Доктор Луцик

Иван Луцик веселил Львов в 70-х годах XIX века.

Невысокий, коренастый, с густой бородой, он появлялся на улицах в необыкновенной одежде. Говорят, что он был сыном православного священника с Подолья и учился в медико-хирургической школе, но не закончил её. А не став врачом, стал знахарем.

Ради этой благородной цели он изменил свою внешность. Он цеплял на одежду какие-то мистические посеребрённые звезды и кружочки. За плечами в меховом нарукавнике носил гремучую змею. На груди висел ошейник из призматических стёклышек от церковной жирандоли.

Порой он носил зажжённый среди бела дня фонарь, а когда у него спрашивали, зачем это ему, отвечал по-диогеновски:

 – Ищу человека!

В какой-то момент его признали сумасшедшим и отправили в больницу для психически больных в монастыре Пияров.

 – И что вы думаете? – рассказывал позднее Луцик. – Чтобы не сойти с ума, мне пришлось изображать сумасшедшего. Сделал я в палате алтарик и начал отправлять службу для душевнобольных. Такие, как я, нигде не пропадут.

Его выпустили на волю, но врачебную практику запретили. А Луцик пользовался славой настоящего врача среди бедных. Денег на лекарства у них не было, а потому они охотно шли к знахарю, который давал им какие-то таинственные пилюли собственного производства. Пилюли те помогали от 1000 и одной болезни. Особенно нравилось пациентам то, что их надо было запивать бокальчиком водки. Кто бы от такого лечения отказался?

И тёмный люд никогда Луцика не покидал. Хотя бывало, что приходили к нему и пациенты из высшего света, когда уже медицина не помогала. Из уст в уста передавались вести о чудесных выздоровлениях.

Со временем Луцик даже женился. А произошло это так. Позвала его к себе тяжело больная вдова, у которой была дочь. Луцик осмотрел вдову и сказал, что надежды нет.

 – И доктора так сказали, – вздохнула вдова. – Вы моя последняя надежда.

 – Хорошо, я возьмусь вас вылечить, а в награду выдадите за меня свою дочь.

Больная согласилась, потому что плата была небольшая. Девка в годах, да и калека, так что о замужестве даже не мечтала.

И вот Луцик таки вылечил вдову и женился. Посмотреть на венчание, которое проходило в церкви святого Николая, собралась толпа зевак. Это была сенсация дня. Когда священник спросил, желает ли жених добровольно и без принуждения взять в жёны эту панну, тот ответил:

 – Не желал бы – не брал бы!

В церкви раздался гомерический хохот.

Женившись, Луцик вдруг взялся за хозяйство, но врачебной практики не оставил, и угощал пациентов чудодейственными пилюлями до глубокой старости.

 

Чирей

Как-то к Луцику пришёл больной и пожаловался:

 – У меня вскочил чирей на очень нехорошем месте. Луцик внимательно посмотрел ему в лицо и сказал:

 – Но я здесь ничего не вижу!

 

Чтобы бросило в пот

Пришла к Луцику еврейка и говорит:

 – Моего Лейбуся уже три дня колотит, морозит и трясёт. Может, дадите какое-нибудь лекарство?

 – Слушай, Ривка. Я хорошо знаю твоего мужа. Пойди потрать его деньги – так Лейбу сразу бросит в пот, и он поправится.

 

Бессонница

Одна женщина жаловалась Луцику:

 – Как ложусь спать, сон меня не берёт. Кручусь, верчусь, аж голова болит. И так до самого утра.

 – И давно это у вас?

 – Ой, давно, пан Луцик, очень давно.

 – И вы так мучаетесь и терпите?

 – А что делать? Мучаюсь и терплю.

 – Ну, так потерпите ещё немного.

 – А вы найдете какое-то лекарство?

 – Не, от этого лекарства нет. Но думаю, что Господь наконец сжалится над вами, пошлёт вам лёгкую смерть, и вы заснёте спокойно.

 

Пан Луцик такого не лечит

– Пан Луцик, живот болит – нет сил терпеть. Дайте что-нибудь, иначе дуба врежу.

 – А что вы сегодня ели?

 – Капусту с горохом.

 – А-а, так вам не ко мне. Идите к ветеринару.

 

Истинная правда

К пану Луцику часто приходили с болезнями, перед которыми врачи отступали.

 – Ой, пан доктор, помогите моей дочери. Уже третий год живёт с мужем, а детей всё нет.

 – А может, это у вас наследственное? Вы мне должны рассказать всю правду, как на исповеди.

 – Спрашивайте, всё расскажу.

 – Скажите. Но правду. Есть ли дети у вашей матери?

 

Обед не помог

Пани Куницкая привела доктора Луцика к своему больному мужу. Луцик осмотрел его и сказал:

 – Что у вас сегодня на обед?

 – Суп с лапшой и пироги с картошкой.

 – Со шкварками и сметаной?

 – Конечно!

 – Несите сюда и то и другое.

 – Но, пан доктор, он уже две недели ничего не ест!

 – Это ничего.

Когда пани Куницкая поставила обед на стол, пан Луцик сказал:

 – Прошу оставить меня с больным один на один.

И преспокойно сел себе за стол и смолотил и суп, и вареники. Вежливо поблагодарил хозяина, который лежал, вытаращив глаза, и отправился домой.

На следующий день пани Куницкая прибежала к Луцику с воплем:

 – Пан доктор! Как это называется! Вы попросили у меня супу и пирогов. Я вам принесла. Думала, что вы накормите моего мужа. А вы всё это умяли, да и ушли. А он сегодня утром коньки откинул!

 – Пани Куницкая, что вы кричите? Что вы ругаетесь? Что вы нервничаете? Ваш муж умер бы и так, и так. А если бы я в тот день не пообедал, то и сам пошёл бы к херувимам на первое причастие. Но было бы ли вам от этого легче?

 

Сочувствие

Проведав больного, пан Луцик сказал его семье:

 – Очень сочувствую вашей беде, земля ему пухом.

 – Господи! Пан доктор! Ведь он ещё не умер!

 – Это ничего. Но я уже в годах. И когда он умрёт, то не буду иметь возможности вам посочувствовать, потому что сам уже буду на том свете.

 

Советы мудреца

Луцик был человеком великодушным и на советы никогда не скупился.

Как-то пришёл к нему хозяин, у которого дохли куры. – А чем вы их кормите?

 – Пшеном.

 – Гм… А попробуйте пшеницей.

Через несколько дней тот снова пришёл.

 – Пан! Куры продолжают дохнуть!

 – А какой водой поите?

 – Из колодца.

 – Гм… А попробуйте из источника.

Через неделю мужчина чуть не плакал.

 – Ой, пан! У меня сдохло сорок кур! Ваши советы ни разу не помогли. Что мне делать?

 – Гм… Видите ли, сударь… У меня ещё есть много мудрых советов, но есть ли у вас всё ещё куры?

 

Чувство вкуса и правды

Некоторые врачи держали на Луцика зуб. Отбивали у него пациентов. Вот они посоветовались и решили, что пойдёт один из них и скажет, что заболел, но какой-то такой редкой болезнью, от которой лекарства не было. Тогда у них получится Луцика высмеять.

Так они и сделали. Пришли к нему целой общиной, а там на дворе уже целая толпа больных.

 – Пан Луцик, – говорят они, – один наш коллега тяжело заболел. Мы собрали консилиум, но не нашли ответа. Может, вы поможете?

 – А что с ним?

Тут этот «больной» выступил вперёд и отвечает:

 – Уже пару дней не чувствую во рту вкуса. Не могу отличить хлеб от картошки, огурец от яблока. А беда ещё и в том, что правды не распознаю.

Луцик призадумался, но через миг сказал:

 – Подождите. Будет вам лекарство.

Тихонько зашёл за дом, где у него козы паслись, насобирал козьего помёта, завернул его в листок капусты и возвратился к пациенту.

 – Ну, прошу пана, вот вам лекарство. По три шарика три раза в день, хорошо пожуёте и запьете простоквашей.

 – Можно уже? – спросил тот.

 – Почему нет?

«Больной» развернул капустный лист, подмигнул своим коллегам и, посмеиваясь, положил на язык три шарика. Когда его зубы разжевали «лекарство», наконец до него дошло, что это помёт.

 – Тьфу! Это какое-то свинство! Вы меня кизяками лечите?!

 – Ну, видите, какое это хорошее лекарство! – воскликнул Луцик. – Сразу и вкус во рту появился, и правду распознали.

 

Врачебная практика

Неподалеку от Луцика жил сапожник, сын которого был страшным лентяем.

Сапожному делу учиться не хотел, а вбил себе в голову, что станет так же паном доктором. Правда, пока даже подписаться мог с трудом.

Сапожник пришёл к Луцику и начал просить, чтобы тот взял его сына в ученики. Луцик терпеливо объяснял, что врачом так просто стать нельзя и что для этого нужно много усилий, а сын ленится. Ничего не помогало. Сапожник каждый день приходил и просил.

Наконец Луцик не смог больше отказывать и согласился. Первые несколько дней мальчуган носил за врачом его инструменты и помогал то в том то в сём. Но вот пришли они к больному, который лежал на кровати и стонал. Это был местный почтальон, и жаловался он на боли в животе.

Луцик спросил его, что он ел, покачал головой, а дальше говорит:

 – Я бы хотел посмотреть на ваш стул.

 – Прошу, тут, под кроватью, – сказала жена почтальона и вытащила из-под кровати горшок, полный фекалий.

Луцик с серьёзным лицом взял у неё горшок, внимательно осмотрел его, принюхался, и подсунул под нос ученику. Но тот отпрянул, крутя носом.

Луцик взял кусочек на палец, покрутил перед глазами и положил в рот. Мальчик вытаращил глаза от ужаса. А врач спокойно пережёвывал и что-то мурлыкал под нос, размышляя, какой диагноз поставить.

 – Что-то не пойму, – наконец сказал он ученику. – Нука, ты ещё попробуй.

Услышав это, мальчик закрыл руками рот и вылетел стрелой из дома. И не мог слышать громкого смеха Луцика и почтальона с его женой, которые заранее всю эту сцену спланировали, потому что в горшке были жареные баклажаны.

Ясное дело, что с той поры сын сапожника и думать забыл о лечении и взялся таки за сапожничество. И, говорят, неплохим сапожником стал.

 

Глупый Ясь

Долгое время это была типичная и характерная фигура львовской улицы. Настоящее имя его было Иван Лиса. Родился он на склонах Каличей горы в бедной семье. Мать его продавала борщ. Дата рождения Яся неизвестна, зато известно, когда он умер, – 19 декабря 1903 года.

Настоящее его имя Львов узнал из посмертных открыток, которыми оказал почести памяти глупого Яся владелец похоронного заведения, пан Курковский. Вместе с Яськом сошла в могилу и часть истории Львова. Это был последний из могикан старой жизни, которого знал даже самый маленький ребенок.

Ясь был сумасшедшим. Но это сумасшествие было тихим и ненавязчивым. Улыбка озаряла его лицо, будто какая-то звезда постоянного удовлетворения миром, собой, людьми. Такой светлый оптимизм и наивную философию можно встретить разве что у ребенка.

Смеялся он над всеми и над всем – в хорошую погоду, и в дождь, и в мороз, и в пургу. Смеялся на похоронах так же, как и тогда, когда с толпой детей шёл за военными музыкантами.

Люди говорят, что есть что-то святое в таком тихом сумасшествии, когда сам Бог затуманивает душу и отгораживает её от забот и хлопот. Если это правда, то Ясь был самым счастливым человеком во Львове, хотя бы потому, что всю жизнь был ребенком, даже когда поседел и сгорбился.

Он прославился благодаря своим философским размышлениям на тему жизни и смерти. Смерть у него была персонифицирована в образе пана Курковского – властителя чёрных лоснящихся катафалков, резных гробов, ярких свеч, мастера погребальных церемоний, в которых принимали участие пышно наряженные прислужники. Эти похоронные процессии сопровождала стая зевак и ребятишек. И, конечно, без Яська обойтись не могли.

 – Всех добрых людей забрал пан Курковский, – вздыхал Ясь, – а остались одни бездельники…

Ясь носил длинный ободранный плащ, пожелтевшие ботинки на босу ногу, а на голове – засаленную ярмолку (суконную шапку с бараньей оторочкой). Он был постоянной декорацией старого города. Любил заходить в отель «Жорж», откуда танцевальным шагом, громко напевая, отправлялся на Рынок. А за ним бежала целая компания ребятишек, от которых ему приходилось отбиваться пинками.

Средств на существование у него не было никаких. Кто-нибудь порой что-нибудь даст, чем-нибудь угостит. Вокруг него собиралась толпа торговок, батяров, а то и случайных прохожих – фирман, который бросил телегу, служанка с корзиной, полицай… Всем было весело слушать Яська.

В последние годы его жизни его охранял магистрат. Ведь это была львовская изюминка! Ясь получил бесплатное питание и одежду. А зимой для него отворяла гостеприимные двери лечебница душевнобольных.

 

Деньги для сумасшедших

Какой-то человек хотел посмеяться над Яськом и сказал ему:

 – Ясько, беги на лычаковскую рогатку, там всем сумасшедшим дают деньги.

 – Да ну! Ну-ка покажи, сколько тебе дали?

 

Голубь на ужин

Ясько подобрал на улице сдохшего голубя и понес домой.

 – Ясько! Да он околел! – кричали ему.

 – Ну и хорошо. Мама мне его зажарит на ужин.

 – Но дохлятину никто не ест. Можно есть лишь то, что убила человеческая рука.

 – Его убил Господь! Или вы думаете, что человеческая рука чище Господней?

 

Черешни

Ясько время от времени помогал на базаре таскать мешки и корзины, и ему за это что-то перепадало. Однажды он заработал себе черешни. Сел под Ратушей и ест вместе с косточками.

 – Эй, Ясько, зачем ты черешни вместе с косточками ешь? – спрашивали его. – Их надо выплёвывать.

 – Не мелите ерунды. Если бы черешни нужно было есть без косточек, то косточки продавались бы отдельно.