Влюбленный упырь

Встречались когда-то в Брюховичах Ивась и Ганнуся и собирались пожениться. Уже Ганнуся и сватов приняла, и рубашку для Ивася вышила, как случилась беда: Ивась упал с коня, сильно ударился и в скором времени умер. Ганнуся очень за ним горевала.

Прошло с той поры месяца два. Родители Ганнуси поехали на ярмарку в Броды, оставив её одну. Поздней ночью Ганнуся в завывании ветра услышала стук лошадиных копыт. Всадник остановился возле её усадьбы, конь зафырчал, потом пронзительно скрипнула калитка, испуганно тявкнула собачка и спряталась в будке, звякнув цепью. Кто-то подошёл к окну и постучал. Ганнуся испугалась и накрылась с головой кожухом. Она вся задрожала от страха. Вдруг кто-то начал трясти двери, и послышался глухой голос:

 – Отвори!

Девушка встала, подошла к дверям, но отворить не решилась.

 – Отвори! – просил голос, и этот голос был ей как будто знаком, кого-то напоминал. Но кого?

Двери сотрясались, ветер гудел в дымовой трубе, и скрипели старые ясени. Двери были старые, засов не удержался и упал на землю. Ганнуся вскрикнула, узнав в ночном госте своего Ивася.

 – Я приехал за тобой, Ганнуся, моя голубка, – сказал парень.

Голос был одновременно знакомый и чужой, потому что звучал, будто из глубокого колодца.

 – Под домом ждёт мой конь, собирайся, поедешь со мной. У меня тебе будет хорошо, я живу в большом дворце, и там очень уютно. Ты такой красоты ещё никогда не видела.

Девушка была будто парализована, от страха она потеряла дар речи и не могла произнести ни слова. Наконец, когда первое потрясение прошло, она сказала:

 – Се… сейчас… я только заберу свое приданое… в сундуке… свиток полотна…

 – Не надо тебе никакого приданого. У меня есть всё. Будешь жить, как княгиня, Ганнуся, моя голубка, – сказал парень.

 – Но его моя бабушка соткала… я должна его забрать…

Она метнулась к сундуку, взяла свиток полотна подмышку и ещё тайком бросила за пазуху образок Богородицы и пошла за своим возлюбленным. На дворе нетерпеливо бил копытом чёрный как ворон конь, а из его ноздрей вырывалось пламя. Только они сели на него, как конь галопом помчался в сторону кладбища.

 – Как тот месяц ясно светит, так умерший мчит, как ветер! – воскликнул покойник. – Тебе не страшно, Ганнуся, моя голубка?

 – Как я могу бояться, если со мной Пречистая Дева?

Едут они дальше. Тут парень снова говорит:

 – Как тот месяц ясно светит, так умерший мчит, как ветер! Не боишься, Ганнуся, моя голубка?

 – Как я могу бояться, если со мной Пречистая Дева?

Наконец остановились над могилой Ивася. Парень помог девушке соскочить с коня и сказал:

 – Заходи, Ганнуся, моя голубка.

 – Но куда? – удивилась Ганнуся. – Я не вижу дверей.

 – Там под плитой есть дыра. Как только засунешь в неё руку, она станет широкой, как двери.

Там и в самом деле виднелась щель, из которой пробивался тусклый свет, бросая желтый отблеск на траву. Но Ганнуся ответила:

 – Нет, Ивась, я не вижу ничего. Иди ты первый, а я за тобой.

Он согласился, нагнулся и вставил руку в отверстие. В тот же миг отверстие расширилось, и покойник спустился в могилу.

 – Идём, Ганнуся, моя голубка!

 – Сейчас, только подам тебе полотно.

И она протянула ему кончик ткани. Мертвец потянул его к себе, полотно раскручивалось и раскручивалось, и конца ему не было. Мертвец тянул полотно, а Ганнуся придерживала свиток, чтобы не слишком быстро раскручивался. А тут и петух запел. Свет в отверстии сразу погас, и могила снова сомкнулась.

Ганнуся со всех ног побежала домой. А когда приехали с ярмарки родители, то всё им рассказала. Родители пошли к гробу со священником, отслужили службу Божью и забили в могилу осиновый крест. После этого упырь больше девушку не беспокоил.

 

Приключение с упырицей

Олько Кучера поздно возвращался на телеге с мельницы. Стояла глубокая ночь, слышно было кваканье жаб, журчала Полтва, и шумел камыш. Яркое сияние месяца освещало дорогу. Но пришлось ему ехать через один нечистый мостик, где всегда происходило что-то странное. Олько конечно же перекрестился, но только кони ступили на мостик, как прямо перед ними прозвучало жалобное блеяние ягнёнка. Олько придержал коней, присмотрелся и увидел, что посреди моста на самом деле лежит чёрный ягненок.

«Гм… – призадумался он, – наверное, отбился от отары, надо его забрать к себе, может, кто-то будет его искать. А если нет, то себе оставлю».

Вот он поднял ягнёнка, положил на телегу позади себя, дернул вожжи и тронулся дальше.

Ягнёнок лежал тихо, изредка издавая слабое блеяние. Но через некоторое время он неожиданно сорвался, запрыгнул Ольку на шею и захохотал так безумно, что мороз пошёл по коже. Парень попытался было его снять, но где там: он вцепился так крепко, что не отдерёшь. Хохочет и говорит женским голосом:

 – Я упырица! Вези меня на кладбище!

Сам не свой въехал Олько в ворота кладбища. Ягнёнок соскочил с его шеи и вмиг превратился в растрёпанную упырицу.

 – Можешь ехать, – сказала она. – Но езжай спокойно и не оборачивайся назад, иначе худо будет.

Олько хлестнул кнутом, а волосы у него встали дыбом, да так, что аж шапка сама с головы сползла. Пробовал снова надеть её – ничего не помогло. Наконец захотел он проверить, далеко ли отъехал от кладбища и оглянулся. И что же он увидел? Та же самая упырица сидит у него на мешках и зубы скалит. Едва живой доехал он домой. Соскочил с телеги, влетел в дом, а упырица неизвестно куда пропала. После этого Олько долго болел.

 

Упырь и чума

Страшная эпидемия чумы началась в Львове и на окраинах, тысячи людей вымерли, ещё тысячи разбежались по лесам искать спасения. Убегали люди не только из города, но и из сёл. В селе Белогорща остался только один пан со своей семьей и челядью. Он огородил свою усадьбу высоким плетнём, надеясь, что чума его за этой оградой не достанет. Вместе с паном жил один шляхтич. Как-то тот шляхтич сел на коня и поехал во Львов. Назад он возвращался, когда уже начало темнеть. Дорога вела через лес. Неожиданно конь стал испуганно ржать, бить копытом по земле, и дальше ни шагу. Шляхтич удивился, но не увидел никакой причины для такого поведения коня. Тогда он спешился, взял коня за уздечку и, идя впереди, тянул его за собой, как слепого.

Сделав несколько шагов, он увидел трухлявую колоду, которая лежала посреди дороги, и уже собирался её обойти, когда вдруг с ужасом увидел, как из колоды вылезает какой-то человек. Несмотря на холод, он был одет совсем легко и напоминал пришлого немца. Человек вежливо поздоровался и сказал:

 – Я – упырь. Моя сестра-упырица, несмотря на моё неодобрение, принесла вам чуму, а с ней голод и нужду. Но я могу её оттуда выгнать, если только ты мне поможешь. А тебе это ничем не угрожает. Потому что даже среди сильнейшей эпидемии, когда все вокруг тебя будут умирать, ты не умрёшь. Слушай внимательно мой совет. Завтра в это же время приезжай сюда снова и приведи белого коня, на котором нет ни волосинки другой масти. А ещё привези мне двенадцать мешков из конопляного полотна, а ещё – двадцать четыре новые бараньи шапки. В каждую шапку должны быть зашиты ножи лезвиями вниз, будто перья. Если привезёшь мне всё это, то обещаю, что и волос с твоей головы не упадёт.

Произнеся это, упырь снова спрятался в колоду. А шляхтич вскочил на коня и помчался домой. Пан, выслушав его, велел утром челяди приготовить всё то, что заказал упырь. На следующий вечер пан и шляхтич сели на коней, прихватили все заказанные вещи и прибыли в лес. Едва приблизились к колоде, как упырь вышел им навстречу, забрал шапки и мешки, запрыгнул на белого коня и исчез, не сказав ни слова.

Назад пан возвращался радостный и веселый, что, наконец, от чумы откупился. Но в ту же ночь вся его усадьба вымерла вместе с ним и его семьёй. Остался в живых только шляхтич.

 

Гость с того света

Похоронили молодого хозяина в Лисиничах, а на четвёртую ночь приходит он под окно и зовёт:

 – Марыся, впусти меня!

Жена узнала его голос и почувствовала, как волосы зашевелились у неё на голове. А что, если он не умер? Бывало же и такое. Преодолевая страх, она подошла к окну и прислушалась.

 – Марыся, впусти меня! – снова повторил такой знакомый голос.

Набросив на плечи платок, она отворила двери. В дом вошел её муж – точно такой, каким его похоронили. Правда, лицо безжизненное, серое, глаза запали и голос глухой, загробный.

 – Ну, собирайся со мной!

 – А детей как оставлю? – спросила она.

 – Оставь так, как я оставил, не будет им ничего!

Тогда женщина начала собираться. Она сложила в наволочку свою одежду, закинула её себе на плечо и послушно пошла за покойным мужем.

Когда проходили мимо церкви, он сказал:

 – Куры спят, свиньи спят, а мертвый живого к гробу ведет!

Подошли они к могиле, и мертвец воскликнул:

 – Отворись, гроб!

Но гроб не открылся. Тогда он крикнул во второй раз, но могила разверзлась только после третьего раза.

 – Ну, прыгай в гроб, – велел он жене.

 – Ой, я боюсь. Прыгай ты сначала!

Покойник запрыгнул в могилу, а женщина бросила ему наволочку с вещами. Он подумал, что это она сама прыгнула, и крикнул:

 – Закройся, гроб!

Как только могила закрылась, женщина бросилась что было духу убегать. Мертвец, услышав топот её ног, схватил наволочку и увидел, что это не его жена, а груда вещей. Он очень разозлился и закричал:

 – Отворись, гроб!

Могила открылась, мертвец выскочил и побежал, снося кресты и кусты, ломая деревья, аж эхо раздавалось. Вот-вот догонит бедную женщину.

А она бежит, бежит, уже ей воздуха не хватает, уже ноги заплетаются. Как вдруг видит – часовня какая-то при дороге, и в ней свет. Она собрала последние силы, подбежала и толкнула дверь, а там лежит мертвец на скамье и больше никого нет. Хотя нет – на жерди сидит маленький петушок и как будто дремлет.

Женщина захлопнула двери и подпёрла их скамьёй, на которой лежал покойник, а сама села в углу и начала молиться.

А её покойный муж уже прибежал под окно и закричал:

 – Впусти меня, братец, я такой же, как ты!

Тут мертвец на скамье зашевелился и попытался привстать на локтях. Женщина тогда сняла с себя пояс, который был на ней во время венчания, и бросила ему на ноги. Мертвец снова упал на спину и простонал:

 – Не впущу тебя, братец, потому что у меня цепь на ногах!

Покойный муж снова прокричал в окно:

 – Впусти меня, братец, я такой же, как ты!

Мертвец попробовал руками достать до дверей. Но женщина сняла с себя бусы, которые были на ней во время венчания, и бросила ему на руки.

 – Ой, не впущу тебя, братец, – застонал мертвец, – потому что у меня цепь на руках.

И в третий раз стал просить покойный муж:

 – Впусти меня, братец, я такой же, как ты!

Попробовал тот голову поднять, а женщина сняла свой платок, которым ей голову повязывали после венчания, и швырнула ему на шею.

 – Не впущу тебя, братец, потому что у меня оковы на шее!

И в этот миг проснулся петушок – встрепенулся, ударил крыльями и закукарекал во всю мощь своей маленькой груди. И сразу же мертвец на скамье замер неподвижно, а покойник за окном громко застонал и, будто подхваченный вихрем, исчез.

 

Панское сокровище

Умер один очень богатый пан и не сказал, куда деньги спрятал. А после смерти стал ходить и пугать.

Вдова была ещё молодая, и когда за ней начал лакей ухаживать, она не очень-то и сопротивлялась. Как-то она пожаловалась ему, что покойный муж оставил ей совсем мало денег, а куда девал всё своё богатство, она не знает. Не раз пробовала искать, но всё зря.

И вот лакей решил узнать эту тайну от самого пана.

 – Как ты это сделаешь? – удивилась пани.

 – Я с ним встречусь.

 – Ну, если тебе удастся выведать его тайну, то мы поженимся.

Лакей обдумал, каким образом добиться своего, и попросил пани сшить ему смертную рубашку. Пани пошила, дала ему, а он закопал её в землю на несколько дней. А когда рубашка уже как следует пропахла землёй, он её выкопал, а ночью надел на себя и отправился на кладбище.

На кладбище кое-где вспыхивали огоньки, выныривали какие-то туманные белые фигуры и исчезали, а вдали слышался крик совы. Как вдруг видит лакей – идет его пан, и прямо на него. Он аж остолбенел, но взял себя в руки и остановился.

 – А это кто тут? – удивился пан.

 – Я, пан, – ответил лакей.

 – Как это? И ты ходишь?

 – Ну да, пан!

 – А когда же ты умер?

 – Да недавно.

Пан приблизился к лакею, понюхал его и снова спросил:

 – Почему же я не слышал, как по тебе звонили?

 – По мне не звонили, потому что я внезапно скончался.

 – Вот оно как. Это хорошо. Будешь мне и здесь служить. Знаешь ли ты, где мои деньги?

 – Да нет же. Откуда?

 – А что, моя пани пробовала их найти?

 – Пробовала. И я ей даже помогал, но найти не удалось.

 – И не удастся никогда. Идём, я посмотрю на свои сокровища.

Подошли они к гробнице, в которой пана похоронили. Рядом с могилой росла рябина. Мертвец подёргал её, она вывернулась корнями вверх, а из-под корней заблестели золотые дукаты и разные ценности.

 – Вот видишь, где моё сокровище? Теперь это будет твоя обязанность – каждую ночь проверять, на месте ли они. А сейчас идём развлекаться.

Мертвец повёл лакея на холм, который высился над кладбищем. Там рос старый дуб. Мертвец засунул в дупло руку и вынул тоненькую фарфоровую тарелочку.

 – Это моё любимое развлечение, – сказал он, бросая тарелочку с горы.

Тарелочка покатилась, покатилась в самый низ и не разбилась. А потом пан свистнул, и тарелочка вернулась к нему в руки.

 – Ну-ка, теперь ты, – сказал пан, подавая тарелочку парню.

«Ого! Вот я и попался», – подумал тот. Он взял тарелочку и специально бросил так сильно, что она только зазвенела, разлетевшись в щепки.

 – Что ты наделал! – воскликнул пан и снова обнюхал лакея, потому что известно, что ни один упырь не оставляет следов. А разбитая тарелочка вызвала у пана подозрения.

 – Это потому, что я умер недавно и ещё силы не потерял, – объяснил лакей.

Пан посмотрел на него с подозрением и сказал:

 – Идём теперь в гости к тебе. Где твоя могила?

 – А там, у колокольни.

Когда же они приблизились к колокольне, лакей сказал:

 – Знаете, какая разница между умершими давно и недавно? Я могу в колокольню зайти, а вы не можете.

 – Не говори ерунды. Ни один мертвец под колоколом не сможет встать.

 – А вот я встану. Я ещё чувствую такую силу. Но вы должны меня подтолкнуть.

Лакей стал напротив дверей колокольни, пан подтолкнул его, и он влетел в колокольню, быстренько взбежал по ступенькам наверх и начал бить в колокол. Пан испугался и закричал как ненормальный:

 – Что ты делаешь?! С ума сошёл? Перестань!

А он знай бьёт и бьёт, аж пан начал на месте крутиться, будто юла, а потом упал обессиленный на землю. В этот миг и петухи запели. Злой дух покинул пана, а возле колокольни осталось только его тело.

На тот звон собрались люди, лакей рассказал им о своём приключении. Пана похоронили, но перед тем ему голову отрубили и положили в ногах. А потом лакей отвёл пани в то место, где сокровище было спрятано, забрал всё, что там было, и зажили они в богатстве.

 

Похороны помещика

Чем занимался помещик Белогорщи пан Нивинский, никто толком не знал. В XVII веке, когда он жил, люди разное рассказывали. Говорили, что он пригласил из Чехии алхимиков и проводит с ними какие-то таинственные опыты, что прислуживает им сам бес и что не раз видели, как большой огненный змей летит по небу и влетает прямо в камин панского замка. Люди старались обходить его стороной, а когда нужно было отвезти туда дрова или продовольствие, то предпочитали это всё сгружать перед самым мостом, который вёл к воротам. Хмурая челядь замка забирала привезенное и снова исчезала за воротами.

С расстояния замок выглядел очень непривлекательно – над ним постоянно кружили вороны и громко каркали, а вечерами слетались летучие мыши и пищали, а писк их был похож на человеческие вскрики.

Но вот пан умер. Алхимики и другие гости, которые свили себе здесь уютное гнёздышко, после смерти своего патрона быстренько улизнули. Да и не днём, а глубокой ночью, так что никто не видел, только ребята, которые стерегли на пастбище коней, заметили тёмные тени, мчавшиеся по дороге на запад.

У пана не было ни жены, ни детей, поэтому похоронами его занималась челядь. И когда они рискнули пойти к местному священнику, чтобы тот отпел их помещика, то батюшка испуганно начал креститься и ни за что на это не соглашался. Тогда решили его похоронить без священника, но белогорская община стала стеной и не пустила гроб на своё кладбище. Не помогла даже сумка золота, которую челядь перед ней высыпала. Так и похоронили пана на освященном поле.

После похорон челядь, загрузив, что было ценного, на телеги, покинула замок и разъехалась кто куда. Из местных никто в замок даже заглянуть не решался. Тем временем ночью прозвучал громкий гул, и наутро все увидели, что земля не приняла гроб с паном, извергла его на поверхность, а вороны сразу обсели его со всех сторон. Вот дела! Пришлось людям снова хоронить безбожника, но и следующей ночью то же самое произошло, и на третью ночь тоже. Что было делать?

Тогда послали во Львов за палачом. Палач как услышал, что ему за работу предлагают, руками и ногами отмахивался, но тогда уже магистрат вмешался и приказал палачу поехать в Белогорщу, потому что другого выхода не было. Надо было, чтобы душа этого пана почила наконец с миром.

Палач приехал со своим подмастерьем, молодым мальчиком, на чёрной телеге, на которой по обыкновению возил тела казнённых преступников. Люди отвели их на поле, стали вдали и наблюдали за тем, что они будут делать.

Вороны разгневанно взмыли и закружили в диком танце над их головами. Палач поднял мечом крышку и положил её на землю. Пан лежал в гробу как живой, лицо было свекольное, вишнёвые уста исказила улыбка.

Палач замахнулся мечом и отрубил ему голову, кровь ударила кверху красным фонтаном, забрызгав воронов, те закричали оглушительно и полетели в лес. Подмастерье поднял панскую голову за волосы и положил её в ногах. Потом палач отрубил ноги и бросил их туда, где была раньше голова. Одну отрубленную руку примостил покойнику под голову, а другую – под ноги. Потом они с помощником подняли крышку, положили на гроб и забили большими гвоздями.

 – А теперь, – позвал палач, – помогите нам поставить его на телегу.

Люди нерешительно топтались на месте, никто не хотел даже приблизиться к гробу. Наконец священник с пономарём согласились, но когда взялись гроб поднимать, то не могли сдвинуть его с места. Пришлось позвать ещё парней, а те, устыдившись, что заставили старого священника гроб таскать, таки присоединились к компании, и только ввосьмером удалось им поставить гроб на телегу. Община расплатилась с палачом, он ударил кнутом, и телега тронулась.

По дороге палач приказал помощнику сесть на козлы, править лошадьми и не оглядываться назад, что бы ни происходило. Сам он сел позади гроба с мечом в руке.

Как только телега выехала за Белогорщу, из гроба послышалось жалобное скуление, а потом зазвучали и бранные слова, покойник начал стучать в крышку. Палач ударил трижды мечом по гробу, и стук утих.

Тем временем уже стемнело, где-то высоко над головой снова закружили вороны, запищали летучие мыши, а из леса слышалось пронзительное завывание, что-то там топотало, аж ветки трещали, и громко стонало.

И чем дальше они отъезжали, тем больше беспокоился мертвец. Палачу приходилось всё чаще бить мечом. У подмастерья мурашки по спине бегали, но он не оглядывался, хотя понимал, что творится что-то странное, потому что кони уже выбивались из сил и едва тянули телегу. Складывалось такое впечатление, что воз по пути всё тяжелел и тяжелел.

В скором времени кони и совсем остановились, с пеной у рта. Мальчик бил их кнутом, но ничего не помогало, воз не двигался с места. Была уже глубокая ночь, вороны и летучие мыши над головами будто с ума посходили, подлетали к самым глазам и с воплем снова взмывали в небо. А со стороны леса потихоньку надвигалась беспросветная темнота, ничего чернее им в жизни и видеть не приходилось. Из гроба доносился всё более громкий грохот, будто кто-то молотом стучал, а палач бил мечом, аж эхо раздавалось. Помощник начал читать молитву, палач глянул на него и тоже присоединился, и через некоторое время кони снова тронули с места. Так с Божьей помощью они продолжали везти покойного пана, хотя и очень медленно, потому что кони всё-таки часто отдыхали.

Наконец палач решил, что довольно с них мучений. Они как раз выехали на старую плотину, здесь тёк когда-то ручеёк и был пруд, но поток обмелел, а пруд высох и превратился в болото, покрытое ряской и заросшее по берегам камышом.

 – Тут ему как раз и место, – сказал палач.

За плечами у подмастерья что-то заскулило и закричало, будто сто котов одновременно свились в одном клубке, и он не выдержал, все-таки оглянулся. Господи! То, что он увидел, жило в его памяти ещё много лет и мучило во снах. А увидел он целую стаю чертей, которые обсели и гроб, и телегу, и свисали до самой земли целыми гроздьями. Палач бил их мечом, но это мало помогало, потому что чертей становилось всё больше.

 – Да ну вас, живодёры! – гаркнул он. – Забирайте его! Он ваш!

Что тут произошло! Черти всей компанией ухватились за гроб и давай тянуть его с телеги. Слышно было, как отчаянно кричал покойник, как крутился в гробу, а черти с хохотом и визгом сбросили гроб в плотину, а потом в болото, которое только чавкнуло. Через миг все кругом улеглось, утихомирилось – куда и вороны с летучими мышами девались. На небе появился месяц и осветил дорогу. Помощник перекрестился, хлестнул кнутом, и кони побежали, весело помахивая хвостами.

А панский замок с тех пор совсем пришёл в упадок. Ни одна живая душа не решалась туда заглянуть, он зарос кустами, а со временем рассыпался и исчез.