На Лычакове любили рассказывать разные страшные истории. Мисько Бальон, который жил в 1930-х годах, побил все рекорды в общении с духами. Казалось, они твёрдо решили как-то его напугать, и караулили на каждом шагу.

 

История с панной

Рассказывал ли я вам о той девушке? Как это – о какой? Ну хорошо, всё сначала. Иду я по улице Святого Петра и вижу, что передо мной вышагивает такая фигурная цыпочка, что у меня сердце в пятки ушло. Одна! Вечером! Что бы я был за кавалер, если бы лялечку домой не провёл? Ну вот, подбежал я к ней и говорю:

 – Где это панянка так долго гуляла, что сама домой возвращается? Может, я вас проведу?

А она говорит:

 – С удовольствием.

И поворачивает лицо ко мне. Боже правый! Не поверите! Лица у неё не было. Ни глаз, ни носа, ни губ – ну совсем ничего!

Я подумал было, что сошёл с ума. Застыл на месте. А чудовище помахало мне белой, как бумага, ручкой и свернуло в кладбищенские ворота.

Постоял я так с минуту и слышу, как зубы стучат. Как вдруг смотрю – едет бричка. А на бричке фирман в шляпе свесил голову и дремлет. Я к нему:

 – Слушайте, пан, какое я чудо видел! Девушка без лица! Ни глаз, ни носа, ни щёк, ни ушей – ничего нет!

 – Что вы такое говорите! – говорит тот извозчик и поднимает голову.

Мама дорогая! Глянул я на него и замер. У мужика не было лица. Ни глаз, ни носа, ничего. Бричка свернула в те же ворота, а я с полчаса стоял как вкопанный.

 

Соседи в ссоре

Было это в субботу. Иду я, пошатываясь, поздно вечером домой мимо кладбища и свищу фай-дули-фай, потому что хорошенько выпил и был в хорошем настроении. Когда смотрю – у ворот сидит какой-то призрак. Ближе подхожу – старичок.

 – Пан дорогой, – говорит, – не отнесли бы вы меня к гробнице?

 – К какой ещё гробнице?

 – А я вам покажу, только возьмите на руки.

Взял я того деда на руки, а он лёгенький, как пёрышко, да и несу. Он только руководит – лево, право, прямо. Я ничего не говорю, потому что иногда нужно и хорошие дела делать, не только морды бить. Но тут он говорит:

 – Стой! Это та гробница. Постучите в двери.

 – Погодите, – говорю, – с чего бы мне стучать в чужую гробницу? Это же не дом.

 – Стучите и не перечьте. Тогда получите награду.

 – А, это другое дело.

Я постучал, а оттуда такой голос хриплый:

 – Кто там?

 – Это я, Конопка! – отозвался старичок и показывает на пальцах, чтобы я его спустил на землю.

 – А-а, это ты! Чтоб тебя черти взяли! Чтоб ты в смоле кипел, как индюк в супе! – кричит голос из гробницы.

 – Подождите, пан Бридский, не проклинайте! Выйдите на минутку сюда.

А мне старичок тихо шепчет:

 – Слушайте, когда он выйдет, возьмёте его за правую руку и меня за правую и соедините. Мы при жизни были очень сварливыми соседями и теперь после смерти мучимся. А это вам жалованье, – и положил мне в руку какой-то камешек.

Еле успел я его спрятать в карман, как тут каменная плита заскрипела, открылась, а оттуда вылез чуть ли не на коленях другой старичок.

 – Какого чёрта тебе не лежится, ты, Конопка несчастный? И тут ты меня нашёл? Сейчас я тебе патлы повыдираю. Сейчас я тебе морду подправлю!

Но тут я схватил их за руки, соединил вместе и держу. Боже, что тут начало твориться! Земля задрожала, а оба деда так затряслись, что аж искры полетели.

Но через миг оба рассыпались, не осталось и следа. Дома я тот камешек рассмотрел – а то чистое золото! Только, видно, долго в земле лежало.

 

О девочке, которая шла вечером через кладбище

Одна девочка, которая жила на верхнем Лычакове, ходила проведать свою тётушку на Погулянке. В гостях она задержалась и теперь опаздывала домой. Она знала, что в десять часов вечера все ворота города Львова закрываются, и потом придётся долго стучать, пока пани Шимонова – так называли всех консьержек – отворит двери.

Чтобы сократить дорогу, девочка решила пройти через Лычаковское кладбище. Ей конечно же было страшно, а потому она шла как можно быстрее. Вдруг она заметила впереди себя ещё одну девочку в белом платье, которая тоже куда-то торопилась. Девочка присоединилась к ней и спросила:

 – Ты не против, если я пойду с тобой? А то мне страшно идти одной через кладбище.

 – Ой, как я тебя понимаю, – сказала печальным голосом девочка в белом платье. – Мне тоже было страшно, когда я была живая!

 

Вор в церкви

Как-то ночью в церковь в Зубре прокрался вор. Сложил в сумку подсвечники, бокалы, а когда нашёл вино, которое предназначалось для причастия, то не мог себе отказать в удовольствии, чтобы не причаститься на славу. А выпив две бутылки, он свернулся калачиком и сладко уснул.

Среди ночи вор проснулся от яркого света. Он раскрыл глаза и увидел, что вся церковь сияет, все подсвечники, которые он украл, вернулись на свои места и горят. А у алтаря стоит к нему спиной священник со святыми дарами.

Вор от испуга протрезвел и собрался было бежать, как вдруг священник громко произнёс:

 – Есть ли здесь кто-нибудь, кто мне послужит?!

Вор сглотнул, но не издал ни слова.

Священник повторил:

 – Есть ли здесь кто-нибудь, кто мне послужит?!

Наконец вор отозвался:

 – Я!

 – Подойди!

Вор подошёл.

 – Налей, – велел священник, не поворачивая к вору головы.

Тот взял бутылку и дрожащими руками налил вина в подставленную чашу. Когда мельком глянул на священника, то увидел голову мертвеца с запавшими глазницами и гнилыми зубами.

 – Через три дня умрёшь, – сказал мертвец, и свет погас.

Вор свалился без памяти, а в себя пришёл, когда уже стало светать. Увидев возле себя сумку с краденым, быстренько все повынимал и положил на место, а потом побежал домой и всё рассказал семье. Потом исповедался у священника, а на третий день умер.