ДОЛЛАР — ВСЕМОГУЩИЙ МЫЛЬНЫЙ ПУЗЫРЬ

Еще в начале царствования Николая II Витте, тогда министр финансов, ввел так называемый золотой стандарт, облегчивший перевод денежных средств в золото и наоборот. Помимо декларируемых целей «улучшения денежного обращения» реформа имела другие, более скрытые последствия. С одной стороны, она облегчала международным финансовым воротилам махинации с русским золотом. Но с другой, золотой рубль при определенных обстоятельствах мог потеснить иные валюты в международных расчетах.

Действительно, до первой мировой войны царское правительство как будто подготовляло план финансовой гегемонии, всемерно укрепляя курс рубля. Несколько раз за предвоенное десятилетие мировые банковские воротилы и валютные спекулянты пытались этот курс обрушить.

Однако царское правительство на все атаки против рубля отвечало продажей за рубежом партий золота и тем поддерживало собственную валюту. При этом отечественные золотые резервы не истощались: в 1916 г. в хранилищах государственного казначейства находилось около трех тысяч тонн золота (1 млрд. 81 млн. 358 тыс. золотых рублей). Это был самый крупный запас ценного металла в мире. В случае продолжения такой политики единицей международных расчетов XX столетия стал бы не доллар, а рубль. Но этому не суждено было осуществиться.

В атаки против рубля оказались вовлеченными и некоторые спецслужбы. Так, брюссельское отделение петроградского Международного банка — крупный русский финансовый филиал в Европе — оседлала германская разведка. «Русского в банке не было ничего, — писала газета «Утро России». — Состав служащих, язык, приемы, связи, симпатии, производившиеся операции были откровенно немецкими». С началом войны часть сотрудников пошла служить офицерами в германскую армию. А оставшаяся администрация всю свою деятельность направила на падение курса рубля. Любой размен русских денег банк прекратил сразу после австрийского ультиматума Сербии и тем создал панику на бельгийском рынке. Впоследствии обмен возобновили по чрезвычайно низкому для рубля курсу. В результате цена рубля упала в Брюсселе в несколько раз, что отразилось и на его курсе в других столицах. Когда бельгийцы с началом войны занялись искоренением германского шпионажа, они выяснили, что администрация этого «русского» банка поголовно была агентурой германского военного атташе. Похожие истории произошли и в некоторых других русских финансовых учреждениях.

Нельзя не сопоставить с этим тот факт, что в 1915 г. Парвус-Гельфанд особо утверждал в своем докладе германскому правительству: «Устойчивость рубля в России и за границей может быть поколеблена определенными мерами германского министерства финансов».

Если в целом предложения Парвуса по дезорганизации русского тыла с помощью революционного движения были одобрены, то вряд ли немцы отвергли и этот важный пункт.

Революционеры внесли свою лепту в подрыв рубля. Еще в 1907 г. большевистская группа «экспроприаторов» во главе со Сталиным совершила крупнейшее ограбление Тифлисского банка (при этом был убит охранник и несколько человек ранены). В следующем году участника группы Макса Литвинова (Меира Валлах-Финкельштейна) арестовали в Париже с частью похищенных денег в 250 тысяч рублей при попытке положить ее в один из банков. Однако через несколько дней, несмотря на требования русского правительства, Литвинов был выслан отнюдь не в Россию, а в Лондон, где спокойно проживал до 1917 г. Кто-то очень влиятельный на Западе оказался заинтересован в том, чтобы «покрыть» грабителя и убийцу, а заодно снять вопрос о том, куда же девалась основная часть огромной похищенной суммы. (Кстати, впоследствии Сталин своего «подельника» не репрессировал, в отличие от других старых большевиков, а долгие годы держал на посту руководителя советской внешней политики — поближе к банкирам).

Таких случаев экспроприации были сотни. Помимо материальной выгоды революционерам, они приносили доходы и зарубежным банкам (где оседали похищенные суммы). Расшатывалась русская финансовая система и за счет потери доверия к ней вкладчиков.

Когда большевики пришли к власти, их финансовые отношения с «мировой закулисой» стали еще более тесными. В 1920 г. после поражения сибирского белого правительства, союзническое командование приказало чешской охране отдать адмирала Колчака на расправу Иркутскому ревкому (фактически — большевикам). При этом перемещавшиеся по Транссибирской магистрали остатки русского золотого запаса в размере примерно 400 млн. руб. чехи также аккуратно сдали большевикам (вероятно, чтобы им было чем расплачиваться с американскими компаниями). (Впрочем, как утверждает И. Бунич, часть запаса при этом исчезла, оказавшись затем в американских банках, и именно этот запас использовал Рузвельт в 1933 г. во время ликвидации «великой депрессии». Бывший министр иностранных дел Румынии князь Михай Стурдза утверждает, что чехословацкая доля этой цены за кровь Колчака явилась… базисом чехословацкой казны и валюты, ставшей в 20-е гг. одной из самых прочных в Европе).

«Похоже, — писала в 1921 г. американская газета «Нью-Йорк Геральд трибюн», — что происходящая в России большевистская революция является на самом деле гигантской финансовой операцией, цель которой — переместить огромные денежные средства из-под русского контроля под контроль европейских и американских банков. Истинная причина подобных действий, видимо, известна только в Кремле, но уже сейчас можно сказать определенно: какие бы воинственные речи о мировой большевистской революции и неизбежном крушении капитализма ни произносились мистером Лениным и К°, они, возможно, сами того не сознавая, делают все, чтобы на долгие годы обеспечить процветание и стремительный рост нашей экономики и стабильность доллара».

Действительно, на 1 сентября 1921 г., несмотря на систематическое пополнение запаса за счет беспощадных экспроприации сокровищ у богатых классов, в подвалах Госбанка РСФСР оставалось всего 224 млн. 97 тыс. 880 рублей — т. е. в пять раз меньше, чем до Октябрьского переворота.

Куда же утекли колоссальные средства? Только за 1920 г., по данным «Нью-Йорк тайме», на счет Троцкого в США поступило 11 млн. долларов, на его счет в Швейцарском банке — 90 млн. франков. На счет Зиновьева в Швейцарии легло 80 млн. франков, Дзержинского — 80 млн., Ленина — 75 млн. Ганецкий положил себе 60 млн. швейцарских франков и 10 млн. долларов США. При этом только банк «Кун, Лоэб и К°» получил от Советов за первое полугодие 1921 г. золота на 102 млн. 290 тыс. долларов.

«Лихорадка на мировых биржах, вызванная резким падением цен на золото, связывается специалистами с поступлением на мировой рынок больших партий этого металла из России. Партию большевиков, правящую ныне в этой несчастной стране, вполне можно назвать «партией желтого дьявола» — писала лондонская «Гардиан» в марте 1923 г. Констатируя факт покупки британскими коммунистами двух домов в центре Лондона общей стоимостью 12 млн. фунтов стерлингов и установку помпезного памятника Марксу на его могиле за 4 млн. фунтов, «Тайм» констатировал: «Большевикам в Москве есть куда тратить деньги, конфискованные у церкви якобы для помощи голодающим. Мы только сейчас начали понимать, какой богатой страной была уничтоженная Россия».

Вообще перемещения золотых запасов в XX веке полны необъяснимых тайн. Те же большевики вместе с царским завладели и запасом Румынии, эвакуированным в Россию после захвата Австро-Венгрией в 1916 г. Бухареста. Если о золоте нацистов, спрятанном в швейцарских банках, твердили давно, то это потому, что в дело вмешались влиятельные еврейские организации: часть этих секретных вкладов предположительно образовалась за счет богатств, конфискованных у евреев (недавно правительство Швейцарии признало наличие таких вкладов, правда, не очень больших). Но, как оказалось, золото с нацистской символикой многие годы хранилось также и в Федеральном резервном банке США, загадочным путем попав туда из франкистской Испании в собственность «Сити бэнк».

Во время Второй мировой войны основная часть (50 тонн) сокровищ оккупированной Югославии канула неизвестно куда. Здесь примечательна одна деталь: со стороны итальянских оккупационных сил за контроль над этим золотом отвечал офицер Личо Джелли. После этого и началась карьера будущего магистра известной ложи «П-2» — друга банкиров и прочих сильных мира сего…

Золотые запасы Чехословакии, Албании и ряда других европейских стран сначала стараниями американских банкиров были переданы Гитлеру, а после войны оказались в Соединенных Штатах. С одной стороны, американцы могли теперь оказывать давление на новые коммунистические правительства этих стран. С другой стороны, пополнить свои собственные резервы (ведь если что-то и возвращалось в Европу, то наверняка, далеко не все).

Не следствием ли этих (и многих других) загадочных перемещений стало девятикратное увеличение в период с 1913 г. по конец Второй мировой войны золотого запаса США? За тот же период доля золота США в совокупном золотом запасе ведущих стран возросла с 25 до 60 процентов, и именно это позволило американцам на международном экономическом совещании в Бреттон-Вудсе в 1944 г. объявить доллар основной мировой валютой (до Первой мировой войны 80 процентов международных расчетов осуществлялись в фунтах стерлингов, затем был период шаткого равновесия между фунтом, долларом и французским франком).

Чтобы упрочить это господство, американцы через созданный в 1944 г. Международный валютный фонд добились фиксации официальной цены на золото и запрета на частную торговлю им (запрет действовал до 1954 г., когда американцы вынуждены были его отменить, не сумев совладать со стихией «черного рынка», но боролись со свободной ценой на драгоценный металл другими путями). Таким образом, было открыто признано, что царство «свободного рынка» на Западе на деле оборачивается монополией одной могущественной группы.

Беспокойство этой группы по поводу «золотой стихии» объяснялось очень просто: США не могли долго выдержать бремя лидерства по запасам золота в мирный период. «Желтое» содержание «зеленого доллара» быстро таяло и уже в середине 60-х было столь незначительно, что французский президент де Голль открыто объявил его «пустой бумажкой, за счет непомерно завышенного курса которой и благоденствуют Соединенные Штаты». В 1971 г. США официально пришлось отменить обмен своих бумажных денег на золото.

В 1984 г. в капитальной монографии по золоту С.М. Борисов писал: «Простой подсчет показывает, что для полного обеспечения долларовых обязательств, которые могут быть предъявлены к обмену американскими или зарубежными держателями (сумма подобных обязательств превышает 1,5 трлн. долл.) и исходя из нынешнего золотого запаса США, золотое содержание доллара (будет составлять) почти в 150 раз меньше его последнего официального содержания».

Итак, нынешнее могущество доллара по сути является грандиозным блефом (определять истинное материальное содержание денег более-менее точно можно лишь в золоте). Соединенные Штаты наводнили мир огромным количеством «зеленых», из которых могут реально обеспечить золотом менее одного процента. И тем не менее все международные расчеты производятся в долларах, что на деле означает следующее: американцы получают реальный товар, а расплачиваются никчемными бумажками.

С одной стороны, это позволяет США паразитировать за счет остального человечества, а с другой — активно влиять на его судьбы. Еще в самом начале пути к триумфу доллара, в 1938 г., бюджетная комиссия конгресса США открыто констатировала, что «обстановка в Европе и на всем евро-азиатском континенте дает уникальный шанс правительству Соединенных Штатов регулировать уровень мирового кризиса по собственному усмотрению одним перемещением находящихся в распоряжении правительства финансовых средств».

Ближе к концу столетия этот «уникальный шанс» стал представлять перманентную угрозу мировой экономике. «Черные вторники» и «четверги» в России в 1990-е годы (когда парализовывалась экономическая система страны), равно как и грандиозный финансовый кризис в Юго-Восточной Азии в 1998 г. и т. д., вызывались внезапными колебаниями курса «зеленого», и эти колебания — отнюдь не случайность. В числе их организаторов был, например, крупнейший биржевой спекулянт Дж. Сорос, как неоднократно сообщалось, связанный с ЦРУ.

Разумеется, нет прямых данных, что эти события планировались, допустим, в Лэнгли, Бильдербергском клубе или на какой-нибудь тайной сходке мировой элиты. Но «qui prodest? (кому выгодно?)» — как спрашивали древние. Осуществить такую акцию сообществу банкиров с бюджетом в несколько десятков миллиардов «зеленых» вполне по силам.

На чем же основывается призрачное могущество доллара? Совершенно ясно, что миф о «твердой валюте» мог быть создан американцами, но не мог поддерживаться только ими. Стало быть, есть заинтересованная влиятельная сила, хотя и опирающаяся на США, но далеко выходящая за рамки ее национальных границ. Эта сила ‑ Орден.

 

ШЕСТОЙ ЛУЧ ПЕНТАГРАММЫ

В декабре 1919 г. две эстонские газеты поместили текст документа, найденного у убитого во время столкновения на советской границе командира 11-го стрелкового полка Зундера. Текст был написан «на еврейском языке» и в переводе гласил:

«Секретно. Представителям отделов международного союза израэлитов.

Сыны Израиля! Час нашей конечной победы близок. Мы стоим накануне мирового господства. То, о чем ранее мы могли лишь мечтать, теперь превращается в действительность. Слабые и беспомощные еще недавно, — теперь мы, благодаря общему мировому крушению, с гордостью поднимаем голову.

Однако мы должны быть осторожными, так как с уверенностью можно предсказать, что перешагнув через разгромленные алтари и троны, мы должны еще далее двигаться по намеченному пути.

Авторитет и верования чуждой нам религии удачной пропагандой и разоблачениями мы подвергли беспощадной критике и насмешкам. Мы ниспровергли чужие святыни, мы поколебали в народах и государствах их культуру и традиции. Мы совершили все, чтобы подчинить русский народ еврейскому могуществу и заставить его, наконец, стать перед нами на колени. Мы почти достигли всего этого, однако… мы должны быть осторожными, так как наш враг — порабощенная Россия. Победа над нею, достигнутая нашим гением, может когда-нибудь, в новых поколениях, обернуться против нас. Россия повергнута в прах, находится под нашим владычеством; но ни на минуту не забывайте, что мы должны быть осторожными!

Священная забота о нашей безопасности не допускает в нас ни сострадания, ни милосердия.

Наконец-то мы увидели нищету и слезы русского народа! Отняв его имущество и золото, мы превратили этот народ в жалких рабов.

Будьте осторожны и молчаливы. Мы не должны иметь жалости к нашему врагу: нужно устранить от них лучшие и руководящие элементы, чтобы у покоренной России не было вождя. Этим мы уничтожаем всякую возможность воспротивиться нашей власти. Надо разбудить партийную ненависть и развить междоусобицу среди крестьян и рабочих. Война и классовая борьба уничтожат культурные сокровища, созданные христианскими народами. Но будьте осторожны, сыны Израиля. Наша победа близка, так как политическое и экономическое могущество и наше влияние на народные массы усиливаются. Мы скупаем государственные займы и золото и этим господствуем на биржах мира. Мощь в наших руках, но будьте осторожны.

Не доверяйте обманчивым темным силам. Бронштейн, Апфельбаум, Розенфельд, Штейнберг — все они, как и многие другие, верные сыны Израиля. Наше могущество в России — неограниченно. В городах, комиссариатах, продовольственных комиссиях, домовых комитетах и т. д. представители, нашего народа играют первенствующую роль. Но не опьяняйтесь победою, потому что никто не сможет защитить нас, кроме нас самих.

Помните, что на Красную Армию положиться нельзя, ибо она всегда может повернуть оружие против нас.

Сыны Израиля! Близок час, когда мы достигнем долгожданной победы над Россией. Тесней сомкните ряды. Проповедуйте громко национальную политику нашего народа. Бейтесь за наши вечные идеалы!»

Немного позже подобный документ якобы был найден уже поляками на украинском фронте. Опубликованный английской газетой «Морнинг пост», а затем русской эмигрантской прессой (с некоторыми разночтениями по сравнению с эстонским вариантом, вызванными, вероятно, многоступенчатым переводом оригинала с одного языка на другой), он содержал и подпись: «Петроградский отдел Всемирного Союза Израэлитов».

Всемирный Союз Израэлитов (ВСИ) являл собой могущественную организацию с центром в Париже. Ее основателем (в 1860 г.) был Адольф-Исаак Кремье — банкир, одно время занимавший пост премьер-министра Франции, масон 33-й степени и глава Великого Востока. Ему приписывалось авторство воззвания ВСИ «К евреям Вселенной», смысл отдельных пассажей которого весьма близок «документу Зундера». Например: «…Католицизм, наш исконный враг, лежит ниц, пораженный в голову. Сеть, раскидываемая Израилем по земному шару, будет расширяться с каждым днем, и величественные пророчества наших священных книг обратятся, наконец, к исполнению.

Близится время, когда Иерусалим явится домом молитвы для всех народов… Уже недалек тот день, когда все богатства земные перейдут в собственность детей Израиля…»

Год спустя после появления этого анонимного воззвания Кремье написал открыто, под своим именем, в издаваемом им журнале «Archive Israelite» фактическое резюме его под заголовком «Иерусалим нового порядка должен занять место королей и пап». Потому, возможно, его и считают автором воззвания.

Действительно ли ВСИ был столь могуществен в России после революции и преследовал столь экстремистские цели, как это явствует из «эстонского» документа? В начале столетия в России насчитывалось не более полутора тысяч его членов, а во всем мире — около 30 тысяч. Это на порядок ниже численности многих еврейских религиозных, просветительских и сионистских организаций, не говоря уже о Бунде. Вместе с тем в Европе, и особенно в России, ВСИ все же представлял весьма значительную силу, объединявшую в своих рядах элиту еврейских коммерсантов и интеллигенции и несомненно связанную с группой Шиффа, Куна, Лоэба и других банкиров. Автор книги об истории этого союза француз Ж. Олливье назвал одну из ее глав, посвященную событиям 1905–1917 гг., «Штурм России».

Что касается «документа Зундера», то уже по содержанию его видно, что он был составлен раньше 1919 г. (так, в нем упомянут Штейнберг, лишившийся поста наркома юстиции и вообще потерявший политический «вес» после левоэсеровского мятежа 1918 г.). И действительно, писатель Н. Коняев обнаружил копию этого документа в архивах ЧК в деле, датированном маем 1918 г. Дело касалось так называемой «Каморры народной расправы» — организации, о существовании которой говорил только один, и то сомнительный, свидетель, зато в связи с этим было арестовано и расстреляно несколько «участников». На самом деле организация, как и ее погромные воззвания, являлась провокационной выдумкой ЧК, предвосхитившей знаменитый «Трест», не говоря уже о «троцкистских террористических центрах» 1937 г.

Впрочем, хотя чекисты тщательно заносили в дело всю деятельность ими же выдуманной организации, «документ Зундера» не был приписан «Каморре». Более того, он вообще не упоминается ни в вопросах следователей, ни в показаниях обвиняемых. Коняев даже предположил, что его распространили среди следователей Петроградской ЧК (ее возглавлял Моисей Урицкий) как некую служебную инструкцию, и лишь случайно, по небрежности, он попал в материалы дела.

О том, что этот документ имел определенное хождение среди большевистских верхов, подтверждает работавшая в советском аппарате С. Аничкова (Таубе). В своей книге воспоминаний «Загадка Ленина» она пишет о том, как в 1919 г. петроградский комиссар печати, еврей, похваляясь могуществом соплеменников, рассказал ей о загадочном письме (которое даже показал издали), где, по его словам, перечислялись руководители большевиков, состоявшие в тайной всемирной организации. Сама Аничкова не знала о публикациях в эстонских и польских газетах и не идентифицировала то письмо как «документ Зундера», однако из контекста ее разговора с комиссаром можно предположить, что письмо и «документ» — это одно и то же. (В разговоре к списку тайных вождей мира он присоединил и себя, а также Луначарского и уже покойного к тому времени Володарского. Позже комиссар добавит и немаловажную деталь в духе «документа Зундера»: «90 процентов зарубежной прессы — в наших руках». Где здесь бахвальство, а где правда — трудно сказать).

Как бы то ни было, в результате революции значительную часть власти в России получило «еврейское лобби». Это выразилось в том, что евреи составили большинство на самом верху советско-партийной структуры: взять хотя бы Троцкого (Бронштейна), Володарского (Гольдштейна), Зиновьева (Апфельбаума), Свердлова, Каменева (Розенфельда) и т. д. Но главное заключалось в том, что эти лидеры продолжали поддерживать связи со спонсорами революции ‑ еврейскими финансистами Варбургами, Ашбергом и др., которые выделяли деньги на нужные цели. Банк «Кун, Лоэб и К°» выделил, например, в 20-е гг. на сугубо «еврейское дело» — организацию кибуцев в Крыму и на Украине — около 17,5 млн. долларов.

В 1920 г. Уинстон Черчилль писал: «Постепенно вызревает мировой заговор, имеющий целью опрокинуть цивилизацию… Главные вдохновители и движущая сила — еврейские лидеры. Нет необходимости преувеличивать участие в создании большевизма и русской революции этих интернациональных и, по большей части, атеистичных евреев». Будущий британский премьер верно подметил обозначившуюся тенденцию, однако едва ли можно согласиться с ним в том, что касается атеистичности этих евреев.

Активность «еврейского лобби» в революции связана не просто с «пассионарностью» иудейского племени и с желанием уничтожить «антисемитский царизм». Это было также воплощением в жизнь некоего древнего учения. Еврейская лондонская газета «Джуиш кроникл» 4 апреля 1919 г. писала: «Идеалы большевизма во многом созвучны конечным идеалам иудаизма». Позже, в 1933 г. «Журнал еврейского независимого ордена «Бнай-Брит» (фактически — орган группы Шиффа-Варбургов) с удовлетворением отмечал, что в СССР «евреи, особенно молодежь… как бы составляют часть нового порядка… Троцкий организовал Красную Армию и именно евреи занимают высокие посты в министерстве иностранных дел и в других министерствах, в армии и на флоте, экономических советах и академиях». И далее продолжал: «Духовные истоки революции восходят к принципам социализма в учениях еврейских пророков».

Однако на деле эти «принципы» социализма не были ортодоксально иудейскими. И в то время, как делегации «Бнай-Брит» путешествовали по СССР и выражали удовлетворение ситуацией с еврейским вопросом, большевики подвергали преследованиям иудейское религиозное обучение. В синагогах раввины посылали проклятия Троцкому как виновнику гонений на единоплеменников.

Но в иудаизме, как и любой другой религии, существует много различных течений, в том числе и радикальных. На одно из них опирался, в частности, Ахад Гаам со своим «духовным сионизмом». На аналогичные сектантские учения опирались и устраивавшие резню в арабских деревнях сионистские организации «Штерн» и «Иргун». (В сущности, они представляли собой полусекретные ордена, имевшие экстремистскую эмблему: руку с винтовкой и девиз «Только так!»)

Но как бы ни назывались питавшее революционный экстремизм учение и исповедовавший его тайный орден («Мемфис-Мицраим», ВСИ и т. д.) и как бы этот орден ни прикрывался заботой об «избранном народе», пожар революции, раздуваемый им, опалил в большой степени и евреев: только погромы на Украине унесли десятки тысяч жизней.

Впрочем, возможно, и это было частью стратегии радетелей «избранного народа». В период второй мировой войны один из них (Хаим Вейцман) объяснял собственное равнодушие к судьбам оставшегося под пятой Гитлера рядового еврейства: «Пусть старые уйдут, это только пыль… Нам нужна лишь жизнестойкая ветвь». Это философия «очищения человеческой массы», идущая из недр тайных обществ и совсем не обязательно еврейских. Те же идеи исповедовали иллюминаты, их же воплощал в жизнь выпускник Сорбонны и член секретного ордена «Ангка» Пол Пот («Из восьми миллионов кхмеров должен остаться один. Это будут самые лучшие, с ними мы построим новый мир»). Наконец, те же отголоски мы слышим в прогнозах Римского клуба касательно России, оставляющих нам через двадцать лет только 50 млн. населения из нынешних 150 млн. Остальные эмигрируют или вымрут. Это прогноз, но на основании его делается стратегия всех ветвей тайной и явной международной власти (от правительств до МВФ).

Вся эта «философия» служит одной цели ‑ созданию «нового мирового порядка», обеспечиваемого определенным числом отобранных людей-винтиков властной машины. Управлять последней хотят и прячущиеся за кулисами последователи Шиффа и Троцкого, и Орден, и, возможно, кто-то еще. И на пути к этой цели в XX веке уже лежат горы трупов. «Банкиры с ледяными глазами» не обращают на них внимания. Они видят в мечтах лишь» абсолютную власть над всем человечеством. Но человечество пока еще не сказало своего слова.

 

КТО НАГОНЯЛ КРАСНУЮ ВОЛНУ НА ЕВРОПУ?

Искры русской революции полетели по всему земному шару, вызывая то здесь, то там отдельные яркие вспышки. В 1919 г. советские республики возникли (ненадолго) в Баварии, Венгрии и Словакии. Эти очаги «грядущего мирового пожара» старательно подпитывались из того большого костра, в который превратилась Россия. Около ста миллионов (царских) рублей золотом, оружие и целые когорты революционных кадров поставило правительство Ленина на Запад в тот критический момент. Например, после того, как писатель-экспрессионист и масон Эрнст Толлер вкупе с единомышленниками провозгласил Советскую республику в Баварии, туда немедленно был доставлен из Москвы с грузом золота и полномочиями на руководство Евгений Левине.

И если ранее революция в России подпитывалась определенными европейскими кругами, то теперь пошел обратный процесс. Однако не только красный Кремль выступал разжигателем европейского пожара.

Известно, что победе Советов в Венгрии в марте 1919 г. способствовали страны Антанты. Именно их ультиматум будапештскому правительству («нота Викса») с требованием об уступке значительной территории страны соседним державам привел к взрыву народного гнева, на волне которого к власти и пришли коммунисты. К ним обратили свои взоры венгры, считавшие, как и их «буржуазный» премьер-министр Каройи, что спастись можно только при помощи Интернационала. Рассчитывая, что Москва окажет военную помощь венгерским коммунистам, правительство, ключевые посты в котором принадлежали масонам, добровольно отдало власть красным (хотя компартия имела небольшое влияние в стране, а ее руководители сидели в тюрьме). Коммунисты прямо из камер с почетом были доставлены в министерские кресла. Формальным председателем новообразованного СНК стал старый социал-демократ Гарбаи, однако реально политику нового режима определял нарком иностранных дел Бела Кун, в период войны бывший военнопленным в России, а в конце 1918 г. прибывший в Будапешт с деньгами и инструкциями от Ленина.

Ультиматум Антанты стал исполнением вердикта упомянутого ранее масонского конвента 1917 г., установившего «узкие» границы Венгрии. Конечно появление злополучной «ноты Викса» именно в тот, чреватый взрывом период можно было бы считать следствием простого недомыслия, однако факты говорят об обратном. С первых же дней победы Советов в Будапеште Антанта не только не выразила желания бороться с новой властью, но и фактически поддерживала ее. Эшелоны с продовольствием для голодающей Венгрии, которые задержали по приказу Антанты в период правления Каройи, были пропущены туда после воцарения Бела Куна со товарищи. 4 апреля 1919 г. в Будапешт прибыла высокопоставленная военная делегация союзников во главе с генералом Смэтсом, проведшая переговоры в Совете народных комиссаров Венгрии. В результате Антанта согласилась сократить свои территориальные требования до минимума, что сдержало недовольство народа большевиками, уже начавшими террор и экспроприации. Более того, Высший совет союзников даже пытался препятствовать наступлению румынских войск на красный Будапешт в июле 1919 г., но оно было столь стремительным, что режим Бела Куна пал раньше, чем ему успели помочь.

Таким образом, дела дипломатов Антанты фактически помогли большевизации Венгрии. Сыграла здесь свою роль и «скрытая рука».

К подобной мысли подводят результаты расследования деятельности венгерских масонов, произведенного правительственной комиссией после падения режима Бела Куна. Еще в конце 1918 г. депутат венгерского парламента и будущий премьер-министр (в 1932–1936 гг.) Дьюла Гомбеш писал тогдашнему главе правительства графу Павлу Телеки: «Правительство Венгрии, как известно, наложило запрет на деятельность венгерского масонства, поскольку некоторые члены этой организации приняли участие в подготовке октябрьской революции и в систематической разрушительной работе, направленной против государства и народа Венгрии. Согласно расследованию, среди этих людей имелись агенты движения иудейской всемирной гегемонии, стремившиеся в тиши и тайне усыпить национальное чувство и тем устроить триумф антинациональной доктрины… Хотя решение судьбы венгерского масонства есть дело внутреннего характера, по моему мнению, Ваше превосходительство оказало бы великую услугу стране, пролив свет на иностранную часть этого вопроса…»

Юдофоб Гомбеш недвусмысленно указывал на евреев как агентов тайного иудейского движения. В 1920 г. уже после разгрома Советов, правительством Хорти была создана специальная комиссия по расследованию деяний «братства вольных каменщиков». На основании конфискованных архивов Великой ложи Венгрии комиссия заключила, что 9/10 ее членов являлись евреями. Чиновники комиссии не без удовольствия сопоставили эти данные с фактом, что из 18 народных комиссаров правительства Бела Куна 15 также принадлежали к евреям. Ко всему этому присовокупили цитату из написанной одним из них в канун революции книги «Еврейский путь». Ее автор, Петер Агоштон, писал там, в частности, что «история венгерских евреев есть в то же время история венгерского масонского движения». Он утверждал это, исходя из собственных наблюдений, поскольку сам вступил в масонство еще в начале 1900-х годов.

В 1919 г. в советском правительстве Венгрии Агоштон стал заместителем Бела Куна по наркомату иностранных дел, а затем фактически наркомом. Вместе с ним ведущие посты в СНК заняли и другие левые социалисты, «вольные каменщики» Иожеф Погань (комиссар внутренних дел), Золтан Ронаи (юстиции), Жигмонд Кунфи (просвещения).

По всей вероятности, и Бела Кун еще в студенческие времена принадлежал к промасонскому кружку «Галилей» (выдвинувшему, кроме него, Отто Корвина и других революционеров), который существовал тогда в Будапеште. Кстати, в честь этого кружка в 1946 г. была названа вновь возникшая регулярная масонская ложа.

Что касается главы венгерского коммунистического режима, то после своего свержения он очутился в Советской России и занимал там ряд видных постов. После ноября 1920 г. его назначили главным комиссаром Крыма, где он прославился жестокими расправами. Интересно, что сестра Бела Куна была замужем за одним из «некоронованных королей» США Ф. Ла Гуардией. Последний занимал пост сначала вице-мэра, а затем мэра Нью-Йорка, причем его предвыборную кампанию поддерживали и американские коммунисты. Ла Гуардия был масоном 33-й степени, а также входил в число основателей Бильдербергского клуба.

«Буржуазными» связями обладали и прочие венгерские коммунистические руководители Советской республики, многие из которых после ее разгрома тут же забыли о коммунизме, предпочтя более традиционный бизнес. Так, бывший вождь венгерского комсомола Стефан Лоран, редактировал издававшиеся на средства родственников-банкиров солидные респектабельные газеты в Германии и Англии.

Возвращаясь к работе правительственной комиссии по расследованию деятельности масонов, отметим, что на основании ее выводов в 1920 г. «за связь с большевизмом» венгерское «братство вольных каменщиков» было запрещено. Однако оно успешно продолжало существовать под прикрытием своих филиалов, вроде клубов «Ротари». В будапештских газетах можно было встретить такие, например, обьявления: «…Одно звено из цепи нашего дружеского круга выпало. Наш брат Симон Цотс ушел 3 июня к вечному Востоку. Пусть спит с миром под акациями. 7 июня 1936 г. в 12 часов мы погребаем его в склепе израэлитского кладбища. Круг друзей».

Примеров леворадикальных тенденций в «братстве» в межвоенный период достаточно. Особенно это касается Франции. Еще в апреле 1920 г. тамошний Великий Восток пригласил на свое заседание Керенского. Бывший премьер Временного правительства и «брат» 33-й степени зачитал доклад о положении в России и рекомендовал «экономическое и культурное сближение» с Советами. В Великом Востоке отнеслись к его словам с вниманием. Бывший русский премьер приглашался в 1921 г. и в Великую ложу Лондона. Эти визиты представляли редкую честь для иностранца и лишний раз доказывали, что радикальное русское масонство не являлись «отщепенческой организацией» (как утверждают иные масоны-историки, характеризуя «братство» только как неполитический союз), а официально признавалось зарубежными центрами.

Кстати, масонами 33-й степени были и небезызвестные Людовик Фроссар и Марсель Кашен. Сразу после выступления Керенского в Великом Востоке, в июне — июле 1920 г., они в качестве лидеров французской соцпартии совершили свой таинственный визит в Советскую Россию, где совещались с Троцким, Зиновьевым и другими большевиками, вероятно, одновременно являвшимися и «вольными каменщиками». Результатом стало преобразование соцпартии Франции в компартию. В масонах состоял и знаменитый «черноморский бунтарь», вождь восстания на французской эскадре в Одессе в апреле 1919 г. Андре Марти. И освобожден он был из французской тюрьмы (куда его посадили по обвинению в мятеже) после петиций, направленных Великим Востоком, депутатами парламента и членами правительства — масонами президенту республики Пуанкаре. Конвент Великого Востока рекомендовал масонам-парламентариям «как можно скорее вмешаться в дело… известного своим благородным характером брата Марти».

После резолюции IV конгресса Коминтерна (1922 г.) о запрещении коммунистам состоять в масонских ложах Фроссар покинул пост генсека французской компартии и вообще ее ряды. Позже он занимал ряд министерских постов в ряде правительств Франции и попутно должность секретаря Великого Востока. В 1936 г. именно Фроссар и оставшиеся коммунистами Кашен и Марти сыграли главную роль в организации Народного фронта. Его программа была согласована на ряде совещаний в Великом Востоке. (Об этом упоминает Даниэль Лигу в «Масонском словаре»).

Само собой разумеется, что эту идею санкционировал Коминтерн, надеявшийся с помощью социалистов и радикалов подготовить советскую революцию на родине Парижской Коммуны. Небезынтересно, что когда в декабре 1935 г. во французском парламенте был поставлен вопрос о полном запрете масонства (это произошло после разоблачения афер банкира-мошенника Стависского, где оказались замешаны многие масоны), против голосовали не только социалисты и радикалы, но и фракция компартии во главе с Морисом Торезом. Это не было случайностью. Письмо Тореза члену Совета ВВФ Ж. Байло от 10 декабря 1938 г. заканчивается символично: «Примите, дорогой товарищ, мои братские поздравления». По-видимому, за Народным фронтом стояла некая ложа, объединявшая красных всех оттенков. Туда входил и глава левого правительства Леон Блюм (который хотя официально и не состоял в списках масонов Великого Востока, тем не менее был тайным «братом» ложи «L'action socialiste» — «Социалистическое действие»).

Некий «брат» Руссо держал осенью 1936 г. речь в парижской ложе «Интернационал» (к последней принадлежал, между прочим, и Фроссар). Он сказал, в частности, следующее: «Мы находимся в полном революционном периоде…идем навстречу Советам, и правительство Блюма противодействовать им не будет. Ему поручено держать их под маской, под маской легальности, чтобы не запугать буржуазию. До тех пор, пока революционные рабочие союзы, дисциплинированные и Объединенные, не вооружат массы и не двинутся отважно вперед».

Вообще есть немало доказательств активного сотрудничества коммунистов с различными масонскими и промасонскимй организациями в период 1919–1939 гг. Так, «Белая книга» правительства Великобритании за 1929 г. Отмечает в числе участников движения за дружбу с Советами британское антропософское общество. Немалую роль в обработке мирового общественного мнения в пользу большевиков сыграло тогда же движение с вполне масонским названием «Кларте» («Свет»), сплошь состоявшее из посвященных интеллектуалов (Р. Роллан, Г. Уэллс, Э. Синклер, А. Эйнштейн и др.).

Документы, свидетельствующие о связях польской «Лиги прав человека» с коммунистами, были обнаружены полицией в середине 30-х гг. во время обысков помещений лиги в Познани и Люблине. (Хотя эту организацию предали анафеме на конгрессе Коминтерна как филиал «буржуазного масонства»). Не случайно, наконец, бывший в 30-е годы секретарем Троцкого Фред Зеллер в начале 70-х станет гроссмейстером Великого Востока Франции.

 

«НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО»

Особенно отчетливо масоно-большевистский альянс проявился во время гражданской войны в Испании 1936–1939 гг.

Уже в 20-е годы, во время диктатуры Примо де Риверы, «красное» влияние в Великом Востоке в Мадриде было достаточно сильным. Например, на проходившем в полуподпольных условиях Конвенте («символической ассамблее») ложи в ноябре 1928 г. выступали участники с такими «символическими», то есть конспиративными, именами: «Жорес», «Дантон», «Ленин», «Энгельс» и др.

В 1931 г. на Пиренеях заполыхало пламя революции, и его усиленно раздували и Коминтерн, и Великий Восток. 12 апреля в Испании на фоне острого противостояния республиканцев и монархистов прошли муниципальные выборы. На следующий день королю Альфонсу XIII нанес визит председатель Революционного комитета (руководящий орган антимонархического движения) и член Великого Востока Алькала Самора.

— Ваше величество, — сказал лидер республиканцев, — у меня в руках результаты выборов. Они показывают, что вы и монархия полностью проиграли. Народ не хочет вас, он хочет демократической республики.

Глядя на Самору, король всем своим видом показывал высокородную брезгливость, как султан Абдулгамид при виде Карассо: какой-то марран, то бишь еврей, выскочка, говорит ему от имени народа!

— А что же, — сказал Альфонсо, помедлив, ‑ что же хотите вы?

Масон-республиканец, полагая, что этот момент войдет в историю, встал в подобающую случаю позу и торжественно произнес:

— Мы — это голос народа. И этот голос говорит вам: ваше величество, именем Испании, не возбуждайте ненужных страстей, не вовлекайте темные силы в противостояние с пробудившимися массами. Признайте свое поражение и покиньте страну.

Король задумался. На протяжении многих лет он был бессилен покончить с усиленной агитацией в пользу республики. В его стране всего тысяч шесть политических активистов (которые, правда, почти все объединены масонскими узами и оттого действуют столь сплоченно и соблюдают конспирацию) и 20 миллионов простых испанцев, еще недавно верных королю. Но простого человека при умелой обработке нетрудно сбить с толку… И что тогда? Бунт, гражданская война?

На следующий день Альфонсо XIII убыл в изгнание в Марсель, подписав манифест, где, в частности, говорилось: «Выборы, прошедшие в воскресенье, отчетливо показывают мне, что я больше не пользуюсь любовью народа… Располагая средствами защитить мои королевские права, я не хочу, однако, поднимать одного испанца против другого для братоубийственной войны… Я покидаю страну, предоставляя ей право самой быть владычицей своих судеб».

Испанский король, как и четырнадцатью годами ранее Николай II, оказался не на высоте положения, приняв требование кучки заговорщиков за «глас народный». Мадрид и другие крупные города, результаты голосования в которых поступили первыми и дали козыри Алькала Саморе, оказались лишь маленькими республиканскими островками в монархическом море. Окончательные итоги выборов по стране в целом дали сторонникам короля 22 тысячи мест в органах власти, в то время как адепты Саморы получили лишь 5 тысяч. Но Альфонсо уже находился в изгнании, и «отыгрывать назад» было поздно. Страна же покатилась к хаосу и гражданской войне, которых так опасался король.

Новое республиканское правительство почти целиком состояло из масонов. Перечисляя их имена (Алькала Самора, Ф. де Лос Риос, Леррус и др.), «Бюллетень Великого Востока Испании» в декабре 1931 г. с гордостью писал: «После иезуитской монархии… явилась, наконец, освободительница — масонская Республика. Ныне масоны правят, и это великое время».

Но для радикальных кругов мирового масонства, как и для кремлевских большевиков, это было еще только преддверие «великого времени». Вот почему их совместными усилиями в январе 1936 г. был создан Народный фронт Испании. Прийти к власти этому своеобразному союзу красной звезды и циркуля помогли не только деньги Коминтерна, но, как и в случае с изгнанием короля, несоответствие между реальной волей народа и ее формальным воплощением в парламентаризме. На выборах в кортесы 16 февраля Народный фронт получил 4 365 000 голосов, а правые и центр на 205 тысяч больше. Тем не менее, благодаря хитроумно составленному избирательному закону, первый получил в парламенте 270 мест (позже к ним примкнули еще некоторые депутаты), а вторые — только 210.

Вот характерная иллюстрация к тайному раскладу сил в республиканском парламенте в 1936 г. приводимая историком Эдуарде Комин-Коломером (занимая крупный пост в МВД при Франко, он работал с конфискованными масонскими архивами):

По данным Комин-Коломера, из шестнадцати членов первого правительства Народного фронта восемь принадлежали к «братству», в том числе премьер-министр социалист Ларго Кабальеро. (Он имел степень мастера в одной из мадридских лож, а также в ложе Парижа. Уже после падения республики был посвящен в высокие степени и входил в так называемый масонский Высший совет в изгнании). Финансовое ведомство возглавил Хулио А. дель Вайо (член ложи «Иберия», с 1937 г. — член Совета Великого Востока Испании 33-й степени). Масоном являлся министр народной милиции, представитель компартии Франсиско Г. Родригес, масонский фартук носил и президент республики Мануэль Асанья.

Не только Великий Восток, но и Москва могла быть довольна таким правительством: Ларго Кабальеро называли «испанским Лениным», а дель Вайо вообще состоял в агентах Коминтерна. Зал заседаний испанского кабинета украшали портреты Сталина. Была подготовлена широкая программа «социализации». По части воинствующего атеизма также существовал полный «консенсус» между большевиками и «вольными каменщиками». Орган аргентинских масонов журнал «Кадена де унион» еще в июле 1931 г. вдохновлял испанских «братьев»: «Советская Россия сделала очевидным перед лицом всего мира, что нет никакого кощунства в том, чтобы переделать церковь в театральный зал или же в масонский храм».

Под влиянием таких идей после прихода к власти Народного фронта толпы левых бросились громить и сжигать церкви: только с февраля по июнь 1936 г. пострадали или были полностью разрушены 170 храмов. Вообще тот период характеризовался бурным всплеском революционной анархии. Страну сотрясали забастовки, подверглись разгрому редакции многих оппозиционных изданий, штаб-квартиры политических движений. Имелись сотни жертв. Все это происходило с ведома и при попустительстве правительства Народного фронта, глава которого Ларго Кабальеро заявил уже через месяц после прихода к власти: «У нас нет иного выхода, кроме диктатуры пролетариата». Вторя ему, дель Вайо заявил: «Церкви жжет народ в знак протеста против медлительности, с которой претворяется в жизнь программа Народного фронта».

Весной того же года в Барселону прибыла внушительная делегация Коминтерна (Соломон Лозовский, Бела Кун, Примаков и др.) с огромной суммой денег на поддержку «перехода революции в социалистическую фазу». Советское судно «Ерек» доставило первую партию оружия и амуниции для красной милиции.

На пути замыслов левых, однако, стояла правая оппозиция, ядром которой было движение «Испанское обновление» во главе с Кальво Сотело. Яркие речи последнего в парламенте против «правительства анархии» вызывали столь бурное негодование красных министров, что один из них, Кирога открыто бросил: «Насилие против главы монархической партии не будет преступлением». Кирога являлся масоном, коммунистка Долорес Ибаррури нет, но она логически докончила его мысль, написав 11 июля: «Кальво Сотело говорил последний раз». Через день лидера правых арестовали и расстреляли правительственные гвардейцы.

Это политическое убийство переполнило чашу терпения оппозиции. 18 июля 1936 г. радиостанция г. Сеуты передала в эфир знаменитые позывные «Над всей Испанией безоблачное небо». Губернатор Канарских островов, самый молодой генерал Испании Франсиско Франко Баамонде возглавил военный мятеж против «красной республики» на юге страны, генерал Э. Мола возглавил выступление на севере. 27-го в Бургосе было образовано правительство правых. Гитлер и Муссолини наладили воздушный мост с мятежниками, поставив им добровольцев и снаряжение.

В сентябре 1936 г. вице-гроссмейстер испанских масонов Сеферино Гонсалес обратился к «собратьям» во всем мире с призывом оказать всемерную помощь республиканскому правительству. Вскоре Гонсалес вместе с «братом» 33-й степени, министром иностранных дел республики Аугусто Барсией прибыл в Париж, где их чествовал тамошний Великий Восток. Председатель Совета ордена Груссье отметил, что на призыв испанских «братьев» уже откликнулись французские, бельгийские, американские, аргентинские масоны. «Брат» Жотеффо на заседании французского Великого Востока 25 сентября 1936 г. заявил: «Мы заставили Совет Ордена… склонить правительство Франции к поддержке испанской республики. Оружие, туда доставленное, доставлено по нашему требованию».

Всего в 1936–1939 гг. только французские масоны провели 240 собраний и других акций солидарности с «красной» Испанией. Когда после воцарения в Словакии в 1938 г. режима Тисо полиция конфисковала архивы масонских лож, документально было выяснено, что некоторые из них служили посредниками при переводе денег из Москвы в республиканскую Испанию. Невзирая на официальный нейтралитет западных держав, «братские» деньги и оружие, как и добровольцы интербригад, успешно преодолевали все заслоны.

Газета республиканцев «Эль Дио Графике» с удовлетворением отметила в начале гражданской войны, что большую часть командных постов в национальной гвардии и полиции перед началом мятежа занимали масоны, оттого-то эти силовые структуры остались верны республике. Газета добавила: «Масонами были летчики, которые встали во главе нашего воздушного флота. Начальники наших армий — масоны». Последнее относилось и к части руководства интербригад. Так, после сражения при Навальморале в руки франкистов попала переписка между Великой ложей Франции и комиссаром одной из республиканских армий Туркевичем (поляк). Кстати, главным комиссаром интербригад был назначен все тот же старый масон Андре Марти, по заданию Кремля осуществлявший кровавые чистки рядов интернационалистов.

«Вольные каменщики», правда, оказались и в рядах франкистов. К «братству», в частности, принадлежал сам генерал Мола (автор ныне широко известного термина «пятая колонна», погиб в 1937 г. при неясных обстоятельствах). Но их было меньшинство, к тому же Великий Восток назвал их предателями, заявив, что испанское масонство всецело и абсолютно стоит на стороне Народного фронта.

Основную помощь Мадриду, конечно же, оказывали Советы. В конце 1936 г. премьер Ларго Кабальеро и советский посол в Испании Розенберг подписали секретное соглашение, по которому СССР предоставлял республиканцам вооружение, амуницию и советников в обмен на 500 миллионов золотых песет из резервов Национального банка. Вскоре золото Пиренеев поплыло в Ленинград и Одессу на кораблях, официальными пассажирами которых были лишь дети-беженцы. В обратном же направлении шли грузы с танками, артиллерией, снарядами и т. д.

Тем не менее франкисты постепенно одерживали верх. «Испанский Ленин» Кабальеро оказался, по мнению Кремля, слишком мягкотелым и по требованию из Москвы был заменен на Хуана Негрина Лопеса — левого социалиста, мужа видной коммунистки Долорес Ибаррури. Но несмотря на все старания Советов, Франко в 1939 г. победил. Его настолько заинтересовал очевидный альянс между Великим Востоком и большевиками, что он учредил особый «Трибунал по преследованию масонства и коммунизма», просуществовавший более двадцати лет. По результам расследования диктатор лично написал разоблачительную книгу «Масонство», издав ее под псевдонимом Боор.

 

«СТРОИТЕЛЬСТВО СОЦИАЛИЗМА» И ЗАПАДНАЯ ПОМОЩЬ

Одной из самых важных операций «международного тайного правительства» в межвоенный период явилась помощь Советской России. Большевики не захватили бы власть и вряд ли удержали бы ее, не имея прочной опоры на Западе, среди пресловутой мировой закулисы. Точнее, опор было несколько. Как только с началом ноябрьской революции 1918 г. прекратилась помощь друзей из Германии, красный Кремль тут же нашел их среди англичан и американцев. Эта переориентация произошла при посредничестве главных доброжелателей большевиков — международных банкиров.

Как много стрел советская пропаганда выпустила в адрес белых армий, полностью-де находившихся на иждивении Антанты! «Мундир английский, табак японский…»

О содержании и значении помощи белогвардейцам со знанием дела написал великий князь Александр Михайлович, долгое время состоявший как бы русским послом при Совете Антанты. Вместо того, чтобы бескорыстно оказывать поддержку белому движению, вчерашние союзники принялись создавать марионеточные государства на бывших окраинах России. Англичане создали «независимый Азербайджан» и начали откачивать из его недр нефть. Итальянцы помогли в становлении Грузии и примеривались к ее марганцевым сокровищам. Французы в Одессе открыто заигрывали с «самостийниками» и т. д.

Все это стало следствием решения Совета Антанты, принятого в декабре 1917 г. по инициативе США, о разделе сфер влияния в России. Американский президент Вильсон тогда заявил: «Россия слишком велика и однородна». Фактически речь шла о расчленении бывшей империи-союзника.

«Русские были поражены, — пишет великий князь в своих воспоминаниях. — Поведение бывших союзников производило на них отвратительное впечатление, в особенности по той причине, что вновь образованные государства держались в отношении белых армий почти враждебно, запрещая транспорт русских добровольцев через свои территории и арестовывая агентов Деникина и Юденича». При этом помощь белогвардейцам оговаривалась такими условиями, которые оказывались практически невыполнимыми.

По этой причине остались без подкреплений корпуса Деникина в решающий момент осени 1919 г., потому потерпели поражение и полураздетые колчаковские войска. Сам Колчак был предательски сдан большевикам, а находившийся при нем русский золотой запас таинственно исчез. И мог ли рассчитывать на что-то Врангель, если при его правительстве представителем Франции был Зиновий Свердлов-Пешков — родной брат могущественного председателя ВЦИК! Французский посол в большевистской Москве Жозеф Нуланс вспоминал, что в критический момент 1919 г. когда Советы оказались сдавлены белыми армиями, Вильсон, посоветовавшись с чехословацким президентом Масариком (оба — члены масонского братства), принял решение: ни одного доллара, ни одной винтовки белым не давать. «Президент Вильсон обеспечил сохранение коммунистического режима, — пишет Нуланс, — хотя большевики сами были убеждены, что опыт с коммунизмом закончен и удивились больше других неожиданному повороту событий».

По воспоминаниям Врангеля, исход «белого дела» в 1920 г. был предрешен английским премьер министром Ллойд Джорджем, надавившем на поляков с целью скорейшего заключения мира с большевиками. Впрочем, глава английского правительства и лидер Польши Юзеф Пилсудский (бывший сподвижник Дзержинского, к тому же оба ‑ франкмасоны), прекрасно понимали друг друга. Пилсудский осенью 1920 г., когда вовсю шли переговоры с Москвой, заявил представителю русских белогвардейцев в ответ на их предложение продолжать войну с Лениным: «Зачем? Пусть Россия еще погниет лет 50 под большевиками, а мы встанем на ноги и окрепнем». В результате по Рижскому мирному договору 1921 г. Польша получила от Советов в качестве «откупа» Западную Белоруссию и сохранила за собой Галицию и Вильненскую область. Ллойд Джордж еще раньше, в январе 1920 г. добился прекращения торговой блокады Советской России, заявив в нижней палате: «торговать можно и с людоедами… а европейские фабрики не могут существовать без вспомогательных товаров, получаемых из России». Одновременно было отказано и в поддержке Деникину, поскольку-де белые все равно разбиты. (Последнее — неправда, ибо как раз в январе — феврале шли ожесточенные бои за бассейн нижнего Дона, белые дважды отбивали Ростов, разгромив красные дивизии Азина и Гая, а командование Кавказского фронта красных требовало от Реввоенсовета вновь создать полную мобилизацию всех сил республики из-за исключительно тяжелого военного положения).

После заключения советско-польского перемирия осенью 1920 г. красные перебросили на юг три освободившиеся армии и, получив таким образом шестикратное превосходство над войсками Врангеля в живой силе, смогли одолеть последний оплот контрреволюции — Крым. Чуть раньше по указанию англичан (по недоразумению?) были уничтожены аэропланы, закупленные Врангелем за границей для замены своего совершенно изношенного воздушного флота.

Между тем официальные документы утверждают, что влиятельные силы в рядах Антанты в то же время активно сотрудничали с Кремлем. Вот почерпнутый из доклада сената США список американских фирм и контрактов, заключенных ими с Советами с мая 1919 г. по январь 1920 г.

Список этот, по-видимому, неполный, если учитывать, что из тех же Соединенных Штатов в Москву через все кордоны и фронты прибывали, например, сельскохозяйственные машины знаменитой фирмы «Мак-Кормик». Под видом сельскохозяйственных машин было ввезено в Россию и несколько танков конструкции Дж. У. Кристи: Позже поставленные «сеялки» скопировали и они стали известны как самый массовый советский танк БТ. А ведь помимо американских были еще и европейские компании.

Учитывая, что тогдашний доллар почти так же относился к нынешнему, как царский рубль к теперешнему российскому, становится ясно, что эти тайные поставки позволили выжить Красной Армии и ее тылу. Вот только одна деталь: к 1920 г. половина красноармейцев оказалась обута в американские сапоги (отнюдь не трофейные, как пишут в романах). А в это время западные газеты публиковали фотографии колчаковских солдат, одетых в какие-то рваные зипуны и валенки.

Вместе с тем у большевиков сохранялись связи с международными финансовыми группами, оказывавшими им поддержку на этапе борьбы за власть. Еще 3 декабря 1917 г. Троцкий принимал в Смольном директора Федерального банка Нью-Йорка Уильяма В. Томпсона. Последний одновременно числился в так называемой миссии американского Красного Креста в России, среди тридцати членов которой были сплошь представители финансово-промышленных групп. Помощник Томпсона на переговорах Раймонд Роб-бинс откровенно говорил на следующий день британскому диппредставителю в Москве агенту Роберту Локкарту: «Да, я представитель Уоллстрита… Мы уже добились от советских властей предоставления 500 тысяч акров медных месторождений. Их разработка будет обеспечена с помощью Транссибирской железной дороги. Нам также обещана монополия на эксплуатацию платины по всей России. Это и объясняет наши отношения с Советами. Скажу вам прямо: моя задача здесь — наложить лапу на всю Россию во имя выгод Уоллстрита и многих деловых американцев».

По окончании миссии Красного Креста один из ее участников Томас Д. Тэчер направил руководству Антанты меморандум, в котором говорилось: «Во-первых, союзники должны предотвратить японскую интервенцию в Сибири. Во-вторых, должна быть оказана всемерная помощь Советскому правительству в его попытках организовать добровольную революционную армию». Поскольку Тэчер с 1904 г. являлся членом Ордена, можно предположить, что он выражал не только свою личную точку зрения. Помощь Красной Армии была оказана (см. вышеприведенную таблицу). И не только материальная. Например, ближайшим помощником Троцкого в деле организации военной разведки стал… капитан британской спецслужбы MI-6 Дж. Хилл. (Знаменитый Ким Филби вспоминал позже о радостном приеме советскими разведчиками Хилла в период второй мировой войны: «Они знали его как облупленного»).

В конце 1917 г. в Петроград из Стокгольма едет уже известный нам банкир Олаф Ашберг. Цель — организация совместного банка. Одобрив затею в принципе, народные комиссары отложили вопрос до окончания гражданской войны. В 1921 г. Ашберг основал Русский коммерческий банк, работавший в тесном контакте с вновь образованным советским Государственным банком, возглавлявшемся А. Шейдеманом. Автор исследования «Финансисты, управляющие миром» Анри Костон называет Ашберга «кем-то вроде диктатора советских финансов». Корреспондентами указанных банков в Европе и США стали представители известной финансовой группы, куда входили «Варбург», «Дисконто-банк» и т. д. Одновременно там было отмечено создание крупных частных синдикатов, имевших среди главных пайщиков Троцкого.

К концу гражданской войны народное хозяйство России лежало в руинах. Промышленное производство и добыча полезных ископаемых упали почти до нуля. Но главное, в разрухе был железнодорожный транспорт — главная жизнеобеспечивающая артерия страны. Почти весь парк локомотивов вышел из строя, и оказалось затруднительно даже перебрасывать войска для подавления крестьянских мятежей. Вопросом жизни и смерти для большевиков поэтому стала закупка большой партии паровозов в США. Как вспоминал бывший секретарь Сталина Б. Бажанов, американцы пошли на эту сделку лишь под давлением крупных еврейских банкиров. По словам французского исследователя Э. Ратье, американские магнаты (Шифф, Кун, Лоэб, Варбург, Вандербильд, Ротшильд и др.) устроили «колоссальную операцию по спасению большевистского режима».

Однако, как замечает американский автор Э. Саттон, было бы несправедливо видеть в американо-советском альянсе 20-х гг. только «еврейскую руку». Среди финансовых и промышленных магнатов Америки, установивших тогда «взаимовыгодные» контакты с Москвой, числятся и христианские Морганы, Рокфеллеры и т. д. Практически все из них известны своей принадлежностью к Ордену.

В 1922 г. Герберт Гувер, будущий президент, а тогда министр торговли США, в очередной раз поддержал большевистский режим и спас его от краха. Как показал в своем исследовании американский профессор Б. Вейсманн, Гувер посылал в Советскую Россию американское продовольствие, хотя знал, что оно используется не для помощи голодающим, а для укрепления власти большевиков (они в то голодное время продавали его за границу, чтобы купить машинное оборудование).

Генри Форд, знаменитый автомобильный король, оказал огромную помощь Советам при постройке Горьковского автомобильного завода в конце 20-х гг. Парадоксально, но и Гувер, и Форд не питали личных симпатий к коммунистам. Первый, уже будучи президентом США, тормозил дипломатическое признание Советов, второй в своей нашумевшей книге «Международный еврей» объявил большевиков «орудием иудейского финансового интернационала», с которым он боролся всеми силами. Похоже, идя на сотрудничество с коммунистами, они выполняли чью-то волю. И этому есть подтверждение.

В 1927 г. зажатый в клещи финансового бойкота и едва не потерявший все свое состояние, Форд вынужден был капитулировать перед интернационалом банкиров и публично просить у него прощения за свои «оскорбления». Член этого интернационала и большой друг большевиков Арманд Хаммер посетил покаявшегося грешника и предложил ему в качестве подтверждения своей искренности поучаствовать в советской индустриализации. Форд знал, что это предложение носит характер приказа, ведь и он сам, и «душка Арманд» давно принадлежали к организации, где подобные приказы неукоснительно исполняются — ордену «вольных каменщиков». Сначала поставив десятки тысяч тракторов и другой техники «проклятым иудо-большевикам», а затем создав им первый завод-гигант, автомобильный король заслужил благодарность советского правительства, а американские масоны возвели его «за заслуги в области промышленности» в 1940 г. в высшую, 33-ю степень «братства». В нем состоял и Гувер, причем тоже имея высокую — 32-ю степень посвящения. И это обстоятельство только жестче обязывало его проводить в жизнь директивы ордена — даже наперекор собственным правым политическим воззрениям.

Таким образом, не столько Америка, сколько масонский орден и стоящая над ним узкая корпорация банкиров протягивали руку помощи большевикам. Эту могущественную группу так охарактеризовал мэр Нью-Йорка Джон Хайлан в речи 26 марта 1922 г.: «Настоящая угроза нашему государству — в невидимом правительстве, которое, подобно гигантскому спруту, простирает свои щупальца над нашим городом, штатом и нацией. Во главе этого спрута стоит маленькая группа банкирских домов… Эти могущественные интернациональные банкиры на самом деле управляют нашим правительством в своих эгоистических целях».

При поддержке американского капитала, технологии и специалистов были возведены Красноярский («Макки-компани», Кливленд), Магнитогорский и другие индустриальные гиганты, Днепрогэс («Купер энд компани»). После завоевания большевиками Кавказа в 1920–1921 гг. почти все нефтяные скважины долгое время бездействовали. Советы сами остались почти без топлива, не говоря уже о возможности экспорта. «Отсутствие оборудования не позволяет нам увеличить продукцию нефтяной промышленности собственными силами», — отмечала газета «Правда» в сентябре 1922 г. И тут из-за океана поспела помощь в лице фирмы «Интернэшнл Барнсдалл корпорейшн». Огромное количество техники, поставленное американцами, и их непосредственное руководство восстановлением промыслов привели к резкому росту нефтедобычи. Точно так же марганцевые месторождения в Грузии (которые до войны давали треть мирового экспорта этого полезного ископаемого) были возрождены и технически переоснащены благодаря американской «У.А. Гарриман и компани». Руководство обеих компаний, отмечает в своих исследованиях Э. Саттон, входило в масонский орден. Первую ближайшую цель в отношении России Уильям Гарриман сформулировал, выступая в середине 20-х годов на одном из собраний Ордена: «Гигантский русский рынок должен быть трансформирован в технологическую колонию, которая станет эксплуатироваться исключительно горстью могущественных американских финансистов и компаний, находящихся под их контролем».

Эта цель была достигнута, и Орден перешел к далеко идущим геополитическим планам. Он не только сделал красную угрозу явью, но и вооружил ее и поставил на ноги. (Разумеется, не прибегая к особой филантропии, но и не стремясь содрать с Советов сразу побольше, имея в виду не сиюминутную выгоду, а более дальний расчет. Впрочем, и большевики расплачивались с «проклятыми капиталистами» всего лишь награбленным добром ‑ реквизированными у «попов и буржуев» ценностями, «отмывая» их через дельцов вроде Арманда Хаммера).

Не случайно во время встречи в Москве 30 июня 1944 г. с Уильямом Гарриманом, ставшим к тому времени американским послом в СССР, Сталин, согласно отчету посла, «воздал должное за помощь, оказанную Соединенными Штатами советской промышленности до и во время войны. Он сказал, что около двух третей всех промышленных предприятий в Советском союзе были построены с помощью Соединенных Штатов или при их техническом содействии». Уже в наши дни Збигнев Бжезинский писал на основании материалов возглавлявшихся им Трехсторонней комиссии и американского Совета национальной безопасности, что по меньшей мере 95 процентов индустриальной инфраструктуры Советского Союза были созданы с американской помощью. А профессор Саттон считает, что остальная часть советской индустрии была построена английскими, немецкими, французскими, итальянскими, финскими, чешскими и японскими компаниями. Так, основная часть турбин для «стержня индустриализации» — плана ГОЭЛРО — поставлялась английской фирмой «Виккерс».

К индустриальной помощи добавлялись и немалые кредиты. В 1933 г. по избрании президентом США Рузвельт не только признал СССР, но и предоставил его пошатнувшейся от коллективизации экономике спасительную долларовую инъекцию. В начале 1936 г. другой западный лидер и франкмасон Леон Блюм добился от французского правительства выдачи Москве выгодного кредита в 800 млн. франков. Европейские газеты ясно намекали на то, что сам Блюм немало погрел на этой сделке руки. Его сын Робер был директором филиала фирмы «Вейлер» в СССР, и, по некоторым сведениям, часть займа пошла на покупку Советами авиационных моторов этой фирмы…

Между США и Россией тогда состоялся своеобразный «обмен кадрами». Революционеры, когда-то бежавшие в Америку из царской России, возвращались обратно. Сначала, в 1917 г., пожаловали «межрайонцы». За ними последовали другие. Только на одном пароходе «Бюффорд» в 1919 г. в Петроград прибыло 249 революционеров. (Символично, что в 1922 г. на двух пароходах из России были высланы уцелевшие при терроре остатки русской интеллигенции — Бердяев, Булгаков и др. Одна элита уступала место «элите» другой).

Большинство из них ранее не было большевиками (в основном это бундовцы, меньшевики, анархисты), но они быстро начали делать карьеру при Советской власти. Причем, как будто по некой договоренности, экс-американцы стали заполнять в основном торговые и финансовые учрежения. Например, бывший редактор нью-йоркской социалистической газеты «Форвардз» (на связь которой с Шиффом указывал французский резидент) Г. Вайнштейн стал начальником самого крупного, англо-американского, отдела Наркомата внешней торговли. Бывший чикагский анархист Владимир (Билл) Шатов занял кресло президента Ростовского промышленного банка. Борис Рейнштейн, в прошлом сотрудник той самой американской миссии Красного креста в России, стал советником Ленина по международным экономическим вопросам (устраивал деятельность совместных и концессионных предприятий).

А в Америку потянулись другие люди, многие из окружения Троцкого. История карьеры некоторых весьма любопытна. Так, Эфраим Склянский, скромный аптекарь, никогда не замеченный на ниве большевизма, почти сразу после революции, в возрасте 26 лет, становится заместителем Льва Давидовича по Реввоенсовету и часто и.о. председателя, пока Троцкий разъезжал в царском поезде по фронтам. В 1924 г. он стал начальником крупного треста, «по делам службы» уехал в Америку, где… утонул в озере.

Главным же доверенным человеком Троцкого по связям с Америкой был Людвиг Мартене ‑ весьма таинственная личность родом из Германии, «буржуазного происхождения». Он почти всю жизнь имел немецкое подданство. Мартене недолго повертелся по торговым делам в Петербурге, где познакомился, между прочим, с Троцким и другими русскими революционерами. Помимо личных симпатий к ним, как утверждалось, на него действовали и другие стимулы: он работал на немецкую разведку, и по этой причине был выслан в 1907 г. из России. Переехав вскоре в Америку, неудавшийся агент преуспел на коммерческой ниве, став вице-президентом крупной компании «Вейнберг энд Познер». После большевистской революции Троцкий назначил его главой советской торговой миссии в Америке. «Красный немец» купил себе шикарный особняк и снял офис на Бродвее, 120.

9 марта 1920 г. семьсот полицейских оцепили огромное здание по указанному адресу и учинили обыск в его помещении на 17-м этаже. Выяснилось, что на других этажах того же небоскреба обитают корпорации и банки, ведущие коммерческие дела с Советами и тесно связанные между собой: «Дженерал Электрик», «Гаранти Траст», «Стандарт Ойл», «Чейз Бэнк» и др. Но чего так и не узнала полиция — это то, что она имела дело не с отдельными фирмами, а с могущественным масонским орденом, для которого не страшны были никакие санкции сил правопорядка.

Любопытно, что моргановская «Гаранти Траст» владела газетой «Метрополитэн», которая командировала в Россию Джона Рида, писавшего оттуда пробольшевистские корреспонденции, а затем опубликовавшего на деньги тех же банкиров книгу «Десять дней, которые потрясли мир». По очередном возвращении из России американская полиция педантично обыскивала каждый раз его и непременно находила при нем то инструкции Коминтерна, то копии подозрительных счетов, то просто драгоценности. Например, в одном из протоколов его задержания значилось, что у него обнаружили помимо микрофильма и довольно круглой суммы в долларах, марках и шведских кронах 102 бриллианта, предназначавшихся, по его признанию, Мартенсу.

Однако всякий раз Рида вынуждены были отпускать, и как правило, вместе с сопровождавшим его багажом. Эту странность поясняет небольшое письмо, отправленное 5 июня 1918 г. Фрэнку Полку, советнику государственного секретаря Соединенных Штатов:

«Дорогой мистер Полк,

Возьму на себя смелость передать вам просьбу Джона Рида, который желал бы получить обратно бумаги, которые следовали с ним из России и были конфискованы. В последнем не было никакой нужды. Есть вещи, которые руководятся и контролируются гораздо более эффективными средствами, чем полицейская сила. Я думаю, вряд ли будет мудро обижать большевистских лидеров, если только это не будет вызвано крайней необходимостью. Полагаю, лучше будет использовать таких людей, как Джон Рид, во имя наших целей и политики, которую мы хотим проводить в отношении России».

Письмо подписано Уильямом Сэндсом — главой могущественной «Америкэн интернэшнл корпорейшн», в совете директоров которой были представлены такие финансовые «зубры», как Федеральный Резервный банк, «National City Bank» и вездесущий «Кун, Лоэб и К°»…

Конечно, не только американцы оказывали помощь Москве. Паровозы предоставляла ей и немецкая сталелитейная фирма Крупна. Она же осуществляла и «донской проект» Ленина, по которому 25 тысяч гектаров земли на местах уничтоженных казачьих станиц предполагалось возделать с помощью крупповских капиталов и техники. Председатель совета директоров фирмы не без гордости цитировал слова главы Совнаркома: «Мы превратим степи в фабрики хлеба, и Крупп должен помочь нам в нашей работе». Однако эксперимент провалился: возделанные земли через несколько лет превратились в пыльную пустыню.

Большевики за технологическую и финансовую помощь были готовы продать все, что угодно и кому угодно. «Наша политика идет по линии максимальных уступок, — открыто говорил Ленин на съезде Советов в 1921 г. — Переговоры с Англией насчет лесных концессий… и кроме того не меньше 3 миллионов десятин по реке Уралу, оставленных казаками в результате победоносного окончания гражданской войны — превосходные земли, а некоторые капиталистические страны могли бы пустить их в ход и получить превосходный урожай в летнюю кампанию».

Авиационной техникой и оборудованием Москву снабжали лучшие зарубежные фирмы: немецкая «БМВ», французская «Лорен-Дитрих», английская «Сидлей-Пума», и др. Одни только авиационные закупки за границей обошлись в середине 20-х. гг. в 26 млн. золотых рублей. Сотрудничество Москвы и западных фирм налаживалось и в области производства снарядов, пулеметов и прочего вооружения.

Так или иначе, но Запад не только помог большевикам захватить власть в России, но и удержать и укрепить эту власть, вложив в руки Советам передовую технику. И не только технику. Мало кому известно, что советниками Сталина по проведению коллективизации, стоившей жизни миллионам крестьян, выступали министр сельского хозяйства США миллионер Кемпбелл и ряд американских фирм, делавших расчеты производительности колхозов. А первичные исследования и планирование по индустриализации СССР в 1928 г. делала «Алберт Кан инк.» из Детройта.

Но в первую очередь речь шла, конечно, о создании и совершенствовании военных мускулов Советов (да вся индустриализация и нацеливалась на это). Во всех прочих отраслях советской экономики Запад (и Орден в том числе) не принимал непосредственного большого участия. Ему нужен был красный кулак, нацеленный на Германию, и этот кулак вспух — на западной помощи и на крови миллионов человек собственного населения, ставшего жертвой «великого эксперимента» (Но это ничуть не волновало сильных мира сего).

Политика поддержки СССР была внешне полна противоречий. Западные правительства устраивали антисоветские акции, бойкоты и т. д. Западные фирмы во время гражданской войны сотрудничали и с белыми правительствами (пока у тех имелось золото). Саттон утверждает даже, что с Колчаком успел посотрудничать и «банкир-большевик» Я. Шифф. А фирма Крупна, так широко помогавшая Советам в 20-е годы, в 30-е помогла прийти к власти в Германии антисоветчику Гитлеру. Парадокс?

Конечно, Запад не был един в своей восточной политике, но вне зависимости от того, «красный» или «белый» уклон принимало дело, в итоге западные кошельки оказались набиты русским золотом, а сама Россия разорена — гражданской войной и владычеством «ордена всемирной революции».

 

КОРИЧНЕВАЯ ЧУМА И ЕЕ РАССАДНИК

Гитлеровский национал-социализм, согласно Энтони Саттону, явился «антитезисом» коммунизму, подготовленным Орденом. Конечно, не только связь с Орденом роднила эти два главных политических движения XX столетия. Их сближала и социалистическая идеология, и апелляция к рабочему классу, и красный цвет флагов. Даже символика пятиконечной звезды была воспринята ранней НСДАП (пентаграммы украшали лацканы штурмовиков). Роднила их также связь со спецслужбой, причем одной и той же. Ведь ныне известно, что ефрейтор запаса Гитлер пришел впервые на собрание национал-социалистской партии в качестве секретного агента разведки немецкого генштаба (последнюю интересовала и внутренняя жизнь Германии). Нацизм и большевизм были связаны с тайными обществами, правда, нацизм вышел непосредственно из недр последних, явившись порождением правых тенденций в масонстве.

В революционный период 1918–1923 гг. вообще ярко проявилось различие в политической ориентированности масонов разных стран. В Болгарии именно масоны в результате классического заговора свергли в 1923 г. левое правительство Стамболийского (в пришедшем к власти «правительстве хунты» Цанкова большинство министров принадлежали к «братству») и развязали антикоммунистический террор. С другой стороны, не в последнюю очередь благодаря соглашению сербских, хорватских и словенских масонов в 1918 г. на свет Божий появилось новое монархическое государство — Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. — Югославия). Глава ложи «П-2» и давний знаток балканских проблем Джелли сказал в интервью журналу «Дуга»: «Тито развалил страну, которую масоны в 1918 г. создали».

Почти все основатели итальянского фашизма и большинство членов Большого фашистского совета, включая Бенито Муссолини, принадлежали к ложам Великого Востока Италии. Именно на деньги последнего был организован поход «черных рубашек» на Рим в 1922 г., приведший к власти новое движение. Тогда же его глава Домицио Торриджьяни заявил в интервью «Джорнале д'Италия»: «У фашизма — масонская сердцевина».

Однако «дуче», хорошо зная силу «братства», уже в 1923 г. дистанцировался от него и начал чистку среди фашистов: последним, как кое-где и коммунистам, пришлось выбирать между членством в партии и принадлежностью к ложе.

В 1927 г. Великий Восток был вообще изгнан из страны, хотя другое масонское Объединение (с центром на площади Иисуса в Риме) осталось лояльным диктатору.

Кстати, любопытная в свете дальнейшего развития эпидемии «коричневой чумы» деталь. Мюнхенская газета «Еврейское эхо» писала: «За исключением Муссолини, почти все фашистские вожди — евреи». Даже первые программные документы «дуче» были составлены еврейкой — его многолетней любовницей Анжелой Сарфатти. (До войны, когда Муссолини был еще не фашистом, а редактором органа социалистов «Аванти!», она заведовала там отделом культуры).

Финансировали Муссолини на начальном этапе банкиры-евреи. Все они одновременно являлись в основном масонами, как, например, богатейший человек Италии Теплиц. А в 1925 г. «дуче» сам лично тепло принимал их американского собрата Отто Канна ‑ одного из финансовых вдохновителей русской революции. Не менее дружественной была встреча Муссолини с влиятельнейшим лидером мирового сионизма Нахумом Соколовым, который заявил ему: «Настоящие евреи никогда не боролись против фашизма». А главный раввин Рима Анджело Сачердоти публично отметил схожесть «фундаментальных принципов сионизма и фашизма».

Где общие принципы, там и сотрудничество. Так, в середине 30-х гг. в военно-морской школе «Чивита Векья» существовало «еврейское отделение», выпускники которого в будущем составили костяк ВМФ Израиля. Лишь к началу второй мировой войны под давлением Гитлера дуче отошел от еврейских «друзей».

В Германии шовинистические тенденции в тамошнем масонстве, как мы видели, привели его к полной поддержке агрессивной внешней политики кайзера. Еще в 1912 г. от немецкой Великой ложи отпочковался так называемый «Германен-орден», связанный с розенкрейцерским братством «Золотой рассвет» в Британии. Одна из лож этого ордена — «Туле» — вывела в большую политику Гитлера, Гесса и некоторых других нацистов. Так, Фрик стал министром внутренних дел, а Гюртнер возглавил юстицию «третьего рейха». А после войны, по данным католического журнала «Международное обозрение тайных обществ», «все германские ложи любых систем пришли к отрицанию классического масонского универсализма и в такой же мере — к признанию идей германизма». Идеолог немецкого масонства доктор Тейльбахер противопоставлял разрушительным внешним влияниям на страну и орден четыре спасительных кита: «арийское господство, христианскую духовность, принцип частной собственности и германизм». Может быть, поэтому Гитлер, который постоянно обрушивался на «международное иудо-масонство», закрыл немецкую Великую ложу и ее филиалы только в 1935 г. после разгрома и уничтожения политических партий-конкурентов, причем, в отличие от них, реальных репрессий против германских масонов не последовало.

Гитлер учредил музей масонства в Нюрнберге, где тщательно изучались предметы и ритуалы ордена. Старый масонский знак — череп со скрещенными костями, стал эмблемой СС. Даже приветствие «коричневых» — рука, вытянутая вперед и вверх, есть не что иное, как знак первой степени ордена «Золотой рассвет».

Кстати, нетрудно заметить общие оккультные корни нацистской и коммунистической символики: свастика перекочевала от тайных обществ на денежные купюры российского Временного правительства, а затем использовалась в проекте эмблемы Красной Армии. Там она не удержалась, зато стала известна как официальный символ НСДАП. С другой стороны, пятиконечные звездочки украшали в начале двадцатых годов не только буденовки красноармейцев, но и форму гитлеровских штурмовиков.

Несмотря на запрет, и после 1935 г. как утверждал историк и глава Великой ложи Югославии Зоран Ненесич, «часть немецких масонов находилась у вершин власти «третьего рейха». Военная контрразведка Канариса была местом их наибольшего сосредоточения. Гитлер особо использовал масонские каналы в политической игре с Англией и Францией».

Одним из направлений этой игры стали интриги германской разведки вокруг английского короля Эдуарда VIII (1894–1972). В 1937 г. ему пришлось оставить престол по причине своего нединастического брака с дважды разведенной американкой, удовольствоваться титулом герцога Виндзорского и уехать в изгнание на континент. Однако помимо этого титула изгнанник имел и более важный — гроссмейстера Великой ложи Великобритании, и был тесно связан с огромной армией масонов не только у себя дома, но и в Европе. По-видимому, с надеждой на эту влиятельную силу герцог лелеял мечту о возвращении на престол. Кроме того, он не без симпатии относился к нацистскому движению, патронировал Англо-германское братство, встречался с видными нацистами. Наконец, 22 октября 1937 г. его с помпой принял Гитлер в Оберзальцбурге.

Фюрер выдвигал следующие планы, содержащиеся в его записках: «Окончательная победа Германии положит начало политике длительного примирения с Англией. Королем будет немецкий ставленник герцог Виндзорский. С ним заключат договор о дружбе на все времена. Риббентроп, освобожденный от должности министра иностранных дел рейха, станет генеральным уполномоченным и советником короля и получит титул английского герцога».

После того, как герцог Виндзорский все-таки возвратился на родину, именно в расчете на него был совершен знаменитый перелет Рудольфа Гесса в Британию. Второй человек в гитлеровской партии и член ложи «Туле» 10 мая 1941 г. на личном самолете приземлился в южной Шотландии, вблизи поместья лорда Гамильтона — приближенного герцога. Один из высокопоставленных французских масонов «брат Маркион» прокомментировал цель этого странного полета так: «Гесс был посвящен в тайную организацию. Я могу лишь сказать, что он летал в Англию для встречи с другими посвященными. Но ему помешали это сделать». (Действительно, Гесса арестовали, но Черчилль долго держал его в качестве «запасной карты»).

Англичане сами вели зондаж и в Германии, и в Италии. Это облегчалось тем, что и Черчилль (как Гесс, Гамильтон и опальный король), и многие другие в руководящих кругах фашистского лагеря принадлежали к масонству. Сам Муссолини был удостоен посвящения в 30-ю степень ордена — ту, которой удостаивались савойские монархи. Зять диктатора и министр иностранных дел Италии граф Чиано, как и Бальбо, Гранди и еще около сорока руководителей фашистского государства, во время войны принадлежали к закрытой ложе «площади Иисуса» — масонской организации, имевшей 'давние контакты с британскими «братьями».

Видимо, не случайно новейшие архивные изыскания показывают, что Муссолини в апреле 1945 г. убили не партизаны, а британские агенты. Целью охоты англичан на диктатора, по утверждению историка Франко Бондини, было предотвращение предполагавшегося потока его откровений о тайной переписке с Черчиллем во время войны. Примечательно, что наскоро расправившись с Муссолини и его любовницей, «рыцари плаща и кинжала» тут же бросились за какими-то бумагами диктатора. Однако два чемодана этих бумаг оказались вне зоны досягаемости ‑ в харчевне городка Тремеццо. «Через день эта харчевня была начисто снесена двумя британскими бомбардировщиками, оставившими там десятки убитых и раненых», — пишет журнал «Панорама», задаваясь вопросом: «Случайно ли это?»

Так же загадочна и история с ликвидацией связанного с масонами адмирала Канариса. Глава германской военной разведки оказался вовлеченным в антигитлеровский заговор 20 июля 1944 г. и после его провала оказался в концлагере. Заняв последний в апреле 1945 г., союзники немедленно убили адмирала: он был британским агентом и после войны мог наболтать лишнего. В обоих убийствах много темного, впрочем, так же как и везде, где обозначается масонский след.

Обобщая, можно сказать, что тридцатые годы и вторая мировая война выявили и усилили неоднородность в среде тайных обществ. Правые элементы, сочувствовавшие Гитлеру, обозначились не только в германском, итальянском или болгарском, но и англо-американском масонстве. Даже в правое правительство Петэна во Франции вошли некоторые деятели запрещенной Великой ложи. От Великого Востока Турции отделилась в 1932 г. ложа «Азим», проповедовавшая тюрко-мусульманское превосходство и антисемитизм. Но с окончанием войны этот разброд прекратился: мировое масонство стало ориентироваться исключительно на победителей-союзников, точнее, на самый мощный центр «братства вольных каменщиков» в США. Как заметил внимательный наблюдатель послевоенных процессов Борис Александровский, масонские правительства Европы стали дружно выполнять команды из-за океана, «как по взмаху палочки невидимого дирижера».

 

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ: ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ!

В 1936 г. во время обыска на квартире одного из резидентов Коминтерна в Нью-Йорке был найден следующий любопытный документ:

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

Исполнительный отдел Коминтерна Секция американского отдела, № 652 СС, № 1

Телефон 3-20-29 Через дипломатическую почту доставить с особым курьером

Совершенно секретно. Москва, 16 декабря 1929 года

Уважаемый товарищ Саул!

В связи с приближающимся хозяйственным кризисом в Соединенных Штатах, все деньги, которые находятся в вашем распоряжении, должны быть переведены товарищу Лизе в целях усиления пролетарского фронта. Все эти деньги должны быть распределены через Комитет Коммунистической партии для пропаганды в тех отраслях промышленности, которые более всего будут затронуты кризисом, как например, текстильная, горная, меховая…

И дальше в том же духе. Газета «Зе Ривилер», поместившая фотокопию этого письма, поневоле задалась вопросом, каким образом московские вожди Коминтерна могли знать о кризисе в Америке, о котором (несмотря на уже случившуюся панику на нью-йоркской бирже) еще не знали и сами американцы. И еще заранее располагать информацией, какие отрасли хозяйства этот кризис затронет.

Обладал ли Кремль поразительным экономическим чутьем? Или он сам располагал рычагами, способными организовать кризис в капиталистической экономике?

Да, кое-какие рычаги у Сталина имелись. Прежде всего — это пресловутый «советский демпинг», о котором с тревогой говорили экономисты Запада с конца 20-х г. Используя дешевую рабочую силу (прежде всего заключенных), советский режим был в состоянии экспортировать сырье, в основном лес, по баснословно низким ценам, что не могло не лихорадить мировой рынок. Кроме того, в распоряжении Кремля находился целый штат специалистов по международной экономике, которые в качестве частных лиц или под вывеской подставных компаний занимались игрой с ценными бумагами на крупных биржах. Потенциально эти «игроки» имели возможность спровоцировать биржевую панику.

Наконец, теперь известно, что в конце 20-х г. Сталин активно печатал фальшивые доллары ‑ якобы для помощи заграничной агентуре. Большое количество такой «валюты» могло вызвать и инфляционные процессы.

Однако все эти факторы, даже вместе взятые, едва ли привели бы в действие грандиозный механизм «великой депрессии». А. К. Честертон пишет в книге «Новые угрюмые лорды»: «В 1930 г. в Америке не было недостатка ни в промышленных возможностях, ни в плодородных землях, ни в специалистах и квалифицированных рабочих. Была огромная и прекрасно налаженная система транспорта… Войны не уничтожили наших городов и окрестностей, никакие эпидемии не ослабили населения, и в стране не было голода. Соединенные Штаты в 1930 г. не имели только одной вещи: достаточного количества денег, чтобы продолжать развивать промышленность и торговлю».

Причины денежного голода автор видел в сговоре банкиров: они «намеренно удержали 8 миллиардов долларов, отказываясь давать займы даже вполне надежным фабрикам и торговцам, и в тоже время требовали полного погашения долгов. Так что деньги были изъяты из обращения и не заменены новыми займами». Ральф Эпперсон дает еще большие цифры: с декабря 1929 по июнь 1933 г. количество денег в США сократилось с 45,6 млрд. долларов до 30 млрд. Лишившись кредитов, фабрики и заводы встали, четверть рабочих была выброшена на улицу. Множество предприятий и фирм лопнуло. Сельское хозяйство также пришло в упадок. Страна оказалась не только в жесточайшем экономическом кризисе, но и на грани революции. Резко возросло влияние коммунистов, заправлявших «голодными маршами» на Вашингтон, забастовками и т. д.

Непосредственно перед началом кризиса все члены банковского «теневого правительства» (Бернард Барух, Генри Моргентау и др.) продали все имевшиеся у них акции предприятий по существовавшему тогда довольно высокому курсу. А затем финансисты могли потирать руки от удовольствия: во время «великой депрессии» акции обесценились и их можно было скупать почти даром.

Именно таким образом или даже просто «за неуплату долгов» в собственность финансовых акул перешли десятки тысяч заводов и фабрик. Основная часть мелких банков-конкурентов разорилась (им ведь тоже не давали кредитов). Фактическое богатство «теневого правительства» многократно увеличилось. Когда же цель была достигнута, уже при новом президенте Рузвельте недостающие деньги вновь вошли в оборот и депрессия сама собой сошла на нет.

Почему же финансисты по собственной воле, как волшебники-джинны, могли вызывать и останавливать кризисы? Все дело, считает Честертон, в пресловутой Федеральной резервной системе США (ФРС). Еще в 1913 г., когда большинство конгрессменов разъехалось отдыхать на рождественские каникулы, агентуре банкиров удалось провести в палате представителей закон, по которому право выпускать и контролировать американские деньги предоставлялось Федеральной резервной системе — фактически частной корпорации, состоявшей из крупных финансовых акул.

В мае 1933 года глава банковского комитета конгресса Луис Мак Феддэн выступил с заявлением, в котором прямо обвинил Федеральную резервную систему в заговоре в пользу международных ростовщиков: «Это было тщательно подготовленное событие… Международные банкиры пытались создать ситуацию отчаяния с тем, чтобы они могли появиться как правители среди нас». Конгрессмен, подозревавший, что часть дефицитных американских средств оказалась переправленной в СССР через посредство «Гаранти Траст», «Чейз Бэнк» и «Кун Лоэб и К°», дорого заплатил за свою смелость: после двух неудачных покушений на его жизнь он был отравлен.

Депрессия имела еще одно последствие: полномочия ФРС значительно расширились, она стала фактически вторым правительством Америки.

Не случайно Генри Моргентау, ее глава, украсил доллар нового образца 1934 г. масонскими символами с красноречивой надписью «Новый порядок».

Кризис в Америке эхом отозвался во всем западном мире, сокрушая экономику и мораль старой Европы и подготавливая наступление «нового мирового порядка» — эпохи абсолютного господства банковского интернационала.

Коминтерн, как орудие этого интернационала, знал о наступающем кризисе. (Кстати, знал о нем и друг Кремля Арманд Хаммер, заработавший на депрессии 26 млн. долларов). Потому-то Сталин в 1928 г. смеялся над Бухариным, говорившем о «долговременной стабилизации» западной экономики. Примечательно, что упомянутую акцию по выпуску фальшивых долларов, начатую Кремлем в том же 1928 г., в начале 30-х прекратили. На первый взгляд, это кажется странным: ведь Сталину было выгодно расплачиваться с агентурой фальшивыми деньгами, да и дело уже поставили на широкую ногу. Скорее всего запрет на эту аферу наложил тот же Орден банкиров. Ведь наполнение США пусть поддельными, но наличными деньгами в больших масштабах могло привести, чего доброго, к преждевременной ликвидации денежного голода и стабилизации экономики!

Непосредственным следствием «великой депрессии» стал не только подъем «красной волны» в Штатах и Европе (рабочее вооруженное восстание в Вене в феврале 1934 г., победа Народного фронта в Испании и т. д.), но и триумф «коричневого» национал-социализма в Германии. Миллионы озлобленных безработных стали штурмовиками, голодные члены их семей голосовали за наци, обещавших экономический подъем и национальное возрождение через борьбу с «заговором банкиров». Им было невдомек, что Гитлера самого взрастили космополиты-банкиры Уолл-стрита и он следовал их воле.

Финансовый интернационал использовал им же вызванный экономический кризис как для собственного обогащения, так и для более далеко идущей цели — взрастив «красную» и «коричневую» силы, столкнуть их лбами в мировом противоборстве, и в этой мутной, точнее, кровавой воде, поймать свою золотую рыбку. То есть ослабив все национальные государства в грандиозной войне, установить свое всемирное владычество.