А через несколько суток опять пересекали 180-й меридиан, но уже в обратную сторону, теперь уже теряли одни сутки и два дня шли под одним и тем же числом.

Учитывая спокойное море, капитан решил предоставить команде возможность немного отдохнуть, и шхуна легла в дрейф недалеко от атолла Фунафути из гряды мелких коралловых островов протяженностью около восемнадцати миль. Некоторые из островков настолько малы, что на них с трудом втискиваются три-четыре кокосовые пальмы. Внутренняя лагуна – огромное озеро с большими глубинами является удобным местом для стоянки и укрытия от ветра довольно больших судов.

Спустив на воду шлюпки и подняв паруса, команда устремилась к полоске земли, высадилась на берег, вытянули из воды шлюпки, чтобы их не унесло волной, и, как первопроходцы, устремились покорять неизведанную землю. Однако ничего особо привлекательного здесь, на коралловых островах, не было, и путешественники ринулись нырять за кораллами и раковинами, которых на атолле было в изобилии. К сожалению, вскоре стал усиливаться ветер, и чтобы не попасть в шторм, отдыхающие опять погрузились на шлюпки и вернулись на шхуну.

Через несколько дней подошли к острову Вити-Леву – самому большому острову архипелага Фиджи.

Лоцман, осторожно петляя по мелководью бухты, провел шхуну узкой щелью в коралловом барьере и поставил у бетонной стенки почти в самом центре порта. Многочисленные пальмы скрывают от глаз невысокие дома, темнокожие кучерявые фиджийцы, как муравьи, облепили экскаваторы и бетономешалки, сооружая новый причал. Порт насквозь пропах сладковатым ароматом копры.

Рядом с причалом фиджийские солдаты в защитной форме сооружают хижину. Бамбуковые стволы связывают полосками из лиан, крыша из пальмовых листьев, и на ней уже установлены легкие бамбуковые стропила – и все это без единого гвоздя – только деревья, листья и лианы. Как позже удалось выяснить, эту хижину возводят к приезду королевы Великобритании, которая должна прибыть сюда через три недели. За воротами порта шумит небольшой городок, население которого едва достигает тридцати тысяч человек.

После швартовки свободные от вахты члены команды отправляются на берег знакомиться с местными достопримечательностями. На центральном рынке вместо стен протянута проволочная сетка, крыша покрыта гофрированной жестью, а пол зацементирован. Рынок продувается со всех сторон ветром, чтобы торговцы и покупатели не задохнулись от тридцатиградусной жары.

На прилавках и на полу горами лежат дары тропической природы: оранжевые манго, зеленые гроздья бананов, пророщенные кокосовые орехи, ананасы и сахарный тростник. Все это стоит сущие копейки: например, банановую ветвь в полтора пуда можно купить за три шиллинга, и за эту же сумму можно купить всего два фунта (меньше килограмма) яблок. Груши и яблоки здесь очень дорогие, так как завозятся из далекой Тасмании и Канады, а бананы тут растут на каждом шагу. Рыбные ряды поражают своим разнообразием: красные лангусты, огромные серебряные тунцы, фиолетовые тушки каракатиц, темно-коричневые крабы и черные устрицы в корзинах из пальмовых листьев. Мощные клещи крабов загнуты за спину, связаны шпагатом, и все крабы связаны в одну гирлянду.

За рыбными рядами расположились лотки с сувенирами. Здесь можно купить панцирь гигантской морской черепахи, разнообразные ракушки и божков из твердого дерева веси.

По узким улочкам пестрой толпой народ валит сплошной стеной. Грациозные индианки в ярких «сари» напоминают цветочную оранжерею. В ушах у каждой серьги, нос украшен золотым колечком или жемчужиной. Фиджийские женщины одеты в сарафаны до пят, в волосах молодых фиджиек обязательный цветок, означающий, что девушка еще не замужем.

Фиджийские мужчины, как правило, носят черный пиджак с белой рубашкой и галстуком. Вместо брюк у них юбка до колен и сандалии на босу ногу, а иногда и вовсе без обуви. Молодые парни предпочитают ходить в брюках и рубашках. Стоящий на перекрестке полицейский одет в синюю блузу, красные пояс, белые перчатки и белую юбку.

Считается, что Фиджи открыты в 1643 году голландским путешественником Абелем Тасманом, но он не высаживался на эти острова, а только видел их с борта своего корабля. В 1774 году английский мореплаватель Джеймс Кук бросил якорь у одного из островов архипелага, и даже пытался установить контакт с местными жителями, но безрезультатно. И только капитану Блаю первому удалось нанести на карту положение островов Фиджи. Однако практически до начала девятнадцатого века Фиджи оставались для европейцев неведомой землей. И только в 1874 году по просьбе местного вождя Лакомбау Фиджи встали под защиту английской короны, и эта дата выбита на скромном обелиске в центре г. Сувы.

После Гонолулу курс шхуны постоянно лежал на юго-запад, и для курсантов-матросов наступила пора выполнения астрономических и навигационных заданий, которые они получили в училище на год заочного обучения. А район для выполнения этих заданий был очень благоприятный: спокойное море, абсолютно черное небо с удивительно яркими звездами.

Капитан «ЗАРИ» ранее командовал учебным судном в Ленинградском Высшем Инженерном Морском Училище и к курсантам относился весьма благосклонно. С его согласия они беспрепятственно пользовались всеми астрономическими и навигационными приборами. Практически через месяц плавания он стал ставить их на самостоятельные вахты на мостике.

Когда наступила пора астрономических наблюдений, курсанты моментально разобрали все секстаны и секундомеры, и штатные штурмана остались «без работы», что, кстати, их не очень-то и огорчало, ведь вместо одного определения местоположения судна в океане за вахту, они получали сразу четыре-пять.

Сама процедура проведения астрономической обсервации весьма скоротечна. Сумерки длятся всего две-две с половиной минуты. До наступления сумерек ясно виден горизонт, но нет звезд, а после завершения сумерек ясно видны звезды, но горизонт уже исчез. Поэтому за короткий промежуток времени надо успеть «схватить» несколько звезд, «посадить» их на горизонт, то есть измерить секстаном относительную высоту каждой звезды на небосклоне в этом конкретном месте. Затем засечь секундомером момент касания звезды края горизонта, бегом забежать в штурманскую рубку и заметить на хронометре, сколько секунд прошло от момента «взятия» высоты звезды. Записав эти данные в тетрадь, надо опять бежать на мостик и «брать» очередную звезду.

Обычно на мостике находится один штурман, и ему вполне хватает места, но в данном случае на мостике занималось определением места судна сразу пять человек – один курсант стоял на вахте, и в штурманской рубке была постоянная толчея от спешивших к хронометру курсантов.

Всем известно, что секстан – это инструмент для измерения высоты светил на небесной сфере, да и о хронометре известно, что это точные часы. Все это верно, но судовой хронометр – это особые часы. На штурманском столе, обычно справа от рабочей морской карты, находится покрытое стеклом небольшое углубление, в котором на специальной подложке стоит небольшой ящичек из красного дерева. Вот в этом ящике на специальной подвеске, имеющей три степени вращения, закреплен хронометр.

Это действительно очень точные часы, но, как и любой точный инструмент, эти часы надо постоянно проверять. Любой человек сверяет свои часы только тогда, когда услышит сигнал точного времени. А судовой хронометр требует к себе особого отношения. Обычно отвечает за работу хронометра третий помощник капитана, и каждое утро при заступлении на вахту в 08–00 утра, он по сигналу точного времени включает секундомер, засекает показания хронометра и записывает эти данные в особый журнал проверки хронометра. То есть, когда штурман подходит к хронометру, чтобы снять точное время, он должен заглянуть в этот журнал и внести поправку в показания хронометра. Знать точное время по Гринвичу необходимо для того, чтобы решить астрономическую задачу с привязкой места обсервации к точному времени. После сверки хронометра третий помощник вручает секундомер матросу, и тот обходит все помещения, где есть судовые часы, и выставляет на них точное время.

Все судовые часы одинаковые, и только часы в радиорубке несколько отличаются: на этих часах выделено два красных сегмента – от сорока пяти до сорока восьми минут, и от пятнадцати до восемнадцати минут. Это зона молчания для принятия сигналов СОС.

Вот этой работой и занимались курсанты-матросы. На первых порах они едва успевали «взять» по две звезды, но со временем приходил опыт, и к концу рейса они «брали» по пять, а то и шесть звезд, решали с помощью специальных астрономических таблиц задачи и ставили на карте свои точки обсервации. Штурмана были недовольны, когда видели на рабочей карте по несколько точек, но со временем привыкли к этому, тем более, что им самим не приходилось определять местоположение судна.

Зато когда шхуна пришла в Ленинград и курсанты пошли в ЛВВИМУ сдавать экзамены за год заочного обучения, местные преподаватели были удивлены количеством решенных астрономических задач, и всем поставили отличные оценки.