Оперуполномоченный Виктор Непейвода почесал желтую собаку Минёрку за ухом:

– Псина, хорошая собачина. Что теперь с тобой будет, а?

– Будет жить, как жила. Тем более, не много-то ей и осталось – семнадцатый год или возле того, – спокойно ответил Чума.

Разговор происходил в квартире Дымова после того, как Силкин выгулял и покормил измаявшуюся собаку, а оперуполномоченный осмотрел крохотные комнату и кухню. В отличие от веломастерской порядка здесь не было. Большую часть комнаты занимал сбитый из толстых досок стол, заваленный книгами, инструментами, чертежами. Видимо, Дымов неустанно совершенствовал изобретенное им крепление протеза, о котором Непейводу успел рассказать Силкин по дороге сюда.

Спал же Герка на железной солдатской кровати. Рядом на табуретке стоял древний двухкассетник. Виктор нажал на клавишу, и магнитофон выплеснул из динамика:

Из кухни появился Силкин, присел на краешек аккуратно застеленной кровати.

– Его любимая. Герка частенько про Афган вспоминал. Правильнее сказать – и не забывал вовсе. Я так понял: на войне человек будто стеклянным становится. Все нутро как на ладони. Храбрый так храбрый, подлеца тоже сразу видать.

– Кого-то конкретно имеешь в виду? – спросил Непейвода, почувствовав недосказанное.

Чума дослушал песню, выключил магнитофон и ответил:

– Вообще говорю. Конкретно – Герка знает. Пусть он и расскажет. А в самом крайнем случае… Да нет, не верю! Дымов ей не сдастся!

– Кому?

– Да ей, костлявой.

Непейвода поглядел на физиономию Чумы. После прогулки с нее как будто испарились злость и тревога.

Перевел взгляд на Минёрку, мирно дремавшую в продавленном кресле. Желтая шкура собаки была словно молью побита, одно ухо косо срезано, должно быть осколком. Да, этой псине, как и ее хозяину, пришлось хлебнуть лиха. И коснись ее хозяина смертельная тень, догадался Непейвода, не лежала бы она так спокойно.

Непейвода кивнул на Минёрку и спросил:

– Думаешь, она бы почуяла неладное?

– Этой собаке я верю.

– Я тоже хотел бы верить, – искренне сказал Виктор. – Ну, а если все же… Силкин, ты не договорил.

Велорикша задумчиво поглядел на Непейводу:

– Молод ты…

– Как говорит мой шеф, это недостаток, который быстро проходит, – процитировал Виктор.

– Да, не успеешь оглянуться, – поскреб Чума лысеющий затылок. – Хорошо, скажу. Есть в нашем городе один тип по фамилии Золтанов. Не знаю, каким ветром занесло его сюда пару лет назад.

– Наверное, тем же, что и меня, – сказал Непейвода. – Ветром судьбы.

– Не… – покачал головой Силкин. – Ты на службе государевой, хоть и мент, прости господи! А он только на себя работает. Так вот, значитца, они в Афгане с Дымовым встречались. Что там произошло между ними, я не знаю. Но когда Дымов прочитал в нашей газетке, какой Золтанов герой и хороший человек, то в горячах целую магнитофонную кассету наговорил.

– Где она теперь?

– Один черт знает. Но Герка, он человек авиационный, и однажды сказал, что после него, мол, останется «черный ящик». Ну как после катастрофы самолета. Усекаешь?

– Усекаю, – машинально повторил Непейвода, оглядывая комнату так, как если бы проводил обыск – по часовой стрелке, начиная с угла, где висела мишень для метания стрелок. Дальше на выцветших обоях – большая фотография в меднокованой рамке: молодая женщина под руку с майором авиации.

– Его родители, – прокомментировал Чума. – Погибли в автомобильной катастрофе. Герка у тетки здесь, в Выборге, рос. Потом летное училище в Сызрани. Афганистан.

«Последний солдат империи, – с болью подумал Непейвода. – Надо найти… Я обязательно найду того, кто…»

И – замер: на одной из полочек старинной, с витыми балясинками этажерки стояла черная лаковая шкатулка. Непейвода подошел ближе. С крышки шкатулки на него смотрело перламутровое личико китаянки. Может, она и была хранительницей тайны велорикши Герки Дымова?

Непейвода оглянулся на Силкина. Тот кивнул. Обмотав руку платком, чтобы не оставить отпечатков и не затруднить, в случае чего, работу экспертам, Виктор поднял крышку. В шкатулке, обитой изнутри голубым шелком, было пусто.

Непейвода опустил крышку. Изображенная на ней китаянка, казалось, хранила в уголках губ таинственную улыбку. Этакая Джоконда из Китая, загадочная, как Восток.

– Надо опечатать квартиру, – сказал оперуполномоченный Виктор Непейвода, а про себя подумал: «Искать женщину. Определенно, без женщины здесь не обошлось».

Пока в поле зрения были две красавицы – Людмила Ермишина и Эрика Тынсон. Кто из них ближе к эпицентру событий?

Джоконда из Китая загадочно улыбалась.