Тральщики, очищая прибрежный фарватер от мин, уступом двигались вдоль береговой черты, ориентируясь на полосатый маяк на песчаном холме.

Тральщик Тимофеева шел вторым. Лейтенант вел корабль строго по намеченному курсу.

Инженер-капитан Алексютович с кормы следил за тралом. Красные, ведущие буйки шли ровно, ритмично покачиваясь на небольшой волне. Минер залюбовался игривыми барашками. Они бежали вместе с волнами, стараясь удержаться на гребнях, но волны вырывались вперед, и барашки нехотя скатывались с них, оставляя пенистый след.

После прорыва блокады Ленинграда Алексютовича назначили на боевое траление. Он начал с Кронштадтского рейда, а потом перешел на Чудское озеро. Тральщики очищали рейды и гавани Таллина, Риги, Вентс-пилса, Лиепаи, Клайпеды, Пиллау, Данцига и Свине-мюнде. Алексютович почти не сходил с тральщика на землю, если не считать тех полутора недель, которые он потратил на разоружение нескольких сотен гальваноударных мин, оставленных фашистами в арсенале около Пиллау.

Теперь он очищал фарватер у берегов Польши.

Прошло уже больше месяца, как смолкли пушки, для всех война кончилась, а для минеров она продолжалась. Рыбные районы были недоступны для траулеров, военные и торговые корабли не могли свободно выходить в море — всюду их подстерегал скрытый враг. Некоторые обозреватели писали в буржуазных газетах, что советский флот на пять лет закупорен в своих портах. Но трудолюбивые «пахари моря» уже вышли в бой, чтобы очистить пути кораблям.

Неожиданно левый ведущий буек стал вилять из стороны в сторону. Алексютович насторожился: под водой немецкие мины, их можно пропустить. А сзади идут корабли…

— На мостике! Отвернуть влево!

Все остальное пронеслось как во сне. Раздался грохот, невидимая сила легко подняла Алексютовича вместе с палубой и бросила в гудящую яму.

Тральщик наскочил на мину.

Очнулся Алексютович на палубе незнакомого катера. Открыл глаза, но ничего, кроме мутной пелены, не увидел.

— Много погибло? — глухо, не своим голосом спросил Алексютович.

— Трое… осталось,—ответил склонившийся над ним врач.

— А лейтенант Тимофеев?

Послышался тяжелый вздох. Алексютович попытался встать.

— Доктор, видеть буду?

Врач неопределенно пожал плечами.

Через месяц в военно-морском госпитале инженер-капитан снова увидел свет. А еще через два месяца от травмы не осталось и следа, хотя врачи диагностировали повреждение костей черепа.

Алексютовича уже ждала новая работа — фашисты оставили два склада магнитных и гальвано-ударных мин под Эльбингом и Гдыней.