Годы становления
Хокусай прожил долгую, почти столетнюю жизнь. Свою тему и свой собственный почерк он нашел далеко не сразу. Первая половина его творческой деятельности была как бы осмыслением и накоплением художественного опыта прошлого. Он воспринял все веяния времени, испробовал свои силы в разных жанрах. Лишь к пятидесяти годам наступила творческая зрелость, и мастер избрал свой собственный путь, порвал с устаревшими канонами и утвердил свои новые правила и темы.
Жизнь Хокусая не протекала гладко и не была стабильной. Он был наделен сложным и неуживчивым характером. Ни один из его современников не переменил столько мест жительства и столько имен, как Хокусай. И поскольку по японской традиции новое имя означало смену стиля, можно понять, как сложно складывалась его творческая судьба. Достаточно перечислить основные имена, которыми он подписывал свои работы: Кацукава Сюнро, Гамбатэй, Гёбуцу, Сори, Синсай, Кинтайся, Тамэкадзу, Райто, Райсин, Гакёдзин, Мандзи-о, Мандзиродзин, Дзэн Хокусай Иицу. С каждым из них связывался новый этап поисков и открытий. Метания художника вместе с тем не были лишь следствием его беспокойного нрава. Его влекли постоянно новые идеи, новые способы познания и отражения в искусстве жизни. Его привлекали незаурядные личности, мастера, отмеченные широтой взгляда на мир.
Книжная лавка Цутая Дзюсабуро. 1802 Из книги Прогулки по Восточной столице
Художник родился осенью 1760 года в районе Эдо, носящем название Кацусика Варигэсуй, в семье ремесленника и в детстве был усыновлен мастером зеркал Наказима Исэ. Детское имя мальчика - Токитаро, но сам он на протяжении жизни часто именовал себя крестьянином из Кацусика. Смышленый, веселый и живой, он рано начал пробивать себе дорогу в жизни и неистово рваться к знаниям. Первой его должностью в десятилетнем возрасте стала работа рассыльным в книжной лавке. Характерный запах бумаги, красок, занимательные рисунки и гравюры, украшающие повести и романы, сутолока покупателей, разглядывающих книжные новинки, стали первыми яркими впечатлениями. И в самом деле, книжный мир Эдо заслуживал внимания. Японская столица в XVIII—XIX веках стала крупным центром книжного производства. В ней насчитывалось более 200 книжных лавок и более 300 лавок по продаже гравюр. Новая эдосская литература объединялась под общим названием куса-дзоси. Она включала в себя обширный круг изданий, куда входили так называемые красные, желтые, черные, зеленые и коричневые книги, классифицируемые по цвету ярлыка на обложке. Красные книги (ака-хон) представляли собой сказки или басни и богато иллюстрировались. Книги куро-хон и ао-хон (черные и зеленые) были изданиями древних сказаний. Текст занимал в них больше места, чем иллюстрации. Желтые книги - кибёси, славились своими гравюрами и шуточным текстом, написанным самими художниками. Знакомство с книжным богатством Эдо оказало огромное влияние на Тацудзо, как теперь звали мальчика. Именно книжная лавка стала его первой художественной школой. Не случайно в 1802 году, как бы возвращаясь к воспоминаниям детства, Хокусай воспроизвел в одной из своих гравюр атмосферу книжной лавки Дзюсабуро с ее покупателями, пристально вглядывающимися в лежащие на прилавках книги.
Актеры Итикава Эбидзо IV и Саката Хангоро III. 1791
Кинтаро и дикие животные. 1780-е
Приобщиться к миру книг и быть художником стало мечтой Хокусая. Тринадцати лет он поступил в мастерскую ксилографии к граверу Никаяма Тэцусону, где смог изучить технику резьбы деревянных досок для гравюры и овладеть всеми приемами работы резчика. Хотя по японской традиции ему впоследствии не полагалось самому заниматься этим ремеслом,знания,полученные в мастерской, дали ему верность глаза и твердость руки, ощущение гибкости и чистоты струящейся линии, получающейся при продольном движении ножа.
В 1778 году он вступил в мастерскую Кацукава Сюнсё, который стал его первым учителем, и принял имя Кацукава Сюнро, взяв в свою подпись название школы и первый иероглиф имени учителя. Под влиянием Сюнсё были созданы его первые гравюры с изображением актеров и борцов сумо, в которых он подчеркнул главные черты характера - силу, храбрость, мужество, активность движений.
С 1781 года Хокусай начал работать одновременно как иллюстратор, мастер станковых гравюр и живописец. Постепенно отходя от стиля Сюнсё, он попал под обаяние манеры Утамаро, чьи изящные женские образы и сцены прогулок красавиц по улицам Эдо произвели на него огромное впечатление, а также начал разрабатывать пейзажные мотивы, увиденные им в гравюрах Киёнага. Его особенно привлекли их широта и поэтичность, ощущение простора и воздуха, умение мастера уловить тончайшие оттенки смены года или дня. После пятнадцати лет пребывания в мастерской Сюнсё Хокусай решительно оторвался от своего учителя и, увлекшись декоративными росписями мастера XVII века Огата Корина (1658 - 1716) и его последователя Товарая Сори, взял новое имя Хисикава Сори. Ощущая ограниченность творческих путей школы Кацукава, он вступил на путь новых исканий. Неутомимый в своих поисках, Хокусай изучил все виды и жанры японской гравюры, стили и методы дальневосточного искусства. Особое внимание он уделил монументальным росписям школы Кано, пространственному построению китайских средневековых пейзажей, декоративным о собенностям японских свитков школы Ямато. От средневековых художников он воспринял красоту и четкость силуэта, декоративную выразительность плотно положенных красок, умение достигать немногими смелыми линиями широких обобщений. Хокусая влекли произведения, отмеченные энергией и динамикой. Особый интерес у мастера вызывали приемы европейской перспективы. В их освоении ему оказал значительную помощь Сиба Кокан (1747 - 1818), художник, работающий в европейской манере, ученый и естествоиспытатель, человек новой формации. Сохранились сведения, что Хокусай учился у Сиба Кокана в 1797-1799 годах, пройдя у него курс анатомических штудий и освоив приемы линейной перспективы. Однако знакомство с Коканом не изменило мировосприятия художника. Изучение европейского искусства не привело его к отрыву от национальных традиций. Традиционный метод постижения действительности остался для него главным, хотя и претерпел сравнительно с прошлым целый ряд изменений.
Вид реки Сумида. 1800-1805
Большая волна в Хоммоку у побережья Канагава. 1799-1805
В знак овладения новыми тайнами искусства Хокусай вновь сменил свое имя. В 1794 году он стал подписываться как Токитаро Како, а в 1797 году принял имя Хокусай, с которым впоследствии вошел в историю.
Из всех своих исканий и экспериментов мастер извлек для себя весьма ценные выводы. Он по-своему ощутил связь человека с природой, что проявилось уже в серии ранних пейзажей, заметно отличающихся от работ его современников. Если они выдвигали человеческие фигуры на передний план, а пейзаж воспринимали как декоративный фон, то у Хокусая соотношение человека и мира существенно изменилось. Человек вошел в пространство и стал его частью, включившись в жизнь окружающей природы. Это новое чувство простора уже заметно в таких гравюрах конца XVIII века, как Вид Фудзи под мостом Такахаси (около 1796), Большая волна в Хоммоку у побережья Канагава (1799-1805), Вид Ёцуя (1800- 1805). В этих работах - динамичных, выполненных крупными, сильными линиями - изображение природы играет доминирующую роль. Здесь уже ощутимо новое понимание пространства. Оно распространяется в глубину, теряет свою декоративную плоскостность. В умелом соединении европейской и рассеянной восточной перспективы мастер увидел неисчерпаемые возможности создать новые соотношения человека с миром. И хотя от этих ранних пейзажных сцен веяло еще духом эксперимента, они явились предвестьем дальнейших пространственных открытий.
Путь творческих поисков художника не был легким и подчас сопровождался лишениями и нуждой. Порой, чтобы заработать денег на покупку красок и кистей, ему приходилось выходить на улицы Эдо и торговать вразнос табаком и китайским перцем. Но он мужественно переносил все невзгоды, увлеченный творчеством. В конце XVIII - на рубеже XIX века Хокусай испробовал свои силы в разных видах и жанрах графики. Параллельно с экспериментами в области станковой графики он начал работать и как иллюстратор, выступая, подобно многим графикам своего времени, одновременно и в качестве художника, и в качестве автора книги. Он сочинял стихи, излагая в современном варианте средневековые романы и повести, которые сопровождал разнообразными иллюстрациями. В конце XVIII века в кругах эдосской интеллигенции он был даже больше известен как поэт, чем как живописец. Выпущенные им книги типа кибёси, живые, остроумные, порой полные веселой насмешки, хотя и не были свободны от воздействия старших современников, отличались острой характерностью персонажей, органичным включением рисунков, особой пространственной свободой.
Карта дороги Токайдо. 1818 Из серии Достопримечательности дороги Токайдо
Гравюра книжная и станковая становится самой плодотворной сферой деятельности Хокусая. В юности ему хотелось испробовать свои силы во всех видах и жанрах графики. Но наиболее ярко талант молодого художника раскрылся в работе над особым видом гравюр - суримоно, издававшихся в виде поздравительных открыток благопожелательного содержания, изображающих жанровые сцены, цветы и растения, животных и птиц, пейзажи, деревья, богов счастья и богатства, предметы- символы добра. Суримоно отличались особой нарядностью, так как выполнялись к знаменательным датам, праздникам, датам, связанным со сменою времен года, дням рождения, свадьбам. В суримоно обязательно вводилась поэтическая надпись, дополняющая, а иногда и поясняющая художественный образ. Для этого вида гравюр обычно использовались дорогие сорта мягкой плотной бумаги и применялась особая техника гравирования и печати: цветной рельеф, тиснение, узоры из шелковых нитей, присыпка золотом, серебром и перламутровым порошком.
Для того чтобы пожелать счастья в новый год, поздравить близкого человека с новолунием или наступлением поры цветения вишен, с удачным продвижением по службе или рождением сына, необходимо было послать ему суримоно. Это был один из самых популярных в городской среде видов японской ксилографии. Тесно связанные с традиционными народными верованиями и мифологическими представлениями, со своеобразным художественным мышлением японцев и принятой в кругу японской интеллигенции системой намеков, суримоно позволяли говорить о предмете не прямо, а путем сложных и порой отдаленных ассоциаций раскрывать свой замысел. Они зачастую создавались не профессионалами, а поэтами и образованными людьми. В отличие от обычных гравюр суримоно не продавали в книжных лавках. Их издавали частным образом и для этого применяли особые краски и особую технику печати.
Хокусай со своим экспериментаторским духом и постоянными поисками новых выразительных средств существенно расширил границы сложившихся в суримоно тем и выразительных возможностей, ввел новые мотивы, придал гравюрам значительно большую, чем прежде, содержательность. Благодаря ему суримоно превратились в один из важнейших видов ксилографии. А для многих его учеников суримоно надолго стали главным видом художественного творчества.
Женщина с вязанкой хвороста. 1806-1815 Суримоно
Луна, хурма и кузнечик. 1807 Суримоно
Ранние суримоно, изданные между 1793-1797 годами и подписанные Хисикава Сори, были, как правило, небольшими по размеру удлиненными карточками. Но уже около 1800 года мастер ввел в обиход длинные горизонтальные суримоно, подписанные им Такэдзин Хокусай, где стихотворные надписи, выполненные самим художником, равно как афоризмы и шутливые высказывания, отделялись друг от друга, занимая значительное место, а главными изобразительными мотивами были пейзажи, изображения птиц, цветов, плодов и насекомых, жанровые и лирические сцены. Большая часть пейзажных суримоно, таких, как Восход солнца, Зима, хотя и были построены по законам классической гравюры XVIII века, но уже отличались рядом новых черт. Люди в них не отделялись от природы, как на гравюрах Киёнага, а словно врастали в ее жизнь, всматриваясь вдаль, порой повернувшись спиной к зрителю и словно приглашая его войти в глубь пейзажной сцены и полюбоваться просторами вместе с ними.
После 1805 года суримоно Хокусая вновь изменили свою форму. Они увеличились в размерах и стали почти квадратными. Их образы приобрели особую значительность и поэтичность, созвучную сопровождающим изображение стихам. В маленьких сценках художник сумел выразить глубокие и важные суждения о мире. Подчас его суримоно апеллировали к древним литературным образам, подчас говорили языком народной поэзии, вызывая в зрителях множество разнообразных чувств и ассоциаций. Так, о надвигающихся зимних холодах, о домашнем тепле и уюте рассказало новогоднее суримоно Женщина с вязанкой хвороста, хотя на гравюре не было ни изображения зимы, ни новогодних приготовлений, а показана лишь молодая крестьянка, несущая на голове вязанку хвороста. Хокусай намеком рассказал и о приближающейся зиме, напомнив зрителям о деревенском обычае отправлять в город в первые дни нового года девушек для продажи хвороста горожанам, чтобы им жилось тепло и уютно. Стихотворный текст, сопровождающий гравюру, дополнил ее содержание, создал с ней единый образ, рассказав о деревенской девушке - дарительнице радости:
Фигура тонкая, как ива,
В тумане легком
Может раствориться.
Маленький ворон, несущий саблю. 1800-е Суримоно
Актер Тацуноскэ с марионеткой. После 1817 Суримоно
Не менее символичны и другие суримоно Хокусая, восходящие к середине 1780-х годов. Так, изображение ворона, несущего саблю, в гравюре Маленький ворон, рассказывало о достоинстве древнего аристократического рода, описанного в романе XI века Гэндзи моногатари, созданном писательницей Мурасаки Сикибу. Поэтому каждый предмет здесь не только символичен (сабля и ворон - синонимы, так как у героя романа Гэндзи сабля носила название «Маленький ворон»), но и отмечен особой изысканностью, декоративной утонченностью техники, колористическим разнообразием. Оперение ворона, например, передано сочетанием блестящей и матовой черной краски, а сабля в его когтях украшена яркими многоцветными узорами.
В суримоно Хокусая изображение окружающего человека природного мира обрело не свойственную предшествующему искусству многозначность. Об этом говорит одно из лучших суримоно мастера, выполненное в начале XIX века, Луна, хурма и кузнечик (1807). Оно, как и другие его суримоно, немногословно. Огромный бледный диск луны, едва проглядывающийся на фоне сероватой бумаги, ветка, свисающая со старого корявого дерева, отягченная спелым желтым плодом хурмы, и зеленый кузнечик, приникший к нему, - то немногое, что изобразил художник. Но содержание суримоно намного шире. Оно рассказывает о красоте лунной ночи, о наступающих холодах и щедрости природы, дарящей свои плоды неимущим. Об этом говорит сопровождающее гравюру стихотворение:
Свет осенней луны
Мы встречаем вином
Не счесть стаканов.
А бедный кузнечик -
Отведает ли сладкий сок хурмы?
[1 Цит. по: Б.Г. Воронова. Кацусика Хокусай. Графика. М., 1975, с. 35.]
Собирают травы. 1796-1797 Суримоно
Горный пейзаж с мостом. 1799 Суримоно
Ойран, стоящие у изгороди. 1796-1797 Суримоно
О многообразии мира рассказывает каждый изображенный мотив. Вся композиция построена на контрастном сопоставлении узорчатой красоты надписи, бледного лика луны и теплого мягкого овала плода хурмы. И корявый ствол дерева, и тяжелый плод хурмы оттеняют красоту ровного, холодного диска луны, дают глазу возможность насладиться ритмическими повторами, вызывают в сознании множество ассоциаций.
Интерес к предметному миру, внимание к миру вещей, их фактуре и цвету, характерный для городской культуры Эдо, привел Хокусая к созданию первых в японском искусстве натюрмортов, ставших частыми мотивами его суримоно. В них Хокусай использовал главный мотив как повод, чтобы передать сложное разнообразие предметов и их взаимодействие друг с другом, выявить их жизнь в пространстве и показать их символическое значение в качестве знаков красоты, богатства, добра. Работая на малом пространстве картинки-суримоно, Хокусай всегда стремился выразить поэтическую значимость предмета, расширить его образный смысл.
Другой сферой деятельности, в которой Хокусаю удалось утолить свою неудержимую страсть к познанию мира, была в начале XIX века работа в области книжной иллюстрации. В эти годы он украсил гравюрами множество разнообразных книг от сборников юмористических стихов кёка (безумная поэзия), к которым сам сочинял текст, до книг с картинками эхон, украшенных множеством пейзажных и жанровых гравюр, отличавшихся четкостью и красотой узорчатого каллиграфического шрифта, объединяющего иероглифический текст с японской слоговой азбукой. Важным качеством популярных книг, предназначенных для массового читателя, была их понятность и современная трактовка классических произведений, герои которых выступали в современных одеждах и помещались в обстановку современного театрализованного быта, близкого, знакомого и любимого публикой по спектаклям театра Кабуки. Иллюстрируя книги эхон, такие, как Прогулки по Восточной столице (1802), Взгляд на достопримечательности Восточной столицы (1800), Песни И тако (1802) и Горы и горы (1803-1804), Хокусай уделял значительное место видам столицы, красоте ее рек и мостов, фиксируя все детали увиденного, одновременно подмечая смешное и характерное, создавая подробный рассказ о современной жизни. В этих работах мастер, развивая традиции своих старших современников, показал себя и как тонкий лирик, и как бытописатель.
Реквизит для прощального представления. 1820 Суримоно
Мастерская художника. 1821 Суримоно
С 1805 года художник начал работать над иллюстрациями к большим прозаическим произведениям, и в первую очередь к романам. Хокусаем были охвачены произведения практически всех прославленных авторов своего времени, таких как Дзиппэнся Икку (1765- 1831), Сикитэй Самба (1726- 1822) и Кёкутэй Бакин (1767 - 1848). К их книгам он создал ряд сложных, динамичных композиций, включающих пейзажи, тонкие портретные образы, умело выявляя эмоциональное состояние героев, темными и светлыми контрастами туши подчеркивая напряженность драматических сцен. Особенно плодотворной была совместная работа Хокусая с Бакином. Авантюрные и назидательные романы этого талантливого и весьма популярного в Японии автора несли в себе отпечаток идеологии своего времени. Их героический пафос был близок характеру Хокусая. Только за два года (1807-1808) он проиллюстрировал восемь романов Бакина. При этом темперамент и активный нрав каждого мастера проявил себя в полной мере. Не случайно на протяжении их совместной творческой работы между ними вспыхивали жестокие ссоры, а в процессе работы над иллюстрациями к Речным заводям (Суйкодэн), романа китайского писателя XIV века Ши Най-аня, издававшегося в Японии в пересказе Бакина, дело дошло до полного разрыва и даже до суда, поскольку каждый из авторов претендовал на ведущую роль своего творческого участия. Черно-белые иллюстрации Хокусая были признаны главными в украшении книги, и ему было предоставлено право продолжать работу над изданием с другим автором - Рандзаном. Серьезное отношение горожан к этому процессу свидетельствовало не только об амбициозности авторов, но и выявляло важную роль, которую читатели романа отводили миссии художника.
Новая Есивара. 1800
Из серии Взгляд на достопримечательности Восточной столицы
Работа Хокусая над Речными заводями длилась двадцать лет, с 1808 по 1828 год. В течение этого времени им было создано двести больших разворотов к семидесяти одной главе этого грандиозного романа-эпопеи, повествующего о приключениях бесстрашных и могучих героев-повстанцев XII века, ставших легендой и уподобленных природным стихиям.
Гиперболизация образов, представленных в романе, и демонстрация их фантастических подвигов соединились в гравюрах Хокусая с жизненными ситуациями, тонко и тщательно нарисованными пейзажами, видами усадеб, включились в реалистическое повествование с бытовыми деталями. Атмосфера сказочности,сопоставление действующих лиц с грозными силами природы - тучей, ливнем, ураганом, описание их невероятной силы, ощутимые в китайском романе, были еще усилены Бакином, выражавшим пристрастие японцев к художественной метафоре. Хокусай, внимательно изучивший китайские иллюстрации XIV века к Речным заводям, усилил в своих гравюрах пейзажное начало, лишь косвенно выраженное в романе, и тем самым придал повествованию большую эмоциональность и достоверность. Вместе с тем, отойдя от бытовизма китайских гравюр, он сделал акцент на героическом духе подвигов, совершенных повстанцами, создал обобщенные сильные образы Ли Куя - «Черного вихря», преодолевающего речные водовороты, У Суна, голыми руками убивающего тигра. Динамичным острым рисунком подчеркивая стремительность действия людей, укрупняя и вводя в атмосферу природы их образы, Хокусай тесно связал стиль гравюр со стилем письменного текста. Изображенная им природа способствовала раскрытию настроений и характеров персонажей, отмеченных кипением бурных страстей. Контрастное сочетание черной туши и белого фона, напряженность поз и стремительность жестов отражали темперамент самого мастера, рассказывающего о жестокой борьбе добрых и злых сил.
После 1804 года Хокусай совершил ряд больших путешествий. Он побывал в Нагоя, совершил поездки в Киото, Осака, провинцию Синано. Во время своих поездок он неустанно зарисовывал все увиденное, людей, архитектуру, пейзажи. Весной 1812 года после длительного путешествия в восточные районы Японии он опубликовал свой первый том альбомной серии Манга (смешанные рисунки), над которой начал работать еще в 1810 году.
Дождь. 1803-1804 Из книги стихов Горы и горы
Иллюстрации к роману Бакина Суйкодэн. 1808-1828: Тун Мэн в лодке
Драка
Ли Куй - «Черный вихрь» переплывает реку
Над пятнадцатью томами этого альбома, задуманного им как пособие для начинающих художников, он работал в течение многих лет с перерывами. Последние три тома, подготовленные его учениками, вышли уже после смерти автора. Несмотря на то что альбомы не отличались красочностью и были напечатаны оттенками черных, серых и оранжевых тонов, необыкновенное богатство жизненных впечатлений, включенное в них, привлекло к ним огромное внимание, собрало вокруг них многочисленных учеников и в значительной мере определило дальнейший путь художника. Манга как подлинная энциклопедия жизни оказалась значительно шире первоначального замысла. В ней раскрылся масштаб личности и творческих интересов художника. В альбомах Хокусаем было зафиксировано буквально все, на чем останавливался его взгляд и что подсказывало его воображение. В них вошло множество рисунков с самыми разнообразными сюжетами, сделанных мастером кистью и зафиксированных ксилографическим способом. Здесь были мифологические герои, персонажи исторических хроник и уличные сцены, и ремесленники за своими занятиями, и изображение борцов и танцоров, лошадей, зверей, птиц, растений, архитектурных деталей, пейзажей, разнообразных вещей и предметов домашнего обихода, орудий труда. Внимание Хокусая привлекали характерные особенности движения людей и животных, показ женщин и мужчин за разными занятиями, с разными выражениями лиц и в разных эмоциональных состояниях, в разных позах и ракурсах, порой непривлекательных и неэстетичных, но всегда точных и выразительных. Смешное и гротескное, уродливое и красивое тесно переплетались друг с другом. Мысль художника была направлена на воспроизведение жизни во всем ее многообразии. Вместе с тем Хокусай не довольствовался простой фиксацией увиденного. Он выделял самое существенное, и каждый его набросок являлся обобщением увиденного. В гротескных образах не было злобы и агрессии, в них прослеживалась связь как с житейскими мотивами популярной литературы укиё-дзоси, так и с традициями сатирической живописи Средневековья, где с гротеском связывались философские суждения о смысле жизни.
Поэт Басё. 1817 Из сборника Манга, том VII
Из сборника Манга, том IV: Лошади. 1817
Стрелки из лука. 1817
Хотя в альбомах Манга не было внутреннего порядка в распределении изображений, одной из тем, как наиболее значительной, был выделен отдельный седьмой том. Опубликованный в 1817 году, он был целиком посвящен пейзажу.
В отличие от других томов здесь мастер ставил перед собой новые задачи исследования строения природы, основных законов ее бытия. Природа привлекала его не просто как красивое зрелище, но как объединяющее начало мира, выражение его совершенства. Именно в седьмом томе разрозненные идеи художника соединились в поток единых философских размышлений. В показе величавых гор, спокойных озер и могучих водопадов не было и следа характерной для других рисунков Манга иронии. Говоря о природе, Хокусай удивительно вдумчив и серьезен. И не случайно именно этому тому было предпослано поэтическое введение, написанное современником и другом Хокусая новеллистом Сикитэем Самба (1776 - 1882).
«Вчера, переправившись в Фукугава, на просторы Хирохата, где стоит известный храм Явата, мы отдали дань уважения старику Томотомо (псевдоним Хокусая в 1815-1817 годах. - Н.В.). Затем мы направились в Хасиба и причалили к Асадзи, чтобы прослушать пение кукушки. И тогда по нашей просьбе художник взялся нас нарисовать. Но сидеть дома и видеть природу через окно показалось нам слишком скучным. Тогда мы поднялись со своего места и пошли вперед. Мы видели, как дрожали бесчисленные изумрудные листья в густо-зеленых вершинах деревьев, как появлялись на небе пушистые облака, как они собирались в фантастические фигуры, похожие на причудливые горы. Затем мы пошли дальше через Ацути, перешли Мост обезьян и остановились, когда эхо повторило крик диких журавлей, донеся его до самых облаков. И тогда мы поняли, что пришли в Сакурада, что находится в провинции Овари.
А на горе Цукуба, куда мы взобрались, снег сверкал как мириады драгоценных камней под лучами утреннего солнца. Пройдя сквозь туманы, мы поднялись на берег Михо, где в Симиноэ растут древние сосны. Потом мы со страхом стояли на мосту Кумадзи и с удивлением смотрели на гигантские растения фуки в Акита. Так мы познали величие вселенной, постигли мощь мироздания. Мы видели и расцвет красных кленов, и луну, и снег, и весну, и осень. Здесь все было собрано воедино, и нам трудно описать красоту всего увиденного, настолько это было величественно. Грохот головокружительного водопада Оно продолжал отзываться в наших ушах.
А когда мы проснулись, то обнаружили, что лежим спиной к окну, и книга, где был изображен весь этот прекрасный мир, была нашей подушкой»[1 Цит. по: Искусство Японии. М., 1965, с. 70.].
Заснеженная Фудзи. 1814 Из Альбома путевых зарисовок
Такое эмоциональное предисловие, раскрывающее образный смысл пейзажей Манга, написанное известным писателем, служило не только дополнением рисунков Хокусая, но и рекламой альбомов. Восторженный стиль этой небольшой новеллы не был обращен только к автору, но касался и самой многогранно раскрытой им темы. Ведь по существу рисунки Манга были первым опытом в истории гравюры укиё-э обращения к собственно пейзажному жанру. Хокусай выступил здесь первооткрывателем, нашедшим свою область искусства и показавшим ее своим современникам. Конечно, пейзаж не был новшеством в гравюре. Он появлялся уже во многих работах предшественников Хокусая - мастеров гравюры Харунобу, Ки- ёнага, Сюнсё. Но там он играл роль лишь сопровождающего фона, на котором развивались жанровые сцены. Хокусай первым ввел в гравюру пейзаж как самостоятельный жанр, наполнил его новыми чувствами и тем самым поднял гравюру укиё-э на новую высоту. Особенно наглядно это проявилось в седьмом томе Манга. Здесь можно было увидеть и пейзажные композиции, и зарисовки реальных мест, пронизанные мощным чувством восторга перед красотой природы. Особое внимание мастера привлекали горы, реки и моря, воплощающие древние дуалистические силы мира. Пейзажи, представленные в Манга, были весьма разнообразными как по содержанию, так и по размерам гравюр. Пейзажные зарисовки могли группироваться по нескольку на одном листе, могли выступать в виде диптихов, занимая одну или две страницы. Но все они объединялись конкретностью и узнаваемостью показанных мест Японии, всегда поэтически трактованных, увиденных при разной погоде, проглядывающих сквозь пелену дождя, перья облаков или дымку тумана и, тем не менее, лишенных средневековой условности и идеализации. Атмосферу поэзии тома Манга с пейзажными зарисовками подчеркивал и помещенный автором на титульном листе портрет поэта Мацуо Басё (1644 - 1694), прославленного создателя трехстиший хокку. Поэт изображен задумчиво сидящим под пламенеющими листьями красного клена, словно отдыхающим после долгого пути и наслаждающимся тишиной и спокойствием осенней природы. Его задумчивая поза и весь созданный Хокусаем поэтический образ спокойной осенней природы, окружающей путника, как бы раскрывает замысел тома, посвященного странствованиям по живописным местам Японии. Художнику были близки идеалы поэта, и он так же, как Басё в поэзии, стремился в гравюре наполнить глубоким философским смыслом все явления природы. Изображая знакомые всем прославленные места, куда японцы любили совершать паломничества, Хокусай схватывал самое характерное, то, что поражало его воображение: цветущие вишни в Уэно, огромные растения фука в провинции Акита, плакучие ивы, свесившие свои тонкие ветви к воде реки Сумидагава, крутящиеся вихри водоворотов в провинции Ава. Даже самые маленькие сценки представали перед зрителем как законченные монументальные пейзажи с продуманной законченной композицией, стремлением передать простор, воздух, туманные дали. Два мотива особенно часто привлекали внимание мастера - это горы и волны. Они были особенно многозначными, в них художник раскрывал законы дуализма жизни вселенной, искал больших обобщений. Вода для него - зримое воплощение вечных изменений, происходящих в природе. Он изображал волны то тихо плещущимися, то катящимися ровной чередой, то вздыбленными, неистовыми и грозными, порождающими из себя драконов и птиц. Горы для него - символ покоя и величия мироздания. Не случайно так часто изображал он вершины, покрытые снегом и словно застывшие в гордом безмолвии. Таковы представленные в седьмом томе Манга гравюры Хигати. Снег на горе Цукуба и Перевал Мисима, где от белых горных вершин, доминирующих в пейзаже, веяло холодом и пустынностью. Художник, монументализируя горный пейзаж, приближая и как бы надвигая снежную вершину на зрителя, укрупняя и выводя ее на передний план, менял свою традиционную позицию взгляда с птичьего полета, заставлял его смотреть на гору снизу вверх. Контрастом черного и белого он подчеркивал суровость зимнего пейзажа, создавая особое настроение бесприютности. Но творческий метод Хокусая был чрезвычайно разнообразен. Подчас он прибегал к сложным композиционным решениям, позволяющим зрителю по-новому взглянуть на привычный ландшафт. Композиция ряда пейзажей седьмого тома, таких как Мост в Синано или Река Фудзикава в провинции Каи, строилась на пересечении диагональных линий, сообщающих движению воды динамичность и естественность. Внимание художника все чаще привлекал показ стихийности и мощи природы. Ему нравилось изображать ураганы и ливни, показывающие движение жизни вселенной. Но пейзажи томов Манга представляли природу в разных состояниях. Во многих случаях Хокусай показывал себя и как вдумчивый философ и поэт, создатель эпических изображений. Почти в каждом томе Манга встречались пейзажные мотивы, полные тонких наблюдений природы, рассказывающие о смене сезонов, о цветении вишен или спящих селениях, как бы укутанных мягкой и пушистой снежной пеленой. В этих живописных композициях, наполненных большим человеческим чувством, каждый компонент имел определенное значение для создания образа. В весеннем пейзаже это старая слива, усыпанная цветами, и стаи легких птиц, кружащихся над ней, в зимнем ландшафте - мерно падающие хлопья снега и рыбачьи лодки, вмерзшие в залив. Красота природы во всех своих проявлениях волновала художника, а ее жизнь была осознана им как нечто значительное и ценное.
Деревня под снегом. 1814 Из Альбома правдивых картин
Не меньшее значение, чем пейзажные композиции, имели для Хокусая и помещенные в разных томах Манга фрагменты пейзажа, выделенные из целостной картины мира и наделенные своей поэтической значимостью. Таковы фрагменты природы, имеющие особое символическое значение и особую эстетику, отмеченные необычайным разнообразием форм, - камни и деревья, волны и водопады. Олицетворяющие горные вершины, имеющие множество значений, камни являлись издавна важной и необходимой частью японского пейзажа и японского сада. Чем причудливей форма камня, чем он древнее и чем больше на нем складок и трещин, тем выше становилась его художественная значимость. Именно такие камни изображал Хокусай, штриховкой и мощными линиями выявлял его древность. Эти созданные им образцы камней он использовал впоследствии в своих пейзажных композициях. В четвертом томе встречается целый ряд изображений деревьев - сосны, ивы, бамбука, вишни. Каждое из них было наделено своим особым символическим значением, восходящим к далекому прошлому. Хокусай связывал с ними представления о временах года, изображая сосну покрытой снегом, бамбук согнувшимся под осенним ветром, вишню в пышном весеннем цветении. Для каждой породы деревьев Хокусай находил свои выразительные приемы: тонкими нежными линиями рисовал он иву, сочными широкими мазками обозначал тую, острыми, ломкими штрихами намечал ветви сосны, мягкими отлетающими штрихами выражал трепет бамбуковых листьев. Наряду с изображениями камней и деревьев значительное место в альбомах Манга отводилось изображению водопадов, водоворотов, волн или ровной глади озера. И здесь художник стремился передать разнообразие и красоту природных форм, уловить неустанную изменчивость и орнаментальное богатство, создаваемое водной стихией. Он был захвачен мощью водопадов, тишиной озер, крутящихся и пенящихся прибрежных волн. Все эти штудии, предназначенные стать учебным пособием для начинающих художников, явились для самого Хокусая как бы преддверьем к созданию законченных пейзажных композиций. Постигая структуру каждого явления, он стремился выявить законы жизни вселенной, понять и отразить взаимодействие ее сил. Отказываясь от плавной, текучей линии, которую так любили художники укиё-э, его предшественники, так как она передавала радостное приятие жизни, Хокусай постепенно выработал свой особый почерк. Его линия отрывиста и угловата, резка и темпераментна, словно наделенная нервной вибрацией. С помощью быстрых и сильных движений кисти художник стремился запечатлеть постоянно меняющуюся картину мира, уловить и показать переход от одного состояния природы к другому, выявить соотнесенность покоя и движения.
Фудзи под дождем. 1818 Из Альбома путевых зарисовок
Многолетняя работа Хокусая над томами Манга оказала огромное воздействие на все дальнейшее творчество, в том числе над такими знаменитыми сериями гравюр как Тридцать шесть видов Фудзи, Путешествие по водопадам различных провинций, Виды замечательных мостов различных провинций, Сто видов Фудзи. В них органично соединялись разрозненные идеи мастера, его художественные открытия, стремления к многогранному охвату жизненных явлений и воссозданию широкой картины мира. Созданные Хокусаем серии следовали одна за другой. Их отличало необычайное разнообразие и широта художественного диапазона мастера от философского осмысления величественной картины мира до тонкого лирического переживания природы.
