По прибытии в Новые Дельфы мы заселились в гостиницу в центре города. Номера нам Лэйнард предусмотрительно заказал раздельные, хотя Райвелин все равно будет в моей спальне ошиваться. По его словам, он во что бы то ни стало намерен снять кадр века, который обеспечит ему главный приз на ежегодном фестивале шокирующих снимков. Ну-ну, моя пижама с утятами замечательно в кадре получается…

А где, собственно, пижама-то?! Вместо нее я извлекла из чемодана нечто кружевное кофейного цвета. Воздушное видение не исчезло и после щипков за бедро, и крепкого зажмуривания глаз. Так. Кое-кто напросился на серьезный разговор с битьем подручных предметов.

– Сволочь, гад, свинья беспородная, конь бесхребетный, ты куда мою пижаму дел?! – С этими словами, потрясая тряпочкой над головой, я ворвалась в номер папарацци.

– Ту самую, которой я сегодня утром на кухне вытер черничное варенье, томатный сок и красное вино, абсолютно случайно пролившиеся на пол? – Райвелин медленно пятился к шкафу. – Извини, пришлось выбросить. Такие пятна не отстирываются. – Парень виновато шаркнул ножкой. – А тебе разве мой подарок не понравился? Я максимально похожую выбирал. Если как следует присмотреться, то на кружевах маленькие утята вышиты…

Ну, если как следует… Используя микроскоп. То, может быть, я смогу увидеть… утят.

– У моей пижамы штаны были от талии и до щиколоток, а в этом комплекте ты где штаны разглядел?! – Я наступала, еще чуть-чуть, и наглый тип будет загнан в угол.

– Вот. – Райвелин мизинцем подцепил три веревочки с бусинками.

– Вот? Вот?! Да я тебя сейчас на этих штанах на люстре повешу! Вор! Уничтожитель пижам! – Я швырнула верхнюю часть комплекта в лицо парню. – Чтобы я эту гадость больше не видела! Лучше голой буду спать, чем одетая словно мечта маньяка-фетишиста! – И, хлопнув дверью, вышла из номера.

Я ходила по своей спальне и искала способ обезопасить себя от зерокамеры пронырливого папарацци. Из одежды у меня одна майка и одни шорты, поэтому спать в них нельзя. В противном случае меня завтра из отеля вытурят за несоответствующий строгим правилам внешний вид. Щедрый на идиотизм император не придумал ничего лучше, чем поселить нас в самом роскошном отеле города-курорта в номерах люкс. И если Лэйнард может себе позволить разгуливать по территории «Олимпийских кущ» в одних сандалиях, то меня за лишнее пятно за шкирку возьмут и на коврик возле входной двери быстро отправят.

В лавки местные я тоже не пойду. Пока на ресепшн ключи ждали, я бросила неосторожный взгляд на ценник за стеклом бутика в холле отеля. Думала, глаза навсегда к стеклу прилипли, но ничего, отскребла. Платить за несчастный бюстгальтер два моих месячных заработка? Да никогда! Из принципа не буду! Кентавра взять и попросить его отвезти меня в средней паршивости гиперлавку… Проклятие, местным таксистам в галстуках-бабочках и с наманикюренными копытами язык не повернется такое сказать. Они меня презрительным взглядом разом и четвертуют, и кремируют!

Короче, придется действовать исходя из возможностей, предоставленных отелем. Выбирая между иглой и степлером, я сделала выбор в пользу последнего. Надо вносить инновации в общепринятую кроватную жизнь, а то все по старинке да по старинке… На прикрепление простыни к матрасу ушло ровно десять минут. Еще столько же я потратили на открепление одного края у изголовья кровати. Сразу не сообразила, что мне туда залезть надо будет.

Закончив подготовку ко сну, я отыскала в сумке позывной оракула, списанный с бумаги императора, подумала немного и решилась на беседу. Все равно приговор будет не окончательный. Я надеюсь на это. Иначе… Иначе пьяный кентавр светлому в брачную ночь, а не я. У деда останусь.

– Часа правдивых видений вам, могу я услышать Христиандру?

– Услышать нет, только увидеть. И проводить в последний путь, если желаете. Убили ее день тому назад… – Новость незнакомка сопроводила рыданиями и причитаниями.

Пропустив словесный поток мимо ушей, я попробовала выудить крупицы ценной информации. Я выразила согласие со всеми восторженными комплиментами в адрес безвременно усопшей, но не упустила случая поинтересоваться:

– Скажите, а с какой вероятностью сбывались ее пророчества?

– Девяносто девять процентов! – горячо уверили меня, после чего я прервала вызов.

Император знал к кому обращаться. Ладно. У меня в запасе один процент есть… Да зачем я себя успокаиваю?! Просто заставлю мойр переплести мою судьбу, по крайней мере этот кусок, а если узнаю, что это происки Афродиты… Ох и не поздоровится ей. Деметра живо по мягкому месту накостыляет за единственную и нежно любимую правнучку. Богиня любви неделю сидеть не сможет.

Ближе к ночи в номер доставили букет лилий и коробку шоколадных конфет. Райвелин вину осознал и подлизывается. Я попросила вернуть подарки отправителю и сопроводить словами «никогда не прощу». Пусть его совесть дальше мучает. Не вижу причин заключать перемирие. Чуть позже доставили заранее оплаченный императором роскошный ужин из десяти блюд. Я отковыряла от каждого по маленькому кусочку, тщательно прожевала под бдительным оком официанта и похвалила мастерство повара, втайне мечтая о вазочке с пломбиром. Зря я от конфет отказалась.

Выпроводив официанта, я приняла душ, змеей вползла под простыню и мгновенно уснула. Правда, столь же мгновенно проснулась, но вместо заката за окном уже царила глубокая ночь. Ответ на вопрос, что именно нарушило мой покой, нашелся не сразу, а спустя несколько минут прослушивания ансамбля народного новодельфийского творчества под окном. Кто-то кому-то пел серенады в четыре часа утра. Я села на кровати, отодрав половину скрепок, и пожелала неугомонным артистам… доброй ночи, использовав витиеватые фольклорные выражения, дошедшие до нас из глубокой древности.

Я дотянулась до зеротерминала и собралась вызвать администратора, но внезапно услышала свое имя в тексте развеселой песенки и передумала.

– Райвелин! – Вот неугомонное существо. Оригинальный способ просить прощения, но не ночью же!

– Это не я! – На фоне освещаемого фонарем окна появилась темная взлохмаченная фигура и села рядом со мной.

Я подавила кровожадное желание задушить папарацци и спрятать труп под матрас. Его зерокамеру завтра утром проверю. Не дай Аид хоть кусочек голой пятки найду на зерографиях – сменю журналиста.

– Лэйнард… – вылетело изо рта следующее предположение.

– И не я, – меланхолично отозвались справа. – Сам уже десять минут размышляю: их сразу на атомы распылить или сперва имя заказчика выведать, а потом все равно на атомы распылить.

– А ты что здесь делаешь?! – рыкнула я на императора.

– Я? Будущую супружескую жизнь репетирую. Пытаюсь понять, какого размера должна быть кровать, чтобы всем места хватило. Если ты намерена и впредь спать втроем, то предупреди заранее. Я побольше куплю.

Все. Я озверела. Держите меня трое, а лучше четверо. Нет, здесь и десять с трудом справятся! Они. Меня. Достали. Некоторые в частности и весь мужской род в целом. Вламываются когда хотят и… где приспичит. Моя жизнь из тихой гавани превратилась в общественный туалет, где каждый желает отметиться. И ладно бы по-маленькому, так они по-большому гадят. Разберусь с пророчеством, утру нос светлому и уйду в амазонки. Научусь с пятисот шагов из магопуля воробью в глаз попадать и начну всех парней на подходе отстреливать.

Разорвав простыню, я замоталась в нее на манер тоги, открыла окно и принялась методично сбрасывать вниз предметы. Очистила подоконник от цветочных горшков, стол от письменных принадлежностей. Выкинула стулья и пуфик для ног. Опомнилась, когда уже журнальный столик подтаскивала… Почесала затылок и отправилась на улицу добивать тех, кто выжил после бомбардировки.

Райвелин бежал впереди меня, расталкивая проснувшихся постояльцев. Парень умудрялся делать зерографии, одновременно подбадривая меня. Лэйнард левитировал позади, периодически обозначая свое присутствие разрядами молний. Возле лифта мне попался администратор, которого я запихнула внутрь и по пути вниз прочла ему лекцию о пользе здорового сна, а также потенциальном вреде тех, кто этот самый сон нарушает, и предложила воочию убедиться в способностях одной ну очень злой феи нанести тяжкие повреждения хоровым диверсантам.

Словно фурия я выскочила на улицу, схватила первого попавшегося музыканта, отобрала у него гитару и разбила ее о мостовую перед отелем. Аплодисменты по случаю моего появления плавно сошли на нет… Лица членов ансамбля вытянулись, и все взгляды обратились в сторону разряженного певца. Тот медленно снял маску и обеспокоенно посмотрел на меня.

– Фэй, ты чего? Что с тобой случилось? Ты чего такая нервная?

Я помахала перед глазами рукой, дернула галлюцинацию за нос, убедилась в ее реальности и только после этого назвала по имени, а вдруг она от звука голоса все-таки рассеется?

– Тоттен… – У него опять были разноцветные глаза. И во взгляде было нечто такое, от чего у меня подгибались колени. Впрочем, они и от улыбки Руфима подгибаются, и от колечка Лэйнарда, и от пирожков Райвелина. Надо к лекарю-костоправу за консультацией обратиться на досуге.

– А ты зачем… здесь?

– Ты цветы назад отправила и шоколад твой любимый, а я, между прочим, его полдня искал по всему Унлесс-Сити, – с ноткой обиды сказал Многоликий.

Сегодня он выбрал облик, который использовал в первый день нашего знакомства. Мальчишка в нелепой разноцветной одежде. На ногах башмаки с серебряными пряжками, на голове шутовской колпак с покаянно звенящими бубенчиками. Как на такое чудо в перьях сердиться… А как такому верить? Сердце заметалось в груди, но принять какое-либо решение ему не дали.

– Фэй, отойди в сторону! – Я обернулась на окрик императора. В руках светлый перекатывал шаровую молнию. – Мы о чем с тобой договаривались? – прошипел Лэйнард демону.

– Только не здесь… – упал на колени администратор отеля.

– Конец Новым Дельфам, – философски заметил из кустов Райвелин.

– Я с мертвецами не общаюсь! – И Многоликий ударил «тленом».

Светлый успел выставить щит, меня он отшвырнул заклинанием к папарацци в кусты. Гибель окружающих неизбежное зло при выяснении отношений между двумя могуществами. Я бы никогда не встала на их защиту, если бы не в моих силах было остановить намечающийся снос полуострова, приютившего несчастливый курортный городок. И еще… Мне до зуда интересно, о какой договоренности упомянул Лэйнард!

– Стоять! – крикнула я.

Ветви растений, повинуясь моей магии, удлинились и спеленали драчунов. Наступило временное затишье, полумертвые от ужаса постояльцы отеля облегченно выдохнули. Я выдернула из укрытия папарацци и, прикрываясь им, как щитом, вышла на середину поля боя.

– Что вы за игрища устроили? Ведете себя, словно тараканы в брачный период. Территорию не поделили? Некуда мозги приложить? Мигом позову Деметру, она вас пристроит на общественно-трудовые работы: виноград опылять или коров доить.

– Зря ты это затеяла… – перебил меня освободившийся от растительного кляпа Райвелин.

В тот же момент соперники синхронно кивнули друг другу, разорвали путы и продолжили кидаться всякой магической дрянью. Меня и папарацци прикрыли сразу два щита: «доспех Тьмы» и «латы Света». Сквозь мерцание защиты мы наблюдали за передвижениями императора и короля. Они проваливались в порталы, возникали за спиной друг у друга. Каждый старался особо подлым ударом пробиться через щиты. Применяемые заклинания становились все масштабнее и масштабнее. По стене отеля поползла трещина, на дороге образовался разлом…

Будучи магом, я ощутила ослабление щитов, схватила дезориентированного папарацци за шкирку и рванула в сторону от сражения, но…

Я стояла в полный рост. Лицом к Райвелину. Три «копья Тьмы», выпущенных Многоликим, пронзили нас обоих. Вокруг краев ран расползалась чернота, вызывая жуткую боль.

Не хочу так… С мольбой в глазах я обернулась к Лэйнарду. Император подмигнул мне и послал два воздушных поцелуя, подаривших легкую смерть папарации и мне, а вместе с ней осознание очередной захлопнувшейся ловушки, но не для меня… Сети были расставлены на Тоттена. Страшно подумать, что сделает темный, когда поймет, что убил меня своей рукой…