Я спала. Спала мучительным болезненным сном и сквозь него слышала песни и истории о сумасшедшем демоне и простушке фее. Но все они были с несчастливым концом. Тьма. Ласковая, почти что ручная Тьма, льнула к моим призрачным ладоням, змеей обвивала тело и согревала мою холодеющую от плохого предчувствия душу. Но скоро шумная компания голосов, устроившая дружескую пирушку у меня в голове, смолкла, и остался всего один. Очень усталый, полный надрыва и обреченности.

– Ты знаешь, каково это? Прожить почти полтора тысячелетия? Ты знаешь, каково это – год за годом терять тех, кого ты любишь, кому веришь и с кем хотел бы идти дальше? Ты знаешь, каково это, стоя у погребальной повозки с каменным лицом, стиснув зубы, провожать их в последний путь? Я проводил сотни… Но я не хочу провожать тебя.

…Это неправда, что демоны не умеют любить. Мы умеем. По-своему, собственнически, и часто наша любовь не приносит счастья избранникам. Мы требуем полной отдачи, самопожертвования и повиновения. Прибежать по первому зову, упасть, перевернуться… Не в прямом смысле слов, но примерно. Разве тебе такая любовь нужна? Я слишком стар, чтобы меняться, и слишком силен, чтобы не изменить тебя… Ты выбрала не того, моя маленькая Фэй, но мне отрадно знать… Знать, что у тебя есть человек, который будет рядом с тобой, будет предан тебе и не будет требовать большего, чем ты готова ему отдать… Я ухожу. Мое время подошло к концу. Уже не дни, а часы идут в обратную сторону, и мне осталось совсем ничего. Закончу одно дельце, и вперед… Хотя, не скрою, уходить именно сейчас нелегко. Как подумаю о… Да ладно. Чего уж теперь сожалеть о несбыточном. Да и не умею я толком это делать. Мне проще убить и забыть, чем представлять, чем вы с ним… будете заниматься… Прощай. Прощай, моя добрая злая фея. Прощай, и не думай про старого потрепанного жизнью демона. Спи, маленькая, а когда проснешься, то уже ничего не сможешь исправить…

…Лежать дома в своей постели, в окружении моря цветов, гор плюшевых игрушек было приятно, но неимоверно скучно. На стены комнаты наложили заклинания покоя и тишины. Ни одного звука не проникало сквозь плотно закрытые окна. Пульт зеровизора от меня спрятали и не сознавались куда, ведь, по словам лекарей, тяжелобольную, то есть меня, нельзя волновать, а уж тем более огорчать. Возле порога сопел Цербер и рычал каждый раз, когда сюда пытались войти. Исключение составляли родственники. Их песик пускал без возражений.

По комнате народ передвигался на цыпочках, разговаривал шепотом, поминутно интересовался моим здоровьем. Ответить мне не давали, не дай Асклепий перенапрягусь. Каждые пять минут заходил кто-нибудь другой, и хождение по мукам начиналось по новой. Кормили меня сплошь питательными кашками с мелко порубленным мясом, притом с ложечки. М-да, мать мне столько внимания не уделяла, когда я под стол пешком ходила, а теперь ее материнские чувства просто распирают изнутри. Еще бы понимать почему? Последние три месяца полностью стерлись из моей памяти…

Скука меня окончательно добила ближе к обеду. Нехотя проглотив половину ненавистной овсяной каши, я выскользнула из кровати, достал из тумбочки альбом с зерографиями и принялась рассматривать их. Первые годы жизни в памперсах я безжалостно перелистнула, мельком взглянула на школьные и студенческие снимки, подробнее остановилась на недавнем времени, перевернула последнюю страницу и наткнулась на сюрприз. В коричневом бумажном пакете лежала стопка совсем свежих зерографий за авторством некоего Райвелина… И датированы они как раз тем периодом, который кто-то вырезал из моих воспоминаний.

Я открыла пакет, вытащила оттуда перетянутые резинкой снимки и сложенную вдвое бумагу. Открыв ее, я прочитала короткую записку. Ее содержание повергло меня в шок…

«Фэй, читая эти строки, ты, скорее всего, ничего не будешь помнить. Король Тьмы обещал хорошо поработать над твоей памятью. Не так давно он нашел меня. Я думал, прибьет как врага, пособника Света, а он с просьбой пришел. Почти как к другу – темному.

Я мог бы оставить все как есть, как советовал мне Многоликий. Выждать какое-то время, затаиться, бросить профессию наемника, устроить свою жизнь на те деньги, что он дал мне, а потом якобы случайно встретить тебя. Встретить опять. Встретить, чтобы уже не отпустить никогда. Но я решил поступить иначе.

Я очень виноват перед тобой, и это чувство вины не даст мне спокойно жить и наслаждаться жизнью, зная, что, будь у тебя выбор, ты выбрала бы не меня, а его. Ту демонскую разноцветную сволочь, которая попросила меня позаботиться о тебе, когда его не станет.

Я долго думал и решил, что не хочу быть номером два. Соглашусь, большего я не заслуживаю, но лишать тебя возможности быть рядом с тем, кого ты действительно любишь, несправедливо. Хотя кто я такой, чтобы размышлять о справедливости.

Надеюсь, ты найдешь зерографии раньше, чем король совершит свою самую большую глупость. Найдешь, поймешь и простишь. Его. Меня. Нас всех, кто использовал тебя. И императора Света тоже. Он не такой уж плохой человек, просто одержим идеей сделать мир лучше. Новый мир, ибо старый переделать у него силенок не хватает.

Прощай, Фэй. Прощай и помни, что и такие продажные души, как моя, не лишены благородства, особенно когда рядом ты…»

Вот я, придавленная рамой, рядом со мной на подоконнике висит голубоглазый брюнет. Судя по положению его руки на зерографии, он и ведет съемку. Элла за барной стойкой в клубе с эмблемой красного жгучего перца. По стойке ходят практически обнаженные красавцы. Обнаженный прихрамывающий мужчина с затравленным взглядом прячется от толпы разъяренных женщин в подъезде дома, но не видит, что сзади к нему подкрадывается домохозяйка в бигуди и со скалкой в руке. Я рыдаю на плече незнакомого гоблина. Гроб, в котором я лежу с закрытыми глазами, в комнату входит черноволосый растрепанный парень. Замок ледяного дракона Рашинкарда. Меня обнимает за талию тот самый мужчина с затравленным взглядом. Избитая королевская кобра, хранительница сокровищ ящера. Поцелуй с красавчиком, а на обратной стороне зерографии подпись: «Она назвала его Тоттеном!» Я и пепельный блондин прячем труп эльфа в чьем-то офисе. Возмущенный дракон. Санитары утаскивают два бездыханных тела, развалины, на которых стоит юноша в красном камзоле. Элла целуется с тем самым парнем, с которым целовалась и я. Кухня моей квартиры, полная женщина, я и голубоглазый пьем за столом чай. Я явно чем-то расстроена. Побег от кентавра. Горящий дом мойр, вид полуострова с высоты птичьего полета. Колесницей управляет Арес.

Снимки выпали из рук и веером разлетелись по полу. Я с выжженной душой, заново разбитым сердцем и абсолютно сухими глазами опустилась на краешек кровати. Кто дал им всем право решать за меня, что помнить, а что забыть? Ради моего же блага? Что ж, они все ошиблись, и я докажу им это.

Лэйнард. Улыбчивый жестокий эгоист, который поставил на кон все и проиграл. Он мечтал заново перекроить мир. А может быть, просто остаться в нашей памяти тем, кто попробовал, хоть и не достиг успеха. Кто же поймет до конца заковыристые пути, которыми идет светлый?

Руфим. Красивый породистый наследник престола. Из него получится отличный демон. Не сразу. Со временем. Серьезный, надежный, рачительный. Он станет достойным преемником своего отца. Научится виртуозно писать сценарии и воплощать их. Он получит заслуженное признание и положенные ему награды.

Райвелин. Наемник, предававший меня изо дня в день, которого стоило бы повесить, четвертовать и сварить в кипящем масле, как-то незаметно потеснил в моем маленьком дурном сердце короля. Что поделать, не умею я помнить плохое. Сама разве не ошибаюсь? Ошибаюсь, конечно, вот и других не лишаю такого права. Недаром из всех последних желаний я выбрала его губы на своих губах… И именно эта, вторая любовь, живущая в моем сердце, спасла меня и весь мир до кучи. Маленький изъян, сделавший жертву несовершенной. Непригодной для Тьмы.

Тоттен… Многоликий, неуловимый, заигравшийся в ребенка взрослый или так и никогда не повзрослевший ребенок. Он сделал прочную броню из жестокости и бессмысленного веселья. Заковал в нее мягкую с детства надломленную душу и взвалил на плечи тяжелый груз. Думал, что никто не догадается, почему он так долго сидел на троне в полном одиночестве? Полторы тысячи лет – рекорд. Он боялся. Великий король Тьмы банально боялся, что его ребенку предстоит повторить когда-то им самим пройденный путь и, оказавшись на грани срыва, собственными руками убить сошедшего с ума отца. Я не позволю ему уйти. Мы не закончили наши дебаты, ведь во сне говорил только он, а меня лишили права на законный ответ!

Сегодня суббота. День свадьбы Руфима и Эллочки. Замечательный день, который неминуемо будет испорчен. Главный кукловод, дергающий за ниточки, все еще не найден, и интуиция мне подсказывает – сегодня он затеет решающую схватку. Терять ему больше нечего, и другого удобного случая может не представиться. Пора узнать, в какой узор на полотне сплелись случайно оборванные ниточки. Мне нужно срочно попасть на торжество. До произнесения нерушимых клятв.

Я подозрительно уставилась на окно, потом на шкаф, откуда реквизировали всю одежду до последнего носка. Раз так… В прошлый раз я мир в простыне спасала, в этот придется в пижамке с утятами, которую из мусорного ведра извлекли и отстирали. Птички цвет немного сменили с желтого на болотно-зеленый, и штанишки стали узковаты в бедрах, но все-таки лучше, чем доспех из чистого шелка без ничего под ним.

Я распахнула окно, приложила к губам палец, дабы вовремя остановить восторженный вопль дежуривших на тротуаре поклонников, схватилась за плющ и привычно поползла по нему вниз. Притормозила у окна Самариты, постучала, ответа не дождалась, зато снизу из толпы мне сообщили, что амазонка уже два дня как где-то пропадает. Вполне возможно, принц нанял ее обеспечивать безопасность на свадьбе.

Спустившись на тротуар, я отхлебнула из пузырька лекарства, предусмотрительно захваченного с собой, и, держась за стеночку, поплелась во внутренний двор за транспортом. Силы еще не те, чтобы во все тяжкие на всех парусах пускаться. Я зашла в сарайчик, посмотрела на метлу с нулевой отметкой на топливном баке, самоходные ролики без тормозов и вышла, притворив дверь.

– На меня полюбоваться пришла? – спросил знакомый заносчивый голос.

Я обернулась. В окружении жирных ворон на привязи стоял мой бывший пегас и элегантно жевал ромашку.

– Ты мой родной! – Конь вызывал умиление. – Единственное, что ты умеешь, – это голос подавать! Но как своевременно ты это делаешь!

Раньше я бы не взглянула в сторону чужой собственности, но сейчас… после ускоренного курса развития разрушительных наклонностей… Океан лопатой перекопаю, горную гряду голыми руками воздвигну!

Занятый самолюбованием пегас проморгал момент, когда я с оханьем на него запрыгнула. От испуга он взвился на дыбы, расправил крылья и взлетел, разломав загон. Вцепившись ему в гриву, я наигранно злобным шепотом расписывала ему прелести бойни, где он окажется, если через пять минут не доставит меня к храму Афродиты.

Впечатлительный коняга проникся, набрал высоту и стремглав помчался в озвученном направлении, распугивая участников воздушного движения. Встречного. А врачи говорили, волноваться нельзя… Да мне минута до повтора реанимации осталась! Мы в сантиметрах разминулись с двумя метлами, едва не протаранили мини-дракона, волчком закрутившегося вокруг своей оси, обрели хвост в лице двух дорожных полицаев, которые по нашей вине лишились измеряющего скорость радара, и на полном ходу вдребезги разнесли рекламный щит. Терпеть не могу рекламу, а плохую вдвойне!

Пегас ошалело мотнул головой, дернул крыльями и пошел на снижение. Неловко стряхнул меня, промычал невразумительное извинение и повалился на землю, тяжело дыша. Отъездился на время, бедолага. Я погладила его по плюшевой морде, достала из кармана лекарство, сделала еще глоток для поддержания тонуса и… изумленно посмотрела на этикетку… «Озверин. Сироп. Принимать по половине чайной ложки в день». Упс…

Из интервью случайного прохожего

– Я шел из гиперлавки, закупился продуктами. Мне два шага до остановки общественного транспорта осталось пройти, как над головой что-то просвистело… Согласитесь, неожиданно? Не каждый день над головой свистит нечто крупное, а потом искры летят и куски горящей пластмассы за шиворот сваливаются…

Когда дым рассеялся, я осмотрелся: на тротуаре валялся пегас, возле него суетилась незнакомая девчонка в пижаме. Она погладила коня, отхлебнула что-то из пузырька, а потом произошло непредвиденное. Она хрустнула шеей, потянулась, заметила меня и подошла, загадочно так улыбаясь… Я честно подумал, что она меня в асфальт намерена зарыть, но она меня поцеловала… А ничего так целуется. Опыт чувствуется… Все-все, не отвлекаюсь! Значит, она меня поцеловала, темные очки с носа сорвала, на свой нацепила и попросила ее поздравить. Ну, с сумасшедшими спорить себе дороже, поэтому я ее поздравил, ага… со свадьбой. Только я так и не понял: завидовать ее будущему мужу или сочувствовать…

Из интервью владельца оружейной лавки

– Как начался мой день? Как обычно он начался. Солнышко светило, птички пели, море шумело… Откуда у меня персональное море? Да стереосистема в лавке стоит. Клиенты же разные приходят, некоторые нервничают, бывает, а море их на нужный миролюбивый лад настраивает. Расслабляет, так сказать, чтобы они из моей лавки со своим приобретением не вышли и сразу за порогом массовый террор не устроили.

Так вот… Сижу я, газетку читаю, за принца Тьмы, того, радуюсь. Такую кралю мужик отхватил, уважаю! Не то что прошлая его невеста: тощая, страшная, ножки кривенькие… И тут слышу, колокольчик звенит. Я газетку отложил, улыбку на рожу-то нацепил… Все, понял, больше улыбаться не буду! Смотрю, она входит… Я ее по ножкам-то кривеньким только и признал. Знаете, она как очки темные сняла, так мне сразу отчего-то пацифистом захотелось стать. Нести, так сказать, доброе и светлое в массы. И чего она? Чего-чего, к прилавку подошла, магопули посмотрела, винтовочку примерила. Гляжу, не нравится ей товар. Я сдуру-то поинтересоваться решил, чего она изволит, и она изволила.

А гранатомет, говорит, у вас есть? И смотрит на меня так проникновенно, будто из живого душу вынимает и перчиком посыпает. Я как стоял, так и сел… А потом, думаю, чего я теряюсь? Она ж его не поднимет.

Сходил в кладовочку, гранатомет достал, принес, а она его бодренько так на плечико взвалила, кнопку активации нажала и ствол на меня направила… Признаться, в этот момент я малость струхнул, но девочка мило улыбнулась, в реверансе присела и «спасибо» говорит. Еще пару винтовок, которые для охоты на особо матерых хищников покупают, крест-накрест на себя повесила, гранаты к поясу прикрепила и, это… вышла…

А про деньги я ей напоминать не стал. Пусть ребенок играется на здоровье. Жалко, что ли!

Из интервью амазонки

– Я стояла во внешнем оцеплении храма. Небо было безоблачным, солнце припекало нещадно, поэтому, когда я это увидела, то первым делом о тепловом ударе подумала. За спиной свадьба, пятьсот человек гостей, куча народа поблизости с зерокамерами ошивается, а тут Оно шагает… Я бочком к напарнице слева придвинулась и спрашиваю: «А ты тоже галлюцинацию видишь, или у меня одной нервы сдали?» И тут до нас дошло, что никакая это не галлюцинация!

По перекрытой для свадебного кортежа улице действительно двигалась с ног до головы обвешанная оружием девушка. Она целенаправленно шла к нам. По мере приближения зрители замолкали. Первые ряды постарались с ограждением слиться, последние стали канализационные люки вскрывать и утекать потихонечку. А мы что? А мы стояли. Что нам оставалось делать, имея при себе лишь парадные бутафорские копья? Никто же никакого нападения не ожидал, тем более такого наглого. В общем, мы по рации посовещались и решили, что нам всем дружно голову напекло.

Она к ступеням храма подошла, попросила нас посторониться. А мы чего? Ничего. Просто у двух из нас обморок случился. Они на ступеньки легли, глаза закрыли… Она, то есть наша коллективная галлюцинация, в брешь и пролезла. Дальше что было? Это вы у жреца храма спросите…

Из интервью жреца храма Афродиты

– Стою я за алтарем, цветочки жертвенные поправляю. Гости все на своих местах сидят, перешептываются нетерпеливо. Я получил знак о готовности невесты и запел приличествующую случаю песнь, дабы усладить уши Прекраснейшей и попросить ее благословения на брак влюбленных.

Окончив песнопение, я махнул рукой, приглашая к алтарю счастливого жениха, а когда он подошел и возложил дополнительно к цветам блюдо с фруктами в дар богине, я позвал невесту, дабы молодые обменялись клятвами.

Ввиду отсутствия ближайших родственников прекрасную невесту сопровождал отец жениха – великолепный Тоттен Многоликий, король Тьмы. Личность, конечно, не столь значительная, как моя ненаглядная богиня, но тоже весьма примечательная. Элеонора принесла в жертву Афродите свой свадебный букет. Я спел еще одну торжественную песню, после чего предложил брачующимся обменяться клятвами, а потом отдал дань старой традиции и задал всего один вопрос…

Лучше бы я молчал в тряпочку! Столько церемоний провел и ни разу не было осечки! Нет, протестующие, конечно, были, да и причины, почему брак не может быть заключен, разные назывались, причем разными существами, но никогда, слышите, никогда эти причины не разносили выстрелом из гранатомета храмовый витраж, изображающий выходящую из морской пены Афродиту, и никогда не влетали следом, качаясь на одном из свадебных флагов!

Через дверь, что ли, нельзя было войти, как все нормальные люди и нелюди! И люстру зачем было прицельным выстрелом с потолка сбивать?! Я уж молчу про статую богини, на голову которой эта сумасшедшая приземлилась и принялась речь толкать!

Что она говорила? Да чушь какую-то несла про родственные связи будущей королевы Тьмы и императора Света. Копии зерографий в доказательство разбрасывала. Понятное дело, невеста в шоке, принц снизу прыгает, Эту полоумную со статуи снять пытается, Многоликий посередине прохода стоит и глазами хлопает. Король называется!

Суматоха та еще поднялась: гости свистят, журналисты столпотворение устроили, под руку со своими микрофонами лезут… Какое оскорбление для Афродиты! Естественно, она не стерпела. Лично в храм явилась разборки устраива… я имел в виду, порядок наводить. А Эта… Знаете, что она посмела богине сказать? Чтобы та отправлялась обратно на Олимп мужу носки стирать, и майку ему зашить не забыла, и штаны новые купила… Богиня любви – и домашнее хозяйство… Да это же святотатство!

Но на том представление не закончилось: когда Афродита вежливо напомнила, не стесняясь в выражениях, с кем Эта разговаривает, то… Нет, я не могу. У меня язык не поворачивается такое повторить… Надо, да? Что ж… Она сказала, что если на счет «три» богиня не унесет из храма свою роскошную зад… попу, то ей придется улететь, а дополнительное ускорение придаст… граната в ее роскошной… части тела, вместо крыльев любви.

А дальше из портала вышел император Света. Не знал, что его приглашали, а может, и не приглашали – он сам явился. Молодоженов поздравить. Хотя о свадьбе все забыли уже. Когда он встал рядом с невестой, то фамильное сходство всем в глаза бросилось. Ну а когда дочуркой любимой назвал… Можно, я остальные эпитеты опущу, я жрец все-таки… Разве что для примера. Овцой свинорылой назвал, кривокрылым павлином, неумехой истеричной, которая даже такого олуха, как Руфим, не смогла на себе женить… Не свадьба, а балаган какой-то получился!

Невеста, бывшая уже, в долгу не осталась. Правда, семейные разборки это что-то с чем-то! Их перепалку уже на крылатые фразы по всему зеронету растащили…

Тут король Тьмы очнулся и попросил папу с дочкой… свалить по-тихому, пока он из себя не вышел. Эта… взобравшись на статую, его горячо поддержала… Гранатой размахивая! И еще стишок про саблезубого зайчика декламировала… Король, нежно улыбаясь, предложил ей заткнуться. Она и заткнулась. Со статуи слезла, гранатомет к его лбу приставила и ко мне обратилась. Мол, обвенчай нас, любезный, а то у нее никакого здоровья не хватит за ним бегать… Да и рука устала гранатомет таскать.

Я и обвенчал! За десять секунд. А что мне оставалось делать?! Если она чеку выдернула?