Объявили перерыв. Между разгоряченными гостями появились официанты с легкой закуской на подносах, вином, шампанским и лимонадом. Извинившись, Станислав покинул меня, сославшись на неотложность нескольких важных разгоров. Мне тоже предстоит один. Всего один… И его не удастся избежать. Пусть так. Я готова к нему. Предвкушение и бесшабашное веселье овладели мной. Раз не в моих силах отменить выяснение отношений, то я имею полное права насладиться им сполна. Незачем более беречь переменчивое настроение Клеймора.
Я остановила официанта, взяла бокал красного вина и вышла на балкон подышать воздухом. То самое уютное местечко, где недавно состоялся разговор с загадочным… Сыном?! Ошанского… Я уронила бокал. Быть не может! Лорд выглядит не старше, чем на тридцать-тридцать пять лет. Не понимаю, почему я перестала замечать очевидные вещи? Рядом с маркизом со мной происходит что-то неладное, но я не хочу, чтобы оно заканчивалось. Я попала во власть наваждения. Шоколадного и шелкового. В меру сладкого. С насыщенным вкусом тайны на губах…
- О чем мечтает леди? О счастье во всем мире? Драгоценностях, что украсят ее нежную шейку? Или о новой игрушке? - я не отвечаю. - Да, именно о ней все ее мысли в златокудрой головке…
- Оставьте свои размышления для ушей сплетниц. Они будут вам благодарны за столь ценную информацию. Вам назвать их имена и адреса? - пробные уколы словесной шпагой нанесены и парированы.
- Ты быстрая, Алесса, за тобой не угнаться. Что есть у маркиза Виттельбергского, чего нет у меня? - Клеймор закурил сигарету.
Мужчины обожают сравнивать себя с другими представителями сильной половины человечества. В свою пользу. Какой им от этого прок? Убедят себя пару раз в превосходстве, но потом найдется тот, кто будет выше, быстрее, красивее. И у кого будет, в конечном счете, больше.
- Он не навязывает мне свое общество. Ни к чему не принуждает, - добвляю россыпь маленьких болезненных иголок в разговор. - Не отбирает мою свободу…
- И ты сумела понять это за вечер? - я чувствую веревку на своем горле. Из грубого ворса. С узлом и длинным концом, прикрученным к деревянной перекладине. - Курить будешь?
- Не откажусь, - я встала лицом к искусителю. Протянула руку к раскрытому портсигару и взяла сигарету. - Есть такое понятие - родство душ, но вам оно не знакомо, потому что у вас нет души. Вы то холодны, то страстны, то равнодушны. Вы мечетесь в поисках самого себя, Людвиг. Определитесь раз и навсегда, чего вы желаете. Всем от этого станет легче, - я докурила. Хороший монолог вышел. Образец изящной словесности.
- Ты много знаешь обо мне, моя девочка, но правду ли? Ты видела то, что я показывал тебе. Сделала выводы, а те ли? Впрочем, неважно. Тебя не переубедить,- меня передернуло от обращения. - Со мной тебя интересовала только плоть, - прокомментировал лорд. Мужчина присел на край балкона.
- Я развиваюсь. Морально эволюционирую. Такой ответ тебя удовлетворит? - Людвиг усмехнулся и искоса посмотрел на меня.
- Ааа, вот оно в чем дело… - усмешка окрасилась зеленым цветом нахальства. - Тебя начали интересовать более зрелые отношения. Ты, как и любая женщина, постепенно превращаешься в самку. Машину для воспроизводства гадящих кусков мяса. Тогда предлагаю тебе перепрыгнуть сразу через ступень - выходи за меня замуж, Алесса! - граф не слишком последователен. В построении предложений. Кто же сперва оскорбляет, а через миг выкладывает для оценки потроха?!
- Нет, даже если убрать твой некрасивый поступок из истории наших взаимоотношений, сделать вид, что его не было, я никогда не отвечу тебе согласием. Да, мне уже нужны чувства, но не те, которые предлагаешь ты, Клеймор, - зачем ты так цепляешься за меня? Оставь, оставь и беги, пока я не оборвала тебе руки.
- Тебе к лицу жестокость, - его не обрадовал и не огорчил мой отказ. Граф просто сделал очередной ход. Бросил козырную карту, но будь я запечатана - это не туз! Его мужчина прячет в рукаве и приберег на крайний случай.
- Да? Я рада, что тебе пришелся по вкусу мой новый образ. Для тебя старалась по старой памяти, - я обхватила лицо Людвига ладонями и прошептала, в миллиметре от его рта, не касаясь. - Спроси меня, почему я себя так веду. Спроси…
- Почему? - подчинился мужчина, овеяв меня порцией мятного выдоха. Искусственным резким запахом, как и сама личность Клеймора.
- Потому что этого хочешь ты…
Я целовала его секунду, а после укусила до крови за нижнюю губу. И показательно облизнулась, отстранившись. Вернулась в зал и тут же утонула в душном хороводе потных тел, зажигающих под музыку оркестра, откуда меня выудил Станислав, разбив мою спонтанную пару с малознакомым сыном провинциального лорда. Ошанский сгреб меня в охапку и отволок в одну из комнат отдыха, проигнорировав возражения. Эмоции переполняли душу, искали выхода, грозя вот-вот взорваться, но разбивались о невозмутимость маркиза. Он перекрыл дверь телом, а чувства усмирил взглядом.
- Надо ли говорить, что я ревнив? А от тебя пахнет другим мужчиной, - я осмотрела напряженную фигуру возле двери и заливисто рассмеялась.
- Надо ли говорить, что я не невинна? - мне в точности удалось скопировать интонацию маркиза. От его ответа на мой выпад зависит все остальное. Осознает ли он это? Даст шанс или прихлопнет новорожденные узы между нами?
Мужчина сел ряд со мной. В его взгляде, устремленном на меня, живет восхищение. Я вижу в его зрачках свое отражение, а он себя в моих. Какое мгновение… Я чувствую невероятный подъем силы. Рэ проходит сквозь каждую клеточку тела… Я могу взять и удержать ее сколь угодно много… Я…
- Алесса… Перестань… - хриплое дыхание. - Ты не должна. Ты никогда не должна повторять это…
Я вернулась. В материальный мир из… Там не было ничего, кроме меня и светящихся ровным желтым светом рэ и… Нет, не вспомню.
- Что за ночь сегодня? - спросила я. Необыкновенная. Страстная. Принуждающая и побуждающая.
- Полного слияния Близнецов. Самая страшная ночь в году, - мрачно ответил Ошанский. - Мне надо идти. Еще увидимся, - мужчина вышел, а подошла к окну, отдернула занавески. На простираюшемся в бесконечность угольно-черном небе ярче всех огней города нестерпимо сияли ставшие единым целым Близнецы…
Вдалеке от праздника, на котором жировали гости - наглые развращенные людишки, возомнившие себя королями ничтожной жизни, в темном помещении молодая девушка отсчитывала минуты в ожидании. Похожие друг на друга, но чем-нибудь да отличающиеся. Она радовалась уходящим мгновениям, ведь каждое из них приближало ее к цели. К завершению плана, что годами вынашивала и осуществляла по этапам ее семья, а ей выпала честь завершить его.
Шаг за шагом. По канату на двадцатиметровой высоте, не смея посмотреть вниз. Опустить усталые развернутые в стороны руки. Сгорбить натянутые плечи и согнуть прямолинейный позвоночник в полукольцо. Днем и ночью. Без перерыва. Идти, лишь смутно подозревая о том, что ждет ее на противоположном краю. Такова жизнь на грани. Вытянута в одном направлении. Без перекрестков, тротуаров, попутчиков и остановок.
Не хотите ли попробовать ее? Поверьте, вы полюбите ее, если захотите выжить. В ней есть особенная прелесть. Боль в перетруженных мышцах в какой-то момент невыносима. Ее заливаешь крупными слезами, закусываешь губой или щекой и ждешь… А-ха… Момента, открывающего шестидесятое дыхание. Перелома: изматывающая судорога, приносящая за собой наслаждение. Отпускает…
Да! Она отомстит. За всех. Павших в несправедливой войне на истребление. Где десятки рук рвали на части еще теплые тела поверженных противников на поле боя, чтобы не восстали. Девушка не была участником тех событий. Она родилась много позже. Но память предков, великих воинов, лишила ее спокойствия. Ее род никогда не смирится с поражением. Никогда!
Узкая ладонь, украшенная дорогими перстнями, сжала ткань диванной обивки, пропоров ее острыми ноготками. Девушка выдохнула. Год, а за ним еще один. Собрать разрозненные элементы в кучу и запустить необратимый процесс. Вернуть вероломно отнятое могущество и поставить мир на колени, в кровавое месиво.
Где-то завыли псы…
Дверь открылась, впуская в комнату человека. Не зажигая лампу, он безошибочно определил месторасположение девушки и уселся в удобное кресло напротив нее.
- Анна, Анна, моя милая Анна, зачем же так злиться? Здесь все пропитано гневом и ненавистью. Ты сильно рискуешь. Не боишься выдать себя? - по роскошному ворсу ковра прошуршала мягкая укоризна. Так старший брат дает насталения младшему. Или сестре неразумной.
- Нет. Мне, как и королям древности, неводомо это чувство, - голос девушки разрубил бы и камень. Уверенность в словах. В мыслях. Хорошее дело, но лишенное гибкости.
- А что тебе ведомо? Беспощадная ярость берсерка, когда успокоение приходит лишь с разорванным собственными зубами горлом противника, и алые капли скатятся в желудок, наполняя его упоительной сладостью победы? - нарисовал в реальности страшные картины прошлого посетитель.
Девушка потянулась к воде на столике возле дивана - во рту пересохло.
- Перестань. Расскажи, как продвигаются поиски Аватары? - Анна перевела тему. Говорить о том, что не известно ни ему ни ей в полной мере… Никудышняя тема.
- Затаился, гаденыш. На устроенные провокации не поддается. Я чувствую его присутствие рядом, но не могу понять кто. Я близок принять твою идею и устроить форменную резню. Может быть тогда он покажется на глаза. Нельзя же скрываться вечно! - мужчина выругался. Суета вокруг Человека и его носителя сильно утомила. Прыгают, прыгают который год по столице и окрестностям, словно блохи по псине, а результат не двинулся с места.
- Делай, что хочешь, но добудь мне его голову. На пути к мечте все препятствия должны быть устранены. Конечно убив Аватару, мы не уничтожим человеческого Бога полностью, но потеря связующего звена между ним и материальным миром значительно ослабит его, - предмет не раз обсужден. Обсосан, как мозговая косточка. До гладкой белизны.
- Я постараюсь, моя Королева, - пообещал мужчина. Он произносил похожие слова всегда в конце обсуждения данной темы. Это стало традицией неудач.
- Кстати, не знаешь за каким Зверем сюда явился Скайди Скилл? - гневная гримаса исказила хорошенькое личико девушки. Как обычно, если в поле зрения мелькнет пшеничное каре или появятся небесно-голубые восторженные глаза лера, о котором спросила Ее Высочество. - Приглашение умудрился раздобыть… Мерзавец!
Маркиз пожал плечами. Откуда же ему знать? Скилл плевать хотел на необходимость подойти и получить разрешение у хозяина территории. Сообщить цель визита и срок пребывания. Разгуливает, где пожелает, не смотрит, куда ногу ставит, а вдруг там чей-то хвост лежит? Или ловчая яма выкопана?
Надо заняться. Приструнить шелудивого паршивца, чтобы заразу своеволия не разносил. Но не сегодня…
- А своего щенка тебе удалось посадить? - Анна распахнула окно личной жизни мужчины. Беззастенчиво так. Не скрыться от ее прозорливых глаз.
- Мы поговорили, - уклончиво произнес собеседник, предпочитая не распрастраняться о подробностях. - Признаться, я надеялся, что его выходка сыграет нам на руку, но по видимому смерть двух девушек Аватару не заинтересовала.
- Четырех…
- Что?! - Зверь! Так вот о чем говорила Алесса… - На совести мальца двое. Кто находится под подозрением?
- Никого определенного. Либо пришлые постарались, либо один из сумасшедших. Не знаю… - разум охвачен неверием, а в сердце обосновалось отчаяние. - Столько проблем. Рук не хватает…
Больницы переполнены. Врачи сбились с ног в поисках панацеи от людского бешенства, охватившего столицу и окраины. Чувствительные души, ощущают преддверие событий, участникам которых им предстоит стать. Согласия их никто не спрашивал и не поинтересуется. Для некоторых лишь собственное мнение представляет вселенную с планетами и солнцем, самодостаточное и не терпящее возражений.
Но можно ли винить, если с младенчества мягкие желания были вырезаны из еще несформированной конструкции десткого характера и заменены на стальное… "должна". Ребенка не пощадили. Мяли, месили, ломали и закатывали в форму, пока не получили запланированный результат. А в итоге? Толку знать "что", но не знать "как"!
Анна выглядит сильной. Девочка, недавно забавляющаяся с плюшевыми мишками, получившая в распоряжение немерянную власть, а вместе с ней и ответственность. Но много ли она знает об этих понятиях? Вкусив их мякоть, поняла ли она, что вкус их несовершенен, а косточка внутри ядовита… Не поняла, а оттого кровь в ее венах заражена и отравила все тело.
- Расследованием занимается отдел особых поручений? - равнодушно поинтересовался мужчина. Его задница и сына надежно прикрыта. Королева Синая не рискнет поссориться с ним, сдав на потеху толпе, как отъявленных убийц. Все одной веревочкой связаны. Дернешь за узелок, спереди, а распустится тот, который сзади.
- Да, но оно уже прикрыто. Глава отдела, наш ставленник, отлично справляется с обязанностями и не задает глупых вопросов. Знаю, - девушка остановила возражения, - но знакомить я вас не буду. Своры мне не нужны, а ты с ним непременно сцепишься.
Она думает - власть достойна драки. Ох уж эти крамольные мысли, что там, где не справится ум и подведет опыт, то поможет неотесанная сила. Юность… С горячим сердцем, с черно-белым восприятие мира и кучей развешанных на предметах бирочек с подписанными названиями, чтобы не забыть, но часто вчерашние подростки забывают менять их. А время бежит, а люди меняются… Вырастают за пределы отведенной им полки или срывают надоевшие маски из папье-маше. Старые, потрескавшиеся. Ношенные, но в паутине.
Говорить Анне… Еще рано. Что не она хозяйка положения, а лишь рабыня обстоятельств. Девушка не перенесет удара. Ее, воспитанную для великого деяния, заменит другой. Истинно обладающий могуществом и способностями. За чьим призывом, а не тявканием, пойдут, побегут… Сметая все на своем пути, с пеной бешенства у рта, волоча за собой вырванные метры кишков.
Это… Надо… Остановить… Видения…
Мужчина в кресле сжался в комок.
- Станислав, с тобой все в порядке? - девушка заметалась по комнате. Схватила стакан воды и поднесла к губам маркиза. Он заставил себя выпить теплую жидкость. Проклятые Близнецы. Всю душу перекрутили.
- Да. Теперь уже да, Анна, - сквозь зубы проговорил мужчина. Он унимал не только скачущее сердце, но и взбесившиеся поток рэ.
- Что это было? - девушка испугалась. Потерять друга. Надежного соратника, но не за него. Она боялась остаться одна во враждебном ей мире. Откуда Анне знать, что мир равнодушен. Ко всем.
- Ты… - Ошанский не до конца оправился от видений, - ничего необычного не ощущаешь?
- Нет! - поспешно ответила девушка. Очередное доказательство ее несостоятельности. - Что? Что я должна чувствовать?!
- Тогда мне почудилось. Не забивай ерундой свою чудную головку, Анна. Я пойду… - лорд поднялся и направился к двери.
- К-куда? - Анна перестала что-либо понимать. Растерялась. Стояла посреди комнаты. Смотрела в спину, которая удалялась и удалялась, а потом и шаги стихли…
Маркиз удалился на порядочное расстояние от той части дворца, где он удостоился чести быть принятой Королевой. Он упорно преодолевал шаг за шагом по темным тропкам сада, как будто от этого зависела его жизнь и жизнь его близких. На самом деле не так. Вторая встреча стремительно бежала ему навстречу, не давая поблажек и не делая скидок на самочувствие.
Низкая полноватая тень перегородила дорогу лорду, вынырнув из кустов. Одернула одежду. Поправила на голове подмигнувший золотистым бликом обруч. Громко откашлялась и… высморкалась. Маркиз дернулся от трубного звука и уставился на человека. Полного несуразностей. С нелепым внешним видом. Не призванного, но поставленного повелевать людьми. Последнего участника спекталя, где один актер и один зритель - сам лорд.
Кто же остальные? Рабочие сцены. Гримеры. Полотеры, кем бы ни выглядели и ни были разряжены. Ошанский не заносчив, наоборот, мужчина прекрасно осознает, кто здесь кто, поэтому грустно ему. Немного. Обмельчали синайцы. Пара шагов вброд, замочив брюки до колен, вот и вся глубина души.
- Ну, что, Ошанский? Вам удалось что-нибудь выяснить? - пузатый гномик-король приплясывал на месте от нетерпения.
- Вам не о чем беспокоиться, Ваше Величество, впереди минимум два года безмятежности и спокойствия, прежде чем вам следует начинать опасаться за свою жизнь и мирное существование ваших поданных, - поделился секретной информацией маркиз. Вполне охотно.
- Спасибо, Станислав, за добрую весть, а то я уже хотел в доспехи паковаться, - невесело сказал Остин. Вытер пот с облысевшего лба.
- Не торопитесь. Я предупрежу, когда ваша несравненная супруга начнет действовать. Хотя… Вы можете потренироваться в одевании на себя ржавых консервных банок. Они определенно помогут выгадать лишние пять минут существования. Вас будет интересно выковыривать оттуда… - грубить королю? А в чем тут грубость? В заложенных за спину руках? В высокой подтянутой фигуре? В глазах, устремленных сквозь монарха? Да-да, еще припишите к образу развеваемые ветром полы плаща в сторону эдакого нескладного колобка на кривых ножках.
- Я знаю, - человек услышал два первых предложения. - Одного не пойму, почему ты помогаешь мне? - взгляд Остина соскочил с лица маркиза, прыгнул на занятные золотые пуговицы на пиджаке, метнулся к платочку, выглядывающему из кармашка.
Ошанский обжег короля синая холодом из карих глаз и произнес четко по-слогам:
- Возможно, потому что вы обладаете редким среди людей качеством - умеете просить, а не приказывать. Объяснять, а не орать "выполняй". Все вместе это составляет весьма полезную вещь - умение убеждать. Жаль, что вы редко им пользуетесь, Ваше Величество…
Маркиз слегка склонил голову в знак уважения, получил в ответ похожую благодарность и скрылся среди лабиринта дворцового сада.
Два дела в минус и два в остатке. Наполовину доволен собой или… Наполовину разочарован? Ясно одно - устал, как собака. Старая плешивая псина, которую даже на порог дома хозяева не пускают до того отвратно она выглядит и пахнет.
Ошанский добрался до бального крыла королевского дворца, но не торопился вставить свое измотанное тело в пьяную музыкальную кроговерть, владеющую сознанием людей. Маркиз продрался сквозь тощие заросли розовых кустов и спрятался в чернильных разводах тени от здания. Прислонился щекой к шершавой стене. Всего пять минут. Одиночества, согревающего ледяную пустыню мертвой души. Ан, нет! Там, среди белых острых торосов, вздымающихся в небо сверкающими пиками застывшей в порыве побега воды, зеленеет в проталине. Нечто… Нежно-очаровательное. С тонкими усиками-стебельками. С полупрозрачными крыльями-листочками.
Рука тянется вырвать дрянь, пустившую корни. Не успеешь оглянуться, как из одного семени слабости вырвется на свободу буйная цветущая долина с пиликающими кузнечиками и суетливыми муравьями. И лед вдруг вспомнит, что когда-то был живой рекой с золотыми и пурпурными рыбками. И ветер, удивленно замерший между небом и землей, с протяжным стоном разомнет одервеневшие члены и со смехом помчится куда-то в надежде обогнать самого себя.
Да, любое проявление чувств должно быть уничтожено за благословленной ненадобностью. Да вот… Комок встает в горле при тени мысли об уничтожении маленького чуда и глаза… мужские глаза! Наполняются слезами. Руки сцепляются в отчаянном противоборстве за право миловать или казнить.
Учишься предвидеть. Пытаешься предугадать. Закрываешь сердце в укрепленном подземном бункере и думаешь - теперь никто не доберется! Злорадно потираешь ручки и пляшешь танец "имел я всех вас".
Однако… Три-четыре серебристые рыбки-улыбки, выловленные дырявым неводом среди тины лесного озера. Капля кленового сиропа на тыльной стороне ладони. Язычок, слизывающий ее. Хитрый бросок кинжального взгляда, поражающего поначалу отнюдь не сердце. Добавить кувырки и перевороты выходящих за рамки обыденности поступков. И кто уже трепыхается на живодерском крючке для свиных туш в мясном цеху, готовый к моральной разделке, упаковке и отправки в коробке с сухим льдом заказчице?!
Скажи кому, что Ошанский подвержен розовой привычке пятнадцатилетних сопливых девчонок влюбляться практически мгновенно… Высмеют! А зря. Не только влюбляться. Еще вспыхивать, как порох от неосторожно или с умыслом поднесенной спички, и гореть, и растекаться жидким металлом. Опасное соседство для человеческой жизни.
Лорд видел опустошенные присыпанные пеплом сгоревшего удовольствия тела своих бывших любовниц, которые через муку экстаза умоляли его оставить их в покое. Он выжимал женщин до дна, оставляя никому не нужную шелуху на грязном тротуаре города возле урны. Пройдя через него, они теряли способность любить, будто бы мужчина выпивал из них это чувство колкими поцелуями, выскребал пугающими ласками и складывал в потайные карманы одежды. Про запас. Станислав не хотел повторения, но повторялся, ибо женщины дарили ему отраду. Позволяли лету перемолоть стужу. Месяц, два… Дышать теплом.
От него прятали дочерей, случайно забывали пригласить в гости на чашечку чая. Репутация злодея-ловеласа волочилась за ним расколками разбитых сердец и туманом несбывшихся надежд. Аристократ не возражал сидеть диковинным зверем в зоопарке и огрызаться на протянутые сквозь прутья решетки руки. Так лучше… До тех пор, пока очередная дерзкая козочка не навострит копытца по его душу и не попробует поднять на рога. Кого-то мужчина сумел сберечь от себя, но не всех.
Любовь на цыпочках поздно ночью, огибая скрипящие охранные половицы далеко не глупого разума аристократа, прокрадывалась сразу в сердце. Спала, укутавшись в пестрое полотно эмоций, а утром встречала с горячим завтраком. Разве выгонишь пришелицу? Ошанский осознал через час после встречи с белокурой безумицей, что смешливая бестия уже расположилась на постой в груди, собираясь обосноваться теперь надолго. Укачивала страх колыбельной, уговаривала пряниками панику разжать челюсти и, спрятав за прозрачной кисеей намеков, честные-пречестные глаза, говорила: кто устоит перед тобой…
Образ чувства - зыбкий мираж, за которым лорд гнался всю жизнь. Не нарисованный ли фантазией идеал он ищет за юбками? Вымышленный. Недостижимый. На то и эталон, чтобы выравнивать по нему женщин из плоти и крови. Как профессиональный портной способен раскроить рубашку с закрытыми глаза в полночь, не вылезая из тюрьмы сна, так и мужчина ведомый первым впечатлением говорил себе, куда даме пришить полотна. Где отрезать излишек.
Знакомый запах… Кедр и мандарин, капля хмеля. Виноград со спиртом…
Станислав открыл глаза, снял до поры до времени ласковую улыбку убийцы и вышел из укрытия.
- Отец? - кажется, юноша удивлен.
- Михаил, - Ошанский подпер подбородок кулаком, - помнишь, мы обсуждали неприятное для нас обоих происшествие. В качестве причины срыва ты назвал смерть твоей… - заминка, нахмуренные брови, - подруги? - парень кивнул. Отвел глаза в сторону, спрятал в карманы руки и приготовился к выговору. - Почему я не услышал от тебя, что обстоятельства смерти схожи с тем, что натворил ты?
Сын поднял голову, несколько секунд держал рот открытым, отлавливая вспуганную мысль, и произнес:
- Я не знал. До сегодняшнего дня. Я решил…
- Не продолжай, - мальчишка выбрал очевидное из вероятностей. - Ты обвинил меня. Отчего же не бросился искать? Ты же был переполнен гневом и кипой претензий! - глупость не достойна сожаления. Она хорошо лечится насмешками. - Надо говорить о поспешности твоих выводов? - Станислав покачивался на каблуках, ожидая ответа.
- Я уже понял! - на что мальчишка раздражен? Он должен сфокусироваться на ошибке, определить ее причины, а не отмахиваться, промокнув под ливнем эмоций. - Откуда ты узнал? - спросил парень. У его ноги уже выросла приличная расковыренная мыском ботинка яма.
- У нас разные источники, - тонко усмехнулся лорд. Свои он афишировать не собирался.
Кто растрезвонил сыну, и так понятно без обличительных заявлений. Невоздержанная кусачая Алесса. Ее беленькие зубки раздирают ткань самой души. Целенаправленно или интутивно ее удары бьют по свежим ранам?
- То есть, эта дрянь не солгала?
Какое количество подтверждений является достаточным? Одно или сотня? В зависимости от уст, которые исторгли их, времени и места объяснений, продолжительности и глубины знакомства двух существ, вибраций голоса и направления взгляда, но даже так, человек верит исключительно самому себе, ведь все вышеперечисленное является суммарным выражением образа собеседника. Изломленной картинкой в голове. И разговор ведется не с тем, кто напротив. Прямо… Сбоку… За спиной… А с образом, то есть с собой. Как ни поверни.
- Герцогиня Беольская потрепала тебе нервы? - хмурый взгляд в ответ. - Не злись на нее. Она совсем не обучена. Первогодок. Вполне возможно, скоро мы будем иметь удовольствие часто видеть ее. Придерживайся нейтральной линии поведения с ней, - ласковая речь врача, уговаривающего пациента принять назначенное лекарство.
Михаил строптив. Непокорен и одновременно робок. На нем висит много ограничений - искусственно созданых запретов. В какой-то степени воспитание сына напоминает маркизу дрессировку дорогих его сердцу бойцовых собак и ломку диких волков. Те же качества прививаются. Так же корректируется поведение. Не все особи изначально приспособлены к существованию в стае, но, бесспорно, все имеют потенциал. Увы, не обходится и без выбраковки, дабы не испортить породу.
Когда закон естественного отбора давно прекратил являть свое могущество, и мир замер в сложноподчиненном равновесии между разумом и инстинктами, кто диктует ему дальнейший путь развития? Успевшие забраться на четырех конечностях на последнюю ступень эволюции и вставшие на две, но лестница не достроена. Предел не достигнут, и любопытство двигает заглянуть за облака и попробовать достать до солнца.
Сначала…
Но через много лет…
Общество одинаковых. Однотипных. Они ведут мир к логическому концу, ведь без разнообразия правящих видов деградация неумолимо приближает развязку, порождая поколение за поколением отсталые ленивые мозги и бракованные души. Уже не горят глаза. Непознанность заполнена предположениями. Никто не заставляет думать. Только спроси… И ответ будет дан. Зачем к чему-то стремиться немедленно? Заглядывать в щели между ступенями лестницы и ползать в пыли, стараясь разглядеть истертые миллионами шагов рисунки? А вдруг не пригодится, и личное время брошенной драгоценностью канет в черной глубине колодца. Зря…
Встряска давно перелиняла из желания в необходимость. Аналогия генеральной уборки в заброшенном доме новыми жильцами. Страсть переделать все по-своему, выбросить мусор, отмыть полы и расставить милые фарфоровые статуэтки, но… Ох-хо-хо… Бесконечная вереница частиц между глаголами. Как же она надоела! Если хлам оставляет на руках грязь, то люди - кровь…
Стол посреди пустой комнаты вряд ли назовешь изысканной обстановкой целой квартиры. Социум насчитывает больше одного индивидуума, а в планируемой бойне процент погибших трижды перекручивает стрелку весов в минус…
- Я против! - воскликнул юноша. - Давай избавимся от нее. Раз и… - сын рубанул ладонью впереди себя, словно разбивая стекло. - А ты уверен? Герцогиня не может быть одной из безумных?
Терпение и снисходительность - два помощника в общении с детьми. Запасом и того и другого Станислав располагал в избытке. Мужчина приподнял краешек губ, обозначив улыбку.
- Уверен, и Алесса нужна нам.
- Как скажешь, отец, - парень молод для противостояния за звание главного, поэтому делает вид, что подчиняется, получив дозу успокоительных переговоров. Не бить же малыша за естественное в его кругу желание обрести власть.
Обсуждение завершено. Ошанский отпустил сына восвояси и поднялся по лестнице в танцевальный зал. Мужчина не торопился, высматривая намеченную жертву. Помещение провоняло чужим резким запахом эмоций. Лорд шел к его эпицентру, проглатывая по пути подсказки посвященных и жестами приказывая им не вмешиваться. В сторону молодежь! На арене заслуженные бойцы!
Скилл ждал Станислава в полутьме коридора, привалившись спиной к стене и рассматривал ногти в заусенцах. Выбирал самый вкусный, смачно отгрызал его и сплевывал на пол. Мелкий засранец.
- Я уеду через две недели. Позволь уладить несколько дел, - мерзавец еще и издевается?! Он спрашивает? Куда там! Ставит перед фактом. Блондин взметнул белобрысые пряди, показав умильную мордочку провинившегося щенка.
Навязчивая потребность - открутить Скайди голову и запульнуть ее ударом ноги подальше отсюда. Ошанский сжал виски ладонями: в присутствии звериного ублюдка голова разболелась.
- Ты уберешься из Тираи завтра, - беспрекословный приказ, но не для блондина. Тот коротко хохотнул.
- Я останусь здесь, сколько захочу. Натрави опять своих подельников. Да будь их хоть сотни - они не справятся со мной. Ты знаешь это, я знаю это. Так давай разрешим наш спор навсегда! Будь мужиком, Станислав, а то твоя жеманность раздражает! - парень бухнулся на колени в противовес словам и пополз к Ошанскому, приговаривая жалобно: - Дяденька, а дяденька, прошу вас, ну ударьте меня… Разочек! Ну чего вам стоит?
Отъявленный комедиант. Цены бы ему в актерской труппе не было. Распродажа лиц на выбор: счастливые, грустные, озлобленные, заплаканные. Подходите - не стесняйтесь! Примеривайте - выбирайте! Цены умеренные - качество отменное! Не по тому пути направил Скилл стопы. Потерялся мальчишка.
Маркиз кивнул самому себе, соглашаясь с долей наставника. На миг.
Скайди так и не понял, как оказался в воздухе, а горло его - зажатым в клещях пальцев лорда. Упущенное из виду движение. Стремительный замах и подсечка… Когда он успел?! Ошанский впечатал тело парня в стену. Она содрогнулась, выпустив облако штукатурки. Следом мужчина навалился на юношу, придавив того немалым весом. Для пущей надежности.
- Зверь! - прохрипел пленник.
Но ответил он не на демонстрацию силы, а на творящееся безобразие с глазами Станислава: они обрели янтарный оттенок и расцвели золотыми искрами. Это же какой порвой самоконтроля надо владеть, чтобы держать рэ в узде в ярости и не… Схватка проиграна без начала. Пожалуй, прав аристократеныш, рано еще его на лопатки укладывать… Сперва подпорки надобно выбить. Ничего… Ничего! Не обязательно самому марать руки. Шипение яда в напитки и звон оружия в подворотне никто не отменял. В столице такой высокий уровень преступности!
- Слушай сюда, безродный, - мужчина сглатывал после каждого слова: говорить ему было затруднительно, - даю тебе срок неделю. Проваливай с моей территории! Если ослушаешься, то твоя шкура узреет, почему я игнорировал твои шалости и кое-что прощал, но ты не выживешь, и хоронить будет нечего, - сухая констатация факта. Совок, веничек и урна для пепла прилагаются.
Скайди упал на пол, а когда открыл глаза, то маркиза уже исчез. Взял и растворился в воздухе! Фокусник паршивый… Но силища! Парнишка присвистнул. Встал, отряхнул одежду. Через двадцать минут, не забыв попрощать с ректором университета, Скилл оставил празднество ради гостиничного номера и карандаша с бумагой. Утренним дирижаблем он планировал отправить письмо Эрнесту.
Усталость вызывала мысли о кровати или хотя бы кресле с мягким подголовником. Моральное напряжение переносится труднее, чем физическое. Правда, маркиз предпочел бы королевскому балу разгрузить почтовый дилижанс. Отрывки минувших сцен мяучащими слепыми котятами копошились в голове, натыкаясь друг на друга. От уголков глаз цветами чертополоха прорезались морщины, а грудь поднималась редко и тяжело.
"Старикан!" - крикнуло Ошанскому его отражение в зеркале. Мужчина прошел дальше, и оно переродилось в тень на стене. "Юродивый! Долго еще будешь кочевряжиться? Уступи… Человеком прошу - уступи!". Маркиз не реагировал. Он не отменял привычку пропускать странности поведения своей тени и отражения мимо ушей и глаз. "Дурак!" - темное пятно сложило на груди руки, повернулась спиной и отстало от человека. "Дурак!" - громче повторило оно, но и этим не привлекло внимание хозяина. Покачав головой, черная фигура улеглась на пол и продолжила послушно следовать за лордом как ни в чем не бывало.
Станислав обошел танцевальную залу, со скрытым превосходством и самодовольством отметил побег Скайди Скилла, дождался громогласного объявления рапорядителем праздника последнего танца, нашел взглядом Алессу ар Гантэ и стал пробиваться к ней сквозь толпу нагрузившихся алкоголем и едой гостей, оттого пребывающих в лениво-сонном настроении. Возле девушки Ошанский замер, поклонился, принял протянутую руку и повел кокетку на почти пустую площадку, где влюбленные или изображающие таковые пары состязались в искусстве обнаженной страсти - танго.
Смена рода деятельности - лукавство перед самим собой, но Станислав не может позволить себе остановиться и пропустить хоть кусочек событийного полотна. Быстрый старт и продолжительный забег с препятствиями наложили отпечаток на стиль жизни. Да и оставаться одному не рекомендуется: загадочные вещи начинают происходить… Лучший способ ограничить встречи с безликими посетителями - не создавать условий для их появления. И что лучше всего подходит для этого, как не охрана в виде прекрасной девушки?