Глава 26

Падение в преисподнюю

Как-то, прогуливаясь перед сном, Семен Семенович задержался на улице дольше обычного. Сумерки опустились на землю, на центральных улицах ярко горели фонари, в квартирах включили свет. Впереди был еще один выходной, поэтому Грач не торопился возвращаться домой, да и вечер был теплым и словно уговаривал остаться на улице.

Семен Семенович свернул с центральных улиц вглубь, к старым постройкам. Здесь ощущение надвигающейся ночи было более заметным. Фонари горели редко, приходилось внимательно всматриваться в дорогу, чтобы ненароком не угодить в какую-нибудь яму или грязь. Вскоре такое блуждание по неприглядным местам ему поднадоело, и он решил пересечь заброшенный скверик и поскорее выйти обратно, к ярко освещенной части города.

Сквер давно порос травой, и ни асфальтированных дорог, ни нарядных клумб здесь не было видно. Из-за недавно прошедшего дождя трава была влажной и скользкой. Семен Семенович уже пожалел, что свернул в этот сквер. Но возвращаться обратно и делать большой круг ему не очень хотелось.

Он ускорил шаг. Поравнявшись с цветущей акацией, Грач неловко повернулся, поскользнулся на влажной траве и, не устояв на ногах, упал в куст, который таил в себе неизвестно кем вырытую меж; корней яму. С улицы из-за разросшейся акации яма была незаметна – густые ветви скрывали ее. Падая, он старался удержаться, хватаясь за встречные ветви обеими руками. Но они были не настолько крепки, чтобы выдержать его, и падение становилось неизбежным.

Оказавшись в яме, Семен Семенович не задержался, как ожидал, на ее дне. Он покатился куда-то дальше, по земляной насыпи меж; корней, вниз, пока не упал на твердый грунт.

– Ну и полет! – вставая и отряхиваясь от земли, произнес Грач. – Теперь бы еще вылезти отсюда!

Взглянув вверх, он увидел над собой темно-серое пятно сумерек. Окинув взглядом насыпь, по которой нелепо скатился вниз, и решив, что по ней нетрудно будет выбраться наружу, Грач уже намеревался начать восхождение, как тут расслышал тихие голоса. Они доносились не с улицы, а отсюда, из глубины этой кем-то вырытой западни. Казалось, говорившие идут по направлению к нему. Замерев на месте, он разобрал их последние реплики:

– Бездельник! – ругался один. – Ты еще не в аппаратной?

– Нет, нет, ваше преосвященство, я уже лечу, – извиняясь, ответил второй.

До Грача донеслось отчетливое приближение одной пары ног – кто-то бежал в его направлении. Второй говоривший, похоже, повернул обратно.

Что-то подсказало Грачу отойти в сторону и спрятаться за груду валявшихся рядом пустых коробок. Не раздумывая, он прыгнул за ближайшие коробки и едва успел пригнуться в своем убежище, как вскоре появился и сам идущий.

Выглянув из-за коробки, Грач увидел быстро шагающего по подземному коридору маленького мужчину, не превышающего в росте и одного метра тридцати сантиметров. Его небольшая голова, казалось, росла прямо из широченных плеч.

«Что это? Подземелье эльфов или жилище карликов?» – промелькнуло в голове Грача. Семен Семенович видел незнакомца только со спины, и ему захотелось взглянуть в лицо. Любопытство заставило вылезти из своего убежища и, стараясь не шуметь, крадучись пойти следом. Все же опасаясь оказаться замеченным, он то и дело озирался по сторонам, прислушиваясь ко всем звукам и шорохам.

Место, куда так нелепо он угодил, выглядело окутанным некой скрытой от любопытных глаз тайной. Его можно было принять за подземный ход, если бы не множество дверей, расположенных по обе стороны этого туннеля. Надписей на дверях не было, вместо этого Грач заметил номерные знаки, состоящие где только из цифр, а где еще и с добавлением букв. Возле одной из них карлик внезапно остановился, открыл ее и шагнул внутрь. Оттуда послышался шум работающих машин и голоса людей.

Незнакомец, не проходя вглубь, обратился к кому-то из находящихся в этой комнате:

– Телесвязь наладили? Сегодня можем выйти в эфир?

– Да, – ответили ему, – но только по шестому каналу. Остальные еще не перебили.

– Хорошо, – одобрил вошедший карлик, – работайте дальше, мы должны успеть ко времени.

После этого короткого диалога он вышел и, пройдя немного вперед, зашел в комнату с надписью «666», плотно закрыв за собой дверь и заперев ее изнутри на ключ. Вскоре до Семена Семеновича донеслось тихое жужжание, напоминающее работу компьютера.

Немного потоптавшись на месте и убедившись, что мужчина пока выходить не собирается, Грач решил дальше отправиться один. Прямо по коридору в стене высилась арка. Подойдя ближе и заглянув за нее, он увидел огромный зал, в котором было темно и тихо.

Тут сзади послышался скрип открывающейся двери и голоса выходивших из какой-то комнаты людей. Растерявшись, Грач нырнул в темноту зала, и из-за выступа арки стал наблюдать за идущими. Но, едва взглянув на их лица, чуть не вскрикнул от неожиданности: по коридору шли не просто карлики, всех их объединяло одно сходство – это уродство лиц. Вся эта группа людей двигалась в направлении зала, где укрылся Грач. Молниеносно его внимание перекинулось в глубину зала, ища в темноте надежное укрытие. Тут его взгляд уткнулся в большой железный ящик, стоявший в самом затаенном углу. Ноги Семена Семеновича уже не ждали приказаний из мозгового центра и, подчинившись инстинкту самосохранения, в несколько прыжков перенесли тело Грача к нему.

Открыв крышку, он нырнул внутрь и только теперь, оглядевшись и принюхавшись к зловонному запаху, Семен Семенович понял, что угодил прямо в бак с какими-то отходами. Шестое чувство подсказывало ему оставаться пока незамеченным – это место было единственным и наиболее надежным укрытием в данный момент.

В зале постепенно стал разгораться тусклый свет, раздвигая темноту и открывая взору холодные каменные стены. Приоткрыв немного крышку, Семен Семенович, хоть и чувствовал себя словно зверь, попавший в клетку, все же с любопытством принялся наблюдать за дальнейшим развитием событий в этом тайном каменном склепе. Конечно, в эту секунду он пожалел о своем любопытстве, приведшем его сюда. «Мало мне своих проблем, еще в одну вляпался», – размышлял, сидя в неприглядном, да еще и зловонном месте Грач.

А тем временем в зал вошли незнакомцы, все они были обычного среднего роста. Они подошли к невысокому, но довольно широкому возвышению на полу, немного напоминающему сцену в театре, и остановились. Один из них, как решил Грач, – главный в этой кучке людей, стал отдавать распоряжения остальным.

– Минас, – обратился он к первому из вошедших, – ты займешься подготовкой дьявольского круга для магической церемонии.

– Простите, Ровоам, – о каком круге идет речь? – переспросил второй.

– Тупица, когда же ты запомнишь! – разозлился Ровоам и стал громко пояснять: – Тебе следует изобразить три круга, из которых диаметр внешнего будет равен девяти футам, а внутренние – второй и третий – на ладонь меньше один другого. В помощь себе возьмешь Карлоса. И не забудьте в середине круга написать час операции, имя ангела и духов – служителей дня. Также помните об именах присутствующих духов – напишите духов главы стихий: это Херуб, Сераф, Тарзись, Ханиель. И главное – не забудьте о господствующем знаке, именах земли, солнца и луны в эту эпоху.

Слушая эти наставления, Семен Семенович пытался понять: что же здесь происходит, к чему готовятся эти странные люди? Кто они: сектанты, иноверцы, безумцы? Теряясь в догадках, Грач внимательно вслушивался в их реплики, слова, стараясь ничего не пропустить и все запомнить. А тем временем говоривший закончил свою речь.

– Благодарю, Ровоам, – вежливо прохрипел Карлос; было заметно, что голосовые связки его немного простужены. – Что во внешнем, внутреннем кругах и в пространстве изображать, я знаю.

– Знаете вы, только вечно не то делаете! – продолжал ворчать Ровоам. – Для уточнения ко мне в комнату зайдете. Ладно, а пока пойдем дальше. Сидевилю подготовить жаровню и курильницу – благовония подберешь на складе «040». Чашей для крови жертвы займется Уриил. Да, вот еще что, Сидевиль, тебе заклинание огня – бросишь в него соли, ладану, белой смолы, камфары и серы. Их возьмешь на семнадцатом складе. И при заклинании не забудь произнести три раза имена трех властителей огня – Михаеля – царя солнца и молнии, Симаеля – царя вулканов и Анделя – князя саламандр.

– Все будет исполнено в точности, уважаемый Ровоам, – хором произнесли несколько карликов. – А через сколько времени нам следует собраться у вас на последнее согласование церемонии?

– В девять вечера жду всех. А завтра с семи утра начинаем работу, – заключил Ровоам и направился к выходу.

Следом за ним последовали и все остальные. А уже вскоре в зал вернулись Минас и Карлос. С собой они принесли на подносе несколько разноцветных флаконов с какой-то жидкостью, несколько граненых палочек, отдаленно напоминающих карандаши.

– Скажи мне, Карлос: а что, этот обряд будет какой-то особенный? – поинтересовался карлик.

– С чего ты взял? Все как обычно.

– А к чему тогда у Ровоама собираться?

– Не знаю я, не приставай. Давай делом заниматься, раз пришли, а не лясы точить. А то и сами угодим на жертвенный праздник в качестве очередной жертвы, – оборвал разговор Карлос и, взяв пузырек с фиолетовой жидкостью, окропил ею пол.

– Делом так делом, – протянул недовольно Минас и открыл пузырек с каким-то черным тягучим содержимым.

Несколько капель последнего вещества Минас вылил себе на руки и растер, несколько капель Карлосу, а остальное – на приготовленные палочки. После такой процедуры они приступили к работе по вырисовыванию кругов на выступе приготовленными палочками, которые в действительности оказались большими меловыми карандашами.

Как только творческий процесс был завершен и Минас с Карлосом, выключив свет, удалились, Грач выбрался из своего убежища и, крадучись, прошел к арке. В коридоре вновь послышались голоса идущих навстречу людей, и Семен Семенович вернулся на прежнее место.

Вскоре голоса затихли и опять воцарилась тишина. Но вылезать еще раз он уже не решился.

Ближе к полуночи дремота взяла верх, и он заснул. Он решил остаться в мусорном баке до утра. Провести беспокойную ночь в зловонном и неуютном пристанище подвигла сила его естественного любопытства. Охвативший сон был поверхностным, чутким, словно во сне он прислушивался ко всем исходящим звукам и шорохам, боясь быть замеченным.

 

Глава 27

Дьявольский обряд

Проснувшись утром, Семен Семенович собрался на время покинуть свое убежище и повнимательнее осмотреться кругом. Но как только он вылез из бака, слегка потянулся, распрямляя свое зажатое от неудобной позы тело, как тут же до него донеслись звуки монотонной музыки, периодически сопровождаемые ударами в барабан.

Не медля ни секунды, Грач забрался опять в свое убежище. Укрывшись в который раз в баке, он отыскал у себя в кармане спичечный коробок и, подложив его под крышку бака, соорудил таким образом удобную наблюдательную щель.

Тем временем звуки становились все слышнее. Грачу они казались чем-то средним между ритуальной музыкой африканского племени и похоронным маршем. И вот музыка наполнила своим звучанием помещение. Загорелся свет, но не тусклый, как накануне вечером, а ослепительно яркий.

Вчера Семен Семенович при бледном освещении не смог осмотреть полностью зал, где находился, зато теперь, огромный, из белоснежного камня, он просматривался как на ладони. Величественные колонны выстроились в шеренгу, придавая помещению строгость и молчаливую торжественность.

Потолок и стены заполняли изображения странных знаков, символов и цитаты из заклинаний. Свободной от надписей оставалась только одна стена, находящаяся как раз напротив того места, где укрывался Грач. Но и она не пустовала, а была задернута багровым полотном. В середине зала возвышался ступенчатый пьедестал.

Кое-где у стен из квадратных тумб торчали зажженные факелы.

В зал постепенно начали заходить люди, рассредоточиваясь по всему помещению. Большую часть вошедших составляли карлики, но среди них были и люди вполне нормального роста. И только тоже чудовищное сходство объединяло их всех – это уродство лиц, словно все они были собраны здесь специально по этому признаку.

«Господи, – взмолился Грач, – не карай меня за мое любопытство! Теперь я понял сам, что совершил огромную глупость, оставшись здесь на ночь. Но не отступать же сейчас. А впрочем, и некуда…»

В зале собралось около двухсот человек. Было похоже, что в этом странном подземном мире начинается что-то торжественное и загадочно-таинственное. Постепенно музыка затихла, и только барабаны усилили стук. Их бой был ритмичным и четким, словно они выстукивали ритуальный марш.

Услышав эти звуки, собравшиеся стали опускаться на пол, усаживаясь на согнутые в коленях ноги. В этот момент из другой двери, которую Грач до сих пор не приметил, важно шагая, появились шесть человек, одетых в черные плащи и маски. Они прошли перед собравшимися. Около пьедестала все остановились. Семен Семенович обратил внимание, что все встали в круги, начертанные накануне вечером.

Один из вновь вошедших повернулся лицом к залу и обратился к собравшимся:

– Мы приветствуем всех вас и надеемся, что великие силы ада и тьмы сегодня с нами и помогут свершению нашего общего дела. Сегодня еще одна душа должна прийти к нам по доброй воле и подчиниться дьяволу.

Говоривший замолчал и внимательно стал всматриваться в глаза стоявших перед ним людей, пытаясь прочесть во взглядах все их тайные мысли, будь то мысли одобрения или отчуждения. В толпе пробежал тихий ропот, и несколько человек в один голос выкрикнули:

– Да сбудется воля ваша и защитит нас князь тьмы!

Оратор протянул руки к толпе и изрек следующее:

– Пусть слова ваши будут реальны и сильны, ибо ничего нет могущественнее слова человеческого!

Закончив так приветствие, он взял у стены горящий факел и направился с ним к стене, завешенной тканью. А не доходя трех метров, поднял руку с факелом вверх и, прочертив огнем в воздухе какие-то магические знаки, вернулся к остальным. Лишь только он встал на свое место в кругу, все шестеро, припав на одно колено, гнусавыми голосами произнесли:

– Люцифер – ас – ас, князь тьмы, мы ждем тебя!

Наступила непродолжительная пауза. Затем откуда-то из глубины прогремел страшный рев, и красная ткань, висевшая на стене, как от сильного потока ветра, надулась, словно парус при шторме. Сорвавшись, она отлетела далеко в сторону и опустилась на холодный камень.

За тканью оказалась не стена, как предполагал вначале Грач, а небольшая квадратная площадка, в середине которой ступенчато были расставлены высокие подсвечники с зажженными свечами. В самом центре, между подсвечниками, на ковре из красного бархата лежал череп. Из глазных отверстий его струился свет, словно внутри были зажжены два прожектора.

Перед шеренгой горящих свечей стояла небольшая скамья, на которой высилась стеклянная чаша. Как бы в завершение всей этой ужасной композиции на заднем плане висело огромное изображение головы козла. Зловещее выражение его морды, неестественно длинные рога и огромные уши, больше похожие на ослиные, привели Грача в ужас. Невольно все его тело содрогнулось как от легкого удара током.

– О, господи, только бы не сойти с ума… – прошептал Семен Семенович.

Тем временем события в зале понемногу развивались дальше. Шесть человек, одетых в черные плащи, вышли из своих кругов и двинулись по направлению к площадке. Откуда-то вслед за ними вышло еще несколько мужчин, державших в руках большие бубны и огромные палки, выполненные в виде кости.

Вся эта группа вновь вошедших выстроилась клином и, издавая ритмичные удары по своим инструментам, начала отплясывать церемониальный танец. Присутствующие в зале, сидя на коленях, словно участвуя в танце, начали раскачиваться из стороны в сторону, издавая при этом утробные звуки.

Закончив танец, все основные участники этого действия отошли в дальний угол. В ту же минуту из глубины зала раздался громкий голос:

– Пусть тот, кто удостоен чести отдать свой разум для великой цели, войдет сюда и станет жертвой вольной, оставив душу здесь для мести кровной!

Следом за этими словами из боковой двери несколько карликов вывели парня. На вид ему было не более двадцати пяти лет, он был стройного атлетического сложения, достаточно высокого роста. Рядом с карликами этот молодой человек походил на сказочного Гулливера, случайно забредшего сюда.

Грач обратил внимание, что походка парня была неестественной – механической, как у робота. Нечто похожее он уже видел. Так же передвигался его рабочий Гриня, когда после исчезновения на несколько дней объявился вновь. «А не побывал ли и он здесь? – промелькнуло в голове Семена Семеновича. – Может, и Нелли подверглась такому испытанию, отчего стала в последнее время странной?»

Действие в зале продвигалось дальше, словно шел на сцене не один раз отыгранный спектакль, где актеры давно вошли в роль, а их игра была похожа на отрепетированную реальность. Парень, подталкиваемый сзади, медленно проходил к середине площадки, глядя перед собой пустыми, ничего не видящими глазами. Его подвели к чаше. Один из карликов, надавив на плечо жертвы, усадил его на колени и, повернувшись к нему лицом, спросил:

– Тебе выпала великая честь – стать избранным, готов ли ты к этому?

– Готов, – вялым голосом произнес парень.

– Не осталось ли доли сомнения в твоей голове?

– Нет.

– Не коснулось ли тебя раскаяние? Уверен ли ты полностью в том, на что идешь?

– Да, – словно и не совсем понимая, о чем его спрашивают, отвечал парень.

Последний его ответ подхватила толпа и из зала послышались выкрики:

– Он готов, готов!

Наступила непродолжительная пауза. Вслед за ней в зал выскочили две длинноволосые девицы. Пряди их густых рыжих шевелюр, словно накидки, прикрывали голые стройные тела почти до колен. У каждой лоб был перетянут черной лентой. Одна из девиц несла поднос с набором необходимых для церемонии предметов. Подойдя к ковру из бархата, она опустилась на одно колено и поставила поднос рядом с черепом, затем быстро вскочила на ноги и подбежала к своей попутчице. В этот момент вновь зазвучала музыка, и девушки начали танцевать.

Это был еще один церемониальный танец. Они кружили по залу, изредка взбегая на площадку и извиваясь на ней, словно змеи, перед горящими свечами. Казалось, в танце извивается все их тело. Руками в воздухе девушки выделывали странные пируэты, словно рисовали загадочные знаки. Ноги в прыжках парили над полом, перенося их хрупкие тела из одного места в другое. Со стороны казалось, что они танцуют в клубе огня.

Их ярко-рыжие волосы вихрем кружили вокруг всего тела, напоминая разыгравшиеся языки пламени.

Этот странный танец был неописуемо изящен и необычайно красив. Семен Семенович обратил внимание, что девушки отличались от всех присутствующих. У них были стройные, словно точеные фигуры, красивые ноги и прекрасные юные лица.

Музыка постепенно стихла, и девушки так же внезапно, как и появились, скрылись в глубине зала. По всему было видно, что приближалось время основной церемонии.

К центру шагнул один из шести, по-видимому, основных в данном действии, мужчин. Взяв с подноса нож: и приблизившись к юноше, он, глядя в его стеклянные глаза, стал ножом в воздухе рисовать над головой жертвы знаки, еле слышно произнося при этом ряд заклинаний. Затем, обведя лезвием ножа вокруг запястья юноши, резким движением надрезал кожу, оставляя кровавый след, словно дьявольский браслет, на руке.

Из раны засочилась кровь, но парень не дернулся и не шевельнулся, будто руки были не его, а все происходившее не имело к нему ни малейшего отношения. Он словно только существовал физически, а вся его суть витала где-то в другом мире.

На площадку вышли два помощника. Они подставили чашу под капающую кровь и, выждав, пока нужное им количество нальется в емкость, занялись руками парня. Взяв с подноса пиалу с темной густой смесью, напоминающей мазут, нанесли ее на рану, замазав, словно пластилином, рану полностью. Действие этой странной мази остановило кровь. Рана тонкой корочкой мгновенно затянулась на запястье.

Мужчина, совершавший основное действие, не переставал все это время читать заклинания. А когда помощники закончили свою работу, обмакнул в чашу с кровью нож;, затем гладкой стороной лезвия провел по лбу, ногам, животу парня, рисуя кровью незнакомые Грачу символы и буквы. Покончив с этой процедурой, обращаясь к жертве, он крикнул:

– Ты чувствуешь боль?

– Нет! – глухо и четко, словно машина произнес парень.

– Значит, ты готов?

– Да! – все так же неестественно ответил он.

Мужчина взял с подноса затылочную часть от черепа.

Зачерпнув из чаши кровяной жидкости и всыпав в нее какого-то порошка, он протянул ее парню. Тот, словно пиалу, поднес череп к губам и выпил содержимое.

Все тот же, совершавший ритуал, мужчина забрал череп и положил на место, после чего, повернувшись к присутствующим, сделал знак рукой, требуя тишины. В зале воцарилась мертвая тишина, слышалось только тихое потрескивание огня от зажженных свечей и факелов.

На середине площадки возникло следующее действующее лицо. Это был довольно высокий мужчина, его уродливое лицо уже видел Грач из бака накануне вечером. Он приблизился к юноше и без промедления, подняв вверх руки, начал делать над его головой очень странные движения. Было похоже, что он пытается усилием воли что-то вытянуть из головы жертвы. Тут Грач заметил, как над головой парня действительно появляется еле заметное облачко яйцевидной формы. Оно постепенно вырастало над ним, словно выползало из его макушки. Мужчина, напрягая все мускулы рук и, казалось, прикладывая при этом неистовые усилия, тянул и тянул это облако вверх. Последним усилием он напряг все тело, и, казалось, сконцентрировав всю свою силу и мощь, оторвал это облачко от макушки своей жертвы.

Как только результат деяния был налицо, парень побелел и грузно шлепнулся на пол. Совершивший дьявольскую работу палач при этом залился победно-истерическим хохотом.

– Вот оно – счастье и власть! – выкрикнул он.

Грач, созерцавший всю эту картину, чуть было сам не лишился чувств, оцепенев от виденного ужаса. Шоковое состояние мгновенно парализовало все части его тела, не оставляя способности двигаться, лишь только мозг старался инстинктивно защитить его. В мысленном центре завертелись все механизмы и, как на экране компьютера, стали с огромной скоростью выдавать слышанные когда-то обрывки молитв, мольбы ко всевышнему о спасении души.

– Не приведи, господи, избави от лукавого, помоги и защити, – шептал он.

Но церемония еще не была завершена. Все то же действующее лицо, вытянувшее духовную суть парня, подняло облачко вверх и, зажав в своих мускулистых руках, разорвало на две половины. К мужчине подошла одна из девушек и протянула прозрачный сосуд. Он бережно опустил одну часть облака в горлышко, после чего его помощница закрыла сосуд пробкой.

В руках у тирана-магнитизера оставалась вторая половина этой облакообразной массы. И он, словно надевая резиновую шапочку, натянул ее на голову безжизненно лежащего у его ног парня. Завершив последний этап своего деяния, он повернулся к толпе в зал и, лихорадочно тряся у себя над головой руками, крикнул:

– Душа на месте! – затем, обращаясь к кому-то невидимому и глядя в потолок, добавил: – Окэс, омери, асмуты, душа в руках сатаны и в нашем подчинении!

От его последних слов ликование охватило толпу. Словно по команде, собравшиеся стали веселиться и выкрикивать что-то с мест. Под этот всеобщий шквал радости основные действующие лица покидали зал.

Первыми выбежали девушки. Следом, важно шествуя, прошли шесть человек, одетых в черные плащи.

Как решил Грач, эти шестеро были неким основным костяком в этой чертовской вакханалии. Все они были, как и основная масса, с уродливыми лицами, но не были карликами. Под плащами просматривались контуры хорошо сложенных мужских тел.

Следом за ними из зала вынесли парня, который стал жертвой на сегодняшнем ритуале. Он все так же был бледен и еще не пришел в себя, хотя веки его немного подергивались, а на лице появилась странная улыбка удовольствия, словно он пребывал в грезах приятного сновидения. Несколько карликов собирали по залу инвентарь, тушили свечи и факелы.

В толпе ликование постепенно ослабевало и переходило в обычные разговоры, которые сливались и напоминали шумный базар. Но вскоре и здесь накал страстей утих, и все, не спеша, вышли из зала. Через несколько минут от пышной церемонии не осталось и следа. Последний из присутствующих погасил за собой бледный свет в угловых светильниках.

– Ну, вот и славненько, – проговорил он вслух. – Еще один день прожили не зря.

В зале остался только один Семен Семенович, не замеченный никем, но оказавшийся нежелательным зрителем в этом дьявольском театре. Грач понимал это, пытаясь осознать виденное. То, что его еще не заметили, было пока счастливой случайностью, но эта случайность грозила обернуться роковой минутой.

 

Глава 28

Список обреченных

Грач сидел в пустом зале в баке для отходов, который волей случая стал для него защитой. Но он не мог предполагать и тем более знать наверняка, как долго это укрытие никто не рассекретит. Но и покидать его сейчас, в середине дня, было бы самоубийством. Он решил понадеяться на волю всевышнего и остаться здесь до глубокой ночи, а там и мысли поулягутся, да и местные обитатели разойдутся спать.

Глубокой ночью, когда все звуки стихли и подземная империя погрузилась в пучину сна, Семен Семенович решил покинуть свое временное пристанище и отправиться на обследование этого тайного Аидова царства.

Дневное представление, разыгранное прямо перед его носом, не выходило из головы. Виденное казалось настолько ужасающим, насколько выглядело комедийным и нереальным. Придумать этому объяснение Грач не мог. Все было диким, неестественным и уж никак не укладывалось в голове с веком электроники и компьютеризации. Но именно эта мистическая загадочность заставляла все тело Грача каждую секунду быть настороже.

– Эх, жаль, нет Вадима или Ричарда со мной, – тихо проговорил он. – Вместе куда спокойнее. Вот случится что со мной, а они и знать не будут…

Медленно продвигаясь вперед по коридору, Семен Семенович каждый раз останавливался, прислушиваясь к малейшим шорохам и звукам. Еле слышно переставляя ноги, он, словно беглый преступник, боялся своей тени и собственных шагов. Каждое неосторожное движение могло выдать, любой шум грозил поднять всех на ноги. Страх перед непредсказуемой развязкой витал в воздухе, но демон любопытства каждый раз подталкивал сзади на край пропасти.

Перейдя в соседний коридор, Грач оказался посреди все тех же таинственных дверей. В отличие от прежних, на этих были таблички с точным пояснением назначения данной комнаты. Короткие фразы слегка приоткрывали завесу тайны, но не давали полного объяснения, оставляя место любопытству и действию.

Одна из табличек, содержащая всего одно слово «КАРА», привлекла внимание Семена Семеновича, и он решил заглянуть внутрь. Несколько ночных ламп позволили рассмотреть комнату полностью. На мгновение Грачу показалось, что он, переступив порог преисподней, оказался в чистилище ада.

В углу комнаты над большой жаровней был сооружен вертел для копчения мяса. Глядя на него, Грачу почудилось, что он улавливает запах костра и жженой кости. Передернувшись и отмахнув от себя эти дьявольские мысли, он пошел дальше. Поодаль, уютно вписавшись в этот смертоносный интерьер, высилась гильотина. Это безжалостное орудие убийства многих времен и народов прошлого вызывающе стояло с поднятым в готовности ножом и походило на разинутую пасть голодного зверя, готовую в любую секунду заглотить жертву. Тут же был подвешен на цепи к потолку огромный котелок, наполненный доверху какой-то жидкостью.

Рядом с орудиями убийств и пыток времен инквизиции покоился и представитель нового времени – электрический стул. Леденящий цвет стали этого монстра заставлял содрогаться и трепетать. Грач стиснул зубы, стараясь не поддаваться панике и страху.

Дальше в этой кунсткамере смерти вдоль стены стояли застекленные шкафы, на полках которых покоились всевозможные пузырьки и колбы. Пробежав глазами по наклейкам на них, Семен Семенович прошептал:

– Господи, да ведь это наркотики и отравляющие вещества всех мастей и калибров! Пожалуй, всего этого запаса вполне хватит для уничтожения не одного миллиона людей. Что же они задумали? Чем занимается это тайное общество?

Взглянув вперед, Грач увидел между шкафами грубый дубовый стол, по-видимому, предназначенный для хозяина этой комнаты. На столе лежала кипа бумаг, аккуратно сложенная и подшитая багровой лентой. Пробежав глазами надпись на верхнем листе, Грач остановился. На секунду ему показалось, что смысл надписи просто померещился, и он, вернувшись к столу, взял пачку бумаг в руки. Сомнений не было – он действительно видел «список обреченных». По телу Семена Семеновича пробежал озноб, лицо побелело, колени подкосились, и он чуть было не упал, вовремя опершись о стол. Открыв дрожащей рукой первый лист, он принялся читать незнакомые фамилии. Его глаза среди чужих имен автоматически высмотрели имена знакомых и свое собственное, боясь при этом его обнаружить. И вот в конце первого листа списка была дописана от руки и его фамилия, а рядом стояла жирная красная галочка. Словно разряд молнии прошел через все тело Грача. Он стиснул в руках бумаги, не осознавая, что делает и что делать дальше.

– Нет, этого не может быть! – забубнил он. – Ведь это смертный приговор… И я в списке обреченных, да еще помеченный галочкой… Но почему? Пресвятая дева, какую же участь уготовили для меня эти жуткие уроды? Откуда они меня знают? В чем моя вина перед ними?

Постояв несколько минут в размышлении, он, приняв твердое решение, разогнул плечи и запрятал списки к себе под рубаху. Уверенной, полной решимости походкой он вышел обратно в коридор. В голове как удары молота отчеканивались два слова – «выбраться и уничтожить». Эта фраза была как настрой, мантра, дающая силы и приводящая в чувства.

Проходя дальше по коридору, за дверью одной из комнат Грач ясно расслышал голоса. Он остановился и, вслушиваясь в разговор, разобрал диалог мужчины и женщины.

– Ты сегодня на церемонии была великолепна, скорее даже величественна. Право слово, настоящая ведьма, – говорил мужчина.

– Мне лестно такое от вас слышать, – ответила собеседница.

– Ничего, это должно у тебя войти в привычку. А сейчас, Гекада, начинай готовиться к заданию. С завтрашнего дня ты приступаешь к этому назойливому инженеришке. Грача надо убрать с дороги!

Услышав, что речь идет о нем, Семен Семенович вздрогнул, ведь сейчас дверь может распахнуться и кто-нибудь выйдет. А тогда и задание не придется долго выполнять – жертва сама у порога. Грач метнулся было дальше по коридору, но, заметив дверь с надписью «Костюмерная», решил укрыться там. «Странно, для чего им костюмерная, – промелькнуло в голове Грача, – не спектакли же они здесь репетируют».

Тут он услышал, как в комнате, откуда только что доносились голоса, заскрипела дверь. Вышла девушка, которую он, по всей вероятности, слышал, так как до него донеслось цоканье каблучков. С каждым шагом цоканье доносилось все слышнее. Тут Грач увидел, что начинает поворачиваться ручка двери в комнату, где он находится.

Семен Семенович в панике заметался на месте, попятился назад между рядами вешалок с одеждой, коробок с обувью, пока не наткнулся на огромный сундук. Луч надежды мелькнул в душе. Главное, чтобы этот ящик не оказался запертым.

Пока девушка замешкалась на пороге комнаты, рассматривая приглянувшийся костюм, Семен Семенович дрожащими руками потянул наверх крышку. На его счастье, ящик оказался незапертым, и он, словно мышь, быстро и неслышно проскочил внутрь. Ощупав руками содержимое, он наткнулся на вещи, в первую секунду испугавшие его, – что-то мягкое и пушистое лежало внутри. Ощупав руками вещи, лежащие в сундуке, он сообразил, что это самые обычные парики и съемные бороды. Но что бы ни лежало здесь, отвлекаться на это не следовало, и Семен Семенович через щель между досками стал следить за перемещениями девушки.

Через отверстие Грач рассмотрел вошедшую – она была стройная, довольно высокого роста, заплетенные в тугую косу волосы, словно венок, оборачивали ее голову. Лица рассмотреть никак не удавалось – девушка все время стояла спиной к ящику. Она подобрала несколько костюмов, платьев, захватила несколько коробок с обувью и, достав с полки чемодан из ярко-зеленой крокодиловой кожи, уложила в него все набранные вещи и удалилась.

Дождавшись, пока шаги незнакомки затихнут в коридоре, Семен Семенович открыл крышку и, на всякий случай оглядевшись, вылез. Первым его желанием было узнать, что на самом деле хранилось в ящике, где он только что находился. Заглянув внутрь, Грач действительно обнаружил целую коллекцию мужских и женских париков на любой вкус и цвет. Были здесь и самоклеящиеся бороды с усами. Между этими пушистыми предметами маскировки лежали тонкие резиновые маски для лица. Маски были с уродливыми чертами мужских как молодых, так и старых лиц. Подняв несколько масок, Грач стал разглядывать их, а потом, остановившись на одной, натянул ее себе на лицо. Затем он вытащил приглянувшийся паричок и в тон ему маленькую бородку и облачился в них. Хоть какая, но все же маскировка!

На всякий случай Грач прихватил еще пару масок и запихнул их в карман, благо те были очень тонкими и занимали мало места. Пройдя вперед по костюмерной, он на ходу взглянул на себя в зеркало и чуть не вскрикнул, увидев в отражении жуткого урода.

– Хорош! – тихо проговорил он. – Пожалуй, теперь меня и за своего примут! А значит, можно немного повременить с выходом на волю. Пока я здесь, надо побольше разузнать об этом месте.

Выйдя в коридор, Грач направился дальше, но вскоре опять услышал незнакомые голоса идущих в его направлении людей. Недалеко от него находились те коробки, за которыми он уже прятался, когда волей судьбы оказался в этом подземелье. Все еще не решаясь оставаться замеченным, он опять укрылся за грудой коробок.

Тем временем говорившие, подойдя ближе к коробкам, остановились так, что Семен Семенович мог не только хорошо их рассмотреть, но и услышать, о чем они говорят.

– Насчет сходки за большим холмом, – сказал один из подошедших. – В этот раз, Харом, поедешь ты.

– Но, Ровоам, почему не вы, ведь сходка главных? – возразил другой.

– У меня в городе есть неотложные дела, а заместитель мой, Танат, приболел. Остаешься только ты…

Семен Семенович хорошо видел их лица и мог рассмотреть всех с головы до ног. Во время церемонии в зале они стояли в черных плащах в центре. Еще тогда Грач обратил внимание, что эти двое ничего не делали и не говорили, только стояли – словно наблюдали за происходящим.

Эти двое были хорошо сложены, высоки ростом, но очень уродливы, как и все. По их телосложению можно было сказать, что лет им было не более сорока, на что также указывали их голоса. Во всем их облике одно оставалось странным – это полное несоответствие атлетических тел и уродство лиц, да и к тому же, как показалось Грачу, лица указывали на более старший возраст говоривших, нежели их голоса. Создавалось ощущение, что на них были надеты все те же маски, на которые наткнулся Грач.

Тем временем разговор между ними продолжался:

– Я ни разу не был на таких сходках и не знаю, что мне делать, – пытался отвергнуть свою кандидатуру Харом.

– Ничего, справишься, – стоял на своем Ровоам, голос которого казался Грачу немного знакомым. – Найти место легко, это за долиной Рыжих Волн. Да ты не волнуйся, на сходку соберется много людей, не заблудишься по дороге. В этот раз там никакой отчетности не будет, так, разговор о светопреставлении, отдохнешь заодно. А если в ходе представления попросят и тебя показать что-нибудь, изобрази фокус из герметической медицины – в этом ты ас. Харом, главное – запоминай все новое, распоряжения центра какие будут. По приезде обо всем доложишь мне.

– Ну что ж, коли выбирать мне не приходится, я готов ехать, скажите только когда, – согласился Харом.

– Следующий месяц, тринадцатое число. И вот еще что, чуть было не забыл о делах сегодняшних: жертву подняли наверх?

– За парнем пошел Танат, до двенадцати будет на месте. Я, в общем-то, и сам иду к выходу, у меня на поверхности есть дела, а там и прослежу, чтобы все прошло нормально с этим парнем.

– Хорошо, Харом, маску можешь оставить мне. Уроды все спят, без маски здесь никто тебя не заметит, а там она тебе только в тягость будет.

Харом засмеялся и стянул с головы мягкую резиновую оболочку. Под маской с уродливым изображением таилось приятное смугловатое лицо мужчины средних лет. Грач обратил внимание, что при снятии маски голос у незнакомца немного изменился, стал более естественным и чистым.

– Спасибо, Ровоам, я недолго пробуду наверху. Как только вернусь, сразу зайду к вам. Да, вот еще что хотел спросить: а почему сходка именно тринадцатого числа?

– Ты что ж, Харом, вроде не новичок у нас, вместе это дело затевали – а не знаешь, что в эти дни архилим расцветает на закрытой зоне? Поэтому и народу много соберется – с одной стороны сходка, с другой – охрана архилима, а вместе с ним и нашего всемогущества.

При этих словах Ровоам и Харом разошлись в разные стороны.

То, что удалось увидеть и расслышать Семену Семеновичу, стало неким материалом для рассуждений. Во-первых, он узнал и убедился в этом полностью, что в этом подземном мирке собраны действительно уроды, а под прикрытием масок ими управляют вполне нормальные люди. Неясной оставалась только цель этого сборища и почему здесь именно уроды? И чем же, в конце концов, они здесь занимаются?

Было любопытно также и то, для чего главенствующая верхушка так тщательно прячет свои лица? Похоже, что к разгадке конечной цели этого тайного общества тянутся ниточки от некоего таинственного цветка архилима, который непременно нужно охранять. По всей видимости, он являлся каким-то уязвимым звеном в этой раскинутой паутине смерти. Тысяча вопросов вертелась сейчас в голове, но разгадки пока не было ни одной…

Семен Семенович залез в карман и вытащил «список обреченных», чтобы еще раз, в более безопасном месте, взглянуть на него. Может быть, он не все прочел или не понял содержимого? И все не так уж страшно, а он зря волнуется и прячется?

В списке действительно были просто фамилии, без каких-либо уточнений. Некоторые из них были вычеркнуты толстой красной чертой, но их было не много – порядка десяти, не более. Грач прочитывал каждую фамилию в списке, мысленно вспоминая, знает он человека с такой фамилией или нет. Пока в списке прослеживались лишь абсолютно чужие имена, но вдруг встретилась фамилия Плешивцева Власа Власовича, только она была уже вычеркнута красной чертой. Ком подступил к горлу. Семен Семенович закрыл списки и убрал в карман.

Ему вдруг вспомнился странный звонок в парке, предупреждающий, что Плешивцев скоро умрет, и совет от доброжелателя: не занимать его должность. Также всплыли газетные строки и слухи о странной и непонятной смерти инженера. Неужели это их рук дело? Чем мешал им Влас Власович? Каким образом переплетается наша работа с их тайным обществом? Почему именно «Водор»? Как много вопросов, и как мало пока ответов на них!

Уйти сейчас отсюда – значит, остаться и дальше в неведении. А жить в вечной тревоге и страхах становится невыносимым. Лучшая защита – это нападение. А чтобы нападать, надо побольше разузнать! Тем более, что другого выхода у него уже нет. Раз он в списке обреченных, да еще и помеченный красной галочкой, значит, очередь следующая его. Размышляя таким образом, Семен Семенович решил продолжить свои расследования, заглянуть во все возможные двери, а уж потом принять решение, что дальше делать.

 

Глава 29

Тайна подземной империи

Пройдя немного вперед в том направлении, куда ушел Харом, Грач оказался в одном из очередных отсеков подземной обители. Здесь в квадратном холле вдоль стен стояли мягкие кресла. Между ними на журнальных столиках кое-где красовались в вазах искусственные цветы. На столе лежали разные журналы, газеты. Название журнала, лежащего поверх остальных, гласило: «Достижения великой магии». Крадучись проходя мимо пустых кресел, Грач заметил на одном из них забытый кем-то написанный от руки план предстоящей недели. Семен Семенович на всякий случай боязливо огляделся и быстро спрятал забытый листок в карман, так как времени на его прочтение сейчас не было.

Вдоль одной из стен находился большой стенд, во всю площадь которого был изображен некий чертеж: под названием «Схематический план колонии полного подчинения воли и разума». Этот заголовок более чем достаточно говорил о содержании плана, и Грач решил не останавливаться возле него, а двинулся дальше, к стеклянной двери с надписью «Главный выход».

Из подслушанного недавно разговора было ясно в точности одно – сейчас сюда, к главному выходу, должны привести того несчастного парня. Не раздумывая ни секунды, Грач открыл дверь и шагнул внутрь. На его счастье, там никого не оказалось. Осмотрев беглым взглядом небольшое помещение и увидев шкаф для одежды, Семен Семенович открыл его и залез внутрь, оставив слегка приоткрытой дверь для наблюдения. В шкафу было намного приятнее и просторнее, чем в предыдущих местах, где он прятался. А за последнее время ему пришлось посидеть и в баке с отходами, и в ящике с париками и масками, укрываться за грудой коробок, и вот теперь в платяном шкафу среди нескольких пыльных мужских костюмов, плащей и рубашек. О своем внешнем виде Семен Семенович уже не думал. А ведь если бы его сейчас кто-нибудь увидел – грязного, в маске какого-то уродца, с торчащими в разные стороны волосами, да еще и с бородой – то точно бы принял если не за бомжа, то за какое-нибудь чертово чудище.

Вскоре со стороны холла послышались приближающиеся шаги. Дверь открылась, и вошли три человека. Всех их Грач уже видел ранее. Одним из вошедших был юноша, с которым карлики и уроды сотворили свой зловещий обряд. Вторым был недавно виденный им Харом, а третьим, по-видимому, Танат, которого он приметил еще сидя в мусорном баке во время подготовки к магической церемонии.

– Передвигай ноги быстрее, – говорил парню Танат. – Сейчас домой баиньки пойдем. Помоги мне, Харом, сил нет его тащить!

– Что же ты такой неслушный у нас, – по-детски пожурил парня Харом. – Давай я тебя под руку возьму, и мы побыстрее двигаться будем. А ты ножками, ножками шевели.

В ответ парень лишь неестественно улыбался, хихикал и, казалось, ничего не осознавал из того, что творится вокруг. Вид у него был как у человека, принявшего немалую дозу наркотических препаратов.

Тем временем Танат подошел к стене и нажал на рычаг, торчащий из небольшого щита. В ту же минуту Грач услышал, как где-то заработал мотор, и сверху, на потолке, открылся круглый люк. Харом подвел парня ближе, затем надел ему на глаза черные очки и подкатил рядом стоящую лестницу.

– Поднимайся! – приказал он.

Сам же Харом шел рядом, поддерживая парня под руку и направляя его вверх.

– Молодец, – подбадривал он его, – еще две ступени, и остановись. Теперь хватайся руками вот за эту лестницу и как пожарник поднимайся вверх. Не спеши, сперва хорошо поставь ногу, а только затем перехватывайся руками. А то поспешишь, да на меня и свалишься.

Харом, проговаривая каждый шаг, помогал парню переставлять руки и ноги. Создавалось впечатление, что перед ним по лестнице карабкается ребенок, а не взрослый человек.

Вскоре голоса поднимающихся стали доноситься все тише и тише, а потом и вовсе стихли. Танат подошел к рычагу и, опустив его в первоначальное положение, закрыл люк. Затем он приблизился к стене и нажал какую-то кнопку у самого потолка. Тут Грач увидел, что в стене есть дверь, она начинает медленно открываться, отъезжая в толщу стены. Когда Семен Семенович только вошел сюда, то принял вертикальную полосу на стене за трещину, и только сейчас он увидел ее истинное назначение. Эта трещина являлась щелью между потайной дверью и стеной.

«Выйти сейчас из шкафа и обнаружить себя, хотя и под прикрытием маски, было бы полным безрассудством, – размышлял Грач. – А проследить дальше за скрывшимся Танатом ужасно интересно. Похоже, здесь находится какая-то тайная сердцевина – что-то очень важное скрыто за дверью, так искусно замаскированной». Он понимал, что уже много узнал тайн из жизни, открытой как для всех, так и для избранных обитателей этого подземелья, и естественно, если его заметят и воспримут как чужака, то не отпустят с миром. Он словно висел на волоске, и этот волосок становился все тоньше и тоньше, грозя в любую минуту оборваться. Поэтому очень важно было оставаться бдительным и лишний раз не рисковать.

Через пару минут из таинственной двери вышел Танат, закрыл дверь, погасил свет и ушел обратно в подземную обитель. Грач еще немного посидел в шкафу, вслушиваясь, не доносится ли какой звук из коридора. Убедившись, что кругом царит полная тишина, он собрался покинуть свое последнее убежище.

Подойдя к таинственной комнате, где недавно был Танат, он решил рискнуть и войти внутрь. Найдя в кромешной темноте на ощупь маленькую кнопку в стене, он нажал ее, и тут услышал тихий шум перед собой. Тайная дверь начала медленно и плавно отъезжать в сторону, за ней же поджидал мягкий неяркий свет, позволяющий видеть все внутри. Грач шагнул внутрь.

– Вот это да! Такого я не ожидал! – вырвалось у него.

Кругом по-прежнему была тишина, и Семен Семенович начал спокойно рассматривать помещение. Комната, в которую он попал, была просто великолепна, вся сверкала и блестела, невзирая на тусклый свет. Стены и пол укрывали золотые плитки, отделанные кое-где драгоценными камнями. Здесь также были выбиты загадочные рисунки, неизвестные символы, знаки. На потолке он заметил странное круглое окошечко, возле которого виднелась надпись «Вход дьявола».

– Так вот что это за сердцевина, – подумал Грач. – Хотя этого, возможно, и следовало бы ожидать. Интересно, куда ведет это окошко? Но, похоже, открыть его я не смогу. Может, когда-нибудь в другой раз, возьму с собой Ричарда или Вадима, и еще раз спустимся сюда и все обследуем. Сейчас же, думаю, самое лучшее – потихоньку выбираться отсюда.

Он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и ощупью нажал рычаг, открывающий главный выход. Затем он так же, как это делал Танат, подкатил лестницу, стоявшую у стены, и стал подниматься по ступеням вверх. Через отверстие Грач попал в ведущий на поверхность лаз, внутри которого были сделаны металлические ступени в виде загнутых труб.

Семен Семенович поднимался выше и выше. Труба была узкой и длинной: как ему показалось, метров пятидесяти длиной. Самым приятным в подъеме было то, что над своей головой он видел круглое пятно ночного, усыпанного звездами неба. Эта маленькая картинка была такой родной и желанной, что ноги начали двигаться быстрее, к Грачу вновь вернулось чувство уверенности. Свежий воздух казался приятнее любого напитка. И вот, наконец, он поднялся к последним ступеням и выбрался наверх, на привычную поверхность земли.

В первую секунду он не сообразил, где очутился, но, присмотревшись, узнал место в парке, на котором планировал выстроить фонтан.

– Так вот почему этот колодец показался мне тогда таким чистым, – оглянувшись на лаз, из которого только что выбрался, произнес Грач. – Кажется, кое-что уже становится на свои места. Значит, мешаю я им тем, что собираюсь строить на этом месте фонтан. И в любой момент могу случайно обнаружить их тайный мир и разрушить главный вход и выход из подземелья.

Но тогда как же та насыпь, по которой он свалился к ним? Каково ее назначение? А может, они делают новый вход, все же опасаясь, что не смогут помешать строительству?

Семен Семенович огляделся кругом, соображая, где может находиться второе окно, для входа дьявола. Та комната была от главного входа справа, но здесь ничего не было. Тут Грача осенило: это, должно быть, старый дуб – он пустой внутри, да к тому же его когда-то очень ревностно защищал на совещании маленький лысоватый мужчина-карлик. Все сходится…

Семен Семенович решил закончить на этом свои расследования и собрался пойти домой, но тут невдалеке показались два темных силуэта, идущих в его сторону. Инстинктивно он пригнулся и скрылся за кустарником.

Двое незнакомцев, разговаривая, медленно приближались к колодцу, а подойдя ближе, остановились.

Один из них посмотрел на часы и сказал второму:

– Через пять минут она должна быть здесь, пора давать сигналы.

Второй мужчина достал из кармана, как показалось Грачу, пистолет, и выстрелил вверх. Шума от выстрела не последовало, но в ту же минуту небо озарилось, как при вспышке молнии. Незнакомцы, выждав несколько минут, осмотрелись кругом и выстрелили вновь. А потом еще два раза подряд.

Грач наблюдал за этой картиной, укрывшись в кустах. Все это он уже видел той ночью, когда не мог уснуть из-за духоты в квартире и решил продолжить сон на балконе. Вот она, причина вспышек. Но для чего они это делают? Не успел Семен Семенович задаться вопросом, как увидел в небе ответ. Какой-то предмет со стороны Луны летел вниз. Все было, как в прошлый раз, только сейчас он мог увидеть все это воочию.

Летящий вниз объект из маленькой точки по мере приближения превращался в обтекаемый предмет продолговатой формы. Когда же летательный аппарат опустился на землю и Грач смог рассмотреть его полностью, то удивлению его не было конца. Летающее чудо напоминало мыльницу. Сзади вместо хвоста, как бывает у вертолетов, было сооружено что-то наподобие метлы, которая при полете задавала направление, разворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Это не было похоже ни на самолет, ни на вертолет, скорее чем-то напоминало НЛО, так как летало вертикально вверх и вниз с огромной скоростью. В одной части аппарата открылся люк, и оттуда выбралась женщина.

«Почти что ведьма на метле, – подумал Семен Семенович. – Только метла у них уж очень модернизированная. Следует отдать должное их уму и изобретательности».

Тем временем женщина подошла к ожидающим ее мужчинам и проговорила:

– Ну вот я и дома!

– Как все прошло? Лунная телесвязь налажена? – спросил тут же один из встречавших.

– Не совсем, – с горечью в голосе ответила она. – Придется на неделе еще раз лететь.

– А я размечтался, решив, что сегодня уже выйдем на другие сатанинские базы…

– Ладно, все обсудим внизу, – оборвала женщина. – Но лишь после того, как я отдохну, приму душ и поужинаю. Машину поставьте в гараж, а я пойду.

Женщина спустилась в люк, из которого только что вылез Грач, и скрылась внизу. Вскоре недалеко от люка приподнялась площадка вместе с зеленым ковром из травы и цветов. Туда, внутрь по наклонной плоскости, уходящей далеко под землю, и закатили летательный аппарат. Затем вход в своеобразный гараж закрылся, и Семен Семенович остался в одиночестве. Он сидел в кустах, все еще не решаясь двинуться с места, мысленно переваривая все виденное и слышанное только что.

Грач огляделся по сторонам – кругом была темная ночь, только мрачные тени от деревьев падали на землю. Ночь выдалась полной ужасов и кошмаров с карликами и уродцами, ведьмой, свободно совершающей полеты на Луну… За каждым поворотом и кустом сейчас, в темноте, чудился какой-нибудь очередной уродец, поджидающий Грача, или новая яма, ведущая прямо в пасть зверя. Забившись глубже в куст, Семен Семенович смотрел то на колодец, ожидая появления кого-нибудь еще, то на небо, умоляя выйти быстрее солнце и растопить этот мрачный покров тьмы. Сейчас секунды ему казались часами, время словно остановилось, упорно отказываясь двигаться вперед. В какую-то секунду ему показалось, что это наступил конец света, пришло время полной тьмы и разгула дьявольских сил. Да еще к тому же желудок сводило от голода, а голова болела от почти бессонной ночи.

Тем не менее, природу не обмануть – время шло своим чередом, небо понемногу светлело. Вскоре мрачная луна уступила дорогу яркому солнцу. Прежние ужас и страх померкли. Семен Семенович выбрался из куста и стремительно направился к дому. На ходу он вспомнил о своем маскараде и снял маску и парик, спрятав их в карман.

 

Глава 30

Вынужденный отъезд

Грач с радостью шагал по знакомой дороге. Ему казалось, что солнце встречает его, радостно согревая в своих лучах. Твердый асфальт был приятнее и мягче перины. Воздух, словно эликсир бодрости, наполнял легкие. Семен Семенович не шел, а плыл к своему дому. Он надеялся, что кошмары остались глубоко под землей и больше не будут его преследовать.

– Семен, дружище! – окликнул его кто-то сзади.

Обернувшись, Грач увидел Вадима.

– Вот так встреча, а мне сейчас очень не хватает родного и близкого человека…

– Что-то случилось? – забеспокоился Вадим.

– Не то слово, дружище! Знал бы ты, где меня угораздило побывать в последние сутки – не поверил бы.

– Так рассказывай, а я уж решу – верить тебе или нет.

– Да я тут накануне вечером провалился в одно прелюбопытное подземелье, где живут какие-то уроды и карлики. Не поверишь, как в фантастическом фильме, я и сам бы не поверил, если бы не оказался там. Они там целую империю организовали, я их тайный обряд подсмотрел, какую-то комнату пыток нашел, а в завершение всего видел еще и самолет, напоминающий метлу, который у них на Луну летал…

Вадим слушал молча, в изумлении открыв широко глаза.

– Не может быть, – наконец произнес он. – Расскажи мне все подробно. Давай сходим куда-нибудь, в кафе, например. Позавтракаем – время-то раннее.

– Ты уж извини, Вадим, я вначале домой забегу, переоденусь и вымоюсь. А то у меня вид, наверное, как у приблудного пса. А потом, если хочешь, встретимся. Я ведь еще оттуда бумаги прихватил, какие-то списки обреченных и план действия чей-то.

– Конечно, хочу встретиться и все узнать подробно. Давай через час, ты успеешь? В нашем кафе и встретимся.

– Конечно, успею, мне так не терпится с кем-то поделиться! – согласился Грач и быстрым шагом пошел к дому.

Придя в квартиру, он тут же направился в душ, смывать с себя зловонный запах и грязь. После этого он переоделся во все чистое и, захватив с собой все бумаги, принесенные из подземелья, направился на встречу с Вадимом. Он решил прийти в кафе чуть пораньше, чтобы успеть до прихода Вадима как следует перекусить. Но Вадим уже сидел за столиком, ожидая его.

– Я надеялся тебя опередить и плотно позавтракать, – посетовал Грач, – но ты оказался проворнее.

– Ты даже не представляешь насколько! – заулыбался в ответ Вадим и рукой махнул официанту: – Все, что я заказал, принесите, пожалуйста.

Шустрый официант быстро принес на подносе множество блюд.

– Все это для меня? – переспросил Грач, глядя на Вадима.

– Почти, я возьму только сок и булочку. Ну, а ты можешь приступать ко всему остальному. Для начала подкрепись, а уж потом рассказывать будешь.

Семен Семенович быстро съел все принесенное. Ему не терпелось поведать историю о своем необычном приключении. И он стал рассказывать Вадиму все: и как провалился, и где прятался, даже имена назвал, чьи запомнил. Вадим слушал молча и сосредоточенно, никак не комментируя рассказ Грача.

– Тебе, наверное, и не верится в такое? Мне казалось, что я попал в жилище дьявола! – закончив повествование, произнес Грач.

Но Вадим, ничего так и не ответив, посмотрел на часы и резко встал.

– Извини дружище, но мне пора, – потоптавшись на месте, наконец, произнес он. – Мы с тобой здесь уже около трех часов сидим. Меня дела ждут, так что до скорого! Я позвоню!

Вадим поспешно ушел из кафе, оставив Грача одного.

«Что же я ему списки не показал, голова моя дырявая, так и пролежали в кармане. Ну да ладно, в другой раз. Сам еще полистаю их».

Семен Семенович вскоре тоже встал и, покинув кафе, направился обратно в родное жилище. Сейчас он шел более спокойно, ведь он уже не один – Вадим в курсе, а значит, при случае поможет.

Войдя в квартиру и оглядевшись кругом, Грач словно опустился с небес на землю. Повсюду царил кем-то устроенный беспорядок. Все было раскидано по углам, содержимое стола, гардероба выброшено на пол. Диванные подушки валялись в коридоре и на кухне, повсюду была битая посуда. У самого потолка непонятно каким образом висел чайник, раскачиваясь и проливая при этом через носик воду.

На полу Грач заметил несколько записок, написанных кривым почерком на оборванных клочках бумаги, словно кто-то очень торопился. На одной из них был начертан уже надоевший вопрос: «Ты еще не уволился?» На другой, содержание которой больше остальных привлекло его внимание: «Запретная зона бывает опасной!»

– Все это очень странно, – вслух произнес Грач. – Теперь они начинают говорить еще и загадками. Что это за запретная зона? Уж не та ли, где я провел ночь? Да и кто об этом может знать?

Собрав все записки и не желая дальше читать эту ересь, он зажег газовую конфорку и бросил их в пламя. Но, к его удивлению, записки упорно не хотели гореть: казалось, пламя огибает их, ничуть не вредя.

– Это еще что за дьявольщина! – выкрикнул он.

В ту же секунду записки вырвало из лап пламени и неведомым потоком ветра закружило по кухне. Падая на стол, на пол, слетевшие искры пламени с записок начинали разгораться с еще большей силой. Семен Семенович как одержимый принялся тушить пламя, заливая его водой. Наконец с этим бедствием было покончено. Переведя дух, Грач огляделся кругом. Повсюду валялся пепел, мебель кухни была испорчена, посреди кухни на полу лежали ничуть не пострадавшие записки. Этого Грач уже выдержать не мог и, то ли от нервного перевозбуждения, то ли от почти бессонной ночи, или от запаха гари – голова его закружилась, ноги подкосились, и он грузно шлепнулся на пол.

Перед глазами Семена Семеновича стали появляться странные видения: он видел землю, на которой никого и ничего не было, только глубокие рытвины покрывали всю поверхность. Бредя по этой земле, он постоянно спотыкался и падал, затем поднимался и шел дальше, пока не уперся в высокую стену. Повернув, он побрел вдоль стены, а заметив маленькую узкую щель, в которую, казалось, и кошка едва пролезет, Семен Семенович изловчившись, просочился сквозь стену. Неестественно яркий свет ослепил глаза, но он не обращал на это внимания и продолжал свой путь. Откуда-то послышалась странная музыка, словно где-то лязгали, бряцали и гремели на давно вышедших из строя музыкальных инструментах.

Присмотревшись, он разглядел далеко впереди, как под эту дикую музыку в большой грязной луже, словно поросята, плясали голые женщины с яркими рыжими волосами. Они неистово вскрикивали от удовольствия и подпрыгивали на месте. Заметив Грача, танцующие замахали руками, подзывая его к себе. Они тянули свои длинные руки к нему, пытаясь достать до шеи и вонзить в нее острые ярко накрашенные ноготки. От ужаса Семен Семенович закричал, призывая на помощь.

В этот момент Грач очнулся. Посмотрев на родной потолок, он с облегчением вздохнул и встал на ноги.

– Какое счастье, что мне все это только привиделось, – вслух произнес он. – Но больше выдерживать этого сумасшествия я не желаю! Немедленно бежать и только бежать – куда угодно, лишь бы подальше от этого места!

Достав из-под кровати чемодан, он забил его вещами и только тут сообразил, что бежать ему некуда.

Сев на диван, он стал лихорадочно разрабатывать план бегства, но в голову ничего путного не приходило.

– Эх, поеду ка я в отпуск на первом поезде и в любую сторону, – на всю квартиру твердо заявил он.

Отпихнув ногой чемодан в сторону, Грач вышел из квартиры с твердым намерением сходить на работу и написать заявление на отпуск. Спускаясь по лестнице, он столкнулся с соседкой, что жила этажом выше.

– Добрый день, Семен Семенович! А я вот за хлебом решила выйти, – протянула она, заискивающе глядя ему в глаза. А затем, немного помолчав, добавила: – Хотите, я вам адрес моей тетки в деревне дам?

– Какой адрес? Зачем? – не понял Грач.

– Вы же уезжаете и еще не решили куда?

– Я? – растерянно переспросил он. – Да, уезжаю, но вы-то откуда знаете?

– Сегодня рабочие приходили, вытяжку чистили на кухне, вот я и услышала, – смущенно пожала плечами соседка.

– Оставьте меня в покое! – почти зарычал в ответ Грач. – В своей собственной квартире уже и думать опасно стало!

– Извините, Семен Семенович, но вы так громко об этом заявили вслух, что я решила предложить вам помощь. Да к тому же еще вашу телеграмму положили опять в мой ящик. Пора разобраться с этой путаницей номеров на ящиках…

– Какую еще телеграмму? – оборвал Грач.

– Так я ее к вам в ящик опустила. Я телеграмму увидела у себя, думала, что случилось – вот и прочла. А она, оказывается, вам адресована…

Соседка еще долго извинялась, медленно спускаясь по ступеням, но Семен Семенович ее уже не слушал – он стремительно сбегал вниз по лестнице к своему почтовому ящику. Когда же он оказался на первом этаже и извлек телеграмму, то прочел в ней следующее: «Счастливого путешествия! Не придумаете, куда ехать – ждем к себе в гости. Доброжелатели из преисподней».

Заскрипев от злости зубами, он бросил телеграмму опять в ящик и выбежал на улицу. Сейчас первым его планом была контора, заявление об отпуске и немедленный отъезд. У самого входа в «Водор» он чуть было не столкнулся с Полиевктом Петровичем.

– Семен Семенович, а я к вам собрался, – произнес тот. – Хочу предложить поездку к морю, нам ее недавно из общества «ТУРГО» передали с посыльным. Поездка бесплатная и на одного человека. Григорий Пантелеймонович сразу предложил вас, он говорит, вы себя неважно чувствуете в последнее время. Отъезд сегодня, заявление об отпуске я уже за вас оформил, так что поезжайте, голубчик, и никаких отказов!

Сунув в руку Грача путевку, директор выпроводил его из здания «Водора» опять на улицу, закрыв за ним дверь.

Очутившись опять на улице, Семен Семенович несколько минут простоял на месте, тупо глядя на путевку в своих руках. Что это – новый подвох или счастливое стечение обстоятельств? – начал было размышлять он, но тут увидел на билете время отправления автобуса и со всех ног помчался домой за чемоданом.

Через три с четвертью часа Грач уже стоял на автобусной остановке вместе с горсткой отъезжающих в ожидании автобуса. Сама же остановка находилась на открытой базарной площади и представляла собой один только столб с вывеской «Автобусная остановка».

День был жарким, и крыша над головой сейчас бы не помешала, чтобы укрыться от палящего солнца. Неподалеку Семен Семенович приметил одиноко стоящую приятную молодую девушку. Она, как и все, ожидала прибытия автобуса и изнывала от жары. «Такая красавица – и одна, – промелькнуло в голове Грача. – Пожалуй, надо будет познакомиться с ней поближе». Он бросил многозначительный взгляд на прелестную незнакомку. Та, перехватив этот взгляд, улыбнулась в ответ.

Внезапно незнакомка взглянула вверх, в чистое безоблачное небо, и тут же кинулась к Семену Семеновичу. Она схватила его за руку и силой оттащила на несколько метров в сторону. В тот же момент сверху, непонятно откуда взявшийся, на то место, где только что стоял Грач, шлепнулся кирпич и, соприкоснувшись с асфальтом, раскололся на сотню мелких кусочков.

Семена Семеновича прошиб пот. Он тут же взглянул вверх, но кроме чистого неба ничего не увидел. Народ на остановке загалдел, с живостью обсуждая виденный феномен. Все они взирали на небо, пытаясь понять, откуда, с какой высоты летел этот злополучный кирпич.

Придя в себя от потрясения, Семен Семенович повернулся к незнакомке и принялся с благодарностью лихорадочно трясти ей руку.

– Я ваш вечный должник, – лепетал он. – Вы спасли мне жизнь, и я предлагаю руку дружбы.

– Что вы, не стоит благодарности, любой человек на моем месте сделал бы то же самое. А насчет руки дружбы – это я принимаю. В поездке так одиноко одной!

Беседу прервал подошедший автобус. Все ринулись к открывшейся двери, надеясь занять место самое удобное и у окна. Среди первых в автобус вошел и Грач.

– Я жду вас внутри, – крикнул он уже со ступеньки автобуса новой знакомой.

Вскоре все места в автобусе были заняты, и он тронулся в путь. Очаровательная молодая спасительница сидела рядом с Семеном Семеновичем.

– Мы забыли познакомиться, – положив свою бархатную ладонь на руку Грача, мягко и вкрадчиво произнесла она. – Меня зовут Гекада, но для вас просто Када.

– А я Семен Семенович, для вас же просто Сема.

– Сема, Сема, Семушка – как это мило! Но давай сразу перейдем на «ты», и скажи мне, Сема, почему ты едешь один?

– Один? Почему же один? – поддавшись лирическому настрою, ответил Грач. – Я ведь с тобой, а значит, уже не один.

– Надеюсь, мы проведем незабываемые дни! – поглаживая длинными накрашенными ногтями шероховатую руку Грача, ничуть не смущаясь, кокетливо произнесла Када.

– Теперь и я уже на это надеюсь. Ты меня не только очаровала, но и околдовала, – шепнул на ухо Грач.

 

Глава 31

Роман с очаровательной спасительницей

Спустя несколько часов пути из окна автобуса стал просматриваться живописный морской пейзаж. По одну сторону от дороги, карабкаясь на гору, возвышалась роща из корабельных сосен. Деревья стояли ровной шеренгой, словно богатыри из сказки Пушкина, только что вышедшие из воды.

По другую сторону дороги вниманию предстало вечно живое и каждый раз неповторимое море. Его волны, догоняя друг друга, бороздили гладь воды и с шумом выплескивались на прибрежный песок, затем медленно уползали назад и снова вливались в нескончаемую игру ветра и воды.

Семен Семенович завороженно смотрел в окно. Он очень любил морские пейзажи Айвазовского, но естественный пейзаж, который рисовала сама природа, был несравним ни с чем. На это можно смотреть часами, каждый раз удивляясь новизне и своеобразию.

– Вы здесь никогда не бывали? – оборвала ход философских мыслей Грача Када.

– Нет, – машинально ответил он.

– А я люблю бывать в таких местах. Всемогущество стихии всегда влечет к себе, и так хочется, подчинив ее, взойти на пьедестал вечного властелина, – воодушевленно произнесла Када.

Эти слова показались Грачу наполненными каким-то странным, понятным лишь ей одной смыслом, и он переспросил свою попутчицу:

– О чем ты говоришь?

– Это я так, сама с собой, – опомнившись, произнесла Када. – Говорю: красиво здесь, не правда ли?

– Божественно красиво, – согласился Семен Семенович и погрузился в мечты.

Дорога, по которой они ехали, тянулась вдоль пустынной набережной. Но вот автобус повернул в сторону и вскоре оказался на территории туристической базы. Администрация базы уже поджидала туристическую группу у входа, а как только приехавшие покинули автобус, сразу началось расселение по комнатам. Семейным же парам предлагали отдельные маленькие домики, раскинувшиеся по всей территории базы.

Семену Семеновичу дали ключи от номера в главном здании. Номер этот располагался на втором этаже, и вместе с еще одним номером составлял бокс с балконом.

Как только Грач вошел в свою комнату, окинул беглым взглядом помещение, тут же услышал у себя за спиной знакомый голос.

– Семен, оказывается, мы соседи, – произнесла Када. – А меня в соседний номер поселили. Так что будем жить в одном боксе, как в отдельной квартире.

– Это замечательно, – оживился Грач. – А ты уже устроилась?

– Не успела, чемодан только открыла и услышала, как в столовую позвали. Я сейчас переоденусь с дороги, умоюсь и зайду за тобой – пойдем обедать вместе.

– Буду с нетерпением ждать, – улыбнулся в ответ Грач.

Ему нравилось общаться с Кадой: ничего не надо продумывать заранее, терзаться в сомнениях о том, что будет дальше. С ней было необычно легко, словно он знал ее всю жизнь. Единственное, что его немного смущало, – так это ее юный возраст. Но пока их отношения были просто дружескими, и это ему нравилось. Она напоминала ему дочь, которую он не видел много лет.

Вскоре вернулась Када. Она была одета в легкий сиреневый костюм. На губах сверкала лукавая улыбка, а в глазах блестела искорка озорства.

– Вот и я, как и обещала. Если ты готов, то можно спускаться вниз.

– Конечно, готов, и страсть как хочу есть.

В столовой Када предложила Грачу сесть за отдельный столик на двоих в самом углу обеденного зала.

– Ты не любишь трапезничать в коллективе? – поинтересовался Семен Семенович.

– Я вообще не люблю шумный коллектив.

– Какая ты у нас избалованная! А как же ты меня выбрала к себе в компанию? Или двое – это еще не коллектив?

– Абсолютно верно, да и ты – случай особый и обсуждению не подлежит. Может, мы лучше будем есть, а не говорить?

После обеда вся группа вернулась в свои комнаты для дальнейшего обустройства. Грач также вернулся к себе, быстро разложил свои немногочисленные вещи и прилег на кровать в надежде немного вздремнуть после дороги. Не успел он закрыть глаза, как в комнату постучала Када.

– Семен! Ты здесь? – спросила через дверь она.

– Здесь, прилег немного вздремнуть.

– Отсыпаться будешь ночью, а сейчас я приглашаю тебя прогуляться и осмотреть территорию базы, – предложила она. – Я слышала, что здесь неплохой бар, он находится внизу, под нашим зданием. А где-то поодаль знаменитая шашлычная. Пойдем?

– Не смею отказать такой красивой и элегантной девушке, а потому принимаю предложение и готов немедленно отправиться обследовать местность.

– Тогда не будем медлить, ведь время скоротечно.

Выйдя из здания, они пошли по тропинке, петляющей между маленькими домишками, где поселились люди, приехавшие семьями.

– Как же здесь уютно и хорошо, даже дышится легче, – произнес Грач. – Какое умиротворение и спокойствие царит кругом…

– Самое место для вечного забвения, – продолжила Када.

– Нет, вечное забытье звучит трагично, – возразил Семен Семенович. – А хоть на какое-то время забыть о проблемах и тревогах не помешает. Подпитаться силой горного и морского воздуха и опять в бой!

– Семен, с кем ты собираешься сражаться и за что?

– За право на лучшее существование. Только с кем, пока не знаю.

– От судьбы не уйдешь, – ухмыльнулась Када, – она настигнет и в этом очаровательном месте.

– А я попытаюсь увильнуть!

– Тогда удачи нам! – заключила, улыбнувшись, Када.

Поворачивая за крайний домик, они заметили впереди спортивную площадку.

– Вот это стоящая вещь, – показывая на нее, произнес Семен Семенович. – Как ты относишься к большому теннису? Может, вечерком зайдем сюда, погоняем мяч?

– Я его не люблю, – серьезно произнесла Када.

– Кого не любишь: мяч или большой теннис? – засмеявшись, спросил Грач.

– Спорт, – отрезала она. – Я не признаю такой вид развития тела.

– Вот это здорово! Ты, наверное, знаешь другой способ развития тела физически?

– Физически? – усмехнулась Када. – Для чего нужно физическое тело, когда есть астральное? Хотя, впрочем, для тебя это не имеет значения. Давай сменим тему разговора.

Семен Семенович не понял причины резкого тона Кады и замолчал, проводив взглядом оставшуюся позади спортивную площадку, но вскоре, взглянув вперед, произнес:

– Раз тебе не нравится спорт, то вот тебе замена: будешь просиживать все дни за чтением книг в этой туристической библиотеке.

– Я и без чтения книг уже достаточно знаю, чтобы удовлетворить свое любопытство. Всему этому я предпочла бы ночные прогулки под луной по набережной, а днем можно посидеть в баре под землей…

– Под какой землей? – вздрогнул Грач.

– Я же тебе говорила, под нашей турбазой есть приличный бар.

– Странная ты, Када, – словно ночной мотылек, любишь сумерки. А я наоборот: меня ночь пугает, а луна наводит жуткие мысли. Я люблю свет, солнце, пляж: у воды и горы…

– Горы? – переспросила Када. – Горы я тоже люблю, да и море. Ну что ж, вот мы и нашли с тобой точки соприкосновения.

Тропинка тем временем спустилась вниз, к небольшой горной речушке, а за деревянным мостиком через нее пошла вверх к знаменитой шашлычной. Проведя немного времени в этой шашлычной, Када и Семен вернулись назад, в свои комнаты.

После ужина Када подошла к Грачу.

– А сейчас, Сема, самое время прогуляться, – произнесла она.

– Темнеет уже, а что ночью по улице шататься?

– Мы не будем, как ты сказал, «шататься». Мы пойдем в горы, заберемся на самую вершину, вон на тот выступ, – предложила Када, указывая рукой на маленькую площадку, выступающую из горы на самой вершине и нависавшую над морем.

– Почти как знаменитое «Ласточкино гнездо», – глядя вверх, подметил Семен Семенович.

– Только это больше похоже на вороний хвост или на язык змеи…

От такого далеко не лирического сравнения Грач слегка поежился.

– Я не такой романтик, чтобы ночью лазить по горам, да еще на такую высоту, – покачав головой, ответил он.

– Чего ты боишься? Ведь рядом буду я!

Последние слова новой знакомой показались Семену Семеновичу довольно вызывающими, бросающими тень на его мужскую гордость и смелость, а тон, которым они были произнесены, – самоуверенным. Невольно эти слова заставили его вздрогнуть, а в голове пронеслась мысль: «А может, этого я и боюсь?»

– Никуда я не пойду, – вслух произнес Грач, – хочу у себя в номере посмотреть телевизор.

Повернувшись, он пошел к себе в номер. При этом чувство вины тяготило его. Зря он так поступил с Кадой, надо было остаться и предложить ей альтернативный вариант. Последние события перед отъездом вселили в его душу тревогу и страх. Теперь ему везде мерещился подвох, даже в словах Кады он улавливал угрозу. А ведь она так хочет сблизиться с ним… И все же что-то в ней не нравилось Грачу, что-то отпугивало и вместе с тем тянуло к ней. Словно зарождалось какое-то новое необъяснимое чувство. С одной стороны, оно несло тревогу, что-то недоброе витало в воздухе, с другой же стороны – притягивало его к Каде. Устав от своих размышлений, он потушил свет в своей комнате, но еще долго не мог заснуть.

Время перевалило за полночь. Внезапно Грач расслышал, как где-то поблизости открывается замок в двери, затем негромко скрипнула дверь и послышались осторожные шаги. Шум этот доносился из соседнего номера Кады. Тем временем выходивший опускался по лестнице, ведущей вниз на улицу. Вскоре хлопнула входная дверь.

Не в силах более лежать в кровати, он подошел к окну. По дорожке, ведущей за территорию базы, быстро шла Када. Пока уличные фонари освещали ее силуэт, Семен Семенович, притаившись у окна, наблюдал за ней. Но как только та вышла за пределы ворот, облик ее растворился во тьме. «Неужели это я виноват и бедной девушке стало так грустно и обидно, что она решилась одна выйти ночью? – с горечью подумал Грач. – Жаль ее, но все же она странная. Да и походкой пошла быстрой, решительной, словно куда торопилась – может, я тут совсем и ни при чем?»

Какое-то время Грач еще простоял у окна, но на улице было темно и тихо, Када не появлялась. Поколебавшись в сомнениях, пойти за ней следом или нет, он все же решил остаться в номере и вскоре лег в постель и задремал.

Утром Семен Семенович решил первым делом заглянуть к соседке.

– Када, ты не спишь? – постучав в дверь, спросил он. – На завтрак пора собираться!

– Это ты, Сема? – послышался из-за двери голос. – Иди один, мне есть не хочется, да и утром я подольше поспать люблю.

Некоторое время спустя Када сама зашла в номер Грача.

– Очень хорошо, что ты здесь. Знаешь, Семен, я вчера много думала после того, как мы расстались, почти всю ночь проворочалась, – соврала Када. – И решила, что я глупо поступила, предложив тебе прогулку ночью.

– Но ведь ты же любишь гулять по ночам…

– Да нет, что ты, это я так сказала. Я бы не решилась пойти куда-то ночью даже с тобой – я жуткая трусиха.

– А мне кажется, ты вчера… – пытаясь уличить во лжи Каду, начал говорить Грач.

– Забудем про вчера, – перебила она его. – Сегодня я пришла за тобой, и мы пойдем сейчас днем гулять в горы.

– А может, лучше на пляж;? Мне что-то не очень хочется в горы… – попытался отказаться Семен Семенович.

– Сейчас не вечер, на улице светло и никаких отказов я не приму! – настойчиво произнесла Када.

Грачу ничего не оставалось, как согласиться. Када вела горными тропками к тому месту, о котором говорила накануне вечером. Она шла целеустремленно, не останавливаясь и не разговаривая.

– Зачем мы идем на этот выступ? – не выдержав, спросил Грач.

– Не разговаривай, береги силы, – кратко ответила она.

Добравшись до выступа, Када остановилась.

– Вот мы и на месте, – произнесла она.

– Почему мы шли так быстро, разве у нас не прогулка?

– Мы не гуляли, а шли к цели, и вот мы здесь!

Када подошла к самому краю выступа и хладнокровно взглянула вниз.

– Иди сюда, – позвала она Грача, – взгляни на эту красоту! Под нами море и пустота.

– Я уж лучше здесь, подальше от края, – ответил Семен Семенович, с волнением глядя в глаза Кады, в которых горели ненормальным блеском зеленоватые огоньки.

– Иди же сюда, – протянула руки Грачу Када. – Я хочу, чтобы ты обнял меня на самой вершине! Хочу, чтобы сердце у нас замерло от высоты и страсти, давай соединим страх и любовь!

– Какая любовь, о чем ты говоришь?… – невнятно забормотал Семен Семенович. – Мы едва знакомы…

На эти слова Када разразилась каким-то диким хохотом и произнесла:

– Твоя любовь спит, но я разбужу ее! Ты только доверься мне и иди сюда, ко мне, на край пропасти и блаженства…

Глаза Кады сверкали, но в них была не любовь. Дьявольское возбуждение охватило ее тело и сейчас читалось в глазах. Глядя на нее и на край пропасти, который был в нескольких шагах, Грач почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, сердце учащенно забилось.

– Я боюсь высоты, у меня кружится голова, – соврал он и начал спускаться.

– Стой! – внезапно завопила вслед Када. – Ты не можешь уйти! Только я одна знаю, где тебе будет хорошо!

Но Семен Семенович, ничего не отвечая и не оглядываясь, спускался. Вскоре Када его догнала. Она шла молча, лицо ее было сосредоточенно. Недавний огонек в глазах потух.

«Господи, что я делаю? Своей грубостью мне опять удалось испортить настроение этой милой девушке, – размышлял Грач. – Я ведь приехал сюда отдыхать, а не искать новых проблем себе и окружающим. Одному быть на отдыхе скучно, Нелли далеко, да и к тому же она стала не такой, как прежде, а вот новая знакомая – рядом. Нужно что-то сделать: извиниться, предложить сходить в бар, в общем, разрешить сложившуюся ситуацию».

– Када, может, поговорим?

– Не сейчас, – сухо ответила она.

– Я только хотел… – попытался извиниться Грач.

– Я же сказала – не сейчас! – резко оборвала Када и быстро пошла вперед.

Когда она скрылась из виду, Грач решил все-таки догнать ее и поговорить. Добежав до поворота, за которым скрылась Када, он остановился. Впереди была ровная дорога, ведущая к базе отдыха, но Кады на ней уже не было.

«Как быстро она ушла, – посетовал Семен Семенович, – а мне так хотелось поговорить. Жаль, что разговор придется отложить, хотя, если она уже в своем номере – попробую постучаться».

Торопливыми шагами он подошел к базе, поднялся на второй этаж и решительно постучал в дверь Кады. Ответа не последовало, и он дернул ручку. Дверь поддалась, но в номере никого не было. Тогда он вернулся к себе.

На ужин Када не пришла, и в этот вечер Семен Семенович ее не видел.

 

Глава 32

Чертова любовница

Два следующих дня Када редко выходила из своей комнаты. При встрече с Грачом старалась отвернуться или уйти в сторону. Семен Семенович уже начал думать, что их роман закончился.

В среду после обеда Грач решил еще раз попытаться все уладить. Купив в буфете шампанское, он подошел к номеру Кады и постучал.

На стук никто не ответил. Семен Семенович дернул дверную ручку и, обнаружив, что комната опять не заперта, вошел внутрь. Там было убрано, ни одной лишней вещи. Постель аккуратно застелена, одежда разложена по местам. На маленькой прикроватной тумбочке стояло несколько баночек с кремами. Тут же находилась краска для волос, на тюбике которой была надпись: «Эффективна для рыжих».

– Оказывается, моя Када рыженькая, – усмехнулся Грач. – А красивые каштановые волосы – всего лишь краска…

Машинально переведя взгляд под стол, Семен Семенович заметил чемодан. Обычный чемодан из крокодиловой кожи ярко-зеленого цвета привлек его внимание. Внезапно ему показалось, что он уже где-то видел такой до поездки на базу отдыха. Но где – припомнить не мог.

В эту минуту за его спиной появилась Када.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила она.

– Извини, что зашел без разрешения, просто дверь была не заперта, ну и я… – начал оправдываться Грач. – В общем, мне захотелось выпить с тобой и забыть историю в горах, так неприятную нам обоим…

– Я давно все забыла и ждала, когда ты сделаешь шаг первым. И если уж ты наконец зашел ко мне – так давай у меня и отужинаем. Отметим, так сказать, шампанским примирение!

Весь вечер Када старалась шутить и быть приятной Грачу. Они распили бутылку шампанского и заказали в баре вторую. В голове Семена Семеновича шумело, он запьянел и стал вести себя как ребенок. Када старалась уклоняться от спиртного, уверяя, что достаточно пьяна.

Когда вторая бутылка была наполовину выпита, а вся закуска съедена, Када увлекла за руку Грача на кровать. Она осыпала его поцелуями и ласками.

– О Када, ты прекрасна, – шептал он. – Имя твое похоже на цветок. Только жаль, я забыл твое полное имя…

– Гекада, я Гекада, Гекада, – повторяла она на ухо Грачу.

– Гекада… Редкое имя, но божественное, как и ты.

– Меня нарекли так в честь древнегреческой богини, – прошептала она чарующим голосом.

– Какой богини: богини любви или богини наслаждения? Ты моя прелестная юная обольстительница!

– Это не главное, ведь я еще пока не достигла всего того, чем обладала она – мой кумир, моя богиня…

Говоря эти слова, Када не переставала целовать Грача. Теперь она осыпала своими дерзкими поцелуями его шею. Семену Семеновичу казалось, что он в раю – настолько было велико наслаждение. Им овладевало приятное томное забытье…

Вдруг Грач ощутил боль, словно что-то вонзилось в шею. Он попробовал повернуться, но Када крепко сжала его голову, не отрывая губ от шеи. Боль становилась невыносимой, и Грач с силой схватил Каду и, оторвав от себя, столкнул на пол.

Дотронувшись до шеи рукой, он с ужасом обнаружил, что оттуда сочится кровь. Взбешенный Грач вскочил с кровати и кинулся к зеркалу. На шее был глубокий укус. Када тем временем, как ни в чем не бывало, поднялась с пола и подошла к нему.

– Извини, – равнодушно произнесла она, – я увлеклась и сильно возбудилась. Я причинила тебе боль? Думаю, ты поймешь меня и не рассердишься, ведь это все страсть и спиртное.

– Я, пожалуй, пойду к себе и перевяжу рану, – сказал Грач и немедля вышел из комнаты.

На следующее утро Семен Семенович, смазав еще раз след от укуса, вышел на свежий воздух. Мысли в голове путались от вчерашнего происшествия и выпитого спиртного. Он бесцельно шел по территории турбазы, пока не уткнулся в здание библиотеки. Грач вошел внутрь. Желание что-либо почитать возникло спонтанно. Почитать, чтобы отвлечься от идиотской ситуации. Страсть Кады сейчас ему представлялась неестественно дикой. «А ведь укусы были у самой артерии, – пронзила его ужасная мысль. – Я ведь сейчас вполне мог валяться в той комнате мертвым, промедли хоть минуту. Что это – случайность? Попытка убийства? Нет, Када не могла, она милая, юная… Ей, наверное, сейчас еще хуже, чем мне. Мои раны на шее, а ведь ее – в груди».

Размышляя таким образом, Грач подошел к библиотечным стеллажам.

– Что вам, молодой человек, предложить почитать? – раздался откуда-то сбоку женский голос, заставивший Семена Семеновича вздрогнуть.

– У вас есть легенды Древней Греции? – спросил он, не задумываясь, библиотекаршу.

– Да, конечно, – ответила та и принесла книгу.

Грач сейчас вспомнил, что настоящее имя Кады – Гекада и что названа она, по ее словам, в честь какой-то древнегреческой богини. Ему казалось, что, почитав об этой богине, он немного больше узнает и о самой Каде. Взяв томик в руки, Грач попросил записать книгу на его имя и вышел на улицу.

Вернувшись к себе, он принялся листать страницы книги, изредка вчитываясь в главы целиком. Пробегая глазами строчки о царстве умерших, он увидел то, чего никак не ожидал. Черным по белому в одной из глав было написано следующее: богиня Гекада была связана с колдовством, она властвовала над всеми привидениями и чудовищами. «Безлунной ночью блуждает она в глубокой тьме по дорогам и у могил со своей свитой», – прочел он вслух. Тут ему вспомнилось, как ночью он видел уходящую за территорию базы Каду…

В голове Семена Семеновича закрутилось: он не знал, как это все понять. Противоречивые мысли будоражили голову. Он отгонял от себя самые страшные предчувствия, невольно возвращаясь к ним вновь. На одной чаше весов была Када – милая добрая девушка, а на другой – ее лишенные логики реплики, поведение. Странное происшествие в горах, где она была больше похожа на сумасшедшую. А ее любовь к ночным прогулкам? Теперь еще добавилась и эта необузданная страсть вампира. Размышляя о Каде, он невольно перешел к воспоминаниям об адском подземелье, так похожем на Аидово царство.

Внезапно, как гром средь белого дня, перед ним всплыли слова, слышанные там, под землей. Тогда из-за двери он расслышал разговор мужчины и женщины, которую тот называл… Гекадой! Мужчина отдавал приказание Гекаде покончить с ним, Грачом. «Неужели это она? – холодный пот прошиб Семена Семеновича. – Странная и таинственная, одновременно жестокая и карающая. Значит, в горах она решила столкнуть меня вниз, а сейчас пыталась перекусить вены? Када здесь, чтобы убить меня любой ценой. Что же делать? Бежать? Это не поможет, она будет преследовать меня по пятам, пока не добьется своего!»

Всю ночь Грач не сомкнул глаз, он то прислушивался к звукам из коридора, то планировал, что делать дальше. Только под утро, придя к конкретному решению, задремал. Ближе к обеду его разбудил стук в дверь.

– Ты еще все сердит на меня? – спросила Када, войдя в комнату. – А я пришла загладить свою вчерашнюю неосторожность и пригласить тебя на пляж;.

– Я уже не сержусь, но извини, мне сегодня необходимо побыть одному.

Отвязавшись таким образом от Кады, Грач достал все свои наличные деньги, паспорт, резиновые маски, захваченные из подземелья, а также вытащил из чемодана новый костюм. Упаковав все это и перевязав для крепости веревкой, он вышел со свертком из номера, тихо прокрался мимо комнаты Кады, а затем покинул территорию базы.

Пройдя вдоль пляжа, он направился дальше, туда, где берег моря представлял собой нагромождение каменных глыб. Здесь было тихо и пустынно. Приподняв один из камней, он положил под него вещи, а сверху засыпал песком. Первая часть его плана была выполнена.

Вторую же часть он намеревался осуществить завтра и тем самым покончить с дьявольскими чарами Кады. Вернувшись в свой номер, Семен Семенович еще раз все тщательно продумал и взвесил. Напоследок он решил пригласить Каду в бар.

Услышав приглашение, та сразу согласилась и они через несколько минут уже сидели за круглым столиком бара. Грач старался казаться вежливым и галантным, заказал несколько десертных блюд, попросил принести из напитков что-либо безалкогольное. После того происшествия о спиртном Грач и слышать не хотел. Больше бдительность ему терять нельзя.

– Скажи, Семен, кроме неприятных воспоминаний о вчерашнем вечере, оставила ли я что-нибудь хорошее в твоей душе?

– Да, хоть у нас ничего не получилось, думаю, ты все же хорошая любовница.

– Любовница? – рассмеялась Када. – Слово-то какое второстепенное, а я всегда соглашаюсь лишь на первые роли.

– На первые роли в чем, в любовных романах? – переспросил Грач.

– Для меня любовь не цель в жизни, а редкий случай, но и в ней я предпочитаю быть первой. Ты мне не веришь? Давай повторим неудачную ночь.

– Только не сегодня, – покачал головой Грач, – я еще не совсем здоров.

– Значит, завтра, – предложила Када. – А сейчас, Семен, закажи кофе. Я слышала, здесь его делают особым способом.

После того как они выпили по чашечке, Грач пригласил ее танцевать. Он хорошо помнил тот обрядовый танец, который тогда исполняла Када вместе с другой девушкой. Он вспомнил, как она грациозно и красиво двигалась, и сейчас ему захотелось взглянуть на нее в танце, еще раз убедиться в своих подозрениях.

Када вскочила с места и принялась танцевать в такт музыке. Движения ее не были похожи ни на один из современных танцев, она просто «танцевала музыку», но на это было очень приятно смотреть. Танцующие рядом пары остановились, любуясь необычностью и новизной движений. Когда музыка затихла, все громко зааплодировали.

Последнее доказательство того, что Када послана за Грачом людьми из подземного ада, было налицо. Теперь Семен Семенович полностью был уверен в том, что собирался сделать.

– Ты красиво танцуешь, – сказал он Каде, когда они вернулись за свой стол. – А плаваешь ты так же красиво?

– Плаваю?… – не поняла Када.

– Я подумал: не сходить ли нам завтра с утра на пляж? Правда, я неудавшийся пловец – сколько раз пытался освоить это мастерство, но все безуспешно. Одна надежда на тебя, если ты, конечно, плаваешь не так, как я.

– С этим у меня нет проблем, я обязательно научу и тебя. Завтра мы пойдем рано утром туда, где поменьше туристов, чтобы никто не смог помешать. Вот увидишь, я сделаю из тебя отличного пловца!

На самом же деле Грач имел разряд по плаванию, также хорошо он плавал и под водой, потому-то и решился на этот рискованный поступок. До вечера они просидели в баре, а после ужина каждый отправился к себе в номер.

Поздним вечером, когда в здании смолкли последние голоса, Грач тихо вышел из своей комнаты. Покинув территорию базы, он затаился в тени деревьев, недалеко от входа. Напоследок ему не терпелось узнать, куда Када ходит по ночам.

Без четверти двенадцать на дороге, ведущей за территорию турбазы, показалась Када. В руках она держала совершенно черную курицу, схватив ту за горло, чтобы она не смогла кудахтать и тем самым выдать ее. Грач хотел было выйти к ней навстречу, но удержался, решив проследить дальнейшие события.

Тем временем Када прошла через калитку и остановилась на перекрестке дорог. Одной рукой она по-прежнему придерживала курицу, а другой, вытащив из кармана палочку, начала рисовать ею вокруг себя странные знаки. Затем встала в середину, и Грач заметил, как в руках у нее блеснул нож;.

«О, господи, пресвятая дева Мария, – подумал он. – Что она собирается делать? Неужели это их очередной обряд? А что за знаки она рисует, это чтобы убить меня? Для чего она прибегла к магии? А вдруг она сама решила расстаться с жизнью, так как не справилась с заданием?» Десятки вопросов и предположений сейчас пролетели в мыслях Грача в поисках разгадки происходящего.

Но в эту минуту Када, к его удивлению, хладнокровно подняла курицу и сильным ударом ножа рассекла ту пополам. Ни один мускул не дрогнул на ее теле – она была решительна и спокойна как всегда.

– Элохим, Элохим… – расслышал Грач первые слова из заклинания, которые начала произносить Када.

Прочтя его полностью, она опустилась на колени и принялась бормотать что-то похожее на молитву. Закончила она свою молитву-заклинание словами, которые произнесла достаточно громко:

– …явился и присутствовал, явился и присутствовал. – Наступила непродолжительная пауза. Када напряглась и с нетерпением взглянула вдаль, потом крикнула: – Приди же скорее, любовь моя!

Сидя в тени кустарников, Грач боялся шевельнуться, стараясь дышать как можно тише. Он не мог себе представить, что может произойти, если она его обнаружит. В ее руках нож, кругом ни души – только безлунная ночь, он и она.

Откуда-то с моря подул сильный ветер, вода заволновалась, и поверх барашков волн пронесся ураган. Какой-то столб бешено крутился над поверхностью воды, быстро приближаясь к берегу. И вот этот вихрь уже на берегу; еще мгновение – и он замер перед Кадой. Вихревой столб, к удивлению Грача, обернулся живым существом. О таком явлении Семен Семенович никогда не слышал, да и видел впервые. Это было что-то необъяснимое, перешедшее границы реальности. А меж тем перед Кадой вихревой столб замер и вот уже были понятны очертания того, что так сильно вращалось и двигалось по направлению к ней. Это был монстр с собачьей головой, ослиными ушами и торчащими маленькими кривыми рожками. Одежда возникшего существа была пурпурного цвета, отделанная по низу каймой. Поверх была накинута нараспашку желтая жилетка.

Грач взирал на него из кустов широко раскрытыми от удивления глазами. Казалось, после виденного в подземной обители его уже больше ничто не могло удивить и шокировать. Но это было что-то сверхнеобъяснимое и ужасающее.

– О, мой черт, – проговорила вдруг Када голосом, полным нежности и любви, – мне так не хватает тебя, ты самый милый и единственный во всем свете!

От этих слов существо стало ласкаться и тереться о ее руки, словно это был кот больших размеров. Када его нежно гладила по шерсти и шептала что-то на ухо, отчего черт изредка повизгивал и подпрыгивал на месте.

Сидя в кустах, Грач старался уловить каждый звук, каждый жест этой парочки. Сомнений на тот счет, что Када – это та Гекада из подземелья, уже не было. «А почему бы ведьме не быть любовницей черта? – вдруг подумал он. – Самая что ни на есть любовная парочка».

Любовная идиллия на песке продлилась недолго, вскоре существо вскочило на ноги, начало прыгать вокруг Кады, извиваться как черт, впрочем, он и был чертом.

– Когда мы вновь встретимся? – крикнула Када.

– На сходке за долиной Рыжих Волн, – раздалось в ответ.

Голос, которым ответил черт, был больше похож; на скрип несмазанных качелей, чем на привычные звуки. Произнеся это, он вновь завертелся, закрутился подобно яркому волчку и, сделав последний круг вокруг Кады, унесся прочь.

Када встала с песка, стерла магические знаки и, полная счастья, побрела на туристическую базу. А Грач еще какое-то время просидел в укрытии в шокирующем недоумении, боясь шевельнуться. И только лишь когда забрезжил рассвет на небосводе, он покинул свое укрытие и тайком пробрался в свой номер.

 

Глава 33

Смертельный розыгрыш

Наступило утро следующего дня. Семен Семенович, хоть и не спал добрую половину ночи, встал рано в бодром расположении духа. Во время завтрака он старался плотно поесть: ведь неизвестно, что его ждало впереди.

– Ну вот и подкрепились, – обратился он к Каде. – Теперь, как договорились, на пляж.

– Мне казалось, ты уже передумал.

– Отчего же? А ты не наметила других планов?

– Не уверена, – как-то странно произнесла Када.

– Не уверена в чем? В других планах или в море?

– Скорее, в себе.

Какая-то нерешимость появилась во всем облике, голосе Кады. Она чего-то боялась или же не была полностью готова к тому, что ей предстоит сделать, а именно – утопить Грача в море. Эту нерешительность подметил и Семен Семенович, что придало ему большей веры в себя.

– Так мы идем? Море ждет! – улыбаясь, проговорил он.

– Отступать некуда, раз уж решено, – ответила Када, и они пошли к пляжу.

В этот час мало кто из туристов выбрался к морю. Место на пляже было свободно, но Грач и Када пошли дальше, каждый преследуя свою цель. И им обоим необходимо сейчас уединенное место, чтобы никто не смог заметить или услышать то, что произойдет дальше. Выбрав тихое место на каменистой части берега, они остановились. Недалеко от этого места были припрятаны вещи Грача. Он бегло осмотрел прибрежную полосу моря. В этом районе кое-где из воды выступали каменистые островки.

– Может, мы здесь и остановимся? – спросил Грач.

– Я думаю еще пройти, здесь берег не песчаный.

– Зато камней полно, – пошутил Грач и сам испугался своей неудачной остроты.

– Пожалуй, ты прав, – резко остановившись, согласилась вдруг Када и, скинув с себя платье, оставшись в купальнике, вошла в воду.

– Как водичка? – крикнул ей вдогонку Грач.

– Раздевайся и иди ко мне, сам все увидишь, – позвала Када.

Семен Семенович последовал ее примеру и, оставив вещи на берегу, вошел в море.

– Ой! – фыркнул он. – А вода-то еще холодная! Не рановато мы пришли?

– Боишься простыть или опасаешься, что ноги холодом сведет?

– У меня вряд ли, ведь я… – Грач хотел добавить: «опытный пловец», но вовремя осекся и вместо этих слов произнес: – Мужчина, а значит, и кожа потолще твоей. За тебя переживаю, ты такая нежная, хрупкая…

– Обо мне не волнуйся, – оборвала Када. – Давай приступим к тому, для чего пришли сюда. Ты, кажется, хотел научиться плавать.

– Немного я умею, но на воде долго продержаться не могу, – фальшиво пожаловался Семен Семенович.

Его ответ придал Каде больше надежды на успех намеченного, и она предложила плыть к ближайшей каменной глыбе, выступающей из воды.

– Да ведь я не доплыву! – испуганно произнес Грач.

– А ты за меня держись, вместе доплывем.

Семен Семенович поплыл, одной рукой придерживаясь за ее спину, а другой разгребая воду. Первый отрезок пути до намеченной цели был преодолен.

– Вот видишь, вдвоем и море по колено. Поплывем дальше, до следующего камня, – предложила Када.

Грач согласился. Этот следующий каменный островок был дальше, но, плывя таким же способом, они вскоре оказались и возле него.

– Ты умеешь нырять? – внезапно спросила Када.

– Нырять? Да что ты, я и плавать-то толком не могу.

– А ты попробуй, смотри, как я это делаю!

– Ага, и топориком под воду, – пошутил Грач. – Глубина-то здесь вон какая!

– Я хочу, чтобы ты нырнул! – властно произнесла Када и схватила Грача за голову, пытаясь утащить за собой под воду.

На несколько секунд ей это удалось сделать, но тонуть Грач не собирался. Оттолкнув ногой Каду от себя, Семен Семенович подплыл к камню и забрался на него.

– Ты что, испугался? – спросила Када. – Давай еще попробуем нырять.

– Нет, поплыли назад.

– Тогда, Сеня, поплескайся возле этого каменного островка, а я до берега и назад сплаваю.

Сказав это, Када быстро развернулась и поплыла к берегу. В первую минуту Грачу показалось, что она просто хочет оставить его здесь, и он несколько раз крикнул ей вслед:

– Не бросай меня, я боюсь оставаться один среди моря!

– Я вернусь! – крикнула Када и, не останавливаясь, плыла дальше.

Выйдя на сушу, Када стала что-то искать у самой воды. Семен Семенович пристально следил за всеми ее действиями. Он видел, как Када поднимает с земли камни, один за другим, но, не найдя подходящего, бросает в воду. Затем она подошла к своей одежде и украдкой вытащила из кармана небольшой нож.

Повернувшись к морю спиной, Када спрятала его в своем купальнике и, как ни в чем не бывало, собиралась войти в воду. Грача, все это время пристально наблюдавшего за ней, охватила паника, и он решил, что действовать нужно немедля – иначе может быть поздно.

Семен Семенович оттолкнулся от камня и принялся лихорадочно размахивать руками в воде.

– Я плыву к тебе, Када, смотри, как у меня получается!

Отплыв подальше от каменистого островка, Грач сделал вид, что не в силах грести.

– Када, помоги, я тону! – крикнул он.

Услышав такие слова, Када остановилась, она не ожидала такого простого исхода дела.

– Я сейчас, держись! – в ответ крикнула она, а потом, словно споткнувшись, упала на камни: – Ой! Нога! Я вывихнула ногу, не могу идти, больно!

– Спаси меня, я тону! – не переставал кричать Грач, все еще держась на поверхности воды и размахивая руками.

– Плыви сам, у меня нога болит, – довольно фальшиво простонала Када.

Грачу хорошо было видно, что Када притворяется; ну что ж, он платил ей той же монетой.

– Када! – в последний раз крикнул он и, оглядев выступающие над водой каменные глыбы, нырнул под воду.

Доплыв под водой до низкой прибрежной скалы и обогнув ее, он, не замеченный Кадой, вынырнул.

Выглянув из укрытия, Грач стал следить за дальнейшими действиями подруги. Када тем временем, как ни в чем не бывало, расхаживала по берегу, изредка бросая взгляд в морскую даль. На берегу она провела еще около получаса, после чего спрятала оставшиеся вещи Грача в камнях, оделась и пошла к базе отдыха.

– Теперь самое время, – сказал себе Семен Семенович и поплыл к тому месту, где накануне оставил одежду и все необходимое для бегства.

Быстро одевшись, Грач натянул резиновую маску на лицо, нахлобучил на голову кепку и поспешил к автобусной остановке. Накануне вечером он принял решение, что к себе домой пока возвращаться не станет, а временно поживет у своей тетки.

Добравшись до трассы, Грач остановил машину, попросив подвезти до ближайшего города. Ждать рейсовый автобус сейчас он не решился: ведь не исключено, что и Када поспешит уехать с турбазы.

В городе Семен Семенович первым делом зашел на телефонную станцию. «Надо срочно позвонить, оповестить друзей. Но как же найти Вадима? Телефона его у меня нет, адреса не знаю. Телеграмму – и ту некуда отправить. Нелли могла бы помочь, но через нее теперь опасно. Жаль, что мы с Вадимом не предусмотрели вариант бегства. Из доверенных и посвященных лиц остается только Ричард, больше звонить некому». Размышляя таким образом, Грач вошел в кабину с междугородным телефоном. Набрав по памяти номер, он вскоре услышал знакомый голос:

– Алло, я слушаю!

– Привет, дружище, это Семен. Как я рад, что застал тебя дома! Бери ручку и записывай адрес моей тетки. Постарайся немедленно выехать к ней – дело жизни и смерти. Я буду там, мне необходима твоя помощь.

Грач подробно объяснил Ричарду, как найти тетку. После этого он быстро покинул здание телефонной станции и поспешил к автобусу, идущему в селенье тетки.

* * *

Када медленно брела вдоль берега. Иногда она останавливалась, внимательно вглядываясь в море, туда, где совсем недавно видела Семена. Ей казалось, что она еще слышит его мольбы о помощи. Но гладь воды оставалась спокойной, лишь редкая волна тревожила ее. Глаза Кады стали печально туманны, непонятная грусть и тоска поселились в них. Мысли ее и чувства были ведомы лишь ей одной. Куда делась радость победы? Ведь она совершила то, зачем приехала сюда, ей все удалось без лишних трудов. Что же произошло, откуда эта мучительная тоска?…

Утром она собрала вещи и покинула туристическую базу.

 

Глава 34

Помощь Агафьи

Тетка Агафья копалась в огороде, когда к дому подходил Грач. Маску, в которой он скрывался от Кады и всех прочих, Семен снял, лишь когда вышел из автобуса, чтобы своим видом не шокировать тетку. Сама же тетка Агафья была худенькая и довольно шустрая старушка. Жила одна, родственники наведывались редко, а мужа своего вот уже семь лет как схоронила.

Завидев из огорода своего племянника, Агафья выронила из рук лопату и поспешила к калитке.

– Семен! – закричала она издали. – Да ты ли это?!

– Я, тетушка, я! Встречай гостя!

– Ох, родненький мой, да сколько ж я тебя не видела, – запричитала Агафья. – Смотри уж каким солидным стал! А я все старею да старею.

Грач обнял тетку и повел в дом.

– Ну что, Агафья, никак гостей дождалась? – крикнула из соседнего огорода пожилая женщина. – А все боялась помереть, так со своими и не свидевшись.

– Это племянничек мой, Семушка, – пояснила Агафья, гордо подняв голову.

Войдя в дом, Грач окунулся в мир тишины и спокойствия. Последнее время ему так этого не хватало!

– Поешь чего с дороги? – тут же захлопотала Агафья.

– Молока хочется из-под коровки, с хлебом, как в былые времена. И отоспаться: устал я, пока добирался к тебе.

– Надолго ль ко мне? Погостить аль по делу какому?

– Да погощу немного, а вообще по делу. Скоро сюда подъедет приятель мой, вот тогда и поговорим.

– Пущай приезжает, и его встретим. А мне-то, старой, как радостно будет, – прослезилась Агафья.

Через три дня приехал Ричард.

– Есть новости? – встретив его, спросил Грач.

– Да есть кое-какие новости: говорят, директора «Водора» сбила машина, а сам «Водор» временно закрывают. В городе еще несколько высокопоставленных личностей бесследно исчезло. А у тебя что стряслось? Ведь ты уехал вроде отдыхать, а находишься здесь?

– Я был на отдыхе, да сплыл. Утонул я там, – засмеялся Грач.

– Что-то серьезное произошло? – заволновался Ричард.

– Да уж серьезнее некуда. Отдыхал я вначале просто замечательно, даже дружбу завел… с ведьмой, причем самой настоящей. Она убить меня должна была, и несколько раз пыталась это сделать. Не смейся, Ричард – дело намного серьезнее, чем мы ожидали. Но я ее перехитрил, прикинулся «чайником» в плавании, и вот я здесь.

– И чего ты теперь надумал делать? Решил у тетки поселиться до конца своих дней?

– Наоборот, теперь действовать нужно, загадки разгадывать. Между прочим, тетка моя многое знает, поэтому я к ней и приехал.

Семен Семенович позвал в комнату Агафью, и вскоре в дверях появилась худенькая фигура тетки.

Семен поведал тетке всю свою историю, приключившуюся с ним, от первой минуты до последней.

– Да, дело нечистое, – выслушав внимательно, произнесла та. – Не лезли бы вы дальше, остались со мной жить, куда как спокойнее будет.

– Спокойнее, да не совсем. Поэтому я к тебе и приехал с надеждой, что поможешь.

– Да какая от меня помощь! Разве что из книг моих узнаем, сама-то я все давно позабыла, – проговорила она и направилась к чулану.

Вскоре оттуда послышался ее голос:

– Семушка, как ты цветок тот называл – архилим?

– Так точно, Агафья. Неужто нашла что?

– Ну как не найти, нашла, тут и про долину Рыжих Волн кое-что есть.

– Я же говорил, Ричард, что тетушка моя – настоящая находка для нас! – произнес Грач, поднимаясь с дивана и следуя к чулану.

Навстречу вышла Агафья, держа в руках несколько старинных книг.

– Что это такое? Справочники на все случаи жизни? – улыбнулся Ричард.

– Как сказать, – ответила тетка. – Этим книгам цены нет, ими еще моя прабабка пользовалась. В них есть все, что касается белой, черной и какой хочешь магии. Я, когда была помоложе, из этих книг заговоры брала, народ лечила. А вот вы посмотрите, что я для вас нашла…

Агафья сложила книги на деревенский столик и, раскрыв первую из них, принялась что-то искать, быстро перелистывая страницы.

– Ага, вот оно, – произнесла она. – Вот читайте, здесь все про архилим написано.

Ричард взял книгу в руки, начал читать вслух:

– Есть трава на земле, именем «архилим», ростом в локоть, тонка, а видом синя, на сторонах листков по девяти, на ней четыре цветка: червлен, багров, синь, желт. Та трава вельми добра: кто ее рвет и носит на себе, тот не боится дьявола, ни во дни, ни в ночи. Там, где вода дьяволом помечена, только архилим и поможет…

– А вот еще читай, – протянула другую книгу Агафья.

Ричард продекламировал:

– Коль решишь отыскать дьявол-траву архилим, ступай и найди сокрытое место, что долиной Рыжих Волн испокон веку называют, где на великом шабаше ведьмы гуляют. Но помни: цветет архилим одну ночь в году, в тот момент и рвать его надлежит…

– Что-то я не совсем понял с этим архилимом, почему они так его охраняют? – задумчиво произнес Грач.

– Это нам еще узнать предстоит, – ответила племяннику тетка. – Книг у меня много, узнаем и эту тайну.

Погрузившись в изучение старинных книг, Ричард и Семен два дня просидели, не выходя из дома. Наконец среди заклинаний Ричард наткнулся на очень странный документ.

– Послушай, Семен, что я нашел, – обратился он к другу. – Кажется, то, что нам нужно: «На том месте, где вода бьет ключом в земле всегда, дьявол-силой обладая, дух и волю подчиняя, архилим не должен быть, тот, что на холме большом за долиной Рыжих Волн сатаною охраняем и горой оберегаем. Если тот цветок зажечь, на земле поверх поставить, и только лишь зола в воду ссыплется с цветка, дьявол-ключ в тот миг уйдет, мощь и силу заберет».

– Похоже, это то, что нужно. Но о какой же воде идет речь? Хотя подожди, есть там, в лопухах, странный родник… Помню, один из моих рабочих умылся его водой, попил, так с ним после этого что-то странное стряслось: он словно одержимый хохотать начал.

– Подожди, Семен, но как они используют воду родника?

– Не знаю, но одно ясно: если мы сделаем все, как указано в книгах, то отберем у них силу, идущую от дьявола.

– Давай все по порядку посмотрим, – предложил Ричард. – Итак, место, где цветет архилим, мы знаем, день цветения и сходки нечисти нам известен, инструкция к действию у нас есть. Остается только одно: подготовиться – и в путь, тем более что времени у нас остается одна неделя.

Слушая это, Агафья огорчилась:

– Опасное дело вы затеяли. Ведь не куда-то идете, не к человеку черному, а к самому дьяволу на шабаш! Его провести непросто, тут осторожность нужна и защита. Вы, ребятки, прикиньтесь начинающими колдунами, я вам несколько секретов расскажу на случай, если потребуется показать что-нибудь. А вообще старайтесь вида не показывать, в сторонке больше стойте да в тени. С собой обязательно плакун-траву возьмите, только получше запрячьте ее. И вот еще что: талисман у меня старинный есть, мне по наследству оставленный, так он от злых чар сатаны верный оберег. Жаль только, один он у меня, а вас двое. Не знаю, как и быть…

– Да не волнуйся, тетка Агафья, – успокоил Семен Семенович, – справимся. В главном ты нам помогла, теперь только на себя надежда. Если струсим – то погибнем, а погибать ой как не хочется.

– Ты все шутишь, Семушка, а ведь это так серьезно! Я за вас молиться целыми днями буду.

На сборы ушло не более часа: брать с собой надо как можно меньше и самое необходимое. В путь отправляться решили наутро.

– А ехать-то как туда, знаете? – вдруг вспомнила Агафья.

– На этот счет не волнуйся, – успокоил ее племянник. – Есть у меня один приятель давнишний, еще со школьной скамьи. Так вот, он не так давно рассказывал мне о своей поездке к шаману в село Румшоры.

– Он что, болен, приятель твой?

– Да нет, Агафья, здоров как бык. Работа у него такая – журналист он, вот и разъезжает везде. Так вот, рассказывая о шамане, упомянул он и про долину эту со смешным названием – Рыжих Волн.

– А что ж ты друга того с собой не прихватил? Ловчее бы было с человеком знающим…

– Да хотел я, только ни телефона, ни адреса не знаю. Обычно он сам заходил, звонил.

– Ничего, Семен, мы и вдвоем справимся, – успокоил приятеля Ричард. – Что-то мне твой Вадим не особо нравится. Скрытный он какой-то…

– Думаю, жизнь его заставила таким стать. Жены у него нет, детей тоже – все один, вот и замкнулся в себе…

 

Глава 35

У егеря

На рассвете Семен и Ричард покинули дом тетки Агафьи. Им предстояло пешком добраться до железнодорожной станции и первым поездом выехать в направлении села Румшоры, в котором когда-то бывал Вадим. Проблем с билетами на пригородный поезд не было, и через некоторое время Ричард и Семен уже тряслись в плацкартном вагоне.

К обеду поезд подошёл к станции. На перроне было почти безлюдно. Несколько человек сошли с поезда и по дорожке направились к селу. У здания вокзала горстка мальчишек играла в прятки, с криками бегая по платформе.

– Куда теперь? – повернувшись к Ричарду, спросил Семен.

– Думаю, что к людям, точнее – к местным жителям. Пошли в село. Поговорим о том, о сем, расспросим… Может, что нужное и выведаем.

Пообщавшись с местными жителями и объяснив свой визит как очередную командировку за таинственным и непознанным, они вскоре получили вполне удовлетворивший их ответ.

– Вам егеря надо искать, – в один голос советовали местные. – Он давно живет здесь, все тропы в лесу изучил, он и туда дорогу укажет.

Ричард и Семен на поиски егеря отправились незамедлительно, так как сторожка его находилась километрах в шести от селения. На закате они наткнулись на его жилище. Навстречу им с громким лаем выбежал огромный пес.

– Недружелюбно же ты нас встречаешь, – обратился к собаке Ричард.

Собака, словно поняв, о чем идет речь, перестала лаять, настороженно подняла уши и застыла на месте. В этот момент из глубины дома послышался голос хозяина:

– Микс, что там случилось?

Услышав окрик хозяина, собака, не сходя с места, повернула голову к дому и два раза отрывисто гавкнула, словно отвечая на своем языке. Вскоре на пороге появился и сам егерь. Это был коренастый мужчина лет шестидесяти. Строгие черты лица говорили о суровом характере повидавшего многие тяготы жизни мужчины. Взгляд его колючих глаз был сродни взгляду волка-бирюка. Но, несмотря на всю суровость черт, в голосе его сквозили нотки тепла и радушия.

– Вы случайно здесь, аль я понадобился? – обратился он к нежданным гостям.

– Именно к вам мы и шли, – ответил Грач.

– Коли так, в дом идите, что за разговоры у порога. А Микса не бойтесь – он пес чуткий, напрасно не обидит. Злого человека за версту чует.

Услышав, что о нем идет речь, Микс тихо побрел к сторожке.

– Садитесь пока здесь, – войдя в дом, указал егерь на старый потертый диван, – а я чайку поставлю да на стол соберу. Хоть какая дорога будь, а все одно – вымотает…

Егерь засуетился, достал сало, картошку, уху, нарезал хлеба и пригласил гостей к столу.

– Гости меня не балуют, так что особых блюд не держу, а что имеется – прошу отведать. На сытый желудок и беседа скорее пойдет.

– Вы, говорят, здесь вроде старожил… – начал беседу Грач.

– Раз говорят, то так оно и есть.

– Наверное, горы, холмы, тропы – все как свое родное жилище знаете?

– Можно сказать и так, не зря ведь меня лешим кличут. А вы здесь сами-то с какой целью? Меня для чего искали: помощь какая нужна, али интерес имеете?

– Помощь нужна, – кивнул Ричард. – Рассказывают, что где-то здесь есть такая загадочная долина Рыжих Волн; говорят, нечистая сила там водится. Это и есть цель нашего визита.

– Да, есть у нас такое место. Где оно – показать могу, а сам с вами не ходок.

– А что так? – поинтересовался Семен Семенович.

– Набожный я, а там жуткая чертовщина происходит.

– На нет и суда нет, – продолжил Ричард. – Мне не из одной передряги приходилось выбираться, да и мой товарищ человек не из робкого десятка – не пропадем! Нам главное – дорогу к этому месту узнать.

– А когда думаете в путь двинуться?

– Все зависит от того, как долго до долины добираться.

– Где-то около двух дней – заночевать вам придется в лесу. Если с утра выйдем, то к обеду, а то и попозже подойдем к развилке, где я вас оставлю. Решите там ночевать – шалашик небольшой укажу. А с того места вроде смотришь – идти близко, а дорога крученая, хоть бы в светлый день уложиться. В ночь не ходите, заплутаете, да и сатана дорогу крутить будет.

– Если так посчитать, то выходить нам нужно уже завтра утром. Как полагаешь, Семен? – обернувшись к приятелю, спросил Ричард.

– Получается – на день раньше придем. Да оно, может, и лучше. Осмотримся да приглядимся, – согласился Грач.

Утром, как и решили, двинулись в путь. Егерь вел ему лишь знакомыми тропами, но и не забывал о своих путешественниках – пояснял, как дорогу обратно сыскать и в лесу не заблудиться.

– Если хотите при возвращении не заплутать, запоминайте деревце это, молнией помеченное. За ним подряд пять болотцев будет. Затем, чуть ниже, овражек. Далее березнячок пройдем, а там речушка рядом…

С собой в дорогу егерь прихватил запас воды и пищи, чтобы не на один день хватило. Дважды в дороге они останавливались перекусить да отдохнуть, и опять шли. Вскоре они и к березняку подошли, о котором егерь упоминал.

– А вон и речка наша, Каменка, блестит, – пояснил егерь. – Вдоль реки идти – оно всегда сподручнее. Хотя какая это река, так, ручеек широкий: и по пояс воды не будет. Зато по берегу камня много, ни с какой другой не спутаешь, потому Каменкой ее и прозвали.

– А вода в ней хорошая? – поинтересовался Грач, вглядываясь в быстрый поток.

– Вода эта – кормилица наша. Чуть выше речушка через железо проходит, потому вода вкусная и полезная. Здесь можете сами попить и фляжки наполнить.

Семен Семенович, не раздумывая, спустился к воде, решив сразу проверить слова егеря, и, зачерпнув полные ладони, стал с наслаждением пить.

– Действительно, хороша! – вскоре крикнул он. – Ричард, спускайся ко мне и фляги захвати.

Обернувшись опять к воде, Грач заметил на другом берегу какой-то странный предмет. Он решил перейти речушку и получше рассмотреть его. Добравшись до странного предмета, он достал его из осоки, старательно очистил от грязи и прилипшей травы. В его руках была искусно выточенная из камня голова козла. Выражение, запечатленное на морде животного, было недобрым, скорее даже угрожающим. Крупный нос с широкими раздутыми ноздрями придавал его облику агрессивность. В дополнение к этому был рот – слегка приоткрытый и застывший в дьявольской усмешке, от нижней губы которого начиналась редкая бородка. Уши козла больше походили на крупные ослиные и расходились в разные стороны. Между ними торчали огромные широкие рога. Они были окрашены в чередующиеся черные и белые кольца.

Больше всего привлекли внимание Семена Семеновича крупные раскосые глаза козла. Они были выполнены из другого камня, причем один был серого, а другой белого цвета. Грачу захотелось повнимательнее рассмотреть глаза: достав из кармана зажигалку, он поднес пламя к морде.

Внезапно то ли от света, то ли от соприкосновения огня с камнем глаза на козлиной морде загорелись красным светом, словно внутри камня вспыхнул огонь. От неожиданности Семен Семенович вскрикнул и, бросив изваяние на землю, отскочил в сторону. Глаза, не переставая, горели ярко-красным огнем. На мгновение Грачу показалось, что они живые и пристально смотрят на него.

Заметив, что у Семена что-то произошло, Ричард поспешил к нему. Подойдя ближе и увидев лежащую на траве каменную голову, он поднял ее и принялся пристально изучать.

– Да, тонкая работа, – наконец произнес он. – А с камушками, что в глазницах, я знаком. Их находят в Аравии, они содержат сырую густоту, благодаря которой огонь в камне горит постоянно и не гаснет, подобно «перу саламандры» – блуждающему огню.

– Но почему он загорелся? – спросил Грач.

– Ты сам его и зажег своей зажигалкой. Истинный цвет камня – огненный, а сверху его покрыли какой-то смесью. Скорее всего, при соприкосновении с огнем эта смесь просто сгорела.

– Как же нам потушить эти камни?

– Потушить мы их вряд ли сможем, да и пусть горят своим истинным светом. Думаю, следует взять эту голову с собой, ведь она что-то да значит в мире черных сил. Может, нам на что и сгодится.

Обмотав каменную голову рубашкой, Ричард положил ее в свой рюкзак. Семен тем временем наполнил фляги водой. После этого все продолжили путь.

Немного пройдя вдоль речки, егерь остановился.

– Ну, вот и все, дальше я с вами не пойду. Видите впереди лесистый хребет? На него нужно подняться, а за ним она и начнется – долина Рыжих Волн. Идти будете по этой тропинке, что сразу за речушкой.

– Скажите, а почему это место называют долиной Рыжих Волн? – поинтересовался Грач.

– На той долине трава где-то с километр словно выжжена, и ничего там не родится. А сверху, с холма, трава кажется рыжей, поэтому и прозвали так. Вообще, сколько здесь живу, так все долину и называют. Еще дед мой так же это место звал…

– А есть какая другая дорога к этой долине? – поинтересовался Семен Семенович.

– Нормальная – только одна, – с уверенностью кивнул егерь.

– Это как «нормальная»? – удивился Ричард.

– Именно так. Дед мой рассказывал, что однажды он попал чисто случайно на их сборище, нечисти я имею в виду, а уйти вовремя не успел – любопытство взыграло. Так вот, пришлось ему идти по скале. Там скала по ту сторону есть, огромная и неприступная. Но севернее, в той горе, рассказывал он, есть узкий змеиный проход. Пройти по нему можно, но очень опасно – никто не знает, куда он ведет.

– А найти-то его там можно, ведь расщелин в горе может быть много? – переспросил, задумавшись, Грач.

– Говорят, там змея на камне выбита, потому змеиным проход зовут. Вроде все я вам поведал, дорогу указал, а теперь прощайте. Да, вот еще что: шалашик мой вон там, правее, под деревом. Вы отдыхайте, а я поспешу, до темноты вернуться домой надо.

Семен и Ричард по совету егеря переждали ночь в шалаше, а наутро, крепко перекусив, отправились дальше в путь. Следуя точным указаниям, они к полудню подошли к долине. Перед ними раскинулось огромное поле. Трава на нем действительно была рыжая, словно мертвая. Кое-где попадались сухие кустарники.

– Как ты думаешь, Семен, что здесь произошло? Отчего на протяжении стольких лет, если исходить из преданий, место это остается словно выжженное?

– Скорее всего, ответ прост: думаю, все дело в почве. Что-то в ее составе есть такое, что поглощает все полезные микроэлементы, лишая питания растительность.

– Возможно, ты и прав, а народ в древние времена придавал этому явлению мистический смысл. Поэтому сюда и стали съезжаться на эти сходки всякие колдуны да ведьмы. Да тут к тому же и цветок этот растет. Хотя ты знаешь, мне порой, кажется, что все это вымысел о сверхъестественной силе архилима.

– Тебя бы, Ричард, на одну ночку отправить в ту подземную империю, понаблюдать за обрядом вытягивания души – волосы при виде всего этого встают дыбом. Посмотришь на это и во все начнешь верить. А черт на пляже, который к Каде тогда на свидание ночью приходил? Одно слово – чертовщина, да и только.

– Ладно, пока будем верить всему и следовать разработанному плану, а если что, сориентируемся на месте. Если что, то я пару фокусов покажу. Буду косить под начинающего мага. Хотя по сравнению с магией мои способности – ничто…

– Будем надеяться на лучшее, что на нас просто никто не обратит внимания. Да и к тому же мы будем в масках, а это хоть какое-то, но прикрытие.

Семен и Ричард еще раз проверили все свое нехитрое снаряжение и двинулись навстречу незнакомому и пугающему.

К долине с разных сторон шли маленькие тропки, которые в дальнейшем вливались в одну широкую тропу. Эта тропа вывела к большой зеленой поляне, на которой вовсю пестрели цветы, зеленела сочная трава. Деревья, кусты были одеты в пышную листву. Посреди мертвой долины это место выглядело райским уголком. Дальше поляна упиралась в высокие горы, о которых упоминал егерь.

Добравшись, Ричард и Семен выбрали себе место для отдыха и наблюдений в густой тени кустарников, подальше от открытого участка. Под покровом ночи к поляне подтягивались со всех сторон чьи-то тени, заходили в пролесок и словно растворялись.

– Семен, тебе самое время сменить облик – доставай из сумки все необходимое и перевоплощайся.

– Может, на рассвете: чуть повиднее будет. Надо же, ночь какая сегодня – кромешная тьма, луна тускло светит, да и звезд почти не видно.

– Я боюсь, Семен, на рассвете будет поздно, хотя они и ночью в темноте могут все увидеть, словно кошки.

– Думаю, Ричард, наш план о проверке местности заранее придется отменить и не вылезать отсюда до завтрашней ночи. Мне кажется, что здесь не только двигаться, но и разговаривать опасно.

– Я согласен, рисковать не будем, а завтра поступим по ситуации.

Всю ночь они провели, не сомкнув глаз. Несмотря на темноту, спать не хотелось. Казалось, глаза понемногу привыкли к мраку и стали различать то там, то здесь мелькающие тени. Эта ночь им обоим показалась длиною в вечность. Но пришел черед и утру настать: небо понемногу начало светлеть, контуры деревьев, кустарников стали более явственны. Вскоре проснулись и защебетали первые пташки, напоминая, что час ночи прошел и пора солнечному дню вступать в свои полномочия.

Ричард, внимательно оглядевшись кругом, со вздохом облегчения произнес:

– У меня такое ощущение, что мы здесь совершенно одни, а ночью казалось, что с рассветом я увижу здесь огромную толпу.

– И все же, Ричард, выходить нам нельзя. Думаю, разговаривать – тоже. Давай лучше по очереди подремлем до вечера.

Ричард согласился со здравым предложением и они таким образом скоротали день до вечера, а заодно и отдохнули.

 

Глава 36

Шабаш

Эта ночь была особенной: луна взошла во всем великолепии. Полнолуние охватило мир. Редкие облака, что виднелись днем, сейчас рассеялись, ночное небо засверкало звездами во всю мощь, окутывая все бледным светом, словно опуская вуаль на гладь земли.

Наступила полночь и на большой поляне внезапно вспыхнул огромный костер, освещая небольшую площадку, окруженную мраком. Вот к костру потянулись тени тех, что прибыли сюда ранее и, укрывшись в темноте, ожидали сигнала к началу сходки. Из глубины ночи послышалась тихая музыка, словно кто-то играл на виолончели, но самого музыканта видно не было. Тем временем пришедшие подходили к костру, вскоре там собралось около полусотни душ.

Со всех сторон доносились негромкие разговоры, смех, сливаясь в единый ропот и создавая шумовой занавес.

Внезапно музыка оборвалась, и всех привлек громовой голос, доносившийся со стороны холма:

– Господа, позвольте мне приветствовать всех вас и объявить начало великого шабаша!

Лица говорившего видно не было: свет от костра не достигал пределов холма, а луна светила в спину, прорисовывая только контуры тела. По голосу и телосложению это был мужчина лет сорока пяти. После короткой паузы говоривший продолжил свою речь:

– Я приглашаю всех, явившихся сюда по своей воле в физическом и астральном теле, принять участие в сегодняшнем шоу магии и продемонстрировать нашей аристократической публике все, чего достигли. И сейчас, по обычаю, я прошу своих помощников принести сок тирлич-травы и окропить присутствующих чародеев, дабы придать больше силы их мастерству.

После этих слов к собравшимся вышло несколько девушек, одетых в прозрачные ткани. Каждая из них несла сосуд с соком и при помощи маленького венчика обрызгивала присутствующих. Это действие больше походило на обряд крещения, нежели на действие из дьявольского ритуала.

Семен и Ричард держались все это время немного в стороне, в том месте, где все еще их укрывал мрак ночи. Они старались не привлекать к себе внимания, но во время церемонии окропления соком тирлич-травы все же решили принять участие, избегая подозрений со стороны окружающих.

– Семен, – шепнул на ухо Ричард, – ты не обратил внимания, что здесь почти одни мужчины? Кроме помощниц я еще не видел ни одной особы женского пола.

Только успел Ричард подметить эту странность, как послышались выкрики из толпы собравшихся.

– А вот и наша прелестная половина! – кричали некоторые, глядя на небо и указывая пальцами.

– Что-то припозднились сегодня, – выкрикивали другие.

А в небе, словно стая воронья, кружили в воздухе и вопили во всю мощь голые женщины с длинными распущенными волосами, лихо оседлавшие метлы. Они держались так уверенно, словно были рождены для подобных полетов.

– Господи Иисусе, ведьмы! – чуть слышно произнес Ричард. – Вот уж чего не ожидал увидеть.

– Мне кажется, что это только начало, – в ответ шепнул Грач. – Нам еще многое предстоит увидеть, если останемся живы.

– Я всегда считал, что все эти шабаши ведьм и колдунов не что иное, как вымысел, сказки. Ведь засвидетельствовать такое, по-моему, еще никому не удавалось.

– Значит, Ричард, нам повезло. Не рехнуться бы только от этого везения…

– Ты что, Семен, помни о нашей цели. Тихо, к нам кто-то приближается!

По направлению к ним действительно шел мужчина.

– Вы, я вижу, новенькие здесь, все в сторонке держитесь. Давно в магии? – спросил подошедший.

– Вы точно подметили, на шабаше мы впервые, но очень польщены приглашением, – невозмутимо ответил Грач.

– Приглашением?… – удивился собеседник. – И кто же вас удостоил такой чести, за какие заслуги?

– Это… Вы, наверное, слышали о нашей подземной империи? Кстати, с нами должны быть еще Гекада, Ровоам. Может, слышали о таких? Мы с ними сегодня несколько разминулись.

– Что-то припоминаю, вроде вы сегодня отчет держите после галактического шоу. Но что же вы все в сторонке и не спешите встречать милых дам? Это же цветы нашего храма! Идемте же ближе.

Сказав это, незнакомец пошел к опускающимся на землю ведьмам.

Те, все еще визжа, прыгали на землю, отбрасывая в сторону свои метлы. Среди ватаги молоденьких ведьм выделялась одна старая колдунья с седыми длинными волосами. Интерес собравшихся был обращен к ней.

Спрыгнув со своей метлы, она резво подбежала к костру и, усевшись на корточки, начала вслух читать заклинания. Тут же вся толпа собравшихся подступила к ней и окружила плотным кольцом.

Семен и Ричард последовали примеру остальных, им более всех не терпелось увидеть, что будет происходить дальше.

Колдунья, все еще читая заклинание, взяла одной рукой связку горящего хвороста, а другую руку опустила в каменную кружку, зажатую меж; колен. Тут она громко вскрикнула:

– Айе – Сарайе, Айе – Сарайе!

В глубине кружки неожиданно вспыхнул свет, и какое-то существо величиной с крохотную куницу выпрыгнуло оттуда. Колдунья мгновенно вскочила на ноги и поклонилась.

Выскочившее существо начало на глазах расти. Толпа подхватила голос колдуньи, которая что-то самозабвенно повторяла. Тут до Грача и Ричарда донеслись более отчетливые и громкие слова, которые скандировали все присутствующие:

– Мессир Леонард! Мессир Леонард! – радостно выкрикивали они.

И вот Леонард, достигнув циклопических размеров, предстал пред собравшимися в облике чудовищного козла с закрученными рогами. Блеклое свечение, извиваясь, словно по спирали, и издавая неприятный запах, окружило его тело. Между рогами появилось синее пламя, которое, играя и извиваясь, рисовало еврейскую букву «шин».

Ликование охватило толпу, и с воплями: «Хар, хар, шабаш!» все устремились к хозяину шабаша. Подойдя ближе, они начинали падать на колени и целовать подставленную неприличную заднюю часть тела Леонарда.

Семен и Ричард в момент этого приветствия незаметно отдалились подальше от центра событий. Это зрелище им больше нравилось созерцать со стороны, нежели принимать в нем участие.

По окончании приветствия общее веселье охватило всех собравшихся на поляне. Суматоха и непонятная возня началась ближе к костру. Несколько молодых ведьм откуда-то притащили котлы и, заполнив их на четверть водой, стали забрасывать внутрь принесенную жертву. Это были лягушки, кошки, доносился плач младенцев. Крики, плач детей и животных заглушались победным хохотом ведьм. Чужие страдания, казалось, подбадривали их, и они, не мешкая ни секунды, подняли котел и пристроили над горящими головешками костра.

Затем из толпы ведьм вывели самую юную и обаятельную девушку. Счастье, светившееся в ее глазах, нельзя было не заметить. Леонард объявил ее царицей шабаша и, взяв за руку, подвел к жертвеннику. Остальные ведьмы плотной стеной проследовали за ней, слегка подталкивая ее вперед, к жертвенному алтарю, устроенному на большом плоском камне. В их глазах читалась зависть и огромное желание оказаться на ее месте.

Подойдя к камню, ведьмы сорвали с избранницы всю одежду, порвав ее в клочья, и уложили девушку на алтарь. Следом вышел мессир Леонард. Рукой он указал ведьмам, чтобы те отошли немного назад. Сам же он быстро забрался на камень и на глазах у восторженных зрителей дал свое посвящение избранной царице. После этого над девушкой были совершены все таинства ада. Все это время она безумно кричала и корчилась, изредка меняя крик на дикий хохот.

Закончив с посвящением, девушку натерли пахучей дьявольской мазью. В то же мгновение сладострастное опьянение охватило все ее тело: она начала извиваться как змея, издавая громкие визги и произнося богохульства.

Созерцавшая всю эту черную мессу толпа внезапно начала громко ликовать и принялась скакать вокруг алтаря. Вскоре мессир отошел от царицы шабаша и, подняв обе руки вверх, выкрикнул:

– А теперь – литургия!

Словно услышав приказ, девушка, собиравшаяся было покинуть свое ложе, опять улеглась на камень, служивший алтарем. Со всех сторон к ней потянулись ведьмы. Они несли принесенные с собой кусочки своеобразного причастия. Вместо престола в этой пародии на литургию был живот девушки. Роль священника исполнял один из присутствующих колдунов.

Лжесвященник брал причастие и, смочив его кровью девушки, которая лилась из нее после проникновения мессира, раздавал присутствующим. Те же с диким хохотом брали его в рот, после чего выплевывали на землю.

Наконец эта кощунственная служба закончилась и перешла во всеобщую литургию. Мессир Леонард не позволил долго продолжаться веселью, которое охватило всех.

– Месса закончена, – громовым голосом произнес он. – Теперь я желаю взглянуть на наших самородков – колдунов, их очередь показывать свое мастерство и доказать тем самым, что они достойны и впредь бывать в нашем избранном обществе.

Семен и Ричард постарались укрыться в тени, чтобы пристальный взгляд мессира не выбрал в первую очередь их для показа своего магического мастерства.

 

Глава 37

Бегство

Мессир Леонард пристальным взором осматривал собравшихся. Наконец его взгляд остановился на черноволосом мужчине средних лет. Жестом он указал, что выбранный должен выйти в центр и начать свое действие. Без промедления и с чувством гордости маг проследовал через толпу собравшихся к месту, указанному мессиром.

Став напротив пылающего костра, он вытянул левую руку вперед, одновременно что-то произнося и кланяясь. Затем, достав нечто из кармана правой рукой и бросив это в костер, он выкрикнул:

– Глаза мертвых, пусть прикажет тебе владыка через живого и посвященного змея! – Дальнейшие слова его были немного неразборчивы. И только лишь в конце он крикнул во весь дух: – Михаель! Габриель! Рафаель! Анаель!

На кончиках пальцев его левой руки вспыхнул огонь, и чародей в воздухе стал писать какие-то знаки и имена. Тут присутствующие увидели в небе странные облики, они плыли по темному небосводу и, казалось, светились изнутри. Вызванные видения сменяли друг друга. Подобие лиц больше напоминало постоянно кривляющиеся гримасы. Сам же маг, стряхнув с руки огонь, молча наблюдал за своим феерическим театром теней, пока они не растворились во мраке.

– Самое время действовать, – шепнул Ричард на ухо Грачу. – Сейчас они заняты только представлением.

Медленно продвигаясь и стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, они приближались к заветным цветам. Внезапно Грач остановился.

– Это она, – прошептал он.

– Кто она? – не понял Ричард.

– Моя ведьма Када.

– Нам надо торопиться, Семен. Забудь ее, зачем она тебе нужна?

– Сам не знаю, я боялся ее, а сейчас скучаю. Меня словно влечет к ней.

– Пойдем, Семен, – настаивал Ричард, – ты так все дело испортишь.

Взяв за рукав Грача, он потянул его за собой.

– Постой, Ричард, – заупрямился тот. – Помнишь, я говорил тебе, что Када вызывала черта, и они казались мне влюбленной парочкой?

– Конечно, помню, но что с того?

– Так вот этот черт рядом с ней. Видишь, вон там, в том же пурпурном одеянии. Только сейчас они не кажутся влюбленными, они ругаются.

В этот момент Када, разговаривая с чертом, повернулась, собираясь уйти. Глаза ее бегло прошлись по толпе и тут она замерла на месте, глядя в упор на Грача.

– Этого не может быть, – прошептал Грач и попятился назад. – Она не может меня узнать, ведь я в маске.

– Не суетись, – остановил его Ричард, – неизвестно, чьи маски мы надели. Может, она уже видела кого-то у себя в подземелье в таком маскараде.

– Ты жив! – все еще глядя на Грача, крикнула Када. – Я не хотела твоей смерти, клянусь, прости меня! Ты похитил с первого дня нашей встречи мой покой. Я скучаю без тебя, милый Семен!

Грача прошиб пот, он никак не ожидал такого поворота событий. Собравшиеся на поляне стали оглядываться на Каду и что-то говорить. Семен Семенович хотел было вновь бежать, но последующие действия черта его остановили.

Существо с рогами схватило Каду за руку и со злобой дернуло к себе. В следующую секунду лохматая лапа черта с силой ударила Каду по лицу так, что та, не устояв, упала на землю.

– Прости, я не желала, но так случилось! – с мольбой глядя на черта, произнесла она.

– Я чувствовал в дыхании, я чувствовал во взгляде, что ты уже не моя, ты пыталась меня запутать! – рычал в ответ тот.

Затем, грязно выругавшись, черт завертелся, закрутился на месте, периодически ударяя лапами и хвостом Каду. В толпе волнение стало нарастать. Все, указывая на нее руками, возмущались и что-то кричали. Но вскоре их крики слились воедино.

– На костер ее! На костер ее! – вопили громче всех ведьмы.

– Бежим, Семен! – одернул Ричард. – Иначе вместе с ней будешь гореть и ты!

– Я чувствую, что должен остаться и как-то помочь. А ты проберись к архилиму!

– Забудь ее, Семен, ты не в силах здесь ей чем-нибудь помочь!

Но Грач, не слушая друга, был сейчас занят лишь мыслями о том, как спасти Каду. Ричард решил более не настаивать и повернулся к тому месту, где росли цветы. Место это было метрах в тридцати от него, но приблизиться к цветам все же было невозможно. Четыре злобных пса сидели на страже. Обойти их, обмануть не представлялось возможным.

Тогда Ричард прибег к одному из своих любимых фокусов медиума. Сконцентрировавшись и послав энергию к цветам, он, как искусный скульптор, вылепил из нее форму бестелесной руки. Управляемая мыслью и взглядом Ричарда, рука быстро достигла цветущего архилима и, сорвав несколько цветов и не вызвав подозрения у собак, быстро вернулась к Ричарду.

Спрятав цветы под куртку, он опять обратился к Семену:

– Нам срочно надо выбираться! Я все сделал, цветы у меня – никто даже не заметил их пропажи. Все увлеклись сценой ревности черта и Кады…

– Иди один! Выбирайся и доводи дело до конца. Я до последнего останусь с Кадой. Она пострадала из-за меня. Если бы мы не встретились, Када до сих пор бы оставалась верной любовницей черта и ей не грозил бы костер!

– Опомнись, Семен! Вы не встретились, она преследовала тебя, чтобы убить!

– Но не убила! Я чувствую, что это судьба.

Ричард огляделся и, заметив, что их перешептывания уже вызывают подозрения у стоявших рядом, замолчал. Тем временем драма на поляне продолжалась.

– Ты предала нашу любовь! – выкрикивал черт. – Ты ведьма и не можешь любить простого смертного!

– Я не ведьма! – оправдывалась Када. – Я не прошла посвящения!

– Не лги, ты прошла все обряды!

– Но мне остались сутки до посвящения, вы не можете меня казнить как ведьму.

– Раз ты здесь, на шабаше ведьм, то и будешь казнена по узаконенному владыкой обряду! – не унимался черт.

– Но я не ведьма! – рыдая, стояла на своем Када.

– Остановитесь! – вмешался мессир Леонард, – Вы забыли, что главное слово здесь за мной. Если ей остался только один обряд посвящения, то мы проведем его здесь и сейчас. После этого она станет настоящей ведьмой, и мы сожжем ее на костре как неверную.

Одобрительные возгласы послышались со всех сторон.

– Обряд! Обряд! – кричали собравшиеся. – Потом на костер!

Када растерянно смотрела по сторонам; она понимала, что помочь здесь ей уже никто не в силах.

По ее лицу текли слезы. Сейчас она горько сожалела, что рьяно стремилась стать ведьмой.

– Я здесь, Када! – не выдержал более Грач и ринулся к ней. Приблизившись, он снял маску урода и взял Каду за руку: – Я с тобой! Она не может стать ведьмой – последнее задание, которое ей оставалось сделать, чтобы подойти к обряду – это убить меня. Но я жив и стою перед вами.

Собравшиеся в немом изумлении уставились на Семена Семеновича. Мгновенье тишины нарушил Леонард.

– А ты смел! – произнес он. – Прийти на наше сборище не каждый решится. Ну что ж, удовольствие ты получил: видел все, созерцал, а за это надо платить…

– И какова же будет эта плата? – решился спросить Грач.

– А плата едина для всех смертных и непосвященных – кровь. Ты наполнишь наши бокалы своей кровью, Када тебе поможет в этом, а мы выпьем за ваше здоровье и счастье на том свете.

Сказав это, мессир рассмеялся и, взмахнув рукой, показал тем самым, что можно переходить к развязке этого спектакля. Перепуганная до смерти Када повернулась к востоку лицом и, упав на колени, дико закричала:

– О, Рафаэль, ты властвуешь над жизнью и смертью – не оставь нас! Умоляю, спаси!

На ее мольбы никто не обращал внимания – ведьмы и маги давились от смеха и, радуясь предстоящей забаве, подступали к ним ближе. Они двигались медленно, словно наслаждаясь удовольствием созерцать их перепуганные лица и глаза, молящие о пощаде.

Грач подступил ближе к Каде, крепко сжимая ее руку. Другой рукой он достал талисман тетки Агафьи и принялся размахивать им, словно отгоняя назойливых комаров, вызывая тем самым еще больший смех подступающих.

– Стойте! – крикнул кто-то из колдунов. – Они накликали на нас гнев Рафаэля!

Обезумевшая толпа остановилась и все повернулись в ту сторону, куда указывал кричавший. Там они увидели в воздухе голову, похожую на голову Леонарда, с ярко-красными, словно прожекторы, глазами. Тут позади себя Грач услышал голос Ричарда:

– Бегите к скале, я их задержу!

– Так это ты сделал? – обернувшись, тихо спросил Семен Семенович.

– Спешите, пока они не сообразили, что это всего лишь фокус с головой из камня!

– А ты?

– Обо мне не волнуйся, я выберусь.

Грач и Када, расталкивая стоящих, со всех ног помчались к скале.

– Ты знаешь, где в скале проход змеи? – спросил на бегу Грач.

– Знаю, но зачем нам бежать? Ведь сам Рафаэль пришел к нам на помощь!

– Это не Рафаэль, и все скоро это поймут. А уж потом, поверь мне, им захочется разорвать нас за такую шутку!

Толпившиеся маги и чародеи все еще в недоумении смотрели на висящую в воздухе голову и не обращали никакого внимания на Каду и Грача. Но мессир, внимательно следивший за головой, вскоре взлетел и схватил ее. Опустившись на землю, он стал пристально изучать ее и грязно ругаться.

Када и Семен Семенович были в это время уже далеко, они шли по темноте у самой скалы. Када на ощупь искала выбитую змею рядом с одной из щелей.

– Вот она, выбитая змея! – проговорила Када. – Вот здесь должна быть выбита цифра «восемь» и монограмма Меркурия, а это и есть Рафаэль. Вот они, нашла! И вот вход в скалу!

Тем временем на поляне у дьявольского костра творилось невесть что… Мессир, разъяренный из-за того, что его провели как простого смертного, как мальчишку, сотрясал воздух насланным ураганом и бранью. Маги и ведьмы, словно ищейки, рыскали повсюду в поисках скрывшихся беглецов. Черт, визжа, как недорезанный поросенок, крутился на месте, показывая тем самым свое недовольство. Привычная вакханалия на шабаше в этот раз сорвалась.

Ричард в этой неразберихе медленно пробрался за пределы бесовской поляны и тем же путем, которым они и пришли, постарался как можно быстрее перебраться через долину и укрыться в лесу.

– Я нашла их следы! – крикнула одна из ведьм.

– Что же тогда вы стоите?! – проскрипел злобно Леонард. – Догнать, вернуть сюда! Я лично хочу расправиться с ними! В чем дело, хваленые колдуны, почему вы еще здесь?

– Не гневайся, мессир, но мы бессильны. Они скрылись в пещере, а путь нам преградили одним из трех амулетов, которые еще остались на земле и властны над нами.

Злобный рев Леонарда разнесся над поляной. Слыша его, содрогнулся в дороге и Ричард. Беспомощность сразила мессира. Чувствуя сейчас свое поражение, он вспыхнул ярким пламенем и, извиваясь как змей, быстро уменьшился в размерах и исчез.

С исчезновением Леонарда потух и костер. Небо заволокло черными тучами, и невесть откуда ливанул сильный дождь вперемешку с крупным градом. Как аккомпанемент к ненастью, сотрясал землю неистовой силы гром и сверкали молнии.

Грач и Када всего этого уже не видели, только гулкое эхо доносило до них отзвуки ярости и злобы, вызванные мессиром Леонардом.

 

Глава 38

В пещере «Меркурий»

Войдя в расщелину, Када и Семен Семенович оказались в небольшой пещере, в разные стороны из которой вглубь скалы ответвлялось несколько ходов. Грач чиркнул зажигалкой, и вокруг стало немного светлее.

– И куда нам идти дальше? Здесь много дорог, и не исключено, что мы можем угодить в лабиринт или в ловушку, – размышлял вслух он.

– Не спеши, Семен. Смотри, над каждым ходом стоит число, а вон там, чуть подальше, – таблица. Видишь, в ней написаны магические имена. Их нам и следует запомнить – это имена, соответствующие числам Меркурия. А раз мы зашли в пещеру, название которой и было «Меркурий», то, думаю, порядок написания этих имен и есть шифр для выбора нужного направления.

– Када, но ведь здесь написаны имена, а на проходах цифры…

– Не забывай, Семен, что ты не один, а вместе с несостоявшейся ведьмой, и эту грамоту я когда-то изучала. Вот смотри, первым написано «Асбога» – это означает цифру «восемь», и нам следует идти туда, где помечено этой же цифрой. Впереди, я думаю, нас будет ожидать еще несколько разветвлений, и мы должны выбрать в таблице имя и свернуть в проход, помеченный цифрой, соответствующей этому имени.

– Да уж, эта грамота действительно не по мне, остается лишь уповать на твои глубокие познания в этой области.

– Думаю, это лучше, чем вернуться назад.

Проход «Асбога» был очень узким, больше напоминающим туннель, и идти по нему приходилось друг за другом, немного наклоняясь.

– Прости меня, Семен, – во время этого пути произнесла Када, – за то зло, что я причинила тебе. Ты, не побоявшись смерти, заступился за меня. Мне ведь было приказано убить тебя. Ты знаешь, желание стать ведьмой затмило во мне все чувства…

– Так уж и все? – засмеялся Грач. – А мне казалось, что я пробудил в тебе еще какие-то чувства…

– Это действительно так, только жаль, что я слишком поздно это поняла. Я считала, что утопила тебя тогда в море, и только в тот момент почувствовала, как ты был мне дорог. Мне хотелось броситься в воду следом и умереть с тобой. Потому я и не могла скрыть радости, когда почувствовала твое присутствие на шабаше. Ты маской укрыл лицо, но глаза остались открыты…

– А как же твой черт, разве не он твоя большая любовь? – недоверчиво поинтересовался Грач.

– Черт – это игрушка, он и любить-то не умеет, как мы. В нем больше ненависти и злобы, чем ласки и нежности. Да ты сам это видел – когда он почувствовал во мне любовь к смертному мужчине, то готов был убить. Это не было проявлением ревности – такое чувство ему не знакомо. Он считает, что я должна принадлежать ему, как вещь, и быть словно собака, преданна всегда.

– Но как же тебя угораздило завязать такие отношения с чертом?

– Мне было интересно все, что связано с магией. Я проводила много экспериментов и радовалась достигнутым результатам. Одним из моих легкомысленных экспериментов и была интрижка с чертом. Какая же я была тогда наивная! Ведь только благодаря тебе я поняла, что натворила. Мне все это в памяти даже ворошить не хочется. Ты знаешь, Семен, я часто вспоминала то недолгое время, что мы провели вместе…

– Надеюсь, воспоминания приятные?

– Конечно! Только я все думаю: а как тебе удалось спастись? Я ведь тебя считала утонувшим тогда в море.

– То была маленькая шутка, – засмеявшись, начал рассказывать Грач. – Я вычислил тебя и понял, кто ты есть на самом деле. Я видел твое свидание с чертом – любовался на вас из-за кустов.

– Подожди, ты говоришь, что вычислил меня – но как?

– После ссоры в моем номере на турбазе, когда ты искусала мою шею, как вампир, я долго бродил по улицам в раздумье, пока не наткнулся на библиотеку. Взяв книгу «Мифы и легенды Древней Греции», о которых ты упоминала, говоря о своем имени, я вернулся в свой номер и стал ее пролистывать, бегло читая. Здесь я и наткнулся на твое полное имя. Меня это заинтересовало, и я стал более внимательно изучать текст. А когда вычитал, что оно связано с царством мертвых по древним легендам, то просто вспомнил, где я тебя уже видел раньше. Правда, тогда ты была рыженькой. Я слышал, как тебе Ровоам отдавал приказание убить меня.

Опешив от таких слов, Када остановилась и, обернувшись к Грачу, тут же спросила:

– Откуда ты знаешь Ровоама и где ты мог видеть нас? Приказ мне такой действительно отдавали, но только Танат.

– Возможно. Я был в вашем подземном мирке в тот момент, когда ты получила задание. Стоя за дверью, я все слышал, а потом прятался в костюмерной, где ты выбрала себе одежду и упаковала в свой зеленый чемодан.

– Как ты оказался там, откуда?… – не переставала удивляться Када.

– Я попал туда случайно – просто провалился под землю. Меня никто не заметил – ни как попал, ни как ушел. Как-нибудь я расскажу тебе все поподробнее.

– Получается, ты заранее знал, что я должна была тебя убить?

– Я ведь сразу не узнал тебя, да и предположить не мог, что моим киллером можешь быть ты – такая юная и красивая.

– Хорошо, получается, разоблачил меня ты позже, но почему сразу не убежал? Объясни мне, что тогда произошло на море, когда я тебя вроде как утопила?

– Если бы я сбежал сразу, как все узнал – меня все равно бы нашли и убрали. Для этого я и инсценировал свое утопление. Ведь плаваю я хорошо и могу долго плыть под водой. Вот ты ничего и не заподозрила.

– Ну и здорово же ты меня провел! Меня – будущую ведьму! – засмеялась Када. – А ведь это и к лучшему – мы вместе, и я счастлива как никогда!

Разговаривая обо всем, Када и Грач шли вот уже несколько часов подряд все в том же мрачном, узком и душном проходе.

– Ты знаешь, Семен, меня начинает беспокоить этот туннель. Мы давно уже идем, а поворота все не встретили.

– Меня тоже. Может, нам вообще не следовало идти сюда, а просто вернуться назад и с рассветом спокойно выбраться из скалы?

– Я не уверена Семен, что там никого нет. Скорее всего, они только и ждут, что мы заблудимся и вернемся к ним в лапы. Чем умирать на костре, уж лучше здесь рядом с тобой в этом каменном склепе.

На несколько минут они решили остановиться для отдыха и еще раз обсудить возможные варианты спасения. Но так ничего толком и не придумав, двинулись дальше. Грач теперь шел впереди, ощупывая руками каменную стену в надежде найти поворот. Внезапно он остановился.

– Стой, Када, похоже, здесь тупик… – произнес он.

– Достань зажигалку, давай осмотримся. Я чувствую откуда-то легкий сквозняк – может, это совсем и не тупик.

Согласившись с Кадой, он осветил проход. Перед ними действительно была стена. Внизу, у самых ног, зияло круглое отверстие. Оно было не слишком большим, но и не настолько маленьким, чтобы в него нельзя было пролезть. Присев, Грач осветил зажигалкой пространство по ту сторону отверстия.

– Здесь ступени, они уходят вниз. Када, я полезу первым, а ты за мной. Держи зажигалку – будешь освещать мне.

Оказавшись на лестнице, они начали спускаться по ней. Када и Грач шли по пологим каменным ступеням, которые вскоре перешли в деревянные, а через несколько метров и вовсе закончились. Под ногами ощущался земляной грунт, и туннель здесь был более широким, настолько, что идти друг за другом уже не было необходимости.

– Похоже, мы вышли за пределы горы, – предположила Када. – Думаю, где-то близко и выход.

– Скорей бы на свежий воздух, – вздохнул Семен Семенович, – а то у меня такое ощущение, что мы глубоко под землей.

– Я только одного не могу понять: где следующий проход под названием «Дин», что в цифровом переводе означает «шестьдесят четыре»? По таблице должно быть еще четыре прохода.

– Может, твоя версия была ошибочна, что следует идти, соблюдая порядок написания?

– Я уже и сама не уверена… – с грустью произнесла Када.

– Не унывай, мне нравится видеть тебя веселой. Куда-нибудь мы да выйдем, не зря же здесь все эти ходы, лестницы. Расскажи мне лучше: почему, когда ты увидела знак Меркурия, то вспомнила о каком-то Рафаэле, да и там, на поляне, ты тоже к нему взывала?

– Все очень просто, – оживилась Када. – В магии все связано с планетами, числами, ангелами, духами и прочим. Так вот Меркурий – это среда, а ангел Меркурия – Рафаэль. Как я уже тебе рассказывала, есть магические имена, что мы видели на камне в начале пещеры, которые соответствуют числам Меркурия. А еще Рафаэль – покровитель наших подземных империй. Говорят, что он следит за справедливостью, кому помогает и дарует счастливую жизнь, а кого наказывает смертью.

– Как все это сложно и запутанно! Скажи мне, Када, кто тебе все это внушил? – с иронией в голосе спросил Грач.

– Об этом постоянно твердят наши правители. Мы все в нашей подземной империи не просто ведьмы и колдуны – мы слуги Рафаэля.

– Ты хочешь сказать, что вы исполняете его волю и тоже властны у кого-то отнять, а кому-то даровать жизнь?

– Отнимаем мы редко, мы наказываем. У нас есть обряд «лечение душ». Во время этого обряда у людей, которых следует наказать, вытягивается душа, разрывается пополам: одну часть мы возвращаем на место, а другую помещаем в банк душ, где она находится у нас на излечении.

– Када, что за чушь ты несешь? Я видел ваш банк душ, видел людей, прошедших ваш обряд, – это ни в чем не повинные люди. Выйдя от вас, они становятся вашими рабами, а через этот созданный вами банк правители управляют ими. Ответь мне: почему собраны у вас в подземелье либо одни уроды, либо карлики и также не красавцы?

– На этом и основана наша империя. Все уроды, карлики – обиженные жизнью люди, и мы как слуги Рафаэля даруем им счастье – они удостоены чести лечить души заблудших. Ты посмотри на Харома, Таната, Ровоама – как они несчастны, они так уродливы, но у них хватило сил создать такую мощную империю.

– Я все понял. Када, тебя ввели в заблуждение, как и ваших уродов. А ты просто хороший и покладистый исполнитель. Кстати, ваши хваленые правители совсем не уроды – на их лицах маски, такие же, как была и у меня. Я ведь взял ее в вашей костюмерной… Странно, почему ты об этом не знаешь.

– Ты прости, но я не верю тебе, все это только твои фантазии. А маски – это просто старый никому не нужный хлам, который забыли выкинуть.

– Боюсь, что нет. Ваши правители решили покорить мир и подчинить волю людей себе, сотворив из них полуживых рабов. Те уроды, что живут в империи, – это не просто обиженные люди. Там собраны только те, кто в совершенстве владеет искусством магии, причем черной магии. Все они просто необходимые рабочие и исполнители той грязной работы, что задумали ваши, так сказать, «правители». Ведь они сами, получается, ни на что не способны.

– Я сколько себя помню, постоянно живя в империи, считала их своими богами, присланными всевышним Рафаэлем.

– Считать богами и слепо поклоняться! Это больше чем смешно, мне жаль тебя. А скажи, Када, твои родители тоже в империи?

– К сожалению, я не знаю их. Мне говорили, что мать мою за какую-то провинность сожгли на костре, об отце никто и никогда не упоминал. Иногда я пытаюсь вспомнить лица матери, отца – но это как чистый лист бумаги. Я ничего не помню.

– Жаль, только мне кажется, что память твою просто стерли…

Грач ненадолго задумался о чем-то своем, далеком. Ему вдруг взгрустнулось о жене, дочери, которых он не видел уже довольно много лет. Быть может, и его дочь где-то тоже пытается вспомнить лицо отца, но годы стерли эти воспоминания далекого детства…

– Када, а ты знаешь, зачем тебе приказали убить меня? – продолжил он вскоре.

– Твоя душа заразна, как говорит Танат, и она не подлежит лечению. Но если честно, мне кажется, что ты очень чистый и светлый человек. Если бы ты был с пропавшей душой – я бы вряд ли тебя полюбила.

– Но ведь твои слова противоречат сами себе: убить, чтобы вылечить?… А ведь ты даже сама не знаешь истинной причины, почему меня надо убрать!

– Мы не должны вникать во всю грязь души, мы должны только различать оттенок. Но ты, похоже, знаешь больше меня.

– Я просто им стал мешать – встал на пути, занял место покойного Плешивцева. Кстати, его также убрали с дороги, и теперь я понимаю, почему. Мы собрались строить фонтан там, где у вас был тайный источник с дьявольской водой, которая и дурманила головы вашим уродцам. Не будь этого источника – и все ваши обитатели придут в себя, они трезво смогут оценить происходящее, и империя погибнет. Этот источник – все равно что наркотик. А если убрать и меня с дороги, вслед за Власом Власовичем, то и строить будет некому.

– О чем ты говоришь? – не поняла Када. – Какой источник? Я знаю, у нас есть только магический душ, подпитывающий наши силы…

– Вода в который и поступает из того источника!

– Все это так странно и запутанно, мне ничего об этом не доводилось слышать. Всю жизнь я готовила себя к великой миссии стать ведьмой. Но если это все так, как ты говоришь, то что нам теперь делать?

– В первую очередь выбраться отсюда.

– А что будет потом? Что будет с нами? – с грустью в голосе спросила Када.

– Потом будет свобода. Ты начнешь новую жизнь, а меня ждут незаконченные дела.

– Но… Милый Семен, мне не хочется начинать новую жизнь без тебя. Я хочу быть всегда рядом и помогать тебе!

– Нет, Када, – оборвал Грач. – Дело, которое меня ждет – это долг моей совести, и я доведу начатое до конца. А потом обязательно вернусь к тебе, хотя я не совсем свободен…

 

Глава 39

Тайна «Асбоги»

Пятые сутки Када и Семен Семенович шли вперед по извилистым мрачным тропам, проложенным кем-то в теле земли. Много часов они проводили в беседах, спорах, обсуждениях, а иногда, умолкая, каждый погружался в свои размышления.

В такие минуты Када благодарила все силы небесные, что не оставили ее и послали такого благородного и мужественного человека, как Грач. Ведь только ему каким-то чудом удалось заставить изменить ее мысли, взгляды на жизнь. А за всем ужасным, что она натворила, он разглядел ее душу – чистую, хоть и заблудшую; а главное, забыв обо всем, поверил в искренность раскаяния. Дальнейшую свою жизнь она представляла только рядом с ним. Видеть его, общаться с ним, любить и боготворить… Это сейчас представлялось ей смыслом ее будущей жизни.

Мысли Семена Семеновича были более реалистичны. Он думал о Ричарде. Ведь ему было неизвестно, смог ли тот покинуть поляну и выбраться с архилимом. Как они встретятся теперь, как покончат с подземной империей? Как поступать дальше с Кадой? Он чувствовал, что привязался к ней как к лучшему другу, и теперь, когда он повернул ее судьбу в другую сторону, то несет огромную ответственность за ее дальнейшую жизнь. Также он понимал, что Када видит в нем мужчину, которого полюбила, но разделить ее чувства он не мог. Его больше тянуло к Нелли, оставшейся где-то далеко и ставшей невинной жертвой дьявольских игр этой страшной империи. Но ему не хотелось расставаться также и с Кадой, более юной и решительной. Он словно создал себе треугольник и, войдя в него, не видел выхода.

– Смотри, Семен, – воскликнула внезапно Када, – озеро! Подземное озеро!

Находясь долгое время в темноте, Грач и Када привыкли к постоянному мраку. Темнота казалась не такой уж кромешной, и повороты, выступы дороги стали более различимы. Увидев впереди озеро, они словно дети бросились к нему, на ходу снимая с себя одежду. Озеро явилось для них божественным даром, принесшим долгожданное питье, прохладу для тела и райское наслаждение для души. Еще ни разу в жизни им не доводилось так радоваться воде. Они восприняли ее словно добрый знак, посланный судьбой. А наплескавшись вдоволь, растянулись на земле у самой воды. Испытывая огромное удовольствие и усталость, Грач прикрыл глаза. В ту же минуту нежная, бархатная рука Кады скользнула по его телу.

– Семен, эта минута послана нам, и мы должны воспользоваться ей… – ласково проговорила она.

– Подожди, Када, давай оставим все как есть – это просто минута слабости…

– Вдруг эта минута последняя для нас и впереди нас ждет смерть и разлука?

– Ты стала мне очень дорога, Када, но прошло слишком мало времени, чтобы я…

– …смог поверить мне полностью, – закончила за него фразу Када. – Ты все еще боишься, что мои помыслы не совсем чисты?

– Дело не в этом… Я просто чувствую, что мы подгоняем события.

Када, растянувшись подле него, продолжала гладить его тело, нежно целуя в щеку. Грачу это было приятно, и он не сопротивлялся, но и не давал надежды на более близкую связь. На какое-то время они задремали, но вскоре Семен Семенович открыл глаза.

– Милая Када, – произнес он, – мы не можем всю жизнь провести здесь, нам пора подниматься и идти дальше.

– А я бы осталась с тобой здесь навсегда, – немного с грустью произнесла она.

– Без еды, без света долго ли мы сможем протянуть? Нет уж, я предпочитаю идти дальше, чтобы там нас ни поджидало.

– Что-то тревожно мне, Семен, – пожаловалась Када.

– Это просто усталость.

– У меня как-то странно сжимается сердце, словно предчувствуя что-то нехорошее.

Сказав это, Када поежилась. Грач нежно обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Все будет хорошо! Ведь я с тобой, а у меня сердце не сжимается – значит, ничего плохого и ужасного больше не произойдет.

Грач и Када двинулись дальше в путь по узкому туннелю, ведущему их все дальше и дальше в неизвестность.

– Когда же это кончится! – взмолилась Када. – Мы в пути уже не одни сутки, а выхода не видно! Я чувствую, как силы покидают меня…

– Держись, когда-нибудь этот проход закончится, и мы будем вспоминать это как романтическое путешествие.

– Боюсь, когда мы выйдем, эта дорога будет преследовать нас в кошмарных снах.

– Смотри, Када, туннель начинает сужаться. Знать бы, к чему это?…

Проход действительно сузился, и идти им пришлось вновь друг за другом. Но через какое-то расстояние их впереди ожидали опять ступени, теперь уже поднимающиеся вверх.

– Мы поднимаемся! – воскликнула радостно Када. – Спасение близко!

Пройдя довольно длинную лестницу, они оказались у обычной дубовой двери.

– Семен, посвети зажигалкой, может, здесь есть еще боковой лаз, – попросила Када.

А когда пламя осветило дверь, то они тут же увидели на ней надпись «Асбога» и рядом цифру «восемь». Боковых же лазов и ходов не было.

– Странно, – пожала плечами Када. – Мы входили в туннель с таким же названием, а при выходе опять встречаем его…

– Может, это вовсе не выход, – предположил Грач, – а просто помечено с одной и другой стороны название этого прохода. Возможно, впереди будет следующий проход под другим названием.

– О нет! Надеюсь, что ты не прав. Попробуй открыть дверь. Может быть, за ней нас ждет свобода?

Подтолкнув дверь плечом, Грач без труда открыл ее, словно та была хорошо смазана и ею часто пользовались. Шагнув за дверь, они оказались в таком же темном коридоре. Первое, что они почувствовали, это не запах сырости и плесени, как был прежде, а совсем иной – теплый и приятный. Этот запах напоминал родное жилище. Внезапно загорелся свет. От неожиданности Када вскрикнула и закрыла глаза руками. Свет немного ослепил и Грача, заставив его зажмуриться. Когда же глаза привыкли к свету, и они смогли внимательно разглядеть все кругом, то, к ужасу, обнаружили, что оказались в том самом подземелье, где Када провела всю свою жизнь и которое так стремился разрушить Грач.

– Этого не может быть! – простонала Када. – Мы ведь так далеко были от этого места…

– Может! – раздался чей-то властный голос сзади, заставивший их обернуться.

Перед ними стоял Танат – самодовольный и безжалостный.

– Ну и устроила ты, девочка, на шабаше! – продолжал он.

– Но ведь долина далеко отсюда – каким образом мы оказались здесь?

– Ты наивна, как и твоя мать, – проговорил подошедший Ровоам. – До долины ты добиралась объездной дорогой, а это не один день на автобусах. Вы же шли напрямик по тайному туннелю, да еще и пересекая временные пороги.

– Почему я раньше не знала и не подозревала об этом?

– А ты и не должна была знать – это привилегия правящей шестерки. Что ж, теперь и ты узнала, да и твой приятель тоже. Но это уже не столь важно – жить вам осталось считанные часы. Сейчас Ровоам отведет вас в комнату ожидания, а вечером церемония, – хладнокровно, с присущим ему спокойствием ответил Танат.

– Какая церемония? – испуганно спросила Када.

– Для тебя, девочка моя, – долгожданная. Это посвящение в ведьмы и сжигание в нашей комнате «Кара». Для дружка же твоего чуть посложнее – сперва он передаст душу дьяволу по личным соображениям и по горячему желанию, а уж потом – дорога на кладбище. Ну все, хватит разговоров, уведи их! Они мне и так доставили немало хлопот!

Када попятилась назад к той двери, в которую они только что вошли. Она схватилась за ручку и попыталась открыть, но дверь не поддалась. Тогда она неистово забарабанила по ней кулаками, не отдавая отчета себе в том, для чего это делает.

– Не трудись понапрасну, – сухо посоветовал Танат. – Дверь открывается автоматически, и сделать это можно только из моей комнаты. Будь покорной, и тебе подарят еще одну ночь жизни.

Грач подошел к Каде и, взяв ее за руку, крепко сжал.

– Последний вопрос, Танат, – произнес он. – Почему на этой двери написано «Асбога»?

– «Асбога» – это название нашей империи, а Меркурий – название горы, где вы были. Другие имена, что вы прочли там, – это названия соседних подземных империй. А вам повезло – вы пришли домой!

– Почему я не знала этого раньше? Проведя здесь столько лет жизни, я не узнала ничего… – с горечью тихо произнесла Када.

Ровоам подтолкнул Каду и Грача вперед, к одной из ближайших комнат, на которой висела самая простая надпись «000». Втолкнув пленников внутрь, он запер за ними дверь на ключ.

– Када, – оказавшись внутри комнаты, спросил Грач, – что означают три нуля?

– Это означает начало – начало дороги к дьяволу. Сюда попадают все, кто потом должен умереть или отдать часть души в банк.

– А выбраться отсюда можно?

– Об этом забудь, двери в этой комнате самые прочные, и нам остается лишь одно: надеяться на чудо. Вот видишь, Семен, я же говорила, что наше свидание может больше не повториться и все закончится очень плохо…

– Еще же не закончилось – у нас впереди целая ночь, – попытался успокоить Грач.

– Ночь для любви?

– Нет, Када, для отдыха и сна. Нам это может пригодиться завтра.

Када подсела к нему ближе и, положив голову на его колени, тихо заплакала.

– Нам не суждено быть вместе в этой жизни, – всхлипывая, тихо произнесла она. – Надеюсь, судьба нас сведет в другой жизни…

Семен Семенович ласково гладил по ее волосам, стараясь успокоить. Сейчас его мысли были заняты лишь одним: где Ричард, успеет ли он прийти на помощь. Вскоре их обоих сморила усталость, и они заснули, крепко сжав друг друга в объятиях.

 

Глава 40

Непредсказуемая развязка

Утром Каду и Грача разбудил шум открывающейся двери. Вздрогнув от лязга ключей, Када молниеносно вскочила на ноги и в страхе ожидания замерла на месте. Семен Семенович молчаливо уставился на дверь, где-то в глубине души еще надеясь на то, что это идет Ричард к ним на помощь. Через мгновенье дверь распахнулась, и в комнату вошло шесть человек. Все они были одеты в траурные длинные плащи и головные уборы палачей. На их лицах были черные маски.

Вошедшие медленно проследовали вглубь комнаты и, остановившись перед пленниками, на минуту замерли на месте.

– Собирайтесь, время пришло, – нарушив паузу, проговорил один из них.

– Как далеко мы идем? – стараясь хоть как-то протянуть время, спросил Грач.

– Танат желает забрать твою душу, так что тебя ожидает грандиозная церемония!

– А что вы собираетесь делать с Кадой?

– С Кадой – то, что делают с предателями, – надменно произнес другой палач. – Но вначале, Гекада, ты будешь танцевать – порадуешь своего дружка, да и Танат желает в последний раз насладиться твоим искусством танца.

– Можно сперва попрощаться с друзьями по телефону? – вдруг брякнул Грач. – Вы же не посмеете отказать приговоренному к смерти в его последней просьбе?

Мужчина в черном плаще подошел ближе и толкнул Семена Семеновича в направлении двери.

– Иди! Хватит пустых разговоров! Гекада, а ты быстро раздевайся и возьми повязку – твой выход первый.

Када попятилась к стене. Тело ее дрожало как в лихорадке. Она, обхватив себя руками за плечи, словно пыталась таким образом защититься. Один из пришедших бесцеремонно двинулся к ней. Не дожидаясь, пока Када сама начнет раздеваться, он с силой дернул ее платье, и через мгновение та стояла совершенно обнаженной среди лохмотьев своей одежды. Молчаливо всхлипывая, Када медленно опустилась на колени. Сжавшись в комок, она была похожа в эту минуту на перепуганного зверька.

– Вставай! – грубо скомандовал все тот же мужчина и, сжав крепко руку, поставил Каду на ноги. – Вот твой пояс, надевай, если ты не хочешь, чтобы я опять сделал тебе больно!

Заливаясь слезами, Када повязала тоненький поясок себе на талию и подошла ближе к Грачу.

– Накинь пока, – бросив ей принесенный плащ, произнес мужчина, не издавший до этого ни звука.

Пленников повели по мрачному коридору медленно, словно давая почувствовать приближение смерти. Када, мечтавшая когда-то покорить смерть, сейчас шла чуть живая от страха. Грач был серьезен и молчалив. Он хорошо помнил этот обряд, только тогда он наблюдал его со стороны – из мусорного бака. Сейчас же ему предстояло самому пройти через все это.

Наконец они подошли к огромному залу, заполненному карликами и уродами. Подталкивая сзади, их подвели к выступу и заставили опуститься на колени. Откуда-то послышалась негромкая музыка, звук которой постепенно нарастал. В прошлый раз эта музыка показалась похожей на похоронный марш. Теперь же Грач воспринимал этот марш как подготовку к его похоронам. Тем временем в зал стали входить люди с большими бубнами. Следом за ними показались Танат и Ровоам.

Танат, важно шествуя, приблизился к Каде и грубо толкнул ее вперед, в направлении центра площадки.

– Твой выход! – скомандовал он.

Када, боясь более противиться, скинула с себя плащ и медленно, заливаясь слезами, начала танцевать. Танец ее, как и в прошлый раз, был прекрасен. Только сейчас он был наполнен чувством прощания перед надвигающейся неминуемой гибелью. Из глаз Семена Семеновича потекли слезы. Это были слезы сострадания к Каде, которая по его вине сейчас оказалась на краю гибели, слезы скорби и отчаяния из-за своей беспомощности в данной ситуации.

Взглянув на собравшихся уродов, Грач заметил, что на их лицах не было прежнего удовольствия от созерцания церемонии. В глазах многих читались жалость и сострадание к Каде. Ведь она столько лет жила с ними бок о бок и радовала их своими танцами. Решив воспользоваться тем, что внимание всех собравшихся было обращено на Каду, Грач решил действовать дальше на свой страх и риск, не боясь последствий и не ожидая более Ричарда.

Медленно приблизившись к Танату и Ровоаму, которые также были в ту минуту зачарованы танцем Гекады, Семен Семенович, не мешкая, резким движением руки сорвал маски с лиц дьявольских властелинов этой подземной империи. Но лишь с Ровоама слетела маска, Грач от неожиданности замер на месте. Перед ним стоял его лучший друг Вадим. Что это? Мираж? Или, может быть, Вадим узнал о его несчастье и сам пришел на этот маскарад под личиной настоящего Ровоама? Но ответ не заставил себя долго ждать. Повернувшись к Грачу, Вадим злобным взглядом окинул друга и, рассмеявшись ему в лицо, спросил:

– Не ожидал? Я достиг всего, о чем мечтал. А ты сорняк, ничтожество, обреченное на вымирание!

– Вадим, я не верю твоим словам, ты шутишь? Ты пришел, чтобы помочь?

– Я не шучу, а повелеваю!

Танат же, оставшись без защитной маски, старался угнуть голову в воротник, как-то закрыть свое красивое смуглое лицо. Заметив такую перемену в лицах, Када, не сразу поняв, в чем дело, вскрикнула и застыла на месте. Увидев это, уроды стали оглядываться на то место, к которому был прикован сейчас взгляд Кады. По толпе собравшихся прошел сперва тихий ропот, затем он перешел в более громкие крики и шум.

Стараясь как-то успокоить своих подданных, Ровоам, он же Вадим, поднял руку вверх, призывая к тишине, и своим обычным голосом повелителя произнес:

– Это чудо, мессир одарил нас другими лицами в знак благодарности за то, что мы избавляем его от двух неповинных и непокорных! За услугу он отблагодарит и всех вас, когда придет время.

– Не слушайте его! Они не Ровоам и Танат, посланные мессиром! – закричал на весь зал Грач. – Они самозванцы, смеющиеся над вами, вашим уродством! Они пытались трагедию вашей жизни использовать на свое благо, и вот тому подтверждение!

Выкрикнув это, он поднял высоко вверх две маски, некогда служившие ширмой, дьявольским муляжом, помогающим осуществлять жестокие планы этих, по сути, не состоявшихся в жизни людей. Не слушая более речей Ровоама и Таната в свое оправдание, толпа разъяренных уродов двинулась к центру площадки.

– Предательство! – вопили в толпе. – Они не уроды и никогда не были ими! Они смеялись над нами, надевали маски, прячась за ними! Это обман!

Подняв с земли свою накидку, Када надела ее и устремилась к Семену.

– Вадим, за что ты так со мной? Мы же всегда были друзьями! – с чувством горечи на душе спросил Грач.

– Ты еще спрашиваешь, за что? Ты забыл Людмилу, она должна была стать моей с самого начала!

– Мы любили ее вместе, но Людмила выбрала меня, и с этим ты не можешь не согласиться, – пытался образумить друга Грач. – Да и потом она ушла от меня.

– Потому что я так захотел, я так решил, – расхохотался Вадим. – Но она так и не забыла тебя.

Разъяренная толпа двигалась все ближе и окружала кольцом Ровоама и Таната. Музыки уже давно не было слышно, только устрашающий гул наполнял воздух.

– Мы должны бежать, Семен! Они сейчас разорвут на части Таната и твоего Вадима. Если мы сейчас не уйдем – достанется и нам, – умоляюще произнесла Када.

– Не волнуйся, – успокоил ее Грач. – Посмотри на них, им сейчас не до нас. Уроды хватают друг друга за лица, пытаясь найти среди своих предателей…

Крики и стоны все чаще стали раздаваться в зале. Лица многих уже были окровавлены и разодраны – это придавало им еще большую злость и жажду расправы над истинными предателями. Поняв, что игра для него закончена, Вадим стал пытаться выбраться через разъяренную толпу. Но натыкался он лишь на кулаки и удары.

– Семен, ради прежней дружбы, помоги! – вдруг взмолился он. – Я раскаюсь.

– Ты пожинаешь плоды своего успеха, вот и наслаждайся! – не веря лживым словам Вадима, в ответ произнес Грач. – Ты платишь за Плешивцева, за многих других, кто безвинно погиб по твоей воле!

– Но и ты выйдешь отсюда живым, но несчастным! – свернув гневно глазами, злобно прорычал Вадим, пытаясь в последний раз ужалить бывшего друга. – Та, которая стала твоей любовницей, которую я толкнул к тебе в объятия, твоя обожаемая Када – не кто иной, как твоя собственная дочь Катя!

Грач чуть было не потерял самообладание от такой шокирующей новости, которая пронзила его как удар молнии. Но, мгновенно собрав все свое мужество в кулак, с ноткой равнодушия дерзко произнес в ответ:

– Благодарю за подарок, Вадим, я чувствовал это с самого начала. Только ты ошибся, Када была мне не любовницей, а лучшим другом.

Услышав это, Вадим издал дикий крик и в исступлении сам кинулся на разъяренную толпу. Када и Грач, не медля более ни минуты, поспешили к выходу. Больше им здесь делать было нечего. Выбравшись наружу, они увидели спешащего к ним Ричарда.

– Ты вовремя, ты успел, доделай все до конца сам!

– Что успел?… – не поняла Када.

– Зажечь архилим и уничтожить вход дьявола!

Вскоре до них донесся взрыв, исходивший из глубины подземелья.

– Вы слышите? – произнес идущий от источника Ричард. – Проход к дьявольской горе разрушен! Больше не существует «Асбоги», вы свободны и можете быть счастливы!

– Ричард, хочу тебя познакомить со своей дочерью Катей, – заулыбавшись, произнес Семен Семенович.

– Но как?… – не понял Ричард.

– Объясню потом, а сейчас мы зверски устали и хотим есть.

Обнявшись, друзья поспешили уйти подальше от этого чертова места, чуть не ставшего для них могилой.

* * *

Прошел год. Катя Грач, она же Гекада или просто Када, вышла замуж; по любви и согласию за Ричарда. Семен Семенович возобновил свои отношения с Нелли, но все еще так и не решался предложить ей руку и сердце. Организация «Водор» возобновила свою бурную творческую деятельность. В парке, на месте, где когда-то был вход в подземелье «Асбога», Грач по своему проекту открыл действующий фонтан. Глядя на него, проходящие мимо пожимали плечами в недоумении.

Выстроенный фонтан являл нечто странное и немного дьявольское. В центре его была чудовищная морда козла, из рогов, ушей которого текла вода. Пасть этого козлиного монстра была открыта, и оттуда высовывалась каменная рука, словно просящая помощи.

Грач частенько наведывался к своему сооружению, долго смотрел на него, затем клал на каменную руку цветы и молча уходил прочь…