– Ты что, м#дак?!

Вот за что я люблю своего товарища, так это за то, что он всегда может поддержать в трудной ситуации, спустив с небес на землю. Разумеется, это сарказм.

В директорский кабинет я заходил с небольшой опаской, тщательно оглядываясь по сторонам, однако ожидания мои не подтвердились. Сегодня тут было прохладно и пусто, незваных гостей не наблюдалось. Из приоткрытого окна тянуло свежим воздухом. Сев в кожаное кресло напротив Алекса, я укоряющее на него взглянул:

– Саш, ну вообще-то я ожидал, что ты, как друг, меня поймёшь и разделишь мои эмоции.

– С какого хера я должен разделять твоё сумасшествие? Это же бред, чушь собачья. Тебе снятся эротические сны, и что с того? Мне тоже они снятся, но я же из-за этого не развожусь!

Коршунов выглядел невыспавшимся, раздражённым и даже немного постаревшим, а цвет его лица показался мне ещё более нездоровым, чем раньше.

– Если бы ты решил развестись, – ответил я терпеливо, – я в любом случае остался бы на твоей стороне. Кстати, как дела у тебя дома?

– Дома… – он сделал пару глотков из стакана с водой. – Знаешь, на удивление легко отделался. Обошлось даже без криков. Вечером спокойно поговорили и решили забыть эту ситуацию. Правда примирительного секса не было, но мне сейчас не до него.

– А что с Алисой?

– Инцидент исчерпан, – коротко отозвался Саша.

– Генералу не донесли?

– Макс, не пытайся сменить тему, у тебя ничего не выйдет. Я хочу знать, что ты планируешь делать дальше.

– Я уже всё продумал. Объяснюсь перед ней, попрошу прощения, и останемся друзьями.

– Ты про Татьяну? – на всякий случай уточнил друг.

– Ну да.

– Окей, всё ясно.

Казалось, он полностью потерял ко мне интерес. Делая вид, будто меня нет, он перевёл взгляд на монитор компьютера и начал кликать мышкой по папкам, просматривая какие-то документы.

– Ты не обижайся, – продолжал я, пытаясь угадать его эмоции. – Я ценю твои советы и понимаю, что ты желаешь мне блага. В каком-то роде я даже с тобой согласен. Знаю, со стороны это может выглядеть глупо, но я просто не могу тебе объяснить всей глубины наших с Мариной отношений. Я никогда раньше так сильно не любил. И, кажется, меня тоже так сильно до этого не любили. Каждый сам хозяин своей судьбы, верно? Мне с этим жить, поэтому конечное решение тоже за мной. А тебе я об этом рассказал просто чтобы ты меня подбодрил и, может быть, дал бы мне волевой пинок. Если ты думаешь, что мне легко решиться на этот разговор о расставании, то ты ошибаешься. Мне нужно дружеское плечо…

– Пинок, значит? – отвлечённо переспросил Алекс. – Плечо? Договорились.

Он отправил на печать какой-то файл и, задумчиво глядя на то, как проворно вылезают из принтера горячие листы бумаги, добавил:

– Конечно, друг, проще простого. Давай сделаем это прямо сейчас – зачем откладывать? И знаешь, что… я, пожалуй, схожу вместе с тобой. Как раз собирался наведаться в бухгалтерию.

– Со мной? – я посмотрел на него с подозрением. – Это ещё зачем?

– Ну как же! Вдруг тебе понадобится плечо, а меня нет рядом? Короче, хватит буксовать, пошли.

Коршунов решительно взял меня за локоть и буквально вытолкал из своего кабинета. Сам же он немного помедлил – посмотрел на себя в зеркало, поправляя воротник рубашки, взял в руки свежеотпечатанные бумаги, наспех их пролистал, выпил напоследок ещё немного минералки и только потом твёрдыми шагами вышел следом за мной.

Мы вместе поднялись на двадцать второй этаж. Перед дверью в нужную комнату Саша замедлил шаг и указал мне рукой вперёд, пропуская войти первым.

Поначалу у меня создалось впечатление, что он завуалировано прикалывается – слишком уж быстро он поменял своё мнение о ситуации – но его лицо было настолько серьёзным и строгим, что я тут же усомнился в своей догадке.

Может, он и прав. Поговорю с ней прямо здесь, перед коллегами, и пусть о нашем разрыве сразу узнают все. Чем быстрее распространится эта сплетня, тем быстрее утихнет. Всё равно её не избежать. Сделав глубокий вдох, я вошёл в бухгалтерию.

– Танечка, – с порога начал я, обращаясь к ещё ничего не подозревающей девушке, – мне нужно сказать тебе одну очень неприятную вещь…

– О-очень неприятную, – сочувственно подхватил на заднем плане Саша, копируя мою виноватую интонацию.

– Ты наверное сильно расстроишься, но…

– Безумно сильно! – трагически-патетическим голосом вторил из-за моего плеча товарищ. Его ремарки явно мне мешали, уводя от заранее продуманного текста.

– Понимаешь, произошло непоправимое. Я…

– Ужасное происшествие, – поддакнул Коршунов.

– Да прекрати ты, наконец, меня перебивать! – рассерженно воскликнул я, оборачиваясь. – Помолчи!!!

Алекс, конечно, смутился (наверное, это было первым случаем в истории компании, когда на него так нахально, во всеуслышание повышал голос кто-то из подчинённых), но виду не подал и за словом в карман не полез:

– Ой, простите, пожалуйста, Максим Олегович, – деланно прилежным голосом ответил он. – И как только я посмел. Продолжайте!

Он притих, и в бухгалтерии воцарилось гробовое молчание. Сашиной иронии никто кроме меня не оценил – коллеги пребывали в шоке, и им было не до юмора. Танечка от удивления широко распахнула глаза, поглядывая то на босса, то на меня, и беззвучно открывала и закрывала рот. Я и сам окончательно растерялся, напрочь забыв, что хотел ей сказать. Я остался безоружным: все заранее заготовленные фразы мигом улетучились из моей головы, а новые сходу придумать не получалось.

– Я достаточно долго молчал, – через несколько секунд полной тишины резюмировал Алекс. – А теперь с вашего позволения, Максим Олегович, всё же выскажусь.

С этими словами он отодвинул меня в сторону, шагнул вперёд и, со всей дури шлёпнув по столу документами, громоподобным голосом заорал на Танечку:

– Что это, вашу мать, такое?! – оконные стёкла от его крика ощутимо содрогнулись.

– Эээ… декларация на НДС, – испуганно проблеяла та в ответ на его риторический вопрос.

– Это не декларация, – рявкнул Алекс, – а художественная самодеятельность на тему «Как я помогу государству и разорю компанию»! Откуда такая сумма к оплате? Или это номер телефона вашего любовника?!

– Нет, – робко пискнула Танечка. – Сумма. Девять миллионов двести шестьдесят три тысячи семьсот сорок шесть рублей двадцать одна копейка.

– Вы остаток на расчётном счёте смотрели?! – прогрохотал Коршунов.

– Нет, – повторила она.

– Нет?! Ты дура или прикидываешься?! – негодовал босс, от эмоций переходя на «ты». Синие глаза девушки наполнились слезами. Именно такой реакции он и хотел от неё добиться, а потому, заметив это, сбавил обороты. Довольно ахнув, он спросил чуть менее напористо. – Я запамятовал, ты на каком курсе учишься?

– На че-четвёртый перешла…

– Вот оно что. Это меняет дело. Значит, ещё не поздно всё исправить.

– Правда?..

– Конечно. Немедленно вали оттуда и запишись лучше в кружок кройки и шитья. Не теряй зря времени, бухгалтер из тебя херовый!

– Но… Но я же…

Ох, честное слово, лучше бы она просто промолчала. На слово «но» Саша реагировал прямо как бык на красную тряпку. Пытаться с ним спорить сотрудникам категорически воспрещалось, а если они на такое решались, то в большинстве случаев это заканчивалось для них фатально. Вот и сейчас взгляд Алекса моментально загорелся жаждой крови:

– Забирай это дерьмо! – сквозь зубы прорычал он и взбешённо швырнул веер листов прямо Танечке в лицо. Мои собственные челюсти в этот момент ощутимо сжались от злости, я еле сдержался, чтобы в ответку ему не вмазать, но к счастью вовремя остановил себя, потому что Коршунов и так рассердился не на шутку. – Через час я жду у себя на столе либо адекватную декларацию, либо твоё заявление об увольнении!

Теряя интерес к побледневшей девушке, он отвернулся от неё и перекинулся на главбуха:

– Теперь вы. Какого чёрта вы доверили этой курице заполнять НДС?!

– Простите, Александр Константинович! Это была непозволительная оплошность с моей стороны! Я бы обязательно всё исправила за ней, если бы успела проверить этот документ…

– А почему, – шипел глава компании, – вы его до сих пор не проверили, если дедлайн был вчера?!

– Александр Константинович, такого больше не повторится! – она встала из-за стола, придерживаясь за беременный живот – будто бы апеллируя к своему уязвимому положению.

– Я бы и вас тоже уволил, – пообещал Алекс. Впрочем, его голос уже немного смягчился, – да у вас декрет на носу. Так и быть, живите. Если сможете прожить на свою белую зарплату, потому что никакие премии вам больше не светят. И хватит на меня пялиться, работайте!

С этими словами он покинул бухгалтерию, не забыв громко хлопнуть дверью, а мы остались стоять как вкопанные, в полном ошеломлении переглядываясь между собой. Через мгновенье Танечка присела, пытаясь трясущимися, непослушными руками собрать бумаги с пола. Я опустился на колено с ней рядом, чтобы помочь. Слов у меня по-прежнему не было, Коршунов добился своего – полностью лишил меня дара речи.

– Я даже не понимаю, чего он от меня хочет, – обиженно всхлипнула девушка, нарушая тишину. – Я же всё правильно рассчитала, несколько раз перепроверила…

– Татьяна, ты не волнуйся, сейчас мы сами быстренько всё поправим, – поспешно успокоили её коллеги, в отличие от неё прекрасно уяснившие суть проблемы.

– Ты ни в чём не виновата, – добавил я. – Просто он такой человек. Работа нервная.

– А если он меня уволит? – ныла Танечка. – Как я тогда за универ заплачу?!.. Родители машину купили в кредит, когда узнали, что я пошла работать. Им теперь не до моей учёбы. Только и делают, что на дачу гоняют. Ну и правильно, дочка уже взрослая, должна сама себя обеспечивать. А я… я… никогда ничего не делаю нормально!..

– Чепуха. Просто документ специфический, – вставила главбух. – Ничего страшного, мы скоро тебя научим.

Слушая, как её активно, со всех сторон жалеют, девушка ещё сильнее раскисла. Продолжая сидеть на полу, она закрыла лицо руками и расплакалась навзрыд. Две другие бухгалтерши с надеждой взглянули на меня. Интересно, чем они думали, когда давали новой сотруднице – честной студентке, к тому же – подобное тёмное поручение? Как всегда: сами наворотили дел, а Максу отдуваться.

Казалось, выбора у меня не было. Разговор в любом случае отменился, а нескончаемый поток слёз нужно было как-то унять. Вздохнув, я крепко обнял Танечку и зашептал ей на ухо:

– Успокойся, милая, это не стоит твоих слёз. Не уволит он тебя, вот увидишь. Просто попытался так мотивировать. Да даже если уволит – я оплачу обучение, не переживай об этом. Всё будет хорошо. Я же рядом…

Она притихла, только изредка всхлипывала, а я, гладя её по голове, мысленно аплодировал Алексу. Какой замечательный спектакль он только что разыграл, а всё ради того, чтобы отговорить меня уходить от Танечки. Ну конечно, кто же бросит такую милую и беззащитную девочку в беде. Лично я точно не смогу.

– Макс, я тебя люблю, – пискнула она, прижимаясь ко мне.

«Ненавижу Коршунова!» – почти одновременно прозвучало в моей черепной коробке.

А ответить ей вслух я, кажется, позабыл.

В директорскую приёмную я вломился без стука и приглашения. Мои руки просили драки, стиснутые зубы скрежетали, красная пелена застилала глаза. Я готовился больно проучить товарища за бестактное вторжение в мою личную жизнь – ничего другого, кроме как устроить ему мордобой, мне попросту не оставалось.

– Александр Константинович попросил его не беспокоить! – поспешно предупредила Ксюша, едва увидев меня.

– Всё нормально, – ответил я, ставя коробку с разноцветными пончиками на её стол. Мой голос подрагивал от плохо скрываемой злобы. – Он меня ждёт. А это вам с Машей к чаю, угощайтесь.

– Ой, Макс! Спасибо, конечно, но…

Не дослушав её, я направился прямиком к руководительскому кабинету.

– Алекс, чёрт тебя дери, это уже перебор! – дверь, резко открытая с ноги, шумно врезалась в стену. – Ты вообще нормальный?! Ты её ударил!!!

– О, явился, не запылился, – пробормотал он, поворачиваясь ко мне. – Перебор, говоришь?

Посмотрев на него, я осёкся и поспешно закрыл кабинет на замок. Он выглядел очень плохо: его лицо осунулось и теперь было не просто бледным, а буквально позеленело. Глаза потухли, под ними угадывались тёмные круги, взгляд бесцельно блуждал, переходя с одного предмета на другой.

– Она ужасно рыдала, – пояснил я чуть тише, уже без надрыва. – Я целых полчаса её успокаивал, прежде чем она смогла вернуться к работе.

– Полчаса всего лишь? А теперь представь, идиота кусок, сколько часов или дней она бы прорыдала, если бы ты сказал ей то, что хотел?.. Да она бы мне к концу года актив с пассивом не свела.

Его голос звучал глухо и безэмоционально, будто он произносил заранее заготовленную речь, одновременно тревожась о чём-то более важном.

– Что происходит? – спросил я прямо. – Тебе плохо?

Вместо ответа он вдруг резко отвернулся, высунулся на улицу из открытого окна, и по звуку я понял, что его вырвало.

– Мне зашибись, – буркнул он, наспех вытирая рот рукой, а потом его скрутило снова.

– Вот так раз, – промямлил я. Только сейчас я увидел на столе упаковку бумажных платков (видимо, сегодня его уже не первый раз тошнило) и передал их товарищу. – Саша, послушай… Заканчивай трепать нервы себе и окружающим. Наверняка есть какой-то более мирный способ управлять компанией. Если тебе не жалко других, то пожалей хотя бы себя. Посмотри, до чего ты докатился. Эта ругань с подчинёнными явно до добра не доведёт.

Присев с ним рядом на подоконник, я коснулся его плеча. Со стороны это выглядело просто дружеским жестом поддержки, но на самом деле я втайне занимался целительством. Из центра моей ладони струилась, входя в его тело, жизненная энергия. И хотя я по-прежнему не видел Сашиной ауры, я знал, что эта мудрая сила сама потечёт туда, куда нужно – словно вылитая на землю вода, она заполнит все выбоины, ямы и овраги, напоит, напитает собой, утолит духовную жажду…

Кстати, о жажде. Прервавшись, я передал Алексу бутылку с минеральной водой, а потом моя рука снова легла на его ссутулившееся плечо.

– Подчинённые тут не при чём, – он с жадностью присосался к горлышку и после долгой паузы пояснил. – Мне на них побоку. Просто в последнее время что-то совсем неважно себя чувствую.

– Тебе нужно больше отдыхать.

– Да. Скоро я этим займусь. Пожалуй, в августе тоже возьму себе небольшой отпуск. Спасибо тебе, Макс. Да, и… Прости меня. Поверь, я правда хотел как лучше. Ты в последнее время находишься где угодно, только не в реальном мире. А если рядом с тобой не будет Татьяны, то я боюсь, что этот астрал совсем тебя поглотит. Действительность часто бывает жестока, я тебя прекрасно понимаю. Мне и самому иногда хочется всё бросить и смотаться отсюда. Уехать куда-нибудь в Тибет, скрыться от повседневных трудностей и забот в вечной медитации. Большой город, с его порядками и бешеным ритмом, чертовски утомляет. Но, подумай, глупая твоя башка, зачем же тогда мы родились именно здесь и сейчас? Типа, Бог по ошибке нас сюда засунул? Почему-то мне слабо верится в то, что настолько крутой руководитель – создавший, между прочим, мегакорпорацию, аналогов которой нет во всей Солнечной системе – мог неправильно распорядиться трудовыми ресурсами. Тебе здесь доверена исключительно важная должность, и никто кроме тебя с ней столь же виртуозно не справится. Ты нужен этому миру. Именно этому, и никакому другому. Останься с нами…

Он прервался, чтобы перевести дыхание, и резко втянул в себя воздух. Я же убрал руку с его плеча и теперь украдкой растирал пальцами замёрзшую, практически онемевшую ладонь.

– Да, Алекс, – ответил я устало. – Ты прав. Постараюсь.

 

* * *

Я действительно был благодарен другу за его искренние, заботливые слова, но жить по-другому уже не мог. Что-то в моём сознании безвозвратно изменилось, и взаимодействие с реальными людьми всё сильнее меня тяготило. По вечерам, возвращаясь с работы, я чувствовал себя севшим «в ноль» аккумулятором.

В течение дня человеческое общение полностью забирало все мои силы, и только наши с Мариной чувственные астральные переживания могли зарядить меня снова, наполняя по самую макушку бурлящей, сверкающей жизненной энергией.

Человеку необходимо место, где его полностью понимают и принимают. Где его всегда ждут, где он чувствует себя, как дома. Для меня таким местом стали сны.

Каждый раз мы с Мариной встречались так, будто не виделись целую вечность. Словно одежду, мы оставляли свои тела внизу и, расправив крылья, устремлялись ввысь. Мы обнажались друг перед другом, а потом наши души сплетались в особых, невесомых объятиях и оставались вместе до самого утра. Эта близость была для нас в высшей степени интимной. Гораздо более интимной, чем просто секс.

Быстро сменялись даты календаря. Дождливый июль уступил место жаркому августу, ночи стали удлиняться. За этот месяц я многому научился, и тонкие духовные миры, поначалу казавшиеся мне чем-то непривычным, теперь были для меня родной стихией.

Я перестал бояться стычек с потусторонними существами. Во-первых, я понял, что люди по сравнению с ними могут представлять гораздо большую опасность, а во-вторых, я носил в кобуре собственноручно созданное средство самообороны – матово блестящий «дезерт игл» – заветную мечту моего детства. Огнестрельное оружие казалось мне более практичным, чем холодное: если на горизонте вдруг появлялся озлобленный гость из нижнего астрала, я даже не приближался к нему, а просто издалека всаживал пулю в его звериную голову. Марина в такие моменты смотрела на меня с особым обожанием. Ещё бы – наверное, она порядочно устала защищать себя сама (а заодно и спасать от опасности «зелёного» парня вроде меня). Сейчас же, когда я полностью освоился, она наконец-то могла расслабиться и забыть о своём тяжеленном мече. Не скажу, что нам приходилось воевать с нечистью очень уж часто, но изредка всё же случались нежелательные встречи.

– Я давно хотел спросить, – задумчиво обратился я к ней однажды. – Наше с тобой знакомство – это тоже незапланированная случайность? Или ты пришла ко мне в сон намеренно?

Мы сидели с ней где-то в Альпах, у самого края обрыва. Я обнимал её сзади, и вместе мы смотрели с высоты на причудливые очертания горных ущелий. Под нами простирались осыпанные цветами луга, возвышались высокие дремучие леса, сверкали в лунном свете озёра и реки, мерцали тусклые огоньки домов маленькой деревеньки. Тишина, разливающаяся в воздухе, умиротворяла и ласкала слух. Услышав мой вопрос, нарушивший эту безмолвную идиллию, Марина повернулась ко мне и с удивлением заглянула в лицо.

– Разве ты не помнишь, я хотела предупредить тебя об аварии…

– То есть, ты каким-то образом узнала о ней ещё до того, как со мной познакомилась?

– Задолго до того. Сначала я не решалась тебя тревожить. Хотела попытаться предотвратить катастрофу своими силами, но потом поняла, что в одиночку не справлюсь. И тогда я всё же рискнула поговорить лично.

– Ты сказала мне, что умеешь видеть будущее. Ты предсказываешь его с помощью карт, рун или чего-то подобного? Может быть, научишь меня? Кажется, это единственное, чего я до сих пор не умею.

– Я ждала этого вопроса, поэтому и привела тебя сюда сегодня.

– Сюда – это куда? – с интересом уточнил я.

– К реке Времён, – загадочно ответила Марина и, ловя мой непонимающий взгляд, объяснила. – Я не пользуюсь картами или другими атрибутами. Да, с их помощью можно узнать один из наиболее вероятных вариантов развития событий, но только в том случае, если человек ничего не изменит в своём настоящем и будет просто плыть по течению жизни. В наше время люди очень деятельны и постоянно что-то меняют, поэтому предсказания чаще всего не сбываются. На данный момент единственный надёжный способ узнать будущее – это спросить у реки Времён.

– Звучит заманчиво, хотя и не совсем понятно. А где она находится, эта река?

– Вот тут, прямо под нами!

Марина нежно выпуталась из моих объятий и протянула мне руку:

– Спустимся к ней? Честно говоря, я всегда немного побаивалась делать это одна… Знаешь, говорят, что если искупаться в этой реке, то способность видеть будущее останется с тобой навсегда, до самого последнего дня. Но можно просто посмотреть в неё, и она покажет тебе ближайшее важное событие.

– Ты там, конечно, не купалась?

– Нет, что ты! Я и спускалась к ней всего дважды. Всё это опаснее, чем ты думаешь!..

– Ерунда. Пойдём, показывай мне свой предсказатель! – прижав девушку к своей груди, я спрыгнул с обрыва и на широко расставленных крыльях спланировал вниз.

Стремительная, бурная река, стоило только нам приблизиться к ней, словно по волшебству успокоилась. Рябь на её поверхности разгладились, пена исчезла, шум волн стих – как будто таинственный водоём радушно встречал незваных гостей и приглашал заглянуть в свою глубину.

Я опустился на берег и, опираясь руками о рыхлую землю, устремил взор в прозрачную воду. Марина села на траву спиной ко мне. Всем своим видом она пыталась продемонстрировать, что не собирается подсматривать, и за это я был ей очень благодарен. Интуитивно я уже догадался, что именно, а вернее кого, я там увижу.

Поначалу я не заметил ничего необычного, кроме собственного отражения и пёстрых, идеально округлых камешков на илистом дне, но уже через несколько секунд течение усилилось и захватило, буквально загипнотизировало моё сознание. Внезапно передо мной возник довольно чёткий образ Танечки. Она залезла на подоконник открытого окна бухгалтерии, свесив ноги вниз, и теперь нервно щёлкала зажигалкой, тщетно пытаясь закурить. Огонёк всё никак не появлялся – видимо, газа осталось совсем мало. Отчаявшись извлечь пламя, девушка зажала «крикет» в кулаке и начала активно трясти им в воздухе.

– Подумать только, опять двадцать пять! – воскликнул я возмущённо. – Да ещё и прямо на рабочем месте, ну и наглость!..

Марина слегка наклонила голову в мою сторону, реагируя на громкий возглас, но подглядывать, к счастью, по-прежнему не стала. Не желая смотреть на то, как Танечка добьётся своего и закурит, я отвернулся и буркнул уже менее заинтересовано:

– Тоже мне, важное событие. Это я и сам знаю, – присев рядом с Мариной, я добавил. – Фигня какая-то. Да, согласен, кое-что она показывает, но, мягко говоря, ничего эксклюзивного. Наверное, надо окунуться, чтобы увидеть что-то поинтереснее. Кстати, а ты когда-нибудь занималась сексом в воде?

Мои руки ласково касаются её плеч и опускают лямки шёлкового сарафана. Гладкая сиреневая ткань послушно соскальзывает с её силуэта. Не дожидаясь от Марины ответа, я беру её – обнажённую – на руки и вместе с ней захожу в воду по щиколотки. Только тогда она понимает, к чему я клоню, и испугано кричит:

– Ааа, Максим, что ты делаешь?! Не надо!!!

– Несу тебя купаться, – невозмутимо отзываюсь я. – Сделаем это? Всегда мечтал попробовать!

– Только не здесь! Ты псих!!!

– А я тебе сразу говорил, – шепчу я, жадно целуя её в губы. – Предупреждал же, что я ненормальный!

– Остановись!!!

Я не останавливаюсь, я решителен как никогда раньше. Её тело медленно погружается в воду вместе с моим. Река покорно принимает нас в себя и раскрывает перед нами свои секреты. Моя голова кружится, впечатлённая калейдоскопом быстро сменяющих друг друга картинок – на первый взгляд никак не связанных эпизодов из судеб различных людей. Я вижу, как дороги их жизней, вытягиваясь и удлиняясь, поспешно бегут вперёд, к известному заранее финишу. Приглядевшись поближе, можно легко рассказать о любом человеке абсолютно всё: узнать, чем ему предначертано заниматься от рождения и до самой смерти – той, что уже поджидает его в конце пути. Где-то там, среди этих живописных сюжетов, есть и моя история, включая финал. Надо только её отыскать. Но не сейчас. Может чуть позже, когда перестанут так сильно гудеть виски…

Намокнув по самую макушку, мы начинаем заниматься любовью. Несмотря на то, что нам обоим не по себе от новых, необычных переживаний, наши тела всё же находят в себе силы, чтобы соединиться.

Марина обнимает меня за плечи, а ноги скрещивает вокруг моих бёдер. Поддерживая девушку за пояс, я управляю её плавными движениями. Сквозь прозрачную воду видны все изгибы её хрупкого тела: тонкая талия, острые косточки таза, аккуратная впадинка пупка, округлый лобок с узкой рыжей полосочкой… Но больше всего меня очаровывает её плоский, даже немного втянутый внутрь, живот с идеально гладкой, шелковистой кожей. Любуясь им и прикасаясь к нему, я невольно представляю, как изменилось бы её девственное тело, если бы она носила под сердцем моего ребёнка. От одной только мысли о том, что когда-нибудь она примет моё семя, чтобы подарить жизнь новому существу, я окончательно теряю рассудок.

Послушно колыхается встревоженная водная гладь, и молчание природы нарушается несдержанными, нетерпеливыми стонами. Каждое новое проникновение ощущается настолько же ярко, как оргазм, а сам оргазм похож на большой вселенский взрыв. Уничтоженный наслаждением, я распадаюсь на множество частей, и осколки удовольствия разлетаются по всей моей жизни, озаряя её ослепительными вспышками. Моё прошлое, настоящее и будущее открываются передо мной как на ладони, словно они свершаются в один и тот же момент – сейчас. От этого водоворота откровений я едва не теряю сознание.

Я выхожу. Нет, я выбегаю на сушу. Марина, вжимаясь в меня, сильно дрожит, она буквально бьётся в моих объятиях, испытывая похожие эмоции. Нам безумно хорошо, и одновременно безумно страшно. Даже, можно сказать, жутко – от осознания того, что теперь, когда мы видим и знаем гораздо больше, жизнь безвозвратно изменится. Но это ещё полбеды. Помимо всего прочего я понимаю, что в будущем мы непременно поплатимся за нашу нахальную вольность.

Мы падаем на берег. Я в изнеможении ложусь на спину, а девушка прижимается к моей груди. Тучи на небе рассеиваются, над нами разгораются звёзды. Беззвучно раскачиваются на ветру макушки деревьев. Так спокойно и безмятежно – всё вокруг затихло, прямо как перед бурей…

– Знаешь, – говорю я, с трудом переводя дух. Моё дыхание уже не такое шумное, но всё ещё немного сбивчивое и учащённое. – Кажется, теперь я получил ответы на все вопросы, кроме одного. И тут река Времён бессильна. Помочь мне на него ответить можешь только ты.

Я умолкаю, а Марина приподнимается и смотрит на меня немного настороженно:

– О чём ты хотел спросить?

– Мне всегда было интересно, что значит твоя татуировка? – мои пальцы бережно дотрагиваются до её груди. – Этот круг, треугольники, лепестки… Наверное, в них зашифровано какое-то секретное послание? Но ведь я-то могу его узнать?

Поняв, в чём дело, девушка смущённо смеётся:

– Ну конечно, Макс, тут нет никакой тайны. Так изображается в древних писаниях сердечная чакра. Анахата.