Голос Коршунова, обрушившийся на меня из телефонного динамика, был бодрым и весёлым – как всегда, когда он замышлял какую-нибудь гадость.

– Макс, отвечай быстро и не задумываясь, договорились?

– Хм, и тебе доброе утро.

– Белый или чёрный?

– Ты о чём? – встрепенулся я.

– Неважно. Просто выбери цвет.

– Чёрный, – долго размышлять мне не пришлось. Мой взгляд скользнул по испачканной футболке, висевшей на спинке стула. – А что случилось?

– Ничего не случилось, всё прекрасно. Я тоже склонялся к этому варианту. Всё, спасибо, перезвоню тебе чуть позже. До связи!

И, не дожидаясь моих дальнейших расспросов, друг нахально повесил трубку.

В тот же вечер он приехал ко мне в гости без предупреждения. Загадочно улыбаясь, приказал одеться и спуститься с ним вниз, что я, после нескольких минут уговоров, всё же сделал. Каково же было моё удивление, когда на площадке перед входом в подъезд он вручил мне ключи от припаркованного там чёрного «мерседеса» – почти такого же, как у него, только нового, выпущенного годом позже.

– Алекс, ты сдурел?! Я не могу принять этот подарок!

– Ты его примешь, у тебя нет выбора.

– А иначе что?

– Иначе я на тебя обижусь, – он иронично развёл руками, а потом добавил уже более серьёзно. – И продолжу чувствовать себя виноватым во всей этой истории.

– Саш, я тебя ни в чём не виню. Правда. А «мерс» мне ни к чему, тем более S-ка. На него одна страховка будет стоить дороже моей годовой зарплаты… – конечно, я преувеличил, но доля истины в этой шутке была. Едва ли такое транспортное средство пришлось бы мне по карману.

– Я это предусмотрел и повысил тебе оклад, – без смущения парировал Саша. – Теперь точно не отвертишься. Ну что, прокатишь меня?

Вздохнув, я сдался и сел за руль. Полночи мы с ним гоняли по Москве, сверкающей ослепительными разноцветными вывесками. Сначала разговаривали о всякой ерунде, потом просто молчали. Украдкой изучая его краем глаза, я подметил, что друг в последнее время стал выглядеть значительно бодрее. Отдых от жены, безусловно, шёл ему на пользу. Желваки на его скулах разгладились, взгляд потерял прежнюю суровость, а лицо наконец-то подзагорело и лишилось нездоровой бледности.

Весело тараторя то одно, то другое, товарищ изо всех сил пытался заставить меня улыбнуться, но я, в отличие от него, был предельно серьёзен и немногословен. Во-первых, мне трудно было привыкнуть к габаритам нового авто, а во-вторых, мой мозг перебирал варианты дальнейших действий по предотвращению жестокого происшествия. Хотя, «дальнейшие действия» звучит не совсем верно, потому что я даже не мог определиться, с чего начать.

– Саш, – наконец, я решился на первый шаг, – а помнишь, ты разговаривал при мне по телефону с мужем Анны? Какая-то у него фамилия ещё была необычная…

– Ага, Белл. Он англичанин.

– Точно. Я так понял, что он довольно влиятельный человек, и хотел спросить – может быть, он бы и мне помог в одном трудном деле?

– А что конкретно нужно?

– Найти человека.

– Мужчину или женщину? – с любопытством уточнил Алекс.

– Женщину, – ответил я, а потом, подумав, добавил. – Но можно и мужчину.

Коршунов посмотрел на меня с недоверием. После недолгого молчания он постарался придать голосу уверенности и непринуждённо предложил:

– Давай припаркуемся тут и прогуляемся по набережной? Расскажешь мне, что стряслось?

Любуясь огнями ночного города, отражавшимися в Москва-реке, мы неторопливо шли вдоль парка Горького. Я пытался наиболее мягко, опуская неприятные подробности, описать ему то, что видел в астрале, не надеясь, впрочем, на понимание и веру, а Алекс – надо отдать ему должное – слушал внимательно и без колких комментариев.

В конце моего рассказа он озадаченно выдохнул, остановился и, облокотившись на выступ ограждения, устремил взгляд в воду. Он смотрел туда долго, минут десять точно – будто бы ожидал, как и я, что-то увидеть в отражении реки. А потом вдруг вытащил сотовый и, пролистав записную книжку, нажал на значок вызова.

– Саш, сейчас полтретьего утра, – промямлил я. – Ты уверен, что это уместно?..

– Сам ведь сказал, что дело срочное. У тебя приём завтра?

– Да, но…

– Белл, доброй ночи! Прошу прощения за поздний звонок! У нас здесь практически дело жизни и смерти, нужна твоя помощь. Мой друг, который сейчас консультируется у твоей супруги, просит о возможности поговорить с тобой лично и чем скорее, тем лучше. Да, он самый, Макс Серов. Я гляжу, ты о нём уже наслышан!.. Вот спасибо! Конечно, ему будет удобно. Прости ещё раз, если разбудил.

Убрав телефон, товарищ задумчиво потёр подбородок.

– Знаешь, или у англичан действительно такое хорошее воспитание, – сказал он после недолгой паузы, – или этот человек по какой-то причине тоже заинтересован в знакомстве с тобой. Представляешь, он меня даже не послал. Более того, пообещал сам завтра подъехать к клинике.

Да, даже удивительно, как удачно всё складывается. По всей видимости, Коршунов на самом деле не горел желанием нас знакомить, поэтому и потревожил знакомого посреди ночи, надеясь на его озлобленный отказ. Но, к счастью, судьба мне подыграла. С облегчением выдохнув, я растерянно улыбнулся.

Когда я вернулся домой, уже начинало светать. Тело ощутимо гудело от усталости, и всё же спать категорически не хотелось. На обратном пути меня посетила интересная идея – я решил нарисовать портрет Марины. Почему мне раньше не приходила в голову такая мысль? Портрет – это, конечно, не фото, однако и он может неслабо помочь в поисках человека, тем более что в юности я ходил в художественную школу и рисовал довольно неплохо. Конечно, писать масляными красками по холсту я не собирался (у меня не нашлось бы ни того, ни другого), но набросать карандашный скетч на листе ватмана было вполне мне под силу.

До умопомешательства обожаемые черты лица легко ложились на бумагу, и с каждой новой линией внутри становилось всё теплее. Как же я люблю твои глаза – такие выразительные, глубокие и манящие в них утонуть! Как мне не хватает твоих сладких губ, их уголков, скромно приподнятых в улыбке! Вот бы сейчас зацеловать эти ямочки на твоих щеках, скулы, ушки, скрытый под чёлкой бледный лоб и, конечно же, аккуратный, чуть вздёрнутый кверху носик…

Карандаш, движимый какой-то невидимой высшей силой, живо летал над листом, оставляя на нём свежие штрихи. В этот рисунок я вкладывал всего себя, всю свою душу, и наверное поэтому он получался таким правдоподобным – буквально оживал под моей рукой.

Закончив набросок, я понял, что портрету явно не хватает цвета. Мне захотелось раскрасить образ Марины, сделать его максимально приближенным к тому, который стоял у меня перед глазами. Перерыв вверх дном содержимое ящиков стола, я извлёк на свет кисти и коробку старых акварельных красок – надо же, они довольно неплохо сохранились со студенческих времён. Глаза девушки тут же заискрились в изумрудном сиянии, волосы вспыхнули рыжими языками пламени, губы налились алым, а щёки едва заметно порозовели. Только лицо осталось фарфорово-белым, как и всегда…

Я ещё долго любовался изображением, будучи не в силах отвести от него взгляд. Картина гипнотизировала, завораживала, от неё исходило тепло, веяло чем-то родным и очень близким. Приблизившись, я коснулся губами рисунка – осторожно, чтобы не размыть краски. Мне казалось, что девушка – такая яркая и живая – вот-вот поцелует меня в ответ, но холодный ватман был полностью безразличен ко мне, а запах акварели, ворвавшись в сознание, окончательно вернул меня к реальности.

Ничего, ещё немного, и я найду тебя. Я обязательно тебя найду.

 

* * *

Бережно стянув резинку со скрученного в рулон листа А3, я развернул его, демонстрируя Анне написанный накануне портрет. Кажется, я так торопился показать ей свою работу, что даже забыл поздороваться.

– Ого! – психотерапевт закрыла рот рукой, чтобы сдержать дальнейшие междометия. Некоторое время она потрясённо молчала, потом выдавила из себя. – Вы замечательно рисуете, у вас талант! А кто это?

В ожидании ответа она, заметно нервничая, крутила кольцо на безымянном пальце.

– Это та самая девушка, о которой я вам говорил, – выпалил я. – И мне надо найти её как можно скорее! Может быть, вы посоветуете, с чего можно начать поиски? Поступила информация, что ей в скором времени угрожает большая опасность. Она однажды спасла меня от смерти, и теперь я хочу в свою очередь помочь ей.

– Максим, присядьте, – мягко напомнила врач и, усаживаясь в кресло следом за мной, переспросила. – Напомните ещё раз, как её имя?

– Марина, – представив, как звучала моя речь со стороны, я признал, что она вполне походила на бред шизофреника, и тут же дал задний ход. – Простите, мне всего лишь приснился очередной страшный сон, и я до сих пор нахожусь под впечатлением.

В руках у Анны появилась большая тетрадь, куда были подшиты наши предыдущие записи. Её лицо стало серьёзным, и она с готовностью кивнула:

– Расскажете мне о нём? Попытайтесь вспомнить всё так подробно, как только сможете…

Чем больше я говорил, тем сильнее она бледнела, и к концу повествования уже буквально не знала, куда себя девать. Мне даже стало её немного жалко. Такой впечатлительной особе лучше подошла бы какая-то более спокойная профессия, да и к тому же ей самой неплохо было бы подлечить нервы – ведь я всего лишь пересказал содержание ночного кошмара, а на ней уже лица нет.

– Не принимайте всё так близко к сердцу, – обращаясь к Анне, я попытался смягчить голос. – Я прекрасно осознаю, что всё это может быть просто вымыслом. Но точно так же может быть и правдой, а рисковать любимым человеком я не имею права. Поэтому я и попросил Сашу познакомить меня с вашим супругом, чтобы с его помощью попытаться найти Марину или её убийцу.

Услышав это, врач закашлялась и побежала к кулеру, чтобы налить себе воды. Когда она, наконец, смогла отдышаться, я продолжил:

– Проще, конечно, найти Марину, ведь этого парня я видел только со спины и немного полубоком. Вряд ли я узнал бы его при встрече, даже если столкнусь с ним лоб в лоб. Пожалуйста, простите, что тревожу вашу семью. Я просто хочу разобраться, имеет ли всё то, что я вижу, хоть какое-то отношение к реальному миру или же это просто выдумка моего нездорового мозга. В последнее мне трудно поверить, я ведь совсем не чувствую себя больным…

Анна ничего не ответила. Она постаралась выжать из себя улыбку, но получилось у неё плохо. Решив, что на сегодня с неё хватит моих откровений, я предложил закончить сеанс чуть раньше и подождать её мужа на улице. Погода как нельзя кстати располагала к прогулкам, а моему доктору, судя по её внешнему виду, позарез требовался кислород.

Оказавшись на свежем воздухе, миссис Белл немного приободрилась и смогла даже со мной заговорить.

– Знаете, Максим, я прекрасно вас понимаю, – пролепетала она тихо, потупив взор. – Мне самой хочется разобраться во всём этом не меньше, чем вам. Всё, что вы рассказываете, так похоже на правду, что я теряюсь. Вполне возможно, что существует что-то за пределами нашего реального мира, и вы действительно взаимодействуете с этими процессами. Вместе с тем, я вижу, как вы страдаете от таких взаимодействий, но ничего не могу предпринять, чтобы помочь вам адаптироваться. Вам нужен кто-то, кто чувствует так же, как вы. Не врач, а скорее духовный учитель. А что касается меня… я в этом вопросе абсолютно не осведомлена. Да и вообще, в последнее время я нахожусь в полной растерянности и всё больше сомневаюсь в своей профессиональной компетенции…

Её слова звучали с одной стороны очень забавно (кажется, мы только что поменялись ролями, и теперь я встал на место психотерапевта), с другой – я соображал, о чём она говорит и полностью с ней соглашался. Именно таким человеком для меня и была Марина. Она единственная чувствует, мыслит и видит мир в точности как я, вот почему мне сейчас так трудно без неё. И никакой доктор не сможет её заменить.

– Наверное я буду выглядеть совсем странной, но просто не могу не попросить вас… – тем временем, сильно тушуясь, пробормотала Анна. – Расскажите мне о моём будущем? Совсем немного. Так, в двух словах. Если вам, конечно, не сложно.

Её рука, лежащая на коленке, нервно смяла подол юбки, а аура в волнении сжалась, уменьшившись вдвое по сравнению с её обычным размером. Интересно, что же её так пугает?

– Да вы не тревожьтесь, – шепнул я, положив ладонь на её плечо, и ответил уже в голос. – Конечно, давайте вас «просканируем». Можно даже прямо сейчас…

– Я прошу прощения, что заставил ждать, – прозвучало в этот момент над нами. Муж Анны – а это был именно он – опустил глаза, чтобы посмотреть на часы, и затем добавил прохладно. – Впрочем, кажется, я не опоздал. Рад встрече.

Я осёкся и вскочил, чтобы пожать протянутую мне руку, но сделать этого так и не смог. В следующую секунду у меня перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось, а конечности онемели.

– Да это же… Это вы! – я заорал на всю улицу. – Это вы её убили!!!

Прокричав так, я тут же пожалел о содеянном и инстинктивно втянул голову в плечи. Мужчина, хоть и был примерно одного роста со мной, оказался заметно шире в плечах и грудной клетке, а на его теле даже через пиджак заметно просвечивался рельеф мышц. Было видно, что он плотно занимался своей формой – наверное, регулярно ходил в качалку. Без сомнения, если он разозлится, то я полечу в нокаут с одного удара.

К счастью, он не стал распускать руки, всего лишь вздрогнул, не зная, как реагировать на такое громкое обвинение, а через несколько секунд, придя в себя, бесстыдно выхватил у меня рисунок, которым я, одновременно с пылким высказыванием, потряс перед ним в воздухе.

Внимательно изучая портрет Марины, он несколько раз пробежался глазами по чертам её лица, а потом обернулся к своей супруге:

– Анечка, ты не представишь нас?

– Это мой муж, Дориан Белл. А это Максим… Максим Олегович, – тихим голосом, ответила обескураженная психотерапевт. – Мой новый пациент.

– А диагноз?

– Пока сложно сказать точно. Я думаю, что это…

– Вы хотели о чём-то попросить меня, Максим, – заметно напрягшись, перебил её англичанин, обращаясь ко мне. – Что ж, я вас слушаю. Постараюсь сделать всё, что в моих силах.

– Эээ, это очень здорово, но на самом деле… Знаете, вы мне уже помогли! – стараясь изобразить радость от встречи, я двумя ладонями крепко пожал его руку. – Правда! Я вам очень благодарен! Огромное спасибо, что приехали!..

Анна посмотрела на меня с беспокойством во взгляде. Наверное, решила, что я, вопреки самым отважным её сомнениям, всё же заслуживал влепленного мне диагноза, и что болезнь моя при этом прогрессировала катастрофическими темпами. Да, со стороны всё примерно так и выглядело, но мне было уже не до того. Чувствуя нестерпимый холод, исходящий от правой кисти её супруга, я весь неконтролируемо сжался. Словно холст развернув перед собой его плотную ауру, я сначала просто молча пялился на представшую передо мной картину, а потом воскликнул удивлённо:

– Ого! Я никогда такого не видел!

Сверху в астрале над его головой летало несколько небольших энергетических шаров. Мутные и переливающиеся ртутным блеском, они ощутимо давили мне на виски при попытке «пощупать» их. В них было что-то подозрительное, колкое и несимпатичное, а если прислушаться, то можно было услышать, как они гудели – протяжно, монотонно, в унисон. По моей спине змейкой пробежалась дрожь. Интересно, что это такое?..

Англичанин тоже поднял глаза, чтобы проследить за направлением моего взгляда, сфокусированного выше его лица, в воздухе над макушкой, но, конечно же, ничего там не увидел. Он снова пристально посмотрел на меня, оценивая мой болезненный внешний вид.

– Раз, два, три, четыре… – тем временем я, не в силах отвлечься от необычного зрелища, начал растерянно считать плазмоиды вслух, – пять, шесть, семь, восемь. Восемь. Хотя, нет, всё-таки девять. Их девять.

– Анюта, ваш сеанс ведь уже закончен? Теперь я с ним поговорю, а ты, пожалуйста, подожди меня в машине, – уважительно, но настойчиво, мужчина запихнул изумлённо застывшую женщину на переднее сидение своего припаркованного рядом авто и, поспешно захлопнув дверцу, обратился ко мне. – Что вы такое сейчас считали?

– Шары над вашим темечком, – ляпнул я прямо, не зная, как ещё ему это объяснить, а потом поспешно добавил. – Не берите в голову. Иногда мне кажется, что я вижу энергии, но скорее всего я и правда просто псих. Простите, что накинулся на вас с этим портретом…

Приблизившись ко мне, он склонился к моему уху и процедил сквозь зубы полушёпотом:

– Нет, вы не псих, их действительно девять. Но её, – на этом слове он вернул мне рисунок, резким бесцеремонным жестом прижав его к моей груди, – я не убивал!

Оставив меня наедине с изображением обожаемой женщины, он убежал в машину и в первую очередь почему-то заблокировал двери. Пожав плечами, я последовал его примеру – сел в свой «мерс», стоящий по соседству, однако уехать сразу не смог. Я выпил минералки и на некоторое время закрыл глаза – ждал, пока моя внезапная галлюцинация перестанет маячить перед внутренним взором. Как ни странно, чёрный «бентли» тоже долго не трогался с места. И хотя через плотно тонированные стёкла я не видел больше этого странного человека, я понимал, что он был не меньше меня шокирован нашим разговором.

Чуть позже, очнувшись, я не мог не порадоваться происходящему. Однако: как быстро, будто бы по волшебству, всё выяснилось. Теперь я знаком с врагом Марины лично и при необходимости смогу даже узнать по номеру автомобиля, где он живёт – благо, что в наш век такое проворачивается легко.

Что ж, Дориан Белл, будь уверен: ты не сможешь ни на шаг приблизиться к моей любимой. Ты её и пальцем не тронешь. Я тебе это гарантирую!