Ник Колуччи еще спал, когда ему позвонил Чаки Законник и приказал к полудню быть на Федеральном складе. Колуччи был в постели с проституткой, ему удалось поспать меньше шести часов, и его мучило жуткое похмелье, но к двенадцати часам он уже был на месте.

Драго ждал его перед будкой охранника в своем лимузине «Кадиллак». Эти машины одними из первых стали оснащаться кондиционерами, и Драго так этим гордился, что превратил свой «Кадиллак» в морозильник на колесах. Ник вылез из своей машины, забрался в салон «Кадиллака», сел напротив Драго и поежился от холода. Чаки сидел за рулем.

— В чем дело, босс? — спросил Колуччи.

— Ты знаешь мальчишку Весту?

— А то как же. Тот еще козел.

— Рад это слышать. Я хочу, чтобы ты преподал ему урок.

— А что случилось? — спросил Ник.

— Не твое собачье дело, твою мать, но если ты хочешь знать, он со своими дружками вечером в пятницу обчистил мой склад.

— Матерь божья! Я слышал разговоры о том, что ваш склад ограбили, и…

— В том-то все дело. С тех пор прошло лишь двадцать четыре часа, а я уже выставлен на всеобщее посмешище, твою мать! Я хочу прижать этому козлу Весте хвост, причем так, чтобы все знали, за что!

— А как же его старик?

— Плевать я хотел на его старика. Это он все подстроил. Пусть жалуется в Комиссию. В этом деле обиженная сторона — я; к тому же старшего Весту я трогать не буду. Я рассчитаюсь с шайкой молокососов.

— И что я должен сделать?

— А это уже сам решай. Но только мне нужно, чтобы все было сделано быстро. Сегодня же. Знаешь, где ошивается молодой Веста со своими дружками?

— Знаю. Дома у Бенни Вила, это на Тридцать седьмой улице.

— Вот и отлично. Ты получишь за это «штуку». А теперь убирайся и без хороших известий мне на глаза не показывайся.

— Босс, вы даже не представляете, с каким превеликим наслаждением я…

— Замечательно. Вот и наслаждайся.

Стиснув рулевое колесо, Чаки Законник смотрел прямо вперед. Он понимал, как важно связаться с Анджело — один раз сегодня он его уже не застал дома. Но Чаки не знал, что осуществить это невозможно: Мазерелли уже уехал в Коннектикут.

Расставшись с Драго, Колуччи поехал на юг в сторону Гринвич-Вилледжа. В его извращенном сознании уже начинали вырисовываться наметки плана. Десять минут спустя он остановился у ломбарда на Западной Хьюстон-стрит. На вывеске красовались три шарика, а под ними надпись:

Ломбард Честного Фреда.

Мы покупаем и продаем всё.

Открыто семь дней в неделю.

Честный Фред Хейнкель приходился Нику Колуччи дядей — он был родным братом его матери. На самом деле его имя было Фриц, но в послевоенном Нью-Йорке «честный Фред» звучало гораздо более предпочтительно, чем «честный Фриц».

Фред утверждал, что лучше всего дела у него идут по воскресеньям: всем болванам, прокутившим субботний вечер, в воскресенье утром требуются наличные. Это действительно было так, но помимо обычных для ломбарда функций заведение Фреда снабжало своих клиентов всем от полного набора поддельных документов до краденого оружия, которое предлагалось в изобилии.

Двоюродный брат Ника Фред-младший по прозвищу Малой входил в банду Колуччи «Гремучие змеи», а в свободное время подрабатывал в ломбарде. Малой прославился двумя вещами: во-первых, он был лысый, как бильярдный шар; а во-вторых, он обладал жутким смехом — от издаваемых им звуков даже мраморную статую могла прошибить холодная дрожь. Вполне вероятно, специалист вынес бы ему диагноз: психопат.

Когда Ник под звон колокольчика над дверью вошел в лавку, Малой сидел за стеклянной витриной с разложенными драгоценными украшениями и часами. Времени уже было без четверти час дня, но Малому были прекрасно известны повадки своего двоюродного брата.

— Эй, Ник, ты что это так рано?

— Меня побеспокоили, но это приятное беспокойство.

— Да?.. И в чем дело?

— Драго попросил обделать одно дельце.

— Здорово-о! — с уважением протянул Малой. — Ты идешь в гору.

— Да, но мне понадобится кое-какая помощь. Ты свободен?

— Мой старик должен вернуться с минуты на минуту. А что тебе нужно?

— Бомба, — как можно небрежнее произнес Ник.

— Ни хрена себе! — широко раскрыл глаза от изумления Малой.

— Такая, какую можно кинуть, — продолжал Ник. — Например, сделанная из обрезка трубы.

Подумав немного, Малой сказал:

— Да… отлично. У меня в кладовке найдется кое-что. Думаю, я смогу смастерить бомбу.

— И ты будешь нужен мне для того, чтобы вести машину.

— Когда надо будет провернуть все это? — спросил Малой.

— Как можно раньше. Надеюсь, все будет готово не позже чем через пару часов.

— Ты меня не просветишь, кому мы преподнесем такой подарочек?

— Винни Весте.

— Не брешешь?

— Не брешу.

Послышался придурочный хохот Малого; он радостно захлопал в ладоши.

— Я в восторге!

Ник разделял чувства своего брата. Сам он давно уже ждал случая свести счеты.

— Этот умник Веста всем успел насолить.

— Да. Считает себя круче всех, — подхватил Малой. — А сам якшается с жиденком. — Он сплюнул на пол. — По-моему, Веста делает это просто назло нам.

— Много тебе времени потребуется? — спросил Колуччи.

— Чтобы слепить бомбу? — Малой пожал плечами. — Ну, где-то с полчаса. — Открыв дверь, он прошел в кладовку. Ник последовал за ним. — А почему у Драго зуб на Весту?

— Это «налетчики» обчистили Федеральный склад.

— Они? Блин, я кое-что слышал про это дело.

— Вот что больше всего задело Драго. Он взбешен тем, что о нападении на его склад известно уже всем.

— И Драго приказал тебе рвануть Весту бомбой?

— Нет, бомба — это уже моя мысль. Веста с дружками ошивается дома у Бенни Вила — они там устроились капитально. Им там нравится. А мы рванем все к ядрене фене.

— Когда все соберутся там?

— Когда все соберутся там.

— Я в восторге!

Издав новую порцию пронзительных хихиканий, Малой занялся изготовлением бомбы.

Я как раз подъезжал к Бенни, когда Колуччи и Малой заняли позицию на стоянке в полуквартале от дома и стали ждать. Времени было без четверти два, и Бенни сидел на крыльце вместе с Порошком, который переоделся в шорты и футболку. Рядом с ними устроился Сидни, в своих неизменных свитере и ермолке, а Энджи лежала, положив морду ему на колени.

Малой довольно потер руки, радуясь возможности добавить к улову еврея. Ему потребовалось меньше тридцати минут на то, чтобы смастерить бомбу — двенадцатидюймовый отрезок водопроводной трубы диаметром три четверти дюйма, один конец заткнут, в другой вставлен запал. Внутри насыпан порох. Конечно, не бог весть что, но в замкнутом помещении бомба могла наделать много неприятностей. Первоначальный план Колуччи состоял в том, чтобы дождаться, когда все соберутся в квартире у Бенни, а затем проехать мимо и бросить бомбу в окно. Но проблема заключалась в том, что квартира Бенни была расположена на полуподвальном этаже. Окна находились ниже уровня тротуара и были закрыты решетками. Эти решетки предназначались для того, чтобы прохожие не сваливались вниз, но они также лишали Ника возможности совершить прицельный бросок из движущейся машины. Поэтому план пришлось пересмотреть: Малой остановит машину прямо посреди улицы, Ник подбежит к дому, перегнется через ограждение и швырнет бомбу в открытое окно. Осуществить это было весьма непросто, но у Ника была серьезная заинтересованность в успехе — особенно после того, как он увидел, что я оставил свою машину на последнем свободном месте у дома Бенни.

Улица оставалась пустынной; большинство местных жителей или еще не вернулись из церкви, или уже готовились к обеду. Мальчонка подошел к дому с противоположной стороны, и мы встретились у подъезда. Бросив взгляд на заплывший глаз Мальчонки, Бенни тотчас же принялся его отчитывать:

— Черт побери, Мальчонка, я же сказал тебе приложить лед!

— Когда я вчера вечером вернулся домой, льда там не было. Должно быть, мой старик израсходовал весь на виски.

— А что, новый он не поставил в морозильник?

— Он никогда это не делает.

— Ну а ты-то мог приготовить лед?

— А я слишком устал.

— Ты просто безнадежен, ты это знаешь? Я буду прикладывать тебе лед до тех пор, пока не подтянутся остальные ребята, после чего мы отправимся наслаждаться прохладой в парк. — Бенни спустился вниз в квартиру. Мы последовали за ним. Энджи легла под бильярдным столом, Порошок уселся за пианино, а Бенни отправился за льдом.

Указав на заплывший глаз Мальчонки, Сидни спросил:

— Очень больно?

— Не так, как могло бы быть, — ответил Мальчонка. — Я получил по скользящей. — Стиснув кулаки, он показал Сидни, как ставить блок и уходить от удара. — Я поставил блок и ушел в сторону — вот так.

Порошок заиграл «К нам нагрянула жара».

Мальчонка отреагировал на первые же аккорды:

— Господи, Порошок! Неужели надо обязательно играть что-нибудь «жаркое»? Как будто и без того жары не хватает!

Не пропустив ни такта, Порошок плавно перешел на «Прохладный, прохладный, прохладный вечер».

Меня не покидало отвратительное настроение. Я не произнес и пары слов с тех самых пор, как пришел сюда. Плюхнувшись в кресло, я закинул ногу на подлокотник. Взглянув на меня, Сидни правильно понял мое настроение.

— Винни, — озабоченно спросил он, — что-нибудь случилось?

Ничего не ответив, я достал «Лаки страйк» и прикурил от зажигалки Терри.

Ко мне подошел Мальчонка. Порошок, уловив сгустившееся напряжение, перестал играть и присоединился к нему. Бенни вернулся с полотенцем, полным льда, и протянул его Мальчонке. Все столпились вокруг меня.

— В чем дело? — спросил Мальчонка, прижимая лед к щеке.

Сделав глубокую затяжку, я выпустил дым.

— Терри, — сказал я. — Она уехала.

Мальчонка прищурился.

— Что ты имеешь в виду — куда уехала?

— В Лос-Анджелес, — сказал я, убирая зажигалку в карман рубашки.

— В Калифорнию? Хреново, — заметил Бенни. — За этим стоит что-то серьезное.

— Терри испугалась… моего старика… испугалась за себя… за нас. Быстро собрала вещи и уехала. Насовсем.

Никто не сказал ни слова. Все знали о моих чувствах к Терри и понимали, что я сейчас испытываю.

Наконец Мальчонка высказал предположение:

— Винни, послушай, быть может…

— Только не корми меня тем дерьмом, что «быть может, это и к лучшему», — рявкнул я. — Это неправда — так только хуже! — Я снова жадно затянулся сигаретой.

Внезапно Сидни резко обернулся к окну. Проследив за его взглядом, я успел разглядеть мелькнувший за оконным переплетом подбородок. Мне также удалось рассмотреть две ноги, отдельные, без тела, и вытянутую руку… а в руке что-то было… похожее на горящий запал, вставленный в отрезок трубы. Я увидел все это — и время остановилось. Мальчонка, также обернувшийся к окну, истошно завопил: «Бомба!» — и грохнулся на пол под бильярдный стол. Бенни и Порошок последовали его примеру, но я после записки Терри еще пребывал в оцепенении и поэтому не успел среагировать вовремя.

Бомба влетела в окно, но вместо того, чтобы достичь середины комнаты, она наткнулась на настольную лампу на подоконнике и потеряла момент инерции. Плюхнувшись на пол, бомба закатилась под диван. До кресла с высокой спинкой, в котором я сидел, от нее было не больше двенадцати футов, а прямо передо мной стоял Сидни.

— Винни! — пронзительно вскрикнул он.

Развернувшись, Сидни бросился вперед и навалился мне на грудь весом всех своих жалких ста фунтов. От толчка кресло опрокинулось назад, и Сидни оказался распластанным на мне. Не успели мы свалиться на пол, как бомба рванула.

Диван подпрыгнул, наполнив воздух пружинами, щепками, обрывками ткани и клочьями ваты, — но он принял на себя большую часть взрыва. Вся остальная энергия бомбы ушла на то, чтобы испещрить оспинками осколков развешанные на стене плакаты и карту. Пианола и бильярдный стол оказались завалены ватой и мусором. На канделябре из лосиных рогов повисла подушка. В целом комната приобрела такой вид, будто по ней пронеслась хлопчатобумажная буря. Если бы взорвался динамит, здесь не осталось бы никого в живых. Нам повезло, словно карточному шулеру, который снес три карты и получил в прикупе королевский покер.

На улице Ник Колуччи бегом вернулся к машине и запрыгнул в салон. Малой, оглянувшись через плечо, увидел вырывающиеся из окон клубы дыма. Он рванул с места, сжигая резину покрышек, и на полной скорости умчался прочь, хохоча, словно сумасшедший.

Луи, который в этот момент находился в полуквартале от дома Бенни, услышал взрыв. Завернув за угол, он увидел дым и побежал. На бегу Луи успел разглядеть, как кто-то прыгнул в остановившуюся посреди улицы машину. Он попытался запомнить номер машины, но она уехала слишком быстро. И все же саму машину Луи успел рассмотреть достаточно хорошо.

Войдя в наполненную дымом квартиру, он закашлялся, вытирая выступившие на глазах слезы.

— Привет… ребята… вы меня слышите? — окликнул Луи.

Придавленный бесчувственным телом Сидни, навалившимся сверху, я был настолько оглушен, что не смог ничего ответить. Однако я увидел, как под бильярдным столом кто-то шевелится. Подбежав, Луи помог выбраться тому, кто был ближе к краю.

— Бенни, — задыхаясь, пробормотал он, — как ты?

Бенни медленно кивнул, показывая на уши. Порошок осмотрел Энджи, с которой, по-видимому, все было в порядке, и вылез из-под стола. Мальчонка последовал за ним. Оглушенные, они только недоуменно переглядывались. Все запрокидывали головы назад и стискивали виски, словно пытаясь выжать из ушей воду.

Снова оглядев комнату, Луи наконец обратил внимание на опрокинутое кресло. Я до сих пор еще толком не пришел в себя, а Сидни был без сознания. Передвинув Сидни, Луи уложил его на пол рядом со мной. Вся его спина была в крови. Бенни побежал на кухню за водой и полотенцами. Мальчонка и Порошок, опустившись рядом со мной на колени, помогли мне усесться.

Как раз в этот момент в квартиру вошел Рыжий. Оглядевшись вокруг, он изумленно ахнул:

— Господи Иисусе! Что туту вас произошло?

У него за спиной стоял Прыгун, с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом. Больше всего он был похож на удивленного аиста.

— Судя по всему, кто-то бросил в окно бомбу, — сказал Луи. — Сразу после взрыва я успел увидеть, как отсюда на машине умчались двое.

Его слова привели меня в чувство.

— Проклятие! — И тут я спохватился: — Сидни!

Мальчонка задрал ему рубашку. Вся спина Сидни была исполосована порезами, вероятно, от осколков, но все раны были неглубокими. Вернулся Бенни с миской воды и полотенцами.

Взяв у него воду и полотенца, Мальчонка сказал:

— Нужен спирт.

Бенни снова скрылся на кухне, а Мальчонка принялся смывать кровь. Сидни застонал.

Склонившись ему к самому уху, я спросил:

— Сидни… ты меня слышишь?

— Ага, — раздался слабый голос.

— Он пришел в себя! — радостно воскликнул я.

— Винни, с тобой все в порядке? — едва слышно промолвил Сидни.

— Со мной все отлично. Ты спас мне жизнь!

Приподняв голову, Сидни слабо улыбнулся:

— Без дерьма?

На моей памяти Сидни ни разу не ругался. Я понял, что сейчас он должен доказать самому себе свою силу.

— Без дерьма, — подтвердил я и рассмеялся.

— Ого! — воскликнул Сидни, гордясь своим поступком.

К Порошку приблизился Прыгун. Взгляду него плыл. Порошок помахал рукой ему перед лицом.

— Эй, Прыгун, ты как, живой?

Прыгун повернулся к нему, но не сказал ни слова.

— По-моему, он контужен, — заметил Порошок.

Мальчонка поднял взгляд.

— Какого хрена он может быть контужен, если его здесь даже не было?

— Кажется, я знаю, кто это сделал, — сказал Луи.

— Ты успел разглядеть подонка? — спросил Рыжий.

— Да. По-моему, это был Колуччи, — сказал Луи.

— Ты уверен? — спросил я, с трудом поднимаясь на ноги.

— У того типа, который запрыгнул в машину, были жидкие светлые волосы, как у Колуччи. А тот, что сидел за рулем, был лысый — это мог быть его брательник Малой. Уехали они на черном «Додже». Если у Колуччи или у Малого есть черный «Додж», это были они.

Бенни начал обрабатывать Сидни раны, и тот застонал, однако его стон тотчас же потонул в вое сирен. Кто-то слышал взрыв, и на вызов откликнулись полиция и пожарные.

— Так, — решительно произнес я, — всем слушать внимательно. Нас будут допрашивать. Запомните твердо: никто ничего не видел, никто ничего не знает. Лады? — Переводя взгляды с одного лица на другое, я услышал: «Лады, лады, лады, лады, лады, лады». Шесть раз. Я одобрительно кивнул, и тут прозвучал еще один голос.

— Лады, — прошептал Сидни.

Я посмотрел на него, затем перевел взгляд на остальных. Все улыбались. Сидни только что стал полноправным членом нашей банды.

За окном остановились пожарная машина и два полицейских крейсера. Открылись двери, и из машин вывалили люди. Полицейские повели пожарных вниз; они ворвались в комнату. Полицейские держали в руках пистолеты.

Покачав головой, Бенни пробормотал:

— Денек будет длинный…

— Да, — согласился Мальчонка. — Увы прогулке в парке, твою мать!