Ливень закончился. Проводив Алинку до лифта, я вернулась в палату. На душе воцарилось спокойствие и умиротворение. Мой эксперимент с визитами и орешками теперь показался мне ненужной и бессмысленной глупостью. Я решила отменить все встречи на завтра и просто посвятить время себе, чтению и разговорам по душам с соседками по палате. Эти разные, но милые женщины нужны мне сейчас гораздо больше. И Маши завтра не будет!

Оставшаяся пара часов до сна прошла очень спокойно. Я покрасила ногти подаренным лаком и листала журнал. Девушка, к которой муж приходил каждый день, вязала носочки и тихонько подпевала музыке в наушниках. Вера Николаевна читала. Еще одна древняя сгорбленная старушка, которая держалась особняком и не принимала участия в палатных разговорах, спала. Койка Маши пустовала.

Когда-нибудь у меня снова всё наладится. Когда-нибудь я снова полюблю. Другого. Когда-нибудь я перестану тосковать и ждать Его. А вдруг Он вернется как раз, когда я перестану ждать?! Ведь сколько таких историй! Когда-нибудь Он вернётся. Когда-нибудь…

Мысли бродили по кругу, но я старалась не осознавать их, чтобы снова не погрузиться в печаль. Пора завязывать с этой меланхолией. Он, наверняка, давно перестал думать обо мне. Пора…

— Манюсь, уже уходишь, какие планы у нас на сегодня?! — Ангел помог мне надеть шубку, улыбнулся и поцеловал.

— Я сейчас в университет, потом на переговоры и к частному ученику. Освобожусь около половины восьмого.

— Хорошо, тогда на Новокузнецкой?!

— Да, поужинаем, но только не в японском, ладно?!

— Хорошо. Как же не хочется тебя отпускать. — Он привлёк меня к себе — Не замерзнешь?!

— Без тебя, — конечно! Даже шубка не спасёт, — кокетливо и счастливо промурлыкала я и уткнулась носом в его шею, чтобы унести с собой запах.

— Ты экстракт из моллюсков не забыла выпить?! — Любимый решил заняться нашим иммунитетом, теперь каждое утро и перед сном мы выпивали ужасно солёную, но, судя по инструкции, чрезвычайно полезную вытяжку из моллюсков.

— Не забыла, Солнышко.

— Умница, до вечера! Построже там! — сказал он и закрыл за мной дверь.

Только закончилась первая пара, — звонок.

— Как ты там, Манюсик?! Как занятие? Студенты хорошо себя вели?

— Всё замечательно! На первую пару явились почти в полном составе, представляешь?!

— У такой преподавательницы я бы тоже ни одного занятия не пропустил! — засмеялся он

С улыбкой я положила трубку, с улыбкой взбежала по широким ступеням на третий этаж, с ещё более счастливой улыбкой вошла в аудиторию. Вторая и последняя на сегодня пара. Впереди был напряжённый день. Это хорошо, так вечер наступит быстрее.

Переговоры удачно получилось совместить с обедом — от пафосного ресторана руководство всё же решило отказаться, поэтому для встречи с поставщиками выбор пал на сетевой «Тарас Бульба» — бюджетно, колоритно и вкусно.

Шеф, по обыкновению, опаздывал и я, как могла, занимала отвлеченными разговорами двух молодых мужчин из Литвы с забавно для русского уха звучащими именами — Римантас и Эдуардас. Имя последнего мой начальник Максим часто сокращал до Эдораса, что рождало в голове достойные осуждения языковые ассоциации. Но что же делать, если уже два года регулярно общаешься с механиками, кладовщиками и водителями. Профессиональная деформация и тут начала давать о себе знать.

Если влияние преподавательской деятельности выражалось в слабоконтролируемом стремлении несколько раз повторить и разными словами объяснить одно и то же, то работа в сфере тяжёлого машиностроения выработала стойкость к матерному разговорному языку и примирила меня со специфическим мужским юмором.

С этими литовскими товарищами мы плотно работали уже полгода, закупали у них запчасти для перегружателей металлолома. Их компания была посредником, но приобретать через неё было выгоднее, быстрее и дешевле, чем напрямую у немецких дилеров. И вот настало время для личного знакомства и открытия новых горизонтов сотрудничества.

Наконец вошел улыбающийся Максим. Человек, которому я была очень благодарна, — если бы не эта работа, мне бы пришлось покинуть институт в поисках более высокооплачиваемого рабочего места. Отказаться от любимого преподавания. Я уже начала ходить по собеседованиям, когда, как гром среди ясного неба, возник Макс с просьбой помочь в переговорах с немцами, потом — с предложением взять на себя контроль всей цепочки поставок запчастей.

Многому пришлось учиться — оформлению таможенных документов и бухгалтерской отчётности, составлению и просчёту коммерческих предложений, грамотному ведению переговоров.

Это была работа — мечта. Я сохраняла институт и учеников. Могла продолжать ходить в фитнес-клуб. Решала большую часть вопросов из дома по скайпу и раз в неделю встречалась с шефом в кофейне для решения текущих рабочих задач.

Хотя работать с Максом было непросто, — он мог наорать, почти никогда вовремя не подписывал важные документы и мы теряли заказы, безбожно опаздывал и подарил мне на восьмое марта розовую книжку с некомплементарным названием «Exel для блондинок» с пожеланием поскорей освоить эту программу. Однако моя жизнь, определенно, менялась в лучшую сторону. И не только финансово. Структурно, качественно, даже эмоционально она стала более насыщенной.

Именно такой, обновленной, интересной самой себе, я и встретила Ангела.

Заказав достаточное количество водки и рассказав пару шуток, чтобы все расслабились, Максим перешёл к ключевым вопросам — условиям, скидкам, предоплатам. Всякий раз я поражалась этому умению — напиваться и при этом сохранять абсолютный контроль над ситуацией. Сама я не притронулась к алкоголю — девочкам позволено, да и ученик ещё впереди.

Договорившись о главном, мужчины плавно съехали на сплетничание — в каком городе девушки красивее, в каком «отзывчивее» и где у каждого живёт-поджидает подружка. Стоит ли говорить, что неженатым из этой мужской компании был только Эдарас. Я уже давно привыкла и к подобным разговорам, и к тому, что джентльменское поведение в бизнесе почему-то самоотключается, а дама за столом, начиная с определенного количества рюмок, уже не воспринимается как дама. Поэтому нетерпеливо поглядывала на часы, чтобы уйти.

После обеда, посадив наших гостей в такси, Максим заговорчески мне подмигнул — пойдем, выпьем кофе, обсудим итоги переговоров.

Помимо кофе Максим заказал порцию блинчиков с шоколадом. Я вытаращила глаза:

— Мы же только что объелись, сало, нарезки, горячее!

— Не знаю, я почему-то проголодался! На сладкое потянуло. Ты заметила, как я ловко ушёл от вопросов про наш офис?!

Когда фирма только открылась, Максим снял офис, а потом принял решение отказаться от лишних затрат, поэтому своего офисного помещения у нас не было. Что поставщикам было крайне нежелательно знать, — разве можно давать серьёзные закупочные скидки компании, у которой даже нет своего офиса?!

От ученика я вышла с небольшим опозданием — уже стемнело. Ангел тоже задержался — закопался в заказах. Так что никто никого не ждал.

— Умничка, — резюмировал Любимый мой рассказ про то, как прошёл день, — десерт будешь?!

— Ох, нет, я и так сегодня переела, надо как-то снова входить в форму! — сказала я, хотя мне ужасно не хотелось уходить. Сидеть бы так, уютно прислонившись к его плечу, нюхать родной запах, молчать и наблюдать за происходящим вокруг.

— Ты в прекрасной форме! Мне всё нравится! — он поцеловал меня в нос. — Ну что, Манюсь, тогда поехали домой?!

— Поехали! Я взяла его под руку и… проснулась.

Медленно. Ещё медленнее. Задержись, пожалуйста, не уходи! Улыбка криво сползла с моего лица. Ты так давно не снился мне, Ангел. И вот, когда я только собралась с силами для очередной попытки жить по-новому, мне приснился этот осколок блаженной прошлой жизни.

Я услышала всхлипывания. На этот раз это плакала не я, а как будто бы сопел котёнок или щенок. Это тихо-тихо, чтобы никого не разбудить, плакала Девушка, к которой муж приходил каждый день.

Всё рухнуло у меня внутри. Месячные.

Чуда не случилось. Не произошло. Снова разбившиеся надежды. Мне стало так стыдно за свои переживания. Они показались мне такими незначительными, мелкими перед лицом тихого горя этой девушки. Я не осмелилась подойти и обнять. Хотя именно это мне хотелось сделать больше всего.

О том, чтобы снова заснуть не было и речи. Я затаилась и мысленно пожелала, чтобы мир, вселенная и высшие силы как можно скорее послали долгожданное счастье этой хрупкой, но такой мужественной женщине. Одно маленькое чудо.

Следующий день в нашей палате прошел тихо. Все молча погрузились в свои личные дела, словно чувствовали, что тишина должна сделать то, что слова сейчас не смогут — вернуть Девушке покой.

Ненадолго заехал Совиновник — передать орешки и попрощаться. Он снова уезжал в Минск. Большие цели, не оставляющие времени для лишних сантиментов.

Живот уже почти не тянуло, поэтому я предпочла сама выйти на прибольничную территорию к белорусу. После тревог прошедшей ночи было приятно вырваться на воздух. Получить энергию света и тепла.

Было лето. Мое первое лето ПОСЛЕ Ангела. Я — без Него. Неужели так теперь будет всегда?! Эта тишина теперь будет всегда. Больше я не получила ни строчки. А ведь он знает, что я в больнице. И знает, что я жду. Но не пишет и не звонит. Он отпустил.

Ну и чёрт с тобой, Любимый, у меня больше нет сил переживать и доказывать тебе, что у нашей задачки было более чем одно решение! Тут у любящих друг друга людей дети никак родиться не могут, а я всё со своими переживаниями по тебе Бога гневлю. А ведь у нас с тобой даже до темы детей не дошло, точнее, согласия по этому вопросу не было. Ты говорил, тебе надо подумать, это слишком большая ответственность. Что же, «мне кажется, я начал понимать, что ты имела в виду, что ты имела…»— разозлившись, процитировала я про себя знакомый шлягер.

Мы прошлись до беседки, расположенной за основным корпусом больницы. Обсуждать ничего не хотелось, — да и незачем. Романтический ореол первых встреч, столкнувшись с реальностью, не выдержал, и испарился без следа. Обиды не было. Тепло попрощавшись без обещаний на будущее, Совиновник и я с легкой душой разошлись каждый в своем направлении.

Вечером наша палата немного оживилась. Мы гадали, вернётся ли Маша завтра с утра, или всё-таки нам повезёт, и мы увидим её только вечером.

Меня и Девушку, к которой муж приходил каждый день, должны были выписать в понедельник.

Девушка потихоньку собиралась — аккуратно, складочка к складочке сложила свою одежду, тщательно вымыла личную посуду и убрала ее в сумку. Оставила только материал и инструменты для вязания, — чтобы продолжить работу над носочками для племянниц.

Откуда в таком маленьком человеке столько стойкости?! На её месте я бы даже смотреть на спицы не могла, ударилась бы в саможаление, и обвиняла мир в несправедливости. Не в этом ли кроется причинно-следственная связь?! Неужели поэтому я имею то, что имею, а она — уже четырнадцать лет вместе с любящим мужем?! И главное, — что делать теперь с сим чудесным открытием?!

Если я перестану жалеть себя — вернёт ли это мне Ангела?! Или я должна научиться самоконтролю как раз для того, чтобы убрать его призрак из своей жизни?! Что-то внутри меня подсказывало, что второй вариант ближе к истине. Но если я уберу Ангела из своей жизни, продолжила рассуждать я, — что в ней останется?! Пустота?! Одиночество, ожидание и надежда на новую любовь, встретить которую нет никакой гарантии?! Нет, я не готова. Лучше пока буду делать ставку на первую версию. В любом случае, научиться меньше ныть мне явно не помешает.

Я пытливо, но, по-возможности, незаметно стала наблюдать за Девушкой, словно та могла мне преподать ускоренный курс по самоконтролю.

Вдруг подала голос бабуся с горбом. Её койка была соседняя от девушкиной справа.

Она медленно взгромоздилась на свою кровать и обратилась к Девушке, отчётливо, словно в палате больше никого не было, чеканя каждое слово:

— Понимаешь, с родами тут всё не так просто. Когда я забеременела, первый был выКидыш, потом роды. А потом опять выкИдыш. Потом снова роды. И так три раза выкИдыш был. И детей трое. Тяжело было. И поднимала тяжело. Две дочки и сын у меня.

Она так просто, так по-человечески говорила, делая ударение на «И» в слове «выкИдыш», будто речь шла о сбежавшем молоке или сломавшемся телевизоре. С одной стороны, от её слов волосы становились дыбом, но, с другой стороны, парадоксальным образом становилось спокойнее.

— Дочка моя одна училась и замуж вышла, ничего, нормально вышла. Сейчас далеко живёт, редко вижу её. А вторая не очень удачно вышла. Мается. Муж её работал на складе, но уволили три года назад и никак работу найти не может. Высшего образования нет у него. Она, бедная, в Москву мотается, сама семью тянет. Живут в дальнем Подмосковье. У тебя то, наверное, хорошее образование?!

— Да, я сначала торговый колледж с отличием окончила, а потом социально-гуманитарный институт по специальности бухучет и аудит. Это негосударственный вуз. Но я параллельно работала всегда. Сейчас очень непросто найти работу. Я понимаю мужа Вашей дочери.

— Ай, молодец, что училась! И муж у тебя хороший, ласковый, видно, что и работящий! А сын мой, знаешь, не очень здоров — в психиатрической клинике сейчас. Положили его. Буйный стал. А я за квартирой его присматриваю. Отберут ведь, наверняка, как умру. Поэтому и на операцию нельзя мне. Матку удалять врачи думали. Опухоль у меня там. Но старая я, риски большие, вот и передумали. Сейчас тут лежу, а муж младшей дочери приезжает на квартиру, кота кормит, цветы поливает. Хороший мужик, да невезучий какой-то. Так что ты подожди отчаиваться, на всё у Господа свое время.

— Спасибо, — тепло ответила Девушка. — Я так устала, мне нужен перерыв от бесконечных попыток. Столько всего перепробовали, каждый раз так надеешься на результат! Эти бесконечные измерения температуры, календари, обследования измотали меня. Мне нужен перерыв!

Тут в разговор вступила отложившая кроссворд Вера Николаевна:

— Правильно, но мужа береги. Не срывайся на него, не обвиняй. Мужчины, они слабее нас в этом плане. Будет чувствовать себя виноватым — уйдет.

— Да, мы один раз расходились. Давно, правда, уже было. Решили отдельно друг от друга пожить. Но быстро поняли, что глупость делаем и нет роднее людей, чем мы. А сейчас и не ссоримся даже. Если только в шутку.

Я жадно слушала происходивший разговор. Жизненный опыт, рассказанный вот так, обыкновенно, простыми словами ничего общего не имеет с дамскими сплетнями от скуки. Это Выжимка. Квинтэссенция одной человеческой жизни. Такие беседы остаются в памяти и сердце надолго.

Хотелось тоже поучаствовать, поделиться каким-то значимым и нужным опытом, поддержать и обнадежить Девушку. Но что я могу сказать?! Советовать что-то — не имею права, ведь советы должны давать только добившиеся успеха в обсуждаемом вопросе люди. Вот, у Веры Николаевны — муж, сын-яхтсмен, оба к ней по очереди в больницу приезжают. Можно заключить, что она успешная жена и мать. У горбатой старушки — как минимум, опыт преодоления неудавшихся беременностей и житейская мудрость старости.

А я?! Я, разве что, могу рассказать, как делать не надо или произнести что-то вроде утешительного: «Не тебе одной паршиво на душе. У меня даже на горизонте нет того, с кем можно было бы заниматься вопросом деторождения. Мужчина, которого до сих пор люблю, меня оставил, я чувствую себя неудачницей, толком ни на что не способной, кроме как преподавать немецкий язык. Так что не вешай нос, прорвемся как-нибудь». Но, если бы я находилась на месте Девушки, вряд ли подобный монолог жалобщицы меня утешил бы. В итоге я предпочла сказать простое и банальное:

— Мне показалось, у Вас замечательный муж и он Вас любит. Не отчаивайтесь, постарайтесь не думать о неудачах, просто пробуйте дальше.

Да, это всё-таки был стандартный, но искренний совет и, видимо, несмотря на неоригинальность, действительно нужный в данную секунду, потому что Девушка сквозь слёзы улыбнулась мне и сказала:

— Какие Вы все хорошие, спасибо большое за поддержку! Я, правда, не ожидала…

Резко со скрипом открылась дверь палаты. Громко закончив разговор по мобильному телефону, Маша бросила нам — «Привет, девчонки, а вот и я!»— и гусиной походкой направилась к своей койке.

— Вернулась. Даа, всё же чудес не бывает, — мрачно подумала я.

И все углубились в чтение литературы.

Урок шестой: Чуда может не произойти, даже если ждешь его отчаянно.