Хатин Кодонак

В комнате было темно, солнце уже закатилось за горизонт, отмечая конец короткого дня. Мастер Стойс, который стоял к ним спиной и не заметил их появления, только что зажег одинокую свечу и наливал при ее свете себе вина в кубок.

Вирд переместил их бесшумно. И Хатин Кодонак, так же бесшумно, опустился в кресло под окном. По левую его руку стоял Вирд, по правую – девушка Видящая.

– Чист? – спросил он тише, чем ветер шелестит листьями за окном, и посмотрел на Вирда.

Парень утвердительно кивнул. Хатин обернулся к Эдрал, и та ответила также тихо:

– Чист.

Кодонак улыбнулся – Мастер Перемещений Тайшиль Стойс, его одногруппник по Академии Силы, не был связан. Но улыбка его – с горечью, так как приходилось проверять всех его друзей, тех, кому он раньше доверял без оглядки.

– Не желаешь ли прогуляться на север, Стойс? – громко сказал Кодонак, и Тайшиль подпрыгнул на месте от неожиданности и выронил кубок.

Вино расплескалось по ковру, а Мастер Стойс резко обернулся, пытаясь рассмотреть в темноте того, кто его напугал.

На ладони Вирда появился светильник. «Они даются ему с такой же легкостью, как огниву – искры», – подумал Хатин.

При этом ярком свете Стойс наконец-то рассмотрел незваных гостей.

– Кодонак? Что ты делаешь в городе? – Тайшиль никак не мог понять, что происходит.

– Навещаю «прыгунов», – ответил Хатин. – Ты же знаешь, что без орлов в Хо-То не выиграть.

– Кто это сел играть с тобой, Кодонак? – Тайшиль пытается шутить, для Мастера Перемещений он быстро взял себя в руки. Похвально. – Какой осел?

– Эбонадо Атосааль. – Хатин зловеще ухмыльнулся.

– Верховный? Пророк против Стратега? – Тайшиль окончательно пришел в себя и снова налил вина – себе и Кодонаку.

– На кого посоветуешь ставить? – Он подал кубок Хатину с улыбкой на лице.

– А как ты думаешь?

– Ставка в вашей игре – вся Тария? – Это он спрашивал уже без улыбки, тревожно вглядываясь в лицо Хатина.

– И наши жизни сверху.

Стойс задумчиво сделал несколько глотков вина.

– Прогуляться на север, говоришь… Зачем? – Он вперился в Хатина своими черными, всегда чуть прищуренными глазами.

– Некоторые вещи легче показать, чем объяснить, – отвечал Кодонак, внутренне холодея от того, что придется показывать.

Стойс окинул изучающим взглядом Вирда и Эдрал.

– А это, я так понимаю, студенты? Кто из них «прыгун»? Или оба?

Кодонак улыбнулся.

– Девушка заменит Киеля Исму, – сказал он, стараясь не скрипнуть зубами, когда произносил это имя. – Она – Видящая. А парень… Ты лучше сам посмотришь и сделаешь выводы. Мне нужно показать кое-что не тебе одному, а всем Мастерам Перемещений, кого сможешь найти.

– Это, случаем, не связано с недавним Большим Советом и тем вопросом, который поднимался?..

– Случаем связано, – перебил его Кодонак. – Стойс, собери десятка два самых уважаемых Мастеров из твоих. Встретимся здесь на рассвете. И еще. Девушку возьми с собой, и если она посмотрит на Мастера и покачает своей прелестной головкой вот так, – Хатин изобразил отрицательный жест, – ты этого самого Мастера обходишь десятой дорогой и делаешь вид, что просто хотел пожелать ему доброй ночи.

– Ты думаешь, что не все наши Мастера еще определились с Путем Дара? Для чего Видящей смотреть на них?

– Задашь свои вопросы после прогулки.

– Хатин, я ведь не сказал еще, на кого решил поставить. – Голос Стойса – резкий и серьезный.

– Я предлагаю тебе, Тайшиль, вначале посмотреть на поле для игры, а потом ставить, – так же серьезно ответил Кодонак.

– За девушку ответишь головой, – добавил он, оставляя Эдрал со Стойсом и делая знак Вирду, что готов к перемещению, – и на север оденься потеплее, старый ты кузнечик.

Стойс всегда любое дело выполнял хорошо. Если уж он брался за что-то, то о качестве можно было не беспокоиться. За это Хатин уважал его, а еще больше за то, что тот не вошел ни в какой Круг, в отличие от Исмы. То, что сделал Исма, – больно… Но в бою нельзя позволить боли остановить тебя и дать врагу добить, нужно терпеть, вставать на ноги и сражаться. Время для боли – после смерти тех, кто хотел убить тебя.

Хатин в последние годы слишком уж расслабился, стал доверять всем и каждому, перестал подвергать анализу и сомнению любое действие Совета, как делал лет пятьдесят назад. Он удовлетворился той нишей, где предоставили ему свободу Верховный и Семь: подготовка бойцов Золотого Корпуса, вооружение, создаваемое Мастерами Силы. Он позволил себя убедить, что большинство военных конфликтов Тарии не стоят его внимания, с ними может справиться и неодаренное командование, а политика – грязь, о которую ему лучше не мараться. Он стал стареть… Хотя нет, дело не в этом – Эбонадо вот за триста!..

Просто он – Хатин Кодонак – самоуверенный осел, который думал, что лучше всех играет в стратегию. Но нашелся человек, начавший игру против всей Тарии и выигрывающий вот уже десять лет. А Мастер Стратег, словно потерявший нюх охотничий пес, который спит, когда мимо его конуры лисы проносят задушенных хозяйских кур, ничего не подозревал.

Да, он предчувствовал какой-то подвох в поведении императора Хокой-То, но что сам Верховный отправит его Золотой Корпус на бойню, где у них не будет шансов, даже не подозревал. Ну а кто мог предположить использование в этой войне эффов, специально натасканных на Одаренных? И то, что эффа, оказывается, так сложно убить?..

Следует отдать должное Эбонадо: он ведет игру настолько крупную, что заслуживает восхищения. Он вышел за пределы поля, он привлек на свою сторону фигуры, о которых Кодонак даже не предполагал, что их можно использовать в игре. Атосааль переписал правила под себя. Но Хатин Кодонак, садясь играть, выигрывал, даже не зная правил. В этот раз Хатина не пригласили к столу, его просто использовали, как незначительную фигуру, но не в качестве игрока-соперника, – а в этом качестве он еще никогда и никому не проигрывал.

«Теперь сыграем, Атосааль. Пророк против Стратега!»

Все бойцы Золотого Корпуса была проверены и предупреждены. Радовало, очень радовало, что кроме тех пятнадцати, свидетельствующих против него на суде Разрушителей, черного кольца на Даре, означающего принадлежность к одному из Кругов Древнего, не было ни у кого.

Боевые Мастера – основная сила для атаки, но для успешного осуществления плана нужны были «прыгуны». Кодонак сейчас жалел, что не привлек в свой Золотой Корпус Мастеров Перемещений. Их Дар считался мирным, но ведь в Тайную гвардию их набирали порой охотнее, нежели Мечников. О Тайных Кодонаку знать не полагалось, эти сведения предназначались лишь для Верховного и Малого Совета. Но Хатин был рад, что когда-то все же держал ухо востро и однажды обратил внимание на выражение глаз одного коротко стриженного охранника, когда тот обнажил меч. Человек тот слышал песню меча, Хатин прочел это в его взгляде. А для того, чтобы раскрыть тайну и докопаться до истины, самое главное – задаться вопросом. Позже он узнал, что в Тайной гвардии около трех сотен Мастеров Оружия и с сотню Мастеров Перемещений, Разрушителей среди них не было. Тайные никогда не учились в Академии Силы: едва в них разворачивался Дар, их выбирали и обучали отдельно, именно это и навело Хатина на мысль о создании специальной группы студентов с боевым Даром. Большего разузнать не удалось, вернее – он сам не захотел копать дальше, испытывая в то время некоторое чувство вины из-за вмешательства в дела Верховного и Семи, а вопросы еще остались; и сейчас как никогда кстати пришлись бы ответы на них. Советник Ото Эниль был человеком настолько мирным, что о Тайных знал едва ли не меньше, чем сам Кодонак. В их услугах Толкователь никогда не нуждался, разве что пару раз они охраняли его, когда ему угрожала опасность в дальних поездках. Ими больше распоряжался Верховный, а Семь просто знали, что таковые есть.

Будь Хатин на месте Эбонадо, он бы в первую очередь привлек на свою сторону как можно больше «прыгунов», поэтому Кодонак не ожидал, что несвязанных среди них так много. Перемещение – важный, стратегически важный инструмент в этой войне. И самым лучшим способом разом убедить всех несвязанных Мастеров Перемещений, кого удастся найти, в необходимости «поставить» на Кодонака, а не на Верховного, – был север. Точнее, то место, где побывал Древний.

Дочь народа снегов – их Ташани Ата, Ташани-без-племени, как называла она себя, – рассказала Хатину подробности, от которых даже его, не страдающего излишней чувствительностью и гадливостью, едва не вывернуло наизнанку.

Затем с помощью Вирда, который мог заглянуть в воспоминания Аты и определить координаты того места, они – Кодонак, Вирд и Ото Эниль – переместились на север и сами увидели все собственными глазами. Интересно, смотрел ли на эту картину Атосааль и другие из Первого Круга? Что чувствовали они – причастные к стольким ужасным смертям? Пророк наверняка видел… и даже раньше, чем события произошли.

В гостиной Тайшиля Стойса было тесно. Ему удалось собрать двадцать семь Мастеров Перемещений. Эдрал, едва заметив появившегося в сопровождении Вирда Кодонака, подошла к нему и подтвердила, что все они «чисты». Еще она сообщила, что вместе со Стойсом они посетили сорок Мастеров: у отсутствующих здесь имелись кольца вокруг Дара.

Большинство «прыгунов» поглядывали на Кодонака исподлобья и стояли в напряженных позах, сложив руки на груди, – они не очень-то радовались встрече с ним… но еще меньше их обрадует то, что он им покажет.

– Ты знаешь, Кодонак, – сказал высокий седой Мастер Клат, самый старший из собравшихся здесь и имевший самый яркий Дар (не считая Вирда, конечно), – что мы должны бы тебя лишить жизни за нарушение приговора и появление в Городе Семи Огней?

– Можешь попробовать, Клат, – ответил Кодонак, усмехаясь, – но прежде давай все же посмотрим на одно место.

– Что ты задумал? – спрашивал уже другой Мастер – Лаш.

– Сейчас этот парень, – Кодонак указал на Вирда, – даст вам координаты, и мы все окажемся в одном очень неприятном месте. Там достаточно холодно, чтобы отморозить вам носы за считаные минуты, но неприятное это место не по той причине. Надеюсь, что у всех хватило ума прихватить зимнюю обувь и одежду?

Мастера хмуро кивнули.

– Тогда – «прыгаем»!

Вирд подходил по очереди к каждому «прыгуну» и, взяв того за руку, стоял напротив пару мгновений. Он знал, что и как делать. Для него это так же естественно, как для кошки выпустить когти, а для птицы расправить крылья и взлететь. Юноша был спокоен и собран несмотря на то, что все эти события на него обрушились ледяным водопадом. Он не рвался убивать в одиночку Каха, мстя за смерть отца и, как узнал Хатин, еще и матери; не впал в ярость, когда услышал о пробуждении Древнего и о том, что инструмент для связывания обманом заставили сделать Асу Фаэля; не стал биться в истерике, а всего лишь скривился, когда они были в том стойбище, в то время как самого Кодонака рвало. Вирд соображал быстро и держал голову холодной. Слава Мастеру Судеб, что настолько могущественный Одаренный так хорошо может себя контролировать. Он настоящий Мастер Силы.

Наконец все были готовы, Кодонак надел теплый меховой плащ, затянул потуже ремешки капюшона, он с неодобрением оглянулся на «прыгунов», что стояли в распахнутых плащах, некоторые даже не потрудились надеть капюшоны, а у многих верхняя одежда была предназначена для городской мягкой зимы. Как бы Вирду не пришлось исцелять обморожение…

Эдрал рвалась с ними, но девушке лучше такого не видеть, она останется здесь. Рука Вирда легла на плечо Кодонака, когда комната стала наполняться искрящимся туманом.

В тундре царила ночь… очень долгая ночь… Вирд отпустил в небо большой светильник, тут же им созданный, но того, что парень, способный перемещаться, вдруг превратился в Мастера Огней, никто не заметил – все думали, что тарийский свет он попросту прихватил с собой.

Никаких других звуков, кроме скрипа снега под ногами, не слышно. Даже ветер молчит, он не шевелит одежд и не перегоняет верхний слой снега, как было в прошлый раз. Казалось, что остатки любой жизни покинули стойбище. Посреди невысоких, сложенных из твердых кож хижин Детей снегов свалена куча из обглоданных обмерзших костей – холм выше любого местного жилища… И такой холм здесь не один…

– Что это?.. – послышался громкий в окружающей тишине перепуганный голос одного из «прыгунов».

Кодонак обернулся к нему. Мастер рассматривал какой-то округлый предмет у себя под ногами, легонько пнул его, пытаясь освободить от затиснувшего находку льда, предмет перевернулся – и все ясно увидели остекленелые глаза, бледную синеватую кожу, черные растрепанные волосы, вмерзшие в землю… – человеческая голова… голова женщины…

Кодонак горько усмехнулся – такая находка здесь не одна… Среди Мастеров Перемещений прошла волна шока от осознания ситуации. Незакаленные мирные Мастера видели головы повсюду на земле, куда только ни падал их взор. Они наконец-то разглядели, что вся земля здесь – в замерзшей крови, а снег стал красным – новый еще не успел выпасть. Некоторых тошнило, как и Кодонака в первый раз, некоторые орали в полный голос, словно перепуганные студентки, некоторые, покрывшись искрящимся туманом, исчезли и вернулись лишь спустя пару минут.

Стойс закрывал лицо трясущимися руками. Мастер Клат, заметив прямо перед собой мертвую голову, дернулся, поскользнулся и упал на землю, судорожными движениями отпихивая от себя предмет ногами и отползая назад, но его рука, вслепую искавшая место для опоры за спиной, нащупала другую голову… едва он с ужасом осознал, что это такое, как его глаза закатились и Клат потерял сознание.

Хатин подошел к нему, приподнимая и ища глазами Вирда, чтобы тот помог. Юноша отошел куда-то в сторону, Кодонак увидел прямую высокую фигуру, плотно закутанную в черный плащ, на свободной от хижин, хорошо утрамбованной площадке.

– Вирд! – окликнул Кодонак, но среди воцарившейся в мертвом стойбище какофонии звуков, издаваемых впавшими в истерику Мастерами Перемещений, его голоса не было слышно.

Хатин заметил неподалеку брошенную обмерзшую шкуру и, уложив на нее Клата, пошел к Вирду.

Здесь не было человеческих останков и снег был почти белым, лишь некоторые кровавые следы виднелись то тут, то там. Кодонак в очередной раз удивился и ужаснулся, прикинув размеры существ, оставивших эти глубокие вмятины в снегу. Но и человеческих следов здесь было немало.

Хатин еще раз окликнул Вирда, но тот опять не ответил; Кодонак подошел совсем близко, присмотрелся к юноше. Светильник остался в той части стойбища, где были «прыгуны», а здесь было темновато. Вирд стоял, обхватив себя руками, глаза неподвижно глядели куда-то вперед, а по щекам бежали слезы, которые замерзали уже на уровне подбородка.

Кодонак переоценил его невозмутимость… либо парень видел сейчас то, что было слишком даже для его крепких нервов.

Хатин взял его за плечи:

– Вирд? Вирд!

Юноша заморгал, очнулся, посмотрел на Кодонака расширенными от ужаса глазами.

– Эти женщины… – хрипло сказал он, судорожно сглатывая. – Смарги… его слуги… новые…

Что тот хотел сказать, Кодонак выяснит потом. Он взял Вирда под руку и потянул назад. Достаточно посмотрели, для всех. Важно никого здесь не оставить.

– Кто это сделал? – кричал бегущий к ним Стойс.

– Уходим! – ответил Кодонак. – Забирай всех, позаботься о Клате – он вырубился, и посмотри, нет ли еще таких слабонервных, а то забудем кого-нибудь, и бедняга замерзнет насмерть.

Все двадцать семь Мастеров Перемещений, а также Стойс, Вирд и сам Кодонак наконец собрались в той комнате, откуда и уходили. Эдрал, которая, ожидая их, читала в кресле, встала, тревожно разглядывая Вирда и Хатина.

«Прыгуны», все до единого, были белее снега, никто не стал снимать плаща; даже когда прошло больше четверти часа, они все еще ежились и стучали зубами: либо от холода, либо от ужаса, либо от того и другого. Мастера Клата и других подобных ему, которых оказалось еще четверо, привели в чувство.

– Ну что, Мастера, – обратился к ним Кодонак, – вы все еще верите, что Советник Эниль говорил о наступивших Временах Ужаса лишь из своего безумия, как рассказывали вам на Большом Совете?

Он повернулся к Тайшилю:

– А ты, Стойс, готов поставить на Верховного в этой игре, чтобы подобную картину можно было наблюдать в тарийских городах?

Стойс поморщился.

– Древний пробудился! – громко произнес Хатин. – И не сам по себе… его пробудили!