Ото Эниль

– Нехорошо как-то получилось с Мастером Кодонаком, – ворчливо заметил Кими; его руки как обычно заняты, да и сидит он только потому, что заштопывает какой-то очередной кам Ото. Но в общем разговоре участвует.

Кими сидит на невысоком табурете у окна в гостиной Ото, там света больше, а он, как ни хорохорится, видеть стал уже совсем плохо. Неужели нельзя отдать этот злосчастный кам кому-нибудь из более молодых и зорких слуг? А лучше и вовсе его выбросить… Ото давно потерял счет своим нарядам.

Справа от него возле стола, на котором кучей свалены свитки и книги, сидит Абиль Сет, такой же взъерошенный и напоминающий чем-то разбуженную среди дня сову, как обычно. Он впал в глубокую задумчивость. Чай у него в руках уже давно остыл. Абиль вдруг, вспомнив о чем-то, потянулся было к свитку на столе и с удивлением обнаружил, что руки его заняты, залпом выпил холодный чай и, поставив пустую чашку на край стола, жадно схватил вожделенный предмет.

Напротив Ото в кресле полусидит-полулежит старый Профессор Академии Философии, Мастер Историк Атараде Киратан. Он выглядит еще более дряхлым, чем Кими. Волосы почти все выпали, только несколько сухих белых пучков торчат над висками. А ведь когда-то, лет так шестьдесят назад, Атараде мог поспорить роскошной шевелюрой и с Абвэном, хотя слишком длинных волос и не отпускал – он не Одаренный. Морщинистая кожа – в коричневых пятнах. Руки с выкрученными суставами (почему он не обращается к Целителям?) трясутся. Ему девяносто семь. Много лет Ото общался с ним, как с человеком большого ума, изучающим историю беспристрастно, который раскапывал порой такое, что и Одаренным Мастерам не под силу, но никогда ничего не додумывал и не приукрашивал. Мастер Киратан оставил после себя богатое наследие: труды по истории Тарии и окружающих ее государств. Но сейчас он порой теряет нить беседы, да и засыпает частенько на полуслове.

Может, поэтому Одаренные предпочитают общаться с себе подобными, чтобы не видеть, как затухает огонь в близком человеке; а он, Ото Эниль, уже почти триста лет наступает на одни и те же грабли: его друзья старятся и умирают у него на глазах. А о семье и говорить нечего. У него было четыре жены, всех он пережил, все были неодаренными, все подарили ему детей… Его многочисленные правнуки и праправнуки разбросаны по всей Тарии, а о нем знают разве только то, что он Советник из Семи. Последние сто лет Ото не женился…

Мастер Кодонак? Да, прав Кими, нехорошо… Более того – это какое-то безумие. Ни Совет, ни Верховный не захотели даже разбираться в сути дела. Никто из них не задумался о последствиях такого вот судилища над всеобщим любимцем. Едва удалось избежать гражданской войны. Если бы Кодонак не отбыл из Города в тот же день, то толпа на руках внесла бы его в Здание Совета и, независимо от его желания, несмотря ни на какие законы, провозгласила бы новым Верховным…

Только не найдя Кодонака и услышав, что он ушел добровольно и с Абвэном, толпа немного приутихла. Будь на месте Карея Ках или Майстан, не говоря уж о Холде, все не закончилась бы так просто. И сейчас в Городе неспокойно. Студенты во главе с Ректором Исмой пишут письма в Совет и Верховному с просьбой пересмотреть дело о Кодонаке, боевые Мастера из распущенного Золотого Корпуса и вовсе не хотят никого видеть из Советников и открыто отказываются подчиняться их приказам, пока Кодонак не будет оправдан. Даже среди обычных горожан – волнения.

Ото Эниль и сам уже несколько раз обращался к Верховному, чтобы он пересмотрел дело, а сколько раз просил его об этом Торетт – и не счесть, но Верховный непреклонен, несмотря ни на что. Он будто и не замечает, что творится в Тарии.

Сколько Ото ни думал над этим, достойного объяснения не находил. Безумие, безумие… как и говорил пророк Кахиль.

Не было объяснения и поведению Кодонака. Как появилось то ущелье? Как пятнадцать Мастеров Силы могли в один голос утверждать, что он отдал им приказ? Этих Мастеров пришлось переправить в Тайрен, подальше отсюда, чтобы их не «расспросили» о подробностях дела товарищи по Корпусу; после таких «расспросов» на пятнадцать человек может стать меньше в Тарии Одаренных…

Что до произошедшего на холме, тут и вовсе сложно было сказать что-либо определенное… Опыта и познаний Ото Эниля не хватало. Лучше и не думать об этом…

На границе с Дорженой пока затишье. Арайцы отступили от холма вглубь Доржены, и тарийцы тоже далеко от того места. По последним сведениям, император Хокой-То повернул свои войска назад в Ару, что не могло не радовать. Но Мило Второй рвется пойти за ним следом и вытеснить из Доржены всех арайцев до последнего воина. Верховный и Совет, кажется, склоняются к тому же решению… А эффы так и сидят на холме, уже три недели без пищи. Может, они передохнут сами по себе? Можно ли на это надеяться? Или стоит опасаться, что они накинутся на тарийскую армию и, пока зверей перебьют, значительно проредят ее ряды?

Лучше бы, конечно, не оставлять опасных тварей у себя за спиной. Собрать бы с сотню Мастеров Стихий и всем разом сровнять с землей этот холм, похоронив под ним эффов. Да вот только кому это сделать? Эбану оставшиеся Разрушители, исключая тех пятнадцать, открыто плюют в лицо и называют его… по-разному называют (Ото за все свои двести семьдесят три года таких слов и не слышал), только не Мастером или Советником.

Приказам Совета Семи все поголовно боевые Мастера подчиняться отказываются. И Совет пока не трогает их, чтобы не вызвать бунт. Безумие. Безумие. Безумие.

Решение осудить Кодонака было самым неразумным из всех решений этого Совета.

Будь жив Дорр, их было бы на том суде трое против четырех, а не двое против пяти. И, может быть, Верховного удалось бы убедить в невиновности Хатина… Но Дорр, увы, мертв. А Кодонак – осужден.

Боевые Мастера из распущенного Корпуса теперь представляют собою опасное и не контролируемое никем оружие. Смогут ли в случае чего справиться с ними бойцы из Тайной гвардии? Эти Мастера Силы никогда не получали д’кажа и не учились в Академии, они – единственные из Одаренных – стригли коротко волосы, и о их существовании знали только Совет Семи и Верховный.

Ото вздохнул. От таких размышлений у него болела голова.

И разгадка о «жаждущем» еще не была найдена. Но Абиль Сет не отчаивался ее найти. Он попросил Ото предоставить ему доступ к библиотеке Совета Семи, где хранились самые древние записи, многие написаны рукою первых Советников, еще тогда, когда они все были Мастерами Огней.

Когда-то давно Ото перечитал все эти записи, но он был Толкователем и по-настоящему «погружаться» мог только в те тексты, что написаны рукою Пророка Силы. Эти пророчества он мог видеть, он мог быть там, толковать их, остальные же тексты, пусть даже труды и заметки первых Огненосцев, сделанные при свете созданных ими же огоньков, были для Эниля просто словами, и для их толкования в его распоряжении лишь собственный разум, ну и совет Кими конечно же.

Абиль Сет, тоже Толкователь, имел вспомогательный Дар Пророка, поэтому в любой текст он мог погрузиться, оказаться на месте событий, увидеть все своими глазами. Собственных пророчеств делать, правда, не мог. Поэтому он и рассеян настолько, он больше там, в событиях прошлого, или настоящего, или будущего, а не здесь и сейчас. Ото знал, как ярко и правдоподобно такое «погружение», как ясно чувствуется все – запахи, прикосновение ветра или травы, холод или жара, не говоря уже об эмоциях.

Абиль пришел к выводу, что предсказанные неизвестным пророком события тесно связаны с прошлым их континента – Астамисаса, их корни уходят глубоко – во времена еще до основания Тарии.

Если так, то ему было бы весьма полезным просмотреть записи Мастеров древности. Но, как оказалось, большинство самых древних книг и свитков изучает сейчас Верховный, и все они у него. Эбонадо – настоящий Мастер Пророк, дар Толкователя у него сопутствующий, нет ничего необычного в том, что он работает с этими трудами.

Сет, узнав об этом, был разочарован, огорчен, словно ребенок. Он жадно прочел каждую закорючку в оставшихся в библиотеке текстах, но самое интересное ускользнуло от него. Ото собирался на днях поговорить с Верховным и попросить у него на время те записи. Да и много о чем следовало бы с ним поговорить наедине.

То, что помнил Ото из прочитанного когда-то, было созвучно с известными простым смертным легендами, эти легенды, в отличие от сказок про Астри Масэнэсса, похоже, были правдой: искаженной, перевранной, но правдой.

Всем их материком Астамисасом, а может, и всем миром, когда-то правили Древние. Странные существа: не люди, но обликом похожи на них. Правили жестоко, убивая и Одаренных и неодаренных. Древних было восемь. Над той землей, где сейчас располагается часть Тарии, ограниченная рекой Утан-Чи на востоке, Ара, Кута, до самого восточного берега Горного моря, – властвовал Древний по имени Атаятан-Сионото-Лос. В Аре его до сих пор так называют и боятся пробудить, произнеся его имя слишком громко. «Купающийся в крови» – на древнеарайском. Что делало это существо и почему люди так боялись его, из записей было не ясно.

Некоторые бежали от него на север, за много миль дальше Северного залива. Этот залив в ранних записях назывался Северным разломом, и кое-где утверждалось, что его создали Мастера Стихий, погубив при этом множество Слуг Древнего. Кто это такие – и вовсе непонятно; скорее всего, люди, воевавшие на стороне Древнего.

Беглецы обосновались на севере, но они не были приспособлены к таким суровым условиям так, как Дети Снегов сегодня, поэтому голод, болезни и смерть царили среди них. Тем более что Древний теснил их все дальше и дальше в те места, где даже суровые северяне выжить не смогли бы. Возможно, все беглецы погибли бы, но к ним присоединились Одаренные. Или те изначально были среди них, никто не знает. Хотя вряд ли.

При помощи Силы был построен город в снегах, он освещался и обогревался Мастерами Огней. Там, среди вечной мерзлоты, где ночь длится более чем полгода, Огненосцы стали самыми важными из всех отмеченных Даром. Они были источником жизни.

Позже Атаятана и других семерых Древних удалось уничтожить. Как? Об этом записей не осталось, по крайней мере, Эниль никогда их не видел. Люди, жившие в том городе на севере, захватили земли Атаятана, пришли сюда, к Тасии-Тар, и основали здесь Город Семи Огней – его назвали так в честь тех Семи Огненосцев, которые руководили пришедшими с севера людьми.

И после них Городом правил Совет Семи Мастеров Огня, пока они не стали рождаться реже и в Совет начали попадать Одаренные других Путей. Когда впервые был избран Верховный и Большой Совет, точно не известно. То ли две, то ли три тысячи лет назад.

Сегодняшний Совет и вовсе лишен Мастера Огней… Радовало, что среди студентов Академии Силы нашлась девушка с этим Даром. Первое освободившееся место Советника – ее, как только она получит свой д’каж. Вполне возможно, что именно его, Ото Эниля, место она и займет – он самый старый из Семи.

В известной истории Астамисаса вопросов было больше, нежели ответов, и эти ответы всю свою жизнь искал Киратан и подобные ему. К примеру, почему в Годже, Ливаде или той же Аре так мало Одаренных? К тому же Дары их ограниченны: Целители, Укротители эффов, иногда Погодники, встречались изредка Пророки. И ни одного с Даром Перемещения, Строительства, и о боевых Одаренных не из Тарии Ото не слышал. Как выглядели Древние? Как они были уничтожены?

– Я чувствую, что разгадка где-то близко, совсем рядом, но едва я приближаюсь к ней – она ускользает от меня, словно вода просачиваясь между пальцами, – неожиданно заговорил Абиль, прервав размышления Ото. – Я просмотрел все, что мог… что было… Я знаю, где-то есть самые важные записи, и из них мне станет понятно все… все… Я вижу множество образов, они вспыхивают в моем разуме, как звезды на ночном небе, и их такое же неизмеримое множество. Едва я начинаю анализировать одно видение, как новое предстает передо мной, затем еще одно, и еще, и еще… Но как связать их между собой… как связать воедино… я не знаю. – Он говорил с надрывом, сухим и надтреснутым голосом, глядя на что-то впереди себя, не видимое другим. – Кажется, что не хватает самого важного элемента, и если я заполучу его, если прочту… то все сложится, все эти хаотичные вспышки видений станут единой картиной. Я должен его получить…

Когда-то давно Ото Эниль бывал в зверинце Короля. Там на цепь посажен был дикий леопард; зверь был голоден, и мальчишка-смотритель кинул ему кусок мяса, но то ли паренек был слишком неопытным служителем зверинца, то ли до смерти боялся зверя – мясо не долетело до леопарда и упало в нескольких футах от него. Голодный хищник кинулся к еде, но цепь не позволила ему достать ее. Он рвался и отчаянно рычал, тщетно пытаясь схватить мясо, но даже с натянутой до упора цепью, с ошейником, врезавшимся в горло, вытянутыми лапами и выпущенными когтями, он не мог сделать этого – не хватало нескольких дюймов. Зверь бесновался и рычал, царапал каменный пол зверинца, а затем упокоился и улегся с отчаянием и тоской глядя на мясо. Такой отчаянный, граничащий с безумием взгляд был сейчас у Абиля. Ему крайне необходимо просмотреть все записи. Если это Дар заставляет его с такой настойчивостью искать отсутствующие тексты, то откладывать разговор с Верховным нельзя. Сдерживать Дар для отмеченного мирным Путем – смерти подобно.

– Может быть, ты расскажешь мне что-то из видений и я смогу их понять? – спросил Ото.

Абиль встрепенулся и недоуменно посмотрел на него.

– Нет… – Он затряс головой. – Я бы мог, но… Даже не знаю, с чего начать. Если бы я попытался рассказать, то тебе пришлось бы слушать меня несколько недель подряд; и то, пока я буду рассказывать, Дар разорвет меня, требуя искать…

Да. Это Дар ведет его. Значит, скорее всего, те материалы очень важны. Сегодня же он напишет послание Верховному с просьбой о встрече, нужно будет обмолвиться, что это не снова по поводу Кодонака…

– О севере или о юге? – спросил Кими, перекусывая зубами нитку.

– Север… – Абиль понял его вопрос раньше, чем Ото; Кими спрашивал, о чем видения Мастера Сета.

– А «идущий с юга»? Кто он? – Ото подхватил нить беседы. – Как ты думаешь, есть связь между событиями в Межигорье и тем первым пророчеством?

Абиль заморгал, пытаясь сконцентрироваться. Знал ли он о произошедших событиях? Он настолько рассеян, что даже суд над Кодонаком мог пройти незаметно для него.

– Нам угрожает опасность и с севера и с юга? – уточнил Ото вопрос.

– С юга? – Абиль затряс головой. – Нет! Нет. С юга нет опасности.

– А эффы?

– С юга нет опасности, – повторил он. – Юг лишь отвлекает внимание.

Это была интересная мысль.

– Я было подумал, что «идущий с юга» – это то, что угрожает Тарии. Эффы, Хокой-То, его армия… Ты слышал, что им удалось убить почти сотню боевых Мастеров?

Как ни странно это, но Абиль слышал, – он кивнул.

– Да, все это связано, связано, но, повторю, – не знаю как. Но с юга опасность нам не угрожает. Идущий с юга – это человек… – он помолчал немного, затем добавил: – Человек с крыльями.

Кими громко хмыкнул. Он, видимо, надеялся получить более вразумительный ответ. Ото лишь пожал плечами – понять, что хочет сказать Абиль Сет, порой так же сложно, как изучать древние тексты, притом без помощи Силы.

«Человек с крыльями»… Что за ерунда?

– Север… север… Кровавый снег падает с неба, кровь подо льдом в реках, кровь окрасила снег, кровь разливается, и нет ей конца, пока чаша не будет наполнена… – шептал Абиль, и от слов его Ото становилось не по себе. Он вспомнил ту странную женщину, бредущую по тундре, из своего видения. О ком она говорила? Могло ли так статься, что один из Древних действительно пробудился, как верили в то арайцы? Но ведь все они были уничтожены… А если бы и нет – не могло это существо прожить несколько тысяч лет… Или могло? О крови говорил и Верховный, но он утверждал, что Времена Ужаса наступят не скоро…

– Кровь… – продолжал Абиль. – Но кто… кто проливает ее? Я не знаю… я не вижу… Вижу только кровь, что превратила белые земли в красные, словно в игре Хо-То, где выигрывает «хо».

– Мрачные у вас пророчества, Мастер Сет, – сказал Кими, вставая, чтобы разлить всем чай. – Может, вина?

Абиль рассеянно кивнул. Ото взглянул на Атараде, который не вставил в разговор ни единой фразы за последние полчаса. Профессор спал, уронив голову на плечо. Ото встал и заботливо, под неодобрительным взглядом Кими (тот считал, что любую физическую работу за хозяина должен делать только он) укрыл старика своим пледом.

Еще один день… а они не продвинулись ни на дюйм вперед, к разгадке.

Итин Этаналь

Резиденция Мастеров Строителей Силы в Городе Семи Огней находилась на улице Двух Бродяг. Почему улица так была названа, уже давно все позабыли, а живущие здесь горожане бродягами отнюдь не считались.

Задумывалась Резиденция как место, где Мастера будут собираться для обсуждения заказов, что поступали от Совета, и поиска совместного решения, что и как сделать. Но Мастеру Строителю для работы нужно немногое, и это точно не слова или советы – ему важно понять, какой результат желает видеть заказчик, посмотреть чертежи, если они есть, и дальше – слушать землю и камни, воду и ветер. Поэтому любая работа Мастера Строителя начиналась только на месте: там, где будет возведено строение.

А Резиденция постепенно превратилась то ли в таверну, то ли в гостиницу, где Мастера собирались, чтобы отдохнуть и поговорить за кубком хорошего фа-ноллского вина. Здесь же могли снять комнаты те, кто не жил в Городе Огней, а приезжал издалека: для Строителей Силы такое положение дел – не редкость.

У Итина дом в Городе имелся, не очень большой и не на улице Мудрых, но для молодого Мастера вполне приемлемый. Родители Итина настаивали, чтобы он как можно скорее привел туда молодую жену. И если бы отец с матерью жили не за озером Сон, в трех днях пути от Города Огней, а где-нибудь поближе, то их настойчивость дорого бы обошлась Итину, а так можно было не обращать на это особого внимания.

Хотя в последнее время он остро чувствовал одиночество: ему было не по себе от суда над Мастером Кодонаком, а уж от того, что именно с его заявления все и началось – так и вовсе скверно.

Здесь, в Резиденции, собирались такие же Мастера, как и он, и хотя близких друзей у Итина не было, но даже просто пребывание рядом с понимающими, близкими по духу людьми – большое облегчение.

Он открыл широкую железную дверь с многочисленными резными узорами и окинул взглядом Мастеров – сидящих за столиками, неторопливо потягивающих вино и рассуждающих о Путях Созидания.

Мастера-женщины не жаловали это место, зато здесь было достаточно хорошеньких неодаренных девушек – подавальщиц и горничных.

Почти по центру зала, за круглым столом с массивной столешницей из обработанного мрамора, сидели, удобно расположившись, знакомые Итину старшие Строители: Мастер Ахалис и Мастер Шантас, которые были с ним в деревне горцев, Мастер Торол, Мастер Шаней и Мастер Дрелар, что тоже строили дорогу от перевала Майет и ушли далеко на восток, даже сам Мастер Халт – главный у Строителей.

Заметив вошедшего Итина, Шантас, сидящий к нему лицом, – простой и добродушный Мастер, – помахал ему рукой и громко крикнул:

– Гляди-ка – Итин! Давай к нам, Этаналь!

– Итин? Да, иди, садись, парень! – поддержал его Мастер Ахалис.

Итин робко остановился, смущенный вниманием, а затем прибавил шагу и уже через мгновение отодвигал массивный стул. Ему сразу же налили вина, и он, потягивая из кубка чуть кисловатый, приятный и легкий напиток, прислушался к беседе.

– Похоже, к дороге вернемся не скоро. Там пока опасно, – продолжал Мастер Халт прерванный появлением Итина разговор. – Хотя арайцев в Тарийском лесу поуменьшилось, их потихоньку оттесняют наши. В Шеалсоне с тремя тысячами стоит Мастер Агаят, еще по десять тысяч у Мастеров Мая и Дофа. Доф перекрыл Южный тракт, а Май удерживает мост через Тасию-Тар и прочесывает лес.

– Я слышал, что многие арайцы вернулись назад через то же ущелье, – вставил Мастер Шаней.

Опять они говорят об этом проклятом ущелье…

– Его следовало бы запечатать, – задумчиво произнес Халт.

– Так пусть бы эти пятнадцать дуралеев, что слушали Кодонака, когда не нужно, и запечатали бы его. Обвал бы, что ли, сделали! – с досадой произнес Дрелар.

– Для них это дело не одного дня. Строить – не разрушать, – ответил ему Халт. – Там легче сделать стену и поставить гарнизон стражей границы.

– Опять нам придется прибираться за этими смарговыми сынами хаоса… – вздохнул Дрелар.

– Похоже, придется, – подытожил Шаней. – Мы тут слышали, – сменил он тему, обращаясь к Ахалису, – что ты решил покинуть Город Семи Огней и обосноваться среди горцев, так тебе там понравилось.

– Что, приглянулась местная красотка? – подмигнул ему Дрелар.

Ахалис засмеялся:

– О! Эти местные красотки! Скажу вам по секрету, – он понизил голос и наклонился над столом к собеседникам, – что любая из них могла бы поспорить длиною своего носа с Кодонаком, раздери меня Древний!

Раздался дружный хохот.

– Так зачем же ты там решил возвести целый город? – не переставая смеяться, уточнил Шаней.

– Ну построил пару домов… – Ахалис улыбался. – И скажу вам откровенно – сугубо ради своего спокойного сна. Знали бы вы, в какой тесноте меня поселили и какие неудобства пришлось мне терпеть! У этого старейшины двенадцать детей – вы только представьте! Младшему не больше пяти, а старший привел в дом невестку, и они уже успели внести свой посильный вклад в дело продолжения рода горцев: их младенец орал всю ночь напролет. Когда я после трех таких бессонных ночей вышел наутро из дома, словно после отлива Силы, каких у меня не бывало с первых лет Академии, я решил, что не успокоюсь, пока не построю дом с отдельной комнатой, стены которой не пропускают звуков.

– Да-а-а… – протянул, усмехаясь, Торол. – Мы верим тебе насчет дома. А башня? Ее ты соорудил тоже, чтобы прятаться от орущих младенцев?

– Башня? Я соорудил?..

Итин застыл и весь обратился в слух.

– Да, башня на горе Волков. Я ее, конечно, не видел, – вставил Шаней, – но те, кто видел, говорят, что она на диво хороша: так хороша, что ей бы украшать берега Тасии-Тар, а не деревню горцев.

Итину казалось, что его сердце колотится еще сильнее, чем на той узкой тропе в горах.

– Хороша!.. – Это протянул задумчиво Мастер Шантас: он и Ахалис оставались еще у горцев с неделю после того, как Мастера Перемещений забрали вместе с первыми эвакуируемыми Строителями и Итина. – Не то слово «хороша» – если б ее увидел Тотиль, то кусал бы себе локти от зависти! «Песнь горного ветра» – так назвали ее горцы.

«Песнь горного ветра…» – беззвучно повторили губы Итина, лучшего названия он бы и не придумал. «На диво хороша»?!

– Так кто же ее построил? – спросил Халт.

Мастер Ахалис лишь пожал плечами.

– Среди твоих ребят новый Тотиль, а ты не знаешь? – Шаней сделал удивленное лицо.

«Новый Тотиль»? Итин боялся, что щеки его сейчас пылают, как огонь на знамени Тарии, а стук сердца слышно громче, чем голоса говорящих.

– Кем бы он ни был, но он не признается, – засмеялся Ахалис. – Впрочем, рано или поздно мы узнаем, кто это. Моих-то ребят не так уж и много – да и скрыть свой Дар не под силу ни одному отмеченному им.

То, о чем говорили дальше, Итин не слышал… «Новый Тотиль… На диво хороша… Песнь горного ветра…» – повторял он про себя, и внутри было так сладко и так радостно…

Те же слова он шептал, когда выходил из Резиденции и шел улицами Города Семи Огней. Было уже темно. Он не сразу понял, что фигуры, возникшие впереди в свете уличных фонарей, преграждают дорогу именно ему. Но когда высокий светловолосый парень сделал шаг вбок и, оказавшись прямо перед Итином, навис над ним, он по-настоящему испугался.

Их было пятеро. Парни младше его, но именно Итин сейчас чувствовал себя сейчас более юным и слабым.

Двое высоких, на полголовы выше Итина, широкоплечих молодых людей – белокурый и черноволосый – стоят ближе всех и настроены, похоже, наиболее агрессивно. Хрупкий юноша, совсем мальчик, с раскосыми глазами, был даже ниже Итина, но смотрел так, что становилось дурно. Пухлый розовощекий крепыш с русыми по плечи волосами тоже сурово хмурился. И последний – у него волосы хоть и подобраны высоко на макушке, но все равно почти доходят до пояса, – молодой Одаренный. Хорошо хоть оружия ни у кого нет – значит, не боевые Мастера.

Белокурый больно толкнул его в грудь. Итин попятился назад, закрываясь руками.

– Эй ты! Строитель! Из-за тебя все началось!

– Из-за тебя изгнали Кодонака! – подключился черноволосый, тряхнув кудрями.

Итин уже догадался, что дело касается суда над Командующим Золотым Корпусом. Его винят в том, что произошло. Да он и сам уже не раз винил себя.

– Что, возводить глухую стену из ложных обвинений тебе так же легко, как из камней? – Вновь светловолосый: он наступает, ударяя Итина по предплечью.

– Я не… – лепечет Итин.

– Думаешь, твой Дар лучше, чем Дар Стихий? – Парень вновь больно толкает его, на этот раз – ладонью в грудь, его глаза горят, зрачки расширены, земля под Итином начинает подрагивать.

Этот парень не Мастер Силы – еще слишком молод, но он вполне может быть студентом с Даром Разрушителя. Он способен причинить вред Итину. «Новый Тотиль» запаниковал.

– Можешь строить? Что ж, попробуй построить для себя надгробие, а мы с Тико организуем тебе могилу! – Перед мысленным взором Итина возник образ надгробия с застывшим в камне человеком, возводящим башню… он тут же прогнал видение.

Парень действительно призывает Дар… Мостовая потрескивает под Итином. Разгневанный Разрушитель вполне может похоронить его под камнями Города Огней. Страшно, как никогда. Даже на той тропе было не так…

Тико – это, наверное, тот полный… В его глазах мелькает тревога, и он осторожно придерживает за предплечье светловолосого приятеля.

– Шос… мне кажется… – запинаясь, говорит он.

– Он заслужил, Тико! – выкрикивает кудрявый парень.

Тот, что с раскосыми глазами, буравит Этаналя взглядом. Итин, отступая, уперся в стену. Он готов слиться с ней… Исчезнуть бы отсюда, как Мастеру Перемещений…

Из-за поворота послышались шаги. Стража? У Итина появилась робкая надежда.

– Ты покойник, если закричишь… – зло шепчет ему черноволосый, нагибаясь к самому лицу так, что чувствуется его дыхание.

Появилась одинокая фигура с мечом на боку. Когда Итин разглядел перекинутую через плечо длинную темную косу, его сердце упало куда-то вниз: Одаренный и с мечом… боевой Мастер, а значит – один из бойцов распущенного Золотого Корпуса, где все ненавидят его, Итина.

Парни также узнали в появившемся боевого Мастера и склонили головы в приветствии.

– Что здесь происходит? – строго спрашивает он.

Не дожидаясь ответа, Мастер протискивается прямо к прижатому к стене Итину и внимательно смотрит на него. Юноша призвал всю свою смелость, обретенную там, на горе Волков, чтобы не зажмуриться и не сжаться, присев и закрыв руками голову.

– Мастер Итин Этаналь? – Узнал… А кто его теперь не узнает, после того злосчастного суда?..

– Это он обвинил Мастера Кодонака! – говорит кудрявый парень так, будто кто-то в этом Городе еще не слышал об этом. Хотя он и не обвинял…

Светловолосый тем временем согнулся пополам и тяжело дышит – справляется с оттоком; он наверняка студент Академии Силы.

– Студенты? – ухмыляется Мастер, окидывая оценивающим взглядом парней.

– Да, – кивает тот, который, наверное, Тико.

– И что, вы – студенты, решили, будто у вас есть право судить Мастера Силы? – говорит он голосом холодным как лед.

Они сникли.

– Вам кажется, что это понравилось бы Мастеру Кодонаку? – Он словно заносит над ними свой меч – так низко и виновато склоняются их головы.

– Похоже, вы плохо его знаете! Мастер, – он делает ударение на этом слове, – Итин Этаналь никого не обвинял! Он сказал то, что должен был сказать! Он исполнил свой долг! И если бы на его месте был кто-нибудь из вас, вы должны были поступить точно так же, только смелости у вас вряд ли хватило бы! Расступись! – И они расступились.

Боевой Мастер, к удивлению Итина, склонил голову в почтительном приветственном жесте и сделал шаг назад, давая ему дорогу.

Итин направился в открывшийся проход на подкашивающихся ногах, стараясь ступать как можно тверже. Нужно сохранить достоинство – не побежать, идти…