Вирд-А-Нэйс Фаэль

Вирд сидел в кабинете Верховного и смотрел на Мастера Уйта, своего секретаря, пока тот вскрывал очередной конверт с посланием, почти с ненавистью. В этом конверте наверняка еще один неприятный сюрприз. И так столько всего навалилось…

Значительные силы тарийской армии были направлены на север для создания заслона. Ках, когда еще был здесь, рассказывал, что Атаятану не удавалось переправить куда-либо своих смаргов при помощи Дара Перемещений, поэтому следовало ожидать, что создания эти могут двигаться, уповая лишь на собственные ноги, а значит, главная угроза – все же с севера. Хотя где теперь сам Древний и связанные с ним Одаренные?

Часть населения и немногочисленные остатки Детей Снегов эвакуированы в глубь страны. Строители работают не покладая рук, создавая укрепления, чтобы задержать армии Атаятана. Золотой Корпус тренируется день и ночь, Оружейники тысячами единиц выковывают оружие, способное поразить связанных с Древним и эффективное даже в руках неодаренных. В этом Вирду удалось «задать темп». Оказалось, что, работая вместе с Музыкантами и Строителями, Мастера Оружейники могут творить удивительные вещи. Войска Тарии подтянулись из Доржены и теперь в полном его распоряжении. Мастера Перемещений ведут разведку, докладывая обо всех подозрительных происшествиях, которые могут быть связаны с Древним, как на севере, так и на юге.

Но всего этого недостаточно… Приложенных усилий, предпринятых действий, найденных ответов, составленных планов – мало! Вирд остро осознавал, как мало!..

Кроме восставшего Атаятана – наводнение в Дойже, Тасия-Тар вышла из берегов. Что-то похожее на эпидемию в восточной Тарии на границе с Ливадом. Засуха, поразившая земли у Хвоста Дракона, туда требовали Мастеров Полей и погодников, но Одаренным сейчас всюду угрожает опасность, и он боится их отпускать. Годжийцы, воспользовавшись тем, что Ара занята войной с Тарией, активизировали налеты на имперский флот, доставалось и тарийским кораблям, особенно купцам из Междуморья; пиратам следует преподать урок. Жада и Микута в очередной раз вцепились друг другу в горло, а Ташир то и дело поглядывает на западные земли Ливада.

Несмотря на то что удалось договориться с Хокой-То и чатанскими Мудрецами, из Ары почти ежедневно поступают жалобы: то плачутся тарийские Толкователи и Пророки, посланные туда, – мол, к самому интересному их не допускают, то выдвигают обвинения Персты Света, что их давно не приглашали в библиотеку Семи. То благородные к’Хаэли гурьбой приходят на поклон к императору, требуя, чтобы он не соглашался на уговоры тарийского колдуна – Верховного, и не освобождал рабов, хотя об этом речи еще не было.

Совет Семи Вирд собирал ежедневно. И вот сейчас, как только Мастер Уйт закончит свой доклад о полученных вчера поздно вечером сообщениях, настанет время очередного заседания. Теперь это заседание начинается, едва взойдет солнце.

Вирд отменил церемониальное облачение в мантии для каждого собрания – на это слишком много времени уходит, и совместил прием важных посетителей с заседанием и обсуждением. Раньше необходимо было прийти на поклон к Советнику или к Верховному, объяснить ему дело, а уж потом это дело рассматривалось на Совете. Времени нет! Нет – ни на церемонии, ни на соблюдение ненужных традиционных правил. Нужно действовать!

Он отправился на Совет в чем был: темно-синий шерстяной кам, пояс с пряжкой-символом Мастера Путей – работа отца… «Перо смерти» на поясе, разве что д’каж на лоб все же повязал. Вирд шел и рассеянно замечал, как роскошен алый ковер у него под ногами, как тонко выполнена резьба на дверях, как восхищают взгляд изображенные Художниками Силы Мицами в золотом цвету вдоль стен и парящие птицы под самым потолком. Ежедневно, проходя здесь, он удивлялся искусству строителей и оформителей, но и испытывал при этом некое раздражение – неуместны эта роскошь и красота, когда все вокруг рушится…

Все Семеро уже сидели на своих местах, но не в Зале заседаний, а в другом помещении, где удобнее было вести, помимо заседания, еще и прием. Вирд окинул взглядом Советников, встретился глазами с Холдом. Каждый раз, когда Вирд входил в комнату, Советник Холд смотрел на него так, будто видел впервые: смотрел долго, затем отводил изумленный взгляд. Может, его всякий раз удивляет молодость Верховного или непривычно скромная одежда Правителя – Атосааль одевался не в пример лучше, – или меч на боку?

– Очередная смерть Мастера Силы, – хмуро сообщил Советник Маштиме вместо приветствия. Это уже четвертый – после Мастера Клата. Кто-то выбирал людей с самым ярким Даром и… пил, по-другому не скажешь, их Силу. Все смерти произошли в Здании Совета, а идей, как обезопаситься, ни у кого не было.

В последние дни Вирд не мог спокойно ни есть, ни спать: он думал о том, в безопасности ли Элинаэль. По три-четыре раза за ночь он перемещался в ее комнату и прислушивался к дыханию. Хотя все погибшие до сих пор были мужчинами, да и Мастер Огней для Древнего – опасный яд, но это ничего не значит: ее смерти Вирд не переживет…

Кодонак был сегодня особо мрачен – добрались до его Мастера с боевым Даром, одного из лучших Мечников. Стратег ненавидел игры, в которых не мог выиграть. А как выиграть, когда не знаешь ни правил, ни даже с кем играешь?..

– Что нашли в библиотеках Обители Мудрецов в Аре? – спросил Вирд у Ото, который курировал вопрос.

– Пока ничего полезного, – кратко и печально отвечал тот.

Они обсудили ситуацию в Тарии, в Годже, доклады о возведении заслона с севера. Чем дольше длился Совет, тем тяжелее становилось на душе у Вирда. Казалось, что число проблем не убывает: решив одну, тут же получаешь новых две.

Гани Наэль советовал обратить внимание на то, что у королевы до сих пор нет детей, и если нужно – исцелить ее. Еще и интриг во дворце не хватало… Мастера Целители просили выделить им защиту при посещении больных в Городе. Прошел слух, что Карея Абвэна видели в Тайрене. Что там делал бывший Советник, если это он? Вирд не мог сконцентрироваться ни на одной проблеме, то и дело вспоминалась зарезанная на его глазах девушка из видения. И он будто бы чувствовал на себе ее кровь, а еще кровь всех, кто погиб в Городе Семи Огней за то время, пока он был Верховным.

Вошел Мастер Уйт, объявив Совету, что Архитектор Итин Этаналь просит принять его, и у Вирда немного потеплело на сердце: Итин, который отдал ему пряжку, созданную отцом, – Человека с крыльями, – непременно принесет добрую весть. Не все же о плохом сегодня… Но когда Архитектор вошел в зал и Вирд увидел его лицо… надежда на что-то хорошее сразу же угасла: Итин шел, нахмурившись и сгорбившись, спрятав руки в карманы кама. И вся его поза и неуверенная походка выдавали волнение и тревогу.

– Что-то случилось? – сразу же спросил Кодонак.

– Садись, мальчик. – И Торетт заботливо пододвинул бледному как мел Мастеру Этаналю стул.

– Атаятан… – выдохнул он и хрипло добавил, помолчав: – Повар… Лакле мертв…

– Атаятан приходил к тебе в теле Лакле? – догадался Вирд.

– Да… Он предложил сделку… Дворец за год перемирия… Он смотрел на меня глазами Лакле, но… это был Атаятан, потухни мой огонь!.. это был Атаятан… Какой ужас исходит от него! Никогда… никогда раньше не испытывал я ничего подобного… – И Мастер Этаналь срывающимся слабым голосом подробно рассказал Совету о встрече и о том, что говорил ему Древний через Лакле.

Год перемирия. Год для того, чтобы подготовиться. Невероятно щедрое предложение… Но почему Вирду так неприятно, так мерзко предложение это принимать, даже думать о том, чтобы принять?.. Он видел – Итин Этаналь чувствует то же самое, к тому же – ведь это Архитектору предстояло строить дворец для Атаятана, в случае, если Совет решит согласиться на эту сделку. А оттого, что платить за всех придется Итину, Вирду становилось еще хуже.

– Он дал три дня, – закончил Архитектор. – Это произошло нынешней ночью, и я до утра не мог прийти в себя… даже слуг не мог позвать… чтобы… позаботились о Лакле. Но когда я шел сюда, то думал – предложение это нужно принять. Дворец – не такая уж большая цена за год… Целый год!

– Ты прав, Мастер Этаналь, год – это много… – бормотал Маштиме, а Кодонак задумчиво стучал пальцем по кончику носа.

– Мы должны соглашаться! – уверенно заявил Холд.

Торетт набычился, но согласно кивал. Советник Стойс играл желваками и тревожно поглядывал на Кодонака. Ото Эниль задумчиво вперился в пол. Элинаэль выглядела испуганной. «Ради нее нужно соглашаться – думал Вирд. – Год – время для ее подготовки. Ей очень необходимо это время».

Вдруг внутри поднялась такая волна страха и возмущения, что он не смог противостоять ей, она просто смела его, затянула в пучину отчаяния, в нем разгорался ураган гнева. Кодонак, Эниль, Торетт, Стойс, Холд, Маштиме, особенно Кодонак с Энилем, – все они опытные Мастера Силы, люди, прожившие на свете больше любого обычного человека, имеющие знания и способности, которым можно только позавидовать – и они втянули во все это Элинаэль! Ей едва исполнилось восемнадцать лет! Она еще не жила… Почему она должна рисковать своей жизнью? Почему на ее плечи они возлагают неподъемный груз?! Почему даже не пытаются отыскать другой способ, чтобы победить Атаятана? Да, она последняя Мастер Огней, но она еще не готова! Так не должно быть! Не должна она платить за всех, как и Итин… То же самое можно сказать и о нем самом! Какой из него Верховный?! Они просто посмеялись, избрав его! Он совершенно не знает, что делать и как! Но он готов умереть; а потерять ее – не готов…

Вирд попытался справиться со своим гневом, но не мог. Его захлестнуло, он вцепился в подлокотники стула пальцами так, что те побелели, он чувствовал, как скрежещут зубы, а дыхание вырывалось из груди почти со свистом.

– Сделка очень выгодна нам! – не унимался Холд.

– Нам нужен этот год, – наконец, сказал свое слово Кодонак.

– Да… сделка выгодна, – высказался и Ото Эниль.

Они будто торговлю шелком обсуждают…

– А кто заплатит?! – не выдержал Вирд, голос его звенел сталью.

Они все, не понимая, обернулись к нему.

– Сделка выгодна! Особенно если платить не вам!!!

Он вскочил, осознавая, что сейчас не должен ничего говорить. Но слова гнева, подогретые страхом и чувством беспомощности, так и вертелись на языке. Он призвал туман перемещений – единственный способ сейчас не наделать глупостей.

Гора Волков. Самая вершина «Песни горного ветра». Здесь у шпиля Итин создал небольшую площадку, на которой можно присесть. Здесь так высоко, что трудно дышать, и видно, как под ногами проплывают облака. А когда безоблачно, внизу открывается такой дивный вид, что захватывает дух… И никого… Все обязанности Верховного, весь груз ответственности за судьбу Тарии – где-то внизу… где-то далеко…

А ведь он мог бы и не возвращаться… Разве он не свободен? Разве не имеет права на свободу? Он и так пробыл в рабстве десять лет… Вирд мог бы оказаться сейчас где угодно, уйти и запутать след… И никто никогда не найдет его, ни Кодонак, ни Эниль, ни даже Стойс… Он способен перепрыгнуть за Океан Ветров. А там и Атаятан до него не дотянется.

Но Вирд был прикован к Городу Семи Огней крепкой цепью, очень крепкой. Ему не разорвать ее, даже если бы он и захотел. Он принял Скипетр Силы, он согласился выплачивать цену… А еще Элинаэль. Без нее нет смысла ни в свободе, ни в самой жизни… А она ни за что не откажется от своего долга. То, что ужасало его больше всего на свете; то, что рвало его сердце, тянуло жилы; то, что не позволяло ему трезво рассуждать и принимать мудрые решения – опасность, угрожающая ей. Она должна была рискнуть своей жизнью – а он не мог с этим смириться! Иногда ему хотелось переместить Элинаэль куда-нибудь на край света и не позволить ей участвовать в этой войне, не позволить погибнуть… Спрятать ее. Порой страх за нее становился таким острым, что он всерьез задумывался над подобным шагом, даже понимая, что Элинаэль этого ему не простит.

«Истинный правитель – тот, кто, если нужно, отдаст собственную жизнь за своих людей. Но при этом готов и их посылать на смерть, когда потребуется», – говорил ему Кодонак. Но послать на смерть Элинаэль?.. Он не сможет… не сможет никогда…

Вирд понял, что сидит, обхватив себя руками, и дрожит – здесь холодно и ветрено, а он больше привычен к жаре. Юноша переместился вовнутрь башни, зажег в камине огонь и сел на пол (мебели здесь не было), глядя в пламя.

Тарийский огонь горит бесшумно и не дает дыма, но тепло, исходящее от него, всего за полчаса отогрело обледеневшие стены комнаты.

Согревшегося Вирда стало клонить в сон, когда он услышал едва заметное потрескивание позади себя – так потрескивают искры в тумане перемещения, кто-то еще «прыгнул» сюда. Вирд резко развернулся всем корпусом, приготовившись пустить в ход «Перо смерти», если потребуется… Да. Потребуется…

– Хорошо, что мы встретились до того, как Архитектор начал строить. – Эбонадо Атосааль стоял в центре зала с обнаженным мечом в руке и довольно улыбался, вместе с ним были Элий Итар и еще один незнакомый Вирду высокий и светловолосый Мастер. – Как только Итин приступит к работе, Древний объявит перемирие, и я не смогу тебя убить.

Спутники Пророка стали медленно обходить Вирда справа и слева, окружая; у каждого – взгляд волка, учуявшего оленя. Он был один против троих. Может, стоит переместиться отсюда? Но как же велик соблазн покончить сейчас хотя бы с кем-то из продавшихся Атаятану! Время испытать «Перо смерти». Самый опасный из них – Эбонадо Атосааль, с него и следует начинать!

– Как ты меня нашел, Атосааль, ты же меня не видишь? – спросил Вирд, извлекая из ножен свой клинок. – Или ты наконец-то прозрел?

Тот неприятно засмеялся в ответ:

– Я никогда не был слеп – я видел все ясно. А ты – мошка, рябящая перед глазами, притом давно мертвая, кто тебя заметит? Ты все раздумываешь над тем, что я ошибся? Ведь так? Наверняка и Верховным ты согласился стать, лишь чтобы доказать мою неправоту. Чтобы оставить след! Но это ничего не значит! – В последней фразе он выделил каждое слово. – Да ты и сам прекрасно понимаешь, насколько глупо было избирать правителем Тарии такого мальчишку, как ты, притом бывшего раба! И ты знаешь, что Город в ваших руках вовсе не потому, что вы отбили его у меня, а лишь потому, что Атаятану захотелось поиграть! Проспавшему шесть тысяч лет необходимо поразмяться.

Атосааль не спешит его убивать, а значит – уверен в успехе… И он даже не волнуется, что Вирд может переместиться и улизнуть от него.

– Так как ты нашел меня?

– Нашел? Я не искал – я ждал! В этой башне есть нечто притягательное для Одаренных, а для тебя – особенно. Это нечто схожее с огнем для мотылька. Подобная магия есть в каждом камне Города Семи Огней, в каждом здании, возведенном Архитектором Силы. А у Итина она особо сильна. Он не второй Тотиль – он больше! И рано или поздно Древний получит его. Ты ведь не первый раз в этой башне? Тебя влечет сюда. Я это знаю. Я ждал, и я подготовился: ты отсюда не уйдешь!

Первым напал Итар, он неодобрительно глянул на разговорившегося Атосааля, лицо его перекосило гневом, и он с яростным блеском в глазах скрестил свой меч с «Пером смерти».

Меч запел. Звон стали. Вирд уходит из-под удара.

Итар – мечник не лучше Вирда, но слева нападает второй противник, и в бой вступает Атосааль. Двое последних пользуются дополнительными Дарами от Второго Круга, и это сказывается – у Вирда все Дары родные, к тому же он может использовать несколько их одновременно.

Пел меч, дол клинка засиял. Алые сполохи Силы пульсировали в жилах, кровь бурлила, и Вирд чувствовал восторг от того, что сражается. Все трое его противников слишком медлительны. Вирд развернулся, провел выпад, отбил удар Итара и зацепил лезвием плечо светловолосого незнакомца.

Кровь и в самом деле была неестественно черной, словно чернила… Зрачки Атосааля расширились, когда он увидел, что Вирду удалось рассечь неуязвимую кожу, а раненый противник поспешно отступил и замер, исцеляя себя.

Вирд едва не рассмеялся: такая радость накрыла его – отголосок восторга напоенного меча!

Взгляд Итара пылает: он – Разрушитель, но чтобы призвать свой Дар, ему необходимо перестать слушать меч. Вирд не даст ему передышки.

Вирд подныривает под колющий удар Атосааля, отбивает меч с такой силой, что корпус Пророка разворачивает, но «Перо смерти» не останавливается, оно отражает выпад Итара и входит острием меж его ребер.

Вирд чувствует это так, будто не клинок распорол сейчас вражескую плоть, а его собственная рука, ставшая вдруг острой и твердой. Он ощущает тепло крови, окрасившей лезвие… тоже черным…

Время замедлилось, казалось, что меч проходит расстояние в волосок за долгие часы… Кровь Итара коснулась сияющего дола меча и запульсировала в одном ритме с Силой Вирда. Вирд чувствовал ее, как свою, Вирд видел Дар Элия Итара – мрак разрушения, он видел и дополнительные Дары, и тот, что использовался сейчас – алое пламя Мастера Оружия, видел кольцо, опоясывающее Дар, и черную паутину, оплетающую каждый сосуд, каждую жилу. Сила Вирда потянулась к нитям Дара Итара, слилась с ним, ощутила мерзость липкой черной паутины, пропиталась неистовым гневом… Этот человек… Элий Итар… Вирд знает его… Вирд думает и чувствует, как он, видит, как он, гневается, как он!

Время остановилось. Перед глазами замелькали картины, которые Вирд не просто видел – проживал. Мальчик-калека глядит на свою мать с нежностью, а в ее глазах – только ненависть к нему и презрение. Он ощутил пустоту и такое одиночество, что хотелось умереть. Он был беспомощен и отвергнут, он был гоним и презираем. А потом он ощутил гнев, такой сильный и такой надежный в этой бесконечной пустоте, он окунулся в гнев, забылся в гневе, сроднился с гневом… Гнев пульсировал в его жилах. Кто он? Вирд или Элий? Или он Варталас – Гнев? Вирд прожил всю жизнь Элия. Вирд понимал все, что тот чувствовал, знал все, что он делал, и знал, почему он это делал. Понимал поступки и мотивы, оправдывал… даже те действия, которые осудил бы раньше… Вирд ненавидел Кодонака за бездействие и слепоту! Ненавидел Город Семи Огней, утопающий в иллюзорной безопасности, безделье и роскоши… Мастеров Силы… всех… всех… Он имел право ненавидеть, потому, что гнев честен!

Вирд видел, как Элий рос, как его задирали, били и оскорбляли, как он плакал в одиночестве об отце, как в Элии развернулся впервые Дар, как его больную ногу исцелили. Как он узнал впервые сладость женской любви. Как впервые пролил человеческую кровь и забрал чужую жизнь, и как его собственную кровь, красную еще – не черную, пролили… Видел, как ему повязали д’каж, даже бархатистую поверхность кожаной повязки ощутил; видел, как он стал Мастером Золотого Корпуса, как жил все это время… жил одним гневом. Как связал себя с Атаятаном, как разрушал скалы в Сиодар, проделывая ущелье, как глядел на суде на Кодонака, говорил голосом одно, а сердцем – другое, как вошел в Первый Круг. Как убил Эбана и презрительно вытер кровь о кам поверженного Советника. Слышал, как Атаятан говорил ему: «Ты человек, в котором нет страха». Стоял у ног второго Древнего – существа в теле, похожем на женское, разрушая оковы сна. Эт’ифэйна… Наблюдал, как господин его называл имена вошедших в Первый Круг, как назвал и его имя, что было с ним уже давно – Варталас… гнев… Слушал и смотрел, как спорят Атаятан-Сионото-Лос с Эт’ифэйной, будучи не в своих телах…

Затем он увидел то, от чего затрепетало радостно сердце и жажда разрушения иссушила все естество: ураганный ветер стонет, срывая крыши домов… землетрясение подкашивает колонны Дворца Огней… осколки купола Академии Силы перемешаны с зеленью погибшего сада… вырванные с корнем цветущие Мицами роняют золотые лепестки на мостовые… вой ветра, крики людей, грохот и… смерть… Город Семи Огней лежит в руинах, и руины эти пожирает пламя!..

Вирд очнулся, увидел свой входящий меж ребер Элия меч, кровь, пропитавшую его кам. Самым кончиком клинка он ощущал горячее, еще не тронутое, не пронзенное его сердце, что билось в волоске от острия.

пело «Перо смерти».

И Вирд одернул меч, как отдернул бы руку, опущенную в кипяток.

Элий отпрянул, зажимая рану руками.

Атосааль вновь атаковал Вирда, и он, отбивая удар, увидел, что Пророк выглядит удивленным. Заметил ли бывший Верховный, что произошло между ним и Элием? Или изумлен тем, как легко «Перо смерти» пронзает плоть принадлежащих к Первому Кругу? Ведь теперь даже «Разрывающий Круг» Кодонака был не страшен им. А может, Эбонадо Атосааль не понимает, почему Вирд не добил Итара?

Сделав еще один вялый выпад, Пророк резко отступил. А Вирд, пораженный увиденным и пережитым, не воспользовался слабостью противника.

– У него особый меч! – крикнул Атосааль, обращаясь к Итару и светловолосому, который еще не совсем оправился, хотя рана уже зажила.

– Что это значит? – спросил тот.

– Отступаем, с таким оружием он сильнее… Сегодня сильнее.

Однако Итар отступать и не думал. Он поднял руки, запрокинул голову и призвал Дар Разрушения. Вирд увидел, как нити Силы смерчами завертелись по его предплечьям и запястьям. Элий ударил в пол, и «Песнь горного ветра» затряслась, глубокая трещина расколола сверкающий гладкий пол.

– Не нужно, Итар! – отчаянно крикнул Атосааль. – Жаль такую башню! – Он обернулся ко второму спутнику. – Титой, снимай заслоны! Мы должны уйти!

Но Элий не слушал. Гнев пылал в его глазах. Сейчас Вирд был полностью согласен с Эбонадо Атосаалем – нельзя допустить, чтобы «Песнь горного ветра» была разрушена.

Не задумываясь о том, какой Путь здесь нужен, Вирд серебряными струнами обвил слетающие с пальцев Элия воронки мрака Разрушения, тот подался вперед всем корпусом, закружился в танце Мастера Стихий, но Вирд перехватывал и связывал его Силу, едва та выходила из рук. Элий Итар беспомощно взревел. Его лицо покраснело от натуги, на лбу и висках вздулись вены, на руках натянулись жилы, и они напряглись так, что стали похожими на сухие ветви дерева. Весь свой гнев он вложил в отчаянный бросок Силы, пытаясь освободиться. Вирда кольнули черные нити Атаятана, покрывающие Дар Элия, юношу тряхнуло и подбросило в воздух, но Вирд не отпустил.

Элий еще раз закричал, но сил на вторую попытку у него не осталось, тем более что рану свою он еще не исцелил и истекал кровью. Вирд с болью смотрел на эту кровь… Почему «Перо смерти» назвало братом врага?

Серебряные струны обернулись лазурными потоками, и рану Элия Вирд закрыл. Тот глянул на него изумленно из-под сдвинутых бровей, сжал челюсти и исчез в тумане, как и Атосааль с Титоем…

Вирд остался один. Башня опасно заскрипела, и трещина разошлась еще больше. Нужно исправить повреждения, пока не поздно. Он закрыл разлом, сплавил пол, тот вновь стал гладким и сверкающим, ощупал башню, проверяя, нет ли больше повреждений, и только когда убедился, что все в порядке, лег на пол и устало закрыл глаза – сил совсем не осталось.

Элий Итар

– Почему мы ушли? – раздраженно спрашивал Титой Атосааля, когда они вновь оказались в заброшенном замке. – Он был один. Когда еще выпадет подобный шанс? Мы могли бы его уничтожить! Нужно было добить его, пока он сражался с Итаром!

– Ты только стоял и дрожал над своей раной, Титой! А я не боевой Мастер от рождения, чтобы биться с ним в одиночку, когда у него в руках подобный меч! Он не должен был ранить ни тебя, ни Итара. Нельзя терять голову, Алкас!

– Почему он исцелил меня?.. – Элий удивленно осматривал место, куда вошел меч Фаэля: клинок почти достал его сердце – почти… но остановился на волоске от цели. Фаэль мог легко убить его и тогда, когда сдерживал высвобождаемую Силу Разрушения. Элий чувствовал Дар Фаэля, оплетающий и пленяющий его собственный, как чувствовал бы руки, если бы тот удержал ими его запястья.

– Это он тебя исцелил? – настороженно спросил Атосааль, – Я думал, что ты сам сделал это…

Как же неприятно, что Атосаалю стало известно о нем больше, чем он хотел! Но почему Фаэль… не убил? Почему исцелил? Он взглянул на Пророка – Эбонадо должен знать ответ…

– Он мог меня убить, но внезапно изменился в лице и остановился, – произнес Итар. – И это он меня исцелил…

– Ты почувствовал что-нибудь? – Атосааль сгорает от любопытства: даже вперед подался, спрашивая… Отвратительный смаргов старик, хоть и в молодом теле, голодный до чужих секретов, чтобы после использовать их в свою пользу… но Эбонадо определенно может объяснить случившееся.

Итар еще раз смерил взглядом бывшего Верховного, решая, говорить или нет.

– Кровь словно закипела, я думал, что он сожжет меня… Это длилось долю мгновения… потом он отдернул клинок, не достав до сердца…

Глаза Атосааля буквально вспыхнули азартом.

– Читает по крови… – пробормотал он.

– Что это означает? – Элий был прав – Пророк знал объяснение.

Эбонадо любит поговорить, а в этот раз стоит выслушать старого Пророка. Между ним и Фаэлем случилось что-то… что-то необычное… И ему нужно знать что! Атосааль присел на старое, твердое, почти развалившееся кресло, предварительно взглянув на сиденье и поморщившись: к таким некомфортным условиям бывший правитель Тарии не был привычен.

– Это один из дополнительных Даров Пророка – умение читать по крови. Не такой уж и редкий, но те, у кого он есть, избегают им пользоваться. Мальчишка талантлив так же, как и неопытен, – сам себя поймал в ловушку… – Эбонадо задумался и замолчал.

– Я был бы тебе благодарен, – раздраженно произнес Элий, – если бы ты соизволил пояснить все более подробно. Я должен знать!

– Хорошо, – Атосааль смерил его своим холодным змеиным взглядом, – слушай. Фаэль – Мастер Путей, ему доступны все Дары так, будто каждый из них врожденный и основной. Кроме того, он может пользоваться несколькими Путями одновременно. Это наибольшее его преимущество. Но Вирд не знает еще себя, не знает и того, как работает тот или иной Дар, даже в теории. Он действует на ощупь. Фаэлю, как некоторым Пророкам, доступен способ узнать о человеке все, дотронувшись до его крови. Увидеть всю его жизнь, почувствовать все то же, что и он… Иными словами, прожить всю жизнь этого человека за несколько мгновений. Нет ни одного события, ни одного слова, мысли, ощущения, которые не стали бы известны «читающему». Но со знанием приходит и понимание. А когда так хорошо понимаешь, не можешь не полюбить. Теперь ты для него – как родной брат, с которым он вырос… Даже больше, ты – будто он сам.

– Теперь он знает каждую мою мысль?! Так о какой ловушке ты говоришь, Атосааль? О ловушке для меня?!

– Ты не понял, Элий? Он искренне считает теперь тебя братом! Поэтому и не убил. И у тебя появилось преимущество.

Ни искры, ни пламени! Неприятно осознавать, что враг знает о тебе все!..

– Все это странно и запутанно. И я не считаю преимуществом то, что Фаэль заглянул в мою голову.

– Он заглянул в твою душу, Элий… он прожил твою жизнь… – задумчиво бормотал Атосааль. Пророк был доволен так, будто получил ключи от камеры, где заключен беспомощный Фаэль, и может теперь в любое мгновение убить его, но такое мнение Элий не разделял. Наоборот, теперь этот проклятый Мастер Путей знает, где они, знает их планы.

– Нам нужно уходить из этого замка! Нужно передислоцировать смаргов! Ты понимаешь?! Он знает ВСЕ!!! Не только обо мне – обо всех нас. Даже об Атаятане!

– Что ты знаешь об Атаятане такого, что могло бы нам повредить? – сузил глаза Пророк.

Элий прикусил язык, отвернулся и, растворяясь в охватившем его гневе, поспешил покинуть общий зал. Раз Атосааль так много знает – пусть думает! Проклятый смаргов Фаэль! Заглянул в душу… Брат… Он – враг! Притом очень сильный и опасный враг!

Ото Эниль

– Теперь я не смогу его убить, если встречу в бою? – хрипло спросил Вирд, глядя в пол, когда Ото объяснил, что произошедшее с ним называется «читать по крови».

– Сможешь… Но тебе будет трудно это сделать… невыносимо тяжело, как будто ты поднял руку на лучшего друга или на единокровного брата… Тебе лучше избегать сражения с ним.

Мальчик вернулся обескураженным, вымотанным, но более расположенным к разговорам, нежели тогда, когда переместился прямо из зала заседаний, выкрикнув напоследок обвиняющие слова и одарив Совет своим колючим взглядом. Вирд пришел к Ото за помощью и рассказал все, что произошло. Нападение на него в башне Итина на горе Волков… Атосааль его поджидал, знал, что Вирд рано или поздно появится в башне, и планировал убить, но снова не смог. Вирд прочел по крови Итара… Он узнал все о враге, но это очень тяжело… чужая жизнь, да еще и такая. Ото не обладал подобными способностями – Дара читать по крови у него не было, но был у Абиля Сета и еще у нескольких знакомых ему Пророков, и те, кто хотя бы раз это использовал, рассказывали, какой невыносимый груз приняли они. Забыть ничего невозможно, как будто чужая жизнь прожита тобою. Невыносимая ясность дает такое понимание, что невозможно не оправдать поступки, даже самые отвратительные. Трудно осудить, тяжело приговорить, еще труднее не принять в сердце мысли и желания этого человека, особенно если в чем-то есть схожесть, родство душ, помыслов…

– Он ненавидит всех, и даже себя самого… – тихо проговорил Вирд, – гнев разрушает его изнутри…

– Не думай об этом.

– Я не могу… Я видел Город Семи Огней в руинах и… это радовало меня! – Юноша беспомощно посмотрел на Ото, но затем взял себя в руки, стал серьезен и собран. – Но все же я и получил многое, я нашел ответы! Я знаю, где предатели, где Атаятан!.. Я знаю…

– Услышал, что ты вернулся! – Дверь распахнулась, и Кими впустил в комнату Кодонака, на устах того играла усмешка, но в глазах радости не было. – Две новости: одна плохая, другая и вовсе – хуже не придумаешь! – Дверь оставалась распахнутой, и Кими, хмурясь, поглядывал в проем на кого-то, кто стоял в прихожей.

– Так вот, – продолжил Кодонак, – та, что похуже – у Атаятана появилась подружка! А еще – Ках вернулся.

– Называй меня Эрси Диштой, Кодонак! Эрси! – послышался раздраженный голос, в котором Ото узнал голос Годже Каха.

Хатин посторонился, давая ему дорогу, и Годже вошел, опасливо озираясь на Кими. Встретив его на улице, Ото ни за что бы не узнал бывшего Советника, с которым больше сорока лет заседал в Малом Совете. Тот остриг волосы на затылке и висках, русая челка ниспадала на лоб, а из-под нее блестели беспокойные ярко-голубые глаза, подбородок порос светлой щетиной; одет он был хуже бездомного бродяги, куртка подрана, будто на него напала кошка, сапоги в грязи. Только нервные движения ловких пальцев, теребящих за неимением длинной косы полу куртки, напоминали в нем прежнего Каха.

Вирд вскочил, увидев его.

– Зачем ты вернулся? – воскликнул Верховный. Вирд не простил Годже… Да и вряд ли простит когда-нибудь…

– Да уж не потому, что мечтал увидеться с тобой! – заворчал Ках. – Выполняй Мастер Судеб мои желания, так я б ни за что больше не встретился ни с одним из вас!.. По всей Тарии ни одного Одаренного не найдешь: я пока отыскал Мастера Перемещений, так потерял полторы недели и еще пять дней упрашивал его перебросить меня в Город Огней из Тхолина.

«Тхолин? Далеко же его занесло! – думал Ото. – Что же заставило Каха вернуться? И что имел в виду Кодонак, когда говорил о подружке Атаятана?»

– Так что ты здесь делаешь? – Вирд сверлил Годже пронзительным взглядом, а тот старался не смотреть ему в глаза.

– Хочу избавиться от погони.

– И кто за тобой гонится?

– Двое.

– Может, ты того заслужил? – отвернулся от Каха Вирд.

– Может, и заслужил, – согласился Годже, не споря, – но все равно хочу избавиться от них. Ты тоже этого хочешь. Эти двое – Атаятан-Сионото-Лос и Эт’ифэйна…

Вирд кивнул так, словно знал, кто такая Эт’ифэйна.

– Значит, в тебе все же вновь развернулся Дар? И она охотится за тобой, чтобы выпить его?

– Дар разворачивается и сворачивается. А она… как-то чует его… по запаху. Но только когда я исцеляю. Атаятан, похоже, не чувствует запаха Дара, но может выследить Эт’ифэйну. В последний раз они вцепились друг другу в глотки и, развлекаясь таким образом, уложили одиннадцать человек… Я мог бы стать приманкой… – неуверенно добавил Ках, немного помолчав.

– Да, – твердо ответил Вирд, и Годже глянул на него исподлобья тревожно и обреченно.

– О чем вы говорите? – не выдержал Ото.

– Атосааль и другие по приказу Атаятана пробудили еще одного Древнего, – стал объяснять Вирд, – Элий был там – поэтому я знаю. Не думаю, что у этих существ есть пол, но второй пробужденный принимает облик женщины, тогда как Атаятан-Сионото-Лос – мужчины. Ее имя – Эт’ифэйна: Меняющая обличья. Она не связывала никогда себя с Одаренными, но она умеет кое-что другое – пить Дар, будучи в теле человека. Атаятан может делать это, только пребывая в собственном теле. Он хотел, чтобы Эт’ифэйна научила его своему умению, поэтому пробудил ее, но она отказалась, боясь, что он станет намного сильнее ее. Атаятан сам научился тому, что называют они Путем Тени, но в теле человека он ничего почти не может, в то время как Эт’ифэйна способна убивать, выпивая Дар. А Атаятан убивает, уходя… как было с Хатоем, с Полто, с поваром Лакле, который приходил к Итину. Теперь я знаю, что все случаи смерти Мастеров Силы – дело рук Эт’ифэйны, при этом женщины, через которых действовала она, оставались живы.

– Да ты знаешь больше, чем я, – ворчливо заметил Ках, – хотя за тобою эта тварь не охотилась, а меня едва не сцапала трижды!

– Атаятан внушает ужас, – продолжал Вирд, не обращая внимания на реплику Каха, – Эт’ифэйна – желание. А для Пути Тени, похоже, они могут использовать только неодаренных… Атаятан со своими смаргами и связанными с ним Мастерами Силы находятся в заброшенном замке Айтш. Переместить смаргов невозможно, да и Древнему пользоваться Даром Перемещений достаточно сложно, самостоятельно он способен перемещаться на расстояние в футов двести, не более, и разве что десять Мастеров Перемещений могут перебросить его на достаточно дальнее расстояние.

– Откуда тебе столько известно об этом? – удивленно воззрился на Вирда Кодонак. – Это Путь Пророка?

– Да… что-то в этом роде, – кивнул Верховный, и кривая горькая усмешка скользнула по его губам.

– Ты знаешь, зачем нужен Атаятану этот эффов дворец, который он хочет заставить построить Итина?

– Он любит все красивое… – ответил Ках с брезгливостью.

– Ках прав, – подтвердил Вирд, – Древний желает вернуть былые славные времена. Дворец на самом деле важен ему.

– Так ты решил все же согласиться на его предложение? – Кодонак присел на подлокотник свободного кресла и скрестил руки на груди.

– У нас двое Древних. И мы знаем, где находятся оба. – Вирд зловеще ухмыльнулся. – Покончим с Эт’ифэйной, а затем примемся за Атаятана. А перемирие и Дворец? Пожалуй, можно согласиться… чтобы напасть неожиданно.

– Твой настрой мне нравится! – ободрился Хатин, но Ото решительность Вирда настораживала. Что задумал мальчик? – Что еще известно тебе, Верховный? Этот твой Путь Пророка – замечательный инструмент; будь у меня такой же лет десять назад…

– А ты действительно все эти десять лет ничего не замечал, не подозревал? Не задумывался, Стратег Кодонак?.. – прошипел вдруг Вирд с открытой враждебностью. – Ты, имеющий Дар, который позволяет просчитывать ходы намного вперед, совершенно не обратил внимания ни на поведение Верховного, ни на смерть от оттока мирного Мастера Ювелира? Ты тот, кто мог бы придушить все это в самом зародыше! И не просто мог – ты должен был! Как Командующий Золотым Корпусом, как Советник Большого Совета… да просто как Мастер Стратег!

Ото вскочил с кресла.

– Верховный! – воскликнул он. – К чему эти нападки на Кодонака? Хатин мог бы заметить и предотвратить… как и я мог бы!.. Мы были слепы! Но упреки сейчас не помогут! Это гнев Итара в тебе говорит!

– Элий Итар? – Кодонак, изумленный недоброжелательностью Вирда, перевел взгляд с юноши на Ото. – При чем здесь Итар?

Вирд стоял, опустив голову и сжав кулаки, дыхание участилось, видно было, как борется он с обуревающими его чувствами.

– Расскажи ему, Советник Эниль… – выдавил из себя Вирд.

Ото покосился на Каха, который стоял, опершись о стену, и грыз ноготь большого пальца, шаря беспокойно глазами по всем присутствующим.

– Из зала заседания Совета Верховный переместился в «Песнь горного ветра», чтобы собраться с мыслями, – сказал Ото, приблизившись к Кодонаку. – Там его ожидали: Атосааль, Итар и Титой. Титой вошел в Первый Круг вместо Майстана. – Хатин слушал внимательно, не перебивая, хотя комментарии о личностях, что Алкаса Титоя, что Элия Итара, у него, безусловно, имелись. – Они использовали заслон от перемещений и напали на Вирда, но не ожидали, что «Перо смерти» сможет с ними справиться. – Здесь Командующий Золотым Корпусом удовлетворенно кивнул. – В бою Верховный ранил вначале Титоя, а затем едва не убил Итара, но… сработал другой Путь… Вирд прочел Элия Итара по крови.

– Элия Итара?! – Кодонак буквально подпрыгнул на месте: Хатин знает, что такое «прочесть по крови», да и Ках знает: Годже скривился, и его глаза округлились.

– Вот откуда такие знания… – протянул Хатин. – Держи своего Разрушителя на крепкой цепи, Верховный, иначе гнев пожрет тебя, как пожрал Итара.

– Я знаю это, – тихо ответил Вирд, который уже немного пришел в себя. – Но те знания, что я приобрел, дорогого стоят.

Кодонак кивнул и, постукивая себе по носу, спросил:

– Тебе известно, сколько у Атаятана смаргов? Как он получает их?

При этом вопросе Каха передернуло, и Целитель позеленел, будто в приступе тошноты; Вирд тоже брезгливо поморщился, сглатывая. Того немногого, что знал Ото о процессе рождения смаргов, хватило и ему, чтобы содрогнуться и обхватить себя руками.

– В окрестностях замка Айтш их около пятидесяти тысяч, – ответил Вирд. – Большая часть из них – особенно живучи, сильны и умны… благодаря необыкновенно сильному Дару одного Целителя. – Вирд выразительно глянул из-подо лба на Каха, а тот отвернулся. – Твои заслуги неоценимы, Годже Ках! – Он насмешливо поклонился бывшему Советнику.

– Годже Ках умер… – пробормотал Целитель. – Я Эрси Диштой. Я другой человек…

– Ты тот же! – Вирд сделал шаг к нему. – Думаешь, можно просто сменить имя? Нет. Ты тот же Годже Ках, который помогал Атосаалю, который пробудил Древнего, способствовал созданию им его мерзких смаргов… Тот самый, который убил Асу и Лисиль Фаэль!..

Ото видел, что Вирд не до конца справился с гневом, а переключил его на Каха. Эрси? Почему тот выбрал это имя?

– Что ж, Фаэль! – Годже отошел от стены навстречу Верховному, вытащил свой кинжал из-за пояса и протянул его Вирду рукоятью вперед. – Покончим с этим сейчас. Это кинжал моего отца… очень символично будет, если ты сделаешь свое дело, воспользовавшись именно им. Ты ненавидишь меня – так убей! Я согласен со всеми твоими обвинениями. Думаю, на суд у нас времени нет.

Вирд взял кинжал, на мгновение глаза его вспыхнули: «Услышал песню клинка», – понял Ото, но убивать Годже-Эрси, слава Мастеру Судеб, Верховный не спешил.

– А если нет, – продолжил Ках, – то называй меня Эрси Диштой, и будем считать, что Годже Ках умер.

– Я не стану тебя убивать, хоть и очень хочу этого. – Вирд не сводил с него острого презрительного взгляда. – Но с тем, что Годже Ках умер, я не соглашусь. Ты нужен живым, потому что знаешь очень многое. Ты был с Атосаалем с самого начала. А нам сейчас позарез нужны все крохи информации.

Вирд развернул кинжал, взяв за лезвие и протянул было назад Целителю, но тут же отдернул руку:

– Хотя… есть другой способ узнать все, что знаешь ты. Все! И заодно можно будет проверить, смогу ли я потом убить такого «врага-брата»…

Он хочет прочесть Каха по крови!

– Не делай этого, Вирд! – Ото поспешил стать между ним и Кахом. Нельзя этого допустить. Вирд не выдержит. – Ты потеряешь себя!

– Ты и так злишься на все, как Итар, не хватало еще, чтобы ты начал дергаться, подобно Каху! – поддержал Ото Хатин.

– Прочесть меня хочешь? – Годже-Эрси отстранил Ото и протянул свою руку ладонью вверх, предлагая взять кровь. – Давай! Только того, что пережил я за последний год, и врагу не пожелаешь! Вынесешь ли? А в остальном жизнь моя была достаточно скучна.

– Даже не думай! – как можно строже прикрикнул Ото на Верховного, словно на мальчишку, да и отшлепать его сейчас был готов. Какой человек останется в своем уме, пережив тот миг, когда будто собственной рукой убиваешь своих отца и мать?!

Краем глаза Ото заметил, что Кими стал позади Вирда, тоже готовый вмешаться. Кодонак выглядит спокойным, но в глазах решимость, собранность и напряжение, словно у тигра перед прыжком.

– Уж лучше бы я Атосааля прочел… – Плечи Вирда расслабились, он вложил кинжал в протянутую руку Каха и, отвернувшись, проследовал к креслу у окна.

«Уж лучше б Атосааля… – думал Ото. – Он намного уравновешеннее Итара, и контролировать его чувства мальчику было бы легче. Почему Дар сработал именно так? Именно в это время, в этом месте и по отношению к этому человеку – Элию Итару?»

– Если мы заключим перемирие, – нарушил Верховный воцарившееся в комнате минут на пять молчание спокойным и тихим голосом, – то спасем жителей северной Тарии. И так их погибло уже немало…

– Атаятан убивал тарийцев?

– Я не слышал, чтобы кто-то из наших погиб!

Спросили в один голос Кодонак и Ках.

– Его смаргам, чтобы плодиться, нужна пища, – вздохнул Вирд. – Атаятан уже насытился… до следующего раза, но выродки его… Зимой они пересекли Северный залив по льду и уничтожили по пути Твианту, поселение охотников в Тайве, Холодный Мур, Северные Холмы… полностью уничтожили… даже костей не осталось… Благодаря этому их стало больше ста тысяч… А если мы пойдем на перемирие, то им придется искать пищу в другой стране. Ближе всего – Ливад.

– Но ведь у Древнего достаточно «прыгунов», – вмешался Ках, говоря неуверенным хрипловатым голосом, – они могут перемещать людей для них… кормить, как сделали с последней тысячей для Атаятана…

– Могут и так… – вздохнул Вирд. «Хорошо, что не бросается больше на Каха», – думал Ото.

Верховный встал, прошелся взад-вперед вдоль комнаты, обернулся и сказал:

– Советник Эниль, ты должен сконцентрировать все усилия на том, чтобы узнать, как отбирали в первом Городе Огней Мастеров Силы для того, чтобы погрузить Древних в сон. Ты что-то говорил об испытаниях. Так проведи эти испытания и отбери людей. Когда дворец Древнего будет готов, у нас должен быть этот кулак из пяти Сил… и Мастер Огней, конечно же. Предупреди ее… – Советник Кодонак, – Вирд посмотрел на Хатина, – подумай о том, как перевести часть людей на границу с Ливадом – там ждет нас первый бой. И войска Ливада необходимо подготовить. Этого человека, Каха… Эрси Диштоя, расспросите обо всем, что он может знать.

Верховный смерил взглядом Целителя:

– Я буду называть тебя Эрси Диштоем. Я также готов оказать тебе гостеприимство. Но и ты будь добр – не умалчивай ни одной детали, ни одного слова, сказанного Атосаалем.

– Все, что помню…

– Все! А что не помнишь – вспоминай! Не вздумай бежать, иначе за тобой кроме Атаятана и Эт’ифэйны буду охотиться еще и я! И не используй Дар, чтобы не привлечь их раньше времени. Ты будешь приманкой, когда наступит время!

Годже… Эрси только пожал плечами: тот ведь сам это предложил.

– Завтра мы с Мастером Этаналем отправляемся к заливу Тиасай.

– Вы? – Кодонак привстал.

– Итин не должен делать это в одиночку!

– А посоветоваться с нами не хочешь, Верховный? – нахмурился Командующий.

Вирд посмотрел на Хатина обычным своим пронзительным взглядом, но враждебности и гнева в нем не было.

– Не беспокойся, Советник Кодонак. Это мое решение – не гнев Итара, не безумие, ни какие другие страсти… Я взвесил все, как ты учил меня. Я знаю, как должен поступить. И мое время умирать еще не настало.