В 1840 году в петербургском альманахе «Утренняя заря» были напечатаны отрывки из научно-фантастической повести В. Ф. Одоевского (1803–1869), где рассказывалось о России грядущего 44-го века.
Автор этого произведения — писатель, ученый, музыкант и изобретатель, двоюродный брат декабриста Александра Одоевского — был хорошо известен в русских передовых кругах. Он был другом А. С. Пушкина. Великий русский критик В. Г. Белинский высоко оценивал «романтические повести» Одоевского. М. И. Глинка и другие замечательные музыканты видели в Одоевском верного соратника в борьбе за отечественное передовое музыкальное искусство.
Опубликованные отрывки из рассказа о событиях 4338 года показывали, что Одоевский выступал также в качестве одного из родоначальников нового литературного жанра — научной фантастики.
Социальные утопии, повествующие о грядущем мире, были давно известны и в России и за границей.
Так, например, декабрист А. Д. Улыбышев, участник литературно-политического общества «Зеленая лампа», в утопическом рассказе «Сон» (первая четверть XIX в.) отразил представления декабристов о будущей России, достигшей свободы, равенства и братства, после того как «великие события, разбив наши оковы, вознесли нас на первое место среди народов Европы и оживили также почти угасшую искру нашего народного гения».
В прогрессивных русских кругах пользовались широкой известностью работы зарубежных утопических социалистов. В книге Кабэ «Путешествие в Икарию» рисовались картины счастливой жизни в стране, уже достигшей своеобразного коммунизма и процветавшей благодаря отсутствию там частной капиталистической собственности. Работа Кабэ была опубликована во Франции в том же 1840 году, когда петербургские читатели впервые ознакомились с отрывками из повести Одоевского о 4338 годе.
В отношении социальных предвидений Одоевский стоял на либеральных позициях, и в этом отношении его повесть далеко уступала произведениям и отдельным высказываниям русских революционеров или западных утопических социалистов.
Сильная сторона утопии Одоевского в том, что он один из первых обратил внимание на развитие производительных сил, на расцвет науки и техники в России будущего.
Текст повести полностью увидел свет лишь в советское время — в 1926 году.
Одоевский был уверен, что в будущей России получит широкое развитие воздухоплавание, причем появятся воздушные корабли с электромоторами. Он писал о грандиозных тоннелях и электропоездах, об электрическом освещении (в том числе о лампах, имеющих «химическое действие», наподобие нынешних кварцевых), о создании искусственного климата, о своеобразных «теплоцентралях» огромного протяжения, передающих тепло нагретым воздухом, о выведении новых растений и т. д.
Многие произведения, письма и отдельные высказывания Одоевского полны страстной защиты научно-технического прогресса, в котором так нуждалась Россия первой половины XIX века.
Впоследствии Одоевский мечтал о временах, когда «во всех концах нашей великой земли» будут организованы «библиотеки, физические кабинеты, химические лаборатории, для всех открытые», когда будут читаться массовые лекции. «Тогда машинистами на фабриках, на железных дорогах, на пароходах будут преимущественно русские люди; тогда научившийся мужичок будет заправлять деревенскими локомобилями, да сам еще приспособит их к местному делу».
Основными жанрами произведений, в которых Одоевский выступал в качестве поборника научно-технического прогресса, являлись, кроме научной фантастики, популярные статьи, книжки и сборники, рассчитанные на самый широкий крут читателей.
Совместно с экономистом А. Н. Заблоцким-Десятовским Одоевский стал в 1843 году издавать «Сельское чтение» — журнал, или, точнее, сборник статей общеобразовательного и прикладного характера для крестьян.
В «Сельском чтении» рассказывалось о железных дорогах, пароходах, телеграфах, барометрах и других изобретениях, получивших еще слабое распространение в России. Интересна заметка Одоевского о крепостном крестьянине Михаиле Федотове, который построил пароход на Ладоге. Автор советовал «смышленым мужичкам» заниматься изобретательством по примеру крестьянина Федотова.
Разумеется, в попытках Одоевского и его либеральных единомышленников просветить крестьян было много наивного, классово-ограниченного. Одоевский не понимал, что просветительство при сохранении прежних общественных порядков даст незначительные результаты.
Своей личной задачей Одоевский считал возможно более широкое и практическое участие в научно-техническом прогрессе. Его, в частности, очень беспокоило царившее в стране бездорожье и ничтожные результаты правительственных мероприятий по борьбе с ним.
Сам Одоевский изобрел деревянную торцовую мостовую особого типа, продолжая в этом отношении опыты и проекты В. Гурьева, относившиеся еще к 20-м и 30-м годам XIX века.
В 1844 году Одоевский выпустил в свет книгу «Гальванизм в техническом применении» для технического употребления и для любителей, составленную, как гласил подзаголовок, «из опытов разных ученых и своих собственных».
Книга начиналась с описания технологических процессов гальванопластики и гальваностегии. Подробное изложение Одоевский сопровождал многочисленными схемами. Затем автор переходил к описанию различных типов гальванических батарей. Одоевский сообщал также о новых (в его время) областях техники, где начинало применяться электричество, — в освещении (электрическая дута), во взрывных работах (электрозапал), в телеграфии, в первых электродвигателях (электромагнитные машины).
Отдавая в своих работах должное достижениям западноевропейской и американской науки и техники, Одоевский вместе с тем считал, что при своем развитии западный капитализм непременно явится препятствием для прогресса в силу того, что этим строем движет не забота о людях, а корыстный расчет.
Одоевский был уверен, что капитализм в Западной Европе, а особенно в США, где он развивается в наиболее уродливых формах, придет в противоречие с самими основами технико-экономического и культурного прогресса.
О судьбах американского капитализма рассказывается в одной из лучших сатирических и научно-фантастических повестей Одоевского — «Город без имени».
В повести Одоевского «Город без имени» описана судьба страны Бентамии, в которой читатель отчетливо узнает черты США. Бентамия переживала вначале период подъема и технического прогресса. Но в этой стране господствовал бесчеловечный закон обоготворения золота, и в этом таился зародыш будущего краха Бентамии.
В качестве примера того, как интересы капиталистов вступают в противоречие с техническим прогрессом, Одоевский рассказывает о таком эпизоде.
Богатые угольные копи залило водой. Цены на уголь резко возросли. Были предложены технические средства для откачки воды из шахт. Однако шахтовладельцы воспротивились: им было выгоднее продавать малое количество за дорогую цену, нежели остановить работу для осушения копей.
О безудержном эгоизме, о праве беспрепятственно извлекать выгоду всеми способами проповедовали жители Бентамии изо дня в день. В храмах доказывали, что личная польза есть единственное основание нравственности. В театрах разрешались только пьесы, прославляющие извлечение пользы.
Бешеная конкуренция пронизывала всю жизнь этой страны.
Политика Бентамии по отношению к соседям становится все более и более агрессивной.
«Несчастные обитатели окружных земель, казалось, разрабатывали их для того только, чтобы сделаться нашими жертвами, — рассказывает один из бентамитов. — Имея беспрестанно в виду одну собственную пользу, мы почитали против наших соседей все средства дозволенными — и политические хитрости, и обман, и подкупы. Мало-помалу все окружные колонии одна за другой подпали под нашу власть, и Бентамия сделалась государством грозным и сильным».
Нельзя не изумляться тому, что эта замечательная сатирическая картина американской империалистической политики была дана Одоевским не только за много десятилетий до испано-американской войны и захвата о. Кубы и Филиппин, до коварного отторжения Панамского перешейка от Колумбии и экспансии в Южной Америке, но даже до войны США против Мексики 1846–1848 годов, не говоря уже о нынешней политике «с позиции силы».
Одоевский яркими красками изображает, как от первоначального подъема Бентамия перешла к задержке всякого развития науки, техники и культуры вообще, к обострению классовых противоречий, непрерывным внешним и гражданским войнам, одичанию и вымиранию населения и, наконец, к полному развалу.
«Исчезли все великие предприятия, которые не могли непосредственно принести какую-либо выгоду или которых цель неясно представлялась ограниченному, корыстному взгляду торговцев… Все, что не было направлено прямо к коммерческой цели, словом, что не могло приносить процентов, было названо мечтами… Науки и искусства замолкли совершенно: не являлось новых открытий, изобретений, усовершенствований». И опять-таки в этом отрывке поражает не только сила и яркость изложения, но и прозорливость автора. Русский писатель далеко опередил в этом отношении всех западных современников. Ведь даже много десятилетий спустя некоторые западноевропейские писатели в своих научно-фантастических романах нередко идеализировали американский капитализм, а иногда и сулили ему светлое будущее.
Так же мастерски рассказывает Одоевский о растлении и вырождении культуры Бентамии во времена «банкирского феодализма». Невольно является мысль, что речь идет о современной нам гнилой, упадочной «культуре» Голливуда, порнографии, гангстерской литературе и военном психозе.
Отцы боялись своих детей — и не без оснований. «Юный бентамит с ранних лет… научался одной науке: избегать законов… и смотреть на них лишь как на одно из средств извлекать себе какую-нибудь выгоду… Все отвлеченные, общие мысли, связывающие людей между собой, показались бредом, книги, знания, законы нравственности — бесполезной роскошью… Все силы дряхлели в человеке».
Одоевский знает, что, конечно, кроме банкиров, купцов, продажных литераторов и полицейских, в Бентамии есть и трудовой народ — «ремесленники и землевладельцы».
Однако Одоевский не верил в то, что простой народ сможет спасти американскую (и вообще западную) культуру — в этом основная слабость Одоевского и как автора научно-фантастических произведений и как мыслителя вообще, в этом особенно отрицательно проявлялась его классовая ограниченность.
Он был уверен, что Бентамия погибнет и ее население «одичает». Кое в чем повесть Одоевского, опубликованная впервые в 1844 году, перекликается с позднейшими фантастическими рассказами По, также бичевавшими буржуазные порядки Америки, с мрачными предсказаниями Уэллса в «Машине времени». Однако «Город без имени» Одоевского поражает смелой постановкой вопроса о том, что капитализм должен рано или поздно превратиться в невыносимые оковы для научно-технического прогресса.