Петушка увезли в госпиталь. Диагноз — дизентерия: то ли наелся всякой лесной снеди, то ли по другой причине. Заболело еще несколько юнгов. Зараза быстро распространялась. Из городка ежедневно приходила санитарная машина и увозила в госпиталь больных.

Врачи всюду сыпали хлоркой, советовали юнгам пить только кипяченую воду. Не все юнги слушали эти советы. Иные, заболев, старались скрыть болезнь: боялись попасть в госпиталь. Там продержат больше месяца, отстанешь в учебе, и потом трудно будет наверстать упущенное. И вообще противны все эти медицинские клизмы и уколы. Чего ради из-за какого-то поноса позволять колоть себя по нескольку раз в день?

Врачи ежедневно обходили землянки и спрашивали, есть ли больные.

Между юнгами строго соблюдался неписаный закон: не выдавать. Кто нарушал его, тот терял уважение среди товарищей. Поэтому, хотя юнги и знали, кто из них болен, но не выдавали их врачам, пока страшные боли не заставляли больного самого обратиться в санчасть.

Однажды вечером, когда смена занималась самоподготовкой, в землянку вошел дневальный по роте и сказал, что старший лейтенант Стифеев приказал явиться к нему командиру смены. Цыбенко в это время в землянке не было. Он уехал зачем-то в городок, оставив за себя Гурьку.

Гурьке пришлось пойти к командиру роты.

У командира сидели два врача в белых халатах.

Гурька доложил:

— Товарищ старший лейтенант, заместитель

командира второй смены юнга Захаров по вашему

приказанию явился.

— Ты здоров, Захаров? — спросил Стифеев.

— Так точно. Здоров.

Стифеев пристально посмотрел Гурьке в лицо.

— А больные в смене есть?

Гурька смутился. В смене был болен Толя Носов. Сказать об этом — значит, нарушить закон товарищества. Но и обманывать нельзя. Старший лейтенант ему доверяет. Его слово для Гурьки должно быть законом. А Гурька возьмет и обманет его? Вспомнился отец. Разве отец скажет неправду своему боевому командиру?

— Есть больной, товарищ старший лейтенант.

— Один? Кто?

— Анатолий Носов.

Тот, кто был в очках без ободков, записал фамилию Носова на листочке, потом спросил:

— Больше нет?

— Не знаю.

— А воду из озера пьете?

«Ну уж эта. извините, — подумал Гурька. — Что я, должен следить и докладывать, кто ходит на озеро пить воду, а кто пьет только кипяченую?» А вслух сказал:

— Не знаю.

— Надо знать, — сказал командир роты. -

Раз вы замещаете командира смены, обязаны знать.

Другой врач, молодой, с черными остренькими усиками-стрелочками и розовыми пухлыми губами, сказал:

— Вода в озере заражена дизентерийнымимикробами. Это установлено лабораторным анализом.

Командир роты добавил:

— Если еще кто-нибудь заболеет, немедленно докладывайте мне. Не ждите, когда вас вызовут и спросят.

— Есть вам докладывать. Разрешите идти?

— Идите.

— Я вместе с вами пойду, — сказал врач в очках.

Когда они вошли в землянку, юнги поднялись.

— Садитесь, — сказал врач. — Кто из вас, Носов?

Толя не отозвался. Гурька заметил, что юнги посмотрели не на Носова, стоявшего в это время у печки, а на него, Гурьку.

Лупало протянул:

— Да-а!…

— Кто Носов, я спрашиваю? — начал сердиться врач.

— Ну, я…

Врач подошел к Толе, посмотрел ему в лицо, потом велел показать живот.

— Почему не обратились в санчасть? Вы же больны!

— Ничем я не болен, — ответил Толя, отворачиваясь от врача и прижимаясь животом к печке.

— Собирайтесь.

— Куда собираться? Зачем?

— Вас отвезут в госпиталь.

— А чего я там не видел?

Врач повысил голос:

— Юнга Носов, собирайтесь в госпиталь!

Толя медленно пошел от печки. Проходя мимо Гурьки, окинул его презрительным взглядом.