– Ну, Лит, когда наконец ты закончишь? – скучающе произнес Гектор.

В центре темной, освещенной редкими свечами комнаты стоит высокий трон, в нем – Марет, и на его черных волосах поблескивает корона. Мальчик выглядит старше, и очень тонок его профиль, вырисованный лучами тусклого света.

По обе руки от него стоят два вампира в черных одеяниях. Это Граф и Упырь. Ванесса окаменела на скамье близ трона, ее платье черно, как и волосы, руки Упыря лежат на плечах вампирши. Маро, огромный вампир, и Юлиус в плаще замерли чуть поодаль от Упыря и Ванессы.

Грэт и Гектор стоят рядом с Графом. Чувствуется, что неудобно им, детям леса, в строгих одеяниях высших приближенных.

У ног Грэта стоит скамейка, на которой в точно таких же, как и Ванесса, платьях замерли две девушки. Одна из них рыжеволоса, другая – брюнетка. Это Малия и Тантра.

И в таком положении сидят король и приближенные уж второй час, а над большим холстом и красками трудится вампир-художник.

– Готово, – вымолвил наконец Лит, и Тантра нетерпеливо вскочила.

Тогда-то она поняла, почему этого вампира называют величайшим художником. Казалось, рисунок его зацепил часть бытия, но, зацепив, не передал с механической точностью – так многие умеют, – а будто подчеркнул в каждом изображенном его особый характер. Черты Упыря на портрете резче, чем в действительности, Граф отнюдь не глядит с такой насмешкой, Юлиус вовсе не грустен, а Ванесса, кажется, улыбалась, но на портрете этого нет. Но Лит изобразил не то, что видел, а то, что чувствовал.

Тантра бы и дальше размышляла об удивительном таланте вампирского художника, но тяжелая холодная рука Грэта легла ей на плечо.

– Сейчас утро четвертого января, – прошептал он ей на ухо, – пошли отдохнем. Сегодня вечером уже покидаем замок.

Тантра вздрогнула, и жуткий страх перед неизвестностью заполнил ее душу. Даже тепло последней ночи счастья в замке не смогло его заглушить.

За три часа до планируемого выхода войска Тантра проснулась. Она подтянула к себе колени, положила на них подбородок и стала искоса изучать спящего рядом Грэта. Лицо было до странности спокойно и казалось живым, только его болезненный бледный цвет, характерный, впрочем, для вампиров, чуть настораживал. Волосы темно-пепельного цвета разметались по подушке, черты лица отчего-то в последнее время обострились… Тантра зорко подмечала все в облике Грэта, и даже если б он был некрасивейшим существом в этом мире, для нее вампир остался б самым лучшим, что есть на свете. И сама мысль, что в этой проклятой войне Грэт может погибнуть, вызывала у Тантры дрожь и тупую боль в душе. Даже не боль скорей, а тревогу, рвущую на части и мешающую думать.

Тантра рывком поднялась с кровати, оделась и, выйдя из комнаты, направилась прочь.

Коридоры петляли, но наконец вывели ее в зал. Тут уже ничто не напоминало о былом торжестве. Уныло смотрелись пустые бутылки, пустая посуда и брошенные в углу инструменты.

Но сама гостиная не была пуста. Вампирша Дирока сидела на полу, зажав коленями бутылку, и заливалась горькими слезами… вперемешку с вином. Тантре стало интересно, с чего бы великой скрипачке вампирской плакать, да еще и пить, ведь вампиры-то в отличие от людей почти не пьянеют.

– Что с тобой? – участливо спросила дочь кузнеца.

Дирока обернула к ней свои большие безумные глаза. Ее волосы, обычно аккуратные, теперь разметались по плечам.

Тантра приметила и скрипку со смычком, валяющиеся у колен Дироки.

– Что с тобой? – повторила Тантра.

– Скрипка… – дрожащим голосом пробормотала Дирока. – Посмотри, что с моей скрипкой…

Тантра, опустившись на пол, подняла инструмент и увидела, что одна из струн порвалась.

«Вот уж верно говорят старые люди, если уж награждают кого святые великим талантом, то в обмен забирают разум…» – подумала девушка и сказала вслух:

– Неужели струна рвется в первый раз? В замке наверняка есть мастера выправить скрипку, и все опять будет хорошо.

– Выправить струну я и сама смогу, и все будет держаться отлично, – Дирока размазала по лицу слезы, – но… Первоначальный, обращая меня в вампира, заклял струны моей скрипки рваться в годы великих потрясений для замка… такое уже было в год смерти Отца… и вот теперь…

Тантра молча положила скрипку на диван, смычок рядом и вышла. А когда в лицо ей неласково дохнул морозный ветер, она и думать забыла о плачущей скрипачке.

– Демон, – властно выдохнула Тантра. Ветер, поднявшийся от взмахов крыльями, сбил снег с веток.

Демон опустился перед ней, изогнув чешуйчатую шею, и Тантра взобралась на него. Легкость и радость охватили ее при взгляде на замок сверху, а сердце затрепетало от мысли, что где-то внизу спит такой родной, такой любимый вампир. Тантре вдруг захотелось увидеть Грэта, и она приказала Демону снизиться.

Дракон послушно спланировал, и Тантра спрыгнула с его спины.

Чья-то тяжелая холодная рука легла на плечо, и Тантра быстро развернулась. Ее передернуло, ибо это был мертвец, подернутый тленом.

– Госпожа моя, завтра покинут твои слуги замок, – прохрипел он.

– Да. Мы пойдем к людям.

– Ты разрешишь нам убивать их?

Запах тлена был настолько нестерпим, что Тантра быстро закивала, мечтая скорей отойти от трупа.

– Я рад, моя госпожа. – Мертвец рухнул на колени, сжал ее ладонь в своих лапищах и поднес к губам.

Тантра подумала, что сейчас ее вывернет наизнанку, но она гордо выпрямила спину и стерпела этот неприятный поцелуй. Но когда мертвец встал, поклонился и исчез за деревьями, Тантра бросилась к статуе и омыла руки вином. До конца она успокоилась, лишь когда вошла в комнату Грэта и, опустившись около кровати, положила голову рядом с рукой вампира. Ей было спокойно и хорошо. Никакие мысли не тревожили ее сумасбродный разум, и хотелось вечно лежать в такой нелепой позе, глядя в закрытые глаза и чувствуя лицом холод, исходящий от щек Грэта. К этому огромному куску льда, слепленному в форме человека, Тантра ощущала невообразимую нежность, и холод его был в сто крат лучше тепла.

В дверь постучали, и сердце Тантры подпрыгнуло в нехорошем предчувствии. Она поспешно вскочила и бросилась открывать, стараясь ступать как можно тише.

За дверьми стоял Граф. Тантра приложила палец к губам, и он усмехнулся.

– Пора. Выходите, – шепотом бросил он и пошел дальше.

Тантра обернулась. Грэт продолжал спать. Тогда она подошла к кровати, легко села рядом и провела рукой по пепельным волосам.

Грэт мгновенно открыл глаза.

– Что, пора?

– Ага. Только что приходил Граф.

– Надо ж, а я такой хороший сон видел.

Тантра вспомнила, что против обычной вытянутой маски лицо Грэта сегодня во сне было спокойно и безмятежно.

– Идем…

– Да. – Грэт окинул взглядом свою комнату, взял Тантру под руку, и они вдвоем вышли из милого им замка.

Все вампиры, вервольфы и колдуны стояли уже у ворот. Женская часть нечисти оставалась в замке и теперь прощалась с мужьями, отцами и братьями. Тантра тяжело отвела глаза, втайне радуясь, что уж ей-то с Грэтом не прощаться еще долго.

– Зови, – коротко сказал Юлиус Тантре, и девушка закричала, крик ее понесся по лесу:

– Слуги мои, ко мне!

Прошло несколько секунд, и из-за деревьев показался первый мертвец.

– Скажи остальным, чтоб они следовали за вампирами.

– Да, госпожа, – проскрипел зомби.

И нечистый отряд двинулся в путь, а следом за ними – восемь тысяч мертвых тел, что подчинялись лишь воле Тантры.

А сама Тантра вместе с Грэтом верхом на Демоне взмыла в воздух.

– Скоро мы покинем те места, где царствует тьма, – сказал Грэт через некоторое время. Тантра, дремавшая в его объятиях, никак не ответила, хотя ей стало малость не по себе.

– Демон, спускайся, – сказала девушка через минуту, и дракон послушно спланировал вниз.

Тантра спрыгнула с его шеи следом за Грэтом и, велев Демону лететь в небесах над отрядом, пошла к Юлиусу.

Он шел рядом с Маретом, угрюмый и мрачный.

– Скоро граница, – сказал он в ответ на незаданный вопрос ведьмы.

И тут же Тантра словно прошла через невидимую преграду. Упругая волна толкнула ее, а потом рассыпалась. И небеса стали светлей, и луна отчего-то перестала быть диском, а превратилась в месяц – сияющий, золотой и радостный.

– Отчего так?

– Небеса лишь над замком были закляты Первоначальным всегда черными быть, а луна навеки полной. – Кажется, Грэт процитировал что-то из какой-то книги, но Тантра, хоть убей, не могла припомнить ее название.

– А теперь мы покинули замок, – с неподдельной печалью в голосе сказал Юлиус.

– Но мы вернемся, – добавил Маро, – и кто знает, быть может, мечта Первоначального о вампирском княжестве сбудется?

– Смелая мысль, мой друг, – усмехнулся Юлиус.

– Но осуществимая, – заметила Тантра. – Ведь Марет только называется королем, а где, спрашивается, оно, его королевство? Территория замка не потянет даже на захудалый лайд.

– Мечты – замечательное, но бесполезное дело, особенно если жаждешь их осуществить, – склонив голову, сказал Граф.

– Да, брат, ты кладезь вампирской мудрости, – с усмешкой бросил Упырь. – Ты даже в юности был таким. Красивый был такой мальчик, большеглазый, задумчивый, с кудряшками.

– Не то что ты, хулиган и вор. Позволишь, может, напомнить вампирскому народу, за что тебя прозвали Упырем? – суховато спросил Граф – его обычное поведение в ответ на насмешку.

– Не стоит, – поспешно заверил его старый друг.

– А отчего тебя прозвали Графом? – спросила Тантра, обращаясь к вампирскому мудрецу.

– Поверь, сам я не дворянского сословия. Просто в юности мы, когда промышляли воровством на улицах города (неужто десять веков назад было это?), брали себе прозвища. А насчет Упыря – сейчас так называют в простонародье вампиров, а на устаревшем языке Катарии упырь значит пьяница. Когда-то муж моей сестры очень любил это дело.

– Неужто? – подивилась Тантра.

– Вот и раскрыл он мой секрет, – проворчал Упырь. – Но я бы не хотел вспоминать об этом.

– Как скажешь, друг. Только не рассказывай мне о кудрявом мальчике с большими глазами. Он умер тысячу лет назад.

– Я, напротив, вспоминаю о том, какими мы были, с большой нежностью. Никогда б не подумал, что стану когда-нибудь таким… – Упырь с некоторой даже брезгливостью вытянул перед собой свои белые жилистые руки. В ночном свете, весь иссохшийся, бледный, красноглазый Упырь был воистину жуток…

«Ну, с тобой этого никогда не будет. А если и будет, то я уже не увижу», – подумала Тантра, прижимаясь к Грэту.

Нечистые, а следом за ними мертвецы шли быстро, не разбирая дороги меж деревьями. Они шли по лесу, и вековые деревья, вздымающиеся и пронзающие небо, не были препятствием. Таков был их путь, но и первая деревня, и последующие на их пути были заброшены. Черными тенями прошлись по ним вампиры, но близилось утро, и Граф мановением руки сотворил из воздуха огромное количество черных гробов. Оборотни превратились в волков и грели спящих колдунов своими телами, а Тантра и Селена (да, она тоже участвовала в походе, и Граф не смог побороть ее упрямства) уселись прямо на гробы, кутаясь в меховые накидки, созданные магией милостивого Графа.

– Не жалеешь? – спросила Тантра, когда Селена слишком уж громко застучала зубами от холода.

– Ни минуты, – спокойно и твердо отвечала принцесса, и высшая кровь играла в ее уверенном властном лице.

Обе забылись тяжелым сном.

Холодный рассвет разбудил их. Тантра очень долго не видела солнца, и оно показалось ей ярким, слепящим глаза. Она глядела на него сквозь сон, и светило дня показалось ей светлым, теплым, но чужим – таким, каким кажется нелюбимый, когда думаешь о любимом.

Потянулись дни пути, и Тантра потеряла им счет. Она мечтала лишь быстрей дойти до этого проклятого Норлек-лайда, и когда наконец ее ноги ступили на землю герцога Норлека, радости не было предела.

А те деревни, что встречались на пути, уже не были заброшены, и тот, кто обладает воображением, представь, что творилось там, когда изголодавшиеся по плоти мертвецы, да по крови – вампиры хлынули туда.

Тантра глядела, как носятся они по улицам меж кривых домов, слушала крики и… наслаждалась. Ничто не угнетало ее, ибо как люди были жестоки с ней, так и она с ними. Она не до конца осознавала свою роль в этой жуткой кровавой фантасмагории. Ведь на самом деле не была эта обычная девчонка Темной королевой, Проклятой ведьмой, как ее называли. Она была всего лишь орудием в руках высших сил, которые решили покарать род людской, осознав, что люди слишком уж погрязли во зле, лжи и жестокости своей. Люди озлобили саму Тантру против себя, что же им было ждать от нее? Что останется она верна своему людскому облику после всего?

Такими простыми мыслями утешала себя девушка, холодно взирая на людские страдания.

– Ну? – процедила она, когда Граф подошел к ней.

– Скоро мы зайдем в Норлекский замок, – заверил вампирский мудрец.

– Да, скорей бы…

– До утра еще далеко. У них много времени… А потом, со следующей ночью, мы двинемся к Норлеку.

Граф стоял рядом с Тантрой на высоком холме, у подножия которого горела деревня. Блики огня плясали по задумчивым лицам вампира и ведьмы. Каждый из них думал о своем. Потом Граф негромко рассмеялся.

– Что с тобой? – Тантра давным-давно перешла на «ты».

– Я подумал о собственном ужасе тысячу лет назад, если б стоял на холме и глядел на то, как вампиры, вервольфы, колдуны и зомби разрушают горящую людскую деревню. А теперь… видать, я стал холодным старым пнем.

Тантра не нашла что ответить. Она опустилась на корточки и принялась мять голыми руками ковер снега, не чувствуя ни холода, ни боли и с равнодушием думая о боли тех, кто внизу.

«Может, прекратить? Ну, детей я приказала не трогать, а остальные…»

Тантра и представить себе не могла, во что через двадцать с лишним лет выльется для нечисти ее строжайший запрет на убийство детей. Ведь именно в этой маленькой деревушке Норлек-лайда родился и вырос один из тех… впрочем, не буду забегать вперед.

А пока Селена подбежала к Тантре.

– Зачем? – крикнула она. – Что ты делаешь с моими подданными?

– Я не делаю с ними ничего. Зато твои дорогие подданные когда-то не очень давно сделали то же самое со мной, с моим отцом и с моим другом…

Селена со страхом попятилась, ибо таким жутким стало лицо Тантры.

– И вообще у тебя был выбор – Лирус или Катария. В этой жизни нет ничего среднего, такое уж это проклятое словечко «или», – заметил Граф. – А пока прекрати истерику. Мы делаем с ними то, что они, не задумываясь, сделали бы с нами. Такова жизнь, звериный закон.

– Мне жаль их, – пробормотала Селена.

– Им было меня не жаль.

– Это не они тебя чуть не сожгли! Эти не виноваты!

– Какая разница? Уж поверь, они, – Тантра махнула рукой в сторону деревни, – сожгли немало таких, как я! Ты никогда не знала, что такое глядеть в лицо смерти и знать, какой она будет мучительной, так что не тебе упрекать! Пусть святые судят меня… а их они уже осудили. – Девушка развернулась и быстро пошла прочь.

– Но ведь это Инквизиция, люди ни при чем! – крикнула Селена ей вслед.

– С их одобрения, – только и сказала Тантра, сжав зубы. Ей было мерзко, но не стыдно.

Хотя какой-то частью души Тантра отлично понимала, что не права, заставляя платить одних за грехи других, но все аргументы, что приводила ее совесть, разбивались точно волны о скалу, стоило девушке вспомнить суровое лицо старого кузнеца и странные глаза бледного слепого.

Окутанные ясностью морозного солнечного дня мертвецы брели по деревенским дорогам мимо полей и садов…

Тантра глядела вниз, и лакированные крышки гробов, отражая свет, слепили ее. По приказу Графа отныне мертвецы шли, таща на себе гробы со спящими вампирами, – это намного ускоряло продвижение.

Демон парил в вышине, раскинув перепончатые крылья, и многим казалось, что он явился из какой-то архаичной сказки, из древних времен, из глубоких пещер и златоносных рудников Тиэла. Демон выдохнул огонь в воздух и взмыл еще выше.

Тантра с бьющимся сердцем различила где-то вдали башню, крепостные стены.

– Я вижу Норлекский замок! – воскликнула она, снижаясь настолько, чтоб Гектор ее услышал.

– Ты ж осторожней, – предупредил царь оборотней, – нам нужно дождаться пробуждения вампиров, а потом уже идти туда.

Никогда еще день не тянулся так медленно. Тантра изнывала, и когда наконец солнце ушло и звезды неярко вспыхнули на седых небесах, девушка быстро сорвала крышку с гроба Грэта.

Вампир тотчас же открыл глаза. Его руки были сложены на груди, как у покойника, но он быстро переменил позу, увидев выражение лица Тантры.

– Что, уже? – хрипло спросил он.

– Да. Скоро первый наш захваченный замок, – волнуясь, воскликнула Тантра.

Грэт усмехнулся и погладил ее по волосам.

– Ну? Ты будешь внизу или со мной на драконе? – спросила девушка, глядя, как вампир встает и закрывает крышку.

– Конечно, внизу.

И Тантра ощутила смутную тревогу.

– Может, лучше будет?..

– Я не хочу, чтоб мои вампиры погибали, а я нет лишь потому, что я избранник нашей Темной королевы. Успокойся, я буду беречь себя.