Шик с изюминкой

Так и не побывал Александр Кобзев в Мурманске, вернее не в Мурманске, а в Североморске, на своём бывшем корабле, на «коробке». Жаль! Не успел прилететь, как его — ффить, — на самолёт и обратно. Не встретился с друзьями, не поговорил, если в оркестре только, да и то немного, даже к другу Николаю Веселову домой не зашёл, не получилось (но сумку с гостинцами с материка другу всё же оставил, удалось), не побродил по знакомым улицам, хотя, какие они знакомые. Многое изменилось с тех пор в Североморске. Новые здания появились, высокие, современные, тёплые наверное, красивые. Много появилось совместных предприятий, представительств каких-то, много молодёжи, девушек. Многое изменилось. Но рыбный порт в Мурманске на месте. На месте и база ВМФ в Североморске и, кстати, тот же красавец и гордость трёхмачтовый барк «Седов» к стенке только что в Мурманск подошёл, причалил. Вернулись ребята из кругосветки. И те же вокруг моряки — матросы, офицеры, мичманы, капитаны… и море… Баренцево. Та же тяжелая волна, тот же упругий солёный ветер, тот же неповторимый — морской! — запах… и оно — море! Баренцево. А ещё выше Северный ледовитый океан… Природа! Стихия! Мощь! Силища! Океан! И люди. На коробках. На транспортных, рыбацких, военных, туристических, прогулочных… кто и в одиночку, через океанское пространство, через… И покоряют. Ну, может, не покоряют, подготовились, повезло, пропустил их бог морей Посейдон. И пусть прохладно на Севере страны, но там раздольно. Душе раздольно и чувствам, страстям.

Таким возвышенным чувствам, которые сейчас, например, испытывал контр-адмирал, командующий Балтийским флотом, и всё его окружение, высший офицерский состав гарнизона.

Перед трибуной, в марше, проходили военные моряки гарнизона. Подразделение за подразделением. В чёрной массе флотской формы чётко выделялись белые окантовки, раскрасневшиеся лица военнослужащих, и оружие. А звуки военного марша и сопредельную Финляндию, кажется, сотрясали, в море волну поднимали.

Репетировали в честь предстоящего юбилея города.

Командующий много парадов за время своей службы провёл, на многих участвовал. Но любил только моряков, только морпехов, только подводников, ну и соответствующие приданные службы, обеспечивающие боеспособность флота. И морскую авиацию, конечно. Без неё сейчас никак. И ракетные передвижные установки… Всех, кто так или иначе с морем связан. Очень любил флотскую форму, уважал и гордился ею. Морской кортик, естественно, отличительную особенность офицерской морской формы. Гордый взгляд из-под околыша фуражки или бески, и стать… Красота! Потому что мужественно! Потому что красиво! Не пропускал возможность похвалиться своими моряками на разных конференциях, совещаниях, особенно у Главкома Флота, в Минобороны, в Москве. Не похвалишь, никто и не заметит.

Последним перед трибуной проходит военный оркестр… Как всегда. Как обычно, но…

— О, а что это они нам тут за пляски показывают, не понял, а? — обращаясь к своему заместителю, сердито спрашивает контр-адмирал. — Что это? Как на свадьбе… Как так? Почему это? Кто разрешил?

Заместитель командующего, капитан первого ранга, большой, крупный, под взглядом контр-адмирала как мальчишка мнётся, «я тут, мы тут…», наконец произносит:

— Виноват, товарищ командующий, извините, эксперимент. Я не успел вам сообщить, извините, это новая тенденция Москвы. Упустил! Сейчас отменим. Незакончено, правда. В президентском оркестре так сейчас, говорят, в Москве, принято. Плац-парад. В столице. Удаль и мастерство иностранным гостям и первым лицам государства показывать. Последний шик! Черта такая под военной мощью. Изюминка. Но секретная… я так думаю!

Контр-адмирал улавливает главное:

— Первым лицам, говорите? Угу… Шик, с изюминкой? — Внимательнее вглядывается в идущих мимо музыкантов военного оркестра, слегка кривится, с изюминкой он вроде не согласен. — Ну, шик может быть и не шик, а… А кто это всё… им тут… нам тут… Стоп! Не понял, как это секретно, если, говоришь, президенту и прочим показывают?

Капитан первого ранга подмечает заинтересованность командующего. Забрасывает другую «наживку».

— В том то и дело, товарищ контр-адмирал, что показывают, а непонятно.

Контр-адмирал «клюёт», в голосе уже слышатся другие нюансы.

— Так, хватит меня интриговать, мы не в Москве. Докладывай, что за непонятность?

Капитан первого ранга с жаром поясняет:

— Докладываю. Тот человек, который нам это показал, военный музыкант, пехотинец, с материка, был тут же немедленно взят под стражу и этапирован в Москву… нами… эээ… Немедленно! Наш человек…

— Погоди-погоди… — командующий перебивает заместителя. — Не тарахти. Я не совсем что-то… Прикажи-ка пока, пусть обратно музыканты также пройдут… Я не понял.

Заместитель передаёт приказ. Оркестр разворачивается, с теми же действиями «изюминки», под музыку, движется в обратном направлении. Музыканты косят глазами на трибуну, на командующего. Глаз командующего, к сожалению, не видно. Под козырьком фуражки прячутся, да и ррасстояние… только чему-то головой контр-адмирал своему заму кивает.

— Угу, угу, — бурчит командующий, глядя на шагающих музыкантов. — И что ты говоришь, «нами», это как? И что такое «наш человек»?

Капитан первого ранга сбавляет накал речи.

— Наш, товарищ контр-адмирал, это прапорщик Кобзев. Он у меня на «Стерегущем», срочную проходил. Я помню его, смотрел его личное дело, читал. В отпуск к нам приехал и… Хороший матрос был. Классный специалист, акустик. Отпуск и грамоты на родину — в полном объёме… Примером для матросов был. У командиров без замечаний. Замену себе хорошую подготовил, и всё прочее. На берегу если только… но так, мелочи, обычные мелкие замечания.

Контр-адмирал, глядя на музыкантов, кивал головой, но прервал заместителя.

— Стоп! С Кобзевым понятно, наша школа, а что значит — «нами»?

— А нами, значит… — заместитель неожиданно запинается, пожимает плечами. — В том-то и непонятность, товарищ командующий. Как только Кобзев нашему оркестру эту свою «новинку» с музыкой показал, наш военком тут же его взял под охрану и этапировал. С рук на руки, говорит, кому надо сдал. В один момент. Самолётом. Попутным бортом.

Контр-адмирал начальственно вспыхивает.

— Да вы что там… с этим военкомом!! Как это? Нашего моряка, и с рук на руки. Он что, провинился, ребёнок… с рук на руки…

Капитан первого ранга тоже заметно удивлён.

— Это и непонятно, товарищ командующий, неясность! И что интересно, прямо из оркестра. Мы и уточнить не успели. С подачи капитана первого ранга Зорина Семёна Васильевича его и этапировали, в самолёт, и под конвоем. Чики-чики!

Контр-адмирал расстроено оглядывается.

— Ну и дела… Чики-чики! Я такого случая и не помню… Мне не докладывали.

Капитан первого ранга подтверждает.

— Так точно, товарищ командующий… Вы у Главкома как раз на совещании в Москве были…

— Странно. А что дирижёр говорит, что военком? Его что, Генеральная военная прокуратура запросила или кто?

Капитан первого ранга хлопает себя по груди.

— Дирижёр клянётся — ничего не знает, а военком… говорит, да, запросили… он и выполнил… Но не прокуратура и не МВД!

— Интересно! Как это военком самовольно взял и выполнил. Ни со мной, ни с особистами ничего не согласовал. — Гневается контр-адмирал. Раздражённо и требовательно, наконец, спрашивает заместителя. — Военком, он что… самый главный здесь или ему замены нет… Что он себе позволяет? Нашего человека неясно кто, понимаешь, не понятно куда запрашивает, а он и рад стараться? Он у нас моряк или не моряк, понимаешь? Он где служит? Кому подчиняется, а?

— Эээ… Москве и вам. — Дипломатично отвечает заместитель.

— Мне, в первую очередь! — рубит командующий, и кивает головой. — Ладно, разберёмся. Значит так… — Неожиданно прерывает себя, останавливается, с одобрением замечает. — Ты смотри как идут… Угу, угу… Молодцы! В Москве всегда что-нибудь такое-этакое придумают. Мне из принципа это нравится. Изюминка вроде действительно интересной получается, нет?

— Так точно, товарищ командующий! — Соглашается капитан первого ранга, ему это давно нравится. — Пусть наших знают!

С последним заявлением любой моряк на флоте согласен, тем более командующий. Контр-адмирал в задумчивости трёт бороду.

— Но чего-то — в этом, мне кажется, не хватает, а? Не закончено вроде. Как корабль без надстроек, а? Повтори-ка команду, пусть ещё раз пройдут. Посмотрим.

Заместитель командующего повторно передаёт в микрофон приказ, музыканты разворачиваются. На лицах удивление и тревога. Шутка ли, третий раз. Понимали: там что-то решается. Судьба изюминки и, наверное, дирижёра. Дирижёр, капитан второго ранга, внутренне сжался, резко отмахивает, музыка вспыхивает…

— Угу, угу… — Командующий из-под козырька фуражки напряжённо вглядывается в музыкантов оркестра, в рисунок плац-парада. Чему-то усмехается, кивает головой. — И что? Почему, я спрашиваю, без надстроек?

Заместитель с готовностью сообщает:

— Так в том-то и дело, что не успел, похоже, Кобзев… не дали надстроить.

Контр-адмирал вздыхает.

— Угу-угу… А жаль! А что, кстати, за музыка? Что они там исполняют?

Капитан первого ранга слегка теряется, такого вопроса он явно не ждал, на судьбу «изюминки» был настроен или дирижёра предполагал защищать.

— Эээ… «Марш ракетчиков», по-моему, товарищ контр-адмирал. Отменить?

Командующий сердито одёргивает заместителя, потому что не принял ещё решение.

— Да погоди, ты… «отменить». До конца пусть дойдут, может… Нет, смотри, не споткнулись… Гха-гхымм… В принципе, в этом что-то вроде… такое — этакое всё же есть. Залихватское что-то, наше, морское, да? Но музыка не та.

— Так точно, товарищ контр-адмирал, — обрадовано подхватывает капитан первого ранга. — Музыку заменим. Кстати, мы и остальные подразделения можем этому научить… Время ещё есть… Суток хватит. Вам нравится? Не отменяем?

Контр-адмирал уже принял решение. Пусть и вразрез, наверное, с воинскими положениями и наставлениями, но его морякам можно. Пусть знают наших!

— Нет, всем так не надо. Мы же военно-морской флот! Щит Родины! Боевая мощь Российской Федерации, а не, извините, кордебалет гарнизона Буркино Фасо! Это не шутки. А оркестр… пусть… Оркестру можно. И только в конце парада. Как говорится, на десерт, и под фанфары. Да и запрещающего приказа от Главкома никакого — я знаю — вроде бы не было… надо проверить… так что — пусть. Слаженности бы им вот только побольше, морского куража бы, а… Как думаешь? Успеем?

— Не вопрос, товарищ командующий. Отработаем. Сегодня же ночью. Сделаем.

— …и… музыку замените на морскую, — подсказывает контр-адмирал. — Эту… «Нам нужны такие корабли на море…», например… Моя любимая.

Заместитель, хоть и сдерживается, но восторг из души рвётся.

— Знаем, товарищ командующий. «Чтоб они могли с волной морской поспорить…» Контр-адмирал подхватывает…

— Да, и тогда…

Капитан первого ранга, играя глазами напевает.

— «…вода нам как земля, и тогда…» Контр-адмирал сухо обрывает:

— И тогда, я говорю… пусть выдадут на параде эту вашу изюминку, чтоб все видели, и чтоб не хуже, чем в Москве, у меня — понял? — а лучше… Видеокассеты гостям подарим…

— Есть! — с готовностью бросает руку к фуражке капитан первого ранга. — Будет сделано! Можно выполнять?

Контр-адмирал кивает.

— Выполняйте.

— Есть выполнять, — отвечает заместитель и дополняет неофициально. — Я знал, товарищ командующий, что вам такой «ход» понравится.

— Понравится — не понравится, это вопрос. — Ворчит контр-адмирал. — А вот то, что у нас не хуже будет, а лучше, это мы покажем. Я уверен. Пусть знают! Так нет, товарищ капитан первого ранга?

— Так точно, товарищ контр-адмирал, — выпячивает грудь капитан первого ранга. — Пусть наших знают.

— Именно! — Заложив руки за спину, кивает головой командующий. — Действуй, дорогой, действуй. Да, и вот ещё что… — останавливает.

— Слушаю, товарищ командующий.

Потерев бороду, командующий смотрит на залив.

— Матроса-то нашего, я думаю, выручать надо, если его это… не знаю уж чего там… Кобзева-то. Наш же человек! Нашей школы! Короче, приказ! Выяснить и выручить. — Командующий в упор смотрит на своего заместителя. — Своих мы не бросаем в беде.

— Так точно!

— Пусть знают. Тем более, получается, по твоей части… По дипломатической. Можешь нашу разведку-контрразведку подключить, если понадобится, — даю «добро», разрешаю. Только негласно! А с военкомом Зориным… я поговорю.

— Есть выяснить, подключить и выручить.

— Ну-ну! Только решительно, но деликатно, — предупреждает командующий. — Чтобы ни один «вражеский» эхолот, как говорится… не раскусил, не учуял… откуда ноги растут. Так вот… — Повернулся к микрофонам. — Гар-рнизо-о-он…