Мадлен

Мадлен О'Нилл, пресс-атташе американского посольства, что на Спасо-Хаус, готовилась к новому назначению. Говоря прямо — к отъезду из страны пребывания, из Москвы. Собирала дорожный кейс и прочее. Её прежний босс, Джерри Коллинз, посол Соединённых Штатов Америки недавно был отозван в Вашингтон, «домой». Не столько по возрасту, сколько по настоятельному предложению «уходящего» президента Джорджа Уокера Буша. 43-го президента страны. Резюме, конечно, было довольно витиеватым, дипломатично завуалированным, но в «узких» официальных кругах все понимали, сэр Джерри Коллинз недостаточно твёрдо вёл политику Вашингтона в России. Излишне либерален был, по мнению президента. Нынешний, назначенный, был другим. Хотя внешне такой же интеллектуал и стопроцентно вышколенный и «заточенный» на высокой политике американец. Он, говоря русским языком, «мягко стелил, да спать было жёстко». Несколько раз он встречался с Мад, как со своим будущим пресс-атташе, уговаривал остаться: «Вы серьёзный работник, у вас безупречная репутация, у вас важные связи, вы знаете политическую «кухню» русских, их менталитет, мы без вас… я без вас…», и всё такое прочее. Мад отказывалась, под предлогом возраста, обстоятельств личного порядка, усталости. На самом деле работать хотела только с сэром Джерри Коллинзом, её бывшим патроном. Сэр Коллинз ей нравился как… эталон мужчины, джентльмена, политика, лингвиста, энциклопедиста, полиглота, цветовода, VIP вообще и везде. Рядом с ним она чувствовала себя абсолютно комфортно. Она, в принципе, не без основания рассчитывала поехать с ним в Китай или Японию. Ходили такие слухи, что мистера Коллинза назначат послом в Китай. Весьма перспективная страна, кстати, так и кандидаты в президенты в своих предвыборных речах отмечали, на ближайшие двести — триста лет, с высокими политическими, военными и экономическими амбициями. Соединённым Штатам необходимо было заполучить Китай в свои союзники. И они его получат. У мистера Коллинза это бы точно получилось. Мад в этом уверена была, она бы постаралась… Похоже, так думали и в «Белом Доме».

Неожиданный звонок Гейл Маккинли о её «неофициальном» приезде в Москву для Мад был как нельзя кстати. Ей нужна была эмоциональная встряска, на которую, с приездом Гейл, она вполне могла рассчитывать. В принципе, в этом была её работа. Подругами — в полном понимании этого слова — они не были, сказывалась разность не только в возрасте — Мадлен была на несколько лет старше, сколько разность в весе фамильных «кошельков». Фамилия Маккинли, по версии журнала «Форбс», не один год значилась в первой двадцатке миллиардеров страны, а О'Ниллы где-то в замыкающей сотне, всего лишь. Но это не мешало им, при случае, как и раньше, и в прошлый её приезд и теперь, быть очень хорошими знакомыми, известными и доброжелательными подругами.

Известие о «тайном» прилёте в Москву завидной невесты Штатов и всего Мира, всколыхнуло сотрудников посольства и журналистскую братию, как некая приличная ядерная бомба на испытаниях на каком-нибудь закрытом русском полигоне. Двумя микроавтобусами они весело и с шумом поехали в аэропорт. Но, ох уж эти Московские дорожные пробки — чёрт их дери! — конечно, опоздали. Гейл в аэропорту уже не застали. Она по сотовому телефону сообщила Мадлен, что уже едет в посольство. Пока журналисты и Мад в своём посольском «линкольне», прыгали в машины и разворачивались, Гейл была уже на месте.

Прошлый раз и единственный, на памяти Мадлен, совсем недавно, в прошлом году, Гейл прилетала послушать военные оркестры русских на правах сотрудницы оргкомитета Международного конкурса. Удачным получился приезд. Её «выбор» и открытие русского музыканта прогремели на весь Мир, и Гейл с ними. Мировой фурор! И телевидение, и мировая пресса, и журналы об этом писали ярко, красочно, и взахлёб. В этом журналистам не откажешь, но, главное, приезд Гейл расстроил её помолвку со Стивом, наследником банкиров Гладстонов. По её, Гейл, личным мотивам. Что, на взгляд Мадлен, со стороны Гейл было предельно неразумным. Будь она на месте Гейл, Мадлен бы так не поступила. И вот, новый её приезд. Наверняка связан с сердечными проблемами… Какими? Мад не ошиблась.

Правда уже через сутки Мад и Гейл вновь были в аэропорту. Гейл улетала. Расстроенная, но старающаяся выглядеть лучше.

— Гейл, девочка моя, ну что там случилось, что? Так нельзя. Ты мне ничего не сказала. Тебе это лицо не идёт. Улыбнись. На нас смотрят. — Участливо говорила Мадлен, косясь на глазевших на них пассажиров VIP-зала аэропорта. — Я не знаю, что там случилось, но всё это пройдёт, это случается. Поверь мне! У тебя есть Стив. Он тебя любит, он ждёт. Он простит. Я это знаю. Я чувствую. Ну, улыбнись. Не так, как сейчас. Ты замёрзла, тебе холодно?

— Нет, Мад, спасибо. Уже всё хорошо. Всё нормально.

За эти сутки Мад не успела поговорит с Гейл, к сожалению, как хотела, как рассчитывала. После утомительного перелёта Гейл спала до утра, это естественно, потом у Мад были некоторые дела в российском МИДе. Когда она вернулась, Гейл в посольстве уже не застала, та куда-то утром уехала, ей сказали. Куда? И что самое странное, учитывая незнакомый город и всё прочее, на чьей-то русской машине. На джипе. С кем, с кем? Номер машины Мад приказала немедленно пробить, как говорят у русских, но он ничего не дал, машина была оформлена на неизвестную Анну Владимировну Богданову. У русских такое часто. Ездит один, а авто принадлежит другому. Идиотизм. Дикая страна! Выясняй теперь, что за Богданова, какая такая Богданова? И вообще, имеет ли смысл.

Мадлен вся извелась, переволновалась за Гейл. К тому же, её телефон не отвечал, отключен был. Мадлен раз за разам набирала номер, но безуспешно. Что делать, куда звонить, где искать? Нашла уже номер телефона замминистра внутренних дел России, а кто же ещё здесь может помочь? Мадлен «головой» отвечала за пребывании своей гостьи в этой стране, карьерой. Перед Америкой и такими родителями, А здесь не Япония, извините, здесь не Корея, здесь как в Чикаго. Особенно в последнее время, да и раньше. Говорить и доверяться нужно далеко не всем, тем более такой девушке. Но, слава Господи, позвонить министру не успела, Гейл вернулась живой и невредимой. Правда расстроенной. Сразу же заказала билет в посольстве на ближайший обратный авиарейс. Мад не возражала, видела её состояние, хотя Гейл этого старалась и не показывать. Она явно недавно плакала, это было заметно, глаза были припухшими и нос… «Бедная девочка! Где и кто её так обидел?» Но с вопросами не спешила.

— Мад, ты меня извини, но мне сегодня песни пели, на русском языке. — Неожиданно призналась Гейл.

— Что? — воскликнула Мад, не ослышалась ли.

— Да! — повторила Гейл. — Я ничего не понимала, но слушала.

— Где слушала, где ты была, кто тебе пел? В ресторане? Я извелась вся! В каком, на какой улице?

— Не знаю. Музыка была хорошей.

— Рок, рэп, шансон, что?

— Нет, скорее… нежное что-то, от души.

— Гейл, ты меня пугаешь! Где это было? Кто тебе пел? Надеюсь, тебе Шампанское не предлагали, ты не пила?

Гейл как-то странно на Мад посмотрела, отрицательно качнула головой.

— Я рассталась с Евгением, с Женей… Мадлен испуганно смотрела во все глаза.

— Это… который музыкант?

— Да, и очень хороший музыкант и… человек, наверное, но… Я его разлюбила, и он меня…

— Он?! — В полнейшем недоумении и ужасе прошептала Мадлен. В это она поверить никак не могла.

— Да. Такое случается в жизни, Мад. Ты не волнуйся.

— Гейл, дорогая, как не волноваться, как? Я извелась вся. Я же за тебя как за сестру… Как он мог, как… Он должен был умалять тебя, должен был.

— Ничего он не должен был. Он честно сказал… Он другую полюбил. Русскую.

— Русскую? — Эхом переспросила Мадлен. Освобождаясь от наваждения, дёрнула головой. — Ну а тот, который пел, он откуда взялся, он в ресторане пел, в караоке-зале?

— Нет, я у него дома была.

— Ты у него дома была, Гейл?! — Изумилась Мадлен. — Ты позволила…

— Ничего я не позволила… Просто слушала. Как в релакс-руме.

— Гейл, это что-то! Поверить не могу. Ты — и так не осторожно. Кто он такой, твой психоаналитик? Откуда ты его знаешь, где тебе его адрес дали, кто? Вы по-интернету познакомилась?

— Нет, здесь, в аэропорту.

— Так… Всё, мне плохо… У меня сердце… — У Мадлен слов кажется от удивления не было, она осуждающе качнула головой, взяла себя в руки. — Хорошо, и кто он? — спросила она. — Как его зовут, кто он, где работает?

— Он — Виктор, работает… этого не знаю. Простой человек, наверное, обычный. Он за рулём был… потом переводчиком.

— Ага, бомбила-переводчик, значит.

— Бомбила, это что значит?

— Бомбила, это на сленге, — водитель, значит. Плохой человек.

— Не знаю. На плохого он не похож.

— Ну, это понятно. Маскироваться под интеллектуалов-олигархов и академиков они все здесь умеют. Не верь! Он — русский? В смысле, славянской внешности?

— Да, кажется.

— Хоть это хорошо, хотя… — Мад скептически поджала губы. — А песни это он тебе пел, сам?

— Да, он. Но это потом уже, после. И знаешь, я себя не пойму… У меня теперь два человека перед глазами.

— Один из них Стив, надеюсь?

— Нет. Скорее Виктор.

— Виктор! Почему Виктор? Да кто он вообще такой, этот Виктор! Очередной какой-нибудь русский жигало, проходимец, как, как… — Мад не договорила, под взглядом Гейл смутилась. — Гейл, дорогая, я тебя прошу — опомнись. Здесь такие люди… Такие мужчины… Никому верить нельзя. Поверь мне. Я здесь зуб на них съела, как русские говорят.

— Ему можно верить. Когда человек говорит, в его словах всегда можно уловить тайный смысл, как он прячет или наоборот старается выразить главное. Как некий дисгармонизм. А когда человек поёт, на непонятном тебе языке… Тебе поёт, Мад, тебе… Ты видишь его глаза и слышишь его душу. Тут соврать трудно. Я, Мад, это слышу. Соврать практически невозможно. Он — не врал.

— Да кто он, кто?

— Не знаю. Виктор и всё!

— У тебя его телефон есть? Ты ему свой номер дала?

— Нет. Его только, он дал. А я… сказала позвоню, если будет необходимо и возможно.

— Умница! Правильно. Хоть в этом молодец! Мо-ло… Дай мне его сюда.

— Что дать?

— Номер его телефона, я запишу.

— Зачем?

— Я всё про него здесь узнаю. Не беспокойся. По е-мэйлу тебе сброшу или позвоню кто он такой и с чем его едят. Тогда и узнаешь, права Мад была или нет. Спасибо скажешь.

— ОК, Мад, записывай, если хочешь. Вот его номер.

В этот момент диктор объявила о посадке на авиарейс…

Гейл ушла. Самолёт улетел, а Мад долго ещё стояла, глядя сквозь прозрачное стекло зала вдаль, на размытый след в воздухе от турбин двигателя лайнера. Она бы с удовольствием сейчас поменялась с Гейл местами, и в самолёте, и в жизни, многое бы решила легко и просто. И Стив был бы её, и вся жизнь с ним, весь мир, но… не судьба. Её рейс будет чуть позже. Но он будет, обязательно будет, не может не быть.