Ужин прошёл в тёплой, домашней обстановке. Никак иначе. Жена Цветкова, миловидная молодая женщина, Юлия, ни минуты не позволила за столом сыщикам отвлечься на свои «ментовские» дела, да это было и невозможно. Гостеприимство хозяйки, вкусная еда, трёхлетний сын Василия Цветкова Вовка, не слезающий с колен отца, точная копия папы, серый пушистый важный кот на спинке дивана, и радостно под столом повизгивающий от присутствия хозяина, и такого большого количества гостей пёс породы такса, по имени Валерка, располагали к умиротворению, душевному теплу и лёгкой зависти холостых Мухина и Порогова. К делам перешли уже на балконе, куда хозяин пригласил друзей «подышать». Порогов вызвался было помочь хозяйке на кухне, но она его остановила: «Лёшечка, идите уж, разговаривайте. Я сама. У меня помощник есть» Указала на Вовку, который уже помогал маме, насупившись, старательно носил по одной чашке на кухню. И Цветков с Мухиным уже махали Порогову руками: иди сюда, не мешай там.
Вид с балкона открывался приятный. Высоко. Свежий воздух. Цветков раздвинул секции остекления. Сыщики навалились на перила. Двенадцатый этаж. Выше ещё одиннадцать. Рядом «воткнуты» ещё четыре такие же многоэтажки — с боков и напротив. Внизу, в середине двора, две детские площадки. Малышковая с песочницами и качелями, другая для тинейджеров, универсальная — летом баскетбольно-футбольная, зимой хоккейная или просто ледовая. Обе площадки сейчас заполнены разновозрастной детворой, бабушками и немногочисленными родителями. Маленькими-маленькими, из-за расстояния, малюсенькими-премалюсенькими. Зелени «в колодце» мало, зато множество припаркованных легковых автомобилей… Где-то слева, вдали, сплошным автомобильным гулом, шумела «река» московской кольцевой.
— Охранника на «кнопке», у пострадавшего депутата, проверили. — Начал капитан Мухин. — Как ни странно, он не при делах. Есть документ. Научное заключение. На фирменном бланке, с подписями и печатями. Приобщён. У меня копия. Так вот, представляете, получается, интересный факт…
— Сергеич, — прервал Цветков, — только без этих, научных терминов сейчас, своими словами.
И Порогов неожиданно на его сторону встал.
— Ага, товарищ капитан, для простых смертных. После такого ужина, сам понимаешь, науке уже места нет.
— Да, науку нам только с утра. Только на свежую голову. Давай, Толя, своими словами.
— Умм… ладно, неучи… Только для вас! Докладываю своими словами. Просмотрев материал, независимые эксперты-психологи в один голос утверждают, что у них есть такой, оказывается, феномен на практике, научно обоснованный, что в ночное время, с 2 до 3-х часов после полуночи…
— О! У моряков, это время, я читал, собачьей вахтой называется… кажется. — Прерывая, дополнил Порогов.
На него осуждающе посмотрели. Он, с той же полуулыбкой, смешался.
— А что я? Я к слову. Молчу.
— Вот и молчи. Видишь, я же молчу, слушаю, — Выговорил Цветков. — И ты старших слушай. Тебе же утром только, наш начальник, товарищ майор, замечание сделал, мы помним, а ты забыл.
— Я вспомнил. Виноват. Молчу.
Мухин продолжил.
— Так вот… после полуночи, как в случае с нашим охранником-оператором, контрольно-запретительные функции мозга пациента, любого человека, ослабевают, можно сказать размываются. Человек вроде он есть, и нет его, пребывает в сонном, полуобморочном состоянии, слабо или вообще не контролируемом сознанием. Это при условии, что он выполняет одну важную для себя задачу. Положим, две. Не спать и ещё что-то. Как в случае с нашим охранником-оператором. И в этот момент, любой, заметьте, любой эффект испуга, вспышки или стресса, только без звука, в тишине, как они утверждают, может привести к неконтролируемому психофизическому состоянию пациента, возможно и летальному.
— То есть?
— А точнее?
— Ну, в общем… Короче, если своими словами, пациент легко может в неконтролируемом психофизическом состоянии перепутать запретительно-разрешительные функции местами, как, например, в случае с нашим охранником-оператором. Нажал на кнопку, но ничего не помнит. А потом, если выжил, сознание возвращается. Наш выжил.
— И это что, алиби? — Спросил Цветков.
— Получается, что так!
— Интересно. Не даром мозг, говорят, не изученная планета. — Заметил Порогов.
— И психика тоже.
— Ладно… А собаки?
— С ними проще. Кровь почти в норме, в лёгких остаточные вещества обычного усыпляющего аэрозоля. Сильнодействующего. Из баллончика. Против собак. «Убойной» концентрации. Есть заключение.
— Ты смотри, всё предусмотрели преступники. — Заметил Порогов.
— Ну так… Нанотехнологии. Ноу-хао.
— И ни одного выстрела. Парадокс!
— Охранникам головы свернули и Вася не чешись. — хмыкнул Порогов.
— Лёша!.. — Одёрнул Цветков.
— Я и говорю, а кто у нас так может? Только ОМОН или кто из той гвардии.
— Не только. — Возразил Мухин. — Главное, следов нет. Только трупы и разбитые вазы…
— И пустые рамы от картин. — Добавил Цветков.
— Извините, напомню старшим товарищам известную аксиому — Прерывая, наставительно, как на экзамене, заметил Порогов. — Без следов ни одно преступление быть не может. Это доказуемо.
Сыщики на Алексея с удивлением и скепсисом уставились.
Хмыкнув, Мухин повернулся к майору Цветкову.
— Ты смотри, как у нас яйца куриц начинают учить…
Порогов смешался.
— Никого я не учу. Просто я по криминалистике зачёт на отлично в «Школе», помню, сдавал. Недавно. Сдал.
— Ну всё, значит, я спокоен за нашу группу. — Преувеличенно обрадованно воскликнул майор Цветков. — Один учёный уже в группе есть.
У Алексея обиженно вытянулось лицо, майор поторопился успокоить.
— Ладно, не обижайся, Лёха, проехали.
Капитан Мухин направил лёгкий тон разговора в нужное русло.
— Лёша, а у тебя, в твоём почтовом ящике, ты ездил? Есть что-нибудь?
Коллеги смотрели с интересом.
— У меня… В общем… — Порогов неожиданно покраснел, смешался и умолк. Не мог человек, вот так прямо, выдать товарищам тайну, что Яна, так звали внучку Антонины Матвеевны, произвела на него более сильное впечатление, чем светящиеся миллиграммы вещества, полученные секретной лабораторией. Выдающиеся результаты, и сама тема научных изысканий оказались на четвёртом месте. На первом — Яна, на втором тоже Яна, на третьем — обед, на четвёртом опять Яна и только на пятом или шестом научное достижение. Товарищи следователи ничего этого не знали, смотрели на Порогова, ждали отчёт. Алексей, аллея лицом, сбиваясь, вспыхивая серо-голубыми глазами, шмыгая носом, коротко всё же доложил. — У них, там, считают, получение вещества реальным, но на коленке никогда. Там всё секретно, потому что Госзаказ. Они получили самый настоящий Грант. Все профессора-академики, но никто не мог украсть или продать…
— Стоп, Лёша, — мотая головой, прервал Мухин. — Подожди. Какую-то абракадабру несёшь. Соберись!
— Я так понимаю, его каким-то ядом там напоили или переел. — Поддел Цветков.
И почти угадал. Порогов стрельнул в его сторону сердитым взглядом.
— Да, она хорошая. И обед тоже… — обидчиво заявил он.
— Так, — запнувшись, озадаченно протянул Мухин. — Лёша, кто хорошая, какой обед? Ничего не понимаю.
— Командир, а я понял. — Перебил Цветков. — Он там какое-то вещество внеземное увидел, понюхал и влюбился. И мозг его, сейчас, выдаёт не ту информацию. Вывод. Товарища нужно выручать. Поехать придётся мне.
— Нет, я поеду, я! — С необычайным жаром оспорил Порогов. Глаза горели, щёки аллели, борода щетинилась, волос на голове дыбился. — Я начал, я и…
— Стоп, Лёшка, ты там влюбился, что ли? Ну, даёт! В кого? — наконец догадываясь, воскликнул капитан Мухин.
— Он же сказал, в профессора-академика. — Едва сдерживая смех, с серьёзным лицом, не унимался Цветков. Вид молодого сыщика его забавлял.
— Нет, она инженер-химик. Яна. — Обидчиво заявил Порогов. — Она там после института… В общем, мне… я… …
— Всё понятно. Так бы сразу и сказал, что она инженер-химик, мы бы поняли. А она красивая?
— Она? Умм…
Мухин с Цветковым понимающе переглянулись.
— Ну, молодец, орёл. Поздравляем.
— То-то я смотрю, товарищ старший лейтенант у нас какой-то не такой сегодня… Не пойму. А оно, оказывается… — Мухин обрадовано тормошил Порогова. — Влюбился?
— Ага!
— Молодец! Не зря, как говорится, съездил… Познакомишь?
Порогов, уже не стесняясь, широко улыбался, на вопрос Цветкова сначала как-то неопределённо пожал плечами, потом энергично закивал головой.
— Вас первых познакомлю. Обязательно! Понимаете, она… такая… такая необыкновенная, такая…
— Понятно, Леша, — прерывает Мухин, — в силу открывшихся новых обстоятельств, твой отчёт…
— В силу невменяемости пациента… — поправил Цветков.
— Да, твой отчёт утром. — Хлопая счастливого Порогова по плечу, подвёл черту Мухин. — Идём дальше. — Став серьёзным, продолжил. — Не ясно пока главное: сколько было преступников, куда они увезли картины, на чём, где их прячут и зачем всё это, если продать их невозможно.
— Ещё и вазы. — Подсказал Порогов. — Три штуки.
— Да, и три китайских вазы в придачу. Не считая одной, оставшейся, но разбитой. — Дополнил Мухин. — Непонятно.
— И это ещё не всё. — Вклинился Порогов. — Я побывал в Боткинской, у Варенцова. Два раза. Первый раз он в шоке был, второй раз удачно. Я его допросил. Он попал в чью-то разборку, говорит. Ничего не видел, ничего не знает. Ехал к себе на дачу, налетели какие-то бандиты, всю машину вместе с охранниками расстреляли — есть свидетели! — она кувырком улетела с дороги, врезалась в дерево, не взорвалась, а он жив остался. Ни одной царапины.
— Повезло.
— Одна странность. Охранниками у него почему-то были бойцы товарища депутата Баринова. Противоположной группировки.
— Вот как?! — присвистнул Цветков.
— Да! Старшим был, как я понимаю, управляющий.
— Токарев?
— Да, его тело сразу опознали. Он впереди сидел. У него только одного документы с собой были. А вот трупы трёх бойцов — страшно смотреть! — по пальчикам и фототеке опознали. Все из Ореховской группировки, Бариновская крыша.
— Нормально! — с восхищением протянул Цветков. — А что Баринов?
— А он молчит. Телефон недоступен. На работе его нет, дома тоже…
— Вот как! Загулял, на радостях?
— Нет, я думаю. Тут что-то другое.
— А киллеры, машина? — Подал голос Порогов.
— Киллеры на попутках или на маршрутках уехали, машина сгорела. Стволы есть, но номера спилены. В общем, всё — до кучи, объединено в одно производство.
— Ничего, найдём. — Заверил Цветков. — Вот Лёшку женим и найдём.
— Василь Васильич! — Подскакивая, обидчиво взревел Порогов…
— Шучу, — прячась за Мухина, детским голосом пропищал Цветков. — Спасай, командир… Ой, ой…
На громкий смех и возню на балконе появилась Юлия, за ней Вовка.
— Эй, эй, Цветков, Мухин, отпустите немедленно Лёшу, — шутливо замахиваясь на них полотенцем, воскликнула она. — Что вы в самом деле, детский сад.
— Ага, детский сад. Такой сердитый, как лев. Вдвоём не удержишь… Ещё и Вовка. Вовка, сынок, это не я нападаю, это на меня…