Баринова, плотно завёрнутого в одеяло, с мешком на голове, скотчем на губах, в багажнике, вывезли далеко в лес. Армейский опыт майора Басова позволил не только всё рассчитать, но и блестяще выполнить операцию по похищению депутата, запутывание следов, и прочее. Отвлекая, одна машина ушла в сторону трёх вокзалов, другая на юг, по кольцевой, в сторону аэропорта Домодедово. Третья, главная машина, обычная легковая машина «хёндае», с коробкой «такси» на крыше, с пассажирами, ушла на север, без остановок прошла все гибедедешные посты, свернула на ленинградку… На высокой скорости, через сто пятьдесят — сто семьдесят километров, такси свернуло на узкую просёлочную грунтовую дорогу, затем ещё через двадцать два километра, минуя дачные поселения, машина углубилась в лесную чащу и остановилась. Пассажиры вышли из машины, прислушались. По отмашке старшего, майора Басова, трое молодых людей в камуфляжах, с трудом вытащили из багажника свёрнутый тяжёлый мешок, поставили на попа. Достали и тяжёлую сумку. Быстро вынули из неё оружие, короткоствольные автоматы Калашникова с глушителями. Машина, пятясь, поехала в обратную сторону. Её проводили взглядами. Развернувшись, машина скрылась за деревьями. Придерживая мешок, трое молодых людей достали из него едва держащегося на ногах депутата. Не снимая с головы плотную ткань мешка, тычками в бока, заставили идти своими ногами. Повизгивая от боли, больше пока от страха, Баринов, вжимая голову в плечи, повиновался. Ведущим шёл боец, хорошо видимо знавший лес и боевое охранение. Он и показал остальным, где нужно перешагнуть невидимую внешне тонкую сигнальную леску, перетащили и Баринова. Ведущий три раза ухнув филином, подал кому-то знак. Прислушался. Все подождали. Вскоре раздался не очень далёкий ответный стук дятла: тук-тук-тук-тук. Через паузу ещё так же. Майор Басов, он был вторым, понимающе кивнул головой. Процессия двинулась дальше. Шли гуськом, один за другим. Пленник — спотыкаясь — третьим, за ним ещё двое. Километров восемь шли. Устали. Обливались потом. Все, кроме Баринова, старались идти след в след. Пробрались наконец в глухое место своего охотхозяйства, но с дальней, боковой стороны от второй своей базы, секретной. Здесь, в одном из таких обустроенных мест для тренировки снайперов, в землянке, они остановились, выдохнули.
Жарко. Душно. Все вспотели. Задерживая дыхание, некоторое время вслушивались в тишину… Вокруг было тихо, как может быть тихо в глухом лесу. Только стрёкот, яркое чириканье, да шум ветвей вверху… Где-то там, высоко над деревьями, в поднебесье, светило полуденное жаркое солнце.
Глухомань.
Ищи-свищи, не найдёшь. Ни с земли, ни с вертолёта. По землянке пройдёшь, и не подумаешь.
Внутри землянка не очень большая, скорее маленькая, но обустроенная. С нарами, маленьким столом, керосиновой лампой над ним, железной малюсенькой буржуйкой, железным ящиком для продуктов и боеприпасов, двумя пластиковыми банками с водой, сейчас полупустыми, остальные «удобства» были видимо далеко в стороне, в лесу. Пленника, с трудом втащили в узкий дверной проём землянки, практически в темноте, словно мешок, бросили на топчан. Пленник глухо взвизгнул. Не обращая внимание на вскрикивания, Басов зажёг фитиль керосиновой лампы, водрузил стекло, наладил огонёк, сел на ящик. Двое бойцов, с оружием, присели на корточках у выхода из землянки. Третий замаскировался где-то с внешней её стороны. Когда глаза привыкли к свету керосиновой лампы, с головы пленника сняли мешок. Баринов взвыл. Но одними глазами, отчаянно ими вращал. Рот его был перекрыт кляпом и скотчем. Он дёргал головой, телом, мычал… На него не обращали внимания, как и нет его… уже. Где-то через час, когда он затих, его развязали, оторвали скотч, выдернули кляп… Баринов молчал, испуганно вращал глазами…
— Ну вот, молодец. Успокоился, да, понял? — ласковым голосом, спросил Басов пленника. — А пикнешь, сразу тебе кранты, козлина! Чик, по горлу и каюк. — Проговорил Басов, демонстрируя перед глазами пленника острое лезвие ножа, которым там, на базе, ловко разделывал мясо на шашлык, когда доводилось. А вообще, он его привёз из Чечни, не так давно, когда с морпехами был в командировке, как трофей. Не один раз бывал там в командировках. По службе, по линии контрразведки. Разведданные собирал-проверял, карты сверял, корректировал… На броне, доводилось, ездил, пленных допрашивал, и не только боевиков, но и «своих», случалось. Хорошо ещё помнил тот «козлячий» запах пленных чеченских боевиков. От них всегда густо пахло потом, кожей, бараньим мехом, дымом костра, злобой, табаком, травкой, грязными носками и вонючим запахом водочного перегара. Сейчас, от этого пленного пахло почти так же. Затхлый запах землянки усугублял.
— Орать будешь, дорогой? — С угрозой в голосе, ласково спросил Басов.
— Нет! Нет! — в испуге отодвигаясь, осипшим голосом заверил Баринов. — Вы не станете…
— Станем, дорогой, ещё как станем. — Заверил Басов, прикуривая сигарету.
— Я депут…
— Да знаем мы, кто ты, знаем. — Выдохнув дымом, спокойно перебил он. — Потому и разделаем тебя, как Бог черепаху.
Баринов сквозь зубы взвыл, понимая, ему конец. За что? За что? — бился в голове вопрос, но он его не озвучивал. Боялся получить точный ответ. Тогда ему не вывернуться. Понимал, таких ответов могло быть много, но всё же… «Успокаивая» повизгивающего и всхлипывающего депутата, Басов отвесил ему увесистую пощёчину.
— Не вой, скотина… Разжалобишь.
Бойцы, сидевшие на корточках, громко рассмеялись.
— Ко-го? — втянув голову в плечи, всхлипывая, с надеждой, переспросил Баринов. — Раз-жа-ло…
— Меня, конечно. — С лёгким смешком, перебил Басов.
Он забавлялся с пленным, играл.
— А вы кто?
— Для тебя дед Пихто! Твой кошмар, значит. Понял? — Последнюю фразу Басов, угрожающе приподнимаясь, взревел густым басом, копируя тот прошлый свой тон, каким разговаривал с пленными там, в Чечне и с ним, порой, начальство на его предыдущей работе в Конторе. Брали на испуг. Такое действовало.
Подействовало и сейчас. Баринов, закатывая глаза и судорожно дёргая головой, повалился набок.
Бойцы вновь рассмеялись.
— Симулирует. — Со знанием дела, заметил один из них, гигант, с лицом ребёнка, большой головой, но маленькими ушами, он у выхода на корточках сидел, с автоматом на коленях. — Классно играет, да ты? Ну, артист. Клоун.
— Не, в натуре, я вижу, блин. — Заключил другой, внешне почти такой же. — Не откинулся бы раньше времени.
— Эй, ты… — Басов ткнул Баринова в бок рукояткой ножа. Баринов зашевелился.
— Ты гля, ожил! — Восхищённо оскалился гигант с детским лицом.
— Ну, я ж говорю, в натуре…
И все трое вновь весело рассмеялись.