Жизнь в стране шла своим чередом. «Фирмами», подобными той, что принадлежала Владимиру Петровичу, а таких в стране расплодилось преогромное количество, словно клопов в старом диване, регулярно снималась наличка со всех работающих, торгующих, легальных, нелегальных ОАО, ЗАО, ИП, ГУПов, ФГУПов, и прочих предприятий, включая ЮР, и ФИЗ лиц. Одни менты и разные их добровольные и недобровольные помощники с ног сбивались, вели точечную праведную войну с преступностью. Недоедали, ночами не спали, выслеживали, рисковали, накрывали, арестовывали преступные группировки… Другие их «коллеги» — тайно, беспардонно крышевали теневой бизнес, кормились от него. Разными, им известными возможностями, разваливали дела арестованных, отмазывали, выпускали. На этом наживались и адвокаты. Адвокаты не просто наживались, распухали, торгуясь и выторговывая. Показатели преступлений раскачивались как на качелях. Сыпь преступных теневиков покрывала тело страны, хуже заразной болезни. Повальная коррупция — снизу доверху — усиливала позиции преступного большинства. Бабки круглосуточно отмывались. Легализовывались «серые» деньжата, выигранные в подпольных казино. Иные «нувориши», как в западных фильмах, в основном владельцы торговых палаток, вторые-третьи лица разных финансовых учреждений и фондов, бизнесмены первой и второй руки, чиновники, управленцы, депутаты разных уровней, имели возможность поиграть в крутого чела, привезти с собой в подпольное казино секретарш, любовниц, проституток. Многозначительно переглядываясь с ними и с крупье, проиграть пару-тройку тысяч баксов, проглотить несколько фужеров дармового (вроде бы!) коньяка, выкурить сигару, и, выиграв сотню зелени, с «победой» укатить в «номера»… до завтра. Одну треть выручки стабильно давали лохи. Те, толпа придурков, как их за глаза называли организаторы игр, в надежде на джек-пот, подсев на автоматах, как на наркоте, безуспешно, но с уверенность в успехе, раз за разом, потные, с безумными глазами, нажимали на кнопки, дёргали ручки «бандитов», регулярно проигрывали, но… Раз за разом возвращались, и снова проигрывали. Кто не мог оплатить проигрыш, отдавали свои машины, жён, дачи, квартиры, коттеджи вместе с обслугой. Это всё обеспечивали «вежливые» вышибалы Владимира Петровича, Шамана, Шурупа, и других, такого рода «хозяев».
Серьёзные деньги давали девелоперские проекты. Строительный бум приносил большие проценты. Узнав о доходном бизнесе, в него вкладывались все кому не лень. Вернее, кто имел финансовые возможности. Вкладывались структуры от бандитских, до криминально-чиновничьих, не считая тех, кто хотел иметь новое жильё и тех, которые просто вкладывали деньги на стадии нулевого проекта, покупали две-три, когда и одну будущую квартиру, с уверенностью продать её по завышенной цене на стадии завершении или близкой к этому. Просто бизнес, ничего личного. Но, как часто случалось, собрав деньги, руководители строительных компании благополучно исчезали с ними за границей. Мгновенно и за одну ночь. Узнав и осмыслив, вкладчики бесновались, сходили с ума, другие — особо нервные — демонстративно заканчивали жизнь самоубийством, третьи безуспешно бились в закрытые двери брошенных «контор», с рыданиями рвали на себе волосы на голове, разрывали рубахи на груди, демонстрировали перед телекамерами и корреспондентами, включая и зарубежных, себя и ревмя ревущих малолетних детей, оставленных (кровососами-кровопийцами!) без крова и денег… Местные и Центральные власти когда отмалчивались, лениво переадресовывая «гнев» обманутых дольщиков — сами виноваты! мы тут при чём?! — к руководству исчезнувших с деньгами руководителей строительных компаний, когда и к органам милиции. В конечном итоге, и то и другое, для обманутых, не имело реального значения… Правда в последнее время, под давлением общественности, кое-что власти всё же стали брать на себя, обещая разобраться, найти подходящего инвестора, либо подрядчика, возобновить-достроить-перестроить (что-то подобное этому), если дольщики перестанут нервировать чиновников и общественность, создадут спокойную (вменяемую) инициативную группу обманутых, и, главное, сбросятся на нового подрядчика и погасят разницу в подросших ценах на строительные материалы и прочие административно-технические нужды…
Только в одном этом, брошенном руководителями строительных компаний, бизнесе, не считая некоторых других, у Владимира Петровича, например, «зависли» серьёзные деньги. Их нужно было непременно возвращать. Воз-вра-щать! Что, конечно же, по понятиям. Инвесторы, вложившие не хилые бабки через административные возможности «фирмы» Владимира Петровича, «мягко» намекали на безусловный возврат. Так же считал и Владимир Петрович. Ему в этом было не так уж и тяжело. Сбежавших искать и не требовалось. Все деньги — так умно когда-то предложил «министр» фирмы Владимира Петровича Михаил Старыгин — пошли через посредников. Только через них. А ими являлись, не больше не меньше, чиновники мэрии, депутаты Госдумы, высшее руководство силовых ведомств, советники депутатов, прокурорские и просто «значимые» в Москве люди.
Они были на виду. Жили здесь же, пусть и в разных местах. От Центра, до Рублёвки и Барвихи. Ездили по тем же дорогам, посещали одни и те же рестораны, фитнес, спа— и прочие спортивные центры, пользовали тех же врачей. И все были наперечёт. Находились в одной компьютерной базе «фирмы» Владимира Петровича. Вместе с должностями, адресами проживания и местом работы, номерами сотовых и домашних телефонов, суммами взятых денег, личными привычками, пороками, слабостями, и прочими негативами… За что легко можно было любого взять за задницу (как игриво замечал Владимир Петрович). Даже если они «слиняют» за рубеж.
— Владимир Петрович, нужно принять превентивные меры к дебиторам, — заметил Старыгин на очередном «совещании» у босса. — Чтоб не сбежали. Вот полный список.
— С полной базой. — Дополнил Леонид Чурилов (он в фирме отвечал за составление личных досье на должников, партнёров, и прочих «нужных», «важных» и особо-важных клиентов).
— Угу-угу, — разглядывая документ, Владимир Петрович почесал затылок. — Тут не мало. Триста восемьдесят…
— Триста восемьдесят девять человек. — Уточнил Чурилов. — Сто шестьдесят один человек здесь, в Центре, девяносто два человека в Подмосковье, тридцать три в Ханты-Мансийске, шестьдесят один в Ставропольском крае, двенадцать на Восток до Урала. Девять в Хабаровске, двадцать один во Владивостоке. Страна большая. В списке все.
— Не плохо, — вздохнул Владимир Петрович. — Сколько бы не было, а придётся. Значит, сделаем так. Первое. Я поручу нашему головному ЧОПу и филиалам взять всех под контроль. Причём, не скрываясь, гласно, в открытую. С ментами я договорюсь. Пусть скажут, что это организовано в целях обеспечения их личной безопасности от, например, всяческого рода террористов, мол, есть решение обеспечить VIP-персон города надёжной охраной. Им это будет льстить. Второе. Структурируем должников. Которые взяли больше трёх «лимонов» зелени, в первые ряды, потом, которые от миллиона, и третьи — до миллиона. Всех поставить на счётчик, не взирая на фамилии и должности. У меня же, сами понимаете, не благотворительная фирма! За бабки нужно отвечать. Так нет, коллеги? — Спросил он.
«Министры» не возражали. Они тоже так считали.
— Вам троим и поручаю разработать программу. Подключите и наших силовиков: можно и Жору-Хруста, но только на конечном этапе, в качестве конкретного исполнителя. Дров наломает раньше времени. У него мышление не то, — Вор в законе небрежно покрутил пальцами в воздухе. — Совково-зоновское. А у вас… современное, прогрессивное. Мне нравится. Короче, программу мне на стол к утру. К восьми. Мы теперь, как и все московские чиновники работаем с восьми утра, — Владимир Петрович рассмеялся своей шутке. — Хотя… нам это и не важно. — Став серьёзным, заключил. — Жду вас на Рублёвке. И помните, времени у нас нет. Нет времени. Всё понятно?
— Предельно, босс. — Ответили «министры».
— Чурилов формально старший. — Распорядился Владимир Петрович. — И ещё! В формах и средствах прошу себя не ограничивать.
— Понятно. — За всех ответил Леонид.
Первыми необходимость возврата денег остро почувствовали несколько заместителей московской мэрии, трое чиновник из префектуры, четверо из различных управы, двенадцать бизнесменов. У них в неизвестном направлении неожиданно исчезли дети. Да! Свои! Ужас! Прямо со школы. Одни на перемене, другие по дороге домой. Причём, у шестерых в Париже, один ребёнок в Германии, четыре девочки младшего школьного возраста в Англии, остальные в Москве.
В этом и была «фишка» разработчиков. Киднепинг за рубежом отводил от «фирмы» подозрение. Всё и получилось. И трёх недель не прошло. Первая партия денег напуганных дебиторов вернулась, естественно с процентами, естественно на указанные счета, естественно в оффшорные зоны. Успех! Ни для «фирмы», ни для разработчиков проекта не имело значения, что и как пережили дети и родители похищенных, важен был результат, а он был положительным. Владимир Петрович и разработчики были довольны. Деньги на указанные счета вернулись, прошли серию положенных в таких случаях банковских операций. Из одной страны в другую, с одного счёта на несколько других. Потом снова и… растворились… загадкой, ребусом для Интерпола и российской милиции. На самом деле осели на отстое.
Во второй фазе возврата денег, в России, произошёл мелкий прокол. Боевикам Жоры-Хруста пришлось вступить в открытое боестолкновение с группой ОМОНа, в Подмосковье, в которой боевики показали приличную выучку и яростное сопротивление. Руководитель спецоперации со стороны ФСБ и МВД по освобождению похищенного ребёнка был озадачен, вызвал в подкрепление внутренние войска, но «противник» удачно скрылся с поля боя, не оставив ни раненых, ни убитых. Как в Чечне. ОМОН понёс потери в количестве шести человек — попали в засаду, — операция по захвату и освобождению была сорвана. Ребёнок получил случайное ранение не совместимое с жизнью, как констатировали медики.
И в этом случае тень подозрения не упала на «фирму». Хотя она, казалось бы, вот она, на виду. Объедини проблемные вопросы, проведи прямую, она точно укажет на заказчика. Нет, проблема поиска и освобождения детей были прямолинейно направлены на иностранных боевиков. Шли по «указке» псевдочеченских террористов.
В «фирме» Владимира Петровича тоже случились потери. Шесть двухсотых и один раненый. Жора-Хруст был ранен, но не смертельно. Привезённый доктор — свой! — вколол раненому дозу морфия, достал пулю, обработал рану, перевязал, получил за работу деньги, оставил список медикаментов, пообещал навестить раненого на следующий день, потом по состоянию здоровья. Боевиков, убитых в перестрелке, сожгли. Ночью перевезли в старую котельную, в одном из местных Подмосковных посёлков, как и прежде случалось, напоили кочегаров, когда те отключились, трупы запихали в топку. Процедура с кремацией обошлась «фирме» двумя литрами водки, не считая затрат на доставку. И закуска, кстати, кочегарам не потребовалась, она у них была своя. В этом случае, «фирма» потеряла двадцать пять тысяч зелени — оплата доктору и прочие накладные, — а родители — ведь их предупреждали! — потеряли ребёнка. Жаль. Денег, главное, жаль.
«Фирма» сделала выводы, потерю компенсировала на другом задолжавшем.
Ничего личного, только деньги!
Владивостокский смотрящий, Веня-рыбак, тоже вор в законе, передал своему корешу, Владимиру Петровичу секретную информацию, что по данным его агентов из местного ГУВД и РОВД (фамилии не раскрываются) фигуранты находящиеся под указанным контролем, двое, (фамилии прилагаются), пытались уйти за границу. На теплоходе. Якобы в туристическую поездку в Южную Корею. Стараниями людей смотрящего не прошли таможню, были возвращены. У другого фигуранта прямо перед прохождением таможенного контроля, неожиданно пропали все выездные документы, билеты на теплоход на него и на членов его семьи, кредитные карточки. А у третьего, он с секретаршей собирался пересечь границу тем же теплоходом, таможенники обнаружили в кармане дозу герыча. Оппа! Чиновник сейчас в местном СИЗО, бьётся, рыдает, но даёт уже нужные ментам показания. Остальные из списка, присланного от Владимира Петровича, находятся под постоянным контролем ОПГ. За всеми установлено круглосуточное визуальное наблюдение. Телефоны на прослушке.
— Молодец, Веня, — откладывая депешу, заметил Владимир Петрович. — Хорошо работает. Город держит. Я в нём не ошибся. Мы с ним знакомы прямо с малолетки… — Босс повернулся к «министру» финансов. — Евгений Петрович, перебрось-ка по нашим каналам Вене штук сто пятьдесят тысчонок зелени, нет, сотку тысчонок. На карманные расходы. Заслужил. Да и расходы понёс, как-никак. Сегодня отправь.
«Министр» Евгений Петров кивнул головой, вышел из кабинета. Проводив его задумчивым взглядом, Владимир Петрович набрал на сотовом телефоне чей-то номер, подождал.
— Алло, Веня, извини, не разбудил? — Спросил он. — Москва на проводе. Я, да! Разбудил? Извини, дорогой. Я поблагодарить хотел… Как за что, за дело. Да ладно, я понимаю, что ты не проснулся ещё. Потом поймёшь. Короче, я тебе лично переброшу соточку тысчонок зелени… Не возражаешь? Не стоит благодарности, тебе спасибо. Перебросить туда же? Сменил? И правильно. Тогда с утречка и сообщи цифирки, и где это… Ну всё, жене привет… О, и её сменил? Ну ты и орёл. Молодец. А дети, внучка? Всё пучком? Ну и добро, по-мужски. А новая красивая? Модель?! Ух, ты, завидую. Хороша? Во всех отношениях? Вдвойне поздравляю. Не перевелись, значит, мудрые мужики в нашей среде… Во Владике? Да-да, и во Владике… Нет, я всё так же… Мне нельзя, Веня, я наши законы чту. За что и уважают, хотя… Ну ладно, извини, бродяга, спокойной ночи, приятных ощущений. Будь.
Владимир Петрович не стал всё рассказывать своим помощникам. О том, например, как когда-то с экс-губернатором Павлюченко начинал в том краю «бизнес». Так, ничего особенного — крышевание рыбного порта. Внёс свою лепту. Не свою, конечно, общаковскую, и «поехало». Не плохо пошло. Денежки рекой потекли. Не без стрельбы, естественно. Многих пришлось успокоить. Мест глухих под Владиком много, да и океан… следов не оставляет. Такие сражения, помнится, разворачивались, кино позавидует. Но быстро: напор, вооружение, натиск и… концы в воду. Когда и каким-нибудь глухим затоном ограничивались. Ничего особенного, законы «бизнеса» по-чёрному. Потом Павлюченко братва сменила на следующего губернатора, это всё при президенте Ельцине. Не удержался Павлюченко, слишком много «войн» было и компромата в открытую и под ковром. ФСБешники и прочие «граждане» стуканули в Кремль. Плюс к этому шумная чехарда с мэрами города. Улаживая конфликты, братва денег в Павлюченко вбухала чёртову дюжину… Бесполезно. Деньги ушли, а Павлюченко указом того же Ельцина был всё же переведён в Москву на «отстойную» должность. В одно министерство. Вторым руководителем. Пусть бы и так. С паршивой овцы, как говориться, а тут не клок, тут должность, квоты… Золотое дно. Павлюченко нехотя сдал край новому исполняющему обязанности губернатора… Вой тогда в прессе поднялся неимоверный: край сдан руководителю реальной приморской ОПГ. Что? Кто? Кого? Не может быть! Приехали! Вот вам и перестройка! Вот вам и демократия! Дождались! Бандит уже у власти. А что делать? А больше тогда и некого было назначать. Только такой и мог удержать город и край в руках… Да и кто бы мог там навести пусть и зоновский, но порядок? В то время вообще в умах и поступках общественности полный беспредел был. И в местной Думе. За власть в городе и места в Думе сражались как бойцовские псы на ринге. Без правил. В Кремле это видели, знали… Хорошо помнили армейский закон, самого «хулиганистого» новобранца необходимо назначить командиром отделения, тогда и «проблема» у комроты с дисциплиной исчезнет. Так и во Владике… Тем не менее в Кремле долго не решались утвердить бандита в должности губернатора, всё решили деньги (Им можно управлять! Вменяемый, хоть и бандит! Знает про компромат на себя), и административный ресурс сработал. Огромные деньги. В Кремль. Из Владика. Президент подписал назначение. С перевесом в шесть голосов местная Дума утвердила назначение нового губернатора. Продавили. Снова деньги всё решили. Началась другая эра. Эра передела бизнес-кусков, эра новых лидеров.
Доля Владимира Петровича тогда уменьшилась, но потом снова выросла. Потому что без «своих» людей в Москве не одно «дело» срастить не могло и не может. И управляющие, и ограничивающие, и административные, и финансовые «рычаги» в Центре. К смотрителю Центрального общака страны и пошли гонцы, к Владимиру Петровичу. У всех ходоков дела быстро пошли в гору. Решать рыбные, например, проблемы удавалось не плохо, откат приходил мешками, да и презенты случались приличные. Квоты распределялись, перераспределялись быстро и в нужную сторону. Люди «фирмы» легко входили в нужные кабинеты, встраивались во власть, входил в различные советы, сообщества, фонды, комитеты. Всё решали связи и деньги. Деньги и связи решали всё. Любые проекты проходили сразу. Процент отката был известен (плюс, минус). Связи укреплялись. Дела делались.
В Комсомольске-на Амуре, совместно с силами и возможностями местного общака, люди Владимира Петровича приватизировали всё, что можно (потом разберёмся). Даже удалось часть третьестепенных оборонных заводов перекупить. Конечно, не просто так. Сопротивляющихся и протестующих «успокоили». Кого купили, кого и на погост отправили. На погост «уехало» много людей. Стволов у членов общака было с избытком, патронов итого больше. Такова жизнь. Ничего личного, только дело. Правда не удалось приватизировать авиастроительный завод и завода по производству субмарин. Пока не удалось. А жаль. ВПК местные коммунисты обороняли как когда-то загранотряды Москву. Но другие заводы гражданского назначения коммунисты сдали «без боя». Да они и старые были. Если только сносить их, под какую будущую застройку. Решение с этим отложили на потом, после. Дальше видно будет. Избранная местная власть этому практически и не сопротивлялась. В том городе ничего уже не работало, всё зависло, находилось под контролем общака и молчаливо сочувствующих ГУВД, РОВД, прокуратуры… Деньги в город ушли не малые, но с отдачей. Чиновники сначала деньги брали не очень большие, потом вошли во вкус… Сохраняя при этом видимость своей важности и значимости.
Демократов там уже и не было. Повывели их… Из всех управляющих и властных структур выдавили, вычистили, убрали, и вообще… Как имя нарицательное. Одно слово — дерьмократы.
В Хабаровске пришлось сдружиться с коммунистами. Там рулил губернатор с партбилетом в кармане. Правда, когда нужно было, он «честно», и в открытую поддерживал линию президента Бориса Ельцина на демократию, новые демократические преобразования. Был гибким. Потому местные чиновники и мафия гибко, когда втихую, когда открыто продавали иностранцам (китайцам, японцам, корейцам, американцам) и лес, и землю, пусть и с отсрочкой строительства на ней, негласно внедряли своих людей из бывшего КГБ в предпринимательскую среду, предоставляя им свои наработанные связи. Из края уходили и драг-, и прочие металлы. Прорабатывались проекты о совместной разработке сахалинской нефти на шельфе, строительстве газоконденсатного перерабатывающего завода… И везде — гласно и негласно — присутствовали люди местных авторитетов. Во всём была их доля. Масштабные преобразования наверху, в нижних слоях жителей города и края, легко соседствовали с «развитием» мелкой приграничной торговли с китайцами, предоставляя последним большие городские территории, разрешали въезд китайских сельхоз— и прочих рабочих на территорию края. В летний период, по реке, шёл в город китайский ширпотреб, фрукты, овощи… В Китай, по железной дороге, круглогодично, шёл бартерный товарообмен: лес, металл, техника и другие стратегически важные для страны материалы. Бизнес процветал. Не крабы, конечно, не рыбный промысел в Приморье, но тоже дело, тоже деньги, большие и очень… откаты…
Как-то так удачно получилось, с удовольствием размышлял Владимир Петрович, что власть в стране создалась именно двухуровневой. В самом верхнем слое — новый президент и премьер… И вся атрибутика власти с ними. Официоз. Выступления, указы, поездки, саммиты… Оба вроде бы говорят о значимых делах, серьёзных перспективах страны, о подъёме экономики, о выходе из кризиса, об увеличении ВВП, если верить заявлениям из Кремля, пресс-релизам и нарезкам центральных TV. Удачно развивался бизнес приближённых к Центральным властям. Даже более чем. Но уже ниже, городами и территориями управляют, мягко говоря, бывшие и просто перевёртыши… Пусть и с многозвёздными погонами на плечах (что в шкафах для праздничных выходов висят), состоящие в единой партии, и… но, в большинстве, в прямой бандитской смычке, с МВД, прокуратурой, судами… Что Владимиру Петровичу было абсолютно в кайф, конечно. За это и боролись, как говорится. И хорошо. Чем больше помоек, тем мухам легче. Надо понимать, на зоне легче. Главное, не попасть бы под «раздачу». А она в последнее время намечалась. Владимир Петрович нутром это чувствовал. Свидетельства тому были. Назначенный президентом новый министр Внутренних дел, с ним и новый глава милиции города, прочищали пространство.
То в одном месте города, то в другом, то один чиновник, то сразу несколько попадали под зачистку. Кто на взятках, кто на прямой коррупции, кто на наркоте… Чиновники «своих» не сдавали, с обвинением, даже многочисленными обвинениями и доказательствами, не соглашались, но шли на «посадку».
Особо киношники старались, впечатляли обывателей. По их бесчисленным киношным сюжетам — очень профессионально устремлённые оперативники и сыщики, умеющие распутать любой сложный клубок хитросплетений преступного мира, обязательно в конце концов выходили на лидера (А лидер-то, Владимир Петрович смеялся, — пешка. Смотрите, смотрите, опять пешка!), где бы лидер не находился, как и чем бы не был вооружен… Чтобы обыватель доверял «органам» и верил в торжество постулата: «Вор должен сидеть в тюрьме! И он будет сидеть в тюрьме». В смысле, очистим страну от преступного элемента! Ха! В реальной жизни всё далеко не так. Потому «решал» и авторитетов в стране стало много. Но и разного уровня начальников…