Радостное ощущение возвращения в свою фирму Волкова Бориса Фатеевича быстро сменилось разочарованием. Достаточно ему было посмотреть финансовый отчёт и бухгалтерский баланс. Экономика ни к чёрту, показатели падают, деньги на непонятные платежи уходя, коммерческий отдел на звонки отвечает уклончиво и неопределённо, юротдел занят в основном рекламационной работой. Виданное ли дело? Производство завязло, почти встало. Волков поспешил на «завод», как он его называл. Встретил президента ПТФ ОАО «Афродита» бессменный начальник производства Валерий Викентьевич.

Бывший сотрудник Минпищепрома СССР встретил шефа с улыбкой, совсем не так, как вице-президента Никитина. Да и разговаривал с ним шеф всегда по-другому, по-дружески, по-товарищески. Друг друга они уважали. Понимали смысл и задачи производства, гордились общей работой. Как-никак с пустого места дело начали, вместе. Да и возраст обязывал. Валерий Викентьевич в отцы большинству сотрудников годился, и шефу тоже. Да и разных наград, в том числе и Правительственных, бывшего СССР, у Валерия Викентьевича было по числу не меньше, чем всех сотрудников фирмы, наверное.

— Валерий Викентьевич, рассказывай, дорогой, как вы тут без меня до такого дошли, — спросил Борис Фатеевич, усаживаясь на стул в маленьком, тесном кабинетике начальника производства. Тот расстроено скривился.

— Да-к что говорить, Борис Фатеевич, сам же видишь. Устали мы туфту гнать. Я устал. А кто меня слушает? Этот что ли? — Валерий Викентьевич презрительно скривился, кивнув головой в сторону. — Он вообще со мной не разговаривает. Приказ пришлёт, причём устно, по телефону, не даст слово даже сказать. Через губу всё… Обрывает разговор, подлец, трубку бросает. Как это, как? Не выполнишь, говорит, уволю без выходного пособия, с волчьим билетом. На биржу пойдёшь. Это я с волчьим билетом, я? Ну, как это, скажи, как? У меня же… а! Слава богу ты вернулся. Я уже грешным делом хотел анонимку на фирму в городскую торговую инспекцию написать. Да, на себя! А что? Надо же когда-то это дело прекращать. Он заграницу слиняет, а нас посадят. Меня в первую очередь. Отравим людей и всё. Вон, китайцы, по телевизору слыхал, рассказывают, в молоко меламин добавляли, чтоб якобы жирность увеличить… ха-ха!.. и всё, попались, предприниматели хреновы, решётка. А нам такое зачем? Нам ни к чему. А толкают. Этот толкал. Никаких ГОСТов, одни ТУ.

— Значит, как когда-то говорили, сметану водой разбавлял, да?

— Да! Именно, разбавлял маргарин. Добавлял ароматизаторы с загустителями, и под высший сорт на отгрузку. А что делать? Если такая генеральная линия руководителя фирмы. Тебя же нету. Ты же, сказали, дела передал, в отпуск с последующим… уехал. Бросил работу, мол, уволился, Боря. Извини, я не хотел тебя расстраивать… Скажи, как там, что с тобой было, кто тебя? Нашли?

Борис Фатеевич устало рукой махнул, ерунда, мол, мелочи… На самом деле никак ещё не мог понять, как ему удалось — повезло! — живым остаться. Почему его вместе с Вероникой там, в гостинице не убили. Вроде, так должно было быть, а вот… Её! Её-то за что? С ним ладно. Он предприниматель, за ним предприятие дающее деньги, он — явная цель, это понятно. Или сломать его нужно было, или на колени поставить, одно из двух. Но девчонку-то за что, девушку… Поразительно! Размышляя, мысленно удивлялся Борис. Хотя, он вспомнил лица своих похитителей, «короля» с «чемпионом», такие всё могут, лишь бы платили. А им платили. Причём, за конечный результат… Грубую работу, грязную… Ффу… Забыть бы! Но забыть не удавалось. Вопросы вытраивались высоким, плотным частоколом с острыми концами, будоражили… Для чего же его оставили, зачем? Даже Никитин удивлён был… Не то слово — поражён. Все сотрудники поражены были. Но — по-хорошему, а Никитин страшно испугался, затрясся весь. Может быть потому, что похоронил уже, на девять дней поминки в ресторане заказал и — на тебе. Вернулся президент. Живой, здоровый. Ну, относительно здоровья это не совсем так… Что-то в душе надломилось, и бока ещё от пинков «чемпиона» побаливают, и аппетит пропал, и сон… Сон вообще ни к чёрту. Мысли, мысли, картины перед глазами, диковинные, страшные лица… стрельба… В милиции и прокуратуре сказали ему о необходимости обратиться к психотерапевту, пройти курс психологической адаптации, он отказался, по видимому зря. Не знал, что так вот откликнется. Кому это надо?

— Боря, дорогой, знаешь, как прокурорские говорят: ищите кому выгодно. Правильно говорят. И без этого ясно: Никитину, кому же ещё. Он всё затеял, а ты его в фирме оставил. Зачем? Почему? Пожалел?

Борис Фатеевич неопределённо качнул головой, пожал плечами.

— Ну и дурак, извини меня. — Выговорил Валерий Викентьевич боссу. — Я бы его, поганца… Душу бы из него вытряс. Нашёл бы те руки, которыми он всё сотворил.

— Викентьевич, потому и оставили его, чтобы руки найти. И нашли!

— Нашли?! Руки нашли? Вот это хорошо, это здорово. И кто они? Руки те, кто?

— Извини, не могу сказать, ими спецы занимаюсь, профессионалы… Да ты видел их. Они в ресторане у нас были, на эти, на мои девять…

— Тьфу, тьфу, тьфу, — сплюнув, перебивая, опасливо перекрестился Валерий Викентьевич, — чтоб не сглазить…

— …на мой приезд.

— Это другое дело.

Действительно, Валерий Викентьевич хорошо запомнил «гостей», хоть и не удержался на радостях, «опрокинул» несколько стопочек… опохмелялся потом «жириновкой» у МихалСергеича, своего бывшего начальника по Минпищепрому СССР, да, были там два посторонних на празднике возвращения президента живым и здоровым, присутствовали, не пропадать же накрытому столу, один пожилой вроде, другой молодой, высокий. Неудобно себя чувствовали, стеснялись. Это естественно! Любой бы на их месте в незнакомой компании в начале застеснялся. Орали-то как все, веселились! Все ресторантские работники из подсобок высыпали посмотреть, как — поразительно! ну, народ пошёл! — веселятся люди на поминках! — их же не предупредили, глазели как на чокнутых. А все «чокнутыми» и были, кроме двоих гостей и этого, экс— президента Никитина. — Ну и слава Богу, что всё хорошо у тебя закончилось. И у нас, значит. Пена, значит, отхлынула.

— Какая пена, Викентьевич, не понял!

— Да эта… Может и неправ. Я в Мифологическом словаре специально как-то нашёл. Наша девка, Афродита эта, из пены оказывается произошла. Как ни странно. Оскопили мифологические боги там кого, и смешали кровь с водой, получилась пена… Как в пиве… Так и мы… нет?

— Хмм, — усмехнулся Борис, сказал. — Может и так. Я не знал. Значит, выйдем, дорогой Валерий Викентьевич, как тридцать три богатыря из пенных волн или как Феникс из пепла, а? У нас другого выхода нет. Что лучше?

— Как у Пушкина лучше, красивее.

— Значит, лады! Решили! Так и сделаем.

— Хорошо! И каков же будет ваш первый приказ, господин президент?

— Во-первых, я настоятельно повторяю тебе, Валерий Викентьевич, прежнее своё предложение войти в состав учредителей. Это первое. Второе, срочно вернуться к прежнему технологическому процессу. Только ГОСТ 37–91, Валерий Викентьевич. Ты знаешь. Никакого пальмового мала и растительных жиров. Точка. Третье. Всё предыдущее забыть как больной сон и только улыбаться, радоваться жизни… Это категорически! Принимается?

— Принимается, Борис Фатеевич. Особенно второе и третье.

— И первое. Это категорически.

— Ладно, и первое. Если место там есть.

— Место там есть, а если нет — найдём. По рукам, Валерий Викентьевич?

— По рукам, Борис Фатеевич!

Сказать легко, выполнить трудно. Начиная с первого неожиданного обстоятельства. Вице-президент Никитин Игорь Ильич утром оставил секретарше Верочке заявление об увольнении, и, не дожидаясь подписи и приказа, исчез. Как и не было его. В кабинете всё как обычно, время уже 11.00, а его нет. Верочка, на вопрос Волкова где он сейчас, растерянно сообщила: «Представляете, Борис Фатеевич, мне, лично, ничего не сказал. Даже не попрощался. Я на сотовый звонила, «отключен, или недоступен», дома тоже телефон не отвечает. Не знаю что и делать? Заявление вот… Искать?» «Не надо. Я подпишу. Готовьте приказ». Второе. Определить, зачем в оффшорную фирму «ушли» такие деньги, установить, не представлялось возможным. Пока! Ответить мог только Никитин или служба внешней финансовой разведки страны. Третье. Вывести из состава учредителей неизвестно откуда появившуюся женскую фамилию с адресом проживания на Каймановых островах тоже было проблематично, и, наконец, в фирму неожиданно нагрянула налоговая, торговая, пожарная и техническая инспекции, сразу, с проверками…

И началось… К счастью не долго.

Как ни странно, выручил компанию новый вице-президент. Ещё одна новость для Волкова. Глядя на неожиданно возникшего на пороге кабинета незнакомого молодого парня с наушниками в ушах, в джинсах, кроссовках, рубашке навыпуск, немыслимо яркой расцветки и мелким текстом гимна СССР от груди и за спину, причёской «А-ля веник», с золотой цепочкой на шее и дорогих часах на руке, с мобилой в другой. Волков подумал, что это наверное кто-то из проверяющей гвардии. По размашистым движениям рук, ног, в больших ярких кроссовках, дорогой экипировке и безразличному выражению лица догадался — наверняка чей-то компьютерный гений.

— О! А чего это у нас? — вынимая один наушник из уха, изобразив при этом на лице дурашливое удивление, громко, звонким голосом, поинтересовался «гений», указывая на проверяющих членов комиссий, как на мух ползающих мусорному ведру.

— А это… члены проверяющих комиссий. — С угрюмой усмешкой ответил Волков.

Сам он, отстранённо, как подследственный сидел на своём кресле, но в стороне от рабочего стола. Вокруг него и везде: возле шкафов с документами, за его рабочим столом, возле компьютера, возле сейфа, на всех четырёх подоконниках, на стульях что-то листали, записывали, пересчитывали люди. Довольно молодые, сосредоточенные, отстранённо холодные… — А вы кто? — спросил он.

— А я вице-президент этой компании. А вы кто? — в свою очередь спросил отрок.

— А я вот, извините, президент.

— Да? — молодой человек на секунду смешался, потом весело рассмеялся. — Ништяк ситуация. Кирпичёво! Будем знакомы. А этот где, который здесь сидел?

Члены проверяющих комиссий на разговор не реагировали, не мешали, словно и не слышали. Волков ухмыльнулся теперь уже виду нового сотрудника, больше его свободной, лёгкой манере держаться в непростой, нестандартной ситуации.

— Не знаю, — так же театрально пожимая плечами, ответил он. — Слинял, кажется.

— Шустрый!

— Ага.

— А эти… — засунув руки в карманы, отрок указал головой в сторону проверяющих. — Они нам надо?

Волков снова пожал плечами.

— Кому они надо? Я думаю не надо.

— Всё, решим вопрос, — ответил вице-президент, выдёргивая из кармана блестящую стразами мобилу. Она уже мелодично трезвонила, взывала. — Щас, — кивнул он Волкову, — Дядя, ну чего? Отрываешь от работы. Кстати, хорошо что позвонил, я сам собрался… Тут понимаешь, такая ситуация. Мне работать не дают. Да! Кто-кто? Эти… — Отрок кивнул головой Волкову, сейчас, мол, не беспокойся, президент, решим, и спиной вышел за дверь, ногой прикрыв её.

Через пять минут члены всех комиссий как по команде неожиданно поднялись, побросав работы, вежливо извинились…

— Извините, Борис Фатеевич, ошиблись адресом. Неувязочка получилась. Извините. Бывает. Неверная информация. — Раскланялся по виду старший, и прикрикнул на «своих». — Быстренько-быстренько собираемся все. Выходим-выходим… — И удалились. — Извините!

Так Волков познакомился со своим новым вице-президентом.