И прилетел архангел Михаил на небо…
И постучался архангел Михаил к богу…
— Кто?
— Михаил.
— Заходи. . . . . . . . .
— Ну! Рассказывай, Мишенька, как там, что там? Что слыхал? Что видел? Где бывал? Миропомазал? [1].
— Эх, боженька! Мне бы не говорить, а вам, боже, не слушать…
— А что такое?
— Да… Полетел это я, как вы приказали, в Москву… Новую власть на царство миропомазать… Благодать на нее напустить… Зашел в Кремль…
— Нельзя ли, — спрашиваю, — повидать того, кто у вас тут самый старший?
— А тебе, — спрашивают, — по какому делу?
— От бога я… С неба… Миропомазать бы… Всюду так… Верховную власть всегда мазали… Благодать напускали… И теперь — вот в Англии, в Бельгии, в Италии, в Японии и по другим странам еще мажем… Надо бы и у вас… И так запоздали — думали, не удержитесь…
— Лети, — говорят, — дальше… Некогда как раз… У нас теперь съезды, совещания — не до тебя… Киш! После прилетишь! Велено никого не пускать, кроме делегатов.
— А ты что же?
— А что мне было делать? Пошел к Тихону [2]…
— Ну, как святитель?
— Поросят святитель откармливает… Бедствует, сердечный! Достатки небольшие… Сергия Радонежского моль выела…
— То-то же от Тихона последнее время молитв не слыхать.
— В печали владыка… Только и славы, что белый клобук. Без штанов сидит: на муку променял… "Зазвоню, — говорит, — в колокол и гляжу: справлять ли службу или нет… Так иногда какая древняя старушка приковыляет. А все пасомые на заседаниях… Грустно…"
— А вообще что владыка поделывает?..
— Дерется владыка. С властью дерется. Власть ценности церковные для голодных отбирает, а владыка не дает. "Не единым хлебом, — говорит, — жив будет человек, а словом, что из уст божьих выходит…" Силен в текстах владыка…
Власть к нему и так и сяк:
— Голодные умирают… Владыка, опомнитесь!
А владыка им (ох, и непоколебим же в вере Христовой!):
— "У вас голодные хлеба просят, а вы им камень, да еще не малый: каратов в тридцать — сорок".
Одним словом: евангелием их, евангелием!!
Там такое поднялось, такое поднялось…
Рассказал я ему, по какому делу…
— Э, — говорит, — сейчас и не суйся… Да и вообще не советую. А там, — говорит, — как знаешь. Полети попробуй на Украину. Там тоже верховная власть есть. Может, там повезет.
Ну и полетел это я на Украину.
Пришел к власти. Название какое-то чудное. ВУЦИК называется.
И не благочестивейший и не самодержавнейший, а всего только ВУЦИК.
Спрашиваю самого старшего. Пустили. Ничего себе человек: тихий такой, чернявый и в очках. В годах уже. Поклонился я ему и говорю:
— Я от бога к вам. Насчет миропомазания и благодати, потому как вы верховные.
— А вы, — спрашивает, — кто? Рабочий?
— Ангел я…
— Квалифицированный? Какого цеха?
— Я не цеха. Лики мы ангельские…
— Лыко дерете? Ага… А в профессиональном союзе состоите? На голодных отчисляете?
— Нет, — говорю. — Я миропомазать… С миром я…
— А я, — говорит, — разве с боем?.. И я с миром… Что хотите? Говорите коротенько.
— Я и говорю: миропомазать вас хочу, благодать бог посылает через меня. Вот и хочу…
— Ага… Вот оно что… Сам не могу решить. Оставьте заявление… Надо проголосовать. Как президиум. Ага, вот и президиум… Вот и хорошо. Подождите.
— Товарищи! Тут вот ангел от бога, хочет миропомазать. Как быть? Мое мнение: необходимо создать комиссию из представителей Наркоминспекции, Наркомпрода и Женотдела…
— Это еще что? Зачем комиссия? (Это секретарь так.) На Чернышевскую его, там его миропомажут…
— Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы на Чернышевскую? Все… Ладно… Товарищ, — говорит, — обратитесь по этому делу на Чернышевскую [3]…
— Позвольте, — говорю, — хоть благодать пустить…
А секретарь:
— На улице пустишь… Тут и так душно…
Пошел я на Чернышевскую. Встречаю батюшку. Идет с "вещами" да все крестится. Думаю: "Наш". И к нему:
— А вам, — спрашивает, — чего?
— Так и так, — говорю, — миропомазать, благодать…
Оглянулся он по сторонам — и ко мне:
— Лети, голубь. Лети лучше и не оглядывайся! Боже тебя сохрани и помилуй. Удирай, пока не поздно, а то тут тебя так миропомажут…
Полетел над Украиной. Побывал в Киеве. Зашел к св. Софии, да такого насмотрелся, такого наслышался. Церковь — не церковь… Театр — не театр. Епископ молодой, на голове английский пробор… Стоит и молодицам подмигивает. Служба, словно "Вечорницы" художника Нищинского, ничего я не понял.
— Ну, а народ молится? Не замечал?
— Замечал. Молятся. Только молитвы какие-то новые. Все в тех молитвах перепуталось. Какая-то молитва и "в бога", и "в Христа", и "в печенки-селезенки"… А чаще всего "в мать". Грустно, боже… Испаскудился народ… Не слушает вас…
— Кого не слушает? М-е-н-я? Да я его!!! Кликни Илюшку! Пускай громы делает! Зажги молнию!!! Я им покажу!
— В Илюшкиной колеснице, боже, ось сломалась… Спичек нету… Чем зажжешь? Гаврило на завод "Серп и молот" пошел — может, дадут коробочку в долг.
— Ну иди. Позови Иисуса.
— Иисус просил не беспокоить: евангелие переделывает. В том месте, где это: "Аще кто тебя ударит по правой, подставь тому и левую", переделал: "Аще тебя кто ударит по правой щеке, схвати скорей дубину и побей его, сукиного сына, в щепки…"
— Попроси матерь божию.
— Матерь божия все плачет… "Дожила, — говорит, — до того, что юбки исподней уже нет, чтобы по раю прогуляться… И на земле, говорят, жизнь пошла на нет. От духа сына родила… Какая от духа радость: ни прижаться тебе, ни поцеловаться…"
— Вот вспомнила старуха! Ну иди. Пускай Маруся Египетская забежит.
— А что с миром делать? Может быть, продать? Бочка до предела полна: через край льется…
— Умащивай в Англии, в Бельгии. В Японии умащивай.
— Не хотят уже. Говорят, что все мантии в пятнах, с плешей каплет. Придумайте что-нибудь. А то молодежь вчера на мире яичницу жарила… Илья как-то колесницу подмазал… Павел сапоги чистит… Сплошной грех…
— Придумаем…. . . . . . . . .
— Звали меня, боженька?!
— Что же это ты, Марусенька, забыла обо мне? Уж никогда и не забежишь…
— Скучно у вас, боженька… Старенький вы уже стали… А у нас там Георгий на гармошке играет и такую веселую распевает:
Эх, Распутина любила
Да к Распутину ходила
Саша поздно вечерком!
— Лучше бы там дракона давил да за жеребцом глядел, чем на гармошке наигрывать… Жеребец весь в коросте, а ему игрушки. Не нагулялся в холостяках?! А ты тоже хороша. Раньше забегала…
— Э, раньше?! Раньше и вы, боженька, какие были? Сильные и грозные! За семь дней вон чего наделали. Вселенную создали… А теперь?..
— Что теперь?! Да я!..
— А теперь только… щиплетесь…
1922
Перевод Е. Весенина.
[1] _Миропомазать_ — совершить обряд помазания миром — благовонным маслом.
[2] _Тихон_ — глава православной церкви, выступил в 1922 году против декрета Советской власти об изъятии церковных ценностей для голодающих. — О.В.
[3] На Чернышевской улице в Харькове — тогда столице УССР — находилась ВУЧК — Всеукраинская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. — О.В.