Новый человек
Жил да был человек по имени Йоахим Неандер (рис. 1.1). Жил он в Германии в XVII в., а был теологом, проповедником и сочинителем религиозных гимнов. Некоторые его гимны и по сей день пользуются популярностью — в них, как и в других произведениях этого жанра, воздаётся хвала Творцу и прославляется созданный им мир. Иногда Неандера называют даже одним из наиболее выдающихся гимнописцев реформистской церкви, что, конечно, весьма почётно. Однако сколь бы ни были велики его заслуги на этом поприще, по-настоящему обессмертили его имя не зажигательные проповеди и не поэтическое творчество, а нечто совсем-совсем иное. Нечто такое, во что он сам, вероятно, просто не смог и не захотел бы поверить.
Родился Неандер в 1650 г. в Бремене, в семье преподавателя латыни. Его дед (тоже Йоахим), музыкант, носил фамилию Нойман, что по-немецки означает «новый человек», но, следуя моде своего времени, решил «перевести» её на греческий и стал именоваться Неандером. Неандер-внук до 20 лет жил в родном городе и учился на теологическом отделении местного университета, затем в 1671 г. перебрался на короткий период в Гейдельберг, где подрабатывал частными уроками, а ещё три года спустя обосновался в Дюссельдорфе, получив место директора тамошней реформистской классической школы. Живя в Дюссельдорфе, он облюбовал в качестве места для прогулок уединённую долину протекавшей неподалёку от города реки Дюссель, живописные пейзажи которой служили для него источником поэтического и религиозного вдохновения. Став священником, он даже проводил в этой долине службы для своей паствы, и они пользовались немалым успехом. В конце концов, Неандер стал настолько популярен среди простых верующих, что это начало вызывать беспокойство у местной церковной администрации, и в 1679 г. его перевели пастором обратно в Бремен. Там он и умер год спустя в возрасте всего 30 лет не то от туберкулеза, не то от лёгочной чумы.
Прошло полтора столетия. В Дюссельдорфе, однако, не забыли столь любимого когда-то местными жителями проповедника слова Божьего: в начале XIX в. долину реки Дюссель переименовали в его честь, и она стала называться Неандерталь, т. е. долина Неандера («таль» по-немецки долина), или, если переводить буквально, долина Нового человека. А ещё через полвека, в 1856 г., в гроте Фельдгофер, находящемся в этой долине, было сделано открытие, которое положило начало изучению не просто нового человека, а нового, дотоле неведомого человечества.
Рис. 1.1. Йоахим Неандер (1650–1680)
Открытие состоялось, в общем-то, случайно. В один прекрасный августовский день на небольшую площадку перед гротом осторожно спустился сверху человек со взрывчаткой. Это был десятник артели, промышлявшей добычей известняка. Он пробрался на площадку сверху потому, что сделать это снизу, от реки, мешала почти отвесная скала, благодаря которой, собственно, Фельдгофер и оставался чуть ли не единственным гротом во всей долине, ещё не поглощённым известняковым карьером. Убедившись, что вход в грот слишком узок, чтобы там мог развернуться человек с киркой или лопатой, десятник заложил в него заряд, а после того, как прогремел взрыв, отправил двух рабочих разбирать образовавшийся завал. Те приступили к делу и вскоре, роясь в глине, наткнулись на какие-то кости, которые приняли за останки пещерного медведя. Их, наверно, просто выкинули бы, и они разделили бы печальную судьбу многих других подобных находок, если бы владелец карьера вовремя не вспомнил про школьного учителя из Элберфельда Йогана Фульрота — известного всей округе чудака, собиравшего всякий никому не нужный хлам. Учителю предложили взглянуть на ископаемые «медвежьи» останки, а если захочет, то и забрать их себе для использования в качестве учебного пособия, на что он немедленно и с удовольствием согласился.
Фульрот, серьёзно увлекавшийся естественной историей и даже опубликовавший в молодости небольшую книгу о классификации растений, замеченную самим Гёте, быстро сумел оценить важность попавших к нему в руки костей. Он не только сразу же определил, что принадлежат они вовсе не медведю, а человеку, но и заподозрил, что человек этот очень древний, более древний даже, чем кельты и вообще все известные науке того времени обитатели Европы. Это его первая заслуга. Вторая, не менее важная — в том, что, сознавая недостаточность собственных познаний, он не побоялся привлечь к изучению находок более компетентного в этом деле специалиста — анатома из боннского университета Германа Шафгаузена. Выбор оказался в высшей степени удачным, и вскоре о находке из Неандерталя заговорил весь учёный мир. Что ж, она того стоила!
В гроте Фельдгофер были обнаружены очень странные кости: явно человеческие и в то же время сильно отличающиеся от костей нормальных людей. Самой загадочной среди них казалась черепная крышка — низкая, с покатым лбом и массивными, сросшимися надбровными дугами (рис. 1.2). Другие находки — кости конечностей, фрагменты рёбер, таза — тоже выглядели весьма необычно. Никто не мог припомнить, чтобы нечто подобное встречалось прежде. Правда, как выяснилось много позже, на самом деле всё же встречалось, и не раз, но оставалось незамеченным. Похожие кости находили ещё в первой половине XIX в. сначала в Бельгии, в пещере Анжи, а потом в Испании, на Гибралтаре (рис. 1.3), однако тогда им просто не придали особого значения, и на многие десятки лет они оказались забыты (см. табл. 1.1). Многим другим случайным «открытиям», наверно, повезло ещё меньше — о них вообще никто никогда не узнал. Находки же из Фельдгофера, ставшие предметом обсуждения на заседаниях нескольких немецких научных обществ зимой и летом 1857 г. и подробно описанные и опубликованные Шафгаузеном в 1858 г., т. е. всего за год до выхода в свет «Происхождения видов» Дарвина, сразу же привлекли внимание учёных как в Германии, так и далеко за её пределами. Вскоре английский геолог Уильям Кинг, работавший в Ирландии, предложил для древнего обитателя Неандерталя название Homo neanderthalensis, определив его тем самым как новый вид человека. Сначала Кинг сделал это в устной форме, в докладе, прочитанном на собрании Британской ассоциации развития науки, состоявшемся в Ньюкасле в 1863 г. В следующем, 1864 г., его доклад был напечатан. Согласно правилам зоологической номенклатуры, именно эта дата вместе с именем учёного, выделившего новый вид, увековечена в его официальном названии: Homo neanderthalensis King, 1864.
Рис. 1.2. Черепная крышка из грота Фельдгофер в Неандертале, найденная в 1856 г.
Рис. 1.3. Неандертальский череп, найденный в 1848 г. на Гибралтаре
Не всё, конечно, складывалось так гладко. Ещё долгие годы о костях из Неандерталя велись жаркие споры. Многие авторитетные учёные девятнадцатого века отрицали их «допотопный» возраст и не признавали в качестве останков человека «древней расы», а тем более иного, нежели гомо сапиенс, вида. В частности, коллега Шафгаузена по боннскому университету профессор Август Майер то ли в шутку, то ли всерьёз предположил, что в гроте Фельдгофер были найдены останки кривоногого и часто хмурившегося (отсюда тяжёлые надбровья!) «монгольского казака» из русской армии, проходившей с боями через Германию в 1814 г. Получив ранение, казак якобы заполз в пещеру, где вскоре и умер. Выдающийся немецкий патолог и физиолог Рудольф Вирхов объяснял необычные особенности черепа и других костей их принадлежностью рахитичному идиоту с патологическими отклонениями в строении скелета. Среди скептиков были и люди, которые, подобно Вирхову, не принимали саму идею эволюции, особенно в приложении её к человеку, и эволюционисты, как, например, французский антрополог Поль Брока.
Рис. 1.4. Череп неандертальца из пещеры Спи в Бельгии
Только к началу прошлого столетия сомнения относительно древнего возраста неандертальца и его особого положения по отношению к современным людям были по большей части рассеяны. Произошло это, в первую очередь, благодаря новым палеоантропологическим находкам (см. табл. 1.1). Эти находки были похожи на кости, описанные Шафгаузеном, но при этом многие из них сопровождались останками ископаемых, давно вымерших животных (таких как мамонт, шерстистый носорог, пещерный лев, пещерный медведь и др.) и каменными орудиями эпохи палеолита. Особенно важную роль сыграло обнаружение в 1886 г. двух почти целых неандертальских скелетов в пещере Спи близ города Намюр в Бельгии (рис. 1.4), убедившее большинство учёных в том, что человек из грота Фельдгофер — вовсе не урод, а вполне нормальный представитель древней «расы». Последовавшие затем открытия в Хорватии (Крапина) и Франции (Ля Кина, Ля Шапелль-о-Сен, Ле Мустье, Ля Ферраси и др.) окончательно утвердили неандертальцев в правах «гражданства» на генеалогическом древе человечества в качестве его особой ископаемой ветви. Однако относительно того, как называть эту ветвь, какой таксономический ранг ей присвоить — отдельного вида, или, может быть, даже рода, или всего лишь подвида (расы) — и считать ли её предковой для современных людей, дебаты не прекращались на протяжении всего 20-го века и продолжаются по сей день, причём накал их не ослабевает.
Имена
До начала 90-х годов 19-го века неандертальцы оставались единственной известной науке разновидностью представителей человеческого рода, отличной от современных людей. Этот статус они утратили после того, как голландец Евгений Дюбуа (так его имя пишет большинство отечественных авторов, меньшинство предпочитает французское Эжен, а на самом деле его звали Мари Эжен Франсуа Тома) открыл на Яве останки нового загадочного человекоподобного существа. Поиски такого существа он вёл целенаправленно, будучи убеждён, что именно Юго-Восточная Азия является наиболее подходящим для этого местом. Правда, двухлетние работы на Суматре — острове, с которым Дюбуа связывал особые надежды, — ожидаемых результатов не дали, но зато раскопки на Яве принесли просто фантастический успех! Местом открытия стали окрестности находящегося на р. Соло селения Триниль. В октябре 1891 г. из земли была извлечена верхняя часть черепа, не похожая ни на что в то время известное, а в следующем году появилась бедренная кость, напротив, очень близкая по форме к человеческой. Если первоначально Дюбуа приписал черепную кость обезьяне, то, соединив две находки, он понял, что нашёл именно то, что искал. В 1894 г. он опубликовал работу, где на основании яванских материалов выделил род и вид питекантроп эректус (Pithecanthropus erectus), т. е. обезьяночеловек прямоходящий, использовав в первой части названия нового таксона имя, которое много раньше уже дал гипотетическому «недостающему звену» немецкий биолог Эрнст Геккель. Вторую же часть названия Дюбуа придумал сам, не приняв предложенное Геккелем видовое имя alalus (немой, бессловесный).
Дюбуа поступил совершенно правильно: ведь и по сей день точно не известно, были ли люди открытого им вида действительно «бессловесными», или уже обладали речью. А вот в том, что ходили они на двух ногах, давно никто не сомневается. И пусть мы теперь знаем, что прямоходящими предки человека стали задолго — за миллионы лет — до появления эректуса, это название всё же лучше того, что придумал Геккель. Оно и по сути точней, и звучит как-то «политкорректней».
Впрочем, питекантроп ещё дёшево отделался! Для кого Геккель предложил действительно очень сомнительное, прямо-таки оскорбительное имя, так это для человека из Неандерталя. К счастью для последнего, а также и для пишущего эти строки, изобретатель «обезьяночеловека» обнародовал своё предложение немного — всего на два года — позже, чем Уильям Кинг. Если бы англичанин не опередил немца, то, вполне возможно, пришлось бы мне назвать эту книгу тоже совсем неполиткорректно. «Тупицы: история несостоявшегося человечества» — вот как она могла бы в этом случае называться. Ведь Геккель не нашёл ничего лучше, как взять в качестве видового имени для неандертальца латинское прилагательное stupidus, что значит «тупой». Homo stupidus — «человек тупоумный», такую оскорбительную кличку он ему изобрёл. Забавно, что если бы она прижилась, то те, кто считает неандертальца не отдельным видом, а подвидом вида Homo sapiens, вынуждены были бы, вероятно, именовать этот подвид Homo sapiens stupidus — человек разумный тупоумный!
Ещё раньше Геккеля и лишь чуть-чуть позже Кинга своё имя для неандертальца придумал шотландский палеонтолог Хью Фальконер. Изучив в 1864 г. вместе с зоологом Джорджем Баском череп, найденный британскими военными ещё в 1848 г. на Гибралтаре и явно похожий на ставший знаменитым череп из грота Фельдгофер, он предложил отнести его обладателя к виду Homo calpicus (от слова Calpe — древнего названия Гибралтара). Не исключено, что окажись Фальконер и Баск немного расторопней, то говорили бы мы сегодня не о неандертальцах, а о «кальпиканцах». Спору нет, «кальпиканец» звучит, конечно, гораздо благопристойней, чем «тупица», но на мой вкус как-то очень уж легковесно, несолидно… Нет, «неандерталец» — «неан-деррр-таллец» — куда как лучше!
Были и другие попытки переименования, причём некоторые из них имели определённый успех. Например, в первые десятилетия прошлого века довольно широкое хождение в Германии, а также в ряде других стран, включая Россию, получило название Homo primigenius, т. е. «человек первобытный», впервые использованное ещё в 1880 г. Г. Шафгаузеном при описании неандертальской челюсти из пещеры Шипка. С 1909 г., после открытия неандертальских останков в Ле Мустье и ещё нескольких мустьерских пещерах Франции, приобрело некоторую популярность наименование Homo mousteriensis, запущенное в оборот Г. Клаачем и О. Хаузером. Кроме того, в качестве останков людей самостоятельных видов нередко рассматривали находки из Спи, Крапины и других памятников, обозначая их соответствующим образом: Homo krapinensis, Homo spyensis и т. д. Количеству имен, которые сменил в итоге неандерталец, мог бы, наверно, позавидовать любой шпион или революционер-подпольщик. Homo neanderthalensis, он же Homo calpicus, он же Homo stupidus, он же Homo primigenius, он же Homo mousteriensis, он же Homo breladensis, он же Homo gibraltarensis, он же Palaeoanthropus neanderthalensis… Это только начало списка, оглашать который целиком я не стану из опасения усыпить читателя. Тем более что в наши дни статус действующих сохранили лишь два наименования из всего обширного перечня. Те, кто считает неандертальцев отдельным видом, обозначают их как Homo neanderthalensis, а те, кто зачисляет их в один с современными людьми вид в качестве его подвида, пользуются названием Homo sapiens neanderthalensis.
Степень родства
Американский палеонтолог Генри Осборн полагал, что многообразие названий, используемых разными авторами для обозначения неандертальца, «по меньшей мере, является свидетельством единодушного мнения о том, что этот <…> человек принадлежит к иному виду, чем современный». На самом деле, однако, единодушия на этот счёт не существовало никогда, как нет его и сейчас. В 20-е годы прошлого века, когда издавалась и переводилась на другие языки цитированная книга Осборна, тоже были исследователи, считавшие, что неандертальцев следовало бы скорее рассматривать как особую расу или подвид Homo sapiens, а не как особый вид. С другой стороны, были и такие, кто предлагал зачислить их не просто в отдельный вид, но и в отдельный род — столь непохожими на людей казались им эти существа.
Сомнения такого рода одолевали уже Кинга, причём высказал он их не где-нибудь, а в печатной версии того самого доклада, в котором провозгласил выделение вида Homo neanderthalensis! Публикуя в 1864 г. текст этой речи, Кинг сопроводил его весьма любопытным подстрочным примечанием. Вот что там написано: «Доклад, где отстаивались воззрения, излагаемые в настоящей статье, был зачитан на последнем собрании Британской Ассоциации, состоявшемся в Ньюкасле. В том докладе я дал известному ископаемому имя Homo Neanderthalensis, но сейчас я сильно склоняюсь к мысли, что оно отличается от Человека не только на видовом, но и на родовом уровне».
Кинг, однако, был геологом (в литературе его часто называют анатомом, но это неверно), с костями дело имел «постольку, поскольку», и в докладе своём говорил больше не о морфологии скелетных останков неандертальца, а о его предполагаемом моральном облике по сравнению с андаманцем, с одной стороны, и шимпанзе — с другой. Биологов эти рассуждения убедить никак не могли, и многие из них, вполне признавая большую древность находок из Неандерталя и отмечая их своеобразие, были всё же склонны относить их к одному с современными людьми роду и даже виду в качестве особой формы последнего. Такую позицию изначально занимал Гексли, и она оставалась преобладающей как минимум вплоть до самого конца 19-го века. Среди антропологов того времени было широко распространено убеждение, что неандертальцев правильней всего рассматривать как примитивную ископаемую расу Homo sapiens. Этого мнения придерживались такие авторитетные исследователи, как Фрэпон в Бельгии, Катрфаж во Франции, Ранке в Германии и многие другие. Для большинства из них вопроса об эволюционной роли этой «расы» (её часто называли «канштадтской», ошибочно сближая черепа из Спи и Фельдгофера с черепом, найденным ещё в 1700 г. близ города Канштадт в Германии и относящимся, скорее всего, к римскому времени) просто не существовало.
В начале 20-го столетия ситуация коренным образом изменилась. В 1901 г. немецкий антрополог Густав Швальбе опубликовал статью, где в результате весьма тщательного анализа неандертальских черепов пришёл к выводу, что они достаточно специфичны для того, чтобы выделять их обладателей в особый биологический вид (Швальбе назвал его Homo primigenius, использовав термин, введённый по отношению к ископаемым людям Шафгаузеном). Через десять лет с ещё более вескими аргументами в пользу этого тезиса выступил Марселин Буль. На примере костяка из Ля Шапелль-о-Сен он показал, что своеобразными чертами отличался не только череп Homo neanderthalensis (французский исследователь, соблюдая правило приоритета, принял наименование, предложенное Кингом), но и посткраниальный скелет (как выяснилось позже, Буль даже несколько преувеличил степень этого своеобразия). Приведённые в этих работах доводы оказались настолько убедительными, что вскоре почти все антропологи стали рассматривать неандертальцев как отдельный от Homo sapiens вид, и такое понимание их таксономического статуса остаётся наиболее распространённым по сей день. Правда, в середине второй половины прошлого века был довольно продолжительный период, когда маятник качнулся в противоположную сторону, и многие заговорили о подвиде Homo sapiens neanderthalensis, но к началу 90-х годов большинство исследователей вернулось к точке зрения, сформулированной и обоснованной Швальбе и Булем. Мы же ещё вернёмся к этой теме в главе 3, после того как разберёмся с анатомическими особенностями неандертальцев и восстановим основные стадии их эволюционной истории.
Из предков в братья
После того как в лице питекантропа учёные получили «точку отсчёта» для оценки эволюционного значения других ископаемых человеческих останков, а неандертальцев стали рассматривать в качестве отдельного вида, вопрос о роли этого вида в происхождении Homo sapiens немедленно оказался в центре всеобщего внимания. В подходе к его решению изначально наметились две линии, которые, подобно линиям Аристотеля и Платона в философии, и поныне продолжают конкурировать между собой, и тоже с переменным успехом. Одну из них можно обозначить как «линию Каннингхэма-Швальбе», а другую как «линию Буля».
Уже в 1896 г. ирландский анатом Дэниел Каннингхэм, сравнив описание яванских находок Дюбуа с описаниями костей из грота Фельдгофер и им подобных, пришел к выводу, что неандертальцы представляли собой промежуточное звено в линии, ведущей от питекантропа к современным людям. Несколько позже, на рубеже столетий, появились работы Густава Швальбе, где Pithecanthropus erectus и Homo primigenius рассматривались как два самостоятельных вида, и тоже обсуждалась возможность эволюционной последовательности питекантроп — неандерталец — современный человек. В качестве альтернативной гипотезы Швальбе рассматривал и допускал также параллельное, независимое происхождение неандертальцев и сапиенсов от питекантропа, но первоначально он скорее склонялся к первому варианту, предполагавшему линейный процесс трансформации одного вида в другой. В брошюре «Доисторический человек», вышедшей в 1904 г., а в 1906 г. изданной и на русском языке, он признавал возможность «прямого происхождения ныне живущих людей от неандертальского человека» и писал о том, что произведённые им самим исследования черепов «могут быть хорошо соединены с этим взглядом». Прямыми предками современных людей считал неандертальцев и хорватский палеонтолог Д. Горянович-Крамбергер, опубликовавший в 1906 г. книгу о результатах своих раскопок в Крапине.
Прямо противоположную позицию занял Буль, решительно исключивший неандертальцев из числа наших возможных предков. Впрочем, к питекантропу Буль отнёсся ещё хуже, записав его в «гигантские гиббоны», да и гейдельбергский человек, выделенный по челюсти, найденной в 1907 г., его в качестве предка тоже не устраивал. Поскольку иных ископаемых гоминид известно в то время не было, оставался один вариант — вести родословную Homo sapiens от «пильтдаунского человека», череп и нижняя челюсть которого были найдены по частям в 1910–1912 гг. Так родилась теория, получившая впоследствии название «теории пресапиенса». Её суть заключается в утверждении, что одновременно с неандертальцами жили и другие, более «сапиентные» гоминиды, и что именно от них произошли современные люди, тогда как неандертальцы к последнему событию прямого — или вообще никакого — отношения не имеют. Правда, пильтдаунское «открытие» оказалось подделкой, но это выяснилось лишь полвека спустя, а к тому времени у сторонников Буля и теории пресапиенса (Хеберер в Германии, То́ма в Венгрии, Валуа во Франции) уже появились другие кандидаты в предки Homo sapiens. И хотя впоследствии были забракованы и они, «перейдя» либо в предки неандертальцев (Сванскомб), либо прямо в неандертальцы (Фонтешевад 2), либо в сапиенсы, но гораздо более поздние, чем предполагалось изначально (Фонтешевад 1), сама теория, по большому счёту, выдержала проверку временем. Выдержала с той единственной оговоркой, что «пресапиенс» в конце концов обнаружился не в Европе, где его изначально «поселили» и затем упорно искали, а в Африке.
Так или иначе, после выхода работы Буля о шапелльском скелете возобладала точка зрения, согласно которой неандерталец никак не мог быть предком современного человека. Её приняло подавляющее большинство ведущих палеонтологов и антропологов того времени (Осборн и Маккёрди в Америке, Кизс, Элиот Смит и Морант в Англии, Валуа во Франции и т. д.), включая в какой-то мере и самого Швальбе, откликнувшегося на труд Буля огромной (почти в сто страниц) рецензией, где он отчасти изменил свою прежнюю позицию относительно возможности прямой преемственности между Homo primigenius и Homo sapiens. Не остались в стороне от обсуждения увлёкшей весь научный мир проблемы и российские антропологи. В 1916 г. Д. Н. Анучин, ещё не знакомый тогда, по-видимому, с главной работой Буля (которого, ссылаясь на его статью о находках в Англии, именует геологом), писал: «все данные указывают <…> на то, что оба эти вида [H. primigenius и H. sapiens] представляют совершенно различные ветви, что эволюция их шла отдельными путями, и что они встретились на почве Зап. Европы лишь в переходную эпоху между древнейшим и позднейшим палеолитом».
Если не обращать внимания на некоторые терминологические нюансы, то под цитированным высказыванием Анучина и сегодня подписалось бы, пожалуй, подавляющее большинство тех, кто знает обсуждаемый предмет не понаслышке. Линия Буля, как говорится, живёт и побеждает. Суть воззрений её сторонников можно свести к двум основным тезисам: 1) во времена неандертальцев на земле существовало ещё несколько других видов (или, во всяком случае, анатомически различающихся форм) гоминид, 2) именно среди этих «других» и следует искать общих предков всех ныне живущих людей.
Жива, однако, и линия Каннингхэма-Швальбе. К середине первой половины прошлого века она совсем было угасла, но в 1927 г., когда почти никто и не думал уже о неандертальцах как о возможных предках, в их «защиту» неожиданно для многих выступил авторитетный американский антрополог Алеш Хрдличка. В докладе, прочитанном в Лондоне по случаю присуждения ему медали имени Гексли за вклад в развитие антропологии, он выдвинул гипотезу «неандертальской фазы», согласно которой неандертальцы вовсе не были ни отдельным видом, ни тем более боковой ветвью нашего генеалогического древа, а представляли собой одну из общих стадий эволюции, через которые прошёл человек прежде чем стать тем, чем он в итоге стал (рис. 1.5). Текст доклада в том же году был опубликован в «Журнале королевского антропологического института Великобритании и Ирландии».
В Западной Европе и Америке гипотезу Хрдлички мало кто воспринял всерьёз, но в Германии, следуя традиции, заложенной ещё Швальбе, близкие взгляды развивали такие видные учёные, как Ганс Вейнерт и Франц Вейденрейх. Вейнерт считал, что «в самом неандертальце нельзя обнаружить ничего такого, что заставило бы выключить его из ряда наших предков». И далее: «Если бы мы до неандертальцев или в их время нашли ископаемые остатки человека более подходящие для роли предка Homo sapiens или уже принадлежащие ему, мы могли бы установить, что неандертальцы не принадлежали к нашим предкам. Такого доказательства у нас, однако, пока не имеется, и даже при условии что неандертальцы могли только примешаться к нашим предкам, от которых произошло современное человечество, Homo neandertalensis не должен быть вычеркнут из ряда этих предков».
Рис. 1.5. Так А. Хрдличка в своей знаменитой статье 1927 г. проиллюстрировал существовавшие в то время взгляды на филогенетические взаимоотношения между неандертальцами и современными людьми. В подписи под рисунком Хрдлички сообщается, что «имеющиеся данные благоприятствуют точке зрения, представленной крайней правой схемой»
Гипотезу «неандертальской фазы» долгое время разделяли также многие антропологи Восточной Европы (Чехословакии, Польши) и Советского Союза. В нашей стране она завоевала популярность очень быстро. Не прошло и десяти лет после выступления Хрдлички, как точка зрения его оппонентов стала казаться некоторым отечественным исследователям анахронизмом. «Теория филогенетически независимого развития неандертальца и рас верхнего палеолита становится достоянием истории», — писал уже в 1936 г. Г. Ф. Дебец. Более того, вскоре признание и защита «неандертальской фазы» приобрели у нас (весьма замысловатым образом) даже идеологическое значение, а «взгляд, согласно которому неандертальцы представляют собой боковую ветвь в родословной современного человека и не имеют непосредственного отношения к развитию Homo sapiens», объявили «реакционным». Впрочем, как мы увидим чуть ниже, советские антропологи нашли возможность обойти идеологические препятствия, мешавшие научному обсуждению данного вопроса.
Если Хрдличка ограничил круг обсуждавшихся им неандертальских форм в основном европейскими материалами, не включив в него открытых в начале 20-х годов «родезийца» и нгандонгского человека (см. табл. 1.1), то Ф. Вейденрейх, наоборот, главный упор сделал на эти и другие внеевропейские находки. Именно в них он видел наиболее убедительное доказательство того, что эволюционный процесс, породивший современных людей, прошёл через неандертальскую фазу. Процесс этот, по его мнению, протекал более или менее независимо в нескольких частях Старого Света и завершился в разных регионах в разное время. На востоке Азии он привел к формированию монголоидов (от синантропов), на юго-востоке породил предков австралийских аборигенов (от питекантропов через нгандонгского человека), в Африке негроидов (через «родезийца»), а на западе и, возможно, в центре Азии предков европеоидов (от неандертальцев через людей группы Схул). При этом Вейденрейх считал, что все гоминиды от питекантропа до современного человека составляют один биологический вид (в чём с ним согласны и нынешние полицентристы), и что все они, независимо от времени и места, могут быть выстроены «в непрерывную эволюционную линию, ведущую от наиболее примитивного состояния к наиболее продвинутому». «Родезийца», нгандонгского человека, европейских неандертальцев и ряд близких им форм он рассматривал в качестве представителей промежуточной стадии между «наиболее примитивным» и «наиболее продвинутым» состояниями и именовал эту «сводную» группу «неандерталоидами» или «палеоантропинами».
В начале 60-х годов с несколько модернизированной версией гипотезы «неандертальской фазы» выступил американский антрополог С. Лоринг Брэйс, выдвинувший идею, что главной причиной трансформации неандертальцев в сапиенсов стало развитие культуры, обусловившее ослабление отбора и приведшее к редукции (грацилизации) жевательного аппарата и всего лицевого скелета. В начале 70-х годов продолжателями этой традиции стали Д. Броуз и М. Уолпоф. Уолпоф вместе со своими учениками и сегодня активно отстаивает и развивает основные положения гипотезы «неандертальской фазы» Хрдлички и полицентризма Вейденрейха.
Следует отметить, что ни Хрдличка, ни его последователи не дали морфологического определения «неандертальскости». Для Хрдлички неандерталец — это просто «человек мустьерской культуры». Брэйс тоже принял это археологическое определение, внеся в него лишь одно и притом крайне расплывчатое анатомическое дополнение: «неандерталец — это человек мустьерской культуры, каким он был до редукции формы и размеров среднеплейстоценового лица». Броуз и Уолпоф руководствовались чисто хронологическими критериями, отнеся к неандертальцам «всех гоминид, останки которых попадают во временной интервал от конца рисса и до появления анатомически современных Homo sapiens». При таком подходе, естественно, в неандертальцы зачислялись среднепалеолитические люди всего мира, от Европы до южной Африки и юго-восточной Азии. Напротив, исследователи, не принимавшие неандертальцев в качестве предков современных людей (Буль, Валуа и др.), с самого начала руководствовались при определении состава этой группы морфологическими, а не культурными или хронологическими критериями и, как следствие, включали в неё преимущественно европейские, или даже только западноевропейские находки. А то, что эти находки весьма специфичны на фоне современных им форм гоминид из других регионов, было вполне очевидно и для большинства тех исследователей, кто продолжал говорить о неандертальской фазе в эволюции человека.
Осознание последнего факта, т. е. специфичности европейских находок, нашло отражение в терминологии. Примерно с начала 40-х годов стали различать собственно неандертальцев, подразумевая под этим именем гоминид вполне определённого морфологического типа (в 1946 г. он получил название «классического»), и неандерталоидов, к которым относили всех вообще гоминид соответствующей эпохи (конца среднего и первой половины верхнего плейстоцена), независимо от того, насколько они были анатомически близки собственно неандертальцам. Советские исследователи с середины прошлого века стали пользоваться для обозначения этой всеобъемлющей хронологической группы термином «палеоантропы», к которому ещё раньше прибегал Вейденрейх и некоторые другие западные антропологи, и эта традиция, почти исчезнувшая уже в других странах, сохраняется у нас поныне. При этом, хотя формально все или почти все отечественные антропологи признавали существование «неандертальской фазы» в эволюции человека, фактически многие из них подразумевали под этим совсем не то, что имел в виду Хрдличка. Его неандертальская фаза — это, прежде всего, именно европейские, классические неандертальцы, эволюционирующие в людей современного анатомического типа, тогда как в понимании, скажем, В. П. Якимова это какие-то современники европейских «палеоантропов», но не они сами. Поэтому совершенно напрасно С. Л. Брэйс в своей знаменитой статье «Судьба „классических“ неандертальцев» ставил советских антропологов в пример их западным коллегам и даже пытался объяснить столь похвальную — на его взгляд — «верность заветам» Хрдлички восточноевропейским происхождением американского исследователя (Хрдличка, как легко догадаться по фамилии, был по национальности чехом). На самом деле, «принимая и отстаивая положение, что человечество в своём развитии прошло через неандертальскую фазу и что предками неоантропа были ископаемые люди типа палеоантропов», большинство советских антропологов полагало, «что отдельные территориальные варианты палеоантропов <…> либо совсем не принимали участия в формировании современного человека, либо явились лишь дополнительным материалом при смешении человеческих групп, которое, несомненно, уже тогда имело место. В качестве одной из таких групп некоторые советские исследователи (Бунак, Гремяцкий, Рогинский, Якимов), рассматривают поздних неандертальцев Западной Европы, относимых к <…> „классическим неандертальцам“». Перечисленные в скобках «некоторые» — это почти все ведущие отечественные антропологи того времени (не хватает в списке, пожалуй, только Г. Ф. Дебеца и М. Ф. Нестурха). О том, что «подобный взгляд» был «почти безраздельно господствующим в советской антропологической науке», свидетельствует и категорически не разделявший его этнолог и философ Ю. И. Семёнов.
Терминологическая путаница, сбивавшая с толку многих авторов, так или иначе касавшихся в своих работах вопросов эволюции человека, продолжалась очень долго, а её отголоски слышны и поныне. Ещё в 1973 г. А. Манн и Э. Тринкэус констатировали, что «термин „неандерталец“ используется и как название географического расового варианта, и как название эволюционной стадии», и потому круг ископаемых, обозначаемых этим термином, у разных авторов оказывается разным. Годом позже с резкой и очень убедительной критикой такого словоупотребления выступил У. Хауэлс, но коренным образом ситуация изменилась лишь в конце 70-х годов, когда появился ряд специальных исследований, посвящённых систематике гоминид верхнего плейстоцена.
Особенно большую роль сыграла статья А. Санта Люка, предпринявшего «инвентаризацию» материалов, которые в разное время разными исследователями определялись как останки неандертальцев. В этой работе на основе анализа множества черепов был определен круг специфических неандертальских признаков, а также было показано, что ни одна из африканских и восточноазиатских находок, относимых ранее многими исследователями к неандертальцам («тропическим» типа Нгандонг, «южноафриканским» типа Брокен-Хилл, «североафриканским» типа Джебел Ирхуд и др.), этими признаками не обладает. Дальнейшее изучение и сопоставление анатомических особенностей палеоантропологических находок из разных регионов подтвердило этот вывод, а также позволило внести ряд дополнений и уточнений в список черт, отличающих Homo neanderthalensis от Homo sapiens и других гоминид. Полагаю, пора и нам, оставив на время вопрос о таксономическом статусе неандертальцев и их месте в нашей генеалогии (к этим темам мы вернёмся позже, сначала в главе 3, а затем в главе 10), вплотную заняться их особыми приметами.
Таблица 1.1: Основные события в истории антропологического изучения неандертальцев [40]
| Год | Место | Событие |
| 1829–1830 | Пещера Анжи, Бельгия | В одном слое с костями ископаемых животных Ф.-Ш. Шмерлинг находит несколько человеческих костей и в том числе сильно фрагментированный череп ребёнка 2–3 лет, который в 1936 г. будет идентифицирован как неандертальский |
| 1848 | Форбс Куорри (карьер Форбса), Гибралтар | В ходе строительства укреплений найден череп, который будет отправлен в Англию и уже в 1864 г. привлечет внимание зоолога Дж. Баска и палеонтолога Х. Фальконера своим сходством с черепом из Неандерталя. Однако затем эта находка на долгие годы выпадет из поля зрения учёных, а первое её подробное описание будет дано геологом У. Солласом лишь в 1907 г. |
| 1856 | Грот Фельдгофер, Неандерталь, Германия | Находка черепной крышки и нескольких костей посткраниального скелета неандертальца, опознанных Й. Фульротом как останки древнего человека, подробно описанных затем Г. Шафгаузеном и ставших вскоре после этого предметом ожесточённых споров между учёными |
| 1863 | Ньюкасл, Англия | На собрании Британской ассоциации развития науки У. Кинг провозглашает, что обладатель черепа из грота Фельдгофер представляет отдельный вид рода Homo , и предлагает для этого вида название Homo neanderthalensis |
| 1866 | Грот Тру де ля Нолетт, Бельгия | Бельгийский геолог Э. Дюпон находит фрагмент нижней челюсти неандертальца в совместном залегании со скелетными останками вымерших животных. Возможно, неандертальскими являются и обломки ещё нескольких костей (локтевой, пястных), обнаруженных Дюпоном в гроте |
| 1874 | Пещера Понтневид, Уэльс | Находка нескольких фрагментированных костей (обломки челюстей и др.), которые через сто с лишним лет (в начале 1980-х гг.) вместе с рядом новых находок будут определены как останки ранних неандертальцев или поздних пренеандертальцев |
| 1880 | Пещера Шипка, Чехия | К. Машка находит часть нижней челюсти неандертальского ребёнка вместе со среднепалеолитическими каменными орудиями и костями вымерших животных. Оригинал утрачен при пожаре в 1945 г. |
| 1886 | Пещера Спи д’Орнё, Бельгия | М. де Пюи и М. Лоэ находят два почти целых неандертальских скелета (мужской и женский) вместе со среднепалеолитическими орудиями. Публикация этих находок сыграла важную роль в признании неандертальцев в качестве особого вида людей. Однако строение их конечностей и, соответственно, характер передвижения были при этом интерпретированы Лоэ и анатомом Ж. Фрэпоном неверно: предполагалось, что неандертальцы передвигались на полусогнутых ногах, не разгибая коленей |
| 1887 | Баниолес, Испания | В ходе разработок глины близ г. Баниолес найдена нижняя челюсть архаичного облика, попавшая в коллекцию местного аптекаря и краеведа П. Альсиуса, у потомков которого (тоже аптекарей) она хранится и по сей день. Впервые опубликованная в 1915 г., челюсть рассматривалась впоследствии то как неандертальская, то как пренеандертальская. Сейчас преобладает первая точка зрения |
| 1888 | Пещера Малярно, Франция | Находка нижней челюсти подростка-неандертальца вместе с костями ископаемых животных. |
| 1891–1892 | Триниль, о. Ява, Голландская Ост-Индия (ныне Индонезия) | Голландский врач Е. Дюбуа находит черепную крышку, а затем бедренную кость человекоподобного существа, которое три года спустя он назовёт питекантропом ( Pithecanthropus erectus , ныне именуемый Homo erectus ). Питекантроп, в отличие от неандертальца, изначально рассматривался (пусть и далеко не всеми) именно в качестве вероятного предка человека («недостающего звена») и мог, таким образом, служить в качестве «точки отсчёта» при оценке эволюционной роли других ископаемых находок |
| 1896 | Дублин, Ирландия | Ирландский анатом Д. Каннингхэм, сравнив описание яванских находок Дюбуа с описаниями костей из грота Фельдгофер и им подобных, пришел к выводу, что неандертальцы представляли собой промежуточное звено в линии, ведущей от питекантропа к современным людям. Эта идея была изложена им в докладах на заседаниях нескольких научных обществ, а также в печати |
| 1899 | Пещера Крапина, Хорватия | Хорватский исследователь К. Горянович-Крамбергер находит в пещере человеческий зуб и начинает свои многолетние раскопки, приведшие к обнаружению сотен костей десятков (не менее двадцати пяти, а по некоторым оценкам более шестидесяти) неандертальцев |
| 1901 | Страсбург, Германия (ныне Франция) | Немецкий антрополог Г. Швальбе, проанализировав особенности неандертальских черепов, убедительно обосновывает тезис, что, вопреки традиции, идущей из 19-го века, их обладателей следует рассматривать не как особую расу Homo sapiens , а как отдельный вид. Для обозначения этого вида он использует название Homo primigenius , ранее уже употреблявшееся Г. Шафгаузеном и Л. Вильзером |
| 1904 и 1906 | Брауншвейг, Германия, и Штутгарт, Германия | Выходят приобретшие широкую известность работы Г. Швальбе, где, помимо прочего, обосновывается возможность происхождения современных людей от неандертальцев, а последних — от питекантропов. Рассматривается и альтернативная гипотеза, согласно которой неандертальцы — боковая ветвь эволюции по отношению к Homo sapiens |
| 1905 | Пещера Шведув Стул, Чехия | А. Ржехак находит часть нижней челюсти с зубами и определяет её как неандертальскую. Это определение сначала оспаривалось, но, в конце концов, было признано практически всеми исследователями |
| 1907 | Мауэр, Германия | В песчаном карьере, расположенном неподалёку от Гейдельберга и хорошо известном многочисленными находками костей среднеплейстоценовых животных, О. Шётензак обнаруживает нижнюю челюсть со всеми зубами, послужившую основанием для выделения вида Homo heidelbergensis и принадлежавшую, возможно, одному из дальних предков неандертальцев |
| 1908 и 1914 | Грот Ле Мустье, Франция | Швейцарский антиквар О. Хаузер находит в среднепалеолитическом слое скелет молодого неандертальца, почти все кости которого, за исключением черепа, были безвозвратно утрачены в годы Второй мировой войны. Череп тоже считался утерянным, но в 50-е гг. «всплыл» в Ленинграде, куда попал, вероятно, из Берлина в числе других музейных предметов. Не менее любопытна и история со скелетом неандертальского младенца, найденным в гроте французским археологом Д. Пейрони в 1914 г. Сразу после открытия этот скелет загадочным образом исчез из поля зрения учёных, и лишь в 1996 г. был обнаружен Б. Морейлем в Национальном музее преистории в Лез Эйзи |
| 1908 | Пещера Ля Шапелль-о-Сен, Франция | Священники братья А. и Ж. Буиссони вместе с помогавшим им в раскопках слугой местного землевладельца Ж. Боневалем находят почти полный скелет неандертальца со среднепалеолитическими орудиями и костями вымерших животных |
| 1908–1925 | Эрингсдорф, Германия | Находки в карьере неподалёку от Веймара фрагментов черепов и отдельных костей как минимум шести индивидов с рядом признаков, свойственных неандертальцам. Особую важность среди них имеет черепная крышка (Эрингсдорф Н), обнаруженная в 1925 г. |
| 1909 | Грот Ля Ферраси, Франция | Французские археологи Д. Пейрони и Л. Капитан находят в среднепалеолитическом слое скелет мужчины-неандертальца, в следующем году Пейрони обнаруживает женский скелет, а впоследствии к этим находкам добавляются фрагменты пяти детских костяков (последний из них был открыт в начале 1970-х гг.) |
| 1909 | Пещера Пеш де л’Азе 1, Франция | Д. Пейрони и Л. Капитан находят в среднепалеолитическом слое череп и нижнюю челюсть неандертальского ребёнка 4–5 лет |
| 1910–1911 | Пещера Сен-Бреляд, о. Джерси, Британия | Находка в среднепалеолитическом слое нескольких неандертальских зубов, к которым в 50-е гг. добавится ещё ряд костных обломков |
| 1910–1911 | Грот Ля Кина, Франция | А. Мартэн открывает в среднепалеолитическом слое останки двух неандертальцев, включая неплохо сохранившийся женский скелет, обозначаемый обычно как Ля Кина 5. В ходе последующих раскопок, проводившихся с перерывами разными исследователями вплоть до середины 90-х гг. 20-го века, к этим находкам добавились разрозненные зубы и кости ещё как минимум двадцати индивидов |
| 1911–1913 | Париж, Франция | В ежегоднике «Анналы палеонтологии» публикуется работа М. Буля «Ископаемый человек из ля Шапелль-о-Сен», оказавшая большое влияние на несколько поколений антропологов. В ней нашёл полную поддержку тезис об отдельном видовом статусе неандертальцев, ранее уже обоснованный Швальбе (Буль, правда, предпочёл название Homo neanderthalensis ), но, вопреки мнению немецкого учёного, решительно отвергалась возможность прямой эволюционной преемственности между ними и современными людьми. Созданный Булем образ неандертальца — недоразвитого троглодита с сутулой спиной, полусогнутыми коленями и кривой шеей — прочно укоренился в массовой культуре и в сознании широкой публики |
| 1921 и 1922 | Брокен-Хилл, Северная Родезия (ныне Замбия) и Нгандонг, о. Ява, Голландская Ост-Индия (ныне Индонезия) | С интервалом в один год сначала на юге Африки, а затем на юго-востоке Азии находят черепа и другие кости среднеплейстоценового возраста с рядом признаков, напоминающих отдельные черты европейских неандертальцев. Делается вывод (как выяснится впоследствии — ошибочный), что этот вид был распространен по всему Старому Свету, и в научной литературе широкое хождение получают термины «родезийский неандерталец», «яванский неандерталец», «тропический неандерталец» и т. п. Они исчезнут из словаря антропологов лишь в последней четверти прошлого века |
| 1924 | Грот Киик-Коба, Крым | Ленинградский археолог Г. А. Бонч-Осмоловский находит в среднепалеолитических слоях останки двух неандертальцев — кости конечностей взрослой женщины и почти полный скелет младенца |
| 1926 | Грот Дэвилс Тауэр, Гибралтар | Английская исследовательница Д. Гаррод обнаруживает в среднепалеолитическом слое череп неандертальского ребёнка |
| 1926 | Гановце, Словакия | Я. Петрбок, собирая в карьере кости животных, находит природный (травертиновый) слепок мозговой полости гоминида, который в 1937 г. был опознан как неандертальский. Со слепком спаяны несколько фрагментов костей свода черепа |
| 1927 | Лондон, Англия | Американский исследователь А. Хрдличка, удостоенный в Англии медали имени Гексли за вклад в развитие антропологии, выступил по этому случаю с мемориальной лекцией, где подробно обосновал гипотезу «неандертальской фазы» в эволюции человека, коренным образом противоречившую представлениям Буля и подавляющего большинства других учёных того времени. Текст лекции в том же году был опубликован в «Журнале королевского антропологического института» |
| 1929 и 1935 | Саккопасторе, Италия | В гравийном карьере, находящемся ныне в черте Рима, рабочие обнаруживают почти целиком сохранившийся череп неандертальца, который вскоре попадает в руки антрополога С. Сержи. Шесть лет спустя А. Бланк и А. Брейль, осматривая место находки, извлекают из земли крупный фрагмент ещё одного неандертальского черепа |
| 1930–1932 | Пещера Табун, гора Кармел, Израиль | Д. Гаррод находит в среднепалеолитических слоях пещеры сначала женский неандертальский скелет, обозначаемый обычно как Табун 1 или Табун C1, а затем останки ещё ряда индивидов |
| 1932 | Пещера Шубалюк, Венгрия | О. Кадич находит в среднепалеолитических слоях пещеры скелетные останки двух неандертальцев — нижнюю челюсть взрослого (видимо, женщины) и черепную крышку, а также верхнюю челюсть и зубы ребёнка 3–7 лет |
| 1933 | Штейнгейм, Германия | К. Зигрист находит в карьере кости среднеплейстоценовых животных и неполный человеческий череп, несущий ряд признаков, свойственных неандертальцам, и принадлежавший, очевидно, одному из их ранних предков |
| 1935–1936 | Сванскомб, Англия | Э. Марстон обнаруживает два фрагмента черепной крышки, несущие ряд признаков, свойственных неандертальцам, и принадлежавших, очевидно, одному из их ранних предков (третий фрагмент будет найден Дж. Уаймером в 1955 г.). Эта находка долгое время фигурировала в числе основных «вещественных доказательств» в пользу теории пресапиенса |
| 1938 | Пещера Тешик-Таш, Узбекистан | Ленинградский археолог А. П. Окладников находит в среднепалеолитическом слое скелетные останки ребёнка с рядом признаков, свойственных неандертальцам |
| 1939 и 1950 | Грот Гуаттари, гора Чирчео, Италия | В ходе эксплуатации карьера находят вход в грот, получивший впоследствии имя руководителя работ, а на полу грота — череп и нижнюю челюсть неандертальца, которые в тот же день передают посетившему место открытия археологу А. Бланку. Ещё одну неандертальскую челюсть найдут одиннадцатью годами позже в отложениях привходовой площадки |
| 1946 | Нью-Йорк, США | Американский антрополог Э. Хутон во втором издании своей книги «Всё дальше от обезьяны» (“Up From the Ape”) вводит понятие «классические неандертальцы» |
| 1947 | Пещера Фонтешевад, Франция | Французская исследовательница Ж. Анри-Мартэн находит в среднепалеолитическом слое крупный фрагмент черепной крышки (Фонтешевад 2), который сначала приписывали так называемому «пресапиенсу», но после многолетних дискуссий признали в конце концов за неандертальский |
| 1949 | Карстовый комплекс Монморен, Франция | Находка в одной из пещер почти целой нижней челюсти с рядом признаков, свойственных пренеандертальцам |
| 1949–1951 | Грот Сюар, карстовый комплекс Ля Шез, Франция | Французский археолог П. Давид находит в среднепалеолитическом слое фрагментированные кости черепов, обломки челюстей и зубы нескольких ранних неандертальцев — взрослых и детей |
| 1949–1963 | Грот Оленя в Арси-сюр-Кюр, Франция | Раскопки французского археолога А. Леруа-Гурана приводят к обнаружению в слое с орудиями верхнепалеолитической культуры шательперрон трёх десятков зубов и фрагмента височной кости, которые, как будет доказано впоследствии, принадлежали неандертальцам |
| 1953–1960 | Пещера Шанидар, Ирак | Американский археолог Р. Солеки (так его фамилию произносят американцы, а у нас обычно пишут и говорят «Солецкий») находит в среднепалеолитических слоях пещеры скелетные останки девяти неандертальцев — семи взрослых и двух младенцев. Кости ещё одного ребёнка будут обнаружены полвека спустя в ходе анализа фаунистических материалов из Шанидара |
| 1953–1964 | Пещера Лазаре, Франция | Находки в ашельском слое теменной кости и нескольких зубов с рядом признаков, свойственных пренеандертальцам |
| 1955 | Париж, Франция | Французский геолог и палеонтолог К. Арамбур, используя рентгеновский снимок собственного позвоночника, показывает, что «сгорбленность» неандертальца из Ля Шапелль была следствием заболевания остеоартритом, а не показателем «обезьяноподобия» этих существ, как думал М. Буль |
| 1955 | Пещера Каригуэла, Испания | Находка в среднепалеолитическом слое двух фрагментов теменных костей взрослого неандертальца и почти целой лобной кости ребёнка |
| 1957 | Грот Регурду, Франция | В ходе любительских раскопок в гроте, расположенном в его владениях, Р. Констан находит в среднепалеолитическом слое отдельные части неандертальского скелета |
| 1960 | Пещера Петралона, Греция | Жители близлежащей деревни находят в пещере череп, на котором антропологи впоследствии выявляют ряд признаков, позволяющих рассматривать его обладателя как одного из возможных предков неандертальцев |
| 1960–1964 | Пещера Ортю, Франция | Французский археолог и антрополог А. де Люмлей находит в среднепалеолитических слоях несколько десятков зубов и фрагменты примерно полусотни костей как минимум двадцати неандертальцев разного возраста (от младенцев до пожилых) |
| 1961 | Грот Рок де Марсаль, Франция | Ж. Лафиль обнаруживает в среднепалеолитическом слое неплохо сохранившийся скелет неандертальского ребёнка примерно трёхлетнего возраста |
| 1961 | Грот Амуд, Израиль | Х. Сузуки обнаруживает в среднепалеолитическом слое почти полный скелет неандертальца, к которому в последующие годы раскопок добавились разрозненные части ещё нескольких — в основном детских и младенческих — костяков |
| 1961 | Шала, Словакия | Находка в речном галечнике лобной кости взрослого неандертальца (скорее всего, женщины) |
| 1962 | Нью-Йорк, США | Американский антрополог К. Кун в книге «Происхождение рас» впервые подробно излагает и обосновывает идею, что многие специфические черты в анатомии неандертальцев являются результатом адаптации к суровому климату Европы ледникового периода |
| 1964–1965 | Пещера Кебара, Израиль | Израильский археолог М. Штекелис находит в среднепалеолитическом слое фрагменты черепов и другие кости двух полугодовалых неандертальских младенцев |
| 1965 | Пещера Кульна, Чехия | Находка в среднепалеолитическом слое обломка неандертальской верхней челюсти, к которому позже добавились ещё фрагмент теменной кости и несколько зубов |
| 1967 | Грот Буржуа-Делонэ, карстовый комплекс Ля Шез, Франция | Французский археолог А. Дебенат находит фрагменты черепов, обломки челюстей, зубы и другие кости нескольких неандертальцев — взрослых и детей |
| 1969–1971 | Пещера Араго, Франция | А. де Люмлей обнаруживает в нижнепалеолитических слоях сначала фаланги, зубы, фрагменты двух нижних челюстей и теменной кости, а затем переднюю часть черепа с рядом признаков, указывающих на возможную принадлежность этих останков предкам неандертальцев |
| 1970–1978 | Гроты Заскальная 5 и 6, Крым | Киевский археолог Ю. Г. Колосов находит в среднепалеолитических слоях Заскальной 6 разрозненные скелетные останки как минимум пяти неандертальцев — детей и подростков, а в Заскальной 5 единичные кости ещё двух или трёх индивидов |
| 1974–1986 | Пещера Виндия, Хорватия | Обнаружение в среднепалеолитических и, возможно, верхнепалеолитическом слоях нескольких десятков фрагментов черепов, челюстей и костей посткраниального скелета как минимум двенадцати неандертальцев |
| 1976 | Биаш-сен-Васт, Франция | В ходе спасательных раскопок среднепалеолитической стоянки французские археологи находят фрагменты двух черепов ранних неандертальцев |
| 1978 | Пещерный комплекс Апидима, Греция | В ходе раскопок в одной из четырёх пещер комплекса, обозначаемой литерой A, экспедиция университета Афин находит два неполных черепа, которые всё ещё остаются слабо изученными, но, судя по предварительным данным, обладают рядом черт, свойственных ранним представителям неандертальской ветви |
| 1978 | Лондон, Англия и Париж, Франция | В «Журнале эволюции человека» выходит статья А. Санта Люка, в которой на основе анализа множества ископаемых черепов определён круг специфических неандертальских признаков и показано, что ни одна из африканских и восточноазиатских находок, относимых ранее некоторыми исследователями к неандертальцам (черепа из Нгандонга, Брокен-Хилл, Джебел Ирхуд и др.), этими признаками не обладает. Одновременно в «Трудах Парижской Академии наук» со сходными идеями выступает Ж.-Ж. Юблэн. |
| 1979 | Сен-Сезер, Франция | Ф. Левек находит неполный скелет неандертальца в слое с орудиями верхнепалеолитической культуры шательперрон, которую раньше приписывали Homo sapiens |
| 1979 | Баракаевская пещера, Северный Кавказ, Россия | Ленинградский археолог В. П. Любин и его майкопский коллега П. У. Аутлев находят в среднепалеолитическом слое нижнюю челюсть неандертальского ребёнка |
| 1983 | Пещера Кебара, Израиль | В том же слое, откуда происходят останки младенцев, раскопанные в 1964–1965 гг., израильско-французская экспедиция обнаруживает почти полный скелет взрослого неандертальца (без черепа), причём в числе прочих костей впервые найдены таз и гиоид |
| 1984 | Пещера Окладникова, Алтай, Россия | Новосибирские археологи В. Т. Петрин и С. В. Маркин находят в среднепалеолитических слоях пять зубов (как минимум трёх разных людей) с рядом неандертальских признаков, а также фалангу и обломки плечевых и бедренной костей |
| 1991 | Франция | Группой биохимиков во главе с Э. Бошерэном впервые предпринята попытка реконструировать характер питания неандертальцев путем измерения содержания в их костном коллагене стабильных изотопов углерода ( 13 C/ 12 C) и натрия ( 15 N/ 14 N) |
| 1991 | Местонахождение Сима де лас Паломас (карстовая шахта), Испания | Х. Бланко находит нижнюю челюсть и ряд фрагментов лицевого отдела черепа неандертальца. Со следующего года М. Уолкер и Дж. Гилберт начинают систематические раскопки, продолжающиеся поныне и приведшие к обнаружению двух неполных скелетов и множества разрозненных костей |
| 1992 | Грот Амуд, Израиль | В ходе возобновившихся раскопок в слое, подстилающем тот, откуда происходят палеоантропологические находки 60-х гг., обнаружен неполный скелет неандертальского младенца |
| 1992–1993 | Пещера Сима де лос Уэсос, Испания | В пещере, ещё с 1976 г. известной находками человеческих и медвежьих останков, испанские антропологи (Х. Арсуага и др.) обнаруживают несколько черепов и сотни других костей вероятных ранних предков неандертальцев. Находки продолжились и в последующие годы, открыты кости как минимум двадцати восьми индивидов |
| 1993 | Пещера Мезмайская, Северный Кавказ, Россия | Петербургский археолог Л. В. Голованова находит в одном из среднепалеолитических слоёв пещеры скелет неандертальского младенца не старше 2 месяцев. Несколькими годами позже в вышележащем слое среднего палеолита будут обнаружены фрагменты черепа второго младенца, умершего в возрасте 1–2 лет |
| 1993 | Пещера Дедерьех, Сирия | Японская экспедиция открывает в среднепалеолитическом слое неполный скелет неандертальского ребёнка возрастом около 2 лет, к которому через 4 года добавляется ещё один похожий скелет. Кроме того, с 1990 по 1998 г. в пещере были обнаружены отдельные кости ещё как минимум четырёх неандертальцев — взрослых, детей и новорождённых |
| 1993 | Пещера Ламалунга, Италия | Спелеологи находят в дальнем углу одной из галерей пещеры целиком сохранившийся человеческий скелет, большая часть которого скрыта кальцитовыми наростами. Видимая часть черепа обладает рядом неандерталоидных признаков. Находка, получившая название «человек из Альтамуры» (по близлежащему городу), пока описана лишь в самых общих чертах, но её детальное изучение — дело ближайшего будущего |
| 1994 | Пещера Эль Сидрон, Испания | Случайная находка спелеологами неандертальских скелетных останков, ставшая поводом для начала в 2000 г. систематических раскопок, которые привели к обнаружению более полутора тысяч костей, принадлежавших как минимум одиннадцати индивидам, включая и детей, и взрослых |
| 1997 | Охтендунг, Германия | Находка А. фон Бергом в карьере трёх фрагментов черепной крышки, принадлежавшей, вероятно, раннему неандертальцу |
| 1997 | Германия | Группе генетиков, руководимой М. Крингсом, впервые удаётся выделить из кости неандертальца (из пещеры Фельдгофер) «живой» фрагмент митохондриальной ДНК и сравнить его с аналогичным участком ДНК современного человека |
| 1997 и 2000 | Неандерталь, Германия | Р. Шмитц и Ю. Тиссен находят место давно уже несуществующего грота Фельдгофер и раскапывают отвал 1856 г. В результате им удаётся обнаружить ещё несколько обломков костей неандертальца, открытого полтора века назад, а также сильно фрагментированные останки второго взрослого индивида (женщины?) и ребёнка |
| 2001 | Местонахождение Мидельдьеп, дно Северного моря в 15 км от побережья Голландии | Среди археологических и палеонтологических материалов плейстоценового возраста, извлечённых из донных отложений в ходе промышленной добычи раковин, Л. Антонис обнаруживает фрагмент лобной кости неандертальца (скорее всего, молодого мужчины) |
| 2002 | Пещера Лаконис 1, Греция | В слое с материалами начального верхнего палеолита греческие археологи находят отличной сохранности зуб (левый нижний третий моляр) со специфическими неандертальскими признаками |
| 2003 | Грот Оби-Рахмат, Узбекистан | Находка в среднепалеолитическом слое нескольких зубов и множества фрагментов черепа неандертальского ребёнка 9–12 лет |
| 2007 | Лейпциг, Германия | Анализ ДНК из зубов, найденных в Тешик-Таше и пещере Окладникова, подтверждает их принадлежность неандертальцам |
| 2008 | Грот Бизона в Арси-сюр-Кюр, Франция | Находка в мустьерском слое нескольких зубов и фрагмента верхней челюсти неандертальца |
| 2008 | Лейпциг, Германия и др. | Международной группой генетиков полностью «прочитана» митохондриальная ДНК неандертальца |
| 2010 | Лейпциг, Германия, а также Кембридж, штат Массачусетс, США и др. | Международной группой генетиков почти полностью расшифрована ядерная ДНК неандертальца |
Литература
История открытия и изучения неандертальцев: Аугуста 1967: 35–51; Войно 1959; Герасимова 2006; Ларичев 1978: 26–50; Рогинский 1977: 100–123; Скленарж 1987: 25–44, 212–217; Brace 1964; Drell 2000; Eiseley 1957; Hammond 1982; Narr und von Uslar 1956; Schmitz 2006b; Schrenk and Müller 2009: 1–21; Shreeve 1995; Spenser 1984; Spenser and Smith 1981; Stringer and Gamble 1993; Tattersall 1995: 74–119; Trinkaus and Shipman 1994; Zängl 2006.