Странные похороны: погребение Екатерины II и перезахоронение останков Петра III

Воцарение Павла I сопровождали тщательно спланированные мероприятия, направленные на восстановление статуса отца и понижение статуса матери – Екатерины. Эту идею должна была символизировать экстравагантная для многих современников церемония совместных похорон останков Петра III и Екатерины II, скончавшейся через 34 года после своего супруга. О ней вспоминают многие современники, в частности Виже-Лебрен, В. Н. Головина, Ф. Г. Головкин, Ф. П. Лубяновский, Ю. У. Немцевич.

Как известно, Петр III был похоронен в Благовещенской церкви Александро-Невского монастыря, ставшего при Павле I в 1797 г. лаврой. Находившиеся за рекой Монастыркой в северо-восточном углу монастырского каре церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы (нижняя церковь) и Св. Александра Невского (верхняя церковь) были построены по проекту Д. Трезини в 1717–1722 гг. В церкви во имя Благовещения были погребены: любимая сестра Петра I Наталья Алексеевна, Прасковья Федоровна, ее дочь Екатерина Иоанновна, дети Петра I Петр и Анна, Анна Леопольдовна (правительница при малолетнем сыне Иване VI Антоновиче в 1741–1742 гг., скончавшаяся в Холмогорах в 1746 г.), Наталья Алексеевна (первая супруга Павла I в 1773–1776 гг.), дочь Павла I Ольга, скончавшаяся на третьем году жизни, позднее – скончавшиеся в младенчестве дочери Елизаветы Алексеевны.

В центре храма на протяжении 34 лет и 4 месяцев находилась могила Петра III. Поводом для предания его земле именно здесь послужило то, что он не успел короноваться. (В настоящее время на этом месте погребен прах грузинской царицы Дарьи Георгиевны.) Здесь же, за левым клиросом находится могила с надписью: «Здесь лежит Суворов». 8 ноября 1796 г., через два дня после воцарения, Павел I приказал в церкви Зимнего дворца отслужить по своему отцу панихиду. Одновременно был дан шокирующий указ: «По случаю кончины нашей государыни императрицы Екатерины Алексеевны, для перенесения из Свято-Троицкого Александро-Невского монастыря в соборную Петропавловскую церковь тела любезнейшего родителя нашего, блаженной памяти государя Императора Петра Федоровича, для погребения тела Ея Императорского Величества в той же соборной церкви и для наложения единовременного траура, учредили мы печальную комиссию…» [650] . Траур назначался «на четыре квартала», начиная с 25 ноября 1796 г.

Гроб был вынут из могилы 19 ноября и поставлен посредине Благовещенской церкви, причем останки переложили в новый гроб, обитый золотым глазетом, с императорскими гербами и старым гербом. В тот день, в 7 часов вечера, гроб был открыт и Павел I «приложился» к телу отца, после чего гроб снова был закрыт. Виже-Лебрен, мемуаристка, которую не стесняли препоны цензуры, писала: «Сразу по кончине матери Павел приказал извлечь тело отца своего, Петра III, уже тридцать пять лет покоившееся в Александро-Невском монастыре. В гробу обнаружились только кости и манжета от мундира. Павел повелел, чтобы сим останкам были оказаны те же почести, что и Екатерине II. Их поставили в Казанской церкви (без комментариев. – А. В.) при карауле из старых офицеров, оставшихся верными Петру III, коих его сын сразу же возвратил в столицу, осыпав почестями и милостями» [651] .

Одновременно происходили торжественные манипуляции с телом Екатерины II. Вечером 25 ноября, в седьмом часу, ее тело переложили в гроб и перенесли из Тронной в Большую галерею (где обыкновенно давались балы). Там была устроена ротонда с большим пологом. 1 декабря на улицах Санкт-Петербурга герольды возвестили о перенесении на следующий день останков Петра III в Зимний дворец. В Невский монастырь Павлом I были отвезены все основные императорские регалии, включая знаки всех орденов. На следующий день останки Петра III в гробу на катафалке были перевезены в Зимний дворец. На пути процессии были выставлены гвардейские и армейские полки. В Большой галерее Зимнего дворца гроб с останками Петра III был поставлен на катафалк рядом с гробом императрицы. Два дня было дано для отдания последних почестей. Императрица лежала в открытом гробу с золотой короной на голове. Императорская мантия покрывала ее до шеи.

Привыкший к точности глаз художника зафиксировал и любопытные штрихи прощания с Екатериной II. Французская портретистка Виже-Лебрен, которая так и не успела написать портрет скончавшейся государыни, пишет: «Тело императрицы шесть недель оставалось в большой зале дворца, освещенной днем и ночью и великолепно украшенной. Екатерина лежала с открытым лицом на парадной постели в окружении гербов всех городов Империи. Все дамы, из коих некоторые меняли друг друга на дежурстве у гроба, целовали ее руку или, может быть, только показывали видимость сего. Что касается меня, то, никогда не целовав эту руку при жизни, я не хотела делать сего и теперь и даже старалась не смотреть на лицо, дабы не осталось оно у меня в памяти в таковом виде» [652] . Рядом на возвышении находился гроб с останками Петра III, который вызывал у многих возмущение и ужас.

Церемония совместных похорон в Петропавловском соборе состоялась 5 декабря 1796 г. По специально возведенному мосту от Мраморного дворца колесница с телом императрицы Екатерины II и катафалк с гробом Петра III церемониалом направились к Петропавловской крепости. Виже-Лебрен так описывает эти двойные похороны: «Во время похорон гроб Петра III, на котором была представлена корона, везли в крепость перед гробом Екатерины II. Павел пожелал унизить хотя бы прах матери. Я наблюдала в окно за этой зловещей церемонией, подобно тому, как смотрят театральные представления из первых лож. Перед гробом покойного императора шел гвардейский офицер, с головы до ног облаченный в позолоченные латы; а на другом офицере, перед гробом императрицы, латы были только железные. Сын Петра III заставил убийц отца своего нести концы гробового покрывала. Сам Павел шел пешим вслед за похоронным кортежем с обнаженной головой. За ним следовала супруга его и весь многочисленный двор в глубоком трауре. На дамах были платья со шлейфами и большие черные вуали. Им пришлось идти по снегу при ужасном морозе до крепости, весьма далеко отстоящей на другом берегу Невы. По возвращении некоторые дамы были чуть ли не при смерти от усталости и холода. Траур продолжался шесть месяцев. Женщины не делали причесок, что отнюдь не украшало их; впрочем, незначительная сия неприятность мало что значила по сравнению с тем живейшим беспокойством, каковое смерть Екатерины породила во всей империи» [653] . В подстрочном примечании французская портретистка заметила: «Офицер, шедший в золотых латах, умер от усталости». О каком-то обмороке одного из «рыцарей» упомянул и Евгений Вюртембергский: «Точно так же не нахожу нужным обстоятельно изобразить картину пышной церемонии при погребении императора. Длинный поезд двигался весьма дальним окольным путем из Михайловского дворца через Васильевский остров, к крепостной церкви, новому месту погребения царей…С рыцарем, изображавшим радость по поводу нового воцарения, от тяжести его золотых доспехов сделалось дурно, и он упал с лошади, что было принято суеверным народом за дурное предзнаменование…» [654]

Следует также пояснить, что по приказу Павла I участники заговора 1762 г. Федор Барятинский и Алексей Орлов сопровождали гроб Петра III во время церемонии, причем граф А. Г. Орлов-Чесменский нес императорскую корону. Мемуарист граф Ф. Г. Головкин особо подчеркивает испытанное A. Г. Орловым унижение [655] . Другие современники отмечают, что в Петропавловской крепости на гробе Петра III была императорская корона, а крышка гроба императрицы была пустой. Это было глубоко символично, так как восстановило связь между Павлом I и его отцом. Во время этой церемонии Павел I был напряжен, Мария Федоровна плакала. Около двух недель с 5 до 18 декабря гробы оставались в Петропавловском соборе для прощальной церемонии. Только 18 декабря они были преданы земле. Подробности придворного этикета во время траура после похорон нашли отражение у Ю. У. Немцевича [656] . Свои впечатления об этом зрелище оставили также B. Н. Головина [657] , Ф. П. Лубяновский [658] . Естественно, для источников личного происхождения характерно прежде всего эмоциональное восприятие этого события. Эта траурная процессия нашла отражение и в картине, выполненной в стиле XVIII в., изображающей это шествие во всю его длину. Впрочем, и здесь есть намек на шарж, так как порывы ветра норовят сорвать траурные головные уборы с голов кавалеров… После отпевания и «поклонения особам любезных родителей» Павел I в сопровождении старших сыновей отправился верхом на Миллионную для «осматривания войск, поставленных в парад». Затем был традиционный вахт-парад с отданием приказа. Но «обеденное кушанье их императорские величества иметь соизволили во внутренних комнатах в двух персонах» [659] .

1 февраля 1798 г. от апоплексического удара скончался бывший польский король Станислав-Август. После раздела Речи Посполитой Россия, Австрия и Пруссия выделили ему пенсию, на которую бывший монарх жил в Гродно. Павел I пригласил его на свою коронацию, после чего Станислав-Август остался при российском дворе. Он жил в Мраморном дворце, напротив Петропавловской крепости, где покоился прах Екатерины II. Он был хорошо образован, разбирался в литературе и искусстве, детей у него не было, но были два племянника, один из которых, Иосиф Понятовский, командовал польским корпусом в армии Наполеона в 1812 г. Во всех официальных придворных церемониях бывшему польскому королю отводилась подчеркнуто видная роль. Не стали исключением и его пышные похороны. После его кончины в 1798 г. его тело 25 февраля было предано земле в католическом соборе Св. Екатерины на Невском проспекте (после революции его останки были перезахоронены в Кракове).

Похороны Павла I

Прощание с покойным императором Павлом I происходило в Михайловском замке. Причем последовательно в трех разных помещениях. Сначала это был его кабинет, одновременно служивший спальней, там, где он был убит в ночь с 11 (23) на 12 (24) марта 1801 г. Одно из самых известных описаний церемонии прощания с покойным императором принадлежит Н. И. Гречу: «…Тело покойного императора было выставлено в длинной проходной комнате, ногами к окнам. Едва войдешь в дверь, указывали на другую с увещанием: "Извольте проходить". Я раз десять, от нечего делать, ходил в Михайловский замок и мог видеть только подошвы его ботфортов и поля широкой шляпы, надвинутой ему на лоб». Как заметил историк Н. К. Шильдер, поскольку мемуарист видел покойного императора в шляпе, а не в короне, значит, тело покойного еще находилось в опочивальне. Позднее, 17 марта в 5 часов, тело Павла I, одетое в императорскую мантию, было положено на парадную постель в Малом тронном зале. Двумя часами позже император Александр I возложил на голову покойного императорскую корону. Собственно, только с этого времени началась церемония официального прощания. В первый же день замок посетило свыше 11 тысяч человек, в последующие дни посещаемость возросла до 19 тысяч.

20 марта в 7 часов вечера тело Павла было положено во гроб и перенесено в траурный зал, устроенный в Воскресенском зале Михайловского замка, где был приготовлен специальный катафалк. Воскресенский зал находится над основным парадным въездом в Михайловский замок и открывает парадную анфиладу покоев императора. Его украшали картины на сюжеты из русской истории, в том числе полотна Г. И. Угрюмова «Взятие Казани 2-го октября 1552 года» и «Призвание Михаила Федоровича Романова на царство 14 марта 1613 года».

23 марта (4 апреля) 1801 г., в Страстную субботу, состоялись похороны в Петропавловском соборе. «Завтра, – сообщала Елизавета Алексеевна матери, – состоится погребение покойного государя. Предстоит очень утомительный день, потому что мы пойдем в крепость пешком, и поскольку лед еще не совсем прочный, мы не сможем пройти по реке и придется обходить за восемь верст, что составляет более одного лье» [660] . Похоронная процессия действительно должна была проделать длительный путь. Он начинался от Михайловского замка и следовал через весь Невский проспект, мимо Гостиного двора до Исаакиевского собора. Далее путь шел наплавным на плашкоутах Исаакиевским мостом через Неву и – по набережной Васильевского острова, затем – по Большому проспекту к Тучкову мосту. Через Троицкие ворота процессия проследовала в Петропавловский собор. Мария Федоровна сопровождала шествие «с наполненными горестных слез очами». Александр Павлович следовал за гробом отца пешком, в черной мантии и шляпе с флером. За ним следовал цесаревич Константин Павлович с супругой Анной Федоровной, вскоре навсегда покинувшей Россию. Не стало императора, который ее не отпускал.

Адмирал А. С. Шишков оставил описании похорон Павла I, противопоставляя их похоронам А. С. Суворова: «Там видел я множество печальных и плачущих лиц; а здесь, идучи за гробом от Михайловского дворца (замка. – А. В.) через Тучков мост, до крепости, из многих тысяч зрителей во всю дорогу не видел я никого, кто бы проливал слезы. Казалось, все смотрели как бы на некое увеселительное, нежели плачевное, зрелище, до такой степени все чувствовали тягость его правительства» [661] . Литератор Н. И. Греч также отметил, что «народ непритворно выражал свою радость». «Зрелище похоронного обряда, – вспоминал А. X. Бенкендорф, – притянуло невероятное количество людей, но только одна императорская семья сохраняла ту грусть и то достоинство, которое должно сопровождать эту величавую церемонию».

Впрочем, императрица Елизавета Алексеевна и Мария Федоровна присутствовали лишь на панихиде. Император Александр I, исполнив свой сыновний долг, поспешно вернулся в Зимний дворец в карете, а Елизавета Алексеевна и Мария Федоровна – прямо из Михайловского замка. Последняя запись в камер-фурьерском журнале за этот день гласила: «За вечерним столом Их Императорские Величества кушать не изволили». Император Павел I царствовал 4 года, 4 месяца и 4 дня.

После убийства мужа Мария Федоровна уединилась в своей подчеркнуто трагической печали в Павловске, превратившемся из императорской резиденции во вдовье владение. Здесь по проекту архитектора Тома де Томона (в содружестве со скульптором Мартосом) она возводит мемориальный мавзолей с надписью «Супругу Благодетелю» (1805–1808; окончательная отделка в 1810 г.). Она красива и величественна в своем трауре. Именно такой она представлена на портрете Г. Кюгельхена 1800-х гг. – в красивой вуали, с медальоном Павла I на груди и Мальтийским крестом на плече.

Небольшая справка о мемориальных вещах Павла I. Как известно, в кабинете-спальне, где был убит император, за ширмами стояла его узкая походная кровать. Это была складная деревянная рама с холстом; на четырех деревянных ножках и двух металлических посредине. На концах кровати были откидные щитки. Размеры: длина без изголовья – 163 см, ширина – 76 см, высота – 48 см. Рост Павла I был 160 см, что было средним ростом мужчины в России в конце XVIII в. По свидетельству Н. А. Саблукова, император спал в кальсонах и в белом полотняном камзоле с рукавами. Над кроватью висели шпага, шарф и трость. Кровать Павла I была перевезена Марией Федоровной в Павловск и поставлена за ширмами рядом с ее опочивальней. В 1827 г., за год до смерти, Мария Федоровна завещала: «Возлюбленному сыну моему великому князю Константину оставляю на память: постель покойного отца его, Императора Павла, которую я всюду вожу с собою, а равно его одежду, сапоги, белье, его шпагу, трость, шляпу и его портрет, написанный мной и висящий возле его кровати в Павловске. Все эти вещи передаст ему мой камердинер Гримм. После его смерти все эти вещи должны быть возвращены в Гатчино» [662] . Через два года после кончины Константина Павловича, в 1833 г., эти вещи из Стрельнинского дворца действительно поступили в Гатчину. О них вспоминала А. Ф. Тютчева. Их можно видеть на акварели Э. Гау 70-х гг. XIX в. В Гатчинском дворце кровать стояла за истрепанной ширмой орехового дерева с зеленым шелком, а рядом, на простом стуле, был повешен мундир императора. Впрочем, каких-либо доказательств, что именно эти личные вещи Павла были на нем в ночь убийства, нет. Общий вид кровати и вещей сохранился на предвоенной фотографии. В годы Великой Отечественной войны мемориальные вещи пропали.

Первый год царствования Николая I историк Н. К. Шильдер называет «похоронным годом». Коронации предшествовали похороны сначала его старшего брата Александра I, потом вдовствующей императрицы Елизаветы Алексеевны (Мария Федоровна до кончины в 1828 г. снова стала единственной вдовствующей императрицей).