«Вечернее собрание императрицы» – термин, который известен, по крайней мере с эпохи Павла I. В юношеских воспоминаниях племянника императрицы Марии Федоровны Евгения Вюртембергского (1788–1857), впервые прибывшего в Санкт-Петербург 6 февраля 1801 г., впоследствии генерала от инфантерии русской службы, зафиксировано: «На следующий день представлен. Вечернее собрание императрицы – все члены царской фамилии, за исключением великой княгини Анны и ее двух братьев, Николая и Михаила, которые за малолетством остались в детских комнатах» [964] .
Традиции таких вечеров были продолжены Александрой Федоровной. Ее дочь Ольга Николаевна вспоминала о холерном 1831-м: «В то лето, когда холера удерживал нас в Петергофе, там же поселилась семья графа Виельгорского, возвратившаяся из-за границы. Граф Виельгорский… с бокалом шампанского в руке пел зажигательные цыганские песни у ног какой-нибудь красавицы. Прекрасно читая и декламируя, он постоянно держал Мама в курсе современной литературы» [965] . Речь идет об одном из братьев Виельгорских – Матвей Юрьевич Виельгорский (1794–1866), граф, шталмейстер, состоял при великой княжне Марии Николаевне, виолончелист.
Вечернее чтение было распространенным явлением в дворянском быту того времени. Одна рязанская помещица вспоминала: «Все усаживались тут же в столовой около круглого большого стола, на котором стояли две сальные свечи. – Мать всегда в зимние вечера читала вслух, помню, "Отечественная война 1812 года" Данилевского, потом романы Э. Сю "Вечный жид", "Радость", а также романы Диккенса» [966] . Произведения Чарлза Диккенса стали популярны в Англии с 1836 г., а первые русские переводы появились в 1838–1841 гг.
Дочь Александры Осиповны Россет-Смирновой Ольга (по рассказам матери) оставила зарисовку, относящуюся к рубежу 1820-х – 1830-х гг.: «Вечернее собрание у Александры Федоровны. На вечере были: Жуковский, Сесиль Ф. и Виельгорский, пришедший, чтобы читать; я дежурила. […] Сегодня вечером государь был расположен рассказывать. Не было министров с бумагами, и он отдыхал.
Нас было мало, я дежурила вместо Софи, – она больна. Жуковский, Сесиль и Виельгорский приглашались каждый вечер zum Tee und Suppe (нем. к чаю и супу. – А. В.)» [967] .
Несколько вечеров у императрицы описала в письмах к своим родителям фрейлина А. С. Шереметева в 1833 году:
«Елагин. 4 августа. Был вечер у императрицы, но народу не много; очень мало мужчин. Два новых флигель-адъютанта.
Занимались музыкой, и императрица заставила меня спеть "Соловья" под аккомпанемент хора… Я сегодня дежурная и только что вернулась из институтов Патриотического и Ремесленного, которые императрица показывала графине Бранденбургской. Сегодня утром в 11 часов я выезжала с императрицей, которая ездила с визитом к госпоже Загряжской. Но не застали ее дома…» [968]
К. П. Брюллов. Граф Матвей Юрьевич Виельгорский. 1828 г.
«Елагин. 8 августа 1833 г. […] Вчера вечером было собрание у императрицы; очень мало народу; занимались музыкой, но я не участвовала» [969] . «У императрицы было вечернее собрание, не много народу. Она меня заставила петь. Я спела маленький немецкий дуэт с Виельгорскою, и она была очень довольна» [970] .В записи от 22 августа (коронационный день) отмечено, что «вечером было собрание у императрицы…»«Царское. 26-го августа… Императрица опять заставила меня петь, и все время по-немецки. Ей, мне кажется, нравится, когда я пою на этом языке. […] Потом как всегда занимались вырезыванием. Графиня Орлова также была на этом вечере» [971] .Во время Постов вечерние собрания были формой проведения досуга. В записях 1838 года великая княжна Ольга Николаевна вспоминала: «После начала Поста был конец всем празднествам. Только немногие приглашенные собирались по вечерам у Мама в зеленом кабинете, где по большей части читали вслух. Между этими гостями часто бывали княгиня Барятинская со своей дочерью Марией. В 1841 году она вышла замуж за Михаила Кочубея, а восемнадцать месяцев спустя ее не стало» [972] . Портрет Марии был написан известной английской портретисткой мистрис Робертсон.Иногда приглашались и профессиональные артисты. Со слов любимца Николая актера А. М. Максимова, Н. И. Куликов рассказал, как 3 марта 1850 г., в пятницу, александринцы были приглашены в Зимний дворец, на половину государыни, где она изволила баловаться чаем. Актеры пришли разыграть новую одноактную комедию в стихах А. М. Жемчужникова «Странная ночь»: «Зрителей было только: Он и Она; двое меньших великих князей; две дежурные дамы; дежурный паж и офицер. Одним словом, пьеса разыгрывалась у ног ее величества. По окончании государыня подошла к артистам; сперва благодарила и хвалила Самойлову и спрашивала о костюме, потом обратилась к Сосницкому и вспомнила, как он в молодости хорошо мазурку танцевал. А государь, удостоив Сосницкого пожатия руки, прибавил: "А я его знаю с тех пор, как он маленький играл сына Пожарского". Потом Ее Императорское Величество сказала Сосницкому: "А вы все такой же худой!"» [973]Аналогичные вечерние собрания были и у других членов императорской фамилии. После замужества старшей дочери Николая I Марии Николаевны и завершения строительства Мариинского дворца его залы также открылись для великосветского Петербурга, хотя ее короткое и сумбурное замужество не сделало Мариинский дворец особо популярным. Помимо балов, маскарадов, благотворительных базаров, рождественских елок для детей в Ротонде и Квадратном зале ставили любительские спектакли. В концертном зале дворца выступали профессиональные певцы, виртуозы-музыканты, талантливые любители-аристократы. Среди них были скрипач и композитор князь А. Л. Львов, князь Г. П. Волконский, музыкант и певец, оба графа Виельгорские, музыканты и меценаты. Но чаще всего устраивались живые картины. Также охотно играли в secretaire, что требовало юмора и гибкого ума, часто принимали лиц высшего света, науки и искусства… Среди приглашенных бывали А. И. Штакеншнейдер, А. А. Жуковский, ректор Санкт-Петербургского университета П. А. Плетнев, писатель князь В. Ф. Одоевский, поэт и критик князь П. А. Вяземский.Наиболее демократичными были вечера у великой княгини Елены Павловны. Тот же Н. И. Куликов зафиксировал в дневнике 6 мая 1850 г. (суббота): «Утром прислал Львов, чтобы я дал знать Каратыгину (Василию Андреевичу. – А. В.), что Ее Императорское Высочество княгиня Елена Павловна в 9 1/2 часа вечера просит его приехать к фрейлине своей княжне Львовой, читать Пушкина стихи: "Медный всадник". Он был вместе с генералом Львовым. Пил там чай, разговаривал там с ними и читал, кроме Пушкина, из трагедии "Дмитрий Донской" большой рассказ Боярина о сражении с Мамаем. Пробыл там до 12 часов. Вот как у нас начинают любить и принимать артистов» [974] . «Счастливый случай» Николай Павлович признавал в благотворительных и праздничных карточных лотереях, до которых был большой охотник. Вещи для подарков в виде серебряных изделий, статуэток, малахитовых чернильниц, вееров, пряжек доставлялись из Английского магазина [975] . Отмечая, что император был главным действующим лицом на этих лотереях, граф В. А. Соллогуб писал: «Все эти вещи размещались камер-лакеями на нескольких столах в зале, примыкавшей к гостиной Императрицы. После чая государь переходил туда и садился перед небольшим столиком, на котором лежала игра карт. Надо сказать, что под каждой из названных мною вещей вместо номера лежало название карты: двойка бубен, или десятка треф, или валет червей и пр. – "Господа, – обращался к окружавшим его столик царедворцам государь, – кто из вас желает купить у меня девятку червей? Славная карточка…"» [976] Выигрыши Николай Павлович вручал лично, а деньги, собранные на лотереях, после того, как следовал расчет с магазином, «раздавались петербургским бедным» [977] .Одна из таких благотворительных лотерей в 1838 г. решила судьбу комнатного казачка Тараса, крепостного помещика Энгельгардта, который отдал его «в аренду на четыре года» живописных дел мастеру Ширяеву, державшему малярное и стекольное заведение на Васильевском острове. Ширяев обязался обучить крепостного слугу Энгельгардта искусству дворового художника.Днем Шевченко красил стеньг, расписывал потолки и вывески, а в светлые белые ночи бегал в Летний сад рисовать скульптуру. В одну из этих ночей к юноше, сидевшему на перевернутом малярном ведре перед статуей Сатурна, босому, без шапки, в обтрепанном коричневом халате, подошел художник И. М. Сошенко. Он увидел его набросок и удивился уверенности и легкости линий. Скоро Шевченко познакомился со знаменитыми художниками А. Г. Венециановым и К. П. Брюлловым. Когда Энгель-гардт отказался дать вольную своему крепостному и потребовал за него огромный выкуп в 2500 руб., в то время как обычно крепостной мужчина стоил от 100 до 200 руб., Брюллов по предложению Жуковского написал портрет автора «Светланы». Разыгранный в лотерею в 1838 г. на эту сумму портрет Жуковского достался императрице Александре Федоровне. «Из вольноотпущенных» Т. Г. Шевченко стал любимым учеником Брюллова. А через 6 лет в поэме «Сон» Шевченко изобразит императора бьющим без повода в морду своего главного министра, а Александру Федоровну высохшим опенком…Впрочем, на вечерних собраниях зачастую все было более прозаично. В дневнике от 6 октября 1853 г. А. Ф. Тютчева заметила: «Вечер у императрицы. Опять вертящиеся столы» [978] . А через три недели, 28 октября 1853 г., добавила: «У императрицы вчера был вечер, бесцветный и скучный, как всегда» [979] .