От автора

Кто мы есть. Наши народы называют славянскими, но так ли это. Издревле славяне проживали на территории современной Польши, в долинах рек Эльба, Одер и Висла.

Когда в I веке нашей эры готские племена напали на наших предков, то они сражались мужественно, но силы были не равны. Распался ранее единый народ.

Большая часть родов перешла Дунай и ушла к границам римской империи на юг. Ромеи стали называть их Склавинами, от которых о пошло название словене.

Часть родов со старшинами прошла по берегу моря Балтийского (Варяжского) на север и осев на границе земель Угорских продолжали называть себя Венедами, но единым народом уже не были и тихо сидели в своих лесах спасаясь от врагов.

Часть родов ушла на восток к морю Боспорскому, а далее по реке Борисфен (Днепр) на север, осели там на границе леса и степи и стали называться Антами.

Война продолжалась почти 200 лет. Готы разделившие наш народ на части нападали на всех своих соседей и эта война была жестокой, до тех пор пока они не встретили более сильного соперника степных Аланов. Аланы нанесли поражение Готам и ранее внушающие страх своим соседям готы разделились на племена Остготов осевших в Крыму и на территории соверменной украины, и на Вестготов, которые сели по Дунаю.

Война Антов с Готами была проиграна и часть антов откочевала по Борисфену (Днепру) на север, а остальные покорились врагам. Многие юноши пополнили армию короля Германариха, так как были сильны и бесстрашны.

После поражения антов они оказались под полной германской оккупацией. Она отличалась невообразимой жестокостью и кровавостью. Эпизоды, известные исключительно благодаря Иордану, говорят сами за себя. Предоставим слово самому историку и полностью приведем тот фрагмент: «Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило Германариху в числе других племен, подвернулся тут случай отомстить королю. Одну женщину младшую жену из племени росомонов по имени Сунильда соблазнил смелый воин россоман и увез её из дворца. За изменческий уход от короля, Германарих, движимый гневом, приказал разорвать на части, неверную жену привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Сар и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного. Узнав о несчастном его недуге, Баламбер, король гуннов, двинулся войной на ту часть готов, которую составляли остроготы; от них везеготы, следуя какому-то своему намерению, уже отделились. Между тем Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни. Смерть его дала гуннам возможность осилить тех готов, которые сидели на восточной стороне и назывались остроготами».

Однако с Готтами воевали не только славянские племена, но и обширные племена Аланов.

Разбитые готами племена пост-зарубинецких культур отступили на восток. Согласно известиям историка Иордана, король остготов Германарих владел племенами Меренс (Меря) и Морденс (Мордва), то есть, его владения доходили до верхней Волги. Тогда отступавшим от его власти — прежде всего, князьям и дружинам, может быть, с немногочисленными родичами, надо было уйти еще дальше, на Волгу. Тут они смешались с местными племенами, среди которых были и потомки абашевской культуры, и финноугры, и подошедшие с юга сарматские племена, из всех этих народов образовалась дружина гуннов, которая и пришла на помощь соотечественникам, находившимся под готским гнетом.

После смерти Германариха власть в трещавшей по швам готской империи унаследовал его внучатый племянник Винитарий. Ему пришлось вести настоящую войну на два фронта — против гуннов и против славяно-русского племени антов. Винитарий действовал огнем и мечом, а непокорных карал с невероятной жестокостью. Потерпев поражение от антов, он сумел хитростью захватить их предводителя князя Буса и распял его вместе с сыновьями и семьюдесятью старейшинами для устрашения и «чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных». Со страхом вряд ли что вышло, а вот ненависть удвоилась. Про те черные времена на Руси вспоминали еще тысячу лет.

Но уже через год Витимир погиб в бою с гуннским царём Баламбером.

Вторжение гуннов в Северное Причерноморье и Крым было подобно падению камня, вызвавшему сход горной лавины. Военное преимущество гуннам обеспечивала их тактика. В начале сражения, избегая рукопашного боя, они кружили вокруг противника и осыпали его стрелами до тех пор, пока вражеские боевые порядки не приходили в полное смятение, — и тогда решительным ударом собранных в кулак конных масс гунны довершали разгром. В рукопашном бою они орудовали короткими мечами и небольшими копьями. Их стремительное вторжение застало врасплох не только римлян, но и племена Северного Причерноморья. Историки в связи с этим единогласно писали о «внезапном натиске», «внезапной буре» и уподобляют гуннское нашествие «снеговому урагану в горах».

В 371 г. гунны ворвались в Крым, при чём совершенно случайно. Гуннская конница охотилась на оленей на берегу Азовского моря и прижала одну самку к самой воде. Неожиданно она бросилась в воду и пересекла море вброд, увлекая за собой охотников. На другом берегу, то есть уже в Крыму, она исчезла, но гунны не огорчились: ведь теперь они узнали то, о чем раньше и не подозревали, а именно, что в Крым, к остроготам, можно попасть, минуя хорошо охраняемый Перекопский перешеек. Вернувшись к сородичам, охотники сообщили о своем открытии, и гунны всей ордой вторглись в Тавриду по пути, указанному им животным.

Королевство остроготов было превращено гуннами в груду развалин, население подверглось массовой резне. Большинство остготов отступило на запад, от Днестра к границам Восточной римской империи. Оставшиеся признали власть гуннов, и только небольшой части остроголов, удалось укрепится на Керченском полуострове и сохранить свою независимость (их потомки были известны под именем готов-трапезитов еще и в XVI в.). Трапезунтом в древности называлась гора Чатырдаг в южном Крыму. Иордан знает также крымский город Трапезунт, разрушенный гуннами.

Именно в этот момент начала развиваться история нашей книги, история изменившая судьбу одного человека, который в свою очередь изменил историю нашего народа.

А произошло вот, что.

 

Глава первая: Попаданец

Готские племена, находясь в Крыму, активно занимались грабежом древних Скифских курганов. И вот в одном из курганов было обнаружено древнее золотое ожерелье с большим рубином. На золотых бляхах имелись неизвестные руны, на золотых бляхах изображения сменяли друг друга убегающие олени и преследующие их крылатые львы. Красота этого ожерелья так поразила Германариха, что он подарил его своей молодой жене Сунильде, которую называл ягодкой. Но жена, прихватив ожерелье, сбежала с любовником. А потом муж её нашел, нашел и убил, окропив ожерелье кровью. Конечно же, Германарих забрал золотую безделушку у неверной жены и бросил ожерелье в сундук с золотым барахлом.

А когда на территорию дворца остготского короля ворвались гуннские воины, сотник его охраны Савлий по происхождению ант, прихватил сундучок с золотом и сев на лодьи со своими соратниками отстал от основного каравана с ворованным золотом и отправились вверх по Борисфену (Днепру) к себе на родину.

Добраться на земли антов удалось не всем, на днепровских порогах на храбрых воинов антов напал гуннский отряд и Савлий приказал набить сумы коней золотом и прорываться на север. Из двух сотен опытных воинов сумели оторватся от преследования всего 32 человека.

Когда обескровленный отряд сотника Савлия приблизился к земле росоланов, на них напали. Россоланы были одной из ветвей рода антов, но россоланы в отличии от антов не прощали обид и унижений и не склонили головы перед врагами остроготами и увидев отряд сотника Савлия сразу же напали на него. Боя почти не было. Бывших охранников Германариха растерзали практически без потерь. Закидали стрелами убив коней, а потом накинув волосяные арканы потащили по степи на капища, для принесения жертв Сварогу.

Именно тогда один из воинов россоманов и нашел странное ожерелье, он выдернул его из сумки обитого сотника и спрятал себе за пояс. А на капище отдал жрецу.

* * *

Гунны между тем обрушились на везеготов, устроив им настоящую бойню. И готы познали, что такое месть богов. Побежденные везеготы были истреблены гуннами и большинство их погибло, причем не было предела жестокости при их избиении, так же как сами готы ранее не щадили венедов и антов.

В 376 г. десятки тысяч спасающихся от нашествия везеготских семейств появились на берегу Дуная, умоляя римские власти позволить им переправиться и поселиться во Фракии. За ними шли остроготы, слыша за своей спиной топот и ржание гуннских лошадей. Император Валент согласился принять везеготов, намереваясь использовать их для пограничной службы на дунайской оборонительной линии. Однако переправа такого огромного количества людей заняла много времени. Подвоз припасов не был организован должным образом, и среди везеготов разразился голод. Римские чиновники вместо помощи «варварам» использовали ситуацию в целях личного обогащения. За кусок хлеба они заставляли везеготов отдавать им в рабство жен и детей. Дошло до того, что любого раба продавали за десять фунтов говядины или за ковригу хлеба. Аммиан Марцеллин пишет даже, что римляне «по ненасытности своей, набрав откуда только было можно собак, давали их по одной за каждого раба», а Иордан утверждает, что голодные везеготы порой продавали своих детей в рабство за «дохлятину — собачью и других нечистых животных».

Доведенные до отчаяния везеготы взбунтовались, опустошили Фракию, и римлянам пришлось усмирять их силой оружия. Но на помощь разбитым везеготам пришли остроготы, переправившиеся через Дунай без императорского позволения и приглашения. 9 августа 378 г. на равнине возле Адрианополя римские легионы были растоптаны готской кавалерией. Решающая роль в победе принадлежала остроготам, которые «как молния» обрушились на врага. Император Валент пал в сражении и даже тело его не было найдено. По известию Иордана, он укрылся в каком-то поместье близ Адрианополя, а готы, не зная об этом, сожгли дом вместе с ним. Его преемник, император Феодосий I, с большим трудом спас положение, даровав готам права федератов-союзников империи, получающих регулярное жалованье. Тем временем в Паннонию вступила гуннская орда, увлекая за собой аланов, угров, булгар и другие кочевые племена южных степей. Эти события были началом Великого переселения народов.

Страшное опустошение Северного Причерноморья, произведенное гуннами, не замедлило отразиться на самих разрушителях, среди которых разразился голод. Приостановив наступление на запад, гуннская орда в конце IV столетия перевалила через Кавказ и наводнила Переднюю Азию, разоряя и грабя города и массами уводя население в рабство. Сельские местности Сирии и Каппадокии совершенно обезлюдели. Осаде подверглась Антиохия; Иерусалим и Тир готовились к отражению нашествия; Аравия, Финикия, Палестина и Египет были пленены страхом. Гунны отступили только после того, как иранский шах двинул против них крупные силы.

Гуннам понадобилось еще несколько десятилетий, чтобы прочно обосноваться в причерноморских степях. В первой четверти V в. они наконец появились в Паннонии, которая освободилась благодаря уходу в Галлию аланов и вандалов.

В 434 г. гуннский вождь Ругила осадил Константинополь, спасенный на этот раз, как повествует византийское предание, лишь посредством вмешательства небесных сил. В том же году Ругила умер и власть в орде наследовали его племянники соправители — Аттила и Бледа.

* * *

Долго пролежало ожерелье у жрецов, но когда настали тяжелые времена, верховный жрец выковырял кинжалом большой красный камень из скифского ожерелья и велел продать золото, а рубин бросил в раскрытый рот идола. Того идола через 6 веков сожгли воины Владимира и большой красивый рубин пролежал в обгорелой земле еще 6 веков. В 17 столетии на тех землях была большая война, война со шведским королем Карлом-12 и копая земляные флеши красивый рубин нашли солдаты Петра-1. Нашли и отдали своему царю, а царь на следующий же день после победы под Полтавой велел приладить красивый рубин к трофейной шведской сабле и торжественно вручил её поручику семеновского полка Шпицруцкому, за воинскую удаль и храбрость.

И передавалась эта сабля от отца к сыну и была семейной реликвией. Через две сотни лет очередной штабс-капитан Шпицруцкий убыл на русско-японскую войну. К январю 1905 три русские Маньчжурские армии, созданные в октябре 1904 занимали на р. Шахэ почти сплошной фронт протяжённостью в 100 км, а с фланговыми отрядами до 150 км.

Русское командование, стремясь нанести поражение противнику до прибытия его 3-й армии, предприняло в январе неподготовленное наступление силами 2-й русской армии в районе Сандепу, которое окончилось неудачей. 6 (19) февраля японские войска перешли в контрнаступление с целью обойти фланги русских армий. Мукденское сражение 1905, продолжавшееся до 25 февраля (10 марта), окончилось крупным поражением русских войск, которые, понеся большие потери, отошли на Сыпингайские позиции в 160 км севернее Мукдена, где и оставались до заключения мира с японцами. Именно в этом сражении и отличился мой пра-прадед хорунжий Донского добровольческого корпуса Суденков Николай Степанович.

Когда войска 2-й русской армии оказавшись в окружении и бросились бежать, то один из японских солдат подстрелил лошадь смелого русского штабс-капитана Шпицруцкого, и взял его в плен.

Командующий армией послал в контратаку Донскую казачью дивизию и казачки отбросили неприятеля, не допустив полного окружения частей 2-й русской армии. А мой пра-пра дед получается, отбил раненого шатбс-капитана у японцев и доставил почти мертвого офицера в полевой госпиталь. А когда офицерик оклемался, то нашел смелого казачка и в знак благодарности подарил ему семейную реликвию, ту самую саблю с красивым древним рубином.

Мой геройский пращур потом участвовал в первой империалистической войне, а потом и в гражданской, в начале за белых, а потом как водится за красных. Тогда многие так поступали, некоторые казачки по несколько раз меняли сторону в гражданской войне. А потом уже мой дед воевал в Великой Отечественной войне в казачьей дивизии и махал раритетной сабелькой срубая фашистам головы, а мне она досталась от отца.

Эту саблю я взял в руки лет в 5–6 и знал на ней каждый бугорок на эфесе и каждую зазубринку не лезвии.

Отец у меня в 90-х вступил в казачество и ну давай заниматься вопросами патриотического воспитания молодежи, а молодежью был я, Ваш покорный слуга Суденков Николай Иванович.

В 90-е годы под руководством опытных товарищей отца я занимался всем, и саблей махал на потеху публике, и джигитовкой занимался и русской версией рукопашного боя, а когда пришло время идти в армию, то как положено настоящему казачку попросился в десантуру. И попал как раз на вторую Чеченскую. Отслужил честно, даже несколько медалек получил, только вот судьба моя после армии не сложилась, отец умер, а больная мать не смогла одна тянуть хозяйство. Почему одна, да потому, что я идиот, устроился водителем на севере, поехал за большими деньгами. Проработал там почти 5 лет, а когда приехал в свою станицу и увидел мать, то понял, все пора её забирать в город. Сестра моя жила во Пскове с мужем, там я и купил матери однокомнатную квартирку поближе к дочери, кто как не дочь сможет лучше позаботится о старушке. А дом в станице я продал. И дом и кузню и все барахло, потому как за пять лет работы на севере я потерял то, что называется чувство малой родины. Моей родиной стала не маленькая уютная казачья станица, а большая, нет огромная страна.

Я продал все кроме сабли.

Когда в 2006 году я забрал почти 40 тысяч баксов от продажи дома в Краснодарском крае, и поехал на своей старенькой Тойоте к сестре во Псков, то казалось бы ничего не предвещало беду. Однако беда настигла меня в пути. Меня вычислили. Как не знаю, но в маленьком придорожном кафе ко мне подсели два амбала и попросили поделиться деньгами от продажи дома. Зря они так, я ведь не дом продал, а землю своих предков и мне было так паскудно на душе, а тут эти идиоты, ну я и не сдержался.

Парни были крепкие, только они не имели того опыта, который сумел приобрести я. В начале казачьи потехи, потом служба в десантуре, а потом школа, суровая школа жизни на севере. Жизни среди отсидевших и потерявших берега урок. Разве могли два нагловатых амбала знать на кого они наехали, нет не могли, да и понять ничего не успели. Вилка с пельменем отличное оружие в глаз вошла почти идеально, первый бандит даже понять ничего не смог, а второй попытался встать, но я, опрокинув на него стол, нырнув в нижний ярус, саданул кулаком качка по коленке сбоку, а пока он падал, я уже бежал к машине.

Тогда меня не догнали, и я спокойно доехал до Смоленска. Я расслабился и уже перестал всматриваться во все приближающиеся машины, а когда из окошка обгоняющей меня Приоры прозвучал выстрел, я опять почти успел, да успел нажать на тормоз пуля прошла в сантиметре от носа, но машину понесло, два оборота и в кювет. Вылезал я из машины на трясущихся ногах, с разбитой головой и с саблей в руке. Ну, суки давайте подходите. Я увидел ствол пистолета слишком поздно. Поздно, чтобы сообразить, что это все, конец. Тогда я прыгнул и махнул саблей снизу вверх. Офицерская сабля 17 века оружие страшное, бандюк даже не понял, что случилось он не понял и я не понял.

Умер он от потери крови. Кончик сабли перерубил шейную артерию, но бандюк успел выстрелить. Пуля ТТ очень хорошая, пробивная, она пробила навершие сабли расщепив удерживающую рубин стальную корону и рикошетом вонзилась мне в плечо. Сабля выпала из руки, а рубин остался в ладони.

Я видел, как он умирал, как умирал бандюк теряя кровь, но я не видел второго, который тихо подошел сзади и рубанул мне рукояткой пистолета по голове и все, свет погас.

* * *

А в другом мире в V веке купец, приобрел у жреца золотое скифское ожерелье без рубина и поплыл на своей ладье с товаром на север по Днепру. Плыл, но не доплыл.

Группа речных разбойников возвращалась с набега на болотных людей. Этих бравых парней называли людоловами, они плавали по рекам на ладьях, нападали на прибрежные хутора и увозили рабов на продажу Гуннам.

Этот рейд был неудачным, никого найти не удалось, болотные люди, увидев ладьи бросали свои селения и прятались в лесных чащобах, поэтому настроение у ватажки было плохим. А тут этот купец, его всего лишь попросили поделится припасами, а он отказал, видно понадеялся на свою охрану. Но охрана оказалась не такой проворной как бандитская ватажка, бой был тяжелым из сорока ватажников погибло 7, и ранено было 15, но ладью купца захватили. Всех купеческих охранников, как и его самого отправили к Перуну, а товар поделили. Почти весь, кроме одной вещи, кроме золотого скифского ожерелья. Его нашел младший брат вожака Чеслав, нашел и присвоил себе. Золото манило его и он не смог удержатся, а когда один из членов ватажки схватил молодого людолова за левую руку и потребовал отдать ожерелье, то гордый антский воин поступил по мужски, он просто вогнал короткий меч своему бывшему со ватажнику прямо под ребро и кинулся бежать. Скифское золота затмило Чеславу разум, оно говорило с молодым разбойником древними голосами, оно толкало его в лес подальше от воды, а за ним уже направлялся отряд преследователей состоящий из 4 бывалых воинов.

И они его настигли, настигли, но не оценили, не смогли понять магической силы золота, щенок сражался как раненый зубр. Глаза залиты кровью, аж белков не видно, одни черные зрачки. Скорость вращения короткого меча просто запредельная. Уже умерли три спутника Волынца, но опытный здоровый воин теснил мальчишку. Малец был по настоящему не совсем мальцом, 18 летний молодой разбойник Чеслав с 15 лет сидел на веслах ладьи, а владению мечем, учили его опытные бойцы, да и сам Волынец.

Волынец знал, с какой скоростью может, перемещаться по ристалищу младший брат главаря ватажки. Чеслав прыгает как олень по два метра и сразу наносит коротким мечем серию ударов, а потом опять отпрыгивает в сторону.

Сегодня мальцу не повезло. Волынец не хотел его убивать, но волчонок не оставлял ему выбора, он уже убил четверых своих со ватажников и сейчас пытался убить его, своего учителя. Волынец подловил пацана на развороте и рубанул топором с верху вниз. Парень подставил щит, но лезвие пробило край щита и даже шлем, вошло в голову бешеного волчонка, но меч, короткий меч как змеиное жало выскочил из-под щита и по самую рукоятку вошло в левый бок Волынца.

Они упали вместе, опытный воин Волынец, сраженный мечем безусого, нагловатого братца вожака ватажки людоловов, пал и сам ослепленный блеском золота Чеслав — виновник происшествия, пораженный ударом топора могучего воина Волынца.

* * *

Я открыл глаза, вернее глаз. Голова болела страшно, но помнилось всё. Я помнил умирающего бандита с разрубленным горлом, помнил и выстрел из пистолета, и пулю пробившую ладонь и плечо.

Одними уголками губ я усмехнулся, вот идиоты эти братки, ведь меня убивали ни за что. За деньги, которых не было. Все деньги от продажи дома я перевёл сразу же на банковский счет сестры, ей нужнее у неё мать на руках, а я и сам смогу заработать себе на квартирку. Теперь вот разбирайся с ментами, может даже посадят, не точно посадят за превышение пределов необходимой обороны. Вот же статья паскудная, а кто её мерил эту необходимую оборону, прокурор? Ко знает её пределы, если тебе в лоб смотрит ствол пистолета, где эти пределы?

Я опустил глаза и удивился. По всему выходило, что я сижу на земле прислонившись спиной к могучему дубу, а в руках у меня нож мясника. Что за хрень, а где моя сабля и почему так плохо видно. Такое впечатление что не работает один глаз. Так и есть, выбросив нож я попытался нащупать левый глаз, но наткнулся рукой на странный горшок на голове.

Липкий такой горшок. Посмотрел на руку и удивился, кровь интересно из горшка течет кровь, а сам горшок прикреплен к голове какими-то кожаными ремешками связанными под подбородком. Развязать не удалось, поэтому пришлось взять нож и аккуратно просунув с помощью пальцев левой руки перепилить кожаный ремешок.

Попытка снять горшок тут же отдалась болью в голове, но я поднатужился и сорвал с головы странное приспособление. После того как я смог его осмотреть, то все понял сразу, это не горшок, это странный шлем с длинным рубцом по левому краю. Даже не так, это грубая подделка, а не шлем. Состоял он из железного обода внутри, к которому по кругу специальными кованными гвоздями были прибиты толстые дощечки сходящиеся к верху, наверное из дуба, но не факт. И вот такая одна дощечка была разрублена напрочь.

Ни хрена себе, это кто же меня так саданул, по голове, что аж шлем пробило. Вот почему голова болит и ничего не видно, кровь натекла в левый глаз и запеклась. Полез рукой в карман, нужно достать платок и протереть глаз, кармана на месте не оказалось. Да что же это такое происходит, где блин мои джинсы и кроссовки, что за барахло на мне одето.

О, а это кто. Впереди метрах в 4 лежал человек. Лежал так, что сразу понятно и даже Леди Марпл не нужно звать, мертвый мужик, это точно. Живой так лежать не будет, а в руке топор, нет не топор, секира. Огромная секира.

А-а, падла, так это ты меня этим топором, тьфу, секирой по голове стукнул.

Тебе повезло козел, что ты сдох, а то бы я сейчас встал и эту секиру тебе в зад затолкал — сказал я непонятно кому. Та понятно кому — трупу. Труп не ответил, и пусть молчит падла, если только ответит, то я за себя не ручаюсь, могу и обосраться от страха.

Попытка встать была жалкой, вначале я перевернулся на колени, потом держась за дерево потихонечку встал и оглядел полянку. И увидел ноги. Да-да чьи-то ноги за соседним деревом.

Так, это уже не смешно, тут не неподалеку бродит маньяк, уже второй труп, труп был настоящий, пол черепа срубили парню. И не мудрено, у него на голове шлема как у меня не было, а была кожаная шапка, напоминающая Буденовку из 20-х годов 20-го же века.

Я нагнулся и поднял нож мясника. Да нож, а какой больной мозг может назвать это убожище мечем, ну разве, что мачете.

И с мачете в руках пошел по полянке. В центре полянки в траве я увидел короткое копьё метра два длинной. Поднял его и опираясь на древко копья как на костыль медленно побрёл вдоль полянки, так сказать в целях осмотра места происшествия. И нашел ещё два трупа, все убиты холодным оружием, у одного так аж четыре дырки насчитал, а четвёртый бедолага лежал без правой ноги и вокруг него была огромная лужа крови, видно не успел перетянуть рану жгутом и вначале потерял сознание, а потом умер от потери крови, ведь на ногах основные артерии. Был у меня боец во второй Чеченской на мину наступил, ногу оторвало по колен, а нас огнем прижали к земле, так пока мы отстреливались парень помер, а сам себя перетянуть не смог, сознание потерял от шока.

Да, если этот маньяк покрошивший сколько народа бродит рядом, то мне пипец.

Потом повернул голову и посмотрел на огромного мужика с топором. А может этот маньяк уже убит, вот он лежит стальной дровосек. Такой точно мог одним ударом отрубить ногу несчастному, мне же вон шлем и щит походу пробил этот урод, причем одним ударом и щит и шлем. Страшная силища у этого бугая, хорошо, что он умер, вернее я его умер.

Я это знал точно, мужика того с топором убил я, но чем, меча то нет. Поднял руку со свинорезом осмотрел, так и есть весь клинок в крови. Напрягся и крутанул кистью, ну ничего себе так вертится железка, выходит что этой железкой я его и убил.

А где моя Тойота, пусть разбитая в хлам, но там потайной ящичек есть, там старая мобилка лежит и выкидной бандитский ножик, а еще сигнальная ручка переделанная под стрельбу мелкокалиберной 5,6 мм пулькой.

Осмотрел полянку еще раз, машины не было, нужно искать. Пошел по кругу, постепенно увеличивая радиус и на пятом круге услышал шум воды. Ручеек, маленький лесной ручеёк и вот только сейчас я понял, как хочется пить.

Пил долго, так долго, что открылась засохшая рана и пошла кровь с раны на голове, земля закружилась и я упал на четыре кости. Фух, вот это повело, чуть в воду не свалился.

Потом была ускоренная работа по оказанию самопомощи. Отрезал рукав рубахи одного из убитых, пополоскал грязную тряпку в ручье и приложив к ране лопух забинтовал голову, только после этого умылся.

А когда умылся, то увидел свою харю в отражении воды ручья.

Ну, привет, чужой человек кто ты — спросил я сам себя. То, что морда не моя это точно, свою морду я даже с перепоя не перепутаю, а тут такая рожа, не красавиц, но по лицу видно молодой.

И не понятно, почему развязал шнурок штанов и посмотрел на хозяйство, хозяйство на месте. Фух, выдохнул я, хоть тут всё нормально, а то мало ли, вдруг я евнух или еще кто не будь, например еврей или араб обрезанный. Но все было на месте и никто этому телу ничего особенно важного не отрезал. Осталось понять кто я такой. Либо маньяк с мясницким ножом, убивший кучу народа, либо жертва маньяка, удачно завалившая главного негодяя сериала, метким ударом свинореза в левый бок.

Еще раз решил осмотреть то место где я сидел и тут меня ждал сюрприз. Под деревом в траве блестело золотое ожерелье, а рядом лежал крупный красный рубин.

Рубин мой, это точно, и его я никому не отдам даже милиции, если надо то сожру, а когда он выйдет естественным путем, то прополоскаю в моче и опять сожру. Этот рубин есть семейная ценность и моя прелесть.

Зажав в руке рубин начал, осматривать золотое ожерелье. И вдруг обнаружил, что ровно по середине изделия имеется золотая коронка размером с грецкий орех, нет не с орех а с мой рубин.

А хрен ли тут думать, достал свинорез, отогнул аккуратненько края коронки, вставит в них рубин и обжал его по кругу надежно закрепляя на своем месте. То, что это место его родное я не знал, я чувствовал, и вещь эта не простая, я такие штуки в музее видел, это из скифских курганов штука, настоящий музейный экспонат.

Посмотрел на вещь и надел себе на шею. Зачем надел так и не понял, только потом услышал дыхание за спиной.

Что произошло дальше я не понял, рука сама выпростолась в сторону звука и свинорез вращаясь в воздухе, полетел в кусты, в кустах хрякнуло, охнуло и наступила тишина.

Я медленно подошел к кустам и кончиком копья отодвинул ветку. На земле лежало тело в тряпках с огромной палкой в руке.

Во дела, теперь понятно кто маньяк, походу я и есть маньяк, еще одного завалил. Надо срочно от сюда уходить, а то я и так уже на два срока тут навоевал. Но без свинореза уходить страшно, вдруг пригодится. Я нагнулся и увидел своё мачете, оно лежало рядом с трупом, труп зашевелился. Я схватил свинорез и отскочил, быстро повращав головой увидел щит в конце полянки, подбежал к нему, вздел на руку, прихватил топорик викингов, засунув его за пояс и прикрываясь щитом направив копье вперед медленно пошел к кустам.

Когда раздвинул кусты, то увидел странную картину на земле сидело чучело. Непонятное существо в лохмотьях на лицо свисали грязные жирные волосы скрученные в дреды. Я медленно опустил голову и посмотрел на ноги незнакомца, ноги были оголенными, то есть джинсов американских гопников «а-ля, я обосраный хожу» не наблюдалось, хотя под такие дрэды они бы смотрелись улётно. Одет старик был в какую то мешковатую, давно не стиранную хламиду, а на ногах кожаные тапки с завязками, икры обернуты какими то шкурами.

Автоматически посмотрел на свои ноги, так и есть такие же, ну почти такие же тапки, и шкуры тоже имеются потом повернул голову и посмотрел на ближайший труп и у трупа были тапки. Да в этом мире все в кожаных тапках, даже трупы.

Эй старик, ты как говорить сможешь? — спросил я непонятное существо смахивающее на Пушкинского Лешего. Леший молчал и из под дрэдов смотрел на меня. Молчишь, ну и хрен с тобой.

Я развернулся и ни чуточку не опасаясь старика пошел к ближайшему трупу, пришло время сталкеров, то есть обыска трупов.

Я с трудом перевернул и раздел огромного мужика почти догола, зачем, не знаю, так на всякий случай, потом взяв за щиколотки поднатужился и оттащил труп на край полянки.

После чего пошел к следующему представившемуся и проделал тот же ритуал с ним, всё это время старик сидел на земле и только поворачивая голову как попугай в клетке наблюдал за мною. После того как все трупы были сложены в тенёчке, а все вещи сложены в кучку, я приступил к осмотру вещей, и первое, что я обнаружил это две кожаные фляги.

В одной фляге была вода, а в другой какое-то кислое пойло, похожее на вино, но не вино. Набрав в рот кислятины, прополоскал его, пропустив сквозь зубы несколько раз, но никаких ассоциаций это пойло не вызвало. Не вино это плохо, но и не ослиная моча это хорошо, а то старик бы уже со смеху помер если бы я эту гадость вот так просто выплюнул.

Но не на того напали, я же десантник, а у нас в учебке жрали и пили все, даже гусениц. Сержант у нас в учебке был немного контуженный на всю голову. Он говорил, так: «…войска дяди Васи должны жрать и трахать все, что шевелится, а если не шевелится, то сначала нужно расшевелить а потом либо сожрать, либо если это солдат НАТО, то отъебать». Хороший был сержант, прямо персонаж голливудского фильма 80-х годов, такой страшилка для пиндосов и иных подпиндосников.

Я нагнулся и поднял пояс, осмотрел его и удивился. У пояса, который я снял с амбала на внутренней стороне было множество карманов, чего там только не было. Я извлек на свет даже кучку лепестков блестящего метала. Приличную такую кучку, полную ладонь серебра. Да и сам пояс выглядел по круче моего. А к поясу были прикреплены ножны настоящего кавказского кинжала. Я извлек кинжал наружу и увидел, что он по размеру такой же, как мой свинорез, то есть маленький в локоть длинной. Но вещь знатная, сразу видно дорогая, кинжал ушел опять в ножны, я засунул всё, что нашел обратно в кармашек и положил пояс на землю, то что этот пояс богаче моего я уже понял, и это точно, но нужно проверить.

Я снял свой пояс и обнаружил там тоже пару кармашков. Пошарив в них вытащил три золотых монетки. Монетки были кривоватыми, с ликом какого то лица кавказской национальности с длинным носом, если бы ему до чеканить шапку аэродром, то получился бы вылитый Мимино.

Из второго кармашка я вытащил, спицу и надрезанным кончиком как у шила и тоненькую веревочку, напоминающую высушенные жили какого то зверя.

В третьем кармашке была железная хреновинка и камень. Покрутив камень в руках, я ударил по нему железкой, и увидело искры. Точно, это кресало и как его там, а пофиг забыл как это называется, но вместо спичек пойдет.

Я положил свой бывший пояс на землю и поднял пояс мужика с секирой, прикинул. Так и знал большой. Покрутив в руках застёжку и увидел, что резерв есть. Вытащил шило и начал сверлить новые дырки в застежке возле самого основания пояса. Просверлив по две дополнительные дырки я одел пояс на себя, да не айс, большеватый получился поясок, висит как ковбойский пояс с пистолетами на бедрах, почти на заднице. Требуется значительная переделка, но пояс теперь мой это точно, снял его и присобачив к новому поясу свой старый свинорез опять одел новое приобретение. Вот теперь я крут, у меня есть аж два клинка. Засунул в специальное кожаное кольцо топорик и приступил к осмотру трофеев.

Обнаружил кожаную тряпицу, привязанную к еще одному дешевенькому поясу. Это оказалось не тряпица, а небольшой кожаный мешок. Развязав тесемку, вытащил двумя пальцами кусочек грязно коричневой соли. Вот это дела, так тут целый стакан соли, богатство блин, живем.

После полного осмотра трофеев у меня имелось: три круглых щита, правда один поврежденный, но и этих двух хватит. Хотя не понятно, какой тут век. А если век викингов, и не дай бог придется поучаствовать в местном варианте дуэли. Я помню, что эти парни имели право трижды сменить щит, а у меня их всего два, проиграю блин.

Вот дурак, о чем я думаю, какая дуэль, какие на хрен щиты? Это видно последствия контузии от удара топором по голове.

Так, кроме щитов были два полу копья размером с лыжные палки, а третье, сломано. Вернее так, это не копья, а скорее сулици. Длинной меньше двух метров и достаточно примитивный наконечник.

Так, еще имелся плохонький панцирь, я его снял с дровосека. Даже не панцирь, а кожаная куртка с пришитыми к ней медными пластинами. Но пластины пришиты были как то странно, местами, то есть не по всей окружности торса, а только на груди.

И вот самое интересное, это секира. Настоящая такая секира, как в кино про средневековых воинов, а вот поднять я её смог только двумя руками, дерево, наверное, срубить смогу, но вот драться таким оружием не реально, сил не хватает.

Кроме всего прочего на полянке валялась небольшая торба, похожая на старый армейский вещмешок с завязкой на горловине, для переноски за спиной. Сбоку мешка была привязана странная веревка, как будто из ивовых веток или из коры. А вот в мешке было много интересного. Кусок домотканого материала с дыркой и рукавами. Очень уж эта штука напоминала примитивную рубаху. Башмаки, самые настоящие башмаки, не тапки как у меня, а сапожки сшитые из двух кусков толстой кожи. Скорее всего осенне-весенний вариант обуви, вот это дело.

Так, а это, что за куски. Понюхал, лизнул. Это явленное мясо, насчитал 12 кусков размером с ладонь и толщиной в два пальца. Кроме того нашел какое то зерно и кучку всякой рухляди типа деревянных тарелок и деревянных же ложек. И даже детские свистульки нашел. Походу этот парень с мешком грабанул какой то привокзальный ларек с сувенирами.

Я повернулся к лешему, тот так и сидел выглядывая из кустов. Подошел к нему и протянул кусок явленного мяса и кожаную фляжку с водой. Старик не среагировал, ну и хрен с тобой леший, сиди тут в кустах.

Вот теперь я понял, мне что то нужно делать. Я обзавелся оружием, и даже местными деньгами, но что делать дальше непонятно. У меня есть дорогущее скифское ожерелье с рубином, куча серебра и даже три золотые монетки, но сколько они стоят по нынешним меркам, что делать дальше и куда идти? Где тут трасса, как выйти к людям.

Эй старик, ты знаешь где ближайшее селение?

Старик посмотрел на меня, но промолчал.

Да и хрен с тобой, уже солнышко подкрадывалось к кромке леса и я решил напугать старика.

Эй старый, что тут у вас с трупами делают, чтобы они ночью не восстали и на тебя не напали.

Дед встрепенулся и повернул голову в ту сторону, где я свалил в кучу четыре трупа.

Сжечь — сказал старик.

О ни хрена себе, леший так ты говорящий — воскликнул я — а чего ты тогда молчал два часа подряд.

Я не леший, я ведун.

Ведун, это кто жрец что ли?

Нет, жрец это волхв, а я ведун.

А-а, протянул я, тогда понятно, хотя ничего мне не понятно, но сказал другое.

Слушай леший ведун, а как ты их сжигать собираешься, тут же нужно прорву леса повалить, а ментам что скажем.

Каким ментам — не понял дед и пристально посмотрел на меня, а потом махнул рукой на край полянки — там стоит сухое дерево, сруби его.

Я посмотрел на дерево, да диаметр ствола сантиметров 50 будет, такое дерево только бензопилой валить можно и с сомнением посмотрел на старика.

Такое деревце, до самой ночи рубить нужно, а ну как мертвецы встанут — с сомнением произнес я.

А тебе то что, пусть встают, ты их своими рабами сделаешь — махнул рукой дед.

Во дает дед. И как я их своими рабами сделаю — поинтересовался я — я же не ведун и не колдун.

Ты не колдун, ты демон.

Ты старый совсем ума лишился, если бы я был демоном, зачем бы мне их сжигать, я бы их сожрал и делов то.

Так жри, а то ночь скоро, время духов — с издевкой проговорил старикан — вернутся души в тела и мертвецы встанут.

А не боишься, что я и тебя съем.

Меня не съешь, я под защитой священного дуба и его желудей.

Так вот почему он там сидит в кустах, он под защитой духа дерева прячется, наивный человек этот старый ведун.

Я протянул руку взял старика за хламиду и вытащил из кустов — ну и что твой дуб, помог он тебе?

Глазки у старика забегали, он что то забормотал, а потом стукнул меня по голове своим посохом.

Удар был не сильный, но обидным у меня и так голова гудела, а тут этот блаженный, и я долго не думая саданул старика локтём в челюсть, тот осел, а его палка осталась у меня в руке.

Эх, зря я так, аж жалко стало старика, я нагнулся и похлопал его по щекам. Эй старый ведун вставай, хватит валяться и предупреждаю сразу, не вздумай бить меня своей палкой, а то я сегодня нервный.

Старик открыл глаза и посмотрел на палку в моей руке. Потом что то пробубнил и, не увидев моей реакции медленно встал.

Это не палка, это посох из ветвей столетнего дуба.

Дааа — я посмотрел на палку — ну тогда держи, а зачем ты меня стукнул этим посохом.

Ты не демон — уверенно заявил старик.

Откуда ты знаешь? — переспросил я.

Тебя священный дуб принял, ты посох в руке держал и не отправился за кромку в ирий.

Ирий, это что такое, ад что ли.

Ад, что такое ад, не знаю. А ирий, это мир где души обитают после смерти.

А, тогда понятно — махнул я рукой — слышь дед, а ты шить умеешь.

Дед не понял, я залез рукой в кармашек пояса и достал шило с мотком жил.

Вот — я подал приспособление старику — мне рану зашить надо.

Я развязал примитивный бинт на голове и показал пальцем на рану.

Плохо дело — сказал старик — нужно срочно сжечь тела, а то мертвецы придут на запах крови.

Так ты зашей мне рану и запаха крови не будет.

Будет, запах крови мертвецы чувствуют за несколько поприщ.

А что такое поприщ? — спросил я.

А ты точно не демон, такие дела все знают.

Я не демон, но я был в ирие, и сбежал от туда — я показал пальцем на землю, но понял, что на косячил.

Дед недобрым взглядом посмотрел на меня и спросил — ты от туда сбежал — и показал пальцем на землю.

Так, а где по твоему ад, тьфу твой ирий, там под землей в гиене огненной.

Ты, наверное ромей — спросил старик — а то я смотрю, что ты вообще наших обычаев не знаешь и богов наших не ведаешь. Хотя говор у тебя наш словенский.

А хорошая идея, подумал я прикинутся чужаком, ну скажем славянином дунайским, который долго жил в римской империи.

Я склавин, я жил у ромеев, и помогал купцам заниматься торговлей через море понтийское и вверх на север по Днепру, а тут недалеко на нас напали и ладьи наши захватили, вот эти люди, я сбежал, а они за мной и вот — я показал рукой на трупы.

Не знаю я никакого Днепра, где это.

Я напряг память и вспомнил, что Днепр раньше назывался Борисфеном и сказал — по Борисфену.

По какому Борисфену — дед прищурился — а ты не Сармат часом, это они наше реку глубокой называют. Дана апр — это по сарматски будет река глубокая.

Я пожал плечами.

Понятно — произнес старик — бери секиру и руби дерево, сожжем мертвецов, а потом я твою рану посмотрю.

Дерево оказалось крепким, но за час сдалось, после чего я располовинил ствол и еще раз пополам, потом нарубив толстых веток и накидав их на стволы, мы сложили трупы поверх костра и старик прочитав какую то молитву, поджег кресалом огонь.

Рану дед сшил быстро просто сказал, держи. Я свел кожу пальцами и старик деловито заработал шилом. Минут через 10 все было закончено, но боль не отпускала еще долго, тогда дед сунул мне какой то корешок и сказал, ешь.

Это была, какая то местная замена дурман травы, голова загудела сильнее, но боль отступила, а я в таком дурмане поплелся за ведуном по лесу, а справа горело красное закатное солнце.

Слушай дед, а люди, какого рода племени тут живут.

Где тут — не понял ведун.

Ну, куда мы с тобой идем, вот там какие люди живут?

Там куда мы идем живут разные людишки.

На этой земле живет народ чюдной, глаза голубые, сами маленькие, вон тебе по плече будут, не опасны они, простые как дети. Занимаются охотой, да собирательством. Ооох — мечтательно проговорил старик — а какой сладкий мед они по лесам добывают.

Только не принадлежит теперь эта земля им, пришли сюда люди разные. Вначале скифы, бежали в леса от нашествия сарматского, а потом и сармыты в те же леса сбежали от готов. А теперь вот — дед махнул рукой и готов побили, часть на полдень к ромеям побежала, а некоторые вот тут и живут по рекам.

Есть еще те кто от готов германских сбежал, их вендами зовут, но есть и те кто готам служило, а теперь с ними тут по лесам прячутся, их антами зовут.

Дед шел медленно и продолжал свой рассказ — а на закате. Если дойти до самого моря белого, то там поморяне живут, народ сильный и горделивый, там камень солнечный добывают. Те поморяне от германцев отбились, но не все. Есть те, что не стали воевать и в болота ушли. Слабые людишки никчемные, их купцы земорские песьеголовыми зовут.

Есть еже народы маары — дед махнул рукой примерно на восток — там живут, а меж ними и народом синеоким живут разные роды, аж до самого моря студеного доходят и рыбный зуб добывают. Их весь народ разным богам поклоняется, но живут как и синеокие, только еще пужливее, от всех прячутся, всех боятся.

А ты кто — спросил я у ведуна — ты какого рода, племени будешь и откуда так хорошо все народы знаешь?

Я ведун, я многое знаю.

Ну если ты такой умный, то скажи какого рода племени я — попытался подколоть я старика.

Раньше ты был рода Антов, что служили Германариху, мы их так и зовем германцы, по имени короля своего. А когда король германцев убил вашего вождя Буса и всех старейшин родов, вы перестали быть единым народом и как стадо лишившиеся вожака разбрелись по землям. Самые слабые ушли к нам в леса и болота, других слабых захватили вожди германские и заставили служить себе, а такие как ты стали татями. Плаваете на своих ладьях по рекам, нападаете на своих бывших родственников и в полон их беря, продаете в рабство тем же германцам, или вот теперь с дикарями Хунну людьми торгуете.

Так, я получается работорговец — спросил я.

Ты людолов, вы только полон, берете, а потом купцам людей перепродаёте, а уже они и есть самые настоящие работорговцы.

Дед задумался — только вот ты уже другой, ты не Ант и ты уже не принадлежишь племени людоловов. Ты был за кромкой, а от туда — дед многозначительно поднял палец вверх — от туда люди возвращаются другими, теперь ты сам хозяин своей судьбы, кем захочешь тем и станешь.

Да дед ты меня успокоил, веди давай.

Пока мы шли, я размышлял. Это какой же век, а какие я вообще знакомые слова услышал. Да почти никаких. Ну вот кто такие Венды, я еще по школе помню название Словянских племен это Венеды, Склавины и Анты. Вот дед про антов сказал, про скловен ничего, а Венды, может это и есть Венеды.

Допустим, ладно Венеды и тут живут и южнее, при том, что они тут пришлые бежали от агрессивных племен Готов и Сарматов.

Идем дальше, чудной народ синеокий, простые как дети, это наверное типа наши древние родственники, которых Варяги покорили и там Новгород построили, а жили тут по Нестору Чудины Синеокие у Чудского озера, это где потом город Псков станет.

Так поморяне, поморы тут и понятно и непонятно. Я кино в детстве про Петра-1 смотрел, так там в Архангельске поморы жили и море там вроде белое есть, или нет, а хрен его знает. Только вот дед на запад рукой махнул когда про море говорил и на том море камень солнечный. Вот беда то, если это Архангельск и море белое, то никакого камня кроме льда там нет. Выходит это не те поморяне. А если пойти от обратного от камня. Солнечный камень, это вроде янтарь, только вот янтарь не камень а смола, а если этот дед не знает про смолу, то получается что янтарь на Балтийском море добываяют и оно как раз на западе. Вот только почему это море белое. А может потому, что на берегу песок белый, точно, я был один раз в Калининграде, так там песок на пляже белый, белый.

А еще меня удивили слова деда, про те народы, что до самого моря студеного живут и зуб морской сюда привозят. Дед сказал, что весь народ, весь.

Выходит вот как раз море студеное это и есть наш север и зуб какой то, наверное моржовый, или китовый. Если считать кита рыбой.

Так может это та Весь, что у Нестора в книжке. А кто такие песьеголовые, вообще непонятно.

А кто остальные, кто такие народы маары, марийци, что ли. Да были где то в летописях типа народы Мери или Мещери, или это одно и тоже. Вот тут блин я и понял, что школьного образования мне не хватает и я решил деда достать своими вопросами.

А много ли людей тут живет — спросил я.

Да много — на десять дён одно селение, но у реки люди чаще встречаются.

А, что дед к вам часто Варяги и Викинги заходят?

Не слыхивал про таких. Вот купцы от Даннов, Саксов, Готландцев и даже с Руяна приходят, а ещо иногда и Свеи разные бывают. Германцы вон городок на реке Дивной поставили, и торг ведут, там все продается и все покупается.

И люди — спросил я.

И люди тож, а как без этого, каждый год речные разбойники приходят, люд в полон берут и на торг везут.

А сколько дед этих конкурентов приходит по реке Дивной.

Не знаю я кто такие конкуренты, про таких и не слыхивал, а речные люди они разных племен, но вот стали торговцы заморские натравливать песьеголовых на соседей своих, и потом у них полон скупают. А приходят купцы за людьми не часто, как вода на реке большая уйдет, так они и появляются, а потом еще как листопад пройдет и первые морозы наступают. Так в те времена все по лесам сидят и даже на торг не ходят, а как те купцы уйдут, то можно и на торг сходить в селение германцев, что на реке Дивной стоит.

Вот опять мне дед загадку подкинул, про каких то купцов, что людей скупают Главное есть нормальные купцы, а есть вот плохие. А то, что два раза в год эти плохие людоловы приходят, это важная информация.

Вот так в раздумьях и планах я и вышел к вместе с дедом ведуном к населенному пункту. И только потом я понял, что старик все же опасался показывать мне жилье людей и всю ночь водил кругами по лесу, ждал, когда во мне воплотится демон, но демона не было и, смирившись, ведун привел меня в какой то хутор.

О том, что мы подходим к жилищу я понял сразу, по крикам и шуму. Там впереди явно что то происходило, что то нехорошее, по простому именуемое как налёт. Кто то грабил хутор, я так и не понял, куда пропал старик, но когда не увидел его сзади сначала остановился, постоял и хотел пойти назад, но куда. Куда идти, ведь этот трусливый лешак вел меня в это селение, видно думал, что меня тут примут. А тут грабеж происходит и куда мне идти, назад?

Эх, вспомню молодость, как рубились в учебных поединках молодые казачки. Правда поединки там были скорее шуточные и использовались тупые шашки. Да и настоящей шашкой я могу кое, что показать, и на земле и в седле, но где взять шашку, тут имеется у меня одно посмешище в виде свинореза и кавказского кинжала.

Я остановился, снял суму, скинул в кусты второй щит, взял в правую руку две сулици, в левую щит, попрыгал и медленно пошел вперед по тропе в сторону шума и криков. Уже через несколько шагов я увидел картину грабежа, увидел и оценил.

Небольшой поселок, домиков на восемь, хотя назвать это убожище домиком, нельзя. Просто крыша, которая стоит на земле, без стен, типа шалаша, а поверх шалаша уложен дерн с землёй. Если метров со ста смотреть, то и не увидеть такой маскировки, а я вот тут прямо на поселок нарвался и все увидел.

Возле ближайшего шалаша на земле лежали тела убитых, человека три и все старики. Рядом валялась колода у которой в миссионерской позе стояла согнувшись тетка, которую за руки держал грязноватый мужик, а второй собственно пристроившись сзади и занимался миссионерством.

Чуть дальше было видно еле живого местного, его привязали к дереву и он висел беспомощным кулём, а какой то здоровяк тыкал в него ножом, что то выпытывая. На противоположном конце деревни было видно мужика, который что-то вытаскивал из шалаша. Из другого шалаша два мужичка тащили за ноги деву. Она была вытащена уже на половину, но видно за что то вцепилась и визжала как раненная кобыла.

Прошло меньше минуты, а я уже оценил обстановку и сосчитал врагов, их было шестеро.

Медленно перейдя на бег, я перекинул вторую сулицу в левую руку, со щитом, а правой молодецки замахнувшись запустил маленькое копьё в спину мужику пялящему в миссионерской позе немолодую бабенку.

Расстояние было не большим всего метров 10 и копье с чавканьем вошло в правый бок насильника сантиметров на 20. Бандюк просто сполз на землю, обнажив свой агрегат тоже не малого размера.

Несколько секунд и я уже возле первого шалаша, по пути перехватил правой рукой вторую сулицу и ткнул второго мужика в шею, но тот успел повернуть голову, увидел меня всего такого крутого и пригнулся. Наконечник копья пролетел у него над головой, а и хрен с тобой. Я развернулся и побежал дальше, а еще через три шага метнул копье в группку мужчин деловито вытаскивающих крикливую девку из землянки.

Мужик державший девку за ногу гулко ухнул и оседая упал вперед придавливая девку своей тушей, та завизжала еще громче.

А я, выхватив свинорез кинулся на здорового мужика допрашивавшего пленника, взмахнул свинорезом, пытаясь достать до шеи, но мужик неожиданно подставил свой короткий меч и легко отвел мой удар в сторону. Метал клинков вжикнул, а я пролетев дальше в сторону землянок прямо на обалдевших мужичков, оружие которых было все ещё на поясе. Один потянулся к мечу, но я саданул его краем щита и пролетел дальше к тому, что пытался ранее вытащить девку из землянки. Замах удар и не попал, мужичек легко уклонился и легнул меня ногой. Обидно угодил прямо по заднице, но я не обиделся, а крутанувшись вокруг своей оси метнул свой свинорез в негодяя. Как и полагалось, он поймал его своим брюхом, так как еще не успел принять устойчивого положения после того как по молодецки саданул меня любимого ногой по заднице и в этот момент он от меня такой наглости просто не ожидал.

Бой был быстрый, один проход и минус три врага. В меня уже что то летело, но я просто подставил щит, выхватил кинжал и ткнул, бородатого мужичка в голень. Тычек так себе, но мясо пробил, а мужик оказался просто монстром, он молодецким ударом врезал мне по щиту плечом, и я полетел на землю. Сделав два кувырка, бросил щит и поднялся.

Силен, вражина, но он уже не опасен, с одной то ногой. Я побежал вокруг землянки выхватывая трофейный топорик как исторический Спартак бегал по арене амфитеатра в старом фильме. Добежать не успел, у меня на дороге оказался еще один воин с сулицей, тот самый, что успел увернуться от моей сулицы в самом начале боя.

Он ткнул меня в живот коротким копьем, но я отбил топориком копье, а кинжалом врезал по руке врага, тот ругнулся, отпустил копье и сделал шаг назад, а я продолжая поступательное движение вперед саданул мужика ногой в живот.

Картина была как в китайском фильме про Брюс Ли. Ноги мужика полетели назад, задница вверх, а голова соответственно вперед и вниз. Вот тут и получилась неприятность потому, что падая, мужик взмахнул руками и вцепился мне в кожаную курточку обшитую металлическими бляшками. Куртка была сбалансирована плоховато, слишком большой вес на груди, к тому же от неожиданности я не то что присел, а упал на одно колено и понял, что сегодня мой день, потому что, приседая вниз чтобы компенсировать вес тела врага, я немножко наклонился, а в это время над моей головой пролетел топор. Вот суки, а ну отпусти вражина, я ткнул мужика кинжалом в спину, тот хрюкнул и затих.

На поле боя стояли только мы вдвоем я усталый и гордый победитель пятерых разбойников и здоровенный мужик с коротким мечем, но в его руке это был обычный нож. Мужик был хоть и больше меня, но у меня имелся в правой руке топор, а его топор валялся где то в кустах. А по всему селению воя и корчась на земле валялись раненные бандюки. Да именно раненные, я думал, что все кого я приголубил сдохли, ан нет. Живучие попались, не так то просто убить человека, даже кинжалом. Из всех кого я успел ткнуть или рубануть холодным оружием, тихо лежал самый первый в кого попало копье, но копья не было, я точно помню, что оно осталось торчать в боку врага, а вот сейчас его не было.

А, Чеслав, ты стал хорошим воином, неплохо тебя обучил старый Волынец, а где он?

Я показал рукой на перебинтованную голову, а потом на небо и сказал — он хотел меня убить и я отправил его в ирий.

Лицо мужика перекосилось от удивления. Ты, убил, Волынца, не смеши меня щенок. Твой брат ждет тебя, а золотую побрякушку можешь оставить себе.

И он меня не убьет? С усмешкой спросил я.

Он нет, тебя убью я, ведь ты ранил моих сродственников — здоровяк показал мечем на стонущих бандитов.

Извини, я не хотел причинить им боль, я хотел убить их быстро, но не получилось. Я сделал два шага назад, быстрым движением засунул топорик за пояс и поднял сулицу. Теперь у меня хотя бы есть шансы, но мужик тоже отпрыгнул метра на два и подхватил с земли щит.

Медленно приближаясь к своему противнику я осторожно осматривался по сторонам, я видел почти всех шестерых разбойников, но я не видел, кто все таки вытащил моё первое копье из убитого мужика возле колоды, что стояла в начале селения. На всякий случая, я решил стоять лицом, к тому концу селения, что бы не пропустить неизвестного врага.

А мужик долго не думая, быстрым шагом пошел на меня, я ударил его в голову копьем, но тот подбил щитом мое копье в верх и коротким тычком нанес удар мне своим тесаком в грудь. Такой скорости я просто не ожидал, всего миг и я уже полностью раскрыт ловлю грудью вражеский меч. Мне повезло, это был не меч, а всего лишь длинный и толстый нож, больше похожий на короткий меч гладиатора, о вспомнил он так и назывался «гладиус».

Тычек хоть и был быстрым, но все же мужику пришлось сделать до ворот корпусом вправо, чтобы дотянутся, а я увидел движение плеча врага раньше и просто шарахнулся влево. Бзынк, лезвие вражеского меча прошло по нашитым на моей куртке железным пластинкам, а я потерял равновесие и начал падать на левый бок, совершенно случайно я просто в целях сохранить равновесие махнул рукой с кинжалом и этот кинжал вошел на целую ладонь в бедро мужика. Я упал и перекатился на на задницу и, продолжая движение, опять перекатился через спину разрывая дистанцию. Вжик, меч врага опять просвистел всего в нескольких сантиметрах над головой. Да чтоб тебя, уклонение влево и быстрый кувырок в обратную сторону через правый бок. Кувырок был быстрым, но все же убрать ногу я не успел, а враг саданул щитом в то место, где я стоял всего секунду назад. Краем щита зацепил мне ногу и я полетел. Натурально так полетел, вправо метра на два, перекувырнулся и встал. Пока летал и кувыркался, потерял свое копье и кинжал. Схватил топорик, и шагнул в сторону, ух блин как нога то болит. После удара нога отсохла напрочь.

Но мужик, какая махина, я же ему на целую ладонь кинжал в ляжку воткнул, а он сука бегает и щитом машет как ветряная мельница. Мужик стоял далековато. Стоял и не нападал, а я думал, что от таких ран идет большая потеря крови, а этот бычара стоит. Но я понял, что у него тоже не айс, и продолжать бой на морально-волевых он больше не может. Он не может, а я не хочу, устал и нога болит сука, пипец как болит, как бы не трещина в кости, при здешней медицине как бы отрубать ногу не пришлось, а то еще загниет на хрен.

Ну, что воин, ты передумал меня убивать? Спросил я у своего соперника.

Тот посмотрел на меня глазами уставшей коровы и сказал — твой брат Радомир не хотел тебя убивать, он просил тебя вернуть, но ты не оставляешь нам выбора.

Выбор есть всегда, ты можешь забрать своих людей и уйти, правда оружие вы должны оставить, это мой законный трофей, я вас победил, при чем всех.

Мужик превозмогая боль заржал — да волчонок, ты нас почти победил, но оружие я тебе не отдам.

Извини воин, ты не оставляешь мне выбора, мне придется добить этих раненых и забрать их оружие, а я не хочу убивать беззащитных.

Проводи нас до реки, там мы сядем на ладьи, потом отдадим тебе твой законный трофей, но только после того как ты поговоришь со своим братом.

Мужик занервничал и я увидел, что он смотрит мне за спину, там что то происходило, но я не поворачивался, боясь упустить из виду быстрый бросок какого не будь ножа в меня, этот бородатый просто вылитый головорез из исторического фильма, а эти могут и обмануть, что бы выиграть хотя бы секунду боя.

Я сделал шаг в сторону за дерево и обернулся, если мужик в меня бросит какую не будь железку, то я хоть как то прикроюсь.

Но мужик не бросил, потому, что возле одного из шалашей стояли две бабы, не две женщины, одну я узнал. Это была та первая, которую трахали на деревянной колоде и копье мое было у нее в руках, а вторая молодая стояла с топором, видно это была та, которую вытаскивали бандюги из шалаша.

Ну, что Чеслав, тебе все еще нужно наше оружие — крикнул мужик.

Нужно — крикнул я — а сколько от сюда до реки?

За полдня доберемся.

Я повернулся к теткам — эй женщины, поможете оттащить раненых к реке.

Пусть здесь подыхают — сказала тетка с копьем.

Да деловая баба, подумал я.

Видишь воин, никто вам не поможет, как же вы собираетесь до реки добраться, раненные то. А местные к вам не подойдут, пока вы оружие не бросите.

Мы отдадим тебе оружие, если ты поклянешься честью рода, что доведешь нас до реки.

Я посмотрел на мужика, тот уже не мог стоять и прислонился спиной к дереву, да интересно, а сколько из этих раненых доберутся до реки и что такое «честь рода», это вообще круто или как, типа слово пацана.

Я чуть подумал и пошел к теткам. Тетки, меня не боялись, не понятно почему, но они даже не отошли, а я не стал подходить слишком близко, что бы не ткнули меня копьем случайно.

Ну что женщины, нужно этим воинам помочь, если они не вернуться к вечеру, то их будут искать, и ваше селение всё равно обнаружат. Не бойтесь, я не дам вас в обиду, все кто пойдет с нами будут под моей защитой.

Женщина повернулась к молодой — Мирослава сбегай за людьми, пусть придут.

Слушай женщина — тихо спросил я — а ты тут деда старого седого не сидела.

Тетка посмотрела на меня как на полоумного, а потом сказала — тут много лешаков ходит.

* * *

Через час появились два старых дедка, штук шесть теток разного возраста и 12 разнополых детей от 4 до 12 лет.

За это время я успел перебинтовать раненных их же рубахами, собрал всё имеющееся оружие, копья, топоры, короткие мечи и положил рядом с шалашом, где стояла на страже смелая тетка. Оружие осталось только у двух раненных бандитов, которые неплохо стояли на ногах и могли оказать сопротивление, но я к ним не подходил. Кроме оружия, в поясах раненных воинов имелось множество интересного, куски серебра, мотеты разные, кольца, всё это я забрал сразу, это трофей, так что пошли вон, всё моё.

Дед Светозар и Ярослав пойдут с вами, и мальца возьмите, он шустрый — сказала тетка.

Наверное тут матриархат, подумал я.

Достаточно быстро дедки сложили волокуши, водрузили на них раненых и мы двинулись в путь.

Пацан бежал впереди, играя роль развед дозора, а мы с дедками тащили троих раненных разбойников на волокушах, два раненных бандита шли своим ходом. Двигались мы очень медленно, и я сомневался, что мы дойдем до вечера до реки. А часа через два умер раненный копьем мужичок, мы постояли минут десять, потом сложили костер из упавших бревен и водрузив на него труп организовали поминальное сожжение тела.

Ну вот можешь забрать его оружие себе, сказал мне обессилевший бородатый здоровяк, вся тряпка, которой был перебинтован его нога уже пропиталась кровью, но мужик держался и это меня вдохновляло, потому что тащить этого монстра было бы тяжело, он весил килограммов 120 не меньше.

Когда погребальный костер уже догорал неожиданно появился малец разведчик, которого звали Бела, подошел ко мне сзади и тихим голосом сказал — там три ладьи у реки стоят, много раненых он показал три раза ладонь руки обозначая цифру 15. Есть оружные воины он показал семь пальцев.

Как далеко — спросил я.

Пацан показал рукой на верхушку дерева стоявшего метрах в 500, и сказал как до той сосны семь расстояний.

Я подошел к сидящему воину — как тебя зовут, а то после знакомства с топором вашего Волынца я плохо соображаю.

Соображаешь плохо и ведешь себя странно, но бьешься сильнее, чем раньше. Горислав я. Все враги с кем я раньше бился, имели только горе и отправлялись сразу в ирий, а ты вот живой. Когда я умру, забери мой доспех он на ладье лежит, ты хороший малый он твой по праву.

Ладьи уже близко, я надеюсь, ты не умрешь, перетяни сильнее ногу, вставай пора идти, ночь скоро.

* * *

Часа через три лес отступил и я увидел голубую полоску реки уходящую вдаль. Река извивалась как змея теряясь в зарослях густого леса. Кругом куда не посмотрит взгляд был густой лес и только тут маленький островок света, маленькая полянка на берегу у которого стояли три больших лодки.

Старики остановились.

Вот что люди уходите к себе в селение и скажите, что бы люд попрятался в лесу, а то кто его знает, как нас встретят эти воины, если что я вас найду.

Когда дедки и пацан скрылись в лесной чаще я вышел на открытое место и закричал — эй Радомир, говорить будем, у меня твои люди, ты ведь хочешь их забрать.

Метрах в 200 от меня сидела кучка людей у костра, они повернули голову, но никто не встал, а с ладьи спрыгнул здоровенный дядька и махнул рукой.

Чеслав иди сюда, тут и поговорим.

А, этот здоровяк наварное и есть мой брат Радомир, так пацан сказал семеро, но я вижу только пятерых, четверо у костра и этот с ладьи спрыгнул, а где еще два.

Шестой мужик появился в ладье, он видно сидел на скамье и сейчас встал, это был седой старик с огромной бородой. Ни хрена себе, старик был еще больше чем Радомир и идти мне сразу пере хотелось. Что бы победить таких монстров мне нужен АК-47. А морды разбойников хоть и изображали дружелюбие, но мне совсем не нравились.

Не, я тут постою, говори.

Ты забрал то, что принадлежит всей общине, отдай золотую побрякушку и мы разделим все по справедливости, ты получишь равную долю по закону.

Нет Радомир, это золото мое по праву, я заплатил за него сталью и кровью. Все кто хотел его отобрать мертвы, а эти раненные мои пленники — я показал на четверых бандюков лежащих в траве.

Вот как, а я думал, что это они тебя поймали. А где Волынец и его люди.

Они уже в ирие, а это — я показал рукой на голову — осталось от его топора.

Ну, что ж твоя удача больше чем удача Волынца и его людей, значит, ты получишь их долю. Иди сюда, ты же мне брат и член нашей общины.

Ага, с подумал я, община зомби мне не нужна, при виде золота эти друзья загрызут меня зубами, нет у меня веры и к братцу, я ему про Фому толкую, а он мне про Ярему. Мол, отдай золото и все будет хорошо. Вопрос только в том, нужен ли я ему без золота.

Мне не нужна их доля, отдай её родственникам — крикнул я — я остаюсь здесь, возьму весь этот край себе.

Радомир повернул голову и что-то сказал седому деду, потом повернулся ко мне и крикнул — ты хочешь стать хозяином болотных людей.

Нет, бери выше, я хочу стать кесарем всей этой земли.

Мужики, сидевшие у костра и с интересом слушавшие наш разговор заржали как кони.

Ты не сможешь управлять ими, брат они скормят тебя своим болотным богам и заберут мое золото.

Тогда ты придешь и убьешь их всех.

Тебя видно сильно покалечил топор Волынца, или это золото замутило тебе разум, зачем тебе это, что ты тут забыл в этом болотном краю.

Здесь богатые края, я буду торговать и богатеть, а когда скоплю много золота найму дружину и стану кесарем всего этого края.

Чем, чем ты тут собираешься торговать — спросил с раздражением Радомир.

Тут много дичи, значит есть меха и шкуры, должен быть мед и воск, а также пенька и много другого.

А с кем ты будешь торговать, с лешаками болотными, что ли.

Нет брат, с тобой. У тебя есть корабли и хорошая охрана, а у меня будет товар, приходи сюда когда упадут первые листья и у меня будет, что тебе продать.

Радомир повернул голову к седому старику — ты слышишь, что он несет, и что мне с ним делать.

Старик был опытным и мудрым воином, он воевал и с готами и с гуннами, он знал этот род, он знал молодого и пылкого Чеслава, но сейчас он видел перед собой другого человека.

Посмотри на него Радомир — сказал тихо старик — волчонок вырос и не хочет больше охотится в стае, он взял первый свой трофей и отбился от кучи собак, которых ты послал, чтобы поймать его, он победитель. А теперь посмотри на тех побитых шавок, что лечат вон там в траве, радуйся Радомир, твой братец стал воином, пусть идет. Но мы направим людей, чтобы нашли его. Это будет для него испытанием, если сможет сбежать, так тому и быть, значит, выживет, а не сможет, ты вернешь себе либо брата, либо золото.

Что ты хочешь за моих людей — крикнул Радомир.

Отдай мне лучший из ваших мечей.

Лучший из моих мечей стоит 12 гривен серебра, а эти побитые шавки не стоят и золотника.

Ты сам сказал, что они твои люди, а своих людей нужно ценить или тебя покинет удача.

Радомир сплюнул, потом развязал свой пояс, снял с него ножны с мечем. Арх отнеси ему мой меч — Радомир бросил ножны седьмому воину.

Ах ты, зараза, и где же ты прятался, что я тебя не видел, в воде возле борта ладьи. Да чуть не профукал обстановку, а если бы он был в лесу этот воин. Воин подошел метра на три и положил меч на траву, после чего повернулся и пошел к раненым воинам.

Я взял ножны, вытащил меч. Ну, вот это дело, наконец то настоящий меч попался, а не эта порнографическая подделка на средневековое оружие, хотя может здесь и не средневековье вообще. Интересно, а что было до средневековья, о вспомнил рабовладельческий строй. И вот тут меня проняло, вот блин, так я тут совсем один, и любой, кто окажется сильнее меня, сможет меня либо взять в рабство, либо убить, а я такой тупой тут с целой кучей золота на шее бегаю, вот идиот. Я так подумал, но крикнул другое.

Хороший меч Радомир, я верну тебе его, когда упадут первые лисья, приходи с товаром, у меня будет чем тебя удивить.

Я развернулся и медленно пошёл в чащу леса, после чего совершил волчий крюк, обойдя место стоянки речных разбойников и начал за ними наблюдать.

Четверых раненых оттащили к ладье, после чего оказали им помощь. Я понаблюдал за происходящим целый час, и уже когда собирался уходить то увидел, что от ладей отделился тот же самый парень, что приносил меч и пошел в мою сторону с каким то мешком.

Я замер, не понял, от куда он знает, что я здесь. Парень, не доходя метров тридцать до меня остановился и крикнул — Чеслав, я знаю, что ты здесь, Гореслав передал тебе свою броню, она теперь твоя, забирай. Парень бросил мешок, развернулся и пошел назад к ладьям.

Минут через десять я аккуратно вылез из кустов и подошел к мешку. Интересно, что там, клубок змей. Тяжеленький, я закинул мешок на плече и медленно пошел в лес, когда лесная чаща за спиной уплотнилась, я ускорил шаг, потом побежал. Бежал я долго пока не стало совсем темно, потом перешел на шаг. Остановился только один раз, когда нашел родник. Попил воды, набрал кожаный бурдюк заменяющий фляжку и пошел дальше. Идти решил всю ночь, чем дальше отойду от этой гоп компании, тем лучше.

Уже в первых лучах света я усталый как собака дошел до самого большого дерева и с облегчением сел, опершись спиной о ствол.

Только закрыл глаза, как услышал кряхтение слева в кустах. Вжик и мой новый меч у меня в руках, эй кто там, выходи — сказал я — не боись не трону.

Из кустов вылез мой старый знакомый дед ведун-лешак.

Я вот подумал, что тебя в этот мир из-за кромки вытащили старые боги, и если ты не демон, то должен прийти к святилищу, вот я тебя тут и ждал.

Ты дед очень странный, когда увидел бандитов, то сбежал, а теперь рассказываешь, что так было задумано богами и ты меня тут ждал.

Я ведун, я знал, что ты придешь сюда, вот твои вещи старик вытащил из кустов мой сидор, который я захватил в ходе предыдущей стычки с бандитами и поставил к моим ногам.

Вот спасибо тебе дед, а где люди их нужно предупредить.

Они ушли в болота, чужак их не найдет.

А нас, нас тут можно найти?

Можно.

Тогда чего ты стоишь, пошли и мы в болота, а то я не доверяю своему брату, он обязательно придет за золотом.

Так отдай золото и делов-то.

Золото мое, это подарок богов и всякий кто попытается его взять, умрет.

Дед внимательно посмотрел на меня и на выглядывающее из под куртки ожерелье.

От него несет смертью, очень опасное золото, оно хочет за кромку, и ты один кто может с ним справится. Но если это золото древних попадет в руки других людей, то много бед будет в этом мире, много крови.

Все дед, хорош, болтать, пошли. С рассвета речные люди пойдут нас искать.

Не найдут, не переживай. Боги речных людей бессильны в лесу, тут сила в руках наших богов.

Дед развернулся и побрел к роднику, а я, наконец, то развязал горловину мешка и посмотрел, что там передал мне Гореслав. Это была кольчуга, грязная, вся натертая каким то жиром или маслом. Ух ты, а я думал, что кольчугу изобрели в средневековье, а тут мечи гладиусы и кольчуги. Интересно, а когда исчезли гладиусы, в каком веке, в 3 или 4, а может и вообще в пятом, когда этот самый век железа наступил. Да плохо нас в школе учили, ни хрена по общей истории не помню. Русь там, викинги и все такое, это помню, но как то смутно, а вот про историю оружия вообще ничего.

Таскать кольчугу в мешке было тяжело, поэтому я натянул её на себя, сверху надел кожаную куртку с нашитыми металлическими бляхами, подпоясался чужим поясом и был похож на маленького мука. И бронь, и пояс были мне, как говорится на вырост, но таскать это в мешке вообще тяжело, лучше на себе.

Открыл свой старый сидор, сунул кусок вяленого мыса в рот, второй дал старику, но тот покачал головой, типа не хочет. Я тоже есть не стал, вдруг этот лешак отравил еду, посмотрел на старика грозным видом и засунул кусок мяса обратно в мешок, завязал горловину, перекинул лямки, поправил меч на левом боку, кинжал с права немного передвинул за спину и скомандовал — давай старик пошли в болота, где люди прячутся.

Радомир молчал, отряд разведки в составе трех опытных следопытов не нашел ни братца, ни болотных людей, а надежда отобрать дорогое золотое колье все же была. Отряд Арха нашел следы, ведущие в болото, но пройти по болоту не удалось, в какую сторону не иди, но шагов через сто, начиналась топь.

Так ты говоришь он был не один — спросил Радомир у Арха, старшего отряда следопытов.

Так и есть, Чеслав добежал до дуба, где его ждал человек и они вместе ушли в топь.

Надо же — произнес седобородый старик — а у твоего братца уже появились знакомцы, в чужом краю, и ты еще сомневаешься, что он тут выживет.

Радомир махнул рукой — ну его к бесам, эй вы грузитесь в ладьи уходим. Придем когда начнется листопад, может действительно у этого сумасбродного мальца что-то получится.

Через час три ладьи отвалили от берега и пошли на юг, но перед этим седобородый мужик отошел от полянки и на самом краю леса оставил под деревом мешок.

А когда ладьи ушли из леса вышел парень, лет 12-ти подошел, вскинул мешок на плечо и пошел в лес.

 

Глава вторая: Рудники и болота

Поход по болотам был достаточно сложным, мы вначале шли по лесу, потом свернули в болото и по колено в воде прошли небольшое расстояние, затем свернули немного влево и почти проплыли метров 200–300 почти по самую грудь в воде и грязи, затем поворот направо и еще метров 500 по колешо в воде. По моим чувствам мы прошли часа три, и вышли, на сухой участок, а потом топали еще до самого вечера и уже на закате мы увидели людей.

Люди были, как бы это сказать, ну совсем забитые, даже вспомнились слова из повести временных лет, Нестора писателя блин о том, что все славянские пламенна кроме полян жили животным образом, в ямах, сношались между собой как собаки, то есть где попало, воровали девок друг у друга и ели младенцев.

Картина как раз Несторовская. Сначала я даже подумал, что вечером меня съедят, но потом понял, это они боятся, что я демон и всех пожру.

Людей было многовато, я обнаружил 11 разновозрастных тёток, 19 детей, 6 стариков седовласых и самое интересное было два здоровых мужика.

Во дела, а где были эти мужики, когда у них селение грабили, неужели сбежали. Я долго не думая спросил об этом и мне объяснили, что это охотники и они ходили искать зверя.

Я сразу спросил — где собственно добыча.

Мне показали, на ветке низкорослого дерева висели куски мяса, типа сушились.

Как ни странно, местные вели себя не агрессивно, но меня побаивались, ждали, когда я потребую жаренного младенца, но я не потребовал, а показал пальцем на мясо и спросил, сколько стоит такой лось.

Мне ответили, что охотники добывают примерно по одному зверю раз в седьмицу, часть мяса едят, часть вялят на черный день, а третью часть, то есть два окорока продают. И собственно с продажи этого мяса селение получает примерно по 1 рублю серебра.

Я достал в поясе горку серебра, похожего на приплюснутые молотком лепесточки и спросил — сколько этого вы получаете в неделю.

Как ни странно, но ко мне подошла женщина и взяла лепестки, потом сказала — это серебряные золотники. Один окорок мяса можно продать за 15 золотников.

Понятно — я снял пояс и достал три золотые монетки — и спросил — что это.

Тетка сказала — это золотой динарий, его стоимость 30 золотников серебра.

А за сколько можно купить коня или скажем корову — спросил я.

За коня возьмут 3 гривны серебра, но коней по близости нет, нужно вести по морю Сарматскому и цена возрастает до 5 гривен. Также и корова стоит 1 гривну серебра, но меньше чем за 2 у нас не найдешь.

А рабы, сколько стоят рабы.

А вы по чем продаете рабов? — спросила тетка, пристально глядя мне в глаза.

Мой рот сам по себе открылся и изрек — за пленника 10 золотников, за добрую девицу 10 золотников, за человека средних лет 8, за старика и дитя 5 золотников.

Охренеть, это что я сказал или во мне второе я, то есть хозяин тела проснулся. Во блин, а если он окончательно проснется, то куда денусь я. Интересно а кто воевал тут, кто мечами махал и людей убивал, я же не умею этими примитивными железками сражаться, выходит что он управлял моим телом. Фу ты запутался, то есть он управлял своим телом, а я, что делал я, просто наблюдал.

И нисколько не задумываясь, я вывернул все содержание своего пояса, а потом и сидора.

Тетка не долго думая сосчитала мои припаса и изрекла — у тебя почти 10 гривенок или 5 полноправных гривен серебра. А еще 7 золотых динариев, 18 серебряных дирхемов и кучка золотых украшений.

Я кивнул, шустрая тетка, быстро сосчитала а мужики стоят поодаль и в разговор не влезают, а я думал, что на руси женщины только детьми и кухней занимались, а это вот считать умеет. Получается у меня почти 2 кг серебра, без учета золота.

А ты откуда так хорошо считать умеешь — спросил я долго не думая.

Я рабыня бывшая, меня украли Сарматы на северной границе ромейской империи и продали купцам, от которых я сбежала и попала к Вендам. Вот уже пятую весну тут в лесу прячусь.

Так вы люди лесные, а я думал, что вы люди болотные.

Мы Кривя, то есть люди живущие на болотах — сказал мой дед-ведун.

А кто старший в поселении.

Я ответила тетка.

Интересно, интересно подумал я, беглая рабыня старшая в селении болотных людей.

Тетка прочитала вопрос в моих глазах и ответила — я была старшей женой у родового старосты, но речные люди убили старосту, теперь я главная.

А кого пытали там у дерева.

Это был мой муж, он умер, они хотели узнать, где люд здешний спрятался, но мы им ничего не сказали, а потом появился ты. Мы можем продать тебе детей. Купи, а то все равно умрут, мы их не прокормим.

Вот, же блин, как сердце кольнуло. Мне человеку 21 века такие слова слышать не просто. Люди детей предлагают, только бы они жили, а заодно и селение протянет сколько то зим еще.

Если бы я людей приехал покупать или брать силой, то ушел бы с речными людьми. Меня из-за кромки боги отпустили не затем, чтобы детей покупать.

А зачем — переспросила тетка.

Как тебя зовут ромейка.

Бажена я — ответила жена бывшего старосты.

На сколько хватит этого — я показал рукой на кучку барахла, лежащего у моих ног.

На все хватит, что бы выжить хватит — обреченно сказала тетка.

Значит вы хотите выжить? — не спросил, а больше утвердительно сказал я.

Да — опустив голову произнесла тетка.

Тогда, я покупаю вас всех — вы станете моими людьми, а я вашим князем. Вы будете свободными людьми, но все мои команды должны выполнятся точно, беспрекословно и в срок.

Тетка повернулась к своим единоплеменникам, осмотрела всех, и повернувшись ко мне сказала — если ты поможешь этим людям выжить, они назовут тебя кем угодно.

Отлично — я хлопнул в ладошки — эй вы, идите сюда. Два мужичка посмотрели друга на друга, потом на ведуна, тот кивнул и они медленно подошли ко мне.

Слушайте внимательно, вы берете этого старика — я показал на ведуна — и идёте на торжище, нужно купить соли, зерна, овса как можно больше. Что скажешь ведун, можно ли еще сеять пшеницу или овес.

Дед потер морщинистой рукой затылок и сказал — можно, даже репу можно садить.

Значит, берите все семена и репы тоже.

Бажена, а ты посчитай сколько им нужно дать серебра.

Что тут считать, пойдут они пешими, значит больше 5 пудов не унесут, если возьмут пуд соли и по два пуда пшеницы с овсом или других семян, то рубля гривенки им хватит.

А сколько это по весу — переспросил я.

Рубль — это пол гривенки серебра или 20 золотников.

Так дед, вы должны тихо, не привлекая внимание сделать как можно больше ходок. Нам нужно не меньше десяти пудов зерна засеять. И постарайтесь волов взять или коней, во общем животинку какую, что бы землю под посевы вспахать. Вот тебе 5 золотых монет, думаю на волов или что там у вас хватит, доведешь ли, не ограбят.

Дед посмотрел на меня и спросил — а ты хочешь стать именно болотным князем.

Не болотным а кривичским.

Тогда тебе нужны еще люди, ты будешь хорошим князем, только князь это воинский начальник, а дружины то у тебя нет.

Нужны люди — утвердительно кивнул головой я — а что есть? Если будут люди, то будет и дружина, не переживай.

Есть, как не быть, тут еще три таких рода живут, им тоже тяжело. В этом году уж очень лютуют речные люди, многих мужей побили, а женки их с детьми в лес убежали. Теперь вот без мужей умирают потихоньку, род кормить не кому.

Скажи дед, ты тут многое ведаешь, где есть хорошая земля, чтобы селение поставить, и от воды не далеко и чтобы место под пашню было.

Есть такие места, только их еще удержать нужно, почитай каждый год речные люди приходят.

Удержим, ты мне торговлю наладь и смотри, что-бы вас не обокрали. Так, сейчас все собираются, и ты ведешь нас в такое место, потом берешь серебро и идешь на торжище, и еще мне нужны посланцы, в другие рода, которые можно позвать к нам в селение.

Я начал собираться, но ко мне подошел старый знакомец, пацаненок проводник и поставил возле него мешок.

Что это — спросил я.

Это оставили тебе, из ладьи старик вынес и поставил возле дерева, где я прятался.

Понятно — я развязал мешок и заглянул внутрь. Ни хрена себе, вот это удача, там кучей было навале всякое барахло типа кувшинов серебряных, подносов, подсвечников и всякого нужного для дома имущества. Я закрыл мешок, а братец похоже не такой уж и урод, вот мою долю отдал от награбленного, да нужно с ним связь поддерживать, вдруг получится его торговым партнером сделать.

* * *

К указанному месту мы пришли почти ночью. И я, сразу расставив посты, после чего приступил к разоблачению от своих чудо доспехов. А снимать доспехи было трудно, я с трудом стянул кожаную куртку с бляхами, но снять кольчугу не смог, устал. Поэтому долго не думая, я стал вначале в позу «зю», то есть раком, попрыгал, потряс задницей, после чего закинул ноги на дерево и кольчуга поползла вниз на плечи, а я вцепившись руками в подол кольчуги стянул её с головы. Это пипец, я таких подвигов не переживу, это сколько ж сил нужно.

Могли бы и попросить — послышался женский голос у меня за спиной.

Я повернулся и увидел Бажену, та смотрела на измученного борьбой с кольчугой чудо героя, так с сочувствием смотрела.

Не, спасибо, я сам, вот заведу себе дружину и оруженосца заведу обязательно, тогда легче будет снимать это железо.

Ну как хотите, я поставила сторожей, но они безоружны.

Дай им по копью, если, что хоть от волков отобьются. Скажи Бажена, а вы кто, то есть, что за народ.

Мы от народа вендского.

Не понял, так венеды же на Висле жили, или как там у вас река называется.

Жили утвердительно кивнула Бажена — но пришли варвары готы и наши рода ушли по берегу моря Сарматского на полночь. А потом пришли другие варвары Хунну и взяли наши роды в полон, многие им покорились и стали служить как сарматы, те почти все под их великого хана руку пошли. Наш род не пошел, мы вдоль моря сарматского пошли, но царь хунну послал за нами сарматов, что бы вернуть и в рабство взять, наш род был большой почти две сотни человек, мужчин оружных только шесть десятков было, но сарматы побили всех. Мало нас осталось, в лесах схоронились, а когда сарматы ушли и мы пошли дальше на север. Дошли до реки Дивной, там камни солнечные в реке есть и повернули на восток.

Что за камни, золото — поинтересовался я.

Нет, не золото, солнечный камень.

Янтарь, что ли. Так хорошая находка и река действительно дивная, а что дальше.

А дальше шли мы пока река в ручей не превратилась, после чего повернули на полдень и шли еще пять дней пока не попали в края болотные, тут и осели, испугавшись болотных духов, дальше идти страшно.

И сколько вы тут живете в лесах болотных.

Пятое лето будет, а четыре зимы не пережили половина рода, умираем мы в этих болотах, а дальше идти сил нет.

Не переживай, теперь вы мои люди, и я решу, что будем делать или пойдем дальше новую землю искать, или эту землю под себя брать будем.

А ты не продашь нас своим роустманам — спросила Бажена.

Кому, кому — не понял я.

Ну, вы же руотси, гребцы — речные разбойники.

Я твой князь женщина, а руотси нам еще служить будут, попомни мои слова.

* * *

После того, как Бажена ушла, я сложил все оружие в кучу, взял подаренный «братом» меч, поближе к себе и лег спать. Но уснуть сразу не смог, мысли лезли мне в голову. Кто я уже понятно, я попал в тело то-ли викинга, то-ли варяга, то ли какого то руотси-гребца. Интересно, а этот руотси не может быть похоже на слово русь, вполне. Во общем я речной бандит, промышляющий ловлей людей и перепродажей рабов, а вот где я.

Когда я в той жизни сел ужинать в дорожном кафе на окраине Смоленска было 20.10, я точно помню, авторадио новости выдало, а потом концерт начался. Так потом я очень долго выезжал из Смоленска на Псковскую дорогу и услышал очередной выпуск новостей, это было уже 21.00. Потом был еще один выпуск новостей, значит 22.00 и получается, что почти сразу на меня напали, то есть в часе от Смоленска. Скорость на трассе была небольшая, фуры ехали зад в зад, так что обогнать было трудно и я перся за ними. Значит скорость не больше 80 км в час. И получается что я отъехал от Смоленска километров на 70–80.

Так, потом я очнулся на полянке, встретил деда ведуна и мы пошли в селение и шли на юг, я точно помню, потому что был уже закат и солнце светило справа, значит шли мы на юг. В селении я повоевал и потом своих бывших побратимов разбойников-руотси тащил еще пол дня и опять на юг до какой то реки. А какая река там может быть на юге — только Днепр.

А потом мы все время с моими новыми подданными шли на северо-запад и вот теперь тетка Бажена рассказала про реку Дивную с большим запасом янтаря. А что за река такая на западе. И тут меня как искрой прострелило, мать твою так это же Западная Двина, точно река дивная в Балтийское море ведет, а на Балтике полно янтаря. Только вот не понятно, почему тетка Балтийское море Сарматским обозвала, что то по урокам истории в школе я помню, что сарматы кочевниками типа были, а всем известно, что после того как протоукры выкопали черное море, туда прискакали куча кочевников, а тут Балтика, непонятно. Что то тут все напутано, а может сарматы просто до моря балтийского дошли, когда мир покоряли, вон Чингиз Хан тоже хотел империю от моря до моря построить, только он поперся вообще к сомременной Италии и там в море уперся.

Ну и хрен с ним этими загадками, главное, что я определился в том, где я примерно нахожусь. Где то на севере Беларуси или на юге Псковской области. Но вот кто такие Венды, она сказала «мы от племени Вендского», кто это и самое главное, что я её понимаю, с трудом правда акцент жудкий но понимаю, значит язык венедов и речных бандитов, то есть антов один, а может мы и есть протоукры, тогда какого хрена мы так далеко в болотах, протоукры же возле моря жили, того самого которое выкопали во времена палеолита.

Вот уже хрень всякая в голову лезет, значит пора спать, а все он этот утырок львовский виноват. Был у нас на севере бульдозерист из Львова Мыкола, так он нам настоящую историю славян рассказывал, да так и сказал, что»..ваши комуняки и жиды всю историю славян переврали, мол никаких славян не было а были племена протоукров, которые расселились по всей территории западной Европы до самой Волги, а когда они встретили финно-угров, то покорив их заставили всех выучить свой язык, и тех самых финно-угров, что язык выучили, протоукры называли «словенами», то есть дикарями, которые знают наши протоукрские слова и говорить с нами могут, то есть слова наши понимают, а те кто слова наши не понимал, тех называли немцами, то есть нимыми. Поэтому москали и всякие там питерские, не славяне вовсе, а угро-финны или татаро-финны».

На посты у меня заступили в эту ночь в основном тетки и дети, вот так вот. Мужики спали, потому, что завтра им идти на торжище и идти почти пять дней. И я спать лег, а Мыкола просто идиот — протоукр, что с него взять.

* * *

Я подумал, может инфу брату подкинуть про людоловов с Балтики, пусть конкурентов побьет, а то мне выход на Балтику нужен, а там какие то бандиты мне торговый путь перекрыли. Опять же с работорговцами нужно вопрос решать кардинально, но от куда тогда товар возить. Пока я днепровский путь не освою, торговцев на Западной Двине трогать нельзя, а может у них людей выкупать, нужно подумать.

Ночь прошла спокойно, я не расставался с мечем брата, так и спал в обнимку.

Утром, развесил все свои трофейные кожаные куртки с металлическими бляхами на сучья сушится, повесил и кольчужку, таскать такую тяжесть в мирной жизни тяжело, хотя как говорят «тяжело в учении, легко в бою». Подумал и напялил кольчужку, подпоясавшись боевым поясом и пошел на инструктаж.

Я вручил каждому из торговцев, по свинорезу и маленькому копью.

И на всякий случай спросил у моего ведуна — дед, а как это называется — я показал пальцем на свинорез.

Дед сказал — это меч Хунну и Сарматов.

Понятно, а это — я показал на кавказский кинжал.

Это римский меч, гладиус.

Вооот, не такой уж и лузер, я знал, что это гладиус, я в кино про Спартака такой меч видел.

А это спаата — опередив мой вопрос, сказал дед, показывая на меч подаренный братом — это меч греческий.

Вот именно меч греческий мне очень нравился, он был длиннее и гладиуса и меча сарматского на целый локоть и очень был похож на меч викингов, ну просто один в один, только дола не было и на конце лезвие чуть толще чем в середине.

Я выдал купцам сушеного мяса из моего мешка, отдал кожаную флягу и предупредил, что бы, когда возвращались назад, то прошли мимо поселка на пол суток пути вперед и только потом повернули обратно и пришли сюда. Показал огромное дерево на поляне и сказал, что при возвращении назад наши купцы должны расположится на привал в зоне видимости наблюдателя с этого дерева и если вдруг за ними будет хвост, то сделать нужно так, чтобы этот хвост был заметен с дерева или подать сигнал какой, хоть разведя костер в пределах видимости дерева.

Мужики кивнули, хотя вряд ли можно назвать их мужиками, так холопы, полу рабы.

Когда наши первые торговцы ушли я взял пару теток посильнее, несколько топоров и пошёл валить лес. Работа была нудной, но необходимой. Строится я решил начать правильно, то есть вначале поставить шалаш из бревен, потом внутри шалаша вырыть блиндаж метра на полтора глубиной, после чего этот блиндаж обшить деревом, то есть просто внутри блиндажа поставить сруб. Так поставить несколько шалашей, после чего начать строительство большого дома.

Только после того как мы завершим посев привезенного зерна я планировал заняться строительством большого бревенчатого сарая, как у викингов одно жилье на всех.

Первый год действительно будет самый сложный.

Но пока мы рубили деревья, я отбирал и откладывал длинные шесты, так сказать делал заготовки древков для копий. У меня было аж четыре метательных копья сулици, длинной примерно метр семьдесят, и меня это не устраивало. Поэтому, я сделал себе одно большое копье длинной примерно два с половиной метра, просто сняв наконечник с одной сулици и пересадил его на новое древко.

Когда через две недели вернулись наши ходоки, мы построили уже четыре таких шалаша и успели обнести наш новый поселок небольшим частоколом, просто повтыкав в землю ветки, создавая то ли забор то-ли плетень высотой до груди. За этим плетнем можно присесть и от туда метать сулици и прятаться от обстрела противника.

Поселок стоял в лесу, не на открытой местности, крыши шалаша засыпали глиной, а сверху обложили дерном, маскировка так себе, но надежда все таки есть, что сразу такой поселок обнаружить будет сложно. И вот когда я с пацанятами рыскал по окраинам ища глину, мы и обнаружили то, что потом изменило всю нашу жизнь и судьбу цивилизованного мира. Если не сейчас, то лет через 300–400 история точно пойдет по другому пути, а все это изменил кусок коричневой глины. Вернее так, я думал, что это глина и, отковыряв кусок коричневого камня от травы обнаружил, что это болотная руда.

Цвет, сам цвет пробудил мою память.

Это было в прошлой жизни.

В 2001 году я вернулся из армии и сначала пол года поработал в совхозе на тракторе, но зарплаты не было, вернее, была подачка, на которую можно было купить несколько бутылок водки. Отец мой держал кузню, вернее так, он работал еще во времена СССР на заводе, а после развала этого завода, спер механический молот, и еще несколько станков нашел на хранилище металлолома, и поставил у нас в сарайке, потом отец прикупил наковальню, соорудил горн и начал делать ножи на продажу. Всю зиму отец делал разные ножи, а как начинался курортный сезон, то развозил свои изделия по всем приморским городам и в Анапу и в Сочи.

А я как то поехал на старом жигуленке сдавать ножи отца продавцу на улице курортной в Анапе и увидел, как люди охотно разглядывали шашки и мечи, а ножи так и лежали никому не нужные. Вот я и решил показать своему отцу, что я тоже, что то могу сделать своими руками. Нашел на свалке металлолома старый большой напильник и приступил к ковке меча, ковал я его аж целых 3 дня, а когда понял, что все больше не могу, не получается, кривой меч и все тут, как я не старался, но вывести ровный клинок не получалось.

И тогда я попросил отца о помощи. За несколько дней мы закончили этот меч, и я обрадованный потащил его на рынок. Но хозяин ларька мой меч к продаже не взял, а послал меня к одному реставратору. Я позвонил по данному мне телефончику, и парень предложил встретится. Я показал ему свой меч, но понял, что качество не то. А парень сказал, ты не обижайся, у нас через недельку будет исторический семинар средневековой культуры Руси, приезжай с мечом. Там продашь, там всё уходит, много денег не дадут, но баксов 200 заработать можно.

Двести не заработал, дали всего 120, но семинар был действительно интересным и там я увидел, как делали эти самые мечи на Руси с самого так сказать начала, с момента добычи болотной руды и пережога древесного угля. И вот сейчас у меня в руках кусок болотной руды.

Я как бешеный бросился разрывать землю и шарить по окрестности, нашел всего пяток небольших кусков, а пацанята не на шутку испугались. Что это наш новый князь в земле ковыряется, когда мы пришли искать глину, ведь всем понятно, что это не глина. Один пацаненок взял кусок руды в руки повертел и вдруг так просто сказал — а я знаю где таких камней много.

Я замер — и где.

Там — показал пацан тоненькой ручкой.

Веди — я достал одну серебряную пластинку из пояса и показал парню — найдешь много таких камней получишь золотник серебра.

Пацан привел на высохшее болотце и там действительно под дерном я нарыл две корзины болотной руды.

Князь, а князь — подергал меня за рукав другой пацаненок, а если и я тебе найду руду, ты мне тоже серебро дашь?

Так пацанята, вот за такие две корзины по одному золотнику серебра дам, все вперед на поиски.

И пацаны разбежались, по округе. А к вечеру я уже знал 5 таких месторождений, даааа, это мой шанс на выживание и из этих болот, меня теперь танком не выгонишь, наделаю мечей и ваш танк как консервы расковыряю.

И тут появились они. Те самые первые переселенцы. Их привела женщина из моего селения, она сказала, что это её родственники. Раньше род был большой, почти пять десятков человек, а теперь она привела к нам только восемнадцать человек, из которых было всего три достаточно возрастных мужика, остальные женщины и дети.

Один из мужиков сделал несколько шагов, выделившись из толпы и сказал — возьми нас к себе князь, наше поселение разрушено, наши мужчины убиты, наш род умирает.

Ну, что ж главное дело сделано, они официально признали меня своим князем, остается мелочь.

Ты глава рода — спросил я.

Да, я был главой большого рода, но сейчас остались лишь те, кого ты видишь.

Как тебя зовут.

Я Стародуб, наш род бежал в эти земли от врагов, а сейчас беды нашли нас и здесь.

Хорошо, пусть твои люди размещаются в шалашах, вас накормят, а потом я хочу, что бы вы с Баженой пришли на совет. Если все будут делать то, что я говорю, то беды будут обходить нас стороной.

На совете присутствовали Стародуб, Бажена, старый дед ведун и я — князь болотный.

Значит так, вы должны организовать строительство шалашей на всех присутствующих людей немедленно, чтобы мы смогли ночевать в тепле, все же на улице весна, а не лето. После чего необходимо обнести наш поселок частоколом и выкопать внутри колодец, чтобы мы могли пить чистую воду и не опасаться нападения диких зверей. На это я даю вам три дня. Бажена занимается подготовкой пищи на всех, а ты Стародуб займись строительством. Через три дня мы начнем пахать землю и сажать зерно, все за работу. Да и не забудьте выкопать отхожее место типа сортир, я не хочу наступать на воняющие кучки в своем поселке.

* * *

Весь день на этом историческом семинаре я помню, как вчера, хотя прошло уже почти шесть лет и вот я решил все повторить в новом мире.

Я в укромном месте вырыл ямку, разжег костер и начал обжигать руду. То есть просто закидал все бурые болотные камни в костер и несколько минут их просто жарил как картошку. После чего начал разбивать камнями болотную руду в пыль, этот процесс шел очень долго, я устал как собака, вокруг меня собралось несколько женщин и почти вся детвора нашего селища, надо же посмотреть какой дурью занимается само названный князь.

А князь, после того как вся руда была перебита в коричневую крошку, а это почти 10 корзин, просто лег спать. Дети подумали все и тоже пошли по своим делам, а на второй день чуть свет, я уже рубил огромной трофейной секирой сухие березки, и стаскивал их к яме. Рубка березняка заняла тоже не мало времени. Но убедившись в том, что куча поленьев приличная, я начал складывать пионерский костер. Чурочку к чурочке, вначале первый ряд костра, поставив вертикально поленья плотно друг к другу, а потом второй ряд сверху и так же третий ряд. Получилась такая пирамидка из березовых поленьев высотой почти в рост человека, после чего я уже при помощи детворы обкладывал мое строение ветками. Когда процесс был завершен я начал месить глину и обкладывать березовый костер глиняной шубой. И вот тут оказалось, что это самый утомительный процесс, продлившийся до самой ночи.

* * *

Я продолжил свою работу только на следующий день после обеда, вернее после чашки непонятной похлебки из травы и сушеных грибов, приготовленных Баженой. Съел и не понял даже что съел, полетел завершать начатое. Еще через час все мои поленья были одеты в саркофаг из глины. Внизу я проделал несколько дырок, что бы обеспечить поступление воздуха, а вверху разковыряв мечем кусок глины снял крышку саркофага диаметром сантиметров 30.

Разжег костерок отдельно и, дождавшись углей, собрал их на кусок березовой коры закинул в свою пирамиду. Огонь разгорался медленно, все таки болотная береза сыровата, но когда начался настоящий ураган и из моей печки в небо поднялись искры, я задвинул ранее снятую крышку саркофага и заделал воздуходувные отверстия. После чего ничего не говоря, пошел купаться.

На берегу небольшой речушки я нашел чистую воду, разделся и с чувством выполненного долга вошел в воду, какая радость искупаться после трудового дня.

Печь прогорела, но я не спешил её разбирать, а занялся производством мехов. И это был саамый тяжелый момент, как я не старался но ничего не получалось, не мог понять как же мне перепускной клапан сделать, что бы так сказать «туда дуй, а обратно… — нет».

Сделал таки из шкуры волка я свои ручные меха, целый день работал, мои пацанята успели за это время пережечь еще две печи древесного угля и теперь куча угля уже лежала в одном из шалашей, чтобы не намокнуть под дождем.

К вечеру я уже завершил изготовление двух кожаных мехов и даже успел проверить их работоспособность. Воздух шел отлично, одной рукой тянешь за палку, поднимая меха, а потом под весом камня они сами опускаются вниз и воздух под напором выходит наружу. Чтобы нижний край мехов не подгорал, я обернул кусок глины вокруг обычной палки, сформировав небольшую глиняную трубку. После чего аккуратно снял её с палки и положил свою трубу сушится возле печки.

Печь для обжига крицы я слепил за два часа, процесс простой вначале роем ямку в земле, затем выкладывает в эту ямку слой мокрой глины, и ровняем её типа фундамента укладываем, после чего начинаем строительство стенок из глины слой за слоем на высоту метра, постепенно сужая нашу печь к верху.

Воткнул глиняную трубку для подачи воздуха в печь в 20 сантиметрах от фундамента печи.

Немного сбоку расковырял небольшое окошко для наблюдения за процессом плавки, подсоединил два меха и перекрестившись по привычке прочитал молитву «Отче наш».

Пока работал, не заметил, что на это зрелище, пашущего как лошадь князя собралась посмотреть всё селение.

Так вы — показал пальцами я на пацанят, а ты женщина старшая, тащите сюда уголь и перетирайте его в пыль вон там — показал я рукой на место подготовки древесного угля.

Дальше вы, тащите сюда болотную руду — я показал место — там будете перемешивать руду и уголь пополам.

Вы тащите сюда глину и воду — показал я пальцем на очередных пацанят — вот там будете месить глину с водой и залепливать трещины в печи.

Так вы, поставьте сюда вон ту колоду, и сделайте деревянную кувалду.

Остается вопрос только один как мне достать крицу из печи, ведь щипцов нет, но зато есть наконечники копий и несколько неплохих топоров.

Так обкрадываем пока плавку и строим неподалеку горн. Потом делаем еще один мех из шкуры волка.

Эй, вы — показал я пальцем на двух пацанят — разожгите огонь и прогрейте печь, чтобы глина подсохла, только много дров не бросайте.

Теперь снимаем с копья наконечник, потом второй и все приступаем.

Уголь в горн, разжигаем кладем в уголь наконечник копья и начинаем дуть воздух мехами, потом опять уголь и так пол часа.

Все есть наконечник красно-желтый. Кожаной рукавицей вытаскиваю за трубку и кладу на колоду, прикладываю один топор а вторым хреначит по обуху мужичок, так мы вдвоем пытаемся перерубить клинок вдоль наконечника копья. Остыл, ложу опять метал в горн, нагреваю, нагнетая воздух, и опять рубим. С третьего раза получилось, располовинили наконечник копья, немножко обработать его обухом топора, все готово, обрабатываем второй. Опять греем уже оба и по очереди загибаю как на плоскогубцах края двух полосок копья.

Весь люд селища сидит вокруг и наблюдает, надо же оперный театр приехал. А что еще людям посмотреть в средневековье, это же колдовство. Человек колдует и метал ему подчиняется, сразу видно князь наш из-за кромки пришел, если не демон, то их прислужник точно, а щипцы всем ясно нужны, чтобы демонов за ноздри хватать и обратно в ад загонять.

Сложнее всего было пробить два отверстия, по одному в каждой полоске метала и соединить все это приспособление наподобие ножниц заклепкой.

После того как щипцы были готовы, решил переделать один топор в молоток, снял с топорища, прокалил обух и начала формировать из него ударную поверхность молотка, с трудом сделал чудо инструмент, с одной стороны топорище, а с другой стороны небольшой молоток и рубить дерево можно и ковать. Дааа, это и не молоток. Если бы в этом мире жили гномы, то они бы все вымерли сразу, от смеха.

К стати хорошее оружие получится, если пробить доспех врага вариантов нет, то можно садануть по шлему обухом этого изделия, контузия гарантирована, нужно таких для своей дружины наделать.

Чем держать раскаленную заготовку и чем бить по ней я все же сделал и потратил на это весь день, устал как собака, а к основному так и не приступил.

С рассвета началось священное действо, я разжег сыродутную печь. Навалил угля, поработал минут двадцать мехами, потом засыпал еще корзину угля и, увидев что она раскалилась, высыпал сверху перетертую в пыль и смешанную с углём болотную руду, а потом мехами, мехами, нагоняя воздух и разогревая свою печь. Затем опять корзину угля и опять корзину сырца, и так раз десять пока не понял, что печь практически уже не дует, пол печи забито шлаком, все пришел час истинны.

Разбиваем — крикнул я — все лишние отошли на пять шагов, ты бери молот, стой там возле бревна будешь бить по крице, нужно выбить из железа шлаки.

Ты — показал я пальцем на мужика — сразу чисти печь, удаляй весь шлак, вот туда его собирай в воду, и в шлаке ищи маленькие куски метала, откладывай их в сторону.

Ты разжигай горн, быстро, все за работу.

Я несколькими ударами сломал стенку и, разворошив горячую еще печь, достал от туда пышущую пламенем крицу. Вот блин еле поднял, чуть на ногу не уронил, все же кривые у меня вышли щипцы, но начало положено.

Бей — закричал я, и мужик начал оббивать деревянной кувалдой крицу по кругу. Вначале сформировали из нее шар, а потом разбили его в лепешку, пень загорелся, задымила и деревянная кувалда, все.

Туши кувалду — крикнул я, ложа крицу в воду. Крица так себе, сразу видно, что температура печи минимальная для метала, не больше 800 градусов и метал один шлак, будем выбивать.

А когда горн прогрелся я сунул крицу в угли — давай поддай воздуха, греем до желтизны.

Нагрели, вытащили и опять оббили и так пять раз, пока из куска кричного железа размером с гандбольный мяч не получился кусок метала почти 700 грамм веса. Потом собрали все кусочки вытащенные из шлака и нагрев в горне сбили вместе получив еще один кусок граммов на 200, а потом нагрев оба соединили все в один кусок металла.

Вот и все, на улице уже темно, я бросил железо в песок и сказал, все селяне расходимся, завтра продолжим, поставьте детей на пост, я спать.

Но спать мне не дали, возле моего шалаша появилась Бажена и спросив позволение втолкнула внутрь девку с распущенными волосами.

Я посмотрел на девку, потом отвел Бажену за локоть в сторону и спросил — что это?

Она так просто сказала — это Ярослава, пришло время ей стать женщиной.

Так, понял, а при чем тут я, у нее что нет мужа или там жениха.

Ты вождь, ты должен сделать её женщиной, если вождь не может, то назначает самого сильного мужчину, но ты и есть самый сильный.

А, что это ты всех приводить будешь ко мне.

Нет не всех я только своих девиц приведу, как придет время, остальные вожди приведут своих, тоже как придет время.

Так, это обычай такой типа право первой брачной ночи — угадал я.

Тело женщины помнит своего первого мужчину, и первый мужчина должен быть самым лучшим и самым сильным, что бы потомство было хорошим, а ты самый сильный.

Во дела, я конечно хотел женщину давно хотел, но не этих болотных красавиц, они мне кстати не нравились. Как бы это сказать страшненькие, да и не мытые какие то, а я человек с 21 века, там, ванны, лосьоны всякие, вообще цивилизация мне нужна, а эти болотные даже не моются.

Я тихо спросил у Бажены — а она помытая.

Бажена также тихо сказала — она готова.

Ну раз готова, то мне как князю отступать нельзя, но задуматься нужно. Я всех местных девиц четко разделил всего на две категории. Первые — это категория «крокодилиц», то есть страшных как моя жизнь. Вторая категория — это типа «ничего под пиво пойдет». Красавиц не было и пива не было, но есть возможность назначить самого сильного мужчину в роде и соскочить от этой почетной обязанности. Фух хоть есть шанс уклонится от ночей с крокодилицами, вопрос только в том как доказать, что они сильные мужчины, а ну как побить меня должны будут, а кто тут меня побьет, я же руотси — гребец, речной бандит.

Во общем вошел в палатку и совершил сексуальный подвиг, было темно, лица не видно, а тело так ничего молоденькое, да и я все таки без секса уже устал, аж яйца болеть стали. И пришлось валять девку пол ночи, пока напряжение не снял, а потом уснул с чувством выполненного долга во всех смыслах этого слова.

* * *

Проснулся я уже не князем, а посланцем древних богов на земле, колдуном, огневиком, повелителем металла и секс машинной.

Все кланялись почти до земли, а старейшины родов ходили за мной как собачонки, не отставая ни на шаг и что бы от них отделаться, я поставил задачу на проведение полной инвентаризации всего имеющегося имущества, а потом подготовить перечь того, что требуется немедленно приобрести на торгу.

Люди на торг ушли вечером, основная задача, была приобрести несколько кузнечных щипцов и большую кувалду, а также соли и зерна. Трава поднялась уже по пояс и местное зверье начало жиреть, пора заготавливать мясо и шкуры. По моим впечатлениям сейчас начало мая. Ой как плохо, мы уже опаздываем с посевом зерна, нужно спешить, а то останемся без урожая.

* * *

Потом была опять собрана дровяная печь для пережога древесного угля, и опять накопали болотной руды, уже без меня, я только руководил.

Но когда все было готово, очередной кусок крицы варил и формировал опять я, и так несколько долгих дней.

Я понял, что все устал, наверное через неделю, когда в куче валялось уже больше 10 плиток металла, а местные достаточно точно выполняли все операции самостоятельно, но качество метала меня не устраивало.

Для получения качественной стали нужна температура в печи не менее 1300 градусов, а плавится метал вообще при температуре всего 750–800 градусов, но при такой малой температуре стали не получится, а молучиться сыродутное не очень хорошее железо, которое потом неделю ковать нужно, выбивая шлаки. Да и черт с ним с этим качеством, мне требуется немедленно начать пахать землю и сеять зерно, поэтому я пол дня готовил лемех, то есть режущую часть плуга. Хотел сразу изготовить плуг с отвалом, но руки они ведь растут из задницы, поэтому и подмышки воняют. Я нервничал, ругался, но ничего не получалось. Народ начинал пугаться и потихоньку отходить от меня подальше, а я понял, что пугать людей нельзя. И закатив глаза в небо, чуть побормотал, после чего сказал — демоны огня требуют крови.

Я достал кинжал, немножко надрезал левую ладонь, после чего потёр руки друг о дружку, убедился, что крови на ладонях достаточно, проговорил — жертвую вам духи огня кровь человеческую — приложил руки к глиняной кладке печи.

Пока я проделывал это жертвоприношение духам огня потихоньку успокаивался и вспоминал, я же блин тракторист, я же помню как устроен плуг, но вот сделать не могу, почему, потому, что не могу согнуть железо этими примитивными приспособлениями.

Значит нужно подойти к решению задачи по другому. Сделаю обычный нож, который взрезает землю, потом сделаю лемех и отвал и все вместе сварить или склепать.

Впереди закрепить нож, чтобы разрезал пласт в вертикальной плоскости земли, лемех уже входит в надрезанную почву и раздвигает землю в горизонтальной плоскости, а отвал оборачивает и разрыхляет пласт. К ним присоединяются ещё большая доска — дающая плугу опору в вертикальной плоскости, подошва — служащая опорой плуга снизу и принимающая на себя вес плуга, потом как не будь колесики поставлю. Да сооружение получилось грандиозное, теперь нужно приспособить ярмо для быков и вперед.

Три дня, три долгих дня заняло у меня разработка этого плуга, я плевался как мог, ну ни хрена себе, да за три дня я могу меч сделать и продав его получить не меньше пяти гривен серебра, а на эти деньги купить и плуг и вола. И решил, что все не буду больше заниматься инструментами, только то, что можно выгодно продать, а на заработанное с продажи уже купить инструменты, но пришлось делать и пилы и топоры для строительства, а самое главное гвозди для плуга.

У Стародуба в племени был сын кузнеца, пацан лет 12, он помогал отцу в кузне и теперь пришёл ко мне, а пацан шустрый оказался, с некоторыми местными знаниями, особенно, что касается инструментов он и научил делать пилы.

* * *

Через неделю пришли еще люди, род совсем слабый, детей почти не было, это признак беды, зато мужчин аж 6 человек было, 19 женщин и 3 старика. Народа прибавилось и уже было почти 70 человек, нужно срочно строить второй большой дом или сарай как у викингов, а для этого нужны инструменты.

Ну что народ, будем делать пилу, а ну разжигай горн.

Разожгли, прокалили, вытянули лист, в полоску, потом еще тоньше, потом еще и еще. Пока не получилась метровая полоска металла шириной в ладонь и толщиной миллиметра два. Края разогрел и завернул, сделав основание для ручек.

Потом было самое сложное, толкового зубила не было, пришлось портить очередной боевой топор, грели полоску метала и рубили топором и молотком зубья, потом показал как закалять эти зубья в болотной воде и как правильно их развести. И вот вуаля, сутки и двуручная, пила дружба готова.

* * *

Несколько людей, занимались только валкой леса, и очисткой бревен от веток, когда в лесу вокруг лагеря валялось достаточное количество бревен, я разрешил использовать быков для их перетаскивания к месту строительства нашего большого дома, а для строительства требуются лопаты. Вот блин, опять откладывается производство оружия.

* * *

Через три дня появилось большое племя, аж пять десятков человек, при чем, в племени было девять мужчин.

Это оказалось тоже соседний род, при чем, все эти рода связанны каким то старыми родственными связями.

Правда вождь Стародуб, мне намекнул, что в этом племени раньше был другой вождь, старый Вурслав, а теперь вождем другой человек, а сына Вурслава не видать, или пропал на охоте или убили в борьбе за власть.

Я разместил пришедших, поставил всех на строительство второго длинного сарая, так как в одном мы бы теперь не поместились, я рассчитывал что один сарай должен вместить пять десятков человек, а нас уже сто двадцать сотни набралось.

С новым родом сразу пошло, что то не так, вождь пламени Ждан как то косо посматривал на меня, команды почти не выполнял и чувствовалось, что назревает разборка. Я ожидал чего то типа вызова на дуэль, но вызова не было. Просто как то раз, когда я, срубив очередное дерево и скомандовал людям Ждана оттащить бревно к лагерю, меня не послушались, я крикнул — эй вы что суки оглохли, а ну схватили бревно в лагерь тащите.

Никакой реакции, я перехватил топор и пошел к вождю.

Ждан стоял и наблюдал, как я подхожу, потом что то тихо сказал своим людям, и строящий рядом мужик саданул меня кулаком в челюсть.

Да людишки из этого первобытно-общинного строя совсем идиоты.

Я видел и контролировал все, что происходит, и как только плечо стоящего справа мужичка начало подниматься, я не глядя влупил в его сторону топориком и продолжил движение.

Лезвие топорика ударило точно в висок и, прорубив череп, вылетело на свободу, после чего я провернул руку и метнул топорик в Ждана, есть.

Хряк и Ждан, которого я не ждал, упал.

Остальные мужики племени Ждана похватали дубинки, мои мужики похватали сулици и топоры, а я спокойно подошел, вытащил из тела раненного Ждана топор и с размаху влупил ему по черепу, все пятая колонна ликвидирована. Я конечно не Сталин, но терпеть оппозицию, тем более вооруженную не собираюсь.

А ну бросили дубинки и за работу — гаркнул я на мужиков, только что потерявших своего вождя.

Те, побросав дубинки, побрели строить свой сарай.

* * *

Но история не окончена и я это знал, либо попытаются уйти, либо напасть на меня. Но нападать днем бесполезно, вокруг меня постоянно полтора десятка мужчин, да и женщины давно признали меня князем и если что тоже схватятся за подручные средства уничтожения себе подобных.

Я постоянно ходил со спатой, то есть с мечем германцев, меч мне очень нравился, в моем селении он был такой один.

К тому же чтобы приучать тело к тяжести брони, я почти не снимал кольчугу, даже ночью спал в ней, кольчуга стала частью моей кожи.

Питался я только мясом и за месяц поправился, то есть чуть приобрел мышц, к тому же я постоянно упражнялся. Махал мечем, подтягивался на ветке дерева, отжимался.

Как то дней десять назад я запрыгнул на ветку сосны и подтянулся аж восемнадцать раз, это хорошо, тело мне досталось прокачанное. С тех пор за десять дней я прибавил еще два подтягивания и сейчас спокойно делаю по два десятка подтягиваний за раз, кроме того качаю пресс и приседаю взяв бревно на плечи.

Мои подвиги пытаются повторить несколько десятков разновозрастных отроков, но никто и до половины моих рекордов не добирается.

Так, что мясное питание и спорт немножко увеличили мой торс в объеме, и теперь кольчужка не болтается на мне как на палке. Да и возраст, я примерно определил возраст своего тела лет так 17–18, бороды нет, только отдельные волоски вылезают на бороде, а в прошлой жизни я в армии в Чечне уже бородку имел как у абрека. Тело растет и развивается, в таком возрасте нужны, просто необходимы запредельные физические нагрузки и хорошее питание, вот я и нагружался и питался.

Через три дня, ночью уже перед рассветом, мне захотелось по маленькому, я нехотя открыл глаза и вдруг, бздык, что-то ударило о крышу моего шалаша. Я жил один в шалаше, там же хранил свое оружие и кассу. Потом опять — бздык.

Что то ударилось по крыше, маленький камушек или кусок высохшей ветки, я привстал и прислушался. Прошло минуты две и я услышал шуршание метрах в пяти от моего шалаша, на фоне луны я увидел силуэт.

Человек, это был человек, не медведь, а то я вначале испугался, что это зверь. Но зверь идет хоть и вразвалочку но прямо, а этот перебежками вправо и влево по два шага, а за ним еще силуэт. Точно враги пожаловали, я тихо взял меч и стянул с него кожаные ножны, подтянул ноги и перекатом сел на корточки. Левой рукой нащупал сулицу и притянул к себе.

Первый силуэт подошел ближе и заглянул внутрь, а я уже поднял сулицу, мужик замахнулся но поздно, тычок и наконечник моего маленького копья воткнулся врагу в лицо, тот отпрянул и упал на спину под ноги второму нападающему, я долго не думая выглянул из шалаша и ткнул сулицей второго. Я попал ему в ногу, враг завыл. Но ведь я не изверг и не могу позволить человеку мучится, поэтому долго не думая с выпадом бросил руку с мечем вперед. Удачно так лезвие вошло в брюхо на пол меча, потом я отпрянул назад и потащив меч за собой упал назад в свой шалаш. И вовремя в то место где я только что показывался, прилетела сулица и воткнулась возле моей ноги.

Ах вы собаки бешеные, ну ладно, я выскочил из шала и кувырком ушел в лево к кустам, потом встал и петляя побежал к деревьям, вжик, еще одна сулица пролетела мимо, но я ойкнул и упал.

Потом тихо перекатился и осторожно встал. Я прикрыт кустами, а сулица прилетела из-за большой ветвистой сосны, там кустов нет, возле сосны, как правило ничего не растет, там песчаный грунт.

От дерева отделилась тень и, приседая пошла в мою сторону, а чуть левее от него появился еще один и пошел в обход кустов.

Ну вот этого не надо, я поднялся сделал прыжок вперед шага на два и замахнувшись запустил сулицу во второго врага, расстояние было небольшим всего шагов десять и я попал точно в тушку, вскрик, вой и мой лагерь начал просыпаться. Первый вражина, который не дошел до моих кустов шага на четыре остановился и развернувшись попытался сбежать, но я его настиг и рубанул со всего замаха мечем справа на лево по голове, меч пробил череп, ключицу и отрубив напрочь левое плечо вылетел на свободу.

Четверо, так их было четверо, а где еще три, я не сомневался, что это уже шестая колонна, то есть мужчины племени Ждана, что затаили злобу на меня.

Князь, князь ты где — услышал я голос Стародуба.

Тут я, зажечь факелы, обыскать все, найдите всех мужчин племени Ждана.

Поискали и очень быстро нашли.

А утром был суд. Я поставил большое полено, а справа и слева еще по несколько маленьких. На большое центральное полено сел сам, а справа и с лева от себя посадил Бажену, Стародуба, и еще одного седого деда, что привел совсем обессиливших людей, то есть всех старейшин или глав племен.

Так сказать картина маслом, типа встать суд идет, наш самый справедливый и самый гуманный советский суд. Перед нами на коленях стояло все племя бывшего вождя Ждана, а по бокам с дубьем и сулицами стояли мужчины племен Бажены и Стародуба.

Я открыл собрание — вы пришли сюда как гости, мы приютили вас, дали вам, пищу и кров, мы приняли вас в свой род, и ваш вождь клялся мне в верности. Вчера я покарал его за неповиновение, а сегодня ночью ваши мужчины напали на меня что бы убить.

Я встал и прошел по полянке — я хочу рассказать вам притчу о боге и его посланце Иисусе. В дальней стране под названием Иудея жили люди, плохо жили, часто грешили, приносили человеческие жертвы демонам и духам. Что бы спасти души этих людей господь наш, един на небесах и на земле, что сотворил этот мир, послал к людям Иудейским пророка, что бы нести слово свое в мир. И имя этому пророку было Иисус, ходил Иисус по земле и говорил, людям, что есть добро, а что есть зло, и поучал, как правильно жить, не нарушая законы божьи. И ходили за ним двенадцать учеников, коих называли апостолами.

Но не понравились слова Иисуса местному царю, повелел он поймать Иисуса и привести на допрос. Никто из людей не хотел смерти своего учителя, которого послал сам господь. Но хитрые ромеи подкупили одного из учеников, дав ему всего тридцать серебряных монет. И совершилось преступление, которому нет прощения. Иуда так звали того ученика, он предал своего учителя за тридцать серебряных монет, ромеи схватили Иисуса и убили.

Я остановил свой рассказ и сделал многозначительную паузу — а грех предательства с тех пор господь наш повелел считать самым мерзким грехом на земле. Людей уличенных в предательстве господь наш повелел вешать на сухом дереве, а души предателей, после смерти отдавать демонам. Я вас, принял, пригрел и накормил, а вы меня предали, что я должен сделать с вами.

Гробовая тишина, никто не произносил ни слова, казалось, что люди боялись даже дышать.

Я хочу услышать имена зачинщиков и участников ночного нападения, очистите свои души от предательства, если хотите сохранить свой род.

С колен встала одна женщина и поклонилась. Прости нас князь, мы род бедный, Ждан убил моего сына после смерти моего мужа и нашего вождя Вурслава и еще много мужчин побил, тех кто не признал его вождем. Когда мы потеряли весь свой скот и нам стало жить не в моготу он привел нас сюда и хотел завладеть тем, что есть у тебя. Эти люди — женщина показала рукой на троих мужчин, после смерти Ждана сговорились тебя убить, но я послала свою дочь, что бы предупредить тебя.

Где она? — спросил я.

С колен встала девчонка лет 12–13.

Это ты — бросала ветки в мой шалаш.

Та покраснела и кивнула.

Ну что ж, хорошо — я повернулся к женщине, кто еще повинен в преступлении?

Она развела руками — мы не знаем.

Эй вы — я показал пальцем на парней — поставьте там слева от Бажены пень.

Когда пень поставили я сказал, садись женщина — это место твое по праву, ты законная жена бывшего вождя вашего племени.

Я повернулся к Стародубу — что скажешь старейшина, что делать с татями.

Стародуб задумался и сказал, господь который создал этот мир и владеет и небом и землею очень сильный бог. И не го же нам нарушать его указ, раз сказал вешать предателей, то нужно вешать.

Я повернулся к Бажене — что ты скажешь старейшина.

Та поняла мою игру и, посмотрев на мужиков, сказала — повесить.

Седой дедок тоже закивал, ну вот и хорошо конституционное большинство голосов получено.

Бывшая жена Вурслава уже села на колоду слева от Бажены.

Я спросил — как тебя зовут старейшина племени Вурсала.

Звенислава я.

Что ты скажешь Звенислава, что делать с клятвопреступниками и предателями.

Звенислоава посмотрела на своих родичей, потом встала и сказала — эти люди принесли много бед нашему роду, они вначале предали моего сына и вашего вождя, а потом и князя которому клялись в верности, поэтому приговор им только один смерть.

Женщина села, а я, осмотрев стоящих на коленях людей, спросил — есть ли среди них жены и дети татей.

Есть — ответила Звенислава.

Тогда они должны покинуть ваш род, Стародуб и Бажена, заберите родственников клятвопреступников себе и научите их жить по чести, а коли не поймут, то гоните в болота.

Все суд закончен, вешайте этих уродов вон там — я показал рукой на сухую сосну на краю полянки.

И повесили, к стати не снимали девять дней, пока души преступников не попали в ад, а потом тела утопили в болоте, отдав их болотным духам.

* * *

Мои торговцы действовали достаточно профессионально, на выделенные деньги приобрели быков, купили семян, по пять пудов пшеницы и овса, пуд соли. Загрузили все в переметные сумы на волов и медленно побрели домой, а за ними увязался надзиратель, нужно же было купцам узнать, откуда это у болотных людей, сколько серебра, что на волов хватило.

На реке Западная Двина германские купцы поставили огражденное бревенчатым забором селение, соорудили пристань и возили товары для торговли с дикими лесными народами. Покупали в основном меха, мед и воск, но не брезговали и покупать рабов, местные воевали друг с другом и продавали полон заезжим купцам. При том, что торговали местные дикари в основном натурой, то есть приносили товар и забирали товар, а тут такое чрезвычайное происшествие. Пришли три дикаря, и за серебро накупили кучу товара. А откуда у дикарей серебро, нужно было узнать и проследить, где обитают эти дикари.

Соглядатаи посланные за дикарями с серебром сведения принесли торговцам интересные. Оказывается в четырех днях пути на полдень имеется селение, там всего двадцать мужчин и почти сотня женщин. Дикари строят селение и ограждают его плетеным забором. Оружие есть у них в основном сулици. Но там есть вождь, а вот у вождя настоящий германский меч и судя по всему кроме этого вождя никто сражаться не умеет. А это значит, что селение можно взять силой, имущество на торг, а людей в полон и продать сарматам.

Ниже по течению реки проживало племя песьеголовцев. Мужчины, которых посвящались в воинов и носили волчьи шкуры, при чем череп волчий одевали на голову и издалека казалось, что это человек с волчей головой. Германцы так их и называли песьеголовыми дикарями из за вида воинов. И эти дикари выполняли грязную работу по поиску рабов.

Виллигурд был известным купцом и воином. Что это значило, да все просто если противник сильный то Виллигурд с ним торговал, а если селение было слабым и не могло сопротивляться, то ватажка Виллигурда брала это селение на меч. Его ладьи ходили по рекам, впадающим в сарматское море и торговали с дикарями.

Вместе со своими соплеменниками они построили деревянную крепость на реке Западная Двина и в этой крепости Виллигурд был старшим.

Зигурд — позвал Виллигурд — возьми людей и иди к вождю песьеголовых, пусть собирается в поход за рабами, я хочу, чтобы через луну (месяц) мне привели не меньше пяти десятков рабов.

Зигурд посмотрел на хозяина и спросил — может сами сходим, там нет мужчин, только вождь с оружием, а дикари они такие убьешь вождя и бери всех голыми руками.

Ты чепуху не говори, раньше этого племени тут не было, а теперь есть, выходит пришли от куда то, а вдруг у них мужчины на охоту ушли.

Так давай отправим разведчиков, пусть посмотрят.

Вилигурд подумал и сказал — отправь пять человек, только толковых, пусть еще раз проследят за торговцами, если придут с серебром. Пусть возьмут их тихо и поговорят с ними, откуда серебро и сколько его имеется. Узнай как ходят, нет ли где тайников, с серебром в лесу.

* * *

Несколько дней я делал лопаты и пилы, привлекая помощников и готовя себе смену, а как только понял что у них все получается дал команду строить себе отдельный горн, чисто для производства оружия.

И вот он наступил, тот момент, когда я позвал своего ручного ведуна, собрал народ, прочитал молитву, побрызгал печь водой, сходил на ручей искупался, одел самую чистую одежду и приказал разжигать горн.

Для начала нагреваем один конец прутка и отковываем квадратную пику вручную. Это будет будущее острие клинка. Тяжелейшая работа, так как настоящего молота у меня нет. Теперь начиная от острия растягиваем металл в длину. Заготовка начитает плавно сужаться в полосу. В 30 мм от кончика ширину делаю 25–30 мм и толщину 3–4 мм.

Протягиваю полностью всю заготовку по всей длине.

Теперь отмечаю участок для хвостовика, нагреваю его и пережимаю, потом протягиваю молотком.

Хвостовик делаю длиннее, чтобы использовать его как ручку при дальнейшей ковке, да и меч хочу сделать на полтора хвата.

Теперь можно приступать к ковке спусков-лезвий.

Сначала кую только самые кромки с одной стороны и сразу с другой. Удары наношу не сильно, что бы не создавалось напряжение на клинке, иначе потом будут уводить лезвие в сторону и кромка будет «рваной», то есть неравномерной по ширине и толщине. Начинаю ковать со стороны хвостовика, постепенно смещаясь в сторону кончика-острия, делаю клинок шире и тоньше.

Когда спуски прокованы, клинок готов к следующей операции — КОВКА ДОЛА. На спаате дола не было и он мне казался тяжеловатым.

Для этого мастерю штампы для ковки дола, при этом трачу много времени, но спешить некуда, мне нужны подручные инструменты, а их нет. Приходится делать попутно, пока клинок отдыхает, я готовлю две оправки малого диаметра и большого диаметра.

Ну вот все готово, начинаю ковать дол, средними ударами сначала делаю дол оправкой маленькой, начиная у хвостовика и заканчиваю в 30–40 мм от кончика острия. Когда дол равномерно прокован малой оправкой, начинаю расширять и углубить дол большой оправкой на участке от середины клинка до хвостовика.

Ну, вот когда клинок почти откован, его нужно от рихтовать, то есть устранить все поводки и неровности, которые образовались при ковке. Правим оси клинка и режущие кромки. Для этого использую легкие удары молотком.

Ровняю режущие кромки и это самая трудная и ювелирная работа, потому что мне нужен напильник, а его нет, значит нужно купить.

Ух устал и сутки кончились, уже темнеет, все идем есть и спать.

С утра раздув горн, приступаю к нормализацию клинка, чтобы убрать напряжения, возникшие при ковке. Равномерно нагреваю клинок до закалочной температуры красно-оранжевого цвета и даю остыть на спокойном воздухе. Потом процедуру повторяю.

Ну что пора приступать к закалке. Равномерно прогрев клинок закаливаю его в ручье. И получаю, то что и ожидал, клинок повело, но я уже не дурак, отец показывал как устранять деформацию, он был настоящим мастером, а я любитель, да к тому же и без инструментов.

Нагреваю клинок примерно до красно-желтого цвета и выгибаю в сторону противоположную деформации, выдерживаю некоторое время. Трудно, нужно будет приспособление специальное придумать, а то держать клинок рукой тяжело. Процедуру повторяю до достижения требуемого результата.

После правки очищаю клинок от окалины и делаем полный отпуск клинка, следя за нагревом.

Далее — старение клинка, для стабилизации и выравнивания свойств клинка. Выдерживаю клинок длительное время при красном цвете металла, стараясь сильно не дуть мехами, а потом опять даю остыть.

Теперь клинок готов для слесарной обработки. Начитаю шлифовать его о камень, и натирать песком до блеска. Устал и позвал одного из наблюдающих за работой пацанов.

На продолжай работу — сказал я пацану и пошел отдыхать.

К вечеру я пришел, что бы принять работу. Ну вот это уже похоже на меч, баланс не айс, но это исправимо.

На следующий день готовлю круглое достаточно тяжелое навершие, нагреваю его и надеваю на хвостовик. Все пусть остывает, нужны полоски кожи для ручки.

Эй вы пацанята, а ну неси рыбьи пузыри. Через час пацанва принесла пол горшка сушеных пузырей рыб. Положили в котел и расплавили медленно на огне помешивая, после чего опустили в готовый клей полоски кожи, подержали немного и я одев кожаные рукавицы вдумчиво начал наматывать полоски кожи на эфес меча. Фух, долгая работа и муторная, такую работу лучше доверить женщине. После того как первых два слоя было обернуто вокруг рукояти, я третий слой мотал уже чистой кожей без клея. Закрепить полоску решил обычным металлическим штифтом. Все меч готов.

Выхожу в центр полянки, меч в правой руке, в левую беру старый ромейский меч, подаренный «братом». Проверяю баланс, мой лучше, это не оспаривается, просто лучше, начинаю потихоньку вращать мечи кистью, потом начинаю бой с тенью. Делаю удар, еще удар, поворот, удар, шаг назад, удар с поворотом, удар, полукруг, постепенно начинается бешеная пляска клинков, и в этой пляске танцор только один, это мой новый меч, а второй меч — ромейский, ведет себя как борец в балетных тапочках, то есть плохо. Все устал, остановился и осмотрелся. Весь народ смотрел на меня. Ну что ж нужно закончить представление, вернул старый меч в ножны, выбрал дерево шириной с руку и замахнувшись одним ударом с оттягом на себя рубанул по стволу. Меч вжикнул, прошел сквозь дерево и вылетел на свободу, я крутанул кистью и на обратном махе с низу вверх рубанул еще раз, потом поворот кисти на пролете меча возле плеча и третий удар.

Отошел, местные смотрели молча и я смотрел молча, деревце стояло, вот блин, что за хрень, я сделал шаг, захотел проверить, но березка вдруг медленно с шелестом сползла вниз и уткнулась в мягкий влажный грунт, а влево от ствола вывалился маленький чурбачек.

Вот так вот господа, знакомьтесь это наш первенец, и будет таких клинков у нас тьма, и будем мы княжеством оружейников.

Потом, чисто для проверки я отошел в сторону, положил меч на землю, так чтобы серединка висела в воздухе, а лезвие на камне и наступил. Когда я убрал ногу, моему возмущению не было предела, сука, нет не так, пиз-дец, мой меч просто согнулся.

Вот блин довыпендривался, поднял меч и пошел опять к горну править клинок, а потом я сковал три наконечника копья и оказалось, что это гораздо быстрее. То есть затрачено материала также, одна килограммовая крица, но для производства меча понадобилось в два раза больше времени, чем на производства трех наконечников копий. И поэтому долго не думая, я дал команду сделать, десять больших наконечников для копий, длинной в локоть и 30 малых наконечников для сулиц, то есть метательных дротиков. Наконечник для сулицы был длинной всего в одну ладонь и шириной в три пальца. А метательное оружие было нужно как воздух, за все время нахождения здесь я не видел ни одного лука, поэтому сулица была козырем дальнобойного оружия в лесу.

Пока ковал наконечники, я все время думал, думал о том как же мне этот метал довести до ума, ведь получается, что у нас вышло обычное мягкое железо, а мне нужна сталь, а сталь можно сделать или при помощи домны или при тигельном плавлении железа. Ну ладно позже, все попробую позже.

Не получалось делать только оружие, пришлось изготовить еще несколько топоров и аж четыре пилы. Когда пилы были готовы, я начал клепать гвозди, зачем, а для щитов. Что бы сделать щит понадобилось напилить метровых дощечек шириной с ладонь и толщиной сантиметра в два. Потом соединив дощечки, прибил к ним каваными гвоздями металлическую полоску по краям квадратного щита, а потом еще и сделал крест из металлической пластины по центру щита. Да мой щит получился прямоугольным и очень тяжелым. Я не знаю сколько весил римский щит, но мой, я смог удержать только прибив к нему кольцо, через это кольцо продел кожаный ремешок, который перекинул через плече. Так получалось, что щит висел на ремешке, а я держал рукой за специальную рукоять, не давая ему бестолково раскачиваться при передвижении.

Копья мы сделали трехметровые с настоящим каленым наконечником. Вид воина полностью укрывшегося за щитом и опустившим вперед копьем внушал уважение.

Оборона превыше всего, мои мастера сделали десять щитов и десять копий, а я лично сделал еще четыре меча, но уже с гораздо большей толщиной лезвий и без дола, чтобы не гнулись, после чего переключился на производство боевых топориков, на них уходило меньше и времени и метала. Мне показалось, что делать меч именно сейчас, дело абсолютно бесполезное, потому как про рубится с мечем через стену таких щитов и опущенных тебе в брюхо копий совершенно не реально. А меч попадая по шлему никаких повреждений не наносил и даже иногда гнулся, вот топор, это да удар по шлему ощущался, я вам скажу так, что после такого удара минут пять в ушах звенит, а это значит, что мои шлемы грубо говоря говно.

И мне пришлось делать шлем.

Лупили в две кувалды стараясь из крицы сделать тонкий 3 миллиметровый лист стали, дело я вам скажу непростое, полоска метала длинной в локоть и шириной в три ладони мы раскатывали дня два. Потом я углем нарисовал четыре больших равносторонних треугольника и с помощью зубила отрубил их от полоски метала.

Потом долго легким молоточком и правилом загибал метал к верху на всех четырех треугольниках, а когда работа была сделана, пробойником на клепал дырок по концам моих заготовок.

Пока я занимался оружием, мои челядины перепахали все поля и засеяли. По моим подсчетам, мы посеяли пшеницу примерно на 20 сотках земли и на 80 сотках посеяли овес.

Мужики и тетки работали на народное хозяйство, а я типа занимался оборонкой, вокруг меня уже сформировалась группа мастеровых в составе аж трех мужичков и двух отроков. При чем пока я страдал фигней с производством шлема, мужики продолжали клепать топоры и наконечники для сулиц.

А шлем уже был почти готов, я сделал почти тридцать малых гвоздей и начал склепывать заготовки, к вечеру седьмого дня шлем был готов.

Да, да семь дней я делал этот шлем, а разве я когда то говорил, что я мастер. Все что я сделал, все это я увидел на историческом семинаре, при том, что ходил я там с пивом и многое очень слабо помню. После того как шлем был готов, я пробил два длинных отверстия по краям и засунул в них кожаный ремешок. Я одел шлем, как раз впритык, застегнул, покрутил головой, попрыгал и понял, что я на косячил. Реально так на косячил, я забыл что еще нужно одеть достаточно толстый прошитый шерстью подшлемник. По моему заказу женщины сшили за два дня подшлемник, надел и вот тут я понял, что профукал, шлем не налезал мне на голову с подшлемником, вот блин.

Я снял шлем осмотрел толпу и позвал по моему взгляду подходящего мужичка, с самой маленькой головой. На одевай — сунул ему подшлемник, потом натянул ему на голову шлем, застегнули. А ну попрыгай, а ну пробеги до березки. А ну стой и терпи, я замахнулся и шмякнул мужика по голове мечем, звякнуло, меч отскочил. Мужик стоит, усмехается.

Ну что — спросил я — как.

Мужик показал большой палец — во.

Понятно, эй вы бездельники, видели технологию, все запомнили, так вот мне нужно таких десять штук и побольше размером — я похлопал в ладоши — давай, дай арбайтен, не спать, работать.

Ух, настроение мое не поднялось, подскочило до небес, и работа закипела.

Работа шла планомерно, мои торговцы успели еще одну ходку сделать и все пропали, с опозданием в двое суток появился дед лешак, он же ведун и сказал, что на них напали по пути на торжище, группа неизвестных в количестве пять человек. Дед поскольку не воин успел сбежать, а мои два мужичка пали под ударами вражеских дубинок. Дед видел, как нападавшие пытали моих людей, после чего убили.

Я задумался, всё серебро дед принес, так как он был держателем кассы, а мужики просто носильщиками, но тот факт что мужиков не просто убили а пытали, говорил о многом. Например, враги могли выспрашивать, откуда взялось так много серебра у болотного князя и где искать наше селение, а это значит, что нужно ждать нападения.

Поэтому я каждый день отводил время на обеспечению безопасности селения и обучение военному делу всех людей селения.

Мы увеличили длину частокола, то есть прикрыли все подступы со стороны полянки и леса, со стороны болота, никаких препятствий не было, там пусть наступают. Это болото особое, его знать нужно, вот местные знают, а чужаки нет.

Вместо зарядки по часу утром и по часу вечером каждый день, проводил занятия так сказать по начальной военной подготовке.

Молодняк, которых я называл отроками я обучал точно метать сулици и прятаться в чаще, то есть группа пацанов лет по 13–14 выскакивали из за деревьев, метали сулици и убегали опять в лес. Потом по лесу совершали обходной маневр и появлялись за спиной противника метали опять сулици и убегали, и так до полного окончания боезапаса. А боезапас был, на каждого по 5 сулиц, потому что я успел наделать аж 50 наконечников, а древки пацаны делали сами. Вот настоящих копий сделал всего 12, около двадцати топориков как у викингов и четыре, да всего четыре меча. Ну очень они были вредными эти мечи, много времени уходило на правку лезвия после каждого неудачного удара. Срочно требовалось настоящее оборудования для кузни, а не то уебижище, что имелось у меня. И метал, очень плохой метал, а как вы хотели температура плавки примерно 800 градусов, этого мало, метал получается очень грязный с примесями шлака и требуется очень много времени для проковки. Нужна большая печь, я об этом уже давно думал, нужна печь не меньше двух метров высотой с большими, желательно механическими мехами. То есть мне нужен привод или ветряк или водяное колесо.

Но ведь можно попробовать тигельную сталь сделать.

Эй вы — я показал рукой на двух девок малолеток, а ну коть сюды.

Вот вам задача, набрать глины, разжечь огонь и глину в огне пожарить, то есть не пожарить а обжарить — уточнил я.

А много ли глины нужно — спросила самая смелая девка.

Я покрутил головой и увидел корзину, показал на нее рукой — три таких корзины.

Пока девки копали и обжигали глину, я подошел к печи и когда пришло время извлекать метал, приказал выкопать ямку и натаскать воды. Выкопали и натаскали. Я разбил глиняную дверку в печке и вытащив щипцами пышущую огнем крицу, не положил её как раньше для отбивки на полено, а просто бросил в яму с водой.

Мои мастера округлили глаза, а это были уже мастера, люди наизусть заучившие порядок действия у печи и я чтобы люди не теряли интерес начал пояснять — я научу вас делать сталь, а не это дешевое железо.

Когда девки обожгли достаточное количество глины, я замешал тесто из глины делая пластилин и взяв обычное полено толщиной с руку обвернул полено глиной толщиной в палец, делая обычный стакан, потом другой стакан, потом третий и так аж десять стаканов, пока не закончилась глина.

Месите опять скомандовал я — и взяв готовые стаканы понес их к печке.

Печь уже была потушена, но все еще сохраняла жар и я поставил свои стаканы возле развороченной двери, от куда недавно вытаскивал крицу.

Подождав, минут двадцать я взял стакан и постучал им по камню. Ну вот стакан готов к обжигу, я аккуратно палочками один за другим вложил в остывающую печь все свои стаканы и пошел к яме с водой.

Порывшись рукой в мутной жиже, я вытащил на свет с десяток кусочков развалившейся металлической крицы.

Вот — показал я мастерам — это метал, который мы раньше просто долго ковали, но это очень долго, а теперь я научу вас новому секрету и если кто из вас этот секрет вздумает рассказать врагу, то лучше язык свой сожрите ибо настигнет вас и ваш род кара демонов огня.

Я обвел взглядом всех подмастерьев, и они по вжимали головы в плечи. То что я делал это и так выходило за рамки понимаемого ими мира, я для них и так был прислужником демонов, потому как умел уговорить огонь из болотной руды дать метал, а тут еще и секреты, которые охраняются самими демонами, это вообще пипец.

Я достал из печи свои стаканы и приказал закрыть дыру новой глиняной дверкой.

Проверив качество я приступил к новому этапу, это производство тигельной стали, почему тигельной, да потому, что мой стакан это и есть тигель, то есть форма для выплавки стали.

Я поставил перед собой стаканы и начал засыпать в них куски крицы, хватило всего на три стакана, ну и ладно. Потом показал рукой на парня, а ну принеси мне кости или рога и побольше.

Пока пацан бегал, я взял пригоршню белого речного песка и поровну разделив засыпал песок в каждый из стаканов. Потом взял и засыпал в стаканы по пригоршне размельченного березового угля.

Пацаны натаскали много костей, рогов и даже принесли ожерелье из зубов. Зубы были разные, и волчьи и большие медвежьи.

Я подумал и решил придать мистики всему происходящему, разрезал волосяной жгут ожерелья, вытащил самые мелкие зубы, видимо волчьи и засыпал в один стакана, потом в другой стакан засыпал медвежьих клыков, а в третий стакан воткнул половинку рога тура. И пробормотав молитву отче наш произнес — нарекаю вас: тебя волком, тебя медведем, а тебя туром — торжественно сказал я.

После чего взял кусок голубой, то есть обожженной глины и сделав как из пластилина крышку с круглой поверхностью закрыл тигель по имени волк, потом с квадратной формой крышки закрыл тигель по имени медведь, а с треугольной формой получился тигель тур.

Я насыпал в печь две корзины угля, а потом торжественно по краям поставил внутрь печи свои тигли и пояснил, волк любит зиму, чтобы охотиться на зверей по следам оставляемым в снегу, поэтому тигель волка ставим ближе к полуночной стороне (к северной). Тур любит сочную траву, поэтому тигель тура ставим на восточную сторону. А медведь любит ягоды и грибы, поэтому его тигель ставим ближе к закату. Я говорил абсолютную муть, но местные должны во всем видеть смысл.

Потом высыпав еще несколько корзин с углем поверх установленных в печь тиглей я приказал заделать горловину печи.

Когда работа была закончена, мы разожгли печи и начали работать мехами, поскольку уже был вечер, то я назначив несколько смен ушел спать, наказав подмастерьям посменно сидеть у печи и дуть меха.

Утром, когда я умылся и перехватив кусок мяса пришел к печи, она уже погасла, а рядом сидел с грустным лицом подмастерье.

Прости меня князь — сказал кающимся голосом подмастерье — но как только появилось солнце, угля уже не было, он видимо весь прогорел, но я еще дул, долго дул мехами. Пока летели искры, а теперь и искры пропали, печь погасла. Прости меня князь.

Я похлопал подмастерье по плечу и сказал — ни ты, ни я, мы ничего не можем сделать. Я поднял палец в верх — все зависит только от духов огня. Доставайте тигли.

Печь раскрыли и по очереди вытащили на свет волка, тура и медведя.

Я взял щипцами первый тигель, который назвал волком, он все еще дышал огнем и положив на полено начал оббивать засохшую глину стакана. Вот он красивый красный кусок стали.

Я поднял руку со щипцами вверх и зарычал — сталь, духи дали нам сталь, возрадуйтесь люди, в наших руках душа волка.

Я повернулся и аж ойкнул, люди все стояли на карачках уткнувшись лбами в землю. Вот это класс, подумал я, нашим замполитам бы такой эффект, ты бойцам только сказал «возрадуйтесь люди, это священный устав вооруженных сил Российской Федерации», а они хренак в позу миссионера и давай кричать возлюби нас посланец богов.

Я разбил все тигли и поставил металлические круглые болванки рядом с горном.

Ну что начнем.

Разожгли горн, нагрели металл до красно-желтого цвета и я взял волка, положил его на наковальню и приказал молотобойцу — бей.

Побили, но эффекта никакого, молот ведь был переделан из обычного топора и весил маловато, от заготовки даже искры не летели, что говорило о высоком качестве стали, а это плохо, как же блин я тебя ковать буду.

Я опять приказал — бей, побили, эффект тот же, ноль.

Потом, я дал щипцы подмастерью — на держи.

И пока он держал я раз двадцать со всей дури саданул по заготовке, а эффект, тот же.

Я не выдержал и заорал — ах ты сука, служить мне не хочешь, я отломал прут от ветки и отхлестал непослушный кусок металла, а потом бросил его на землю.

Глаза у моего племени были даже не круглые, они и так знали им говорливый ведун-лешак понарасказывал, что я из-за кромки пришел. А тут я с металлом работаю, значит, прислужник демонов, отпущенный в наш мир зачем то. И вот тут этот прислужник демонов вытворяет такое, мало того, что у всех на глазах вытащил из-за кромки души священных животных, так у него еще хватает наглости хлестать душу волка березовой веткой, как непослушное дитя.

А ну девки давай сюда глину — приказал я.

Подали, как то осторожно, а я уже не замечая страха в глазах людей слепил особый стакан, с поперечиной посередине. Эту поперечину, должен обтечь плавящийся метал и заполнить формы, а я потом выбью глину из стальной заготовки и будет мне настоящий молот.

Я сделал два больших стакана с поперечинами и два маленьких стакана.

Большие будут молотами, а поменьше молотками.

На держи — дал я девке стакан иди суши, а я пока крицу подготовлю.

Я выбрал несколько плохо оббитых криц и воткнул их в горн, а когда они разогрелись, то я просто разбил их на части зубилом, что было непросто.

Потом опять засунул куски метала в тигли, засыпал песка, измельченного угля и обломки костей, а потом на глазах у всех собравшихся я надрезал себе руку и сжав кулак накапал крови в тигли и произнес — нарекаю вас укротителями душ. Люди зашептались, а одни старуха упала на задницу. Эффект Кашпировкого и экстрасенсорики достигнут, а вот не хрен мне тут революции устраивать, пусть знают, что их князь мастер метала, и повелитель демонов.

Я провел запайку тиглей, а потом вдруг меня пробило, вооо, есть идея.

Я откупорил один тигель и сделав горку у крышки, то есть добавил еще кусок метала, при чем кусок достаточно острый, а сверху него прилепил домиком глиняную крышку. В печь поставил все тигли крышками вверх, а последний тигель крышкой вниз, чтобы метал стекал вниз к крышке и там образовалась форма колуна.

Опять засыпали угли и подожгли, а пока мы все это делали опять солнце подошло к закату. Ну вот, подумал я все повторяется, как Гагарин со своим фильмом Белое солнце пустыни, теперь смотрят все космонавты перед стартом, даже иностранцы.

А утром, когда отбил глину от тиглей, я получил, два настоящих, тяжеленных молота и два молотка поменьше. Эй вы сделайте дубовые ручки для двуручных и одноручных молотов.

Когда кувалды были готовы, я про себя помолился.

Ну, что — я взял опять заготовку волк и положил её в горн — я бросил заготовку в горн и начал дуть воздух мехами — а потом громко произнес — сегодня ты подчинишься мастеру.

Когда заготовка была раскалена, мы начали бить, и метал пошел. Вначале круглая заготовка плавно превратилась в прямоугольную, а потом медленно, очень медленно приобрела форму клинка. Этого бешеного волка мы укрощали три дня, целых три дня, не умолкая стучали молоты. Люди менялись, а над лесом раздавался грохот кузнечных молотов и никто не произнес ни одного слова, ни женщины, ни дети, которым не давал спать этот грохот, потому что все знали, в этих землях появился новый хозяин, укротитель душ и он сейчас укрощает душу волка. Когда душа волка сдастся, то люди перестанут чувствовать себя тварями дрожащими и станут в этом лесу полноправными хозяевами.

Душа волка подчинилась, на пятый день я сам стал верить в эту муть с душами, а когда на пятый день работы я в руке поднял над головой мечем, все затихли. Одна моя ладонь сжимала рукоять нового меча, а вторая держала за острие клинка. Я опустил руки упирая клинок о голову, а потом поднатужился сгибая клинок пока тыльная часть ладоней не коснулась плеч. Постояв немного и убедившись, что все даже дети смотрят на меня, я отпустил острие и клинок распрямился с характерным гудением.

Я тихо, очень тихо сказал — теперь ты служишь мне. А потом громче, так чтобы слышали все — мы подчинили себе дух убитого волка, теперь нам нечего боятся живых, пусть сами убираются с нашего пути или приносят нам свои шкуры, для шуб и валенок.

Это был меч, настоящий меч, он не гнулся и я потратил на него туеву хучу нервов, и если бы эта сволочь сейчас согнулась, то я даже не знаю, что мне пришлось бы делать. Но он не согнулся и я об этом знал, я втихаря уже проверил гибкость клинка на заготовке и она меня устраивала, а этот концерт я провел исключительно для уважаемой болотной общественности.

Я отдал свой первый меч из сырого железа Стародубу, а сам вогнал в ножны волка.

* * *

Через несколько дней появились два мужика с копьями, чужие мужики, было видно, что некоторые местные их знают, но не все. Чем то эти мужики напоминали первобытных людей, большие, одеты в шкуры, по лицам видно — туповатые, да и копья больше похожи на заточенные длинные палки.

В последнее время я ходил в кольчужке и с новым мечем, кроме того у меня был боевой топорик, поэтому за оружием я не побежал, а вышел навстречу непрошеным гостям.

Мужички остановились от селения шагах в двадцати и внимательно начали осматривать окрестности.

Что смотрите, люди прохожие — крикнул я — коль хотите быть гостями, то назовитесь.

Мужики молчали и внимательно осматривали местность. Я знаю этот взгляд, так гопники смотрят на ботаника с пятым айфоном, как бы и на тебя и по сторонам, пытаясь оценить, кто из прохожих решится вызвать полицию, а кто просто сбежит, если вдруг у лоха парни айфон просто отожмут.

Потом, видно, что то, решив про себя один спросил — это ты человек назвавшийся князем болотным?

Да базар пошел деловой, если он сказал «назвавшийся», то это уже оскорбление, типа «ты кто такой, давай до свиданья, а мы тебя не признаем, сдай все серебро и вали от сюда пока цел». Знакомые интонации и знакомый взгляд, что будет дальше я тоже знал, нужно действовать быстро и жестко, какие времена, такие и нравы.

Я медленно пошел навстречу мужичкам, не доходя нескольких шагов до противников я резко прыгнул в право, одновременно выдергивая меч из ножен. Бородатый соображал неплохо и тут же ткнул в меня копьем, но поздно меч в руке, я успел уйти с линии атаки, а враг не успел до вернутся, его копье без замаха все го лишь чиркнуло по звеньям кольчуги на спине, не причинив мне вреда. А вот моё тело, скрученное в пружину, разжалось и рука с мечем пролетев по огромной дуге обрушилась на голову бородача. Швяк и меч, не прекращая движение снес вражине пол черепа.

Второй не смог меня ударить, так как оказался у своего напарника за спиной, и ему, чтобы нанести удар, нужно было разорвать расстояние или уйти в сторону, и он это сделал. Большой шаг назад с опорой на правую ногу, ну и дурак. Я сделал глубокий выпад и проткнул мечем вражеское колено. Меч на три пальца вошел в мясо, мог бы и глубже, но у меня не хватило длинны руки. А враг не удержал равновесия, раненная нога уже не слушалась и он начал заваливать на правый бок. Но просто упасть я ему не дал, а продолжая движение, вперед прыжком саданул коленкой в ухо и поверженный дядька рухнул на землю.

Я наклонился, взял копье и долго не думая вогнал его в левое бедро непрошеного гостя, тот завыл, жалко как битая собачонка.

А ты что смерд, сомневаешься в том, что я твой князь — я наклонился к лицу скулящего мужичка, здесь все мое, эта земля принадлежит мне по праву силы, я взял её железом и кровью. Вот теперь и твоя кровь пролилась, подтверждая мое полное право на владение этой землёй, или ты против.

* * *

Мои челядины стояли как восковые статуи.

Я повернул голову и позвал двух мужиков — эй вы тащите это мясо к костру.

Единственного оставшегося в живых врага притащили и бросили возле угольной печки.

Я сел на колоду, оторвал кусок сухой травы и начал медленно протирать свой меч.

Так, что ты говоришь, вы сделали с моим посланником — спросил я не глядя на мужика.

Я, я ничего не говорил — просипел раненый.

Да, а мне показалось, что вы мою девку взяли и с сильничали, а потом пытали и она вам рассказала, где меня искать, ведь ты тварь болотная меня искал, не так ли. А еще мужичков моих убили, это тоже вы?

Это не я, это Корсун, он сказал, что у тебя много чужого серебра и ты должен его отдать нам, нам оно нужнее.

Я тебя собака блохастая не спрашивал про серебро, я спросил, где моя девка.

Девка у меня пропала, молодая, перспективная, если можно так сказать про болотную дикарку, пошла в свое родовое селение, что бы зазвать родственников к нам и пропала уже вторая неделя пошла, а её все нет, мы думали или утопла или звери сожрали, но увидев эту парочку в районе моего селения, я все понял, это их рук дело.

Так утопла она, а мужички твои сами на нас напали.

Утопла говоришь — я встал, взял копье и саданул мужика обухом по голове, а тот как то быстро вырубился.

Надо же какой хлипкий болотный лешак попался, а еще хотел князя вашего ограбить и вас потопить, как девку, что послали мы на переговоры — произнес я.

А ну вяжите его и задницей на печь сажайте.

Я до этого появления врагов собирался переплавить все кричное железо в сталь при помощи тиглей. Печь уже разгорелась, пацаны только что заложили новые березовые чурки и закрывали отверстие, температура была уже приличная.

* * *

Пока мужика тащили к печи я повернулся к бажене и спросил — скажи мне старейшина, а почему вы послали девку в племя песьеголовых.

Так, это, мы часто в их племенах девок берем. Многие рода песьеголовых плохо живут, за железный нож детей своих продают, или вот женщин, так наши вожди там себе девок покупают. А ты сказал ко всем направить, вот я и направила, прости князь, не думала я, что они девку нашу загубят.

Я посмотрел на Бажену и махнул рукой.

А мужик как будто у него в заднице была кнопка тревоги, как только ощутил тепло печки сразу же открыл глаза и завопил, но держали его крепко.

Через минутку он уже не орал а натурально плакал, Бажена посмотрела вопросительно на меня и я махнул рукой на полянку. Баба была на удивление толковая и разу же дала команду — а ну снимай татя, а то печь нам обгадит.

Татя сняли и бросили на землю.

Ну, что убогий, рассказывай.

И он рассказал. Рассказал о том, как пришла к ним в селение девка посланная мною на переговоры. Как девка рассказывала, что пришел к ним людолов из-за кромки и объявил себя защитником людей болотных, а татей речных, что пришли грабить их селение убил. И хочет людолов править землёю по чести и людей собирает, чтобы жить вместе, так как послал его сам священный дуб. А потом дурная девка взяла да и ляпнула, что есть мол у нового князя и серебро и злато, и купцы пошли за товаром на торжище, и много товара принесли.

Посовещались наши соседи, да и начали каленым железом пытать девку, где да сколько серебра имеется у людолова. А потом избрали отряд для поиска нашего лагеря. Этот отряд и обнаружил моих торговцев. После чего враги избрали двух самых сильных воинов и отправили на разведку, но эти двое, увидев в селении одних женщин решили его прошманать самостоятельно, а тут я такой весь крутой, вот им и не повезло.

А что у вас люди за убийство безвинного полагается татю — спросил я у народа.

Тётка Бажена ответила за всех — у нас старейшины суд вершат, но старейшины все погибли, теперь ты главный князь, тебе и судить татей.

Тогда приговор мой таков, за убийство человека, доверившегося тебе смертью лютой татя убить, а род его ответить кровью должен за преступление.

Я встал, сходил к своему шалашу, взял топор и спокойно выбрав самое молодое деревце срубил его. Потом убрал все ветки, заточил и сунул в костер чтобы обжечь древко.

Все это я проделывал в полной тишине. После чего повелел, а ну хватайте это мясо и за мной. Мы шли часа два и пришли на ту полянку, что просматривается с нашего сторожевого дуба. Там я выкопал мечем ямку в пол метра глубиной и повелел держите.

Мужик, молчавший все это время, только сейчас понял, что его начинают убивать завопил и задергал ногами.

Давай, давай по интенсивнее дергайся, так быстрее войдет, я прислонил конец импровизированного кола к заднице и надавил. Мужик заорал еще громче, а наконечник древка влез в тело прочти на две ладони.

Отлично — скомандовал я поднимай его.

Люди поднатужились и подняли несчастного, а я направил основание кола в выкопанную ямку и дёрнул душегуба на себя. Кол встал вертикально, а нехороший болотный человек под весом своего тела спускался вниз по древку, проглатывая своей задницей дерево.

Кричал душегуб не долго, и уже через пару минут, он просто стонал, а кол вошел в задницу на добрый локоть и продолжал свой путь.

Все пошли, пусть подыхает. Нужно готовить ответный рейд, или карательную экспедицию, а для экспедиции нужно подготовить отряд и усилить наблюдение. Я собрал девять отроков, вручил им по боевому топорику, велел взять по три сулици и приступить к патрулированию подступов к селению. Потом построил всех имеющихся мужиков, вооружил их щитами с копьями и усилил занятия, оружие теперь стояло во всех концах лагеря вод деревьями в полной готовности к использованию, а недостатки в обороне начали быстро заделывать, у нас все еще оставалась одна сторона не обнесенная частоколом, и мы приступили к дооборудованию лагеря.

Печи заработали только через четыре дня, а до этого мы занимались посевом пшеницы и овса, успели перепахать семь больших полянок, два вола и настоящий средневековый плуг, это сила, не то что тяпка, а до того как появился плуг женщины обрабатывали поля тяпками, я конечно сделал пару лопат, но консерватизм местных меня поразил, лопаты не пригодились, все делалось по старинке. И мне пришлось мастерить плуг.

 

Глава третья: Князь болотный

Как мы не готовились, но война началась внезапно.

Я увидел несущихся из леса отроков, это был один из патрулей, они еще не добежали, а я уже подал команду тревога. Дежурный пацаненок, за молотил железным прутком по подвешенной к дереву крице, это конечно не колокол, но сигнал слышала вся деревня.

Люди быстро похватали щиты и копья, пацанята, вооружились сулицами, а несущие службу в лесу патрули оттянулись ближе к лагерю. В строю стояло почти пять десятков людей, среди них было почти половина женщин со щитами и копьями. Остальные, похватав детей, уходили в болота, по тайным тропам.

Так слушай мою команду, вы я показал рукой на группу вооруженных женщин, идете с ними и остаетесь в болоте на тропе, опускаете щиты и стойте насмерть, обойти вас не смогут, а пробить щит стрелой или сулицей не получится, вы же будете держать врага копьями. Нужно дать время нашим отойти на остров.

Остальные за мной, в две шеренги становись, в первую шеренгу щиты, вторая метатели сулиц.

Построились, а врага не было. Я повернул голову посмотреть на уходящий караван детей и женщин и, услышал приглушенный вздох десятка людей. Повернув голову, увидел человека, да человека, он сам хотел быть похожим на медведя, одел на голову череп медведя, а шкура свисала по плечам и пояснице до самых колен. Мои воины испугались, «оборотень, оборотень, берсерк», послышался приглушенный шепот.

Молчать это человек, убивший медвежонка и натянувший его шкуру на себя — крикнул я — убожество, какое то и это чучело с палкой собирается воевать с князем. Сказал я так чисто, для успокоения людей, но сам немножко струхнул, потому как шкура была ни хрена не медвежонка, а медведя. А маленькая она казалась на фоне роста этого гиганта, баскетболист блин. В руках баскетболиста был молот, да деревянный молот. То есть палка метра два длинной и на конце палки такая деревянная болванка как у молота гнома из властелина колец. Я представил силу удара этого оружия с учетом плеча и понял, что эта хрень мой щит проломит, как молоток арбузную корку.

Мужик поднял вверх руку с кувалдой и зарычал, так реально зарычал аж в животе у меня похолодело, а потом по всему лесу послышался волчий вой.

Я не сбежал только потому, что испугался, да и неожиданно как то получилось, что мои ноги просто приросли к земле, но мои воины реально обосрались и начали отходить.

Во дела, хорошо, что я самых маленьких теток отправил болотную тропу прикрывать, а то бы мое войско уже реально драпануло, вначале женщины бы побежали, а потом и остальные защитники блин.

Из леса медленно выползали люди в волчьих шкурах.

Людоволки — послышался шепот, нужно бежать в болота, только там можно спастись от них.

А ну молчать — рявкнул я голосом, не терпящим возражения — если хочешь, кого то боятся, то бойся своего князя, разрешаю.

Значит так слушай мою команду. Мы стоим за щитами и ждем, когда они подойдут на двадцать шагов, шиты в землю и первая шеренга садись. А вы — показал я рукой на отроков, через головы бросаете сулици во врагов. Бросать нужно вместе, по моей команде, потом отходите вон туда — я показал рукой за ручей, там был небольшой затопленный участок, воды всего по колена, но ширина затопления метров пять и маневра там нет, воевать трудно, но метать сулици во фланг врагу от туда можно.

Когда на вспаханную поляну из леса вышли примерно пять десятков людей в волчьих шкурах, я понял что попал в первобытно-общинный строй, настоящего оружия было очень мало. В основном дубины, копья плохенькие, и топоры, да много топоров, а вот мечей не увидел ни одного.

Вожак зарычал и толпа врагов двинулась к нам. Расстояние было небольшим всего 50 шагов, но бежать враги не собирались, они выли, кричали, стараясь напугать и медленно продвигались вперед.

Что то было не так, попытался сообразить я, почему они так медленно идут, может, не ожидали, что мы будем стоять и ждать или у них две группы воинов и вождь ждет, когда нас обойдет вторая группа. Хорошо, что я с десяток вооруженных женщин отправил для прикрытия тропы на болотный островок.

Или враги ждали, что мы бросимся на них с криком и воплями начиная кромсать друг друга. Или они дулами, что мы испугаемся воя и побежим, показывая спину, тогда враги начнут преследование и избиение убегающего противника.

Ну нет, я решил просто стоять, это моя земля и впереди начинается большая полянка, на которой нас можно окружить, а я стою в самом начале полянки, фактически упираясь флангами в заболоченный кустарник, а дальше за спиной настоящий лес и в серединке этого леса примерно в ста метрах отсюда укрепленный лагерь. Если что отступим туда.

Враг не ожидал, что мы будем стоять, начал метать в нас камни, раскручивая пращи, а мы спрятались за большие щиты.

Силы были почти равны, против вражеской полусотни я выставил 45 человек, из которых было 15 пацанов метателей сулиц.

После десятиминутного бесполезного обстрела противник медленно пошел вперед, когда до противника осталось шагов 20 я скомандовал — ЩИТЫ-Ы-Ы, ВНИЗ!

Первая шеренга опустилась на колено и щиты уткнулись во влажную землю.

Отроки — заорал я — сулицами бей.

Через головы первой шеренги полетели полтора десятка метательных копий.

Бей — заорал я.

Вторая волна сулиц.

Бей.

После третьего броска, я повернулся к отрокам и показал рукой в сторону — ушли через ручей.

Пока я командовал, мои людишки приглушенно переговаривались, а я не прислушивался, а контролировал пацанят. Но потом я повернулся и увидел причину шума, на поле в разных позах валялось и корчилась от боли дюжина мужиков в шкурах, еще три человека уходило в лес, видно сильно подранены.

Вот это результат, всего пол сотни сулиц и куча врагов в минусе.

Но порадоваться мне не дали, вождь взревел и толпа понеслась на нас.

Я скомандовал — встать, копья вниз.

Железные наконечники трехметровых копий опустились в сторону врага.

Внимание, руку назад — заорал я.

Мои бойцы отвели локоть назад и и стали левым боком к врагу, а копья ушли на пол метра ближе к щитам. К когда до набегающего противника осталось метра два-три я крикнул — БЕЙ.

Шеренга сделал шаг вперед, и выбросила руки с копьями. Копья вылетели на метр и на звуки атакующего рева противника наложился, звук воплей боли.

ВПЕРЕД, БЕЙ — вновь завопил я.

Шаг левой ногой, подшаг правой и удар. Шаг-подшаг, удар, шаг-подшаг, удар. Стальная мясорубка заработала, без остановки как я и учил. Враги дрогнули и попятились, а с лева по ним нанесли удар метатели сулиц, сразу шестеро врагов рухнули с воплем на землю. Как ни странно, но удары моих копейщиков никого не убили, ранили да, много раненых больше десяти и я не собирался их отпускать.

ВПЕРЕД ДЕСЯТЬ ШАГОВ — заорал я, и мои воины, подняв щиты одновременно двинулись вперед, переступая или обходя раненных, а я, вытащив правой рукой меч, а в левую взял топор начал добивать корчащихся на земле врагов.

Сколько времени прошло, пять-десять минут, не знаю, но бой уже выигран и я это точно знаю и враг это понял. Половина врагов была убита или тяжело ранена, а мы медленно выходили в центр полянки.

Вождь, стоящий на противоположном краю поляны в бой не вступал, а внимательно наблюдал и что-то увидев начал отдавать команды на непонятном языке. Хотя почему непонятном, я его слышал, точно слышал этот язык то ли эстонский, то ли финский, то-ли хрен его как назвать, в общем каких то балтийских народов.

Услыхав команду своего вождя, враги начали вытаскивать из тел раненых и просто лежащие на земле наши сулици и метать обратно, и самое страшное, что кидали они в моих отроков. Всего несколько сулиц попали в цель и этого было достаточно, четыре моих метателя упав, завопили, а остальные быстро сообразив, отступили назад к лесу.

Да, плохо дело. В нас не переставая летели камни из пращей и подобранные врагами сулици, но атаковать враги не собирались и я решился.

ШАГОМ МАРШ — скомандовал я, и мы медленно двинулись вперед.

Прошли мы шагов десять, а враг все это время отступал, но потом вождь в медвежьей шубке пошел вперед прямо на наш строй.

Я скомандовал — СТОООЙ. Потом, засунул топор за пояс и взял круглый щит, сейчас будет мясорубка, или не будет, посмотрим.

Наша шеренга щитов остановилась, я быстро осмотрел поле впереди и увидел в траве лежащую сулицу, шагах в трех от меня. Ну что это шанс, я вышел из-за щитов и остановился. Вождь тоже остановился, внимательно разглядывая меня, потом поднял свой молот и зарычал, его братаны, тоже начали подвывать, а вождь что-то заорал стуча себя рукой в грудь. Вот блин, ну чистый Кинг-конг, такого не свалишь моим мечем, такого нужно топором по голове раз двадцать. Кстати у меня есть топор, а еще у меня есть сулица, вон она в шаге от меня лежит, а волосатый неандерталец стоит в 15 шагах от меня.

Я вытащил меч и крутанул его в руке, потом специально разжал кисть и меч полетел вперед и упал рядом с сулицей. В толпе врагов загоготали, а волосатый вождь гаркнул и побежал на меня замахиваясь своей кувалдой.

Я медленно наклонился, поднял сулицу и почти в упор метров с пяти броском вогнал сулицу в грудь предводителю людоволков, после чего схватил свой меч и кувырком ушел вправо, пропуская уже мертвое, но еще бегущее в атаку тело.

Тело добежало до стены щитов и упало, повалив под собой щитоносца, но я уже поднимал руку с мечем вверх и заорал, вперед, за мной, ур-ра-ааа.

Такого оборота событий не ожидал никто, ни враги, ни даже мои солдатики, а я уже летел, размахивая мечем налево и направо разя врагов, те впали в ступор. Они начали шевелится только тогда, когда под ударом моего меча упал третий, а остальные развернулись побежали в лес. Вот тут и моя победоносная армия побежала вперед с криками ааа-ааа-аа.

Преследование врага, тоже искусство, и я добежав до леса остановился. И подал команду — СТООЙ.

А ну метатели, собирайте сулици и вперед в лес, бить врага на расстоянии, в ближний бой не вступать, остальные назад, собрать оружие и раненых, потом все за ограждение.

Я принял правильное решение, мимо нас пролетели с криками и улю-люканием мои отроки, преследуя врага, а мы пошли назад собирать оружие. Через десять минут, я увидел другую картину, мои отроки бежали назад, а за ними с улюлюканием гнались два десятка мужиков в волчьих шкурах.

Я скомандовал — станов-и-ись, за мной марш и побежал навстречу врагу, мы бежали навстречу друг другу шагов десять, потом враги дрогнули развернулись и побежали назад.

Ну суки, пипец вам, сбросить щиты — скомадовал я — догнать бегом марш. И моя команда, побросав щиты, значительно увеличила скорость, а учитывая, то, что враг уже дважды совершал ускорение вначале убегая, а потом и преследуя моих отроков, то мы смогли догнать половину людоволков и забить их копьями.

Дальше в лес я решил врагов не преследовать и подал команду отходить к лагерю.

В лагерь мы вернулись победителями, но война еще не закончена, теперь предстоял процесс допроса пленных врагов и проведения акции возмездия. А врагов мы взяли раненных аж шесть человек, так что грейте печи господа будем пытать каленым железом, а чем мне их еще пытать, я же не следователь НКВД и лампы с паяльником у меня нет. Я в кино про средневековье только пытки огнем видел.

Шестеро связанных бандитов смотрели отрешенными взглядами как радистка Кэт на Мюллера, а я смотрел в глаза и искал самого трусливого. Ага, вот он глазки падла прячет, боится.

Ну что ж приступим. Я взял стальную заготовку под названием ТУР.

Я положил тура в печь и начал греть заготовку поддавая воздух мехами, потом одел кожаную рукавицу и, увидев красно-белый цвет метала, приступил к ковке сабли. Молоты бухали, придавая металлу форму клинка.

Все спокойно смотрели на мою работу и пленники и мои селяне, медленно очень медленно я вытягивал лезвие, это будет не меч, это будет моя первая сабля.

Вначале я клинок вытянул чуть загнул к верху у острия лезвия, потом пробил дол углубляя отверстие, которое еще называют кровотоком, но это не кровоток, это технологическая хитрость, что бы уменьшить вес метала. Работал я почти пол дня без остановки, а враги заворожено смотрели на рождение клинка. Это не меч, сабля намного уже из-за этого получается длиннее обычного меча. Сабля для боя с коня, что бы можно было достать врага, поэтому она такая длинная.

К вечеру когда клинок был готов наступило время закалки, я нагрел клинок до красно желтого цвета, взял его и подойдя к выбранному мной пленному медленно воткнул раскаленный метал погружая его сверху вниз в ногу людоволку от наконечника лезвия м до самой рукояти.

Зашипело, зашкварчало, полянка заполнилась запахами жаренного мяса.

А враг только сейчас понял, что его пытают, начал громко орать и его крик подхватили все связанные дикари.

Я повернулся к своим воинам — эй кто понимает их собачий язык?

Я — один из мужичков поднял руку.

Возьми вон того и там по спрошай, кто такие, чего пришли, где их селение, сколько воинов, как узнали дорогу, ну и все такое.

Проинструктировав переводчика, я повернулся и начал вытаскивать свою саблю из ноги врага, тот заорал еще громче, прямо как свинья на бойне, а враг которого подхватили под руки и потащили для допроса, обосрался, я понял это интуитивно, мои воины сначала бросили его, а потом начали пинать ногами, не больно так, чисто для профилактики.

Интересно, а я бы не обосрался от такого хода событий, тебя берут и тащат, а маньяк вынимает меч из ноги твоего друга и так загадочно на тебя смотрит, тут пипец, энурез обеспечен. Как показала практика, раскаленный меч — лучшее средство от запора.

Через час я узнал все что хотел, к людоволкам в селение пришли купцы из поселка, что на реке Дивной стоит, а когда купцы ушли вождь дал команду собираться в поход.

Шли они почти семь дней, ночевали в лесу, а когда нашли наше селение, то провели разведку, и напали. Пришли к нам семь десятков воинов, в селении остались только старики и отроки. Селение большое, почти 200 человек было. Я подсчитал, значит осталось 130 человек, если все возьмутся за оружие, то нас могут побить, но победить не смогут, все таки у меня почти 40 мужчин с отроками вместе и еще два десятка боевых баб, а там все с дубьем. Так решено, приступаем к подготовке ответной акции.

Пока мои люди допрашивали людоволков, я продолжал работать с клинком, и уже через два часа я устал и отложил дело на завтра.

А на второй день я уже доделал свою первую саблю. Да, получается, что саблю сделать легче чем меч, и по времени быстрее, нет необходимости отпускать усталость металла и сверх напряжение от ковки, искривление клинка уходит строго по изгибу, а в продольной плоскости сабля остается ровной. А длинна у сабли была приличная, аж на две ладони длиннее моего меча. А то что она толще получилась и тяжелее, чем моя из 21 века, так ну и что, для современного оружия это нормально, а удар будет в пересчете давления на единицу веса при встрече с целью, просто офигенным. Потом научусь делать поменьше и поизящнее.

Я позвал пацаненка подмастерье и тот начал вращать точильный камень, а я медленно и вдумчиво прошел по камню лезвием, вначале сверху от клинка, потом от эфеса, шлифуя клинок. После чего перевернул и провел заточку режущей части, потом накрутил кожаный ремешок на эфес, закрепил, проверил на баланс, ничего так себе баланс, но ведь это не мечь и не рапира, саблей не фехтуют, ей рубят. И я долго не думая глазом определил самого покалеченного пленника подошел и снизу вверх с лева направо одним взмахом отрубил голову пленнику. Воот, это вещь, не то, что римский свинорез, это уже оружие.

После чего я повернулся к притихшим пленникам и спросил, кто покажет дорогу в ваше селение, останется живым. Итак, кто из вас будет проводником, молчание, переводчик медленно переводил, а людоволки были туповаты и думали тоже медленно, поэтому я подошел к другому пленнику, тоже изрядно подраненному и сверху справа с оттяжкой рубанул по плечу, сабля просекала мясо и кость, как тростинку и рука отделившись от плечевого пояса упала вниз. Пленник завопил, а я поднял саблю и уже под углом рубанул по шее, голова слетела красиво, и покатилась по земле.

Во, круто, сабля блеск.

Наступила тишина, никто не кричал, не вопил, и даже не разговаривал.

Я кивнул переводчику и сказал — спроси у них кто пойдет проводником.

Я всегда знал, что кольт и добрые слова, действуют намного лучше, чем просто добрые слова или без полезные угрозы, переводчик еще не договорил, а у меня было уже четыре проводника, они все кивали головами и очень хотели мне показать, где находится селение злых дикарей, напавших на уважаемого цивилизованного князя.

Итак, мы начали подготовку к акции возмездия, что включала эта подготовка, да все просто, производство вооружений и тренировки.

Каждый день мои мастера готовили по десять наконечников для сулиц, кроме того я наказал сделать на всех своих воинов длинные пики и большие щиты. В качестве индивидуального оружия ближнего боя все получили топоры. Топор универсальное оружие, так как по времени его производить не долго, а из одной крицы выходит аж два топора. Да именно, после того как я сделал настоящие молоты, крицы ковать стало намного проще, несколько раз нагрева и вот метал уже готов к работе.

Соответственно, тренировки мы стали проводить полномасштабные и утром и вечером.

Вначале все строились и совершали пробежку со щитами и с копьями.

Построение боевого порядка было как в римской армии по виду войск.

Я сформировал три коробки копейщиков четыре на три человека, которые учились организовано поворачиваться сохраняя строй и перестраиваться в двух или одно шереножный строй.

Во второй группе воинов были отроки метели сулиц, их задача была проста, в начале боя закидать врага сулицами, а потом отступить, и бегать им приходилось больше всех. В обычном передвижении они выполняли роль головной походной заставы.

Отдельным отрядом были мои личные телохранители, это шесть мужчин мечников с круглыми щитами.

Где то на середине дистанции я подавал команду — «противник справа или слева, стена» — и по этой команде мое войско останавливалось поворачивалось фронтом к врагу, щитоносцы прикрывались щитами, а метатели готовились к броску сулиц через головы своих сотоварищей.

Постояв немного и покидав сулици в лес, мы наступали и организованно отступали.

А армия у меня была уже приличная, я провел повальную мобилизацию, то есть призвал всех даже женщин.

В строю стояло 24 мужчины щитоносцев, 35 женщин щитоносцев и 30 отроков-пацанов 14–16 лет метателей сулиц.

Метатели тренировались каждый день, понавешали везде мишеней и кидали сулици в мишени. Силы броска была слабой, но мы наделали специальных приспособлений из кожи. Завязываешь кожаный ремень вокруг кисти правой руки, потом вставляешь древко сулици в специально вшитый карман и замахнувшись метаешь сулицу, она летит на приличное расстояние, а из за большого веса древка сулица получает неплохую кинетическую энергию при попадании, то есть в наш щит она втыкается так, что в горячке боя вытащить её просто не реально и приходится отбрасывать щит.

В этот поход я взял двоих старейшин Бажену назначил начальником тыла, а Стародуба назначил начальником разведки, у него в подчинении были все 30 отроков, которые бегали вокруг лагеря и вели разведку местности. Бегать им было тяжело, так как каждый таскал тубус, в котором находилось пять сулиц, но как говорится «тяжело в учении, легко в бою».

А перспективы развития своего военно-промышленного комплекса на будущее я уже определил, мне нужны или луки или арбалеты, был еще вариант для пацанов наделать пращей, но мы уже побывали под обстрелом камнями из пращи и я понял насколько низкий эффект от этих камней в лесу, хотя я думаю от лука будет тоже мало пользы, лук дальнобойное оружие навесного действия и для лука нужна открытая местность, а вот сулица на 30 шагов, это идеальный вариант, но эту проклятую сулицу можно и обратно бросить и я это уже знал и тренировал защитные действия.

Мы каждый день проводили учебный бой. Строились по боевому, за щитами, переворачивали копья наконечниками назад, а тупой стороной к противнику и специально подготовленные люди с дубинками старались пробиться через стену копий и садануть кого не будь дубинкой. Если вы когда либо видели детский сад играющий в войнушку, то вот это оно, представьте и вы поймете как мне нелегко с этими вояками. В первом же бою одна тетка умудрилась вогнать себе конец копья в икру правой ноги. Как да вот так сделала выпад и ткнула учебного противника тупым концом копья, а когда возвращалась в исходное положение, потянула на себя древко и вогнала копье в ногу. Но это женщина, ей положено косячить с оружием, а один идиот себе зубы выбил краем щита, спросите как, да вот так. Нижний край щита упер как я учил в колено, а верхний в плечо, но голова должна быть чуть сзади и пригнутой, а он подбородком уперся в щит и вот результат, старый дед пердун, а по совместительству глава самого маленького рода вспомнил, что еще с Колчаком воевал и решил показать как они римлян пиздили, вот таких же наглых со щитами. Одним плавным движением дубинки дед пердун отклонил направленное ему в грудь копье и саданул своей двухметровой плицей по врагу, и попал. Попал прямо по шлему идиота, и голова моего чудо воина зубами нализалась на край щита. Зубы по вылетали, язык на половину прокушен, вывих челюсти и походу сотрясение мозга. А был бы умный и голова на месте, мог бы и пригнутся, а не зубами на щит.

Вот так после первой же тренировки минус два воина, и кстати их пришлось оставить, а зачем мне в походе два инвалида, мне идти семь дней туда и сколько же обратно, у еще там воевать и это минимум пол месяца в походе.

Вышли в путь мы аж через одиннадцать дней, раньше не получилось, перед этим перетащили все нажитое имущество, запасы продовольствия, женщин и детей на болотный остров, что бы избежать нападения, на этот остров пройти непросто, нужно знать тропу, а эту тропу я защитил, повтыкали в болотную жижу колья, а за кольями я наказал организовать дежурство копейщиц. Оставил теткам аж десять копий. Если у вас ширина тропы в болоте чуть меньше метра, то прорваться через стену копий не просто, к тому же придется рубить колья. Любой по настоящему подготовленный отряд людоловов перебьет тут всех, но я не ждал людоловов, я ожидал очередной пакости именно от германских торговцев, которые могут натравить на нас еще один род дикарей, да хоть Чудь синеокую, серебро, оно знаете ли как и в будущем многое может.

Шли мы не спеша, тащили со связанными руками и с арканами на шее четверых пленных в разных частях строя. Пленные показывали дорогу. Шёл я как положено, как настоящая боевая группа, спереди метрах в 500 шагала головная походная застава из 10 метателей, а от них еще на 300–400 шагов, то есть на удалении прямой видимости бегал патруль. Слева и справа от меня шли боковые дозоры, по 5 человек, а замыкал процессию тыловой дозор всего 2 человека.

Ядро, построившись в колонну по два медленно брело по чаще, таща на себе торбы с запасом еды и бурдюки с водой.

Через пять дней мы подошли на окраину торгового селения, я провел разведку и насчитал аж четыре ладьи у пристани.

Бревенчатый забор был высотой примерно в 3–4 метра, по периметру стояли две вышки, а сектор наблюдения вышек выходил на лес. Мы сосчитали и получалось, что в этой мини крепости находилось почти 100 вооруженных мужчин, для моей армии это непреодолимое препятствие.

Я запомнил основные параметры лесной крепости и мы обойдя её пошли дальше вниз по течению Западной Двины, или как говорят местные — реки Дивной.

Еще через два дня мы подошли к селению людоволков. За пол дня до врага, мы стали лагерем и я взяв Стародуба и еще пару воинов для охраны пошел на разведку. Подходя к вражескому селению я удивился, потому что услышал из далека лай собак. Собаки тявкали без умысла, так то-ли играли, то-ли за кость воевали, но это плохой сигнал. Подойти внезапно не удастся, а что делать.

Старый воин по имени Стародуб приказал намазаться болотной тиной и грязью, что бы сбить запах, но я подумал, что это бесполезно.

Запах это было то, что толкало меня назад в 21 век. Вы себе представить не можете, тут в одежде куча всяких гадов, типа вшей и блох, так местные периодически замачивают свою одежду в бочке с мочой, после чего бросают одежду в проточную воду, типа по стираться. Я когда такой сервис увидел, то передумал и стираться и пить воду из ручья, пусть сами мочу пьют, а себе я приказал вырыть колодец.

Мы начали обходить селение с подветренной стороны, что бы собаки нас не учуяли и там в лесу наткнулись на двух женщин, тащивших корзины с ягодами. Женщин связали, убивать не стали, потому что те разговаривали на понятном мне языке и мои воины сказали, что женщины вендки, рабы в селении людоволков.

Мы расспросили сколько мужчин и узнали, что там почти 20 боевых стариканов и около 30–40 юношей, которые могут сражаться, так как дубинки и пращи есть у всех и пацанята тренируются каждый день, потому что скоро у них типа зачет, то есть посвящение в воины будет. Оружия настоящего нет, вождь забрал всех мужчин в поход за полоном и самое лучшее оружие забрали.

Да видно беда у ливов с оружием, так как к нам они пришли с дубинками и пращами, ну да было пару копий с примитивными наконечниками, ни одного меча я с трупов не снял, только одиннадцать топоров взял и эти топоры были самым ценным трофеем, да шкур куча.

В лагере почти сотня рабов, в основном женщины и дети из других племен.

Женщин отвели в наш лагерь и на всякий случай связали, а вдруг увидев что нас мало прикинут расчет и не поверив в наши силы просто сбегут и оповестят врага.

Все, последний инструктаж, я созвал десятников.

И так — начал я инструктаж — наступаем завтра утром на рассвете, когда враг спит, выйдем пораньше от сюда идти где то с десяток стрелищ (3–4 км). Идем одной колонной, при подходе к лагерю развертываемся в одну шеренгу щитов, метатели прикрывают фланги, но из-за щитов не высовываются, собак если кинутся игнорировать, то есть едем спокойно и за каждой шавкой не гоняемся.

Вначале проходим на рысях деревню и бьем всех кто схватится за оружие, потом разворачиваемся и повторяем зачистку, если будут те кто убежит их преследуют метатели, но не далеко, основная задача метателей — это не допустить нападение с тыла, каких либо охотников возвращающихся в селение или еще кого не будь.

А сейчас всем отдыхать, выставить посты, костры не разводить, первую половину ночи посты проверяет Бажена, вторая половина ночи на Стародубом.

Я решил просто поспать, мне силы нужны, я типа супергерой, а супергерой должен спать.

Погрызли сушенного мяса, запили водой и я брякнулся прямо там где сидел, прикрывшись щитом как одеялом.

Проснулся от толчка в плече, меня разбудил Стародуб, ну что князь встаем, воевать пора.

Молодец, Стародуб настоящий вождь, пол ночи не спал, но время угадал точно, через час рассвет, я его уже чую, мгла потихоньку начала таить.

Проснулись проверились, кушать не стали, лучше перед боем не наедаться, а вдруг ранение в живот.

Ну что помолимся — сказал я — и посмотрел на свое войско.

Те не поняли, кому молится у всех свои боги.

Я настоял, бог один у всех, а вот духи что присматривают за каждым родом разные, но молится нужно не духам а господу единому, основателю земли.

Мои воины знали, ведун уже провел работу и рассказал, что нашел меня под священным дубом, когда я вышел из за кромки.

И если человек, побывавший за кромкой сказал, что бог есть, то он есть.

Одевайтесь — сказа я и начал натягивать на свой шлем медвежью голову и шкуру, шкуру мне нашли поменьше чем была у вождя людоволков, вот это был действительно медвежонок, я заранее пробил в черепе отверстие, чтобы он легко надевался на шлем.

Мои воины по надевали трофейные волчьи шкуры, я осмотрел свое воинство, да реально страшилы.

Ну все пошли — скомандовал я — и мы тронулись. Даже я человек, знающий, куда мы идём и в принципе не ожидающий серьезного сопротивления немножко мандражировал, а какой страх в душе у моего войска, только бы не сбежали, вот позора то будет.

Еще шагов за триста я подал команду на развертывание и как только мы начали разворачиваться в одну шеренгу, залаяли собаки. Вот заразы, но уже поздно, мы на рубеже перехода в атаку, я стукнул мечем дважды по умбону щита и мы пошли вперед. Расстояние между щитоносцами было небольшим всего 2–3 шага, чтобы можно было обходить препятствие и я вытянув руку в сторону скомандовал — «держать линию».

Когда до селения противника оставалось шагов 50 появились первые люди и я долго не думая, завыл по волчьи, мой вой подхватили девять десятков глоток.

Собаки, было кинувшиеся к нам, аж присели от удивления и громко тявкая, начали отступать к селению, а я успел подумать, что мне нужны щенки, много щенков, в таком жестком первобытно-общинном строе собака не просто друг человека, это и сторож и воин.

Мы перешли на легкий бег, а я осмотревшись по сторонам опять заорал — «держать линию».

Первые опомнившиеся противники появились, когда мы прошли уже первый ряд шалашей, несколько мужичков выскочили с дубьем и тут же пали под градом сулиц. Ну, можно было и поменьше кидать копий, а то четыре мужика утыканы, как ежики, я повернулся и скомандовал — «собрать сулици и вперед, не отставать».

Серьезное сопротивление нам оказали только в центре селения, где был настоящий деревянный дом. Да там стоял сруб, ну прям как у нас в станице новые русские ставили, видно это дом вождя, но так как вождя не было, из дома выскочили всего три пацаненка, то серьезного сопротивления не было, мы их даже не убили, я просто сделал два шага вперед выйдя из строя и пока отроки врагов кидались на копья подойдя сзади саданул торцом меча сначала одного, а потом второго. Третьего боевого пацана приложили по голове древком копья мои воины, все, я скомандовал — «метатели осмотреть дом, пять человек вперед, остальные за мной, держать строй».

И вот тут выскочили человек пятнадцать с топорами и кинулись на нас, как то странно враги достаточно быстро проникли сквозь неплотный строй щитов и начали бить топорами по щитам и шлемам моих воинов, а те не смогли ничего сделать, ну вот тупые, копья длинные и в ближнем бою почти бесполезны, так брось копье олень ты тупой и возьми оружие ближнего боя.

Я так и заорал — «бросьте копья идиоты, взять топоры, эй вы заводи фланги, обходи их. Метатели вперед по деревни до конца, всех зачистить».

Пацанва сработала лучше всех, просто побежали по деревне тыкая короткими копьями всех кто казался подозрительным или мог оказать сопротивление.

Как потом оказалось, мои отроки и выиграли битву. Пока 60 копьеносцев с позором пытались убить полтора десятка старых песьеголовцев три десятка отроков с сулицами поубивали всех мужчин, даже седовласых стариков в том числе и собак половину перебили.

А битва у дома вождя потом войдет в историю войн как самая корявая битва.

Мои чудо богатыри тыкали во врага копьями, враги уворачивались и наносили удары топорами, хорошо хоть сработали мои тренировки и все мои люди успевали подставить щит под лезвие топора или отклонится от удара.

Не повезло одной тетке, она получила удар ногой в щит и не удержав его чуть отпустила вниз и получила удар топором по голове.

Я плюнул перекинул круглый щит на спину, вытащил топорик и вышел в круг, против полутора десятков стариков.

Те оценили мой ход и вытолкали против меня бородатого дядьку. Дядька держал топор одной рукой, не боевой топор, а настоящий топор лесоруба.

Бой прошел быстро дядька бросил руку с топором мне в лицо, надеясь что я сделаю шаг назад, чтобы потом с размахом всадить мне лезвие в голову, но я не отошел, а сделал шаг вперед и уклонился влево под руку врага одновременно поднимая меч к своему плечу. И враг промахнувшись напоролся рукой на подставленное лезвие, а я подсев выскочил за спину противнику и наотмашь ударил обухом топорика того по голове, дед охнул и присел на колено, но устоял, а я повернулся и пнул его ногой в спину, показывая, что не собираюсь убивать, дедок упал.

Потом вышел еще один я поднял клинок на уровень глаз и пошел вперед, дед ударил по лезвию, но я провернул его кистью и вновь вернул на линию атаки, дед ударил еще раз тот же результат. Пара секунд и лезвие клинка уткнулись в шею врагу, тот подумал немного и бросил топор.

Как ни странно, все враги побросали оружие, да зря я ведь хотел крови, но что ж теперь убивать безоружных, почти стариков, я не не буду, я развернулся и крикнул Стародубу — вяжите их, всех стаскивайте в центр селения.

Весь бой занял не больше получаса, результат меня поразил, одна убитая женщина-щитоносец у меня, несколько раненных воинов и все.

У врага тоже убитых мало всего семь человек, в основном раненные, конечно есть и тяжелые, которые, скорее всего позже умрут от гноя или инфекции, так как лечить нечем, а полевой хирургии еще не придумали, но все же результат меня удивил.

Я видел много исторических фильмов про средневековье и войны пораньше, там так легко убивали людей, одна стрела и труп, один удар мечем — труп, тычек копьем — труп. А тут такое, мои отроки притащили и даже не связав бросили на землю ранеого врага с кровоточащим торсом, я оглядел раненого и насчитал восемь, блин восемь ран, а он еще дышит гад, но как, почему он не сдох.

Вот вам и средневековье, убить человека не так то и просто, живучая тварь, даже раненный противник под воздействием адреналина продолжает сражаться и это нужно учитывать в будущем, мало ранить врага, его нужно добить, быстро и эффективно.

Допрос продолжался параллельно грабежу, воины грабили, а мы допрашивали и выпытывали информацию.

Оказалось, что у этого племени людоволков налажены хорошие отношения с германскими купцами. Людоволки ловят для купцов рабов, и получают за это товар, иногда и серебро.

Почти полную луну назад к ним в селение пришли купцы, долго говорили с вождем, после чего вождь собрал воинов и пошел в селение вендов за рабами. Селение вендов, это получается мое селение и натравили этих дикарей на меня именно купцы.

Я осмотрел дом вождя, да мне бы такой, настоящий сруб, в доме нашли кучу меха, серебро, даже золотые изделия. От куда они это взяли, может купцов грабили, а что конкурентов вполне могут пограбить и убить по заказу германцев.

Да вот теперь я богатый князь, этой казны мне хватит на долго.

В подвале сруба нашли и масло и зерно и соль. Много бочонков с медом и воском, от куда у этих дикарей такие качественные бочки, наверное, купцы привозят, а потом забирают уже полными. Да, придется мне с этими купцами разбираться, или я или они, два зверя в одной клетке не усидят.

Итак, рабов из других племен было действительно много, и объявив их частью своего рода распорядился загрузить их трофейным имуществом, и в сопровождении моих вооруженных женщин и отроков отправил к себе в селение. Пусть идут, не нужно им смотреть, что будет дальше, потому что я этот осиный рой оставлять на важном торговом пути не собирался.

Изъяв из селения все, все что только можно приспособить у себя для пользы дела, я приказал всех раненных людоволков добить, а здоровых связать и караваном погнал к торговцам.

Двери сруба закрыл, тела убитых мы сожгли. Это селение скоро будет моим форпостом, а пока пусть постоит заброшенным.

Через два дня мы дошли до торговцев и я в медвежьёй шкуре в сопровождении десятка воинов вышел к стене.

Постоял минут десять, долго же они собираются, потом открылись ворота и от туда в сопровождении десятка воинов вышел хорошо одетый человек с большим пивным пузом. Я заметил, что у всех воинов имеются ножны с мечами типа моей спааты, а в руках короткие копья и круглые щиты как у викингов из сериала.

Мы были тоже не плохо укомплектованы. Большие щиты и длинные трехметровые копья, кроме того у каждого имелся боевой топор как у викингов или варягов. У меня копья не было, я закинул круглый щит за спину, чтобы было видно кольчугу и меч.

Переговорщики остановились в двадцати шагах от нас.

Толстый мужик, что то крикнул.

Я спросил, кто понимает его слова. И мне перевели.

Парень сказал — это германский язык, германец спрашивает зачем тебе такой большой меч.

Я засмеялся и сказал, что таким мечом можно отрубить больше голов.

Переводчик прокричал мой ответ.

Мужик кивнул и спросил, что нам нужно.

Я передал, что у меня есть товар для уважаемых купцов.

Какой товар, спросил купец.

Рабы, хорошие рабы с волчьими головами.

Купец улыбнулся — это песьеголовые дикари, плохие рабы, но посмотреть можно.

Я махнул рукой и из леса вывели караван пленников.

Купец удивился и не опасаясь нападения подошел ближе и начал осматривать товар. Сразу было видно, что купец людолов, как и я собственно говоря, или бывший хозяин моего тела.

Купец отобрал два десятка молодых парней и девочек и сказал, за этих я дам две полновесные гривны серебра. Я посчитал так и есть, по десять золотников за голову. Один золотник весит примерно два грамма серебра, а это как раз и есть гривна серебра, то есть 400 грамм серебра.

А возьмешь ли этих — я показал на оставшихся.

Купец покачал головой — дети и женщины может еще и продадутся, но стариков уже давно никто не покупает.

За детей и взрослых женщин дам не больше трех золотников за голову, старики мне не нужны.

Я кивнул, это конечно кидалово, но мне не серебро было нужно, а эффект. Купцы должны понять, что хозяин этих лесов поменялся и хозяин ничуть не слабее старого вождя волколюдов или песьеголовых.

Пленников, которых выбрал купец погнали к воротам, а мне отсчитали серебро, после чего купец спросил — не хочешь ли купить у нас что либо.

Я сказал, что у меня убили купцов и пока я не найду убийц, я не смогу торговать с уважаемыми германцами.

Германский купец покивал головой и посетовал, что в этих лесах и болотах живет много разбойников, и торговать становится все труднее и труднее.

Я закинул удочку и спросил, сможет ли уважаемый купец привести мне сто пудов зерна и десять пудов соли.

Купец подумал и сказал, что соль готов продать прямо сейчас, но зерна сколько нет, есть всего пудов двадцать.

Я спросил, нет ли волов или коней с телегами. Купец закивал есть, есть волы и телеги есть, но зачем уважаемому вождю кони, эти твари такие привередливые, дохнут постоянно, чуть сожрут что не то и сразу умирают.

Лошадь плохо — сказал купец — волы хорошо, бери волов.

Я взял. Забрал всех шестерых волов, взял две повозки, сгрузили весь приобретенный товар. Купил я десять пудов соли и почти двадцать пудов зерна.

Потом распрощавшись мы разошлись, а под конец я отдал приказ своим воинам и они на виду у наблюдателей со стены перебили почти два десятка стариков и старух племени песьеголовых. Жестко, да жестко, но именно этот сигнал я хотел показать торговцам, хозяин здесь я.

Мы уходили от поселения купцов, а я дал команду оставить двоих воинов. Передал им облегченные круглые щиты, сулици и наказал следить за купцами, как только уйдут ладьи немедленно доложить. То, что они уйдут, я знал, уйдут или за товаром или за подмогой, но нападать на нас, имея всего сотню воинов купцы не осмелятся. А когда уйдет хотя бы несколько людей с охраной, я сожгу на хрен этот клоповник германского влияния. То же мне торговый пост устроили, рано вам товарищи в тэвтонцев превращаться.

Своих женщин и освобожденных рабов мы догнали через три дня и вместе вернулись в селение. Вернулись с трофеями и освобожденными людьми.

Когда мы разгрузились и привели наших женщин и детей с болотного острова, я наказал немедленно начать строительство больших деревянных домов и ставить я их наказал в два ряда, а между рядами из бревен сооружать стену, как у торговцев. Теперь мое селение имело больше двух сотен людей, начало положено, это настоящая деревня. Правда у этой деревни всего четыре десятка мужчин, и это вместе со стариками, да три десятка пацанов, но главное, что есть еда и патроны, то есть оружие. А для обороны необходимо всего навсего поставить укрепленный лагерь. На первое время хватит, а потом будем и заставы ставить на подступах к моим владениям, но нужны люди.

Печи молчали почти месяц, мы воевали, мы строились, а время шло, когда основные контуры моей крепости уже были готовы, я вновь занялся производством железных криц и тигельной стали, мне что то нужно показать брату и попросить его помощи.

Но долго и плодотворно работать мне не дали, через две недели прибежали мои наблюдатели и сказали, что ушли почти все ладьи, в селении купцов остались не больше трех десятков воинов и на берегу стоит одна ладья.

Все пора, я подал команду сбор. Начинается подготовка к новой войне.

Купцам плыть по реке западная Двина к морю почти пятьсот километров, а это не меньше семи дней, и еще по морю месяц, потом нужно набрать отряд наемников и почти месяц плыть назад и вверх по реке не меньше двух недель подниматься и того у меня есть три месяца, что бы подготовится и взять торговый годок и приготовится к обороне.

Я уже видел стены этого укрепленного поселка, высота составляет примерно три метра. Имеются одни большие ворота, выходящие к реке и маленькие ворота, почти калитка выходящая к лесу. При чем основная оборона именно на той стороне, что выходит к лесу. То есть получается, из леса все таки кто-то раньше нападал на купцов, может те же песьеголовые.

И так, мне нужно взять с собой не меньше четырех десятков мужчин, всех пацанов им женщин побольше. Чтобы обеспечить пятикратное превосходство нужно набрать полторы сотни человек, но где их взять сколько.

Мой городок тоже уже приобретал очертание, первый огромный бревенчатый сарай стоял почти готовым, стены возведены, и шла установка стропил. А второй сарай только поднимался на высоту полтора метра.

Я решил использовать первый уже готовый дом для тренировки, а для этого пришлось временно остановить работы и перевести всех людей на ускоренную достройку второго сарая.

За несколько дней мы наделали лестниц и приступили к тренировке.

Я сидел на бревне и смотрел, как моя армия штурмует бревенчатую стену. Я уже не мог смеяться, все отсмеялся, теперь оставалось только плакать. Эти болотные люди не воины. Я трижды показывал сам как поднять правильно приставить лестницу, как спрятаться от стрелы или сулици за щитом во время выдвижения, но ничего не помогало. Толпа с лестницей бежала абы как. Щиты болтались где угодно, но только не прикрывали тело, воины мои спотыкались и падали. Заваливали лестницы, падали со стены, теряли оружие. На третий день учений я уже подумывал о том, что может отказаться от войны, но поразмыслив понимал, что это единственный шанс выжить.

Да, да именно выжить. Я точно знал, что купцы пошли не за товаром, они пошли за воинами.

Эту местность купцы держали зубами, у них был свой неплохой отряд почти сотня воинов и еще союзники песьеголовые. И имея под рукой в глухом лесу несколько сотен воинов, можно раком ставить все соседние племена. Отбирать припасы, торговать с большими прибылями для себя, фактически грабя местное население. А кто против, тех на меч и в рабство.

А тут я такой интересный на рисовался, не понятно от куда. Разбил песьеголовых и спокойно ушел к себе. А еще они знают, что у меня есть серебро, значит, есть выход на внешние рынки, а это уже конкуренция, а конкурентов никто не любит, их тут убивают.

И если враг привезет хотя бы две сотни воинов, то сможет используя свой торговый пост как базу совершать рейды в болота. И справится с таким врагом будет не просто, поэтому я должен лишить врага крепости, попытаться укрепится и продержатся хотя бы несколько недель, так как не имея успеха, наемники, скорее всего уйдут, нечего им делать в этих болотах.

Я заказал сделать из коры молодых деревьев веревки и побольше сулиц.

Тяжелые щиты показали себя очень хорошо в полевом бою, но сражаться на стенах с такими щитами будет трудно и первые тренировки это доказали.

Вот тут и встрял в дело старый дед Вацлав — а мы раньше из ивовых прутьев щиты делали и обивали их кожей — протрещал дед.

Я сразу поймал мысль и приказал наделать круглых щитов из прутьев ивы. Потом я решил, долго не думая изменить вид наконечников длинных копий и у трубчатой насадки сказал приковывать специальные крюки. Этим крюком можно зацепить воина и притянуть к себе, или отвести щит врага.

Печи заработали без остановок. Мы ковали и оружие и инструменты, женщины как муравьи пилили деревья и таскали бревна на строительную площадку. Я успел сходить на разведку к укрепленному торговому посту и уже начертил его схему. В этом развед рейде я увидел вытащенную на берег галеру, да это была галера, не ладья и не морской дракон, а самая что ни на есть римская галера. Может у этого корабля были проблемы и сейчас проходило обслуживание или ремонт. А может, это резервный корабль для оставшихся германцев, на случай отступления. Значит мне нужно продумать вопрос воспрещения отступления, а то гады могут и сжечь крепость при отходе.

Незаметно прошли три недели, и я стал волноваться. Почему, да потому, что ничего у меня не получалось. Войска ни как не могли научиться быстро вскарабкиваться на стены и держать позиции. Один раз я взял себе команду в пять человек и с дубинками в руках отражал наступление шести отрядов с лестницами по шесть человек. И что бы вы думали, никто, никто не смог взобраться на стену, мы всех поскидывали.

А в крепости не меньше двух десятков вооруженных мужчин, настоящих германских воинов, а не ополченцев.

При чем я собирался напасть не днем, а как минимум с рассветом, и это еще больше усложняло нашу задачу. Потому, что если днём, при свете мы накосячили, то что будет в темноте.

Но оттягивать больше нельзя. Мы вооружились хорошо.

У каждого воина, даже у отроков метателей были круглые легкие щиты, топоры и шлемы. Метатели тащили по полному тубусу сулиц, а копейщики имели длиннющие четырехметровые пики. Я подумал так, если завяжется бой на стене, то можно держать противника на расстоянии, пока метатели будут забрасывать противника дротиками.

Отряд был предельно простой. Первая шеренга в два десятка человек это копейщики, а вторая шеренга в два десятка человек — это метатели, в резерве три десятка копейщиц женщин.

Метателями я назначил командовать молодого воина сына Стародуба, копейщиками мужчинами командовал сам, а женщинами командовала Бажена.

Дед Вацлав остался руководить стройкой и железоплавильным делом. Крицы должны пережигаться безостановочно, а мечи можно и зимой ковать, главное что бы был метал и руды побольше.

Кроме того я узнал от бывших пленников песьеголовых, что поблизости проживают аж 17 родов дикарей и долго не думая я отправил переговорщиков, что бы организовали сход старейшин.

В поход мы вышли на 45 день после того как ушли торговцы. И у меня имелось всего полтора месяца, что бы взять торговую факторию и там закрепится.

Шли мы быстро и уже к вечеру четвертого дня расположились лагерем в ночном переходе от деревянной крепости.

Всех людей я разделил на десять отрядов по восемь человек и наказал делать лестницы, я сам взял с собой старших расчетов пошел на рекогносцировку. Теперь спешить нельзя, мы долго наблюдали за крепостью, я показывал каждому старшему группы, где его позиция, где он должен ждать условного сигнала и как выдвигаться к стене. Потом я нарисовал на земле крепость и показал место каждого расчета.

Вроде все поняли ну тогда идите и зовите сюда остальных, а я останусь здесь наблюдать.

Оставив с собой трех охранников, я несколько раз обошел крепость и убедившись, что галера на месте, а люди действительно проводят работы по ремонту, я ушел подальше в лес и организовав боевое дежурство лег спать.

К вечеру следующего дня пришли наши воины. Покушали не разводя огни и еще раз уточнив задачу, я отправил всех по позициям. Начало штурма было назначено на первый луч солнца.

Хотелось выспаться перед боем, но уснуть не получилось.

Я только теперь начал осознавать, что это настоящий бой, не битва с дикарями а война.

Кто были все предыдущие мои противники, по сути дикарями с кольями и дубинами. В войске песьголовых половина воинов не имела даже топоров и шиитов.

А германцев я разглядел, у них у всех были мечи. Точно такие же как моя спаата, у половины били еще к тому же и топоры. Возле ворот я видел торчавшей пучок сулиц. То есть если нам не удастся быстро захватить стены, то все эти сулици полетят в нас. А возможности своего войска я знал, я лично ранил троих своих уродов во время учений, я метал в них древки от сулиц, а эти косорукие уроды наступали на стену. И что бы вы думали три моих древка угодили в три тупых физиономии моих болотных воинов. Это при наличии щита и шлема, а я бросал просто палки без наконечника. А другой армии у меня нет. Это Наполеон потеряв почти всю армию в России смог за пол года собрать такую же по численности и еще два года мучил мозг европейским монархам изображая из себя императора свободного мира, а я император болотных людей и их у меня все две сотни, из которых всего пять десятков мужчин. А я вот взял и притащил сюда всех мужиков, оставив в селении только тех, кто работал с металлом. Специалистами я рисковать в этой войне не собирался, без мастеров плавки стали, моя экономика рухнет.

Ночь шла медленно, как назло все спали, а я не мог, обходил патрули, разговаривал с людьми, рассказывал истории из кинофильмов про средневековье.

Больше всего моим часовым понравилась история про Робингуда, которого я сделал галлом, который воевал против злых римлян. И этот самый Робингуд со своей не очень подготовленной ватажкой, и с одним рыцарем взял настоящий каменный замок, а тут деревянный забор, да мы его.

К утру боевой дух моих воинов немного поднялся, а я измотав себя переживаниями реально устал.

Но первый солнечный луч, не оставили нам надежды на отступление, даже без команды мои люди похватав лестницы разошлись по своим позициям и если бы я даже хотел, я уже ничего не мог изменить. Такова тяжелая философия древней войны, командир отдает только первую команду, а дальше как бог положит. Если вы толковый командир и у вас есть рог, или знамя, или там барабан, то вы можете отдать еще несколько примитивных команды, но как правило в горячке боя и страшном шуме ваши команды уже никто не услышит.

Было одно место, от куда должен выйти самый крайний мой отряд и как только он появится я начинал движение к стене, а меня уже видели еще два соседних отряда, а их следующие и таким образом я добивался почти одновременного начала атаки. Идти я наказал в тишине, ни криков, ни лязганий оружия, до того как мы окажемся на стене.

В своей команде я бежал третий и одной рукой держал лестницу, а другой прикрывал голову щитом, на случай если враг нас обнаружит и начнет обстрел.

Бежать от леса к стене было шагов сто, и я успел осмотреть и своих воинов и воинов по соседству и удивился, все действовали как на учениях, тихое равномерное движение, щиты прикрывают корпус.

На пол пути мы уперлись в овражек, маленький такой шириной метра два, но глубокий зараза, а обходить его долго, я скомандовал опустить лестницу в овраг и начать его преодоление. На мое удивление, все прошло организованно, я боялся, что пока мы там ползаем, враг опомнится и начнет пускать стрелы, но пронесло. Первые крики я услышал, когда нашей команде до стены осталось всего десяток шагов. Потом послышался звон оружия и настоящий вопль раненного, где то за забором. Время, время тихо скомандовал я, толкая наконечником копья перекладину вверх, а четверо других воинов поднимали лестницу. Лестница встала немножко, не доходя до верхнего зубца и я в нетерпении полез, вверх прикрываясь щитом, а в руке тащил тяжелое копье. Хотя по уговору, копья должны быть приставлены к стене и мы должны подняться только с топорами и щитами, а потом последний с земли уже должен был подать нам копья, но я затупил.

Переволновался видно, но лицо кирпичом типа князю положено тупить, я с трудом цепляясь за лестницу полез вверх, а потом, поняв бесполезность своего страдания, просто перекинул щит на спину, зацепив кожаный ремешок за плече и с копьем в одной руке перевалил через стену.

Только потом я понял, что это меня и спасло.

Как только я вылез на стену то увидел группу людей с оружием справа от себя, я долго не думая шагнул к ним и начал тыкать их своим копьем. Как в кино про великую отечественную войну, типа длинным бей, коротким коли. Так как копье мое было длинным, а тыкал я им часто, враги ничего не смогли сделать на узкой площадке забора и отступали. А вот в этот момент я и ощутил удар в спину. Сильный такой удар, вражина сзади метнул в меня сулицу и если бы я держал щит в руке, то для меня бы эта война уже и закончилась бы. А так сулица влупила в мой щит с такой силой, что я не смог после укола выйти в исходное положение и криком еб-твою-.. пошел вперед тыкая врагов копьем еще энергичнее, один спрыгнул вниз во дворик, второй побежал по стене отступая, а третьего я таки достал пикой в живот, а потом долго не думая, перехватил свою четырехметровую убервафлю и запустил убегающему врагу в спину. Попал, чавкнуло и враг полетел вниз, а я развернувшись скинул со спины свой щит, теперь он мне мешал, наконечник копья засел плотно в ивовых прутьях.

Я выхватил сразу и меч и топорик и побежал вдоль стены на врага метнувшего мне в спину сулицу.

Краем глаза я заметил, что на стену уже поднялся еще один мой сотоварищ и он тоже кинулся за мной.

А я решил не фехтовать, поскольку нас больше, я просто отвел полетевший мне в живот меч и саданул врага плечом в шит, тот отступил, а я зацепив топором его щит потянул на себя приседая и нагружая руку одновременно раскрывая противника, в этот же миг ему прилетел в голову удар топора воина бежавшего за мной. А вот ни фига себе, какая связка получилась, я раскрыл врага, а мой случайный напарник его вырубил одним ударом, нужно потом его поощрить, я же типа князь и все такое, должен поощрять и награждать.

Как оказалось, это было ночное охранение на стене всего четыре человека, и всех уже убили, а в низу выскочив во двор, стояли, прикрывшись щитами почти три десятка воинов.

Быстро они поднялись, брони ни у кого не было, многие в рубахах или куртках, кто как был так и выскочили, некоторые стояли босиком, а на стену уже поднимались последние мои воины.

И что делать, добивать или отпустить. Вот блин, гуманист, а на хрена ты сюда пришел, чтобы отпустить врага, который предупредит купцов, что тут засада. Не думайте, что я такой кровожадный, но другого выхода у меня не было.

Но все же я чисто для очищения свой совести крикнул — бросьте оружие и вы станете рабами, мы не убьем вас.

Когда переводчик покричал мои слова на германском языке, те заржали, ну и зря. Я поднял руку с мечем вверх и направив меч на врага скомандовал — «бей».

Всего три залпа сулиц и раненые враги начали падать на землю, а я спрыгнул вниз и пошел в атаку. За мной попрыгали другие воины и начали тыкать во врага копьями. Если раньше германци прикрывались щитами как боевая черепаха, то теперь у них пошло все не по плану. Мои бойцы просто зацепляли щит и отодвигали его вниз, а кто то из воинов тыкал в образовавшуюся брешь другим копьем.

Всего несколько минут и двор был очищен, а крепость стала моей. А тот крик, все таки был предсмертным криком моего воина, он первым поднялся на стену, первым и умер.

Тела мы сожгли, осмотрели крепость и обнаружили набитый товаром сарай. Чего там только не было. Перечисление займет несколько страниц. Были даже рабы, три десятка молодых людей и девок и пацанов, при чем не вендов, а скорее всего чудинов.

Видно купцы ушли только с самым ценным грузом, только с мехами, оставив в крепости несколько бочек растительного масла, два десятка бочек с медом, бочки с воском и смолой. Отдельно стояли мешки с пшеницей и солью, много, очень много вяленого мяса и рыбы. Видно противник все это время накапливал запасы продовольствия.

Я осмотрел все имущество убитых врагов, тела мы сожгли голыми, а зачем их сжигать в хороших рубахах и штанах, да грязные, да в крови, а женщины зачем. Отстирают и заштопаю и можно носить, тут вам китайского рынка с тряпками нет.

Однако самое ценное, это почти три десятка мечей, очень похожих на спаату, которую мне подарил брат, но с глубоким долом и шесть кольчуг, остальные доспехи на воинах больше напоминали римские кожаные доспехи проваренные в соли.

Я осмотрел и покрутил в руках все трофейные мечи и понял, что меч брата находится где то в центре шкалы качества, а мой самодельный клинок был, наверное самым крутым в списке по качеству. Не смотря на это я три лучших клинка все таки отложил про запас, а остальные мечи торжественно вручил самым активным и смелым воинам. Да вот только теперь у меня появились мечники, хотя можно скорее сказать так — это ополчение с мечами.

Я построил своих мечников и провел с ними маленькое занятие.

Смотреть всем на меня — скомандовал я. Меч это не топор, меч оружие профессионально воина. Владению мечем нужно учится достаточно долго, но если вы научитесь этому искусству, враги не посмеют прийти на вашу землю, убоятся.

Итак, вначале разминаем руки — я вытянул руки вперед и начал вращать кистями по десять оборотов в право и влево, все повторяли.

Теперь разминаем локти — я показал как вращать руки в локтевых суставах внутрь и наружу.

Теперь разминаем плечи — я по вращал руками в плечевом поясе.

Я поднял меч — итак это одноручный германский меч, он состоит из рукояти, и лезвия.

Рукоять в свою очередь состоит из навершия иногда его называют яблоком — я показал навершие и продолжил — данный элемент устройства меча предназначен для его балансировки, только сбалансированный меч подходит для искусного фехтования им, в разных школах оружейного дела баланс может быть различным. Однако считается общепринятым способом измерения баланса меча — это измерения при помощи пальцев руки, как правило, хороший баланс для клинка должен быть на четыре пальца от гарды меча.

Как установить баланс при помощи пальцев рук?

Мы берем клинок меча и смотрим на его баланс, для этого мы кладём клинок на один палец руки, удаляя или приближая палец к гарде, мы находим точку, когда ни одна из сторон не перевешивает другую. Именно в этом месте и будет баланс.

Кроме того навершие, служит для упора руки, это особенно важно ибо во время боя меч начинает скользить до тех пор пока кисть руки не упрется в навершие.

Рукоять предназначена для хвата меча, существует несколько хватов меча — я стал показывать — обычный хват, за рукоять, хват для фехтования с перекидыванием большого и указательного пальца за гарду, так меч лучше слушается руки и дальний хват возле яблока, так мечем можно дотянутся до противника на большую дистанцию, потому, что кисть разгибается свободно.

Дальше это гарда — я показал стальную перекладину — она нужна для защиты кисти руки, на многих ваших мечах гарды нет, но в наших новых мечах она будет.

Теперь лезвие, оно состоит из острия, рубящей кромки и дола.

Основной колющий удар вперед вот такой короткий — я показал удар клинком вперед. И вот такой длинный — я показал удар с шагом вперед.

Теперь вы должны запомнить, что большая половина ударов мечем должна быть колющей и только тогда когда противник раскрылся или вам не мешает вражеский щит, только тогда вы можете нанести рубящий удар.

Рубить нужно вот этой частью лезвия на длину всего в две ладони — я показал примерную рабочую поверхность для нанесения рубящего удара.

А теперь запомните этот удар — я поднял меч вверх и опуская руку вниз нанес удар сверху вниз.

Основная особенность этого удара состоит в том, что я, когда меч уже касается препятствия немного локтем протягиваю руку назад как бы перерезая преграду.

Я медленно показал несколько раз рубящий удар.

А теперь ты воин возьми копье и направь на меня.

Один из воинов взял у стены копье и направил в меня наконечник копья примерно на уровне груди.

Я поднял меч вверх сделал шаг вперед и вбок а потом сверху вниз влево рубанул древко.

Бзынк и наконечник копья упал на землю.

Смотрите внимательно, я не перерубил древко я его перерезал, одним движением с протяжкой меча на себя. Таким ударом можно отрубить не только ногу или руку, но и голову.

Я хочу, чтобы вы каждый день занимались с мечем, я хочу что бы меч стал продолжением вашей руки.

Я покажу вам несколько самых простых ударов, и вы будете тренироваться, потом я покажу более сложные удары, а потом мы перейдем к тренировкам учебными деревянными мечами. Стародуб, ты можешь взять на себя контроль за тренировками? — спросил я вождя.

Смогу, как же без тренировок.

Я отвел Стародуба за локоть подальше и сказал — я должен буду много разъезжать по нашим землям, я хочу, чтобы ты взял на себя оборону этой крепости и строительство здесь большого торгового поселка. Можешь перевезти сюда всех своих родичей.

Если ты князь мне доверяешь, то я с радостью выполню твое поручение. Я думаю, что ты станешь конунгом кривичским, обязательно станешь.

Да — произнес я задумавшись — но для этого придется много трудится и пролить много крови.

* * *

Оказалось, что в крепость регулярно приходят караваны от Чуди и Вепсов, Венедов и Эстов. Привозят мясо и рыбу, мед и воск, а в замен берут соль, зерно, гвозди, топоры и пилы. Все это мне рассказали раненные германцы. Мы выбрали самых легко раненных и оказали им посильную первую помощь.

Я решил не убивать пленников, пусть расскажут побольше, я им пообещал свободу, но только после того как мы отобьемся от людей, что придут с купцами.

Германцы рассказали, что обычно вниз по реке к морю галеры ходят в семь ночевок, то есть за семь суток. На три ночевки стают просто на реке, где ставят лагерь и охрану, а четыре ночевки вообще из судов не выходят и спят в кораблях.

Одна из ночевок, та что была последней была в селении рыбаков. В селении проживает почти две сотни людей, люди в основном занимаются ловлей рыбы. У них много лодок и они сетями перегораживают реки, а иногда ходят целыми отрядами в море, где перекрывают сетями устье реки и добывают целую гору рыбы. Песьеголовые скупают у местных племен товары и продают их купцам германцам и данам. Дорогу назад галеры проходят за десять дней, так как идут груженными и против течения.

Я осмотрел наш главный трофей. Галера оказалась абсолютно целой, а работы проводились по очистке днища и смолению. Мы нашли в сарае небольшой парус, спустили галеру на воду, походили на веслах и парусе. И я понял, что это не боевой корабль, очень тяжелый, по воде идет хорошо, но развернутся на реке почти невозможно, особенно на ходу. После чего мы загрузили галеру товаром и я отправил два десятка воинов в качестве экипажа, с задачей дойти подальше вверх по течению реки Дивной на веслах на два дня ходу. Потом разгрузить и вытащить судно на берег, после чего прикрыть ветками и перетаскать весь товар к Бажене в лагерь. На обратной дороге притащить сюда все произведенное оружие и часть инструментов для обмена с Чудью и Вепсами. Десять мужчин должны остаться в старом лагере, а десяток остальных должны вернутся назад, кроме нужно привести с собой всех родичей Стародуба в новую крепость для обживания.

Разведка моя обошла все окрестности, я лично сам проверил протяженность виденного мною оврага. Овраг был длиннющий, по моим расчетам километра на три уходил в лес и там терялся в болотах. То есть получалось, что после больших дождей или весной когда тает снег этот овражек заполняется водой почти до половины, а летом пересыхает. Как раз когда я ползал с охраной по болотам, один отрок и наковырял кучку болотной руды, вот это хорошо.

А еще я отправил вниз по течению Западной Двины разведку, чтобы прошли вдоль берега реки и нашли признаки стоянки судов и посмотрели на селения дикарей. То есть я пытался узнать, как далеко могли пройти суда за сутки и где они становились на ночлег, так на всякий случай вдруг засаду получиться устроить.

Как то вечером, после тренировки, я решил распрощаться со своей кольчугой. А получилось вот что. Я в очередной раз выпендривался и сражался двумя деревянными мечами против двух своих мечников, на таких же деревянных мечах. И вот на замахе, кольчуга сползла на правое предплечье оголив плечо, и один из воинов умудрился садануть меня по ключице. Боль была адской, я подумал, что этот бугай мне ключицу сломал, но добрые женщины растерли плече какими то вонючими мазями и боль начала отпускать.

Я понял, что все так эта кольчужка не моя, великовата, как не старайся, но не моя броня и долго не думая, я построил свое войско и торжественно вручил кольчугу отличнику боевой подготовки, который смог победить своего князя в учебном поединке на мечах.

Воин был здоровый и как только он надел подаренную мною кольчугу, то я понял вот он богатырь блин, а мне нужна новая бронь.

Сел я вечерком на деревянную скамью на улице, разложил возле себя кучу трофейных кожаных курток, на которые были нашиты медные пластины, и долго не думая начал примерку. Нашел себе качественную бронь и начал её усовершенствование.

Срезал с куртки все пластины и посчитал, их было 50 штук шириной с половину ладони и пришивались они на кожаные ремешки, а ремешки пришивались уже к кожаной жилетке, на плечах были пришиты по три достаточно широкие изогнутые пластины шириной с ладонь.

Потом изучил еще пять курток, попроще и подобрав куртки с похожим устройством пластин посрезал их тоже. Когда передо мною лежала целая куча медных пластин, я начал работу по формированию нового панциря. Я пришивал тонкими кожаными полосками пластины вначале рядом друг с другом соединив 12 в ряд, а потом на стыках подшил еще 11, таким образом получалось, что пластины как бы были в два ряда и толщина брони увеличивалась. Ну вот как только я понял, как эта фигня продевается через достаточно узкие отверстия как стало темно. Мне принесли лучину. Лучина эта такая сухая палочка, что горит и типа светит. Вот тут волшебное слово типа, так как света было очень мало, я не видел даже узлов на кожаных веревочках.

Эй вы а ну тащите сюда бочку с воском. Никто даже не удивился просто взяли и принесли. Я встал походил по двору, нашел веревку, отрезал от нее кусок длинной с ладонь. Сел возле бочки, распустил веревку, взял достаточно толстую нить, набрал рукой полную ладонь воска и начал обминать воск вокруг веревки, получилась кривая, нет не так КРИВАЯ, свеча. Я подошел к костру и зажег нить, она нехотя разгорелась и дала неровный столбик света. Я поставил свечу возле своего места работы, потом скрутил еще три таких же и зажег все, вот теперь что то видно и можно работать.

Ко мне подошел Стародуб, взял свечу и задумчиво сказал — ты князь меня удивляешь, такие вещи в наших болотах делать не умеют. Это искусство от южных народов, вон и броню ты римскую вяжешь.

Нельзя без брони Стародуб, сам видел как у нас много врагов, а такая бронь должна защитить от меча, но потом мы будем вместо медных пластин стальные пришивать.

Я сделал три таких полоски по 12 пластин вряд и наложил их на куртку. Ну вот красиво, ладно потом доделаю, устал. Я положил свои заготовки и проверив караул пошел спать.

Да я ввел устав, разбил все мое воинство на три смены и организовал дежурство по охране лагеря по 12 часов каждая смена. Вы выставляли в ночное время парных часовых на стенах, а днем выставляли наблюдателей и высылали в обход лагеря по большому кругу патрули.

Свою бронь я закончил только через три дня. Работа тяжелая, я просто психовал, проталкивать через тонкие дырочки кожаный шнурок, после чего связать узел, закрепляя пластинку и пытаться протолкнуть второй шнурок в другую дырку. Если бы не женщины, я бы утопил этот чертов доспех в реке. Все таки не предназначены руки мужчины для такой тяжелой, нудной и достаточно точной работы, а вот две тетки поняв, что от них хотят за два дня сделали мне восемь десятков пришитых к коже металлических пластин от пояса и до шеи по кругу торса. Пластины пришивались таким образом, чтобы каждая пластинка одним своим краем перекрывала соседнюю.

Я одел куртку и встал — а теперь мастерицы давайте пришивайте вот так от плеч вниз до локтя полоски с медными пластинами, так чтобы они прикрывали руку полностью сверху.

Я походил помахал руками и попросил пришить по две полоски под мышками, так чтобы прикрывали от удара снизу и частично защищали руку. Потом прикрыл пах.

Взял меч вышел в центр двора и интенсивно покрутил мечем изображая бой с тенью, а когда закончил упражнение увидел, что у меня почти пупок видно, вот блин. Попросил женщин к моему поясу пришить из пяти полосок свисающую набедренную повязку или юбку. В общем на пятый день, я был похож на настоящего воина, и бронь у меня была ого-го. Я попросил ткнуть меня сулицой. Отрок боязливо почти без замаха ткнул меня сулицей.

Ты что, в девку тыкаеш, а ну сильнее давай — рявкнул я. Отрок пугливо ткнул меня наконечником короткого копья сильнее.

Тут подошел мой личный охранник. Это здоровенный мужик, которому я подарил кольчугу, теперь он был почти Рембо в кольчуге и с мечем, вот только шлема не было. И звали этого Рембо Богдан.

Богдан взял короткое копье и размахнувшись со всей дури саданул меня в живот, я только успел напрячь мышцы пресса.

Вот гад — прошипел я, от куда у тебя сколько дури.

Смотри князь, а доспех то не пробил — Богдан стоял и тыкал в меня пальцем.

Вот же идиот, подумал я. Чуть князя своего не убил, от такого удара люди послабее в Ирий отправляются. Я снял и осмотрел доспех, достаточно большая вмятина и треснувший кожаный шнурок. Да, если бы это был бой и мне бы вмазали еще разок, то вся моя защита бы развалилась по причине разрыва шнурков. Эй женщины, забирайте на ремонт — я отдал свой доспех мастерицам и пошел посмотреть на толпу народа, что приближалась к моему первому укрепленному поселку.

Это были купцы, пришли восемь мужичков, которых мои воины опознали как Чудинов.

Чудины притащили меха, и сушеное мясо, за что попросили соли. Соли я дал, и предложил зерна. Поторговались и попросили еще. Я потребовал, что бы притащили живых домашних животных, там коз, овец, кур. Чудины удивились и спросили, где они в болотах возьмут кур и предложили живых куропаток. Я согласился, пусть будут куропатки, те же куры, пусть в клетках сидят и яйца несут.

На всякий случай я закинул удочку, про крышу, типа пацаны если кто обижать будет, вы только скажите и мы наведем порядок. Вот германцы обижали местных людей и мы их прогнали.

Купцы сообразили быстро — а кто теперь товары будет возить — спросил один старикашка.

Вот урод, я растянул улыбку до ушей и сказал, что я обо всем позабочусь, так как я князь и теперь вся эта земля моя, а все живущие тут люди под моей защитой.

Под конец я показал торговцам от племени Чуди несколько видов оружия и спросил, что бы хотели уважаемые гости купить из представленного ассортимента.

Гости покачали головой и сказали, что все очень дорого.

Я спросил, сколько германцы брали за топор или сулицу.

Оказалось очень дорого, за один топор просили два лося. Я посчитал, ни фига себе, это же 500 кг чистого мяса.

Я сказал, что за одного лося отдам топор, а потом подумал и сказал — а за десять корзин вот такого коричневого камня — я показал кусок болотной руды — я дам один наконечник для копья или нож.

Местные попросили руду, посмотрели, понюхали, а один артист даже лизнул руду, типа профессионал.

Я попросил своих отроков и те повели гостей к болоту и показали как искать руду. Технология поиска болотной руды в принципе простая.

В болотах и озерах железная руда (лимонит) образуется естественным путем, как результат деятельности бактерий. Их останки содержат большое количество гидроокислов железа. Для промышленной добычи такое сырье не подходит из-за малого количества. Но для кустарного производства вполне подходит. Кроме того лимонит можно обрабатывать при меньших температурах, чем другие руды, что для кустаря тоже важно. Признак наличия железа — ржавый цвет воды.

Добывать руду можно по разному. Один способ простой, выбираем островок на болоте, берег болота или ручья, вытекающего из него, заболоченный склон. В общем, это участок рядом с болотом, с высоким уровнем грунтовых вод. Снимаем дерн и в грунте ищем комки руды. Когда подтверждается, что руда тут есть, то роем неглубокую яму, заглубляем в нее сруб. Со дна из жижи достаём комки руды, воду вычерпываем ведрами.

Второй способ такой. Берется заостренный щуп и с плота или лодки протыкается дно болота или озера. Там, где щуп натыкается на плотный ком, там болотная руда. Ком выковыривают, промывают от грязи и сушат. Руда залегает неглубоко — 7-10 см от поверхности. Соответственно выбирается небольшой размер щупа.

Найти руду просто, если в болоте, то она черная. Комья на изломе блестят, цвет равномерный, значит там железа много.

Если руда черная с коричневыми прожилками, резкими гранями, то много фосфора и железо их такой руды получится хрупким.

Красная и желтая руда с плоскими кусками добывается только в высохших болотах и она очень хорошая. Но самая лучшая руда — это темно и светло-коричневая руда, или вообще голубая руда, она лучше всех.

Если местные найдут голубую или коричнево-бурую руду, то курс обмена 10х1, то есть десяток корзин, за один наконечник, а если найдут бурую или коричневую, то курс 25-1, а если черную черную руду, то 500х1.

Местные попросили образцы с собой, я соответственно отдал, пусть ищут.

Потом был разговор с освобожденными, я предложил им два варианта, первый остаться здесь или уйти с торговцами и попытаться найти свои рода.

Но на мое удивление потенциальные рабы отказались уходить с торговцами от Чуди, так как собственно их родичи и продали, потому что у них там голод. Я удивился, какой голод в лесу же полно дичи. А что толку от дичи если цены на соль поднялись, а без соли невозможно заготавливать мясо и рыбу на зиму, значит зимой будет голод.

Я задумался, это ведь хорошая идея, торговать солью. Только где её взять, а если попробовать вываривать из морской воды, море здесь рядом, березовый уголь имеется, нужно проработать вопрос.

Когда вернулись мои корабелы с оружием, инструментами и женщинами, я приказал загрузить на галеру четвертую часть мяса и меда, забрал с собой десяток отроков и десяток воинов, что знали дорогу и пошел по воде вверх по западной Двине или как местные её называют реке Дивной.

Дорога к селению Бажены была похожа на рейд бурлаков. Мы прошли вверх по воде почти двое суток, пристали возле впадения в реку Дивную маленькой речушки Витьбы, закрепили галеру веревками и вытащили на берег весь груз. А потом вытащили и саму галеру. Я таскали бочки с медом и солонину подальше от воды и так устал, что решил отдохнуть, но чтобы не терять время приказал рубить лес и ставить сруб. Сруб мы ставили три дня, а пока мы работали, я отправил мужиков к Бажене за быками и телегами. Мы соорудили в лесу у берега реки, что то наподобие большого бревенчатого конического шалаша с дверями как чум. Обложили дернем, чтобы не продувалось ветром, в центре можно разжечь огонь и неплохо переночевать. Обнесли этот чудный дом частоколом из срубленных веток обозначив большой двор. Построили даже туалет, подальше от воды. И уже приступили к строительству третьего большого шалаша, когда пришли люди с быками.

Я оставил четырех человек охраны с галерой и грузом, а с остальными людьми загрузили телеги. То, что можно взяли в руки и потащились к моему первому селению, где командовала Бажена.

Это была ужасная дорога, собственно и не дорога вовсе, мы рубились через чащу, спрямляли путь топорами, срубая и растаскивая с пути деревья.

Я уже успел прорисовать в голове маршрут от селения Бажены до торгового поста Стародуба и понял что путь уж очень сильно петлял. Местные при совершении таких длительных пеших переходов шли по четким ориентирам, например вверх по течению ручья до большого холма, от холма строго на полдень пол дня до речки, далее по течению реки вниз до глубокого оврага, после чего на заход солнца пол дня до другой реки и далее вниз по течению до торгового поста.

Мне не нравился старый путь, он петлял как струя мочи алкоголика на снегу и составлял по моим скромным подсчетам 130–150 километров. А мне нужен был путь прямо хожий и прямоезжий, так как прорисовав в голове карту, я четко представлял, что если пойти на юго-восток, то через день обязательно дойдешь до большого ручья, вниз по течению которого пройти еще день и ты будет у селения Бажены. Но как местным объяснить, что такое юго-восток, это же дикие люди, вот я и собрался пробить новую более короткую дорогу.

Добрались мы к Бажене только на девятый день путешествия.

Я остался, а мои люди взяли других быков и пошли за оставшейся партией товара, но я наказал, рубить дорогу, и запоминать путь.

У Бажены дела шли хорошо, первый дом был уже готов, второй достраивался, производство крицы шло хорошими темпами. Отдельные кузнецы работали на производстве и оружия и инструментов.

А я как всегда решил привнести инновации. Из глины налепили почти пять сотен кирпичей и положили сушиться, пока сушились кирпичи, мы из камней соорудили большую круглую печь. Через три дня по складывали в печь чуть просушенные на солнце кирпичи, закидали их дровами и разожгли огонь. Печь горела почти сутки, потом мы вытащили готовые кирпичи и заложили в печь вторую партию.

Когда все кирпичи обожгли, я возле стены готового барака начал строить большую кирпичную печь. Да это была работа, я вам скажу, как из болота тащить бегемота. Не смотря на то, что мне помогала половина селения, дела шли медленно. А как вы хотели без опыта. Печь была готова, а дымоотвод я вывел за пределы барака и поднял вверх всего на два метра, так как готовые кирпичи кончились. Ну и хрен с ним, я не собирался местным все разжевывать, процесс показал, а дальше пусть сами работают.

Печь мы разожгли и долго гонялись за дымом, все места где имелся хоть какой то признак протечки дыма, тут же замазывались мокрой глиной.

Я наказал Бажене наделать много таких кирпичей и поднять воздуховод выше козырька крыши на один локоть, а потом в противоположном углу барака соорудить еще одну такую же печь. Пока двух самодельных печек для такого барака я думаю хватит. Дети и старики пусть построят нары поближе к огню, а взрослые мужчины и женщины будут жить ближе к центру барака, там и нужно поставить большой стол буквой «П».

Все, когда пришел последний караван быков с товаром от стоянки галеры и я засобирался назад.

Попросил Бажену подобрать мне три десятка самых боевых женщин, которых я заберу в новую крепость для подготовки к войне, а десяток отроков я оставлял в этом селении. Вот чего я не ожидал, так это бурных возмущения пацанят. Они все запротестовали и собрались идти со мной. Я объяснил, что нужно защищать оба селения, а в этом селении имеется всего десяток мужчин и почти сотня женщин.

Но пацаны, быстро сообразив, предложили оставить тут мужчин, что приплыли с нами на галере. Мужики как ни странно не возражали, оказалось что возраст к приключениям не тянет. Ну и хорошо. Еды в этом селении было много, очень много с учетом притащенного сюда меда и мяса. С учетом старых запасов на всю зиму на сто пятьдесят человек хватит, а мужчины в селении нужны, да еще мужчины с боевым опытом.

Я поставил задачу готовить железо и не останавливать производство тигельной стали. Если нужно отправлять посланца, то пусть ходит по новой дороге, она короче на сутки.

И так получалось, что у Бажены появилось свое селение, и у Стародуба появилось свое селение, осталось еще два старейшины со своими родами. И я долго не думая забрал с собой весь род, а это почти три десятка человек старого седого деда Вацлава. Я привел их к месту стоянки галеры и наказал обиваться тут, строить дома с печью, одного сарая для такого маленького рада пока хватит. Пережигать березовый уголь и варить в печах железную крицу. Мой корабль будет ходить к деду часто за крицей и привозить товары, которые нужно доставлять Бажене.

Так что дед твое селение будет стоять на реке Витьбе и называться Витьбовским. И тут меня аж искрой прошибло, витьбовский, Видьбовския, повторял я название поселка и не мог понять, что, что связывает меня со старой жизнью. А я ведь знал, я знал что-то такое. А, вот вспомнил Витебск, твою же ж мать, город Витебск построен на слиянии реки Западная Двина и Витьба. Вот теперь я точно знаю, мне нужен здесь город, очень нужен, как перевалочная база, от сюда у меня пойдут караваны до Днепра через селение Бажены.

Я долго обдумывал свои аргументы, что сказать деду, чтобы он согласился тут остаться, а если он не согласится, но я ошибся. Мне даже показалось, что дед обрадовался. Я переспросил почему он так рад, а дед мне так просто сказал, что два волка в одном лесу не уживутся, а я всех вождей в одну кучу собрал.

Вот же дед, растеребил душу, и я вернулся. Вернулся чтобы забрать род Звениславы.

Когда Бажена увидела меня опять, то все поняла, даже ничего не спросила. Я подошел и сказал, у меня есть место для рода Звениславы, хорошее место, пусть там строятся и живут, а ты тут остаешься полноправной хозяйкой. Она кивнула и спросила — сколько людей возьмешь.

Всех её людей, почти три десятка, нечего тут распри плодить, пусть живут своим умом, а ты посылай вестников на полдень, пусть обойдут все известные тебе рода и приходят на торжище на переговоры, и не забывай об охране, пусть мужчины каждый день ночью в охране стоят, а с утра дети вокруг селения обходят следы соглядатаев или татей высматривают.

* * *

Звениславе я показал место на пол дороги от селения Бажены до речного лагеря деда Вацлава уже названного мной Витебском.

Звенислава, тут будет ваше селение — показал я рукой на небольшую полянку рядом с берегом реки. На первую зиму мы вас обеспечим и солью и зерном, а вы пока занимайтесь строительством, пережигайте березовый уголь, добывайте болотную руду и свозите все к Бажене, она будет покупать все у вас.

От твоего селения на два дневных перехода находится речное селение деда Вацлава, по реке вам будут доставлять рыбу и товары из торгового городка. Твоя задача обеспечить приют и безопасную ночевку торговцам и послам. Не переживайте, скоро тут будет все и дома и поля и скот. Но я прошу одного рубите березовые чащи в направлении своих соседей, расчищайте дорогу.

Мы за несколько дней огородили приличный участок земли, построили два небольших сруба и я уехал на торговый пост.

Спросите, зачем. Зачем я трачу сколько времени. Все просто мне нужна дорога от Днепра до Западной Двины. Это будет путь от северных народов до кочевников Хунну и их союзников Сарматов. Мне нужны товары степняков, а степи нужны будут меха и мед, воск и сталь. Я собираюсь захватить будущий путь из варяг в греки. Я как глист вцепился двумя лапками за обе половинки жопы, стараясь удержать в своих руках то, что мне не принадлежит.

Я уже два дня как приехал в торговое селение и проверял окрестности, изучая все изменения. А изменения были, рядом с огороженной крепостью со стороны реки появилась двухэтажная деревянная башня. Обзор с башни был просто великолепным, река просматривалась вниз по течению почти на пять километров. Поджечь башню было практически невозможно, со второго этажа над водой висела огромная балка в три бревна, по которой можно спокойно пройти над водой и опустить вниз ведро для забора воды. Если у врага будут лучники, то проблема решалась обычной веревкой, её опускали в воду и также поднимали.

Всего месяц я инспектировал свои владения, а Стародуб уже обжился. За это время в крепость пришли семь торговых караванов от местной Чуди и Эстов. Но самое важное ждало меня уже двенадцать дней. Вождь одного из племен Вепсов приехал для встречи со мной, и Стародуб предложил ему погостить и подождать меня, вот вождь Вепсов и гостил. А пока гостил наблюдал за новой силой в регионе. Мои воины в крепости каждый день занимались боевой подготовкой, бились на деревянных мечах, соревновались в метании сулиц на точность.

За это время у крепостной выросла огромная куча коричнево-бурой болотной руды и еще большая грязно черной руды более низкого качества, но этого КАМАЗА руды должно было хватить на всю зиму.

Да именно зиму, мне некогда сейчас заниматься рудой, я готовился к отражению вооруженного вторжения на свою территорию. Вперед к мору ушли разведчики и наблюдали за всеми судами, что шли от моря по реке Старая Двина. Но пока никто вверх не поднимался. Разведчики докладывали, что дважды заходили торговые суда в селение песьеголовых, что стоит почти у самого моря, но дальше не шли.

Вот же гадское дело, по всему получается, что у купцов тут все схвачено и если они придут, то в союзниках против нас у них будут воины племен дикарей, тех племен, которых просвещенная Европа называет песьеголовые, за то, что парни любят таскать шкуры волков. Наверное, для устрашения соседей воины и волчью голову себе на шлем, а шкура свисает им на плечи почти до пояса и с далека, кажется, что у этого франкенштейна голова волка или собаки.

С вождем Вепсов мы поговорили плодотворно, дед жаловался на неурожай и большую смертность и просил в долг зерна и соли.

Я задумался, а потом сказал — слушай вождь, я конечно добрый человек, но почему ты думаешь, что я должен заботится о том, чтобы выжили твои родичи. Вот если бы вы стали нашими родичами, то я бы подумал.

Вождь округлил глаза и спросил — чего я хочу.

Я сказал, что мне нужна клятва в верности и дружбе, а также десятина, а я обязуюсь охранять рода Вепсов от врагов и покупать их товары по хорошей цене.

Я спросил, сколько людей пришли с вождем и сколько груза могут унести его люди.

Вождь ответил — со мною пришли всего восемь воинов, но на реке Ловать стоит четыре лодки и там тоже есть воины, которые остались для охраны.

Я аж подскочил — нука дед повтори на какой реке стоят твои лодки.

Так на Ловати.

А где живет твой род?

Мы живем на восходе от сюда по берегам реки Мста.

А как вы попали в Ловать?

Так по реке дошли до Ильмень озера, а дальше по Ловати, потом на заход солнца шли по лесам пять дней.

А откуда вы узнали про наш торг.

Соседи сказали, не гневайся князь, мы раньше торговали с родами Меря, а они со своими соседями на полдне, но в этом году торговцы не приходили, приходили только людоловы и народы Меря попрятались по лесам, а мы остались без железа и соли. Без соли нам не сделать достаточно запасов на зиму, многие умрут.

Я задумался, местная география меня удручала, я никак не мог понять кто и где находится. И кто собственно напал на народы Меря, а кто такие вообще эти Меря. Я вот тут первый раз живого Вепса вижу, а еще какие то Меря. Человек обычный, да я уже привык к дикарям и человек обычный дикарь. Одежда есть, но скорее это хламида из шкур а не одежда. Оружие у его воинов примитивное, обычные дубины и длинные палки с прикрученными железками, изображающие копья. По виду чистые песьеголовые, цивилизацией и не пахнет.

Так что скажешь вождь — я достал нож и положил на стол, потом достал топор и положил рядом — мы будем торговать с тобой не только солью, ты получишь еще и оружие и сможешь отбиться от врагов. Но взамен я требую признать меня своим князем. Ваши селения будут платить малую десятину в год от всей торговли, но взамен вы получите, все что вам нужно, включая помощь моей дружины.

Твое предложение хорошее, но наш народ не отступится от своих обычаев.

Разве я что то сказал про обычаи, живите, как хотите, но не грабьте и не нападайте на купцов. Мне все равно, кто у вас вождь я нее собираюсь влезать в ваши дела, но мне важно, чтобы никто не смог взять в полон твоих людей, а землю твою закрепить за собой. Эта земля от сюда и до моря студеного, где плавают большие белые льдины моя.

Дед долго смотрел мне в глаза, а потом спросил — а известно ли тебе, что вся земля принадлежит богу.

Я кивнул головой — и земля и небо и все твари, что под небом принадлежат только богам, но после богов на этой земле я главный.

Дед покачал головой и сказал — те, кто приходил грабить меря тоже говорили, что эта земля их по праву.

Во нормальные такие разборки, пацаны из соседнего района пришли на рынок и говорят, теперь мы ваша крыша. А тут я на рисовался и говорю — кривому не платить, а платить мне, потому что я вашего кривого нюх топтал и платить нужно мне.

Я наклонился к старику — послушай старейшина, сейчас там — я показал рукой на запад. Там собираются такие же тати, что нападают на селения и уводят людей на рынки рабов. И они говорят, что это их земля. Я скоро прогоню их всех и пойду к Меря, и там перебью всех людоловов, что пришли на ваши земли. А вы пока не ходите в земли Меря, пусть думают, что дальше в лесах никого нет, а я скоро займусь ими.

Дед кивнул и показал рукой на кучку — это наши товары, что ты дашь за них.

В углу сруба лежала приличная куча мехов, высотой с рост человека.

Я дам тебе, все что ты попросишь, сейчас меня не интересует настоящая цена моего товара, мне нужно лишь то, что бы выжил твой род, а дальше мы с тобой сочтемся, проси все что тебе нужно.

И дед попросил, а я думал, что тут люди скромные. Пришлось отдать два пуда соли, пять пудов пшеницы, десять наконечников для сулиц, пять ножей и пять топоров.

Вепсы ушли обрадованными, а сними, ушли и десять моих воинов, чтобы пометить дорогу до Ловати. А через год, если не убьют, то поставлю на Ловати селение. Итак, будущий путь из варяг в греки прорисовывался.

Когда ушли Вепсы ко мне подошли несколько парней из местных Чудинов, что мы освободили при взятии торговой бревенчатой крепости.

Князя однако, позволь нам взять немного соль, топор и пилу.

А зачем — не понял я.

Мы там внизу, за поворотом река Полота, если подняться вверх по течению, там стоял наш охотничий угодье, но злые германци его сожгли. Позволь нам поставить там свой охотничий домик, там много, много дичи есть, там раньше наш род охотился.

* * *

Бабах, аж в голове засверкало. Да, что б ты тварь. Это, что за хрень, меня так простреливает, аж искры с глаз сыплются, опять реакция на название, или на охоту, что это за сигнал такой.

Отроки Чудины смотрели на меня с опаской, но я махнул рукой, типа не парьтесь, это мои проблемы.

Как вы говорите река называется, где ваш род охотился.

Так много, много рек принадлежало нам и Полота и Дохнерка, наш род самый последний, все остальные ушли на полночь, подальше от германцев до самого моря Альдога, вкусного моря с большими волнами.

Что значит вкусного.

Тама однако очень вкусная вода.

Так ваше море, что пресноводное, может ты Чудин путаешь, это наверное озеро.

Нет, что Чудины не знают, что такое озеро, на озере однако волн нет, а на Альдеге есть.

А город Альдогиборд или похожий у вас есть? — спросил я какое то знакомое название.

Чудины закрутили головой — нет такого, не слышали, да и нет у нас городов, мы живем семьями, а не родами как другие народы, у каждой семьи своя земля для охоты и для жизни. Чудин показал на север и сказал — это земля наша.

Запомните и передайте другим, я не германец, я от рода Антов и Вендов, ваша земля останется за вами, но вы должны платить мне налог десятину, а я ваши рода буду охранять и товар вам для продажи привозить. Так как ты говоришь название реки?

Так Полота князь.

Воот и передай всем, что теперь торжище, где моя крепость стоит, будет городом а не селением и зваться он будет Полотском.

Все я сориентировался по карте, я нахожусь между Днепром и Ильмень озером на реке Западная Двина, осталось дойди до несчастных Меря и спасти их от речных разбойников и я уже знаю, что река эта по любому впадает в Волгу, а по местному Идиль река, и я должен дойти до этого Идиля и поставить раком всех разбойников, ибо теперь это все болотное царство мое.

* * *

Князь, там купцов побили — сказал мой разведчик.

Каких купцов, германцев.

Не знаю, пришло два корабля пристали к берегу, вначале торговали, а потом песьеголовые напали на них и побили почти всех, но купцы тоже такими мечами как у тебя воевали и много песьеголовых побили.

Много это сколько — я показал две растопыренные ладони — десяток.

Нет три раза по сколько, и еще много раненных было — сказал отрок разведчик, что уже больше месяца со своими парнями следили за селением песьеголовых, что стояло почти в устье Западной Двины от моего селения больше двух сотен километров.

Скажи отрок, а много ли купцов осталось, и что с их судами стало.

Корабли так и стоят у берега, а купцов меньше десятка осталось, их в ямы побросали и охраняют.

А много ли выходит лодок в море.

Почитай каждый день по десятку лодок в море выходят, на некоторых по два-три человека, но на некоторых и по четыре. Там в основном старики и дети на лодках.

Так, похоже настало самое выгодное время пощипать песьеголовых.

Стародуб объявляй сбор. Посылай гонцов в селения, всех кто участвовал в великой битве у селения песьеголовых пусть придут.

Мы собирались на настоящую войну, от этого похода зависит многое, если я проиграю, то мне придется бросить и эту крепость, потому что отбиться от германцев уже не получится.

Пришел караван от Бажены. Притащили готовые наконечники для сулиц и копей, несколько десятков топоров.

Я начал формирование своего войска.

Построил людей и в первую шеренгу поставил 30 мужчин и старших отроков с длинными копьями и большими щитами. Во второй шеренге копейщиков стояли 30 женщин с круглыми щитами и копьями. Копейщиками командовал Стародуб. Копейщики тренировались выставлять стену щитов и организованно двигаться вперед, а также быстро перестраиваться в круг или в две шеренги. Я долго не думая назвал моих копейщиков «Большим полком».

* * *

Малый полк формировался из тех кто мог выскочить и метнуть во врага сулици или нанести решающий удар мечами.

Малый полк состоял из двенадцати мечников с круглыми щитами и сулицами. А также отряда легко вооруженных метателей сулиц состоявший из 20 отроков. У каждого отрока имелся тубус для переноски пяти сулиц. Кроме сулиц у отроков были топоры, но не у всех.

Я провел почти полную мобилизацию и собрал сто четыре человека, способных держать оружие. На охрану деревянной крепости я оставил 14 человек, в основном это были женщины вооруженные копьями, а остальную «армия» я повел на песьеголовых.

Мы шли комбинированным маршем. Я с мечниками сплавлялся вниз по реке на галере, на которую мы погрузили припасы, копейщики шли вдоль берега, боевое охранение и разведку обеспечивали отроки метатели сулиц.

Мы шли почти семь дней. Почему, да потому, что никаких дорог не было, шли не прямо, а петляя обходя препятствия в виде упавших деревьев, заболоченных участков и просто непроходимых лесных чащ.

За один переход до селения рыбаков песьеголовцев мы остановились, отдохнули почти двое суток. Ну это как сказать моя армия отдыхала, а я ходил в разведку. И мне даже повезло взять языка, то есть пленного. Нет, не пленного, а скорее всего просто местного который поперся в лес и вышел прямо на нас. Видно охотник шел проверять свои петли, ну мы его и взяли.

Я сразу сделал страшное лицо и через переводчика сказал, что проклятые песьеголовы побили моих купцов и отобрали мой товар и я пришел убить всех. Если охотник хочет спасти женщин и детей, то пусть выдаст, где находятся зачинщики нападения.

Охотник показал пальцем и сказал — воины там — иди и накажи их, если сможешь.

А много ли мне нужно убить воинов — поинтересовался я.

Мнного как рыбы в море и как воды в реке.

Вот сука партизан попался, типа пытай меня фашистская сволочь, все равно ничего не скажу.

Ну ладно, я вытащил меч, и без замаха с оттяжкой рубанул мужика по правой руке. Кость была почти перерублена, но рука висела на мясе. Мужик заорал, и схватился за руку пытаясь зажать рану, а я долго не думая рубанул его по левой руке. Рука упала, мужик перестал орать и молча смотрел на упавшую руку.

Я подошел и сказал — если я не найду тех кто убил моих купцов, мне придется убить всех, даже собак.

После того как переводчик довел мои слова до охотника тот сел на землю и тихо сказал — убей меня, я уже вижу зов предков.

Нет, ты не попадешь к предкам, я отдам тебя болотным духам. Эй парни хватайте этого урода и тащите к болоту.

Через минут двадцать охотник понял, что его собираются топить. Парни притащившие вражеского языка, пинками загоняли его в воду.

Мужик завопил, но я его не слушал а развернулся и пошел к реке. Когда крик закончился, видно утопили несчастного, ко мне подбежал толмач и пересказал предсмертные откровения.

А дело было так. Купци германцы заключили со всеми родами дикарей договор, что бы не пускали вверх по реке к народам Чуди чужих купцов. Если приходили Даны, Ободриты или Лютичи, то весь товар у них покупали песьеголовые, и раньше на купцов не нападали.

Но германци две луны назад ушли за товаром и поэтому, чтобы угодить уважаемым германским купцам, вождь селения приказал ограбить Лютичей и забрать у них весь товар.

Лютичей перебили, убили три десятка людей купца, а его самого и еще пятерых взяли живыми. Их вождь приказал бросить в яму, что бы потом продать германцам, а товары все отобрали. В этом бою песьеголовые тоже потеряли много убитых, три с половиной десятка воинов отправились к предкам, и еще почти четыре десятка ранены. В селении сейчас всего пять десятков мужчин, остальные либо на море ушли за рыбой, либо пошли в поход за пленниками в земли Чудинов. Вождь взял с собой два десятка воинов и ушел за пленниками.

Ну вот вам и повод напасть, пока вождь не вернулся.

Я составил план.

Копейщики выдвигаются с рассвета к селению и нападают со стороны леса, а я с мечниками и метателями сулиц, спущусь по реке на галере и нападу с воды.

План был рассчитан именно на то, что враг основное внимание уделит отряду копейщиков, а я зайду с тыла. Еще в темноте мы обнялись со Стародубом и я погрузившись в галеру отчалил.

Мне решительно нравился этот вождь. Он был настоящим Венедом, и разделял мои взгляды. Я как то сказал, что хочу привести в эти места все роды Вендов и Антов, и осесть на этой земле покорив все здешние народы. И Стародуб одобрил мои мысли. Он сказал так — «наш народ раньше был един и многочислен, но однажды пришли в движения многие народы и напали на наши земли. Мы оказались как раскаленная крица между молотом и наковальней, молотом диких Хунну и наковальней германских племен Готов. Народ наш покорили, и лишь те рода кто смог сбежать не полночь сейчас могут назвать себя свободными, но и они как трусливые зайцы прячутся по лесам и болотам. Пришло время собирать наш народ под единого вождя, а ты князь хороший вождь, ты удачливый».

Когда моя галера подходила на рассвете к селению песьеголовых, я уже слышал лай собак, вот же шавки, опять мне всю внезапность обломали. Я подумал, что бой идет и скомандовал — правь к берегу.

Мы выскочили на берег и быстрым шагом пошли по берегу к ближайшим шалашам. Впереди шли двенадцать мечников, а по флангам располагались по десятку метателей сулиц. В друг как то внезапно на нас выскочили человек шесть вооруженных мужчин, выскочили и умерли. Так же неожиданно. Метатели просто забросали их сулицами. А потом начался ад, с диким криком и воплями на нас вылетели сразу десятка три мужиков, с дубьем и топорами. Отроки дрогнули, атака была насколько неожиданная, что они просто повернулись и побежали к галере.

Ко мне — заорал я — в круг.

Мечники прижались ко мне, часть вражеских воинов с ходу врезались в наши щиты, а часть побежала преследовать моих отступающих метателей сулиц.

Меня лупили по щиту и голове, пытались тыкать копьем, а я интенсивно выбрасывал руку с мечем из за щита и тыкал врагов в ответ, крик, звон оружия, дикий шум стоял в ушах. Я ощущал постоянные попадания по моим доспехам и голове, но я еще жив.

Теснота была такая, что я не мог развернуться, мы стояли прижавшись друг к другу прикрывшись щитами, а враги наседали, колотили нас дубьем, кололи копьями и даже рубили топорами. От одного удара видно топором по голове я чуть не упал, но шлем выдержал, да и ударить со всей дури врагам невозможно, так как они сами себе мешали стеснившись в кучу.

Мне тоже ударить со всей силы не получалось, замаху мешали все кому не лень, как только руку с мечем поднимешь, как сосед своим щитом тебя по руке огреет, вот я и решил, что рубить не буду, а просто стоял и периодически колол, то в живот, то в лицо. Было так тесно, что аж дышать было сложно. Я начинал уставать, а вдохнуть полной грудью не получалось и вдруг с лева давление ослабло, я повернул голову и увидел оседающего на землю мечника стоявшего с лева от меня, я не долго думая сделал шаг влево и прикрыл своего еще живого соседа щитом, и почувствовал, что моей руке ничего не мешает, я хлесткими ударами с права на лево и с лева на прово рубанул мечем. Как то сразу впереди образовалась пустота, один из врагов упал на колени и завалился в бок, а второй отступил.

А потом дикий рык, я только мельком увидел огромную фигуру метнувшуюся ко мне и подняв щит инстинктивно вжал голову в плечи. Хрясь, ноги подогнулись и я сел. Вот это удар, как кувалдой по шлему, аж в голове загудело, но я не вырубился и видел ноги моего врага, я выпустил щит, оперся о землю ладонью левой руки и сделав выпад вперед вогнал меч снизу в живот противнику. Вот гад, вражина чертова, он долбанул меня в лицо коленкой и я упал в глубь строя своих солдат на задницу, аж ноги в небо взлетели.

Меня, коленкой в харю, князя болотного, ах ты сука, убью. Я заорал, как бешеный бык вскочил меча не было, он остался в пузе врага, ну и хрен с тобой, я выхватил топор и растолкав щиты своих воинов ринулся вперед.

Картина была идиллическая, враг что вогнал меня коленкой внутрь строя стоял шагах в двух от меня и смотрел на торчавший из его живота меч, а рядом молча, стояли дикари с удивленными глазами. Я как баскетболист сделав два шага и толкнувшись левой ногой взлетел вверх к невидимому кольцу и рубанул топором по голове вражину, а на голове у врага была то ли бычья, то ли турья голова с рогами и топор со страшным хрустом отрубил один из рогов, вместе с куском черепа, не останавливаясь, я рубанул направо по лицу одного из воинов, а потом опять влево и по затылку бычьеголового врага. Хрясь и мой топор застрял в голове, да чтоб ты сука, я остался без оружия и как побитая шавка бросился к своим воинам.

И вот только сейчас я увидел всю картину боя, мечников было только четверо, получается я пятый из двенадцати человек, а шагах в пятидесяти к нам бежали с десяток моих метателей, я залетел за щиты, повернулся и вытащил с пояса одного их воинов топор, потом поднял щит и стал в строй настоящей, но очень уставшей боевой единицей.

Опять натиск, но какой то вялый, под ногами между нами и противником валялись тела убитых и раненных. Вжик, вжик мимо нас полетели сулицы, аж пять штук, и в какой то миг давление как то спало и шум в ушах утих, только крики аааа, и в рассветной мгле я увидел стену своих копейщиков вышедших из леса.

Всего один удар и все, враг повержен, еще кто то пытался бежать, но их догоняли и кололи как бабочек, удар каленным наконечником копья пробивал человека без доспеха насквозь, наконечник на мгновение показывался со спины, а потом опять прятался в теле, что бы настичь другую жертву.

После боя я нашел свой меч, вытащил его из тела своего врага, а потом долго не думая отрубил ему голову и в центре деревни песьегововых воткнув в землю копье насадил на древко голову врага. Так будет красиво, голова быка без рога, в которой торчит топор.

Пока считали убитых и раненых, пока сгоняли жителей деревни в кучу, я оказывал себе помощь.

Оказалось в пылу боя кто то рубанул меня по правой руке, на которой был надет кожаный наруч, и этот наруч меня защитил только частично, то есть его просто прорубили, то ли топором, то ли мечем, но рана была приличной длинна раны примерно сантиметра три, а глубина не меньше сантиметра.

Я долго не думая, оторвал кусок тряпки и начал бинтовать, но тут ко мне подошла женщина воительница, которую я взял с собой, это одна из копейщиц.

Она бесцеремонно взяла меня за руку осмотрела рану, понюхала, лизнула, потом достала из мешочка, что привязан к её поясному ремешку ком какой то травы и засунула себе в рот. Пока жевала, что то бормотала на тарабарском языке, потом вдруг плюнула на рану.

Аааа, ах ты змея, больно же. Тетка улыбнулась обнажив беззубый рот. Свят, свят, свят вот же страшило, как я раньше не замечал, какие тут тетки страшные, кто же их пользует, у меня на такое чудище не встанет.

Что не нравится — сказало чудище беззубым ртом — а я уж и не девка, что бы молодому князю нравится, я травница, моё дело раны заживлять.

А много ли ран у воинов?

Нет, не много ты седьмой, вон у отроков много раненных, да твои мечники побиты сильно, а те кто с копьями все целы.

Я осмотрелся и увидел, что трое мечников сидели на земле, на ногах оставался только один и это был мой человек-гора Богдан, тот которому я подарил кольчугу, видно кольчужка его и спасла, да и все выжившие были в плохоньких, но все таки доспехах, а вот мертвые все были в простых кожаных куртках.

Надо же один бой и я потерял почти всех своих мечников, самых подготовленных воинов, да и половина пацанов метателей сулиц погибли или были серьезно ранены.

Травница, достала от куда то из своих тряпок второй кожаный мешочек, там оказался какой то жир, вонючий зараза.

Тетка увидела как я кривлю рожу, просто так сказа — эта барсучий жир с травами, раны хорошо заживляет, но нужно немного шить.

Давай зашивай.

Пока женщина зашивала рану, я слушал доклад Стародуба.

Убитых врагов 74 человека, наших пять мечников и девять отроков. Раненных одиннадцать человек и все из моего отряда, копейщики все целы.

Из доклада я понял, что сам лоханулся, я ведь планировал бой по другому. Я хотел, что бы копейщики первыми вступили в бой и оттянули внимание врага на себя, а мы в это время спокойно высаживаемся на берег и нападаем на врага с тыла, но не получилось.

Я принял лай собак как знак того, что бой начался и побежал к селению. Первыми были морячки, они с утра планировали выйти в море и когда увидели, что от берега надвигаются неизвестные то тут же бросились в бой поднимая тревогу. И только внезапность нападения спасла нас от разгрома. Песьеголовые похватав, что было под рукой кинулись на берег, и практически ни у кого не было брони.

А броня была, при обыске деревни, наши воины нашли много оружия и настоящий полный ламилярный доспех с наручами, поножами и шлемом. Я тут же приватизировал трофей себе. Кроме того имелось достаточное количество больше двух десятков кольчуг, я взял себе одну, остальные приказал раздать самым сильным воинам, где то в лесах находится вражеский отряд почти в два десятка воинов. По информации местных вождь ушел в земли чудинов за полоном, а тот с бычьей головой, оказывается отец вождя, собственно он и был престарелым вождем. Когда я его убил, то дух защитников упал и они практически слили бой, просто начали отступать, а потом и вовсе побежали.

Селение было не просто большим, оно было огромным. Мы согнали в кучу почти две сотни женщин и детей, в отдельную кучу согнали стариков и детей мужского пола, а также раненных воинов врага и их было тоже почти три десятка.

По информации полученной в результате опроса пленных я установил, что при нападении на купцов воины песьеголовых потеряли двадцать семь человек убитыми и почти четыре десятка раненных. Если бы не эти потери, то взять такой поселок нам бы не удалось.

Привели и купцов шесть человек, зрелище не очень, люди измученные, побитые в крови, лица сплошные синяки, ну как пленные из немецких концлагерей, а всего то две недели прошло как их взяли. Я подумал, что и говорить, то с ними пока рано. Но один мужик на почти понятном мне языке спросил — кто вы, и что вы хотите с нами сделать, я могу предложить откуп.

Откуда ты знаешь наш язык — спросил я.

Так мы Лютичи с Руяна, торгуем по морю товарами разными, нас все знают да и вы нам не чужие, народы мы от одного отца и матери. Мы сюда уже много раз приходили на торг, но тут германцы заправляют и дальше по реке нас никогда не пускали, а вот седмицу назад на нас напали, людей побили все товары отобрали.

Я откинул шкуру и показал доспех — это ваша броня.

Мужик кивнул — это была моя бронь, но теперь она твоя по праву, ты взял её у нашего врага мечем и заплатил за нашу обиду доброй сталью. Кто ты воин, я вижу ты не из этого народа, ты не похож на своих воинов.

Я показал на воинов и сказал — они венды, или венеды, а я от рода антов, что по борисфену живут.

Знаю я антов, ваши родичи служили Германариху, а мы вольный народ, мы били готов германских и данов били, мы заслужили вольную жизнь кровью и сталью, отпусти нас вождь, мы дадим тебе хорошие откупные, у нас в Арконе имеются богатые родственники.

Садись торговец, испей бульона мясного и люди твои пусть садятся у костра, мясо не ешьте, вам пока нельзя, садись и расскажи мне о твоем доме.

И мужик рассказал, они живут на острове под названием Руян. Много веков назад, когда началось большое переселение народов, на их землю пришли готы. Силы у них были большие и побили они многих, венды бежали на север, анты бежали на восток, а склавины на юг. И лишь только Лютичи и ободриты стояли насмерть, но побили и их. Вот тогда и отступили все уцелевшие рода на остров Руян и стали строить там крепость. Потом пахали землю и строили корабли, а теперь они ведут торг с соседями. Иногда воюют с германцами и данами на море.

Правит на Руяне святой князь Яромир, он является высшим жрецом солнцеликого бога Святовита и хранителем священного знамени Лютичей, а на знамени том изображен карающий меч и рог изобилия.

Я спросил — ваш народ поклоняется богу Святовиту.

Нет, наш народ поклоняется своим предкам, они наши боги и наши защитники, а Святовит это солнцеликий князь воин, который охраняет души наших предков.

Вот же запутал мужик, я лично ничего не понял. Святовит, конечно крутой, но он всего лишь светлоликий воин, который защищает в другом мире души предков, а вот предки и есть настоящие боги, подарившие жизнь. В общем, я долго не думая повесил на этих Руянцев ярлык идолопоклонников.

Стародуб, как там обстановка — спросил я у подошедшего воеводы.

Мы нашли много товаров и оружия, собрали уже три десятка лодок, есть лодки плохие, но есть и хорошие с парусом, что делать будем.

А ты разведчиков выслал?

Да князь, я отправил десяток людей на север. Местные сказали, что в сутках от сюда есть стоянка охотников и на этой стоянке постоянно отдыхают воины, что идут на полночь за полоном или возвращаются назад.

Ты смотри только чтобы там не перебили наших разведчиков, где врага встречать будем?

На подходе к селению встретим, на своей земле враг расслабится и мы нападем.

Стародуб, я думаю, что нужно отправить галеру к Полоцку, пусть начинает возить трофеи в крепость.

У вас есть крепость — спросил купец.

Как зовут тебя купец?

Кондратом кличут.

Есть у нас и крепость деревянная, Полоцком зовется, потому как на речке Полота стоит. А крепость ту мы у германцев отбили три луны назад, вот ждем когда они сюда своих воинов привезут.

Возьми нас в крепость свою, нам отойти от плена и ран нужно, а потом если отпустишь домой пойдем.

Я заберу у вас один корабль, второй вам остается, и вы можете взять себе рабов, продадите и получите компенсацию за утерянный товар.

Так нас всего шестеро, как мы ладью поведем.

А ты посади на весла рабов, как римляне делают и пусть гребут. Если хочешь мы цепи сделаем, прикуешь их к скамьям и плыви куда нужно. А если издохнет кто, просто выбросишь за борт и посадишь другого.

Ты подаришь нам рабов.

Сколько возьмешь?

Два десятка мужчин и сколько же молодых девиц, стоят они не дорого, но хоть что то.

Я дам тебе товаров в долг, ты их продашь и привезешь мне соль и зерно. Только вот боюсь я, что вас германци в море поймают.

Нет германци и даны, ходят по другому пути, их корабли идут вдоль берега свейского до острова Гётланд, а потом идут на восток через море. Мы же ходим вдоль берега полуденного и идем на север до ваших земель. Если позволишь, мы бы хотели выйти в море уже сегодня.

Ну что ж набирай рабов, можешь взять запасы еды и отправляйся, если придешь следующий раз поднимайся по реке до деревянной башни, там и есть наша крепость Полотск. Везите все, я дам меха, мед и воск.

Стародуб, сколько вы взяли меховой рухляди в селении песьеголовых.

Много князь, больше чем у нас в крепости.

Купец отбери себе сколько нужно, продай у себя на острове, прибыль пополам. Часть денег возьми себе за труды, а на мою часть привези соли, зерна и масла.

Нужно ли вам оружие, мы можем привезти оружие.

Я засмеялся — на вот посмотри купец — я протянул ему трофейный меч. Эй Стародуб дайка мне свой меч. Я взял меч воеводы и протянул его купцу — а этот меч делают мои мастера, сравни их.

Купец взял меч покрутил и сказал неплохой меч, но сталь плоховата.

Я знаю, но это наши первые мечи, а теперь взгляни на этот — я протянул купцу своего волка.

Тот удивился — хорошая сталь.

Я знаю — засмеялся я — так что купец дружи со мной и ты станешь богатым.

Купец, встал поклонился, спасибо тебе вождь вендов, пойдем мы собираться.

Когда купец уходил, я крикнул ему вслед — зови меня князем кривичским.

Когда купцы ушли собираться, я собрал совет, с простым вопросом, что делать дальше.

Пленников было больше двух сотен, что с ними делать, что делать с селением.

Я задумался и сказал, мне тут не нужен этот змеиный узел, я хочу взять всю реку под себя. Если можно, то хотелось бы поставить и тут крепость, но у нас не хватит сил, сюда легко приходят корабли с моря, на которых можно привести много воинов.

Одна из женщин, что выбрали её на наш совет сказала — всех детей нужно забрать в свои селения и растить как членов наших родов. Женщин тоже можно взять, но только в те рода, где есть много мужчин, а мужчины племен песьеголовых для работы не годятся, они дикари их нужно продать или убить.

Я удивился, как так для работы не годятся, они хорошие рыбаки, моря не боятся опять же лодки делать умеют.

Лодки сделать и наши мужики смогут, а удержать песьеголовых в повиновении не удастся.

Я осмотрел присутствующих — отдайте самых строптивых купцам. А остальных заберем с собой.

Стародуб, построй всех захваченных дикарей и каждому смотри в глаза, у кого в глазах увидишь злость или ярость, или кто не понравится тебе отводи в сторону и отдавай купцам, а остальных нагружайте имуществом и гоните в Полотск. Мы останемся здесь с тремя десятками воинов будем ждать возвращения песьеголовых из похода на Чудинов.

* * *

К обеду караван рабов был готов, всем на шею одели веревки, связали руки и дав по мешку поклажи каждому отправили в сопровождении четырех десятков воинов, в основном женщин копейщиц к нам в Полотск, а за караваном потащились собаки. Вот же животные, когда был бой они еще лаяли на врагов, но теперь смирившись пошли в плен за своими хозяевами, да собаки мне пригодятся, нужно прикормить и приучить к новым хозяевам.

Старшим ушел Стародуб, а я остался так сказать в засаде, у меня имеется еще и трофейная ладья, та которую оставили купцы.

Я наказал Стародубу долго пленников в Полотске не держать, дать отдохнуть и распределить между родами. Половину оставить в Полотске, а остальных к Бажене и деду Вацлаву в Витебск.

Трофеи были большие, что бы все свезти от сюда галере потребуется сделать несколько ходок. Самое ценное я загрузил в оставленную купцами ладью. К ценному имуществу я также отнес почти два десятка неплохо сделанных лодок, девять из которых были походи на морские шлюпки с парусом. Остальные так лодки долбленки, больше похожие на грубые деревянные байдарки. На берегу сушились множество сетей.

Под ветвистым деревом сидело десятка три стариков, раненных мужчин и что самое интересное женщин. Это те, кого отобрал Стародуб, как потенциально опасных.

Я подошел к пленникам и спросил, кто понимает наш язык.

Вначале никто не ответил, потом один дед поднял руку.

Кто ты назовись.

Дед ответил я несчастный пленник, зачем тебе моё имя.

Я хочу говорить с этими людьми, ты будешь переводить.

Дед кивнул и я обратился к пленникам — меня зовут Чеслав, я князь народа кривичей, у нас живут многие роды, есть и анты и венды, есть чудины и вепсы. Там моя земля, по этой реке мы торговали долгие годы, но вы напали на торговцев и создали мне угрозу. Поэтому я пришел сюда. Когда вернется ваш вождь я убью его и повешу его голову рядом с его отцом.

Но я считаю, что народ не должен отвечать за деяния своих вождей, если вы отринете те клятвы что давали вождям и поклянетесь служить мне верой и правдой, то я вас отпущу и вы будете жить на этой земле, но я назначу вам своего наместника. Я даже могу вернуть вам ваших жен и детей, но для этого вы должны доказать свою преданность.

Один мужик с горящими ненавистью глазами что то прокаркал и переводчик перевел.

Ты уже убил многих наших родичей, кто ответит за их кровь.

Я подошел к крикуну вплотную и заглянул в глаза — вы убили моих купцов, вы убили гостей, за это вы все должны умереть лютой смертью, но вот ты конкретно еще жив и живы многие ваши родичи. Я пощадил вас, только от того что верю в то, что вы не виновны в нападении на моих купцов, в том повинны ваши вожди, а вы только выполняли их преступный приказ. Или это не так, скажи мне, что ты тоже принимал решение напасть на купцов и я повешу тебя вон на той ветке.

Людишки из этого века еще не знают, что такое англосакское коварство и хитрость. Я применял против местных идеологическое оружие Американцев. Мол, мы воюем не с вами, а с преступным режимом Каддафи, Саддама, Асада, ну или Путина. Мы не воюем с народом, народ не виноват, что у него такие вожди и если народ поможет наказать преступный режим, то этот самый народ в самых лучших традициях демократии может выбрать себе новых вождей и служить мне. Ведь я светоч демократии и избран богами, что бы нести просвещение.

Мужик отвернулся и сказал, что решение напасть на купцов принимали на совете и на этом совете он был тоже, поэтому я если хочу, могу его повесить.

Ах ты, сука вот как, ну ладно. Я тебе покажу, что такое полит технологи 20-го века.

Эй вы, а не несите сюда самый большой стул или бревно — крикнул я своим воинам.

Те принесли, и я воссел на пьедестал и прочитал молитву отче нас, воздев руки к небу начал суд.

Подсудимого вывели в центр поляны и поставили на колени, а потом по очереди стали вытаскивать на опрос свидетелей.

Вопрос был только один — подтверждаешь ли ты человек, что этот негодяй является членом совета вождя племени и входит в круг лиц участвующих в принятии решения.

Признаю, это же уважаемый Люцаф, он лучший рыбак, поэтому его место в совете племени. Ну и так далее, вторым был вопрос, а участвовал ли этот Люцаф в нападении на купцов, хотя я знал, что в нападении участвовали почти все мужчины селения, но ведь все остальные молчали, а этот урод типа крутой, нужно обломать и показать свой нрав, чтобы уважали и боялись.

Заслушав всех свидетелей, я торжественно объявил постановление суда — «в убийстве гостей-купцов виновен, в наказании смертная казнь через повешение». Я три раза стукнул древком копья держа его как посох объявляя окончание суда и позвал двоих воинов.

Вон там на ветке повесьте этого урода.

Воины схватили несчастного потащили к ветке, потом накинули петлю на шею, перекинули через ветку и потянули веревку. Осужденный Люцаф схватился руками за веревку, чуть проболтался, но через несколько минут кислорода не хватило и он обмяк. Воины подержали веревку еще несколько минут, убеждаясь в смерти подопечного, потом просто отпустили веревку и тело рухнуло на землю.

Ну что скажете люди, кто хочет жить под моей рукой, я князь справедливый, никого не обижаю, казню только по суду и за тяжкие поступки.

Одна из женщин подняла голову и сказала, придет мой брат, он тебя убьет.

Я не отрежу тебе твой язык женщина, но ты увидишь голову своего брата на том коле. И вы должны понять, что скоро придет лодка торговцев, кто не присягнет мне всех продам в рабство, мне бунтовщики не нужны, убивать вас я не хочу, я вас продам.

Руку поднял мужичок, я хочу остаться здесь, если ты вернешь мне семью, я буду служить тебе.

Потом поднялись еще руки. Вот так пленники разделились на две части.

Я освободил тех, кто согласился мне служить их оказалось 32 человека. Я приказал им готовить большой погребальный костер, что бы сжечь павших, а остальных 16 пленников я загнал в яму, где сидели купцы и поставил охрану. Все можно этих даже не продавать, но убивать их на глазах остальных, тех кто согласился нельзя иначе потеряю имидж справедливого князя. Ведь сюда я пришел как защитник торговце, а не как захватчик, значит легенды нужно придерживаться.

Не далеко от селения мы собрали несколько больших погребальных костров и сожгли тела убитых. Потом, я приказал строить ограждение вокруг селения, забор должен быть вот такой, я показал рукой по грудь и освобожденные начали строительство.

На ночь я наказал спать всем в одном месте, под охраной, пока я не убью старого вождя им придется находится под охраной, потом они будут полностью свободными людьми и смогут даже выходить в море за рыбой.

К вечеру, второго дня пришла моя галера, я загрузил еще часть имущества и приказал больше не возвращаться, с моими людьми я отправил старика, что бы отобрал членов семей тех кто согласился служить мне. Их нужно собрать в Полотске, но сюда пока не пускать, пока мы не отобьемся от германцев.

За десять дней мы построили две наблюдательные вышки, одну на берегу, а другую для наблюдения за лесом, селение обнесли частоколом.

С утра десятого дня прибежали два посыльных и сказали, что к охотничьей стоянке пришли воины, почти три десятка людей и с ними больше сотни пленников.

Вождь песьеголовых отправил двоих воинов вперед в селение оповестить о прибытии, но их на удалении от лагеря наши охотники убили.

Я объявил команду сбор, собрал в кучу своих вольноотпущенных рабов и разъяснив им ситуацию, приказал их связать и усадить внутри селения огороженного частоколом.

Оставил на охрану двоих самых на мой вид слабых копейщиков и собрав свой отряд направился навстречу врагу.

Мы шли медленно, я уже получил информацию от второй пары своих разведчиков, о том, что песьеголовые выставили охрану и готовятся отдыхать, так же я примерно уточнил количество врагов, двадцать три человека.

У меня было три десятка копейщиков и десяток метателей сулиц.

Остановившись в лесу я разделил людей на тройки и наказал действовать только так, три копейщика составляют боевую группу, а за их спиной стоит один метатель с сулицами. Передвигаться в бою будь то наступать или отступать только в составе группы. Расстояние между группами должно быть не больше десяти шагов, чтобы метатели могли прикрывать фланги.

Мы построились буквой «П» флангами вперед, так, чтобы враги оказались внутри нашего боевого порядка, и их можно было разить со всех сторон.

Разошлись от тропы, потом потренировались одновременно выходить и атаковать условного противника на тропе, получалось криво, но по крайней мере одновременных действий я добился. Численного превосходства у меня почти не было. Враги опытнее, потому как все кто пошел с вождем являются по моим прикидкам лучшие, обычных воинов вождь с собой бы не взял. Поэтому одна надежда у меня была только на тактическое превосходство и внезапность.

Мы заночевали в месте, где я собирался устроить засаду, посты стояли укрупненные, мало ли что понадобится вождю песьеголовых, вдруг он отправит еще кого не будь к селение, а те нас обнаружат. Не отправил.

С утра прибежали разведчики с информацией, что песьеголовые собрали лагерь и начали выдвижение, идут впереди почти десяток воинов, и в замыкании также с десяток, впереди шагов на двести от основных сил идет дозор.

Вот зараза про дозор я не подумал, а там три-четыре воина и чтобы их убить нужно не меньше пяти воинов.

Я отвел назад подальше от основных сил две боевые группы, состоявшие из восьми человек и наказал атаковать дозор. Остальным сидеть тихо и нападать только после того как услышат шум боя наших с дозорными. Остальные боевые группы стянул к голове колонны, замысел простой, раз враги разделились, то я должен этим воспользоваться, вначале всеми силами навалится и разбить первую группу, а потом и на вторых нападем, ну или они сами к нам прибегут, все таки сто пленников, растянуться почти на две сотни шагов, и второй группе песьеголовых бежать придется из далека.

Разведчики появились когда солнце уже встало в зенит, я подумал, что караван пленников гонят с привалами на отдых.

Моя позиция была справа от дороги в центре боевого порядка, когда послышался крик и лязг оружия, я заревел и подняв меч левой рукой, правая болела и я держал правой щит, ринулся вперед.

Мы чуток не рассчитали, врагов было действительно десять в первом отряде, только вот они были в плотной группе, а мы все таки растянулись, и первые же мои воны, нарвались на численно превосходящего противника. Их спасла только моя хитрость, уже за несколько минут до занятия позиций, я предупредил, чтобы по моей команде атаковали только воины одной стороны, а с другой стороны нужно чуть подождать и напасть позже. Это мое указание и решило исход боя.

Первых моих воинов выскочивших из засады песьеголовые встретили организованно в копья, и только большие щиты и трофейный доспех спас отдельных олухов, но получили они изрядно. Два воина были ранены в самом начале боя, враги метнули копья и выхватив топоры бросились в бой, мои также бросили сулицы, но враг принял их на щиты, и только когда враги начали падать, я понял что это удар тылового отряда. Песьеголовые попытались встать в круг, но как ты станеш, когда у тебя всего шесть человек, а со всех сторон летят сулицы, и длинные копья бьют по ногам, только щит опустил тут тебе и прилетело. Меньше двух минут и передовалго отряда нет, я подал команду строится и, собрав всех в кучу двинулся к хвосту колонны, а за спиной кипел бой с дозором.

Мы прошли шагов тридцать как я увидел огромного мужика с черепом медведя на голове несущегося на меня, я скомандовал — СТООЙ, сулицами бей. Метнули, враг отклонился, вот гад, опять метнули, враг опять отклонился. Да как так это же шесть одновременно летящих в тебя сулиц, но додумать я не успел. Паровой каток врезался в стену щитов и два моих копейщика не устояв на ногах, завалились, а вождь песьеголовых наступив на щит одного из моих воинов пригнул нам за спины, вот что такое грубая физическая сила и боевой опыт.

Но я ведь тоже кучу фильмов на историческую и фэнтезийную тему смотрел, чего стоит только сериал «Рим» или «Властелин колец» ну или «Игра престолов».

Поэтому долго не думая я скомандовал — не поворачиваться, держать строй, две крайние группы ко мне, оттесняй его.

Ко мне подскочили два отряда по четыре человека и начали тыкать вождя копьями, тот играючи отбивал все выпады огромным топором и периодически бил моих воинов. Но тренировки все таки сыграли свое дело, и мои копейщики успевали подставлять под удары топора свои огромные щиты. Я в бой не лез, старался контролировать ситуацию и управлять воинами, куда мне против такой гориллы с одной рукой, да еще и с левой, нет уж пусть другие повоюют, а если кто умрет объявлю его героем и памятник поставлю, князь я или не князь.

Но успеха не было, я видел, что убиты уже четверо воинов из отряда замыкания, а здоровенный вождь был все еще жив. Вдруг с той стороны, где ранее шёл бой с разведчиками выскочил вражеский воин с мечем и побежал к своему вождю. Ни хрена, это что ж получается у меня убили или ранили восемь человек, а те смогли убить всего троих, нехорошо.

Я кинулся наперерез к разведчику, тот увидев меня, отпрыгнул в сторону и выбросил руку с мечем хлестанул меня мечем даже не глядя, я в последний момент смог уклонится и с разворота метнул щит в ноги бегуна, тот играючи подпрыгнул, брошенный мною щит пролетел под ногами у врага, а тот даже не оборачиваясь на меня как на букашку, просто побежал дальше.

И такая обида вдруг зашевелилась в моей груди, как так я же князь и самый крутой в болотах воин, а ты гад меня игнорируешь ну и хрен с тобой, я подхватил лежащую на земле сулицу, и с разворота метнул в спину убегающему воину.

Вы когда не будь рубили мясо на балконе, если да то должны представлять тот звук когда железо входит в мясо, звук мягкий и пугающий, шмяк и воин пробежав по инерции еще пару шагов свалился под ноги своему вождю. Вождь на секунду зазевался и опять «жмяк» и в его тело вошло два наконечника копья, тот взревел. «Жмяк» — еще один наконечник в груди, вождь отмахнулся топором и древко копья торчавшего в груди перерублено.

Вот же монстр, вождь махнул топором стараясь попасть по второму удачливому воину воткнувшему копье в его бок, но воин от испуга отпустил древко и отпрыгнул. «Жмяк» сулица воткнулась в спину вождю тот повернулся и опять махнул топором. Ну все хватит, я подскочил и рубанул мечем врагу по ноге, и вождь завалился на бок. Тут же в его грудь воткнулось еще одно копье. Тот рычал и пытался дотянутся до своих убийц.

Да ну, я никак не ожидал, что тут такие страсти, Хичкок отдыхает, а я прицелившись рубанул вождя по руке с топором, рука упала, а кисть так и сжимала древко топора, вождь ревел, мои воины орали от страха.

Это ж надо, его истыкали железом, а он еще и рычит, я сделал шаг назад, перехватил меч двумя руками и рубанул по шее лежащего на земле вождя песьеголовых. Я ведь князь, и по законам жанра именно я должен убить вождя врагов, голова отлетела, но в последнем предсмертном рывке тело вождя повернулось на правый бок и вцепилось мне в ногу левой рукой, мои воины отпрянули от ужаса.

Это же эпическая картина, мертвец вцепился рукой в князя и пытается утащить его за кромку, ну раз момент эпический то нужно доиграть его до конца. Я наклонился и смотря в глаза отрубленной голове произнес — передай привет демонам — и рубанул по левой руке врага.

Тело лишившись опоры опрокинулось, а я нагнулся и оторвал руку от своей ноги, потом увидел золотой перстень с красным камнем на пальце отрубленной руки, снял его протер, посмотрел на свет камень и отбросив руку надел перстень себе на палец. Все финита ля комедия, бой окончен. Оставшихся песьеголовых добили быстро, рабов которые попытались удрать собрали в кучу, да и как ты убежишь если все связаны одной верёвкой на шее.

Князь, князь заорал один из пленников, это я князь.

Кто я?

Я Виртанен, ты освободил нас в торговом доме из плена германцев, а потом позволил охотится на своей земле.

Я вгляделся, точно этот пацан из Чудинов, что ушли по реке Полота строить свой охотничий домик.

А где твой друг — спросил я перерезая ножом веревку.

Он сбежал, спасибо тебе князь, ты освобождаешь меня второй раз из полона.

Я посмотрел в глаза Чудину — а ты не думал о том, может боги хотят, что бы ты бал рабом.

Нет, если бы боги этого хотели они бы не прислали тебя дважды.

Тебе отрок нужно учится владеть оружием, что бы не попадать в полон.

Нет, у Виртанена есть князь, пусть он меня защищает, а Виртанен не воин, Виртанен охотник.

А это кто — спросил я у охотника, показывая на пленников.

Это все несчастные люди, которым злые Ливы не дают охотится на своей земле.

Развяжи всех и скажи пусть идут домой, я убил всех злых дикарей, а если кто увидит песьеголовых путь приходит в крепость что на Полоти, я дам отряд воинов.

Спаси тебя бог князь, мой отрок поклонился и пошел перерезать веревки пленников.

Десятники проверить людей, собрать трофеи, доложить о потерях — скомандовал я.

Через десять минут я узнал всю страшную картину боя.

Мои два отряда, что напали на развед дозор погибли полностью, в основном засадном полку также были убитые, трое и шесть раненых. Вот так результат из сорока человек, что я повел в бой против вождя песьеголовых и его людей, одиннадцать убитых и шесть раненых, а убитых врагов всего двадцать пять. Плохо, очень плохо и это при том, что я сам выбрал и место и время боя, а если бы мы попали в засаду, то погибли бы все.

Мы собрали трофеи, в основном железо. Когда освободили рабов, я поговорил с самыми на мой взгляд старыми людьми и позволив им взять что нужно из трофеев сказал идти по своим селениям. Но они стояли.

Чего стоите.

Наши рода почти все побиты, перед тобой те, кто остался и нам идти некуда.

Я могу дать вам место, где жить, дам вам оружие и инструменты на первое время, если вы признаете меня своим князем и поклянетесь в верности.

А зачем тебе это — спросил седовласый чудин — князь ты или не князь, какая разница.

Если я ваш князь, то вы мои подданные. И тогда я обязан буду вас защищать, а вы обязаны будете слушаться моих приказов и их выполнять, даже если они вам не нравятся, также будете платить мне десятину. А я дам вам хорошее оружие и товары те, что вам понадобятся.

Медведю не нужно, что бы волки признали его хозяином леса, он просто приходит и берет все что хочет — произнес старейшина — ты можешь дать нам оружие прямо сейчас.

Могу, возьмите каждый по одному предмету, я показал на кучу оружия.

Мужчины потолкались возле кучи и выбрали кто нож, кто сулицу, а кто и топор, потом поклонившись часть чудинов ушла на север, а остальные похватав тюки подошли ко мне — куда однако идти, князь.

Мирослав, забирай половину воинов и чудинов идите в лагерь песьеголовых, а мы тут сложим погребальный костер и догоним вас.

Мы нарубили деревьев, сложили из них огромную кучу дров и возложив тела убитых зажгли погребальный костер. Трупов много, а деревьев мы нарубили мало, но до вечера нужно нагнать основной наш отряд, а трупы потом растащат волки.

* * *

Я сидел на перевернутой лодке и смотрел на два больших шеста на которых были нацеплены две головы, вождя племени песьеголовых и его отца. Мы вернулись с похода и привели с собой чудинов. Чудины часть остались в этом селении, часть взяв лодки долбленки ушли в верх по реке, я отправил двоих воинов показать чудинам где было первое селение, в котором остался большой бревенчатый дом. Это селение находилось на пол пути к Полотску на маленькой речке Сорьянка, путь там обживаются.

Я устал, реально устал, да и рука разболелась, хотелось побыстрее вернутся в Полотск.

Жителей приморского селения я давно отпустил и они свободно ходили в море, и привозили ежедневно много рыбы, я предложил им продавать или менять рыбу с другими селениями, встал вопрос о бочках, мне срочно нужны свои мастера, а то закупать бочки совсем нехорошо, так как их нужно реально много. Я оставил в селении десяток своих воинов и наместника, того самого здоровенного мечника Богдана, что выиграл у меня учебный бой и которому я подарил кольчугу.

Наказав проводить разведку побережья моря и начать строительство большой деревянной крепости, я начал собираться домой, если так можно назвать. Я взял с собой экипаж из чудинов и мы отправились вверх по реке Западная Двина. А по берегу медленно шли 26 оппозиционеров дикарей, как я понял это родственники вождя, и они могли в любой моменту устроить бунт, поэтому я решил не оставлять их в своем селении а раскидать в другие, где они будут под присмотром моих людей.

Когда я приплыл в Полотск, то уже и не узнал бывшую деревянную крепость, которая раньше была обычным острогом, то есть деревянной крепостью с несколькими большими сараями и одним жилым домом в центре. Теперь это был настоящий город, в котором проживали почти две сотни человек.

Мы разгрузились и я долго не думая провел совещание, суть состояла в том, что мне нужны два экипажа один на галеру, а второй на купеческую ладью. Суда должны ходить по реке вверх и вниз и возить товары, а заодно и патрулировать гавань, пугать разбойников и поддерживать связь с селениями. Практически все товары, что песьегововые отобрали у купцов с Руяна я перевез в Полотск, оставив в приморском селении только самое необходимое и достаточно большой запас соли. Соль нужна, я наказал наместнику Приморского, да именно Приморского, так я назвал это селение и никакой Риги в этом мире не будет. Так вот я поручил жителям приморского заготавливать рыбу, соленую, сушеную и копченую. Рыба должна регулярно поставляться в Полотск и самое дальнее поселение к Бажене, а от Бажены начались поставки железа.

Я попросил Стародуба как самого опытного старейшину подобрать и отправить во все селения переписчиков для производства переписи жителей людей и определения проблем селений.

Проблем было множество, но люди жили. Всеми товарами мои подданные были обеспечены на год, что сказать мы взяли два больших селения, где находились приличные припасы.

Пора мне было взяться за военно-промышленный комплекс и обучение армии.

Долго не думая я собрал всех мужиков Полотска и провел опрос, кто чем хочет заниматься. Мужиков было достаточно, почти девять десятков человек, да еще полторы сотни женщин. Рядом с крепостью уже началось строительство огромных бараков, как в селении у Бажены. В строительство гражданских объектов я не вмешивался, но я показал место, где будут стоять кузни и домна и попросил рядом ничего не строить, чтобы избежать пожаров.

Собрал бригаду мужиков отправил их с пилами в лес на производство досок, доски мне нужны, а остальных таскать большие камни.

Я начал очень вдумчиво и медленно строить большую печь-домну и несколько горнов для кузнецов. Печь должна быть по настоящему большой, да по моим меркам просто огромной в три человеческих роста. Чтобы забрасывать в горловину печи уголь и руду мы начали возведение огромных деревянных лесов, и настила от дождя, то есть простой односкатной крыши выложенной из черепицы.

* * *

Строительство шло медленно, и пока люди таскали камни и возводили домну, я обжигал кирпичи, чтобы выложить каменную печь изнутри, а когда наделали достаточное количество кирпичей пошел смотреть кузню.

Кузню построили без меня, по опыту нашего первого селения, где сейчас руководит Бажена, а я долго не думая назвал это селения Баженино.

Я пока не готов был ковать мечи, но вот делать доспехи нужно при том срочно. Мой ламилярный, то есть суставной доспех из медных пластин не выдержал последней войны, когда мы пришли в Полотск и я снял доспех то от ужаса не мог даже мяукнуть. Все пластины были погнуты, имелись места пробития доспеха, некоторые пластины просто оторвало и они висели на одном шнурке.

Поэтому остро встал вопрос оборонительного потенциала воина.

От Бажены уже натащили больше двух сотен стальных криц, это было сыродутное мягкое железо, для клинка оно подходило слабо, но для доспеха самое то.

Я разобрал свой доспех из медных пластин и разложил пластины на большом столе, пересчитали и оказалось, что для одного доспеха нужно 300 стальных пластин.

Я позвал кузнецов и наказал сделать мне побольше таких пластин, примерно одинаковой толщины, я сложил две медные пластины и показал примерную толщину.

Кузнеци, были так сказать самоучки, поэтому я ожидал от них всего что угодно, но такого качества пластин я не ожидал, они мало того что были разной толщины, так еще и разного размера, дырки пробиты в разных местах, в общем я заскучал. Ничего у меня не выходило по причине низкой квалификации моих болотных сотрудников и никаких ПТУ тут нет, а ругать кузнеца нельзя, ведь для всех местных кузнец это помощник демона, а я по их мерка и есть самый настоящий демон, потому что я самый искусный кузнец, хранитель тайны огня и метала.

Проверив первую партию в сто пластин, я махнул рукой и наказал повысить качество и увеличить выпуск продукции.

Я позвал своих мастериц и вначале поблагодарил их за то, что они сделали такой хороший доспех, что выдержал больше десятка вражеских ударов копьем и мечем. А когда женщины расцвели от комплиментов вывалил на стол готовые стальные пластины.

И так вот вам девку задача — начал я — в начале нужно отсортировать все пластины по размеру, хотя бы на три кучки. Затем, вот вам молоток, маленькая наковальня и пробойник. Нужно сделать все дырки стандартными, а то вот сюда даже кожаный шнурок не войдет — я поднял кривоватую стальную пластину и показал окружающим. И только после того как все будет откалибровано, начинайте составлять пластины. На груди и животе ставьте самые большие, а ближе к плечам, на боку и под мышки ставьте пластины поменьше. И еще я хочу, чтобы вот тут — я показал на шею — вы пришили стальной воротник из пластин, для защиты шеи. Длинна воротника должна быть в одну ладонь, то есть до мочки уха.

И последнее, я вас забираю навсегда, вы будете работать в бронной мастерской и ни для каких работ привлекаться не будете, я скажите об этом Стародубу. Вам выделят место, если вам нужны помощницы, то берите из молодых девок, пусть искусству учатся.

На первую бронь даю вам седмицу, потом пойдет быстрее. Вы должны знать, я жду врага, и от вас зависит жизнь ваших родовичей, чем больше вы сделаете брони, тем меньше умрет наших воинов.

* * *

Я сходил к купцам и наказал, чтобы помощники каждый вечер относили готовые пластины в бронную мастерскую. Все с броней разобрался, люди есть, пусть не очень умелые, но длительные повторения наработают специальные приемы и правила выделки материала, что неминуемо приведет и к увеличению количества выпускаемой продукции и к качеству.

* * *

Для кузни вполне хватало маленьких мехов, но для моей домны нужны были большие меха, то есть мне нужен постоянный поддув. Проблема была лишь в том, что мне нужны меха, огромные меха, а их не было.

Когда доски были готовы, мы начали строить колесо, да, да то самое водяное колесо.

Когда его сбили, я не смог удержатся от мата, вес был такой, что мне не верилось в то, что его сможет крутить вода, поставили колесо на козлы и закрепили бревно. Потом обильно натерли воском все трущиеся детали, воска я не жалел его было больше двадцати бочек, и на фига мне столько, свечное производство налажено и уже наделали столько, что я их распихивал во все селения, а вот купцы, что приходили ко мне диковинку не брали, зачем нам это, говорили они ведь есть лучина, вот темнота, первобытные люди, что с них взять, противятся гады научному прогрессу.

Я запрыгнул внутрь колеса и попробовал пройти внутри него по спицам-ступенькам, как белка в колесе, вначале с трудом под моим весом колесо начало проворачиваться, но когда я набрал скорость колесу вращалось уже с приличной скоростью.

Нут и все, я решил не заморачиваться, от куда мне взять сколько времени на отрывку канала, ни лопат нет, ни досок. Потом как не будь сделаем, я пока не знал получится ли вообще у меня домна.

И долго не думая приказал сделать сплошное полотно внутри колеса, что бы человек там ходил и не падал, а еще лучше два человека.

На другой стороне бревна, на котором было закреплено колесо сделал обычный кривошипно-шатунный механизм, то есть надел два средних колеса в метр диаметром. К колесам прибил деревянный шток. Когда колесо вращается шток движется по кругу, когда шток идет вверх, то он зацепляет доску и поднимает её вверх, а к доске прикреплен конец меха с большущим камнем. На верхней точке, шток проворачивается и доска срывается, а далее под весом камня доска опускается и мех сжимается выдувая струю воздуха.

Запустили двух мужичков, те побегали в колесе посмотрели как работает кривошип и как дует воздух. После чего начали лепить глиняные трубы, как их лепить, да просто берете древко от сулици и оборачиваете вокруг него мокрую глину как пластилин, потом смоченной тряпкой ровняете края, производя своеобразную запайку. Потом чуть пошатав древко аккуратно снимаете получившуюся трубку с палки, потом эту трубку сушите на солнце и обжигаете в печи.

Когда таких трубок было достаточно, я проложил воздуховод от меха к горну и запустил колесо, загнав туда двух отроков. Отрокам хорошо, они спортом занимаются, и мне хорошо, я воздух для печи добываю. Проблема только в том, что мне печь тушить нельзя. Нужна самая большая температура, а для этого составляем график бегунов в колесе. Потом, попробовал убрать одного пацана из колеса, и ничего так себе оно крутилось.

Вот тут я понял, что такое детальное планирование. Ведь кузня у меня находилась шагах в пятидесяти от горна и колеса, а у меня родилась мысль.

Ведь было же еще целых два метра бревна, на которые я приказал набить еще одно метровое колесо со штоком, которое являлось по сути передатчиком энергии. Пока делали колесо, я отобрал небольшое бревнышко бросил на землю и позвав мастера начал рисовать.

Вот смотри это будет колесо со штоком, то есть это привод — пояснял я рисунок — а это будет качающийся механизм, ты это бревно вот так закрепи, примерно на два трети, чтобы когда шток давил на один конец бревна, там с той стороны другой конец бревна будет подниматься. А когда шток дойдет до крайней точки, то этот конец бревна сорвется со штока, и пойдет вверх, а под силой своей тяжести противоположный конец бревна пойдет вниз как качели.

Мудрено как то — почесал затылок мастер — а зачем тебе это князь.

Я нарисовал колоду возле противоположного края бревна и сказал — вот смотри, когда бревно падает оно будет бить по колоде, но это не просто колода, тут будет стоять наковальня, а на бревне я прикреплю большой молот и будем ковать метал под давлением большим, чем даже три самых сильных мужа молотобойца.

Мастер потер затылок еще раз и пошел работать, а я пошел к домне, сейчас она важнее, мне нужна сталь.

Да именно сталь, потому, что то железо, что мы добывали в сыродутных печах в селении Баженино, было именно кричным железом, которое плавится при температуре 750–900 градусов Цельсия, то есть оно очень мягкое и мечи из него делать, конечно можно, но для этого придется ковать заготовку неделю, сбивая её как многослойный пирог, а откуда у меня сколько ковалей, нет таких.

А в печи я собирался поднять температуру до 1300–1500 градусов, так как именно при этой температуре и плавится качественная сталь, но перегревать печь нельзя, потому что при температуре уже 1700 градусов плавится чугун, а он для производства оружия не подходит.

* * *

После того как наделали много досок, и печь уже была внутри выложена обожженным кирпичом я приступил к сбиванию ящиков. Мы на клепали из досок ящиков, разных и больших и маленьких. Внутрь ящика насыпал глиняный раствор и как из пластилина вылепил примерное очертание наковальни, как у моего деда стояла, в другом ящика из глины выдавил несколько больших молотов, нет не больших, гигантских для пресса. Потом сделал формы молотов для кувалды больших и средних, а также штук пять молотков разного размера.

В четвертом ящике просто долго не думая выдавил готовый топор, подправил и выдавил еще пять таких же форм, проделал дорожку для метала, все. Ексель-моксель забыл, мне же нужен штамп для проковки дола меча Я взял еще один ящик и выдавил в глине два варианта ковочного штампа с глубокой большой дорожкой по середине для выковки дола, а потом и с дорожкой поуже и поменьше для дола меча поменьше.

Ну вот заготовки есть. Я обошёл все свое производство и сам удивился размаху. Всего за месяц мы соорудили мастерские по обработке дерева, поставили два горна для ковки, поставили огромное колесо с приводными механизмами, но самое главное — я построил домну, большущую меч с деревянными лесами для забрасывания в жерло угля и руды.

Я оттягивал этот процесс как можно дольше, я искал причины, то мало ящиков, то мало руды с углем, но вот уже все пора разжигать печь.

Я отобрал самых толковых мужичков, что помогали мне без глупых вопросов и кривляния рожи и повел всех к реке. Мы разделись, зашли в воду, помылись обтершись илом, а потом одевшись пошли к печи.

* * *

Я собрал всех, абсолютно всех, кто проживал в Полотске, толкнул речь и наказал разжигать огонь из обычных поленьев внутри печи, поленья весело трещали, люди наблюдали. Ну вот пора, я махнул рукой и по ступенькам подняли, а потом и высыпали в горловину печи несколько корзин березового угля.

Я махнул рукой давай, и два мужика медленно пошли внутри колеса, приводя в движение кривошип надувающий меха, печь загудела. Когда в маленькое окошко стало видно уже красный огонь, я наказал засыпать смесь угля и руды, а потом сверху опять несколько корзин угля.

Я заглянул в маленькое окошко и ахнул, несколько корзин угля сгорели за минуту.

А ну давай не зевай, уголь сыпь — заорал я.

И людишки забегали, потом опять несколько корзин руды и опять уголь.

Часа через два я понял, что моей печи работы с таким расходом всего на пару дней, слишком много она жрет угля.

Руды пока хватило, половину поля было завалено рудой, а вот с углем я лоханулся. Я нашел взглядом несколько человек из первого селения Бажены, с которыми мы начинали плавку метала и крикнул — мужик уголь нужен, забирайте людей и закладывайте углежогные печи, рубите березняк.

Я устал, как собака уже полдень, люди менялись и на колесах и на корзинах, а я бегал и заглядывал в окошко. И вот оно, в нижнем окошке плескалась красная масса.

Верхний слой метала, это плавленая глина и шлак, её можно слить сейчас, но можно и попозже, главное не пропустить, когда вместо желтого метала потечет красная тягучая смесь.

Все, все сюда, молитесь люди, это наш первый метал, тащите сюда ящики.

Ящики притащили, я поставил возле каждого ящика по два человека и объяснил технологию.

Смотри сюда, вот метал потечет по этому желобку как желтая вода, но не пропускайте красного метала, это шлак.

Желтый метал, пройдет через желоб и попадет вот в это углубление ящика и начнет заполнятся, как только форма внутри ящика вся заполнится вы поднимаете ящик и отходите вон туда — я показал рукой.

А вы берете свой ящик и подходите за металлом, следите внимательно за уровнем метала в заготовке, когда заполнится форма, сразу отходите, и несите третий ящик. По моим расчетам должно хватить на заполнение 3–4 форм, но как только пойдет красная тягучая смесь, то сразу убирайте ящики с формами и подставляете это ящик с песком.

И запомните красная тягучая смесь это и не метал вовсе, это плавленый камень, он нам пригодится, для кладки пола или печей в домах. Так всем всё понятно, ну начнем по молясь.

Я взял большую кувалду и несколько раз ударил по маленькой глиняной запорной дверке, она треснула, так теперь наконечником сулици пробиваем остатки глиняного препятствия и вот он солнечный метал плавно потек по каменному желобу вниз в ящик, а дальше в форму.

Убирайте, убирайте — закричал я, давай другой.

Убрали и поставили другой, за ним третий, и четвертый, но на пятый ящик металла не хватило, поток иссяк и пошла красная тягучая смесь.

Давайте ящик с песком, мы выгребли все до дна, и я тут же кинулся и, схватив мокрую глиняную дверь приставил её к окошку и затолкал внутрь закрыв отверстие для слива метала, пока глина не засохла, проковырял древком отверстие для наблюдения.

А ну не спать, добавляете уголь, пять корзин и две корзины руды, потом опять пять корзин, смените бегунов в колесе.

Стародуб, что наблюдал за действием молча, подошел ко мне и сказал, иди князь отдохни, поешь, я тут присмотрю.

Я отошел, взял глиняную миску с вареным мясом, по хлебал бульон и съел мясо, а пока кушал все это время пристально наблюдал за процессом. И мне это не нравилось, что бы обслуживать эту прожорливую печь требовалось аж три десятка мужчин.

Кто то измельчал руду, кто то готовил уголь, кто то крутил колесо, а были еще и те кто подносил и подавал. И что мне делать, я ведь не инженер, так знания отдельные по рассказам отца и его друзей кузнецов, я ведь по профессии механизатор, а не кузнец или там технолог метала, но вот метал то у меня получился.

Я поставил тарелку, вымыл и вытер руки, взял топор и пошел к ящикам, остановился посмотрел и начал аккуратно разбивать глиняную форму.

Из формы на свет появилась наковальня, да именно такая как была у моего отца, это просто огромный кусок металла со всякими круглыми и квадратными дырочками, скругленным концом и достаточно большой подошвой.

Потом разбил следующие формы и вытащил от туда молоты большие и средние, молотки стандартные и скругленные, и совсем маленькие и с загнутой поверхностью.

Когда я лепил формы, то старался вспомнить все приспособления кузни, и вот мне нужны были тиски, а тиски что это специальное ложе к которому жестко закреплен один конец. А второй вставляется и спокойно скользит по полозьям.

В третьей форме как раз и было это стальное ложе с полозьями, осталось только в ручную отковать винт и тиски готовы. Если я собираюсь ковать оружие и бронь, то кузня должна быть укомплектована по полной.

* * *

Особенно хорошо получились топоры, их можно и сковать, но зачем, если плавить получается быстрее, а в это время руки каждого кузница на вес золота.

А вот на пятую форму металла не хватило.

* * *

Я подошел к Стародубу, и крикнул — это не дело, мы не можем стоять все время у печи, нужно назначать двух мастеров и пусть работают посменно.

Богомир — крикнул Стародуб — иди сюда.

Богомир подошел и Стародуб спросил — ты понял как работает печь, сможешь ли руководить варкой метала.

Смогу, если доверите.

Доверяем — похлопал я по плечу Богомира — только знай, печь не должна останавливаться, иначе упадет температура и метал не расплавится, там в окошке постоянно должен быть красно-желтый цвет, а вот в это окошко смотри за количеством метала. Когда руда плавится в метал, то капли стекают вон туда вниз, а на верху остается не сгоревший шлак. Мы при тебе удалили шлака, но можно это делать и реже, хотя бы раз в день нужно пробивать во ту глиняную дверь и выгребать шлак, а метал сливай по мере заполнения поддона. И не забудь ты один не справишься, пусть рядом с тобой ходит помощник, а когда поймет что делать, то можно его самого оставлять. Вот смотри в это окошко, видишь как быстро сгорает корзина угля, поэтому кидай сразу пять-шесть корзин угля и сверху две корзины руды, потом опять уголь и опять руду. Делай перерыв, пока на прогорит половина заброшенного, а потом все повторяй.

И назначь людей пусть готовят формы. Формы можно делать любые, можно даже казан сделать, а давай покажу.

Притащили ящик с мокрой глиной, я её утрамбовал и палочкой проделал под углом в 45 градусов на глубину 50 сантиметров бороздку по кругу в которую зальется метал, затем срезал глину в том месте где будет днище казана и позвал мастеров.

Вот посмотрите на эту форму, что вы видите, вы должны представить ту вещь, которую вы будете выплавлять, как бы прорезая её в глине. Ну например вы можете прорезать форму обычного металлического прутка для дальнейшей обработки и дальше мы будем производить в массовом порядке именно прутки.

Притащили еще один ящик с глиной и я выдавил в глине множество маленьких длинных бороздок.

И запомните, вы никогда точно не угадаете сколько нужно форм, поэтому рассчитывайте так 2-3-4 точно заполнятся, а в 4 и 5 форме пусть будут простые пруты.

* * *

Мы сидели в деревянном доме со Стародубом, он смотрел на меня странным взглядом. А потом не выдержал и спросил — откуда ты все это знаешь князь, и колесо и печь и сталь, и оружие делаешь и бронь вон себе сделал.

На столе лежал новый пластинчатый доспех, я уже его померил и он мне нравился, но из-за кривизны металлических пластин выглядел как то не престижно, но это был настоящий пластинчатый доспех, каждая стальная пластина перекрывала соседнюю и пробить бронь было не реально даже копьем. Я даже испытывать не стал, я просто знал, я видел такую бронь в Ростове на историческом семинаре, там мужики шизонутые на исторических реконструкциях, за деньги бились до первой крови и бились часами в таких доспехах.

Нет, Стародуб, это все очень не стабильно, я что то делаю, но не знаю что. И у меня может получится не сталь, а чугун. Если не получится, то сталь попробую потом сделать, как закончится руда, рано мы начали, но ничего я ведь даже не знал получится ли.

Я не понимаю тебя князь ты говоришь загадками, вот метал у тебя идет, а ты говоришь что не знаешь как его делать.

И тут я начал выдавать свою легенду — я ведь там, на полянке четыре луны назад умер. Да, да Стародуб, меня убили и я попал в ирий, а там людей полным полно и предки мои и люди чужие, и все что то делают. Посмотрел я на это всего по заглядывал как люди работают, а потом воин сияющий ко мне подлетел, да и говорит «а ты что тут делаешь, тебе рано сюда иди взад». Дотронулся до моего лба рукой и я вернулся в этот мир. А теперь вот вспоминаю, что видел, да только я не все понимаю, что видел, и как дитя глупое просто пытаюсь копировать, да не знаю получится ли.

Слыхал я от ведуна, как он тебя у священного дуба нашел, так он сказал что ты был мертвый, а потом воскрес.

А я что тебе говорю, пока мое тело было мертвым тут, моя душа жила там, а потом меня выкинули из-за кромки назад, вот я и думаю зачем, может миссия какая имеется. Может народ наш по земле раскиданный собрать надо, и научить как жить в этом мире тяжелом, своим трудом на хлеб зарабатывая.

А что такое хлеб — спросил Стародуб.

Я встал — пошли бери баб побольше и за мной.

Мы вышли, вернее так я вылетел, а за мной Стародуб. Пока он собирал женщин, я взял мешок с зерном и потащил его во двор.

Там уже была приличная толпа женщин.

Ну что бабоньки, будем делать хлеб, так как хлеб всему голова.

Высыпали зерно, на большой камень и я, взяв другой камень, поменьше начал перетирать зерно в муку, половина баб разошлась, потому что так долго я еще не работал, а они и не поняли, что это я так примитивно муку делаю.

Ну все когда муки была уже целая куча, приказал — а ну тащи яйца перепелов и куропаток и воды ведро.

Принесли, я сняв кожаную куртку сполоснул руки начал месить тесто. Хлеб в казачьей станице умеет делать каждый, тут конечно не мука Макфа и дрожжей нет, но несколько круглых комков теста я сделал и оставил подходить.

А теперь все за мной, бабоньки, пошли к печке.

Мы пришли к печке. А ну давай пару поленьев зажигай.

Зажгли, дождались когда прогорят, я открыл задвижку печки и выгреб все угли, потом засунул руку, да хорошая температура, намочил тряпку и прошел по стенкам, сразу повалил пар.

Значит так бабоньки, вы потом сами выявите лучшую температуру, но пока и такой достаточно, несите тесто.

Принесли, я долго не думая прицелился и запустил круглый комок теста подальше в печь, потом вторую и третью. Потом взял опустил тряпку в воду и промазал внутри печь мокрой тряпкой еще раз для влажности — все закрывайте печь и ждите.

Ждали по моим меркам не долго, но я нервничал, все время заглядывал, я знал только цвет. Да ориентировался по цвету буханки, белая не допекся, черный цвет сгорел, а вот коричневый, вынимай. Но как тут ориентироваться, мука то не первый сорт и тесто изначально было серым.

Когда на мой взгляд одна из буханок подрумянилась достаточно, я открыл печь и поддев буханку мечем вытащил её из печи, а потом опять закрыл дверь.

Вот — показал я пальцем — примерно такого цвета должна быть булка хлеба, но кушать горячий хлеб нельзя, живот будет болеть, хлеб должен отдохнуть, его нужно завернуть в ткань, несите чистую холстину.

Принесли и завернули, а чуть попозже положили еще одну булку уже чуть больше пропеченную и потом третью уже очень хорошо пропеченную, даже по краям почерневшую булку.

Когда хлеб остыл, я приступил к госприемке, понюхал, помял. Да, что вам сказать булки твердые как камень, но нужно резать, достал нож и нарезал всю булку на кусочки, потом вторую, а потом третью.

Стародуб, а ну гони сюда всех баб и детей, пусть пробуют, и скажут какой хлеб лучше.

Пришли женщины скромно откусывали от кусочков и жевали с закрытыми глазами.

Они что думают, что я их травить собираюсь — спросил я у Стародуба.

Дек, кто ж их знает баб то, все что ново они с опаской принимают.

Больше всего хлеб понравился детям, те пальцем тыкали в самый прожаренный кусок и говорили, вот этот вкусный.

Потом было совещание, я слушал, слушал и удивлялся.

Оказалось, что дивная еда уж больно сложна и опасна, а вдруг сгорит, сколько труда и зерна пропадет.

А вы как вороны клювами не щелкайте — прикрикнул на баб Стародуб — так и не сгорит, чтобы завтра десять таких буханок к вечеру было.

Все я устал, пошел в свой угол дома и лег на лавку, только собрался закрывать глаза, как под шкуру нырнуло голое тело. Я пощупал, а ничего так, по тем временам, то есть по моде 20-го века фигурка вроде есть, хотя по здешним временам она не очень А местные нравы я уже успел изучить. Тут женщина ценится в теле, такая по мысли местных должна рожать здоровых детей, а эти худюшки. Но мне худюшки нравятся и все местные об этом знают, поэтому и ныряют ко мне бабы по очереди в основном доходяги.

Через два дня я забил тревогу, начала очень быстро заканчиваться руда, вся коричневая уже закончилась и в ход пошла черная, а черная руда низкокачественная. Я посыльных заслал во все селения с наказом увеличить добычу и отправку руды. Мои лодки мотались по реке по две ходки в день, перевозя руду и даже готовый метал от Бажены. Бажена старым способом произвела за три месяца почти три сотни килограммов кричного железа. А у меня уже больше тонны то ли стали то ли чугуна, я еще не понял. Но зачем мне чугун, мне нужна сталь.

А что если попробовать переплавить чугун еще раз, а как, нужно подумать. На семинаре говорили про важность именно березового угля, типа там много всяких углеродов от которых и зависит качество стали.

Что бы я не делал, но на восьмой день руда закончилась, мы продолжали сыпать в печь корзины с углем, я не хотел забивать печь, и только дождавшись появления красно-белой жидкости на дне печи, подал команду стой, хватит угля, будем гасить печь. Потом пробил глиняную дверцу и в два ящика вылил кипящий метал.

А после пробил отверстие больше и выгреб весь шлак, он был похож на метал, но это не метал а расплавленный камень, вернее цементит, я вывалил его в ящики с песком, где были формы в виде больших кирпичей, зачем а не знаю потом пригодятся.

Все печь стала. За восемь дней мы на плавили кучу нужного имущества, чего стоит выплавленные четыре разно-размерных наковальни и огромные кувалды для бревна. А еще и специальные приспособления, типа разных диаметров круглых шаров на металлическом стержне. Вставляешь такой стержень в отверстие наковальни и можно производить формовку стального листа на круглой форме.

Все пора испытывать мой пресс.

Нагреваем горн и ложе в него полоску стали из домны и кусок обычного кричного железа из сыродутной печи Бажениного селища, прогреваю до красно-желтого цвета и взяв вначале стальную полоску иду к своему убервафля молоту.

Бум, бум, бум…., бум, в ушах звенит, но ковка идет и я спокойно формирую из стали полоску метала примерно в пол ладони шириной и три ладони длинной. Все готово, засовываю полоску назад в горн и беру раскаленную железную крицу, опять говорит молот бум, бум, бум…., бум и опять звон в голове, так не пойдет нужны какие либо беруши в уши вставлять, а то я так оглохну.

Бросаю нагреваться железо и опять беру стальную полоску и опять бум, бум, бум…., бум.

Проковываю таким образом четыре стальных полоски из домны и три железных полоски из печи.

Зачем, да затем, что железо мягкое, а сталь твердая и хрупкая, а мне нужны оба эти качества, когда нагрелись полоски, вытащил и посыпав мелким речным песочком осторожно наложил друг на дружку и это был самый сложный этап, полоски пытались расползтись, поэтому я позвал двух помощников и заставил держать щипцами бутерброд, пока я выкладывал все семь слоев.

Теперь аккуратно тащим заготовки под пресс и пробиваем на всю длину сваривая полоски разной твердости.

Ну вот получилось, я с облегчением выдохнул и положил заготовку опять в горн.

А что вы так вздохнули — спросил меня помощник.

Хороший парень, интересуется, значит будет толк, нужно учить.

Понимаешь подмастерье, у разной стали разная твердости и разная вязкость, поэтому сварить две полоски разной стали очень трудно — я хлопнул любознательного парня по плечу — а мы с тобой семь полосок сварили, это очень тяжело, но мы смогли.

Опытный кузнец определяет правильную температуру по цвету накала. Для тепловой сварки клинка меча нужна температура около 1100 градусов это когда сталь светится желтым цветом — поучал я своих помощников.

Чтобы можно было лучше оценить цвет накала, в кузне должно быть темно, иначе ты ничего не увидишь, цвет от тебя спрячется.

После того как полосы крепко сварены, начинается действительное выковывание клинка меча, а для этого нужно нагреть заготовку до светло-оранжевого цвета, это примерно 900 градусов.

А что такое градусы — спросил неугомонный подмастерье.

Градусы это величина температуры, измерять в градусах температуру придумали персы, а мы узнали этот секрет от них — ответил я как всегда соврал, а что я могу этим людям сказать, я и так все что сказал, это простое повторение слов моего отца, вот он был кузнецом, а я так любитель.

Ну что пора, я вытащил раскаленную заготовку и пошел к прессу, давай — крикнул я — и два парня пошли по колесу, а молот начал свой бум, бум, бум…., бум. При ковке блок вытягиваю в длинную и плоскую полосу стали. После этого сгибаю полоску и соединив согнутые концы в пакет, опять Бум, бум, бум…., бум. После того как цвет изменил, а это явный признак остывания стали опять грею и повторяю, бум, бум, бум…., бум.

Если честно, то я никогда не считал, сколько слоев получится, если согнуть и проковать стальную пластину десять, но после десятого я все устал и начал ковать хвостовик, потом боковые формы клинка и формировать примерную толщину клинка.

Все толщина есть, теперь греем заготовку, ставим на наковальню штамп для формирования дола, затем попеременно переворачивая меч, выковываем дол, но дол кривой и поэтому нагрев заготовку еще раз ложу меч в штамп и сверху прикрываю. Вторым штампом начинаем лупить по второму штамму молотом, для выравнивания бороздки дола.

При выковывании дола клинок расширяется, поэтому я одновременно контролирую утолщение лезвия и постоянно поколачиваю молотком по режущей кромке лезвия, чтобы сохранялись общие пропорции клинка.

В завершение провожу тонкую ковку, в результате которой возникает окончательная форма клинка. Чем точнее при этом работа, то есть чем ближе клинок приближается к своему окончательному виду, тем лучше структура стали, потом все шероховатости уйдет при шлифовке.

Я позвал нескольких мастеров и сказал — мы с вами разделим труд, вы видели как делать заготовки, теперь я хочу, чтобы два человека стояли тут у большого молота и производили заготовки, а я пойду на тепловую обработку клинка и те кто пойдет со мной в дальнейшем будут заниматься только тепловой обработкой.

Два подмастерья остались и с испугом пошли за стальными прутами и кричным железом, а я подумал молодцы, хоть и боятся, но помнят с чего я начал.

А тем, кто остался со мной я объяснил — тепловая обработка, изменяющая внутреннюю структуру стали. Только при правильной тепловой обработке стали получается меч оптимального качества в котором есть и твердость и гибкость. Запоминайте тепловая обработка меча включает: накаливание, закаливание и отпускание — поучал я своих подмастерьев.

Накаливание включает в себя три различных этапа: нормальное накаливание, формовка и мягкий отжиг.

При накаливании клинок медленно нагревается при очень медленном поддуве. Как только достигнута правильная температура, а клинок засветится вишнево-красным цветом, его вынимают из горна и, подвесив за хвостовик, чтобы клинок не деформировался, охлаждают. В зависимости от затрат нормализация может быть повторена еще несколько раз.

Потом начинаем формовку. Для этого клинок нагревается до темно-красного цвета и как можно дольше выдерживается при такой температуре, то есть практически прекращаем поддув, а когда цвет меняется, то чуть дуем — я одновременно говорил и делал показывая пальцем на цвет клинка.

Мне не трудно было вспоминать, я помню и отца и дядьку, что приехал после развала СССР с мариупольского сталеплавильного завода. Это именно брат отца, мой дядька предложил дома кузню поставить и начать свой бизнес. Отец с братом ковали ножи и отправляли на продажу на курорты Краснодарского края. За сезон туристы все скупали под чистую. А метал мои родственники воровали из гаражей развалившегося колхоза. А я вот тут сталь сам добываю, по рассказам дядьки, он в институте еще при союзе учился и даже диссертацию по стали писал.

Я поднял палец вверх привлекая внимание своих учеников — в заключение следует мягкий отжиг, цель которого снять напряжение в клинке. Благодаря такому методу накаливания сталь после ковки снова становится легко обрабатываемой, а также устраняется грубая структура.

Для мягкого отжига клинок нагревают, пока он не засветится коричиево-красным цветом, а потом подвешивают возле горна, чтобы он остывал как можно дольше. Этот процесс может продолжаться очень долго, то есть остывание должно идти как можно дольше.

Ну, что как делать закалку, я вам покажу завтра, а сейчас пошли поможем нашим мастерам сделать новую заготовку, а наш клинок пусть остывает — я махнуло рукой и пошел к молоту.

Возле молота трудились мастера, а я не влезал, зачем пусть работают, ведь я не кузнец, я князь, да и устал я. Постояв часок и подсказав немного я ушел отдыхать, а молот все бум, бум, бум.

С утра, когда очередная заготовка попала к нам в руки я наказал мастерам делать новую заготовку, а другой бригаде приказал повторить самим со второй заготовкой накаливание.

Когда второй клинок повесили отпускаться, я начал новую лекции.

И так следующий этап обработки клинка, это закаливание.

Для этого берем первый клинок и по долу приклеиваем смесь мокрой глины и древесного угля с обеих сторон. Делаем это, чтобы не перегревать простое железо, что находится в клинке, а вот режущую часть греть можно, поэтому, как только глина подсохнет, мы кладем меч в горн и нагреваем его до вишнево-красного цвета, а затем быстро охлаждаем в холодной среде. В качестве среды для закаливания углеродистой стали используем воду или масло.

При таком сложном процессе кузнец, естественно, может допустить множество ошибок. Так, клинок может искривиться или на нем могут выступить трещины или клинок может искривиться. Клинок нужно погружать в бочку с водой острием вниз, для того чтобы избежать искривления. Однако клинок можно закалить и в моче — глаза моих слушателей округлились. Да вы не вытаращивайте так глаза, это секрет искусства, поэтому запоминайте и никому не говорите, это будет секрет вашего мастерства. Я вот закаливал саблю в крови, это чуть хуже мочи, но эффект такой же.

После закаливания клинок чрезвычайно тверд, но одновременно и очень хрупок. Нужно сделать «отпуск», что немного уменьшит хрупкость и твердость. Отпуск должен следовать сразу же после закаливания. Если это невозможно, то клинок до отпуска должен храниться в кипящей воде. До отпуска клинок накаляется не докрасна, а до коричневого цвета. Затем его медленно остужают. Остуживание продолжается до тех пор как вы сможете дотронутся до стали пальцем, а потом процесс повторяется несколько раз.

Во время фазы отпуска молотом исправляем легкие ошибки кривизны, до тех пор, пока клинок не станет абсолютно прямым. После отпуска получается твердый и, тем не менее, эластичный клинок. Самое трудное сделано.

Ну что орлы стойте на этом месте, это будет цех тепловой обработки, вот вам второй клинок начинайте работать, если что забыли, то бегите ко мне.

А я позвал последнего помощника и пошел к колесу, на котором был надет точильный камень.

Смотри помощник мастера, вот тут твое рабочее место. После тепловой обработки клинок шлифуют чтобы убрать всякие огрехи ковки и вот эти бугорки. С помощью камня ты удаляешь самые грубые следы ковки. Затем точишь режущую поверхность для придания мечу нужных углов и контуров. При этом удаляешь следы шлифовального камня. Далее меч долго шлифуем мелким шлифовальным камнем.

При шлифовке важно, чтобы камень постоянно охлаждался водой. С одной стороны, таким образом, устраняется нагрев, а вместе с ним и возможная потеря закаливания клинка, а с другой — сошлифаванные частицы металла удаляются с поверхности камня.

Шлифовка и заточка это тяжелый труд и ты потратишь на него весь день. Ну что боец, когда закончишь позови меня, только не спеши, тут все делается без спешки.

Я обошел все производство и посмотрел, подсказал, отругал и устал. Все тайм аут, пусть люди работают, а я уже пропустил обед, вижу солнце клонится к верхушкам деревьев, а еще ежедневная тренировка. Тренировки я не пропускал, не смотря ни на какую усталость. Более того, на тренировки привлекались максимальное количество жителей.

Копейщики выстраивались в два ряда и практиковались держать удар, а мечники, пытались пробиться через стену копий. Вы скажете, что этот элемент тренировать не обязательно, а я скажу, что вы ошибаетесь. Когда мы начинали наши тренировки, то я видел как многие, очень многие мои бойцы перед ударом закрывают глаза, втягивают голову и прячутся за щит. А теперь это уже не перепуганные крестьяне ополченцы, это подготовленные воины, цинично взирающие на врага через край щита, и не дай бог вам раскрыться, получите сразу удар деревянным мечем по голове или палкой изображающей копье прямо в брюхо, я уже пару раз получал, так что знаю.

А с утра все по кругу. И так дни напролет, одним единственным отличием этих дней было появление торговых караванов. Ходили в основном Чудины, их тут оказывается проживает аж 12 родов, в относительной близости от торгового поста под названием Полотск. Бывали и Вепсы, но вот однажды пришли песьеголовци.

Я честно пытался понять кто это, и не смог. Понял только то, что они тут тоже пришлые и их рода сюда перебрались еще во время нашествия Сарматов.

Купцы Латгалов набрали товара и долго смотрели как работают люди у горна, как крутиться колесо и работает молот, этот звук бум, бум, бум, разносился по окрестности.

Купцы сказали, что из далека увидели искры взлетающие в небо над кронами деревьев и услышали металлический звук. В начале хотели повернуть назад, но очень нужна была соль, поэтому они пересилив страх пришли сюда. И они видят, что чужеземцы смогли договорится с духами огня и им открылся секрет стали.

Да мы знаем секрет стали и можем продать уважаемым купцам много инструментов и даже оружие.

Купцы купили несколько пил и топоров. Вернее они обменяли все это на меха и кожи.

Я попросил своих людей показать купцам как добывать болотную руду и рассказал по какому курсу буду платить за пять десятков корзин такой руды. 500 кг руды, это почти 5 кг железа, и я за руду предлагал честную цену, целый рубль серебра, а рубль серебра это почти сто грамм по нашему измерению, а по местному это пол гривенки, а гривенка это 200 грамм серебра.

Вы скажете дорого, а я скажу что нет. Ведь сталь здесь стоит очень дорого. Мой первый меч, полностью сделанный из кричного железа ценился только за хорошую проковку и за него давали почти 20 гривен серебра, а меч, сделанный из настоящей доменной стали, это вообще шедевр иго стоимость местные даже не знают. Стародуб скромно сказал, что можно смело просить 50 гривен серебра, но такие мечи простые воины не купят, это меч вождя.

Я показал его своим людям, как показал а просто поднял руки над головой держа меч одной рукой за эфес а другой за острие меча. И согнул меч так, что бы руки коснулись плеч, а клинок согнулся как лук. Подержал немного и отпустил. Клинок вернулся в исходное положение.

Вот люди — торжественно провозгласил я — это залог нашей свободы и процветания, ничто не делает человека свободным так как умение производить хорошие мечи, эти мечи и наша бронь есть залог процветания нашего княжества.

Мечи производились регулярно, люди уже освоили технологию, и каждый день ко мне в хранилище сдавали по одному мечу, женщины взяли себе помощниц и разделили труд в бронной мастерской, часть мастериц вязали полоски, другая часть мастериц соединяли полоски в нагрудные или спинные сегменты, а третьи собирали готовый доспех с наплечниками и юбкой.

Отдельная группа мастеров мужчин делала шлемы, наручи и поножи.

Прирост полного боевого снаряжения воинов шел медленно, но уверенно и я рассчитывал что ударную группу мечников в 30 человек я смогу одеть в полный доспех, но к войне нужно готовится основательно.

 

Глава четвертая: Война

Вчера прибежал человек из приморского селения и сказал, что в селение пришел торговый корабль из острова Готланд и привез соль.

Мой наместник по моему указанию скупил всю соль оптом, и заплатил за это трофейным серебром, а вот товары продавать не стал, зачем по дешевке скидывать товар если скоро придут купци от острова Руян, у них цены лучше.

И тут купцы сорвались и начали, да вы идиоты, скоро к вам придут и все отберут, лучше оставьте серебро себе с ним легче убежать и спрятаться в болотах, а товар отдайте весь.

В разговорах матросы сказали, что купцы германцы арендовали на Готланде четыре галеры, для переброски груза и воинов в земли дикарей. Поход готовится основательный, уже собрали почти две сотни воинов, но вот судов у купцов нет, никто не хочет отдавать свои суда, ведь сейчас самый активный торг, дикари скупают соль, чтобы готовится к зиме и по дешевке продают меха, мед, воск и смолу.

Я приехал лично к купцам на переговоры, соответственно оделся как вождь песьеголовых, с медвежьей шкурой и черепом на голове, а в руках топор на метровом дверке.

Купцы меня уговаривали отдать товар, мол у вас все отберут злые германцы, а уважаемые купци из Готланда не любят германцев и очень сопереживают нашему несчастному народу, потом даже бусы подарили.

Вот олени, так сними весело говорить, говорили мы через переводчика ну типа: «хай чужеземец, вождь краснокожих приветствует тебя», ну и так далее.

Я говорил что отдам весь товар если купцы купят у меня рыбу, а купцы делали круглые слова и говорили, что рыба им не нужна, рыбы у них много. Я сказал — покажите рыбу — рыбы у них не оказалось и я спросил — как же живут уважаемые купцы без рыбы, нужно купить.

Купцы меж собой переговаривались типа, вот упрямый дикарь ну как ему объяснить что рыбу мы и сами поймаем, а вот меха нужно у дикаря выманить за бусы.

Я корчил из себя дикаря и говорил, что рыба это священное животное и мы её добываем кошерным способом, который очень нравится нашим богам, поэтому купцы должны обязательно купить рыбу такую вкусную рыбу.

Потом купцы плюнули и купили два мешка рыбы, а я дал соизволение продать мед, воск и смолу, а вместо соболей и лис купцам вынесли шкуры волков, лосей и даже кабанов.

Купцы опять удивились и спросили а где белка и соболя, где зайцы и лисы.

А я сказал, что настоящему воину славного племени покорителей леса не хорошо одевать шкуры из лисы, так как лисица мерзкое и хитрое животное, а заяц вообще трус, а белка по деревьям прыгает, разве может уважающий себя воин как белка по деревьям прыгать. Воин это волк, он хозяин леса, он смелый и сильный, а самые смелые носит шкуры медведя. Но шкуры медведя я не продам, потому что он является священным животным для нашего племени.

Рожи купцов были багровые от злости.

И они пытались объяснить, что не собираются носить шкуры зайцев и лис, так как они воины, а вот их красавицы жены носят шкуры белок, зайцев и лисиц так как имя женщины коварство и им можно.

Я провел беседу, что жены у уважаемых Готланцев не уважают своих мужчин, поэтому им лучше женится на наших девушках, наши смелые девушки носят шкуру волчиц.

Когда купцы отгребали от берега, то они уже инее рады были что приплыли сюда, так как я все таки в парил им несколько тюков шкур лосей и сказал, что человек который оденет такую шкуру должен быть быстроногим как лось.

Когда ладья растаяла за горизонтов, мой наместник удивился, где я так научился торговаться.

А я сказал, что я ант, а нам антам постоянно приходится учиться торговать с разными народами и нужно учится читать мысли купцов. Раз купцы ожидали встретить тут селение дикарей, то мы и должны с ними разговаривать как дикари. Зато если по дороге назад этот купец встретит караван германских судов, то по рассказу никто не поймет что селение захвачено, а что могут сказать купцы. Там живут дикари, для которых рыба и медведи являются священными животными и все должны покупать рыбу, потому что у дикарей этой рыбы много.

Когда купцы из Готланда ушли я объявил сбор ополчения, всех, кто может сражаться. И через неделю собрал две сотни воинов из которых сто двадцать были женщины.

А всю неделю я занимался плотницким мастерством.

Собрав вокруг себя достаточно большой отряд мастеров по дереву, я показал какой длинны и толщины нужно выпилить брус. Брус был метрового размера примерно 5х5 сантиметров. Я отметил середину бруса, потом оставил в центре нетронутое пространство шириной в ладонь начал к концам бруса стачивать лишнее дерево делая таким образом лук для арбалета. Когда лук был готов из доски выпилил ложе и место под крепление лука, а потом пошел к кузнецам. От кузнецов требовалось сделать стремя для заряжания под ногу, скобу для удержания тетивы и скобу для удержания стрелы.

Все ковал сам, и показывал примерно, что мне нужно, что бы потом местные сами делали. За одно выковал десяток граненых наконечников длинной в указательный палец.

Когда все было готово приступил к сборке, присоединил лук к ложе и стремя начал обматывать все это смоченной в рыбном клее кожаной полоской.

Потом продел в пробитую долотом дырку спусковую скобу и сверху гвоздями приколотил скобу для удержания стрелы.

Все теперь самый опасный момент, нужно надеть тетиву. Тетиву я сделал из волчьей шерсти, из которой женщины вязали что то типа носков, то есть нитки уже были, требовалось только скрутить из 9 ниток правильную веревку.

Длину тетивы я определил на глазок, примерно установив изгиб, а боялся я что мой лук либо не согнется, либо вообще треснет.

Я позвал самого сильного воина и показал как накинуть тетиву, вначале сони лук, а потом заведи верхнюю петлю тетивы вот на этот желоб — сказал я, мужик кивнул, сел и попытался согнуть лук. Глаза мужика вначале уменьшились, потом увеличились, лицо покраснело, но лук согнулся лишь чуток. Я подбодрил — молодец, давай еще поднатужься, а то кроме тебя никто такой лук не согнет.

Мужик поднатужился, но накинуть петлю не смог, не получалось гнуть одной рукой, а другой держать наготове петлю тетивы, и я ему помог.

Ну вот держи князь — воин протянул мне арбалет, а лицо его сияло, надо же только он может натягивать такие тугие луки.

Я покрутил арбалет в руках, приложился к плечу, ничего так, тяжелый зараза.

Стрел я наделал аж десяток, и это самый простой этап работы. Пришел к мастерам по дереву, взял самую тонкую доску и приказал напилить маленьких полосок примерно 2х2 сантиметра. Когда напилили двухметровых полосок, я показал локоть и сказал а теперь разделите вот на такие отрезки, разделили.

А теперь сточите углы и сделайте скругленное древко в палец толщиной, сделали. Вот теперь сделайте пропил вот тут, а вот сюда вбейте стальной наконечник. Я сам вырезал простой квадратный кусок кожи и воткнув его в прорез завязал ниткой. Вот мастера, делайте таких десять сотен и при том срочно, сделал я наказ мастерам, но это было еще три дня назад.

Да этот самострел, который я гордо назвал арбалетом понадобилось три дня, и вот теперь испытание.

Я надел кожаные перчатки, чтобы не резать пальцы о тетиву, поставил самострел на землю, вставил ногу в стремя и взялся за тетиву.

Вот будет позор, если я не смогу натянуть эту тетиву. Я думал быстро, в армейке один качек показывал как правильно качать спину, а как не правильно. Он говорил когда ты нагибаешься спина должна быть прямой а глаза смотреть вперед. Потом берешь штангу и тянешь её только бицепсом и плечами. А неправильно, это когда ты делаешь рывком с подседом, то есть помогаешь себе ногами.

Я сделал спину прямой, подсел и силой ног потянул тетиву на себя, еб, твою, ж бога…., уф, тетива стала в стопор спусковой скобы.

Вот блин а я собирался вооружить этими самострелами отроков и женщин, да не одна тетка такой самострел не взведет.

Я вставил стрелу, загнав её в ложе, а конец вставил под скобу держателя, чтобы стрела не выпала.

А ну молодцы, поставьте туда щит — я показал рукой на стену.

Молодцы метнулись и поставили щит.

Я прицелился и нажал скобу, тетива освободилась и деревянный лук грохнул как падающая с девятого этажа балка. Вот вы балаболы научные фантасты, а кто говорил, что арбалет это бесшумное оружие, грохот такой как палкой по ведру жахнули.

Пока я возмущался даже не заметил стрелы, она просто пропала, да вот она есть, а вот её уже и нет.

До щита было шагов двадцать, я посмотрел на щит, там стрелы не было, щит был побит и на нем было много отметин, но стрелы не было.

Я зарядил еще одну и выстрелил, вот эту стрелу я видел она полетела в сторону щита и опять пропала, да что бы ты. Скорость такая, что глаз не цепляет движение.

Эй вы — заорал я — кто видел куда исчезли стрелы?

Народ молчал, задумчиво почесывая шевелюры и бороды.

Дык нужно щит поднять княже — сказал один из воинов.

Ну, а зачем вам щит — не понял я. Я вас спрашиваю где стрелы.

Мужик недобро на меня покосился — дык там, княже.

Где там — переспросил я, а ну идем покажешь.

Подошли и мужик показал на дырку в щите.

Я отклонил щит и увидел две стрелы, воткнувшихся на половину в толстые бревна стены.

Теперь уже почесал голову и я.

А это князь — тихо спросил подошедший сзади Стародуб — у врага такого оружия случайно нет, а то наши воины сегодня ночью по болотам своим разбегутся от страха.

Нет, скажи всем, что такое оружие пока только у нас, и если кто расскажет секрет его производства, то я этого говоруна на березе повешу.

Нет — покачал головой Стародуб — на кол сажать надо и вообще, охрану тут нужно ставить большую, а то и про бронь и про мечи выведают. Слушай князь, ты меня прости, но если соберешься что не будь еще такое делать, то лучше сразу продумай, что бы лишних глаз не было — задумчиво произнес Стародуб — никчему это.

Я вот, что думаю воевода, ты это возьми на себя производство и самострелов и стрел к нему, а все готовые самострелы складывайте в амбар, пусть пять десятков сделают и на каждый по два десятка стрел.

Войска я свои отправлял в несколько этапов, вначале уши пять десятков копейщиков мужчин на усиление обороны Приморского, их задача была достаточно простая и в тоже время сложная. Нужно было максимально укрепить селение.

Пока шло укрепление обороны Приморского, я формировал новую группу мечников, всего два десятка человек, но зато это были настоящие мечники, в новой полной пластинчатой броне, с новыми мечами. Бронь по особому моему распоряжению была сверху расшита волчьими шкурами. При том шкуры пришивались так, что бы никто не понял, что под шкурой броня. С первого взгляда казалось, что это обычные дикари в шкурах. А вот мой доспех расшили медвежей шкурой, а сверху шлема натянули медвежий череп и я выглядел как настоящий вождь песьеголовых, а у моих мечников на шлемах черепа волков, только зубы сверкают белизной.

Арбалеты оказались слишком тяжелыми для взведения, но я все же создал особое подразделение из двух десятков арбалетчиков, больше к сожалению произвести не успели.

Особой моей гордостью был отряд легкой пехоты, численностью в сто человек, у каждого по пять сулиц, топор и круглый щит.

Особое внимание я все таки уделял подготовке нового вида войск, моим арбалетчикам.

Смотреть всем на меня — подал команду я — тетива у арбалета слишком тугая, поэтому натягивать тетиву нужно вот так. Я поставил ногу в стремя и выпрямив спину присел — все видят мое положение, я держу спину прямой, а ноги полусогнуты в коленях, теперь беру руками за тетиву и на выдохе разгибаю ноги, а тетива натягивается до фиксатора. Теперь берем стрелу и вставляем в ложе, обратите внимание, что ладонь правой руки держится за цевье а костяшки пальцев блокируют самопроизвольное нажатие спусковой скобы. Теперь поднимаем арбалет в небо и делаем пол оборота влево, ложим арбалет на предплечье левой руки, целимся и нажимаем скобу.

Швах, стрела ушла в цель, а я повернулся к цели спиной и присел.

Вот такое положение вы должны занять после выстрела, что бы по вам не попали стрелы или сулици врага. Теперь вы заряжаете свой арбалет и повернувшись опять производите выстрел.

А ну все встали в одну шеренгу, делай раз, все повернулись спиной к противнику и пригнулись.

Делай два, вставили ногу в стремя арбалета и присели.

Три, расправили колени и потянули тетиву с выдохом на себя.

Четыре, вставили болт в ложе и загнали его под скобу.

Пять, повернулись, прицелились и нажали на спусковую скобу.

Тренировки продолжались по два часа в день. Утром час стреляли, потом собирали стрелы и занимались своими делами до вечера. Вечером опять час тренировок и опять собрать стрелы.

Я ждал, мне крайне нужно было успеть, когда наделают больше стрел, идти в бой с двумя десятками стрел на каждый арбалет, это безумие, так как стреляли мои воительницы ну совсем плохо.

Через неделю я отправил отряд в пять десятков метателей, два десятка мечников и два десятка арбалетчиц пешком по берегу, а сам с пятью десятками метателей пошел по воде на двух судах, моя мини армия ушла в последний поход. Многие из этих людей назад уже не вернуться.

Я осматривал наскоро сооруженные укрепления, да тут можно оборонятся, но не долго. Частокол высотой с полтора метра и шириной метра в два, оплетенный ветками, конечно не позволял противнику быстро преодолевать заграждение и ворваться в селение, но все же если у врага будут лучники, то оборона превратится в избиение, нас просто засыплют стрелами. Я походил по периметру ограждения и даже не мог ругаться, вот же олени хреновы, они хотят собрать в кучу две сотни людей и даже не подумали о колодце внутри мини крепости, а что с них взять, ведь эти люди привыкли воевать набегами. То есть воины одного рода налетают на селение другого рода, что можно грабят, кого успевают убивают или уводят в полон. А брать штурмом укрепленное селение никто в здравом уме не будет, потому что при таком уровне медицины, даже не очень серьезная травма может в последующем привести к травме. А оборонять такое селение от дикарей можно сколько угодно, да вот только я не собирался воевать с дикарями, на нас идет две сотни наемников, а наемники это по определению, люди имеющие достаточный боевой опыт и с неплохой экипировкой.

Значит так, воины ставьте десяток человек, пусть колодец выкопают, потом еще два десятка пусть фашины в два роста по периметру ставят от стрел помогут, но это тоже нам не поможет нужно не самим в обороне сидеть, а навязать бой противнику. Пошли Стародуб осмотрим местность и местных возьми с собой.

Мы осмотрели местность, рыбаки ходили за нами. Я остановился и спросил — слушайте люди, а где тут купцы останавливались, когда к вам приходили.

Так вон там песчаный пляж имеется — показал рукой рыбак.

Мы осмотрели пляж, да действительно тут самое лучшее место высадки десанта, потому, что чуть ниже по течению берег заболоченный, а чуть выше поворот реки.

Я долго бродил по берегу, а потом меня как пробило — эй рыбак а ну иди сюда.

Рыбак с осторожностью подошел.

А скажи мне человек, ведь ваш старый вождь боялся купцов и знал, что те коварны, так.

Да на совете много говорили, про коварство купцов.

А как вы собирались этих купцов отогнать от селения, ну или убить в случае надобности.

Да так как тех купцов побили, что ты освободил — сказал рыбак.

А как тех купцов побили — спросил я.

А вон там, на песке веревку прикопали и к сосне привязали — лениво ответил рыбак.

А ну веди и показывай.

Технология была простая, рыбаки брали длинную веревку метров триста, и прикапывали её в песок на глубину одного локтя, так, чтобы образовалась огромная петля как на зайца. В лесу нагибали ближайшую сосну и привязывали её к стволу другого дерева, а потом свободный конец петли вязали к макушке сосны и все ловушка готова. Когда враги выходили на берег, веревка удерживающая сосну перерубалась и дерево распрямлялось, а гигантская петля сжималась на уровне колен, да еще и тащила своих жертв по земле шагов двадцать, пока сохранялась энергия дерева.

А потом на ошарашенного врага налетала ватага воинов с дубьем и копьями.

А скажите люди как к вам приходили купцы если у них не один корабль был а скажем два или три.

Как приходили и приходили.

Ты не понял рыбак, я спрашиваю, как они шли по воде ведь у купцов было два вида кораблей. Большие для товаров и маленькие, но быстрые для воинов.

А — протянул рыбак — теперь понял, они всегда шли по морю вместе, а когда заходили в реку, то малые корабли с воинами вперед шли, а большие против течения очень долго идут.

На сколько долго — спросил я — ну например, пришёл с утра малый корабль с воинами и сколько там воинов, и через какое время придет большой корабль.

Ну на малом корабле два-три десятка воинов если придут с рассвета, то к обедне и большой купец пристанет.

Ну хорошо, пошли строить твою ловушку.

Я позвал несколько десятков воинов и приказал рыбакам соорудить такую петлю, делали долго, но сделали. Потом отошли и перерубили удерживающую веревку. Красота, хлестануло так, что я аж подпрыгнул от неожиданности. Да если враги, скажем, встанут в оборону на пляже, то этот неожиданный шаг с петлей действительно может на несколько минут деморализовать противника, а потом мы сможем засыпать врага арбалетными болтами и сулицами.

Но, что делать, если враги не все сойдут на берег, а только развед отряд человек тридцать. Ну перебьем мы их, а потом вывалятся из ладей полторы сотни воинов данов или германцев и нашинкуют моих ополченцев в капусту, а копейщикам повтыкают эти самые копья в задницу. И никаких иллюзий я по этому поводу не испытывал.

И так Стародуб, ты будешь командовать отрядом в 50 копейщиков и 50 метателей сулиц. Твой отряд встанет вон там у кромки леса. Ты не должен показываться до тех пор пака я не завяжу бой.

Я возьму полтора десятка мечников и всех арбалетчиц и выйду на встречу купцам. Как только я увижу сколько людей выйдет ко мне, то арбалетчицы начнут быть врага болтами, но ты стоишь и не показываешься. Враг должен выйти из своих кораблей и построившись стеной щитов, а когда пойдут на нас, вот тогда ты и руби страховочную веревку. После того как сработает петля, выводи копейщиков во фланг и прижимайте врага к кораблям.

Я хочу, что бы на том берегу, стоял наш резерв. Пусть там будет четыре десятка воинов с лодками, как только начнется бой пусть выходят из леса и тащут свои лодки к воде а там нападают на корабли сзади, старшим там будет Богдан.

А остальные люди пусть сядут на нашу галеру и будут в готовности преследовать врага, если данам удастся отойти на кораблях от берега, развернуться быстро они не смогут и галера их догонит. Главное, что бы они не ушли в море и не предупредили купцов.

Так Богдан я хочу, чтобы твои рыбаки не изменяли своего графика выхода в море, то есть сколько лодок ходило ставить сети каждый день, что бы сколь их и было, но на каждую лодку посади моего воина, и путь присмотрят за рыбаками, чтоб никаких сигналов германцам не передавали. Как увидят корабли, пусть тихо отходят к берегу, якобы выбирают сети, но не давайте захватить вас. Иначе будут пытать и выспрашивать, могут даже каленым железом пытать. В крайнем случае, если будет угроза захвата ваших рыбаков, пусть пристают к берегу, бросают лодки и бегут в лес, так если бы они просто испугались.

Я понял князь — сказал наместник Приморского — я уже поставил наблюдателей и если только они увидят корабли, то тут же сообщат нам, сюда идти по воде долго, почти полдня, а если бегом, да по берегу, то очень даже быстро добегут.

И так Стародуб, вот побьем мы воинов на маленьких кораблях, даже если их придет три, то это всего девять десятков и с ними мы справимся, а что делать дальше.

Стародуб еще раз осмотрел пляж. Пляж был песчаный длинной вдоль берега шагов двести, а до леса шагов тридцать. Вниз по течению, были кусты и достаточно глиняная почва пляжа. Вверх по течению, песчаный пляж переходил в небольшую лужайку с зеленой травой, а дальше опять болотце аж три сотни шагов, после чего река плавно поворачивала влево и пряталась в лесу.

Для первого боя тут место идеальное, но вот второй раз мы врага не обманем, они сразу поймут, что тут засада и на берег не высадятся — задумчиво произнес Стародуб — нужно искать другое место вниз по течению. Я так мыслю княже, мы должны выбрать самое неудобное для высадки место и с берега начать метать болты во врага, только нужно переодеть людей в одежды песьеголовых. Место нужно подобрать так, чтобы враг еще несколько времени шёл по реке и искал удобной высадки. А там в месте высадки и должны быть основные силы. Как только враг высадиться нужно и вывести против него все силы. Но вот по реке пусть спустятся два наших судна и нападут на врага с реки.

Хороший план — сказал я — но мы его доработаем. Пусть поставят недалеко от берега несколько шалашей и разведут костры, а там пусть женщины будут и несколько мужчин. Германцы обязательно начнут искать мест для высадки, просто для того чтобы взять полон или разведать информацию, а вот в месте высадки мы и нападем на них.

А сможем ли мы быстро построить шалаши — задумался Стародуб.

Как только мы закончим здесь, то сразу отправим десяток женщин с детьми и мужчинами для обозначения селения. С ними пойдет десяток отроков с сулицами и помогут нарубить деревьев для шалаша.

* * *

Поход был тяжелым, Виллигунд стоял на носу своего торгового судна забитого припасами. Весла мерно покачивались в такт боя большого барабана. Только вчера он пресек конфликт его команды и наемников. Ветер, ветер все время дул со стороны восхода и мешал продвижению. Мало того, что не возможно было идти под парусом, так еще и встречная волна сносила суда обратно к Готланду. А все эти дикари Лютичи и Ободриты как крысы засевшие на своем острове Руян. Несколько веков назад готы славные предки нынешних германцев прошли стальным дождем по этим землям и погнали дикарей варваров на восток, заставляя народы освобождать свою землю более удачливым и сильным родам. Все, все народы покорились правителям народа готов, кроме убежавших на остров Руян Ободритов и Лютичей.

А теперь эти славянские выродки построили корабли и мешают торговле славным германским и датским купцам. Ходить по морю очень опасно и все корабли ходят на полночь к землям дикарей за мехами и мёдом только вдоль берегов, но вот маршрут вдоль южного и западного побережья закрылся. Несколько десятков кораблей Руянцев, объявивших себя хранителями славянских святынь и поклоняющиеся своему богу Световиту, непрестанно рыскали вдоль побережья грабя и захватывая германские суда. Теперь чтобы попасть в землю песьеголовцев нужно идти вдоль берега свейского до острова Готланад, а оттуда совершать самый опасный переход на запад по чистому морю. А в море может возникнуть шторм или налететь ветер и тогда корабли сносило с маршрута на несколько суток.

Три германских купца сговорились взять под свой контроль все земли песьеголовых и этот план они реализовали медленно путем строительства торгового поста на территории потенциальной жертвы. Германцы подкупали вождей, натравливали пламенна друг на друга и приучали всех к тому, что теперь это их германская земля. Но вот недавно появились эти трусливые анты и венды, бежавшие от славного короля готов Германариха на север. И кто знал, что эти мерзкие славяне выйдут к потенциальным землям германцев и за несколько полных лун возьмет под свой контроль огромную территорию. А когда вождь этих антов-вендов разбил союзного вождя песьеговолых, то купцы вдруг поняли, что появилась реальная угроза их господству в этих землях. Проблему вендов и антов нужно было решать быстро.

Купцы заняли денег, наняли корабли две маленьких быстроходных галеры и три больших купеческих корабля. Наняли три сотни германцев и данов, загрузили сотню бочек необходимых припасов для такой оравы и вышли в море. Задача была проста, дождаться когда замерзнут болота и реки и перебить все непокорные рода дикарей, а потом разгромить и этого вождя антов и венедов Чеслава. За одну зиму требовалось взять под свой контроль огромную территорию, а потом только собирать налоги с захваченной земли и спокойно строить замок.

Самых шумных и наглых шесть десятков данов посадили на две легкие галеры и они пошли вперед как только суда миновали южную оконечность острова Готланд. А три больших биремы медленно шли на веслах через море к устью Западной Двины. Каждый день возникали стычки между неуправляемыми наемниками германцами. Одни решили плыть как пассажиры и отказывались садится на весла и их пришлось усмирять. А другие возмущались, что им не позволили высадится на берегу острова Готланд. Но остров Готланд прочно удерживали свеи, которые имели неплохой флот и занимались добычей и продажей соли, поэтому никто в здравом уме не хотел ссорится с Готландцами. Виллигунд наклонился через борт и зачерпнул рукой морской воды, потом протер глаза и услышал такие долгожданные слова — земляяя.

Ну вот это слева по борту величественно проплывает остров Сааремаа на котором проживают племена диких рыбаков Эстов, а справа виднеется земля Земгалов и Селов, ну а дальше богатые земли дикарей. Земли богатые дичью и населенные дикими племенами вооруженными обычными дубинами, воевать с такими вождями одно удовольствие. Виллигунд собирался закрепить за собой всю землю на полночь от реки Западная Двина, а своему напарнику и по совместительству брату своей жены Адаларду отдать все земли на полдень от Западной Двины до самих земель венедских.

* * *

Адалард на двух быстроходных галерах шел к торговому посту, что стоял на Западной Двине. Экипаж его судов состоял сплошь из скандальных данов, но Адалард умел привести данов в чувство, он был не просто воином, он был горой мышц и никто в здравом уме не позволял себе ослушаться приказа Адаларда в море, а вот на берегу, контролировать этих бандитов будет трудно. А когда эти неуправляемые бандиты увидели устье реки рыбаков, то тут же стали требовать остановится в ближайшем селении дикарей, что бы повеселится с местными женщинами. Адалард уже знал как можно усмирить пыл данов, он собирался пристать к берегу у селения своего союзника вождя песьеголовых по имени Бурый медведь. Бурый медведь единственный сын старого вождя Северного Тура.

Тур постарел и сын с легкостью перехватил власть в селении. Бурый медведь со своими людьми постоянно ходит в земли Чудинов за полоном и у него имеются рабы на продажу. Но качать свои права в селении Бурого медведя не позволят никому и данам обломают рога так, что те запомнят надолго. А и пусть, пусть знают, что у местных купцов имеются в здешних землях сильные союзники, и никакого бунта никто не потерпит.

Ну, давай купец, ты чего боишься, давай к берегу правь, пройдем по земле своими ногами, а то твоя палуба уже нас уморила — кричали даны, но Адалоард был непоколебим, он отвечал просто. Сейчас дойдем до селения и там заночуем, будем ждать подхода брата с германцами, там и повеселитесь от души, а сейчас всем молчать и грести.

Вот вдали появился долгожданный белый песок пристани селения Бурого медведя, хотя в душе Адалард хотел, что бы этот варвар был где ни будь в походе. Разговаривать с его отцом было проще, чем с этим полусумасшедшем медведем. И воины у него такие же безумные, они перед походом убивали одного раба и совместно съедали его тело, чтобы насытиться энергией человека.

Первая галера подошла к берегу и с борта не дождавшись команды спрыгнули четыре воина и с дикими воплями и смехом побежали к селению. Неподалеку в лесу виднелись крыши шалашей песьеголовых, в небо поднимался дымок, а повсюду развевался запах жаренного оленя. У Адаларда засосало под ложечкой, он тоже устал от солонины и рыбы, так хотелось поесть нормально прожаренного мяса, ведь они плыли по этому морю уже две луны, две полных луны длился этот тяжелый поход, поход к славе и к власти. Вот теперь они станут полноправными хозяевами здешних земель. Никто, никто не сможет выставить против них армию достойную армии наемников. Триста мечей, это по здешним меркам силища страшная, и вожди песьеголовых подожмут свои хвосты и покорятся силе, ибо теперь эта земля по праву принадлежит германцам.

Вдруг впереди там, куда побежали четверо данов послышались крики и из леса выскочил прихрамывая датский воин уже без шлема и меча, он убегал, спотыкаясь и падая и постоянно оглядываясь назад.

А на краю леса появился человек с головой медведя на шлеме. И весь одетый в медвежью шкуру. Да этот вождь Бурый медведь совсем с ума сошел, если раньше он носил медвежью шкуру как накидку или как плащ, то теперь он одел шкуру как куртку. Да эти варвары такие, им хочется походить на свой тотем, на медведя, вон и руки и грудь были волосатыми, а под раскрытой пастью поблескивал стальной шлем.

Да эти идиоты даны такого не видели раньше и они могли даже испугаться, но Адалард знал, что песьеголовые одевают черепа и шкуры волков, туров и медведей только для одной цели, что бы запугать противника.

Бурый медведь поднял руку с коротким копьем и метнул. Адалард даже не успел сообразить что случилось, но копье пролетев шагов двадцать воткнулось в спину убегающего дана.

Ааа, взревела толпа, и даны начали выпрыгивать с галер на песок. Вот же гадость, эти уроды наверное влетели в селение и вождь песьеголовых принял их за разбойников людоловов и убил, быстро и жестоко. Адалард боялся стычек, стычек но не такого жесткого и быстрого убийства, как теперь остановить данов, да и как остановить этого бешеного медведя, ведь он намного опаснее данов и людей у песьеголовых побольше, а может отступить и дождаться брата, а потом перебить этих неуправляемых дикарей.

Но пока Адалард додумал, возмущенные убийством своего воина даны выскочили из галер и прикрывшись щитами пошли в сторону вождя дикарей. А рядом с вождем как то очень быстро появились полтора десятка одетых в волчью шкуры воинов.

Стой — заорал Адалард — а ну все назад, это вождь Бурый медведь, мы будем с ним говорить.

Нет — крикнул предводитель отряда данов — мы будем убивать этого дикаря, а потом поговорим с его женами и дочерьми.

Даны заржали, их было больше, почти шесть десятков, но Адалард знал что в этом селении тоже было не меньше сотни воинов. Эх лучше было бы подождать Виллигунда с его германцами, но даны уже бросились в бой.

И вдруг бурый медведь поднял руку с мечем и заревел, в этот миг где то в лесу слева послышался треск дерева и что то невидимое, похожее на змею выскочило из песка и схватив шестерых воинов подбросило их в небо, а два десятка воинов с диким воплем попадали на землю.

А из леса в данов полетели метательные копья и стрелы. Копий было столько, что казалось их метали не меньше сотни воинов и метали раз за разом, в начале один бросок в 40–50 копий, потом второй, потом третий. Уже после третьего броска на ногах осталось меньше десятка данов, но был еще и четвертый, а после этого с диким криком на белый песок из леса стали выбегать воины с длинными копьями и большими щитами.

Адалард выхватил меч, но было уже поздно его прижали к воде копьями, он взмахнул мечем, раз, потом другой, но удары его попадали по щитам прикрывающим все тело песьеголовых, большие римские щиты успел подумать Адалард, а потом удар древком копья в лицо и мир погас.

* * *

Я был озадачен — вот скажи мне Стародуб, зачем вы их всех убили, разве нельзя было их просто связать.

Так, это князь — развел руками воевода Стародуб — испугались они, это же бабы, увидела она страшного дана с мечем да и воткнула ему копье в пузо. Чисто со страху.

А чтоб, вас — сплюнул я — их же можно было допросить.

Да допросим, тут один купец попался, так он цел, ты не думай князь я ему древком в зубы дал — Стародуб показал рукой как саданул предводителя данов копьем — так он живой, скоро оклемается мы с ним и поговорим.

Хорошо, свяжите его, чтоб не сбежал и поставьте караул, как очухается тащите его ко мне. А ты Стародуб, организуй пока сбор оружия и осмотр трофеев.

Где староста, зовите его сюда.

Да вон он возле дерева трется, эй ты старик иди сюда — Стародуб махнул рукой и к нам посеменил престарелый рыбак.

Скажи старик, где вы сжигаете своих мертвецов — спросил я его.

Так там князь — дедок махнул рукой в сторону леса — там полянка есть и идол стоит, место святое, как раз души там в иной мир уходят.

Возьми своих людей и готовьте погребальный костер, а мои воины туда снесут трупы.

После того как убежал старик я осмотрелся и махнул рукой Стародуба — пошли воевода осмотрим корабли, я такие в первые вижу, огромные какие то.

Это морские галеры, по 10 весел с каждой стороны, они длинные и в море хорошо волну держат, и скорость не маленькая, опять же мачта с парусом стоит. Это судно воинов может больше перевозить, можно и три и четыре десятка взять, а тут людей мало, видно товары имеются. Наша галера, что мы захватили раньше поменьше в размерах будет там всего шесть пар весел, да и длинна меньше. Я попытался сравнить и у меня получилось, что наша старая галера, что мы использовали для передвижения по реке Дивной была примерно 1х3, то есть длинна судна составляет три ширины корпуса. А эти суда были наверное 1х4, да и осадка побольше. То есть нам повезло и в моих руках теперь два по настоящему морских судна.

Мы взошли на борт и я ахнул, на первой же галере, в мешках привязанных кожаными ремнями к днищу и бортам имелось огромное количество ящиков с железом. Там было много топоров и пил, наконечников копий и даже маленькие стальные наконечники для стрел. Имелись и ножи, и даже дешевенькие простенькие мечи длинной в локоть.

Стародуб поднял меч, осмотрел и произнес — это оружие для песьеголовых, они тут армию набрать хотели, но оружие так себе, железо старое, вон уже пожелтело.

Я посмотрел, действительно это ведь настоящий металлолом, и даже признаки ржавчины имеются и на мечах и на наконечниках копий. Получалось, что купцы, где то там у себя скупили несколько тон металлолома для продажи дикарям, весело.

Как думаешь, сколько здесь — спросил я.

Я думаю, что по несколько сотен топоров и мечей, а вот наконечников копий, вообще не счесть. Пошли князь на вторую галеру.

Мы взошли на вторую галеру, там картина была такая же, но кроме оружия имелись еще достаточно дешевые шлемы, обычные стальные обода оббитые деревянными дощечками. Я вспомнил ведь у меня там, на полянке под дубом был такой же шлем. Очередное доказательство, что это товар для дикарей.

На обоих галерах, стояли под лавками десятки маленьких примерно пятидесяти литровых бочек, одну бочку вскрыли, так и есть соль.

Я зачерпнул ладонью соли, понюхал и лизнул, так и есть соль.

А тут крупа, какая то — крикнул один из воинов, что вскрыл другую бочку.

Я посмотрел, крупа напоминала чечевицу.

Да воевода — сказал я — эти вояки сюда основательно шли, видно хотели все земли под себя взять. Значит так, перегружай все на одну галеру, поставь две десятка отроков и пусть гонят галеру в Полотск.

Давай княже шлемы нашим воинам выдадим, а то головы не у всех прикрыты.

Выдавай, что хочешь. К стати у побитых воинов толковое что есть.

Нет, пара мечей и доспехов есть, а в основном топоры, щиты и копья. Также есть плетеные рубахи из метала.

Кольчуги — переспросил я — сколько.

Так вот — Стародуб показал семь пальцев. И еще вот — он показал четыре пальца — броней есть, а у остальных кожаные доспехи обшитые медными бляхами, и не бронь вовсе. Твой меч такая кожаная куртка не удержит.

А ну покажи, что за бронь.

Я осмотрел бронь и охренел, это же железный римский панцирный доспех. Во дела, дак я не понял, я такие только в кино видел, получается, что Рим еще существует и все эти вещи германцы от туда таскают, ну или в бою захватывают.

Так, кому нужно пусть возьмут топоры и мечи. Кольчужные рубахи и бронь всю, а также этот метал в лагерь свезите.

Можешь вон рыбакам несколько десятков топоров, мечей и наконечников копий оставить, не гоже Приморский поселок без оружия оставлять, да и некуда нам, сколько барахла девать.

Как некуда — встрепенулся воевода — продадим.

Кому — не понял я.

Союзникам своим, вон Чудинам и Вепсам, пусть у них оружие будет, опять же не подарим, а продадим.

Ладно давай распоряжайся, я возьму полторы сотни воинов и пойду вниз готовить засаду, а ты у меня будешь командовать галерой.

Какой галерой.

Вот этой — я показал рукой на трофейное судно — перегружай все с этой галеры на другую, подбери себе людей в три десятка и готовься воевать на реке. Я начну бой с берега, а ты подойдешь с воды и нападешь на тот корабль, где останется меньше всего команды.

А как я узнаю, когда нападать.

Ты подгонишь свое судно поближе к месту засады, а когда нужно будет нападать, я к тебе пошлю гонца, вы спустите судно, погрузитесь и пойдете вниз на веслах.

* * *

Виллигунд вводил три свои судна в устье Западной Двины с опаской. Скоро уже солнце скроется за горизонтом, а еще идти почти сутки. Суда загружены под завязку, и идут очень тяжело. Даже если сейчас встать на ночевку, а завтра с рассвета выйти, то все равно к вечеру завтрашнего дня можно не успеть дойди до селения Бурого медведя. А там еще идти вверх по реке до торгового поста почти пять дней. С Адаллардом было уговорено, что он дойдет до поста, выгрузит оружие и на галерах спустится вниз, чтобы немного разгрузить суда, которые сидели в воде по самые борта.

Вот уже виднелся неплохой берег, где можно пристать на ночь, но что то настораживало Вилигурда. Как они появились, то несколько лодок ушли по реке к своему селению, но две лодки продолжали вытаскивать сети. А вот скоро уже начнет смеркается, а лодок все нет. Такого раньше не было, рыбаки обычно возвращались на ночь в свое селение, или собирались по несколько десятков человек и ночевали на берегу в укромной бухте, выставляя охрану. А так что бы несколько лодок осталось, а остальные ушли, так не бывало.

Но, что могло случится, если его родственник, почти брат, который хорошо знает эту реку ушел на двух галерах вперед, то он должен ночевать в селении Бурого медведя, до которого идти треть поприща (поприще — длинна дневного пешего перехода, равна примерно 25 км.).

Эй, Зигмунд — крикнул Виллигунд — возьми десяток людей и идите по берегу к селению песьеголовых. Скажи моему брату пусть разгрузит одну галеру и спуститься ко мне, я хочу перегрузить часть товара на его галеру.

Виллигунд, конечно не для этого отправлял Зигмунда, Виллигунд хотел развеять свои сомнения, ему все отчетливее не нравилось происходящее, где эти чертовы дикари, где рыбаки, ведь эти воды постоянно были заполнены малыми лодками рыбаков из селения Бурого медведя. А может их Адаллард напугал — спросил Зигмунд.

А, что — не понял Виллигунд — что ты сказал.

Я вижу ты беспокоишься, что нет песьеголовых рыбаков, я тоже это заметил, но ведь там у Адалларда полно данов, а даны могли и напугать песьеголовых, ведь они тут не частые гости, здесь наша германская земля.

Я потому такой удачливый купец, что доверяю своему чутью, а чутье мое говорит, что здесь, что то не чисто — тихо сказал Виллигунд. Я хочу, что бы ты прошел по берегу до самого селения Бурого медведя, но в селение не заходи, присмотрись, прислушайся, посмотри там ли стоит мой брат Адалард и нет ли чего подозрительного, а мы пока тут заночуем. Жду тебя до завтрашнего рассвета и если ты не появишься, то я отправлю отряд за тобой, а стоять мы будем здесь. Виллигунд — протер уставшее лицо мокрой тряпкой — я не хочу идти в реку наугад, мы там, если что даже развернутся не сможем аж до самого торгового поста.

* * *

Полторы сотни воинов, собрав оружие, перенесли убитых данов к погребальному костру и выстроившись в колонну по три с выделением двух десятков воинов в передовой дозорный отряд отправились вниз по течению реки.

Через какое то время, появились два разведчика.

Что случилось — поинтересовался я — есть ли какая информация.

Да князь, мы встретили рыбаков-разведчиков, они сказали, что три больших корабля входят в устье реки.

Как быстро идут корабли — спросил я.

Они сидят в воде по самые борта — сказал рыбак — корабли огромные, такие входили в эту реку, лишь один раз и их было всего два, а тут аж три, по два десятка весел с каждого борта, но идут очень медленно.

Есть ли где укромное место для стоянки и ночевки — переспросил я.

Есть, как не быть — рыбак удивленно развел руками — там ниже по течению, почитай весь берег песчаный, где хош там и приставай.

Хорошо, берите свои лодки и идите в селение.

Элат — крикнул я — подойди сюда.

Ко мне подошел молодой парень с коротким копьем и закинутым за спину круглым щитом.

Элат, я хочу, чтобы ты взял нож для снятия шкур, несколько зайцев, силки и сходил осторожно вниз к морю. Ты должен быть похож на охотника, который проверяет свои силки, но все равно старайся не попадаться врагу в руки. Осмотри внимательно берег, если найдешь стоянку кораблей, попробуй разведать сколько там людей и что делают. Долго не задерживайся и близко не подходи, если что беги назад.

* * *

Этот разговор был примерно три часа назад, а вот он уже запыхавшийся стоял возле меня.

Что скажешь Элат — спросил я — ты видел врагов.

Да князь — шумно выдохнул Элат — они встали у берега, жгут костры, готовят пищу. Я видел как выставили несколько патрулей, но самое главное не это, в вашу сторону пошел отряд разведчиков в два десятка человек, я бежал очень быстро, но они должны быть уже рядом.

Стой — скомандовал я — все в лес, замаскироваться, Вацлав бери мечников и бегите в голову колонны, ты старший. Сидеть тихо в бой не ввязываться, ваша задача не дать врагу сбежать. Светозар, ты лично в центр колонны, возьми лучших копейщиков и метателей. Как только появятся враги, пусть арбалетчицы первыми бьют болтами, а затем вы атакуйте, сразу со всех сторон. Никто не должен уйти, но попробуй взять пленных, хоть и раненных, но живых.

Долго, томительно долго длилось ожидание. Или я стал дерганным, нельзя так, все время в напряге, ни секунды отдыха. Я поднял голову и увидел первые звезды, да это красота чистого неба, еще светит солнце, а уже появились первые звезды. В том старом мире, такую картину я видел только в детстве, а потом уже небо стало не таким чистым и морожено — не таким сладким, а этот мир по настоящему чистый, на сотню километров вокруг живет одно племя или род. Никто не сеет и не пашет, как в библии. Местные живут собирательством, охотой и рыбалкой, а я уже тут принес бациллу цивилизации, когда зажег домну, чадящую в небо огромным дымным шлейфом.

Аааа, бзынь, бызнь, ааа, — дикий вопль раненного человека прервал моё философствование.

Вот и все, я предельно медленно встал, а что мне делать, я ведь князь. Все команды отдал, людей расставил, а теперь все зависит только от ума и исполнительности моих людей, а я князь должен излучать уверенность в победе и эта уверенность должна заражать всех присутствующих.

Я вышел на полянку, предельно спокойно вытащил из-за пояса кожаный бурдюк, заменяющий флягу, открыл его и отпил несколько глотков воды. Потом также медленно засунул в отверстие колышек, перегнул и замотал шнурком горловину.

Пока я показывал предельное спокойствие, сидящие рядом со мной женщины копейщицы периодически зыркали на своего князя, ожидая команды бросится в бой, но команды не было.

Как то быстро все стихло, вот был слышен шум боя, а вот уже полная тишина и только кузнечики трещат, да лягушки в прибрежной тине квакают.

Подошел Светозар — князь, там было два десятка воинов, взяли всех. Семеро убиты, девять ранены, четверо так взяли, помяли немножко, но говорить могут — доложил воевода.

Хорошо, возьмите раненных на каждого по два человека, помучайте их чуток, ничего не спрашивайте, просто режьте и калечьте. Да на всякий случай вон там в низине разожгите костер и поставьте котёл греется, пусть думают что мы дикари будем сейчас их варить, ну или жарить. А когда поймешь, что они готовы говорить, подводите по одному и позови ко мне толмача, кто язык купцов понимал.

Элат, подойди ко мне — махнул я рукой подзывая парня разведчика.

Возьми моих мечников и два десятка метателей и пройдите в них по реке, осмотрите все, может там тоже разведчики где притаились, только не высовывайтесь. Смотри — я показал кулак — что бы вас не увидели, а то по шее получишь.

Элат улыбнулся — зачем мне твои мечники князь, я и сам могу сходить.

Сам не можешь — покачал головой я, мечники не просто так пойдет, они пока прикроют наш лагерь, пока мы будем суп из германцев готовить.

Милица — позвал я десятницу из копейщиц — твои женщины пусть отдыхают вон там, только не забудь выставить караул, всем спать пол ночи. С рассвета нападем на лагерь германцев.

Милица кивнула и пошла к женщинам.

А я смотрел ей во след с каким то тяжким чувством, что то такое горькое было в душе, что это предчувствие или осознание того, что женщинам тут не место. А у меня их сотня, целая сотня женщин, амазонки блин.

Через час я уже разговаривал с пленными, многих из них реально хорошо покалечили, но в этом мире никто из моих людей даже не удивился моей команде пытать пленных и я боюсь, что они бы сильно возмутились если бы командир пожалел пленных, но в то же время повел на убой своих людей не зная ни численности противника ни его сильных и слабых сторон.

Сильные стороны мы узнали сразу, это просто, ведь у врага было почти двести сорок человек, но так как мы тут побили два десятка воинов, то осталось двести двадцать, но это еще не все. У противника было больше пяти десятков лучников и все, да все были мечниками. То есть все достаточно неплохо владели оружием, учавствовали в войнах и были опытными рубаками.

А недостаток я обнаружил только один, у врага не было длинных копий, то есть имелся маленький шанс, что мы сможем удержать противника на дистанции копейного боя.

Еще я узнал, что разведчики должны были проверить что происходит в селении Бурого медведя.

Я спросил, кто такой бурый медведь. Побитый, весь в кровавых ранах воин сказал — это ближайшее селение песьеголовых — союзников германских купцов.

А вот оно как, оказывается, что этого бешеного дикаря, что мы завалили возле охотничьего домика звали Бурым медведем.

Что собираются делать германцы — спросил я.

Ждать — ответил раненный германец.

Чего ждать.

Пока вернется отряд разведчиков.

А если отряд не вернется — переспросил я.

Если мы не вернемся, то с рассвета к селению пойдет пеший отряд по берегу.

Вот теперь понятно, купцы заподозрили вождя песьегововых в не толерантности к европейским ценностям и решили его проверить, а на всякий случай привезли Ф-16 и Томагавки. Если что то завтра утром в селение дикарей отправится карательный отряд.

Я ничего не могу тебе обещать воин — сказал я — ты должен понять, что это война, вы пришли на нашу землю и мы должны вас убить. Но сейчас ты мой пленник и ты мне все рассказал, поэтому я не могу тебя убить. Вас всех посадят в яму под надзор моих людей, если я проиграю эту битву, то вас скорее всего убьют мои люди. Если я выиграю эту битву, то я наверное вас отпущу, ну или в крайнем случае продам. Ты не хочешь мне ничего сказать, что бы я не проиграл эту битву и вы не умерли — спросил я.

Нет, я все тебе сказал, а наша судьба в руках богов.

Ну молись своим богам германец, и не забудь, что в этой земле твои боги бессильны — я обвел рукой вокруг — здесь правят болотные чудища и лесные духи.

Князь, они встали лагерем и разожгли костры — тихо сказал подошедший мечник.

Я кивнул — хорошо пошли посмотрим.

Светозар — позвал я старшего над копейщиками — организуй прием пищи и отдых, всех пленных связать и посадить под присмотром. Оставь пару человек для охраны. Я пойду вперед на разведку, смотри за рекой, если увидишь галеру Стародуба, пусть пристает тут и отдыхает пока, нападем на лагерь германцев с рассвета.

Раздав все указания я пошел с разведчиками, уже стемнело, но мы шли довольно быстро, разведчики уже протоптали тропу и легко бежали по ней.

Я осмотрел лагерь, до врага было три сотни шагов. Костры горели по периметру лагеря, а что было за линией горящих костров было абсолютно не видно. Хорошая тактика обустройства ночного лагеря, и никто не сможет проникнуть за линию костров, а если противник все же приблизится, то из темноты в него полетят стрелы и сулицы, а вот врагу абсолютно не видно, что творится внутри лагеря.

Я медленно побрел вдоль кромки леса, да враги располагались в центре огромной лужайки и нам придется бежать по открытому месту несколько сотен шагов, а в это время враг и проснутся успеет и вооружится и даже построится для битвы.

Мы сели в круг на освещенной луной полянке и я начал выкладывать на земле предметы, размечая расположение противника.

Вот я снял шлем и поставил его в центр круга — это лагерь врага.

Вот тут — я вытащил меч и положил рядом со шлемом — тут проходит река, а вот тут находимся мы — я бросил неподалеку перчатки. Ну, что какие будут идеи.

Вацлав почесал бороду — нельзя тут нападать князь, нужно дождаться когда уйдут воины и напасть на корабли. Ведь с рассвета должен уйти отряд к селению рыбаков, так сказал пленный германец.

Да — подтвердил я — он именно так и сказал. Только германцы ведь не дураки, они могут увести корабли от берега и стать на якорь в центре реки пока их отряд не вернется. А мы при этом потеряем внезапность. В открытом бою мы не устоим, поэтому у нас одна надежда — это нанести внезапный удар и успеть побить врага как можно больше, а потом можно и отступить в лес. Я думаю, что преследовать нас враги не решаться, они подумают, что мы их заманиваем в болота.

Прости князь, но я не понял — сказал Богдан — а ты разве не хочешь полностью разбить германцев.

Полностью разбить германцев не получится, а вот нанести им тяжелое поражение и заставить их уйти это мы можем — спокойно ответил я — а скоро зима и германцы на много лун оставят нас в покое, а мы успеем подготовится к их новому приходу.

Князь, посмотри — протянул руку в сторону костров Элат — они не подбрасывают дрова в половину костров. Видно оставили несколько охранников, а остальные уснули.

И действительно. Некоторые костры продолжали гореть довольно бодро, в то время как большая часть костров просто догорала. По всему выходило, что сейчас на вахте несколько десятков воинов, которые сидят каждый у своего костра и поддерживает его горение, а другие костры просто затухают, лишенные топлива.

Вон с той стороны вообще почти все костры потухли, а я там был, там в поле трава почти до пояса, там можно пройти две сотни шагов в траве и враг нас не увидит.

Я поднял голову и осмотрел небо, по всей видимости сейчас полночь.

Слушай Элат, а если бы тебе приказали охранять лагерь и ты бы знал, что надежды на воинов у костра нет, где бы ты ожидал нападение.

Элат посмотрел на меня, на поле с высокой травой, а потом вдруг ответил — прости князь, я не подумал. Действительно я бы посадил отряд разведчиков в траву, потому что тем людям у костра ничего не видно, им огонь мешает наблюдать.

Вот молодей Элат, выходит если враг в траве, то что он делает, как думаешь, стоит, сидит или лежит в своей засаде.

Так понятно трава почти по пояс, и стоять там нельзя, значит лежат в травке скорее всего.

А если лежат — напутственным голосом сказал я.

Если они пролежат пол ночи, то к рассвету все равно уснут. Тяжело всю ночь, да еще без движения лежать и чтоб не уснуть.

Правильно, но вот вопрос в том, сможем ли мы их найти в траве и тихо убить.

Нет — твердо ответил Элат — даже если они и уснули, то лежат не все вместе, а разбросаны по полю и любой шум тут же поднимет тревогу.

Вот вам и ответ — задумчиво сказал я — мы не можем наступать со стороны леса, там слишком много открытого места, а вот там где стоят корабли я костров не видел.

Богдан посмотрел на меня — ты князь хочешь пройти по воде.

Да, это лучший вариант, мы зайдем в воду по пояс и тихо пройдем три сотни шагов вдоль берега. Я думаю, что мы сможем подойти максимально близко к противнику, потому что вода плещется о борт кораблей и она приглушает все звуки, кроме того корабли сами прикрывают достаточно большой сектор обзора.

И так пора идти, Элат ты остаешься тут и продолжаешь наблюдение, с тобой останутся несколько отроков, если что шли посыльных и посматривай на тот конец лужайки где трава. Я пришлю к тебе арбалетчиц. Как только начнется бой из травы должны выскочить воины и побежать к берегу, где начнется бой. Так вот ты тихо выведешь наших арбалетчиц в обход поляны и пусть ползут по траве как можно ближе к берегу. Но слишком близко не подходите, метайте болты из травы врагу в спину. Если будет угроза атаки, то уводи арбалетчиц в лес, все понял.

Да понял князь, я проведу их и покажу самое лучшее место — кивнул Элат.

Милиса, твои копейщици идут сразу за мечниками, и когда мечники полезут на корабли, вы станете и прикроете берег, что бы не ударили мечникам в спину. Но вперед не суйтесь, ваша задача, прикрыть мечников. Теперь мужчины копейщики, ваша задача, совместно с метателями пройти от берега вперед как можно дальше убивая всех, кто попадет под руку. Пока германци спят, вы можете посеять панику и смерть во вражеском лагере, но как только враги организуют оборону, и начнут на вас нападать, то вы должны организованно отойти к берегу. Станете в первой шеренге, женщины копейщици во второй шеренге и держать берег, любой ценой, пока мы не перебьем тех кто будет на кораблях.

Теперь мечники ваша задача, сразу ворваться на первый корабль и быстро перебив охрану, сойти на берег, после чего напасть на второй корабль. После того как вы захватите первый корабль, мы его столкнем на воду и десяток метателей взойдут на борт и отведут судно на середину реки. Знаю, трудно будут, но в пять пар весел можно. На середине реки сбросите якорь и стоять отбиваться от тех кто придет на лодках.

Третье судно будет штурмовать с воды Стародуб, который придет по воде на галере. И так основная наша задача, лишить врага кораблей, там на кораблях все припасы.

Лучше конечно захватить все корабли, но даже если не получится, то можно просто спихнуть их с песка вводу и пусть плывут по течению, а мы на галере их догоним и заберем себе. Без припасов эта армия вторжения обречена на смерть от голода.

Предупреждаю, раненых не бросать, всех раненых тащите сразу к воде, пусть лезут на корабли. Чтобы надежно удержать корабль нам достаточно будет десяток метателей.

На галере приготовьте веревки, чтобы привязаться к большому кораблю, но не рисковать, если там будет много народа, то поджигайте корабль и отходите. Ваша задача тогда будет простая охранять те корабли которые успеем захватить, а то что мы успеем взять первый это я вам гарантирую, спящих перережем быстро, а вот другие корабли будет брать труднее.

Так, а теперь все мечники за мной, остальным готовится к походу, Элат забирай два десятка метателей, всех арбалетчиц и выводи к болоту, где трава. Сидеть там тихо пока не рассветет, а потом выходите в тыл и атакуйте. Предупреждаю сразу, в прямой бой не вступать, ваша задача бой на расстоянии.

Раздав указания я повел полтора десятка мечников за собой.

Так ты воин стань на колено и прислонись плечом к борту ладьи. А ты воин стань рядом и держись руками за борт. Стоять не шататься, сейчас я по вам как по лесенке взойду на борт. Нет стой, возьми его за пояс и прижмись, вот правильно.

Я нащупал спину первого воина, наступил, потом шагнул на плече второго и перевалился через борт внутрь ладьи.

Эй вы бездельники, давай все за мной — скомандовал я и все по очереди полезли на борт.

Когда все грязные в иле и мокрые залезли на борт я попытался построить людей в линию по четыре и атаковать корму, но люди поскальзывались и падали, стройной и быстрой атаки не получалось. Мы повторили тренировку еще несколько раз, пока Стародуб не предложил взять с собой две лестницы.

Вот же, век живи век учись. Я тут насмотревшись кино про спецназ собираюсь удивлять всех новой тактикой, а местные мне говорят — командир, ты это не тупи, есть же лестницы.

* * *

Я шел впереди за мною мечники, потом копейщицы женщины, потом отроки метатели сулиц, а потом уже копейщики мужчины.

Мы вышли час назад, прошли пол пути по берегу, а потом свернули к воде. Я зашел в воду по пояс, чуть присел, так, чтобы торчала только голова, прикрылся щитом и пошел вперед осторожно раздвигая мечем ветки прибрежного кустарника.

Было уже не так темно, где то за спиной появился первый лучик света и в этом луче я увидел громадину корабля. Он был такой огромный, что даже захваченные у данов морские галеры казались гончими псами по сравнению с огромным волкодавом. Борта возвышались над водой на добрый рост человека. Ну Стародуб, ну дед, как хорошо, что ты посоветовал нам взять лестницы, на кораблях по любому остался экипаж и на ночь они скорее всего убрали сходни. Я бы убрал это точно.

В сумраке начинающегося рассвета я увидел на берегу кучку тряпья, как то сильно выделяющегося на фоне достаточно ровного песчаного берега. И вдруг тряпка пошевелилась. Я осознал, что это человек, и он перевернулся на другую сторону. Вот блин еще шагов пятьдесят до кораблей, а тут уже воины спят, а вдруг услышат плескание воды и что мне делать.

Раздумывал я не долго, просто поднял руку с мечем вверх потом опустил её вправо показывая сигнал — ВСЕМ НА БЕРЕГ. И сам начал аккуратно выбираться с воды. Я подошел со спины спавших германцев и увидел, что тут у потухшего костра спали не меньше шести человек, я повернулся и помахал мечем подзывая своих. Когда я высматривал своих воинов, то понял, что лучик солнца появившийся на горизонте мешает мне смотреть на восток, поэтому выходящих из воды людей я не вижу, я их чувствую.

Когда ко мне подошли три человека, я показал на спящих и поднес меч к губам, показывая сигнал тихо, пошел к самому дальнему спящему воину. Он лежал на правом боку спиной ко мне и я долго не думая, воткнул лезвие меча ему чуть выше шеи за ухом, потом развернулся и ударил другого спящего в лицо. Хотел попасть в глаз, но не попал. Клинок пробил щеку и вошёл в мозг. Третьего я бил уже наотмашь, так как его голова поднялась. Видно услышав хрипение люди стали просыпаться.

Шестеро воинов врага умерли быстро, а я повернулся и молча, побежал к кораблю, по дороге нанося удары всем спящим кто попадался на пути, а за спиной уже поднимался шум звенящего железа, это мои воины помчались за мной и вдруг все поле начало просыпаться. То тут то там послышались крики, призывающие к оружию, но я не останавливался, пробегая мимо уже встающего воина со всего маху рубанул его по голове и часть черепа отлетела, как пучок травы под косой.

Вот он корабль, я остановился, повернулся и увидел картину убийства. Да это был не бой, это было убийство с особой жестокостью, мои люди тыкали копьями и рубили мечами всех, кто попадался на пути. Получалось что били уже мертвых людей и добивали раненных, один укол и воин или воительница бежит дальше, а следующий воин втыкает копье уже в раненного человека, а следующий бьет уже мертвое тело. И вся эта вакханалия из за отсутствия опыта и страха.

Я встал возле борта, ко мне подбежал воин, я показал ему рукой сигнал «в воду», он встал на колено и взялся за мой пояс.

Уже пошло все не так, не я должен стоять здесь и не этот воин, а два других. Те которых тут нет, они увлекшись битвой пробежали вперед корабля, уже разгорался нешуточный бой, а мы все еще стояли у борта корабля.

Вдруг я почувствовал тяжесть человека на своем плече, потом другой, третий, фух началась операция по захвату корабля. Когда последний заскочил на борт я уже не мог стоять. Такой вес прошел по спине, что аж звездочки в глазах залетали. Я отошел от корабля и скомандовал воину, что еле поднялся на ноги. Ему было еще хуже, он выполнял роль первой ступеньки.

За мной — и я побежал вдоль берега к другой ладье и с удивлением увидел, что вдоль берега стоит строй женщин копейщиц. Эти же тетки, вот порода, все делают строго по инструкции, не то что мужики. Женщину не отвлечь суетой боя, ей сказали стоять и прикрывать берег, вот они и стоят. А война дело мужчин.

Я добежал до второго корабля и увидел, как от поля к нам бегут, наши копейщики. Вот блин мужчины копейщики, что выскочили в поле, что бы бить спящих врагов, нарвались на организованное сопротивление и теперь в панике отступали, только бы они с перепугу наших женщин в воду не посшибали.

Я выскочил вперед и скомандовал — СТОЙ, КРУГОМ, СТЕНА.

Копейщики мужчины, что прибежали первыми, начали занимать свое место в боевом порядке, но выстроить две линии копейщиков не удалось. Очень многие мои люди падали, на землю получив удар метательным копьем в спину.

Бой только начался, а уже сколько косяков. Первый корабль не захвачен, я слышу крики и шум боя на борту, построится в две линии не удалось, да еще и потеряли десяток убитых или раненых.

ПЕРВАЯ ШЕРЕНГА, ДЕСЯТЬ ШАГОВ ВПЕРЕД, ВТОРАЯ ШЕРЕНГА ВЗЯТЬ РАНЕНЫХ В ГЛУБЬ СТРОЯ — заорал я.

Строй дрогнул и начал движение. Ситуация чуть изменилась, мы вытащили всех и я понял, что убитых нет, есть раненые дротиками, кто в ногу, кто в плече, а кто и в задницу, но все дышат и ругаются.

Эй вы — я крикнул пацанам метателям, что прибежали с поля вместе с копейщиками — а ну лезьте на борт второго корабля. Пацанва полезла на борт, а я уже услышал первую сшибку.

Какой то вражеский солдат со всего разбега налетев на наш строй и отведя мечем чье то копье саданул по голове воина стоявшего рядом со мной мечем по голове.

Зря ты так дядя. Подумал я, тут у всех есть шлемы, а от таких умников как ты есть я.

Я сделал шаг в сторону и уколол вражеского мечника кончиком меча чуть ниже челюсти в открытое горло, враг отпрянул, и не умер, он орал махал, мечем, но сука был жив. Я долго смотрел на это чудо. Вот оно действие адреналина, человек уже мертв, а тело еще об этом не знает и задействует последние резервы, и в таком состоянии мужик еще машет мечем и рубит по нашим щитам. Вдруг он как то тихо осел под ноги моим копейщикам. Брр, жуть, но первый враг, что налетел на нас мертв и это хорошо, тех, что мы убили спящими, те не в счет.

И тут началось, БАМ, бум, трах, тара-рах, трещит дерево. И дикий вопль боли.

Ура, корабль наш.

Я побежал к кораблю — мечники все за борт, раненых на корабль, 10 метателей на борт.

Когда мечники по спрыгивали в воду и закидали раненых на борт, я скомандовал — а ну толкай его, живо, отгребать на середину реки.

Я уперся в нос корабля и засеменил ногами по песку. Ощущение такое, что мы пытаемся сдвинуть танк.

Рядом со мной появился человек, потом еще и еще один, толчок.

И раз, и раз, и раз — командовал я, и корабль поддавался, по миллиметру он сползал с песка и уходил на чистую воду.

Сколько мы времени потратили не понятно, но я очнулся только когда услышал крик — суши весла — и удар, дррр.

Громкий удар дерева о дерево, а потом вой и крики. Да крики пребывающие звуки боя на берегу, а рассвет уже вступал в свои права, солнце светило в правый глаз и почти слепило нас.

Я видел, как враги прикрывающие путь к третьему кораблю щерятся от солнца, что светит им прямо в глаза. И начинают продвижение, стараясь оттеснить нас от второго корабля, а на втором корабле уже шел бой, там были мои пацанята метатели и они могли погибнуть в любой момент. Пацанва не воины, кроме ивового щита и сулицы, у них ничего нет.

Мечники на корабль — заорал я — остальные за мной.

Я побежал вдоль берега на надвигающуюся стену щитов.

Навались — я кинулся на щиты врагов, мне в спину начали давить задние ряды моих воинов и я понял, что уже не достаю до земли, меня несут по воздуху, а я молочу по шлемам врагов своим оружием. Кто то бьет меня по шлему, кто то пытается ткнуть в лицо или шею железкой, но хрен вам суки, у меня пластинчатый доспех средневековья с большим воротником, а на голове настоящий стальной шлем.

Через два десятка ударов, я понял, что рука бойца колоть устала. Я реально устал бить с такой скоростью, и ладонь перестала сжимать рукоять меча с требуемой силой. И самое главное, что я не видел тысячи трупов врагов. Сколько сил потрачено, сколько энергии, а вот они враги как стояли перед нами с кривыми железками в руках, так и стоят. Но почему железки кривые, ах ептить это мечи врагов погнутые, во дела. А мой то цел, целехонек. А когда после очередного удара, мой меч чуть не вылетел с руки, я понял, все нужно отдохнуть.

Я перестал бить мечем как вентилятор и стал выцеливать уязвимые точки в обороне врагов. Вот мужик с открытым шлемом смотрит не на меня а на соседа и чуть прижимая голову прячется за круглым щитом, значит на сука лови я бью ногой в нижний край щита и враг интуитивно приопускает щит, а мой меч уже влетает в рожу за щитом. Тычек вперед и мой меч влетает точно в переносицу еще одному врагу.

Вдруг что то заскрежетало по правой стороне моего шлема и из за моей спины вылетел наконечник копья. Наконечник воткнулся точно в глаз стоящему передо мной германцу, тот пытался спрятаться за щитом. И вот теперь мертвый германец, висит наколотый на копье, которое лежит у меня на плече. Это я вам скажу вес серьезный, и я начинаю прогибаться вниз. Вот, уже я твердо встал на землю, но не судьба, меня прижимает ниже под весом тела. Ну урод копейщик, да отпусти ты древко сука тупая — заорал я, но мой мечник вцепился в древко мертвой хваткой, не оторвать, вот урод.

И я уже почти сажусь на заднюю точку под таким весом, два урода висят на мне сзади безумный копейщик, а впереди труп германца наколотый на наконечник.

Внизу я вижу ноги врагов, что мельтешат перед глазами. Удар, удар, удар, я несколько раз ткнул по ногам врагов, и вдруг стало свободнее дышать. Целая толпа врагов, что стояли передо мной не удержали такого адского давления и начали падать на спину, а мой копейщик таки выпустил древко и вес на мои плечи ослаб, а я от толчка в спину завалился на падающего врага, а потом на меня наступили воины второй шеренги, раз, еще раз.

Да чтоб вы СУКИ — заорал, я — князя затопчите ироды.

Меня потянули за ногу из свалки и уже через минуту я, пошатываясь, встал.

Спасибо — крикнул я — не стоять, давим дальше.

Мы прорвали строй небольшой группы воинов, что пытались пробиться ко второму кораблю и тут я увидел нашу галеру. Она стояла, пришвартовавшись к третьему кораблю бортом и там шел бой.

Я скомандовал — мечники, на борт второго, быстро.

Начали подбегать мечники, один стал на колено, второй рядом и я полез вперед, вот я схватился левой рукой за борт и подпрыгнул, переваливаясь через борт. Здрасьте, не успел я встать, а меня уже дважды саданули копьем, при чем именно два человека. Вот спасибо тебе пластинчатый доспех. Наконечники копей соскользнули с пластин и один из врагов не рассчитавший силу удара провалился на меня. На сука, я ткнул врага, мечем, этот готов, а где второй, а он уже тыкает моего воина отрока. Группка метателей человека четыре стояли у носа корабля прикрывшись круглыми ивовыми щитами.

На палубу свалился второй мечник, потом третий. Вот это уже лучце, всем мордой в пол работает спецназ. Я ударил по рукам врага с копьем и враг с криком отпустил свое копье, вместе с руками.

Я пошатываясь побежал вдоль борта, а там, как на свалке, того и гляди ноги переломаешь. БАМ, БАМ, БАМ, сразу три стрелы попали в меня, одна так прямо в шлем, я аж пошатнулся, а две другие в наплечник и в грудь. Опять спасибо тебе пластинчатый доспех.

А ну стой, гад — я кинулся к лучникам, и вылетел прямо на стену копий, что торчали мне в грудь, как то быстро я пролетел эту стену. Просто одно из копий чиркнуло по доспеху и я с лету воткнулся грудью в умбон круглого щита, а мой щит был закинут за спину и воспользовавшись тем, что левая рука свободна, я схватился рукой за щит врага и потянул на себя, а потом воткнул меч в образовавшуюся дыру в обороне. Враг с реагировать не успел в одной руке у него копье, а в другой щит и получив удар в грудь вражеский воин начал под моим весом заваливаться вперед, а отпрыгнул назад и когда воин упал наступив ему на щит коленкой коряво перепрыгнул линию вражеских воинов и оказался перед лучниками. Удар, удар, удар, один из вражеских лучников уклонился и ушел за какую то круглую деревяшку. В это время я почувствовал удар в спину, опять меня щит на спине спасает, но не тут то было, это не удар, а толчок и я лечу спотыкаясь вперед, под лавку.

Упав, я перекатился и потерял меч, а встать мне мешал щит, зацепившийся краем, за какой то выступ лавки, и этот щит держал меня ремешком.

Я потянулся и успел схватить нож, что бы перерезать кожаный ремешок, но увидел руку с мечем. Трах, вот сука, враг лупанул меня мечем по руке, хорошо, наручь выдержал, и вражина поняв свою ошибку начал тыкать в меня острием меча с такой скоростью как бьет Джечи Чан.

Вот хорошо, что мой доспех был обшит мехом медведя и этот идиот не понял в пылу боя, что под мехом не хреновое такое железо. Он бил, а я пилил ремень. Когда враг замахивался уже наверное пятый раз, я наконец то освободился от щита и привстав воткнул нож в пах мечнику, а тот воя от боли повалился на меня.

Да что ж такое, что меня все время приваливает, когда я освободился от тела, то сил уже не осталось, я не стал искать своего волка. А просто достал из за пояса топор, поднял щит и спотыкаясь побрел вдоль борта. Бой кипел уже с полным нашим преимуществом. На палубе корабля стояло девять моих мечников. Против шести вражеских воинов, и я подскочив сзади несколькими ударами топором по головам проредил количество врагов, а дальше перевес оказался решающим, несколько ударов мечами и враги повержены.

Я осмотрелся — добить раненых и все вниз, тащите сюда на борт наших раненых и сталкивайте судно на воду — скомандовал я.

Вот он мой волк, я засунул топор за пояс, поднял меч и пошёл вдоль борта, бежать уже сил не было. А я вспомнил книжку по истории в разделе «Битва на куликовом поле». Там было написано, что воины уставали, потом расходились отдыхать и так несколько раз. Вот я уже готов разойтись и отдохнуть, только кто ж мне даст то.

Солнце уже на половину вылезло из-за горизонта и я увидел весь ужас нашего положения.

Несколько групп копейщиков отбивались от наседающего противника, стоя по колено в воде, а кругом, куда не посмотрит взгляд, были враги.

Все ко мне — отходите к судну, все сюда — заорал я.

Пока мои воины пытались отходить к судну, а мечники спрыгивали в воду я видел, как по берегу ходит десяток вражеских воинов и добивает моих раненых. Короткий удар мечем в лицо и мужчина или женщина, что минуту назад стонал или корчился от боли, перестает двигаться.

Эта картина поразила меня своей нереальностью, тут бой, крики, а эти ходят и добивают раненных.

Ну ладно, гады, я осмотрелся и увидел несколько валявшихся на судне копий, вогнал меч в ножны и схватив копье побежал к борту и как спортсмен олимпиец с разбега метнул копье в кучу врагов.

Враги ну никак не ожидали, они просто не смотрели в сторону корабля и мое копье вошли в бок вражеского воина с топором по самое древко, тот завалился под ноги своим воинам и немного замедлил их движение, а я опять побежал за вторым копьем.

Когда я весь такой красивый прибежал к носу то чуть не упал, судно стало качаться, это бестолковые мечники стали прямым образом выполнять мою команду, и сталкивали судно на воду. Я не стал ожидать, а просто спрыгнул в воду и кинулся в гущу битвы. Бежать по воде было не далеко, до первой группы воинов было всего два десятка шагов, но я видел, как напор вдруг иссяк, вначале, два, а потом опять два, а потом три вражеских воина завалились на спину.

Секунда всего секунда замешательства в стане врага и я уже воткнул свое копье зазевавшемуся германцу, а потом рывком достал топор и начал рубить отступающего противника.

Дави, не дайте им уйти и перестроится — закричал я бросаясь на врага, удар, удар и мой топор вылетает с уставшей руки.

Вот, же гадство, меч из ножен и в бой.

Теперь у врага нет стены щитов и я разошелся не по детски, рубанул налево, направо и продолжая движение меча повернул кисть в воздухе и снизу вверх, опять круг, лево, право, снизу. Звяк, кто то подставил щит и из за щита вылетел топор, что вмазал меня по шлему, а назад враг руку уже убрать не успел я просто хлестанул мечем снизу по руке и она переломившись повисла на коже. Рядом со мной вдруг как то организованно упали четыре вражеских воина. Я посмотрел вдаль и увидел своих арбалетчиц. Ну вот и кавалерия, Чапаева не хватает.

Все к судну — заорал я, и начал отходить, увидел раненную женщину копейщицу, схватил её за куртку и потащил к воде, рядом со мной тут же на рисовались люди, которые тоже похватали раненых и начали отходить к судну.

Арбалетчици нам помогли, и мы смогли отвести две группы по два десятка человек к кораблю. Но шагах в тридцати сражались еще несколько десятков моих людей и пробиться туда я не мог, мы пробовали и раз и другой, но ничего не выходило.

Часть из воинов отбивалась уже в воде. А арбалетчици уже не стреляли. Я перестал махать мечем и отошел посмотреть, увидел как через поле к тому месту где были арбалетчици несется два десятка вражеских воинов.

А из травы выскочили мои отроки и начали метать в бегущих сулици. Вот, первый бросок, а враг бежит, второй бросок, враг бежит. Вот теперь я понял, что все потерял я свой засадный полк. Воины врага легко уклонялись от бросков сулици и сокращали дистанцию. Когда осталось шагов десять до моего засадного полка из травы поднялись арбалетчици и дали залп. Вот это дело, сразу семеро врагов просто попадали. Каленый болт с десяти шагов пробивает даже щит, вот промахнутся трудно, а потом в бой ринулись сразу три десятка пацанов метателей сулиц. Что они делают завыл, я.

Я же сказал отступать, куда вы лезете против профессиональных воинов. Всего несколько взмахов мечами и пятеро моих отроков падают на землю, а враг прорывается в арбалетчицам, но теперь уже и врагу в спину летят сулицы. Жах, и с первого же броска несколько врагов падает лицом вниз получив удар копьем в спину, а потом еще три и еще два.

И вот тут произошло то, что я не ожидал, женщины кинулись в рассыпную, не в бой на мечи врагов, чего я так боялся, а в рассыпную. И пока одни враги погнались за своими целями, другая половина моих арбалетчиц остановилась и начала заряжать оружие. Выстрел и за смерть девятерых отроков метателей вражеский отряд расплатился собственной гибелью, а женщины, просто повернулись и побежали в нашу сторону, остановившись в пяти десятках шагов от нас начали заряжать арбалеты.

Все ко мне — заорал я — быстро сталкивайте корабль на воду.

Мы подбежали и напрягшись довольно быстро спихнули второй корабль и с песчаной отмели, и он медленно поплыл по течению вниз.

Строй, все ко мне, строй — заорал я — давим к нашим, объединяемся.

Мы начали продвигаться к своему отряду, это было не просто, но залпы арбалитчиц в спину врагу, наносили колоссальный ущерб. Промахнутся в плотную толпу с пяти десятков шагов было не возможно. Поэтому с каждого залпа падало или приседало корчась от ран по десятку вражеских воинов.

Часть врагов пыталась забраться на борт третьего корабля, но от туда постоянно появлялись руки с копьями, что кололи врагов, не давая тем взобраться на борт.

И только тут я понял, что третье судно захвачено десантом с галеры и сейчас там наши отбиваются от наседающего с земли врага.

Вот только теперь. Да, да только теперь мне стала видна вся картина боя. Шесть-семь десятков воинов окружили наш отряд, что отбивался уже почти по пояс в воде.

Пять десятков безуспешно пыталась взобраться на борт третьего корабля и сбросить наш десант в воду. Прямо перед нами стояло не больше двух десятков воинов, что преграждали путь к моему гибнущему в воде обряду.

Мечники ко мне, мечники — заорал я — за мной.

В этой бойне лично я и полтора десятка моих мечников были почти танками, полный пластинчатый доспех из стальных, не медных а именно стальных пластин и стальной же шлем, делали моих мечников почти неуязвимыми, но многие из моих терминаторов были изранены и залиты кровью.

Мы выскочили из за щитов и бросились на врага, тут главное не махать мечем, а колоть.

Нога, бок, нога, лицо, шея, живот, нога. Я прикрывшись щитом просто шел вперед выбрасывая руку с мечем, а враги тоже били нам и по ногам прикрытым поножами, то есть стальными пластинами на голени и по голове и по руке с мечем, когда тот вылетал из за щита. Иногда было очень больно, сухожилия правой руки уже просто отсохли, там ведь не вполне зажившая рана. И я уже не чувствовал кисть, и практически не мог сжимать рукоять меча, а потому только колол, что бы рука не соскальзывала с рукояти упираясь в гарду.

Вот кто то отвел мой меч топором и сразу два удара мазанули мне по правой руке, я не удержался и выронил меч. Вот опять, ну что ты будешь делать, подумал я. Следующий раз сделаю веревку и привяжу меч к кисти.

Я ударил щитом наотмашь, но враг только этого и ожидал, а когда я раскрылся, сильнейший удар копьем точно в солнечное сплетение вышиб с меня воздух, я уронил щит и инстинктивно отпрянул назад. Глаза врага, были удивлены, эти глаза я уже видел, это он сучара, купец так саданул меня в пузо копьем, но слава пластинчатой броне, не пробил, а только погнул пластины.

Враги видели только группу яростно рубящихся мечами дикарей в шкурах и с головой волков или медведей на шлемах, а когда вот так в упор, не пробивалась обычная шкура враг впадал в ступор и начина понимать, что тут песьеголовых нет. Тут есть все что угодно, но дикарей нет. И наш враг встретил такого же цивилизованного противника с хорошей сталью и в доспехе. А когда в спину прилетает два десятка болтов, тут первое желание спрятаться за щитом, а потом раз и реальная картина мира изменяется, потому, что первые воины, что стояли прикрываясь щитами вдруг оседают на землю, а в груди у них торчат толстые болты пробившие и щит и легкий кожаный доспех.

Как то внезапно враги стали отступать, а потом побежали, разделившись на группы. Часть врагов побежала к своему последнему кораблю, а часть на наших арбалетчиц.

Я этого просто не ожидал, и скомандовал всех раненных в глубь строя, все из воды на берег — а сам подобрал выпавший из руки меч и вернулся в строй.

А потом я удивился опять — я ожидал увидеть картину героической гибели моих арбалетчиц, но те вдруг развернулись и, включив пятую передачу побежали, отступая к лесу.

Вот, молодцы, меня все больше и больше радуют женщины, они как то более дисциплинированные, что ли. Выполняют задачу точно, без всяких обсуждений и вариантов. Я сказал в ближний бой не вступать, а отступать к лесу, вот они и отступают. При чем бегут не как в кино «Резня бензопилой в Техасе-2», когда грузный мужик с тяжелейшей бензопилой просто идет и корчит рожу маньяка, а 16-ти летняя спортсменка, комсомолка и активистка убегая, за сто метров совершает сто акробатических падений, а под конец сцены, лишается головы, так как мужик с пилой шагом ее легко догоняет.

Тут было все наоборот, мои тетки с визгом кинулись к лесу с такой скоростью, как бегают сиськастые американки «Братья Уильямс» под тонной допинга на тренировке по большому теннису. А воины германцы уже больше часа сражаются а поэтому устали и догнать наглых моих теток не смогли.

Когда мы собрали своих раненых, а большая часть врагов уже отбежала далеко в поле. Те, кто убежал за арбалетчицами уже находятся в трехстах метрах и быстро вернутся не успеют.

Я принял решение.

Все мужчины за мной — скомандовал я, женщины в круг.

Я побежал к кораблю, где шел бой. До третьего корабля было не больше пяти десятков шагов.

Часть вражеских воинов, что бежали сзади оборачивались и увидев, что их преследуют, останавливались и пытались соорудить стену щитов, но мы их сносили очень быстро, просто влетев в стой и растолкав всех, я махнув пару раз мечем и побежал дальше, а за мной шла уже добивающая команда.

Мы собрали ударный кулак из трех десятков воинов и десяток врагов, что пытался встать у нас на пути просто не имел шанса остаться в живых.

Когда был снесен уже третий заслон, послышались крики. Команды на германском языке и враги встали в круг возле третьего корабля.

Часть врагов все еще лезла на борт, а часть отбивалась от нас.

Я понял что все, этот корабль нам не отбить, врагов слишком много.

Я закричал — Стародуб, уходите, уходите на галеру, поджигайте корабль и уходите.

Стой, стой — заорал кто то в строю врагов — не надо жечь корабль, переговоры.

Ни хрена себе, кто то по нашему балаболит.

Я поднял руку вверх и скомандовал — СТОЙ, СТЕНА.

Мои воины построили кривоватую стену щитов в десяти шагах от стены щитов врага.

Из вражеского строя вышел тот самый воин купец, что саданул меня копьем в грудь.

Эй князь выходи на переговоры, я Вилигурд, это мои корабли и мои люди.

Я вышел из строя на всякий случай отобрал у соседа щит, взял меч в левую все еще здоровую руку, а щит в праву.

Я помню тебя купец, ты собирался идти за товаром, а привел на мою землю воинов.

Где твоя земля — не понял Вилигурд.

Я обвел все вокруг рукой с мечем — вот это все моя земля, разве ты забыл купец, я тебе об этом уже говорил.

Это земля ничья — сказал купец — и мы тут торгуем и с тобой бы торговали, но ты напал на нас.

Все песьеголовые, мои данники, они приняли присягу и поклялись служить мне, а те кто не захотел служить мне, теперь служит демонам болотным.

Где мой брат, это его корабль — Вилигурд показал рукой на мою галеру.

Он у меня в гостях, сидит в яме отдыхает, а его воины там же где и несговорчивые песьеголовые.

Отдай мне брата и эти корабли, и я уйду.

Ты странный купец, эти корабли пока мои, ты думаешь, тебе удастся их захватить, я могу сжечь корабли и ты умрешь на этой земле. Мы отступим и сядем за стенами, а твои воины умрут в этих болотах от голода.

Я отдам тебе весь товар с корабля, а ты вернешь мне брата и отдашь эти корабли — Вилигурд показал рукой на два сцепившихся корабля.

Я сделал вид, что задумался, а потом начал выкладывать свои условия мира.

Ну, что ж, уговор, ты перестаешь атаковать моих людей на корабле, и они отгоняют пока галеру на середину реки.

Потом ты выгружаешь товар, и на этом корабле отходишь вон туда — я показал место в километре ниже по течению, это место было за болотом и быстро перебросить сюда войска врагу бы не удалось.

А потом я отпускаю твоего брата.

Ты можешь обмануть меня.

Я же не дикарь, я князь — думай, о чем говоришь купец — деланно возмутился я. Я сделал вид, что натурально обиделся.

В толпе кто то переводил наши слова, видно у вражеского отряда был еще кто-то кто понимает наш язык, и воины загомонили и зашушукались.

Купец послушал и сказал — все должны убрать оружие, а потом ты и я выделяем людей, что бы собрать раненых и убитых. Мы соберем наше оружие, а вы свое, ты же отправляй людей за моим братом.

Пусть твои воины отойдут от корабля и дадут моим людям перегрузится на галеру — крикнул я.

Когда германцы нехотя отошли от корабля, я закричал — Стародуб, уходите на галеру и отчаливайте, мы ждем.

Через минут двадцать послышались удары топора, перерубающие связавшие канатами два судна и моя галера начала медленно уплывать по течению вниз, а из портов высунулись всего три пары весел и начали отгребать к середине реки.

Я кивнул своим мыслям и сказал — эй купец, можешь выгружать товар и собирать раненных.

Потом повернулся я скомандовал своим людям — отходим назад по берегу, собирайте наших раненных и убитых.

Когда мы отошли к другому нашему отряду. Я ничуть не веря врагам подал команду отойти еще шагов на двести вдоль берега ближе к лесу и отправил двух метателей за пленником и за второй галерой.

Стародуб, греби сюда — заорал я.

Примерно через тридцать минут к нам приблизилась галера, я скомандовал два десятка воинов на галеру, догнать вон тот дрейфующий корабль, забрать его и гоните корабли сюда, будем грузить раненных.

Пока мы грузились к нам подошел воин германец и сказал — уважаемый Вилигур спрашивает не собираешься ли ты нарушить наш уговор.

Нет, передай уважаемому, что у нас много раненных, их нельзя нести, мы перегружаем их на корабли, а потом вернем вам и галеру и пленника.

Воин ушел, но к нам примерно на расстояние ста шагов приблизилась группа воинов германцев примерно в три десятка человек.

Пока мы сносили убитых к погребальному костру, уже ближе к полудню оба моих трофейных купеческих судна и галера медленно причалили к берегу. Я скомандовал — всех грузите на большие корабли, в первую очередь раненных. Галеру разгрузить, мы её отдаем, на галере оставить половину весел, быстро, быстро.

Я зашел на борт, осмотрел и увидев израненных воинов спросил — а где Стародуб.

Он ранен князь, сильно ранен, мы перегрузили его на большой корабль.

Вот же сука, да как так, он же был одет в полную броню из стальных пластин. Я осмотрел Стародуба, большая рана в челюсть, да беда, возможно не жилец, лежит с закрытыми глазами.

Потом я увидел, что из леса появился уставший вражеский отряд. В начале десяток воинов, а потом еще десяток, тащивший раненных.

Во дела а ведь треть отряда не вернулась, подумал я. То, что они не догнали женщин я уже знал. Один из отроков прибежал и рассказал, как проходил бой в лесу. Вернее это был не бой а серия засад, женщины отбегали, заряжали арбалеты и били врагов с дистанции 30–40 шагов, а потом опять убегали разрывая дистанцию. Потом опять зарядка и опять отступление после выстрела.

Да я с ужасом понял, что весь этот бой мы провели как мудаки, все кроме арбалетчиц, они сработали на шесть с плюсом, хоть и потеряли девятерых отроков из группы прикрытия, но урон врагу нанесли значительно больше своих потерь.

* * *

Германцы тоже времени не теряли, они выгрузили ящики и бочки, загрузили раненных и большой корабль отплыл вниз по течению, а оставшаяся пехота, почти три десятка человек стояли возле груза, типа охрана.

Я покачал головой, это меня не радовало, я ведь считать умею. Шесть десятков раненых германцы загрузили на борт и еще зашли на борт почти пять десятков гребцов и тут осталось в ожидании передачи галеры еще три десятка воинов, вполне себе боеспособных. А еще те из леса что побрели вниз по течению, и того выходит, что у врагов почти сотня боеспособных воинов осталась. А общее количество врагов примерно полторы сотни с учетом раненных. То есть получалось, что мы выбили всего сотню вражеских бойцов. При чем потеряли также почти сотню убитых и вот сейчас я пересчитал раненных, их было 38 человек.

Тяжелый бой, как у Кутузова на Бородинском поле. Враг конечно не победил, но и мы еле выжили. Правда после того боя Кутузов даже с Москвы сбежал и сидел пол года в Калуге, а мне куда бежать, к Бажене в лагерь.

Вот, что мне делать, если германцы сейчас уведут корабли ближе к морю, высадятся на берег и после переформирования опять начнут наступление. С учетом того, что у меня больше людей нет, мне придется бежать.

Убедившись, что все мои люди погрузились на корабли, я позвал десяток мечников и пошел к отряду германцев.

Не дойдя до врагов шагов двадцать я крикнул — кто говорит на венедском языке.

Из толпы воинов вышел германец и подняло руку.

Вы можете забрать вон тот корабль, но я вам не верю, так как вы не ушли со всеми как было договорено.

Мы не собираемся с тобой воевать, нам лишь нужен этот корабль — сказал воин показывая на галеру, а груз мы все равно не сможем взять, у нас и так перегруз на судах.

Мы отойдем от берега и оставим вам галеру, а когда вы уйдете мы заберем груз и отпустим пленника — сказал я.

Германец перевел, все что я сказал своим людям.

Я внимательно смотрел на реакцию, я их не боялся, сейчас германцев было больше, но со мной десяток мечников в лучшей броне, а на кораблях еще три десятка воинов и если начнется бой, то мы не дадим себя в обиду, так как основные силы врагов находятся на приличном расстоянии от сюда.

Хорошо, мы заберем корабль и будем ждать Адалларда вон там — германец показал рукой на песчаный берег в 400 метрах ниже по течению.

Ну и хрен с вами — сказал я — я слишком устал, что бы сейчас упражняться в дипломатии ведения переговоров.

Я повернулся и пошел к сходням своего нового корабля, а мои воины чуть погодя пошли за мной, мы загрузились и стояли возле берега.

Я уже точно знал, что взять эти большие корабли с берега нельзя, мы все это видели и если враг совсем с головой не дружит то пусть попробуют на нас напасть, главное, что бы на берегу никого не осталось.

Германцы залезли на свою галеру и оттолкнувшись от берега веслами пошли вниз по течению реки.

Я залюбовался, как ловко они развернулись, не смотря на отсутствие половины весел, а я вот не могу развернуть это корыто. Хорошо, что они шли вверх по течению реки и сейчас мне нужно туда же.

Когда галера ушла, я спрыгнул с корабля и пошел по берегу к куче бочек, ящиков и мешков, оставшихся на берегу.

Да эту кучу нам не перевезти за раз. Еще в полдень я отправил людей за своей речной галерой, но её все еще не было, да и товара тут на пять таких галер и есть угроза, что враг, получив все что требуется, просто вернется и заберет весь товар. Поэтому самое ценное мы начали таскать на большие корабли, а что не успеем, заберем потом.

Мы грузили бочки очень долго, а потом выставив посты переночевали на кораблях.

Ближе к вечеру второго дня операции появилась вторая наша галера с экипажем всего десяток воинов.

Но самое главное, что из леса пришли 25 моих арбалетчиц и 11 отроков метателей сулиц. Вот теперь у меня силища.

Так грузим оставшийся товар на галеру, арбалетчици разбирайте болты мы тут пособирали вам кучу, пригодится — скомандовал я.

Мы загрузили все что оставалось на берегу и я перераспределил экипаж. Первые два судна с раненными и грузом медленно пошли вверх по течению, а я оставался на галере, прикрывать отход моих новых кораблей. Я взял с собой десяток мечников, что уверенно стояли на ногах и два десятка самых отдохнувших арбалетчиц.

Пленного привели только к вечеру третьего дня. Я соскочил с галеры и подошел к нему — твой брат выкупил тебя и ты можешь идти. Я показал на темнеющую тушку вражеской галеры, что стояла в 400 метрах ниже по течению.

Вот смотри — я показал рукой — эти люди стоят и делают вид, что ждут тебя, но я им не верю. Там ниже по течению стоит большой корабль с твоим братом, лучше иди к нему и не попадайся вон тем людям. Я думаю, что захватив тебя они попробуют взять выкуп у твоего брата или полную оплату, ту что вы обещали им за поход.

Купец, потер развязанные руки и спросил — а тебе, зачем это нужно, почему ты мне это рассказал.

Мне действительно, все равно, что с тобой сделают наемники — безразлично сказал я — но я не хочу, что бы тебя убили, ведь твоя смерть может быть использована наемниками как предлог к продолжению войны, а мне это не нужно. Просто уходите домой.

Ты ведь не дурак князь болотный, и знаешь, что мы не в силах сейчас воевать и брат мой это знает. У вас две Биремы и еще одна Либурна имеется, по флоту у вас полное превосходство.

Я не понял, а что такое Либурна и Бирема — переспросил я.

Вон — купец показал рукой на большой корабль — это даны научились копировать старые римские Биремы. Это большой корабль с двумя уровнями весельных палуб по 40 весел с каждого борта, но нижний уровень мы забили досками, что бы увеличить грузоподъемность судна и теперь у него имеется всего двадцать пар весел.

А это — купец показал на судно поменьше, напоминающее мне морскую галеру — это 24 весельная быстроходная Либурна, тоже даны делают, всего 12 пар весел.

Да — удивился я — а я думал, что это галера. Слушай, а тот кораблик, что мы захватили у вашего городка, он поменьше там всего 8 пар весел, это что.

Так и есть ваши Руянци так и называют эти суда галерами, потому что у них имеется таран в носу, а наше судно без тарана обычное, его называют Монера.

Неужели ты думаешь, что наемники считают количество судов — сказал я — они скорее будут сражаться на берегу. Кроме того твой брат знает, но у него нет денег, что бы заплатить наемникам, а они могут взбунтоваться и пойти грабить окрестные селения. Так что иди по лесу прямо к своему брату и скажи ему, что если корабли пойдут вверх по реке, то я это буду принимать как продолжение войны.

Я взял у своего воина сулицу и топор и протянул их Адалларду — вот тебе оружие, если ты умрешь сегодня, то умрешь с оружием.

Купец взял оружие поклонился и побежал к лесу, а я скомандовал — все на борт, отплываем.

Вот же попаданец я хренов, а я думал, что этот большой корабль называется Каракой, а это оказывается Бирема. Интересно, а когда появятся дракары или как там называли корабли викингов, да и викингов тут никто не знает. Вот местные про данов, англов, саксов, готландцев и даже про свеев знают, а про викингов ничего не знают.

Мы погрузились на Либурну, теперь я знал, как это судно называется и уже в темноте отошли от берега и пошли вслед за нашими двумя Биремами, что ушли еще вчера. Но нагнали мы их быстро уже через сутки.

* * *

Мы медленно шли верх по течению раки, уже было темно, но я видел факелы с впереди идущих судов, а мы гребли, не зажигая факелы чуть отставая. Несколько часов назад я высадил двух своих разведчиков, я не верил в то, что германци смогут отказаться от дальнейшего похода, но воевать с ними на суше я уже не мог.

Вся эта битва, это было полное поражение сил самообороны нового болотного княжества. С учетом людей, что были на моей галере и засадного полка я вывел в поле почти две сотни человек, а точнее 192 из которых было 40 отроков метателей сулиц, 30 мужчин и отроков это члены экипажа галеры, 25 женщин арбалетчиц, 60 женщин копейщиц, 15 мечников и 22 мужчины копейщики.

Вот теперь там, в больших кораблях под названием Биремы везут 38 моих раненых бойцов, со мной на судне 10 мечников и 20 арбалетчиц, двое отроков ушли в разведку, и по три десятка бойцов экипажей я посадил на каждую Бирему, а остальные, остальные сгорели на погребальном костре.

Перед уходом мы зажгли огромнейший погребальный костер, на котором сгорело 62 тела защитников моего княжества. И большинство из них были женщины копейщицы, война это все же не женское дело, но я похоронил своих воительниц по всем правилам, у каждой валькирии в руках было копье, а на голове шлем.

Германци тоже сжигали своих мертвецов, и я видел, как наемники снимали со своих павших воинов бронь, отбирали мечи и топоры. Германци горели голыми, нет мы не такие, я не позволю, что бы моих воинов пусть даже мертвых обворовывали те кому повезло чуть больше.

К рассвету мы подошли к песчаному пляжу селения Приморское. Очень долго, мы гребли, целых трое суток с остановками на ночевку, без спешивания экипажей. Дорогу, которую рыбацкие лодки проходят за три дня груженные под завязку корабли прошли за три дня.

Я приказал судам встать в трех метрах от берега и сбросить якоря, а на берег высадится только часть команды.

Подозвав старейшину приморского и моего наместника Богдана я сказал — отправьте разведку на лодках вниз по реке. Но пусть будут осторожны, не давайте себя захватить. Мне нужно знать куда делись корабли германцев. Я боюсь, что они могут отогнать суда в безопасное место и попробуют дойти берегом до нашей крепости, чтобы попытаться отбить или просто выкрасть суда. Вам не следует тут оставаться, пусть женщины и дети уйдут на полночь к охотничьей стоянке, пусть берут запасы еды и сидят там. На это селение могут напасть враги.

Мы выгрузили несколько бочек с зерном и солью, оставили почти три десятка копий и щитов для защитников селения, закидали на суда почти все запасы рыбы, что висела на ветках, а было рыбы прямо скажу много.

Мой наместник подошел ко мне — князь может оставим три десятка мужчин, жалко ведь селение.

Я похлопал его по плечу — поверь мне Богдан, если враг сожжет селение, то мы его восстановим, а вот людей уже нет. Так что, бросайте все и отходите не север. Я думаю, что германцы в болота не полезут, они пойдут вдоль берега до самой крепости, уничтожая все и убивая всех у себя на пути. Припасов у нас хватит на зиму, в этих кораблях припасов столько, что хватит на целый город. А у нас всего шесть небольших селений. Кстати, воинов можно отвести в крепость.

Нет княже, эти люди мне верят и я не могу уйти с вами в крепость — грустно сказал Богдан — я пойду с ними на север к лесному хутору, там пересидим.

Хорошо, но нужно вести разведку, отправь прямо сейчас пару разведчиков с собаками вниз по берегу реки, пусть присмотрят за врагом.

Да и не надейся на лесной лагерь — тихо сказал я — враги могут захватить твоих разведчиков и выпытать все. Лучше всем скажи, что идешь в лагерь, а сам веди людей в чащу, до ближайшего ручья, там и пересидите напасть.

Если бы я хотел украсть твои корабли князь — произнес Богдан — то я бы пошел по другому берегу, а потом бы переправился выше по течению реки на наш берег и захватил бы суда, но за совет спасибо.

Я об этом и не подумал — честно признался я.

А действительно, зачем германцам нападать на крепость, вот захватить суда и уйти, это дело, а терять свои головы при штурме хоть и небольшой, но все таки крепости это дело неперспективное.

Мои люди устали и когда, пришли разведчики, что проверили местность вокруг селения Приморское, я дал команду выгрузить раненных, вытащить суда на песок и организовать прием пищи, а разведчики ушли еще дальше, что бы встретить врага на дальних подступах.

У меня были две Биремы, что могли вместить вообще всех, то есть вообще всех людей включая рыбаков жителей приморского, а еще в запасе имелось почти 20 посадочных мест на Либурне, которую я упорно называл галерой из-за двухметрового деревянного тарана и если враг пойдет вверх по реке, то я собирался просто разогнать судно и протаранить врага.

К полдню не приходя в сознание умер мой первый воевода Стародуб. У него была глубокая рана копьем в лицо, при чем наконечник копья пробил щеку и через рот вошел в мозг. Я осмотрел рану и понял, что тут сделать ничего не возможно. Я уже не боялся и смело ковырял раны в руки и ноги, я научился ножом чистить раны от остатков одежды и кусочков брони, научился сшивать рану как ботинок с помощью обычного шила и мотка высушенного сухожилья оленя, но вот такие раны, лечить бесполезно. Рана в грудь, живот, голову гарантированно приводила к медленной и мучительной смерти от заражения крови.

Раны у 38 моих раненых были тоже тяжелые и я сомневаюсь, что даже половина из них выживет. Местные бабки с травами и мазями, а также нудными песнями и воем ходили вокруг обреченных людей, но даже оптимисты не верили в удачу. Однако я сделал все что мог, мы залатали почти всем небольшие рваные раны, намотали кучу кровоостанавливающих повязок, измазали раны барсучьим жиром и какими то вонючими растворами трав.

Я видел как уходят последние силы у людей, как заваливаются они спать прямо там где сидели или стояли. И только теперь я понял, я осознал почему. Почему наши воины оставили Москву Наполеону. Я конечно не Кутузов, но сравнивая ситуацию я могу сказать, что люди сделали все, все что могли, однако враг оказался сильнее, у него элементарно больше людей. А я вот даже отступать не могу. Я несколько раз думал о том, чтобы просто поджечь корабли и уйти в крепость. Враги, увидев, что флота нет, уйдут, они не полезут на штурм деревянного форпоста, зачем, что там брать. А если даже и есть что, то как это вывезти без кораблей. Но сейчас я князь и у меня есть флот, а без флота я превращусь в тварь болотную, что дрожит от каждого шороха, каждого воя или скрипа в лесу. Нет пусть идут, пусть идут и боятся, потому что это моя земля.

С утра рыбаки ушли на север в лесной хутор, где мы первый раз бились с их вождем Бурым медведем, там укромное болотное место и хорошая полянка, оборонять её легко, а вот напасть и взять эту полянку имея всего сотню воинов непросто.

А я подал команду и караван судов медленно тронулся вверх по реке Дивной к деревянной крепости под названием Полотск.

* * *

Вилигурд сидел мрачный как туча, ему было трудно, эти проклятые наемники. Они не хотели идти дальше без выплаты серебра, они пришли сюда, чтобы убывать дикарей и никто из мерзких бродяг что собрал по кабакам Адалард не хотел и не собирался умирать за идею Вилигурда о новых землях. Как, как заставить этих негодяев продолжить выдвижение вверх по реке. Многие знают этот мерзкий язык словян и они слышали о договоре. Этот князь болотный Чеслав пообещал отдать корабли и он их отдал. А теперь как то Вилигурд должен заставить людей идти вперед и напасть на этого мерзкого дикаря. Был еще один шанс, это убийство Адаларда, если бы наемники убили Адаларда, то Вилигурд бы смог обвинить князя болотного в невыполнении договора и потребовал бы у наемников пойти и наказать мерзкого дикаря. Но Адалард обошел позицию засады и появился прямо у костров. Теперь его убивать нельзя. Корабли прошли вниз по течению реки Янтарной и Вилигурд позвал одного из командиров отряда наемников Вельгута и рассказал ему, про свой запас золота. На самом деле таких запасов было три на каждой из Бирем была в подполе спрятана бочка с золотым барахлом примерно на пять десятков гривен. Это была идея Вилигнурада. Они набрали кредитов под поход, наняли небольшой отряд всего три сотни наемников, пять кораблей, взяли припасов, а на остальные заемные кредиты купили золотого барахла. Вилигурд с Адалардом не собирались возвращаться к королю саксов. Вилигурд сам собирался стать королем в землях песьеголовцев, но все провалилось из за этого дикаря Чеслава.

Теперь Вилигурд раскрыл свой секрет. Он рассказал наемникам, что на захваченном дикарями корабле был спрятан запас золота и наемники согласились пойти вслед за кораблями, выбрать место и напасть на дикарей.

Адалард взбунтовался, он сказал. Что если глупый Вилигурд собирается воевать, то пусть идет и заберет два корабля и возьмет две бочки золота себе, а он Адалард возьмет последнюю и пойдет домой в земли данов, там продаст корабль, и купит себе другой, после чего уйдет к римлянам.

Вилигурд остановил свои суда на берегу моря почти в сутках хода от устья реки Янтарной и приказал Адаларду ждать на берегу возвращения воинов, а сам забрал восемь десятков воинов и пошел вверх по течению реки вслед за караваном судов что гнали на восток дикари.

* * *

Мы перенесли всех раненных на Биремы, распределили экипаж, так чтобы было легче вести тяжелые корабли, а себе я взял всего шестерых женщин арбалетчиц и всех выживших мечников и встав в хвост колоны мы медленно погребли на восток вверх по реке Дивной. И идти нам еще почти десять суток с такой то скоростью. Как и в первый раз на носу Бирем зажгли по два факела, а мы шли в темноте ориентируясь на свет впереди идущих кораблей. Я понимал как устали эти люди, мы шли очень медленно и когда наступил рассвет я уже готов был пристать где угодно, но рядом не было хорошего берега. Мы прошли еще немножко в поисках песчаного берега, но кругом была трава и ил. Заболоченный берег и долго не думая я подал сигнал причаливать.

Огромные деревянные носовые тараны Бирем взрезали мокрый грунт и суда покачнувшись остановились.

Разведчики по пять с каждого судна на берег — скомандовал я — осмотреть местность, всем остальным оставаться на кораблях, приготовить арбалеты.

Так не могло долго продолжаться, враги если шли за нами то могли напасть на любом из привалов, а сойти на берег это полное безумие, на берегу даже три-четыре десятка германцев перебьют нас как куропаток. Мои люди, да и я устали как собаки, глаза закрывались и очень хотелось есть.

Я понимал, что как только мы поедим, то удержать людей от проваливания в забытье сладкого сна я уже не смогу, так пусть спят на кораблях, тут хоть можно отбиться, если враг полезет с воды.

Когда пришли разведчики я выставил патрули вокруг места стоянки и распорядился готовить еду и перевязывать раненных. Пока оказывали помощь раненых оказалось, что два человека не дышат. В начале думали что два раненых мужчины уснули, но они были мертвы. Мы сожгли воинов, покормили людей горячей пищей и выставив патрули я всех загнал на корабли и приказал убрать сходни. А на берегу, мы собрали большой шалаш из сухостоя и облили его смолой. Если начнется бой, то мои часовые должны поджечь шалаш и отойти к судам.

Назначив начальника караула, я примостился у борта и уснул.

Проснулся я, как водится в книгах про попаданцев от лязга оружия и боевого клича германцев.

К бою — закричал я — заряжай арбалеты, метатели сулици к бою, контролируйте противоположный берег, копейщики и мечники к носу судов встать приготовится к бою.

А на берегу разгорался огромный пионерский костер в свете которого бегали тени воинов с круглыми щитами.

Я сам взял щит, в правую руку, она болела, все предплечье было сплошным синяком. В прошедшем бою меня дважды рубанул по руке топором огромный бычара. И даже не смотря на то, что у меня был надет стальной наруч, травма оказалась серьезной. Я осмотрел после боя все свои доспехи и увидел множество вдавленных отметин от ударов. Но самое опасное место это были отметины на поножах и на наруче правой руки. Враги целенаправленно били именно туда. Вот рука у меня правая и не работала. Поэтому я взял щит в правую руку а копье в левую и пошел к носу корабля, что бы оценить обстановку.

Обстановка была понятной, мои патрульные увидев врага побежали к судам, подожгли костер, а поскольку залезть на корабли не смогли стояли ощетинившись копьями и прикрывшись щитами по колена в воде прямо рядом с влезшими в ил таранами.

А на них наседали несколько десятков германцев. Некоторые германци с самодельными лестницами прыгали в воду и пытались приставить лестницы к борту первой нашей Биремы. Борта у нее были достаточно высокими и залезь не судно с воды, да еще с заиленного дна было невозможно. Как ни странно, но мою галеру или как местные её называют Либурну никто не атакует.

Я начал раздавать команды — арбалетчици ко мне, целься по воинам с лестницами, залпом бей.

Шесть болтов это вам не игрушка, не успели два воина с лестницами добежать до воды, а болты уже жадно впились в их плоть.

Заряжай.

Князь, плоты — закричал воин на корме.

Я подбежал к корме, и там увидел восемь медленно плывущих с противоположного берега плотов по четыре воина на каждом.

Ого, да это же целая операция.

Разведчики ко мне — все на борт, скинуть сходни — заорал я и разведчики спотыкаясь и падая в воду побрели прикрываясь щитами от Бирем ко мне. И как только они отошли то открыли сектор обстрела моим арбалетчицам и я скомандовал.

Арбалеты, по носу соседнего корабля где воины врага, залпом бей.

В кучу штурмующих Бирему воинов полетели болты и враги с криком и воплями попадали в воду.

Весла, на воду — заорал я, когда часть разведчиков уже влезла на мою галеру, а двое оставшихся вцепились в свисающую за борт веревку, хрен сними потом достанем, пусть поплавают — все на весла, отходим.

Мы несколько раз взмахнули веслами по воде, но судо не двинулось.

Два весла к носу, толкайтесь веслами от берега.

Как бы не так, как только враг увидел, что мы пытаемся отойти, десяток германцев кинулся к нашему судну.

Сулицами бей, арбалеты, по готовности бейте самостоятельно — скомандовал я и, бросив в ближайшего врага свое копье кинулся к веслу и упершись оберег начал сталкивать судно на воду.

Тут же что то ударило меня по шлему, потом по плечам, потом опять по шлему.

Вот гады меткие то какие, с десятка метров попали в меня аж три раза хорошо, что бронь крепкая, но так долго продолжатся не может и я присел.

Закрутил головой и увидев сулицу схватил её, в этот момент послышался крик за бортом. Блин там же мои разведчики два неудачника, что не успели залезть на борт и их там уже походу убивают.

Я встал и метнул сулицу во врага, что лупил топором моего разведчика прикрывающегося щитом. Сулица пошла в правое плече врага удачно, а потом за спиной прогрохотали спускающиеся тетивы арбалетов.

Толкай — заорал я и вновь схватился за весло. Ко мне подбежали еще три мечника и мы с трудом все же оттолкнули судно на чистую воду. На весла, гребем назад на пере рез плотам.

Мы заработали веслами и судно медленно пошло назад.

Правый борт суши весла, левый гребем и раз, и раз, и раз. Судно медленно выходило на воду и шло наперерез группе плотов, неуклонно приближающихся к нам.

Шестеро на веслах — мой хриплый голос пытался перекричать звуки боя — остальные сулицами по плотам бей.

Несколько бросков и первый плот очищен, арбалеты врезали по второму.

Еще двое на весла — скомандовал я.

Скорость течения реки сносила судно и нам требовалось увеличить мощность ручного привода.

Еще двое.

Гребли уже все мои мечники и только я с арбалетчицами стоял у борта. Женщины стреляли а я обозревал поле боя. А обстановка накалялась, несмотря на то, что часть плотов мы разбили и вторая Бирема оборонялась неплохо. Первая, что стояла дальше от всех уже несла потери, несколько врагов успели с правого борта залезь и теперь бой шел на борту судна.

Мы медленно приближались к Биремам, я осмотрелся и увидел огромный канат, начал вязать его одним концом за свой нос, а на втором конце завязал петлю.

Левый борт суши весла — скомандовал я — правый гребем и раз, и раз, и раз.

Когда наш борт проскользнул мимо второй Биремы и подошел к корме первой, я вскочил и набросил петлю на выдающуюся над водой надстройку первой Биремы.

Назад, гребем все назад, и раз, и раз, и раз.

Наше судно на несколько мгновений замерло, а потом медленно пошло назад, рывок и скорость замедлилась, а канат выбрал провисание, рывок и канат натянулся, от такого резкого толчка даже я упал на задницу. А когда встал, то увидел, что мы потащили корму первой Биремы вниз по течению и она, то есть корма очень быстро приближалась к корме второй биремы. А между двух бортов Бирем десяток германцев с лестницами, начали в бешенстве орать и материться, борта смыкались сдавливая неудачливых морпехов противника.

Буквально несколько мгновений и казалось бы выигранный бой завершен полным поражением врага, часть германцев все еще была в воде и по ним метали сулици и били арбалетные болты, а часть бегала вдоль берега не решаясь войти в мягкую илистую воду такого неудобного берега.

Я с ужасом представил, что было бы, если бы мы нашли песчаный пляж и пристали там, были бы уже все на погребальном костре.

Плоты не трогать, они не уйдут, бейте воинов на берегу — скомандовал я.

Уже была видна страшная картина разгрома врага. Несколько десятков плавало в воде, некоторые лежали на берегу, часть вражеских воинов выбравшись с воды поспешно отступали к лесу, но еще есть те кто на плотах, их точно уже никто не спасет.

По плотам, арбалетами, бей.

Защелкали тетивы а враги стали прыгать в воду и грести к противоположному берегу, но доплыли всего шестеро из 32.

Разгром, полный разгром врага. Я примерно подсчитал сколько их было, а было аж восемь десятков, и сейчас мы перебили почти шесть десятков врагов.

Галера к берегу, гребем, к берегу — скомандовал я — мужчины на берег, добить раненых врагов, ждать меня.

Когда через несколько земных минут наше судно опять уткнулось тараном в илистый берег, я схватил щит и первым сиганул в воду, мечники за мной.

Мы выстроились в боевой порядок, десяток мужчин и десяток арбалетчиц.

Преследуем германцев до того подлеска — я показал левой рукой с мечем на дубраву, что была километрах в трех от нашей стоянки — вперед.

Догнать мы смогли только шестерых раненных, и после того как с наслаждением мои люди перерезали им глотки я дал команду отходить к кораблям.

Как же хорошо, что вы напали именно здесь и сейчас, подумал я, если бы вы подождали еще сутки, то мы бы от усталости даже и не проснулись бы.

Но идти дальше вверх по реке я уже не мог, все силы кончились.

Так воины, рубить деревья, и вот здесь по периметру строить ограду — скомандовал я — будем ночевать здесь, все устали и нам требуется отдых.

Наши то-ли римские, то-ли датские корабли вновь пришвартовали к илистому берегу и начали обустраивать укрепленный лагерь.

А ведь где то чуть выше по течению есть бывшее селение песьеголовых, которое мы уничтожили первым, и в этом селении имелся неплохой такой деревянный сруб, то есть дом вождя. И в это селение я перевез почти пять десятков освобожденных чудинов.

Эй парни а ну идите сюда — я позвал четверых отроков метателей сулиц, что с усердием таскали срубленные ветки и занимались обустройством огражденного лагеря. Вы должны пойти вверх по этой реке до притока и найти там лагерь чудинов. Кто из вас был в моем первом походе, когда мы побили песьеголовых.

Один из парней поднял руку — я был с тобой князь, я знаю где этот лагерь, там еще дом чудной большой стоит.

Точно, там дом бревенчатый. Значит так отрок ты назначаешься старшим, идите туда и приведите мне три десятка мужчин, я хочу перегнать суда к Полотску и мне нужны гребцы. Старосте скажите, что дам много товара, пусть выделит самых сильных. И еще вооружитесь получше, возьмите трофейные мечи и шлемы, или топоры.

Если можно князь — робко сказал один из парней — мы возьмем топоры, а то мечи у них уж очень плохие, все кривые.

А что вы хотели — удивился я — у них мечи из обычного железа, пару раз по щиту попадешь таким клинком, так они и гнутся эти мечи. Я сам видел как германци в бою ногой мечи погнутые выправляли. Ну ладно берите, все что вам нужно и идите по парам с расстоянием в сто шагов, чтобы вас германци не поймали.

Не поймают, мы уже не те что раньше — засмеялся отрок, которого я назначил старшим, мы уже вои.

Слышь вой, а тебя как зовут — спросил я.

Велибор я княже, так зовут.

Значит слушай задачу Велибор, вы берете по два топора и по три сулици в тубусе, потом идете к селению Чудинов, найдешь старосту и передай им все оружие. Об скажи все про то, как мы разбили германцев и взяли корабли, пусть староста людей вооружит на всякий случай и сюда мне пришлет три десятка сильных мужчин для кораблей, только пусть не медлит.

Я все сделаю князь — заверил меня Велибор и махнул пацанам рукой побежал собираться.

Креслав — позвал я одного из своих мечников — ты старший над караулом, организуй охрану лагеря, пусть твои люди по три человека патрулируют подходы к лагерю, но так чтобы мы их видели, а в лагере поставь дежурить по три арбалетчицы, пусть за твоими патрульными наблюдают и если что прикроют. Мы будем выгружать раненых с кораблей, им нужна перевязка, да и поесть не мешает, все мы стали тут до рассвета, так, что не проворонь новое нападение.

Не провороню князь — заверил меня новый воевода.

Да после смерти Стародуба, этот воин был самым толковым, я видел его и в бою и после боя. Вел он себя не как дикарь, а как нормальный такой дембель советской армии. То есть как воин осознавший службу и делающий все без кипиша и с первого раза.

Я в этом походе был самым профессиональным фельдшером. То есть я был единственным человеком, знающим что такое анатомия, полевая хирургия, доврачебная медицинская помощь и многое другое. Я даже умел пользоваться армейской аптечкой и оказывать первую помощь при пулевых ранениях. Как не как, а оттрубил два года в развед бате, но тут нет ни аптечек, ни полевой хирургии и даже ранения тут не пулевые, а самые что ни на есть колюще-режущие. То есть нужно банально чистить рану и шить, иногда накладывать примитивные шины. Но на большее я не способен.

И когда я уже закончил свой круг осмотра раненых и перевязку. Ну как перевязку, я просто снимал ранее наложенные тряпки и смотрел, не загноилась ли рана. Потом одна из женщин мазала рану, каким то жиром с травами и мы шли осматривать другого раненного.

Обед был самым настоящим, то есть в трех больших котлах, что нашли мы в кораблях сварили крупу из бочек с мясом и все поели горячей каши.

Потом я пошел осматривать оборону, уже имелись неплохие контуры огражденного лагеря, то есть по периметру примерно в пять десятков шагов был построен забор из вбитых в землю и переплетенных между собой веток. Высота такого забора была примерно по грудь. Внутри лагеря мы поставили шесть бревенчатых шалашей, накидали туда еловых веток и травы изобразив мягкую подстилку, чтобы можно было лечь.

Ко мне подошел Креслав и начал докладывать.

Князь, мы укрепили лагерь и поставили патрули. Что делать с убитыми.

Наших уже можно сжигать — сказал я увидев высоту набросанных недалеко от лагеря веток.

Чтобы сжечь девять тел павших воинов этого должно хватить, подумал я.

А германцев, раздеть и отдать водяному, пусть порадуют старика в загробном мире.

Раздевание мертвецов превратилось в какой то ритуал, во первых легче сжигать или топить, а во вторых сейчас даже средневековье и наличие какой никакой одежды, пусть даже грязной в крови и вонючей от кишок и крови, все таки неплохой навар. Как говорится с плохой овцы хоть шерсти клок. А овца была действительно плохой. Раньше когда я в руках держал трофейные мечи, то радовался как дитя. Надо же я мечи добыл, а теперь глядя на то во что превратились германские мечи после боя я понял, что такое оружие мне не надо, слишком плохое качество, я бы сказал «китайская сталь», но китайцев тут нет, это просто мечи из сыродутного мягкого железа. А кроме меня по моему тут еще тигельной стали никто не делает, не говоря уже про домну.

Я оглядел сваленное в кучу трофейное оружие, шмотки и кожаные куртки. Я никак не мог понять, отчего они такие примитивные, эти германци, не понятно где бронь хорошая, где лучшее оружие. А потом, поразмыслив понял, что эти люди плыли воевать с дикарями и все как один хотели стать рабовладельцами на захваченных территориях. И уж встретить меня тут никто не ожидал. Мои полтора десятка мечников в полном пластинчатом доспехе стали тут неким подобием средневекового танка.

Я видел и свои доспехи и доспехи своих воинов и уже понимал, что моя армия должна иметь несколько сотен таких стальных монстров и тогда я тут всех на хрен раком поставлю, я вам устрою месть попаданца.

Проверив караулы и проинструктировав людей я приказал грузить раненных на суда и готовится ко сну. Солнце уже садилось за горизонтом, а ночевать, имея в лагере четыре десятка раненных я не хотел. Слишком дорого мне обошлась эта война. После последнего боя я потерял еще восьмерых убитыми и один из раненых умер от ран, а к раненным прибавилось еще шестнадцать человек.

Из двух сотен человек, что я привел на эту войну, сейчас у меня под рукой было всего шесть десятков вполне здоровых людей, четыре десятка раненных и еще пацаны разведчики, что где то бегают по лесам, а может уже и не бегают, война она такая. Нарвутся на врага, все го то пару ударов мечем и нет пацанов, в одиночном бою против воинов у них шансов нет. Только стоять за стеной щитов и метать сулици.

Спал я плохо, постоянно просыпался и ходил по лагерю вдоль частокола, проверяя патрули и своих воительниц, что с арбалетами дежурили внутри лагеря. Было уже холодно, ветер сменился и запах горелого мяса от погребального костра выворачивал меня на изнанку, как бы напоминая, что все эти люди умерли из-за меня. Какая то высшая сила, не давала мне спокойно спать и заставляла думать об ответственности за живых и раненных, за тех кто уже сгорел в погребальном костре, за тех кто доверился мне, а я их так бездарно обменял на трофейные корабли.

Совесть, неужели это она, думал я неужели, вот здесь в этом болотном краю я умру от того, что меня изнутри сожрет моя собственная совесть.

Ближе к утру я сменил своего нового воеводу Креслава и до утра развлекал старыми анекдотами женщин арбалетчиц, что дежурили вместе со мной.

С утра мы опять сварили кашу и поев занялись разведкой местности. Я сам с тремя воинами сходил вверх попечению и примерно в трех километрах обнаружил песчаный пляж. Вот ведь, а тут был пляж, и если бы мы дошли до него, то как бы сложился тот бой неизвестно. Ведь победили мы только по случайности. У врага не было времени, чтобы подготовиться и разведать подходы к нашей стоянке. А стоянка была у не оборудованного заиленного берега, к тому же в двух шагах от уреза воды начиналась глубина. И враг, что полез к бортам наших кораблей практически сразу проваливался по грудь в тягучий ил. А здесь на песчаном берегу, германцы бы сразу взобрались на суда и перебили всех. Не знаю, даже успели бы мы со своими мечниками уйти на Либурне или нет, так что спасибо тебе илистый берег. На войне, как и в жизни везет сильнейшим.

Однако этот берег я заприметил, тут нужно ставить селение. Я уже придумал, все селения должны стоять друг от друга на расстоянии дневного перехода, так чтобы ночевать можно было в селении своих союзников или друзей. Груженому кораблю от моря до Полотска идти десять дней а может и больше, вот десять селений и должны быть построены в ближайшее время на Дивной Янтарной реке.

Я уже давно понял, что буду продавать, кроме стали я буду продавать янтарь. В селении рыбаков я нашел просто кучи янтаря. Рыбаки спускались к морю и там ставили сети, а рядом с берегом иногда находили красивые желтые камни в воде, вот и таскали к себе в селение. А теперь я буду тут янтарным королем и реку эту дивную назову Янтарной.

Вторую ночь мы переночевали вполне спокойно, а на рассвете появились чудины, что привел мой юный разведчик Велибор. Да я помнил старого, помнил и душа моя ныла, такой перспективный был пацан, а вот прикрывая наших арбалетчиц в том бою погиб мой первый разведчик Элат.

Я показал рукой на корабли — вот люди, эти корабли везли воинов германцев и данов на нашу землю, что бы всех нас угнать в рабство, а самим стать хозяевами на земле наших предков — сказал я.

Я осознанно называл эту землю не своей а нашей, чтобы чудины осознали общие задачи по защите этой земли от чужаков.

Там — я махнул рукой на запад — есть еще сотня врагов и два корабля, я не могу им дать уйти. Если сейчас они уйдут, то весной придут новые германцы, и придет их больше и тогда мы умрем все, они не пощадят никого. Вы должны отогнать эти суда в Полотск, а я пойду на галере вниз и нападу на германцев. В Полотске вы получите плату за работу, вам дадут железное оружие, топоры и пилы, готовьтесь к зиме, можете взять для своих селений любые товары. Я обвел лагерь рукой, вот так вы должны огородить свои селения как можно быстрее, вы должны быть готовы отбиваться от врагов, зверья и болотных демонов.

Мы поможем тебе с кораблями князь, но мы не воины, много веков люди приходили на наши земли. Разные люди были злые, что убивали наш народ и забирали наших людей. Были и добрые такие как ты, что защищали и помогали нам. Пришлые люди сменяли друг друга, и добрые и злые, их плоть сожрали лесные звери и память о них развеялась в вихре времен, а наш народ живет.

Я не уйду ни куда, эта земля моя. Моя и ваша, злых людей мы больше сюда не пустим, я не дам чужакам вас в обиду, но вы тоже должны помочь мне, вы должны иметь возможность защитится и продержаться до прибытия подкрепления из Полотска.

Мы то может и продержимся, а вот кто придет из твоего Полотска нам на помощь, я вижу души твоих воинов уже отправились к предкам, а тут много людоловов живет, что продают наших сродственников германским купцам, как ты защитишь нас без воинов.

Ну дед, вот же гад, вопрос не в бровь а в глаз, как говорится. Дед меня типа на понт берет, как в кино. Типа «нема у атамана золотого запасу», а без этого запасу и власти нема. Ну типа воинов нет у тебя вот и пошёл бы ты со своими рекомендациями и указаниями.

Ты старик умный, скажи есть ли разница для медведя сколько волков в лесу десяток или два десятка. А мои враги даже не волки, а так, собаки беззубые, так что не боись дед, и воинов и доброго железа, у меня на всех хватит.

Дед махнул рукой — ты князь, ты главный.

Вацлав — позвал я одного из раненных, но ходячих воинов, он был десятником мужчин копейщиков и даже выжил в том бою стоя по пояс в воде и отбиваясь от превосходящих сил противника.

Вацлав, ты старший, распредели чудинов по Биремам, посади их на весла и идите вверх по реке к Полотску, а я заберу всех арбалетчиц и мечников и пойду назад. Нужно найти и сжечь суда врагов, пока они тут по лесам бегают.

Дойдешь до Полотска, разгружай корабли, вытаскивай их на берег под прикрытие башни, и переверни все суда на берегу, чтобы враги не смогли их украсть. Чудинов отпустите, дайте побольше оружия и припасов что попросят, сами укройтесь в крепости. Ворота держать закрытиями постоянно. Кто на работу идет за стены, выпускать и сразу закрываться на запор. Объяви людям, что к закату все должны зайти за стены, пусть организуют ночные дежурства на стене и собак ночью выпускайте пусть бегают татей ищут.

Мы уходим на несколько десятков дней. Торговлю ведите справно, запасайте мясо и рыбу. Если придут местные от моего имени передай, что возьму все и шкуры и мех и мед, пусть везут не обижу. Нового оружия никому не продавать, продавайте то железо, что привезли германци.

После того как я за инструктировал Вацлава до смерти я построил свою команду. Команда была небольшая. Двенадцать мечников и двадцать две женщины арбалетчици и я весь такой командующий армейской группировкой.

Значит так Креслав идем в низ по реке и ищем где стоят корабли германцев. Наши германци, что по лесам бегают будут до моря идти дня три не меньше, и мы должны их обогнать. Там у кораблей есть шесть десятков раненных и не больше двух десятков вполне здоровых воинов. Арбалетчицы взять все болты по максимуму. Будем бить врага на расстоянии, а потом высадим группу захвата. Как тебя зовут воительница — спросил я у достаточно привлекательной женщины.

Томила я князь.

Значит так ты Томила старшая у женщин будешь, идите готовитесь, возьмите все необходимое для большого похода. Вон на той Биреме есть бочки с крупой и зерном, возьмите что нужно, грузите один казан и сушеного мяса не забудьте. Да разденьте мужчин, всю бронь снять надевайте на себя, бегать не придётся, а вот луки у врага есть. Шкуры возьмите, скоро дожди пойдут и погода ухудшится.

Креслав, ты бери по три сулици на каждого и канатов возьми с больших кораблей, вдруг придется их тянуть. Если не сможем утянуть, то сожжём, возьми несколько бочек смолы. И весла запасные возьми, а то я видел, как вы весла бросаете в воду, когда поступает команду «суши весла». И еще, вон тот квадратный парус на носу Биремы, снять и тащите его сюда.

Парус сняли и притащили в первую очередь, пока мы грузились и собирались как то неожиданно отошла первая Бирема и пошла вверх по реке, а за ней и вторая.

Я помахал уходящим судам рукой и пошел к своей Либурне, да это не дракар, но все же судно боевое, даже таран есть. Мы развернули штатный парус я посмотрел, походил пощупал и начал модернизацию.

Снятый носовой парус Биремы был привязан к толстой длинной в метров рее, а по низу паруса проходил толстый канат, что был прихвачен по краям несколькими веревками, что привязывались к корпусу биремы. И когда дул ветер, при чем не важно какой, подходил любой ветер, кроме встречного. Просто под боковой ветер стравливался линь и парус чуть повернувшись к борту раздувался под ветром преобразовывая энергию ветра в движение судна.

А ну тащи сюда этот парус — я показал рукой на рею с парусом, что лежала на песке.

Притащили.

Так вот сюда веревками крепите рею внизу мачты. На мачту там на верху крепите канат и от верха канат спускайте к концу реи.

Кинули веревку или линь по простому и он этот линь когда был привязан к противоположному концу не большого бревнышка как треугольник условно перерезал парус ровно по полам из угла в угол.

Томила — позвал я женщину — посмотри сможем ли мы отрезать парус пополам и пришить эти углы к канату, так чтобы они свободно ходили и ткань не порвалась.

Сможем, вот твой канат распустим немножко, и внутрь вошьем, а потом наделаем десяток дырок и пропустим через твой канат, так чтобы не ткань соприкасалась с канатом а веревка поменьше, а зачем тебе это.

А затем, что будет у нас бизань мачта поворотная, для бокового ветра. Но это еще не все, ты вот также пропусти веревку внутрь по треугольнику и прошей тот кусок паруса что срежете. Будем к носу вязать кливер, это носовой парус. А то у этой либурны совсем парусное вооружение древнее, одна мачта и все, мне нужно больше парусов, может придётся вдоль берега по морю идти. Работать будете на ходу, мужчины на веслах а вы займитесь парусами.

Ну по молясь тронемся и мы тронулись. До моря идти вниз по течению всего трое суток. Это поднимались мы сюда почти пять суток против течения, а сейчас и паруса поставим, если получится вот так на коленке, но веревки и канатов было много, так что я верил в успех, вот только рули меня беспокоили. Вернее так рулей не было, было два весла на корме справа и слева, ими нужно загребать занося задницу Либурны и получалось что нос поворачивался.

Мы шли ходко, я наказал поставить всего четыре пары весел, но этого хватало, гребцы сменялись часто. Уже через час движения я почувствовал попутный ветер и мы с трудом поставили основной квадратный парус.

Ветер периодически задувал то справа, то слева и я изображая морского волка давал команду травить или выбирать боковые концы паруса. То есть две веревки, которыми привязывался нижний конец паруса к правому и левому борту. Если, например ветер дует чуть справа, то правый конец немного отпускаем и ветер чуть поворачивает парус, но судно движется с небольшим креном и его относит влево, поэтому требуется постоянно подгребать задними веслами, выравнивая курс.

К вечеру основной парус убрали, чтобы не налететь на берег и мои женщины начали вязать косой носовой парус. Это было целое приключение.

Как привязать косой парус, если никаких креплений под него не предусмотрено. Вначале один из мечников как обезьяна забрался на нос и попытался привязать косой парус к носу галеры, на котором была чья то голова, то ли Гаргоны, то ли еще какого то гадкого животного. Привязали, но вылет паруса оказался слишком маленький. Потом опять обезьянка залезла и сняла парус, а я задумался над установкой наклонной мачты, как она там называется бумшприт, букшприт, бушрит. А какая разница, забыл.

Я в детстве увлекался моделями, мне родители покупали деревянные модельки корабликов и я их клеил, разные кораблики, но в основном средневековые парусные корабли. И в принципе основные названия парусов я знал, потому что в инструкции было написано например: «приклеить к бушприту кливер или фоку», иногда попадалось такое слово как бом-кливер — это такие паруса что ставились на носовую наклонную выносную мачту. Вот такую мачту я и собирался слепить. Взяли весло поставили в носу под углом 45 %. В вылет отличный, весло почти пятиметровой длинны. Приставили к носу и прибили гвоздями, а для надежности я заколотил еще пару железных скоб, прихватывая весло к корпусу. Потом отправил мартышенка, тот залез повисел над водой и вернулся назад. Эксперимент показал, что весло отлично держит нагрузку. Потом я из каната сплел три восьмерки и моя мартышка залезла на мачту и приколотила в самом верху к мачте первую восьмерку. Продели верхний конец линя, то есть веревки и потянув её вниз подняли косой парус. Отлично, но веревка свободно болталась и парус то надувался, то сникал. Пришлось к середине основной мачты привязать, а потом еще и прибить гвоздями еще одну восьмерку и пропустив уже через две восьмерки мы добились устойчивого натяжения носового косого паруса. Теперь в зависимости от ветра мы просто перекидывали нижний конец, привязывая косой парус то к правому, то к левому борту. Отлично смотрелось и главное, что два паруса основной квадратный и косой носовой друг другу не мешали.

До темноты женщины сшили и косой парус на бизань мачту, но ставить и испытывать не стали, так же не стали и останавливаться на ночь, просто поставили на нос наблюдателя с факелом и продолжили движение ночью, посменно меняя гребцов. Гребцов было уже больше, я посадил на веса и часть женщин и мы шли теперь в четыре пары весел, на двух сидели мужчины и на двух женщины.

Мне скорость не нужна большая и весла мерно загребали воду, я лег спать у борта первым, что бы дежурить в самую опасную половину ночи, а главным на корабле остался мой новый воевода Креслав. Если Креслав не умрет в этом походе, то сделаю его первым моим капитаном.

Я проснулся сам, просто захотел в туалет, да, да вот так банально, а вы думали попаданци не хотят ни по малому ни по большому. Кстати что касается по большому, это я вам скажу просто издевательство над моим организмом. Я таскал в карманах постоянно таскал огромные комки сухой травы, которую использовал вместо туалетной бумаги. Как то на самом первом этапе моего попаданства я не глядя сорвал кусок травы ну и подтерся, потом я так долго визжали и прыгал. Там в траве какая то хрень с колючками оказалась и я этими колючками по самой нежной части своего организма. До сих пор как вспоминаю вздрагиваю. Так вот я нашил себе карманов и в каждом карманчике у маня лежала любовно отобранная сухая трава, и как только один кармашек опустошался, то я его тут же пополнял.

И вот я встал осмотрелся и отойдя подальше от женщин помочился в воду, потом уже подошел и отправил спать своего нового воеводу, а сам сел дежурить у кормы. Весла мерно поскрипывали, а я смотрел на наблюдателя, что с факелом стоял у носа галеры. Наблюдатель попеременно склонял факел то вправо, то влево показывая куда изгибается река, а я рулил на корме. Не знаю сколько прошло, но свет впереди я увидел первым и как то внезапно понял, костры.

Суши весла, туши факел, всем молчать — скомандовал я — будить спящих, арбалеты к бою.

Галера медленно шла вниз по течению уже по инерции, а на борту суетились люди. Кто то одевал бронь, кто то натягивал тетивы лука арбалета, а я пытался в темноте не налететь на берег, вглядываясь в береговую линию. Я старался скорее по интуиции держать судно в десяти шагах от берега, я не знаю тут середина реки или я уже иду почти по мели, но скрипеть веслами и тем более светить факелами я не собирался.

Медленно очень медленно приближались костры. И я только сейчас понял, что эти костры по правому борту, то есть на той стороне реки, куда сбежали почти полтора десятка врагов.

Возле костров уже виднелись сидящие и лежащие силуэты, а я все еще не знал, что делать.

Решение пришло само собой я подошел к Креславу и тихо сказал, как подойдем. Вы веслами тормозите судно, можете грести вверх по течению, но сделай так чтобы корабль остановился на реке напротив костров, только тихо.

Потом я подошел к Томиле — Томила скажи всем, что мы встанем напротив костров, вы должны сделать два-три залпа по людям у костров, только без крика и шума.

Томила кивнула и пошла вдоль борта раздавать задачи женщинам.

Судно приближалось к кострам и я услышал на мой взгляд очень громкий всплеск, это весла начали загребать в противоположную движению сторону. Гребок, другой, третий, и костры почти остановились, а потом грохот. Настоящий грохот спускаемых тетив арбалетов разрезал ночную тишину.

Заскрипели натягиваемые тетивы, потом зашуршали руки арбалетчиц вставляющие в ложе болты, а потом послышался тихий голос целься, бей.

Как я раньше его не услышал, это был шепот Томилы, но женщины его услышали и опять грохот разряжаемых арбалетов и опять два десятка болтов ушли в кострам.

Происходило, что то странное, я знал, что хотя бы несколько болтов попали и первый и второй раз, при такой плотности стрельбы в полтора десятка болтов по трем кострам промахнутся сложно, но криков не было, только булькание и шуршание, в районе костров.

А потом вдруг свист и звяканье.

Сесть, все за щиты — заорал я. Мой крик оказался таким неожиданным, что одна из женщин уронила арбалет и тот с глухим стуком ударился о доски днища галеры.

Враги стреляли из луков, точно не сосчитать но 4–5 луков было точно и я слышал отчетливое хлопанье тетив и свист стрел.

Заряжай — тихо скомандовал я — сводитесь туда я рукой показал направление от туда отчетливо хлопали тетивы луков, значит стоят там. Внимание сводись, бей.

Хлоп, хлоп. Теперь зазвучали уже наши арбалеты. Враг понял, что добыча кусается и отошел, я уже слышал команды на германском языке и решил не дожидаться.

Весла на воду, уходим — скомандовал я — арбалеты зарядить, томила бить залпом по звуку тетив луков, всем сидеть за бортом и не высовываться.

Наша галера медленно двинулась вперед и я теперь был самым уязвимым членом экипажа, потому что все даже гребцы сидели у высокого борта над которым торчали только стальные шлему, а я почти стоял в полный рост у руля на корме.

Теперь мы были более уязвимы, чем противник. Враг на фоне воды видел размытый силуэт нашего судна и слышал скрип весел, а мы не видели и не слышали ничего но останавливаться я не собирался, мне нужно добраться до вражески кораблей и напасть первым.

Наши арбалетчици выстрелили всего один раз, им показалось, что вдоль берега бежит отряд не меньше десятка человек и они по звуку дали залп, но ни криков, ни стонов не услышали и больше в темноту не стреляли.

Как только показался первый лучик солнца и я увидел очертание берегов, то посадил на весла пол команды и мы пошли быстрее в двенадцать пар весел. Теперь нам нужна только скорость, враг не сможет долго бежать вдоль берега, к тому же периодически попадались притоки. Которые вражеским воинам приходилось преодолевать и я уже не боялся обстрела из луков. А ближе к полудню, когда я почувствовал небольшой ветерок, задувающий в спину мы подняли уже два паруса основной и косой носовой после чего наша скорость стала просто запредельной и я снял людей с половины весел.

Идти на веслах и под парусом было достаточно удобно, если мне нужно было повернуть направо, я подавал команду: «правый борт трави весла». По этой команде гребцы справа опускали весла в воду и переставали грести, а левый борт продолжал грести и судно достаточно неплохо поворачивало вправо, мне на корме требовалось только ювелирно подрулить и потом я подавал команду уже для всех: «суши весла» и весла все поднимали над водой, а судно выравнивалось. А потом опять команда: «весла в воду, гребем и раз, и раз…».

Судно не шло летело и я надеялся что к вечеру мы уже выйдем к морю. Пока шли женщины работали над парусом бизань мачты.

Это было сложное сооружение. Я обвязал основную мачту внизу несколько раз большим канатом и к этому канату прибили гвоздями и скобами один конец деревянной реи снятого с Биремы носового квадратного ну в общем дополнительного для биремы паруса.

К свободному противоположному концу этой деревянной реи уже был привязан и надежно прибит скобами толстый канат, который был привязан к верхнему штоку основной мачты, а между этим треугольником был закреплен веревками косой парус образовывая вращающую бизань мачту.

Небольшой переделкой я из древней римской галеры сделал плохую яхту с косым носовым парусом, основным квадратным парусом и кормовым косым бизань парусом.

Под тремя парусами судно не шло оно, опасно накренившись под ветром, летело вперед с такой скоростью, что маневрировать было практически не возможно. Мои воины поглядывали на своего шизанутого князя с откровенным страхом. А ну как утопит всех на хрен. И я пару раз действительно чуть не угробил судно, когда ветер менялся, я не всегда успевал подавать команды, на то чтобы перевязать крепление носового паруса с левого на правы борт и обратно. А вот моя самодельная бизань мачта была настоящим убийцей. Она под ветром могла с такой скоростью повернуться в обратную строну, что один раз врубившись в моего зазевавшегося мечника чуть не переломала ему все ребра, хорошо, что он был в пластинчатом доспехе. Удар просто поднял мечника в воздух и отправил в полет к противоположному борту как листочек под напором ветра.

Я погрозил всем кулаком и приказал надежнее крепить бизань к борту, чтобы под ветром не хлопал и не бил мне воинов.

А когда появилось море, то я вдруг понял, что теперь не знаю что делать, на мой взгляд, не было видно вражеских кораблей ни справа ни слева. И что делать, куда поворачивать.

Я решил включить мозг, иногда помогает не вот если бы я был врагом и мне требовалось увести корабли подальше, чтобы не допустить захвата, то что бы я сделал. Ну например я бы точно не стал швартоваться у берега, по которому бегают вражеские воины, то есть я бы просто пересек реку, вышел в море и свернул бы левее. А далее вдоль берега нашел бы удачное место и пристал к берегу, где стал бы дожидаться возвращения карательного отряда.

Ну что ж решение принято — убрать паруса — скомандовал я и, выждав пока все паруса, уберут и надежно привяжут веревками, продолжил раздавать команды.

Весла на воду, идем налево.

Мы шли недалеко всего в двухстах шагах от берега, а солнышко уже плавно катилось к горизонту. Мы прошли еще чуток, потом еще чуток, а потом я увидел костры.

Вот, что такое везение, если бы на улице был день, то никто костров бы не зажигал, а тут у нас почти октябрь и ночью холодно, поэтому и зажгли костры, а мы их увидели.

Мы подошли ближе и начали сворачивать к берегу, но как пристать, тут ведь волны. Волны подбрасывали мою галеру так, что внутренности желудка взлетали вверх. Вот же блин, я же не мореход и что мне теперь делать, а не дай бог шторм, или даже ветер пойдет в сторону берега, да меня так выкинет на песочек, что я даже отплыть потом не смогу.

Вот уже почти в темноте я увидел суда, лежащие на песке. Так вот как вы сделали товарищи враги, вы вытащили суда на песок побережья и разбили там лагерь в ожидании своих людей. Ну ладно, подумал я поворачиваю ровно на берег и идем точно к берегу, чтобы боковой волной не перевернуло корабль.

Через почти час носовой таран зацепил пару раз грунт и я скомандовал — мечники в воду, тащи судно к берегу. Двенадцать мечников выскочили за борт и попадали почти по грудь в воду начали тащить канаты к берегу, судно на волнах подпрыгивало и от этих прыжков мои мечники с канатом на плечах падали в воду и их стаскивало обратно. Два часа борьбы и мы таки вытащили судно. Почти на мель. То есть до берега осталось две сотни шагов по пояс в воде, но дальше я решил не рисковать. Вот как они плавали никакого якоря ведь нет, нужно будет в первую очередь решить вопрос с якорем иначе не бывать тут мореходству.

Пять арбалетчиц и два мечника на борт — скомандовал я — охранять судно, остальные за мной на берег.

Когда мы выбрались на берег уже наступила настоящая ночь и я с трудом различал силуэт своей галеры на воде.

И так план простой, мы просто приходим и всех убиваем — тихим голосом я инструктировал своих людей. Вначале бьем болтами а потом мечники начинают зачистку. Главная особенность мечники должны начать зачистку справа, а арбалетчици должны идти левее отставая от нас на пять десятков шагов. Томила, ваша задача оставаться в темноте и бить от туда.

Всем все понятно — спросило я — значит, так вой волка означает общее отступление, по этому сигналу отходим по берегу к своему судну на две сотни шагов, там собираемся и решаем, что делать дальше. Если кто будет ранен и потеряется в бою отходить самостоятельно, но я предупреждаю всех действовать только тройками, от группы не отделятся, если враг побежит в лес, не преследовать, перебить всех на берегу и займемся судами.

Мы вдоль берега пригибаясь как воры, ни кто не знал сколько же воинов осталось у германцев, по моим подсчетам не меньше двух десятков, но кто то мог уйти на охоту или за дровами, а вот шесть десятков раненых были на берегу и нам предстояла тяжелая миссия, нужно было облегчить их мучение, а мне на фига эти герои, вот они выздоровеют и опять припрутся сеять европейские ценности восточным варварам. Не спасибо.

Мы подходили к кострам и я уже видел передвижение людей, все сидели или лежали у костров, холодно было даже мне, после купания в воде, а как раненым, потерявшим кучу крови и наверное страдающим температурой и лихорадкой, вот костры и пылали аж до неба. А что им боятся на этих берегах кроме них разбойников нет, песьеголовые и эсты слишком мирные племена и просто так на кучу костров не пойдут. А викингов еще нет, до начала времен викингов еще почти три сотни лет.

Мы подошли на пять десятков шагов и я жестом остановил женщин-арбалетчиц.

Стоять здесь дальше не идти — я показал рукой — мы зайдем со стороны моря и как только услышите звон мечей бейте по средним кострам, потом по дальним кострам, а дальше мы отойдем опять к первым кострам и вы дальше стреляете по обстановке.

Я махнул рукой — все пошли.

Мы медленно вдоль самой кромки воды дошли до костров и построились цепью без криков и команд начали рубить всех кто попадался на пути. Я ударил несколько раз, направо мечем, потом уколол лежащего воина, потом рубанул поднимающегося, как то тихо мы идем, никто не суетится. Все просто умирают, тихо умирают и тут я понял что мы добиваем раненых, люди даже не двигаются, да это мерзко, и не гуманно, нужно там ООН позвать, ввести какую не будь гуманитарную паузу, ввести без полетную зону, ну или что там наши пиндосы от Лаврова обычно в ООН требуют, только вот беда нет тут ООН, а враги вот они есть, и я их просто и без всяких лишних мыслей ликвидирую. А не хрен было на меня нападать, я ведь даже брата отпустил и корабли отдал, как договаривались. А враги оказались не договороспособными и никаких там Минск-2 или Минск-3 не будет, я им и за нарушение первого еще не все печенки выдал.

Только после шестого добитого мной воина я увидел сопротивление. На правом фланге нашей цепи зазвенели мечи, а потом хрип, стон и тишина. Вперед — скомандовал я — все время медленных действий закончилась и сейчас наши женщины вмажут по центральным кострам, а мы должны влететь туда и добить раненных, потом женщины выстрелят по дальним кострам и мы должны успеть добежать туда, пока враг не опомнился и не приготовился к битве.

Мы продвигались с интервалом в два шага, так чтобы можно было уверенно работать мечем и в случае чего подстраховать товарища справа или с лева.

Когда впереди послышались стоны, я понял что болты попали и рванул вперед, возле костров стояли четверо и прикрывшись щитами вращали головами, им было трудно смотреть в темноту, поэтому мое появление было внезапным, я не ударил а ткнул первого воина мечем в бок, второго рубанул по ноге и убежал в темноту. Вражеские воины повернулись в ту сторону куда пропал я и тут же неожиданно появление за спиной. Четверо врагов погибло внезапно, как в кино про чужого и хищника, раз, два и три. Всего три действия и воины упали возле костра, а я приостановился, не охота бежать под болты, ведь еще не было выстрела по последней группе костров.

Мои мечники подбежали и я вытянув меч в сторону показал сигнал «линия».

Крик, хрип впереди, это болты попали по германцам, и я командую — вперед.

Наша смертельная шеренга бросилась вперед. Я добежал до костров, несколько раз ударил корчившихся на земле людей и не увидел никого с кем можно сразится. Что то мало я видел всего десятерых, а где остальные.

Развернулись — крикнул я — дистанция между воинами пять шагов, прочесать берег к морю, вперед, считать врагов, потом доложите.

Мы прошли к морю, и я собрал всех воинов.

А ну докладывайте, кто шел крайний с лева сколько врагов видел.

Семерых князь.

Так кто рядом с тобой шел.

Я, видел четверых.

Мы провели перекличку и вышло что на пляже почти пять десятков убитых, а где остальные, неужели на кораблях.

Щиты в руки, идем к кораблям, вначале все вместе защищаем маленькую Либуру, а потом опять же все вместе идем на Бирему, все вперед.

Как только мы стали приближаться к судам почти лежащим на боку на песке, в нас полетели стрелы.

Все ко мне, щиты — я стал в центре, и воины сжались как боевая пружина — вперед.

Пружина распрямилась и мы прикрываясь щитами пошли к судам. Стрелы били довольно часто, но я не мог сосчитать сколько же врагов. Мы шли на фоне костров, горевших у нас за спиной и лучники нас прекрасно видели.

А мы не видели никого, но сбежать от нас уже не получится и враг попался, дальше только море. Мы дошли до судов и почти без сопротивления перебили шестерых лучников.

Потом осмотрели Либуру, то есть галеру, лежащую на берегу и пошли к Биреме, что была почти в ста шагах левее.

Князь — послышался крик от вражеского корабля — князь болотный это ты?

Это я, а ты кто.

Я Адалард.

А купец ну здравствуй, а где твой брат Вилигурд.

Пока шли переговоры мы медленно продвигались к судну.

Он ушел.

Не смеши меня купец — крикнул я — он ушел в мои земли. А я ведь предупреждал, чтоб вы не ходили вверх по реке.

Я тоже его предупреждал, но наемники взбунтовались и мой брат повел их к торговому посту, они могли убить нас, они требовали серебра или золота.

Ты купец, что разжалобить меня хочешь, а ну выходи хорошь прятаться.

Из за борта Биремы вышли четверо.

Я не хочу с тобой воевать, это бесполезно — сказал Адалард — нам нужна торговля, а не война.

Не смеши меня купец, если бы тебе нужна была торговля, то вы с братом не привели бы сюда почти три сотни наемников.

И что теперь, ты нас убьешь?

А что ты предлагаешь — спросил я, если я вас отпущу, вы ведь опять вернетесь и приведете новых наемников.

Нет, не приведем — крикнул Адалард — мы серебро заняли и нам нечем отдавать долг, так что нам не на что будет нанимать корабли и наемников.

И что ты предлагаешь — спросил я — простить вас и отпустить.

У купца аж дыхание остановилось, он замолчал а потом выдал — да.

И еще попросишь отдать вам корабль.

О да если ты будешь так добр к нам, мы бы хотел взять бирему.

Мои воины засмеялись, но мне было не смешно, у меня создавалось впечатление, что купец меня с кем то перепутал, наверное с вождем песьеголовых, что за бусы продает своих девственниц купцам.

Ты что купец, совсем сдурел — повышая голос, прорычал я — ты и вправду думаешь, что я приплыл сюда, что бы опять подарить вам корабли.

Нет, нет, нет — купец замахал руками — мы купим у тебя вон тот корабль. Купец показал рукой на бирему.

Вот же урод, и он реально думает, что я тупой варвар.

Слушай купец — тихо сказал я вон там горит костер, и к рассвету ты мне расскажешь где серебро, что ты собирался заплатить мне за Бирему, я возьму и серебро и бирему, а потом сожру твою жаренную печень.

Было темно, но я видел как изменилось лицо купца. И я решил его додавить.

Ведь ты уважаемый купец все еще считаешь меня дикарем, и думаешь что меня можно обмануть лживыми обещаниями, такими как дал мне твой брат. А ты помнишь что обещал тебе я.

Да, да я помню — затараторил купец — ты обещал убить всех кто пойдет вверх по реке. Но я ведь здесь, я не ходил вверх по твоей реке, так что я ни в чем перед тобой не виноват.

Вот это развод, подумал я, прямо как настоящая стрелка, типа поймал балабола за язык и теперь я перед ним должен оправдываться. Ну ладно говнюк, я тоже много фильмов про мафию и братву смотрел, а еще мне братва рассказывала, что я как добропорядочный налогоплательщик должен заплатить братве налог за продажу дома. Правда с теми братками несчастье приключилось, но вот купец то этого не знает.

Я подошел к купцу вплотную и глядя в глаза, хотя это было сложно, германец был почти на голову выше меня и в плечах шире, но вот такие стрелки он явно еже не проводил.

Я не меняя выражение лица, саданул купца коленкой в пах. Тот согнулся, и скривил лицо от боли. Да удар непристойный в нормальном обществе, а где вы тут нормальное общество видели.

Твой брат нарушил наш договор, и почему ты думаешь, что я теперь обязан соблюдать договор со своей стороны — с шипением спросил я.

Ты нет — выдавил слова купец — ты ничего никому не обязан, но ведь и я тебе ничего непристойного не предлагал.

Вот, это уже откат на исходные позиции, подумал я.

Я предлагаю у тебя выкупить этот корабль, за хорошую суму, по его настоящей стоимости — скороговоркой проговорил купец — а когда вы возьмете золото, мы останемся друзьями и ты позволишь мне торговать в твоих землях. Тебе ведь нужны купцы, как ты будешь торговать не имея купцов.

Ты хитрый купец — я отошел назад — а почему ты считаешь, что я не смогу ходить по морю сам, у меня ведь теперь есть много кораблей.

Да, кораблей у тебя много, но тебя не выпустят даны, они держат проход в северное море и посторонним нет хода через их проливы. Там есть проливы, заговорил купец, испугавшись того что варвар ничего не знает про Балтику и Данию, что закрывает выход их балтийского моря.

А у тебя есть разрешение ходить через проливы — спросил я.

Да, да, я знаю сконского конунга, он разрешает нам за плату пройти через его земли. А, там — купец показал рукой на юг, там много земель франков и ромеев, там вся торговля, здесь торговли нет.

Ты сказал. Что знаком со сконским конунгом, как его зовут.

Конунга зовут Хильд. Но он уже стар и когда он умрет, то конунгом станет его сын Эйнар.

Сконци, сконци, что то такое я слышал, они вроде как раз и придумали снеки, первые корабли нориков из которых потом пошли дракары, то есть драконы моря. И если они сейчас уже имеют настоящего конунга, то есть короля, то проливы пройти без его разрешения не реально, только с большим флотом на прорыв идти.

Так ты хочешь быть моим купцом — спросил я меняя тему.

Если ты позволишь и пообещаешь не убивать меня если я пойду вверх по твоей реке, то я мог бы возить тебе товары и забирать твои.

Нет купец, я никому более не позволю идти по реке дальше селения что стоит в полудня пути от берега, оно называется Приморское, там живут рыбаки, там будет место торговли для всех кто придет в мои земли. Однако купец мы отвлекись, сколько ты собирался дать золота за этот корабль.

Я дам тебе настоящую цену — заискивающее сказал купец — я дам тебе сотню полновесных гривен золота.

Я задумался по курсу 1/12 это получается тысяча двести гривен серебра. Гривна это четыреста грамм и получается пять сотен килограмм серебра, ничего себе так сумма.

И где твое золото — спросил я.

А где твое слово князь.

Вот тебе мое слово, ты отдаешь мне золото, потом убираешь эту дохлятину с берега, собираешь своих людей и уходишь на выкупленном корабле и не ждешь здесь ни своего брата, ни его людей.

Я согласен — протянул руку купец.

Вот же шустрый, а стоит ли заключать такой договор, подумал я. И чего это я такой добрый стал. Вот только недавно перебил пять десятков раненых, а тут вдруг собрался отдать большой корабль купцу за его золото, ведь золото можно забрать. А что дальше, мне действительно нужны люди, что имеют возможность торговать, я же не собираюсь всех захватывать с кучкой чудинов и вендов. Я собираюсь построить тут торговую империю, империю в которой роль нефти и газа будет играть железо, а это железо кто то должен продавать.

Ладно по рукам — я протянул руру купцу, тащи золото.

Креслав отправь кого не будь за нашими воительницами и начинайте стаскивать вон ту Либурну на воду.

Купец понял, что никто его не собирается убивать полез на бирему и за ним поднялся его помощник, а уже через десять минут они вытаскивали бочонок.

Вот князь тут сто гривен золотых изделий.

Я приказал открыть бочоночек.

Креслав достал топор и отковырял крышку, а в бочонке действительно было много всяких золотых изделий. И бусы и кольца и золотые подсвечники и кубки и даже что то похожее на золотую двупалую вилку.

Я посчитал в уме, что золота должно быть примерно сорок килограмм, а с учетом веса бочечка пятьдесят килограмм получается, но ведь меня могут и обмануть.

Я скомандовал — а ну несите шкуру.

Шкуру притащили и я приказал высыпать золото.

Высыпали, я проверил, действительно кирпичей нет и все вроде по честному, ну что ж первая довольно честная сделка.

Я сказал — загружайте золото в бочонок, все к кораблю, корабль на воду.

Люди побежали к лежащей на песке либурне и похватав весла начали кантовать корабль к воде. Уже к рассвету мы спустили судно на воду, загрузились и пошли вдоль берега к своей первой парусной либурне.

А вдалеке появился удаляющийся парус, это купец сваливал в свои земли, вот интересно, а как он спустил судно на воду, может где выжившие прятались, да и хрен с ними.

Наша либурна стояла там же где мы её и оставили в ста шагах от берега, мы подплыли на веслах и увидев нас нам замахали руками с судна.

Потратив по моим меркам еще два часа мы смогли снять судно с мели и отойти в море. В море мы уже сошлись бортами и я перетащил бочку с золотом на свой парусный корабль, перегрузил часть провизии и экипажа на второй отбитый нами корабль направился на север к устью моей реки под названием Янтарная.

Мы встали на песчаный пляж возле впадения Западной Двины, а по новому реки Янтарной в море. До ближайшего леса было шагов пятьсот, поэтому внезапного нападения мы не боялись, ночь была тяжелой и я приказал, готовит пищу и отдыхать, а сам зашел в реку по колена и пошел вдоль берега с копьем. Так и есть река Янтарная, я прошел всего шагов триста и нашел два больших куска янтаря и пять маленьких кусочков.

Я пришел к костру на котором готовилась каша и показал янтарь моим людям.

Вот, это янтарь — показал я свою находку. Германци пришли именно за ним, этот чудный блестящий камень дорого ценится у ромеев и персов, мы будем сами его добывать и продавать. Сейчас вы можете походить в воде и поискать такие камни, пока готовится каша, но далеко не отходите, я хочу что бы вы убедились что здесь много янтаря.

Как я и ожидал женщины ушли почти все, кроме тех что готовили еду.

И как ни странно, но нашли почти полный шлем янтаря.

Вот вам и новый бизнес, так что хрен я отдам германцам и данам такое доходное место. Вот только эти просвещенные европейцы не позволят мне торговать самому, а закупочную цену будут устанавливать самую маленькую, мы это заем, нас не обманешь. В общем не хотел я светить свое нахождение здесь на берегу Балтики, но выходит, что придется тут неподалеку строить крепость.

А торговать я не буду с данами, пошли они на хрен, я буду путь пробивать из варягов в греки или куда там да хоть в персы.

* * *

Я долго думал, где мне ночевать, но погода решила все за меня, вначале дул небольшой ветер, но затем постепенно ветер стал усиливаться и я понял идет шторм, пора уходить.

Мы загрузились на суда и медленно отчалив от берега, вошли в русло янтарной и пошли на веслах вверх по течению реки.

Я командовал парусной галерой, а мой воевода Креслав командовал на втором судне, задача была сложная необходимо идти без остановок до селения рыбаков и к ночи мы туда не успевали, но опыт ночного плавания у меня уже был, да и реку мы эту знали, а еще был вариант пристать в самом неподходящем месте, где нас не смогут взять с берега и там заночевать с выставлением часовых.

Мы так и поступили я искал самое неудобное место для нападения. И вот оно, в реку впадал ручей, а в месте впадения было огромное заболоченное поле.

Подойдя к берегу, мы высадили разведчиков и я увидел как первый же мой мечник провалился по пояс в ил, понял, что подойти с берега к нам нереально. Так, а вот с воды можно попробовать на плотах подойти, только эти плоты еще сбить нужно.

И так делим экипажи на три смены и отдыхаем по очереди, ужинаем сушеным мясом и кипятком, на берег никто не сходит.

Как ни странно, но ночного нападения не было, в отличие от средневековье в этом времени очень низкая плотность населения. Соседние рода могут жить в двух-трех днях пути друг от друга, и селения эти достаточно маленькие не больше двух-трех десятков человек, а таких больших как селение рыбаков в три сотни и вообще одно на десятки дней пути.

Основными врагами здесь как раз и были германци, что натравливали дикарей друг на друга и на соседей в надежде купить рабов и сократить численность местного населения.

К полудню следующего дня мы пришвартовались в селении рыбаков.

Я с мечниками сошел на берег, а арбалетчици прикрывали нас с судов, мы осмотрели селение и местность и увидели, что тут побывали враги, они искали, что искали, может золото или бриллианты. Может наемники вообще сдурели и думали, что богатые местные попрятали свое добро в землю, а сами сбежали в болота.

Мы вытащили котел и начали приготовление пищи. Когда дым и запах разошелся по округе из за дерева появился дедок. Осмотрев нас пристальным взглядом он не опасаясь вышел к нам.

Подошел поклонился и что то сказал.

Я посмотрел на своего переводчика, а тот невозмутимо ковыряясь в котле сказал — он приветствует тебя князь и спрашивает как твое здоровье.

Скажи пусть сядет к огню и расскажет что случилось.

Дед сел и начал говорить. Я уже испугался, что мой переводчик забудет половину сказанного. А когда тот перевел, я уже точно знал, что мой толмач половину не перевел.

Дед болтал минут двадцать а толмач сказал что то типа: «люди моря приветствуют тебя князь, и желают тебе здравия, они все живи и спрашивают как скоро можно будет вернуться в свое селение».

Это все — спросил я у толмача.

Да, почти все — ответил толмач, прожевывая кусок мяса.

Вот же варвары, подумал я, ну никакого уважения к князю.

Он рассказывал как они шли вдоль ручья в лесной дом, как там, ночевали и переживали — толмач полез в казан за вторым куском мяса, но я придержал его руку.

Тот посмотрел на меня и сказал — а ну вообще у них там все нормально и его послали на разведку, вот он и спрашивает можно ли вернуться.

Отчеканив опять пару слов, толмач опять полез за мясом в казан.

Да никакого уважения к старшему по должности.

Скажи ему, что тут в лесах бегает еще десяток германцев, но остальных мы перебили. Возвратиться конечно можно, но враги могут напасть на селение.

Толмач перевел.

Дед послушал, а потом опять что то затараторил.

Толмач перевел — великий князь хозяин здешних земель, такой сильный, что сможет защитить бедных рыбаков от врагов, а рыбакам нужно работать и делать запасы на зиму, а то все умрет с голоду.

Я махнул рукой — хрен с вами, иди старик и скажи наместнику Богдану, чтобы возвращался в селение, мы его тут подождем.

А что. Тут довольно укрепленный лагерь, и взять его не так то просто, вот только оставлять галеры я не собираюсь, опасно, это как Лада Приора, только вылез из-за руля, а она уже с каким то хачиком за рулем уехала. Тем более, что у меня на руках бочка с золотом, это такие бешеные средства по местным меркам, что я даже боюсь говорить и думать что со мной сделают германци. Ведь как получается, есть у тебя средства, а вот людей нет и каждый у кого банда побольше считает неправильным и несправедливым, что такой лох как ты имеет сколько хорошего золота, серебра, ну или просто товара.

В этом мире правит бал простая сила. Как в Польше, прав тот, у кого больше.

Мы отошли от берега, перегнали галеры ближе к селению и встали не на песчаном пляже, а на неудобном и заболоченном бережку. Я уже маниакально стал бояться красивых пляжей.

Опять ночные смены караула и в поселке и на галерах, на этот раз мы долго не думая, разожгли костры так же как сделали германцы в ста шагах от нашего лагеря и периодически к костру ходили патрули и подбрасывали дров. Если враги пройдут за костры и пойдут к нам, то наш караул легко увидит тени приближающиеся к нам. Когда ты реально боишься нападения, то в голову лезет всякое. Вы даже не представляете сколько тут зверья в лесу, тут медведи бегают как белки в лесу, я не знал, что может быть сколько медведей.

И эта скотина такая наглая, что лезет на запах еды даже, несмотря на вонь дыма от костра.

И вот когда я обходил ночью патрули, и услышал шуршание камыша возле берега, то собственно, я как человек с ярко выраженной манией преследования подумал, что это германцы, схватив копье и щит я поскакал к камышам. И нос к носу столкнулся с мишкой. Мишка конечно знал, что я человек, но я то не знал что там медведь. И когда у меня на пути поднялась на ноги темная фигура, то я долго не думая всадил копье врагу в грудь. А враг обиделся и зарычав, кинулся на меня. Копье чудным образом вошло глубже в тело мишки как нож в масло, а тот сблизившись на опасное расстояние в ярости хлестанул меня лапой по морде.

А моя морда собственно была спрятана за щитом да еще и в шлеме, удар лапой по щиту было такой силы, что я сделал сальто через голову и кувыркаясь полетел вправо выпустив копье и щит, а чудище волосатое кинулось за мной.

Я еще полусидя успел вытащить меч и направить на медведя и тот с ходу налетел на меня сжимая челюсти на моей голове.

Меч погрузился в шею по самую гарду, а зубы зверя вцепились в шлем. Потом зверюга мотнул головой и чуть не сломал мне шею, а я по инерции полетел дальше, медведь хромая начал бежать за мной периодически кусая то за плече, то за бок, а потом его лапа придавила меня к земле и давай кромсать бронь.

А вот хрен тебе, укусить конечно можно, но что ты укусишь, когда твоя жертва это тушенка в консервной банке. Пару раз зараза блохастая даже хватанула меня за шею, но спас пластинчатый воротник. А когда мишка стал выдыхаться, ведь я же проткнул ему тушку в нескольких местах, жаль что не попал в сердце, а умирающий монстр все еще пытался наказать своего обидчика, а обидчик все еще имел при себе кучу боевого железа.

И выбрав момент, когда медведь убрал морду от моего лица я добрался левой рукой до кинжала, вогнал его мишке снизу вверх в челюсть.

С глотки зверя мне в лицо уже не капала а лилась горячая кровь. Она попадала в рот и глаза.

Медведь уже не рычал, а урчал и хрипел, его таз упал на землю и придавил мне левую ногу. Вот тут я зарычал от боли и вывернувшись чудом освободил правую сторону, полез рукой на поясной ремень и вытащив топор начал с усердием лесоруба, долбить мишку топором на голове упираясь в тушу левой рукой, топор не просто отлетал от кости, он издавал такой противный звук, что я понял, все этот топор мне не поможет. Я остановился, набрал воздуха в грудь и взревев как бык вылез из под тушки. А тушка еще дышала, она хрипела и смотрела на меня единственным правым глазом, а левый вытек, я его топором случайно выбил.

Мой топор лежал на земле, я подошел, взял его в руку, перевернул обухом, прицелился и со всей дури вмазал по верхнему клыку медведя, что слева.

Сам того не ожидая, я выбил мишке зуб, потом нагнулся, поднял клык, протер его от крови и земли и шатаясь пошел к огню.

Я не понял сначала, что тут происходит, а потом увидел факел в руке моего воеводы и стоявших рядом с ним моих мечников.

И что вам не жалко своего князя, почему вы мне не помогли? — махнул я на тушу.

Так это князь, тебя дух лесной на бой вызвал — сказал Креслав — разве ж мы могли вмешиваться в битву двух духов.

Я не мог ругаться, я так устал, сил не было вообще, я весь был залит кровью своей и мишки.

И вот только сейчас я понял, в какую первобытную задницу я попал. Куча вооруженных людей стояли и ждали когда мишка сожрет их князя. Ну и как мне блин попаданцу жить дальше, а если я тонуть в болоте начну, они тоже будут стоять и смотреть кто победит, дух болотный или дух огня. Ведь я кузнец, прислужник духов и так как сам побывал за кромкой, то я тоже дух огня и повелитель метала.

Ну и что, кто победил — устало спросил я.

Дух леса покорился тебе и признал тебя своим хозяином — сказал мой воевода.

А я то как рад, что б вас демоны пожрали, уроды вы первобытные — зло сплюнул я — дикари как есть дикари. Идите снимите шкуру с этого зверюги и по жарьте мне его печень.

Через минуту подошла Милиса наша боевая травница и протянула мне шлем с какой то жидкостью.

Что это — я заглянул и увидел, что шлем наполовину заполнен темной жидкостью.

Испей князь — протянула Милиса мне шлем — так надо.

Я почему то, даже не стал сопротивляться, просто устал и сейчас адреналин выходил из крови и я просто начинал засыпать. Я взял шлем и в пять глотков выпил содержимое. Я так и думал, это кровь, только вот крови я и так напился и умылся, я весь был в крови медведя, а теперь она была еще и внутри.

Мне принесли меч и мой топор, я с трудом дрожащими руками вогнал меч в ножны. А топор просто положил на изгиб левой руки сел возле костра по азиатски и закрыл глаза, все меня не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь.

Разбудил меня голос Креслава.

Князь, князь — воевода тряс меня за плече.

Я открыл глаза и Креслав ткнул мне в руки палку с нанизанными на нее горячими кусками мяса.

А, я понял, это первобытный шашлык из медвежатины.

Я обвел взглядом полянку, вокруг костра сидели все мои люди и смотрели на меня.

Ну и чо смотреть, есть надо, я начал кушать мясо. А действительно вкусно. Когда я съел уже третий кусок все остальные потянулись к щиту. Я только сейчас заметил, что на щите лежала куча дымящегося мяса. Это получается, что мне первый кусок, а потом и все приступили к ночному обжиралову.

Утром, остатки туши разделали на полоски и обмакнув в соль повесили на ветки, а голову со шкурой повесили на нос моего корабля. Ну правильно, я же типа вождь и у вождя должен быть флаг. Поскольку флага нет, то пусть его пока заменит медвежья шкура.

Когда пришли рыбаки из потайного лесного селения, я всем выдал оружие, провел инструктаж своего наместника и полез на флагманскую галеру. Оставшийся путь мы прошли без приключений.

* * *

Полотск встретил нас звуком ударов большой кувалды по наковальне, я сошел с корабля первым и поздоровался с делегацией, что стояла на берегу. Встречать возвращение победоносного флота выли почти все люди селения. А в селении было по моим подсчетам примерно сто человек. Отдельной группкой стояли люди в шкурах.

Кто это — спросил я у одного из мастеров, что вышли на берег.

Это вожди племен чудинов, они ждут тебя уже десять дней.

Хорошо, кто старший в крепости — спросил я.

Стародуб назначил своего сына Здебора старшим, как уходил с тобой — ответил мастер — но сейчас Здебор и с ним два десятка воинов ушли в лес, там вороги напали на одно из поселений чудинов.

Как давно ушли?

Так пятый день уже пошел, вон тот старейшина чудинов, это на его селение напали.

Я пошел в сторону стоящих отдельно людей.

Здоровы будьте люди — поприветствовал я чудинов — я князь Чеслав, что привело вас в мой город.

Мы встретили Уялова, он сказал, что ты князь обещал нам защиту от грабителей — ответил один из стариков.

Я обещаю всем кто пойдет под мою руку и защиту и помощь. Те кто ходит по вашим землям, работали на германцев. Песьеголовые ловят людей и продают их германским купцам. Вчера я побил германцев, что шли на наше землю и взял их корабли, а завтра я побью всех песьеголовцев. Если вы дадите мне людей, с каждого племени по десятку юношей, я смогу их подготовить вооружить и очистить эту землю от врагов.

Мы слышали ты увел с собой две сотни воинов, а привел всего пять десятков — сказал старик — как мы можем отдать тебе наших людей, кто будет охотиться и добывать пище для племени.

Я помогу вам чем смогу — произнес я — вы получите и соль и железо, это поможет вам сделать запасы и пережит землю, а весной вы сможете посеять овес и зерно, я дам вам все.

До весны мы не доживем — грустно произнес старейшина.

Не хандри старик, уже сейчас я могу обеспечить ваши рода всем необходимым. Я даже могу взять вас в свои селения. Но зимой, когда замерзнут болота я пойду в поход и мне нужны воины. Мы за эту зиму должны найти всех песьеголовых и принудить их к миру или перебить как бешеных собак. Я предлагаю вам переехать на зиму в наши селения, я могу разместить десять сотен людей, но я не могу заставить вас поверить мне, решай старейшина, судьба твоего рода в твоих руках.

Ты дашь мне соль и железо под залог?

Я дам тебе все, ты так ничего и не понял старик — сказал я, наклоняясь к лицу старейшины — мне не нужны земли, мне нужны люди. И что мне будет с тех земель, если все охотники умрут.

Старейшина поклонился и пошел к воротам.

Креслав — крикнул я — выдай чудинам все, что попросят, и оружие трофейное дай.

Я пошел к реке. Две недели как мы ушли на войну и за две недели я ни разу не снимал доспехи, ни разу не мылся, да я падал в воду и чуть не утонул даже, все таки стальной панцирный доспех тяжелый, но вот мыться, ни разу.

Я потянулся к завязкам, но болел правый бок, мишка гад всей тушкой навалился, я ели выбрался, а еще скотина блохастая за руку левую зубами вцепился когда я его топором бил.

Я достал нож и срезал, завязки, потом скинул доспех, шлем, срезал наручи и поножи, снял толстую холщеную рубаху и как адам весь в негляже полез в реку в то место где было много ила.

Натерся грязью, а потом песком, немного помывшись начал смывать грязь. И по мере исчезновения грязи я понимал, что тело мое к подвигам на ближайшие пару недель не готово. Синяк, сплошной синяк представляло тело Чеслава, болело все. Вот именно сейчас, когда боевой поход окончен, только сейчас я почувствовал запредельный уровень усталости. Я вышел на берег и увидел, что возле кучи брошенного железа стоит Креслав с комплектом одежды. Я кивнул, нацепил толстую рубаху и штаны. А чужие кожаные берцы-тапки одевать не стал. Взял свои подошел к реке и прополоскал их в воде, после чего одел на ноги, нацепил ножны с мечем, засунул топор за поясную петлю, и пошел к бревенчатому дому, где раньше мы жили со Стародубом. Теперь там будет княжий терем и там буду жить только я.

Креслав, позови женщин, что броней занимаются — я показал на кучу хлама, что была раньше моим доспехом — пусть заберут и посмотрят на недостатки. Скажи, что бронь надежная, но мне нужна новая.

* * *

Подошёл мужичок, что встретил нас на берегу и произнес я Бронислав князь, старший над мастеровыми, пока тебя не было мы делали пилы и топоры — как то с извинениями начал мастеровой.

Докладывай нормально — махнул я рукой — не стесняйся, раскажи все, что тут происходило.

Так, мы пилы отправили и Бажене и в Витебск, вон там — Бронислав показал рукой на лесок, что находился северней стены деревянной крепости или я бы назвал это строение «острогом». А какая это крепость, пять амбаров, один дом и все это обнесено бревенчатым забором.

Вон там князь мы поставили три амбара, сейчас крышу ставят и печи закладывают, я что думаю, тут — он показал на острог — будет твой дом и амбары с товаром, а люди пусть живут в тех домах, что за стеной.

Это правильное решение, что ты весь острог отдал под княжий терем — похвалил я Бронислава — но неправильно, что люди будут жить без защиты. Я вот что думая, ты посмотри, как нам по быстрому соединить общим бревенчатым забором все наши строения, чтобы все были под защитой стен.

Я уже подумал, к тем амбарам мы протянем забор, тут всего пять десятков шагов, потом пустим забор к башне, что на берегу, там еще пять десятков шагов. У берега поставим ворота, а дальше пустим стену к оврагу вдоль берега, так, чтобы суда можно было вытаскивать на берег и стояли они за стеной.

Это правильное решение, корабли должны стоять под охраной. Скажи Вацлав, а можем мы вынести мастерские за стену, чтобы если вдруг пожар, то чтоб у нас город не сгорел.

Да, вон там уже лес валят за оврагом, как площадку расчистят, туда кузни вынесем и домну перенесем за овраг, а с этой стороны вдоль оврага забор пустим и будет у нас огражденное место.

Город у нас будет — я пояснил — огражденное место, где живут люди теперь городом называть будем.

А там где мастерские поставим, нужно тоже оградить, что бы вороги нам мастеровых не побили.

Бронислав, назначаю тебя старостой городка Полотск, занимайся строительством, в первую очередь ограду и амбары с печами. Здебор сын Стародуба будет воеводой младшей дружины. Твоя задача контролировать внутренние дела города, его задача охрана окрестностей и торговых путей.

Креслав у меня воевода старшей дружины, он будет постоянно в походах, так что на него не рассчитывай. Твоя задача производить железо и изделия из него. Зима скоро, нам нужно всех людей зимой за ограду посадить и от зверья и от людей худых.

Я зашел к себе в дом, что был раньше купеческим штабом, возле двери стояла миловидная, одетая во все чистое девчушка.

Я кивнул ей и спросил — как зовут тебя красавица.

Красавица покраснела и ответила — Зорицой кличут князь.

Давай Зорица скажи там пусть принесут попить и поесть на шесть человек и позови мне воеводу Креслава, старосту Бронислава, Милису то лечит раненых, Томилу, что командовала моими арбалетчицами, Милану, что пришла с копейщиками на первых кораблях, если она уже здорова и старшего кузнечных мастеровых.

Через тридцать минут в просторной избе собрались все приглашенные и стол был накрыт.

Я заслушал доклады по количеству захваченных трофеев, получалось что все амбары забиты, а потом Бронислав как то тихо сказал.

Князь там две бочки нашли полны злата и серебра, так мы их тут спрятали и охрану поставили.

Да я понял, что ту бочку, которую мне Адалард вытащил, он где то нашел на Биреме, а если тут у нас имеется две захваченные Биремы, то мог быть и вариант, что на трофейных Биремах тоже что то имелось припрятанное. А тут аж два бочонка.

Значит так староста, все злато и серебро принести сюда в мой дом, Креслав поставить охрану, круглосуточную. В острог никого не пускать, здесь будет жить только старшая дружина и моя прислуга, остальным ставить жилье за стеной, как мы и договаривались.

Купцов и послов, что приходят из других родов сюда не пускать, нечего тут высматривать и выведывать. Вон там за стеной поставь избу переговорную, я там встречать всех буду и товары там тоже показывать свои будем.

Особо обращаю внимание всех, что бы ни один чужак к мастерским не подходил, за каждым мастеровым особо присматривать, что бы никто им худого не сделал и мастера к ворогу не попали.

Бронислав кивнул.

Теперь ты Креслав слушай, собирай всех мужчин и каждый день тренировки проводи с оружием. Я хочу, чтобы если враги придут, то чтобы каждый муж мог взять меч или копье и встать на стену. А из отроков, что потолковее начинай собирать младшую дружину. Буре всех кого захочешь, в любом селении, даже у чудинов. Я хочу, чтобы весной, как снег сойдет эти отроки смогли встать в строй и вести бой любым оружием. Помоги Здебору научить отроков и пусть командует ими сам.

Милана, на тебе подготовка женщин копейщиц, на войну мы их брать больше не будем, но когда мужчины уходят, женщины должны иметь возможность защитить и себя и детей и княжье имущество. Женщины будут оставаться с младшей дружиной в селениях.

Томила, на тебе арбалетчицы, собирай самых боевитых девок, возьми пять десятков арбалетов и начинайте готовить стрелков, эти воительници, должны быть готовы к походам и битвам.

Мелиса, за тобой врачевание больных и раненых, пройди по селениям и найди всех знахарок и ведуний, всех кто может заговорами и колдовством хвори отводить и веди их сюда, поставят вам дом в Полотске, набирайте девиц молодых кто поумнее и мастерству врачевания учите.

Общий старший над всеми воинами назначается Креслав — я показал рукой на воеводу, тот кивнул — а теперь что касается мастеровых. Скажи как зовут мастера, что производством метала ведает.

Казимиром кличут князь.

Значит так Бронислав передай Казимиру, что мастерские нужно разделить. То есть часть мастеров должна производить только оружие и брони, а другие пусть занимаются пилами, топорами, лемехами, гвоздями и всем необходимым железным хламом для жизни и на продажу. И еще, скажите Богомиру, что пора запускать домну, он знает как, мне нужен метал, пусть отольет несколько наковален и дла большой якоря для корабля, я покажу как. Завтра мне покажешь старших, кто будет над мастеровыми оружейными командовать и старшего над железных дел мастерами.

Особо хочу тебе Бронислав задачу поставить, всех пацанов и стариков, что бы не были обузой научите уголь пережигать и руду искать. Старух всех посадить на производство ниток из шерсти и выделку ткани. Есть ли у нас те кто может ткать.

Как не быть князь — сказала мелиса — есть бабы, нешто мы безрукие, только вот все мастерицы у тебя в войске.

Не дело это — произнес я — всех мастериц и мастеровых людей из войска убрать. Тех, кто может, ткать, выделывать кожи, лечить, ковать железо, работать с деревом поставить на свои профессии. А теперь скажите мне люди, кто из вас может говорить на многих языках и на чудинском и на венетском чтобы купцов привечать и торговлю с ними вести.

Бронислав пошевелился на скамейке и сказал — есть князь отрок чудинский, его в полон брали еще пацаненком, так он многие языки знает.

А что отрок, толковый.

Толковый.

Хорошо, пусть пока под тобой будет, как прибудут купцы или послы от племен соседних, ты его с собой бери и пусть помогает торговлю наладить. Закупайте припасов много, мясо, рыбу, меха, мед, воск скупай все. Железа на продажу и соли у нас много. Серебром платить только в особых случаях, серебро нам пригодится. А золото не показывать никому, про то, что у нас золото есть язык всем держать за зубами.

Пока шло совещание люди ели принесенное мясо и запивали каким то отваром, ну что ж первое мое совещание прошло, первые и основные задачи розданы и мне пора отдыхать.

А еще не все, когда мои бригадиры и старосты стали расходиться, я положил руку на плече Мелисе.

Послушай Мелиса, ты тут уже всех знаешь, посоветуй мне толковую женщину, что будет за хозяйством и прислугой приглядывать.

Мелиса посмотрела на меня, потом улыбнулась — так Рада тут пока командует, вон за дверью её дочка стоит Зорица.

А ну тогда хорошо, позови мне эту Радмиру.

Рада оказалась теткой крутой. Я сам аж рот открыл, это не баба, а мужик с сиськами. Плечи как у штангиста, кисти рук как стальные стержни, мышцы даже через рубаху просматривались, не удивительно, что она тут уже и так всех построила.

Рада скажи нравится ли тебе князь.

Та посмотрела на меня с подозрением.

Не удивляйся, но мне нужны верные люди — сказал я.

Я раньше князей никогда не видела, но вот вождей разных знала и ты хороший вождь.

Хочу тебя ключницей в княжьем тереме назначить, как ты на это смотришь.

Кто такая ключница и что нужно делать — спросила Рада.

За домом княжим и людьми что тут работают присматривать, за запасами следить, и никому воровать не позволять.

Так никто и не ворует, так всего же всем хватает.

Это пока всего и всем, а там погодя может и кому мало покажется, так захотят из княжьего терема в свой карман положить. И еду князю отравить могут по научению германцев или других врагов. И девку с кинжалом подослать. Много всяких неприятностей там, где я раньше жил было.

Рада улыбнулась — не бойся князь не будет девок с ножом и яда не будет, я присмотрю.

Вот и хорошо иди, занимайся, а я устал.

Я действительно устал, когда все ушли, погасил свечу и лег на лавку, уснул.

А как стемнело, проснулся от жары, что то теплое и мягкое лежало рядом. Я пощупал, ага девка, ну и что ж мне делать, спать хочется, аж мочи нет. А не дай бог скажет завтра эта девка, что князь того, тютю не по женским делам, спит так сказать по ночам и девок не радует.

Это ж позора не оберешься, женщины они такие опозорить князя могут так, что никакие подвиги не помогут. Я погладил рукой по женским прелестям и убедившись, что агрегат готов приступил к подвигам на сексуальном фронте.

* * *

Вилигурд стоял на песчаном пляже и смотрел вдаль, на берегу валялись трупы германцев, а кораблей не было. Рядом стоял дрожа от холода один из воинов, что остались на охране кораблей с его братом Адалардом.

Говори Зикфрид — произнес Вилигурд.

Они пришли ночью со стороны реки и напали на нас, я пополз в лес и там спрятался. Эти песьеголовые перебили всех раненых, но они не тронули твоего брата. Песьеголовые забрали Либурну, а Адалард забрал Бирему и со своими людьми ушел.

Сколько было песьеголовых.

Три, может четыре десятка, но они очень сильные, они перебили всех так, быстро, что мы даже в круг стать не успели.

Вы не успели, потому что вы идиоты — зло сплюнул Вилигурд — это не песьеголовые, это мерзкие венды и их вождь Чеслав, они спустились по реке на Либурне и напали на вас. Тут неподалеку находится селение Белого волка, пошли туда.

Белый волк как настоящий дикарь, что то бормотал и рассказывал, про то, что у него мало воинов всего сотня, и он не может пойти с уважаемым Вилигурдом.

Послушай вождь — мягко начал разговор Вилигурд — я привел корабли, на которых было много товара для вас и много серебра, чтобы расплачиваться за рабов, что ты приведешь ко мне, но мой враг подло напал на меня, он захватил мой город, где склады ломятся от товара и мои корабли. Если ты уважаемый Белый волк позовешь своих родичей и поможешь мне отбить город и корабли то каждый вождь, что будет участвовать с людьми в этом нападении получит свою долю товара и серебра в зависимости от количества выставленных воинов.

Переговоры шли долго, но в конечном итоге Белый волк согласился позвать своих соседей и направил к торговому посту десяток воинов, разведчиков.

Целую луну собирались воины, поход был назначен на первый день морозов. И уже через несколько декад в селении Белого волка начались собираться сотни воинов, разведчики доносили, что в большом деревянном доме, людей не много всего сотня. Два корабля лежат за стеной перевернутые. А на стенах ходят женщины со щитами.

Так и есть у этого Чеслава воевало много женщин, но вот почему два корабля, а где остальные, неужели он еще не вернулся. А может пошел куда по морю или товар повез или напасть решил на кого не будь, да хоть на эстов, там много рабов взять можно — размышлял Вилигруд — вот только у эстов договор с готландцами и никто не сможет безнаказанно грабить и разорять эстов. Готландци серьезные ребята у них два десятка боевых кораблей.

Ну что ж как выпадет снег три сотни песьеголовых возьмут деревянный острог без проблем, а если и погибнет половина дикарей, так это еще лучше.

 

Глава пятая: Брат

Дни шли сами собой, я занимался осмотром кораблей и новых строений своей крепости, проводил тренировки новобранцев и настроение мое было почти на нуле, несмотря на строящийся город. Людей способных прямо сейчас встать в строй нет. Есть старики, есть молодежь желторотая, но мужчины призывного возраста почти все погибли на последней войне.

Из самых толковых я сформировал отряд мечников, одел всех своих мечников в новую броню.

Вот тут меня ждал настоящий сюрприз, многие из моих воинов мечников, что прошли самые тяжелые бои не просто сидели на печи, они не вылазили из кузни и бронной мастерской. Поначалу я думал, что мои мечники раскручивают на пару ночных встреч моих мастериц из бронной кузни, но потом понял, что там действительно идет серьезная работа. Все недостатки, что были обнаружены в доспехах совместно устранялись, а когда мне через десять дней поднесли мой новый доспех, я аж ахнул от удивления.

Вынос нового княжьего доспеха был обставлен торжественно. Построились все мои мечники аж три десятка человек. В броне и с оружием и шесть женщин вынесли из мастерской мой комплект брони.

Ну раз так все красиво обставлено, то я решил одеть все что принесли.

На ноги надели стальные поножи, что доходили аж до колена, на пояс привязали стальную юбку из пластин, юбка тоже доходила до колена и прикрывала ноги и хозяйство неплохо. Натянули на меня бронь, потом наручи, я и так казался средневековым рыцарем, а когда принесли шлем, я чуть не ахнул от удивления.

На полностью стальной шлем был одет череп медведя, при чем смотрелось все так, как будто голова не моя а медвежья, лицо было закрыто все полностью стальными пластинами к которым специальными заклепками были прибиты челюсти медведя. И получалось что моя рожа была похожа на оскаленную морду медведя. Поскольку шлем был достаточно большим, то он полностью прикрывал шею и подбородок, а при необходимости можно поднять плечи и смягчить удар по голове. То есть удар бы пришел не на шейные позвонки, а именно вся нагрузка уйдет в плечи.

Отдельно вынесли накидку из медвежьей шкуры и бусы из зубов убитого мной мишки.

Вот теперь образ был полностью закрыт, я повелитель песьеголовых, царь зверей епть. Чтобы не стоять просто так, я вытащил «волка» и поднял руку с мечем в верх. Это меч с душой волка, я передаю его тебе Креслав, будь достоин, а князю нужен новый меч с душой медведя.

Ну что ж, мне нужно заняться новым оружием, я неплохо владел саблей, но тут я саблю не брал, сабля оружие всадника, а для битвы в пешем строю нужен меч, «волк» был хорошим мечем, но вот я его терял три раза в бою, а это как знак.

Шесть долгих дней я ковал новый меч. Я взял третий оставшийся слиток стали из третьего тигеля, где в сталь были добавлены клыки медведя. Я медленно очень медленно вытягивал не поддающийся твердый метал, а потом согнул пополам длинную стальную пластину и вставил внутрь нее пластину из обычного кричного достаточно мягкого железа.

Я делал меч не считаясь со временем, складывал и раскатывал под ударом механического молота слои стали делая булат, несколько раз скручивал стальную заготовку на наковальне в некое подобие шурупа, а потом опять и опять расковывал многослойную заготовку.

Закалку меча проводил в моче, да я решил что нужно закалять сталь именно в моче, там какие то соединения получаются на верхнем слое стали. Отпуск производил в кипятке, за кипятили больной казан, я нагрел меч до красного цвета и потом вытащив заготовку из огня положил её в кипящую воду, в этом деле главное, чтобы меч остывал как можно дольше. Больше всего я боялся услышать звук потрескивания стали, это основной признак того, что внутренняя структура от перенапряжения не выдержал и слоеный метал внутри начинает ломаться по слоям. Но все прошло успешно. Рядом со мной находились все подмастерья и кузнецы, но своего «медведя» я сделал сам лично от начала и до конца. Сам ковал, сам закалял и сам шлифовал, после шлифовки мелким ручным песком все руки мои превратились в грубое подобие напильника. А ночью я ощущал как под моими руками вздрагивает очередная залетная пташка, да ласкать женское тело такими руками, это очень сложное занятие.

И вот он готов, я вынес свой новый меч на солнце первый раз с момента как стальная заготовка оказалась у меня в руках. Если вы видели дамаск, то поймете, что это за красота, под воздействием аммиака, что был в моче на клинке проступил красивейший рисунок слоеной стали. Кузнецы молчали, они уже знали, что это шедевр, и каждый думал только о том, как научится производить такие шедевры.

Метал, пел, я разминался проводя круговые движения кистями, а меч подпевал мне страшным завораживающим гудением, ну что ж вот мой образ грозного вождя закончен полностью, в ножнах находится меч с душой медведя, а в хоромах на специальном приспособлении висит полный пластинчатый доспех.

Кузнецы выковали уже три десятка новых мечей с применением тигельного способа плавки метала, так как домну я пока запускать не решался, слишком много она жрет ресурсов и руды и угля, позже возможно весной заработает домна, а пока мне хватало и того металла, что привозили из селений. Я скупал кричное железо по хорошей цене, за килограмм железа платил сто грамм серебра, а потом в тиглях плавил метал в сталь. А уже из этой стали и делали новые мечи.

Всю партию новых мечей я раздал своим мечникам.

А потом приказал в срочном порядка готовить крупную партию мечей для продажи, уже полетели первые желтые листья с деревьев и я собирался пойти на Днепр. Не знаю, придет ли мой брат или нет, но я прийти должен.

В этот поход я взял всех своих мечников, три десятка воинов из которых было всего четырнадцать мужчин, что прошли тяжелые бои с германцами и к тому же забрал всех новых воинов, пусть привыкают к походной жизни. У каждого мечника был круглый щит из ивовых прутьев оббитый с двух сторон кожей. И вот, что мы смогли узнать в ходе эксперимента, если с внутренней стороны кожу привязать к основанию, а не приклеить, то стойкость щита увеличивается. То есть стальной болт пробивает кожу на фронтальной стороне щита и пробивает ивовые ветки, а вот последний слой кожи, как бы амортизирует и уже пробить его не возможно. Для меня как и для моих воинов это было просто сюрпризом. Кроме того у каждого было длинное копье.

Кроме того я взял и три десятка самых метких арбалетчиц, а еще два десятка молодых девиц, что осваивали арбалеты оставил на прикрытие Полотска.

Мы взяли две Либурны и поднялись вверх по реке Дивной Янтарной до селения Витебск, где в реку впадала речушка Витьба. На этой речушке у меня стояло поселение старого вождя Вацлава, я аж путаться стал, это первый случай когда у меня имена совпали, есть Вацлав в Полотске, что дома бревенчатые ставит, мой строитель и есть вождь маленького племени в два десятка человек. Это племя я перевез на реку Витьбу, тут мне нужны были люди чтобы охраняли мои галеры, если я пойду сухопутным путем к Днепру.

Мы забросили деду Вацлаву часть припасов, вытащили корабли на берег и оставив их под присмотром пошли по дороге к Днепру. К вечеру второго дня наше войско пришло в селение Звениславы. Это селение я специально поставил на пол пути к Бажене, чтобы можно было переночевать в дружественном поселке.

У Звениславы дела шли не очень хорошо, это был самый бедный род, особенно после того как я казнил всех мужчин за попытку военного переворота. Два десятка женщин и сколько же детей, а еще два старика. Вот и все жители этого поселка. Мы остановились в селении на четыре дня, за это время я приказал поставить в селении бревенчатый сруб и несколько деревянных шалашей. Помогли достроить ограду и собрать печь из камней и глины. Печь почти была готова, но достроить эту печь без обожженного кирпича было сложно и забрав несколько женщин с собой я повел отряд к Бажене.

Бажена меня действительно порадовала. Её селение было почти полной копией моего острога, который я назвал Полотском. В центре селения стояло два бревенчатых сарая, а по периметру примерно пять десятков шагов это селение огораживал бревенчатый забор, была даже вышка и большие распашные ворота.

Ну как дела — поздоровался я с Баженой и даже обнял её, пусть все видят, что князь оказывает вождю пламени особое уважение.

Все хорошо, мы уже почти до строились, вон и колодец есть и отхожее место внутри оградки поставили, вторую печь соорудили. Из железа уже на плавили много стали тигельной, оружие не делаем, нет времени, но сталь плавится каждый день, вон видишь куча это руда.

Я посмотрел действительно огромная куча руды лежала под начесом.

К нам три рода приходили торговать — доложила Бажена — так я уже больше двух десятков топоров продала и десяток наконечников копий, вон полный амбар мясом завален, так я мяса больше не беру. Пусть руду и уголь несут, мы всем желающим показываем как искать руду и обжигать березовый уголь.

Молодец, Бажена, все у тебя отлично. Я к тебе привел женщин от Звениславы, помоги им достроить печь, им нужны кирпичи обожженные для дымохода и мяса им дай для зимовки, там вообще мужчин нет трудно им.

А у меня, что одни мужики что ли, ума у них нет, привыкли жить по своим болотам. Пусть руду ищут и мне несут, пусть уголь пережигают, а я им и мясо и инструменты дам.

Вот ты Бажена баба умная, так помоги, сходи поговори со Звениславой или вам обязательно моя помощь нужна.

Тут такое дело князь — тихо сказала Бажена — я людям не говорю, но торговцы седмицу назад купили у меня топоры и мясо привезли, так они сказали что видели конных воинов.

Конных — переспросил я.

Ну да конных, я коней то видела и раньше, а эти дикари видно нет, так они сказали, что демоны на безрогих оленях верхом приехали и многих побили в соседнем селении, что в десяти днях от сюда на полдень. Так теперь все рода тамошние в болота подались от демонов подальше.

Это плохая новость Бажена, сейчас нам с отрядом всадников не справится, но есть и хорошая новость, что к нашим границам рода откочевывают. Ты всех примечай, торговлю заводи и вождей ко мне в Полотск отправляй, там сейчас Бронислав остался за старшего он знает как вести переговоры. А я сейчас на полдень пройду до реки Борисфен. Там речные люди должны прийти, встретить их нужно. Тебе я оставлю десяток самых молодых моих воительниц, накажи, что бы все твои женщины учились из арбалетов стрелять, а я тебе ближе к зиме пришлю несколько десятков новых самострелов. Оружие страшное, врагов даже в броне и за щитами убивает, так что осторожно.

Томила — крикнул я.

Вот Томила, это Бажена старейшина в этом селении, оставь у нее десяток самых молодых своих воительниц, пусть научат тут всех как с арбалетом работать и заодно охрану пусть несут, тут врагов много вокруг по лесам шастает.

У Бажены на болотном острове я зарыл одну бочку с золотом, а сверху мы поставили сруб, в этот сруб снесли часть железа и запас продуктов, а про золото вообще никто не знает я его ночью закапывал, пусть тут полежит, целее будет.

И так через пять дней мы пошли строго на юго-восток.

Да, да я понял как работает компас. Если взять сухую палочку, один конец этой палочки макнуть в рыбий клей, а потом опустить этот конец в перетертую коричневую железную руду из болота, то когда клей высохнет мы получим обычную стрелку для компаса.

Так как руда до переплавки сохраняет элементарные магнитные свойства. Вот бросаю я эту палочку в воду, хоть в болото, хоть в пиалку со стоящей водой и она потихоньку плывет в сторону немагнитного поля земли, то есть на север. Соответственно я определяю примерно направление на юго-восток и проламываясь через чащобу пру к реке Днепр, я ведь карту в голове держу.

И этот этап самый сложный, потому как леса в моем понимании тут нет, есть тысячелетние буреломы, и мы прем по этим буреломам. Изредка обходя болотца и ручейки, но прем уверенно.

Срубаем ветки деревьев, мешающие движению, делая зарубки и по возможности растаскивая упавшие деревья. Мне скорость не нужна, мне нужна дорога от селения Бажены до Днепровских берегов, тут я поставлю свое новое селение и назову его Нижним Волочком или Смоленском. Я не знаю где по настоящему стоял этот город, но по карте он получается нижним, а потом я еще от Витебска попробую с помощью чудинов пробить дорогу до Волги и поставлю там город и назову его Верхним Волочком, так как он по карте будет находится выше чем днепровский.

Дорогу, которую мы с дедом прошли за двое суток, а потом еще сутки шли с людьми Бажены мы осилили только за восемь дней.

На восьмой день мы вышли на берег реки и пройдя вдоль берега вниз по течению я нашел неплохой песчаный пляж. Вот здесь я и буду ждать брата с его ладьями.

Пока мой отряд отдыхал, я прошел вниз по течению реки и убедился, что здесь как раз лучшее место для ночевки тех, кто ходит по воде. К тому же мы нашли множество мест с заброшенными кострищами.

На всякий случай в сотне метров от берега, за полоской леса мы срубили небольшой пятачок деревьев и поставили десяток деревянных шалашей. Внутри лагеря выкопали колодезь, а все место нашей стоянки обнесли частоколом, высотой в рост человека.

Шел мерзкий осенний дождь. Прошло уже двенадцать дней, а ни какой информации о судах речных людей не было и я приказал строить вышку внутри лагеря, чтобы с верху можно было вести круговой обстрел из арбалета прилегающей территории. Вышку поставили самую простую. То есть прямо внутри огражденного периметра стояло дерево в два охвата, вот на этом дереве мы и связали корзину, на приличной высоте. И в этой корзине у меня дежурили по две женщины арбалетчицы. Одна наблюдает, вторая отдыхает, а потом меняются. Я сам лично лазил на дерево и убедился, что наблюдательный пост выбран правильно в одну сторону река просматривалась почти на километр, а в другую в верх по течению до поворота реки шагов на пятьсот. Вполне достаточно, что бы успеть сориентироваться при приближении вражеского судна.

Я окончательно решил здесь строить селение, поэтому мы нашли глину и начали месить и выкладывать для первичной просушки кирпичи.

Как раз я строил печь для обжига кирпича, как с дерева прокричали — судно, вижу судно, идет вверх по реке.

Внимание всем сбор, одеть брони, в лагере остаются первый десяток отроков и наблюдатели арбалетчици — приказал я — остальные за мной.

Креслав, ты посади вон там пять мечников и десяток арбалетчиц — я показал рукой на удобно приближающийся к воде лесок.

И вон там вверх по течению в трех сотнях шагов отсюда тоже пяток мечников и десяток арбалетчиц, остальные мечники все со мной.

Судно приближалось медленно, это была обычная ладья с шестью парами весел, даже без паруса.

На веслах сидели люди без брони, одеты в обычные кожаные накидки, на головах были разного вида шапки. Оружие я заметил только у двоих, что стояли на корме, один правил веслом, похоже это был рулевой, а второй наверное капитан или хозяин судна. И вот у них имелись кое какие брони, то есть у капитана была настоящая кольчуга и меч на поясе, а у второго за поясом топор и на боку какой то маленький меч или большой нож.

Когда судно поравнялось с местом нашей засады, я медленно вышел из кустов с веточкой в руке, которой отмахивался от комаров.

Видок у меня был страшный, полный пластинчатый доспех, на поясе мечь «медведь», справа топор, за спиной круглый щит, а на голове обычный стальной шлем. Голову медведя я надевать не стал, потому что она действительно пугала врагов. Так вот чтобы не пугать потенциальных союзников я её снял еще у себя в Полотске и водрузил над моим троном.

Меня заметили с судна, в начале кто то прокричал типа: «о смотри воин», а потом даже гребцы перестали грести, уставившись на меня и судно начало тормозить.

Капитан понял, что судно сносит назад по течению и заорал — весла на воду грести, олухи.

Судно находилось примерно в пяти десятках шагов от меня и я прекрасно видел воина, что стоял на корме и как Илья Муромец на картине Три богатыря взирал на меня приставив руку ко лбу. Солнце уже шло к закату, а я стоял как раз на западном берегу Днепра и меня было плоховато видно.

Кто ты — прокричал капитан.

Я Чеслав, князь кривичский, а вы кто и куда путь держите.

А где твоя дружины князь — спросил капитан.

Рядом со мной тут же материализовался десяток одинаковых как однояйцовые близнецы мечников.

О — лицо капитана приобрело соответствующий моменту эффект.

А много ли вас? — спросил капитан.

Ты человек не прав — крикнул я — я ведь назвал себя, а ты задаешь мне вопросы и даже не представился.

Я Рознег, человек Радомира — крикнул капитан — Радомир сказал, что бы я прошел вдоль берега и если найду, то забрал бы его брата Чеслава.

А у тебя людей хватит, чтобы меня забрать — я засмеялся — скорее я заберу и тебя и твое судно. Я махнул рукой и появились мои люди сидевшие в засаде.

Слушай меня Рознег — крикнул я — я приглашаю тебя и твоих людей на ужин, и не вздумай убегать, все равно не получиться. Мы перестреляем вас как куропаток. Приставай сюда, не бойся, говорить будем.

На судне совещались и оно начало потихоньку уплывать вниз по течению реки. Я не выдержал и махнул рукой.

С низу по течению в то место откуда пришло судно послышался звук спускаемой тетивы арбалета, и болт с хрустом воткнулся в корму судна.

Капитан посмотрел на болт, с трудом его вырвал потом пощупал стальной наконечник и крикнул — не стреляйте мы пристаем.

Медленно судно двинулось вперед и уткнулось носом в песчаный берег.

Ну здравствуй Рознег, человек Радомира — протянул я руку капитану — я Чеслав брат Радомира. Пошли в мой лагерь поговорим, я развернулся и пошел, а по бокам двинулись мои мечники.

Когда мы пришли в лагерь я показал рукой на скамейку — садись Рознег, ты будешь ужинать со мной и с моими воеводами. А люди твои пусть поужинают с моими людьми, не бойся ты у меня в гостях, а я гостей не обижаю. А что лицо у тебя такое удивленное?

Рознег покряхтел присаживаясь на лавку и тихо сказал — меня Радомир отправил, говорит пройди на всякий случай вверх по реке, там брат мой глупый Чеслав, в болотах прячется, если жив еще то скажи, что я прощаю его пусть возвращается.

Мы с Креславом заржали а Томила улыбнулась.

Так брат мой не верит, что я еще живой, ай-яй-яй. Как можно так то ведь он же должен верить в своего брата.

Ну, тут ведь нет людей, одни твари болотные — произнес Рознег.

Да нет, тут много родов живет — сказал я беря палку с нанизанным на нее жаренным мясом. Больше всего тут живет песьеголовых, на севере живут мои подданные племенна чудинов, в болотах есть еще венды, наши дальние родственники, но я их еще не всех нашел, хорошо прячутся, а там на востоке живут племена мещеря. Так что много тут людей живет.

А откуда у тебя такая бронь — Рознег показал пальцем на мой доспех.

Такую бронь я делаю сам, и мечи делаю и еще много чего, так где ты говоришь Радомир сейчас.

Так в граде Смоляном, что в трех днях пути по Славутичу стоит.

Что за река Славутич — переспросил я.

Так вот она наша река Славутич, а скифы и аланы её называют Дана Апара.

А Днепр — ни хрена подумал я, вот оно как Степаныч, выходит, что Днепр это не славянское название реки, а как бы скифское Дана Апара.

А что значит, Дана Апара — спросил я.

Река глубокая, так наш Славутич степняки называют — ответил Рознег — а ты точно Чеслав, почему наши названия не знаешь.

Я вот много чего не знаю, а много чего знаю это мой брат охотников отправил, что бы золото у меня отобрать, вот меня то по голове топором и стукнули — я показал на шрам на голове — это Волынец меня топором саданул, так я после этого многое забыл.

Так что творится внизу реки Славутич — спросил я прожевывая мясо.

Плохо там Чеслав, наши поселения разграблены, люди что по реке Десна жили все побиты и угнаны в полон страшной ордой.

Что за орда.

Их называют народ Хунну. Давным давно один из королей Скифских сослал вглубь Скифии колдуний, которые встретились там с блуждающими демонами. От их соития и родилось отвратительное племя гуннов, отродье, зародившееся в болотах.

Как они выглядят.

Я сам их не видел, но я видел людей, что выжили после набега этих Хунну — проговорил Рознег — эти Хунну малорослые, тощие, ужасные на вид, не имеющие с человеческим родом ничего общего, кроме дара слова. Их лицо это безобразный кусок сырого мяса с двумя дырами вместо глаз. У них большие головы и приплюснутые носы, а подбородки изрезанны шрамами.

Так ты сказал, что они все на конях — уточнил я.

Да так и есть, они на конях едят, на конях спят и даже исправляют нужду с коня, я даже думаю, что у них ноги больные, раз они по земле не ходят.

Я наклонился к лицу Рознега — а может этим демонам нельзя на землю ступать, если они демоны, так их мир под землей и земля им не мила.

Глаза у Рознега округлились — а может так и есть, никто не смог их побить, они метают стрелы с коней, так точно, что даже за щитом не спрятаться, только воин голову высунет, чтоб посмотреть, а ему в глаз уже стрела прилетает, чистые демоны.

Понятно, очередное нашествие очередных кочевников, подумал я, вот предки этого человека так же говорили о Сарматах, когда пришли сарматы, то убивали всех без оглядки внушая ужас соседям, а потом навоевавшись в сласть стали торговать со всеми, так потом пришли готы. И уже готы стали злом из преисподней, а перед сарматами были Скифы. Вот что будет после Гуннов, придут другие кочевники и много их еще будет, там в азии какой то демон рождает эти племена и выгоняет их на запад, только вот кроме меня этой истории еще никто не знает.

А что люди — спросил я — неужто все умирают или в полон сдаются.

Нет, уходят многие рода на полночь, в леса и болота, да только пропадают там, никто пока не слышал про успешное переселение.

Так ты иди и раскажи, как князь Чеслав успешно принимает к себе в земли переселенцев.

А где твои земли Чеслав.

Так там — махнул я рукой на север — пока там, я там город поставил, и еще несколько селений, реку одну взял под свою руку, что в море Сарматское впадает. Но это пока, скоро все здесь мое будет и Хунну ваших я бить буду, не сомневайся.

Так что брату передать — поев спросил Рознег.

Так и передай, что я тут людей собираю, и мне очень нужен Радомир и его люди, скажи пусть рабов всех мне везет, я выкуплю всех. За семьи полные и за мастеровых людей цену хорошую дам, а еще лучше скажи, что я поселение на Славутиче поставил вот здесь — я показал рукой на наш лагерь — и все земли от сюда и и дальше на полночь мои. Кто с мечем ко мне придет будь то враги наши Хунну или еще какой супостат, головы всех лишу, а кто под мою защиту захочет прийти то я приму всех.

Я через три дня буду у брата твоего, передам все и расскажу что видел.

Скажи Радомиру, что я его тут еще десять дней подожду, а потом уйду в свою столицу, дел у меня полно, если захочет торговать пусть сюда идет.

Креслав принеси сверток.

Воевода встал и пошел к нашим вещам, взял там сверток и принес его мне.

Шесть лун назад, мой брат подарил мне меч — я передал сверток Рознегу — вот возвращаю назад меч и еще подарок мой, передай брату и скажи, что такие мечи теперь я делаю сам и могу продать, если ему интересно пусть придет, но я долго ждать не буду.

Уже на закате ладья Рознега ушла, испугался капитан. Увидел таких бравых парней да еще всех в броне и с мечами, вот и испугался. Ну и правильно, я именно этого и хотел. Мне нужен был эффект. Даже простой железный меч стоит очень дорого не меньше пяти гривен серебра. А тот меч, что я отправил брату стоит не меньше пяти десятков гривен и я ждал именно удивления со стороны антских вождей.

А время сейчас идеальное, кочевники Хунну шныряют по окрестностям и ловят людей на продажу, грабят и разоряют селения, так что сейчас по идее должна начаться или народно-освободительная война или принудительная миграция славянских плмен на север, как раз в мои земли. И вот тут каждая собака должна осознать, что у этой земли уже есть хозяин, это я.

Мы не расслаблялись и за то время пока я ждал брата, мы обустроили наше селение, поставили один большущий сруб. И этот самый сруб как раз и являлся центром обороны моего лагеря. Если даже враги прорвутся через частокол и займут двор, то из окон сруба в них полетят болты арбалетов.

Через восемь дней мои наблюдатели увидели флотилию из пяти ладей.

Я вышел на берег и посчитал примерно по два десятка человек в каждой ладье, если где то по берегу не идет пеший или конный отряд то у меня сила получается намного больше.

Я уже знаю что такое полтора десятка латных воинов. В той войне с германцами я победил только благодаря наличию мечников в полном латном доспехе, а теперь у меня три десятка таких воинов и еще два десятка арбалетчиц, силища неимоверная.

Свой отряд я решил не разделять и когда корабли появились в сотне шагов от моего пляжа я вышел из перелеска и вместе со своими воинами направился к реке, идти было всего сто шагов, поэтому мы прибыли на берег раньше чем ладьи начали швартоваться.

На первой ладье стоял тот самый седой старик, а рядом с ним здоровенный Радомир.

Кто же ты дед седовласый, подумал я, ничего не помню. Но этот дед передал мне тогда целый мешок золотого барахла и именно благодаря его подарку я и смог раскрутиться в этом мире. Конечно из за этого золота на меня германци песьеголовых натравили, но я ведь побил песьеголовцев и купцов германцев побил. Вот и получается, что все это благодаря тому мешку, что дал мне дед.

О старый знакомы Гореслав на носу ладьи стоит. А я думал, что помрет от потери крови, нет все таки человек живучая тварь.

Ладьи пристали к берегу и из них начали выгружаться люди. Разные люди были и воины и по повадкам и по одежде, а были и простые людишки. Простаков видно сразу, вроде и щит у него есть и даже топор или там копье в руке. Но держится он как то дергано, сразу видно что боится. А вот мои воины внушали страх. Три десятка латников стояли в одну линию вдоль берега, а за их спинами со взведенными арбалетами стояли мои воительницы и я вам скажу, что такой строй эта банда прорвать не сможет, это точно.

Я вышел вперед — что брат тебя заинтересовало мое предложение.

Нет — сказал Радомир — я просто приплыл узнать, кого ты смог ограбить на этот раз. От куда у тебя такой меч и такие доспехи.

Я засмеялся — я ограбил три сотни германских наемников, что пришли на мою землю.

И как, они даже не обиделись и не погнались за тобой — спросил с издевкой Радомир.

Я пожал плечами, зашелестело железо пластин, как кожа змеи — я не знаю, обиделись они или нет, они просто все умерли.

И ты снял с мертвых германцев эти доспехи.

Ты смеешься Радомир, у меня было всего полтора десятка мечников в таких доспехах и еще полторы сотни обычных охотников с копьями. И мы нарубили германцев много, отобрали у них корабли, те кто выжил бежали в болота, но не переживай я их найду и добью, так ты как пойдешь со мной воевать.

По лицу воинов Радомира было видно, что они ожидали увидеть все, все кроме такой вооруженной банды. Видимо Радомир не поверил своему человеку, а теперь не верил своим глазам.

Ну что будешь стоять тут или зайдеш в гости.

А что ж не зайти пошли — сказал Радомир.

Я развернулся и мы пошли. Пошли правильно, женщины стрелки в центре по краям мечники, а чуть позади я и еще пятеро моих воинов.

За нами двинулась делегация в два десятка человек, видно самые приближенные к брату люди, а остальные стали располагаться на берегу.

Ну вот моя история — сказал я брату, после того как пересказал все последующие события как его корабли ушли.

Я конечно не сказал про золото и новый способ добывать сталь, сказал только что научился делать мечи.

После этих слов Радомир вытащил меч и спросил — так это и вправду твой меч и ты его не купил и не добыл у врага?

А ты где не будь видел такие мечи — в свою очередь спросил я.

Я видел много оружия, сейчас ромеи хорошее оружие делают, и у Остготов были хорошие мечи.

Не смеши меня Радомир — махнул я рукой — мечи остготов гнутся и ломаются, по два раза за бой их выправлять нужно.

А твои мечи, что не гнутся и не ломаются — переспросил Гореслав.

А ты у брата спроси — я показал пальцем на меч — ты же Радомир уже проверил меч.

Радомир молчал.

Ну хрен с тобой золотая рыбка подумал я, если надо шоу, то будет вам шоу. Я достал свой меч, которого называл «медведь» и поднял его над головой, затем взял второй рукой за острие и согнул над головой касаясь кистями плеч.

Держал я достаточно долго, чтобы достичь нужного эффекта, а потом отпустил. Меч распрямился и сталь запела.

Таких мечей не делает пока никто — тихо сказал я и поднес лезвие к огню.

Через блестящую сталь клинка проступали магические руны рисунка слоев стали, и эти рисунки играли в отблесках пламени. Они завораживали и пугали одновременно — это мой меч, в нем душа медведя — сказал я. Воевода покажи свой меч.

Воевода вытащил почти такой же меч но чуть длиннее. Мой медведь был на пол Ладоги короче, но зато лезвие шире и угол схождения клинка больше. Себе я сделал клинок короче и острее осознанно, потому что в последних боях я в основном колол мечем, а не рубил. В плотном строю вообще то сложно рубить, а вот сделать точный укол в уязвимое место самое то.

У Креслава меч с душой волка, но сталь та же.

И как хороший меч — спросил Радомир у Кареслава.

Меч хорош, ваш брат зарубил этим мечем многих врагов, этот меч любит кровь врагов своих и я клянусь что он еще напьется крови — Креслав склонил голову поклоняясь мечу, а потом осторожно вогнал свой клинок в ножны. А я убрал свой.

А ты посмотри внимательно на свой клинок — посоветовал я Радомиру.

Да уже смотрел.

И что.

А то, что перерубил твой клинок мой.

Я тебя не понял брат. Как это перерубил твой клинок мой.

А что тут не понять — уточнил Радомир — ты же мне не просто так два меча прислал. Первый мече я узнал сразу, это мой трофей с ладь купца, я тем мечом многих в ирий отправил, а потом тебе подарил. Ну а ты мне второй прислал, чтобы я испытал их оба. Вот я и испытал, попросил чтобы Гореслав рубанул мечем, тем что я тебе подарил по новому мечу.

А я понял, братец со свойственной всем дикарям прагматичностью решил проверить клинки.

И что у вас получилось — переспросил я.

Тик нет больше того меча, перерубил его этот на пол лезвия в сталь вошел — Радомир достал свой меч, что я подарил ему. А вот у этого даже лезвие не скололось. Так я и спрашиваю, кто научил тебя делать такие мечи.

Ты не о том спрашиваешь Радомир, ты спроси сколько. Сколько я могу сделать таких мечей — я похлопал себя по груди — и сколько таких броней я могу сделать, вот это будет правильный вопрос.

Так сколько — хрипловатым голосом спросил седовласый дед.

На вас на всех хватит, но при одних условиях — я ткнул пальцем в Радомира — ты брат прямо сейчас признаешь меня своим князем и у тебя будет все, все что ты только пожелаешь.

Люди седели вокруг костра и тихонько переговаривались, шушукались, посматривая то на мечи, то на брони, но когда я произнес последнюю фразу, наступила гробовая тишина, только ветки потрескивали в костре.

То есть ты все таки не врешь — переспросил меня Радомир — и у тебя есть земля и есть люди.

У меня много чего есть, брат, но вот людей у меня мало. В последней войне с германцами я потерял больше сотни своих воинов. Не говори ничего, я сам знаю, что бездарно сгубил этих людей. У меня было мало мечей и мало брони, но из тех, кто носил такую бронь не умер никто, многие были ранены, но никто не умер и даже я. Меня тоже много били, но бронь пробить не смогли.

Я заметил, как начали меняться лица гостей, я так и не понял с какими мыслями они плыли сюда, но по лицам было видно, что все рассказы они воспринимали как сказки. А тут сказка затянулась и стала походить на правду. Один малолетний преступник, спер у сотоварищей золотое ожерелье, по ходу дела прирезал тех кто был против такого нехорошего поступка. Потом этот нехороший человек, что кинул честных пацанов, ушел в болота и вот теперь через пол года сидит и рассказывает, что сумел построить свое княжество. И весь этот рассказ мог бы восприниматься как сказка, если бы рядом не сидело три десятка головорезов, по самые уши зашитых в бронь. А еще странные женщины с непонятным оружием, что ради прикола пробили каленым болтом железный шлем одного из воинов, что попытался поспорить с девками на предмет меткости.

Меткость испугала всех, с пяти десятков шагов баба просто развернулась и почти не глядя вогнала каленную толстую стрелу в поставленный вместо мишени шлем.

Такой шлем стрела выпущенная из лука пробить не может, это точно уже испытывали.

И как ты себе это представляешь, чем я буду заниматься при тебе, вино подносить — переспросил Радомир.

Все очень просто я князь на суше, все что на земле мое. Ты будешь владеть морем. Я дам тебе корабли и дам товар, ты будешь возить мой товар, захватывать корабли врагов и защищать границу моих земель с моря.

С моря — переспросил Радомир, какого моря.

Я покажу тебе море, не переживай. К стати на том море много врагов, так что скучать ты не будешь, там будет много добычи.

Люди Радомира зашумели, а брат поднял руку и все умолкли.

А что мне делать с моими кораблями.

Я у тебя их куплю — просто сказал я.

А зачем тебе мои корабли — не понял Радомир.

Я поставлю на них команду и они буду возить мои товары по Славутичу, и я так же хочу поставить людей, что бы возили товар по реке Янтарной.

И много у тебя кораблей — спросил дед.

Таких вот как у вас на шесть пар весел всего один. Две морские галеры на двенадцать пар весел и две большие Биремы на двадцать пар весел.

Глаза у всех округлились, видимо они шли сюда с надеждой пощипать лохов и сняв с них дорогую броню и оружие присвоить себе. А тут такие перспективы, и что делать дальше никто не знал.

Трудный вопрос разрешил старик, я всегда знал, что этот дед не простой.

Когда Чеслав твой отец умирал, он передал тебя мне и сказал «вот брат сохрани моего сына, он станет великим воином». Видно теперь слова моего брата и твоего отца Лучезара стали сбываться. Вот тебе достойный князь Радомир, ты же хотел наняться на службу к сильному вождю.

Ах, вот оно как этот дед отец Радомира и брат моего отца, а Радомир мой двоюродный брат, ну теперь все становиться яснее, осталось только узнать, как зовут деда.

Мой вопрос разрешил Гореслав, он повернулся к старику и спросил — уважаемый Боян, позвольте спросить.

Дед махнул рукой.

Скажы Чеслав, а куда ты все таки хочешь деть те корабли, что ты купишь у Радомира.

Если Радомир продаст мне свои суда, то я посажу на них экипажи и пусть ходят по Славутичу — сказал я — тут я поставлю крепость, и к этой крепости будут возить товары для продаж в землях антов и других народов, в основном это изделия из железа, инструменты, оружие и бронь. Мне нужны люди, скот, зерно. Там — я показал рукой на север — мало хорошей земли, там трудно выращивать зерно, но там много руды, я добываю руду, плавлю её в железо, а из железа делаю такое оружие и вот такие доспехи. Но это еще не все, скоро я буду делать корабли, рядом море и если мы не научимся делать корабли, то мы не выживем в этом мире, тут выживает лишь сильнейший.

Дед Баян закрыл глаза и кивнул сам себе — ты прав мой мальчик, мы вымираем, на нашу землю пришла новая беда. Наш народ погибнет весь под копытами коней новых дикарей, и если есть возможность не просто спрятаться в болотах, а восстановить силу наших родов, то мы должны сделать все что требуется иначе нас проклинут души наших предков.

Мне нужен капитан на те ладьи — повернулся я к Радомиру.

За какую цену ты хочешь купить те суда — спросил Радомир.

Пять твоих ладей я покупаю за две морских Биремы, они твои. На каждой биреме можно посадить до двух сотен воинов, это хорошие корабли, если не хочешь брать Биремы, я дам тебе либурны, на них можно разместить всего по пять десятков воинов, но они быстрее ходят по морю. Можно заходить в мелкие реки. Если тебе не нужны корабли и ты не хочешь идти со мной, то ты можешь остаться на своей реке и мы будем с тобой просто торговать.

Море, ты знаешь, что мне предложить хитрый братец — усмехнувшись сказал Радомир — ты ведь знаешь, что я всю жизнь мечтал о море, наша река Славутич, перекрыта дикарями Хунну, они заняли все пороги и не пускают никого. Путь к морю перекрыт.

Я могу предложить тебе два моря брат, тебе какое по нраву то, что на юго-востоке или то что на закате.

Ты знаешь путь к двум морям? — дед Баян привстал — я слышал, что есть путь к морю хвалинскому, где земли персов, но в тех землях много врагов. Еще со времен смерти князя Буса, многие рода ушли верх по Славутичу, а потом перетащили свои корабли по лесам к реке что ведет к мору хвалинскому и в земли персидские.

Во истину, твоя седина дед Баян наполнена многими тайными знаниями — я поклонился деду — так и есть я знаю путь.

Я достал кинжал, разгреб ногой листву и начал рисовать.

Вот наша река Славутич, что называется у сарматов Дона Аппр или проще говоря Днепр — клинком кинжала я нарисовал извилистую линию на земле. Вот тут наша река впадает в море, за которым лежит земля ромеев. Но путь в земли ромеев перекрыт — я нарисовал четыре линии по середине реки — примерно тут находятся перекаты и волоки, что сейчас перекрыты дикарями Хунну.

Но если обойти вокруг земли Тавриды, что была раньше землей короля Германариха — я примерно нарисовал Крымский полуостров — то можно попасть еще в одно море, а дальше по Дону подняться вот сюда.

Я примерно нарисовал реку и поставил точку воткнув лезвие в землю. Так вот мы находимся тут — я поставил точку на Днепре.

Если вот здесь поставить крепость, и перетащить туда ладьи, то можно обойти пороги, что перекрыты Хуннами и свободно дойти до земель ромейских.

Я поднял голову и убедившись, что все слушают открыв рты продолжил свой урок по древней географии.

Моя столица Полотск находится вот здесь — я воткнул кончик кинжала в землю. Полотск стоит на реке Янтарная — я нарисовал реку, проходящую через точку в земле. И выходит эта река в море сарматское, где живут разные народы, в основном враждебные, но тут на острове Руян имеются и наши давние родичи, народы Лютичей и Ободритов. Вот только выход из этого моря перекрывают воинственные даны и сконци — я нарисовал примерный выход в северные моря из Балтики. Если тут прорваться, то можно попасть в земли франков и дальше в земли ромеев, обойдя вокруг материка.

Но это еще не все — я воткнул клинок в землю севернее точки нашего стояния — вот тут есть еще одна река и она идет на полдень примерно так. Я нарисовал Волгу, а по местному Итиль до самого Каспийского моря.

Вот уважаемый Боян, по этой реке и можно пройти спустившись до самых земель персидских.

Я осмотрел всех присутствующих и шепотом, что бы придать своим словам большей важности сказал — вот наша новая земля. Я обвел все четыре точки в земле кинжалом. Мы будем контролировать все эти пути, мы будем торговать с многими народами, но мне нужны люди. Я поставлю крепости на этих реках. Вот тут уже стоит крепость Полотск, здесь где мы находимся сейчас будет крепость Нижний Волочек.

Я воткнул кинжал в верхнюю точку — вот тут мне весной нужна крепость Верхний Волочек. Там живут мои подданные народ вепсы и народ меря и на них уже нападают речные разбойники. Мы должны очистить эту реку от разбойников и начать торговать — я провел линию между Западной Двиной и Волгой — вот он путь, который сделает нас богатыми. Этот путь мы должны держать зубами, вот поэтому я и спрашиваю брат, кто останется на этой реке чтобы вести торговлю по Славутичу.

Вот теперь мой вопрос звучал как вопрос судьбы. Слушатели прониклись все, а дед закрыл глаза и казалось бы спал, он кивал головой, что то бухтя себе под нос.

В разговор опять встрял Гореслав — я хочу остаться на этой реке и я дострою эту крепость.

Радомир посмотрел на Гореслава, а потом задумчиво сказал — я плыл сюда, чтобы проверить те слова, что сказал мне Рознег, но все что я слышу сейчас превзошло все мои ожидания. И я бы даже согласился поменять свои корабли на твои, но где мне взять две сотни воинов.

Вот же жук, он уже намекает, что хочет забрать Биремы.

Возьми пока две Либурны брат, не переживай, я дам тебе в счет твоих кораблей броню и мечи. Но воинов у меня нет, ты должен сам их найти и до зимы. Зимой я хочу пройти по землям песьегоовых, и показать им, что в этих землях появился новый князь. А весной ты пойдешь в море и повезешь наши товары на остров Руян.

Я обвел взглядом всех присутствующих и сказал — все, что я вам нарисовал, можно сделать только тогда, когда мы приведем в эти земли роды наши. Если мы не выведем людей, то все они отправятся на рабские рынки к ромеям.

Дед Боян открыл глаза — я пойду к Твердиславу, но ты мой мальчик должен пообещать мне, что выполнишь мою просьбу.

Я удивился — какую?

Ты должен взять в жёны дочь Твердислава, а когда вы породнитесь возможно он признает тебя своим князем. У него в роду пять сотен воинов, они нужны нам. И еще не давай Гореславу корабли — дед посмотрел на возмутившегося было Гореслава — дай ему эту крепость пусть тут строится и держит эту землю, а корабли вон отдай Арху, он хороший воин и его любит река.

Ну что ж, это не предложение а приказ, дед все таки в табеле о рангах глава нашей семьи. Я хоть из 20-го века, но никто ведь этого не знает, а знают, что я племянник деда Бояна.

Вы должны разделить своих воинов — сказал я — Радомир, тебе нужно не меньше пяти десятков и я хочу чтобы ты пошел со мной зимой в поход на песьеголовых, часть воинов должны остаться здесь у Горислава и получается, что у Арха нет людей на корабли.

Дед оказался самым умным.

У Гореслава останется два десятка воинов и два корабля — произнес дед — Арх возьмет два корабля и два десятка воинов, он сам наберет себе людей в селениях и когда будет готов возьмет еще ладьи, а я возьму десяток воинов и пойду к Твердиславу.

Скажи Арх — спросил я парня, что по виду был моим одногодком, но взгляд у него был как у настоящего воина, твердый и решительный — что тебе нужно, чтобы ты смог нанять людей и взять эту реку под свой контроль.

А что ты сможешь дать мне Чеслав.

Я позвал Милену, та принесла мне мешочек.

Вот Арх тут серебро пятьдесят гривен, найди людей себе и Гореславу, а еще я хочу чтобы к весне ты нашел еще сотню воинов для Радомира. Через полную луну я пришлю людей к тебе Гореслав с товаром, начинай торговать через Арха.

Здесь в лесах прячутся от Хунну многие люди не обижайте их, примечайте всех и сажайте на землю, пусть обживаються. Если найдете много людей, то отправляйте всех ко мне в Полотск, я могу прямо сейчас принять сотню семей, и жилье и работа есть для всех. Но предупреждаю один раз, время разбоя и поиска людей для продажи в рабство закончилась, все эти люди теперь ми подданные.

Я встал — завтра мы уходим в Полотск, Радомир отбери себе пять десятков воинов, выходим с рассветом.

* * *

Мы вышли сразу после завтрака, оставив Гореслава, Арха и деда Бояна в Нижнем Волочке, шли по зарубкам, постепенно улучшая дорогу, раздвигая и убирая с пути валежник и делая новые зарубки. Когда вставали на ночевку, то расчищали целые полянки и строили Шалаши, чтобы можно было укрыться от дождя, а дождь уже шел. Осень вошла в свои права.

К селению Бажены мы вышли на пятый день.

Когда Радомир увидел мое первое селение, он аж подпрыгивал от удовольствия. А что вы думали, вот так идешь и идешь по болотам, и этот печальный пейзаж так надоедает, что когда ты вдруг видишь цивилизацию, то глаза поначалу не верят, что это правда.

Мы забурились большим отрядом, целая сотня воинов, это уже силища. Два больших барака, визжали и стонали аж целых три дня. Я вначале боялся, чтобы не было конфликтов, между моим НАРОДОМ и людьми Радомира, но заскучавшие по мужской ласке и банальному сексу женщины, просто не давали прохода ни моим мечникам, ни людям Радомира. К стати один конфликт таки был, мои арбалетчици очень быстро показали местным тёткам, что мечники заняты и никто из женского пола даже не пытался подъехать к грозным воинам в стальных доспехах, учитывая то что их ночной покой охраняли не менее грозные арбалетчици.

Я провел совещание и узнал, что к Бажене вышли два рода по три десятка человек, спасшиеся от набега Хунну.

История оказалась страшной и обыденной в одно и тоже время. На большое и сильное селение, что стояло в лесу напали конные воины, многие мужчины погибли, охраняя свой род, а те, кто остался в живых пошли на север в болота. Ушли на север почти сотня человек, но вот зайдя в болота, люди разделились и потеряли друг друга. Лишь те, что пришли к Бажене смогли прорваться через страшный лес, наполненный болотными демонами.

Мы поговорили с Радомиром.

Я думаю, что как мороз скует эти болота льдом, можно ожидать гостей — сказал я.

Нет не пойдут они сюда, там много еще селений осталось, пока все не ограбят, дикари дальше не пойдут — произнес Радомир — а вот нам нужно зимой по этим болотам выйти на полдень и поговорить с людьми что там живут, может кто и переселится в твои земли брат.

Бажена — спросил я — как новые переселенцы — не бунтуют, права не качают.

Нет пришли как побитые собаки — сказали сразу, что будут делать все что скажут, я их к железу приспособила. К стати там даже бондарь есть я ему пилы выдала пусть работает.

А ну пошли покажешь — кликнул я Бажену.

Мы пришли к замученному мужичку, что тихо пилил бревно.

Как тебя зовут человек — обратился я.

Да так и зовут дед Бондарь.

Есть ли у тебя родичи здесь дед Бондарь — спросил я.

Есть как не быть, а чего же ты их профессии своей не учиш.

Так никто нынче учится не хочет, все хотят на готовое попасть.

Нет дед, тут готового нет, что своими руками сделал то и будет у тебя, а тот кто не работает тот почти и не ест.

Это правильно — дед внимательно меня осмотрел — так это ты и есть князь наш.

Я дед, я, а что не нравлюсь.

Людей не по словам оценивать надо а по делам их, ты вон что тут построил и метал добываешь, выходит ты хороший хозяин.

Так ты дед философ — молодец, умные люди всегда в цене, а еще мне твои руки нужны. Я за каждую бочку Готландцам серебром плачу, если ты наладишь мне выпуск бочек, то горя знать не будешь.

Я в этом болоте не смогу найти хорошего дерева и мне нужны железные обручи.

Со мной пойдешь в Полотск — сказал я голосом не терпящим возражения — кого хочешь с собой взять.

Горыню мальца я бы взял с собой, да его мать не отпустит, ученик он мой, подмастерье.

А где сейчас твой ученик.

Так уголь сжет.

Негоже дед подмастерья от себя отлучать, забирай его к себе а завтра я ухожу и всех с собой заберу, если мать Горыни хочет пусть с нами идет, я и ей работу найду.

Бажена, как думаешь смогут ли твои люди самострелы освоить или мне оставить тебе наших воительниц.

Нет, не нужно — махнула рукой Бажена — да и не останутся они, они мне и так две седмици плакали, что князь их с собой не взял, так что не обижай девок, они за тобой и в огонь и в воду, забирай. А игрушки пусть оставят, мои бабы уже научились управятся с этими самострелами.

Скажи Радомир — обратился я к брату — а ты знаешь, где можно достать коней.

Купить можно — подумав ответил Радомир — скажи Арху, он найдет, да токо я вот по твоим лесам походил седьмицу и не пойму зачем тебе эти кони, они у тебя сдохнут тут.

Да ты прав брат, пока у меня мало полей, но я думаю, что в ближайшее время я начну выращивать овес и тогда кони нам будут нужны.

Разчищать лес под поля нужно, побыстрее, чтобы весной уже начать сеять — произнес Радомир.

Уже чистят, но не просто чистят, люди пережигают березу в уголь, для производства метала.

Метал, это хорошо, скоро к тебе потянутся караваны торговцев — задумчиво сказал Радомир — раньше весь метал, покупали у ромеев и у готов, а теперь Хунну отрезали нас от поставок метала, ты брат, если сможешь обеспечить наши роды железом станешь купаться в золоте. Я надеюсь ты не разочаруешь меня.

Ну ладно пошли я покажу тебе метал. Я привел Радомира к печам, где группа людей плавила железную крицу. И пока люди работали, я прокомментировал весь процесс, а когда из печи извлекли крицу, Радомир не утерпел и начал бегать вокруг пытаясь все рассмотреть.

Мастер посмотрел на меня и я кивнул — я понял его взгляд, он спрашивал стоит ли раскрывать секрет тигельной стали.

Если бы я не позволил, то мастера бы начали отбивать крицу молотами и формировать из нее железный брусок.

Но я кивнул и мастер бросил красный кусок метала перемешанного со шлаком в яму с водой.

Когда вода в яме перестала шипеть я лично достал десяток кусочков железа и показал их Радомиру.

Вот брат это и есть железо, а из него можно сделать сталь.

Сталь — не верящее переспросил.

Можно сталь и не делать, все зависит от того, что ты хочешь сделать из этого железа — наставительно сказал я. А потом обратился к мастеру — Твердята, у тебя есть сталь, покажи.

Есть княже, вот он стальной брусок.

Я взял стальной брусок, что был выплавлен ранее из обычного железа с применением тигельного плавления — вот тебе и настоящая сталь брат, это уже не железо, это сталь. Такой стальной брусок стоит очень дорого. Но я не собираюсь продавать чистую сталь, только изделия из стали. А ты будешь охранять наши земли и торговать.

Да, теперь я понимаю тебя — произнес Радомир — если кто узнает, что здесь производят сталь, то сюда полезут все кому не лень. Все кто сможет собрать отряд пойдут к тебе, чтобы отобрать у тебя железо силой.

Я рассмеялся — у меня много болотных демонов брат, а болотные демоны любят пожирать души моих врагов, мне нужно много душ, чтобы кормить своих ручных демонов.

Мы загрузили почти пять десятков кусков стальных брусков в сумы и пошли дальше на Полотск. В каждом селении мы ночевали, помогали в вырубке деревьев, расчистке полянки под строительство и шли дальше. Сотня воинов с топорами за пару часов способна срубить сто стволов деревьев, а это большая помощь для маленького селения. В Витебске в селении Вацлава я показал Радомиру свои, вернее уже его Либурны.

Я со своими людьми загрузился на парусную Либурну, а Радомир со своими на вторую и мы пошли в Полотск.

Нас встретил староста немного нервный и дерганный.

Что случилось — поинтересовался я.

Князь наши люди видели поблизости разведчиков песьеголовых, они не просто так сюда пришли.

Да покажите мне этих песьеголовых — прорычал Радомир — что вы все их боитесь.

Пошли брат вначале я покажу тебе свой дом и своих людей, потом мы с тобой поужинаем, а потом мы займемся песьеголовыми. Они все равно раньше морозов не появятся, тут болота одни, пока вода в болотах не замерзнет сюда никто не придет.

* * *

Пока меня не было две недели, весь мой военно-промышленный комплекс занимался ускоренным производством мечей и доспехов. Радомир и его люди до последнего не верили, что я выполню свое обещание и одену их в новую бронь.

Я спросил, что так напрягает Радомира.

Тот честно ответил — ты знаешь, сколько стоит такой доспех.

Я покачал головой.

Простая кольчуга стоит сто гривен серебра — произнес Радомир — но эта бронь может стоить больше двух сотен гривен серебра. А мечи, что ты производишь, можно продать по сотне за штуку. И сейчас получается что ты на каждого моего воина надел три сотни гривен серебра.

Серебро ни тебе, ни мне в могиле не поможет брат — сказал я — ты же слышал, что возле моего города уже бегают разведчики, я думаю, что это германци готовят, что то мощное. И нападения можно ожидать с первыми морозами. Я хочу показать тебе свою реку пошли.

Креслав — позвал я воеводу — дай мне десяток мечников и позови Томилу, пусть собирает в дорогу полтора десятка арбалетчиц, мы с братом сходим по реке к приморскому, закиньте товаров для селений.

Радомир, ты можешь взять своих два десятка воинов, только бери тех, кто уже в новой броне и готов столкнутся с противником в любой момент.

А ты не боишься с собой девок брать — переспросил Радомир — если бой, то с них пользы нет.

Есть, Радомир, есть польза — я похлопал его по плечу — ты даже не представляешь какое оружие в руках у этих воительниц.

Подошла Томила — князь позволь мне с тобой пойти.

Собирайся, берите болтов по пять десятков на каждую и возьми в амбаре десяток арбалетов свезем в Приморский.

Загружались пол дня, взяли много скоб и гвоздей, десяток разных топоров и пил для строительства деревянного острога. Загрузили пустые бочки под рыбу и десять пудов соли. Отобедали и тронулись. Идти вниз по течению реки одно удовольствие.

На второй день пути мы уже пришли в селении чудинов. Я провел инструктаж, рассказал о предстоящей зимней компании и предложил чудинам до весны уйти в леса на север, подальше от предстоящей схватки. Как ни странно, но чудины попросили немного соли и железных изделий и сказали, что к морозам уйдут в леса. Вот же народец интересный, нет чтобы попросить воинов и помощи в обороне селения. Ан нет они не воины, они охотники, ты князь ты типа и воюй, а мы пойдем в лес за дичью. Неплохая такая страусиная позиция. Да вот у страуса беда одна есть, когда он голову в песок прячет, то кто то к его заднице может сзади пристроится.

Дальше пошли в Приморское, всего то две сотни километров от селения чудинов, раньше мы такой путь за три дня шли, а сейчас под парусом и в двенадцать пар весел дошли за сутки, вот это скорость.

Богуслав был хорош, он отстроил настоящий деревянный замок, на месте бывшего селения песьеголовцев стоял острог по кругу обнесенный толстенным деревянным забором. А внутри кипела работа, строились срубы и большие лодки.

Вот брат, эти люди рыбаки, я скоро научу их делать большие корабли и у тебя будет настоящий флот.

Да лодки у них получаются хорошие — сказал Радомир — а кто сети делает.

Сети тоже сами плетут, я же сказал рыбаки. Мы у них всю рыбу скупаем, а им другие товары подкидываем.

Богдан — крикнул я — забирай все бочки и соль, соли рыбу, если есть что забрать сносите к берегу, я с братом схожу вниз покажу ему море. Дай мне рыбака, что до острова эстов ходил.

Через минут тридцать пришел старичок — меня послал Богдан я знаю острова эстов — сказал дед.

Ну тогда бери все, что тебе надо и пошли грузится.

Так море того князь не спокойное уже.

А это дед хорошо, я нового капитала с морем знакомить буду, пусть узнает какое у нас море.

Море было действительно неспокойным. Наша либурна шла на всех парусах. Ветер дел юго-западный. То есть наше судно на огромной скорости неслось на север с огромнейшим креном на правый борт.

Моя душа ликовала, вот он мой первый поход, вот она свобода, вот судно на парусах несущиеся по волнам, а у левого борта сидела куча перепуганных людишек, изображая противовес. Берег справа по борту то растворялся, то опять его очертания появлялись на горизонте, мы совершали почти каботажное плавание, то есть шли вдоль берега и в любой момент могли довернуть в право и пристать к берегу. Волны были не большие всего в метр высотой и по моим подсчетам не доставали даже до весельных портов, поэтому угрозы затопления судна не было. Но была угроза потери рассудка части тех людей, что не были еще со мной в походе. При чем даже люди Радомира вели себя дергано, а вот Радомир спокойно стоял возле носового паруса и вглядывался вдаль.

Суда, суда — закричал Радомир — впереди по курсу два судна. Рука моего впередсмотрящего показывала на две маленькие точки впереди и чуть левее по курсу.

Плохой курс, ветер и так дует нам практически в левый борт и я иду зигзагами с опорой на бизань мачту и косой носовой парус. То есть вначале набираю скорость при кормовом ветре, а потом поворачиваю рули и иду по инерции при ветре в левый борт. И так гребенкой по тихонько пробираемся на север. Почему потихоньку, да потому, что скорость движения в сторону от требуемого маршрута не считается, а вот скорость на северо-запад именно туда мне и надо, она получается маленькая.

И вот эти корабли, они шли именно левее, то есть мне как раз влево поворачивать и не получается. Кораблики были явно весельные, то есть уже через час сближения я мог достаточно четко разглядеть два примерно восьмивесельных судна. То есть по восемь пар весел с каждой стороны. И я тут же вспомнил слова Адаларда, он сказал что такие суда строят даны и они называются монерами. Точно такое же судно у меня ходит по реке.

Суда шли на веслах строго на запад, то есть как раз от побережья, но моя скорость по нынешним меркам даже при таком неудобном ветре была просто запредельная.

Радомир — крикнул я — что бы ты сделал сейчас, вот твой первый поход и первая твоя встреча.

Я бы догнал — крикнул Радомир — у них там не больше четырех десятков человек на двух судах. Но у них нет преимущества в скорости, мы можем их догнать и если врага будет больше, то просто уйдем по ветру.

А зачем нападать, вдруг это купцы.

Ты сам сказал, что тут твоя земля — засмеялся Радомир — если это купцы, то пусть заплатят налог.

Общий гогот разрядил гнетущую обстановку на судне.

Отлично, Радомир, тогда идем на сближение — крикнул я — внимание экипаж, убрать основной парус, все на весла.

Через несколько минут основной квадратный парус убрали и завязали линем, но судно продолжало движение с использованием косого носового паруса и вылетевшего за пределы корпуса корабля косого паруса бизань мачты.

Крен значительно уменьшился, и весла ушли в воду. Двенадцать пар весел, мерно загребали воду, и наше судно медленно, но уверенно приближалось к двум монерам, что пытались уйти на запад. Я уже понял, что они бегут, весла неизвестных кораблей поднимались и опускались намного чаще, чем наши весла, но мы все равно догоняли.

Вот через два часа движения я уже видел людей на судах, видел щиты повешенные на борта, видел истерически бегающего по палубе человека, а друг это действительно торговцы и мы их просто напугали, зачем людей до истерики доводить, нужно им какой то сигнал подать.

Эй кто не будь — скомандовал я — а ну повесьте на мачте щит посветлее.

Один из моих мечников взял ивовый щит обклеенный светлыми кусками кожи и взобравшись как мартышка на мачту закрепил его на верхнюю.

Суда, скорость не сбавили.

Я не понял, что это — сказал я подойдя к радомиру — почему они не останавливаются.

Ты что брат — удивился Радомир — ты действительно такой наивный, у них там товар дорогущий имеется. Такой дорогой, что показывать его не охота никому, боятся, вот и пытаются уйти. А море твое мне уже нравиться.

Я тихо сказал — а мне не нравится, я вот не хочу за ними в море идти при таком ветре, а вдруг шторм поднимется.

А они и не в море идут — радостно сказал Радомир — они к земле идут, вон туда.

Я посмотрел вперед и ничего не понял — где земля.

Да вон — Радомир показал рукой вперед по курсу — ты и вправду не видишь.

А я не видел. Я ведь не моряк, а у брата все таки бандитского опыта речного разбойника больше. Так а что он там мог увидеть. Какие то эстонские острова, а какие. Там в море то ли два толи три острова вроде даже больше.

Эй старик — спросил я у лива рыболова — это что за земля.

Это остров Эзель, там несколько родов эстов живет и там стоянка готландских мореходов есть, но с другой стороны острова.

Ага Эзель понятно, хотя ничего не понятно, что за эзель, вот в Азовском море или Черном я еще знаю кое что а на Балтике ни хрена припомнить не могу кроме викингов и Карла-12. И вот интересно, почему все попаданци всякие профессора, там академики, что совершают кучу открытий и через год подданства хреначат всех врагов ядерными боеголовками, а я вот стою рядом с назаванным братом на носу галеры и не знаю что делать. Ну догоним мы эти суда, а дальше что. Как напасть на людей, которые мне пока ничего не сделали я ведь не пират, а ну как мое нападение испортит мне всю торговлю, мне ведь торговать кроме балтийских народов пока не с кем. Пути ни в греки ни в персы я пока даже не разведал.

Мои сомнения развеялись сами собой. На корме отстающего неизвестного судна показались два лучника и начали в нас метать стрелы. Пару стрел не добили даже до судна, несколько стрел улетели в право, их снес ветер, а одна стрела вонзилась в носовую доску.

Ну вот, теперь все понятно, вся морально-этическая сторона вопроса разрешилась сама собой. Я ведь как англосаксы ни на кого не нападал, я просто принуждаю к миру дикарей, которые ну любят демократию.

Арбалеты, десять воинов на нос — скомандовал я — заряжай, целься по людям на веслах, бей!

Ушли на корму, там заряжайтесь, вторая волна, десять арбалетов — махнул я рукой подзывая вторую волну воительниц к себе — целься бей!

Два десятка болтов хоть и не попали все, но и тех что попало было достаточно. Четверо вёсельников. Сразу сникли и ход ближнего судна замедлился.

Внимание арбалеты, товсь — опять скомандовал я и выждав когда к борту подойдут максимальное число воительниц, махнул рукой — бей!

Этот залп стал для вражеской монеры последним и мы увидели, как весла поднялись из воды, а люди в судне подняли руки.

Ни фига себе, это ж гитлер капут какой то, вот же ж международный сигнал «сдаюсь, дяденьки не бейте меня ногами».

Наша галера медленно обходила останавливающееся судно врага, а я погрозил кулаком людям, что со страхом взирали на меня и подал команду — за первым вперед, догнать, трави носовой парус.

Нижний линь, что крепил косой носовой парус чуть отпустили, буквально на метр и парус уйдя далеко за пределы корабля наполнился воздухом. Мы догоняли, и я долго не собираясь преследовать врага подал команду — арбалетчицы на нос целься, бей!

Одного залпа хватило, чтобы весла убегающего судна поднялись вверх и оно начало останавливаться.

Ну, что брат — похлопал я по плечу Радомира — готовь до смотровую группу.

У Радомира рожа расплылась в хищной ухмылке и когда мы приблизились к вражеской монере он крикнул — суши весла, право на борт, убрать паруса.

Я аж воздухом подавился, вот же капитан Блад блин. Нос нашего судна чуть сильнее, чем нужно ударил по борту минеры и пройдя вскользь начал тормозится. Ну я чуток не рассчитал, хотел подойти плавно. А получился удар. Но это только добавило эффекта, с гиканьем и криками наши мечники начали перепрыгивать на борт вражеского судна и бесцеремонно вязать экипаж. А пока шла работа по захвату этого корыта, я с верху рассматривал, что валялось внутри захваченного судна. Наша либурна была на целый метр выше по борту монеры и я видел несколько десятков связанных людей засунутых под лавки.

Эй Радомир — крикнул я — а ну проверь что там у них под лавками.

Бабы — заржал Радомир — это людоловы, они рабов везут.

Ну тут теперь все понятно, эти товарищи уходили от побережья на запад и везли девок. Толи чудинок, то ли эстонок или как их там сейчас зовут, а мы для них типа конкуренты вот и пытались сбежать.

Радомир, девок давай сюда, оставайся там со своими воинами, а я пойду ко второму судну.

Мы перегрузили рабынь и оттолкнувшись от борта медленно начали разворачиваться.

Когда начали приближаться к первому остановившемуся судну, то я увидел как за борт вываливаются какие то мешки.

А ну налягай — заорал я — и раз, и раз, и раз. Арбалетчицы целься, бей.

Стая болтов пошла в направлении цели и на судне прекратилась всякая суета, мы медленно приближались, а на наших глазах изгибаясь уходили в воду шесть мешков. Вот суки, улики унгичтожают, европейци, бля-ть.

Я наклонился, вцепился рукой в борт и подхватил один из мешков вытащил его из воды — держи — крикнул я и когда чьи то руки подхватили мешок, я опять наклонился и вцепился рукой за мешковину второго.

Остальные мешки уже плавно растворялись в глубине моря.

Тащите мешки, досмотровая группа к бою, на борт марш!

Мешки развязали и увидели перепуганные лица девок, лет четырнадцати а может и меньше. Я еще не научился разбираться в возрасте, поэтому оценивал чисто по сиськам. Если сисек нет, значит 10 лет, если есть но маленькие, значит 13–14, а большие, так это уже вполне половозрелая женщина по нынешним меркам.

У этих сиськи только обозначались бугорками.

На корабле осталось всего четрые пленницы и выходило, что мы вытащили двоих, еще четверых освободили, а остальных работорговцы успели сбросить за борт пока мы гнались за первым судном.

Вот вам и вся тяжелая, правда этого времени, и наверное еще лет на тысячу вперед, нет тут понятия ни гуманизма, ни прощения, все кто не свои, все чужие. А чужаков нужно уничтожать, потому как они тебя не пощадят, не тебя не твоих родичей это уж точно. Вот так просто, выкинуть за борт людей, просто так. Вернее не просто так. Разгадка оказалась достаточно простой. Когда мы через два дня малым ходом тремя кораблями пришли в свое селение Приморское, то там оказался переводчик, который достаточно четко нам пересказал все лепетания захваченных пленников.

Это действительно были людоловы свеи, они пришли за рабами, но эти земли под охраной готландцев. Готландци наладили выгодную торговлю с эстами, они скупают шкуры у эстов, а продают железные изделия и соль.

Мы освободили, двенадцать девочек и сеь пацанят. Утопить свеи или будущие шведы успели аж восемь человек. И ходили они действительно селение эстов, что продавало янтарь торговцам. Но в селении не оказалось мужчин, те ушли на какую то разборку со своими соседями и шведские купцы долго не думая перебили всех оставшихся защитников, ограбили селение, забрали весь янтарь, изъяли все железо, взяли рабов и пошли домой. А когда увидели, что их преследует судно, то подумали, что это судно готландцев, вот они и испугались и решили сбежать.

Мы когда уходили я приказал всех раненых шведов выбросить за борт, а тех кто цел мы повязали и притащили с собой. Захваченных врагов было аж двадцать семь человек. Я хотел всех выкинуть за борт, но Радомир возмутился — ты что брат, ты как вести дела собиравшийся при таком плохом отношении к товару, отведем их в лагерь к Гореславу, что мы строим на Славутиче, то есть на Днепре, он их продаст залетным купцам.

Суда забрали, при детальном осмотре обнаружили кучу железного хлама и несколько корзин янтаря. При чем янтарь меня не заинтересовал, я то знаю, что эту древнюю смолу будут и через тысячу лет тут копать, а вот железо меня напрягло. В куче железных изделий я видел все, даже выдернутые гвозди, какие то мотыги, молотки, топоры, пилы, во общем все железо, что смогли отодрать, все шведы забрали. Получается, что в этом мире железо реально очень ценится, если местные пираты даже гвоздями не брезгуют. Мне требуется пересмотреть свои цены на железо, иначе я им тут дефолт устрою, а за такое меня местные бандгруппировки, гордо именующие себя империями, королевствами и княжествами просто четвертуют.

Брат, просто подпрыгивал на месте, он тут же все поделил и сказал, что забирает у меня все морские суда, а весь товар и все речные суда отдает мне.

Я внимательно посмотрел на него и спросил — брат, а ты понимаешь сколько тебе нужно людей, чтобы управлять четырьмя морскими судами.

Радомир посмотрел на меня как на ребенка и сказал — две с половиной сотни воинов. А в чем дело.

Как это в чем дело — не понял я — а где я тебе возьму сколько народа.

Ахаха-ха, та ты не волнуйся так князь — Радомир хлопнул меня ручищей по плечу — я найду тебе, сколько хочешь воинов. Ты только смердов своих заставь железо добывать, а воевать будем мы. Там — Радломир показал на юг — там много пахарей, дикари Хунну согнали их со своих земель и теперь люди прячутся в лесу, я помогу тебе, мы вытащим из лесов народ и посадим их на весла. Я за этот поход взял столько добычи, сколько не брал на Славутиче за целый год.

В селении Приморском я устроил совещание.

Богдан сказал — князь мы тут столько понастроили, жалко все это бросать. Вот и колодезь в остроге выкопали, скоро вышку достроим, старики вон лодки делать собираются, кучу досок понаделали и сушиться положили. Если уйдем, то враги все разрушат и селение спалят. А если встанем на стены, то хоть сколько то врагов побьем, все меньше к Полотску подойдет.

Богдан — мягко сказал я — чтобы оборонять это селение, ты на стены должен поставить не меньше пяти десятков воинов, а у тебя всего два десятка стариков. У тебя не получится отстоять селение, только сам погибнешь, а селение все равно сожгут.

Так ты мне дай людей — попросил Богдан — хоть два десятка дай.

Ну что с тобой делать — я повернул голову к Радомиру — а ты что скажешь брат.

А что мне сказать — развел руками Радомир — ты князь тебе и решать, но я бы это селение не оставлял, оно путь из моря в наши земли прикрывает, а ну как враг тут крепость поставит и что ты потом будешь делать.

Да, вопрос конечно интересный, крепость в двух десятках километров от моря конечно форпост хороший и реальных проблем мне создаст куча, а вот я тут пока удержатся не смогу. Но ведь и вправду если хочешь спасти что то большое, то нужно уметь жертвовать малым.

Ладно Богдан — выдал я свое решение — все доски, что вы для лодок наготовили, пускай вход на обустройство двух вышек, на верху которых поставь башни для стрелков. Я тебе оставляю десяток самострелов, и на вышка постоянно пусть дежурят стрелки и днем и ночью. Когда случиться нападение, то стрелки сверху много врагов побьют. Поставь ворота и все лодки как только разведку врага увидите, затащить за ворота, чтоб ни одно весло и ни одна лодка врагу не досталась, все понятно.

Да, ты не бойся князь, это селение сейчас уже трудно взять, а как первые морозы ударят, тут вообще крепость будет.

Так люди — перевел я тему — что мне с эстами делать, они по нашему не понимают, и ничего не умеют, молодые все. Как не умеют — удивился Богдан — ты что князь, это же дети рыбаков, они, как и мои люди должны в рыбном деле хорошо разбираться. У моих рыбаков вон дети и сети плетут и рабу солят и лодки помогают старикам делать.

А если я тебе их оставлю, сможешь их прокормить и работу дать.

Смогу, а не сбегут.

Вот тут я тебюе ничего сказать не могу — задумчиво произнес я = если обижать не будешь то и не сбегут, им то и бежать некуда, у них родичей побили. Но я тебе пришлю еще наших отроков из младшей дружины и оружия. Готовься к обороне, что бы каждый смог на стену встать и хоть топором но по голове врагу вдарить.

* * *

Мы через день ушли на восток вверх по реке Янтарной, а еще через два дня полетели первые снежинки.

Да я был не готов к холодам. Вернее я то знал, что зима приближается. А с зимой и война, но чтобы вот так. Как в России зима пришла внезапно, а мы не готовы. Наши суда с трудом шли вверх по реке, разламывая веслами тонкий лед, и все кто был на корабле старались посидеть на веслах, потому как одежды приличной у нас не было.

В селении чудинов, мы пристали и долго не думая, я изъял почти весь мех, оставив взамен платы кучу трофейного железа. Еще находясь в селении чудинов, наши женщины начали сшивать из шуб примитивные телогрейки и накидки. Моя то медвежья шубка осталась в Полотске, а на груди холоднющая бронь.

Вот мы под эти брони и по надевали телогрейки, а под шлемы надели волчьи шапки. Как то сразу стало теплее, но время больше терять нельзя, нужно возвращаться и мы пошли в Полотск.

Первое, совещание я провел по самой проблемной тематике — проверка готовности селений к зимнему периоду.

И оказалось, что вот именно сейчас никто о зиме и не думает. То есть конечно толкового народу куча и некоторые смогли не только запастись шкурами, но и наделать себе одежды, а вот самая уязвимая часть общества оказалась именно те кто доверился мне. То есть князь нас сюда привел, пусть князь и заботиться о нас.

Вот уроды.

Я приказал собрать всех женщин селения провел митинг.

В общем так женщины — голосом замполита проговорил я — нам предстоит сложная но важнейшая на данный момент задача. Вы должны в кратчайшие сроки сшить из мехов и шкур одежды на всех по нескольким типовым размерам.

Я вывел из строя пять особей женского пола и поставил из по росту — вот вам размеры. Назовем их так: самый маленький, маленький, средний, нормальный и большой.

Потом я вывел и поставил перед женщинами пять мальчиков-мужчин и сказал вот вам пример размеров.

И так делать для детей из самых дешевых мехов, потому что дети растут. Самые дорогие меха использовать только для старейшин и воинов старшей дружины, остальным одежды шейте из тех мехов, которых больше.

Шить на всех, включая жителей селений Витебск и Злотиславино. Бажена своих сама оденет, она баба толковая.

Креслав — позвал я подготовь десяток воинов из младшей дружины, возьми тех у кого опыт боев имеется, переодень их на зиму, пусть берут запасов оружия побольше, десяток арбалетов и идут в приморское к Богдану.

На совсем отдаешь — переспросил Креслав.

Да там нужен хоть какой то гарнизон.

Тогда я отберу тех, кто не очень то показал себя как вои.

Почему — не понял я.

Ну например стоять на стенах и метать сулици во врага или отбиваться копьем могут все — пояснил Креслав — а вот терпеть многодневные переходы, лишения, раны и все невзгоды, на токое способны только настоящие воины. А настоящие воины как раз на стене стоять не могут, им это не интересно, они вот наоборот хотят за стену выйти и врага побить.

Вот философия млин, подумал я, но что то в этом есть. Получается что вот эти мои воеводы и десятники уже людей всех изучили и пришли к такому выводу, что не всех можно с собой в походы брать. А я вот об этом не подумал, исповедуя концепцию всеобщей воинской повинности. А получается, что нужна концепция профессиональной армии.

То есть в дружину брать только тех, у кого от войны реально крышу срывает, тех, кому это нравится, походы, недосыпы, недоедания, пот, кровь, в общем тяготы и лишения воинской службы.

Я как человек своего времени ведь по настоящему то знаю зачем России в 20 и 21 веках понадобилась всеобщая воинская повинность, при наличии профессиональной армии страна продолжает ежегодно набирать сотни тысяч призывников только для того, что бы обеспечить наличие мобилизационного ресурса. То есть на случай массовой войны по опыту Великой Отечественной войны.

А я вот решил делать как наши пра-пра-прадеды. То есть у меня будут две дружины. Старшая дружина — это те, кто с князем в походы будут ходить, это профессиональные воины, убийцы.

И будет младшая дружина, то есть резерв, который будет периодически выдавать в старшую дружину самых лучших, а в обычное время младшая дружина будет охранять свои города и окрестности.

* * *

Чеслав, скажи может какую помощь от нас нужно тебе оказать, ты себе вон уже пять десятков мечников вооружил, а у мня еще половина не переодета — гундосил Радомир.

Он реально меня достал, я уже двадцать раз объяснял, что три десятка моих воинов были одеты в новые брони еще до того как он пришел с своими людьми. А потом я честно делал одну бронь ему, одну мне и вот я одел еще два десятка своих и ему дал двадцать броней, но действительно большая половина его людей еще без брони. Но ругаться с братом мне нельзя, он ведь мое дело делает и всю нагрузку по зимней компании я собираюсь возложить именно на его плечи.

Радомир — ты же видел мои мастерские, я не могу увеличить производство пластинчатого доспеха, у меня людей нет, ни кузнецов, ни мастериц. Мечами и шлемами я твоих людей уже обеспечил и обещаю, что все получать пластинчатые доспехи, но пока у меня для тебя есть замена.

Вон на складе два десятка кожаных доспешных курток лежат с медными пластинами, возьми пока пластины.

Радомир нахмурился — брат ты не прав, у тебя женщины арбалетчици аж двадцать три кольчуги имеют, зачем бабам кольчуги, они же тяжелые, отдай мне кольчуги, а девам своим дай кожаный доспех.

Брат — спокойно сказал я — я конечно понимаю, что и мечники нам сейчас очень нужны, но пять десятков арбалетов это страшная сила, и мне каждая из этих воительниц особо дорога. У них должна быть хорошая бронь.

Какая бронь — не унимался Радомир — ты сам их на тренировках заставляешь убегать при приближении воинов противника, так зачем им бронь, дай им щиты побольше на спину и пусть бегают себе.

Ну хрен с тобой, только давай так, я дам тебе два с половиной десятка кольчуг, и это пойдет в зачет броней что я тебе обещал.

Как так, ты обещал одеть всех моих воинов в хорошую бронь.

Брат, ты ведь собираешься на кораблях по весне в море ходить, а зачем тебе в море пластинчатый доспех, а мне казну пополнять нужно, я за десяток таких доспехов себе целый табун лошадей куплю.

Не жмись Чеслав — покачал головой Радомир — тебе Арх и так лошадей пригонит, а брони продавать невздумай, это твоя тайна, это наша тайна. Если враг узнает, что у нас такая бронь есть, тот нам твой город не удержать. Я бы тебе даже про мечи не советовал говорить никому, но ты меня ведь не послушаешься.

Нет брат, если бронь я еще могу припрятать, то с мечами никак, мечи нам основной доход приносят. Вот десяток средних мечей, что я отправил Арху продали принесли мне чистую прибыль в пятьсот гривен серебра, а еще сколько с этой суммы Арх и твой Гореслав взяли, вот и считай.

Ты зря такие дорогие мечи делаешь — тихо произнес Радомир — я конечно знаю, что арх эти мечи продал по цене не меньше восьми десятков гривен и потом они с Гореславом поделились, но если бы ты начал делать более простые мечи скажем за двадцать гривен, то пользы было бы больше.

Почему — спросил я.

Да ты просто подумай, кто за меч может дать восемь десятков гривен, только вожди или знатные воины, а если меч твой будет двадцать гривен стоить, то его смогут покупать уже больше воинов.

Тут ты прав — сказал я — но ты ведь понимаешь, что твои люди опять накрутят и будут наши мечи, что я сделал по двадцать продавать по пятьдесят.

Нет Чеслав — засмеялся Радомир — это не мои люди, это твои люди, ты ведь их нанял и корабли мои ты отдал Арху, так что не надо на меня все перекладывать, Хотя ты прав. Этих ушлых барыг нужно призвать к ответу, нужно им точную сумму продажи установить, чтоб не обманывали. К стати, там у Гореслава сидит четыре десятка воинов в селении, я думаю, что ему сколько не нужно, можно забрать два десятка и посадить вон у Богдана в крепости Приморской пусть там сидят и рыбаков охраняют. Вот им можешь отдать свои кольчуги и мечи, что по двадцать, а зачем им дорогие мечи. Ты так в золоте купаться не будешь, добрый ты брат. А моим воинам дай еще три десятка латных доспехов. Я к теме между прочим лучших привел, а те кто у Гореслава и у Арха остались, это как твои отроки, вчера еще хвосты быкам крутили, а сегодня подиж ты воинами называются. Да только если ты корову мерином назовешь, она ведь под седло все равно не встанет.

Креслав, подойди сюда — позвал я своего воеводу. Подбери нашим арбалетчицам самые лучшие кожаные доспехи, а железо все снимай с них, хватит женщин мучить, на них и так весам много. И еще как пойдут люди к Гореславу с железо, передай, что пусть пришлет мне два десятка воинов из своей крепости. И вот еще что, есть ли у нас люди Бажены, что не годятся в старшую дружину.

Есть князь, три копейщика, что с нами на германцев ходили после ранения, не воины больше, пусть в селение возвращаются, и еще я бы отдал ей четверых отроков, не идет им воинское дело.

Хорошо, тогда сними с них дорогие брони, дай побольше наконечников для копий и сулиц, германские мечи дай и пока лед не стал на реке пусть уходят к Бажене, пусть там свой род охраняют. Заодно груз помогут дотащить до Гореслава.

Эх, я сам бы сходил до Бажены, но уже морозы по ночам неплохие стоят, так всего до минус трех доходит, болота еще не замерзли, но люди Радомира ходили за реку и смогли поймать разведчиков врага. И вот эти разведчики принесли плохую весть.

Где то в лесах появился германский купец и всем вождям сказал, что у него злые венды крепость захватили, а в той крепости много злата и серебра. И вот собираются вожди в поход по первому льду на крепость, за золотом идти. И собралось их уже три сотни воинов, но скоро придут воины селлов и земгалов и вот тогда будет большой поход.

Вот тебе брат и война — протянул я — а ты говоришь что в Приморском не хватает всего два десятка воинов, чтобы от ворога отбиться.

Да не бойся ты — Радомир со смехом хлопнул меня по плечу, вот же бычара, чуть ключицу не сломал — мои четверо воинов десяток этих песьголовцев перебили, как куропаток, а за стенами мы один против десяти легко устоим. Пошли на ристалище, погоняю тебя, а то ты вон уже Яровуда побеждать стал, а он первый мечник после меня.

Радомир слышал много историй про чудесное возвращение Чеслава из-за кромки, он даже людей отправлял в селение Бажены, где сидит затворником дед ведун. Так вот этот чудный дед рассказал, что у квитни (в апреле) сидел возле дуба священного и просил богов послать защиту людям своим, как услышал тяжелое дыхание бегущего человека. Дед спрятался и видел. Как на полянку возле дуба выскочил Чеслав, а потом туда же выскочили еще два воина и напали на Чеслава, но то их убил мечем, а потом еже два прибежали, один был большой как тур и топор у него был огромный, так Чеслав вначале молодому ногу отрубил, тот и умер, как у него всю кровь земля выпила. А вот большой воин смог топором поразить Чеслава, вот только Чеслав бился как волк и уже получив удар по голове сумел воткнуть меч в сердце тура.

И дед ведун сказал, что там, на полянке все умерли. Все умерли и Чеслав.

А как солнце осветило всю крону священного дуба, то есть в полдень Чеслав воскрес. Вот так вот, дед сказал, что это боги выгнали его из-за кромки, но зачем, дед не знает.

И вот Яровуд говорит, что Чеслав какой то странный, простых хитростей с мечем не знает, даже тех, что учил его Волынец, но зато показывает какие то странные удары. По всему выходит, что кто то другой учил Чеслава. Волыцец в войске короля Остготов служил и много битв прошел. И как любой воин он привык бится в тесном строю, а чеслав в тесном строю бится не умеет, а вот один на один, когда никто не мешает, мечем владеет уверенно, и удары как у ромеев наносит.

* * *

Получив очередной удар топором по голове я поднял руку — все Радомир все я устал. Никак я не могу тебя побить, ты своим топором машешь быстрее чем я мечем.

А ты меня расстраиваш Чеслав — проговорил Радомир — вот я тебя топором бью, а раньше я тебя только мечем бил, а по топору ты был лучшим в нашей ватажке, тебя ведь сам Волынгец учил топором махать.

Я двести пятьдесят восьмой раз показал Радомиру на шрам над левым ухом и сказал — вот броат, это последний удар волынца и я тебе скажу, что после этого удара я многое забыл и многое делать больше не могу. Вот и получается что теперь я топора уж очень сильно боюсь.

А ты ведуна позови, он тебе прочитает что то и все твои страхи пройдут, а еще лучше вон дай золотой дирхем жрецу, он тебе память то и вернет, они эти жрецы все умеют, я знаю.

И где я тебе в этих болотах жреца искать буду.

Так ты сходи к своей Светозаре, у нее в болотах бабка беззубая ведунья что Макоши служит живет, так она то точно знает, где жреци сидят Велеса сидят, ведь Мокошь жена Сварога, а ты и есть самый что ни на есть сварожичь.

Что ты говоришь, какой я сварожичь.

Да брат, тебя действительно Волынец хорошо по голове то приложил — покачал головой Радомир — Сварог бог и покровитель ковалей, а ты с какого перепуга ковалем стал. Вот раньше ты даже на знал, что такое молот и горн, а теперь вон мечи какие делаешь и метал, добываешь, а это брат все по воли Сварога, так тебе к жрецу идти надо.

Вот же блин я опять спалился, как тут жить то дальше, я ведь ничего про местных богов и про обычаи не знаю, и спалится я уже начинаю конкретно.

* * *

Вечером я позвал свою ключницу Раду, баба она толковая и своего князя любит, поэтому и не сдаст.

Послушай рада, говорят, что у Звениславы возле селения живет бабка, что Макоши поклоняется, что ты про это скажешь, что за Макошь такая и что за бабка.

Рада посмотрела на меня странным взглядом — так это князь мы все Макошь чтом, это богиня женственности и материнства. Мокошь сама Земля, она хранит очаг.

А говорят, что она жена Сварога.

Да Сварог — единый бог вселенной, первое земное воплощение Рода. Отец первого поколения богов — Сварожичей, сковавший («сварганивший») мир. Именно Сварог метнул Алатырь в Великий Океан, благодаря чему из океанских пучин поднялась первая суша. А когда в подземной тьме родился Чернобог и стал плодить аспидов, Сварог несколько раз ударил своим кузнечным молотом по Алатырю и из высеченных искр родились первые боги — Даждьбог, Семаргл и Стрый.

Бог Сварог — символ мудрого отца-воина, покровителя рода, его защитника и наставника, способный в случае опасности призвать себе на помощь весь род и единым ударом сокрушить врага непоколебимым единством расы. Сварог — владыка огня. Он способен повелевать самой жизнью, он волен выбирать течение ее потоков. Хотя, в изначальном мире, созданном Сварогом, никакого течения не было. Мир был статичен и неподвижен до прихода Велеса, великого бога мудрости, даровавшего Вселенной благо бесконечного вращения и изменения.

Вот скажи мне рада, как мне быть, после удара топором по голове я многое забыл, и есть ли возможность сходить к жрецу Сварога или Велеса, чтобы помогли мне память вернуть.

Ты князь такие вопросы мне не задавай, и у жрецов не спрашивай, ничего они тебе не скажут, а может и вообще разговаривать с тобой не будут.

Почему это не будут — возмутился я.

А ты что же князь хочешь богу Сварогу, что передал тебе часть своей силы, сказать что он Сварог ошибся. Ведь у тебя голова маленькая и если тебе бог что то дал, то что то и забрать должен, а иначе как он тебе в голову новые знания вложит.

Вот же черт, это что ж получается, что обычная ключница, умнее князя, такие философские мысли выдает, что я иногда аж в ступор вхожу.

Мои глаза видно стали достаточно круглыми и Рада решила меня успокоить.

Да ты не переживай князь, ведь как люди говорят «если где не будь убудет, то в другом месте обязательно прибудет».

Вот спасибо тебе тетка Рада, вот успокоила, опять князя своего мордой в говно как утенка опустила, типа, ты князь еще глупый и не дано тебе великое божественное деяние постичь. Я именно так и подумал, но сказал другое.

Так ты Рада думаешь, что не нужно мне жрецов искать.

Ахаха-ха, вот ты князь не терпеливый, не торопи богов, если нужно они тебе сами сигнал пошлют, а ты делай что должен, твою судьбу Сварог уже решил, ты только оправдай его доверие, трудно душу из-за кромки вытащить, а он тебя вытащил.

Вот черт, похоже тут все, все про меня знают, только я ничего не знаю.

* * *

Мирина плакать уже не могла, слезы кончились еще несколько дней назад, она только повторяла, мой князь придет и вас накажет, мой князь придет…

Десять дней назад в селении Светозары умерла роженица, а потом один за одним умерли два рожденные летом ребенка и мать Мирины послала за бабкой ведуньей что чтила Макошь и жила на болотном лугу недалеко от селения. Когда пришла бабка ведунья, она сказала, что люди живут не правильно, не почитают древних богов и не приносят жертвы матери земле. Но глава рода Звенислава, прогнала злую бабку, мать Мирины сказала, что Мать сыра Земля не требует никаких жертв, ибо святая богиня Макошь есть богиня жизни, а не смерти. Но ведунья сказала, что Сварог прислал в нашу землю своего духа, этот дух играет с огнем и металлом, этот дух молод и глуп, а потому нарушил много запретов и теперь, чтобы усмирить гнев Сварога, требуется принести жертву, придать огню девственницу, а если жертвы не будет, то умрут вначале все дети, а потом и весь народ.

Ведунья сказала, что Звенислава глупа и не должна быть главою рода ибо не ведает, что мать сыра земля Макошь просит не себе жертву а просит почитать мужа своего Сварога, и в честь почитания нужно сжечь девственницу.

Старуху изгнали по приказу Светозары, а через два дня умер еще один мальчик двух лет.

Обозлились женщины, напали на Светозару, и потребовали отдать дочь жрецам Сварога.

Вначале женщины из рода связали и привели Мирину к жилищу беззубой бабке ведунье, проклятой ведьме, что не имела права селиться рядом с людьми, ибо душа её общается с демонами. А еще через два дня как выпал снег и замерзло болото, злая ведьма потащила Мирину к жрецам Сварога. Мирина плакала, кричала, но её стенания и крики слышали только вороны болотные. А потом она перестала плакать, Мирина опустив голову брела за старухой и про себя повторяла, он придет, он вас накажет, ибо он и есть Сварог.

* * *

В конце ноября выпал снег и температура воздух ночью была уже -10° река окончательно встала. Мы вышли на лед и прошли по реке несколько километров вниз, натоптав дозорную тропу, потом я отправил вверх к Витебску десяток воинов. И с тех пор каждый день наши дозоры с рассвета ходили по реке вверх и вниз на пол суток пути, иногда дозоры доходили да Витебска, что стоял вверх по течению реки и до самого селения чудинов, что стояли в двух сутках пути вниз по течению, но никаких признаков нахождения вражеских лазутчиков отмечено не было.

Я встретил людей, что пришли от Гореслава, одел их в неплохую хоть и старую бронь, выдал новое оружие, припасы и в сопровождении нескольких пацанов отправил в Приморск.

Вместе с теми людьми пришел и мой деде лешак.

Кде ты был дед — с укоризной спросил я.

Как где ходил в священную рощу.

А меня бросил тут одного.

Ты князь, ты сам себе хозяин — ответил дед, а вот люди в твоем княжестве не хозяева своей жизни, за них все духи болотные решают и их жрецы.

Да вести, что принес мне дед лешак были нехорошими. Дед с отрядом наемников что шел от Гореслава по пути зашел во все мои селения и собрал все слухи, оказалось, что в селении Звениславы, что стояло на середине между Баженино и Витебском, умерли уже трое детей, то ли от голода, то ли от болезни. И вот в этом селении появились какие то жрецы и сказали, что люди живут там неправильно, жертв богам не приносят, вот боги и берут свое.

Лешак точно не знает, но местные подозрительно молчат, однако мой ведун думает, что эти жрецы забрали ребенка для жертвоприношения из селения Светозары, да и сама староста не вышла встретить отряд, хотя отрок из селения Бажены, что привел этот отряд к селению Светозары, сказал, что старейшина и глава рода никогда не уходит из селения.

Вот же бля-ть, итить колотить. Я тут врага жду а у меня в тылу подрывной деятельностью какие то жрецы занимаются, пятиколонщики гребаные.

Креслав, подготовь мне десяток мечников и десяток арбалетчиц, пойдем к Звениславе. Одеться по полному боевому, на ноги снегоступы, идти по снегу три дня будем.

Вобщето если идти пешком, то до Витебска два дня получается и еще день до селения Звениславы. Так ходили правильно летом, вначале вдоль реки на восток два дня, а потом на юго-восток вдоль реки день, а потом на юг вдоль ручья еще день. Но так ходили только потому, что в здешних окрестностях много болот и летом по другому не пройдешь, но сейчас болота замерзли и можно идти напрямик, что обеспечивало сокращение маршрута минимум на сутки.

И собрав припасов мы тронулись от Полотска строго на юго-восток. Через два дня в заснеженном лесу мы обнаружили следы передвижения двух человек. Следы вели на юго-запад. Мы постояли, посовещались и я решил, что это могут быть вражеские разведчики. А сейчас перехватить и допытать разведчиков намного важнее чем разобраться со жрецами. Жрецов я потом обязательно на кол посажу, а пока нужно войной заняться, мы повернули и пошли по следам.

Прошли почти сутки, с ночевкой и к вечеру четвертого дня увидели костры в лесу.

Так, все ко мне, тут похоже вражеский отряд стоит, всего четыре костра — тихо скомандовал я — строимся в две шеренги и идем до лагеря, а там как всегда окружаем костры, мечники бьют центр, а арбалетчици расходятся по флангам и прикрывают. В первую очередь болтами бить лучников и метателей сулиц, а потом уже всю остальную мерзость.

* * *

На рассвете ведьма притащила Мирину в лагерь жрецов. Вернее жрец был один. Он одет в шкуры, на голове жреца была волчья голова, а в руке кривой посох. Четверо помощников жреца раздели Мирину и нагую привязали к столбу в центре поляны, а бабка разжав зубы палкой залила в рот Мирине мерзкое кислое пойло, от чего у девушки начало тошнить и закружилась голова. Страшно не было, не было даже больно, было обидно. Обидно, что люди которые должны были защищать и оберегать её дочь старейшины вот так вот взяли и отдали мерзким жрецам для своих обрядов. Отец Мирины, не любил жрецов и они отравили его, а потом по научению жрецов убили её брата, что должен был стать главой рода, а вот теперь они убьют и её.

И такая безраздельная тоска сковала душу Мирины, она лишь вновь и вновь повторяла, он вас покарает, он сам Сварог.

Девственница? — прохрипел жрец.

Девственница — подтвердила ведьма — дочь старейшины рода, её бабы сами отдали.

Правильно отдали — мрачно сказал жрец — бабы должны отдавать все, ибо сказано, что все в этом мире делается по воле богов, нешто глупой бабе противится воле богов.

Было очень холодно, потные руки жреца прошли по грудям Мирины и залезли между ног. Чуть поковырявшись больше для собственного удовольствия, чем для дела жрец подтвердил — девственница, будет служанкой Сварогу, сожжем её вечером с первой звездой.

На закате помощники жреца разожгли четыре костра по краям полянки и начали складывать поленья возле ног Мирины.

Действие зелья уже закончилось, и Мирине было холодно, очень холодно, её губы посинели, но они постоянно что-то повторяли.

Жрец подошел к девственнице и подняв голову в небо вгляделся, звёзд еще не было, но уже скоро они появятся. Есть время послушать мольбы и стоны, есть время насладится муками жертвы. Жрец наклонил голову к устам девственницы и спросил, что говоришь ты служанка Сварога.

Синие губы девушки раздвинулись и она прошипела как змея — он вас найдет, он вас накажет.

Кто, кто нас найдет — жрец наклонил ухо ближе к лицу жертвы.

Он, Сварог.

Сквозь потрескивание ветвей сухого валежника, что горели в кострах и завывание ветра жрец услышал мерное похрустывание снега, он повернулся, но ничего увидеть не смог, костры, костры горели по периметру поляны, и не было видно ничего за стеной огня.

Вот уже хозяева леса пришли за твоим жаренным мясом — пробасил жрец поворачиваясь к девушке — Мормагон, давай факел.

Жрец начал бубнить слова молитвы, он на самом деле боялся Сварога, ибо Сварог страшный бог, покровитель кузнецов, создатель огня. Сварог создал огонь, но вечный огонь никому не был нужен и тогда пришел Велес, что взбаламутил воду, смешал её с огнем, добавил в эту бушующую стихию земли и создал жизнь. Именно Велес является истинным богом, что сотворил жизнь на земле, а не эти слабаки Макошь и Сварог. Но Велеса боялись как создателя хаоса, поэтому жрецы совершая жертвоприношения говорили всем, что жертву требует сам Сварог, а глупые людишки подчинялись.

Сотни жертв были сожжены за последние годы. Чтобы отвести напасть от родов венедских, напасть сама зло, дикие племена Хунну.

Но сожжение людей и жертвы — это всего лишь способ взять под свой контроль племена дикарей. После этого обряда, дикари болотные будут носить жрецам все, все что только потребуется, чтобы не обидеть богов, иначе, если боги обидятся, то жрецы именем богов опять потребуют жертву. И эта жертва должна бить крови вождя, только так можно запугать людей и превратить их в стадо. Стадо коров, которое доят два раза в день. А если корова перестает давать молоко её режут на мясо.

Жрец протянул руку в сторону своего прислужника — факел Мормагон — дай факел.

И вдруг из пламени костра появился сияющий воин и вонзил меч в шею Мормагона, а потом резкая боль пробила разум жреца. Он опустил взгляд и увидел лежащую на снегу руку, а воин в блестящих доспехах несколькими движениями зарубил еще одного последователя.

Стоящие возле своих костров прислужники бросились с посохами на воина, но он играючи отбил удары огромных дубин и одним движением руки срубил голову первому нападающему, а потом рубанул по ноге второму. Крик боли не успел заполнить тишину поляны, а меч уже опустился на голову падающему человеку без ноги.

Миг, всего миг и несколько размытых движений воина в блестящих доспехах и четверо прислужников Велеса упали обильно поливая снег собственной кровью. А потом из за костров появились воины. Их было десять, они окружили поляну и остановились, а тот самый, что пришел из огня направился к жрецу.

* * *

Это было просто, боя не было, была казнь. Казнь мерзких существ, что собирались сжечь маленькую девочку. Она была привязана как Жана Дарк к столбу стоявшему посредине поляны, а у ног девочки были навалены поленья и ветки. Вот извращенцы, чертовы, дров было мало. Слишком мало чтобы сжечь человеческое тело. Я это знал, я уже много сжег тел на погребальных кострах и своих воинов и вражеских. А этот костер причинил бы жертве только только боль и страдания, бедная девочка мучилась бы заживо сгорая очень долго, а эти извращенцев упиваясь криками и мольбой жертвы по тихонько подбрасывали бы поленья, читая свои мерзкие молитвы.

Я подошел к человеку, что стоял возле столба с выпяченными глазами и сжимал культю отрубленной руки.

Что жрец — оскалился я — ты любишь огонь, так тому и быть, гореть тебе мразь в гиене огненной. Я повернулся к воинам, отвяжите девку эту мразь привяжите к столбу.

Девчонку отвязали, а она что то бубнила не переставая — дайте ей одеться и посадите к костру, обыщите тут всё, следы проверьте.

Когда привязали дрожащего жреца к столбу мои арбалетчици притащили старую беззубую бабку.

Вот князь — сказала одна из воительниц, нашли в шалаше, вон там.

Больше никого — спросило я.

Больше следов нет, мы все обыскали.

Я подошел к бабке, а та зашипела как змея и протянув в мою сторону руку начала визжать. Из её вонючего рта никогда не знавшего ни зубной щетки ни зубочистки пошла слюна и пена. Фу мерзкое создание.

Ты, ты, отродье демонов — провизжала старуха — изыди в ирий, демон и бабка как то резко бросила руку в мою сторону.

Мой меч был опущен вниз в правой руке и я от испуга, а может чисто по привычке хлестанул мерзкую старуху снизу вверх по вытянутой руке, а потом одним движением перевернул меч в верхней точке и рубанул ведьму сверху в них по голове.

Меч пропел, наслаждаясь кровью, старуха уже упала на снег лишившись половины черепа, а сталь все гудела, оповещая округу. Разнося весть о том как приятно душе медведя испить крови, хоть и не свежей, хоть и мерзкой старухи, но крови.

Женщины арбалетчици завороженными глазами смотрели вниз в направлении моего хозяйства и я начал нервничать, что это они так мне на пах смотрят, неужели стояк поймал, а потом и я опустил глаза и увидел свой меч.

Опущенный к земле метал, сверкал под отблесками костров и зловещий рисунок тысячи слоев дамаска переливался и проступал черными пятнами на блестящем клинке. Меч созданий хаоса из какой то фентезийной игры в этом древнем мире пугал и зачаровывал людей, вводя их ступор.

А загнал меч в ножны, взял головешку из тлеющего костра и подойдя к жрецу посмотрел ему в глаза. А это мерзкое существо пялилось на небо. Я поднял голову и увидел полярную звезду, красота, первая звезда на чистом темнеющем небе, да, красиво, я бросил головешку в кучу дров под ногами жреца и пошел в лес.

Мы уходили в селение Звениславы, а за спиной раздавался дикий крик жреца, костер пожирал его тело медленно, и он орал, дико, как орет раненная свинья, в надежде своим криком изменить судьбу, но судьба она того, предопределена богами.

* * *

Опять колода, опять напротив меня два десятка женщин и три дряхлых старика стоят на коленях, а по периметру селения стоят мои латники.

Я второй раз вижу ваш мерзкий род на коленях — произнес я — неужто вам первого раза было мало, неужто вы подумали, что ваш князь не держит свое слово.

Я повернул голову к Звениславе — скажи женщина, кто напал на тебя?

Звенислава опустила голову. Потом сама упала на колени — прости нас князь, это моя вина, люди слабы, они поверили мерзкой старухе, прости нас князь.

Нет Звенислава, я не имею права прощать предателей, эти люди — я показал рукой на стоявших на коленях людей — эти нелюди отдали члена своего рода на расправу фанатикам. Те кто должен защищать своих до последней капли крови, они опять предали. Господь наш сказал, предавший единожды, предаст дважды.

Они предали тебя дважды, а я не собираюсь ждать когда эти твари предадут меня второй раз, ибо один раз они уже клялись мне. Если твое сердце наполнено светом, то ты имеешь права прощать, но мое сердце наполнено гневом и скорбью. А посему никакого прощения не будет, укажи виновников или умрут все.

Звенислава медленно, как разбитая годами старуха встала и побрела вдоль своих людей стоящих на коленях. Она шла и дотрагивалась до плеч людям, а те вздрагивали. Сзади Звениславы шли мои воительници и забирали тех на кого указала рука. Таких оказалось половина селения, одиннадцать женщин.

К веткам деревьев привязали веревки с петлями и тихо, как в кино про белогвардейцев, по одной повесили всех виновниц бунта.

Тела раскачивались на ветру, а люди все еще стояли на коленях.

Я закрываю ваше селение — это место проклято, здесь свершилось клятвопреступление.

Вы все переводитесь в другие селения, а детей я забираю, вы не достойны воспитывать детей ибо вы от семени Иуды.

* * *

Мы закрыли двери домов и шалашей и не взяв ничего погнали людей в Полотск. Рядом со мной шла маленькая девчушка по имени Мирина, она не отходила от меня ни на шаг, странное дело, у нее есть мать, вон она бредет сзади, но девчонка бежит за князем, видно испугалась не хило.

Когда мы пришли в Полотск я позвал Креслава.

Креслав — покормите этих людей, оденьте их. Дайте припасы, и сопроводите их в Приморское. Богдану скажи, что эти люди теперь будут жить в его селении как слуги, они не достойны быть свободными.

Рада — позвал я свою ключницу — определи детей на постой, прикрепи всех к толковым бабам.

Эту Мирину — я показал на девчушку — я беру к себе, пристрой её к своей дочери пусть привыкает к хозяйству, и смотрите не обижайте девку.

Рада посмотрела на меня, а потом на Мирину, что то про себя решила и тихо спросила — так как жрецы князь, поведали тебе о твоем прошлом.

Нет они поведали мне о будущем.

И что будущее, что там ждет нас в будущем.

Ждет нас Рада полное истребление всех жрецов, как враждебного трудовому народу класса.

 

Глава шестая: Зимняя компания

Цветана сидела тихо, опустив голову. Она знала, что у девок её рода, да и вообще девушек нет выбора, их отдают родители тому, кого считают нужным роду. Если одному роду нужна дружба с другим родом, то девушку из первого рода отдадут за муж за кого то из родственников вождя второго рода.

Ну вот к отцу Твердиславу приехал три дня назад его дальний родственник дед Боян.

Дед Боян был хорошим рассказчиком, он побывал в разных землях и когда то говорят был хорошим воином, а теперь он лишился земель своего рода и занимался торговлей по Славутичу.

За столом сидели все старейшины рода Твердислава, а на столе на белоснежной ткани лежал меч и все приветствующие мужчины заворожено смотрели на него.

Цветана украдкой подняла глаза и посмотрела на меч и за молчаливых людей, что сидели вокруг стола. Железка как железка, что она мало мечей видела. Вое её старший брат был настоящим воином, он погиб прошлым летом. Так мечь брата, настоящей германской работы, говорят еще самими мастерами короля Германариха сделанный, долго висел на стене, а потом после посвящения в воины его отдали среднему брату Радко.

Радка, сказал, что это лучший меч, что есть в селении. И по утрам Радко раздевшись по пояс ходил на поляну и занимался с мечем, а со всего селения девки украдкой смотрели на молодого воина. Смотрели и мечтали, когда придет день Макоши земли, чтобы возлечь с самым красивым воином селения.

В селении было много крупных и сильных мужчин, но вот такого молодого и достаточно сильного воина кроме Радко не было.

А Цветославе вообще было грустно, с кем возляжет она, ведь в селении нет ни одного воина, которого могла бы выбрать её девичья душа.

Вот родственники мои — сказал Боян — этот меч сделал сам Сварог.

Твердислав протянул руку и осторожно как девица берет нежный цветок поднял мечт со стола — да красавец, такой стали я не видал. Где ты добыл его Боян, неужто твоему сыну повезно и он взял богатый караван купцов.

Боян махнул рукой — бесусловно мой сын удачливый вождь, но те мечи, что имеются у купцов не стоят и десятка гривен, а этот я думаю и за сотню не купишь.

Твердислав осмотрел оружие и положил его на стол.

Скажи — проскрипел голос отца Твердислава — ты мудрый Боян ведь не просто так принес нам этот меч.

Да — произнес Боян — это плата, выкуп за твою дочь Твердислав.

Цветана аж подпрыгнула, только теперь она поняла, что позвали её не просто так на этот сход, тут назревает сватовство.

А что за муж прислал такой знатный выкуп — спросил Твердислав — какого рода, племени будет.

Знатный муж и род его ты знаешь хорошо, только это не выкуп, это подарок, а выкуп вот тут.

Боян наклонился и с трудом поднял из за стола большой мешок, а потом развязав его вытащил на стол сверкающий бронный доспех.

Все ахнули.

Радко встал и пощупал пластины — это сталь отец, не медь.

Такой доспех стоит очень дорого — произнес Твердислав — и ты считаешь, что столь богатый вождь достоин руки моей дочери.

Он не богат, разве был богат Сварог, что молотом сковал твердь земную и взял в жоны саму Макошь. Чеслав слуга Сварога и я это знаю.

Не тот ли это Чеслав, что сыном твоего брата будет.

Тот самый — утвердительно кивнул головой Боян — племянник мой, он в землях болотных людей собрал и городок свой поставил, вот такие мечи и брони делает в том городке. Я сам видел что его охраняют десять латных воинов и десять дивных девиц, аки древние амазонки. А сын мой Радомир теперь ему служит. Зовет Чеслав и твой род на земли свои, вот и выкуп прислал за дочь твою, чтоб рода наши объединить.

Внутри у Цветаны прошёл холодок, они только сейчас поняла, зачем её позвали на столь важное собрание и что её судьба уже решена. Её отец не посмеет отказать тому, кто присылает такие дорогие подарки.

И что ты предлагаешь мне Боян.

Тут у вас не спокойно и собираться вам долго, все таки род большой. Но зимовать вам тут опасно, вам нужно уходить. Ты отправь со мной свою дочь и сына, пусть будет воинами охраны командовать. Я их в городок Чеслава свезу, а ты потом с родовичами подъедешь, там и свадьбу сыграем.

Твардислав повернулся к дочери, взял её за голову и поцеловал в лоб — вот и твоя судьба пришла Цветанушка, только ты не бойся и не думай ничего, нет в наших краях тебе мужа достойного, а Чеслав хоть парень и буйный, но храбрый. Помню я Чеслава, хороший воин.

А потом повернувшись к Бояну Твердислав спросил — что нужно Чеславу?

Боян вытащил мешочек и высыпал на стол большую кучку серебряных колбасок — вот Твердислав, я знаю, что вы не смогли продать зерно и скот, вот вам плата за все.

Да дивные дела творятся — произнес Твердислав — собирайтесь дети мои, возьмите пять десятков воинов для охраны, да баб и девиц подберите, для присмотра за Цветаной, как мороз реки скует выходите к жениху, товаров возьмите и скот, а мы тут пока собираться будем.

А что делать с соседями нашими — спросил уже опуская голову Твердислав — я то свой род спасу, а как соседи, ведь не смогут без меня отбиться. Почитай три сотни воинов с земли пращуров наших снимаем.

Чеслав просил людей всех забрать, пока мороз не сковал реку, мы с тобой по родам поездим, поверь мне Твердислав, там где делаются такие мечи, там будущее наших родов.

* * *

Збышко вел караван угрюмых женщин уже второй день. Десяток отроков младшей дружины по приказу князя сопровождали женщин из рода Звениславы в Приморское. Вдруг в чистый морозный воздух древнего леса стал проникать запах дыма.

Стой — скомандовал Збышко — вы двое вперед проверить что там, только тихо, женщины в лес.

Два разведчика из десятка Збышко прячась в лесных кустарниках начали продвигаться вперед, где то там должно быть селение чудинов.

Прошло не много времени и появился один из разведчиков — там, песьеголовые там.

Разведчик показывал рукой в направлении селения чудинов — много побитых, и чудины и песьеголовые, селение горит, там десятка три воинов песьеголовых за оградой шастают.

Все ясно — скомандовал Збышко — вы бегом в Полотск, в бой не вступать, донесете князю все что видели.

Эй вы двое, а ну ведите женщин в лес до зимовки, там сидеть и не высовываться — збышко махнул рукой на север.

А остальные, взяли ветки, заметайте следы и за мной, мы пока прикроем.

Загребти все следы не успели впереди на дороге, что вела в селение чудинов с дерева взлетели вороны.

Идут, все ко мне — махнул рукой Збышко — готовь те арбалеты, работаем по три.

Вы трое туда — Збышко махнул рукой себе за спину — вон там а соснами прячьтесь, как мы выстрелим, то побежим мимо вас, а вы прикрывайте, потом отходите. Нужно их от следов, что ведут в лес отвлечь.

С большой ветки, что свисала низко над землей упал снег, ветка поднялась и появилась волчья шкура песьеголового. Он вышел осмотрелся и увидев сдледы. Повернул начал поворачивать голову, но Збышко успел нажать скобу самострела и стрела коротко взвизгнув ушла в перед и вонзилась в грудь песьеголового, тот упал, а Збышко начал заряжать свой самострел.

Не успел он вставить стрелу а прозвучали еще два хлопка, Збышко поднял голову и увидел несколько десятка воинов песьеголовых, что вышли из перелеска.

Вон, уходите — махнул рукой себе за спину Збышко, а сам медленно, как учили наложил стрелу выцелил самого большого воина и нажал скобу.

Две стрелы свистнули одновременно, первая певучая сорвалась с лука воина пеьеголовых и вонзилась в грудь Збышко, а стрела их самострела Збышко пробив шкуру вождя песьеголовых по самое оперение вошла ему в грудь.

Песьеголовые заорали и завыли, и бросились по снегу догонять двоих отроков, что улепетывали на восход, но через сотню шагов, прилетело еще три смертельные стрелы, и еще три воина с криком упали орошая белизну снега своей кровью.

* * *

Часовой на вышке первым увидел двух бегущих отроков и коротко свиснув привлекая внимание городской стражи, показал на закат рукой.

Через несколько мгновений, в городе послышался тревожный звук стали, призывающий к оружию.

* * *

Я выскочил во двор без брони и посмотрел на стену, где стояли наблюдатели — что там.

Князь, там два отрока бегут — прокричал наблюдатель.

Креслав, собирай всех людей за стену, воинов в брони.

Я сам развернулся и медленно пошел одеваться, теперь спешить некуда, мы очень долго ждали этого нападения. Теперь никто ни куда не опоздает, вчера выпал очередной снег и теперь мои охотники легко настигнут и перебьют отряд песьеголовых.

Передо мной скорчившись пополоам стояли два отрока и тяжело дышали — что там — спросил я.

Князь, в селении чудинов песьеголовые, было больше пяти сотен, но многих побили — с трудом произнес один из отроков. Мы сидели на земле много тел песьеголовых, но три десятка все таки прорвались за ограду и грабили селения. Люди побитые лежат, а селение горит.

Где женщины и ваши воины — спросил я как можно спокойнее.

Збышко приказал двум воинам женщин в лес отвести, а сам остался прикрывать, нас вот к тебе послал известить чтоб.

Молодцы, отдыхайте.

Радомир где твой отряд я повернулся к Радомиру.

Так тут брат, я сам поведу людей возьму три десятка самых лучших.

Радомир, ты мне тут нужен, сам знаешь это отвлекающий маневр, основные силы где то тут нападут, а у них не меньше трех сотен воинов.

Нет Чеслав — Радомир хлопнул меня по плечу — я передумал, я возьму пять десятков воинов, а тут тут за стенами пока отбивайся. Мы перебьем тех, кто по лесам нашим бегает, а потом нападем с тыла и на тех кто к городу подступится, а ты князь, твое место в крепости.

Смотри на вышку Радомир — если увидишь черный дым, то попробуй напасть сзади.

Да помню я — отмахнулся брат — что ты меня как дитё малое, черный дым значит беда, и я сразу ударю не переживай.

* * *

На следующий день как ушёл отряд Радомира на противоположном берегу Янтарной появился десяток песьеголовых. Они походили понаблюдали, а я поднялся на стену, оценил отряд вражеских разведчиков и даже не стал подавать команду «Тревога», а зачем, это разведка, подождем главные силы врага. Главные силы появились к обеду. Весь берег был усыпан воинами песьеголовых, я охренел, тут не меньше четырех сотен дикарей.

Дикари деловито на виду у крепости начали рубить лес. Вот уроды наглые, это они сейчас штурмовых щитов от стрел наделают и на приступ пойдут, не надо мне такого счастья.

Креслав — крикнул я стоя на стене — затушить печи, всех детей и мастеровых на княжий двор, вскрыть амбары, выдать людям оружие, разжигайте костры, кипятите воду, десятники ко мне.

Я стоял на стене, а рядом со мной стояли десятники от старшей и младшей дружины, а также от арбалетчиц — внимание смотрите туда, вон видите группа воинов делает лестницы, вон там — я показал рукой — делают большие щиты. Сегодня ночью, возможно вечером начнется штурм, вероятнее атака будет одновременно со всех сторон. Ночью нам будет трудно сражаться, мы потеряем все свое преимущество, но от сюда мы не достанем до врагов, абралеты так далеко не достану, одно ждать мы не будем.

Вот видите линия от тех кустов и до нашей вышки — я показал рукой линию за воротами — там встанут три десятка метателей из младшей дружины их задача, задержать противника, если тот полезет на лед.

Дальше мы строимся в первой линии три десятка мечников, во второй линии три десятка арбалетчиц. Кроме того два десятка самых молодых и неопытных арбалетчиц стане на стену вот от сюда и до поворота. Мы выходим через час, подойдем на расстояние выстрела примерно на 6–8 десятков шагов, станем и начнем бить болтами, враги не организованы, это не армия, они должны кинутся на нас, а мы начнем паническое бегство до стен. Отроки с сулицами метают по три сулици и также бегут в крепость.

И так слушать всем внимательно повторять не буду — я обвел взглядом всех десятников, после того как мы отступим, мечники разворачиваются и встают возле ворот, арбалетчици все забегают внутрь и поднимаются на стену, за ними бегут отроки с младшей дружины. Креслав, лично ты за ворота не выходишь — я посмотрел в глаза воеводе — твоя задача, закрыть за отроками ворота. Мы встанем возле стены, дикари будут нас атаковать а вы бейте болами со стены, отроки все на противоположную сторону и стоять там, нас могут обойти и ударить со стороны леса. Я всем все понятно довел.

Люди закивали, все разошлись поставить задачу, готовность час, через час все строятся во дворе перед воротами.

* * *

Вилигурд не мог поверить своим глазам, его бывшая маленькая деревянная крепость, превратилась в настоящий деревянный замок, стена протянулась аж до самого оврага и приблизилась к берегу, а у самого берега стояли две высокие вышки.

Такую крепость с наскока не взять, подумал Вилигурд — значит так вожди, будем брать крепость с первой звездой. Сейчас назначите людей пусть начинают делать лестници и большие щиты от стрел. Нападем сразу со всех сторон, у них не может быть много воинов, как только взойдем на стены, отряд с бревном подойдет к воротам и начнет выносить ворота. Белый волк, за твоими воинами ворота, срубите большое бревно и поставь два десятка воинов для пролома ворот, пусть этих людей прикрывают два десятка воинов со щитами, еще три десятка твоих воинов войдет в пролом ворот. А остальные вожди готовитесь заходить в крепость по лестницам через стены.

Белый волк был самым лояльным вождем и Вилигурд не собирался просто так бросать на убой его людей, пусть вожди других племен лезут на стены и гибнут под тяжелыми каленными болтами самострелов князя Чеслава, а когда на стенах начнется бой, тогда мы и проломим ворота.

Чем больше сегодня погибнет песьеголовых. Тем меньше потребуется серебра и товаров отдавать их вождям в уплату за участие в войне. А погибнет сегодня много, крепость внушала уважение как и этот болотный князь, откуда он пришел и как смог так быстро возвести дополнительные стены и зачем. Неужели и в правде этот Чеслав собирается удержать землю песьеголовых за собой, тогда нужно уничтожить здесь все пока не поздно, пока этот чужак тут не осел основательно, если понадобится сжечь крепость вместе с серебром и с кораблями, то Вилигурд сделает это не задумываясь.

* * *

Люди Белого волка разожгли костры и начали запекать мясо, Белый волк знал, что его воины пойдет в бой последними, большое бревно для пробития ворот уже подготовили, обвязали его пеньковыми веревками. Сделали десь больших ростовых щитов и сейчас готовились отдыхать, ведь сегодня ночью спать не придется и это хорошо, потому чотро ночбью очень холодно.

Вдруг там где слышался звук топором раздались крики. Вилигурд поднялся и посмотрел на вождя Белых волков — пошли вождь посмотрим что там.

Крики уже превратились в сплошной рев, дикари бросали недоделанные лестницы и щиты и строились на левом берегу реки Янтарной.

Ворота крепости были открыты а от туда выходили воины, их было достаточно много. Вилигурд насчитал три десятка воинов в блестящих доспехах, два десятка валькирий со странными луками, бьющими толстыми тяжелыми стрелами и три десятка отроков с сулицами.

Вражеский отряд вышел построился в три линии возле стены, а потом пошел к реке, не доходя двух десятков шагов до берега отряд остановился.

Из за спин воинов в блестящих доспехах вышли валькирии, они прошли до самой кромки льда и подняв свои странные луки пустили первую волну стрел, вой и визг раскатился по войску дикарей и они бросились на лед.

Стойте, стойте варвары — заорал Вилигурд — а вражеский отряд развернулся и побежал к воротам. Да как так, все планы, все планы сорвали эти проклятые дикари, это же ловушка, это самая простая ловушка какие используют германци и эти дикари на нее купились.

А на льду реки уже начали падать воины племен собранных со всего побережья и с болотных краев, отроки метали сулици, прикрывая отходящий к воротам отряд.

Останови их Белый волк, если ты их не остановишь, то они погибнут все — крикнул Вилигур.

Вождь белых волков растянул в страшной улыбке рот, поднял голову к небу и протяжно завыл.

Задние ряды воинов бегущих через реку начали останавливаться и подвывать, подхватывая общий сигнал «внимание».

Вот валькирии забежали в ворота, потом проследовали через ворота метатели коротких копий, а перед носом у воинов в стальных доспехах вдруг ворота захлопнулись.

Крик страшный крик дикарей превовал вой призывающий к отступлению и толпа взбешенных песьеголовых ринулась на кучку оставшихся за стеной воинов врага.

Нет, нет — застонал Вилигурд, они опять обманули этих дикарей — куда, куда вы идете под стрелы.

Вилигурд закричал — вождь, прикажи своим воинам взять щиты и лестницы, все за мной обойдем их с другой стороны.

Неполная сотня людей Белого волка подчинившись его команде похватали щиты и лестницы и проваливаясь в снегу по пояс побрела по лесу к дальней стене замка.

* * *

Во смотри Радомир — Увим показал рукой — твой брат не плохой воин, вон как дикарей обманул и заставил пойти на штурм. А там под стенами сейчас многих побъют, я знаю какие у него воительницы, всего несколько болтов их самострела и дикари побегут в лес.

Меж тем дикари облепили группу воинов, что стояли прикрывшись щитами возле самой стены замка. Эту группу можно было заплевать, закидать снежками, но вот разбить ощетинившийся копьями строй латных воинов не возможно. Особенно если вам на голову сыпятся сулицим и в упор бъют пять десятков воительниц из страшного оружия, пробивающего даже щит.

Вдруг у противоположного берега реки появился отряд воинов с лестницами, большими плетенными щитами и пересекая реку по льду начал углубятся в лес обходя деревянный замок.

А у все за мной — скомандовал Радомир — это наши дикари, они сейчас на стены полезут с другой стороны крепости.

* * *

Здебор нервничал, он был сыном Сародуба павшего вождя. Вождь погиб в походе на германцев и князь назначил Здебора воеводой младшей дружины.

Вот сейчас там в другом конце крепости идет бой, там погибают воины старшей дружины, а Здебор по приказу князя стоит тут и смотрит в лес. Зачем, зачем мы тут стоим, не мог понять Здебор, ведь весь бой идет там, там у ворот, что ведут к реке, а сам князь остался за стеной. А может князю нужна помощь, а он не может никого позвать. Здебор должен принять решение сам. У него всего три десятка ополченцев, пусть эти люди и не воины, но их три десятка, они могут помочь князю. Здобор повернулся и скомандовал — внимание отряд за мной к воротам — и начал спускаться со стены, чтобы по внутреннему двору перебежать к воротам, как вдруг за спиной закричали.

Здебор, тут песьеголовые!

А чтоб вас, какие песьеголовые — Здебор выругался и полез обратно на стену, а там все поле перед тыловыми воротами, что вели в лес было забито бегущими людьми в шкурах.

Врагов было не меньше сотни, они тащили большие щиты и лестницы.

Не давайте им поставить лестници — скомандовал Здебор — сталкивайте лестницы со стены, внимание сулицами бей.

За стену полетели несколько десятков сулиц, а обратно по защитникам крепости начали лететь стрелы.

Вот нагнулся первый воин получивший стрелу в лицо, вот упал второй, а возле того места где стоял Здебор появилась голова вражеского воина и долго не думая Здебор вмазал по врагу топором. А потом началось, враги появились как то сразу в разных местах, им на голову сыпались короткие метательные копья, удары топоров, но дикари лезли и лезли на стену.

Из всех, воинов, что стояли сейчас на стене полный доспех и меч был только у Здебора, а остальные имели только ивовые щиты и копья, у некоторых были топоры. Самыми воинственными были отроки младшей дружины, отроки побывали во многих боях вместе с князем и там где стояло вместе два три отрока, на тену не мог поднятомся никто. Но там, где стояли простые люди с оружием враги уже взяли стену.

Здебор получил несколько ударов по доспехам, но каленный меч раз за разом находил себе новую жертву и четверо дикарей взобравшихся на стену уже лежали на земле внутри крепости корчась в предсмертных судорогах.

Аааааа, послышался крик за стеной и лязг оружия, Здебор осторожно поднял голову и увидел как пять десятков воинов в блестящих доспехах выскочили из леса и напали на задние ряды песьеголовых.

Дикари не дрогнули, дикари просто побежали. Побежали вдоль стены в сторону реки.

За мной — скомандовал Здебор — и побежал по стене к воротам, там стояла корзина с десятком сулиц.

Воевода младшей дружины подбежал схватил первую сулицу и метнул вниз в спину песьеголового, а потом вторую и третью.

Вот мимо него внизу пробежали уже первые воины Радомира и Здебор остановился, он повернул голову и потерял дар речи. Все поле, что несколько мгновений назад было заполнено кричащими и орущими дикарями, теперь заполнено трупами, а белый еще вчера снег теперь стал ярко красным.

* * *

Вилигурд бежал срывая с себя на ходу пояс с ножнами, свой меч он уже давно выбросил, выбросил и щит. Пока там за спиной убивают песьеголовых Белого волка Вилигруд должен скрыться в лесу. За ним бежали жалкие остатков его воинов.

Три сотни, три сотни наемников привел Вилигурд в земли песьеголовых, а потом этот проклятый князь болотный, он несколько раз нападал на германцев, он отобрал корабли и золото. Из всех наемников остались только полтора десятка воинов, но Вилигурд не отчаялся, он собрал новое войско посулив дикарям серебро и злато. И вот теперь этот проклятый князь Чеслав разбил и армию дикарей. Пять сотен песьеголовых пошли в поход, сотня ушла к селению рыбаков, чтобы разбив там всех подняться вверх по реке, но этого отряда нет, а вот теперь и четыре сотни дикарей гибнут под этими стенами.

Бежать, нужно бежать.

Вилигурд добежал до ворот, где шел бой и начал кричать — назад, все назад, в лес все за мной — но его крики тонули в звуках битвы, а чертовы дикари даже не понимали иго язык и тогда Вилигурд поднял голову к небу и завыл как выл Белый волк, стараясь привлечь внимание дикарей.

Аууууу, сььь — стрела воткнулась в грудь купца на выдохе и тот прервав свою песнь волка упал на снег.

* * *

Я уже и не дышал, вначале все было просто дикари набросились на группу из тридцати мечников, что встали у стен, но мечники выставили длинные четырех метровые копья в сторону врага и уперлись древками в стену. И дикари никак не могли пробиться через щетину острых каленных наконечников. В дикарей со стен летели сулици и били болты, они спотыкались и падали перед стеной копий и щитов, но самые отчаянные, понял что отступить нельзя, попытались подлезть под копья, другие дикари просто повисали на копьях вцепившись в наконечники копий обеими руками.

Вот тогда я и понял, все пришло время клинков, я отпустил древко и вытащил своего медведя, поднимая клинок на уровень глаз я стал выцеливать и бить. Раз, за разом выкидывая руку с мечем вперед, я чувствовал как усиливается давление на мое тело. Вот уже стало трудно дышать. Копья были вырваны из наших рук, а дальние ряды пёсьеголовых наваливались на впереди стоящих прижимая и своих воинов и нас к стене, как паровой каток давит стальную заготовку.

Многие воины уже пали не под ударами, а от дикого давления взбесившийся массы людей. В глазах уже появлялись черные круги, а я все выбрасывал и выбрасывал руку из за щита нанося удары по наседающим врагам. Мне было все хуже и хуже, первая шеренга врагов падала, а им на спины взбералась вторая и теперь давила нас уже сверху, а потом как то разом все закончилось, враги вначале отступили а потом побежали, я стоял на одном колене уткнув обессиленной рукой меч в землю и мутнеющим взглядом наблюдал как группа воинов в сияющих доспехах режет на льду реки убегающих дикарей.

Меня потянули за руку и я попытался подняться, но не удержался и упал. Присмотревшись увидел под собой лицо Креслава.

Фу ты, воевода, ты чего под меня лег, ты не красивый, уди противный — устало проговорил я.

* * *

Да брат, ты действительно удачливый князь, вот теперь я готов тебе поклясться в верности и признать тебя своим князем — радостно кричал Радомир, через пару часов после окончания битвы.

Я усталой рукой отмахнулся от Радомира — а раньше ты не считал меня своим князем, так зачем воевать пошел за меня.

А скучно брат, там на Славутиче скучно стало, хабара нет, барахло что у купцов берем за несколько седьмиц мои воины проедают, а там еще и напасть эта пришла, дикари Хунну. А тут у тебя все по другому, и дикари другие, мы их сотнями рубим, у меня за три рубища не одного увечного воина нет. Так, что не переживай Чеслав будет у тебя настоящее княжество. Вон за день четыре сотни песьеголовых побили, а я то думал что ты в осаде сидеть собрался и ждать пока дикари с голоду передохнут.

Не, эти с голоду не передохнут, тут дичи много — устало сказал я — а скажи мне брат что там у вас получилось.

Так догнали мы тех дикарей, что на чудинов напали и побили всех. Взяли нескольких чуть поджарили их на огне, а они и рассказали, что какой то купец заморский отправил сотню дикарей селение рыбачье разорить. Так там Богдан им такого всыпал, что они половину людей потеряли и убежали от Богдана. А потом на чудиновский лагерь напали, побили многих но и своих потеряли. А вот отроков твоих почти всех побили. Отроки из самострелов отстреливались и вдоль реки отступали, многих песьеголовых побили, однако догнали из всех и порубили. Мы как узнали, что у врага почти четыре сотни воинов так и пошли назад, а у тебя тут уже война настоящая идет, вот мы и ударили в спину тем, что на твою стену полезли. А они бежать давай вдоль стены к реке, вот умора — засмеялся Радомир.

Песьеголовые бегут, а по ним со стены сулицами отроки бъют, так мы и вылетели прямо на тебя и ударили в зад. Знатная битва была, почти всех побили, но несколько десятков в лес убежали, я за ними твоих воительниц отправил, пусть поохотятся.

Зря — проговорил я — арбалетчици это воины дальнего боя, они не умеют ни на мечах, ни на топорах биться.

Так пусть и бъют их на дистанции — махнул рукой Радомир — я наказал твоим воительницам бежать до темноты, а потом взад вернуться.

Креслав, что там у нас по потерям.

Так это князь почти и нет потерь.

Твои мечники все живы, покалеченные правда есть, вон восьмерых положили еле дишат, наверное живот сломался. Да на стене шестеро убитых и два десятка раненых вот и все потери, ну и отроки наши восемь человек полегли.

Как восемь — переспросил Радомир — мы только тела шестерых нашли, а где еще.

Там — я махнул рукой — те разведчики сказали, что в лес женщин увели по приказу Збышко, отправь Креслав людей, пусть найдут их в лесу и к Богдану в Примоское людей отправь.

Хорошо князь, отправлю, а мы по селениям песьеголовых то в ответу пойдем.

Да, пойдем, я пару дней оклемаюсь и пойдем — сказал я, но если честно, то я никуда не хотел идти, устал, да и ребра болят. Вот Креслав сказал, что у мечников моих животы поломаны, а это получается, не животы а ребра. От такого давления, я вообще удивляюсь, что мы выжили и как же нас поймали. Если пробить бронь не получается, то получится затоптать, чистые дикари, млять.

Неее — за возмущался Радомир и замахал руками — нельзя ждать пока ты оклематься, а не дай боги снег пойдет и все следы заметет, где мы твоих дикарей ловить будем.

Я своих воинов возьму и завтра с рассвета пойду по следам по их селениям, по шерстим песьеголовых.

Я махнул рукой — возьмите сани с собой, припасов нагрузите побольше и там не разделяйтесь больше чем на два отряда, иначе переловят вас там в болотах и перебьют.

Та не, некому там нас бить. Купец, что привел сюда дикарей обещал вождям что расчет будет по количеству выставленных воинов, так вожди почти всех даже калеченых в поход взяли. Осталось только решить что дальше с дикарыями делать, побить всех или в полон взять.

Я вдруг осознал, что и сам не знаю, что с ними делать. Я посмотрел на Радомира, а потом и на всех присутствующих — а вы что предлагаете с ними делать.

Я бы в полон всех взял — просто сказал Радомир — вот только зимой их снимать со своих земель нельзя, пока дойдут то передохнут все как мухи. А если их сейчас не пригнать, так они по весне уйдут от твоих земель подальше и не найдем потом никого.

Креслав — я повернулся к воеводе, а ты что посоветуешь.

Так это князь, вон у нас есть чудины и эсты, а еще вепсы и какие то там меря, зачем нам эти песьеголовые, от них одни неприятности, перебить всех, а детей сюда пригнать нашим бабам отдать да и весь разговор.

Вы оба правы, мне люди нужны, но люди такие, кто не будет воду мутить и против князя всякие пакости замышлять, а эти песьеголовые, я думаю еще долго будут помнить кто их родичей побил и когда не будь обязательно нам пакость какую устроят. Я посмотрел на всех присутствующих — предлагаю вариант воеводы, побить всех кроме детей, детей забрать и по родам раздать.

Ну побить, так побить — просто без обсуждения произнес Радомир и встал — я Чеслав пойду людей в походил готовить, возьму всех своих пять десятков, выхожу завтра с рассвета.

Нельзя их бить — послышался звук из угла светлицы.

О, а это кто — спросил Радомир.

Да это дед ведун — просто ответил я — а ты дед что предлагаешь.

А я не предлагаю, я спросить хочу — издевательским тоном произнес дед лешак — как ты собираешься князем становиться если у тебя людей нет, а те что есть, тебе не любы. Ты так всех убивать будешь, что тебе не любы, тогда с кем останешься.

Я тебя не понимаю ведун — наклонился я к столу — ты же знаешь, я посланцев отправлял во все рода, что тут рядом обитают. Во все семнадцать родов мои люди ходили, а они на меня войной пришли, так что мне с ними делать.

Они на тебя с войной пришли, потому что ты дело до конца не доделал — с укоризной произнес старик — вот если бы ты купцов заморских всех побил, то не привели бы они сюда этих воинов, что под твоими мечами полегли.

Я внимательно посмотрел на деда, никак не могу понять, что за человеколюбие он тут пропагандирует, не иначе новая пятая колонна у меня образовывается. Он еще мне радиостанцию тут типа «Дождь» откроет и про гуманизм начнет дикарям вещать.

Слушай ведун, а что мне делать, если я их сейчас не побью, то они опять соберутся и придут под мои стены когда я не буду к этому готов.

А ты головй своей думай, а не кулаками — подколол старикашка — они с кем раньше торговали, с купцами заморскими, а теперь нет тех купцов, вот ты их к себе то зазывай, пусть приходят торгуют. Ты ж сам сказал, что тебе люди нужны.

Люди нужны, только что там от семнадцати родов то осталось после войны.

Как семнадцати — удивился дед — я пока в святую рощу ходил три десятка родов встретил, и это только потому, что они на пути были, вот я к ним и зашел, а если всю землю обойти то тут не меньше пяти десятков родов будет.

Я даже не удивился, я охренел, охренел реально. Ведь если эти пять десятков родов против меня ополчатся и выставят по пять десятков воинов, то они меня просто трупами завалят. Да, беда воевать с ними нельзя и пугать дикарей нельзя. Иначе, не дай бог они во мне угрозу почувствуют, то сразу начнут объединятся против общего врага.

Я наклонился и достал из сундука мою примитивную карту. Ну как карту, я тут на шкуре углем рисовал примерную местность в районе своего «княжества», начиная от Балтийского побережья, куда моя река Янтарная впадает. Крепость свою нарисовал, нарисовал все селения, даже написал где находятся известные мне народы чудины, весь и маары. И Ильмень озеро с реками и даже озеро Чудское у меня были.

Когда я развернул карту глаза у людей были разные, кто то удивился, кто то смотрел безразлично, ну конечно, ведь люди в игрушки стратегические на компе не играли, и даже в школе не учились и вот так представить себе весь известный мир перенесенный на кусок шкуры им тяжело. Я чуть разгладил шкуру и начал объяснять — вот смотрите мы тут — я показал пальцем на крепость, что была коряво нарисована на шкуре. Вот наша река, что идет в море Белое, где солнечный камень добывают. Вот на этой реке два наши селения. А вот река Славутич, что идет в море ромейское и на этой реке тоже наше селение стоит — я показал где стоянка Гореслава. А меж ними еще два наши селения, а тут селение висельников, предателей, я воткнул палец в бывшее селение Светозары.

А потом обвел всех взглядом и посмотрев на старика спросил — куда ты дед ходил и где видел селения песьеголовых.

Дед почесал бороду и сказал — тут реки не хватает, что в Янтарную впадает.

Да я знаю, тут в пол дня пути от сюда речка на полдень уходит и что там.

А там река большая, почитай на десять дён на полдень ведет, так только на той реке два десятка селений песьеголовых имеется, а еще вот тут река есть, что в море Белое идет, туда пути много, по болотам, почитай два десятка дней идти, так там тоже много селений, а ще тут и тут есть — дед показал пальцем места.

Слушай дед, а что за река там на полдень и в море белое ведет — переспросил я.

Не знаю песьеголовые там нолько в верховьях живут и её так и называют «река», а в низу на реке народ ободриты проживает.

Ох ты ж — все посмотрели на меня, и поняли, что дед сказал важную информацию.

Ободриты, это ж родичи наши давние — как бы с намеком произнес я.

Вестимо, все мы от одного отца и матери — философски сказал дед.

Ты дед не умничай, ты скажи язык у них как у нас или как у купцов заморских — раздраженно сказал я.

По нашему балакают, а как же еще.

Значит так — нарисовал кружечки на карте и внутри них поставил знак вопроса, что обозначает, сведения требующие подтверждения — вот наша стратегическая задача, на этой реке, что к ободритам ведет крепость поставить и в торг с родичами вступить, только это не завтра и даже не через год. Вначале всех песьеголовых нужно под свою руку взять и все пути, что в наши земли ведут крепостями заставить, а потом и торг начать. И чтобы ни одна сволочь на север мимо наших крепостиц и без моего разрешения в наши земли торговать не ходила.

Не осилим такой — мрачно произнес Радомир — тут войско в несколько тысяч нужно.

Буду, обязательно будет, значит так Радомир — я повернулся к брату — вот смотри эти селения находятся близко к нам и похоже, что от них воины на нас и напали, нужно в первую очередь эти селения проверить. Ты сделай так. Кто будет супротив тебя с оружием вставать всех побей, кулаком там погрози, все железо изыми и отроков, что повзрослее всех забери сюда. Пусть без воинов пока останутся, а их отроков мы правильной жизни научим и назад в свои рода воз вернем. Ты всем накажи, чтобы новые вожди, которых взамен побитых выберут ко мне шли я с ними говорить буду. Кто откажется, тех резать на месте и пусть других выбирают. А те рода, что подальше от сюда находятся, в этой войне скорее всего не участвовали и мы их трогать не будем, туда посланцев с товарами зашлем и скажем, что готовы с ними торг вести. Зайди вечером брат я тебе карту земли такую же дам, что бы ты не заплутал.

Та типун тебе на язык — сплюнул Радомир — как так заплутал, я ж не дурак понимаю, что у тебя река с востока на закат идет. На обратном пути на полночь пойдем, дойдем до реки Янтарной, а потом вдоль нее до Полотска. Где тут блукать, а в картах твоих я ничего не понимаю.

Слушай Радомир — я наклонился к брату и заговорщически зашептал — как ты к жрецам относишься?

А что — переспросил Радомир — ты как то их недолюбливаешь.

Не то чтобы я испытывал какую то неприязнь к конкретным жрецам, но вот я не хочу, чтобы в моих землях детей сжигали. Ты как встретишь жрецов, так сразу на кол их сажай чисто в профилактических целях. Тебе показать как это делается.

Ахаха-хах — Радомир опять хлопнул меня по плечу — я не знаю в каких там целях, слово чудное, но показывать не надо, я сам найду куда им этот кол воткнуть, не переживай.

Утром отряд Радомира ушел в поход.

* * *

Цветана сидела на мягкой шерсти медвежьей шкуры на санях и завороженным взглядом смотрела на трупы. На толстых веревках висели высохшие и замерзшие трупы одиннадцати женщин.

Радко подъехал к сестре, это князь Чеслав, твой женишок их приказал повесить — сказал он Цветане — за то, что напали на вождя рода, украли её дочь и отдали жрецам для принесения жертвы.

Брат мой, я боюсь мы едем в край дикарей еще больших чем грозные Хунну, а этот князь Чеслав даже богов не чтит.

Подъехал седовласый дед Боян — не суди князя Цветана, он человек справедливый, если этих женщин наказали, то наказали правильно. Вот ты же дочь вождя — спросил Боян.

Да и что с того — не поняла Цветана.

А ты девственница.

Да, что ты говоришь? — Цветанга покраснела, она не понимала, что этот дед Боян оскорбить её хочет что ли, намекает на такие непристойности.

А то и говорю — спокойно сказал старик — если бы вот на тебя напали и отдали тебя на костер жрецам, то твой отец бы всех жрецов на костре сжег, а людей, что на дочь его напали, лютой смертью казнил. Так что ж ты думаешь, что князю Чеславу не надобно своих людей защищать или ты думаешь, что тебя такая беда не настигнет.

Так то ж воля богов — тихо произнесла Цветана.

Молода ты еще девица-красавица и того не знаешь, что жрецы разные бывают, есть те кто по велению своих богов сам в огонь пойдет, а есть такие, что прикрываясь волей богов свои черные дела творят.

* * *

Витебск удивил Цветану, поселок хоть и маленький, однако дед Вацлав, что был тут вождём держал хозяйство исправно. И князя Чеслава нахваливал. А как дед Боян увидел, три ладьи, что перевернутые лежали на берегу, то сразу и спросил — а что Вацлав у князя Чеслава всего три корабля.

Не, что ты Боян — махнуло рукой Вацлав — эти ладьи самые маленькие, их Чеслав монерами называет, чудно как. Этот вон первым взяли, в крепости германской, что сейчас Полотском зовется, а эти два уже недавно пригнали в море у данов отбили. А там в Полотске у князя есть еще два здоровенных корабля, что биремами зовутся и два поменьше, те князь либурнами называет. А внизу по реке в селении Приморском, так люди сами лодки делают. Князь сказывал, что по весне в Приморском вот такие малые суда строить почнет.

Хороший князь — произнес Радко — если сам ладьи строить сможет, а кто такие германци.

Германци это все кто одного рода с теми у кого король Германарих был, помнишь ли народ побивший князя Буса и его старейшин.

Да помню, лютый народ, только теперь они к нам жмутся — сказал Радко — раньше данью наши роды облагали по белке с дому брали. А теперь и сами к нам просятся их там дикари кочевые сильно побили.

Ты не переживай, наш князь сможет если нужно и германцев побить и дикарей ваших. Вон недавно он с братом песьеголовых побил, так теперича тут мир, боятся некого, можно и жизнь налаживать, а то я думал, что и не увижу уже процветание своего рода.

В Полотск посольство с невестой въезжало к вечеру, и закатное солнце светило в глаза Радко, он приставил руку к глазам, щерясь от солнца и увидел взлетающие к небу искры, а по округе раздавался страшный звук молотов.

Буи, бум, баум, звук разлетался по округе, как будто громыхали молоты адской кузни.

Вот оно княжество Сварога — произнес дед Боян — знал я знал, что метал есть.

А ты что дед Боян не верил чтоль — удивился Радко.

Да что ты, я то верил — сплюнул дед — только вот недобрые люди сказывали, что Чеслав купцов заморских грабит и их железо продает, а сам мол ничего делать не умеет. Так вот что я тебе скажу Радко, есть метал, есть я его носом чую.

А я и окружающие маня воины, что стояли на стене с изумлением взирали на подъезжающий к воротам города строй конных воинов. Какая красота, пять десятков конных воинов, а сзади огромная вереница запряженных конями саней.

Вот и кавалерия у нас появилась — произнес я — глядя на небольших лошадок, вот только всадники меня честно сказать напрягали, я никак не мог понять что не так, а когда вышел к воротам, весь такой красивый в полной броне в сопровождении пяти десятков латных воинов и пяти десятков своих арбалетчиц, и увидев лошадь, что была под дедом Бояном я сразу понял что не так. Седла не было и стремян, вообще ничего не было, просто какая то тряпка была накинута на спину лошади и там восседал сжимая бока коняшке своими коленями старый воин дед Боян.

Боян, перекинул ногу и соскользнув с коня прочно встал на ноги. Потом перекинул повод через голову и пошел ко мне, а я заворожено смотрел на коняшку, вот что такое гены. Казачьки хоть и жили сто лет назад по моему времяисчислению, а сейчас, так там в 21 веке только названия одно, однако ж в казачьих станицах нет не то что ни одного пацана, так нет ни одной девки, которая бы коней не любила и ездить не умела.

Я подошел к кобылке и погладил её по морде, та посмотрела на меня недоверчиво, но не отшатнулась. Я залез за пояс и вытащил от туда корку хлеба. Лошадка недоверчиво понюхала, потом осторожно губами взяла хлеб, а я почесал кобылку по шее.

Кони чувствуют людей, их силу и способности, если ты боишься или опасаешься коня, то и конь тебя опасается, а то кто знает, что у тебя в голове.

Ну здравствуй дед Боян, добро пожаловать в мой город.

А кде брат твой — спросил дед.

Не переживай Боян, мы тут недавно песьеголовых побили, так Радомир пошел по их селениям, чтобы дикарей уму разуму научит и к миру привести.

Дед поклонился — а это Чеслав сын Твердислава Радко, он с воинами сопровождает свою сестру Цветану — дед показала рукой на высокого парня, примерно моих лет.

Здравствуй и ты воин Радко — произнес я — хороший конь у тебя.

А конь был действительно харошь, он был самым высоким из всех.

Креслав, воевода старшей дружины — я показал рукой на Креслава — а это воевода младшей дружины, сын вождя Стародуба, его отец погиб летом в бою с германцами.

Радко опустил голову — у нас весной тоже много людей побили, вот брата моего убили и всех его воинов.

Я понимающе кивнул и представил всех остальных своих старшин.

Две женщины подвели девицу, что опустила голову и смотрела в землю.

Вот князь, это дочь Твердислава девица Цветана — сказал Боян.

Приветствую и тебя прекрасная Цветана, будь гостьей в моем доме.

А потом показал рукой на гостевой дом — воины пусть там размещаются — сказал я — я для таких дел как раз в новом городе и построил бревенчатый гостевой дом для приезжих, а не хрен им по моему «замку» лазить.

А остальных прошу к обедне княжий терем — я показал рукой на мой дом.

Но мысли мои были не о невесте, что притащил мне дед Боян, и даже не о пяти десятках воинов, что привел Радко, а о конях, какие красавцы, это какие же перспективы открывает мне наличие кавалерии, нужно только привести тут все в надлежащий вид, а то вообще охранители ездят как на мамонте, просто кулем сидят на спине лошадки, сжимая бока коленями, а ну как копьем садануть. То такой горе воин полетит с коня пердя и кувыркаясь в воздухе, тут к бабке не ходи, так и будет.

Во время приема пищи девица Цветана сидела опустив глаза в пол и к еде почти не притрагивалась, а я не мог понять, то ли это воспитание такое, то ли я опять накосячил, а вдруг у них мужчины и женщины раздельно пищу принимают.

Я наклонился к Радко — скажи мне Радко, а твоя сестра не больна ли, что не ест ничего.

Дорога князь, больно уж утомила девицу дорога по твоим лесам, почитай целую луну ехали, вот и умаялась.

Я махнул рукой пацаненку, что стоял возле двери и тот позвал мне ключницу.

Рада — наклонился я к подошедшей ключнице — проводи девицу в её светелку и помоги с дороги переодется и отдохнуть, и на всякий случай еды принеси в светлицу, а то вдруг стесняется девица с мужами за одним столом сидеть.

Не переживай князь — тихо ответила ключница Рада — все сделаем, а светелка для девицы уже готова.

Как только Цветана, распрощавшись и раскланявшись вышла, все прибывшие мужики уставились в меня взглядом.

А что князь — кряхтя спросил дед Боян — не покажешь ли своё хозяйство, как у тебя железо доброе делают, много ли.

Много дед, не переживай — я поднял золотой кубок, что вытащил перед этим из германского бочечка, там было примерно восемь золотых или позолоченных кубков, я выбрал примерно одинаковых шесть штук и выставил для встречи гостей, поставил тарелки правда деревянные и даже золотые двух зубчатые вилки выложил. Хотя ели конечно все руками, но вот я периодически брал в руки вилку и показывал искусство поедания пищи по европейски.

Поднял кубок и сказал — мы с вами гости дорогие посмотрим все, без утайки все покажу, а пока давайте за добрую дорогу, что привела вас в мой дом выпьем медовушки.

Выпили, похвалили, закусили и опять в меня глазами, уперлись. Вот же неймется им. Ладно хрен с ними придется вставать и все показывать, а то не успокоятся. Типа мы тебе невесту показали, а ты теперь давай себя покажи.

* * *

Показал а как же и домну и кузни и молот свой дивный, от которого у всех присутствующих аж дух захватило, а пока показывал всем подарки раздавал.

Я заметил, что Радко и без брони и без меча моего приехал, видно старый Твердислав себе все присвоил. Умный Твердислав, знает что я подарками гостей должен попотчевать, ну я и попотчевал. Подарил полный комплект брони брату Цветаны и саблю из тигеля под названием «тур».

Радко посмотрел, повертел в руке и сказал — дивный меч.

Это Радко не мечь, это сабля специально для конного боя с душой тура, сильно своенравная вещь, требует особого обращения и любви — сказал я — вот у тебя конь есть, а мечь твой маленький и воина вражеского тебе достать с коня трудно, а этой саблей хоть конного, хоть пешего руби, если хочешь покажу.

Хочу — тут же включился Радко.

Тогда коня дай.

Радко хлопнул себя по лбу, а потом махнул рукой и мне подвели двух красавцев коней, покрытых посеребрённой парчей — вот князь это подарок тебе. Это конь его зовут Быстроног, это лучший конь моего отца, а это кобылка двухгодовалая её кличут Синеглазка.

Я подошел погладил коней, красавцы. Взял за повод мерина и перекинул повод через голову. Похлопал коняшку по спине и убедившись, что коняшка меня не боится одним махом вспрыгнул в седло. Глаза у воинов Радко стали как блюдца, ну подождите козлы я вам еще покажу, что такое казачья выездка и за что мне деньги на народных праздниках платили за казачьи забавы. Я много времени в детстве состоял в казачьем отряде и ездил с показательными выступлениями по всему приморскому побережью в курортный сезон, а как еще денег заработать было в 90-х.

Я чуть успокоил заволновавшуюся лошадку и стукнул по бокам коня пятками подъехал к Радло, без седла и стремян ездить не привычно, но можно. Я еще в шесть лет по степи гонял без седла, так что память мышечная осталась.

Позволь Радко твою саблю.

Тот удивился, но протянул подаренную мной саблю.

А ну воины взденьте на копья чего не будь — воины разбежались в поисках бесполезного имущества, что можно подставить под меч странного князя. А я крикнул — Креслав — накажи принести там тушку козла, что сегодня утром зарезали и повесьте его вон там на ветке за ноги.

Я поехал вдоль строя воинов с поднятыми копьями, а там чего только не было и тряпки, и шапки и даже горшок какой то подняли. Доехав до края полянки, я потянув повод развернул коня и пятками отправил лошадку в галоп, а потом рубанул на право, налево и опять направо поражая мишени.

Мишени сбил все и даже один раз почти промазал, ну как промазал, просто на наконечнике копья была шапка и я вмазал по шапке, распорол мех а потом метал сабли ударил по металлу копья, послышался звон и я с гиканьем пролетел дальше. А потом развернул коня, дождался когда повесят козла, опять тронул коня и на скаку перерубил тушу пополам одним ударом. После чего подъехал, спрыгнул с коня и подал саблю Радко.

На витязь, хорошая сабля, если хочешь сам испробуй.

Радко свистнул, к нему похрапывая подскочил его конь, и воин так же как и я одним махом взлетел в седло и полетел в сторону козлячьей полутушки, что висела прицепленная к ветке. А потом взмахнул и рубанул по туше, но промахнулся и одним ударом срезал ветку толщиной к кисть руки.

Ухх — удивленный гул прошел по полянке, а Радко подъехал ко мне, спрыгнул с коня и осмотрел клинок.

Чудной меч — произнес он — хороший, но не привычный, попасть трудно.

А ты не попал потому, что скорость коня не учел — спокойно сказал я, бить нужно когда цель сравняется с уздечкой и рубить не как ты серединой клинка, а самым концом примерно на две ладони от кончика клинка. Тогда врага по полам развалить можно. И это еще не все, дайте мне десять дней, я вам еще кое что покажу.

Прости князь, но так долго не могу я у тебя гостить — сказал Радко — оставлю тебе десяток воинов и пойду назад, у нас не спокойно в землях. Отец просил обговорить по переезду в твои земли, что предложишь нам.

Пошли в дом, там покажу — я махнул рукой зазывая Радко.

Я опять развернул свою недокарту и показал пальцем — вот смотри Радко, это моя река, она называется Янтарной и идет строго на закат прямо к морю Белому. Но вот тут и тут — я показал пальцем на остров Руян и на Готланд — живут купцы, что имеют много кораблей и не любят конкурентов. Они могут перекрыть мне реку и лишить выхода моих товаров на внешние рынки. А вот тут — я опять ткнул пальцем в карту но чуть повыше — есть река Ловать, она впадает в озеро Ильмень, а от озера опять по реке можно выйти еще в одно озеро Онегу, а от туда по реке Нева выйти в Белое море, но уже с другой стороны. Вот тут — я ткнул пальцем левее — есть река великая от моего города на пять дней на полночь. Если поплыть по той реке то попадешь в озеро Псковское, а если пересечь то озеро, то попадешь еще в одно большое озеро, вокруг тех озер народ чудной живет с синими глазами, я их чудинами называю. А дальше по реке Нарова можно опять в море белое выйти.

Я осмотрел всех присутствующих — мне нужен этот выход к морю Белому, сам понимаешь если меня тут закроют, до должен быть запасной путь к морю вот я вашему роду и предлагаю ставить городища по рекам что к морю ведут. Хотите на озере ильмень, а хотите на озере Чудинов. Можете все вместе один город поставить, а можете семьями вдоль рек встать. Но я бы вам посоветовал два городка ставить — я опять показал пальцем в карту — один тут на озере Псковском, а другой тут на озере Чудинов там много хороших охотников и я пообещал их от ворогов защитить, да и зверя там много, опять же река и выход к морю имеется. А еще есть секрет в тех землях — руда болотная из которой мои мастера железо делают.

Прости князь — сказал Радко — но мы землепашцы и моря не знаем, да и не рыбаки мы чтобы по рекам жить, нам земля под пашни нужна.

Море вам и не надо, вы мне реку закройте крепостью, чтоб ни один корабль в мои земли через заднюю калитку не зашел, а там и прелести морской торговли почувствуете. Что касается землепашества, то в тех землях пока одни леса, но вы березовый уголь пережигая быстро себе землю под поля освободите, а заодно я вас руду добывать и в метал плавить научу.

Я похлопал Радко по плечу — ты пока это отцу обскажы, а ко мне скоро приедут купци от племени чудинов, я с ними втоих людей отошлю, пусть съездят землю своими глазами посмотрят, а как приедут я их к вам отправлю пусть об скажут вашим старейшинам, все что видели.

У меня к тебе вопрос князь — Радко наклонился и заговорщицки зашептал — тут мне отец все серебро отдал, что ты нам за зерно и скот заплатил и еще своего серебра подкинули чуток, он просил мечей и шлемов у тебя взять, если дашь.

Я взял один мешочек посмотрел, там было примерно три десятка серебряных рублей размеров с указательный палец. Получается в мешочке тридцать рублей, а это пятнадцать гривенок или почти восемь полноценных гривен.

И сколько таких мешочков ты привез Радко.

Сотню князь — оглядевшись ответил Радко.

Да он себя ведет как простой работяга, случайно выигравший в лотерею миллион рублей. Для меня эти восемь сотен гривен сумма уже не большая, у меня вон в одной бочке у купцов заморских отняли почти пять сотен гривен в серебряном эквиваленте, а бочек таких три. Но для Радко это большие деньги.

Пошли Радко — я махнул рукой и повел делегацию к амбару.

Вот Радко здесь есть не очень хорошие мечи что мы у германцев взяли и наконечники копий, а также куча наконечников для стрел. Если тебе нудно просто железо для воинов, то могу дать тебе это. Но если хочешь хорошее оружие. То у меня недорогих но очень хороших мечей по двадцать гривен всего три десятка штук имеется, оружие делаем не так быстро, мне сейчас на обустройство больше пил да топоров нужно чем мечей. Скажи сколько тебе надо, я сделаю, но лучше возьми германские.

Радко опустил голову — летом битва была с дикарями Хунну, мой брат вывел в поле пять сотен воинов и половину сгинули там. Сейчас мы всех отроков на защиту своей земли поставили, да только оружия у нас мало.

Сколько — спросил я.

На три сотни воинов — ответил не поднимая головы Радко.

Креслав — крикнул я — отсчитай Радко три сотни мечей германских и три сотни наконечников для копий.

А еще тебе как оптовому покупателю — я хлопнул по плечу Радко — дам три корзины наконечников для стрел, у вас луки то есть.

Луки есть, как не быть, спасибо.

А хочешь взад все свое серебро вернуть — спросил я у Радко.

Тот похлопал ресницами, видно не понял.

Лошади, Радко, мне лошади нужны, возьму сотню. Пригонишь возьму по любой твоей цене.

Цена лошади пять гривен, вот моя цена — ответил Радко — а серебро мне не нужно, ты мне на это серебро вот таких сабель сделай, по сколько за одну попросишь.

Я задумался, ну что ж, гони коней, и коров или овец, что там у вас есть все куплю. А что касается сабель, то я тебе по полтора десятка гривен за штуку отдам, только сам понимаешь есть два вида оружие. Те что для простых воинов и стоят дешевле, а те что для вождей, да воевод, те стоят дорого.

Если земля понравится то весной как трава взойдет можете переезжать, только вот зимой через болота и реки трудно будет переправляться.

Если земля понравится, то мы и зимой по снегу переедем, у нас зерна много есть, скот с голоду не подохнет, у нас беда уже по ближним родам пошла. Те которых ты германцами называешь в наши земли бегут, а за ними дикари по пятам ходят. Скоро и нам места на своей земле не будет.

Если великую войну задумаете, то зовите, но я вам не советую. Не надо сейчас с Хуну связываться, уходите в леса. Передай старейшинам, что я судьбу того народа видел, скоро они все ромеев воевать пойдут и от наших земель отстанут.

Радко кивнул, а через пять дней четыре десятка воинов Радко уехали, оставив невесту Цветану у меня со всем барахлом и служанками, аж восемь баб и молодух с ней осталась, эта свора пол моего дома занимала. Вот же доверие, типа мне оказали, привезли девку, а теперь сам за нее отвечай. А как за нее отвечать, если она дикая какая то сидит молчит, от меня шугается, я уж испугался, может у меня прыщ на носу вылез, что случилось и я долго не думая как только брат Цветаны уехал, переселил её на хрен с в гостевой дом со всей её сворой, а не хрен девице жить под одной крышей с мужчиной, да еще и до свадьбы.

А потом выяснилось, что Цветана очень уж переживает, что я такой страшный вот женщин повесил и жрецов сжег, невиданное кощунство, надругательство над богами.

А я посмотрел внимательно на глупую девицу, да лицо у нее было ничего себе, симпатяшка, но вот политические убеждения мне её не нравились, а еще больше не нравилась попытка осуждать деяние князя и будущего мужа.

Слушай прекрасная Цветана, а как думаешь зачем жрецы сжигают девственниц — с намеком спросил я.

Как это зачем — вскинулась Цветана — что бы девицы красавицы служили богам за кромкой.

А как думаешь Цветана много ли девок жрецы сожгли с момента сотворения мира.

Цветана задумалась — так каждый год жертву приносят, стало быть много.

Вот, видишь Цветана — я наставительно поднял палец в верх — у богов девственниц уже много, а вот жрецов, что прислуживают богам за кромкой почти и нет. Вот сколько на товей памяти жрецов в жертву принесли — спросил я.

Так не слыхала я о таком.

Вот, видишь, а богам то помощники нужны и лучшие помощники это их жрецы и есть — сказал я.

Вот как думаешь что девственницы там делают — я показал рукой на небо.

Так вино и яства богам подносят и песнями дивными слух ублажают.

Вот вино и яства это хорошо, а кто молитвы читает, за скотом смотрит, за девственницами опять же пригляд нужен, а то как они вдруг ленится начнут, девки они такие ветреные. Вот пусть жреци там и руководят всем этим хозяйчством.

Смеешься ты надо мною князь — сказала смурнея лицом Цветана.

Это конечно шутка Цветана — проговорил я — однако на своей земле, людей жечь не позволю никому, а коли богам жертвы нужны, то я им пару сотен жрецов отправлю, пусть возрадуются.

* * *

А через десять дней вернулся отряд Радомира.

Уставшие, обмороженные победители медленно большой вереницей входили в ворота Полотска, а за ними плелись люди, больше сотни.

Это Чеслав все юноши, что могут стать воинами в ближайшее время — показал рукой Радомир — а это вожди избранные народов, что в наших землях проживают.

Хорошо — кивнул я — ты со своими воинами отдыхайте, а я пойду шоу готовить.

Что готовить? — переспросил Радомир.

Да подойдешь увидишь, это типа специальных переговоров, когда одна сторона не имеет права отказать другой, во избежание неприятностей.

Вечером не вдалеке возле домны поставили столы и лавки, а также прямо напротив домны поставили большой стул изображающий трон и стул чуть поменьше.

Я приказал Креславу, воеводе Полотскому построить мечников вдоль дороги от ворот до домны и посадить всех привезенных вождей песьеголовых на лавки. На столы были накрыли яства и пора начинать шоу.

Как только солнце показалось у закатного горизонта, зажглись несколько десятков факелов и послышался бой барабанов.

Я вздохнул посмотрел в лицо Цветане — ну что будущая княжна пошли, ты только не пугайся ничего, это наши обычаи, они могут тебя напугать, но так нужно — я взял девицу за руку и мы пошли на представление.

По бокам напротив друг друга стояли пять десятков мечников, как только мы по ровнялись с первой парой воинов мечи вылетели из ножен и руки с мечами в приветствии поднялись к небу.

Мы шли не быстро и по мере нашего продвижения к тронной площадке в небо взлетали все больше и больше клинков.

Красивое зрелище, но это не финал, самый сильный эффект должен вызвать именно мой костюм, а костюм впечатлял.

Полный латный доспех, на шлеме прикрученная медвежья голова и на плечи накинута медвежья шкура. По обычаям песьеголовых медведя мог надеть только человек, что лично в бою убил этого зверя без помощи других воинов. Это так сказать статусная штука, обозначающая силу и отвагу воина. Но медведей в лесах много а вождь один, поэтому простые воины, что убили медведя носили только бусы из клыков медведя, а голову одевать не имели права и они одевали шкуру и голову волка. А я им показал, что по праву ношу это барахло, типа я ваш вождь и всем молчать, а то рога пообламаю если меня признают вождем этой если, то никто более не будет иметь права одеть такой наряд, пока я не умру.

Мы сели, я обвел взглядом присутствующих вождей. Тут сидели разные люди и старики и молодые парни, и даже тетка с головой лисицы и лисьим воротником, во типа хитрая как лиса. Только вот зайца я не нашел ни одного, но увидел знакомое чучело на голове одного из вождей.

Я показал пальцем на него — ты новый вождь племени Белые волки — скажи, почему?

Тот посмотрел вправо, влево и не понял моего вопроса.

Почему ты напал на меня, твои люди приходили на торг — я повысил голос — разве я обманул тебя, или дал тебе плохой товар, почему ты напал на меня.

Я еще раз посмотрел на сидевших и увидел чудо на голове у которого были рога оленя.

Ты вождь из племени Быстрых оленей, зачем отправил на мою землю своих воинов — разве не помог я тебе летом. Я дал твоим людям товар почти даром, ты просил соль и получил сколько хотел.

Потом я напряг гортань и уже зарычал — зачем ваши воины пошли на меня войной?

Тишина, мертвая тишина царила на поляне, только вдалеке слышался скрип бревна по подставкам и уставшее дыхание отроков, что раскручивали огромный барабан. А потом страшное дыхание мехов, что гнали воздух в домну.

Вот — я показал рукой на домну — это выход из гиены огненной, там в этой печи жарятся демоны болотные. Мои люди защищают не считаясь с собственной жизнью все болотные земли от демонов. Каждый день мы ловим раскаленными щипцами демонов и заганяем их в печь, а по ночам когда вы спите со своими женами, мои воины охраняют эту печь, а мои мастера крутят эти меха и подбрасывают угли, что бы демоны чувствовали себя как дома.

Я зловещим взглядом из раскрытой пасти медведя осмотрел присутствующих вождей песьеголовых — если эта песь потухнет, если мои люди перестанут бросать в печь уголь, то даже мои воины в стальных доспехах не смогут удержать стаи демонов, что вырвутся из этой печи. Они разбугутся вновь по болотам, они пожрут вашу плоть и высосут души ваших людей. Так зачем вы отвлекаете моих воинов от столь важной работы, как охрана земли от нечести болотной.

Я встал — кто направил ваших воинов на мой город, укажите мне этого прислужника демонов.

Эфект я вам скажу страшный, некоторые вожди по пригибали головы к столу, а отдельные даже начали сползать с лавок под стол.

Креслав — крикнул я — Креслав вывел на полянку жреца, которого поймал Радомир. Жрец был какой то важный, воины Радомира сказали, что в одном из селений песьеголовых этот жрец сжигал на костре сразу семь девственниц, а все племя смотрело и радовалось такой хорошей жертве. Тех песьеголовых побили всех, а жреца вот притащили мне.

Этот слуга демонов — я указал рукой на жреца — ходи по вашим землям и обманывает вас, он говорит, что служит богам, но служит он демонам болотным. Ибо боги, это те кто в трудах праведных создали этот мир, кто растил в мире каждую травинку, кто дал жизнь маленьким букашкам, кто вдохнул душу в людей. Нешто вы дикари думаете, что боги, трудившиеся столь рьяно будут убивать тварей земных, что бы получить себе их души. Души нужны лишь демонам, чтобы проникать в наш мир, а эти — я опять ткнул рукой в жреца, эти мрази помогают демонам проникать в наш мир.

Я махнул рукой и жреца уложили на на бревно и плотно привязали веревкой, его рот был забит паклей, а не хрен мне представление портить своими криками.

Этот слуга демонов будут отправлен к своим хозяевам — я махнул рукой и жреца потащили на леса — пусть там им прислуживает.

Колоду опустили в печь и вытащили кляп, а потом аккуратно спустили жреца в печь.

Как красиво он орал, выл волчьим воем, аж меня проняло, а вот моих «гостей», особенно будущую княжну просто ввело в ступор.

Крик прекратился достаточно быстро и только дыхание мехов беспокоило тишину ночи.

Я встал и вышел на середину поляны — вот там в печи горят души демонов болотных, мне нужен уголь, что бы эта печь горела вечно. И не дай вам бог вожди прийти на мою землю с недобрыми мыслями еще раз, потому что если мои люди опять спрячутся за стенами и перестанут добывать уголь для печи — я еще раз осмотрел присутствующих — я буду топить печь вами.

Конец первой книги