… Рассеянный свет фонарей едва пробивался сквозь зарешетчатые окна подвала, вычерчивая расплывчатые силуэты труб и непонятных конструкций.

– Я же предупреждал… моя… – вкрадчивый шепот едва пробивался в испуганно затуманенное сознание Юльки, посылая по телу новые волны паники. – Думала, спрячешься за спиной своего любовника?… мояяя… – горячий язык, прочертив мокрую дорожку по шее девушки, коснулся мочки уха.

Замерев от отвращения и сковавшего не хуже пут ужаса, Юлька боялась вдохнуть теплый, пахнущий канализацией и крысиным пометом воздух.

– Я сделаю с тобой все, что захочу… никто… никто не поможет…

Чей-то отдаленный расстоянием смех прозвучал для Юльки настолько неестественно, что удивленное сознание словно очнулось. Как будто впервые ощутив сжимающие ее руки, девушка, стиснув стучащие зубы, попыталась расслабиться, безвольно повиснув в руках безликого чудовища.

Издав удивленный возглас, мужчина слегка ослабил хватку. Совсем чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы тело, освобожденное от слепящего страха, вспомнило все…

Удар затылком по лицу нападавшего заставил его с криком отшатнуться…

в голове зашумело от боли, но Юлька не обратила внимания, изо всех сил саданув по ребрам все еще цепляющегося за нее маньяка…

хрип, означавший, что и этот удар нашел цель, вызвал на лице девушки злую улыбку…

резко развернувшись, Юля наугад пнула в темный силуэт, едва высвеченный падающим с улицы светом…

новый крик, теперь уже полный ярости и боли, резанул по ушам…

Упав на бок, мужчина изловчился и, схватив Юльку за ногу, дернул на себя…

Рухнув на пыльный, засыпанный чем-то острым пол, Юлька зашипела от болезненного удара.

Не отпуская лодыжки, неизвестный не то подтягивался, не то пытался подтянуть девушку к себе, но допустить этого Юлька не хотела. Не могла. Убьет.

Попытка пнуть не увенчалась успехом, лишь еще больше разозлила моментально поймавшего вторую ногу подонка, сковывая движения.

Тяжелое, издающее кислый запах пота тело вдавило девушку в бетонный пол…

Отчаянье, в другой момент обессилившее бы жертву, придало Юльке сил и, нащупав кончиками пальцев что-то тяжелое, она безумным рывком подтянулась к вожделенному предмету и, нащупав обломок шершавого камня, обрушила его на затылок прижавшего ее монстра. Дернувшись, мужчина безвольно обмяк.

Кое-как спихнув его с себя, Юля с трудом поднялась на дрожащие ноги и побрела туда, где по ее ощущениям находилась дверь…

Когда Егор, заскочив по пути в медцентр и обнаружив лишь темное здание, подмигивающее красным огоньком сигнализации, ввалился в темный подъезд Юлькиного дома, девушка безучастно сидела на ступеньках. Едва не наткнувшись на нее в темноте, Беркутов посветил себе телефоном и…

Кроваво-грязные разводы, расчерченные дорожками слез, покрывали бледное лицо, шпильки вывалились, и волосы растрепанными прядями падали на плечи, футболка была разорвана, обнажая скрытую кружевным бюстгальтером грудь, а ноги…тонкие джинсы были изрезаны в нескольких местах бутылочными осколками, и сквозь эти порезы сочилась кровь. Застывший взгляд девушки был полон такого безразличия, что Егор содрогнулся.

– Юля, Юлечка, прости меня, – осторожно, боясь вновь испугать ее, Беркутов погладил Юльку по щеке, – я не должен был оставлять тебя одну. Милая, ну скажи хоть что-нибудь, – легкие, как дыхание поцелуи коснулся лба, скользнули к вискам, обожгли веки…

Дернувшись как от удара, Юлька перевела на Егора ставший осмысленным взгляд, а в следующий миг серые от пыли ладони, покрытые мелкими ссадинами и порезами, вцепились в футболку сыскаря.

– Егор! Боже, Егор! Я его убила! – полустон-полукрик сорвался с искривленных в ужасе губ, и Юля, отчаянно прижавшись к мужчине, разрыдалась.

Прижимая содрогающуюся в истерике девушку все сильнее к груди, Беркутов быстро набрал номер.

– Мне нужна помощь. Адрес… Жду, – отрывистые фразы жестко падали в темноту. – Юль, ты должна сказать, где это произошло. Сможешь?

Судорожно кивнув, Юлька махнула рукой куда-то под лестницу:

– Там… там подвал. Он внутри. Недалеко, – стучавшие от пережитого шока зубы мешали разобрать сказанное, но Егор понял.

– Не бойся, теперь все позади.

– Я его убила… убила.

– Не думай об этом. Все будет хорошо, я обещаю.

– Как ты можешь так говорить? Я убила человека…

– Малыш, посмотри на меня, – взяв заплаканное лицо в ладони, Егор твердо посмотрел в горящие болью глаза, – он – не человек. Он чудовище, которое не заслуживает жалости. Понимаешь?

Неуверенно кивнув, Юлька вновь уткнулась в футболку Беркутова, боясь хоть на миг лишиться надежных объятий сыскаря.

Спустя несколько минут в подъезд ворвались двое парней. Мгновенно сориентировавшись, один из них включил закрепленный на ремне фонарь, ослепив замерших на ступеньках людей и, узнав Беркутова, коротко бросил:

– Что произошло?

– В подвале труп.

Удивление сыскаря выдали лишь на секунду расширившиеся зрачки. Махнув рукой спутнику, он поспешно нырнул в темный зев, а через несколько мучительных ударов сердца Юлька услышала…

– Жив! Просто без сознания. Это она его так? – появляясь в дверях, уважительно присвистнул парень.

– Будь это я, он бы уже не дышал, – ярость и отвращение, смешавшиеся в голосе коллеги вызвали у опера понимающую усмешку.– Вызовите полицию и проследите, чтобы до ее приезда он никуда не сбежал, я отнесу девушку домой.

– Это вряд ли, – имея в виду предполагаемый побег, качнул головой мужчина, – крепко приложила. Молодец девчонка!

– Стас, постарайся сделать так, чтобы Юлю сильно не беспокоили, хорошо?

– Обижаешь. Позвоню кое-кому, вопросов не будет. Но вот экспертов придется потерпеть. Ничего?

– Ты как, выдержишь? – с тревогой взглянув на почти успокоившуюся Юлю, спросил Егор.

– Да.

– Хорошо, пусть заходят, – подхватив на руки замерзшую девушку, Беркутов помчался наверх…

– Егор, я хочу в душ, – с тоской глядя в сторону ванны, прошептала Юля.

– Нельзя, малыш, потерпи. На тебе столько улик, что хватит засадить этого ублюдка надолго.

– Я правда его не убила?

– Правда.

– Хорошо, – облегчение, проскользнувшее в голосе измученной девушки, заставило Егора поморщиться.

– А мне жаль, что он выжил. Тебе все равно ничего не грозит, чистая самооборона.

– Дело не в этом… Я бы не смогла жить, зная, что убила человека.

– Мразь и подонка, едва не убившего тебя! Не вздумай его жалеть!

– Я не жалею, просто… – по щекам Юльки вновь побежали горючие слезы.

– Юль, прости меня… Я дурак! Надо было отказаться от этой поездки, остаться с тобой.

– Ты же не мог знать, – попыталась улыбнуться Юля, – он и напал-то именно тогда, когда ты уехал.

– Следил. А я его выследить не смог. Грош цена мне как сыщику, – опустившись на колени перед сидящей в кресле девушкой, Беркутов бережно поцеловал израненные ладони.

– Не глупи, – не сдержавшись, Юлька, зашипев от боли, опустила пальцы на коротко стриженую макушку, – я не ребенок, а ты не нянька… Ты же… не уйдешь? Сегодня…

– Не уйду, – поднявшись, Егор сел на подлокотник и прижал девушку к себе.

Через полчаса в приоткрытую дверь квартиры, не утруждая себя звонком, ввалились прибывшие на вызов полицейские. Щуплый эксперт, вошедший следом за операми, молча сфотографировал Юльку, нащелкав не меньше полусотни снимков, снял отпечатки пальцев, собрал всевозможные пробы и образцы, после чего, попросив отдать ему всю одежду, что была на девушке в момент нападения, забрал сверток и ушел.

– Юлия Дмитриевна, – с сочувствием глядя на девушку, кутающуюся в толстый махровый халат, окликнул один из оставшихся сотрудников, – вам нужно съездить в больницу, снять побои. Прямо сейчас. Вот направление на мед.освидетельствование, – он протянул ей быстро заполненный бланк.

– Это обязательно? – единственное, чего хотелось Юльке в эту минуту – это забраться в горячую-прегорячую ванну, смыть с саднящей кожи чужие прикосновения и, выпив пару бокалов вина, завалиться в постель.

– Увы, так положено.

– А он, правда, жив? – в припухших от слез глазах снова сверкнула прозрачная влага.

– Да что такому скоту сделается, – скривился полицейский.

– Егор, ты меня отвезешь? – неосознанно вцепившись в руку телохранителя, Юля с мольбой заглянула в хмурое лицо.

– Вас отвезем мы, но ваш друг может поехать с вами, – не дал ответить Беркутову все тот же сотрудник.

– Я поеду следом на своей машине.

– Вот это правильно, – одобрил следак, – будет, на чем вернуться из отделения.

На нижних этажах было неожиданно светло. Не то разбуженные шумом соседи вкрутили новые лампочки, не то сами сотрудники полиции (в чем Юля все-таки сомневалась), но теперь распахнутая дверь в недра подвала была ярко освещена.

Мельком взглянув в ее сторону, Юлька ускорила шаг, почти вырываясь из наполненного оперативниками подъезда в прохладу ночного Аларска…

В отделении скорой помощи, куда ее привезли, было пусто. Дежурный врач-эксперт быстро, но профессионально осмотрел пострадавшую, зафиксировав мельчайшие ссадины, порезы и уже проступавшие на коже синяки в своем заключении, после чего, сочувствующе цокая каждый раз, как Юлька морщилась, обработал раны и зашил несколько глубоких порезов на руках, вынув из одного крохотный осколок бутылочного стекла.

– Давайте-ка я, голубушка, сделаю вам укол от столбняка. Береженого бог бережет, а мы подсобим, – он быстро набрал в одноразовый шприц чуть желтоватую жидкость и, жестом попросив обнажить спину, ввел препарат под лопатку. – Теперь я спокоен. А порезы заживут, разве что слабенькие шрамы останутся, ну да это ничего, главное, жива. Ты подожди в коридоре, я заключение допишу и отдам.

Поблагодарив коллегу, Юлька потуже завязала пояс халата и вышла из кабинета, сразу же попав в объятия Беркутова.

– Ты как, держишься?

– Все в порядке, – уткнувшись лбом в каменно-твердую грудь, Юля тихонько вздохнула. Стоять было трудно. Болела каждая клеточка измученного тела, хотелось сползти на пол и, зарывшись в ладони, забыться хотя бы на несколько минут, но еще предстояло ехать в отделение, куда уже увезли пришедшего в себя маньяка, опознавать , писать заявление, давать показания… Хотя как опознавать, если все, что видела Юлька в кромешной тьме – это еле освещаемый светом уличных фонарей силуэт? И только запах… тяжелый, въедливый… все еще забивал чувствительное обоняние. Не заставят же они вновь его почувствовать?

Но все оказалось куда проще.

В отделении Юльку провели в КПЗ, подвели к массивной двери и, распахнув забранное решеткой окошечко, попросили взглянуть.

– Узнаете?

– Там темно было, я не знаю, – страх, что вот сейчас она не опознает, и его отпустят на свободу, сбил дыхание. Судорожно вздохнув, Юля с мольбой посмотрела на следователя, – вы же его не выпустите?

– Не выпустим, – успокоил ее следак, – но вы все же взгляните повнимательнее. Может, вы его уже видели. На улице, в магазине…

– Знаете… – закусив губу, девушка пристально всмотрелась в ничем не примечательное лицо спящего на нарах мужчины, – мне кажется, я его знаю. Но откуда? – пытаясь ухватить промелькнувшее воспоминание, Юля напряженно стиснула зубы. – Точно! – она круто развернулась к сопровождающему ее полицейскому. – Это мой бывший пациент. Года два назад он проходил лечение в нашем отделении… дайте вспомнить… не то сломанная нога со смещением, не то рука. Фамилию так сразу не вспомню, но это можно узнать в больнице.

– Отлично, это связывает его с вами. А позднее вы его не встречали?

– Может, и встречала, но внимания не обратила. Мне людей на работе хватает, на улицах я не сильно вглядываюсь в лица, – отчего-то чувствуя себя виноватой, Юля слегка покраснела.

– Что ж, идемте, напишите заявление, сниму с вас показания, и можете ехать домой, отдыхать.

Все формальности заняли примерно час, по истечении которого Юлька была готова растянуться тут же, в коридоре оперативного участка, но Егор, подхватив совершенно разбитую девушку на руки, отнес в стоящую у крыльца машину и, включив теплый обдув, повез домой…

Горячая ванна, набранная с помощью Беркутова, почти примирила Юлю с действительностью, а протянутый по выходу из нее бокал красного вина вызвал слабую улыбку – казалось, сыскарь просчитал недавние мечты подопечной с невероятной точностью.

Засыпала укутанная в мягкое одеяло Юлька, крепко обхватив руками талию Егора…