«А! Была не была!» — решился Фризе. В тревожных Ирочкиных глазах ему почудился зеленый свет: «Можно. Двигай!»

— Ох, Ирочка! Я о тебе столько подробностей знаю…

— Лидка доложила, что мой муж работает в Администрации президента? Уши надеру стерве.

— Мадам! Я старая ищейка. Я сам по себе.

— И мне хотелось бы о тебе побольше узнать. Расскажешь?

— А почему бы нет?

— Разведка донесла — ты пишешь роман. Правда?

— Ах эта разведка! Двойной агент.

— Так пишешь или нет?

— Пишу. Но еще не уверен — роман ли? Может быть, получится эпопея?

— Название придумал? Учти, — в голосе Ирочки проскользнули менторские нотки, — от названия многое зависит. Это как камертон.

У Фризе вдруг мелькнула шальная идея сыграть с собеседницей в старинную детскую игру: «Барыня прислала туалет, в туалете сто рублей. Что хотите, то купите, „да“ и „нет“ не говорите..»

Он испытал секундное замешательство, бросив взгляд на Ирочкин кулон. Если это подарок Цветухина, молодая женщина должна знать фамилию сыщика, работающего на коллекционера. Но тут же Владимир отмел все сомнения.

— Совет мэтра дорогого стоит!

— Не придуривайся. У слабой женщины может быть сильная интуиция.

— «Законные воры». Что подсказывает твоя интуиция?

— «Законные воры», «Законные воры». — Ирочка словно взвесила эти два слова на весах. — Детектив?

— Да.

— Ка-а-ак ин-те-ресно. Люблю читать детективы. И название ничего. В нем чувствуется подтекст. Володя, почему ты не наливаешь?

Фризе разлил водку по маленьким хрустальным рюмкам и с удовольствием следил за тем, как управляется Ирочка с закуской: мажет хлеб маслом, режет на маленькие кусочки, кладет на каждый по ломтику жирной селедки. Потом режет горячую картофелину, водружает на нее кусочки масла и отправляет в рот. Вслед за селедкой. Икра, маслины и зелень пока еще дожидались своей очереди.

— И что же натворили законные воры? — спросила Карташева после двух рюмок подряд.

— Если бы ты согласилась послушать… Кстати, материалом я владею хорошо. Но есть один пробел — мало знаю о девушках из высшего общества.

— Они действуют в твоем романе?

— Еще как действуют!

— Узнаешь. Рассказывай сюжет. Телеграфно. Сумеешь?

— Попробую. В Москве ограблена квартира. В элитном доме. Очень богатая квартира. Сработала сигнализация. Милиция примчалась, когда грабители несли вещи к машине. Перестрелка. Два грабителя и три милиционера убиты. Машина с места преступления скрывается.

— Такое случается почти ежедневно, — скучным голосом сказала Ирочка. И подвинула к Фризе свою рюмку. Но он мог поклясться, что Карташева насторожилась.

Они выпили еще по одной рюмке. На этот раз Ирочка даже не притронулась к еде. Только выпила фужер холодного боржоми.

— Ты права, такое случается часто. Но в моей истории есть изюминка. Во время перестрелки раскрылся чемодан, из него вывалились доллары. Очень много. Миллионы. И несколько бомжей своего не упустили.

— Хорошая изюминка!

— Это не главная изюминка, — с некоторым самодовольством заявил Фризе. — Главная в том, что из квартиры, где сработала тревожная сигнализация, украли уникальную коллекцию картин старых голландских мастеров. Их еще называют «малые голландцы».

— Вот это хороший ход, — одобрила Карташева. Она уже пришла в себя после первого потрясения. И, судя по поощрительной, ласковой улыбке, приготовилась к неожиданностям. — Но разве это возможно — украсть из квартиры миллионы долларов? Их хранят в банке!

— Я же пишу роман. В романе все случается. Может быть, владелец не хочет афишировать свое богатство. Может, решил переправить «капусту» за границу. Или подкопил для очередных выборов? Мало ли!

— Ты еще не знаешь всех подробностей?

— Мой герой, частный сыщик, не знает. Но очень старается их выяснить.

— А картины?

— Вот тут-то вся интрига. Коллекционер поклялся головой своей матушки, что миллионы ему не принадлежат. И никогда не хранились у него дома. Кстати, во время ограбления он отсутствовал. Был в поездке.

— Посчастливилось. Иначе бы убили.

— Ты права, красавица.

— Ну ладно. Твой герой-сыщик еще идет по следу. Не знает, кто украл картины. Не знает, чьи миллионы летали по переулку. Но автор-то должен знать!

Фризе отметил про себя — он ни разу не сказал Ирочке, что преступление совершено в переулке, а доллары летали по воздуху. «Поэтессы — женщины несобранные, — подумал он. — Рассеянные».

— Я где-то прочел — бывают случаи, когда автором управляет его герой.

— Наверное, у старика Моэма?

— А черт его знает! Я тебе не наскучил своими фантазиями?

— Нет. Чем дальше, тем страшней! Продолжай.

— Кое-что герой уже установил: деньги действительно принадлежат не коллекционеру. Совсем, совсем другому человеку. А может быть, их даже и не крали…

— Приехали! Володя, ты не закосел?

— «Милая, ты услышь меня!» — довольно громко пропел Фризе, безуспешно стараясь подладиться под Сличенко.

— Володя, Володя!

— Умолкаю. — Фризе разлил «Дипломатическую» по рюмкам, приготовил два бутерброда с икрой. Они выпили без тостов, молча. Потом сосредоточенно съели по бутерброду, мысленно готовясь к продолжению разговора. Один — к нападению, другая — к защите.

— Мой герой, Иришка, нашел неопровержимые доказательства того, что имели место два криминальных события. А не одно.

— Ты заговорил как юрист.

— Два события, — повторил Владимир. — Исчезновение картин и похищение денег. Тебе интересно?

— Очень. — Ирочка словно обрела второе дыхание и держалась отлично. — Но почему деньги похитили, а картины как бы исчезли сами? Так задумал автор?

— Так задумал автор исчезновения картин. Они уплыли до того, как в квартире сработала сигнализация. В пустой квартире.

Карташева опять напряглась. Смотрела на сыщика своими большими изумрудными глазами не мигая. Будто хотела загипнотизировать.

Фризе налил ей водки. Ирочка выпила, на этот раз даже не запив боржоми.

— Ты хорошо владеешь сюжетом, — сказала она, поставив рюмку на стол. — Но голый сюжет — это не литература. Нужны детали… Убедительные, выпуклые детали. Нужны яркие метафоры, незатасканные слова.

— С убедительными деталями все в порядке. У автора другие трудности.

— Поделишься? Может быть, справимся с ними общими усилиями?

— Для того и рассказываю. — Он улыбнулся. — Попросим принести шашлык?

Лишь после того, как официант разложил по тарелкам аппетитный, в меру зарумяненный шашлык по-карски и они, на время забыв, по каким раскаленным углям ходят сами, съели по первому сочному куску, Фризе продолжил:

— У меня есть два варианта развития сюжета. Первый: квартиру, набитую валютой, ограбили бандиты. Милиция приехала вовремя, перехватив их на выходе из дома. Перестрелка. Поле битвы усеяно трупами. Доллары, как ты сказала, летают по переулку.

— Я так сказала?

— Не важно, — отмахнулся Владимир. — Главное — летают. Из всех подвалов вылезают бомжи и мародерствуют. Второй вариант: и эту квартиру никто не грабил! Вот сюжетец, а?! Хозяева квартиры летят за границу. Спецсамолетом. Ты же понимаешь, хозяева o-гo-гo! Высокопоставленные ребята. Что-то там, за границей, им надо приобрести. Или продать. Спецсамолет — подходящий транспорт. На них теперь многие летают. Туда — сюда, туда — сюда. Зачем их гонять пустыми, эти самолеты? Сечешь?

— Володька, по-моему, сюжет ты раскручиваешь на ходу, — засмеялась Ирочка. Но как-то не очень искренне. И голос у нее сел. Наверное, от ледяной минералки. — И даже перешел на жаргон? Ты, часом, не мафиози?

— У меня герои-то разные! А ты не перебивай. Хотела, чтобы я все телеграфно излагал, а сама мешаешь. Значит, так. Хозяйка еще в квартире носик пудрит, хозяин выбирает галстук поприличней. А халдеи — ну, охрана, помощники, — вещички в машину понесли. И надо ж такому случиться, наряд из вневедомственной охраны на своей разболтанной тачке подгреб к подъезду! И халдеи, и менты посчитали, что перед ними грабители. У кого-то не выдержали нервы…

— Как они там оказались?

— Ирочка! Ты небось в школе ходила в отличницах? Стихи пишешь. А простой вещи понять не можешь. Сигнализация сработала! Повторить? По буквам?

— Почему? Ты сказал — квартиру не ограбили. И хозяева еще дома.

— Да в другой квартире сигнализация сработала! В другой! Из которой картины «малых голландцев» уже давно вывезли. Не украли их, а вывезли. Понимаешь? Нет?

Он так вошел в роль захмелевшего удальца, что даже обслуживающий их официант время от времени бросал в его сторону тревожные взгляды.

— Должна понять, Ирочка! Допустим, владеют картинами двое. Муж и жена. И у них конфликт: часть картин завещана государству. Ферштеешь? Та часть, что принадлежит супруге. Потом еще страховка. Человек так устроен — хочется и на елку влезть, и не ободраться. И картины продать, и страховку получить. И еще хочется купить, например, виллу на Лазурном берегу. Как у Березовского. И жить в ней с новой супругой. Молодой.

— От меня ты чего ждешь? Какого совета?

— На каком варианте мне остановиться?

— Твой сыщик — одиночка?

— Точно.

— Он какое преступление расследует? Картины его интересуют? Или деньги?

— Как ты вопрос поставила! Умница. По жизни его и деньги, и картины интересуют. Но в романе поручено найти только картины.

— Пускай их ищет.

— Правильно. Тем более у людей, которые потеряли доллары, найдутся помощники. Служба охраны, то да се.

— Да уж! Эта Служба твоего шпика и близко к расследованию не подпустит.

— Как ты мне помогла! Как помогла! — продолжал по инерции актерствовать Фризе. Но чувствовал — выдыхается. Становится скучно. И противно.

— Ты мог бы и не стараться так, — печально сказала Карташева. Тоже почувствовала фальшивые нотки. — Объяснил бы мне сразу, что к чему. А так пришлось потратиться на ужин. Получил удовольствие от спектакля?

— Прости. От спектакля — никакого. А от того, что ты рядом, — огромное.

Он заметил, что погрустневшие Ирочкины глаза ожили.

Некоторое время она пристально смотрела на Фризе. Глаза в глаза. Ему показалось, что он понял, о чем сейчас думает молодая женщина. И словно окунулся в ледяную воду. У него даже перехватило дыхание. «Ну уж нет. Меня этим не возьмешь, дуреха! Неужели не понимаешь, что это выглядело бы признанием вины. Слишком очевидным», — подумал он. Но эта очевидность и подкупала.

— Я тебе говорила о своем муже? О его возрасте? Как ты думаешь, почему я выбрала пожилою спутника жизни?

— «Спутника жизни»! Цитата из романа Чарской?

— Он вовсе не богат. — Ирочка не обратила внимания на иронию. — Зато умен и красноречив. Если ты подумал о деньгах, то ошибся. Я из разряда женщин, которые любят ушами. — Она низко склонилась к Фризе, положила горячую ладонь ему на бедро и шепнула: — Володя, не будем ждать ликер и кофе. Расплатись поскорее.

Когда они ехали по хорошо освещенному Приморскому шоссе, Фризе молил Бога, чтобы не напороться на какого-нибудь бдительного инспектора. А вдруг лейтенант, что сидел в засаде утром, выехал теперь на ночную охоту? Но на том повороте, где раньше стоял милицейский «жигуленок», никого не было. Да и на всем пути им встретился лишь фургон, развозивший хлеб.

Напротив дороги, поднимающейся в гору, к Дому творчества, Ирочка тронула Фризе за руку:

— Свернем к заливу.

Владимир остановил машину среди сосен.

— Выкупаемся?

Она дотронулась до руки сыщика. Потом прильнула к нему, прикоснулась губами к щеке. Если она и вела игру, то очень умелую. Прикосновение было удивительно нежным. А Фризе с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться: от Ирочки, красивой, утонченной — ну прямо-таки комильфо нового времени, — пахло селедкой и водкой. И слегка — прекрасным ароматом «Мажи».

— Мы выкупаемся нагишом.

— А ты не боишься за подарок Игоря Борисовича?

Карташева так резко отодвинулась от него, что ударилась о дверцу.

— Тигровый глаз в золоте… Уникальная оправа. И перстень великолепен. У Цветухина хороший вкус. Не правда ли? Коллекционеры наделены чувством прекрасного.

Пока он намеренно медленно произносил всю эту белиберду, Ирочка молчала.

— Иришка, ты не ушиблась?

— Он даже об этом тебе сказал? — Голос у нее опять сел.

— О чем?

— Что зовет меня Иришкой.

— Нет. Это мне подсказала мадемуазель Симпатия.

— Я тебе нравлюсь?

— Очень.

— Но истина дороже?

Фризе промолчал.

— Не надейся. — Ирочка издала звук, похожий не то на сдерживаемое рыдание, не то на смешок. — Ничего тебе не скажу.

— И не надо.

Недалеко от них с шоссе съехал еще один автомобиль и остановился среди сосен. Погасли фары. «Любители ночных купаний», — подумал Владимир. Но из машины никто не вышел, и он решил, что там занялись делом более серьезным, чем купание.

— Учти, если мне не понравится конец твоей истории, я тебя застрелю, — деловито сказала Ира. — Пока мы ехали, я думала о твоем детективе. Почему сработала сигнализация? К владельцу картин все-таки залезли воры? В пустую квартиру? — Ей хотелось узнать, как далеко зашел Владимир в своем расследовании.

— Да нет! Какие воры! Хозяин оставил молодой красивой соседке ключи. Объяснил, что следует сделать. Дело-то выеденного яйца не стоит! Открыть дверь…

— Какая нехорошая соседка. Но красивая, правда? — Не дождавшись ответа, Ира крепко обняла его и начала целовать в губы. Сыщик не сопротивлялся. Наконец она с легким стоном отстранилась, ласково провела ладонью по лицу Владимира. Шепнула: — Откинь сиденье.

— В моей машине сиденья приварены намертво.

— Дурацкая машина.

Фризе включил двигатель и медленно развернулся.

Слабый ветерок с залива занес в открытое окно запах йода, смолы и рыбы. Метрах в двухстах от того места, где они стояли, трепетало красновато-золотое пламя: рыбаки жгли костры. На горизонте светилась цепочка кронштадтских огней.

— Может, рискнем искупаться? Голышом. — Ирочка цеплялась за это купание, как утопающий за соломинку.

Но Фризе уже пересек Приморское шоссе и выехал на Кавалерийскую улицу. Взглянув в зеркало, он увидел, что по шоссе за ними едет машина. «Неужели та, что стояла рядом? — подумал Фризе. — Уж не сам ли Горобец?»

* * *

Прежде чем открыть ворота при въезде на территорию, Владимир сказал:

— Будь осторожна со Славиком.

— Это еще кто такой?!

— Твой любимый владелец белой «ауди». Назвать номер тачки?

— Да кто ты такой на самом деле? — Голос у Ирочки зазвучал резко и зло. — Шпик?

— Сочинитель детективов.

— Назвал бы хоть одну свою книжечку.

— Я бы назвал. Но вдруг ты читала и тебе не понравилось. — Фризе наклонился к Ирочке и заглянул ей в глаза. — И ты откажешься прийти в мой номер. А так я спрятался за псевдонимом, как за каменной стеной.

— Размечтался. Почему ты решил… — Она несколько секунд молчала, а потом неожиданно хихикнула: — А почему бы нет! У тебя за стенкой живет моя подружка Лидочка. Вот будет потеха — слышимость в доме стопроцентная!

В вестибюле спального корпуса горела только лампа на столе дежурной. Сама дежурная стелила постель на громоздком старом диване. Над диваном висел портрет советского классика, именем которого был назван Дом творчества.

— Ну вот! Мои пропавшие постояльцы, — обрадовалась Галина Сергеевна. — Вам, Ирочка, несколько раз звонили.

— Кто? — насторожилась Карташева.

— Мужчина. По-моему, молодой. Я спрашивала, не передать ли что, но… — Дежурная развела руками.

— Не назвался?

— Нет.

Ирочка взглянула на часы, нахмурилась. Фризе подумал, что она будет звонить, но ошибся. Карташева спросила:

— Галина Сергеевна, каждый раз звонил один и тот же человек?

— По-моему, да. Звонил дважды. Или трижды. Да ведь тут вечером шумно. Телик смотрят.

Ира взглянула на Фризе, поджидавшего ее у лестницы. Ему показалось, что она даже не заметила его. Потом сделала несколько шагов к телефону, махнула рукой:

— А, ладно! — и, даже не поблагодарив дежурную, прошмыгнула мимо Владимира на лестницу. В ночной тишине ее каблучки гулко зацокали по ступеням.

Фризе пожелал дежурной «спокойной ночи» и хотел идти следом, но для него у Галины Сергеевны тоже имелась информация:

— А вас, Владимир Петрович, потеряла одна дама. Все беспокоилась, не заблудились ли вы в трех соснах.

— Дама с двойной фамилией?

— Какой догадливый. — Она засмеялась и погрозила Фризе пальцем. — Опасный вы человек, Володя.