Я в жизни тонул, как в болоте, Цепляли за ноги меня, Ломали мне крылья на взлёте, И в стужу лишали огня. Смотрел на луну сквозь решётку, И лес на морозе валил, Хлестал, как безудержный водку, И жил, будто вовсе не жил. Я счастье искал на дорогах, В стоянках весёлых цыган. И ползал в коленях в порогах, И плакал, когда бывал пьян. Я песни слагал, как молитвы, Моей непокорной судьбе. В отчаянье лезвием бритвы Пытался вскрыть вены себе. Я жил на столичных вокзалах, Я брал то, что плохо лежит, И совесть моя угасала, И мне непонятен стал стыд. Червонцы платил за свободу Ментам, честно глядя в глаза. Я жизнь тасовал, как колоду, И ждал козырного туза. Я видел, как власть воровала, Как ею обманут народ. И власть мне мой рот затыкала, И била ногами в живот. Я вынес холодные нары, Охрану, баланду и вшей, И плачущий голос гитары Под песни блатных корешей. Полжизни топтал кабинеты Расплывшихся в креслах чинов. Над ними висели портреты С бровями поверх орденов. И счастье моё удалялось – Я новый наматывал срок. Но что-то в системе сломалось И мой заблестел огонёк. И вот, наконец, я у цели, У дома, где счастье живёт. Но в нём заколочены двери И ветер по щелям поёт. Пустынно и жутко в том доме, Который я вечность искал… А горе в приятной истоме Мне щерится в полный оскал.