– Замолаживается небо-тоть! – Маковей, прищурившись, смотрел вверх на надвигающуюся тучу.

– Дядька Маковей, надо идти других отбивать. У нурманна еще одна лодия, а в ей – наши, понимаешь?! – Вокша нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Да не трещи ты под ухо, ровно сорока! Как ты пойдешь-от, хотел бы я послухать?

– А так. Теперича нас вона сколько! Нужно все лодки, что есть, вывести на стрежень да атаковать. А еще с берега стрелами сыпать.

– Вот с виду ты похож на орла, а ум как у тетерева! С берега бы надобно сейчас сойти да схорониться пока, чтобы нурманна не спугнуть да застать врасплох. А вот как врасплох-от застать, тут кумекать хорошо треба, и не мне одному. Ишута тут нужен! – Староста отмахнулся от Вокши и направился к волхву.

Ишута тем временем находился возле пленных норманнов. Всего захватить удалось восемнадцать человек, двенадцать убитых – значит, еще около двух десятков сбежало.

«Фенрир» должен был идти в ночи быстро, поэтому все без исключения скандинавы с согласия Сиггурда сняли доспехи, чтобы те не мешали при гребле.

С одной стороны, эти опрометчивые действия впоследствии не позволили оказать достойного сопротивления, но с другой – очутившиеся за бортом, в холодной днепровской воде, не пошли ко дну, а смогли доплыть до противоположного берега.

Ишута понимал, что сбежавшие пойдут навстречу «Хрофтотюру», а значит, численность дружины Хроальда увеличится. Но вряд ли жадный херсир захочет расставаться с невольниками. Скорее всего, он поведет часть своих людей берегом, в надежде отыскать «Фенрир», а заодно и поквитаться с кривичами. Все эти мысли пронеслись вихрем в голове волхва.

– Что мыслишь, молодец? – подошедший Маковей поскреб костистой ладонью поросшее бородой лицо.

– Думаю, десятка три берегом пойдут! Остальные – на драккаре. Будут искать этот, – Ишута кивнул на скособоченного «Фенрира».

– Три десятка – многовато для нас! Противу их трех десятков надобно три сотни выставлять.

– Они сильны, пока в строю. Нужно попытаться их рассеять. А пока… – волхв недоговорил.

– А пока-сь нужно хорониться в лесу! – Маковей не дал докончить мысль собеседнику.

– Мой знай, как поступать! – подошедший Эгиль вытирал со лба обильные капли ратного пота.

– Ну? – Ишута прищурился.

– Надо его затопить здесь прямо, чтобы перегородить путь, – Эгиль указал рукой на «Фенрира».

– Поперек реки, говоришь? – Маковей вскинул одну бровь.

– Так есть, так есть! – закивал Эгиль. – И поставить весла вертикально борт. Какой здесь глубина?

– А этот ваш Хроальд, неужто дурнее дрына? – Маковей усмехнулся. – А то не обойдет?

– Не-е, – протянул Ишута, – затопить – мысль хорошая. Но тогда норманна ничего держать здесь не будет. Они убьют лишних невольников. Посадят остаток людей с другой лодии на весла, и поминай, как звали…

– И то ж верно! – староста нахмурился.

– Есть где спрятать лодию ихнюю? – Ишута посмотрел на Маковея.

– Есть. Чуть ниже, в верстах восьми, старица. Туда загнать можно. А дале-то как?

– Лодию ихнюю, – Ишута кивнул на драккар, – нужно бы в старицу отвести, да в ней бы кого покрепче спрятать.

– Засада, значит!.. Ты куда ж клонишь? – Маковей пошел пятнами.

– Туда и клоню. Их нужно пропустить через деревню. Но чтобы ни в одном доме – ни крохи хлеба!

– Да ты соображаешь, аль нет?! Они все дома спалят за здорово живешь!

– А так не спалят?.. – Волхв остро взглянул на Маковея. – Ничего, дед, дома новые построятся. Лишь бы людей сохранить.

– По мне бы, так отбили ужо и то ладно. Чего ж других-то еще гробить? Мы ж не в за пазухе у Сварога!

– Ты чего, дядька Маковей? – вмешался Вокша.

– А ты молчи, прыщ гнойный!

– Они не должны учуять не ладное, – продолжал Ишута. – А для того нужно к ним своего человека, лазутчика, отправить.

– Ишь какой! Хочешь, чтобы нурманн нашего захватил, а тот бы им якобы раскрылся? Так ведь они запытать могут до смерти! Этих нелюдей я еще мальчишкой видел.

– Знаю, старик. Поэтому и лихо на сердце у меня. – Ишута застыл, опершись на посох.

Наступила тягостная тишина. Волхв смотрел на переливы закатного света, отражающегося в воде. Староста Маковей опустился на валун, скрестив на коленях руки, и тоже замер в думе. Вокша крутил головой во все стороны, не очень понимая, о чем задумались окружающие.

Наконец, до молодого кривича стало доходить. И он, еще толком до конца не понимая, ухватив только зыбкую суть, сказал:

– Так ведь я это… Я ж могу к нурманну пойти.

– Сиди ужо, ходок, аж в портах промок! – Маковей сердито замахнулся на Вокшу.

– Ты б, дядька Маковей, полегче тут-ка! – набычился парень.

– Давайте все спокойно обсудим. – Ишута встал между ними. – Если те норманны, что сбежали ночью, добрались до конунга, значит, тот уже знает, в какую засаду попал их драккар. Потому на такой крючок уже не попадутся. А берегом все равно пойдут – уж больно шибко нутро горит у их конунга. Мстить хочет!

Волхв долгим взором посмотрел на линию противоположного берега. В груди зашевелился когтистый зверек. Страшно отправлять к норманнам этого совсем еще сопливого и с виду глуповатого Вокшу. Но глуповат он, похоже, только с виду. Лишь бы сам чего не измыслил. Удержи такого, попробуй! А вдруг пытки не выдержит?.. А пытать ведь будут. И люто!

Ишута твердо посмотрел парню в глаза.

* * *

Хроальд стоял на носу «Хрофтотюра», скрестив на груди руки. Не хватало душевных сил у старого херсира видеть своих сородичей, позорно бежавших с «Фенрира». И сейчас эта кучка оборванцев, без доспехов и без оружия, промокших и трясущихся от холода, грудилась на берегу за его спиной, опустив головы. Конунг думал, и мысли его сталкивались лбами, споря между собой…

«Что делать? Нужно попытаться найти «Фенрир». Даже если русы затопили его, то все равно можно поднять со дна, отремонтировать и плыть дальше. Но на это уйдет много времени. А если убить часть траллов, чтобы освободить места на «Хрофтотюре»? Но об этом пока не может идти речи. Траллы слишком дорого стоят. Вначале нужно найти драккар, захваченный неприятелем. Придется идти наобум, не зная, где поджидает опасность…»

Хроальд тяжело ударил ладонью по деревянной шее дракона. Ждать чего-то бесполезно. Нужно двигаться! Он решил взять с собой для похода по берегу сорок человек, остальных оставить на судне, которое должно будет идти малыми веслами, а лучше просто сплавляться по течению, не опережая сухопутный отряд.

Старик перебежал с носа на корму, поставил правую ногу на борт.

– А ну, разойдись, позор Одина! – крикнул он в толпу викингов и прыгнул вниз.

– Хроальд, смотри! – Эйрик, внук Гольди Дождь-на-щеке, показывал рукой на излучину Днепра.

– Чего там?

– Рыбак, наверное…

– Рыбак, говоришь? – Херсир глянул из-под руки. – А вот рыбак нам и нужен! Так, ребята, быстро – по двое на две лодки и гребите, чтобы их никсам родить от вас захотелось! Еще четверо – по берегу. Притащите мне этого рыбака!

Скандинавы столкнули на воду оставшиеся долбленки кривичей и остервенело принялись грести в сторону одинокого лодочника. А четверка самых шустрых метнулась по берегу.

Рыбак, завидев, что к нему несутся какие-то чужаки и явно не для того, чтобы похвалить за улов, развернул долбленку и погреб к берегу. Но вскоре, заметив, что и на берегу его уже поджидают, суматошно развернулся носом к противоположной стороне.

Но что такое – один человек на весле? Двое гребут всегда в два раза быстрее. И все же кривич, а это был не кто иной, как Вокша, старался изо всех сил. До этого он по большой дуге, поднимаясь от Ремезы, обогнул лагерь норманнов и пришел в Калоки. Там отыскал годную для дела долбленку и отправился вниз по течению.

Все это нужно было сделать для того, чтобы норманны поверили в случайность его появления. Для пущей убедительности молодой человек в тот момент, когда носы лодок преследователей стукнулись о его борт, маханул в воду и поплыл короткими саженками, лихорадочно лупя по воде руками.

Его споро огрели веслом по спине, схватили за волосы и, не затаскивая в шаткую посудину, просто поволокли по воде. Потом уже, одуревшего от такого купания, вытащили на берег, несколько раз ударили кулаком по ребрам и по грудине, подавляя волю и остатки физических сил. В довершение шарахнули очень больно в подколенные сгибы чем-то ребристым, поставив на колени.

– Слушай внимательно мой голос! – Хроальд смотрел на пленного сверху вниз, уперев подбородок на увесистый кулак.

Вокша кивнул и поднял затуманенный взгляд на конунга.

– Ты хорошо знаешь свой местность?

– Да…

– Мне нужно понять, что есть там! – норманн указал рукой на Днепр. – Там, ниже по течений! Понимаешь мой?

– Да…

– Тогда говори скорее!

– Там есть деревня. И детинец.

– Эта я и без тебя знай! – Хроальд сплюнул. – Ночь туда ушел один мой драккар. Русы захватить его. Куда его можно спрятать?

– Я не знаю… – Вокша потупил глаза.

– Врешь! – закричал херсир. – Врешь, тварь! У меня нет времени говорить с тобой… – И, перейдя на скандинавский, добавил: – Сломайте ему ступню!

Вокшу повалили на спину, накинули на ноги веревочные петли, растянули и… удар! Сухой хруст. Кривич не смог сдержать крик боли.

– Мой знахарь Ульф облегчит твой страдания и даже вылечит ногу. Не до конца. Будешь хромать всю жизнь, – Норманн изобразил походку человека со сломанной ногой. – Но, если твой будет говорить «не знаю», я сломаю другой ступня! Тогда я твой даже продать не смогу. И что из этого выходит, а? А выходит то, что я буду вынужден тебя убить!

– Ладно… – едва выговорил Вокша.

– Тогда бери свой палец и рисуй здесь! – Хроальд разровнял прибрежный песок ногой рядом с Вокшей.

– Вот здесь, чуть ниже Ремезы, – кривич стал чертить указательным пальцем, – есть старица. С Днепра, если идти далеко от берега, ее можно не приметить. Поросла вся… Но на самом деле, чуть подрасчистив, туда можно спрятать целиком смоленскую башню.

– А потом обратно закидать так и так ветками, и ничего видно не будет? – Норманн присел на корточки перед чертежом.

– Да. Только туда и можно спрятать…

– Харашо. А теперь мой должен знать, где русы могут прятать пленный викинг?

– Прятать наверняка будут в лесных схронах.

– Зачем не в детинце?

– Да детинец тот токмо на вид крепкий, а изнутри весь изгнил давно. По нему чуть бревнышком вот тут-ка ударь, он и поедет катышами! – Вокша изобразил на песке крепость и показал, куда можно ударить.

– Харашо, – закивал Хроальд. – Теперь мой должен знать, где есть лесной схроны?

– Они вот здесь, за оврагом. Отойти нужно от Зеверы версты полторы…

– Это немного. Так-так… Значит, говорить: защищать они свой крепость не будут, а сразу пойдут в лес в надежде харашо сидеть?

– Давно уже так делают. Говорю же, детинец трухляв, аки пень столетний.

– Харашо-харашо. – Херсир, прищурившись, смотрел на изображение, начертанное пленником. – Мой не зря сломать тебе ступню. Видишь, как много ты мне смог сказать!.. Сейчас мой пойдет думать. А твой пойдет на драккар, и там Ульф сделать тебе лечение.

Два норманна подняли стонущего Вокшу и понесли на судно. Седовласый Ульф приложил к сломанному месту высушенные собачьи кости и крепко примотал их широкими кожаными ремнями. Потом дал выпить несколько глотков вина. Боль действительно стала быстро убывать, и Вокша даже задремал.

* * *

Сорок бойцов в полном боевом вооружении Хроальд повел по берегу, тридцать сели на весла «Хрофтотюра». Все траллы были загнаны на драккар и прикованы цепями к специальным кольцам.

Херсир решил поступить следующим образом. Поскольку любые военные действия на суше начинаются с постройки укрепленного лагеря, то он задумал захватить детинец. Затем переместить туда пленников и три десятка воинов. Траллы должны будут латать стены под угрозой меча. Другой отряд на «Хрофтотюре» проследует до старицы и отыщет «Фенрира». Пригонит оба драккара и приготовится к быстрой операции. Хроальд был уверен в том, что «Фенрир» охранять неприятель не станет, поскольку ему выгоднее держать все силы в одном кулаке. После этого можно предложить русам обменять траллов на захваченных в плен викингов. Но самого обмена не допустить, а попытаться, опять же с помощью хитрости, сохранить товар и освободить своих. Подобные вещи старик Хроальд проделывал не единожды.

Его всего ломало изнутри от мысли, что он лишится добычи и драккара. А еще херсир все время думал и удивлялся, насколько же быстро сбылись его слова, выкрикнутые в порыве отчаяния вослед уходящему Сиггурду.

Сорок человек осторожно двигались по суше, вздрагивая от каждого звука сломанной ветки, с обнаженными мечами и секирами. По воде сплавлялся драккар, на котором десять человек еле-еле шевелили веслами, остальные стояли вдоль бортов с натянутыми луками.

Хроальд решил, что передвигаться следует только днем, поэтому задача стояла не очень простая: преодолеть тридцать верст до Ремезы и прямо с марша захватить крепость, чтобы ночевать уже под защитой стен.

До вечерних сумерек еще было далеко, как перед глазами викингов предстала Ремеза. Деревня оказалась совершенно пуста – ни дымка, ни звука, ни шороха. Складывалось впечатление, что даже мыши покинули населенный пункт вместе с людьми.

Хроальд кивнул воинам на штабель из бревен. Шесть человек, вложив оружие в ножны, подбежали к штабелю, положили увесистое бревно на веревки, веревки закинули через плечи. И вот уже три пары здоровенных норманнов бегут к детинцу, а между ними раскачивается страшный деревяннолобый таран. Удар, другой, третий – в стене образовывается брешь, в которую может проехать всадник верхом на лошади.

Все шло по плану Хроальда-старого. Теперь нужно перегнать внутрь детинца траллов и перенести часть провизии. Херсир отдавал короткие и четкие приказания. Но если бы исполнители делали все так, как повелевал их вождь!

Викинги должны были вначале озаботиться о провианте. Но что-то не срослось в их действиях и пошло по другому сценарию. Первыми в крепость, спотыкаясь на сбитых ногах и гремя цепями, прибежали траллы. Пришлось возле них оставить большую группу воинов для охраны. Значит, за провиантом теперь пойдут всего несколько человек. А путь от драккара до детинца почти пятьсот шагов.

Хроальд недовольно выругался и сплюнул. Но вот уже все траллы в крепости и можно начинать заделывать брешь. В это время пять человек, неся на плечах провиант, отделились от кромки воды. Конунг дал знать воинам на «Хрофтотюре», чтобы те отчаливали. У него еще мелькнула мысль: не рано ли?.. Ох уж эта коварная тишина! Как только «Хрофтотюр» вышел на середину Днепра, а пять фуражиров оказались ровно посередине пути между крепостью и водой, земля, покрытая повсюду разбросанной соломой, вдруг зашевелилась, а из ближайших кустов в викингов полетели стрелы. Много стрел. Неожиданно много!

Через секунду раздался оглушительный боевой клич. Из образовавшихся ям, из-за стволов деревьев, из-за кустов, из колодцев и окон домов стали стремительно появляться бородатые люди, вооруженные топорами и вилами, мечами и копьями, луками и пращами.

Пять викингов уронили на землю мешки и даже не попытались достать оружие. Со стены им остервенело кричал Хроальд-старый:

– Деритесь, трусливые бабы!

Но в тот вечер его вновь ослушались. Норманны были окружены, подавлены и растеряны.

– Деритесь!.. Мы придем к вам на помощь! – тщетно долетали до них слова конунга.

Только пятерым, взятым в плотное кольцо, показалось, что никакой помощи не будет, она просто-напросто не поспеет. И они покорились судьбе, опустившись на колени.

Все произошло настолько быстро, что на «Хрофтотюре» даже не успели повернуть руль.

Теперь Хроальд из преследователя превратился в осажденного. Да еще без провианта, с тридцатью пятью викингами и почти сорока траллами.

– Эйрик! – прохрипел херсир. – Почему люди с провизией оказались слишком далеко от остальных?

– Кто-то додумался связать мешки между собой. Пока распутывали эти рыбацкие узлы, основная группа оторвалась. – Подошедший Эйрик был бледен.

Уж кто-то, а он хорошо знал, какое наказание может быть за подобную оплошность.

– Говоришь, мешки связаны?.. Да еще рыбацкими узлами?.. А где этот пленный рыбак, которому я приказал сломать ступню?

– Я велел ему остаться на «Хрофтотюре», чтобы не задерживать движение!

– Приказал остаться?.. Хм… И за ним, конечно, никто не приглядывал?

– Так он все время спал и стонал сквозь сон. Немало тех, за кем нужно было приглядывать! – викинг кивнул на толпу траллов.

– У тебя рыбьи мозги, Эйрик! Ты даже не слышишь того, что я пытаюсь до тебя донести! – Хроальд в бешенстве пнул ногой по деревянной опоре.

– Не понимаю, херсир?

– Да это он, этот пленный рыбак, спутал веревки! Спутал так, что сразу никто развязать не смог. Вот они и отстали. А я, старый пень, проморгал мальчишку! Нас перехитрили, Эйрик! Понимаешь. Пе-ре-хитрили. Хуже тупых норвежских коз!..

– Может, попробовать прорваться к «Хрофтотюру»?

– Прорваться – не самая трудная задача! Но мы останемся без добычи и потеряем еще людей. А нужно предложить совершить хороший обмен, вернуть воинов и «Фенрира»…

Норманны стояли на единственной дозорной башне детинца и смотрели, как небольшая армия плохо вооруженных кривичей берет их в кольцо осады. Укрепленная линия возводилась с невероятной быстротой. Телеги и возы выстраивались в цепь, на которую крепились под наклоном к неприятелю жерди и заостренные колья. Перед линией открыли свои черные пасти заранее выкопанные ямы. Мешки с песком ставились на попа, создавая непробиваемую защиту от вражеских стрел.

– Что они делают? – Руки Эйрика заметно дрожали.

– Они запирают нас! – Организованность врага поразила даже видавшего виды херсира. – Кто-то руководит ими. Ни за что не поверю, что эти деревенские увальни сами способны на такое! Делают все по военной науке!

– А если все же попробовать вырваться? – Эйрик теперь нервничал так, что от его шеи валил пар.

– Не хочу повторять двадцать раз одно и то же. Сиггурд, если помнишь, тоже хотел вырваться. Далеко он ушел? – Хроальд покосился на сородича. – Вон, смотри. Они оставляют коридор напротив ворот крепости. Значит, переговоры возможны. Они не захотят ставить соплеменников под угрозу смерти.

– А зачем вон те возы? – Эйрик показал рукой в сторону горбатых, темно-рыжих стогов.

– Это мокрая солома. Она плохо горит, но дает очень много дыма. С помощью нее выкуривают противника из укрытия. Но вряд ли они пойдут на это. Траллы – наша защита. Пока они в наших руках, серьезного штурма не будет.

– Но ведь траллы первыми пострадают от голода?

– А никто до этого доводить и не хочет. Они оставили нас без провианта лишь для того, чтобы мы были более сговорчивыми.

– Но «Хрофтотюр» еще не ушел, – Эйрик кивнул на замерший посредине Днепра драккар. – Может, попробовать атаковать с двух сторон. Мы сильнее в рукопашном бою!

– Кажется, русы только и ждут, чтобы воины с «Хрофтотюра» пошли нам на помощь. Они не дадут ему пристать к берегу, а, скорее всего, закидают горящими стрелами и подожженной соломой. И тогда мы останемся без всего… Нет. Пусть «Хрофтотюр» идет искать «Фенрира». А мы пока начнем переговоры…

Хроальд поднял высоко копье с прикрепленным к нему волчьим хвостом и несколько раз взмахнул. Драккар протяжно скрипнул уключинами и пошел вниз по течению в сторону старицы, про которую говорил пленный рус.

– Нужно как-то дать им знать, что на драккаре вражеский лазутчик! – Эйрик посмотрел на херсира.

– Я лично спущу с него шкуру! – прорычал тот.

– Не об этом сейчас, Хроальд! Скорее всего, этот рыбак обманул и про место, где спрятан «Фенрир». А вдруг и там засада?

– Не-ет. Засада должна была быть здесь! Враг очень хотел бы нашей полной высадки с «Хрофтотюра»… А мальчишка не врал. Я знаю подобные уловки. Тот, кто его послал, если это действительно так, хорошо понимает, каким пыткам могут подвергнуть его лазутчика. Поэтому лазутчик должен знать и говорить только то, что есть на самом деле. Скорее всего, «Фенрир» действительно спрятан в том месте. А расчет их был простым: расправиться с нами сейчас или, получив назад своих невольников, отпустить нас, указав место расположения «Фенрира». Им не нужны жертвы. К тому же потери в открытом бою с нами могут быть настолько большими, что целые деревни прекратят свое существование. Вот я о чем. При наличии провианта мы могли диктовать свои условия, по крайней мере быть если не на равных, то в чуть более выигрышном положении.

Хроальд перевел взгляд с удаляющегося «Хрофтотюра» на вражеский лагерь. И вдруг он увидел того, с кем жаждал встретиться в бою, чью кровь мечтал сцедить в свой родовой кубок.

Да, тот самый кривич! Маленький рост, прядь седых волос плотно закрывает лицо до самых губ. Верхом на мощном коне-тяжеловозе. А в руке – странное оружие. Но этим оружием он уже отправил несколько лучших воинов Хроальда в Вальхаллу. Он настолько мал, что, сидя верхом на своем коне, почти не виден из-за конской шеи. Впрочем, это не мешает ему следить за стенами детинца и за происходящим в собственном стане.

Хроальд подозвал Эйрика:

– Сломай у стрелы наконечник и привяжи белый лоскут. Стреляй по моему сигналу.

Когда маленький человек снова бросил взгляд на башню детинца, херсир взмахнул рукой и указал направление стрельбы.

Тяжелая скандинавская стрела взмыла вверх и полетела, чуть покачиваясь от встречного ветра.

Ишута не стал дожидаться, пока снаряд приземлится, а тронул повод и, следя за медленным высоким полетом, двинул Потагу к месту предполагаемого падения.

Несколько лет назад один из учителей, авар Ругилл, научил его не только верховой езде, не только прекрасному владению луком, но и как «вынимать из воздуха занозу».

Когда стрела оказалась в завершающей части дуги падения, волхв привстал в стременах и стремительно выбросил в сторону левую руку. И вот она – зажата в кулаке, трепещущая, словно пойманная птица.

Ишута, увидев сломанный наконечник, хмыкнул и отбросил стрелу, как нечто случайное и назойливое, под колесо одной из телег. Всадник и конь повернулись спиной к детинцу и… Разве такое может произойти по команде?! Потага поднял хвост и с таким треском выпустил из себя заскучавшие ветры, что все, находившиеся в тот момент в Ремезе, на мгновение замерли и повернули головы на звук.

– Издеваешься?.. – тихо в бороду проговорил Хроальд.

– Что?! – Эйрик повернул к нему лицо с выпученными глазами.

– Они не будут говорить с нами сегодня. Хотят повысить цену… А если я начну на их глазах убивать по одному траллу? Может, тогда станут сговорчивее!

– Херсир, подожди! – Эйрик не мог унять ходившую ходуном нижнюю челюсть.

– Чего ты так боишься?

– Переговоры не начинают с убийства!

– Так думаешь? Ладно, я подожду. Но недолго! – Хроальд, прищурившись, смотрел на Ишуту. Он чувствовал, что тот предлагает ему некое состязание на хитрость и ум, но никак не мог ухватить хотя бы за кончик чужую тактическую мысль.

– Смеркается, Эйрик. Расставь часовых. Они не пойдут сегодня на штурм. Надеюсь, и мы до утра не окоченеем от голода. Надо ждать. На восходе, думаю, «Хрофтотюр» и «Фенрир» вернутся…

* * *

Кривичи развели костры. В их лагере задымились котлы с готовящейся похлебкой, закапало жиром жаркое, запрыгали на сковородах еще живые лещи и карпы, кричали, приготовленные на ужин молочные поросята.

Ишута специально приказал, чтобы яства не уступали пиршественным, чтобы запахи еды будоражили воображение голодного неприятеля. Чтобы воля и мозг его были подчинены только одному: скорее получить пищу.

И кривичи постарались. Достав из запасников все самое лучшее, забивая домашний скот и птицу, они готовили, цокали языками, поглаживали довольные животы. Одним словом, развернули настоящее скоморошье представление.

А викинги смотрели на все это действо голодными глазами, не в силах отвернуться, не в силах пойти спать, не замечая, как их пленники смеются над ними.

– Ай, робяты, держи вам подарок! – Моготин поднял бочонок и понес к детинцу. – Медок-от сам делал, как дед и отец учили! – Он поставил бочонок перед воротами и пошел назад, весело насвистывая.

Норманны клюнули, словно голодная рыба на наживку. Один створ ворот приоткрылся. Выбежал человек с горящим взглядом, судорожно схватил бочонок и так же стремительно скрылся под веселые возгласы и смех противника.

– Не пить! – прорычал Хроальд, сбегая вниз по ступеням башни.

– Мы ничего не ели со вчерашнего вечера! – голос принадлежал кому-то из толпы. Херсир не опознал говорившего, только резко обернулся:

– Вы думаете, вас решили уважить как званых гостей?

– Да, – поддержал Эйрик конунга, – вино может быть отравлено!

– Вот если бы не было траллов, я еще бы поверил в яд! – выступивший вперед Олав кивнул на сидевших на земле невольников.

– И все же! – Эйрик схватил за волосы первого попавшегося старика, рывком поставил его на ноги. Затем снял походный рог, зачерпнул из бочонка и молча протянул траллу.

Старик поднес к губам медвяно-терпкий напиток и несколькими глотками осушил емкость. Затем какое-то время стоял, зажмурившись, наслаждаясь тем, как пьяная влага растекается по нутру, горячит его, проникает в кровь. А когда наконец распахнул веки, все стоявшие вокруг облегченно выдохнули. На мир смотрели удивительно-синие глаза, наполненные изнутри таким светом и радостным благодушием, что невозможно было не позавидовать.

– Вот видишь! – Олав выхватил из рук старика-тралла рог и, зачерпнув до краев, стал жадно пить.

– Безумные карлы! – хрипел Хроальд. – Вас вырежут, как стадо тупых свиней!

– Мед придаст нам силы! – подхватил Эйрик и, склонившись над бочонком, сделал несколько больших глотков хмеля.

Норманны, расталкивая друг друга, дружно ринулись к «подарку» кривичей. Черпали кубками и ладонями, окунали внутрь лица, лили в горло тягучий напиток через край. Это выглядело настоящим безумием. Голодные, необузданные, они полностью утратили контроль над собой.

– Безродные псы! Будьте вы прокляты!.. – Хроальд стоял в стороне и обрушивал на воинов град ругательств.

Только он и еще несколько часовых не притронулись к зелью. Остальные через четверть часа оказались пьяны и разухабисты настолько, что стали высовываться из-за частокола и выкрикивать в адрес кривичей оскорбительные слова.

Но со стороны хозяев положения никаких ответных действий не последовало. Русы стояли за своей укрепленной линией собранные и напряженные.

Конунг Хроальд прекрасно понимал только одно: что если бы сейчас рядом с ними не было невольников, крепость пала бы за считаные мгновения. Херсир в который уже раз невольно похвалил себя за мудрость и воздал хвалу асам за то, что надоумили его поступить так, а не иначе. «Русы не пойдут в атаку, пока у нас в руках их сородичи! – размышлял Хроальд. – Но зачем им все это?» Он ломал голову над тем, что замыслил неприятель. Ломал, но ответа не находил.