О самом выступлении говорили мало, а когда об этом заходила речь, друзья с уважением посматривали на Эльзу: все были уверены, что она справится наилучшим образом. Но в сценарии праздника было не только это: из бурных обсуждений и не менее бурной фантазии присутствующих родился целый городской квест, все роли в котором — даже самые небольшие — нужно было тщательно распределить.

Наташа вызвалась отвечать за сбор пожертвований и распределение «сюрпризов»: во-первых, у нее был большой опыт, а во-вторых, для этого действительно нужен был отдельный человек — достаточно сложно одновременно танцевать и следить за деньгами. В помощники Наташа взяла Олега и двух его друзей — они, затерявшись в толпе, должны были обеспечивать безопасность: все же это не закрытый двор, а центр города во время праздника. Эльза, поначалу вообще не думавшая в этом направлении, подивилась такой предусмотрительности и согласилась, что так ей будет гораздо спокойней.

Затем решили, что «сюрпризами» для каждого, кто пожертвует деньги на детдом, будут пригласительные на всякие приятные мероприятия. Одним из них по умолчанию была признана Наташина субботняя вечеринка, которая обещала быть совершенно необычной.

— У меня есть идея. Точнее, мечта жизни. Всегда хотел хоть пару часов побыть цветочником. Но не обычным, а каким-нибудь …сказочным! Черный фрак, прекрасная музыка и полная машина свежих цветов… Нет, не машина, пусть будет карета, так романтичней! И дарить эти цветы. Женщинам — на исполнение желаний, мужчинам — с просьбой в течение трех ближайших минут преподнести букет какой-то из проходящих мимо дам… Думаю, мы поднимем градус счастья на отдельно взятом перекрестке: и мужчины, и женщины обожают такие роли! Стоить это будет не так уж дорого, я знаю одного оптового торговца летними розами. Это будет приятный «сюрприз», я думаю.

Наташа вскочила, чмокнула Роберта в щеку и захлопала в ладоши:

— Ты гений, я всегда это говорила! Ты умница и гений! Ну, кому еще придет в голову такая простая и беспроигрышная идея?!

Все согласно закивали головами, и тут заговорила Ксения, до сих пор молча пившая чай на подоконнике.

— Мне тоже кажется, что большую часть сюрпризов нужно запланировать на тот же день… Подождите, я сейчас кое-что принесу, а вы скажете — нравится вам или нет.

Быстро сбегав в комнату, девушка принесла целую охапку кожаных аксессуаров. Здесь были аккуратно расписанные кошельки для ключей и ошейники для животных, а также множество украшений: филигранно вырезанные серьги и колье — с натуральными камнями или без них, мужские и женские браслеты, и многое-многое другое.

— Я могу все это подарить. Это мое хобби… Нравится?

Всем очень нравилось. Наташа, примерив черный кожаный браслет с синим камнем, сказала:

— И почему молчала? Мы же можем торговать этим на вечеринках! Давай я вот это куплю у тебя.

Ксения почти обиделась.

— Наташа, я подарю вам… Я ничего из этого не продаю, мне неудобно, да и вообще… Материалы мне даром достаются — подружка из Индии привозит, у меня целый ворох кожи в углу комнаты, если кто видел… И камни есть!

Наташа пристально на нее посмотрела.

— Это все очень красиво, Ксюша, и талантливо. Отличные будут «сюрпризы»! Ксюша перебила ее, с неожиданной для нее энергичностью запрыгав по кухне:

— Так вы берете это на праздник? Ура!

Наташа жестом остановила ее.

— Давай сделаем так. Все это мы берем, и все раздадим на празднике в качестве «сюрпризов», раз ты так хочешь… Но стоять там будешь ты, чтобы люди понимали, что именно ты — мастер, которые делает все эти чудеса. Будешь выбирать для каждого его личный «сюрприз», общаться, смотреть, как люди реагируют на твое творчество. Мы оформим тебе хороший стенд, посадим рядом музыканта. Роберт закажет красивые бирки с твоим телефоном и именем, и ты прицепишь их к каждой вещи. Но когда тебе потом начнут звонить заказчики, будешь просить за свою работу деньги. Идет?

Ксения покраснела.

— Идет… Надеюсь, я со всем справлюсь.

Наташа ободряюще потрепала ее по руке:

— Конечно, справишься. Таланты нельзя зарывать в землю! И потом поговорим о дальнейшем сотрудничестве, на моих вечеринках. Браслет беру даром только в этом случае.

— Хорошо, поговорим… Ох, вы меня делаете счастливой, Наташа, я так мечтала дарить это все незнакомым людям — тем, которым захочется. Вы себе даже не представляете, как это будет здорово! А браслет… Мне будет очень-очень приятно, если вы будете его носить. Красивый лазурит в нем, правда?

Наташа, снявшая было браслет, снова защелкнула его на руке.

— Я уже его ношу. И это мой любимый браслет!

Тут Эльза, до сих пор напряженно думавшая, спросила:

— А Сергей не согласится помочь нам? Ну тот, который «Плохой поэт»?

— Наташа, кажется, у тебя появляется конкурент в организации мероприятий, — Роберт подмигнул своей подруге, затем нежно обнял ее. — Я уверен, что Сергей нам не откажет, да еще и рад будет!

— Хорошая мысль… И, пожалуй, четырех «сюрпризов» вполне хватит. Как думаешь, Эльза?

Эльза благодарно посмотрела на Наташу:

— Что бы я без вас делала?.. Не только сейчас, вообще… Может, вы мои ангелы-хранители?

За окном светало — наступал новый день, обещавший много приятных хлопот, и Наташа, на правах хозяйки, скомандовала:

— А теперь — всем спать! Красивым завтра должен быть не только праздник, но и каждый из нас.

Выступление решили сделать днем — чтобы до вечера успеть раздать все сюрпризы. Но уже с шести утра Эльза не спала и, чтобы никого не будить, пошла гулять к морю. Идя босыми ногами по прохладному еще песку, она думала о своих ощущениях перед премьерой. Она не волновалась, нет, это было что-то другое, необычное… Волнение — это страх неизвестности, когда дрожат руки и мысли, а внутри ты не до конца уверен в том, что все сделаешь правильно.

Да, волнение — это страх все сделать не так. Она всегда волновалась перед спектаклем. Еще бы — там можно забыть слова пьесы или ошибиться в тщательно срежиссированном танце. Испортить роль, сыграв ее не так, как задумал постановщик, или, что еще хуже, подвести партнера по сцене… Но, если вдуматься, театр вообще был сводом чужих правил. Как там не волноваться? Ведь соблюдать, полностью соблюдать, чувствуя их, можно только свои собственные правила…

В театре от нее требовали «чувствовать партнера». Но как можно чувствовать совершенно чужого человека, который, к тому же, тоже находится в навязанных ему рамках? Это словосочетание она употребляла тысячи раз, похоже, совершенно не понимая его реального смысла. Чувствовать можно лишь того, кого по-настоящему любишь… Габи, Наташу и Роберта, маму… Да что там, даже Ксению, с которой по-настоящему познакомилась только вчера, Эльза любила и чувствовала больше, чем любого из театральных партнеров по роли.

Как же много вещей она раньше совершенно не понимала, но жила в них… Жила слепой. Вся жизнь — словно затянувшаяся репетиция под руководством десятка режиссеров, которые не могут между собой договориться.

А еще был страх поверить себе, в себя, и, конечно, любому другому человеку — независимо от того, кто он: мужчина, подруга, коллега… Вместо этого она выпрашивала любовь у тех, кто в принципе на нее не способен — у отца и мужа. Может, потому что это было безопасно? Сама, своими руками делала себя несчастной. И ни при чем тут были четные числа… Просто гораздо легче свалить все на нумерологию, чем взять на себя ответственность.

Зато теперь она счастлива. Счастлива тому, что жизнь дала ей шанс поступить по-своему, ступить на неизвестную территорию, попробовать построить все так, как ей нравится. И это не эгоизм, как любил говорить отец. Это необходимое условие для творчества, для любви. Для того, чтобы можно было что-то сделать для других — стоящее. Не чужие играть спектакли, а свой, собственный — и на сцене, и в жизни. Принимать свои решения и не сомневаться в том, что они — лучшие…

Вот поэтому Эльза не волновалась. Ею владело совершенно другое чувство, которое она не испытывала доселе. Это был азарт. Она была полна сил и собиралась посвятить себя тому, что завораживало ее с детства. Красоте. Она сегодня будет творить красоту — так, как она это понимает. Она сыграет настоящую блаженную, прекрасную провидицу, умную, уверенную… Она будет пробуждать к жизни души окружающих. Будет помогать.

Как много вокруг прекрасных, талантливых людей, которые просто не верят в себя, потому что привыкли играть в чужом театре! Да что там играть — жить, жить каждый день! Она расскажет им, что можно по-другому, что они зря упускают время. Она станцует им танец перемен. Она сделает их счастливыми. Она станет талисманом этого города — по крайней мере, тех его жителей, которые хотят любви и настоящей жизни. Ведь невеста — это и красота, и предощущение счастья.

Без пяти минут Городская невеста, тихонько войдя в комнату, застала Габи перед зеркалом, воюющей с непокорными кудрями. Она поцеловала ее в макушку, посадила на колени и начала разбирать прическу на локоны, которые через пару часов должны были потрясти своей роскошью публику. У этого ребенка точно будет другая жизнь, даже лучше, чем у нее теперь. Эльза пообещала себе это.

— Мамочка, а сегодня не будет дождя? Я боюсь запачкать платье.

— Не будет, дорогая. Сегодня будет яркое солнце. И самый чудесный день.

Габи тесно прижалась к ней. Как она жила до сих пор, без этого ребенка?

В белом расклешенном платье из расшитой бисером органзы Габриэла снова стала похожа на эльфа. Этим же бисером Ксения по просьбе Эльзы вышила и маску из нежной белой кожи — Маленький ангел Городской невесты тоже должен быть инкогнито. Сама она наденет разрисованную бело-голубую маску, которую расписала Инесса. У обеих будут распущенные волосы — ее кудри как раз отросли и почти сравнялись длиной с неподражаемой прической Габи.

Малышка помогла ей застегнуть корсет на платье и в восхищении замерла.

— Мамочка, ты такая красивая!

Эльза развернула дочь лицом к зеркалу:

— Посмотри, дорогая, ты красивей в сто раз!

Из зеркала на нее смотрели две принцессы — одна взрослая, другая совсем маленькая. Совершенно разные, совершенно прекрасные — той законченной красотой, которую они с сегодняшнего дня будут нести в мир. Эльза взяла маски, оглядела комнату и кивнула Габриэле:

— Ну что, пойдем к друзьям?

Маленький ангел крепко взял ее за руку. Эльза подумала, что, если бы она сегодня хоть в чем-нибудь сомневалась, в этот момент все страхи точно рассыпались бы в сверкающую пыль… Но сомнений не было. Не было волнения, не было страха. Впереди была новая жизнь, и мать с дочерью, не сговариваясь, одновременно шагнули в нее через порог прекрасной комнаты, полностью изменившей их судьбы.

Все остальные ждали у входной двери. Платье Эльзы ни для кого не было новостью, но, когда в конце длинного и широкого коридора, уже две сотни лет служившего главной артерией этого просторного дома, появилась женщина в кринолине, державшая за руку маленькую девочку, все подумали, что это — настоящие привидения первых жильцов этого прекрасного особняка. Когда Эльза и Габи подошли к дверям, этот образ рассеялся, и все восхищенно вздохнули. Эльза же про себя улыбнулась: то ли еще будет! Об ее планах не знал пока никто.

Роль прорицательницы — прекрасная роль. Собравшимся вокруг зрителям Эльза объявила: она Городская невеста — вечная невеста этого города. Она заколдована и не может открыть свое лицо, но может сказать, что будет, и даже — показать это. Она будет приходить на улицы и площади, в парки и скверы, и в каждый визит ей можно будет задать семь вопросов. Она спросит у Мельпомены и, если у той есть ответ, он будет показан. Но Мельпомена отвечает только на личные вопросы — о желаниях, рожденных в душе.

Толпа собиралась все больше, а Эльза все говорила и говорила — вдохновенно, о городе и о себе, о любви, счастье и новых открытиях. Говорила простыми и верными словами, поставленным театральным голосом, используя все накопленное мастерство, все, чему ее учили годами. Она впервые применяла эти навыки для того, чтобы передать свои мысли, и получала от этого особенное удовольствие.

Даже Наташа слушала ее с удивлением, встав как вкопанная возле ящиков для пожертвований. А Эльзу качало на волнах вдохновения. Раньше, в прошлой жизни, это называлось бы «вошла в роль», но здесь не было роли, была только ее личная сила, ее азарт. Она говорила то, во что действительно верила, и в словах ее было столько убедительности, что весь город, казалось, притих.

Тут послышалось:

— Да она же сумасшедшая, обычная городская сумасшедшая… Нормальный человек не может искренне в это верить!

Эльза повернулась к говорившему:

— Да, я точно вне нормы, к которой вы привыкли. Поэтому я и могу ответить на важный вопрос, который вы хотите задать.

Мужчина насмешливо смотрел на нее, и она понимала, что, возможно, от этого диалога зависит успех ее выступления.

— Скажи мне, женюсь ли я?

— А это вопрос о любви, о деньгах или о соблюдении правил?

Мужчина перестал улыбаться.

— Ну, допустим, о любви.

— Тебе ответит Мельпомена.

Эльза, изображая мольбу, протянула руки в сторону Оперного театра, огромный купол которого был виден с этой улицы. Мельпомена улыбнулась ей и едва заметно махнула поднятой наверх рукой. Габриэла, до сих пор стоявшая в толпе неподалеку от Наташи, сделала шаг вперед и заиграла «Прелюдию № 5» Шостаковича: дома они договорились, что эта мелодия, разученная последней, будет первой из семи запланированных. Малышка боялась ошибиться, отложив ее напоследок. Премьера началась.

Номер был удивительным смешением танца и пантомимы, это был настоящий театр, театр одного актера. Теперь Эльза говорила лишь движениями, и выражать свои мысли ей не мешали ни непривычный кринолин, ни неровная мостовая, ни блестевшие отовсюду глаза проходящих мимо зевак. Для погружения в танец ей не нужно было отвлекаться от всех — наоборот, люди вдохновляли ее, даже те, которые не верили. А, может, они даже больше. И окружающие, кажется, почувствовали эту энергию уверенности, хотя танцевала она, отвечая на вопрос всего лишь одного человека.

Смотря мужчине в глаза, Эльза танцевала о том, как важно раскрыть свое сердце тому, кого любишь, как тяжело это и трудно, и о том, что открытое сердце — это всего лишь начало любви. А брак — это долгая любовь, проверенные чувства… Она убеждала его не ждать, а открыться, иначе любимая может испугаться и навсегда покинуть его. И, похоже, он был впечатлен… Его губы задрожали. Он понял. Похоже, он понял! У нее получилось! Эльза едва сдержалась, чтобы не сорвать маску и не расцеловать его, кинувшись на шею. Вместо этого она, без улыбки, сделала полупоклон и громко сказала, обращаясь к мужчине:

— Мельпомена говорит «да». Вы женитесь по любви и будете счастливы.

Мелодия закончилась. Габи опустила смычок и сделала шаг назад. Мужчина смущенно кивнул Эльзе.

— Спасибо тебе, Городская невеста.

Вокруг захлопали, а мужчина подошел к ящику для пожертвований. Увидев на нем надпись «Для детдома № 9», он посмотрел на стоявшую рядом Наташу. Она улыбнулась ему и кивнула. Он повернулся и громко сказал в толпу:

— Люди, а они тут деньги для детдома собирают!

И положил в ящик несколько крупных купюр. Наташа предложила ему выбрать конверт, он вытащил его и ушел в толпу, неся в вытянутой вверх руке пригласительный на улицу, где в черном фраке из белой кареты Роберт раздавал цветы всем, нуждающимся в красоте. Верный ему выпал «сюрприз», ничего не скажешь.

А Эльзе уже задали следующий вопрос — на этот раз речь шла об успехе в новом деле. Мельпомена знала ответ и на него, и Габи уже играла следующую мелодию, такую страстную и искреннюю, что у зрителей в горле стоял комок, а в глазах — слезы.

Спустя еще пять танцев и почти час времени ящик для пожертвований был полон, а ящик с «сюрпризами» — пуст. Олег подогнал карету — из тех, что возят по центральным улицам туристов, и она, под рукоплескания толпы, увезла Городскую невесту и ее Маленького ангела, двух талантливых и прекрасных женщин в масках — большую и маленькую. Женщин, которые оказались способными очаровать город за семь танцев под семь знакомых мелодий. Благодаря им это был не просто праздник города. Это был праздник красоты.

Пока Олег с восхищенным видом сажал виновниц торжества в карету, двое его друзей помогли Наташе увезти тяжелый стеклянный ящик с деньгами. Улица постепенно опустела, но по ней еще долго ходили люди, поднимавшие глаза к Мельпомене. Теперь она улыбалась не только Эльзе. И отвечала не только на ее вопросы.

Еще через час у Роберта закончились цветы, у «Плохого поэта» — книги, а у раскрасневшейся от комплиментов ее творчеству Ксении — абсолютно все кожаные изделия, фенечки и украшения. И эти трое тоже, как по волшебству, исчезли с городских улиц. Переполненные впечатлениями, они разными дорогами вернулись к Наташе, где их уже ждала вся компания.

И начались шумные восторги. Казалось бы, все было сделано, механизм добра запущен, и оставалось только праздновать случившееся счастье. Но Наташе даже не удалось посадить всех за один стол — они, словно заведенные, бродили по дому, вспоминали различные эпизоды прошедшего дня, обсуждали их, потом говорили о пустяках, потом снова обсуждали. Она оставила свою затею и накрыла в углу зала небольшой фуршет, чтобы упорядочить этот хаос, хотя бы собрав всех в одной комнате.

Но и это не особо помогло — решительно никто не хотел ужинать. Мануэла, очарованная, не отпускала руку дочери и пожирала ее глазами, Александр превозносил таланты Габи, а Илона, повторяя «она ж, и правда, колдунья, черт возьми», пила коньяк высокими рюмками, чокаясь с молчаливой в этот вечер Инессой. Вадим Сергеевич о чем-то тихо говорил с Олегом, украдкой посматривая на Эльзу с Мануэлой. Сергей и Ольга почему-то спорили с Рио о Блоке, и только Элла с Майей даже в конце вечера обсуждали что-то, имевшее отношение к теме, пытаясь определить жанр, в котором работала Эльза.

Весь этот гам прервал Роберт, предложив назавтра, после визита в детдом, устроить приморский пикник и «организованно отметить ошеломительный успех». Идея была одобрена, и Наташа снова, как накануне, отправила всех спать. Тут уже никто и не сопротивлялся — было ясно, что пора отдохнуть. В этом вопросе восхитительная семья, состоявшая, по большей части, из неродных по крови людей, вдруг проявила удивительное единение.

На следующий день стало ясно: идея Эльзы выступать в масках была гениальной — по крайней мере, теперь они с Габи, заколов свои восхитительные кудри, смогут спокойно ходить по городу. Наташе звонили журналисты и требовали дать интервью, а город гудел о Городской невесте, новость о которой опубликовали во всех газетах. Оказалось, один танец успели снять журналисты телеканала, приехавшие делать репортаж о празднике, и видео гуляло по интернету, очаровывая все новых зрителей… К вечеру, вернувшись с пикника у светлого летнего моря, компания обнаружила, что в новостях появилась и директор детдома, озвучившая цифру пожертвований и благодарившая всех, кто принимал в этом участие. К счастью, она оказалась мудрой женщиной и сказала в эфире, что с ней встречалась лишь импресарио Городской невесты, а саму исполнительницу она не знает…

— Эльза, вы сделали меня знаменитой! — шутила Наташа, снова раздавая комментарии журналистам — теперь уже для вечерних новостей. Все единогласно решили, что Эльза и впредь будет оставаться инкогнито.

Сама виновница этого ажиотажа расценивала свой успех очень просто: теперь у нее есть работа. Настоящая работа — непростая, реализующая все ее творческие способности и заставляющая развиваться. Им с Габи придется много работать: малышке — учить новые мелодии, ей — генерировать новые идеи, чтобы не дать заскучать своей прекрасной публике.

— Наташа, как ты думаешь, выступать раз в две недели будет достаточно?

Наташа удивленно посмотрела на нее.

— Дорогая, но это чудовищный труд для вас обеих — готовить новый номер за две недели… Давай хотя бы раз в месяц!

— Нет, раз в две недели — нормально. По крайней мере, летом, пока Габи не пойдет в школу. Мы же больше ничего не делаем… И мы справимся. Правда, Габи?

Габриэла энергично закивала:

— Я буду очень много учиться. Я же обещала тебе играть на всех концертах, помнишь? Тогда, когда ты решала, становиться ли мне мамой… Я тебя не обману!

Эльза рассмеялась и подняла ее на руки.

— Мое маленькое чудо, какая же ты ответственная!

Наутро, когда жизнь вернулась в обычное русло, Наташа с Робертом и Эльза с Габи решили ехать на вокзал: провожать Мануэлу с Вадимом Сергеевичем, а также Ольгу, которая по настоянию последнего и к большой радости Александра все же решила оформить развод.

Александр все утро упрашивал Ольгу взять его с собой и обещал «вести себя прилично», но Ольга настаивала, что со своими делами должна разобраться сама. Эльза понимала: подруга не хочет посвящать нового возлюбленного в подробности своего предыдущего брака, и полностью разделяла это мнение. Однако Александр был неумолим и за кофе обратился ко всем присутствующим с шуточной просьбой «повлиять на неразумную женщину». Первым его поддержал Роберт, сказав, что сопровождал Наташу в загс во время ее второго развода, и ей от этого было только легче. Наташа, никогда прилюдно не распространявшаяся о своих предыдущих браках, благодарно на него посмотрела и подтвердила сказанное кивком головы.

Спросили Рио. Он сказал, что уверен: мужчина не должен оставлять женщину в трудную минуту, даже если у нее есть такие прекрасные друзья. И слегка поклонился Мануэле и Вадиму Сергеевичу. Ольга задумалась, глядя на Александра. В глазах ее заплясали знакомые Эльзе чертики. В секундной тишине раздался голос Габриэлы:

— А вот почему меня никто не спрашивает, это же мой папа?

Александр присел перед ней на корточки.

— Ты отпустишь меня, своенравная малышка?

Габриэла испытующе посмотрела на него и глубокомысленно изрекла:

— Только если захочет Оля.

Все рассмеялись и пошли собираться: рассиживаться было некогда, пора было на вокзал. Все в приподнятом настроении забрались в минивэн Роберта, и по дороге уговаривали Ольгу пригласить Александра с собой. Молчала только Эльза. Собственно, только она, может быть, за исключением Наташи, знала, насколько драматичным было для Ольги расставание с мужем, да и вся эта история в целом, ставшая достоянием общественности после смерти Беспалого.

На вокзале, когда Роберт с Александром пошли за билетами, она отвела Ольгу в сторону и обняла ее.

— Оля, дорогая, я так хотела бы поехать с тобой… Жаль, что не могу.

— Ты думаешь, я сама не справлюсь?

— Уверена, что справишься. Но мне бы хотелось поддержать тебя.

— Думаешь, мне будет тяжело? Я, честно говоря, вообще не знаю, как там все сложится.

— Я тоже, поэтому бы поехала с тобой. Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы ехал Александр… Все эти подробности…

Ольга быстро посмотрела на нее.

— Он знает все подробности. Я не хочу, чтоб он ехал потому, что… Сама не знаю, почему. Боюсь чего-то.

— Но если он знает… Конечно, езжайте вместе! От того, что вы вместе там будете, тебе будет только лучше.

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю, ничего не знаю… Но чувствую. И, знаешь, Оля, с тех пор как я решила делать, что чувствую, много хорошего произошло. Странным путем иногда, на первый взгляд, но все точно к лучшему… Не сомневайся. Слушай, что тебе подсказывает сердце.

Ольга задумалась.

— Ладно. Если и ты говоришь, то поедем вместе… Так мне точно будет веселее. Я больше всего боюсь там встретить кого-то из коллег, и потом грустить, думая о том, что они болтать будут. И потом — мама… О встрече с ней даже страшно подумать, мы ж до сих пор только по телефону говорили, и она категорически против …всего, что происходит теперь в моей жизни.

— Мама против, потому что раньше, когда ты жила своей прошлой жизнью, ей было комфортней. Она привыкнет, это не страшно. А вот тебе положительно нужен кто-то «живой» там. И у тебя есть человек, с которым можно все это разделить. А жить можно и в гостинице! Не вижу повода…

Ольга вдруг развеселилась и подмигнула ей:

— …не выпить в дороге белого вина!

— Ну уж нет, это моя прерогатива! — Эльза рассмеялась и поняла, что подруга ждала только ее одобрения. — Но ради такого случая я вам разрешаю.

Тут подошли Роберт с Александром, и Роберт сказал:

— Не знаю, что решили вы, но мы купили четыре билета!

Эльза, улыбнувшись, повернулась к Роберту.

— Мы тут решили то же самое.

Когда поезд отошел от перрона, Наташа спросила Габи:

— Не будешь скучать по папе?

Девочка серьезно посмотрела на нее и ответила вопросом на вопрос:

— А разве можно скучать по человеку, который доволен, что уехал?

Наташа на секунду задумалась, а потом потрепала девочку по кудрявой голове:

— Ты молодец!

Трое взрослых и не по годам смышленый ребенок молча вышли с перрона и вдоль черной ажурной ограды направились к машине, думая каждый о своем. Их размышления прервал крик мужчины, который, размахивая синим пиджаком, бежал через пути, с которых только что отошел поезд.

— Эльза, Эльза, подождите!

— Эльза, кто это? Это не опасно? — Наташа схватила за руку Роберта. Эльза обернулась.

— Нет, не опасно, это мой знакомый…

Наташа хитро посмотрела на нее:

— Ну что ж, мы подождем тебя в машине.

Эльза остановилась и прижалась лицом к ограде, за которой по направлению к ней, пересекая железнодорожные пути и спотыкаясь о рельсы, бежал Андрей. Когда он, запыхавшись, приблизился, она вдруг поняла: это что-то личное, и буквально почувствовала в своих глазах тех самых «чертиков», которые плясали последние недели во взгляде Ольги.

— Что, хорошо пробежались?

Андрей остановился, и, переведя дыхание, улыбнулся — тоже вспомнил их первую встречу.

— От воды бы не отказался.

Эльза достала из сумки бутылку воды и протянула ему:

— Правда, не такая холодная, как у вас на пляже.

С удовольствием отпив несколько больших глотков, он закрыл бутылку крышкой.

— Все равно спасибо…

Эльза, ухмыльнувшись, кинула следующую реплику их первого диалога:

— Больше ничего не надо?

Но улыбка на лице Андрея сменилась серьезностью.

— Я вообще-то приехал по поручению Стефана. Сказать, что свекра вашего задержали. Он оказался организатором четырех убийств, и убийство Беспалого — одно из них. Они убивали людей, которые имели счета в их банке. Помните, Беспалый по дарственной передал счета? В общем, задержали не только его, всех причастных задержали…

Эльза слушала это, как сводку новостей.

— Андрей, если честно, мне совсем не интересно…

— Подождите, это не все. Вашего отца чуть не убили, у него тоже был в этом банке счет. Он попытался перевести оттуда деньги после развода, и ваш свекр пришел к нему лично, вооруженный. Стефан случайно зашел в это же время и спас вашего отца.

Эльза подумала, что еще месяц назад это, наверняка, произвело бы на нее неизгладимое впечатление. Как же, настоящий герой! Но сегодня мысль о смелости Стефана вызывала грустную улыбку: их последняя встреча прояснила, что он точно не герой, во всяком случае — не ее. Да и судьба отца была Эльзе почти безразлична. Нет, хорошо, конечно, что с ним все в порядке… Но не более того.

— Передайте Стефану мое большое спасибо.

— И все?

— Все.

— У меня есть еще письмо для вас. От него. Он сказал — это личное…

Эльза покачала головой и отстранилась от решетки, собираясь уйти. В лицо ей подул теплый летний ветер, и она, как кошка, сощурилась от удовольствия.

— Я не стану его читать.

Андрей сделал судорожное движение, призывающее Эльзу остановиться.

— Хорошо-хорошо. Подождите! Эльза, там еще идет расследование. Но вы можете вернуться, это уже совершенно безопасно…

— Но я не собираюсь возвращаться, Андрей.

— Как жаль… Я думал, еще попаду на спектакль с вашим участием.

Было видно, что ему действительно жаль. Эльза ободряюще улыбнулась:

— Попадете. Приезжайте в следующую субботу, я вас приглашаю.

— А где спектакль?

И вдруг Эльза поняла, где она хочет устроить следующее представление.

— В центре города. Оперный театр, фонтан и справа — скамейка под деревом, а за скамейкой — старинная лестница. Придя туда, вы все увидите сами.

— Я знаю, где это. Романтичное место.

— Похоже, что так. Только никому не говорите, где будет спектакль, это пока тайна.

— Хорошо… Хотя я не люблю тайн. Мне нужна ясность. Например, раз я уж оказался в этой странной роли… Что мне все-таки передать Стефану? Кроме «спасибо»?

— Ничего, совершенно ничего.

Андрей пристально посмотрел на нее.

— Я приеду в субботу.

— Ну что ж, значит, до встречи…

И Эльза, сама себе удивляясь, сделала шуточный книксен, повернулась и ушла. Машина Роберта стояла примерно в квартале, и весь этот квартал она не собиралась оборачиваться.

Сквозь зрелые темно-зеленые листья ласково светило солнце. По улице разливалась лень и приморская нега — начался курортный сезон.

Эльза шла медленно и мягко, держа очень прямо спину, на которой в такт ее шагам подпрыгивали собранные в хвост упругие каштановые локоны. Желтое платье, развеваясь на легком приморском ветру, изящно подчеркивало ее стройные ноги, обутые в совершенно открытые босоножки. Она вновь чувствовала себя неотразимой — как когда-то давно, по дороге в театр.

Вспомнилось, что сегодня второе число — ее несчастливый день, в который не стоит принимать решений. Внутри по привычке шевельнулось, а затем — похоже, навсегда — исчезло едва заметное беспокойство… При чем тут числа, в самом деле?

Эльза подумала о том, как вовремя все изменилось в ее жизни. Раньше, блуждая среди своих мелких и крупных страхов, она ничего не поняла бы о любви… Вспомнила себя прежнюю: как застала дома подружку Стаса, как познакомилась с Ольгой, как чуть было не попала в тюрьму, вспомнила свой развод и Марию с красным кулоном, странные отношения со Стефаном и сегодняшнее мамино счастливое выражение лица, когда она смотрела на Вадима Сергеевича… Может, мама и права насчет замужества. Может, и она, Эльза, когда-нибудь снова будет настоящей невестой… Ведь на свете есть и нормальные мужчины. Мужчины, которым нужна женщина, любовь и «ясность»…

Эльза улыбнулась своим мыслям. Да, Андрей ей нравился. Но спешить она не станет. В этом мире вообще спешить некуда, ведь каждый миг вокруг случается столько чудес… Сейчас она — невеста этого города. Городская невеста. И ничего лучше этого просто не может быть.