Они расположились среди мшистой прогалины в зарослях каких-то кустов.

Местность была чудная – необжитая, с дикими зарослями. Если б не пришлось снимать с крестов двух роботов и видеть их раны, можно было бы верить, что в этом мире только пятеро залетных и обитает.

Однако что бы пейзаж не навевал, правила и опыт диктовали свое. Самхат раскидал зонды и только тогда Самара объявил привал. Сел под дерево и через коммуникатор сделал запрос карты местности. Родион вновь развернул свой нотик и принялся сканировать местность, пытаясь засечь фон передатчика или приемника, любые позывные в эфире. Шах вовсе развалился на мхе, уперся затылком в корень дерева и начал покусывая карандаш что-то вычислять или рисовать в записной книжке, то и дело сверяясь с полученными на свой коммуникатор данными. Самхат видно усиленно мучил серое вещество мозга – хмуро смотрел перед собой, а Эрика наблюдала за товарищами и пыталась понять, что же не так.

А не так было одно – реакция на случившееся, на ту новость, что должна была встряхнуть, как минимум. Но всеми, включая ее, была принята как нечто неприятное и только.

– Ни одного населенного пункта. Откуда взялись кресты, кто роботов дезактивировал? – проворчал Самара.

Самхат сверил данные навигатора и отмахнулся:

– Сверху съемка. Ничего не значит. Чащи. В них затеряться целым мегаполисом можно.

– Можно. Вопрос – зачем? Все-таки интересно, кто роботов приговорил?

– А смысл знать? Что это изменит?

– Узнаем, где оказались. Уже что-то.

– Маяк только наш работает, – уныло заметил Радий. – Если аборигены здесь кочуют, то уровень цивилизации невелик.

– Лучше узнай, кого передатчик отправил, – приказал Самара.

– Уже. Труппы.

– Зашибись, – зло бросил Самхат и развалился под кустом. – В более тупую ситуацию я еще не попадал. Пошли как письмо Вани Жукова на деревню дедушке. Спрашивается – на хрена?

– Местный вирус покормить.

– Не верю, – бросил Шах и уставился на товарищей поверх своих записей. – Конечно, риск велик, но неоправдан. Затраты "Генезиса" слишком велики, чтобы превращать нас в кроликов для опытов. Здесь что-то глубже, господа, друзья, товарищи. Смотрите, что получается, – мужчина сел и выставил рисунок – силуэт человека с крестиками. – Жизненноважные органы. Мы все были сломом, но нас восстанавливают. Допустим, выращивание органов давно не проблема, но! Тут не просто выращивание, но еще и полная замена и подстройка под общий энергофон организма. Иначе бы мы быстро не восстановились. А что меняли, что заменяли? Глаза, позвоночник – Самхат. Иммунная система и система кроветворения – я, голова, психика – Радий. Легкие – Эра. Должен еще по уму быть желудок, печень, мочеполовая система…

– Желудок, печень, – кивнула девушка. Шах выгнул бровь, но судя по взгляду не удивился и посмотрел в упор на Самхата, потом на Самару. Лейтенант отвернулся и мужчина качнул головой – ясно. Зачеркнул крестиком воображаемые органы на рисунке и выдал:

– Получается, что из одного собрали пятерых.

– И что? – спросил лейтенант.

– Не знаю, – признался мужчина. – Но пришло в голову, значит к чему-то. Видишь ли, вирус, как вы его обозвали, всего лишь составная местной атмосферы. Естественная и неистребимая как тот же азот и кислород. И на данный момент никаких губительный действий на наши организмы не выказывает. Да, смерть наших предшественников определена вследствие воздействия данной частицы, но ни вам этиологии, ни патогенеза. Мне лично не понятно на основе чего именно этот безымянный элемент признан виновником чьей-то смерти. Если бы данные были получены через рапорт обычного человека, я бы смело заявил, что это ширма для сокрытия истинных причин. Кстати, а когда были сделаны выводы? – уставился на Родиона. Тот нахмурился, пообщался со своим нотиком и выдал:

– Примерно… за полчаса до отключения.

– Значит, может быть деза, – выдвинул теорию Самхат.

– А это уже значит одно из двух: либо местная братва продвинута настолько, что знает, как обращаться с роботами, о которых и мы-то не слышали, кого уж видеть. Что наводит на мысль, что мы со всей амуницией и новейшими технологиями им как слону дробина. Либо здесь есть база наших.

– Которые продвинулись дальше нас там…

– И решили послать всех оптом…

– … а нас этот "опт" послал сюда выразить общее "фи"? – усмехнулась Эра.

– Замысловато, – улыбнулся ей Шах.

– Есть другие мысли? – спросил Самара.

– Скорее предложение.

– Ну, ну?

– Не вижу смысла сидеть всей толпой то ли в ожидании чуда, то ли могилки. Умрем мы от этого "вируса" или нет, все равно узнаем лишь через шестьдесят часов. Предлагаю потратить их с толком – разойтись и пошукать, провести элементарную разведку. Где мы и что, что все равно с помощью атмосферных сканов не выяснить. Они воспринимают ландшафт сверху – тупо. А меж тем здесь есть люди. Бесспорно и то, что есть база, раз сюда до нас отправляли группу. Значит, есть шанс найти передатчик или зону переправы. На той стороне у нас больше возможностей.

Мужчины молчали, обдумывая его предложение, и вот Радий обалдело выдал:

– Как это "разойтись"?

Перспектива остаться в одиночестве его явно страшила, остальные же судя по взглядам, были согласны с Шахом.

Самара поднялся, посмотрел на коммуникатор:

– Сверим часы. Время 17: 04. Ровно через шестьдесят часов встречаемся здесь же. Рацию держать включенной, связь каждые четыре часа. Лишнее скинуть.

– Что лишнее командир? – ехидно прищурил глаз Самхат и покосился на Эру, видно ее посчитав ненужной. Та отвернулась, нажала кнопку на коммуникаторе, фиксируя время до возврата.

Идея Шаха была по ее мнению совершенно разумной. Она вообще не видела смысла в обсуждениях на темы: зачем их забросили и бросили ли, убьет всю группу вирус или помилует.

Однако заметила, видя напряжение во взгляде Радия:

– Родиону стоит остаться здесь, на связи.

– Да! – схватился тот за ее предложение. Топать неизвестно зачем, неизвестно куда, изображая то ли разведчика, то ли любителя приключений на задницу, ему не улыбалась.

– Хорошо, – поджал губы Самара. Вид Радия и ему не внушал надежды на его плодотворную помощь, пустись тот в дорогу. Правда, возникал вопрос – нафига вообще его к команде прикрутили. Явно ведь не в себе человек.

– Остаешься. Шах – направление юго-восток. Эра – северо-восток. Я иду на северо-запад, Самхат – юго-запад. Вопросы?

– Нет, – почти хором ответили бойцы.

Эра спешила уйти.

Она привыкла работать одна. Не то, что одной ей было проще – скорее комфортней, спокойней – не нужно думать, что говорить, не нужно ни на кого ровняться, ни от кого не зависишь, никому не должна. Есть ты и задание – все просто.

Девушка двигалась вверх по склону, внимательно поглядывая по сторонам. Ничего, ни единого признака цивилизации.

Через два часа пути у нее мелькнула мысль, что возможно местные жители облюбовали для своих пристанищ пещеры или землянки. Живут себе в глубоком подполье то ли от "вируса" скрываясь, то ли от света, то ли друг от друга.

Может поэтому пейзаж был изумительным?

Девушка шла, невольно любуясь красотами природы, естественной, не обезображенной нагроможденьями беттопластика, стекла, стали. Ей нравилось смотреть, как под легкой лаской ветерка волнуется трава, и словно волна, пригибается, бежит вдаль, к краю леса. Нравился мох, облепивший валун в траве, нравился ручей, бегущий меж корней мохнатой "ели", и шлифующий камни, песок, словно золотоискатель из древних времен. Нравились заросли кустов с широкими листьями и гроздья синих мелких ягод на ветках. Нравилась парящая в небе птица с огромными крыльями.

Ей нравилось все.

Эра шла, не замечая, как улыбается.

Ей не было страшно, ничего не беспокоило, наоборот, она чувствовала радость, поднимающуюся из глубины души. И сколько себя помнила, исключая детство, такое с ней было лишь раз – когда получила неделю отпуска после трех лет обучения в академии. С точно таким ощущением она летела домой и предвкушала встречу с родственниками.

Какая-то птица шебуршала в кустах, клецала, видно запутавшись в ветвях. Эра подошла и, найдя пичугу среди листвы, помогла выпутаться из липкой паутины травы, обвившей ветви кустарника. Окрас птахи был в цвет листвы и найти неудачницу было сложно. Судя же по неопытности глупышки, залетевшей в опасную зону, она скорей всего была птенчиком.

Эра осторожно держала ее на ладонях, мысленно уговаривая не трепыхаться, и улыбнулась, почувствовав как та притихла, словно услышала ее мысли.

Девушка огляделась, посмотрела вверх, выискивая гнездо, но ничего не нашла. Оставалось отнести птицу подальше от кустов, в траву. Но та видно была не согласна и начала душевно клевать спасительницу, когда Эра понесла ее к видневшейся поляне. Клюв у пернатой был на удивление острым и крепким, далеко не младенческим, и девушка не удержала хулиганку, выпустила из рук.

Птица шлепнулась на мох, растопырила крылья, раскрыла клюв, шипя и явно пугая девушку и, рванула в ближайшие заросли кустов, бодро переставляя короткие лапки.

Эра хмыкнула, насмехаясь над собой и, потрогала подбородок, чувствуя как по нему течет влага. Кровь была неожиданна. Конечно, птица клевалась сильно и больно, и что руки до крови изранила понятно, но еще и лицо?

"Глупость какая", – хмурясь, подумала Эрика и, вытираясь, пошагала дальше. Но странное дело, кровь продолжала идти, медленно сочилась из ранок на руках и текла по подбородку. Пришлось доставать из кармана аптечку и лепить гемопластырь.

В этот момент ей показалось, что на нее кто-то смотрит. Ощущение было столь острым и четким, что девушка дернулась от неожиданности и промазала с кусочком пластыря. Квадрат лег криво, лишь наполовину прикрыв ранку, но Эру уже не интересовало происходящее с ней – ее интересовало происходящее вокруг.

Второй раз ей показалась слежка, а это уже было знаком и предостережением.

Девушка осторожно присматривалась к пейзажу, к каждому стволу и кустарнику, делая вид, что поглощена лишь одним – царапинами на руках. Однако избитый прием не выявил шпиона, кем бы он не был. И девушка огляделась уже не скрываясь. Взгляд медленно скользил по листьям и траве, выявляя любое несоответствие общей картине. И опять ничего.

Эра признала, что если за ней кто-то следит, то делает это более профессионально, чем она уходит от слежки.

И рванула с места вперед, вверх по скалистому холму.

Камни, обросшие мхом, увитые корнями, сцепленные ими, были острыми и крупными. Они уходили вверх, к отвесной стене, по которой, наплевав на все удобства, вольготно расположились деревья.

Вскоре стало ясно почему – камни становились влажными, и все явственней доносился звук шума воды, будто рядом водопад.

Эра бегом двинулась на звук и укрылась в расщелине. Прижалась к камням, вслушиваясь в происходящее вокруг и осторожно поглядывая туда, откуда пришла. Но опять никого не увидела, хотя чувство что за ней наблюдают не проходило.

Девушка долго сидела в засаде, однако и это не помогло ни выявить следопыта, ни избавиться от ощущения слежки. В конце концов, Эра решила, что это какой-то зверек и двинулась дальше, на всякий случай держась настороже и внимательно поглядывая по сторонам, прислушиваясь.

К ночи ничего не изменилось. Вокруг по-прежнему царила первозданная красота и величие королевы – Природы. Единственное что нарушало тишину – естественные лесные звуки: то гомон птиц, то верещанье неизвестного зверька, то гудение насекомых, звон воды в полноводном ручье, бьющем о камни.

Коммуникатор был согласен с ощущениями – цивилизация в округе не наблюдалась.

Тогда кто убил робота? Кто стоял на холме?

Девушка устроилась на ночлег в закутке меж валунами у подножья следующей скалы, и принялась жевать ужин, обдумывая прошедший день, снова и снова сверяя увиденное с ощущениями, выявляя несоответствия, мелкие странности, возможно ускользнувшие от разума по пути. Пластина биодопинга была бесконечной, и пока таяла, можно было вспомнить весь курс академии, не то, что один день из жизни.

Эра воткнула зонд в щель меж камнями в пол метре от себя и закрыла глаза: мозг может и во сне поработать, а телу нужен отдых.