Амин ушел, чтобы девушка могла лечь спать. Но сон сторонился Виты. Она бродила по комнатке и пыталась сложить услышанное. Процесс напоминал собирание осколков, будто нужно было восстановить определенную вазу или тарелку, а на полу груда битой посуды из ста и больше наименований, и не пойми, какой осколок к чему относится.

В этом же состоянии душевной расхлябанности Вита встретила рассвет, не заметив, как минула ночь. К этому времени зала и без того небольшая, стала казаться ей тесной и душной. Вита попыталась открыть дверь, чтобы выйти, но как не толкала, не могла. В итоге пнула в сердцах и осела рядом, уверенная, что ее заперли. Это было показательно, но не в пользу ангелов. В размышлениях девушки прибавилось скепсиса и поубавилось веры Амину.

Однако вскоре все вернулось на круги своя, причем еще больше запутавшись.

Дверь отворилась без каких либо щелчков замка, звуков отодвигаемого засова, любых других признаков, что она была заперта. В комнату вошел мужчина, неся кубок, кружку, кувшин и миску с хлебом. Пока он расставлял все это на столе, Вита обследовала дверь и чуть не сплюнула в сердцах. Она была всего лишь очень массивной, утяжеленной внутри сталью, что была видно сбоку, и нужно было сильнее упереться, чтобы отворить, только и всего.

В полукруглом холле с лестницей вниз, дежурила пара ангелов и девушке стало неуютно под их взглядами, хотя, в принципе, доброжелательными. Но ясно, что мужчины видели, что она как слабоумная изучала дверь. Поэтому Вита не подумала покинуть свое «заточение» — отодвинулась к стене.

Мужчина, который принес ей пищу, повернулся и, пожелав с улыбкой:

― Кушайте на здоровье, ― пошел обратно на выход.

А вот девушка застыла, в первый момент решив, что стала жертвой приведения, которое пришло за ответом за содеянное.

Она видела мужчину, которого убила лично. И могла поклясться, что не ошибалась, как в том, что он не мог выжить.

― Подожди, ― каркнула хрипло, слабо понимая, что еще за загадку ей подкинула судьба. Преградила путь и уставилась на ангела во все глаза. Ну, да, тот самый которому вспорола живот, когда пыталась убежать и напоролась на стрелы демонов.

― Ты? ― отпрянула в испуге.

― Узнала? ― улыбнулся мужчина. ― Я — Самаэль.

Вита замотала головой:

― Не может быть… я же убила тебя, ты погиб!..

― Ну, что ты, ― улыбнулся тот шире. ― Ты же не отрубила мне голову. Спасибо.

Он благодарит?!

Может он все же мерещиться ей?

Вита несмело протянула рук, коснулась мужчины пальцами в грудь и вовсе ушла в ступор. Вод рукой чувствовалась живая плоть под тканью рубашки. Тепло материи, согретой телом, твердость накаченных мышц.

Мужчина рассмеялся:

― Не веришь своим глазам? Я жив, жив. Ни о чем не переживай. Все живы. И ты жива.

― Жива, ― повторила эхом, очень сомневаясь в сказанном. Зато все больше уверяясь, что сходит с ума. ― И ты жив. Правда я тебя убила. Ты просто не мог выжить по всем законам мироздания после того удара. Но жив.

― Ты тоже не могла выжить, но жива.

― Мне не наносили смертельных ран, ― заметила немного сомневаясь. Говорить о чем-то точно она уже не могла.

― Да? Как скажешь, ― широко улыбнулся и, обойдя Виту, вышел и прикрыл дверь.

Девушка долго пялилась в ее поверхность, пытаясь прийти в себя и вот, очнулась, двинулась к окну и, задрав рубашку, начала себя оглядывать. Может у нее раны, а она не в курсе? Может уже разлагается плоть, а она не чувствует? Или уже стала привидением?…

И увидела грубый, длинный рубец с неровными краями под левым ребром. Судя по нему, она должна была умереть, только получив такую рану.

Вита выпустила рубаху и уставилась перед собой. За окнами расцветал новый день, но девушка этого не видела. Она пыталась понять, как выжил ангел, как выжила сама и живы ли те, кого она вроде бы тоже убила.

Загадок было слишком много, слишком много необъяснимых с точки зрения любой логики фактов. И разум Виты просто отказывался дать им объяснения иначе чем, не привлекая мистику.

В комнате появился Амин:

― Доброе утро.

Девушку развернуло к нему, уставилась как на ненормального. А кто еще может считать это утро добрым?

― Я жива, ― разжала губы. Сказала так, будто винила.

Амин остановился и насторожился:

― Да.

― Но вы были уверены, что я убита.

― Да.

― Я убила ангелов. Не меньше шести.

― Нет…

― Да! Я лично пронзила им грудную клетку, вспорола насквозь, проткнула!.. Но один из них только что принес мне завтрак.

― Да.

«Да»! — спокойно, как будто в норме вещей, что мертвецы сервируют стол! Причем для мертвецов же!

Может, здесь все мертвы? Может она давно умерла, просто не заметила, и потому продолжает ту же жизнь в воображении, что вела в теле? Абсурд, чушь полная… Но живой мертвец, улыбающийся ей как близкому и дорогому другу — разве не чушь, не абсурд?

― Ты живой? ― спросила Амина, и, судя по взгляду очень в том сомневалась.

Мужчина выгнул бровь. Прошел к девушке и встал напротив в паре шагов:

― Как видишь. Я живой, Вита, и ты, и все здесь живые. Хочешь — потрогай и убедись, ― протянул ей ладонь. Рука была совершенно реальной на вид, мало того — привлекательной. И будила странные желания, например чтобы Амин обнял.

Девушка отступила, не рискнув коснуться и поддаться желаньям. Ее занимало более важное.

― Как?

― Что «как»?

― Как я могла выжить? У меня рубец слева, ощущение, что бок чем-то не очень острым разворотили, или не церемонились. Как выжил Самаэль? Я пробила его насквозь. Мечем. В живот. Аут артерии. Полная кровопотеря за считанные минуты. Смерть!

― Но голову не срубила. Он выжил.

― Как?!

― Не знаю. Так было всегда. Это дар Отцов. Все живущие могут умереть только лишившись головы. Так повелось.

― Поэтому вы рубите головы демонам?

― Да. Чтобы они не возродились.

― Почему же посчитали, что я мертва?

― Ты дочь Отцов. Ты из мира Отцов. Ты другая. Но я рад, что арханы ошиблись и ты выжила.

Вита не могла сказать того же. Слишком «чудесатой» показалась ей жизнь.

Единственное, на что девушка еще питала слабую надежду о помощи в разгадках всех этих ежедневных загадок, лекарство Свята. Вита прошла к столу и залпом выпила неприятное пойло в кубке. Передернулась и застыла, надеясь, что вторая доза мгновенно вернет ей память, а та даст ответы на вопросы и расставит все по местам.

Однако ничего не случилось.

Никогда приняла настой перед обедом, ни когда перед ужином. Прояснений в памяти не появилось, зато одолела навязчивая мысль — демонов шестьдесят шесть типов.

Шестьдесят шесть, шестьдесят шесть, ― крутилось в голове упорно, как Вита не старалась думать о другом.

Даже ночью эта цифра не отставала от нее и словно преследовала, возникая в воображении в разных вариантах.

Вита лежала, таращилась в темноту и никак не могла заснуть. Ей стали мерещиться голоса:

«― …Шестьдесят шесть типов. Ничего число, правда?

― Мне лично не смешно. Удивляюсь, как одобрили твой проект.

Смех, заливистый, веселый.

― Ты ханжа, Виталька!»

Одно и тоже, одно и тоже как заело.

Вита крутилась, зажимала уши, пыталась думать о другом и… потерялась.

То ли сказались переживания последних дней, то ли отравилась полученной информацией, то ли надсадила извилины, пытаясь что-то вспомнить, понять, и заработала горячку. Вита маялась, металась, горела, билась в ознобе, плавала в тумане и утопала в холодном поту. Сквозь марево, что лихорадило ее, она видела два лица — Амин и Свят. Тот самый щуплый мужчина, что сопровождал ее вместе с Уриэлем и Рафаэлем словно поселился рядом. И мучил не меньше видений.

Он постоянно чем-то поил ее, а девушка после не знала куда деться. У нее сводило мышцы, ее гнуло дугой и одновременно вспышками шли картинки в голове, будто разрывая сознания на мелкие лоскуты, не оставляя в покое ни на секунду. А вот его, как раз очень хотелось. Единственного, пусть даже через смерть.

Покоя.

Покоя! ― кричала душа, но телу было наплевать, оно продолжало жить и мучить, мучаясь.

― Что с ней? ― с тревогой спросил архан, третий день наблюдая как мечется по постели Вита, не реагируя ни на что. Ему казалось, она сгорает.

― Ломки, ― буркнул Свят.

― Что? ― не понял Амин.

― Ну, типа ломок, ― чуть отступил парень, но архану его слова ничего не прояснили. Впрочем, он часто не понимал, что говорит парень. Он вообще был для него загадкой, как и то, почему Вита выбрала его своим учеником.

― Может быть, это от твоих настоев. Стоит прекратить на время?

― Угу. И пустить насмарку весь процесс?

Амин нахмурился неодобрительно, но настаивать не стал.

Вита царапала простыни, мяла их пальцами и скрипела зубами, обливаясь потом. Ей хотелось выть и хоть немного заглушить боль и маету, что поселилась в каждой клетке тела. И не выдержала, свернулась и закричала:

― Господи, Господи! Гооо-сподиии!!!

Амин дернулся к ней, но встретился с взглядом Свята и отступил. Мужчина редкий чудак, но и редкий лекарь. Наверняка знает, что делает.

― Долго еще это будет продолжаться?

― А я знаю? И так форсирую, как могу. Но где я тебе мгновенный антидот найду? Собираю нужные ингредиенты как золотоискатель в древние времена песок мыл. А концентрация маленькая! А заменителя метилметакрилата нет! Заменителя кетролака трометамина тоже нет! А опий не катит!..

― Ты нормально говорить можешь?! ― рявкнул мужчина, не сдержавшись.

Свят смолк и поджал губы. Глянул на архана, как в путь послал. И послал к вечеру, когда тот не выдержал и готов был вытряхнуть из парня точную дату окончания мучений Виты.

А той уже не было ни в комнате, ни в Амилоне. Она ушла в себя и память начала нехотя распахивать перед ней двери…

На платформе снизу полусфера, зажатая колодками. Из ее люка торчали светлые вихры, потом появился их хозяин. Парень смотрел на Виту опасливо и виновато и цеплялся пальцами за крышку люка.

― Ты кто? ― удивленно уставилась на него девушка, и даже на корточки присела, чтобы лучше рассмотреть сверху явление незнакомца свету.

― Вова Святов, ― пробурчал тот робким баском и чуть отстранился, видимо боясь, что Вита его сейчас за ухо вытащит «на солнышко».

― Ах, Во-ова, ― протянула она. ― И что ты здесь делаешь… Вова?

― Так это… заблудился.

Вита хмыкнула — умнее ничего не придумал?

― И долго плутал? Что начальным пунктом было?

― Нуу… я ж студент, ну и… чего? Практика.

― Где?! ― хмыкнула — ой, мастак на уши спагетти вешать! ― Ты хоть школу-то закончил?

― Чего? Я фармакологическую академию заканчиваю, ― покосился дичливо и несмело высунулся из люка уже до пояса.

― Ааа! Ну? Бо-ольшой мальчик. Но глупый. Ты хоть понимаешь, что добровольно «академ» взял?

― Я это… заблудился, говорю…

― Лгать будешь — в капсуле моего возвращения ждать останешься. Внятно?

Парень кивнул так, что подбородок по худой груди брякнул.

― Любопытно стало, че за штука, ― пробубнил, не поднимая головы.

Вита вздохнула: ну и что ей теперь с этим любознательным фармацевтом- недоучкой делать?

― В общем, так: сидишь здесь и ждешь меня.

― Но я это… ― вскинулся и осекся.

― Ты не дома, Вова. Так что в твоих интересах и для твоей безопасности лучше носа из порт-скапа не высовывать. Вернусь, обдумаем, что с тобой делать.

― А я… с вами могу.

― Ты можешь, ― кивнула, смерив холодным взглядом, в котором, впрочем, сквозил сарказм. ― Я не могу. Сиди, сказала! Студент Вова…

…Ее встречали в зале Амилона, как и положено только близкие, кому дано было знать о прибытии «дочери Отцов», их посланницы.

Амин высился над всеми присутствующими и спутать с кем-то еще главного архана было невозможно. Вита на пару секунд потерлась, увидев фактически идеального по красоте, стати и фигуре мужчину. В голове мелькнула мысль, что столь прекрасный экземпляр хорошо бы опробовать в постели. Наверняка так же хорош. Сердце выдало дробь в грудную клетку, но девушка справилась с собой, напомнив, что прибыла она сюда с несколько иной задачей.

― Приветствую тебя, дочь Отцов, ― чуть склонил голову Амин. Вита попыталась изобразить ответный поклон, но уж больно картинно это было — не сдержалась — улыбнулась.

― Зовите меня — Вита. Мне привычней.

Напряжение спало — Амин заулыбался в ответ:

― Мы понимаем… Вита…

… Девушка чуть качнулась в сторону, заглядывая за широкие, укрытые плащом плечи Рафаэля и встретилась взглядом с взглядом парня. Тот хотел отойти, спрятаться, но понял, что его уже засекли и замер. Склонил голову и поджал губы.

― Это кто? ― ткнула в его сторону пальцем Вита, вопрошая у Рафаэля.

― Свят. Смышлен…

― Иди сюда… С-свят, ― поманила пальцем парня, не сказав, а приказав. Тот с надеждой глянул в сторону выхода из залы, но успел лишь подумать о побеге — Вита, предугадав его желание, бесцеремонно схватила за руку и вытянула из-за спины архана.

― В ученики его возьму, ― делано улыбнулась ангелу. ― Лицо больно смышленое, ― добавила с желчью и уставилась на Вову. Тот вздохнул с тоской и начал усиленно изучать окна справа…

… ― Я сказала тебе сидеть в порт — скапе!

― Я просто прогуляться…

― Убила бы! ― процедила Вита, одарив парня гневным взглядом. Навязался придурок на голову. Отчитывайся потом, отвечай сейчас.

― У тебя бо-ольшие проблемы с головой… Вова. Ты даже представления не имеешь во что влез и куда попал.

― А я же ничего, я не лезу, ― заискивающе заглянул ей в глаза. ― Я тише воды, ниже травы себя вести буду, честное слово, Виталия Николаевна…

… Она втолкнула парня в маленький зал и прижала к стене. Зашипела в лицо, прижимая горло локтем, с намеком на последствия:

― А теперь колись, юный почемучка, как ты оказался в скапе?! ― прошипела, упреждая взглядом, что шутки кончились. ― Ну!

Святов смотрел на нее огромными от страха глазами и все елозил по стене, пытаясь выскользнуть из неуютных объятий, царапал слабыми пальцами ее руку. Понял, что бесполезно и забормотал:

― Я это… я ничего такого…

― Быстро! Внятно! ― поторопила, чуть ткнув коленом в пах малолетки, с намеком — прекращай мямлить, шутки закончились.

У студента зрачки расширились, охнул. Открыл рот, закрыл и вдруг, затараторил:

― Случайно ваш разговор услышал, хотел проверить! У меня же отлично по всем дисциплинам, экстерном три курса! И та же тема на защиту в планах! А тут такое… Какой бы дурак отказался.

Вита отступила, выпустила его. Уставилась всерьез как на дурака.

― Ты хуже, Вова Святов — ты полный кретин…

Вита вынырнула из воспоминаний, как из воды. Увидела склонившегося перед ней мужчину и вдруг схватила за грудки, притянула к самому лицу и зашипела:

― Вова… Если ты, Вова, не прекратишь свои штучки, я тебя… Вова…

― Да тихо ты! ― зашипел в ответ парень и попытался отцепить больную от себя. ― Потерпи! Еще день, два и все будет тип-топ.

― Е… ― нормальных слов у Виты не было. Она чувствовала себя так, словно ее пережевали лопасти двигателя, и точно знала, кому за это сказать спасибо. Этому умнику! Любознательному раздолблю!

― Сука ты, Вова, ― просипела и упала обратно на подушки — силы кончились. Мышцы опять начало сводить в судорогах, зубы клацать от боли и холода, а перед глазами заструился туман.

Вита пришла в себя только через два дня. И хоть чувствовала себя еще паршиво, была слаба настолько, что не могла внятно слово сказать — помнила все.