Над Щучьим озером свистел ветер. Уткнувшись в варежки, Лёля горько плакала. А Чёрная душа стояла над девочкой, рассказывая про Митю плохое.
- Всё равно не верю, - всхлипывая, говорила Лёля. - Это выдумали злые люди, они вас обманули…
- Выдумали, - горько усмехнулась Чёрная душа. - И я была счастливой матерью трёх детей. И у меня был дом, и салфеточки на комоде, и телевизор… Так было хорошо! Дети играли в чижика, а Митя их съел!
Бумажная душа, писавшая что-то вороньим пером, поддержала Чёрную душу:
- Он и меня чуть не съел…
- И её, - кивнула Чёрная душа. - Мы спаслись от Мити, притворившись снежными бабами, чтобы нас холодно было есть.
Такое количество подробностей подействовало на доверчивую душу девочки. Она грустно спросила:
- А где сейчас Митя?
- Наверное, где-нибудь сидит и кого-нибудь ест, - сказала Чёрная душа.
- Неужели? - прошептала Лёля.
Где же в это время на самом деле был Митя? Почему он не мчался на помощь девочке, сердце которой было в опасности? Очень просто: он всё ещё сидел в избе и, насупившись, чистил картошку.
Медленно шли на стене ходики, словно маятник цеплялся за что-то невидимое. И в трубе слышался вой:
«У-у-у-у… Он хочет съесть бабу Ягу-у… Он уже вылетел за нею в трубу-у… У-у-у-у…»
Митя подозрительно посмотрел на вьюшку трубы.
Мать рогатым ухватом вытащила противень из печи: пирог был бледен и тонок, он не поднялся, не подрумянился.
- Не пекутся пироги! - воскликнула мать. - Что за напасть! - и с сердцем сунула противень в печь. Ей даже и в голову прийти не могло, что это время останавливается.
Митя очистил последнюю картошку и бросил нож. В раздумье он подошёл к окошку, покрытому ледяными узорами.
- Где искать её?.. - пробормотал он с тоской.
Внезапно солнечный луч багровым огнём осветил снежные узоры, окно вспыхнуло и стало похоже на карту. Митя пальцем повёл по снежным иероглифам, бормоча:
- По Волчьему логу до горелого пня…
- Что? - спросила мать.
- Не мешай! - сказал Митя. - От горелого пня до Лысого болота через Кузькин брод…
- Помешался… - сказала - мать, вытаскивая ухватом второй пирог.
- …И овражком до Щучьего озера!
Стрелой Митя кинулся к шубе.
- Ты куда?
Митя сразу поднял дикий рёв. Мать махнула на него рукой.
- Ладно, иди, - сказала она. - Это от твоего крика пироги не пекутся.
И Митя выбежал на улицу.
