Часть первая Ксения

 

1.

Последний гудок паровоза – и перрон со стоящими на нем людьми поплыл перед глазами. Ксеня помахала рукой маме и посмотрела на сестру. На лице Кати застыло выражение тревоги, даже страха. Ксене и самой было не по себе – как-никак она едет куда-то без матери, только сестрой. К тому же город, куда она едет, считается ее родным городом, а она там не была шесть лет. Сейчас ей пятнадцать, а уезжала – было всего девять. Много времени прошло. Ксеня выросла, стала бойчее и сильнее, значит, пора встретиться с тем, что некогда было милым и близким, увидеться с родней, которой у нее полгорода, и наконец, познакомиться с племянниками. У ее двоюродной сестры Лизы дочке Даше уже три года и сыну Максимке несколько месяцев. А Ксюша не видела еще ни старшую, ни младшего. У двоюродного брата Марка дочери Кристине уже около семи, ее Ксеня тоже не видела. У Леши – он младший брат Марка – детей пока нет, он и не женат еще. Ксюша считала, что это правильно, лучше погулять вволю и набраться опыта, чем осложнить себе жизнь в двадцать лет, как Марк, или в восемнадцать, как Лиза. Но у Лизы с ее Колей брак оказался удачным, а вот у Марка с Алиной жизнь почти с первых дней не заладилась, и они развелись примерно через два года после рождения Кристины.

Ксения давно хотела поехать в свое маленькое Березино, побродить по узким переулочкам, постоять на берегу реки, побывать в "родной" школе и детском саду, встретиться с подружками… Именно она была инициатором поездки. И мама, в конце концов, не выдержала и позволила дочерям уехать на неделю осенних каникул. Ксене, правда, все время казалось, что что-то пойдет не так, и отъезд снова придется отложить на неизвестно сколько. Но все вышло как надо, и они с Катей уже по пути в Минск. В Минске их должен был встречать у вокзала Марк или Леша.

– Ксень, а ты помнишь, как они выглядят? – спросила Катя, мысли которой шли примерно в том же направлении.

– По правде, не очень, – призналась Ксюша. – Помню, что Лешка повыше ростом и волосами светлее, а вот лица какие-то размытые…

– А ты не боишься, что мы их не узнаем? Вдруг Марк, скажем, бороду отпустил? Да и мы с тобой прилично изменились…

– Ну и что? В крайнем случае, махнем рукой и поедем обратно. Дорогу ведь не мы оплачиваем,– как могла, успокоила Ксюша. – И мы близнецы, нас трудно не заметить!

– Верно, – согласилась Катя и вытащила из рюкзака хрестоматию, по которой девчонкам в школе на каникулы задали большое задание.

Ксеня стала думать, глядя в окно. Ей предстоит очень интересная и насыщенная неделя. Девушке это нравилось. Любопытно, сильно ли изменился город? Действительно ли им с Катей будут рады?

А еще поездка подвернулась вовремя, потому что Ксюша не знала, как ей быть со своим бойфрендом Владом. Их, так сказать, роман, по которому впору бразильский сериал снимать, длился уже больше года и скорее напоминал бой без правил. Оба "голубка" являлись сумасбродами, оба с переменным успехом испытывали терпение друг друга, ссорились и не хотели уступать. И посреди всего этого зародилась такая кипучая любовь, что комментарии излишни.

Началась их история в конце летних каникул после седьмого класса. Ксеня гуляла по улицам и, засмотревшись на проезжавшую мимо желтую машину – иномарку, упала под ноги парню. Это и был Влад. Он помог Ксюше дойти до дома, узнав тем самым ее адрес. А затем Ксеня сказала ему и свой номер телефона, хотя и не очень верила, что будет что-то серьезное. О ее романе долго не знал никто, даже Катя, и лишь когда случилась первая серьезная ссора, Ксюша поделилась с сестрой. Влад был красавцем и сынком богатых родителей, и к тому же заносчивым гордецом. Девушки за ним бегали толпами. Вот он и решил проверить, будет ли Ксеня бегать за ним, если он ее отошьет. Девушка оказалась не менее гордой, и этим его зацепила. Лишь после долгих уговоров и ухаживаний Ксюша согласилась дать ему еще один шанс. Некоторое время все шло и развивалось чудесно. Но не таков был Влад, чтобы быть надолго привязанным к какой-то девчонке. На Ксеню снова посыпались насмешки и намеки на разницу в социальном и материальном положении. Но не такова была Ксения, чтобы молча сносить оскорбления. И они опять стали ссориться. Но, несмотря на это, они оставались парой и Новый 2004-й Год встречали вместе в компании друзей. Для этого Владу пришлось приехать из Гомеля в Барановичи (он был еще и не местный), а Ксюше – долго упрашивать маму отпустить ее на эту вечеринку.

Затем, по прошествии недели или двух, Влад за что-то обиделся на Ксюшу и перестал ей звонить. Позвонил он уже в начале февраля и как раз в тот день, когда Катя попала под машину, и ее забрали в больницу. Близнецы очень тонко чувствуют состояние своих сестер или братьев. Так вышло и с Ксюшей. Она на себе ощущала всю боль, испытываемую Катей, и к этому еще примешивался страх за ее жизнь. И в этот момент, когда Ксения была ну никак не в настроении его слушать, позвонил Влад. Ксюша решила раз и навсегда все прояснить и, встретившись с Владом в парке, сказала, что им лучше не видеться больше. Парень ужасно разозлился, ведь он, сделав над собой усилие, попробовал помириться, а Ксеня вздумала его прогнать! И он наговорил таких гадостей, каких девушке не приходилось выслушивать никогда.

Катюша поправилась, вернулась домой. Жизнь пошла как обычно, и никто так и не узнал, как Ксения, промозглым февральским вечером придя домой собрала остатки вина, шампанского и водки, оставшиеся со дня рождения мамы, и выпила.

В следующий раз Ксеня встретила Влада весной,1 мая. Он был в кафе с сестрой и другом. А через пару дней Ксюшина подруга Рита попала в неприятную ситуацию, из которой выпутать ее удалось только при участии Влада. Поэтому несмотря на все пакости этого парня, Ксеня не могла уже на него злиться и не испытывать к нему благодарности.

А совсем недавно Ксюша звонила ему и требовала чтобы "придержал на привязи" свою не в меру умную сестричку, чтобы та не лезла в ее жизнь и не угрожала разборками, как только видела Ксеню с парнем. И при встрече Влад сказал, что по-прежнему любит Ксюшу и хотел бы снова с ней встречаться.

В этом и заключалась теперь проблема. Ксеня не знала, как поступить. Ей нравился Влад, ей было приятно и весело с ним общаться, он умел помочь и защитить, да к тому же в ее личной жизни давно не было никаких сдвигов. Но ведь и гордость его, и постоянная издевательская насмешливость никуда не делись. Что, если все останется как раньше? Сможет ли Ксеня выдержать прицепки его друзей и его самого? И стоит ли тратить на это время?

Поэтому девушка радовалась, что ей надо съехать на каникулы, и с трудным решением можно пока повременить.

– Подъезжаем, – сказала Катя, захлопывая книгу.

– Давай перекусим немного, еще время есть, – предложила Ксюша, доставая бутерброды и бутылку лимонада.

Несколько минут спустя девочки натянули шлейки одинаковых рюкзаков, застегнули куртки и направились к выходу.

– Ксюш, а если мы здесь потеряемся? – опасливо оглядываясь по сторонам, спросила Катя, когда девочки шли по подземке.

– Не болтай глупости! – отрезала Ксения. – Тут и теряться негде, все написано и указано. И спросить можно. Вот, смотри, выход в город, – прочитала девушка и потянула сестру в сторону. – Нам сюда. Ой, давай руку, горе мое!

– Ух, как здесь все изменилось! – воскликнула Катя, когда они вышли на поверхность и посмотрели на новое здание железнодорожного вокзала. – И как красиво стало!

Практичная и более быстрая Ксюша бегло огляделась и, вытащив из рюкзака расческу, встала перед зеркальной стеной и принялась причесываться.

– Куда теперь? – спросила Катя.

– Как куда? Ясно же сказано – встречаемся у входа в вокзал! Вот он вокзал, вот он вход. Ждем.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут к девчонкам подошло двое парней.

– Марк! – радостно крикнула Ксюша, оказываясь в кольце крепких рук и глядя в живые темно-карие глаза брата. Призабытые черты мгновенно восстановились в памяти. Темные, почти черные волосы, знакомый прямой взгляд, усы и – новшество! – борода. Тонким ободком она окаймляет подбородок, делая лицо взрослее и непривычнее, но Ксеня все равно бы узнала того, кого в детстве обожала, узнала бы несмотря и на что!

Лешка тоже почти не изменился – такой же длинный, с поблескивающими озорством глазами из-под слегка сведенных на переносице бровей. Прежний шалопай, изводивший всю семью своими сомнительными шуточками!

Но встреча вышла слишком сумбурной, тем более Ксеня думала, что увидит одного Марка, так что девушка растерялась и едва сумела ответить на дежурные вопросы братьев.

– Так, девчонки, давайте внесем, наконец, ясность! – сказал Леша. – Кто из вас Катя, кто из вас Ксеня?

– Тихо, не говори, – хитро улыбнулась Ксюше Катя. – Угадайте сами!

Марк внимательно посмотрел на девчонок и вполне уверенно сказал:

– Та, что в красной куртке, есть Ксеня, та, что в фиолетовой – есть Катя.

– А мне кажется наоборот, – уже совсем не уверенно сказал Лешка. Ксеня весело засмеялась.

– Я Ксеня, – проговорила она. – Друзья называют меня Ксю. Марк, поделись секретом, ты ведь и в детстве нас не путал… Как ты нас отличаешь?

– У тебя родинка в уголке левого глаза, а у Кати ее нет, – назвал главное отличие сестер Марк.

– Ну что – в машину? – спросил Леша.

– А вы с личным транспортом? – восхитилась Катя.

– Ну да… катаемся…

Как-то вышло, что девчата поменялись местами, и Ксю оказалась рядом с Лешей. С Марком она уже успела освоиться немного, а вот Лешка…

И не зная, как прервать молчание, задала первый пришедший в голову вопрос:

– Когда жениться думаешь?

Лешкино лицо мгновенно вытянулось, но глаза по-прежнему блестели. Он рассмеялся и приобнял Ксюшку за плечи.

– Вот всех интересует, когда я женюсь! Не раньше, чем ты замуж выйдешь, скажу я тебе.

Марк, идущий рядом с Катей и прислушивавшийся к ним, улыбнулся и посмотрел на Ксюшу с интересом – как она ответит?

– Вопрос интересный!– усмехнулась Ксю. – Лешка, сколько тебе лет? Двадцать пять? – получив утвердительный кивок, она продолжала: – Вот, мне пятнадцать, я планирую выйти замуж лет в двадцать шесть, если не позже… то есть тебе ждать меня лет так одиннадцать… Лучше женись и жди детей!

Марк рассмеялся, видя, что балабол-брат не знает, что и говорить.

– Ну, Лех, умыли тебя! – сказал он. – Впервые последнее слово не за тобой!

Леша скорчил недовольную гримасу, но тут же улыбнулся. Тем временем они подошли к машине. Когда все устроились, Марк предложил еще заехать к Лизе.

– Лично я за! – сказал Леша. – Я еще ее Максика не видел.

– А его никто не видел, кроме меня, – похвастался Марк.

– Это сколько ж мы не виделись, мелкие? Вы же, наверное, еще в школу не ходили, когда уехали?

– О чем ты! Мы второй класс окончили в Березино, – возмутилась Катя. – Тебя послушать, так нас в пеленках увезли!

– А это, между прочим, почти так, – заметил Марк, подмигнув Ксюше в зеркало. Ксю улыбнулась в ответ.

– Марк, а мы с Катей в поезде думали, что можем тебя не узнать! Кстати, предполагали, что ты теперь бородатик! – сказала Ксюша.

– И правда!– поддержала сестру Катя.

– А я эту бороду уже без малого три года как ношу, – отозвался Марк.

– Тебе идет, – заметила Катя.

Лиза тоже изменилась совсем чуть-чуть – располнела немного, и волосы темнее стали. А так – та же озорная девчонка-школьница с двумя косичками. Катя – она и раньше больше дружила с кузиной – осталась с ней и Лешей у малышей. Ксюша же бегло посмотрела на племянников и ушла в кухню к Марку, которого туда отослали сообразить для всех что-нибудь поесть.

– А худющий же ты! – заметила она.

– Девчонки все вытянули, – ответил Марк. – Виноград будешь?

– Буду немного, а то после него губы болят.

Марк хмыкнул.

– "Губы болят"! – передразнил он. – Целоваться меньше надо, губы от этого болят, а не от винограда!

Ксюша засмеялась.

– Не знаю, от чего там что болит, но мне, по-моему, целоваться надо как раз больше.

– У тебя ж парень есть, да?

Девушка кивнула, а про себя подумала, что Влад ей снова пригодился. И робко спросила:

– А у тебя девушка?

– У меня… Подожди, я тебе сейчас фотки принесу, посекретничаем немножко… – беззаботно улыбаясь, ответил Марк и вышел в коридор. Через пару минут вернулся и принес небольшой, но толстый конверт.

Фотографии, по словам Марка, сняты были этим летом, когда он и трое его лучших друзей отдыхали на Днепре. Отображали они довольно откровенные и смелые моменты, когда "боевая четверка"– Марк, Игорь, Лера и Наташа – оттягивались по полной программе. Лера считалась Марку просто другом, а Наташа – его девушкой.

– Вернее, она моя девушка и как бы не моя, – добавил Марк, складывая фотографии в конверт. Ксюша задумалась, что эта фраза значит, но ничего не поняла.

Пришла Лиза с Максимом на руках.

– И ты к нам? – спросил Марк.

– Да вот посмотрела, что тут народ, дай, думаю, загляну… Ну как дела, Ксень?

– Нормально, – немного рассеянно откликнулась Ксюша.

– Это в каком ты сейчас классе?

– В девятом.

– И куда поступать думаешь?

– Не знаю. С моими оценками…

– А что, плохие?

– Не то, чтобы, но… До тебя, в общем, далеко. Ты же медалистка?

– Ага.

Появился Лешка.

– Так, Марк, не сиди тут. Время – деньги…

– А деньги любят счет, я знаю, – откликнулся Марк.

За чаем, разговорами и шутками прошло полтора часа. В машине начался допрос.

– Так, мелкие, спрашиваем для ясности. Пиво пьете?

– Нет, – в один голос ответили Катя и Ксюша. Катя просто не отважилась признаться, Ксю ответила честно – она пиво не любила.

– Слабо, девчонки, слабо, – заценил Марк. – Ну, а джин-тоник или вино?

Катя промолчала, Ксюша покивала головой из стороны в сторону, словно говоря: "Может, да, а, может, нет…"

– Курите?

Ксеня знала, что Марк курит уже давно. И потому честно ответила да, но о сестре не сказала ни слова.

– Хорошо,– одобрил Лешка. – А мама знает?

– Нет.

– Это уже не так хорошо… А ты, Катюш?

– Я не курю,– солгала Катька.

– А насчет мальчишек как? Зажигаете?

– А то как же!– ответила Ксения.

– Теперь уточняю. Что значит это твое пожатие плечами насчет джин-тоника? – спросил Марк.

Ксюшка джин-тоник в жизни своей не пробовала, но предполагала, что он вкуснее пива.

– Ну… в общем, я его пью, – пошла она ва-банк. Не хотелось выглядеть слишком примерной. Не написано же у нее на лбу вранье.

– Ну, а пиво тебе чем не угодило?

– Не знаю. Но я его не уважаю, горькое слишком…

– Ага, напилась когда-то, видно, теперь и смотреть не хочется… – усмехнулся Леша.

– Ну, джин-тоником тоже можно здорово наклюкаться! – сказал Марк.

– У тебя никак в этой области большой опыт! – засмеялась Ксю.

– А как же!

Марк приопустил стекло на дверце и закурил. Ксеня сняла куртку и бросила ее назад, рядом с рюкзаком. Внимание ее привлекла бутылка минеральной воды "Дарида", лежащая между передними сиденьями. Девушка взяла ее в руки, намереваясь попить.

– Осторожно, вдруг там спирт… – подколола Катя. Ксюша отвернула пробку, понюхала горлышко, затем глотнула чуть-чуть, потом сделала большой глоток, подождала…

– Хорошо пошло, не будь мой батя алкоголик! – глубокомысленно заявила она. Секунды три все молчали, переваривая информацию, и дружно взорвались хохотом.

 

2.

Леша и Марк уехали, оставив Ксению и Катерину на попечение бабушки и дедушки. Велели ждать прихода папы и готовиться к девяти к походу на танцы. "Ну что ж, танцы, так танцы!"– подумала каждая из девчонок, направляясь в свою комнату. Вообще, это была одна комната, только разгороженная шкафами на две. Катька сразу бросилась на кровать – отдохнуть, полежать. Ксюша села, поставила на колени рюкзак и стала вынимать то, что ей могло пригодиться: расческу, косметичку, дезодорант, маникюрный наборчик и помимо всего прочего – дневник.

Время наедине дневником пролетело быстро. Было начало четвертого, а приехали в неполных два. «Безобразие! – подумала Ксюша. – Я здесь уже полтора часа, а еще ничего не видела!"

Когда проезжали по городу к дому бабушки, Лешка словно нарочно выбирал улицы, где ни Катя, ни Ксюша не были, а Марк еще издевался, поминутно спрашивая, не узнали ли девчонки места.

Ксю заглянула к сестре, собираясь позвать ее побродить по старым, памятным местам. Катя спала, обхватив рукой подушку, прямо в одежде. Ксения с минуту постояла над ней и вышла. Придется идти одной.

Когда-то давно Ксюша, Катя и их родители жили в доме бабушки. Потом от швейной фабрики, где работали родители, их семье дали общежитие.

Три года, проведенные там, Ксюша вспоминала как самые счастливые. Не дворец, конечно, но никто не распоряжается и над душой не стоит. А детям вообще приволье было. На территории фабрики собиралось много ровесников Ксюши: двоюродная сестра Таня и ее одноклассники, живущие неподалеку. Сторожа их компанию не гоняли, поскольку на фабрике работал хоть один из родителей каждого.

Потом Ксюша, Катя и их мама решили оставить отца и уехать. Вернее, решила мама, но девчата сами прекрасно понимали, что так жить дальше невозможно. Мама и папа всегда смотрели в разные стороны, и разного добивались. А когда он запил, так и вовсе жизнь стала кошмарной. Его никто не мог остановить, он часто не ночевал дома, не приносил деньги – а если приносил, то большую часть вытаскивал обратно. Это до чего же надо дойти, чтобы красть у своей семьи, у детей! А сколько раз Геннадий пугал всех, говоря, будто покончит с собой! Ксю никогда не забыть, как однажды он сказал:

– Послушаю в последний раз "Дальнобойщика" и пойду утоплюсь!

Семилетняя Ксюша поверила, что он, на самом деле, так сделает, сильно испугалась и не спала всю ночь после того, как отец ушел. А на следующий день он вернулся, как ни в чем не бывало!

Поэтому переезд в Барановичи к бабушке, маминой маме, значительно облегчил жизнь и Ксене, и Кате. О матери и говорить нечего – она словно гору с плеч сбросила, расцвела, похорошела, занялась собой и своей внешностью… Отец же остался в Березино, у своих родителей. Пить он не бросил.

Теперь трудно сказать, правильное ли решение приняла Ирина-мать Ксюши и Кати. Но это был единственный выход, который она видела. Ксю не возражала бы, если бы мама вышла замуж вторично или завела себе любовника. Она даже хотела этого – ведь они с Катей рано или поздно выйдут замуж или просто переедут, а мама одна останется… Но Ира не собиралась никого заводить, она даже с Геннадием не развелась, хотя сходиться с ним снова тоже не собиралась. И он тоже в этой области инициативы не проявлял. Так и жили – не вместе и не врозь.

Ксюша отмахнулась от накативших грустных мыслей. Она не грустить сюда приехала! Девушка огляделась по сторонам. Если бы не знала, что это улица Мультана, то догадалась бы с большим трудом. Некоторые дома перекрасили, некоторые покрыли кирпичом, некоторые огородили другим забором… Да и в силу оптического обмана детских глаз Ксения помнила улицу более широкой, а не такой, как теперь. Мягко говоря, не привычно.

Ксюша свернула в переулок, тот самый, куда ребенком так часто приходила играть. Катя больше дружила с одноклассницами и ходила играть к ним домой, а Ксю все время была здесь, чаще всего у Тани. Домой к двоюродной сестре Ксюша решила пока не заходить, просто остановилась ненадолго у калитки (двор Тани имел два выхода: в переулок и на фабрику, к Ксюшиному общежитию). Затем пошла по косогору вниз к реке. Там тоже остановилась ненадолго, глядя на другой берег. В плеске прибрежных волн, казалось, шумело время, шелестели крыльями пролетевшие года. Не так, кажется, и давно Ксюша плескалась в воде у берега. И плавала с Таниной соседкой Любой на другой берег за козами на лодке. А сколько корабликов-секретов с желаниями, отправленных Ксеней, уплыло по этим волнам вдаль! А теперь Ксю снова здесь, спустя шесть лет. Немыслимо!

Ноги, когда-то хорошо знающие тропки через грязь, легко вспоминали свои прежние навыки. Ксю, не отрываясь от мыслей, только приподняла края джинсов и пошла напрямки, намереваясь если не пройти на территорию фабрики, то хотя бы взглянуть на нее вблизи. Кто-то ей говорил, что вход на территорию теперь запрещен, потому она и предпочла попасть туда потихоньку.

Почти все старые лазейки в ограждении были закрыты. Старый, полуразвалившийся забор вокруг общежития был заменен, и на маленькой "культурной" калитке висел замок. Зеленые металлические ворота тоже были закрыты и "прорехи" в ограде заделаны. Но не зря Ксюша сотни раз выбиралась с территории и возвращалась через эти прорехи! Одну лазейку девушка все-таки нашла.

Если долго где-то не был, то перемены, даже самые маленькие, сразу бросаются в глаза. Перед забором снова наросли горы опилок – правда, не такие, как те, по которым когда-то зимой Ксеня, Таня и Люба и другие девчонки катались на санках и клеенках. Эти были меньше, но все равно внушительные. Недалеко та самая машина, которой Ксюша раньше почему-то боялась. И машина вроде как машина, только что от времени почернела. Ксюша зашла во двор общежития. На дверях дома тоже висел замок. В остальном все осталось прежним, только стоявшую раньше теплицу снесли. Хотя правильно, земля тут плохая, помидоры/огурцы не растут, теплица не нужна. К тому же клеенку со стен поснимала Ксюша, чтобы было на чем кататься.

Ксеня вышла со двора, остановилась под тремя большими тополями, затем на лавочку присела. Когда они жили в общежитии, отец собственноручно починил этот столик и лавочку. И здесь же они с Катей и Таней гадали, писали желания и секреты на листочках. Сколько же времени прошло!

Ксюша хотела побродить по фабрике, повспоминать, но боялась, что ее здесь увидят. Тем более одета она в яркую красную куртку, а на территории, видно больше никого нет. Словно в подтверждение этой Ксюшиной мысли, появился подозрительный сторож и велел уходить.

Девушка вышла на улицу и задумалась, куда пойти: домой или погулять еще? И решила еще раз сходить на переулок, может, удастся встретить Таню или Любу, а там будет видно.

Еще издалека она увидела светлую голову Любы и поспешила вниз, пока та не ушла в дом. Люба была старше Ксюши на шесть лет, но раньше никогда не отказывалась играть с малышней. Когда-то они играли в "Санжелу" и "светофор", рассказывали друг другу страшные истории, зимой катались на лыжах, ели большие прозрачные сосульки. Ксю это все очень хорошо помнила, и наделась, что Люба тоже ничего не забыла.

Хлопнула калитка, и из двора появилась Люба. Увидев Ксюшу, она спокойно, будто они расстались только вчера, сказала:

– Привет, Ксень.

– Привет…

– Я в дом шла, смотрю, вроде ты идешь…

– Ты так легко меня узнала? Я что, совсем не изменилась?

– Да не сильно, повзрослела только…

– Ты тоже почти не изменилась, – сказала Ксюша.

– Ты давно приехала?

– Сегодня часа два назад. Теперь вот погулять вышла, на комбинате была, меня оттуда сторож выгнал…

– Было бы там что сторожить! Все давно растаскали. Раньше столько рабочих было, швей – знаешь, сколько осталось? Двадцать. И тех на КБО перевели.

– Твоя мама тоже там?

– Ну. Сегодня их в колхоз отправили.

– А ты сама работаешь?

– Нет, пока сижу. Раньше в больнице была, теперь бросила… А ты? В каком классе сейчас?

– В девятом.

– А парень есть?

– Само собой. Тут история не история – целый бразильский сериал, – ответила Ксюша. Люба засмеялась.

– Давай пройдемся, расскажешь.

Они выбрались с переулка и пошли в сторону автобусной остановки. Там присели на скамейку и принялись перебирать новости. К ним подошла симпатичная светловолосая девушка, в которой Ксеня узнала одноклассницу Тани Ивашневу Катю. Когда-то они вместе играли на территории фабрики. С Катиной мамой произошла ужасная история, говорили, что по пьяни она и несколько ее подруг убили какого-то мужчину. Для детей, конечно, ничего не значило, что Катина мама-убийца и сидит в тюрьме, поэтому они всегда прекрасно ладили с этой девочкой. Для Ксю и сейчас это не имело значения, хотя она и понимала, какое пятно в глазах многих поставила на Кате судимость матери.

Катя не узнала Ксению, вернее, заметно что-то припоминала, но не могла догадаться, почему Ксюшино лицо кажется ей знакомым. Люба первая поставила вопрос ребром.

– Кать, не узнаешь девчонку?

– Ну… лицо знакомое…

– Сестра твоей одноклассницы… – подсказала Ксюша.

– А, Ксеня! Теперь вспомнила, – улыбнулась Катя. – Надолго к нам приехала?

– На неделю.

– У Тани была?

– Нет пока. Потом зайду.

– Привет передавай. Давно мы с ней не виделись. Теперь в разных классах.

– Хорошо, – кивнула Ксю.

Когда Катя ушла, Ксюша посмотрела на Любу.

– А не изменилась Катька!

– Ну да. А с чего бы? Не повезло девчонке в жизни. Мать в тюрьме, отца у нее нету. Живет она у бабушки, но та за ней почти не следит. Катя школу почти забросила, все гуляет… ищет хорошего обеспеченного мужика, только у нас таких не водится. Да и считают ее легкой добычей. По рукам пошла, короче…

Ксю нахмурилась. Ей было жаль Катю, жаль Любу, которая тоже не выглядела довольной и обеспеченной. Перемены, замеченные Ксюшей в давних знакомых, ей не понравились.

 

3.

– Ну наконец-то наша дорогая Ксю явилась! – язвительно встретила сестру Катя. Они с Марком сидели почему-то в комнате Ксении.

Ксеня давно привыкла к подобным выпадам своего зеркального отражения и нимало не смутилась.

– Если бы знала, что вы меня тут так ждете, пришла бы раньше, – ответила она.

– Ты, однако, мелкая, не сидишь на месте! – усмехнулся Марк и отодвинулся. – Устраивайся. Меня каких-то два часа не было, а твой и след простыл. Приезжаю, Катя спит, а Ксенечки нету, и никто не знает, где она. Где была?

– Гуляла.

– А точнее?

– На комбинат ходила, на былое место жительства, и меня оттуда дядька какой-то выгнал.

– Да ну!

– И что там нового? – живо спросила Катя.

– Почти ничего. Разворовали все еще больше и вокруг общаги заборчик поприличнее организовали, а так все по-старому. Ну, еще окна столовой и лесопилочной, где папа работал, досками заколотили, ограду фабрики починили – я вообще чуть на территорию пробралась… А доску Почета возле конторы убрали. Там только фундамент белый остался.

– А из знакомых видела кого-нибудь?

– Любку Михальченко встретила, не знаю, помнишь ты ее…

– Любу? Конечно, помню, видела ж много раз у мамы на работе и так… Ну, а как она? Сильно изменилась?

– Нет, – Ксю приложила руки к щекам, – с лица немного круглее стала, и сама округлилась…

– Замуж вышла?

– Еще нет, но это, по-моему, не за горами. С парнем уже живет… Еще Катю Ивашневу видела.

– Танину одноклассницу?

– Ну. Эта какая была, такая и осталась, только ростом повыше. А все такая же светленькая и с лица кругленькая.

– Хм, Ивашнева – знакомая фамилия, – задумчиво сказал Марк. – Но вот где слышал, не помню.

– Может, ты про ее маму слышал? Они лет семь назад с подругами напились и мужика убили… – ответила Ксюша.

– А, точно, именно это я и слышал. Ничего так судьба девушке досталась.

Они помолчали, потом Марк перевел разговор на более спокойную тему.

– В баню идете?

– Ну, пожалуй, башку не мешало бы постирать, – сказала Ксю, бросая взгляд в зеркало. Марк засмеялся.

– Вот и тусуйте тогда, а то до девяти не высохнете.

– Высохнем, – беспечно отозвалась Ксю. – По крайней мере, я.

– Все равно, собирайтесь и топайте. А я курить пойду.

Сорок минут спустя Ксюшка вернулась. В комнате шел телевизор. Марк и дедушка, уютно устроившись на диване, смотрели "Кривое зеркало".

– Ты такая мокрая, Ксень, – улыбнулся Марк, глядя, как Ксюша расчесывает волосы перед зеркалом в зале. Девушка бросила на него яростный взгляд.

– Не можешь промолчать?

– Не могу, – ответил Марк, одаряя Ксюшу своей фирменной улыбкой "А нам все равно". – Не злись, вид у тебя прикольный и милый.

– Как у клоуна! – отозвалась Ксю, гримасничая. – Спасибо, ты меня обрадовал.

С причесыванием было покончено, и Ксю направилась к себе в комнату.

– Марк, подожди, я переоденусь. И поищи среди бабушкиных лекарств от головы чего-нибудь, иначе планы наши рухнут.

– "Цитрамон" подойдет? – спросил Марк из зала.

– Подъедет, – отозвалась Ксения, натягивая майку и короткие джинсовые шорты. – Заходи, – сказала она и плюхнулась на кровать.

– А Катюша все там?

– Ага, попариться решила. Боюсь, поплохеет ей с непривычки… – Ксюша глотнула таблетку и запила водой. – Спасибо. А Лешка где?

– У девчонки своей, Светланки.

– Ну, знаю про нее. Бабушка по телефону рассказывала.

– А, вот ты откуда новости узнаешь!

– А как же! Я сюда звоню, бывает. На тебя ж разок была нарвалась.

– Ну, точно.

– Ты тогда еще про парня моего спрашивал, есть он или нет. Кстати, могу похвастаться, у меня его фотка с собой и вообще фотки…

– Да? Покажи!

– Подай рюкзак, пожалуйста, – Ксюша порылась в одном из отделений и вытащила два фотоальбома. – Тут вообще мои фотографии. Катя есть, но в основном все мое. Вот это мы в пришкольном лагере после третьего класса, весь наш отряд, правда, я ребят плоховато помню. Это мы в музее восковых фигур в четвертом классе, я и Аня – моя подружка. Она потом выбыла из класса, а я из той школы ушла. Это я с друзьями из пришкольного в пятом. Это я на линейке в шестом, это просто в школе фоткались с подружками… А вот и эта его тусовка и мы с ним…

– Ну-ка, – Марк присмотрелся внимательнее.

– Подожди, там еще фотография, где мы вдвоем, – Ксюша перевернула листок. – Вот, я и Влад.

– Его Влад зовут? – уточнил Марк, глядя на фото. Ксюшка на нем выглядела счастливой, улыбалась. – Симпотный пацан.

– Да, но гад, каких поискать.

– А что – плохой?

– А ты приглядись внимательнее! У него же на лбу крупными буквами написано: ЭГОИСТ.

Марк внимательно посмотрел на Ксеню, слыша в ее словах что-то знакомое. А Ксюша отвернула страницу к фотографии с тусовкой Влада.

– А ты среди них своя, – заметил Марк.

– Ну, ведь всех знаю! Они такие разные, у каждого своя история… Это Диана – его двоюродная сестра. Это Алеська – младшая сестра Дианы. Эти перцы – лучшие друзья Влада, Андрей, Кирилл и Ваня. Кирилл из них самый нормальный человек, Андрей заносчивый слишком – под стать Владику, а Ваня… тот еще жук! Считается парнем Дианы, но ни одной юбки не пропустит… Скользкий такой тип, – Ксюша скривилась, будто ей пришлось дотронуться до чего-то неприятного. – Это – Костик. Он среди них самый малой, не считая Алесю, и самый прикольный. Типа, живой комикс. По преданиям, года три назад у него что-то было вот с этой чувихой, правда, не знаю насколько это точно… Чувихе этой – ее зовут Инга – было тринадцать, а ему одиннадцать, так что делай выводы сам… А это Ингина сестра, как видишь, близнец – Валерия. Кстати, бывшая девчонка Влада и кошмарная поганка. Крови мне попортила ужас сколько! Правда, сейчас уже и не разобрать, кто кому чего попортил больше: она – мне или я – ей… А это так, по мелочи, троица лесбиянок – Ира, Таня и Вика.

– Ничего себе! Есть разнообразие! – усмехнулся Марк.

– Да уж!

– А это ты где? – спросил Марк.

– А, это уже недавняя фотка со школьного концерта. Я тут Глюкоза.

Ксюша соскользнула с кровати, вытащила плейер и кассету, включила и отошла к двери. В такт музыке песни "Глюкоза-Nostra" повела плечами и через стороны подняла руки как на фотографии.

Марк удивленно приподнял брови.

– Артистка! – улыбнулся он, не без любопытства оглядывая стройную фигурку и длинные ноги. «А она красивая, – мелькнуло у него. – Тьфу, Марк, что это у тебя за мысли такие! – укорил парень сам себя и сам себе возразил: – Ничего страшного, я же не думаю ничего особенного и к тому же помню, что Ксеня моя сестра. Но оценить ее как девушку я тоже имею право…"

 

4.

– До девяти побудем у нас, а потом за Лешкой и Светкой в больницу, – сказал Марк, обращаясь к Ксении. – Возражений нет?

– Нет, – улыбнулась Ксю. – Несколько лет назад возражений была бы куча, потому что ваш дом находится, извини, у черта на куличках! А поскольку ходить приходилось пешком, то мысль пилить через весь город к вам, а потом через тот же весь город обратно энтузиазма особого не вызывала… А теперь есть машина…

– Лентяйка!

– А ты думал!

– Но машина будет только доехать до нас, ну и до больницы. А потом я ее на стоянку отгоню, потому что сегодня буду пить да гулять по полной.

– Да ладно, Марк, я не маленькая, не сломаюсь пополам!

– Интересно, Катя такая же уверенная в своих силах, как ты, и такая же смелая?

– Успеешь еще узнать. И надо же ей было так заболеть!

– Верно ты говорила, поплохело с непривычки…

Катя осталась дома, мучаясь от ужасной головной боли.

– Наверное, оно лучше, – сказал Марк задумчиво. – С вами лучше разбираться по одиночке – в двоих и запутаться немудрено…

– Ой, скажи лучше, что если мы начнем с пьяни перед глазами раздваиваться, тебя удар хватит.

– Может и так. Но у меня планы понять, что ты за человек, и для этого лучше всего понаблюдать…

– Боишься перепутать в полутьме?

– Боюсь.

– То есть сегодня я у тебя подопытный кролик?

– Вроде того. Посмотрю я, насколько ты взрослая.

Ксюша закашлялась. Попала!

– Марк, ты меня не пугай, а то я начинаю подумывать, как бы удрать… Знаешь, я панически боюсь слов "испытание", "проверка"… Если хочешь, что-то выяснить или определить степень моей способности к чему-то, то не говори мне об этом. Я вообще всякие барьеры легко беру, если от балды. А если знаю, что за мной следят и ждут, чтобы я ошиблась, я начинаю сбиваться и путаться. И выводы свои благоразумно держи при себе, а еще лучше – забудь о них сразу же.

– Ладно, ладно, не пугайся, – проговорил Марк, легонько прикасаясь к ее руке.

– Дядя Юра и тетя Маша дома? – спросила Ксю.

– Должны быть, по идее… Кстати, никак не пойму, почему маму все Машей зовут. Она ведь Марина.

– А раньше имя Марина не было распространенным, и люди больше понимали Машу, потому так… К примеру, ко мне тоже имя Ксеня приклеилось, мама и бабушка до сих пор так называют, а в классе используют более модную форму – Ксюша или Ксю. В общем, извращаются, как могут…

– Приехали, – сказал Марк, останавливая машину.

На шум ключа в замочной скважине в прихожую вышла тетя Маша, сухо кивнула Ксюше и устремила полный негодования взгляд на Марка.

– Где тебя носит?

Ксюша стояла как громом пораженная. "Что это с крестной? Вроде, злится… Только за что? Что я ей сделала?"– недоумевая, думала девушка и посмотрела на Марка. Тот ответил ей таким же недоумевающим взглядом.

– Мама, ты ее не узнала?

– Тетя Маша!

Та посмотрела на Ксю внимательнее, нахмурилась и вдруг всплеснула руками:

– Ксеня!

– Ну наконец-то! – выдохнул Марк.

– Крестная, как это вы меня не узнали! – воскликнула Ксюша, обнимая тетю.

– Не узнала! Я тебя представляла повыше да и поплотнее…

– Ну, а я такая вот.

– Давайте зайдем, что ли, – предложил Марк, тихонько смеясь.

– Нет, я тебя, правда, не узнала! Встретила бы где на улице, прошла бы мимо.

– А я бы вас узнала. Вы не изменились, тетя Марина. Покрасились?

– Ага. Девчата с работы так посоветовали…

– Вам идет.

Марина улыбнулась.

– Ну вот не могу привыкнуть, мне думалось, ты другая.

– Да я тоже думал, что она выше! – вклинился Марк. – А она маленькая…

– Катюша тоже приехала?

– Да. Она у бабушки осталась, потому что у нее голова разболелась после бани.

– А у мамы как дела? Где она работает?

– Шьет на фабрике.

– Понятно. Марк, иди чайник поставь.

Минут двадцать Ксюша отвечала на многочисленные вопросы мамы Марка и спрашивала сама. Потом тетя вышла куда-то, а вместо нее появился Марк.

– Ну что, оглушил прием?

– Немного, – призналась Ксю. – Но приятно-то как!…Так, что тут у тебя еще есть? Давай показывай!

Минуту спустя девушка разглядывала братние компакт-диски, а еще через минуту Марк объяснял ей, как "общаться" с музыкальным центром. Затем показал фотографии: армейские, рабочие и всякие другие.

– Крутой кадр, – улыбнулась Ксюша, указывая на маленькое фото, на котором Марк целовал какую-то девушку, а в руке, отведенной в сторону, держал сигарету. – Все радости жизни в моих руках!

Следующее фото изображало Кристинку.

– Одно из последних, – сказал Марк.

– Красивая малая… Марк, ты… как со своей бывшей теперь общаешься? – осторожно, поскольку понимала, что эта тема может оказаться минным полем, спросила Ксю. Марк несколько секунд помолчал.

– А никак, – отозвался он, переворачивая страничку альбома. На новой фотографии был изображен Марк с Алиной и Кристиной. – Стерва она…

– Девчонки все стервы, – мягко сказала Ксюша, откладывая альбом в сторону. – Кто-то больше, кто-то меньше… Это не повод разочаровываться в жизни.

– И ты тоже стерва? – попытался перевести все в шутку Марк.

– То, что я твоя сестра, еще не значит, что я меньше девушка или меньше стерва. Просто у меня пока не было причин проявить свою стервозность…

– Считаешь, я разочаровался в жизни?

– Нет, просто обжегся и ожесточился малость. Ладно, не буду нагонять на тебя тоску! Кстати, кажется, дядя Юра пришел.

– Привет, молодежь, – поздоровался отец Марка, заглядывая в комнату. – Приехала все же, Ксень!

А дядя Юра постарел, поседел и похудел, но все равно Ксюше было не трудно его узнать. А по отношениям и восприятиям он совсем не переменился – толковый, серьезный и многое знающий.

Скоро тетя Марина позвала всех на кухню, где снова начались вопросы и воспоминания. Откуда-то появилась огромная – в половину кухонного стола – коробка конфет. В другое время Ксюша была бы этому рада, но сегодня она и так много сладкого съела.

– А я ж подумала, что это девушка Маркова какая, – снова вспомнила сцену в прихожей крестная. – И главное, незнакомая, не видела никогда такой… А на Марка злая была – таскается где-то, а я в баню хотела, думала, отвезет… Думаю, только дивчину усажу, а потом поговорю с ним по-свойски…

– Ой, не могу, – давясь от смеха, с трудом выговорила Ксю.

– Видишь, Ксюш, пришел бы я не с тобой, мамуля бы мне голову назад закрутила!

 

5.

На время медляка Ксюша вышла из толпы танцующих и присела. Действие выпитого выветривалось, и на девушку накатывала хандра. То ли оттого, что было довольно поздно, а Ксю устала после поездки, то ли оттого, что просто непривычно, она чувствовала себя так, будто оказалась на другой планете.

Ей не давала покоя мысль, что у Марка и Леши нашлось бы времяпровождение позанятней, чем ее развлекать. Марка, к примеру, уже куда-то звали, а он отказался, причем из-за нее. А вдруг на самом деле ему хотелось плюнуть да сказать: «Шла бы ты лесом, сестренка! Навязалась мне на шею, и из-за тебя у меня ТАКОЕ срывается!" Ксюше вовсе не хотелось быть обузой. Правда, когда Ксю сказала Марку, что если у него появятся планы поинтересней, чем она, пусть не стесняется и без церемоний отправит ее домой, он отвел ее в сторону и весьма убедительно заявил: «Понимаешь, сестренка, слева от меня стоит Наташа. Справа – Настя. А передо мной – Анжела. Все три чего-то ждут от меня, а проблема выбора ведь сущий кошмар. Догоняешь? Ты – очень хорошее решение этой проблемы для меня и не обидное для девчонок. Какие могут быть Насти или Анжелы, если ко мне приехала сестра, которую я шесть лет не видел?" Теперь он, видимо, объяснял своим девушкам это "выгодное решение проблемы выбора". Кстати, вон он. Так и есть, с девушкой. Хотя нет, с двумя… Ксюше стало смешно. Сколько же девушек за ним увивается?

Внезапно мысли Ксю изменили направление, и она подумала: "А если бы я оказалась на месте одной из них? Приклеившаяся к нему всей кожей с мясом и не понимающая его игры?" Взгляд под таким углом ей не очень понравился. Вернее, не понравился совсем. Марк ведет себя не слишком красиво, он жесток. Но ведь они-то – Анжела, Настя, Наташа и еще куча других – они видят, что почти ничего не значат для Марка, но… Но все же с ним…

Ксюша почувствовала странную тоску, усталость. Может, слинять отсюда по-английски? Чтобы не мешать братьям? Где-то там в толпе Лешка, Светка, Игорь, Павел и Саша – их компания. Найти их будет непросто, а главное – не хочется. Но уйти тоже нельзя – Алексей с Марком всю дискотеку перевернут, чтобы найти ее, а завтра устроят ей головомойку. Да и Марк нарисовался по курсу прямо у двери – не пройдешь. А взять да потребовать, чтобы ее отвели домой… как? Лешка свою Светку неделю не видел, и теперь они как голубки милуются… Не удобно мешать, а у Марка своя программа, вон он какую деятельность развил…Кошмарная ситуация!

"И почему я все время влипаю?" – с досадой подумала Ксюша и заметила, что Марк направляется к ней.

–Ты чего одна? Где Леша?

– Там где-то, – махнула рукой в сторону Ксю.

– Он тебя кинул, что ли?

– Нет, нет! Просто я устала немножко… Марк, я домой хочу, мне, как и Кате, отдыхать сегодня следовало…

– Ладно, пошли.

Ксю набросила куртку и пошла в фойе, а потом на крыльцо. У входа стояли Леша, Игорь и Света.

– Так, значит, "Леша там где-то"? – хмурясь, спросил Марк у Ксюши. – Леха, иди сюда, побазарить надо… Чего ты Ксеню бросил? Я на тебя понадеялся, а ты…

– Ой, Марк, не подумал… На минуту ушел, кажется…

– "Кажется"! Перекрестись, чтоб не казалось!

– Извини, Ксюш, обиделась?

– Конечно, обиделась. Домой хочет. Машину хоть помоги найти, а потом я еще с тобой поговорю!

– Перестань, Марк! – вмешалась Ксюша. – Леша не виноват, я сама ушла на время медляка, не бежать же ему за мной было!

– А если бы и побежал, с ним бы ничего от этого не стало!

– Прекрати. По тому же принципу ты виноват не меньше – привел и свалил куда-то! Вопрос закрыт, мне ни к чему вас ссорить.

– Ладно, ладно, – пробурчал Марк, отходя в сторону с мобильным. С Ксюшей остался Леша.

– Ксюшик, не обижайся на меня, – виновато попросил он.

– Да ладно, Леш, не в тебе дело. Просто я устала смертельно и хочу домой.

"Или уже не хочу!" – добавила девушка про себя. Не хватало еще, чтобы Марк и Леша ссорились из-за нее! Ксюша не винила ни того, ни другого, наоборот, чувствовала виноватой себя, потому что у нее все не как у людей, и она все время мешает другим. Ужас какой-то…

Не зная, чем занять руки, Ксюша потянулась за сигаретой. Закурила. Это почему-то подействовало на нее успокаивающе, жизнь показалась проще.

Подошел Марк, по виду которого было понятно, что он ничего не нашел.

– Придется идти пешком.

– Марк, я не хочу создавать тебе проблемы.

– А я не хочу создавать проблемы тебе.

Ксю нервно рассмеялась.

– Ну и парочка из нас с тобой получается! – сказала она. – Оба напились, оба шатаемся и оба не хотим создавать друг другу проблемы… Выход один: давайте все забудем и вернемся в дискотеку. Я уже поняла, что из-за меня вы с Лешкой разругаетесь, а мне это не нужно.

– Уверена, что хочешь вернуться? – спросил Леша.

– А у меня выбор есть? – хихикнула Ксю. – Конечно, уверена.

 

6.

Ксюша потянулась в постели, открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Потом постепенно припомнила. Она приехала в Березино, вчера была на дискотеке… А как и когда она вернулась? А не все ли равно!

Откуда-то солнышко выглянуло. Месяц не показывалось. А тут на тебе!

– Доброе утро, страна! – в комнату зашла Катя. – Не хило ты спишь, малая!

– Ой, большая! Ну, и сколько там натикало? Девять, начало десятого, ерунда.

– А если бы часы не перевели? Уже десять было бы!

– Ну и что?

Катя села рядом с сестрой. Ее серо-зеленые глаза блестели от любопытства.

– Давай, рассказывай! Поздно вы вернулись?

– В начале четвертого. Леша привел.

– Понравилось?

– Ну, да.

– Много танцевала?

– Угу.

– Еще где-нибудь были?

– Да.

– Где? Ну, Ксю, что я из тебя по капле давлю? Давай, говори все! Терпения на тебя нет!

Ксения рассмеялась. Вид досадующей, раздраженной Кати ее позабавил. Сестричка никогда не отличалась терпением. Если честно, то Ксю была такой же нетерпеливой, но умела это скрывать до поры до времени.

Решив не мучить Катю, Ксю стала рассказывать. Конечно, она скрыла тот свой приступ хандры и некоторые свои не особенно приятные мысли, но основное передала.

– Знаешь, Ксю, Марк изменился теперь, – сказала Катя в ответ на услышанное об отношениях брата с девушками. – Слишком борзой. Ну, я толком не понимаю, что в нем изменилось, но что изменилось что-то, это точно. Но, по-моему, у него нет права быть таким…

– По-моему, тоже, но… Он ведь не неволит ту же Наташу держаться за него…

– Да, но она, видно, надеется на что-то… Просто он ей нравится, ведь парень красивый, да и как человек – классный…

– А что это за мода – на красивых да классных вешаться?

– Ксюша, ты просто всегда его защищаешь! – не выдержала Катя. – Всегда так было, с детства ты к Марку липла!

– Ничего подобного! А если и так – если я липла к Марку, то ты липла к Леше и нечего возмущаться!… Где все?

– Бабушка на улице, дедушка ушел в поле зачем-то, батя на работе…

– На работе? В воскресенье? – удивилась Ксю.

– Ну да… У них там завал какой-то…

– Понятно. Что ж, буду вставать. Позови бабушку, пожалуйста.

Катя ушла. Ксюша спустила босые ноги вниз и потянулась за джинсами. В доме было тепло, поэтому девушка решила не надевать гольф, и вышла из комнаты. Зевая, она открыла холодильник и с минуту тупо смотрела в него и, не найдя ничего достойного внимания, закрыла обратно. В это время раздался звонок. Ксюша некоторое время соображала – это звонят в дверь или по телефону, потом вспомнила, что дверной звонок звучит громче и сняла трубку.

– Алло?

– Это Катя или Ксюша? – спросили в трубке.

– А кто из них тебе нужен, Марк? – поинтересовалась Ксю, узнавшая голос брата.

– Ксюшка! – воскликнул Марк. – Только ты можешь на прямой вопрос ответить вопросом! Уже проснулась?

– Недавно, еще не ела даже.

– Отошла от вчерашнего?

– А что вчера было такого, от чего я должна отойти? У меня нормально все.

– Рад слышать. Не обижаешься, что мы вчера тебя так бросили?

– Марк, я не маленькая девочка и в состоянии несколько минут побыть одна! Просто я была немного не в форме, иначе бы даже не заметила, что осталась без строгого надзора… Так что забудь, – ответила Ксю. Немного подумав, девушка вспомнила, что Марк исчез куда-то за час до закрытия дискотеки, и спросила: – А ты сейчас где?

– Дома.

– Понятно, что не на улице. Только вот у кого дома? – ехидно спросила Ксю.

– Ну и язва же ты, Ксень! – воскликнул Марк, понявший намек.

– Что тебе не нравится? О тебе же забочусь – не хочу надолго отрывать от любимой…

– Ксю… Мы же с тобой вчера говорили на эту тему, ты же знаешь, что у меня за "любимые"!

– Знаю. Но еще я знаю, что помимо любви существует физическое влечение, и понимаю, что в некоторые моменты эти вещи почти не различаются…

– Хорошо, что ты понимаешь, но я в данный момент дома у себя и, если не веришь, могу дать поговорить с мамой.

– Не надо, верю.

– Слышишь, мелкая, чего звоню… рискнешь сегодня с нами на еще одну дискотеку пойти?

– С нами – это с кем?

– С Лешей, со мной…

– А чего тут рисковать? Не умерла вчера, значит, не умру и сегодня…

– Значит, идешь?

– Да, – сказала Ксю.

– Тогда и Катюху подбивай на это благое дело!

– Катьку? Ее на это подбивать не надо, она всегда согласна…

– Тогда смотри, чтобы у нее голова опять не заболела!

– Ладно, буду смотреть.

– А какие у тебя планы на сегодня вообще?

– Пока никаких. Я привыкла не строить графика, чтобы не обламываться сильно, когда что-то не случается, и не приходить в ужас, когда что-то нарушает мой день… Действую по дуновению ветра…

– Понятно. Но мой тебе настоятельный совет – отдохни хотя бы часика два, полежи, а лучше – поспи… Так сил на вечер больше будет…

– Судя по словам, готовится что-то грандиозное… Но это дохлый номер – днем я никогда не сплю.

– Завтра будешь спать, по крайней мере, до обеда. Для этого постараюсь и лично я, и Лешка.

– На счет тебя звучит многообещающе, а вот Лешка… он, по-моему, для Светки стараться будет…

Марк засмеялся, оценивая шутку сестры.

– Ну и злющий же у тебя язык, Ксю! Это ж надо было стать такой ядовитой за каких-то шесть лет!

– Ладно-ладно, не такая уж я ядовитая! – откликнулась Ксеня. – Просто колючая немножко – для самозащиты в основном. Значит, до вечера?

– Ну да, до девяти. Мы с Лешиком за вами заедем.

– Пока.

– Пока. Смотри, приди в форму, чтобы неудачи тебя так не выбивали из колеи.

– Ладно, будь спок!

Ксю положила трубку и некоторое время смотрела в окно, выходящее на прихожую. Надо же, чтобы неудачи не выбивали из колеи! Она что – выглядела выбитой из колеи?

Девушка включила телевизор и стала переключать пультом каналы, одновременно пытаясь разобраться в своих впечатлениях от вчерашнего вечера. Нет, в целом, исключая всякие мелочи – ей понравилось. Понравилось непривычное чувство свободы – Ксюша могла курить, пить, не скрываясь и не спрашиваясь. То, что ее здесь никто не знал, придавало особую прелесть… И в то же время из-за этого и были все "мелочи", от которых Ксю оказалась "выбитой из колеи". Будучи от природы общительной и живой, Ксюша вяла не столько от одиночества, сколько от нахождения в компании, которой безразлична. Среди друзей Марка и Леши она была чужой. Ксю нравилось внимание парней, но для того же Игоря она была малолеткой и, понятно, интереса не вызывала. А если кому-то и понравилась, то все равно парень не отважился бы к ней подойти – вдруг сделаешь что-то не так? Если Ксю пожаловалась бы Леше или Марку, то на мужской дружбе можно было бы крест ставить. Вот и получилось опасение в квадрате… Оно и расстроило Ксеню, а вовсе не то, что ее оставили одну.

 

7.

День получился на редкость насыщенным, по крайней мере, для Ксюши. Утром, вернее, в обед бабушка и Катя ушли к тете Люде. Звали и Ксюшу, но она, сославшись на головную боль, отказалась. Не хотелось ей куда-то тащиться, а жила тетя далеко. "В другой раз схожу – завтра, послезавтра – впереди неделя", – решила Ксения, укладываясь на кровать с книжкой и наушниками от плейера в ушах.

Так лежать ей пришлось недолго. Скоро она услышала голос:

– А ты сильно изменилась! Раньше тебя невозможно было застать с плейером и наушниками.

Ксюша порывисто обернулась и увидела стоящую в дверях Таню.

– Ну что, так и будешь сидеть или подойдешь, и мы поздороваемся? – спросила Таня.

Ксю машинально вынула наушники и оставила плейер. Затем встала. Спустя секунду девушки обнялись.

– Наконец-то ты к нам выбралась!

Таня в отличие от большинства родственников сильно изменилась. Раньше худышка, теперь она сильно располнела. Будучи ниже и так не очень высокой Ксюшки, Таня выглядела прилично толще.

Таня тоже разглядывала сестру и была заметно недовольна. Возможно, тоже сравнила пропорции.

– А ты здорово изменилась! – повторила она. – И стиль одежды сменила, и род увлечений…

– Почему, я и раньше музыку слушала, – ответила Ксюша. – Не по наушникам, конечно, но ведь слушала… А что до одежды – так у нас большинство девчонок одевается так же.

– Да и у нас, – согласилась Таня. – Катя тоже приехала?

– Да. Сейчас они с бабушкой к тете Люде ушли, – сказала Ксю и замолчала, думая, что бы еще сказать. Она представляла себе эту встречу совсем не так. Казалось бы, так дружили когда-то, столько пережили, столько историй выдумали, а прошло шесть лет, встреча… и полное незнание, о чем говорить. С Марком в прошлом Ксю общалась намного меньше, но нашлись же у них общие темы…

– У меня твоя кассета, – сказала Ксю.

– Откуда?

– Катя Ивашнева дала.

– Она тебя помнит?

– А чему ты удивляешься? Мы же общались неплохо раньше… Конечно, помнит. И Люба помнит.

– Какая Люба? – не поняла Таня.

– Соседка твоя, что напротив живет.

– А, эта… Мы почти не общаемся, так "привет – пока» – и все.

– Чего?

– Интересы разные. И уровни тоже. Любка последний год ленилась учиться и получила аттестатик не лучший… Не люблю ленивых.

– А если я скажу, что и мне лень учиться, ты от меня убежишь?

– Не знаю, – улыбнулась Таня. – А Ивашнева ничего про меня не говорила?

– Нет, а что, должна была?

– Не знаю, могла и сказать. Мы с ней плоховато ладим…

– Из-за чего? Тоже уровни не совпадают? – насмешливо спросила Ксю.

– Вроде того. Тоже девчонка не учится, а только гуляет. Дискотеки, парни, выпивка, курение…

"Высоко ты, смотрю я, залетела! – подумала Ксю. – Тот тебе не такой, этот не этакий…"

– А ты сама этим не увлекаешься? – спросила она.

– Нет, – ответила Таня. – Вернее, не всем. Курение и выпивка мен не привлекают. А ты куришь?

– Да, – нарочно прямо сказала Ксюша. – Курю, пью, гуляю. Вчера я, например, была на дискотеке, курила, пила и вернулась поздно.

– Ты шутишь? – нахмурилась Таня.

– Нет, серьезно говорю. Смотри, – Ксеня с вызовом вытащила пачку сигарет. – Видишь? Мое.

– Все равно я не верю. Сигареты с тобой несовместимы.

– Были несовместимы, – отозвалась Ксеня. – Идем.

Пятнадцать минут спустя она шокировала троюродную сестру, доказав, что на самом деле курит. Затем они молча шли домой, и каждая думала о своем.

– О, привет, – поздоровалась идущая навстречу Ивашнева.

– Привет, – ответила Ксюша. Таня хмуро буркнула:

– Привет.

– Вы откуда и куда? – поинтересовалась Катя.

– Гуляли, а теперь домой идем, – объяснила Ксю. – А ты?

– Я – гулять.

– С тобой можно? – спросила Ксеня, глядя на Таню. Та нахмурилась.

– Можно, конечно.

– Тань, ты с нами?

– Нет, я домой пойду. Пока.

– Пока.

Таня пошла дальше, Катя и Ксюша свернули в переулок.

– По-моему, ей не понравилось, что ты пошла со мной, – сказала Катя.

– С чего бы? Вы же, вроде, раньше дружили? Теперь нет?

– Ну, сейчас мы в разных классах, и мало общаемся. И вырубает она меня немного…

– Почему?

– Слишком высоко себя ставит, нос задирает очень…

Ксюша усмехнулась.

– Ты права, – согласилась она. – Хотя Таня и раньше такой была, а теперь и вовсе в неведомую высь занеслась.

Они помолчали, потом Катя сказала:

– Я вообще курить шла. Ты как к курению относишься?

– Да я сама курю! – ответила Ксеня.

– А дома знают?

– Не-а.

– И у меня.

Ксюша и Катя обошли библиотеку с другой стороны, оказались в небольшом дворике и сели на скамейку. Время, пока они курили, прошло молча. Ксю хотелось многое узнать о Кате, но спросить она не решалась.

– Ты как учишься? – поинтересовалась Катя.

– Нормально, – ответила Ксю, морща нос. – А ты?

– Самая низкая оценка четыре.

– Ну, у меня шесть самая маленькая…

– А на дискотеки ходишь?

– Конечно.

– На взрослые тебя пускают?

– Ну, вчера пустили. Правда, я с братьями старшими была.

– А у вас там в Барановичах дискотеки есть?

– Есть, понятное дело. Но я редко туда хожу. На подростковых скучно, на взрослых страшно. А ты ходишь?

– Хожу. Только сейчас бабуля не пускает никуда – перепила как-то на одной вечеринке… потом буянить начала, с девчонкой одной сцепилась… Будто так проблем мало!… Пойдешь на площадку со мной?

– Пойду, – согласилась Ксюша.

Площадкой назывался школьный стадион. Приходящие сюда старшеклассники собирались на небольшой площадке посередине.

Катя и Ксюша подошли к группке справа. Ксю еще издалека заметила знакомые лица бывших одноклассников. Были тут, конечно, и не знакомые, но человек семь она знала.

– Всем привет! – поздоровалась Катя. – Эту девушку зовут Ксения, и она моя подруга.

Ксюшу сразу же узнали. Начались расспросы, бесчисленные: "Помнишь?", "Как?", "Почему?» Ксю даже растерялась сразу, не успевая отвечать. Но потом сделалась сама собой, стала острить и смеяться, даже издеваться над некоторыми, кто в свое время интриговал против нее. И за веселым общением прошло несколько часов. Домой Ксюша шла почти в пять часов.

Когда вернулись Катя и бабушка, Ксю приводила в порядок ногти.

– Привет, – поздоровалась Катя, заглядывая к ней. – Все дома? Так и не была нигде?

– Привет. Почему не была? Я очень весело провела время.

– Да? И где? – спросила Катя, шлепаясь на кровать сестры.

– В школе. Видела наших бывших одноклассников.

– И кого? Артурчика видела?

– Какого? Ленченко, что ли? Ну да, видела.

– И как он? – улыбнулась Катя.

– Нормально. Да ладно тебе, Кать, это была детская влюбленность, он уже и не помнит ничего…

– Ну да, а во втором классе записки тебе писал, цветочки дарил… Смешно было! – хихикнула Катя.

– Он их и тебе дарил, – напомнила Ксю. Их с Катей первый "ухажер" никак не мог определить, какая из близняшек ему нравится больше.

– Ну да, ну да… А еще кто там был?

– Кориков, Яколенко, Пригорская, Колесник, Мороз…

– А сильно они изменились?

– Узнать можно. Повзрослели…

– Понятно. На дискотеку уже собираешься? – спросила Катя, увидев, что Ксю взяла лак и начала один за другим окрашивать ногти.

– Да нет, просто приведу в порядок, чтобы видом своим не пугали. И самой посмотреть приятнее, и людям показать. А ты как у тети время провела?

– Нормально. С малыми возилась… – пожала плечами Катя. – Лучше бы с тобой пошла – я бы тоже хотела с ребятами пообщаться.

За следующие два часа девчата поели, посмотрели какую-то передачу и пошли собираться. Ксюша спокойно перебирала взятую с собой одежду, выбирая, Катя же носилась из своей комнаты в комнату сестры как разъяренная тигра. Ей хотелось надеть что-нибудь белое, а белых вещей с собой близняшки не брали.

– Ну почему ты не взяла никакой белой кофточки? – пристала она к Ксюше.

– Прикол! Ты не взяла, а я должна была взять! – отозвалась Ксю, прикидывая на себя коричневый гольф.

– Ой, ну там же это свечение классное! Ну что надеть? Ксюш, где твои идеи, придумай что-нибудь!

– Иди голая, это будет самое правильное. Попросишь там тетеньку, что печатки ставит на ладошки, чтобы тебе по всему телу печаток наставила. Они в ультрафиолете и будут светиться – так что незамеченной ты не останешься…

– Ты можешь хоть изредка оставаться серьезной? – обиделась Катя.

– Могу. Ну где я тебе белое достану? Я не телепат, чтобы двигать предметы на расстоянии… Я бы тоже не отказалась надеть что-то белое…

– А что ты будешь надевать?

– Блузку фиолетовую и джинсы.

– А я?

– А что у тебя есть?

– Да ничего почти, так, по мелочи, ерунда.

Через минуту Ксюша смотрела одежду сестры. Было негусто, но довольно сносно.

– Чем плоха вот эта кофточка? По-моему, мило.

Катя, наморщив нос, посмотрела на зеленый в синих разводах гольф, который показывала Ксю.

– Мило…– протянула она. – В ней только с подружками сплетничать!

– Это еще почему? – удивилась Ксю. Катя не ответила, только еще больше нахмурилась. – Ну а эта?

Дымчато-сиреневая расшитая блестками блузка очень нравилась Ксюше. Свою точно такую же она случайно прожгла утюгом.

– В ней меня и не заметят во мраке – она слишком темная.

– Тогда просто надень джинсовку поверх майки, майка ведь у тебя светлая, – предложила Ксю, начиная терять терпение.

– Не хочу. Майка эта – типичный отстой.

– Кать, я не понимаю, ты сама взяла с собой эту одежду, чего ты хочешь от меня? У меня ничего такого, как ты хочешь, нет.

– У тебя никогда ничего нет, когда мне надо! – едва не плача воскликнула Катя. – Ксюш, ну что мне надеть?

– Повторяю, иди голая, не ошибешься. И думать не надо, и выпендриваться, чтобы внимание привлечь…

– Я тебя серьезно спрашиваю!

– А я серьезно отвечаю. Если то, что я тебе предлагаю, тебя не устраивает, то решай сама, и на мне не висни!

С этими словами Ксения вышла из Катиной комнаты, направляясь к себе, и увидела в зале Марка. Девушка не слышала, как он пришел, и не ожидала его увидеть. А он преспокойно сидел в кресле и задумчиво улыбался каким-то своим мыслям.

– Марк? Ты давно здесь?

– Порядочно, чтобы наслушаться ваших споров, – ответил Марк.

Ксюша смутилась. Марк слышал, как она минуту назад отчитывала сестру. А ведь они ровесницы, и у Ксю нет никакого права поучать Катю.

Катя выглянула из комнаты смущенная еще больше, чем Ксюша.

– Привет, Марк.

– Привет, сестренка. Буянишь?

– Ага.

– А где Лешка?– спросила Ксю, справившись с собой и найдя, что нужно избавляться от неловкости. Вполне штатная ситуация, когда девушка не может выбрать одежду, кому, как не Марку, знать это?

– Бабушкин холодильник грабит Лешка на пару с дядей Геной.

– Понятно, пойду поздороваюсь.

Ксеня вышла. На кухне и, правда сидели ее отец и Леша и что-то жевали. Девушка поздоровалась, перекинулась парой фраз с Лешей и вернулась в комнату.

– Как хорошо, что вы с Лешей пришли, Марк!– сказала Ксю. – Катя теперь притихнет и соберется намного быстрее. А то каждые ее сборы для меня пытка. Трачу множество сил и нервных клеток!

 

8.

– Ну и видик у нас с тобой, наверное,– смеясь, сказала Ксюша, представив, как выглядят они с Марком – под ручку, пьяные, качающиеся…

– Видик как видик! Любой, кто на нас посмотрит, скажет, что мы абсолютно счастливы.

– Знаешь, а мне нравится пить с двоюродными братьями…– задумчиво проговорила Ксю. – Главное – чтобы в привычку не вошло… Уж больно увлекательно.

– Считаешь?

– Конечно. Особенно, если двоюродный брат – обаяшка вроде тебя!

– Спасибо, кроха! Что ж, откровенность за откровенность. Мне с тобой выпивать тоже понравилось. Не приходится думать, как заставить тебя замолчать или до дома довести… Да и говорить можно все, что душе угодно…

Они помолчали, потом Ксю спросила:

– Леша тебе не звонил? Где они с Катей сейчас?

– Нет, не звонил. Да гуляют они где-то…

– А сколько сейчас времени?

– Первый час, – ответил Марк, взглянув на часы. – Пойдем еще танцевать?

– Пойдем.

Этот вечер разительно отличался от предыдущего. Может, Ксюша просто отдохнула, может, просто Катя была поблизости, а может, еще почему. Плохих мыслей не возникало.

Посреди вечера получилось так, что тусовка распалась надвое. Леша, Катя, Света и еще некоторые куда-то ушли. Может, и в дискотеке были, а может, и дальше махнули, поскольку на глаза не попадались. Ксюша не особенно над этим думала.

Довольно странно, но сегодня им не встретилась ни одна из девушек Марка. Нарочно это было сделано Марком или нет, но вышло так, что его девушкой можно сказать была Ксю. Он от нее практически не отходил. Постепенно Ксюша забыла, кто она и где находится, и откровенно наслаждалась обществом и шутливыми ухаживаниями Марка, не вспоминая, что он ее брат.

По закрытии дискотеки Ксю узнала, что Катя уже дома. Алкоголь на сестру действовал еще хуже, чем на нее. Когда Катя выпила, Ксеня уже через полчаса хотела заткнуть ей рот кулаком. И как Лешке удалось довести ее до дома бабушки!

Среди друзей Марка отыскался какой-то трезвенник на машине, который предложил покатать шумную компанию. Друга этого звали Олег, и Ксю, севшая на место рядом с водительским, не один раз ловила на себе его восхищенные взгляды.

Так они катались еще часа два, то есть до четырех. Слушали музыку, пили пиво и джин-тоник, курили.

Когда наконец подкатили к дому бабушки, и пришло время выходить, Марк заволновался. Какой бы стойкой не выглядела Ксюша, все же сегодня она пила много, и если ее состояние заметит бабушка, то им обоим, мягко говоря, не сдобровать.

Но все прошло отлично. Ксю вполне твердо прошла к себе, и если бабушка что-то и засекла, то придираться не стала.

Домой через весь город идти Марку не хотелось, и молодой человек решил ночевать у бабули.

Утром Ксения проснулась позже, чем вчера, и гораздо позже, чем обычно. Часы показывали без пятнадцати двенадцать. Поленившись одеваться, Ксю прямо в майке, в которой спала, направилась на кухню попить. Потягиваясь и зевая, девушка вышла в зал и, протерев ладонями глаза, увидела лежащего на диване Марка. Похоже, он здесь ночевал.

Ксюша ужасно смутилась и тут же скрылась в комнате, надеясь, что Марк еще спит и не видел, в каком виде она вышла. А, между прочим, Марк уже успел проснуться. Он видел, как заспанная и растрепанная Ксю вышла из-за штор, заметила его и спряталась обратно. И это было понятно – Ксю почти не была одета, лишь в свободной сиреневой майке, не прикрывающей коленей. Девушка потягивалась, поэтому майка поднялась прилично выше, чем следовало.

Марку стало не по себе, по телу побежали мурашки. Днем, когда Ксеня была в гольфе и джинсах, он не замечал, как она выглядит. Вернее, не смотрел как на девушку, и в голову потому ничего лишнего не приходило. Но теперь… Увиденная только что Ксю была реальнее, женственнее и каким-то противоестественным образом притягивала его. Противоестественным, потому что Ксюша его родственница, сестра… Марк понимал, что так быть не должно, но подлое воображение настойчиво рисовало то, что было скрыто от его глаз тоненькой маечкой.

 

9.

На улице дождь, холодно. По телевизору ничего нет, видео смотреть наскучило, музыку слушать тоже… Нет, музыкальный центр проигрывал какую-то мелодию, но Марк, не слушая, стоял у окна. Что-то томило его, мучило – он не мог этого понять, но сознавал, что это связано с Ксеней и ее утренним видом, который упорно не шел у него из памяти. Казалось бы, ну что особенного он увидел? Искушенному в любовных делах Марку случалось видеть вещи куда более откровенные и возбуждающие. Далеко не раз его соблазняли знающие в этом толк девушки, которые знали, на что нужно воздействовать, и как себя вести. И он давно вышел из возраста, когда заводятся лишь при виде стройных женских ножек. Ну взглянул он на не совсем одетую кузину… Ну да, красивая… И дальше? Неужели из-за этого впадают в анабиоз на полдня? Понятно, что нет… Его так просто уже давно не впечатлишь, тем более так надолго. И даже если впечатлишь… успокоиться проще простого – вспомнить о том, что Ксю – его сестра. А как ни странно не удается.

Больших усилий Марку стоило никак не выдать себя за завтраком, с трудом он отводил глаза от живого и подвижного лица Ксюши, от ее складной фигурки, прелести которой вовсю подчеркивала одежда. Поэтому, не обращая внимания на проливной дождь и холод, Марк что-то сочинил бабушке и сестрам и отправился домой. Ему надо побыть одному, чтобы разобраться, что с ним.

Когда родились Катерина и Ксения, Марку едва исполнилось одиннадцать лет. Поначалу и его, и Лешку очень заинтересовали девчонки-близнецы. Правда, их видеть случалось редко – слишком далеко было добираться к бабушке. И Марка никогда особенно не привлекала возня с малышней. Другое дело Леша – этот с удовольствием проводил время с Катей и Ксеней. Особенно с Ксеней, потому что Катя была слишком большой соней, чтобы интересоваться резвыми и подвижными играми. Марк же всегда держался в стороне, больше общался с Лизой, да и то, не так открыто и искренне, как это делал Леша. Марку никогда не удавалось вести себя так свободно, как умел брат, его и окружающих всегда словно разделяла невидимая, но от этого не менее прочная стена. Кто от кого отгораживался – сам Марк от окружающих людей или люди от него – трудно понять, но полного взаимопонимания не было ни с кем из родственников. Постепенно он свыкся с этим осознанием некоторой холодности к себе и перестал пытаться, что– то изменить.

С Ксюшей и Катей его почти ничего не связывало – слишком большая разница была у них в возрасте. Но он давно обратил внимание на то, что его ощущения рядом с Катей сильно отличаются от ощущений рядом с Ксеней. Именно поэтому, а вовсе не из-за Ксюшиной родинки в уголке глаза, Марк безошибочно определял, кто есть кто.

Но было также что-то еще… Ксюша, девочка, выросшая буквально у него на глазах, каким-то магическим, чудным образом завораживала его. Иногда ни с того ни с сего находило желание видеть Ксюшку, ее доверчиво-восхищенный детский взгляд, открытую веселую улыбку, слышать смех этого ребенка… Марк, общаясь с другими братьями и сестрами, прислушивался к себе и ни с кем не замечал таких странностей.

Это пугало, и Марк старался избегать Ксеню. Но все же случались моменты, когда он сталкивался со своей младшей сестричкой и открывал в ее характере еще какую-нибудь притягательную черту.

Наиболее ему запомнился случай, когда во время большого семейного совета всех детей собрали здесь, в их квартире, под присмотром самых старших – Марка и Леши. Здесь было множество «родственной» малышни – двоюродных, троюродных и Бог знает, каких еще. Поздно вечером, когда почти все пошли спать, Леша и Марк решили посмотреть по видику кассету с ужастиками. Ксюше и Кате предлагали тоже лечь спать, чтобы не пугать мелких, но Катя заупрямилась и отказалась, а Ксюшка поддержала ее.

Фильм был страшный – Марку самому было не по себе. Катя и получаса не выдержала, заплакала, и Леша отвел ее в комнату спать. Ксюша осталась. Марк, смотря фильм, взглядывал на сидящую рядом с ним шестилетнюю сестру, ожидая, что она испугается или заплачет. Но Ксеня молчала. Изредка тихонько вздрагивала, сжимала руками колени, но истерик не закатывала. Истерика была потом, когда фильм закончился, и нужно было спать ложиться. Ксюша заявила, что боится оставаться в комнате одна. Леша тогда вышел из терпения – фильм страшный смотреть не боится, а в комнате одна остаться боится. А Ксю сказала, что боялась и фильм смотреть, но было перед кем делать вид, что ей не страшно. Марк тогда удивился, что ребенок шести лет так убедительно изобразил смелость. На это определенная сила характера нужна.

По прошествии шести лет Ксения достаточно изменилась. Но это качество сохранила. Кажется, непоколебимая, все ей ни по чем, а на самом деле эту девушку так легко обидеть… Рядом с ней Марк чувствовал себя сильнее и благороднее, у него появлялось стремление защищать и оберегать, и в то же время Марк понимал, что Ксюша в трудной ситуации станет надежным товарищем, а не хныкалкой как многие женщины. Она сама способна защитить более слабого, если надо.

Марк надеялся, что за время, проведенное ей в Барановичах, изменится что-то в его отношении к Ксене, в его чувствах рядом с ней, и Ксю станет для него просто сестрой… Но нет, старые восприятия восстановились, даже усилились, а ниточка привязанности стала крепче. А сегодня Марк понял, в чем проявляется сила этой ниточки. Его влекло к Ксюше, как к девушке, в этом все дело.

Ошеломленный этим признанием Марк остановился посреди комнаты. Называется, побыл один, разобрался, в себе и своих чувствах! Ничего себе заявочки!

Оставался единственный способ разогнать мысли – взяться за карандаш. Марк считался художником, даже работа у него была связана с черчением и рисованием. Случалось ему рисовать и просто так, для себя.

За полчаса набросок был готов, хотя конкретного образа у него в мыслях не было. Карандаш сам собой скользил по бумаге, и на листе появилась девушка в длинной рубашке, босиком, потягивающаяся, поскольку недавно проснулась. Еще через полчаса набросок приобрел сходство с реальным человеком. Оставалось добавить некоторые детали, цвета – и девушка на портрете будет почти точь-в-точь Ксюша.

«Это сумасшествие!» – подумал Марк про себя, разыскивая краски и кисти, за которые не брался уже лет пять. Вряд ли он сумеет работать правильно, да и глупо пробовать лишь для того, чтобы создать портрет полураздетой кузины. Но на парня уже «нашло».

Примерно в это же время Ксюша стояла у окна, и смотрела на улицу, едва видимую за стекающими по стеклу каплями. Девушке представлялось, как там промозгло и холодно.

«Почему ты ушел?– спрашивала она, мысленно обращаясь к Марку. – Там так холодно и мокро, а идти далеко. Почему ты так торопился?»

Ксю не могла понять себя. Она так хотела приехать в Березино, столько хотела увидеть… Ее желание сбылось, она здесь, но на сердце почему-то очень тяжело. Все казалось никчемным и постылым. А тут еще Марк умчался галопом, словно пол бабушкиного дома жег его пятки… И это приводило в уныние гораздо больше, чем плохая погода и незнание куда себя девать. Даже странно – Ксюша за шесть лет, проведенных в Барановичах, едва ли десять раз от силы вспомнила о Марке, а тут в Березино думает о нем постоянно… И дело вовсе не в том, что он – ее брат. Лешка тоже ее брат, но ведь не скучает по нему так… Нет его и ладно. С Марком должно быть также, а тут…

И чем бы таким заняться? Пойти куда-то невозможно из-за погоды, читать не хочется, телевизор работает плохо… Владу позвонить, что ли? Ну, нет, ни за что.

При воспоминании о Владе она вдруг рассмеялась. Да кто он такой, чтобы ему звонить? Мелочь, чепуха. В сравнении с Марком он выглядит очень бледно… Стоп! Ксюша из множества мыслей выловила одну, стоящую, и уцепилась за нее. Что это она стала сравнивать Влада с Марком? С какой такой стати? Тут и сравнивать-то нечего – один ее брат, другой считается ее парнем. И вполне возможно, что если бы их поменять местами, то не Влад, а Марк имел бы бледный вид. Марк такой же эгоист по отношению к девушкам, как и Влад, даже хуже… Тьфу! Что за глупости! Какое ей дело до отношений Марка с девушками? Никакого не должно быть… А если есть? Что это значит? И откуда эта грусть оттого, что Марк ушел?

Ксеня всю жизнь мечтала о старшем брате. Но из-за некоторых ребят ее семьи у нее сложилось мнение, что старший брат – это человек, который упорно вычеркивал ее из своей жизни. И по старым детским восприятиям Леша был эдакий Мистер–ни–до–чего–нет–дела. И ни до кого. А Марк – серьезный мальчик, которому не было дела лично до Ксюши. Лешку Ксю помнила – как они вместе снеговика лепили, как в снежки играли, как он учил ее читать… А Марк был просто… просто Марк. Маячил где-то в стороне облачком пушистым и расползался в пальцах, как туман, при малейшем Ксюшином приближении. А между прочим он вызывал в ней больше симпатии и доверия, чем Леша.

А ведь скоро Ксеня уедет обратно в Барановичи – когда-то еще ей удастся увидеться с Марком. А эту неделю постоянно за ним увязываться неловко, может он поэтому и ушел так торопливо… Надоели они с Катей ему, вот и ушел…

 

10.

Прошло два дня. Почти все это время Ксюша провела со своими бывшими одноклассницами. Несколько раз к ней заходила Таня. Некоторое время Ксю была у тети Люды. Ее дочка Юлька прилипла к ней сразу, все хотела, чтобы Ксеня осталась у них ночевать. Но Ксю не очень хорошо себя чувствовала – болела голова и поднялась температура – и поэтому девушка попросила тетиного мужа дядю Пашу отвести ее к бабушке. Катя же заночевала у тети.

Марк не появлялся. Ксюша даже подумывала, что его, как он и опасался, вызвали на работу, и он уехал в Минск. Но осторожно расспросив бабушку, узнала, что он здесь, в Березино. Ксеню даже обида брала – столько всего показать обещал, а тут пропал и ни слуху о нем ни духу. Но ведь с другой стороны Марк ничего ей не должен, и у него полно своих дел. Да и Ксю не маленькая – вполне в состоянии развлечь себя сама. Но эти здравые мысли почему-то не успокаивали. Ксеня, выходя на улицу, надеялась встретить его в городе, хотя понимала, что это дохлый номер. Сидя у себя в комнате, вслушивалась в шум проезжающих машин, ожидая, что одна из них окажется машиной Марка и остановится у бабушкиных ворот.

Но Марк так и не приехал – ни в понедельник, ни во вторник. Ближе к вечеру среды Ксюша смотрела какую-то музыкальную программу. С работы вернулся отец и, найдя, что в доме холодно, пошел растапливать котел.

Входная дверь хлопнула. Ксю, подпевая какой-то исполнительнице по телевизору, выглянула в кухню посмотреть, кто пришел.

– Марк? – Ксеня моментально вскочила с места и бросилась навстречу брату. – Как ты мог столько не появляться!

– Прости, прости, прости, солнышко, честное слово, никак не мог прийти, ну никак!

– Что, землетрясение помешало? – насмешливо спросила Ксю, глядя на Марка снизу вверх.

– Почти, – улыбнулся он. Ксюша потянула его за руку в комнату.

– Иди сядь и расскажи, что за такое «почти землетрясение», – потребовала она.

– «Почти землетрясение» называется мамой и нашей соседкой, которые заставили меня ездить с ними за клюквой, – объяснил Марк. – У меня не было выхода – пришлось повиноваться. Завтра они тоже собирались, только я с ними ни ногой. Уже вчера вечер с температурой пролежал, завтра мне только за клюквой! А ты чем можешь отчитаться за два дня?

– Почти ничем. Заболела и в основном дома была или в школе на площадке…

– А Катя где?

– У тети Люды. Не знаю, придет она сегодня ночевать или там как вчера останется.

– Пойдешь со мной на дискотеку завтра?

– А за воскресенье я тебе не надоела?

– Если бы надоела, я бы тебя не звал. Кстати, про тебя кое-кто спрашивал… – усмехаясь, сообщил Марк. Ксюша удивилась.

– И кто же?

– Олег. Помнишь его? Приятель-трезвенник, в его машине катались…

– Помню. И что конкретно он спрашивал?

– Ну, вообще, кто такая, откуда, надолго ли приехала…

– …есть ли с собой документы, – подсказала Ксю язвительно. – Шибко напоминает допрос в милиции.

– Вот язва! И поняла же, что парня заинтересовала, так нет, чтобы по-человечески, обязательно все с ног на голову поставить надо!

– А он хоть в курсе, сколько мне лет? Я вообще еще не вышла из того романтического возраста, когда ждут принца на белом коне, а не новой машине…

– Иными словами, ему тут не светит? – уточнил Марк.

– Вы неплохо владеете языком моих мыслей, молодой человек, – улыбнулась Ксеня. – И неплохо переводите.

– Понятно. Доведу до сведения Олега, что сестричку мою голыми руками он не возьмет… А на дискотеку пойдешь?

– На дискотеку пойду, с моим превеликим.

– Значит, договорились?

– Договорились.

– Так, насчет чего это вы тут договорились? – спросил Ксюшин отец, заходя в комнату.

– Да вот Ксюшку на дискотеку зову, – объяснил Марк.

– А меня не следует спросить?

– Без комментариев, пап, я сама себе хозяйка, – откликнулась Ксю. – И сама все решаю. Мне даже мама не указывает.

– Что ж, верно, молодежь все решает не спросясь совета старших, – заметил папа. Ксеня, взглянув на Марка, увидела, что он недовольно хмурится, но промолчать не смогла.

– Конечно, особенно если учесть, что некоторые старшие не в состоянии дать дельный совет, – сказала она. – Так что нет никакого толку спрашивать.

– Ладно, люди, пойду я. Да, Ксюш, надень куртку – кое о чем поговорить надо.

Ксения, раздумывая, что ему понадобилось, послушно оделась и вышла вместе с братом. Во дворе была тетя Маша.

– Здравствуйте, – поздоровалась Ксю.

– Здравствуй, Ксень, – ответила тетя. – Марк, ты уже ехать собираешься?

– Да нет, мам, не спеши. Мы с Ксюшей в конец улицы сходим, посекретничаем.

– А, и это надо, – улыбнулась тетя Марина.

Когда они отошли на приличное расстояние от дома, Ксю повернулась к Марку, изменившееся выражение лица которого не предвещало ничего хорошего.

– Марк, ты меня убивать собираешься? Давай, убивай, мы уже далеко отошли…

Марк никак не прореагировал на шутку.

– Убивать я тебя не собираюсь… – сказал он наконец. – А вот отругать не мешало бы. Что это за намеки такие: «Некоторые старшие»… Это ты мне так сказать можешь, а не отцу. Он тебе отец, Ксю, какой бы ни был.

– Слышала я уже это, – хмуро отозвалась Ксюша. – Сотни раз слышала.

– Но не усвоила?

– Видимо, нет.

– Что произошло? Ты же была по-доброму настроена, а теперь чуть как кошка драная на него не накинулась…

– Вот ты обо мне как?

– Да не злись, сравнение такое. Что случилось?

– Пьяный он вчера пришел, и мы поругались, – угрюмо сообщила Ксеня.

– А-а! – Марк кивнул. – Но все равно, Ксю…

– Что равно, Марк? Думаешь, я ему улыбаться буду?

– А что, убить надо? Ксень, мой отец тоже пил, и страшнее, чем твой. Но теперь бросил. И я по-прежнему его уважаю и люблю…

– Марк, дядя Юра другой. Толковее, понимаешь? Он хоть что-то в этой жизни может, знает, понимает…

– А твой? Что, скажешь, ничего не умеет? Он тоже толковый мужик… Тебе не ругаться с ним надо, а по-человечески поговорить.

– А если я не могу? А если мне не хочется с ним говорить? Особенно после того, что он вчера наплел?

– Дело твое. Но в жизни очень многое нельзя вернуть… Не стоит разбрасываться близкими. Подумай об этом, Ксю.

«Сотни раз думала!» – ожесточенно огрызнулась про себя Ксюша, когда Марк с тетей Мариной уехали, а она сама ушла к себе в комнату. О чем тут думать?

Когда Ксюша любила папу? Когда была маленькой и глупой и не видела, не понимала, что он за человек. А подрастая, постепенно начинала понимать – и не из чьих-то рассказов и внушений, а сама, наблюдая, живя рядом изо дня в день.

Идеальных людей нет, это известно всем. Где-то была неправа и мама – возможно, говорила что-то не то или что-то не то делала. Но когда папа вытаскивал из семейной «копилки» деньги, чтобы расплатиться за самогон, взятый в долг, а Ксении и Кате нечего было взять с собой в школу на обед – как было его не осудить? Как было не осудить его, когда мама, ездившая в больницу, где ей ставили капельницы (а лечь и полежать в больнице на сохранении она не могла, потому что было не на кого оставить девчонок), однажды не успела на автобус и не забрала Катю и Ксеню, учившихся во вторую смену, из школы? Девчонки пришли одни и не смогли открыть заедающий замок. Хорошо, что скоро пришла соседка по общежитию и открыла, а то пришлось бы стоять до прихода мамы. А где был папа в это время? Где-нибудь с друзьями… А когда у мамы выкидыш случился – разве он сколько-нибудь переживал? Разве на его попечении – на попечении заботливого папочки – остались Ксеня с Катей? А когда мама просила его бросить пить – разве он послушал? А когда… Слишком много было этих «когда», а вместе с ними уходила от Ксю по капле любовь, уходило уважение – уходили все человечески-теплые чувства к папе. Осталась только безграничная усталость от борьбы за него, от безуспешной борьбы. И еще жалость оттого, что он такой неприкаянный.

«Марку легко говорить! – рассуждала Ксюша, подперев голову руками. – «Толковый мужик!» – вспомнила она слова брата и мысленно заспорила: – Конечно, у него не висит камнем на шее сознание, что он должен любить этого «толкового мужика», должен, даже обязан! Встретится с ним раз в неделю, если не реже, перекинется парой слов и уйдет. Ну, пускай увидит его пьяным – разве его это заденет так, как задевает меня? Разве Марку приходится по десять раз в день говорить себе: «Он – твой отец, ты должен уважать его, ценить несмотря ни на что!» А если не получается? Если из всего осталась только жалость – из всего огромного перечня испытываемых людьми друг к другу чувств? Только жалость, а на ней далеко не уедешь, и отношений нормальных не построишь… Дядя Юра – совсем другое дело…»

Хотя как знать? Ксюша не испытала того, что испытывал Марк, как Марк не испытывал того, что испытала Ксюша. Нельзя сравнивать, не зная. Может, Марк прав, и Ксюша на самом деле слишком сурова и жестока? Он взрослее, лучше понимает жизнь… Может, Ксюша обманывается кажущимся «толковым» образом дяди Юры? Но ей казалось, что если из-за каких-то там причин человек сумел бросить пить, он чего-то стоит… А ее отец потерял все или почти все, но так ничего и не понял… Вывод о нем, как человеке, напрашивается сам…

 

11.

Следующий день, четверг, Ксеня провела у тети Люды. Они с Катей поменялись местами.

Юлька заинтересовалась Ксюшиной косметичкой. Увидев там лаки для ногтей, попросила сделать ей маникюр. Они вдвоем заперлись в ванной, и Ксю принялась красить сестренке ногти. Маленький Артемка тоже рвался к ним и тоже интересовался лаками.

Вечером тете Люде и дяде Паше понадобилось что-то сделать на даче, и они отвезли Ксеню, Юлю и Артема к бабушке и дедушке. Не возвращались они долго. Тема уже плакать начал. Ксю увела его и Юльку в свою комнату смотреть фотографии их мамы. Кроме фоток тети Люды там были изображения и других родственников. Многих дети не знали, потому выдумывали им свои имена.

Юлька начала капризничать и баловаться, за что Ксю перестала с ней разговаривать. Из прихожей донеслись голоса – приехали Юлины и Темины родители. Юлька тут же побежала жаловаться маме, что Ксюша ее обижает.

Ксюша тоже вышла из комнаты.

– Ксень, мне Марк звонил, он тебя возле кинотеатра ждет, так что поехали с нами, – сказала тетя Люда.

– Хорошо, – отозвалась Ксю и потянулась за курткой.

В машине ехали молча и едва не проехали кинотеатр и Марка вместе с ним. Хорошо, что Юлька, вертевшая головой все стороны, сказала:

– Вон Римшиц стоит.

До Ксюши не сразу дошло, что она говорит о Марке. За шесть лет она успела отвыкнуть от официального имени брата: Римшиц Марк Юрьевич. Выглянув в окно, Ксеня увидела уже знакомую «Ауди» и Марка с друзьями возле нее. Несмотря на то, что на улице было темно, а парней около машины стояло шесть или семь, Марк сразу бросался в глаза, как-то выделялся из толпы.

– Всем привет, – поздоровалась Ксю, подход к компании.

– О, Ксюшик! – улыбаясь, воскликнул Марк.

– Привет, Марк.

– Где те, которые тебя доставили?

– А вон в машине.

– Пойдем к ним подойдем.

– Марк, смотри за Ксеней, – велела тетя Люда.

– Ну, что вы тетя, конечно!

– И к бабушке ее после дискотеки не вези. К нам или пусть у вас переночует…

– Ладно, ладно.

Машина отъехала.

– А Катя где? – спросил Марк у Ксюши.

– У Тани заночевать собирается, они теперь лучшие подружки.

– Понятно. Пошли Пашку искать.

Пашка был другом Марка и ди-джеем на дискотеке. Ксюшу он проводил бесплатно.

– Марк, а ты как бы нормально себя чувствуешь? Смотри, чтобы температура не поднялась, а то я тебя до дома не дотолкаю.

– Да нет, все нормально, Ксень. И спасибо за заботу.

– Ну что, двинулись? – спросил наконец найденный Пашка.

– В смысле? – не поняла Ксю.

– В смысле пошли?

– А, понятно, а то уже подумала…

Марк и Паша засмеялись.

На дискотеке они, правда, долго не задержались. Срединедельные дискотеки длились недолго – с восьми до одиннадцати – так, для любителей разогреться.

– Подожди, Марк, я еще ходить нормально не могу. Если упаду и загремлю костями – грохота будет, что весь район проснется! – попросила Ксюша, спускаясь по ступенькам вниз.

Некоторое время спустя Ксеня и Марк сидели в машине и ждали одного из друзей Марка, у которого Марк попросил какой-то прибомбас для синтезатора.

– Марк, а ты как к курящим девушкам относишься? – спросила Ксю, закуривая.

– Нормально отношусь, положительно… Среди моих знакомых многие девушки курят…

– А то мне Лешка советовал не особенно в пачку заглядывать…

– Вообще-то да, лучше не стоит, – сказал Марк задумчиво. – А то со временем это превращается в привычку очень «хорошую», от которой трудно избавиться…

– А ты сам пробовал бросить курить? – живо спросила Ксю.

– Нет. А зачем? Мне как бы нравится курить, потому как я почти не пью…

– Ну да, я это уже заметила! – откликнулась Ксеня с легкой насмешкой. – Что ты почти не пьешь…

– Не смейся, я серьезно, – попытался сбить язвительность с Ксюши Марк, но, не выдержав, рассмеялся сам

– Я тоже серьезно, – ответила, улыбаясь, девушка.

– Ты где ночевать будешь?

– Не знаю, но не у тети Люды. Общение с детьми, конечно, благо, но Юлька мне за сегодня надоела. Она мне здорово Катьку напоминает: возьмется за дело, а потом сдрейфит. Все уши мне объела: накрась ей ногти, а как я уже все аккуратненько сделать хотела, так выяснилось, что в школе им не разрешают.

– Да… Балованная девочка, – сказал Марк. – Кстати, ты права, она в самом деле похожа на Катю, по крайней мере, на Катю в детстве. Я помню, как вы раньше дрались, и, между прочим, инициатором обычно была ты… Так из-за чего вы дрались?

– Легче сказать из-за чего мы не дрались! – ответила Ксюша. – Мы и сейчас, бывает, деремся. Если честно, то такие, как Катя, меня бесят. Иногда у меня впечатление, что она не в состоянии сама и шагу ступить, все чего-то боится, постоянно просит помощи и совета, и сама же эти советы и варианты помощи критикует. Так вот единственное, из-за чего мы не спорим – так это из-за парней. Нам типы разные нравятся. А так мы дрались из-за кукол, из-за платьев, из-за велосипеда, из-за подружек, из-за книжек – из-за всего.

– А какой тип парней нравится тебе? – Марк немного насмешливо, но с интересом посмотрел на Ксюшу.

– Вроде тебя, – ответила Ксю весело. – Катюше нравятся блондины, производящие впечатление вундеркиндов и правильных мальчиков, и, на мой взгляд, занудные до озверения… Ну, а мне – полностью противоположные.

Марк нахмурился.

– Ксюш, ты…

– Не беспокойся, я в тебя не влюбилась, – быстро сказала Ксю, догадавшись, что собирался произнести Марк. Я после истории с Владом еще не отошла, новую «мыльную оперу» затевать не хочу… Марк, перестань, не хмурься! Я комплимент хотела сделать, дать понять, что горжусь красавчиком-братом…

– А я историю вспомнил, у нас здесь примерно год назад произошла. Девчонка в двоюродного брата влюбилась и умудрилась соблазнить… Потом родственники узнали. Шуму было! Несколько месяцев по всему городу только о них и говорили. Так вот, мне бы не хотелось оказаться в такой же ситуации, – Марк говорил серьезно, ненадолго замолчал и вдруг спросил: – Что бы ты сделала, если бы влюбилась в двоюродного брата?

– Уж не в тебя ли?

– Зачем сразу в меня? Нет, правда, как бы ты поступила?

– Он бы никогда не узнал о моих чувствах, – сказала Ксюша тихо и немного грустно.

– А если бы узнал? И ответил на них? – не понятно почему для Марка было очень важно знать это. Лицо Ксюши приняло ожесточенное выражение.

– Тогда… я дралась бы… дралась бы за свою любовь зубами, ногтями… всем, чем можно… пока не остановится сердце и не прервется дыхание… Только так, – процедила она сквозь зубы, поблескивая в темноте глазами.

 

12.

Ксюша проснулась, услышав музыку, и принялась одеваться. Чтобы немного размяться, сделала насколько упражнений гимнастического комплекса, который раньше выполняла ежедневно, желая похудеть. Хотя худеть ей было ни к чему, как, впрочем, и толстеть. Поняв, что она и так нормально выглядит (вернее, убедившись, что у нее полностью отсутствует сила воли), Ксюша бросила гимнастику.

Но сегодня она выполняла упражнения на редкость добросовестно. Закончив, вышла из комнаты, на цыпочках прошла мимо зала, где спал Марк, на кухню, выпила воды и вернулась.

– Что ж, спи, я тебя будить не стану, – тихо сказала Ксю, закрывая за собой дверь.

Музыкальный центр к тому времени сам собой отключился. Ксю не имела даже отдаленного представления о том, как его включить, потому не стала трогать.

Вчерашний разговор снова всплыл в памяти. И как из обычного трепа ни о чем выскользнула такая серьезная тема – невозможно понять. Ксюша пыталась переосмыслить сказанное Марку и уяснить для себя – на самом ли деле она думает так, или ответила просто для красного словца?

Ксеня вышла в прихожую и вытащила из сумки личный дневник, который туда прятала от Юльки и забыла достать. Затем снова зашла в комнату и, устроившись на полу, начала писать:

Может ли девушка влюбиться в своего двоюродного брата? Наверное, может. Но может ли у них что-нибудь получиться? Именно в нашей стране, а не в Бразилии или Мексике, в каком-нибудь сериале?

По-моему, им ничего не светит, даже если чувства взаимны. Ни одна обычная семья не поймет и не примет этого. Предрассудки очень сильны, и какой бы ни был сильный у человека характер, редко кто отважится пойти против близких и родных.

«А вообще, какая девушка способна влюбиться в своего кузена? – подумала Ксю и попыталась представить себе внешность, привычки, образ мыслей этой девушки. – Какая-нибудь чересчур влюбчивая сумасбродка, озверевшая без парня», – ответила она себе, не находя другого варианта и снова склонилась над дневником.

По двоюродным братьям я небольшой знаток, хоть у меня их и много – волею судьбы и случая и с ними в жизни двадцати предложений связно не сказала. Поэтому трудно представить, могла бы я влюбиться в двоюродного и как бы я себя вела, если бы это случилось.

Ксеня снова задумалась. Что сказала бы Катя, если бы узнала, о чем сейчас сосредоточенно думает Ксю? Наверняка сказала бы, что сестра как всегда все усложняет, слишком много думает о ерунде, а вот серьезные решения принимает по принципу «орла и решки».

Катя бы сейчас сморщила свой носик и заявила бы мне, что я развела симфонию-какофонию из ничего. Что толку думать о том, чего быть не может? Лучше бы порассуждать о том, как раздобыть «бабки» на новую шмотку или закадрить шикарного перца из параллельного класса. Пожалуй, права Катя, нечего об этом думать, ведь я не влюблена и влюбляться, вроде как, не собираюсь… И все же, почему я вчера сказала Марку, что стала бы бороться до последнего за эту призрачную любовь? Просто для того, чтобы выглядеть боевой и решительной, хотя на деле я не такая? Или я романтик, готовый на все ради любви?

Только этого не хватало!

«Да уж, – подумала Ксюша. – Пообщалась с дневником, называется! Запуталась еще больше!»

Оказалось, очень трудно представить свое поведение в такой ситуации. Надо хотя бы брата какого-то взять за кандидатуру… Но кого? С этим туговато, особенно если все братья или старше тебя лет на семь или младше на столько же, и нет ни одного, которого бы ты знала более-менее сносно, чтобы представить, что влюбилась в него.

Если считать братьев с обеих сторон – с отцовской и с материнской – братьев у Ксю набирается десять, но нет ни одного, с кем она общалась бы часто и близко. Разве с Сашей – сыном маминого брата. Но на него Ксеня никогда не смотрела как на парня. Остальные либо сами маленькие, либо Ксюша с ними общалась, когда сама была маленькая, и потому воспринимала их только как братьев. Хотя… не только. Вернее, не всех. В Ксюшиных пятнадцать лет любого парня, который встречается в жизни, оцениваешь и определяешь – красивый он, некрасивый или просто симпатичный. А с Лешей и Марком она заново познакомилась! Вот и стоит подумать, могла ли Ксеня полюбить кого-то из них.

Леша, конечно, милый, но он совсем не во вкусе Ксю. Остается Марк. И вот с ним очень трудно не забыть, что он ее брат. Ведь Ксю не шутила, когда говорила Марку о парне ее типа. Он действительно подпадает под этот тип. Если не сказать, что он – точная копия Ксюшиного парня из мечты.

Вот так. Минуту назад Ксеня думала, в какого из братьев она могла бы влюбиться, а теперь, когда подходящий брат найден… Теперь следует подумать как бы на самом деле в него по уши не втрескаться! Марк красив, весел, уверен в себе, относится к отряду «плохих парней», что «поманят и обманут», которые всегда интересовали Ксюшу больше, чем «правильные» мальчики. Наоборот, последние только на нервы ей действовали своим стремлением жить по распорядку, делать все идеально. Конечно, так надежно, но скучно.

В дверь тихонько постучали.

– Ксю, ты спишь? – спросил Марк из коридора.

– Нет, не сплю, Марк, заходи, – ответила Ксеня, торопливо закрывая дневник.

– Давно проснулась? – поинтересовался Марк.

– Минут сорок уже, наверное.

– Чего ж ты меня не разбудила?

– А зачем? Утром сон для человека дороже всего, по себе знаю.

Марк заметил лежащую на полу тетрадку.

– А это что? Не дневник, случаем?

– Он самый, – ответила Ксю, слегка смущаясь.

– Вот, значит, что ты делала! Не помешал?

– Да нет, сегодня у меня мысли не формулируются чего-то, – сказала Ксю и перевела разговор на другое: – Кто сегодня музыку включил? Я проснулась, а она играет…

– А это будильник сработал. Музыкальный центр сам собой включился. У меня по жизни так, – объяснил Марк, усаживаясь у столика с центром. Ксюша опустилась на пол рядом с ним.

– Я включить хотела, но побоялась, что сломаю…

– Ничего бы не сломала. Техника бы ничего не стоила, если бы ломалась при нажатии нескольких кнопок, – отозвался Марк, включая музыку. – Идем завтракать.

 

13.

Телефонная трель оторвала Ксюшу от чтения хрестоматии. Дома кроме нее никого не было, поэтому девушка быстро вскочила и побежала к аппарату.

– Алло!

– Ксеня, ты? – спросила тетя Люда.

– Я. Здравствуйте.

– Здравствуй. Бабушка дома?

– Нету. Дома только я и дедушка, который на улице. А что?

– Да тут дядя Паша с работы звонил, говорил, что Марку на дачу опилки подвезли, так я узнать хотела, на даче ли Марк. На квартире у них к телефону никто не подходит, а мобилка Маркова не отвечает. Ксюнчик, ты не сходишь не посмотришь – там ли Марк?

– А я десять минут назад шла мимо, машина стояла. Если за это время Марк никуда не уехал, то должен там быть…

– Должен быть? А ты сходить не хочешь посмотреть?

– Да нет, схожу, если надо, мне не трудно.

– Ну, то сходи и, если его нету, позвони мне, хорошо?

– Хорошо, хорошо.

Ксеня опустила трубку на рычаг и поспешила одеваться.

После завтрака к Марку зашел младший брат его друга Игоря Антон, и они все вместе поехали на дачу. Ксюша предполагала, что это где-то за городом, около леса, а как выяснилось – совсем рядом с домом бабушки. Марк поделился своими планами относительно бани, которую собирался закончить к Новому Году и зависнуть со своей братвой денька на три. И показал основную «достопримечательность» дачи – камин, который он выложил сам. Потом Ксеня ушла гулять и домой вернулась как раз за десять минут до звонка тети Люды.

Маркову машину Ксю увидела издалека, а рядом с ней стоял мотоцикл. Должно быть у Марка гости. Подойдя поближе, она увидела большую чисто пацанскую компанию. Марка в его зеленой афганке она заметила не сразу.

Девушку тоже увидели. Игорь, знавший, что у Ксюши есть сестра-близнец, быстро повернулся к Марку.

– Это которая – Катя или Ксюша? – спросил он.

– Судя по куртке, Ксюша, – ответил Марк. – Но они могли и поменяться.

– Но ты их различаешь? – заметил Антон – младший брат Игоря.

– А тут и различать нечего, достаточно их хоть немножко знать, – улыбнулся Марк.

– О, народ, я уж подумала, что адресом ошиблась, – сказала Ксю. – Всем привет. Марк, я к тебе. Мне тетя Люда звонила. Тебе сюда скоро опилки привезти должны, она хотела выяснить, на месте ли ты, и не смогла дозвониться. Вот и попросила меня сыграть роль девочки на побегушках…

– Спасибо, сестренка. Значит, к вечеру с опилками буду.

– Зачем они тебе, кстати? В голову вместо мозгов загружать будешь? – спросила Ксеня.

– Да нет, в бане на потолок посыплю, – объяснил Марк. – Ну как тебе сказать, чтобы ты поняла…

– А я и так поняла, – заявила Ксюша. – Это чтобы тепло сквозь щелки не уходило. Я же не совсем тупая!… Может, только чуть-чуть… Ладно, поручение выполнила, теперь ухожу.

– Может, с нами посидишь? Или торопишься? – спросил Марк.

– Торопиться не тороплюсь, но мешать вам не хочу. Вы тут чисто мужским коллективом сидели, не буду его разрушать! И так вклинилась…

– Не выдумывай, ты никому не помешаешь…

– Нет, нет, нет, – заупрямилась Ксюша.

– Пивка хотя бы глотни!

– А за это спасибо, давай, – девушка взяла у Марка бутылку, отпила немного из горлышка и вернула бутылку обратно. – Все, чао, ребята. Ведите себя хорошо.

И Ксюша ушла, сопровождаемая дружелюбно-улыбающимися взглядами парней.

– Ну, какая это из сестер-близняшек? – спросил Дима, один из друзей Марка.

– Ксюшка, – ответил Марк, улыбаясь по-детски непосредственному поведению сестры.

– Марк, а почему ты Катю только Катей называешь, а Ксению то Ксеней, то Ксюшкой? Почему не Ксюшей? – спросил Антон.

– Да ты взгляни на нее! Разве ее можно строго-официально Ксенией назвать или Оксаной? С ней же это не вяжется! Ксю во многом настолько ребенок, что даже не замечаешь, как называешь ее мягче, как маленькую девочку.

– Маленький ураган, ты хочешь сказать, – поправил Марка Игорь.

– Ты прав, – согласился Марк. – Этим они с Катей различаются: Ксюша живее, непосредственнее, искреннее, а Катя сдержаннее и холоднее.

Ксю и не догадывалась, что стала поводом для такого обсуждения. Она была убеждена, что о ней забыли, как только она ушла.

Вернувшись домой, девушка дочитала занудное произведение, заданное в школе и с легким сердцем забросила учебник в рюкзак. Посмотрев на часы, она пошла включать телевизор, чтобы посмотреть последнюю на этой неделе серию фильма «Элен и ребята».

Наблюдая за киношными героями, Ксюша думала, насколько жизненные ситуации там, на экране показаны, и насколько «по-фильмовски» эти ситуации развиваются. Слишком сахарно все заканчивается. В жизни далеко не так, хотя и случается, что все кончается хорошо. И ситуации складываются самые разные, не зря ведь говорят: «Неисповедимы пути Господни». С тем же Владом вон какая история вышла, а с чего все началось?

А ведь Ксюша так и не подумала, что ему ответить! Она даже не вспоминала о нем. Вернее, раза два мысли о Владе появлялись, но не задерживались надолго.

Вообще, Ксю приняла решение еще в Барановичах. Почему бы не попробовать еще разок? Но теперь девушка сомневалась в своем решении. И вовсе не потому, что Влад – заносчивый эгоист, ведь Ксюша всегда умела сбить с него спесь. Было что-то еще, что мешало ей продолжить отношения с Владом.

Завтра или послезавтра они с Катей вернутся домой, и жизнь снова пойдет по-прежнему. Но Ксюше теперь будет многого не хватать. Например, этой свободы – делаю, что хочу, иду, куда хочу… А когда она снова приехать сюда сможет – неизвестно.

Фильм закончился, и Ксюша пошла в комнату. И где Катю два дня носит? Раньше Таню терпеть не могла, а теперь у нее все время, что ли? Хотя им найдется, о чем поговорить – ведь обе заносчивые и обе помешаны на зубрежке и парнях.

Ксю, конечно, и сама часто о парнях говорила, но не переносила людей, в общении с которыми складывалось впечатление, будто они думают только об одном. Существуют же и другие темы, кроме парней и секса!

Ксене вдруг сделалось грустно и тоскливо – так, что слезы выступили на глазах. Почему она не осталась с Марком на даче? Сейчас, по крайней мере, не скучала бы так…

А ведь Марка она тоже увидит нескоро. За эту так быстро пролетевшую неделю Ксю очень сильно привязалась к своему шухерному брату. А часто ли он за шесть лет, пока Ксю была в Барановичах, часто ли он вспоминал свою младшую сестричку? Вряд ли. Хоть бабушка и сказала, что они с Лешей ждали их с Катей, много раз говорили о том, чтобы поехать в Барановичи, верится во все это слабо. У них хватает дел поинтереснее, чем вспоминать каких-то соплячек, которые раньше путались у них под ногами. Впрочем, ладно, с этим еще можно жить. Раньше ведь Ксюшу не ломало от сознания, что для своих родственников она почти ничего не значит. Вышло все хорошо, встретили ее чудесно, все были довольны, радовались ее приезду – так чего еще желать?

Марк. Почему мысли упорно возвращаются к нему? Почему минуты, проведенные с ним, так отчетливо запечатлелись в памяти? Встреча в Минске, разговор на кухне у Лизы, дискотеки… Марк, обнимающий какую-то девушку; Марк, говорящий: «Я твой брат, Ксюшка, и никуда ты от меня не денешься!»; Марк, хозяйничающий на кухне; Марк, обучающий ее держать сигарету правильно… Каждое мгновение помнится так ярко – как они, пьяные, пошатываясь, бродили по улицам, как делились какими-то своими секретами, как смеялись и подтрунивали друг над другом…

Нет, это уже не просто мысли сестры о брате. Это… это что-то другое, серьезнее. Когда-то Ксюша испытывала подобное, думая о Владе – такое же согревающее кровь возбуждение. Но с Владом-то все понятно – ведь Ксю была влюблена в него. А почему такие чувства вызывает Марк? Не может же Ксюша влюбиться в Марка!… Хотя… почему не может? Разве то, что он ее брат, мешает ей смотреть на него как на парня и видеть красавчика полностью в ее вкусе? Нет, ничуть не мешает.

А ведь это во многом объясняет Ксюшино поведение и состояние, в котором девушка пребывает в последнее время. Эти приступы хандры и меланхолии, чередующиеся с часами беспричинной веселости, активности, эти постоянные мысли о Марке, желание встретиться с ним, поговорить – все это можно объяснить просто: Ксю влюбилась. Влюбилась в Марка, в своего двоюродного брата, ставшего для нее внезапно таким близким человеком… Этим можно все объяснить, но легче ли от этого станет? Ничуть. Марк старше ее на одиннадцать лет, он уже успел хватить лиха и разочароваться, перестать верить девушкам! У него полно увлечений и романов на один день, и – что самое главное – он Ксюшин брат. Это самое непреодолимое. С остальным еще можно мириться – и с разницей в возрасте, и с разочарованиями. Против семьи не пойдешь, и Марк никогда не взглянет на Ксю иначе, чем на младшую сестру.

Вот так. Кошмарная ситуация. Чем больше Ксю думала, тем больше убеждалась – ее сердце и юное воображение вспыхнули любовью к собственному кузену. Что делать?

 

14.

Когда вернувшаяся от Тани Катя зашла к сестре, та была спокойна, и ничто не выдавало того, что совсем недавно Ксю заливалась горькими слезами.

Как следует выплакавшись, Ксюша стала размышлять, как жить дальше, и пришла к выводу, что безответная любовь – это не так уж и страшно. Наоборот, именно пройдя сквозь муки безответной любви, делаешься сильнее, добрее, чище, и лучше понимаешь, что жизнь – это не мыльная опера не сценарий к сериалу. Поэтому не все бывает, как человеку хочется, а трудный период не вырежешь из киноленты и не перепишешь заново – его придется пережить. Значит, и Ксюше придется пережить свою безответную любовь.

Подумав так, Ксеня успокоилась. В конце концов, у нее девиз: « В жизни нужно попробовать если не все, то очень многое» – так что переживать нечего. Пригодятся и чувства, испытываемые при не взаимной любви. Да и не вечно же это будет продолжаться! Пройдет когда-нибудь, и Ксю, возможно еще здорово посмеется, рассказывая Марку, какой глупой была в пятнадцать лет, когда думала, что любит его. Время – такой волшебник, оно не просто лечит – оно творит чудеса.

– Привет, Ксю, – поздоровалась Катя. – Как дела?

– Нормально, – ответила Ксюша и, не выдержав, бросила: – Наконец-то ты заявилась!

– Опа! Что это с тобой?

– А с чего ты решила, что со мной что-то не так?

– Не привыкла, чтобы ты вот так взрывалась. У тебя плохое настроение?

– Да, у меня плохое настроение, – с вызовом ответила Ксю. – А что – злиться только ты можешь? Мне нельзя?

– Можно, конечно. Но, может, тебе помощь нужна? – Катя участливо заглянула в лицо сестре. Ксюша смягчилась. Катюша ведь ни в чем не виновата. К тому же Ксю знала, с каким трудом ее немного посторонней всему сестре даются такие вот порывы сочувствия.

– Нет, Кать, ничего не надо. Просто у меня немножко болит голова, – солгала Ксюша. – Что ты хотела?

– Вообще ничего. Я появилась узнать, что слышно про отъезд. Когда уезжаем?

– В воскресенье. Повезет нас в Минск дядя Паша, а в субботу его куда-то по работе посылают, потому в воскресенье.

– Дядя Паша… – разочарованно протянула Катя.

– Да, дорогая. У Марка с машиной что-то – до Минска может не доехать. А без Лешки он не поправит. Лешка же, скорее всего, не приедет – с глазами что-то сотворил.

– Жалко. Я хотела с ребятами ехать, а не с дядей…

– Да я тоже. Но, в общем, они с тетей Людой еще завтра приехать должны и все уточнить.

– Значит, едем мы не завтра?

– Не завтра. Ты где все это время пропадала?

– У Тани. К ней друзья приходили и подружки, мы весело время провели. Многие из Танькиных одноклассников суперские пацаны!

– Так они ж мелкие еще!

– Почему мелкие? По пятнадцать лет, мои ровесники…

– Все равно мелочь! Да у них как Маринка говорит, еще нестоячка детская!

– Какая Маринка? – не поняла Катя.

– Одноклассница наша, Хвойницкая.

– Почему это детская нестоячка? – Катя обиделась. – Очень даже стоячка!

– Откуда ты это знаешь? – поддела Ксюша. – Пробовала, что ли?

Катя сверкнула глазами.

– Не совсем, но почти попробовала, – ответила она. – Там один пацанчик есть, Максим Игнатенко, так вот мы с ним чуть…

– Чуть не переспали? – удивленно спросила Ксю, глядя в сияющие глаза сестры. Катя кивнула. – Нарвешься, смотри…

– Он теперь сосед Танькин, – сообщила Катя. – Ксюш, раз мы завтра не едем, можно я еще сегодня у Танюхи заночую?

– Здравствуйте! Чтобы вы там с этим Максимом точно переспали?

– Да нет, Ксю.

– Тогда зачем ты туда так стремишься?

– Пообщаться… Пофлиртовать… – Катя мечтательно повела глазами. – Ну, так как?

– Нет. Во-первых, навязываться некрасиво, а во-вторых нечего флирты устраивать.

– Ничего не навязываюсь, тетя Галя и Таня сами меня приглашали.

– Все равно не выдумывай, Катя. Я возражаю.

– А кто ты такая? – начала наступать Катя. – Ты мне не мама и не папа.

– Кто я такая? Я твоя сестра, которой велено следить за тобой и твоим поведением! – стала жать в ответ Ксюша. – А что до мамы, то могу устроить. Сегодня же мама узнает.

– Ксю! Ты этого не сделаешь!

– Не сделаю, если ты никуда не пойдешь. Ты сама ребенок и Максим твой – ребенок. Вы просто глупостями маетесь. Беситесь просто.

– Это ты бесишься, по-моему, – не выдержала Катя. – Потому что у меня парень появился, а у тебя никого нет! Я неделю с пользой провела, а ты? За Марком таскалась? Причем без толку?

Ксения сразу замолчала.

– Уйди, – сказала она после паузы, с трудом справившись с собой. – Делай, что хочешь, иди, куда хочешь – слова тебе не скажу. И не заговаривай со мной.

Катю немного испугала реакция сестры. Обычно спокойная, уравновешенная, дружелюбная Ксеня злилась редко, редко так вспыхивала, но всегда неожиданно. Никогда не знаешь, что выведет Ксюшу из себя. Вот как сейчас. Что особенного Катя сказала? А Ксю обиделась…

– Ксюш, да что с тобой? Я же не хотела тебя обидеть… Ну, прости меня!

– Уйди.

– Ксюш!

– Отстань!

– Ксюша, что я сделала?

– Ничего хорошего. Я не хочу с тобой разговаривать. Отстань от меня. Если ты по-человечески не можешь, будет так.

– Ну и ладно! Подумаешь, воспитательница нашлась! Лучше бы джинсовку свою отыскала!

– Иди – иди. Нечего тут разговаривать.

Катя вышла из комнаты. Ксюша упала на подушку и заплакала. Ей снова стало обидно и горько. Даже родная сестра ее не понимает, что же тогда ждать от других?

Катя, услышав, что Ксеня плачет, вернулась и остановилась на пороге. Уходить к Тане она раздумала еще после Ксюшиной неожиданной вспышки. Теперь она не могла понять, что творится с сестрой. Ксю плакала редко и так, чтобы никто не видел ночью, когда все спали или когда дома никого не было. А так у Ксении всегда было хорошее настроение. Чтобы она вот так взахлеб и не скрываясь рыдала – такое случалось очень редко. И добиться в таком случае от Ксюши, почему она плачет, было невозможно. Да и подходить к ней в такой ситуации было рискованно – Ксю только злилась. Лучше оставить ее одну и сделать вид, что ничего не знаешь.

Но, стоя за шторой и прислушиваясь к судорожным всхлипываниям, Катя не могла решиться уйти. Что же такое с Ксюшкой? Обычно так плакать – Катина привилегия. Катя часто этим пользовалась, когда хотела чего-то добиться или просто привлечь внимание. Ей нравилось, когда кругом собиралась толпа сочувствующих, которые наперебой спрашивают, что случилось, обещают и соглашаются на все ее условия. Ксю наоборот так никогда не делала. Она не терпит жалости, не любит, когда ее жалеют и упрашивают, как маленького ребенка. И если возле Ксюши появляется какой-нибудь утешитель – она тут же гонит его взашей.

Именно это мешало Кате зайти к сестре. Она боялась, что Ксю оттолкнет ее, как обычно это делает.

Что еще странно – неужели Ксюшу так обидели Катины слова или расстроила ссора? Вряд ли. Обычно такими пустяками Ксеню не заденешь. Должна быть другая причина. Но вот какая?

– Ксюш… Ксюшка! – решилась наконец Катя. Лучше получить порцию «ласковых» слов, чем стоять вот так столбом и слушать. – Почему ты плачешь? Из-за меня, Ксюшенька? Из-за меня? Ну, прости меня! Не плачь, Ксю, ну пожалуйста! Разозлись, накричи, но не плачь… – теребила Катя сестру. Но Ксеня не реагировала. Только плакать перестала, услышав Катин голос – лежала, уткнувшись лицом в подушку, и не отзывалась. – Ну, Ксю! Слышишь? Я не пойду к Тане, если тебе это не нравится. И Максим – дурак недорослый… Ксюш! Я сейчас бабушку позову. Тебе, наверное, плохо…

– Не смей, – резко сказала Ксюша. – Не надо никого звать, это никого не касается – что со мной происходит! Нечего лезть в мои дела, мало ли чего я плачу! Знатоком человеческих душ хочешь заделаться?

– Слава Богу, ты снова стала похожа на себя, – вздохнула Катя. – А то сырость развела – впрямь как я!

– Вон из моей комнаты! – пытаясь быть суровой, сказала Ксюша, но Катино сравнение рассмешило ее. Девушка улыбнулась нерешительно, краешками губ. Катя обняла ее за шею и Ксеня сдалась. – Нахалка! Уйди от меня, дай хоть лицо вытру.

– Ксю, почему ты плакала?

– Не твое дело. Кать, ты, по идее, мой близнец и можешь угадать…

– Да, близнец я, но не телепат же! Мысли читать не умею.

– Тогда обходись так! Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, и тебе оторвут, если влезать будешь не в свое.

– Понятно. Это секрет. Но, надеюсь, ты плакала не из-за того, что я по глупости ляпнула?

– А что ты ляпнула? – искренне удивилась Ксюша, забывшая, что полчаса назад они с сестрой ссорились. – А, ты об этом! – вспомнила она наконец. – Нет, Катя, не переживай, е из-за того. Еще мне не хватало – плакать из-за такой ерунды!

– А где на самом деле твоя джинсовка?

– Ну где ей быть! – раздраженно откликнулась Ксюша. – На месте висит!

– Нету ее на месте. Только рубашки твои висят.

Ксю посмотрела на спинку кресла, где висела ее одежда, и убедилась, что сестра права – джинсовки нет.

– Ну, может, в той комнате, где телевизор… – предположила Ксю. Катя быстро сбегала в комнату и вернулась.

– Нету. Ни в той комнате, ни в зале, ни на кухне… И у меня тоже нету, я не брала, – сказала Катя, заметив, что Ксю с подозрением смотрит на нее. – Можешь пойти посмотреть.

– Пойду и посмотрю. Ты часто берешь мои вещи и забываешь вернуть.

Но джинсовки не было среди Катиной одежды.

– Вот видишь, я же тебе говорила! Джинсовки у меня нету.

– Это ничего не говорит. Ты могла забыть ее у Тани.

– Ты думай! Чтобы я надела твою вещь и забыла ее где-то? Ты же меня со свету сживешь! Ты лучше вспоминай, может, сама куда-то брала и забыла? Когда ты последний раз надевала ее?

Ксюша, припоминая, провела ладонью по лбу.

– Не помню. Вчера, сегодня – ты же знаешь, я постоянно ее надеваю! Какая разница – когда?

– Как это, какая? Если ты вспомнишь, куда и когда в ней ходила, то вспомнишь, где ее оставила. Сейчас ты без джинсовки, значит, ты сегодня ее и потеряла… Куда ты сегодня ходила?

– Нет, сегодня я джинсовку не надевала, – вспомнила Ксю. – Я надевала ее вчера вечером, когда шла с Марком на дискотеку. На танц-поле было жарко, и джинсовку я сняла…

– Только не говори, что ты оставила ее там! – ахнула Катя.

– Нет… Когда мы выходили с дискотеки, я несла ее в руках… И с ней села в машину… Наверное, там и оставила. Да, так и есть. Джинсовка должна быть в машине у Марка.

– Уверена?

– Полностью. Завтра позвоню ему и попрошу привезти.

– Завтра? А почему не сегодня?

– Какая разница? Сегодня он ее все равно не привезет, у него другие дела. Надеюсь, догадываешься, какие, – улыбаясь, сказала Ксю. Катя хихикнула. – Позвоню завтра. Только завтра.

 

15.

Ксюша не стала звонить Марку не столько из-за его дел, сколько из расчета. Возможно, этим вечером у него дел нет, и он привезет джинсовку, лишив тем самым девушку возможного предлога увидеть его на следующий день. Несмотря на то, что Марк ее брат и, чтобы прийти к нему, никакие предлоги ей не нужны, Ксеня не могла вот так от балды заявиться к нему. Не хотела мешать. Впечатления детства, когда она была маленькой и не нужной, не покидали Ксюшу, поэтому, хотя ее хорошо встретили, Ксю не была уверена, что с ней искренни и на самом деле она здесь кому-то нужна. Вдруг родственники мечтают поскорее от нее избавиться, вдруг она по-прежнему чужая для всех? Это подсознательное недоверие не давало покоя.

Утром после завтрака Катя ушла. Ксюша вымыла волосы, слегка подсушила их, посмотрела на часы и пошла звонить Марку. Надеясь, что он уже проснулся, Ксеня набрала номер.

– Алло! – отозвался Марк где-то после второго или третьего сигнала.

– Марк? Это Ксю. Привет.

– Привет, малая.

– Не разбудила?

– Нет, я уже встал. Что-то случилось?

– Вообще ничего особенного. Я, кажется, у тебя в машине джинсовку оставила…

– А, да. Я вчера видел.

– Так вот, я ее забрать хочу, только не знаю как…

– Я сегодня на дачу поеду, заеду и к тебе…

– Тогда хорошо. Заедешь. Я буду ждать.

– Ну, давай, Ксюшка. Пока.

– Пока.

Через полчаса к бабушке зашел бывший сосед и двоюродный дед Ксюши – дед Миша. Он приходился родным дедом Тане. Раньше он и Танина бабушка жили в соседнем доме с Ксюшиными бабушкой и дедушкой. Теперь куда-то переселились.

Ксеня, уже привыкшая к удивлению старых знакомых по поводу перемен, произошедших в ней, выслушала двоюродного деда, затем оделась и ушла.

Она решила не ждать Марка, а зайти на дачу сама. Маркова машина уже была на месте. Ксюша быстро дошла и нос к носу столкнулась с Марком.

– Ой, Ксюшка! Как раз к тебе собирался.

– А я сама пришла, – весело ответила Ксю. – Где моя джинсовка? Не загнал, часом, за пол-литра?

– Нет, но мыслишка такая появлялась, – блеснул глазами Марк, открывая машину. – Твоя?

– Моя, – кивнула Ксю. – Не возражаешь, если я в дом зайду и надену?

– Конечно, – ответил Марк.

– Конечно, возражаю, или, конечно, не возражаю? – лукаво спросила Ксюша, идя по дорожке к дому?

– Конечно, не возражаю, заходи.

– А то холодно так ходить, – сказала Ксю, поднадевая джинсовку под куртку. – Да и уезжаю уже завтра. Не будет тебя больше никто доканывать.

– Да не очень-то ты меня и доканывала, – отозвался Марк, переставляя что-то с места на место.

– Серьезно? А если я еще на недельку останусь и буду тебе мешать?

– Ради Бога, оставайся! Ты мне ничуточки не мешаешь.

– Правда? Совсем-совсем? – живо спросила Ксю, стоя прямо перед Марком и глядя ему в глаза. Парень прищурился и, притая улыбку в уголках губ, ответил: – Ну, разве немножко. Вредная ты слишком.

– Вредная?

– На твои пятнадцать лет – очень. Очень вредная.

– А ты очень противный, – не осталась в долгу Ксю. – И в то же время очень милый.

У Ксюши даже дыхание перехватило – Марк был так близко. Казалось бы, еще немного – и их губы сомкнутся. Ксю такое много раз в фильмах видела: двое так близко друг к другу – одно движение – и они целуются. Бывало так и между ней и Владом. Но Марк не Влад, в этом вся разница. Он – Ксюшин брат. Об этом нужно помнить, что бы Ксю к нему не чувствовала.

Но насмешливое выражение исчезло с лица Марка, и он стал серьезным и, не отрываясь, смотрел на Ксению. Время словно замерло, по крайней мере, для Ксю. Но девушке казалось, что Марк испытывает то же самое, что и она, потому что парень не двигался и ничего не говорил, будто боялся нарушить, разбить этот хрупкий момент.

– Марк, ты здесь? – донесся чей-то голос, и на пороге остановился какой-то парень. Ксюша не сразу узнала в нем Антона, да и Антон не сразу узнал в ней сестру Марка.

– О, привет, Ксюшка, – поздоровался он и все-таки усомнился: – Ты ведь Ксюша?

– Да, – рассеянно кивнула Ксю. – В общем, я пойду, погуляю где-нибудь.

– Иди, – отозвался Марк. – Забегай, если что.

– Хорошо. Пока, – сказала она и пошла к калитке. Марк некоторое время молча смотрел ей вслед, стоя на крыльце. Он выглядел таким задумчивым, что Антон долго не отваживался заговорить с ним.

– Марк! – наконец окликнул он друга. Марк посмотрел на него.

– Что?

– Я не помешал?

– Ты о чем?

– Ну вы с Ксюшей так стояли… Я думал даже, что девчонка твоя какая заявилась… Не помешал?

– Да нет, не помешал.

– А… у вас с Ксюшей… ничего такого нет? А то ощущение у меня, будто я свидание тайно влюбленных нарушил…

– Да не выдумывай, Антошка, какое свидание? Мы с Ксеней просто разговаривали… И что у нас может быть? Мы – брат и сестра – не забыл?

– Я-то не забыл… А вот ты…

– И я не забыл! Тоник, не страдай ерундой и забудь, что тебе там показалось! С похмелья чего не покажется!

– Ну да, – с сомнением покачал головой Антон. Деланно-насмешливый тон Марка не убедил его – слишком красноречиво выглядел его старший друг и его сестра, когда Антон зашел. Но, впрочем, это дело Марка, Антохе в это лучше не лезть. Может, и правда, как Марк сказал, показалось?

Марка Антон знал около года. Этот веселый и уверенный парень, который был старше его на девять лет, внушал доверие. С ним Антон чувствовал себя намного вольнее, чем со своим братом Игорем. Марк, который постоянно подкалывал паренька, называя его «малым» да «зеленым», который многие серьезные вещи воспринимал шутя и ко всему относился с юмором, всегда мог помочь, поддержать, посоветовать, если надо – поругать, но он никогда не давил на психику глупыми нравоучениями, не навязывал свое мнение и не кичился своим опытом. Потому Антон уважал Марка и немного даже восхищался им. Марк живет свободно, с оптимизмом смотрит в будущее, в любое дело вкладывает максимум энергии и старания. А ведь в юности и неудачи были, и ошибки. Но Марк не сломался, нашел в себе силы и идет дальше, преодолевая препятствия и ставя себе новые цели.

Поэтому не Антону Марка судить, что бы того с Ксюшей ни связывало.

Ксеня некоторое время шла, не глядя по сторонам, – сначала прямо, потом куда-то свернула, потом еще свернула… Шла и думала. Наконец отогнав надоевшие мысли, девушка обнаружила себя возле своего родного детского садика.

Как же было не зайти! Ксюша толкнула калитку и оказалась во дворике. С виду все примерно такое же, как было, когда Ксю ушла отсюда в школу. Да и во времена школьной бытности она забегала сюда и видела, что взамен одних песочниц сооружают другие, что обновляют беседки, что заново красят турнички… Ксюша ходила по участкам, все разглядывала и вспоминала. Вот на этих… да, на этих качелях Ксю каталась с двумя мальчишками-близнецами. Теперь от них осталась только лестницеобразная опора, сами качели давно сломаны. Вот с этой яблони старый учитель музыки Михалыч-Палыч доставал им сладкие яблоки. Сейчас Ксю сама протянула руку, сорвала яблоко и пошла дальше. А ту беседку, что стояла на ясельном участке, которую начинали сносить, уже снесли. А ведь когда-то малышня ее обожала – потому что беседка стояла поодаль от внимательного ока воспитателей. Дети приходили сюда играть – их не пугал запрет воспитателей, не пугало и предание о ночующей в любимой беседке бабе Яге.

Ясельный участок вообще зарос больше, чем остальное пространство. На турниках и лесенках краска совсем облупилась – а ведь их не перекрашивали вместе с остальными детскими «аттракционами». И местами эти лесенки порядочно ушли в землю.

У Ксюши на глаза навернулись слезы. Ведь этот заброшенный, пришедший в упадок участок помнит ее совсем маленькой – двух-трех лет от роду. Через эту калитку раньше за ней приходила мама. Возле забора стояла воспитательская лавочка – сейчас, правда, от нее ничего не осталось.

Но самая большая перемена – хотя Ксюша ее сразу не уловила – это тишина. Не слышно детских голосов, детского смеха, а в окнах не видны яркие шкафчики, не выглядывают сквозь стекло любопытные ребячьи рожицы. Тихо и глухо кругом – только листья шелестят под ветром. Неестественное молчание и пустота.

Ксеня прошла по узкой асфальтированной дорожке между двумя рядами кустов и оказалась на площадке перед черным входом. Раньше сюда тоже ходить не разрешалось. Но малышне разве укажешь? Особенно осенью, когда здесь лежали целые кучи опавших листьев, которыми так весело швыряться друг в друга? Сейчас здесь тоже лежат листья кленов, рябин и осин. Все места знакомые, прежние, почти не изменившиеся, но от холодного безмолвия они кажутся чужими.

На крылечко, через которое раньше выходила на прогулку самая маленькая, ясельная группа, вышла женщина с двумя коврами. Равнодушно посмотрев на Ксению, она принялась вытряхивать эти ковры.

– Скажите, вот здесь раньше детсад был… Он и теперь здесь или уже нет? – обратилась к женщине Ксюша.

– Нет, теперь здесь общежитие, – ответила та.

– Вот как…

– А ты что, кого-нибудь ищешь?

– Нет, просто я в этом саду раньше воспитывалась и очень давно здесь не была. Теперь зашла посмотреть, – объяснила Ксю. Женщина улыбнулась.

– Общежитие здесь уже два года, – сказала она. – Детей стали мало приводить, вот детский сад и закрыли.

– Понятно, – задумчиво отозвалась Ксю и тихо пошла дальше по дорожке. Значит, теперь здесь общежитие. «Интересно, сильно ли изменилось здание изнутри?» – подумала девушка, но зайти не решилась. Она вышла на улицу, перешла на другую сторону дороги к старой автобусной остановке, которая по своему строению больше напоминала шалаш. Рядом стоял столб с перекошенной табличкой с надписью: «Детсад № 5». Ксюша грустно улыбнулась: «Детсад… Следовало бы написать «Общага № 5».

 

16.

Вернувшись домой, Ксю застала там двоюродную бабушку, которая зашла поглядеть на девчат.

– Ну, подросла, подросла, – одобрительно закивала бабушка после бурных приветствий. – Вытянулась.

– Али все равно не дужа-тки высокая, – сказала родная бабушка Ксюши.

– Какая есть, – ответила Ксю. – Я больше и не хочу расти.

– Ну и правильно. Зараз хлопцы нейкiя нiзкарослыя, – улыбнулась двоюродная бабушка. – Ну, что у вас нового?

Ксеня подумала, что в очередной раз придется повторяться заново, но, ничего не сказав, стала рассказывать о школе, о некоторых делах, о маме.

Примерно через час разговор между двумя бабушками и дедушкой стал походить на обычный разговор на старческих посиделках. Ксюша не принимала в нем участия, только в пол-уха слушала, как старое поколение неодобрительно говорит о молодежи, вспоминает чудное время своей молодости и сожалеет, что оно так быстро прошло.

Но девушке это быстро наскучило. У дедуль и бабуль языки, что колотушка: бом-бом-бом, бом-бом-бом! Всю жизнь бы, наверное, об одном и том же говорили – и не надоело бы.

Ксюша оделась и отправилась к Марку.

– Я от них убежала, – объяснила она свой приход. – А то началась прогулка по прошловековым понятиям!

– По каким прошловековым понятиям? – спросил Антон, не поняв.

– Собралась троица бойких старичков и взялась за блаженные воспоминания о прошлом веке. Когда молодежь не курила, не пила, матом не ругалась и не надевала короткого, яркого и облегающего.

– Понятно, – сказал Антон и принялся за работу, от которой оторвался, заинтересовавшись словами Ксю.

– С меня барановичской бабули хватает по самые гланды, – продолжала девушка. – А тут эта теплая компания!

– Да-а, – понимающе кивнул Марк и усмехнулся: – Если бы бабушка знала, что я на этой вот даче вытворяю!

– То она бы ни за что меня к тебе не отпустила! – засмеялась Ксюша. – Еще научишь неизвестно чему!

– Что ж, оставайся с нами. Веселого тут тоже мало, но на психику никто не давит, – сказал Марк.

– Я буду яблоки дегустировать, – отозвалась Ксюша. – Там их у тебя много.

Но попробовать хотя бы по яблочку из всех стоящих в прихожей дачного домика ящиков было просто нереально. В каждом ящике содержался новый сорт яблок, а всего ящиков было не менее дюжины. Ксюша взяла наугад три, зная, что ей больше не осилить, и прошла в комнату. Там устроилась на диване перед камином и принялась методично расправляться со своей добычей.

Через полчаса в комнату зашел Марк.

– Ты здесь, Ксю? – спросил он и, взглянув на сестру, воскликнул: – Да ты неплохо устроилась!

Ксюша к тому времени забралась на диван с ногами и, лениво поглядывая на не начатое третье яблоко, что-то в полголоса напевала.

– Слушай, мелкая, забери у меня мобильный, а то он меня отвлекает!

– А ты не отвечай! – посоветовала Ксеня.

– А кто отвечает? Просто на нервы он мне действует.

– Да, а если звонить кто-то будет? Мне что – его в зубы брать и тебе нести?

– Да нет. Я на то и даю тебе, чтобы он мне над ухом не трезвонил!

– Так отключил бы и всего делов-то!

– Нет. Если уж кто-то слишком часто звонить будет – придешь скажешь, ладно? А пока полазь – может, интересного чего найдешь…

– Да? Только если я здесь чего сломаю, то виноват будешь ты сам. И еще, Марк, я тут смотрю, у тебя пепельница стоит… Курить в доме можно?

– Да, можно, только смотри не подожги чего-нибудь.

– Обязательно подожгу! – с готовностью ответила Ксюша.

Когда Марк ушел, Ксюша некоторое время изучала содержимое мобильника. Звонки были, причем несколько – с одного и того же номера, который был подписан именем Наташи. Среди знакомых Марка Ксеня знала одну Наташу, и в справочнике Наташ больше не было. Получается, это та «девушка Марка и как бы не Марка».

– Что ж, – сказала Ксю. – Позвони еще раза два, тогда передам мобильный Марку, Наташа. А пока…

Пока Ксюша закурила. Ей было весело, что она, хоть ненадолго, может помешать общению какой-то девчонки с Марком.

В течение тридцати минут Наташа позвонила еще два раза, и Ксю решила отнести телефон Марку, преклоняясь перед настойчивостью девушки. Сама Ксю не стала бы звонить парню больше двух раз, если он не пожелал или не смог ответить. Захочет – перезвонит.

– Марк, держи, – сказала она подходя. – Там какая-то Наталья без тебя жить не может.

– Да? Ну ладно, перезвоним, если жить не может, – сказал Марк, набирая номер. – Опа! Похоже, мадемуазель обиделась…

– Что? – спросили Ксеня и Антон вместе.

– Сбросила и телефон отключила.

– И что теперь? – спросил Антон.

– Ничего. Ерунда все это – перебесится – сама позвонит. Я ее вчера, кстати, чуть на фиг не послал…

– На фиг или на чего похуже? – уточнил Антон.

– А, разборки клеить начала, ну и получила… Впрочем, забудем. Пошли, Антон, в пробках «жучки» делать.

– А что случилось? – спросила Ксеня.

– Замыкание, – ответил Антон. – Марк вилку от болгарки в розетку сунул, ну и …

– Так, что есть болгарка? – снова спросила девушка.

– Приспособление то, которым мы доски пилили, видела? Вот это она и есть, – объяснил Марк.

Он выкрутил пробки из счетчика, нашел проволочки.

– Дожился, Марк, «жучки» делает! – сказал он, раскручивая пробку, и спросил Антона: – Знаешь принцип этой пробки?

Антон пожал плечами.

– Хрен его знает…

– Хрен вообще много чего знает, – ответил Марк. – А вот в пробке внутри проводок есть такой, и когда резкий перепад напряжения, он перегорает. Короче, в двух словах: если бы этого не происходило… тут бы уже к чертовой матери полбани спилило… самим бы от этой болгарки утекать пришлось…

«Жучка» Марк сделал и свет наладил, но пока все делал, Антону пришлось бегать по дому то за одним, то за другим под покрикивания Марка.

– Антон! – то и дело доносилось до Ксюши. – Принеси нож! Антон, где предохранитель? Ты его в карман, что ли, положил? Быстро верни!

Стоило Антону что-нибудь ответить, как тут же раздавалось:

– Я хренею с этого малого! Тоник, ты обнаглел! Это из-за тебя у меня все ломается! Включи свет!

Конечно, все это говорилось в шутку – Антон не обижался, а Ксюша давилась от смеха. Наконец свет был восстановлен, и Марк объявил, что пора поехать поесть. Тут ему кто-то позвонил, Марк ответил, затем осмотрел телефон и задумчиво произнес:

– Странно, чего это у меня батарея так быстро разряжается?

– Может, потому, что я рядом стою? – живо откликнулся Антон.

– Очень может быть! Очень может быть! – усмехнулся Марк. – Ксюш, ты с нами?

– С вами, – ответила Ксю.

Обычно в пацанские разговоры Ксюша не встревала. Но слушать было смешно,как Марк и его друзья поддразнивали друг друга, как разговаривали о девушках. Некоторые Марковы друзья стеснялись говорить при Ксюше, старались не ругаться. Марк смеялся до слез, когда это замечал:

– Ребята, вы никак решили окультуриться?

А Ксю, когда понимала, в чем дело, улыбалась.

– Парни, не обращайте на меня внимания, держитесь, как привыкли, – говорила она, но “парни” продолжали прикидываться пай-мальчиками. Ксю как-то не выдержала и загнула матом, да так, что у всех отвисла челюсть.

Антон не особенно смущался Ксюшиным присутствием, поэтому в его компании девушке нравилось находиться.

По приезду домой к Марку Антон сразу отправился в комнату к музыкальному центру, а Ксеня с Марком – в ванную, мыть руки. Затем Марк ушел в кухню, где вслед за ним появились по очереди Ксюша и Антон. Появились и сели по бокам стола. Марк, увлеченно изучавший содержимое холодильника, в какой-то момент обернулся и, увидев застывшую в ожидании парочку, возмущенно воскликнул:

– Что, я вас обоих кормить должен?

– Вроде как для этого ты нас сюда и привез… – пожала плечами Ксю. – Давай, действуй!

– Ладно. Только так – сколько налил – столько съели, понятно?

– Понятно. Чего тут непонятного? – откликнулся Антон.

Ели неспеша – больше разговаривали. Марк между делом поставил чайник кипятиться.

– Ксюш, забыл спросить – как батя твой? Ты с ним говорила?

– Говорила, – хмуро отозвалась Ксеня.

– И что?

– Обещал бросить пить.

– Уже неплохо. А ты? Чем недовольна?

– Да всем по чуть-чуть, – Ксюша поставила тарелку в мойку и вернулась на место. – Свежо предание, да верится с трудом. Я уже не верю тому, что он говорит.

Марк нахмурился.

– Ксю, я тебе уже раз сказал и еще повторю – он – твой отец. Какой бы ни был…

– Знаю, Марк, знаю, но изменить не могу ничего. Доверие ушло, давно ушло. Мы – почти чужие друг другу люди, ничего друг о друге не знаем…

– Жили бы здесь, не были бы чужими, – сказал Марк.

– Не хуже моего ты знаешь, что у нас не было возможности остаться здесь. Мама нашла единственный выход…

– Это не выход, а какое-то детское бегство от проблемы, – оборвал Марк.

– А может иногда сбежать от проблемы – лучше, чем без толку тратить силы на ее решение? Марк, ты считаешь, что у мамы был выбор?

– Не знаю… можно было найти другой способ…

– Какой, например? – саркастически спросила Ксюша.

– Ну, я нашел. Мой батя тоже пил, очень страшно… У меня из-за него полжизни – сплошная нервотрепка. И вот я лет в тринадцать ножом себе по руке три раза полоснул… кровищи было тут…ужас, – Марк закатал рукав рубашки, и Ксеня увидела, что у него на руке чуть пониже локтевого сгиба проступают три белых шрама. Ксю ошарашено посмотрела на Марка.

– Ты серьезно, Марк? – спросил Антон, удивленный не меньше Ксюши.

– Конечно, – Марк привел рубашку в порядок и взглянул на сестру. – Батя с той поры даже пива не пьет. Еще конфету с ликером съесть может, но больше ничего… Сам потом маме говорил, что мой поступок его шокировал, но заставил держаться от спиртного подальше. А так он не мог, хоть и понимал, что все теряет…

– Знаешь, Марк, мой папа потерял уже столько, что шоковая терапия ему ни к чему, и так есть к чему стремиться… Я не буду вспоминать, через что мне пришлось пройти из-за него… через это проходят тысячи детей в моем положении. Скажу только, что хочу жить нормальной жизнью, а не изображать из себя врача, пусть мой отец и болен. Я не хочу ни заново сводить, ни разводить своих родителей – пускай делают, что хотят… только пусть не делают мне больно. Я же не стена плача, которой доверяют свои беды все, кому не лень: Катя, мама, бабушка… А вот когда что-то не ладится у меня – где моя «большая любящая семья»? Где множество родственников? Рядом нет никого, кто бы помог или хоть выслушал… – Ксюшин голос дрогнул, в глазах блеснули слезы, но через мгновение лицо девушки стало жестким. – Если никто не хочет сделать что-нибудь для меня, то с какой стати мне стараться всем помочь? Гораздо проще наплевать на чужие беды и жить в свое удовольствие… Так поступает большинство людей. Поэтому не смей судить меня, Марк! Я живу, как умею, как жизнь понимаю – для себя, не для показа!

– Ладно, проехали, – ответил Марк. – По-своему ты права. Не трепи себе нервы и не расстраивайся. Забудь.

– Не могу. Я бы хотела жить в полной семье и, приходя домой, встречать там обоих родителей. Но это невозможно! Папа с мамой не уживутся вместе, даже если папа бросит пить… Пусть лучше по-хорошему разойдутся.

Марк был уже и сам не рад, что затеял этот разговор. Воспитывать вздумал! Вот много ему известно о том, как жила здесь Ксеня раньше? Много хорошего она в жизни видела? Она права во многом, пусть и слегка односторонне судит… Дядя Гена сам не знает, чего хочет, до края дошел, потерял столько – и так ничего не понял.

 

17.

Ночью Ксеня спала плохо – ворочалась, часто просыпалась. В голову лезли разные мысли. Закончились «березинские каникулы». Завтра вечером она будет дома, а послезавтра опять пойдет в школу как обычно. От этой недели Ксю ждала другого – она сама не знала чего, но в душе росло разочарование. Хорошо хоть завтра не придется полдня до Минска терпеть надутого дядю Павла! Приехал Лешка, починил машину и отвезет сестер сам. А семейка тети Люды так и не появилась за вечер. Отец передал Ксене слова Марка: « У Паши опять сломалась машина! Как всегда, когда кому-то нужна его помощь…» Ну да, станет он помогать! Не видно разве, что ходит надутый, как индюк!

Проснулась девушка рано – всего в половине седьмого. До восьми успела поесть и уложить в рюкзак кое-какие оставшиеся до последнего момента мелочи. Катя еще спала.

Из еды в дорогу Ксюша ничего брать не стала – и так кусок в горле застревал. Она спряталась в комнате и, чтобы побороть волнение, листала какую-то старую мамину книгу, сохранившуюся в вещах папы. Ксю знала содержание книги почти наизусть, а листала просто чтобы чем-то занять руки.

Где-то хлопнула дверь, и послышались голоса.

– Катя, просыпайся, – окликнула сестру Ксюша, а сама принялась искать в рюкзаке косметичку. Настроение не самое лучшее, так пускай хоть лицо безжизненную маску не напоминает.

Катя оделась на удивление быстро и так же быстро собрала оставшиеся с вечера вещи. Ксюша взяла рюкзак и куртку и пошла из зала в комнату, где их с Катей уже ждали.

– Всем привет, – поздоровалась она. – Дружная семья Римшицов уже в сборе?

– Как видишь, – ответил дядя Юра.

– Тут еще вторые Кличенко собирались подтянуться, ну, кроме Лизы, и Воронины на попутке, – сообщил Марк.

– Чего на попутке? А, у дяди ведь машина сломалась! – насмешливо откликнулась Ксю.

– Ну, вроде того, – хмыкнул Марк.

– У всех свои тараканы в голове, – засмеялась Ксюша. – Но что, ребята, подозрительно… Как нас с Катей встречать, так никого нет, только Марк да Лешка, а как провожать – так все! Наводит на кое-какие мысли…

– Ксеня, не выдумывай, – сказала тетя Маша.

– Мама, не обращай внимания, эта язва как всегда шутит, – ответил Марк. – Шутишь ведь, Ксюха?

– Шутю… шучу, то есть… – сказала Ксюша.

Из комнаты появилась Катя с рюкзаком и курткой.

– Люди, у меня время пожевать имеется? – спросила она, поздоровавшись.

– Имеется, имеется, только жуй поскорее, – отозвалась Ксеня, присаживаясь на диван между Марком и тетей Мариной. Из кухни донесся голос Кати:

– Где вчерашние копченые крылышки?

– Нету, я съела, – ответила Ксю.

– Когда? – с удивлением спросила Катя, глядя на сестру из-за штор.

– Вчера вечером, когда ты спать пошла…

– Нет, ну что за человек! Когда все ужинают, ее за стол не загнать…

– А я после шести не ем! Только после девяти! – заявила Ксюша.

Катя снова скрылась на кухне и принялась раздраженно стучать дверцей холодильника и покрышкой хлебницы.

– Эй, сударыня, вы там чужое добро не ломайте, – крикнула ей Ксю. – А то дорвалась до бесплатного!

Все засмеялись.

Скоро пришли дядя Толя и тетя Ира Кличенко, тетя Люда с Юлькой и Темой. Со двора появились дедушка, бабушка и отец Кати и Ксюши. В результате, включая девчонок, набралось четырнадцать человек.

– Ну так как, ребята, кто едет? – спросил у сыновей дядя Юра. Ксюша выжидательно посмотрела на Марка, а Катя – на Лешу.

– Едут Лешка со Светкой, ну, и Ксюшка с Катей, – сказал Марк. – Мне, как Леший выразился, места не нашлось.

– Ну что ж, присядем на дорожку, – сказал дядя Юра. Все, кто еще стоял, разместились кто где. Катя посмотрела на сестру и заметила:

– А все же, Ксю, Марк тебя притягивает как север стрелку компаса.

– Ага, а тебя точь-в-точь также притягивает Лешка…

– Ничего подобного! – воскликнула Катя, и все тут же расхохотались, потому что уселась Катя как раз рядом с Лешей.

– Кать, я хотя бы не отрицаю ничего! – сказала Ксю и театрально раскинула руки: – Дядя Юра, тетя Марина, я обожаю вашего сына! Он мой брат, надеюсь, друг и просто хороший человек.

– А я обожаю эту маленькую язву – она прям-таки очаровательная крошка!

– Ага, когда сплю зубами к стенке… Марк, за неделю который раз убеждаюсь, что из нас с тобой получается парочка хоть куда! Ты хороший человек, я очаровательная крошка… классные брат с сестрой.

– Так, хватит комплименты друг другу отвешивать! – возмущенно сказала Катя. – Ехать пора.

– Глас народа! – смеясь, произнесла Ксю. – Мир еще не настолько пустынен, чтобы мы с тобой, Марк, могли вдоволь нахвалить друг друга.

– Это точно! Ну, ничего. Было бы желание, а время и место поговорить без свидетелей мы найдем. А сейчас и правда пора ехать.

Прощание было коротким – по несколько слов каждому, а затем отъезжающие сели в машину и, махнув в окно остающимся, поехали.

 

18.

Жизнь так резко снова потекла по-старому, что даже с трудом верилось, будто было Березино.

Большая часть Ксюшиного времени проходила в школе. Сестры Кличенко – Екатерина и Ксения – пришли сюда после четвертого класса и каким-то непостижимым образом оказались в разных коллективах. Катя стала учиться в 5 «А» классе, а Ксеня – в 5 «Г».

Как примирилась со своими новыми одноклассниками Катя? Она надеялась перейти в класс сестры и потому не старалась с кем-то подружиться. Ксю наоборот переходить никуда не думала, хотя частенько проклинала новую школу и новый класс, в котором она себя чувствовала … не очень уютно. Она была здесь чужой и не такой, как остальные. А процесс привыкания к характерам одноклассников шел очень медленно. Некоторые смотрели на Ксюшу свысока, некоторые не замечали. Находились, конечно, и вполне дружелюбные, но они, по закону подлости, авторитетом не пользовались.

Но постепенно Ксю привыкла к своим «коллегам», перестала тушеваться, общаясь с ними, и бояться каждого учебного дня. Произошло это в конце седьмого класса. По окончании этого же года, кстати, классы переформировали, и Катин «А» класс превратился в физмат. Катю наконец перевели в «Г», и с восьмого класса близняшки учились вместе.

Ксю хорошо ладила с большинством девочек класса. Основная причина девчачьих ссор – парни – отсутствовала, поскольку ни одна из девчонок не желала встречаться с одноклассниками.

Ксениной лучшей подругой была Мекото Оля. Они были абсолютно противоположны по характерам и склонностям, но, видно, потому и общались хорошо. Вместе они многое испытали, много пережили, многим делились. Но с начала девятого класса Ксюша стала замечать какую-то холодность в отношениях с подругой. Они чаще ссорились, почти никуда не ходили – виделись только в школе, и очень часто даже не знали, что сказать друг другу. Ксеня иногда даже думала, что Оля ее ненавидит. Вернее, она думала, что Оля ненавидит либо ее, либо всех парней без разбора. Потому она не хотела, чтобы Ксюша встречалась с кем-то, настраивала ее против любого мальчишки.

Поэтому в последнее время Ксю больше общалась с другой одноклассницей – Хвойницкой Мариной – очень своеобразной девчонкой. Поначалу ее шуточки Ксюша понимала с трудом. Та могла ни с того, ни с сего дернуть за волосы, расстегнуть блузку, сбросить сумку с плеча. Но скоро Ксеня поняла, что Марина просто веселая, и активно стала отвечать тем же. Как результат – между ними установилась прочная симпатия. Иногда чересчур острые шутки Марины несколько коробили и даже обижали Ксю, но она знала, что если сказать о своей обиде, Хвойницкая и не подумает прекратить. Наоборот, она будет продолжать в том же духе, пока не доведет человека до белого каления. Этой ее склонности Ксеня не понимала, поскольку сама не любила да и не умела «морально давить людей». Но такой уж характер был у Хвойницкой – обижаться на нее не было смысла, ей надо было подыгрывать.

Подыгрывать у Ксюши получалось, видимо, очень хорошо, потому что девчата почти не ссорились, а секретничать с Мариной Ксю случалось даже чаще, чем с Олей. Ведь несмотря на свой шухерной нрав, Марина умела хранить тайны.

Мальчишки класса, были удивительно похожи между собой. Большинство из них еще плутали в детстве, потому девчата смотрели на свою «сильную половину» свысока и пренебрежительно говорили, что пацаны у них частично парни, частично девчонки, частично тряпки. Было несколько таких, кто держался более взросло, но их было мало.

В общем, после осенних каникул Катя с Ксюшей оказались в школе снова и с головой ушли в исправление оценок. У Кати были проблемы с английским, математикой, химией, физикой и историей, а у Ксюши – с физикой, химией и информатикой. Поэтому дел хватало.

На следующих выходных Ксюша снова перекрасила волосы. От природы их цвет был каштаново-русый. Летом Ксю вместе с Катей покрасилась в медный. Ксене нравились рыжие волосы, но желаемого оттенка после окраски она не получила. Поэтому сейчас она покрасилась опять, вернее, осветлилась белой хной. Полученный желто-рыжий цвет ее удовлетворил, но из-за него ей пришлось сильно поругаться с бабушкой. Эта самая бабушка была консерватором и противилась новшествам вроде косметики и пирсинга.

Вторым и последним человеком, которому не угодил эксперимент Ксюши с внешностью, был Влад. И он сказал об этом сразу же, как только они с Ксю встретились. Ксеня могла бы сгладить острые углы и свести на нет намечавшуюся ссору, но в тот день она не была настроена на кротость. Поэтому она резко сказала:

– Свободен, милый! Я тебя около себя не держу. Если тебе нужна послушная правильная девочка, которая будет у тебя спрашивать, как ей краситься, что носить и что говорить, то поищи в другом месте, потому что я не такая!

От одной проблемы я избавилась,– писала она в дневнике. – Хотя Влад ничего особенного не сделал, просто немного покритиковал меня… Это просто послужило предлогом, чтобы расстаться с ним. Потому что я на самом деле не хочу с ним встречаться. Когда мы разбежались с Владом в прошлый раз, я к нему еще что-то чувствовала, вспоминала о нем, иногда мне его не хватало… Теперь нет, кончено – все перегорело, все вырвано с корнем и забыто. Я больше не люблю Влада.

Хорошо было бы так же вырвать с корнем и забыть чувства к Марку. Чувства противоречивые, путанные, которые вызывали одновременно и страх и приятное волнение. Но не думать о Марке Ксю не могла – единственное, на что у нее хватало сил, так это не говорить о нем так часто, как хотелось бы.

У Ксюши вошло в привычку ходить после уроков в старый парк курить. Единственное место, где ей было спокойно и легко на душе, к тому же нет риска встретить кого-нибудь из учителей. И вот эта привычка дала толчок новому витку в жизни Ксю.

Недели через три после возвращения из Березино, в воскресенье, Ксюша пошла прогуляться и заодно покурить. Возле киоска по дороге к старому парку она увидела своего одноклассника Андрея Лесковца.

– Привет, Ксю, – поздоровался он, узнавая Ксеню по куртке.

– Привет, – отозвалась она.

– Куда путь держишь?

– Так, гуляю просто. А ты? У Ангелины никак был? – спросила Ксюша, давая понять, что она в курсе его романа с девочкой из параллельного 9 «Е» класса, Валенской Ангелиной. Андрей не ответил, только нахмурился. Ксеня вспомнила, что они с Андреем не в таких уж близких отношениях, и с ее стороны не очень-то красиво спрашивать о таких личных вещах. Поэтому она постаралась исправить оплошность, добавив: – Извини, я не хотела лезть не в свое дело…

Андрей ответил:

– Да не в тебе дело! У нас в школе все на виду, поэтому про нас с Ангелиной тьма народу знает. А знать-то тут нечего, потому что у нас давно все кончено.

– Все равно, я не имею права вмешиваться в чужую жизнь, даже если что-то и знаю, – внезапно Ксюше пришло в голову, что Андрей с ней удивительно просто разговаривает – без глупого пацанского бахвальства, без насмешек и уверток – просто, серьезно и открыто. Девушка оторопело уставилась на него. Может, это спецэффект какой-нибудь, который создает иллюзию, будто Ксю разговаривает с Андреем, а на самом деле тут и Андрея нет?

– Ты сейчас куда направляешься? – спросил тем временем Андрей.

– В старый парк.

– А потом куда?

– Домой.

– А в старый парк тебе зачем? – улыбаясь, спросил он, явно поставив себе цель узнать, что собирается делать Ксю.

– Просто так…

– Тогда нам по пути. Мне туда же.

Такого исхода Ксеня не ожидала. По дороге в парк она раздумывала, хорошо это или плохо.

Отойдя подальше от дороги и оказавшись в одной из аллей, Ксюша посмотрела на Андрея и вытащила сигарету.

– Куришь? – спросил он.

– Да. Будешь?

– Давай.

Некоторое время курили молча, потом Андрей спросил:

– А ты погулять не хочешь, раз уж мы встретились?

– Нет, не могу. Дома несколько часов не была, так что стоит вернуться, – ответила Ксю, думая: «Что это с ним?»

– Тогда ладно.

По дороге домой Ксюша думала, что сегодня явно что-то не так – или с ней, или с Андреем. С Лесковцом Ксеню связывали обычные отношения, такие, как с большинством мальчишек в классе. Случалось ей просить у него учебник, давать дневник, чтобы Андрей переписал домашнее задание, случалось и обмениваться ничего не значащим трепом. Но дальше общение не заходило, у Ксюши не было даже элементарных сведений о его семье – вроде того, есть ли у него брат или сестра. Но зато девушка много слышала о его романе с Валенской Ангелиной – от самой Ангелины, от общих знакомых… Да и сама видела, как они вместе идут после школы домой, как обнимаются на переменах на виду у всех. Несколько раз они расходились и сходились снова. Причем инициатором перемирия был именно Андрей. Этого Ксюша не понимала. Андрей был красивый парень и при желании мог оттяпать себе девушку пороскошнее, но он почему-то упорно держался за Ангелину. А хорошего в Ангелине только и было, что имя. Красивой и даже симпатичной ее назвать было трудно – внешность Валенской была довольно заурядной, умом она особым не отличалась, в учебе с неба звезд не хватала, не блистала талантами… И что Андрей в ней нашел? Попробуй, пойми этих мужчин…

 

19.

Третьего декабря Катя и Ксюша собирались встречать свой шестнадцатый день рождения. Мнения девочек как всегда разделились: Катя считала, что стоит устроить грандиозный праздник дома, а Ксю предпочла бы обойтись тортом с лимонадом под уютный просмотр передач по ТВ. Дело было не в том, что Ксении не хотелось веселья, просто она знала, что «грандиозный праздник» вряд ли получится, поскольку большинство приглашенных будут Катины друзья, которых (по крайней мере, их большую часть) Ксю на дух не переносит. Катя имеет привычку звать к себе всех без разбора, часто приглашает двух заклятых врагов или малознакомых людей, и о приятном проведении праздника приходится забыть. Да и с деньгами в семье в это время бала напряженка.

Но тут в эти распри вмешалась мама и сказала, что шестнадцатилетие следует отпраздновать и что она лично займется приготовлениями. Ксюша сдалась.

Катя живо принялась составлять список приглашаемых, провела за этим занятием два часа и, сконфуженная, подошла к сестре.

– Ксю, список получился очень длинный, – сказала она.

– Что? – рассеянно откликнулась та, поскольку смотрела телевизор.

– Список, – повторила Катя. – Он слишком длинный. Там только мои знакомые, а ты ведь тоже, наверное, захочешь пригласить несколько человек…

– Несколько человек? Давай сюда список, посмотрю.

Ксюша вырвала из рук Кати список и ушла с ним в комнату. Через полчаса вернулась с двумя листами.

– Вот, смотри. Это твой список, а это мой, упрощенный и содержащий имена и моих приглашенных. Всего двадцать человек +/– три человека. Кто-то может прийти с другом, братом, девчонкой или парнем, кто-то может не прийти.

–Что? – воскликнула Катя. – Ты же всех моих друзей вычеркнула!

– Не всех, а только тех, которых я не знаю. Это не только твой день рождения, но и мой, и я не хочу, чтобы мой торт ели чужие мне люди.

– Но ты согласна, чтобы они приходили с друзьями, а ведь эти друзья чужие тоже!

– Это другое. Их приводят гости, а не сама хозяйка!

– Не вижу разницы.

– А я вижу. С чужими людьми, которых приведет кто-то, я буду не против познакомиться, но если этих чужих приведешь ты… с твоим неумением разбираться в людях, то я повешусь, – не церемонясь, сказала Ксения. Катя обиженно всхлипнула.

– Вот ты обо мне как!

– Ну я правду говорю. Ты совершенно не разбираешься в людях, тащишь в дом кого попало… Когда-нибудь собственного убийцу приведешь и за стол чай пить усадишь.

– Ладно, давай свой список, диктаторша, – глотая слезы, произнесла Катя. Но, осмотрев записи Ксю, она пришла к выводу, что все довольно сносно.

– Можешь пригласить своих знакомых несколько человек, что потолковее, – милостиво разрешила Ксю. Катя отрицательно покачала головой.

– Не-а, хватит и этих.

Вообще она давно привыкла, что важные решения принимает Ксю. Иногда, конечно, желая проявить самостоятельность, Катя спорила с сестрой, но в конце концов понимала, что Ксения разбирается во всем лучше, чем она, и уступала.

За неделю близнецы пригласили всех. Да это и не трудно было – большинство приглашаемых учились вместе с Катей и Ксюшей.

Отмечать день рождения решили не в пятницу, третьего, а в субботу, четвертого декабря, поэтому в пятницу сестры Кличенко торопились домой, чтобы успеть все подготовить.

Мама еще не пришла с работы. Деятельная Ксюша решила приняться за уборку комнат. Вообще, убрать стоило только зал, кухню, комнаты Кати и Ксю и коридоры. В спальни мамы, бабушки и дедушки гостей можно было и не вести. Поэтому Ксю быстро переоделась и с воодушевлением принялась убирать разбросанные вещи.

– Катя, ты иди в кухню, убирай там, чтобы, когда придет мама, можно было начать готовить, а не ждать пока пол высохнет.

– Хорошо, но коридоры тогда будешь мыть ты.

– А ты будешь убирать у мамы, бабушки и в кладовке, потому что коридоров больше, чем кухни. Мыть там не нужно, только пропылесосить и сложить вещи и одежду, – ответила Ксюша.

– Чего не пойму, Ксю, почему в любом нашем общем деле все время распоряжаешься ты!

– Потому что «потому» заканчивается на «у», – сказала Ксюша. – Не разговаривай, иди работай. Раньше начнем – раньше закончим.

– Ладно, только переоденусь, – проговорила Катя и направилась в свою комнату.

Вообще, «Катина комната», «Ксюшина комната» – это только названия. На самом деле девочки жили в одной комнате, но поскольку они никак не могли ужиться и постоянно ссорились, то мама уговорила своего отчима разгородить одну комнату на две легкой тонкой стеной. В каждой из частей теперь стояла кровать, висело зеркало, были полки с книгами, столик с косметикой и прочие вещи девчат. Шкаф и письменный стол были поделены стеной надвое таким образом, что одна половина была в Ксюшиной части, а другая – в Катиной. Окно тоже было разделено пополам. Единственное, что нельзя было разделить, так это дверь. Но выход был быстро найден. Дед помимо большой сделал еще две маленькие стены – вправо и влево от стоящего перед дверью шкафа, и в них прорезал и навесил две двери. Между шкафом, дверью и маленькими стенами образовалось пространство – что-то вроде прихожей.

Ксю быстро разобрала и разложила по местам учебники, тетради, книги художественной литературы, отделила ненужные листочки, бумаги, старые стержни и прочий мусор. Затем принялась за гардероб – развесила одежду, которую из-за постоянного использования не вешала в шкаф, а устраивала на спинке стула, аккуратно свернула лежащие внизу домашние одежки. Посмотрев на результат своей работы, Ксеня даже умилилась, так ровно и красиво все было. Жаль только, что такой порядок сохранится самое большее на неделю, а потом здесь снова будет твориться не пойми что. Но ничего не поделаешь.

Закрыв дверь шкафа, Ксюша направилась в ванную за водой и тряпкой, чтобы вытереть пыль и снять паутину, если она где-то есть. Проходя мимо кухни, она услышала Катин голос:

– Интересно, а посуду мыть?

– Что значит, «посуду мыть»?

– Ну, мы же потом готовить будем, опять гора посуды будет…

Ксюша распахнула посудный шкафчик.

– Если ты считаешь, что этой посуды хватит, то можешь не мыть…

Катя заглянула в почти пустой шкафчик.

– Придется мыть, – сказала она, вздохнув.

Скоро в Ксюшиной комнате царил идеальный порядок. Поскольку в обиталище Кати было еще не убрано, то эту часть коридора мыть было рано. Потому Ксеня отправилась приводить в порядок зал.

Катя закончила работать на кухне и заглянула к сестре.

– Кать, я здесь в зале пыль стерла и ковры пропылесосила, ты только полы по краям мокрой тряпкой пройди, ладно? – проговорила Ксю выходя.

К маминому приходу с уборкой было покончено, девочки даже успели отдохнуть, поэтому радостно бросились на кухню, выгружать мамины покупки из больших пакетов.

После того, как мама поужинала, они втроем принялись готовить.

Было уже около восьми часов, когда в кухню заглянула бабушка и сказала, что из Березино звонит Гена и зовет к телефону Катю или Ксюшу.

– Ксю, подойди ты, – попросила Катя. – У меня руки в тесте.

Ксюша вышла из кухни и направилась в комнату с телефоном. Через десять минут она вернулась.

– Ну, что он хотел? – спросила Катя.

– С днем рождения поздравлял.

– Меня не звал больше?

– Нет, я сказала, что тебя нету.

– Ну и хорошо. Берись за дело.

В чем – в чем, а в готовке Катя превосходила Ксению. Ксю тоже умела готовить, но делала это не так увлеченно и самозабвенно, как Катя. Ксю вообще не делала из еды культа, могла месяцами жить на чае и бутербродах, если была занята каким-нибудь важным делом, а приготовление нормальной здоровой пищи ей казалось пустой тратой времени. Поэтому на кухне царем и Богом была Катя.

Спать в этот день легли в одиннадцать. Несмотря на позднее время, Ксюша долго не могла уснуть. Лежала и смотрела в темноту. Каким-то странным показался ей сегодня отец – как-то тверже, жестче… Не в отношении ее и Кати, конечно, но все-таки… Про маму даже не спросил – не похоже на него. И вообще, разговаривая с ним, Ксеня испытала странные чувства – в спокойном, ровном тоне папы ей почудилась угроза.

«Да нет, глупость какая! – отмахнулась Ксю от тревожных мыслей. – Какая угроза может исходить от папы?»

 

20.

В этот же день, тоже около одиннадцати вечера Марк и Леша тоже долго не спали, а разговаривали, запершись в комнате.

– Я не знаю, что делать, Леш, просто не представляю, – говорил Марк взволнованно. – Да и не верится, что дядя Гена собрался разводиться! До сих пор реагировал на идею развестись с тетей Ирой как бык на красную тряпку, а тут сам ни с того, ни с сего! И, похоже, на полном серьезе…

– Ты же, надеюсь, не думал, что они сойдутся?

– Нет… Но и вот так, не предупреждая… Мне казалось, дядя Гена на такое не решится…

– А лично я уверен был, что так все и будет. А когда Ксюшка с Катей сказали, что предпочли бы, чтобы родители развелись…

– Но не говори, будто предполагал, что инициатором развода будет дядя Гена, причем он будет так против, чтобы сообщили тете Ире!

– Этого я тоже не понимаю, – признался Лешка. – Дядя как с цепи сорвался.

– Вот– вот! – живо согласился Марк. – Представляю, как отреагируют девчонки, особенно Ксюша, когда тетя Ира получит повестку в суд! Рты бы слышал, как она про отца говорила! И, по совести, во многом права… И если она о разводе родителей так узнает…Дяде надо все по-другому делать…

– Постой, Марк! Мне что-то не нравится блеск в твоих глазах… Ты же, надеюсь, не думаешь позвонить и рассказать!… Ведь нет?

– Еще не знаю, – ответил Марк, глядя в сторону.

– Это не наше дело, Марк, – принялся отговаривать брата Алексей. – Мы не имеем права вмешиваться, даже если дядя ведет себя неправильно…

– Я знаю. Но так же я знаю, что Ксюша и Катя должны узнать правду не из сухой повестки, а от живого человека! Я убеждал Ксюшу не злиться на отца, говорил, что она должна его любить… уважать… Знал бы, что дядя Гена выкинет, слова бы не сказал!

– Я согласен. Но нас предупредили – тетя ничего не должна знать раньше времени.

– А если узнает – то что? Родственников у нас благо куча, и большинство из них против военной тайны. Мало ли кто трепанул? Кто подумает на меня?

– Логично. Бабуля, например, могла растрогаться оттого, что Ксю или Катя позвонили, как они часто делают, и сказать лишнее… Но все же это рискованно, Марк…

– А кто тебе сказал, что я так сделаю? Это только версия.

– Но она тебе нравится?

– Кто? – не понял Марк, вдруг задумавшийся о чем-то еще.

– Не кто, а что. Версия. Она тебе нравится?

– Пожалуй, – рассеянно сказал Марк. Лешка пощелкал пальцами перед его лицом.

– Эй! Полное отсутствие всякого присутствия, – прокомментировал он, не уловив никакой реакции. Марк наконец поднял глаза.

– Что?

– О чем ты думаешь? Разговариваешь со мной и в то же время не слушаешь, потому что мысли у тебя о ком-то другом, кто никак не связан с темой разговора.

– Ничего подобного. Я тебя слушаю, и мысли мои тоже на месте, – возразил Марк. Лешка усмехнулся.

– Нет уж, братец, я вижу, как они у тебя «на месте», – сказал он и встал. – Ладно, оставляю тебя в твоем море грез, а сам иду спать. Только не заплывай далеко, еще утонешь к утру!

– Спокойной ночи! – откликнулся Марк, улыбнувшись шутке Леши. Ох уж этот младший, все-то он подметит, все засечет! И самое главное, что Марк не соврал, когда сказал, будто слушает брата и мысли его на месте. Это действительно было так. Он, пусть немного рассеянно слушал Лешу и думал не о ком-то постороннем, а о Ксюше. Только думы шли немного в другую сторону, потому последняя часть разговора ускользнула от него

«Интересно, что сейчас делает эта хулиганка? Спит уже скорее всего… Или гулять пошла…» – подумал Марк, пытаясь отмахнуться от некоторых назойливых воспоминаний. Но не удавалось. Он помнил как раз то, что следовало бы забыть. Как Ксеня, полураздетая, вышла из комнаты… Кстати, тот ее портрет Марк все же закончил и сейчас держал на антресолях, в своих самых личных вещах, куда никто не имел права соваться. Когда Ксения в последний перед отъездом раз на дачу заходила, он нервничал, опасаясь оставаться с ней вдвоем. И все-таки из тщеславия решил проверить, не испытывает ли Ксюша хоть слабых уколов ревности, потому дал ей свой мобильный. Но ничего не вышло. Ксю как ни в чем ни бывало принесла телефон, когда позвонила Наташа, и ничем не показала неудовольствия или досады… Но она их и не испытывала! Потому стоит угомониться. Ему что – других девушек мало?

Обжегшись в отношениях с Алиной, парень решил не верить больше женщинам. Он встречался, общался, спал с ними, но не позволял себя заарканить, не допускал какой-то своей зависимости от девушки. Это девушки от него зависели, это девушки с волнением ждали его решений, это девушки добивались его внимания… Иногда появлялась какая-нибудь «зачарованная принцесса», которая вызывала невероятнейший интерес – и Марк добивался ее и ухаживал красиво. Но проходило время, и он, поддавшись вспышке плохого настроения, посылал свою вчерашнюю возлюбленную далеко и надолго. И она, вчера такая недоступная и царственная, превращалась в смиренницу, терпеливо ждущую, когда он снова обратит на нее свой взор. Марк часто был груб, жесток, циничен, но девушек вокруг него меньше не делалось. Выходит, прекрасному полу нравится, когда его унижают, топчут и вытирают о него ноги? Пожалуйста! У Марка, как у киплинговского Маугли, «накопилось много колючек под языком», поэтому не возникало проблем с идеями, как позанятнее поиздеваться над очередной подружкой. И Марк не чувствовал вины за свое поведение, его не терзали угрызения совести… Он защищался. Он ограждал себя высокой и крепкой стеной от всего, что могло заставить его страдать, причинить боль или хотя бы задеть. И не было никого, кто бы сказал, что Марк, мстя все девушкам без разбора, мстит в первую очередь себе самому, что ненавистью и цинизмом он выжигает дотла собственную душу и губит в себе все человеческое.

А вот Ксюша… Может быть потому, что она Марку сестра, может быть, потому что она намного младше женщин, с которыми Марк привык встречаться, может быть… Слишком много «может быть» отличают Ксю от остальных, поэтому Марк относится к ней по-другому. И за эти несколько дней, то она провела в Березино, она умудрилась пробить в его броне значительную брешь, такую, что он начал сомневаться в своих убеждениях и правильности своего поведения. А ведь Ксеня даже не намекнула на то, что Марк ведет себя неправильно. Но ему было стыдно перед этой наивной девочкой-подростком, по-детски непосредственной, беззаботной, оптимистичной, доброй… Такими добрыми позволено быть только в детстве… и в юности немного – недолго так… Марк растратил всю свою доброту, беззаботность, все иллюзии, все мечты. И потому очень грустно, когда наблюдаешь за юношеским максимализмом сегодняшних подростков. Кажется, что вчера ты сам был таким же мечтательным романтиком, а сегодня уже суровый реалист, превращающийся в сухого жесткого хрыча. И ведь еще молодой, а уже ощущаешь дуновение Ветра Вечности…

 

21.

Первой пришла Вика Каминская – четырнадцатилетняя соседка Кати и Ксюши.

– Извините, что так рано, милые, но если бы я стала дожидаться двух часов, то мы с бабушкой непременно поссорились бы, и она бы меня никуда не отпустила, – сказала она, поздоровавшись и поздравив сестер.

– Да ничего, Вика, хорошо, что ты пришла, – ответила Ксю. – Мы поторопимся и приведем себя в порядок быстрее.

Катя и Ксения еще сидели в халатах и с мокрыми волосами – недавно вышли из ванной.

– В общем, мы пойдем одеваться, а ты, если хочешь, иди в зал, кино посмотри, – предложила Катя.

Вика в их доме была своим человеком, часто забегала – по поводу и просто так. Когда Ксюша и Катя были маленькими, жили в Березино и приезжали к бабушке только изредка, Вика буквально заменяла бабушке ее любимых внучек. Поэтому она знала их дом, как свой собственный, и сейчас послушно пошла в зал. Девчонки же помчались одеваться и краситься.

– Ксюш, ты что надевать будешь? – Катя крикнула через стенку, стоя возле шкафа со своей стороны. Ксюша, стоявшая там же и так же, только со своей стороны, откликнулась:

– Бабушкин подарок.

Бабушка не любила дарить ерунду вроде игрушек и сладостей, она предпочитала одежду или что-нибудь к будущему приданному. Раньше Ксюшу это очень расстраивало – она наоборот мечтала получить на день рождения мягкую игрушку или куклу. А вот неделю назад, когда они с мамой и Катей ходили между рядами одежды, выбирая, что купить за подаренные бабушкой деньги, она подумала, что бабушка не так уж и неправа.

Денег сестры получили поровну, но Катя предпочла купить вечернее платье, на которое ушло все ее богатство. А более практичная Ксю выбрала джинсы и несколько кофточек. Конечно, ей тоже нравились платья, но носить она больше любила джинсы.

Если Ксения и жалела, что не приобрела что-то более женственное, то надев новые вещи и подойдя к зеркалу, девушка убедилась, что сделала правильный выбор. Облегающие расклешенные джинсы синего цвета с заниженной талией и «хитовым» броским поясом выгодно подчеркивали стройность фигуры, плавные изгибы бедер, тонкую талию. Красная блузка довершала картину.

«Сегодня я все же классно выгляжу! – думала Ксю, вертясь перед зеркалом и создавая себе макияж. – Вот если бы Марк видел меня такой! Пусть бы попробовал в меня не влюбиться! – Ксюша бросила расческу на подзеркальник и вздохнула: – Ох, Марк, Марк, если бы ты не был моим братом…»

С Катей Ксю встретилась в их импровизированной прихожей. Та тоже надела подарок бабушки. Темно-зеленое, из какой-то переливчатой струящейся ткани платье со свободными у кисти рукавами и открытыми плечами Кате очень шло. Оно прекрасно сочеталось с Катиными зеленоватыми глазами.

– Ксю! Ты такая красивая сегодня! – восхитилась Катя. – Никогда не пойму, как ты ухитряешься и в джинсах выглядеть романтично!

– Не знаю, насколько романтично я выгляжу в джинсах, но ты сейчас выглядишь здорово! Это платье тебе очень идет.

– Значит, не только мне так кажется?

– Конечно. Ты очень красивая. И знаешь что, сестричка, потому как мы с тобой не догадались поздравить друг друга вчера, то сегодня… Поздравляю с днем рождения, Катя. Желаю тебе счастья, здоровья и большой-большой любви!

– Ксю!… – Катя обняла сестру за шею. – Ты такая хорошая! Я тоже тебя поздравляю, будь счастлива! Пусть все твои мечты исполняются!

– Твои тоже и всегда-всегда. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже. Сколько бы мы не ссорились и не злились друг на друга – мы сестры.

– Да, но это лирика, – сказала Ксеня, взяв себя в руки. – Давай не будем портить макияж и опаздывать. Поговорим потом, ладно?

Девочки собирались было пойти в зал к Вике, как раздался звонок в дверь. Ксюша с Катей побежали в прихожую открывать. Пришли двое парней, живущих по соседству: Муфтий Витя и Полещук Игорь. С этими ребятами близняшки дружили давно. Правда, когда началась школьная жизнь, и у мальчишек появились новые компании и новые дела, а Катя и Ксю стали реже приезжать в Барановичи, детская привязанность угасла. Лишь некоторое время назад старые друзья по случайности собрались вместе и поняли, что у них по-прежнему много общего, и дружба возобновилась.

Пока они приветствовали друг друга, в дверь снова позвонили. Ксюша открыла и увидела трех одноклассниц: Хвойницкую Марину, Вергейчик Инну и Рыбчик Лену.

– Так, так, давайте заходить в дом, а то сейчас тут вся компания соберется! – сказала Ксю после торопливых приветствий и поздравлений. Все направились в зал.

– Виктория, принимай компанию! – весело сказала Катя.

– О, да вас здесь много! – воскликнула Вика.

– Да, много, – сказала Ксю. – Устраивайтесь и знакомьтесь. Скоро еще люди подтянутся.

Все расселись кто куда.

– Жалко, что у нас видака нету, – сказала Катя. – Какой-нибудь фильм забойный посмотрели бы.

– Чего нет, того нет, – отозвалась Ксю. – Да и подумай, как бы мы с тобой видак делили, если из-за магнитофона постоянно ругаемся?

– Оно и так неплохо, – сказал Витя. – Фильм можно и по телевизору посмотреть.

– А кроме этого сюда можно магнитофон принести и закрутить музон… Да, по-моему в дверь звонят, – прислушавшись, заметила Ксю и вышла.

– Ксюш, привет, – едва Ксеня открыла дверь, как оказалась в объятиях Маши Гринкевич. – Поздравляю тебя!

– Спасибо, Масянь! Кстати, ты впервые отличила меня от Кати, – улыбнулась Ксеня и посмотрела на Диму Филонченко – Машиного парня и одноклассника в одном лице. – А ты, Димон, ничего мне не скажешь?

– Ну что сказать, Ксень… Я тоже тебя поздравляю с днем рождения.

– Так, где Катя? – поинтересовалась Маша.

– В зале с остальными. Идемте.

В течение получаса собрались все. Последним появился бойфрэнд Кати Алекс. Его не знали в семье и в окружении девушки. Даже Ксю слышала лишь обрывки мыслей сестры: «Красивый… милый… очаровательный…» И еще у него есть белая тойота. Шикарно, конечно, только непрактично – на одной мойке можно разориться. Познакомилась Катя с ним через несколько дней после возвращения из Березино и уже месяц сходила по нему с ума. Под восторженные рассказы Кати Ксеня поневоле ощущала интерес – что это за Алекс такой? Но она сильно сомневалась, что этот парень такой и белый и пушистый. А когда Алекс появился – это предположение превратилось в уверенность.

Услышав звонок в дверь, Ксюша вместе с Катей пошла в прихожую. Едва Алекс вошел, Катя кинулась ему на шею. Он слегка поморщился, но улыбнулся:

– Ты уже напилась, дорогая? – и взглянул на Ксеню. Глаза его заинтересованно блеснули. – А ты, как я полагаю, Ксюша, милое создание?

– А ты, как я полагаю, Алекс? – чтобы не выглядеть букой, спросила Ксю. – Кстати, Алекс – это от какого имени: Александр или Алексей?

– Александр.

«Слава Богу! – мысленно вздохнула Ксеня. – Не хватало еще своим видом позорить имя Лешки!» Алекс ей не понравился. Как пить дать, ему от Катьки кроме секса ничегошеньки не нужно. Ксения машинально посмотрела, что было в руках у бойфрэнда – купленная в киоске у дороги мягкая игрушка не первой свежести.

– Это тебе! – с гордостью сказал Алекс. Катя зашлась восторгом, принялась показывать сестре убогое подобие плюшевого мишки и сбивчиво восхвалять своего парня. Ксю снисходительно пожала плечами и, не глядя на парочку, пошла к гостям. «Странно, – подумала она, – парень одевается не бедно, машина есть… Чего ж не мог девушке своей приличный подарок поискать? Да если бы мой парень подарил мне такое вот чудо, как эта игрушка… я бы ему, наверное, этот подарок в лицо бросила… Неужели Катя ничего не видит?»

Смех и шутки неприятно резанули ее по ушам, вдруг захотелось оказаться далеко-далеко отсюда. Но это был ее праздник, ее день рождения, она столько трудилась, столько сил потратила… Усилием воли Ксеня снова нацепила маску веселого клоуна и вместе со всеми села за стол. Гости пили шампанское и произносили тосты за здоровье именинниц. Потом, наевшись, все выбрались танцевать, а потом вышли на улицу и, устремившись в детство, стали играть в снежки. Глядя на веселящихся друзей, Ксюша снова почувствовала веселость. Она раскинула руки и, подняв глаза в уже темное небо, закружилась вокруг себя. Снег падал на ее запрокинутое лицо, на ресницы, на полуприкрытые веки, а звезды мерцали в вышине. «А все же хорошо!» – подумала Ксю.

Примерно через полтора часа, вдоволь нарезвившись, компания вернулась в дом пить чай с тортом и печеньем. И только в половине девятого гости стали собираться.

Катя куда-то ушла с Алексом минут сорок назад, и Ксюше одной пришлось провожать ребят, что было неприятно – приглашала ведь не только она. Да и стыдно перед пришедшими. Еще когда гость уходит без предупреждения – можно понять, но когда с собственного праздника по-английски смывается сама хозяйка… Должно быть и одноклассники почувствовал ее неловкость, потому что наперебой принялись расхваливать Ксюшу.

− Спасибо, спасибо, в следующий день рождения я обязательно позову вас снова! – повторяла Ксю, как испорченная пластинка, переходя от одного к другому. Не думала девушка, что свой следующий день рождения она, возможно, проведет в другом месте, в кругу совершенно других людей.

Когда все разошлись, дом показался Ксении таким пустым… Захотелось, чтобы кто-нибудь пришел, поговорил с ней… Но никто не приходил, и Ксюше было горько, одиноко и тоскливо. Она злилась на Катю за то, что та оставила ее совсем одну, погибать от одиночества и тоски. И еще больше Ксю злилась на себя, за то, что она вбила себе в голову, будто влюбилась в Марка, и теперь мучается и обижается на сестру, у которой есть парень, и у которой, следовательно, есть чем заняться.

Окончательно расстроившись, Ксения кое-как побросала на стул одежду, разобрала кровать и, погасив свет, легла. Но уснуть не могла долго − лежала, всхлипывала потихоньку, глядя в темноту полными слез глазами.

 

22.

Утром Ксюша проснулась поздно и абсолютно разбитая. Голова девушки болела ужасно, руки, ноги и спина не хотели гнуться. Кое-как поднявшись и накинув халат, Ксю пошлепала в ванную, где умылась и немного привела себя в порядок.

На кухне бабушка и мама пили чай и о чем-то негромко разговаривали. Когда Ксю зашла, они замолчали и с ожиданием уставились на нее.

− Доброе утро, − сказала Ксеня и полезла в аптечку за "Цитрамоном". Нашла, достала таблетку, налила воды, выпила. Только тут девушка заметила, что и мама, и бабушка подозрительно долго молчат. Она посмотрела на них и спросила: − Что случилось?

Вместо ответа мама спросила:

− Ксения, ты знаешь Катиного парня?

Не понимая, к чему мать клонит, Ксю отвечала:

− Нет, не знаю. Мы с ним только вчера познакомились… − по нахмуренным маминым бровям девушка поняла, что говорит не то, что мама хотела услышать. А вот что конкретно она хочет услышать, Ксю не знала, но предположила, что во избежание ссор дома при бабушке свое мнение об Алексе лучше всерьез не высказывать, потому резко сменила курс: − Но мне он понравился, веселый такой, дружелюбный, Кате подарок принес…

Мамино лицо разгладилось − Ксюша угадала.

− А что? − осмелилась спросить Ксю.

− Да Катя вчера с ним уехала и вернулась только в одиннадцать часов, − объяснила мама. − Вот бабушка и волнуется, не было ли чего…

"Правильно волнуется!" − чуть не брякнула Ксюша, но вовремя сдержалась и приняла медоточивый тон:

− Ну что вы, бабушка, Алекс парень не из таких, они между собой вольностей не допускают, я видела… И Катя такого не допустит!

− Слышишь, ма? − спросила Ирина у своей матери и повернулась к Ксюше. − А Катя проснулась?

− Не знаю, может, и проснулась, − пожала плечами Ксения, заглядывая в холодильник.

− Пойду поговорю с ней, − сказала мама и вышла из кухни.

− Следующие полчаса Ксю завтракала и убеждала бабушку, а заодно и себя в том, что Катя и Алекс − святые и ничего страшного не сделали. Хотя на самом деле поручиться могла, что если и не сделали, то только потому, что какая−нибудь случайность помешала.

Когда Ксю пришла к себе, мама была еще у Кати − из комнаты сестры были слышны тихие голоса. Интересно, о чем они говорят? Что вчера натворила Катя и рассказала ли об этом маме?

Но подслушивать Ксюша не стала. Все равно какими-нибудь тридцатью минутами позже она все узнает от самой Кати да еще со всем подробностями. Такова уж Катя − совершенно не умеет хранить свои тайны.

И на самом деле, через полчаса, за которые Ксеня успела выполнить задание по геометрии и прочесть параграф по физике, Катя позавтракала и зашла в комнату сестры.

− Привет. Ты уже не спишь?

− Нет, не сплю. Привет, − откликнулась Ксю, выглядывая из страниц учебника по химии. −Что−то случилось?

− Да случилось, − радостно блестя глазами, сказала Катя, плюхаясь на постель Ксюши.

− И что случилось? − спросила Ксеня, оставляя химию в покое и садясь рядом с сестрой.

− А ты не знаешь?

− А должна? − нетерпеливо бросила Ксю. − Я знаю только то, что ты со своим милым Алексом удрала со своего праздника и оставила меня краснеть перед гостями.

− Ну ничего этим гостям не сделалось! Он народ понятливый и, полагаю, догадались, что у влюбленных всегда найдутся дела!

− Да, пожалуй, − согласилась Ксюша, понимая, что Катя сейчас возбуждена собственными переживаниями и не сумеет толком ее выслушать. Потому девушка молча проглотила комок обиды и посмотрела Кате в глаза. − И что за дела нашлись у влюбленных, которые вчера ушли не прощаясь?

Катя откинулась на подушку Ксю и с наслаждением вытянула руки вверх.

− Ой, Ксю, было такое… − мечтательно закатывая глаза, сказала она. − Мы ездили домой к Алексу, его предки куда-то свалили… У нас с ним было ЭТО, − сообщила она.

Ксюша, хоть подумывала как раз об этом, оторопела. Ей почему−то казалось, что Катя не решится. А тут вот как.

− Что было? − все еще в состоянии ступора спросила Ксеня.

− Ну ЭТО, − смутившись и не зная, как объяснить, пролепетала Катя. Она надеялась, что Ксю сразу поймет, о чем речь.

− Ты хочешь сказать, что вы с ним переспали? − громко и удивленно проговорила Ксю.

− Ну да, − смущенно улыбнулась Катя и сказала: − Только не надо об этом кричать.

− А ты думаешь, кто−то еще не догадывается? − немного понизив голос, отозвалась Ксюша. − Очень надо было тебе вечеринку устраивать! Уехала бы спокойно к нему с утра и приехала бы не поздно… Никто бы и не узнал ничего! А так бабушка с утра шум подняла, затеяла мне и маме допрос с пристрастием…

− Вечно ты, Ксю, всю радость испортишь! − нахмурилась Катя.

− Ой-ой-ой! Можно подумать, ты мне ничего никогда не портишь! − недовольно отозвалась Ксю, но уже пожалела о своей вспышке, думая, что Катя сейчас уйдет. Но Катя не уходила. Видно, ей хотелось поделиться своими впечатлениями ничуть не меньше, чем Ксене − их услышать. Но Ксю понимала, что сестра опять сама не заговорит, потому спросила: − И что там было?

− Было здорово! У него дом классный и весь был в нашем распоряжении, представляешь? Единственное, о чем жалею, было мало времени… А так все высший класс! Мы какого-то ликера навороченного выпили, ну и в его комнате, на ковре все и вышло…

− И?

− Мне понравилось, − просто сказала Катя. − И на счет того, будто больно − все враки. Мне совсем не было больно. Наоборот, очень хорошо и приятно.

− Ну и что, теперь ты станешь ярым приверженцем свободных половых связей? − нервно поинтересовалась Ксю. − Вы хотя бы предохранялись?

− Конечно, − беззаботно ответила Катя. − А ты зануда.

− Это еще почему? − удивилась Ксеня.

− Зануда-зануда, − убежденно заявила сестра. − Такой парень был у тебя, наверняка предлагал не раз, а ты так и не попробовала!

− Да что ты знаешь! − вспылила Ксю. − Один раз побыла с парнем и уже самоуверенности не меряно! Если хочешь знать, то в начале отношений я много раз была близка к тому, чтобы переспать с Владом. А потом поняла, что он не тот человек, с которым мне стоит вступать в такие отношения.

− Скажите, какие мы целомудренные! − насмешливо сказала Катя. − "Не тот человек, с которым мне стоит вступать в такие отношения!" А какой тогда тот? Которого ты полюбишь?

− Может быть, − бросив на сестру быстрый взгляд, ответила Ксюша, − но совсем не обязательно. Влада я тоже любила. Но не могла лечь с ним, потому что не доверяла… Значит, этот самый тот человек… ему я должна доверять, а не дрожать от страха, ожидая какого-то его решения…− она ненадолго замолчала, потом негромко попросила: − Уйди из моей комнаты, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

Катя, не возражая, вышла. Ксеня подошла к зеркалу и несколько минут смотрела на свое отражение.

− Неправильно делают люди! − сказала девушка и стала переодеваться. Скоро она уже шла по улице в направлении к старому парку. Катя, сама того не заметив и не поняв, сильно задела сестру своим поверхностным замечанием. Ксю вдруг подумала, что Марка она забудет нескоро, а до тех пор любой парень будет для нее "не тем человеком". И страдания ее не уменьшаются. По ночам Ксюша иногда просыпалась и плакала от безысходности. Если бы она жила в Березино, то, по крайней мере, видела бы Марка чаще. А так… У нее даже фотографии его нет! Есть там какие−то еще с маминой и папиной свадьбы, где Марку лет десять, но ведь это не то. Есть номер мобильного, но что толку? С какой стати она станет звонить? Потрепаться просто? Глупо. А если звонить бабушке в надежде нарваться на него… Дохлый номер − не зря же за шесть лет ей удалось попасть на Марка всего однажды! Правда, звонила туда Ксю редко. А поехать туда тоже случится нескоро − на зимние каникулы она обещала маме дома быть, весенних мало − всего неделя, а на летние неизвестно, как все повернется… Может, мама опять во сне увидит, будто Ксюша тонет, и не отпустит. А может, Ксю уйдет с головой в дела, поступление какое-нибудь или работа на лето. Вот и думай, как быть!

− Ксюха, ты, что ли? – раздался чей-то голос совсем рядом. Ксеня подняла голову, с некоторой досадой разыскивая того, кто ее окликнул − принесла нелегкая! Теперь покурить чего доброго не удастся…

Она не сразу заметила Андрея, который стоял на ступеньках какого−то управления водоканалом или чего-то в этом роде. А заметив, даже немного обрадовалась − во всяком случае поход в парк отменять не придется! А ведь Андрей очень даже ничего: высокий − выше Ксюши −, стройный, с правильным чертами лица, выразительными сине−серыми глазами и светлыми волосами. Эти волосы не висели, как грива, как у некоторых парней, но и не были сбриты под скинхеда.

"Он не похож на Марка…" − подумала Ксю, попутно отмечая, что Андрею очень идет темно−синяя куртка, и помахала ему рукой. Парень сбежал вниз по лестнице.

− Привет! Снова в старый парк идешь?

− Ага, − откликнулась Ксения и запоздало поздоровалась. − А ты тут какими судьбами? Опять к Лине−Ангелине заходил?

− Да нет, у друга был, а теперь вот вывеской заинтересовался, − улыбнулся он. − А тут тебя увидел. Ты, наверное, здесь часто бываешь?

− Конечно, я же живу недалеко отсюда! Поэтому хожу в старый парк очень часто…

− Курить, да?

− И курить тоже. Но иногда и просто так. В парке тихо и спокойно… Мое любимое место, когда мне грустно.

− Пойдем вместе?

− Если не торопишься.

− Да ну, что дома делать!

Ксюша улыбнулась, услышав любимую фразу Лесковца Андрея и продекламировала:

− Не сядзіцца Ў хаце хлопчыку малому, кліча яго рэчка, цягнуць санкі з дому…

Андрей засмеялся.

− Это в каком классе мы это изучали?

− А черт его знает! Скажи спасибо, что строчки помню, где уж сказать в каком классе! − воскликнула Ксю. − Но тебе подходит − я, наверное, раз десять от тебя фразочку коронную слышала, мол, что дома делать…

− А и правда, что там делать? По телеку хорошего ничего нет, видак смотреть наскучило… У тебя, случаем, кассет забойных каких нету?

− Хм! У меня вообще и видака нету, − ответила Ксения.

− Серьезно? Почему? − удивился Андрей.

− Моей маме финансы не позволяют купить это достояние современной цивилизации для нас с Катей.

− Да? А телевидение у вас хотя бы кабельное?

− Не-а, обычное, четыре канала…

− Тогда точно дома делать не фиг! А ты все время туда так стремишься.

− Я не домой стремлюсь, я из школы свалить стремлюсь, а потому как по случаю зимы на улице холодно, то идти больше некуда.

− Как некуда? А к друзьям или к парню?

− Так все равно же домой! Какая разница?

− Сегодня ты тоже домой торопишься? − спросил Андрей, слегка прищуриваясь.

− Да нет, я же не в школе!

− Да я не о том! − покачал головой парень. − Когда мы в прошлый раз встретились, ты спешила домой.

− А, ты об этом! Нет, сегодня я никуда не спешу! − засмеялась Ксю.

Когда стояли посреди аллеи парка, Ксюша полезла в карман куртки за сигаретами. Андрей остановил ее.

− Моя очередь угощать, − сказал он и вытащил свои сигареты. − Бери.

− Ты снова начал курить? − спросила Ксю, закуривая. − Из-за того, что со мной за компанию штучку выкурил?

− Да нет, − вздохнул Андрей. − Причина есть…

"Ага, прям как у меня сейчас," − мысленно ответила Ксю.

− Ксюх, ты в курсе, что недалеко каток открыли? − спросил Андрей, когда он выходил из парка.

− Между "Трестом" и "Гагарина"? − уточнила Ксю. − Знаю. Его там каждый год открывают.

− А была ты там?

− В этом году не была?

− А вообще?

− А вообще была. В том году и в позатом.

− Давай сегодня сходим, − неожиданно предложил Андрей.

− Куда? − опешила Ксю.

− На каток.

"Не фига себе заявочки! Столько времени меня в упор не видел, а тут то погулять, то на каток… Или это со мной что−то, или с ним", − настороженно подумала девушка, а вслух сказала:

− А Лина что на это скажет? Волосы мне повырывает лишние?

− Да с чего она должна что-то говорить! − раздраженно спросил Андрей. − Мы с ней расстались, так какое ей дело до того, куда и с кем я хожу?

− А вы расстались? И давно?

− Две недели назад, − хмуро ответил парень, не замечая издевки в Ксюшином голосе. Ксю решила не насмешничать.

− И почему? − спросила она серьезно.

− А! Стерва она, − махнул рукой Андрей.

− Надо же! А кажется такой приличной! − противореча своему решению, насмешливо воскликнула Ксюша. Андрей просто употребил то же выражение, что и Марк, и в том же значении.

− Вот именно, кажется! Мне тоже казалась приличной… Так что из-за нее проблем не будет. Разве что ты сама не хочешь.

Ксюша задумалась. С одной стороны ей хотелось пойти − она любила кататься, погода хорошая, романтическая, а дома, как говорит Андрей, делать нечего. Но с другой − что у них с Андреем общего? Так, два раза вместе покурили только и всего. Ну пойдет с ним Ксю, а потом какая-нибудь подружка Андреева узнает, отношение Андрея к Ксюше изменится, он снова перестанет ее замечать, и Ксеня опять будет расстраиваться. Был бы это Марк − игра бы, по крайней мере, стоила свеч, а так… Зачем искать приключения на свою голову?

− Сколько сейчас времени? − спросила Ксю.

− Час и тридцать семь минут, − ответил Андрей, глянув на часы. − А что?

− А каток во сколько открывается?

− Не знаю… вечером.

− Вот видишь, до вечера дожить надо!

− Не обязательно. Сейчас даже лучше − никто мешать не будет, под ногами толочься…

− Тогда пошли, − неожиданно для себя согласилась она.

 

23.

На следующий день Ксю едва не опоздала на первый урок, потому что поздно проснулась. Стоило ей зайти в класс, как сразу прозвенел звонок. Ксеня погрозила кулаком Кате, которая ушла в школу, не разбудив ее, и села за парту.

− Я думала, ты уже не придешь, − сказала Оля, глядя на то, как Ксю торопливо вытаскивает из сумки учебник и папку с тетрадями.

− Автобуса долго не было, и вышла я поздно, − объяснила Ксюша, вставая возле парты.

− Опять с Катей поругались? − спросила Оля. Ксеня кивнула. − И из-за чего?

− Потом скажу, − отозвалась Ксю, указывая глазами на зашедшую с журналом в класс учительницу белорусского языка и литературы и по совместительству классного руководителя.

Немкевич Янина Станиславовна была дамой строгой, но справедливой, к тому же много знала и умела пошутить. Но с некоторых пор Ксюше "класуха" разонравилась. Слишком правильная и категоричная в суждениях. И для нее существует только черное и белое, только плохое и хорошее − без полутонов и смягчающих обстоятельств. А ведь случается, что и хороший человек может ошибиться и совершить плохой поступок и плохой человек может так же сделать что-нибудь хорошее. А Янина Станиславовна этого не признавала.

Но на следующей перемене Ксеня не смогла поговорить с подругой. Ксю взяли в плен девочки, которым Катя сообщила о своем первом сексуальном опыте. И одноклассницы решили выяснить, правда ли это.

− Не знаю, свечку я над ними не держала. Но Катя мне говорила, что это правда, − отозвалась Ксюша, недовольно думая про себя, что можно было бы и промолчать.

− Ну если и так, Алекс парень знатный! − сказала Юля.

− А мне он не понравился, − заявила Марина.

− Мне тоже, − поддержала ее Инна. По-моему, любит он только себя. А Катя ему фиолетова. Видели, какого он ей мишку в подарок принес? Выкопал ведь где−то!

"Не перевелись еще в мире трезвомыслящие девчонки!" − подумала Ксюша, но вслух ничего не сказала.

Эту перемену девушки обсуждали Катиного бойфрэнда. Как выяснилось, Алекс понравился всем, кто был на празднике, исключая Инну и обеих Марин класса. Юле наоборот казалось, что Катя все делает правильно, встречаясь с ним. Она вообще считала, что отказаться переспать с красивым парнем − едва ли не преступление. Романтичная Леся говорила, что если любишь и уверена в своем парне, то можно и на интим согласиться. Но с ней самой такой любви не случалось. Постоянно ханжески настроенная Аня не стала высказывать свое мнение. Воздержалась от обсуждения Хвойницкая Марина, правда, по другим, одной ей известным, причинам. Но Алекс ей не нравился.

− Чего он к этому Алексу приклепались? − шепнула Ксюше Оля во время урока. − Нормальный пацан, богатый…

− А для тебя богатство только имеет значение?

После урока Оля спросила:

− У тебя плохое настроение, Ксю? Кстати, из-за чего ты с Катей поссорилась?

− Из-за этого самого Алекса! Катя, во-первых, уехала с ним с праздника, оставив меня одну, а во−вторых, потом обозвала меня занудой и сказала, что мне стоило переспать с Владом!

− Да ну?

− Ну да, так и сказала. Представь, насколько я обиделась! Я же никогда не была синим чулком, просто Владу не доверяла! А она ничего не знает, а берется судить о жизни!

− Понимаю. А Влад больше не появлялся?

− Не−а. Я вчера с Лесковцом на каток ходила, − неожиданно сообщила Ксеня.

− Что?

− Ага.

− Не верю!

− Я сама не верю. Два раза мы с ним возле старого парка встречаемся и вместе ходим курить.

Оля нахмурилась.

− Когда ты успокоишься, Ксю, и перестанешь курить? − спросила она.

− Нет, ну я понимаю, мама или папа там могут меня пилить на счет курения! А ты-то чего паришься? Я же не придираюсь к тебе из−за пива, которое тебе нравится!

− Ладно, − буркнула Оля. − А с Андреем что вы делали?

− Что делали? А что мы могли делать на катке? Ничего, катались просто и разговаривали.

− Ну да, как с Ильей.

− На что ты намекаешь?

Остапчик Илья был их одноклассник и друг Ксюши. Довольно неплохой парень, но слишком уж правильный и мечтательный, по мнению Ксю. Несколько раз им случалось встречаться в городе и гулять вместе, но ничего больше не было, по крайней мере, со стороны Ксени.

− Я ни на что не намекаю.

− Не похоже! Оля, я не встречаюсь с Ильей, он просто друг!

− Да? И как друга ты приглашаешь его на день рождения? − криво усмехнулась Оля.

− Ну да. Почему я не могу пригласить на день рождения всех своих друзей? Оль, я не понимаю, что тебя не устраивает! Ты не заводишь романов, шарахаешься от парней… что − я должна вести себя так же? Почему ты такая? Почему ты обо всех и особенно о мальчишках говоришь гадости? Почему. Оль?

− Не знаю, Ксю. Я не понимаю себя… я бы знакомилась с людьми, с парнями, но у меня какое-то отвращение ко всем вокруг, я уже заранее всех ненавижу! Но я считаю, что нам еще рано встречаться с парнями? Тебе лучше не встречаться с Лесковцом.

− Да что ты болтаешь! Можно подумать, я с ним лавстори замутить собираюсь? − возмутилась Ксюша.

Придя домой, она задумалась. Странная Олька! Это же просто ненормально − вся ее ненависть! Ведь Оля не злая, не жестокая, со своими недостатками, но и хороших качеств у нее хватает… Но Ксю никак не могла понять, почему Оля так агрессивно воспринимает парней. Вот не знала она Влада, но все равно говорила, что Ксюше не стоит продолжать отношения с ним. Об Илье она говорила, что он еще маленький. Теперь вот Андрей…

Вечером, когда Ксю уже сделала уроки на вторник и смотрела по телевизору "Клон", пришла Катя и как ни в чем не бывало попросила дать переписать задание по химии и по физике.

Ксения не умела долго злиться − она легко вспыхивала, но так же легко и успокаивалась. Уже через полчаса она могла нормально разговаривать с человеком, который наговорил гадостей ей и которому наговорила гадостей она. Хотя, конечно, гадости гадостям рознь и бывали вещи, которые даже Ксю, при ее не злопамятном и не мстительном характере, не могла простить и за которые могла как следует напакостить. Но в остальном, чтобы долго обижаться, набивая себе цену, Ксюше приходилось специально себя накручивать. Но в отношении Кати, которая никогда не отличалась душевной тонкостью и к тому же была Ксюшиной сестрой, злиться не имело смысла. Поэтому Ксю дала требуемые тетрадки и снова углубилась в страдания героев сериала.

Где Катя пропадала, раздумывать не стоило. С Алексом, конечно. А вот куда их занесло попутным ветром сегодня неизвестно. Нечего ломать над этим голову.

 

24.

Прошла неделя. Ксюшу уже начало заедать приготовление домашнего задания на двоих, поскольку Катя сразу после школы уезжала с Алексом и домой возвращалась не раньше восьми вечера. Ксю это злило, а так же злили подробности, в которые Катерина посвящала сестру. А еще порядком действовали на нервы бабушкины расспросы, мол, куда Катюша уезжает после школы. Будто бы Ксения была Катиным сторожем.

Андрей ничем не давал понять, что помнит, как он ходил с Ксюшей на каток и в старый парк. Но и с Ангелиной Ксю его больше не видела. Но в воскресенье Ксеня снова встретила его у старого парка, и у нее сложилось впечатление, что Андрей ждал ее здесь. Но девушка не была настроена потрепаться и разойтись в разные стороны. А потом делать вид, что ничего не было.

− Ну, каким ветром тебя сюда снова занесло? − нелюбезно спросила она, даже не поздоровавшись. − Опять друга навещал?

− Нет, тебя ждал.

− Меня? − Ксю удивилась. − Зачем?

− А что − причины нужны?

− Конечно! С какой это стати ты меня тут ждешь?

− Просто увидеть захотелось…

− Кого? Меня? Или Валенскую, которая живет тоже неподалеку?

− Да что ты все эту Валенскую вспоминаешь! − ощетинился Андрей. − Нету у меня с ней ничего, понятно?

− А мне все равно, есть у тебя с ней что или нету! Для меня важно, что в парке здесь у меня встреча с парнем, и если он сейчас придет, я окажусь в очень неприятной ситуации. Поэтому прости, но у меня нету времени разбираться, кого тебе хотелось увидеть. Пока

И Ксюша, гордо подняв голову, пошла дальше, а Андрей остался стоять, изумленно глядя вслед девушке.

Правда, Ксю очень быстро пожалела, что вот так отшила парня. Подумаешь, потом он виду не подает, что курил с ней за компанию. У них с Лесковцом ведь ничего общего, а от нечего делать почему бы не потрепаться. Но возвращаться Ксю не стала, тем более, что Андрей наверняка давно ушел.

Ей нравилось бродить по заснеженным аллеям, смотреть на укрытые инеем ветки деревьев. Тишина вокруг соответствовала Ксюшиному спокойно−задумчивому настроению. Девушка шла по дорожке и думала. Думала о школе, о Кате, о зиме, о приближающемся новом году. О Марке… (что ясно само собой). Ксю многое вспоминала, словно переживала заново, и многое выдумывала. Ведь мечтам нет преград, в них все возможно и все сказочно красиво. И мечты не станут достоянием всех − они принадлежат только одному − тому, кто мечтает. Потому Ксеня представляла, что Марк, тоже тоскующий по ней, бросает все дела и приезжает в Барановичи к ней… Вот сейчас, когда Ксю в старом парке, мама Ксюши говорит ему, что Ксю ушла гулять, а Катя советует ему пойти в старый парк. И вон он уже идет по аллее, навстречу ей, Ксю радостно бежит к нему… Они целуются. На улице очень холодно, мохнатые пушистые хлопья снега кружатся и падают им на плечи, но Марк и Ксения не замечают ни снежинок, ни холода. Их греет тепло друг друга и им нет дела до всего мира который кружится вокруг них, подобно снегу.

− Да, девушка, у тебя талант верить в несбыточные мечты! − сказала Ксю вслух и пугливо оглянулась, нет ли кого неподалеку, кто принял бы ее за сумасшедшую, которая разговаривает сама с собой. Но никого не было, парк был пустынен, потому Ксения продолжила свою мысль вслух: − Сколько повторять, что такого быть не может? Тебе пора прекратить безумствовать и делать из мухи слона. Что ты нашла в Марке особенного? Он такой же как все. Чего ты на нем зациклилась?

Хотя, если вдуматься, в Марке много особенного. Много такого, что привлекает Ксению. Он красивый, вернее, не столько красивый, сколько подпадает под нравящийся ей тип парня. Он весел настолько, что скучать рядом с ним не приходится, и все-таки достаточно серьезен, чтобы за шуткам не упустить что−то важное. Марк уверен в себе и своих силах, у него есть цель и планы на жизнь, он знает, что делает, и он независим. К тому же вызывает доверие. А для Ксюши очень важно доверять парню, кем бы он ей не приходился: другом, братом или бойфрэндом.

Вернувшись домой, Ксюша встретила в прихожей Катю. Это удивило − эту неделю Катерина не баловала родное жилище своим частым присутствием: уходила утром в школу, а возвращалась вечером. Сегодня было еще сравнительно рано − три часа дня.

Но еще больше Ксеню удивило состояние сестры. Катя едва не плакала.

− Кать, что с тобой? Что случилось?

− Он… он козел! − всхлипнула Катя и заплакала. Он сказал, что со мной скучно и неинтересно… и что н-нам л-лучше расстаться…

− Кто − он? не поняла Ксю.

− Алекс! Я ему надоела! − воскликнула Катя, и слезы покатились по ее щекам.

− Постой. Пойдем в комнату, а то здесь холодно и прийти может кто угодно…

В Ксюшиной комнате девчонки уютно устроились на кровати, и Катя стала рассказывать сестре свою историю.

Всю эту неделю она чувствовала себя очень счастливой. Алекс был с ней таким милым, так трогательно за ней ухаживал, что Катя искренне верила, что это любовь всей ее жизни. Сегодня они с Алексом договорились встретиться, но он за ней не заехал. Катя звонила ему на мобильный и домой, но мобильный просто не отвечал, а дома был включен автоответчик. Тогда Катя поехала на квартиру к Алексу сама и там застала у него какую-то девушку. Выглядели они достаточно красноречиво, чтобы можно было поверить, будто это соседка забежала попросить соли или поиграть в домино. Алекс даже лгать не стал, сразу признался, что с Дашей встречается давно, что они поссорились, а теперь вот помирились. Он сказал это очень спокойно и попросил Дашу подождать, пока он поговорит и объяснит все Кате. Девушка согласилась и скрылась в спальне. Алекс же сказал, что он взрослый человек и с Катей ему скучно. Мол, с Дашей он завис на квартире уже на вторые сутки, а Катюшу приходится везти домой через несколько часов. Никакой жизни!

Ксюша терпеливо слушала. Ей очень хотелось упрекнуть Катю в излишней доверчивости, сказать, что она изначально вела себя неправильно. Что ей стоило не ехать домой к Алексу ведь и ребенку ясно, что значит мобильный, к которому не подходят! Ладно, если бы отключен был или вне зоны доступа находился! А так открытым текстом: "Не звони мне, не мешай, не до тебя…" Много хотела сказать Ксю, но сознавала, что Катя ждет от нее не поучительную лекцию, а несколько слов утешения. Поучать сейчас − это сыпать соль на кровоточащие раны. Поэтому Ксеня просто обняла эту такую похожую на нее саму девушку и в то же время так от нее самой отличающуюся.

 

25.

На уроке биологии в понедельник Ксюшу толкнули в спину. Когда девушка обернулась назад, Дима Филонченко протянул ей свернутую вчетверо записку. Ксю развернула ее и прочитала: «На этой перемене подойди к библиотеке − надо поговорить. Андрей Л.» Ксеня оглянулась и вопросительно посмотрела на Андрея. Тот кивнул, подтверждая, что записка от него.

− Что там? − шепотом спросила Оля, указывая глазами на записку. Ксюша загадочно улыбнулась и, не отвечая, спрятала листок в дневник. Оля не стала настаивать и расспрашивать. Ксю даже удивилась: обычно подруга так быстро не отставала.

На перемене Ксю быстро приготовилась к следующему уроку и пошла к библиотеке. Андрей уже ждал ее там.

− Ты вчера так быстро ушла, что я не успел сказать, что не имею в виду ничего плохого, − сказал он. − У меня в мыслях не было мешать твоему свиданию!

− Не было? А что у тебя было в мыслях? − поинтересовалась Ксюша, теряя свой дружелюбный настрой.

− Просто… − Андрей запнулся, − просто мне понравилось, как мы тогда разговаривали по дороге на каток и на катке.

− А мне показалось, на катке мы катались! У меня от падений колени до сих пор болят! − язвительно отозвалась Ксю. Андрей был так не похож на самого себя, что она не знала как реагировать.

− Ксень, я бы хотел, чтобы мы дружили, − наконец сформулировал свою мысль Андрей. Ксеня опешила.

− В смысле, дружили? − спросила она.

− В хорошем смысле. Не встречались, а именно дружили.

− А ты что − веришь в разнополую дружбу?

− Нет, потому и хочу попробовать!

− Ух ты! И что − я у тебя подопытный кролик теперь? Знаешь, Андрей я такие опыты не уважаю. Если хочешь дружить, так и говори, а то хочу попробовать… То есть на мне потренируешься и, если получится, то пойдешь искать кого-то другого?

В этот момент, когда Ксюша говорила, ее мозг горячо спорил с ее языком. Мозг твердил языку: "Утихни, ты же понял, что хотел сказать парень! Заканчивай молоть чепуху и не придирайся к словам!" Но язык уже болтал сам по себе.

− Ксюш, ты мне как человек нравишься, я хочу тебе другом быть!

− И давно ты пришел к такому выводу? − продолжал издеваться над мозгом Ксюшин язык. − Андрей, дружба − не служба, предлагать не нужно! Поэтому хочешь дружить − давай. Внуши мне доверие, помоги мне разок-другой…

В это время прозвенел звонок.

− Какая ты все-таки колючая, Ксю! − вздохнул Андрей.

− Какая уж есть. Пошли, у нас урок.

Не глядя друг на друга, они дошли до кабинета истории, постучали, зашли и в один голос сказали:

− Извините за опоздание, можно сесть на свое место?

Молодая учительница истории Анжелика Вячеславовна кивнула и начала урок.

− Ну что, ходила на встречу с Андреем? − спросила Оля.

− То, что мы вместе пришли, еще не значит, что на перемене мы были вместе, Оля! − нервно отозвалась Ксения. Оля хихикнула.

− Не надо Ксю. Я читала записку, которую Андрей тебе передал.

− Что? Ты что − в моих вещах рылась?

− Не рылась я ни в чем! Сергей твой дневник попросил, а я видела, что ты записку туда положила. Потому я ее вытащила, а дневник дала. Ну и полюбопытничала, прочитала…

− А кто тебе разрешил? Я не разрешаю тебе трогать мои вещи и тем более кому−то их давать! − раздраженно сказала Ксеня.

− Подумаешь, ты бы лучше спасибо сказала, чем упрекать…

− Я бы сказала, если бы ты просто забрала записку и не читала ее! Какая разница, кто узнает мою тайну!

− Но я же твоя подруга!

− Даже если ты моя подруга. Это не значит, что ты имеешь право лезть в мои дела. Если я хочу тебе что-то рассказать, то расскажу. Нечего шпионить.

Девушки замолчали и не заговаривали до конца урока. После звонка к Ксении, собирающей сумку, подошла Инна.

− Ксю, можно с тобой поговорить?

− Нет, Иннуся, нельзя, − отозвалась Ксюша и засмеялась. − Конечно, можно! Что ты хотела?

Но Инна смущенно молчала. Наконец отважилась заговорить.

− Ксень, у вас на дне рождения парень был… Витя, кажется… Ты хорошо его знаешь?

− Ну да. Мы с ним друзья с детства… Еще когда я в Березино жила, приезжала к бабушке и мы играли вместе… Он живет недалеко от меня.

− Это хорошо… − задумчиво сказала Инна. − А вы часто видитесь?

− Ну теперь, конечно, реже, чем раньше. Он в другой школе учится, у него свои дела, но бывает, что мы встречаемся или созваниваемся… А что?

− А вы близко общаетесь? Ну ты в курсе его дел?

Ксюша закинула рюкзак на плечо и внимательно посмотрела на одноклассницу. И вдруг поняла смысл этих расспросов. Витя Инне понравился.

− Как сказать, − пряча улыбку, ответила она. − Смотря что ты хочешь узнать и для чего…

Инна снова замолчала. Ксеня не торопила − решит быть откровенной, то скажет. Они шли к спортзалу, их нагнала Марина Хвойницкая.

− Вы в зал идете?

− А что?

− Пойдемте в фойе. Там легче дышится.

У учениц 9 "Г" появилась традиция − уроки физкультуры проводить в фойе. Каждую физру освобожденные и прогуливающие шли в фойе и сидели там, а на уроке бывали от силы две-три девчонки. У Ксюши, как она говорила, было "пожизненное освобождение" или спецгруппа, потому ей было все равно, где отсиживать физкультуру. Но в зале было скучно: не поговоришь вслух, не выйдешь на улицу.

− Инн, ты на урок? – спросила Ксюша.

− Нет. У меня освобождение.

− Тогда в фойе, − подвела итог Марина. − Ксень, а что ты с Олей спорила?

− Да из-за глупости! Привязалась ни с того, ни с сего… Так, дурацкий разговор.

В фойе собралась порядочная компания: все, кроме Оли, Кати, Ани, Юли и Леси решили сачкануть.

Инна все-таки решилась поговорить.

− Ксеня, у Вити девушка есть? − спросила она, отведя Ксю в сторону.

− Ну, я вообще-то не знаю, но могу спросить… А он тебе нравится?

− Ну не то чтобы… просто я хотела бы… Может, что-нибудь получится…

− Получится! Если у Витька и есть девчонка, то мы с тобой ее вышибем. Я все узнаю и расскажу тебе.

− Ой, Ксю, спасибо!

− Подожди благодарить, я еще ничего не сделала. А теперь пошли ко всем, а то девчонки на нас странно поглядывают.

Физра под шутки, смех, девчачьи разговоры прошла быстро. Девчата заспешили наверх к кабинету математики.

− Ксюша, иди сюда, − позвал Ксю кто-то. Девушка оглянулась на голос и увидела Андрея.

− Ну что? − спросила она с раздражением.

− По-моему, мы не договорили, Ксю.

− А по-моему, ты слишком назойливый! − не выдержав, вспылила Ксеня. − Я же, по-моему, объяснила тебе!.. Ладно, если ты тупой, говорю прямо, я слишком мало тебя знаю, чтобы назвать тебя моим другом!

− Но ты же не даешь возможности…

– Андрей, дружба не появляется по заказу, если кому-то захотелось. Встречаться и общаться надо, когда заводишь роман, когда влюбляешься, а не когда хочешь подружиться. Я никогда не видела и не слышала, чтобы двое решили, стали встречаться, а потом поняли, что они друзья на всю жизнь. Когда любовь проходит, можно расстаться, а дружба не должна пройти. Что, если мы абсолютно не можем дружить? Мы мирно разойдемся или будем разговаривать сквозь зубы? Разговаривать сквозь зубы мне не хочется, а если мы разойдемся, то это будет похоже, будто влюбленные поссорились… Нет, Андрюша, если мы подружимся, то подружимся. Вот только без специальных встреч, чтобы узнать друг друга!

Ксюша развернулась и ушла, опять оставив Лесковца ни с чем.

Если одноклассницы заметили, что Ксения подозрительно долго разговаривала с Андреем, то они весьма убедительно разыграли незаинтересованность. Только Оля неодобрительно посмотрела на подругу. Но Ксю даже не заметила ее взглядов. Андрей конкретно сбил с толку своей настойчивостью подружиться. Думая, что за такую цель он преследует, Ксеня даже о Марке на время забыла.

Единственное, что отвлекло девушку от этих размышлений, то это высказывание Саши Сатик. Она и Лиза Денкевич на этой перемене, отделившись от компании одноклассниц и сев на подоконник, принялись о чем-то разговаривать. Вдруг Саша оторвалась от разговора и обратилась к девчонкам.

– Правда, девчонки?

– Что? – спросила удивленная компания.

– Правда, что любовь не зовут, она сама приходит? – пояснила Саша.

– Долго думала, прежде чем пришла к такому выводу? – усмехнулась Маша Гринкевич.

– Не-а, не очень, – ответила Сатик. – Любовь можно и не звать. Все равно, если ее нет, то она и не придет. Вот посмотрите, – Саша повысила голос и крикнула: – Эй, моя любовь на третьем этаже! Видите, никого нету!

Все засмеялись, потому что Саша видоизменила слова песни «Моя любовь на двадцать пятом этаже» и вложила в них народную мудрость.

 

26.

Как это вышло, Ксения никак не могла объяснить, но факт был фактом. Андрей у нее дома, и она угощает его чаем с печеньем. Такие вот повороты судьбы, а этот еще и произошел в рекордно короткое время. Да уж.

В тот же самый понедельник, когда закончился урок математики, и Ксю с Катей, Олей и Юлей Луниной выходила из школы, Андрей решивший, видимо, исчерпать запасы своей настойчивости и терпения Ксю заодно, встретил девушку у ворот.

– Нет, ну это уже вообще! – воскликнула она, услышав свое имя, произнесенное голосом Андрея. Ксения, напряженная как струна и готовая вспыхнуть в любой момент, повернулась к парню. – Что еще ты не понял?

– Вообще я только хотел спросить разрешения идти с вами, девчонки, – сказал Андрей с милой улыбкой.

– Во-первых, улица не моя, так что мог бы ты и не спрашивать, а во-вторых, если хочешь спросить позволения, то спрашивай у всех. В компании я не одна.

– Во-первых, девчонки, знаю, возражать не будут, а во-вторых, я хочу поговорить с тобой, – в тон Ксюше отозвался Андрей.

– Начинается! Ладно, деваться некуда, иди и говори.

Ксю рассчитывала, что не останется с Андреем наедине, но Оля поехала автобусом к себе домой, а Катя пошла к Юле, дом которой находился в стороне противоположной той, куда надо было идти Ксю и Андрею. Вот и вышло, что они пустились в путь «сладкой парочкой».

– Вот что, Андрей, я не понимаю, чего ты хочешь от меня, – сказала Ксю, решив, что лучший способ защиты – нападение. – Чего ты меня преследуешь? Я бы поняла, если бы ты свою возлюбленную так штурмовал. Но друга…

– А если бы я предложил встречаться? – немного насмешливо спросил Андрей.

– Нет, – ответила Ксю, имея в виду, что он бы не стал этого предлагать. Но Андрей понял ее ответ по-другому и нахмурился.

– Это из-за того парня, с которым у тебя вчера было свидание? – спросил он.

– Нет, не из-за него. Если по правде, то никакого свидания у меня вчера не было. Это я просто так брякнула, сама даже не поняла зачем, – призналась Ксю неожиданно и пояснила: – У меня иногда так бывает. Когда не знаю, как поступить, говорю и делаю черт те что.

– Значит, вчера ты не знала, как поступить? – спросил Андрей. Его лицо снова разгладилось, стало безмятежным.

– Выходит, не знала, – улыбнулась Ксеня. – Согласись, ты меня в упор не видел, хотя я четыре года близко-близко была… А тут так обхаживать начал… Неудивительно, что я немного с катушек съехала…

– Видел я тебя, Ксень, только глупый был, – вздохнул Андрей. – Очень глупый.

Он замолчал. Ксю поняла, что ему не хочется об этом говорить. Потому сменила тему.

– Ты куда идешь? – спросила она. В синих глазах Андрея снова запрыгали лукавые бесенки.

– Вообще никуда. Пообщаться хотел.

– Ах так? – Ксю от неожиданности остановилась. – А ты, оказывается, коварный, Андрей… Ты хотел только пообщаться или еще чего-то? Говори, не стесняйся.

– Ну, еще я хотел посмотреть, где ты живешь… – смущенно морща нос, произнес Андрей.

– А в гости ты не хотел зайти? – иронично спросила Ксения.

– Хотел, – улыбнулся парень. – Очень хотел, но не рассчитывал на такое.

– «Не рассчитывал». Ладно, пойдем, я сегодня добрая… Андрюш, я тебя приглашаю!

Дома никого не было – такое редко, но случалось. Ксю невольно почувствовала себя вольнее. Она не любила приводить знакомых мальчиков домой, а потом выслушивать комментарии бабушки о каждом из них. Но поскольку все куда-то ушли, можно было дышать спокойно.

– Наверное, очень занятно, когда у тебя есть сестра-близнец? – не то спрашивая, не то уточняя, произнес Андрей, размешивая ложечкой сахар в стакане с чаем.

– Не особенно. Не люблю, когда нас смешивают друг с другом, – отозвалась Ксения, очищая от кожуры апельсин.

– Как смешивают? Ты хочешь сказать, путают?

– Нет, именно смешивают. То, что нас путают, меня уже не ломает. Я иногда сама не знаю, кто из нас кто… – ответила Ксюша, выкладывая апельсиновые дольки на тарелку. – Хотя, конечно, знаю, но понимаю, что нас не всегда легко различать. Но вот когда мне приписывают характер и недостатки Кати, только потому, что мы близнецы, это уже вообще…

– А мне всегда хотелось иметь брата-близнеца, – мечтательно сказал Андрей и поинтересовался: – А вас часто путают?

– Ага. Причем все, кому не лень. Даже мама с папой изредка. Единственный, кто не путал нас с Катей, наверное, ни дня с самого рождения, так это Марк, – Ксю обещала себе упоминать Марка как можно реже, но имя соскользнуло с губ само собой. Девушка решила не подавать виду, что что-то случилось и продолжала, улыбнувшись. – Вот кто действительно знал, кто из нас кто.

– Это кто такой?

– Мой двоюродный брат, – вскользь пояснила Ксю. – Самый лучший человек на свете.

Последнее высказывание тоже соскользнуло нечаянно, и Ксю сильно смутилась, но Андрей ничего не заметил. Девушка быстро перевела разговор на него.

– А у тебя есть брат или сестра? – спросила она.

– Ты не поверишь, но у меня два брата. Старше меня один и младше…

 

27.

Как сказала Саша Сатик, любовь на самом деле никто не зовет, она сама приходит. Ярчайший тому пример Ксю. Разве думала девушка, что встретит эту капризную даму, поехав на каникулы в родной город? Разве могла рассчитывать, что встреча с двоюродным братом настолько выбьет ее из колеи, и этот самый брат возбудит в ней такую бурю эмоций? Ксения и рада была бы, если бы этого не произошло… но эмоции и чувства были – Ксю натурально сохла по Марку. Но вовсе не хотела отрекаться от этой изматывающей и ничего не дающей взамен любви – благодаря ей в Ксении жило что-то очень хорошее.

Но речь сейчас не о Ксю. Героиню романа лучше временно оставить в покое, хотя и ее жизнь богата событиями. Но в жизни ее лучшей подруги тоже происходили изменения, которые окажут влияние на дальнейшую судьбу Ксении. Если бы с Мекото Олей не случилось то, что случилось, то, возможно, вся Ксюшина жизнь сложилась бы иначе. А может, Судьба и Случай нашли бы другой способ повести Кличенко Ксению Геннадьевну по намеченному пути… Кто знает? Судьба это Судьба, Случай это Случай, как их постигнешь? Они избрали орудием Ксюшину подругу, а теперь старательно приводили свой замысел в исполнение.

Оля всегда была немного скрытной и замкнутой. Не стремилась быть в компании, тушевалась перед чужими людьми, не любила заводить новые знакомства. В классе она авторитетом не пользовалась, и в школе ее не знали. Хотя училась хорошо. Знания давались ей с трудом, но терпения и усидчивости Оле было не занимать. Повзрослев, она, однако, не изменилась, и в то время, когда другие девчонки вовсю бегали на свидания и тусовались по дворам, Оля сидела дома. И теперь, когда ей пятнадцать лет, девушка оставалась нецелованной-небалованной. Причем она совсем не была уродкой – скорее, наоборот – стройная, невысокая, с выразительными каре-зелеными глазами, пухлыми губами и аристократично-бледным лицом. Другое дело, что Оля из года в год не менялась – носила одну и ту же одежду, ходила с одной и той же прической и использовала один и тот же вид макияжа. Было бы намного интереснее, если бы она хоть как-то перевоплощалась – об этом ей сотни раз и Ксюша говорила, и мама, и другие девчата, да Оля и сама так думала… но ей было лень проявлять инициативу. Зачем, следуя советам Ксю, лишних двадцать минут стоять перед зеркалом, экспериментируя с тенями и помадами; зачем бродить несколько часов по магазинам и рынкам, выбирая нравящуюся одежду, которую хотелось бы надеть; зачем без толку шататься по улицам города и сбивать ноги; зачем куда-то выбираться из дому? Лучше помедленнее, не спеша одеться и быстро накраситься привычным образом; лучше купить одежду без лишних пересмотров – можно даже несколько вещей в одной палатке – неважно, что нравится эта одежда не очень; лучше после школы сразу пойти домой и основательно приготовить уроки… Сплошная экономия времени и сил!

Но за этой экономией Оля теряла столько, что ей и не снилось. Конечно, попусту тратить время никому не нравится, но разве выбрать себе суперский прикид, в котором будешь неотразима – это пустая трата времени? А куда, собственно, торопиться, ведь никто не идет покупать себе одежду за полчаса, например, до отъезда в Магадан к любимой бабушке и есть риск не успеть на поезд? Ведь на покупку одежды люди отводят много времени, чтобы прицениться, выбрать… Куда же торопится Оля, на что хочет оставить драгоценное время? На пустое сидение в четырех стенах за учебниками или перед телевизором? А макияж? Разве сотворить со своим лицом что-то особенное, потратив пусть целых сорок минут, и потом доброжелательно улыбнуться в зеркало незнакомой, но очаровательной девушке – пустая трата времени? А когда после уроков идешь не домой, а гулять с подружками, любуясь дивными красками осени, играя в снежки, наблюдая за чудом весеннего пробуждения природы… А затем домой приходишь на два-три часа позже обычного, успеваешь поесть, приготовить уроки, посмотреть телевизор и усталая, но довольная, ложишься спать… Что с этим сравнится? Времени тратится столько же, сколько и с фальшивой «экономией», а положительных эмоций и пользы намного больше.

Но у Оли был такой характер. Она вовсе не ханжа, никогда не была злой, завистливой или мстительной. Если ее узнать получше, то взору открывался добрый человек, понимающий шутку над собой и умеющий пошутить над другими. Но даже Ксюша, которая с Олей дружила уже четыре года и знала о достоинствах подруги, даже Ксю не понимала Олиного стремления к одиночеству.

И вот в один из дней, когда Оля как обычно пришла в школу, с ней произошла странная история. В тот день Ксю проходила медосмотр в поликлинике, поэтому Оля была одна. И дежурить по классу ей тоже пришлось одной. Обычно трудного ничего не было – ну, доску вытереть или тетради раздать. А тут географица попросила принести из лаборантской атласы и рабочие тетради, в которых на прошлом уроке географии писали практическую работу. Кабинет находился по соседству с лаборантской, они даже дверью соединялись, но сейчас в ней заклинило замок, и пришлось обходить через коридор. Все равно недалеко, поэтому Оля взяла вместе и пятнадцать толстых атласов, и тридцать полуобщих тетрадок. Со всем этим грузом она направилась к кабинету.

Коридор был пустынен, все уже разошлись, только у окна стояли две девушки и разговаривали. И вдруг из-за колонны выбежал какой-то парень. Не видя Олю с ее ношей, он помчался прямо ей навстречу, а, заметив, не успел остановиться. Они сшиблись посреди коридора, и все тетради и атласы полетели из Олиных рук на пол.

– Ты что, не видишь, куда несешься? – возмутилась Оля, торопливо собирая тетради.

– Извини, не хотел. В спортзал спешил, звонок скоро, а с физруком разборки начинать не хочется… – ответил парень, помогая Оле с атласами.

– А кто у вас ведет? – спросила Оля.

– Егор Владимирович, – ответил он. Оля понимающе кивнула. Фрукт под названием Егор Владимирович с его тяжелым характером был девушке известен. Она подняла глаза на «бегуна» и оказалась в магнитном поле его глаз. Сказать, что парень ей понравился – ничего не сказать. Оле он показался изумительным: с правильными чертами лица, темными глазами и волосами. И взгляд был необычайно теплым и благожелательным. – Не ушиблась? – спросил он.

– А? Нет-нет… – качнула головой Оля, беря у него из рук атласы.

– Как тебя зовут?

– Оля, – ответила девушка. Против своего обыкновения она совсем не пыталась отшить парня. – А тебя?

– Ваня. Ты в каком классе учишься?

– В 9 «Г». А ты?

– В 11 «Б».

В это время прозвенел звонок, и Ваня, махнув Оле рукой, помчался в спортзал.

Всю географию Оля и была, и не была в классе. То есть, она, конечно, сидела за партой, делала вид, что слушает, что-то записывала, не вникая в смысл, но мысли ее были далеко. А конкретно – рядом с кареглазым Ваней из одиннадцатого… Ничего себе история! До этого Оле казалось, что истории бывают только с Ксю – с ней же самой никогда и ни при каких обстоятельствах ничего случиться не могло. Но, как оказалось, могло. В нее врезался потрясающий парень! Правда, имя Ваня ей не нравилось, но парень красивый. Жалко только, что у них нет ничего общего, и они больше не увидятся…

На следующей перемене перед математикой, когда Оля сидела в классе, в кабинет заглянул парень. В нем девушка без труда узнала Ваню.

– Можно тебя на минутку? – спросил он.

– Только на минутку? – пошутила Оля, выходя в коридор, сопровождаемая любопытными взглядами одноклассников. – Как ты меня нашел? – спросила она, глупо улыбаясь.

– Расписание внизу посмотрел.

– А зачем?

– Что ты сегодня вечером делаешь? – спросил Ваня. Оля немного оторопела. Она не ожидала, что он станет ее искать, а такой вопрос задавать-то тем более. Он ведь предполагает какое-нибудь предложение…

– Вообще-то ничего, а что?

– Хотел на дискотеку тебя пригласить.

– Меня? Сегодня? Дискотеки же по субботам вроде?

– И по пятницам тоже. Ну так как?

– Не знаю… – Оля решила немного приврать, чтобы не думал, что ее никто никуда не приглашает. – Если ничего другого не нарисуется, можно и пойти…

Ваня нахмурился.

– Вот что, – сказал он. – У тебя телефон есть?

– Есть…

– Дай мне номер, я позвоню вечером и узнаю…

– Ладно… – Оля хотела было вернуться в класс за бумагой и ручкой, но Ваня вынул из кармана блокнот и ручку и протянул ей.

– Пиши.

Оля записала шесть цифр номера.

Дома она первым делом стала выяснять, отпустит ли ее мама на дискотеку. И, как оказалось, мама была только рада. Ей вовсе не нравилось, что дочь сидит дома каждый вечер. Поэтому после звонка Вани Оля принялась за сборы. Они договорились, что Ваня встретит ее на остановке «Вторые Третьяки», что располагалась совсем рядом с Олиным домом.

На дискотеке, до и после нее все было так, как много раз рассказывали девчонки. По этим рассказам Оля имела очень точное представление о вечерах на дискотеках. Конечно, ей самой случалось попадать не пресловутый «Джокер», но она никогда не была здесь с парнем.

В общем, Оле понравилось. Она внезапно поняла, что Ксю, уверявшая, будто Оля красивая и очень даже может нравиться парням, была права. На Олю обращали внимание и приглашали танцевать многие парни, и Ваня был таким милым.

После он отвез ее домой – ему уже было восемнадцать, и у него была своя машина. Оля думала, что по дороге к дому Ваня позволит себе что-то лишнее, например, попытается ее поцеловать, но он только проводил ее до двери и пообещал позвонить.

Оля, не склонная особенно верить людям, подумала, что больше не интересует Ваню, а может и не интересовала. Наверное, он просто платил ей за разбросанные по его вине тетради и атласы.

Но на следующий день, в субботу, Ваня позвонил снова и снова пригласил на дискотеку.

Потом была еще дискотека, затем вечеринка у Ваниных друзей, поход в кино и опять дискотека… В классе уже знали, что у «серой мышки» Мекото есть парень-одиннадцатиклассник, и стали с интересом посматривать на Олю парни, а девчонки поскрипывали зубами от зависти. Роман развивался. Но Оле не давало покоя одно – Ваня, несмотря на то, что представил Олю друзьям как свою девушку, так и не попытался добиться «чего-то физического». Этого Оля не могла понять, она привыкла считать, что парни почти зациклены на «этом»… Либо Ваня не такой, как другие, либо Оля абсолютно не привлекает его как девушка.

 

28.

А что же Ксю? Знала ли она об амурной жизни подруги, была ли в курсе Олиных заморочек? Поддерживала ли ее?

Не совсем. Ксюша знала только, что у Оли с Ваней роман, и что все чудесно развивается. О своих сомнениях Оля Ксене не рассказывала, да, если честно, Ксения и не настаивала. Она завертелась с делами, утешая еще страдающую Катю и удерживая ее от глупостей типа: «позвонить Алексу и попросить не бросать ее» или «подождать Дашу около подъезда и как следует отколошматить». Заодно она помогала Вергейчик Инне захомутать Муфтия Витю. Еще общалась с Остапчиком Ильей, Лесковцом Андреем. Помимо всего приближался Новый год. В школе собирались проводить вечер, и поэтому каждый из 8-11-х классов должен был предоставить новогодний плакат. Вот Ксюше, как участнице классного оформительского сектора пришлось рисовать этот самый плакат. Конечно, рисовала она не одна, а с Вергейчик Инной. Во время этих, рисовальных часов они и строили планы атак на Витю. В исполнение было приведено, правда, мало, но говорилось обо всем порядочно. В общем, две проблемы решались за одну. Да и Катя уже не так нуждалась в помощи сестры – похоже, она опять нашла себе бойфренда и опять была полна надежд.

Но у Ксени оставались еще Илья и Андрей, а так же учеба. Хотя основную часть беспокойства вызывал Илья. Это был нормальный парень, умный, веселый, но абсолютно не во вкусе Ксю. Дружить-то с ним она дружила, но с некоторых пор всерьез подумывала сократить до минимума общение с ним, потому что стала замечать, как Илья слишком часто и слишком странно на нее смотрит.

А еще Ксюша из-за него оказалась в неудобном положении. В последний день перед каникулами, когда уроки закончились, и Ксеня стояла возле зеркала, собираясь домой, к ней подошел Илья. Несколько минут они о чем-то разговаривали, потом Илья вдруг спросил:

– Ксюш, а ты чего такая грустная?

– Я не грустная, – ответила девушка, – я задумчивая.

– Это тебе, – сказал он, протягивая маленькую коробку – такую маленькую, что она легко уместилась у Ксюши на ладони. – Откроешь дома.

– А я сейчас открою, – оживившись, сказала Ксю.

– Как хочешь, – и Илья ушел. Ксюша развернула фольгу и вынула крохотную фигурку петуха. Приближающийся 2005-й год был годом Петуха, и Ксю хотела купить символ года на удачу. И несколько раз говорила об этом Илье.

«А я даже спасибо не сказала! – подумала Ксеня расстроено. В этом и заключалось неудобное положение – Ксю не только не купила ничего для Ильи, но даже и не поблагодарила от неожиданности. А номера его телефона у Ксении нет, и выяснить не у кого. А если все же узнать номер… Что, если ей не показалось, и Илья действительно часто на нее смотрит. Вдруг влюблен? Чем черт не шутит, пока Господь почивает! Тогда если Ксю позвонит чтобы поблагодарить – не будет ли это воспринято как поощрение его чувству?

Андрей же был не только проблемой. Ксюше нравилось проводить с ним время после уроков, когда они вместе готовили домашнее задание, бродили по городу, а вечером ходили на каток. Ксю бывала у него дома, познакомилась с родителями – Инной Дмитриевной и Романом Николаевичем – и братьями: Пашей и Витей. Семья ей понравилась – хоть и богатая, но простая. Об этом можно было догадаться по характеру Андрея – немного борзоватый с виду, он был справедлив и самоотвержен. С ним было весело и интересно.

Но Ксю не знала, куда ее заведут эти отношения. Вообще, она привыкла жить сегодняшним днем – не зацикливаясь на прошлом и не особо раздумывая над будущим. Но по классу уже пошел шумок, что у нее и Андрея роман. В классе-то еще ладно – в классе у Ксени явных врагов не было, поэтому можно было не переживать по поводу сплетен. А по школе врагов хватало – достаточно посмотреть на один из параллельных классов – 9 «В». Там почти все девчонки Ксю на дух не переносили. И чем девушка такую немилость заслужила… В этот самом 9 «В» училась Лина Валенская, а так же многие, кому Андрей раньше нравился, да и теперь, надо полагать, нравится…

Кстати, что у Андрея с Линой случилось, Ксю так и не узнала. На любое ее упоминание об этой девушке Андрей в ответ делался мрачным, как грозовая туча. Поэтому Ксеня всерьез опасалась Ангелининой реакции, когда выяснится, что они с Андреем вовсе не расстались, а только поссорились. Что Ангелина скажет по поводу ее дружбы с Андреем? Эту дружбу Ксения сама понять не в состоянии…

Шел второй день каникул, было воскресенье. Ксеня снова направилась в старый парк. По случаю «глобального потепления на планете», о котором вещали все радио– и телеканалы, снег полностью сошел, а дорожки аллей высохли. Если бы на деревьях листья были, можно было бы сказать, что сейчас середина октября, а если бы были почки – то начало мая. Но никак не конец декабря.

Бродя по дорожкам парка, Ксю снова думала о Марке. Снова представляла, что он приедет в Барановичи и придет в старый парк за ней.

Ксеня открыла глаза и внимательно посмотрела вперед, чтобы убедиться, что это только мечта… По аллее, направляясь к ней, кто-то шел. Скоро девушка узнала в человеке Андрея.

«Не совсем то, о чем я мечтала, – подумала она. – Но тоже неплохо». И пошла ему навстречу.

Андрей был чем-то расстроен и зол, но старался держаться. Но по нахмуренным бровям, по злому огоньку в глазах, по тому, как он нервно отбрасывал в сторону не загорающиеся спички, Ксю догадалась, что с ним что-то не так.

– Андрей! – тихонько позвала она, глядя, как он воюет с сигаретами. Парень поднял голову. Не осознавая, что делает, Ксюша протянула руку и погладила пальцами его лоб чуть повыше переносицы – там, где брови сложились в наиболее заметные складки. Андрей не шевельнулся. Ксю положила ладони ему на плечи и заглянула прямо в глаза. – На кого ты злишься? Что случилось?

Они стояли недалеко от полянки с березами, под которыми стоял столик, а вокруг него были лавочки. Андрей сел, Ксеня устроилась рядом, и он принялся рассказывать. Рассказывал живо, быстро, часто сбивался, повторялся и путался, но было видно, что говорил он искренне, причем то, что не рассказывал никому.

– Лину я давно знаю. Жили с ней в одном доме в соседних подъездах, в сад вместе ходили, в одну школу пошли… В пятом классе встречаться начали. Ссорились, конечно – тут и ее подружки не последнюю роль играли, и моя братва. Потом их семья переехала, Лина в другую школу перешла, и мы перестали встречаться. Гулял я с разными… с Гущинской Ингой, Мотылевич Ирой, Симакиной Кристиной… Потом Ангелина снова вернулась, и наша, так сказать, любовь возобновилась. Предупреждал меня Кирилл Якимцев, и Димка Филонченко тоже – он тогда у нас не учился, но Ангелину знал. С ним она тоже встречалась – в то же самое время, что и со мной. Машка недавно все вычислила – расколола Димона. Из-за этого мы и разбежались.

– То есть как? Дима с Линой встречался?

– Да, в пятом классе. Правда, Дима раскусил ее двойную игру и послал подальше. Ну, а Маша – они же сейчас любовь крутят – фотки у Димы нашла. Вот он все ей и рассказал, а она – мне.

– А сегодня что случилось?

– Сегодня она Кира с его девушкой поссорила – вела себя так… А Инга видела, ну, и заревновала… Из-за нее и Маша с Димой сквозь зубы разговаривает, и Инга с Кириллом в ссоре теперь… ну, и я не в лучшем состоянии…

– Ты ее любишь? – спросила Ксюша.

– Какое любишь! Ты думаешь, после таких выбиков я ее любить могу?

– А почему тогда тебя это так задевает? Ты только из-за Димы с Кириллом переживаешь или из-за того, что рассыпались твои мечты?

Андрей поднял глаза.

– Я не люблю ее, – сказал он, и Ксю поняла, что он говорит правду. Не через силу – чтобы убедить кого-то, а заодно и себя, а честно.

– Я такого не понимаю, – проговорила она. – Не понимаю я Ангелину. Любишь, так люби – к чему приключения лишние? Потом первая же парней обвиняет…

– Знаешь, Ксень, ты раньше другой была… или казалась другой, этакая зубрилка, которая кроме книжек ничего не видит, ничем, кроме уроков не интересуется… – сказал Андрей задумчиво. Ксеня нахмурилась и уставилась в землю, ожидая, что еще он скажет. – Единственное, чего у тебя не отнимешь – ты не шестерка. Это мы все усекли очень быстро. А теперь ты как-то проявляешься, и только удивляться приходится. Куришь, уроки прогуливаешь – куда только зубрилка девалась?

– Никуда она не девалась, ее не было никогда! – не выдержала Ксю.

– Не злись, Ксю. Я хочу сказать только, что ты классная.

– Однако способ выбрал сказать… Умеешь польстить девушке! – вспыльчиво воскликнула Ксеня, резко поворачиваясь к нему.

– Хорошая ты девушка, Ксения, – повторил Андрей.

– И что из этого следует? – насмешливо спросила Ксю. От ее внимания не ускользнуло, что Андрей придвинулся к ней ближе.

– Ты мне нравишься, – сказал Андрей, и пока Ксюша не отклонилась, нагнулся к ней и поцеловал.

Ксения отреагировала мгновенно. Быстро оттолкнула парня и вскочила с места.

– Дурак ты, Андрей! – возмущенно воскликнула Ксюша. – Ничуть не лучше других – чуть что – сразу руки распускаешь! Я с тобой, как с человеком, а ты…

– Да ладно тебе, Ксень, чего злишься? Сказано тебе, что нравишься ты мне…

– Вот как? Значит, надо… А если я не согласна? Или ты только со своим мнением считаешься? Так вот со мной так не выйдет! Понял?

Но ее искреннее возмущение снова было прервано – Андрей опять поцеловал ее.

– Что ты себе позволяешь! – зашипела на него Ксю, пытаясь вырваться, правда, уже не так сильно.

– Ксюша, удивительная девушка – хорошая, добрая… Ты мне так нравишься… Ксю, давай встречаться…

– Ой, Андрей, повезло тебе! Добрая я сегодня, а то летел бы ты у меня… далеко и долго.

– Ты не ответила!

«Что ж, – подумала Ксю, отвечая на поцелуй Андрея, новый роман и, возможно, новая любовь? Почему бы и нет? Марк все равно не посмотрит на меня, потому его следует забыть. А Андрей мне в этом поможет».

 

29.

Новый год медленно, но верно приближался. Марк каким-то странным, непостижимым образом выбился из ритма жизни. Впервые за последние несколько лет у него не было какого-нибудь интересного плана на предстоящие праздники. Друзья над ним подшучивали, Лешка недоумевающее пожимал плечами, девушки не могли понять, что творится с суперменом, но привычная оптимистично-дерзкая улыбка не появлялась на лице Марка. Он старался вести себя как обычно, но разве от себя и близких, знающих тебя наизусть людей спрячешься? Все замечали, что парень слишком серьезно настроен, что больше не интригует и не стремится «ловить адреналин где только можно». А Антон, прям соскучившийся по дружеским шпилькам старшего товарища, как-то заявил:

– Марк, я что-то в последнее время не улавливаю – я с тобой общаюсь или с пародией на тебя? Ты все равно что в воду опущенный! Ну, подколи меня, что ли, за уши дерни, малым обзови! А, Марк? Ты это или не ты?

– Я это, Антох, я, – отозвался Марк, лазящий вверху на антресолях (разговор происходил в квартире, в Марковой комнате). – Только депресняк на меня накатил.

– На тебя? – искренне изумился Антон. – А такое что – бывает?

– Бывает, Тоник, еще как бывает…

– А что случилось?

Марк не ответил. Потом обернулся и посмотрел на Антона.

– Слушай, Антон, я тебе сейчас покажу кое-что… только молчок об этом, ладно?

– Конечно, Марк, о чем речь…

Марк снял с антресолей свернутый в трубку лист бумаги и протянул Антону:

– Подержи…

Антон взял трубку и наблюдал, как Марк спускается на пол. Потом осмелился спросить:

– Что это?

– А ты разверни.

– Можно? – с сомнением уточнил парень. Марк кивнул. Антон раскрутил и растянул на ковре тот портрет Ксюши, созданный Марком.

– Вот, полюбуйся, – сказал Марк. – Полюбуйся, в каком виде я увидел случайно свою двоюродную сестричку! Теперь этот вид не дает мне покоя!

– Это… это Ксю?

– Она самая. Вот что со мной творится, Тоник. Прям наваждение какое-то для меня… Мексиканские страсти да и только…

– Марк… извини… я не хотел лезть тебе в душу, я не думал, что все так… потому и прицепился…

– Да ладно, Антошка! Не извиняйся, мне самому хотелось выговориться… в грехах покаяться… Подумай только, до чего я дошел, а? Ксюшку по ночам в эротических снах вижу! Сумасшедший, не иначе.

– А у вас с ней было что-нибудь?

– В том-то и дело, что нет!

– Но когда ты видел ее в таком… одеянии?

– А, напился раз и домой не поленился топать. Заночевал у бабушки на диване, а утром Ксю – она тоже у бабушки жила – вышла вот так из комнаты.

– Понятно. Это поэтому ты такой?

– Ну, – Марк снова скрутил рисунок в трубку и полез на антресоли. Затем спустился вниз и продолжал: – Я думал, Ксю и на эти каникулы сюда приедет, а она не приехала… Черт, убить меня мало!

– Ну Марк, не придумывай! Не за что тебя убивать. Мало ли что в голову лезет… Это фантазии, они у всех есть.

Но эти фантазии играли с Марком и мучили его. Ксению он никак не мог выбросить из головы.

Тут еще Ксенин отец, дядя Гена, ошеломил всю семью, приведя свою будущую жену и двух дочерей. Дело было так.

Вечером какого-то дня Марк и Леша были у бабушки. Бабушка с дедом что-то по хозяйству делали, а дядю Гену еще с работы ждали. Он пришел не один, а с высокой рыжеволосой женщиной и двумя девушками. Женщине этой на вид было лет 35-38. Одна из девушек, которая казалась помладше, была рыженькая. Другая, что постарше, была темнее волосами. Но больше в полумраке комнаты ничего разглядеть не удалось.

– Племянники, знакомьтесь, – сказал дядя. – Это Лариса, – он показал на женщину, – моя будущая жена. Это мои дочки – Карина и Валерия. А это Марк и Леша, мои племяши. Ларис, пошли еще моих старых пашукаем.

Под гробовую тишину Гена с Ларисой вышли. Леша толкнул Марка локтем и шепнул:

– Ты что-нибудь понял? – Марк в ответ покачал головой. – И я ничего не понял.

– Что ж, будем разбираться, – прошептал Марк, встал с места и включил свет. – Садитесь, девчонки, не стойте. Куртки снимайте… Кто из вас Валерия, кто Карина?

– Я Валерия, – сказала младшая и, широко улыбнувшись, добавила: – Можно просто Лера.

– А ты, значит, Карина – спросил Леша у старшей.

Старшая тоже была рыжая, но не как младшая. Ее цвет волос можно было назвать каштаново-рыжим, вернее, рыже-каштановым. «Точь-в-точь как у Ксюши», – отметил Марк про себя. И на этом сходство Карины с Ксенией не заканчивалось – оно было во всем: в овале лица, в цвете, разрезе и выражении глаз, в улыбке, в форме прически, даже в росте и фигуре. Она была как третий близнец, но при этом больше напоминала Ксюшу, а не Катю.

Но если к Ксении Марк чувствовал какую-то особую привязанность и теплоту, а Екатерине, несмотря на некоторую холодность в отношениях, он постарался бы помочь в трудной ситуации, то к Карине он испытывал откровенную неприязнь. Он совсем не знал эту девушку, но подсознание уже настраивало его на антипатию. Правда, Марк очень скоро понял, почему. Да, Карина живостью движений и мимики очень походила на Ксю, но те черты, особенно схожие с Ксюшиными, передавали совершенно другую энергетику.

Между прочим, это заметил не только Марк. Бабушкина кошка Маня, не особенно уважающая чужих и никогда не садящаяся на колени к не нравящимся ей людям, которая явно симпатизировала Ксюше, Карину обошла и устроилась на коленях у Леры.

Вот Лера Марку понравилась. Хоть с виду она не была такой красивой как сестра – с курносым носом, усыпанным веснушками, остреньким подбородком и большим, привыкшим улыбаться ртом. Но улыбалась она искренне, не выглядела неестественной.

– И давно дядя Гена ваш папа, девчонки? – шутливо спросил Лешка.

– Давно, – сухо ответила Карина, бросив на него испепеляющий взгляд. Алексей поежился, чувствуя, что чем-то явно пришелся девушке не по вкусу.

А Карине он и правда не понравился. Марк – вот кто вызвал в ней живой интерес. Кареглазый, темноволосый, смуглый – прям зайчик шоколадный. Так и съела бы!

– Ваш дядя Гена только Каринин папа давно, – пояснила Лерка. – А мой недавно.

– Как это? – удивился Марк.

– А у нас отцы разные, – сказала Карина. – У меня – Кличенко Геннадий Владимирович, а у Леры – неведомо кто.

– Как так? – все равно Марк недоумевал.

– Все просто, – объяснила Карина. – Папа с мамой познакомился, когда уже женат был на той даме…

– На тете Ире, – сгладила острый угол Лерка.

– Ну да. Мама забеременела и меня родила. А потом папа куда-то исчез, и мама с другим жила. Вот от этого другого родилась Лерка.

«Действительно, просто», – подумал Марк, а вслух спросил:

– А когда ж ты родилась, прелестное создание?

– Третьего декабря 1989 года, – ответила Карина. Марк от ошеломления замолчал. Вот тебе и дядя Гена! Мало того, что налево пошел, так еще ребенка завел на стороне, и этот ребенок родился в тот же день, того же года, что и дети жены!

 

30.

31 декабря Ксюша несколько раз звонила в Березино, чтобы поздравить бабку с дедом, но трубку никто не снимал. Вечером, когда мама и Катя куда-то ушли, а бабушка закрылась у себя в комнате, Ксю решила набрать номер еще раз.

Трубку сняли после первого же гудка, словно звонок ожидался.

– Смольный на проводе! – бодро откликнулся Марк.

– Смольному привет! – живо отреагировала Ксю на старую шутку их семьи. Марково приветственное восклицание означало, что в дом поступает так много звонков, что отвечать не успевают. Как в Смольном. – Ребята, до вас дозвониться – как до небес достучаться.

– А, Ксюшка, ты? Или это Катя?

– Ксюша. Привет, Марк.

– Привет. С наступающим тебя!

– И тебя. Как дела?

–Нормально, пока что живой.

– Что так? – удивилась Ксюша.

– Настроения нет, что само по себе удивляет. Новый год вроде скоро… А у тебя?

– У меня хорошо все.

– Гулять пойдешь сегодня?

– Да.

– С Владом?

– Нет. Я про него уже забыла. Слишком много командовать стал, вот и отправился на Планету Монстров. Теперь у меня другой – вот с ним я и пойду.

– Как Катюха?

– Живет. На данный момент ушла приглашать своего бойфренда на елку в город. Я этого ее бойфренда еще не видела, кстати, Катя его прячет.

– А мама?

– Сейчас к подруге ушла. А ты чего у бабушки?

– Так, зашел, чтобы дома не толочься, маме не мешать. Лешка-то к Светке умыкнулся, а мне и податься некуда.

– Так-таки и некуда? – усмехнулась Ксю. Марк засмеялся.

– Ну, в общем, есть куда, только не хочется что-то.

– Я смотрю, захандрил ты конкретно. Так нельзя. Новый год надо весело встречать, с улыбкой, тем более что твоя тебе так идет…

– Понял, буду исправляться. Дядя Гена еще не приехал?

– А должен?

– Ну да, он утром выбрался.

– Ну, значит, появится скоро. А бабушка дома?

– Дома. Позвать?

– Ага, позови.

Марк ненадолго замолчал, потом Ксеня снова услышала его голос:

– Ксюш, слушай, что скажу… Хотя нет, ничего, – проклиная себя, остановился. Как не хотелось бы предупредить Ксю о грядущих переменах в ее семье, надо молчать.

– Нет, Марк, стой. Что случилось?

– Да ничего, это я так… В общем, расспроси батю своего о его планах на будущую жизнь. У него они обширные, больше сказать не могу. Ну, даю бабушку.

Ксюша зажала трубку между плечом и ухом и прижала ладони к пылающим щекам. Ладони были ледяными. Девушка почти не слышала бабушку, с которой разговаривала.

Прошло целых полтора часа, пока Ксения успокоилась. Она пошла к себе в комнату переодеваться. Привела себя в порядок и побежала звонить Андрею. Новый год они собирались встречать вместе, и кроме этого у них планировалась секретная операция – помирить Гринкевич Машу и Филонченко Диму, которые все еще не разговаривали из-за Ангелины. Ксю уговорила Машу прийти к ней в гости, а Андрей должен был привести Диму. Кроме этого у Ксю была еще одна секретная операция – по поводу Вергейчик Инны и Муфтия Вити.

Быстро позвонив всем им, Ксюша удостоверилась, что все придут и села на диван перед включенным телевизором.

Скоро из прихожей раздался звонок, и Ксения направилась туда открывать. Приехал папа.

– Бабушка с дедушкой сейчас в комнате, мама к тете Тане ушла, а Катя у бойфрэнда своего, будет часам к одиннадцати, – сообщила Ксю, поздоровавшись, проведя гостя в кухню и доставая поесть.

Что удивило – отец приехал абсолютно трезвый. И вообще какой-то необычный, странный – увереннее, тверже… Ксюша, заметив столь явную перемену, вспомнила последние слова Марка об обширных планах… Тогда Ксю не обратила на них внимания, а теперь вдруг задумалась – что он имел в виду? Надо, и правда, расспросить папу… но не сейчас, потому что из прихожей снова донесся звонок.

Пришел Андрей и Дима.

– Маши еще нету? – спросил Дима после приветствий.

– Нету, – ответила Ксеня. – Но – она будет. Андрей, идите в зал, ты знаешь, где он.

Девушка заглянула в кухню.

– Пап, ты ешь, а я пойду, у меня гости, – сказала она, не заботясь о том, что отец в некотором роде тоже гость. Но Диму и Андрея она пригласила, будет неловко, если она их бросит. Не разорваться же ей, в самом деле, если отцу вздумалось приехать неожиданно.

Ксю отправилась в зал, хотя больше всего хотела остаться в прихожей – чтобы не бегать по десять раз открывать двери. Дима сидел на диване, Андрей по-хозяйски переключал каналы телевизора.

– Парни, не спросила – может, голодные? Так могу покормить?

– Нет, спасибо, Ксения, – ответил Дима.

– Тогда смотрите сами, потому что у нас за стол не садятся. Все хватают и тащат из холодильника все, что нравится. Мне стыдно признаваться, но у моей семьи культура соломенная, традиции собираться за столом, хоть по праздникам, не выработалось. Впрочем Андрей это уже знает…

– Знаю, и потому был бы не прочь прогуляться на кухню… – откликнулся Андрей.

– Да? Тогда идемте. Или, Дима, ты остаться хочешь?

– Нет, нет, я с вами.

Отец еще ел. Парни, увидев его, остановились на пороге. Ксюша за руку втянула в кухню Андрея, Дима зашел следом.

– Папа, знакомься, это Андрей, мой парень, а это Дима, мой друг. Ребята, это мой папа, он у нас бывает редко, наездами, и вам вряд ли пригодится знать… но на всякий пожарный говорю: можете звать его дядя Гена.

– Садитесь, ребята, я сейчас пойду, не стесняйтесь, – сказал «дядя Гена». Пока Ксюша накладывала парням еду в тарелки, царило молчание. Из прихожей послышался шорох и постукивание, затем в кухню зашла мама.

– Здравствуй, Андрей, – поздоровалась она с Андреем. Диме кивнула, поскольку знала его лишь наглядно, и только потом посмотрела на мужа.

– Ну, здравствуй, Ира, – сказал он.

– Здравствуй, – ответила Ирина.

Несколько минут спустя они вышли, оставив молодежь в покое. Парни сразу почувствовали себя свободнее. Андрей вздохнул.

– Ф-фу! Ксю, ты, что ли, предупреждала бы… У меня сердце, знаешь ли, слабое… Как ты сказала «мой парень», у меня душа в пятки ушла, ну как, думаю, вопросы начнет задавать относительно моих намерений… – сказал он.

– Не начнет. Нету у него на это прав, и он прекрасно это знает. Единственное, что тебе грозит, это что я начну задавать вопросы, отозвалась Ксю, отпивая апельсиновый сок из стакана. Затем посмотрела на Андрея и засмеялась: – Только я пока этого делать не собираюсь, не пугайся.

Дима с Андреем тоже засмеялись. Потом Дима спросил:

– А они разведены? Ну, твои родители?

– Не совсем, ответила Ксюша. – Они не живут вместе, но не разведены.

В дверь снова позвонили. Это были Витя и Маша. То есть, шли они, конечно, не вместе, но встретились около Ксениного дома.

– Витя, иди на кухню, Маша, подожди, – распорядилась Ксю. Когда Витя вышел, Ксю взглянула на подругу. – Маш, а тут слышала, ты с Димой поссорились… Не буду учить жизни и советовать помириться, хоть парень он хороший… но…

– Но что? – насторожилась Маша.

– Просто, понимаешь… – Ксения ловко разыгрывала из себя кающуюся грешницу, придавая своему голосу то лукавые, то растерянные нотки. Девушка не без основания считала, что мир теряет великую актрису в ее лице. Хотя в жизни эта актриса использовалась очень и очень часто. В этот предновогодний вечер Ксении придется не раз взывать к своим актерским способностям. Но этого девушка не знала, продолжая увлеченно играть роль: – Понимаешь, Маша, мы с Андреем встречаемся… а они с Димой друзья…

– И что? – нетерпеливо спросила Маша.

– Андрей не знал, что ты у меня будешь, и не хотел оставлять друга одного… В общем, он привел Диму сюда.

Ксеня ни на йоту не отступила от плана, придуманного ей и Андреем – всю вину сваливать на недоразумение и на незнание Андрея, Диму представить случайным гостем, даже не догадывающемся о коварном замысле… Маша, видно, сама хотела помириться с Димой, поскольку возмущаться не стала, только с деланно-небрежным видом произнесла:

– Ну, что ж, хозяйка дома ты, и гостей приглашаешь тоже ты. Не могла же ты Диму выгнать! Потерплю его один вечер, ничего не случится.

Пятнадцатью минутами позже пришли Вергейчик Инна и Хвойницкая Марина. Марине надо было срочно что-то делать с макияжем – потекла тушь. Поэтому Ксюша повела ее к себе в комнату, проводив Инну в зал и шепнув:

– Витя там. Дальше дело за тобой.

В комнате Марина, пока приводила лицо в порядок, спросила:

– Ты бы чего-нибудь хотела сейчас, Ксю? Перед Новым Годом?

– Чтобы Марк приехал, – призналась Ксения. Марина знала о влюбленности подруги – Ксюша не могла больше молчать и доверять свои мысли лишь дневнику, потому поделилась. Хвойницкая и в глаза и за глаза посмеивалась – она не понимала этого внезапного чудачества обычно здравомыслящей Ксю. Но не осуждала и (что было Ксюше необходимо, как воздух) не отказывалась поговорить на эту тему.

– А Андрей? – спросила Марина. Ксеня замялась.

– Андрей хороший, – сказала она, подумав. – Красивый, добрый… только не такой, как мне нужен, он не любимый…

В начале двенадцатого раздался еще один звонок в дверь. Ксю, на этот раз вместе с Андреем, пошла открывать. Это была Катя, а с ней… Влад. Увидев его, Ксения отшатнулась, будто увидев змею. С этой минуты все пошло наперекосяк.

– Знакомься, Ксю, это мой парень, – сказала Катя, широко улыбаясь. Она без сомнения знала, кто такой Влад, хотя Ксюша не приводила его домой, когда они встречались.

– Привет. Рада тебя видеть, – процедила Ксю сквозь зубы и, не желая, чтобы Андрей догадался, протянула руку и назвала свое имя: – Ксения.

– Влад, – произнес парень, легонько сжимая ее пальцы.

– Мой парень Андрей, – назвала Ксюша Андрея. Парни пожали друг другу руки, но если Андрей вел себя искренне и безмятежно, то Влад, напрягшись, оценивал так называемого соперника. Ксения демонстративно обняла Андрея и поцеловала его в щеку.

– Ну, пойдемте, – сказала Катя. Ксю, все еще прижимаясь к парню, махнула рукой:

– Идите. Мы скоро придем.

Влад и Катя вышли. Ксеня положила руки Андрею на плечи, затем сцепила их замком за его головой.

– Надо же, мы за весь вечер впервые остались вдвоем, – сказала она, тихонько касаясь губами его губ.

Через несколько минут Ксюша вбежала в свою комнату, вытащила из кипы тетрадок дневник и написала:

Ты прости, что сказала: «Милый»,

Что погладила нежно рукой.

Ты красивый, но не любимый,

Ты хороший, но не такой.

У тебя не глаза, а небо.

У него – туманны, как пропасть.

У тебя не губы, а нежность,

У него – черствы, как железо…

Ты прости, что сказала: «Милый»…

Что погладила нежно рукой…

Ты красивый, но – не любимый.

Ты хороший, но – не такой…

Под бой курантов и звон бокалов с шампанским Новый год наступил. Побыв дома еще с полчаса, ребята стали собираться на площадь.

Снег, которого до последних минут старого года не было, внезапно посыпал хлопьями. Кругом слышались взрыва петард и прочей праздничной дребедени. Ксюша изо всех сил держалась за локоть Андрея – пара бокалов шампанского, добавленная к усталости от сегодняшних хлопот и Катиного «сюрприза», заставила девушку опьянеть так, будто она выпила стакан водки без закуски.

Но Ксеню сегодня ждал еще один сюрприз. По идее, у фонтана на площади должна была ждать Мекото Оля со своим парнем. То, что Оля выбралась из дому, само по себе было сюрпризом, а то, что она выбралась с парнем, было сюрпризом вдвойне.

А парень оказался не один – Оля подошла с двумя.

– Оля! – воскликнул насмешливо Андрей. – Никогда не думал, что окажусь с тобой в одной компании…

– Я тоже никогда этого не думала, – отрезала Оля, но Андрей не замолчал. Кривляясь и паясничая, он спросил, указывая на парней: – Который из них твой? Или оба?

– Клоун, – сказала девушка и представила парней: – Ваня, Денис.

Парни, конечно, были знатные, но Ксюше было наплевать на их знатность, у нее сильно разболелась голова. А еще она вспомнила, как Оля, уже встречаясь с Ваней, сказала, что Ксю не следует поддерживать отношения с Андреем. Мол, у нее (у Оли) есть на примете парень получше, и ему, кстати, Ксю нравится. Парня этого, говорила Оля, зовут Денис.

Тогда Ксюша только плечами пожала, решив, что это шутка. Но теперь поняла, что Оля очень серьезна, судя по тому, что все же познакомила с ним Ксюшу. Ксю неодобрительно посмотрела на подругу – все-таки осмелилась. Но неодобрение во взгляде из-за темноты и головной боли было не очень заметно, а может, Оля просто решила не обращать внимания, потому как не проявила никаких признаков раскаяния.

А Денис, не глядя на Андрея, принялся вовсю обхаживать Ксюшу. Девушка видела его насквозь – могла без подсказки продолжить любую его фразу, но она слишком устала для борьбы. Этот день выдался слишком длинным.

Наконец ей удалось отвязаться от Дениса, и она попросила Андрея отвести ее домой. Парень заметно удивился, но послушался.

Они шли через парк, слышали музыку, земля кругом то и дело освещалась разноцветными огнями. Снежинки мягко кружились и опускались на мокрый асфальт и промерзшую траву. Но черные ветки и стволы деревьев. На лицо Ксю.

Голова у девушки болеть перестала, и Ксюша хотела лишь одного – чтобы эта дорога длилась вечно, чтобы это было всегда: мокрый асфальт, легкий снежок и красивый парень рядом. Неважно, что парень – не тот, что нужен, и что тот, что нужен, сейчас далеко и, возможно забыл про Ксюшу! Важно, что парень есть, что он рядом, что можно опереться на его руку и прижаться к плечу…

Это хорошо, что Андрей здесь.

Они попрощались у калитки.

– Я тебе позвоню завтра, – сказал Андрей, сжимая пальцы девушки. – Может, сходим куда-нибудь…

– Да, конечно, – отозвалась Ксюша. – Прости, я сегодня никуда не гожусь, я слишком устала.

– Я понимаю. Пока.

– Пока.

В комнате темно. Ксеня остановилась у окна. Звезд на небе не было – словно дымчатая пелена кругом повисла.

Все спят.

Катя еще где-то с Владом, остальные тоже. Инна с Витей, похоже, нашли общий язык – весь вечер шли рядышком и о чем-то разговаривали. Дима и Маша помирились. День не зря прошел. Помимо налаженных отношений в двух парах, с Ксюшиным участием была произведена генеральная уборка. А вон сколько всего вкусного в холодильнике на завтра!

Мысли путались. Ксюша стянула через голову лимонно-желтый гольф, сняла джинсы и колготки, побросала все это на стул и принялась расстилать кровать. «Новый год пришел», – подумала девушка, уютно растягиваясь под одеялом.

Хотя как он пришел? Как он мог прийти во все дома сразу? Ведь это столько домов и квартир в их часовом поясе, в которые Новый год должен прийти под бой курантов! Ведь он один, а домов много, и везде ждут Новый год…

Наверное, это люди придумали, что Новый год приходит везде одновременно. На самом деле Новый год посещает все дома в течение часа – от самой крайней северной точки до самой крайней южной… А потом переходит в следующий часовой пояс и снова ходит по домам… И так целые сутки. Или сколько там всего поясов времени? Вот столько часов он и ходит. Это же очень утомительно!..

Новый год представляется Ксюше высоким белобородым стариком в голубой шубе и голубой шапке. И в семимильных сапогах. Иначе как он успеет обойти все дома часового пояса всего за час?

Ксюша уснула. Ей снился лес – заснеженный, с большими сугробами. А в доме посреди леса – бал. Все гости уже собрались, нету только одного – самого главного. Ксю ждет, стоя у окна. И видит, что по снегу, по самым глубоким сугробам идет Дед Мороз… Или Новый год… Неважно кто, ведь они так похожи…

Но Ксю не может сдержать разочарованного вздоха. Ведь это старик, почему Ксеня так его ждала? А он идет, торопится. И вот он уже в большой зале.

– Разрешите пригласить вас на танец, красавица? – склонился в поклоне перед Ксю Новый год/Дед Мороз. У него пушистая белая борода и знакомые темно-карие глаза. Эти глаза лучатся и блестят, и Ксения не может отказать. Они кружатся в ритме вальса, и Ксю чувствует, что этот старик необычным, магическим образом притягивает ее. Но ведь он слишком стар!

Внезапно борода и шуба куда-то исчезли, а перед Ксю возник Марк. Это с ним она сейчас танцевала, это его так ждала!

– Я люблю тебя, – сказал Марк, глядя ей прямо в глаза. – И буду любить всегда, Ксю! Это будет нашей маленькой тайной. Мы будем любить друг друга, но никто не будет об этом знать.

«Какой хороший сон!» – думала Ксюша. Сквозь сон она понимала, что это неправда, это лишь образы, навеянные ее мечтами и грезами, но все вокруг такое реальное и такое красивое… Поэтому так хорошо…

Этот сон навеяли не только мечты Ксю – мечты влюбленной девушки. Его навеяли белые, легкие снежинки и непостижимое людям волшебство первой новогодней ночи.

 

31.

Ксюша проснулась, когда уже вовсю светило солнце. Шторы не были задернуты с вечера, поэтому в комнату вливались снопы света.

«Таким и должно быть первое утро Нового года!» – подумала Ксю, спрыгивая с постели и принимаясь за гимнастику. Затем девушка оделась во вчерашнюю одежду и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. На подзеркальнике среди заколок и косметики стояли подарки. Ксю уже давно не верила в деда Мороза, но мама все равно не отдавала новогодние подарки ей лично, а оставляла вот так в комнате или клала под елку.

Здесь были аккуратные часики из какого-то светлого блестящего металла, дорогая тушь от «Орифлейм» и две коробки со сладостями – одна папина, а другая мамина.

Ксеня надела часы на запястье. Тонкий браслет приятно холодил кожу. Часики были красивые. Девушка поднесла руку к уху и уловила чуть слышное тиканье. Раскрутив тушь, Ксю накрасила ресницы.

Из тумбочки она вытащила свои подарки – для мамы, бабушки и Кати. Затем крадучись вышла из комнаты и направилась в зал. Ей повезло, там никого не было. Ксю положила коробочки под елку и тихонько вышла из зала.

В пустой кухне сидеть не хотелось, поэтому девушка взяла печенья и сока и пошла к себе. Ей снова вспомнился странный, но красивый сон. Почему Марк явился в образе деда Мороза? Потому что дед Мороз приносит подарки под Новый год, а этот сон для Ксюши был вроде подарка? И почему в начале он был старым и только потом показал, кто он на самом деле? Почему он сказал, что если они будут любить друг друга, то об этом никто не будет знать? Хотя, конечно, правильно, даже если им с Марком и «грозит» любовь, то ведь только тайная. Правда, Марк по-другому во сне сказал: не с неуверенностью через если, а твердо, будто точно зная, что так будет. Только ерунда это все. Это просто сон, хоть и красивый.

Дверь приоткрылась и в комнату заглянула мама. Увидев, что Ксю не спит, она зашла.

– Уже проснулась?

– Ага. А что, ты заходила?

– Заходила, хотела позвать завтракать, но ты спала и улыбалась. Тебе что-то хорошее снилось?

– Да. Очень хорошее, – улыбаясь, сказала девушка. – А ты только позвать завтракать хотела или еще что-нибудь?

– Еще что-нибудь, – ответила мама. На щеках у нее запрыгали веселые ямочки. Ксюша покрутила рукой с часами и обняла маму за шею.

– Спасибо. Они очень красивые, – сказала она и поинтересовалась: – Вы долго вчера сидели?

– Довольно-таки. Часов, наверное, до трех…

– Я пришла раньше, – отозвалась Ксю.

– А Катя?

– Не знаю. Она еще оставалась, когда я попросила Андрея меня проводить.

– Ну ладно. Телевизор смотреть пойдешь?

– А что там есть?

– «Приключения Шурика» скоро будут.

– А, ну тогда сейчас приду.

Мама вышла. Ксю откинулась на подушку. Значит, мама не слышала, как пришла Ксения и когда пришла Катя. А ведь Катя оставалась. И могла явиться когда угодно – звонить в двери не надо, есть ключ… Между прочим, Катюша могла отправиться к Владу праздновать свободу половых связей…

Однако какова? Завела роман с бывшим парнем сестры и, как ни в чем ни бывало, привела его домой! Пусть бы себе встречалась, но хоть предупредила бы! А то держала тайну за семью печатями, и вдруг привела! И Влад хорош. И отвязался от Ксю вроде, так все равно будет глаза мозолить, встречаясь с Катей.

Между прочим, Катя легка на помине. Появилась сразу, стоило только Ксюше так подумать.

– Привет, – сказала она, невинно улыбаясь.

– Привет, – хмуро отозвалась Ксю.

– Ты чего вчера так рано ушла?

– Голова разболелась.

– Точно голова разболелась, или у вас с Андреем нашлись дела, не терпящие лишних глаз? – насмешливо прищурилась Катя. Ксеня поморщилась

– Скажи, Кать, у тебя только секс на уме? – спросила она, без труда поняв намек.

– А что? – Катя села на стул, а на другой поставила ноги. – Ксюш, я тебя умоляю! Ты что – не спала с Андреем?

– Представь себе, нет. Меня с собой не перемешивай. Я не такая, как ты!

– Ах да, помню-помню, ты не переспишь с парнем, которого не любишь! – издевательски сказала Катя. – Тогда вопрос – почему ты с Андреем встречаешься?

– Поверь, не для того, чтобы спать с ним!

– Вот как? Тогда зачем? Ты не хочешь с ним спать, ты его не любишь, ты ему не доверяешь… Тогда чего ты с ним? Объясни мне, чего я не вижу? Почему я не могу этого понять?

– Если хочешь знать, Катя, то у меня отношения не начинаются с постели, как у тебя. Знаешь, почему Алекс тебя послал подальше? Да потому что ты много ему позволяла и поэтому очень быстро надоела ему!

– Вот ты куда гнешь! А почему тогда Влад тебя прокатил – не в курсе случайно?

– Уже, оказывается, он – меня прокатил? И давно это тебе такую чушь в уши ввели? Ты уже не помнишь, как дело было?

– А я, как дело было, не видела. Все знаю только по твоим рассказам… Теперь, когда я Владика узнала, сильно сомневаюсь, что все было, как ты говорила.

– Вот как? Ты его уже узнала? И давно? – язвительно сказала Ксю. – А тебе не кажется, что я его лучше знаю? А тебе не приходило в голову, что он мог начать встречаться с тобой только из-за меня?

– Не сильно ли сказано? А может Влад любит именно меня?

– Может быть, не отрицаю. А если не любит? Мы ведь близнецы, Катя! Я бы вообще не смогла встречаться с парнем сестры, а уж близняшки, то тем более! Ведь Влад все время сравнивает тебя со мной, всегда и во всем! Хорошо, если ты для него оказываешься лучше меня, а если нет? Я бы просто этого не выдержала…

Должно быть, Кате подобные мысли тоже приходили в голову, и ей было неприятно слышать их от Ксюши. Поэтому она вскочила с места и, подбежав к сестре, истерично закричала:

– Не смей так говорить со мной! Не смей меня жалеть! Влад любит меня! Меня, а не тебя! А ты мне завидуешь!

– Опомнись! Я не завидую тебе, мне не нужен Влад. Я просто хочу, чтобы ты не страдала, Катя! – Ксюша говорила терпеливо, пытаясь успокоить сестру, но не тут-то было. Катя как с цепи сорвалась.

– Неправда, ты врешь мне! Ты притворяешься! Ты прикидываешься добренькой, а на самом деле хочешь вернуть Влада! Ты сама сказала, что не любишь Андрея! Значит, любишь Влада и хочешь разбить мое счастье! Ты лицемерка, Ксю! Но я не позволю тебе отбить моего парня. Влад меня любит!

– Да ради Бога! Ты глупа, Катя! И выводы делаешь глупые. Влад – весь твой, мне он ни к чему. Я прекрасно знаю, что он собой представляет. И если о тебя он еще не вытер ноги, то вытрет, не сомневайся!

 

32.

– Оля, я не понимаю тебя! Не так давно ты говорила, что мне не стоит встречаться с Андреем, а потом привела Дениса, потому что он, якобы, лучше мне подходит!

– Но он на самом деле лучше тебе подходит…

– А это решать не тебе. Мне нравится Андрей, а Денис не нравится, так что прекрати свои дурацкие попытки!

– Я просто хочу как лучше!

– Я не люблю, когда вмешиваются в мою жизнь! – Ксю была вне себя. Она почти кричала на подругу.

После каникул придя в школу, девушка уже чувствовала что-то неприятное к Оле, но собиралась промолчать, чтобы не ссориться. Но Оля сама завела разговор про Дениса, которому Ксения очень понравилась, и предложила в выходные погулять парами: Ксю и Денис, Оля и Ваня. Но когда Ксю сказала, что в выходные она идет на День рождения Андрея, Оля рассмеялась. Мол, дался тебе этот Андрей, Денис лучше. Тогда Ксюша и разозлилась.

В это время в раздевалку при спортзале, где ругались подруги, стали заходить другие одноклассницы.

– Что за шум? – спросила Хвойницкая.

– Да так. Поспорили немного, – ответила Оля.

– Ксю, ты в зал или в фойе? – спросил кто-то.

– Еще не знаю, отозвалась Ксюша, переводя дыхание. Марина взяла ее под руку.

– Пошли поговорим, ты не в настроении, – сказала она. – Еще набросишься на кого…

– Не боишься, что на тебя?

– Ну, кулаками я и сама махаю дай Бог каждому и еще неизвестно, кому больше достанется, если ты вздумаешь на меня наехать, – засмеялась Хвойницкая.

Девчонки вышли в фойе, и Марина потянула Ксюшу на скамейку:

– Давай, рассказывай, чего вы с Олей не поделили?

– Все поделили. Просто она мне Дениса в бойфрэнды толкает! Ума не приложу, зачем. Раньше с парнями не встречалась и мне не давала, а теперь наоборот. Любовь на нее так влияет, что ли?

– А что за Денис?

– Друг ее Вани, который в нашу компанию в новогоднюю ночь вклинился. Оля еще раньше мне про него говорила: дескать, и старшеклассник, и красавец, и я ему нравлюсь… А сегодня приглашала меня гулять в выходные с ней, Ваней и этим Денисом.

– А ты?

– Я и так и так не пойду. Не хочу, и к тому же у Андрея день рождения в субботу.

– А, понятно, значит, ты в субботу у Андрюши! Что ж, и это надо. Но знаешь что, Ксю, странно, что Оля говорила, будто Денису ты нравишься. А ведь он тебя еще тогда и не знал…

– Точно… А я и не подумала. Впрочем, ладно, Бог с ними, ерунда. Помешалась Олька и все, как и Катя.

– Ага. Слушай, ты не обижайся, конечно, но твоя сестра – порядочная стерва. Не действует тебе на нервы ее роман с Владом?

– Да нет, – пожала плечами Ксюша. – Просто Влад эгоист, мне за Катьку страшно, боюсь, прокатит он ее…

– Блаженная ты, Ксюха. Сестра с твоим бывшим парнем встречается, а ты ее жалеешь…

– Какая разница, парень-то бывший…

– Ладно, пошли в столовку, все равно в этом мы не поймем друг друга.

Разговор пошел о чем-то другом. Но до столовой девчонки не дошли. Вернее, не дошла Ксю, потому что ее кто-то окликнул по имени. Ксюша оглянулась и увидела улыбающегося Дениса.

Вообще, девушка не любила хмурых людей – она любила улыбаться сама, и ей нравилось видеть вокруг себя улыбающиеся лица. Но улыбка Дениса почему-то действовала на нервы, раздражала, даже пугала. Хотя зверски-страшного в этом парне не было ничего – человек как человек, даже красивый… но…

– Принесла нелегкая! – воскликнула Ксю.

– Да ладно, пообщайся уж. А я пока куплю чего-нибудь, – сказала Марина и скрылась в дверях столовой. Ксюше ничего не оставалось, тем более что Денис был уже возле нее.

– Привет. Ты меня помнишь?

– Помню, ты Денис, друг Вани. Привет.

– Как каникулы провела?

– Хорошо, – ответила Ксеня коротко.

– Понравилось?

– Да.

– Подарков много получила?

– Много.

Было заметно, что Дениса коробит сухой тон девушки и ее явное нежелание разговаривать. Он ожидал, что Ксюша будет поддерживать разговор, но она просто молча ждала, что скажет он. А между прочим Денис уже не знал, что еще спросить – не так уж много он знает о Ксении.

– Оля сегодня в школе?

– Да. Сейчас она в спортзале.

– А ты не с ней?

– Нет, я не с ней. У меня много подруг, и я могу общаться с любой из них, в любое время.

– Да-да, конечно. А что ты будешь делать в эти выходные?

На красивом лице парня явно отражалась растерянность. Ксю ехидно подумала: «Что, мачо, не привык, чтобы тебя умывали? А сейчас я тебе еще горяченького подолью…»

– В эти выходные я буду на дне рождения своего парня, – сказала она и осведомилась. – А что?

– Нет, ничего. Значит, у твоего парня день рождения? Понятно… А твой парень – тот Андрей, твой одноклассник, да?

– Да, а что – ты имеешь что-то против?

– Да нет, просто такая девушка как ты заслуживает парня получше…

– А чем плох Андрей? Он мне нравится… – как бы недоумевая, сказала Ксю.

– Он ничем не плох, но тебе не подходит. Ладно, еще увидимся, пока. – Денис махнул рукой и удалился.

От разговора осталось неприятное ощущение – в конце, в последних фразах Дениса словно угроза прозвучала… Или только показалось?

Ксюша отмахнулась от этих мыслей. Просто последнее время на нее свалилось столько, что Ксю сделалась слишком мнительной.

После физкультуры был урок белорусского языка. Ксюша, поскольку ей не нужно было переодеваться, пришла в кабинет одной из первых. Постепенно приходили и остальные. Но ни Андрей, ни Оля не появились.

Оля пришла только к концу перемены, вбежала в класс вместе со звонком.

– Ксю, не представляешь, я такое видела! – воскликнула она, садясь за парту. – Андрей с Валенской очень мило беседовал!

– Что? – Ксюша думала о другом, потому смысл сказанного подругой до нее не дошел.

– Что слышала, – ответила Оля.

– Прости, я ничего не слышала, – сказала Ксю. – Я задумалась, поэтому прослушала.

– Лесковец только что внизу разговаривал с Валенской, – повторила Оля. – И, кстати, очень миленько смотрелся.

– Ну и что?

– А ты не понимаешь, что означает подобное?

– Что ты сошла с ума – вот что это означает. Ты что – за моим парнем следишь? И с каких пор – скажи на милость? – раздраженно зашептала Ксю.

– Ни за кем я не слежу, просто увидела случайно…

– И сразу же помчалась мне рассказывать? Оля, прекрати, я человек с нормальной психикой и я доверяю Андрею. На перемене я спрошу у него, о чем он говорил с Ангелиной.

– И не забудь спросить, почему так долго говорил, – ехидно добавила Оля.

– Слушай, не учи меня, ладно? Лучше за Ванечкой своим следи.

 

33.

– Понимаешь, Ксюш, Лина мне безразлична. Но она была убеждена, что я буду за ней бегать. А поскольку я не стал этого делать, она взбесилась… Ну и…

– Что? – Ксюша бросила беглый взгляд на Андрея. Парень отвечал на заданный ею вопрос относительно Ангелины. Девушка в это время пыталась понять, что чувствует. Не ревность, нет, но и не безразличие. За этот месяц Ксюша успела привыкнуть к Андрею, к их развивающемуся роману и не хотела бы в одночасье этого лишиться, тем более из-за Ангелины. Потому и спросила у Андрея, что он делал на перемене и в первые десять минут урока. И Андрей честно сказал, что разговаривал с Валенской. Причин не верить остальным объяснениям не было. – Ладно, Андрей, я верю, – сказала Ксю в ответ на еще какие-то объяснения. – Но имей в виду, я не потерплю обманов.

Андрей засмеялся и обнял Ксюшу. Ксю быстро высвободилась и зашептала ему на ухо, оглядываясь по сторонам:

– Ты что – очумел, что ли? Кругом же народ!

– Ну и что? Ты стыдишься?

– Не-а, – ответила Ксюша. – Просто я же не распущенная… Не хватает еще, чтобы завучиха прошла, а то и директор!

Но глаза ее, несмотря на суровый тон, улыбались, на щеках прыгали ямочки. Андрей взял ее за руку.

– Давай в субботу в район Светиловского поедем, на лыжах покатаемся, если снег не сойдет? – предложил он.

– А как же твой день рождения?

– Перенесем на воскресенье, – беззаботно сказал Андрей.

– У меня нету лыж, – заявила Ксю.

– Зато у меня их куча и самых разных.

– И я не умею кататься!

– Скажи лучше, что ехать не хочешь!

– Почему не хочу? Очень хочу…

– Тогда чего отнекиваешься? – Андрей снова обнял Ксюшу, и на этот раз она не стала высвобождаться. Парень нагнулся к ее уху и прошептал: – Взбалмошная ты, Ксю, до невозможности. Так едешь или нет?

– Еду.

И они действительно в субботу взяли с собой лыжи и поехали на автобусе в микрорайон Северный к озеру Светиловскому. За три дня снег не успел сойти, даже еще больше выпал. А между тем стоял конец января и уже неизвестно, выпадет ли снег еще, если этот сойдет, или придется ждать следующей зимы, чтобы покататься.

Вокруг озера было широкое поле, по которому и предлагал кататься Андрей. Кругом все блестело на солнце, легкий морозик приятно холодил лицо, и Ксюше было очень весело.

– Зря ты говорила, что кататься не умеешь, – заметил Андрей. – У тебя хорошо получается.

– А я каталась раньше, только это было так давно, что кажется в прошлой жизни, – отозвалась Ксю. Они пошли рядом.

– Когда? – спросил Андрей.

– Когда в Березино жила. У подружки брала лыжи и каталась. Мне нравилось, только подружка была очень жадная и брать лыжи разрешала не всегда.

От этих воспоминаний Ксюше стало грустно, она опять живо почувствовала себя маленькой, лишней, никому не нужной.

– Давай наперегонки до того столба! – предложила она и, не дожидаясь согласия, принялась вовсю отталкиваться палками. К столбу они прикатили вместе, проигравших и выигравших не оказалось.

– Ничья, – сказал Андрей.

– Ага, счастливо смеясь, ответила Ксюша. – Мы выиграли! Ура!

Захваченные из дому бутерброды и чай в термосе были съедены с величайшим удовольствием. Никогда еще еда не казалась Ксюше такой вкусной.

Домой возвращались, когда уже начало темнеть. Андрей заходить не стал, только напомнил Ксюше, чтобы завтра пришла к нему.

Ксю, довольная и радостная, вбежала в дом, и ее настроение испортилось сразу, поскольку на кухне сидела Катя с Владом.

В семье никто не знал, что Катин Влад и Ксюшин – один и тот же человек, потому никто не мог понять, почему сестры все время ссорятся.

«Впрочем, что мне до них? – подумала Ксю. – Поздороваюсь и все! Пусть обжимаются себе, если стыд потеряли…»

Ксюша с независимым видом зашла в кухню.

– Привет, Катя, привет, Влад, – сказала она.

– Привет, сестричка. Ты уже вернулась?

– Как видишь. Чудно погуляла, заработала кучу положительных эмоций, основательно промерзла, но день мне понравился, – оживленно сказала Ксюша, принимаясь хлопать дверцами шкафчиков в поисках еды. Вооружившись вилкой, она нагребла в тарелку вареного риса и добавила несколько кусочков жареной рыбы. Затем поставила свою добычу на стол и, устроившись на стуле с ногами, принялась есть.

Кате такое ее поведение заметно не понравилось, она рассчитывала, что Ксю уйдет в комнату… Она делала сестре знаки, мол, уйди, не видишь разве, что нам мешаешь? Но Ксюша успешно эти знаки игнорировала. В0-первых она была голодна. А во-вторых, с какой стати она вообще должна уходить? Разве Катя так делает, когда видит Ксюшу наедине с Андреем? Нет. Значит, и Ксю не обязана.

Наконец Катя поняла, что сестру не проймешь, и сменила тактику.

– Влад, хочешь, я покажу тебе мои новые фотографии? Там и ты есть… – предложила девушка. – Они у меня в комнате.

– Пошли посмотрим, – кивнул Влад. Они вышли.

«Ну, идите, идите, – ехидно подумала Ксюша. – Хоть отдохну от ваших влюбленных физиономий!»

Через полчаса она зашла к себе в комнату. Что в соседней половине делала эта сладкая парочка – неизвестно, но явно уж не фотографии смотрела. Из-за стены доносился шепот и изредка – смех. Ксюша раздраженно включила магнитофон. Очень скоро в комнате появилась Катя, злая, как пантера.

– Тебе что – заняться нечем? – раздраженно заговорила она. – Почему ты мне мешаешь? На кухне сначала устроилась со своей едой…

– Мне что – надо было быть голодной?

– Не знаю. Мы с Владом ушли в мою комнату. Ты опять явилась…

– Я явилась к себе домой и к себе в комнату – это раз. А два – это что я не обязана слушать ваши смешки за стенкой. Потому я и включила музыку…

– А ты понимаешь, что эта музыка мешает?

– И что мне делать?

– Выключить и идти смотреть телевизор.

– Ничего себе! Это что – я должна уходить из комнаты всякий раз, когда тебе вздумается привести домой парня? Еще чего! Ты привела, ты и думай, как создать условия для существования, – насмешливо отозвалась Ксю и, подумав, добавила: – Кстати, если музыка мешает, то сами ведите себя потише. Тогда я магнитофон выключу.

 

34.

«Ну и нахалка же ты!» – в который раз Марк так думал про свою новую двоюродную сестричку Карину. Поначалу, когда дядя Гена попросил помочь Карине и Лере познакомиться с семьей, парень согласился. Почему бы не помочь девчонкам, которые скоро будут ему такими же родственницами, как Лиза, Катя, Ксюша. Но уже через неделю пожалел о своей излишней доброжелательности.

Что касается Леры, то ей и помогать особенно не нужно было. Эта веселая рыжая очень быстро завоевала симпатии всех. А вот Карина…

Карина по складу характера напоминала ядовитую кобру. В этой девушке, казалось, все было ядовитым – и язык, и суждения, и мысли. За почти месяц знакомства с ней Марк от силы три раза слышал более-менее мягкие отзывы о людях, а все остальные ее слова были злобно-циничной критикой. Критиковала Карина всех – даже мать и сестру, и абсолютно не смущалась, если ей кто-то говорил, что она неправа, а продолжала в том же духе.

Марку приходилось слышать ее злые, категоричные высказывания чаще других, потому что Карина часто появлялась у него на даче. Впрочем, о нем самом, как выяснилось, Карина ничего плохого не говорила – ни в лицо, ни за спиной. Это давало основания думать, что Марк, как человек, Карине нравится. Чем он заслужил такую благосклонность, Марк не понимал, но факт был фактом.

Зато в отношении остальных Карина была безжалостна. И хотя Марк уважал чужое мнение, ему все же действовали на нервы меткие замечания новоиспеченной кузины о тех, кого он любит. У всех людей есть недостатки, но ведь это его семья. Слушать плохое о своей семье Марк не мог – это было личное оскорбление ему, а молча сносить оскорбления было не в его характере. И Марку уже не один раз хотелось хорошенько выдрать свою слишком умную сестричку. Удерживало его от этого только обещание, данное дяде. Вот и приходилось терпеть, собрав в кулак всю волю. Но про себя Марк ежедневно обзывал Карину последними словами.

В этот день с сестрой пришла Лера, и это означало хоть какую-то свободу для Марка. Вздернутый носик Валерии очень чутко реагировал на приближение всяких неприятностей, и потому девочка всегда стремилась разрядить накаляющуюся обстановку. А вообще Лерка появлялась редко, в отличие от Карины, которая каждый день придумывала повод, чтобы зайти.

– Марк, а правда, что Карина похожа на Катю и Ксюшу? – спросила Лера.

– Правда, – кивнул Марк. – В смысле внешности очень похожа. В сумраке их за тройняшек можно будет принять. А вот характерами Ксю и Катя сильно отличаются между собой, а Карина отличается от них.

– Значит, они красивые, – задумчиво сказала девочка.

– Да, симпатичные девчонки.

– Я бы хотела с ними познакомиться, узнать, какие они… Интересно…

– Ксеня бы тебе понравилась, – сказал Марк. – У вас в характерах есть что-то похожее. Катю я плоховато знаю, но девчонка она тоже нормальная. Летом они приедут, вот и познакомишься, – с этими словами Марк посмотрел на Карину и поинтересовался: – А ты, Карина, не хочешь с сестрами познакомиться?

Карина пожала плечами. С одной стороны ей, конечно, было любопытно, но с другой… Карина ненавидела своих сестер, ей казалось, что Катя и Ксения отняли у нее семью, друзей… По их вине у нее всю жизнь была только мама и больше никого.

– Мне и одной сестры хватает, – ответила Карина. – Так что мне все равно.

– Ай, Карина, я тебя не понимаю, – воскликнула Лера, махнула рукой и повернулась к Марку: – А их мама, тетя Ира, какая она?

– Хорошая. Веселая.

– А почему она уехала и увезла Катю с Ксюшей?

Карина, услышав вопрос Валерии, расхохоталась.

– Ну и дура ты, Лерка! Нашла о чем спросить! Мало ли какие тараканы в голове у этой тети Иры! Главное, что папа с ней разводится!

– Заканчивай, Карина, – не выдержал Марк. – Дураков здесь нет. И у тети Иры в голове нет никаких тараканов! Человек как человек, со своими недостатками… А вот у тебя что за тараканы в голове, что ты постоянно говоришь обо всех гадости – даже о тех, кого не знаешь? Что за дурная привычка, Карина?

Девушка нахмурилась.

– Это не привычка. Просто глупо верить всем подрят и всем улыбаться. Это вы, добренькие, так умеете, а я нет! Я не такая, у меня другой склад характера. Пусть эта тетя Ира и мои сестрички сто раз будут хорошими, я все равно буду их ненавидеть. Они все у меня отняли.

 

35.

– Ксю, я хотела с тобой помириться, – сказала Оля на одной из перемен.

– Помириться? Но мы не ссорились! – удивилась Ксюша, хоть и поняла, что Оля имеет в виду. Из-за того, что Оля пыталась поссорить Ксю с Андреем, из-за ее постоянного в последние дни старания свести Ксеню с Денисом отношения подруг напоминали молчание с высоким напряжением двух неприятелей.

Денис несколько раз после той встречи около столовой клеился к Ксении, и девушка с раздражением вспоминала Олю. По ее милости Ксю не может раз и навсегда отделаться от нового поклонника. Сильно настойчивый – если не сказать навязчивый – попался «поклонник». Поэтому Ксюша почти не общалась с Олей.

– Прости, я не хотела лезть в твою жизнь. Я думала, с Денисом тебе будет лучше… Прости, – продолжала Оля. – Мне без тебя скучно.

– Ладно. Только учти на будущее – что для меня лучше, я буду решать сама.

– Хорошо-хорошо! Теперь у нас мир?

– Мир, мир.

Оля лучезарно улыбнулась. Ксюша подумала, что подруга рада перемирию с ней, и не подозревала о тайных Олиных мыслях. Ведь не могла знать Ксю о недавнем разговоре, который произошел между Олей и Ваней.

В Олиной жизни уже давно происходили перемены – с самого Ваниного появления. Но перемены стали происходить и в самой Оле – постепенно, понемногу, но все-таки Оля больше следила за своей внешностью, чаще ходила гулять, более подвижной, живой стала – чтобы нравиться Ване. А вместе с тем в ней происходили менее положительные изменения. Оля даже сама не замечала, как в Ванином присутствии с трудом произносит слова «да» и «нет», предпочитает ни к чему не обязывающие «пожалуй», «может быть», «вероятно», пока не узнает, что думает Ваня о человеке или предмете. А узнав, со всем соглашалась, отказываясь от своего мнения. Когда наконец заметила это, то ничуть не расстроилась. Ради внимания такого замечательного чудесного парня, ради того, чтобы понравиться ему, можно временно забыть о своих собственных мыслях и желаниях. Ведь Ваня такой замечательный и такой не похожий на других… Даже не попытался затащить ее в постель.

Под такие мысли болезнь прогрессировала. Именно болезнь, а не любовь. Ведь когда любишь человека, то не слепо доверяешь его словам и не отказываешься от своего «я», а просто больше стремишься понять этого человека, его поступки и мысли. А вот если ради того чтобы нравиться, чтобы не потерять своего милого можешь сделать все, что угодно, даже совершить преступление или пойти на предательство – это уже не любовь, это болезнь.

И эта болезнь уже вовсю завладела Олей. Ради того, чтобы Ваня был рядом с ней, девушка была способна на все. Она сильно изменилась даже в отношении Ксю, и когда Ваня сказал, что Ксюшу надо свести с Денисом, Оля легко согласилась.

Но то, что Ксюшу познакомили с Денисом, результатов не дало. Ксюша не отвечала на попытки Дениса сблизиться и по-прежнему встречалась с Андреем. Оля пробовала вызвать у Ксюши сомнения относительно верности Андрея, но Ксю его даже не упрекнула, а вот с Олей почти перестала разговаривать.

Когда Ваня снова завел разговор о Денисе, Оля взбунтовалась.

– На Ксю нельзя давить! Она и так со мной не общается, кончится тем, что мы окончательно с ней рассоримся! Я понимаю, что Денис твой друг, и ты хочешь ему добра, но и ты пойми – Ксюша моя лучшая и единственная подруга, я не хочу ее потерять…

– Успокойся, – Ваня притянул девушку к себе на колени, поцеловал висок. – Понимаешь, Олечка, дело тут не только в том, что я хочу ему добра Денису. Он тоже мой лучший друг, мы с ним с детства вместе, и дружба у нас – что один делает, то и другой. А вот теперь подумай – я с тобой встречаюсь, а Денис один. Он обидится. Ему нужна девушка. Он выбрал Ксю. Но если они не будут вместе, то Дэн все равно будет обижаться…

– И что?

Он погладил Олю по волосам и, глядя прямо в глаза, сказал:

– Оль, я тебя люблю. Но знаю очень мало. А Дениса я знаю давно. Он мой настоящий друг, такого нелегко найти. А девушек красивых много… И если встанет вопрос выбора – ты или Денис…

– Ты меня бросишь! – воскликнула Оля. Ваня кивнул. – Нет, ты не можешь так поступить со мной!

– Конечно. Я и не хочу… но Денис мой друг. Мы должны помочь ему с Ксюшей, иначе мы не сможем быть вместе.

Если бы Оля любила Ваню, а не была больна им, она бы задумалась – так ли ее любит Ваня, если готов бросить ради друга. Да и такой ли уж настоящий друг Денис, если может потребовать у Вани расстаться с любимой девушкой, только потому, что у него самого этой девушки нет. Но у Оли даже мысли такой не возникло. У нее вообще все из головы вылетело, кроме того, что она может потерять Ваню. Девушка сразу же заплакала. А Ваня, который этого и добивался, не спешил ее успокоить.

Через десять-пятнадцать минут Оля согласилась на план Вани по «сведению» Дэна с ее излишне строптивой и упрямой подружкой. Оля должна была принимать в исполнении плана самое активное участие, но для начала надо, чтобы Ксю ей доверяла. Поэтому сегодня Оля, набравшись смелости и подавив последние, жалкие отголоски совести, подошла к Ксении мириться.

Как Оля и ожидала, Ксю охотно простила ее. Не умела эта девушка долго обижаться.

– Ксю, а давай на пикник на дачу в выходные поедем? – предложила Оля, приступая к своей роли. – На лыжах покатаемся… У Вани такая дача в Полонке – вилла на берегу моря отдыхает.

– Ты с ума сошла?

– Почему? Последние зимние деньки, скоро все таять начнет… Компанию соберем, потусуемся… В пятницу вечером поедем, в воскресенье в обед вернемся…

Странное дело, несмотря на то, что идея была привлекательной (Ксю сама мечтала поехать зимой за город с ночевкой), Ксюшу что-то настораживало.

– А кто еще поедет?

– Не знаю… Я, Ваня, из класса, может, кто-то… его друзья… Денис, например…

Ксю нахмурилась.

– Оль, ты – опять? – возмущенно воскликнула она.

– Да нет, Ксюш! Я уже поняла, что тебе не нужен Денис, и не буду сводничать! Но он Ванин друг, и если Ваня его пригласит, я же не смогу мешать… – и, видя, что Ксю смотрит на нее подозрительно, Оля сказала: – Вот что, поезжай с Андреем! Он твой парень, и Дэн не будет к тебе приставать.

Ксюшино лицо разгладилось, она улыбнулась подруге. Как можно ей не верить! Ведь это Оля, которая столько ей хорошего сделала!

– Я подумаю! – сказала Ксю. – Мне мысль нравится, но надо еще у мамы спросить, с Андреем поговорить…

 

36.

Оля встретила Ксению на вокзале. Ксю все-таки решила поехать, несмотря на то, что Андрей не смог составить ей компанию. Поначалу без него ехать Ксюша не хотела, Андрей настоял, чтобы она отправилась на дачу и повеселилась как следует. Тем более, что мама не против…

И вот Ксюша уже на вокзале. Ее, правда, слегка удивило, что Оля одна, ведь обещала же целую компанию… Но Оля объяснила, что остальные уже ждут на даче, и Ксю успокоилась.

Через тридцать пять минут девушки сошли с поезда на станции. Их здесь уже ждал Ваня на машине.

– Привет, девчонки, – поздоровался он. – Садитесь.

– А что – нам еще куда-то ехать? – спросила Ксюша.

– Минут пятнадцать еще вглубь леса, – ответил Ваня, поворачивая ключ.

Дача выглядела шикарно, богато. Дом, как игрушечный, за аккуратной резной оградой. А сугробы кругом и ветки деревьев в инее создавали впечатление сказочной картинки.

Денис открыл ворота, и машина въехала на широкий двор.

– Ну, заходите, гости дорогие! – воскликнул Ваня.

– Не хило себе у вас здесь все устроено, – восхитилась Оля, обходя большие, богатые обстановкой комнаты. – Все так классно, правда, Ксю?

Ксюша недовольно хмурилась.

– Я что-то не въезжаю… – сказала она. – Нас что, здесь – только четверо?

– Ну да… Ксю, понимаешь, наша компания распалась. Все приглашенные по каким-то причинам не смогли приехать, а я боялась, что ты тоже откажешься, потому солгала… Прости…

– Что? Оля, ты меня удивляешь! – от возмущения Ксю даже выговорить ничего толком не могла.

– А в чем, собственно, проблема? – удивилась Оля.– Ты ехала сюда развлекаться. Какая разница, сколько человек с тобой?

– Оля, ты меня обманула! Я уже жалею, что помирилась с тобой! Почему ты не сказала честно и не попросила не срывать отдых? Неужели я, по-твоему, из-за такой ерунды отказалась бы сделать приятное подруге да и себе, если честно?

– Ну ты же злишься теперь из-за этой ерунды…

– Я злюсь не поэтому! Ты мне соврала, а я не люблю, когда мне врут! Это, как раз-таки не ерунда. И я всерьез подумываю вернуться домой!

– Да ладно тебе, Ксень, будет уже играть в принципиальность, – вмешался Ваня. – Ну, приврала Оля, но ведь она хотела, чтобы ты отвлеклась… не сердись на нее и оставайся…

Ксю осталась. Во-первых, уже темнело, и идти одной через лес до станции было страшно, а просить Ваню подвезти не хотелось. А во-вторых, девушка подумала, что и вправду нечего зря портить себе выходные.

Вечером они допоздна смотрели телевизор, ели и пили. Потом Ксюша отправилась в одну из комнат спать, за ней последовала парочка, Денис остался у телевизора.

Оля и Ваня сначала хотели ночевать в разных комнатах, но очень скоро поняли, что в эту ночь расстаться не смогут. Потому отправились в одну комнату и в одну постель.

На следующий день на Ксюшину голову одна за другой стали сваливаться неприятности. В самом начале выяснилось, что на даче только две пары лыж, остальные разгребли Ванины родственники. Не понятно только – или это родственников так много, или лыж так мало. Но если лыж мало, то как Ваня думал приглашать на дачу большую компанию? Поскольку Ксюше Оля сказала свои лыжи не брать, ведь «у Вани есть на даче», то, видимо, и остальным было сказано то же. И если лыж мало, то и «остальных» должно было быть мало… Если они вообще были! Нехорошие подозрения начали закрадываться в душу Ксю. Как-то странно, что вся компания приглашенных не смогла приехать. И почему Ваня не уточнил – есть ли у него лыжи – ведь гостей приглашал! Или не приглашал? Подозрительно ведь, что приехали на дачу сам хозяин, Оля, Денис и Ксю! И это при том, что Денис несколько дней назад вовсю ухлестывал за Ксюшей, а Оля и Ваня вовсю ему помогали! Что, если это новая попытка «уломать» Ксению?

Эти подозрения усилились после завтрака, когда стали решать, кто едет кататься первый. Отправляться можно было только двоим, а двоим другим из-за зверского холода на улице предстояло оставаться дома. И Оля принялась подмигивать Ксюше, прося позволить ей ехать с Ваней. Ксю ничего не оставалось – только согласиться, иначе на нее бы обиделась Оля, а Ваня и Денис посчитали бы ее ненормальной.

Но когда оживленные Ваня и Оля уехали, а Ксюша осталась вдвоем с Денисом, девушка осознала, какую глупость совершила, в какую западню попала, согласившись остаться тет-а-тет с парнем, который к ней не ровно дышит. Ксю было не по себе. Она устроилась в кресле и стала смотреть на экран телевизора, изредка бросая опасливые взгляды на Дениса. Она старалась гнать от себя тяжелые, страшные мысли, но они возвращались и сжимали сердце стальным обручем. На улице холодно, и несколько часов там переждать, пока Оля и Ваня вернуться, попросту не получится. А до ближайших соседей Километра четыре пешком по снегу. Дохлый номер. А тем временем здесь Денис. Что, если он…

То ли это было предначертано судьбой, то ли это Ксю своими опасениями накликала беду, но Денис на самом деле начал приставать к ней. Сначала витиеватыми двусмысленными выражениями, а потом открытым текстом сказал, что нечего ломаться.

Ксюша испугалась и хотела убежать в комнату, где могла, запершись, просидеть до прихода «сладкой парочки», но не успела. Денис перехватил ее у двери и, протащив через комнату, толкнул на диван. Ксю упала и с размаху ударилась головой о край стола, что стоял совсем рядышком с диваном. Удар был такой силы, что девушка потеряла сознание и совсем не могла сопротивляться.

Боль и отвращение – все, что Ксю испытала. Совсем не так она представляла свой первый раз. Пускай бы немного больно, но по своему желанию и с любимым человеком, а не со случайным, не нужным ей мерзавцем, который не гнушается насилием. Откуда-то из глубины сознания выскользнула и поднялась на поверхность мысль: «Никогда больше, ни один парень не дотронется до меня! Не позволю». И Ксюша погрузилась в забытье.

В себя она пришла только вечером, когда на улице темнело. Кровь шумела у нее в ушах, все тело болело.

Услышав, что Ксеня шевелится, над диваном склонилась Оля. Улыбнувшись, она поправила плед, которым Ксюша была укрыта.

– Как ты? – спросила она.

– Голова болит, – пожаловалась Ксю. – И пить хочется.

Оля налила воды из графина в стакан и протянула подруге. Ксюша, с трудом преодолевая слабость, взяла стакан и поднесла ко рту. Вода оживила девушку, ей стало лучше. После нескольких попыток Ксюше удалось сесть.

– Ты не представляешь, Ксю, как я испугалась, когда Денис сказал, что ты потеряла сознание! – сказала Оля.

При упоминании о Денисе Ксюша содрогнулась.

– Где он? – спросила она.

– На улице с Ваней. Позвать?

– Нет-нет! Я не хочу его видеть! Представить не могу, как я тут рядом с ним до возвращения в Барановичи пробуду!

– Глупости! Как раньше была, так и теперь будешь! – отрезала Оля и счастливо улыбнулась: – Как хорошо, что вы с Дэном поладили! Теперь мы можем быть парами…

– Что? – до Ксюши медленно доходило. – Как ты сказала? «Хорошо, что поладили?»

– Ну да! Ксю, я сама этой ночью впервые переспала с Ваней, мне так понравилось! И я рада, что ты все-таки перестала дурить!

– Перестала дурить? – переспросила Ксю, проводя тыльной стороной ладони по лбу. Что-то в словах Оли ей не нравилось, но Ксюша не могла понять, что именно.

– А когда ты Андрею обо всем скажешь?

– О чем?

– Ну, о том, что ты теперь с Денисом…

– А кто сказал, что я теперь с Денисом? – Ксю окончательно пришла в себя.

– Ну, ты же согласилась…

– Ни на что я не соглашалась, Денис меня изнасиловал!

– Что?

– Что слышала! Я его ненавижу! Ненавижу! Даже если он будет единственным существом мужского пола во Вселенной – я на него не взгляну!

– Да как он мог! Ведь обещал, что будет аккуратен, что не сделает ничего без твоего согласия… – Оля вдруг поняла, что выдает себя, опомнилась, смолкла…

– Что? – лицо Ксюши стало страшным. Она поняла, что Денис не просто воспользовался случаем. Все было спланировано, нарочно спланировано, чтобы Ксю «перестала дурить». И кем спланировано? Ее подругой, Ксюшиной лучшей подругой! – Ах ты дрянь! – Ксюша мгновенно вскочила с места. – Предательница! Продажная тварь! Я тебе верила, а ты так подставила меня!

– Нет, нет, Ксю, все не так… ты все не так поняла… – лепетала Оля, отступая от Ксюши подальше.

– Что? Я не так поняла? Я не так поняла, Олечка? И что я не так поняла? Вы все спланировали – Денис, Ваня и ты! Ты уговорила меня поехать на эту дачу, сказала, что здесь будет целая компания, а когда компания распалась, ты это скрыла от меня, потому что знала, что я не захочу ехать! Кстати, я не уверена, что вы вообще собирали компанию. Ведь все было рассчитано только для меня и Дениса! Так? Дальше удивительное совпадение с лыжами! Их всего две пары, да? Удобная подстава! А теперь скажи мне, Олечка, что я все неправильно поняла!

Ксюша подняла с пола свои джинсы и принялась торопливо одеваться.

– Ну, Ксю, не надо так! Ведь если рассудить – ничего страшного не случилось… Забудь, Ксю! Не злись…

Ксю не отвечала. Оля сочла это молчание хорошим знаком, подошла к подруге и дотронулась рукой до ее плеча. Ксюша подняла голову, и Оля в страхе отшатнулась. Это была не Ксю – это была разъяренная фурия с глазами, мечущими молнии.

– Не забуду! – резко сказала Ксюша. – Никогда не забуду и никогда не прощу! И здесь не останусь.

И девушка бросилась собирать свои вещи, которые брала на дачу. Вынутых вещей было мало, и их сбор занял несколько минут. Оля в это время молча следила за тем, как Ксю укладывает в рюкзак расческу, зубную щетку, какую-то свою рубашку… Все уложила, застегнула замок, оглянулась в поисках куртки…

– Куда ты пойдешь, на улице темно, – сказала Оля наконец. – Пережди хоть до утра…

– Нет. Ни за что не останусь здесь на ночь! Лучше уж в лесу заночую! – ответила Ксюша, надевая куртку, взяла рюкзак и направилась к выходу. Оля всерьез испугалась, бросилась бегом за Ксю.

– Ксю, постой, не уходи! Ты заблудишься в лесу, ты же не знаешь дороги, Ксю!

Денис и Ваня стояли на пороге и, разговаривая, курили. Ксюша оттолкнула Дениса и со словами: «Уйди с дороги, козел!» сбежала по ступенькам. Оля, выбежавшая вслед, стала торопливо объяснять, что случилось.

– Сделайте что-нибудь, она собирается в Барановичи! – кричала она. – Она же не знает дороги, она заблудится!

– Вернись, шальная! – крикнул Ваня вслед Ксюше. – Если уж так торопишься, то давай до станции довезу…

– Нет уж, спасибо, – ответила Ксю издалека. – Обойдусь без ложного благородства.

 

37.

Ксюша никак не могла вставить ключ в замочную скважину, потому просто нажала кнопку звонка. Дверь открыла Катя.

– Ксю? Ты не в Полонке? – удивилась она.

– Нет, там с проводкой что-то случилось, свет погас, потому мы вернулись, – сказала Ксю, на ходу выдумывая историю.

– Понятно. Ужинать будешь?

– Нет, позже. Отдохну немного.

Девушка зашла в свою комнату и сразу же упала на кровать. Никогда она не чувствовала себя так отвратительно. Уткнувшись лицом в подушку, Ксюша горько заплакала. Ей казалось, что ее избили, растоптали и бросили в грязь.

Как она шла через лес до станции, как ехала в поезде, как добиралась до дома по городу, Ксю не помнила. Ей абсолютно не было дела до того, что она может сбиться с дороги и потеряться в лесу, что может попасть под машину в таком состоянии… Важным было одно – не остаться в одном доме, с этими сволочами и предателями, которые способны унизить и посмеяться над человеком. А потом, как ни в чем ни бывало, словно ничего не произошло – разговаривать с ним и улыбаться. Ксюше было противно. И как она могла дружить с Олей? Как могла думать, будто у них много общего?

Ну нет! Ксюша вытерла слезы. Не будет она из-за них плакать! За этот день Ксю повзрослела и многое поняла. Она еще найдет способ отомстить Оле, а если и не найдет, то никогда она не назовет ее подругой, не заговорит с ней. И не будет больше растрачиваться на доброе отношение к тем, кто ей неприятен.

Ночью у Ксюши поднялась температура, сильно разболелась голова. Девушка вертелась на постели, стонала, тихо всхлипывала. Снилось ей, что она экспонат музея. Ну, может, не экспонат музея, но что-то очень похожее. Она стояла, окруженная какой-то прозрачной со всех сторон, стеклянной ширмой. В помещение заходили люди, смотрели на нее, показывали пальцами, смеялись… словно Ксю была каким-то диковинным зверем. Самое удивительное, что Ксю их всех знала. Это были родные, друзья, одноклассники, просто знакомые – и все смотрели на Ксюшу, как на чужую. Здесь были все – мама, папа, Катя, бабушки, дедушки, тетя Маша, дядя Юра, Леша, Света, Лиза, Таня… И одни смотрели со злостью, осуждением, ненавистью, другие – с непониманием и упреком, третьи – с жалостью и сочувствием. Ксюша не могла понять, что такого она сделала, чем вызвала такое изумление, и одновременно искала среди людей Марка. Но его не было. Ксюше было интересно, как он будет относиться к ней, когда другие так явно ее за что-то осуждают. А с другой стороны она боялась прочитать в его взгляде такую же ненависть и отвращение.

Марк долго не появлялся. Но когда он пришел, все расступились, и во взглядах, устремившихся на него, явственно проступало такое же изумление, как и во взглядах на нее. Марк направился прямо к ней, и в глазах его Ксюша прочитала не ненависть, не упрек и не жалость. В его глазах была нежность, теплота, даже страсть. Марк, размахнувшись, ударил по стеклу ширмы, и ширма рассыпалась на мелкие-мелкие кусочки, которые медленно, как в растянутой видеосъемке падали на пол. И когда упал и со звоном разбился последний осколок, Марк подошел к Ксении и обнял. Ксюша прислонилась к нему и… проснулась.

Было уже утро – такое же серое, как и настроение Ксю. Часики на руке девушки показывали начало десятого, обычно в это время Ксюша вставала в выходной день. Но сегодня ей не хотелось вставать. Вернее, вообще ничего не хотелось, даже шевелиться было трудно. Голова мучительно болела, губы пересохли. Опыт показывал, что Ксю подхватила грипп, если не чего похуже.

В комнату заглянула мама.

– Ксюш, ты все еще в постели? Тебе что – плохо?

– Да… плохо…

Мама присела на кровать и коснулась губами лба дочери.

– Господи, да ты вся горишь! – воскликнула она. – Подожди, я сейчас таблетку принесу.

– Я завтра не пойду в школу, – сказала Ксю, глотая таблетку и запивая водой. – Сегодня уроки не смогу сделать. А если завтра будет плохо, поеду в поликлинику.

– Хорошо, – согласилась мама. – Если что – зови.

Она вышла. Ксюша выпрямилась под одеялом, обхватила рукой подушку и закрыла глаза. Как хорошо, что никуда не надо торопиться!

Следующие две недели Ксю провела на больничном. Была дома, читала, смотрела телевизор, слушала музыку, но больше всего сидела на подоконнике в кладовке, бездумно глядя в небо.

Вообще, кладовкой называлась обычная комната, раньше в ней жила мама. А потом в эту комнату стали сбрасывать ненужную лишнюю мебель, старую одежду, книги. Так она превращалась в кладовку. А еще эту кладовку использовали для глажения белья.

Вот в этой кладовке Ксю просиживала целые часы, забравшись на подоконник с ногами. На коленях у нее лежал дневник, но девушка туда практически не заглядывала. Она наблюдала из-за стекла за переменами в природе, которые происходят каждый год с наступлением весны. Была уже вторая половина февраля, и эта самая весна неукоснительно приближалась. Но то ли потому, что Ксю почти не выходила на улицу, то ли потому, что у нее абсолютно не было весеннего настроения, Ксюша почти не радовалась наступлению своего любимого времени года. Хотя из-за окна весна почти не была заметна – солнышко не появлялось, а то, что снега не было, ничего толком не говорило. Снега этого, можно сказать, всю зиму не было, так что его отсутствие нельзя назвать прямым признаком весны.

Первого марта доктор закрыла Ксюшин больничный, и второго девушка пошла в школу.

Ее удивительно тепло приняли в классе – будто за время болезни Ксюша стала стеклянной и могла разбиться от неосторожного обращения. Хотя все знали, что ничем серьезным Ксю не болела. Просто за время Ксюшиного отсутствия по девятым классам разбросали анкеты, целью которых было установить, куда ребята собираются идти в следующем учебном году. И выяснилось, что добрая половина «гэшек» разбредается кто куда. Потому ученики, предчувствуя скорое расставание, стали намного лучше относиться к учителям и друг другу.

Ксюша первым делом пересела от Оли к Марине, не желая лишний раз пересекаться с предательницей. Одноклассники недоумевали по поводу этого, ведь все знали, Ксюшу с Олей больше четырех лет невозможно было водой разлить. А теперь вдруг такое! Но ни Ксюша, ни Оля не давали комментариев, просто не разговаривали. Вернее, Ксюша не разговаривала – Оля же предпринимала попытки помириться не раз, но все они натыкались на подчеркнутую холодность Ксю. Ксеня, хоть и не умела долго злиться, все же не могла простить предательство. Стоило ей взглянуть на Олю, как тут же вспоминался Денис и та мерзость, через которую ей пришлось пройти.

Все заметили перемену в Ксюше – и семья, и друзья. Но никто не мог эту перемену объяснить, потому что Ксю никому ничего не сказала. Она запрятала свою боль глубоко в себе, почти убедила себя, что все хорошо. Но иногда страх и недоверие вырывались на поверхность, и Ксюша совершала поступки, абсолютно ей не свойственные. Она стала болезненно реагировать на любую критику, сделалась агрессивной и к тому же – безразличной, безучастной к любым проблемам. Могла еще выслушать, но оказать дельную помощь – нет. Ей самой была нужна помощь, внутри все болело и кровоточило, а кругом была пустота и тишина.

Ксюша превратилась в свою тень, бездушную оболочку, бесчувственную, холодную. Она изменилась даже к Андрею, стала равнодушной, не звонила и не ходила к нему домой, а когда звонил или заходил он сам, Ксю была суха, невнимательна и откровенно старалась выпроводить его побыстрее. А когда Андрей попытался выяснить, что же происходит с девушкой, Ксю устроила истерику, прогнала его и не разговаривала с ним целых две недели. Потом они, конечно, помирились, но в отношения вкралась натянутость. Ксюша с каждым днем делалась все более раздражительной и колючей, могла устроить скандал из-за какой-то пустяковины. Приближаясь к ней, Андрей все время ожидал взрыва.

Единственное, что для Ксюши осталось незыблемым, – это Марк и Ксюшины чувства к нему. Злость на Дениса перешла и на других парней, потому девушка стала так плохо обращаться с Андреем и знакомыми мальчишками. Марку же Ксения доверяла с детства, может, потому, что он ее брат, а может, еще почему, но так было с давних пор и продолжалось до настоящего времени. Марк не причинит ей вреда, не унизит, не заставит страдать – Ксю была в этом уверена.

Но Марк был далеко, и Ксюша с каждым днем все больше злилась на весь мир. Она внутренне каменела, слепла и глохла, и, казалось, уже ничто живое не могла пробиться сквозь эту твердую, мертвую оболочку.

 

38.

Хвойницкая Марина довольно долго наблюдала за медленным Ксюшиным умиранием. Как и остальные ребята класса, она и не подозревала, что произошло между Ксеней и Олей, но догадывалась, что что-то серьезное. Иначе бы размолвка не длилась так долго.

Когда Ксюша пришла в коллектив в пятом классе, Марине она не понравилась – слишком серьезной и правильной показалась. Но с течением времени Марина поняла, что новенькая – девчонка компанейская, шухерная, ценит хорошую шутку и тоже является сторонницей школьной системы: «Списал сам – дай списать другому!» И признала в Ксюше нормального человека.

Конечно, Ксю не была такой чокнутой, каковой была (или считала что была) Марина – она была ранимее, наивнее, сильнее переживала из-за обид… Но была в Ксюше этакая сумасшествинка, какая-то поразительная легкость в отношении ко всему: казалось, что Ксю может оправдать любого человека, которого поймет, и понять того, которого оправдает. Вспыльчивая сама и способная в порыве наговорить лишнего, Ксеня никогда не обижалась на чьи-то такие же вспышки дольше пятнадцати минут. Марине это качество особенно нравилось – Марина любила пошутить, но случалось часто, что на ее шутки обижались.

Из-за этого Марина и думала, что у Ксюши с Олей что-то серьезное стряслось, иначе Ксю не стала бы такой бойкот устраивать и так долго дуться на лучшую подругу.

Но вот как это выяснить, если Ксюша замкнулась в себе так же прочно, как улитка в раковину, и уклоняется от всех попыток проникнуть в ее пространство! Даже ее сестра ничего не знала и не могла узнать, где уж им-то…

Но что-то было нужно делать, и Марина решилась. Решилась взять инициативу в свои руки и во что бы то ни стало выяснить, что же гнетет Ксюшу.

Совершенно случайно в лице одной из одноклассниц Марина встретила союзницу в нелегком для непрофессионалов деле – изучении чужой психики. Этой союзницей оказалась Саша Сатик. Ей тоже бросилось в глаза странное поведение Ксюши.

В отличие от Марины Саша пришла в «Г» класс после Ксю, и, так уж вышло, что именно Ксю помогала ей освоиться. Ксюша нравилась Саше потому, что выглядела серьезной, деловой, дисциплинированной – такой, какой Саше никогда не бывать. При дальнейшем рассмотрении выяснилось, правда, что Ксю, как и сама Саша, довольно неорганизованный подросток, и у нее только видимость «правильной» девочки. Меньше из-за этого Саше Ксю нравиться не стала, они довольно близко общались в восьмом классе и вместе прогуливали уроки. В девятом они немного разошлись из-за Лизы, с которой Саша давно дружила и которая пришла в Сашин класс, но все же Александра заметила, что Ксю изменилась.

И вот девчонки взялись за секретную операцию. Правда, не столько секретную, сколько требующую осторожности и терпения. Но они не понадобились. Ксюша сама устала от всей этой борьбы с сочувствующими. Ей нужно было выговориться, потому девушка все рассказала Саше и Марине.

– Ксюша, Господи! – воскликнула Марина изумленно. – Как же так! Чтобы с тобой – и такое! Никогда бы не подумала!

– Ну, ты же в курсе, что со мной все время что-то случается! Только обычно находился кто-то, кто выручал меня, а сейчас так не вышло… – сказала Ксюша тихо. Саша сжала ее руку своей, заглянула в глаза.

– Тебе обидно, Ксю, ведь так? – спросила она.

– Противно очень. Никогда не позволю ни одному парню до себя дотронуться!

– Брось, Ксюш. Парней у тебя в жизни будет – счет потеряешь. Просто это нужно пережить. И ты переживешь. Ты же у нас сильная! Кто говорил, что может все?

– Я говорила, – отозвалась Ксю. – Но теперь в этом не уверена.

– А я уверена, что ты сможешь, – настаивала Саша.

– И я, – добавила Марина. – Кстати, знаешь, что тебе надо сейчас сделать? С Олей разобраться.

– В смысле? – Ксюша даже удивилась.

– Ты ей личико хоть немножко намыла после того, как она так тебя поставила? Нет? Не дело это, непорядок. Нужна компенсация за нанесение морального ущерба.

– Вот именно! – поддержала Марину Саша. – С Олькой надо поговорить конкретно.

– О чем мне с ней говорить? Я ее видеть не хочу…

– Не выдумывай! В общем, ты можешь с ней и не говорить, а вот за патлы подергать должна, – сказала Марина.

– Да зачем, Господи! – воскликнула Ксюша.

– Как это зачем? Подергаешь – и полегчает. Это все же лучше, чем ругаться с другими – они-то ни в чем не виноваты…

Ксю задумалась. Девчонки правы – сто раз правы. Какой смысл вымещать зло на невиновных, если можно направить его на виноватого, вернее, на виноватую! Заодно и пар выпустится… а там, может, и хандра спадет…

Эти мысли, видно, отражались у Ксюши на лице, потому что Марина, взглянув на нее, сказала:

– Вижу, ты согласна. Что ж, не будем откладывать в долгий ящик – сегодня и поговоришь…

– Подождем ее после уроков и проводим домой, – добавила Саша.

– До Олиного дома далеко, она автобусом ездит, – отозвалась Ксюша, еще не уверенная в правильности такого решения.

– Ради такого случая сходит пешком, – отрезала Саша. – Даже хорошо, что далеко – обо всем поговорить успеете.

– А мы с Сашкой так, компанию поддержим, – продолжала Марина.

– Ну, девчонки, ну, я не знаю… – всплеснула руками Ксю.

– Так и поступим.

Так и поступили. К концу уроков Ксюша окончательно отмела все сомнения и настроилась на разговор с бывшей подругой.

Олю они встретили возле раздевалки, когда та выходила с курткой, направляясь к зеркалу.

– Олечка, привет! – издевательски вежливо заговорила Марина.

– Мы с тобой уже здоровались, – ответила Оля, не понимая, что им надо.

– А со мной? – выступила вперед Ксю. – Мы уже месяц как не здоровались и не разговаривали…

– Я с тобой не ссорилась, – отозвалась оторопевшая Оля. – Это ты хочешь со мной разговаривать…

– Верно, мое упущение. Зато сегодня уж мы наговоримся… Я к тебе в гости собираюсь. Не возражаешь?

– Нет, конечно… – Оля попыталась справиться с растерянностью и принялась одеваться. Потом обернулась на Марину и Сашу. – Вы тоже пойдете?

– Да, – ответила за девчонок Ксюша. – Им по пути. Пошли пешком?

– Нет, вы что, далеко…

– Да ладно, прогуляться пешком иногда полезно, – сказала Саша.

Вчетвером они вышли из школы. Оле было не по себе. Подобное доброе расположение Ксю не предвещало ничего хорошего – ведь до сих пор Ксюша полностью игнорировала Олю. Да и тон подруги показался Оле слишком ядовитым. И Марина с Сашей… и идти пешком… У Ксю есть основания злиться, и так быстро ее злость не пройдет, поэтому сейчас у нее цель не помириться… Здесь что-то другое. Нельзя идти с ними.

– Девчонки, вон автобус, – воскликнула она. – Давайте поедем.

– У меня нету билета, – сказала Марина, закрывая Оле дорогу.

– Да не спеши ты! – добавила Ксю. – Сказано тебе, поговорить с тобой надо.

– Не бойся, в дом заходить не будем, да и до «Третьяков» твоих не пойдем. Остановки две проводим тебя, а дальше как хочешь добирайся…

Автобус ушел. У Оли не было выбора, пришлось идти.

– Вот что, Оль, – начала Ксюша, – то, что ты предательница – ладно. Будь себе ей, если совесть позволяет. Как ты со мной поступила – Бог тебе судья. Только вот объясни – что я тебе сделала, что ты так меня подставила? Чем я тебе насолила, за что ты мне так мстила? Вроде бы дружили, парней не делили… За что?

– Так я и знала! Так и знала, что ты, Ксю, и не думаешь мириться!

– Конечно, не думаю – разве должна? Я только хочу услышать твои объяснения.

– А я не собираюсь ничего объяснять!

– Эй, не хами, – сказала Марина. – Не поняла, в чем дело?

– Отвяжись. Тоже мне, адвокатша нашлась! Не буду я ничего объяснять!

– Это ты так думаешь, – ответила Марина и дернула Олю за волосы. – У меня другое мнение, лахудра.

– Ты что! – испуганно воскликнула Оля, отступая к стене и оглядывая улицу. Но по обе стороны шоссе было безлюдно – парочка парней-подростков стояла возле киоска, да старая бабулька прошла мимо, не обратив внимания. А перед Олей стояли три девушки, и вид их был угрожающим. – Ну, девчонки, вы что – бить меня собираетесь? Ксюша… Это же не в твоем характере – бить!

– Много ты знаешь – что в моем характере, а что нет. Такую стерву, как ты, и я бы с удовольствием отметелила! Не люблю предателей, а ты меня предала!

– Я не предавала! Я не хотела потерять Ваню! Я боялась, что он бросит меня!

– Великолепно! Ты боялась, что Ваня тебя бросит, и потому подставила меня! Отлично!

– Нет, Ксю, я не думала, что Денис так поступит!

– А как? Как он должен был поступить? Боже, Оля, ты мне десятки раз говорила, что у парней только одно на уме! Не у всех, не у всех. А вот у таких, как Денис, как раз-таки на уме одно, но ты этого не разглядела и смело оставила меня с ним наедине на этой чертовой даче!

– Прости, я не хотела тебе зла, Ксю, честное слово…

Оля заметила, что к остановке подъезжает автобус, и ждала удобного момента, чтобы он остановился. Ксюша тоже это заметила и, загородив дорогу, сказала:

– Не смотри ты так на этот автобус! Даже если сегодня убежишь, я подловлю тебя завтра в школе, или послезавтра, или домой приду… Ты меня знаешь – я своего добьюсь.

– Знаю! Мучительница! – со слезами в голосе воскликнула Оля. – Из-за тебя Ваня бросил меня!

– Как ты сказала? – удивленно спросила Ксю. Она даже не думала, что Олю бросил Ваня.

– Да, он меня бросил! Они с Денисом друзья на всю жизнь, что один делает, то и другой. И с девчонками они в одно время встречаются! Если у Вани нету девушки, то и Денис ни с кем не встречается! Так же и Ваня поступил, потому что ты отказала Денису!

– Вот как? Значит, вот почему ты так ретиво набивала Дениса мне в бойфрэнды! Чтобы не остаться одной!

– Нет, Ксю, клянусь, я ничего не знала! Я правда думала, что тебе будет лучше с Денисом, а уже когда Ваня объяснил мне принципы их дружбы, я решила еще раз попытаться вас свести! Но я не думала, что Денис изнасилует тебя! Я бы никогда не пошла на это!

– Сильно сомневаюсь! Ты помешалась на своем Ване и, мне кажется, сделала бы по его просьбе и не то! Оля, не ты ли мне говорила, что нам рано встречаться с парнями? Чего же ты так цеплялась за Ваню?

– Как ты можешь!

– Как могу? А как ты можешь? Я не обязана была заводить роман с Денисом, только чтобы Ваня тебя не бросил, поэтому в вашем разрыве я не виновата. А вот ты… Из-за тебя у меня отвращение к парням, и я не скоро от этого избавлюсь!

– Нет, ты виновата! – настаивала Оля. – Ваня начал встречаться со мной только из-за тебя!

– Что? – Ксюша удивленно посмотрела на нее. – Он тоже хотел затащить меня в постель?

– Нет, – ответила Оля нервно. – Ты давно нравилась Денису, и Ваня решил через меня вас свести. Но у него ничего не вышло, и я стала не нужна.

Когда разговор был закончен, и Оля поехала домой, Ксюша задумчиво посмотрела на Марину и Сашу.

– Ксю, а что ты так слабо ее потрясла? – спросила Марина разочарованно. – Зря шли только! Я думала, ты ей прядь волос, по крайней мере, вырвешь…

– Я и хотела, – ответила Ксю. – Но… – она оглядела улицу посвежевшим взглядом и обняла подруг. – Идемте.

С плеч девушки словно гора свалилась. Конечно, особенной радости она не испытала, и раны ее душевные не зажили… Но легче все же стало. Ксюша заметила, что просохла земля, в воздухе запахло по-весеннему, птицы веселее зачирикали, а ветерок беззаботно и легко колыхал пока голые ветки деревьев. Скоро развернутся клейкие листочки, вырастет молодая зелень, цветы…

Будет весна, а затем – и солнечное лето.

 

39.

Ксюша думала, что Оля – перевернутая страница в ее жизни. Конечно, не легко вычеркнуть из памяти общие радости и печали многих лет. Ксю и не собиралась этого делать. Оля ведь была хорошей подругой – просто обстоятельства так сложились. Ксюша уже не сердилась на нее, она поняла мотивы Олиных поступков и простила. Но доверять ей по-прежнему не могла, потому дружбы у них настоящей не вышло бы. Лучше мирно и спокойно разбежаться в разные стороны.

Но это было только Ксюшино мнение. Судьба еще не закончила использовать Олю, чтобы направить Ксению по выбранному пути. Поэтому Ксюше предстояло еще немало неприятностей из-за этой девушки.

Разговаривала Ксюша с Олей во вторник, а в среду, на следующий день, Оля не пришла в школу. Не пришла она и в четверг, а в пятницу классная руководительница сообщила, что Мекото Ольга попала в больницу из-за большой потери крови. Она попыталась вскрыть себе вены.

Ксюша, услышав об этом Олином поступке, была поражена. Ничего себе Олька отколола! Сумасшедшая! Но на этом Ксюшино участие было исчерпано. От той же классной все узнали, что Оля поправится, только проведет в больнице около двух недель. Поэтому волноваться не стоило.

У Ксюши сейчас было совсем другое на уме. Ее отношения с Андреем лихо катились под откос. До сих пор, эти шесть недель, парень проявлял поистине ангельское терпение и понимание к нервным вспышкам Ксю, приписывая их ее плохому настроению. Но и у него нервы стали сдавать. Все чаще и чаще их общение заканчивалось грандиозной ссорой. И если честно, то Ксюша не могла понять, что ее больше расстраивает: что она поссорилась с кем-то или что она поссорилась с Андреем. Но чем чаще девушка об этом думала, тем чаще приходила к выводу, что ее расстраивает сам факт ссоры, потому что Ксю не любила ругаться с кем бы то ни было, но вот что ссора с Андреем – ее едва ли терзало. Она вообще иногда с трудом сдерживалась, чтобы не отослать его по известному адресу.

В субботу Ксюше позвонила Олина мама, Юлия Викторовна, и попросила зайти к Оле в больницу.

– Олечка просила, чтобы ты зашла. Ей надо с тобой поговорить там о чем-то.

Было заметно, что Юлия Викторовна выведена из равновесия, напугана поступком дочери. Еще бы, Оля пыталась покончить с жизнью. Что должна чувствовать ее мать?

– Хорошо, я зайду, – пообещала Ксю. – Где она?

Под диктовку Олиной мамы Ксюша записала номер больничного корпуса, отделения, этажа и палаты, спросила, что можно приносить, и положила трубку. Ненадолго задумалась. Конечно, она зайдет к Оле, возможно, даже сегодня. Не до такой же степени она черствая. Может, Оля хочет сказать что-то важное…

Но в субботу зайти не получилось, только в воскресенье Ксюша собралась и отправилась в больницу.

Оля выглядела слабой, бледной. Щеки ее впали, под глазами и в уголках губ залегли темные тени, спутанные темно-каштановые волосы заколоты на затылке. О том, что Оля резала вены, свидетельствовали белые марлевые повязки на запястьях. Девушка была в очень плохом состоянии. В другое время Ксюша бы расплакалась от жалости, но сейчас ей было просто тяжело смотреть на Олю, давило чувство гнета – казалось, что больно дышать.

Ксюша села на табуретку возле Олиной кровати и осмотрелась по сторонам. Обычная палата, только что одиночная. На то ведь психосоматическое отделение. Ксю перевела взгляд на Олю.

– Как у тебя дела? – спросила Ксю.

– Не очень хорошо, – слабо отозвалась Оля. – Спасибо, что пришла.

– Твоя мама звонила. Говорила, что ты сказать что-то хочешь…

– А так бы ты не пришла ко мне? – спросила Оля. – Если бы я через маму не попросила прийти?

– Не знаю, – пожала плечами Ксюша. – У меня дел столько…

– Каких?

– Разных, – ответила Ксеня уклончиво. Не собиралась она распыляться про свои дела. – Ты хотела поговорить?

– А ты торопишься? Посиди у меня, здесь так скучно…

– Так ты меня сюда в качестве сиделки вызвала?

– Зачем ты так, Ксю…

– Вот что, Оля. То, что я пришла, вовсе не значит, что я с тобой мирюсь. Я не жестокая и не безжалостная, но наша с тобой дружба в прошлом.

Оля заметно расстроилась.

– Совести у тебя нет, Ксю, – сказала она. – Я лежу здесь в таком состоянии, а ты даже из вежливости промолчать не можешь.

– Ты мне о совести еще говорить будешь? – воскликнула Ксю. Видит Бог, она не хотела грубить! Оля сама нарвалась. – Ты меня подставила, это раз. Теперь ты пытаешься сыграть на моей жалости, это два. О матери же ты не подумала, когда вены вскрывала. Она же с ума сходит, думая, что у тебя за проблемы такие! Это три. Где в этих трех твоих поступках совесть? Ее нет, а меня ты учишь! Какой вежливости ты хочешь? Не я принудила тебя к попытке самоубийства, не по моей вине мы поссорились! И можешь говорить что угодно – что я дрянь, безжалостная, бессовестная и черт знает, какая еще – я с тобой мириться не буду.

– Ксюша, пожалуйста, не надо так. Я потеряла парня, я не хочу потерять еще и подругу! Ты у меня единственная подруга, со мной только ты дружишь, больше никто…

– А о чем ты думала, когда подстраивала мне такую западлянку? Что я буду по-прежнему тебе радоваться? Что я дура и все прощу? И теперь думала, что примчусь к тебе, потому что тебе вздумалось покончить жизнь самоубийством? Не на ту напала, Оля. Можешь со своей жизнью делать все, что угодно, меня это не касается.

– Ксю, пожалуйста…

– Знаешь что, пожалуйста, оставь меня в покое. Я тебе не враг пока, но если будешь продолжать в том же духе, то я им стану. Пока.

Идя по улице до автобусной остановки, Ксюша думала, как неожиданно, резко меняются люди, причем до неузнаваемости. Буквально несколько месяцев назад если бы ей сказали, что она будет так «общаться» с Олей, Ксю просто не поверила бы. Ведь Оля ее лучшая подруга, разве может случиться что-то такое, что рассорит их на всю жизнь? Как выяснилось, может.

 

40.

Прошла неделя, и начались каникулы. В последний учебный день Ксю, ничего не подозревая о грядущих переменах в отношениях ее родителей, после уроков выходила из школы в компании Инны, Лены и Литвинович Марины. Домой девушке предстояло идти одной, так как Катя уходила с Владом. Впрочем из-за этого девушка не особенно расстраивалась – она давно привыкла обходиться без сестры и ей совсем не хотелось любоваться на то, как Катя, вернее, Кэт (как Катя просила себя называть теперь) милуется с Владом. Хоть Влад был бывшим Ксюшиным парнем, на нервы его поцелуи/объятия с Катей действовали конкретно. А Кэт нарочно старалась подчеркнуть их отношения перед Ксюшей. Стерва. Нет уж, увольте от похода домой в их обществе.

К тому же у Ксю через два часа намечалось свидание с Андреем, и поскольку Ксюша сама понимала, что отношения с бойфрэндом рушатся, то вовсе не хотела идти на свидание в плохом настроении. А это настроение постоянно портилось при каждом взгляде на сладко-приторные физиономии Кати и Влада. Сразу возникали мысли о том, чем эти двое занимаются, когда остаются наедине, и Ксюшу даже передергивало от отвращения. И как Кате может это нравиться?

Поэтому тем более домой следовало идти одной.

Что ж, одной так одной. Ксюша шла по улице и думала, чем будет заниматься неделю каникул. От этих мыслей Ксю оторвалась, заметив стоящую возле дома машину. Поначалу девушка подумала, что это приехали к соседям, но по мере приближения почему-то укоренялась догадка, что это к ним…

В дом Ксеня ворвалась со скоростью ветра – она узнала машину. Сбросив в прихожей куртку и кроссовки, девушка направилась в комнаты. Никого не обнаружила, только удивилась, что дверь маминой спальни заперта. Уже готовая расплакаться из-за своей ошибки, она пошла в кухню, куда не заглянула, и увидела Марка. Он был один.

– Привет, сестренка, – просто сказал он. – Не ожидала?

– Марк, только и выговорила Ксю. – Ты – здесь?

Она на несколько секунд прислонилась к брату, чувствуя, как внутри бешено колотится сердце. Марк взглянул в ее лучащиеся счастливыми искорками глаза и спросил:

– Как у тебя дела?

– Все хорошо… – растерянно произнесла Ксю и, внезапно придя в себя, принялась закидывать Марка вопросами: – А ты-то здесь как оказался? Что случилось? С кем ты приехал? Где все мои?

Марк нахмурился. Не хотелось бы это говорить, но придется.

– Ксюш, я дядю Гену к вам привез, – начал он. – Теперь они с тетей разговаривают…

Тут дверь кухни распахнулась, и зашли родители. У отца был непривычно-жестокий вид, который, однако, при виде Ксю живо сменился сконфуженностью, а мама торопливо вытерла слезы. Ксеня, увидев все это, замерла.

– Вы с Катей едете на каникулы в Березино, – сказал папа. – На эти и на следующие. И будете регулярно приезжать ко мне.

Ксюша с непониманием посмотрела на мать.

– Твой отец подал на развод, Ксенечка, – сказала та. – И сейчас будет раздел детей и имущества.

– Что?

– Ты и Катя должны будете регулярно бывать у отца, пока вам не исполнится восемнадцать лет. Иначе папа подаст в суд заявление о том, что я не позволяю вам видеться, – объяснила мама.

– Ничего себе! – воскликнула Ксю и повернулась к отцу. – И давно ты задумал разводиться?

– Три месяца назад, – был ответ. Ксюша присвистнула и сложила ладошки в притворном восхищении.

– И за три месяца ты такую подпольную деятельность развернул? Даже у адвоката был?

– Ну был… Он и объяснил мне…

– Вот оно что! – насмешливо сказала Ксю. – А что ж ты не предупредил? Не позвонил, не сообщил, что разводишься? Боялся, что мама развода не даст?

На эти вопросы отец не отвечал. Ксюша подождала с полминуты и сказала:

– Я не могу поехать. У меня другие планы на каникулы.

– А меня это не волнует. У меня есть права.

– А меня не волнуют твои права! У меня они тоже, между прочим, есть, и я не хочу, чтобы мной распоряжались. Я живой человек, а не вещь, которую перевозят с места на место, не спрашивая ее мнения! У каждого человека есть дела. У меня они тоже есть, и я не собираюсь из-за тебя от них отказываться…

– Не груби, – начал было отец, но молчавший до этого Марк прервал его:

– Дядя Гена, давайте я поговорю с Ксюшкой. У меня это лучше выйдет, – с этими словами Марк взял девушку за руку и вывел из кухни.

– Надеешься, что сможешь меня переубедить? – спросила Ксюша, сверкая глазами. – Все равно не поеду.

– Тогда дядя Гена обратится в суд. Не думаю, что твои дела стоят того, чтобы на твою маму наложили взыскание вплоть до лишения родительских прав, – мягко сказал Марк.

– Но разве папа ведет себя правильно?

– Нет. Но у него есть право видеться с вами столько же времени, сколько видится с вами мама. Поскольку вы учитесь, и такой возможности нет, ты и Катя должны проводить у него каждые каникулы.

Ксюша уселась на кресло с ногами. Марк взглянул на нее и спросил:

– У тебя такие важные дела, что ты не можешь поехать?

– Нет у меня важных дел. Мне нравится сама идея – ездить на каникулы в Березино – но хотелось бы это делать по своей воле, а не по принуждению. Ведь так же нельзя, Марк! Ведь нельзя же! Почему папа так сделал? Почему так все скрывал?

– Не знаю, – вздохнул Марк. – Он мстит твоей маме за что-то… потому так и ведет себя…

– Но за что?

– Знаешь, Ксю, я тебе сейчас скажу кое-что… но это только между нами должно остаться, ладно? Так вот, я сам разводился и сам это все проходил. Есть такая вещь, как мужское самолюбие или мужской эгоизм – называй, как хочешь. Он развит у всех мужчин – у кого-то сильнее, у кого-то слабее, но у всех. И если это самолюбие уязвить, может случиться страшное. Правда, неизвестно, что и кого ранит больше и до какого предела можно терпеть. Так, поначалу я хотел сохранить семью, где-то пытался промолчать, что-то не заметить… но в какой-то момент у меня сгорел предохранитель, я не выдержал и подал на развод. Какое-то время я буквально ненавидел Алину, готов был на все, только чтобы заставить ее страдать. Даже Кристину хотел забрать… Но потом рассудил, что ребенку, особенно девочке, в первую очередь нужна мать, потому и не стал так делать. У твоих родителей немного другая ситуация. Вы с Катей достаточно взрослые, чтобы самим решать, с кем оставаться. И скорее всего вы предпочтете маму, потому дядя Гена и не собирается требовать, чтобы вы остались с ним после развода. Он просто хочет видеть вас так же часто, как и тетя Ира. Имеет на это, кстати, полное право. Ни один суд ему не откажет.

Ксюша молча слушала. Марк говорил так, что все стало просто и понятно, но от этой простоты веяло разрушением. Нет, Ксю не была против развода, но ей было неприятно, что ее делами и свободным временем распоряжаются. Время и дела Ксюшины, а делить их будут папа и мама!

– Как всегда, – задумчиво сказала Ксю. – Взрослые ссорятся, ругаются, а страдают дети. Нас с Катей как в карты разыграли. И, если честно, то не поймешь, что лучше: такой развод или постоянные ссоры дома… Попробуй, разберись, – она помолчала и спросила: – И когда мы должны выехать?

– Завтра утром самое позднее. Но, вероятно, что сегодня вечером – здесь твой батя командует. Когда Катя появится?

– Не знаю. По-моему, не раньше семи вечера, потому как сегодня пятница и торопиться никуда не надо.

– А где она?

– У бойфрэнда своего.

– Понятно. Но ехать придется. Так что беги, собирайся.

– Потом. Когда Кэт придет. Я все равно справлюсь быстрее, чем она. А сейчас я пойду кушать. Кстати, ты ел что-нибудь? Или из-за этого развода у нас забыли о правилах гостеприимства?

– Да нет, я ел… только не отказался бы еще от чего-нибудь.

– Так я и знала! Бедненький, гоняют тебя все, да еще не кормят! – скорчила сочувственную рожицу Ксю. – Идем, Марк, я накормлю. И сама покормлюсь…

Она взяла его за руку и повела на кухню.

– Ну что, договорились вы до чего-нибудь? – спросила мама.

– Конечно. Марк мне все объяснил, глупой и непонятливой, и теперь я буду пай-девочкой, хотя мне поведение папы не нравится, – ответила Ксюша. – Кстати, где он?

– Сигареты покупать пошел.

– Ясно, – Ксю вытащила из холодильника кастрюлю с супом, поставила разогреваться, затем достала оставшуюся с вечера вареную картошку, покрошила на сковородку, перемешала с растительным маслом, бросила туда же несколько котлет и поставила на огонь.

– Ой, Марк, как же я забыла! – опомнилась мама. – Ведь ты с дороги, голодный, а я…

– Да ладно, тетя Ира, не умер же я! К тому же есть Ксю…

Девушка в это время уже разливала по тарелкам нагревшийся суп.

– Мама, тебе налить?

– Да, пожалуй. Я тоже поем. Где Катюша?

– У Владика, как всегда. Интересно, как она отреагирует на это, прямо скажем, папино оригинальное решение!

– Да уж. Но сдается мне, ее реакция будет потише твоей, – сказала мама. Ксюша пожала плечами.

– Не такая уж и бурная моя реакция, – ответила она.

– Это потому что рядом оказался Марк, – возразила мама. – Иначе ты не ограничилась бы той парой насмешек!

– Очень может быть, – засмеялась Ксю.

 

41.

– Одно из моих любимых мест в городе – старый парк, – сказала Ксюша Марку. – Я всегда здесь бываю, когда мне грустно.

Они вдвоем шли по аллее старого парка. Ксюша уже собрала вещи, а Катя еще не пришла. Поэтому Ксеня решила немного погулять. Марк пошел с ней за компанию. Все равно отъезд решено было отложить на завтра. Поэтому времени – великое множество.

– Здесь хорошо, – согласился Марк. – Тихо так…

– Потому меня сюда всегда тянет, когда я с кем-то поссорюсь или когда просто тяжело на душе. Хожу, бывает, здесь, плачу, чтобы никто-никто не слышал…

– А сейчас тебе грустно?

Ксю покачала головой.

– Нет. Сейчас легко и спокойно. Ты, наверное, на меня благотворно действуешь…

– А ты на меня, – улыбнулся Марк.

– Тогда не будем грустить. Как у Лешки дела?

– Сессия у Лешки, так что можешь представить, как у него дела.

– Понятно. А у Лизы что новенького?

– Да всего и ничего понемногу. Вроде и по-старому все и в то же время куча всего нового. Как и у всех, впрочем. Хотя что ты про других расспрашиваешь? Поедешь туда на неделю, все увидишь сама. У тебя что нового?

– Про меня тоже за неделю успел бы ты расспросить, – ответила Ксюша. – Как-никак я бабушке буду отчет сдавать о своей жизни.

– Однако, предполагаю, что есть много чего, что бабушке ты не расскажешь, а вот со мной, потому как я твой брат, вполне можешь поделиться…

Ксюша посмотрела на него. Что ж, верно. Некоторыми проблемами можно поделиться.

– Короче, Марк, я долго размазывать не буду, скажу парой фраз. Моя родная сестра встречается с моим бывшим парнем. Меня это не коробит, поскольку парень бывший, но действует на нервы то, что Кэт старательно подчеркивает их отношения при мне. Дальше. Моя лучшая подруга сильно меня подставила, и я с ней поссорилась. Поэтому она попыталась вскрыть себе вены, а сейчас лежит в больнице, убежденная в моей бессовестности из-за того, что я отказалась мириться с тяжелобольной. И наконец, не далее как сегодня час назад у меня должно было быть свидание, о котором я забыла ввиду папиного и твоего внезапного появления. Оно бы ничего, но у нас отношения и так почти в пропасти, а тут я еще на свидание не явилась… Вот что нового у меня, Марк.

Марк некоторое время переваривал информацию. Ксюша в это время думала, что удачно сыграла безразличие и не рассказала случай с Денисом. Ясный факт, он и не собиралась этого рассказывать, но радовалась, что искусно сумела скрыть.

– Постой, Ксю. Так Катя с Владом теперь встречается?

– Да. И постоянно приводит его домой, чтобы я все видела. Ревность мою вызвать хочет, что ли?

– И она знает, что Влад – твой парень?

– Бывший, хочешь сказать ты. Знает. С самого начала знала, потому некоторое время скрывала. А потом под Новый год привела – подарочек, можно сказать, мне сделала! Конечно, пускай встречаются себе… Марк, не посчитай, что у меня самомнение неограниченное, но Влад больше года от меня не отвязывался. В ноябре я его отшила, а в декабре, через месяц, он стал встречаться с Катей, хотя раньше ей не интересовался. А ведь мы близнецы! Я бы на месте Кэт не выдержала… ведь Влад же постоянно сравнивает нас. Какую-то конкуренцию с предыдущими девушками парня всегда приходится выдерживать, но если одна из этих девушек похожа на тебя, как две капли воды, это, по-моему, слишком… Я еще это Кате сдуру брякнула, вот теперь она, по-видимому, и доказывает мне, что Влад ее любит…

– А ты точно не ревнуешь?

– Да нет же, Господи! Пусть себе встречаются, пусть поженятся себе в дальнейшем, если хотят! Марк, честное слово! Тебе я доверяю и могу скрывать не стала бы, но никакой ревности я не испытываю! Чтобы ревновать, надо любить, чего не наблюдается. Я буду первая радоваться, если у них все хорошо будет.

– А вот это вряд ли. Такие отношения редко бывают прочными и хорошо заканчиваются. Катя все время будет ревновать Влада к тебе, будет придираться каждый раз, когда он подойдет к тебе или заговорит. А Влад в ответ будет упрекать, что она не погнушалась встречаться с парнем родной сестры. Такое непросто преодолеть, по себе знаю, через такую же историю прошел…

– Это через какую? – заинтересовалась Ксюша. Марк усмехнулся.

– Ай, дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Девушку я у Лешки несколько лет назад отбил.

– Ты? Ты – у Лешки?

– А что – не гожусь тягаться с нашим суперменом?

– Да не передергивай, Марк! Просто я не верю, что ты способен отбить девушку у брата.

– Раньше был не способен, – ответил Марк. – А теперь все больше убеждаюсь, что способен на все. Абсолютно. Я иногда смотрю на себя со стороны как бы, то удивляюсь – я ли это?

– Ну, а все-таки, Марк, что это за история? Или ты мне не доверяешь?

– Да нет, Ксю, я доверяю, но… Впрочем, так уж и быть, расскажу. Может, какую-нибудь пользу извлечешь… Короче, после развода с Алиной, вот самое первое время, я был немного не в себе. Зол был на весь мир, никуда выходить не хотел. Постепенно, правда, входил в норму, налаживал связи со старыми друзьями, но еще бросался на людей как пес некормленый. А тут еще дома все вздыхали, мол, какой Марк, ты несчастный, и какая Алина гадина! Будто мне легче, когда меня жалеют! Ну вот, Лешка меня на дискотеку вытащил раз… Там, конечно, среди друзей овации, я – герой дня… Ну, мне понравилось, стал выбираться чаще. С девушками, правда, никаких дел иметь не хотел, потому, когда Лешка сказал, что познакомит меня со своей пассией новой, я никак не отреагировал. Не думал же, что меня так зацепит! Вика эта была типичная секс-бомба, меня еще при встрече с ней залихорадило… А потом от балды на медляк ее пригласил, затем на другой, а потом взял да и увез ее…

– Вику? Взял и увез?

– Ну да! Ксюш, ты не представляешь, это был какой-то вихрь! Я прекрасно сознавал, что Лешка – мой брат, а Вика – его девушка, я знал, что так нельзя, что это плохо, но наплевал на все. Почему-то для меня было важно доказать самому себе, что я тоже могу закадрить Вику, так же, как Леша! Я был готов на любые безумства, только чтобы убедиться, что я не хуже своего младшего брата, а может даже лучше.

– Убедился? – спросила Ксюша, заметив, что Марк замолчал.

– Убедился. Только Вика мне после этого быстро стала не нужна. Я с ней, по-моему, три недели встречался, а там послал подальше.

– И что?

– А ничего. Мы с Викторией разбежались, причем со взаимными претензиями и злостью. Взамен ее появились другие… ну, ты сама видела.

– Да-да, – кивнула Ксю. – А что Лешка? Как он отнесся?

Марк пожал плечами.

– Ну, он-то все понял. Ведь мы с Викой укатили, а он на дискотеке остался. Кинулся туда, сюда, а нас нет. И машины нет. А потом я только утром заявился. Ну, Лешка… он ничего не сказал. Только когда мы на кухне сидели, так спросил типа: «Марк, ты эту ночь с Викой провел?» Я, если честно, не нашел, что ответить. Просто Леша так спокойно спросил… Я бы на его месте, наверное, морду набил… Сижу, молчу, а Леша так и говорит: «Запомни, Марк, из-за девчонки я с братом никогда не разругаюсь. Девчонок на свете много, а брат у меня один. Только не скрывай от меня ничего! Нравится тебе Вика – только скажи. Я уйду с дороги».

– Так и сказал?

– Так и сказал. Я бы так не смог. Видно, я по-другому устроен, потому что не умею отдавать свое… Ну, как тебе история? – спросил Марк, поглядывая на девушку с интересом.

– На счет последнего, что ты свое не отдаешь… Мне кажется, что окажись ты на месте Лешки, ты повел бы себя так же. По-моему, не начал бы грызню из-за какой-нибудь Вики, Оли или Ксюши… – Ксю абсолютно забыла, где находится и с кем разговаривает, поэтому невольно назвала свое собственное имя в качестве примера и, заметив это, смутилась. – Это я так, как пример… – краснея, сказала она. – А вообще ты повел себя хуже некуда, Марк, со всех сторон. Ты Вику использовал, Лешке западлянку устроил, да и тебе ведь лучше не стало. Допустим, польстил своему самолюбию – и на этом все… Хотя это не мое дело. Ошибки мы все делаем время от времени…

– Ксюш, думаешь, я сам этого не понимаю? Еще как понимаю. Но я такой. Я стал таким. И если теперь, чтобы «польстить самолюбию», как ты говоришь, мне придется играть грязно, я это сделаю. То, что Лешка мой брат, роли не играет. Я просто вижу, что он удачливее, и я не могу терпеть. Мне нужно или как-нибудь уменьшить объемы его удачи или доказать себе, что я могу быть таким же удачливым. Семейные узы, соединяющие нас, здесь не причем. Они не в счет. Я ценю и люблю Лешку, но не упущу случая с ним посоревноваться и обойти. Чаще всего мы завидуем именно тем, кто нам близок. То же происходит и с Катей сейчас. Она хочет доказать, что она лучше тебя. Она твоя сестра, она любит тебя, но она видит в тебе соперницу. Существуют ситуации, в которых семья не берется в расчет, а кровное родство только мешает. Это плохо, это ужасно, ведь было бы намного проще, если бы дело шло не в семье… Если я услышу, что брат подставил брата или дочка увела мужчину своей матери, то я первый буду осуждать и брата, и дочку. Но я сам могу поступить так же… И еще, Ксю. Вот если я знакомлюсь на улице с девушкой – ведь не исключено же, что у нее уже кто-то есть! Просто я ей понравился или ей стало любопытно… Редкая девушка в такой ситуации поступит честно и скажет: «Ты мне нравишься, но у меня есть друг, и я не хочу его предавать…» Большинство девушек из любопытства, или еще каких-нибудь соображений скроют правду. Или даже не скроют, но будут встречаться с еще одним парнем. Но если эта девушка – девушка Лешки, моего брата, или какого-то моего друга, то меня все осудят! Ведь как можно отбить девушку у друга или брата?! А если это просто девушка незнакомого парня, то почему я должен от нее отказываться? Все посчитают именно так. Но ведь ситуации абсолютно одинаковы – я просто пытаюсь быть счастливым и убираю соперника. Только один раз в роли соперника выступает незнакомый мне парень, до которого мне нет дела, а другой раз соперником будет человек, которого я знаю хорошо – мой друг или брат. Но так или иначе я делаю зло сопернику – кто он там ни есть – и так или иначе стараюсь найти любовь. Имею на это полное право, кстати. Вот простой пример непоследовательности, которую вносят в отношения людей семейные узы…

«А ведь Марк прав», – думала Ксюша. Ей самой больше всего на свете хотелось разбить семейные узы, что связывают ее и Марка. Тогда был бы шанс, а так…

– Но я никому не советую следовать моему примеру, – сказал Марк. – Я и сейчас иногда чувствую вину перед Лешкой, особенно когда он со Светой поругается. Думаю, что с Викой у него было бы все гладко, быть может, если бы я не влез…

Ксю, нахмурившись, посмотрела на него.

– Слушай, Марк, не занимайся самоедством, – сказала она. – Было и было, мало ли… – и смешалась, не сумела довести мысль до конца. Марк вовсе не просит у нее помощи и не нуждается в таких соплячках-утешительницах, как она. И в отношении с ним лучше оставить привычку всех подбадривать, а то можно показаться смешной, даже глупой. Из этих соображений Ксюша прервалась и заговорила о другом: – Знаешь, я ведь теперь как-то резко столько узнала о своей семье… Раньше столько вещей происходило совсем рядом, у меня на глазах, но я их не видела и не замечала…

– И что именно узнала?

– Вернее, не узнала – я не то слово употребила – а просто стала все лучше принимать и усваивать. Раньше я была маленькой и почти не думала даже о том, что происходит в огромной семье Кличенко. А уж о том, почему это происходит – и подавно не думала. Потом уехала… Эти шесть лет, что я жила в Барановичах, я была так далека от всех и всего, что связано с Березино. Это было даже нереально – у меня были другие дела и другие занятия… А вот сейчас, после поездки в Березино, я все острее воспринимаю, все, что случается, чаще думаю о Кличенко вообще и о себе самой…

– А что именно ты думаешь?

– Разное. О тебе, к примеру, – Ксюша осторожно прислушалась к своим словам – не вышла ли она за пределы дозволенного в своей искренности? – Думаю, почему, из-за чего тебе пришлось развестись… Не для того, чтобы пожалеть, Марк, ты не думай, и не из пустого любопытства, а просто хочу понять… хотя сама не знаю, зачем мне это… Думаю, о Лешке. О Лизе. О бабушке и дедушке. О многом.

– Ну, теперь ты будешь думать обо всем этом еще больше, – сказал Марк и подумал, что может вовремя увести разговор в сторону. С искренней Ксюшей трудно было не отвечать откровенностью на откровенность, а Марку вовсе не хотелось раскрывать свои мысли и чувства хоть кому-то.

– Это почему? – насторожилась Ксю.

– Как бы ты отнеслась к тому, что твой отец женится?

– Нормально отнеслась бы… А что – он жениться собрался?

– Ну, не совсем… Это я так. А что бы ты сказала, если бы узнала, что у него, когда он жил с твоей мамой, была любовница?

– А что я должна говорить? Это их дело… Марк, к чему ты ведешь?

– Я, Ксюшенька, веду, к тому, что у твоего отца есть еще одна дочь. И дядя Гена собирается жениться на ее матери.

– Как ты сказал? – Ксю была огорошена этим сообщением, что только это и сумела выговорить.

– Я сказал, что у твоего отца была любовница и от этой любовницы есть дочь, – терпеливо повторил Марк и добавил: – Девушку уже шестнадцать лет, ее зовут Карина. Родилась, кстати, в один день с тобой и Катей – 3 декабря 1989 года.

– Нет… Марк, ты меня разыгрываешь! Этого не может быть… Разыгрываешь ведь?

– Нет, Ксю, я правду говорю. Я сам был ошарашен, когда твой батя будущую жену и девчонок привел…

– Девчонок? – растерянно переспросила Ксюша.

– Да, Карину эту и Лерку, младшую ее сестричку…

– Она тоже папина дочь?

– Кто? Лера? Лера – нет. Да и про Карину он недавно узнал, потому что с любовницей давненько расстался. Ну, а теперь дядя Гена развестись решил…

– Так это из-за них папа так себя ведет?

– Ну… почти…

– Что значит «почти», Марк? – неожиданно вышла из себя Ксюша. – Говори толком, да или нет и не играй в прятки! Хотя я и без твоих слов знаю, что это из-за них. Кстати, как зовут мою будущую мачеху?

– Лариса ее зовут.

– Значит, Лариса… – нахмурившись, сказала Ксю. Снова упало настроение, только начавшее подниматься. – Что ж, мама всегда говорила, что простила бы папе измену, но не водку. Вот теперь и посмотрим.

– Постой, Ксюш, – Марк развернул девушку к себе лицом, притянул поближе, чтобы в наступающих вечерних сумерках лучше видеть ее глаза. – Лариса, Карина и Лера в отношениях дяди Гены к тете Ире не виноваты. Разве самую малость – тем, что подстегнули его к разводу, но не больше. Эта скрытность и нарочитое желание уязвить тетю Иру – это собственный выбор дяди Гены, его никто не заставлял так себя вести.

– Но чем виновата мама? Марк, я не понимаю! Ведь она не стала бы мешать и удерживать от развода! Зачем было скрывать?

– А разве тетя Ира не так поступила, когда увезла тебя и Катю? Ксюша, я понимаю, она – твоя мама, и ты не хочешь слышать о ней плохое, но вдумайся и рассуди! Дядя Гена мстит именно за это.

Ксюша смотрела на Марка. В его карих глазах дрожали огоньки, и эти огоньки завораживали. Вот так, стоя перед ним и чувствуя его руки на своих плечах, Ксю могла поверить во все и согласиться со всем, что Марк скажет. Но и без этого девушка понимала, что отчасти он прав – мама действительно уязвила самолюбие отца. Но ведь он поступал с мамой ничуть не лучше, так что они квиты.

– Вот что, Марк! – резко сказала Ксюша, вырываясь. – У вас, мужчин, есть мужской эгоизм или мужское самолюбие. А у нас, женщин, есть женская гордость, и именно она позволяет мне сейчас слушать, как ты рассуждаешь о том, что неправильно сделала мама! Папа тоже вел себя не лучшим образом, я этому свидетель.

– Ладно, ладно, не пыли, Ксю. Я тебя прекрасно понимаю.

– Нет, не понимаешь! Ты не можешь этого понимать, твои родители не разводились из-за любовницы! – воскликнула Ксюша. Марк внезапно рассердился. Он с силой притянул ее к себе, нагнулся близко-близко к Ксюше и произнес тихо, но жестко:

– Не зарывайся, Ксения. Да, мои родители не разводились из-за любовницы. Но разводился я сам, по этой же причине, а это что-нибудь да значит.

Ксю в страхе замерла. Такого Марка, способного на грубость, резкость, она не знала. И он пугал ее.

Марк сам понял, что зашел слишком далеко. Развод – тема для него болезненная, лучше было уж вовсе ее не затрагивать… Ксюшу пожалел, решил, что сумеет с ней поговорить по-другому, не так как дядя Гена – просто поставить перед фактом, а по-своему… Называется, хотим как лучше – получается как всегда. Марк отпустил Ксю и, все-таки не собираясь сдавать своих позиций, скомандовал:

– А сейчас быстро домой – или я оч-чень рассержусь!

 

42.

Я люблю Марка. Это чувство не рассуждает, оно просто – живет. Живет и крепнет во мне с каждым днем. Казалось бы, я давно его не видела, и все должно бы пройти, но… Говорят, расстояние укрепляет чувства. По-моему, это совсем не так. Расстояние укрепляет настоящую любовь, а наигранную – разрушает. Расстояние укрепляет безответную любовь, а взаимную часто губит. И как трудно понять, почему крепнет моя любовь к Марку – потому что она настоящая – или потому что она безответная? А может это и не любовь вовсе, а сильная симпатия, перемешанная с глупыми девчачьими мечтами?

В дверь постучали, и заглянул Марк.

– Ксю, можно к тебе?

Ксюша закрыла дневник и отложила в сторону.

– Конечно, Марк, заходи.

Это был вечер все того же дня. Катя наконец вернулась и, когда ей все объяснили, принялась собирать вещи в дорогу. Известие о разводе родителей, будущей женитьбе отца и появление новой сестры Кэт расстроило меньше, чем Ксю. Или она просто виду не подала? Но так или иначе Катя взялась за сборы.

Марк, родители, бабушка и дедушка смотрели телевизор в зале, Ксюша же засела в комнате. Андрей не позвонил узнать, почему она не пришла на встречу с ним, а Ксю не решилась сделать это сама. И вовсе не потому, что боялась реакции Андрея или его возможного нежелания говорить с ней.

В сердце девушки бушевал ураган. Папа решил развестись и жениться на другой, у него есть дочь от любовницы… Но это не особенно трогало Ксюшу, потому что она думала о другом. Почему приехал Марк? Только чтобы довезти папу? Или он не хотел, чтобы Ксюша и Катя узнали обо всем в строго-официальных выражениях от отца? И, следовательно, думал о них с Кэт?

Хотя с чего Марку о них думать? Он просто оказал услугу дяде, и на этом все. И не мечтай, Ксю, что ты хоть какое-нибудь место занимаешь в мыслях своего старшего двоюродного брата! Для него ты просто девчонка, которая судит о жизни, не зная о ее законах ничего!

Но, тем не менее, его присутствие очень помогло Ксюше. Несмотря на то, что они, можно сказать, поссорились, она была благодарна Марку за его приезд – пусть по неизвестной Ксюше причине, возможно, с самой девушкой никак не связанной.

Приход Марка в Ксюшину комнату был знаком того, что он вовсе не сердится. А Ксю и подавно не сердилась.

– Ты своему бойфрэнду звонить не будешь? – спросил Марк.

– Нет. У меня сейчас не то настроение. У меня не хватит сил играть покорность – я не выдержу и наговорю ему гадостей. Кончится тем, что мы рассоримся.

– Не боишься, что потеряешь парня?

– Ну и фиг с ним! – искренне, в сердцах сказала Ксю. – У меня сейчас другие проблемы и волнения…

– По поводу сегодняшних новостей?

– В некотором роде. Марк, я вот думаю – зачем мне и Кате вообще ехать в Березино? Если у папы есть дочь – по возрасту такая же, как мы, живущая рядом, а не за тридевять земель, к тому же ее ни с кем не спутаешь, поскольку у нее нет близнеца… Не все ли равно – ведь Карина такая же сестра тебе, внучка бабушке и дедушке, как и мы с Кэт? В таком случае она с легкостью может заменить нас…

– Вот ты о чем думаешь! Глупая девочка, как же можно! – возмутился Марк.

– А что я сказала особенного? Марк, я так считаю…

– И неправильно считаешь. Послушай теперь, что я скажу. Карина это Карина, а вы с Катей – это вы с Катей. Будь Карина три раза дочерью дяди Гены, пять раз живи она в Березино и сто раз не имей сестры-близнеца – она ни для кого не сможет заменить ни Кэт, ни тебя. То место, которое вы двое занимаете среди Кличенко, никакая Карина не заполнит. Она займет свое место, а твое останется за тобой, и Катино – за Катей. Мы – одна семья, Ксю, и нити, которые нас связывают, не разорвет никто.

Марк был серьезен. Темно-карие глаза внимательно вглядывались в лицо девушки. Ксюша была очень благодарна Марку за эти слова, но была бы рада еще больше, если бы Марк больше говорил лично о себе, а не о Кличенко вообще.

– Ты правду говоришь, Марк? Ты на самом деле так думаешь или просто утешаешь меня?

– Я кажусь неискренним, Ксю?

– Нет… Просто раньше… ну, когда я жила в Березино, то не чувствовала себя нужной и желанной в своей семье, я чувствовала себя чужой. Я настолько к этому привыкла, что не могу до конца поверить, что у меня действительно есть место и что я для кого-то важна…

– Но почему, Ксю? Кто заставил тебя так думать?

Ксюша вздохнула.

– Многие, – ответила она. – И в числе этих многих – ты…

– Я? – Марк был ошеломлен. – Прости, клянусь, я не хотел! Я не знаю, чем вызвал такие мысли… но, ради Бога, скажи, в чем моя ошибка – чтобы я ее больше не повторял!

– Ну-ну, Марк, не пугайся. Ты ничего страшного мне не сделал. Я очень хорошо тебя понимаю – я сама сейчас веду себя так же по отношению к более младшим родственникам. Я ведь намного младше тебя, поэтому вполне понятно, почему тебе гораздо больше нравилось общаться со своими сверстниками – вот как мне сейчас.

– Тогда в чем дело?

– Просто… понимаешь, Марк, я почему-то с детства больше к тебе тянулась, чем к Леше. Но Лешка относился ко мне намного лучше, а вот ты откровенно избегал… Я тебя и не помню почти… Это и заставляло меня думать, что я не нужна.

«Вот, Марк, получай за излишне распущенное подсознание! – подумал Марк. – Оно заставляло тебя испытывать к Ксюше то, чего ты не мог объяснить и чего боялся. Если бы не это, у вас с Ксюшей были бы нормальные братско-сестринские отношения, и она бы не высказывала сейчас к тебе претензии. И возразить ведь нечего…»

– Знаешь, Ксюшка, отчасти ты права. Я действительно избегал тебя. Но не потому, что ты ничего для меня не значила. Наоборот, ты значила для меня слишком много – даже больше, чем другие, и это меня пугало. Потому и вел себя так… Я чувствовал к тебе что-то такое, чего не чувствовал ни к Лизе, ни к Кате – вообще ни к кому, – сказал он и тут же пожалел о своей излишней откровенности. Ксюша мгновенно встрепенулась.

– Что именно ты чувствовал? – спросила девушка живо.

– Ну… не знаю, как объяснить… Просто какая-то особенная привязанность именно к тебе… Я ведь всегда безошибочно отличал тебя от Кати, хотя даже дядя Гена вас путал. Так вот отличие состояло не в твоей родинке в уголки глаза, которую, кстати, я и заметил первым… Отличие было именно в этой привязанности…

Ответ был немного уклончивым – Ксюша это почувствовала. Но слишком важна была для нее тема, чтобы остановиться и не задать еще один вопрос:

– А сейчас… сейчас эта привязанность – или что это такое – сейчас она есть? Она осталась?

Марк второй раз пожалел о своем чересчур честном признании, потому что оказался в затруднительном положении. Ведь если на вопрос, что именно это за чувство, он мог уклониться и не сказать ничего конкретного, сославшись на непонимание собственных чувств и мыслей, то вопрос, заданный Ксюшей только что, требовал ясного и понятного ответа. Лгать, что ничего не осталось, Марк не хотел. Но сегодня он и так слишком уж разоткровенничался. Уместно ли будет признаться, что привязанность осталась и даже окрепла, и не выдаст ли это его мыслей?

Его выручило появление Кати и тети Иры.

– Никак не наговоритесь? – улыбнулась Ксюшина мама.

– А Ксюша всегда к Марку липла – я бы удивилась, если бы это было не так, – отозвалась Катя, морща нос.

– Ну, не то, чтобы липла, – поправила мама. – Но Марк для нашей Ксени всегда был авторитетом. Это, конечно, неплохо, но на часах почти одиннадцать, а завтра всем рано вставать.

Ксю взглянула на часы. Было уже десять пятьдесят. Действительно, пора идти спать. Самое удивительное, что до сих пор девушка не чувствовала усталости, но стоило ей взглянуть на время, как ее начало клонить в сон. Поразительно! Вполне возможно, что если бы не пришли мама с Катей, то они с Марком заболтались бы и до полуночи – кто знает?

– Тетя Ира права, – согласился Марк. – Уже и правда пора спать.

Мама увела Марка, чтобы показать ему его комнату. Катя пошла к себе. Ксюша разобрала кровать, разделась, но перед тем, как лечь, заглянула в дневник и перечитала последнюю запись. Затем недолго подумала и написала с новой строки:

Да, я люблю Марка. Мне дорого все, что его касается. Но он испытывает ко мне лишь привязанность брата к сестре. Ну, может, что-то чуть-чуть большее. Он сам это сказал. Но этого мало, слишком мало мне. Господи, знал бы он, какие чувства я испытываю к нему, то никогда не стал пугаться своей привязанности! Но Марк никогда ничего не узнает. Я скорее позволю разрезать себя на мелкие кусочки, чем признаюсь в своих позорных мыслях. Пускай Марк любит меня как двоюродную сестру – это все ж лучше, чем если бы он презирал меня, как распущенную, распутную дрянь. Я не выдам себя. Никогда.

 

43.

Утром Ксю проснулась рано. Настроение было ужасным. Несмотря на то, что Марк вечером убеждал ее в том, будто ее, Ксюшино, место Карина не займет, сердце сжимала тревога. Куда они с Катей едут? Стоит только в Березино возникнуть какой-нибудь ссоре, все будут против Ксюши и Кэт. Никто и не подумает заступиться.

Страх всегда порождал в Ксю отчаянное желание защищаться, и чаще всего девушка исходила из принципа: «Лучший способ защиты – нападение». Поэтому одеваясь, приводя себя в порядок и убирая в комнате, Ксюша разжигала в себе злость.

Отца она встретила хмуро и на все его попытки ее разговорить отвечала холодно. А уже попрощавшись с мамой и бабушкой, когда садилась в машину и папа открыл перед ней заднюю дверцу, она сказала:

– Марк, если ты не против, я сяду на переднее сидение.

– Конечно, я не против, – ответил Марк и добавил с легкой улыбкой, значительно понизив голос, чтобы слышала только Ксю: – Ты умеешь дать понять, что недовольна.

Ксюше не надо было объяснять, что Марк хотел этим сказать – боковым зрением она видела, как отец изменился в лице. Она отделалась утверждением, что ей нравится сидеть впереди. Правда, Марк ей, конечно, не поверил, и девушка это знала. Но по нему не было заметно, чтобы он ее осуждал… если он вообще осуждал, конечно. Хотя здесь даже мнение Марка не смогло бы повлиять на образ поведения Ксю. Она-то видела, как больно маме отпускать их с Катей в Березино вот так, словно под конвоем. А ведь девчонки и так думали поехать в Березино – пусть, может, не на весенние, так на летние каникулы. И мама вовсе не была против, даже настаивала на этой поездке… Так нет, отцу надо было приехать и все испортить! Ксю видела, что мама, прощаясь с ней и Катей, чуть не расплакалась. Без сомнения, после их отъезда сна наплачется еще. Девушка так явственно представляла маму с красными от слез глазами, и в сердце ее крепла ненависть к отцу и Ларисе, которая сделала отца таким. «Я им отомщу! – зло думала Ксю, глядя в окно на пробегающие мимо поля. – Они будут мечтать поскорее избавиться от меня! Я буду невыносимой!»

Но чем дальше отъезжали от Барановичей, девушка оживлялась. Уже веселее смотрела сквозь лобовое стекло на дорогу, вьющуюся далеко-далеко впереди, на пробегающие мимо дорожные знаки и указатели, на редкие встречные машины.

По обе стороны от шоссе был лес, поэтому Ксюше казалось, что они едут в каком-то тоннеле, который длится, сколько видит глаз, а потом сливается во что-то непонятное на линии горизонта. Под сенью деревьев еще лежал снег, который от брызг и грязного налета казался серым. Но местами земля уже очистилась.

Скоро «тоннель» проехали, и дорога пошла через поле. Здесь весна ощущалась явственнее, чем среди леса, потому что много где показались зеленые всходы.

По мере приближения к Минску указателей и знаков стало больше, и они были более разнообразны по цвету, форме и содержанию. Ксю с каким-то нетерпением читала надписи «Минск 46», «Минск→35», «Минск↑22»…

– Подъезд к какому-нибудь городу очень похож на встречу Нового года, – внезапно сказала Ксю, прервав установившееся еще в Барановичах и длящееся до сих пор молчание.

– Это еще почему? – удивилась Катя.

– А Новый год ждешь, ждешь, минуты до его встречи считаешь, а он раз – и наступит! И все волшебство разрушается! Так и когда к городу подъезжаешь – считаешь километры по указателям, а потом раз – и все! Уже указатели других городов бегут по обе стороны дороги…

– А ты, между прочим, права, – согласился Марк. – Однако сколько раз я вот так ездил, но в голову мне такое не приходило.

Удивительно, но пока молчала Ксю, все в машине сидели молча. А вот стоило Ксюше заговорить, так и все заговорили.

– Марк, может, давай остановимся и прикупим чего-нибудь, – предложил папа. Марк пожал плечами.

– Как хотите, – отозвался он. – Если надо, я остановлюсь.

– Остановись, – сказала Катя. – В кои-то веки по Минску побродить удастся.

– Можно подумать, ты тут никогда не была, – откликнулась Ксю.

– Но когда это было! Короче, остановись, Марк.

– Слушаюсь, мисс.

Марк остановил машину. Отец и Катя вышли. Кэт взглянула через стекло на сестру.

– Ты идешь, Ксю?

– Нет, я останусь, – ответила Ксюша и посмотрела на Марка. – Ты, если хочешь, тоже иди, Марк. Я побуду здесь.

– Да нет, я здесь останусь.

Марк закурил. Ксюша немного подумала и попросила:

– Дай мне, пока эти не вернулись… Мне плохо…

– Ну… Ксюшка, солнышко, не расстраивайся, – Марк протянул руку, погладил девушку по щеке. – Неприятностей в жизни еще ой как много будет! Устанешь считать! Не теряйся, милая, все будет хорошо. Дома в Березино никто не поддерживает дядю Гену! И тебя не забыли.

– А эта… Карина? – спросила Ксю. Марк засмеялся.

– Карина! Карина – озлобленная, жестокая девушка. Я в жизни таких не встречал! По-моему, со всей планеты не наберется и дюжины людей, которых она будет считать хорошими. Она даже о Ларисе – своей матери – говорит гадости! И хоть она – моя сестра, она мне не нравится. Поэтому я тогда и сказал, что вас с Катей она не заменит. Пусть Катя слегка холодноватая и немного посторонняя всему, но она добрая и общительная. О тебе я вообще не говорю – ты искренняя, веселая, жизнерадостная девушка, Карину нельзя сравнивать с тобой или Кэт, понимаешь?

Теплая ладонь Марка все еще касалась Ксюши – гладила лицо, трепала ее волосы, голос звучал тихо и ободряюще. Ксю нерешительно улыбнулась.

– Вот так лучше, – одобрил Марк. – Улыбайся.

– Буду улыбаться, – кивнула Ксю. – Но закурить все-таки дай.

– На. Слушай, мелкая, у тебя кассеты какие-нибудь с собой есть?

– Есть, – ответила девушка, с наслаждением затягиваясь. – А что?

– Послушали бы в дороге…

– Ну, у меня сборки песен, которые мне больше всего нравятся. Кстати, самодельные сборки. Докурю – покажу, – девушка ненадолго задумалась, потом заговорила: – Ты описал Карину так, будто у нее нет никаких хороших качеств… Разве так бывает?

– На тебя не угодишь, Ксю, – проворчал Марк. – То ты расстраиваешься, что из-за твоей сестры забудут о тебе, а теперь ты досадуешь, что у нее нет хороших качеств. Как тебя понять?

Ксюша смутилась.

– Не знаю… Просто в любом человеке есть что-то хорошее, это общепринятое утверждение. А ты так сказал…

– Знаешь, ты не думала изучать психологию? – ни с того ни с сего спросил Марк. – У тебя есть задатки, так что подумай, – он немного помолчал и, видимо, решил ответить на вопрос: – Вот что. Карина убеждена, что ты, Катя и тетя Ира отняли у нее все: семью, друзей, судьбу… Поэтому она ненавидит вас и весь мир за компанию. Если в ней есть хорошее, как ты говоришь, то она это хорошее прячет. А у меня нет ни малейшего желания раскрывать это хорошее. Но ты можешь попробовать… Порассуждай на заданную тему, может чего-нибудь и найдешь.

– Тебе бы только издеваться, – нахмурилась Ксю.

– Да нет, я ни над кем не издеваюсь! Я говорю серьезно. Мне Карина до жути надоела, и у меня нет желания изучать ее характер. А ты, пока не выведена из терпения, так, может, у тебя что-нибудь выйдет.

Ксюша поджала губы и, с сомнением покачав головой, отвернулась. Покончив с сигаретой, она по привычке стала перекатывать фильтр кончиками пальцев. Это было своеобразное гадание – покатать пальцами фильтр выкуренной сигареты столько раз, сколько тебе лет.

Марк заметил, что Ксю что-то считает и поинтересовался:

– Что ты делаешь?

– Гадаю, – ответила девушка и взглянула на кончик фильтра. В результате шестнадцати перекатываний там появились очертания буквы м.

– И что это означает? – спросил Марк.

– Что меня любит кто-то, чье имя начинается на букву м. Только я не знаю таких парней, так что ерунда это все, – сказала Ксю, нервным жестом выбрасывая окурок за окно, и поскорее заговорила о другом: – Марк, ты правда считаешь, что я могу стать психологом?

– Да, считаю. Ты любишь покопаться в человеческой душе. Вот та же Карина – ты ее даже не видела, а уже хочешь что-то понять…

– Ой, как хорошо! – шутливо воскликнула Ксю. – А то я не знала, какую профессию предпочесть!

– Зря смеешься. У тебя действительно способности к психологии. Карина – самый пустяковый пример. Я, например, тоже чувствую себя жертвой твоих изучений. Некоторые из твоих вопросов ставят меня в тупик. Ты кажешься такой искренней, что мой язык развязывается сам собой. Мне не свойственна излишняя откровенность, я скорее скрытный человек, но… Ты задаешь какой-то вопрос – осторожно, вкрадчиво – я прикусываю язык и говорю себе, что не стану рассказывать. Даю тебе это понять, ты кротко соглашаешься, заходишь с другой стороны… и некоторое время спустя я замечаю, что говорю именно то, что ты хотела узнать… Не понимаю этого.

– Ты хочешь сказать, что я лезу не в свои дела? – насторожилась Ксю.

– Нет, ты не так поняла. Я хотел сказать, что ты умеешь вызвать доверие.

Вернулись Катя и папа. Катя держала в руках две шоколадки. Увидев упрек в глазах сестры, девушка протянула одну шоколадку Ксюше.

– Возьми и успокойся, – сказала она. – Я ничего не могу изменить между папой и мамой, поэтому не вижу смысла дуться. Тебе тоже желаю увидеть эту нехитрую истину.

 

44.

Наконец машина остановилась возле бабушкиного дома. Марк выключил музыку, которая гремела в салоне весь путь от Минска, и обратился к Ксюше:

– Кассеты я тебе потом отдам, ладно?

Ксю кивнула. Все, что ей было надо – это остаться одной, прийти в себя от навалившегося, привести в порядок мысли, справиться с обидами… Но это было невозможно. По крайней мере, еще несколько часов придется быть в обществе людей. И не все эти люди Ксюше симпатичны.

Первой навстречу Ксюше кинулась Юлька. Ксю подхватила девочку на руки.

– А дядя Гена сказал, что вы с Катей приедете, – защебетала Юля. – Карина не верила, а вы приехали…

Ксюша посмотрела вперед и увидела, что на диване у окна сидит девушка. «Боже, это же практически я!» – мелькнула у нее мысль. Девушка была удивительно похожа на саму Ксюшу и на Кэт – во всяком случае, так казалось в полумраке комнаты.

– Ну, ребята, я домой, – нарушил молчание Марк. – Не был там трое суток.

Ксю так посмотрела на него, что он понял без слов и добавил:

– Я еще приеду, только на глаза родным покажусь. А бабушка тем временем поесть соберет…

– Я Кое-что в машине забыла! – воскликнула Ксю, намереваясь поговорить с Марком. Выйдя на улицу, она спросила: – Ты тоже меня бросаешь? Я понимаю, ты с ними, но ты не против меня. Даже если ты не поможешь – просто твое присутствие даст мне силы…

– Силы для чего? Ксю, Карина тоже сейчас растеряна, она не станет искать ссоры. По крайней мере, скажешь ей пару ласковых, и все. Вечером приедет Лариса – вот тогда тебе понадобятся силы. Кстати, дядя Гена живет у нее в квартире, а не здесь у бабушки. Так вот вечером я буду здесь. И не только я.

– Очень утешительно, – буркнула Ксю и пошла в дом. Марк задумчиво покачал головой, потом сел в машину и поехал домой.

Ксюша зашла в комнату. Катя уже сидела на кровати и слегка обиженно выговаривала Юльке за равнодушие при встрече с ней.

– Ксюшу ты обняла, а меня забыла. Даже подойти стесняешься…

Юлька и правда стояла в сторонке и только смотрела на Катю искоса.

– Не цепляйся к ребенку, – сказала Ксю, снимая куртку и вешая ее на крючок у двери. – Она тебе не доверяет и, кстати, правильно делает.

– По-твоему, я не способна вызвать доверие у ребенка?

– Да ладно тебе, что ты так на все реагируешь? Шучу я, шучу. Папа где?

– Нету. Бабушку и дедушку искать пошел.

Ксюша села, подозвала к себе Юльку, которая тут же примостилась рядом с ней, и наконец посмотрела на Карину. Та была не одна – с ней рядом сидела еще одна девушка – с длинными рыжими волосами.

– Девчонки, вы и есть Лера и Карина? – спросила Катя, переключаясь на новый объект.

– Наконец-то вы и нас заметили и изволили заговорить, – раздраженно тряхнув волосами, ответила Карина. – Да, мы и есть Лера и Карина…

– Неправда, – вмешалась Ксю. – Катя, когда зашла, поздоровалась. Сказала: «Всем привет!» Другое дело, что вы не снизошли до ответа.

– Хорошо, Катя поздоровалась. А ты? – не сдавалась Карина. «Да, тяжелый у нее характер!» – подумала Ксю и ответила:

– Если у тебя получается перекричать щебет обрадованного ребенка только чтобы поздороваться с незнакомым человеком, то я, к сожалению, не такой уникум и не умею этого делать.

– Карина, зачем ты ссоришься? – спросила у сестры Лера. – Они же только что приехали!

– Да, только что, – сказала Катя. – Что до меня, то я очень хочу есть. Где бабушка?

– Она к соседам за чем-то пошла, – коверкая слова, объяснила Юлька.

– А ты полазь в холодильнике, может, найдешь что-нибудь поесть, – посоветовала Лера Кате. Но в это время загремела входная дверь, и вбежала бабушка.

За обедом Ксюша заметила, что Карина не так уж на нее и похожа. Сходство самое общее. И к тому же слишком они отличаются характерами.

К Лере Ксю была такого же отношения, как и к Карине, но очень быстро поняла, что эта девушка отличается от своей сестры так же, как сама Ксю отличается характером от Кати.

Но общение Ксюшу утомило, и она отправилась отдыхать в свою комнату. Там, уютно устроившись на кровати рядом с Юлькой, девушка уснула и проспала несколько часов подрят.

Несмотря на то, что прошло много времени, Ксю проснулась в таком же плохом настроении, как и уснула. Вдобавок к этому у нее разболелась голова, и пришлось пить таблетку.

Юлька еще спала, поэтому Ксю, чтобы ее не будить, вышла из комнаты. Дом походил на сонное царство. Кэт спала в своей комнате, Карина – на диване перед телевизором, бабушка – на печке. Одна только Лерка сидела за столом и читала.

– Наконец-то кто-то проснулся! – сказала она обрадованно. – А то у нас тут тихий дом.

– А ты почему не спишь?

– Не могу. Не засыпается.

– Понимаю. Я тоже никогда днем не сплю. Это сегодня устала что-то… А что ты читаешь?

– «Мертвое море» Жоржи Амаду.

– Я читала, – сказала Ксю. – Сюжет интересный, но пишет он как-то нудновато.

– А мне уже надоело.

– Тогда, может, погуляем где-нибудь? Чтобы не шуметь?

– Давай.

Девчонки оделись и вышли на улицу.

– Карина говорит, что мне красный цвет не идет, – сказала Лерка, имея в виду свою красную куртку. Ксюша оценивающе посмотрела на девушку.

– По-моему, наоборот, прикольно, – сказала она. – Рыжие волосы, красная куртка… Все почему-то считают, что красное рыжим противопоказано. А лично мне нравится. Куда пойдем?

– Не знаю. Я здесь четыре месяца только, поэтому пока мало что знаю.

– А ты не боишься, что я тебя отведу куда-нибудь и брошу?

– Надеюсь, что нет…

– Не переживай, я ничего не сделаю, не такая уж я гадина, чтобы бросить тебя в незнакомом месте. Тебе сколько лет?

– Тринадцать недавно исполнилось. А тебе шестнадцать, я знаю, как и Карине…

– Вот ведь совпадение, а? Надо же!

– А мне про тебя много рассказывали, – сказала Лера. – Ну, про Катю тоже, но в основном про тебя.

– Да? И кто?

– Да все понемногу, но больше всего Юлька – ты у нее с языка не сходила – и Марк.

– Марк? – Ксюша удивилась.

– Да, Марк. Нет, он не говорил о тебе постоянно, как Юля, но если я спрашивала, то охотно рассказывал.

– А что он рассказывал?

– Отвечал на мои вопросы. Я спрашивала, какие вы с Катей, как выглядите, какой у вас характер… И я заметила, что ты ему нравишься немножко больше, чем Катя…

– Ты так думаешь?

– Да, это мое мнение. О тебе он отзывался с большим теплом. Вы, наверное, с ним были очень дружны?

– О нет! – засмеялась Ксю. – Марк старше меня на одиннадцать лет и, сколько я себя помню, издевался надо мной постоянно. Это меня обижало в самых лучших чувствах, потому что я была привязана к нему намного больше, чем к Лешке. Хотя Лешка как раз-таки относился ко мне хорошо. Поэтому меня вообще удивляет, что Марк может обо мне что-то знать!

– Но он знает. Он много про тебя рассказывал, но не говорил, что издевался над тобой.

– А он, видно, сам не замечал этого. Вот только в мой приезд на осенних каникулах мы нормально с ним пообщались.

– А почему Марк развелся с женой?

– Не знаю, он не говорил, а я не решилась спросить. Все-таки не мое дело.

– А куда мы идем? – спросила Лерка, оглядываясь.

– Хочешь посмотреть, где мы раньше жили?

– Хочу.

– Вот туда и идем.

Ноги сами привели Ксеню на старую швейную фабрику, где раньше работала ее мама, и где стояло их общежитие.

Лера с любопытством оглядывалась по сторонам.

– Это здесь?

– Да. Вон то здание, – показала Ксюша на общежитие.

– А можно ближе подойти?

– Можно, конечно.

Ксю рассказала Лере о жизни в общежитии, показала места, где играла.

– Катя нечасто здесь оставалась, – сказала девушка, подводя итог. Предпочитала ходить в гости к одноклассницам. А я здесь была. Мы устраивали пикники, играли в казаки-разбойники, в резинку прыгали, зимой на санках катались… Это был мой мир, он полностью принадлежал мне…

– А почему вы уехали?

Ксюша пожала плечами и махнула рукой. Ей не хотелось этого рассказывать. Еще неизвестно, действительно ли Лерка так хорошо к ней относится или просто притворяется.

– Я не хочу об этом говорить, – сказала Ксюша. – Лучше ты расскажи мне что-нибудь. Где вы раньше жили, почему решили приехать…

Лерка не раздумывая заговорила. Таких историй Ксю знала и слышала сотни, но не задевали они девушку так сильно, как эта. Может, потому что Ксюша больше в нее вникала или, может, потому что голос рассказчицы немножко дрожал?

Лариса, Лера и Карина жили в Витебске, у Ларисиной двоюродной сестры. Лариса работала медсестрой, денег получала мало и не могла снять для себя квартиру и тем более купить. А Ира – двоюродная сестра, у которой жили – была девицей легкого поведения. Она работала официанткой в каком-то баре и там находила клиентов, которых обслуживала на дому. Клиентов было много, почти каждый день приходило трое, четверо, пятеро мужчин. Иногда Ира приводила подруг – таких же как и сама по роду занятий. Они приходили к пяти вечера и расходились за полночь. Карину и Леру закрывали в маленькой комнате, где девочки играли в куклы, а позже – готовили уроки. Мама приходила поздно.

Лерка рано узнала, что такое секс в натуре. Ей случалось очень часто слышать крики, стоны, скрип кровати в соседней комнате, случалось видеть вживую, придя из школы… Тетка и ее очередной мужчина на ночь даже не прерывали своего занятия при появлении ребенка – спокойно, медленно, будто выполняя какую-то кропотливую работу, мужчина приподнимался и опускался, а тетя Ира кричала не своим голосом. Эти безобразные сцены иногда даже снились Лере.

Девочка за десять лет жизни у тетки навидалась всего. Пару раз ей даже приходилось отбиваться от какого-нибудь клиента, который с пьяных глаз путал ее с теткой.

Затем Лариса все же увезла детей от двоюродной сестры. И за два года они изрядно попутешествовали: были в Ивацевичах, Мозыре, Гродно, Новогрудке, Полоцке, Слуцке, Пинске и Борисове. Но нигде не задерживались дольше трех месяцев. И только потом приехали в Березино, где неожиданно свалилась в наследство от какой-то тетки четырехкомнатная квартира.

О времени до своего рождения Лерка знала мало. Своего отца она тоже не помнила. Совсем недавно мама рассказала, что он стал употреблять наркотики, воровал в доме деньги и вещи, поэтому Лариса оставила его и уехала из города.

Не правда ли, таких историй множество? Взрослые люди часто усложняют себе жизнь, а страдают обычно дети. Лерка замолчала. Молчала и Ксю. Это был один из моментов, когда люди либо сближаются, либо отдаляются друг от друга.

Лерка смотрела вниз, в землю. Ксюша взглянула на нее. Длинные рыжие волосы Лерка откинула за спину, под бледной, как у всех рыжих, кожей проступали синие жилки, углы губ опущены…

– Лерика, – тихо позвала Ксю. Лера подняла голову, повернулась к Ксюше. Девочка выглядела такой грустной и подавленной, что Ксене очень захотелось обнять ее, но ведь не обниматься же посреди улицы! Поэтому Ксюша просто сжала Леркину руку. – Прости, я не знала. Я не стала бы тебя расспрашивать…

– Да пустяки! – улыбнулась Лера. – Все равно когда-нибудь пришлось бы рассказать. Ведь скоро мы сестрами станем…

 

45.

Домой Ксюша и Лера возвращались поздно, когда уже темнело. Они побывали в школе, где раньше училась Ксю, а теперь Лерка. И Ксю была не только во дворе и на площадке, но и в самой школе: в коридорах, школьном музее… Сколько было воспоминаний!

Они выходили из школьного двора, когда рядом притормозила машина марки «Ауди». Маркова. Дверца открылась, и выглянул Марк. На этот раз он сидел сзади, потому что за рулем был Лешка.

– Девчонки, запаковывайтесь, – велел Лешка.

«Запаковывайтесь» – было как раз то слово, которое точно характеризовало ситуацию, потому что кроме братьев Римшицов в машине находились и их родители – дядя Юра и тетя Марина. То есть в салоне уже было четыре человека. Лера втиснулась между Марком и тетей Мариной, а вот Ксюше места уже не оставалось.

– Леха, ка это называется? – возмущенно воскликнула Ксю. – Полезай, Ксюшенька, в багажник или дуй домой пешком наперегонки с вами?

– Ничего-ничего, в тесноте да не в обиде, откликнулся Леша, посмеиваясь. Марк втянул Ксюшу за руку в машину и закрыл дверцу.

– Вот спасибо, а я только думала, что домой придется тащиться, – сказала Ксю и посмотрела на Марка. – Марк, тебе удобно меня держать? – спросила она.

– Конечно, – ответил Марк. – Стал бы я тебя на коленях у себя держать, если бы неудобно было!

– Эй, Марк, ты мою сестренку там не обижай! – притворно нахмурился Лешка.

– Она, между прочим, и моя сестренка тоже, откликнулся Марк.

Машину тряхнуло, и Ксюша, не удержавшись, упала головой на плечо Марка. Ей стало не по себе, захотелось, чтобы они поскорее приехали, чтобы можно было выйти. А то Ксю могла сорваться и выдать охватившие ее чувства.

Но когда они приехали и зашли в дом, Ксюша подумала, что лучше бы им не приезжать. Катя и Карина обменивались «любезностями» и, похоже, готовились перейти в драку. В комнате были бабушка, дедушка, папа, какая-то женщина – по-видимому, Лариса – но никто не пытался прервать будущих сестер.

– Гена, одна из твоих дочерей дурно воспитана, интересно, какова другая? – задумчиво сказала Лариса так, будто Ксюши здесь не было или она была ребенком и не понимала, о чем речь.

– А другая, моя многоуважаемая мачеха, другая дочь такая же невоспитанная, как и первая, – ответила Ксю. – Только у этой другой нрав куда более взрывной, чем у первой, поэтому если она разбушуется, то вам и вашей старшей дочери придется худо.

– Между прочим, надо еще доказать, что вы – папины дочери, – вызывающе сказала Карина. У Ксюши внутри все заклокотало, но она взяла себя в руки, промолчала, только бросила на зарвавшуюся испепеляющий взгляд. Катя же не выдержала.

– Я свидетельство о рождении показать могу – что я – Кличенко! – крикнула она. – А вот тебе и правда надо доказать свое происхождение.

– Послушай, я ничуть не меньше Кличенко, чем ты и твоя сестрица!

– Да кто бы спорил! – откликнулась Ксю. – Будь себе хоть трижды Кличенко – меня это не ломает. Но не старайся отнять у меня семью или фамилию, не выйдет.

– Да кому ты нужна! – закричала было Карина, но Ксюша ее уже не слушала. Она повернулась к отцу и спросила:

– Папа, а где мы с Катей будем жить? У тебя?

Отец замялся. Видно, он об этом не подумал. Ясное дело, он не мог привести дочерей в дом сожительницы.

Ксюша угадала его нерешительность.

– Прекрасно! – расхохоталась она. – Пап, ты так стремился уязвить маму и увезти нас с Катей, что забыл подумать, где нас поселишь!

Молчавший до сих пор Марк нашел, что Ксю зашла слишком далеко, и попытался остановить ее:

– Хватит, Ксю…

Ксюша отмахнулась:

– Нет, не хватит, Марк! Я вообще не понимаю, что здесь делаю! Мало того, что меня с места сорвали, так теперь выясняется, что мне жить негде!

– Почему негде? – удивился отец. – У бабы с дедом поживешь…

– А ничего, что я к папе ехала? Вернее, папа меня к себе вез? Это ничего?

– Ксюшка, перестань, – вмешался Леша. – Не устраивай бурю в стакане воды!…

– Бурю в стакане воды? – от этих слов Ксюша вспыхнула. – Нет, это не буря в стакане воды! – усталость и напряженность последних двух дней пересилили отчаянную последнюю попытку сдержаться и вырвались наружу. Ксю вскочила с места. – Ненавижу, когда мной распоряжаются, а мой папуля так и поступает! А если еще мне всякие Карины будут на нервы действовать… А ну вас всех! Вы все одинаковые, все заодно! Вроде, в лицо улыбаетесь, а как коснется, так ничего от вас не добьешься! Все как один! Хоть бы кто возмутился, сказал, что папа не прав… Никакого толку от вас! Вам только чтобы все было шито-крыто!

Ксюша со слезами выбежала из комнаты. Все ошарашено переглянулись.

– Какая нервная, странная девочка, – сказала Лариса.

– Моя дочь не странная, – возразил Гена, схватил куртку и тоже выбежал, только на улицу. Лариса последовала за ним.

– Катя, поговори с сестрой, – обратилась тетя Марина к племяннице.

– Ну нет, – сказала Катя. – Ксю не любит, чтобы видели ее слезы, она просто прогонит меня.

Семья умолкла. Эта фраза «специалистки по Ксюше» дала понять, что в комнату девушки лучше не соваться. Но ведь и оставить все как есть было нельзя.

– Марк, а что если тебе поговорить с Ксюшей? – внезапно сказал Леша. – Раньше ты всегда умудрялся ее переубедить…

– Раньше было раньше, Леха, – ответил Марк. – Теперь Ксю очень изменилась…

– Но тебе она действительно доверяет! – продолжал настаивать Леша.

– И правда, Марк, попытайся, – поддержал Лешку дядя Юра. – Вдруг что-нибудь да выйдет…

– Ну да, послушает она меня сейчас! Сначала графином каким запустит – что поувесистее, а потом послушает! Я же не самоубийца. Сказано вам – для Ксю мы все одинаковы. И если по совести, она права. Мы все между собой говорим, что дядя Гена ведет себя неправильно, но почему-то никто не может высказать это вслух! Потому Ксюша нам не верит.

– Но мы не можем позволить ей сидеть там и плакать! Кто-то должен пойти…

Лера чувствовала себя здесь лишней. Она и раньше, когда Карина говорила, что вернет себе все, отнятое Катей и Ксюшей, не поддерживала сестру. Она не любила вести войну. А сейчас тем более была против Карининой «политики». Лерке нравилась Ксюша – смешная, искренняя, внушающая доверие. Поначалу сходство Карины с девчонками-близняшками казалось удивительным, но теперь Лерка, пообщавшись с Ксю, ясно увидела разницу между ними. Карина вечно старалась подавить Леру, все время напоминала, что Лера некрасива, постоянно унижала ее. Ксюша же держалась свободно, на равных, дружелюбно, чем вызвала Леркину симпатию.

А теперь Ксюша убежала в комнату, там плачет, и не в последнюю очередь по их вине – Леры, Карины и их мамы. Лерка посмотрела на сестру, но в глазах у нее увидела злость, нетерпимость. На Карину никак не повлияло всеобщее волнение по поводу Ксюшиной истерики. Лера поняла, что Карина никогда не станет жалеть или сострадать Кате или Ксю. Она их ненавидит.

Но пока все судили да рядили, кому следует поговорить с Ксюшей, девушка вышла сама.

– Извините меня за мою резкость, я никого не хотела обидеть, – сухим, ровным голосом сказала она.

– Да что ты, Ксюшка, никто на тебя не обижается, – откликнулся Лешка. – Иди сюда, садись.

– Нет-нет, я пойду чай сделаю, – покачала головой Ксюша.

– Ксенечка, давай я сделаю, – сказала тетя Марина, вставая. – Ты садись.

Ксюша позволила за собой поухаживать. Она устроилась с ногами на диване – кстати, ее любимый способ сидеть: вот так, забравшись с ногами на что-нибудь мягкое и теплое – и пила приготовленный тетей чай.

– А все-таки, Ксю, умеешь ты к себе внимание привлечь, – посмотрев на сестру, сказала Катя. – Говоришь, что не любишь выглядеть слабой, а тут…

– Слушай, Кэт, иди лучше Владику позвони – давненько ты его не слышала, как бы от рук не отбился… – ответила Ксюша, снова загораясь. Если ее поведение и было немного театральным для кого-то, но у нее и в мыслях не было разыгрывать из себя несчастную, чтобы «привлечь внимание». Поэтому слова Кэт Ксюшу обидели. Сестра, называется!

– Ну-ну-ну! Какие мы занозистые!

– А я как ты.

Внезапное появление папы прервало намечавшуюся ссору, но дало начало новой. Он явился, по старому выражению мамы «на соплях», то есть очень и очень пьяным. И вроде ведь недолго погулял…

Следом за ним вбежала запыхавшаяся Лариса и с порога заголосила:

– Ой людцы мои, вы ж послушайте, что он надумал! Насилу я его нашла – с друзьями пил – так он поднялся и говорит: «Вешаться пойду! Никому я не нужен, так пойду повешусь!»

– О Господи! – воскликнула бабушка. – Что ж гэта ты! Зусiм ума тронуўся?

– Отстань, мать, дай веревку! Надоело мне!

– Дядька, у тебя что – крыша поехала? Ты с ума сошел? – вмешался Марк, поднимаясь.

– Дядя Гена, не выдумывай!

Поднялся переполох. Бабушка, дедушка, Лариса, тетя Марина, дядя Юра, Марк, Леша, Катя, Карина и Лера наперебой убеждали Геннадия ничего не делать. А Ксюша осталась на месте. Казалось, она даже не слышала. Хотя, ей и не нужно было слышать – девушка знала эту сцену наизусть. В ушах ее стояло давнее, но такое похожее на сегодняшнее: «Утоплюсь! – Гена, не надо, Не сходи с ума! – Надоела мне вся жизнь! – Папа, папочка, пожалуйста, не надо!» Слезы, звон стекла и сильный удар входной дверью. Ночь без сна, а потом отцовское возвращение как ни в чем ни бывало.

– Люди, а чего вы его держите? – неожиданно громко сказала Ксю. – Пускай идет…

Повисла гробовая тишина. Все с изумлением, даже со страхом уставились на Ксюшу. Девушка понимала, что выглядит чудовищно жестокой в глазах родных, но в эту минуту она почти ненавидела своего отца. Ее душила невыносимая обида. Когда подросток вроде нее хочет покончить жизнь самоубийством – это еще можно считать нормальным. Неокрепшая психика может так протестовать против несправедливости окружающего мира. Но вот когда взрослый человек не в состоянии справиться со своими проблемами и просит помощи от подростка… Ксюша не собиралась решать проблемы отца. В этот момент она желала ему смерти.

– Он хочет убить себя – это его законное право, при чем тут мы? – повторила она и посмотрела на отца: – Давай, папуля, вперед и с песней. Веревку выбирай покрепче и дерево повыше – чтоб наверняка. Или лучше на речке в полынью нырни, благо лед еще не сошел.

Марк бросился к Ксюше.

– Что ты говоришь, Ксю? Замолчи…

– Не хочу. Я хочу, чтобы он повесился. Пусть идет, – как заклятие повторяла Ксю. В нее словно бес вселился.

– Марк, уведи ее в комнату, – взмолилась бабушка, видя, как дико изменился в лице Гена. Марк кивнул и потянул девушку за собой.

– Пошли.

Ксюша не сопротивлялась. Она испытывала ужасную слабость. И когда Марк привел ее в комнату и перестал удерживать, Ксю бессильно опустилась на кровать.

– Ты с ума сошла? – накинулся на нее Марк. – Ты понимаешь, что делаешь? Он же пьяный, он все что угодно может сделать…

– Ничего он не сделает, он слишком себя любит. Просто играет на публику.

– Нет, не играет…

Из кухни донесся чей-то крик, потом грохот. Марк вскочил, как подброшенный пружиной.

– Сиди здесь и никуда не уходи. Я скоро вернусь, – сказал он и быстро вышел.

Из кухни доносились крики, стук… Ксюша не усидела в комнате, выглянула посмотреть, что происходит там. Отца повалили на пол и той самой веревкой, на которой он хотел повеситься, Лешка скручивал ему руки. Рядом бегала и голосила Лариса. Катя плакала на плече тети Марины, Марк успокаивал деда.

Ксюша равнодушно оглядела эту картину и ушла в комнату.

 

46.

Когда вернулся Марк, Ксюша сидела на кровати и смотрела в одну точку. Если честно, Марк даже засомневался, нормальна ли она. Но лишь только Ксю подняла глаза, Марк увидел, что она плачет.

– Бессовестная девочка, – сказал Марк, стараясь казаться суровым. Не вышло. Тон получился слишком мягким. – Ксюша, ты вообще соображаешь, что делаешь?

– Не надо, – прошептала Ксюша и прижалась к его плечу. – Не ругай меня, Марк, пожалуйста.

– Ну… – Марк сдался. Ксю этим простым жестом подкупила его суровость и строгость, он просто не мог осуждать ее сейчас. – Хватит, Ксю. Не плачь, – он обхватил рукой вздрагивающие плечи. – Перестань. Успокойся и объясни, почему ты так себя вела? Ведь ты же не злая, ты не способна желать кому-то смерти…

– Но я желала. Я хотела, чтобы он умер. Я не понимаю этого сама, но это правда. Я хотела, чтобы он умер.

Марк поднял ее лицо за подбородок и серьезно взглянул на нее.

– Почему? Почему, Ксю? Ты понимаешь, что могло бы произойти, если бы папу твоего не удержали?

– Я не верила, что он что-то с собой сделает. Я это слышала много раз. Он только пугает – хочет, чтобы около него бегали и упрашивали. А я устала от этого. Мне самой бы сейчас впору вены вскрывать или вешаться…

– У тебя проблемы?

Ксюша отбросила волосы за спину.

– Да у кого их нет, этих проблем? Марк, помню я одну вещь… Мне семь лет было… Шли летние каникулы, Катя была у бабушки в Барановичах, а я в пришкольник ходила, потому здесь была. И вот один раз папа как-то напился, они с мамой поругались, и он сказал, что топиться пойдет… Я тогда очень испугалась, плакала, просила, чтобы папа не уходил… А он ушел. Мама всю ночь не спала, ходила по комнате – думала, я не слышу. А я все слышала. Как я могла спать, если… А утром папа заявился как ни в чем ни бывало – будто и не он вовсе топиться собирался… Веселый такой, довольный…

– Я ничего не знал об этом, – сказал Марк растерянно.

– Конечно. Никто не знал. И не мог знать, потому что я никому ничего не говорила. Я не люблю плакаться кому-то. Я не знаю, откуда это взялось, но я всегда скрывала свои печали. Я всегда плакала в уголочке, если у меня что-то случалось, так, чтобы никто не слышал…

Марк погладил Ксюшу по щеке, задумчиво вгляделся в черты лица девушки: в линии губ, щек, носа, бровей… Так непривычно видеть на всем этом печать грусти! Обычно Ксюшино личико излучает радость, тепло, интерес к людям – даже когда Ксю задумывается и, не улыбаясь молчит, все равно ее лицо оживлено. Значит, дело здесь не в улыбке и не в мимике. Дело в глазах. У Ксю глаза грустные, печальные, поэтому все кажется печальным – взгляд, голос, черты лица…

То, что Ксюша высказала минуту назад, для Марка было не ново. Те же мысли приходили к нему самому не один раз, не один раз он и вел себя так же – плакал в уголке, чтобы никто не слышал. Само собой, плакал в детстве, когда был маленьким. Не всем везет получить при рождении счастливый билет в жизнь в виде привлекательной наружности и приятного окружающим характера. Чаще всего людям дается что-то одно – внешность или характер. Случается, конечно, что не достается ни того, ни другого, но у Марка не этот случай. Внешность у него очень и очень даже ничего, да и характер, в принципе… Все на месте вроде в характере: и чувство юмора, и настойчивость, и решительность, и умение сострадать… Но все как-то неустойчиво, разрозненно – словно подточено или изломано. С детства Марк чувствовал себя неуверенно, несвободно, что-то мешало ему быть таким открытым и искренним с людьми. Он не врал, конечно (во всяком случае, врал не больше других ребят), да и занудой не был… Но было что-то… Наверное, чрезмерная скрытность и недоверие к людям. И не всегда Марк отваживался отстаивать свое мнение, противопоставлять себя окружающим и, в случае чего, применять силу. Поэтому ему часто доставалось от приятелей, из многих драк мальчик выходил битый, с плачем.

Теперь, конечно, Марк знал, чего хочет, и не шел на поводу у компании, и мог хорошенько «навтыкать» тому, кто отважится что-то сделать ему. И среди друзей о нем говорили: «Лучше быть с Марком на гребне его волны, чем становиться ему поперек дороги». Волшебная перемена путем закаливания произошла в Марке после развода с женой. Он понял, что перед чьей-то силой нужно не отступать, а искать силу побольше, что если кричат на тебя – надо кричать еще громче, что если бьют – надо бить в ответ, а если с тобой говорят – нужно отвечать внятно и отчетливо. Открыв для себя эту нехитрую истину, Марк приобрел какую-то цельность натуры; качества характера стали переплетаться теснее.

Но и теперь еще под ногами не всегда была твердая земля, не всегда Марк понимал поступки, которые совершал, решения, которые принимал, и чувства, которые испытывал. Та скрытность, категоричность и резкость суждений, что отличали Марка в детстве, сохранились и оказывали свое влияние, и от этого влияния не спасала ни приобретенная цельность характера, ни принципы, ни жизненный опыт.

Марку было знакомо и чувство одиночество. Как ни странно, сильнее всего оно ощущалось в семье. Очень, очень часто Марк чувствовал себя чужим среди Кличенко, иногда, в разгар семейных праздников – по-кличенковски шумных – его охватывала тоска и желание оказаться за тысячи километров, как можно дальше отсюда. Почему так, Марк не понимал, но так было. Он любил свою семью: вместе всех и по отдельности каждого, но все двадцать шесть лет жизни парень чувствовал себя отстраненным, далеким от всего этого, просто наблюдателем.

И он понимал Ксюшу сейчас, когда она говорила, что скрывала свои печали, потому что сам поступал так же. И точно так же не любил жаловаться.

Выходит, те особые чувства, которые он испытывал к Ксении в прошлом и испытывает сейчас, основаны не просто на плотском желании. Скорее, это желание родилось на основании этих чувств и на старании Марка в них разобраться. И самая природа их лежит в том, что он и Ксю – родственные души. Ведь если разобраться – между ними много общего. Примерно одинаковые принципы, похожие качества характера, похожий способ решать проблемы, та же скрытность и недоверие к людям…

– Ксюш, я не хотел. Прости, – произнес Марк. – Я не знал…

– Да как ты мог узнать? Ведь я этого даже маме не говорила, даже Кате… По сути, мы с Кэт – абсолютно чужие друг другу. Только название, что сестры… – сказала Ксюша грустно и вдруг посмотрела на Марка как-то странно. – Знаешь, Марк, а ведь мне грех жаловаться на судьбу! У меня есть папа, мама, сестра, большая семья… У меня никто не умер, я не больна смертельной болезнью… Вот подрасту, окончу школу, заработаю профессию, замуж выйду… Ведь все есть? Только почему-то это самое все неизвестно где. Как я в детстве когда-то сказку читала, и там строчки были: «Все стало как на загадочной картинке. Все тут и никого не видно…» – Ксю помолчала и заговорила снова: – Я всегда хотела иметь большую семью, много родственников, которые собирались бы в праздники все вместе и всегда было бы много подарков… А у меня? Что есть у меня? Вроде и родни много, и в то же время никого, все разъехались. Вот и получается – у меня большая семья, но в то же время я одна. Никого нет… Ты сейчас скажешь, что все было бы иначе, если бы мы не уехали? Ведь ты, как и все здесь, считаешь, что мама неправа? Нет, ничего не изменилось бы, наоборот, было бы еще хуже. Я была бы еще более одинока, потому что не была бы важна и нужна. Сейчас, по крайней мере, когда я приезжаю, все рады мне. Живи я здесь, меня бы даже не замечали. Я была бы не нужна.

– С чего ты взяла, Ксю? Почему ты думаешь, что была бы не нужна?

– Почему? А была я нужна, когда жила здесь? Скажи мне, Марк, вот ты часто обо мне думал, когда я жила в Березино? А когда уехала – часто ты вспоминал меня? Вот видишь, ты молчишь! Я была слишком тихой и незаметной, чтобы для кого-то что-то значить! Но неужели такие уж непомерные требования: чувствовать себя нужной своей семье, сознавать, что родные о тебе думают! Я же не требую чего-то сверхъестественного, я не хочу становиться Мисс Мира или мультимиллионершей… Мне не нужны богатства и слава. Мне нужна любовь и понимание! Многие семьи распадаются, но дети не чувствуют себя такими одинокими и не нужными. Они бывают и у отца, и у матери, свободно общаются со всеми родственниками… Но только не я. Я не могу просто так позвонить тебе или Лешке, не могу прийти, потому что боюсь показаться навязчивой. Мне нужен предлог, повод… хотя здесь должно все быть просто. Я гораздо меньше боюсь чужих, посторонних людей, потому что их мнение обо мне для меня не важно… Это все впечатления детства, когда каждый старался от меня избавиться, а я, вместо того, чтобы обидеться или возненавидеть, во всем винила себя. Родных не выбирают, и если я не могу пробудить в ком-то интерес к себе, то тут виновата только я… Иногда и теперь, когда у меня есть друзья, когда я более-менее научилась жить, я опасаюсь ответной холодности и непонимания и поэтому замыкаюсь в себе. Горько, но я сама себе внушила, что все в порядке, что жизнь хороша и так, что я эгоистка, если такой несчастной себя возомнила – ведь живут на свете калеки и сироты, живут нищие, голодные… Вот у них горе, а у меня так… ерунда и не стоит внимания. Но иногда находит… вот как сейчас… кажется, ничего хорошего в жизни нет, кругом одни сволочи, которые думают только о том, чтобы унизить тебя, оскорбить или сделать больно… И ни одного человеческого, дружеского взгляда! Как в черную дыру проваливаешься!…

Марк слушал и убеждался, что они с Ксю действительно похожи. Нет, конечно, он мог возразить ей во многом: семья любит ее, думает, помнит. Да и сам Марк и во время ее жизни в Березино, и во время ее отсутствия много думал о ней, гораздо больше, чем хотел бы… Но в Ксюшиных словах об одиночестве, боязни людского непонимания, черной дыре звучали сокровенные мысли Марка, те, которые он боялся и не умел высказать. Ксю говорила о себе, но словно читала все, о чем думал Марк.

– Ксюша, я не знаю, что сказать тебе… Не хочу говорить пустые слова утешения, потому что хорошо знаю цену этим словам. Их нетрудно сказать, но они бессмысленны – они не облегчают боль и ничего не выражают… Холодности и непонимания боятся все, и «черные дыры» у каждого свои… Научно это называется депрессия или приступ меланхолии, но я фиговый психолог… Но ты неправа, Ксю. Ты имеешь значение. Какой бы маленькой, тихой и незаметной ты ни покинула город, тебя помнили. Тебя ждали, о тебе думали… Ты неправа, когда говоришь, что я совсем не вспоминал свою младшую сестричку или вспоминал редко! Это неправда. Сколько раз мы с Лешкой, идя на дискотеку, заходя к бабушке, разговаривая с Лизой или собираясь на семейном празднике, вспоминали тебя и Кэт; представляли, что вы могли бы быть с нами… Конечно, мы не звонили и не ездили в Барановичи, да и здесь не особенно с вами контактировали… Это плохо, я, по прошествии времени, сам понимаю, что зря считал мелких людьми второго сорта… у меня самого ведь теперь дочь… Но я никогда не хотел обижать тебя или Катюшу, даже если подшучивал над вами чересчур ехидно…

– Да нет же, Марк! Я вовсе не упрекаю тебя и не собираюсь предъявлять счет за старые обиды! Мне это не нужно. Просто я хочу, чтобы ты понял, что мои поступки – не просто какой-то каприз. Если я делаю что-то плохое – чаще всего это из-за срыва. Я не выдерживаю накопления эмоций, устаю скрывать свои переживания… и у меня в какой-то момент сгорает предохранитель. Вот и сегодня с папой, – Ксюша снова вернулась к тому поступку, который ее тревожил. – Я устала. Я столько раз слышала папины речи о самоубийстве, столько раз пугалась и волновалась впустую, что сегодня не сдержалась.

– Ладно, ладно, Ксю, я уже понял. Конечно, могло случиться страшное, но не случилось. Срывы у всех бывают. Тебе нужно отдохнуть – лечь и хорошенько отоспаться, иначе ты еще кого-нибудь на смерть отправишь, – пошутил Марк, вставая с кровати. Ксюша улыбнулась краешками губ и тоже поднялась.

– Марк, – позвала она уже собравшегося выходить парня. Марк обернулся. – Спасибо, что выслушал, – сказала Ксю. – Мне было очень-очень мерзко на душе, а ты удачно сыграл роль «Стены Плача».

– Ксю! – Марк растрогался. – Иди сюда, жалостница!

Он обнял девушку, и Ксюша доверчиво прижалась к его плечу. Так, обнявшись, они простояли несколько минут.

– Я иногда себя такой слабой чувствую… – произнесла Ксю тихо. – Кажется, что кто угодно может меня сломать…

– Нет, Ксю, ты у нас сильная. Но даже сильным людям иногда бывает плохо. Но всегда можно попросить помощи. Рядом есть люди, для которых ты очень много значишь. Помни об этом.

Марк вышел из комнаты, а Ксюша решила последовать его совету и лечь спать. Уже лежа в постели, девушка думала о том, что сказал ей Марк. Конечно же, он прав. Семья любит ее – это видно. Видно по всеобщей радости по поводу ее приезда, по волнению за нее, когда у нее что-то случается. И Марк сказал правду о том, что помнил ее. Ведь вспоминает же о нем и остальных Ксюша и вспоминает часто. Почему же другие должны вести себя по-другому? В конце концов, хватит прибедняться и жалеть себя. Сегодня просто плохой день, какие иногда случаются со всеми, поэтому не стоит ставить на себе крест.

Через несколько минут Ксю уже спала.

Марк в это время разговаривал с Лешкой в передней комнате бабушкиного дома, там, где недавно буянил дядя Гена. В данный момент он с Ларисой, Кариной и Лерой отправился домой.

Парни разговаривали тихо, хотя в комнате никого не было. Бабушка и дедушка еще где-то хозяйничали, Катя ушла к себе, а родители Марка и Алексея повезли домой вышеупомянутую семейку, обещав вернуться за ребятами.

– Я от Ксюшки такого не ожидал, – задумчиво сказал Леша. – Все тут дядьку упрашивают ничего с собой не делать, а она удачи желает, советы дает…

– Но ее можно понять, Леш. Она от своего папули мало хорошего видела. Мы даже и отдаленно не представляем, как она жила.

– Да я ее и не осуждаю вовсе! Мы многого о Ксюше не знаем, ведь она намного младше нас… Но Ксю очень ранимая, хоть этого и не показывает. Она не подает виду, что обижена, хотя обижается часто.

– Сложно это все. И странно – раньше о Ксю не думали. А еще говорят, что чем больше разница в возрасте – тем лучше. Ничего подобного.

– Так уж и ничего? – поддел Марка Леша. – У вас с Ксеней разница большая, но тем не менее вы хорошо ладите…

– На что ты намекаешь? – взвился Марк.

– Ни на что… Успокойся, Марк, я просто говорю, что Ксюша тебе доверяет… только и всего… Чего ты ерепенишься?

– Да нет, ничего, – Марку стало стыдно. Сорвался, как с цепи. Леша засмеялся.

– До чего сейчас братья и сестры боятся быть заподозренными в инцесте! Кому ни скажи, что излишне близкие отношения с сестрой или братом… Реакция всегда бурная. Какие выводы нужно делать?

– Закрой рот, а то взгрею как следует…

– Ладно, молчу-молчу, – сказал Леша. – Но все равно выводы напрашиваются…

– Заткни варежку со своими выводами. Проглоти их, потому что ко мне они отношения не имеют! – не на шутку разозлился Марк. Лешка с удивлением и недоумением посмотрел на него.

– Марк, ты чего? Шуток не понимаешь? Шучу я…

– Ну тебя с твоими шутками, Лешка! У тебя дурная мода шутить серьезными вещами!

– А чего ты, собственно, переживаешь? Ведь к тебе же это не имеет отношения, ты сам сказал… Чего ты заводишься?

– Ничего. Погода на улице хорошая. А вообще отвяжись от меня со своими меткими замечаниями!

– Так, так, мы не в настроении. Что ж, молчу, не буду нервировать. Сегодняшний день допек всех… Слышишь, Марк, я замолчал, – смеясь, сказал Алексей. – Специально, чтобы сделать тебе приятное… Видишь, перестал шутить серьезными вещами…

Марк сердито посмотрел на брата.

– Нет, слушай, ты перестанешь меня сегодня доводить? – раздраженно сказал он. – Или мне оплеуху навесить?

– Ну, давай-давай, братец, займись моим воспитанием! – продолжал дразниться Лешка, который, похоже, сегодня был в ударе. – Ладно, молчу. А вообще, пойду покурю. Ты за компанию не пойдешь?

– С тобой? – Марк сделал досадливое движение бровями. – Я лучше брошу, чем с тобой за компанию…

Лешка вышел из комнаты. Марк прошелся из угла в угол, затем сел на диван, подпер голову руками… «Что с тобой происходит, Марк? – мысленно спросил он себя. – О чем ты только думаешь? Леша прав, я реагирую слишком бурно на его безобидные замечания-шутки. Это подозрительно».

А вообще Марк думал явно не о том, о чем надо. Мало того, что в жизни уже давно ничего не происходит, так теперь и мысли неизвестно где бродят. Ладно, уж если думается о Ксюше, то пускай бы что-то нормальное думалось, так нет… В голову какой-то разврат лезет. И хоть Антон говорил, что это фантазии, которые появляются у всех… Все-таки это не нормально – видеть в этих фантазиях свою кузину. Изредка, конечно, можно, но не так же… Марк же видел Ксюшу в эротических снах, к тому же в таких снах, которые шибко напоминают крутые порно-фильмы, в разговорах с ней или о ней часто забывал о нити разговора и задумывался абсолютно о другом. Представлял всегда оживленную, по-детски непосредственную Ксю в таких ситуациях, в каких бывали его многочисленные любовницы. Какой бы была в их роли эта милая, юная девушка? Маленькая очаровашка – какова она в любви? Что она испытывала, что прошла, что знает и умеет, а чему ее еще нужно обучать? Ксюша ведет себя уверенно, не теряется в общении с парнями, не боится пошлостей – может запросто дать ответ на них, не стесняется ругательств… создается впечатление, будто она все-все познала, но ей только шестнадцать лет…

Наблюдая за этой юной девушкой, практически ребенком по внешнему виду, но такой уверенной в поведении, Марк часто ловил себя на недозволенных мыслях. Тонкие пальчики, держащие сигарету, вызывали в представлении те прикосновения и ласки, которые рождаются под такими пальчиками. Стройное, гибкое тело так и манило к себе; особенно тот образ Ксюши, недавно вставшей с постели, той Ксюши, которую он нарисовал… этот образ был первозданно свеж, как-то девственен… и он так влек Марка, непреодолимо влек… Эта девушка была нужна, необходима ему…

Но ведь кругом полно других – красивых, уверенных, опытных… Но нет, Марка тянет именно к Ксении, его сестре, при каждом взгляде на нее у парня закипает кровь. Даже сегодня, когда она бросала в лицо отцу жестокие слова, а потом плакала и словно исповедовалась Марку, когда стояла, доверчиво прижавшись к его плечу – какой-то частью мозга, краем извилин Марк не мог полностью сосредоточиться на мысли, что Ксю его сестра, и ей нужна его помощь. Он продолжал фантазировать. Это было как идея-фикс.

«Господи! – вздыхал про себя Марк, расхаживая по комнате, как тигр по клетке. – Господи, что со мной? Что это такое? Почему я никак не могу выкинуть Ксюшу из головы? И сколько я еще сумею держать себя в руках?»

 

47.

В обед пришла Карина, желая пообщаться с Ксюшей и Катей. Но бабушка сказала, что дома нет ни той, ни другой, а где они – неизвестно. Тогда Карина направилась на дачу Римшицов – хоть сегодня и воскресенье, Марк вполне мог там быть.

Так и оказалось. Только свернув на нужную улицу, девушка увидела Маркову машину. Но подойдя к воротам, застыла. Марк был там, но с ним была Ксюша – ее Карина узнала по осветленным золотистым волосам. Оба весело о чем-то разговаривали.

Карина ревнивым оком распознала, что между Марком и Ксюшей есть какая-то особая связь. Это было видно по тому, как то тот, то другой внимательно взглядывал на собеседника, чтобы не пропустить чего-то им сказанного. Это было видно по тому, как они улыбались друг другу… Невозможно! Ужасно видеть Марка рядом с этой Ксюшей! Невооруженным глазом видно, что Марк Ксюше нравится, да и Ксюша для него не просто младшая сестра… Карине самой Марк нравился. Ни одного дня с их знакомства она не смотрела на него, как на двоюродного брата, только как на мужчину. Конечно, она знала, что возле него вьется множество девушек, но знала и то, что ни одна из них не играет для Марка важной роли, потому не переживала. Но эта Ксю… Она дорога Марку, потому что она его сестра, но он внимателен к Ксюше не только поэтому. Черт побери, Ксю настоящая соперница для Карины! Девушки Марка не столь важны, потому что Марку до них почти нет дела. То, что на саму Карину Марку тоже было наплевать, ее не беспокоило – ведь она была убеждена, что нет на свете девушки, к которой бы он благоволил. Карина радовалась уже тому, что могла часто видеть Марка и в любой момент попытаться очаровать. Как она собиралась это делать – неизвестно, но она верила, что так будет. Блаженны верующие! Но стоило ей увидеть Марка с Ксюшей, как она поняла, что девушка, значимая для Марка, все же есть и находится к нему очень близко.

«Никогда ей этого не прощу! – подумала зло Карина. – Она все отобрала у меня, так еще и Марка решила заграбастать!»

А Ксю и не подозревала, что только что приобрела заклятого врага. На даче она оказалась случайно. Проснувшись, она просто вышла погулять, и, увидев, что Марк на даче, осталось у него.

– Марк, помнишь, ты говорил, что баню до Нового года доделаешь и с друзьями там зависнешь? И как – завис? – спросила Ксю.

– Не-а. Не доделал я ничего, и Новый год сумбурно как-то встретил… Настроения никакого не было, вот и использовал первое же попавшееся приглашение… Так что ничего особенного не было. А ты что делала?

– Я? Подружку с парнем помирила, друга с одноклассницей свела, Катю за ее «подарок» умудрилась не поколотить…

– А что за подарок? – не понял Марк.

– Влад. В подарочной упаковке. Кэт его в первый раз вот под Новый год и привела… – пояснила Ксю и перевела разговор на другое. – А все же видно, что ты здесь не бездельничал. Внутреннее строение дома конкретно изменилось. Еще пару месяцев такого же старания – и жить можно будет. До осени, мне кажется, управишься…

– Вряд ли. До осени я на работе буду, в Минске. Так что вот только с осени и приступлю.

– Ясно. Да, а почему «дача»? Эта ваша дача вполне с домом поспорить может…

– А потому что дача наша семейная, общая, а дом должен принадлежать кому-то одному. Вот чтобы обидно не было…

– Слушай, Марк, – Ксюша опять перескочила на другое, – а Лешка когда жениться думает?

– Не знаю… – загадочно усмехнулся Марк. – Может, этим летом…

– А они давно друг друга знают? Вообще, как они познакомились?

– Света и Лешка? Я их познакомил. Светлая – моя одноклассница. Отличница, кстати. Лучше всех училась.

– Значит, она немного старше, чем Леша?

– Где-то на полгода, наверное. Ну, они-то знакомы давно, а вот встречаться стали перед армией Лешиной вроде… Потом поссорились – Лешка не верил, что она его дождется из армии, ну и не общались они некоторое время, а потом на дискотеке как-то встретились и помирились…

– Марк, а это ничего, что я вот так расспрашиваю? Леша обижаться не будет?

– Да успокойся! Лешка бы и сам рассказал, если бы ты спросила. Ты у нас девчонка умная, попусту трепаться не будешь… да и тайны особой здесь нет… – сказал Марк и, подняв глаза, заметил: – Похоже, у нас гости.

Ксюша посмотрела на ворота и увидела Карину. «Принесла нелегкая!» – воскликнула Ксю про себя, но на лице ее это никак не отразилось.

– О, привет, Каринка, – поздоровался Марк. – А мы уезжать собирались… Ты с нами?

– Конечно. Что я – зря пешком к сестрице шла?

– А, ты ко мне? – удивилась Ксюша. – А как ты узнала, что я здесь? Я же вроде не говорила, да и сама не знала, что здесь буду…

– Да я не знала. Тебя не было, Кати тоже, потому я сюда пошла, к Марку. И вовремя.

– Как там у дяди Гены дела? – отворачиваясь, чтобы закрыть дверь дома и, досадливо морщась, спросил Марк.

– Нормально. Только на тебя, Ксюша, очень обижен, – сказала Карина. Ксю пожала плечами и равнодушно отозвалась:

– На обиженных воду возят.

Карина удивленно подняла брови.

– Выходит, тебе до папы нет дела? – спросила она.

– Почему же? Очень даже есть. Он – мой отец, от этого никуда не денешься. Но прыгать перед ним я не собираюсь. Он – большой мальчик и знает, что делает. А если не знает – ничего не поделаешь.

– Ну, идемте, – сказал Марк, прерывать этот разговор, потому что тема была не самой лучшей, ведь мнения Ксюши и Карины об отце были абсолютно противоположны. И из-за этой противоположности мнений девчонки еще подерутся.

Уже в машине Марк спросил у Ксюши:

– А ты вообще не думала замену своему бойфрэнду найти – тому, с которым отношения не ладятся?

Ксю рассмеялась.

– Я? И как ты это себе представляешь, Марк? Что мне для этого делать? На улицу с плакатом выйти: «Ищу замену бойфрэнду!» – так? Нет, у меня две возможности: либо я окончательно ссорюсь с Андреем, либо я с ним мирюсь. Одно из двух, третьего не дано.

– А чем плохо другого найти?

– Марк, перестань. Какая разница – один или другой? Все парни одинаковы, только адрес разный! Я почти никуда сейчас не хожу, потому все, с кем я сталкиваюсь – одной масти. Но не буду называть какой.

– Понятно. А ты, Карина, я у тебя как-то и не спрашивал… у тебя парень есть?

– Есть, – с царственным видом сказала Карина. На самом деле она забыла, когда на нее кто-то обращал внимание. То есть, внимание, конечно, парни обращали, некоторые даже предлагали встречаться, но Карина всех отшивала, и в конце концов, ребята перестали к ней подкатывать.

– Краткость – сестра таланта, – заметил Марк, намекая на короткое «есть» Карининого ответа.

 

48.

Понедельник, вторник и среду Ксюша бывала у знакомых – у одноклассниц и подружек. В четверг Ксюша была дома. Катя предлагала ей пойти в гости к своим новым знакомым, с которыми она познакомилась во вторник на дискотеке, но Ксю отказалась. Она знала, что Кэт совершенно не разбирается в людях, и очень хорошо представляла, что это за «новые знакомые» могут быть.

Но нужно было придумать, чем бы заняться самой. Ксюша успешно справилась с этой задачей, решив забраться на чердак и посмотреть старые вещи. Вдруг удастся отыскать что-то свое?

На чердаке было много всего. Мешки, набитые старой одеждой и обувью; глиняная посуда, времен, наверное, бабушкиной молодости, потрескавшаяся и грязная; поломанные столы, стулья, шкафчики, два дивана и прочая мебель, пришедшая в негодность – ее еще можно бы исправить, да не доходят хозяйские руки; старенькая этажерка с книгами и тетрадями… Книги и всякие бумаги всегда интересовали Ксюшу – они как памятки прошлого, а прошлое на нее действовало завораживающе. Вроде и знаешь все, сам пережил, а все равно, как ребенок, радуешься, найдя какую-то вещь из детства или юности. А прошлое других людей, особенно родителей, бабушек и дедушек, привлекает еще больше, потому что всегда окутано тайной. Не потому ли историки и археологи стремятся узнать как можно больше о доисторических временах и жизни людей в эти времена?

Ксюша перетащила книги и все, что было на этажерке и рядом с ней, на диван, уселась там с ногами и принялась разглядывать. Книги, тетради пожелтели от времени. Некоторые из них принадлежали ей, ее родителям. Например, ученическая тетрадка – самая первая, в которой Ксю писала в первом классе. Катина такая лежала среди их «памятных вещей» в Барановичах, а вот Ксюшина где-то затерялась… Вот книжка с любимыми сказками, которая называется «Самое главное». Ее тоже никак не могли найти среди перевезенных в Барановичи вещей. Ксюша перелистала книгу, перечитала названия сказок…

Были здесь предметы, принадлежали другим родственникам. Среди книжек и тетрадок лежала анкета Лизы, открытка – поздравление, адресованное Лешке, несколько писем для тети Люды и два альбома с фотографиями.

Когда Ксюша вернулась в комнату с чердака, из передней донеслись чьи-то голоса. Через несколько минут послышались шаги, и в комнату заглянул Марк.

– Привет, Ксю! – оживленно поздоровался он.

– Привет, – отозвалась Ксюша.

– Грустишь никак?

– Ага, – Ксю подумала, что Марк заявился не зря. – Есть что предложить?

– Есть. Пошли с нами на дискотеку!

– С кем это «с нами»?

– Со мной, со Светлой… Кстати, где Кэт?

– Не знаю, у каких-то новых знакомых, я не в курсе. Кто еще идет?

– К Светланке два братана в гости приехали, и ее попросили отвести их на танцы. Ну, она меня за компанию вытащила, а я про тебя подумал… Ну, ты согласна?

– Марк… я бы с радостью… но мне нечего надеть. Это не типично женская проблема, просто я вчера под дождь попала, и мои джинсы сейчас сохнут на проволоке.

– А у Кати ничего нет?

– Только мини-юбка.

– Так надень! На улице не холодно…

– Думаешь? – Ксюша с сомнением посмотрела на Марка. Он едва заметно кивнул. Ксю насмешливо улыбнулась. – А что, если у меня обе ноги – левые?

Марк покачал головой и, скрестив руки на груди, смерил Ксюшу пронзительным взглядом.

– Нет, ноги у тебя нормальные. И даже красивые, – сказал он. Ксю удивленно подняла брови.

– Откуда ты это знаешь?

– Видел.

– Так, Марк, с каких это пор ты интересуешься моими ногами?

– Ну, не слепой же я, Ксю! Ты, когда маленькая была, всегда в шортах ходила, да и теперь… На прошлых каникулах ты тоже как-то шорты надела… Я твой брат, но от этого каменным не делаюсь и прекрасно вижу, как ты выглядишь… Короче, я еще пойду Карине позвоню, а ты одевайся.

Марк вышел. Ксюша посмотрела в зеркало и увидела на лице зеркального двойника крайнюю степень удивления. Брови были изогнуты так, что в сочетании с носом казались двумя вопросительными знаками. Ксю некоторое время постояла возле зеркала, потом пожала плечами и пошла в комнату Кати.

Ксю никогда не брала одежду сестры без разрешения. Но сейчас был особый случай. Ей хотелось пойти на дискотеку с Марком – пускай он только ее брат. Ксюше это было нужно. Оставалось надеяться, что Кэт не рассердится.

Когда Марк вернулся в зал, из которого были ходы в комнаты Кати и Ксюши, Ксю стояла чуть поодаль от зеркала и смотрела на себя.

– Ну как? – спросила девушка. Марк окинул ее взглядом и присвистнул:

– Ни фига ж себе! Ксю, я бы на месте твоего Андрея не позволил бы тебе носить джинсы! Мини и только мини.

Ксюша зарделась от удовольствия. В глазах Марка читалось неподдельное восхищение. Она сама знала, что ноги у нее стройные и одежда эта ей подходит, но мнение Марка было для нее очень важно. Но, стараясь не выдать себя, направилась в комнату.

– Подкрашусь немного еще… Я быстро.

– Не спеши, времени много. К тому же единственное, от чего женщин нельзя отрывать – это от прихорашиваний. У нас еще два часа. Успеем даже за Кариной заехать.

– Она тоже с нами?

– Ну да. Обижается девчонка, что не берем ее никуда мы с Лешкой.

– Чего так? – с любопытством спросила Ксю.

– Не охота своих товарищей пугать ее характером.

– Ну, может, ей нравится быть такой… – сказала Ксюша, хотя, по совести, ей было приятно слушать ехидства Марка в адрес Карины. Нехорошо, конечно, Ксю это сама понимала, но ничего не могла с собой поделать. Карина была ей не симпатична.

– Ксю, ты на самом деле святая, или только прикидываешься? Карина тебя вовсю задеть старается, а ты ее защищаешь…

– Ну, не прикидываюсь немножко… но, понимаешь, Марк, у Карины жизнь была трудная, вот она и обозлилась… Ее можно понять.

Некоторое время спустя Марк с Ксюшей катили к дому Ларисы.

– Ты была у них? – спросил Марк. Ксю покачала головой.

– Нет, даже не знаю где это…

– Вот и посмотришь. Только вот что, Ксю, при Карине не кури, ладно? Она заложит не столько из-за болтливости, сколько из вредности.

– Ладно.

Квартира у Ларисы была большая: четыре комнаты, не считая огромной гостиной и кухни. Но обстановка была довольно бедная, даже беднее, чем у Ксюшиной бабушки в Барановичах, поэтому Ксю, которая сначала позавидовала большой квартире, поняла, что завидовать тут нечему. Было видно, что семья, живущая здесь, попала сюда случайно, а вовсе не потому, что может себе это позволить.

Марк волновался, как бы снова не вышел скандал. Лариса – тетка ядовитая, своими замечаниями доведет кого угодно. А Ксюшу и доводить не надо – она и так заводится с пол-оборота. Но все прошло на удивление благополучно. Лариса повела его и Ксю пить чай, пока Карина заканчивает сборы. Она была сама любезность, обхаживала Ксюшу и так и сяк, но, в общем, это обхаживание предназначалось для Ксюшиного отца, чтобы показать, что Лариса очень-очень хочет подружиться с его дочерьми.

Скоро появилась Карина. Кстати, тоже в мини-юбке. Но ее ноги такого же интереса, как Ксюшины, у Марка не вызвали.

– Все, я готова, – сказала Карина. – Можем идти.

– Как, а Лерка разве с нами не пойдет? – удивился Марк

– Она не хочет, – ответила Карина. – Она считает, что некрасивая и не хочет идти. Она не умеет краситься и не знает, что ей надеть…

– А почему ты ей не помогла? – настаивал Марк.

– А тут с природой не поспоришь, – равнодушно сказала Карина. Марк подобные вещи от нее слышал, потому не удивился. Но Ксю была поражена этими словами до глубины души.

– Неправда! – воскликнула она. – Лерка красивая девчонка. А если ее подкрасить, то будет просто великолепна.

– Ну, иди и подкрась, – откликнулась Карина. – Спорим, что через пятнадцать минут ты устанешь от попыток сделать ее хоть чуточку не такой страшной!

– Не устану!

– Ксюша права, Карина, твоя сестра не страшная, – вмешалась Лариса. – Но ей еще рано ходить на дискотеки.

– Что ж, тогда идемте, девчонки.

Свету они встретили около кинотеатра. Рядом с ней стояли два парня.

– Светлая, привет, – поздоровался Марк. – Давно вы здесь?

– Нет, только что подошли. Привет, Карина, привет… – Света внимательно всмотрелась в Ксюшу, пытаясь определить, какая близняшка перед ней, – … Ксюша, – сказала она наугад.

– Привет, – ответила Ксю.

– Знакомьтесь, это мои братья, Кир и Гарик, – представила парней Света. Марк, Карина и Ксюша назвала свои имена. Затем вся компания пошла танцевать.

По дороге в зал Карина спросила у Марка:

– А до сколька сегодня дискотека?

– До двух, – ответил Марк. – А что?

– Я маме обещала вернуться до двенадцати, – сказала Карина.

– Так в чем проблема? Вернешься.

«Черт! – выругалась про себя Карина. – Я уйду, а эта Ксю останется!» Но делать нечего, она действительно обещала. И в результате у нее оставалось полтора часа, которые пробегут очень быстро. Единственное, что хорошо, так что домой ее поведет Марк, без этой Ксюши. Но что от этого толку? Марк потом все равно вернется к Ксюше, от которой все без ума…

Полтора часа и правда пробежали быстро. Марк велел Ксю не уходить от Светки и повел Карину.

От Ксюши не ускользнуло, что Карина на нее косо смотрит, но девушка это приписала это обычному агрессивному настрою Карины.

На минутку выйдя в фойе, Ксю встретилась с Пашей – тем самым другом Марка, который был ди-джеем и проводил ее на дискотеку бесплатно.

– Привет еще раз, Ксю, – сказал он. – Где Марк?

– Карину домой повел, а что?

– Да его вон Наташа ищет, – кивнул Павел на стоящую в стороне девушку. Ксюша присмотрелась и узнала в ней Наташу. Паша махнул ей рукой. – Иди сюда, с сестричкой Марка пообщайся, она знает, где он.

Наташа подошла.

– Привет, – поздоровалась она. Ксюша кивнула в ответ. – Где Марк?

– Повел домой свою двоюродную и мою сводную сестричку Карину. Он сегодня вроде няньки – Карининой и моей…

– Да? – растерянно переспросила Наташа. – Но он вернется сюда?

– Да, конечно, чтобы составить мне компанию, а потом отвести меня домой, – сказала Ксюша – вроде безобидно, но Наташу эти слова ударили гораздо больнее, чем ударили бы кулаки боксера. Ксю это заметила и с цинизмом думала: «Ни фига! Сегодня Марк с тобой никуда не пойдет, а если и пойдет, то очень поздно». – Кстати, вон он идет.

– Ты чего здесь, Ксю? – спросил Марк, не заметив или сделав вид, что не заметил Наташу. – От Светки удрала?

– Да нет, подышать вышла, а тут Паша Наташу привел. Она тебя ищет.

Марк наконец-то «заметил» Наташу. Ироничная улыбка тронула его губы.

– Ты меня ищешь, милое создание? Что ж, я – вот он, весь в твоем распоряжении – насколько позволяет ситуация. Что ты хотела?

– Вообще ничего, – ответила Наташа, которая оказалась в неудобном положении. Они с Марком, должно быть, поссорились, и теперь ее попытка помириться была выставлена напоказ. – Просто я случайно здесь оказалась и потому спросила про тебя, думала, ты здесь.

– Да, я здесь, – сказал Марк. – Но, к сожалению, не могу пообщаться с тобой подольше, потому что мы с Ксю пришли танцевать… Родственники на первом месте, понимаешь ли…

– Да, да, я понимаю. Тогда пока.

– Пока.

Наташа отошла не солоно хлебавши. Павел, который наблюдал эту сцену, покачал головой.

– Ой, Марк, ну никак я не пойму твою манеру отшивать! Вроде и вежлив безупречно, и в то же время у Нати такой вид, что ее впору пожалеть, – проговорил Павел.

– А кто кого отшил, я что-то не врубаюсь?

– Вот, Марк, зараза ты, – сказал Паша. – И за что тебя девки любят? Взяли бы да послали подальше все вместе. Ксю, вот скажи, чего я не понимаю! Ты девушка, скажи – что в Марке такого?

– У него есть изюминка – сладкая безуминка… – напела Ксю строчки из какой-то песенки. – А что в нем такое, чтобы девкам его не любить? Красавчик, да еще обаяшка, да еще с характером…

– И она туда же! Похоже, пока такие супермены, как Марк, на планете водятся, таким, как я, в мире не место. Марк, а есть на свете вообще девушка, которая тебя обломает?

Марк пожал плечами.

– Может, такая и есть… – сказал он, улыбаясь. – Ладно, народ, идемте на танцпол.

Ксюша обхватила Марка рукой за шею и прошептала ему на ухо:

– Я боюсь, что твоя Наталья меня проклянет. Уже не первый раз из-за меня она тебя теряет и останется одна.

– Такие, как она, одни не остаются никогда, у нее запасных вариантов куча. Не бери в голову. Ксюнчик, ей полезно иногда оказаться отшитой, чтобы пошевелить мозгами, покопаться в закромах и подумать о своих запасных…

Еще за час собралась приличная компания, причем мужская. Некоторых ребят Ксю знала – например, Антона, Игоря, Олега, но большинство их ей было незнакомо. Она и Светка были единственными девушками в этом обществе, к тому же Светка была под запретом, вот поэтому главным объектом заигрываний стала именно Ксю. Пару месяцев назад ей бы это понравилось, но сейчас… В каждой улыбке каждого парня девушке чудились жестокие намерения. Постоянно вспоминался Денис, дача, изнасилование. Ведь тогда она ясно все чувствовала, только защищаться не могла, была как парализованная. А Денис пользовался ее беззащитностью!

Больших усилий Ксюше стоило не грубить в ответ на шутки и некоторые двусмысленные предложения. Откровенных пошлостей или хамства парни себе не позволяли из-за присутствия Марка, поэтому Ксю просто отшучивалась.

– Марк, пошли водочки выпьем, – предложил кто-то.

– Да нет, ребята, я на машине. Не могу.

– Ну, ты не можешь! А сестренке твоей-то можно водочки или пивка выпить…

– Да-да-да! – откликнулась Ксюша. – Сначала водочки, потом пивка, потом еще водочки, потом еще пивка, потом все перемешается, голова закружится, Ксюша отрубится и с ней произойдет что-то очень нехорошее! Знаю я ваши штучки!

– Ну что ты, Ксюша! Твой брат ведь с тобой рядом, он тебя в обиду не даст…

– Ему я тоже не верю, – заявила Ксю. – Потому что замашки у него как у Бармалея.

– Правильно, Ксю, – сказала Светка. – В нашей жизни никому верить нельзя.

– Даже двоюродным братьям?

– Особенно им! Мои мелкие вон ярчайший тому пример – так рванулись танцевать, что и не вытащишь их! Ладно, если вы на улицу собираетесь, то идите. Минут через пятнадцать мы выйдем.

– Ладно, – отозвался Марк. – Идем, Ксю?

– Идем.

Вместе с Марком и Ксюшей на улицу вышел Павел, который сегодня уходил с работы раньше. Ксю остановилась на ступеньках застегивала куртку, когда из кинотеатра вывалилась шумная компания. Присмотревшись, Ксюша поняла, что шум создает только один человек, остальные же пытаются его утихомирить. Но человек – даже не понятно, парень или девушка – не сдавался. Продолжал вертеться и пританцовывать на месте, трясти волосами, словно был крутым металлистом, орать какую-то песню.

– Что это с ним, Марк? – растерянно спросила Ксю, вцепляясь в руку Марка.

– Накачался этот перец – травы обкурился или порошка нанюхался, – объяснил Марк. Внезапно у Ксюши закружилась голова, в ушах зашумело. Перед глазами пронеслось лицо Кати, только почему-то перевернутое. Земля словно зашаталась под ногами, и Ксюша, спускавшаяся вниз по ступенькам, споткнулась. Пытаясь удержать равновесие, она взмахнула руками, но, не удержавшись, полетела на асфальт.

 

49.

Марк бросился к Ксюше. Даже в тусклом свете фонаря было видно, что он смертельно побледнел.

– Что случилось, милая?

– Нога… нога болит, – простонала Ксю.

Антон и Павел, перепуганные не меньше Марка, опустилась на корточки рядом с Ксюшей.

– Сильно ударилась? Сможешь идти?

– Наверное, меня сегодня кто-то сглазил, – пошутила Ксю, сжимая зубы от боли. – Вернее, ноги мои…

– Антон, позови Светку, – велел Марк. – Ксю, можешь подняться?

– Попробую… По-моему, ничего серьезного, коленку ушибла… – Ксю попыталась ступить, но тут же снова села на землю. Болело не только колено правой ноги, но и щиколотка левой. – Не могу. Мне больно.

– Пашка, держи ключи, иди открой машину, – Марк передал ключи, и Павел быстрым шагом направился в сторону стоящей на другой стороне улицы «Ауди». Марк склонился к Ксюше: – Обхвати меня за шею, я тебя отнесу.

Ксю покорно обвила его шею руками, Марк легко подхватил ее и понес к машине.

Когда Антон вышел из кинотеатра вместе со Светкой, Гариком и Киром, Ксю уже сидела в салоне на заднем сиденье. Света торопливо пошла туда.

– Римшиц Марк Юрьевич, вас что – ни на минуту оставить нельзя? Что у вас случилось? – спросила она.

– Ксюша упала и ногу ушибла, – объяснил Марк.

– Чтоб не перелом только! – воскликнул Паша.

– Сплюнь и перекрестись, – прервала Светка. – Быстро вези ее домой. Марк, здесь темно, и я ничего не смогу сказать, что у нее.

– Грузитесь тогда, – сказал Марк.

Гарик сел впереди, Кир и Света вместе с Ксюшей сзади.

– Марк, остановись возле моего дома, пусть эти судари сойдут, – попросила Света и посмотрела на Ксюшу. – Сильно болит, Ксю?

– Не очень, когда не шевелюсь, – ответила Ксюша.

– Тогда не шевелись.

– Это я виноват, – сказал Марк. – Нельзя было тебя отпускать.

– О чем ты говоришь, Марк! При чем здесь ты? Я не маленький ребенок, который только учится ходить! Если бы я была пьяна, по крайней мере, и ты оставил меня одну, тогда еще можно было бы сказать, что ты виноват. Но я не пила сегодня. Так что не вини себя.

Выпустив у Светкиного дома Кирилла и Игоря, Марк поехал дальше. Поглядывая через плечо на Ксюшу, он видел, что девушка то и дело морщится и сжимает зубы, чтобы сдержать стон. «Только бы не перелом!» – волновался Марк.

– Светик, иди звони в дверь и объясняй, что случилось. А потом возвращайся, поможешь мне здесь, – сказал парень, останавливая машину у бабушкиного дома. Светлана вышла и направилась к дому, а Марк пересел на заднее сидение к Ксюше.

– Ты не виноват, – сказала девушка, с трудом улыбнувшись. – Это с Катькой что-то случилось – я чувствую.

– Только этого не хватало! – воскликнул Марк, хмурясь. – Что с ней?

– Не знаю. Но не волнуйся, это не серьезно. У нее уже все в порядке, – убежденно сказала Ксю, глядя как будто сквозь Марка. – Она наркотики какие-то попробовала…

– Откуда ты знаешь?

– Если бы с ней было что-то серьезное, мне было бы плохо и сейчас. А насчет наркотиков… помнишь того наркомана, который возле кинотеатра был? Я его как увидела, так мне и плохо стало… Катя у каких-то новых знакомых ведь… а она в людях не разбирается, вот, видно, с наркоманами какими спуталась…

– Ксюша, если это так, поговори с ней. А то пристрастится…

– Марк! Я, конечно, поговорю, но не факт, что она меня послушает…

– Послушает, – авторитетно заявил Марк. – Ты на нее имеешь большое влияние. Вспомни, как твоя мама говорила: «Катя слушается Ксюшу, а Ксюша слушается только себя». Это была самая известная формула вашей семьи.

У формулы было еще продолжение, потому что полностью она звучала так: «На Катю может повлиять Ксеня, а на Ксеню не может повлиять никто. Разве что Марк изредка». Это высказывание говорило, что обе сестры очень упрямые, но Катя привязана к Ксении, а Ксения – к Марку.

Марк смутился – должно быть, тоже вспомнил о своем «участии» в «формуле». Ксюша посмотрела на него с недоумением – непривычно видеть Марка, прячущего взгляд, избегающего глаз собеседника. И чего это он так засмущался? Тем более ее, Ксюши?…

– Марк, что с тобой? – спросила удивленно Ксю.

– Со мной? – притворился не понимающим Марк. – А что со мной?

– Не знаю, ты какой-то не такой как всегда… – пожала плечами девушка. Марк уже взял себя в руки и спокойно ответил:

– Тебе показалось, Ксю. Я такой же, как обычно. Давай отнесу тебя в дом.

Ксюша обняла его, а Марк взял ее на руку и осторожно вытащил из машины. Девушка опустила голову ему на плечо и вдруг почувствовала, что одна из ладоней Марка легла на ее ногу, но совсем не там, где ей полагалось бы быть, если бы Марк хотел просто удержать Ксюшу на руках. Неужели не показалось? Ксюшу обдало жаром, сердце забилось, как сумасшедшее.

Пальцы Марка соскользнули по ее бедру и опустились на талию девушки. Теперь это было прикосновение, вызванное необходимостью. Ксю перевела дыхание и вздохнула с разочарованием. Показалось. Это просто случайность, а она так заволновалась. Дура. Девчонка сопливая, как можно думать, будто ты нравишься Марку как женщина, и он позволит себе такую вольность?

– Проходите, – сказала Светка, придерживая входную дверь. Марк внес Ксюшу в ее комнату и опустил на кровать. Света зашла следом.

– Мне колготки снять? – спросила Ксю.

– Да, – кивнула Светка. Ксюша сбросила на пол ботинки. Света взглянула на Марка и удивленно уставилась на Ксю. – Ты что – собираешься раздеваться при Марке?

А Ксюша и забыла о присутствии Марка. Она испытывала огромную усталость и хотела поскорее уснуть.

– Уйди, Марк, – сказала девушка. – Иначе я сейчас устрою стриптиз.

Марк вышел в переднюю, где ждали бабушка и дедушка.

– А што случылася, Марк? – спросила бабушка.

– Споткнулась Ксю возле кинотеатра и со ступенек упала, бабуль, – ответил Марк, усаживаясь на диван.

– А Божа ж мой! И што – нагу зламала?

– Надеюсь, что нет, дедушка. А где Катя? – спросил Марк, вспомнив слова Ксюши в машине.

– А хто яе ведае! Пашла недзе…

«Вот тебе раз! – подумал Марк. – Еще эту искать придется – я после Ксюшиных предсказаний спать не смогу спокойно…»

Скоро из зала вышла Света.

– Ну што? – спросила бабушка. Дед и Марк выжидательно посмотрел на Лешкину невесту.

– Я в этом не проф, – сказала она. – Да и инструментов у меня нет, но, по-моему, ничего серьезного. Коленку Ксю просто сильно ушибла – это не страшно. Щиколотка повреждена у нее серьезнее, но это не перелом. Первую помощь я оказала, ночь должна пройти спокойно, а завтра надо вызвать врача, так оно лучше будет. И ни в коем случае не позволяйте ей ходить!

– Добра, добра. Толькi якога ўрача пазвать?

Света на секунду задумалась.

– Я вам телефон моего знакомого дам, – сказала она. – Он травматолог. Дядя моей подруги.

– Возьми около телефона записную книжку, – кивнул Марк в сторону телефонной полки. В это время дверь распахнулась, и зашла Катя.

– О! – оживленно воскликнула она. – Что у вас здесь? Собрание? Общий сэйшн? Я не опоздала?

– Тише, – шикнул на нее Марк.

– Привет, Марк, – не сбавляя громкости, поздоровалась с братом Катя. – А почему тише?

– Потому что на часах без малого три часа ночи и всем давно пора спать, – сказал Марк. Он уже понял, что Ксю была права, и Катя действительно познакомилась с наркотиками. Правда, бабушка и дедушка ничего не поняли, а у Кэт хватило ума примолкнуть. – Я еще к Ксюше зайду.

Ксю лежала на кровати, до пояса укрытая одеялом. Распущенные волосы рассыпались по подушке и мягко поблескивали на свету зажженной настольной лампы. Девушка напомнила Марку маленькую сказочную принцессу, которая подхватила загадочную хворь и чахла день ото дня, и ни один лекарь не мог ей помочь. В сказках этих принцесс изображали именно так: беззащитная, хрупкая, красивая.

Ксюша еще не спала. Увидев Марка, она широко улыбнулась, хотя глаза ее уже туманил сон. Марк и сам устал смертельно, но уйти, не попрощавшись с Ксю, не мог. Он присел на край ее постели.

– Я знала, что ты зайдешь, – сказала Ксю.

– Конечно, разве я мог не пожелать милой сестричке спокойной ночи?

– Я так боялась, что сломала ногу! – призналась Ксюша. – Только этого мне не хватало – слечь в постель на два месяца в конце учебного года! Мне же экзамены сдавать!

– А ты в курсе, что тебе все равно три недели нельзя будет ходить?

– Ну это же три недели – не два месяца! Но все равно ужасно. Для меня нет наказания страшнее, чем не иметь возможности двигаться!

– Ничего, отдыхать тоже надо.

– Катя пришла?

– Да, пришла. За нее не волнуйся, она жива и здорова. Себя побереги.

– Ну, если эта «бережливость» к себе проявится в лежании и ничегонеделании, то я себя поберегу. Потому что мне не улыбается перспектива получить осложнения и оказаться надолго в больнице.

– Смотри, не передумай к завтрашнему утру и не вскочи с постели от избытка энергии.

– Не передумаю, – засмеялась Ксю. – Если мне будет плохо, я буду выть, по-волчьи.

– Это как?

– Ну, пока я в Березино, буду выть так: «Эй вы, у-у-у! Я уже не могу-у-у! Помогите разогнать мою тоску-у-у! Или хотя бы позвоните Марку-у-у!»

– Прям стихи! – усмехнулся Марк.

– Это ничего, что я тебя сюда вплела? – выжидательно глядя на Марка, спросила Ксюша. – Будешь для меня чем-то вроде «Скорой помощи»? А то если бы не ты, мне бы не было чем заняться в Березино… Довольно многих мне ужасно не хочется видеть…

– Это что – признание в любви? – пошутил Марк. У Ксюши хватило сил не смутиться и не покраснеть.

– Не совсем так, – сказала она, бросая на Марка взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Скажем, это признание в сестринской симпатии.

– Эх ты, симпатия! – сказал Марк, одним движением растрепывая Ксюшины волосы. Ксю замахнулась на него кулаком. – Тихо, тихо, не буянь. Спи. Я завтра заеду. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Марк.

Света ждала в передней, разговаривая с Ксюшиными бабушкой и дедушкой.

– Я думала, что ты там заночуешь, Марк, – мягко упрекнула друга Светлана, когда они попрощались со стариками и вышли на улицу. Но Марк, никак не реагируя на ее высказывание, открывая машину. – Алле, Марк, что с тобой?

– А что? – поднял глаза Марк.

– Ты задумчивый какой-то… Вид у тебя отсутствующий – вроде ты здесь и в то же время тебя нет… У тебя проблемы? – спросила Света. Марк молча вел в машину. Светка вздохнула. – Так, у тебя конкретно нет настроения.

– Да ладно, Светик, не обижайся, я просто устал.

– Понятно. Ладно, довези меня домой.

Оставшись один, Марк поехал дальше. До дома было еще минут пятнадцать дороги. Больше всего Марку нравилось ехать вот так – в одиночестве, по темным улицам, под светом изредка попадающихся фонарей. Особенно хорошо, когда надо ехать далеко и можно на большой скорости. Многие пугались его ночной манеры водить машину, поэтому в компании Марк ездил как полагается. Но стоило ему остаться одному, как единственно важными становились скорость и расстояние.

Это стремление к быстроте проявлялось не только в вождении. Во всем характере Марка оно отражалось: парень был нетерпелив, часто не доводил дела до конца, не умел долго ждать, и у него никогда не хватало сил постичь суть чего-то полностью, потому что он не любил долго заниматься одним и тем же.

Сейчас Марк не думал о том, что он делает. Он думал о Ксюше Эта девушка и не подозревает, что играет с огнем, когда так близко с ним общается. Эта ее привязанность и доверие к нему могут обернуться для нее опасностью. Конечно, Марк способен защитить ее от других парней, но вот от себя самого…

 

50.

Светкин знакомый травматолог сказал, что перелома у Ксюши нет, но ходить ей все равно нельзя. Две недели строжайшего постельного режима – таков был приговор.

– Хорошо бы знать, когда я смогу вернуться в Барановичи? – задумчиво сказала Ксюша сестре, когда доктор ушел. – Ходить мне почти нельзя – разве что в крайнем случае, так что эти две недели я просижу здесь.

– А по-моему, тебе повезло, – отозвалась Кэт. – Две недели ты можешь не ходить в школу! Везуха!

– Да, конечно. Только вот маленькая неурядица – я не только могу не ходить в школу, а вообще не могу ходить. Но делать нечего, – проговорила Ксю и посмотрела на Катю. А где ты была вчера?

– В гости ходила, – как ни в чем не бывало заявила Кэт.

– Это я знаю. Давай, делись: куда, к кому и что вы там делали?

Катя нахмурилась.

– Ты что – меня воспитывать собираешься? – спросила она.

– Да нет же! Будто мне заняться нечем? Только тебя воспитывать? Кэт, ты скоро уедешь, а я останусь здесь скучать! Ты представляешь – две недели в обществе только бабушки и дедушки! Вот пока ты здесь – расскажи мне что-нибудь…

Кэт успокоилась и принялась рассказывать о вчерашнем дне. Ее история, как всегда детальная и подробная, и удивила и рассмешила Ксюшу. Катерина ходила с Таней и ее подругами на дискотеку во вторник, и там их компания познакомилась с тремя девчонками и четырьмя парнями. И вчера пошли к ним в гости. Таня и ее лучшая подруга еще своих парней захватили. Получилось как нельзя лучше: семь девчонок и семь парней. Они все вместе здорово посидели, пообщались, а потом «буянить» начали.

– В каком смысле буянить? – уточняя, спросила Ксю.

– Ну, водочки бутылку распили, джин-тоником догнались, а потом устроили для парней показ мод, а потом – стриптиз.

– Что? Стриптиз? И Таня в этом участвовала?

– Нет, Таня и Диана конкретно для своих парней представление затеяли, каждая в отдельной комнате…

– Да ну?

– Я тебе говорю. У Насти дом огромный, и весь был в нашем распоряжении – родоки куда-то свалили. Там бы комнат на нас всех хватило…

– Ну, дальше?

– Ну, показывали мы стриптиз, значит, а потом и парни к нам присоединились… – далее последовала череда откровенно-пошлых подробностей о том, чем занималась Катерина вчера вечером.

– И вы занимались этим все вместе? – Ксюша от изумления даже забыла, какое отвращение ей внушают такие вещи.

– Ну да. Знаешь, так прикольно и быть с парнем, и наблюдать за другими… А потом перейти к другому, по очереди!

– Катя! – воскликнула Ксю, содрогаясь от представленной сцены.

– Что? – невинно спросила Кэт.

– А как же Влад? – единственное, что пришло на ум Ксюше.

– А что Влад?

– Ведь это же что-то вроде измены… Или вы уже расстались?

– Нет, не расстались, и, надеюсь, не расстанемся. Мне Влад очень нравится и к тому же он богат…

– Тогда как же так?

– А в чем проблема? – Катя не понимала. Внезапно до нее дошло, и она расхохоталась. – Ксюха, у тебя какие-то прошловековые взгляды на жизнь! Ты же не думаешь, что я буду ему верность хранить! Я ему ничего не обещала. Даже если у нас будут какие-то серьезные отношения или мы в дальнейшем поженимся – у меня обязательно будет любовник. Сейчас так модно.

– Ну ты даешь, Кэт! – произнесла Ксю. Катя ее ошеломила. Но Ксения быстро вспомнила о наркотиках и продолжала дознание: – Ну, а дальше?

– Ну, а дальше пацаны травки покурить дали. А я дура, что ли – отказываться? Попробовала. Клево. Мне понравилось.

«Да уж! – подумал Ксюша, когда Катя ушла. – До чего мы с ней разные!» Для нее такие вольные принципы жизни были недопустимы. И почему? Вроде, не зануда, не трусиха и развлечения у нее не на последнем месте, а не может жить так просто, как Катя. Кажется, вот только что Кэт плакала, страдала и мучилась, а уже смеется, и готова снова наступить на те же грабли. У Ксю так не получается.

Интересно, Марк заедет, как обещал, или появится денька через три и объяснит свое отсутствие долгое большим количеством срочных дел? Но о плохом думать не хотелось. Ксю предпочитала надеяться, что Марк сдержит слово. Да и почему ему не приехать? С какой стати избегать встреч с ней? Это Ксюше надо бояться так быстро возникнувшей между ними духовной близости – Марку же от этого не горячо и не холодно.

Марк приехал только вечером. Он думал не делать этого. Зачем травить себе душу? Но не выдержал. Ксюша скоро уедет, и он, даже если захочет, не сможет ее увидеть. А пока есть возможность, надо пользоваться. Что может случиться за какой-то час – или сколько он там пробудет! Марк подумал, и решил поехать.

У бабушки он встретил Ксюшиного отца и Ларису, которые уже собирались уходить. Дядя Гена предлагал дочери перебраться к нему и Ларисе, но девушка без церемоний отказалась от «неслыханной доброты».

– Ты свидетель, Марк, я стараюсь с ней подружиться! – сказала Лариса Марку. – Она сама отвергает меня!

Марк кивнул из вежливости, а про себя подумал: «Лично я, на месте Ксюши, тоже не горел бы желанием вверить себя заботам мачехи и сводных сестер!»

– Здравствуй, принцесса, – поздоровался он, заглядывая в комнату девушки. Ксюша оторвалась от книги, которую читала, подняла голову. Лицо ее осветилось улыбкой.

– Привет. Я думала, ты уже не появишься. Собиралась обидеться.

– Обидеться? Да ну? Каюсь, что заставил ждать. Как у тебя дела?

– Нормально, – отозвалась Ксю хмуро. – Насколько состояние позволяет.

– Что доктор сказал?

– Две недели не ходить сказал, а потом еще неделю в норму возвращаться постепенно… Во влипла! – сказала Ксюша. – Один день, как вечность тянется, а еще две недели вот так прожить надо!

– И что делала сегодня?

– А ничего. С Катькой побазарила, потом подружки ко мне забежали… Остальное время читала.

– Что читала? – поинтересовался Марк, взглянув на книгу, которую Ксю держала в руках. – Роман какой-нибудь?

– Если бы! – Ксюша показала обложку. – Билеты на экзамены изучаю. Думала, не буду учить, просто от балды с собой взяла… – она отложила книгу в сторону и посмотрела на Марка. – А ты чего так долго не приезжал? Дела?

– Ага. Омут настоящий. Про тебя Пашка и Тоник спрашивали. Волнуются.

– Ух ты! Правда волнуются?

– Конечно. В конце концов они мои друзья, а ты моя сестра, к тому же девчонка классная, им нравишься… Потому они и хотят, чтобы у тебя все было хорошо.

– Что ж, приятно, что людям, которые меня мало знают, интересно мое состояние.

– А маме твоей звонил кто-нибудь? Говорил, что с тобой случилось?

– Нет пока. А то дома будет паника. У нас там бабушка – паникерша первой степени. Себе страху наделает и маму перепугает.

Марк вспомнил про Ларису.

– Знаешь, а Лариса на тебя жаловалась, – сказал он. – Говорила, что ты отвергаешь ее попытки подружиться с тобой.

– А чего она хотела? Чтобы я на ее квартиру поехала? И предоставила Каринке за мной ухаживать? Нет уж, благодарю покорно. Представляю, что бы от меня осталось после ее «заботы»!

Марк собирался пробыть у бабушки от силы час, но забыл об этом. Он не понимал, чем его притягивает Ксю. И как притягивает! Это было какое-то безумие – следить за ее жестами, мимикой, постоянно меняющимся выражением лица, то и дело вспыхивающей улыбкой, живыми интонациями голоса – и знать, что это все не твое, что ты можешь только наблюдать за дерзкой красотой девушки. Но никогда не сможешь сказать, что огоньки в глазах, непроизвольное накручивание прядки волос на палец, мило сморщившийся нос – что все это предназначено не тебе. Это не твое! Ты мечтаешь о недозволенном.

А на следующий день приехали все Римшицы, чтобы обсудить внезапно возникшую проблему. Марка срочно вызвали на работу в Минск, и в воскресенье, то есть завтра, в час дня он должен быть на рабочем месте, как штык. Лешка же (он единственный не был на совете) лежал в больнице. Таким образом, девчонок можно было довезти только до Минска, а там посадить на поезд. Но Ксюше прописан постельный режим, ходить ей нельзя, и было бы лучше, если бы ее отвезли прямо в Барановичи, как и планировалось изначально. Но на это требовался целый день, и Марк, который собирался их отвезти, мог тогда не успеть на работу. С дядей Юрой, который тоже водил машину, должен был находиться сопровождающий, так как у него часто поднималось давление, особенно если уставали глаза. Подолгу за рулем ему было тяжело. А если взять сопровождающего, машина получится переполненной. Марк предлагал выехать сейчас, чтобы успеть, но это предложение отклонила Ксю.

– А какой ты завтра на работе будешь после этих ночных переездов? – спросила она, и все замолчали.

Муж тети Люды, папиной сестры, тоже сказал, что не сможет. Марк вспылил, поскольку прекрасно знал, что у дяди Паши неотложные дела появляются как раз в тот момент, когда кому-то требуется его помощь.

– Что это такое! – возмутился он. – Вот так семейка! Как кому-то помощь нужна – все в норы прячутся! Что ж, раз так – плюну я на работу и поеду в Барановичи. Авось не уволят за прогул.

– Подожди плевать, Марк, – остановила его Ксюша. – Отвезешь завтра Катю и посадишь на поезд, а я здесь останусь. Какая мне разница, где проходить курс реабилитации? А потом или Лешка из больницы выпишется, или еще что-то случится… Вот тогда и уеду…

– Идея-то хорошая, – сказал Марк. – По тому же принципу тебя можно было бы в Минск забрать к Лизе, а там среди недели сгонять в Барановичи, когда у меня время свободное будет… Но как к этому отнесется твоя мама? Она согласится?

– А что ей остается? – пожала плечами Ксю. Хотя вполне возможно, что мама побросает все дела и примчится за ней. – Во всяком случае сейчас проверим.

Ксюша подтащила к себе телефон и позвонила в Барановичи. Через несколько минут, поговорив с мамой, она обвела взглядом всех.

– Мама согласилась. Волновалась, конечно, но сказала оставаться здесь.

– Что ж, разобрались с одним, – произнесла тетя Марина. – Теперь решай, Ксения, тут останешься или к Лизе поедешь?

– Не знаю…

– Да и думать нечего. Лиза сама просила, чтобы кто-нибудь из девчонок к ней погостить заехал… И Николай давно с ними познакомиться хочет, так предоставим возможность…

– Не знаю, Марк…

– Короче я Лизе звоню и говорю, что ты у нее несколько дней поживешь. Скучать тут у бабушки тебе самой не понравится.

– Ладно, звони, – согласилась Ксю.

Утром следующего дня в доме бабушки собралась почти вся семья, как когда-то в праздники. Кроме родственников заглянули еще Антон, Пашка и Светка – проведать Ксюшу перед отъездом.

– Нет, ну это на грани фантастики! – сказала Ксюша. – Второй раз убеждаюсь, что нас с Кэт стараются поживее спровадить отсюда! – увидев обиженно-укоризненные взгляды, он объяснила: – Вас так много, провожающих, как будто вы все хотите убедиться, что мы уехали…

– А вот за такие речи, Марк, не бери ее с собой, – посоветовал другу Павел. Марк насмешливо посмотрел на Ксюшу.

– Следовало бы, конечно, – в виде наказания… – сказал он, будто размышляя. – Но я подумываю другие меры применить…

– Это какие? – спросила Ксю.

– Суровые.

– Дрожу от страха, – язвительно отозвалась девушка. – Сказала бы я тебе, Марк…

– Так чего не говоришь?

– Скажу потом, когда буду в Барановичах – я не самоубийца.

– Нет, вы только на нее посмотрите! Нахалка! Нет, я всерьез полагаю, что надо оставить тебя здесь. За недельку ты присмиреешь…

– Давай-давай! Издевайся надо мной, больной и немощной!

– Ой, больная и немощная! Держи лучше куртку – одевайся, – Марк передал Ксюше ее куртку. – Все, люди, мы поедем.

– Я тоже еду, или ты меня здесь оставишь? – спросила Ксю. Марк нагнулся к ней и заставил девушку поднять голову, посмотреть ему в глаза.

– Ты едешь. Но если будешь себя плохо вести и действовать мне на нервы – я просто выброшу тебя из машины прямо на дорогу. Давай, хватайся за меня.

– Хорошо, хорошо, – сказала Ксю. – Я буду тише воды и ниже травы.

– Да? Надеюсь. А то не хотелось бы брать грех на душу…

Марк поднял Ксюшу на руки и понес в машину, сопровождаемый доброжелательными улыбками родных, которые наблюдали за этой шутливой перепалкой. Только один человек следил за этим разговором с тайной злостью. Это Карина.

Ксюша выглянула из машины и увидела пристальный Каринин взгляд. В этом взгляде была откровенная ненависть. «Что ж тебе так не нравится? – мысленно спросила Ксю. – Чего ты так злишься именно сейчас, когда мы с Катей уезжаем?»

Но через минуту Ксюша перевела взгляд на Марка, который оживленно о чем-то разговаривал с компанией провожающих, что-то обещал бабушке, объяснял Паше и Антону, шутил с Юлькой, успокаивал тетю Люду – и бурно-бурно жестикулировал. Улыбка не сходила с его лица.

Она забыла о Карине.

 

51.

Вечером Марк, возвращаясь домой, думал, что снова начался трудовой сезон. Хотя особенно трудной или тяжелой его работу не назовешь. Сосредоточенности и точности требует, приходится глаза и руки долго держать в напряжении, но это ведь не топором махать…

Когда-то в детстве, прочитав сказы П. Бажова о Даниле – мастере малахитных дел, Марк все пытался представить, как же выглядит эта самая резьба по камню, как это мастер умудрялся подобрать камень и создать из него произведение искусства. А теперь Марк сам был этим мастером Данилой. Во всяком случае, он представлял себе работу малахитчиков именно такой, какая была у него сейчас. Он создавал на бумаге эскизы самых различных предметов обихода, которые зачастую создаются из камня, пластмассы, глины или керамики – например, подсвечники, различные декоративные кувшины и вазы, рамки для картин, дверные ручки, рукоятки для ножей и многое другое. Создавал это все аккуратно, до самых мелких деталей, до самых крохотных нюансов. Это удавалось благодаря его таланту художника, а также мастерству, полученному в художественной школе, которую Марк посещал около семи лет. А эстетический вкус и неиссякаемая фантазия парня довершали дело, поэтому работы Марка не повторяли одна другую.

По этим эскизам Марк потом создавал вещи – лепил, вырезал, вытачивал – придавал форму. В этом и заключалась работа. У фирмы был широкий круг клиентов – в основном заграничных – которые охотно приобретали подобные шедевры ручной работы.

А попал на эту фирму Марк через ее филиал, занимающийся ритуальными услугами. Марк искал работу, и один из его знакомых привел его в эту компанию. Поначалу парень испугался названия, хотел было отказаться и дать деру – ведь, кто знает, выполнения каких ритуальных услуг потребуют от него в связи с его способностями к рисованию? На ум приходило только одно – «макияж» на лицах умерших. Для Марка это было равносильно просьбе по ночам сторожить морг.

Но на самом деле все оказалось намного лучше. Художественные умения Марка требовались для создания памятников. Хотя эту работу тоже нельзя было назвать особенно привлекательной. Но через полгода его перевели на его нынешнее место работы, где он делал вещи на заказ и по своему усмотрению. Ему только говорили, какой предмет нужно изготовить, а уж как это будет выглядеть, какого цвета, размера, формы, из какого материала – это решал сам Марк. Правда, если заказов не хватало, то приходилось заниматься и памятниками.

Часы напряженного труда давали себя знать – жутко ныли уставшие кисти рук и пальцы, в глазах рябило, но Марк был доволен.

Квартира Лизы, где он обычно жил, когда длился «трудовой сезон», встретила его небывалым шумом. Или он просто отвык от подобного за пять месяцев жизни в тихом доме родителей? Шестимесячный Максим, недавно начавший ползать, с гудением совершенствовал свои навыки, ползая взад и вперед по длинной прихожей. На кухне гремела посудой Лиза. Из комнаты доносились громкие взрывы смеха – должно быть, Ксюша чем-то развлекала Дашутку.

– Марк пришел! – взвизгнула Даша, увидев своего дядю. Правда, дядей он был лишь формально, поскольку не позволял племянникам так себя называть. Как ни убеждали его Лиза и Коля, Марк был непреклонен. «Никаких дядь! – говорил он. Меня зовут Марк – и точка!»

Девочка кинулась к нему и повисла на шее. Вот это лучше всего всегда снимало его усталость.

Из кухни выглянула Лиза.

– Даша! – неодобрительно посмотрев на дочь, сказала она. – Не висни на дяде! Он пришел с работы, он устал.

– Это не дядя, – возразила Дашка. – Это Марк.

Потом до нее дошло, что конкретно сказала мама, и посмотрела на парня.

– Ты устал, Марк? – спросила она.

– Не-а, – покачал головой Марк. – Не надо, Лиза. Мне ведь нетрудно. Дашка выросла у меня на глазах.

– Ладно. Я понимаю, что ты любишь детей, – сказала Лиза, легонько касаясь руки Марка. Затем помолчала и заговорила о другом. – Слушай, разберись с Ксю. Ей врач ведь ходить запретил, а она мамины костыли нашла, что с зимы остались, когда у нее нога сломана была…И ходит. Я ей говорю лежать, а она не слушает.

– Я все слышу, – крикнула Ксюша из комнаты.

– Ну и слышь на здоровье, – откликнулась Лиза. – Может, на пользу пойдет.

– А что я делаю плохого? – спросила Ксю. Послышалось постукивание, и она на костылях появилась в прихожей.

– Оставь, Лизунь, – сказал Марк. – Пусть ходит. Все равно дальше квартиры не убежит. На месте трудно усидеть.

– Какой-то ты сегодня покладистый сильно, – заметила Лиза. – Не язвишь, со всем соглашаешься…

– А что еще делать, если устал?

– Ой! – Лиза всплеснула руками. – Что это я тебя в прихожей держу! Проходи в комнату, скоро будем ужинать. Даша, слезай, хватит у Марка на руках висеть, марш в комнату.

Даша с явным нежеланием спустилась на пол и потопала в детскую.

– А то ей только волю дай, – сказала Лиза, обращаясь к Марку. – Почти весь день от Ксюши не отходит, а теперь вот на тебя накинется… Сильно устал?

– Как обычно в начале, – ответил Марк, усаживаясь в кресло.

– И что у тебя за работа такая? – спросила Ксю.

– А такая. Художник-скульптор – примерно так, если по-простому.

– Это как? Я про такое не слышала. Это скорее хобби, чем работа…

– А вот я такую работу нашел, что она как хобби. Там находят применение и выражение мои природные талантики и годы хождения в художку, – это было так небрежно сказано, что Марка было невозможно заподозрить в самодовольстве и хвастовстве.

– Ну, зачем такое самоунижение! – возмутилась Ксю. – Почему «талантики»? У нас все знают, что ты хорошо рисуешь.

– Ну и пусть себе знают!

– А все-таки – что ты делаешь?

Марк указал на настольную лампу на резной подставке.

– Вот что-то подобное сначала на бумаге моделирую, а потом вырезаю из камня или из глины леплю… Вот поэтому с непривычки у меня руки и болят. Я очень нежное создание, Ксю, знаешь об этом? Мне напрягаться нельзя… – усмехнулся Марк, демонстрируя полное презрение к себе за жалкую усталость. Но Ксюша не разделила его иронию.

– А ведь это классно, – сказала она.

– Что именно? Что у меня руки болят?

– Нет, – Ксюша опять не обратила внимания на шутку. – Классно, что ты нашел работу, которая реализовывает твой талант. Лично я, например, даже не знаю, кем быть хочу.

Появилась Лиза, которая отлучалась на кухню.

– Ребята, вы ужинать сейчас будете или подождете Колю – он вернется через полчаса? – спросила она. Марк посмотрел на Ксюшу.

– Подождем?

– Давай.

Вечером все смотрели телевизор. Лиза укачивала Максима, а Дашка примостилась рядом с Ксю.

– Прирожденная мама, – заметил Марк, глядя, как Ксюша гладит девочку по волосам.

– А женщины все – прирожденные мамы, – сказала Ксю, улыбнувшись.

– Не все, – задумчиво отозвался Марк.

– Почему не все? – подняла глаза Ксюша.

– Так, – пожал плечами Марк и углубился в свои мысли. Он вдруг подумал, что никогда раньше не видел Алину в такой вот трогательной близости с Кристиной. Конечно, она брала дочку на руки, кормила, играла с ней, но не было у нее такой теплоты в глазах, такой увлеченности, какая была у Ксюши, смотрящей на Дашку.

 

52.

В четыре часа дня зазвонил телефон.

– Междугородний, – определила по сигналам Лиза.

– Барановичи, мой домашний, – произнесла Ксю, взглянув на определитель.

– Сиди, я передам тебе трубку, – Лиза встала с места и протянула трубку Ксюше. Затем вышла.

– Алло! – отозвалась Ксю.

– Ксю, это я, Кэт, – послышался голос Кати.

– Привет.

– Ты это что – ходишь?

– Нет, у Лизы телефон без провода, она мне трубку передала.

– А, да. Ну, как ты там? Как дела?

– Хорошо. У меня все в порядке. А у вас что нового? Что в школе слышно?

– Ничего особенного. Девчонки про тебя спрашивали, Илья…

– Илья?

– Да, Илья. Ты ему нравишься, Ксю. Очень.

– Да не выдумывай. У нас просто дружба, – Ксюша хотела было спросить об Андрее, но подумала, что Катя сказала бы, если бы было что-то, с ним связанное. К тому же не хотелось говорить о том, что они с Андреем всю неделю не общались – ведь Кэт думала, что они перезваниваются… Поэтому Ксю промолчала.

– Ладно, тебе виднее, – отозвалась Катя.

– Как мама, бабушка?

– Нормально. Живут, не жалуются… Ксю, знаешь, по-моему, у мамы тоже кто-то появился… вот как у папы Лариса…

– Ты серьезно? – Ксюша опешила. – Или шутишь?

– Да нет, серьезно. Вчера ей мужчина какой-то звонил… я трубку сняла… Разговаривали полчаса.

– Да что это с ними? Шесть лет сидели тихо-тихо, а теперь вдруг личную жизнь начали благоустраивать! Конец света предвидят месяца через два?

– И не говори!… Ксю, а что мне делать, если и правда есть кто-то у мамы, и она приведет его знакомиться?

– Не думаю, что приведет. Скорее всего, он недавно появился и не заслужил еще такой великой чести. К тому же мама решит познакомить его сразу с двумя дочерьми, мне так кажется… Ну, а если приведет… смотри сама, как себя вести…

– Но ты же мне все время говоришь, что я не разбираюсь в людях?

– О Господи! – воскликнула Ксю. – И что мне – за тебя все решать?

– Не все, а только это. Что бы ты стала делать?

– Ничего. Была бы предельно вежлива, пока не поняла бы, что он за фрукт. Ты поступи так же в случае чего. Кстати, еще неизвестно, есть кто-то или нет. Так что не паникуй раньше времени.

Опустив трубку, Ксюша задумалась. В комнату вернулась Лиза.

– На мою детворню сегодня сон великий напал, – сказала она. – Даже удивительно.

– Погода такая – спишь, и спать хочется, – ответила Ксюша. – Самой поспать, что ли?

Лиза села на разобранный диван, на котором спала Ксю.

– Ты права. Дождь к веселью и оживлению не располагает, – согласилась она с Ксю, глядя на сбегающие по оконному стеклу дождевые капли.

– Марк и Коля скоро должны вернуться?

– Часам к семи. Времени много еще – сейчас только десять минут пятого… Давай, может, и правда, подремлем?

Ксюша вытянулась на диване. Лиза устроилась рядом. Из-за погоды в комнате бы полумрак. Некоторое время кузины молчали, и слышался только шум дождя, потом Ксюша позвала:

– Лиза!

– А?

– Я хочу спросить насчет Марка… У него самого спрашивать мне неудобно как-то… Если это считается секретом, то не говори. А если я не знаю только потому, что не жила в Березино, а так все всем известно…

– И что ты хочешь узнать? О Марке никто не знает всего… Но если я знаю, то скажу…

– Почему Марк развелся? Что случилось такое, что он подал на развод?

– Не знаю, – Лиза нахмурилась. – Об этом не говорят. Марк не любит эту тему. Лешка что-то говорил, будто Марк Алину застал с кем-то… Так это или нет, я не в курсе, но, судя по тому, как он с девушками обращается, эта история недалеко от правды лежала, – она помолчала и продолжила: – Мне Марк сказал один раз, что с девушками он не встречается – он просто спит с ними. Представь себе, что должна была сотворить его женушка, чтобы он так ожесточился!

– Марк самолюбивый, – задумчиво сказала Ксю, глядя в потолок. – Алина задела его самолюбие, вот он и стал таким… Я помню Марка раньше: он был открытый, добрый, доверчивый… А теперь он жестче, тверже, циничнее… Подозрительный скептик – можно сказать так.

– Смешная ты, Ксю, – хихикнула Лиза. – Что это ты вдруг Марком так заинтересовалась?

– Почему вдруг? Да и не только Марком… Мне обо всех знать интересно… ведь вы моя семья…

Лиза стала серьезной.

– А знаешь, Ксень, Марк ведь всегда был какой-то отдельный, – сказала она. – Обособленный какой-то, не такой, как все Кличенко… Вроде и с нами, и в то же время – в стороне.

«Хм! Мне ли этого не знать!» – подумала Ксюша. Она на себе испытала эту «стороннесть» Марка.

– Но мне казалось, что с тобой он много общался… – сказала Ксю.

– «Много»… Он чаще у нас бывал, чем Лешка, это правда… И разговаривали мы с ним много, особенно в последний год перед моей свадьбой – он тогда развелся – и после свадьбы, когда Марк у меня во время рабочего сезона останавливался… А сколько помогал он мне! Мама ведь Колю невзлюбила ужасно, все придиралась к нему… А Коля обижался. Ну, а мне – хоть из дому беги. Родители с одной стороны, муж с другой… А Марк и меня выслушивал и успокаивал, и Колю… Как ангел-хранитель. Но, знаешь, он никогда не говорил о своих проблемах, и почему развелся – тоже… В начале любой вопрос на эту тему воспринимал агрессивно, а теперь все отшучивается.

В соседней комнате заплакал проснувшийся Максим.

– Я пойду, – сказала Лиза, поднимаясь. – А ты спи, если хочешь.

Ксюша задумалась. В ней пробудилось жуткое любопытство. Обычно Ксю могла это любопытство сдерживать, но сейчас… Что такого произошло у Марка? Из-за чего он развелся? Почему так изменился в характере и загорелся презрением к бывшей жене? Ведь бывают же случаи, что муж и жена расстаются без неприязни и последующие годы жизни вполне по-доброму общаются при встречах… Вопросов слишком много, а ответить на них некому. Все либо не знают, либо не хотят говорить. Не идти же к самому Марку – не поймет ведь. Да и тема, видимо, для него неприятная.

А дома там что происходит? Катя напутала или у мамы правда кто-то появился? Невозможно поверить! Сколько раз они с Кэт советовали маме куда-нибудь пойти, развеяться, с кем-нибудь познакомиться… Но он всегда только махала рукой и смеялась. А тут вдруг такое Катино заявление!

А случилось вот что.

Когда Гена увез Ксюшу и Катю, Ирина была в ужасном состоянии. Больших усилий ей стоило не расплакаться, провожая дочерей. А тут еще мама – Ксюшина и Катина бабушка – начала вовсю честить Гену – он-де такой-сякой, скотина и сволочь… Будто бы Ира и так этого не знала, будто бы не ненавидела своего почти бывшего мужа в этот день больше всего на свете! Легче ей стало от того, что мать перемыла косточки Гене? Ни капельки. Поэтому выведенная из терпения Ира разругалась с матерью и пошла к подруге.

Мельникова Татьяна работала в магазине одежды и в этот день была на рабочем месте. Ирина, знавшая ее график, направилась прямо в магазин. Подруге Таня обрадовалась, отвела в подсобное помещение, и там они поговорили. Ира все рассказала.

– Вот что, – сказала никогда не унывающая Таня. – Тебе очень надо сейчас развеяться. То, что Гена забрал девочек на каникулы, не страшно. Катя и Ксеня любят тебя и, насколько я их знаю, еще устроят им там разгон – и Гене, и его «невесте». Как ее там зовут?

– Лариса.

– Ах, Лариса! Ну, вот твои девчонки устроят ей! И ей, и всем Ларисам города. Так что не расстраивайся. Знаешь что? Давай сегодня сходим куда-нибудь – в баре посидим…

– Ты разбогатела? Я, например, нет.

– Ну и что?

– А если мне, чтобы оплатить счет, придется потом полгода работать?

– Зато один день ты проживешь красиво… Да не придется ничего! Не так это и дорого! Ирка, я тебя не узнаю! Неужели ты боишься?

– Ты хотя бы в курсе, когда я последний раз куда-нибудь ходила?

– Не в курсе. И когда?

– Лет двадцать назад.

– Ну и что?

Как ей это удалось – это уму непостижимо, но Таня уговорила Ирину пойти в бар. Ира долго отказывалась, но в конце концов сдалась. Давно в жизни ничего хорошего не происходило.

И Ира не пожалела, что согласилась. Они увлеклись разговором, да так, что, когда подошел официант, не поняли, кто он такой и что ему надо.

– Мужчины вон за тем столиком передают Вам вот эту бутылку вина и предлагают выпить за Ваше здоровье, – сказал официант, ставя на стол бутылку с дорогим вином.

Таня и Ира посмотрели на указанный столик. Там сидело двое довольно симпатичных мужчин. Заметив взгляды женщин, они подняли бокалы и склонили головы, словно приветствуя дам.

– Давай пригласим их за наш столик? – предложила Таня.

– Ты что – с ума сошла?

– Почему? Ты пришла сюда развеяться, так? Вот и развеемся…

И не успела Ира слова сказать, как Таня поднялась с места и направилась к столику мужчин. «Ну, Татьяна!» – подумала Ира с возмущением. Она даже хотела подняться и уйти, но рассудила, что ее уход будет выглядеть глупо и невежливо.

Но пугаться оказалось нечего. Хоть Евгений Викторович и Вячеслав Павлович были мужчинами представительными и, похоже, весьма обеспеченными, настроены они были по-человечески просто. Остаток вечера прошел на удивление весело. Ира забыла свои обиды и с удовольствием коротала время. Шалунья прежних времен, живая, легкая и острая на язык снова проснулась в ней. А ведь она уже почти забыла, что значит нравиться мужчинам, флиртовать. «Все благодаря Танюше», – думала она, вспоминая, как подруга почти насильно притащила ее в ресторан.

И та же «Танюша» буквально затолкнула отнекивающуюся Ирину в машину Вячеслава Павловича, который предложил подвезти ее домой. Сама Таня собиралась ехать домой с Евгением Викторовичем. Почему нет? Собеседник он приятный, кавалер галантный. А машина шикарная, водитель есть. И с мужем Татьяна уже пять лет, слава Богу, как развелась. Только почему Ира упирается? Ясно же, что Слава ей понравился, и она ему тоже. С муженьком скоро разведется, то бишь, свободной станет… Так пусть отношения с этим богатеем развивает! А она нет, домой на автобусе ехать собирается! Непорядок. Надо подсобить. Вот Таня и подсобила.

В общем, Слава Иру домой отвез, и на этом все закончилось. А во вторник Ира, закончив работу, вышла на улицу, чтобы идти домой, и увидела на другой стороны дороги Славину машину. Женщина пожала плечами – мало ли, чего он здесь. Она и пошла бы себе, но Слава буквально вырос перед ней.

– Ирина, вы меня забыли?

– Нет, Слава, я вас помню, – ответила Ира, стараясь говорить спокойнее и равнодушнее.

– Тогда почему же не подошли?

– В смысле, к машине не подошла? А откуда мне знать, для чего вы здесь?

– А я здесь, Ирочка, для того, чтобы вас увидеть.

– Меня? А зачем? – спросила она и подумала, что глупее вопроса не придумаешь. Ну, зачем может мужчина ждать женщину вечером? Хотя, не такой этот вопрос и глупый. И правда, зачем богатому мужику ждать простую швею? Других, что ли, не нашлось?

Но, похоже, действительно, не нашлось, потому что Вячеслав стал каждый день появляться то у Ириного дома, то у работы, то еще где-нибудь. Да кто он такой, откуда узнал, где она работает? Почему так внимателен к ней?

За неделю Ира успела привыкнуть к неожиданным появлениям Славы и даже волновалась, если он задерживался. Но Слава появлялся – веселый, жизнерадостный, галантный, внимательный. И Ирина видела, чувствовала, что ее броня, ее защитная стена, которую она годами возводила вокруг себя, прячась от мужчин, эта стена рушится.

Но как к ее развивающемуся роману отнесутся дочери и мать?

 

53.

Ксюша сидела в комнате и читала, когда к ней заглянул Марк.

– Привет, Марк! Ты уже вернулся? – улыбнулась Ксю.

– Привет, – отозвался Марк и сел на диван. – Лиза поделилась со мной твоими расспросами.

– Но… но я не расспрашивала…

– Вот как? Что-то я не пойму, мелкая, чего ты вокруг меня кругами ходишь? Интересно тебе что-то – так почему ко мне не придешь да не спросишь?

– Прости, я не думала, что тебе это так неприятно…

– Не прикидывайся невинной девочкой! – Марк был взбешен. – Я не понимаю, почему ты расспрашиваешь обо мне других? Почему я тебе так интересен? И если уж интересен – так меня и спрашивай!

– Мне неудобно спрашивать тебя…

– А косточки мне перемывать с Лизой, значит, удобно? Лично мне такое не нравится. На нервы, знаешь ли, действует. Скажу тебе честно, я не ожидал, что ты станешь лезть в мою жизнь, причем у меня за спиной!

– Но я никуда не лезу! Да, мы говорили о тебе с Лизой, да, я спросила кое-что, чего я не знаю… Но я же не врага твоего спрашивала… И я не враг тебе…

– В общем так, Ксю, чтобы больше этих обсуждений у меня за спиной не было. Я этого не люблю. И если ты еще раз так поступишь, я с тобой поссорюсь. И очень серьезно.

– Хорошо, если тебе легче станет от этого, я даже имени твоего не произнесу в твое отсутствие! Но ты несправедлив ко мне, я спросила без всякого злого умысла.

– Ну и отлично, – удовлетворенно сказал Марк, не обращая внимания на погрустневшее лицо Ксю. – Ты очень понятливая.

«Да, куда уж понятливее! – подумала Ксюша, глядя на дверь, за которой скрылся Марк. – Я такая понятливая, что очень быстро поняла, что ты – бездушный чурбан».

Весь вечер Ксюша сидела с явно отсутствующим видом. Даже Николай, который знал ее совсем мало, заметил неладное. Лиза пыталась разговорить сестренку, но Ксю оттолкнула ее. Она злилась на Лизу. Зачем было передавать Марку их разговор? Из-за того, что у Лизы слишком длинный язык, Марк наговорил Ксюше грубостей, а теперь даже не смотрит в ее сторону.

А у Марка в данный момент было совсем другое в мыслях. Сегодня в обеденный перерыв он с двумя товарищами был в кафе и познакомился с очень симпатичной девушкой по имени Ева. Она была дочерью хозяйки кафе, и Марк увидел ее за стойкой. Не заметить ее было невозможно. Стройная, с длинными красно-каштановыми вьющимися волосами и выразительными серо-карими глазами в обрамлении пушистых ресниц – эта девушка сразу привлекла внимание Марка. Парень был хорошо подкован по части действий в подобных ситуациях, поэтому мгновенно сориентировался, подключил обаяние и очень быстро завладел вниманием девушки. Они договорились встретиться завтра вечером.

Утром Ксюша проснулась немного в другом настроении. Ей по-прежнему было обидно из-за вчерашних слов Марка, но она не умела долго дуться.

На кухне сидела Лиза. Она была одна – дети спали, а Марк и Коля ушли на работу.

– Доброе утро, Ксю, – поздоровалась Лиза.

– Доброе, – отозвалась Ксюша, усаживаясь за стол и убирая костыли в сторону.

– Ты все еще сердишься, Ксю? – спросила Лиза, заглядывая сестре в лицо. – Я не нарочно. Мне самой любопытно было, почему Марк развелся, а тут еще ты заинтересовалась… Ну, я и рванула к Марку за сведениями… А он мне чуть не нож к горлу приставил – мол, зачем тебе это… Я подумала, что тебе он разборки устраивать не будет, поэтому сказала о тебе. Он что-то лишнее сказал?

– Да нет, я уже все забыла, – ответила Ксю, стараясь казаться равнодушной.

Марк вернулся домой в пять и тут же взялся за активные сборы.

– Казанов, у тебя что-то намечается? – спросила Лиза насмешливо, наблюдая, как Марк прихорашивается. Марк повернулся к сестрам, позволив наблюдать блаженную улыбку на своем лице.

– Красивый, красивый! – успокоила Ксюша и поинтересовалась: – Свидание, что ли?

– Ага, – кивнул Марк.

– С очередной «Мисс Мира»? – поддела Лиза.

– А как же! На меньшее я не размениваюсь.

Лиза засмеялась и не заметила, как переменилась в лице Ксю в этот момент. Марк тоже был занят собой.

– И кто эта твоя новая «Мисс Мира»? – поинтересовалась Лиза.

– Ее зовут Ева, – сообщил Марк и, выйдя в прихожую, крикнул оттуда: – Рано не ждите!

– Может, вообще не ждать?

– Может. Вполне возможно, что у меня не хватит времени заглянуть домой, и я прямиком на работу отправлюсь. Чао!

Входная дверь хлопнула, и Марк умчался.

– Начался сезон охоты! – сказала Лиза. – Хотела бы я знать, как долго будет длиться срок годности у этой Марковой пассии!

С этими словами она вышла из комнаты. И как вовремя – у Ксюши из глаз уже начали катиться слезы. Ксю представила себе эту Еву. Наверняка шикарная такая деваха, раскрепощенная – под стать Марку. Представила, как Марк улыбается ей, обнимает, целует… Потом они идут… неважно куда, потому что им всюду будет хорошо вместе, потому что Марк умеет создать легкую и приятную атмосферу. А потом они снимают на ночь номер в гостинице. И всю ночь напролет предаются любовным утехам, ласкают друг друга и лишь под утро засыпают на смятых простынях, обнимая один другого. В эти сладкие, терпко-жгучие моменты для Марка будет важна только Ева. Ей он будет стремиться подарить наслаждение, ей одной будут принадлежать все его ласки, нежность, страстность! О Ксюше же не будет и мысли. Потому что кто она – Ксю? Младшая сестра, даже не родная, а двоюродная. Девчонка-малолетка, которую можно поучать, которую можно обидеть, как вчера, а на следующий день делать вид, что ничего не произошло. Перед встречей с ней не нужно прихорашиваться, чтобы произвести впечатление, не нужно оправдываться за какой-то поступок или объяснять причину опоздания. И хотя Марк вполне сносно – даже хорошо – обращается с Ксю, почти не поучает и не унижает ее, Ксю – всего лишь двоюродная сестра. Ей никогда не узнать того Марка, которого узнает Ева или любая другая девушка, понравившаяся Марку. Пора это уяснить.

 

54.

Ксюша снова в Барановичах. Пока она все еще сидела дома из-за больной ноги. Это была уже середина апреля, весна шла полным ходом. Теплело с каждым днем, вовсю светило солнце, пели птицы. Местами уже проклевывались набухшие почки, и пробивалась трава.

Вернулась Ксю в субботу с Марком. Лешку еще из больницы не выписали, а у Марка был выходной.

Ксю все время вспоминала случайный разговор с Марком, произошедший утром в четверг, когда Марк все же успел после первого свидания с Евой заглянуть домой. Ксюша тогда рано проснулась и, выйдя на кухню, застала Марка.

– Уже проснулась, Ксюшка? – спросил он.

– Да вот, не спится. А ты все-таки зашел домой?

– Как видишь.

– И очень довольный…

– Верно подмечено. А чего мне быть недовольным, коли все чудесно?

– Понимаю, – улыбнулась Ксюша. – Марк, а когда ты меня домой сможешь отвезти?

– Когда? В субботу или воскресенье. В Березино я на этой неделе все равно не поеду, а выходные будут – отвезу. А ты что – торопишься?

– Не знаю… – пожала плечами Ксю. Она была бы и рада остаться, но с другой стороны зачем? Только душу себе бередить, глядя на то, как Марк на свидания бегает? Еще чего!

– «Не знаю», – передразнил Марк. – Что ты вообще знаешь?

Ксюша промолчала.

– Ладно, потерпи до выходных.

– А Ева? – поинтересовалась Ксю.

– Родственники – на первом месте, – сказал Марк, как тогда на дискотеке сказал Наташе. – Сначала семья.

– А девушки? Их ты на какое место ставишь?

– На восемнадцатое, – не задумываясь, ответил Марк.

– Какая точность!

– Не ты первая мне этот вопрос задаешь. Многие интересовались, вот я и подсчитал. Родственники по мере значимости от первого до пятого, на шестом – работа, на седьмом – принципы, друзья, тоже по мере значимости, от восьмого до тринадцатого. На четырнадцатом – враги, а вот с пятнадцатого и дальше – всяко-разно увлечения… Вот девушки являются родом увлечений. Этакое хобби.

– А не противно? Если ты так мало ценишь девушек?

– Потому-то у меня этих самых девушек так много – чтобы не приедались. Это как в восточных гаремах – женщины были тупы, как пробки, потому султаны в прошлые времена гребли их как побольше – чтобы не надоедали. Теперь же ситуация не намного изменилась. Современные женщины, какими бы образованными они ни были или какими умными не казались, они недалеко ушли от женщин прошлого. Во многом они остались тупыми, ограниченными самками, которых нужно только использовать, – сказав это, Марк осекся, внезапно осознав, с кем говорит, помолчал и продолжал это уже более мягким тоном: – Извини, ты тоже женщина, а я так категорично… Есть женщины – красивые, умные… про них не подумаешь, что они шалавы. Но это лишь по двум причинам – в смысле, девушка вызовет во мне уважение либо потому что я не привлеку ее как мужчина, и она не будет выглядеть готовой сразу лечь со мной в постель, либо потому что она вообще ходячий компьютер и синий чулок. Любая женщина по-своему шлюха. Ты не обижайся, я просто ожесточившийся одинокий волк, который стремится получить максимум удовольствий от жизни и минимум их отдать взамен. Это чисто моя точка зрения, получить которую я смог, только набив немало шишек.

– Иначе говоря «Всякая женщина зло. Но дважды бывает хорошей: либо на ложе любви, либо на смертном одре», – процитировала Ксю. – Слова эпиграфа к новелле «Кармен» Проспера Мериме.

– Точно, – согласился Марк. Он встал и направился к двери, но затем вернулся, присел перед Ксюшей на корточки и сказал, глядя прямо в глаза. – Ты взрослеешь, сестренка, делаешься очень красивой. Я порядочный шалопай, но кое-что в этой жизни понимаю. Тебе встретиться еще много парней и мужчин. Кто-то посчитает тебя чересчур строгой, а кто-то, наоборот, легкодоступной. Кем быть – решать тебе, но мой тебе совет – старайся быть разной. Только на сексуальном влечении или только на уважении прочных отношений не построишь.

С этими словами Марк ушел. Больше они к этому разговору не возвращались.

Ксюша не сумела дать Марку ответ на его нелестный отзыв о женщинах. Мыслей было много, но она не смогла их сформулировать. Конечно, нельзя не согласиться с большинством его утверждений – многие девушки ведут себя так, что позорят остальных. И если парню попадались только такие поблядушки, то почему ему не подумать, будто все девушки такие. Вон сколько сейчас любительниц дешевых приключений. Живой пример – Катя. Как ни любит Ксюша сестру – трудно не назвать ее шлюхой, слушая ее откровения. Совсем она себя не ценит.

Но есть ведь и другие! Да, Марк прав – только на уважении или только на влечении прочных отношений не создашь. Парни избегают девушек, которых уважают, чувствуя себя рядом с ними неуютно. Особенно если уважают за ум и образованность. А есть девушки, рядом с которыми парень думает лишь о том, как бы затащить их в постель и покувыркаться. И их парни воспринимают, как глупых и никчемных кукол с пышными формами. Самок, как сказал Марк. Для прочных отношений девушка должна быть разной. Вовсе не обязательно быть красавицей – нужно просто не допускать скуки в отношениях. Сексуальность важна и нужна, но ум, знания, эрудиция тоже имеют вес. Девушка должна быть такой, чтобы с ней было не стыдно показаться в обществе, и чтобы в спальне с ней было хорошо и не скучно. Тут Марк прав.

Но если все женщины по-своему шлюхи, то мужчины – каждый по-своему – сволочи. Вот Влад, с которым встречалась раньше Ксю, а теперь Кэт. Он ведь много гадостей сделал Ксю. А Денис, о котором даже вспоминать противно? А его дружок Ваня? Использовал Олю и бросил. А сам Марк? Ну, оскорбила тебя одна стерва, ну, ущемила твое самолюбие, ну, больно тебе! Но чем виноваты остальные девушки? Зачем мстить всем без разбора?

Хотя, если вдуматься, то Ксюша из-за того, что с ней сделал Денис, теперь негативно настроена по отношению ко всем парням. Следовательно, ведет себя так же, как и Марк.

Невозможно в этом разобраться. Да Ксюша вспоминала этот разговор не для того, чтобы разобраться. Больше всего она «прокручивала» в памяти последние слова Марка: «Ты взрослеешь, сестренка, делаешься очень красивой». Они давали понять, что Марк замечает, как выглядит Ксю, то есть временами смотрит как на девушку, а не просто как на младшую сестру.

Хотя что толку? Ведь встречается он с Евой! А если Ева ему надоест, Марк найдет другую – да у него их и так хватает… Даже если представить (совсем фантастический случай), что Марк, наплевав на родственные связи и разницу в возрасте, все же заинтересуется ей… Зная мнение Марка о девушках, впору предположить, что лучше уж для него оставаться просто сестрой. Оно спокойнее. Не будет презрения и чувства, будто ты – бесполезная и ненужная вещь и с тобой встречаются из милости или от нечего делать. И если уж удастся всеми правдами и неправдами соблазнить Марка, то заставить его изменить точку зрения – никогда.

Господи, ну почему я так влипла с Марком? Это изматывающее чувство высасывает из меня все силы, я больше не могу. И как его назвать, это чувство? До сих пор писала, что люблю, но слово «любовь» мне еще кажется слишком… взрослым. Если кто услышит, может подумать, будто я корчу из себя взрослую. И любовь ли это? Я хочу видеть Марка и в то же время не хочу. И как до сих пор я себя не выдала? Почему же я так думаю? Недавно еще мечтала влюбиться, потерять голову от чувств к какому-то парню, а теперь? Да знала бы я, что этим человеком Марк окажется, и что мне так мерзко будет – и не расстраивалась бы! Пропади она пропадом, любовь эта! Из-за нее я боюсь находиться рядом с Марком, считаю себя ненормальной… И ни с кем не могу поделиться! Ведь мои родные придут в ужас, узнав. Ну почему это должна пройти именно я? Почему я никак не могу выбросить из головы этого кареглазого симпатягу? Ведь мне же ничего с ним не светит! А если эти чувства, эта моя влюбленность скоро пройдет, то зачем она вообще? Или я обречена любить Марка всю жизнь?

Вот такая паническая запись появилась в дневнике Ксюши после нескольких дней глубокой хандры.

 

55.

Наконец Ксюша снова пошла в школу.

– Ой, Ксю, мы думали, ты в другую школу ушла, сказала за всех одноклассниц Инна.

– Ну куда я от вас денусь?

– Катя говорила, что ты ногу вывихнула…

– Было дело. Но теперь у меня все в порядке, и я готова по завету Ленина учиться, учиться и еще раз учиться! – бодро сказала Ксю и, хитро прищурившись, добавила: – Только боюсь, что эта моя готовность скоро выветрится, и я опять замечтаю об отдыхе.

– Ничего, до каникул всего полтора месяца осталось. Выдержишь.

Андрей болел и не ходил в школу. Но заболел он совсем недавно, и знал, что Ксюша вывихнула ногу. Знал, но не зашел и не позвонил. Конечно, Ксю виновата, не пришла на свидание… Но ведь ему теперь известно, что Ксюше срочно пришлось уехать, так что мог бы уже и не дуться. Ксю не стала ему звонить сама – она не чувствовала себя виноватой настолько, чтобы делать первый шаг. Придет Андрей в школу, тогда все и прояснится.

Ксюша была занята другими делами. Ей было нужно много чего догнать по программе и постепенно готовиться к экзамену по математике. По истории она уже выучила больше половины тем, а математика всегда была у Ксюши слабым звеном.

Катино предположение о появлении у мамы какого-то романа пока не подтвердилось, и Ксюша подумала, что Кэт что-то неверно поняла.

Но роман – вернее, общение – имел место. Ира разделилась на двух человек. Один из них неизменно поддавался обаянию Славы, а другой боялся реакции дочерей и готов был отказаться от всего, со Славой связанного. К тому же не давало покоя неравенство в положении в обществе. Вячеслав – известный адвокат, зарабатывающий на своей юриспруденции большие деньги, а она сама – простая швея с достатком ниже среднего. Что ему может быть от нее нужно? Наверняка устал от отношений с женой и решил поразвлечься на стороне. Хоть и говорит, что не женат – кто ж в таких случаях правду скажет?

Может, ничего бы и не вышло – Ирина разорвала бы свои отношения со Славой, а вместе с ними – шанс на счастливую жизнь. Но в район ее швейной фабрики, где регулярно Слава появлялся, случайно забрели Катя и Ксюша. Ксюша хотела купить в букинистическом магазине какую-то книгу, Кате нужна была тетрадка… Затем они решили зайти к маме на работу – чтобы идти домой вместе.

Свернув на нужную улицу, девочки стали свидетельницами такой сцены: мама вышла из ворот фабрики, перешла на другую сторону и села в синюю иномарку, дверцу которой перед ней предупредительно распахнул высокий мужчина с темными, но уже начинающими седеть волосами. Более тактичная Ксюша хотела пройти мимо, чтобы не смущать маму – ведь она благополучно их с Катей не заметила. Спросить, кто этот мужчина, можно и дома. Но Катя – королева бестактности – уже подошла к машине.

– Мама, привет, – поздоровалась девушка, заглядывая в салон. Ксюше ничего не оставалось, как подойти вслед за сестрой.

На лице матери отразилась смесь паники, стыда и удивления. Но она постаралась взять себя в руки и сказала обычным тоном:

– Слава, познакомься – это мои дочери – Катя и Ксюша. А это Слава, мой… знакомый.

– Здравствуйте, – поздоровались Кэт и Ксю.

– Здравствуйте, девчата, – улыбнулся Слава. – А вы, и правда, очень похожи, как говорила ваша мама. Я знаю многих близнецов, которых запросто можно отличить друг от друга.

– Ну, мы с Катей тоже очень разные, – сказала Ксю. – Наши характеры полностью противоположны.

– Ну, у близнецов всегда так.

– Мам, мы в книжном были, а теперь думали с тобой вместе домой пойти – за компанию… Но если ты занята, то мы пойдем вдвоем, – обратилась к маме Катя.

– Да нет, я собиралась домой, просто…

– Просто я предложил подвезти вашу маму, – вмешался и выручил Слава. – Поехали с нами.

– Ну, вы же вдвоем хотели ехать, – сказала Катя. Ксю толкнула ее локтем в бок.

– Мы с удовольствием воспользуемся вашим предложением, – сказала Ксюша, обращаясь к Славе, и посмотрела на Катю. – Правда, Кэт?

Катя, которая вовсе не собиралась никуда ни с кем ехать, а хотела только доказать сестре, что не ошиблась, и что у мамы действительно роман, нахмурилась. Но Ксюша невозмутимо открыла дверцу и села на заднее сидение. В конце концов Катю никто не просил подходить и здороваться. Теперь пусть терпит, потому что у Ксю нет желания тащиться домой пешком и слушать, как Кэт строит всякие предположения относительно маминой личной жизни.

Но скоро Ксюша пожалела, что заставила Катю ехать. Лучше бы уж пешком пошла! А все из-за Катиного поведения, которое очень напоминало поведение сурового отца при знакомстве с парнем дочери. Кэт за пятнадцать минут дороги засыпала Славу вопросами насчет его отношений с мамой. Ксюша, видя, как то и дело смущается и краснеет мама, хотела заткнуть сестре рот кулаком. Но Катя, как ни в чем не бывало, продолжала допрос. К слову, Вячеслав с ним справился на «отлично» – отвечал спокойно, не злясь и не волнуясь. Если что-то и скрыл, то это не бросалось в глаза.

Затем Катя уговорила маму пригласить Славу к ним домой. С какой целью это было сделано, Кэт и сама не понимала, но Ира не смогла отговориться. «В конце концов, пусть посмотрит этот богатей, как я живу, и отвяжется», – подумала она.

Только хотелось ли ей, чтобы Слава от нее отвязался? Ирине было только тридцать пять лет. Замуж вышла рано, когда только минуло восемнадцать. Воспитывали ее строго, парней к ней не подпускали, так как мать была сторонницей формулы: «Первый мужчина должен стать мужем». Поэтому когда она по неопытности забеременела от Гены, мать заставила ее выйти за него замуж. И кроме него Ира не знала мужчин. Конечно, до замужества ей случалось в компании друзей флиртовать с молодыми людьми, но дальше этого дело пошло только с Геной. А теперь, когда впереди развод, нужно подумать о дальнейшей жизни. Она не такая старая, а дочери стремительно взрослеют. Еще несколько лет – и они улетят из дома. Ксюша вон уже сейчас мечтает уехать из Баранович. И что тогда останется делать Ире? Доживать жизнь в одиночестве? Или все же рискнуть и попытать счастья еще раз?

Так ничего и не придумав, Ира, когда они подъехали к дому, пригласила Славу в гости. Лучше уж разом узнать мнение всей семьи о нем, чем потом еще раз его приглашать для знакомства с матерью. Тогда можно будет думать о дальнейших отношениях. Если, конечно, Славу не испугают чересчур бедные условия ее жизни, и он завтра же не исчезнет.

Ксю догадывалась, какие чувства испытывает сейчас мама, но чем она могла помочь? Если на поведение Кати она еще была в силах повлиять, то на бабушкино едва ли могла повлиять и сама бабушка. У нее же семь пятниц на неделе и ослиное упрямство. И если бабушка что-то втемяшит, то ее не разубедишь. И существует только два вида действий: либо забыть о своем мнений и, во избежание конфликтов, подчиняться, либо настаивать на своем и развязать войну. В таких обстоятельствах Ксюша предпочитала не вмешиваться, считая, что взрослые сами разберутся. К тому же Ксю еще не знала, как ей самой держаться со Славой. Конечно, с виду он приличный, но кто знает, что он за человек. Нельзя ведь решать по первому впечатлению. Да и узнать, как давно они знакомы с мамой и где впервые встретились, не помешает.

Но ставить маме палки в колеса Ксю не собиралась. Мама еще молодая, нечего ей увядать впустую. Пусть живет, жизни радуется, благо, их с Катей уже не надо опекать постоянно. А мама еще может быть счастливой, и пытаться достигнуть счастья – законное право каждого человека и тем более ее мамы. Ксюша сама мечтала о счастье, но о счастье с человеком, который для нее не достижим. Ну, а Слава… он реален, так что…

Бабушка не сказала ничего. Оно и понятно, с воспитанием у нее все в порядке – при чужом человеке она до последнего будет улыбаться и притворяться, будто все хорошо.

Но зато потом, когда Слава уехал, бабушка напала на маму. Нет, ничего плохого она не сказала – наоборот, одобрила выбор дочери – в том смысле, что Слава состоятелен. Она стала расспрашивать о его семье, о том, есть ли у него дети, кем он работает и сколько зарабатывает…

– Мама, ты что – из дома меня выпроваживаешь? – не выдержала Ира.

– Нет, ну… Слава мог бы помочь тебе…

– Знаешь ли, мы не в тех отношениях, чтобы он помогал мне, – Ира вспылила и ушла к себе.

Поговорить с ней этим вечером не удалось. А на следующий день Ксюшу ждало новое событие. Вернее, событий было два, и они были некоторым образом связаны между собой.

Так вот. В школу пришел Андрей. Но не подошел, как обычно, к Ксюше в фойе, а в классе не поздоровался с ней. Ксю заволновалась – что же случилось? Неужели он так злится только из-за того, что Ксюша не пришла на свидание?

На перемене девушка попыталась выяснить, что с Андреем, подошла поговорить, но он отмалчивался.

– Ну, Андрей, что с тобой? – спрашивала Ксю, тщетно пытаясь поймать его взгляд. – Ты сердишься? Что я не пришла тогда? Прости, я не могла, у меня были дела…

– Были дела? – наконец насмешливо откликнулся Андрей и посмотрел на Ксюшу. Девушка прочла в его глазах горечь. – Вот так всегда, Ксю. У тебя дела, проблемы, а меня ты все время отодвигаешь на задний план. Я тебе не нужен.

– Ну что ты! Это в тебе говорит обида. Ты мне нужен, очень нужен – сам знаешь!…

– Ничего я не знаю! Ты меня отталкиваешь, и любишь только время от времени, когда тебе делать больше нечего. А если у тебя дела, то я не нужен. Ты занимаешься всем, только не мной. Я устал быть на последнем месте…

– Андрей, ну что ты! Я все тебе объясню, и ты поймешь, что глупо обижаться.

– Ты не поняла, Ксюша? Я устал. Я не хочу слушать объяснения, не хочу ничего понимать. Мне надоело быть понимающим самаритянином.

Андрей развернулся и пошел в сторону лестницы. Ошеломленная Ксюша некоторое время смотрела ему вслед, а затем кинулась за ним.

– Андрей, подожди! Андрей! – крикнула она, торопливо сбегая по лестнице.

– Стойте, девушка. Вы в курсе, что по школе бегать нельзя? – услышала Ксю, и на ее локоть легла рука дежурного. «Нарвалась!» – подумала Ксюша, подняла глаза и увидела перед собой Дениса. Рядом с ним красовался Ваня. Вот дряни! Ксюшу затрясло от ненависти и отвращения. Оба! Здесь! Даже нахальные улыбки и то на месте!

– Убери от меня руки!

– Ух ты, какие мы строптивые, оказывается! Чего ты злишься, Ксюша? Ведь мои руки уже прикасались к тебе, и далеко не так невинно, как сейчас! Признаться, ты с того момента еще больше похорошела…

– А ты стал еще омерзительнее! – воскликнула Ксю, изо всех сил стараясь высвободить руку. Денис засмеялся.

– А ты очаровательна, когда так говоришь, – сказал он. – Правда, Вань? Видишь, Ваня тоже так считает.

– А мне ваше мнение неинтересно! В одно место заткните его себе!

– Ксения, Ксения, ты строга до обалдения! – Денис, все еще удерживая девушку, посмотрел на друга. – Подумай, Вань, ей наше мнение не интересно! А чье же мнение тебе интересно, куколка? – он снова посмотрел на Ксюшу.

– Тебя это не касается! Пусти!

– Наверное, тебе интересно мнение Андрея? – продолжал Денис. – Так за этим дело не станет, мы ему поможем получить о тебе максимально правильное представление! Или ты уже сама рассказала о наших милых дачных развлечениях? – тут Денис отшвырнул Ксюшу. – Теперь иди и жди новостей.

Ксю бросилась вверх по лестнице на третий этаж, а потом еще выше. В школе было всего три этажа, а лестница на четвертый заканчивалась площадкой, которую все называли нишкой. Вот на эту нишку и прибежала Ксюша вся в слезах. Ну что сейчас творится в ее жизни? Родители разводятся и, похоже, создают новые семьи, сестра встречается с ее бывшим парнем и на глазах превращается в потаскуху, лучшая подруга стала заклятым врагом, а сама Ксю влюбилась в двоюродного брата. Будто этого мало! Так еще Денис! Изнасиловал, посеял в душе недоверие к парням, так еще за шантаж взялся! Что ему нужно?

Ксюша села на холодную ступеньку и уткнулась лицом в коленки. Отношения с Андреем закончены. Если и не сейчас, то после того, как он узнает… «Я все расскажу ему, – подумала Ксю. – Я расскажу сама, нельзя допустить, чтобы он узнал от Дениса!» Но если рассказать, то отношения закончатся, и у Ксюши не останется никого! Будут, конечно, подруги, мама… но Андрея не будет. Не будет светлой уверенности в его любви, теплого чувства защищенности… Только сейчас, когда стало понятно, что она потеряет Андрея, Ксю поняла, насколько он нужен ей! Да, она его не любит и зачастую даже не помнит о нем. Но к Андрею у нее особые чувства, которые нельзя понять. Созвучие душ, общность интересов, сходство нравов… Ксюша сама не замечала, что в последние месяцы черпала у Андрея силы, именно благодаря ему жила. Ведь все счастливые моменты, которые озаряли ее существование после ее несчастливой влюбленности, связаны в большинстве своем с ним. Как же быть? Солгать и запутаться еще больше? Или рассказать всю правду и отнять у себя тот маленький кусочек счастья, что еще остался?

Есть еще надежда, что Андрей сумеет понять и простить. Но разве сможет он доверять Ксюше после этого? Сможет ли любить ее так же преданно? Нет, и думать нечего. Не обманывай себя, Ксю, ничего не выйдет.

Вволю наплакавшись, Ксюша вдруг вспомнила, что уже давно идет урок. Девушка вскочила, отряхнула джинсы и быстро побежала к кабинету. По дороге забежала в умывальную, чтобы привести в порядок лицо.

– Извините за опоздание, я упала с лестницы и ходила в медпункт, – выпалила она, открывая дверь кабинета. – Можно сесть?

Биологица с удивлением посмотрела на нее и кивнула:

– Садись. Что-нибудь болит?

– Нога чуть-чуть, – солгала Ксю, садясь за парту.

Марина взглянула на подругу.

– Ты плакала? – спросила она.

– А то не больно? Я же с лестницы упала, – отозвалась Ксюша, опираясь подбородком в сплетенные пальцы.

Биологица уже объяснила новую тему и, поскольку оставалось еще время, стала проверять домашнее задание.

– Отвечать будет… Лесковец Андрей, – сказала она.

Ксюша посмотрела на вышедшего к доске парня и задумалась. Андрей красивый, уверенный, современный, веселый… Но почему же Ксю не может любить его? Почему не может мечтать о нем, когда он далеко от нее, а когда он рядом, почему Ксюша все время неизменно думает о Марке? Ксюша понимала, что ей не избежать разговора с Андреем, но она даже не представляла, как себя вести. К тому же не знала, чего хочет добиться. Ей нужен Андрей, но нужен как друг. А как парень?

Скажи правду хотя бы себе, Ксения! Как парень Андрей тебе не нужен и не был нужен. Ты стала с ним встречаться, только чтобы забыть Марка, а сам Андрей не был для тебя важен. Но тебе не удалось убежать от любви – чувства к Марку не угасли, ежедневно и ежечасно ты думала о нем, а стоило ему появиться, как твои мечты всколыхнулись и зажили с новой силой. Но Марка тебе никогда не получить. И морочь голову Андрею, скажи правду. И правду обо всем. Что не любишь и никогда не любила его, что тебе нравится другой… Кто конкретно, говорить не обязательно, но… И надо, во избежание деятельности всяких доброжелателей-анонимов, рассказать, что было с Денисом. Стыдно, конечно, и больно, но если «просвещением» займутся другие, будет хуже.

 

56.

Ксюша, как девушка с необузданным темпераментом, часто меняла свои решения. Возможно, она и насчет откровенного признания Андрею передумала бы, но разговор начался совсем не так, как она ожидала.

– Ксень, зачем ты меня обманываешь? – спросил Андрей по дороге к Ксюшиному дому.

– Я? Обманываю? – Ксю опешила. По ее мнению, ее можно было обвинить в чем угодно, возможно, в равнодушии и скрытности, но только не в обмане.

– Я видел тебя в пятницу перед каникулами в парке с каким-то парнем.

– С парнем? С каким парнем?

– Тебе лучше знать, с каким.

– Нет, как он выглядел? – спросила Ксю и вдруг поняла, что со стороны выглядит глупо. Можно подумать, будто у нее парней не меньше десятка, и с ними всеми она была в пятницу в парке. Поэтому ей нужно описание парня, иначе она не поймет, о ком именно речь. – Может, это не я была?

– Ну, я тебя будто не узнаю!

Внезапно Ксюша расхохоталась. Андрей с удивлением и непониманием уставился на нее.

– Андрей, говорят, что у страха глаза велики. А они велики и у ревности! Тот парень, с которым ты меня видел, мой двоюродный брат Марк. Если бы ты не ревновал, а подошел, я бы вас познакомила. И ты бы узнал, что мой папуля решил развестись, а нас с Катей увезли на каникулы в Березино.

Андрей с недоверием посмотрел на Ксюшу.

– Говоришь, это твой брат?

– Ага. Он с папой за компанию приехал… Ох, Андрей, у меня столько всего случилось, столько надо тебе рассказать… Пошли ко мне, разговор очень серьезный.

– Серьезный? – прищурился Андрей. Ксю кивнула. – Что ж, пошли.

Не обращая внимания на недовольство бабушки, Ксюша провела Андрея в свою комнату.

– Ну, и что ты хотела мне рассказать? – спросил Андрей, садясь. – Родители разводятся?

– Да… – сказала Ксю и ощутила, что ее решительность тает и мысли путаются. Правду сказал кто-то, что в любом деле самое трудное – это решить и начать, а дальше уже не имеет значения. Вот это сейчас переживала Ксюша – решить, слава Богу, решила, теперь нужно начать… только вот как? Казалось бы, ничего сложного, начинай сначала и говори…

Ксюша вздохнула, собираясь с духом. Андрей вдруг встал с места, подошел, сел на кровати рядом с девушкой.

– А может, не стоит говорить? – предположил он, обнимая Ксюшу за плечи. – Я вижу, что тебе тяжело. Так давай переждем?

– А теперь что? – спросила Ксю, с надеждой глядя в лицо Андрею.

– Ну, теперь ведь не так трудно найти занятие…

– Ты о чем? – не поняла девушка. В глазах Андрея появился странный блеск. Парень не ответил, только притянул Ксюшу к себе и начал целовать.

Ксю сразу уловила необычную перемену в его поведении. Раньше он не вел себя так, словно заявлял свои права на нее. В любых других условиях независимый нрав девушки не потерпел бы такого обращения, и она бы, едва почувствовав, что кто-то пытается ею командовать, бросилась в бой. Но сейчас почему-то это не вызывало неприятия. Ксюша потянулась за Андреем, губами к губам, обхватила его шею руками, скользнула пальцами по плечам, чуть царапая ногтями ткань Андреевой рубашки. Все это было так не похоже на прежние их поцелуи и ласки, которыми они шутя обменивались! Прежде было быстро, без намека на какие-то глубокие желания и намерения. Просто поцеловались, засмеялись и забыли. А сейчас это происходило медленно, мучительно-сладострастно, и Ксюша чувствовала, как во всех жилах закипает кровь, а в теле крепнет ожидание чего-то… Чего?

– Нет, – Ксю оттолкнула Андрея, вскочила с постели и направилась к зеркалу – приводить в порядок одежду и прическу. Потом обернулась к парню: – Так нельзя.

– Что? – неожиданно вскипел Андрей. – Нельзя? А изводить меня ежедневно можно? Ты постоянно воюешь с кем-то, злишься, а срываешься на мне! Ты уходишь домой на два часа, а появляешься через три недели и как ни в чем ни бывало просишь меня не сердиться! Как тебя понять? Ты ведешь себя со мной так, будто я ненужная тряпка, а потом убеждаешь, что любишь? Что с тобой, Ксюша? Объясни, что происходит? Я устал терпеть, понимать и делать вид, что все хорошо…

Ксюша кинулась к нему, порывисто обняла.

– Андрюш, прости меня! Прости, прости, я сама знаю, что веду себя ужасно и хочу, чтобы все было по-другому… Об этом и хотела поговорить. Сядь, – она усадила Андрея на стул, а сама присела перед зеркалом, вздохнула и начала: – Дело в том, что я люблю одного человека. Люблю очень давно, наверное, с самого раннего детства, когда научилась ходить и говорить… Но поняла это совсем недавно, примерно полгода назад.

– А кто этот человек? – спросил Андрей.

– Это неважно. Скажу только, что он старше меня на одиннадцать лет, когда-то катал меня на велосипеде, покупал мороженое и конфеты – в общем, относился ко мне, как к младшей сестре… да и сейчас относится. Поэтому у меня нет никаких шансов, я только зря мучаюсь, а забыть не могу. Эти чувства иссушают, испепеляют, опустошают мою душу, и я никак не могу справиться с ними! Мне очень плохо, – сказала Ксю и замолчала, ожидая, что скажет Андрей, но он молчал. Он уже понял – ему ничего не светит – и больше всего на свете хотел оказаться за тридевять земель отсюда. Но сам вызвал Ксюшу на разговор и теперь терпи и слушай, как она говорит о любви к другому. Ксю снова вздохнула и продолжала: – С тобой я надеялась забыть того, кого люблю, потому согласилась встречаться. Согласна, это подло, низко – использовать людей. Но я хорошо к тебе относилась и желала тебе только добра. Я искренне надеялась, что полюблю тебя… Но… Видно, кто полюбил с детства – не разлюбит никогда. Во всяком случае, не таким способом, каким пыталась это сделать я.

Ксюша закрыла лицо руками, поднялась с места и прошлась по комнате. Украдкой она вытерла слезы с глаз и посмотрела на парня. Андрей хранил гробовое молчание. Он был бледен и неподвижен, словно изваяние. Потом он поднял голову и спросил:

– И что дальше?

– Ты не раз спрашивал, почему мы с Олей поругались, – сказала Ксю. – Я всегда отмахивалась, не хотела говорить… Так вот. Помнишь, она нас с тобой в Полонку на дачу звала? Еще компанию собрать обещала… А ты тогда не смог, поехать, помнишь? А я поехала… на свою голову. Не было там никакой компании, только Оля, я, Ваня и Денис.

– Ты этого не рассказывала!

– Причина была… не рассказывать. Там все было спланировано… чтобы «уломать» меня и заставить переспать с Денисом.

– Что? – Андрей мигом сбросил маску сдержанности и кажущегося безразличия. Его это как молотом по голове ударило, да и сама Ксюша была удивлена не меньше, ведь это не ее стиль – вот так огорошивать человека. Но у нее не было сил размазывать да подготавливать сказками типа: «Авраам родил Исаака…» Сказала как сказала – если Андрею тяжело это слушать, то ей тяжело это говорить.

– Что слышал, – отозвалась Ксю. – Все было спланировано, и план удался.

– Эта мразь посмела до тебя дотронуться?

– Посмела. И не просто дотронуться. Он меня изнасиловал.

В лицо Андрею было страшно смотреть – оно стало пепельно-серым, глаза лихорадочно блестели, светились ненавистью.

– Козел! – процедил он сквозь зубы. – Я его убью!

– Тихо, тихо, Андрей, не надо никого убивать, – попыталась успокоить парня Ксюша, но он отбросил от себя девушку.

– Оставь меня! Предательница! Лгунья!

Ксюша широко раскрыла глаза.

– Андрей!

– Я не хочу тебя видеть! Не твоего ума дела, как я с Денисом поступлю, но ты сама ко мне больше не подходи.

– Но, Андрей…

– И не заговаривай со мной!

Андрей выбежал из Ксюшиной комнаты и бросился в прихожую. Тщетно девушка пыталась задержать его – Андрей схватил с вешалки куртку и ушел на улицу.

– Ну и иди!

Ксю побежала к себе, чтобы спокойно поплакать. Чтобы никто не совался с сочувствием и жалостью. Но в доме никого не было.

Почувствовав, что кишки сводит от голода, и поняв, что одними страданиями сыт не будешь, она отправилась сооружать себе обед. И стоило ей зайти на кухню, как из прихожей донесся звонок. Ксюша, как зомби, пошла открывать. На пороге стоял Слава. Девушка, никак не реагируя, развернулась и отправилась на кухню, будто говоря: «Хочешь – заходи, хочешь – нет». Она была в таком состоянии, что приди к ней в дом киллер с наставленным на нее пистолетом, она бы открыла дверь и точно так же спокойно ушла, не обратив внимания на пистолет.

Ничего не понимающий Слава зашел следом за ней.

– Ксюша, я бы хотел подождать твою маму…

– Да ждите, кто вам не дает… – отозвалась Ксюша не особенно любезно. – Садитесь и ждите.

– А что такое? У тебя плохое настроение?

– А вам-то какое дело? – ожесточенно взбалтывая тесто для блинов, сказала Ксюша. – Пришли маму ждать – вот и ждите, а меня не трогайте! Тоже мне, психолог доморощенный! Своих хватает!

Слава удивленно приподнял брови, но не обиделся. Он решил сменить тактику.

– Нет, я не психолог, – сказал он. – Я – юрист.

– Это вы к чему? Я же про вашу профессию не спрашиваю, – покосилась Ксюша.

– Это я так, на всякий случай, вдруг пригодится… – хитро заявил он.

– Вот еще! Криминального я ничего не совершила и защищать меня в суде не надо.

– А все-таки? Я тут парня видел – выбежал он отсюда как ошпаренный… Поссорились?

– Нет. И вообще, какая вам разница?

– Чувствую себя неуютно – будто за чьей-то жизнью втихаря слежу…

– А вы не следите! – оборвала Ксю. – Мне сочувствующие не нужны.

Слава ничего не ответил – вместо этого принялся изучать носки своих ботинок, будто это были неизвестно какие интересные вещи. Ксюша поняла, что по вине этих ботинок потеряла собеседника, который неожиданно стал ой каким необходимым, и снова накинулась на Славу.

– А вас не учили снимать в прихожей ботинки? – спросила она ядовито. – Для вас пол мыли разве?

– Прости, не догадался. Моя дочка мне тоже об этом все время говорит, а я постоянно забываю…

– А у вас дочка есть? – Ксю была рада поговорить о чем-нибудь, не касающемся ее проблем, а Слава как раз увел разговор в сторону.

– Есть. Немного постарше, чем ты – Диной зовут.

– Может, у вас еще и жена есть? – спросила Ксю с любопытством.

– Нет, жены нет, – ответил Слава. Ксюша поймала себя на мысли, что этот мужчина по-человечески начинает ей нравиться. Она ему хамит в открытую, настроение плохое выместила на нем, вопросы личные задает, а он – ноль эмоций – спокоен, терпелив, будто так и надо. Хотя, в принципе, если явился не вовремя, то терпи настроение хозяев.

– А вы так и живете? Вдвоем с дочерью?

– Да.

– А как так вышло, что вы маму не встретили и приехали поэтому сюда?

– Упустил, – сказал Слава с немного сконфуженной улыбкой. – Хорошо, что знаю, куда ехать.

– А не боитесь, что у мамы, как и у меня, будет не самое лучшее настроение, и она влетит в дом, как разъяренная пантера?

– Боюсь, – признался он. – Очень боюсь. Но что делать? А ты с парнем поссорилась?

– Поссорилась, – вздохнула Ксюша.

– И что не поделили?

– Меня. Он меня не смог поделить с еще одним парнем, вот и устроил мне разборку, – ответила Ксю.

– А ты тут при чем? Выяснял бы отношения с тем парнем.

– Да я-то тут как раз при всем. К тому же не факт, что он не станет с ним отношения выяснять…

Ксюша отвернулась к плите и принялась печь блины. Говорить больше не хотелось – история ее слишком запутанная. Да и Слава – чужой человек и, хоть трепачом не кажется, лучше все не рассказывать. Ни к чему это. Хоть и вызывает доверие, но ведь он не священник, чтобы хранить тайну исповеди – возьмет и маме расскажет.

 

57.

Прошла неделя, затем другая. Начался май. Деревья покрыла зелень, на клумбах распустились тюльпаны. Каждый день светило солнце. Ксюша каждый день делала уроки на веранде, слушая песни птичек. Кроме уроков изучала темы по истории – готовилась к экзаменам.

Катя в это время доказывала всему миру, что весна – пора любви. Дома ее застать было практически невозможно – она появлялась только после восьми, наскоро делала уроки и валилась спать. В сборники с экзаменационными материалами она не заглядывала, считая, что и потом у нее хватит времени на подготовку. Обычно такой беспечной была Ксю – откладывала неотвратимое до последнего момента, особенно в конце учебного года, а Катя наоборот старательно учила. Теперь же Кэт перещеголяла Ксюшу в ветрености и сумасбродстве. Никто не знал, встречается ли она в долгие часы своего отсутствия только с Владом или еще с десятком парней.

Сказать по правде, Влада она в эти первые майские дни даже не видела. Он готовился к выпускным экзаменам, поэтому в Барановичи не приезжал, а занимался зубрежкой в Гомеле.

Но Ксюша не превратилась вдруг так резко в тихоню и заучку. Часами просиживая на веранде над книгами, Ксю часто отвлекалась, смотрела в окно, думала… А иногда вместо какого-то урока писала дневник. Но гулять никуда не ходила – из дома в школу и обратно, только и всего. Иногда к ней заглядывала мама и говорила:

– Что ты все над этими учебниками сидишь! Пойди пройдись, подыши воздухом!

Ксюша качала головой.

– Не хочу. Мне идти особо некуда, я лучше к экзаменам буду готовиться. А воздуха мне и здесь хватает.

Но дело было не в экзаменах. Ксюше действительно некуда было идти. С тех пор, как она рассталась с Андреем, прошло восемнадцать дней. За это время они успели поговорить еще раз, спокойно, не споря и не злясь. Андрей больше не обвинял Ксюшу. Грустно сказал, что им нужно разойтись. Ксю, в принципе, поняла, что юношеский максимализм Андрея не позволяет ему смириться со случившимся с Ксюшей. Он любит, но не может смириться, он не настолько вырос и не настолько готов к таким потрясениям. Ксюша поняла и не стала возражать. И теперь они практически не общались. Андрей еще пытался притворяться другом, но Ксю не стала размениваться, поступив по принципу: «Все или ничего» и оставшись в гордом одиночестве. Но ей даже нравилось, что ни перед кем не нужно оправдываться, никуда не нужно торопиться после уроков, никому не надо улыбаться через силу… Странно, но Ксю совсем не тосковала по Андрею. И не пошла его навестить, когда он выяснил отношения с Денисом и оказался в больнице с сотрясением мозга. И не собиралась идти. Она не заставляла его ни с кем драться, сам виноват. Денис, правда, получил не меньше – у него сломана рука и ребро. «Не смертельно, – рассуждала Ксю цинично. – И полезно… для подлецов, не гнушающихся насилием, и для маменькиных сынков, пасующих перед трудностями». Но шума было на всю школу. На классном часу руководительница Ирина Станиславовна поднимала вопрос о Лесковце Андрее, спрашивала друзей, но никто ничего не знал. Ксю спиной чувствовала взгляды одноклассниц, но стойко делала вид, что ей все равно. И потом, в ответ на расспросы Кати и других «знающих», сказала, что ей ничего не известно и что она Андрею не сторож. И они уже не встречаются.

Мамины отношения со Славой развивались полным ходом. На одни из выходных он пригласил Ирину с близнецами на пикник в загородный дом. Катя тут же попросила разрешения позвать с собой Влада. Слава согласился и предложил Ксюше позвать Андрея.

– Позови его, Ксюша. Съездите – может, и помиритесь.

– Да нет, дядь Слава, – мотнула головой Ксю. За прошедшее время между ней и маминым другом установились простые товарищеские отношения. Слава не рассказал маме о Ксюшиных полуоткровениях или сделал это так, что мама не стала расспрашивать дочку. Так или иначе, но Ксюша пришла к выводу, что Слава – человек с пониманием, такой, которому можно верить. – Ничего не выйдет, я разочаровалась в Андрее и не хочу с ним мириться.

– А тот, другой, с которым он не сумел тебя разделить? В нем ты тоже разочаровалась?

– О нет! – воскликнула Ксюша и вдруг подумала, что этих «других» двое! И правда, из-за кого так разозлился Андрей? Из-за подлеца Дениса или из-за неизвестного, которого Ксюша давно любит? – Нет, дядя Слава, я в нем не разочаровалась. Это не такой человек, чтобы в нем вот так запросто разочароваться. Но он далеко и, к тому же, не любит меня. Во всяком случае не любит так, как мне бы этого хотелось.

– Ну, тогда просто поезжай с нами – отдохнешь, отвлечешься…

И Ксюша поехала. С темами по истории было покончено, и она решила, что можно сделать передышку.

 

58.

На следующие выходные тоже был план поехать в загородный дом Славы, потому что пикник понравился всем. Ксюша подружилась с дочерью Славы – восемнадцатилетней Диной – девушкой красивой, умной, но немного грустной. Хотя чего ей особенно веселиться было? Родители развелись, когда ей было восемь лет. По решению суда Дина и трехлетний Марат остались с мамой. Папа часто приезжал к ним в гости, куда-нибудь возил, брал к себе на выходные… Но так было лишь около года, потом мама забрала их с Маратом и увезла в Новополоцк. Поначалу жизнь была нормальной, только Дина и Марат очень тосковали по отцу… А потом… Мама стала пить, глотать таблетки – стала наркоманкой. Почти все вещи из дома были проданы, из-за неуплаты отключили телефон, свет, отопление, жили они почти впроголодь. Соседи, понаблюдав за жизнью детей, обратились в суд. Мать лишили материнских прав. Дина, которой исполнилось двенадцать, и Марат, которому минуло семь, оказались в детском доме. Через три месяца Марата перевели куда-то. Девушка сбежала, чтобы найти брата, но поиски закончились новым детским домом – бедно одетая девочка-подросток привлекла внимание милиции. Дина вспомнила об отце, и без особой надежды написала ему письмо. Слава сразу же приехал и забрал дочь.

Уже около трех лет Дина жила вместе с отцом в большой роскошной квартире, богато одевалась, ездила в школу и по магазинам на машине с водителем, в доме была прислуга. Но все же годы лишений наложили на ее характер свой отпечаток – Дина не могла бездумно сорить направо и налево отцовскими деньгами, хотя Слава ей ни в чем не отказывал. И ждала, когда папа отыщет младшего брата, потому что Марата так и не нашли ни в одном из приютов Витебской области.

Еще одна история, холодящая кровь. Примерно такую же рассказала Лерка. И в той истории, и в этой больше всего из-за родительских глупостей страдают дети.

Они вдвоем сидели на берегу озера под свисающими до земли ветками плакучих ив, вместе готовили обед и разговаривали. Выяснилось, что у них много общего. Дина рассказала прикольную историю о своем отце, которая случилась совсем недавно.

– Знаешь, папа с дядей Женей как-то в ресторан ходил – вроде, месяц назад – и вернулся очень поздно, когда я уже спала. А на следующий день утром я вышла на кухню и выпала в осадок от зрелища! Наша кухарка и горничная сидели у стола и слушали от моего папы лекцию на тему: «Правильное приготовление блинов». Говорил он увлеченно – точно также обычно репетировал речи перед заседанием в зале суда – а потом также увлеченно принялся демонстрировать свое мастерство повара! А я и не подозревала, что мой папа умеет готовить! Но, как выяснилось, умеет. И к тому же здорово умеет петь – это он тоже тогда продемонстрировал. Я, если честно, подумала, что он с утра пораньше выпил. А он объяснил, что познакомился с очень хорошей женщиной… – тут Дина замолчала, а Ксюша насторожилась. Интересно, согласилась ли Дина с папиной оценкой Ксюшиной мамы? А Дина подумала и продолжала: – Я, вообще, не против, чтобы папа завел роман или даже женился. Он молодой, ему всего сорок два… Главное, чтобы женщина была доброй, любила его и не мешала искать Марата…

– А сколько Марату сейчас лет? – спросила Ксюша.

– Тринадцать. Уже пять лет назад потерялся… Хочешь, фотографию покажу?

– Конечно.

Дина раскрыла маленький круглый медальон, который носила на шее, и Ксюша увидела доверчивое лицо ребенка – круглое, с милыми ямочками на щеках, лукавыми искорками в ярко-синих глазах и наивной открытой улыбкой.

– Здесь ему шесть лет, – сказала Дина и закрыла медальон.

– Дин… – Ксюша осторожно сжала Динины пальцы и посмотрела ей прямо в глаза. – Марат найдется. Я чувствую, что он найдется.

– Да… я тоже в это верю, – кивнула Дина и тряхнула длинными светлыми волосами. – Идем, позовем остальных.

Эти два дня прошли на удивление легко и весело. Если бы еще не Катя и Влад… Но ведь на бочку меда всегда должна найтись ложка дегтя! Никто не может быть счастлив безгранично. Подумаешь – мозолит глаза влюбленная парочка! Это не повод не ехать за город на следующие выходные.

За неделю из больницы выписался Денис. Ксюша сама его увидела в коридоре, когда сидела на подоконнике с Литвинович Мариной и Абазовик Аней. Он шел как всегда со своим лучшим другом и гордо нес руку на перевязи. Заметив Ксю, кивнул с насмешливым видом, здороваясь, и прошел мимо.

Аня с недоумением посмотрела на Ксюшу и спросила:

– Ты его знаешь?

– Ну да… А что?

– Ведь это с ним подрался Андрей!

– И что из этого? Мне нельзя быть знакомой с теми, с кем подерется Андрей?

– Ты странно себя ведешь, Ксю, – поддержала Аню Марина. – Вы же были так влюблены с Андреем…

– И что? – перебила Ксю. – Любовь прошла, завяли помидоры…

– Но почему ты к нему в больницу не зашла? По старой памяти, в благодарность или по дружбе…

– Да брось, Марина! Мы вовсе не друзья с Андреем – мы люди, посторонние друг другу! И ностальгии по роману с ним я не испытываю, так что по старой памяти заходить в больницу нечего. К тому же, я и так знаю, что с ним…

Разговор оставил неприятное чувство, и как Ксю от него не отмахивалась, Хвойницкая Марина заметила, что с ней что-то не так. Она наклонилась к подруге и спросила, что с ней.

– А что? – удивленно вскинула брови Ксю.

– Ну, я вижу, что ты хмуришься. И губы у тебя дрожат, словно ты с кем-то споришь… Что случилось?

– Денис из больницы вышел, – сказала Ксюша.

– И что?

– Похоже, готов мне мстить до конца. Не удивлюсь, если пустит по школе сплетни, как обещал. Я с Мариной и Аней разговаривала, а он мимо прошел и нарочно поздоровался. Девчонки так удивились, что я его знаю… Наверняка скоро весь класс об этом знать будет…

– Ну и что тут такого? Знаешь и знаешь, что – нельзя?

– Можно, конечно. Но тогда я должна была знать, что у них с Андреем за конфликт такой, ведь их обоих знаю. А я ничего не сказала и, к тому же, в больнице у Андрея так и не была…

– Не была?

– Не-а. Не представляю, зачем. Я абсолютно не знаю, что ему сказать. И не хочу его видеть.

– Дело твое.

Девушки ненадолго замолчали, потом Ксюша вздохнула:

– А сплетни ведь пойдут. Аня и Марина расскажут всем, что я знакома с Денисом, и тут начнутся предположения по поводу их разборки!

– Да ладно тебе! Будто ты не знаешь наших девчонок! Сегодня они обсуждают тебя, а завтра появится свежая новость, и они живенько примутся за нее! Наплюй да забудь.

«Легко сказать, – подумала Ксюша. – Хорошо делать вид, что тебя не волнуют обсуждения твоих дел, когда это тебя на самом деле не волнует. А если наоборот? Сколько боли могут принести сплетни не зарубцевавшимся еще ранам человека!»

И ей пришлось терпеть всеобщее внимание к ее проблемам, шутливые подколки подружек и перешептывания за спиной. Но далеко не всем новости показались достойными пристального интереса. Некоторые девчонки и парни класса лишь пожимали плечами, когда им пытались что-то рассказать, и даже становились на защиту Ксюши. Но Ксю понимала, что большинство из них на ее стороне лишь потому, что не знают всей правды.

Но она не отказалась пойти на дискотеку в компании Леси, Инны, Лены и Кирилла, когда ей предложили. В конце концов, нечего страдать все время, надо и жизни радоваться время от времени.

Мама только плечами пожала, услышав о планах дочери. Мол, хочешь – иди. Катина реакция была бурнее – она мертвой хваткой вцепилась в сестру, желая пойти с ней вместе.

– Ну нет, моя милая, – сказала Ксю с убийственной улыбкой. – Ты последнее время развлекаешься день и ночь – позволь сегодня и мне сделать то же самое.

Кэт немного повозмущалась, но отстала.

Конечно, Ксюша отвлеклась и развеялась, хотя дискотека была вполне обычная, вполне штатная… если бы не один случай… А именно: из-за того, что во время «белого» танца какая-то девушка пригласила Кирилла потанцевать, его девушка Инга взбесилась и устроила разборку. Они разругались, Инга ушла, а Кирилл в испорченном настроении остался. Примерно через полчаса после ухода Инги он спустился вниз и сел на ступеньку лестницы. Ксю, уставшая танцевать, тоже решила выйти. Увидев Кирилла, она остановилась.

– Не помешаю?

– Да нет, Ксю. Садись, поговорим.

– На бетоне нельзя. Пошли на подоконник, – предложила Ксюша.

– Пошли, – согласился Кирилл. Они сели, некоторое время молчали. – Ксень, слушай, почему все девушки такие? – спросил Кир.

– Какие – такие?

– Ну, такие, – парень сделал замысловатый жест рукой и попытался объяснить: – Ну, себе на уме, что ли… Не знаю. Крученые какие-то, не поймешь. И главное – все, как одна.

Ксюша усмехнулась. Обычно с этим одноклассником ее путь пересекался редко и ненадолго. Но, как выяснилось, Кирилл тоже убежден, что все девушки – дряни…

– Ой, сколько вас много, парни! – сказала Ксю. – Все девчонок гадинами считаете! На себя посмотрели бы внимательнее!

– Да? По-твоему, в моей ссоре с Ингой сегодня виноват я? Ну, девушка меня на медляк пригласила, что – отказаться было нужно? Элементарная вежливость! А Инга на меня и не смотрела почти, флиртовала со всеми подрят…

– Тут я согласна, Инга неправа. Но чего не понимаю – все парни поголовно убеждены, что всегда и во всем виноваты девушки! А я, не ходя далеко, могу запросто привести с десяток доводов из моего опыта, что парни ведут себя не лучше! Но это лишнее…

– А почему вы с Андреем рассорились?

– А мы с ним не ссорились. Просто пообщались и поняли друг друга, только и всего… – тут Ксюша вздохнула и сказала: – У меня сейчас очень трудная жизнь, Кир…

– Можно отвлечься от трудностей… Есть способы.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Ксю.

– Куришь травку?

– Нет… А ты?

– Да так, время от времени… У нас тут компашка собирается после дискотеки, человек семь… И знакомый есть, у которого достать можно… Хочешь с нами?

– Не знаю. Я не умею… – пожала плечами Ксю.

– Я думал, ты решительнее, – сказал Кирилл. – Думал, хочешь хорошо развлечься…

– Ну я же не сказала нет! Я сказала, что не умею! Правда, не уверена, что хочу научиться… А хотя, почему бы и нет?

Кирилл улыбнулся.

– Вот теперь ты и правда наша Ксеня! – одобрил Кирилл. – Пошли народ звать.

Вернувшись на танцпол, он вскомандовал:

– Ребята, айда к Стафини!

Стафини, или просто Стас, как выяснилось, был тот самый знакомый, у которого можно «раздобыть». Жил он недалеко, поэтому ребята добрались быстро.

Единственное, что Ксю запомнила – это мягкое облако, окутавшее ее со всех сторон, шум в ушах, плавный полет, будто в состоянии невесомости и приятное чувство истомы. Комната и люди кружились и сливались во что-то непонятное и безразличное, Ксюше казалось, что она взмыла надо всем.

 

59.

Ева появилась, как всегда, задержавшись минут на семь. Как обычно на мгновение коснулась губами щеки Марка, обдавая его сладко-приторным ароматом духов. За три недели общения Марк досконально изучил манеры и поведение девушки. Никакого разнообразия или изюминки. Даже самому фантазировать и экспериментировать не хотелось. Поэтому их отношения в последние дни напоминали отношения двух приятелей.

– Ты домой не едешь, Марк? – спросила Ева.

– Нет, мне на работу завтра, – отозвался Марк.

– Вот так работа, что ты даже в воскресенье отдохнуть не можешь!

– Зато среди недели часто балду гонять можно.

– Что толку, если ты постоянно где-то пропадаешь? Я тебя почти не вижу… – жалобно сказала Ева. Марк со скучающим видом посмотрел в сторону, мысленно возвел руки к небесам, призывая всевышнего в свидетели глупости и неоригинальности девушки. Потом повернулся к Еве, протянул руку через столик и погладил по щеке.

– Но теперь ведь я здесь, так?

– Так. Но у меня нет гарантий, что сейчас не зазвонит твой мобильный, и ты не умчишься неизвестно куда и неизвестно настолько…

– О-ла-ла! Мадемуазель хочет гарантий? – усмехаясь, сказал Марк. Он притянул Еву к себе и поцеловал в губы. – Понимаешь ли, Евушка, в том и заключается прелесть общения со мной – никогда не знаешь, как я поступлю в следующий момент.

– Самодовольный! – улыбнулась Ева. – Самодовольный и самоуверенный тип, вот ты кто, Марк.

– Так точно! Но ничего не поделаешь – какой есть, – ответил Марк, разглядывая тонкие, красивые черты лица Евы. Как жаль, что она его больше не интересует. Еще ночью в гостиничном номере бывало весьма и весьма занятно… Но днем… Иногда, когда Ева, как и большинство его девушек, прикидывалась, будто жить без него не может, звонила по десять раз в день, Марк едва выдерживал, чтобы не сказать: « Ну, изобрети ты что-нибудь поновее! Ну, не цепляйся за меня так – сделай вид, что я тебе параллелен – это меня зацепит гораздо сильнее, чем твои причитания и жалобы!» Хотя иногда Марк не был уверен, что его заденет даже безразличие. Скорее всего, узнав, что у Евы новый парень, Марк вздохнул бы с облегчением. Последнее время ему жутко хотелось послать всех девушек подальше. Отсюда возникал закономерный вопрос, который Марку часто задавали: почему он, несмотря на свое равнодушие и презрение к женщинам, продолжает вести жизнь Казановы? Ответа на этот вопрос Марк не знал. Временами он даже не понимал, чего хочет и что так усиленно ищет. Возможно, еще не потерял надежду обрести счастье или просто тешил самолюбие.

До сих пор отчетливо помнится тот день, когда произошла перемена в жизни и в характере Марка. Это было самое большое потрясение и самое большое разочарование, случившееся так внезапно, что едва не сломало.

В тот день семейный человек Римшиц Марк Юрьевич пришел домой раньше. Была пятница, до конца рабочего дня оставалось еще часа два, но, поскольку Кристину после обеда отвезли к родителям Алины, у Марка была редкая возможность побыть наедине с женой. Поэтому он отпросился пораньше. Начальник только понимающе кивнул и разрешил уйти.

Сбросив в прихожей куртку, Марк прошел в гостиную. Там, на столике перед телевизором стояла откупоренная бутылка шампанского, лежала раскрытая пустая коробка шоколадных конфет и рядом – два бокала.

Подсознательно Марк сразу понял все, потому что сразу же направился в спальню. А сознательно словно отупел, и увиденное поразило его до глубины души. Алина была с его одноклассником Мишкой Дягилевым – постоянным соперником Марка. Они соперничали еще с детсадовского возраста – и всегда Мишка обходил Марка. У него было больше друзей, он пользовался большим авторитетом… А главное – рост. Мишка был высоким, а Марк, как ни мечтал, сколько ни висел на турнике – оставался ростом «ниже среднего». И Алина встречалась с ними двумя. Когда наконец она согласилась выйти замуж за Марка, Марк решил, что в чем-то выиграл у Михаила. Он так сильно любил Алину, что даже на собственной свадьбе не был уверен, что все происходит с ним наяву. Не верил, что эта девушка, такая милая и красивая, предпочла его высокому голубоглазому красавчику-блондину.

Лучше бы так и не поверил. Лучше бы эта свадебная кутерьма, эта семейная жизнь оказалась только сном. Лучше было бы проснуться и пожалеть, что это обман, чем пережить такое разочарование. Марк испытал ужасную боль, увидев постельную баталию между женщиной, на которую едва не молился, и тем самым парнем, которого в день своей свадьбы искренне пожалел. Но сильнее боли оказалась ярость – Марк чуть ли не пинками выгнал голого Мишу на лестничную площадку и бросил ему вслед одежду, а Алину, попытавшуюся вмешаться, отшвырнул в сторону. А затем ушел на кухню, нашел припрятанную бутылку водки и стал пить прямо из горла, не закусывая и не останавливаясь. Так и выпил до дна, будто это был стакан. Напуганная Алина сидела в комнате. Если честно, Марк сам боялся своего поведения. Никогда он не реагировал так бурно. Но в нем заговорило что-то, чего Марк еще не знал в себе. И это же что-то заставило Марка на следующий же день подать на развод.

Марк научился жить со своим разочарованием, даже как-то укрепился, нашел свое место. Но от прежней мягкости и доверчивости не осталось и следа. И вся любовь к Алине прошла в одно мгновение – идол рухнул, рассыпался в пыль, Мадонна стала ничтожной грешницей. Как это любовь сразу исчезла – Марк не понимал, он всегда считал, что смог бы простить измену… Выходит, он не так хорошо знал себя. Но благодаря скрытым качествам Марку не пришлось чувствовать себя последним идиотом и рохлей, о которого женщина вытирает ноги.

Теперь Алина замужем за Дягилевым. Ради Бога, сколько угодно! Противно только, что дочку воспитывают такие «человеческие экземпляры». И про «замечательного дядю Мишу» Кристина очень часто говорит. Хорошо, хоть папой его не называет. Но с матерью девочке лучше, это понятно. Что бы стал делать сам Марк с маленьким ребенком? Девчушке нужно женское общество, а жениться во второй раз Марк пока не собирался. На ком? На глупой и не интересной телке, которая хороша лишь с раздвинутыми ногами? Да и где найти женщину, которая будет хорошо относиться к Кристине? Малышке лучше быть с мамой.

 

60.

Учебный год шел к концу, истекали последние две недели. Стало известно, когда будут сдавать экзамены выпускные девятые и одиннадцатые классы.

Ксю и Кэт планировали учиться дальше – заканчивать одиннадцать классов. Но на выпускной вечер, понятное дело, шли. И тут у Ксюши завелись конкретные проблемы. Не было платья. В повседневной жизни она крайне редко даже юбки надевала, все время ходила в джинсах. А в сторону длинных вечерних нарядов не смотрела. Так и сказала маме, когда та спросила, что хочет для себя Ксюша на выпускной:

– Я вообще хочу джинсы, и желательно две пары.

Но в джинсах ведь на торжественный вечер не явишься! Поэтому пришлось заняться поиском платья. В этом ей помогла мамина подруга тетя Таня, которая работала в магазине одежды, и Дина. Если бы не Славина дочь, все приготовления бы пошли прахом, потому что Ксюше нравились вещи, которые почему-то все как на подбор были очень дорогие. А когда выяснялось, что платье нельзя купить, Ксю расстраивалась и злилась. И если бы не терпение помощников, ничего выбрать бы не удалось.

Н платье было выбрано – длинное, облегающее, с бретелькой на одном плече, серебристого цвета. Ксюше оно очень шло – как раз по фигуре и в цвет глаз. И стоило совсем не так дорого, потому что было сделано в РБ. Модель из Дома Моды родной страны. Да здравствуют патриоты!

И все бы замечательно – и платье, и туфли нашлись – Дина подарила свои серебристого цвета босоножки на каблуках. Самой Дине они были малы, потому надела она их раза два. А Ксюше босоножки пришлись как раз впору, делали девушку немного выше, прекрасно смотрелись на ноге и подходили платью. На счет прически и макияжа тоже можно было не волноваться – тетя Таня обещала попросить свою знакомую, работавшую в косметическом салоне, чтобы та потрудилась над внешностью Ксю и Кэт бесплатно или хоть за полцены.

Все бы хорошо… но последние дни Ксюша ходила в школу и возвращалась оттуда с тяжелым сердцем. Она устала от сплетен, шуточек и перешептываний вокруг нее. Ей надоело, что одноклассницы следят за ней и комментируют каждый шаг. Даже Катя и та стала косо посматривать на сестру.

А недавно на перемене, когда Ксюша стояла возле учительской, ожидая классного руководителя, проходящие мимо ученицы одиннадцатого класса, вдруг остановились и стали смеяться, показывая на нее пальцами. Возможно, конечно, они приняли Ксюшу за кого-то другого, обознались… А возможно, и нет.

И несмотря на советы Марины не принимать это близко к сердцу, Ксю ужасно себя чувствовала. Ей было очень больно и очень тяжело. Иногда, придя из школы, она без сил падала на кровать, зарывалась лицом в подушку и плакала, плакала…

Казалось бы, в такой полной событиями жизни, в такой накаленной докрасна обстановке у Ксюши не было времени думать о любви, и девушка должна была забыть Марка. Но нет, мысли о нем приходили каждый день, а иногда и среди ночи. Ксю смотрела на фотографию Марка, которую попросила у него, когда была в Березино, и думала. Но чувства, которые девушка испытывала к нему, трудно было назвать любовью. Скорее, эта была ненависть, злость, обида… Марк оказался Ксюшиным злым гением. До встречи с ним у нее в жизни все было прекрасно: друзья, учеба, парень… А как только он появился, все полетело кувырком. Изменилось до неузнаваемости. И Ксюша злилась на Марка за это, злилась настолько, что иногда готова была разорвать несчастную фотографию на клочки.

Но ненависть и любовь – стороны одной медали, поэтому Ксю понимала, что Марк не виноват ни в переменах и неурядицах ее жизни, ни в испытываемых ею чувствах. Он не заставлял ее влюбляться, не старался понравиться, не навязывался… И если Ксюша любит – а она любит Марка – нежно, страстно, горячо – то сам Марк здесь не несет ответственности, потому что он не дал ни малейшего повода, не сделал ничего, чтобы заставить Ксюшу чувствовать то, что она чувствует.

В такой атмосфере единственное, что отвлекало Ксению от проблем, это дискотеки. После того первого раза, когда случилась прогулка к Стафини, Ксю бывала на дискотеке раза три в той же компании. Травку она больше не курила, но не из-за боязни втянуться. Но на будущий вечер думала повторить опыт.

Может, и повторила бы, и повторяла бы не раз еще, но с ней произошел еще один случай, который отвратил ее от наркотиков. Неумолимая Судьба вела Ксюшу по намеченной линии и уже в последний раз поставила на Ксюшином пути Мекото Ольгу. В дальнейшем бывшим подругам, возможно, и предстоит встретиться, но Олино влияние на жизнь Ксю на этом случае закончится.

Оля, выйдя из больницы, стала еще нелюдимее и необщительнее, чем раньше. На вопросы не отвечала, разговоры с одноклассниками свела до минимума и так углубилась в учебу, что о ней вскоре забыли. Но Оля затаила на Ксюшу злобу и жаждала отомстить. Правду люди говорят, что человек всегда будет ненавидеть того, кому причинил вред. Оля ждала возможности свести счеты с Ксю, и возможность скоро представилась.

На одном из своих уроков классная руководительница выкроила немного времени и донесла до сведения учеников сообщение администрации. Участились случаи распространения наркотиков среди школьников. Распространители различных порошков и таблеток поджидали ребят в окрестностях школы и предлагали взять дозу, «чтобы легче было к экзаменам готовиться». Причем предлагали бесплатно. А еще за 10-15 долларов в неделю предлагали раздавать таблетки знакомым и друзьям. Поэтому, как сказала Ирина Станиславовна, «нужно иметь силу противостоять соблазну легкого заработка».

Услышав это, Оля быстро придумала план. Несколько дней подрят она уходила из школы и приходила туда, нарочно прохаживаясь вдоль школьного забора, ожидая распространителя. Дня четыре она делала это впустую и уже начала было думать, что сообщение классной – враки. Но на пятый день, когда Оля возвращалась из школы, ее окликнули. Девушка обернулась. Неподалеку стоял высокий худощавый парень, красивый и дорого одетый.

Оля недолго думая подошла. Парень оказался тем самым распространителем, которого она так хотела встретить. Он предложил ей попробовать «витамины», которые помогут снять напряжение, усталость и обрести хорошее настроение.

– Слушай, парень, давай не будем! – сказала Оля с милой улыбкой. Ненависть к бывшей подруге сделала ее уверенной и напористой. – Мы оба знаем, что это никакие не витамины, а самые обыкновенные наркотики. Я, конечно, никому не скажу, не стану заходить к директору школы и указывать твои приметы… Спокойно, парень, кругом люди! – предупредила она, почувствовав, что рука распространителя «витаминов» сильно вцепилась в ее локоть.

– Послушай, только стукани кому-нибудь, стерва мелированная! Пришью под этим забором! – прошипел парень, все еще держа Олину руку.

– Да не боюсь я тебя, – отмахнулась Оля. – Убьешь – ну и ладно, у меня нет особого стремления жить. Я недавно себе вены порезать пыталась, только меня спасли. Поэтому я не боюсь твоих угроз. Единственное, чего я хочу – это отомстить одному человеку, из-за которого моя жизнь стала никчемной. И ты мне в этом можешь помочь.

– Я? – удивился парень. В его глазах промелькнул интерес. – Как тебя зовут?

– Оля. А тебя?

– Адриан. Какая помощь тебе нужна?

 

61.

На следующий день после этого разговора Оли с Адрианом на уроке математики в кабинет зашла завуч школы, Миронова Екатерина Павловна, и без лишних предисловий начала:

– Администрации школы стало известно, что в вашем классе появился человек, который употребляет и распространяет наркотики.

Все стали переглядываться, кто-то вздрогнул и затаил дыхание… Ксюша подумала, что Екатерина Павловна говорит о ком-то их дискотечной компании.

– Итак, если информация подтвердится при обыске, то этот человек будет исключен из школы, – завуч сделала паузу, а потом громко и отчетливо произнесла: – Кличенко Ксения, выйди к доске.

Ксюша даже подумала, что ошиблась, ослышалась. Но по тому, как на нее устремились все взгляды, она поняла, что Екатерина Павловна назвала именно ее имя. Девушка встала и на негнущихся ногах подошла к учительскому столу.

– Ответь, пожалуйста, ты употребляешь наркотики?

– Нет, – тихо произнесла Ксю.

– Значит, ты их только распространяешь?

– Нет, я никогда этим не занималась, – сказала Ксюша окрепшим голосом. Да чего ей бояться? Она говорит правду. Попробовала один раз и все. Эти подозрения – просто глупая ошибка.

– Хорошо, тогда, если тебе нетрудно, покажи, что у тебя в сумке.

В классе зашумели. Подростки обеими руками защищают свою независимость, поэтому не терпят, когда взрослые роются в их вещах.

– Тише! – прикрикнула завуч. – Если человек не виноват, то ему нечего скрывать. Ведь так, Ксения?

– Да, так, – кивнула Ксю, убежденная, что сейчас все разрешится. Бодрым шагом она вернулась на место, взяла свою школьную сумку и принесла Екатерине Павловне. Та стала выкладывать на первую парту Ксюшины вещи: учебники, тетради, ручки. И вдруг в глазах у Ксюши помутилось, потому что завуч извлекла из ее сумки то, чего Ксю туда не клала, а именно две или три пластинки с таблетками.

– Вы видите? – обратилась Екатерина Павловна к учительнице математики. – И это девочка, которой мы из четверти в четверть ставили примерное поведение! – завуч обвела взглядом класс и, посмотрев на Катю, поманила ее рукой. – Надо и сестру проверить. Принеси свою сумку, Катерина.

Но в Катиной сумке ничего не нашли. Завуч с разочарованным видом разрешила ей сесть на место.

– А ты, Ксения, пойдешь со мной.

Разбирательство длилось около часа, хотя вкратце все, там сказанное, можно было сказать за минут семь. Для дознания завтра в школу должны были явиться родители, и будет выясняться, передавать ли это дело в комитет по делам несовершеннолетних и ставить ли девушку на учет или достаточно будет одного исключения из школы.

Из кабинета завуча Ксюша вышла измотанная, уставшая. Сердце сжималось от чудовищной несправедливости и сознания своей беспомощности. Все закончено. Учеба, жизнь, будущее, доверие людей… Как сказать дома, что ее выгнали из школы? И как выгнали! Перерыв ее вещи, выставив на всеобщее обозрение… Какой стыд, Господи! На дальнейшем образовании можно поставить крест, ведь ни одна школа города не возьмет ее учиться. В лучшем случае придется поступать в какое-нибудь ГПТУ, а в худшем… В худшем Ксю может попасть в юношескую исправительную колонию. Ужасно. Какое училище ее примет, какую профессию она сможет получить, куда работать устроится?

Совесть… Да, совесть Ксюши чиста, но кому это видно? Во всяком случае в школе ни один учитель не поверит, что Ксю не имеет к найденным таблеткам никакого отношения, все предпочтут верить фактам. А дома… Боже, дома… Бедная Катя, из-за Ксюши тень легла и на нее… А мама? Только-только ее жизнь начала налаживаться, и тут Ксю опять создает проблемы!

Дальше оставаться в школе совсем не хотелось. От мысли, что придется идти в класс и сидеть под осуждающими взглядами одноклассников три урока, было невыносимо противно. Ксения сама себе дала отгул, взяла сумку и вышла на улицу.

А на улице шел дождь, была самая настоящая майская гроза. Небо извергало на землю потоки воды, прохожие под зонтами бежали куда-то по своим делам, и лишь некоторые из них бросали удивленные взгляды на девушку в мокрой одежде и с открытой головой. Волосы Ксюши намокли и висели сосульками, лицо было мокрое. От дождя или от слез?

Ксю шла и думала, какая жестокая и непредсказуемая штука жизнь. Еще утром жизнь казалась вполне сносной, были свои радости и надежды, свои планы, как прошло всего каких-то три часа – и все рухнуло. Из школы исключат, это понятно. Плакали планы на «путевку в жизнь» и высшее образование. Никогда не станет Ксюша психологом, а пойдет учиться на швею или повара. Если еще не окажется в колонии.

А дома? Что скажут дома? Катя – вечная эгоистка, помнящая лишь о своих бедах, будет обвинять Ксюшу в своем прилюдном унижении. Ей и в голову не придет, что у Ксю проблемы посерьезнее, чем обыск, за который завуч даже извинилась перед Катей. Бабушка, не знающая ничего толком о наркотиках, обвинит Ксю во всех смертных грехах. Мама… О ней вообще лучше не думать. Сколько стыда она натерпится завтра в школе, куда ее вызвали. На работе получит выговор, поскольку туда тоже сообщат. Возможно, даже заплатит штраф.

А Слава? Разве он захочет продолжать отношения с мамой, если узнает о том, что случилось с Ксюшей? Конечно, нет. И из-за всего этого разве сумеет мама выдержать и верить Ксюше несмотря ни на что?

Ксю очень жалела, что у нее в сумке нет сигарет. Конечно, хорошо, что их нет – здорово бы Ксюша выглядела, если бы в придачу к таблеткам завуч бы вытащила пачку «Monte Carlo»! Но курить хочется. Хоть возьми да у прохожего какого попроси! Ну да, клевый видок – девчонка с мокрыми волосами, в мокрой одежде идет к какому-нибудь дяденьке и спрашивает: «Сигаретки не найдется?» Кадры! Бомжи отдыхают!

Домой Ксю явилась ни рано ни поздно в четыре часа дня. При условии, что из школы она ушла в начале двенадцатого. Но где она была почти пять часов – даже она сама не могла бы сказать. Шаталась по городу, пугая людей своим видом. Продрогла донельзя, но ей было на это наплевать. Ей хотелось оказаться где-нибудь подальше.

Не успела Ксюша зайти в свою комнату, как к ней ворвалась Катя.

– Ну, явилась не запылилась! Можно узнать, где ты была?

– Отстань, Кэт, я хочу переодеться.

Катя презрительно оглядела мокрые и грязные джинсы сестры и прокомментировала:

– Вот вид Кличенко Ксении во всей красе! Я, конечно, знала, что ты лицемерка и притворщица, но наркоманка!…

Ксюша вздохнула. От Кати жалости ждать не стоит. Ксю с отвращением стащила и бросила на пол джинсы, сняла гольф и вытащила из шкафа домашнюю одежду.

– Скажи, давно это ты стала распространительницей наркотиков? – подбоченясь, наступала Кэт. Ксю молча одевалась. – Молчишь? Ну и молчи. Молчи и слушай. Ты эгоистка! Ты даже обо мне не подумала! Какую славу ты мне создаешь? Да на меня пальцами будут показывать – вон, мол, сестра наркоманки пошла! А Влад? Он меня бросит, если узнает! Но обо мне ты не думаешь, ты думаешь только о себе и любишь только себя!

– Пожалуйста, замолчи, я устала.

– Устала? И что же ты делала? В школе на уроках сидела? Нет, ты сбежала, а я умирала со стыда…

– Ты? – вышла из себя Ксю. – Ты-то чего умирала? Не у тебя нашли в сумке наркотики, не тебя следующие две недели будут склонять по всем падежам на пед-советах, не тебя исключат из школы, не твоя жизнь изломана! Чего ты жалуешься?

– А обыск как же? Завучиха проверяла мою сумку при всех…

– И при всех извинилась перед тобой, когда ничего не нашла. А меня отчитывала целый час в учительской!

– Ты сама виновата. Додумалась же – принесла колеса в школу! Принимала бы дома – слова бы никто не сказал. А ведь с виду сама невинность, глупостей никаких не делаешь, в дурные истории не ввязываешься… А тут такое отколола!

– Ничего я не отколола! Я не знаю, чьи это таблетки, но не мои!

– Ну да! – язвительно сказала Катя. – Они упали с потолка и с удивительной меткостью именно в твою сумку! Так я тебе и поверила!

– Можешь мне не верить, но я говорю правду. Я не употребляю наркотики и не ношу их в школу. У меня нет денег, чтобы их купить!

– Ой, ври больше! Ты же прекрасно слышала, что сейчас возле нашей школы распространители ходят, и таблетки, подобные твоим, можно приобрести бесплатно да еще заработать на них! Нет, подумать только – мою сестру исключат из школы за распространение наркотиков! Дожилась Катя!

– А тебе бы впору, как нормальной сестре, стать на мою сторону или хоть посочувствовать мне! Я бы поступила именно так, если бы такая история случилась с тобой!

– Но, к сожалению, история случилась не со мной, и я не нуждаюсь в твоем сочувствии и в твоей защите! А я тебя жалеть не собираюсь, я не такая понимающая, как ты! Кстати, из класса тебя никто не жалеет, все убеждены, что ты получишь по заслугам.

И Катя вышла из комнаты, оставив Ксюшу совершенно обессиленной. Господи, что делать? Прогнозы сбываются – Катя уже вылила на Ксю ведро грязи. Вопрос в том, стоит ли ждать, пока по такому же ведру грязи на нее выльют все, или же просто убежать? Но куда? Куда идти? Собрать вещи и выйти из дома легче всего, но что дальше?

Интересно, дома ли мама? Каким-то образом придется все рассказывать… Нельзя допустить, чтобы все сообщила Ирина Станиславовна, позвонив, как обещала. Но как рассказать так, чтобы мама поверила? Как? Много раз Ксюша умудрялась скрывать часть правды, чтобы не волновать маму или (чего уж там!), чтобы избежать нагоняя. Ксюша была талантливая актриса и, к тому же, с богатым воображением, поэтому умела убедительно лгать и играть на настроении людей. Но в отношении мамы использовала это крайне редко – мама так безоглядно доверяла дочерям, что играть на этом доверии Ксене было противно. Если уж и приходилось перевирать или утаивать некоторые факты, то Ксю старалась всегда держаться около правды, чтобы не чувствовать себя слишком виноватой. Явную, чистокровную ложь Ксюша могла позволить себе лишь в том случае, когда понимала, что человек быстрее поверит в ложную, но более простую историю, чем в правдивую, но на удивление запутанную.

А что делать теперь? Скрывать и обманывать нет смысла. Вызов родителей в школу и факт исключения не скроешь. А врать и не надо. У Ксюши в сумке нашли таблетки. Как они туда попали, Ксю не знает, да и не знает, что это наркотики. Если бы завуч не провела обыск, Ксю принесла бы их домой, даже не обнаружив. Возможно, через недели две заметила бы, и спросила бы у мамы, от чего они… Но как это доказать? Вот типичный пример правды настолько фантастической, что гораздо проще соврать, чем доказать свою честность. Намного легче просто согласиться с тем, что наркотики действительно Ксюшины, добавить парочку деталей, типа, где и у кого она их приобрела (что совсем нетрудно, учитывая умение Ксю выкручиваться). А вот заставляя всех и вся поверить, что она не имеет к этим таблеткам отношения и не знает, как они к ней в сумку попали, без толку потратишь целую кучу нервных клеток.

Стоп! И правда, как наркотики попали в Ксюшину сумку? Уж не подбросил ли их кто-нибудь? На одноклассников думать не хотелось. Конечно, в отношениях между ребятами не всегда все гладко, но нет же в классе таких, кто ненавидел бы Ксюшу так сильно, чтобы подбросить таблетки ей в сумку и донести на нее завучу! А если предположить, что в кабинет зашел разносчик наркотиков и бросил таблетки в любую сумку наугад, случайно попав на сумку Ксю, то откуда о наркотиках узнала администрация школы? Раскаявшийся наркодиллер, решивший выдать одного из своих, пусть, будущих сообщников? Что-то новенькое! Но что еще можно предположить? Допустим, таблетки лежат у Ксюши уже давно, их кто-то заметил и сдал Ксю? Но опять же – кто? Трудно предположить, что кто-то из одноклассников способен на такую подлость. В худшем случае заметивший упрекнул или намекнул Ксюше, но вот так, втихую… Видно, кто-то сильно ее ненавидел и хотел выжить из класса таким образом. Вот только кто?

 

62.

Любимое Ксюшино занятие – менять свои решения, поэтому вполне возможно, что она все же умудрилась бы скрыть правду. Но вмешалась Катя – когда пришла домой мама, она сообщила «радостное» известие, не став дожидаться ухода Славы. Так и сказала при нем. Она же «вызвала» Ксюшу на разборки.

– Иди, сестренка, сейчас тебя казнить будут, – злорадно сказала Кэт.

– У кого-то из нас явно длинный язык, – заметила Ксюша и вышла из комнаты. То, что на кухне был Слава радости и уверенности ей не добавило. «Мало того, что у Кэт длинный язык, она еще и стервятница. Никогда бы не подумала, что она будет радоваться моей беде», – подумала Ксю.

Но Ксюшин прогноз сбылся только в отношении Кати. Мамина реакция и реакция Славы были абсолютно противоположными тому, что она представила. Ксюше даже стыдно стало, что она думала, будто мама ей не поверит. А Слава – так тот был просто неоценим – сам вызвался пойти завтра с Ирой в школу и разобраться, что там за такая возможность исключения перед концом учебного года.

Катя позже возмущалась. Как так! Если бы такое с ней случилось – ей бы никто не поверил. А с Ксюшеньки все пылинки сдувают, все оправдывают и защищают. Невероятно.

Бабушке сказали, что родителей под конец года на педсовет вызывают всех, и что ничего страшного не случилось. Мама всячески старалась подбодрить Ксю, Слава обещал заняться юридической стороной этого дела, если она понадобится. Только Катя была настроена негативно. Как выяснилось, она солгала, сказав, будто все одноклассники против Ксюши. Кэт хотела сделать сестре больно, чтобы пробудить боязнь идти в школу. Но ее план сорвался – вечером звонили почти все девчонки-одноклассницы и сочувствовали Ксене.

Длинный, как вечность, педсовет тянулся как жвачка. Екатерина Павловна, Ирина Станиславовна и другие учителя-предметники сказали немало слов про тихий омут и водящихся в нем чертей, осуждающе смотрели на Ксю и ее маму. Слава единственный не подвергся такому осуждению, потому что не состоял в родстве с Кличенко. Его даже хотели выдворить ждать в коридор, но он показал свое адвокатское удостоверение, и никто не решился ему возражать. Тем более, что на лице Вячеслава было пуленепробиваемое выражение уверенного в себе и своих правах человека.

Слава молча сидел поодаль от разговаривающих и, казалось, думал о своем. Но это только казалось, потому что когда Екатерина Павловна велела Ксюше и Ирине подождать окончательного решения на коридоре, Слава потребовал возможности поговорить с директором школы. Что было делать завучу, как не согласиться? Пока Вячеслав был в директорском кабинете, а учителя обсуждали «окончательное решение» в учительской, Ксюша с мамой ждали в коридоре.

В это время прозвенел звонок на перемену, и из одного кабинета появились Ксюшины одноклассники. И большинство их, по крайней мере, большинство девчонок, подбежали к Ксюше.

– Привет, Ксю!

– Ксень, ну как ты?

– Как дела, Ксюша? Что тебе сказали?

– Ты остаешься у нас учиться?

Подруги забрасывали Ксению вопросами, и на их лицах ясно проступало столько заботы, тревоги, столько желания подбодрить, что Ксю растрогалась. Обычно немного сухие и внешне почти посторонние друг другу девушки 9 «Г» класса в трудное время всегда объединялись и доказывали, что они – не просто набор случайных людей, а настоящие подруги.

Минут через пятнадцать после начала следующего урока из кабинета директора появился Слава, а с ним директор школы. Слава сдержанно улыбнулся уголками губ Ирине и Ксюше, распахнул перед ними дверь учительской и сделал приглашающий жест.

– Заходите.

Ира и Ксения переглянулись и зашли. Следом за ними в кабинет втиснулся Слава. Последним зашел директор, закрыл за собой дверь и провозгласил:

– Я принял решение по поводу этого инцидента! – он обвел взглядом присутствующих и посмотрел на Ксюшу. В следующий миг девушка услышала самые невероятные и неожиданные слова в ее жизни, а именно: – Ксения, ты не только можешь сдать выпускные экзамены, но и можешь продолжать учебу в нашей школе. Этот случай с найденными у тебя в сумке таблетками мы забудем.

Даже если бы в двух шагах от Ксюши взорвалась бомба, после слов Алексея Витальевича девушка не обратила бы на это внимания – настолько она была поражена. С остальными присутствующими в учительской творилось то же самое – никто не мог поверить, что строгий и принципиальный Димитровкин дает такую поблажку! Только Вячеслав был спокоен и ничуть не удивился этому. По роду своей деятельности он хорошо знал, на что надо надавить и какие доводы привести, чтобы заставить самого принципиального и твердолобого человека изменить свое решение.

– Дядь Слава, а что вы сказали Алексею Витальевичу, что он вот так сразу изменил поведение? – спросила Ксю прямо, когда с «разборками» было покончено, и трое довольных людей вышли из здания в школьный двор. Слава насмешливо взглянул на девушку.

– Ну, во-первых, вовсе не «так, сразу» изменил поведение Алексей Витальевич, – сказал он задумчиво. – Он не знал как поступить, а я всего лишь помог ему определиться… А во-вторых, юная особа, откуда такое чрезмерное любопытство? Что-то не замечал я в вас раньше этого качества…

– Нет, Слава, правда, – поддержала дочку Ира, – о чем вы разговаривали?

– Мы разговаривали… – произнес Вячеслав медленно и вдруг широко улыбнулся. – Мы разговаривали о том, что я ни при каких обстоятельствах не выдаю тайны своей профессиональной деятельности.

– Намек понят, – отозвалась Ира и счастливо засмеялась. – В любом случае я тебе очень благодарна!

Сцена «благодарности» явно не предназначалась для чужих глаз, поэтому Ксюша тактично отвернулась, чтобы не смущать взрослых (стыдливые они что-то стали слишком!). Хотя особенно большого толку от Ксюшиного благоразумия не было: объятия влюбленной пары сквозь оконные стекла могла наблюдать добрая половина учащихся школы! Впрочем, это ведь ерунда. Мелочи жизни, так сказать – ни к чему обращать на них внимания.

 

63.

– Эй, девушка, закурить не найдется? – так окликнул Ксюшу в фойе кинотеатра чей-то ломающийся басок. Ксю, которая пришла сюда на дискотеку, временно оставила свою компанию на танцполе и вышла подышать вниз.

Девушка повернулась на голос и увидела перед собой паренька-подростка лет тринадцати. Он был довольно высокий, даже долговязый, худой. Одет во вполне молодежный прикид (и вполне новый), а конкретно в свободные потертые джинсы с различными заклепками и фиолетовую водолазку с ярко оранжевыми вставками. Типичный современный подросток, избалованный жизнью и жаждущий острых ощущений. Вот только глаза мальчишки выглядели как-то взрослее, чем выглядел он сам.

– А тебе не рано? – спросила Ксю, вспомнив о вопросе, который был ей задан этим пареньком.

– Что – не рано? – не понял подросток.

– Курить – не рано?

– Ой, еще одна учительница выискалась! – хмыкнул он. – Не намного ты меня старше! Вот сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Ну, а мне тринадцать. Три года разницы.

– Все равно, восемнадцати нет ни тебе, ни мне. Рано курить. Я не курю, тебе желаю того же.

– Ой, лабуда это для пионеров – насчет курения до совершеннолетия! – авторитетно заявил парень, усмехнувшись. Ксюше эта его усмешка, выявившая по-детски наивные ямочки на щеках, показалась странно знакомой. – Взрослые от нечего делать придумали, чтобы показать, будто о нас думают. А на самом деле плевать им на нас хотелось.

– Позволь с тобой не согласиться! – разговор как-то увлек Ксю, она забыла о друзьях, танцующих в зале. – Взрослые о нас думают, по крайней мере, родители.

– Родители! – презрительно повторил подросток, снова делаясь похожим на кого-то, знакомого Ксюше. И вдруг Ксю поняла – паренек похож на Славу! А еще на мальчика из Дининого медальона.

– Слушай, тебя случайно не Маратом зовут? – неожиданно спросила Ксения, вцепляясь в руку парня. Он нахмурился и с удивлением посмотрел на Ксюшу.

– Откуда ты знаешь?

– Значит, ты на самом деле Марат?

– Да, меня так зовут… А откуда ты знаешь?

– Потом скажу. А у тебя нет сестры?

– Есть… вернее, была… А что?

– Была? А что с ней случилось?

– Надеюсь, что ничего. Мы с ней потерялись пять лет назад. Меня в другой детдом перевели…

– Так ты детдомовский? – воскликнула Ксюша, все больше убеждаясь, что случай свел ее со Славиным сыном.

– Ну да. А как… – начал было Марат какой-то вопрос, но Ксю прервала его.

– Подожди. А твоего отца имя как? Слава?

– Слушай, телепатка хренова, я больше ни слова тебе не скажу, пока не объяснишь, откуда знаешь мое имя и мою сестру. Я рассказал тебе достаточно о себе, теперь твоя очередь.

– Обещаю, расскажу тебе все, только ответь, как зовут твоего отца. Это очень важно!

– Да откуда я знаю – вдруг ты из милиции? Не буду тебе ничего говорить!

– Да не из милиции я! Ну хорошо. Я знакома с одной девушкой по имени Дина. Пять лет назад она потеряла младшего брата – его увезли в другой детский дом, и он потерялся. По возрасту он сейчас примерно такой, как ты – то есть лет тринадцать. Вот и все.

– Но ты еще про отца спрашивала…

– Да. Дина написала отцу, и он за ней приехал. Они вместе ищут Марата, но никак не могут найти…

– А ты-то как меня узнала? Вернее, с чего решила, что это я?

– Да Дина мне маленькое фото показывала в медальоне!

– Такое? – спросил Марат, вынимая из-под водолазки такой же медальон, как у Дины.

– Точь-в-точь! – изумленно воскликнула Ксю, глядя на фотографию.

– Диночка! – прошептал Марат. – Наконец-то нашлась! – и тут же потребовал: – Веди меня к ней!

– Идем, – сказала Ксюша. Об оставшихся в дискотеке друзьях она и не вспомнила.

По дороге к дому Славы Ксения рассказала о том, как познакомилась с отцом и сестрой парня, а Марат – о своей жизни. Девушка уже замечталась, представляя, как обрадуются Дина и Слава появлению Марата.

Внезапно из подворотни раздался пронзительный свист. Марат встрепенулся.

– Иди на остановку одна, – сказал он. – Я кое с кем поговорю и приду.

Ксюша не спеша дошла до автобусной остановки, постояла там… Отошел автобус, за ним другой, третий, а Марат не появлялся. «Интересно, сколько времени?» – подумала Ксения и потянулась за сумочкой, в которой лежал мобильный телефон Дины (Дина дала его Ксюше на вечер с целью обезопасить подругу). И тут девушка поняла, что потеряла сумочку, вернее, не потеряла, а ее украл Марат. Да и Марат ли это? Ну, похож немного… А про имена и все остальное Ксю ведь сама рассказала – он мог и соврать. А если и Марат – то разве за годы скитаний он не мог стать вором? Да запросто! И Ксю прекрасно это сама понимала, только размечталась сделать такое хорошее дело – вернуть блудного сына в семью! Идиотка! Вот так всегда – достаточно какой-то привлекательной глупости замаячить на горизонте, как Ксюша теряет голову. Сегодняшняя потеря стоила ей чужого мобильника, косметички и сумки. А могла бы стоить жизни! Этот «Марат» мог отвести ее неизвестно куда… Теперь надо ехать к Дине и все объяснять.

– Привет, Дин, – поздоровалась Ксения, заходя в квартиру. – Ты меня сейчас убьешь… но у меня украли сумку, а в ней был твой мобильник.

– Бог с ним, с мобильником, – махнула рукой Дина. – Ты сама-то в порядке?

– Да, только устала сильно. Можно у тебя переночую?

– Конечно, а то мне одной скучно.

– А папуля твой где же?

– В Брест недавно по делам укатил.

– Но ведь днем здесь был! Меня и маму водил в кафе, мороженым угощал…

– Неисповедимы пути Господни, – засмеялась Дина. – А пути юристов неисповедимы и подавно. Ты домой только позвони, чтобы тетя Ира не волновалась.

– Да, конечно.

Через пятнадцать минут с формальностями было покончено, и Ксюша с Диной уютно устроились на большом мягком диване перед телевизором. Но они не смотрели фильм, потому что Ксения рассказывала, из-за чего у нее украли сумку и Динин мобильник.

– … я абсолютно отключилась, Дин, понимаешь? Я была так рада, что нашла Марата, что забыла об элементарной осторожности! – говорила Ксю. – А может, это и не Марат вовсе?

– А по-моему, Марат. Он ведь показал тебе медальон с такой же фоткой, как у меня? Допустим, он где-то мог медальон откопать… но фотографии такие ведь только две – их соседка делала. Молодая девчонка из Новополоцка, она нас иногда кормила и играла с нами, когда мама пропадала или была в отключке. Рита ее звали, она к нам в детдом несколько раз приходила, проведать… Потом, правда, уехала, потому что в Новополоцке только училась… Так вот таких фоток только три: у Риты, у меня и у Марата. И если этот парень показал фотку, то он либо и есть Марат, либо он знает Марата, и Марат дал ему медальон.

– Или этот парень просто карманник и украл медальон Марата вместе с кошельком, сумкой или курткой. Медальон ему понравился, и он решил его сохранить.

– Может быть. Но все равно, я скажу папе, чтобы поискать Марата в Барановичах. Может, он и правда где-то здесь.

Но, как выяснилось, никого не надо было искать, потому что когда Ксюша на следующий день вернулась домой, неведомо откуда появился «Марат» и как ни в чем ни бывало сказал:

– Привет.

Ксения опешила.

– Как – ты здесь? – ошеломленно спросила она.

– А что? – нагло поинтересовался подросток. – Улица не купленная, я имею право…

– А ты не в курсе, что я тоже кое на что имею право? А именно я имею право заявить на тебя в милицию, потому что ты украл мою сумку.

– Твою сумку? Вот она, – парень протянул Ксюше ее черную сумочку. – На. Не очень богато живешь.

– Надеюсь, все мои вещи на месте? – сказала Ксю, заглядывая внутрь.

– На месте, где ж им быть?

– Ты нарочно меня здесь ждал, чтобы вернуть мое?

– Ну да, – улыбнулся Марат.

– Ну… тогда пошли ко мне в гости, позавтракаешь, а то, небось, долго ждешь.

– А не боишься, что опять что-нибудь украду?

– Попробуй только!

– И что будет, если попробую?

– Я тебя придушу. Найду и придушу. Пойдем.

Дома никого не было.

– Да, не шикарно живете, – протянул Марат, оглядев прихожую и простенькую кухню. – Если бы и хотелось что-то украсть, то разгуляешься на украденное не очень.

– А ты думал! У нас тут простой бедный дом, без излишеств. Садись.

Марат сел за стол. По тому, как он нетерпеливо вертел в руках вилку, Ксю догадалась, что он голоден.

– Ты меня долго ждал? – спросила она, чтобы немного его отвлечь. – Да, кстати, как ты мой дом нашел?

– А у тебя в сумке записная книжка и в ней твой адрес. Ну, вот я и пришел утром, чтобы тебя выловить.

– Значит, ты здесь долго?

– Ну, часа два. А ты откуда домой шла?

– Я у Дины была. Нужно же было сказать, что ее мобильный украли!

– Ты что – правда мою сестру знаешь?

– Знаю. Я и отца твоего знаю. Может, ты сам про него слышал, – сказала Ксюша, снимая с плиты разогретую картошку и жареную рыбу. – Ешь.

– А ты?

– Хороший хозяин гостя голодным из дома не отпускает. Я у Дины поела, – ответила Ксю, замечая, что парень не хамоватый и не бессовестный, как беспризорники да и вообще ребята его возраста. Девушка вернулась к прежней теме разговора. – Ты, возможно, тоже слышал про своего отца, потому что он юрист, известный в области. Березин Вячеслав Павлович.

– А, да, слышал. Только я думал, что он это… типа мафиози, – с набитым ртом сказал Марат.

– Он дела имеет с «типа мафиозями», – в тон ему отозвалась Ксю. – Некоторых из них защищает в суде… Но, в общем, я не особенно в курсе.

 

64.

Прошел месяц. Двенадцатого июня был сдан последний экзамен – история. Ксю сдала его с блеском, так же как русский и белорусский языки. С математикой было сложнее – ее девушка сдала средненько. Годовые отметки по предметам тоже были вполне нормальными – так что можно было со спокойной совестью покинуть родную школу.

Несмотря на то, что Ксюше было разрешено учиться здесь дальше, Ксю решила уйти. Ей изрядно надоели слухи и сплетни о ней среди параллельных классов, старших учеников и учителей. Четыре года училась себе спокойно, и о ней почти не слышали, как вдруг после этого случая с таблетками Ксю «проснулась знаменитой»! Да еще и история с Денисом частично всплыла и исказилась до неузнаваемости. Нет, как тут будешь учиться дальше! Ксю спиной чувствовала любопытные и злобные взгляды. Классная руководительница практически игнорировала Ксению, а однажды сказала, что Ксюшино присутствие на выпускном вечере крайне нежелательно. Ксюшу это очень обидело, но она, по своему обыкновению, притворилась, будто ей все равно.

Ксю выяснила, кто подставил ее с таблетками. Оля подошла сама и со злорадством объявила об этом. Но Ксения не стала никому на нее жаловаться и даже не разозлилась. Она просто сказала:

– Мне тебя жаль. Ты такая слепая… Ты думаешь, что вредишь мне, но я это переживу. А вот то, что ты с самой собой делаешь, уже не исправить.

Андрей снова стал встречаться с Ангелиной, и на выпускной они собирались идти вместе. Но Ксюше на это было плевать.

Она все же умудрилась познакомить Марата с его отцом и сестрой, как ни сопротивлялся этот подросток. Мальчик с раннего детства жил трудной жизнью и поэтому не верил людям. Хотя он много раз сбегал из детских домов, чтобы добраться до Барановичей и найти своего папу, все-таки встреча с неведомым папой-богатеем пугала его. Правда, Марат свои страхи прятал, маскировал за нарочитое безразличие и колючесть.

Слава окружил сына вниманием и заботой, но тем не менее Марат вел себя как чужой. Он чувствовал себя неуютно в богатой квартире отца, боялся сделать что-то не так, стыдился и поэтому прятался за притворную озлобленность и форс беспризорника. И еще часто убегал к Ксюше и Ксюшиной маме. К ним он проникся доверием, секреты рассказывал и пережидал неурядицы в жизни, которые сам себе и придумывал.

Но эта самая привязанность Марата к Ирине не позволила Славе с Ирой расстаться. Ира обращалась с Вячеславом просто ужасно. Их отношения застопорились в одной точке из-за ее упрямства, холодности и безразличия. Слава пытался сделать эти отношения мягче, доверительнее, но Ира не позволяла. Она возвела вокруг себя стену и не давала ее снести. В конце концов Слава выбился из сил и решил разойтись с Ириной, сказав, что легче покончить с засильем мафии во всем мире, чем справиться с этой женщиной.

Ксю и Кэт не понимали маминого поведения. Они старались помочь, что-то подсказать Славе, как-то повлиять на маму, но ничего не могли сделать. И в час великого разрыва положение спас Марат, уйдя из дома и оставив записку. В записке говорилось, что он вернется, если папа снова возобновит отношения с тетей Ирой. Что оставалось делать папе? Вооружиться букетом роз, бутылкой шампанского и прочими прибомбасами и отправиться «раскуривать трубку мира».

Вот за такими событиями началось лето. Ксюша задумалась о том, куда пойти учиться дальше, а Катя – в чем ей идти на выпускной.

День выпускного бала был горьким днем для Ксюши. Ведь недавно она покупала платье, туфли, строила планы, мечтала о том, какой красивой будет… А теперь… Туфли были заброшены в кладовку, платье висело в дальнем углу шкафа, а Ксюша наблюдала за приготовлениями сестры, твердо зная, что это Кэт будет блистать и ловить заинтересованные взгляды парней, что Кэт будет танцевать весь вечер и полночи, что это Кэт будет счастлива… А она, Ксю, весь вечер будет дома перед телевизором, где не показывают ничего интересного.

Катя ушла. Мама тоже ушла. Бабушка была у себя в комнате. Было скучно. А на небе собирались большие серые тучи. Ксюша стояла у окна, сильный ветер, бьющий в открытую форточку, трепал ее волосы, а на глазах девушки дрожали слезы.

– Марк, – прошептала Ксю еле слышно. – Если то, что я к тебе испытываю и от чего так страдаю, не любовь, то какие же страдания и муки причиняет человеку сама любовь?

Марк, конечно, не был виновен в злосчастьях Ксюши. Но его появление в жизни Ксю положило начало этим злосчастьям, а тоска, безысходность и полное отсутствие надежды на взаимные чувства со стороны Марка лишь усугубляли боль.

Ночью девушка спала тревожно, то и дело просыпалась от слез, которые душили ее даже во сне. Ей было очень холодно, но почему-то не снаружи, а изнутри, словно кто-то заморозил все Ксюшины внутренности. Ксю изо всех сил заворачивалась в одеяло, а делалось только холоднее. Согрелась она лишь под утро и только тогда спокойно уснула. Ей снился Марк, который улыбался Ксении своей неповторимой, только ему данной улыбкой. В глазах его дрожали огоньки, и Ксюша грелась в их тепле и свете.

Утром за завтраком довольная Катя рассказывала о вчерашнем вечере, с которого вернулась очень поздно. Но ее рассказ не вызывал злости или зависти в Ксюше. Ксю чувствовала себя легко и свободно, вчерашняя хандра растворилась в ночных слезах, и теперь девушка искренне верила, что в ее жизни начинается новый период.

Днем к сестрам Кличенко в гости заявились все школьные подружки. Недолго думая, девчата затеяли шумный девичник. Когда они выпили да закусили и пустились в откровения, принялись делиться планами на будущее, Ксения объявила, что будет поступать. Все бывшие одноклассницы были рады, что Ксю не потеряла веру в жизнь и постоянный оптимизм, присущий ей, и поздравили подругу с удачным решением.

Но решить – это одно, а вот привести свой замысел в исполнение – все же немного другое, как в скором времени убедилась Ксю. Она хотела поступить на курсы парикмахера-визажиста, находящиеся в Барановичах, но, как выяснилось, туда набирали только окончивших одиннадцать классов. Явная осечка. Затем Гринкевич Маша заинтересовала Ксюшу поступлением в Брест, в железнодорожное училище. Но поступить туда не удалось ни той, ни другой. Правда, Маша-то могла вернуться в школу – бывшая классная руководительница с радостью ее примет, чего нельзя сказать о Ксении. Чтобы не тратить попусту год, Ксю взялась искать работу. Но и здесь ее ждала неудача. Потратив на тщетные поиски две недели, девушка так сильно погасла, что мама предложила ей поехать в Березино на каникулы. А старания найти работу оставить до осени. Ксюша подумала, что это будет оптимальным решением.

А скоро появился огромный повод поехать в Березино – отец пригласил их на свою свадьбу.

 

65.

Приближался вечер. Еще ярко светило солнце, но было видно, что оно уже клонится к горизонту.

Марк, как добрый хозяин, возился на даче. Выпавшие свободные дни он проводил в этот раз в родном городке и с удовольствием благоустраивал владения семьи Римшиц. Парень знал, что он выполняет на даче больше работы, чем Леша и отец вместе, но если уж на то пошло, то и ночует здесь Марк чаще. Поэтому ни к чему жалобы. Тем более, что Марку нравилось работать на даче.

Скрипнула калитка, и Марк, подняв голову, увидел Ксюшу. Это была именно она, а не Карина. У бабушки уже давно говорили, что они с Кэт могут приехать, но тем не менее неожиданное появление девушки стало для Марка приятным сюрпризом. Он даже на мгновение замер, не зная, что делать, и стал похож на мраморное изваяние. Это впечатление о сходстве парня со статуей усиливало то, что Марк был без майки или рубашки, только в немного укороченных джинсах и босиком. На то и летняя жара, чтобы загорать. Загар Марку был нужен, правда, как рыбе зонтик – и без того его иногда милиционеры в Минске останавливали, прося предъявить документы. Принимали за жителя какой-либо из стран Востока, и из-за терроризма старались подстраховаться. Так вот загорать не было нужды, но это не повод летом прятаться от солнышка. Но видик у него был как у аборигена.

– Ксюшка! – наконец опомнившись, воскликнул Марк.

Ксю бросилась к нему.

– Привет, вечный труженик, – весело сказала она, обнимая брата. – Загораешь?

– Ага. А ты когда приехала?

– Часика полтора назад. И вовремя на автобус успели мы с Кэт, а то ползли бы прямо с вокзала…

– Так вы что – вдвоем ехали прямо из Барановичей?

– Да, – спокойно ответила Ксюша. – Знаешь, Марк, после недели, проведенной в Бресте, когда я поступить пробовала, мне уже ничего не страшно. Мы туда с подружкой вдвоем поехали, вдвоем там нашли училище и вдвоем пролетели, как фанера над Парижем!

– Так ты поступала учиться в этом году?

– Угу. Только оказалась в пролете – и в железнодорожном училище, и на парикмахерских курсах. Осенью буду работу искать, чтобы время не пропадало зря.

– А в десятый класс идти не собираешься?

– Не-а, – покачала головой Ксю. По ее лицу прошла какая-то тень грусти, и Марк, присмотревшись к девушке внимательнее, заметил, что Ксюша как-то побледнела и осунулась. Раньше по-детски круглое и поэтому слегка наивное личико вытянулось, похудело, щеки впали, подбородок заострился, под глазами залегла синева… И главное взгляд – он выглядел тверже, увереннее… печальнее. Не такой Марк помнил сестренку, совсем не такой. Даже будучи совсем маленькой, Ксюша не казалась такой погасшей, даже когда плакала или была обижена. Никогда не исчезал из ее глаз живой блеск. Не исчез он и теперь, но приобрел какой-то другой оттенок. Какой именно, было еще не понятно, но ясно читалось одно – Ксю повзрослела. И повзрослела не годами, а опытом, приобретенным в каких-то пройденных испытаниях. Отсюда и внешние перемены.

Что же у тебя случилось, Ксюшка, что ты стала такой? Ты еще не сделалась совсем взрослой, но по твоему виду можно догадаться, что ты уже сознаешь – жизнь – это не просто сказка. Что же произошло в твоей жизни? Не смогла поступить учиться, не нашла работу, что еще? Почему предложение вернуться в школу заставило тебя резко нахмуриться?

– А у тебя что нового, Марк? – спросила Ксю, уводя разговор в сторону от болезненной для нее темы. Теперь была очередь Марка нахмуриться. Не все гладко было и у него. У его бывшей жены Алины что-то не ладились отношения с мужем, поэтому они собирались уехать куда-то на второй «медовый месяц» и забрать Кристину с собой. Марк предлагал взять девочку к себе на время их отъезда, потому что прекрасно знал, что на «медовый месяц» с целью поправить отношения супругам ехать лучше вдвоем. Кристина будет чувствовать себя с ними лишней – она и будет лишней. Алина не могла этого не понимать, но она заупрямилась и наотрез отказывалась оставить дочку на три-четыре недели с отцом. Почему она так себя вела, Марк не понимал, возможно, хотела уязвить его или показать свою власть… Так или иначе, уговоры ничем не помогали. И тогда Марк, никогда не отличавшийся особым терпением, вспылил и сказал, что, если уж Алина решила стать такой примерной матерью, то лучше пусть остается дома и пытается поправить отношения с мужем здесь, ведь нет никакого смысла ехать неведомо куда, чтобы вновь оказаться пленницей домашне-семейного быта, от которого так старалась убежать. В ответ на это Алина холодно улыбнулась и заявила, что если Марку в подобном мероприятии ребенок будет мешать, то они с Мишей по-другому устроены, и Кристина для них всегда на первом месте. Это был прямой намек на то, что Марк – никудышный отец. Марк взбесился, наговорил бывшей гадостей (к ее великому удовольствию) и окончательно убедился, что Алина увезет дочь.

Поссорился Марк и с Евой, которая звала его отдохнуть неделю-другую на озере Нарочь. Марк отказывался, поскольку еще надеялся уговорить Алину оставить Кристину с ним, а Ева настаивала. Вот парень не выдержал и послал ее по известному адресу.

В довершение ко всему еще и Наташа ни с того ни с сего решила, что Марк уделяет ей мало времени, и взялась за активные попытки вызвать его ревность. Дошло до того, что она сделала так, чтобы Марк «случайно» застал ее в постели с другим. Надеялась, что Марка это заденет, и он выдаст свои чувства к ней. А Марк окинул равнодушным взглядом смятые простыни, жмущихся друг к другу и стыдливо прикрывающихся одеялом любовников, разбросанную по полу одежду, пожал плечами и молча вышел. Ему было все равно, где, когда и с кем спит Наташа.

Наталья не поняла его поведения и поэтому заявилась к нему на следующий день прояснить ситуацию. Марк привлек девушку к себе, насмешливо посмотрел на нее и сказал:

– А разве между нами еще осталось что-то неясное, Натали? В чем проблема? Ну, порезвилась ты в постели с другим, ну, получила удовольствие… Ну, увидел я это, что дальше? Ты же, надеюсь, не думаешь, что ты у меня одна? Я не скрываю свои связи, тебе рекомендую поступить так же. Нам с тобой хорошо вместе, ты классная, но это совсем не значит, что ты обязана передо мной извиняться или оправдываться.

Это было сказано на удивление искренне и очень просто. Но огорошенная Наташа растерянно хлопала ресницами. До нее не доходило.

– Ты… хочешь сказать… что тебе не интересно, что со мной происходит? – медленно проговорила она.

– Почему? Интересно, конечно. Для меня очень важно, как у тебя дела, не нужна ли тебе помощь, счастлива ли ты… Но что до интима… мне параллельно, где, с кем и сколько ты трахаешься. И если ты найдешь себе кого-то, выйдешь замуж, то я искренне пожелаю тебе счастья и, возможно, стану крестным отцом твоего ребенка… если пригласишь…

Услышав это, Натали окончательно убедилась, что Марку она фиолетова и тщетно пытаться вызвать в нем какие-то чувства, кроме дружеского расположения и изредка плотского желания. Поняв это, девушка стала невыносимой, постоянно изводила Марка, закатывала истерики с причитаниями и слезами, чем доводила парня чуть ли не до белой горячки. Выйдя из терпения, Марк разругался и с ней. «Прям женский заговор какой-то!» – смеясь, говорил он Лешке. Хотя смеяться хотелось не сильно.

– Так, вопрос мой явно неудачный, – прокомментировала продолжительное молчание Ксю. – Можно было бы и догадаться, что если у меня есть некоторые нелады в делах, то у тебя они есть и подавно.

Марк улыбнулся. Ксюша его подловила. Отпираться и уверять, будто у него все отлично, было поздно – слишком уж долгим было его молчание.

– Но у кого их в наше время нет, этих неладов? – задал он риторический вопрос и поинтересовался: – Надеюсь, вы с Катей здесь до конца лета?

– Наверное. Кстати, папа, когда нам звонил, сказал, что скоро его свадьба с Ларисой… Это правда?

– Да, есть такое…

Ксюшины глаза сверкнули озорством.

– Папа решил повыпендриваться и пригласил маму на свадьбу, – сказала она. – Но его выпендреж успешно вернется к нему же…

Марк знал о намерениях дяди Гены пригласить на свою свадьбу бывшую жену. Парень считал, что это перебор, и надеялся, что дядя Гена образумится. Но тот не образумился! А тетя Ира задумала утереть ему нос и, скорее всего, удачно это сделает, судя по тому, что характер у тети на диво шухерной. Да и у Ксени глаза сейчас сверкают не совсем добрым огнем. Мать и дочь друг друга стоят. Если они вознамерятся небо и землю местами поменять, то им даже это удастся. А уж проучить зарвавшегося гордеца, коим являлся дядя Гена, удастся тем более.

 

66.

Марк все-таки вызвал Ксюшу на разговор и узнал, что случилось у нее за последнее время. Как ни упрекала себя Ксю за излишнюю открытость, но вечерние сумерки действовали успокаивающе и расслабляюще, поэтому девушка рассказала, почему она ушла из школы, рассказала о том, что Катя стала ей почти чужой. Не стала только рассказывать о причине Олиной ненависти и о Денисе. Ей было больно и стыдно в этом признаваться.

– А почему Оля тебя так ненавидит? – спросил Марк.

– Потому что я не стала встречаться с другом ее парня. Этому другу я нравилась, но он не нравился мне. А Олин парень, чтобы не оставлять друга одного, бросил Олю.

– Хм! Так он ее совсем не любил, если бросил ради друга… Ты-то здесь при чем?

– Хорошо бы найти такого человека, который бы убедил в этом Олю!

Марка всегда удивляла чрезмерная и изощренная жестокость девушек, когда они мстили кому-то. У них, парней, все намного проще. Подерутся, синяков друг другу наставят, ребра перещитают – и на этом все. А девушки коварнее.

– Вот так, Марк, – сказала Ксю задумчиво. – Оля меня обманула, предала и подставила. А ведь я дружила с ней почти пять лет! И как я не заметила в ней этого?

– Иногда так бывает, – вздохнул Марк. – С человеком живешь бок о бок, кажется, знаешь о нем уже все, как вдруг что-то случается – и перед тобой совсем другой человек.

– Например, мой папаня, – сказала Ксюша. По тоскливым ноткам в его голосе она поняла, что Марк говорит об Алине. Неужели он еще ее любит?

– А ты вообще как относишься к тому, что он женится? – спросил Марк, взглянув прямо на Ксюшу. Та пожала плечами.

– Мне как-то все равно. Пусть женится, – отозвалась она.

– Свадьба через две недели, – сказал Марк.

– Я знаю. Пусть. У меня свои дела, а папа пускай сам свои разбирает. Мне уже надоело за все переживать.

Ксю уперлась взглядом в землю. Она и на самом деле не знала, что чувствует, думая о предстоящей свадьбе отца. Пожалуй, и правда, ничего. Ей абсолютно все равно, женится папа на Ларисе, на ком-то другом или вообще не женится. Но прислушавшись к себе, девушка поняла, что сейчас ей вообще все безразлично. Дневное оживление, когда Ксюша смеялась и веселила всех вокруг, теперь погасло. Она устала.

Марк заставил Ксению поднять голову и посмотрел на нее. Подавленный вид девушки вызвал в Марке сильную жалость. Он интуитивно угадывал, что Ксюша не все рассказала. Есть что-то еще, что причиняет ей боль гораздо более сильную, чем предательство подруги, холодность сестры и недоверие людей. Что это, Марк не знал, даже отдаленно не представлял, но догадывался, что это ужасно, если Ксю стыдится говорить об этом.

– Что-то мне не нравится твое лицо, Ксю…

– А что мне делать? Другого лица у меня нет, заменить это нечем, – грустно пошутила Ксюша.

– Я не в том смысле говорю. Ты слишком грустная. Я тебя не узнаю, мелкая.

– Ну, не могу же я все время быть клоуном! – возмутилась Ксюша и, не удержавшись, рассмеялась от собственного сравнения.

– Вот, другое дело! – довольно улыбнулся Марк. – Вот это действительно ты, а не твоя тень! Тоже мне вздумала, завянуть! Мелкая, не смей! У нас здесь и так тоска вселенская, все хандрят. Еще ты заскучай, и я повешусь.

– Ой, тебе-то чего вешаться! Мой оптимизм тебе ни к чему – своего хватает.

Марк закурил. Ксюша посмотрела на него, подумала и попросила:

– Дай мне.

Марк потянулся за пачкой.

– А не боишься, что кто-нибудь увидит? – спросил он. – Как-никак, возле дома сидим…

– А ты мне целую не давай. Дай от твоей пару затяжек сделаю…

– Что бы это значило, Ксения Геннадьевна? – поддел Марк. – Курить одну сигарету на двоих для парня и девушки означает…

– Избавь от пошлых подробностей, – перебила Ксю. – И лучше дай мне другую. Не важно, что кто-то засечет, главное, чтобы тебе лишнее в голову не приходило…

– А я ничего плохого не хотел сказать! – засмеялся Марк. – Хотя ты мне и не поверишь…

Дотронувшись до локтя девушки, Марк ощутил, что Ксюша замерзла. И одновременно заметил, что кожа сестры удивительно гладкая и нежная.

– Ксюш, да ты вся холодная! – воскликнул он. – Пойдем в дом.

– Да нет, мне не холодно. Тем более вечер такой хороший… Давай посидим еще?

– Тогда рубашку мою надень, а то заболеешь еще…

– А ты? В майке сидеть будешь?

– Ладно, тогда поделимся по-братски, – сказал Марк и притянул Ксюшу к себе под рубашку. Ксю не только согрелась моментально – она почувствовала себя как на горячих углях, когда Марк обнял ее. Хорошо, что уже почти стемнело, и Марк не может видеть Ксюшиного лица!

А Марк и подумать не мог, что ему будет так трудно. Вроде обычный жест – обнять девушку, которая замерзла, чтобы согреть ее. Марк много раз так делал. С Ксюшей это должно быть еще проще, потому что она его сестра, вполне понятно его стремление заботиться о ней. Но прижимая ее к себе, Марк испытывал странное чувство. Ему безумно хотелось зарыться лицом в мягкие пушистые волосы Ксюши, от которых исходил чудный цветочный аромат. Очень хотелось поцеловать ее, узнать, каковы на вкус Ксюшины губы. Настоящее сумасшествие! Эта юная девушка рядом с ним – она совсем ребенок, а сам Марк давно взрослый серьезный человек, мужчина, в его жизни нет места дурацким фантазиям. А значит, надо выбросить эти фантазии из головы. Ксюша бы испугалась, если бы знала, о чем он сейчас думает!

Мысли Ксюши шли примерно в том же направлении и такие же опасения присутствовали в этих мыслях. Тепло Марка окутывало, запах его одеколона и едва уловимый аромат сигаретного дыма, примешивающийся к дыханию, пьянили. Ксюша опустила голову на плечо Марка и не стала обрывать своих мечтаний. Все равно о них никто не узнает, а Ксюше сейчас так хорошо… Марк рядом, и совсем не важно, что он обнимает ее, не испытывая при этом никаких чувств, что ее близость не вызывает в нем ни капли волнения…

– Иногда мне в голову приходят ужасно распутные мысли, – призналась Ксю.

– Распутные? – насмешливо приподнял брови Марк.

– Очень, – Ксюша хихикнула. – Хорошо, что этих мыслей никому не видно, а то я бы умерла со стыда!

– Знала бы ты, Ксюшка, какой разврат творится в мыслях у меня… Жуть!

– Ну, ты сравнил – что тебе двадцать шесть лет, а мне всего шестнадцать! Куда мне еще! Но я, видно, родилась бесстыдницей… Запретные вещи меня не пугают, а наоборот, притягивают!

Марк с любопытством посмотрел на Ксюшу, уловив в ее голосе непривычные нотки, присущие голосам роковых соблазнительниц… Или кажется?

Нежное, немного бледное лицо девушки было так близко и так притягивало к себе… Марк протянул руку, коснулся пальцами ее щеки. Ксюша вздохнула, приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчала. Только губы чарующе изогнулись.

Это было похоже на сладкий туман. Марк прекрасно помнил, где и, главное, с кем находится, но ему было уже все равно. Он не мог отвести взгляда от Ксюши. От ее поднятого к нему лица, от горящих глубоким проникновенным огнем глаз, от длинных ресниц, от изогнутых губ… Время словно замерло, было только волшебство взглядов.

– Я их усюды шукаю, а они тут сидят, обнявшись, як жанiх з нявестаю! – сказала бабушка, выходя на улицу и рассеивая этот «туман», ведущий в никуда. – Что вы тут абсуждаяце?

– А так, бабушка, – отозвался Марк. – Секретничаем. Два месяца ж не виделись.

– Ну-ну, – покивала бабушка.

– Давно уже дома. Телевизор глядзiць… Хадзiце ў хату.

Ксюша поднялась со скамейки и пошла во двор.

 

67.

Несколько дней спустя, во вторник, Марка вызвали на работу, и он укатил в Минск. За выходные и понедельник Ксю видела его только один раз и ясно уловила в нем какую-то напряженность. Ей и самой было неловко при воспоминании о своих словах в вечер приезда и тех нескольких мгновениях, когда она едва не сорвалась, поддавшись сумеркам и своим грезам. Того, что Марк тоже чуть не поддался «сумеркам и грезам», Ксюша не заметила, но была убеждена, что ее поведение и слова Марк понял довольно хорошо и поэтому не смог держаться как обычно.

Из-за таких мыслей Ксюше было стыдно. Хорошо, что Марк теперь в Минске и появится не раньше субботы.

Еще жгучий стыд вызывал сон, виденный в одну из ночей. (Просто поразительно – все или почти все, связанное с Марком, заставляло Ксению краснеть и смущаться…) Во сне Ксю видела Марка. То есть, сначала она никого не видела, вернее, ни на кого не обращала пристального внимания. Она выступала на сцене клуба, танцевала изящный арабский танец, и множество людей смотрели на нее с восхищением. И среди этого множества Ксюша заметила парня, который ей очень нравился. Она бросила на него один взгляд, другой, продолжая танцевать, а потом пригласила его на сцену. Они танцевали вместе, и Ксю никак не могла понять, где видела этого парня. Только когда в танце он обхватил ее за талию, откинул назад, Ксюша посмотрела ему в лицо, и с ее глаз будто слетела пелена. Она узнала Марка.

Это оказалось таким неожиданным, что Ксю проснулась и некоторое время смотрела в темноту. Немного придя в себя, она заснула снова и увидела продолжение сна, в котором и было стыдно.

Они с Марком были наедине. Она была одета в тот же легкий и разоткрытый арабский костюм, в котором она танцевала на сцене. Комната, где они находились, тоже была в арабском стиле: всюду мягкие подушки, ковры, золотые и серебряные украшения… И вот среди этих подушек, украшений, ковров, среди зажженных свечей и витающих в воздухе ароматов Востока она и Марк занимались любовью.

Господи, будто мало Марка наяву, так теперь он еще и в снах являться будет! И в каких снах! Ксюша даже думала, не спасаться ли ей бегством от таких снов да моментов, как в день приезда. Но это показалось ей слишком жестоким. Чувства вспыхнули, а она их голыми руками тушить будет! В Барановичи уедет, когда можно целых два месяца беспрепятственно видеть Марка! Ну нет. Для стыда надо купить коробочку, засадить стыд туда и держать не выпуская. Чтобы не мешал.

Эта неделя была на удивление жаркой. Даже в тени невозможно было усидеть. В субботу и воскресенье Ксюша и Кэт еще ходили на речку купаться и загорать, но потом Катя обгорела на солнце, и девчата решили днем никуда не ходить. Еще с утра часиков до десяти бродили по улице и двору, а уж с десяти и до шести вечера их из дому выманить было невозможно. Они лежали на полу и порцию за порцией поглощали мороженое собственного изготовления по рецепту Римшица Алексея.

У них собралась приличная тусовка, в которую входили Таня, Карина, Лера и сестры Липницкие – Ира и Настя. К десяти часам они сходились все вместе у кого-нибудь дома (чаще всего у Кати и Ксю) и обсуждали свое, женское. Гадали на картах, рассказывали обо всем интересном, что случалось в жизни, спорили о новых веяниях моды и обдумывали, что бы такое сотворить вечером.

Карина, Таня и Катя чаще всего предлагали пойти на дискотеку. Конечно, Ксю, Лера, Настя и Ира тоже любили танцевать и веселиться, но многие планы вышеупомянутой тройки им были не по вкусу. Им было неинтересно знакомиться с парнями, только чтобы пощекотать себе нервы чем-нибудь запретным, вроде алкоголя, легких наркотиков и разового секса – а ведь именно такие развлечения нравились Тане, Кате и Карине. Поэтому вечером их компания обычно распадалась. Жаждущая запретного троица отправлялась гулять, а остальные проводили время, может, не так экстремально и круто, но тоже весело и разнообразно. Очень часто они присоединялись к еще одной компании, которая организовалась на соседнем переулке. Входили в эту компанию и парни, и девчонки, причем большинство из них были давними знакомыми Ксюши. Компания эта не была образцово-примерной, но здесь не высмеивали инакомыслящих. Поэтому среди этих ребят было легко и свободно.

А вот Катя, Таня и Карина были Ксюше неприятны. Ей было трудно общаться с девчонками, которые обсуждают только шмотки, парней и секс. Шмотки ее особенно не интересовали, а две последние темы вызывали отвращение.

В пятницу уехали на море Настя и Ира. Лерка начала отрабатывать летнюю практику. Ксюше не хотелось быть в числе надоевшей ей троицы, поэтому девушка большую часть времени грустила.

В субботу к Ксении заявилась Карина и ни с того ни с сего принялась выяснять отношения. Проще говоря, стала ругаться. Что ей надо? Ее мамаша выходит замуж – так какой смысл злиться теперь? Но Карина не только злилась – она торжествовала.

– Твоя мамочка оказалась в пролете! – смеясь, сказала Карина. – Интересно, на папину свадьбу она явится? Наверняка, побоится и нос сюда сунуть!

– Ошибаешься, милая! Моя мама не боится твою, и не боится папу!

– Вот как? Значит, она приедет? Что ж, мы славно повеселимся! Полюбуемся на милую сцену! Моя мама против… твоей выдры…

Ксюша разозлилась. Что ей надо? Чего она стала скандалить после недели вполне мирного сосуществования? Хотя, если подумать, не так уж и важно, что надо Карине, потому что Ксюше уже абсолютно все равно, из-за чего вцепляться сводной сестре в волосы.

– Ну, знаешь ли, если кто и является выдрой, так это твоя мама. Она больше на выдру похожа, причем на костлявую, – сказала Ксю. Но это было только вступление. – А ты сама похожа на гибрид этой самой выдры с гадюкой.

– Что? – перекосилась Карина. – Как ты смеешь оскорблять мою маму?

– Да потому что ты первая оскорбила мою. А ведь ты ее даже не видела! А я твою – видела, и могу заниматься сравнениями…

– Моя мама не похожа на выдру!

– Да, конечно. Но я буду очень рада за нее, если у нее за эту неделю от укладок и завивок волосы не выпадут! А то парик покупать придется… Или у нее волосы уже накладные?

– Волосы у нее свои и очень красивые! – воскликнула Карина.

– Странный у тебя вкус! – насмешливо сказала Ксю.

– Слушай, хватит меня унижать! – взвилась Карина.

– Ты сама нарвалась! Слушай, Карина, что тебе надо? Я не могу сказать, что рада, что ты моя сестра или что папа женится на твоей матери! Но я не строю тебе козни и не собираюсь препятствовать свадьбе. Чего ты хочешь? Чего ты явилась и скандалить стала?

Ксюша села на кровать и выжидательно посмотрела на Карину, стоявшую напротив. Карина вздохнула и тоже села на кровать неподалеку от Ксю.

– Я тебя не люблю, – сказала Карина. – Не люблю Катю, не люблю твою маму…

– Еще бы! – усмехнулась Ксюша. – С какой стати тебе меня любить?

– Не смейся. Я вас люблю, потому что вы все у меня отняли. Ты, твоя сестра и твоя мамаша жили с папой в семье, вас любили, а я была только с мамой и Леркой! Ты жила счастливо, а я ежедневно наблюдала теткины пошлости, а с двенадцати лет ее мужики и ко мне приставали! Я боялась спать, боялась выйти из комнаты! А ты и Катя жили спокойно!

– Не так уж и спокойно! Ты в курсе, что мой папуля и твой по совместительству жутко пил? Ты знаешь, сколько раз он в пивных заночевывал? Знаешь, сколько раз он воровал из дома деньги, а дома нечего было есть?

– И все равно я тебя не люблю. И не думай, что мы сможем стать подругами! Никогда я не стану относиться к тебе лучше!

С этими словами Карина выбежала из Ксюшиной комнаты. Ксю ошеломленно посмотрела ей вслед.

– Пообщались, называется, – неожиданно появляясь из-за штор, сказал Марк. – Что это у вас, сестрички, за мексиканские страсти тут кипят? Я чуть спрятаться успел, чтобы еще и мне не досталось…

– Сама не знаю, – пожала плечами Ксю. – Карина влетела сюда, как шаровая молния, начала разборки… Я даже не поняла, что ей надо… А ты давно здесь?

– Ну так. Слышал ваш обмен любезностями. Ты, Ксюха, скажешь! То Лариса похожа на выдру, то у нее волосы накладные…

– Ага, а зубы вставные, – сказала Ксю, смеясь. – Если бы она не была так уверена в своем внешнем виде, то не заказывала бы себе белое платье. Слава Богу, она не придумала надеть фату! Как-никак тридцать девять лет, уже не девочка…

– Язва, – улыбнулся Марк. – Какая ты язва! Не удивлюсь, если ты в качестве свадебного подарка ей гадюку в мешочке принесешь!

– А это мысль! – засмеялась Ксюша. – Жалко только, что гадюку это я нигде не найду… Может, ты добудешь?

– Ради Бога, только меня в это не впутывай!

– Ладно, – поджала губы Ксю. – Только жалко – подарок был бы в тему – Лариса и гадюка! Пусть шипели бы вместе… Что ж, придется подумать о другом подарке.

– Ксю, скажи мне одну вещь, – сказал Марк, садясь. – Так тетя Ира приедет?

– Угу. Папа таким издевательским тоном ее пригласил… Она не могла не принять вызов!

– И намеревается что-то устроить?

– Да. Вы все будете наблюдать актрису, достойную Оскара! Но больше ничего не скажу, даже не думай, – быстро проговорила Ксюша, пресекая на корню все попытки Марка выяснить больше. – Это не моя тайна.

– Понятно, – усмехнулся Марк. – А где Кэт?

– Не знаю. У Тани, наверное…

– Странно. Раньше ведь с Таней ты дружила?

– Я. Но теперь мне с ней неинтересно. Она только о парнях думает и говорит. На дискотеках глазками во все стороны стреляет, только чтобы познакомиться с кем, и от выпивки не отказывается… А притворяется такой примерной – даже курящих не переносит! Один глаз на Кавказ, а другой – в Арзамас! Нет, мне с ней не по пути. Это у Катьки на уме то же, что и у Тани, вот они и дружат…

– А ты сама о парнях не говоришь? – слегка насмешливо спросил Марк.

– Говорю… Но есть же и другие темы, кроме парней… и всякой пошлости! Кате только шестнадцать, я прекрасно знаю, когда она впервые переспала с парнем – это было не так и давно, каких-то полгода назад… А теперь ведет себя так, будто неизвестно какая опытная! Такие вещи рассказывает – у меня волосы на голове шевелятся! Я не сторонница системы «до свадьбы ни-ни», но все-таки есть какие-то пределы! То, что нормально время от времени в двадцать лет, не допустимо в шестнадцать! Словом, я так не могу.

– А ты сама… спала с парнем?

– Да, – отрывисто ответила Ксю и отвела взгляд. – Только я не хочу об этом говорить.

Некоторое время Ксюша молча смотрела в окно. Молчал и Марк, задумчиво глядя на сестру. Ксения сидела боком, только голову повернула так, что не было видно лица. Волосы ее мягкими волнами рассыпались по плечам, выступающим из открытой маечки.

От Марка не ускользнуло, как повлиял на Ксюшу его последний вопрос. Не в отношениях ли с парнями кроется основная причина перемен и этой неожиданной «взрослости» в девушке? Ведь заметно, что это болезненная тема для Ксю.

Сразу возникло острое желание спросить что-нибудь еще из той же области, чтобы как-то подтвердить или опровергнуть свою догадку. Но Марк не решался, потому что слышал – Ксю не хочет об этом говорить.

 

68.

– Ксю, ты опять дома? – Марк был очень удивлен, когда зайдя к бабушке, застал сестру дома.

Был уже четверг. Приехавший из Минска в субботу, а затем уехавший туда вечером в воскресенье, Марк вернулся в Березино в среду, отпросившись по случаю дядиной свадьбы. Свадьба эта была назначена на пятницу. Вовсю кипели последние приготовления, в бабушкином доме было жуткое столпотворение, летняя кухня являла собой забавную мешанину из различных продуктов, всяких коробок и посуды, которую собрали у соседей и родственников. Вот, значит, куда перекочевали мамины любимые сервизы из секции и почти все тарелки с кухни! А сама мама Марка, а так же тетя Люда и бабушка напоминали героинь фильмов ужасов – в окружении клубов дыма от плиты, вооружившиеся ножами, вилками и сковородками. Марк, заглянувший туда на минуту, поспешил ретироваться. Он был убежден, что в близлежащих окрестностях кроме поварих не найдет живых людей. А тут на тебе! Ксюша у себя в комнате, там же, где сидела, когда они разговаривали в субботу, будто провела там все эти дни, пока он был в Минске.

– Слушай, мелкая, объясни мне доходчиво – какого ты хрена тут сидишь? Сейчас все заняты, свобода райская, а ты ее дома за книжкой коротаешь?

– А что делать? – слегка грустно спросила Ксю.

– Что делать?! Ну, если уж я нашел, чем заняться, то тебе это должно быть легко!

– Ну, это ты, а это я! Я ничего не могу придумать… Давай, рассказывай, что у тебя за планы – хоть за кого-то порадуюсь…

– Я, Ксень, буду совмещать приятное с полезным – отправлюсь на пикник. Приятное тут невооруженным глазом видно – компания, друзья, подружки, свобода, молодость… А полезное… поем наконец, а то со среды ничего толком не ел – кишки уже свело от голода.

– Ух ты, пикник! И где?

– На берегу. Хочешь со мной?

– А можно?

– Конечно! Ты же там всех знаешь, ну, или почти всех… И Лешка со Светкой будут… они, кстати, на скамейке сидят, ждут меня. Я взялся за невыполнимую миссию – принести что-нибудь из еды отсюда в качестве нашей доли в организации пикника.

– И чем она невыполнимая?

– А я только на кухню заглянул – мама с бабушкой на меня так зырканули, что я почел за благо смыться.

– Тогда понимаю, почему добыча еды для тебя – невыполнимая миссия. Ты не знаешь, где искать надо. Пошли в подвал – там наворуешь. Думаю, молодожены не обидятся.

В подвале было темно – Ксю из предосторожности не позволила зажечь свет. Она прихватила с собой фонарик.

– Марк, ты иди, а я на шухере постою, сказала она. – Надеюсь, не заблудишься.

– Ага, если что, если меня поймают – ты руки умоешь, а я окажусь в наручниках, – возмутился Марк. Ксюша обхватила рукой его плечи и прижала палец к его губам.

– Если ты не замолчишь, то я не смогу умыть руки, и в наручниках окажемся мы оба. Давай, шагай.

Через пятнадцать минут Марк выбрался к выходу с большим увесистым пакетом, набитым доверху.

– Не хило затарился, дорогой братец, прокомментировала Ксюша, окинув добычу Марка быстрым взглядом. – Подожди, я осмотрю территорию.

Ксю выглянула из подвала. Для нее это тоже было опасно – если ее заметят, но все же не так опасно, как для Марка, если здесь засекут его. Но, к счастью, никого не было. Ксюша махнула рукой.

– Проходи.

И едва Марк успел скрыться за углом дома, как из летней кухни вышла бабушка. Ксю в это время закрывала дверь подвала, и, когда ее окликнули, выронила ключи из рук.

– А што гэта ты тут робiш? – с подозрением спросила бабушка.

– Да… вот мне послышался тут шум, я думала, воры, – соврала девушка. – Но никого нет. Наверное, показалось.

Бабушка кивнула, и Ксюша направилась в дом.

У раскрытого окна со стороны улицы стоял Марк.

– Ксюш, ты оденься, и пошли со мной! – позвал он.

– Хорошо, сейчас. А где Лешка со Светой?

– А я их уже на место пикника отправил. У нас разделение обязанностей, понимаешь? Я еду достал, а они отнесут.

– Понятно. Подожди.

Ксюша надела джинсы, на случай вечерней прохлады привязала на пояс свитер, переобулась в кеды и, написав несколько строчек домашним, чтобы не волновались, спрыгнула через окно в сад.

Место для пикника было выбрано милое и укромное. Уже до прихода Марка и Ксюши там собралась приличная компания, правда, большинство присутствующих Ксю и в самом деле знала. Но, как выяснилось, явились еще не все.

В течение часа запаздывающие собрались – всего оказалось человек двадцать пять. И что удивляло – ни одной из знакомых Ксюше девушек Марка здесь не было, да и не знакомых не было тоже. Скорее всего, Марк действительно пришел сюда посидеть в компании друзей и поесть. Но когда спустились сумерки, и был разожжен костер, Ксюша заметила, что Марк обнимает какую-то блондинку. Хотя что тут поделаешь – таков уж Марк. Ксюше и без него было, чем заняться. В их компанию как-то случайно вместе со старшим братом попал бывший одноклассник Ксюши Ленченко Артур.

Когда-то давно, еще во втором классе этот Артур был, так сказать, влюблен в сестричек Кличенко. И именно в обеих, потому что обеим писал записки-валентинки, обеим дарил цветы и угощал конфеты. Хотя это была никакая не влюбленность – просто детская выдумка в подражание взрослым. К тому же Артур был слишком хитрым, чтобы выбрать кого-то одного: Катю или Ксюшу. Он обхаживал и ту, и другую, надеясь, что хоть одна ответит на его чувства.

Сказать по совести, с возрастом он мало изменился. Такой же самоуверенный и расчетливый. Но Ксюше нравилось, разговаривая с ним, сбивать с него «излишки крутости». И ей было ничуть не жалко убежденного в своей неотразимости красавца. Артур был удивительно похож по типу характера на Ваню и Дениса.

Но не только Ксюше очень нравился вечер. Марк тоже был доволен. Много ли для счастья надо? Теплынь, дружеская компания, красивая девушка рядом… Милая юная сопровождающая тоже проблем не создает… Вообще, ходить куда-то с Ксю – одно удовольствие. Она прекрасная сообщница, от которой не надо прятаться и что-то скрывать, потому что она не выдаст.

Большая компания раскололась на парочки и небольшие группы, которые разбрелись по берегу. Света и Леша бегают по воде друг за другом, Пашка обнимается с какой-то фифой, сам Марк неподалеку от костра с Олей…

Внезапно вечер перестал быть приятным. В парочке, сидящей у костра, Марк узнал Ксюшу и паренька, который в их компании был новеньким. Конечно, хорошо, что Ксю развлекается, но… что-то в поведении этих двоих было странным. Казалось, они спорили, даже ругались. Марк прислушался. Он находился довольно далеко от них, но не настолько, чтобы не расслышать их голоса. Так и есть. Там проблемы.

– Подожди меня, Оль, я сейчас вернусь, – сказал Марк, поднялся с места и направился в сторону Ксюши и ее парня.

– Я думал, ты взрослее, Ксения, – донесся до Марка насмешливый голос «новенького». – А ты еще девчонка-ломака, еще боишься серьезных отношений. Твоя сестра – другое дело. Смелая девушка, я ее встречал несколько раз…

– Я – не Катя! И что бы у вас ни было – со мной так не будет!

– Невинное дитя! – усмехнулся парень.

– Уходи! Ты гадкий… гадкий! Отвратительный! – крикнула Ксюша, изо всех сил отталкивая парня. В голосе ее зазвенели слезы. У Марка помутнело в глазах.

– Что здесь происходит? – холодно спросил он, с трудом держа злость под контролем.

– А ты еще кто такой? – презрительно прищурился парень. – Кто тебя сюда звал?

Марк проигнорировал презрение «малолетнего».

– Ты плакала, Ксю? – спросил он у сестры.

– Н-нет, просто я объясняла Артуру, что не хочу больше с ним разговаривать, а он не понимает, – объяснила Ксюша.

– Вот как? Тогда пойдем со мной, а он пускай остается.

– Пошли.

Марк хотел разрешить проблему мирным путем, раз ничего страшного не случилось, но Артуру явно не понравился их уход без его разрешения. Он решил вмешаться.

– Эй, а меня не надо спросить? – поинтересовался он.

– Слушай, мальчик, иди домой, – сказал Марк. – Детское время, вроде как закончилось.

– Кто ты есть, чтобы мной командовать?

– Ну нет, чувак, по-хорошему ты, я вижу, не понимаешь! – вспылил Марк и повернулся к Артуру. Тот и сам понял, что силы неравны, осознал, что нахамил взрослому парню. Но надеялся на тренированные мускулы и не выдал испуга…

– Эй, ты чего, чел! – возмущенно заговорил Артур. – Крутой, думаешь? Думаешь, все можно?

Артур схватил Марка за ворот майки, но Марк отбросил его руки.

– Слушай, мальчик, я как минимум на десять лет тебя старше, и если сейчас тебя ударю, могу загреметь в тюрягу. Только поэтому я не стану учить тебя хорошим манерам. Но… иди-ка освежись.

С этими словами Марк столкнул Артура в воду.

– Надеюсь, он умеет плавать, – только и сказал Марк в ответ на крики Артура из реки. – Хотя здесь не глубоко.

Полчаса спустя все успокоилось. Брат Артура, несколько раз извинившись перед Ксюшей, увел его домой. Остальным расходиться было рано – ведь даже двенадцати нет…

Ксю и Марк сидели у затухающего костра.

– Не следовало так делать, Марк, – слегка укоризненно сказала девушка. – Хорошо, что тебе еще не пришло в голову избить его, а то вместо того, чтобы на свадьбе завтра быть, шел бы в отделение милиции по повестке!

– Ну что ты, я хорошо знаю, чем мне грозит избиение несовершеннолетних! Но чтобы я промолчал… Даже если бы на твоем месте была незнакомая девушка, я поступил бы примерно так же… может, мягче немного…

– О, не сомневаюсь в этом, – со значительной долей иронии в голосе сказала Ксюша. Марк качнул головой.

– Нет, я не то имел в виду, о чем подумала ты. Такие вот пошляки всех нормальных парней позорят! Вот попадутся девчонке несколько таких – и у нее надолго предубеждение к остальным парням… Не хотел бы я, чтобы ты или Катька наткнулась на одного из них…

– Я, кажется, наткнулась… – задумчиво произнесла Ксю.

– Ты об этом Артуре? – покосился Марк. – Не беспокойся, он теперь к тебе и близко не подойдет.

– Нет, я о другом человеке.

– Не хочешь об этом поговорить? – осторожно спросил Марк. – Я вижу, что ты совсем на себя не похожа, тебе плохо… Может, легче станет?

– Не могу, – чуть слышно отозвалась Ксюша. – Мне стыдно. Да и зачем кому-то знать это? Такие истории так часты, что уже набили оскомину, но на них никто толком ничему не научился… – Ксю помолчала, а потом заговорила более веселым тоном: – От одного негодяя у меня остался неприятный опыт, а от другого – я Артура имею в виду – к завтрему будут синяки на руках.

И Ксюша потерла запястье одной руки пальцами другой. Внезапно Марк потянулся к ней и взял ее за руку. И уже он своими пальцами растирал Ксюшино запястье, осторожно, но уверенно касаясь кожи.

– Если у тебя завтра появятся синяки, я еще разок разберусь с этим молодчиком и наверстаю упущенное сегодня, – сказал он суровым тоном, который так не вязался с нежностью ласкового прикосновения.

«Зачем он это делает?» – думала Ксюша. Выглядело это вполне невинно – подумаешь, Марк взял за руку, но на подсознание действовало сильно. Даже если Марк не совсем трезв… Обычно он вообще избегает находиться к ней ближе, чем на расстоянии метра.

 

69.

Утро следующего дня было удивительно шумным. Катя бегала по дому в панике, как делала всегда, если не знала, какое решение принять. Сейчас ее решение касалось одежды – как всегда, она не знала, что надеть. А Ксюша наотрез отказалась решать за нее.

Затем приехали будущие молодожены, а с ними – Карина и Лерка. Карина довела сестру до слез, уверяя, что Лера некрасивая и что ей ничего не поможет стать привлекательнее. И все были настолько заняты, что никто не пресек издевательства Карины.

Пока не успокаивалась беготня вокруг наряжающейся Ларисы, Лерка сидела в углу и потихоньку всхлипывала. Там ее заметила Ксюша и увела в свою комнату, где помогла с прической и макияжем.

Катя наконец определилась и решила надеть свое зеленое вечернее платье. Ксюша, не раздумывая, надела то самое серебристое платье, которое приобрела на выпускной вечер. Скоро в комнате Ксю собралось шесть девчонок: Лера, Катя, Таня, Ксю, маленькая Юля и дочка Лизы Даша. Карина в это время вертелась возле Ларисы.

– Я не буду тебя сильно разукрашивать, – сказала Ксю Лере. – Да и ни к чему накладывать тонны штукатурки.

– Карина говорит, что мне и тонны не помогут.

– Ты Карину слушай больше – она и не то скажет. Ты красивая, только полагайся на свой вкус, а не на вкус Карины. Она нарочно старается тебя унизить.

– Да, только я не понимаю, зачем ей это надо – меня унижать. Ведь я ничего ей не сделала!

Ксюша пожала плечами и заговорила о другом.

– А у тебя мальчик есть? – спросила она. – Ну, который тебе нравится?

Как смутилась Лерка! Она, бедная, покраснела, как свекла, но все-таки сказала правду, что мальчик, который ей нравится, есть, но он не обращает на нее внимания.

Не успела Ксюша ответить смущенной Лере, как в комнату заглянули Марк и Лешка.

– О, девчонки, вы здесь! Какое везение! – воскликнул Леша вместо приветствия.

– А что случилось? – спросила Ксюша.

– А нас делами завалили по макушку, – сообщил Марк. – Сейчас вот на вокзал ехать надо, встречать дядь-теть каких-то там. А мне Кристину девать некуда – даже стыдно, что взял ребенка к себе, а досмотреть толком не могу…

– Так пускай с нами побудет, – сказала Ксю. – Тут и компания для нее есть, – девушка кивнула на Юльку и Дашутку.

– Ксюшик, ты – прелесть, – воскликнул Лешка. – Именно это я Марку и предлагал!

– Ксю, вы правда за Кристиной приглядите? – обрадовался Марк. – Ненадолго, но нужно позарез.

– Да ради Бога, Марк! Где она?

Из-за шторы высунулась голова с пушистым белым бантом, а потом появилась вся девочка.

Ксюша, как и многие в семье, предполагала, что, поскольку Алина и Марк так быстро разошлись, Кристина не дочь Марка. Но лишь взглянув на малышку, Ксю убедилась, что это поклеп. Кристина была очень похожа на Марка. Правда, волосы у девочки не черные, а русые, и кожа светлая, но Кристинина улыбка, цвет, разрез глаз, взгляд – были удивительно схожи с Марковыми.

Кристинка оказалась невероятной кокеткой, перещеголяла даже Катю в детстве. Но Ксюша видела – Кристина рассуждает не так, как дети ее возраста, слишком умные слова употребляет. Но Ксю не стала в чем-то ее разубеждать. У Кристины есть мать, от которой девочка и учится всему. Нечего лезть не в свое дело.

Но вообще Кристинка Ксюше понравилась. Несмотря на феноменальную тягу к косметике и взрослым рассуждениям, девочка была веселой, смешливой и к тому же – не была плаксой. И не была такой занозисто-обидчивой, как большинство детей.

Когда со всеобщими наряжениями было покончено, девчачья компания вышла на улицу. Ко всем присоединилась и Карина, и они сидящие на скамейке перед домом являли собой живописно-красивую группу. И эту красоту не преминули отметить вернувшиеся с гостями Марк и Леша.

– Все, – сказал Марк, садясь на скамейку. – Баста! Я тоже на свадьбе гость и других гостей встречать не намерен. Нашли бесплатного таксиста!

– А молодоженов в ЗАГС кто повезет? – спросила Карина.

– Не знаю, – отозвался Марк, – но во всяком случае – не я. Не люблю сладкие физиономии лицезреть.

– Ну зачем ты так, Марк! – томно улыбнулась Карина. – Моя мама очень красивая…

– Красивая-то красивая, но лично я предпочитаю возить свободных красавиц, а не замужних иди тех, что готовятся к замужеству, – отшутился Марк и, отвернувшись от Карины, посмотрел на Ксюшу и Катю. – А вы, девчонки, не думаете замуж выйти? – усмехаясь, спросил он.

– Нет, еще рано, – в один голос ответили Ксю и Кэт.

– А ты, Лерка? – с любопытством спросил Марк у Леры.

– Куда ей, такой «красивой»! – встряла Карина. Марк бросил на нее уничтожающий взгляд и снова повернулся к Лере.

– А я хочу выйти замуж, – сказала неожиданно Юлька.

– И я, – поддержала ее Кристина.

– Не рановато ли? – улыбнулся Марк. – Что вы там будете делать, замужем?

Девочки смешались и не нашли, что сказать.

– Ксюша, ты ведь хвасталась, что твоя мамуля приедет, – начала новую атаку Карина. – А ведь бракосочетание скоро – а ее нет…

Ксю не ответила, посмотрела на Катю и подмигнула. Она недавно звонила в Барановичи и, прикинув время, думала, что мама уже почти в Березино. Карина еще вполне получит за издевательства, сейчас пускай торжествует.

Марк тоже посмотрел на Ксюшу и удивленно поднял брови, заметив, что глаза сестры сияют. Его мучило любопытство – он так и не выяснил, что готовится.

– Как бы ты не хорохорилась, Ксения, твоя мамочка – банальная трусиха, – снова сказала Карина и снова встретила насмешливый Ксюшин взгляд в упор. Карине надоело пытаться ее разозлить. Все замолчали.

Показавшаяся в конце улицы темно-синяя машина привлекла внимание Марка.

– Это каким-таким ветром сюда такую машину занесло? – присвистнул он и на расстоянии определил марку машины. – «Хонда». У соседей таких нет.

– Может, это к нам кто-нибудь катит на свадьбу? – предположила Карина, у которой не хватало терпения молчать.

– Что-то я не припоминаю родственников, у которых бы были такие тачки, – сказал Марк, следя за приближением машины.

А тем временем «Хонда», сверкнув в солнечных лучах перламутровым покрытием, остановилась рядом с их домом, темное тонированное стекло опустилось, и из машины выглянула женщина, в которой Марк с трудом узнал… тетю Иру.

Оно и неудивительно, что он не сразу узнал свою тетю – Катя и Ксюша тоже не сразу смогли это сделать, настолько непривычно выглядела Ирина.

Пока сраженная наповал компания молчала, с другой стороны автомобиля открылась дверца, и на свет Божий появился незнакомый, но весьма представительный мужчина. Он галантно распахнул дверцу перед Ириной, и та выпорхнула из машины с легкостью титулованной особы, привыкшей к такому обхождению. Только убедившись, что его спутницу не укачало в дороге, что она по-прежнему хороша собой, Слава повернулся к изумленным ребятам.

– Эй, ребята, чего сидите! – оживленно воскликнул он. – Разве не у вас сегодня свадьба?

– У нас, – отозвался Марк, растерянно вспоминая, что здесь он самый старший и, следовательно, самый главный.

– Ну, так принимайте гостей! – велел незнакомец.

– Ну, Марк, неужели я так сильно изменилась? – засмеялась тетя Ира. – Или тебя пугает мой спутник? Ах, ну да, я забыла вас познакомить. Это Слава, мой добрый знакомый, а это Марк, мой племянник.

Наконец скинув с себя странное оцепенение, Ксю кинулась к маме и Славе.

– А я уж думала, что вы не появитесь! – сказала Катя.

– Вечная пессимистка! – прокомментировала Ксюша. – А я твердо знала, что сорвать такую премьеру, какую мы задумали, мама не способна.

– Так, люди, нас из машины вытаскивать уже не надо? – раздался чей-то голос, и из машины высунулся Марат. Он был в белой рубашке и при галстуке, и это зрелище было забавнее, чем вид сконфуженных и изумленных лиц Карины, Леры и Марка недавно. К непривычному наряду примешивалось явное недовольство, так как папа забыл о присутствии Марата совершенно. Глядя на него, Ксюша едва не покатилась со смеху, но сообразила, что сейчас это будет не кстати. Поэтому она просто обняла мальчика, а затем заглянула в салон машины и «выудила» оттуда Дину.

Их громкие голоса и смех были услышаны в доме, и на шум выбежала добрая половина родни.

– Картина Репина «Не ждали»! – засмеялся Марк, которому этих нескольких минут хватило, чтобы понять, что тут и к чему. «Так вот о чем говорила Ксю! – подумал он. – Наблюдать, и правда, забавно! Дядя Гена напросился. Только бы свадьба не сорвалась!» – Люди! Принимайте гостей!

– Так, я не вполне понимаю, что тут и как, но, кажется, я вижу своего старого армейского друга! Славик, ты? Березин? – воскликнул дядя Юра.

– Ой, товарищ прапорщик, вы? Как вы умудрились так затеряться, что я не мог вас найти столько лет?

– Новый поворот сюжета! – задумчиво сказала Ксюша, наблюдая, как рады встрече эти мужчины.

– Похоже, день будет богатым на сюрпризы, – усмехнулся Марк.

Полчаса спустя, когда все плавно исчезли в доме, Марк и Ксюша, уйдя подальше от любопытных ушей, разговаривали. Марк вовсе не собирался быть марионеткой в игре Ксюшиной мамы, и поэтому решил выжать из сестры как можно больше сведений.

– Ксюш, кто это такой? – спросил он.

– Ну, ты же слышал – бывший сослуживец твоего папы, Березин Вячеслав Павлович, – как ни в чем не бывало ответила Ксю с невинной улыбкой. Марк нетерпеливо нахмурился.

– Это я понял и знаю без тебя, – сказал он. – Тете он кем приходится? И вообще откуда он?

Ксюша, видя нетерпение Марка, проглотила язвительную фразу, уже готовую сорваться с ее языка, и честно ответила:

– Он приходится маме женихом.

– Что? – ошарашенно переспросил Марк.

– Ну, может, и не женихом пока… Но ждать уже недолго.

– Ты хочешь сказать, что… – Марк не решался закончить свою мысль. Ксюша кивнула.

– Да, именно это я и хочу сказать, – согласилась девушка, догадавшись, что именно хотел спросить Марк.

– И где они познакомились? – ошеломленный Марк не придумал вопроса оригинальнее. – Или они уже давно друг друга знают?

– Нет, недавно. Когда мы с Кэт на весенние каникулы сюда приехали, тетя Таня – мамина подруга – вытащила ее на какую-то вечеринку. Там был дядя Слава с другом… Вот они и познакомились.

– А семья у него есть? Ну, дети, как вижу, есть… Ну, а жена бывшая?

– Нет, его бывшая жена подсела на наркотики и давно пропала. Вообще, они давно развелись – около десяти лет назад. Дине тогда было восемь, а Марату три. А потом, через год, мать увезла их в Новополоцк, а по прошествии времени стала принимать наркотики. Дину и Марата отдали в детский дом, и потом они потерялись. Марата удалось отыскать только месяц назад.

 

70.

Невеста была красива. Ларисе, к ее рыжим волосам, шло белое платье и серебряный кулон на шее. Но Ира значительно потеснила ее на месте первой красавицы дня. Но если Ларисе шло белое, то Ирине шло ее темно-вишневое платье, облегающее фигуру. Раньше длинные светлые волосы после последнего, недавнего, посещения парикмахерской стали примерно вполовину короче, к тому же немного изменился цвет – где-то на тон-два еще светлее. Да и моложе Ирина была на целых пять лет.

Увидев их рядом – Ирину и Ларису – Леша тихо сказал Марку:

– Сдается мне, что дядя Гена передумает жениться на Ларисе.

– Даже если передумает… – ответил Марк. – Ты видел, с кем тетя приехала? Видел, с каким мужчиной? Он, кстати, адвокат очень известный и очень богатый. Разница между ним и дядей Геной слишком большая.

– Так у них что-то есть? – спросил Лешка.

– Да. Ксю говорила, что дело может свадьбой закончиться… и они с Катей возражать не будут.

Но бракосочетание не сорвалось. Гена, правда, конкретно перекосился, увидев, с кем приехала его бывшая жена и как около этого мужика вертелись девочки, но что он мог сделать? Сам пригласил Иру на свою свадьбу. Если его право бросить вызов, то ее право – этот вызов принять.

За свадебным столом Ксюше сидеть быстро наскучило, поэтому она улизнула потихоньку и возилась на улице с малышней. Примерно часок спустя начались танцы. Ну, в общем, обычное свадебное веселье в большой семье.

Было уже довольно поздно, начало темнеть (а ведь летом темнеет поздно), но гости и не думали расходиться. Все опять были за столом и прекрасно знали, что дальше по программе снова танцы и веселье. Только под утро большинство гуляющих свалится с ног и заснет от усталости.

Ксюша с Катей вышли на улицу. Обе порядочно устали, раскраснелись от смеха и духоты, Кэт еще и пошатывалась, поскольку многовато выпила. Но сестрам было весело.

На вынесенном во двор диване девушки увидели Марка и Лешу, которые курили и о чем-то разговаривали.

– Ребята, мы вам не помешаем? – спросила Ксю.

– Да нет, девчонки, – откликнулся Лешка. – Вы мне, наоборот, поможете – вытащить Марка из ужаснейшей хандры.

– Что? Марк хандрит? – удивилась Кэт. – Да разве такое бывает?

– А ты посмотри.

Действительно, Марк молча курил, глядя в землю. Он даже не поднял головы, услышав голоса сестер.

– Марк! – Ксюша быстро села на диван рядом с парнем и заставила его поднять глаза. – Что с тобой?

Погасший взгляд Марка говорил весьма красноречиво, а ироничная усмешка, кривившая его губы, выражала полное презрение ко всему. И Ксю, кажется, догадалась, в чем причина такого состояния. Найдя, что людей здесь многовато, чтобы разговорить настолько погруженного в себя человека, девушка велела Алексею и Кате незаметно исчезнуть и лишь потом принялась выяснять обстоятельства.

– Алле, Марк, оторвись немного от своих переживаний и дай закурить, – потребовала Ксю.

– На, – равнодушно отозвался Марк. Ксюша закурила и с минуту сидела молча.

– Марк, что случилось? – спросила она, осторожно касаясь ладонью его щеки.

– Да нет, все нормально.

– Тогда почему ты такой хмурый? На кого-то злишься?

Марк не ответил, бросил под ноги докуренную сигарету и вытащил из пачки другую. Ксюша сжала его руку.

– Подожди, не закуривай, – сказала девушка. – Сразу нельзя.

– Да ладно, что мне сделается, – отмахнулся Марк, но закуривать все же не стал. И Ксюшину руку не отбросил. Как-то странно улыбнувшись, он спросил: – Ну как, нравится праздник?

Ксюше праздник нравился, но она сочла, что нехорошо говорить о своем прекрасном настроении человеку, у которого это настроение хуже некуда.

– Да так, ничего особенного, – отозвалась она.

– А мне показалось, что тебе весело…

– Да, мне весело, – произнесла девушка. – Но ведь тебе грустно…

– Кто сказал, что мне грустно? Мне не грустно, просто мне хорошо известны последствия свадеб! Придумал ведь кто-то, что свадьба – это весело, что это счастливое завершение отношений между мужчиной и женщиной! Но это неправда. Ничего веселого в свадьбах нет, и именно со свадьбы все и начинается! И все это прекрасно знают, но продолжают притворяться счастливыми и радостными!

– Почему? Например, я не притворяюсь, мне действительно хорошо. Папа и Лариса тоже выглядят счастливыми… Марк, не все же свадьбы приводят к плохой жизни!

– Не все, – согласился Марк. – Не все, но очень многие. Тебе этого не понять, Ксюш.

– Почему? Кажется, я не глупее тебя.

– Да при чем тут глупее! Просто ты еще ребенок, Ксю. А когда-нибудь выйдешь замуж – вот тогда и поймешь, что значит свадебное веселье. Станешь собственностью какого-нибудь Бармалея… Будет жалко, ведь ты красивая… Только судьба у тебя будет не лучше и не хуже, чем у многих.

– Марк… почему…

– Почему я так говорю? Потому что догадываюсь, что тебя ждет.

– А почему ты мне раньше этого не говорил?

– Да так… повода не было… А теперь… знаешь выражение: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»? Пьян я сегодня, вот и говорю то, что думаю.

Ксюша была немного шокирована этими словами Марка. Но он действительно много выпил, потому неудивительно, что стал таким откровенным.

– А я видел, как на тебя парни за столом смотрели, – продолжал Марк.

– А как они на меня смотрели?

– Плотоядно! Не хочу пугать или смущать тебя, Ксю, но я очень хорошо представляю, о чем они думали. Мне и самому приходило в голову что-то подобное…

– Что? – Ксюша вскочила с места, но Марк, удержав ее за руку, усадил обратно.

– Успокойся, Ксюшка, меня тебе бояться нечего, – проговорил он, заметив явный отпечаток страха на лице девушки. – я прекрасно помню, кто ты и сколько тебе лет, поэтому никогда… Но, несмотря на то, что ты моя маленькая сестренка, я все же иногда смотрю на тебя как мужчина, а не как брат… И вижу достаточно много.

Ксю молча смотрела перед собой и, казалось, ничего не осознавала. Конечно, Марк не стал бы говорить о таких вещах – где уж ему с его сдержанностью и холодностью! Это алкоголь развязал ему язык… Но не все ли равно, из-за чего Марк признается в подобных мыслях? Как он сам сказал – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Значит, ему и обычно случается оценивать ее мужским взглядом, а не только теперь, когда он изрядно выпил… Значит, на этом можно сыграть… Возможно, сознание того, что она нравится Марку и может вызвать в нем сексуальные фантазии, успокоило бы Ксюшу… И коль так, то когда же попытаться соблазнить его, как не сейчас?

Ксюше стало горячо от этих мыслей, несмотря на ночную прохладу. Конечно, ничего особенного под словом «соблазнить» Ксю не имела в виду. Поцелуй, может быть, два – чтобы доказать и поверить, что она красива и желанна, что все эти мучительные дни, когда она безумно тосковала по Марку, были не зря. Дальше ничего и быть не может… но… Хоть раз бы ощутить губы Марка своими губами… И все. Больше не нужно.

Возможно, Ксюша и сделала бы первый шаг, наплевав на все, что может произойти потом. Тем более, что Марк был совсем близко, держал ее за руку… Но на ум пришла еще одна Маркова фраза: «Даже сейчас я помню, кто ты и сколько тебе лет». А это значит, что даже сейчас Марк сознает, что делает и говорит, просто выпитое позволяет ему держаться вольнее… И если сейчас между ними что-то произойдет, вполне может быть, что завтра Марк равнодушно пройдет мимо нее… Или, что намного хуже, будет считать ее извращенной тварью, возненавидит… Ксении стало страшно от этих мыслей. Она ведь не только не сможет стать девушкой Марка – она еще и настроит Марка против себя! Нет, нет! Никогда Ксю не сделает ничего, что может испортить ее отношения с братом!

Хорошо, конечно, что Ксюша – благоразумная девочка. Но она, к сожалению, не задумалась, почему Марк так пристально сегодня следил за ней и за тем вниманием, которое ей оказывали парни. Она сама не заметила ни внимания особенного, ни парней. А если Марк это видел, то, значит, бросил на нее не один взгляд. И не два. Он, похоже, весьма увлеченно наблюдал за ней на протяжение всего дня. С какой стати ему это делать? Об этом Ксения не подумала. И к тому же она не знала, что Марк вовсе не был так уж пьян, как показывал.

Марку не давал покоя тот разговор с Ксюшей в день ее приезда. В отличие от Ксюши, которая помнила только свое поведение в тот вечер, Марк помнил все. Но он не все понимал. Некоторые ее слова имели бы смысл, если бы она разговаривала с каким-нибудь своим поклонником, которого она была бы не прочь соблазнить… Но не могла же Ксю думать о таком в отношении Марка! Или могла?

Весь день Марк украдкой следил за Ксюшей и видел, что ей интересуются многие. А она без зазрения совести флиртует с каждым… Что ей? Юная, красивая, уверенная в себе… А Марк приходил из-за этого в бешенство. Вся эта свадьба, всеобщая радость действовали на нервы, поэтому к вечеру он не выдержал. И, разговаривая с Ксю, решил ее испытать, прикинулся откровенным, замаскировавшись под пьяного, с которого спрос меньше… Надеялся, что Ксюша выдаст свое отношение…

Да какое там, к черту, отношение! Сам себе нафантазировал и верить готов! Марк, мысленно обзывая себя последними словами, нервно закурил и отстранился от Ксюши.

 

71.

Утром Ксюша проснулась с ужасно тяжелой головой. Да оно и понятно: в ее комнате спали малыши, а она сама прикорнула у Кэт в кресле. В зале, где вчера стояли столы, как Мамай с Ордой прошелся. На столах неубранные с вечера тарелки, бутылки, еда, скатерть смята и наполовину сползла на пол…

«И когда это я спать легла?» – подумала Ксю, натягивая джинсы и кофточку. Девушка помнила, что они еще долго танцевали, потом перенесли уснувших в коридоре детей в комнату, потом гости разбредались на ночлег по ближайшим друзьям и соседям, чтобы с утречка продолжать веселье. А Ксюша когда и как оказалась там, где проснулась?

Ксю вышла на кухню. За столом сидели Катя и Марк. Катя, бледная, непричесанная, с темными от не смытой и размазанной косметики веками с отсутствующим видом помешивала ложечкой чай в стакане.

– Да он остыл давно, пей, – не выдержал Марк. Он тоже выглядел не так браво, как обычно, но и не так кошмарно, как Кэт. Должно быть, проснулся раньше и больше усилий потратил на приведение себя в надлежащий вид. Но лицо парня было достаточно помятым и бледным, к тому же в одной руке Марк держал стакан с минеральной водой, а в другой – стакан с чаем. И на блюдце перед ним лежал нарезанный дольками лимон. То есть, в себя он приходил по всем правилам.

– Ксю, ты уже проснулась? – спросила Катя, поглядев на сестру, и тут же поморщилась от головной боли.

– Как видишь. Привет, Марк.

– Привет.

– От похмельного синдрома избавляетесь? – спросила Ксюша, взяв с тарелки кусочек лимона.

– Есть такое, – кивнул Марк. – Да ты садись куда-нибудь…

Ксю осмотрела кухоньку в поисках табуретки или стула и, не найдя ничего подходящего, покосилась на Марка.

– Сдвинься на пол лаптя в сторону, я на подоконник приземлюсь, – попросила она. Марк посторонился, давая сестре устроиться на широком подоконнике.

– Нормально отоспалась? – спросил Марк, пододвигая Ксюше кружку.

– Если я спала, то да, – ответила девушка, наливая себе минералку. – Но что-то я не помню, чтобы укладывалась спать, и не знаю, спала ли вообще.

– Спала, спала, – сказала Катя. – Заснула в коридоре, и мы с Лешей тебя сонную в комнату привели. Потому ты и не помнишь ничего.

– Ни фига себе! – удивилась Ксюша.

– Это еще ничего, – сказал Марк. – Я лично вообще во дворе на диванчике заспал, промерз до костей за ночь – только утром в дом перебрался. Чуть живой. Лешему хорошо – к Светке умотал, выспался на мягкой постельке, сейчас явится, бодрый, свеженький…

– Не то, что мы, – жалобно простонала Кэт, растирая пальцами виски.

– Рано вянешь, сестричка, – усмехнулась Ксюша. – У нас еще столы в зале не убраны, так что не раскисай.

– Спасибо, ты меня обрадовала, – протянула Катерина.

– Вот черт! – воскликнул Марк. – Совсем я о столах забыл! Кэт, я тебе сейчас подниму настроение!

Сказал и скрылся в комнате, предоставив девчонкам право гадать, что он задумал. Катя и Ксеня недоумевающе переглянулись. Но недоумевать им пришлось недолго. Марк скоро вернулся с початой бутылкой вина в руках.

– Сейчас ты, мелкая, опохмелишься и станешь, как новенькая, – сказал он, наливая вино в Катин стакан, где еще осталась половина остывшего чая. – А теперь пей.

Кэт с опаской посмотрела сначала на стакан, потом на Марка, рассудила, что плохого брат не посоветует, и сделала глоток. Глядя, как она цедит по глоточку, Марк опять не выдержал и вмешался:

– Да ты залпом пей, в этом весь смысл. Так пить, как ты, это без толку добро переводить.

Катя послушалась, выпила, и ей действительно полегчало.

– Марк, у меня голова, скорее всего, не от похмельного синдрома болит, но все-таки налей и мне чуть-чуть, – попросила Ксю, увидев, как порозовело и разгладилось Катино лицо.

Марк, как фокусник, извлек откуда-то три бокала и разлил в них оставшееся в бутылке вино.

– Может, ты все так не разливал бы, Марк? – спросила Ксюша. – Может, еще кому понадобится?

– А, там, на столе, этого добра до фига и чуть-чуть еще, – беззаботно отозвался Марк, любуясь вином, играющим в бокале. – Да и в подвале хватает.

– А, ну тогда…

– Тогда за счастливое и безболезненное избавление от похмелья! Пропади оно пропадом! – провозгласил Марк, решительно поднимая бокал. Близнецы последовали его примеру, опрокинули по стопарику и даже успели спрятать все это безобразие до появления бабушки.

Немного позже, уже собирая посуду со стола, чтобы помочь, Ксюша спросила у Кати, где мама.

– А они в гостинице остановились все, вот там сейчас, наверное.

– А что это за девушка такая светленькая с ними? – поинтересовался Марк.

– Дина – дочка дяди Славы, – ответила Ксю. – А что?

– Да так… Симпатичная такая…

Ну, Марк перещеголял сам себя! Мало ему березинских и минских девчонок, так теперь уже и до барановичских добрался! Ксюша почувствовала себя так противно, будто объелась сладким. Марк и Дина! Ужас!

Нет, конечно, ничего странного в том, что Марку нравится Дина. Она красивая, и Марк не мог не обратить на нее внимания.

– Ксюш…

Ксю отдала бы все на свете, чтобы сейчас не находиться рядом с Марком. Она догадывалась, о чем он заговорит, но ей не хотелось этого слышать. Конечно же, спросит о Дине! Хорошо бы оказаться далеко-далеко отсюда, чтобы вопросы Марк задавал кому-нибудь другому, а не ей. Но Марк обращается к ней, стоит перед ней – стройный, красивый, с озорными карими глазами. Зачем он ее мучает? Но ведь он не нарочно! Откуда ему знать о том, что испытывает к нему Ксю! Только от этого не легче.

– Что, Марк? – с усилием подняла глаза на Марка Ксюша.

– У Дины парень есть?

– А как же! – вызывающе откликнулась Ксю, а про себя подумала: «Не на ту ты, Марк, нарвался! Счас, так я и стала тебе помогать в твоих амурных делах! Да я тебе такого насочиняю – голова кругом пойдет!» – Конечно, есть. За ней парни только так увиваются, ведь она красавица и умница… И она имеет возможность играть парнями, как куклами, и романы крутит по три-четыре за раз!

– Как? И правда умница! Одобряю! – похвалил Марк. Ксюша про себя чертыхнулась – образ Дине она создала, что даже самой страшно, а Марку понравилось! Ладно. Пока Кати нет, можно врать дальше, без зазрения совести.

– А еще, к сожалению, Марк, чтобы ей понравиться, тебе придется полностью сменить имидж – перекрашиваться в блондина, растить волосы до плеч, начисто брить бороду и усы и каким-то способом избавляться от природной смуглости, потому что Диночка ненавидит темнокожих и загорелых. Вернее, она их боится – они ей негров да цыган напоминают, которых она в детдоме навидалась… И я ее, между прочим, понимаю. Дина говорит – вот проснешься среди ночи: белые простыни, свет ночника… и это черное… с тобой рядом… Ужас!

Марк внимательно и чуть насмешливо выслушал слова сестры, не проявляя ни малейшего признака раздражения.

– Да твоя подружка антифетишистка, оказывается! – засмеялся Марк. – Я ей противопоказан, как маринованный перец больному язвой желудка! Ха! Только чего она мне вчера весь день глазки строила? Экзотики захотела?

– Не знаю, – пожала плечами Ксю.

– Мудришь ты что-то, Ксения! – заметил Марк. – Кажется мне, будто ты против того, чтобы у меня что-то с Диной вышло?

– Тебе только кажется, – отрезала Ксюша. – Делов-то мне куча до того, с кем ты будешь спать, а с кем нет.

– А чего ж ты тогда злишься?

– Ничего я не злюсь! Не выдумывай. Лучше иди и отношения с Диной-красавицей завязывай, а то она завтра уедет и ты жутко обломаешься.

– Я никогда не обламываюсь, – самоуверенно сказал Марк, которого начал заедать ядовитый тон Ксюши. Чего она бесится? Он же вроде нормально спросил – что ей надо-то еще?

– Желаю удачи!

Марк куда-то ушел, обозленный, как сто чертей. «Наверняка к какой-то дамочке побежал! – раздраженно думала Ксю, усевшись за стол и уткнувшись подбородком в кулачки. – Еще бы! Мачо такой, как же можно провести целую ночь в одиночестве, да к тому же на диване во дворе! «Промерз до костей!» – вспомнила девушка слова Марка и взбешенно вскочила с места. – Ну и катись колбаской, нужен ты тут!»

А где-то через час-полтора Ксюша наблюдала, как Марк и Дина страстно целуются, стоя под ветками соседской сливы.

Видела это не только она. Слава тоже оказался невольным свидетелем нежной сцены. И парочка его заметила. Но реакция его совсем не была бурной, он отнесся с пониманием к их делам. Когда смутившаяся Дина ушла, предоставив Марку одному разбираться с ее папой, Слава сделал вид, что ничего не видел.

– Дядя Слава, а откуда вы моего папу знаете? – спросил Марк, поняв, что отношения по поводу «неуважительного» обращения с Диной Слава выяснять не собирается. – Вы служили вместе, да?

– Да, он у меня прапорщиком был. Только давай без «дядь»? Я всего на пятнадцать лет старше тебя.

– Откуда вы знаете, насколько вы меня старше?

– А как же! Я тебя двухлетним пацаненком помню… Твои родители жили в том же городе – ну, твой же отец был в части…

– А что это за город? Я ничего не знал об этом…

– Самара. Странно… Почему тебе ничего не говорили?

– Не знаю. Я всегда думал, что папа и мама здесь жили… И не расспрашивал особенно… Не понимаю. Зачем скрывать?

– Ну, если ты не спрашивал, то зачем было рассказывать? Наверное, твои родители так рассуждали…

– Да, наверное, – отозвался Марк. Но все-таки задумался. На ум пришли какие-то родительские разговоры, которые обрывались при его появлении, странные заморочки, непонятки – несхождения в датах, числах, событиях… Очень часто Марк замечал, что об одних и тех же фактах их семейной биографии мать и отец говорили по-разному, а когда их в этом уличали, то ссылались на забывчивость.

В то время, когда Марк предавался размышлениям, Ксюша разговаривала с Диной. Дина рассказала, с каким трудом им всем: Ксюшиной маме, Марату и Дине – удалось убедить Славу приехать сюда в Березино на свадьбу. Он не понимал, зачем это нужно, и считал, что Ира его просто использует. Потому ни в какую не соглашался, говорил, что нашел себя не на помойке и никому не позволит вытирать о себя ноги.

– Но все-таки вы его уговорили, – немного рассеянно сказала Ксю. Ей, после увиденного поцелуя, было не до того.

– Да, уговорили. И здорово сделали, – ответила Дина. Ксюша посмотрела в сияющие Динины глаза и поняла, что и ее зацепило, как и Марка. Вот наказание! И сама же подбивала маму на этот приезд на свадьбу со Славой и его детьми! Знала бы, что из этого выйдет – прикусила бы язык. А теперь и сказать нечего. Она близка и Дине, и Марку, с какой стати ей вмешиваться в их отношения и, тем более, препятствовать их единению! Но и смотреть, как они милуются, тоже нет сил. Этак между ними что-то конкретное вспыхнет (если уже не вспыхнуло), и они будут друг к другу в гости наведываться!

– И что такого хорошего произошло, что ты так радуешься? – натянуто улыбаясь спросила Ксюша.

– А ты не знаешь? Как же так! Как же я тебе ничего не сказала! Ксю, я с таким парнем познакомилась! Всегда мечтала именно о таком!

– И кто это? – через силу спросила Ксю.

– Марк, тот самый, который на улице был, когда мы приехали…

– Да, мой двоюродный брат…

– Да он. Настоящая мечта! Единственный парень, который не попытался сразу же затащить меня в постель. Но он умеет проявить инициативу, когда нужно…

Слушая восторженные отзывы Дины о Марке, Ксю думала, что ей методично наносят удары ножом. Ну, попала в классическую ситуацию, когда подруга уводит парня. И хоть Марк не является Ксюшиным парнем, все равно больно.

– Ну, нет! – воскликнула Ксю, прерывая Дину совершенно неожиданно. Не собирается она смотреть, так будут развиваться отношения этой парочки! (А что они будут развиваться, понятно со слов Дины). И не собирается слушать влюбленные охи и вздохи, она не святая Мадонна! – Знаешь, Динуля, не строй далеко идущих планов. Я Марка лучше знаю, поэтому покупаться на его обаяние не советую. Тебе известно, кто он?

– А кто?

– Бабник! У него куча девушек – и здесь в Березино, и в Минске. А ты – просто дополнение к его обширной коллекции, не более.

Дина была ошеломлена.

– Ты что, Ксю! Марк – бабник? Не может быть!

– Может! – убежденно заявила Ксю, прекрасно зная, что если и не точна в суждениях, то лишь самую малость – только в том, что касается Дины. Остальные позиции Марка по отношению к девушкам были ей известны. – Девушки для него – игрушки, род развлечений, хобби этакое… Ты мне как сестра, и я не хочу, чтобы тебе потом было больно.

– А вот это зря! – ответила Дина. – Больно мне не будет, кем бы ни был Марк. Еще посмотрим, кто больше помучается, если он вздумает мной лишь воспользоваться. А за предупреждение спасибо!

– Нет, нет! – в отчаянии воскликнула Ксю, понимая, что в который раз за день ее планы оборачиваются совсем не так, как ей хотелось бы. – Ты не поняла! В Марка очень легко влюбиться, и если ты влюбишься, то будешь страдать! Откажись от него, Диночка, пока не поздно… Ты не поняла…

Дина смерила долгим взглядом свою младшую и медленно произнесла:

– А по-моему, я все поняла. В Марка очень легко влюбиться, да? И по-видимому, ты уже влюбилась.

– Что? Что ты придумала? – вскрикнула Ксюша, чувствуя, что ее стальной хваткой сжимает в своих объятиях страх. Она попыталась рассмеяться, но ничего не вышло – Дина не поверила.

– Я ничего не придумала, – холодно сказала Дина. – Ты ревнуешь Марка и поэтому стараешься настроить меня против него! Ты влюблена в него!

– Нет, не влюблена! – протестовала Ксю, едва не плача. – Я не ревную Марка! Нет! Это неправда!

– Правда, – устало отозвалась Дина. Ей надоело слушать истерику Ксении. Подобные вещи были Дине ни к чему.

 

72.

Никогда не чувствовала себя Ксюша такой одинокой и покинутой, как в последующую неделю. Гости разъехались в понедельник – и это самые поздние гости, ранние уехали еще вечером в субботу. Мама, Слава, Марат и Дина тоже покинули город в понедельник. Дина попрощалась с Ксюшей довольно холодно – это было обидно, но пришлось терпеть. Хорошо еще, что Дина никому не рассказала о своем открытии, и с Марком ее больше не видели.

Марк тоже уехал в Минск в понедельник. После той субботней ссоры он до самого отъезда не сказал Ксюше ни слова, ни разу не подошел к ней. «Ну и черт с тобой! – думала Ксю. – Тоже мне, чудо такое! Что мне – вешаться теперь оттого, что ты на меня не смотришь? Еще чего!»

С одной стороны Ксюша даже радовалась, что Марк с ней не общается. Не придется объяснять свое странное нежелание, чтобы Марк встречался с Диной. Стыдно вспомнить, что Ксю тогда ему наговорила. А что наговорила Дине? Ужас какой.

Но когда Марк уехал в Минск, даже банального «до свидания» не сказав, Ксюша почувствовала себя ужасно. Катя опять целыми днями пропадала у Тани, а Ксюшиных подружек в Березино не было. Поэтому Ксю, не знавшая, чем заняться, решила походить с бабушкой и тетями в лес за черникой. С ними так же увязались Карина и Лерка. Карине не давал покоя триумфальный приезд Ксюшиной мамы на свадьбу, и поэтому она доставала Ксюшу издевками и подколками. Но Ксю находилась далеко не в благодушном настроении. Потому, когда Карина в очередной раз из-за чего-то к ней прицепилась, Ксю схватила сводную сестру за волосы и едва не усадила на огромный муравейник.

Наступила пятница. С утра заявилась Карина и сообщила, что сегодня их в лес на машине доставят.

– И кто? – спросила Ксюша.

– Марк.

– Марк? – щеки Ксении обдало жаром. – Он же в Минске!

– Ты что – сбрендела? – Карина посмотрела на нее как на умалишенную. – Марк здесь со среды. Ты что – не знала?

– Нет… Он здесь не был…

– Интересно почему… – с легкой издевкой произнесла Карина. – От его дачи до бабушкиного дома несколько шагов всего ступить. Мог бы я зайти к тебе – вы же такие друзья…

– Возможно, он был занят сильно…

– Да нет, – Карина видела явное замешательство на лице Ксю и не могла не постараться ее уколоть. – Марк делал что-то на даче, но в основном ходил из угла в угол.

– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Ксюша.

– Да Марк только что рассказывал.

– Так он уже здесь?

– Ну да. Марк меня и привез.

Так. Значит, Марк в Березино уже два дня и, судя по рассказу Карины, вполне мог зайти к бабушке. Вообще он обычно так делал: если работал на даче, то всегда появлялся хоть ненадолго в бабушкином доме – узнать, как здоровье старших, поздороваться с Ксю и Кэт… А теперь, несмотря на то, что на даче Марк почти ничего не делал, сюда он все-таки не зашел. Оно бы и ничего, но ведь Ксюша в субботу ему такого наговорила, Марк ушел злой. Но, если разобраться, то ничего особенно страшного она не сказала, по идее, Марк с его чувством юмора должен был даже не воспринять те глупости всерьез… А он разозлился. И, похоже, злится до сих пор. Было бы чего! Если они с Диной целовались, то понятно, что Ксю солгала и пошутила относительно Дининых пристрастий и вкусов. Насколько Ксюша знала логику поступков Марка – он, скорее всего, расценил бы Ксюшины слова как шутку. Тогда почему он ее избегает?

Или он, как и Дина, тоже догадался, что к нему чувствует Ксю? И поэтому считает ее сумасшедшей и распущенной… Только не это! Но иначе почему Марк так себя ведет? Единственное осмысленное объяснение – это вот то, что Марк теперь презирает Ксюшу за возникшие у нее чувства.

А может, все же нет, и Марк ничего не знает? Может, он просто разозлен Ксюшиным глупым поведением! А если и знает, то, может, не приходит по другой какой-нибудь причине? Ну, не такой человек Марк, чтобы возненавидеть девушку только потому, что она в него влюбилась! Или…

Блин! Отдала бы что угодно, только бы не реагировать так чутко на любые перемены в поведении Марка! Хорошо бы на самом деле, а не из притворства, сказать: «Я тебе без надобности, Римшиц Марк? Ну, и ты мне без надобности!» И развернуться гордо, и уйти. И не ждать его прихода ежечасно…

Но это невозможно. Ксюша не могла не думать о Марке, не ждать его… Даже сейчас, когда он, быть может, уже все знает, и ей стыдно показаться ему на глаза, Ксюше не хватает сил остаться дома, выдумав какой-нибудь предлог…

Ксю быстро надела серебристо-голубую рубашку и синий спортивный костюм, затем обвязала волосы синим платком, свернутым узкой полоской.

– Как я выгляжу? – спросила она сама себя, подходя к зеркалу и сама ответила: – Довольно нагло. Как всегда, когда чего-нибудь боюсь.

Ксюша переобувалась в коридоре, когда зашел Марк. Увидев девушку, он остановился, опершись о косяк двери. Ксю подняла голову, чтобы посмотреть, кто это, и тут же снова вернулась к обуви, чтобы не встречаться с Марком.

– Что ж не здороваешься, злючка? – усмехнулся Марк. – Еще злишься?

– Я не злючка, – ответила Ксюша.

– А как тебя по-другому назвать? Что ты давеча про Динкины вкусы плела? Она вполне нормальная девчонка…

– Ладно, ладно, – отозвалась Ксю. – Видела я, какая она «нормальная».

Ксюша уже завязала шнурки кроссовок и сидеть на корточках не было причин. Пришлось подняться. Она выпрямилась и встала перед Марком.

– Чего ты ершилась, когда я про Дину спросил? Что тебе не угодило?

Ксюша набралась смелости и посмотрела Марку в глаза. Взгляд парня был прямой и открытый, без издевки и насмешки. Он действительно ничего не понимал.

– Просто… – Ксения на секунду примолкла, – просто я знаю, какой ты человек, и не хочу, чтобы Дина страдала. Она для меня как сестра, а я не пожелала бы сестре связаться с парнем вроде тебя.

– А что – я такой страшный?

– Да нет, не страшный, – Ксюша уже полностью пришла в себя и спокойно говорила. – Ты очаровательный, но неуловимый. К тому же мы с тобой достаточно пообщались, и я в общих чертах уяснила твои взгляды и жизненные позиции. И тем женщинам, которые тебя любят, приходится очень нелегко. Я бы не хотела, чтобы Дина стала одной из них, потому и сказала то, что сказала. Только и всего.

– Точно? – спросил Марк, пытливо вглядываясь в ее лицо. Ксюша сделала над собой усилие и улыбнулась.

– Конечно. Что же может быть еще? Все девушки, знакомые с тобой, тебя или любят, или ненавидят. И я бы не хотела, чтобы моя близкая подруга со временем стала ненавидят. И я бы не хотела, чтобы моя близкая подруга со временем стала ненавидеть моего брата, – ответила она, а про себя с облегчением вздохнула. Ведь не солгала! Ксюша и правда не хотела, чтобы Дина страдала, и пыталась мешать отчасти и поэтому.

– Ну что, тогда мир? – полувопросительно произнес Марк, протягивая руку.

– В смысле? – не поняла Ксю.

– В смысле между нами мир?

– Мир, – сказала Ксюша, вкладывая в его протянутую ладонь свою.

Но этот самый мир продлился недолго. Еще до того, как компания «ягодников» выбралась из дома, Ксюша обиделась на какую-то Маркову колкость в ее адрес, а Марк, вместо того, чтобы сбавить обороты, продолжал ехидничать. В результате они снова поссорились. По дороге в лес увлеченно пилили нервы друг другу язвительными шпильками, что не выдержала тетя Марина и велела им прекратить. Марк и Ксюша примолкли и остаток пути украдкой кривлялись, строя рожи один другому. В конце концов им это наскучило, Ксюша отвернулась и стала смотреть в окно, а Марк сосредоточенно вел машину. В лесу они общались более-менее сносно, но по возвращении домой. Марк снова принялся дразнить Ксю, получил в ответ отменную грубость, за которую высадил девушку из машины в центре города, возле своего дома, а сам повез бабушку и Карину по домам.

«Нет, ну что за человек!» – едва не плача, думала Ксюша, уныло бредя по тротуару. Она вспоминала слова Марка: «Город ты знаешь, маленькая грубиянка, значит, дорогу домой найдешь. Так что давай, топай, красавица!» Ксении было обидно – ведь Марк сам подкалывал ее! Что же, она не имеет права ответить? А еще она устала, ноги болели, ныли от усталости. До дома далеко и не хватало еще по дороге торжествующего Марка, едущего от бабушки, встретить! «Нет, не доставлю я ему такой радости! – решила девушка. – Поступлю хитрее – пойду к нему домой и попрошу у дяди Юры приюта и помощи. А если его дома не окажется – буду сидеть у подъезда. Все же не ползти через весь город к бабушке. А они когда-нибудь да явятся, и тетя Маша меня не выгонит».

Дяди Юры дома не было – видно, еще с работы не пришел. Лешка приехать должен только завтра, а Марк и тетя Марина к бабушке укатили. Ксюша села на широкую скамью у подъезда и стала ждать. Последнее время они с Марком вообще часто цапаются. Почему-то ему доставляет огромное удовольствие издеваться над ней. Или это Ксю стала более восприимчивой к Марковым обычным шуткам?

 

73.

Марк получил нагоняй от мамы за то, что высадил Ксюшу из машины. Марк и сам был не рад, что поддался вспышке гнева. Около двух часов провели они у бабушки, а Ксю так и не появилась. Марк рассчитывал встретить ее хотя бы по дороге, но девушки не было. А уже темнело. Не случилось ли чего?

И дернуло же его что-то подкалывать Ксюшу весь день! Конечно, бедняжка разозлилась, а Марк вздумал учить ее хорошим манерам! Идиот! Из-за каких-то глупостей, сути которых Марк уже и не помнит, Ксюше пришлось тащиться одной через город, к тому же она устала… «Ну и характерец у меня! – подумал Марк. – Прям оторви и брось! Какой же я дурак! Полный кретин! Если с Ксю что-то случилось… придушить меня мало!»

Марк, видя недовольный и встревоженный взгляд мамы, нахмурился:

– Ладно, ладно, – кивнул он ей. – Я поеду искать Ксюшу, только доставлю тебя домой.

– До чего ты вспыльчивый, Марк! И почему я не вмешалась?

– Не упрекай меня, мама. Ксюша разозлила меня, я думал, она испугается и извинится… А она предпочла идти пешком… Эта девчонка выведет из терпения кого угодно!

– Только бы с ней ничего не случилось! Куда она могла деваться?

– Не знаю. Но обещаю, что найду ее.

Подъехав к дому, Марк выпустил маму из машины и уже собирался уезжать, как внезапно мама помахала ему рукой, подзывая его ближе. Марк вышел. На скамейке у дома, обхватив руками спинку скамейки, сидела Ксю.

– Ксюшка…

– Марк! – девушка вскочила от неожиданности. – Тетя Марина…

– Вот почему ты не появилась у бабушки, Ксения! – воскликнул Марк. Ксю растерянно смотрела на него. Марк улыбнулся. – Пойдем. Заночуешь у нас сегодня.

– Но… ты…

– Да не злится он на тебя, Ксеня! – сказала тетя Марина. – Он за тебя сильно волновался, ехать искать тебя хотел…

– Нас с тобой, мелкая, в плохом настроении вместе лучше не сводить, – сказал Марк. – Еще поубиваем друг друга. Ну, идите, а я машину пока закрою.

Вечер прошел спокойно. За ужином тетя Марина все недоумевала, почему Марк и Ксюша теперь постоянно ссорятся.

– Вы же были лучшими друзьями, а теперь готовы носы друг другу пооткусывать… – сказала она. Марк и Ксюша как по команде переглянулись и начали уверять, что просто вымотаны постоянными делами, потому и вымещают злость на всех, кто под руку подворачивается.

– Но чтоб больше такого не было, – строго сказала тетя. – Что это за новости! Вы грубите друг другу, а потом еще, не дай Бог, случится что…

– Поняла, злючка? – усмехнулся Марк, когда его мама вышла из кухни.

– Если ты не прекратишь… – прошипела Ксю, вцепляясь ногтями в его запястье.

– Тихо, Ксюша, тихо, – сказал Марк, язвительно улыбаясь сестре, встал и направился в комнату.

Ночью его язвительная улыбка снилась Ксюше, снилось его лицо, с насмешливым видом склоненное к ней…

Утром после завтрака тетя Марина сразу принялась готовить обед. Марк посмотрел, посмотрел…

– Вот так всегда, – сказал он. – Перед приездом младшего все носятся по дому как угорелые. Я, вообще, не завистливый, но мне, все же, действует это на нервы.

– Пошли лучше, «не завистливый»! – окликнула его Ксю. – От твоего ядовитого настроя Лешка едой отравится.

– Правильно, Ксенька, лучше уведи его, – улыбнулся дядя Юра.

Марк и Ксюша ушли с кухни. Притворно-обиженное выражение вмиг слетело с Маркова лица, как только он переступил порог своей комнаты. Парень снова заулыбался «во все тридцать два».

– Слушай, Ксюш. И правда, тебе не кажется, что мы что-то часто ругаемся? – спросил он со странно лукавым видом.

– Кажется, – ответила Ксю. – Но ты первый начинаешь. Тебе нравится меня дразнить.

– Мне, по-твоему, больше делать нечего?

– Похоже, что нечего, потому что ты опять начал.

– Какие мы серьезные! Ксю, последние дни ты разучилась воспринимать шутки. На любую мою шпильку реагируешь, как на кровную обиду… Что это с тобой?

– Ничего со мной. Просто этих шпилек у тебя слишком много, а издеваешься ты только надо мной…

– Я? Издеваюсь? Да нисколько, по крайней мере, пока… – сказал Марк странным тоном. Ксю насторожилась. – Боишься щекотки?

– Что? – Ксюша даже не поняла сразу. – Да, боюсь.

Ксюша сказала и тут же пожалела об этом. Марк явно что-то задумал. И Ксюша быстро поняла, что именно. Марк обхватил ее за талию и опустил на пол, а сам склонился над ней.

– А теперь, мелкая, займемся выяснением обстоятельств, – сказал он насмешливо.

– Что ты собираешься со мной делать? – смеясь, спросила Ксюша.

– Посмотрим еще, насколько честной ты будешь. Так вот, Ксю, я все еще считаю, что ты ведешь себя странно. Почему ты такая вечно колючая? И при этом только со мной?

– Почему только с тобой? Я на днях в лесу Карину чуть на муравейник не посадила, потому что она меня довела…

– Ну, Карина та еще стерва! Мне самому ее иногда чем-нибудь огреть хочется… Так что Карина не в счет. А ведешь ты себя странно.

– Да не знаю я, о чем ты говоришь! Ты сам странный, все время меня подкалываешь…

Марк притворно нахмурился.

– Что ж, честной быть ты, по-видимому, не желаешь, – задумчиво сказал он, и, пока Ксюша лежала свободно, вдруг протянул к ней руки и начал щекотать.

– Марк, не надо! – вскрикнула Ксюша. – Щекотно, перестань! Марк, ну пожалуйста!

Она пыталась вырваться, но ничего не получалось. И ей было смешно.

– Ты все равно скажешь!

– Мне нечего говорить!

Они катались по ковру, как дети, дерущиеся за игрушку.

– Марк, перестань! Пусти, хватит! – попросила Ксюша.

– Признавайся, иначе не отпущу, – с притворной суровостью пригрозил Марк, склоняясь над ней еще ниже. Ксю замерла. Нарочно или не нарочно это было сделано Марком, но они оказались в весьма красноречивой позе! И Ксюшино веселье как рукой сняло. Марк оказался так близко – как когда-то в ее сне. И девушка уже не могла думать ни о чем, кроме того, что произошло во сне дальше.

– Лучше отпусти, потому что если зайдет тетя Маша или дядя Юра, то подумают они черт знает что.

– Ты о чем? – спросил Марк, до которого не доходило.

– Вот о чем, – плохо соображая, что она делает, Ксюша потянулась к губам Марка. Он не отклонился, и девушка коснулась его губ, слегка надавила на них и ощутила, что они приоткрываются. Все куда-то провалилось, как только Ксю поняла, что Марк ей отвечает. Она обхватила рукой шею парня, погрузила дрожащие пальцы в его волосы… На мгновение пришла мысль, что так нельзя, это неправильно, Ксеня хотела вырваться и убежать, но Марк удержал ее, сжав так, что у девушки перехватило дыхание. Ксю судорожно забилась в его руках, коснулась тонкими пальчиками лица… Она была тоненькой тростинкой, полностью во власти Марка, который и старше, и сильнее, и опытнее ее. Но Ксюша не боялась, наоборот, такой Марк, каким он бывал со своими бесчисленными девушками и каким он был сейчас с ней, нравился ей неизмеримо больше.

Впервые мужские объятия полностью завладели Ксюшей. Никогда, ни с Владом, ни с Андреем, ни с другими бойфрендами она не отдавалась страсти настолько. Даже когда Марк и Ксю просто находились рядом, совершенно не прикасаясь друг к другу, они чувствовали какое-то притяжение, словно внутри их был почти потухший уголек, который вспыхивал, стоило им оказаться рядом. А уж сейчас… Словно лихорадка владела обоими. Ксюша превратилась в мягкий воск в руках умелого и опытного соблазнителя.

– Нет… – с усилием сказала Ксю, упираясь ладонями в плечи Марка. – Довольно…

Девушка высвободилась, встала и вышла на кухню. Тетя Марина уже закончила приготовление еды и, по-видимому, прилегла отдохнуть. В квартире тихо, только слышно, что в зале работает телевизор.

«Что я натворила! – думала Ксюша, слушая бешеные удары собственного сердца. – Ведь… Господи, я сама поцеловала своего брата!» Ужас охватил Ксению. Что сейчас будет! Только однажды случилось, что она поцеловала парня первая, но это произошло, когда Ксю была пьяна. Сейчас она не пила, но тем не менее…Тем не менее она сделала первый шаг и, фактически, заявила Марку о своих чувствах. Даже если сам поцелуй этих чувств не выражает, но, сопоставив его с более ранними намеками (тем же поведением, которое показалось Марку странным), можно догадаться о том, что происходит с Ксюшей. И как отнесется Марк, если поймет? Конечно, Ксю хотелось узнать реакцию Марка, но одновременно девушка боялась.

Шаги за спиной возвестили, что кто-то пришел. Кто бы это ни был, ни к чему выдавать и показывать свое состояние, поэтому Ксюша внутренне собралась с духом и повернулась к зашедшему.

Это был Марк. Он остановился совсем близко с Ксенией, но не решался дотронуться до нее.

Ксю уже без страха смотрела ему прямо в глаза и видела: Марк понял. Понял, хоть и не убежден до конца и, похоже, отказывался верить.

– Что это было? – спросил он.

– Не знаю, – качнула головой Ксю. – Безумие, наверное. Мое безумие. Нам нельзя быть близко друг к другу…

– Почему нельзя?

– Потому что. Потому что… – Ксюша запнулась, помолчала, решаясь, – потому что я тебя люблю, – сказала она и, словно испугавшись своих слов, заговорила быстрее: – По крайней мере, мне кажется, что люблю. Я этого не хотела, не знала… Но… это уже не сейчас, а давно, только тогда я была ребенком и не понимала… Я ничего не прошу, я знаю, что между нами ничего быть не может, что я для тебя девочка-подросток и к тому же твоя сестра… но я ничего не могу сделать с собой.

– Ксю…

– Не говорю ничего! Я не хочу слушать, я боюсь того, что ты скажешь, боюсь, что будешь ненавидеть меня… Наверное, я сумасшедшая или распутная… – Ксюша заметно волновалась, говоря, нервно теребила прядку волос, то и дело отводила глаза, опускала взгляд, часто замолкала… Но впервые в жизни, наверное, Марк не знал, что сказать. Он, несмотря на все свои эротические фантазии, связанные с Ксюшей, никогда не помышлял о том, чтобы соблазнить девушку. Хотя мог бы это сделать. Его опыта и очарования, испытанных на многих женщинах, которые не только старше Ксюши, но, временами, старше и самого Марка, было бы достаточно, чтобы вскружить Ксюше голову. Стоило бы только захотеть – Ксю была бы у него в руках, Марк мог бы делать с ней все, что вздумается. И по степени сволочизма души, приобретенного в последние годы, он был на это способен, и будь на месте Ксюши любая другая девушка, Марк бы вступил в эту изощренно-жестокую игру. Но вот Ксю его младшая сестра, та самая девочка, которую он знал совсем маленькой, и это удерживало. По отношению к ней, Марк не мог пойти на такую жестокость.

Но, как выяснилось, ни на что и не нужно было идти – Ксю и так влюблена в него. И это настолько неожиданно, что Марк не знал, что с этим делать. Воспользоваться ли в своих целях и убеждать себя, что Ксю этого тоже хотела, а сам Марк ни к чему ее не принуждал, или же поддаться вспышке последних остатков благородства и попытаться уверить Ксюшу, что ее чувства к нему пройдут? Ксюша еще ребенок и нет смысла спрашивать, что выберет она, потому что она не сумеет сделать правильный выбор, предпочтет то, что легче и, на первый взгляд, приятнее. Но в дальнейшем это заставит ее страдать. Потом, конечно, можно сказать: «Ты сама этого хотела, я не принуждал!»

Но, судя по выражению глаз девушки, можно не сомневаться – она пойдет за ним, стоит только позвать. Поэтому будет только видимость выбора, а на самом деле Марк просто отведет Ксению туда, где пустота и боль. Можно ли это сделать? Можно ли воспользоваться доверием девушки, которая влюблена в него? Марк давно стал превыше всего ставить свои желания и чихать на интересы других, особенно на интересы женщин. А тут в нем проснулась совесть и жалость – ведь Ксю перед ним не виновата, она не заслужила страданий. Поэтому нельзя давать Ксюше возможность решать самой, поскольку если она узнает, что нравится Марку, то махнет рукой на будущее и станет наслаждаться настоящим. Нужно решать за нее. Ни в коем случае нельзя показывать своих мыслей и чувств! Пусть Ксю пребывает в уверенности, что она для Марка лишь сестра.

«Я принесу ей лишь страдания. А если Ксю не будет знать, что я к ней чувствую, то есть возможность, что она меня забудет», – думал Марк. С виду он был спокоен, но в душе парня бушевала буря. Марк боролся сам с собой. Вернее, в нем жестокий и холодный циник, готовый беспощадно использовать всех и все без исключения для своего только блага, боролся с искренним, честным и открытым человеком. Первый хотел, подобно дьяволу, завладеть душой и телом Ксюши, а другой – оттолкнуть ее от себя, но спасти от этого дьявола, который никогда не сделает ее счастливой. А ведь Ксю достойна счастья.

Самое странное, что раньше Марк никогда не испытывал в себе такой внутренней борьбы. В детстве и юности он вообще жил в ладу с собой и своими поступками – помогала доброта и мягкость характера. Потом, когда в его жизни наступил перелом, и Марк ожесточился, тоже особых трудностей не возникало. Парень жил по законам, которые придумал для себя сам, а если появлялись какие-то сомнения относительно правильности того, что он делал, или угрызения совести, то Марк с легкостью от них отмахивался. Если от прежней доброты что-то и осталось, то эти остатки никогда не никогда не могли победить новую Маркову натуру, не могли взять верх. А сейчас Марк почему-то не мог поступить, как поступал обычно, когда судьба преподносила ему очередной подарок.

– Ты все спрашивал, почему я так себя веду… почему мешала тебе и Дине… Я сказала, что у меня плохое настроение, что я не хочу, чтобы Дина страдала… Это так, но… кроме этого была еще ревность. Я не хотела, чтобы Дина, которая мне как сестра, была с тобой… Не хотела и теперь не хочу. Вот, что со мной происходит. Я никогда не думала, что такое может случиться со мной, потому что я вообще не верила в любовь, считала, что это выдумка… типа красивой сказки… а эта сказка обернулась для меня такой мукой… Влюбилась… может, на день или на час… Ну, скажи что-нибудь, Марк, сколько ты молчать будешь?

Тикали часы на стене, Ксюше казалось, что проходит минута за минутой, а они с Марком словно застыли во времени и пространстве. Молчание длилось нестерпимо долго, так, что девушке стало страшно. Казалось, прошло не менее десяти минут с тех пор, как замолчала она, а Марк так и не произнес ни слова. Из-за волнения Ксюша не осознавала, что прошло совсем не столько времени, как она ощущала, для нее ход минут жутко ускорился. На самом деле не истекло и одной минуты, но ослабела Ксю настолько, что не могла сделать и шагу, не могла даже шевельнуться, боясь упасть. Не подхвати ее Марк, она бы и так упала. Но Марк протянул к Ксюше руки как раз в тот момент, когда девушка едва не потеряла сознание от нервного перенапряжения.

Марк наклонился к ней, с силой прижал к себе и поцеловал в губы, не давая Ксюше сказать ни слова из тех, что она готова была произнести. И мгновенно руки девушки взлетели на плечи Марка, затем обвились вокруг его шеи. Он целовал ее жадно, требовательно, но удивительно нежно и ласково. Его губы прижимались к ее губам, его язык изучал глубины ее рта, щекотал десны, заигрывал с ее языком. От этих его действий Ксюша испытывала покалывание во всем теле, ей было горячо, а сильные и крепкие руки Марка скользили по плечам и спине Ксю, гладили шею и волосы. Ксюша пальцами и ладонями чувствовала, как напрягаются его мускулы, как он ласкает ее.

Когда Марк наконец оторвался от губ Ксю, он и девушка некоторое время стояли, прижавшись друг к другу, совершенно забыв о том, что даже дверь в кухню не закрыта, что в любой момент их могут увидеть родители Марка. Но, опомнившись, Ксюша выскользнула из его объятий и ушла в коридор. Марк несколько секунд стоял неподвижно, восстанавливая самообладание, и уже собирался выйти вслед за сестрой, как из прихожей донесся звук захлопывающейся двери. Это мог и Леша прийти, или еще кто-нибудь, но Марк почему-то сразу подумал, что это Ксю ушла.

Он захватил с собой легкую куртку, потому что на улице было сравнительно холодно, и, на ходу надевая ее, последовал за девушкой. Но Ксю все-таки опередила его у выхода и успела выбежать на улицу. Когда на улице оказался Марк, Ксюша уже пересекла машинную стоянку и бегом направлялась к дороге.

– Ксю, подожди! – окликнул Марк.

– Нет, – крикнула в ответ Ксюша, не останавливаясь. Больше всего на свете сейчас она хотела убежать от Марка, но понимала, что не успеет добраться до дома бабушки, что Марк скоро нагонит ее. Значит, надо спрятаться. Район Ксю знала плохо, но это ее не заботило. Ей бы только скрыться. Поэтому Ксюша резко свернула за угол многоэтажки, пробежала по дорожке через двор, нырнула в арку между двумя домами и оказалась в еще одном дворе. Она снова куда-то свернула. Какая-то сила гнала Ксюшу все дальше – девушка кружила между многоэтажными домами, петляла, куда-то сворачивала – пока не выбежала на дорогу. Оглянувшись и не увидев Марка, Ксю приостановилась, перевела дыхание и перешла на другую сторону.

– Ксюша! – услышала она, обернулась… Из-за дома появился Марк. На его пути была еще улица с едущими по ней автомобилями, поэтому Ксю рванулась вперед и забежала за какой-то киоск. Как затравленный зверек, она осмотрелась по сторонам в поисках спасения и бросилась в магазин. В маленьком коридоре стояли полочки с инвентарными корзинами. Недолго думая, девушка спряталась за одну из этих полочек – присела на корточки в углу между стеной коридора и полкой.

Марк тоже зашел в этот магазин, но в коридоре не задержался – сразу последовал в торговый зал. Ксю видела, как примерно через десять минут парень вышел обратно, спустился по ступенькам и направился к дороге, то и дело оглядываясь. «Он меня потерял!» – с облегчением вздохнула Ксю, приваливаясь спиной к стене и почему-то заплакала. Она и сама не могла понять причину своих слез, просто на душе сделалось вдруг так тоскливо, как будто у нее отобрали что-то очень ценное и дорогое. Ксюша чувствовала себя глупой, никому не нужной. На нее накатывала ужасная усталость, захотелось домой, под теплое одеяло, чтобы никого не видеть и не слышать. Ей казалось, что весь мир, который она раньше так любила, с треском и грохотом рушится прямо на глазах.

 

74.

Марк вернулся домой несколько часов спустя после ухода, так и не найдя Ксюшу. Оставалось лишь надеяться, что Ксю доберется домой без приключений.

Лешка уже приехал и, что удивляло, был здесь, а не у Светки.

– Привет, Марк. Как дела?

– Как в сказке. Чем дальше, тем страшней, – отозвался Марк.

– Проблемы?

– Вроде того. А ты чего не у Светлой?

– Да собираюсь, пойду скоро.

– А по-моему, ты не собираешься, а просто на диване валяешься, – заметил Марк. Леша скривился.

– Не занудствуй, Марк. Я что – не имею права отдохнуть? – спросил он.

– Имеешь. Только позволь спросить – от чего именно ты отдыхаешь? Уж не от Светки ли, случаем?

Вопрос был справедливым, потому что Марк знал – отношения брата с девушкой лихо катятся под откос. Встречаться Леша и Света начали около восьми лет назад, примерно за год до призыва Леши в армию. Затем на полтора года поссорились из-за Лешкиного недоверия. Алексей ушел в армию. Во время его отпуска на дискотеке он встретился со Светой. Их отношения возобновились. После службы Лешка поступил в институт, а Светлана добровольно согласилась ждать, пока он выучится и получит высшее образование, только тогда они собирались пожениться. Но то ли Света растратила кротость и терпение за пять лет, то ли просто из вредности решила отомстить за долгий «испытательный срок» – по окончании в этом году Лешей института, Светка отказалась выходить замуж. С милой улыбкой она сказала, что ей «нужно подумать» и если следующим летом ей захочется стать Лешиной женой, то, так и быть, будет свадьба. Если же нет…

Естественно, Лешка взбесился, услышав такие речи. Он поклялся, что найдет другую, если Светка не перестанет дурить, но девушка оказалась тверда как кремень, и не уступала. Пришлось Алексею проявлять покладистость, потому что, несмотря ни на что, его тянуло к Свете. Но терпения у Леши явно не хватало, поэтому он часто срывался и злился. Марк забавлялся, наблюдая за тяжелым периодом этой обычно дружной пары. Ни Лешка, ни Светка не могли долго прожить друг без друга, и все в семье настолько привыкли, что они вместе, поэтому теперь никто не мог представить, будто они расстанутся. Но шло все именно к этому.

– Что случилось? – спросил Марк у Лешки, надеясь отвлечься от собственных тяжких мыслей, но в этот момент в зал зашла мама и принялась отчитывать Марка.

– Марк, ты опять с Ксеней поругался? Сколько можно! – возмущенно говорила она. – Чего ты к ней цепляешься?

– Я вовсе к ней не цепляюсь! С чего ты решила, что мы поругались?

– А почему ты так резко ушла?

– Не знаю, это ты у Ксю спроси.

– Не отмахивайся! Я знаю, что без тебя здесь не обошлось! Я видела и слышала, как ты к ней цепляешься. Наверняка ты ей что-то сказал, и она обиделась, потому и ушла, не попрощавшись.

– Да не говорил я ей ничего! – без особого энтузиазма оправдывался Марк. – Ксюша просто взбалмошная, потому и ушла. А не попрощалась от излишка воспитания.

– Марк! Как не стыдно! Ты взрослый человек, а ведешь себя с Ксеней как маленький!

– Мама, я тебя умоляю, не занудствуй, – Марк почувствовал себя неловко, ведь на самом деле с Ксю он вел себя совсем не как маленький. Но тогда упрек относительно его «взрослости» еще более справедлив – так, что и возразить нечего. – Хорошо, мы с Ксю поссорились, виноват я, и посему завтра же поеду и извинюсь.

– А почему не сегодня?

– А сегодня Ксю еще зла на меня, и поэтому мы можем поссориться и сильнее. К тому же я устал. Так что исправление ошибок оставлю на завтра, когда мы с Ксюшей немного остынем.

– Ладно, завтра так завтра, – согласилась мама. – Но чтобы больше этого не было.

Это было в порядке вещей – такие вот мамины «чистки». И если отцу Марк под особо плохое настроение мог нагрубить в ответ на нотацию, то маме – никогда. Это женщина была для него священна, и даже если он ее не боялся, но все-таки слушал больше, чем кого бы то ни было в жизни. Конечно, крайне редко он кидался выполнять ее пожелания (те, что касались его личной жизни), делал обычно по-своему, но возражал тоже очень редко. В этом они оба – Марк и Алексей –были непреклонны – маму нельзя расстраивать, выказывать неуважение и заявлять, будто она ничего не смыслит в современной жизни. Маму нужно беречь. Лучше уж что-то скрыть или умело разыграть раскаяние в неприглядном поступке, если это успокоит маму, чем нагрубить ей, сказав не вмешиваться и заставив почувствовать себя совсем не нужной. Мама и так слишком тихая и добрая – зачем загонять ее в тень еще больше?

Но все-таки Марк был на взводе. И если матери он из принципа грубить не стал, то Лешке досталось очень конкретно – что тот почел за лучшее убраться из дома, подальше от злого старшего.

– Еще смеяться тут будут всякие Леши! – пробурчал сердито Марк, закрываясь в комнате и включая музыку. Он обычно так делал, когда злился и не хотел вымещать свое плохое настроение на окружающих. Словно желая отгородиться от всего мира, Марк запирался у себя в комнате, как в берлоге медведь, отключал мобильник, задергивал шторы и в полутьме наслаждаться любимыми мелодиями, думал. Так, в зависимости от степени плохого настроения, парень проводил день, два, три… в особо сложные моменты неделю, а потом возвращался к обычной жизни. Такое времяпровождение было вроде периода реабилитации.

Интересно только, сколько будет длиться период реабилитации сейчас? Похоже, не меньше недели, если не больше – после сегодняшних новостей-то! Сколько раз Марк, не понимая, для чего ему это надо, пытался выяснить, испытывает ли Ксю к нему что-то большее, чем чувства сестры к брату, и всякий раз убеждался – нет, не испытывает. А сегодня вдруг во время шутливого разговора он сделал такое открытие!

Запретный плод, как говорят, сладок. «Еще как сладок!» – подумал Марк, вспоминая, как несколько часов назад целовал Ксюшу. В те краткие мгновения он словно несколько жизней прожил, причем ярких и насыщенных жизней. И даже не помнил, что Ксю – его сестра. Он целиком отдавался силе страсти и был несказанно рад тому, что эти младенчески нежные губы полностью слились с его губами, что они отвечают ему, что движутся навстречу в едином порыве. Ладони Марка изучали изгибы юного, хрупкого, податливого тела, прильнувшего к нему, а тонкие руки девушки скользили по его плечам, спине, шее, лицу, груди, и словно впечатывалась в кожу память об этих прикосновениях. Ведь он давно хотел узнать, на что способна Ксю с парнем, который ей нравится, хотел узнать, что она умеет… Теперь узнал и нисколько не разочарован. Наоборот, девушка привлекла его еще больше. Эта инициатива, проявленная ею, на которую он сам не решился… Эта смелость в принятии его ласк и отдаче своих… Эта смелость в принятии его ласк и отдаче своих… Эта нежность, утонченность и страстность, не свойственные в такой степени ее возрасту… Марк искренне восхищался Ксюшей и понимал, что его «цепляет» еще больше. Еще немного, и он потеряет голову, забудет обо всем, потому что природная сексуальность Ксю непреодолимо влечет его.

Видимо, из-за этого самого влечения «период реабилитации» закончился для Марка гораздо быстрее, чем парень предполагал. Уже на следующий день он вышел из комнаты, немного сонный и заторможенный, правда, но вышел и, сев в машину, укатил к бабушке, собираясь поговорить с Ксю. Но Ксю у бабушки не было – она временно переселилась к тете Люде и эту ночь провела у нее.

«Что ж, тем хуже», – подумал Марк, без труда разгадав мотивацию этого поступка девушки. Ксю чувствует себя неуверенно, она хочет избежать лишних встреч с ним, потому и решила пожить у тети. Конечно, там Марку труднее будет застать ее одну – рядом то Темка, то Юлька, то тетя Люда. Это переселение – своеобразная защитная крепость Ксюши, с помощью которой она рассчитывает обезопасить себя. Марк это понял. Ему бы остановиться, взять себя в руки и постараться избежать ловушки, в которую заманивало это наваждение, но парнем завладело упрямство. Он начисто забыл, что не далее, как вчера, когда Ксения признавалась ему в любви, он хотел сделать вид, что как девушка Ксю ему безразлична, чтобы спасти ее от себя. Но сегодня, поняв, что Ксю сама от него спасается, Марк вознегодовал. «Ты всерьез полагаешь, Ксюшечка, что своим бегством сможешь меня остановить? – зло думал Марк. – Нет, милая, ты ошибаешься и скоро это поймешь!»

Ксюша, конечно, не рассчитывала, что ей удастся сбежать от Марка на остаток лета. Так или иначе, они будут сталкиваться. Единственное, что Ксю может сделать – это свести до минимума количество встреч с ним. Девушка надеялась, что Марк поступит так же. И, перебравшись погостить к тете Люде, думала, что за несколько дней придет в себя.

Вчера, когда ей удалось спрятаться от Марка, после его ухода Ксюша стала добираться домой. Ей повезло – как раз ехал автобус, так что дома она оказалась быстро. Поплакав у себя в комнате, Ксения задумалась о том, как жить дальше, и решила держаться как обычно и во что бы то ни стало убедить Марка, что ничего к нему не чувствует кроме сестринской привязанности, а ее признание в любви – глупый каприз девочки-подростка. Накручивая себя таким образом, Ксю сама почти поверила в правдивость своего решения, но рассудила, что пока, все же не сумеет убедить в этом Марка, поскольку еще очень боится встречи с ним. И во избежание его неожиданного приезда (кто знает, что может выкинуть Марк!) укатила к тете. Там, в компании обожающей ее малышни, Ксю быстро обрела спокойствие и уверенность. Единственное, чего девушка так и не поняла – это что хотел сказать Марк, когда откликнулся на ее поцелуй, а во второй раз, на кухне, поцеловал ее сам.

Но какую бы уверенность ни обрела Ксю, неожиданный приезд Марка в дом тети испугал ее не на шутку. Да тут кто хочешь испугается – взгляд Марка обжигал хуже каленого железа. А когда он говорил тете Люде, будто приехал за Ксюшей, потому что ее зачем-то звала бабушка, на лице ясно проступала печать: «Вранье!» Но видела эту печать только Ксю, тетя Люда же и не подумала ничему удивляться или что-то заподозрить.

– Я отвезу Ксюшу, а потом привезу обратно, – пообещал Марк тетке, но смотрел при этом на девушку. Ксюшу охватила паника.

– Да не хочу я никуда ехать! – возмущенно заговорила она. – Почему бабушка не позвонила и не сказала то, что хотела?

– Это не телефонный разговор, – объяснил Марк терпеливо. – Она собиралась позвонить, чтобы попросить тебя явиться, а тут я приехал… Ну, бабушка дала поручение доставить тебя к ней…

– Что с тобой, Ксеня? – удивилась тетя Люда. – Съездишь с Марком к бабушке и вернешься?

– Меньше всего на свете Ксюша хотела сейчас куда-то ехать с Марком! Добровольно она не согласилась бы даже на лестничную площадку с ним выйти! Да разве кому-то скажешь? Марк вон стоит усмехается, зараза, словно говорит: «Ну, мелкая, не дрейфь! Можно подумать, ты меня боишься!» Знает, что загнал в угол, и что Ксю ничего не может поделать. И тетя Люда смотрит на нее, как на воспитанницу детского сада, вздумавшую покапризничать. Вот эти взрослые! Ничего не понимают, когда это необходимо! Тетка тоже не в состоянии понять, что сейчас испытывает Ксю. А Ксюше страшно, стыдно, горько, больно и… любопытно. Что задумал Марк, если явился сюда такой решительный? Куда он ее повезет? Что хочет сказать?

Узнать это можно было лишь одним путем – поехать с Марком. Что оставалось делать? Выбора Марк все равно не оставил.

Некоторое время в машине ехали молча. Ксюша занервничала – Марк ее еще в неведении держать собирается? Или она ошиблась, и Марк вовсе ничего не думал ей говорить, а просто по доброте души своей взялся выполнить поручение бабушки? Ну, это тогда уже вообще наглость невозможная – если Марк после Ксюшиного признания будет притворяться, что ничего не произошло! Обидно даже встретить такое безразличие, лучше уж злость, презрение или избегание – хоть какой-то признак, что твои слова услышаны и поняты…

– А ты совсем не знаешь, что хотела сказать мне бабушка? – не выдержала и нарушила «молчанку» Ксю. Марк хмыкнул.

– Я-то думал, Ксю, что ты поняла смысл и догадалась, что бабуля тут ни при чем. А ты тоже повелась на мою легенду!

– Но ты же молчишь, вот я и решила, что ты бабушкину просьбу выполняешь… – задумчиво проговорила Ксюша, с удовольствием отмечая, что Марку пришлось схитрить, чтобы остаться с ней наедине. Но радость от этой мысли длилась недолго. Девушке стало не по себе, потому что Марк продолжал держать ее в «подвешенном состоянии».

– Я хотел поговорить с тобой… о том, что ты сказала вчера… – медленно сказал он.

– Забудь о том, что я сказала, – быстро перебила Ксю. – Это неправда. Я больше тебя не люблю.

– Это как? – опешил Марк, на мгновение купившись на Ксюшин твердый тон.

– Не знаю как. Вчера я тебя еще любила, а сегодня уже нет, – почти весело сказала Ксюша. – А что ты расстраиваешься? Наоборот, это хорошо. Если бы ты меня любил – было бы жалко. А так – фигня, наплевать и забыть.

Получилось убедительно. Марк не нашел, что сказать, сосредоточился на дороге.

– Я-то думал, что ты взрослый человек, Ксю, – с презрительной усмешкой произнес Марк. – А ты просто маленькая капризная девочка, даже связываться не стоит…

Жгучая обида захлестнула Ксюшу.

– Останови машину, – потребовала девушка.

– Зачем? – язвительно улыбнулся Марк, и не думая выполнять требования.

– Ты считаешь меня ребенком, называешь маленькой девочкой, а когда я ей была, то ходила пешком. Ни к чему тебе утруждать себя, отправляйся-ка к тем, с кем ты считаешь нужным связываться.

– Да ладно, не будем мелочиться, мне же не трудно…

– А я говорю, останови машину, я пойду пешком! Останови, а то я так выпрыгну!

– Сядь и сиди! – сурово сказал Марк, не останавливая автомобиль. Но он не чувствовал себя спокойно, прекрасно зная рисковую натуру Ксю. С нее станется, она может броситься из машины на ходу, а если поступить, как хочет она, и остановиться, Ксю тут же убежит.

Ксюша, напуганная неожиданным переходом Марка от шутливой язвительности к суровой строгости, примолкла. Правда, долго молчать не собиралась, и уже хотела было снова потребовать дать ей возможность идти одной, как Марк неожиданно свернул с улицы на старую площадь между небольшим сквером и какими-то полузаброшенными постройками. Доехав до конца площади, парень свернул еще раз – на дорогу, пролегающую за постройками. Это был почти самый берег реки, довольно высокий, со стоящими по обочине высокими деревьями и густыми кустарниками. Асфальта там не было – лишь изредка среди песка и мелких камешков попадались растрескавшиеся на несколько частей каменные плиты, обросшие травой и покрытые мхом – остатки старинной дороги в поместье какого-то графа или барона, который жил в городке или окрестностях будущего городка добрых два столетия назад. Замок, правда, давно сгорел, осталась только земля, и, поскольку у властей не было средств (да и желания) на восстановление графского обиталища, здесь просто стали селиться люди.

Машина некоторое время еще продвигалась вперед, отъехала достаточно далеко от сквера, и только тогда Марк остановился.

Здесь царила тень и прохлада. Стволы и ветки деревьев, которые были вокруг, почти не пропускали солнечных лучей. Ветер шелестел листьями, какая-то птичка чирикала, сбоку шумела волнами река.

– Можно узнать, зачем ты меня сюда привез? – спросила Ксю, наконец обретая дар речи.

– Хочу поговорить с тобой, – сказал Марк, закуривая. – Не бойся, я тебя не съем.

– Вот еще! – фыркнула Ксюша. – Не хватало мне тебя бояться!

– Тогда сядь спокойно и не дергайся!

Девушка села, но внутри у нее все колотилось, она не знала, чем занять руки.

– Обязательно было везти меня сюда, чтобы только поговорить? – спросила она снова. Ситуация Ксюшу нервировала, а тут она с ужасом отметила, что на ней надета довольно короткая юбка-шотландка. А Марк смотрел как раз в направлении ее открытых колен! Нехорошо это, особенно если учесть, с какой страстью он вчера целовал Ксюшу.

– Обязательно, – ответил Марк. – Потому что ты можешь начать скандалить, психовать или бежать бросишься… Зачем устраивать сцену на виду у всех? Лучше выбрать место поукромнее…

– Ну тебя, Марк! – отмахнулась Ксю. – Тебя послушать… так я неизвестно кто!

– С чего ты взяла? Наоборот, довольно милая девочка, немного нервная…

– Прекрати! – взвилась Ксюша. – Хватит надо мной издеваться!

– Я не издеваюсь. Я говорю правду, просто тебе почему-то не нравится ее слушать.

– Просто тебе нравится меня дразнить! Я для тебя бесплатная комедия с самого своего рождения, достаточно незаметная, чтобы не принимать меня всерьез, но все же не настолько, чтобы оставить меня в покое!

И тут Марк зажал ей рот неожиданным поцелуем, неожиданным даже для самого Марка – ведь он на самом деле хотел только поговорить. Но губы девушки, так мило изогнутые при произношении обиженных фраз, притягивали, и Марк не удержался.

– Что ты себе позволяешь! – возмутилась Ксю, вырвавшись и оттолкнув его. – Ты не имеешь права целовать меня, когда тебе вздумается, особенно когда я против этого!

– А ты разве против? – слегка улыбнулся Марк, погладив тонкие брови Ксюши, сердито нахмуренные. – То, что ты вчера сказала – правда?

– Нет, – ответила Ксю, отводя взгляд в сторону. – Я же говорила – это каприз! Да, я думала, что влюбилась в тебя, я даже плакала из-за тебя, но после вчерашнего все растаяло…

– Правда? – переспросил Марк, хотя не поверил ни единому слову. Слишком тоскливо звучит голос девушки.

– Конечно, правда… Марк, забудь, что я сказала, пусть все будет как раньше!…

– Ладно, – согласился Марк, хотя знал, что «как раньше» уже ничего не будет, просто не может быть так, как раньше. Слишком глубокие, подсознательные, чувства задеты. Но разговор не получается. Ксюша замкнулась в себе, и теперь жди-дождись, пока она станет по-прежнему открытой. – А ты уверена, что хочешь, чтобы все было как раньше? – попытался разговорить ее Марк.

– А разве может быть иначе? – Ксюша не выдержала той роли, которую для себя придумала. Поведение Марка сейчас вселяло в нее надежду, и было невыносимо больно оттого, что приходится лгать. Хотя Ксю знала – ничего не может получиться.

– Может, – сказал Марк, кладя руки ей на плечи и принимаясь легонько массировать. – Ты красивая девушка, Ксю, милая, нежная… Я не верю, что твои чувства прошли, и не верю, будто ты хочешь, чтобы все было как прежде. Я не хочу, чтобы ты страдала и был бы рад, если бы ты думала обо мне только как о брате, хотя мне приятно, что я нравлюсь тебе…

– А я? – тихо спросила Ксюша, совершенно «выходя из роли». – А я тебе нравлюсь? Хоть немного?

– Нравишься, – ответил Марк. Одна из его ладоней переместилась с плеча Ксюши на ее шею, а затем на лицо. Пальцы нежно гладили ее щеку и подбородок. – Пожалуй, даже слишком нравишься…

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что говорю. Ты мне действительно нравишься. Но мы с тобой из-за возраста по-разному воспринимаем и понимаем это слово.

– Почему все всегда цепляются к возрасту – по поводу и без него? – нахмурилась Ксюша. – Да, мне шестнадцать лет, но я от этого ничуть не глупее!

– Не сомневаюсь в этом. А что говорит по этому поводу Уголовный Кодекс? Что может быть мне за связь с несовершеннолетней? В себе я уверен и в своих намерениях тоже, а вот в тебе… У меня нет гарантий, что ты не бросишься потом маме жаловаться, что такой-сякой Марк совратил тебя. Все станут жалеть тебя ах бедную-несчастную, а я буду злым таким змеем Горынычем… Мне это надо?

– Думаю, нет… – тихо сказала девушка.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты поняла меня и не обижалась.

– Я не обижаюсь. Мне кажется, нам следует об этом забыть…

– Ну, нет. Забыть – это значит проявить неуважение к твоему очарованию! Я этого делать не хочу.

– А что ты хочешь?

– Что хочу? Я много чего хочу – я до хорошей жизни жадный. Но в отношении тебя это несправедливо и нечестно.

Марк взял ее руки в свои, прижал к губам одну из ладоней девушки.

– Марк… зачем… зачем ты это делаешь? – спросила Ксю, растерянно глядя на него широко раскрытыми глазами. Марк отпустил ее руки и притянул Ксению к себе, с силой сжал ее. Их губы встретились, раз, другой, прикосновения стали более требовательными, более чувственными. Ксюша словно растворялась в Марке, но, когда он позволил себе что-то большее, чем поцелуй, Ксю воспротивилась.

– Тихо, тихо, Ксю, расслабься, – прошептал Марк, не обращая внимания на то, что девушка пытается его оттолкнуть. Его губы почти касались ее уха, дыхание опаляло кожу. – Я не сделаю ничего, о чем ты потом пожалеешь. Не напрягайся. Просто плыви по волнам…

Сопротивление было сломлено. Ксюша закрыла глаза, запрокинула голову, доверилась Марку. Ей было все равно, чем закончится это безумие, насколько далеко зайдет Марк. Страсть затмила все.

«Что за опасную игру веду я? – тщетно взывал в это время к рассудку Марк. – Ведь нельзя же…» Но сам продолжал целовать и ласкать девушку. Пальцы запутывались в длинных мягких волосах, скользили по плечам, локтям, шее; губы касались губ, щек, полуприкрытых век, бровей, висков, спускались ниже – к маленькой впадинке у горла, где пульсировала маленькая синяя жилка. Сейчас она пульсировала намного быстрее, выдавая быстрый ритм биения сердца. Все в Ксюше было словно создано для Марка: невинно-мягкие, чуть сладковатые на вкус губы, длинные и такие пушистые волосы, гладкая и нежная кожа, тонкие руки… Даже аромат Ксюшиных духов затрагивает определенные струны его души. Марк несколько раз наблюдал, как Ксю брызгает духи на ладони, а потом, уже ладонями, наносит ароматные капельки на шею и область декольте, растирает мочки ушей, и затем несколько раз проводит пальцами по волосам, как гребнем, чтобы аромат впитался и в них. А теперь, легонько прикусывая мочку Ксюшиного уха и покрывая поцелуями шею девушки, Марк вдыхал этот, так нравящийся ему дурман, и парня терзали мысли одна сладостнее и ярче другой. Больше всего в жизни ему хотелось заниматься сексом с Ксю здесь и сейчас. Прямо в машине – положить на заднее сидение и ласкать, ласкать, ласкать – пока Ксюша не станет кричать от наслаждения! Потом задрать ее юбку, и… Ох, а после всего отвезти Ксю на дачу или к себе на квартиру, где сейчас никого нет, и продолжать там, пока оба они не устанут…

Хотя, почему бы и нет? Ксюша не девственница – сама как-то призналась, к тому же она влюблена и, судя по поведению, тоже не прочь… Даже если потом вздумает вздурить и пожаловаться кому-то – пусть попробует доказать, что что-то было. Будет ее слово против его и, при этом, все видели – Марк к Ксюше относится, как к девочке-подростку – поэтому вряд ли кто-то на эту историю купится.

«Что-то тебя, чувак, не туда занесло! – мысленно сказал себе Марк, как-то отрезвляясь и выпуская Ксюшу из рук. – Она твоя сестра, а ты, мало того, что откровенный разврат задумал, так еще и стратегию без зазрения совести составляешь! Ну и гад же ты, однако!»

– Я думаю, что нам следует остановиться, – с трудом переводя дыхание, произнес Марк.

 

75.

Прошла еще неделя. Марк практически не виделся с Ксю, хотя в Минск не уезжал. Он знал, что Ксюша снова у бабушки, иногда заходил узнать, как у нее дела, но разговаривать им почти не случалось. И это во многом было благодаря Ксюше, которая избегала встреч с ним наедине. А в присутствии бабушки, дедушки или других родственников могла сказать фразу, две и все на этом. Марк досадовал – эта мелкая своим признанием довела его неизвестно до чего, а теперь строит из себя недотрогу! Но с другой стороны он не мог не восхищаться самообладанием девушки и прекрасно понимал, что она защищается. Только поэтому она всем своим видом показывает, что у нее – своя жизнь, а у него своя, и они ничего друг другу не должны.

Что ж, исходя из этого, Марк стал развивать отношения с Олей – той девушкой, которую встретил на пикнике перед свадьбой дяди Гены.

Собираясь в субботу на свидание с Олей, Марк думал, что сейчас Ксюша тоже куда-то собирается – вроде на дискотеку с подружками. В зале миловались Леша и Света – впервые за последние несколько дней у них все было «на мази».

Дверь приоткрылась, и заглянул легкий на помине Леша.

– Марк, мне тут кой-чего прикупить надо, – сказал он. – Я отлучусь в магазин, а ты посмотри, чтобы Светка не удрала.

– А разве у вас не все хорошо? С чего ей удирать?

– Не знаю. Теперь я ни в чем не уверен.

– Ладно, ладно, – сказал Марк. Иди. Если что – я Светлой наручники надену, но задержу до твоего прихода.

– Спасибо.

Марк вышел в зал. Света сидела на диване, опустив голову на подушку, и, по-видимому, никуда не собиралась убегать. Услышав шаги, она оглянулась.

– А это ты, Марк? Куда-то уходишь?

– Ну, вроде как…

– Ага, свидание! – понимающе усмехнулась Светка. – И с кем?

– Да так, одно прошлое увлечение, – улыбнулся Марк. – Я ведь во многом человек настроения, делаю, что мне вздумается… Сегодня вот мне вздумалось пойти на встречу с Олей…

– Да, с Олей! А вчера была встреча с Наташей. А завтра будет с Инной или Катей!… Не надоело? Выбрал бы одну да женился.

– Кому бы говорить! – скривился Марк. – Ты бы, Светлая, сама замуж вышла, посмотрела бы, что это такое, а там ко мне цеплялась. Я-то женат был, и вторая свадьба мне не к спеху.

– Ну, и мне не к спеху, – нахмурившись, сказала Света. Марк стал серьезным.

– Ты бы не дурила, не тянула, а соглашалась и выходила замуж бы! – сказал он, внимательно посмотрев на девушку. – И сама мучаешься, и Лешу мучаешь. Зачем? Из-за принципа?

– Да, из-за принципа! – с вызовом отозвалась Светка. – Я Леху восемь лет ждала – пусть он теперь меня хоть год подождет!

– Ну, и разобьешь отношения из-за ерунды! – категорично и резко заявил Марк. – И так же ясно, что вы созданы друг для друга! А ты выпендриваешься!

– Это тебе ясно! – отрезала Света. – И то, не совсем. А мне и вовсе ничего не ясно, но если мы с Лешей и правда созданы друг для друга, то нашим отношениям никакие ожидания не страшны!

– Смотри, допрыгаешься, подруга, – покрутил головой Марк.

– Вот когда допрыгаюсь, тогда и поговорим, – ответила Светлана. – Ладно, Марк, ступай на свою встречу. Желаю тебе удачи.

– Нет, ты что! – притворился напуганным Марк. – Я уйду, а ты тут же исчезнешь! Соберешься и сбежишь! Леший мне потом голову назад закрутит! Я лучше подожду, пока он вернется, сдам тебя с рук на руки, а потом пойду. Благо, времени у меня хватает.

– Да не сбегу я от Лешки никуда! – засмеялась Света. – Я сама его люблю, только…

– Не надо этих «только»! – прервал ее Марк. – Люби просто, без всякого «только». Нет ничего хуже любви с оговорками. Я люблю, но… Я счастлив, вот только… Я мечтал о тебе одной, но вот еще… Это кошмар.

– Говоришь с таким знанием дела! – заметила девушка. – Сам любил с оговорками?

Марк ненадолго задумался. Слова Светы застали его врасплох. Он не знал, что ответить. То, что он сказал, сорвалось с его губ совершенно неожиданно. На счастье, пришел Леша и избавил Марка от необходимости отвечать.

– Ну, вы тут воркуйте, голубки, а я пойду, – сказал он, готовый запрыгать от радости. – Чао-какао.

Марк договорился встретиться с Олей в баре. Правда, бар оставлял желать лучшего, как и два других таких заведения в городе. Но за неимением лучшего… Хорошо, что пробудут они с Олей там часа полтора, а потом уедут. Можно покататься по городу или отогнать машину на стоянку и просто погулять. Можно даже заночевать на берегу, поскольку погода хорошая. А может, удастся…

Ради того, что, может, удастся, можно и в здешнем отстойнике потусоваться. Сколько ему думать о младшей сестре? А Оля такая красивая и к тому же опытная, взрослая… А Ксюша – так, мелочь, ребенок наивный. Она даже на постоянство не способна – сначала в любви призналась, а теперь избегает всячески… Детский сад.

Но несмотря на то, что Марк постоянно называл Ксюшу наивной, беспомощной, капризной, взбалмошной, нелепой, неверной… он все же не мог отделаться от памяти о тех кратких мгновениях, когда они с Ксю сжимали друг друга в объятиях. И как не старался Марк прогнать эти воспоминания, ничего не удавалось. Воображение настойчиво рисовало картины еще горячее и неистовее, и в них Ксюша вовсе не казалась неопытной.

Марк отмахнулся от всего этого и посмотрел на часы. «Ох уж эти женщины с их вечными опозданиями!» – нервно подумал Марк. Оля задерживалась уже на десять минут. Чтобы снова не задуматься о Ксюше, Марк оглядел зал бара. Народу пока еще было мало. Обычно наплыв людей наблюдался с одиннадцати и до закрытия. А сейчас было только начало десятого, поэтому зал почти пуст. Лишь за дальним столиком сидела какая-то влюбленная парочка, перед стойкой было несколько человек, и за соседним столом, справа от Марка мило щебетали три девушки. «Кстати, весьма миловидные, – отметил взглядом знатока Марк. – Ольке стоит поторопиться…»

Он уже собирался было завести знакомство с этими девушками, тем более что они тоже с любопытством поглядывала в его сторону, но тут пришла Оля.

– Привет, Марк. Прости, что задержалась.

Марк взглянул на час.

– Ты задержалась на целых семнадцать минут! – с притворной суровостью сказал он. – И заслужила наказание.

– Это какие? – широко распахнула свои голубые глаза Оля.

– Такое, – ответил Марк, притянул девушку к себе и поцеловал.

– Марк, что ты делаешь! – возмутилась Оля, краснея. – Кругом же люди!

– Ну и что? – невозмутимо улыбнулся Марк. – Разве люди кругом имеют значение?

– Пожалуй, не имеют, – отозвалась Оля, обвивая шею Марка руками.

«Образцовая пара!» – всерьез заметил бы любой, кто увидел бы их сейчас. Марк и Оля, казалось, упивались друг другом, а на окружающих им плевать. Но думал каждый из них о своем. Ольге очень нравился Марк – как раз настолько, чтобы влюбиться в него. У девушки был парень и несколько «дополнений, чтобы отвлечься». Марк для нее был приятным приключением, ради которого стоит временно отослать свои «дополнения» подальше, а парню своему бессовестно ездить по ушам, говоря о бесконечной занятости. Марк Оле представлялся сильным и опытным в отношениях с женщинами. В нем за километр можно узнать отъявленного ловеласа и пофигиста, поэтому он Олю очень привлекал. А Марку и вовсе было все равно, какую девушку сейчас обнимать. Главное – забыть Ксюшу, не думать о ней хоть в этот вечер.

Но какие бы мысли и цели не свели их сегодня, Марк и Оля были вместе. И, видно, обоим сопутствовала удача. Посидев в баре чуть больше часа, Марк умудрился довольно-таки сильно напоить девушку. Конечно, не настолько, чтобы она свалилась и уснула, но… Как раз так, чтобы можно было без особенного труда забросить ее в машину и увезти туда, куда ему нужно, не встретив ни слова сопротивления. Оля находилась в той стадии опьянения, когда рассуждаешь и говоришь вполне здраво, но уже не обременяешь себя выполнением принципов и церемоний. Поэтому Ольга, не стесняясь, вешалась Марку на шею едва ли не в буквальном смысле. Марк про себя посмеивался – он-то пил только минералку, поскольку был за рулем, и ему было хорошо видно, как обычно гордая недотрога Оля превращается в мягкую и пушистую киску. Без проблем Марк уговорил ее поехать к нему на дачу.

– У тебя и камин есть, – заметила Оля, оказавшись в доме. – Романтично, наверное, когда он горит…

– Ну, романтики нам сейчас и без камина хватит, – проговорил Марк, снимая легкую джинсовую куртку. Оля вскинула глаза, наивно захлопала ресницами.

– Ты думаешь, хватит?

– Еще и останется.

Девушка глубоко вздохнула, подошла ближе, положила руки Марку на плечи.

– Ты меня любишь? – спросила она.

– Конечно же, – мягкий сумрак комнаты скрывал легкую насмешливость в улыбке Марка. Парень обнял Олю за талию, привлек к себе, коснулся губами ее виска, соскользнул на щеку, а затем на шею. Руками он гладил тело девушки через тонкую ткань одежды, ненадолго задерживался на определенных участках, проверяя и испытывая реакцию. Оля то вздрагивала, то замирала – будто по ней пропускали электрический ток. Марк и сам чувствовал легкое возбуждение.

В это время раздался сигнал мобильного. Марк не стал отвечать, спокойно отложил телефон в сторону и вернулся к своему занятию. Оля оказалась на удивление опытной, поэтому постепенно Марк увлекся.

Мобильный зазвонил снова.

– Нет, это приспособление покоя не даст, – раздраженно проворчал Марк, протягивая руку за телефоном, чтобы отключить. Взгляд его случайно упал на экран. Звонил Паша. «Что там у него так не вовремя?» – подумал Марк и вдруг вспомнил, что Ксюша сегодня собиралась на дискотеку. Может, с ней что-то? – Ладно, посмотрим, что там стряслось у Павла.

Марк взял мобильник и вышел в соседнюю комнату. Паша ответил сразу.

– Что случилось? – спросил Марк. – Что-то с Ксю?

– Нет, с ней-то все нормально… Тут у Карины проблемы… – Павел замялся.

– Карина тоже там? – уточнил Марк.

– Да… Марк, я не знаю, как сказать… она такая… она ведет себя… что… что… В общем, она или пьяная, или накачанная.

– Что? – Марка даже передернуло.

– Что слышишь. Я не решился вмешаться, пока ее никто из главных не видел… но могут засечь… Мы с Ксюшей решили позвонить тебе…

– Правильно решили. Я сейчас приеду.

– Ладно, жду.

Марк вернулся в комнату и начал торопливо одеваться.

– Что-то случилось, Марк? – спросила Оля.

– А? – Марк не понимающе взглянул на девушку. Если честно, то он и забыл, что Оля здесь. – Случилось, Оленька, случилось. У меня проблемы возникли, и поэтому я уезжаю.

– А отложить их решение до утра нельзя?

– Нет.

– Хорошо, тогда я подожду тебя.

– Не стоит. Я, скорее всего, сильно задержусь.

– Ладно, – разочарованно протянула Оля. – Только, по-моему, ты что-то скрываешь.

– А если и так? – спросил Марк, исподлобья наблюдая за девушкой. – Настолько мне известно, мы с тобой не условились все друг другу рассказывать.

– А зачем так грубо? – обиженно надула губы Оля.

– Извини, но ты задаешь такие вопросы, что иначе отвечать просто не получается.

– Понятно…

– И поторопись одеваться, потому что я спешу, – в голосе Марка уже звучали явные нотки раздражения. Только Оля, на свою беду, их не уловила.

– Уж не к другой ли девушке ты спешишь? – ехидно спросила она, лениво поднимаясь и садясь на диване.

– А тебе разве не все равно? Ты бы лучше думала, с кем остаток ночи провести! Подумай, кто у тебя еще из хахалей про запас есть, – жестко сказал Марк.

– Что? Какие еще хахали! У меня есть только ты!

Марк зло рассмеялся.

– Да-да, охотно верю, – согласился он сквозь смех. – Но не расстраивайся, Олечка, в другой раз потрахаемся…

Оля вскочила с дивана, как подброшенная пружиной.

– Мерзавец! – крикнула она. – А ведь меня предупреждали, что ты ужасный человек.

– Что ж, в другой раз ты будешь внимательнее слушать предупреждения. Дыма без огня не бывает.

– Ненавижу тебя!

– Одевайся, я тебя до дома довезу, – сейчас Олина злость его нимало не трогала.

– Какие мы благородные!

– Это не благородство. Просто мне по пути. Но если ты будешь скандалить, то пойдешь пешком, – холодно сказал Марк.

Оля оделась за считанные минуты. Сохраняя остатки гордости, она пошла домой пешком, а Марк поехал к кинотеатру. Парень был зол на весь свет, а в первую очередь на Карину и Олю. Первая сорвала его свидание, вторая неизвестно по какому праву лезла в его дела.

На ступеньках кинотеатра Марк увидел Ксюшу. Он остановился, вышел из машины и быстро направился к ней.

– Где она? – спросил он, поздоровавшись.

– Пашка ее в аппаратную отвел, а мне велел тут тебя ждать, потому что я – не самая лучшая компания для Карины сейчас. Сам знаешь, как мы с моей сестрой по отцу любим друг друга.

– Знаю, – кивнул Марк. – Пойдем.

При одном взгляде на Карину, Марк понял, что она почти невменяемая. Она расхаживала по маленькой комнатушке взад-вперед, беспорядочно размахивала руками, потом, устав, садилась, терла руками глаза, теребила волосы, снова вставала и принималась вышагивать… Павел сидел в углу и то и дело вытирал рукой мокрый от пота лоб. Парень был такой взъерошенный и измученный, что Марку стало жаль его.

– Ой, слава Богу, вы уже здесь! – обрадовался Паша, увидев Марка и Ксю. – Я думал, что не выдержу. Она тут носится, как тигра, через каждые пять минут танцевать рвется…

– Дома она напляшется! – процедил сквозь зубы Марк.

– Ты ее домой повезешь?

– Да нет, пусть у меня на даче заночует, и я с ней поговорю… Так, Карина, на выход! – вскомандовал Марк. Девушка послушно пошла с ним. Марк усадил ее в машину и подошел к Павлу.

– Пашик, спасибо, что помог. Только никому ни слова, ладно?

– Ладно, не маленький, знаю.

– Спасибо. Ксюш, ты еще остаешься или домой?

– Домой. У меня в голову больше ничего не лезет.

– Тогда садись в машину, подвезу.

Ксюша села на переднее сидение – идти по улицам пешком одной не хотелось просто ужасно.

– А кто ее увидел? – спросил Марк, заводя автомобиль.

– Паша. Она неподалеку от него крутилась – могла бы с ветряной мельницей поспорить по скорости. И компания там была – таких же, как она.

– И где взяла! Нафигашилась – будь здоров! Под завязку! Не осознает ни хрена вон, сидит, как зомби, – Марк бросил раздраженный взгляд на Карину в зеркало.

– Ты ее на дачу повезешь?

– Ну, не домой же ее тащить, в таком состоянии! Ларису и дядю Гену удар хватит. Лучше сначала я воспитательную работу проведу – на первый раз. А если не подействует – тогда родителям дам знать, пусть они разбираются… Так что ты это… не говори никому, ладно? А то знаю я вашу войну вечную!

– Марк, о чем ты говоришь! – возмутилась Ксюша. – Не стану врать, поэтому не скажу, что люблю Карину и счастлива иметь такую сестру. Но, чтобы ее так подставить, нужно иметь неимоверную подлость! У меня такой, надеюсь, нет…

– Верю, верю, из тебя сообщница хоть куда. Думается мне, что Каринка бы тебя подставила только так.

– А за этим дело не станет, еще не вечер. Чувствую я, что она мне еще много крови попортит…

 

76.

C «воспитательной работой» Марк справился отлично. Хотя удивляться тут особо нечему – он был едва ли не единственным человеком, мнение которого Карина действительно уважала. К тому же Марк дал ей понять, что за нее лично он не переживает и переживать не собирается – за доброе имя семьи обидно только (будто алкоголиков мало – еще и наркоманы будут!). Карина расстроилась – эти слова говорили, что Марку на нее наплевать, поэтому ей стало не до наркотиков. И Карина еще больше возненавидела Ксюшу.

С Катей она давно смирилась – капризная, нерешительная и немного завистливая Кэт тоже не пользовалась особенным авторитетом в семье и никогда не маячила перед Кариной. А вот Ксю дело другое. Смелая, яркая, целеустремленная и жизнерадостная, она постоянно переходила Карине дорогу, отнимала счастье и удачу.

Кстати, Карина постепенно убеждалась, что всеобщая привязанность к Ксюше Кате тоже действовала на нервы. Понятно – кому хочется быть в тени? Отсюда и всякие «шутливые» подколки Кати в адрес сестры.

Как-то раз во время случайного разговора, который произошел в один из дней после Карининого «наркотического приключения» Катя и Ксюша довольно серьезно поссорились. Причем никто, даже сама Кэт, не мог сказать, на что именно обиделась Ксюша. Понимала это только сама Ксю.

Дело было так. В доме бабушки собрались Леша, Света, Марк, Карина, Лера, Катя и Ксюша. Под какой-то ничего не значащий треп Карина и Кэт собирались на дискотеку. Предлагали пойти с ними и Ксюше, но та, во-первых, не хотела никуда идти, а во-вторых, не хотела идти в компании сестер.

– Пошла бы, Ксю, – сказал Лешка. – Может, парня бы себе оторвала какого…

– А зачем он мне? – отмахнулась Ксю. – Я и так хорошо выгляжу…

– Так ведь парней не для того заводят, чтобы хорошо выглядеть! – настаивал Леша.

– А для чего тогда?

– Ну… чтобы было для кого хорошо выглядеть.

– А мне и так есть для кого, – ответила Ксюша и, обведя взглядом всех, остановилась на Марке. Она с секунду помолчала, а потом объяснила: – Для себя. Мне нравится привлекать внимание всех, а не кого-то одного, нравится смотреться в зеркало с удовольствием.

– Да, но все-таки…

– Да успокойся, Лешка, кому ты говоришь! – встряла Катя насмешливо посмотрев на Ксюшу. – Наша Ксю избегает общества парней. Ее одноклассники ледышкой прозвали за излишнюю холодность. Столько ребят за ней ухлестывало – а она всех разогнала.

– Не говори о том, чего не знаешь! – нахмурилась Ксю. Кэт и бровью не повела в ее сторону.

– Она мне как-то сказала, что не полюбит парня, которому не доверяет, вернее, не переспит с парнем, которому не доверяет… В наше время такое не в моде, нужно уметь рисковать… А Ксю у нас трусиха, об отношениях с парнями лишь по наслышке знает…

Марк, Света и Лерка с недовольством смотрели на разглагольствующую Кэт, Лешка натянуто улыбнулся.

– Ты серьезно? – спросил он.

– Да конечно! Я этого не понимаю. Глупо быть такой тихоней, когда кругом все можно! А Ксюша все принца ждет…

– Не жду я никого! – не выдержала Ксю. – Но спать с кем попало я не хочу. И нечего развивать свои теории!

– Типичные рассуждения «синего чулка»! – засмеялась Катя. – Ты первая кандидатка в старые девы!

– А ты – кандидатка в шлюхи! Будешь скоро водителей на шоссе обслуживать.

Катя опешила.

– Ксю, ты что? Я не шучу! Чего ты злишься? – удивленно и обиженно спросила она. Но Ксюша уже сорвалась.

– Нечего совать нос в мои дела! – закричала она. – Ты ничего обо мне не знаешь, поэтому не смей так шутить! Еще неизвестно, кто из нас ведет себя глупее – я, что не вешаюсь на парней, или ты, что спишь со всеми подрят! И если меня все ледышкой зовут, то о тебя уже и мараться никто не хочет! Только ты этого не видишь и не понимаешь!

– Ну, ну, девчата, не ссорьтесь, попытался снять назревающий конфликт Леша. – Ксюш, не злись на сестру, не устраивай скандал!

– Катя первая начала!

– А ты не продолжай.

– А ты не учи! – взорвалась Ксения. – Мне надоело слушать издевки! Катя ничего не знает о моей жизни, а лезет! Она самая настоящая дура.

– Слушай, может, хватит меня оскорблять? – крикнула Катя. – Шуток совсем не понимаешь.

Ксюша оглядела всех – на нее смотрели с явным неодобрением. В их глазах Ксю и правда выглядело глупо.

– Это ты ничего не понимаешь, – сказала Ксю. – И вы все тоже.

Она закрыла лицо руками и выбежала из комнаты.

– Я не виновата, – пожала плечами Катя. – Я же не думала, что она такая…

– Нечего было шутить так, как пошутила ты, – ответил Марк. – Не всем приятно, когда лезут в их личную жизнь и, к тому же, выносят ее на всеобщее обозрение.

– Но я же не со зла и, тем более, в своей семье… Ведь не кому-нибудь с улицы…

– Все равно, Кэт, ни к чему было это делать.

– Ну, вот так всегда! – Катя вспылила. – Когда бы мы с Ксю не поругались – все вечно защищают ее. А ведь это она обозвала меня и дурой, и шлюхой, но ей и слова никто не сказал. А я только посмеялась немного – и уже получила нагоняй!

– Никакого нагоняя ты не получила, – сказал Марк. – Но ты тоже неправа. Ведь если знаешь, что Ксюше неприятна эта тема, то и промолчать можно.

– Да не знаю я ничего! Ксюша никогда ничего мне не рассказывает – откуда мне знать, что ей приятно, а что – неприятно?

– Плохо. Значит, нет у тебя доверительности в отношениях с сестрой, ты не в курсе ее дел.

– А кто в курсе, Марк? – воскликнула задетая за живое Кэт. – Ксю стену вокруг себя возвела, ни с кем не общается толком, ни с кем не секретничает… Даже с лучшей подругой поссорилась…

– А почему? – гнул свою линию Марк.

– Не знаю, что я – доктор?

– А должна знать. Вы сестры, вы должны доверять друг другу, а вы ругаетесь все время… Наверное, я и то лучше Ксюшу знаю, чем ты.

– Тогда иди и поговори с ней! – не выдержала Катя. – Может, тебе она скажет, почему так странно себя ведет.

– И поговорю, – сказал Марк, поднимаясь.

– Марк, Марк, успокойся, – попытался остановить брата Лешка. – Ксю сейчас сама вернется, не надо за ней идти. Вы поссориться можете!

– Да не учи! – отмахнулся Марк.

– Вот характер! – крякнул от досады Алексей вслед вышедшему из комнаты Марку. – Как заведется – противотанковой пушкой не остановишь! Все с дороги сметет.

– Лучше быть с ним на гребне его волны, чем становиться ему поперек дороги, – усмехнулась Светка.

Марк в это время стоял в коридоре в нерешительности. Легко сказать: «Пойду и поговорю, а вот сделать это… Во-первых, неизвестно, где искать Ксю. Во-вторых, трудно предсказать реакцию девушки на его попытку «поговорить по душам». Ксюша вполне может сначала оплеух навешать и только потом начать разбираться, чего Марк хотел. А в-третьих… в-третьих, не будет ли его миролюбивый жест расценен, как признак взаимного чувства? Как знать, что подумает Ксю, если своих собственных мыслей Марк понять и предсказать не в состоянии? С одной стороны, ему просто хочется утешить обиженную и расстроенную сестру, а с другой… жутко тянет на банальное «побыть наедине».

Голова – предмет темный, исследованию не подлежит. Марк пожал плечами и направился в коридор. Искать Ксюшу, что бы она там не подумала по поводу его «душеспасительного разговора».

Ксюша сидела в маленькой пристройке, которая служила кухней Ксюшиной маме, когда они жили у бабушки до переезда в общежитие. Теперь это была кладовка со всяким сваленным в нее хламом и старыми вещами. Ксю устроилась на груде каких-то тряпок и одежды, лежащей на полу. Услышав шаги, девушка торопливо вытерла глаза и посмотрела, кто пришел. Увидев Марка, она ничего не сказала – не самый плохой знак. Могла бы закричать, чтобы прогнать его. Но не стоит обольщаться – Ксю прогнать всегда успеет.

Марк осторожно подошел ближе и сел рядом с ней. Ксюша молча взглянула ему в лицо. При виде ее влажных глаз и обиженно опущенных уголков губ у Марка сжалось сердце. Ксю выглядела такой беззащитной сейчас – в тонкой летней одежде, скорчившаяся в уголке, расстроенная… Что же все-таки произошло в ее жизни, если Катина – пусть немного ядовитая – шутка так ее задела? Почему Ксю так болезненно реагирует на любое упоминание о парнях?

– Ты тоже считаешь, что я повела себя глупо и зря нагрубила Кате? – тихо спросила Ксю. – Ты тоже осуждаешь меня?

– Нет, – мягко сказал Марк. – Ты повела себя немного странно, а не глупо. Я просто не совсем понимаю тебя.

– Чего именно ты не понимаешь?

– Почему тебя так разозлила Катина шутка?

– Это была не шутка. Катя нарочно старалась меня задеть! Она прекрасно понимает, что мне не может нравиться, когда меня называют ледяной…

– А тебя действительно так называют?

– Да. Друзья Андрея придумали – чтобы ему приятное сделать, а потом и другие подхватили… Хуже всего, что это правда. Я действительно слишком холодная и строгая. Меня ни один парень не интересует… наверное, я даже боюсь их…

– А почему? Раньше ведь ты привлекала внимание парней, и тебе, если не ошибаюсь, это нравилось? Или ошибаюсь?

– Не ошибаешься, – качнула головой Ксю. – Но раньше было раньше, Марк…

– А что теперь? У тебя что-то случилось, Ксю? Какая-нибудь сволочь в мужском обличье тебя обидела? – спросил Марк. По тому, как сжалась и глубоко вздохнула – почти всхлипнула – Ксю, он понял, что вопрос попал очень близко к цели. Марк уже хотел было спросить что-то еще, уточнить, как Ксюша вдруг прильнула к его плечу и заплакала.

– Марк, я действительно ледяная! Во мне уже никаких чувств не осталось, только боль и страх… Меня обманули, предали и унизили… и с тех пор я не знаю, как жить… Я словно каменная! Стоит только какому-то парню приблизиться ко мне, как меня передергивает!

Марк обнял ее, погладил по волосам.

– Тихо, тихо, Ксень, – проговорил он негромко, склонившись к уху девушки. – С тобой все в порядке, просто с тобой жестоко обошлись.

– Да, очень жестоко, – жалобно отозвалась Ксю. – Только я не могу этого рассказать… тебе…

Марк взял ее лицо в ладони, приподнял вверх и очень серьезно и терпеливо сказал:

– Ксю, послушай внимательно, что тебе скажу. Мне ты можешь рассказать все, что угодно. Я тебя пойму и никогда не стану осуждать. Я вижу уже давно, что ты мучаешься, и ты не представляешь, как хочу помочь. Ты не должна замыкаться в себе и страдать одна… Понимаешь?

– Понимаю… Но…

– Без «но». Не нужно говорить, если ты не хочешь или если воспоминания причиняют боль. Я не обижусь.

– Хорошо, – Ксюша вытерла слезы и нерешительно улыбнулась.

– Вот так лучше, – Марк тоже улыбнулся и погладил девушку по щеке. – Ты очень красивая, когда улыбаешься. Ты вообще красивая.

Ксюша зарделась от удовольствия. От улыбки в ее глазах зажглись огоньки. Она опустила голову на плечо Марка. Ей стало так хорошо, как бывало только в детстве. Марк рядом. Он не отвернулся от нее, когда узнал о ее влюбленности. Все осталось «на местах», почти как и раньше – разве что доверительности и теплоты в отношениях стало еще больше.

– Но ведь от этого суть не меняется, – сказала Ксю. – При том, что я красивая, я все-таки холодная…

– Ты – не холодная, – ответил Марк без тени насмешливости. – Уж я это знаю.

Ксюша вздрогнула. Это был единственный намек Марка на возникшую между ними тайну после той встречи, когда он приехал за Ксюшей к тете Люде. С тех пор они больше не разговаривали на эту тему. А Ксю и вспоминать боялась, потому что не могла бы объяснить поведение Марка тогда, а терзаться безответными вопросами не хотела. Но память – сложная штука, поэтому такие гонимые воспоминания о нежных, обжигающе-страстных поцелуях Марка, о его крепких и сильных руках часто возвращались к Ксюше во сне. Но девушка никогда не думала, что Марк заговорит об этом сам, тем более, сейчас. И слишком большим было искушение узнать, что скажет Марк еще. Поэтому Ксю затихла, ожидая.

– Я не знаю, что с тобой произошло, но ты обязательно встретишь парня, которому сможешь довериться, и с ним ты не будешь вести себя холодно…

– Иногда мне кажется, что я его уже нашла, – задумчиво произнесла девушка. Марк нахмурился.

– А мне кажется, не стоит спешить. У тебя еще много времени, можешь и получше присмотреть.

– Надеюсь на это, – ответила Ксю, сразу поняв намек. – Пошли, Марк, нас уже заждались, – сказала она, поднимаясь. Марк явственно услышал в ее голосе металлические нотки. Конечно же, он понимал, что обидел девушку. Завел разговор, а потом срезал на корню… Но это было необходимо сделать. Нужно, чтобы Ксю забыла о нем, иначе… Иначе может случиться все, что угодно. Нельзя этого допустить.

 

77.

Притормозившая рядом с тротуаром машина заставила Ксюшу вздрогнуть, но девушка быстро успокоилась, узнав Маркову «Ауди».

– Привет, Ксю, – сказал Марк, выглядывая из машины. – Ты куда?

– К тете Марине иду – она просила там помочь.

– А, знаю. У Лешего день рождения завтра, так мы праздновать будем. Садись, что ли подвезу.

Ксюша села в машину – все ведь не пешком тащиться.

– А ты куда направлялся? Не меня же вылавливал?

– Я тоже домой. Только предварительно к Алине за Кристишкой заехать собирался, на выходные забрать к себе. Если не сильно торопишься – едем со мной. А нет, так высажу где-нибудь поближе к дому.

– С тобой поеду, – ответила Ксю, не раздумывая. – Я крестной обещала появиться к двум-трем часам, думала, может встречу кого. Так что еще целых четыре часа свободного времени пропадает.

– Вот и отлично. А то Кристина про тебя спрашивала.

– Спрашивала? – приятно удивилась Ксю. – И что именно?

– В-общем-то, ничего особенного, просто хотела, чтобы ты к ней в гости пришла. Ты ей понравилась.

– Понравилась? Правда?

– А чему ты удивляешься? Ты же всегда находила общий язык с детьми…

– Да, я очень люблю малышей, – улыбнулась Ксюша. – И очень люблю Кристинку. Она твоя дочь и моя маленькая племянница, поэтому для меня важно ее расположение ко мне.

Марк задумчиво прислушивался к словам и голосу девушки, к тому, с какой теплотой и нежностью говорила Ксю. И это были искренние чувства, настоящие, а не притворная доброта из стремления угодить ему.

Ксюша действительно была искренна. Кристина определенно затронула что-то в ее душе, несмотря на чрезмерное кокетство и капризность. Но в Ксюшином решении поехать с Марком присутствовал и некоторый расчет. Ксю хотела посмотреть на Алину (девушка видела ее лишь однажды – на свадьбе – и потому помнила плохо) и понаблюдать за отношениями ее и Марка. Пусть Марк и говорил, что с бывшей женой он никак не общается, но ведь должно быть у них хотя бы элементарное «привет-пока» при встрече. Не мог же Марк забирать дочь, абсолютно ни слова не говоря ее матери! Как-то общаться они должны. А как именно – Ксюша собиралась выяснить.

Алина жила в одном доме с какой-то Ксюшиной подругой, только в разных подъездах. Марк и Ксю поднялась на третий этаж и Марк нажал кнопку звонка у двери квартиры.

Несколько секунд спустя щелкнул ключ в замке, и дверь открыла невысокая молодая женщина. Она была стройна и очень красива, но как-то грустна. Большие темно-карие глаза казались безжизненными, вокруг них залегли тени словно от бессонных ночей и усталости. Ксюше даже стало жаль ее (девушка догадалась, что перед ней и есть Алина), но только на мгновение, потому что когда Алина заговорила, Ксюшин дружеский порыв исчез, как легкое облачко под дуновением ветра.

– Ну, наконец-то, Марк, ты начал приходить за дочерью в компании любовницы! – язвительно сказала Алина. – Это эту девчонку ты хочешь сделать второй мамой Кристине?

– Успокойся и хоть поздоровайся сначала!

– А тебе не стыдно, девочка? – продолжала Алина, взглянув на Ксю. – Ты же ребенок еще, а уже такая бессовестная! Марк же тебя старше минимум на десять лет!

– Прекрати, – оборвал ее причитания Марк. – Эта девушка – вовсе не моя любовница, а моя двоюродная сестра.

– Сестра? – ошеломленно захлопала ресницами Алина.

– Ну да, сестра. По-моему, ты в курсе, что кроме Лизы у меня еще две сестры-близняшки есть, и это – одна из них. Ксюша.

В это время в прихожую выглянула Кристина и, увидев Ксю, бросилась к ней.

– Ксю! А я думала, что ты меня забыла и больше никогда-никогда не придешь! – затараторила девочка, обнимая Ксюшу за шею. Только потом Кристина увидела отца и потянулась к нему. – Папа, ты только у меня в гостях побудешь или меня к себе возьмешь?

– К себе заберу, – сказал Марк. – Ты у меня ночевать будешь, а еще завтра у дяди Леши день рождения.

– Ура! – обрадованно закричала Кристина.

– Ну, что мы стоим, – натянуто улыбнулась Алина. – Проходите.

Она закрывала на ключ двери, когда в коридор выглянул высокий светловолосый мужчина – должно быть, Алинин муж.

– Дядя Миша, я к папе в гости пойду, и ночевать у него буду, – радостно сообщила ему Кристина.

– Хорошо, – кивнул тот, сухо поздоровался с Марком и Ксюшей и снова скрылся в комнате.

Атмосфера в доме была явно накаленная – Ксю, хорошо разбиравшаяся в тонкостях материи человеческих отношений, это быстро поняла. Особенно когда Михаил – так звали мужа Алины – несмотря на Алинины протесты куда-то ушел. Алина постаралась сделать хорошее лицо при плохой игре и притворилась, что все в порядке. Но по еле заметному раздражению в ее жестах и голосе можно было многое понять. Ксене было ясно, что в их семье не все ладно.

– Ксюша, я бы хотела с тобой поговорить, – сказала Алина, складывая кое-какие вещи Кристины.

– Со мной? – удивилась Ксю. – Говори.

– Кристина, иди к папе, – велела Алина дочери. Девочка нахмурилась, но все-таки встала с кровати и вышла из комнаты.

– Зачем ты так, Алина? – мягко упрекнула Ксюша. – Можно было говорить при ней.

– Нельзя. То, что я хочу сказать, слишком серьезно и не подходит для детских ушей.

– Но… – Ксю пожала плечами. Про себя она подумала, что Алина ведет себя странно. Собралась вот откровенничать с малознакомым человеком… к чему это?

– Знаешь, Ксюша, я вижу, что ты меня осуждаешь. Не надо, Ксюш. Ты ничего не знаешь о моей жизни.

– Успокойся, Алина, кто я такая, чтобы тебя осуждать? Мне все равно, что у тебя там раньше было. К тому же, мы с тобой знакомы слишком мало, чтобы ты передо мной оправдывалась.

– Нет, не надо, мне нужно выговориться, понимаешь? Ты добрая, Ксюша, у тебя глаза человеческие…

Алина говорила так просительные, что Ксю не решилась ее прервать. С мыслью: «Откуда ты взялась на мою голову!» – она сложила руки на коленях и посмотрела на Алину. Но против ее ожидания рассказ оказался очень и очень увлекательным и интересным, потому что касался отношений Алины с Марком.

– Я младше Марка на два года, – сказала Алина. – Нас познакомила моя подруга – она с ним тогда встречалась. Ты должна ведь знать Марка – он веселый, живой, даже смешной немного. Но что больше всего привлекало – это какая-то юношеская открытость, искренность, доброта… в парнях редко такое встречается… В общем, я сама не заметила, как поддалась его обаянию… и… отбила парня у подруги.

На этом месте Ксюша про себя хмыкнула. «Ну да, отбила ты! – подумала она. – Наверняка, Марк и сам был не против охмурить тебя, а ситуацию выстроил так, что ты еще и виноватой себя чувствовала!»

Алина тем временем продолжала.

– Ну вот, начали мы встречаться. Встречались где-то год… и все так серьезно было… Я думала, что Марк – любовь всей моей жизни, была счастлива, что у нас все хорошо… Хотя иногда и мучила меня мысль, что Марку я скоро надоем, ведь мне только пятнадцать лет было… я не могла согласиться на то, что всем парням без исключения нужно… Марк меня не торопил, не настаивал, но из-за этого я и переживала. Мол, что если у него еще с десяток девчат есть, и если я не согласна, то он вполне может к кому-то из них пойти. А тут еще подружки мои вечно «видели» Марка то с той, то с той… Долго я так заморачивалась, но все равно наши отношения продолжались. Аж пока Марка в армию не призвали. И забавно так совпало – на мой день рождения как раз повестка пришла: в военкомат явиться… Я тогда испугалась жутко – целых два года разлуки, да еще неизвестно, буду ли я ему нужна потом – через эти два года. Наслушалась историй про то, как парни после армии своих ждущих подруг отсылают подальше… Но все же обещала ждать. Переписывались мы с ним, потом Марк через год в отпуск пришел на несколько дней… Я как его увидела – поняла сразу, что не зря ждала целый год и отшивала всех парней, что чувства нисколько не угасли, и мне, как раньше, нужен Марк. И в один вечер, перед самым его возвращением в часть, Марк остался ночевать у меня. Вот тогда у нас в первый раз все и случилось… Прошло еще где-то месяцев семь, до Маркова дембеля оставалось всего ничего. Я была счастлива. Ну, а тут я одиннадцатый класс закончила, и с друзьями-подружками отдыхала с недели две – пикники, дискотеки всякие… Вот как-то раз я с двумя одноклассницами на «Вояже» сидела, и к нам за столик какие-то парни – знакомые моих подруг – подсели. Обычно мне удавалось сильно назойливых прилипал отшивать, но один из них – Миша – оказался слишком назойливым. Нахально так заигрывал, ловил меня на слове – я и не заметила, как дала согласие прийти к нему н свидание. Бывают же такие наглецы! Да он и не понравился мне сначала – выпендривался и кривлялся постоянно. Но я никак не могла от него отделаться. Кончилось тем, что у нас действительно роман начался. Я-то думала, что это только, что это только до прихода Марка будет, а потом я расстанусь с Мишей, но у Марка дел по возвращении я расстанусь с Мишей, но у Марка дел по возвращении куча набралась, мы редко виделись, и я заскучала. А Миша все время был поблизости, шустрый, шухерной… И я поняла, что запуталась в них двоих. Меня тянуло к Мише, но мне нужен был и Марк. И я встречалась с ними обоими, и они оба об этом знали и боролись за меня. Меня это прикалывало, но ведь выбор-то нужно было делать… А я все тянула. Тогда за меня выбрал Марк – он всегда брал на себя трудные решения. Он как-то откололся от компании и недели две или три не появлялся, а потом пришел с девушкой и во всеуслышание объявил да и на деле доказал, что теперь они – пара.

– Интересный переход, – заметила Ксюша, до сих пор молчавшая. – Узнаю Марка. Но почему ты уверена, что он стал встречаться с этой девушкой, чтобы помочь тебе? Ты не допускаешь, что Марк просто разлюбил тебя, а влюбился в нее?

– Не знаю, – пожала плечами Алина.

– Но чего не понимаю, Алина, как ты поменяла Марка на такого слизняка, как Миша! Он твой муж, но я бы его обходила десятой дорогой. Ну, попала ты к нему на первое свидание – это ладно. Но какого черта ты стала продолжать отношения?

– Ты просто не знаешь Мишу. Его ненавидишь, но не можешь от него отказаться.

– Лично я предпочла бы любить и поэтому не иметь возможности отказаться, – ответила Ксю. – Ну, и что дальше было?

– Дальше… дальше… – Алина замялась. Ксюша выжидательно смотрела на нее. Обе они не заметили Марка, подошедшего к приоткрытой двери и остановившегося у дверного косяка снаружи. – Дальше было все плохо. Миша больше не испытывал ко мне интереса, наши отношения остановились. И тогда я узнала, что беременна. Поначалу обрадовалась – думала, что Миша будет таким, как раньше… но он сказал, что это не его ребенок, и отказался от меня. Так я осталась совсем одна. От Марка не было вестей, я была уверена, что он и слушать меня не станет, потому ничего ему не сказала. А родители злились, едва не гнали меня из дома, требовали назвать отца ребенка… но я сама не знала, кто он… А потом… все произошло так быстро и внезапно… я вышла замуж, жила, как во сне, возможно, была счастлива… А потом Миша снова появился, и я не сумела отказать ему. Такая вот дура. Марк – лучшее, что дано мне в жизни, я на него молиться должна – он тогда меня спас, Кристину любит до безумия и ни разу не усомнился в том, что она – его дочь, ни разу не упрекнул меня… А Миша… хоть он и женился на мне… он… ты же видела.

– Иными словами, ты бы хотела вернуть Марка? – нахмурилась Ксюша.

– Наверное, – сказала Алина. – Так было бы лучше для Кристины и для меня…

– А для Марка? Для него это было бы лучше?

– Ксюша, я понимаю, ты меня осуждаешь… Но не надо иронизировать!

– А что ты хочешь? Я не понимаю, Алина, чего ты хочешь от меня? Мы с тобой только сегодня познакомились, а ты рассказываешь о своей жизни… Чего ты ждешь от меня? Хочешь, чтобы я уговорила Марка снова сойтись с тобой? Если да, то к сожалению, я ничем не могу помочь. Во-первых, Марк, попросту не станет меня слушать, если я попытаюсь учить его жить, а во-вторых, я и пальцем не пошевелю, чтобы он снова женился на тебе. Просто принципиально.

– Ты не поняла меня! Я виновата перед Марком и раскаиваюсь! Я бы хотела, чтобы он был мне хоть другом!

– А раньше ты где была? – жестко спросила Ксю. – Ты рассказала мне очень печальную историю, но она меня не тронула. Ты из-за глупости причинила страдания Марку, а он мой брат и самый лучший человек из всех, кого я знаю. Поэтому я никогда не стану помогать тебе и оправдывать тебя.

Час спустя Марк и Ксюша сидели на скамейке в парке. Неподалеку с компанией какой-то ребятни играла Кристина.

– Ксюш, я случайно услышал твой разговор с Алиной, – сказал Марк.

– И что? – спросила Ксюша, краснея. – Что именно ты слышал?

– Много чего. Короче, понял, что у тебя обо мне неправильное представление. Я слишком идеальный какой-то. Невинный младенец или истый праведник, обиженный судьбой… Не надо меня идеализировать, Ксю.

– Я не идеализирую, просто я считаю, что ты намного лучше, чем о себе думаешь и хочешь казаться.

– Почему ты думаешь, будто я хочу каким-то казаться? Может, ты просто меня не знаешь?

– Нет, – прервала его Ксюша. – Я тебя знаю. Я тебя знаю, и поэтому меня пугает то, что ты с собой делаешь.

– А что я с собой делаю? – с любопытством спросил Марк, глядя ей прямо в глаза.

– Ты притворяешься жестоким и черствым. На самом деле ты другой.

– Какой?

– Самый лучший.

Светлые глаза Ксюши были грустны, но она улыбалась. И эта грустная улыбка почему-то заставляло поверить, что Ксю действительно думает так, как говорит. Ее взгляд не мог врать – это был взгляд влюбленной девушки. Но сейчас Марку не было смешно, и он не мог думать, как бы использовать Ксюшины чувства для своей выгоды. Ему показалось на мгновение, что Ксю – его избавление, что ее он мог бы любить по-настоящему, если бы… Чертово если бы! А в его случае этих если бы так много: если бы Ксю не была его сестрой, если бы ей не было всего шестнадцать, если бы сам Марк не был таким, как сейчас…

– Знаешь, кто у нас самый лучший? – спросил Марк, через силу насмешливо улыбаясь.

– Кто? – удивленно спросила Ксюша.

– Ты. Правда-правда. Только очень хороший человек мог приняться меня оправдывать.

– Ты меня не понял. Я убеждена просто, что ты только стараешься эгоистом…

– Я понял лишь одно: ты будешь выгораживать меня при любых обстоятельствах.

– Нет, но…

– Не будем об этом говорить, – прервал Марк.

– Как хочешь, – отозвалась Ксю, отворачиваясь. Но Марк удержал ее за локоть и повернул к себе. Ксюша вздрогнула и покосилась на пальцы Марка, сжимавшие ее руку, затем посмотрела на него. Серо-зеленые глаза Ксюши скрестились с Марковыми темно-карими. В ее взгляде было удивление и смущение, а в его… что-то непонятное. Вернее, интуитивно Ксю догадывалась, что может означать блеск в глазах Марка, такой притягивающий и чарующий, улыбка, притаившаяся в уголках рта, настойчивый, изучающий взгляд… Но разумом девушка не верила, что такое возможно, была убеждена, что неправильно его понимает.

«Что за игру он ведет? – напряженно думала Ксюша, борясь с желанием отвести взгляд. – Иногда он меня почти не замечает, иногда жесток и холоден, но иногда, как сейчас – я едва ли не поклясться готова – что он тоже что-то ко мне чувствует!»

– Папа! Ксюша! – звонкий голосок Кристинки прервал борьбу взглядов.

– Ты еще не устала? – спросила Ксю.

– Нет, – помотала головой Кристина. – Я хочу пить. И есть. А потом играть.

– Не многовато ли, мадемуазель? – поинтересовался Марк. – Есть, пить да еще играть. Слишком сложно.

– И ничегошеньки не сложно! – серьезно заявила Кристина. – Пить я буду кока-колу, а она в киоске продается. А в кафе есть котсдохи, можно купить их.

– Котсдохи? – нахмурился притворно Марк. – Кто такие котсдохи, я не знаю, а вот парочку хот-догов я бы тоже съел с удовольствием. Только вот что говорят правила здорового питания?

Кристина скривилась.

– Ты как мама, – сказала она. – Она мне все время говорит про здоровое питание.

– Правильно говорит, – заметил Марк.

– А еще я слышала про здоровый образ жизни, – продолжала девочка. – И что курить вредно. А ты ведь куришь.

Ксюша засмеялась.

– Ловкий аргумент, Марк! – хитро глядя на него сказала девушка. – Кристинка умна не по годам. Ступай в кафе за котсдохами, а мы с Кристиной купим колу. Давай быстрее.

– Ладно, что с вами делать, – вздохнул Марк и направился в кафе.

– Ура, – сказала Ксюша, улыбаясь Кристине. – Пойдем за кока-колой.

– Пошли, пошли, – запрыгала довольная девчушка. Она была счастлива, что с ней держатся, как со взрослой, и только на нее направлено все внимание.

Купив лимонад, Ксения и Кристина вернулись на свою скамейку и стали ждать Марка. Он появился скоро. Переходя дорогу и направляясь к дочери и кузине, он наблюдал, как они оживленно о чем-то разговаривают, и вдруг подумал, что Ксюша и Кристина чем-то похожи между собой. Не внешне, конечно – смуглая темноволосая Кристина достаточно сильно отличалась от светлой, даже немного бледной Ксюши. Но жесты, мимика, непосредственность в поведении делали их такими похожими.

 

78.

До чего несправедливо устроена жизнь! Доказано, что человек никогда не может быть абсолютно счастлив. Всегда на бочку меда найдется ложка дегтя. А вот абсолютно несчастным быть еще как можно! Бывают моменты, когда все валится из рук, плохое настроение, проблем куча и вообще жизнь не удалась.

У Ксюши в теплый августовский вечер было именно такое состояние. То есть, сначала все было прекрасно – когда она встретила в городе Марка, ездила с ним за его дочуркой, гуляла с ними вместе, а потом помогала тете Марине с уборкой и готовкой. Но часов в пять в дверь квартиры позвонили. Ксю в потертых голубых джинсах, футболке, с косынкой на голове и шваброй в руках пошла открывать. На пороге стояла красивая молодая девушка.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она. Ксю кивнула. – Марк дома?

– Нет, он куда-то ушел, – запинаясь, отозвалась Ксюша.

– Давно? – спросила девушка, явно не собираясь уходить. – Я могу подождать его?

– Ну… я не знаю… – пожала плечами Ксю. – У нас уборка, поэтому все вверх дном…

Возможно, Ксюше удалось бы выпроводить гостью, но тут вернулся Марк.

– Ева! – обрадованно воскликнул он, быстро взбегая вверх по лестнице.

– Привет.

– Ты здесь откуда? – спросил Марк, обнимая девушку.

– К знакомым приехала и к тебе зайти решила, да вот чуть не разминулась.

– А у нас Лехин день рождения праздновать собираются, потому моют, варят, парят, кухарят… Ужастики сплошные. Кстати, познакомься, это моя сестра, Ксюша. Ксю, это Ева, моя подруга.

«Наконец-то ты и обо мне вспомнил!» – раздраженно подумала про себя Ксю, бросая вслух что-то вроде: «Приятно познакомиться!» С этими словами она ушла в квартиру.

Марк и Ева появились в доме минут через пятнадцать.

– Как я и ожидал, уборка к моему возвращению благополучно завершилась! – весело сказал Марк. Они с Евой ушли в зал смотреть видео-фильм. Ксюша же наблюдала и злилась. Ее раздражало в Еве все: сладкая улыбка, безукоризненная вежливость, каштаново-красные длинные волосы, яркая помада на чувственных губах, а главное – что она так близко к Марку. На диване, где сидят они двое, достаточно места, но они совсем рядышком друг с другом. Ева прижимается к Марку, а его рука лежит на ее плече.

Ксюша ходила по залу, расставляла на стол приборы, нарочито громко топая и звеня посудой, чтобы хоть немного нарушить идиллию этой парочки. Марк изредка бросал на нее недоумевающие взгляды, но все же ничего не сказал. А Ксюша с ужасом думала, что Ева останется на праздновании! Тогда самой Ксюше лучше сразу бежать отсюда, потому что у нее просто не хватит сил спокойно смотреть, как Марк милуется с Евой!

«Неужели он не понимает, какую боль он причиняет мне? – мысленно спрашивала себя Ксюша. – Неужели он не видит, что со мной творится? Или ему на меня просто плевать?»

Пришла Катя, принесла Ксюшину одежду на вечер, затем появилась Карина. И Ксюше надо было быть предельно вежливой и веселой – чтобы никто ничего не заметил.

И вдруг Ева поднялась и стала прощаться. Она и не думала оставаться.

– С меня подарок, Лешка, – пообещала она. – Я, правда, не знала, что у тебя день рождения.

– Подумаешь, какой праздник! – фыркнул Алексей. – Даже не круглая дата – каких-то двадцать шесть лет.

– Ну и что! День рождения есть день рождения, какая бы дата ни была.

– Ты уверена, что не хочешь остаться?

– Хочу очень, но не могу – обещала вернуться до восьми и научить племянницу одной компьютерной игре. Да и у вас тут будут одни родственники – чего мне мельтешить?

– Что ж, тогда я тебя еще домой смогу отвезти, пока гости не собрались, – сказал Марк. Они с Евой уехали. Карина и Катя стали смотреть какой-то фильм. Ксюша не знала, куда себя девать. Она ходила из комнаты в комнату, нигде не находя места. Минуты тянулись невыносимо долго. Воображение услужливо рисовало самые болезненные картины.

– Ксю, с тобой что-то не так? – спросила Катя, когда Ксю в очередной раз бесцельно зашла в зал.

– Да нет, все хорошо… Да, Кэт, дай мне свой блеск для губ, а то я свой забыла.

– Возьми у меня в косметичке.

– Нет, дай сама, чтобы не говорила потом, будто я забрала у тебя что-то еще.

– О Боже! – воскликнула Катя, но поднялась с дивана и пошла в комнату. Порывшись на столике, Кэт нашла блеск и протянула сестре. – На.

– Спасибо, – Ксюша быстро подошла к зеркалу, накрасила губы и вернула блеск Кате. – Кэт, есть что курить?

– А, вот в чем дело, – прищурилась Кэт. – Ты же вроде бросила?

– Бросила, но иногда даю сбой.

– Но у меня ничего нет, – сказала Катя. – Я оставила у бабушки… Слушай, возьми у Марка.

– Как? Марк ведь уехал…

– А сигаретки его здесь! Вот они лежат, – Катя взяла пачку со столика и показала Ксюше. – Возьми одну – Марк даже не заметит.

– Ладно. Только Карине не говори, а то…

– Ну, я же не дура! Хотя Каринка сама смалит за углом, когда думает, что никто не видит.

– Но лучше ей не знать.

Через десять минут, стащив у Марка еще и зажигалку, Ксю сошла вниз, присела на корточки у стены подъезда и закурила.

– Курильщица! – сказал Марк, неожиданно появляясь перед ней. – Уже добыла где-то?

– У тебя сперла, – ответила Ксю. – Ничего?

– Ничего. Больше нету?

– Есть. Я у тебя две взяла.

– Дай мне, а то подниматься наверх лень.

– Это я себе заначила, а не для тебя приберегла!

– Зарываешься, мелкая. Сбрила у меня, а мне же жалеешь! Нахалка!

– На, на, а то еще плакать будешь, – Ксюша протянула Марку сигарету и зажигалку.

– Чего ты такая злая сегодня? – поддел Марк, закуривая.

– А чтоб тебе жизнь малиной не казалась! Евушка ведь сладко-приторная такая… ну, а я такая, какая есть… Злюка и колючка.

Марк нахмурился.

– Слушай, Ксения, придержи-ка свой не в меру длинный язычок, иначе я его укорочу. Да так укорочу, что ты больше и не пикнешь, – жестко сказал он.

– Интересно, как у тебя получится! – с тихой злостью проговорила Ксю.

– Лучше тебе этого не знать, – процедил сквозь зубы Марк.

– Ну, и ладно, не очень-то и хотелось, – отозвалась Ксюша и, пройдя мимо него, скрылась в доме.

Праздник действительно был чисто семейным – среди собравшихся была только родня, несколько близких друзей Лешки и, конечно, Светка. Пока все пришли, Ксюша проводила время в компании Кати, Карины и Леры. Двое из Лешиных друзей пришли со своими младшими братьями, которых Леша пригласил специально, чтобы было чем заняться девочкам. Ребят звали Никита и Женя. Им было по семнадцать лет, оба были симпатичные и обоих привлекла Ксю, которая, впрочем, и не старалась их закадрить, в отличие от Кэт и Карины. Ксюша сидела в стороне и немного грустно думала о чем-то, когда к ней подошел Никита.

– Тоскуешь, печальная принцесса? – спросил он, садясь рядом с Ксю.

– Никита? Да нет, я просто задумалась.

– Значит, я не помешал?

– Нет, нисколько.

– Знаешь, Ксю, я уже проголодался, – признался Никита. – Скорее бы за стол сели!

– Еще не все собрались, – улыбнулась Ксюша.

– У вас такая большая семья?

– Ну да, не маленькая. Родственников хватает.

– Может, пойдем ко всем?

Ксюша покачала головой.

– Нет, не хочу. Может, потом. А ты, если хочешь, иди.

Никита вздохнул и отошел. Ксю окинула его взглядом: высокий, стройный, светловолосый – он чем-то напомнил Ксюше Андрея Лесковца. Где сейчас Андрей? Что он делает? Помнит ли о ней?

Через несколько минут подошел Женя – тоже высокий, крепкий, с развитыми мускулами, темно-русыми вьющимися волосами и озорными синими глазами. Он тоже пытался пробудить какой-нибудь интерес в Ксюше, но отошел ни с чем. Ксю была безукоризненно вежлива и даже мила, но… В конце концов парни отчаялись привлечь ее внимание.

Сидя за столом во время ужина, Ксю замечала немного удивленные взгляды Лешки, но не понимала смысла этих взглядов. И был еще один человек, который изредка пристально смотрел на девушку. Это Марк. Он ни слова не сказал ей за вечер, но исподтишка наблюдал за ней.

Когда после ужина стол собрали, а посуду унесли на кухню, взрослое поколение собралось на посиделки, а те, что помоложе, занялись своими делами – кто танцевал, кто целовался где-то в углу, кто просто слушал музыку. Карина и Никита, Катя и Женя, Леша и Света… Марк, Ксюша, Лерка, друзья Лешки – все те, кто был без пары, разговаривали.

– Слушай, Ксюша, неужели тебе не жалко упускать парней? – спросил Лешка, присаживаясь к компании «беспарных».

– Имеешь в виду Женю и Ника? – прищурилась Ксения.

– Их. Ты им понравилась, но так себя вела, что они тебя оставили.

– Значит, так уж я им понравилась, если они сразу же меня оставили из-за того, что у меня не хватило сил любезничать с ними, – насмешливо отозвалась Ксю.

– А если бы ты полюбезничала, они оба были бы твоими.

– Мне неинтересно, Леша. Мне лучше побыть здесь, пообщаться с семьей… – сказала Ксюша, посмотрела на прижавшуюся к ее плечу засыпающую Кристинку и добавила: – С племянницей. Кстати, по-моему, кому-то из нас пора спать. Кристишенька! – тихо тронула девочку Ксю. Сонные карие глазки открылись и недоуменно посмотрели на Ксюшу. – Ты засыпаешь, милая, пойдем, ляжешь спать.

Кристина потерла кулачками глаза и соскользнула с кресла.

– Ксюша…

– Да, дорогая?

– Посиди со мной, пока я не усну, – попросила девочка. Ксю нерешительно улыбнулась и оглядела всех, словно спрашивая совета.

– С тобой папа посидит, ладно? – сказала девушка, немного подумав.

– Нет, – заупрямилась Кристина. – Я хочу, чтобы ты!

– Ну, хорошо, хорошо, – согласилась Ксюша, которая не могла отказать умоляющему взгляду ребенка. – Я зайду к тебе через пару минут. А сейчас иди умываться и чистить зубы.

Ксю ненадолго вышла на улицу немного подышать воздухом. Привязанность маленькой Кристины трогала ее до слез, да и сама Ксю очень привязалась к девочке. И вовсе не потому, что Кристина была дочерью Марка. Ксюша вообще очень любила детей, а Кристина была такой очаровательной, непосредственной, так искренне относилась к Ксю, что та не могла не отозваться. К тому же Ксюше показалось, что Алина холодновато относится к дочери.

Ксю вернулась в квартиру и заглянула в приоткрытую дверь комнаты. Кристина уже лежала в постели, Марк сидел рядом с ней. Было полутемно – горела только затемненная настольная лампа. Около дочери Марк казался безоружным, а не таким бравым ковбоем и пофигистом, как обычно. Он что-то негромко говорил Кристине, а затем внимательно слушал, что говорила она, улыбался с удивительной нежностью.

В этот момент Марк обернулся к двери, и Ксюша поняла, что ее заметили.

– Не помешала? – спросила она, заходя.

– Конечно же, нет, Ксю! – ответил Марк. – Эта барышня без тебя засыпать не хотела.

– Правда, Кристина? – улыбнулась Ксюша, глядя на девочку.

– Да, – поблескивая, словно мышка, темными бусинками глаз, ответила та. Ксюша опустилась на пол рядом с кроватью и погладила Кристину по волосам. – Посиди со мной, – попросила Кристина.

– Хорошо, хорошо, я посижу, – согласилась Ксю и посмотрела на Марка. – Проводишь меня потом домой? А то бабушка и дедушка ушли, а одной идти – последнее дело.

– А ты у отца и Ларисы заночевать не хочешь? До них намного ближе, и они еще здесь… Я-то провожу, мне не трудно…

– Пожалуй, это мысль, – кивнула Ксюша. – А то через весь город пилить к бабушке мне не особенно хочется.

– Ну, и ладно тогда. Пойду посмотрю, здесь ли Лариса и Гена.

Марк вышел, а Ксю пересела на его место на краю кровати.

– Наверное, мама рассказывает тебе перед сном сказки? – спросила Ксюша у девочки. Кристина покачала головой.

– Нет. Мама уже давно ничего мне не рассказывает, она иногда даже спокойной ночи мне не желает.

– Не может быть, – удивилась Ксю.

– Мама считает, что я слишком большая для сказок.

– Не знаю, – пожала плечами Ксюша. – Мне, когда я была маленькой, рассказывали много сказок и историй. Так много, что я потом и сама могла выдумывать истории – про всяких там принцесс, ведьм, привидений, старые заброшенные замки… мы с твоей тетей Катей раньше перед сном много чего выдумывали и рассказывали друг другу.

– А мне мама говорит, чтобы я дядю Мишу папой называла, – вздохнула Кристина. – А я не хочу, я люблю папу Марка!

– Правильно, – сказала Ксю. – Твой папа – Марк, а дядя Миша просто муж твоей мамы.

– А папа может тоже жениться? – серьезно спросила Кристина.

– Может. А ты бы как отнеслась к этому?

– Не знаю. Если бы она была такой же хорошей и доброй, как ты, то я бы не злилась…

– Ну, на мне твой папа жениться не может, – засмеялась Ксю.

– Почему? – удивилась Кристина. – Это было бы так хорошо…

– А мы с Марком брат и сестра, мы не можем пожениться.

Кристинка нахмурилась, как обычно делают дети, если сталкиваются с чем-то тяжелым для их понимания.

– Значит, папа женится на ком-то другом? – спросила девочка немного расстроенно.

– Да, – сказала Ксюша. – Но произойдет это не сейчас. Сейчас твой папа не собирается жениться. А когда решит жениться, то выберет хорошую и добрую девушку, она не будет тебя обижать, не бойся. Папа любит тебя и не позволит тебя обидеть.

– Правда?

– Конечно. Папа тебя очень любит, и мама тоже. Даже когда они тебя ругают – они все равно любят тебя. Просто хотят, чтобы ты была хорошей и послушной девочкой. А теперь спи. Закрывай глазки и засыпай. Спокойной ночи, – Ксюша наклонилась к Кристине и поцеловала ее в лоб. Кристина обняла Ксюшу за шею, а потом послушно закрыла глаза.

Когда зашел Марк, девочка уже спала. Ксю заботливо поправила одеяло, осторожно вытащила свою руку, которую Кристинка держала даже во сне, погладила малышку по волосам.

– Тебе общение с детьми к лицу, – заметил Марк. Ксюша смутилась и отошла от Кристинки. – Ну, ну, не пугайся, я не хочу сказать ничего плохого.

Ксюша улыбнулась.

– У тебя прелестная дочь, Марк, – сказала она. – Очаровательная девочка.

– А ты очаровательная мамочка, – усмехнулся Марк. – Кристина чужих любит не очень, на контакт почти не идет, а ты ей понравилась. К тому же ты умеешь разговаривать с детьми.

– Не велик талант. По-моему, с детьми говорить нетрудно.

– Тебе, конечно, нетрудно. А ведь нужно вызвать доверие, заинтересовать, уметь объяснить доходчиво и понятно, и не соврать нигде… У тебя это хорошо получается, потому тебя малыши любят.

– Мне кажется, Алина слишком строга к Кристине, – задумчиво сказала Ксюша. – Хотя, может, так и нужно. Моя бы воля, так я всех детей избаловала бы. Кстати, ты тоже прекрасно смотришься с детьми. До сих пор, знаешь, я как-то не представляла тебя в роли отца.

 

79.

Прошла последняя августовская неделя. В последнее воскресенье месяца уезжала в Барановичи Катя – ей нужно было еще собраться в школу. Ксюше торопиться было некуда, поэтому она решила остаться в Березино еще недели на две.

– Может, ты вообще здесь жить останешься? – насмешливо спросила Кэт.

– Ну, на это не надейся. Я обязательно приеду и еще устрою твою жизнь чертовски невыносимой, – пообещала Ксю. – Ты знаешь – я это делать умею.

– Знаю. Я тебя очень хорошо знаю, но почти не понимаю. Ты странная, Ксю.

– Речь опять идет о парнях? – спросила Ксюша, но против своего обыкновения не рассердилась.

– И о парнях тоже. Ксю, почему ты за два месяца ничего такого не замутила?

– Это тебе только кажется, что ничего, – ответила Ксю. – Конечно, я не меняла парней каждую неделю, как ты, но успела урвать для себя кусочек кайфа…

– Ты влюбилась, Ксю? – воскликнула Кэт.

– Да, да, только не нужно об этом сообщать всей улице, – отозвалась Ксюша.

– Как замечательно! – понизив голос радостно сказала Катя. – И кто он?

– Пока секрет, – загадочно улыбнулась Ксю. – И не спрашивай, я все равно ничего не скажу.

– Какая ты, Ксю! – нахмурилась Кэт, но, не удержавшись, улыбнулась.

– Могу сказать только, что я ему тоже нравлюсь, но он старше меня, поэтому это мое увлечение мало кто одобрит.

– Неужели он настолько старше? – широко раскрыла глаза Катя. Ксю задумалась.

– Ну… он совершеннолетний, в отличие от меня.

– Понятно. А я его знаю?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– Ну, Ксю!

– Нет, не знаешь. Хотя… может, и знаешь, но не перебирай всех своих знакомых в поисках – ты все равно не догадаешься.

Ксюшино полуоткровение было вызвано уже набившим ей оскомину вопросом, который в это лето девушка слышала ото всех. Вопрос был по поводу парней. Девушке уже надоело злиться и ругаться. К тому же Катя, уехав в Барановичи, тут же сообщила бы маме, что Ксю ни с кем не встречалась на каникулах, а от мамы узнала бы и Дина, и неизвестно, что могло бы из этого выйти. О Дине Ксюша вообще боялась думать – она уехала из Березино разозленная и обиженная, еще неизвестно, что она могла наговорить маме в Ксюшино отсутствие. Хотя, когда Ксю звонила в Барановичи, все было спокойно, как в любом случае не могло бы быть, узнай мама о том, что Ксю влюблена в Марка. Но лучше не будить лихо, пока оно тихо. И лучше уж, если Катя сломает голову, думая, кто же Ксюшин возлюбленный, чем если бы она приехала и вызвала мамины подозрения известием, что Ксю все лето не смотрела в сторону парней. А так Кэт будет молчать, считая себя персоной огромной значимости, а на вопросы о Ксюше станет отвечать так, как нужно Ксюше. Вот такая польза от маленькой миленькой лжи. Хотя, какая, к черту, ложь? Ксю сказала правду. Она влюбилась, ее избранник старше нее, и их чувство вряд ли одобрят. Конечно, живут они ведь не в Бразилии, где связь между кузенами не считается чем-то ужасным – где уж получить одобрение. Но Кате лучше не знать, что великая любовь Ксюши – это Марк. Хватит того, что ей сказали. Пусть будет благодарна, что не соврали. Ведь если подумать, то ложью не были даже слова о том, что Ксюша нравится своему парню. Потому что как иначе можно назвать отношение Марка к Ксю?

Ксюша замечала тот взгляд Марка, которым парень иногда смотрел на нее – взгляд, полный задумчивости, удивления и скрытого интереса. И хотя она не была уверена, что понимает этот взгляд правильно, но все же нередко смущалась, замечая, что Марк смотрит на нее. И в то же время это льстило ей.

Но скоро пришло время уезжать и самой Ксюше. Была уже середина сентября. Погода стояла солнечная, теплая, словно летом. Только красновато-оранжевые листья на деревьях и прохлада под вечер показывали, что уже осень. Пускай ранняя, но все-таки осень.

Бабушка и дедушка просили Ксению погостить еще, но девушку ждали дела. Она не собиралась просто бить баклуши весь год, до следующей попытки поступить.

Вечером последнего дня в Березино Ксюша сидела на скамейке перед домом вместе с Леркой. Лерка вообще часто бывала у бабушки с начала учебного года, иногда даже ночевала, поскольку ей отсюда было ближе в школу.

– Почему ты так торопишься уехать, Ксю? – спросила Лера. Ксюша пожала плечами.

– Вовсе не тороплюсь, наоборот, задержалась даже, потому что должна была уехать еще три недели назад, вместе с Кэт. Мне ведь работу искать нужно.

Лера помолчала, потом подняла голову, словно хотела что-то сказать, но не сказала.

– Ксю… – нерешительно начала она, немного подумав.

– Что, Лер?

– Ты не знаешь… как у Марата дела?

– Нормально, а что?

– Да нет, ничего, просто интересно, как он там, что у него нового…

– Ага… кажется, я поняла… Лерка, тебе Маратик нравится?

– Нет, что ты… – запротестовала было Лера, но тут же покраснела и отвернулась.

– Лерика! – Ксюша затормошила сводную сестру за плечо. – Не надо стесняться. Тебе ведь нравится Марат, правда?

– Правда, но я ему никогда не понравлюсь…

– Это еще почему? – удивилась Ксюша.

– А потому что я некрасивая и, к тому же, слишком тихая. А Марат крутой. Ему со мной делать нечего, – грустно сказала Лерка.

– Не выдумывай. Никакая ты не некрасивая. Тихая – это верно, но ведь при желании можно и бойчее стать… И с чего ты решила, что Марат крутой? Он очень даже простой и скромный паренек, просто он долго жил в приюте, а ты можешь себе представить, какая там жизнь. Так что ты вполне можешь ему понравиться.

– Ты так думаешь?

– Конечно.

Лерка снова примолкла, а потом сказала:

– Жалко только, что мы с Маратом больше не увидимся.

– Почему? Я обязательно буду приглашать тебя в гости, да, может, ты и учиться приедешь в Барановичи… Кто знает, как повернется жизнь? А если и не Марат – пусть другой парень, но ты найдешь, с кем встречаться и кого любить. Главное – верить, и тогда все получится.

Они еще немного поговорили, потом Лерка пошла домой, а Ксю осталась на скамейке. Но сидеть ей надоело, поэтому девушка решила немножко погулять, пока не стемнело.

Мысли Ксюши были о Лерке. Четырнадцатилетняя девушка увлеклась симпатичным парнем – это, скорее всего, несерьезно, но все-таки… «Все-таки парень ее возраста и может ответить взаимностью, – подумала Ксю. – Не то, что у меня! Интересно, где сейчас Марк? Небось, с Евой какой-нибудь, а обо мне и не вспоминает».

Ксю была неправа – Марк в этот момент думал как раз о ней. К нему зашел Антон – он-то, вспомнив о Ксю, и заговорил про нее.

– Ксюша скоро уезжает? – спросил он.

– Завтра, – отрывисто сказал Марк.

– Завтра?

– Ну да. Она уже давно собиралась и теперь вот собралась.

– Понятно, – Антон помолчал, прежде чем решился задать волнующий его вопрос. Но не спросить не мог. – Марк, – позвал он.

– А? – поднял голову Марк.

– А… у вас с Ксю… ничего не было?

– А почему ты спрашиваешь? – Марк прищурился.

– Ну… ты же говорил как-то… Ты только не злись, Марк, но мне это не дает покоя… Я и не думаю осуждать тебя, но…

– Да ладно, Антон, с чего мне злиться? Я ведь сам тебе тогда сказал…

– Ну вот. Просто ты говорил, что иногда думаешь о Ксюше не как о сестре, а она ведь два месяца в Березино была… Вот я и подумал, может, у вас что-то было…

– Да нет, Антошик, ничего не было. Вернее, скажем, почти ничего.

– Как это? – удивился Антон.

– Вот так. У меня тут такая история, что не представляю как быть. Дело в том, что Ксю влюблена в меня. Вернее, считает, что влюблена. Ее можно понять – мы с ней не виделись долго, а у нее сейчас возраст такой, что любого парня оцениваешь… Вот Ксю меня и оценила…

– Есть, что оценивать, – заметил Антон, усмехаясь.

– Да уж, – горько сказал Марк. – И все бы ничего, если бы я сам не думал о ней. Такая вот ситуация.

– Да-а.

– Только больше не напоминай мне об этом. Ксю в следующий раз приедет нескоро, и, надеюсь, обо мне забудет. Хорошо бы и мне самому забыть…

 

Часть вторая Марк

 

1.

Остановившись напротив одного из домов по улице Горького, Ксю заглянула в свою сумку, вытащила несколько квитков-извещений на оплату коммунальных услуг и газету «Наш край», подошла к почтовому ящику и опустила все туда.

Каждый день одно и то же. Подъем с утра, поход в почтовое отделение, очередная партия газет и писем, их разнос, потом поиски работы. На почту ее взяли всего на месяц, поскольку заболела одна из сотрудниц. Месяц заканчивался, и означало это потерю работы. Потому Ксюша и старалась найти что-то еще, только пока ей это не удавалось.

Если разобраться, то Ксюше все смертельно надоело. У нее ничего не получалось и поэтому не было даже желания жить. Девушка устала видеть вечно укоризненный взгляд бабушки и слышать о том, какая она бестолковая. Мол, не учится и не работает… А где работать? Сколько времени Ксюша пробовала найти хоть что-нибудь! Да разве бабушке скажешь? Заладила сорока Якова одно про всякого.

Катя тоже этакая правильная милая девочка – почти отличница. Учится в экономико-гуманитарном классе, планирует стать юристом… Умница – приятно посмотреть…

«А я последняя разгильдяйка! – ожесточенно думала Ксю, направляясь домой. Почта разнесена, можно заниматься своими делами. Хотя какие там дела? Поиски работы? Даже смешно. – А пошло оно все! Не пойду сегодня никуда. Сяду где-нибудь в беседке и курить буду».

Ксюша уже давно хотела бросить курить. В дальнейшем быть рядовой курильщицей она не намеревалась, поэтому собиралась завязать. Пока курила в день по одной-две штуки, трудностей особенных не было. Но теперь из-за постоянных бабушкиных придирок и давления Ксю выкуривала и по полпачки в день, и отвязаться от этого было сложнее.

Дома никого не было. Ксюша с удовольствием это отметила, открыла дверь своим ключом, бросила в угол опостылевшую за многие дни сумку и пошла на кухню. Проверив холодильник, Ксю вытащила холодную жареную рыбу, картофельное пюре и поставила на плиту чайник. Затем она отнесла еду к себе в комнату, заперла дом изнутри, подождала, пока закипит вода, приготовила себе кофе и тоже отнесла к себе. Там открыла окно на улицу, села на подоконник и стала курить. С улицы в комнату ворвался сильный ветер, Ксюше стало зябко. Девушка передернула плечами. Докурив, она закрыла окно, передвинула еду к себе поближе и принялась есть, по-прежнему сидя на подоконнике.

Взгляд ее упал на фотографию в рамке, стоящую на книжной полке. На ней была снята сама Ксю с Марком. Их сфотографировала Светка этим летом, в один из погожих дней, когда они были на пикнике.

«Единственный кусочек памяти о том, что Марк был… что я была рядом с ним…» – подумала Ксюша, глядя на свою счастливую улыбку и мальчишеский блеск в глазах Марка на фото. Ксении вспомнились сильные, но нежные объятия, твердые, властные губы, тепло и открытость взгляда… Ксюша соскользнула с подоконника, взяла фотографию с книжной полки, тронула пальцами стекло рамки там, где был Марк. Как часто Ксю так делала! Весь прошедший месяц почти ежедневно она смотрела на эту фотографию и мысленно звала Марка. Словно заклинание, твердила его имя, и душевная острая боль от обид, упреков и неудач, полученных за день, притуплялась, становилась тише и глуше. Спадала усталость, куда-то исчезал страх, и понемногу высыхали слезы. Только иногда делалось тоскливо и пусто, и с губ срывался не то вздох, не то рыдание: «Где ты? Почему ты не со мной?» И слезы душили девушку.

Марк даже не зашел попрощаться с ней, когда она уезжала. Конечно, у него нашлись дела поважнее – что ему до Ксю и ее страданий? Марк ведь не заставлял ее влюбляться, она сама… А если уж влюбилась, то сама думай, как разбираться и выкручиваться. Зачем Марку Ксю? У него полно девушек, и если даже они для него значат очень мало, то как можно рассчитывать, что он станет серьезно относиться к какой-то малолетке?

Маму почти невозможно было поймать дома – она была то на работе, то где-то со Славой… «Еще одна сладкая парочка!» – раздраженно думала Ксю иногда. Но тем не менее девушка упорно отмалчивалась, когда мама (кстати, нередко) пыталась что-то выяснить о ее делах. Ксюша привычно цепляла на себя маску веселого клоуна и отделывалась общими фразами, не углубляясь в высокие материи. И Ксю ничуть не жалела, что мама ее вроде как забросила из-за Славы. Наоборот, Ксюше больше всего на свете хотелось, чтобы на нее вообще перестали обращать внимание и что-то спрашивать, потому что было ужасно трудно притворяться беспечной и веселой при каждом вопросе, а открывать всем свои беды ей вовсе не хотелось.

Несколько дней спустя Ксюшина работа на почте закончилась. Другую найти не удалось.

Однажды в выходной, когда Ксю была дома, к Кате пришел Влад. Ксюша, выйдя на кухню, увидела его. Кати не было – вышла куда-то.

– Здорово, Ксения!

– Ты… здесь? – немного удивленно произнесла Ксю.

– А чего ты удивляешься? Ты же не забыла, надеюсь, что я парень твоей сестры?

– Нет, не забыла. Просто давно не видела, поэтому удивилась немного…

– А я не удивился, когда тебя увидел.

– А с чего тебе удивляться? Ведь я здесь живу. Что странного в том, что я здесь?

– Вообще, ничего, конечно. Но тебя здесь поймать последнее время невозможно. Вот я и подумал, что ты уже куда-то умчалась с утречка пораньше… Ан нет, ты здесь и очень миленько одета, – заметил Влад, намекая на Ксюшин незатейливый наряд – короткий халатик поверх майки и шлепанцы на босу ногу.

– Но одевалась так я не для тебя, – ответила Ксю, наливая себе чай. – Просто только что проснулась и не думала, что у нас гости…

– А мне вспомнилось то время, когда ты все делала только для меня, – с мечтательной улыбкой сказал Влад. – Я до сих пор не могу забыть то время.

– А я не могу припомнить чего-то особенного в «том времени», чего-то такого, чего нельзя было бы забыть, – безразлично сказала Ксю.

– Я тоже ничего такого не помню. Но тем не менее не могу тебя забыть.

– Глупый, – усмехнулась Ксю. – К чему теперь это говорить? У тебя роман с моей сестрой, ты должен думать о ней, а не вспоминать без толку то, чего не вернуть.

– Ты в этом уверена?

– В чем?

– Что наши с тобой чувства не вернуть?

– Какие? Какие чувства, Влад? Твое желание подчинить меня себе, унизить? Или мое старание доказать тебе, что же все в этом мире можно купить за деньги? Да, мы говорили, что любим друг друга, но никогда не были добры, нежны и терпимы… Ты всегда ждал какой-то моей ошибки, чтобы можно было без сожаления выбросить меня из своей жизни… А я искала удобного случая прокатить тебя и лишний раз показать свою независимость. Я не тоскую по этим отношениям и не хочу ничего возвращать. Для меня любовь – это не вечный бой с тем, кого любишь. Это желание быть рядом с любимым, жить его жизнью, радоваться, когда хорошо ему, мучиться, когда ему плохо, смеяться, когда ему весело, и плакать когда ему больно. Это желание полностью раствориться в любимом человеке, а не стремление постоянно доказывать свою силу. Не стремление вести войну… К тому же, еще есть Катя. Я никогда не одобряла того, что она встречается с тобой, но я не хочу, чтобы она мучилась. И я не предам ее.

– Значит, ты никогда меня не любила? – растерянно спросил Влад.

– Не знаю. Возможно, немножко любила – в самом начале. У нас ведь так красиво все начиналось… А потом… Потом я больше хотела заставить тебя страдать, поэтому не знаю, была ли тогда любовь… Но разве ты сам… разве ты любил меня?

– Любил. И сейчас люблю. Из-за тебя я начал встречаться с Кэт, думал, она такая же… но нет. При ее внешности похожести на тебя, она всегда вела себя не так, как ты. Не то говорила, не то делала, не так и не тогда смеялась… Я не могу забыть тебя, Ксю…

– Нет, нет, не говори мне об этом! Я не хочу слушать! Я не люблю тебя, я люблю другого парня, а ты должен быть с Кэт! – запротестовала Ксю.

– Но мне нужна ты! Понимаешь? Ты и только ты, – Влад подошел ближе к девушке. – Я бы хотел, чтобы ты была со мной, чтобы любила меня… Сейчас бы все было по-другому…

– Нет! Ничего не может быть, никак! – воскликнула Ксюша, чувствуя, как в сердце закрадывается страх. Влад выглядел обезумевшим, он почти себя не контролировал. Таким его Ксю еще не видела. Конечно, он не причинил бы ей вреда – Ксю была в этом уверена, но ей было неприятно до дрожи понимать, что Влад хочет ее. Слишком горькие и страшные, болезненные воспоминания вызывало это понимание. Страх, обида, стыд, ненависть и сильная боль, терзающая ее тело – но еще сильнее была боль душевная – все это, словно мутный осадок, всколыхнулось снова. Дача, лес, зима и она, беззащитная, беспомощная – как парализованная – наедине с Денисом. И то, что тогда случилось, сломило ее волю и доверие к людям, породило отчуждение, злость, отчаянное желание защищаться. И, движимая этим желанием, Ксю схватила со стола нож и выставила перед собой. – Не подходи! – предупреждающе сказала она. – Не подходи ко мне, не смей ко мне приближаться!

– Ты что, Ксю! – воскликнул Влад, бледнея. – Ты сошла с ума? Ты боишься меня?

– Да, боюсь! Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, не хочу!

– Вот шальная! Тихо, тихо, не буду я тебя трогать, опусти нож…

– Дай мне пройти! – потребовала Ксю.

– Да проходи, проходи… – Влад недоуменно смотрел на девушку. Ксюша, все еще держа нож в руке, прошла к двери. Только у двери она оставила нож на столе и бегом бросилась к себе в комнату. Там Ксю без сил упала на кровать, зарылась лицом в подушку и расплакалась.

«Господи, смогу ли я когда-нибудь забыть, как обошелся со мной Денис?» – подумала она.

 

2.

– Ну, моя милая сестричка, сейчас ты мне все объяснишь! – сказала Катя, заходя в Ксюшину комнату.

– Почему ты ко мне врываешься? – ошеломленно спросила Ксю. – И что тебе объяснить?

– А ты не понимаешь?

– Не понимаю, – ответила Ксюша. Она и на самом деле ничего не понимала. Почти весь день девушка провела в комнате и не думала, что сумела таким образом что-то натворить. Но, выходит, сумела, судя по виду Кати. – Что я уже сделала?

– Что сделала? Что сделала? Ты отбила моего парня? Ты дрянь, Ксю!

– Что? Кого я отбила? Твоего парня?

– Да, моего парня! Я слышала, что говорил Влад обо мне и о тебе, он любит тебя!

– Что?

– Что слышишь! Влад любит тебя, а меня для него не существует! Он говорил это! Я слышала!

Ксюша нахмурилась.

– Я не понимаю, Кэт, чего ты хочешь от меня? Что я должна тебе объяснить? Если ты слышала, что говорил Влад, то ты слышала, что говорила я… Я не люблю Влада, он мне не нужен…

– Я видела, Ксю!

– Что ты видела? Мы обнимались? Целовались? Что ты видела и слышала такого, что так взбесилась?

– Я слышала и видела, что Влад меня не любит! Я ничем не хуже, но почему-то все любят и ценят только тебя! Обо мне никто не думает! Даже мама, даже папа всегда любили тебя больше! Одноклассники все тоже тебя уважали, а меня не замечали, и сейчас постоянно спрашивают про тебя… Меня тошнит от этих вопросов – будто на тебе свет клином сошелся! А теперь и Влад! Видите ли, я не то и не там говорю!

– Прекрати истерику, пожалуйста, я не понимаю, что тебя от меня надо. Я никого не заставляю меня любить и уважать. Просто ты сама себя не любишь и не уважаешь!

– Просто ты стерва, Ксю! Ты вечно прикидываешься добренькой, хорошей, и все тебе верят. А на самом деле ты змея, ты жалишь исподтишка, когда этого не ждут!

– Ты дура, Катя, – потеряла терпение Ксю. – Сколько можно строить из себя бедного, наивного ребенка? Тебе скоро семнадцать лет, а ты думаешь только о себе и своих проблемах, смотришь, где у кого есть что лучшее и как это отнять! Ты никого не любишь и никем не интересуешься, а хочешь, чтобы любили тебя и интересовались тобой! Что ты сделала для того, чтобы тебя полюбил Влад, чтобы к тебе стали лучше относиться одноклассники? Я же тебе говорила, что с Владом ты не будешь счастлива, а ты хотела доказать, что ты лучше меня, что ты разбираешься в жизни… Не надо никому ничего доказывать! Сколько можно жить моей жизнью – мечтать о том, что есть у меня, завидовать мне…

– Я тебе не завидую! – взвизгнула Катя.

– А что ты делаешь? Ты все меряешь по мне и тогда считаешь – лучше или хуже ты! Тебе не надоело? То, что мы близнецы, вовсе не значит, что у нас все должно быть одинаковым! У нас разные жизни – у тебя одна, у меня другая!

Катя, которая до этого говорила сквозь плач, вдруг вытерла слезы и сказала:

– Больше мы никогда не будем подругами, Ксю. Не пытайся со мной помириться – у тебя ничего не получится. Я всегда буду тебя ненавидеть.

С этими словами Катя вышла из комнаты сестры.

Ксюша сначала подумала, что это просто громкие слова с целью притянуть внимание, и ссора эта не более чем одна из многих. Тем более, что уже вечером Кэт вполне спокойно и дружелюбно с ней разговаривала. Но постепенно стало понятно, что Катя с помощью холодности и вежливости возводит стену отчуждения. Но что могла сделать Ксю? У нее хватало проблем, и совсем не было времени в чем-то убеждать Катю. Девушка надеялась, что сестра образумится сама.

Но Катя не образумилась. Ее уже давно грызла зависть к Ксении, и если раньше Катин бледный вид на фоне Ксюши вызывал кратковременную досаду, но теперь все чаще и чаще появлялась злость, даже ненависть, и Кэт уже не упустила бы возможности навредить Ксюше.

Дома атмосфера постепенно накалялась. Бабушка косо смотрела на Ксюшу и намекала на то, что Ксю лентяйка. Не учится и не работает. А где учиться, где работать? В школу вернуться или в другую пойти? Поступить не удалось. Работу… где ее найдешь, эту работу? Профессии нет, опыта нет, несовершеннолетняя, образование только базовое… Где найти работу при всех этих условиях? И какая работа ей нужна? А на улице ведь не лето, вторую неделю идет дождь, поисками заниматься холодно, а если не искать, бабушка достанет придирками. А если пойти и ничего не найти, тоже не намного лучше…

При маме бабушка примолкала, но стоило маме уйти на работу, бабушка делалась еще более приставучей. И хоть Ксюша воспринимала всякие стычки, презрительно поджимая губы, даже она не выдерживала постоянного давления и придирок, то и дело срывалась, злилась и плакала. Очень часто ей не хотелось идти домой – если бы было тепло, заночевала бы в парке на скамейке.

Но гордая девушка не жаловалась. Да и кому? Катя только ехидничает, наблюдая за Ксюшиными несчастьями, подруг своих Ксю не видела уже давно… мама… что могла сделать мама? Безвылазно сидеть дома, не давая бабушке рта раскрыть, защищая Ксюшу? Этак она Славу потеряет. А иначе что делать? Ксюшу к Славе поселить? С какой стати? Ирина сама еще с ним не живет, а тут… И потом, бабушка ведь мамина мать, как может Ксю их ссорить? Дине Ксения тоже не могла ничего сказать. Хоть Дина ничего не сказала о Ксюшиной тайне, о которой догадалась, но как знать, что у нее на уме. Девушки общались вполне нормально, не ругались, но Ксю не доверяла Дине.

В одни из октябрьских выходных, когда был проблеск теплой погоды, все они выбрались за город – Ира, Слава, Дина, Ксюша, Катя, Марат.

Осень за городом ощущалась как-то меньше. В городе стоило только выйти на пустую, холодную улицу, с облетевшими с деревьев листьями, с носящейся по дорогам пылью, с небом, нависшим над землей – и сразу охватывает грусть, как обычно бывает поздней осенью. За городом было теплее, в лесу на деревьях еще были листья, местами зеленела трава, небо казалось выше.

А в эти выходные еще светило и даже пригревало солнышко. Их семейная группа объединилась с семейством соседей, тоже приехавшим за город. Мужчины развели костер и собрались жарить шашлыки. Ира и соседка готовили какие-нибудь закуски. Марат с двумя соседскими парнями и Катей что-то творил в саду. Ксюша сидела на берегу пруда и читала какой-то роман. Правда, не столько читала – ей действовали на нервы надуманные, «мыльные» страдания героев. Очень часто девушка закрывала книгу и смотрела вдаль, где за прудом, соседними домами и полем кромка леса смыкалась с небом.

– Задумалась? – спросила неслышно подошедшая Дина.

– Читаю, – отозвалась Ксю, показывая на книгу. Дина покачала головой и села рядом. Ее милое круглое лицо, вокруг которого пушились ее светлые локоны, погрустнело, темно-синие глаза затуманились.

– Ты грустишь, – сказала девушка. – Ты думаешь о Марке, да?

– С чего ты решила? – недоуменно спросила Ксю.

– Я знаю. Ты любишь его.

Ксюша ничего не ответила, только опустила голову. Дина угадала ее мысли.

– Ксю, – Дина тронула ее за плечо. – Давай мы ему позвоним.

– Что? – Ксю от удивления даже спорить не стала. – Куда позвоним?

– Марку. На мобильный, – невозмутимо сказала Дина. Девушка помолчала и добавила: – У меня его номер как раз есть, он сам дал… Давай, Ксю? Хоть пару слов ему скажешь…

– А зачем? Чтобы тупой показаться?

– Ну, не знаю, зачем. Только по-моему, лучше показаться тупой, чем сидеть с кислым видом.

– Ах тебе мой вид не нравится? Он совсем не кислый! Я сижу и наслаждаюсь полным единением с красивой осенней природой, а еще читаю великолепное литературное произведение. А ты пришла и мешаешь!

Но Дина не обиделась. Она уловила в Ксюшином голосе шутливые нотки.

– Ну да, – сказала она. – Только мне кажется, что красоту природы ты просто не видишь, поскольку мыслями увлечена, а на «великолепное литературное произведение» тебе плевать с высокой горки. Я права?

– Не знаю, – хитро ответила Ксю. – Может быть.

– Ну ладно, – улыбнулась Дина и поднялась с места. – Наслаждайся, а я пойду. Только про шашлыки не забудь, пропустишь еще.

– Не забуду, – отозвалась Ксюша.

Но едва не забыла, увлекшись мыслями и воспоминаниями. В прошлом году ведь Ксюша примерно в такое вот время вовсю убеждала маму отпустить их с Кэт в Березино на каникулы. Почти год прошел с тех пор, сколько всего случилось…

Подошел Слава.

– Ксения, ты почему одна? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Просто так, дядя Слава. Обычно кругом так много людей, что просто хочется остаться одной. Шашлыки уже готовы?

– Нет, но скоро будут, – Слава задумчиво оглядел местность. – Здесь красиво.

– Да. Взгляд отдыхает.

– Ой, прости, Ксю, ты, видно, одна хотела побыть, а тут я явился…

– Да что вы, дядя Слава! Вы мне мешаете. Я не возражаю, чтобы здесь целая компания появилась, просто у меня самой нет настроения бегать по саду и играть в людоедов и разбойников…

– А что – ребята сейчас это делают? – с притворным ужасом спросил Слава. Ксюша засмеялась.

– Не знаю, но думаю, что да. Так вот я на это не настроена, а против компании не имею ничего.

– Ну, так я посижу здесь с тобой, ладно? Я тоже люблю здесь бывать.

– Правда?

– Ага.

Некоторое время они молчали, потом Слава серьезно посмотрел на нее и спросил:

– Ксюша, как ты отнесешься к тому, что мы с твоей мамой поженимся?

– Хорошо отнесусь, – выпалила Ксюша, не задумываясь. – А мама об этом знает?

– О чем?

– О том, что вы собираетесь на ней жениться?

– Ну, мы с ней разговаривали… думали, как лучше… Но ваши с Катей голоса здесь решающие.

– А Марат и Дина как? Они не в счет?

Слава улыбнулся.

– Да нет, конечно же в счет, но их позицию я знаю. Они очень привязались к твоей маме, и возражений с их стороны не будет. А вот относительно тебя и Катюши…

– Да что вы, дядя Слава! С какой стати я или Катя будем возражать?

– То есть, ты думаешь, что Катя тоже не будет против?

Ксюша немного помедлила, а потом кивнула.

– Думаю, не будет.

 

3.

И 1 ноября они поженились. Свадьба была сравнительно тихой, в семейном кругу. С Ириной стороны были ее мать и отчим, дочери и брат с семьей. А со Славиной – его дети, сестра с мужем и двое племянников. Без пышных торжеств – с тысячей гостей и горой грязной посуды.

Бывшего мужа приглашать Ирина не стала. Подумать над этим вопросом пришлось сильно, чтобы не обижать людей. Ведь Гена и Лариса позвали ее на свою свадьбу, неловко бы было не сделать того же. Но с другой стороны будущим молодоженом не хотелось, чтобы их приглашение было расценено как издевательство. В конце концов Ира решила Гену не звать.

После свадьбы Слава и Ира укатили в свадебное путешествие, оставив все проблемные вопросы на потом.

– Интересно, а мы где жить будем? – сказала как-то Катя. – Мама наверняка к Славе переедет, а мы с тобой, что станем делать?

– Не знаю, – пожала плечами Ксю. – Они ведь сказали, что проблемные вопросы будут решать по возвращении. Не бойся, подневольно тебя никто нигде не оставит и никуда не увезет.

– Я не боюсь, просто хочу определенности. А то им хорошо – развлекаются себе, а мы тут в подвешенном состоянии ждем.

– Говори только за себя, – ответила Ксюша. – Потому что я рада за маму и не чувствую себя в подвешенном состоянии. Вернее, чувствую, но потому, что работу не могу найти.

– И надо тебе было из школы уходить!

– Надо было. Я не люблю сплетни.

Работу Ксю действительно не могла найти. Отчаявшись, хотела даже на рынок пойти торговать, потому что часто видела объявления у палаток: «Требуется продавец». Но, по закону подлости, и здесь все было глухо. Это жизненного оптимизма не прибавляло. А дома мозги прочищала бабушка.

Как-то раз в поникшем настроении Ксюша слонялась по улицам. Она уже не искала ничего, просто не хотела идти домой. Будущее представлялось ей таким же серым и туманным, как небо над головой.

– Ксюш, Кличенко, ты что ли? – раздался голос совсем рядом. Ксюша обернулась и увидела в нескольких шагах от себя бывшую одноклассницу Хвойницкую Марину.

– Маринка! – воскликнула девушка, мгновенно забывая свои несчастья. – Ты тут откуда?

Подруги обнялись прямо посреди улицы.

– Да у знакомых была, теперь домой иду. А ты?

– А я просто по улицам слоняюсь.

– Где учишься?

– Нигде. Не поступила.

– А в школу чего не вернулась?

– Ай, Марин, ты же знаешь из-за чего я ушла! – махнула рукой Ксю. – Надоело, что обо мне каждая собака в школе знает больше, чем я сама.

– Понятно. Ну, а другие школы?

– А на фига? Надоела мне вся эта учеба. В следующем году снова поступить попробую, а пока работу ищу.

– Не нашла.

– Не-а.

– Ну, с работой сейчас напряженка. Моя сестра Наташа уже с полгода ничего найти не может, а ведь училище закончила…

– Ну, да я не теряю надежды… Если бы еще бабка не цеплялась… А ты-то как? Учишься?

– Скорее, мучаюсь, – скривилась Марина. – Сейчас даже в общеобразовательном классе трудно, особенно как раньше я фигней страдала…

– Ну, да, я помню, – усмехнулась Ксюша. – Класуха все та же Немкевич?

– Ага. Она, родимая. Оборзела еще больше, все возмущается, мол, класс плохой. А чего ты, спрашивается, брала себе этот класс? – Марина раздраженно огляделась по сторонам. – Слушай, Ксю, если не торопишься, пошли ко мне, а то мы с тобой как-то стали посреди дороги…

– Пошли. А кто в школе из наших остался? – спросила Ксю. Марина посмотрела на нее с удивлением.

– А Катя тебе ничего не рассказывала?

– Нет. Мы не очень хорошо с ней общаемся. Раньше ругались, но жили по-человечески, а теперь не ругаемся, но в отношениях холодность.

– Ксюша, я тебе уже говорила, что твоя сестра стерва. Повторяю это еще раз.

– Стерва, – согласилась Ксю. – Но она моя сестра, ничего не поделаешь.

– Ты права. Так вот у нас многие остались. И мало кто в другие классы перебазировался, почти все у нас кантуются. Жанка обратно в свою гимназию отправилась – класуха ее тоже в десятом классе видеть не захотела. Сашка и Лиза на парикмахеров учатся, в Гродно, по-моему. Марину Литвинович в авторский класс перебросили, и Юльку Лунину тоже. Остальные девчонки у нас. Парни… Димка Филонченко в машиностроительном, в Минске, кажется. Кирюша Якимцев в вечерке учится и подрабатывает на заправке.

– А он-то чего? Родоки богатые ведь, чего ему работать?

– С батей поругался. Парню сестричкиному морду набил, потому что засек с какой-то бабой… Ну, ты же Кира знаешь – он себя уважает. Ну, а что его сестру обманывают, вроде как кровное Кириллу оскорбление. За разборкой дело не стало, ну, а сестра, когда узнала, что брат ее любимого отлупил, чуть ручки не вскрыла. А отец ясно на дыбки, Кирилла из дома выгнал… Так-то вот. Ну, а остальные парни по ГПТУ разлетелись – не суть важно. Валенская с нами в одном классе учится, – осторожно сообщила Марина, раздумывая, надо ли рассказывать. – Парень у нее какой-то…

– А Андрей?

– Андрей за границу уехал. Он программистом быть хочет, ну и попросил друга подковать его в комповых премудростях. Друг – компьютерный хакер, не то румын, не то молдаванин… В общем, Андрей у него там. А ты что – не знала?

– Нет. Я Андрея все лето не видела. С июля в Березина была, только в сентябре сюда вернулась.

– Марка видела? – оживилась Марина.

– Да.

– Ну, и как?

– Нормально.

– Я не о том. Думаешь ты о нем еще, или все перегорело? Так сказать, любовь прошла, завяли помидоры…

– Да нет, Мариш, не перегорело ничего. И я не выдержала, сказала ему…

– Что? Что влюбилась в него, сказала? – пораженно уставилась на Ксюшу Марина.

– Хуже. Я его поцеловала. В губы.

– Ты? Марка? Сама? И как ты осмелилась?

– Не знаю, как.

– И что? Большой нагоняй был за распутное поведение?

– Нет.

В это время они дошли до дома Марины. Марина открыла дверь, впустила Ксюшу, зашла сама и закрылась изнутри.

– А что было? Ксюш, не томи, интересно же! Что Марк сделал?

– Ответил на мой поцелуй.

– Что? То есть, не оттолкнул, не…

– Нет. Вцепился в меня натурально, что когда я пришла в себя, осознала, что так нельзя, и вырваться хотела, то не смогла.

– Фейерверк? И что еще, кроме поцелуя, было?

– Больше ничего. Ну, я сказала, что люблю…

– Нет, я так не играю! – надулась Марина. – Ты столько мучилась да страдала, на такой риск отважилась, а вы только поцеловались и все?

– А ты хотела, чтобы мы там на ковре в его комнате и сплелись? Или на кухне?

– Так это у него дома было?

– Ага. И его родители или брат могли зайти в любой момент. И поцеловались мы не один раз. Он меня у тети выловил, где я от него скрывалась, и отвез в милый скверик выяснять отношения, ну и в машине…

– И в машине вы тоже только целовались?

– А что ты хотела? Пойми, Марк – мой брат…

– Ну и что? Если вы любите друг друга…

– А с чего ты решила, что Марк меня любит?

– Ну, может, не любит, но нравишься ты ему. Иначе с какой стати ему тебя целовать?

– Не знаю, с какой.

– Не знаешь, так молчи. Я раньше думала, что это ерунда, но теперь мне кажется, что у вас могло бы что-нибудь получиться. Вот поехала бы в Березино…

– Какое Березино, ты сбрендела? Я теперь туда ни ногой!

– Ну, и зря. Была бы ты поактивней – Марк давно был бы у тебя в руках.

– А я не могу.

– Ладно, как знаешь, – махнула рукой Марина. Больше Марка они не вспоминали, просто разговаривали ни о чем. Вечером, когда Ксюша собралась идти домой, Марина позвала ее с собой гулять. Ксю подозревала, что этого делать не стоит – когда Ксюша звонила домой предупредить, где находится, бабушка говорила сухо и с какой-то злостью. Но желание провести хоть один вечер в приятной компании оказалось сильнее интуиции.

Домой Ксю вернулась в девять. По меркам молодежи – не поздно. Катя ежедневно появлялась дома лишь на полчаса раньше, причем после школы домой не заходила и не звонила, а просто исчезала. Но это Катя. Ксюша же так поступить не могла. Стоило девушке зайти в дом, как на нее обрушился град упреков.

– Дзе ты цягаешся? Дзевяць гадзiн, а яе дома няма! – встретила ее бабушка.

– Ну и что, что девять? А если бы я в одиннадцать пришла или в час ночи, как некоторые теперь делают? И я же звонила домой, сказала, где я. Я что – не имею права погулять?

– Пагуляць яна захацела! Усе хлопцаў ходзiць шукае! Найдзеш яшчэ! Рабiць iдзi, а то сядзiш у хаце!

– Найдите работу, пойду! – крикнула Ксю. – Не берут никуда, лет мало, несовершеннолетняя еще!

– Ну то дома сядзi!

– А Катя много дома сидит?

– Каця вучыцца i не лазiць так доўга!

– Ну, конечно! И всегда звонит домой и предупреждает, где она.

Ксюша думала еще поесть, но аппетит пропал, и девушка пошла к себе. Больше всего на свете ей хотелось спать. Надоела постоянная ругань и склоки в доме. Скорее бы год прошел, и можно было бы ехать поступать, чтобы больше глаза этого не видели.

А тут еще зашла позлорадствовать Катя. Но у Ксюши не было настроения слушать ее подколки, поэтому она, не церемонясь, выставила сестру вон из своей комнаты, выключила свет и легла спать.

 

4.

С утра после ухода Кати в школу началось такое шоу, что покруче реалити «За стеклом». Прямо битва титанов.

Бабушка заявилась в Ксюшину комнату сразу после того, как ушла Кэт, и принялась будить внучку. Все возражения Ксю на счет того, что еще рано и даже нет восьми, не возымели действия. Бабушка носилась по дому злая как пантера, то и дело заглядывая в комнату девушки. Пришлось вставать.

На кухне ждало заявление, что отныне Ксюша будет есть то, что есть в доме, а не выготавливать для себя что-то особенное. Стоило Ксюше заикнуться о том, что она ест как раз то, что есть в доме и никаких изысков, как бабушка разразилась криками. Каких только слов Ксю не наслушалась! Поначалу девушка еще как-то отбивалась, оправдывалась и язвила, но услышав оскорбления в свой адрес, замолчала. Ее словно молотком по голове ударили. Если о ней такого мнения родная бабушка, то чего ждать от других?

Скандал закончился, бабушка ушла по своим делам. Ксюша без всякого аппетита глотала остывший рис, машинально вымыла грязную посуду, расставила все по местам и пошла к себе. В ушах гулко-гулко звенели бабушкины слова о ее нахлебничестве, причиняя невыносимую боль.

«Я больше не буду нахлебницей!» – мысленно твердила Ксюша, складывая какую-то одежду в рюкзак. Она не осознавала, что творит, но ясно было одно – здесь оставаться она больше не может.

Ксюша была как во сне. Вырвав из какой-то тетради листок бумаги, девушка положила его на письменный стол, села, вытащила ручку и принялась торопливо писать: Я устала быть нахлебницей, поэтому ухожу. За меня не волнуйтесь, я позвоню, когда устроюсь. Сами меня не ищите. – Ксюша. Затем прикрепила записку к зеркалу при помощи кусочка скотча. Дальше убрала со стола книги на книжную полку, вынула дневник, затолкнула его в рюкзак, сбегала в ванную, забрала оттуда свой шампунь, зубную щетку, пасту, расческу и мыло и тоже отправила в рюкзак.

– Кажется, ничего не забыла, – сказала девушка вслух, оглядываясь по сторонам. Она еще раз зашла в свою комнату, в одной из книг нашла спрятанные когда-то деньги.

Ксю не чувствовала под собой ног, когда вышла из дома и направилась на автобусную остановку. Автобус подошел быстро, и так же быстро Ксюша оказалась на вокзале. Дальше все было как в тумане.

Только на одной из последних станций перед Минском Ксю опомнилась. Она находилась в поезде, сидела у окна. Ксюша даже не сразу поняла, как здесь оказалась. Вроде только что кружила по дому, собирая вещи, вышла на улицу… и вот, она в поезде по дороге в Минск. Вернее, не по дороге, а уже почти в Минске. А что она станет здесь делать? Денег уже почти нет, Ксю здесь никого не знает, а вернуться домой не сможет… Телефона Лизы Ксюша не помнит, адреса тоже. Номер Маркова мобильного как-то отложился у девушки в памяти, но Марк, скорее всего, в Березино. Сезон его работы закончился, что ему делать в Минске? А записную книжку Ксю с собой не взяла.

Поезд остановился, и Ксюша вместе с остальными пассажирами пошла к выходу. Через несколько минут она вышла на улицу из здания вокзала. Накрапывал мелкий холодный дождь, сильный ветер ударил Ксюше в лицо, и она ощутила себя невыносимо одинокой. По шоссе мчались машины, люди сновали туда и сюда, а Ксения была одна.

Спросив у какого-то прохожего, как пройти на почту, Ксю направилась по указанному пути. Найдя нужное здание, девушка зашла туда и попросила позвонить. Неуверенно, дрожащими пальцами, она набрала номер мобильного Марка. Слушая вызывные гудки в трубке, Ксю мысленно взмолилась: «Умоляю, Марк, откликнись! Возьми телефон, пожалуйста!»

– Да, – услышала Ксюша голос Марка. Она изо всех сил вцепилась в трубку, чувствуя, что у нее подгибаются колени.

– Алло, Марк… – с трудом выговорила девушка.

– Да-да, я слушаю.

– Марк, это Ксю.

– Ксю? Ты откуда звонишь? Из дома?

– Не совсем. Марк, ты сейчас где? В Березино?

– Нет, в Минске.

«Какое везение!» – подумала Ксюша.

– А ты сама где?

– Тоже в Минске. Я на вокзале.

– Что? Что ты там делаешь? Как ты там оказалась?

– Просто… вышла погулять. Теперь мне Барановичей мало, я добралась и до Минска, – сказала Ксю немного дрожащим голосом. Марк насторожился.

– Ксюш, что-то случилось?

– Ну…

– Я сейчас приеду. Никуда не уходи, я буду в вокзале через пятнадцать минут.

– Хорошо, – Ксюша опустила трубку на рычаг.

Заплатив за звонок, она пошла на вокзал. До него от почты было недалеко, поэтому можно было не торопиться.

Марка девушка увидела, подойдя к зданию вокзала. Парень собирался было заходить внутрь, когда Ксю его окликнула. Марк обернулся на голос, заметил ее и медленно пошел ей навстречу, а Ксюша замерла на мгновение. Она молча ждала, пока Марк подойдет к ней совсем близко, и порывисто прижалась к его плечу, обвила его шею руками.

– Ксю, что с тобой? – спросил Марк, обнимая ее. – Ты плачешь? Что случилось?

– Марк… – Ксюша подняла голову. Из глаз девушки катились слезы. – Марк, я сбежала из дома…

– Что? Ксю, что ты говоришь?

– Дома больше невыносимо находиться, бабушка вечно меня упрекает, а сегодня… сегодня мы поругались, и я ушла…

– То есть как – ушла?

– Просто взяла кое-что из вещей и ушла. Я была как во сне, когда в поезд садилась… Пришла в себя только здесь на вокзале, когда поняла, что идти мне некуда, и что я совершила ужасную глупость…

– Ты хочешь сказать, что никто не знает, где ты? – Марк нахмурился.

– Никто. Я и сама не знала, что поеду в Минск, думала, у знакомых перебуду какое-то время… Марк, я не знаю, что мне делать, но я не хочу возвращаться домой…

– Так, идем в машину, там все расскажешь по порядку, и разберемся, что делать.

– Марк, я не хотела отрывать тебя от дел…

– Ладно, ладно, – сухо отозвался Марк. – На данный момент у меня нет дел, и времени хватает. Только не думай, что я поддерживаю это твое сумасбродство.

– Марк, пожалуйста, не надо так.

– А как надо? Кто-то должен тебе мозги на место поставить, и если ты больше никого не слушаешь, то этим займусь я. Я в твоих делах погряз так, что самому совестно, так что одной разборкой больше, одной меньше…

Ксюше стало обидно. В его глазах она капризной сумасбродкой выглядит.

– Никто тебя не просил погрязать в моих делах, сам влез, так что не возмущайся.

– Никто? А кому ты сейчас позвонила? Не мне?

– Я вовсе не просила у тебя помощи, просто помнила только твой телефон. Но если бы знала, что ты примешься меня воспитывать, то не стала бы звонить!

– Ладно, хватит злиться, занозистая, – уже мягче сказал Марк, открывая дверцу машины, к которой они подошли. – Что стряслось у тебя?

– Не буду я тебе ничего говорить, – сердито ответила Ксю. – Для тебя я взбалмошный, глупый ребенок, которого можно поучать. Конечно, сам ведь взрослый уже, почему бы не давить своим опытом других!

– Ты, я так понимаю, хочешь, чтобы я тебя сейчас вот домой отправил, – прищурился Марк. – Так проблемы никакой – я это сделаю. Согласна?

– Нет.

– Тогда чего ты? Если хочешь, чтобы к тебе относились как к взрослому человеку, то веди себя соответственно. Давай, говори, что у тебя за несчастья.

В голосе Марка слышалось снисхождение взрослого человека к ребенку. Ксюшу это задевало, но домой отправляться не хотела. Поэтому девушка заставила себя говорить о постоянных бабушкиных прицепках, ругательствах дома, ссорах с Катей, замужестве мамы и сегодняшнем обидном разговоре.

– Бабушка говорит, что я нахлебница, что ничего дома не делаю… А я не могу найти работу и в школу опять пойти не могу… И не знаю, что делать…

– Ты не хочешь возвращаться домой только до приезда мамы или вообще хочешь жить отдельно? – серьезно спросил Марк. Ксюша, ожидавшая, что сейчас Марк скажет ей не дурить и ехать домой, удивилась.

– Я не знаю… – Ксю ненадолго задумалась. Жить отдельно, самостоятельно, работать… А это хороший способ отвлечься от проблем и надоевшего уклада жизни! Заодно понять – реально ли для нее учиться в другом городе, готова ли она к самостоятельной жизни!… – Я вообще хочу жить отдельно, – сказала Ксюша.

– Попробуй. Когда тетя Ира возвращается?

– На следующей неделе.

– Отлично. Это время побудешь здесь у Лизы. А потом попытаешься уговорить маму разрешить тебе пожить в Березино, если не передумаешь. Работу тебе найдут, а поселишься у бабушки или у отца.

Марк не верил, что Ксюша сможет выдержать долго. Он был уверен, что через месяц или два она устанет и откажется от самостоятельности. Но пусть попробует.

– Мама за тебя волнуется, но насильно тащить домой, думаю, не станет, поскольку уважает твое мнение. В любом случае, будете решать вдвоем. Идет?

– Да, – кинула Ксю.

– Но в Барановичи позвонить все же придется, пока там бабуля твоя панику не подняла.

– Ладно, – со вздохом сказала Ксю.

 

5.

Маленькие редкие снежинки неожиданно выросли до больших пушистых хлопьев.

– Ксюша, иди сюда, помоги накрыть книги клеенкой! – позвала новая Ксюшина подруга, продавщица книг из соседней палатки.

– Иду, Галка, – откликнулась Ксю, отрываясь от созерцания падающего снега. Самой Ксюше ничего спасать от непогоды не было нужно – ее рабочим местом был крытый павильон, и весь товар находился за пределами намокаемости. Это был почти ларек – с потолком и полом, только шире и без передней стенки. Уже три недели, как Ксю продавала здесь одежду и косметику.

Подошедшая из соседней палатки Ира принесла термос с горячим чаем, пластиковые стаканчики и бутерброды. Ксюша маленькими глоточками принялась пить, грея руки о стакан. Постепенно по внутренностям разлилось тепло. Девушка взяла кусок булки, намазанной маслом.

– Вот культуристка, – усмехнулась Галя, глядя на Ксю. – Нет, чтоб есть по-быстрому! Она по кусочку отщипывает!

– А куда торопиться? – отозвалась Ксюша. – Что у меня – покупателей очередь стоит?

Ксю была из них самой лучшей, но Ира и Галя тоже еще были молоды (Гале было восемнадцать, а Ире двадцать лет), поэтому у них устоялись прекрасные отношения.

Через полчаса уже подкатили ребята-передвижники (так здесь назывались грузчики, которые после рабочего дня помогали девушкам отправить остатки товаров на склад) и велели продавщицам собираться.

– Ксюш, за тобой приехали, – сообщила Галя Ксюше, которая разговаривала с Гариком.

– Кто, Галка? – обернулась Ксюша и увидела Марка. Он, по-видимому, успел перекинуться несколькими словами с Ксюшиными подругами и теперь стоял, скрестив руки на груди, смотрел на Ксю и улыбался. Девушка радостно бросилась к нему. – Марк!

Марк подхватил ее и закружил.

– Привет, принцесса! Как дела? – спросил он, глядя ей в глаза.

– Все хорошо. А ты как? Подумать только, мы две недели с тобой не виделись! У меня столько всего произошло!

– Ты мне обязательно все расскажешь! Я же правильно заехал – ты сейчас работу заканчиваешь?

– Да-да, еще минут двадцать и все.

И правда, двадцать минут спустя, Ксюша уже сидела в машине Марка и по дороге к бабушкиному дому рассказывала все свои новости.

– Меня Галка на днях в Слоним зовет. Там точка торговая, где все намного дешевле купить можно. На двести тысяч можно одеться от и до. Вот я и думаю, ехать или нет… Денег пока у меня нету, а тут еще у крестной на комбез одалживала и еще не отдала.

– Знаешь, что я думаю? Поезжай, а деньги маме вернешь в следующем месяце… Кстати, может и ей что-нибудь приобретешь? Или тебе эта работа надоела?

– Ну нет, Марк! Я очень хорошо помню, как маму упрашивала, она так боялась, бедная… И потом, мне нравится жизнь, которую я веду, и та атмосфера взаимовыручки, что царит в нашей компании на рынке! Там никто никого не подставляет и не держит обиду годами. Поругались и тут же помирились. Все по-простому.

– Это хорошо, что ты так считаешь. Но скоро ведь зима, будут морозы… Уже сегодня вон как холодно, а дальше что будет?

– Успокойся, Марк, я не боюсь этого.

– Я начинаю тебе верить, – улыбнулся Марк.

– А раньше ты не верил? – удивленно спросила Ксю.

– Не то, чтобы… но… мне казалось, что ты не выдержишь долго всех этих сложностей. Они часто не под силу девушкам вроде тебя…

– Вроде меня?

– Ну… таким нежным, романтичным… я думал, ты не готова к этому. Но ты меня удивляешь!

– Марк, я не верю своим ушам! Ты считаешь меня слабачкой?

– Ну, Ксю, не обижайся! – Марк легонько погладил Ксюшину руку.

– Не трогай! – Ксюша оттолкнула его. – Ты думал, что я не способна справиться с элементарными трудностями?

– Ну, знаешь ли, трудности не такие уж элементарные, Ксю.

– Не хочу слушать! – воскликнула девушка. Но больше ее волновало не то, что Марк ей не верил. Ласковое прикосновение Марка к ее руке всколыхнуло тщательно подавляемые ею воспоминания. Ей захотелось вновь испытать то, что она испытала в объятиях Марка когда-то, хотелось почувствовать силу его рук, прикосновение губ, тепло поцелуев… Но за последнее время – то время, которое Ксюша провела в Березино, Марк ни разу ни словом, ни жестом не показал, что помнит об этом. Должно быть, он считает, что Ксюшина влюбленность в него прошла… Что ж, не стоит его разубеждать, пусть так и считает.

Марк взглянул на Ксюшу. Девушка отвернулась и смотрела в окно. Он понимал, что Ксю обиделась за его сомнения. Но что сделать, если он и правда думал, что Ксения не сумеет долго удержаться. И вовсе не потому, что считал ее не приспособленной к жизни. Просто трудности ломали и не таких маленьких да хрупких, как она. Но, видно, Марк недооценил Ксю. Она без малейшего признака лени или неудовольствия (Марк слышал это от бабушки) исправно поднималась в шесть утра каждые два дня и шла на рынок. В пять часов возвращалась домой. Несколько раз Ксюша жертвовала своими свободными днями, чтобы подменить напарницу, с которой они менялись: два дня работала одна, два дня другая.

А ведь именно на это и давил Марк, когда убеждал тетю Иру разрешить Ксюше остаться в Березино. Мол, она устанет и через каких-нибудь две недели вернется домой. Явная осечка, Ксюша твердо вознамерилась обосноваться здесь.

Вообще убедить Ксюшину маму было делом нелегким. Сначала она и слышать об этом не хотела, приехала в Березино за Ксю, но та наотрез отказалась возвращаться. Они спорили, ругались, даже плакали, но ни та, ни другая не желала уступать. Тогда за дело взялся Марк, пообещав тете, что обидеть Ксеню никому не позволит, и в случае чего отвезет в Барановичи. Да и Слава – Ксюшин отчим – помог, сказал, что Ксюше стоит попробовать пожить своей жизнью, поучиться самой решать проблемы и зарабатывать деньги, что подобная возможность – хорошая практика. К тому же Ксю не у чужих будет, в случае чего ей помогут, и она в любой момент может приехать домой, под теплое мамино крылышко, где ее примут с радостью и любовью. И Ирина сдалась.

А теперь Ксюша удивляла Марка с каждым днем. Парень досадовал, что чего-то в ней недопонял, и одновременно восхищался ею.

Ксю вбежала в дом и сразу бросилась к горячей батарее греть руки.

– Ой, морозище-мороз, на печи мужик замерз! – воскликнула девушка.

– Что – замерзла? – спросил Лешка, сидящий на диване.

– О, Леха, привет, – поздоровалась Ксю с братом. – Конечно, я очень замерзла, на улице холодно. А ты что тут делаешь?

– Да вот в гости зашел к бабушке да к тебе.

– Да?

– Да. А Марк где?

– На улице, курит.

Наконец Ксюша отогрела руки и стала снимать куртку и сапоги. Лешка окинул взглядом ее складную фигурку в уже привычном наряде: джинсовом комбинезоне и цветном полосатом гольфе. Так Ксю ходила на работу и последнее время не снимала эту одежду даже дома. Такой костюм девушке очень шел, она в нем казалась по-мальчишески озорной и в то же время удивительно стройной и женственной.

В комнату зашел Марк.

– Марк, на улице очень холодно? – спросил у него Лешка. – Ксюше показалось, что очень, а ты что думаешь?

– Я теплокровный, так что по мне пусть бы и холоднее было, – ответил Марк, снимая куртку.

– Просто тебя любовь греет, – сказал Леша.

– Вот именно, – поддержала его Ксю. – Три дня назад я Наташу встретила. Она Марка никак забыть не может, спрашивала про него, искала…

– А ты что ответила? – спросил Марк.

– Ну… сказала, что она на редкость неоригинальна в выборе объекта для поисков, что я сама тебя не видела целых две недели, – сказала Ксю.

– Марк, я думал, с Наташей у тебя все закончено, – удивился Алексей.

– Конечно, закончено, – ответил Марк. – Только Натали этого никак не поймет…

– Так объяснил бы… – усмехнулся Леша.

– Ай! – отмахнулся Марк. – Лень возиться… Нужны мне эти объяснения! Вот пойду сегодня на танцы – настреляю себе с десяток новых девушек.

– А ничего, что там малолетки в основном? – поддела Ксю. – А ты ведь с малолетками не связываешься…

– Ну, не все там малолетки, хотя, если малолетка стоящая, то можно и связаться… Пойдешь со мной?

– Я? – Ксюша улыбнулась. – Зачем я тебе? Или ты из вежливости предлагаешь?

– Ксю, давно пора понять, что из вежливости я никогда ничего не предлагаю. А если предлагаю…

– Дело твое, Марк.

– Ты не ответила. Пойдешь? Будешь помогать мне отличать взрослых от малолеток?

– Мне заняться нечем? У тебя и самого глаз наметан, разберешься.

– Для тебя же стараюсь – авось подцепишь кого…

Ксюша нахмурилась. Это единственный род шуток, который она не терпела, и Марк об этом знал. Знал, но все же попытался задеть.

– Ну, Ксю, не обижайся, – тут же опомнился Марк. – Просто я хочу, чтобы ты пошла, а ты того и гляди сейчас откажешься!

– Думаешь, после такой твоей шутки я соглашусь пойти?

– Вообще, Ксю, я не понимаю, почему ты шарахаешься от мальчишек? – спросил Леша. – Красивая девушка, нравишься многим, но все время одна… Почему?

– Это не твое дело! – ответила Ксюша резко. – И вообще ничье! И никуда я не пойду!

Девушка убежала в комнату. Ей было обидно. Почему всем так хочется узнать, что с ней случилось? Кому какое дело, почему у нее нет парня?

– С Ксеней явно что-то не так, Марк, – сказал Лешка. – Она так реагирует на такие вопросы… Почему?

– Не знаю. У нее в жизни что-то случилось, думаю, какой-то парень гадость ей сделал, и Ксю разочаровалась. Но что именно, я не знаю.

– Но вы же так хорошо общаетесь, Марк, неужели она тебе ничего не рассказывала?

– Общаемся? Ты что – сам не видишь, что мы ругаемся вечно? Она ничего не рассказывала, как я не расспрашивал. По-моему, она стыдится этого…

 

6.

На выходные к родителям приехала Лиза с детьми. Некоторое время она собиралась побыть в Березино.

Марку не давала покоя странность поведения Ксю. Если раньше это ему казалось капризом или каким-то глупым случаем, то после разговора с Лешей задумался. Ксюша никогда особенно долго не злится и не обижается, столько времени избегать парней – не ее стиль. Такой девушке, как она, не может не нравиться внимание противоположного пола. Задумываясь о том, какова суть Ксюши, Марк представлял ее этакой роковой женщиной, возможно, еще не совсем сформировавшейся… А она избегает всего этого, даже боится… Почему?

Но сам Марк не мог ничего выяснить и подозревать, что это отчасти потому, что он мужчина. Он решил попросить Лизу поговорить с Ксюшей. Лиза согласилась. Она пришла к бабушке, когда Ксю была дома.

– К тебе можно? – спросила Лиза, заходя в комнату Ксюши. Ксю в это время складывала свою одежду в шкафу, а то в гардеробе у нее потеряться можно было.

– Заходи, Лизунь, конечно, – отозвалась Ксю, выглядывая из-за дверцы. – Дашута и Максик где?

– У моей мамы, – ответила Лиза.

– А что ж ты не привела?

– В другой раз как-нибудь, – улыбнулась Лиза, присаживаясь на кровать. – Давай просто посекретничаем о своем, о женском?

– Давай. Надеюсь, ты не против, если я с одеждой буду разбираться и с тобой разговаривать…

– Конечно же не против! Давай даже помогу, может?

– Да нет, я сама, мне немного осталось.

– Как хочешь, – Лиза устроилась поудобнее на кровати сестры и ненадолго задумалась, решая, как бы приступить к разговору. Начала издалека. – День рождения отмечать будешь?

– День рождения? – переспросила Ксю. Если честно, то за хлопотами последних дней она и забыла, что у нее скоро праздник. – Не знаю, еще не думала…

– Надо обязательно отметить, Ксю! Семнадцать лет – дата важная.

– Так уж и важная! Если бы восемнадцать – так то совершеннолетие. А семнадцать… так, ерунда.

– Не ерунда. Конечно, не обязательно устраивать пир горой, но близких друзей позвать стоит… или организовать романтическое свидание с парнем… – осторожно сказала Лиза.

– Идея хорошая, – улыбнулась Ксю. – Но, к сожалению, у меня нет парня. Есть человек, который мне нравится, но он меня в упор не видит, потому что я намного младше его.

– Намного?

– На одиннадцать лет.

– И что случилось, Ксюш?

– А что?

– Ну, ты себя странно ведешь, парней избегаешь, так я подумала… Может быть, он тебя обидел? Ну, тот, кто тебе нравится?

– Нет, Лиз! – покачала головой Ксюша. – Он ничего мне не делал, он не способен обидеть… по крайней мере, меня… Он относится ко мне, как старший брат… вот, как Лешка…

– Значит, ты влюбилась в Маркова или Лешкиного друга какого-нибудь? – спросила Лиза, чтобы уточнить. Она подумала, что все узнала. Ведь вполне возможно, что, когда девушка влюбляется без взаимности, то отвергает всех остальных парней.

– А откуда ты взяла, что я парней избегаю? – полюбопытствовала Ксю, кивнув в ответ на Лизин вопрос. – На дискотеках ты со мной не была, да и живешь далеко… Откуда ты узнала?

– Ну… – Лиза не знала, что ответить.

– Тебя Марк просил поговорить со мной? – неожиданно догадалась Ксюша.

– Он… он тоже. Но я сама видела и слышала, как ты о ребятах отзываешься… И сама хотела бы знать, почему так. Ты красивая, умеешь нравиться… но… И что ты мне ответишь?

– Нет, – только на это коротенькое слово у Ксении хватило сил. Снова ей напомнили о том, что она так хотела забыть.

– Что – нет? – не поняла Лиза.

– Все нет, – отрезала Ксюша и, вдруг закрыв лицо руками, заплакала. – Ну, что вы мне душу рвете, а? Не могу я, не хочу встречаться с парнями! Я ненавижу их всех, просто ненавижу!

– Тихо, тихо, – попыталась успокоить сестру Лиза, напуганная ее реакцией. – Что-то произошло в твоей жизни, о чем мы не знаем? Ксюш…

– Произошло! – всхлипывая, ответила Ксю. – И это ужасно!

– Ужасно?

– Да, ужасно! – выкрикнула Ксюша и, плача, принялась рассказывать о поездке на дачу с подругой и об изнасиловании. Девушке было уже все равно, она устала скрывать и держать это в себе. Ксю говорила и чувствовала, как постепенно убывает горечь и боль, так долго томящиеся внутри нее. – И как я не догадалась сразу, в чем тут дело! – сказала Ксю, рассказав о том, что обещанной компании на даче не оказалось.

– Денис был там?

– Ясное дело, был! Для него все и затевалось! И вот Олька с Ваней на лыжах кататься уехали, а меня с Денисом оставили. Уйти и переждать я не могла – на улице мороз. И до соседних домов далеко… Пришлось ждать… Так все и получилось… – Ксюша замолчала, заново переживая всю ту боль и страх. Внутри все сжалось, Ксю словно оцепенела. Она обхватила голову руками и застонала, пытаясь избавиться от возникшей в памяти картины.

Лиза обняла сестру за плечи. Она раньше никогда не принимала всерьез Ксюшу и Катю, которые были младше ее на семь лет. Все считала детьми. В последнее время, конечно, это впечатление несколько сгладилось – Ксю в какой-то определенной житейской ситуации рассуждала ничуть не хуже взрослого, мудрого человека, поэтому маленькой назвать ее было нельзя. Но все-таки определенные барьеры были – Лиза думала все же, что сама она мудрее и опытнее Ксюши.

Но такого Лиза не испытала. Ее, конечно, обманывали и предавали подруги, но чтобы так…

– А твой парень, с которым ты встречалась, знает?

– Андрей? Знает. Я не смогла промолчать, скрыть… Он друзей собрал и на Дениса наехал. А со мной расстался, сказал, что не может смириться с этим… Было бы чего смиряться, – горько усмехнулась Ксю. – Не с ним же так обошлись!… Хотя его можно понять – он меня принцессой считал, а я… Ясно же, что принцесса с такими проблемами, как у меня, уже не принцесса, – Ксю замолчала, а потом заговорила со злостью: – А Денис этот по школе ходил, улыбался мне, здоровался… А мне до смерти хотелось двинуть ему по физиономии и не раз, а столько , чтобы оставить вместо лица такое же кровавое месиво, какое осталось у меня в душе после того, что он со мной сделал! Ненавижу его!

Не только на Лизу рассказанное произвело сильное впечатление. На Марка, от которого девушка просто не сумела скрыть, это тоже повлияло сильно. Но если Лиза восприняла все чисто с женской позиции – жалость к Ксюше, возмущение и презрение к Денису, то у Марка возникло более глобальное чувство. А именно – желание перестрелять добрую половину мужской братии! Ведь есть же такие гады – и их, черт возьми, немало – которые способны на хамство, пошлость и мерзость! Сам Марк тоже ведь не отличался особенным благородством по отношению к женщинам, но Марк никогда не использовал силу в отношении более слабых. Ни разу в жизни, беря пример с отца, Марк не поднял руки на девушку, не ударил, не сделал ничего против ее воли. И с парнями, способными на такую низость, он не общался. Но разве мог он – даже при всем своем желании – сделать так, чтобы этих подлецов не было, просто не существовало? Конечно же, нет. Оставалось смириться, что такие есть, и что ежедневно насилию подвергается не одна и не две девушки. Такова жизнь с ее несправедливостью.

Но смириться с тем, что Ксюша стала одной из жертв подобных тварей, что над ней надругался какой-то подонок… Вот, значит, почему Ксю шарахалась от всех парней! Неудивительно. Вот из-за чего она так резко повзрослела, вот причина перемены в ней! При мысли о том, что испытала маленькая хрупкая Ксю в руках негодяя, которого не смогла оттолкнуть и от которого не сумела защититься, Марка бросало в жар. Как же она вообще нашла силы жить дальше?

– То, что пережила Ксю, ужасно, Лиз, – задумчиво сказал Марк. Лиза кивнула.

– Ты прав. И сколько времени она молчала! Ни с кем не делилась! А тут еще ее парень бросил! Разборку с этим подонком устроил, но Ксеню оставил1

– Ну, он свое самолюбие поставил выше Ксюшиных страданий, потому так себя и повел. Малой еще, зеленый. Повзрослеет, тогда поймет.

– Так это долго ждать, пока он повзрослеет! А Ксю тем временем…

– А мы тут для чего? По-твоему, мы все на этого Андрея переложим, а сами будем просто наблюдать? Удобная позиция страуса, скажу я тебе! Голову в землю, и все! Лично я не собираюсь никого ждать, а сам постараюсь ей помочь.

– Каким способом?

– Не знаю, Лиз. Посмотрю по ситуации. Но никому больше ни слова, Лизка. Даже в семье знать это никому не обязательно – не зря Ксю даже Кате ничего не сказала. А есть ведь и Карина – она Ксюшу на дух не переносит, и Лариса… Да ты сама знаешь, какие у нас в семье люди! И обсудят, и обговорят – и в глаза, и за глаза.

– Да, да, конечно, Марк, я понимаю. Никому ничего не скажу, – согласно закивала Лиза. – И знаешь, Марк, я вдруг случайно заметила, что Ксю уже не ребенок…

– Я это уже давно заметил, – сказал Марк.

– И еще. Ты случайно не в курсе, в кого влюблена Ксю?

– Нет, а что – она влюблена?

– Да… но, если бы мы знали, этот парень мог бы помочь Ксюше гораздо больше, чем мы… ведь если она влюблена, то, следовательно, доверяет ему…

– А откуда ты знаешь, что она влюблена? – спросил Марк.

– Ксю сама сказала. Но кто это – я не знаю. Ксю сказала только, что он старше ее на одиннадцать лет и относится к ней вроде вот как Лешка или ты… Наверное, это старший брат какой-то ее подруги или какой-то из ваших с Лешей друзей.

– Ксюша так сказала? – настороженно прищурился Марк.

– Ну да… Марк, может, ты замечал, к кому Ксю относится как-то особенно?

– Нет, – Марк пожал плечами. – Но я не присматривался… Надо будет понаблюдать.

– Что ж, наблюдай. Я уже пойду, мне пора.

– Ладно, иди.

После ухода Лизы Марк долго стоял у окна. Постепенно темнело. В сгущающихся сумерках с высоты пятого этажа, где находилась квартира, уже почти не было видно машинной стоянки внизу.

На душе у Марка было паршиво.

 

7.

– Что? – Ксюша была вне себя. – Ну, знаешь ли, Кэт, ты ведешь себя, как маленький ребенок, который ревнует родителей к родившемуся брату или сестре! Тебе не стыдно? – спросила девушка, выслушала ответ и едва не бросила трубку на рычаг. – Ну конечно! По-твоему, маме уже ничего не надо!… Тогда ты самая настоящая идиотка! – Ксю раздраженно повесила трубку.

– Тихо, тихо, ты бабушкин телефон не ломай! – сказал, заходя в дом Лешка.

– Привет, – хмуро отозвалась Ксю, усаживаясь с ногами на кровать.

– Привет.

– Ты один?

– Да нет, Марк сейчас зайти должен, мама с ним. А ты бы переоделась пошла, Ксю, потому как Марк тебя похитить собирается на время…

– Меня? С какой стати? – удивилась Ксю. Леша покачал головой из стороны в сторону.

– Так надо, – загадочно сказал он. Ксюша непонимающе улыбнулась и встала.

– Надо? Ладно, надо, значит, надо, – произнесла она. – Что хоть надевать-то, Леш? Куда меня Марк везти собирается?

– Не знаю, – хитро улыбнулся Леша.

– Понятно, – сказала Ксю. – Вернее, понятно только то, что ничего не понятно.

– А чего тут понимать? Сегодня твой день, вот и исходи из этого. Можешь творить все, что вздумается, никто не будет против.

Ксюша смутилась и, покраснев, улыбнулась. Оказывается, родные помнят о том, что сегодня ее день рождения. Чтобы сделать себе приятное, девушка уговорила свою напарницу Лену поработать за нее. Но она вовсе не собиралась устраивать вечеринку – хотела просто приготовить что-нибудь вкусненькое и побаловать себя, слопав это в одно лицо, ни с кем не делясь, затем погулять по городу и, может, пойти на дискотеку.

Позвонившая с утра Катя значительно подпортила ей настроение сообщением, будто мама и Слава собираются завести еще одного ребенка. Вернее, настроение ей испортило не само сообщение, а заявление Кэт, что еще один ребенок маме ни к чему, и так, мол, есть сама Катя, Ксюша, Дина и Марат. К тому же маминым старшим дочерям уже по семнадцать лет, мама уже не молоденькая, и ее, чего доброго, будут принимать за бабушку ее собственного сына. Ксюшу это возмутило – она искренне желала маме счастья. И была бы рада, если бы у нее появился еще один брат или сестра. В этом и была причина яростной ссоры, произошедшей между девушками с последующим вымещением злости на ни в чем не повинном телефонном аппарате.

Но приезд Лешки и готовящееся «похищение» Марка вернули ее настроение на место. Ксю захватило предчувствие чего-то прекрасного, что должно было вот-вот произойти.

Ксю повертелась перед большим зеркалом, в котором отражалась ее стройная фигурка в джинсовом комбинезоне и зеленом гольфе. Длинные светлые волосы заколоты наверху заколкой-крабиком. Ксю вполне могла и не переодеваться, а поехать прямо так. Но Леша зачем-то советовал ей переодеться – видно, действительно, стоит. Ксюше и самой захотелось измениться, создать новый образ. Поэтому Ксю надела длинную прямую юбку темно-синего цвета, красный гольф, а волосы собрала в высокий хвост на макушке и перехватила яркой резинкой.

Полюбовавшись на себя, она выбежала в гостиную.

– Марк, але, Марк! – позвал брата Лешка. – Иди, взгляни – нашу мелкую не узнать!

Ксюша почувствовала себя неловко – вдруг она нарядилась как-нибудь не в тему и сейчас над ней будут смеяться? Но по взгляду Марка, появившегося из кухни, поняла, что выглядит прекрасно и в самый раз.

– Ну, Ксю, я тебя краду на сегодня, – сказал Марк.

– Надолго?

– До вечера, а, возможно, и на дольше. Согласна?

– Не знаю, смотря, что у тебя за цель, – рассудительно ответила Ксюша.

– А ты боишься? – насмешливо спросил Марк.

– Тебя? – Ксю засмеялась. – Нисколько не боюсь, маленькая еще, чтобы бояться.

– Вот как! – воскликнул Леша.

– Ну, если не боишься, тогда поехали. Бабушку я уже предупредил, так что можно исчезать.

Ксю надела куртку и вместе с Марком вышла на улицу.

– Куда ты меня везешь? – спросила Ксю, когда они ехали по городу. Марк покачал головой.

– Не скажу, милая. Ты сама все увидишь.

Ксю нахмурилась. Ее жгло любопытство – что он задумал? И в то же время девушке было не по себе – ей не хотелось слишком долго быть наедине с Марком. Неужели он не понимает? Или ему нравится мучить ее? Ведь знает же, что она в него влюблена, а дразнит…

– Марк, а все-таки, куда мы едем? – спросила Ксения снова, увидев, что с краю дороги мелькнул указатель с перечеркнутой надписью «Березино». – Мы уже за пределами города.

– Не волнуйся, так и надо, Ксю, – таинственно улыбнулся Марк и погладил девушку по щеке. – Мое дело – тебя развлечь. Не бойся, ничего плохого с тобой не случится.

По обе стороны шоссе потянулся лес. На одну из боковых дорог Марк повернул машину и, проехав еще некоторое время, остановился.

– Выходи, – кивнул он Ксюше, делая приглашающий жест рукой.

Ксю вышла. Морозный зимний воздух леса ударил ей в лицо. Кругом лежал снег, была тишина. Ксю взглянула на Марка.

– Где мы? – спросила она.

– На моей малой родине, – сказал Марк. – Ты много раз просила меня взять тебя с собой на охоту… На охоту, к сожалению, девушек не берем, а вот показать, что здесь да как…

– Так это здесь, Марк? – улыбаясь, спросила Ксюша. Она на самом деле, зная об увлечении Марка охотничьим делом, много раз просила хоть разок взять ее с собой. Марк все отмахивался. А ей было очень интересно узнать и эту часть Марковой жизни. Да она и сама была не прочь поохотиться. Или хоть понаблюдать.

– Если тебе это действительно интересно, то тебе понравится, – сказал Марк. – А если ты только притворялась, когда просила взять тебя на охоту, то быстро устанешь, но зато больше никогда не станешь меня упрашивать.

– Значит, ты собираешься мне здесь все показать?

– Ну, если не все, то очень многое.

– Я бы с удовольствием, но… одежда у меня… Тебе следовало сказать, чтобы я ехала в джинсах!… А я тоже хороша – Мэрилин Монро себя возомнила! – расстроенно сказала Ксю. – Из-за одежды может ничего не получиться!

– Не расстраивайся, одежда Мэрилин Монро тебе еще пригодится, – успокоил Марк, лукаво прищурившись. – А на теперь, думаю, подберем тебе охотничий костюм. В охотничьем домике их хватает.

– В охотничьем домике? А где он? – с живым любопытством спросила Ксю.

– Недалеко отсюда. Пойдем.

– А машина как?

– А что ей в глухом лесу сделается? И потом, мы скоро вернемся. Я ее в гараж загоню.

– У вас и гараж здесь есть?

– Все есть. Идем.

– Идем.

Ксюшу удивило то, что в лесу, среди сугробов протоптаны дорожки. Но дорожки были протоптаны, даже, казалось, разметены, словно лесные хозяева ожидали гостей.

Охотничий домик был похож на избушку бабы Яги, только что без курьих ножек. Бревенчатый, с несколькими окнами, он был далек по внешнему виду от домов города. Но Ксюше понравилось – ей показалось, что они с Марком оказались на иллюстрации в детской книжке со сказками – там обычно изображают такую вот полянку посреди дремучего леса, а на полянке – избушку. Только кругом все было белое, поэтому в картине не было ничего зловещего.

Судя по виду снаружи, можно было предположить, что внутри в доме все выглядит так же, как в деревенских избах в девятнадцатом столетии. Но напротив, все было весьма и весьма культурно, цивилизованно и даже красиво. Даже электричество присутствовало.

Ксю обошла дом. Комнат было всего три, не считая маленького коридора, где находились только два шкафа, небольшой столик со стоящей на нем пепельницей и старая газовая плита. Впрочем, плита здесь стояла только для вида, потому как газопровода здесь не было. Готовить, если это было нужно, можно было в одной из комнат, где находилась электрическая плита. В общем, домик был рассчитан на то, чтобы в нем можно было переночевать или прожить несколько дней компании мужчин-охотников – об этом свидетельствовали всяческие предметы первой необходимости и охотничьи трофеи вроде лосиных рогов на стене. Но во всем был отпечаток некоторой неестественности, какой-то чрезмерной аккуратности и чистоты – будто хозяйская рука недавно навела здесь порядок и разложила все вещи по местам. Ксюше что-то подсказывало, что обычно дом выглядит более растрепанным и неблагоустроенным, чем сейчас.

– Ну как? – спросил Марк, внимательно следя за выражением Ксюшиного лица.

– Мне нравится, – просто ответила Ксю. Она еще раз осмотрела комнату и заметила лежащие на полке ружья. Можно пострелять? В смысле, попробовать?

– Ради Бога, – пожал плечами Марк. – Давай. Разгони ворон.

– Давай одежду, тогда разгоню.

– Точно, идем.

Скоро Ксюша переодевалась в костюм чем-то напоминающий солдатскую форму, только другой расцветки. Девушке удалось выбрать из брюк, рубашек и курток те вещи, которые были ей впору.

 

8.

В охотничий домик возвращались только в начале четвертого. Ксюша чувствовала себя усталой, но довольной. Многим девушкам такое времяпровождение зимой на улице показалось бы ужасным, но Ксю вовсе не хотела, чтобы этот день прошел как-то по-другому. Ей понравилось ходить по лесу, проваливаясь в снег, понравилось ездить на лыжах между деревьями, понравилось, что на их с Марком выстрелы примчался лесник, который думал, будто здесь на кого-то охотятся, и принялся было ругать Марка, но потом махнул рукой и ушел.

Затем они устроили что-то вроде пикника прямо на снегу – наскоро поели, не возвращаясь в охотничий домик, и продолжили лесное путешествие. Для Ксюши было загадкой, где Марк взял и еду, и кофе в термосе – вроде и в машине ничего не привозил, и в доме этого она не видела, но, поскольку в ответ на ее вопросы Марк лишь улыбался, Ксю постаралась внушить себе, что ничего особенного не происходит.

– Знаешь, Ксю, ты просто уникальная девушка, – сказал Марк, когда после пикника они снова пустились на поиски приключений. – Либо ты очень талантливая актриса, либо тебе и правда тут нравится.

– А почему это не должно мне нравиться? Здесь свобода, которой нет в жилых центрах, здесь можно испытать то, чего в городе не испытаешь, здесь можно много узнать, получить множество впечатлений, пусть и ценой усталости…

– Обычно девушки предпочитают город…

– А я не говорила, что хотела бы жить здесь постоянно! Но вот бывать время от времени… Понимаешь, Марк, я ни разу не была в лагере или санатории, я не выезжала вообще никуда. Березино и Барановичи – все, что я пока видела. И потому я всегда рада вырваться хоть куда-нибудь.

Марк посмотрел на ее порозовевшее милое лицо, на серые глаза, которые в этот момент улыбались, и понял, что Ксю счастлива. Он уже привык к тому, что Ксюша всегда говорит то, что думает, а не прикидывается, чтобы чего-то добиться. В который раз Марк поймал себя на том, что восхищается Ксюшей, что ему с ней весело и интересно, что он очень хорошо понимает ее и ощущает такое же понимание в ней. Все остальные девушки, несмотря на то, что признавались ему в любви и мечтали выйти за него замуж, считали его жестоким эгоистом, лишенным чувства сострадания. Хоть и притворялись, будто так не думают, но притворялись весьма неумело. Марк сам считал себя таким, потому не ждал иного отношения от других, но предпочитал бы, чтобы окружающие вели себя честно. А честной позволяла себе быть только Ксю. Она принимала все его недостатки, спокойно говорила о том, что они есть. И опять же только она убежденно заявляла, что он лучше, чем старается казаться, и лучше, чем о себе думает. А ведь вдоволь понаблюдала за его скверным характером, к тому же она такая нежная, чистая, умная, милая… Почему именно она его оправдывает? Почему именно благодаря ей у него появились сомнения в своем убеждении относительно себя?

«Господи, почему она моя сестра? – в который раз мысленно спрашивал Марк. – Если бы не родственные связи! Ксю стоит того, чтобы ради нее совершать глупости». Он бы наплевал на мнение семьи и друзей, которые не одобрили бы его связь с малолеткой… Если бы она не была его сестрой!

Ксю чувствовала себя счастливой, когда они подходили к охотничьему домику. Она была довольна проведенным днем, и в дополнение к этому ее радовало, что день этот она провела с Марком. Расстраивало только одно – что день подошел к концу, и скоро придется возвращаться домой. Но Ксю ждал еще один сюрприз. Пока она переодевалась снова, с разочарованием думая, что все закончилось, Марк что-то передвигал в соседней комнате. Ксюшу это не удивляло – мало ли что мог там творить Марк? Но когда она вышла из комнаты, то пораженно застыла в дверях. Мебель, до этого стоящая в беспорядке, поменяла расстановку. Все лишнее куда-то исчезло. Остались только два дивана и столик между ними. Все это находилось около камина.

Поначалу Ксю не поняла, что кроме обстановки выглядело не так. Потом сообразила – освещение. Горела не электрическая лампа вверху, нет, свет падал откуда-то сбоку. Ксю повернула голову и увидела, что у стены находится небольшой столик, и на нем горят три свечи. У стены напротив тоже были зажжены три свечи. «Что это? – подумала Ксю, недоумевающе улыбнувшись. – И где Марк?»

Марк появился из коридора – должно быть, собирался оттуда что-то принести, но, увидев Ксюшу, остановился. Смущенная улыбка мальчишки, застигнутого за какой-то проделкой, появилась на его лице.

– Не успел, сказал он разочарованно. – Ты вышла раньше.

– А что ты собирался делать? – спросила Ксю, стараясь взглянуть на то, что хотел внести в комнату Марк. Но Марк заслонил собой свою ношу.

– Знаешь что, Ксю? Отправляйся пока в комнату, я скоро тебя позову. И не подсматривай.

– Что еще ты задумал? Хочешь поразить мое воображение чем-то еще?

– Иди-иди. Не заговаривай мне зубы.

Видя, что добиться от Марка ей все равно ничего не удастся, Ксюша послушно скрылась в комнате, куда так настойчиво ее выпроваживал Марк. Но ждать там ей пришлось недолго.

– Готово, Ксю, выходи, – услышала она голос Марка.

Особенных перемен больше не произошло, только стол между двумя диванами был накрыт словно для романтического ужина.

– Господи, Марк, откуда все это взялось? Вино, фрукты, еда… Откуда?

– Я, пока ты переодевалась, сбегал в соседний ресторан и все купил, – ответил Марк.

– Нет, правда, Марк, не шути!

– Ты задаешь так много вопросов, Ксю! Ладно-ладно, я открою свои секреты. Я был здесь вчера, кое-что прибрал и привез то, что сейчас видишь на столе.

– Но почему я этого не видела?

– А я все надежно спрятал, ты при огромнейшем желании не смогла бы найти. А ты ведь и не догадывалась, потому и не присматривалась особенно… – сказал Марк и, заметив недоверие в ее взгляде, добавил: – Ну, Ксю, я вовсе тебя не разыгрываю! Сейчас я говорю серьезно и честно.

Кто бы сомневался в честности и серьезности, ведь тон голоса не был ни хитрым, ни насмешливым! Но вот в глазах дрожали лукавые бесенки-искорки. Они-то и вызывали сомнения Ксю. Впрочем, не все ли равно? Главное, что она здесь с Марком, который, по-видимому, приложил немало усилий, чтобы организовать этот день и вечер.

– Как здорово, Марк! – улыбнулась Ксю. – Я чувствую себя принцессой!

– А ты и есть принцесса. И не только сегодня, а всегда, – ответил Марк. – Жалко только, что принца нет, придется мне побыть в его роли… Устроит тебя такая замена? – спросил он, усаживая девушку на диван. Ксюша на мгновение закрыла глаза и мысленно сказала, что такая «замена» лучше всякого принца. Гораздо лучше. Но вслух ответила немного насмешливо:

– У меня нет выбора. Ты – единственный представитель мужского пола за много километров.

– Почему? Есть еще суровый лесник, который еще, наверное, домой не ушел. Да и медведя из соседней берлоги разбудить можно…

– А эта берлога очень далеко? – поинтересовалась Ксю.

– Не очень. Только будить и приглашать его сама пойдешь – лично мне перспектива быть съеденным не улыбается.

– А меня на смерть отправить, значит, улыбается?

– Тоже не очень, но своя жизнь все-таки дороже…

– …сказала как-то одна очень эгоистичная «замена» принца, – в тон Марку заметила Ксюша. – Что ж, делать нечего, поскольку я не хочу, чтобы меня съели, а единственный мужчина поблизости страдает от избытка рыцарских побуждений и по сему не желает рискнуть, придется мне довольствоваться тем, что есть. Открывай вино, что ли, давай пробовать.

Марк раскупорил бутылку и налил темно-красную жидкость из нее в один из бокалов. В другой собрался наливать минеральную воду.

– А ты не будешь? – спросила Ксю.

– Если только ты не хочешь остаться здесь ночевать, – ответил Марк, передавая ей ее бокал.

– В смысле? – не поняла Ксюша.

– В смысле, кто поведет машину, если я напьюсь? Пьяному за рулем не место… Разве ты согласишься ночевать тут, а завтра утром ехать в город.

– К сожалению, это невозможно. В Березино все с ума сойдут, если мы не вернемся…

– В жизни нет ничего невозможного, – философски сказал Марк, глядя на минеральную воду в своем бокале. Было заметно, что ему самому не хочется мелочиться минералкой. – Короче, Ксю, у меня мобильный с собой, так что позвонить и предупредить, что мы вернемся утром, запросто можно. Только если ты торопишься…

– Нет, нет, Марк, никуда не тороплюсь я! – воскликнула Ксюша. Про себя она возликовала. Романтический ужин с Марком! И после этого не торопливый отъезд домой, а ночевка здесь. Нет, Ксю ничего плохого не подумала, просто хотела представить, будто они с Марком – пара, будто у них свидание, а потом разойтись спать по разным комнатам. Девушка глотнула немного вина и посмотрела на Марка: – Вкусно. Попробуй, Марк! Перелей минералку куда-нибудь, вот в стакан этот!

– Останемся здесь?

– Ага. Давай, я тебе налью!

– Не женское дело!

– Просто хочу проверить, легкая или тяжелая у меня рука. Интересно, кто кого быстрее напоит – я тебя или ты меня.

– Да оба напьемся – тут выпивки в подполе под завязку. Самой разной и различной крепости, – сказал Марк, позволяя Ксюше налить ему вина. Взяв бокал, он посмотрел на девушку.

– Начинаем пить? – спросила Ксю.

– По-моему, следует что-то сказать?

– Что сказать? – Ксюша посмотрела на Марка, который был совсем близко от нее – всего лишь через стол.

– Ну, у тебя же день рождения…

– А, ты об этом… Ай! – отмахнулась Ксю, на миг подняла бокал, а потом стала пить – медленно, маленькими глоточками. Марк последовал ее примеру.

После вина кровь в венах побежала быстрее, стало тепло. Возможно, действовал жар от камина, но Ксюше казалось, что это от вина. За первым бокалом последовал второй, третий и четвертый. Ксюша чувствовала, что хмелеет, но ей было уже все равно. То, что она тонет в бутылке, было ерундой по сравнению с тем, что Ксю затонула в глазах темно-карих Марка, которые пристально изучали ее, обжигая даже сильнее, чем огонь в камине. И под воздействием алкоголя с Ксюшиного сознания словно спала завеса, ум стал удивительно ясным… «Что может означать такой взгляд, полный как явного, так и скрытого интереса? – думала девушка, тоже глядя на Марка. – И главное – без малейшей тени усмешки?»

Да и вообще, зачем Марку, бросая все дела, привозить ее сюда да устраивать такое представление? Он что – поувлекательнее занятия не мог найти? Поздравил бы с днем рождения и умчался бы по своим делам – к друзьям, на дачу, по девушкам или к дочери… Но нет, он приехал за ней, увез и весь день вел себя так, будто кроме Ксю для него вообще никто не важен! Несомненно, он поступил так потому, что сам хотел этого, сам хотел побыть с Ксю!

А что, если… Кстати, это «если» вполне реально, если учитывать странности поведения Марка. А странностей этих достаточно. Еще как! Например, сегодняшний день. Или летние «события»… С какой стати Марку было тогда отвечать на поцелуи Ксю, если она сама его не привлекала? Рефлекс сработал?

– Стоит позвонить домой, – сказал Марк, чтобы прервать устоявшуюся «молчанку». – Иначе скоро мы напьемся так, что либо языками шевелить толком не сможем и перепугаем там всех, либо вовсе забудем позвонить… Руку твою, Ксюшик, легкой ну никак не назовешь! Меня так славненько взяло – обычно такое редко бывает…

– Вино очень крепкое, – отозвалась Ксю, забираясь на диван с ногами и удобно растягиваясь там. – Так что не сваливайте все на мои ручки.

– Тс-с, – прижал палец к губам Марк, набирая чей-то номер.

– Ты кому звонишь? – шепотом спросила Ксю.

– Леше, – так же шепотом ответил Марк. – Привет, Леха! – сказал он уже в трубку.

– Марк, вы где? – спросил Лешка, поздоровавшись.

– Здесь, – уклончиво ответил Марк. – Точнее, сказать не могу. Звоню сообщить, что мы вернемся утром, чтобы не волновались. Передашь бабушке, ладно?

– Ладно. А как вы?

– Весело, – усмехнулся Марк. – За Ксюшу не беспокойтесь, она в полном порядке… Передать трубку ей? – он посмотрел на Ксю, которая в этот момент потихоньку потягивала вино из бокала. – Сейчас.

Ксюша поставила бокал на стол и взяла телефон из рук Марка.

– Да, Леш, это я, привет, – сказала она, вытягиваясь на диване во весь рост.

– Привет, Ксения, как дела?

– Все отлично, – бодро ответила Ксю. – Чувствую себя чудесно, мне очень весело!

– Марк тебя там не обижает? – пошутил Леша.

– Обижает? Меня? Марк? Нет, нет, конечно! Да он и не сможет, если бы и хотел… – Ксюша снова засмеялась, отчасти из-за Лешиного смешного предположения, отчасти из-за смешных гримас Марка, который занялся мимическим копированием разговора Ксю. – Почему не сможет? Потому что он очень милый! – объяснила Ксюша и подавила смех, увидев, как Марк, изображая, что он милый, погладил себя ладонями по лицу, затем сплел пальцы рук под подбородком и смиренно опустил взгляд в землю. Правда, долго он в виде смиренника не задержался – через секунд десять лукаво блеснул глазами, опустился на пол на одно колено, театрально возвел руки к небесам (вернее, к потолку), а потом приложил одну ладонь к сердцу. И тут же задел локтем стоящий на столе бокал с вином, который, конечно, опрокинулся вниз, на ковер. Ксюша не выдержала и опять стала смеяться. Леше это показалось странным.

– Слушай, Ксю, ты чего все время смеешься? – спросил он. – Что вы там делаете?

– Ничего, – продолжая давиться от смеха над стараниями Марка вытереть разлитое на ковер вино, ответила Ксюша. – Просто… Марк меня смешит. Он неправильно выбрал профессию – ему в клоуны надо было подаваться, а не в художники!

В этот момент Марк нечаянно взмахнул рукой и со всей дури стукнул ребром ладони в деревянный стол. Естественно, стало больно, и Марк весь перекосился.

– Ксюш, передай телефон Марку, – попросил Леша, снова услышав в трубке смех.

– Он не может ответить! – воскликнула Ксю. – Не может!

– Все я могу, – откликнулся Марк, отнимая у девушки мобильный. – Да, Леш, я здесь.

– Что у вас там происходит?

– Ничего не происходит. Просто я руку ударил, а эта насмешница дохнет со смеху.

– Ты не напоил ее там случайно?

– Случайно не напоил. Наша мелкая сама кого угодно напоит, я живое тому доказательство, – Марк тоже засмеялся. – Не беспокойся, Лешка, с нами все в порядке… В общем, я отключаюсь.

Мобильный был отключен и отброшен в сторону. Дальше вечер пошел как во время телефонного разговора – каждой произнесенное слово вызывало нервный смех. Когда количество пустых бутылок на полу сменилось с одной на три, в ход пошли анекдоты и ужастики. Закончилось тем, что оба уснули прямо перед столиком – каждый на своем диване. Свечи давно догорели, только огонь в камине освещал спящих молодых людей. А за окном шумел в верхушках деревьев ветер.

 

9.

Среди ночи Марк проснулся. Камин почти погас – только угли тлели. Парень приподнялся на локте, затем сел. Тусклый свет углей освещал потрясную картину: столик со следами ужина, пустые бутылки на полу и спящая на соседнем диване Ксю. Марку пришло в голову, что, если бы Ксю спала на диване рядом с ним, то он бы ничуть не удивился, потому как абсолютно не помнил. Что было после второй выпитой бутылки. А этих бутылок всего четыре, если считать стоящую на столе, а в ней вина осталось совсем чуть-чуть. Ничего себе!

Нет, ну думал же устроить романтический ужин! А вместо этого получилась душевная пьянка… Кто же так напивается во время романтического ужина?

Взгляд снова скользнул по Ксюше. Во сне она выглядела такой безмятежной и от этого еще более красивой. Длинные светлые волосы в бликах света кажутся золотистыми, темные брови изогнуты, пушистые ресницы лежат на подушечках щек, губы чуть заметно улыбаются…

«Стою тут, как дурак! – подумал Марк. – Глаз отвести не могу. Не хватало еще, чтобы Ксю проснулась и увидела мою очарованную физиономию!»

Марк вышел курить. Когда он вернулся в комнату, картина полностью изменилась. Во-первых, почти затухли угли в камине, и Марк подошел, чтобы их разворошить. А во-вторых, пока парень разбирался с камином, то явственно услышал, что Ксю плачет. Сначала он подумал, что ему показалось, но вдруг Ксюша тихо и жалобно произнесла.

– Нет… Не надо… пожалуйста…

Марк прислушался. Ксюша пошевелилась и застонала. В слабом, словно вздох, голосе девушки почудились слезы. Он подошел к ней. Ксю снова повернулась и как-то мучительно нахмурилась.

– Нет… нет… прошу, не надо…

– Ксюша! Ксю, проснись! Проснись, – мягко, но настойчиво принялся будить ее Марк. Ксюша вздрогнула и открыла глаза.

– Марк? – полувопросительно проговорила она.

– Тебе снилось что-то плохое, Ксю, ты плакала, поэтому я решил тебя разбудить…

– Марк… – Ксюша закрыла лицо руками. Во сне она видела Дениса, который смотрел на нее и улыбался своей гнусной, гадкой ухмылкой. Он казался мерзким, противным, и Ксю его боялась.

– Что, Ксюнь, что?

– Мне страшно, Марк. Я боюсь, – сказала Ксюша, приникая к плечу Марка. – Сон… Я видела Дениса… он сыграл в моей жизни не самую лучшую роль…

Марк знал, кто такой Денис, и что он сделал Ксюше. Ясно, почему она так напугана даже сном.

– Ксюш… ну, ну, тише. Это был только сон, – попытался успокоить ее Марк. – Все закончилось, не плачь.

– Ты просто не знаешь, что мне снилось, – всхлипывая, произнесла Ксю.

– Могу представить – ты вся дрожишь. Ксю, я знаю, что сделал с тобой Денис наяву, а не во сне.

– Знаешь? – Ксюша была удивлена. – Но откуда?

– Лиза сказала.

– Вечно она лезет не в свои дела! Лиза не имела права никому говорить!

Марк притянул девушку к себе.

– Послушай, Ксю. То, что случилось с тобой, ужасно, но ты здесь не виновата. Тебе следовало бы заявить на него. Но это твое дело, поступай, как знаешь… И ты не должна молчать! Лиза переживает за тебя, и я тоже. И все, потому что все заметили, что ты не такая, как раньше… Нельзя держать все в себе…

– А что надо было сделать? – воскликнула Ксю. – Прийти домой и объявить во всеуслышание, что меня изнасиловали? Так?

– Вовсе нет, Ксю, – терпеливо сказал Марк. – Но неужели ты ни к кому не чувствуешь доверия? Даже маме ты не смогла сказать?

– Не смогла, – вздохнула Ксюша. – Я… не так легко верю людям, а мама… она слишком близко ко мне и, к тому же, как все мамы, поспешит решать мои проблемы за меня… а я так не хочу…

Вдруг Ксюша снова заплакала.

– Я не могу больше, Марк. – простонала она. – У меня нет сил. Я словно грязная какая-то… мне любой парень внушает страх и отвращение…

– И нет ни одного, рядом с кем бы таких чувств не возникало?

– Ни одного, – покачала головой Ксю.

– Ну, не расстраивайся, это пройдет. Кто-нибудь обязательно покажется тебе не таким, как другие, кто поможет тебе преодолеть страхи и недоверие. И все, что тебе представляется сейчас ужасным и мучает, просто исчезнет, как кошмарный сон.

– Ты так думаешь? – спросила Ксюша, с надеждой глядя на Марка. Тот кивнул.

– Конечно. Твой страх пройдет, и все у тебя будет хорошо. Веришь?

– Да, верю, – тихо ответила Ксю и прижалась лбом к его плечу. Марк обнял ее, погладил по волосам, а затем спросил:

– А на братьев твой страх не распространяется?

– В смысле?

– Ну, сейчас вот ты со мной, здесь, наедине… Не кажусь я тебе отвратительным и мерзким?

– Нет, тебя или там Лешку я не боюсь… Лешка мой брат, ему я верю, а ты… – Ксюше подумалось, что следовало не отделять Марка от Алексея и назвать братьями их обоих, и этим обосновать свое доверие к ним. Но сказанного не воротишь, поэтому Ксю стала продолжать свою мысль: – А ты мой брат… и ты Марк… я знаю, что ты ничего мне не сделаешь…

Странное выражение появилось на лице Марка. Он не то улыбнулся, не то нахмурился, сам не понимая чувства, охватившие его при этих Ксюшиных словах.

– Тебе надо поспать, Ксю, – сказал Марк, переводя разговор на другое. – До утра еще несколько часов, а тебе стоит отдохнуть.

– А ты? – спросила Ксюша.

– Я разберусь с камином и тоже прилягу. Спи.

Марк отошел к камину и, присев рядом с ним на корточки, принялся ворошить угли. В памяти еще жило прикосновение Ксюшиной щеки к ее плечу, ощущение маленькой руки в его руке, тепло прижавшегося к нему тела… Никогда не бывший насильником, Марк понимал страхи девушки. Не мог осознать лишь одного: что же привлекло Ксению к нему? От Марка не ускользнуло, что Ксю, хоть и назвала его братом несколько минут назад, все же отделила его от Лешки. Почему? Причиной тому девчоночья влюбленность, о которой Ксюша говорила летом? Тогда Марк едва повелся на нее, едва не вступил в связь с кузиной. А когда Ксю уехала, он рассчитывал, что это несерьезно и пройдет к следующему приезду девушки в Березино. И сейчас Ксюша, за все время, пока жила в Березино, ни разу не намекнула на старое. Марк с каждым днем убеждался, что больше не интересует ее и потому старался вести себя как брат, не больше.

А тут Ксю ни с того ни с сего призналась Лизе, что влюблена в мужчину, который старше ее на одиннадцать лет. Совпадение? Действительно какой-нибудь друг Алексея или Марка? Или, все-таки, сам Марк, которого Ксю не забыла? Скорее всего, все-таки, Марк, ведь Ксю говорила, что не верит парням. А ему верит. Значит…

Но что Ксю в нем нашла? С ее-то теперешним отношением к противоположному полу было бы логично, если бы она обходила Марка десятой дорогой и общалась бы с ним изредка, только для приличия, поскольку он – ее брат. О доверии каком-то и, тем более, о влюбленности даже речи быть не могло.

В чем же дело? Что такого увидела в нем Ксю? Вот вопрос. И еще вопрос – что из этого выйдет? Марку было легче держать себя в руках, думая, что Ксюшу он не интересует, поскольку принуждать к чему-то – не Марков стиль. Но бороться со своими мыслями и желаниями и знать, что объект этих желаний думает о том же и хочет того же… Это пытка, самое мучительное наказание. К тому же Марк не просто плотски желал Ксюшу. Эта девушка была единственной, которая вызывала в нем нежность и теплоту, единственной, которую Марк понимал и принимал так же естественно, как самого себя, единственной, с кем ему было хорошо и легко, как в компании лучшего друга. Она была ему другом, понимала его, и ей Марк верил.

Ксю уснула быстро, хотя, как ей казалось, совсем не хотела спать. А вот Марк долго вертелся на кровати в соседней комнате. Подушка была странно жесткой, плед – тяжелым, а голова невыносимо болела. Только промучившись полтора часа он наконец сумел закрыть глаза и забыться. Но даже во сне ему что-то мешало отдохнуть.

Проснулся Марк, когда было уже светло. Часы показывали половину десятого… “Черт, когда же мы в Березино будем?” – чертыхнулся Марк. Но подняться с постели оказалось делом нелегким, потому что все тело ужасно болело, и трудно было даже пошевелиться.

Когда он наконец вышел в большую комнату, был приятно удивлен. Вчерашнего беспорядка и в помине не было. Пустые бутылки, грязные тарелки, пакеты – все куда-то исчезло. Стянутые, скомканные покрывала были аккуратно расправлены. Вообще, комната стала уютнее. На столике стояла тарелка с фруктами, оставшимися с вечера, на другой тарелке были ломтики батона, намазанные маслом, рядом примостилась баночка с джемом.

В коридоре Ксюша вытирала тарелки, которые уже успела вымыть.

– А ты лихо освоилась! – заметил Марк. – Почему меня не разбудила?

– Для начала доброе утро, – поздоровалась Ксю. – А зачем мне было тебя будить? Ты устал, тебе надо было поспать. А я не маленькая, нашла, чем заняться… Отоспался?

– Признаться, не очень, – сказал Марк. – Неважно себя чувствую.

– Иди в комнату, – велела Ксю. – Жди там, я тоже сейчас приду, завтракать будем.

Марк даже сопротивляться не стал, просто покорно ушел в комнату. Ксюшу в роли хозяйки видеть ему приходилось, но сейчас это впечатлило его гораздо больше.

Скоро в комнату пришла и Ксю с двумя чашками в руках. В чашках был заваренный горячий кофе – как раз то, о чем сейчас мечтал Марк. После первого же глотка Марк почувствовал себя другим человеком.

– Какое блаженство! – с удовольствием вдыхая кофейный аромат, сказал он.

– Кофе по рецепту “Смерть врагам”! – прокомментировала Ксю. – Я вместо сахара глюкозу бросила и немного какао добавила.

– По мне, так даже если бы там яд был, я бы не отказался, – отозвался Марк. – Очень вкусно и очень бодрит.

– Как раз то, что тебе было нужно, потому что ты выглядел немного бледно. Представляю, что бы дома сказали, если бы увидели тебя в таком состоянии!

Марк засмеялся и взял с тарелки бутерброд.

– Там еще банки с консервами какими-то есть, – сказала Ксю. – Я уже влезать не стала, подумала, что для легкого завтрака и этого хватит. Но можно открыть…

– Давай их до следующего раза оставим? – предложил Марк.

– А ты меня сюда еще раз привезешь?

– И не раз, если захочешь…

– Конечно! Я вообще люблю проводить время за городом. У дяди Славы, ну, у маминого мужа, дача недалеко от Барановичей – я все время забываю, как называется поселок… Так мы все несколько раз там были – весной, летом и осенью. Там так здорово, столько мест красивых… – оживленно сказала Ксюша и, вдруг вспомнив о намечавшемся и сорванном ей романе Дины и Марка, покаянно спросила: – Ты не сердишься, что я тебе и Дине тогда мешала?

– Ну, не очень-то ты нам тогда помешала, – ответила Марк. – И потом, хоть Дина и красавица, но… она не в моем вкусе.

 

10.

Зайдя в дом, Ксюша была удивлена. В сборе была вся семья, от мала до велика. Только увидев, что комнаты убраны и украшены, Ксю поняла, почему Марк увез ее вчера прямо с утра. Родные собирались отмечать ее день рождения, но хотели сделать это так, чтобы Ксюша до последнего момента об этом не знала.

– Мы думали, что вы уже не появитесь! – сказала тетя Люда.

– Куда ж мы денемся? Если бы и хотели… – отозвался Марк.

– Вас вдвоем никуда отпускать нельзя! Так, Марк, пока при машине и пока трезвый, поезжай за Каринкой. У нее, как-никак, тоже день рождения, – тут же дал поручение брату Лешка.

– Нашли бесплатного таксиста! – возмутился Марк. – Я что – обязан всех именинниц развозить и привозить?

– Ну, обязан не обязан, а съезди.

– Надоело, – заупрямился притворно Марк. – Есть у меня право отдохнуть, как у нормального человека?

– Потом отдыхать будешь! – с деланной строгостью сказал дядя Юра. – Можно подумать, ты камни таскал, что устал неизвестно как!

– Ой, поеду, поеду, только не надо меня воспитывать! – с этими словами Марк скрылся за дверью.

Ксюша направилась в свою комнату переодеться. Через минуту зашла тетя Марина со свертком в руках.

– Ксеня, это тебе на день рождения от нас с дядей Юрой.

– Спасибо, – Ксюша развернула сверток, в котором оказался голубой костюм – длинная юбка и пиджак из искусственной кожи. Ксюша живо вспомнила, что примерно месяц назад заходила в магазин, где работала тетя, и примерила этот костюм. Он был ей как раз и очень понравился, но тогда у девушки не было денег. – Ой, тетя Марина! Спасибо большое! – радостно воскликнула Ксю. – Я его сегодня же надену!

Голубая юбка великолепно смотрелась в сочетании с красной кофточкой, а волосы Ксюша распустила по плечам и даже успела немного подкрутить кончики плойкой.

Впервые за время их знакомства Карина была достаточно милой в общении с родственниками и особенно с Ксю. Но даже сегодня, когда они вдвоем – Ксюша и Карина были героинями дня, Карина не переставала следить за тем, что дарят Ксюше. И думала, что ее обделяют, если чей-то подарок, подаренный ей, казался ей хуже и беднее, чем подаренный Ксю.

Но возмущаться и злиться ей было абсолютно нечего, поскольку подарки родственников им обеим были примерно равны по стоимости. Другое дело, что у Ксюши было гораздо больше друзей, которым она быстренько позвонила и пригласила к себе, и, следовательно, гораздо больше всяческих мелочей, в виде мягких игрушек, рамок и альбомов для фотографий, гелей, кремов, духов и всякой косметики. Не обошлось и без приколов. Антон – друг Марка, который, кстати, стал очень хорошим другом и Ксюше, вручил картонную коробку, где цветными вензелями было выведено “Куклы с приколом”.

– Держи, Ксю, – сказал он. – Купил специально для тебя, потому что ты у нас любительница таких вот штучек… Но я, если честно, неделю вертел их и так, и сяк, но так и не разобрался, что в них за прикол.

Ксюша с любопытством открыла коробку. В ней лежали две куклы, похожие на клоунов из циркового ансамбля «Лицедеи». Девушка осторожно вынула их из коробки. Никакого трюка не последовало.

– Ладно, пусть без прикола, – сказала Ксю. – Но они милые. Спасибо, Антон.

– Как это без прикола? – воскликнул Марк. – Дай сюда куклу, Ксю…

Ксюша без вопросов протянула ему куклу. Все, выжидательно глядя на Марка, подошли ближе. Марк встряхнул клоуна, длинные соломенного цвета волосы которого мгновенно стали дыбом. Парень что-то нажал на кукольном теле, и с волос куклы во все стороны посыпалась сахарная пудра. Через две секунды парадная одежда собравшихся, их лица и прически были припорошены белой пылью. А еще через две секунды раздались взрывы гомерического хохота. Все выглядели так уморительно, что не засмеяться было невозможно. Больше всего белой посыпки досталось Антону и Ксюше.

– Вот теперь я понимаю выражение «сладкая парочка», – усмехнулся Марк. – Может, вас просто в духовке запечь в таком виде – и торт не понадобится?

В отличие от Карины, Ксюша и не думала сравнивать подарки. Как маленький ребенок, она радовалась любой мелочи и веселилась от души. Ни тени зависти или ревности не омрачало ей праздника, она ничуть не обиделась даже на то, что отец подарил Карине мобильный телефон, а ей самой – только деньги в размере третьей части от стоимости Карининого телефона. Ксю не обратила внимания на такую явную несправедливость, вежливо поблагодарила папу и Ларису и ушла в зал ко всей молодежной тусовке, которая, находясь в значительном подпитии, что-то затевала. Ксюше их затея не очень понравилась, поэтому девушка выбралась на кухню, где в холодильнике нашла несколько пластиковых коробок с мороженым. С любопытством вытащила одну из них.

– Вау! Клубнично-сливочное! – восхищенно воскликнула Ксю. – Интересно, сколько в этом калорий?

– Ой, та, которой надо похудеть! – откликнулся Марк, заходя в кухню. – Бери, пока никто не видит, и калорий не подсчитывай! Заодно и мне порцию дай.

– Хитрый какой! У меня-то день рождения, на меня не рассердятся, а тебе никто на это права не давал. У тебя в октябре день рождения! Впрочем, ладно, я добрая.

Ксюша нашла в шкафчике две тарелки и принялась открывать коробку, в которой было шесть бело-розовых шариков мороженого. В это время в комнате зазвонил телефон.

– Марк, ответь, а я пока мороженое нам достану, – сказала Ксю.

Марк вышел в комнату и там снял трубку. Через минуту он вернулся в кухню.

– Ксюш, это тебя.

– Меня? Кто?

– Не знаю, парень какой-то…

– Парень… – Ксюша пожала плечами и пошла к телефону. – Алло!

– Привет, Ксень, – услышала она голос Лесковца Андрея. – Это я, Андрей, если помнишь такого…

– Да, я тебя узнала, – ответила Ксюша, с трудом переводя дыхание и пытаясь унять бешеный стук сердца. – Привет, Андрей. Как дела?

– Дела как в сказке, – бодро откликнулся Андрей. – Чем дальше, тем страшнее. Но мы не унываем. А ты как?

– Так. Когда хорошо, когда нормально. Сегодня вообще классно.

– Ксень, поздравляю с днем рождения. Будь счастлива и любима, а остальное неважно.

– Спасибо. А вообще что у тебя нового? Мне говорили, что ты в Румынии или Молдове где-то…

– Ох уж мне эти доморощенные знатоки! – воскликнул Андрей. – В Питере я, а не в Молдове и не в Румынии. Друг у меня наполовину румын, наполовину грек, вот все и порешили, что я в Румынию укатил… Вот только Молдова тут с какого боку? Сказали бы Греция… А ты переехала чего? Поступила учиться?

– Да нет, не поступила. Просто у родственников живу. А ты мой номер как узнал?

– По старому номеру позвонил, Катя мне и сказала…

– Так ты специально мой номер узнавал, только чтобы с днем рождения меня поздравить?

– Ну да. Неужели я не могу этого сделать – хотя бы за прекрасные моменты, которые мы провели вместе?

Поговорив с Андреем еще некоторое время, Ксюша вернулась в кухню и принялась есть мороженое, совершенно не чувствуя вкуса. Марк куда-то ушел, и Ксю могла спокойно думать о своем.

Андрей позвонил. Тот самый Андрей, с которым они расстались шесть месяцев назад. Впрочем, они не расстались, а временно приостановили отношения, пока раны Андрея не заживут. «Какие, к черту раны! – в минуты плохого настроения и горечи говорила Ксю. – Не его изнасиловали, обманули и предали! Чего ему страдать?» Поэтому девушка и злилась на него. Она и была инициатором конкретного разрыва, не желая размениваться на «дружеское общение». Но в то же время Ксения прекрасно его понимала – весь его юношеский максимализм и веру в его мечты, и разочарование, которое Андрей пережил. Он мечтал о Ксюше, идеализировал ее, хотел быть для нее первым… а тут вдруг узнал, что она подверглась насилию.

Но если сейчас Андрей позвонил, то значит, его «раны» зажили. Это хорошо… для Андрея. А для Ксю? Ксюша и сошлась-то с ним, чтобы забыть Марка. Тогда он ни на чем не настаивал. Теперь, судя по его звонку, Андрей повзрослел, и, если их роман возобновится, будет намного труднее ускользнуть от него. Потребуется серьезное отношение – все или ничего. Как раз то, что нужно Ксюше, ведь она всегда хотела определенности и надежности. Вопрос в том, нужна ли ей надежность и определенность со стороны Андрея.

Так ничего и не придумав, Ксю пошла в комнату ко всей молодежной компании. Парни и девушки устроили игру «в бутылочку».

Приход Ксюши был встречен едва ли не аплодисментами.

– Ксю, иди к нам! Куда ты пропала? – послышались голоса.

– Ну… я небольшая любительница случайных поцелуев… – произнесла Ксю и заметила сидящую в стороне Карину. – Хотя, почему бы и нет?

И первый же «случайный поцелуй», выпавший Ксюше, был с Марком. Это было как знак, что Андрей Ксении ни к чему. Ксю поднялась с места и со смущением взглянула на Марка.

– Это не справедливо, – сказала она. – Братья и сестры не должны считаться.

– Ничего-ничего, – ответил, усмехаясь, Марк. – Все считается, мы пределы знаем.

Ксюша ощутила сладкое покалывание в груди. Ей безумно хотелось прижаться к Марку, обнять и припасть к его губам. Вроде и право законное есть, но вот так, при всех… Нельзя, нельзя, нельзя… Неимоверным усилием воли Ксюша легонько коснулась губами щеки Марка и отступила.

– Так, народ, я тоже с вами буду играть, – сказала Карина, которая допила бутылку джин-тоника.

– Милости просим, Кариночка, – паясничая, ответил Антон. – Вам надоело одиночество, мадемуазель? Захотелось поцелуйчиков на халяву?

– Отцепись, клоун, я лучше повешусь, чем поцелуюсь с тобой, – отозвалась Карина.

– Успокойся, мне самому не очень хочется с тобой целоваться! Тоже мне – удовольствие!

– Тихо, тихо, люди, не ругайтесь, – попытался утихомирить спорщиков Марк. – Присоединяйся, Карина.

Следующий поцелуй выпал Антону и Лере. Надо было видеть, как они смущались! Лерка стала красной, как свекла. Антон выглядел не лучше, хоть (как было известно его друзьям) делал уже далеко не такие безобидные вещи.

А дальше произошло неожиданное. Сделав оборот в кругу парней, горлышко бутылки указало на Марка, а в кругу девушек – указало на Карину. Многие разочарованно вздохнули – не было никакого интереса смотреть на еще один дружеский поцелуй в щечку.

Но как только Марк склонился, чтобы поцеловать сестру в щеку, Карина резко повернулась, и их губы встретились. Марк хотел отстраниться, но руки Карины обвившиеся вокруг его шеи, оказались удивительно цепкими. Чтобы девушка не выглядела глупо, Марку пришлось поцеловать ее по-настоящему.

Скрыть ничего не удалось – несмотря на то, что все были навеселе, парни и девушки заметили, что происходит нечто неладное. Карина буквально повисла на Марке, и это уже нельзя было оправдать тем, что девушка пьяна.

Наконец Марк сумел расцепить Каринины руки и оторвать Карину от себя. Несколько секунд она ошалело смотрела на пораженные, изумленные лица вокруг, устремленные на нее.

– Что уставились? – выкрикнула она в установившейся гробовой тишине. – Никогда не видели?

Никто ничего не ответил, и Карина быстро кинулась из комнаты.

– У меня нет слов, – сказал Павел, – одни эмоции… Что это было?

– Ерунда, – ответил Марк. – Просто выходка перепившей девушки. Не стоит внимания.

Но выражение его лица говорило несколько другое. Марк вовсе не считал случившееся ерундой. Он понял, что вызвало такой поступок Карины. Ведь не зря говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И если Карина так поступила сейчас, то она и обычно об этом думает.

Несколько минут спустя Марк вышел на веранду курить. Он как-то мгновенно протрезвел после Карининой выходки, и сумасшедшие игры подвыпивших товарищей его не привлекали.

Весь день он наблюдал за весельем Ксю. Девушка в кругу друзей выглядела такой счастливой! Марк вдруг подумал, что раньше никогда не следил за Ксюшей так пристально. Хоть и очень хотел, когда она была маленькой, побыть с ней подольше, но всегда избегал. Теперь же наоборот, Марк использовал любую минуту, чтобы узнать что-то о Ксю, и уже перестал удивляться тому, насколько это увлекательное занятие. В ней было столько тайн, загадок и интересных качеств. Изучением еще одной стороны Ксюшиного характера и был занят Марк сегодня. Он следил за Ксюшей, а на Карину не обращал внимания.

Если вдуматься, то Карина вполне могла влюбиться в Марка. Иначе как объяснить ее сегодняшнее поведение? Это не просто выходка пьяной девчонки. К тому же, ведь только Марка Карина никогда не критиковала. Ее ядовитым замечаниям подвергались все, но только не Марк – не странно ли?

Карина тоже сидела в веранде, в одном из трех кресел. Заметив ее, Марк хотел выйти на улицу, но Карина остановила его.

– Не уходи, Марк, – сказала она. – Если ты не хочешь меня видеть, то уйду я…

– Сиди ради Бога, ты мне не мешаешь, – отозвался Марк, усаживаясь в другое кресло, и небрежным жестом подтягивая к себе пепельницу. Он закурил, положил зажигалку и пачку сигарет в карман куртки и глубоко затянулся. Затем взглянул на девушку, которая с виноватым видом смотрела вниз. Марк понял, что Карину саму шокировал ее поступок, и это вселило в него некоторую уверенность. – Ну что, пришла в себя? – спросил он.

– Не поняла?

– В смысле, осознала, что натворила?

– Да… Я так виновата… Марк… прости…

– Я-то что! Уже и забыл… Ты вот им, – Марк кивнул за дверь, ведущую в комнаты, – объясни. Поражены все по самое дальше некуда.

– А ты… забыл?

– Да! – с нажимом сказал Марк.

– Я хотела объяснить, почему так сделала…

– Нечего тут объяснять. Мне это не интересно.

– Но…

– Не хочу слышать. Я знаю, что ты вбила себе в голову глупости, но я на них не поддамся.

– Значит, тебе не важно, что я чувствую?

– А с чего ты решила, будто для меня это должно быть важно? – цинично спросил Марк, думая про себя: «Пресекать, так на корню». – Чувства твои, испытываешь их ты – а я здесь при чем? Только имей в виду, что показывать свои чувства так явно, как ты это сделала сегодня, все же не стоит. Мы, как-никак, брат и сестра, люди могут неизвестно что подумать…

Карина вскочила и бросилась в дом. До веранды донеслись ее истеричные крики с требованиями побыстрее вернуться домой. Родители – Лариса и дядя Гена – пытались ее успокоить, но не смогли, и им пришлось идти домой.

В веранду заглянула мама Марка.

– Ты здесь?

– А где мне быть? – усмехнулся Марк. – У меня нет ни малейшего желания слушать вопли Карины. Кстати, ее увели?

– Да, недавно, – сказала мама, садясь в кресло по соседству с сыновним. – Предполагаю, без тебя здесь не обошлось. Девочка выскочила отсюда, как ужаленная. Что ты ей сказал?

– Ничего. Карина уже сюда зашла нервная и раздраженная. Наверное, ей какая-то моя шутка не угодила… не знаю…

– Ой, Марк, ну что ты за человек! Все-то тебе легко, ни в чем ты не виноват, ничего не знаешь… И главное – тебя нельзя ни в чем упрекнуть.

– Мама. Мама. Мамуся, не надо меня упрекать, – сказал Марк, взяв мать за руку. – Какой я есть, такой есть. Таким меня воспитали.

– Ладно, холодно тут, я пойду. И ты тоже не сиди долго.

– Хорошо.

Постепенно темнело, но Марк, несмотря на то, что обещал матери быстро вернуться, все сидел и сидел в веранде. А тем временем Ксюша подошла к его матери и спросила:

– Тетя, а где Марк? Он уже ушел?

– Да нет, в веранде, наверное…

– Да? А то я у него спросить хотела… Пойду схожу к нему.

– Иди и приводи его в дом. Пусть погреется, и мы уже домой пойдем. Все разошлись, пойдем и мы.

– Хорошо.

Ксюша пошла в веранду. Марк сидел там и курил.

– Ксю? – спросил Марк, поднимая глаза.

– Я. Можно к тебе?

– Можно, если не боишься замерзнуть… Ты что-то хотела?

– Нет, просто ты ушел вслед за Кариной и исчез… я думала, ты уже где-то далеко…

– На что ты намекаешь? Думаешь, я мог уйти с Кариной?

– Не знаю. От тебя всего можно ожидать.

– Надеюсь, ты не приняла всерьез ее выходку? – нахмурился Марк.

– Это не выходка, Марк, – сказала Ксю. – Разве ты сам этого не понял?

– А что я должен понять? – притворился недоумевающим Марк.

– То же, что и со мной. Марк, я не идиотка, я прекрасно поняла, в чем причина поведения Карины. Ты тоже не мог не понять. Почему, по-твоему, она так меня ненавидит? Из-за папы, из-за нашей семьи… но к Кате она так не цепляется! Она злится из-за того, что я дольше тебя знаю, что ты лучше ко мне относишься… как ей кажется… Она ревнует тебя ко мне…

– У тебя богатое воображение, – натянуто усмехнулся Марк.

– А теперь ревную я, – неожиданно призналась Ксюша. – Потому что Карина решилась на то, на что не решилась я… хотя и очень хотела. Я слишком завишу от чужого мнения, слишком пристально смотрю по сторонам, на других…

– Ты хочешь сказать…

– Да. Марк, даже с тобой, даже с самой собой боюсь быть честной, а о том, чтобы в открытую заявить о своих мыслях и чувствах и речи быть не может. А Карина это смогла…

– Значит, ты хотела… хотела бы… чтобы… Боже мой, Ксю, это сумасшествие не прошло?

– Это не сумасшествие, Марк, – произнесла Ксюша тихо, соскальзывая со своего кресла и устраиваясь на подлокотнике кресла Марка. – Ты не воспринимаешь этого всерьез, но…

– Постой, – прервал ее Марк, который почему-то разозлился. С ядовитой усмешкой он спросил: – Что, по-твоему, значит: воспринимать всерьез? Поощрять твои, а теперь еще и Каринины глупости? Девчонки, вам других парней мало? Или братьев других, если вам именно в брата хочется влюбиться? Почему именно я? Ответь, Ксю, как я могу воспринимать всерьез тебя или Карину? Что я должен при этом делать? Чего ты хочешь?

– Не знаю… Не знаю, Марк, я запуталась во всем этом… Я себя узнать не могу. Я раньше не была трусихой… но ни слова не могу тебе сказать… сейчас я просто пьяна… Если бы Карина провела наедине с тобой целые сутки – вот как я вчера…

– Ах, вот оно что! Значит, вот чего ты хочешь! Ты хочешь оказаться со мной в постели? Чтобы я отымел тебя по полной программе – так, чтобы на всю жизнь запомнилось? Правильно я понял? Отвечай! – Марк неожиданно резко намотал Ксюшины волосы на руку и подтянул за них ее лицо почти вплотную к своему. В наступающей полутьме Марк с жестоким вниманием следил за испуганной девушкой. Больше всего его взгляд притягивали ее губы – нежные, полуоткрытые, будто готовые что-то сказать. Марка жгло желание снова познать вкус и глубину этих губ, заставить их покориться его власти, заставить отвечать на прикосновения его губ. Марк ненавидел в этот момент компанию, которая, организовав эту чертову игру, предоставила ему право поцеловать Ксю. И злился на себя, что не отважился этим правом воспользоваться.

Но всю свою злость Марк выместил на Ксюше, неожиданно грубо впившись в ее рот, яростно, с силой сжав девушку в руках. Ему было все равно, что Ксю дрожит от холода, страха, а, возможно, и от боли. Марк не осознавал, что делают его руки, для него было важно лишь одно: Ксю не сопротивляется, хотя в начале попыталась было его оттолкнуть.

Ксюшина ладонь легко уперлась в его плечо, потом скользнула вверх, на мгновение обвилась вокруг шеи и медленно погрузилась в волосы, запуталась в темных вьющихся прядях. Марк причинял ей сильную боль, кожей девушка чувствовала пробивавшуюся на щеках Марка щетину, но – странное дело! – Ксюше нравилось такое. Все ее тело как-то встрепенулось и льнуло к Марку, трепеща каждой частицей, отзываясь всем существом на эту яростную страсть. Это было дико, грязно, пошло – руки и губы Марка позволяли себе много лишнего – но чувство сладкой истомы постепенно переполняло Ксению и заливало со всех сторон. Она тонула и жадно, как утопающий, цеплялась за Марка, прикосновения которого из грубых стали просто обжигающе-страстными.

Все прервалось в одну секунду. Марк так же резко отпустил ее, и Ксюша замерла, не зная, что у него на уме. В висках у нее все еще стучали молоточки, глаза застилал туман, когда послышался насмешливый голос Марка:

– Так ты этого хочешь, сладкая? Так скажи прямо, предложи себя… Думаешь, я смогу отказаться от такой лакомой штучки? Ну, Ксю! Неужели ты так боишься передать словами то, что только сейчас мне продемонстрировала с такой… м-мм… страстностью… Только признайся, что хочешь меня, и я останусь здесь, у бабушки, а ночью… ночью, когда все будут спать… Я не отказываюсь от стоящего, что бы это ни было… работа, дело или маленькая потаскушка…

Ксюша вдруг с размаху залепила Марку пощечину и быстро ушла в дом.

 

11.

Покупательница ушла, так ничего и не выбрав. Ксюша раздраженно принялась развешивать пересмотренные той вещи по местам. И, не удержавшись, со злостью пнула ногой стоящий на полу ящик.

– Так, подруга, ты сегодня в конкретно поганом настрое! – сказала Галя. – Никак с бойфрендом поругалась?

– Отцепись, Галка, ты прекрасно знаешь, что у меня нет бойфрэнда!

– Тогда чего ты такая злая?

– Не твое дело!

Ксюша уселась сверху на тот самый ящик, которому минуту назад доказала свое плохое настроение и подперла подбородок кулаками. Галке легко говорить! Не она видела вчера любимого, целующегося с другой, не она выслушала вчерашние гадости Марка, не она проплакала полночи и проснулась с темными подглазьями и распухшими губами. Ужасно, любое прикосновение ко рту причиняло невыносимую боль, а на предплечьях выступили синяки. Марк был так груб с ней, что Ксюше от воспоминаний делалось страшно. Неужели он на самом деле считает ее потаскухой?

Не давала Ксении покоя и та пощечина, которой Ксю наградила Марка напоследок. Хоть он и заслужил ее – он не из тех, кто прощает такое. Наверняка решит отомстить.

Подумать Ксюше не дали. Подошла еще какая-то девушка, долго выбирала лак для ногтей, а потом Ксюшу окликнула Галя:

– Ксюх, твой брательник приехал.

Ксюша выглянула из павильона и увидела Марка. Меньше всего ей хотелось с ним разговаривать. Но не могла же она его игнорировать при Гале! Пришлось подойти. Но вежливо с ним разговаривать Ксюша не собиралась.

– Что ты здесь потерял? – сердито спросила она. – Одну знакомую маленькую потаскушку? Так вот ее ты здесь не найдешь, а я с тобой говорить не хочу.

– Ксюш, я вчера перепил… я не хотел сказать то, что сказал.

– Вот как? А мне надоело, что ты всякий раз, когда перепьешь или когда у тебя плохое настроение, говоришь мне гадости и грубо со мной обращаешься, будто на улице меня подобрал! Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме – значит, ты и сейчас думаешь обо мне так, как сказал вчера.

– Ксю…

– Не хочу слушать. Мне надоело пытаться тебя понять. Ты играешь со мной – то дразнишь, то издеваешься, то унижаешь… Лишь изредка и ненадолго ты относишься ко мне по-человечески…

– А ты ведешь себя лучше?

– А что плохого я тебе делаю? Единственная глупость, которую я сделала, это то, что сказала, будто люблю тебя… Но даже это не дает тебе права обращаться со мной, как ты обращаешься! Ты целуешь меня, а потом называешь потаскухой!

– Повторяю, ты ведешь себя лучше? – Марк вышел из себя. – Губки малиновые бантиком сложит, ресницами невинно хлопает – прям Мальвина! А потом развернется – и деру! Я же остаюсь полным лохом!

– А тебя это оскорбляет! Надо же – такое совершенство и вдруг – лох! Лучше уйди, Марк, иначе мы наговорим еще больше, чем вчера. А кругом все же люди…

Марк повернулся, сел в машину и уехал. Ксюша медленно вернулась на рабочее место. Посмотрев на нее, Галя, которая хотела подшутить над ней, решила молчать.

А Марк, приехав домой, заперся в комнате. Правда, долго пробыть там в одиночестве ему не удалось. Скоро раздался звонок в дверь. Пришел Антон.

– Привет, Марк. К тебе можно?

– Ты же, вроде, в школе?

– Только что оттуда, – сказал парень. – Домой зашел лишь на минуту, с Игорьком поцапался и свалил.

– Тогда заходи. Иди в комнату.

– А у тебя плохое настроение? – спросил Антон, заметив, что Марк бросился на кровать.

– Да нет, с чего ты решил?

– Ты дома, ты валяешься на кровати и ничего не делаешь…

– С работы полетел, – ответил Марк.

– С какой?

– Ну, с подработки той, что у меня была… Я ж там на замене был, а теперь вот меня сократили. Новое занятие надо искать.

– Понятно, почему ты такой кислый, – кивнул Антон. – Где Новый год встречать будешь?

– Еще не знаю, – отозвался Марк.

– Решай скорее, до Нового года уже совсем мало осталось. Может, с семьей? С молодой частью семьи… Ксюшей, например…

– Не напоминай мне о ней, – скривился как от зубной боли Марк.

– Что случилось? – опешил Антон. Марк махнул рукой.

– Поругались мы с ней вчера.

– Как – вчера? Когда?

– После того, как вы все поуходили. Наговорили «ласковых» друг другу…

– Стой, Марк. Мудришь что-то. Все же хорошо было?

– Ну, было!

– Ты же говорил, что Ксю тебе нравится?

– Ну, говорил. Она и правда мне нравится! Но в то же время никто в этой жизни не раздражал меня так сильно, как она!

– А знаешь, в чем у вас проблема? – Антон поймал вопросительный взгляд Марка и продолжал: – Вы все время не там встречаетесь.

– Не там? А где, по-твоему, мы должны встречаться?

– Где! В спальне, конечно, при свечах зажженных и наедине… Только там у вас будет полное согласие!

– Ты сбрендел! Тоник, ты говоришь чушь!

– Да ты подумай! Ты подумай, Марк: ты хочешь ее, а она – тебя. Вы мечтаете друг о друге, но пытаетесь это скрыть. Не удается, потому что чувства очень сильны. Вот вы и ругаетесь, чтобы снять напряжение.

Марку вдруг подумалось, что Антон отчасти прав. Действительно, они с Ксюшей то и дело устраивают ссоры из пустяков. Что бы это значило?

– Устами младенца, как говорят, глаголет истина, – усмехнулся Марк. – И что мне надо сделать, мудрец?

– Хочешь знать?

– Ну, раз спрашиваю…

– Перво-наперво помирись с Ксю, – оживленно блеснул глазами Антон. – А потом отведи туда, где вам никто не помешает… и… короче, сам догадываешься…

Марк хмыкнул.

– Не все так просто, Антошик, – сказал он. – Ты бы, я не сомневаюсь, так и сделал… А вот со мной проблема. Ты прикидываешь, насколько Ксю меня младше? Хотя Бог с ней, с разницей в годах, но Ксю несовершеннолетняя, и потом – моя сестра. С другой бы я не мучился… А Ксю… Она ведь ребенок еще.

– Какой, к черту, ребенок, Марк? – возмутился Антон. Его самого заело его младшинство, поэтому на слова «ребенок» и «малолетка» парень реагировал, как бык на красное. – Ксюша – взрослая, умная девушка и живет самостоятельной жизнью…

– Хорошо, пускай. Но мы брат и сестра – это грех против Бога и церкви…

– Ты ударился в религию? – покосился Антон. – Насколько я тебя знаю, ты и не такие грехи совершал…

– Ну и что? Это – другое дело. Если я затащу в постель Ксюшу – это будет бессмысленная связь, получится, будто бы я ее использовал…

– А раньше ты этого никогда не делал? – ядовито гнул свою линию Антон.

– Делал. С разными девушками. Но ни одна из них не была моей сестрой, понимаешь? Ксюше я вредить не могу.

– Ладно, – поняв, что упрямство Марка на кривой козе не объедешь, Антон свернул на другое. – А эта, Карина? Она тоже в тебя втрескалась по самые гланды! Ее ты явно жалеть не будешь, а сходство ее и Ксюши поразительное… Вот и пользуйся на здоровье…

Марк вдруг расхохотался.

– Антох, уж логичнее было бы переспать с Катей – Ксюшиной близняшкой! – сказал он, потом посерьезнел. – Вопрос трудный. Карина меня не привлекает. Дело в Ксюше – от нее словно флюиды исходят и тянут меня к ней… Нет, замена тут не поможет… Хотя что ты тут с тобой за глубинный психоанализ взялись? Выдумываем чего-то… Все равно я ничего с Ксю делать не стану, это глупо…

– Не отмахивайся, Марк! Лучше попробуй. Вы оба мучаетесь, а в один прекрасный день либо поубиваете друг друга, либо выдадите себя. А между тем это запросто лечится. Часто важные вещи становятся ненужными, когда перестают быть недоступными. Может, после первого же раза вы насытитесь друг другом, что…

– Без фамильярностей, мелочь! Уважай авторитеты!

Антон отмахнулся от Марка, как от мухи.

– Может, вы раз попробуете и больше не захотите. Успокоитесь и забудете. Мало ли, чего в семье не бывает…

– Действительно, чего в семье не бывает под покровом ночи, особенно когда вмешиваются такие советники, как ты! – язвительно сказал Марк. – Хорошо, если мы потом успокоимся и забудем! А если возненавидим друг друга? Или кто-нибудь узнает? Или если наше влечение лечится не так просто и понадобится не один раз! Ты наизмышлял-наизмышлял, а ведь следовать этому плану и расхлебывать его последствия придется мне! Я-то знаю, чего хочу, а вот чего хочет Ксюша…

– Так узнай! – Антон не собирался сдаваться. – Поговори с ней! Она и сама понимает, что так продолжаться не может!

– Ты просто не знаешь Ксю. С ней невозможно говорить серьезно, если она сама этого не хочет. Она будет увертываться и отмахиваться, пока не доведет меня до белого каления! В жизни не встречал девушку с таким норовом! Если я стану разбирать случившееся вчера, она заявит, что мы были пьяны и ничего не соображали, а сегодня уже все прошло и лучше об этом забыть. Ксю навыдумывает кучу всякого, скажет, что просто капризничала, когда признавалась мне в любви… Красиво же я буду выглядеть! Ни дать ни взять, картинный идиот!

 

12.

Может, Марк и взялся бы за следование советам Антона, но в это время Ксюша уехала на несколько дней в Барановичи. Ей надоело ругаться с Катей по телефону. Тема была все та же: мама не должна заводить еще одного ребенка. Ксюшу этот Катин эгоизм бесил, поэтому Ксю решила выяснить, что же там все-таки произошло. К тому же отъезд был кстати самой Ксюше, которая не хотела встречаться с Марком. Вот она уговорила подругу заменить ее на работе и отправилась в Барановичи.

Сумеречное вечернее время давно не пугало Ксюшу, и девушка пошла от вокзала пешком. Много вещей она не брала – все уместилось в одном рюкзаке за спиной, а до Славиной квартиры, где после свадьбы жила мама, было недалеко.

Дверь открыл Марат. Ксюша обратила внимание на то, что он стал плотнее – никак отъелся.

– Ксю! – обрадовался паренек, как-то смущенно топчась на месте и не решаясь к ней подойти. Ксюша сама обняла его.

– Маратик, привет. Как дела?

– Нормально. А у тебя?

– У меня все хорошо. Дома есть кто-нибудь?

– Да все есть. Даже те, кто не нужен.

– В смысле?

– В смысле даже Влад тут у Кати. Надоел он мне смертельно.

В прихожую выглянула Дина.

– Кто там, Марат? – спросила она и, увидев Ксюшу, бросилась к ней. Затем позвала: – Тетя Ира, идите сюда! Ксюша приехала.

Мама показалась Ксюше похудевшей и какой-то бледной. За прошедший месяц она сильно изменилась – сменила прическу, перекрасила волосы в каштановый цвет, выбрала другой стиль одежды… Раньше увидеть маму в джинсах и тонкой кофточке было невозможно. Сейчас же она была одета именно так. Ксю была очень рада ее видеть, она скучала по маме, но ее бледный вид вызвал у девушки жалость.

Отчима Ксюша тоже была рада видеть, кстати, взаимно. А вот Катя только взглянула на сестру, произнесла надменное: «Явилась – не запылилась!» и скрылась в комнате.

Мама, Слава, Дина и Марат почувствовали себя неловко перед Ксюшей из-за Катиного поведения, но Ксю махнула рукой и сказала:

– Я потом с ней пообщаюсь. Мы с ней поругались недавно по телефону, и она еще злится. Вы лучше меня покормите, я голодная. Дядя Слава, вы у нас блинный специалист, сообразите что-нибудь фирменное!

Все оживились.

– Хорошо, хорошо, – Слава улыбнулся, услышав про «блинного специалиста». – Кухня у нас самое веселое место, так что идемте туда.

Семья собралась на кухне вокруг стола, Слава принялся «куховарить». Ксюша очень быстро узнала множество новостей: что Марат перешел в физико-математический класс, что Дина учится водить машину, а мама записалась на компьютерные курсы.

– А главное – она так и не бросила работу на фабрике, – сказал Слава. – Хоть работать ей ни к чему, она упорно это делает.

Ксюша взглянула на маму, которая сидела, подперев рукой щеку, и улыбалась.

– Мам, может, тебе все же стоит оставить работу? – спросила девушка. – Ты выглядишь уставшей…

– Мама не от работы устала, – сказал Марат. – Ее Катя все время терроризирует.

– Как? – переспросила Ксюша. Ирина с упреком посмотрела на сына.

– Не нужно, Марат. Катя просто еще не привыкла…

– Конечно, не привыкла! – воскликнула, появляясь на кухне, Катя. – И никогда не привыкну, можешь не защищать меня, мамочка!

– Катя!

– Как ты разговариваешь с мамой? – возмутилась Ксюша. Кэт насмешливо взглянула на нее.

– Еще одна воспитательница! Защитница угнетенных! Ну, давай, защищай! Защищай свою маму и то создание, что она носит в животе! Какая мерзость! Забеременеть в тридцать пять лет! Как не стыдно!

Ксюша широко раскрыла глаза. Все даже хуже, чем она себе представляла! Ксю не могла поверить, что эти чудовищные слова говорит Катя! Катя – та самая, которая в детстве плакала, если видела собаку с перебитой лапой, которая принесла домой и ухаживала за воробышком со сломанным крылом, которая не могла не накормить бездомного котенка! И эта самая Катя говорит такие чудовищные слова своей матери! Добрая, жалостливая девочка – и превратилась в ядовитую кобру.

– Утихни, – велела Ксюша сестре. Катя нахмурилась.

– Ты меня учить приехала?

– Возможно, если понадобится. Влад, надеюсь, ушел, и теперь ничто не помешает поговорить?

– А кто сказал, что я собираюсь с тобой говорить?

– Я сказала, – невозмутимо произнесла Ксю. Катю она ничуть не боялась и не думала церемониться с ней и уважать ее капризы. Поэтому несмотря на Катины пререкания, Ксюша решительно увлекла ее в комнату и заперла дверь. – Теперь ты объяснишь мне, почему ведешь себя так?

– Как – так?

– Почему ты грубишь маме?

– А что я должна делать, если она совершенно со мной не считается? Мама нарочно забеременела, хотя знала, что я этого не одобряю!

– Так это уже точно? Мама ждет ребенка?

– Ну да…

– Так это же здорово! Представь, Катя, у нас с тобой будет маленький братик или сестричка! Или, может, такие же близнецы, как мы…

– А я ничего хорошего в этом не вижу, – брезгливо поджала губы Катя. – Как представлю, что мама и Слава…

Ксюша усмехнулась.

– Кэт, ты же сама такими вещами занимаешься! Тут ничего мерзкого нет. Ты тоже родилась благодаря этому – не на дереве же выросла! Мама хочет быть счастливой, Катя! Понимаешь? Если для счастья ей нужен ребенок – так пусть будет! Не мешай ей, Кэт!

– Все равно, я этого не пойму.

– Что конкретно тебя раздражает? Что ты получила доказательство тому, что мама и дядя Слава не только за руки держатся и звездами любуются? Или ты просто боишься, что ты больше не будешь в центре внимания?

Катя уловила в голосе сестры издевку и нахмурилась.

– Ты вечно такая, Ксю! – сказала девушка раздраженно.

– Какая?

– Святоша! Блаженная. Только ты можешь позволить себе быть доброй со всеми и всех любить.

– Хорошо, пусть я блаженная. Но мама – это мама. Если ты ее не поддерживаешь – ладно. Только держи это при себе! Неужели ты не понимаешь, что вредишь ей? Что будет, если с ней что-то случится? Или она потеряет ребенка? Это сейчас ты думаешь, будто это не страшно. А когда ты повзрослеешь, когда выйдешь замуж и у тебя появятся дети…

– Дети? Бр-р! – Катю передернуло. – Не хочу детей! Это ужасно, я стану толстой и некрасивой, и потом – это дико больно… Не хочу, не хочу, не хочу!

– Глупо. А я думаю о том, чтобы когда-нибудь выйти замуж и родить ребенка и, возможно, не одного.

– Боже мой, Ксю! Никогда не думала, что ты мечтаешь о такой ерунде.

– А ты что – не хочешь выйти замуж? За Влада? – поддразнила Катю Ксюша. Катя пожала плечами.

– Не знаю. Он, конечно, красивый и к тому же богатый… но мне с ним скучно. Мне нужно внимание многих парней, а Влад сразу же ревнует…

– Парни все такие, Кэт. Они хотят быть единственными. Но, знаешь, Катя, если тебе скучно с Владом, то не лучше ли было бы поискать другого?

– Лучше уж других! Парней, которым я нравлюсь, должно быть много, я должна купаться в их обожании! А ты так хочешь, чтобы мы с Владом расстались, Ксю? – ядовито поддела Катя.

– Не выдумывай, Влад мне не нужен. Просто ты не любишь его, Катя. Если бы любила, тебе бы хватало его чувств и внимания. А так тебе нужны приключения, ты чего-то ищешь… Зачем? Ведь если любишь человека, то даже приврать ему не можешь, не то что всерьез солгать или изменить ему с другим! Любимый человек лишь важен.

– Ксю, неужели ты веришь в любовь?

– Конечно, верю, Кэт! Разве ты – нет?

– О чем ты, Ксю! Я не хочу выходить замуж по любви, мне нужно богатство! А любовь – это избито.

– Знаешь, Катя, ты сама небитая, потому тебе и кажется все избитым! – заявила выведенная из терпения Ксюша. – Я бы на месте дяди Славы не церемонилась с тобой, а хорошенько выпорола.

 

13.

Уставшая за день Ксюша наконец разделась и забралась в постель. И тут же в голову полезли всякие мысли. Весь день девушке удавалось не думать о Марке, но сейчас от него было нечем отгородиться. «Интересно, знает ли Марк уже, что я уехала? – подумала Ксю. – И что он думает, если уже знает? Догадывается ли, что я уехала в основном из-за него?»

Несмотря на то, что Ксюша очень злилась на Марка, тем не менее ей не хватало его. Ей неодолимо захотелось, чтобы он оказался здесь, рядом, поговорил с ней, сказал бы парочку своих ядовитых шпилек, захотелось слышать его голос, смех, видеть улыбку, практически никогда не исчезающую с его лица, горящие озорством и лукавством глаза…

В комнату заглянула мама.

– Ты еще не спишь?

– Нет, мам, не сплю. Заходи. Мам, я хотела спросить: а как бабушка? Что она сейчас делает?

– Живет, – пожала плечами мама, присаживаясь на край кровати. – Я редко у нее бываю, она считает меня неблагодарной и собирается к своей тете в Нидерланды уехать. Только никак не соберется.

– А мои остальные вещи? Ну, фотографии там, книги, открытки… Где все?

– Здесь, у нас. Ты завтра у Дины спроси, она покажет… Ну, как ты вообще живешь? Не обижают тебя?

– Нет, что ты! Да меня и обидеть нелегко. Все отлично. Карина только дуется на меня чего-то, но меня это не волнует. День рождения мой в прошлые выходные отмечали, так весело было. Марк мне охотничий домик показал – его и его друзей. Они там останавливаются, когда охотятся…

– А на работе как?

– Тоже все хорошо. Я ни с кем не ругалась, не злилась ни на кого – все классно. А тебя дядя Слава не обижает?

– Нет, все хорошо. Единственная проблема – это Катя. Ужасная ситуация – дочь и вдруг – проблема.

– Слишком много с ней вы нянчитесь!

– Это я и сама понимаю. Но что поделаешь? У Кати трудный период, она чувствует себя одиноко, а тут я со своим счастьем глаза мозолю…

– Ой, мам, ерунда все Катины трудности. Единственная ее трудность – это голова, в которой вместо мозгов опилки. Она сама себе не дает быть счастливой из-за капризов, мелочности и зависти! Ведет себя, как глупый эгоистичный ребенок, а вы ей потворствуете!

– По-моему, ты слишком категорично судишь ее…

– А ты ее не оправдывай! Кате давно пора повзрослеть, семнадцать лет уже, скоро совершеннолетняя, а ума ни грамма! – Ксюша говорила решительно и твердо, потом замолчала, подумав о другом и улыбнулась: – А как поживает мой будущий брат или сестра?

Мама покраснела и, тоже улыбнувшись, приложила руку к животу:

– Живет. Мы с ним вдвоем живем и у нас все хорошо…

Ксюша на мгновение закрыла глаза.

– Когда-нибудь у меня тоже будут дети, – сказала она. – Четверо.

– Четверо? – удивилась мама.

– Ага, – с довольной улыбкой кивнула Ксюша. – Мальчик постарше, мальчик помладше и две девочки-близняшки, как мы с Катей.

– Вы с сестрой так не похожи… – задумчиво сказала мама.

– На то мы и близнецы, чтобы отличаться друг от друга.

– Ладно, отдыхай, я пойду, – мама встала. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мама, – Ксюша по старой детской привычке обняла маму за шею, растрепала ей волосы.

– Ну-ну, не буянь, – погрозила мама пальцем. – Спи.

Ксюша уснула быстро, а проснулась, когда было уже позднее утро. Марат и Катя убежали в школу, мама и Слава – на работу. Дома была только Дина.

Позавтракав, девушки направились в Динину комнату, где в шкафу Дина сложила Ксюшины вещи.

– Ты все забирать собираешься? – спросила Дина.

– Нет, одежду я тут оставлю. А остальное, мелкое – что повыбрасываю, что возьму…

Ксю принялась пересматривать свои старые песенники, тетради с записанными в них гаданиями, самодельные альбомы с вырезками из журналов, сами журналы, книги, открытки, детские рисунки и поделки, анкеты. Среди всего этого вороха Ксюше попалось две одинаковые фотографии. На фотографиях были изображены они с Катей в возрасте не то шести, не то семи лет, сидящие летом в парке на скамейке. Их почти невозможно отличить – у них одинаковые прически, одинаковые розовые платья, обе одинаково улыбаются. Но у модницы Катюши подкрашены губы – в этом вся разница.

Ксюша смахнула слезинку, набежавшую от теплых воспоминаний детства, и отложила фотографии в сторону.

– Это вы с Катей? – уточнила Дина, тоже поглядев на фотки.

– Да.

– Вы здесь такие похожие… А сейчас вас запросто можно отличить друг от друга – у тебя волосы светлее, и характеры у вас слишком разные. Катя такая стерва! Честное слово, я когда-нибудь не выдержу и потрясу ее за патлы! Вспомни детдомовские навыки.

– А ты не против, чтобы у мамы и твоего папы ребенок родился?

– Конечно, нет. Это решать им, чего я лезть буду? Нужен ребенок – пускай будет. Марат – так тот вообще счастлив, детей обожает, тетю Иру мамой зовет… Нашу-то маму он помнит плохо… Да, хочу спросить, как у Марка дела?

– Нормально дела, – ответила Ксю равнодушно, хотя поняла смысл вопроса.

– Я не об этом. Я не спрашиваю, как у него дела вообще, я имею в виду, что у вас нового? Ну, у него и у тебя?

– Ничего, все по-старому.

– Он хоть знает о том, что ты к нему чувствуешь?

– Знает.

– И что?

– Ничего. Я его не понимаю. Марк ведет себя странно, и к тому же я не могу строить планов относительно него. Он мой брат.

– Ну и что? В некоторых странах двоюродные женятся…

– Но явно не у нас!

– Почему? По-моему, закон вполне разрешает… Хочешь, я у папы спрошу?

– Ты с ума сошла? Дина, не смей, дядя Слава догадается!

– Ну, я же не буду про тебя говорить! – ответила Дина. – Я просто поинтересуюсь… И папуля рад будет, что я юриспруденцией увлеклась… Он же спит и видит, что я на адвоката учиться буду!

– А ты? – постаралась увести разговор в сторону Ксю.

– А я не хочу. Ну, так мне спрашивать про двоюродных?

– Не надо. Я замуж за Марка все равно не выйду. Он меня не любит.

– Как знать? С чего ты решила, что Марк тебя не любит? Ты можешь его любить, а он тебя – нет?

– Дина, не говори ерунду! Ты же сама в это не веришь! Что Марку до меня? Он взрослый человек, а я малолетка! Я не нужна ему, Дин, у него других девушек полно!

– Так перестань быть для него малолеткой! Бери инициативу в свои руки! Вы же бываете наедине, хоть когда-нибудь! Схитри немного и… тогда он обратит внимание, увидит в тебе не только ребенка и сестру.

– Дина! – Ксюша нахмурилась. – Ты думаешь, на что меня подбиваешь?

– А почему нет, Ксю? Ты красивая, сексуальная… неужели ты не сумеешь его привлечь?

– Опыта мало, – усмехнулась Ксю. – Марк – стрелянный воробей, его не так просто поймать. Тем более мне.

Проведя еще два дня в Барановичах, Ксюша вернулась в Березино. Она ехала на автобусе, то и дело проверяя – на месте ли ее новый мобильник, висящий на специальном шнуре у нее на груди. Совсем недавно ей купил его Слава по случаю прошедшего дня рождения. Ксю давно хотела приобрести это современное приспособление, но когда она жила с мамой, не могла попросить – ведь Катя бы тоже не стала требовать, а на два телефона у мамы бы денег не хватило. Приходилось молчать.

Выйдя из автобуса, Ксюша прошла по вокзалу. Ее должны были здесь встретить. Никого не заметив, Ксю почувствовала злость. Неужели трудно прийти? Но едва ли злость девушки уменьшилась, когда она увидела Марка. Нет, с одной стороны Ксю только его и хотела встретить, но с другой…

– Ну нет, ни за что я с тобой не поеду! – возмущенно сказала Ксюша.

– Что с тобой, Ксю! Я же не кусаюсь, – усмехнулся Марк. – А встретить тебя больше никто не мог – Леха в Минск укатил, батя твой на работе, остальные кто где… Ксюш, хватит дуться! Давай мириться?

– Мне надоело, что ты просишь мира, а потом снова меня оскорбляешь! – строптиво сказала Ксю.

– Давай поговорим об этом в другом месте – где не так ветрено и морозно? – предложил Марк.

– Это где? – прищурилась Ксюша. – В подъезде близлежащей многоэтажки, где обычно говорят на подобные темы с маленькими потаскушками?

– Ксю, пойми, я был пьян, поэтому все мое презрение к женщинам выплеснулось на тебя! Ты же к этому не имеешь отношения, те слова я адресовал вовсе не тебе!

– Но услышала их я! И меня ты тогда поцеловал, причем против моей воли…

– Не совсем так, Ксю! Ты не только не пыталась вырваться – ты даже отвечала мне! Я это прекрасно помню. Поэтому насилия не было… И потом, Ксюш, этот поцелуй лишний раз доказывает, что я был пьян! Разве я мог в здравом рассудке поцеловать тебя?

– А что – я такая противная? Или некрасивая? – обиделась Ксюша. – Что в здравом рассудке ты бы не прикоснулся ко мне?

– Нет, нет, Ксюша, ты не так поняла меня. В здравом рассудке я бы не допустил подобной грубости по отношению к тебе! Но ты, во всяком случае, убедилась, что я далеко не идеал.

Ксюша не стала говорить, что та грубость в Марке еще больше привлекла ее. Она махнула рукой.

– Ладно, пошли домой. Нет, я с тобой не мирюсь!

Но по дороге к бабушке она забыла о своей злости. Марк был таким милым, что Ксю не выдержала. Идя пешком прямо по середине дороги они снова разговаривали обо всем на свете, и Ксюша согласилась пойти с Марком на вечеринку в выходные.

– Ты для меня вроде пропуска, – сказал Марк в шутку. – У меня уже чувство, что без тебя мои друзья, просто не примут меня в тусовку, потому что вечно требуют, чтобы со мной была ты!

– Вот, значит, почему ты решил со мной помириться! Хотя, конечно, мне приятно, что я нравлюсь твоей компании.

И через три дня, вечером в пятницу, Ксюша собиралась на вечеринку. Марк обещал зайти за ней в шесть.

У Ксю было чувство, что вот-вот произойдет что-то очень хорошее, что полностью изменит ее жизнь. Только что это – Ксю не знала. Но настроение у девушки было превосходным.

Марк появился с ног до головы усыпанный снегом.

– Может, вы не ходите? – предположила тетя Люда, которая была в это время у бабушки. – Снег на улице, а к ночи метель обещали…

– Да ну, тетя, мы долго там не будем, – сказал Марк. – К тому же недалеко идти…

– Ксюша, мобильный у тебя? – спросила тетя Люда.

– Конечно, тетя Люда.

– Если что – звони.

– Хорошо-хорошо. Всем пока, – во избежание дальнейших указаний и нравоучений Ксюша и Марк выскользнули за дверь. Ксюша посмотрела на Марка. – Слушай, вот объясни мне, потому что я так и не поняла, что значит звонить «если что»? Что должно произойти, чтобы я позвонила?

– Не знаю, наверное, что-то из ряда вон выходящее… Не волнуйся, ничего не случится – тебе никуда не придется звонить.

– А я не волнуюсь, – отозвалась Ксю.

Компания собиралась в доме неподалеку от Марковой дачи – то есть до бабушки было и правда недалеко. Поводом послужило желание молодежи оттянуться и заодно обсудить планы встречи Нового года, до которого оставалась лишь неделя.

Марковы друзья действительно искренне уважали Ксению и относились к ней без пренебрежения. Многие из парней были бы не прочь завести с ней роман, но не желали навязываться, поскольку Ксю была подчеркнутой сторонницей дружеских отношений. Случалось, конечно, обмениваться шутливыми признаниями в любви, флиртовать, но никто не позволял чрезмерных вольностей, ведь у Ксюши была надежная защита в лице Марка и Леши, да и сама Ксю умела постоять за себя.

Под приколы, смех и разные истории, приправленные пивом, джин-тоником и сигаретным дымом, время бежало быстро. Ксюша взглянула на часы – было девять пятнадцать.

– Ты куда-то торопишься? – спросил у Ксю Павел.

– Да нет, просто посмотрела, сколько времени.

– Лучше не трать на это время – все равно, раньше полуночи мы тебя не отпустим, – заявил Олег.

– Помилуйте! – воскликнула Ксюша, смеясь. – Мне завтра подъем ранний!

– Это по случаю чего? На работу идешь?

– Нет, дома уборка. Бабушка меня, конечно, не заставляет, но я же не бессовестная – не могу отлынивать от общественно-полезного труда!

– Я тебя понимаю, – сказала Вика. – У меня тоже в недельной повестке уборка.

– И все равно, немного времени на себя потратить можно, – ответил кто-то из парней. – И на нас тоже!

– Можно подумать, что на вас тратят мало времени и внимания! – усмехнулась Ксюша.

– Да разве это много? – притворно возмутился Антон. – Мы же скоро завянем!

– Врите больше!

Марку надоело слушать треп ни о чем, и он вышел в прихожую курить. За окном и правда, как говорила тетя Люда, разыгралась метель. Снег большими потоками сыпался на землю и тут же снова поднимался в воздух, подхваченный ветром. Из этого снега образовывались столбы, клубы и барханы, которые в беспорядке кружились в темном пространстве, оседали и снова поднимались вверх. В этом хаотическом вихре было что-то завораживающее – настолько, что Марк, можно сказать, прирос к окну.

Сзади послышался шум, и Марк, оглянувшись, увидел свою подругу Леру.

– Вот ты где! – сказала она, подходя. – Что делаешь?

– Смотрю, что до дома будет нереально добраться.

– Может, приутихнет? Хотя вряд ли – синоптики обещали метель на всю ночь… Но тебе чего переживать – дача через дорогу находится, там и заночуешь…

Марк не ответил. Какая-то тревога закралась в его сердце, какое-то неясное предчувствие мучило его весь вечер, несмотря на то, что все было прекрасно. Поэтому Марк был не в своей тарелке.

– Твоя сестра просто прирождена пленять мужчин, – сказала Лера, улыбнувшись.

– Ксюша? – уточнил Марк.

– Она. Заметил, что она значительно сократила количество кавалеров Виктории?

– Завистница, – усмехнулся Марк.

– Глупости. Я не завидую ни Ксюше, ни, тем более, Вике. Просто удивляюсь. Ксю красивая, нравится парням, но у нее почему-то нет бойфрэнда…

– Просто ей нравится парень, который не обращает на нее внимания. По крайней мере, ей так кажется, что не обращает, – Марк вдруг понял, что ему не давало покоя сегодня, по крайней мере, отчасти. Ксюша. Красивая, веселая, искренняя, дарящая всем улыбки, кокетничающая с его друзьями – та Ксюша, смысла которой Марк никак не мог понять, и которая неодолимо влекла его. Именно такой представала Ксюша перед ним сегодня, и поэтому Марку было невтерпеж. Он испытывал самую настоящую ревность, видя восхищение в глазах парней, смотрящих на Ксю. Желания любого из них можно было безошибочно озвучить, не прибегая к помощи гадалки. И Марк тихо злился.

В половине одиннадцатого гости начали расходиться. Попрощались с радушным хозяином и Ксюша с Марком.

На улице было дико. Полная темень, которую едва прорезал свет фонарей, сильный ветер, носящий целые вихри снега и чуть не сбивающий с ног своими порывами, колючий мороз, острыми иголочками впивающийся в незащищенную кожу лица и рук. На три шага впереди ничего не было видно.

– До бабушки мы не доберемся, – сказал Марк. – Здесь фонари горят и то темно, а нам в переулки сворачивать, где сроду освещения не было.

– И что будем делать?

– У меня на даче заночуем. Разожжем камин – и зима нам будет не зима, и метель не метель.

– Тогда пошли.

Пока Марк доставал ключи от дачного дома, Ксюша, стоя на крыльце, стряхивала снег с одежды.

– Куртку сразу не снимай, – сказал Марк, раскрывая дверь перед девушкой. – В доме еще холодно.

– Угу, – отозвалась Ксюша, стуча зубами. Она зашла в комнату и прямо с ногами забралась в кресло. Марк сразу же направился разжигать камин.

– Может, пересядь ближе к огню? – предложил Марк. Ксюша поднялась с кресла и перебралась на диван.

Постепенно делалось теплее. Ксю сняла куртку.

– Надо бабушке позвонить, сказать, что мы здесь останемся, – сказала девушка взглянув на свой мобильный.

– А я домой позвоню, чтобы родоки не дергались, – кивнул Марк и вышел в соседнюю комнату.

Ксюша набрала номер бабушкиного телефона и объяснила случившееся. Марк не возвращался. Ксю направилась к нему. Он стоял у окна и смотрел на улицу.

– Марк! – тихо окликнула Ксения. Марк обернулся. Девушка стояла у двери, прислонившись к дверному косяку. – Можно?

– Конечно, Ксю, заходи. Это я просто задумался. В небе ни одной звезды нет, так темно…

– В такие ночи сбывается все, – сказала Ксю. – Эта темнота словно создана, чтобы скрывать самое сокровенное, и поэтому обостряет все чувства, вселяет тревогу…

– Откуда ты знаешь? – удивился Марк.

– Бабушка как-то говорила, а я запомнила. Сегодня как раз такая ночь – темно, хоть глаз выколи, и как-то не по себе…

Марк украдкой разглядывал ее. Милое личико, пушистые волосы, стройная фигурка… Парень снова почувствовал тревогу. Ведь они с Ксюшей здесь вдвоем! Бог знает, что еще может произойти! Нет, нужно избавиться от этого наваждения, уйти…

– Ты где будешь спать – здесь или там? – спросил Марк.

– А? Здесь, здесь, – отозвалась Ксю рассеянно.

– Тогда устраивайся. Вон там в шкафу найдешь все, что нужно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Дверь за Марком закрылась. Ксюша сняла с кровати покрывало, вытащила из шкафа простыню и одеяло, постелила и принялась раздеваться.

Порыв ветра, ударивший в оконное стекло, заставил девушку вздрогнуть. Ксю попыталась перебороть неприятный приступ страха, выключила свет и, забравшись в постель, закрыла глаза. Но сон не шел.

Ксюша беспокойно вертелась на постели. Девушка слышала, что в соседней комнате скрипят половицы – Марк тоже не спит, а расхаживает туда-сюда. «Он тоже не может уснуть, зная, что я совсем рядом, и что мы вдвоем во всем доме! – подумала Ксю. – Он старается казаться равнодушным, но я ему не безразлична».

Ксю вспомнила тот случай летом в комнате Марка. Тогда она, обезумев, сама поцеловала его. Но он не оттолкнул ее, не возмутился, не напомнил о том, что они – брат и сестра! Он ответил на ее поцелуй, и ответил страстно, горячо. Значит, и его привлекала Ксю, иначе бы он не поступил так. А поскольку Ксюша атаковала его неожиданно, Марк сорвался.

И потом, когда Ксю убежала на кухню, а он пришел за ней, он не стал читать ей лекцию о вреде ее недозволенного поведения. Он только попросил объяснить. Ксюша живо вспомнила то свое неожиданное для самой признание и жгучий поцелуй, обжегший ее губы затем.

Ксюша не поняла, что хотел сказать Марк тогда. Она вообще не понимала Марка, не понимала его поведения, его отношения. Он словно играл с ней.

Ксю общалась с многими парнями и умела распознавать их чувства к себе. Она понимала, когда парню она безразлична, неприятна или очень нравится. Сколько их было, этих парней, которые желали получить ее благосклонность? Влад, Андрей, Илья, Денис – и это только те, кого она заметила.

Так вот по Марку – по его отношению, по тем взглядам, которые он бросал на Ксю, было видно, что в нем живет та же жажда, что и в других парнях. Хоть и проявляется это несколько иначе.

Между ними что-то происходит – это же ясно! Марк столько о ней знает, причем, не просто по случайности, а потому что старался узнать. Зачем? Он постоянно старается задеть, подколоть Ксюшу, а потом первый же идет мириться. Он помогает ей в трудностях, поддерживает, и не для приличия, а искренне. И если это еще можно объяснить братней привязанностью, то определенные моменты этим не объяснишь.

Может, Дина права, и Ксюше самой следует быть поактивней? Ведь сколько раз у них с Марком все обрывалось – а почему? Марк не хочет принуждать ее, а она ведь никак не дает понять, что тоже не против… Но как проявить эту самую активность, если у Ксюши совсем нет опыта и к тому же сильная боязнь всего «физического»? Да еще Марк не паренек какой-то, закадрить которого – раз плюнуть. Он взрослый мужчина, уже прошедший большинство женских уловок. Это Ксюше не под силу. Вот если бы инициатива исходила от Марка! Но у него хороший самоконтроль, если Марк и сорвется, то ненадолго… И неизвестно, действительно ли его привлекает Ксю. Может, он просто прикалывается, когда оказывает ей знаки внимания?

Короче, сплошные опасения, неуверенность и тревога. И сладкое томление в груди в то же время при мысли о Марке, который в соседней комнате. «Марк единственный, кто может освободить меня от страха перед мужчинами, – думала Ксю. – Его я тоже боюсь, но… не так… Сознание того, что он в соседней комнате, не даст мне уснуть. Такое не повторяется дважды. Если это не произойдет сегодня, то уже никогда не произойдет».

Девушка приподнялась на локте и села, свесив ноги вниз. От ступней к коленям побежала прохлада, Ксюшу пронзила дрожь. С усилием Ксю встала и, переведя дыхание, пошла к двери. Там она тоже немного помедлила, но все же шагнула вперед.

 

14.

Марк даже не разделся еще. Он стоял боком у окна и смотрел на ту самую дверь, из которой вышла Ксю, сжимая и разжимая ладони в кулаки. Ксюша подошла к нему, положила руки на плечи и посмотрела Марку прямо в глаза. Уже не нужно было объяснять, зачем пришла Ксю, и о чем думает Марк – взгляды говорили за них. Ксюша погладила его по лицу, едва касаясь скул. Марк упрямо сжал губы и молча хмурился. Он так и не коснулся девушки, наоборот, с силой сцепил руки за спиной. Ксю дотронулась пальчиками до уголков его рта, скользнула по губам. Неожиданно Марк схватил ее за руки чуть пониже плеч, с силой притянул к себе. Их губы сошлись изгиб в изгиб, словно частицы головоломки. Руки Ксюши взлетели на его шею, его руки сжались у нее за спиной. Ее губы – живые, теплые, нежные – уже не какое-то непрошенное, греховное, тяжелое воспоминание, а желанное настоящее. Настоящее, о котором Марк мечтал давно – долго-долго жаждал вот этой минуты. Невозможно отвергать происходящее теперь, невозможно не признать власть этой девушки, власть совершенно неодолимую, пьянящую, сладостную. Ее тело – мягкий воск в его руках, податливый и способный уловить любое его желание и намерение.

– Ты понимаешь, что делаешь? – спросил Марк, на мгновение прерывая поцелуй, но продолжая прижимать Ксюшу к себе.

– Ясно, как никогда, – прошептала Ксю, пальцами разглаживая все еще сурово сведенные на переносице брови.

– Не играй со мной, Ксю, – предупреджающе сказал Марк, скользя ладонями по телу девушки через тонкую ткань ее маечки. – Такие игры опасны.

– А я и не играю. Просто хочу быть с тобой этой ночью, хочу быть твоей… Ты этого тоже хочешь, я знаю! Я чувствую это, вижу – по тому, как ты смотришь на меня, как взглянул, когда я вышла из комнаты. Когда ты случайно прикасаешься ко мне, ты вздрагиваешь…

– Ксюша… – Марк наклонился к ней, поцеловал опять. Но это было совсем не похоже на те их более ранние поцелуи. Тогда было что-то грубое, опасное, неожиданное, а теперь – глубина, сладость, нежность. Они прижимались друг к другу все сильнее, губы их то и дело встречались, руки скользили…

Марк поднял девушку на руки и перенес на диван. Мельком взглянув Ксюше в глаза, он заметил в них страх и вдруг осознал, насколько Ксю ему доверяет. Но даже это доверие не компенсировало ее испуг.

– Ты боишься? – спросил Марк.

– Н-нет, – покачала головой Ксю. Ее пугало то, что должно было скоро произойти, в памяти вставали ужасные моменты прошлого, но еще больше девушка боялась, что Марк остановится. Марк окинул ее взглядом – Ксю лежала в том же положении, в котором он опустил ее на постель, так же подогнув ноги и не шевелясь. Поэтому он без труда угадал, что Ксюша просто не хочет признаться в том, что боится. Эта показная храбрость вызвала у Марка улыбку.

Он осторожно и ласково погладил Ксюшу по щеке, отводя волосы, упавшие на лицо. Ксю вздохнула, но не шевельнулась. Ей было не по себе – она не знала, что у Марка на уме. И ей хотелось, чтобы все случилось быстрее – чтобы Марк не отступил или ей самой не изменила смелость. Словно прочтя эти мысли девушки, Марк сказал:

– Не спеши. Спешка только помешает. Все нужно делать постепенно… – он ненадолго прикоснулся губами к губам Ксю. – Одно за другим…

– Тогда не останавливайся!.. – произнесла Ксюша, потянувшись к нему. Ладони Марка скользнули по ее ногам от щиколотки до колена и дальше. Ксю вздрогнула, но Марк быстро склонился к ней и снова поцеловал, и во время поцелуя Ксюша забылась. Она обвила шею Марка руками, дрожащими пальчиками касалась его тела, чувствуя, как напрягаются все его мышцы под кожей. Ее охватило возбуждение, которое с этого момента только усиливалось. Марк теперь покрывал поцелуями ее шею и плечи, а руки его дерзко изучали ее тело под тонкой кофточкой, массировали и надавливали на определенные участки. Марк же понемногу нагнетал и усиливал ласки. Он чувствовал, что Ксюша оттаивает, разгорается, но она еще не готова, еще сжимается под его прикосновениями.

Ксю откинулась на подушку и смутно затуманившимся взглядом видела над собой лицо Марка. На нем уже нет рубашки и, наверное, не только рубашки. В отсветах огня в камине видны лишь его плечи и резкие черты лица. Страх уходил все дальше, оставалась только страсть и жажда полного подчинения ему. Его ладонь познавала самые потаенные уголки ее тела, изучала каждый изгиб, вызывая чувство сладостной дрожи, прикосновения губ, поцелуи и легкие покусывания делали ее кожу невыносимо горячей, а кровь в жилах заставляли бурлить и закипать. Всем телом Ксюша узнавала каждую частицу, каждую клеточку его тела, его тепло, его силу, словно обрела что-то давно потерянное, но предназначенное ей одной. Весь мир перестал существовать, была только узкая полоска пространства, освещенная отблесками каминного пламени.

Когда Марк овладел ею, Ксю подалась ему навстречу, но замерла, ожидая боли. Но больно не было. Марк начал двигаться медленно, лишь постепенно наращивая темп, и все тело девушки стало отзываться, найдя собственный ритм. Внезапно ее пронзила острая дрожь, Ксению бросило сначала в жар, потом в холод, она застонала, и все закончилось.

Ксюша открыла глаза. Она не знала, сколько пролежала вот так, в почти бессознательном состоянии. Сначала ей даже показалось, что все происшедшее ее фантазия или сон. Но ощутив виском крепкое плечо Марка, уверилась, что все было на самом деле. Чувство успокоения заполнило ее существо, но тут же пришла и тревога – неизвестно, как к случившемуся относится Марк. И если даже это они сделали вдвоем – первый шаг был от нее. А Марк… он мужчина, с него и спрос меньше…

Очень часто Ксюша сама создавала себе страхи, выдумывала себе провинности и винила себя во всем. Но на этот раз она просто не успела как следует внушить себе опасения. Спустя лишь одно мгновение она почувствовала, что Марк тихонько гладит ее волосы – без малейшего признака злости или отвращения к ней. Но все-таки девушка вздрогнула, когда его пальцы скользнули по ее обнаженному плечу.

– Что случилось, Ксень? – спросил Марк. – Ты жалеешь о том, что произошло?

– Нет, Марк, нет! Как ты можешь так думать!

– Ты вздрогнула…

– Я подумала, что ты злишься…

– Злюсь? На что я должен злиться? – Марк повернулся к ней, и Ксюша поняла, что он абсолютно искренен. Он безмятежно улыбался.

– Ведь я во всем виновата…

– Конечно, виновата. Виновата в том, что мне так хорошо сейчас? В том, что отдалась мне? Ксю, о таких вещах чаще жалеют женщины… Я же сам хотел этого… Я сам пошел бы к тебе, если бы этого не сделала ты…

– Но… – начала было Ксю, но Марк прижал палец к ее губам.

– Не надо, хватит об этом. Тебе хорошо?

– Да, очень…

– Не холодно?

– Сомневаюсь, что теперь смогу когда-нибудь замерзнуть. А ты?

– Что – я?

– Тебе хорошо? Я слишком неопытная и, скорее всего, действую тебе на нервы…

Марк быстрым мимолетным прикосновением поцеловал ее в губы.

– Все-таки ты неисправима, Ксю, – сказал он, усмехаясь. – Всегда думаешь, о ком угодно, но только не о себе самой. Это даже раздражает…

– Мне всегда говорили, что нехорошо быть эгоисткой.

– Нехорошо, – согласился Марк. – Но иногда очень полезно. Тебе придется это освоить.

– Возможно, – отозвалась Ксюша. – Но ты так и не ответил. Тебе приятно быть сейчас со мной?

– Я уже сказал, по-моему… Да и сама подумай – разве я был бы сейчас с тобой, если бы мне это было неприятно?

Ксюша уловила в его голосе иронию и поняла, что он, как всегда, ее дразнит. Но вместо того, чтобы, по обыкновению, броситься в бой, она нежно улыбнулась и спросила, прижимаясь к Марку теснее:

– А что бы ты сделал, если бы тебе на самом деле было неприятно? Убежал бы от меня?

– Ну… скорее, нет, – ответил Марк, крепко обнимая Ксюшу. – Я по определению эгоист, поэтому просто не позволил бы тебе захватить это такое роскошное и широкое ложе, вот так. Бежать бы пришлось тебе. Но этого делать не придется, я не хочу тебя отпускать. Сегодня ты моя. Только моя. Знаешь об этом?

– Теперь знаю, – девушка немного неуверенно потянулась к нему, погладила пальцами по плечам и груди. Марк уловил эту неуверенность и накрыл рукой ее руку, еще касающуюся его тела.

– Не бойся, продолжай.

Ксю наклонилась над ним и принялась целовать его шею, впадинку у горла, плечи. Марк не остался в стороне от этого, его руки снова заскользили по телу девушки. Под его умелыми ласками возбуждение и истома настолько усилились, что Ксюше показалось, будто она теряет сознание. Она упала на подушку, а Марк снова навис над ней. Ксю обхватила руками его плечи, притянула к себе его голову – пусть целует, пусть обнимает, пусть ласкает еще, крепче, нежнее, горячее!

Больше не мешало ни прошлое, ни будущее. Тревоги, сомнения, паника, обиды – все куда-то провалилось. За окном завывала вьюга, небо было темным – настоящая ночь царствования ада. Рассыпалось значение семейных уз, было только единение двух тел, нега и страсть. Марк и Ксю уступили в неравной борьбе с собственными чувствами.

 

15.

Глядя, как Ксюша набросилась на еду, Катя не удержалась от язвительного комментария:

– У тебя аппетит, как после бурной ночи.

Ксю вспыхнула.

– Думай, что говоришь! – воскликнула она.

– Да ладно, Ксюша, я же пошутила!

– Никогда больше не шути и вообще не говори о том, чего не знаешь!

– Что с тобой?

– Ничего. Просто… – Ксюша осеклась. Не могла же она сказать о том, что Катя права, и эта ночь была действительно бурной. Поэтому Ксю махнула рукой и принялась за еду.

Катя приехала этим утром. У нее начались каникулы, поэтому она решила побывать в Березино. Причины такого скоропалительного решения, а так же неожиданного дружелюбия к Ксюше. Катя не назвала, да Ксю и не стремилась их узнать, рассуждая: «Приехала и приехала. Какая разница, из-за чего ей это вздумалось?» Мысли Ксюши были очень далеко от сестры.

Очень страшно, когда какой-то человек значит для тебя слишком много. Тогда кажется, будто вся жизнь начинается с этого человека и им же заканчивается, только в нем смысл всего, что с тобой происходит. Неважно, любишь ты его или ненавидишь, но если ты больше не думаешь ни о чем, то это явный признак помешательства. Ксюша это понимала – она хорошо помнила, что случилось, которая чуть ли не до безумия влюбилась в Ваню. Ксю надеялась, что у нее самой до этого не дойдет, но сейчас ее мысли были спутаны, перемешаны – даже не разберешь, что и где.

От воспоминаний о прошедшей ночи было как-то неуютно – Ксю была еще слишком юна, чтобы воспринимать происшедшее как что-то естественное, а не из ряда вон выходящее. Было даже как-то стыдно, Ксюша ужасно боялась следующей встречи с Марком, боялась того, что он может сказать или сделать. Будет плохо, если он станет как-то по-новому к ней относиться, но еще хуже, если все останется как раньше, будто ничего не было. Лучше бы вообще больше никогда его не видеть!

По поведению Марка утром трудно было что-то понять. Он не вел себя как обычно, чтобы дать понять, что подобное не должно больше повториться и все останется, как было раньше. Но так же не сказал ничего противоположного по смыслу. Он вообще не стал об этом говорить и держался сухо и отстраненно. Не то, чтобы выглядел злым, совсем нет, просто… непонятно как. И хотя Ксюше хотелось знать, что он думает, она была рада, что Марк обошел эту тему. У Ксю просто смелости бы не хватило на подобный разговор.

Но куда завела ее эта запретная любовь? Ночью Марк был так близок, так нежен… А что дальше? Может ли быть какое-то «дальше»? Это был порыв, они оба не удержались, но продолжения тут ждать нечего, его просто не может быть. Будет либо холодное отчуждение – никогда они с Марком не смогут доверять друг другу, как раньше, либо старание сделать вид, будто ничего не произошло, забыть. Оба варианта Ксюшу не устраивали.

Но пришлось вернуться к делам сестры. Ксю постаралась взять себя в руки и взялась за выяснения. Оказалось, что Катю обидели. Она из-за чего-то поссорилась с Диной, а вся семья встала на сторону Дины. Катю это обидело, и она уехала.

– Ты хочешь сказать, что никто не знает, где ты? – поразилась Ксюша. Катя улыбнулась.

– Ну да. Я никому не сказала, что еду сюда.

– Ты с ума сошла!

– Почему? Ведь ты точно так же поступила, разве нет?

Ксюша вдруг поняла, почему Марк тогда так отреагировал на ее сообщение об уходе из дома. Стоило ей только подумать, что Катю ищут и волнуются за нее… Но у Ксюши были серьезные причины уйти. А что за причины у Кэт?

– А из-за чего ты поссорилась с Диной?

– Не знаю. Она прицепилась ко мне из-за какого-то пустяка, устроила истерику… А за меня никто не заступился…

– Странно… – задумчиво сказала Ксю. – Устраивать истерики – не Динин стиль…

– Да ладно тебе, Ксю! – Катя поморщилась. – Мне все так осточертело!

– Но это не выход – бежать. Надо позвонить маме и сказать, что ты здесь. Она волнуется.

– Ты так думаешь, Ксю? А по-моему, мама обо мне нисколько не волнуется. Ей на меня плевать.

– Не болтай ерунду. Я пойду позвоню.

– Подожди, я главного не сказала. Я не хочу туда возвращаться. Я хочу остаться здесь и тоже жить самостоятельно.

– Ничего себе! И что ты будешь делать? Перейдешь в школу сюда? Или пойдешь работать, а десятый класс закончишь в вечерней школе?

– Зачем мне вечерняя школа? Ты же туда не ходишь…

– Я туда не хожу, потому что поступать буду со следующего года, и десятый-одиннадцатый класс пройду в училище. А ты уже отучилась полгода… И потом, Катя, такие вещи запросто не решаются… Вот ты хочешь самостоятельности, а для этого работать надо. И, заметь, по-настоящему, работать. Ты пойдешь со мной на рынок торговать? Сейчас зима, холодно… Пойдешь?

– Ну, может папа поможет, бабушка… – неуверенно заговорила Катя.

– Тогда это будет не самостоятельность. Ты просто не знаешь, чего сама хочешь.

– Но тебе же помогают! – взвилась Катя.

– Возможно, но я работаю, а ты, как вижу, будешь страдать ерундой! Не выдумывай и возвращайся обратно в Барановичи.

– Ты не только работаешь, но развлекаешься, судя по тому, что ты не ночевала дома. Вот расскажу маме, что ты ведешь здесь разгульную жизнь, тогда узнаешь!

– Давай! Рассказывай! Я-то, по крайней мере, за свою «разгульную» жизнь сама плачу, а вот за тебя кто будет платить?

– Папа поможет!

– Ошибаешься. Если он тебе и поможет, то лишь самую малость – он не миллионер, а ты у него не единственная дочь. Так что на твоем месте я бы не валяла дурака, а возвращалась в Барановичи.

– Однако ты же ушла из дома!

– Тебе бы так уйти, Катя! – Не выдержала Ксю. – Пересобачиться с бабушкой, вылететь из школы и уйти! Ты хоть знаешь, в каком состоянии я уходила?

– В каком там состоянии ты не была, ты все-таки догадалась приехать сюда!

– Да я и не думала сюда ехать! Я была не в себе, когда садилась в поезд, а в Минске чуть с ума не сошла, потому что не знала, что делать!

– Так я тебе и поверила! Ты все спланировала, Ксю! У тебя всегда есть запасной вариант, на случай облома в основном! Ты не любишь маму, ты только и ждала удобного случая, чтобы уехать сюда!

– Думай, как знаешь, – ответила Ксюша и вышла из комнаты.

– Ты куда? – воскликнула Катя, выбегая вслед за ней. – Я еще не закончила!

– А я закончила. К тому же, тебе собеседник и не нужен вовсе, ты его просто не слушаешь.

И не обращая внимания на сестру, Ксю оделась и вышла на улицу.

На улице было морозно, но солнечно. Снег приятно поскрипывал под ногами. Но на душе у Ксюши было неспокойно. Слова Кати о том, что Ксю будто бы не любит маму и давно хотела уехать, ее задели. Неужели действительно ее поступок так выглядит? Может, так не только Катя думает, но и все? Ведь часто случалось, что Ксюшины поступки бывали истолкованы неправильно, и ей приписывали мысли, которых у нее и в помине не было. Сколько раз Ксю испытывала жгучую обиду, когда ее неправильно понимали те, кого она любила! Поэтому девушка никогда не торопилась с выводами относительно поступков других людей – она слишком хорошо знала, что часто все бывает совсем не так, как кажется с виду. Иногда правда выглядит слишком фантастически, чтобы в нее поверить, а вот ложь наоборот может быть слишком похожей на правду.

Если утром у Ксюши было хорошее, пусть и немного взволнованное настроение, то теперь из глубины сознания, будто со дна колодца мутный осадок, поднялась горечь, даже отвращение к себе. Она вспомнила все, что происходило в ее недолгой жизни. Вернее, не все, а какие-то краткие, отрывочные моменты – в основном те, которые казались позорными, которые были ошибками, совершенными из-за импульсивного и порывистого характера. Сколько всяких глупостей она совершала в детстве – как-то неправильно себя вела, не с теми дружила, не тем доверяла, вела себя так наивно и глупо и вызывала смех у многих… Теперь прежняя наивность виделась так, что Ксю испытывала стыд за себя. Но и став постарше – лет так в одиннадцать–двенадцать – даже в компании ровесников ей не всегда удавалось уберечься от насмешек и попаданий в глупое положение. Наверное, никто столько раз не попадал впросак из-за своей доверчивости – обычно раз-другой обжегшись, люди перестают верить всему подрят. В четырнадцать лет импульсивный нрав толкал ее на всякие приключения. Сколько непоследовательных поступков Ксю совершала! С тем же Владом… Или с Андреем – если бы слушала голос разума – сейчас была бы счастлива. Но нет, всегда верх берут эмоции!

Вот и с Марком так. Переборола бы Ксю соблазн ночью пойти к нему – не переживала бы сейчас за то, как он будет вести себя дальше, и не думала бы, как держаться с ним самой. Ведь не глупая же, и не злая… Как можно! Марк старше, Марк презирает женщин, бывает груб и жесток даже с ней, Марк эгоист, чествый и бесчеловечный… Его вообще любить невозможно – просто не за что! И если бы он хотел стать лучше, измениться! Так нет, он старается показать себя в самом дрянном свете – будто гордится тем плохим, что в нем есть!

Но тут же в памяти возникли образы, которые доказывали, что Марк не плохой, во всяком случае, не такой, каким старается быть. Его трогательная привязанность к дочери, безотказность, когда нужна помощь кому-то из родственников… ведь и самой Ксюше он в последнее время помогал не раз! А его умение успокаивать и поддерживать в трудные минуты? Ведь разве может эгоист понять боль другого человека и суметь его ободрить? К тому же Марк не самовлюблен и не заносчив. Заносчивых и самовлюбленных парней Ксю видела в компании Влада, да и сам Влад никогда не отличался простотой и особенной доброжелательностью. Марк таким не был. Он вовсе не плохой человек, он просто… защищается, старается отпугнуть всех своей показной холодностью и цинизмом. Это своего рода терапий, эдакий курс восстановления самолюбия, больно пораненного предательством любимой женщины…

Зазвонивший мобильный оторвал Ксюшу от неприятных мыслей. Звонила Дина. От нее Ксю узнала, что же на самом деле произошло в Барановичах, и почему Катя так неожиданно приехала в Березино. Оказывается, Кэт после отъезда Ксюши продолжала изводить маму. Она не только грубила. Она часто не ночевала дома, куда-то исчезала. От ее выходок устали все и постепенно перестали с ней общаться, почти не замечали. Волновались, конечно, когда Кэт не появлялась дома два-три дня, но что можно было сделать?

Но однажды придя домой, Дина застала Катю в своей комнате, когда та рылась в ее, Дининой, одежде. Тут Дина вышла из терпения и, не выясняя причин Катиного поведения, как следует потаскала ее по квартире за волосы. Вечером того же дня Катя принялась жаловаться на Дину, но никто не обратил на ее жалобы внимания. А на следующий вечер Катя исчезла. Никто поначалу не испугался – Кэт исчезала часто, но потом Марат заметил, что нету и Катиной одежды. Поэтому стали искать.

– Я вспомнила, что Катя много раз говорила, будто уйдет из дома и будет жить самостоятельно, как ты. Вот я и подумала… – сказала Дина.

– Да, она здесь. Не переживайте, она в порядке и скоро вернется обратно. Как мама?

– Ну, так… Можешь себе представить. Волнуется, места себе не находит.

– Пусть не волнуется, я разберусь с Кэт. С ней ничего не случится.

 

16.

В подражание сестре Катя давно начала вести дневник. Очень многие вещи она принималась делать только потому, что так делала Ксюша. Большинство дел Кэт потом бросала, поскольку это было не ее, но ведение дневника ей нравилось. Но в этом у нее была своя собственная манера. Если Ксю в дневнике помимо событий писала и свои мысли об этих событиях, анализировала, пыталась разобраться и найти выход, то Катя писала только события, причем на редкость откровенно и подробно, следуя принципу: «Бумага все стерпит». Люди такой манеры просто не выдерживали.

В тот день Кэт была в ужасном состоянии. Она поняла, что теперь даже с Ксюшей не может поделиться своими проблемами. Во-первых, потому что Ксю ее не поймет, а во-вторых, Ксюше ее дела не интересны, у нее своих хватает. А поделиться с кем-то было необходимо.

Катя не обижалась на сестру за равнодушие и непонимание. Она сама себя не могла понять. Ей была нужна помощь, а Кэт не решалась ее попросить.

«Дорогой мой дневник! – начала писать Катя, раскрывая толстую тетрадку. – Сегодня 24 декабря прошло 2 месяца с тех пор, как я с тобой последний раз общалась. Наконец я немного успокоилась и могу все рассказать.

Я закончила на том, что влюбилась в классного парня, которого зовут Сергей, и мы с ним переспали. Это была волшебная ночь – с Владиком у меня так никогда не было (хотя и с ним мне хорошо). Но когда мы встретились в следующий раз, Сергей сделал вид, что не знаком со мной. Я к нему с объятиями бросилась, мол, Серж, дорогой, а он надменно так отвернулся от меня и пожал плечами. Видок у меня был тот еще! Я чуть со стыда не умерла, разозлилась ужасно, пообещала отомстить…

А тут вечером Сергей звонит и говорит, что у него были причины обойтись со мной так, и он может мне все объяснить… Ну, я заинтересовалась – что там за причины такие у него? К тому же была не прочь еще раз испытать тот кайф с ним… В общем, чуть дождавшись утра я поехала к нему по адресу, который Серж мне по телефону назвал. Приезжаю – у него два друга в гостях. Ну, про себя злюсь, думаю: «Ты, вроде, со мной собирался объясняться, а друзей пригласил!» Села и жду, когда он их выпроводит. А он их не выпроваживает, болтает за жизнь час, другой… Мне уже ждать надоело.

Наконец Сергей поднялся с места и говорит мне: «Кать, идем поговорим!» Приходим в соседнюю комнату, и тут Серж на меня с поцелуями накинулся. Я и сообразить ничего не успела толком, как без одежды оказалась. Стою посреди комнаты голая и от ласк Сергея чуть сознание не теряю… Он меня к кровати подтолкнул, разложил и продолжил меня руками ласкать… Кончилось тем, что я потеряла сознание, а пришла в себя такая же голая, на кровати, только с пристегнутыми к верху руками. В комнате уже не только Сергей, но и его друзья.

Что они со мной вытворяли! Натурально насиловали, мне было больно, но в то же время нравилось. Я кричала как сумасшедшая, но от удовольствия.

Два дня после этого я ходила и убеждала себя, что со мной поступили гадко. Но тем не менее мне хотелось воспользоваться приглашением и зайти еще раз к ним. Знаю, я тупая и озабоченная, но я и правда туда пошла, и сказала, что мне понравилось, и я хочу еще. Что тут началось! Теперь раз в три-пять дней вместо того, чтобы идти в школу, я шла к ним, и мы устраивали настоящую оргию – я, Сергей, те его друзья и еще другие, и несколько девушек.

Но в последнее время я неважно себя чувствую – меня тошнит и кружится голова. Я все думаю – может, я беременна? Ведь таблетки не принимаю, а парни в порыве страсти не всегда вспоминали про презерватив… Не дай Бог! Может, ложная тревога? Но тошнота не проходит уже недели три, я чувствую себя такой слабой, иногда ничего не хочу есть… Задержки у меня нет, но я слышала, что иногда из-за каких-то нарушений месячные и во время беременности не прекращаются.

Надо будет сделать тест, сдать анализы, чтобы увериться… Но я боюсь. Я не хочу быть беременной и не хочу становиться матерью – ни сейчас, ни потом!

А тут еще мама решила завести ребенка!»

Катя отложила дневник. Самое странное, что, хотя она добрую половину своих эмоций перебросила на бумагу, легче ей не стало. Наоборот, сделалось еще хуже. Страх, злость, обида душили… «Почему я такая? – думала Катя. – Озабоченная, зацикленная на сексе? Ничто мне не интересно, ничем я так не увлекаюсь, чтобы не спать ночами, а вот такие грязно-пошлые фантазии захватывают меня целиком! Я больна?»

Но о себе плохо думать не хотелось. Катя перекинула свою злость на сестру. Это Ксю виновата в том, что ради острых ощущений Катя часто ведет себя как шлюха. Это из-за Ксю, потому что она избегает парней и не интересуется сексом, а вот Кэт приходится интересоваться им за двоих. Ксюша – ханжа, синий чулок, наверное, до сих пор еще девочка! Идиотка!

Не зная, чем заняться, Катя собралась и вышла на улицу. Ноги сами привели ее к дому троюродной сестры Тани.

– Ой, Кэт, приветик, как я рада тебя видеть! – воскликнула Таня, когда Катя зашла к ней.

– Привет, Танюха. К тебе можно?

– Можно, дома как раз никого нет, свобода райская. Заходи. Надолго в Березино?

– Как получится, – Катя сняла куртку в прихожей и прошла в комнату.

– Как это?

– Я из дома убежала.

– Да ну?

– Мамуля моя замуж вышла, – начала рассказывать Катя. – Ну, я поначалу не возражала, пускай себе живут, мне не жалко, тем более Слава богатый… А им вдруг ребенка завести вздумалось! По сорок лет, а туда же! Вот я и убежала.

– И почему ты говоришь, что останешься тут долго, как получится? Тебя же не выгонит бабушка?

– Сестричка моя ненаглядная мне жизни не даст! За неделю изведет нравоучениями!

Таня кивнула и задумчиво сказала:

– Да, Ксюха принципиальная, к ней и на козе не подъедешь… К тому же, наверное, обеими руками за этого будущего ребенка?

– Конечно, как всегда наперекор мне… Кстати, эта дуреха и сама в будущем планирует стать матерью, да еще большой семьи! Правда, идиотка, а?

– Слушай, а она хоть знает, откуда дети берутся? – насмешливо спросила Таня. – Парня у нее как не было, так и нет…

– Не знаю, – фыркнула Катя. – Если и знает, то явно не пробовала, потому что с ее романтичностью такие вещи ей не по вкусу будут. Ксю хочет быть кем-то вроде принцессы или святой Мадонны, а ведь во время близости с парнем девушка никак не может быть святой…

– Бедняжка Ксю! – с нотками фальшивого сочувствия сказала Таня. – Представь, какое будет для нее разочарование, когда она все-таки решится…

– Мне ее жалко! – расхохоталась Катя. Затем добавила: – Ксю – моя сестра, но я ее совсем не понимаю. Лично я без парня и недели не могу… Как ей так удается?

– Не представляю.

 

17.

Прошло несколько дней, в течении которых Катя уехала домой. Ксю не стала скрывать от бабушки, у которой Кэт думала остаться, Катино мерзкое поведение. Да если бы и хотела, то не смогла – Катя постоянно цеплялась к Ксюше, и девушки то и дело ругались.

Вообще, дни шли вполне обычно. Ксю ходила на работу, помогала дома бабушке, часто к ней в гости приходила Юлька – ее тетя Люда приводила. Да и другие родственники приходили часто. Только Марк все это время не появлялся. Ксю сама себя накручивала, убеждая, что Марк теперь ее избегает.

Лешка в эту неделю у бабушки бывал часто и часто виделся с Ксю, доставая ее вопросом о бойфрэнде, которого у Ксении не было. Алексей не знал об истории с Денисом, но подозревал кое-что другое. Парень замечал, каким задумчивым был его старший брат в последние дни. Замечал и то, как часто ссорились Марк с Ксюшей, но в то же время неизменно тянулись друг к другу. Между этими двоими явно что-то происходило. Что именно это такое, скорее всего, они сами не понимали, а Леше понять и подавно было не дано. А напрямую ведь не спросишь! Марк бурно реагирует даже на безобидные шутки о чрезмерной его привязанности к Ксюше! Что он ответит на прямое утверждение? Но это лишнее доказательство тому, что между ними что-то есть. Вполне может быть, что Марку нравится Ксю…

Леша и не думал осуждать марка за это. Ксю милая, а Марк много страдал. И страдания его были не только из-за Алины. Гораздо больше доставалось из-за отношения родных. Марк всегда был немного в стороне. Его, Лешу, любили все, потому что он более жесткий, более уверенный, более наглый, умеет добиваться своего. Марк же не сторонник силовых методов, он более замкнутый, более скрытный и не переносит выяснения отношений. Поэтому Марк не был таким заметным для родственников. И если Лешу любили, потому что любили, то Марка любили лишь потому, что было бы несправедливо его не любить.

А ведь в Марке гораздо больше достойно любви, чем в нем, в Леше – это Алексей знал. Марк гораздо тоньше чувствовал, был добрее, умнее, смелее, благороднее. И как-то человечески теплее. В самом Леше чувства и эмоции больше подчинялись рассудку, поэтому Леша был жестче, суше, а недостаточную глубину чувств часто восполнял актерской игрой. А братом он искренне восхищался – и этими качествами характера, которые Леше не были присущи, и какой-то внутренней силой, которая помогала Марку выжить в особенно трудных жизненных ситуациях, не сломаться. Но все родные были слепы, и в центре внимания был Лешка, а Марк где-то на отшибе.

Года через три-четыре после рождения Ксю и Кэт, Лешка стал замечать, что маленькая Ксеня против всеобщего обыкновения больше тянется к Марку. «Жалко, что она еще ребенок и не все понимает», – думал тогда Алексей. Ведь тогда Марк и Ксю стали бы друзьями, и Марк был бы больше связан с семьей.

А потом Ксю уехала. Марк развелся с Алиной, причем на развод подал сам – этого невозможно было ожидать. Все в семье считали Марка довольно слабохарактерным и не способным на решительные поступки. А тут Марк неожиданно стал проявлять твердость и даже жестокость. Затем и вовсе сильнейшим образом изменился – и не в лучшую сторону: превратился в бабника, стал способен на предательство и подлость… Это его поведение не одобряли, но считали, что лучше уж пусть будет таким, чем сделается печальным страдальцем.

Сейчас Марк снова изменился. За последние несколько месяцев – если быть точным, то за четыре – у него не было ни одной интрижки, ни одна девушка не звонила среди ночи и не просила слезно позвать Марка. Ни одной ночи Марк не провел вне дома – за исключением тех, когда по работе он был в Минске, и раза два еще ночевал у бабушки, и домой девушек он не приводил. А когда Леша спрашивал, что случилось, Марк лишь загадочно улыбался. Такие приступы скрытности у него бывали, и Алексей знал, что теперь от Марка ничего не добьешься. Поэтому стал наблюдать и заметил… Ксюшу. Ту самую Ксеню, которая когда-то тянулась к Марку. Она и сейчас больше общалась с Марком, к его мнению относилась с уважением и не спорила с ним в серьезных вещах (хотя постоянно цапалась с ним из-за глупостей).

Нет, Лешка не думал ничего предосудительного. Он предполагал, что Ксю и Марк – очень хорошие друзья, и Марку просто стыдно за себя перед Ксю, поэтому он исправляется. Да и вообще, что бы там у них не было – для Марка это полезно. Возможно, благодаря Ксюше он поборет свое недоверие к людям.

В пятницу утром Марк наконец вернулся из Борисова, куда уехал в воскресенье по маминой просьбе к бабушке – папиной матери.

– Марк, поехали к мелкой! – предложил Леша после обеда.

– К какой? – сделал вид, что не понимает, Марк.

– К Ксюше – какой еще?

– Мало у нас мелких, что ли?

– Ну, Лиза в Минске сейчас, а к Каринке я бы тебя в жизни не позвал. К тому же она теперь тоже у бабули вечно. Так вот, Ксю про тебя спрашивала.

– Про меня? – Марк выжидательно посмотрел на брата, но тот больше ничего не сказал. Поэтому пришлось задать наводящий вопрос: – И что она спрашивала?

– Ну, интересовалась, где ты, почему не появляешься…

– Ксю спрашивала, почему я не появляюсь?

– Ну да, а чему ты удивляешься? – лукаво усмехнулся Леша. – Вы же такие друзья с ней, что она соскучилась. Или вы поссорились?

– Не то, чтобы…

– Как? «Не то, чтобы» значит – «почти поссорились», так? – уточнил Алексей. Марк не ответил. – Граждане, вы ругаетесь так часто, будто влюбленные!

– Ничего подобного, – отмахнулся Марк. – Мы с Ксю не ссорились.

– Тогда поехали?

– Поехали.

Лешка не ошибся насчет Карининого присутствия у бабушки. Там была не только Карина, но и Лера. Они двое и Ксюша производили уборку в доме, вернее, не уборку, а… В общем, они утюжили и раскладывали по местам одежду, шторы, скатерти и прочее «приданное». Карина разбиралась с посудным шкафчиком.

Ксюша ловко орудовала утюгом, оживленно болтая с Лерой и появившейся из комнаты Юлькой, которая тоже оказалась у бабушки. В коротких джинсовых шортах и по-цыгански пестрой блузке, узлом завязанной на талии, с двумя косами по бокам головы девушка не намного отличалась от девятилетней Юли. Увидев заходящего Лешу, Ксю весело поздоровалась с ним, широко улыбнувшись. Но ее широкая улыбка погасла, лицо сделалось бледным, растерянным, даже испуганным, когда в зал зашел замешкавшийся в прихожей Марк.

– Марк… здравствуй, – неуверенно произнесла Ксюша. – Я тебя не видела… думала, Лешка один….

– А я вместе с Лехой, – ответил Марк и поздоровался с остальными.

Вряд ли кто-то из присутствующих понял, что между Марком и Ксю возникла неловкость и в чем ее причина, но натянутость уловили все и, по закону подлости, никто не нашел способа заполнить пустоту после приветствий. Положение спасла Юлька, которой, с ее детским умом и непосредственностью, не было дела до всяких там «взрослых» заминок.

– Марк, там в шкафу полка упала, я ее сделать не могу! – сообщила она звонким голоском и потянула Марка за руку. – Пойдем, поможешь.

Почему она позвала именно Марка, а не Лешу, который стоял ближе к ней, и почему не позвала Ксюшу, Леру или Карину на помощь раньше – неизвестно. Но так или иначе – Юлька дала Ксении и Марку необходимую возможность прийти в себя.

– Марк, а ты в курсе, что пока был в Борисове, упустил одну из сестричек? – спросил Лешка, когда Марк, разобравшись с полкой, вернулся в комнату. Марк, который думал совсем о другом, не понял.

– Ты о чем?

– Кэт недавно приезжала, а ты и не знал.

– Катя приезжала?

– Ну да.

– Так, а кто это был в Борисове? – подала голос Карина.

– Я, – отозвался Марк. – К бабушке ездил, к папиной маме. Прямо в воскресенье и уехал.

Ксюша невольно вздрогнула при упоминании о воскресении. И в то же время она отметила про себя, что у Марка была причина не появляться у нее всю неделю. Вполне может быть, что она зря так паниковала, думая, будто Марк ее избегает.

Тем временем Лешка рассказывал брату о Кате и том, что она собиралась остаться жить в Березино, как Ксю. Карина и Лера тоже вносили какие-то дополнения к рассказу. Ксю молчала. Сидя в кресле, она, конечно, пыталась прислушиваться к тому, о чем говорят, но если бы у Ксю сейчас что-нибудь спросили, то она не сумела бы ответить, поскольку была погружена в свои мысли.

Постепенно разговор перешел на празднование Нового года. Марк и Лешка собирались завтра с компанией друзей выехать на дачу на несколько дней, за город. Вернее, собирался Лешка, а Марк пока еще думал, стоит ли.

– Девчонки, а вы поехать не хотите? – вдруг предложил Леша.

– Лично я с удовольствием поеду, – откликнулась Карина.

– А ты, Ксю? – спросил Лешка. – Или у тебя завтра работа?

– Да нет, у нас все забили на торговлю. Молодежь, все-таки, погулять охота, так какая работа? До третьего января гуляем, только четвертого выходим.

– Мы третьего как раз тоже возвращаемся в Березино. Поедешь с нами?

– Даже не знаю… А кто еще поедет?

– Антон, Света, Паша, Олег, Вика, Таня, Игорь, Карина вот, я, Марк, если на думает, ну, и вы…

– Нет! – воскликнула Ксю, услышав имя Марка. Меньше всего ей хотелось ехать с ним в одной компании. Но девушка быстро осознала, что этот ее выкрик выглядит странно, и постаралась сгладить впечатление. – Я не могу, у меня дело есть.

– А перенести его нельзя? – спросил Лешка. – Поехала бы, отдохнула…

– Не могу.

– Поехали, Ксю, – вдруг сказал Марк, который стойко делал вид, будто его ничто не касается. Но на самом деле он все внимательно слушал, и от него не ускользнула Ксюшина реакция при его имени. И Марк прекрасно понимал, как себя чувствует девушка. – Что ты здесь делать будешь?

– И правда, Ксю, чего тебе в Березино среди стариков делать? – поддержал брата Лешка. Ксю посмотрела на Марка – наверное, впервые за этот день. И что-то в его лице и голосе уняло ее страх и смущение перед ним.

 

18.

Поездку перенесли, и ехать было решено прямо вечером в пятницу. Дача была Олегова, находилась в глубине леса, поэтому добираться пришлось на машине. А поскольку людей много ехало, взяли микроавтобус.

Игорь и Вика ехали в кабине, поскольку машина была Игорева отца, а Вике можно было ездить лишь впереди – сзади ее укачивало. Остальные погрузились в заднюю часть микроавтобуса.

Ксю сидела между Лерой и Светой. В машине было достаточно тепло. В маленькое окошко были видны проплывающие мимо здания, скверы. Микроавтобус выкатился из города, и по обе стороны дороги потянулось заснеженное поле.

– Ксю, а до этой дачи далеко? – шепотом спросила у Ксюши Лера. Четырнадцатилетняя девушка была из них самой младшей и не хотела ехать, но Лешка – гений убеждения – ее уговорил. Но Лерка заметно волновалась.

– Не знаю, Лер. Но не бойся, ничего страшного не случится.

– Не боюсь, просто мне не уютно.

– Понимаю.

Ксюше и самой было неуютно. Марк сидел напротив нее, и она старалась на него не смотреть. Но отказываться от путешествия не стала – чтобы Марк не решил, что она избегает его.

– Что вы шепчетесь? – спросил Антон.

– Тебе скажи – тебе захочется, – отозвалась Ксю.

Поначалу разговор не клеился – кто-то скажет фразу, и снова все замолкали. Светка, не выдержав, предложила:

– Давайте, что ли, хоть петь будем…

– Ну да, «Расцветали яблони и груши», например, – хмыкнул Марк.

– А что? Это все ж лучше, чем молчанка, – ответила Света.

– А с тобой что сегодня, Марк? – спросил Павел. – Злой ты какой-то…

– Выпил мало, – хмуро ответил Марк. – Догнаться надо чем-то, а то я вас всех здесь доконаю.

Ксюша и не догадывалась, что семья Олега так богата, поэтому была удивлена, когда машина остановилась. Дом был двухэтажный, из тонкого красного кирпича, окруженный аккуратной каменно-решетчатой оградой. Он выглядел, как игрушечный, сверкал под скупыми лучами заходящего зимнего солнца, потому что каждый кирпичик был покрыт лаком.

Олег открыл дверцу микроавтобуса, и первый выпрыгнул на улицу.

– Прошу всех в гости, – сказал он, делая приглашающий жест. – Это наш семейный загородный домик.

– Это… это и есть твоя дача? – спросила Ксю, выглядывая из машины.

– Ну да. Выходи, гостем будешь, – Олег протянул Ксюше руку.

– Богато выглядит, – заметила Ксю, с помощью Олега спускаться на землю.

– Ты еще внутри не была, – ответил Марк. Это были его первые слова, обращенные к Ксении за дорогу. Девушка посмотрела на него, прищуриваясь от слепящего в глаза солнца, и спросила, улыбаясь:

– А там тоже есть что-то необычное?

– Есть, еще как есть, – сказал за Марка Лешка.

– Идемте, что ли, тогда, – предложил Олег, видя, что все уже выбрались из транспорта.

Тем временем из дома на крыльцо вышло двое парней и девушка. Они радостно замахали руками приехавшими, а один из парней побежал навстречу.

– Наконец-то! – воскликнул он. – С утра вас дожидаемся!

Он был худой и высокий, и чертами смутно напоминал Олега, хотя выглядел моложе последнего.

– Олег, это что – твой брат? – повернулась Ксю к Олегу.

– Да. Мой бессовестный младший братик.

– Папань, ты что – меня стыдишься? – воскликнул парень, сверкнув глазами в сторону Ксюши. – Не слушай его, девушка, я его старший сын, Максимилианом зовусь. Видишь, как мы похожи?

– А что – есть еще и младший сын? – поинтересовалась Ксю, смеясь.

– Конечно, и еще куча средних! – весело подтвердил Максимилиан. – А тебя как зовут, милая?

– Ксения, для друзей просто Ксю, – ответила Ксюша. Искренняя, открытая улыбка «Олегова сына» просто покорила ее. – А тебя правда Максимилианом зовут?

– Так и знал, что ты не поверишь. Мне никто не верит, только это чистейшая правда. Но некоторым избранным позволено называть меня Макси´ – то есть значительно короче, – сказал Максимилиан, подмигивая Ксюше.

– Означает ли это, что я тоже могу так тебя называть? Или язык ломать, Максимилиана выговаривая? – спросила Ксю.

– Посмотрим.

– Ладно, клоун, хватит выеживаться, – вмешался Олег. – Все готово?

– Конечно, готово, пап! – вытянулся в струнку Макси. – Шашлыки замаринованы, овощи и фрукты привезены, шампанское, вино и прочее выбрано и уже в холодильнике. Но, предполагаю, шашлыков будет мало – столько людей прикатило… Вижу незнакомые лица, пойду познакомлюсь.

– Подожди, пока в дом зайдем, все замерзли. Не устраивай очередное представление!

Ксюше не очень понравилось, как Олег разговаривал с Макси – слишком холодно, свысока. Девушка не узнавала обычно веселого и дружелюбного Олега. Но Максимилиан ничуть не обиделся – или сделал вид, что не обиделся.

Они все вошли в дом, и Ксю огляделась. Просторный холл был отделан деревом. В раму зеркала, висящего на стене, с обеих сторон было вдето по веточке сосны. Веточки были свежие и источали приятный хвойный аромат, который живо напомнил Ксении детство, когда перед Новым годом в доме ставили живую елку, и запах ее наполнял все комнаты, смешиваясь с запахами праздничной вкусной еды.

Повесив в шкаф в холле куртки, пальто и дубленки, компания направилась в гостиную. Гостиная тоже была большая. В ней стояли три дивана, несколько кресел (все установлено полукругом), а напротив секция во всю стену. В одной из ниш секции был телевизор с огромным экраном. На другой стене висели картины, какие-то сувениры.

Через несколько минут задернули шторы, и кто-то включил свет.

Общительный Максимилиан уже успел познакомиться со всеми, кого он не знал, и предложил Ксюше посмотреть дом. Парень совершенно не скрывал своего интереса к Ксю, а Ксюше интерес был приятен. Она с удовольствием согласилась осмотреть второй этаж дома в компании Макси.

Комнат наверху было шесть или семь. Небольшие, но уютные и красивые.

– А вы не боитесь держать здесь столько всего? Часто ведь не наездишься, а воров хватает… – сказала Ксю.

– Мы сторожей тут держим, с собаками, – объяснил Максимилиан. – Целая семья живет в маленьком домике неподалеку, вот и смотрят они. Родители не хило платят.

– Понятно. А то содержать такую домину без охраны… А вы часто тут бываете?

– Олежка, Ленка и Егорка – то да. Часто.

– А кто это? – не поняла Ксю.

– Егор и Лена? Мои брат с сестрой. Ты их видела – мы все вместе вас ждали.

– А, да. А ты часто тут бываешь?

– Не очень, – ответил Максимилиан как-то неохотно.

– Почему? Здесь здорово… Я бы, наверное, каждые выходные сюда приезжала, если бы это было мое… А ты почему?

– Так… Времени нет. Я ведь не в Березино живу…

– А где?

– В Гродно. Учусь я там, – объяснил Макси.

– Ты? Учишься? А сколько тебе лет?

– Двадцать один, – сказал парень и усмехнулся. – Что – не выгляжу на столько?

– Н-ну… – Ксюша замялась, не желая уязвить мужское самолюбие Максимилиана заявлением, что он выглядит младше своих лет.

– Да ладно, Ксюш, не мнись! – засмеялся Макси. – Я привык, что мне больше семнадцати не дают! Веду я себя слишком по-детски, а иначе не могу… Ладно, идем вниз, а то все ждут.

В гостиной между диванами уже был установлен стол, который Лера и Вика накрывали скатертью. Из раскрытой двери, которая вела по коридору на кухню, аппетитно пахло шашлыком, жаренным с луком и помидорами. Ксю почувствовала голод. Появившаяся из этого коридора Таня помахала Ксюше рукой.

– Ксю, иди сюда, поможешь…

На кухне уже трудились Света, Карина и Лена. Они мелко-мелко крошили овощи на салат, что-то раскладывали и смешивали.

– И говорила я Макси и Егору, что к мясу надо и легкое что-то – не все же всеядные! – сказала Лена. – Некоторые и на диете… А они…

– Ничего, Лен, сейчас сообразим, – успокоила ее Таня. – Продуктов много, а для парней мясо – это святое.

– Вот не понимаю этого, – ответила Карина. – Лично я не ем мяса и совершенно не жалею об этом…

– Ну, не все прирожденные вегетарианцы, – отозвалась Света. – Большинство парней и девушки некоторые – убежденные мясоеды. Например, я обычно предпочитаю съесть жареное крыло курицы… или два… вместо салатика какого-то…

– По твоей фигуре не скажешь! Ты такая стройная…

Скоро с приготовлением еды было покончено. Появившийся в кухне Макси засмеялся:

– Девчонки неисправимы! Из-за дурацких диет готовы отказаться от любых кулинарных изысков, заменив их салатами!

– Никто ничего заменять салатами не собирается, – откликнулась Ксю. – Но для разнообразия…

– Понятно. Нести ничего не надо?

– Надо, надо, держи.

Разместившись вокруг стола по диванам и креслам, молодые люди ели, пили красное вино и шампанское и разговаривали. В основном говорилось о предстоящей встрече Нового года, а так же многие припоминали разные забавные случаи, которые произошли когда-то перед праздниками.

Ксюша разговаривала с Максимилианом. Впервые за последние месяцы она спокойно общалась с парнем. Веселый, жизнерадостный, смешной Макси не вызывал обычных негативных эмоций и страхов. И доверительный вид их общения не преминул отметить Лешка. Подойдя к Марку, он тихо сказал:

– Посмотри на Ксю.

Марк поднял голову, оглянулся, ища взглядом девушку. Нашел, отметил про себя, как близко она к Максимилиану, и, сделав над собой усилие, спокойно взглянул на брата.

– И что? – с деланной невозмутимостью спросил он.

– Ничего! А то ты не понимаешь, Марик! – раздраженно проговорил Леша. Крайне редко Алексей называл брата уменьшительным именем. Время, когда Марка так называли, давно прошло, теперь по требованию Марка его называли, только используя официальную форму имени. И теперь, используя детскую форму имени, Лешка показывал, что готов, как в детстве, сцепиться в «братоубийственной драке». – Ты только посмотри на Ксюшу и Макси! Видно же, что они нравятся друг другу!

– А дальше что? – так же спокойно спросил Марк. – Мало ли! Будто мало парней, которым Ксю нравится!

– Конечно, не мало. Но тут совсем другое! Здесь не просто Ксюша нравится Максимилиану, но и Максимилиан Ксюше тоже нравится!

– Думаешь? Слушай, ты правда, считаешь, что у Ксении такой плохой вкус? Она и этот клоун? – Марк хмыкнул.

– Почему клоун? – удивился Леша. – Неплохой парень, немного авантюрный, но неплохой…

– Лех, ты никак свахой решил заделаться? – не выдержал Марк. – Какое тебе, собственно, дело, когда и с кем общается Ксю? Почему ты так хочешь, чтобы у нее появился парень?

– Просто так… Ксю всегда одна, вот я и решил…

– Ни к чему торопить события, Леш. Ничего хорошего не ждет девушку, которая ходит по мужским рукам, как пачка сигарет. Ксюша себя уважает.

– А по-моему, она слишком строгая. Иногда.

– А по-моему, тебе просто пора жениться. Тогда ты не будешь сватать всех без разбора.

– Да женился бы! – ответил Леша. – Света упрямится. Говорит, что только летом, а раньше никак.

– Так вот на нее смотри, а то вовсе передумает!

– Сплюнь!

– Тогда исчезни и не доводи меня!

«Интересно, чем это я тебя довожу!» – подумал Леша, но вслух это сказать не решился. Ясно, что Марк сегодня не в настроении. Еще забудет свои великосветские манеры и накостыляет по шее! Лучше не будить лихо, пока оно тихо!

– С Марком сегодня явно что-то не так, – сказала Лешке Света.

– Ты тоже заметила?

– Ага. Как не с той ноги встал. Что у него случилось?

– Если б я знал! Может, в личной жизни нелады? – пожал плечами Леша, наблюдая, как Марк закурил от Олеговой сигареты. Они с Олегом были единственными «вставшими не с той ноги» во всей компании.

– У нашего мачо в личной жизни нелады? – переспросила Светка и рассмеялась. – Ну, ты и сказал! Быть такого не может!

– Не так уж и давно Марк развелся с Алиной… – невнятно пробормотал Леша.

– Что? Я не услышала.

– Я сказал, что у Марка тоже могут быть проблемы в личной жизни, – решив, что Алину упоминать не стоит, сказал Лешка. – Давненько я Марка с девушками не видел.

– Тут ты прав, – согласилась Света. – Но, может, так лучше? Марк перестанет метаться туда-сюда, успокоится и найдет свое счастье…

– Как мило ты рассуждаешь о чужом счастье! А вот меня почему-то мучаешь…

– Я? Тебя? – насмешливо спросила Светка.

– Конечно. Держишь меня в подвешенном состоянии, кормишь завтраками, велишь ждать до лета…

– И поэтому ты несчастен? – с долей сострадания сказала Света. – Бедный…

 

19.

В половине первого ночи большинство парней и девушек разошлись по комнатам спать. В гостиной Егор, Лена, Вика, Павел и Игорь смотрели телевизор и устало перебрасывались шутками. Остальные по двое-трое разбрелись по комнатам на втором этаже.

Ксю повезло оказаться в комнате одной. Кровать там была всего одна, а все предпочитали перед сном еще поболтать, потому уходили в комнаты с несколькими кроватями. Ксюша довольно долго смотрела внизу телевизор и пошла искать пристанище, когда многие уже спали.

Ей хотелось побыть одной. Она устала. Не раздеваясь, девушка легла и укрылась до подбородка одеялом. Но сон почему-то развеялся. В голову полезли разные мысли. Самые разные. Но в этом хаосе и глупых, и умных, и смешных, и грустных мыслей билась главная: Марк.

Весь этот день Ксю ждала, что Марк подойдет к ней и заговорит. Ведь помогал же он Леше уговорить ее поехать сюда! Ксюша подумала, что это какой-то его знак, согласилась и ожидала продолжения, которого не последовало. Что же значило поведение Марка? Неужели он просто так ее уговаривал – перед Лешей, Кариной и Лерой вид делал, будто ничего не произошло? А теперь избегать ее будет? Или станет прикидываться, что ничего не было?

Только этого не хватало! Этому Ксюша не желала верить. Марк навсегда для нее потерян? После того, что было? Девушка встала с кровати и, включив светильник, принялась раздеваться. Оставшись только в короткой маечке на бретельках и в трусиках, Ксю подошла к зеркалу, взяла с подзеркальника расческу и нервно стала водить ею по волосам.

Ей уже совсем не хотелось спать. Тревожное ожидание чего-то витало в воздухе. Но девушка отмахнулась от этого ощущения. Марк слишком пресыщен женским вниманием, чтобы серьезно отнестись к произошедшему между ними неделю назад. И слишком подчиняет свои эмоции рассудку, чтобы рискнуть и затеять обсуждение.

Ксю потянулась к выключателю, чтобы погасить свет. И тут услышала стук в дверь.

Интуитивно – по тому, как забилось ее сердце – Ксюша угадала, кто стоит за дверью. Но, взявшись за ручку, спросила:

– Кто там?

– Открой, Ксю, – словно не из коридора, а откуда-то из ее сознания сказал голос. – Это я, Марк.

Сильная дрожь пронзила все тело девушки, она ощутила ужасную слабость. Справившись со странным приступом головокружения, Ксю повернула ручку на двери.

Запирал дверь уже Марк – сил на это у Ксюши не осталось. Следя взглядом за его руками, поворачивающими ключ в замке, Ксю думала, что еще чуть-чуть – и ее колени подогнутся, и она упадет на пол. Сердце внутри дрожало, как испуганный заяц, Ксюша понимала, что это и есть то самое продолжение, которого она ждала, но не знала, что сейчас подойдет.

– М-марк? – с оттенком вопроса, запинаясь, произнесла девушка. На большее ее не хватило – голос куда-то пропал.

– Ксю, – Марк притянул ее к себе. Ксюша подняла глаза, все еще не догадываясь, чего ждать. Ее дыхание перехватило от волнения. Но в этой неизвестности было что-то упоительное. Крепкие руки Марка лежали на ее талии, девушка прижималась к нему, и ей казалось, что не держи ее Марк – она бы упала.

– Зачем ты это делаешь? – прошептала Ксю, чувствуя, что его ладони скользят по ее телу, а в ней зарождается возбуждение.

– А ты не догадываешься? Ксень, я не могу не думать о тебе… Не могу забыть то, что было той ночью. Ты нужна мне, Ксю…

– Я думала, ты избегаешь меня…

– Нас могут увидеть. Мы не одни в доме.

– Все уже спят, а дверь закрыта. Кому понадобится следить за нами? Никто ничего не узнает… Или ты боишься?

– Я не боюсь, Марк. Но то, что произошло тогда ночью, можно назвать случайностью, каким-то порывом… А вот продолжение… Куда мы зайдем вот так? Чего достигнем?

– Не думай об этом… сейчас…

– Это несправедливо! – прошептала Ксюша, не имея сил противостоять ласковым прикосновениям Марка.

– Это несправедливо? – улыбаясь, спросил Марк, догадавшись, что ее сопротивление сломлено. Ксю запрокинула голову. Углы ее губ опустились.

– Это все несправедливо, – ответила девушка. – Этого не должно происходить!

– А если происходит?

– Я не знаю…

Ксюша потянулась к Марку, прижалась к нему. Их губы встретились и замерли, не желая расставаться. Это было что-то, борьба с чем была бессмысленна.

Под своими холодными пальцами Ксю ощущала его тело, твердое, горячее. Но девушка все еще не решалась ответить Марку. Ей, с одной стороны, хотелось провести эту ночь с ним, но, с другой, Ксю прекрасно понимала, насколько опасна эта игра. Но желание победило. Она уже скользила ладонями по плечам, спине и шее Марка, расстегивала его рубашку, страстно отзывалась на его поцелуи и объятия.

Отступая, Ксюша заметила, что опирается на кровать. Секунда – и голова Ксю опустилась на подушку. Марк склонился над девушкой.

– Я была убеждена, что ты считаешь меня виноватой в случившемся тогда на даче и даже разговаривать со мной не станешь!

– То, что случится сейчас, сегодня развеет эти твои убеждения, – с обжигающей дрожью в голосе сказал Марк и поцеловал ее в шею.

Ксю приоткрыла губы, позволила его языку скользнуть вглубь своего рта и переплестись с ее языком. Поцелуй длился долго, они почти не отрывались друг от друга – лишь изредка, ненадолго, чтобы вздохнуть. Затем Марк заскользил губами по телу Ксю – по плечам, рукам, шее… тонкая маечка мешала, Марк снял ее… Ксюша уже ничему не противилась. Горячо, пылко отвечала она всему, что делал с ней Марк, вздрагивая при каждом прикосновении, постанывая от неги и возбуждения.

Ее тело словно создано для него, она вся – для него – это Марк понял еще в первый раз, на своей даче, неделю назад. А теперь убеждался, заново познавая теплый бархат ее кожи, сладость ее губ, блеск ее глаз, ее аромат, нежность ее рук… Ксю… Ее не было ни слишком много, ни слишком мало, но ей невозможно было насытиться…

Ксюша тоже горела в этом пламени страстей, стонала и вскрикивала от наслаждения. В голове шумело, перед глазами кружились цветные круги, а кожу обжигали ласки Марка. Мгновениями Ксю готова была просить пощады, остановки, но жажда остроты ощущений заставляла ее продолжать сладостную пытку.

– Еще, Марк, пожалуйста… – не останавливайся… – умоляла она.

– Тихо, милая, тихо, нас могут услышать… – прошептал Марк, с нежностью целуя ее. Ксю порывисто поднесла ладонь ко рту и, захлестываясь стоном судорожно прикусила ее…

… Марк, опершись на полусогнутую руку, разглядывал Ксю. Девушка молчала и не шевелилась. Казалось, она глубоко-глубоко ушла в себя, и ничто ее не трогает. Но когда Марк сделал движение, чтобы встать, Ксюша удержала его за руку.

– Не уходи, – попросила она.

– Я не ухожу, – отозвался Марк, хотя собирался вернуться в комнату, где думал ночевать. – Светильник хотел выключить.

Марк поднялся и погасил свет, а затем лег рядом с Ксю, притянул ее к себе. Девушка едва слышно вздохнула и прижалась к нему. Марк в темноте отыскал ее руку и поцеловал пальчики.

– Хорошо тебе? – негромко спросил он.

– Да, очень. Только не хочу, чтобы ты уходил. Но никто не должен узнать…

– А я никуда и не уйду. По крайней мере, пока. Не волнуйся, никто о нас ничего не узнает…

– О нас… – задумчиво повторила Ксю. Ей нравилось, как звучали эти слова у Марка: «нас», «мы»… «Я люблю его, – подумала девушка. – Это не просто наваждение, не сумасшедшая юношеская влюбленность. Я его люблю. И всегда буду любить. Всегда. Это так долго… Но так будет. Я это знаю».

Но сказать этого она не могла. Не боялась, не стыдилась – во всяком случае не настолько, чтобы молчать. Ксю знала, что Марк не ответит сейчас, да и в дальнейшем вряд ли ответит. Ни к чему говорить и слышать в ответ молчание, причиняя боль и себе и ему, возводя холодную стену отчуждения между ними. Не стоит об этом говорить. Слова остались невысказанными. Ксюша сглотнула их вместе с горьковатым комком, возникшим в горле. Но решила не думать об этом. Ей было хорошо. Тело ее еще дышало сладкой любовной негой, а сознание того, что сейчас она с Марком, что это его сильные и ласковые руки обнимают ее, внушало уверенность в незыблемости настоящего. А прошлое и будущее совсем не важно. К тому же сейчас ночь, все спят. Кому придет в голову подозревать их? До утра еще много часов.

Сон смежил веки Ксю. Пушистые ресницы опустились на мягкие подушечки щек, и вышедшая из-за тучи луна, заглянув в окно, осветила безмятежное лицо девушки. Марк тихонько погладил ее щеку. Ксю улыбнулась сквозь сон, но не проснулась. Мимолетным прикосновением он поцеловал ее в лоб и тоже закрыл глаза.

Ксюша проснулась, когда бледный свет только начал проникать в комнату. Очертания мебели были еще смутны.

Марк стоя у окна застегивал пуговицы на рубашке. Он был уже одет и собирался уходить. Ксюше стало обидно, что она проспала так много времени, но она понимала – Марку действительно пора уходить. Нельзя, чтобы его отсутствие заметили Лешка и Игорь – его соседи по комнате. И уж тем более нельзя, чтобы его застали у нее.

Услышав, что Ксюша пошевелилась, Марк подошел к ней и сел на край кровати.

– Я тебя разбудил?

– Нет… я сама проснулась… не знаю, отчего. Может, почувствовала, что ты покидаешь меня…

– Ну, Ксю, я же не на другой конец Земли отправляюсь! – улыбнулся Марк, хотя понял, что она хотела сказать. – Всего-то в соседнюю комнату!

– В некотором роде это даже дальше, чем на другой конец Земли…

– Не надо так, Ксю, – сказал Марк, привлекая девушку к себе.

– А как надо? – спросила Ксюша. И в то же время она понимала, что это справедливо. Они оба этого хотели, им обоим было хорошо. Какие могут быть претензии? Ксюша знала, на что согласилась. А строить разборку означало унизить себя, словно прося подачку. Подумав так, Ксюша даже пожалела, что позволила себе упрек в последней реплике. Надо было проводить Марка с улыбкой, притвориться беспечной и довольной жизнью.

Марк взял ее руки в свои.

– Ксюш, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я сам знаю, что веду себя, как последний негодяй, что все выглядит так, будто я тебя использую… Я не хочу, чтобы так было… я… не знаю, как это объяснить… но… ты нужна мне, Ксю. Раньше, когда ты маленькой была, я глушил в себе привязанность к тебе… Это не имело сходства с тем, что чувствую я теперь, но я не мог этого понять и избегал тебя… А вот сейчас… Это странно, невозможно… но я без тебя уже не могу. Как-то непостижимо… но… ты стала для меня самым близким человеком из всех… и самым нужным… Мне бы, наверное, стоило бежать от тебя, но… я не могу. И не хочу.

Ксюша никак не ожидала от него этих слов и поэтому молчала. Неискушенная в подобных вещах, она не знала, говорит ли Марк искренне или просто пытается отделаться от нее этой лирикой. Но сказанное волновало. Если бы это было правдой!

– Но если ты сейчас спросишь, что будет дальше… – продолжал он. – Я просто не смогу ответить. Я не знаю.

– Не надо отвечать – я не стану спрашивать, – сказала Ксю, наконец обретая дар речи. – Мы отложим все это на потом, ладно? А пока возвращайся в комнату, не то кто-нибудь проснется.

Так Ксю ответила совсем не из-за какой-нибудь там житейской мудрости. Она просто не знала – верить ли этому признанию Марка. Оно кажется искренним, но как знать, может, Марк просто говорит то, что Ксюше хочется слышать? Опасно верить таким вещам, особенно когда слышит их девушка семнадцати лет от взрослого мужчины. Марк ведь либо не замечал ее раньше, либо дразнил и насмехался. Что же произошло сейчас, что она стала ему так нужна, как он говорит? На жизнь надо смотреть реально, а не витать в облаках. А реальность не может быть настолько прекрасной, не стоит принимать слова Марка всерьез…

 

20.

Марк тихо приоткрыл дверь комнаты и, оглядев спящих Лешу и Игоря, вздохнул с облегчением. Он добрался до своей кровати, сел и вдруг услышал сонный голос брата:

– Ты, Марк?

– Я, я, – откликнулся Марк, по тону Лешиного голоса понявший, что волноваться не стоит, поскольку младший проснулся только что и ничего не подозревает.

– Который час?

– Не знаю… половина седьмого, рано.

– А ты откуда ж в такую рань приплелся? – позевывая, спросил Леша.

– Курить ходил, – ответил Марк, вытягиваясь на кровати во весь рост.

– А-а… – неопределенно пробормотал Алексей, поворачиваясь на бок и закручиваясь в одеяло. – Я не слышал, как ты ушел. Как хорошо, что еще можно спать… Терпеть не могу ранний подъем!

Марк молчал. Он думал о Ксюше. Он ведь ничуть ей не солгал – Ксю действительно ему нужнее и ближе, чем все, кого Марк знает. Но ведь такой связи, как у них, никто не одобрит… Хотя, по совести, Марку на это уже плевать. Ему нужна Ксюша, а с мнением окружающих он привык не церемониться особенно. Но не мог же он решать и за Ксюшу! Нужно узнать, что она-то думает о происходящим между ними, и чего от этого ждет.

Но поговорить весь день не удавалось. С утра во время завтрака они разминулись – Ксю поела раньше и ушла с Макси гулять по лесу, и до обеда ее не было. После обеда Ксюша (опять же с Макси!) взобралась на чердак. В их компанию удалось вклиниться Антону и Лерке, а остальных, при такой же попытке присоединиться, весьма нецивильно выдворили вон. Они что-то готовили к вечеру и хотели сохранить это в тайне. Поэтому другим пришлось искать себе занятие на нижних этажах.

Делать было нечего, Марку пришлось ждать. Но и тут он упустил Ксюшу. До невозможного быстрая девушка ускользнула на улицу, когда Марк зачем-то поднялся в комнату. Хорошо хоть без Макси! Этот парень порядком стал действовать Марку на нервы за прошедший день. Ко всему Марк понял, что Ксю его избегает. Но тут в нем проснулся азарт охотника. Марк со злорадством думал: «Никуда ты, Ксю, не денешься. Убегай не убегай – придется вернуться».

Но время шло, а Ксю не появлялась. Марк под каким-то предлогом тоже оставил компанию и вышел в лес, собираясь найти Ксю.

Ксюша была недалеко. Ей просто хотелось побыть одной, разобраться в себе. «Почему я постоянно убегаю от него? – спрашивала она мысленно. – Почему я никогда не могу выслушать Марка – мешаю, сбиваю его? Я говорю сама, творю неизвестно что – и не даю ему ответить… Видите ли, я убеждена, будто знаю, что он скажет!… Боже, почему я такая? Неужели я еще ребенок, неспособный на настоящие чувства? Но ведь другого объяснения моему поведению нет…» Под эти мысли Ксю ходила между деревьями, останавливалась, потом снова куда-то шла… Она не замечала, что сама себя нервирует. В какой-то момент нервное напряжение пересилило, и Ксюша, не зная, куда девать и как выплескивать закипающие внутри эмоции, принялась лепить и бросать снежки. Лепила и бросала, вымещая злость на деревьях, в которые эти снежки попадали. Быстро намокшие перчатки холодили ей руки, но девушке не хотелось возвращаться в дом.

– Ксеня, – глубокий голос Марка разорвал тишину зимнего леса. Ксю оглянулась и замерла, не зная, что делать. Ей хотелось бежать, но почему-то она осталась на месте. – Не беги от меня, Ксю, – сказал Марк, подходя к ней.

– Почему ты думаешь, что я собираюсь от тебя убежать?

– Ты же весь день это и делаешь! Ты избегаешь меня, Ксю.

– Я вовсе тебя не избегаю, Марк, – произнесла Ксюша, упрямо отводя взгляд от его глаз. – Просто… просто мне надоело быть в шумной компании… Мне следовало остаться в Березино. Я зря приехала…

– А я, Ксю?

– Что – ты? – не поняла Ксюша.

– Ведь я из-за тебя приехал, Ксю…

– Не надо, Марк, не издевайся и не давай мне ложных надежд, пожалуйста… Сейчас ты просто чувствуешь вину передо мной и потому так говоришь…

– Разве? Ксюш, откуда, ты можешь знать, что я чувствую? Посмотри на меня, Ксю, – сказал он. Ксюша нерешительно подняла глаза. – Неужели, я, по-твоему, лгу?

– Нет, не то чтобы, но… – Ксю на некоторое время отвернулась и заговорила, глядя в землю. – Марк, сравни меня и себя и ответь честно: разве есть во мне хоть что-нибудь, что могло бы привлечь такого как ты? Кроме смазливого личика и упругого юного тела. Конечно же, нет и быть не может! Ведь так? То, что ты говоришь мне – ведь это неправда! Скажи, Марк! Только не жалей меня, пожалуйста. Ты мне ничего не должен. Ты ни к чему не принуждал меня, я сама хотела… И то, что тебе двадцать восемь лет, а мне всего семнадцать – не играет роли. Только не лги. Мне не нужна ложь во спасение! Я не упрекну тебя, если ты больше и не взглянешь в мою сторону, не стану ничего просить или напоминать о себе, я не буду считать тебя виноватым в том, что ты меня использовал… Но не надо притворства! Будь честным.

– Значит, вот ты обо мне как думаешь? – тон Марка стал ледяным. – Ксю посмотрела на него и увидела, что он сильно побледнел. – По-твоему, я настолько привык притворяться, что уже не способен быть искренним? Значит, все, что ты говорила, будто я не такой плохой, каким кажусь, что я лучше – это была просто лесть? На самом деле ты вовсе так не думаешь, а я, как последний идиот, купился?

– Нет, нет, Марк, ты не так понял меня! – воскликнула Ксю, пугаясь его реакции. – Просто я не могу поверить, что что-то значу для тебя! Мне почему-то кажется, что ты просто сглаживаешь острые углы, так как не хочешь делать мне больно равнодушием! Марк, я вовсе не считаю, что ты не способен быть искренним, но…

– Нет, Ксю, – вспышка ярости Марка внезапно улеглась, он как-то погрустнел. – Я сказал тебе правду. Ты можешь мне не верить, но ты очень много для меня значишь. Ты никогда не задумывалась, почему тогда летом, когда ты сказала, будто любишь меня, я не запретил тебе это говорить и не стал тебя избегать? А почему я ответил на твой поцелуй? Просто из нежелания делать тебе больно отказом? Нет, Ксюша. Еще до того я о тебе думал, и думал то, что просто непозволительно… Поэтому зря ты говоришь, что я ничего тебе не должен. Должен, еще как должен. И если бы ты ничего ко мне не чувствовала, вернее, относилась ко мне только как к брату, можешь быть уверена, я бы сделал все, чтобы заставить тебя относиться ко мне как-то по-иному! Просто вышло так, что мне и не понадобилось много делать…

Ксюша молча слушала и замечала, что верит Марку. Он упомянул и объяснил свое поведение в тех ситуациях, когда Ксю не могла его понять. К тому же ей хотелось верить ему.

– Я привыкла думать, что мешаю тебе… – тихо сказала Ксюша.

– Почему, Ксень? – Марк бережно взял ее руки в свои. – Замерзла?

– Немножко, – призналась девушка.

– Пойдем в дом?

– Нет пока. Давай побудем здесь.

Марк обнял ее. Ксюша прижалась затылком к его плечу и на секунду закрыла глаза. Не то, чтобы ей стало намного теплее – просто как-то уютнее и спокойнее. Ксю чувствовала себя немного тревожно, но в то же время ей было хорошо. Они бродили по протоптанным в снегу дорожкам между мохнатых елок и высоких сосен, разговаривали… Ксюша узнавала о себе самой много нового, а именно: какой видел ее Марк в детстве и какой видит теперь.

– Ай, нытик такой вот, которому даже слово порезче боишься сказать, чтобы до слез не довести, – смеясь, сказал Марк. Ксюша притворно нахмурилась.

– Ты опять издеваешься! – с упреком воскликнула она. – Сколько можно, Марк!

– Ну, что ты хочешь, чтобы я сказал? – улыбнулся Марк. – Ну, какая ты была в детстве! Обычная, как большинство детей… В меру вредная, в меру воспитанная, в меру капризная… Как все…

– Марк!

– И очень плохо реагировала на шутки… Как сейчас, кстати.

– Прекрати! Я никогда такой не была!

– Ну, не буду, не буду, – согласился Марк и сделался серьезнее. – Ты, конечно, была плаксой и тихоней, но все же не такой, как Катя. Та ныла из-за всего и всего боялась. А ты… Знаешь, мне никогда не забыть, как я домой шел и в переулке увидел, что ты с каким-то пацаненком сцепилась! Единожды было, чтобы ты подралась с кем-то… ну, не считая Катю…

– Надо же!… А я и не помню этого… и мама не рассказывала…

– А это только я, наверное, знаю. Я тете Ире не говорил, а ты не помнишь, потому что маленькая была, года четыре, наверное… Но, знаешь, Ксю, была в тебе какая-то… смелость, что ли… уверенность, твердость… вернее, пожалуй, не твердость, а знание, что тебе нужно от жизни. И вот ради того, чтобы этого достичь ты делала все…

– На что это ты намекаешь? – хитро улыбнулась Ксю. Марк остановился и повернул девушку к себе.

– К слову, ты такой и осталась, – хмыкнул он. – В ход идет все, но своего ты добьешься.

– Это плохо?

– Нет, конечно. Не плохо, но надо же знать рамки дозволенного! А то когда-нибудь тебе вздумается стать владелицей Галактики – и то не разубедишь тебя!

– Но пока ведь мне это не вздумалось!

– Не вздумалось! Зато вздумалось что-то другое – такое же каверзное…

– Не знаю, насколько каверзное, но все-таки одно желание у меня есть. Я хочу…

– Что?

– Тебя. В подарочной упаковке – Новый год, как-никак через несколько часов…

Марк с улыбкой посмотрел на нее.

– А если просто так, без упаковки? – спросил он, лукаво прищуриваясь. Ксюша поджала губы, изображая раздумье.

– Ну… хоть и стоило бы скрыть оберткой некоторые потертости… сойдет и так.

– Ах ты! Нахалка мелкая! – Марк вдруг притянул ее к себе и поцеловал.

– Что ты делаешь! – смеясь, воскликнула Ксю. – Нас же увидят!

– А тебе не все равно?

– Нет, не все. Я хочу быть счастливой здесь, на земле, а не на небе, куда нас с тобой отправят, если узнают…

– Ты будешь счастлива, Ксю, – вдруг серьезно сказал Марк. – Ты будешь счастлива. Я тоже этого хочу.

 

21.

– Нашей «крыше», наверное, заняться нечем, – сказала Галя, усаживаясь на складной табурет в павильоне Ксю. Ее хорошенькое личико сморщилось, выражая крайнюю степень неудовольствия. Вытащив пачку сигарет с ментолом, Галя протянула ее Ксюше. – Будешь?

– Дай одну.

Галя щелкнула зажигалкой, дала закурить подруге и закурила сама. Ксюша затянулась сладким ментоловым дымом и посмотрела на Галю, которая снова принялась возмущаться.

– Какого черта им пришло в голову увеличить нам рабочий день? Раньше мы до двух работали, а теперь аж до пяти! Дома я появляюсь в шесть, абсолютно никакая от усталости, голодная и злая! Этак меня мой парень бросит, времени-то я ему теперь мало уделяю и к тому же злюсь почти всегда…

– Но ведь мы бастовали как раз для этого…

– Вовсе не для этого! Мы требовали зарплату увеличить!

– Но не могут же нам увеличить зарплату просто так, Галка! И если уж увеличили, то теперь нам придется терпеть и удлиненный рабочий день. Кстати, теперь мы ходим не к семи, а к восьми часам. Не жалуйся.

– Ну и зараза же ты, Ксю! – сказала Галя. – Нет, чтобы поддержать меня! Так ты наоборот споришь! Хотя… в общем, ты права. Мы получили прибавку – и весьма ощутимую. Я не ожидала от нашего начальства такой покладистости. К тому же, мы конкретно погуляли под Новый год… И хоть это еще лишь обещание насчет прибавки – я смею надеяться на лучшее…

– Так чего ты? – удивленно спросила Ксюша. Галя пожала плечами.

– Не знаю, – ответила она. – Жизнь какой-то бестолковой кажется… Ну да ладно, фиг с ним. А если парня потеряю – так еще не один у меня он будет.

– Ну и правильно! Было бы из-за чего расстраиваться!

– А ты-то что в этом понимаешь, Ксюха? Парня ведь у тебя нет…

– Даже если его сейчас и нет – это же не значит, что его никогда не было, – насмешливо отозвалась Ксю. – Тем более, откуда ты знаешь, что парня у меня нет?

– Ну, ты же сама говорила… А что – уже есть?

– Ну… – Ксюша покачала головой из стороны в сторону.

– Расскажи, Ксю! – мгновенно оживившись, принялась тормошить подругу Галя.

– Не буду я ничего рассказывать! Это секрет.

– Но парень у тебя все-таки есть?

– Есть, есть, только отцепись, пожалуйста.

Галя отошла, а Ксю задумалась.

Уже прошло много дней с возвращения их всех с Олеговой дачи. Уже отпраздновали Рождество и Старый Новый год, и теперь потянулись обычные серые будни. Сегодня было семнадцатое января. Марка в последние две недели Ксюша видела редко. От тети Марины и Леши девушка знала, что у него опять сложности – полное отсутствие работы и новая война с Алиной. Чего уж там не поделили бывшие супруги – неизвестно, но характеристика, выданная Марку Алексеем, впечатляла: «Если бы сейчас была Великая Отечественная война, нашего Марка одного и с голыми руками хватило бы, чтобы со всеми гитлеровцами разобраться – такой он злющий сейчас!» Так что с одной стороны было хорошо, что Ксюша не встречалась с Марком – ей вовсе не хотелось попадать ему под горячую руку. А с другой… Да что может быть с другой, если Ксюша готова была полжизни отдать, чтобы быть рядом с ним! Помочь ему, поддержать сейчас, когда ему трудно, разделить с ним моменты счастья и триумфа…

Но это невозможно. Если им и суждено быть вместе, то явно не с согласия родных и не в этой стране. А ведь против всей семьи не пойдешь и за границу на всю жизнь не уедешь. Ксюша на такое не отважится, а Марк… У него здесь дочь, которую он любит и не оставит никогда, тем более ради девушки. Вот исходя из этого понятно – все, что предстоит им двоим, это редкие, ворованные минуты. Такая игра скоро надоест или кто-то из них просто не выдержит, и все закончится. Но даже понимая это, Ксю приняла партию «в тайную, бесперспективную любовь», согласилась на положение неизвестной Марковой возлюбленной. И такие обстоятельства будут длиться до начала лета – до тех пор, пока Ксюша не уедет поступать. Правда, слыша о неурядицах в жизни Марка, девушка подумывала, что все может оборваться гораздо раньше ее отъезда… Но ничего не поделаешь – в такой игре, какую Ксю затеяла, нет ничего незыблемого, и уже к вечеру утреннее счастье может рассыпаться в пыль.

Единственное, что как-то согревало и помогало не впасть в отчаяние, это воспоминания о нескольких счастливых днях под Новый год. Тогда они с Марком были вместе. Этого никто не видел, но они действительно были вместе, что доказывали случайные (когда никого не было поблизости) поцелуи и объятия, взгляды, адресованные друг другу часто с противоположных сторон комнаты, и, конечно, их жаркие ночи.

Но сейчас это только воспоминания, и поэтому немного грустно. Хотя грусть не настолько сильна, чтобы всерьез захандрить – и с виду Ксюша осталась такой же веселой и безмятежной, как всегда.

Вечером этого же дня к Ксении зашли Лешка и Света. Они собирались пойти на танцы и звали Ксюшу с собой.

– Да нет, идите вдвоем, – отказалась Ксю. – Чего мне над вами свечку держать?

– Да успокойся, Ксю, какая там свечка! – засмеялась Света. – У нас целая компания собирается, ты там лишней не будешь.

– Не стоит, я не хочу идти, Свет.

– Как хочешь.

– Черт, жалко Марка нет, – воскликнул Леша. – Он бы сумел тебя уговорить! А его нет как нет.

– А ты что – так сильно хочешь, чтобы я пошла? – удивилась Ксю.

– Конечно, хочу, Ксю! Пойдем!

– Нет, Леш, в другой раз. Сегодня я не в тексте.

Алексей и Светлана уже собирались уходить, как внезапно появился Марк.

– Всем привет, – оживленно поздоровался он.

– Привет, – отозвалась Света. Леша и Ксю просто кивнули.

– Ты откуда, брательник, и где весь день пропадал? – поинтересовался Лешка.

– На работе я пропадал и сейчас оттуда.

– Так ты все-таки нашел работу? – уточнила Светка.

– Кто ищет – тот всегда найдет, Светик, – усмехнулся Марк. – А у вас тут что – собрание импровизированное?

– Да вот Ксюху на дискотеку уговариваем пойти, а она упирается. Может, подсобишь? Да и сам, грешным делом, с нами пойдешь да развлечешься?

– Да ну! – бросая краткий взгляд на Ксению, отозвался Марк. – Я сегодня в компьютерный монитор так насмотрелся да еще в словарь англо-русский, что в глазах рябит. Знаешь, Леха, само тема сейчас на танцы идти, где светомузыка.

– А что ты за работу такую откопал?

– Да мне, вообще, с техникой работать надо – проводки там всякие, радио, телевизоры… А тут в кинотеатре у нас в интернет-кафе все компьютеры полетели – какой-то гений постарался доморощенный… Способности ему, видите ли, девать некуда! Вот меня туда и направили.

– А ты еще и в компьютерах разбираешься, Марк? – спросила Ксю, не подозревавшая этих его способностей.

– Ну да. Только неплохо было бы так же еще и в английском разбираться, а то за каждым словом в словарь лажу… Инструкции все сплошь на английском. А я немецкий изучал. За день на цифры и буквы так насмотрелся – можно было вообще без глаз остаться.

– Бедный… – сочувственно сказала Света.

– Почему это бедный! – возмутился Марк. – Богатый! По крайней мере, скоро стану богатым.

– Ну, с вами ясно, ребята. Вы никуда не идете, а мы со Светкой пойдем. Не передумала, Ксю?

– Не передумала и не передумаю. А вы идите и веселитесь.

– Ладно. Марк, нам по пути. Ты с нами?

– Нет, я у бабушки еще побуду, – ответил Марк. – А потом домой пойду.

Влюбленная парочка попрощалась и скрылась за дверью. Поскольку в комнате никого больше не было, Ксюша подошла к Марку.

– Сильно устал? – спросила она.

– Ну, так…

– А как же ты будешь с техникой работать? Там же всякая дребедень, к тому же ток в проводах… А тебе руки беречь надо, ведь ты художник… – девушка посмотрела на него и заметила, что при этих ее словах Марк улыбнулся. – Почему ты улыбаешься? – спросила Ксю, смутившись. – Я смешной кажусь?

– Нет, наоборот, мне нравится, как ты сказала, – ответил Марк и в свою очередь задал вопрос: – А почему ты отказалась пойти с Лешей и Светой?

– Устала, – отозвалась Ксю и села на диван. Марк сел рядом с ней и взял ее руку в свою.

– Сильно? Тебе надоела эта работа? Ты хочешь бросить и уехать в Барановичи?

– Нет, нет! Просто у нас график сменили немного, день продлили, и я пока не привыкла. Это пройдет, но сейчас я слабой себя чувствую.

– И никого не хочешь видеть?

– Наверное…

– И меня тоже?

– Ну, что ты! Такое просто невозможно – чтобы я не хотела видеть тебя. Но я боюсь, что нас заподозрят в чем-то… даже сейчас, когда мы просто разговариваем, мне не по себе при мысли, что кто-то может зайти… Знаешь, Марк, – неожиданно Ксюша повернулась к нему, – я очень часто теперь вижу странный сон… раньше я не понимала его… Так вот там я словно экспонат музея – какая-то редкая вещь или статуя известного человека… И все люди, что приходят в музей… они останавливаются, смотрят, разглядывают меня… и в их глазах столько злости, ненависти, осуждения!.. И я почти всех их знаю – это друзья, подруги, родственники, знакомые… И они меня осуждают. И вот я подумала – если о нас с тобой узнают, то я действительно окажусь на виду, как вещь на выставке…

– У тебя богатое воображение, Ксю, – усмехнулся Марк. – Это всего сон… Да и чего ты решила, что все осуждают тебя за неправильный поступок? Может, ты знаменитой станешь, а все знакомые тебе просто завидуют, потому и выглядят злыми! К тому же, если все откроется, на виду окажусь и я, а меня ты во сне, как я понял, не видела…

– Но…

– Да забудь ты, Ксю! Никто ничего не узнает. Это – наша тайна, моя и твоя. Кто может что-то рассказать?

– Не знаю, кто угодно может что-нибудь заметить!…

– Значит, мы будем осторожны. Не волнуйся, Ксю, ничего не случится! Верь мне, – Марк погладил ее по лицу. – Я не обижу тебя и не позволю это сделать другим.

Ксюша ненадолго прижалась к его плечу и замерла. Тревога понемногу отступила – девушке показалось странным бояться подобных глупостей.

– Ой, Марк, нас же увидеть могут! – воскликнула Ксю, внезапно опомнившись.

– Ну и что? – спокойно спросил Марк. – Мало ли что… Кому известно, о чем мы разговариваем? Мы – брат и сестра, ты забыла?

– Да, но все же не стоит…

– Ладно, ладно, маленькая трусиха, я не буду, – улыбнулся Марк, легонько отталкивая Ксюшу. Девушка поднялась с места, но, услышав слово «трусиха», резко повернулась к Марку.

– Я не трусиха! – заявила она, хмуря брови. Ксю стояла напротив него и сердито посмотрела на Марка сверху вниз, поскольку он сидел и был ниже, чем она. – Я не трусиха, и никогда ей не была!

– Докажи, – насмешливо сказал Марк. – А то ведешь себя как кролик, который всего-всего боится!

– Глупости, осторожность никому еще не вредила.

– Да, конечно, но говорят еще, что риск – дело благородное.

– Думаю, что если нас здесь застанут бабушка и дедушка, то им будет не интересно, благородное или неблагородное дело – риск. Так что лучше уберите руки, Марк Юрьевич, и перестаньте так на меня смотреть!

– Не пойти ли нам с тобой куда-нибудь, где нет ни бабушки, ни дедушки, и нас вообще никто не знает?

– Да? И, конечно, там мы будем наедине, и можно будет… Марк, я нужна тебе только для этого?

– Ксю, перестань, – Марк снова посадил ее на диван. – Я не имел в виду ничего плохого! Я предлагаю пойти куда-нибудь, где нас не увидят наши знакомые и не осудят, где мы просто побыть вдвоем – на ту же дискотеку или в ресторан… Не надо думать, что мне от тебя надо лишь одно!

– Я так вовсе не думаю… просто, видно, не так поняла. Мне ведь неизвестно, что у тебя в голове…

– Вошек нет, – отозвался Марк, едва заметно улыбаясь. – Можешь мне поверить, я не измышляю в отношении тебя ничего ужасного и не сделаю ничего против твоего желания… И потом, Ксю, тебе ведь самой нравится то, что происходит между нами, ведь так?

– Да, конечно… но… я бы не хотела, чтобы ты воспринимал меня только как любовницу. Мне бы хотелось значить для тебя хоть немного больше…

– Я понимаю. Ну так как – мы пойдем?

Ксюша недолго помолчала, а затем ответила:

– Я бы очень хотела, но я, правда, устала очень, и у меня не особенно хорошее настроение. Я не хочу с тобой поссориться.

– Ладно, – кивнул Марк.

– Ты обиделся? – встревожившись, спросила Ксю.

– Нет-нет, Ксю, я нисколько не обиделся. Я же прекрасно знаю твой характер и свой тоже, и очень хорошо представляю, что может случиться из-за плохого настроения. Я лучше тебе вечером позвоню.

 

22.

Удобно растянувшись на мягком покрывале кровати, Ксюша лежала и думала. За окном шумел ветер, а в стекло сыпался снег. Должно быть, там жуткий мороз. Хорошо, что в доме натоплено! Девушка привыкла к этой комнате, к этой обстановке, ей здесь было уютно. Жалко даже, что через четыре-пять месяцев отсюда уехать придется – в чужой, незнакомый город, учиться, получать профессию… Но не стоит пока расстраиваться – ведь сейчас только вторая половина января идет, а уезжать Ксюше предстоит только в конце мая.

Завтра нужно будет позвонить маме, узнать, как дела там, а то совсем Ксюша о родителях забыла! Отца три недели не видела, маме две недели не звонила… Правда, с Катей общалась всего три дня назад – у той вошло в привычку раза два в неделю звонить сестре на мобильный и битых полчаса жаловаться на жизнь. Отвечать ей было совершенно бессмысленно, потому что Кате просто надо было выговориться (видно, в Барановичах она достала всех, поэтому не могла найти слушателя там). Но Ксюша тоже не особенно вникала в суть Катиного монолога – она спокойно занималась своими делами: читала или мечтала – держа трубку возле уха. Потом со спокойной совестью говорила «Пока», давала отбой и, усмехнувшись, пожимала плечами. У Кати всегда возникают проблемы, где их на самом деле нет. А вот действительно проблем она не замечает! И так с самого детства, постоянно: Катя – бедная-несчастная, ее никто не любит, не понимает, и все ее обижают… Ничуть не изменилась!

Все Катины «несчастья» Ксю знала наизусть. Марат и Дина над ней издеваются, дядя Слава «изводит» ехидными замечаниями, мама с ней почти не разговаривает, в классе над Кэт все смеются, а Влад от нее отдалился… «Нечего быть такой идиоткой и эгоисткой!» – иногда в сердцах думала Ксю.

Марк еще ей не звонил, хотя ушел, наверное, часа два назад. Правда, чтобы добраться от дома бабушки до его дома пешком да еще при такой погоде, времени требуется немногим меньше.

Ксюше было как-то сложно поверить в то, что есть между ней и Марком. Слишком нереальным, ненастоящим ей все казалось. Она и Марк теперь пара… они вместе… невозможно. Хочется верить, но разве такое может быть? Ксю все думалось, что Марк в любую минуту может отвернуться от нее, забыть о ее существовании, пройти мимо… Ведь дорога, на которую они вдвоем ступили, ведет в никуда. Но тем не менее, у Ксю нет желания возвращаться назад, пока еще не поздно. Она намерена идти дальше – куда бы не привела дорога.

Звонок, донесшийся из прихожей, на миг оторвал Ксюшу от мыслей, но не надолго. Какая разница, кто пришел? Вряд ли кто-то издалека в такую погоду, наверняка какая-нибудь соседка…

– Ксенечка, да цябе прышлi? – сказала бабушка, заглядывая к внучке.

– Ко мне? – удивилась Ксю. – Кто?

– Хлапец нейкi…

«Интересно, кто это?» – подумала Ксюша, выходя в прихожую. У двери стоял Максимилиан.

– Макси? – воскликнула девушка. – Привет. Как ты нашел меня?

– Спросил у общих знакомых…

– Проходи, что ли, не стой у порога… Что-нибудь случилось?

– Ну…

– Ладно, снимай куртку, пошли ко мне.

Выглядело это ее предложение, конечно, не очень-то прилично, особенно в глазах бабушки и дедушки. Позвать парня к себе в комнату! Но Макси ее друг, а на дворе уже двадцать первый век, современные девушки и не то делают. И ни у кого пока нет прав в чем-то ее подозревать.

Но Максимилиан пришел явно не как друг. Да Ксю прекрасно понимала, что нравится ему. И он ей тоже в некоторой степени нравился – красивый, веселый, смешной…

– Ты не пошла на дискотеку сегодня, – сказал он.

– Только не говори мне, что ты идешь как раз оттуда! – улыбнувшись, постаралась перевести все в шутку Ксю.

– Вот именно оттуда. Я хотел, чтобы ты пришла, ждал… А Лешка тебя не привел…

– Так вот почему Лешка так старался меня уговорить! Макси, а зачем тебе, чтобы я пришла туда?

– Мне надо сказать тебе что-то важное…

– Подожди… А почему ты не в Гродно сейчас? У тебя же работа…

– Выходные у меня, потому я здесь.

– И что ты хотел мне сказать?

Максимилиан немного помолчал, а потом заговорил:

– Ну, я не сказать хотел… спросить…

– Спрашивай, – с интересом глядя на него, позволила Ксю.

– У тебя парень есть?

– А что?

– Так… Так есть или нету?

– Есть, – ответила Ксюша. – А почему тебе это интересно?

– Просто… ты мне нравишься, и я хотел, чтобы ты была моей девушкой.

– Вот как, – улыбнулась Ксю. – Мне приятно.

– Значит, парень есть, – задумчиво сказал Макси. Ксюша кивнула и молча ждала, что он скажет еще. По тому, как парень реагирует на отказ, можно судить, что он за человек вообще. Некоторые могут отнестись к этому спокойно, некоторые злятся, некоторые начинают угрожать или преследовать девушку, некоторые устраивают истерику, некоторые делаются язвительными и щедрыми на подколки и шпильки… А Макси – ребячески-взбалмошный, как он отнесется к ее словам – сказать невозможно. – И ты его любишь?

– Да, люблю. Понимаешь, Макси, ты очень хороший, красивый, добрый парень, но… Если бы я встретилась с тобой несколько месяцев назад, то, возможно, я бы стала встречаться с тобой, потому что не была уверена… вернее, даже не думала, что тот человек, которого я люблю, обратит на меня внимание…

– А он обратил?

– Мы теперь вместе. Макси, ты не обижайся, ты мне тоже нравишься… но… как друг. Прости, но кроме него мне никто не нужен.

– Ну что ты, Ксю, ты не должна просить прощения! Я понимаю, у такой девушки, как ты, не может не быть любимого. Мне следовало догадаться…

– Макси, ты не мог догадаться – это надо было просто знать. А мы встречаемся тайно. Не сердись, ладно? Ты очень хороший, ты еще найдешь девушку, которую полюбишь и с которой будешь счастлив…

– Не бери в голову, Ксень. Я не могу на тебя сердиться. Я все понимаю.

Ксюша подошла к нему и присела рядом на кровати.

– И кто он? – спросил Макси.

– Зачем тебе знать? Разборки устроить хочешь?

– Да нет, к чему? Просто любопытно…

– Я… не могу сказать. Этого никто не должен знать… он меня старше и поэтому могут возникнуть сложности… Я никому ничего не рассказываю…

– Ладно. Кто бы он ни был – видно, он очень хороший человек… если ты влюбилась в него. Я желаю счастья вам обоим… но, быть может, если случится, что у вас что-то не заладится… помни обо мне Ксю. Помни, что я… люблю тебя.

– Не говори глупости, ты не можешь ждать меня и не устраивать свою жизнь! К тому же неизвестно, дождешься ли ты хоть чего-нибудь…

– Почему это я не могу ждать тебя? Я же на любое безумие способен… – улыбнулся Макси. – И я не говорил, что не буду свою жизнь устраивать. Очень даже буду. Просто ты девушка, которую стоит ждать и любить. Я не стану мешать тебе и твоему любимому, не стану тебя преследовать и вредить ему, если вычислю, кто он… Я твой друг, и из-за меня у тебя проблем не возникнет. И если ты все же останешься с ним, я просто пожелаю тебе счастья. Но не запрещай мне тебя любить.

– Я не могу тебе запретить… и даже не хочу… ведь какой девушке понравится, что ее так преданно любят? Но мне бы не хотелось, чтобы впустую тратил время на пустые ожидания. Я тебя люблю, но лишь как друга.

 

23.

Несколько дней спустя неугомонный Лешка снова попытался вытащить Ксюшу на танцы, и на этот раз сумел. А по дороге к кинотеатру принялся читать сестре шутливую нотацию по поводу Макси.

– Опять парня отшила, колючая? Так о тебе мечтал человек… а теперь уехал…

– Никого я не отшивала! Просто я его не люблю. Он для меня просто друг.

– Леш, да перестань ты Ксению донимать, – вмешалась Света. – У нее, наверняка, давно бойфрэнд есть, потому она остальных и отшивает!

– Это правда, Ксю? – спросил Алексей у Ксюши.

– Правда, – ответила Ксю.

– Ни фига ж себе! А почему я не в курсе? Ты мне не доверяешь?

– А этого никто не знает, – ответила за Ксюшу Света. – Кроме Марка, наверное. Я права, Ксю?

– Ну, Марк, может быть, и знает… – задумчиво сказала Ксю.

– Ничего себе! – воскликнул Леша. – С каждым днем убеждаюсь, что Марк в курсе всех Ксюшиных дел! Надо будет к нему подобраться и расспросить, а то я о своей сестре ничего не знаю! Совсем ничего!

– И ничего не узнаешь. Марк не любит попусту трепаться, – сказала Света. – И чей-то секрет он и под пытками не выдаст.

– Здесь ты права. Ладно, остается лишь надеяться, что однажды Ксю все же снимет оковы тайны и познакомит нас со своим бойфрэндом.

– Надейся-надейся, – насмешливо отозвалась Ксю.

В течении этих дней они с Марком общались в основном по телефону, поздно вечером, когда все уже спали. Ксюша забиралась с мобильником под подушку, чтобы ее голоса не было слышно в соседних комнатах. Ксю не особенно любила долго болтать по телефону, но их ночные разговоры с Марком, случалось, длились по два часа, а молодым людям это не наскучивало. Слышать в трубке голос любимого человека, его дыхание, представлять, что он с тобой рядом, когда кругом темно и тихо… в этом было что-то упоительное. Тем более, что видеться у них совершенно не было времени.

Сегодня Ксю согласилась пойти на дискотеку с Лешей и Светой только потому, что туда собирался идти Марк, и они договорились там встретиться.

На крыльце кинотеатра стояли группы парней и девушек.

– Где-то тут Марк должен быть с Антоном, Кариной и Лерой, – сказал Лешка.

– Марк тоже? – прикинулась удивленной Ксю.

– Да. Он ни с того ни с сего изъявил желание пойти сегодня с нами. И Кариночка примазалась.

– Кстати, вон они, – указала Светка куда-то в сторону. – Курят.

Но курил только Марк. Антон, Карина и Лера стояли просто так. С Леркой понятно – она некурящая. Карина, по-видимому, решила не курить из-за присутствия сестры, хотя обычно с Лерой не считалась. А вот почему Антон не курил… бросить решил, что ли?

– Я вот думаю, – сказал Лешка после приветствий, – может, нам сегодня напиться стоит?

– Что это ты вздумал? – удивился Марк.

– А что? Машины нет, завтра выходной – можно и погулять…

– Малых тоже думаешь поить? – спросила Света с издевкой.

– Каких еще малых? – возмутилась Карина. – Свет, где ты малых видишь?

– А ты, а Лерка? – невозмутимо сказала Светка. – Вам-то пить рановато, к тому же еще мы можем нагоняй от ваших родителей получить, если вы пьяные вернетесь…

– А Ксюша? – спросила Карина. – Или маленькими считаемся лишь мы с Лерой?

– Ксюша никогда не едет с катушек, когда выпьет, – ответил Антон, который очень хотел поддеть Карину. – И в Березино нет ее мамы.

– Во как! – усмехнулась Ксю. – Пожалуй, лучше и не скажешь. Но хоть меня и перевели из разряда малых в разряд взрослых, я все же пить не буду, чтобы сделать приятное сестренке…

– Спасибо, – пробурчала Карина.

– Да всегда пожалуйста! – оптимистично отозвалась Ксюша. – Я – за справедливость.

– Ладно, ты за справедливость, – сказал Лешка. – А кто за мою идею? Мне кто-нибудь составит компанию или на «Вояж» одному отправляться?

– Давай немножко попозже, а, брат? – предложил Марк. – До двух еще четыре часа, успеешь напиться.

– Что-то ты, Марк, такой мудак последнее время… Таким примерным стал – еще чуть-чуть – и в монахи можно.

– Ну, за мудака сейчас и по шеечке схлопочешь! – сказал Марк, но без злости. Лешка нахмурился.

– Давайте, давайте, бейте меня, горемыку несчастного! – жалобно запричитал он. – Все надо мной издеваются, никто не любит…

– Ой-ой-ой, и кто ж это над тобой издевается? – спросила Света насмешливо.

– Кто? Да ты в первую очередь, ты, мучительница!

– Так, ребята, нам эти разборки лучше не слушать, – сказал Марк, обращаясь к остальным. – Наша сладкая парочка «Твиксов» пообщается, а потом нас найдет. Идемте в кинотеатр.

И они впятером направились в фойе, причем Светлана и Алексей этого даже не заметили. Марк и Антон, о чем-то разговаривая, пошли к кассе покупать билеты, в кои-то веки решив не халявить проходя бесплатно по знакомству. Карина, увидев какую-то знакомую, подошла к ней поговорить. Ксюша и Лерка остались вдвоем.

– Что с тобой сегодня, Лерика? – спросила Ксю. – Ты какая-то молчаливая слишком… Ноля, что ли, получила? Или в личном нелады? А, рыжик, что с тобой?

– Не напоминай мне, что я рыжая! Из-за этих волос на меня никто никогда не обратит внимания!

– Ты чего это выдумала? С каких это пор рыжий цвет стал таким незаметным, чтобы на него не обращали внимания?

– Не знаю, с каких! Но на меня никто не смотрит!

– Как это никто?

– Вот так, никто!

Ксюша подумала немного.

– Хорошо, спрошу по-другому. Кто именно ты хочешь, чтобы на тебя смотрел?

– Да все!

– Весьма точный ответ… А нельзя ли поконкретнее?

Лерка молчала, хмуро глядя перед собой, явно желая, чтобы ее оставили в покое. Но оставить в покое означало оставить в плохом настроении, и к концу вечера это настроение станет еще хуже.

– Ну, чье внимание тебе надо? Твоего одноклассника какого-нибудь, например, Андрея Тютькина или Сашки Пупкина? – продолжала настаивать Ксю. Лерка чуть заметно улыбнулась, но не ответила. – Или тебя какой-то пацаненок из соседнего подъезда не замечает? Нет? Значит, ты на кого-то постарше запала… На Пашку? Или на Игоря? А может, на Антона?

– Нет! – воскликнула Лерка. – Мне совсем не нравится… Антон… Он кривляка и нахал, и к тому же бабник…

– … и ему восемнадцать лет, – продолжила Ксюша. – А еще у него великолепные синие глаза, роскошные вьющиеся волосы и очень чувственные губы… Наверное, он суперски целуется… – мечтательно сказала Ксю, полуприкрыв ресницами глаза. – Кстати, – добавила она, – Антон частый гость в спортзале, два или три раза в неделю мышцы тренирует… Только вот насчет гелфрэнды не знаю, как обстоит, может, и есть у него какая чикса…

– Мне нет до этого дела, – ответила Лерка, краснея. – Антон мне не интересен.

– Так уж и не интересен? – лукаво улыбнулась Ксю. – А почему ты сейчас так смутилась? Лерка, нет ничего плохого в том, что тебе нравится Антон…

– Нет, как раз-таки много плохого! – раздраженно сказала Лера. – Антон старше меня на четыре года, я для него малолетка! К тому же на меня страшно смотреть. Никто всерьез не влюбится в девушку, у которой рыжие волосы в закрутяшку и лицо в веснушках, как небо в звездах в морозную ночь! И я такая худая, что сломаться от ветра могу! Как у нас в классе пацаны шутят: «Ни сиськи, ни письки и жопа с кулак!»

Ксюша засмеялась от сравнения, а Лерка посмотрела на нее с обидой.

– Ну, вот, и ты надо мной смеешься!

– Что ты, Лерика, я вовсе не над тобой смеюсь! Ты очень даже красивая, просто тебе надо найти свой стиль. И далеко не всем парням нравятся секс-бомбы! А разница в возрасте… она заметна только сейчас… а так… подумай, ведь почти во всех супружеских парах есть разница в годах. Папа ведь старше твоей мамы как раз на четыре года. А моя мама вышла замуж за мужчину, который старше ее на семь лет… Годы, Лерка, это ерунда, самое мелкое препятствие, какое может быть между влюбленными…

Как ни расстроена была Лерка, она услышала нотки грусти в голосе Ксю, появившиеся при последних словах. Но не успела спросить о причине этой грусти – к ним подошли Антон и Марк.

– А где Карина? – спросил Марк. Ксюша кивком указала на Карину, стоявшую неподалеку в компании двух девчонок.

– Ой, я хотел уже обрадоваться, что она куда-то исчезла… А она тут… – сказал Антон язвительно. – И когда не злится, выглядит очень даже неплохо…

– Хватит цепляться к моей сестре, Антон! – не выдержала Лера. – Я понимаю, она тебе не нравится, но это не повод комментировать каждый ее шаг!

– Да кто это сказал? – насмешливо взглянул на Леру Антон. – Кажется, у маленькой рыжей прорезался голос? – парень выжидательно смотрел на нее, думая, что Лерка еще что-нибудь скажет. Но бедняжка и так сильно смутилась и успела пожалеть о произнесенном, потому молчала. – Но, по-видимому, только кажется, – сказал Антон. – Лерка, ты вот защищаешь Каринку… она твоя сестра, и это понятно. Но, по-моему, Карина этого не оценит… судя по тому, как она к тебе относится…

– Тебя не касается, как ко мне относится Карина, – ответила Лера. – Только я не хочу слышать, как ты к ней цепляешься!

– Ладно, народ, вам-то чего разборки устраивать! – вмешался Марк. – Идемте.

Скоро появились и Лешка со Светкой. Некоторое время спустя Марк вышел курить, а минуты через две после его ухода у Ксюши сработал телефон, и Ксю направилась в фойе якобы ответить на звонок. На самом деле Ксюше на мобильный звонил Марк, чтобы «выудить» ее из танц-зала.

– Марк, сумасшедший! – приглушенно воскликнула Ксю прямо с дверей попадая в его объятия. – Для тебя не существует осторожности!

– Для меня существуешь ты, и из-за этого я теряю голову, – прошептал Марк ей на ухо.

– Тебе так мало нужно, чтобы забыть обо всем?

– Мне тебя не хватало.

– А я думала, ты обо мне забыл… Марк, не надо, нас могут увидеть! Перестань.

– Да ты же сама этого хочешь!

– Да, но ты не должен целовать меня сейчас! Нас кто угодно может увидеть!

Но сил противостоять у Ксюши не было. Постепенно все мысли и опасения куда-то провалились. Не осталось ничего кроме властных губ Марка и неги поцелуев. Жить надо каждый миг и получить стоит все – до таких вот ворованных поцелуев украдкой. А что будет потом… тоже переживется.

Света, собиравшаяся выходить в фойе, заметив целующуюся в углу парочку, застыла у дверей. Не то, чтобы ее удивила сцена – вовсе нет. В фойе было темно, свет сюда проникал только из зала, но Света без особенного труда узнала и Марка, и Ксюшу. Отметив про себя страстность парочки, Светка вернулась на площадку к танцующим и увлекла за собой Лешку и Карину, чтобы те ничего не увидели.

 

24.

На следующий день Ксюше позвонила Света.

– Ксюшка, мне надо с тобой серьезно поговорить.

– Серьезно? Тогда, может, приходи ко мне?

– Вот поэтому я и звоню. Ты не занята сейчас? А то я бы не хотела мешать…

– Нет-нет, я вовсе не занята. Приходи.

«Интересно, что случилось у Светки?» – подумала Ксю, кладя трубку. Дома никого кроме нее не было, поскольку бабушка и дедушка ушли к тете Люде.

Светлана пришла очень быстро, так как жила неподалеку.

– Ксюш, я, правда, не хотела мешать, но разговор очень важный, а потом неизвестно, когда я от работы освобожусь – у меня сегодня единственный выходной…

– Да ладно, Свет. Ты меня заинтриговала. Садись. В чем дело?

Света села на диван и посмотрела на Ксюшу.

– Ксю, мне неудобно об этом говорить… не сочти, что я лезу в твою жизнь…

– Светик, не пугай меня!

– Ладно. Ксю, что у тебя за отношения с Марком?

– А что? Нормальные отношения…

– Не надо притворяться. Я видела, как вы целовались.

– Что? – Ксюша почувствовала, что ее сердце ухнуло вниз и мелко-мелко заколотилось.

– Я видела, как ты и Марк вчера целовались в фойе кинотеатра, – отчетливо произнесла Света.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Тебе показалась, наверное…

– Нет, мне не показалось, и я видела именно вас. Тебя и Марка.

– Не знаю, – пожала плечами Ксю. Она знала, что час расплаты для нее придет. Но чтобы так быстро! Ужасно! И невозможно понять, как к своему открытию относится Светка. – Может, мы в шутку поцеловались… Не помню.

Света звонко засмеялась.

– Ксюш, когда вы с Марком общаетесь, то братско-сестринскими отношениями можно объяснить почти все: объятия, частые встречи наедине, пожатия рук, какую-то особую доверительность… Но французский поцелуй этим объяснить нельзя. А я видела именно глубокий французский поцелуй, причем страстный… Невооруженным глазом видно, что такое у вас не впервые.

– Светка, не выдумывай! – побледнев, дрожащим голосом воскликнула Ксю. – Этого не было!

– Было, Ксюша, было. Вы ничего вокруг не замечали! Выйти мог кто угодно, но это была я, и я задержала остальных, чтобы они не увидели… Ксюш, ты любишь Марка? Он и есть тот парень, которого ты так скрываешь?

Ксюша молчала. Она понимала, что Света ее раскрыла, но не знала, можно ли ей доверять.

– Ксюш, понимаешь, я не осуждаю тебя. Ни тебя, ни Марка. Это даже хорошо, что у вас что-то есть, может, Марк изменится… Ты ведь любишь его? Любишь, так ведь?

– Люблю, – сказала Ксюша, поняв, что отпираться бесполезно. – Люблю так, как никогда никого не любила и, наверное, не полюблю больше никогда.

– А Марк? Он тебя любит?

– Не уверена. Говорит, что любит…

Девушки надолго замолчали. Света не знала, что сказать.

– Ты думаешь, что я сумасшедшая? – спросила Ксю. – Ведь только сумасшедшая способна влюбиться в своего брата…

– Никакая ты не сумасшедшая, Ксю. Ты влюбилась. Имеешь на это полное право, как любая девушка. Вся сложность в том, что ты влюбилась в своего брата. Такие связи у нас не приветствуются. Но ведь и не запрещаются. Иногда бывает, что заключаются браки между двоюродными… – Света подумала немного и продолжала: – Я спрашивала не для того, чтобы поиздеваться. Просто я очень уважаю и люблю Марка – он мой очень хороший друг, и искренне восхищаюсь тобой. Ты добрая, ты веселая, ты справедливая, ты никогда никого не унижаешь, ты умеешь ободрить и поддержать… Поэтому когда я вчера вас увидела… Я очень много думала о вас двоих… и решила поговорить с тобой.

– А у Марка ты ничего не спрашивала?

– Нет, не решилась. Да ты же его знаешь – он не распыляется о себе и своих делах… И что вы думаете делать?

– Не знаю. Пока мы тайно встречаемся, а что будет потом – только Богу известно. Я бы против всех пошла… а Марк… я не знаю. Я не отважилась спросить об этом… боюсь… То, что есть между нами – слишком хрупко, чтобы строить далеко идущие планы. К тому же, если мне по молодости терять особенно нечего, то у Марка ведь дочка есть, и от нее он не откажется…

– А зачем отказываться? Не думаю, что Кристинка будет против тебя, наоборот, ты ей нравишься…

– Но ведь есть и другие, Свет! Бабушка, дедушка, мои родители, родители Марка, Лариса, Карина, Катя, Лешка, Лиза… А чужие – соседи, например? На нас же пальцами показывать будут!

– Ничего, перебесятся и перестанут.

– А я не уверена, что выдержу.

– Если любишь – выдержишь. А ты ведь любишь?

– Люблю, но…

– Не люби с оговорками, – прервала Ксюшу Света. – Если любишь, то люби просто, без сомнений, вопросов и всяких там «но». Кстати, это говорю не я, это Марк мне как-то сказал, когда я в своей любви к Лешке засомневалась.

– Я не сомневаюсь, Света. Марк и только Марк мне нужен, без него все кругом такое… пустое, безликое… А когда он рядом… когда говорит, что любит, что я ему нужна, что он никогда не заставит меня страдать… я так хочу ему верить… но не могу.

– Выходит, ты сомневаешься в Марке. Ты ждешь от него обмана, не веришь в правдивость его чувств и слов… Но как же ты тогда можешь любить, если не веришь?

– Нет, нет, я не в Марке сомневаюсь! – помотала головой Ксю. – Я… сомневаюсь в себе. Я слишком неуверенная. Да и подумай: разве мог взрослый и в целом успешный человек всерьез запасть на малолетку вроде меня? Неужели я такая особенная? Лично я себя считаю слишком обычной… чтобы дать Марку то, чего он ищет…

– Да много ты знаешь, чего Марк ищет! – запальчиво воскликнула Света. – Может, как раз тебя он и искал, а ты себя унижаешь! И не настолько Марк успешен, как кажется. Он сам создал себе вид суперкрутого и суперделового человека, очень хорошо вжился в этот образ, настолько, что даже знающие его люди верят, будто Марку все нипочем, у него никогда не бывает проблем, и он всегда счастлив и доволен жизнью! Но вот так ли это? Марк закрылся в себе, замкнулся, и никому не позволяет узнать о себе слишком много…

– Тем более! – перебила Ксюша. – Во мне нет ничего такого, что пробило бы этот барьер его самозащиты!

– И тем не менее есть! Знаешь ли ты, что Марк за последние три месяца ни с одной дамой не спутался? Еще летом бывало такое время от времени, но теперь… Все глухо. Не догадываешься, из-за кого? Тем более ты его сестра и младше его, причем намного, а у Марка никогда не было пристрастия к малолеткам! И если он сейчас с тобой, то ты определенно его чем-то зацепила и ты для него важна! Тебе не сомневаться надо, а действовать, и быстро!

– Как действовать? – удивленно спросила Ксю, которую покоробили Светины доводы.

– Так действовать. Не терять ни единой возможности быть с ним! И… почему ты так боишься, что ваша семья все узнает? Нормальные ведь люди, способны понять многое… Почему ты уверена, что вас осудят?

– Не знаю, но уверена, – ответила Ксюша. Мысленно представила она реакцию семьи. Ну, может, Лешка, Лиза, нормально воспримут… А бабушка? А мама? А тетя Марина? Да они в ужасе все будут! А то-то Карина и Лариса позлорадствуют! Нет, нет, об этом и думать, и мечтать нечего – их с Марком самое малое проклянут!

– И зря, – сказала Света. – Вам следовало бы попробовать рассказать…

– И не думай! Как ты это себе представляешь? «Дорогие и любимые родственники, мы с Марком любим друг друга и хотим пожениться»… Так нас и одобрили! Сначала расстреляют, а потом одобрят… Нет, Свет, никто ничего не узнает, по крайней мере, не от меня! И ты тоже не смей никому говорить, даже Лешке… если уже ему не сказала…

– Ничего я не сказала и говорить не буду, я не сплетница. Но позволь спросить, какими ты видишь ваши отношения через… пять лет, и видишь ли вообще? – поинтересовалась Света и сама ответила: – Наверняка не видишь. Вас либо раскроют, либо вам надоест скрываться, а признаться всем вы не отважитесь, вот и решите разойтись. Хорошо, если чувства к тому времени пройдут, и все можно будет вспоминать только как милое приключение! А если не пройдут, и вы всю жизнь будете мучиться вдали друг от друга? Что тогда?

– Не знаю.

– А должна знать, Ксю. Иначе все без толку.

– Пожалуйста, Свет, не мучай меня! Мне и так тошно, а тут еще ты со своими нравоучениями! Конечно, ведь ты же на десять лет меня старше, можешь и поучать…

– Да не передергивай, просто я хочу как лучше…

– Я тоже, представь себе, хочу именно этого, но никак не могу изменить то, что будет! – раздраженно сказала Ксю. – Что должно произойти, то и произойдет. Если мне на роду написано мучиться, то ничего с этим не сделаешь. А если мне суждено быть счастливой, то я, так или иначе, буду счастлива. И не доставай меня!

– Ладно, не буду, – ответила Света и усмехнулась. – По истине, вы с Марком друг друга стоите! Оба не переносите, когда вмешиваются в ваши дела! Что ж, остается только пожелать вам удачи – и обоим вместе, и каждому по отдельности.

– За это спасибо. Во всяком случае, от моего имени спасибо. И помни, ты обещала не рассказывать о том, что узнала.

– Обещала, и не расскажу, не волнуйся.

После того, как Света ушла, Ксюша еще долго-долго думала о сказанном ей. Ксю никогда не думала, что Света так себя поведет. Она, конечно, хорошая девушка, но она никогда не была Ксюше особенно близкой подругой, чтобы так поддерживать. Даже Катя, наверное, осудила бы Ксюшу, хоть они и сестры, и Кэт, наверняка, делала вещи намного хуже, чем Ксю… Даже Катя стала бы осуждать, а вот Света… Света, по идее, тем более, должна… А она обещала сохранить все в тайне. Надо полагать, что и сохранит…

Кстати, может быть, Света права, и им с Марком ни к чему скрываться? Ведь в семье и ближайшем окружении их знают и должны понять искренность их чувств… И потом, ведь о Ксюшиной влюбленности в двоюродного брата знает Дина, и она ни сказала ни слова, будто это плохо или грязно. А Марина Хвойницкая? Тоже не осудила ведь… Правда, они обе знали только о влюбленности, а не о продолжении, но ведь они обе советовали Ксюшу на это «продолжение»… А вчера вот Света узнала… Так, может, и бояться нечего? Родственники все достаточно понимающие…

Хотя, нет. Какими бы понимающими ни были, например, дядя Юра и тетя Марина, можно себе представить, какого мнения они будут о ней, если узнают. А добрая Лиза? Она уважает своего старшего брата. Интересно, а как она будет его уважать, если узнает о его связи с Ксю? А для мамы какое это будет потрясение! Да тут любой будет в шоке…

Вот и думай, что будет дальше! Хотя, о чем тут думать? Рано или поздно они с Марком расстанутся. Кому– то из них надоест, отношения прервутся. Разница будет лишь в том, успеют ли родственники обо всем узнать или не успеют, и исчезнут ли чувства или нет.

Впрочем, ни к чему забивать себе голову тем, что произойдет когда-нибудь. Проблемы надо решать по мере их поступления, а пока еще можно жить. А что до того, что ей ничего с Марком не светит в дальнейшем, так Ксю всегда это знала. Здесь как при одноразовом сексе надо наслаждаться и четко знать, что это скоро закончится. Если, конечно, не вмешается случай…

Везет другим, они любят, любимы, счастливы, им ни к чему скрываться и прятаться, их никто не будет осуждать за их чувства… А Ксюше так не дано. Что ж, с такими, как она, по-видимому, просто не бывает. Надо полагать, что существуют такие люди, которые притягивают к себе трудности и проблемы, чтобы другим было легче. И Ксюша, скорее всего, как раз из таких, потому что именно ей, из всей большой семьи Кличенко, из всех многочисленных девушек этой фамилии выпало полюбить скрытного, колючего старшего брата.

Сейчас Ксюшины чувства взаимны. Она с Марком, и расставаться они пока не собираются. Но что будет дальше? Пойдут ли они вместе за мечтой, в надежде обрести счастье? Или разойдутся в разные стороны и пойдут по жизни каждый в поисках своего счастья? А время их единения будет кратким отрезочком, маленьким эпизодом?

Возможно все. Жизнью руководит Случай, поэтому вполне возможно, что уже на следующем дорожном перекрестке Марк и Ксю повернут в разные стороны, чтобы идти своим путем…

 

25.

Проходили дни за днями. Закончился январь. В один из дней Ксюше позвонила взволнованная Дина и сообщила, что пропала Катя. Причиной послужило, по-видимому, то, что мама была у доктора, и ей сказали, что у малыша и его матери все в порядке. Слава по поводу этого хотел устроить небольшой праздник, а Катю это обидело.

– Нет, Диночка, здесь Кэт не появлялась. И не звонила мне уже давно… Знаешь, я как-то не обратила на это внимания, Катя у нас взбалмошная, и она меня достала своими выбрыками. Я думала, что ей еще что-нибудь в голову пришло…

– А она сбежала…

– А как мама? Дин, как ты думаешь, мне стоит приехать?

– Не знаю, Ксю… Тетя Ира, конечно, волнуется, но не сильно… По-моему, оставайся пока там, все равно ты ничем не поможешь…

– Ну, а подруг вы всех спрашивали Катиных? Может, она у кого-нибудь из них?

– Да всех, кого мы знаем. Другое дело, что у Кати куча неизвестных нам знакомых, и она может быть у них…

– А Влад? Он ничего не знает?

– Ничего. По-моему, они расстались довольно давно – примерно с месяц назад, и он не в курсе.

– Господи, почему у меня такая бестолковая сестра! – в сердцах воскликнула Ксюша.

– И не говори… В общем, будем держать связь.

– Пока.

Несколькими часами позже Ксю рассказывала все это Марку.

– И что ты думаешь делать? – спросил он, внимательно слушая девушку. – Поедешь туда?

– Не знаю. Что от этого изменится? И в то же время я чувствую, что должна что-то сделать. Только не знаю, что именно.

– Попробуй поговорить с Владом, по-моему, он должен что-нибудь знать.

– Думаешь?

– Ну, они же из-за чего-то расстались… или из-за кого-то… и Влад вполне может знать, кому известно пребывание Кэт.

– Боже, Марк, почему Катя такая глупая? Почему она все время ведет себя как избалованный ребенок? Хотя… мы все такие…

– Не все, – улыбнулся Марк. – Есть и такие, в ком доброта и искренность намного сильнее, чем избалованность.

– Кого ты имеешь в виду? – лукаво спросила Ксюша.

– А ты как думаешь? – Марк притянул ее к себе.

– Марк… мне теперь так трудно… я не знаю, что теперь правда, а что – ложь. Все такое ненастоящее…

– И я тоже ненастоящий?

– Нет, ты настоящий… сейчас… Но что будет потом, когда придет лето? Мы расстанемся? Ты больше не будешь меня любить?

Марк прикоснулся губами к ее губам, погладил ее по длинным шелковистым волосам.

– Ксюшка… Ну как я могу с тобой расстаться? Я хотел бы быть с тобой всегда! Только давай не будем бежать по рельсам впереди поезда, ладно? Когда наступит лето, тогда и станем решать, что делать. Вдруг ты какого-нибудь красавца встретишь? Или я какую-нибудь красавицу…

– Марк! – возмутилась Ксю.

– … что тоже не исключено…

– Прекрати!

Марк улыбнулся.

– Ксюш, еще столько всего может случиться, – сказал он, обнимая Ксю. – Вполне возможно, что я тебе настолько опротивею, что ты и видеть меня больше не захочешь…

– Такого просто не может быть, – произнесла Ксюша. – Потому что я тебя люблю. Разве что ты сам больше не захочешь быть со мной…

Такие разговоры случались довольно часто в последнее время – в шутку, но бывало. Ни до чего серьезного договориться не удавалось – Марк отвечал насмешливо, уклонялся, и Ксюша предпочитала не настаивать. В конце концов она знала, что Марк никогда не будет принадлежать ей полностью, что рано или поздно им придется расстаться, поэтому ни к чему тратить время на разборки.

Достаточно уже того, что Ксюша, поддавшись вспышке самолюбия, заявила Марку, что не хочет быть просто одной из его многих пассий и не станет встречаться с ним там, где он встречался с другими. Марк в ответ на это вспылил, наговорил Ксении колкостей, иронизировал… Размолвка вышла нешуточная – Ксю обижалась, Марк упрямился – и только начавшиеся было отношения едва не распалась. Но все же Марк уступил, пообещав выбирать для их свиданий места, где не бывал с другими девушками. Это было довольно трудным делом – городок такой маленький, и Марк бывал здесь почти везде.

Так или иначе, но они были вместе. Им больше не был нужен никто, они сходили с ума друг от друга. Часто оставаться ночевать на даче Марка было нельзя – слишком подозрительно, но они уединялись там вечером, в свободное от работы время на час-полтора. Раза два или три, насочиняв с три короба родным и близким, Марк и Ксюша оставались вместе на всю ночь. Но отношения строились не только на интиме, встречи обустраивались не наспех и не с пугливой мыслью: «Только бы никто не засек!» Несмотря ни на что это были настоящие романтические свидания, которые далеко не всегда вели в постель. Не несколько часов в задымленном от сигаретного дыма баре (хотя достаточно сложно было придумать что-то другое). Но как раз то, что для каждой встречи приходилось что-то изобретать, выдумывать, проявлять фантазию, заставляло дорожить этими встречами.

Чаще всего время проводили в недавно открывшемся заведении, которое Марк называл «подпольным японским рестораном». Японским ресторан был из-за царящей там восточной атмосферы и предпочтительно японской кухни. А подпольным потому, что работал в ночное время. В понимании Марка заведения восточного стиля почему-то должны были работать только днем. Может из-за известной чайной церемонии, которая является одной из традиций Востока? А чай ведь пьют когда угодно, но не ночью…

Название ресторана заключалось в двух иероглифах на вывеске у входа, и эти иероглифы каждый посетитель толковал в силу своих знаний японского языка. Чаще всего эти знания были не очень-то блестящими, поэтому названий у ресторана появилось множество: от простенького «Япончик» до выкрутасов вроде: «Не спеши делать харакири – сначала зайди к нам». Но как бы ресторан не называли, жители города знали точно, что за заведение имеется в виду.

Ксюше и Марку там нравилось. Никогда не бывает шумно, а сколько бы народу ни находилось в помещении, всегда было впечатление, что людей мало. Каждый здесь делал, что ему нравилось (конечно, в пределах разумного), и очень мало внимания обращал на окружающих. Неяркое освещение, горящие ароматические палочки расслабляли.

Если на улице было не слишком морозно, Марк и Ксю просто бродили, обнявшись, прямо по шоссе, которое в девять часов вечера совершенно забывало, что оно предназначено для движения по нему автомобилей. Город делался почти пустынным, не было даже молодежных компаний – они в это время тусовались в дискотеке. Лишь фонари да свет из окон домов освещал дорогу Ксюше и Марку да другим редким парочкам, которые гуляли по засыпающему маленькому городу в это зимнее вечернее время.

Случалось, конечно, ходить и на танцы, и на вечеринки к друзьям, но там приходилось таиться и маскироваться под брата и сестру. Все было бы намного проще, если бы довериться неширокому кругу людей, и Марк много раз предлагал Ксюше перестать скрываться хотя бы от самых близких друзей, уверяя, что с их стороны осуждения не будет. Но Ксю побаивалась такого признания – ведь в их компанию могут влиться и новые люди, и они тоже узнают… К тому же в компании был Лешка, и открыться ему Ксюша не могла отважиться, хоть предложение Марка назвать ее его девушкой было очень заманчиво.

А для самого Марка были в новинку такие чистые, искренние отношения. Это он проходил давно – лет в тринадцать, когда впервые влюбился. Затем он узнал, что кроме влюбленности есть и влечение, и случайные связи, и немного жестокие игры типа «Одноразового варианта». Есть много всего, и после постигания этого «всего» юношеская чистота помыслов, несмелые ухаживания с цветами и комплиментами канули в прошлое. Теперь Марк, конечно, тоже и цветы дарил, и домой девушек провожал, и «самой красивой, самой любимой» называл… Но делал это не так искренне, как в тринадцать или шестнадцать лет. Теперь это было «продумано» с какой-то целью. И цель была известна – секс. Ради секса Марк ухаживал, говорил красивые слова, старался покрасоваться… только чтобы затащить очередную подружку в постель без возражений с ее стороны.

А вот сейчас, в двадцать восемь лет, разведясь с женой и приобретя кое-какой житейский опыт, Марк снова испытывал то, что испытывал когда-то мальчишкой. Конечно, сейчас все было сложнее, запутаннее, здесь имело место и недоверие, и желание самоутвердиться… но тем не менее Марк действительно хотел, чтобы Ксюша была с ним счастлива, старался доставить ей радость, причем бескорыстно. Нет, в святого Марк не превращался, и заниматься сексом с Ксюшей ему очень нравилось… Но если в последние несколько лет в женщинах он видел только самок, которые были нужны ему время от времени лишь в постели, то теперь Ксю была нужна ему всегда. Когда ее не было рядом, Марк уже не чувствовал себя собой.

Любовь ли это? Марк думал об этом часто, но не мог ответить однозначно. Влюблен ли он в Ксю? С одной стороны это странно и даже смешно: он влюбился в девочку-подростка! С другой – очень трудно было назвать чувства к ней по-другому. Все эти мечты о ней, мысли, желание видеть ее счастливой, нежность по отношению к ней… Это было как наваждение.

 

26.

– Привет, Марк, наконец-то я тебя поймал дома! – сказал Антон. – А то как ни зайду – два варианта ответов: «его еще нет» или «его уже нет».

– А на кой я тебе понадобился, Тоник, что ты меня вылавливаешь? – поинтересовался Марк.

– Ну как же! Друзья ведь все-таки, как-никак… А ты что делаешь? Надеюсь, никуда не торопишься?

– Не-не, не тороплюсь, заходи. Сегоднечко я дома один кайфую. Ксюшка, правда, к обеду появиться должна, забрать кое-что… А ты чего не в школе?

– А что там делать? Географица затеяла контрольную какую-то – только чтоб мне оценку испортить. Там у меня шестерка выходит, а после контрольши хорошо если четыре получится.

– Значит, решил сачкануть? – усмехнулся Марк. – Ой, где же мое школьное время! Как я сачковал!… Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…

– Знаешь, Марк, я решил бросить курить, – заявил Антон без всякого перехода. – Вредная это штука…

– Долго думал, пока понял? – поинтересовался Марк.

– Не-а, не очень, – ответил Антон и снял со стола фотографию в рамке, на которой была изображена Ксюша с Кристиной. – Что-то я у тебя этой фотки не видел раньше.

– А это недавняя – я на прошлой неделе делал.

– Ксю здесь классно получилась, – заметил Антон и спросил: – Что у нее нового, а то она как-то пропала?

– Да по-старому все…

– Она же летом поступать собирается?

– Да, – ответил Марк.

– А от Кати что слышно?

– От самой Кати ничего. А вот о ней от других… Бесится девчонка, и сама, наверное, не знает чего. Из дому удрала, и никто не знает, где она.

– А чего она так?

– Спроси… Взбалмошная девица такая, что тут скажешь… Лупили ее в детстве мало, вот и привыкла цену себе набивать… Ну, да вернется через пару дней домой.

Антон поставил фотографию на место и задумчиво посмотрел перед собой.

– Марк, а у вас нету фоток Кати, Ксюши и Карины всех вместе?

– Да были где-то, с дня рождения Лешкиного… А зачем тебе?

– Да так, интересно посмотреть… Я их всех троих и не видел никогда – все по одной или по двое…

– Так что, найти?

– Ну, если они недалеко… И, слушай, Марк, покажи свои армейские фотки? А то мне, как бы, тоже собираться надо – восемнадцать уже стукнуло, одиннадцатый закончу и – привет войска!

– А поступать разве не будешь?

– Потом, – махнул рукой Антон.

– Смотри, после армии поступать куда-то учиться страшная лень… Я-то после девятого поступал в училище, профессию получил, а после армии сразу работать пошел… Хотя я и женился тогда… но у меня и так в планах поступать в университет не было.

– Ай, Марк, не хочу я пока этого высшего образования.

– А девчонка твоя как? Будет ждать?

– Какая девчонка? У меня никого сейчас нету…

– Ну, и хорошо. Редко какая девчонка ждет два года или полтора, как сейчас служат.

Антон не ответил, прекрасно зная, что Марку не доставляет радости эта тема.

– А у тебя сейчас есть кто? – спросил он Марка. – А то должен же ты держать какой-то скелет в шкафу, если уже недели две тебя никто дома поймать не может…

– Да что ты заладил, мелкий, «поймать не может, поймать не может»! – раздраженно откликнулся Марк. – Никакого скелета у меня нет, можешь посмотреть пойти. Не хватало мне еще кости чьи-то по шкафам прятать1

– Я не в прямом смысле скелет имел в виду! Я говорил про какой-нибудь секрет… тайный роман, например…

– Нету у меня ни романа тайного, ни секрета в шкафу, вернее, скелета в шкафу… А вот фотки я нашел.

Антон понял, что ему вежливо говорят не соваться не в свои дела. И хотя разбирало любопытство, решил не донимать вопросами.

Фотки были в основном новые, сделанные в последние несколько месяцев. Но в альбоме с Марковыми армейскими фотографиями каким-то образом оказался маленький черно-белый снимок. Он не был вложен в прозрачный кармашек альбома, а просто лежал между двумя страницами.

– Кто это? – поинтересовался Антон, осторожно взяв снимок.

– Не знаю, – ответил Марк, удивленно глядя на изображение темноволосой и темноглазой красивой девушки.

– Так уж и не знаешь? – поддел Антон. – Тогда почему фотка в твоем альбоме?

– Не знаю, я ее сюда не клал.

– Ну да, – насмешливо сказал Антон и посмотрел на обратную сторону фотографии. Тут его глаза округлились от изумления, и парень проговорил: – Эта фотка с 74-го года! Эта мамзель так выглядела за три года до твоего рождения, Марк, сейчас ей уже лет пятьдесят…

– Да чего ты удивляешься? Я же говорю, не моя это фотка. Случайно затесалась какая-нибудь матина или батина…

– Кто ж такая? – задумчиво сказал Антон. – Кстати, красивая тетка…

– Не важно, – ответил Марк, вкладывая фотографию в альбом.

Раздался звонок в дверь, и Марк, не желая продолжать разговор с любопытным Антоном, пошел открывать. На пороге стояли Ксюша и Лерка.

– Ксю, привет. А я тебя к обеду ждал… Привет, Лера, ты чего не в школе?

– А она приболела и попросила меня сходить с ней в поликлинику, – принялась объяснять Ксю. – Ей открыли больничный, и мы шли домой, но у квартиры поняли, что забыли ключи и зайти в дом не сможем. А прихода Карины на лестнице ждать долго и холодно… Вот мы и решили перекантоваться у тебя. Или помешали?

– Нет, нет, нет, заходите, девчонки! У меня тут Тоник кантуется – сачкует.

– О, у нас тут теплая компания набирается, – сказала Ксюша весело, снимая куртку.

– Ну, я в теплую компанию гожусь не очень, – отозвалась Лерка. – Мне так плохо…

– А что тебе врач велел делать? – спросил Марк.

– Ай, там таблетки какие-то прописал, маме потом покажу… Категорически запретил сбивать температуру меньше тридцати восьми. А у меня как назло тридцать семь и два.

– Не переживай, Лерика, температуру можно сбивать любую, если очень плохо. Главное, чтобы повышенная была, – сказала Ксю. – Хуже, когда вечно пониженная, как у меня.

– Ты насоветуешь! – усмехнулся Марк. – Хотя лично мне при малейшем повышении температуру надо сбивать, потому что в ином случае будет страшное! Уже при тридцати семи градусах я начинаю нести такой бред, что все пугаются. Уже при тридцати семи я начинаю нести такой бред, что все пугаются.

Они зашли в зал, где сидел Антон.

– Где пропадала, Ксю? – спросил он после приветствий. – Сколько мужских сердец успела разбить?

– По-моему, ни одного, – улыбнулась Ксю. – Что ты, Антош, меня с такой Горгоной сравниваешь! Я вовсе не такая!

– А замуж выходить не надумала? – не унимался парень.

– Ну, разве что за тебя, – засмеялась Ксюша.

– О, это можно! – живо откликнулся Антон. – Только придется тебе меня подождать из армии.

– А тебя уже призвали?

– Нет еще, но – будь уверена – скоро призовут. Будешь ждать?

– О нет! Это слишком сложно, я не гожусь в верные боевые подруги. Лучше кого другого попроси, – сказала Ксюша.

– Да кого? Я не то девушку – насморк подцепить не могу! – пожаловался Антон.

– А все потому что не там ищешь, – проговорила Ксю и, решив, что намеков достаточно, поинтересовалась: – А про итоговые централизованные тестирования что слышно?

– Ой, не знаю, – ответил Антон. – Рассказывали нам учителя, все говорили: «Готовьтесь серьезно, а то не сдадите».

– Какое счастье, что у меня это не висит камнем! – воскликнула Ксю. – Я как вспомню, как ко мне класуха придирались! Не знала же, как из класса выжить из-за того случая с таблетками!

– А ты, Лерка, это в каком классе? – спросил Антон, взглянув на Леру. – В седьмом или в шестом?

– Я в восьмом! – воскликнула девушка возмущенно.

– Да ну! – усмехнулся Антон. – А я все время думал, что ты в шестом учишься… А ты у нас, оказывается, почти взрослая…

– Антон, хватит дразнить нашу Валерию, – вмешался Марк, заметив, как изменилась в лице Лера.

– А я и не дразню… – невинно сказал Антон. – Просто думал, что она маленькая еще. А Лерка мало того, что красивая, так еще и почти взрослая…

– Уймись, Казанова, а то по носу получишь, – сказал Марк. – Начал тут пропаганду разводить.

– Слышишь, не цепляйся, друг сердечный! – отмахнулся Антон. – Иди лучше чайку сделай…

– Не знал, что я у тебя домохозяином работать нанялся, – произнес Марк. – Хотя ладно, и правда, стоит выветриться…

Он ушел на кухню. Некоторое время спустя туда же пришла Ксю.

– Не помешаю?

– Нет, конечно, Ксю, заходи. Ты мне никогда не мешаешь.

– А то ты здесь один, в зал не пошел, так я подумала, что ты хочешь побыть один…

– Нет, я просто задумался.

– И о чем? – полюбопытствовала Ксю. Марк вздохнул.

– Даже не знаю, о чем. Мысли куда-то далеко-далеко улетели…

Ксюша посмотрела ему прямо в лицо.

– Что с тобой, Марк? – спросила она с тревогой, дотрагиваясь рукой до его щеки. – Откуда эта грусть во взгляде? Что-нибудь случилось?

– Да нет, ничего не случилось… Это тебе кажется, что я грустный, а на самом деле я такой же, как всегда.

– Ты меня обманываешь. Обычно ты другой.

– Ну, не могу же я всегда быть одинаковым! – попытался засмеялся Марк. Он сам не понимал, откуда взялось это ощущение тоски и безысходности. Вроде смеялся, шутил с Антоном, как вдруг почувствовал себя странно. Будто все хорошо, но чего-то не хватает, будто неожиданно он потерял что-то очень нужное и дорогое… Только что?

Все дело в этой маленькой старой фотографии и той девушке, изображенной на ней. Что-то в немного нерусском типе лица, в глазах – незнакомых и в то же время удивительно похожих на чьи-то… Было в этой незнакомке что-то, что притягивало. Но кто она? Почему раньше Марк никогда не видел этой фотографии?

Но не скажешь же Ксюше об этих неясных чувствах! Да Марк и не любил делиться своими мыслями с кем бы то ни было, чаще отмахивался, отшучивался… Но до чего трудно так же отшутиться сейчас, под пытливым взглядом глаз дорогой ему девушки!

 

27.

И все же он рассказал. Когда уснула на диване Лерка, а Антон ушел, Ксюша не выдержала и снова спросила:

– Марк, послушай, ведь я вижу: у тебя что-то случилось. Но почему ты не хочешь мне рассказать? Ты мне не доверяешь?

– Да хватит, Ксюш, ничего со мной не произошло, – еще раз попробовал отмахнуться Марк. – Ты выдумала что-то…

– Не выдумала, – упрямо сказала Ксю и вдруг порывисто обвила шею Марка руками. – Марк, мне больно видеть тебя таким – задумчивым, нахмуренным… У меня сердце разрывается тогда… Ну, почему ты такой… всему посторонний? Почему все время все держишь в себе? Даже если я не помогу тебе, то тебе хоть легче станет. А ты от всех отгораживаешься… Не надо так.

Марку ужасно хотелось высвободиться из ее рук, отгородиться от ее вопросов, но он боялся показаться грубым.

– Зачем тебе мои проблемы, Ксю? – как можно мягче спросил он.

– Мне нужен ты, – просто сказала девушка. – Такой, какой есть. Со всеми твоими проблемами. Понимаешь, Марк? Для меня важно все, что тебя касается… а не только то, что ты со мной в постели делаешь.

Откровенные и искренние слова Ксюши подкупали.

– Ладно, – проговорил Марк, садясь на кровать и усаживая Ксюшу рядом с собой. – Умеешь ты людей на откровенность вызвать.

Он вытащил из кармана рубашки так «зацепившую» его фотографию, которую незаметно от Антона спрятал, и показал Ксюше.

– А чья это фотография? – спросила Ксю, внимательно посмотрев на фото.

– В том-то и дело, что не знаю! Я ее в своем старом альбоме с фотографиями из армии нашел, но кто эта тетка, не имею представления. Знакомая родителей какая-то, наверное… Но у меня чувство, будто я в жизни где-то ее видел, вернее, не ее, а кого-то на нее похожего очень, но убей, не могу вспомнить кого… Вот эта ерунда мне покоя и не дает… Глупо, из-за какой-то фотографии…

Ксюша взглянула на Марка, стараясь понять, не обманывает ли он ее. Не похоже на него – расстраиваться из-за таких мелочей. Но, прикинув в уме, Ксю поняла, что и ей девушка на фотографии кажется знакомой. Темные волосы, темные глаза, наверняка смуглая кожа…

– Знаешь, Марк, в общих чертах она похожа на армянку или арабку, и в этом смысле у нее есть сходство с тобой… Ты у родителей спроси, если так интересно…

Но реакция родителей, вернее, мамы, на эту фотку была неадекватной. Когда вечером Марк как бы невзначай спросил об этом фото, мама внезапно побледнела, словно бы испугалась и ничего толком сказать не смогла. А уже на утро отец с натянутой улыбкой объяснил, что это старая знакомая, с которой связаны не очень хорошие воспоминания.

– А кто она? Как ее зовут?

– Звали, хочешь ты сказать, потому что она умерла много лет назад. Звали ее Илона. У нас где-то есть парочка ее фотографий, если хочешь, то я поищу потом…

– Да нет, не надо, не стоит, – махнул рукой Марк. – Просто я раньше никогда этой фотографии не видел, потому мне интересно стало… ерунда.

– А она тебе никого не напомнила? Не показалась странной? – спросил отец, внимательно глядя на сына. Но темные глаза Марка были непроницаемы.

– Нет, – пожал он плечами. – А что – разве должна была кого-нибудь напомнить?

Теперь уже Марк изучающе посмотрел на отца. Этого Юрий не выдерживал никогда – когда карие глаза старшего сына устремлялись ему в лицо.

– Да нет, никого она не должна была тебе напомнить, – ответил отец, отводя взгляд и поднимаясь. – Ладно, мне на работу пора.

«Что ж ты скрываешь, папуль?» – мысленно спросил Марк. От него не ускользнула игра чувств на лице отца и его торопливый уход. Да и мамин испуг при виде фотки очень странный. С чего бы это? И что это за неприятные воспоминания, связанные с этой знакомой? Родители явно что-то скрывают, или его одолела паранойя?

Поскольку дома никого нет, можно поискать те несколько фотографий самому. Отец говорил, что найдет их потом, с явным нежеланием, а Марку не хотелось бы настаивать и тем самым выказывать свою заинтересованность.

Фотографий Марк не нашел, но случайно наткнулся на какие-то старые бумаги: несколько писем и чье-то свидетельство о браке. Письма Марк прочесть не решился – все-таки, не ему написаны. А когда развернул свидетельство… Из документа следовало, что в декабре 1976-го года Римшиц Юрий Николаевич женился на Черненко Илоне Альфредовне.

Так вот, значит, что за «знакомая»! Ничего себе! Хорошо же у них в семье чтутся доверительность и честность! Отец всегда ругал Марка, если тот, во избежание наказания за какую-то провинность, врал или утаивал часть правды. А сам скрывал то, что был женат не один раз… Интересно, кто-нибудь еще знает? Мама, судя по ее испугу, знает. А остальные?

Нет, как такое возможно? Марк удивлялся не тому, что у отца была еще одна женитьба, в этом-то ничего странного. А вот зачем утаивать? Что тут такого удивительного или страшного?

– Марк! – неожиданный оклик пришедший домой и заглянувшей в комнату матери заставил Марка вздрогнуть. Парень еще держал в руках свидетельство, а кругом валялись коробки и всякие мелочи, вынутые из секции. Марина поняла, что сын узнал секрет их семьи, поэтому смотрела на него со страхом.

– Мама… – испытав неловкость и смущение, Марк стал оправдываться. – Мама, я хотел найти одну вещь и случайно нашел вот это свидетельство… Разве папа женился дважды?

«Слава Богу, он не узнал всего!» – подумала Марина, чувствуя, что страх уходит.

– Да как ты посмел здесь рыться! – возмущенно воскликнула она. – Ты что-нибудь клал сюда? Разве здесь твои вещи лежат?

– Мама…

– Замолчи! Сколько раз и я, и отец говорили тебе, внушали с детства, что нельзя лезть в чужую личную жизнь, читать чужие письма… Как ты посмел?

Марк был поражен. Он впервые видел свою мать в такой ярости и не мог понять, из-за чего она так злится. Что плохого он сделал, если, случайно заглянув в секцию, обнаружил, что у отца когда-то была другая? Он же не маленький ребенок, в состоянии понять…

Но Марина, переволновавшись при мысли, что Марк узнал все, так тщательно скрываемое ею и мужем, не могла остановиться. И чтобы не услышать вопросов и возможных обвинений Марка, отвлечь его внимание, Марина обвиняла сама.

– Я прихожу домой на обед и вижу, что мой сын копается в моих и папиных личных вещах! – продолжала она. – Мне стыдно за тебя, Марк. Я на многие твои дела закрывала глаза, но такого не ожидала… Неужели зря я столько сил потратила, воспитывая тебя?

– Перестань, мама, я вовсе не читал этих писем! Я даже не доставал их из пакета, вот они все лежат…

– Дай сюда! Еще не хватало, чтобы прочитал! – мать с раздражением вырвала из рук Марка пакет. – Я не хочу с тобой даже разговаривать после этого. Все расскажу отцу.

– Мама, ты забываешь, что мне двадцать восемь лет, – сказал Марк, которому надоело, что ему читают мораль как ребенку. – Я не маленький мальчик…

– Ты хуже маленького мальчика! – оборвала мама. – Маленький мальчик еще не знает, что хорошо, а что плохо, а ты… взрослый человек… Мне стыдно за тебя.

Будь на месте матери отец, Марк бы, недолго думая, ответил в полную силу испытываемой злости. Еще он должен оправдываться, потому что раскрыл их ложь, причем случайно! Но это была мама, и ей Марк грубить не мог. Поэтому он просто ушел.

Обида и горечь стелили взгляд Марка, он шел куда-то и все думал, думал… Вся жизнь казалась ему никчемной, глупой, бесцельной. Вот прожил двадцать восемь лет, а чего достиг? Неуверенность не давала как-то изменить жизнь.

Тяжелые детские воспоминания, когда Марк чувствовал себя всему чужим и всему посторонним: среди семьи, среди одноклассников… Вечное немного холодное отношение к нему отца и какое-то заискивающе-приторное внимание мамы. Ни одного Маркова промаха не было пропущено мимо глаз. Лешке везло – с него спрашивали не так строго, ему больше было позволено и на его проступки часто махали рукой, мол, это же Леша – разве он может что-нибудь не отколоть? А Марка словно образцовым ребенком хотели видеть – чтобы ни одной ошибки, ни одной глупости…

Что больше всего удивило: с возрастом Лешка как-то меньше начал «откалывать». Не ходил никуда, не увлекался запретными вещами вроде сигарет и спиртного, а сидел дома и решал сложнейшие примеры по алгебре или задачи по физике, думал после школы поступать в институт… А Марк наоборот пустился во все тяжкие: пиво, сигареты, марихуана, лихачества на дискотеках, девочки… На учебу предполагалось забить – не сушить мозги в университете, а после техникума сразу пойти работать. И здесь отец не нажимал, понимая, что вчерашний мальчишка, ужасно боявшийся сделать что-нибудь не так, сегодня стал трудным подростком, который, скорее, склонен делать назло, если ему запрещать, чем молча повиноваться.

И удачно так сложилось: по окончании девятого класса Марку было всего пятнадцать лет, так как в школу он пошел, не добрав двух месяцев до семи лет. С первого же раза поступил: способности позволили получить достаточно хороший аттестат, а умение втираться людям в доверие убедило комиссию, что его следует принять учиться в техно-механическое училище в Бресте. Далековато от родного Березино, но тем лучше. Мама поволновалась и согласилась.

Студенческая бытность оказалась прикольной. По выражению «От сессии до сессии живут студенты весело». Немного голодно, правда, потому что соседи по комнате в общаге считали, что в «их котле все общее» и не гнушались очистить чужой шкаф или сумку. Марк был по-другому воспитан и не решался на воровство. Но так было только первых полгода. Потом, научившись у товарищей, без стеснения залезал в тумбочку соседа (очень часто в отсутствие того) и разживался сахаром к чаю, маслом на бутерброд или просто хлебом (когда лучшего не было, а поесть очень хотелось). А потом умудрялся и подзаработать на какие-нибудь маленькие удовольствия. К примеру, если раньше ходил в клубы только через знакомых, чтобы не платить, то теперь мог позволить себе роскошь в виде билета для себя и нравящейся девушки. Хватало на достаточно приятные вечера в ресторанах, на тот же косячок (если хотелось).

Примерно тогда Марк и с Алиной познакомился. Она училась в Бресте и жила у тети. Потом было два года в армии в Борисове, потом женитьба, развод…

А теперь он вдруг узнал, что отец был женат дважды. Марк чувствовал себя неприятно, потому что считал, что не имел права лезть в жизнь родителей. Хоть и сделал это не нарочно – просто его слишком заинтересовала фотография девушки – все равно было ощущение неловкости. Но еще неприятнее было понимать, что те, кому верил всегда, лгали и скрывали достаточно серьезное и важное событие. Причем сколько себя помнил Марк, родители внушали ему, что лгать плохо, а в семье и вовсе недопустимо, и утаивать правду нельзя… Выходит, они говорили одно, а сами делали другое. Зачем?

Марк остановился и огляделся по сторонам, почти ничего не видя кругом. И среди многих накативших воспоминаний всплыло одно. Давнее. Однажды, когда он чего-то там набедокурил, и отец с матерью его ругали, Марк не выдержал и выкрикнул в ответ: «Вы что – меня в приюте взяли? Я у вас такой плохой, хуже меня нет созданий на свете, а вы такие хорошие… Откуда я у вас взялся, такой ужасный? Не иначе, как из приюта!» Его тогда поразила реакция родителей. Они молча и с ужасом смотрели на него. Этого их страха Марк не понял до сих пор.

 

28.

Ксюша утром с трудом открыла глаза. Не то, чтобы слишком хотелось спать – просто было ощущение какой-то слабости, болела голова. Ночью девушку мучила бессонница, было как-то душно, а стоило сомкнуть глаза, как рядом будто раздавался голос, зовущий ее по имени. Ксюша подхватывалась на кровати, садилась, смотрела в темноту. Но как только Ксюшина голова касалась подушки, и веки начинали слипаться, голос раздавался снова. И так продолжалось почти до утра.

Хорошо, что не нужно идти на работу сегодня. Ксю завернулась в одеяло до подбородка, закрыла глаза. В висках бились молоточки. «Что со мной?» – подумала Ксюша. Последние полторы недели – как раз с того дня, как сбежала из дома Кэт, Ксюшу мучила странная слабость, особенно по утрам. Тяжело было поднять голову с подушки, часто не хотелось есть, в обед клонило в сон, а к вечеру схватывала кошмарная головная боль. Ксю старалась не обращать на это внимания: прикидывалась веселой, через силу что-то ела, пила кофе для поддержания тонуса, поэтому никто не догадывался, что ей часто бывает плохо. Но такого состояния, как сегодня, не было раньше никогда. К шуму в ушах и молоточкам в висках, какой-то общей слабости прибавилось давящее, угнетающее чувство апатии.

«Катька, что ты с собой делаешь? – мысленно спросила Ксю у сестры, подумав, что, возможно, проблемы у Кэт. – Что с тобой происходит?» Но никакого ответа, даже на уровне подсознания Ксюша не получила. И чего никак не могла понять: она не видела Катиного лица. Обычно ведь если с Кэт что-нибудь случалось, Ксю всегда узнавала, что что-то плохое именно с Катей. А сейчас просто было ощущение, что кому-то очень трудно, даже больно, но вот кому…

Ксю провела в постели весь день. Бабушке сказала, что плохо спала ночью и просто хочет отдохнуть.

К вечеру пришли Света и Леша. Алексей сильно удивился тому, что сестра валяется в постели. Светка, послушав, как Ксю жалуется на плохое самочувствие и слабость, вдруг нахмурилась и торопливо выгнала Лешу вон из комнаты.

– Ксюх, ты не беременна часом? – спросила девушка у подруги.

– Что? – об этом Ксю и не думала.

– Ну, эта твоя слабость, сонливость… Тебя не тошнит?

– Нет… Подташнивает так немного, но до рвоты не доходит…

– А задержки нет?

– Нет, – уже увереннее сказала Ксю. – Последний раз месячные были три недели назад, как и положено, и скоро начаться должны…

Светка с облегчением вздохнула.

– Смотри, девчонка, – сказала она. – Не подумай, что я дешевая паникерша, все может быть. Ты так выглядишь… Таблетки не пьешь противозачаточные? Может, побочный эффект какой…

– Нет, таблетки я не принимаю.

– Стоит начать, Ксень, на всякий случай, чтобы не зависеть от парня полностью. Хотя Марк в этом, сдается мне, очень осторожен после Алины… Ладно, если месячные вовремя начнутся, то это просто ранний авитаминоз. Попробуй больше фруктов есть.

– А если будет задержка, Свет? – испуганно спросила Ксю. Света улыбнулась.

– Тогда готовься стать мамой, – сказала она. – Аборт делать я тебе не посоветую – во-первых, я вообще против таких вещей, а во-вторых, тебе только семнадцать лет, в дальнейшем может вовсе не быть детей, если избавишься от ребенка сейчас.

– Тьфу, Светик, ты что! Что ты меня пугаешь! – вскинулась Ксюша. – Куда мне сейчас ребенок!

– Хм, – усмехнулась Света. – А что ты будешь делать? Избавишься?

– Нет!… Я не знаю…

– Да не бойся ты так! Что не делается в жизни – все к лучшему. Ты же переживала, что у Марка дочь, которую он очень любит и ради нее сделает все, даже с тобой расстанется. А если у тебя будет от него ребенок, он, возможно, даже женится на тебе…

– Света! Как ты можешь об этом думать! Марк решит, что я специально все подстроила!

– Что подстроила? Как ты могла подстроить, если Марк сам предохраняется, потому что залететь боится? Тут может быть только случайность…

– Вообще-то, ты права… но… все равно… как-то…

– Да ладно, не боись, Ксюх, прорвемся.

На этой оптимистической ноте Светлана попрощалась, чмокнула Ксюшу в щеку и ушла. Только Ксю уже расхотелось лежать. Где уж после такого предположения уснешь!

Ксю поднялась с постели, оделась и вышла в комнату, где бабушка и дедушка смотрели телевизор. Почувствовав голод, девушка направилась в кухню поесть. Нашла еще теплый вареный картофель, котлеты на сковородке, перебросила часть этого себе на тарелку и принялась за еду. Голод был зверский, что вполне понятно – ведь Ксю весь день ничего не ела. Но она отвыкла ощущать не то голод – вообще аппетит в последние дни, поэтому тревожилась. Такое ведь тоже бывает у беременных: то ничего совсем не хочется, на еду противно даже смотреть, то вдруг происходит такое, что за один раз опустошается полхолодильника.

Когда Ксю наконец вернулась в комнату, бабушка разговаривала по телефону с тетей Мариной. У тети явно что-то случилось. Как выяснилось потом, у Римшицов генеральные разборки. В общем, разборки между дядей Юрой и Марком, но, как бывает в истинно дружных семьях, остальные тоже оказались вовлечены в ссору. Что за проблему так старательно решали – неизвестно, тетя не сказала, но из-за всего Марк вспылил, хлопнул дверью и куда-то ушел. Уже три часа прошло, а Марк не возвращался. Тетя Марина звонила ему на мобильный, но Марк не отвечал. Оно бы ничего, но тетя волновалась, так как Марк ушел в ужасном состоянии, и ему было опасно быть одному. Появившийся дома Лешка в городе брата не встретил, хотя шел через центр, куда обычно направлялся Марк в плохом настроении. И куда он девался?

– А что у них случилось, бабушка?

– Не знаю, Ксеня. Тетя Маша не казала.

– Может, Марк у тети Люды? – предположила Ксю.

– Няма, Маша званiла да Люды.

Ксю попыталась дозвониться до Марка, но получала сообщение, что в данный момент «абонент недоступен».

– Еще один пропал, – сказала сама себе Ксюша. – Сначала Катя, теперь Марк… И что у него случилось?

Девушка прилегла на кровать и начала читать какую-то книгу. Но мысли невольно ускользали, Ксю просто пробегала глазами строчки, не вникая в смысл написанного. Поэтому Ксюша отложила книгу в сторону и стала слушать музыку по наушникам.

Взглянув на часы, Ксю увидела, что уже десять. Пора спать, завтра ранний подъем.

Ксюша уже собралась выключать свет, как услышала сигналы мобильного. Звонил Лешка.

– Алло, Леш?

– Не разбудил, Ксю?

– Нет. Что случилось?

– Ты Марку не звонила?

– Звонила, он «недоступен». А что, он еще не вернулся домой? – встревожилась Ксю.

– В том-то и дело, что нет. Мама себе места не находит, и отец тоже… И я дозвониться не могу. И куда он пропал?

– А что такое случилось?

– Даже не знаю, – Лешка приглушил голос: – Марк со стариком культурно пообщался очень, ну, и вспылил. Ты же знаешь Марка – с пол-оборота заведется, а потом пока утихнет…

– Дядя Юра к нему слишком сурово относится, Леш.

– И это есть, – согласился Алексей. – Только вот о чем они так поспорили – мне не говорят. Ну, ладно, Ксю. Будем надеяться, что Марк на даче или у друзей…

«Легко сказать, «будем надеяться»!» – подумала Ксю. Если Марк на даче – хорошо. А если нет? На улице не лето, что в парке заночевать на скамейке можно… А Марк расстроен, обозлен…

Ксюша остановилась у окна, глядя в темноту. «Марк, любимый, где же ты? Только бы с тобой ничего не случилось!» – мысленно твердила она.

Ночью девушка спала плохо. Утром за полтора часа до положенного она вышла на работу. Бабушка удивилась, но Ксюша наврала, сказав, что по распоряжению начальства следует прийти пораньше. А сама направилась на Маркову дачу.

Свет в окнах дачного домика не горел, хотя было еще шесть утра и очень темно. Но ведь Марк и спать мог… если он здесь, конечно. Только… он может быть и не один. Однако Ксюша не позволила ревности завладеть ее сердцем. Девушка подошла к двери и дернула к себе ручку. И дверь открылась.

Марк не спал, поскольку сразу же вышел в веранду, словно ждал ее прихода.

– Ксю? – спросил он чуть удивленно.

– Марк! – Ксюша бросилась к нему. – Боже мой, Марк! Разве же так можно пугать всех? Исчез куда-то, телефон не берешь… Я так волновалась…

– У меня батарея в мобильном разрядилась, – ответил Марк. – А ты чего так рано проснулась?

– Я почти не спала ночью. Тетя Марина к бабушке звонила, думала, что ты у нас, сказала, что ты с дядей Юрой повздорил и ушел… Где ты пропадал? Здесь?

– Да, да, здесь. Не стоило переживать за меня, Ксю. Ну, поцапался с предком немного и сюда пришел… Куда ж я деться могу?

– Все равно, мне было страшно за тебя… – проговорила Ксю. Марк улыбнулся и обнял ее.

– Ну, а теперь ты довольна, что я здесь? – спросил он. – Идем в дом, здесь холодно.

– Ты тоже не спал, Марк? – удивилась Ксюша. – Кровать не разобрана…

– Не до сна мне было, Ксю. Я такое узнал, что всю ночь в себя приходил.

– И что это?

Марк серьезно посмотрел на девушку.

– Слушай, Ксения, что ты все время суешься в мои дела? – незлобно спросил он. Ксюша смутилась.

– Просто… я не могу по-другому… – ответила она тихо. – Но если тебе это действует на нервы…

– Нет, нет. Просто любопытно – тебе это действительно важно, или ты стараешься казаться заинтересованной?

– Как ты можешь так думать, Марк! – искренне возмутилась Ксю. – Ты не веришь мне…

– Перестань, Ксю, я пошутил. Ну, прости меня, я идиот… Но, понимаешь, Ксю, ты и так значишь для меня так много, что мне страшновато делиться с тобой секретами. Если ты мне станешь нужна и как доверенное лицо…

– Просто ты мне не веришь, – сказала Ксю. – Ты боишься говорить то, что думаешь, то, что чувствуешь… Ты ждешь от меня предательства, поэтому избегаешь открытости.

– Ксюш, прости, я вовсе не хотел тебя обидеть! Я совсем не жду от тебя предательства. Просто я привык ни с кем делиться тем, что у меня на душе.

– Ради Бога, не нужно мне ничего объяснять. Это я сама вечно лезу не в свое дело. Мне важно все, что касается тебя, я боюсь, что с тобой может что-нибудь случиться, и поэтому никак не уясню, что в моей помощи ты не нуждаешься… Не надо, Марк, ничего не рассказывай мне…

– Ну что ты такая занозистая, а, Ксю? – досадливо поморщившись, сказал Марк. – Я пошутил. Я нуждаюсь не только в твоей помощи! Но это для меня странно, к тому же ты с каждым днем узнаешь обо мне все больше… и я не знаю, как к этому относиться.

– Ты смешиваешь меня с другими девушками. Я очень хорошо это понимаю, но… Марк, я – не другие. Я это я. Я не лгунья и не предательница, и у меня нет никакого злого умысла… Я волнуюсь за тебя, потому что ты важен за меня! Я люблю тебя. Но ты вечно стараешься держать меня на расстоянии… иногда мне кажется, что я нужна тебе… только как любовница, в постели…

– Нет, моя милая, не только как любовница, – возразил Марк. – Иди сюда, – он сел и притянул Ксюшу к себе на колени. – Понимаешь, Ксю, я такой, какой есть. Я привык надеяться только на себя, поэтому о большинстве моих дел даже друзья и родители не знают. Я не люблю рассказывать о себе слишком много, поэтому так себя веду. Я от тебя вовсе не жду обмана, но я так привык. Обычно людям, окружающим меня, приятно видеть меня веселым и жизнерадостным. Стоит мне сказать, что у меня проблемы, как толпа людей вокруг меня стремительно редеет. Поэтому я понимаю, что народу удобнее находиться рядом со смешным кривляющимся клоуном, у которого всегда хорошее настроение, чем с обычным человеком – со своими трудностями, делами и проблемами.

Ксюша отметила про себя, как старательно Марк обходит острые углы. Он не сказал, что девушкам приятно быть в обществе парня, у которого всегда все отлично и в личной и в публичной жизни, и это один из секретов его очарования: имидж беспроблемного мачо. А ведь думал как раз об этом, когда говорил: «окружающие люди», «народ»…

– Почему ты не называешь вещи своими именами? – спросила Ксю. – Для меня ведь не является тайной, что до меня у тебя были другие девушки, и не мало… Ведь это их ты имеешь в виду, когда говоришь о людской толпе, которая редеет, стоит только сказать о какой-то проблеме?

– Может быть и их, – сказал Марк. – Это не так важно. Дело в тебе. Ты ведешь себя по-другому, стараешься узнать все о моих делах, настаиваешь, когда я отказываюсь с тобой поделиться… Но я не то, чтобы не доверяю тебе… – он некоторое время помолчал, словно подбирая слова или решаясь сказать что-то, что может не понравиться. Затем, вдруг понизив голос, заговорил глядя Ксюше прямо в глаза: – Ксю, я ведь не могу ничего тебе обещать и не могу ничего требовать от тебя. Тебе всего семнадцать лет, Ксю, через пару месяцев ты уедешь учиться и, вполне возможно, забудешь меня.

– Ты считаешь меня непостоянным ребенком? – вспыльчиво воскликнула Ксю.

– Нет, -терпеливо ответил Марк. – Я считаю тебя взрослой и умной девушкой, иначе у нас с тобой вообще ничего бы не было. Но жизнь – штука непредсказуемая. Нельзя сказать с уверенностью, что наши с тобой чувства со временем не пройдут… И дело вовсе не непостоянстве или ребячестве… Просто так бывает. Я не хочу обманывать тебя или обещать что-то, в чем не уверен сам. И не хочу привязываться к кому-то слишком сильно…

– Ты… боишься разочароваться? – спросила Ксю осторожно.

– Наверное…

И тут Марк заговорил. Впервые заговорил о том переломном дне в его жизни, когда он застал Алину в постели с его бывшим одноклассником Михаилом Дягилевым. Стал рассказывать о давних трудностях в школе, о соперничестве, об одиночестве среди родных. Говорил взволнованно и открыто, как не говорил еще ни с кем. И сказал о тайне в их семье – той самой тайне, которую случайно узнал и из-за которой так поссорился вчера с отцом.

Ксюша слушала молча, внимательно, не прервав его ни словом, ни жестом. Лишь тонкие пальцы изредка сильнее сжимались на его предплечье.