От Чикаго на восток идут вполне благоустроенные места Соединенных Штатов. На западе — города новые, железные дороги не держатся строго расписания, мосты по большей части деревянные, нередко сгорающие. На востоке же всё вошло уже, так сказать, в норму, и путешественник может рассчитывать свой путь вперед, как в Европе. Чтобы ехать к знаменитому Ниагарскому водопаду, можно избрать разные пути, из которых одни пролегают южнее озера Эри и, следовательно, сплошь по территории Штатов, другие севернее, и потому почти половина пути идет по Канаде (от Детруа до Ниагары). Я избрал железную дорогу Мичиган-Сентраль (Michigan Central); она считается кратчайшею и по расстоянию, и по времени, но, главное, пересекает реку Ниагару по висячему мосту ниже водопада.

До Детруа путь пролегает сперва по самому берегу озера Мичигана, а затем пересекает огромный полуостров, образуемый твердою землею между озерами Мичиган и Гурон, и идет почти всё время по штату Мичиган, что по-индейски значит «озерная страна». Местность по сторонам дороги — холмистая равнина, покрытая возделанными полями и перелесками, так что в общем напоминает среднюю полосу Европейской России. Из пунктов на этом пути стоит упомянуть только о маленьком городке Анн-Арбор (Ann Arbor), в котором, на возвышении, к югу от полотна дороги, я увидал купол башни рефрактора здешней обсерватории, принадлежащей Мичиганскому университету. После первого директора этой обсерватории, Брюннова, заведовал обсерваторией весьма продолжительное время (с 1858 по 1879 г.) бывший его помощник Джемс Уотсон (Watson), известный всем учащимся по своему превосходному трактату Теоретической Астрономии. Главною специальностью Уотсона было открытие малых планет, и он имел счастье открыть их целых двадцать одну. Достойно упоминания, что, будучи послан в Китай, в 1874 году, для наблюдения прохождения Венеры через диск Солнца, Уотсон тотчас после устройства своей станции в Пекине открыл астероид Юэву (Juewa).

Под вечер я прибыл в Детруа (Detroit), который американцы называют Детрой. Этот город, лежащий на американском берегу широкого пролива, соединяющего озера Сэнт-Клэр и Эри, представляет весьма важный торговый пункт и основан еще в 1610 году французами. Во власти французов он был до 1759 года, после чего перешел к англичанам, которые, в свою очередь, принуждены были уступить его Соединенным Штатам по Версальскому миру 1783 года. Чтобы осмотреть город, я покинул поезд, так как следующий шел тремя часами позднее.

Город Детруа весьма красив и имеет роскошные, обсаженные деревьями, широкие улицы, расходящиеся лучеобразно от огромной площади в центре города, где поставлен большой и довольно изящный памятник солдатам, убитым в разных американских войнах. Проходя по какой-то улице уже вечером, я увидал большую толпу народа, любовавшуюся даровым зрелищем. На стене одного дома был натянут огромный кусок холста, куда проектировались разные картины помощью волшебного фонаря, установленного в открытом окне верхнего этажа дома на противоположной стороне улицы. Картины поминутно сменялись; это были виды разных городов (преимущественно Европы и Азии), сцены из американской истории и т. п. После каждых двух-трех картин появлялось какое-нибудь объявление от магазина с ценами и соответствующим адресом. Появлялись также карикатуры и комические превращения, которые вызывали громкий хохот между зрителями.

На одной из сравнительно глухих улиц я наткнулся на оригинальную сцену обучения местной милиции. Целая рота людей в самых разнообразных костюмах, но с ружьями и в амуниции производила военные эволюции под команду американского унтер-офицера в форменной одежде. Из расспросов прохожих я узнал, что все граждане города до известного возраста обязаны обучаться военному строю, и чтобы они не теряли времени и не отвлекались от своей прямой деятельности, учения производятся по вечерам на улицах при электрическом освещении, когда большинство контор и магазинов закрыто. Нельзя не признать, что такой порядок весьма практичен и имеет важное гигиеническое значение, так как после целого дня, проведенного в усидчивых письменных занятиях, весьма полезно участвовать в военном учении на открытом воздухе.

Чтобы ехать из Детруа дальше через Канаду, надлежало переплыть пролив. Для этого вагоны поезда были установлены на паровой паром, подобный описанному мною выше (см. главу XXX). Самый переезд совершился ночью, и, кроме огней по обе стороны пролива, я ничего не видал. Когда паром приставал к английской территории, я опасался формальностей таможенного досмотра, не потому, чтобы у меня были какие-либо запрещенные к провозу вещи, а просто неприятна самая процедура развязывания и перерывания чемоданов. Однако мои опасения были напрасны: Канада предоставляет свои рельсы для свободного пробега по ним поездов Соединенных Штатов, причём багаж пассажиров, имеющих билеты прямого сообщения, т. е. лишь проезжающих через Канаду, таможенному досмотру не подвергается.

Ложась спать, я просил кондуктора разбудить меня пораньше, так как, по расписанию, в 5 часов утра мы должны были прибыть к платформе «Вид водопадов» (Palls View), откуда, по рассказам, открывается один из удивительнейших видов в мире прямо на Ниагару, и где все поезда останавливаются на целые 10 минуть, что для американских сквозных поездов считается весьма продолжительною остановкой. Кондуктор разбудил меня еще раньше, чем я просил, и предложил посмотреть место, где поезд будет пересекать знаменитый канал (Welland Canal), устроенный англичанами для непосредственного сообщения озер Эри и Онтарио, в обход Ниагаре. Я тотчас оделся и поспешил в курительное отделение, из окон которого мог любоваться окрестностями, не тревожа прочих пассажиров. Местность была совершенно ровная, безлесная и по большей части хорошо возделанная. Вскоре показался мост и канал, по которому ходят весьма большие пароходы. Хотя берега канала облицованы только дерном, но они содержатся в образцовом порядке. Вдали виднелись шлюзы и ожидающие своей очереди суда. Из расспросов мне удалось узнать, что канал имеет около 65 верст длины и снабжен 37-ю шлюзами, причём каждый имеет 25 саженей длины, 6 ширины и 2 глубины; канал идет почти параллельно реке Ниагаре, в 12-ти верстах к западу от неё. Разность высот уровней озер Эри и Онтарио равна, как известно, 336-ти футам, т. е. почти 50-ти саженям.

Наконец ровно в 5 часов утра поезд остановился подле упомянутой выше платформы. Я уже заранее готовился увидеть что-нибудь грандиозное, но то, что я действительно увидал, превзошло всякие ожидания. Мне приходилось видеть разные водопады, но картина Ниагары не может идти с ними ни в какое сравнение. Хотя платформа, на которую выскочили я и многие другие пассажиры, расположена в нескольких десятках саженей от берега, но охватить водопад одним взглядом невозможно, что и немудрено, так как ширина его полторы версты! Передо мной были дне водяные стены: ближайший, или Канадийский, водопад представляет вогнутую поверхность, а отдаленнейший, Американский — совершенно правильную отвесную плоскость. Между ними зеленеет «Козий» остров, который под впечатлением грохота воды или только от вечно движущихся масс водяных стен кажется не неподвижным, а как бы дрожащим и готовым тоже ринуться вниз, в пучину. Я был ослеплен и светом только что взошедшего Солнца, и блеском этой массы воды. Над обоими водопадами стоят целые горы водяных брызг, прозрачные наверху, но столь густые внизу, что ни подножий водопадов, ни воды реки нельзя уже видеть. Вся пучина внизу представляет картину какой-то бешеной борьбы огромных клубов пены, брызг и то тут, то там выскакивающих фонтанов. Уровень этой пучины в виде хаотического нагромождения скал, расщелин и провалов то приподнимается, то опускается, и кажется, — вот-вот вся эта масса брызг провалится наконец куда-то в преисподнюю, а за нею полетят и водопады, и берега со всеми постройками, мостами, поездом и той платформою, на которой я стоял. Чтобы понять, откуда взялась такая масса воды, необходимо вспомнить, что река Ниагара представляет единственный сток всей системы Великих Северо-Американских озер, а количество воды в них составляет почти половину всей пресной воды на земном шаре!

Платформа поставлена так удачно, что отсюда можно видеть не одни водопады, но и реку Ниагару как вверх, так и вниз. Река вверху представляется непрерывно поднимающейся наклонной плоскостью пены и брызг, так как еще гораздо раньше собственно водопадов начинаются стремнины, или, как американцы их называют, репиды (Rapids). Это последовательные ряды каскадов, несущиеся со страшною быстротою к карнизам водопадов; каскады как бы спорят я стараются обогнать друг друга, но, дойдя до карнизов, они уже примиряются между собою и дружно бросаются прямо вниз, чтобы там начать свою бешеную скачку с новою силой. Выше водопадов берега реки совершенно плоские едва видимы над водяной пеленою; у самых же водопадов вдруг начинается мрачное, но чрезвычайно величественное ущелье, окаймленное почти отвесными обрывами скал в 40 саженей высоты. Ущелье видно и далеко вдаль; на дне его несется могучий поток, в котором воды обоих мощных водопадов соединяются вместе и глубина которого оценивается в 30 саженей.

Однако, к чему столько слов? Ниагара описана так много раз и так талантливо, что нового, пожалуй, ничего не скажешь, а старое всем приелось. Но я не в состоянии ограничиться кратким перечислением виденного мною на Ниагаре. Пересматривая свои записи перед отправлением в типографию, я многое повычеркивать, но тут в описании Ниагары оставляю всё так, как я записал под свежим впечатлением созерцания этого чуда природы; мало того, а теперь еще дополнил свои беглые заметки некоторыми данные, почерпнутыми из книг. Кому всё это скучно или давно известно, пусть тот не читает. Я радовался, что все прочие чудеса Америка мне пришлось видеть до Ниагары; после Ниагары всё показалось бы ничтожным. Ниагарский водопад, по свидетельству выдающихся путешественников, представляет не только самый могущественный водопад в мире, но вообще самое величественное физическое явление на земной поверхности; словом, нигде на Земле нет места более достойного служить целью путешествия. Посетив Ниагару, можно умирать совершенно спокойно: ничего лучшего, по крайней мере на Земле, не увидишь. Остается лишь завидовать американцам, которые не только обладают этим сокровищем, этим всемирным чудом, этим источником самых чистых наслаждений, но и сумели сделать его доступным для человечества. Я не говорю о близости Ниагары к Нью-Йорку, о проведенных сюда железных дорогах, мостах через пучину ниже водопада и пр., нет, я имею в виду другое обстоятельство.

До 1885 года отдельные участки берегов реки у водопадов принадлежали разным владельцам, и путешественники поминутно наталкивались на их алчность; за право ступить на то или другое место нужно было платить, подобно тому, как приходится платить в Европе везде, где есть что посмотреть. Теперь правительство штата Нью-Йорк выкупило всю прилежащую полосу земли в казенную собственность. Переговоры по этому вопросу тянулись целых шесть лет, с 1879 по 1885 год, когда, наконец, ничтожное сравнительно пространство земли в 107 акров было приобретено за огромную сумму в 1 433 429 долларов (почти по 100 000 руб. за десятину) и сделано доступным и бесплатным для входа садом. По примеру штата Нью-Йорк королева Виктория точно так же поступила с полосою земли по канадской стороне, и в 1888 году было куплено в казну пространство в 154 акра. Ныне осмотр водопадов есть только ряд непрерывных наслаждений, не омрачаемых пререканиями с любителями скорой наживы и иногда необходимыми, но всегда низкими материальными расчетами.

Однако довольно, продолжаю рассказ. Десять минут, назначенные для остановки поезда у платформы «Видь водопадов», пролетели, как один чудный миг, и, заняв свои места в вагонах, мы поехали дальше. После новой краткой остановки у платформы «Висячий мост» (Suspension Bridge) поезд медленно пошел по знаменитому мосту, составляющему chef-d’oeuvre инженерного искусства. С моста видны: вверх по течению оба водопада во всей их красоте и другой висячий мост, устроенный для пешеходов и легких экипажей, а вниз по течению так называемые «Нижние рапиды», или стремнины. Смотреть вниз с высоты 40 саженей страшно, да и вообще не знаешь, куда смотреть, — глаза разбегаются.

Въехав снова на территорию Штатов, поезд медленно прошел мимо нескольких улиц городка Ниагарские Водопады (Niagara Falls) и остановился наконец у настоящего воксала. Здесь я бросил вагон и поехал в гостиницу «Катаракт» (Cataract House), стариннейшую и лучшую в городе; она основана еще в 1814 году и служит, как оказалось, местом, где останавливаются новобрачные. Дело в том, что у американцев как бы вошло в обычай проводить медовый месяц на Ниагаре, среди вечного грохота этого величайшего водопада. Немудрено, что, несмотря на ранний час утра, я застал в столовой за завтраком множество молодых и хорошеньких дам. Из окон столовой видны Верхние стремнины, и все разговоры, понятно, вращались на чудесах Ниагары.

Река Ниагара, составляющая проток между озерами Эри и Онтарио, течет приблизительно с юга на север и имеет около 50-ти верст длины. Уже у города Буффало, где она вытекает из озера Эри, река имеет полверсты ширины и течет по плоскогорью. Ниже она разделяется на два почти равные рукава и обтекает огромный остров Большой (Grand Island), после которого соединившиеся рукава поворачивают на запад, и тут скорость течения постепенно возрастает. До сих пор берега реки плоски и не поднимаются выше 4–5 саженей. Против городка Ниагарские Водопады в русле лежит несколько островков; между ними река обращается уже в ряд бешеных стремнин, а у Козьего острова вся масса воды сливается водопадами, причём правый, Американский водопад обращен почти прямо к западу, а левый, Канадийский — к северу. От водопадов вниз река течет снова прямо на север и до городка Льюистона (Lewiston), на пространстве десяти верст, сравнительно узка, от 100 до 200 саженей, но чрезвычайно глубока и заключена в мрачном ущелье. У Льюистона известковые пласты образуют естественный и общий уступ, за которым река последние десять верст течет опять в плоских берегах и у форта Ниагара впадает в озеро Онтарио.

Падение реки Ниагары в разных местах видно из следующих цифр: разность уровней озер Эри и Онтарио равна 336 футам; из них падение на пространстве от истока до начала стремнин, т. е. на протяжении 30 верст составляет всего 15 футов; в стремнинах выше водопада, на протяжении 2-х верст, падение составляет 65 футов; затем следуют водопады, высотою 161 фут, после которых на Нижних стремнинах падение составляет 88 футов; наконец на последнем участке от Льюистона до озера Онтарио падение опять весьма слабое и составляет всего остальные 7 футов.

Ляйелль и другие геологи, изучавшие долину реки и замеченное постепенное отступление водопада к истоку, пришли к заключению, что некогда водопад был на уступе плоскогорья у городка Льюистона и, отступая, подойдет наконец к самому истоку — к озеру Эри. Тогда всё это озеро, имеющее в настоящее время глубину в 210 футов, обмелеет, и получится новая географическая картина: в нынешнем проливе у Детруа будут стремнины, от которых пойдет непрерывная река до самого озера Онтарио. Но когда это случится и долго ли человечество будет наслаждаться роскошным зрелищем водопада? Сперва полагали, что водопад отступает со среднею скоростью 3-х футов в год; ныне Богарт (John Bogart), изучая точные съемки 1842 и 1879 г., пришел к заключению, что отступление обоих водопадов совершается неодинаково. Американский, имеющий меньше воды, отступает в год, в среднем, только на 7,68 дюйма, Канадийский же, через который изливается главная масса реки, отступает ежегодно на 26,16 дюйма. При этом, в течение указанного 38-милетнего промежутка времени, длина гребня Американского водопада постепенно уменьшилась на 20 футов и равна ныне всего 1080 футам. Длина же гребня Канадийского, подковообразного водопада непрерывно увеличивается и, вместо 2260-ти футов в 1842 году, оказалась в 1890 году уже 3010 футов (без малого верста). За это время Американский водопад срезал 32 900 кв. футов скалы, а Канадийский — 275 400 кв. футов. Если исходить из этих цифр, то оказывается, что водопад начал свою могучую работу по прорытию ущелья около 36 000 лет тому назад, а окончит ее, т. е. подойдет к озеру Эри, через 70 000 лет. Конечно, цифры эти гадательны, так как отступление водопада совершается не равномерно, а периодическими обвалами. Дело в том, что толща плоскогорья к северу от озера Эри состоит из мощного слоя твердого известняка силлурийской формации, под которым залегают более мягкие пласты глинистых сланцов. Эти мягкие пласты подмываются водою гораздо быстрее верхнего известняка, отчего профиль скалы под водопадом представляет выступающий вперед карниз, и это дает водопадам их величественный вид вертикальных водяных стен. По мере размывания глинистых сланцов, лежащий на них слой известняка, не имея достаточной опоры, обламывается огромными кусками, иногда уносимыми течением вниз, а иногда остающимися у подножья водопада, как, например, те грозные и всегда окутанные водяною пеною скалы под Американским водопадом, которым дали поэтическое название «скал веков» (Rocks of ages). Такие обрушения кусков верхнего известняка происходили иногда на глазах зрителей и сопровождались страшным грохотом и потрясением берегов, как бы во время сильных землетрясений. Но довольно научных подробностей; приступаю к изложению моих личных впечатлений при посещении отдельных пунктов Ниагары.

Зная, что красоты водопадов разбросаны на значительном пространстве обоих берегов, я нанял легкий одноконный экипаж, кучер которого служил мне вместе с тем и отличным проводником. У въезда в ограду сада казенной береговой полосы я получил от привратника даром план и краткое иллюстрированное описание главных достопримечательностей под заглавием: Мар and Guide of the New York State Reservation at Niagara.

Прежде всего я поехал на Козий остров (Goat Island), составляющий теперь, быть-может, лишь остаток некогда более обширного острова или же часть полуострова, у поворота реки, оторванную потоком, образовавшим впоследствии «Американский» водопад. На Козий остров построен теперь прекрасный железный мост, но рассказывают, что и раньше этот остров неоднократно посещался и первыми туристами, и даже индейцами. У индейцев он был почетным местом погребения важных и любимых военачальников. Понятно, что поездки на остров в лодках по стремнинам были сопряжены с большими опасностями: садились выше острова, и опытные гребцы направляли челноки так, чтобы пристать к частя острова, обращенной к истоку реки. Первый мост построен еще в 1817 году, но в следующую же зиму он был снесен льдинами. Новый, более прочный мост был построен в 1818 году и простоял до 1856 года, когда вместо него воздвигнут поныне существующий железный мост.

Постройка моста производилась следующим образом. После устройства берегового устоя, с него были выдвинуты длинные брусья, прочно укрепленные на устое при помощи тяжелых грузов. Сделав временную настилку, с концов брусьев опускали огромные камни в дно пучины, и когда первый бык был доведен до надлежащей высоты, установили первый пролет с берегового устоя до быка. Затем с первого быка опять выдвинуты временные брусья, с которых устоен второй бык, и т. д. до самого острова. Длина моста около 1000 футов. Необходимо заметить, что подобный мост только и можно было построить с американского берега на Козий остров; проток между островом и канадским берегом вчетверо шире и гораздо глубже.

Козий остров получил свое название от стада коз, которое было помещено на нём для пастьбы еще в 1779 году и которое погибло в следующую же зиму от стужи и недостатка корма. Остров имеет около 60 акров (20 десятин) и роскошно покрыт девственною растительностью. Теперь на нём проведено много хороших дорог, по которым легко объезжать разные пункты в экипаже, но всё остальное пространство с намерением оставлено таким, каким оно было при первом посещении его европейцами.

Достойно замечания, что растительность на Козьем острове весьма разнообразная, и тут существуют поныне виды растений, давно уже исчезнувшие на прилежащих берегах. Ботаники объясняют это тем, что некогда остров был несравненно больше и, благодаря своему изолированному положению между водопадами, не терпел тех естественных изменений, которым подвергались местности по берегам. Среди острова много диких и красивых скал; вообще как Козий остров, так и разбросанные подле него другие мелкие островки, соединенные с ним небольшими пешеходными мостиками, представляют на каждом шагу роскошные места для обозрения разных частей водопадов и стремнин.

Описывать водопад в его общем величии положительно невозможно; невольно согласишься с одним американским поэтом, воскликнувшим:

(Я явился сюда, чтобы видеть и воспеть, но остаюсь нем!)

Прежде всего зритель подавляется массою воды. В других водопадах у самого карниза, где вода принимает уже вертикальное направление, просвечивает дно, и можно хоть приблизительно оценить глубину потока, так сказать, толщу воды; в Ниагаре это невозможно, глубина потока даже на самом карнизе не поддается оценке; это и немудрено, так как в Канадийском водопаде она должна быть не менее трех саженей! В 1827 году произведен любопытный опыт: вниз по течению было пущено старое, уже обреченное на слом судно «Michigan», сидевшее в воде на 20 футов. По берегам расположились многочисленные зрители. Судно промелькнуло в Верхних стремнинах и на самом пороге Канадийского водопада без всяких скачков или ударов о дно величественно опрокинулось в пучину; с этого момента никто не видал уже более ни самого судна, ни его обломков.

Впрочем, о количестве воды, проходящей по водопадам, всего лучше судить по следующим числовым данным:

Каждую секунду проходит 213 000 куб. фут. или около 58 000 бочек воды.

Каждую минуту проходит 13 000 000 куб. фут. или 3 480 000 бочек воды.

Из этой массы главная часть несется по Канадийскому водопаду, именно, по приблизительному исчислению, в нём проходит воды в десять раз больше, чем в Американском.

Очень красивы радуги, видимые в водяной пыли, поднимающейся высоко вверх над водопадами. Такие же радуги можно видеть и ночью, при лунном свете; они всего лучше видны с маленького островка, соединенного с Козьим красивым мостом и называемого Лунным островом (Luna Island).

Между Козьим и Лунным островами проносится небольшая часть потока Американского водопада, называемая Центральным водопадом. Под этим-то Центральным водопадом, имеющим около 150 футов ширины, можно проходить по так называемой Пещере ветров. Подробности такого путешествия описаны ниже.

Самый лучший вид на Американский водопад открывается с небольшой платформы, устроенной на Лунном острове. Подле самой платформы совершается перемена направления потока из горизонтального в вертикальный; эта вечно изменяющаяся картина приковывает зрителей на целые часы. Под ногами огромная, почти совершенно плоская водяная стена в 1000 футов ширины и 160 футов высоты. Платформа решительно дрожит, и кажется, — вот-вот она провалится со всеми зрителями в пучину, где среди хаоса брызг и пены изредка обнажаются страшные дикие скалы — скалы веков! По большей части они сокрыты в водяной мгле, то там устроены мостки, на которые выходят смелые посетители Пещеры ветров.

У южного берега Козьего острова имеется другая платформа, с которой ближе всего можно любоваться мощным Канадийским или Подковообразным водопадом (Horseshoe fall). Ныне фигура карниза этого водопада представляет довольно неправильную вогнутую дугу, прежде же, до нескольких ужасных обвалов, фигура, действительно, говорят, имела видь правильной подковы. Канадийский водопад, благодаря своей дугообразной фигуре и страшному обилию воды, представляет внизу неописуемую зияющую бездну, внутрь который нет никакой возможности проникнуть даже взором. Видна лишь верхняя часть водяной стены, нижняя же пропадает в океане пены и брызг.

Собственно говоря, на мой взгляд, Американский водопад гораздо красивее, но зато Канадийский величественнее, он подавляет своею мощностью. Индейцы считали его местом обитания Великого Духа, Маниту, которому ежегодно приносили здесь в жертву двух самых красивых молодых девушек. Судя по сохранившимся рассказам, эти несчастные жертвы всегда с радостью узнавали о своем жребии, и весьма часто между ними происходило даже благородное соревнование. Однажды жребий пал на дочь главного предводителя, и тот привял это известие совершенно спокойно. Но когда его дочь была уже близка к порогу пучины, он бросился в челнок и понесся за нею и дочь, и отец погибли, не успев даже обняться перед смертью. Для девушек, предназначенных в жертву Великому Духу, приготовляли совершенно новый белый челнок, и туда помещались равные плоды и цветы, дары от верных его почитателей. Челнок спускался за несколько верст выше водопада, а зрителя располагались у водопада, на берегу. Самый величественный, торжественный момент был, когда челнок, подойдя к карнизу, внезапно принимал отвесное положение и исчезал в пучине. Однако такое правильное и картинное зрелище случалось весьма редко: по большей части лодка с жертвами исчезала раньше, разбиваясь в страшных стремнинах выше водопада (Верхние рапиды).

Эти Верхние рапиды всего лучше видны с трех маленьких островков, расположенных к югу от Козьего острова и называемых Тремя сестрами (Three sisters Islands). Они соединены железными мостиками как между собою, так и с Козьим островом. Когда стоишь на крайнем островке, всё огромное пространство воды, более версты шириною, представляется в виде непрерывных каскадов, ниспадающих чуть не с самого неба. Такой иллюзии способствует то обстоятельство, что берега выше водопадов совершенно плоски и выше стремнин их уже не видно: они сокрыты водяною пеною и брызгами. Шум воды в этих стремнинах заглушает рев бушующих водопадов, и если постоять тут долго, то порою слышны как бы отчаянные и безнадежные всхлипывания толпы людей. Многие признают, что картины стремнин более величественны, чем вид самых водопадов. Стремнины глубоки; в них, кроме воды, пены и водяной же пыли, ничего не видно; в одном только месте торчит огромная скала, о которую вода ударяется со страшною яростью, поднимается иногда вверх отвесною стеной, держится так несколько мгновений и затем опрокидывается через скалу. Эта скала, под действием поминутно переливающейся через нее воды, кажется вздрагивающею и названа туристами Трепещущею скалою (leaping rock). Зрелище по истине величественное и роскошное. На «Трех сестрах» можно просиживать целые часы, и глаз не устает наслаждаться беспрерывно изменяющимися чудными картинами. Замечу кстати, что толпы зрителей, столь словоохотливых вообще в Америке, стоят и сидят тут в совершенном безмолвии; грандиозное зрелище всецело поглощает человека. Правда, что и говорить тут бесполезно: чтобы сосед услыхал, надо кричать ему на ухо.

Канадийский водопад.

После обзора Козьего острова и островков, его окружающих, я вернулся на твердый берег (американский) и долго просидел тут на Пункте перспективы (prospect point). Он находится у самого карниза Американского водопада, так что мимо ног зрителя, почти подмывая подошвы, проносится масса воды и тут же ниспадает вниз. Собственно в перспективе (en face) видна отсюда главная часть Канадийского водопада, Американский же виден в профиле. Выступающая скала, на которой находится Пункт перспективы, кажется дрожащею под ногами; хорошо, что тут имеются твердые железные перила, иначе, от производимого водопадом головокружения, легко было бы упасть в самую бездну.

Отсюда я поехал на канадский берег по ближайшему к водопадам висячему мосту, открытому еще в 1869 году и приспособленному только для пешеходов и легких экипажей. Мост имеет более 130-ти саженей длины, и уровень его на 35 саж. выше уровня воды. Вид с моста один из лучших: отсюда легко обозревать оба водопада, брызги от которых несутся до самого моста, хотя от Канадского водопада сюда около двух верст. Кроме этого моста, через реку Ниагару, несколько ниже, имеется еще два железнодорожных моста: старый, висячий, построенный в 1855 году, около 600 саженей длины и на высоте 40 саженей над пучиною (черев который я переезжал в поезде) и новый, на железных быках, упирающихся в самые края реки (построен в 1883 году). Его длина лишь 200 саженей и высота над пучиною 38 саженей. Под этим железнодорожным мостом устроено другое полотно для экипажей и пешеходов.

На канадском берегу, против водопада, расположена английская деревня Клифтон (Clifton), состоящая, однако, почти исключительно из роскошных гостиниц, где останавливаются богатые английские лорды, не выносящие демократических порядков республики на той стороне, в городке Ниагарские Водопады. На канадской стороне, в Парке Королевы Виктории (Queen Victoria Niagara Falls Park), тоже существует много мест, весьма удобных дня обозрения водопадов вообще или их отдельных красот. Пряно против стены Американского водопада находится Пункт вдохновения (Inspiration Point) с маленькою изящною беседкою. Затем, ближе к Подковообразному водопаду, знаменитая Столовая скала (Table Rock), от которой ныне остались только воспоминания. Тут выдвигалась с обрыва берега огромная скала, висевшая прямо над пучиною. Это было едва ли не лучшее место для обозрения водопадов; но в 1855 году вся эта скала, совершенно неожиданно, на глазах многочисленных зрителей рухнула в бездну, и никто не видал потом даже её осколков, хотя обрушившаяся часть имела приблизительно 200 фут. длины, 60 фут. ширины и более 100 фут. высоты. Во время катастрофы на самой скале стояла коляска, лошади которой были случайно отпряжены.

Мост через реку Ниагару.

Коляска погибла безвозвратно, но кучер каким-то чудом спасся, оставшись на краю уцелевшей части скалы. Говорят, что за несколько часов до обвала на Столовой скале сидел и набирался впечатлений известный американский поэт Эмерсон (Emerson). Еще выше, на уровне самого водопада, по берегу проложена красивая Радужная тропинка (Rainbow Ramble), с которой в вечерние часы видны самые роскошные радуги. Я был тут вскоре после полудня и хваленых радуг не видал, но зато любовался отсюда Верхними репидами, несущимися прямо сюда и тут же, после поворота, превращающимися уже в мощный водопад. Еще выше, уже в виду Верхних стремнин имеются Острова Дюфферина (Dufferin Isles), огибаемые рукавом потока, называемым Локтем (The Elbow). Тут везде легко проехать в экипаже, и виды отсюда напоминают то, что я видал с островков Трех сестер. Однако, когда стоишь на твердой части берега, впечатление не так поразительно, и Трепещущая скала лишь изредка появляется из мглы стремнин и фонтанов брызг.

Ездить по канадскому берегу вообще очень приятно: везде отличные дороги и красивые места. Ниже водопада отсюда удобно обозревать Нижние стремнины и можно доехать до большой колонны в 185 футов высоты — памятника генералу Броку (Brock). Я не имел терпения добраться до памятника, видел его только издали и узнал, что этот английский генерал был убит тут в 1813 г. во время войны между Англией и Соединенными Штатами, когда, как известно, Ниагара была одним из главнейших мест театра военных действий, и многие пункты по берегам последовательно и по несколько раз переходили из рук одной воюющей стороны в руки другой и обратно.

Покончив с канадским берегом, я вернулся на американский и, по совету моего драйвера, поехал к наклонной железной дороге, устроенной для более удобного обозрения Нижних стремнин.

Эти стремнины отличаются от Верхних в двояком отношения: они гораздо уже и происходят не столько от подводных скаль, сколько от общего значительного падения весьма глубокого здесь ложа реки. Верхние стремнины — это ряды роскошных каскадов, где видна не вода, а пена и брызги. Нижние — это узкое (однако более 200 саженей ширины) и мрачное ущелье, в глубине которого несется вся масса воды, собирающаяся здесь от обоих водопадов.

Наклонная железная дорога устроена частным предпринимателем и находится уже вне полосы казенной земли; поэтому за удовольствие спуститься вниз к самой воде надо заплатить 50 центов. В длинном наклонном туннеле двигаются платформы с диванчиками, причём имеются две пары рельсов и две платформы; когда одна платформа поднимается, другая опускается. Движущей силою служит вода водопада, проведенная по особой подземной трубе. Спустившись вниз и выйдя к самой воде на площадку с крепкими железными перилами, я увидал перед собою нечто чудовищное. Среди ущелья с массивными черными и почти обнаженными скалами несется могучий водяной потов; он несется с заметным падением вниз и с такою страшною скоростью, что вода даже на поверхности не успевает дробиться в пену или брызги: это огромные водяные валы, постоянно обгоняющие друг друга. Всякий знает неприятное ощущение, когда стоишь у самого полотна железной дороги в момент, когда проносится мимо быстрый поезд. Замените же теперь окружающее поле диким ущельем и железнодорожный поезд мощным водяным потоком в 40 саженей ширины и, как уверяют, такой же глубины. Сравнение подходящее, так как быстрота течения равна здесь 50-ти верстам в час! Стоять тут, даже держась за перила, просто страшно; ежеминутно кажется, что вся платформа, примкнутая к выступам скал, будет мгновенно снесена бешеным потоком. Скорость воды здесь, очевидно, больше, чем в водопаде, так как та же вода, проходившая в водопадах по поперечной линии в 14» версты, несется здесь на ширине 40 саженей. Водяные валы представляют, разумеется, вечно изменяющуюся и роскошную картину. Говорить здесь решительно невозможно: грохот воды заглушает все посторонние звуки. Я простоял тут целых полчаса, но, признаться, не могу дать себе отчета, что я ощущал за это время; это было оцепенение ужаса…

Вернувшись в приемную комнату наклонной железной дороги, я был атакован прелестною американкой с предложениями купить что-нибудь на память о водопаде. Так как на всём пространстве казенной земли всякая торговля чем бы то ни было безусловно запрещена, то здесь, вне этого пространства, назойливость торговцев сделалась невероятною. Приобрести что-нибудь, разумеется, приятно, но цены на все предметы установлены баснословные. Как я ни отговаривался, но принужден был купить несколько безделушек, украшенных, разумеется, видами Ниагары.

За Нижними стремнинами имеется еще одно весьма интересное место реки, именно Водоворот (Whirlpool). Под влиянием встреченного препятствия в твердости горных пород Ниагара круто поворачивает почти под прямым углом направо. С течением времени разрушающая сила водяного потока образовала здесь почти круглый бассейн, в котором вода кружатся с ужасающею быстротою и бешеным ревом. Замечательно, что уровень воды в центре бассейна всегда выше, чем у краев, и поток огромными волнами устремляется к выходу в продолжение ущелья, которое тянется дальше, как упомянуто уже выше, до городка Льюистона.

Никто не решался переплывать реку Ниагару в Нижних стремнинах, но в 1883 году капитан Уэбб (Webb) объявил, что он даст зрителям такое представление за деньги, рассчитывая этим сбором обеспечить свою семью. Впрочем, Уэбб, по-видимому, не предполагал, что его смелая попытка будет стоить ему жизни. Он был искусный пловец. Однажды, чтобы спасти матроса, сорванного ветром с палубы, он бросился с парохода среди Атлантического океана. За этот подвиг он получил из рук герцога Эдинбургского первую золотую медаль английского Человеколюбивого Общества (Royal Humane Society). Уэбб переплыл Па-де-Калэ из Дувра в Калэ и Нью-Йоркский залив из Санди-Хука на Манхатан. Широковещательные газетные объявления собрали к Ниагаре множество любопытных; берега реки ниже водопадов были унизаны зрителями.

Вечером 24-го июля 1883 года отважный капитан бросился в воду ниже водопадов, немного выше начала Нижних стремнин. Переплыть реку он, конечно, не мог, но сперва довольно удачно несся по поверхности со скоростью чуть не пушечного ядра. Его видели еще в водовороте боровшимся со стихиею. Тут, кружась в пучине, он поднял даже руку, как бы призывая к спасению, но затем скрылся под водою. Только через четыре дня, 28-го июля, тело Уэбба было найдено ниже Льюистона и, что замечательно, без всяких наружных повреждений. Врачи признали, что пловец просто задохся, так как на поверхности воды в стремнинах и в водовороте, среди брызг воды не хватает воздуха для дыхания.

После объезда всех наиболее любопытных мест Ниагары я, по совету драйвера, зашел еще в музей городка Ниагарские водопады. Этот музей не имеет, однако, никакого отношения к водопаду; он наполнен лишь чучелами зверей, минералогическими коллекциями и разною индейскою утварью, находимою при раскопках в окрестностях. Внутри музея целый день играет жалкий оркестр. При входе всех посетителей просят занести свое имя в имеющуюся книгу. Некоторые прежние листы этой книги выставлены под стеклами; я прочел тут автографы Великого Князя Алексея Александровича и его свиты: Посьета, Олсуфьева и Бодиско в 1871 г., Людовика Наполеона в 1846 г. и др.

Вторую половину дня я решился посвятить прогулке в Пещеру ветров. У входа на Козьем острове построен красивенький домик, где имеются все приспособления для опасной прогулки. Сперва меня заставили записать фамилию и адрес, дабы знать, кому и куда послать мои вещи и деньги на случай гибели в пучине. Для денег и ценных вещей мне дали железную шкатулку, ключ от которой предложили повесить на шею, на веревочке. Затем мне отвели отдельную комнатку, где я совершенно разделся и облачился в особый костюм. Последний состоял из толстых шерстяных брюк и куртки, поверх которых я одел еще брюки и куртку из пропитанного смолою холста желтого цвета. Куртка снабжена еще капюшоном на голову. К ногам, совершенно голым, мне привязали большие куски войлока, что необходимо, дабы не поскользнуться на мокрых скалах в водопаде.

Получив в проводники рослого американца, я вышел из домика и начал спускаться по винтовой лестнице, устроенной внутри деревянной башни, примкнутой к обрыву скал Козьего острова. Дорогою я считал ступеньки, их оказалось 185. Из нижних дверей башни я вышел на край обрыва над самою пучиной, где соединяются воды обоих водопадов. Здесь мы осторожно двинулись прямо к Центральному водопаду, который ревет и над головою, и под ногами с оглушительною силой. Вдоль обрыва имеются сперва перила, и для удобства переброшены кое-где доски. Но вот проводник взял меня за руку и потащил в самый водопад. Видя, что перила прекратились, и чувствуя, что мне не хватает воздуха, нечем дышать, я хотел остановиться и передохнуть, но проводник ничего не слышит, да, понятно, и не может слышать… он тащить меня вперед по мокрому, скользкому и наклонному карнизу скалы. В глазах у меня помутилось, и я ничего уже не видел; вода крупными и частыми струями лилась, как в душе, и сверху, и снизу. Проводник прижимает меня к скале и медленно подвигается боком, спиною к водопаду. Мы вошли в Пещеру ветров (The cave of the winds). Сообразив свое положение, я вскинул глаза кверху и сквозь мглу воды увидал черную скалу справа и водяную стену слева. Верхняя часть этой стены просвечивала слабым зеленоватым цветом, ниже — одни брызги целого потопа. Дышать нечем: вместо воздуха — одна водяная пыль. Держаться не за что: по скале струится вода, пол пещеры тоже совершенно мокрый и с наклоном наружу, прямо в пучину. Положение довольно неприятное и опасное. Единственная опора — рука проводника, но если он сам поскользнется? Я закричал, но не услышал собственного голоса…

Через несколько мгновений мы вышли на деревянный помост, ведущий к одной из огромнейших скал веков. Тут я быль уже в безопасности, а там, под водопадом или, вернее, за ним нет ни перил, ни помоста, и один неосторожный шаг влечет за собой неминуемую смерть. Да там и невозможно ничего сделать: при каждом обвале скал конфигурация пещеры меняется. Еще до спуска в пещеру, слушая рассказы, я думал, отчего бы не протянуть через пещеру проволочный канат? Но задняя стена представляет вогнутость, в которой только и возможно избежать падения на голову самой толщи воды водопада, а если бы протянуть канат, то он пришелся бы именно внутри этой толщи воды и был бы совершенно бесполезен.

Неуклюжий и толстый костюм мало помогает: я промок насквозь и ощущал страшный холод и ужас. Однако стоящий передо мною и улыбающийся проводник вернул меня к сознанию. Он указывал рукою наверх. Мы были прямо перед водяною стеной Центрального водопада. Брызги продолжали обливать нас с головы до ног, но всё же здесь уже можно было кое-как дышать. Глазам моим представились две концентрические, в виде полных окружностей и весьма яркие радуги, которые я, как некогда Ной, принял за символ спасения. Первою моею мыслью было возблагодарить Бога за доставление мне возможности совершить это опасное прохождение за водопадом благополучно! Да, это было совершенно новое, никогда прежде не испытанное ощущение. Тут я был на волосок от смерти, которая могла бы последовать не только вследствие падения, но и от удушения и потери сознания вследствие недостатка воздуха.

Пещера ветров и скалы веков.

Между тем мы шли дальше и по подмосткам обходили теперь снаружи тот самый водопад, за которым только что прошли. Мостки перекинуты с одной скалы на другую и снабжены перилами. Доски и брусья прочно соединены толстыми железными скрепами. Всё время нас обдавало водою и холодом. Собственно, трудно дать себе отчет, где именно находишься? Вид с этих мостков поистине величественный! Водяные брызги и целые струи несутся и сверху, и снизу, после отражения от скал. Брызги снизу бьют в лицо с не меньшею силой, чем брызги сверху с самого карниза водопада. Вскоре мы подошли к твердой земле, т. е. к тому месту берегового уступа скалы, с которого проникли в пещеру.

Пещера ветров обязана своим образованием упомянутому уже выше обстоятельству, что напластования горных пород в ложе реки имеют различную твердость. Под крепким слоем известняка лежать более слабые пласты глинистых сланцов, которые от действия воды разрушаются скорее, так что профиль скалы под водопадом представляет вогнутую дугу. Внутрь пещеры не достигает самая толща воды водопада, а одни лишь брызги. Однако, сила ударов этих брызг так значительна, что она-то и производит разрушение каменной породы нижних слоев. Не надо думать, что пещера ветров есть свободное пространство, удобное для прогулок и страшное только при первом посещении; нет, вся она сверху донизу наполнена бешеными и постоянно перекрещивающимися фонтанами брызг, и пробыть там продолжительное время немыслимо.

Впоследствии я узнал, что ощущаемый внутри пещеры недостаток воздуха для дыхания побудил какого-то американского ученого сделать прямое наблюдение, именно измерить давление атмосферы в пещере. Взятый туда анероид показывал совершенно то же, что и снаружи, так что трудность дыхания происходит не от разреженности воздуха, как полагали прежде, а просто потому, что воздух переполнен водяными брызгами. Подобную трудность дыхания всякий ощущает под большим душем.

Пораженный и измученный, я с трудом поднимался обратно по узкой винтовой лестнице деревянной башни. Дорогою проводник рассказывал мне, как трудно и опасно его ремесло. Хотя проводники водят посетителей по несколько раз в день, однако никто из них не гарантирован за свою жизнь, и большинство кончает свою карьеру гибелью в пучине водопада. Впрочем, как мне потом сказывали, несчастные случаи бывают редко, и, быть может, проводник жаловался на свою профессию единственно для того, чтобы получить хорошее вознаграждение, независимо от доллара, уплаченного в конторе. Эксцентричные посетители успели развратить тут американцев. Испытав совершенно новые ощущения и вернувшись здравым на свет Божий, невольно делаешься более щедрым.

Каждому, кто совершит спуск в Пещеру ветров, выдается особое удостоверение за подписью правительственного агента о том, что, действительно, такое-то лицо и тогда-то совершило эту опасную прогулку в сопровождении такого-то проводника. Полученное мною удостоверение я сохраняю на память и посейчас.

Казалась бы, что, испытав столько впечатлений в течение одного дня, можно было бы на этом остановиться и ехать дальше, но нет, нужно было совершить еще прогулку на пароходе по пучине ниже водопада, по расширяющемуся месту реки Ниагары, между водопадом и началом Нижних стремнин. Об этой смелой затее американцев я слыхал давно, но, признаться сказать, не поверил бы, если бы не пришлось лично видеть при самом приезде сюда. Понятное дело, я не мог отказать себе в удовольствии еще раз полюбоваться водопадом и уже не с твердых берегов или с островов, а с самой реки. Эту оригинальную прогулку я совершил на следующий день моего приезда на Ниагару.

Единственный пароходик, возящий пассажиров по пучине, носит поэтическое название «Девы мглы» (The maid of the mist) и совершает свои опасные рейсы каждые два часа; он забирает пассажиров как с американского, так и с канадского берегов. Американская пристань устроена вблизи Пункта перспективы, и к ней спускаются по особой железной дороге, подобной той, которую я видел и описал, говоря о Нижних стремнинах, с той, однако, разницею, что эта дорога принадлежит правительству, и вместо 50-ти центов за спуск берется всего пять. Можно спускаться и бесплатно по особой лестнице в несколько сот ступеней. За самую же прогулку на пароходе взимается отдельно 50 центов.

Ко времени отхода парохода набралось около 30-ти человек пассажиров обоего пола. В каюте внизу каждому из нас дали непромокаемый плащ с капюшоном; для дам оказались особые плащи более изящного покроя. Когда мы поднялись на палубу, пароход был уже готов к отплытию. Я подивился, каким образом его не бросило сейчас же вниз по течению. Возможность сравнительно безопасного плавания объясняется лишь тем, что пот водопадами ширина и глубина реки весьма значительны (600 и 30 саженей), почему скорость течения здесь не так огромна и оценивается в 15 верст в час. Так или иначе мы отвалили от пристани и поплыли против течения. Для капитана и рулевого устроена будка, сплошь забранная стеклами. Пассажирам же приходится быть на открытой палубе, которую сейчас же начало заливать брызгами водопада; мы были как бы под проливным дождем. Можно, конечно, сидеть и в каюте, но оттуда почти ничего не видно; притом с оставшимися там сперва двумя дамами тотчас начались припадки морской болезни, ибо качка была невыносимая.

Как ни величественны виды с разных пунктов берега, но необходимо признать, что полное представление о громадности и мощности Ниагары можно получить лишь с палубы «Девы мглы». Она бесстрашно подходила не только к Американскому, но даже к Канадийскому водопаду, который, как я уже упомянул, гораздо больше по ширине и несравненно обильнее водою. Конечно, мы не подходили ближе, как саженей на 50, но всё же нас обдавало целыми потоками брызг. Видь радуг, которыми я любовался с мостков перед Центральным водопадом, отсюда, с парохода, еще красивее, так как обе полные круговые радуги кажутся несравненно большего диаметра. Во время остановок перед водопадами пароход продолжал усиленно работать своим винтом, потому что иначе его понесло бы вниз к стремнинам.

Нынешняя «Дева мглы» построена и спущена здесь всего несколько лет тому назад. Но это уже второй пароход. Первый, выстроенный в 1854 году и носивший то же название, вследствие алчности владельцев мест, где были устроены пристани, приносил своему хозяину только убытки, и тот вскоре решился его продать, но не находил покупателей. После ряда публикаций в газетах владелец парохода получил наконец предложение от Общества пароходства по озеру Онтарио; оно соглашалось купить пароход, во с тем, чтобы он был доставлен в озеро. Все предполагали, что пройти по стремнинам немыслимо, но храбрый капитан, некий Робинсон (Robinson), согласился за известную плату попытаться. Это баснословное путешествие было совершено 15-го июня 1861 года и собрало на берега Ниагары несметные толпы зрителей. Пароход со скоростью полета стрелы прошел Нижние рапиды и остановился в Водовороте (Whirlpool), где его стало бросать и вертеть со страшною силой. Однако капитан не растерялся, и, несмотря на потерю руля, ему удалось как-то проскочить дальше и благополучно достигнуть Льюистона, начиная с которого река имеет уже спокойное течение до самого озера Онтарио.

Наше плавание продолжалось не более часу, и хотя мм промокли ужасно, но зато вышли на берег совершенно удовлетворенными. Разговорившись с соседом-пассажиром, я узнал престранные вещи о переменах в уровне воды на Ниагаре, о которых мне не приходилось слышать раньше. Обыкновенно уровень воды в реке и мощность водопада остаются почти неизменными круглый год, что вполне понятно и естественно, если принять в расчет огромные запасы вод во всех Великих Северо-Американских озерах; в самом деле, они составляют в сумме огромную водную площадь в 90 000 квадратных миль и имеют единственный сток по реке Ниагаре. Эта величественная, но невозможная для судоходства река представляет для громадных американских озер то же, что наша красавица Нева для Великих Русских озер. Однако иногда на Ниагаре наблюдаются колебания в уровне, происходящие от ледяных заторов в истоках реки у озера Эри, где она не очень глубока и, кроме поворотов, имеет еще несколько островов. Случается, что уровень реки изменяется на целые футы, причём каждому футу в верхнем течении соответствует перемена уровня воды в Нижних стремнинах на целых 171/2 футов, что происходит от разности в ширине реки выше и ниже водопадов. Но однажды, и только однажды, именно 29-го марта 1848 года наблюдалось необычайное явление, неслыханное раньше и никогда больше не повторявшееся: Ниагара так оскудела водою, так обмелела, что пороги вверху (Верхние стремнины) переезжали верхом на лошадях! Это было всего в течение одного дня, и к ночи водопады заревели с прежнею силой. Такое поразительное и единственное в своем роде явление произошло от того, что в течение весьма суровой вообще зимы 1847–48 гг. в озере Эри образовался чрезвычайно толстый лед, и когда этот лед двинулся весною в реку, то при самом истоке образовались гигантские заторы, совершенно преградившие течение воды. В то время, как уровень воды в озере поднимался, в реке, наоборот, вода убывала; удержись ледяная плотина подольше — водопады, быть может, и вовсе бы утихли, и зрители могли бы видеть строение скал под водопадами! Но заторы вскоре были разбиты напором новых льдин из озера, и всё пришло в обычное равновесие.

Очевидцы рассказывали мне, что картина Ниагары зимою еще более величественна, нежели летом. Брызги у подножья водопадов, замерзая, образуют целые ледяные горы. Бывали зимы, когда ниже водопадов, там, где я плавал на «Деве мглы», образовывался настоящий ледяной мост, по которому носились на лыжах. Такой мост нисколько не мешает дальнейшему течению воды, так как глубина реки под ним очень значительна. Низвержение огромных льдин, идущих из Эри и разбиваемых в водопадах, тоже принадлежит к весьма величественным явлениям. Вообще Ниагара представляет своеобразные красоты во все времена года и суток. Многие наслаждаются водопадами ночью при лунном свете. Во время посещения принца Уэльского устроено было искусственное освещение при помощи электрических солнц и пускаемых в разных местах по берегам фейерверков. Истинные ценители утверждают, и я охотно верю им, что для уразумения всех красот на Ниагаре должно прожить не дни, а месяцы. Я уже упоминал о новобрачных, избирающих Ниагару местом для проведения медового месяца, но списки здешних гостиниц полны именами и одиноких туристов, проживающих тут многие недели.

Ниагарский водопад был впервые посещен европейцами еще в XVII столетии, именно в 1678 году, участниками известной экспедиции Ласаля (La Salle) в страну Великих озер. Находившийся при экспедиции католический монах Хеннепен (Hennepin) составил первое, напечатанное потом, описание водопада и приложил к нему и рисунок. В этом описании он очень преувеличил размеры водопадов и оценил высоту их в 800 футов. Место, с которого Хеннепен сделал свой набросок картины Ниагары, занято в настоящее время пристанью «Девы мглы», у подножия наклонной железной дороги, и называется и посейчас Площадкою Хеннепена (Hennepin’s view landing).

В заключение этой слишком длинной главы я позволю себе сказать еще несколько слов о той материальной пользе, которую американцы извлекают уже теперь и предполагают извлекать в ближайшем будущем из этого удивительного чуда природы. На американском берегу Ниагары, ниже водопада, уже давно устроено несколько мельниц, работающих даровою силою падающей воды.

Для этого выведены от реки вверху небольшие каналы, по которым вода проходит в турбины и выходит затем в реку ниже водопада, вблизи первого висячего моста. Эта отработавшая вода видна на обрыве берега и образует не очень-то изящные каскадики. На всех существующих теперь мельницах перемалывается, говорят, до 30 000 вагонов зерна в год. Но в 1886 году составилась обширная компания, которая проектировала прорыть огромный канал, или, вернее, туннель; он начнется версты за полторы до водопадов и будет иметь 18 футов ширины и 29 футов высоты. Вода, отведенная этим туннелем, будет приводить во вращение 240 турбин, по 500 лошадиных сил каждая, так что всего предположено утилизировать огромную энергию в 120 000 лошадиных сил. Однако туннель отведет не более 5% всей воды реки и, конечно, нисколько не изменит величия зрелища самого водопада, потому что перемены в пределах нескольких процентов совершаются и теперь под влиянием, например, перемены ветров. Пока еще неизвестно, когда этот грандиозный проект будет приведен в исполнение, но американцы возлагают на него огромные надежды. Сколько мне удалось узнать, главную часть даровой силы предполагается обращать в электрический ток и при его помощи приводить в движение разные механизмы заводов не только вблизи водопадов, но и в местах довольно отдаленных, например, в Буффало.