Глубокой осенью 1965 года мы снимали вечер поэзии в Коммунистической аудитории МГУ на проспекте Маркса, ныне Моховой. Зал был набит битком. На сцене Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, Рождественский… В зале – восторженные почитатели их поэзии. Дверь была закрыта на ключ и тряслась от звуков. Вопреки возмущенным воплям редактора, я приказал оператору держать в объективе не сцену с именитыми поэтами, а дверь. Это мое экстравагантное решение вскоре с блеском оправдалось. Дверь вдруг с жутким треском срывается с петель и медленно опрокидывается на пол. И по ней, как по крепостному мостику, в аудиторию хлынула взъерошенная лавина любителей поэзии. Этот незапланированный эпизод стихийного порыва и прорыва оказался только у нас. Дальше вечер продолжался в накаленном, до предела переполненном зале. Вечер вел Евгений Евтушенко. Запомнился один эпизод. Евтушенко обнял за плечи и вывел на авансцену огненно-рыжего, под цвет румянцу на его щеках, молодого поэта. «А сейчас я вам представляю самого талантливого из нас, Иосифа Бродского», – сказал он. Многих, и меня в том числе, поразили его слова. Евтушенко, который был в зените славы, уступает пальму первенства известному в очень узких кругах и малоизвестному широкой публике поэту. Так мог поступить только настоящий поэт. Я в этом убедился еще раз, когда был издан его гигантский труд «Строфы века», где он возвратил из небытия много достойных имен русской поэзии.