Эта детективная история случилась со мной во время работы над первым моим телеспектаклем «Театральный разъезд» в 1968 году. Случилось это в подготовительный период, когда шел подбор актеров. Нужно было срочно позвонить Ролану Антоновичу Быкову по поводу его участия в спектакле в роли городничего. Шел 1968 год. Мобильных телефонов, естественно, не было. И в назначенное время я как раз находился у Главтелеграфа. Заскочил. Прошел к последней кабине. Рядом стоял столик, за которым девушка разменивала мелочь на двушки. Я положил свою роскошную болгарскую кожаную папку, которую мне друзья подарили к моему режиссерскому дебюту, на полочку под телефоном и, стоя одной ногой в кабине, стал менять гривенник на двушки. Когда я повернулся лицом к телефону, папки под ним не оказалось. Сказать, что я пережил шок, значит ничего не сказать. Земля ушла из-под ног. С исчезновением папки рушился многомесячный труд. Дело в том, что в папке этой находился режиссерский сценарий со всеми раскадровками. Договоры с актерами на 3500 рублей. Тогда это были огромные деньги. Мой авторский и режиссерские договоры и 35 рублей стипендии. Сразу же обратился в местную милицию. Перекрыли все входы и выходы. Ищи ветра в поле. Пошел в ближайшее отделение милиции. Когда все рассказал дежурному, как сейчас помню его фамилию – Филлер, он посоветовал ехать в общежитие и ждать звонка. «Они должны позвонить, так как вас можно раскрутить на хороший выкуп. Я дежурю до двенадцати ночи. Так что, если они позвонят, тут же перезванивайте мне», – напутствовал он меня. Несолоно хлебавши, поехал в общагу на Ленинские горы. Дежурную по этажу предупредил: «Если позвонят, я дома». Томительно потянулось время. Полное состояние безысходности. Шесть, семь, десять вечера – ни гугу. Вдруг – звонок в комнату: «Вас к телефону».

– Товарищ Визильтер?

– Да.

– Мы нашли вашу папку. Нехорошо быть таким рассеянным, да еще перед решающей съемкой.

Я стал бормотать какие-то бессвязные слова благодарности. Совсем ошалел от радости. Стали договариваться о встрече.

– Судя по всему, вам знаком Дом кино?

– Да.

– Ну вот там давайте и встретимся. У меня сегодня в семь утра самолет. В пять я буду проезжать мимо Дома кино.

– А как я вас узнаю?

– У меня в руках будет ваша папка. До встречи.

Смотрю на часы – полвторого. Звоню Филлеру. Его дежурство закончилось, и он уехал домой. Звоню друзьям. Страшно ведь. Дом кино тогда находился на улице Воровского, ныне это Поварская. Пять часов утра – это почти рассвет, и абсолютно безлюдное место. Можно убить, разрезать на куски и утром вынести на рынок вместо говядины. Хоть бы кто-нибудь подстраховал. Но как назло, наступила суббота и все кто в отпуске, а кто на дачах. Никого!

Смотрю на часы – уже третий час. Все. Спускаюсь вниз, выскакиваю на улицу. Ловлю такси. Пересменка. Все машины идут в парк. После нескольких попыток поймать такси отказываюсь от этой затеи. Ноги в руки – и на улицу Воровского через всю ночную Москву. Где-то без четверти пять, весь в мыле, добираюсь до места встречи, которое изменить нельзя. И такое странное время суток, раннее утро. Такая серая муть вокруг. И тут мне стало по-настоящему страшно. Господи, да на фиг мне этот спектакль. Сколько их у меня еще будет, а жизнь одна. Бросаюсь прочь с этого гиблого места. Поздно. Дорогу перекрывает черная «Волга», выскочившая из переулка. Открывается дверь, и из «Волги» выходит… ни дать ни взять киноактер. Высокий, стройный, красивый средних лет мужчина в импортном элегантном костюме. Сейчас бы сказали, костюм от Версаче или от Валентино. В руках у него моя папка.

– Вот ваша папка, молодой человек. Впредь будьте внимательней. Удачного дебюта!

Сел в машину и уехал. Открываю папку – все на месте, даже стипендия. В понедельник зашел к Филлеру. И вот что он мне сказал: «Ваше счастье, что вы мне не дозвонились. С вами, конечно, работали профессионалы. Думаю, что ваша папка попала нашему российскому «Джефу Питерсу – благородному жулику». Обратите внимание, он даже не поленился по штампу прописки в паспорте узнать ваше место проживания, номер этажа в общежитии, номер телефона этого этажа. Для этого, при нашем сервисе, надо было потратить не один час. Специально выехал ни свет ни заря, когда слежку легче обнаружить. И если бы он заметил за вами хвост, а он бы его обязательно заметил, он бы оскорбился в самых лучших своих чувствах, и тут уж предсказывать его дальнейшие действия трудно. А так он сделал доброе дело. У них ведь тоже бывает потребность в этом время от времени. Папку вашу умыкнул другой профессионал. Тот, кто встретился с вами, такими мелочами не занимается. Но вот у таких людей есть свой неписаный кодекс чести».

Мне и впредь в моей телевизионной практике приходилось встречаться с людьми со своеобразным кодексом чести, но об этом – в последующих нескладушках.