Семья заменяет всё. Поэтому, прежде чем её завести,

стоит подумать, что тебе важнее: всё или семья.

Фаина Георгиевна Раневская

Я плавала в каком-то полусне, лишь урывками выныривая из него. Один раз мне стало плохо настолько, что я проснулась, испытывая дикую боль. Сознание просто выпихнуло меня из темноты. Мы все так же были в лесу с моими провожатыми и Ларисой. Мужчины выглядели бледными, уставшими и перепуганными. Лариса не отходила от меня, обеспокоенно заглядывая в глаза. Я еще больше перепугала всех, когда меня начало мутить. Тошнило минут десять, а потом я снова отключилась — организм устал. Что было дальше, даже думать не хочу. Стыдно, противно и омерзительно. И хотя я понимала, что в этом нет моей вины, с организмом и болезнью не поспоришь, но было неловко перед малознакомыми людьми, которым приходилось ухаживать за мной. В следующий раз я очнулась от шума голосов, хлопанья крыльев и возмущенных криков подруги. Я кое-как вынудила себя открыть глаза. Даже такое, казалось бы, простое действие требовало немало сил. Тело не слушалось, взгляд не фокусировался, в горле пересохло, казалось, я не пила уже несколько суток. Не могла даже поднять руку, открыть рот и привлечь внимание людей. Все, что я слышала, все, на чем пыталась сконцентрировать внимание, все имеющиеся у меня силы уходили на Ларису. Она сидела на тумбочке возле, как показалось, кровати, а может, большого дивана, и пыталась отбиться от неизвестных мне людей, которые хотели убрать ее от меня. Кто и по какому праву — я не знала, но притеснять свое не позволила даже в таком состоянии. Я слабо улыбнулась и дрожащей рукой притянула замершую от моих действий птицу к себе. Пару раз ласково провела по ее подрагивающему от эмоций тельцу и снова ушла в небытие, чувствуя теплый комочек под боком. На этот раз это был не вынужденный обморок, это был лечебный сон.

Окончательно пришла в себя от ощущения шевеления в собственной шевелюре. Никогда не любила, когда трогают мои волосы, даже в парикмахерскую ходила редко, всегда откладывая этот момент до последнего. Вот и сейчас недовольно поморщилась и, не открывая глаза, попыталась прогнать покусившегося на мои волосы.

— Лиля? — неуверенно прозвучало откуда-то сверху.

— М-м-м? — сонно пробурчала в ответ, не открывая глаз.

— Триединые, Лиля, как ты себя чувствуешь?! — Лариса — а это была именно она — потопталась по моей голове, послышался шелест перьев.

— Если ты слезешь с меня, будет значительно лучше, — отшутилась я. — Что ты там делаешь? Гнездо?

Прислушиваясь к себе, к своему организму, отметила состояние как стабильное. Пациент уже не мертв, но еще и не жив. Живот уже не болел — это несомненный плюс, но общее самочувствие все еще оставляло желать лучшего.

— Что произошло? — спросила, открывая глаза.

Первое, что увидела, это перепуганную и взволнованную Ларису Ивановну.

— Ты не приходила в себя неделю, — жалобно протянула она. — Острое отравление. Все могло закончиться… Если бы не ребята.

Я не видела, чтобы птицы плакали. Но они умели. Умели так, как это могли делать только животные — без лжи и фальши выражая все накопившиеся эмоции. И сейчас я растерянно наблюдала за тем, как моя маленькая отважная подруга роняла слезы на белую простыню. Она, знакомая со мной всего пару суток, искренне волновалась за меня. Когда мы успели так привязаться друг к другу? Я не могла ответить себе на этот вопрос. Говорят, что между людьми бывает любовь с первого взгляда, а бывает ли она между человеком и животным? Мне кажется, да! Потому что много пережила в этом мире за маленький промежуток времени, столько всего произошло со мной, но птица не бросила меня. Хотя могла и имела на это полное право. Миллионы раз она могла улететь, и я бы ничего не сказала. Потому что там, в моем мире, это обычная ситуация. Люди приходят и уходят, редко кто остается рядом, несмотря ни на что. Но Лариса не была человеком, не была существом моего мира. Она искренне помогала мне, заботилась и наставляла в нужный момент. Был ли у меня когда-то такой хороший друг? Нет. Но теперь он у меня есть.

— Лариса…

Я прижала черное дрожащее тело к себе, ласково пытаясь успокоить истерические рыдания.

— Это я… Если бы не тот вайрис, если бы ты его не съела! — корила себя она. — Ты ведь не хотела, это я тебя заставила.

— Ну-ну, будет тебе, ты абсолютно не виновата. Кто знал, что мой организм не переварит розового хомяка, то есть вайриса. Я знаю, что ты заботилась обо мне, и я ни в чем тебя не виню.

— Точно?

— Ну конечно! Так, давай прекращай разводить сырость! Лучше расскажи, что произошло и где мы.

Находились мы с Ларисой в неизвестном мне месте в спальне, что уже настораживало. Да и, судя по обстановке, это не больница и не гостиница. Кровать с балдахином, пушистый белый ковер почти во всю комнату, тумбы из черного дерева с позолоченными ручками, высокие бархатные кресла на резных ножках — все кричало о богатстве и роскоши. Если это гостиница, то кто будет оплачивать этот безумно дорогой — а в этом я уверена — номер? Уж точно не я. Я исключала вариант, что так шиканули пять моих спутников. Хоть по ним и было видно, что парни привыкли жить на широкую ногу, особенно Георг, но вот в их безвозмездное благородство я верила мало. Либо что-то им нужно, либо это не они и это вовсе даже не гостиница. К этому варианту я склонялась больше всего. Осталось выяснить, где мы.

— Ты потеряла сознание, почти упала с лошади, но Георг вовремя успел тебя подхватить, — начала Лара, уютно устроившись в кольце моих рук. — У тебя была лихорадка, парни пытались вылечить тебя магией, но она на тебя не действует! Это удивило всех, такой нонсенс, пришлось лечить тебя старинными народными методами. Слава Триединым, удалось перенести тебя порталом, хоть и не с первого раза. Если бы не амулеты… ты бы погибла прямо там, в лесу…

— Подожди, что значит «перенести порталом»? В этом мире есть телепортация? — удивилась я.

— В этом мире? В нашем, ты хотела сказать?

— Лара, не притворяйся, ты ведь давно поняла, что я не из этого мира! — попеняла я ей. — Голая, одна, в лесу, языка не знаю… Конечно же, я не местная.

Мне почти удалось смутить Ларису. Почти. Та уже отошла от нахлынувших чувств, вновь став собой — вредной и болтливой.

— Откуда я знала, может, ты психически больная? Или поклоняешься Ромирану, те все фанатики, странные люди, от которых можно чего угодно ожидать.

— Ромирану?

— Один из Триединых… — отмахнулась Лара.

Но для себя я сделала пометку узнать об этих Триединых побольше. Лариса уже не в первый раз упоминала их. По-видимому, это местное божество, как наш Иисус или Будда. Возможно, и моя знакомая, оставившая на руке тату, тоже известна Ларисе. А шансом узнать о ней больше нужно воспользоваться, мало ли что…

— …Сейчас мы в доме мисса Лионеля, — продолжала рассказ ворона, которая вовсе даже и не ворона. — Он отец Виолетты, за которую тебя все принимают. По слухам, девочка пропала два года назад. Что с ней случилось — неизвестно, все поиски дали нулевой результат. Все считали, что она погибла, а тут такое событие! Весь дом сияет от счастья.

— М-да, невесело, — заключила я. — Как-то надо сообщить, что я не бедная Виолетта, незачем зря обнадеживать несчастного старичка. А что с матерью?

— Мачеха! — выплюнула Лариса.

И я сразу поняла, что сказка про Золушку становится реальностью. Вот только ожидает меня не бал, фея и принц, а бесхребетный отец и злобная мачеха. Все плюшки ушли другим, мне остался только кнут.

— Сестер нет?

— Да вроде бы нет, а что? — Лара не понимала моей логики, но и сказку Шарля Перро она не слышала.

— Разрыв шаблона, не обращай внимания.

Одна из дверей открылась — в спальне их три, и я увидела, как в комнату медленно вошла молоденькая девчушка лет пятнадцати, напевая незнакомый задорный мотив. Пела она, надо сказать, отвратно — фальшивила, а звонкий голосок то и дело срывался на визгливые нотки. Девчушка, не замечая меня, принялась за уборку. Горничная, стало быть, да и неброская одежда соответствовала. Черное платьице длиной чуть ниже колен, сверху накинут серенький, обшитый кружевом передник с множеством кармашков.

— Кхе-кхе… — я попыталась привлечь внимание.

Девчушка забавно взвизгнула, чем вызвала мой смешок, и обернулась ко мне с испуганными глазами. Неужели болезнь меня так подкосила? Нет, я, конечно, здорово похудела — это видно по обтянутым кожей рукам, похожим на кости скелета, но не до такой же степени. Обидеться, что ли?

Пока я раздумывала о своей внешности, горничная выронила из рук тряпку, которой вытирала пыль, и выскочила из комнаты.

— Ну все, жди гостей… — недовольно пробурчала Лариса, наблюдая за тем, как медленно закрывается дверь.

— Значит, будем встречать! — принимая сидячее положение, заявила я.

Успела только поудобнее устроиться, как дверь с грохотом распахнулась, и начался сюр, не иначе. В комнату вбежал мужчина лет сорока и кинулся ко мне со слезами на глазах. Я отпрянула, но мужик был проворнее и успел сцапать меня в объятия. Лариса, зажатая между нами, сдавленно пискнула и принялась вырываться. Роль начинки в нашем бутерброде ее не устраивала. Медленно до меня начало доходить, что воображаемый мною старичок Лионель вовсе даже и не старичок, и передо мной он. Самое страшное, что я не знала, что ему сказать: даже если бы и знала язык, не смогла бы подобрать нужных слов. Его эмоции были настолько яркими, настолько ошеломляющими, что стало страшно.

— Да оттолкни ты этого плешивого! — бурчание Ларисы вывело меня из оцепенения. — Ногой ему! Ногой, куда дотянешься!

Кровожадность Лары меня позабавила. Смешок вырвался сам собой, что стало неожиданностью и для меня, и для папаши, который, наконец, оторвался от моего несчастного тела. Его руки все еще удерживали меня, а глаза пристально разглядывали. Во всем скользила нескончаемая нежность. Виолетту очень любили в этом доме. Отец так точно был от девочки без ума. И тем сложнее для меня…

— Лилия, — протянула я ему руку, представляясь.

Мужчина удивленно уставился на меня, потом помотал головой из стороны в сторону, улыбнулся и заговорил тягучим баритоном.

— Летта, дистикт менкраз васи цварк. Шлавни диаргон шляйн ваыник зварк! Хвасти фыфырик!

Опять этот фуфурик… Вот странный у них язык. И звучание странное, непривычное. Как смесь нескольких языков моего мира. Русский и английский, а может, где-то и азиатский, типа корейского. Лариса, нахохлившись, сидела на спинке кровати. Во всей ее позе так и читалось переполнявшее ее раздражение, она перевела слова Лионеля.

— Говорит, что рад видеть Летту. Они все очень горевали по ней, и вообще, какое счастье что ты, то есть она, вернулась.

Я еще раз строго посмотрела на мужчину.

— Лилия! — может, как до жирафа, со второй попытки до него дойдет.

Но тот вместо ожидаемого расстройства проявил совершенно другие эмоции. Рассмеялся и отечески потрепал мои волосы. Что-то я не поняла… С ума сошел, что ли, от радости?

— Они тут все считают, что у тебя потеря памяти, — объяснила мне Лариса.

Это многое поясняло, но! Всегда есть это «но». Я не Виолетта. Может быть, безумно похожа на нее — не спорю, в каждом мире где-то шляется семь похожих на тебя личностей, но я — не она.

— Да ладно, Лиля, расслабься и получай удовольствие. Будем как сыр в масле! — закатывая глаза, мечтала Лара. — Этот мисс Лионель — крупная шишка. Не то советник императора, не то еще какой вельможа. Короче, круче только сам Теодор III или его сынуля…

Для себя я отметила, что Ларка нахваталась моих словечек, что не есть хорошо. Да и ее цинизм мне не очень по душе. Нельзя пользоваться добродушием и доверием такого важного человека. Если обман раскроется, беды не миновать. А у меня и так проблем выше крыши.

— Летта, ити давги шварк. Екзварк уцви… — Пока мы с Ларисой разговаривали, Лионель — дал же Бог имечко — собрался уходить. — Дамина диаргон шляйн ваыник, пропитель зжварынк.

И был таков. Что он пытался донести до меня этими словами, я не поняла, но на то у меня была Лариса — мой персональный переводчик. Она и объяснила, что ему нужно на работу, которая все же волк, в лес убежать может. Но я, по идее, по папеньке грустить не должна, скоро меня зайдет проведать Дамина. Стало быть, мачеха, если верить словам той же Лары. А ее словам, как и негативному отношению к этой самой женщине, я верила.

— Ладно… Справимся. Через сколько она придет?

— Не сказал.

— Плохо… Но, надеюсь, время умыться у меня есть. Кстати, где тут ванная?

— Без понятия, — пожала плечами Лариса. В ее исполнении это смотрелось комично и дико, но я уже привыкла к некоторым ее странностям, и к чересчур человеческому поведению.

— Неужели ты еще не везде сунула свой любопытный клюв? — усмехнулась я. — Непохоже на тебя.

— Вот сейчас с тобой и суну! — мне не удалось смутить Лару.

В спальни три двери. В одну вышел Лионель. Мы пошли исследовать, что за двумя другими.

За одной оказалась гардеробная, набитая кучей вещей. Чего тут только не было! Платья разной длины и фасонов, миллионы туфелек и еще больше украшений, шляпок и шарфиков. Здесь же я нашла и длинный халат, который накинула на себя. За второй дверью оказалась ванная. Вначале мы с Ларой попали в купальню с бассейном. Полочки манили к себе множеством разных баночек. Какая девушка не любит милые безделушки? Мы с Ларисой не были исключением, а потому сразу же рванули туда. Рассмотрев и нанюхавшись всяких средств во флаконах, я открыла еще одну дверь и замерла, увидев незнакомую девушку.

Она тоже смотрела на меня, замерев. Я шевельнулась — девушка сделала то же самое. Я подняла руку — она повторила. До меня, наконец, дошло, и я заорав, захлопнула дверь, успев увидеть перекошенное лицо отражения и синхронное движение.

— Лиля! — упрекнула меня Лариса. — Зачем так орать?!

Она от неожиданности смахнула с полки несколько баночек, они разбились, и их содержимое вылилось и смешалось. Резкий неприятный аромат заполнил всю комнату, отчего гудевшая голова начала болеть еще больше. Я помассировала виски круговыми движениями, надеясь, что это хоть немного поможет.

— Лариса… Как я выгляжу? — мой голос все еще дрожал от пережитого шока.

— Как-как… Обычно! — пробурчала она.

— Точнее, Лара, точнее! — воскликнула я. — Опиши меня!

— Тощая, мелкая, волосы странные — темные, но с белыми прядями. Обычная, в общем, какой и была. А что не так?

— Ох, Лара, все не так, все…

Я отошла от двери, походила перед ней взад-вперед, а потом резко открыла. Девушка никуда не делась, естественно. Из зеркала на меня смотрела я, но в тоже время и не я. У нас с этой девочкой один типаж, овал лица, одинаковое телосложение, но ей лет восемнадцать. То есть — мне. Нос… Не мой, точно. Где прекрасная горбинка, которая досталась мне от мамы? Где ямочка на подбородке, где шрамик над левым глазом, где кривая ухмылка и зеленые глаза? Куда все делось? Откуда этот идеальный маленький носик, гладкий подбородок и, самое главное, когда я успела сменить цвет глаз и волос?! Медленно приходило осознание подставы, которую мне устроили. Чертова богиня вселила меня в чужое тело! Да, красивое, да, молодое, но не мое!

— Так, спокойствие, Лиля, только спокойствие….

— Да какое, к бабушке, спокойствие?! Долбаное тело — не мое!

— Что значит «не твое»?

— А вот с этим мне надо будет разобраться! — не хуже змеи прошипела я. Любая гадюка позавидовала бы тому яду, которым было пропитано каждое мое слово.

— Лиля, ты меня пугаешь… — призналась Лариса.

— Зато теперь понятно, почему меня путали с этой Виолеттой. Видимо, в тело этой девчонки я и попала… — пробурчала себе под нос. — Что же тогда приключилось с ней?

— Лиля-а-а… — помахала крылом перед моим лицом Лариса, стараясь привлечь к себе внимание.

— Так, Лариса, первым делом нам нужен ребенок!

— Зачем? Что за странные желания? Я не буду рожать!

— Дурная! Надо найти в замке дочь или сына одного из слуг и научиться языку.

— Как? — птица явно не понимала всю гениальность моего плана. А он у меня был!

Все думают, что у меня амнезия, так что неудивительно, если большую часть времени я буду проводить не с любимыми родственниками, а узнавая все вокруг и исследуя мир. А играя с детьми, я смогу изучать новые слова. Маленькие человечки не такие подозрительные, как большие, не заподозрят ничего и не побегут докладывать отцу о странностях поведения его дочери. Для всех это будет забавной игрой, в которую я — добрая девочка, и Лара — диковинка, будем играть с малышней.

— Увидишь… — я коварно улыбнулась.

Лариса не хотела расставаться с блестящими скляночками и выглядела по-настоящему счастливой, когда я сообщила, что мы остаемся здесь жить, учимся разговаривать и познаем мир, а там — как карта ляжет.

— Виолетта? — из спальни послышался женский голос.

Стоит привыкать к имени Виолетта и отзываться на него. Как ни грустно это осознавать, но застряла я в этом теле надолго, как бы ни навсегда. Пока не разыщу ту, что подкинула мне такой подарок, ходить мне Виолеттой.

Я выскочила из ванной и увидела женщину, расхаживавшую по моей спальне, как по своей. Мне не понравилось уже одно это. Да и сама по себе она выглядела самовлюбленной и надменной. Высокая, темноволосая, статная и фигуристая. Меня сразу же поразил цвет ее глаз — ярко-красный, подобно огненному пламени. И, видимо, красотка всеми силами подчеркивала их необычность, даже ее фигурка была затянута в плотно облегающее бордовое платье до пола. На шее красовался странное ожерелье, поблескивавшее таким же красноватым камнем в золотой оправе. Слишком много красного, в глазах начало рябить. Я с ужасом догадалась, кто передо мной — не иначе как мамочка пришла проведать больное дитятко.

— Виола, — имя резануло слух, я поморщилась, — драгнис правили дайс?

Красотка — это пришлось признать — быстро окинула меня взглядом, ища что-то или просто осматривая на наличие повреждений. На мгновение дольше, чем следовало, задержалась на моих волосах и продолжила как ни в чем не бывало:

— Цвайх вылей дастинг?

Хвала богам, на помощь пришла Лариса. Точнее, прилетела, бросив, наконец, свои треклятые баночки. Устроилась на спинке кровати и переводила сказанное мачехой, наблюдая за нами горящими от любопытства глазами.

— Спрашивает, как ты себя чувствуешь и не беспокоит ли тебя что-то…

Ага… Осталось придумать, как ответить. Мысли лихорадочно прыгали, но ничего путного на ум не приходило.

— Виолетта! — надоело ждать женщине.

Боги, какая нетерпеливая! Я просто пожала плечами. А чем не ответ? Может, я необщительная, в конце концов, мало ли какой стресс перенесла. Дамина — если я не ошиблась с именем — видимо, считала так же, потому что кивнула, развернулась на каблуках и зашагала к выходу, бросив напоследок что-то непонятное. Лара перевела это как пожелание приятного отдыха.

— До чего же неприятная особа!

— Полностью согласна, Лара.

— Это ты еще не видела, как она первый раз скривилась при виде тебя.

— Тоже мне новость! Мало кто полюбит падчерицу как родную дочь, — пожала я плечами.

В ближайших планах у меня был сон, еда и разведка местности. Но начать все же пришлось со сна — как бы ни хотелось есть, я боялась загружать желудок. Да и усталость брала свое, сил у меня было еще мало. Значит, сон, а потом все остальное…

***

Прошла неделя. Я ела, отдыхала и набиралась сил. После двух кошмарных дней и недели болезни мне это требовалось, и все относились к моему желанию с пониманием, особо не беспокоя. Чаще остальных ко мне заходил отец; когда не был занят работой, он просто садился рядом и читал книги или свитки, посматривая на меня. Иногда перед уходом он гладил меня по голове. В редких случаях, когда его переполняли эмоции, он вскакивал с кресла и стискивал в медвежьих объятиях. Единственный раз наведалась Дамина, и тот визит быстро закончился. Как доложила Лариса, которая за это время побывала во всех уголках замка и прошпионила за всеми его обитателями, женщина либо была в разъездах, либо запиралась в подвалах. Чем она там занималась — неизвестно, но среди слуг ходили слухи, что она ставила там магические опыты. Она то ли знаменитый магистр, то ли еще какая-то крутая шишка, связанная с магией — Лариса точно не запомнила. Слуги редко болтали о ней, чаще всего перемывая косточки мне. А я наслаждалась покоем, но о важном не забывала.

Познакомилась с горничной, которая убиралась у меня каждый день — Лейлой. Она же приносила мне еду и забирала грязную посуду. С ее помощью я разучила слова «аст» и «нас», что на мой родной русский переводились как «да» и «нет», и еще несколько несложных слов, в основном связанных с бытом. Естественно, во многом помогала Лариса, без нее изучение языка проходило бы в разы сложнее. Кстати, оказывается, моя дорогая подруга вовсе и не ворона, как я считала, она арка — хищная птица с магическими способностями, или, точнее сказать, с их полным отсутствием. Любая направленная магия на нее не действовала. То есть ее нельзя ранить огненным шаром, но можно, к примеру, поймать в магически созданную клетку. Но и в этом случае были какие-то свои заморочки, даже сама Лара точно не знала, до каких пределов она невосприимчива к магии. Зато стало понятно, почему пять мужчин отбивалась от Ларисы мечами, не используя магию. Куда делись парни после того как доставили меня домой, к сожалению, неизвестно, а я хотела бы поблагодарить их за заботу и помощь. Естественно, после изучения мной слов благодарности, не раньше.

Сегодняшний день был очень волнительным для нас с Ларисой Ивановной. Мы, точнее я, впервые выходили из спальни, так сказать, в мир. Я уже достаточно окрепла для прогулок, и нас с Ларой потянуло на изучение местности. Арка доложила, что вокруг дома раскинулся прекрасный парк с вычурными беседками среди деревьев и клумбами пестрых цветов. Самое то: свежий воздух и приятная компания, тем более что на прогулке я рассчитывала встретить ребенка. Учеба и еще раз учеба — это стояло на первом месте, если я планировала нормально жить в этом мире.

— Ну что, ты готова?

— Еще минутку! — крикнула я из недр большой гардеробной.

Я уже более-менее освоилась в своих апартаментах и даже изучила содержимое «шкафа». Этот мир нельзя назвать средневековьем в привычном мне понимании. Женщины здесь носили платья и по колено, но чаще всего длиной в пол. Простолюдины предпочитали темные, неяркие цвета и простой крой. Девушек в брюках я не заметила, но Лариса утверждала, что есть и такие — магини. Мужчины ходили в классических костюмах, как мой отец, реже их выбор падал на кожаные штаны и рубахи — так одевались, отправляясь в длительные путешествия. Слуги мужского пола носили серые ливреи, напоминая пингвинов. Быт завязан на магии: воду в ванной нагревали с помощью специальных камней, которые слуги бросали на дно бассейна. Лара как-то обмолвилась, что это артефакты огня. Свет тоже давало не привычное электричество. Магия и еще раз магия. Мне стало интересно, как они добывают железо, но и тут все оказалось до банального просто — магия земли шагнула далеко вперед, маги научились добывать из недр металлы и управлять ими. Давалось это, правда, лишь избранным: нужно быть очень сильным магом земли, чтобы стать магом металла.

Я по-настоящему загорелась идеей обучения магии. Какие перспективы, какие возможности! Но и тут облом… Не каждый житель этого мира обладал магией, и Виолетта магом не была.

— Летта! — прикрикнула на меня Лариса, которой надоело ждать.

— Иду-иду! — я выскользнула из гардеробной, на ходу поправляя шляпку. — Ну как, не буду белой вороной?

Выделяться не стоило. Мало ли какие гости гуляли по замку, а лишнего внимания не хотелось, как не хотелось расстраивать папу. Привязалась я к этому мужчине.

— Не знаю, кто такие эти белые вороны, но выглядишь ты отлично!

Я и вправду постаралась. Пышное изумрудного цвета платье с белой вышивкой облегало мою фигурку. Туфельки в тон на низком каблучке и шляпка белого цвета прекрасно дополняли образ.

— Славно, пошли? — Я подставила Ларисе руку, согнутую в локте. — Белые вороны… Ну, это такие птицы в моем мире. Они выглядят как ты, только поменьше и белые. И очень выделяются среди своих собратьев.

— Тогда ты ворона, белая, — похихикала Лариса. — Выделяться все равно будешь, как ни старайся.

Это правда, стоило принять, что я, да и арка, были личностями интересными как для слуг, так и для гостей.

Парк поражал своими масштабами. Я блуждала по нему уже больше получаса, но конца и края не видела. Здесь были скульптуры неизвестных мне существ и прекрасных дев, самые разнообразные фонтаны и фонтанчики, уютные беседки, оплетенные растениями; особенно мне понравилась одна в отдалении от главной дорожки, увитая мелкими чайными розочками. Лариса улетела, оставив меня одну — ей нужно было размять крылья. Я гуляла, наслаждаясь природой и одиночеством, таким редким в последнее время.

Я хотела уже вернуться на главную тропу и продолжать прогулку, беспокоясь, что Лара меня потеряет, но внимание привлек разговор. Я слышала лишь отголоски, но он явно шел на повышенных тонах. Мужской и женский голоса не стеснялись в выражении эмоций. Мне стало любопытно. Спрятавшись за кустарником, я на полусогнутых ногах двинулась к говорившим.

Дамина. Моя мачеха — а спутать ее с кем-то сложно — размахивала руками и оживленно что-то пыталась доказать мужчине в плаще. Кто это? Я подкралась поближе, надеясь получше разглядеть его.

— Тихо ты, спугнешь! — шикнули на меня с ветки ближайшего дерева.

Я вздрогнула, пойманная на подслушивании, начала оглядываться и только потом вспомнила, что в этом мире понимаю только Ларису. Так и есть, моя любопытная подруга всегда оказывалась в центре событий и, я уверена, сидела она тут дольше меня. Пока я отвлеклась на арку, парочка разошлась, не заметив слежку. Лара спорхнула с ветки и села мне на плечо, о чем-то сосредоточенно думая.

— С кем разговаривала Дамина? — почему-то это показалось важным.

Может быть, потому что мужчина — а голос был мужским и незнакомым — всячески старался скрыть свою внешность?

— Не знаю, я не смогла разглядеть, но вот разговор…

— Что-то не так? О чем они разговаривали?

— Эта тварь хочет отправить тебя в АМИ.

— Так это же здорово! — воскликнула я. — Учеба, магия — это хорошо.

— Ты не понимаешь… У Виолетты нет магических сил, ты не пройдешь испытание и просто погибнешь!