Поражает не сама наглость, а возможности,

которые она открывает.

Михаил Михайлович Мамчич

Времени рассмотреть столицу у меня не было, мы безбожно опаздывали. Наше путешествие растянулось на добрых семнадцать дней, пять из которых мы провели в лесу, застряв в грязи по верхушку кареты. Осень неумолимо приближалась, лили непрерывные грозовые дожди, из-за которых дорога размокала до ужасного состояния. Стало невозможно проехать, лошади вязли в земле, колеса кареты все глубже погружались в грязь, словно в зыбучие пески, а выбраться становилось все сложнее. Если бы не проезжавший мимо караван, мы бы так и остались там, ожидая холодов. Добрые мужчины за приличное вознаграждение помогли нам выбраться из затруднительной ситуации. До столицы мы добирались уже с ними, примостившись в конце длинного обоза.

И вот сейчас, в последний день приема документов, мы наконец-то добрались до столицы. Уставшие, взлохмаченные и злые, как тысяча адских псов. Еще на подъезде к городу мы обозначили план наших действий: Карл остается в гостинице и занимается размещением лошадей, съемом жилья и вещами, а я в это время спешно добираюсь до института и уговариваю комиссию не казнить, а помиловать, то есть принять мои документы, несмотря на опоздание. А я опаздывала, банально потерявшись в хитросплетениях городских улиц. Лариса возмущалась, орала и всячески высказывала свои мысли о моем слабоумии. Стоит сказать, нервничали мы с ней по-разному. Я, как слепой котенок, металась по городу в поисках того самого проклятого богами института, Лариса просто ругалась. Наконец, мы вышли к какому-то строению, напоминающему то, которое мне описывал Карл. Огромный замок с пятью колоннами и развевавшимися флагами встретил меня закрытыми наглухо воротами и негостеприимным голосом.

— Прием окончен! — глухо и ворчливо прозвучало с той стороны.

Ага, стало быть, институт! Туда попала — уже хорошо, осталось только пересечь стену и добраться до замка, а там они у меня документы как миленькие примут!

— Как окончен?! Открывайте заново! — возмутилась я, долбя в ворота носком ботинка. — Мне срочно надо!

— Кому надо, тот пришел заранее! — ворчливо отозвались ворота.

— Мне надо, я пришла! Открывай, кому говорю, пока я не разозлилась! — грозно прошипела я.

— Не положено!

— Так возьмите и положите! — возразила, еще сильнее долбя по воротам, которые начали поскрипывать.

— Дурная, что ли?! — испуганно воскликнули с той стороны. — Отойди от ворот, пока защита не включилась! Долбанет — хуже будет!

— Тебе сейчас хуже будет, если не откроешь! — змеей зашипела я. — Лариса, давай, покажи ему, кто тут главный!

Лара тяжко вздохнула, не согласная с моими силовыми методами, но все равно вспорхнула с моего плеча и перелетела стену. С той стороны послышались звуки борьбы и невнятные вскрики. Вот за что люблю Ларису Ивановну, так это за ее характер: если взялась, так все будет сделано на совесть, с любовью и высшим качеством. Так и сейчас: не знаю, что она там делала, но через пару минут одна из дверей отворилась. Я уже занесла ногу для очередного удара и чуть не упала. Радостно взвизгнув, быстренько прошмыгнула в образовавшуюся щель. Парень лет двадцати пяти смотрел на меня весьма недружелюбно. Наверное, это из-за царапин на его лице и руках, которые уже начали кровоточить.

— Сразу бы сказала, что ведьма… Чего молчала? — недовольно пробурчал он себе под нос, потирая ушибленную руку. Видимо, тоже Лариса постаралась. Какая она у меня все же умница. — Хотя чего от вас еще ожидать, вы все на голову больные…

— Сам дурак! — не осталась я в долгу. — Говори, где приемная комиссия!

— Так закончили они уже, только-только последнего завели, — пожал плечами привратник. — Больше не принимают.

— Меня примут! — уверенно заявила, даже не сомневаясь в собственных словах.

— Главный корпус, первая дверь слева, — сдался парень, указывая рукой направление.

— Спасибочки! — крикнула я, убегая.

Сейчас, по сути, главным было застать комиссию и уговорить их принять документы, об остальном подумаем потом. И об обиде этого парня-охранника тоже. Славный малый, худой, долговязый, рыжий, и лицо в веснушках. Типичный представитель шебутных и веселых, судя по расходящимся лучикам вокруг глаз. Такие были только у людей, которые много улыбались. Да и вид у него был бандитский: прямые брюки и белая рубашка навыпуск, рукава которой по локоть закатаны, ремень на бедрах с кучей круглых заклепок и ярко-красная повязка на голове. Точно не по дресс-коду. Не для заведения приличных девиц, по крайней мере.

— Еще чуть-чуть! — подбадривала меня выкриками Лариса. — А там мы им покажем! Там мы всем покажем!

Двор учебного заведения был до неприличия большим — тут тебе и аллейки с вычурными фонтанчиками, и мощные деревья, и целые цветочные поляны, над которыми порхали бабочки. Все для леди, все для аристократии!

Больше книг на сайте -

Я ворвалась в здание, громко хлопнув тяжелой входной дверью. И кто такие делает? Пока отодвинешь, похудеть на пять килограммов можно, столько усилий и пота уйдет. Ужас! Получше любой новомодной кроссфитовской тренировки.

— Тут поступление? — зацепилась я взглядом за паренька.

Я начала уже было раздражаться: неужели так сложно ответить на такой простой вопрос? Вот почему люди такие тормознутые сегодня? Один впускать не хотел, как будто у него был выход, теперь вот этот… Прям нарываются все на хамство! Прям так и просят! А ты ведь вежливо хочешь, по-хорошему, эх…

— Ну?! — грозно переспросила, нахмурив брови.

— Тут… — после некоторого раздумья неуверенно выдал тот. — Только я последний… был.

— Ничего, меня примут! — уверенно ответила, кивнув для эффекта.

— Ну как знаешь… — пожал плечами парень.

Был он чем-то неуловимо похож на моего недавнего знакомого, стоявшего на страже учебного заведения. Паренек был таким же рыжеволосым и худощавым. От своего рыжего собрата он отличался разве что ростом и возрастом. А все остальное, даже раскосые серо-зеленые глаза, высокие скулы и россыпь веснушек — все одинаковое. Прокралась мысль, что этот парнишка — младший родич охранника. Вот только непонятно, что он делает в институте для благородных девиц. У них тут мужской факультет открыли? Для будущих гадов-джентльменов. А обучают, небось, обольстительным улыбкам, вежливому хождению налево и дуэльному кодексу, на случай, если жена тоже будет вежливо ходить налево. Я усмехнулась собственным мыслям и еще раз осмотрела парня, тот, не стесняясь, тоже рассматривал меня.

— Сомневаюсь я, что ты пройдешь экзамен, — после осмотра заключил он и потерял ко мне всякий интерес, вновь отвернувшись к дверям.

Пф-ф, чтобы я — и что-то там не прошла! Так, стоп! Какой экзамен? Мысль ужаснула. Я не готова к разного рода экзаменам. Уж этикет и историю мира я точно не сдам. А это первое, что полагается знать аристократке. Да я писать толком не умею! Для меня их закорючки хуже китайских иероглифов! Хочешь написать «Дорогой, я буду завтра», а поставишь одну точку не над той закорючкой — и получаешь «Ежи летают кирпичами». И не факт, что эти самые ежи у них есть вообще, я уже молчу про неведомые им кирпичи. Дома здесь либо из досок, либо с помощью магии земли: кто побогаче, сразу воздвигали плиты, а то и целые здания за раз.

— Какой экзамен? — спросила срывающимся голосом.

— У каждого разный, об этом не принято рассказывать, — не оборачиваясь, пожал плечами парень, рассматривая резные двери.

— Ты дурак? — нервно переспросила. — Что ты вообще в институте для девиц забыл?

— Какой институт, полоумная, это Академия магических искусств! — обернувшись, как окатил меня ушатом холодной воды. По крайней мере, ощущения были именно такими. А потом себе под нос продолжил бурчать, не обращая внимания на мой ступор: — Ведьма, что ли? Они все с придурью…

Дверь, за которой скрывалось светлое будущее любого обладающего магическими силами, открылась, и парень решительно попытался шагнуть вперед. Попытался, потому что я, совершенно не думая головой, оттолкнула его и стремительно вошла, не обращая внимания на возмущенные окрики сзади. Дверь захлопнулась сама, стоило мне переступить порог, отрезав меня от злого парня и его криков. Я действовала чисто на инстинктах, не иначе, потому как по-другому свой поступок объяснить не могла.

Боги, куда я попала?! Не хочу умирать!

— Дура! Ты что творишь! Помереть захотела! — орала на меня Лариса. — Долби в чертову дверь, пусть нас выпускают!

Я была с ней полностью солидарна. Помирать отчаянно не хотелось, особенно из-за такой оплошности, как перепутанные здания двух учебных заведений. В наличие у себя магических сил верилось слабо, а потому я со всей дури заколотила в дверь, но она… исчезла, просто растворилась, как будто ее и не было. Осталась стена, и я с возмущением уставилась на нее. Но пришлось смириться и обернуться.

Оказалась я в коридоре, длинном и совершенно пустом. И где комиссия? Где экзамен?

— Ты чем думала, когда бежала? — не унималась Лара. — Какая Академия магии?! Ой, голова твоя больная, как еще на плечах держится с такой-то хозяйкой?!

— Лариса! — прикрикнула я на неугомонную. — Думай лучше, как нам отсюда выбраться!

— Да что тут думать… Иди.

— Куда? — глупо переспросила я.

Коридор разветвлялся направо и налево. Оба пути уходили далеко вперед, конец их терялся в темноте, совсем неприветливой.

— Куда хочешь! Головой думать надо было раньше! — вновь психанула арка.

Я тяжко вздохнула, признавая, что поступок был глупым и эмоциональным, но свое место, пусть даже в другой академии, терять не хотелось, а старая одесская привычка брать то, что дают, и даже то, что не дают — тоже, взяла надо мной верх. А сейчас надо как-то выбираться из ситуации, желательно без потерь. Я еще раз рассмотрела оба варианта, которые мне предлагали. Разницы в них не было абсолютно, а потому, как приличная девушка, я пошла направо.

Пол был выложен несимметричной темноватой плиткой из неизвестного мне камня, а стены — из светлого, и украшениями не баловали. Редко попадались факелы, один из них я и прихватила. На всякий случай. Мало ли. Тем более темнота неумолимо приближалась и не желала развеиваться, даже когда я кинула в нее единственный источник света, который у меня имелся. Огонь просто потух, стало совсем темно.

— Ну как, довольна? — прошипела на ухо Лариса, умостившись на моем плече.

Она тоже нервничала, судя по сжимавшим меня когтям. Обычно птица меня не ранила, но сейчас она была напряжена, в любой момент готовая отразить нападение. Мы обе были напряжены.

— Страшно… — пискнула я.

— Иди давай, — пробурчала арка. — Толку от того, что ты стоишь так долго?

Я, конечно, была с ней согласна, но толку от этого мало — как убедить в этой необходимости дрожащие ноги и ушедшее в пятки сердце? Но ситуация не изменится в лучшую сторону точно, и что попали мы прямиком на пугающее неизвестностью испытание, было ясно как божий день.

— Ну пошли… — прошептала я в темноту и сделала первый шаг.

За спиной сомкнулось кольцо тумана. Было ощущение, что я погрузилась в незастывшее желе: вязко, идти трудно, мокро и противно. Темнота была настолько плотной, что я не видела собственных рук, не говоря уже о дороге. Пару раз, несмотря на то, что идти старалась прямо, натыкалась на препятствия. Каждый раз при этом замирала от страха, боялась, что очередная стена окажется вовсе и не стеной, а чем-то живым и противно-опасным. Но стены оставались неподвижными, и я продолжала свой неспешный ход.

Когда из тьмы на меня посмотрели ярко горящие, налитые кровью глаза, я оцепенела от страха. Всепоглощающего, холодящего и первобытного. Он сковал мое тело, не позволяя двигаться. Я не могла сойти с места, не могла пошевелить даже пальцами, не говоря уже о бегстве. Мысли путались, и я с отчаянием прокручивала в голове варианты собственной смерти. Чарующие, немигающие глаза напротив не отпускали. Их обладатель неумолимо приближался ко мне, а я не могла даже вздохнуть. Лариса что-то верещала на ухо, пытаясь привести меня в чувство, но все ее попытки оставались безуспешными.

Так вот почему эти магические испытания такие опасные — отстраненно, на краю сознания отметила я. Но сама мысль, сама вероятность того, что я могу не пройти какой-то там экзамен, я — отличница с золотой медалью и красным дипломом, девушка, идущая по головам! — сама эта мысль отрезвила. Слишком поздно ко мне вернулась способность двигаться. В сиявших красноватым светом глазах я разглядела слишком быстро приближавшуюся смерть — огромного жуткого монстра с проплешинами на шкуре, сквозь которые виднелись куски плоти и даже белевшие кости. Я передернулась от отвращения, меня замутило. Зрелище не для слабонервных. Слава богам, такой я не была, иначе давно бы простилась с жизнью.

Лариса испуганно вскрикнула, когда жуткий разлагающийся монстр занес над нами лапу. Для удара или чтобы просто подтянуть поближе и вцепиться в мою плоть огромными выступавшими из пасти клыками — я не знала и узнавать не хотела. Мне хватило ловкости уйти от удара, но прыжок оказался неудачным — я запнулась и полетела на пол, больно ударившись коленкой. Из глаз хлынули слезы. Было больно и обидно, а еще безумно страшно. Но пришлось быстро вставать, несмотря на охватившую дрожь. Монстр был огромным, неповоротливым в узком коридоре, и это дало мне шанс на бегство. Лариса кричала что-то сверху, но я неслась по коридору и не слышала ее слов за стуком сердца. Казалось, разорвет грудную клетку, так сильно оно стучало. Сзади послышался рев охотника, загонявшего добычу. Я, продолжая бежать, оглянулась — красные, горящие еще ярче глаза были непозволительно близко. Их обладатель прямо-таки нависал надо мной, скалясь. Я взвизгнула так, что мне позавидовали бы самые известные оперные певицы, и лишь в последний момент успела уклониться от очередного удара, в буквальном смысле рухнув на пол. Грудь отозвалась болью — я не успела сгруппироваться. Но времени обращать внимание на это не было — я перекатывалась с бока на бок, уклоняясь от когтей. Лариса спикировала на голову чудовища, отвлекая его внимание. Оно замахнулось на нее лапой, это позволило мне на четвереньках отползти подальше от разъяренной твари. Я резво уползала, не разбирая дороги. Было темно, страшно и холодно. Слезы застилали глаза, сердце стучало уже не в груди — где-то в горле.

— Чертов ублюдок! — шипела я себе под нос. — Я так просто не помру в этом отстойнике!

Да только то ли монстр был глухим на оба уха, то ли не понимал великого русского. К моим словам он остался равнодушен и настроя своего не поменял совершенно. Казалось, мы с Ларисой только еще больше раззадорили его. Я вскочила с колен, пошатнулась и побежала вперед. Или уже назад — в темноте не разобрать. Мне казалось, бегаю по кругу, как по арене цирка, а шоу называется «Доведи попаданку до сердечного приступа», главному победителю приз — тело неудачницы. Да только не простая девица попалась, строптивица, бегает, спастись пытается. Сзади раздался скрежет когтей по камню, неприятный и зловещий звук, не обещавший ничего хорошего. Тупое испытание, тупая академия, кто у них приемом занимается?! Найду — голову оторву!

Как бы только до этого мне голову не оторвали. Чудовище сделало очередной выпад вперед и разрезало воздух прямо передо мной. Я проследила взглядом за падающими прядями темных волос. Моих волос! Еще бы чуть-чуть — и лишилась бы своей дурной головы! Монстр вновь напал, на этот раз метил в ноги. Я споткнулась и упала на спину, запутавшись в длинном платье. Крик ужаса вырвался из моего горла, Лариса ринулась закрыть меня собой от занесенной надо мной лапы. Я, продолжая истерично орать, отталкивалась ногами, все так же лежа на спине и отодвигаясь подальше. Сзади что-то хрустнуло.

Последнее, что я увидела перед тем, как рухнуть в пропасть, это раненая Лариса, летящая ошметком темной пернатой массы следом за мной. Раздался рев животного, упустившего свою добычу. Туннель, в который мы провалились, сомкнулся над головой, отрезая меня и раненую Ларису от монстра. Я летела в неизвестность, крепко сжимая храбрую подругу, готовую рискнуть жизнью ради меня.

Падали долго, минут десять точно, и за это время я успела накрутить себя до состояния готовой в любой момент взорваться бомбы. На миг ослепила яркая вспышка света. Я зажмурилась и сжалась в позу эмбриона, защищая Ларису, которая была без сознания, стукнулось о какую-то поверхность. Со всех сторон послышались сперва едва различимые голоса, которые с каждой секундой набирали громкость.

— О, последняя появилась!

— Вроде парень должен быть…

— Парень, девушка — какая разница?

— А я вам говорила: ведьма! — женский, торжествующий, приятно ласкающий слух.

— Маг, — спокойный, почти ледяной, мужской баритон.

— Чего она молчит? Рехнулась? — мужской бас, громкий и режущий нервы.

Я открыла глаза и осмотрелась. Я лежала на полу большой аудитории перед четырьмя людьми, сидевшими за единственным длинным столом, укрытым темно-синим полотном. Одна женщина — смутно знакомая, и трое мужчин. Все разные, совершенно непохожие друг на друга. Я села, мотнула головой, пытаясь привести мысли в порядок, и только после этого позволила себе выдохнуть и отпустить эмоции. Я ругалась, с чувством, на великом русском, так, что мне позавидовали бы все сапожники!

— Ведьма! — счастливо заключила женщина, дождавшись окончания моего выступления.

— Ведьма, — вторили ей мужские голоса, но как-то разочарованно.

— Какая, к чертовой бабушке, ведьма?! — возмутилась я, наконец, приходя в себя.

Слезы лились из глаз, я все еще дрожала после пережитого шока. А этим четверым хоть бы хны! Сидят спокойные, еще бы погоду за окном обсудили!

— Помогите ей! — обратилась я к комиссии со слезами на глазах, протягивая Ларису.

Выглядела арка откровенно плохо. Сломанное крыло висело тряпкой, перелом был открытым, и можно было заметить торчащую кость. Черное тельце стало почти красным от крови, которая лилась из множества открытых ран. Сама она дрожала, а ее сердце билось в неровном ритме.

— Триединые! — с ужасом воскликнула женщина, в испуге прижимая руку ко рту. — Что же это?.. Как же так? Сейчас, крошка, сейчас!

— Что там произошло? Что случилось? — посыпались вопросы от мужчин. — Какое испытание тебе досталось?

Женщина кинулась ко мне и бережно забрала птицу из моих застывших пальцев, которые я еле могла разжать. Когда она подошла ближе, я узнала в ней ту самую ведьму со змейкой, которую я разглядывала из окна кареты.

— Сейчас все поправим, будет твоя подруга как новая, — уверяла меня ведьма, унося Ларису в другую комнату, до этого скрытую за дверью, которую я даже не заметила.

Я ринулась за ней, но меня решительно остановили, перегородив дорогу. Высокий мужчина, про таких говорят «шкаф два на два», широкоплечий, ручищи мышцами бугрятся, выше меня головы на две, а то и все три. Темные глаза щурились, с подозрением осматривали меня. Я смотрела злобно — первый ужас прошел, проснулась наглость и волнение за Ларису. Наше противостояние взглядов больше напоминало борьбу слона и моськи. Наконец, он отмер.

— Рассказывай, что произошло! — басовито потребовал амбал.

Я хмыкнула, скрестила руки на груди и уселась на пол прямо там, где стояла. Во взглядах всех троих мужчин проявилась заинтересованность. Так, а где шок от моего хамского поведения?

— Что вам надо? Ваше чертово испытание нас чуть не убило! — недружелюбно ответила, оглядывая мужчин. — Или хотите сказать, что не знаете, что там происходило? — иронично хохотнула.

— Так! Четко и по пунктам, начиная с самого начала! — снова стал напирать обладатель баса.

Остальные двое молчали, изучая меня взглядом. Один был молодым, лет тридцати, второй старик под семьдесят.

— Дорогая, мы определяем суть дара по пройденному испытанию, но посылаем вам его не мы, — пропел старичок. — Это все магия. Все, что мы можем, это выслушать тебя и оказать помощь после испытания.

Хорошее оправдание! Я не я и хата не моя! Да только кто-то должен нести ответственность за жизнь людей. А эта тварь, живущая в коридорах, явно сожрала не одного. И будь я менее подвижной… Не будь у меня Ларисы… Я вздрогнула, вспоминая пережитый ужас.

— Здесь тебе нечего бояться, испытание пройдено, ты в безопасности, — не укрылось мое состояние от мужчин.

— Я в безопасности, но кто вернет мне Ларису, если с ней что-то случится?!

— С ней все в порядке, отдохнет пару дней и будет здоровее себя прежней, — успокаивающе прозвучало сбоку.

Та самая женщина вернулась, вытирая тряпкой руки, перепачканные в крови. Я благодарно ей кивнула, неуверенно улыбаясь. Хоть кто-то адекватный, не требует ответов, а сам отвечает на вопросы.

— А я тебя знаю, любопытная девочка! — воскликнула ведьма, вспоминая наше знакомство.

Я засмущалась, тоже припоминая неловкое знакомство. Любопытство не порок, да только не совсем оно уместно. Тогда я себя вела более чем вызывающе.

— Лариса твой фамильяр? Потомственная? Тогда как же ты так? Для потомственных другие правила приема, — посыпались вопросы.

— Нет. Она… друг, — попыталась объяснить я нашу с Ларой связь, которую и сама толком не понимала.

Как-то забылось, что попала я сюда не совсем легально, а тут вспомнилось о правилах, которые я должна была знать, и о парне, который точно пожалуется на своенравную девицу, пролезшую без очереди. И доказать что-то потом будет сложно…

— Друг… — приглушенно повторила за мной женщина.

Мужчины в наш диалог не вмешивались, амбал даже отошел в сторону. Но смотрели с огромным любопытством, изредка хмуря брови.

— Расскажи нам, что произошло… Мы должны знать, чтобы помочь и обучить тебя.

Я вздохнула и принялась пересказывать события, естественно, пропустив такие мелочи, как именно я попала на испытание. Начала свой рассказ с того, как сомкнулись двери, как я оказалась в коридоре с двумя путями и как очутилась здесь, среди незнакомых людей. Ведьма вскрикивала в некоторых местах, прижимая руку к груди. Мужчины вели себя более сдержанно, хмурились и молчали. Когда я закончила, вся дрожала — даже вспоминать пережитый ужас было тяжело.

— Такого просто не может быть, вархал на испытании! Немыслимо! — причитал старичок, активно жестикулируя.

— Она видела факелы, маг огня… — басил амбал.

— Ведьма, как есть ведьма! — стояла на своем женщина.

— Девочка чуть не погибла… Надо отправить ее в общежитие, пусть передохнет, — впервые за долгое время заговорил самый молодой из приемной комиссии, поглядывая на меня.

— Встретиться с вархалом и выжить! Немыслимо! Просто немыслимо!

Они совещались уже минут пять, и слава богам, что хоть один из них вспомнил обо мне. Выглядела я и вправду не очень. Платье и чулки местами порваны, сама я перепачкана в пыли и грязи, во всклокоченных волосах запуталась паутина, руки кровоточили, а коленки ободраны. Где-то уже начали наливаться синяки, а со временем их станет намного больше, я уверена. Грудь, на которую я так неудачно упала, отзывалась тупой ноющей болью. Приключение вышло мне боком, и весь мой вид прямо кричал об этом.

— Пойдем, провожу в общежитие, — протянул мне руку парень.

Кто он? Преподаватель? Слишком молод… Светловолосый, кареглазый и обаятельный, хорошо сложен, фигура не перекачана, как у амбала, но видно, что и этот представитель сильного пола физическими упражнениями не брезгует. Странная татуировка на шее, круг… Приглядевшись поближе, поняла, что круг вовсе и не круг — пентаграмма в виде окольцованной семиконечной звезды. Красиво. За таким преподавателем толпы студенток бы бегали… Может, аспирант?

— Этьен Уокер, — представился он, видя мое нежелание идти на контакт. — Декан факультета метаморфических иллюзий.

Ого, такой молодой — и уже декан? Удивительно. Хотя метаморфы… Это не те ли маги, которые обладают даром иллюзии?

— Виолетта Ди Крейн.

Встала с пола сама, демонстративно игнорируя протянутую руку. Отряхнулась, хотя помогло мне это не очень, платье все так же больше подходило помойке, чем приличной леди. Посмотрела на Уокера, ожидая, когда тот придет в себя и покажет дорогу.

— Ди Крейн… Ди Крейн… Первый советник императора, Лионель Ди Крейн — ваш отец? — спросил Этьен.

Если сначала он выглядел растерянным и удивленным, то сейчас стал больше улыбаться и заглядывать в глаза. Лизоблюд! Фу, противно. Если здесь все учителя такие, то я совершила большую ошибку, поступив сюда.

— Да, все верно. А теперь, когда мы все выяснили, пожалуйста, проводите меня к общежитию. Мне нужен отдых, — ответила, поморщившись.

— Но малышка Ди Крейн пропала три месяца назад! — воскликнул старик. — Да и, насколько мне известно, девочка не обладала магическими талантами.

Она не обладала, я обладаю, какая разница? Вот прилипалы.

— Вы не верите моему слову? — приподняв правую бровь, спросила удивленно и с толикой возмущения.

— Нет-нет, что вы… — пошел на попятную маг. — Я желал убедиться, что нет никакой ошибки.

— Ошибки нет! Я та, кто я есть, не будь у меня магических талантов, как вы выразились, я бы не стояла сейчас на этом месте!

Не стояла бы, да, лежала бы мертвая в том злосчастном коридоре! А они и бровью бы не повели, вынося очередное тело. Академия, гори она синим пламенем, и у нее такие жестокие правила приема. Не прошел — сам виноват, насильно не тащили.

— Кхм… — прочистил горло старик. — Что ж, в таком случае мы надеемся на встречу завтра, вам пришлют вестник. А сейчас прошу, вас проводят. Приятного отдыха.

На этом мое собеседование было окончено. Я просто кивнула всем на прощание и поспешила удалиться из проклятой аудитории подальше. Этьен следовал за мной, молча, слава богам. Я была взвинчена до такого состояния, что могла нагрубить и не заметить, на кого повышаю голос, а потом буду жалеть об этом.

Мы вышли на улицу, покинув негостеприимные стены учебного заведения. Темнело. Сколько часов прошло? Карл наверняка весь извелся, карауля меня под стенами института для девиц.

— Простите, — обернулась я к мужчине, — не могли бы вы отправить вестник моему слуге? Его зовут Карл… Я боюсь, что он уже с ума сходит от переживания.

— Да, конечно, мисси. Вы знаете, где он остановился?

— Гостиница «Созвездие пса», если не ошибаюсь… — но потом призадумалась, а верно ли я запомнила название, которое услышала всего раз. — Помню, он упоминал какое-то созвездие, но вот конкретное название — увы.

— «Созвездие Иэлая», — поправил меня Этьен. А по-моему, звучало одинаково, но мне еще учиться и учиться. — Я отправлю ему уведомление, что вы здесь.

— Благодарю, — впервые улыбнулась я Этьену, немного оттаяв.

С Карлом мы договорились встретиться возле стен института. Общежития для будущих леди не существовало в принципе, студентки жили либо в частных домах, кто побогаче, либо в арендованных на долгий срок номерах. Так надеялась поступить, а вот теперь и не знаю даже. Конечно, хочешь влиться в студенческую жизнь — заселяйся в общежитие, но если хочется спокойствия, то тут совсем другие варианты. Да и тратить сбережения не хотелось… Но еще неясно, какие у них тут условия для студентов, может быть, что все хуже нашего… Как вспомню свой первый курс, когда мне предложили заселиться в местную общагу, аж дурно становится. Тараканы, обшарпанный потолок и разбитые окна. Антисанитария цвела и пахла.

— Скажите, мисс Уокер, все студенты обязаны проживать в общежитии? Или может быть исключение из правил?

— О, мисси, я не аристократ, — улыбнулся мужчина. — Декан Уокер будет вполне достаточно. Что же касается вашего вопроса… Проживание в общежитии обязательно для всех без исключения. Сейчас мы направляемся к общежитию первогодок, к тем, кто еще не определился с направленностью магии. Когда же ваш дар полностью раскроется, вас поселят в факультетское.

— Факультетское? — переспросила я, не совсем понимая.

— Да. Ведьмы к ведьмам, маги к магам, ну и метаморфы к метаморфам, — пояснил мужчина, продолжая неспешно идти. — Как видите, все просто.

Я с умным видом покивала. Тем более что все действительно элементарно. Осталось только узнать собственную направленность магии. Конечно, мне до сих пор не верилось в это. Я — маг! О! Мой! Бог! Мечта всех, кто хоть раз брал в руки «Гарри Поттера». Школа магии, чудеса, волшебные звери — такое только в сладком сне приснится, а тут все наяву. Да только вместо совы письмо мне доставил разлагающийся монстр.

— Ну вот, мы пришли, — сказал Этьен.

Мы подошли к невысокому, всего в два этажа, домику. Он уютно устроился возле небольшого озера и прятался в тени деревьев. К нам уже спешила невысокая пухленькая женщина, резво сбегавшая со ступеней крыльца, иногда перепрыгивая сразу две.

— Госпожа Франклин о вас позаботится, не так ли? — с улыбкой спросил у нее мужчина, стоило ей подойти к нам.

А у меня так и вертелся на языке вопрос о том, всех ли новоприбывших провожает сам декан, но его я благоразумно оставила при себе.

— Конечно-конечно! — засуетилась Франклин, кивая.

— Прекрасно. Спокойной ночи, мисси Виолетта, — Этьен наклонился ко мне, подцепил мою грязную и липкую от пота руку и поцеловал. К сожалению, вырвать конечность из цепких ладоней я не успела, он отпустил ее раньше, лукаво улыбаясь. — Всего доброго, госпожа Франклин.

— Всего хорошего, декан Уокер, — попрощалась пышечка, провожая мужчину взглядом, полным обожания.

Я тактично промолчала — сильные чувства госпожи Франклин к Этьену не мог не заметить разве что слепой.

— Ну что, пойдем? — уже не так дружелюбно обратилась они ко мне.

Я молча кивнула и последовала за женщиной, которая на ходу объясняла мне правила общежития и его распорядок.

— Не дебоширить, магию не применять, не пьянствовать, не гулять по ночам, не покидать пределов Академии, слушаться во всем меня. Понятно? — и, дождавшись моего утвердительного кивка, продолжила: — Завтрак с восьми до десяти, обед с часу до трех, ужин с семи до девяти, опаздывать не советую. Отбой в одиннадцать, чтобы после этого из комнаты носа не высовывали, ясно? За нарушение правил начисляются штрафные баллы. Сто баллов насобираешь — вылет из Академии и блокировка дара. Процесс болезненный, испытывать счастье не советую.

Все понятно, правила недалеки от земных и за рамки разумного не выходили. Что радовало. Конечно, к комендантскому часу и расписанию приемов еды стоит привыкнуть, но пара дней адаптации — и все в порядке.

При мыслях о порядке вспомнился Георг, который тоже где-то здесь обитает. Взгрустнула. Он-то точно будет в восторге от моего зачисления.

— Все понятно? — раздраженно переспросила госпожа Франклин.

— Конечно.

— Тогда вот тебе ключи, — всунула она мне в руку небольшую связку, твоя комната сто двадцать пять, жить будешь одна. Пока одна. Два ключа от двери, один от ванной. Смотри не потеряй! А то знаю я вас, студентов! Вещи Академии не портить, руки оторву!

— Мне бы полотенце…

— Завтра, все завтра. Иди давай, не создавай очередь! — пробурчала раздраженная женщина.

Я вздохнула, сжала кулаки и мысленно выдохнула пару раз. Хамить заведующей общежитием не стоило, связи полезные налаживать надо, а потому молча улыбаемся, прощаемся и идем в комнату.

— Спокойной ночи.

— Иди уже. И в порядок себя приведи перед тем, как на белье казенное ложиться будешь! Смотреть страшно! Потом не отстираешь! Понабирают всяких… Мучайся с ними потом… — продолжала причитать мне вслед госпожа Франклин.

До чего же отвратительная баба! Знаю, так говорить нельзя, но эта женщина… Вот именно что баба! Баба неудовлетворенная! Как в профессиональной сфере развития нет, так и мужским вниманием она обделена. Потому и срывается на бедных студентах! Интересно, она со всеми так или только мне повезло?

Комнату я нашла по счастливой случайности. Если первая цифра трехзначного номера и намекала на этаж, то с остальными двумя пришлось помучиться. Неприметная дверца забилась в угол коридора и всячески намекала о своем нежелании принимать в свои объятия очередного студента. Об этом говорили паутина по углам и петли, скрипнувшие, стоило открыть дверь.

Кровать и небольшой столик у пыльного окна — вот и вся мебель. Да мне и не нужно много, всего-то переночевать, а там определюсь с факультетом и буду обживаться уже в своей, родной на несколько лет комнате. Хотя если и там будут такие условия, придется делать ремонт. Для столичной Академии подобное общежитие — позор. Но кто знает, может, это первое испытание для будущих магов? Ага, а еще для аристократов, явно не привыкших к таким условиям. Радовало одно: здесь имелась ванная, скрытая за темной дверью — моя, собственная, а не одна на весь этаж или, не дай боги, на все общежитие. Дверь я заперла на ключ, во избежание, так сказать. Без Ларисы непривычно, одиноко и, надо признать, страшно. Я за такой небольшой промежуток времени успела привыкнуть к ее брюзжанию и незримой опеке. Как она там? Все ли у нее хорошо? Не соврали ли мне? Нужно будет завтра непременно ее проведать!

Засыпала я с мыслями о птице, совершенно забыв про душ и наверняка испорченные вещи. И, несмотря на безумно тяжелый день, спала я без сновидений.