Канада

В Канаду мы вернулись в канун Рождества, и природа сделала нам подарок – дожди сменились обильным снегопадом. Здесь, в западной части Британской Колумбии, это отнюдь бывает не каждый год. Правда, через пару дней снегопад сменился нудным дождичком, но снежный покров удержался-таки до Нового года. Так что нам троим удалось всё же поводить хоровод вокруг ёлочки, растущей во дворе дома, где снимал комнату Никита. Отпечатки наших босых ступней, правда, исчезли вместе со снегом уже на следующий день. Так что православное Рождество и русский Старый Новый год наша семья встречала без снега.

Всё это время мы жили в маленькой комнатке моего сына, который работал в той же компании, в которую я устроил его 14 месяцев назад. За это время сидячая работа ему поднадоела, и он с радостью принял моё предложение – сменить деятельность. Да, забыл написать, что в Ванкувере свою первую ночь мы провели в русской православной церкви. Затем, удивляя людей своими босыми ногами, мы добрались до пригорода, где живёт мой приятель Игорь Ревенко, который подарил мне старенький Вольво. Машина хоть и тратила столько же антифриза, сколько и солярки из-за прогоревшей прокладки, но очень выручила нас. В Канаде, после подачи заявления на увольнение, положено отработать ещё месяц, поэтому я возил Никиту на работу, а с Вероникой ездили в поисках работы по организациям или искали через Интернет. В госпитале, где раньше работала моя жена, её место, конечно, уже было занято. Но на Рождественские каникулы ей всё же удалось отработать там несколько смен, так что деньги на текущие расходы у нас были. Для себя же я работу не нашёл, так как зимой многие фермеры и строительные организации не работают.

В Интернете я узнал, что на севере провинции «Альберта» требуются водители и подсобные рабочие, а медсёстры в Канаде везде в дефиците. В общем, до конца января я сдал экзамены на профессиональные водительские права, и мы поехали на север. К тому времени мы уже поменяли Вольво на не менее старую Тоёта Королла, да ещё, вдобавок, купили у подруги жены старый микроавтобус, за $300, чтобы было где спать в дороге и пока не найдём себе жильё. До столицы Альберта – города Эдмонтон мы добрались за два дня. Никита ехал за рулём Тойёты и набирался опыта езды по заснеженной дороге в потоке машин то под моим, то под Вероникиным руководством.

Первая же ночь в Эдмонтоне показала нам, что наши лёгкие спальники, проверенные холодными ночами в Сахаре, не годятся для Севера, поэтому приходилось иногда включать движок и греться. А ведь место, куда мы ехали, было ещё дальше на север, так что ехать туда без твёрдой гарантии, что будет где жить, явно не стоило. Из расспросов людей, приехавших на выходные в столицу, и из бесед с сотрудниками многочисленных бюро по трудоустройству мы поняли: «Да, город „Форт Макс Моррис“ очень нуждается в рабочих руках, но жилья там катастрофически не хватает. Поэтому частники сдают 1-комнатную квартиру за $1200 в месяц, при этом при въезде надо внести двойную цену на случай, если сломаешь что-то из мебели.»

$2400 у нас не было, поэтому мы вынуждены были искать те организации, которые предоставляют жильё своим работникам. 1-ый вариант: рабочим предоставляют комнату в так называемом «Кэмпе» – это что-то вроде наших общежитий, но исключительно мужских. Идея такая: хочешь женщину – езжай на выходные за 500 км в столицу и трать свои «длинные доллары» в нелегальных публичных домах или легальных казино. Ну, а загуляешь, желающий занять твоё место в «общаге» сразу же найдётся. 2-ой вариант: Для очень нужного специалиста организация снимает квартиру.

1-й вариант был, конечно, легче, но он нас не устраивал, так как мы не хотели расставаться. Ну а ценным специалистом на данный момент могла быть только моя жена, так как мои права в этой провинции были недействительны. Впрочем, и ей, чтобы работать медсестрой, пришлось заплатить $350 за регистрацию в этой провинции и ждать 10 дней. Канадская бюрократия не лучше нашей, отличие лишь в том, что нельзя дать взятку, чтобы ускорить процесс. В замене прав я тоже не усмотрел логики, ведь водитель имеет право ездить с правами любой провинции по всем остальным 10 провинциям Канады плюс по 50-ти штатам Америки.

При замене прав я попал в замкнутый круг: их выдавали только при наличии справки о том, что ты имеешь или снимаешь жильё в Эдмонтоне. Но арендатор, по требованию администрации города, мог отдать в аренду своё жильё только человеку, имеющему счёт в банках Альберты. Канадские же банки не открывали счёта лицам, не проживающим на территории провинции. В конце концов, поездив по городу, мы нашли банк, неподчиняющийся этим правилам, а потом нашли квартиру, хозяин которой дал нам справку, что мы якобы снимаем квартиру у него.

Во время поездок по городу (на одной машине, естественно), мы поняли, почему власти столицы столь яро стараются, чтобы вновь прибывшие хоть как-то «засветились» в официальных бумагах. Три раза в день по городу перемещались сотни бомжей, что представляло довольно живописное зрелище из-за разноцветных одеял, в которые они были закутаны. Оказывается, сюда съезжаются бездомные со всей провинции. Это происходило по двум причинам: одни приехали сюда из других городов из-за множества туристов, у которых можно просить милостыню, да и пособие по безработице получить легче. Другие приехали на заработки и даже заработали что-то, но потом запили или сели на наркотики, которые продают здесь на каждом углу. Как бы там ни было, власти города в демократической стране не могут их выслать за 101-й км как в Советском Союзе. Поэтому власти решили эту дилемму так: построили несколько бесплатных ночлежек, которые разделены на несколько категорий: мужская, женская, семейная для малолеток и для пьяных. Все посетители знают, что в нетрезвом виде их пустят только в дом для пьяных, поэтому, если кто-то из них чувствует, что не пройдёт по «одной доске», сразу идет туда. Все эти заведения открыты с 20.00 до 23.00, а затем до 7 утра оттуда никто не может выйти. Также никто не может там остаться на день. При входе посетителю выдают чистое одеяло и бутерброд, и он ложится на продезинфицированный матрас, обтянутый кожезаменителем, которые лежат в ряд на чистом полу. Всю ночь туалет и умывальник к услугам посетителей ночлежки, а утром, хочешь не хочешь, выметайся. Но городские власти конечно же заинтересованы, чтобы все бомжи были чем-то заняты и днём, поэтому предприняли следующее: дали разрешение некоторым церквям на организацию бесплатных обедов, но сделали это с таким расчётом, чтобы идти до них было не менее 1 часа. Вот и мигрируют они, как стада, от пастбища к пастбищу.

Ну, а священники пытаются спасти эти заблудшие души, потчуя их проповедями до того, как подадут пищу для желудков. Хотя, по правде сказать, большинство бомжей – добрые люди и грешат не больше тех, кто устоял перед алкоголем и наркотиками.

Хотя есть такая притча: один мужчина полюбил чужую жену, но она была богобоязненна и не хотела изменять мужу, да и сам этот мужчина не хотел грешить. Дьявол не раз подстрекал его, чтобы он соблазнил её или даже убил её мужа, чтобы она стала свободной. Но мужчина не поддавался. Тогда дьявол предложил ему выпить водки, ведь это не такой большой грех. Мужчина согласился, а потом по пьянке убил мужа и изнасиловал женщину. Скорей всего, это мусульманская притча, так как в христианстве пьянство не считается грехом.

Читатель, наверное, уже догадался, откуда мне известны порядки и условия жизни канадских хомласов. Правильно, мы 10 дней жили и питались с этими людьми, но, в отличие от них, у нас была машина, поэтому у нас оставалось много времени, чтобы решать свои организационные вопросы.

Наше пребывание в Эдмонтоне закончилось неожиданно. Бюро по трудоустройству нашло нам с Вероникой работу, но не на севере, а в центре Альберты, в небольшом городке неподалюку от г. Калгари. В случае согласия организация должна была оплатить наши расходы на бензин. Зарплату предлагали на 30% ниже, чем на севере, но и цены там, естественно, ниже, поэтому мы согласились.

Прощайте, Эдмонтовские бомжи, мы уезжаем на Юг. Правда, температура там не выше, чем на севере, так как Калгари находится на горном плато. Вот мы и в Бруксе, небольшом, но быстро развивающемся городке. Он находится в бескрайней степи, в которой до прихода «белых», перемещались тысячные стада «бафало». Это позволяло немногочисленным индейцам без большого труда питаться мясом, правда, к мясу не было гарнира – солончаковые почвы не позволяли заниматься земледелием.

Конечно, трава-то на них растёт, и здешние быки и коровы сами находят себе пищу на степных просторах. Но что меня удивило, так это отсутствие хлевов. Оказывается, бедные животные пасутся и зимой, и это при здешних 35-градусных морозах. Благо, хоть вечно дующие ветра не позволяют редко идущему снегу покрывать землю более чем 10 см слоем. Чтобы не мёрзнуть, здешние гибридные коровы «Бифало» имеют плотную шерсть и стараются за лето нагулять как можно больше жира. Но ни жир, ни шкура, ни их пугливость не спасают их от ножа мясника. Здесь, в маленьком городе, расположен самый крупный в Канаде мясокомбинат под названием «Берег озера», но его владелец – всемирно известная американская компания «Tyson». Вот на этом «Берегу» ежедневно заканчивают свою жизнь 4000 животных.

На комбинате работает аж 2000 человек, которые работают в две смены, то есть на одного человека приходится по две коровы. Естественно, «руководители» работают не руками, а языком, а вот тем что на конвеере приходится попахать – деньги капиталисты зря не платят, конвеер – это нудный, однообразный труд, к тому же, мясо, кровь, резиновый комбинезон, поверх которого одевается кольчуга весом в 16 кг, покрывающая всё тело, чтобы не порезаться. За ту зарплату, которую платят экономные американцы, граждане Канады работать не хотят. В итоге, все, кроме бригадиров, медперсонала и водителей, наняты из стран 3-го мира (Колумбия, Филиппины, Сомали, Украина и т.п.). Специальные рекрутеры вербуют только тех, кто имеет профессию мясообработчика. Но почти все они, кроме украинцев, не знакомы с современными технологиями, поэтому на конвеере им приходится нелегко и украинцам, которых здесь около 50, часто приходится отдуваться за неумение сослуживцев.

Именно на этот мясокомбинат мы и были приглашены на работу: Я в качестве водителя автобуса, Вероника – медсестрой. Работа водителя известна – возить работников на работу и с работы в посёлок, расположенный в 5 км. А вот о работе моей жены стоит рассказать подробнее: она должна следить за здоровьем работников, которые зачастую не говорят по-английски.

Как рассказывала Вероника, с порезами здесь редко обращаются. Основные травмы —растяжения связок и мышц из-за работы одной только группы мышц, да ещё и на холоде. Поэтому задача медиков не только лечить, но и предотвращать травмы, обучая работников производственной гимнастике. В капиталистическом обществе, естественно, не оплачивают больничные, как в СССР, но на лёгкий труд отправляют, чем и пытаются воспользоваться не очень честные люди.

Веронике, в силу доброго характера, не нравилась эта часть работы – отказывать людям с не очень серьёзными травмами. Но работа есть работа, плюс хорошо оплачиваемая. К тому же, мы собирались пробыть в Канаде только до осени. Моя жена работала неделю в дневную, затем неделю в ночную смену. Ну, а мой рабочий день, то есть рабочие сутки, были разбиты на 4 части, и поэтому свои 8 часов я должен отрабатывать в течении 24-х часов, что мне не нравилось. Поэтому, когда мне предложили работу водителя в нефтяной компании – я согласился и проработал там до отъезда. Никита тоже нашёл работу – собирать на месте поливные устройства, без которых в здешней местности многочисленным коровам корма не хватает. В общем, мы жили здесь обычной и цивилизованной жизнью: снимали квартиру, работали 6 дней в неделю.

Правда, выходные мы проводили не как обычные канадцы, а уезжали куда-нибудь за город и оставались там на ночёвку. Ездили мы каждый раз в новые места. Иногда прихватывали с собой ребят – украинцев, правда, многие из них так уставали, что предпочитали отдыхать дома за хорошим столом, благо, продукты здесь относительно дешёвые, что не сказать о табачных изделиях и спиртном. Но это даже хорошо, иначе администрации мясокомбината пришлось бы уволить и отправить домой не 5% украинцев, а половину. Чтобы не поддаться соблазну, некоторые из них ездят в выходные на рыбалку. Конечно, какая же рыбалка без водки, но прижимистый украинец не поедет за добавочной порцией алкоголя за 20 км —слишком дорогое удовольствие. Кроме водки у работников есть и другие соблазны: на предприятии работает много девушек из Южной Америки и Африки. Поэтому украинские жёны, отправив мужей на заработки, по их возвращению могут получить и не очень приятные подарки.

Что касается моей семейной жизни, то у нас было всё нормально – мы дружно жили втроём в маленькой квартирке и присматривали другое жильё для Никиты. Мы-то собирались осенью в очередное путешествие, а Никите надо было ещё годик безвылазно прожить в Канаде, чтобы получить гражданство. Я видел и понимал, что он скучает по маме и сёстрам, но, поехав в Россию, армии ему не избежать. К осени Веронику ждал неприятный сюрприз: её бывший муж, с которым жили две их младшие дочери, окончательно запил и стал гонять их. Поэтому Вероника решила поехать туда, снять для детей квартиру и жить с ними до окончания учебного года. Естественно, она хотела, чтобы я остался с ней, но у меня уже был опыт совместной жизни с канадскими детьми, поэтому я предпочёл уйти в путешествие один.

 

Транзит через Штаты

Дистанция по USA примерно = 6000km: Blaine – Seattle – Portland – Salt lake city – Denver – Oklahoma city – Dallas – Houston – New Orleans – Houston – Victoria – Laredo.

5 октября 2009 года Вероника привезла меня на границу со Штатами, и я пересёк её с твёрдым намерением в этот раз обязательно добраться до «Огненной земли». Там сейчас весна, значит, у меня два варианта добраться туда: 1-й – долететь до Линий Наско, откуда я в прошлый свой визит повернул на запад, и оттуда идти пешком. Если идти по прямой, это займёт где-то месяцев 8, то есть я приду туда в июне, но это наше северное лето. А в том полушарии все наоборот, значит, надо идти петляя, сначала сходить на восточное побережье, а потом уже на юг. 2-й вариант: попытаться добраться до южного кончика земли до конца февраля – позже там ходить босиком будет некомфортно, а с мыса Горн уходить по территории Чили на север, убегая от зимы. Не будь у меня незаконченных дел и будь со мной моя жена, я выбрал-бы 1-й вариант. Но, как говорится: «Хотел бы попасть в рай, но грехи не пускают». Двину—ка я на перекладных, не забывая при этом, что я пешеход.

Напомню придирчивому читателю, что я очень щепетильно отсортировываю пройденные километры от тех, что я проехал (проплыл, пролетел). Те, которые записаны как пройденные, я действительно протопал. Чтобы не возвращаться больше к этой теме, давайте посчитаем: 24 часа = 8 часов на сон +6 часов на перекусы, отдых, разбивку лагеря +10 часов на ходьбу (по 30—40 км) или 5 +5 (250 км автостопом +25 км пешком). 365 дней – 59 дней выходных, а могут быть ещё непредвиденные остановки, так что будем считать -300 ходовых дней в году. Как вы можете видеть, что любой практически здоровый человек может пройти за год 9000 км. Но я бы посоветовал неподготовленным людям для начала проходить по 15 км в день. Чтобы поддерживать здоровье в порядке, японские врачи советуют любому человеку проходить по 7 км в день (или 11 тысяч шагов), что многие из япошек и делают, паркуя свои автомобили, не доходя до работы 3,5 км. Хороший пример – и для здоровья полезно, и экономия бензина. Что касается моих походов, то я хожу не для здоровья. С одной стороны, конечно, активный образ жизни, режим, натуральное питание, но с другой: переохлаждение в горах, обезвоживание в пустынях, многочисленные паразиты в воде и пище, и т. д. К примеру, 3 раза перенесённая на ногах малярия не очень-то добавила мне здоровья.

Кстати, когда писал эти строки, на глаза попалась старая статейка о клонах, в связи с чем я подумал: вот бы сейчас встретиться с парочкой своих клонов, созданных при моём рождении и поставленных в определённые условия. Один, к примеру, всю жизнь профессионально занимался спортом, и для достижения результатов принимал при этом все дозволенные допинги. Второй, напротив, всю жизнь «плевал бы в потолок», за ним наблюдали бы врачи, чтобы не уставал, не переедал, выполнял физические упражнения – в общем, всё, чтобы продлить здоровье и жизнь. Хотя 2-х мало, для чистоты эксперемента надо бы еще парочку: ещё один, пусть бы, «прыгал» на всё, что движется, а второй, напротив, экономил бы сперму, как источник жизненной энергии. Но, кроме состояния их физического здоровья, я бы хотел поговорить с ними об общечеловеческих ценностях, чтобы узнать, повлиял ли различный образ жизни на заложенную ещё до рождения мораль. В любом случае, я не хотел бы оказаться на месте ни одного из них, как и не хотел бы вернуться в прошлое, чтобы изменить свою жизнь, так как всегда занимался тем, что мне нравилось, хотя, у меня, как и у всех, были моменты, когда я стоял на перепутье. Я верю, что любой человек может идти по жизни правильным путём. Надо лишь быть достаточно сильным в том, чтобы противостоять соблазнам и уловкам правителей. А то завтра нам скажут: «А чем хуже клоны механизмов и строений, они ведь не Богом созданы», и все дружно поднимут руки. Ну, ладно, хватит, а то я перепрыгнул с математики на фантастику, а потом на философию. В моих путевых заметках это встречается, так как знакомство с иными мировоззрениями наталкивает на размышления. Итак, вперёд, знакомиться с новыми странами, пока цивилизация не сделала всех одинаковыми и безликими, то есть, по существу, клонами.

Осень в Штатах Вашингтон и Оригон – отнюдь не «прекрасная пора». Нудный холодный дождь неприятен что пешеходу, что автостопщику. Утешает только, что по пути живут знакомые, к которым можно заехать и отогреться в саунах: Николай – художник в г. «Everett», Олег – баптист в г. «Portland». В Портленде знакомые ребята посадили меня на грузовик, который ехал аж в Техас, так что штаты я проскочил быстро. В Хьюстоне я встретил старого знакомого – Сергея, который гостеприимно предоставил мне кров и пищу. Спасибо ему огромное за это! Он живет в штатах уже 11 лет, снимая квартиру в недорогих апартаментах и зарабатывая тем, что развозит пиццу. На его примере можно видеть, что капиталистическое общество весьма терпимо относится к людям, оставшимся здесь нелегально. Туристическая виза Сергея давно закончилась, и он до сих пор не имеет вида на жительство, но имеет работу и исправно платит налоги, поэтому, таких как он, не выдворяют из страны.

Самый быстрый и дешевый путь отсюда на юг – улететь из Майями в Каракас, а дальше автостопом, но, как назло, консульство Венесуэлы в Хьюстоне временно закрыто. В принципе, это не такая большая проблема – консульства есть и в Нью-Орлеане, и в Майями, но если там откажут, то придется возвращаться в Хьюстон, чтобы автостопом доехать до Мехико, а уже оттуда лететь в Эквадор, но это потеря времени и денег. Я знал, что по правилам венесуэльцы дают визы только лицам по месту проживания, но в прошлый раз они сделали для нас исключение, возможно, мне повезет и в этот раз. Чтобы увеличить шансы, я зашел в Российское консульство в Хьюстоне, и соотечественники любезно написали для меня письмо поддержки – спасибо, ребята! В штате Луизиана в этот раз не было наводнения, поэтому я добрался до столицы штата за полтора суток.

Попутка высадила меня в центре, правда, была почти полночь, поэтому я не стал долго искать место для ночлега, а последовал примеру парочки бездомных, которые вошли на загороженную территорию торгового центра, переступив через цепь в воротах, на которой болталась табличка: «не входить». При этом я видел, что один из них снял табличку и выкинул ее в кусты. Он знал, что делает – на утро я был разбужен двумя вооруженными охранниками, которые, без лишних слов, защелкнули на мне наручники. Зря они это сделали. Я имею в виду, что им пришлось тащить мой рюкзак, пенку и спальник. В офисе они проверили мои документы и сказали, что сдадут меня полиции за незаконный вход на их территорию. Я сказал: «ОК, зовите полицейских». Полицейские подъехали через 10 минут, и я объяснил им, что приехал автостопом поздно ночью, лил дождь, я устал и не стал искать гостиницу, а зашел под навес и уснул. Также я сказал, что нахожу действия охраны грубыми, поскольку я ничего не нарушал. Полицейские попросили меня показать место, где я «проник» на территорию, а поскольку там не было никакой надписи, то им пришлось, извинившись, отпустить меня, и, надеюсь, охране еще попало за «ложный вызов». Так им и надо – умнее будут, и не будут спать на работе. А бездомным спасибо.

Венесуэльские консульские работники встретили меня приветливо, но сказали, что сами не могут принять решение, и позвонили в свое посольство в Нью-Йорке. Начальство запретило им идти на исключения, потому что это сами американцы установили такие дурацкие правила, по которым обращаться за визой могут только в то консульство, к которому их штат прикреплен. К примеру, в Нью-Орлеанское консульство могли обращаться только жители пяти штатов. Что ж, как ни жаль, но надо возвращаться в Хьюстон.

Когда я вышел на дорогу, ведущую на запад, было уже темно и довольно холодно. Поэтому я не пошел по своему обыкновению по дороге, а заговорил с водителями на заправке. Заправщик, узнав, что я из России, сказал, что на соседней заправке работает русский парень, и я пошел туда. «Русский парень» оказался молодым приветливым узбеком, который предложил мне дождаться конца его смены и поехать ночевать к нему. Конечно, я согласился, и в двенадцать часов ночи мы были уже у него, в комнате, которую он снимал с тремя своими друзьями-земляками. Они встретили меня очень радушно – накормили узбекской пищей, которую сами приготовили, а на утро проводили на остановку, и посадили на автобус, идущий в пригород, откуда я мог легче уехать. Один из ребят – Шухран – даже сунул мне в карман немного денег. Я очень рад этой встрече, и конечно не потому, что переночевал в тепле, гораздо важнее ощущение тепла душевного! Смотрите, наши страны уже столько лет разделены границами, и наши правительства имеют друг к другу взаимные претензии, но я знал, что простые люди, выросшие в «союзные времена», до сих пор относятся к выходцам из «братских республик» нормально, но вот, что поколение, выросшее уже в перестроечные времена, не питают к нам враждебных чувств – для меня это приятный сюрприз. Удачи вам, ребята!

До Хьюстона я добрался поздно вечером, но поскольку водитель, который меня подвозил, ехал на южную его окраину, то я не стал беспокоить Сергея, а переночевал на трак-стопе. С утра я отправился в городок Виктория, и к вечеру был дома у своих хороших знакомых – Джака и Ирины, которые уже знали, что я в Техасе и приглашали заезжать в любое время. Америка, впрочем, как и Европа – это вам не Россия, где можно приехать без предупреждения, и даже русские, переехавшие сюда, быстро привыкают к местным порядкам. Приглашать-то они приглашали, но изрядно удивились, когда вернувшись поздно вечером из поездки, обнаружили у себя в гараже спящего человека. А что мне оставалось делать – поцеловать замок и уйти? Конечно же, когда я обнаружил, что дверь можно слегка приподнять и проползти под нее, я так и сделал. Я знал, что Джак, а тем более Ирина не воспримут это как основная масса американцев, не привыкших к тому, что гость может прийти без предупреждения.

Русские, переехавшие в штаты, быстро привыкают к регламентированным визитерам. Конечно, это удобно, но как-то не по-русски: «Ваня, могу я к тебе сегодня в гости заехать?» «Нет, извини, я занят», или «ОК, приезжай к 19:00, у меня найдется для тебя 45 минут». И это еще не значит, что визитер посидит у «Вани» дома, скорее всего, они пойдут в соседнее кафе, и после встречи каждый заплатит за свое кофе, и на прощание не забудут сказать: «Рад был тебя видеть, всегда к твоим услугам». Я не в первый раз в гостях у этой гостеприимной семьи, и рад, что не все переехавшие из России становятся типичными американцами, так же, как и не все американцы причесаны под одну гребенку. Пару дней я провел в гостях, приводя в порядок снаряжение и документы, в том числе купил через интернет дешевый авиабилет: Мехико – Кито.

Джак и Ирина собрали мне в дорогу продуктов и вывезли за город, по пути показав памятник погибшим нелегалам: эта трагедия произошла лет 5 назад: выходцы из центро-американских стран, желающие попасть в штаты на заработки, с согласия водителя, забрались в контейнер и их заложили продуктами, чтобы не обнаружили, когда откроют дверь, при проверке на границе. Границу они пересекли нормально, но водитель, боясь быть пойманным пограничным патрулем, провез их еще пару сотен км. Естественно, по дороге 50 человек, сидящих в накаленном солнцем контейнере, стали задыхаться и стучать, но водитель не слышал, а когда открыл дверь в безлюдном месте, не доезжая города Виктория, оставшиеся в живых люди попадали из контейнера, и, как чумные, разбежались в разные стороны. Их, естественно, поймали, но затем из сострадания к их горю дали всем разрешение на работу. А жалеть было за что: по меньшей мере, половина из забравшихся в контейнер умерли, в том числе и 5-ти летний ребенок.

Я, кстати, тоже два раза нелегально пересекал мексиканскую границу, но не таким опасным способом. В этот раз я рассчитываю попасть в Мексику легально, так как срок на получение визы резко уменьшился. Теперь на ее получение вместо одного месяца требуется всего один день. Визу я рассчитывал получить в консульстве в приграничном городе, но там меня ожидал неприятный сюрприз: оно было закрыто, плюс на дверях висело объявление о том, что оно будет закрыто следующие три дня, по поводу какого-то мексиканского праздника. Теперь я оказался перед выбором: ждать три дня, или поехать на «чек-поинт» который находится в 20 км, на границе буферной зоны, и попросить офицера поставить мне штамп о въезде без визы. Сами знаете: «ждать и догонять…»

 

Транзит через Мексику

Дистанция по Мексике примерно = 1800km: Nuevo Laredo – Monterrey – Matehuala – Rioverde – Orizatlan – Roza Rica – Veracruz – Mexico City.

Конечно, я поймал попутку и поехал, но на проверочном пункте машину даже не остановили. Что мне было делать? Просить остановить и пойти договариваться? В худшем случае, меня развернули бы обратно, в лучшем – я потерял бы попутку, идущую в нужном мне направлении аж на 400 км. Молодая женщина, водитель, говорила по-английски, и мы обменялись визитками, поэтому я решил, что позже, при случайной проверке или на выходе из страны она сможет подтвердить, что я выехал в положенном месте, а не проник нелегально. Хотя, конечно, тут на кого попадешь, особенно в столице, где полицейские и эмиграционники особенно коррумпированные и разбалованы боязливыми туристами. Там они точно воспользуются тем, что я не захочу терять билет, и начнут меня доить.

До отлета у меня был запас пару дней, поэтому я решил сделать небольшой крюк и заехал в город «Veracruz». В порту всегда есть эмиграционники, и они оказались настолько доброжелательными, что поставили мне штамп о въезде всего за полцены, которую я бы заплатил при получении визы. Отлично, теперь я легально «въехал» в Мексику морем и могу спокойно улетать.

В столицу я прибыл за день до отлета, поэтому от скуки зашел в Российское посольство, где, не вдаваясь в детали, сказал, что случайно проскочил границу, но вернулся и поставил штамп. Я также спросил, что они думают, что бы произошло, если бы я попробовал улететь без штампа? Они ответили, что тут и думать не надо – не далее, чем вчера они ездили по вызову эмиграционных властей в аэропорт. Один российский гражданин подобным образом въехал в страну, но его не хотели выпускать, пока он не заплатит за визу. Он отказался, сославшись на отсутствие денег. В результате самолёт улетел без него, а ему в присутствии наших консульских работников поставили штамп о депортации и отправили следующим рейсом. В результате, он сэкономил деньги на визу, но получил чёрную метку в паспорт, плюс опоздал на пересадку, что чревато, по меньшей мере, головной болью. Но мне, слава Богу, ничего подобного не грозило, спокойно переночевав в аэропорту, я благополучно улетел в безвизовую страну Эквадор.

 

Эквадор

Дистанция по Эквадору примерно = 800km: Quito – Machachi – Ambato – Guano – Azogues —Cuenca – Machala – Arenillas – Huaguillas.

Кито встретил меня проливным дождём и температурой в +15, вот тебе и экватор. Но для меня это не сюрприз, я здесь не впервые, а вот для москвички Людмилы, которая напросилась мне в попутчицы и прилетела через пару дней, к погоде были претензии. К сожалению, вскоре выяснилось, что она относится к категории людей, у которых претензии ко всему окружающему. Правда, пока мы не вышли на маршрут, она старалась не высказывать претензии мне, но я видел, что она с трудом сдерживается, и понял, что больше месяца наше совместное путешествие не продлится. Так оно и случилось: не успели мы встать на маршрут, сразу началось – «А почему мой рюкзак такой тяжёлый, ты мужчина, поэтому сам должен тащить лагерное снаряжение, а я буду нести только свои кремы, шампуни и многочисленные шмотки. А почему мы идём пешком, давай сидеть здесь, пока машина не подберёт! А почему мы должны питаться только на 1$ в день? А давай будем ночевать в хостелах, а не на опасных улицах, и т. д. «А я ведь во время переписки предупреждал ее, что в походе есть определенные правила, и полностью описал условия походного быта. Поэтому я не стал подстраиваться под неё, иначе бы путешествие превратилось бы в туристическую поездку.

Да, лучших спутников, чем мой сын и моя последняя жена, у меня пока ещё не было. Хотя нет, к этому списку смело можно добавить мою предыдущую жену. Она тоже была отличной спутницей в моих походах по Советскому Союзу, также мои студенты-самбисты, которых я всегда таскал в походы. Хотя, порой, и они доставляли мне хлопоты, но было приятно наблюдать, походы формируют их характер. Каждый раз, когда я вспоминаю своих учеников, мне хочется вернуться к туристической работе, но один Бог знает, произойдёт ли это когда-нибудь.

В Кито мы подали документы на визу в Аргентинское посольство, но когда пришли получать, то оказалось, что девушка, которая их принимала, не взяла у нас всю нужную информацию, и теперь надо было ждать ещё больше недели, так как наступили рождественские (католические) каникулы. В общем, мы забрали документы и двинулись дальше, так как впереди было безвизовое Перу, затем Боливия, визу которой можно было получить прямо на границе. Чтобы не идти на юг по уже знакомым местам, я наметил маршрут по горной дороге, идущей аж до границы Перу. По ней, правда, шло меньше транспорта, но зато не жарко. Правда, по ночам пришлось помёрзнуть, но зато я увидел, как живут люди в горных селениях Эквадора.

Живут в них в основном индейцы племени «Кечео», они непритязательны, дружелюбны и трудолюбивы. Мы не раз ночевали в их небогатых домах. Основные их занятия —животноводство и земледелие. У них свой язык, а некоторые из них даже вовсе не говорят по-испански. Женщин всегда можно узнать по традиционной одежде, очень симпатичной, но и без этого их можно отличить по типу лица, кроме того, все они низкорослы. Индейцы соблюдают свои обычаи и традиции и никогда не вступают в брак с белыми. Хотя неприязнь или вражду между двумя этими расами в Эквадоре я не заметил.

Белое население в крупных городах живёт (вернее, старается жить) по европейским стандартам, и страна, в общем, живёт богаче, чем их соседи: Колумбия, Перу и Боливия; в основном, благодаря «своей» твёрдой валюте – американскому доллару. За три года, что прошли с моего прошлого визита, здесь мало что изменилось, разве что наметилась тенденция стремления молодёжи к изучению английского языка.

Последний, относительно крупный город на горном участке нашего маршрута – «Cuenca», расположенный на высоте примерно 3000 метров. Это чистый, приятный, ухоженный город. Он привлекает туристов обилием красивых старинных зданий, среди которых много церквей. Правда, погода здесь меняется так же часто, как и в Кито, но это все же лучше, чем постоянная жара, как в городе «Machala», в который мы спустились через несколько дней. Мне-то, опять же, не привыкать, но мою спутницу жара совсем «размочалила» и, когда мы подошли к перуанской границе в городке Huaguillas, Людмила стала спрашивать туристов, есть ли здесь аэропорт. Но аэропорта не оказалось, и, пока мы стояли в довольно длинной очереди на переходном пункте, жара спала, и она решила продолжить «нелегкий» путь.

 

Перу

Дистанция по Перу примерно = 2500km: Aguas Verdes – Tumbes – Piura – Cartagena —Chimbote – Lima – Ica – Nacka – Mollendo – Arequipa – Juliaca – Puno – Yunguyo.

Ближе к морю свежий ветер позволял легче переносить жару, так что до линии Наско мы добрались в относительно комфортных погодных условиях и встретили Новый год на пустынном тихоокеанском побережье. Затем дорога стала карабкаться вверх к озеру Титикака. За это время ничего особо примечательного с нами не произошло, а поскольку я уже описывал этот участок в главах о предыдущих путешествиях, то не буду утруждать читателя повтором. Разве что стоит описать индейский праздник, который я снял на видео в городе Хуяко.

Этот фестиваль проходит здесь раз в четыре года, поэтому нам повезло, что мы оказались здесь именно в этот день. Коренные жители здесь те же индейцы, что и в Эквадоре, только называют их не «Кечео», а «Кечуа», так вот, в этот день все они надевают праздничную одежду и образовывают праздничную процессию. Они разделены на группы, в которых цвет очень красивых, атласных, женских платьев отличается, а вот все мужчины облачены в европейские костюмы. Впереди каждой группы идут музыканты, а все остальные идут, напевая и пританцовывая в такт незамысловатой, но заводящей мелодии. Шествие идёт по дороге, а все тротуары забиты зрителями, по-видимому, как местных, так и приехавших с окрестных селений.

Ближе к озеру Титикака нас пригласили на ужин в маленький, опрятный домик небольшого городка, а после того, как я наколол им дров, хозяйка предложила нам заночевать. На утро две сестрёнки-подростки сводили меня на соседний холм, сказав, что там есть что-то интересное. Мне, как и им, тоже показалось интересным горизонтальное круглое отверстие в одном из древних валунов. Размеры отверстия составляли 15 сантиметров в диаметре и полметра в глубину, поверхность была идеально ровной. Мне, в отличии от них, было понятно, что отверстие могло быть сделано трубчатым сверлом, которое могло существовать и в давние времена, но вот гранит может просверлить далеко не любой материал, так что неувязочка с официально признанной историей человечества получается.

Ещё одно подтверждение существования в древности высокоразвитой цивилизации я получил, когда добрался до озера Титикака. На одном из холмов высились круглые сооружения, по виду напоминающие водонапорные башни. Когда я, запыхавшись (озеро Титикака расположено на высоте 4000 метров), поднялся к ним, то увидел, что башни построены без раствора, из каменных блоков, размером примерно 150см/100см/80см – представляете, сколько они весят?! А их ведь надо было поднять на десятиметровую высоту, а перед этим выпилить и притащить из каменоломен. Я знаю, что противники теории о внеземных цивилизациях проводили опыты и доказали, что сотни людей без техники, в принципе, могли построить пирамиды. Согласен: из-под плётки, за десятки лет, в угоду фараону, но это если бы не было других, более лёгких вариантов: к примеру, уменьшение гравитации; да их десятки этих версий.

Стоя на верху «водонапорной башни», я позволил себе создать ещё одну теорию: в те далёкие времена ассоциация великанов планеты Земля (тех, что описаны в Библии и других древних книгах), проводили соревнования по поднятию тяжестей: великаны, играючи, ломали деревья, швырялись глыбами и строили пирамиды наперегонки и т. д. Но это всё внизу, на уровне моря. Но однажды, главный судья, который из демократических соображений был выбран из обычных людей, решил провести следующее мероприятие в экстремальных условиях на высокогорном плато. Вот и пришлось попотеть великанам, а поскольку у них был принцип: «Умираю, но не сдаюсь», то они все там и полегли – не стало больше великанов, а башни так и остались недостроенными. Из этой фантастической истории читатель может сделать как минимум два вывода: первый – прежде, чем подыматься в горы, надо проходить акклиматизацию, второй – любой может создать свою собственную теорию, но это не значит, что она соответствует истине, надо жить своим умом.

К сожалению, множество людей, прочитав лишь одну теорию, автоматически принимает её за истину, даже не удосужиться ознакомиться, как минимум, ещё с одной, чтобы усомниться или, наоборот, убедиться в правдоподобности первой. Такими людьми очень легко управлять правительству, ведь они, как зашоренные кони, идут туда, куда надо пастуху. Но вопрос – кому это надо? Люди, сбросьте шоры, или, по крайней мере, не позволяйте, чтобы их одели на ваших детей! Ведь вы не хотите, чтобы и они всю жизнь гнались за материальными ценностями, ведь это всего лишь морковка, привязанная перед осликом, который всю жизнь работает на других. Ослики, остановитесь, посмотрите на звёздное небо, сходите в театр, музей, почитайте стихи, задумайтесь о смысле жизни!!! Так я думал, лёжа под открытым небом, глядя на звёзды, на пляшущие языки огня в костре, и мне было легко и грустно. Легко оттого, что я давным-давно избавился от шор, а грустно от осознания того, что от силы только 1% из тех, кто прочтёт эти строки, попытаются что-то изменить в своей жизни. Большинство из нас не изменятся, как не изменились те, кто уже прочел наставления всемирно известных философов и даже дали себе слово измениться. Слаб человек – сильны соблазны.

Холодный утренний ветер выдул из моей головы остатки философских рассуждений – опять дорога, полная новых впечатлений и встреч с простыми, открытыми, не испорченными цивилизацией людьми, от которых тебе ничего не надо. Они не ждут от тебя ни подачек, ни подвоха, и, несмотря на свою бедность, в случае необходимости всегда предоставят кров и пищу.

Сельские жители часто живут в хуторах, земли много, чего тесниться, но и ветров здесь тоже много, поэтому обычно хутор выглядит следующим образом: из собранных на обрабатываемом участке земли камней строится забор высотой метра полтора, который одновременно является и стеной для четырёх жилых помещений, расположенных по периметру огороженного квадрата, со сторонами от 25 до 50 метров. Огороженная территория имеет два входа: один – парадный, с обязательной аркой, украшенной керамическими статуэтками коров, второй – для выхода на огород и к скоту. В заднем имеется калитка, чтобы скот не заходил на чистую территорию, а вот парадный вход ворот не имеет. Двери в жилых помещениях естественно есть, но замков на них я ни разу не видел: видно, воров здесь не боятся. Воровать, правда, особенно нечего, хотя телевизор есть практически у всех, кто имеет электричество. На «хуторе» обычно живёт одна большая семья, которая кормится с огорода и продажи мяса скота и птиц. В еде они, естественно, недостатка не имеют, но пища не очень разнообразна. Мясо едят каждый день, так же, как и картофель, правда, большую часть года это «чуня» – картофель, засушенный способом вымораживания, который я уже описывал.

Ну, вот пришла пора прощаться с этой красивой страной, в которой живут простые, добрые и приветливые люди. Скоро граница – надо позаботиться о визах в Боливию. Их мы получили в городе Пуно, кстати, для россиян виза бесплатна. Вот и приграничный городок Yunguyo. Здесь, на его окраине, имеется небольшой переходной пункт Kasani, где границу можно переходить по нескольку раз в день в обоих направлениях, и никто не спросит у вас паспорт. Турист должен сам побеспокоиться о выездном и въездном штампе, чтобы не иметь проблем в дальнейшем.

 

Боливия

Дистанция по Боливии примерно = 1000km: Kasani – Copacabana —La Paz – Patacamaya – Oruro – Challapata – Uyuni – Tupiza – Villazon.

Здравствуй, Боливия! Надеюсь, я не буду теперь мёрзнуть здесь по ночам, как три года назад, ведь на этот раз я прибыл летом. Поменяв перуанские «соли» на боливийские, мы пообедали и отправились дальше. Название местной валюты – «Соль», что в переводе означает «солнце». А что, мне название нравится, по крайней мере, намного лучше, чем доллар, рубль или другие названия: монеты круглые и блестящие, и так же, как и солнце, необходимы людям в современном мире. И что мне нравится в потомках инков – они хоть и молились Богу Солнца, но я не заметил, чтобы они сейчас преклонялись перед деньгами, как большинство людей в развитых странах. Может, поэтому эти страны и не «развиты»? Ведь именно чрезмерная любовь к деньгам рождает зависть, а зависть, в свою очередь, увеличивает любовь к деньгам и вещизм, которые являются «топливом» для двигателя прогресса.

Нет, я не против перемен, но в какую сторону? Я верю, читатель, если Вы приедете сюда (не в столицу), поглядите людям в глаза, послушаете их музыку, тоже увидите это. Большинство этих людей относится к созерцателям, и я по-хорошему завидую им, так как, по натуре своей, как и большинство современных людей на планете, я отношусь к созидателям. А чего собственно созидать? Всё необходимое создано ещё при сотворении мира. Нет, люди суетятся, создавая всё больше и больше материальных благ, мало заботясь о сохранении ресурсов планеты для потомков, и в погоне за материальным, забывают о сохранении чистоты своей души. Созидатели конечно тоже нужны, но одно дело создавать стихи, и другое – атомную бомбу. Но так уж повелось с незапамятных времён, что физики ценились больше, чем лирики. А не сделай люди эту ошибку, глядишь, сейчас мы не на самолётах-бы летали, а перемещались в пространстве при помощи энергии мысли.

Ну да ладно, хватит философствовать, что-то не получается у меня переместиться в столицу с помощью мысли, придётся топать ножками, или пользоваться изобретениями цивилизации, съедающими природные ресурсы. Четыре часа пешком, затем столько же на грузовике, и вот в 12 часов ночи мы на окраине Лапаза. Да, летом здесь потеплее, ниже +10 температура по ночам не опускается и, благо, ветер хоть и сильный, но воздух сухой. Я уже бывал здесь, ну а моя спутница особого интереса к визиту в центр города не проявила, потому что слышала, что там опасно. Мы позавтракали супом из требухи ламы и отправились в сторону границы Бразилии. Переходных пунктов там несколько, но я выбрал дорогу, вблизи которой находилась «Лаго солярис» – достопримечательность Боливии, которую я не посетил в свой прошлый визит.

Выйдя за черту города, мы прошли ещё около часа, когда возле нас остановилась машина, хотя мы даже не голосовали. К своему удивлению, я узнал в вышедшем из кабины водителе, молдаванина Юру, у которого мы с Никитой и Вероникой были в гостях в 2005 году, когда в Лапазе проходила бескровная революция. Он узнал меня по босым ногам, и, конечно, сразу же остановился. Мы проехали с ним километров 150, правда, я сидел в кузове его пикапа, посадив в кабину свою спутницу, поэтому мы поговорили лишь за обедом, которым он нас угостил в забегаловке на перекрёстке. Здесь его уже ждал камаз с названием фирмы «Байкал». Юра, оказывается, за это время приобрёл технику и теперь строит дороги. Удачи тебе в бизнесе! У многих выходцев из СССР это лучше получается за границей, а не у себя на родине.

Идём дальше под палящим солнцем, по безлюдным равнинам, а вокруг манящие горные вершины. Красота!!! Вот только моей спутнице природа всё никак не угодит. То ветер не в ту сторону дует, то солнце не с той стороны светит. Жаль мне её – не умеет человек радоваться жизни. Машины здесь ездят редко, но к вечеру нас подобрал ещё один пикап, с которым нам было по пути километров двести. Было уже темно, и он предложил нам заночевать у него дома, правда, нужно было проехать лишних 25 км в сторону по просёлочной дороге. Я, было, отказался – лучше переночевать в палатке, рядом с дорогой, чем поспав в тепле и поев домашней пищи, затем возвращаться обратно. Это может занять целый день. Но хозяин настаивал, и когда я узнал, что он живёт в шахтёрском городке, согласился.

По прибытии домой, хозяин познакомил нас с семьёй, а наутро я увидел, как живут шахтёры Боливии. В шахте добывают цинк – работа опасная, но платят по боливийским меркам хорошо. Шахтеры живут в «инкубаторных» домиках на два хозяина, у них есть вся необходимая бытовая техника, а у некоторых даже имеются личные автомобили. Правда, заняться в посёлке кроме работы нечем, поэтому хозяин долго меня уговаривал, чтобы я остался там работать тренером в пустующем спортзале. Но меня удивил не уровень жизни, а ужасное состояние дороги, по которой медленно плелись груженые рудой грузовики. Ведь если её привести в порядок, то рентабельность шахты резко повысится. Но боливийцы, включая правительство, живут только сегодняшним днём. Хотя оно и к лучшему: запасов руды на дольше хватит.

Заботиться о возвращении на дорогу нам не пришлось, была суббота и семья всё равно собиралась выехать в ближайший город, так что к обеду мы опять были на основной дороге. Правда, и на ней асфальт скоро закончился, и редкие автомобили ехали то слева, то справа от насыпи строящейся дороги. В конце концов, возле нас остановился попутный самосвал, и мы, забравшись на щебень, в кузове, проехали 20 км. Всё, дальше дороги нет, только колеи: водитель выбирал любую, не задумываясь, здесь не заблудишься – колеи как сварливые супруги: то расходятся, то сходятся, то опять разбегаются. Самосвал выгрузил нас вместе со щебенкой, и мы опять пошли дальше пешком. На подходе к одному из редких посёлков нас подобрала дряхлая легковушка, но на въезде водитель въехал в лужу и застрял. Поэтому мне, как босоногому, пришлось вылезти и толкать машину, хотя от меня было бы больше проку за рулём – молодой водитель, похоже, не имел никакого опыта в буксовании.

Правда, оно оказалось к лучшему: иначе возле нас бы не остановился проезжающий джип. Его водитель, правда, остановился не для того, чтобы помочь нам, а для того, чтобы спросить дорогу. Из джипа вышла молодая пара иностранцев, которые не знали, правильно ли они едут на «Lado de Solaris». По-испански, кроме этих слов, они ничего не знали, так же, как и на английском, поэтому я предложил им говорить на их родном языке, которым, как я и предположил, оказался русский.

Ребята оказались москвичами, правда, по национальности они татары. Они только вчера прилетели в Лапаз и взяли машину напрокат для того, чтобы за короткое время успеть увидеть максимум. Похоже было, что они уже раскаялись в этом, так как тряская, к тому же неизвестно куда ведущая дорога, заставляла их сильно нервничать. Оказывается, что между картографией России и Боливии существует существенная разница. В России обычно дорога уже есть, но её ещё нет на картах, а здесь наоборот – дорогу только начали строить, но на карты уже нанесли.

У меня с собой был GPS, и ребята, сравнив координаты, нашего местонахождения с координатами на карте, увидели, что мы на нужной дороге. Это очень успокоило их, ну а я и без прибора знал, что двигаюсь правильно, так как постоянно следую правилу «Язык до Киева доведёт». Мы ещё долго ехали в темноте по дорогам, больше похожим на стиральную доску. Ребята расспрашивали меня о Боливии, а вот мою спутницу, похоже, интересовало другое. Она спросила, согласны ли ребята на обратном пути взять её с собой и довезти до аэропорта, и те согласились.

По приезду в место назначения они спросили, где нас высадить, и я сказал, что мы выйдем, когда увидим подходящее место для ночлега. У них была такая же задача, и вскоре они остановились у отеля за 20$. Для Боливии это дорого, но это туристическое место. Нам это не подходило, и я скоро нашел место для палатки рядом с церковью. Моей спутнице оно, как всегда, показалось неудачным, и вообще, она устала и решила вернуться.

Мы перебрали имущество, и она пошла ночевать в тот отель, где остановились ребята. Что же, «баба с воза…» Правда, через неделю она прислала мне сообщения из Москвы, что это была ее слабость, но я виноват в том, что не удержал ее. Что же, пусть будет так, некоторым людям просто необходимо чувствовать, что кто-то виноват в том, что с ними происходит.

Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Дело в том, что между нами была радикальная разница. Она, разумеется, хотела увидеть новые страны, иначе бы не прилетела и выбрала мою компанию, так как слышала, что со мной путешествовать намного дешевле. Но если бы у нее было больше средств, то она, разумеется, путешествовала бы с комфортом. Вот это ощущение, что желаемое не совпадает с действительным, и не давало ей получить радость от путешествия. Я же, ничуть не лицемеря, заявляю всем, что, если бы сейчас у меня были миллионы, я бы не променял свой палаточный на уют и комфорт отелей и ничегонеделание. Все. Я вздохнул с облегчением, несмотря на то, что мой рюкзак теперь стал немного тяжелее. Ведь все это время я чувствовал, что «Госпожа Удача» и «Его Величество Случай» меньше благоволят ко мне чем обычно. Верите или нет, но негативная энергия Вас или Вашего окружения отпугивает их, я лично в этом убедился не раз.

Когда я собрался ставить палатку возле ограды церкви, ко мне подошел водитель такси и предложил переночевать у него в машине, которую он оставляет под забором дома, где живет у родственников, я, естественно, согласился. Переночевав, я пошел в сторону соляного озера {лаго солярис}. Лаго-озеро сол-соль (не путать с соль-солнце). Оказывается, ночью мы проехали мимо него, и теперь мне надо возвращаться аж 24 км. Вот почему я не люблю ночь: не будь я сонный, то, конечно же, вышел и заночевал бы в деревеньке неподалеку. Все туристы обычно останавливаются в ничем не примечательном городе, так как в ближайшей деревеньке отелей не имеется.

Я вышел рано утром, и первые два часа в нужном направлении не проехала ни одна живая душа. Но первый же автомобиль остановился и довез меня аж до берега озера. Проделав лишних 5 км. Мы сфотографировались с водителем на фоне озерной глади, которую легко можно принять за заснеженный лед. За озером виднелась гора, а вдалеке на его поверхности виднелось какое-то строение. Водитель сказал, что это отель, но до него км 10—15.

Значит топать мне до него часа три, что по холодку довольно легко, если не учесть, что надо идти по щиколотку в соленой-пресоленой воде. Ну, африканские-азиатские грибки, берегитесь! Я разулся (шутка) и шагнул в воду. Она оказалась холоднее, чем я думал, но терпимо. Впрочем, температура мало беспокоила меня. Моя кожа уже перенесла жару песка пустынь и холод снежных перевалов, но вот идти несколько часов по соли еще не приходилось.

После получасовой ходьбы попутный грузовик предоставил мне отдых. Правда, всего на 15 минут. Он доехал до виднеющихся вдали холмиков соли, и водитель с грузчиком начали грузить ее в кузов. К их удивлению, я взял запасную лопату и поработал с ними минут 15. Работа, я вам скажу, не из легких – дышать тяжело. Отчасти это связано с высокогорьем, но и пары соли, видно, мешают. Не зря ребята похожи на «ниндзя» из-за черных шерстяных масок с отверстиями для глаз. Загрузив уже готовые кучки, они приготовили новые, сгребая лопатами мелко кристаллическую соль, которая многометровым слоем лежала на дне озера. Они уехали, а когда вернутся, часть воды уже сбежит вниз, сделав их труд чуть полегче.

Я потопал дальше, и через часик меня слева и справа стали обгонять джипы, наполненные туристами, которые что-то восхищенно кричали и фотографировали меня. Понятно, в туристических проспектах ведь не написано, что на озере можно увидеть босоногого пешехода. Все они ехали к отелю, чтобы сфотографироваться на его фоне и ехать дальше к видневшимся вдали горам, где местами дно покрыто не белой, а розовой или голубой солью – но это уже не пищевая соль. Туристам на это наплевать, вернее, написать. Туалетов-то нет. Зато можно сделать это в знаменитое соляное озеро.

К обеду я до топал до отеля, где как раз разгружали машину с продуктами. Для разминки я помог разгрузить машину, и грузчики в благодарность угостили меня обедом. Обедали мы за столами из соли. Кстати, очень удобно – солонки не нужны. Если недосол, то можно просто лизнуть столешницу или откусить кусочек от соляной же скамейки. Также в зале было несколько соляных скульптур. Гости в номерах спали на соляных кроватях.

Этот отель был построен лет 90 назад и его строители, наверное, не ожидали, что он будет пользоваться такой популярностью, иначе сделали бы его в два-три раза больше. Почему не построить еще один – не знаю. Возможно, из-за экологии – здесь нет новых технологий и фекалии собирают в 200-литровые бочки, которые потом увозят за пределы озера. К тому же туалетов недостаточно и, несмотря на таблички с просьбой не писать, углы здания со стороны черного хода крепко пропахли мочой.

На берег я уехал на машине, которая привезла продукты. Обратно она везла мусор и вышеуказанные бочки. Свалка, как я и ожидал, оказалась неподалеку от поселка в небольшом овраге, и она не была переполнена. Так как жители Боливии более бережно относятся к продуктам и к топливу. Съедобные остатки они отдают свиньям. Картонные ящики идут на топливо, вот только пластиковым пакетам и бутылкам пока не нашли применение.

Ну ладно. У них свои заботы, у меня свои. Основная – до середины лета успеть добраться до мыса Горн. Лето там очень короткое, а зима очень холодная и ветреная. Неуютно будет босиком-то. Вперед, на юг, к аргентинской границе. Так, в более развитой стране больше дорог, больше транспорта, а здесь на юг в сутки идет одна-две машины – и обчелся.

Боливийцы – хорошие люди: всегда готовы помочь. Вот сейчас, например, они проехали лишних 5 км, вывезя за пределы поселка. Оставив на нужной дороге, они дали в дорогу фруктов и воды, так как неизвестно, сколько мне придется идти до следующей попутки. Еще они сказали, что если мне повезет, то я найду яйца страусов, но это маловероятно. Гораздо более вероятно, что я встречу бандитов, для которых одинокий турист в пустыне – легкая добыча. Туристы ведь здесь иногда пропадают, но в тех местах, где их много.

На следующий день я прошел 4 часа, прежде чем меня догнал и подобрал грузовик. За это время я доел фрукты и видел 4 страуса, но яйца искать я не стал чтобы не увеличить шанс на встречу с нехорошими людьми (шутка). Я долго и медленно ехал в кузове старого грузовика, который ехал почти до границы, но к вечеру мне повезло. Когда мы остановились перекусить у дорожной забегаловки, туда же подъехал старенький джип и водитель, определив во мне иностранца, предложил меня подвезти, чтобы попрактиковаться в английском. Он ехал туда же, но поскольку вскоре начинался спуск с высокогорного плато, по которому грузовики ползут очень медленно, то, естественно, до цели с ним я мог добраться быстрее. При этом шансы попасть на кладбище оставались те же.

Водитель был опытный. Оказывается, он работал в туристической компании, которая практиковалась по доставке туристов, приехавших из Аргентины, к соляному озеру и обратно. Иногда, как сейчас, туристы ехали дальше в Лапаз, и он возвращался пустой. Дорога вилась серпентином по живописным ущельям и было жаль, что последние два часа мы ехали в темноте. Я, вообще-то, как обычно, собирался выйти из автомобиля с наступлением темноты, но начался дождь, и водитель сказал, что, если он усилится, начнутся селевые потоки, которые иногда останавливают движение на неделю.

Заночевал я в г. Патой возле гаража, где стояла машина. Гараж находился на выходе из города на нужной мне дороге, поэтому я отказался от предложения водителя поехать с ним на такси домой, так как завтра у него был выходной, и мне бы пришлось с утра потратить часа два, чтобы снова оказаться здесь.

Наутро, по холодку, я двинулся дальше по щебеночной дороге, по которой, на удивление, двигалось очень мало транспорта. Казалось бы – рядом большой город, до границы всего 100 км, но страна бедная, численность автомобилей на душу населения примерно, как у нас в Советском Союзе в послевоенные годы. Да и дорогу уже размыло.

В общем, попутка подобрала меня уже после обеда, и я оказался в кузове в компании двух пожилых крестьянок. К моему удивлению, они не проявили к белому человеку никакого интереса. Возможно, потому, что у них была открыта тема для разговора – 3-литровая бутыль с беловатой мутной жидкостью, к которой они прикладывались по очереди. Ну вот, подумал я, та же причина для бедности, что и в русских деревнях. Правда, в отличие от русских, тетеньки мне «сугреться» не предложили.

Грузовик двигался на спусках очень медленно из-за, местами, скользкой глинистой дороги и из-за отсутствия тормозов. Кстати, это всегда можно определить по дистанции, потребовавшейся транспортному средству, чтобы остановиться для вас.

Грузовик ехал аж до границы, но в этот раз я последовал своему правилу и вышел из него в небольшом поселке, когда начало смеркаться. На небольшой площади, возле дороги, я обнаружил небольшой базарчик, где, в ожидании редких клиентов, скучали продавцы, девчонки-подростки. Я попробовал снять их на видео, но они тут же отворачивались, хотя по их лицам я видел, что они это делают не от смущения. Тогда я включил камеру и стал показывать им предыдущие фото, после чего они, подумав, что раз другим боливийцам можно фотографироваться, то им тоже можно.

Спросив разрешения у сторожихи, я переночевал в классе, пустующей на время летних каникул, школы. Сторожиха пожаловалась мне на очень маленькую зарплату, хотя во время учебного года она работает здесь еще и поварихой, но денег за ночлег не попросила, наверное, потому, что я, как обычно помог ей наколоть дров.

До границы оставалось еще километров 50, поэтому наутро я пошел не по петляющей щебеночной, а по шпалам идущей рядом железной дороги, чтобы сократить расстояние и поберечь кожу на ступнях. Впрочем, это можно было сделать и на 50 км раньше, но тогда мой внутренний голос не подсказал мне этот вариант. Через 3 часа я убедился, что моя интуиция, как всегда, не подвела: меня догнала дрезина с 4-мя ремонтными рабочими, которые сказали, что грузовой поезд ходит здесь раз в неделю, а перед его проходом они едут проверять, не подмыло ли где дорогу, что случается здесь довольно часто из-за обилия дождей.

Вскоре они остановились, чтобы заменить 4 шпалы. При этом один остался готовить обед. Чтобы внести свою лепту в железнодорожное движение Боливии (шутка), я предложил им сготовить суп из топора: их продукты – мой труд. Таким образом, они получили лишнюю пару рук и экономию газа (я готовил на костре), а я получал бесплатную еду и мог быстрее попасть в приграничный город, куда они должны были приехать после окончания работ. Мне понравилось, как они работали – азартно и дружно, а им понравилась еда, что немудрено после тяжелого труда на жаре. К вечеру мы были в г. Виазон, но аргентинское консульство было уже закрыто. Поэтому я переночевал с ребятами на полу железнодорожного вокзала, закрытого на ночь для пассажиров.

Наутро я пошел в консульство и был очень удивлен тем, что каждые два часа клиентам выносили чай или соки с пирожками в придачу. Правда, посетителей за весь день было не больше 10, включая аргентинцев, нуждающихся в помощи консула, как, например, за украденные паспорта и т. п.

Я сдал паспорт и должен был прийти за ним после обеда, но так как осмотр небольшого городка занял не более часа, остальное время я провел, сидя в помещении с кондиционером, где были пирожки, кофе и три молодые аргентинки, у которых украли паспорта, без которых их, естественно, не пускали к себе на родину.

Когда подошло время выдачи паспорта, мне не вынесли его, как другим, в зал, а пригласили в кабинет к консулу. Это была миловидная женщина лет 50, которая, путая польские, английские и русские слова, торжественно вручила мне паспорт с визой, плюс календарь и значок. Рассыпаясь в любезностях, она заявила, что очень любит русских и что я настоящий герой – она уже успела ознакомиться с моим вебсайтом. Кроме того, она поздравила меня с днем рождения, который у меня был назавтра. После чего она познакомила меня со своим 25-летним сыном, работающим здесь же и извинилась за то, что не может уделить мне больше времени.

Сын вышел со мной в зал, и я спросил, по случаю какого праздника выносят угощение, на что он ответил, что это его мама год назад выбила средства на развитие дружеских отношений между соседями и их использует в частности таких образом. Также он сказал, что сегодня у них много работы, так как случилась неприятность: 4 девочки-аргентинки пропали на территории Боливии. Об этом заявили их родственники, которые приехали встречать их на границу еще вчера, но те не приехали к сроку, хотя звонили до поездки на соляное озеро. Консул уже нашла тур. компанию, услугами которой пользовались девушки и те ответили, что джип, на котором они уехали, по какой-то причине еще не вернулся, но они надеются, что это из-за технических неполадок. Сейчас все надеются, что это так. Хотя не исключена и вероятность бандитского нападения.

Я еще раз переночевал на вокзале и на свой день рождения вышел на территорию Аргентины. При этом на границе меня ждал приятный сюрприз: я стал в длинную очередь на таможенный досмотр, в которой надо было торчать около часа, но ко мне подошел офицер, посмотрел на мои босые ноги, спросил: «Русо?». Я подал паспорт, и он под любопытные взгляды из очереди провел меня к стойке. Оказывается, консул позвонил и попросил пропустить босоногого русского без очереди.

 

Аргентина

Дистанция по Аргентине примерно = 8000km: La Quiaca – Abra Pampa – Susques – Cafayate – Pie de Medano – Belen – Chilecito – San Jose de Jachal – San Juan – Mendoza – Malargue – Zapala – San Carlos de Bariloche – El Bolson – Esquel – Perito Moreno – Tres Lagos – Lago Viedma – 28 de Noviembre – Rio Gallegos – Estancia Monte Aymond – Rio Gallegos – Calet Olivia – Comodoro Rivadavia – Rawson – Puerto Madryn – Bahia Blanca – Miramar – Buenos Aires —Colon.

Вот я и в Аргентине. Сразу же чувствуется, что страна намного богаче: имеется асфальт и освещение на улицах. Кирпичные, а не сарайные постройки. Больше автомобилей на дорогах и т. д. Но и цены в магазинах в два раза выше. Теперь понятно, почему очередь на пересечение границы только в одну сторону: в Боливию все едут пустые, а возвращаются с товаром, в котором нередко попадается кокаин. По этой причине следующие пару сотен километров на дороге то и дело стоят патрули, которые могут остановить и обыскать любую машину. Также сразу же бросается в глаза большое число светлокожих людей, среди которых много симпатичных девушек. Наверняка культура этой страны отличается от культуры потомков инков, но эти различия не видны сразу.

А вот что мне бросилось в глаза в первый же день, так это матэ, без которого аргентинцы не обходятся ни одного дня. Его здесь пьют все от мала до велика: с утра до вечера. Отведал этот напиток и я в первый же день, так как оказалось, что здесь принято подавать «матэшницу» любому кто войдет в дом или даже просто подойдет к компании, пьющей в это время матэ и поздоровается. Для людей брезгливых этот обычай может показаться антисанитарным, так как приходится пить напиток через трубочку-мундштук, который только что держал во рту посторонний человек.

В отличие от японской чайной церемонии, способ приготовления и употребления матэ очень прост: в матэшницу (кружка от 100 до 500 г) засыпается матэ (несколько нарубленных трав). Туда же вставляется трубочка с мундштуком, конец которой имеет мелкие отверстия. После чего туда заливается горячая вода из термоса и сразу же подается гостю. Несмотря на то, что напиток не настаивается, он имеет ярко выраженный вкус, который не перебивает даже сахар, который (иногда на любителя) добавляют в воду в термосе. Так как матэшница доверху наполнена травой, то напитка хватает всего на 2—3 глотка, после чего туда опять заливается вода и передается следующему по кругу. Таким образом кружку наполняют раз 20, но, несмотря на это, даже последние порции напитка имеют вкус и запах благодаря тому, что воду наливают сначала вдоль трубочки, затем по кругу секторами так, что почти до конца остаются сухие участки.

Мате продается во всех магазинах в 500 гр и 1 кг упаковках и его разных названий, я насчитал не менее 30, и в состав каждого входит не менее 10 ингредиентов, так что любой может выбрать по вкусу. Забегая вперед скажу, что за свое пребывание в Аргентине я пил его практически каждый день, так что перепробовал почти все виды. Могу сказать, что ничего наркотического в нем нет. В основном он оказывает тонизирующее действие, поэтому дальнобойщики потребляют его больше, чем остальные, но даже они не дотянут до казахов, которые сидят с пиалами в руках целый день. Ну, а средний аргентинец, который в среднем выпивает 2 литра матэ в день и подавно.

Ну вот, пожалуй, и все об аргентинском мате. Хотя нет – не все. Матэшницу, наверное, можно увидеть в доме каждого туриста, побывавшего в Аргентине – это самый ходовой товар на прилавках сувенирных лавочек. Ну а что касается, собственно, напитка, то навряд ли какой турист повезет домой больше 2—3 пачек полюбившегося продукта. Так что суждено этим матэшницам пылиться и рассыхаться. Хотя рассохнутся только деревянные, а изготовленные из рога, кожи и пластмассы могут выполнять свою функцию и через десятки лет. Извиняюсь, если читателям описание аргентинского «чайника» показалось слишком длинным.

Ладно, поехали дальше. Следующую пару часов я, не торопясь, шел по городу, заглядывая в магазинчики и заговаривая с приветливыми прохожими, которых на улицах было раз в 20 меньше, чем в боливийских городах, так как автомобилей было раз в 10 больше. Хорошо хоть, что цены на продукты были всего в два раза дороже – теперь понятно, почему так в приграничном боливийском городе: он кормит два города.

Главное внешнее отличие сразу же бросается в глаза – все, даже маленькие окраинные улочки, заасфальтированы и освещены, а, кроме того, на них есть урны для мусора. Правда, не думаю, что уборщикам мусора привычен дизайн урн, установленных на центральных улочках. Они выполнены в виде керамических кувшинов под наклоном вмурованных в бетон. Смотрится, конечно, неплохо, но выгребать мусор из такой полутораметровой «вазы» гораздо труднее, чем его туда бросать. Хорошо хоть, что ими пользуются только прохожие, а бытовой мусор люди собирают в большие пластиковые мешки и вечером выставляют на улицу возле дорог. Ночью, правда, из-за этих мешков улицы выглядят не очень приглядно, но зато уборщики рано с утра имеют хорошую физическую зарядку – они бегут рядом с машиной и на ходу забрасывают туда мешки.

Ну вот я и на окраине: дорога, ведущая вглубь страны на удивление пустынна – не более одного авто в час. Возможно, мне придется заночевать где-нибудь в степи. Иду дальше – вот и первый дорожный указатель: до кладбища 3 км. До столицы чуть меньше трех тысяч. Да, никогда не знаешь куда попадешь быстрее – но в этом плане у меня свои плюсы: у путешественника хоть и больше шансов попасть на кладбище, но зато он и его близкие более подготовлены к такому раскладу.

Но ладно. Не будем о грустном. Много ли путнику нужно – солнышко печет не слишком. Птицы поют, ветер освежает. Правда, вот пора обедать, но воды пока нигде не видать, а всухомятку есть не хочется – пройду еще немного, может, кто подвезет до ближайшего поселка.

Через час я дошел до одинокого домика и направился туда. Учуяв незнакомца, навстречу сразу выбежали три больших собаки. Это не страшно – они просто делают свою работу: предупреждают хозяина. Ну, а вздумают атаковать – у меня мачете на поясе. За собаками вышел хозяин и, отозвав собак, пригласил меня во двор. О, я как раз вовремя – на ветке подвешен только что забитый барашек, с которого уже снята шкура – значит скоро будет свежина! Тушу обрабатывают пожилой человек – по-видимому, отец мужчины, вышедшего мне навстречу. Его мама уже на кухне (небольшое строение во дворе), а его жена пошла в город за покупками и заодно проведать 3-х детей в школе—интернате.

Моего испанского хватает, чтобы говорить на бытовые темы, тем более с простыми сельскими жителями. Я лично люблю и уважаю их – ведь именно они кормят нас всех, а что даем им мы? Вы можете сказать – сельскохозяйственную технику. Так она нужна не им, а нам, чтобы увеличить число людей, которые будут продавать и перепродавать эти продукты, а также производить автомобили и самолеты. А много ли крестьян летает на этих самолетах? Не помню, кто из мудрых сказал: «Хочешь быть счастливым – умерь свои желания». Так вот, сельские жители – это и есть люди, живущие по этому закону, хорошо бы и всему нашему урбанизированному обществу умерить свои желания, хотя бы для того, чтобы сохранить природные ресурсы для внуков.

Сейчас читатели подумают – ну вот, поел баранинки и на философию потянуло. Нет, это не так – я всегда пишу свои заметки уже после путешествия, находясь где-нибудь в уединенном месте, а именно когда я шаг за шагом вспоминаю походные будни, меня посещают эти мысли.

А во время путешествия я не просто сторонний наблюдатель. Я каким-то образом проникаюсь атмосферой и энергией этого места, в котором я в данный момент нахожусь. Пока я там, я живу их заботами, поэтому, где бы я ни был, я ощущаю потребность сделать что-нибудь. Например, здесь я сразу начал собирать кизяк, так как увидел, что недостаточно топлива.

Другие примеры: находясь среди безработных моряков в Карачи, я помогал им искать работу. Находясь среди бомжей, наркоманов и алкоголиков я, конечно, не начинал пить, но пытался как-то помочь им! Я, конечно, не думаю, что этим своим участием приношу кому-то большую пользу – скорее, это полезно для меня. Таким образом, я детально запоминаю все происходящее, так как оно не только увидено, но и прочувствовано.

Пообедав, я вышел на дорогу, несмотря на то, что хозяева приглашали меня остаться заночевать. Через пару часов меня подобрала машина, водитель которой объяснил мне, почему редкие машины не останавливаются для случайных путников. Оказывается, по этой дороге идет наркотрафик в Аргентину и Чили, поэтому здесь часто стоят полицейские кордоны. Конечно, в связи с этим у водителей, видящих одинокого путника с рюкзаком, возникает мысль: «А вдруг рюкзак набит листьями коки, которые в Боливии продается легально на каждом углу. Но здесь, в Аргентине, если у кого коки более чем 100 грамм, будут большие неприятности. Позже я видел такие кордоны. Если ничего и не найдут, то час водитель потеряет – точно там не только все вещи перетрясут, но и обшивку дверей снимают и запаски спускают и разбортовывают. Вооружены эти полицейские автоматами, и автомобили у них похожи с форсированными двигателями, так что убегать или сопротивляться нарушитель навряд ли станет. А вот насчет морального облика самих блюстителей закона пока не знаю. У мексиканских полицейских, к примеру, это все также есть, но все знают, что в Мексике всё возможно, если есть деньги.

Да, в этом плане до Мексики далеко даже России. Но Мексика далеко, Россия еще дальше. Что там сравнивать? Вот в соседнюю Боливию аргентинские шофера не боятся ездить. Имеются документы на груз или нет, тормоза не в порядке или лампочка какая не горит – тариф один и тот же: остановили – плати мзду и едь дальше. Правда, плата небольшая, ее осиливают даже боливийские водители, а аргентинцы и подавно – у них зарплата раза в 3 выше. А вот боливийским старым грузовикам к Аргентинцам лучше не соваться. Если что не в порядке, взяткой не отделаешься. Но что-то я отвлекся – пора возвращаться на маршрут, а то «быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается».

В первый день я прошагал изрядно, но проехал всего 30 минут до небольшого городка Абра Пампа, на окраине которого и заночевал. На второй день, прошагав часик-два, я издалека увидел два дерева, увешанных красными флажками и что-то вроде склепа, возле которого стояли столики со скамейками и жаровни. Территория и дорожки туда тоже были огорожены флажками. На склепе была надпись «Гуачеро Антонио Гил», я уже знал, что гуачеро – это аргентинский ковбой. Чем он знаменит, я расскажу позже. Пока я только знал, что слово гуачеро произошло от гаучо – сирота, потому что именно их брали ухаживать за скотом. В общем, Аргентинский ковбой. Кстати, думаю, что не все в России знают, что слово ковбой, окутанное романтическим ореолом, состоит из двух слов: кау и бой (корова и мальчик).

Посидев полчаса в тени деревьев в надежде, что здесь больше шансов поймать попутку, я пошел дальше. Так я шел, и шел, и шел. К концу 8-го часа, помню, подумал, что здешним ковбоям, отработавшим до пенсии в этой безводной местности, надо пожизненно памятники ставить. А вот и моя награда: возле меня, наконец-то, остановилась легковушка с симпатичной женщиной за рулем. Я спросил, как это она не побоялась остановиться, на что она ответила, что видела меня, когда ехала 6 часов назад по работе и вот сейчас, возвращаясь и увидев, что я все еще топаю, решила остановиться, так как она христианка. Я сказал, что, наверное, в стране мало христиан, на что она, улыбнувшись, ответила, что 95% населения. Да, не повезло мне, весь день мимо меня ехали эти 5%. Девушку звали Мария, она работала адвокатом. Она владела английским в такой же мере как я испанским, так что следующие 4 часа мы бегло общались, заодно увеличивали свой словарный запас. Ну хоть и ей от меня какая-то польза: нескучно, и в английском попрактиковалась! Уже вечерело, когда мы подъехали к развилке, от которой до ее дома было 50 км, но я отказался от предложения поехать к ней и познакомиться с мужем и родителями: попутки берут неохотно и неохота терять время.

Мы попрощались, при этом я познакомился с еще одним аргентинским обычаем. При встрече и расставании со знакомым человеком здесь положено дважды целоваться. Да, всегда полезно знать обычаи. В некоторых африканских племенах лучше не называть своего имени во избежании того, чтобы тебя не съели или не заколдовали, а здесь наоборот: хочешь, чтобы тебя поцеловала симпатичная девушка – просто заговори с ней и представься. Спроси к примеру дорогу и поцелуй обеспечен. Правда мужчины здесь тоже целуются и отнюдь не потому что голубые – так принято. Хорошо хоть не принято целоваться взасос как Брежнев. Надо просто прикасаться щеками и чмокать воздух.

Есть свои минусы и в традиции «матэ». Не очень приятно его пить после человека с провалившимся от сифилиса носом, а отказаться неприлично. Но в жизни странника все-таки намного больше приятных моментов. Хотя это, наверное, зависит от его характера. Вот я уже в стране 5 дней и еще нет неприятных минут. Вот я еду в кузове грузовика на куче арбузов и дынь. Водитель, увидев мачете у меня на бедре, жестами предложил не стесняться и есть груз. Теперь я работаю сеяльщиком, сплевываю арбузные и дынные семечки в кювет. Если кто поедет по этой дороге, добро пожаловать на мою бахчу – это, не доезжая до Мендозы, с 250 по 200 км. Впрочем, сойдя с машины, я пожалел, что в желудке не осталось места. Вдоль дороги потянулись нескончаемые виноградники, перемежаемые рощами фиг. Но от инжира ни жирным, ни сытым не станешь – надо останавливаться варить рис.

Я развел костер на окраине деревни в тени деревьев, растущих по берегам арыка, в которой плескалась ребятня и стирались женщины. Для полноты картины не хватало только «аксакалов» с пиалами в руках. В отличие от городских, сельские жители оказались намного любознательнее – вскоре возле меня собралось человек 15. Что ж, придется варить полный котелок – я всегда так делаю в подобных случаях: если человек любопытен, то ему наверняка интересно попробовать, что там на кашеварил чужеземец.

Кстати, аргентинская кухня разнообразием не отличается. Поэтому мой вегетарианский «плов» им понравился. Они угостили меня фруктами, которыми я и так уже объелся. Да, конечно же мне дали с собой хлеба – это еще один из обычаев этой страны. Если я спрашивал у кого-нибудь воды, вместе с водой мне обязательно выносили булочки, которыми я в этой безводной местности в основном питался: воду для приготовления риса тяжело с собой тащить, а фрукты – повсюду. Правда, спрашивать иногда не у кого – приходится брать без разрешения. Вот так, «перебиваясь» с хлеба на фрукты, я и добрался до г. Мендоза.

Это первый крупный город на моем пути – Аргентина в этом районе населена негусто. Я сошел с попутки почти в центре. Было около 11 вечера. Но, по-видимому, потому, что был выходной, на улицах было полно людей, особенно в районе парка, где я собирался заночевать. Несмотря на позднее время в парке было много детей и подростков, но они вели себя очень спокойно. Стражей порядка на улицах не наблюдалось, поэтому я зашел в полицейский участок и спросил, можно ли поставить палатку в парке. К моему удивлению они сказали, что да, но до полуночи, так как там будет полно гуляющих. Лучше если я переночую в каком-либо тихом скверике. И ни одного слова о том, что здесь опасно. Значит, здесь действительно безопасно. Обычно полицейский перестраховывается, так как если на их участке с туристом что-то случится, у них будет лишняя «головная боль».

От Мендозы на юг можно двигаться двумя путями:

1. По дороге Н40, которая ведет вдоль границы с Чили.

2. Двинуться сначала на восток, а затем вдоль густо заселенного побережья. До зимы мне надо добраться и выбраться с острова Огненная Земля, иначе босохождение из удовольствия превратится в выживание. Вдоль побережья летом, конечно, идти приятнее, но поскольку водители подбирают неохотно, то практичнее двигаться там, где меньше населенных пунктов – уж если подвезут, то проедешь дольше. Возвращаться тогда придется по побережью ветреной холодной Патагонии, но это безопаснее, чем по горной дороге, где к тому времени местами уже будет гололед. Ну все, план подкорректирован. Но, естественно, правило «Для пьяного возчика 100 верст не крюк» остается в силе.

Граница между Аргентиной и Чили проходит по гряде, которая служит «доильным аппаратом» для облаков, гонимых ветром с океана, поэтому в горных долинах много красивых озер, наполненных чистой дождевой и талой водой. Но дальше на восток простираются безводные пространства, малопригодные для земледелия. Все населенные пункты, естественно, находятся возле воды – крестьяне выращивают овощи и фрукты, разводят пчел, имеют скот. Туристы, посещающие эти живописные места, всегда имеют возможность закупить свежие продукты, а у людей, обслуживающих их, есть работа.

Особенной популярностью у иностранных туристов пользуется «осадо» – жаренное на решетке мясо. Аргентинцы очень гордятся своим «осадо», считая этот способ лучшим в мире. На самом деле ничего особенного в его приготовлении нет – берутся крупные куски мяса с различных частей говяжьей туши и долго обжариваются на углях. Чтобы гости не истекали слюнями от вкусного запаха, туда же кладутся мясные и кровяные колбаски, которые вскоре можно начинать есть, запивая вином, пока остальное мясо и гости не подойдут. Правда, у «осадо» есть одна особенность. Среди этого набора обязательно присутствуют кишки молодого теленка с оставшейся там пищей. Естественно, это не та часть кишок, в которой находится уже полностью переработанная пища. Ее не стали бы есть даже изобретатели этого блюда – голодные скотники, которым после забоя животного доставались не лучшие части туши. А вот та часть, где находится обработанная коровой «жвачка», вполне съедобна и даже вкусна – чем-то напоминает вкус моллюсков, когда ешь их вместе с внутренностями. Надеюсь, я достаточно подробно описал этот способ. Теперь читателю необязательно ехать в Аргентину. Можно просто поехать на мясокомбинат и попросить эту часть кишок – производители туш не обеднеют.

Этот год в Аргентине выдался особенно засушливым, в результате чего, хотя скотники и старались есть «осадо» каждый день, тысячи животных погибли не от ножа, а от жажды и голода, так как местные мясокомбинаты не рассчитаны на забой дополнительного количества голов.

Аргентина – аграрная страна. До сих пор я не видел ни одного крупного производства, а из бесед с водителями знал, что здесь нет автомобилей отечественного производства. Все транспортные средства привезены из соседней Бразилии и Чили, которые по лицензиям собирают японские, европейские и американские авто. Из отзывов водителей я знал, что легковушки, собранные в Чили, лучше своих собратьев из Бразилии, а грузовики более-менее одинаковы.

Мне, как пассажиру, за короткую поездку трудно оценить достоинства авто, но однажды я ехал на неизвестно как попавшем сюда джипе индейской постройки, так там все недостатки на лицо. По виду он абсолютно похож на Ланд Кроузер, но только по виду. У него только одна ведущая ось. И движок там стоит очень слабенький, поэтому на горку, да еще против вечно дующего в Патагонии ветра, он тащился на первой передаче. Два приятеля купили его из-за дешевизны, чтобы ездить на рыбалку. Ребята довезли меня до городка Педра Агула – «Каменный Орел» и поехали в сторону реки, пошутив, что в обратную сторону они вообще не будут заводить двигатель, так как ехать под гору, и ветер поможет.

С заходом солнца здесь редко бывает холодно. И это в январе – разгаре лета! Я спросил у проезжающих полицейских, где можно поставить палатку. Они порекомендовали переночевать у подножия отвесных скал, где можно укрыться от пронизывающего ветра. И опять – ни слова об опасности. Да, хорошая здесь работа у полицейских – ни хулиганов, ни пьяных. «Транкило» – это словечко здесь часто употребляют, подтверждая его забавным жестом: большие пальцы обеих рук ставят на ключицы, а остальные восемь ставят на грудь и запрокидывают голову.

Словечко созвучно «киллер». Жест непонятный, но означает оно, типа, расслабься, не беспокойся. Хотя покойнику уже тоже незачем напрягаться. Что касается меня, то 95% ночей во время похода я сплю «транкило», иначе не выспишься, а завтра – опять топать. Выспавшись под завывание ветра, я пошел дальше. Опять же против ветра. Вообще-то, меня удивляет, что люди дают женские имена постоянно дующим ветрам, ведь женщины в отличие от них непостоянны. Мне пришлось топать от «Каменного Орла» почти до вечера. Хорошо хоть мне нравится это занятие, помню в детстве я был ужасно рад, когда 3 километра между домом и школой мне приходилось преодолевать в пургу против ветра.

До города San Carlos de Bariloche меня подвезла парочка молодоженов. Правда, им было лет под 40, но это не важно, если можешь проводить свой медовый месяц очень активно. Они то и дело показывали мне места, где они занимались сексом. Это были мосты или большие валуны. Они жили в двух часах езды до работы, а дома были дети от предыдущих браков. Поэтому их можно было понять, но у нас в России об этом принято рассказывать только близким друзьям.

Хотя, может быть это связано с тем, что не так далеко от города находился городок Балтон, где зародилось движение хиппи. Туда меня подвезла пожилая женщина с татуированной пятиконечной звездой на лбу, что, по ее словам, говорило о ее принадлежности к этому «славному племени». Кроме того, она, как и я, была босой, что говорило о ее свободолюбии больше, чем наколка.

Не доезжая до города, она остановилась у очередного «мемориала Антонио Гиль» и пошла туда возложить цветы и помолиться. Поскольку она немного говорила по-английски, то я наконец-то узнал почему здесь в Аргентине так популярен этот человек. Я уже писал, что видел большой мемориал с его именем. Так вот с тех пор я видел подобные (правда, раз в 10 меньше) не менее 20 раз. Так вот, оказывается этот «ковбой» – аргентинский Робин Гуд.

Он грабил богатых и раздавал деньги бедным. Но, в отличие от своего английского коллеги, который является образом собирательным, Антонио был реальным персонажем и принял реальную смерть – был зарублен на площади полицейскими при задержании. За это простые люди возвели его в статус святого. Теперь по всей Аргентине можно увидеть возле дорог мемориалы в виде надгробного памятника, к которому можно возложить цветы или просто помолиться. У шоферов-дальнобойщиков считается, что это приносит удачу.

Второй по популярности в этом плане является святая Елена. Ее мемориалы можно узнать по пластиковым бутылкам, наполненным водой. Ее возвели в сан святых за то, что, заблудившись в пустыне, она спасла своего ребенка, приложив его к груди. Его нашли спустя несколько дней после ее смерти. Он выжил благодаря тому, что сосал молоко умирающей матери. Судя по этим двум историям, аргентинцы, как и русские, любят своих героев. Но в отличие от советских, их герои – простые люди.

Городок Болтон сейчас ничем не отличается от прочих мест, облюбованными туристами, так как от былой активности хиппи остались лишь воспоминания. Однако туристы, приехавшие сюда, не остаются разочарованными. В окрестностях городка много красивых мест, куда организованы конные и пешеходные экскурсии. Кроме этого, поднявшись на гору, можно полетать на дельтаплане или параплане, благо, ветра здесь постоянные, а не порывистые.

Переночевав на окраине поселка, я пошел дальше по дороге Н 40, которая является самой длинной в Аргентине. Правда, большой процент этих километров неасфальтированный, по-видимому, потому, что поселения (особенно на юге) редки, и тратить деньгу на дорожное покрытие нерентабельно.

Впрочем, экономика страны на данный момент оставляет желать лучшего. Главой правительства на сегодняшний день является жена бывшего президента, который перед своим уходом продал многие государственные предприятия частным предпринимателям, якобы для того, чтобы поднять экономику страны. На самом деле он положил солидный куш в свой карман.

Более обширную, но не живую информацию об экономической и политической жизни страны читатель может получить из официальных данных. Здесь же в своих путевых заметках я пишу только то, что узнаю из разговоров с людьми, с которыми мне приходится общаться. В основном это простые люди, с которыми я разговаривал в поселках и на улицах городов, и шоферы-дальнобойщики. Но и в легковушках, иногда подбирающих одинокого путника, могут быть представлены люди любого класса вплоть до правящего из официальной среды.

Ко мне иногда проявляют внимание полицейские и журналисты. Также мне по роду занятий приходится обращаться в посольства (в том числе и российские) к работникам на границе. Общение с последней группой не всегда бывает приятным, поэтому я стараюсь свести его до минимума.

Вот и сейчас, прибыв в городок Рио Галлего, где находится последнее по пути на юг консульство Чили, в пятницу вечером, я предпочел не ждать до понедельника, а попробовать пройти через границу без визы, воспользовавшись паспортом «гражданина мира». Дорога Н40 заканчивалась в этом городе, и до границы отсюда оставалось 100 километров, которые я преодолел по дороге Н3. Идти по ней мне пришлось часа два, не больше, так как вскоре меня предложила подвезти приветливая семья на микроавтобусе. И к вечеру, еще засветло, я был на границе.

Из беседы с чилийским консулом в Эквадоре я уже знал, что моя краснокожая паспортина дает мне право пересекать границу только при наличии в ней визы, которую надо ждать три месяца. Поэтому, будучи предупрежден, я предъявил паспорт Гражданина Мира. Офицер порылся в своих каталогах, но ничего в них не нашел. Поэтому отдал мой паспорт старшему офицеру.

 

ChilIe

Дистанция по Чили примерно =400km Monte Aymond —Bahia Azul – Estanzia San Sebastian <-> Monte Aymond.

Минут через 15 меня пригласили в кабинет, где молоденькая девушка—офицер радостно объявила мне, что нашла документ, где говорится, что я могу пересечь границу без визы. Также она изъявила желание сфотографироваться со мной, так как я первый «гражданин мира», пересекающий границу в этом месте. После этого и другие сотрудники по очереди изъявили желание сфотографироваться со мной, так что, когда я вышел, на границе даже образовалась очередь из 5 машин.

Что ж, это мне на руку, так как смеркалось, и может, меня кто-нибудь подбросит до парома. Пассажиры из очереди, естественно, видели происходящее, но не посчитали меня виновником задержки, а наоборот изъявили желание подвезти меня. Правда, так как ни одна машина не ехала к парому, я вышел на перекрестке, от которого до парома оставалось километров 15.

Уже темнело. В этих широтах это происходит медленно, но, так как водитель предупредил меня, что паром ночью не работает, я пошел к домику, одиноко стоящему в степи. На лай двух огромных волкодавов, бросившихся на меня, вышел хозяин и пригласил в дом. На кухне стояла раскаленная буржуйка, топящаяся газом. На столе парилась кастрюля с супом. Я, как всегда, пришел вовремя. Хозяева – пожилая пара, пригласили меня столу и налили большую миску горячего, жирного супа. Мой приход их конечно удивил, но лишний рот, похоже, не огорчил. Это в городах тратят на еду половину своей зарплаты, а здесь – вон они, барашки – 50 штук в загоне, чтобы волки на пастбище не съели. За ужином я узнал, что из-за засухи в этом году дела у них не очень. Хорошо, хоть есть свои дешевые продукты.

А вот если бы барашки умели говорить, то они бы сказали, что этот год для них не убыточен: еды и воды для них хватает, а вот забивать их в этом году, похоже, не собираются. Из-за того, что в Аргентине резко подешевела говядина, спрос на баранину резко упал. Да и волков стало меньше – многие стаи подались в Аргентину на «халявную» говядину.

После ужина хозяин мне прямо сказал, что размещать незнакомца в доме не собирается, но я могу переночевать в сарае на овечьих шкурах. Кроме того, он предупредил, что рано с утра погонит овец на пастбище, а жена не станет открывать мне, если я приду на завтрак. Поэтому он предложил мне взять с собой хлеба и воды. Молодец. Может, это и не по-христиански, но зато по-мужски. Если бы все люди говорили все начистоту, было бы больше понимания на земле.

Надеюсь, все в Чили такие же, хотя это вряд ли. Национальность и проживание в определенной стране конечно накладывает свой отпечаток на поведение человека, но по-большому счету люди все одинаковы. В каждом из нас заложено животное и божественное начало, злость и доброта, здоровье и болезнь и т. д. И от каждого из нас ЛИЧНО зависит, как он по жизни распорядится этим арсеналом.

Переночевав на мягких теплых шкурах, рано с утра я отправился дальше по пустынной дороге. Но уже спустя полчаса меня подобрала первая же попутка. Водитель грузовика – молодой, разговорчивый парень – угостил меня горячим кофе из термоса. Вот оно и первое различие – чилийские водители пьют не мате, а кафэ. От кофе я уже отвык. При общительном характере водителя у него конечно же были везде друзья, и на пароме он повел меня знакомить с капитаном.

Паром «Патагония» был совсем новенький и отличался необычным техническим дизайном. Под его двойным килем было установлено 4 винта, приводимые в движение четырьмя электродвигателями, благодаря чему отпадала надобность в рулях и, как следствие, в штурвале. Я находился на мостике весь недолгий путь и видел, как капитан – он же моторист, играючи управлял этой посудиной двумя джойстиками. Второй член экипажа также легко справлялся со швартовкой. Паром был, правда, относительно небольшой – машин на 20, но своей работой по этой не очень оживленной трассе он приносил компании нормальные доходы, так как конкурентов не имел.

Паромная переправа находилась на единственной дороге, идущей к единственному городу, расположенному на большом острове Огненная Земля. За время переправы мой обаятельный знакомый договорился с водителем другого грузовика, который и повез меня дальше по ухабам Огненной Земли.

Почему дорога ухабистая – это уже отдельная история, уходящая корнями в прошлое. Естественно, если бы я ее и знал всю, то пересказывать полностью здесь не стал бы. Но суть такова: по этому куску, принадлежащему сейчас Чили, ездят, в основном, аргентинские автомобили. Потому что другой дороги к Аргентине просто нет. Поэтому власти Чили не хотят вкладывать деньги в ее благоустройство, а аргентинцы и на своей территории за дорогами не очень-то следят, а отдуваться, вернее отпрыгиватся, приходится шоферам.

Конечно, для общего блага можно было как-то по-умному переделать территории, но кто в таких случаях думает о благе для людей? Тут для политиков главное – престиж и амбиции. Да, не зря я подумал об амбициях и политике, сидя в прыгающем по кочкам грузовике. Прибыв на переходной пункт, я сам стал жертвой амбиций и того, что в эмиграционной системе Чили левая рука не знает, что делает правая.

Эмиграционный офицер не был уверен, что должен просто поставить штамп о выезде в паспорт, где красовалась новенькая виза, разрешающая в течение трёх месяцев находиться в Чили и понес его менеджеру. Вскоре вышла молодая женщина (похоже, у них матриархат, или высшие чины не могут устоять перед женскими прелестями} и, извинившись, сказала, что она изымает мой паспорт! При этом она предложила мне прочитать приказ с копии очень плохого перевода на английский, где был напечатан текст приказа ихнего МИД о том, что «паспорт гражданина мира» в их стране недействителен и подлежит конфискации. Во втором документе я должен был расписаться в том, что такой-то офицер на таком-то переходном пункте изъял у меня паспорт. Да, забыл сказать, что прежде чем начать разговор, офицер спросила, есть ли у меня другая виза в Аргентину и, увидев действующий штамп в моем российском паспорте, облегченно вздохнула. Еще бы – ведь если бы другого паспорта у меня не было – сколько у них головной боли добавилось бы с моим выдворением.

Во время всего длинного разговора весь погран/отдел был, на мое удивление, вежлив. Все подчеркивали, что в том, что у меня такой паспорт, нет моей вины. Эти «нехорошие дяди и тети» обманули меня, подсунув недействующий паспорт. Они же – «хорошие дяди и тети» и просто делают свою работу, которая заключается в том, чтобы изъять этот паспорт и внести невинно пострадавшего в черный список.

До закрытия границы оставалось не более получаса, и я тянул время, в надежде что завтра придет вторая смена или высшее начальство, с которым, возможно, я смогу договориться чтобы вернули мой паспорт. А пока мне предложили два варианта: либо я пересекаю сейчас границу и иду на все четыре стороны по Аргентине, либо меня с сопровождающими документами отправляют на другую аргентинскую границу, откуда я только что приехал, и там тоже гулять на все четыре стороны, но в Чили ни ногой.

Рабочий день закончился, и все засобирались домой. Поскольку возле одинокого домика таможни не было ни кафе, ни гостиницы, то мне, раз я не решил пока, куда мне двигаться, разрешили поставить палатку под навесом для машин. На прощание мне в складчину дали то, что осталось после обеда, а старший офицер рассказала мне на ночь пару страшилок о том, что происходит с «плохими мальчиками», которые посмели ходить по территории Чили без визы, сказала «до завтра» и укатила.

Я остался совсем один возле шлагбаума, который перекрывал дорогу в бескрайние не огороженные степи. У меня была целая ночь, чтобы определиться в какую сторону двигать: на север или превратиться в «нехорошего мальчика». Одна часть моего «я» конечно подсказывала, что несмотря ни на что надо идти на юг и обмакнуть ноги в воду, сидя на самом кончике Южной Америки. Вторая, благоразумная часть, говорила, что тупо так рисковать, тем более, что план минимум уже выполнен – я побывал на Огненной Земле. Они спорили до полуночи, а затем решили, что утро вечера мудренее и уснули. От этих споров мой эмоциональный внутренний голос, наверное, устал сильнее и проспал.

В результате я послушался голоса разума, проснувшегося первым. Девушку-офицера это мое решение не сильно обрадовало, но и не сильно огорчило. Она сказала, что постарается найти мне сопровождающего как можно быстрее и свое обещание выполнила. Я-то думал, что со мной отправят какого-нибудь солдатика, но меня просто посадили в кабину грузовика с водителем-чилийцем, в обязанности которого входило довезти меня до противоположной границы, а также позвонить иммиграционным властям в случае, если я, допустим, уйду в туалет и не вернусь.

И вот я еду 200 километров обратно по той же тряской, неасфальтированной дороге. Это занимает часов 5—6, и, конечно, мой эмоциональный голос успел проснуться от тряски и стал убеждать меня, что еще не поздно передумать и вернуться. Он прекрасно знал, что я смогу прекратить этот спор только, когда уже ничего нельзя будет изменить. В данном случае, когда я пересеку границу Аргентины. Кстати, насчет внутренних споров. Я думаю хорошо, что человек, в отличие от животного, наделен этими внутренними голосами. Хотя многих людей мучает то, что эти спорщики вообще не могут остановиться. Действительно, от бесконечного самобичевания – один только вред, поэтому очень важно, чтобы эти голоса были всегда заняты тем, чтобы приводить свои доводы по совершению поступков в текущем и будущем времени, а не по ковырянию в прошлом.

Но вот наконец и знакомый переходной пункт. Слава Богу, что сегодня здесь другая смена, а то, хоть и не моя вина, но все равно неудобно было бы в глаза смотреть тем, кто со мной фотографировался.

 

Опять Аргентина (Путь на север)

Estancia Monte Aymond- Rio Gallegos – Calet Olivia —Comodoro Rivadavia —Rawson —Puerto Madryn —Bahia Blanca —Miramar – Buenos Aires —Colon

От границы до города Rio Gallegos я успел доехать еще до закрытия чилийского консульства и, конечно же, зашел туда, чтобы узнать, есть ли у меня хоть какой-то шанс получить визу. Ответ был такой же, как и в посольстве Чили в Эквадоре: граждане России, имеющие вид на жительство в Аргентине, могут получить чилийскую визу в течение 2—3 недель – не имеющие-же такового должны ждать ответ в течение 2—3 месяцев. Ответ меня удовлетворил – теперь я не смогу обвинять себя в том, что не использовал все шансы.

Все. Теперь генеральное направление на север, ну, а какие зигзаги мне доведется выписывать на карте Америки, зависит от очень многих факторов. Но в этом тоже прелесть путешествия. А те, кто едут по турпутевке, знают расписание своих транспортных средств, названия и цены в отелях, названия и расписание туров, они даже знают, чем их будут кормить – скукота! Если бы мне даже доплачивали за такую поездку – я бы не поменялся. Впрочем, каждому свое. Те, кто привыкли путешествовать таким образом, тоже бы не согласились путешествовать как я, если бы им предложили доплату.

От Rio Gallegos я решил двигаться по возможности ближе к морю, так как там легче найти место для палатки и дрова для костра. Кроме того, ветер будет отгонять комаров. Вот чего-чего, а ветра в этой части Патагонии предостаточно. А вот красивых пейзажей не наблюдается: на многие сотни километров тянется равнина, сплошь покрытая низкорослым колючим кустарником. Местность безводная, поэтому малопригодна для сельского хозяйства. Населенные пункты здесь весьма редки. Они, как правило, находятся в устьях немногочисленных речек, куда по вечерам возвращаются небольшие рыболовные суденышки.

Следующий относительно большой город, на моем пути – Comodoro Rivadevia, но и здешний порт рассчитан только на средние рыболовные суда, на одном из которых, как сказала мне охрана, весь экипаж русский. Это судно заходит в порт для разгрузки раз в полмесяца и ушло только позавчера.

Так что с земляками я не встретился, зато познакомился с очень симпатичной семьей: ее глава, сеньор Арнольдо, остановился возле меня на выходе из города, а поскольку вечерело, то пригласил меня домой и познакомил с семьей. Его жена и четыре симпатичные дочки, младшая из которых как раз сегодня отмечает совершеннолетие. Правда, мое присутствие оказалось подарком не для нее, а для старшей дочери, которая как раз обучалась английскому языку и теперь имела возможность попрактиковаться в живой речи. Застолье было шумным не из-за вина, а из-за темперамента сидящих за столом. Кроме меня в доме были еще гости – брат хозяина, двоюродная сестра его жены и бойфренд предпоследней дочери. Она училась в музыкальном училище и имела неплохой голос, а ее дядя слегка играл на гитаре, поэтому ее то и дело просили спеть, а все остальные дружно подпевали. В перерывах между пением они обсуждали новости, шутили, спорили – в общем, почти все как в России. Пили в основном чилийское вино, так как глава семьи был чилиец, переехавший сюда еще в молодости. Он сказал, что переехал сюда из-за плохого правительства, но вино и люди там лучше, чем в Аргентине. Вино было действительно хорошее, так что не исключено, что правда и все остальное, хотя жене его суждение о людях могло и не нравиться. А детям—полукровкам это может и льстить, ведь если отец прав – значит они лучше, чем остальные аргентинцы. Впрочем, их это вряд ли беспокоит. В их возрасте и при их внешности вряд ли они комплектуют. Была суббота, потому мы засиделись за полночь. Хозяину в понедельник надо было ехать за соседнюю деревню в нужном мне направлении, и, естественно, я принял их приглашение остаться еще на одну ночь. Арнольдо зарабатывал на жизнь тем, что покупал сыр в окрестных деревнях и сдавал его в магазины, его жена работала учительницей – это позволяет им дать образование своим детям плюс потихоньку пристраивать к дому еще пару комнат на случай увеличения семьи. Три старшие девочки тоже подрабатывали официантками, так что родители ими были довольны. Также, как и дети – родителями. Это была первая семья в Аргентине, где я провел две ночи, и, если судить по ней, то люди здесь, во всяком случае внутри семьи, относятся к друг другу с любовью и пониманием. Что же, я рад за них. К сожалению, в цивилизованном мире отношения между людьми все больше строятся не на любви, а на уважении, но не к личности, а к положению или деньгам. В понедельник я прощался с гостеприимной семьей, а затем и с хозяином, вывезшим меня за пределы Риодевы.

Иду дальше по такой же пустынной местности. Если бы я не был один, то реже бы пользовался автостопом, но одному идти по такой однообразной местности слишком скучно. Следующую остановку я сделал в Porto Modruн, который известен туристам, как место, где можно увидеть различных морских животных. Но, как оказалось, чтобы их увидеть, надо ехать километров 20 на юг или вдвое больше на север. Возвращаться я конечно не стал, поэтому двинулся на выход из города в северном направлении.

Проходя по центру, я случайно познакомился с русскими, которые оказались рыбаками судна, стоящего здесь на ремонте. Они пригласили меня зайти в гости, но ко времени, когда они вернутся. Вечерело, док был по пути, поэтому я конечно же не отказался. Однако погостить на борту мне не довелось. Портовая охрана наотрез отказалась пропустить меня на территорию – не помогло даже письмо-приглашение от капитана, которые принес один из матросов. Ребят этот отказ огорчил даже больше чем меня, они ведь рассчитывали, что я покажу им видео с камеры. Но мы все равно пообщались – ребята (человек 10) пришли к моей палатке, которую я поставил в скверике по соседству. Они также принесли мне продуктов: ужин, который приготовил их кок-женщина и еще гречки, которую в Южной Америке не выращивают и не продают.

Наутро я пошел в сторону заповедника, расположенного на полуострове Bardeс. Полуостров довольно большой – чтобы осмотреть все места, где обитали различные животные, требуется не меньше одного дня при наличии автомобиля. Я же собирался посетить ближайшее место, чтобы отдохнуть от надоевшей толпы. Впрочем, если автомобиль, который меня, возможно, подберет, поедет в несколько мест, то я, конечно же, не откажусь. Через часик возле меня остановился открытый джип, где сидела парочка из Буэнос-Айреса, взявшая напрокат, чтобы провести медовый месяц – вернее неделю. В столице жизнь напряженная – не до отдыха. Правда, они ехали понырять с аквалангами и покататься на досках, а не смотреть на животных, но мне все равно по пути.

К сожалению, я проехал с ними лишь до шлагбаума. На входе в заповедник со всех взималась плата за вход. Служащий без труда уловил мой акцент и сказал, что с туристов взимается тройная плата 30 долларов. Я сказал, что не считаю это правильным и отказался платить. Ребята, подвезшие меня, предложили доплатить разницу, но я поблагодарил их и сказал, что увижу их опять, так как собираюсь пройти бесплатно через пампу. Они пытались отговорить меня, так как считали, что это опасно, но они ведь столичные жители, а я у себя «дома». Я думаю, что, если бы даже пошел в кусты прямо на виду у персонала, они бы не полезли туда, но я не стал наглеть и отошел назад по асфальту с полкилометра.

Пампа только с дороги кажется однообразной – когда заходишь в этот сухой на вид мир, открываешь для себя целый мир красок и запахов. Запахи несильные, а краски неяркие, все в спектре от желтого до зеленого, но зато какое разнообразие шипов и колючек! Насекомым, обитающим здесь, колючки не мешали, ящерицам и змеям, похоже тоже, а вот козам и баранам, наверное, не очень нравились. Я заключил это из того, что редкие тропки были отмечены клочками шерсти. Спасибо, козы, если бы не эти тропки, то мне бы пришлось затратить не час, а полдня чтобы преодолеть 2 км и выбраться опять на дорогу уже в заповеднике.

Правда, мне пришлось идти еще пару часиков, прежде чем меня подобрал грузовик, идущий в тот же городок, куда отправились мои новые знакомые. Разводить костер среди сухого кустарника я, разумеется, не стал, поэтому изрядно проголодался и по прибытию сразу же приготовил гречку с запеченным на углях моллюсками, которых нашел на мелководье.

Пообедав, я отправился осматривать городок Piramides. Он оказалсы совсем маленьким (по российским стандартам – поселок), но, наверное, только 10% – местные жители, все остальные – туристы. Я вовсе не собирался искать своих новых знакомых среди 5000 остальных туристов, так как понимал, что мне бы потребовалась для этого уйма времени. Но как всегда со мной случается в подобных случаях, я случайно встретил их уже через полчасика. Они сами окликнули меня с террасы небольшого ресторанчика, которых здесь великое множество, также как сувенирных лавочек и туристических компаний.

После обеда я попытался найти попутку до северо-восточной оконечности полуострова, где можно увидеть китов и пингвинов, но безрезультатно. Поэтому я пешком направился в обратную дорогу чтобы заночевать на побережье возле птичьего острова. Полпути я проехал на попутке, так что добрался туда еще засветло и заснул под крики чаек и других пернатых, облюбовавших, а значит и покрасивших своими испражнениями скалистый островок, находящийся всего в 200 метрах от берега.

На Сахалине, Курилах и Камчатке таких островков десятки. Но я не помню, чтобы там кто-то соорудил смотровую площадку с биноклем, через который можно наблюдать за жизнью пернатых. Впрочем, вряд ли кто там бы стал тратить $1 за 5 минут, а здесь платят. С одной стороны, вроде, обдираловка, но с другой стороны – не все же с собой бинокли таскают.

Следующую ночь я провел в яблочном саду в городе Ведма, где надоевшая пампа наконец-то сменилась полями и фруктовыми деревьями. Правда местные жители жаловались на пыльные тучи, которые ветер приносил с распаханных полей. Ведма наколдовала, и весь следующий день я шел пешком, но это еще не все. Под вечер вдруг пошел холодный проливной дождь, и ночевать бы мне мокрому в сырой палатке, если бы уже в темноте я не дошел до только что построенной заправки. Ее владелец – приветливый человек средних лет, сам обслуживал немногочисленных пока клиентов, так как у него не осталось денег на оплату обслуживающего персонала. По той же причине у него не было сторожа, поэтому он ночевал в подсобке. Мой приход обрадовал его, мой вид, по-видимому, внушил ему доверие, и он «взял отгул». Рано утром он вернулся довольный тем, что переночевал под боком у жены, а я ушел довольный тем, что после ночлега в подсобке мне не пришлось готовить завтрак – Арнольдо принес мне домашней стряпни.

Вот чем хороша дорога: она все время приносит тебе массу впечатлений и встреч, а также дарит ежедневные маленькие радости. А в обыденной жизни разве стал кто-то радоваться, что поспал в чужой подсобке? Наутро один из клиентов вывез меня на трассу, и я двинулся в сторону Буэнос-Айреса, до которого оставалось тысячи полторы километров.

Следующую ночь я провел в маленьком домике в небольшом городке с громким именем Сьерра-Гранде. Сюда под вечер меня довезла следующая попутка, и я, как обычно, стал искать место для ночлега на окраине. Помню, пожилая сеньора вынесла мне винограда и инжира, а когда я спросил ее, где можно поставить палатку, и я еще подумал, что место похоже на Абхазию. Там такие же неасфальтированные пустынные улочки и приветливые люди. Но каково же было мое удивление, когда синьора, узнав, что я русский – сказала, что здесь живет один «руссо».

Найти «руссо» не составило труда – это ведь не Штаты, где люди порой не знают имени соседа. Аркадий обрадовался незваному гостью – он женат на местной индианке, которая по-русски не понимает ни слова, но все их трое детей имеют русские имена. Правда по-русски они тоже не говорят, так что и папа порой вставлял испанские слова при разговоре со мной. Раньше он работал на шахте, но недавно ее выкупили китайцы и сократили весь обслуживающий персонал. Сейчас он перебивается случайными заработками и пособием по безработице. Наутро я поехал дальше, «вооруженный» адресом друга Аркадия в Буэнос-Айресе.

Ближе к столице движение стало более интенсивным. Поэтому при том же проценте подбираемости (один автомобиль из тысячи), в день я менял 3—5 машин. Правда, из-за того, что сеть дорог имеет форму паутины, преодолеваемое за день расстояние уменьшалось.

Ну вот я и в одном из прогородов Буэнос-Айреса. Отсюда голосовать бесполезно, пешком идти по обочинам скоростных дорог не разрешено, да и небезопасно, поэтому я отправился по адресу, который дал мне Аркадий, сначала на электричке, затем на автобусе.

Электрички в Буэнос-Айресе очень похожи на российские: как по виду, так и по системе оплаты. Вот только контролеров в них намного меньше, потому что мало «зайцев». А вот по количеству мусора вдоль железнодорожного полотна Россия им, пожалуй, уступает. Такое впечатление, что территорию, огороженную сеткой в два человеческих роста, не чистили со дня основания дороги. Хорошо хоть, что здесь нет санитарной зоны, и есть емкости под туалетами, которые, по-видимому, опорожняются в специальных местах и, возможно, еще приносят прибыль – органические удобрения.

Автобусы меня больше порадовали – чистенькие, водитель внятно объявляет остановки. Пассажиры входят в переднюю дверь и бросают монетки в автомат, не отвлекая водителя. Правда, можно войти и через заднюю дверь, смешавшись с теми, кто сходил для того, чтобы пропустить выходящих. Я для интереса воспользовался этой возможностью, но не заметил неодобрительных взглядов или чтобы кто-то пошел и доложил водителю.

Вообще вся публика в автобусе доброжелательна, и молодежь уступает место пожилым людям, калекам и беременным, но женщинам своего возраста мужчины место не уступают. Также за всю поездку я не заметил, чтобы кто-то, как и я, попробовал зайти через заднюю дверь и проехать «зайцем». Правда, я не знаю, это из-за сознательности или из-за боязни штрафа. Например, в ванкуверских (Канада) электричках контролеры появляются крайне редко, но штраф аж 1000 долларов, и не отвертишься. Поэтому там быть «несознательными» могут позволить себе лишь бездомные – что с них взять! Может, и здесь такая же ситуация.

Приехав в пригород столицы, расположенный на северо-западе от центра, я без труда нашел дом, указанный в адресе, который мне дал Аркадий. Я постучал, заговорил по-русски и меня впустили. Поскольку они обедали, то сразу же посадили за стол, и только за разговором я понял, что Аркадий не предупредил их о моем приезде, и они привечали незнакомого человека. Что же, двойное им спасибо за это!

Мы быстро исправили ситуацию, то есть познакомились, и к вечеру уже знали друг о друге довольно много: Анна и Артем (Артемио для местных) жили в Аргентине уже 10 лет, правда, в этом доме – недавно. Он достался им в наследство от родственников, живущих здесь очень давно. Аня работала в детском саду, Артем был представителем от лица кавказской национальности, «которое» собиралось купить, построить или переоборудовать какой-нибудь старый мясокомбинат с целью поставлять дешевую аргентинскую говядину в Россию. Правда, Артему пока платили не очень, но в будущем обещали «золотые горы». Я не стал огорчать Артемио своими знаниями о том, что чем выше горы, тем ближе они кажутся, а потом идешь, идешь, идешь к ним, а они не приближаются.

Думаю, что житель гор, который нанимал Артема, наверняка учел это и подарил человеку надежду, а надежда – это хорошо. Правда, разочарование – плохо. «Надежда умирает последней», – это изречение верно. Но иногда до смерти надежды рождается разочарование, и человек так и живет с этими разнополыми двойняшками внутри: разочарованный, но все еще надеющийся. Поэтому я бы порекомендовал всем изначально настраивать себя следующим образом: я постараюсь взойти во-о-о-он на ту сияющую вершину, но даже если я по стечению обстоятельств не смогу это сделать, наверняка я увижу много интересного по пути туда. А может получиться, что вон с того холма впереди откроется море, и я захочу пойти в его бескрайние дали на паруснике.

Поверьте, я встречал много людей, которые всю жизнь тупо идут к вершине, которую они наметили, или, еще того хуже, для них наметили их родители. И теперь человек тупо идет туда, хотя давно понял, что выбор был неправильный. Почему не остановиться и не выбрать другое направление? Тут разные причины: упрямство, страх, типа «а что люди подумают» или «если сейчас пойду к другой цели, успею ли, ведь полжизни осталось» и т. п.

В результате только очень сильный человек меняет направление. Просто сильный будет упрямо ползти дальше вверх. Слабый, осознав, что это не его цель, покатится вниз. Надо изначально настраивать ребенка на то, что когда-нибудь, осознав свое истинное предназначение, он, возможно, сменит направление, и пойдет другой дорогой и обязательно осилит ее, потому что это ЕГО дорога! Я не претендую на роль большого учителя, но советую родителям и педагогам задуматься над моими словами.

Прошу прощения у читателей, которым возможно не нравятся мои философские отступления – вот я опять не в прострации, а здесь, в Буэнос-Айресе. На второй день, оставив рюкзак у своих новых знакомых, я поехал в уругвайское посольство чтобы «открыть дверь» в следующую страну по моему маршруту. Вначале в посольстве мне хотели дать от ворот поворот, сказав, что выдают визы только иностранцам, проживающим здесь, то есть имеющим вид на жительство. Но такие требования для меня не впервой, и я сказал, что могу принести из Российского посольства письмо с просьбой помочь мне.» Уругвайцы» посмотрели газетные вырезки, которые я на всякий случай всегда ношу с собой, увидели в паспорте визы солидных стран, в том числе десятилетнюю визу в США, и согласились. Но сказали, что они сами все равно не имеют право принимать решение и после приема документов отошлют их, в том числе оригинал паспорта, в Монтевидео, и мне придется ждать 15 дней.

В российское посольство сегодня идти было уже поздно, поэтому я заглянул в консульство Бразилии, находящееся в этом же районе. Бразильцы особых препятствий для получения визы не видели, но я решил пока не подавать, так как могу это сделать в Уругвае, тем более, что у «уругвайцев» я уже узнал, что даже наличие бразильской визы не дает мне право на быстрое получение транзитной визы, которая в разных странах может быть продолжительностью от 3 до 10 дней. А 10 дней мне бы вполне хватило – Уругвай не такая уж большая страна, да и достопримечательностей в ней раз, два и обчелся. Власти прекрасно знали это, поэтому при цене $70 за 90-дневку, установили $50 за транзитную.

Вообще-то острой необходимости в посещении Уругвая у меня нет, так как его можно обойти по аргентинской провинции Миссионес, которая длинным рукавом протянулась между Парагваем и Уругваем. Если я приму решение двинутся по этому рукаву, то обойду и Парагвай, в котором тоже нет интересных достопримечательностей, и к тому же сэкономлю деньги и время на этом. Но поговорка «время – деньги» не по мне, поэтому я постарался побывать во всех странах Южной Америки.

Другое дело, мне надо спросить у Артема с Аней, как они отнесутся к двухнедельному пребыванию у них незваного гостя. Если они будут не против, то я смогу осмотреть подробно весь город. Если же я пойму, что мое затянувшееся пребывание для них нежелательно, то съезжу в окрестные города. Как я и предполагал, мое присутствие хозяев не затрудняло, так как я спал в летней кухне и в свободное время приводил их сад в порядок. К тому же у них на втором этаже все равно жил квартирант – Юрий, который прибыл сюда 3 года назад и перебивался случайными заработками. Мировой экономический кризис и засуха не добавили рабочих мест в этой некогда очень благополучной стране, и он был одним из многих, поэтому те, кому повезло больше, в меру сил помогали тем, кому не повезло. В общем, все жители дома дружно заявили, что мое пребывание для них приятно, так как внесло разнообразие в их размеренную жизнь.

На второй день с утра я поехал в российское посольство, и работники не отказали мне в моей маленькой просьбе. Мало того, они сделали больше, чем я ожидал. Консул, лично знающий уругвайского консула, позвонил ему и попросил ускорить процесс. Однако ему ответили, что они бы с удовольствием, но отсылать документы в столицу все равно придется, а там в эмиграции свои правила. Русский консул также сказал, что консул, с которым он разговаривал, не говорит по-английски, но зато достаточно хорошо знает русский, так что проблем с коммуникацией не будет. Да, побольше бы в наших консульствах таких работников, которые от души стараются помочь соотечественникам. Уругвайский консул тоже оказался очень милым человеком, правда немного задерганным. Его то и дело просили объяснить что-то другие пять работников. Так что у меня сложилось впечатление, что, либо они недостаточно компетентны, либо не привыкли сами решать. Ну, да ладно, мне-то что? Я оставил свой паспорт и номер телефона на случай, если решение придет раньше срока, и вернулся домой.

Все. Официальная часть закончена. Теперь можно и отдохнуть, тем более, что через два дня – 8 марта. Оказывается, здесь, как и в России, в этот день принято дарить цветы, но не подарки (хотя, конечно же женщины не будут против). Наверное, это из-за того, что здесь нет 23 февраля – какое же тогда равноправие, о котором здесь тоже часто говорят, особенно с тех пор, как женщина встала на пост президента. Ну, вообще-то по своему характеру здешние женщины не такие ярые феминистки, как в Северной Америке.

Каким-то образом узнав о моем присутствии, на 8 марта меня пригласили в клуб «Завалинка». Его недавно организовали вновь прибывшие русские. Как я узнал на вечере, где собралось человек двадцать, этот клуб создали в противовес давно существующему в Буэнос-Айресе «Русскому дому», организованному еще при первой волны эмиграции, так как некоторые новоприбывшие чувствовали себя там не своей тарелке. Эта ситуация не нова: есть такое и в Австралии, и в Канаде.

Здесь же на вечере я узнал, что в Аргентине тоже существует дефицит мужчин, правда, не в такой степени как в России. Впрочем, может этот дефицит коснулся только русских женщин. По моим наблюдениям местные жены с большим пониманием относятся к женщинам, которым не досталось мужчин. То есть смотрят сквозь пальцы, если муж «помогает» такой бедолаге. Да, есть свои плюсы в одиночном путешествии: я имею в виду, что есть повод собой гордиться, когда в очередной раз сумел противостоять искушению. А Вы что подумали? Ай-ай-ай! Вот Юре, который тоже пошел на вечер, противостоять не надо – он холостой, а я даже не мусульманин, чтобы думать еще об одной жене. Ладно, шутки в сторону.

Праздник закончился, и у меня как минимум еще целая неделя на осмотр достопримечательностей. Начну, пожалуй, с самой широкой городской улицы в мире. Посмотрел я на эту «Avenidu 9 de Julio», но она меня не впечатлила. Да, она действительно широкая за счет широкой аллеи посередине. Но зачем? Скорее всего, из-за слова «САМАЯ». Любят люди на цыпочки становиться. Примерно посередине этого пятикилометрового проспекта установлен монумент. Вот, пожалуй, и все, что я могу вспомнить о ней.

Мне лично гораздо больше удовольствия доставляет бродить по мелким улочкам, наблюдая за жизнью простых обывателей. Это я и делал каждый вечер после того, как уставал от туристов, толпами бродящих по указанным в путеводителях достопримечательностям. Вообще-то, Буэнос-Айрес – приятный и чистый город. Здесь много парков, сквериков и аллей. Кроме того, деревья сохранены на всех улицах, и многие, несмотря на осень, пышно цветут. Конечно, если бы он был расположен на холмах, то было бы живописнее, но природа не наделила холмами устье реки Рио Де ла Плата, которое аргентинцы выбрали для своей столицы.

Не буду описывать все места, которые я посетил в столице – вы можете прочесть о них в интернете. Расскажу лишь о том, которое мне особенно понравилось – это район порта, от которого, скорее всего, и начал расти город. Все строения здесь имеют неповторимый колорит, поскольку были построены в позапрошлом веке. К тому же все здания окрашены в разные цвета. Вернее, каждое здание окрашено в несколько цветов. Цвета очень яркие и сочетания их различное. Так что дома, как попугаи. Возможно, вы представили, что все стены дома разного цвета, или крыша окрашена в другой цвет, чем стены? Нет. Это было бы еще ничего. В том-то и дело, что одна стена может быть окрашена в различные цвета.

Возникает вопрос «зачем». Оказывается, не «зачем», а «почему». Дело в том, что это район доков, и краску, оставшуюся после покраски судов, продавали, а может, воровали. Поскольку она водостойкая, то, естественно, ее использовали для наружной покраски. Вот, представьте: вы – докер, живете в коммуналке, и у вас есть немного краски, а у вас крыша течет. Естественно, вы покрасите только свою часть крыши, а остаток используете на подоконники и закрасите часть дома, где находится ваша квартира. В Советском Союзе за такую самодеятельность, как минимум, вызвали бы на местком и заставали бы перекрашивать. Здешние же власти стали использовать это для привлечения туристов.

Кстати, это единственное известное мне место в Аргентине, где почти каждый день на улице танцуют аргентинское танго. Так что могу огорчить туристов, думающих, что в Аргентине танго – повсеместное явление. Это далеко не так.

А вот «осадо» здесь действительно готовят в каждой семье как минимум один раз в месяц. Вот и Артем с Аней, когда узнали, что я не пробовал всех составляющих и не видел всего процесса, решили приготовить его в мой последний день в Буэнос-Айресе. Я уже описывал, как готовится это блюдо, поэтому не буду повторяться. Скажу только одно – я сам удивился, что смог за один вечер съесть такое количество мяса.

Не думаю, что эта традиция приносит пользу для здоровья, так как «ужин» заканчивается почти в полночь. Однако на деторождаемость она влияет положительно – надо же куда-то тратить полученные калории. Ну, а мне они потребуются для завтрашнего марш-броска к мосту через реку La Paragvay, которая является границей. Конечно, я мог просто купить билет на паром, который несколько раз в день снует между двумя столицами. Но это слишком просто.

Рано утром я покинул уже изрядно надоевший мне город на электричке и, выехав за его пределы, шел пешком до самого вечера. К моему удивлению движение на этой дороге было довольно пассивное. Поселков здесь тоже не было.

Я уже собрался заночевать в палатке на обочине, но тут увидел огонек и зашел в небольшой домик, что стоял возле железной дороги, которая шла параллельно автомагистрали. В домике жила семья путевого обходчика. Его жене на железной дороге работа видимо не досталась, но она пекла очень вкусный хлеб, который из солидарности покупали его коллеги.

Вообще в Аргентине, как я заметил, да и Аркадий с Артемом рассказали, люди помогают друг другу. Здесь не принято просить деньги взаймы, но если сосед зайдет к более богатому, или имеющему работу соседу и спросит, нет ли у него какой-нибудь работы, то тот обязательно найдет, что сделать. Скажем, починить ограду, помыть машину или что-то еще. Разумеется, он легко мог бы сделать это сам или оставить на потом, но соседу-то надо помочь. К тому же, необязательно платить деньгами, можно просто дать продуктов или старую одежду. Так что такой обычай выгоден обеим сторонам.

Вот, написал это, и сразу же в памяти всплыл эпизод, увиденный во Владивостоке в перестроечные времена: подросток лет двенадцати подошел к киоску и стал клянчить денежку. Продавец, по виду очень добрая женщина, дала ему тряпку и сказала, что заплатит ему, если он помоет стекла. Вроде бы ничего особенного, но подросток грязно выругался, бросил мокрую тряпку в лицо бедной женщине и убежал. К счастью, тяжелые девяностые ушли в прошлое, но тот подросток-то жив, а та добрая женщина, скорее всего, уже умерла от сердечного приступа. Здесь в Аргентине сейчас тоже не лучшие времена, но озлобленных я не замечал. Наверное, людям все-таки легче перенести бедность, чем смену идеологии.

Хозяева угостили меня ужином, после чего я, по своему обыкновению, наколол дров, натаскал воды и сделал еще какую-то работу по дому. Это я всегда делаю, в знак благодарности за гостеприимство, ну, и чтобы размять мышцы, не работающие во время ходьбы, а не для того, чтобы заработать. Однако хозяева, по-моему, восприняли это именно так, потому что на утро дали мне хлеба и пытались сунуть какие-то деньги. От свежеиспеченного хлеба я не отказался, а деньги им самим нужны – вон четверо детей подрастает. Кстати, для этой части Аргентины четыре ребенка уже много.

На утро меня подобрали довольно быстро, но водитель огорчил меня, сказав, что этот мост уже как два месяца перекрыт пикетом бразильских демонстрантов, протестующих против того, что Уругвай построил на их общей реке целлюлозный комбинат, который загрязняет воду. Водитель (уругваец) также сказал, что это просто политический ход. На самом деле Буэнос-Айрес еще больше загрязняет реку, так как все отработанные отходы сбрасываются в воду.

Я думаю, что это правда, но окружающей среде, в том числе и людям, от этого не легче. Хорошо, хоть океан недалеко. Он пока еще справляется с ролью ассенизатора. Меня, как жителя планеты, это также касается, но сейчас я был не на стороне протестующих, из-за которых я должен сейчас ехать лишние 200 км до следующего моста.

Это расстояние я преодолел к следующему дню и заночевал в аргентинском приграничном городе «Колон». В этот раз запасные дни мне были не нужны. Для осмотра этой маленькой страны вполне хватало и месяца, а мне дали визу аж на 90 дней. Прежде чем покинуть Аргентину, я спросил у таможенников, дает ли моя незаконченная, но одноразовая виза право на еще один вход в страну, и они ответили утвердительно. Но это если я надумаю опять зайти из любой пограничной страны. Если-же я из Уругвая улечу в Венесуэлу и обратно оттуда полечу в Буэнос-Айрес – меня уже без новой визы не пустят. Ну, в Венесуэлу мне пока не надо, но если бразильцы к себе не пустят, то мне придется идти в Парагвай через Аргентину.

 

Уругвай

Дистанция по Уругваю примерно = 1500km: Paysandu —San Javier de Ofir —Mersedes —Rosario – Montevideo – Maldonado —Rocha —Chui- Coronilla —Vergara —Melo —Tacuarembo – Salto.

Вот и Уругвай. Похоже, соседские пограничники соревнуются между собой в вежливости – офицер сам заполнил мою анкету, дал карту страны и поставил галочки в местах, которые стоит посетить. Кроме того, увидев, что я русский, сказал, что здесь в трех часах езды находится старое русское поселение. Чтобы посетить столицу, мне теперь надо возвращаться на юг, а эта деревня примерно в том же направлении, правда не на основной трассе. Но ничего – время у меня есть. Если бы я решил ехать прямиком в Монтевидео, то проблем с транспортом не было бы, так как на границе стояла очередь из грузовиков. Но трасса по которой пошел я, была не очень оживленной. Но все-таки через пару часов хода меня подобрал молодой водитель-аргентинец. Он высадил меня на нужной развилке и, пройдя еще часа четыре, я вошел в поселок, на входе в который стояли русские матрешки в человеческий рост, и красовалась надпись на испанском и на русском «Добро пожаловать в Сан Ховер».

Я спросил первого попавшегося прохожего, где я могу увидеть русских, и он сразу же направил меня в ближайший магазин, сказав, что хозяин говорит по-русски. «Русский» оказался украинцем, и хорошо, что я «разумею украинску мову». Иначе бы нам пришлось говорить на испанском, и тогда бы я упустил половину информации.

Оказывается, русское поселение здесь возникло в 1911 году. Тогда сюда сразу же приехало 300 человек. Они приплыли на судне из России вместе со своим лидером – священником церкви «Новый Иерусалим», которую не хотели признавать официальные власти и православная церковь. В тот же день я познакомился еще с несколькими представителями второго и третьего поколения прибывших в далеком 1911. К сожалению, лишь немногие из них говорили по-русски. Все они имели лишь отдаленное представление о современной России, но относились к ней, как к чему-то непонятному и слегка враждебному. Я попытался расспросить подробнее, чтобы понять причину неприязни, ведь их родители убежали еще из царской России. На это они ответили, что их лидер чувствовал приближение «красной» угрозы и вовремя увел их от беды.

Как бы то ни было, 300 человек погрузились на судно, обосновались здесь и постепенно смешались с местными. Но, по-видимому, прошлое поколение все же заботилось о сохранении языка, так как здесь имеется «клуб имени Горького», и на улицах в нескольких местах установлены вышеуказанные матрешки, над которыми имеются не всегда грамотные надписи, например, «мы его (ее) друзья». Я решил сходить на берег реки, куда почти 100 лет назад причалило судно с переселенцами. Это место находилось в 5 км от поселка и называлось «старый порт». Оказывается, оно долго пустовало из-за того, что иногда затоплялось водой, но сейчас уровень реки понизился, и его выкупил предприимчивый потомок одного из переселенцев и построил «кемпграунд».

Переночевав там, я отправился в соседнюю деревню, где жили русские староверы и познакомился с некоторыми из них. Они поселились здесь немного позже и сохранили язык, обычаи и свои косоворотки, но на мой взгляд впали в другую крайность. Их дети прекрасно говорят и читают по-русски, но им запрещено ходить в обычные школы, поэтому по-испански писать и читать они не умеют. Я думаю, что родители делают это для того, чтобы, когда дети достигали совершеннолетия, у них было меньше соблазнов покинуть поселок. Какие у них перспективы в городе без профессии и знания языка? Как я уже говорил, на мой взгляд – это перегиб, но я не видел, чтобы молодежь чувствовала себя ущербной. Они не имеют прав вождения автомобиля, но с 14 лет садятся за руль трактора, а девочки в этом же возрасте уже замужем. Дома себе тоже сами строят, так что функции, возложенные на человека поговоркой «посадить дерево, построить дом и родить сына», они выполняют. Не всем же космонавтами быть.

От староверов я отправился дальше в сторону столицы и до того, как вышел на оживленную трассу, познакомился еще с одним фермером- чехом. Он перебрался сюда тоже довольно давно, и, чтобы не забыть русский язык, который учил в школе, общался с теми из русских, которые еще не забыли родную речь. Хотя родная она была только для их дедов, а для их детей и внуков она перестала уже таковой быть. А жаль. Фермерство до недавнего времени было не очень прибыльным занятием, поэтому в округе много пустующей земли, хоть она здесь довольно дешева. Но недавно спрос на земельные участки и, как следствие, их цена, резко повысились. Это случилось по двум причинам:

1.Постройка целлюлозного завода, которому нужна любая древесина, в том числе эвкалипт, который до этого шел только на дрова;

2. Китайцам для производства «тофу» и других изделий стало не хватать соевых бобов, которые они выращивали у себя, и в поисках дешевого сырья они обратили свой взгляд в том числе и на Уругвай. Ну, а спрос рождает предложение. Теперь «соевое мясо», сделанное в Китае, может быть выращено где угодно. Сырец ведь очень легко транспортировать.

Позже я встретил еще насколько фермеров, и они показались мне весьма «продвинутыми». Поняв, что «игра стоит свеч» они взяли кредиты и, прикупив земли, купили современную технику, кстати очень дорогую: один агрегат, напоминающий комбайн, стоит триста тысяч американских долларов. По словам фермеров, эта умная машина может обработать за сезон 10 000 гектаров. Ее функция заключается в обработке посевов ядохимикатами, которыми использовались и раньше, но вручную. Эта машина очень быстро едет по полю, а бортовой компьютер выдает точную дозу необходимого химиката, который разбрызгивается из ее крыльев, похожих на стрекозиные. Закончив обработку своего поля, хозяин может дать «стрекозу» в аренду более бедным соседям. Производители машины видно учли эту возможность, потому что наделили свое детище транспортной скоростью аж 80 км/час. Я проехал на ней в качестве пассажира километров тридцать. Страшновато сидеть на такой скорости в высоко расположенной кабине, а еще страшнее, наверное, встречным водителям. Разумеется, свои 20-тиметровые крылья «стрекоза» в «полете» складывает, но все равно страшновато.

В Монтевидео меня ввез приветливый инженер-электрик, подобравший меня в дождливый день на пустынной трассе. Оказывается, он видел меня утром, когда ехал на работу и, увидев снова, когда возвращался понял, что я весь день шел под дождем. Мне повезло вдвойне, так как он жил как раз напротив российского посольства и даже имел там связи. Вернее, не он, а его кобель однажды во время прогулки поимел собачку, принадлежащую работнику посольства. Как вы сами понимаете, эта случайная связь не давала мне никаких преимуществ, и я отправился к воротам посольства один. Хуан же пошел ужинать домой, но мы с ним договорились, что встретимся возле его машины через час на случай, если мне потребуется его помощь.

Несмотря на то что приёмные часы в консульстве уже закончились, охранники впустили меня внутрь и провели в приемную. Вскоре ко мне вошел консул. Он очень вежливо поговорил со мной и позвонил в клуб М. Горького, представив меня как известного путешественника. Я договорился с председателем клуба о встрече на вечер и, поблагодарив консула, поспешил на встречу с Хуаном.

До клуба было не более часа хода, но Хуан захотел подвезти меня, так как недавно развелся и был сейчас в таком же состоянии, что и его кобель. Я имею в виду – свободен. По дороге он попросил меня постараться познакомить его с русской женщиной, так как он слышал, что русские не такие меркантильные, как его соотечественницы, особенно городские. Кстати, позже в клубе я познакомился еще с одним уругвайцем Хорхе, профессором лет пятидесяти. Он был точно такого же мнения об уругвайских женщинах.

Клуб М. Горького находился почти в центре города и занимал два этажа в одном из старинных зданий. «Хозяйка» клуба и члены правления встретили меня хорошо, а поскольку через пару дней было 8 марта, то они разрешили мне пожить здесь два дня при условии, что я помогу им готовиться к праздничному ужину, который они организовывали по этому случаю. Конечно же я согласился. Мне это не составит труда, к тому же интересно, а за это время я получу парагвайскую визу, из-за которой мне и нужно было находиться в столице еще 2 дня.

Вечер 8 марта прошел успешно. Я имею в виду, что все затраты и хлопоты членов правления окупились. Пришло гостей даже больше, чем ожидалось, и все с аппетитом уплетали русские деликатесы. Среди 50 человек гостей трудно было отличить русских от уругвайцев, они тоже выходцы из Европы, и все присутствующие, в основном, общались на испанском. Да и возраст у всех был, в основном, за 50. Единственное, что мне понравилось на вечере – игра балалаечного оркестра, который весь вечер довольно искусно исполнял старинные русские произведения. На этом вечере я и познакомился с вышеупомянутым профессором – Хорхе. Он приходил сюда ради пианистки Марины, которая ему нравилась до такой степени, что он даже начал изучать русский язык.

Кстати, кроме отзыва о местных женщинах, он также неодобрительно отозвался о том, как колонизаторы варварски отнеслись к аборигенам. Они просто истребили всех индейцев, невзирая на пол и возраст. Уругвайцы даже отчасти кичатся этим, так как не имеют сейчас проблем с коренным населением, в отличие от более мягкотелых аргентинцев. Каюсь, я не знаком с историей возникновения этой страны. Знаю только, что ее название – «Республика Ориентал де Уругвай» связано с тем, что страна находится к востоку от Аргентины.

Получив визу, я сразу же покинул столицу, не став дожидаться карнавала, которым она славится. Ничего, я застал подобное в следующем по маршруту городе Puntа del Este, который всемирно известен очень хорошими пляжами. Правда сейчас был дождливый сезон, так что отдыхающих было не так много. В связи с этим часть обслуживающего персонала в гостиницах, возможно, была в отпуске. Во всяком случае я незамеченным поднялся на крышу 5-тизвездочного отеля и, поставив палатку, даже заночевал там. Обычно для того, чтобы сделать снимки, я просто прошу администратора показать мне номер с видом на море на самом высоком этаже, но в этот раз и спрашивать не у кого было, так что грех было не воспользоваться.

От «Punta del Este», расположенного на полуострове, я отправился дальше на юг по белому песку пляжа и зря не посмотрел перед этим на подробную карту города, из-за чего мне пришлось дать большой крюк чтобы выйти к мосту через реку. Этот мост местные остряки назвали «Сэкси бридж». Наверное, из-за его формы. При большой фантазии можно представить, что это две большие груди или ягодицы. Но мне лично он напомнил два лыжных трамплина, на которых я в детстве катался на лыжах. Если игнорировать дорожные знаки, то на этих трамплинах на скорости действительно можно высоко «подпрыгнуть» и приводниться мимо моста. Наверное, из—за этого сделали два отдельных моста для встречных потоков.

Воспользовавшись тем, что автомобили идут медленно, я поймал попутку на выезде с моста, которая довезла меня почти до границы Бразилии. Водитель оказался художником из Канады, который вот уже 30 лет живет в Уругвае, предпочтя белый песок белому снегу. Правда, песок на берегу моря, где стоял его двухэтажный дом, был уже не такой белый, как на полустрове, но и дом с участком в этом небольшом поселке стоил в 10 раз дешевле – «всего $ 5 000». 30 лет назад участок и постройка этого дома обошлась ему всего $ 5 000. Наутро хозяин вывез обратно на дорогу, идущую к границе, и через 4 часа хода мне поставили штамп о выезде дружелюбные уругвайские пограничники.

До самой линии границы, которая разделяла пограничный городок «Chui» на две части, было еще километров пять, поэтому я спросил, пустят ли они меня обратно, если бразильцы откажут мне в своем гостеприимстве. Пограничники заверили меня, что до конца действия моей визы я – желанный гость в их стране.

Я пошел в сторону границы, заглядывая в ларечки с приветливыми продавцами, и не заметил, как перешел на бразильскую часть «Чуя». Похоже, здесь никого не заботит, что прямая граница, проведенная на карте, иногда делит здание пополам. Проверочный полицейский пост, который стоит на выходе из городка, несет функцию погранпоста, но вот полномочиями на то, чтобы ставить штампы в паспорта редких здесь иностранцев не обладает. Но он не обладает и полномочиями останавливать, а обязан проинформировать туриста, что тот должен заехать в полицейский участок в поселке Santa Victoria de Palmas, где старший чин имеет этот самый штамп.

 

Кусочек Бразилии

Дистанция по Бразилии примерно = 70km: Chui – Santa Vitoria do Palmar <-> Chui

До вышеуказанного поселка аж 30 км, то есть пешком целый день. Поэтому я попросил полицейских помочь мне поймать попутку, а сам стал голосовать на выезде из КПП. Впрочем, проверочным постом его назвать можно с большим натягом, так как, пока я там стоял, я не видел, чтобы кого-то проверили. Через час возле меня остановилась машина, и двое приветливых ребят сказали, что по просьбе полицейских подвезут меня до участка. Это оказалось очень кстати, так как от шоссе до полиции было еще километров пять.

Полицейский босс был чем-то недоволен и, взглянув на паспорт без визы, довольно грубо отказал мне. Я сделал ему замечание, и что тут началось: типа, «мы тебя посадим»! Чтобы охладить его пыл, я достал из рюкзака папку с вырезками из газет, где было написано, что я известный путешественник. Это подействовало, он перестал кричать, что меня посадят, но со злостью сказал, что по закону я должен покинуть страну немедленно.

Я сказал, мол, хорошо, довезите меня до границы, потому что, если я буду идти пешком, мне потребуется 7 часов, и я не буду идти ночью. Он ответил, что это мои проблемы, но если я сейчас же не покину участок, меня выведут силой. Я вышел за ворота и, каюсь, еще подразнил его, достав камеру и сделав вид, что снимаю полицейский офис, ведь запрета на съемки зданий в этой стране не существует.

Уже в темноте по тихим пустынным улицам я добрался до шоссе, и через часик меня подобрал и довез бесплатно до границы рейсовый автобус. Еще час, и я на входном пункте в Уругвай.

 

Опять в Уругвае

Здесь, в отличие от бразильского КПП, имелась небольшая очередь из грузовиков, так как ночью документы подписывать некому. Когда я проходил мимо грузовиков, ко мне подошла девушка с предложением, а дальше между машин я увидел ее коллегу «за работой». Цена была настолько дешевой, что вызывала сомнения в качестве обслуживания, поэтому я попросил, чтобы меня не беспокоили в палатке и пошел спать.

Наутро, когда я подошел к таможенникам, которые пили мате, там как раз оформлялся тот самый шофер, которого обслуживала девушка. Я конечно же не узнал бы его, но, когда я подошел, он сказал погранцам, что я видел его за этим занятием. И стал подробно рассказывать детали. Я терпеть не могу слушать такие истории, которые в России тоже принято рассказывать, но обычно хоть в своей компании. А здесь треплются с кем попало – тьфу на таких мужиков, что – хвастаться больше нечем?

И еще одна черта мне не понравилась в характере уругвайцев (по сравнению с аргентинцами): они никогда никого не угощают матэ. У каждого под мышкой свой личный термос и своя личная неприкосновенная мантышница. Смешно видеть, как на улицах половина прохожих таскает с собой эти две вещи, а водители-дальнобойщики, так те вообще не выпускают термос из-под мышки даже во время езды. Хотя, наверное, уругвайцам, приехавшим в Россию, тоже наверняка покажется странным, что столько людей на улицах ходят с пивными бутылками.

Насчет меркантильности женщин не знаю, не проверял. А вот то, что к воде здесь мне хлеба ни разу не предлагали – это факт. Хотя, что это я зря на страну наговариваю? Абсолютно то же самое в Штатах, Канаде, многих европейских странах. В богатых странах обывателям просто в голову не может прийти, что человек, попросивший воды, может быть голоден. Ну а мне, вне зависимости от того, понравилась страна или нет, надо пройти или проехать по дорогам Уругвая еще около 350 км. Выше я уже писал, что 30 из них я проехал на «стрекозе» по сельским дорогам, ну а остальное – как пришлось.

Населенных пунктов в этих местах мало, дороги заасфальтированы не все, но невозделанных участков земли здесь намного меньше чем в Аргентине. Ну, вот и граница – прощай, Уругвай! Извини, я не могу тебя рекомендовать ни любителям экзотики, ни любителям приключений, а вот людям, мечтающим пожить в тихой, теплой стране на ферме – пожалуй да.

 

Снова Аргентина

Дистанция по провинции «Corrientes примерно=900km: Concordia—Goya Corrientes—Clorinda.

Вот я опять в Аргентине в провинции Corrientes. Этот апендикс Аргентины неширок, но из Уругвая в Парагвай грузы практичаски не идут, и я тщетно прождал три часа до наступления темноты. Я не уходил от границы, так как знал, что в полумраке шансы на то, что в приграничном районе кто-то остановится для одинокого спутника на дороге, практически равны нулю.

Шанс же того, что ночью пойдет проливной дождь, равен 100%. Чем хороши тропические ливни – они идут строго по расписанию, а плохи тем, что именно здесь, в Уругвае, они часто сопровождаются оглушительными раскатами грома, ну и молниями, конечно. Этот переходный пункт находится возле небольшого городка с громким названием «Salto Grande» – Большой Прыжок, получившего свое название от плотины, которая является по совместительству мостом, под которым я и укрылся от ливня.

Наутро, пока я протопал пятнадцать километров до развилки, мимо меня проехало машин двадцать, не больше. Зато я увидел парочку пасущихся животных, похожих на тапиров, только рыжего цвета. По главной дороге движение было тоже не очень интенсивное, но через пару часов хода меня подобрал-таки грузовик. Водитель, оказывается, видел меня на границе, но поскольку он тогда ехал в Уругвай, я не разговаривал с ним. Но водителям в кабине говорить обычно не с кем, поэтому на стоянках они любят поболтать. Говарили они между собой и обо мне, поэтому разгрузившись в приграничном городке, он решил подобрать меня.

Я проехал с ним километров 200 до места, где мне нужно было сворачивать на другую дорогу, и на прощание он решил угостить меня, так как, по-видимому, сам проголодался. Водитель с термосом под мышкой {я имею в виду уругвайцев} навряд ли сделал это, но Антонио был толстым добрым аргентинцем. Как я уже говорил, аргентинцы – большие любители мяса, поэтому даже в небольших поселках всегда есть бойня и магазинчик при ней, куда и повел меня шофер, чтобы я сам выбрал мясо. Когда я сказал, что мне все равно, какое мясо есть, он посмотрел на меня с удивленным сожалением и купил пару килограмм мяса именно годовалого бычка. Кстати, оно почти в два раза дороже чем мясо двух-, трехгодовалых особей. Когда мы вернулись в теннистую аллею, где оставили грузовик, Антонио сразу же достал газовую жаровню и начал готовить «Chorasco». Когда я спросил, есть ли у него холодильник, чтобы хранить остатки мяса, он опять одарил меня таким же взглдом и, как вы понимаете, нисколько не огорчился из-за того, что я осилил не половину, а всего одну треть, и правда, вкусного мяса. После сытного обеда, как здесь принято, водитель лег подремать, а я пошел искать попутку.

Мне повезло, и прямо здесь я нашел грузовик, идущий в нужном мне направлении, но не до конца, так как я уже писал, что дорог здесь много, но они расположены паутинообразно. От границы до столицы Парагвая, куда я направлялся, было около 800 километров. Поэтому то, что я проехал с вторым водителем всего час, не огорчило меня. Для Аргентины 250 километров автостопом за один день – хороший результат. На второй день я доехал до 1336 километра дороги N11. Запомнил я это потому, что ночевал возле памятника 22 патриотам, которых зверски замучилили здесь во времена военной хунты [1996—1997]. Вопреки моим ожиданиям, никто не остановился возле монумента, пока я готовил завтрак, и я пошел дальше.

После четырех часов хода возле меня тормознул грузовик с водителем-парагвайцем, который ехал прямо в столицу. Этот водитель был по возрасту такой же, как и аргентинец, угощавший меня, но более худой и подвижный. Наверное, из-за того, что для него не было разницы какого возраста «мясо». Главное, чтобы оно двигалось. Знаете ли вы поговорку: «У кого что болит, тот о том и говорит»? Так он всю дорогу делился со мной знаниями о девушках легкого поведения. Надо отдать ему должное, он не говорил о них неодобрительно и не вдавался в подробности. От него я в частности узнал, что алкоголь в Аргентине можно купить везде, а вот «нагрузку» к нему предлагают только в вискариях. «Нагрузку» можно либо увезти с собой, либо попользоваться прямо в подсобках, оборудованных душем и резиновыми изделиями. На мой вопрос, как относится к этому полиция, он ответил, что завидует полицейским – для них на «нагрузку» скидка.

За это время мы проехали мимо двух таких заведений, но водитель сказал, что он возвращаемся после долгого рейса домой, где его ждет жена, поэтому сегодня он обойдется без «этого», но если я хочу зайти в Вискерию, то он подождет. Такого желания я не изъявил потому что не люблю виски, а «нагрузку» отдельно не продают. Не доезжая километров тридцать до границы, на заправке к нам подошла продавщица всякой мелочевки и попросила подвезти ее до столицы. Водитель, глянув на меня, согласился. Женщина продавала наклейки на стекла. Они были выполнены в виде силуэтов Девы Марии и Иисуса Христа. В общем-то они хорошо смотрелись на лобовом стекле, не заслоняя обзора. Альфонсо (ну как безгрешно жить с таким именем?) сразу же приклеил покупку на стекло, но от покупки резиновых прозрачных штучек в этот раз отказался. Продавщица вела себя скромно, но намек был понятен: Иисус искупил наши грехи, и он не презирал проституток, так что покупай заодно и меня. Мне с одной стороны было неудобно, что мое присутствие в кабине мешает заработать женщине, но с другой стороны я уберег водителя от греха. Пусть его жена скажет мне спасибо.

 

Парагвай

Дистанция по Парагваю примерно= 700km: Asuncion- Quiindy- San Ignacio-Carmen del Parana-Fram- Jesus de Tavarangue- Arquitecto Tomas Romero Pereira – Santarosa- Ciudat Del Este.

На границе не было никакой очереди, так что оформление документов на груз заняло не больше 5 минут, а моих – и того меньше. «Asuncion» находился прямо на границе, поэтому, въехав в страну, мы сразу же очутились на окраине столицы. Женщина осталась на переходном пункте, а я проехал с водителем еще километров десять, после чего он поехал в промышленный район, а я пошел в сторону центра по шумным улицам, движение по которым было довольно оживленным.

Пройдя часа три, я увидел вывеску: «Российское почетное консульство» – вот, на ловца и зверь бежит. Правда комната, где находился офис, была закрыта, но я познакомился с частным предпринимателем, снимающим соседнюю комнату. Он предложил дождаться его жену, которая говорит по-английски. Спешить мне было некуда. Когда она приехала, я принял предложение переночевать у них дома. По пути домой мы заехали в школу за дочерью и, поужинав, легли спать, так как завтра им надо было рано вставать. Вот краткое описание жизни городской семьи среднего уровня, к которому они себя относят: оба работают, одна машина на двоих, один-два ребенка, имеют собственный домик или квартиру и небольшие сбережения на обучение детей. В городских семьях, в отличие от сельских, в основном, равноправие между мужем и женой. Мужчины особо против этого не возражают из-за своего покладистого характера. Утром я доехал с ребятами до консульства, но консула опять не было. Тогда мы позвонили ему на мобильный телефон, и я, спросив, есть ли в столице русское общество, попросил дать его координаты.

К обеду я уже был дома у старосты общины – Светланы, которая родилась уже здесь и, выйдя замуж за хорошего местного парня, родила ему трех красивых дочерей. Теперь оба они оба на пенсии, он – бывший электрик-инженер. Его пенсии и накоплений достаточно, чтобы жить выше среднего достатка. Вечером мы вместе нанесли визит старейшей представительнице общины Наталье Станишевской, которая, несмотря на свои 82 года, все еще возглавляла инженерный отдел какого-то предприятия. В Парагвае она была известна как первая женщина-инженер.

После этого визита мне устроили экскурсию по вечерней столице, в ходе которой я увидел, что роскошью она не блещет. Даже президентский дворец был весьма скромен. Впрочем, это не так же и плохо. Например, роскошь правительственных зданий в Астане на фоне бедных аулов вызывает негативное чувство к правящей верхушке, и Казахстан – не единственный пример такой «заботы» о народе.

В ходе экскурсии мне показали печальную достопримечательность города: огромное пустующее здание-мемориал. Оказывается, здесь располагался торговый центр, и однажды в нем возник пожар. Посетители стали выбегать из него вместе с покупками, «забывая» расплатиться. Чтобы прекратить это «безобразие», бригадир охранников заблокировал электронные двери. К несчастью, двери были металлическими, и когда сразу же после этого перегорела проводка – бетонное здание с металлическими дверями стало общей могилой для сотен людей.

Чтобы не заканчивать поездку на грустной ноте, семья завезла меня в новый универмаг с целью сделать мне какой-нибудь подарок. Я усиленно отказывался от предлагаемых мне вещей, но они все-таки настояли на покупке новых очков, так как видели, что я во время пользования интернетом слишком близко сижу к компьютеру. Что же – мелочь, а приятно. И кстати, я заметил, что это отличительная черта парагвайцев – желание подарить что-нибудь гостю. Впрочем, такой же обычай есть и у «наших» горцев.

На следующее утро я дозвонился до консула и узнал, что в Парагвае только что официально открылось не «почетное», а настоящее российское консульство. Я сразу же поехал по указанному адресу. Как оказалось, консульство-то открылось, но своего здания у него еще нет. Поэтому я встретился с послом и консулом в номере гостиницы, который временно приспособили под офис. Посол жил в этой же гостинице, а для двух консульских работников Россия расщедрилась только на трехзвездочный отель. После официальной встречи ребята захотели познакомить меня со своими женами, которые тоже числились в штате консульства. Кстати, во время посещения российских консульств становится понятно, что семейственность МИДом поощряется. Это и понятно – уменьшается количество членов семьи, проживание коих тоже надо оплачивать из бюджета. Государственные секреты опять же можно обсудить в кругу семьи, а не на стороне.

После обеда в неофициальной обстановке дружелюбно настроенные работники выдали мне официальную бумагу, которую я попросил: письмо визовой поддержки для бразильского консульства в Парагвае. Я мог воспользоваться им прямо здесь в столице, но решил пока не делать этого, так как договор о безвизовом въезде для россиян могли вот-вот ратифицировать. Зачем зря деньги тратить? Глядишь, пока я доберусь до города Cuidat del Este, где я собирался пересечь бразильскую границу, они и «родят». Ну, а если нет, так там консульство наверняка есть. До свидания, столица! Я пошел дальше.

По информации, полученной от местных, я знал, что северо-восточная часть Парагвая малопригодна для сельского хозяйства. Потому она заселена редко, и смотреть там особенно нечего. Поэтому я отправился вдоль границы направо. Если взглянуть на карту этой небольшой страны, то можно увидеть, что по административному делению она устроена также, как и Россия. То есть страна разделена на провинции, которые в свою очередь разделены на области, а они, в свою очередь, разделены на районы. Но Россия – огромная страна, а здесь лишь 18 районов, и они до смешного маленькие.

И еще здесь, как и в России, принято называть людей, живущих в различных регионах типа «пермяк – соленые уши» и т. д. Эти названия на русский слух звучат очень смешно: «трипера», например. Впрочем, и в Аргентине тоже встречались смешные названия провинций: Ла Хухуй, например.

Но вернемся в Парагвай. Первое, что меня удивило, как только я попал в сельскую местность, это то, что как минимум 30% населения вообще не понимают по-испански. И это не только индейцы. Впрочем, похоже, все они здесь креолы. Язык, на котором многие здесь общаются, называется «гуарани». Кстати так же называется их денежная единица с многими нулями: 5000 гуарани = $1. Но важно, что все остальные понимают гуарани, и я не заметил, чтобы, как в соседних странах, люди делились на индейцев и «белых».

На сельскохозяйственных работах здесь довольно часто используются лошади и волы. Кстати, о волах. Я ночевал на одной из ферм и заснял на видео, как подгоняли задом к эстакаде телегу, запряженную парой симпатичных волов. Оказывается, эти животные не очень-то любят пятиться задом. Поэтому «включить» заднюю скорость и рулить не очень-то легко.

Парагвай – аграрная страна, но здесь есть и небольшие промышленные объекты. Однако у меня лично создалось такое впечатление, что страна застряла где-то в 60-х годах, но не торопится оттуда выбраться. Одним из технических достижений страны является крупная гидроэлектростанция на реке Парана, которой все гордятся. Вообще-то парагвайцы – большие патриоты своей страны. Поэтому туристу стоит быть осторожным с поездками к достопримечательностям. Я имею в виду, что на самом деле большинство из них неинтересны.

Пища парагвайцев тоже не отличается разнообразием. Они, также как их соседи-аргентинцы, едят много мяса, которое здесь намного дешевле. Основным напитком также является матэ – с сахаром или без, но здесь есть еще и «терере». Это в принципе то же самое матэ, но холодное. Меня удивило, что набор сушеных трав в этом случае заливают холодной водой. Несмотря на это напиток имеет аромат и цвет.

Как я уже говорил, процентов 80 населения здесь креолы. Поэтому чисто славянские лица сразу бросаются в глаза. Я спросил одного из встречных, понимает ли он по-русски. Оказалось – да, понимает, хотя чех по национальности.

Оказывается, в этом поселке много славян и один из них, Тодео-поляк, пригласил меня к себе домой. Он жил на ферме в пяти километрах от города, куда и довез меня на стареньком «ковровце». По приезду он пригласил меня искупаться в озере, и каково же было мое удивление, когда он отстегнул ногу-протез. Почему я удивился? До этого он, прихрамывая, бегал по двору за курами, давал корм коровам, которых у них с женой аж 60 и вообще был очень весел и активен. Оказывается, года два назад его штанина намоталась на раздаточный вал трактора, и ему оторвало ногу вместе с бедром. Но главное, как он шутит – детопроизводящий орган уцелел. Желаю всем калекам иметь такое настроение! Я переночевал у гостеприимного поляка, и с утра вместо зарядки нарубив сахарного тростника его буренкам, отправился дальше.

Следующую ночь я провел в семье белорусов в поселке Ферн, где, как оказалось, находится самая большая в Парагвае колония украинцев. В связи с этим украинское консульство находится не в столице, а здесь – к своим ближе. Кроме белорусов и украинцев в этом поселке также имеются японские семьи, ну и конечно местные креолы.

Одна креольская семья пригласила меня на обед, чтобы я попробовал национальной еды, и я, конечно же, не отказался. Не столько из-за еды, а для того, чтобы иметь представление о быте в деревне. Домик был небольшой и не очень опрятный, но, похоже, в еде, особенно в мясе, здесь себе не отказывали. В домике жили муж и жена где-то за 50 и их две дочери 14 и 18 лет. Муж работал на заводике, принадлежащем украинцу. Работой он был доволен, так как она давала пропитание всем остальным. Дочери были довольно симпатичны, но несмотря на это, старшая уже немножко засиделась в девах. Обычно здесь выходят замуж в 16, а то и рожают. И в общем это понятно, в 14 лет девочки уже выглядят вполне созревшими.

Национальным блюдом оказалась целиком сваренная коровья голова, язык которой к моему приходу уже лежал отдельно на блюде. Язык был огромным, его хватило на всех. Уши тоже всем достались, ну а маленькие коровьи мозги разделили всем по ложечке. Глаза, конечно, делить на части не стали. Я, как гость, стал обладателем одного, второй достался хозяину. Интересно, что ко всему этому обилию мяса подали всего лишь маленькие круглые хлебцы размером с коровье глазное яблоко, ну, и наваристый бульон вместо чая.

После второй ночевки в гостеприимной белорусской семье я позавтракал и отправился дальше. Хозяева дома, который по совместительству являлся и магазинчиком, попросили своего родственника, чтобы он вывез меня на основную дорогу, и тот с радостью согласился.

Мы поехали на стареньком мотоцикле по тряской брусчатке, и по дороге молодой парень объяснил причину своей радости. Оказывается, поселок, куда он меня вез, славился обилием девочек легкого поведения. Jesus de Tavarangue – небольшой поселок, но сюда приезжает много туристов, чтобы посмотреть на руины огромного собора, возведенного иезуитами. Это, пожалуй, единственное место, которое стоит посетить в этой стране. Массивные стены и колонны внутри храма построены на века, и, должно быть, должны были внушать индейцам трепет. Кроме того, при достаточно прочных дверях и окнах это строение вполне могло выдержать осаду.

Ну, а достопримечательность, о которой я сказал выше, явилась уже следствием приезда сюда туристов. Даже скорее всего не самих туристов, а таксистов, водителей автобусов и гидов, которые конечно не упустят случая порекомендовать туристам после осмотра холодных каменных стен пощупать что-нибудь тепленькое. Кстати, в туалетах на заправке я увидел запрещающий знак: мужской и женский силуэт, разделенный перегородкой. То есть запрещается входить в один туалет лицам противоположного пола. Но, с одной стороны имеется знак, а с другой стороны в каждом туалете есть душевая кабинка с горячей водой. Как тут удержаться, если услуги девушки стоят всего 2 доллара? Правда нигде нет таблички с указанием штрафа за нарушение, но думаю, что даже с учетом штрафа цена не поднимется выше $5 – бедные девушки! Но куда им деваться? По статистике это самая бедная провинция в стране. Неудивительно, что при таких ценах на проституток возникают такие названия как «трипера». Впрочем, я ознакомился и со статистикой зараженности СПИДом в Парагвае, он оказался равным 0,6% – это намного меньше чем в Африке.

Кстати, о статистике. Это очень полезная вещь, и доступна в интернете каждому. Поэтому меня очень удивляет, когда я во время своих путешествий встречаю вроде бы неглупых людей, которые приезжают за тысячи километров, не удосужившись посмотреть и ознакомиться с темой своего интереса в посещаемой стране. Мне попадались люди, приехавшие покататься на серфинге в месте, где в это время года не бывает волн; любители поплавать с масками там, где в это время полно обжигающих медуз; любители позагорать, забывшие, что в экзотических странах есть сезоны дождей; охотники, приехавшие в Коста-Рику, где охота вообще запрещена…

Ну, а приехавшие для ловли «ночных бабочек», резиновые «сачки» могут найти везде, но «сачок» может порваться, поэтому перед этим полезно ознакомиться со статистикой зараженности венерическими болезнями. Так что цены ценами, а статистика статистикой. Надеюсь, тем, кто прочтет эти строки, статистика пойдет на пользу.

Кстати, о пользе от колонизации. Она несомненно была, только вопрос кому и в каком процентном отношении. Этот вопрос сложный, но вот то, что инквизиторы научили индейцев строить брусчатые дороги – этот факт на пользу. Вон они до сих пор часто предпочитают класть брусчатку, а не асфальт. Хотя это возможно потому, что камень и рабочая сила дешевая, а асфальт – нет. Как бы то ни было, пора покидать эту страну и, честно сказать, ее простые люди понравились мне больше чем уругвайцы, побрезговавшие смешиваться с индигино.

В приграничный город Ciudad del Este я прибыл под вечер и сразу же отправился на переходной пункт, чтобы узнать нужна ли мне бразильская виза. По мосту, соединяющему две страны, шли и ехали сотни людей, поэтому я даже не стал отмечаться у парагвайцев, а сразу же отправился на противоположный берег. Мимо кабинок с бразильскими эмиграционниками тоже можно легко пройти не отмечаясь, как делают сотни местных, но у меня другая задача. Правда, найти говорящих по-английски среди офицеров удалось не сразу, но минут через 10 ко мне вышла симпатичная приветливая девушка, которая сказала, что виза для русских все еще нужна, но ее легко можно получить в течение дня и дала мне адрес консульства. На следующий день, постояв пару часов в очереди, я получил бразильскую визу и сказал до свидания стране креолов.

 

Бразилия

Дистанция по Бразилии примерно =7500km: Fos do Uguacu- Cascavel- Curitiba- Sao Paulo- Rio de Janeiro- Gabo Frio-Mage-Petropolis-BeloHorizonte—Brasilia—Formosa- Palmas- Araguaina -Maraba- Tailandia- Moju – Belem-Santarem-Parintins-Manaus-Boa Vista- Pacaraima.

Город «Foz do Iguacu» встретил меня новым языком: придется вспоминать свой небогатый запас португальского. Город получил свое название от всемирно известного каскада водопадов Игуасу, ради которых и приезжают сюда тысячи туристов и я в том числе. Правда, есть тут еще одна достопримечательность – гидроэлектростанция Итайпу. Вернее, две станции, одна из которых находится на территории Парагвая. Станции лучше осмотреть до посещения водопадов, так как после них творение человеческих рук кажется невзрачным. Также ничего особенного вы не увидите на месте, называемом «три границы», кроме того, что река Игуасу (уже после водопада) впадает в реку Парана под углом ровно 90*. Эти две реки десятки километров являются границами между странами, заставляя их петлять, извиняюсь, «как бык написал». Когда проводили границы, здесь наверняка не было такого потока туристов, и хорошо, что река все-таки досталась двум странам. Ведь туризм приносит немалые деньги, и тот, кому бы она не досталась, сейчас бы плакал горькими слезами.

Водопад действительно впечатляет. Не зря англоговорящие при виде его сразу восклицают «Вау!». Ну, а у русских язык, естественно, богаче. Я, например, вспомнил своего дедушку, который любил смотреть на реку во время ледохода и воспользовался его выражением «раскудри твою через коромысло». До этого я уже видел три всемирно известных водопада и готов согласиться с мнением какой-то королевы, которая, побывав здесь, воскликнула: «Бедная Ниагара!»

Действительно, десятки водяных потоков, падающих примерно с 70-метровой высоты, создают феерическое зрелище, и люди как зачарованные идут несколько километров вдоль реки, любуясь на потоки воды, низвергающиеся с разных направлений. Зрелище дополняется пышной тропической растительностью и разноцветными бабочками, садящимися прямо на людей. Стоимость посещения заповедника, в котором расположены каскады, в общем-то невысока: $10. В нее включен и 10 км. проезд на автобусе, который довозит посетителей до ресторана, расположенного в месте начала маршрута. Там же расположен и магазин сувениров, где кроме открыток и футболок можно купить и более дорогие вещи, которые этого стоят: мастерски сделанные скульптуры зверей и птиц, выполненные из разноцветного аметиста, который находят в этом же районе.

Я переночевал прямо на территории заповедника (нелегально) и на следующий день, взглянув на две другие достопримечательности, упомянутые выше, вышел за пределы города по дороге N277, которая вела в сторону города Cascavеl. До места, где находилась развилка, было всего 150 км, и я надеялся быстро преодолеть их на попутке, чтобы встать на нужную дорогу. Однако мне пришлось топать весь день, так как транспорта почти не было, если не считать сельскохозяйственной техники. Кругом простирались большие возделанные поля, с которых, надо полагать, и поставлялись свежие овощи для тысячной армии туристов. Каскавел – большой город, и мне потребовался целый день чтобы пройти через него. Отсюда до Rio de Janeiro по прямой 1000 км, и мой путь идет почти точно на восток. Я, естественно, не собираюсь лететь на самолете, поэтому придется по петлять по извилистым дорогам малонаселенной провинции Парана.

Маленькие городки, встречающиеся по пути, похожи друг на друга: заасфальтированные освещенные улицы, чистенько, одна-две церквушки, пара магазинов, пара ресторанов, скучающие подростки по вечерам демонстрируют перед девчонками мастерство езды на велосипедах. Их родители сидят кучками на улицах или в забегаловках, и все довольно рано ложатся спать.

В больших городах конечно жизнь идет совсем другим темпом – пример тому мегаполис Sao Paulo, в котором жизнь не замирает ни на минуту. Хотя, может это не совсем удачный пример – самый большой город Бразилии все-таки. Каюсь, в его центр я так и не зашел. Мне хватило одного дня, когда я топал с одного его конца до другого. Ну, а Рио конечно красавец! Даже его бедные грязные кварталы, прилепившиеся на неудобных склонах сопок, издали кажутся весьма симпатичными.

Известная статуя безусловно стоит того, чтобы к ней подняться, но туристы многое теряют, добираясь туда на такси или на трамвайчике, ведь в итоге перед ними открывается лишь, не спорю, величественная панорама города. Однако, пока я шел туда пешком, я успел рассмотреть фрагменты этой панорамы детально и с разных ракурсов.

Но, как я уже говорил, на красавца Рио-де-Жанейро лучше смотреть как на увядшую красавицу – издали, так как вблизи, или надев очки, сразу увидишь все морщины и прыщи, которых в столице предостаточно. Даже в центре города много мусора, бездомных и попрошаек. В этом плане он явно уступает Буэнос-Айресу.

Также в плане безопасности для туристов: многие его районы пользуются дурной славой – знаменитый пляж Копакабана, например. Меня предупредили об этом, когда я сказал, что пойду туда ночевать. Естественно, это не остановило меня. Придя на место, я зашел в полицейский участок, чтобы спросить, не запрещено ли ставить палатку на ночь.

В это время туда как раз зашла парочка из Австралии с жалобой: они заявили, что их только что ограбили буквально на виду у всех, хотя было еще довольно светло. Они просто сидели на пляжной скамейке, когда к ним с двух сторон подсели чернокожие ребята и «попросили» отдать все ценное. Австралийцы не решились отказать им, так как те держали руки в карманах и уперли своим жертвам в бока что-то твердое. Полицейский, как и я, предположил, что «пистолеты» были даже не ножами, а просто початками кукурузы, которые иметь в кармане естественно никому не запретишь, но пострадавших это не успокоило. Сразу же после этого я спросил, можно ли ночевать на пляже, что заставило полицейского удивленно взглянуть на меня. Запрещения не существовало, а предупреждение я уже получил, так что его дело маленькое.

Я поставил свою палатку-малютку напротив пятизвездочного отеля и спокойно уснул под шум прибоя. Устав от толпы, я решил двигаться дальше, но взвесив все за и против, решил не идти вдоль берега, а двинуться напрямую через столицу. Однако прежде чем уйти от моря, я решил побывать на знаменитом пляже Cabo Frio, что в 120 км к северу от столицы.

Два дня спустя моя палатка уже стояла на белоснежном песке «холодного полуострова», получившего свое название от того, что его белый песок никогда не бывает горячим. Это довольно приятное место, но толпы людей, не меньше чем в Рио. Отличие лишь в том, что все в купальных костюмах. Цены тоже такие же, так что зря говорят, что столица – рекордсмен по этой части. Два дня оказалось для меня достаточно, чтобы пресытиться зрелищем симпатичных мордашек и задняшек, и я двинулся дальше.

Мне повезло, через пару часов меня подобрал скучающий морячок, возвращающийся со службы – он доставил меня к главной дороге, идущей от Рио в столицу. Дорога серпантином поднималась в гору, и движение на ней было довольно оживленным, так что идти было небезопасно.

Вскоре меня подобрала старенькая легковушка, и к вечеру я был в г. Петрополис, известном тем, что он некогда был столицей Бразилии. Расположенный в горах в 40 км от шумного Рио-де-Жанейро он привлекал туристов прохладой и историческими постройками. Переночевав возле бюста первой императрицы Бразилии, я отправился дальше и шел практически весь день, наслаждаясь свежим воздухом и открывающимися видами.

Еще несколько дней в пути, и я в «Belo Gorizonte». В Бразилии я заметил одну закономерность: городов здесь мало, но они огромны, а сельские жители живут в небольших городках, разбросанных на довольно большие расстояния. У них достаточно техники чтобы обрабатывать большие площади и доставлять продукты к желудкам потребителей, живущих в тесных мегаполисах. Горожане в свою очередь производят некоторые предметы, необходимые сельским жителям, а также соседним малоразвитым странам. В общем, круговорот вещей в обществе, которое уже не мыслит себя без всех этих атрибутов.

Провинция Minas Gerais, столицей которой являлась Belo Gorizonte, – самая большая на юге Бразилии. Minas в переводе-шахты. Название говорит о том, что в провинции они имеются. Однако двигаясь дальше на юг, я увидел, что она заселена очень редко – видимо, шахты приносят неплохой доход если позволяют 70% населения жить в городах.

От Belo Gorizonte до столицы 700 км, которые я преодолел за 5 дней, но поскольку была пятница, а дорога, по которой я ехал, шла дольше, я решил принять предложение водителя переночевать на ферме у его отца. Ночная столица, через которую мы ехали в течение получаса, не произвела на меня впечатления, возможно, из-за того, что я был за рулем и боялся пропустить дорожные указатели. Водитель сильно устал и, подобрав меня, надеялся, что я помогу ему бороться с дремотой, но я, видя, что он засыпает за рулем, не стал развлекать его, а предложил вести машину, и он согласился.

Кстати, как минимум половина легковых авто в Бразилии ездят на «Алкол». Это бразильское изобретение, и они сильно этим гордятся. Алкол – это спирт, вырабатываемый в основном из сахарного тростника. По запаху, цвету и вкусу (я попробовал) он не отличается от самогона, но считается ядовитым, и пить его нельзя. Он дешевле бензина в полтора раза, и все двигатели адаптированы под него. Такое топливо можно было бы легко производить в России, но по понятной причине на это вряд ли пойдут.

На ферму мы приехали к полуночи и сразу же легли спать. Наутро отец Мигеля повел меня показывать свои владения. Его большой одноэтажный дом стоял на берегу одного из прудов, в которых он разводил рыбу и водоплавающую птицу. Но основной статьей его дохода являлась соя. Ею были засажены все гектары, которые ему принадлежали, и, естественно, у него было человек пять работников, которые управляли техникой.

Я как раз застал первый день уборки урожая, так что имел удовольствие прокатиться на комбайне. Последний раз я сидел за рулем подобной машины, когда мне было 16 лет, но там естественно не было кондиционера. Нет их и до сих пор в наших отечественных сельскохозяйственных машинах, и я слегка позавидовал бразильским комбайнерам и трактористам. Скорость комбайна при уборке около 19 км/час, что также по крайней мере в 2 раза превышает скорость наших отечественных машин. Но конечно надо учесть, что соя – это не пшеница.

С высоко расположенной кабины было хорошо видно, что приближения комбайна ждут две отдельные группы птиц. Хищники кидались сразу же, чтобы не упустить потревоженных грызунов. Остальные ждали, пока комбайн удалится – оброненные зерна никуда не убегут.

Комбайн, сделав круг, подъезжал к бункерам и, разгрузившись, ехал дальше, а рабочие подгоняли под бункера прицеп и высыпали очищенную сою в огромные 1000-киллограмовые мешки. Как видите, все механизировано, поэтому, как я уже писал, процент сельских жителей в Бразилии невелик. В конце рабочего дня мешки перевезли под навес, и я спросил хозяина, почему он, как его соседи, не сдает урожай на приемный пункт. Он ответил, что выращивает сою не на корм, а на семена, поэтому не сдает оптом. Цена семенных зерен выше, потому что те, кто занимается этим, не имеют права применять химикаты, но он имеет хорошую репутацию, так что проблем с продажей у него нет.

За обедом я увидел, что и необходимости покупать продукты у него тоже нет: на столе было и мясо, и рыба, и овощи, и фрукты – все это с большого садового участка. Когда я ходил по участку, меня удивило то, что повсюду растет кунжут. Оказывается, от него двойная польза. Всем известно кунжутное семя и масло, из него изготавливаемое, но то, что муравьи никогда не селятся там, где он растет, надо взять себе на заметку.

В воскресенье отец и сын поехали в поселок попить пивка и пригласили меня, чтобы показать друзьям босоногого русского. Пока они пили пиво, я ходил по поселку, в котором было не более 50 домов. Несмотря на небольшой размер, в городке было пару интернет-кафе, в которых совсем не было свободных мест. В основном посетителями были подростки, которые играли в компьютерные игры онлайн. Подростков было человек пятнадцать. Это, конечно, вдвое меньше, чем число людей в баре, но все равно. Жаль, что даже сельские ребята заразились компьютерными наркотиками. Конечно, с тех пор, как сельские ребятишки играли в лапту и прятки, прошло немало лет и все поменялось, но в лучшую ли сторону?

В понедельник я поехал в столицу по двум причинам: ночью я не успел рассмотреть ее и еще я хотел зайти в посольства Английской и Французской Гуяны, чтобы узнать правила получения виз в эти страны.

В район, где находятся все посольства я добрался уже после обеда, поэтому, чтобы сэкономить время, я решил зайти в русское посольство и, позвонив оттуда, получить нужную информацию. Российское посольство найти оказалось просто, так как перед парком, в котором находились довольно большие здания, был установлен огромный плакат с надписью Russia. Земляки помогли мне получить нужную информацию, и я отправился на осмотр города.

Выйдя на проспект под названием Монументальный вал, я увидел, что аргентинцы обманывают туристов, а может и самих себя, что в их столице самая широкая улица в мире. Возможно она занимает второе место, но первое наверняка за бразильцами – ширина главного проспекта их столицы в самом широком месте 420 м. Хотя, наверное, в свое время главный проспект Буэос-Айреса был самым широким, и бразильцы, планируя свою новую столицу, наверняка сделали проспект такой широты чтобы утереть нос соседям. Конечно, кроме этого желания у аргентинцев были и другие поводы. Например, сделать свою новую столицу удобной во всех отношениях, поэтому они и выбрали по виду простой проект.

Об истории ее возникновения можно прочитать из более точных источников – поэтому я изложу ее кратко: в конце 18 века поступило первое предложение перенести столицу в центр страны чтобы заселить пустующие территории. Но проект висел в воздухе аж до 1956 года, и этим решил воспользоваться один из кандидатов в президенты. Он пообещал избирателям, что если его изберут, он разовьет экономику, построив новую столицу еще до конца своего 5-летнего президентского срока. Его выбрали, и он сдержал свое слово: в 1960 году все было сдано под ключ! Представляете, город на 400 000человек!

«Brasilia» имеет необычную планировку. Если смотреть на город с высоты птичьего полета, он выглядит как самолет, приземлившийся на берегу озера. Городские власти строго следят, чтобы этот план не нарушался – к примеру, сейчас можно снести квартал для постройки нового магазина, но высота зданий и их цвет строго регламентированы В «кабине и фюзеляже» здания одной высоты, в «крыльях» – другой, в хвосте – опять высокие

Идя по «фюзеляжу», я увидел два строения, которые возникли не так давно, судя по материалу, из которого они сделаны и по дизайну – это музей в виде летающей тарелки и собор из стекла и бетона. Видимая часть собора не велика, так как основная часть строения находится под землей.

За один день я покончил с делами и осмотром города и на второй день вышел за его пределы и поехал на север по той же дороге, откуда вчера приехал. Когда я покидал своего нового друга-фермера, он предлагал оставить вещи у него, но во время путешествия я предпочитаю не расставаться со своим рюкзаком, поскольку в любой момент может возникнуть необходимость изменить планы. Но в этот раз ничего непредвиденного не произошло и, сменив 3 машины, я добрался до знакомого поселка уже в темноте. Я позвонил хозяину фермы, чтобы он встретил меня, и он с удовольствием воспользовался предлогом приехать в поселок и попить пивка.

Утром я окончательно попрощался с ним и поехал дальше на север. Мой путь лежал к устью Амазонки, где находился большой город «Belém», там я вознамеривался попробовать получить визу во Французскую Гуяну и отплыть туда на судне, либо уйти по Амазонке в город Maнаус.

От столицы до Белема 1500 километров, от него до Манауса еще 1300 (по воздуху). Тогда как от Бразилиа до Манауса всего 1900 км. Наверное, у читателя напрашивается вопрос, почему я не направился прямо в Манаус? Главная причина – мой характер. Я всегда выбираю маршрут, где есть варианты, то есть, чтобы всегда был выбор. Хотя, если говорить фигурально, выбор у человека есть до самой смерти.

Когда я уезжал с фермы, хозяин очень рекомендовал мне осмотреть место под названием Alto Paraiso, славящееся своими водопадами. Это название я уже встречал где-то на туристических плакатах, гуляя по столице, поэтому вышел из машины в указанном месте, хотя мог проехать на ней еще 200 км.

От поселка «Высотный рай» до водопадов было еще 18 км, поэтому я решил заночевать на выходе из поселка. Мне повезло, ибо там как раз находился испытательный участок сельскохозяйственного государственного института, где выращивали всякие культуры. Я быстро нашел общий язык с руководителем проекта – немкой из Нюрнберга. В результате имел ужин, крышу, завтрак и даже велосипед для завтрашней поездки, а сотрудники имели возможность посмотреть мое видео и послушали лекцию о соседних странах.

Утром я поехал на экскурсию, но вернулся не к обеду, как рассчитывал, а только к ужину. Причиной было вовсе не обилие видов, а обилие холмов с крутыми подъемами и спусками. Если бы велосипед был спортивный или горный, то преодолеть подъемы было бы намного проще, но это был обычный дамский велосипед без переключения передач, поэтому мне часто приходилось толкать его.

В общем, мне пришлось прочитать еще одну лекцию и еще пару раз до отвала наесться овощей и фруктов с опытного участка. Немка была вегетарианкой, так что бесплатных продуктов, выращиваемых здесь круглый год, для нее было достаточно. Ну, а работники, которых было здесь около 10, к бесплатному рису, фасоли и фруктам приносили что-нибудь более питательное.

Вообще, мне нравятся бразильцы – особенно сельские жители – они всегда доброжелательны и все вопросы пытаются уладить мирно. Многие читатели, наверное, помнят мыльную оперу «Богатые тоже плачут». Она, кажется, бразильская, ну, или аргентинская. Я смотрел пару отрывков – так там только Мария плачет, а вокруг столько, извиняюсь, стерв. Так вот, будучи в этих странах, я убедился, что это не так. Впрочем, и в советских и в голивудских фильмах герои – не рядовые люди, а исключение из правил.

Как я уже писал, взаимоотношения у бразильцев такие же мягкие, как и их язык, в котором много шипящих и мягких окончаний. Такое впечатление, что составитель этого языка был шепеляв и не выговаривал многих букв. Поэтому он посчитал, что из латинского алфавита можно убрать несколько букв. В итоге сейчас в алфавите, которым пользуются бразильцы (не уверен насчет португальцев), всего 26 букв.

Между мужчинами и женщинами скандалы происходят крайне редко. Женщины мягко отдаются понравившимся мужчинам. Их мужчины мягко прощают это. Правда, я не раз слышал от бразильцев, что их женщины, в основном, думают тем местом, которое у них между ног, но они не отрицают, что у них такой же недостаток. В общих словах дело здесь обстоит так: женщины не стремятся к эмансипации, как в Северной Америке, а мужчины не оставляют право «гулять» только за собой, как это принято в России.

Но вот в вопросе проституции равноправия пока нет. Вернее, есть, но частично. Я имею в виду, что среди уличных девочек уже есть процентов 10 мальчиков. Но ведь все они обслуживают мужчин. А как же сервис для нуждающихся женщин? Неравноправие получается!

К проституткам в Бразилии отношение весьма лояльное, как со стороны населения, так и со стороны властей. Я иногда общался с «ночными бабочками», когда ночевал на заправочных станциях. Они часто «кружатся» возле больших заправок, так как шоферы-дальнобойщики – их постоянные клиенты. «Бабочек» всегда можно узнать по откровенно открытой одежде. Менеджер заправки знает об их существовании, но для него это реклама. Поэтому он их не трогает, но не дай Бог, кто из заправщиц попробует «подработать» – сразу выгонит. Правда, униформа у обслуживающего персонала тоже весьма открыта – тропики все-таки, но водители знают «правила игры».

В общем, Бразилия очень демократичная и свободная страна. Во всякой случае, в плане уплаты налогов. Это мне сказали мелкие уличные торговцы, которые приезжают сюда из Боливии, Аргентины, Чили и Венесуэлы. Здесь никто не пристает к ним с просьбой показать лицензию на продажу шариковых ручек или батареек, как у них на родине. Но вот владельцы лавок, базаров, магазинов и даже маленьких ларечков налоги платят регулярно, и взятками здесь не откупиться.

Но вернемся на дорогу. От Алто Параисо до Белема еще 1200 км, и чем дальше на север, тем хуже дороги. Особенно в низинах. Оно и понятно – расстояния большие, машины ездят редко, а дожди идут часто. По той же причине здесь часто вместо мостов паромные переправы – это хоть какая-то деньга в местный бюджет. Из-за своего очень слабого португальского я не сумел выяснить, как здесь взимается оплата за дорогу – не буду врать. В разных странах это делают по-разному: в России дерут при регистрации автомобиля, даже если она весь год стоит; во Вьетнаме, поскольку там много мостов – берут деньги именно за проезд через каждый из них и т. д. Самый разумный способ, на мой взгляд, придумали в Штатах: дорожный сбор включен в стоимость бензина, и владельцы заправки, хочешь – не хочешь, исправно отдают этот процент в дорожный департамент. Просто и понятно, не надо ни кубики считать, ни пробег: больше машина, больше ездишь – больше платишь!

До Белема я добрался за недельку. Машины по-прежнему останавливались редко, поэтому мне долго приходилось идти пешком. Меня это конечно не затрудняло, но скучновато одному. Белем – крупный город, и в нем на удивление много туристов. На удивление потому, что сюда идет всего одна дорога, по которой прибыл я. Но туристы по ней не ездят. Все они либо прилетают, либо прибывают на пассажирских судах сверху по Амазонке. Я так и не узнал, ходят ли отсюда пассажирские суда по морю во Французскую Гуану, так как в их посольстве мне сказали, что визу придется ждать не менее двух недель. Ладно, отправлюсь вверх по Амазонке в Манаус, где я уже однажды был.

В ожидании судна, которое идет 3 раза в неделю, я бродил по городу, и за это время обратил внимание на абсолютное отсутствие нацизма. Впрочем, это и понятно. Всего 10% местного населения по виду белые и примерно столько же черные, но и они наверняка имеют примесь кровей. Все остальные от светло- до темно-шоколадного оттенка. По какому признаку их или им дискриминировать? Мне, естественно, такое отношение понравилось, тем более в этом смешении кровей был еще один плюс: «белая» кровь исправила негроидные черты лиц, а «черная» подарила отличные тела. Правда я увидел минус, который, впрочем, могут исправить учителя эстетики. Мужчины-то ладно, но вот когда девочка, симпатичная «шоколадка», зевает собеседнику в лицо, не прикрывая рот ладошкой! Это не есть красиво, как сказал мне по-русски молодой немец-турист, когда я спросил, нравится ли ему бразильские девушки.

Ну а мне следующие 4,5 суток придется общаться только с местными, потому что на теплоходе не оказалось ни одного иностранца. На большие расстояния туристы предпочитают плавать на больших, роскошных круизных судах.

Старую «этажерку», на которой я отправился, скорее всего можно назвать речным междугородным автобусом. Таких «автобусов» по Амазонке и ее притокам снует множество – ведь это единственный транспорт для людей, живущих в отдаленных поселках. Впрочем, не единственный: почти у каждого здесь есть либо «велосипед» – маленькая лодка, либо «мотоцикл» – лодка с мотором. Кроме этого в поселке всегда есть пара «такси» – небольшой моторный катер. Но на реке «такси» я видел редко – сами понимаете, что небогатые сельские жители пользуются ими только в экстренных ситуациях.

«Автобусы» никогда не пустовали, особенно в базарные дни, когда жители маленьких поселков везли всякую всячину на рынки. От Белема до Манауса я насчитал штук 15 городков, то есть они расположены километров в ста друг от друга. Мы преодолели это расстояние за 4 с половиной суток, то есть примерно за 110 часов. 1500 км. делим на 100 часов (учитывая стоянки). Получается, что «автобус» шел со скоростью 15 км в час. Значит, до ближайшего базара сельский житель добирается часа 3. Что же – не так уж и плохо.

Для пассажиров базар открыт не только в базарные дни – к прибывшему судну даже ночью выбегают продавцы со своими и родительскими поделками. Я имею в виду, что эти продавцы в основном подростки. Ну, а их основные покупатели – оптовики, которые скупают некоторые товары. Они знают, что некоторые вещи делают только в этом месте, и их можно выгодно продать туристам в крупных городах. Прочие же пассажиры покупают только фрукты, овощи и сладости, чтобы разнообразить не очень-то богатое меню судовой кухни.

Как я уже писал раньше, городки, расположенные на берегу, иногда даже имеют асфальтированные дороги в радиусе 10 км, по которым, в основном, ездят колесные трактора и мотоциклы. В каждом городке имеется церковь и школа, но молодежи этого недостаточно. Им обычно не сидится на месте, и они иногда отправляются на «б…» в соседнее село или город.

Денег на такие мероприятия им родители наверняка не выдают, поэтому они пользуются следующей тактикой: заслышав шум мотора теплохода, они прыгают в свой «водный мотоцикл» или «велосипед» и устремляются наперерез, чтобы взять судно на абордаж. Ловко забросив свой якорь-кошку, они подтягивают свою посудину на судно. Капитан и экипаж похоже не против этого из-за возможности получить какие-то дивиденды от «пиратов». Но, по-видимому, из-за того, чтобы не снижалась скорость и маневренность (пиратских лодок бывает 3—4), экипаж требует, чтобы лодки были подтянуты до уровня второй палубы. В результате лодка находится под углом 45 градусов и касается воды только кормой.

Само собой разумеется, что такие вояжи предпринимаются против течения чтобы потом без затрат бензина спуститься вниз. Это, конечно, сужает географию похождений женихов, но есть плюс для девушек и их родителей: потерявшихся отцов новорожденных нужно искать только внизу по течению.

Таких «пиратов» за день цепляется штук десять, и на них пассажиры не обращают внимания, но однажды я наблюдал не совсем обычную сцену: в лодке кроме 16-летнего парня находилось, по-видимому, две его сестренки. Он залез по веревке, подтянул лодку, как полагается, и девочки взобрались на палубу вслед за ним. Я спросил, сколько им лет – оказалось 9 и 6. За спинами у них были рюкзачки с какими-то пирожками, которые они распродали в течение 15 минут. Закончив, девочки спустились в лодку, и я думал, что парень вернется домой с ними. Не тут-то было. Он опустил лодку и бросил веревку детям.

Признаться, я не хотел бы в их возрасте остаться в лодке, которую едва не захлестнули поднятые пароходом волны. Но это еще что: на следующий день я увидел, как из домиков на сваях наперерез судну, как обычно появилось, несколько лодок. Но каково же было мое удивление, когда я увидел, что в каждой из лодок было лишь по одному ребенку. Все они были никак не старше 3-х лет! Их родители знали, что делали. Когда пассажиры видели качающуюся лодку с одиноким ребенком, который протягивает ручонку, у многих возникало желание дать ему чего-нибудь. Правда пассажиры не знают, как это сделать, ведь лодка далеко внизу. Но для работников кухни – это, видно, не впервой: у них наготове уже лежали целлофановые пакеты с остатками еды, и они просто бросали эти пакеты в воду. Пакеты плавают там, как поплавки, пока дети их не подберут. Глядя на это, некоторые пассажиры засунули в пакеты всякую-всячину и бросили вниз. А все-таки я не одобряю родителей этих детей. С одной стороны, конечно, дармовые подарки, но ведь лодка может перевернуться. Хотя ребенок, выросший на воде, скорее всего в этом возрасте уже может плавать по-собачьи. Но в притоках Амазонки водятся кайманы, или родители надеются, что утопающего спасут розовые дельфины, которые здесь тоже водятся?

В эту поездку я уже не раз видел их, но в полумраке, поэтому не сумел снять на фото или видео. Но зато после поездки у меня осталось много фотографий детей и девушек, которые охотно позировали перед камерой. Народ здесь общительный, я тоже, так что языковой барьер нам не мешал. Возле меня постоянно было полно народа: я учил детей новым играм, взрослым показывал фокусы и головоломки. Между делом я сам учился португальскому языку, а те, кто немного знал английский практиковались, расспрашивая меня.

Но вот поездка подошла к концу. Впереди показался Манаус, и я узнал знакомый причал. Правда, в этот раз пассажиры выходили по трапу с первого этажа «плавучей этажерки», а в тот раз – с третьего. Это значит, вода поднялась метра на 4. Да, глядя на мои фотографии, может показаться, что здесь наводнение, но на самом деле не так. В сезон дождей вода подымается. Так что это штатная ситуация, и все жилища строятся на сваях в расчете на это. Вот, правда, коровы во время высокой воды не пасутся, а стоят на специальных плотах. Конечно их приходится кормить, но зато доить не надо далеко ходить. И еще один плюс: если хозяин – «цыган», и коровка не привыкнет обходиться без корма – не придется далеко за мясом идти.

По прибытию я сразу же отправился в путь и к вечеру вышел за пределы города на дорогу, ведущую в Boa Vista. Провинция Amazonas, столицей которой является Манаус, является самой большой, но далеко не самой богатой провинцией Бразилии. Естественно, и дорога находилась не в лучшем состоянии, но все же не такая разбитая, как до Белема. Пройдя пару часов, я понял почему машины по ней ездили весьма редко. До Боa Висты, которая является столицей Raraima, самой северной провинции Бразилии, было около 700 км. На этом участке дороги имеется всего лишь 3—4 небольших населенных пункта.

Примерно на полдороге, уже на территории Рараимы, я опять пересек линию экватора, на которой установлен валун в три человеческих роста. На нем нет координат, поэтому я достал GPS и отметил долготу, на которой пересек его в этот раз: 60º39» западной долготы. Это не так далеко от того места, где я пересек его в Эквадоре: 78º97», но за это время я уже успел побывать на 54º южной широты. Это, кстати, самая южная точка, которую мне удалось посетить. Впрочем, у меня никогда не было цели ставить такого рода рекорды, но раз уже зашла об этом речь, то заодно скажу, что на Аляске я был намного дальше за полярным кругом: аж на 70º17».

Но вернемся на экватор. Вскоре после его пересечения начались владения индейцев, по которым при всем желании я не смог бы пройти пешком. Дело в том, что правительство (говорят, по просьбе самих индейцев) объявило национальным заповедником часть джунглей, где традиционно проживало какое-то племя. На территорию заповедника никто не имеет права зайти пешком, а водителям запрещено останавливаться и вступать в любые контакты с населением. Когда мы ехали по этой территории, я видел несколько индейцев, идущих по обочине с какими-то допотопными ружьями.

Но вот и Боа Виста, и я попросил водителя высадить меня на дороге, ведущей к границе Английской Гуаны. Отсюда до нее всего 150 км, поэтому я решил съездить туда. Мне было интересно посетить новую страну. Потом, смотря по обстоятельствам, я хотел попытаться попасть в Венесуэлу через нее.

Движение по дороге было довольно оживленным, и уже через час хода меня подобрала легковушка, в которой ехали двое мужчин и миловидная молодая женщина. Они были бразильцами, но сносно говорили по-английски. Это было им необходимо по роду их деятельности: Гуана – англоговорящая страна, а ребята занимались куплей-продажей. Они везли туда полный багажник пива, а оттуда планировали привезти спортивную обувь. То и другое, оказывается, можно продать чуть ли не по двойной цене.

Вот мы и на реке, через которую проходит граница. Как только мы съехали на берег, с небольшого парома к нам сразу же подошел пограничник с целью проверки, но не документов, а багажника и салона. Из вопросов пограничника я понял, что меня взяли в машину не только из-за желания помочь. Оказывается, на каждого въезжающего есть лимит пива, которое они якобы везут, чтобы выпить с друзьями. То есть, благодаря мне, они беспошлинно ввезли лишний ящик пива. Что было бы если бы, они не встретили меня? Пришлось бы заплатить пограничнику «пошлину» – ¼ ящика. Я спросил пограничника, может ли он поставить мне штамп в паспорт, но оказалось, что штампа у него нет.

От границы до поселка было километров 10 ухабистой грунтовки, по которой мы ехали уже по левой стороне – колония Англии, все-таки. Кстати, пока мы ехали, водитель по секрету сообщил мне, что у пограничника все-таки есть «штамп», но он пользуется им только в виде исключения. Исключением являются пьяные, которые не понимают слов. В таких случаях он ставит штамп прикладом автомата по ребрам или даже в лоб.

Поселок был небольшой и я, поняв, что ребятам будет выгодно увезти меня обратно (можно вывезти лишнюю обувь), предложил им найти меня, когда они закончат здесь свои дела. Я пока еще не знал, буду ли возвращаться, но надеялся, что пару часов мне хватит, чтобы определится. Для начала я зашел в автовокзал, где имелась карта дорог, а также поговорил с водителями. Картина складывалась такая: отсюда пару раз в неделю на Джордж Таун (столица) ходит автобус-вездеход. Оттуда в свою очередь можно уехать в соседний Суринам, но вот в Венесуэлу нет ни дорог, ни судов.

В общем мое пребывание в Гуяне ограничилось 3-мя часами, проведенными в городке Letem. За это время я познакомился со многими жителями, большинство из которых – чернокожие, бегло говорящие как на английском, так и на португальском. Из разговоров с ними я понял, что правительству в общем-то нет дела до этого региона из-за его отдаленности и неприбыльности. Но правительство Бразилии пытается заинтересовать соседей в сотрудничестве, так как единственный реальный путь к развитию экономики провинции Рарайма – это выход к морю, а ближайший путь туда лежит через территории соседей. Первый шаг бразильцы уже сделали – начали строить мост вместо паромной переправы. Ладно, не буду отклоняться на политику и экономику.

Я пересек границу в обратном направлении на том же автомобиле, что дало ребятам возможность вывезти 3 лишних пары обуви. Итак, в течении дня я проехал 250 км, побывал в Гуяне и помог заработать людям, подвезшим меня. Неплохой результат – я люблю, когда от меня есть какая-то польза именно для тех людей, которые помогли мне. Конечно, я надеюсь, что приношу пользу, делясь накопленными материалами со всеми людьми, но, когда есть отдача прямо на месте – это все-таки приятнее.

Ребята по моей просьбе оставили меня на большой заправочной станции, где ночевали шоферы-дальнобойщики. Здесь я надеялся найти грузовик, идущий на Венесуэлу. Однако через три часа так ничего и не нашел и к полуночи улегся спать под навесом.

Улечься-то я улегся, но заснуть мне сразу не удалось, так как вскоре сюда же на перекур пришло несколько проституток, которых я видел раньше на «съеме». По-моему, они решили перекурить именно здесь из-за меня. Нет, они не предлагали мне свои услуги, но усиленно расспрашивали о своих коллегах в других странах. Через часик они ушли очень довольные тем, что оказывается у них чуть ли не самые легкие условия труда.

Посудите сами: полиция их не трогает (без их желания), сутенеров у них нет, клиенты не оскорбляют и не обманывают. Единственный недостаток – веяние времени: некоторым клиентам, оказывается, нравятся и «мальчики», поэтому они уже пополнили их ряды. Правда их пока не больше 10%. Рынок есть рынок – спрос рождает предложение. Надо будет больше – станет больше.

Наутро я отправился через весь город на нужную дорогу и по пути зашел на рынок. Только войдя внутрь, я узнал его и даже увидел знакомую продавщицу. Мы были на этом рынке с Никитой и Вероникой в прошлый визит в Бразилию. У этой женщины мы покупали «картофельные крошки» (не могу вспомнить название, но не забуду вкус). Без них в Бразилии не обходится ни одна трапеза. Они всегда есть на столах в точках общественного питания, и они бесплатны. То есть, если человек очень голоден, и у него нет денег, он может просто попросить горячей воды и насыпать туда этот универсальный продукт, который, растворившись, превращается в кашу. Обычно его до такого состояния не доводят, и крошки приятно похрустывают во рту. Изготавливается он из юки (корнеплод). Ее протирают через крупную терку или перекручивают на мясорубке и высушивают. В части напитков в Бразилии я особенного пристрастия к чему-то не заметил, хотя водители- дальнобойщики иногда пьют мате, по-видимому научившись этому у соседей.

Да, перед тем как отправиться за 200 км к границе Венесуэлы, я естественно позвонил в их посольство и спросил, нужна ли для русских виза. Из новостей я узнал, что договор подписан уже давно, но вот ратифицирован ли он, я не был уверен. Венесуэльский консул заверил меня, что договор вступил в силу, и я спокойно отправился на границу. Я рассчитывал преодолеть это расстояние за один день и прибыть на границу в четверг, но водитель, подобравший меня, на полпути свернул в сторону, и я часов 5 шел до какого-то малюсенького поселка, так как здесь, похоже, боялись подбирать путника на безлюдной дороге.

Да, кстати, забыл сказать: в Бразилии, в отличие от всех соседних стран, запрещено перевозить людей в кузове. Это правило сильно уменьшает шансы автостопа. Посудите сами: вы – водитель, и по доброте душевной хотели бы помочь путнику добраться до места, но путник может быть мокрым, грязным, больным или опасным. Если у вас автомобильный пикап, вы, останавливаясь и не открывая двери, предложите путнику прыгнуть в кузов. Но только не в Бразилии, так как ко всем перечисленным возможным неприятностям добавляется возможность быть оштрафованным за перевоз пассажира в кузове.

В общем до границы я добрался только в пятницу, за час до ее закрытия. На всякий случай я пока не стал ставить штамп о выходе из Бразилии и оказался прав. Венесуэльский офицер заявил, что мне необходима виза. Я, конечно, стал настаивать, и он-таки позвонил в головной офис, но по пятницам – короткий день, и поэтому начальство уже ушло.

Вот почему я не люблю приходить на границы подобных стран на выходные. В случае затруднений приходится ждать понедельника, но в этот раз могло оказаться, что, сидя здесь, я только потеряю время. Поэтому я отправился обратно в Боа Виста. От границы всегда легче уехать, но она уже закрылась.

Я переночевал у венесуэльских стройбатовцев, которые возводили новую таможню. Поужинав и позавтракав с ними, я понял, что кормят их получше, чем российских коллег. Но также, как и в СССР, долг перед Родиной они в течение двух лет отдают бесплатно. Впрочем, в этой бедной стране с большим процентом безработицы многие хотели бы подольше оставаться на службе. Ладно, вернемся в Венесуэлу позже.

Вот я опять в Боа Виста, и пока только суббота. Я решил найти место для двух ночевок где-нибудь поближе к венесуэльскому посольству. Недалеко от посольства я нашел большой парк, в котором, к моему удивлению, было скопление людей, похожее на цыганский табор. То есть стояли большие и маленькие палатки. Посередине было оборудовано что-то типа кухни. Вот только детей почти не было. Я поставил свою палатку-малютку чуть в стороне, так как не хотел, чтобы мне мешали спать по ночам и спросил разрешения приготовить свой ужин на их костре. Они были не против, но сказали, что через полчаса у них ужин, и я могу поесть вместе с ними, так как они всегда готовят с запасом.

За ужином я расспросил «цыган», что заставило их находиться здесь. Оказывается, год назад правительство Бразилии в связи со своими политическими играми решило выполнить требование местных индейцев, которые требовали отдать исконно принадлежащие им земли. Тот заповедник, о котором я писал выше, в общем-то, никому не помешал. Но оказывается им отдали еще одну территорию, которая прилегает к границе Венесуэлы. Белым фермерам, имеющим там земли, предложено было в течение года покинуть территорию, продав дома индейцам или государству за определенную компенсацию. Мудрые индейцы естественно не стали покупать дома на земле, которая в любом случае отойдет им. Фермерам же государственная компенсация показалась недостаточной, и они оставались жить на своих местах, надеясь на то, что в очередной раз изменятся законы. Как бы то ни было, неделю назад истек срок, и власти просто силой вывезли людей. Вот они-то и находились сейчас в парке, таким образом объявив демонстрацию протеста. По законам Бразилии дети не имеют права участвовать в подобных мероприятиях, поэтому правительство бесплатно предоставило им места в школах-интернатах.

Таким образом выглядела история со слов демонстрантов. Но у каждой медали есть две стороны, например, другие фермеры с которыми я беседовал на сельском рынке, считали, что компенсации, предоставленной правительством, вполне достаточно для того, чтобы приобрести нормальный участок с домом. С их точки зрения переселенцы спекулировали, пытаясь воспользоваться ситуацией и заработать лишние деньги. Ну да ладно – Бог им всем судья.

В понедельник я подошел к открытию консульства, точно зная из интернета, что безвизовый въезд для Россиян ратифицирован. Однако работник – молоденькая девушка, предложила мне оформить визу. Разумеется, я настоял на встрече со старшим консулом, который извинился за некомпетентность нового работника и сказал, что я могу ехать на границу. Разумеется, я не ушел до тех пор, пока мне не дали копию этого документа с подписью и печатью консульства.

 

Венесуэла

Дистанция по Венесуэле примерно =1000km: Auarada- El Oso- Margarita- El Dorado- Tumeremo- Guasipati- Upata- Puerto Ordaz- Maturin —La Ceiba – Barselona.

В понедельник вечером я уже был на границе, но ее только что закрыли на ночь. Утром я подошел к знакомому офицеру и попросил его поставить штамп о входе. Он опять вежливо отказал мне, сказав, что делал запрос, но ответа еще не получил. Когда я показал ему документ из консульства? он холодно извинился и поставил штамп. Я видел, что он не чувствует за собой вины, а ведь я потерял два дня и проехал лишние 400 километров. Представляете? во сколько это обошлось бы обычному туристу, который ездит на общественном транспорте и живет в гостинице!..

Ну, здравствуй, Венесуэла! Из-за бюрократических заморочек чиновников я не разлюблю твоих простых жителей, а тем более – просторы гранд саваны! Часть ее я проехал с водителем-бразильцем, который объяснил мне, почему на венесуэльских пограничных заправках нет километровых очередей, как раньше. В прошлый раз я видел их, когда пересекал здесь границу 4 года назад. Водитель сказал, что бразильские водители больше не могут заправляться «халявным» венесуэльским бензином. Ну, не совсем «халявным», но если у себя ты платишь $1 за литр, то любой нормальный человек поедет заправляться туда, где за $1 ему нальют 23,5 литра. Но теперь лавочки закрылась: на границе стоит солдатик с тонким шлангом, которым меряет уровень топлива в баках бразильских авто. Если бак не полный, водитель получает от ворот-поворот. Больше никакого контроля нет: заправляйся и езди по Венесуэле сколько и где хочешь, но до ближайшей заправки 200 километров. Так что ехать туда лишь для того, чтобы заправиться, смысла нет.

«Гранд Сабана» протянулась на пару сотен километров и, стоя на кузове грузовика, я наслаждался видами и ветром, насыщенным запахом трав. Эти места довольно часто посещают туристы из-за красивых отвесных гор и множества водопадов. Думаю, что немногие из иностранных туристов знают, что кроме этих красот савана богата залежами золота и других полезных ископаемых. И это не только савана, а почти вся территория этой «бедной» страны.

Туристы-то может и не знают, а вот деловые люди из далекой России давно положили глаз на «дружественную страну». И не только глаз положили, но уже и открыли здесь золотодобывающие прииски. Меня проинформировали об этом водители, и я решил нанести туда визит. Кстати, водители похвально отзывались о порядке и дисциплине на «Mina Russo», а вот к соседним приискам настоятельно рекомендовали даже близко не подходить. Люди говорили, что там постоянно происходят убийства: как шахтеров, так и туристов, приехавших туда с деньгами с целью купить по дешевке самородок. Да, верно говорят: «Люди гибнут за металл!». Сколько лет прошло с тех пор, как написаны эти слова, а люди все также идут на риск из-за «презренного металла».

Частное предприятие, куда я зашел, действительно выглядело более организованно, чем другие, ему подобные, и вход его охраняли два человека с автоматами. Но это были не тупые солдафоны, а вполне грамотные и самостоятельные ребята. Когда я показал им российский паспорт, они впустили меня в проходную, оборудованную кондиционером, и позвонили начальству. Вскоре из офиса пришла миловидная женщина, еще раз проверила документы и спросила о цели моего визита. После того, как я сказал, что хотел бы увидеться с кем-нибудь из русских, Мерседес ответила, что на данный момент никого нет. Она свяжется с ними по телефону и даст мне знать. Мерседес вернулась через час и сказала, что начальство находится в другом городе в головном офисе на встрече с хозяином предприятия, прилетевшим из Москвы. После собрания у них «культурная программа», так что они вернутся только в понедельник утром. Но это было не отфутболивание, как могло показаться, потому что она добавила, что на случай, если я все-таки решу их дождаться, начальство распорядилось выделить мне комнату и обеспечить питанием. Терять два дня ради короткой встречи я не собирался, но и выходить вечером на дорогу не имело смысла. В общем, я остался на одну ночь. В кои-то веки помылся горячей водой и поспал в прохладе. От ужина я тоже не отказался, а вот постель расстилать не стал – зачем утруждать прислугу, да и привычнее на полу, в спальнике.

Следующие две ночи я останавливался в небольших городках, пытаясь увидеть какие-нибудь изменения, прошедшие с моего прошлого визита, но не увидел. Изменения в лучшую сторону гарантировал Уго Чавес, а он все-таки президент. Так что хотелось бы верить, что я их просто не заметил. Двигаясь по стране дальше, из бесед с простыми людьми я увидел, что они перемен тоже не заметили. Но они лишь простые люди. Может, мне съездить в Каракас? Я думаю, что те, кто стоит поближе к президенту их (перемены) наверняка почувствовали.

Одна из попуток ехала прямо в Porto Ordaz, и конечно я не преминул навестить своих знакомых Петру и ее сына. Они были рады моему визиту и я, погостив у них два дня, совместил приятное с полезным. Петра хорошо готовила, а я помог им выполнить кое-какие отделочные работы в их новой квартире. Кроме того, я приобрел через интернет относительно дешевый билет до Майями. Правда, билет был не из Каракаса, а из Барселоны, так что через день я уже покинул Венесуэлу, так и не увидев, какие изменения произошли в столице.

 

Опять Штаты

Дистанция по USA примерно =5000km: Miami – Jacksonville – Atlanta – Birmingham – Memphish – Oklahoma City – Albuquerque – Denver – Billings – Butte – Great Falls – Sweetgrass.

Вот я и в Майями. Поскольку еще не вечер, я решил выбраться за пределы города засветло. Пробовать автостоп в городе, а тем более в штатовском – дохлый номер. Поэтому я выехал за его пределы на общественном транспорте. Но города в этом райском уголке Флориды лепятся друг другу. Поэтому мне пришлось выбираться на хайвей. По дороге в Канаду я решился зайти к своему приятелю Саше Цимерскому, который живет в городке «Палм Кост». До него из Майями 450 км – расстояние для Америки небольшое, однако для того, чтобы преодолеть его, мне понадобилось аж 4 дня, за которые я сменил штук 10 автомобилей, и меня 4 раза убирали с дороги полицейские. Их с моего последнего визита во Флориду точно добавилось, или при правительстве Обамы их заставили больше работать. К тому же раньше полицейские просто предупреждали меня, что нельзя голосовать на хайвеях и фривеях, но никогда не проверяли документы. Сейчас же обязательно «пробивали» мои данные на компьютере.

В конце концов я добрался-таки до своего приятеля и отдохнул там недельку, пытаясь через его знакомых найти грузовик, идущий в нужном мне направлении. Однако экономический кризис ударил и по грузоперевозкам, так что мои знакомые диспетчеры только разводили руками. Настиг кризис и моего друга – он потерял работу и не смог больше выплачивать кредит, в связи с чем ему пришлось съехать из дома, который он мечтал со временем выкупить. Теперь он просто платил аренду. Я написал об этом потому, что очень многие американцы были вынуждены поступить подобным образом.

Вообще, Штаты – яркий пример глобализации со всеми ее минусами. Мне больше всего не нравится то, что большинство людей здесь живут как инкубационные цыплята! Всю жизнь живут в кредит, примерно в одинаковых условиях, но при этом имеют «американскую мечту»! При этом у них не хватает времени, да и желания общаться с себе подобными и даже с членами семьи. Эмансипированные женщины совсем разучились готовить, а дети не имеют представления из какой страны Европы приехали сюда их бабушки и дедушки. Ну, я могу понять черных американцев – их неграмотных предков привезли сюда в качестве рабов. Но европейцы-то могли сохранить свой язык, традиции, национальную кухню. В этом плане устояли только азиаты и индусы. Выходцы же из Южной Америки тоже довольно быстро ассимилируются. Но я опять отвлекся от маршрута.

В общем, через неделю, «нахлебавшись соли» (мы каждый день ездили купаться на море), я двинулся дальше. Правда, поняв, что на случайных попутках я буду ехать до Канады очень-очень долго, я попросил Сашу довезти меня до ближайшего трак. стопа, который был в Джексонвиле. Примерно через сутки, получив отказ примерно от 300 водителей, я все-таки уехал с шофером-мексиканцем, который провез меня около 1000 км, что составляло примерно 1/5 расстояния. Дальше я двигался примерно такими же темпами и в результате добрался до канадской границы в течение 10 дней. Кстати, последний дальнобойщик, подвозивший меня, оказался русским. Его звали Юра, он уже 10 лет живет в Канаде, работая водителем. Сейчас он ехал на своем грузовике, который купил два года назад, но ожидаемого результата не получил из-за того же экономического кризиса.

 

Канада

Дистанция по Канаде примерно =1500km: Coutts – Lethbridge – Brooks – Calgary – Kamloops – Cache Creek – Hope – Chilliwack – Vancouver.

Вот и граница, которую я пересек в небольшом переходном пункте Sweetgrass-Courts. Отюда до Брукса, где живет мой сын, 250 км, но водитель ехал только до Lethbridge, на окраине которого я и заночевал. Оставшиеся 150 км я преодолел в течение суток, двигаясь по проселочным дорогам. Я сменил 5 машин – хорошо, что это не Штаты – канадские фермеры все-таки были не напуганы «террористами и бандитами».

Вот и встреча с сыном, которого я не видел почти год. Он все также жил у моего приятеля – биолога Николая и работал в компании, специализирующейся на ремонте колес большегрузной техники. Мы с ним решили, что пора потратить заработанные деньги на образование, и, дождавшись конца августа, двинулись в Ванкувер. Конечно, можно было найти подходящее учебное заведение и в Калгари, но раз уж все равно срываться, то Ванкувер предпочтительнее. Он, между прочим, считается самым удобным для жизни из всех городов мира.

Никита в мое отсутствие поднакупил всякой литературы. Да и зимнюю одежду, необходимую в холодной Альберте, тоже было жалко выбрасывать, так что наш Додж-караван был загружен полностью. Ну и хорошо. Никите полезно попрактиковаться на горной дороге. В горах осень уже коснулась своей желто-оранжевой кисточкой листьев деревьев, а рядом с дорогой бежали горные речки. Так что ехать было приятно, и мы не торопились. Ночевали под открытым небом, питаясь грибами и ягодами, которые в Канаде никто кроме русских не собирает.

Вот мы и в индейском поселке Литтон, где договорились встретиться с Вероникой. Мы решили встретиться здесь и провести несколько дней на природе, чтобы я мог адаптироваться к «оседлой» жизни, да и от английского я отвык – считай, почти год на испанском и португальском общался. С резервации мы уехали, загруженные «под завязку»: добавился один пассажир. Кроме того, как раз созрели дикие абрикосы и груши – грех было не нарвать на варенье. Конечно варенье я собрался варить не от безделья. Меня ждала «лабораторная» работа, выражаясь языком моих приятелей-геологов. Они все лето работают в «поле», а зимой обрабатывают пробы. Так вот осенью они, уставшие от палаточного неуюта, уже ждут того момента, когда можно поваляться в мягкой постели. Но с середины зимы они ждут-не дождутся выхода в «поле».

Мое прибытие в Ванкувер не осталось незамеченным русской общиной, где слухи распространяются не хуже, чем в деревне. Вскоре телекомпания «Парус» предложила сделать обо мне передачу. Вернее, не только обо мне, но и о моей семье, как об участниках предыдущих путешествий. Конечно же, я не отказался.

Как я уже писал выше, я не стремлюсь к известности, поэтому сам никогда не напрашиваюсь на интервью. Но я никогда и не отказываюсь. Для меня это, как лакмусовая бумажка – раз люди интересуются, значит я не зря топаю по планете. Ведь не каждый может себе позволить в подробностях видеть дальние страны, а я с помощью своих книг и видео делюсь с людьми накопленными знаниями и увиденным. Некоторые мои знакомые удивляются, что я не получаю за свои труды никакого материального вознаграждения и советуют организовать все так, чтобы это приносило доходы. Я благодарен им за то, что они считают это трудом, но для настоящего актера аплодисменты дороже, чем гонорар.

 

Подготовительный этап

Я давно собирался пройти по Великому Шелковому пути, но все откладывал на потом. Но недавно я узнал, что китайцы планируют построить дорогу по тому маршруту, где тысячу лет назад ходили караваны. Китайцы очень практичны: они, наверняка, учли, что их не менее практичные предки гнали верблюдов по самому короткому маршруту. Кроме того, дорога, проложенная по историческим местам, привлечет туристов. У китайцев нет долгостроя, поэтому, если я хочу посмотреть эти места до того, как туда хлынет поток туристов, я должен поторопиться.

Но после предыдущего путешествия мне нужен «отпуск» для обработки «полевых материалов». После отпуска я решил дождаться олимпиады, а заодно, в кои-то веки, встретить новый год со снегом и елочкой. В этом году зима в Ванкувере побила температурный рекорд, (самая теплая зима за последние 100 лет), заставив организаторов олимпиады возить снег на трассу, но зато облегчила мое босохождение.

Но вот олимпиада позади, гости разъехались, цены вернулись к норме – можно покупать билеты. Но мать-природа опять показала «царю природы», кто в доме главный. В Гренландии проснулся вулкан, надолго закрыв самолетам дорогу. Пришлось опять ждать до начала мая, но возможно, это и к лучшему. За это время я успел обработать почти все накопившееся видео и перенес на бумагу впечатления о путешествии к «Тьерра дель Фьего». Кроме того, добровольцы из России набрали текст моих сканированных рукописей, и я предоставил его Антону Кротову для издания моей третьей книги. Правда, из-за моего неразборчивого почерка, работа по набору шла медленно, и, как ни старались добровольцы, мое последнее путешествие не было полностью набрано к сроку. Но ничего, надеюсь, это не последнее издание.

Из-за всех этих задержек, в планы нашего путешествия по Шелковому пути были внесены изменения и дополнения. Я планировал начать маршрут с места рождения шелка, начав двигаться с востока на запад, затем, дойдя до места где он разветвляется, определиться, по какой ветке двигаться дальше. Но в это время года целесообразнее было начать движение с запада.

Дополнение к нашему плану пришло в облике Дениса, который попросился в нашу компанию на правах стажера. Мы познакомились с ним возле церкви, куда он пришел с ребенком по случаю какого-то православного праздника. Денису около 35, он из Беларуси, но имеет также и канадский паспорт. Он объяснил свое решение оставить работу тем, что устал от нее, а также от неурядиц в семье, приведших к разводу. Что ж, дорога хорошо лечит подобные раны, да и вообще, отказывать людям в просьбах (кроме просьбы одолжить денег) не в моих правилах.

 

Амстердам

И вот, в мае мы с Вероникой вылетаем из Сиэтла в Амстердам, где нам придется ждать шесть часов до рейса на Каир.

От аэропорта до Амстердама 80 км, и шесть часов в данном случае, как говорится, «ни два, ни полтора»: в город не успеть, а в аэропорту, кроме разноцветных тюльпанов и деревянных башмаков, ничего интересного. Да и не только аэропорт, вся Голландия, на мой взгляд, малопривлекательна для туристов, наверное, это и послужило причиной легализации наркотиков. Теперь сюда, как мухи на мед, слетается со всего света определенная категория «туристов». Это заключение я сделал из разговоров улетающих и прилетающих. Но меня это удивило не больше, чем цена на икру: пятидесятиграммовая баночка черной икры – 300 Евро! Конечно, по сравнению с некоторыми наркотиками, это не так уж и дорого, правда, я не знаю, для кого икра является таким же наркотиком, как сало для «хохлов».

Но вот объявили посадку на Каир, откуда мы собираемся пойти через Иордан в сторону Китая.

 

Египет

Общее расстояние=650км. Пешком=150км: CAIRO—Suez – Nuweiba – > Иордания

Мы прибыли в Каир в четыре часа ночи, и нас приятно удивила ночная прохлада, но нам пришлось ехать в другой аэропорт, чтобы встретить Дениса, который прилетал в семь часов утра из Нью-Йорка. Из здания аэропорта мы вышли в восемь утра и сразу же окунулись в раскаленный грязный воздух. На улицах шумно, грязно, пыльно. Нам с Вероникой не привыкать, а вот Дениса, который впервые попал в страну «третьего мира», это, похоже, шокирует. Хорошо хоть, что каирцы уже привыкли к туристам, и не ходят за ними толпами, как в Африке, а то бы ему было совсем не по себе. Местные люди относятся друг к другу и туристам весьма дружелюбно, правда, в районе пирамид, где туристы являются источником дохода, несколько назойливы и хитры на выдумки. Например, предлагают прокатиться на верблюде бесплатно, но когда довольный халявой турист хочет спуститься с «корабля пустыни» на землю, с него требуют платы не за поездку, а за то, чтобы верблюд встал на колени. Или вот еще пример: владельцы магазинов платят подросткам гроши, чтобы они заманивали к ним туристов, которых поят бесплатным чаем, называют друзьями и прочее, но если человек хочет уйти без покупки, оказывается, что чай был очень дорогим, и требуют, чтобы клиент заплатил хотя бы за него. Ну и многое в этом духе.

Туристы в Египте, как и во всем мире, ходят толпами по определенным местам, селятся в определенных районах и рассказывают подобные истории друг-другу за чашкой кофе, сидя в многочисленных кафешках. Мы не относимся к подобным туристам: я предпочитаю наблюдать за обыденной жизнью простых людей, но такие места как Мачу-Пикчу или египетские пирамиды обязательно посещаю.

Как обычно, чтобы не платить за вход, мы пошли вдоль ограждения территории, на которой находятся пирамиды и, среди бедных лачуг, вдруг обнаружили богатый особняк. Ворота были открыты, мы вошли и познакомились с приветливым хозяином. Попив чаю, он отправился подремать, предложив и нам последовать его примеру, но мы не захотели перенимать эту привычку местных жителей. Вообще, такое расписание дня понятно, особенно в мусульманской стране, где люди просыпаются в четыре утра для молитвы, но я лично днем спать не могу. Переждав полуденную жару в тени деревьев, мы хотели идти дальше, но хозяин проснулся и предложил перекусить. Ну да, поспал, можно и поесть. Немудрено, что полные люди здесь встречаются довольно часто.

Оставив рюкзаки, с разрешения гостеприимного хозяина мы перелезли через пятиметровую ограду недалеко от его дома и пошли в сторону пирамид. Мы уже почти подошли к ним, и Вероника с Денисом удивились и обрадовались тому, что возле них нет туристов. Я им сказал, что они зря радуются: по-видимому, мы проникли на территорию после закрытия, и теперь охранники, увидевшие нас, сразу решат, что мы нелегалы. Вскоре так и случилось. Из-за бархана появились двое в тюрбанах и подошли к нам. По-английски они понимали только то, что говорили сами, но это было понятно человеку с любым уровнем английского: «проблем, полис, гиф ми мани». Было понятно, что отдавать «свой» заработок полицейским им невыгодно, да и нам лишние проблемы ни к чему, так что лучше отдать 5—10 долларов. Но тут я вспомнил, что у Дениса на руках часы, которые остановились после купания в море, и ему просто жалко их выбросить. Денис подыграл мне и посопротивлялся, прежде чем отдать «дорогую вещь», так что охранники приняли взятку даже не торгуясь и проводили нас наружу. По пути мы проходили мимо «гаража» полицейского транспорта, и я заметил, что «транспорт» тощий и облезлый. Видно, верблюдам, так же как и охранникам, мало «платят», но взятки они не берут, а лишь плюются, с презрением взирая на нечестных коллег.

Той же ночью мы посмотрели световое представление возле сфинкса, с балкона кафе, расположенного на четвертом этаже. Кстати, шоу было на русском языке, что говорит о том, что туристов из России здесь не мало. На следующий день мы покинули Каир и отправились в сторону Суэцкого канала. Мы решили продвигаться пешком и автостопом, понимая, что процент пешеходных участков будет немалым: двое мужчин и немолодая женщина – не лучшая команда для автостопа. В дальнейшем так и оказалось, но не для Египта (во всяком случае, не для тех мест, где бывают туристы). В 90% случаев подвозившие нас водители предлагали мне деньги за Веронику и пытались полапать ее. Поэтому я всегда садился рядом с водителем, а при выходе, пока водитель быстро выбегал, чтобы «помочь» ей спуститься, мы менялись местами, и я выходил первым и помогал ей сам, сильно огорчая водителя. Дыма без огня не бывает, видно, некоторые туристки, в частности из СНГ, изрядно потрудились над созданием такого имиджа белых женщин. Ну да Бог им судья.

Подвозившие же нас шоферы, по-видимому, были холостые, потому что, когда мы пару раз ночевали в семьях, подобного поведения у мужчин не наблюдалось. Впрочем, оба раза мы ночевали у многоженцев, у которых младшим женам было по 17—18 лет, станут они приставать хоть и к белой, но немолодой замужней женщине?

Египтяне, как и все мусульмане, очень гостеприимны – гость для них главный человек в доме, все лучшее ему на стол. Еда у египтян вкусная и питательная, правда, не отличается большим разнообразием: лепешки, растительное масло, оливки, мясо и самодельные сладости. Все это, как и в наших азиатских республиках, расставляется на скатерти на полу, либо на низенький столик. Гости сидят на низких топчанах, которые стоят вдоль стен во всех комнатах. Топчаны красивые, мягкие и удобные, на них можно как сидеть, так и лежать.

Обычно, частные дома в Египте имеют несколько этажей, и многие из них выглядят слегка недостроенными, из-за торчащей по углам крыши арматуры. Они и вправду недостроенные, из-за существующей традиции: прежде чем сын приведет невесту в дом, семья строит для него жилище, но чаще всего просто достраивают этаж. Потом для следующего сына, и так далее. Вся семья живет под одной крышей. Живут дружно, так как традиции учат уважительно относиться к старшим, а женщины должны слушаться мужчин. Я лично не вижу в этом ничего плохого, но может потому, что я мужчина, ведь мужчинам выгодно иметь религиозную жену – практически все религии обязывают женщин к послушанию.

Я не зря заговорил про религию – наша команда как раз стояла перед выбором, куда двигаться после Египта: на родину христиан Израиль, либо продолжать двигаться по мусульманским странам. Нам всем, особенно Денису, хочется побывать в Иерусалиме, но тогда, даже если не поставят штамп на границе, нам не попасть с Иорданию и Сирию, разве что из Израиля вернуться опять в Египет без входного штампа и двигаться дальше на Иордан. Но удастся ли уговорить египтян не ставить штамп? (еврейские власти делают это без уговоров). Если нет, то иорданские или сирийские власти, очень скрупулезно рассматривающие паспорт на предмет израильской визы, по входному штампу Египта легко поймут, что мы был в гостях у их врагов. Ну а о том, чтобы после посещения «любимых» соседей попробовать войти на родину Иисуса Христа, – не может быть и речи.

Да, сколько крови пролито из-за этого противостояния? Разве Иисус и Магомет учили нас этому? Правильно говорит мусульманская поговорка: «Поступай так, как говорится в проповедях муллы, но не делай так, как делает мулла». Ведь священник только человек, которому, как и всем смертным, свойственно грешить и ошибаться. Поэтому, я бы посоветовал никогда тупо не следовать призывам священников, ведь не исключено, что власть имущие просто используют их. На пряжках фашистов было написано: «С нами Бог», и они верили этому, а что было написано на воротах Освенцима? Нет, я не против религии, я против религиозного фанатизма. Я советую всем верующим не только слушать трактовку священника, а самому изучать священные книги и, как минимум, прочесть книгу «противоположной» религии, и тогда вы поймете, что никакая она не «противоположная», вам станет гораздо легче возлюбить ближнего.

Взвесив все за и против, мы решили, что оставим посещение святой земли на потом, когда соберемся посетить Рим и Италию. Сказано – сделано, и вот мы в порту Нувейба. Паром отправляется завтра, мы пытаемся поставить палатку в порту или рядом, но охранники порта и захламленных пляжей поблизости недружелюбны, и подкуп только за крупную сумму. Мы все-таки стали готовить еду на берегу, вопреки запрету охраны, но в итоге приехала полиция и попросила нас покинуть территорию, правда, обращались с нами вежливо, и позволили закончить ужин. Цены на билеты тоже кусались: 90 долларов за короткий переход. Мы пытались торговаться, но безрезультатно. Паромщики знали, что пассажиры понимают: цена сильно завышена, но альтернативы-то у них нет!

Только одна живая душа в этом городе отнеслась к нам с любовью и привязанностью – бродячая собака, кстати, не голодная. Она подошла к нам и следовала с нами повсюду, пока мы не нашли пустырь на берегу моря. Нувейба, так мы назвали ее по имени порта, провела с нами всю ночь, а на утро проникла за нами в порт через дырку в заборе, так как охранники не пустили ее. Затем она пыталась зайти с нами на паром, но ее тоже не пустили, несмотря на мои уговоры, а билета у нас на нее, естественно, не было. Помню, как долго она стояла и грустно смотрела вслед медленно уходящему судну. Вот пишу эти строки шестнадцать месяцев спустя, с чувством вины перед ней? Что это? Старость, или это была переселенная в тело собаки чья-то близкая мне душа? Что мы, блин, знаем о себе?!

 

Иордания

Общее расстояние 450км. Пешком 150км: Agaba-Amman—Jarash—Irbid – > Syria

Четырехчасовой переход по спокойному морю – и мы в порту Акаба. Здравствуй, Иордания! С первого взгляда видно, что на улицах чище, чем в Египте, и застройка более спланирована. Климат и ландшафт, естественно, такой же: жарко, сухо, мало зелени. Но отношение людей к нам, туристам, менее меркантильное. В гости нас здесь приглашали чаще, чем в Египте, и по отношению людей друг к другу мы увидели, что деньги здесь не главный критерий, как в Египте. Лица тоже отличаются, часто встречаются рыжеволосые, а вот традиции и обстановка в домах почти такая же. Домов с торчащей на крышах арматурой тоже довольно много, значит братьям здесь тоже комфортно жить под одной крышей.

Недалеко от границы находилась местная достопримечательность Вайтрам. Мы отправились туда, но добрались незадолго до наступления темноты, поэтому в экскурсию на джипах отправляться не было смысла. Естественно, для таких случаев там были отели, но мы, посмотрев на фото окружающих видов, поняли, что уже видели подобное, и решили не тратить время и деньги.

Заночевали мы неподалеку, под навесом у работников большой бахчи. (поле, засеянное арбузами, дынями, расположенное в степи) Никто из них не говорил по-английски, но разве это мешает быть гостеприимными? Мы вдоволь наелись арбузов, мяса и лепешек, и, если было бы желание, то накурились бы гашиша, который рабочие постоянно курили.

Утром мы отправились дальше на север по живописной дороге, которая пролегала по тому же маршруту, где раньше проходил Шелковый путь. Это нам объяснил разговорчивый водитель, который ехал встречать группу горных туристов.

В Иордании нам приходилось идти пешком намного больше, чем в Египте. Это происходило по двум причинам: автомобилей здесь меньше, и водители не останавливаются, как только увидят белую женщину.

Следующая достопримечательность на нашем пути – Петра. Ее мы решили посетить обязательно. Сюда устремляются туристы со всего света, и их не останавливает цена билетов в $60. Нас она тоже не остановила, но заставила искать лазейку в заборе. Забор оказался легко преодолим, и вскоре мы поняли почему. Древний город был расположен в глубоком каньоне, в который спуститься неподготовленному человеку очень рискованно. Нам это было по силам, и вскоре мы смешались с сотнями туристов, которые, естественно, вошли через ворота.

Город расположен в каньоне, который пробила полноводная река в розовом песчанике, но и строителям пришлось немало потрудиться, чтобы высечь колонны и вырубить ниши в отвесных скалах, в которых жили богатые горожане. Все же остальные жили в окрестностях, более пригодных для нормальной жизни. Я думаю, что все-таки основной причиной создания города в каньоне было то, что так его легче оборонять, достаточно было построить прочные ворота с обеих сторон.

Как бы то ни было, сейчас это место приносит очень хороший доход стране и обслуживающему персоналу: охрана, гиды, торговцы сувенирами, фотографы и извозчики карет заняты весь световой день. Эта категория людей здесь менее навязчива и назойлива, чем в Египте, поэтому, несмотря на высокую цену билета, туристы остаются довольны.

Мы, тоже довольные, выбрались из каньона тем же путем, но заночевали внутри ограды, так как здесь было множество естественных и искусственных пещер, пригодных для ночлега. Мы облюбовали одну из них, с многочисленными надписями и рисунками и, поужинав, легли спать. Однако в эту ночь мы долго не могли уснуть, и не из-за «смеха» гиен, а скорее из-за ярких многочисленных звезд, которые всегда наводят на философские размышления.

Под звездами спать хорошо, но в каждой стране я стараюсь как минимум 2 раза переночевать в домах: один раз у сельчан, и второй у горожан. Кроме того, мы всегда заходим в краеведческий музей и на базар. Это мы успеваем сделать даже во время короткого визита в страну. Ну а если везет, то еще и попадаем на свадьбы или похороны, или, по крайней мере, заходим на кладбище. Да, забыл, мы еще заходим на какое-нибудь производство или ферму. И, если пускают, то и в воинские части.

Я думаю, что наблюдательный и любознательный человек, посетив все вышеперечисленное, уже может иметь довольно четкое представление о стране. Я считаю своей задачей поделиться своими представлениями с читателями – ведь не все имеют возможность побывать во многих странах. Хочу правда заметить, что из своего опыта путешествия с другими людьми, я убедился, что два разных человека, побывав вместе в одной и той же стране, все же выносят разное мнение о ней, и, что интересно, их представления иногда радикально противоположные. Я не могу утверждать, что мое мнение правильное, а чье-то нет, но все-таки хотел бы, чтобы люди больше читали позитивной литературы.

Вот представьте себе человека, у которого есть ТВ с сотнями программ со всего мира, но все они новостные, и он с утра до вечера смотрит их. Хотели бы вы жить в мире, который он себе представляет? Думаю, что нет. Также большинство людей считают себя слишком слабыми, чтобы изменить что-то в этом «жестоком» мире. Уверяю вас, что это не так – если вам не нравится окружающий вас мир, и вы думаете, что не можете в нем что-либо изменить – просто поменяйте свое отношение к нему, и уже этим вы сделаете его лучше.

Вот вообразите: вы с семьей поселились в домике на захламленной окраине рядом с неприветливыми соседями. Вы, естественно, (к сожалению) тоже не разговариваете с соседями, а ваши дети не общаются с их детьми. Но вдруг вы случайно узнаете, что ваш сосед сделал много хороших дел, но был жестоко обманут, и разочаровался во всем. Или, скажем, после посещения церкви, вы решили попробовать возлюбить ближних и решили начать с соседа. Неважно почему вы изменили свое мнение! Важно, что вы после этого сделаете.

Например, вы можете с бутылкой зайти к соседу. Через час вы уже «уважаете» друг друга. Завтра у вас болит голова, но зато теперь вы можете всегда зайти к соседу, и ваши дети начали играть вместе. Легко? Да, но это для слабаков! Нет, вы зашли к соседу и попросили его разрешения на то, чтобы, в конце концов, убрать ветхий высокий забор и за свой счет поставить легкую ограду, или вместо забора посадить цветы… Дальше – больше, вы с соседом, подружившись, решаете своими силами убрать мусор на вашем участке улицы. Потом ваш сосед сносит забор с соседом с другой стороны и т. д. Через год улицу не узнать. Цепочка хорошего отношения изменила не только внешний вид окружающего мира – вы стали уважать себя, а окружающие вас!

Рассказ о «Новых Васюках», – скажут пессимисты! Поверьте, нет. Это, в самом деле работает. Я проверил это на собственном опыте, еще до того, как отправился в свое первое путешествие. Сейчас, с помощью моих книг и своих фильмов, я имею намного больше «соседей». Да, очень важно! Не отчаивайтесь, если «сосед» откажется сносить «забор». У вас ведь есть другие соседи, коллеги по работе и т. д. В добрый путь!

Нам, путникам, люди тоже всегда желают доброго пути. Думаю, они говорят это искренне, потому-то мои путешествия проходят всегда удачно! Спасибо вам, люди.

От Петры мы двинулись дальше на север, и, конечно, не упустили возможность искупаться в Мертвом море. Хотя, слово «купаться» не совсем подходит к плаванию на поверхности маслянистой на ощупь жидкости, в которой и утонуть-то практически невозможно. А если учесть, что купались мы на территории бесплатного, и поэтому очень загаженного пляжа, где соль с себя смыть нечем, то понятно, что мы все трое были разочарованы.

Последнюю ночь в Иордании мы провели в гостеприимном доме двух братьев, один из которых имел довольно высокий воинский чин. Семьи здесь часто ужинают во дворе, так как дома жарко, и нас довольно часто приглашают попить чаю или поесть. Так получилось и в этот раз. Во время ужина я заметил, что у старшего брата боли в спине, и предложил свою помощь в качестве костоправа. Я имею кое-какие навыки и иногда применяю их; если и не поможет, то и не причинит вреда. Хозяин был в два раза тяжелее меня, и мне пришлось попотеть, но ему стало намного легче. В результате, правда, нам пришлось согласиться остаться еще на один день, чтобы научить его родственников основам костоправства. Зато в понедельник младший брат ехал на службу в г. Джараш и подвез нас прямо к месту, где находились знаменитые руины, оставшиеся после римлян.

Правда, слово руины здесь мало подходит – колонны из твердого гранита прекрасно сохранились. На территории мы познакомились с реставраторами, которые нам сказали, что на обработку одного кубического метра поверхности и одного рабочего, уходит один месяц. А ведь он, в отличие от древних мастеров, работает стальным резцом. Здесь, как и в Петре, много туристов, но мне лично Петра понравилась больше. От Джараша до границы рукой подать. До свидания Иордан! Спасибо за гостеприимство.

 

Сирия

Общее расстояние 500 км. Пешком 120 км: Daraa-DAMASCUS-Hims-Aleppo> Turkey

Визу в Сирию мы получили прямо на границе. Для русских она стоит $20, для канадцев $56 (или для британцев, я уже не помню, в какой из паспортов моей жены мы поставили визу). Как я уже писал выше, имея два гражданства, иногда можно сэкономить при пересечении границ.

Вот мы и в Сирии. С первого взгляда видно, что здесь живут мастеровые люди: изделия из меди, керамика, шкуры – все это продается как на улицах, так и прямо в мастерских. Люди приветливы и дружелюбны, цены на продукты намного дешевле, чем в Иордании, но на улицах больше мусора. Мы идем по раскаленным улицам, и нас постоянно приглашают попить чаю. По всему видно, что в этом городе туристы – редкость. Дома строятся по тому же принципу, что в Египте и Иордании, а вот кладбище на окраине городка неприятно удивило – неубранное, неухоженное, кругом разбросаны камни. Покойникам может и все равно, но живым заходить неприятно.

Подвозят нас здесь охотно, и вот мы уже подъезжаем к столице. За время поездки водители поделились и своим мнением о полицейских. Пожаловались, что приходится часто им платить, особенно они «достают» дальнобойщиков из соседних стран. А вот иорданские и ливийские полицейские взятки не берут. Ну что же, это радует! Я имею в виду то, что хорошо отзываются о соседях – это бывает нечасто.

Мы вышли на окраине Дамаска и пошли по пыльным улицам к Старому Дамаскусу. Древний город огорожен крепостной стеной с несколькими воротами, чтобы предохранить жителей от вражеских набегов. Сейчас это живая достопримечательность столицы, и по ее узеньким улицам бродит множество туристов. Здесь и в самом деле интересная и своеобразная архитектура старинных зданий, на первых этажах которых сотни магазинчиков, где можно купить как сувениры, так и предметы обихода. Традиционная одежда, в которую облачено большинство местных женщин, наполняет атмосферу древностью.

Впрочем, примерно 10% молодых девушек уже не хотят одеваться по старинке. Это мы узнали от девушки, которая пригласила нас в гости. Она как раз относилась к этим 10%. Правда, из-за этого родители попросили ее покинуть их дом, чтобы не позорить перед соседями. Теперь она ходит в брюках, но сама должна работать, чтобы платить за жилье. Как я уже писал, у любого человека есть выбор, но за все надо платить. Например, Малака пожаловалась, что теперь ей нелегко найти жениха. Молодые люди, на словах поддерживающие новые веяния, все же предпочитают жениться на девушках, почитающих Коран. Не знаю, утешил ли я ее, сказав, что это старо как мир, что и в России молодые люди с удовольствием общаются с девушками, поддерживающими современные веяния, но предпочитают жениться на более «удобных».

Переночевав у Малаки, мы отправились осматривать новый город и случайно наткнулись на российское посольство. Правда, оно было закрыто на выходные, но возле соседнего магазинчика мы увидели группу подростков, явно несирийского «производства». Они оказались учениками русской школы при посольстве. Из разговора с ними выяснилось, что здесь проживает несколько российских семей, и, похоже, чувствуют себя вполне комфортно.

Пока мы беседовали, к нам подошел мужчина. Его внешность показалась мне знакомой. Он сказал, что мы встречались в Марокко. О, да, вспомнил я в 2006 году, в Касабланке. Он работал там доктором при посольстве и дал нам в дорогу медикаментов. Похоже он, как и мы, был очень рад встрече. Он попросил нас подождать и вскоре вернулся с пакетом медикаментов. Мы, конечно, не стали отказываться, нам они не нужны, но страна бедная – раздадим по дороге, как и в Африке. Хорошо, что нам часто встречаются такие люди, добрые и отзывчивые!

Молодые люди нам тоже понравились. Хотя двое из них и были похожи на новых русских – цепи на шее, перстни, но по менталитету, на «Вовочек» они не были похожи. Вполне грамотные и интеллигентные ребята. Они вывезли нас за город, по пути познакомив с местными достопримечательностями. Оказывается, здесь находятся пещера, в которой Каин убил своего брата, а по соседству гетто, где все дома в котором построены за два дня.

История его возникновения такова: однажды мэр города, устав от бродяжек, издал указ: «Кто построит дом за срок от заката в пятницу до восхода в понедельник, тот получит „прописку“ в этом доме». Вот так и возник этот городок. Не знаю, пожалел ли мэр об этом впоследствии. Как сказал один из персонажей в фильме о Брюсе Ли, «гетто везде одинаково, от них идет вонь». И, к сожалению, это действительно так.

Выше я писал, что у каждого человека есть выбор. Это так, но ребенок не выбирает родителей и место рождения. А у рожденного в гетто, естественно, совсем другой набор, из чего можно выбирать. Но и с такой кармой можно и нужно считать себя необходимой частичкой Бога! Да, не повезло – ты частичка прямой кишки, но если ты будешь заботиться о соседних частичках, то в заднем проходе не возникнет геморроя, и в следующей жизни вы родитесь в лучшем месте. Ну а для тех, кто не верит в карму и реинкарнацию, могу привести другой пример для подражания: я знаю людей, родившихся в клоаке, но нашедших в себе силы работать, не покладая рук. Они были вознаграждены уже при их жизни – их дети вылезли из того дерьма, в котором родились.

Из Дамаска мы двинулись в город Седная, где находится самый большой и самый древний в этом регионе православный монастырь. Город находится на высоте примерно 1500 м над уровнем моря, так что ночи радуют прохладой. Мы подошли к храму уже затемно, и нас удивила толпа народа, собравшаяся на прилегающей площади.

Оказывается, люди собрались, чтобы посмотреть на выступление самого сильного сирийца. На площади находился авто-трейлер – площадка, на которой было около полтонны шлакоблоков. Выступление заключалось в том, что силач, в течение часа, разбивал этот строительный материал руками, ногами и головой, или его помощники разбивали все это на нем кувалдами.

Я с трудом продрался сквозь толпу и, чтобы снять выступление без помех, взобрался прямо на площадку к выступающим. Я незаметно, чтобы не скомпрометировать выступающего, тоже попробовал разбить эти шлакоблоки. Могу сказать, что не завидую людям, живущих в домах из этого хрупкого материала. Он конечно легкий и «дышит», но землетрясение посильнее силача. Хотя, возможно, это была бракованная, или выполненная по специальному заказу партия стройматериалов. После выступления я познакомился с «разрушителем». Оказывается, он уже много лет живет в Штатах, но там такими трюками людей не удивишь. Здесь же он национальный герой, и поэтому часто приезжает на родину.

После того как толпа разошлась, мы вошли в храм с целью осмотреть его, но было уже поздно. Пожилая, приветливая настоятельница, узнав, что мы пришли сюда пешком, предложила нам переночевать в монастыре, и мы конечно не отказались. Нас угостили ужином и выделили отдельную комнату, и наутро мы, хорошо отдохнувшие, осмотрели монастырь. Здесь было очень много известных икон и, кроме того, хранились мощи какого-то святого, якобы помогающие излечиться. Вот к этим мощам и шла основная часть паломников. В том числе и Денис.

Что касается меня, то я не верю, что мощи обладают исцеляющей силой. Однако в том, что человек может вылечиться, поверив, в это я верю. Целительство филиппинских хиллеров (помощников), например, как раз основано на этом и неплохо работает. Монастырь выглядит как крепость, и легко мог бы выдержать небольшую осаду, но не думаю, что местные люди враждебно относились к монахиням, иначе за 1500 лет их давно бы уже выжили отсюда. Что ж, я рад за сирийцев и за мусульманство. Религии обязаны не только говорить о любви, но и быть примером.

Двигаясь дальше на север, неподалеку от дороги Н5, в совершенно безводной и безлюдной местности, находится еще один монастырь, под названием Мар-Муса. Из этого мы сделали заключение, что, по-видимому, православные монахи в Сирии чувствовали себя довольно комфортно. Здешним монахиням, в отличие от сестер, живущих в черте шумного города, думаю, все же намного легче отречься от жизни мирской.

К Мар-Муса нас привезла семья: жена, муж и его брат. И главное, они не просто сказали, что есть такая достопримечательность, а сделали крюк в 50 км, хотя мы совсем не просили их об этом. А ведь они мусульмане! Казалось, какое им дело до того, посетят ли трое иностранцев православный монастырь? Постройка этого монастыря датируется XIII веком, но он мне показался более старинным, чем монастырь-крепость в Седнаи. Наши гиды не поленились подняться с нами по выдолбленным в камне крутым ступенькам, и успокоились только после того, как вернули нас обратно на главную дорогу.

Там они устроили небольшой пикничок. По-видимому, они всегда берут в дорогу набор из непортящихся продуктов: соленые оливки, оливковое масло, набор измельченных пахучих трав «Затун» и сушеные лепешки, которые, как ни странно, становятся мягкими, после того как их подержишь над костром. Потом они, конечно, выкурили кальян (женщина тоже) а нас угостили аргентинском мате. Оказывается, оно очень популярно в Сирии, и впоследствии, на протяжении всей дороги до границы с Турцией, жители нас им периодически угощали.

Да, еще на прощание, эта семья показала нам, как употреблять семена местного растения, колючки которого не раз впивались в мои ступни. Семенная коробка у него выглядит примерно, как у лука, только шар величиной с детский кулак и весь в колючках – голыми руками его не возьмешь. Его срезают и при помощи двух камней, разбивают, чтобы добраться до мягкой сердцевины величиной с горошину. Вначале мы подумали, что ребята показывают нам это на случай, если мы останемся в пустыне без еды, но, увидев конечный результат решили, что это скорее всего какое-то лекарство (не забывайте, мы общаемся жестами). Так и оказалось (почти). Мужчина, съев семя, обнял свою жену, и они оба подняли вверх большие пальцы. Теперь понятно, почему эти растения не выживают вблизи поселений: если двоим становится хорошо от одного семечка, колючки его не спасут.

Не доезжая до границы Турции, пару раз видели какие-то селения из домов, сделанных из брезента, возле которых в загонах для скота играли чумазые ребятишки. Они очень отличались от обычно опрятных селений, поэтому я спросил у водителя (жестами), кто в них живет. Он произнес какое-то слово и пренебрежительно махнул рукой. Наверное, это было какое-то обидное прозвище. Возможно, эти люди заслужили такое отношение, но все равно неприятно, когда человек относится к другому человеку, как к существу низшего сорта.

Еще нам не понравилось, что в Сирии многие пацаны лет 12—14 уже курят. Мы видели это несколько раз, но взрослых рядом не было. В этот раз мы увидели указатель, что в 200 метрах от дороги находится сохранившийся участок Великого шелкового пути, и попросили проходящих школьников показать нам дорогу. Подростки провели нас к просеке в оливковой роще, по которой на протяжении полутора километров, на невысокой насыпи шириной около пяти метров, были уложены каменные плиты, толщиной около полуметра. Было видно, что плиты действительно древние, а не выложены для привлечения туристов. Пока мы рассуждали, зачем китайцам потребовалось укладывать плиты именно на этом участке и фотографировались, пацаны спокойно курили. Но вот появились взрослые, и я ожидал, что они быстренько спрячут «бычки», как это бы сделала русская «шпана», но эти даже не отвернулись.

Ну а в остальном, Сирия нам очень понравилась! Я не хочу обидеть египтян и иорданцев, но сирийцы показались нам еще гостеприимнее. Кроме того, здесь начала созревать вишня и тутовник, так что от недостатка свежих фруктов мы тоже не страдали. До свидания Сирия! Спасибо вам, люди и природа!

 

Турция

Общее расстояние=2250км. Пешком=400км: Reyhanlı-Iskenderun-Adana-Silifke-Konya- ANKARA – Zonguldak —Amasra -Sinop- Samsun- Trabzon- Sarp Georgia

Ну вот мы и на границе. Здесь нам пришлось заплатить по $10 за выход из Сирии (обычно это приходится делать, только если покидаешь страну на самолете). За вход в Турцию тоже надо платить, только наличными, которых у нас не было, и поэтому на несколько часов мы застряли на нейтралке.

Выход мне подсказал турецкий таксист. Он сказал, что эмиграционники разрешают съездить людям, попавшим в подобную ситуацию, в турецкий город, где расположен ближайший банкомат. Это был неплохой вариант, особенно для таксистов, но я нашел другой выход. Дело в том, что мы познакомились с таксистом в магазине «Duty Free», где он хотел приобрести алкоголь и сигареты, но ему сказали, что на это имеют право только туристы и по лимиту. В общем, я предложил таксисту сделку. Он дал нам необходимую сумму наличными, а мы купили нужный ему товар, заплатив карточками. В общем, и волки сыты, и овцы целы. Хотя обычно здесь «овец» стригут: ведь власти не только «забыли» поставить банкомат, но еще «забыли» организовать общественный транспорт от границы до города. Поэтому туристам, даже имеющим наличку, приходится нанимать такси. Мы же с удовольствием прошли 10 км пешком, рассуждая о мудрости властей: с одной стороны, они заботятся о создании дополнительных рабочих мест (как минимум 10 таксистов, вместо одного водителя автобуса). С другой стороны, подталкивают обленившихся туристов к пешеходным прогулкам.

Думаю, что проезжающие мимо в автомобилях люди, должно быть, завидовали нам. Они озабоченно куда-то торопятся в «консервных банках на колесах», а мы не спеша идем, наслаждаясь солнцем и свежим ветром, дующим с душистых лугов, на которых мирно пасутся овцы.

Кстати, среди многоцветья на лугах произрастает дикий мак. По дороге мы познакомились с несколькими пастухами, которые с удовольствием разговаривали и позировали для фото и видео. Но это понятно, работа несложная, но немного скучная – следить, чтобы овцы не вышли на шоссе. Кстати, вот еще одно проявление заботы о рабочих местах. Вот огородили бы все дороги, как в цивилизованных странах, – сколько бы пастухов осталось без работы?

Хотя, конечно, это я зря – насчет цивильности. Пройдя Турцию с юга на север, затем на восток, могу сказать, что Турция нисколько не уступает таким странам как Португалия, Польша, Литва и др. Поэтому, склонен согласиться с мнением политических обозревателей, что основной причиной, почему Турцию «не пускают» в Евросоюз, является ее религиозная ориентация.

Первый большой город на нашем пути – Искендерун. Он чистенький и опрятный, а горожане приветливы и доброжелательны.

Кстати, здесь мы впервые попробовали Раки, турецкую водку. Ею нас угостили менеджер и очень симпатичная продавщица на небольшом производстве по изготовлению бетонных ширпотребовских статуй и скамеек для сада. Кстати, они здесь очень популярны. Персонал как раз обедал, когда мы зашли попросить воды. Они сразу же пригласили нас к столу, а поскольку еды, по их мнению, было недостаточно, то они сразу же позвонили, и через 5 минут на мотоцикле было доставлено еще (что-то типа KFS). Узнав, что мы с Денисом из России, менеджер сразу же предложил нам выпить. Да, я в очередной раз убеждаюсь, что для большинства людей на планете, слово «русский» ассоциируется со словом «водка». В этот раз я не стал (как обычно) удивлять людей отказом выпить, так как «коллекционирую» местные напитки. Во всех странах я всегда пробую напитки местного производства. Поэтому, не могу причислить себя к разряду совсем непьющих, ведь в течение года, таким образом, я выпиваю литра 3 алкоголя.

Раки обычно разбавляют водой, отчего она приобретает мутно-белый оттенок. Как самогон, но вкус приятный – анисовый. Кстати, это единственный из всех пробуемых мной крепких напитков, который мне понравился. И вкус, и ощущение. Я ведь «коллекционирую» не только вкус, но и воздействие на мироощущение, и могу сказать, что различные алкогольные напитки действуют на одного и того же индивидуума по-разному. Конечно, я знаю, что из троих собутыльников один может стать веселым, второй – грустным, а третий – агрессивным, но все-таки советую родственникам алкоголиков, отчаявшимся в попытках ссадить его со «стакана», попробовать наливать ему в стакан какой-нибудь другой алкоголь. Может, какой-то из напитков поможет алкоголику увидеть жизнь в другом цвете, и он вообще перестанет пить, ну или, по крайней мере, вы найдете тот алкоголь, от воздействия которого ваш испытуемый будет вести себя не так отвратительно. Попробуйте, хуже не будет.

От Искендеруна мы двинулись на север, вдоль Средиземного моря, наслаждаясь теплой водой, свежими фруктами и гостеприимством жителей. Турки также гостеприимны, как и народы соседних мусульманских стран, но мусульманство здесь не так радикально. Например, женщин в брюках и без головного убора можно увидеть довольно часто, даже в глубинке, а мужчины не против вечерком выпить Раки. Да, говоря о брюках, я не имел в виду турецкие шаровары. Пожилые люди обоих полов здесь их действительно носят, но они неброских тонов. Поэтому они не смотрятся так безобразно (по моему мнению), как на молодых людях в России.

Кстати, о россиянах. Мы с Денисом знали, что излюбленным местом отдыха наших соотечественников в Турции является Анаталия, поэтому Денис предложил зайти туда, а потом в Стамбул. Но я не люблю мест, набитых курортниками, да и не хотелось отклоняться от Шелкового пути. Я предлагал двигаться в сторону границы с Арменией или Грузией. Веронике было все равно. Но, к примеру, через Ирак она идти боялась. Денис боялся идти через Грузию, а в Армению из Турции зайти невозможно. В общем, поспорив и обсудив все за и против, мы решили идти в порт Зонгулдак, откуда ходит грузовой паром в Крым. Кратчайшая дорога туда шла из г. Адана, но мы решили немного продлить пребывание возле Средиземного моря, поэтому дошли вдоль него аж до г. Силифке. Здесь мы сказали морю «до свидания» и двинулись на север.

Дорога Н 15, по которой мы двинулись со стороны столицы, пролегала по гористой живописной местности. Поселения встречались довольно часто, их жители в основном занимались выращиванием оливок. Не знаю точно, сколько видов здесь выращивают, но разнообразных изделий из них в продаже не менее сотни.

Ни одна трапеза в турецкой семье не обходится без «затун» (оливок). Пристрастились к ним и мы, каждый раз покупая на рынке грамм 100 нового для нас сорта. Чай и кофе в горах тоже выращивают, но особого пристрастия к кофе у местных жителей я не заметил, а вот чай они пьют часто. На заправках, особенно на «Шелл», всегда есть термосы или бачки с бесплатным чаем. Вероника окрестила их «Чай стейшэн». Кроме чая, на заправках мы всегда пользовались туалетами. Они здесь всегда чистенькие и удобные, вот только туалетной бумаги нет. Ну да ничего, лишнее напоминание, что за столом надо есть только правой рукой, не помешает. Движение на дорогах в этом районе не очень оживленное. Вдобавок к этому, у нас есть правило: никогда не тормозить машину на подъемах и на закрытых поворотах, чтобы не создавать неудобства и аварийную ситуацию. Поэтому здесь за день мы проходили пешком километров 20 – 25. Ну что же, это на пользу, а то в мусульманских гостеприимных странах Вероника стала набирать вес.

Следующий большой город на нашем пути – Конья. До него нас довез полицейский. Мы попросили его показать место работы, чтобы иметь представление о блюстителях порядка. На улицах их практически нет, поэтому до сих пор я не имел возможности поговорить с ними. Полицейский участок, в котором Азис был начальником какого-то отдела, нам понравился. Территория чистенькая, в кабинетах современная техника. Офицеры разговаривают с нижестоящими чинами без начальственных ноток в голосе, а те с высшими – без подобострастия. На прощание мы пожелали друг другу удачи и сфотографировались возле плаката, на котором он был снят с мотоциклом, на котором в свое время занял первое место среди полицейских.

Кстати, ни до, ни после этой встречи мы ни разу не слышали от водителей о плохих полицейских. Что же, мы рады за Турцию, в мире не так много стран с хорошими полицейскими. Город Конья нам понравился: много зелени, учебных заведений и музеев. В одно из них нас привела симпатичная студентка, которая заговорила с нами, желая попрактиковаться в английском. Молодежь здесь очень прогрессивная. Им легче, чем сирийцам, где за нетрадиционную одежду могут выгнать из дома. Но я лично не вижу в этом большого плюса, как я уже писал, я не завидую будущим туристам и путешественникам, живущим в глобализованном мире. Они смогут увидеть традиционную одежду только в музеях и «Фолк вилладжах». Ну а нашему поколению хоть и не достались белые пятна на картах, но мы застали мир, еще не до конца испорченный цивилизацией.

Кстати, о картах игральных. В Турции пожилые люди любят проводить время за Руммикубом. Это такая настольная игра, которая, на мой взгляд, имеет элемент карточной игры, домино, нард и шахмат. Как бы то ни было, тысячи людей, и не только пожилых, проводят время за этими костяшками. Правда, по какой-то причине, я ни разу не видел среди них женщин.

От Коньи мы двинулись в сторону Анкары, но каюсь, проехали мимо столицы. На это было две причины: срок визы сроком один месяц и проливной дождь. В такую погоду удовольствия от прогулки по городу не получим, а прогноз и на завтра обещал такую же погоду. Прогноз нам перевел водитель грузовика. Он же сказал, что в столице и смотреть-то особенно нечего. Впрочем, он мог сказать это из-за желания скрасить свою поездку разговором с нами.

Ну а нам тоже неплохо – в спальной кабине Мерседеса места вполне хватает. Вместо того, чтобы спать под дождем где-нибудь в столичном парке, мы предпочли проехать с ним лишние 200 км, где дождя уже возможно не будет. Да, слаб человек. В этот раз я позволил своим спутникам уговорить себя, хотя если дело касается серьезных вещей, я никогда не отступлюсь от своих принципов и правил.

Ещё пару дней пути, и мы сказали: «Ну здравствуй, Черное море!». Кстати, здесь, в районе порта, оно действительно черное. Дело в том, что Зонгулдак – город шахтеров, и уголь, добываемый здесь, отправляют как по суше, так и по воде, загрязняя экваториальную воду. Но, к чести «турков» надо сказать, что город все-таки намного чище, чем шахтерские города СНГ, хотя, конечно, уступает австралийским.

Из Зонгулдака, действительно, два раза в неделю ходит паром в крымский порт Скадовск, но пассажиров не брали. Потом, правда, согласились, но по $200 с человека. Цена была явно завышена, но, в конце концов, показав все свои регалии и пообещав поместить заметку в газету, я сбил цену наполовину и пошел к своим спутникам за паспортами. Но тут вдруг Денис заупрямился и стал уговаривать нас идти в обход через Грецию! Минут через 15 дискуссии, когда я наотрез отказался, он таки согласился плыть на пароме, но «поезд ушел». Пока мы спорили, они тоже обсуждали свое решение, и решили не рисковать – пассажиры не застрахованы. Что же – лишний раз подтвердилась пословица «куй железо пока горячо!». Турки, как я заметил, могут пойти на поводу своих эмоций, но ненадолго. Рассудительность все-таки берет верх. Ну а в моем характере детское упрямство переросло в упорство, поэтому, несмотря ни на что, мы с Вероникой решили двигаться вдоль Черного Моря на Восток.

Ну а Денис решил самостоятельно добираться до конечной цели своего путешествия – до Белоруссии. Нам всем было жаль расставаться. Денис поблагодарил нас за обучение, и мы разошлись в противоположные стороны. В дальнейшем, Денис раз в неделю консультировался с нами по интернету. Он, конечно, приобрел кое-какие навыки, но, когда надо самому принимать решения и некого винить в неудачах – тут совсем другое дело. Поэтому он жаловался, что часто приходится пользоваться общественным транспортом и тратить намного больше денег, чем, когда он был с нами. Через месяц он все-таки благополучно добрался до Минска, где и работает до сих пор.

Да, забыл написать. В порту мы встретили дальнобойщиков из Казахстана. Они загрузились товаром в Турции и возвращались домой. Их начальство подсчитало, что выгоднее переправляются на пароме через Черное море, чем через Каспийское. Но раньше, до конфликта России с Грузией, они вообще не пользовались дорогими паромами, объезжая оба моря. Мы также стараемся больше двигаться по земле, чем по воздуху или воде. Так интереснее и безопаснее. Хотя, безопасность на горных дорогах, особенно в странах третьего мира, где техническое состояние автомобилей не на высоте, в не ограждённые пропасти на автомобиле лететь намного опаснее, чем на самолете.

Впрочем, Турции это не касается. Дороги здесь нормальные, техника тоже, водители пьяными не ездят и не лихачат. Да и едем мы не так часто, местность и погода приятные, море рядом. Так что, мы даже не голосуем, но и не отказываемся, когда водители сами предлагают подвезти. Обычно это заканчивается тем, что нас везут к себе домой, знакомят с семьей, кормят и предлагают переночевать. Если бы мы принимали все предложения, то не добрались бы до границы до окончания визы. Обычно мы ограничиваемся короткими визитами и идем дальше.

Когда мы идем по городкам, часто нашими временными попутчиками становятся продавцы бубликов. Им приходится много ходить, чтобы распродать все содержание корзинок с торчащими вертикально палками, на которых нанизаны что-то типа наших баранок, но по больше и помягче. В Турции, как и в России, едят много хлебобулочных, но в отличие от нас, половину этих изделий составляют лепешки. Лепешки люди обычно продают горячими прямо в пекарнях, большие круглые булки хлеба продают бабушки на рынках, ну а бублики можно купить у разносчиков прямо у своего дома.

Вот мы добрались до города-порта Трабзон. От него до границы Грузии осталось 200 км. Отсюда также можно уплыть на пароме в Сочи, минуя Грузию. Но для нас это уже не имеет смысла.

Возле порта все-таки есть небольшая очередь на паром. Выйдя за пределы города, мы увидели хвост огромной очереди из грузовиков, ожидающих таможенного досмотра на Грузинской границе. Видимо, скоропортящиеся товары, идущие в Россию, чтобы не терять время, все-таки грузятся на паром до Сочи.

Кого мы только не встретили в очереди к границе: поляков, молдаван, казахов, украинцев, белорусов, турок и грузин. Последним, наверное, было обиднее всего ждать не менее трех дней, чтобы попасть в свою собственную страну.

Водители собирались кучками от скуки и коротали время, травя байки, кто за чаем, кто за пивом. Возле первого перед границей грузовика сидела группа мужчин, и среди них симпатичная женщина с рыжими волосами. Кстати, если кто не знает, среди грузин довольно много рыжих. Один из этой компании спросил, кто мы такие и, узнав, что мы путешественники из России и Канады, сразу начали угощать нас кофе и вином. Ну, а нам и спрашивать не надо откуда они – грузина по акценту можно узнать с первого слова. Хотя это мы, советские, их сразу узнаем, а Вероника, например, грузина от азербайджанца не может отличить. На прощание ребята подарили нам бутылку вина: вот бы Денис удивился! Что касается меня, то я другого и не ожидал – не может вся нация изменить характер и привычки от того, что поменялся президент!

 

Казахстан

Общее расстояние = 3300км. Пешком = 350км: Aqtau – Beyneu – Aktobe -Adayevka- Amankaragaj— Atbasar- ASTANA – Kokchetau— Petropavlovsk – > Russia

Пограничники и таможенники быстренько поставили нам штампы и даже не проверили наши рюкзаки. Но на выходе к нам подошел молодой человек в штатском и предложил пройти в кабинет, предъявив удостоверение с аббревиатурой, что-то типа КГБ. Представитель спецслужб решил задать несколько вопросов гражданке Канады. Видимо, иностранцы здесь редкость, и ему велено проверять их на шпионство. Интересно, как бы он это делал без переводчика – то бишь меня? Беседа длилась полчаса, и я намеренно пару раз переводил неправильно, чтобы проверить, не проверяет ли он и меня заодно. Но нет, он явно не владел английским.

Это бы ничего, но единственный автобус, который увозит экипаж в город, не дождавшись нас уехал, так что пришлось нам искать место для палатки на территории порта. Но и это бы ничего – не впервой, но мошка буквально заедала. Репелленты, которые нам дали охранники, на нее не действовали. Те же охранники сказали, что такого количества гнуса здесь никогда не было, но в городе, что в 10 км от порта, все чисто. Мы уже собрались идти туда пешком, но нам повезло. К охранникам приехал друг, чтобы посидеть с бутылкой, но из-за мошки сразу поехал обратно, прихватив нас с собой.

В город мы въехали после полуночи, так что у нас непроизвольно получилась экскурсия по ночному городу. Правда, смотреть здесь особенно нечего. Освещения мало, машины по улицам проезжают редко. Мы попросили высадить нас где-нибудь на берегу, неподалеку от центра, и дружелюбный казах-водитель оставил нас возле памятника Тарасу Шевченко. Слава Богу, хоть его не убрали после переименования города. Город переименовали, а вот форт Шевченко, который расположен примерно в 150 км, так и живет под советским именем. Утром мы проснулись от голосов множества гуляющих и купающихся. Каспийское море здесь намного чище и приятнее, чем в районе Баку: желтый песок и коралловые рифы оставляют воду всегда чистой. На западном же побережье она всегда мутная. Искупавшись в теплой водице, мы познакомились с группой молодых людей, один из которых сразу же пригласил нас в гости.

По дороге мы заметили, что русских здесь в два раза больше чем казахов, тогда как в других рабочих районах Казахстана, после распада Советского Союза, русских стало намного меньше. Ребята объяснили, что это из-за того, что здесь раньше добывали уран и на его добыче и переработке работали в основном русские. Сейчас ближайший к городу карьер полностью выработан и закрыт. Поэтому автодорогу, которую когда-то начали строить, тоже забросили. Решили, что для сообщения с миром вполне хватит железной дороги, самолетов и паромов.

Мы, разумеется, пошли по дороге, и первую сотню километров, пока не кончился асфальт, нас вез местный журналист, а потом мы долго шли пешком и заночевали в бескрайней степи. На второй день мы протопали до обеда, прежде чем нас подобрали два Камаза. Вскоре мы поняли, почему не видели ни одной легковушки: начался двухсот километровый участок дороги, на преодоление которого, как сказали нам водители, в зависимости от погодных условий, у них уходит от одного до семи дней. Значит, все бегающие по Шевченко легковушки и автобусы попали туда либо по воде, либо по «железке». Большегрузные иномарки тоже редкость на этой трассе, а вот нашим трудягам – Камазам, – рытвины, ухабы и колея по пояс – нипочем. Они ведь создавались для российских дорог, точнее, бездорожья.

Нам повезло – была сухая погода, иначе в дождь на солончаках Камаз превращается в корову на льду, и без другой «коровы», стоящей на прочной почве, и длинного троса ему не выкарабкаться. Но попадались, правда, и ровные участки, где можно было бы ездить и быстрее, но водители не разгонялись – боялись «пухляков» (яма, заполненная пылью). Ныряя на скорости в невидимый «пухляк», даже прочный Камаз ломает «ноги».

По дороге водители показали нам местный «Гранд Каньон», неподалеку от которого мы все вместе и заночевали – водители в кабинах, а мы прямо в степи, не поставив даже палатку. Этим мы сильно удивили водителей, которые закрыли окна в кабинах, потому что, якобы, однажды змея укусила водителя, забравшись в кабину именно через окно. Ну что же – они поступают по поговорке «Береженого Бог бережет», а мы – «Волков бояться – в лес не ходить». А вообще-то в дальнобойщики идут ребята не из трусливых: на дорогах, подобной этой, и замерзнуть можно в пургу, и грабителей было немало было в «лихие девяностые». Ну, а боязнь змей и мышей – это не черта характера, а фобия. Перестать уважать человека из-за этого может только тот, кто болеет гордыней.

Едем дальше на тех же Камазах, и к полудню дорога стала получше. Местность тоже изменилась: вместо бесконечной степи и полупустыни с бедными аулами и одногорбыми верблюдами, потянулась гряда холмов. Они-то и явились причиной улучшения дороги. Дело в том, что они полностью ракушечные. «Вау!», – воскликнула Вероника, – «и это на высоте 1000 м над уровнем моря!». Да, никто не знает, куда бежать во время следующего потопа. Вот эти моллюски жили в своем подводном царстве, не подозревая, что их домики стихия подымет на такую высоту, и люди будут строить из них легкие, прочные, «дышащие» дома. Не зря здания из нарезанных здесь блоков можно увидеть во всем Казахстане. Правда здесь этот материал стоит копейки, а, скажем, в Астане, уже в 10 раз больше, но раз покупают, значит, он того стоит.

Едем дальше – смотрим, топливо на нуле, а водители спокойно проезжают мимо заправок с надписью «до следующей заправки 300 км». Ну, думаю, наверное, бочки с собой везут. Оказывается, нет. Через километров пятьдесят заезжаем в глухую деревню, подъезжаем к дому на окраине, посигналили и откуда сразу же появляются мужики с 40-литровыми канистрами. Через 30 минут все баки полны, однако много топлива «сэкономил» колхозный тракторист. В доме пятистенке живут два друга: казах и немец, и не домашняя заправка меня удивила. В советское время это практиковалось повсеместно, правда, за бутылку. Но вот то, что во дворе у казаха разгуливало около 40 свиней – такого в Казахстане раньше на наблюдалось.

При Советском Союзе большинство были атеистами, но «чушку» казахи ели редко. Во всяком случае, запрет Корана на алкоголь нарушался гораздо чаще, чем запрет на «нечистое» мясо. Сейчас люди в СНГ без боязни называют себя христианами или мусульманами, и почти в каждом казахском поселке есть мечеть. Вот интересно бы посмотреть статистику: влияет ли рост количества мечетей на процент снижения больных алкоголизмом. Если да, то правительству стоит строить мечети за свой счет, ведь, что ни говори, трезвенник выгоден как для семьи, так и для государства.

Но вот мы с Камазами выбрались на дорогу Р-1, и дальше нам не по пути. Здесь уже намного больше транспорта, и вскоре нас подобрал микроавтобус китайского производства. До этого мы заметили, что их проезжает довольно много, но все они полные. Оказывается, это гастарбайтеры. Именно по этой дороге узбеки едут на заработки в Россию. Оказывается, они не едут на «авось». В России их уже ждут бригадиры, которые по мере потребности, по блату вызывают соотечественников. Ведь годовой зарплаты гастарбайтера хватает, чтобы, вернувшись в Узбекистан, построить себе хороший двухэтажный дом. А ведь платят им на стройке не так уж и много. Так что не верьте тем российским мужчинам, которые говорят, что не могут найти работу. Работы хватает, просто сидеть на шее у жены и пить водку гораздо легче чем на стройке вкалывать.

Подвозившие нас узбеки остановились на ночь возле небольшого кафе, одиноко стоящего на обочине. Мы, поужинав вместе со всеми, легли спать на расстеленные во дворе ковры. Хозяйка кафе – узбечка, предлагала нам спать внутри, но под звездами-то приятнее.

Это место запомнилось мне надгробным памятником на одной из 5 могил кладбища через дорогу. Мини-«Тадж-Махал» был построен довольно искусно, с соблюдением всех пропорций, вот только цвет не тот. Я предположил, что умерший был не беден, кирпичей-то на трехметровое сооружение ушло немало, да плюс работа. Но хозяин кафе сказал, что это кладбище соседнего бедного аула. Умерший был очень хорошим человеком, вот односельчане и скинулись, чтобы осуществить его мечту: побывать в Тадж-Махале. По мне, так лучше бы они при жизни помогли ему это сделать, но, наверное, это дороже бы обошлось. Да и вспоминаем мы о заслугах обычно после того, как человек уйдет.

К тому же у казахов другое отношение к смерти. Я уже давно заметил, что их могилы зачастую выглядят намного лучше, чем их жилища при жизни. С одной стороны, это логично: срок нашего пребывания на этом свете намного короче, чем на том. Но с другой стороны, зачем трупу роскошные хоромы – ведь душа-то в другом месте находится? Хотя, что мы блин знаем об этом?! Может, не зря фараонов мумифицировали? Да и не только фараонов, вон и Ленина, например, тоже. Да и вообще, раньше даже тела врагов закапывали, чтобы звери не растащили. Хотя это, как и кремирование, скорее всего продиктовано санитарией. Сжигание тоже практично, только один минус. Если всех кремировать, как будут историки узнавать, какими были представители прошлой цивилизации? Кстати, пока не закончил тему о захоронениях. Здесь, в Казахстане, могильщикам приходиться проделывать вдвое больше земляных работ, чем их коллегам в России. Дело в том, что тело, завернутое в саван, помещают в нишу. Эта традиция, я думаю, появилась из-за того, что в степи трудно найти деревья для гроба, а бросать землю прямо на покойника как-то неприлично. Извиняюсь, если заставил читателя задуматься, какой способ захоронения указать в завещании.

То же самое и с другими традициями. Например, бешбармак. Зачем кочевнику с собой ложки-вилки возить? Куски мяса и теста руками удобнее брать. А одежда, о которую после еды вытирают руки, от жира становится ветро- и водозащитной, так что – двойная выгода. Не подумайте, что я пишу это с сарказмом. Я с удовольствием ем бешбармак руками, запивая шурпой из пиалы. Казахи очень гостеприимный народ. Так что, пока мы добрались до столицы, баурсаков, чая и кумыса напились вволю. А вот бешбармак поели только один раз. Его для нас заказал молодой бизнесмен, который ехал в Атырау (бывший Гурьев). Специально заехал в кафе, где его хорошо готовят.

По дороге он все время расспрашивал нас об Америке, а за столом рассказал историю возникновения этого довольно большого поселения. Вот притча о недельном приезде сюда сына американца, открывшего здесь месторождение нефти: известный техасский геолог, участвующий в экспедиции по поискам нефти в Казахстане, перед смертью попросил своего сына съездить в Казахстан, показав координаты, где когда-то он нашел богатые залежи нефти. Он надеялся, что теперь в том районе возник большой и красивый город. Старику, наверное, хотелось убедиться, что, благодаря ему, люди в далеком Казахстане, который понравился ему, стали жить лучше. Сын приехал, но кроме нефтекачалок и маленького поселка ничего не нашел. Ни памятников первооткрывателям, ни мемориальной доски, на которую, возможно, надеялся его отец – ничего! Да ладно с ним, с американцем. Между строк звучало: почему люди, которые живут и работают здесь сегодня, ничего не имеют? Все деньги в столицу уходят!

Когда мы добрались до Астаны, то я подумал, что тому американцу не стоило расстраивать отца. Надо было просто привезти ему фото отсюда – ведь благодаря нефти город сказочно преобразился, за очень короткий период времени. Астана сейчас выглядит богаче и современнее своих нефтяных соседей Баку и Ашхабада, а о бедных Душанбе и Бишкеке и говорить не стоит. Зато у соседей нет такого резкого контраста между столицей и провинцией. Но столичная жизнь «не по зубам» пенсионерам. Моя старшая сестра, например, проработав всю жизнь учительницей, выйдя на пенсию, вынуждена была поменяться и переехать в пригородный поселок, так как пенсии хватало лишь на оплату коммунальных услуг.

Я согласен, что столица – лицо страны, и, естественно, надо заботиться о ее виде. Но при чистом, накрашенном «лице» иметь грязную «задницу», тоже несолидно. Между тем многие правители забывают об этом. Также они забывают, что цивилизованной может называться только та страна, где дети обучены, а старики накормлены. В этом плане, конечно, Советский Союз был более цивилизованной страной, чем нынешняя Россия и СНГ.

В течение недели мы навестили всех родственников: посидели за столом у живущих, подправили могилки ушедших и двинулись на север. Там, в Нижневартовске, у меня родственников нет, но полно друзей.

Мой племянник Олег вывез нас за город, и мы долго шли под моросящим дождем. Во время дождя попутчиков подбирают очень редко – сиденья жалко. Но часа через два нам повезло: остановилось аж две машины. На них ехало семеро грузин, и следующие 200 км в разговорах о Грузии пролетели быстро. Мы вспоминали ее с благодарностью, они – с ностальгией. Мы доехали с ними аж до Щучинска. Они ехали в гости, куда пригласили и нас, но мы знали: если примешь приглашение, то до утра не выйдешь, поэтому отказались. Они поручили самому младшему вывезти нас за город, и мы пошли дальше.

В тот день мы преодолели еще километров 200 с ребятами казахами, и переночевали за небольшим поселком. Местность в районе Кокчетава приятная, и дорога, идущая от столицы на Петропавловск, считается самой хорошей в Казахстане. Ее мы выбрали, конечно, не из-за этого, и не для того чтобы посетить Петропавловск, где в 2003 Веронику депортировали из Казахстана. Просто это был самый короткий путь в Тюмень. От Петропавловска мы отправились на переходный пункт Красный Яр, статус которого только что изменили на международный.

Когда я путешествую по России с женой, то все время приходится думать, где пересекать границу. Вообще-то и в других странах переходные пункты бывают двух типов: международные и только для местных. Последние, как правило, находятся вблизи маленьких поселков, где и дорог-то толком нет, а служат они для того, чтобы родственники ходили друг к другу в гости легально. На этих пунктах есть только пограничники, у которых и печатей-то нет. А вот Россия и страны СНГ в этом плане перещеголяли всех. Они поделили иностранцев на «наших» и «не наших». Там, где можно «нашим» (СНГ), есть и дороги, и таможенные пункты, и вроде нет логических причин заставлять иностранцев делать крюк, но… Я подозреваю, что разница лишь в том, что на «немеждународных пунктах» нет сотрудников КГБ, или как там они сейчас называются Я, как патриот своей страны (не рьяный), могу понять, что сокращая высокооплачиваемых сотрудников, руководство делало это из экономических соображений – ничуть не заботясь о том, что иностранцам приходиться разворачиваться. Пусть тратятся на лишний билет – они богатые. Да, богатые, но в Россию туристы едут неохотно, как раз из-за заморочек на переходных пунктах, фиксированных сроков въезда и выезда, и ограничений передвижения по стране. Регистрации тоже время и деньги отнимает. У нас что, на границе компьютеров нет? Вот в других странах турист входит, его вводят в базу данных – вот и вся регистрация. Гуляй по всей стране. А чтобы турист случайно не забрел на стратегический объект, там охрана есть. Какая вероятность, что туда турист забредет и потом кому-то доложит об этом? А у нас: «Вот вам список – «А, Б, В …". Туда нельзя – если интересно, можете посмотреть через спутниковую карту, или послать туда специалиста».

Последние 50 км до границы мы доехали на стареньких Жигулях. Андрей, их владелец, сделал крюк в 20 км, чтобы нас довезти. Кстати, он очень хорошо отзывается о своих соседях-казахах. Еще он сказал, что они (русские) здесь в Казахстане лучше, чем русские в России – те стали более меркантильны. Вот и граница с весьма доброжелательными служащими по обе стороны, да и вообще, не попадались мне плохие. Есть у меня конечно претензии к заморочкам на границе, но ребята на местах ни при чем. Они делают то, что прикажут.

 

Грузия

Общее расстояние=650 км. Пешком=300 км: Batumi- TBILISI- Rustavi-Azerbaijan

На границе правила, естественно, изменились: Веронике бесплатно поставили штамп на вход, а мне вклеили визу за $20. Не успели мы пройти по дороге 300 м, как чуть не были сбиты выскочившим из-за поворота джигитом. Хорошо, что мы шли навстречу движению, и вовремя успели отскочить на обочину, иначе имели бы шанс быть похороненными рядом с апостолом Андреем, памятник которому мы только что видели.

По дороге мы видели еще несколько «джигитов», но в городе, особенно на перекрестках, водители были более осторожными, хотя тоже не особенно соблюдали правила.

Помните анекдот? Проскакивает таксист на красный и говорит испуганному пассажиру: «Не бойся! Я джигит, а потом, остановившись на зеленый, объясняет – вон другой джигит несется».

Окраина Батуми встретила нас обшарпанными фасадами домов, рытвинами на дорогах и т. д. Идем к центру, надеясь, что там лучше, но и там то же самое. Видимо, ни у частников, ни у властей не хватает денег на ремонт. Мы понимаем, что в связи с войной экономика не на высоте, но все равно жаль смотреть на красивые некогда здания. Людей тоже жаль, хоть на улицах и нет той угрюмости и озабоченности, как в провинциальных городах России 90-х годов, но нет и прежней жизнерадостности, присущей грузинам. Да и чему радоваться? Низким ценам на продукты? Безработных этим не обрадуешь. По дороге я специально разговариваю со многими людьми разных сословий, чтобы проверить реакцию на слова «Я русский». Ни разу за пребывание в Грузии ни один человек не среагировал негативно! Правда, по дороге в Тбилиси, когда мы проезжали мимо огромных лагерей беженцев, в голосе водителя, называющего цифры количества людей, потерявших жилье в результате войны, прозвучал укор в сторону России.

Но хватит о грустном. Как и все советские люди, я бывал на Черном море пару раз, но до Батумского, как в то время говорили, – «лучшего в мире Ботанического сада», так и не добрался. Сейчас мне, как говорится, сам Бог велел посетить его и показать Веронике.

Каюсь, мы не пополнили бюджет парка, а как обычно проникли в него через забор. Хочу признаться читателю, думающему, что я делаю это из экономии – только в 30% случаев это так. Делаю я это в основном из-за мальчишества. В детстве мне нравилось лазить через заборы в огороды. Я думаю, многие из читателей делали это, вспомните, разве мы делали это, чтобы поесть на дармовщину? Во время путешествия приключений и без заборов хватает, но… Зато теперь у придирчивого читателя есть повод сказать: «Ай-ай-ай, 60 лет мужику, книги пишет, а чему молодежь учит?»

Парк, конечно, поражает как размерами, так и разнообразием растительных форм, которые, оказывается, могут произрастать в одном климате. Видно, сколько труда и любви вложено в эту землю. Конечно, видно и то, что из-за упадка в экономике в парке не хватает рабочих рук, чтобы поддерживать его в надлежащем порядке, но, надеюсь, общественность не допустит, чтобы он окончательно захирел.

Мы зашли на территорию сада после обеда и, поняв, что до наступления темноты мы не успеем осмотреть и половину, решили переночевать на территории. В принципе, на огромной площади легко найти укромный уголок для палатки, где нас не найдут немногочисленные охранники, но мы познакомились с 72-хлетней женщиной, которая проработала здесь всю свою жизнь. Сейчас она на мизерной пенсии, но продолжает работать бесплатно, чтобы ее не выселили из ведомственной квартиры в доме для обслуживающего персонала. Она пригласила нас переночевать у нее и, хотя она не просила денег, мы заплатили ту сумму, которую должны были отдать за вход, посчитав, что так будет справедливо.

Без рюкзаков мы быстро осмотрели оставшуюся территорию. Напоследок посетили могилу профессора Краскова – основателя Ботанического сада. В течение многих лет он на свои деньги покупал саженцы из многих стран мира, чтобы люди могли любоваться разнообразием растительности в одном месте. Спасибо ему огромное! Мы все оставляем после себя следы, а его пример показывает нам, как много хорошего может сделать один человек за короткий срок человеческой жизни!

Следующая ночь застала нас в прибрежном городе Кобулети. Он выглядит еще непригляднее, чем Батуми, из-за множества заброшенных или недостроенных зданий. Мы зашли в какое-то недостроенное кафе на берегу, чтобы попросить воды для приготовления еды, но Рустам (хозяин кафе) пригласил нас на ужин, а затем предложил бесплатно переночевать у него в гостинице. Нам было вполне комфортно на берегу в палатке, но мы не стали обижать хозяина отказом.

В гостинице мы пообщались с персоналом, и вдобавок я заснял группу армянских школьников, устроивших дискотеку в кафе гостиницы. Они приехали сюда к морю, ведь ни в Турцию, ни в Азербайджан они поехать не могут из-за политических игр правительства.

Нас эти политические интриги тоже заставили изменить маршрут. Я хотел показать Веронике Сочи, но грузинские пограничники на турецкой границе предупредили, что Веронику по земле в Россию точно не пропустят. В любом случае, у Вероники пока не было российской визы. Она, как я уже писал ранее, – одна из самых неудобных на планете, поскольку имеет фиксированную дату въезда. В г. Поти мы попрощались с Черным морем и отправились в сторону Тбилиси.

В столицу мы добрались за три дня и въехали туда на микроавтобусе, который подобрал нас примерно на полпути. Молодая чета Зураб и Ита отвозили в горы к бабушке своих детей на все лето, и с ними ехала младшая сестра Зураба. Елен учится на кинорежиссера, кроме того, хорошо рисует и подрабатывает в художественной школе. В свои 22 года она имеет неплохой заработок, что помогает семье Тавадзе выживать в эти тяжелые времена. Ребята привезли нас домой, и познакомили с родителями.

Мама и отец Зураба и Елен сказали, что мы можем гостить сколько захотим. Мама, единственная кто имеет постоянную работу, преподает в художественной школе. Отец, как и многие в Грузии, потерял работу из-за экономического кризиса, но без дела не сидит – потихоньку переоборудует чердак дома в жилое помещение: семья-то растет. Зураб вообще-то музыкант, пишет музыку и уже записал пару дисков. В лучшие времена наверняка будет востребован в этом качестве, но… пока подрабатывает мелким ремонтом автомобилей или таксует. На примере этой семьи я еще раз убедился, что взаимовыручка в семье у грузинов стоит на первом месте. Гостеприимство тоже на высоте – пока мы гостили, они выставляли на стол самое лучшее, что было на рынке. Мы просили их не тратиться, так как понимали, что обычно они экономят, чтобы сберечь деньги на стройматериалы, но для них гостеприимство важнее денег.

Но вот срок нашего пребывания в столице напрямую зависел от денег. Я имею в виду сроки получения российской визы для Вероники: одномесячная, одноразовая виза, срочная (в тот же день) – 150 $, 3 рабочих дня – 110 $, 5 рабочих дней – 60 $.

Как говорится, – «козе понятно», что разница в цене и сроках надумана, ведь во всех случаях документы отправляются в Россию факсом, и затраты остаются те же. Просто, когда клиентов много, дорого оплаченную анкету перекладывают вверх. Но дело в том, что, если вы даже являетесь единственным клиентом, ваш паспорт с уже вклеенной визой будет лежать в консульстве до оплаченного срока.

Я не хочу сказать, что это практикуется только в Российском Консульстве. Исключением в этом плане, насколько мне известно, является только консульство США. Там, предварительно заплатив во время подачи, вы получаете визу или отказ сразу же после собеседования. Правда, собеседования можно ждать от одного до 20 дней, но это зависит от количества подающих заявление – никаких срочных тарифов. Я думаю, что это более демократично.

Процесс получения не только демократичен, но и организован в зависимости от менталитета жителей той страны, где находится посольство. Так, например, в цивилизованных странах, линия, где должна стоять очередь, просто размечена или огорожена ленточками, а зал для ожидающих интервью большой и удобный. В странах же третьего мира, прочная железная ограда не позволяет никому пролезть без очереди, а зал ожидания маленький, так как публика более эмоциональная и шумная. В этих странах люди, стоящие в очереди, доходят только до кабинета снаружи, где клерк, обычно из местных, быстренько выдает им квитанцию для оплаты. После чего клиент спешит в банк, указанный на квитанции, и оплатив, получает корешок со штампом, где указана дата и время интервью. Для чего я рассказываю о порядках в консульстве США? Для того чтобы вы могли сравнить их с беспорядком возле российского посольства, о котором я расскажу позже.

Поскольку мы прибыли в столицу в субботу, то визит в консульство откладывался до понедельника, и гостеприимные хозяева повели нас в музей. В воскресенье они планировали для нас еще какую-то экскурсию, но я, чтобы не злоупотреблять их радушием, сказал, что мне надо найти своего знакомого путешественника, который возможно живет в Тбилиси.

Ребята сказали, что постараются помочь мне. Я предложил поискать по телефонной книге, но когда назвал имя – они дружно воскликнули: «Вах, какая телефонная книга? Каждый в Грузии знает Батоно (уважаемого) Джумбера Лежаву!» Мы позвонили, я представился и спросил, помнит ли он меня. Он сказал, что да, конечно, и предложил встретиться в воскресенье возле знаменитых бань.

Я уже не помню, писал ли я в своей первой книге о встрече в Китае с велосипедистом из Грузии, который уже несколько лет ездил по планете, объезжая все материки по принципу море справа. Мы тогда двигались во встречных направлениях, поэтому поговорили недолго. Он особенно не хвастался своими достижениями, а мне тогда, и похвастаться нечем было. Помню то, что он мне понравился. Симпатичный, добрый, целеустремленный.

И вот новая встреча. Меня узнать нетрудно: моя визитная карточка – босые ноги. Ну а его, если что, помогут узнать Зураб и его отец, которые повезли меня к месту встречи. Впрочем, их помощь не понадобилась. Я сам узнал его, к тому же, оказывается, нас уже ждало телевидение. Я, правда, так и забыл спросить, кто пригласил журналистов: то ли Елен, у которой друзья на студии, то ли сам Джумбер. Впрочем, не важно – все остались довольны. Телевидение имеет материал для новостей, а наши гостеприимные хозяева лично познакомились со знаменитостью.

После того как телевизионщики уехали, мы с Джумбером еще долго беседовали. Он хотел сводить нас в баню, но так как Вероника не говорит по-русски, нам с ней пришлось бы брать отдельную кабинку, и наше общение с Джумбером на этом закончилось бы. Мы предпочли второй предложенный им вариант – экскурсию по городу. Я уже однажды был в Тбилиси с женой и Никитой. Правда, он был тогда семимесячным, в животе у мамы.

Если честно, тогда мне город понравился намного больше. Я, конечно, делаю скидку на возраст. Как ни крути, надо признать, что в молодости краски ярче, чувства острее и т. д., но обшарпанных зданий в центре города и полуголодных неухоженных зверей в местном зоопарке тогда точно не было. Но, оказывается, город знавал и намного худшие времена.

Джумбер привел нас на мост, на котором когда-то были убиты и сброшены в реку тысячи людей, не желавших принять мусульманство. Здесь же мы услышали легенду о возникновении названия города: какой-то принц подстрелил фазана, который упал в воду (по-видимому, в горячий источник). Принц, подняв птицу, воскликнул: «Тбилису». Он построил здесь резиденцию, которая постепенно превратилась в город. Возможно, в отношении названия города, эта легенда правдива. Поселение, скорее всего, уже существовало и не одно – люди всегда селились у воды, а тут сразу две реки сливаются в одну, которая несет отбросы грузин в Азербайджан. Хоть в этом у них преимущество перед соседями. А то несправедливо, понимаешь: у них и горы, и море, и нефть. Это я уже сам на ходу придумал. Вообще-то грузины люди не завистливые и самодостаточные, они гордятся своей историей и традициями.

После экскурсии Джумбер спросил о наших дальнейших планах, и, узнав, что мы собираемся обратиться за российской визой для Вероники в понедельник, он посоветовал нам туда не ходить. Консульство из-за войны перестало работать, но недавно открылась секция интересов России при посольстве Швейцарии, но там большая очередь. Он предложил на завтра отвезти нас на границу с Азербайджаном, чтобы там мы получили Российскую визу в Баку.

Я поблагодарил, но сказал, что, во-первых, для Вероники в Азербайджан тоже нужна виза, а во-вторых, я хочу показать ей старую военную грузинскую дорогу, которая как раз на пути на крестовый перевал, где находится переходной путь в Россию. Лежава таки настоял на поездке, сказав, что слышал, что иностранцам просто ставят штамп на азербайджанской границе, а крестовый перевал вообще закрыт.

Я вообще-то читал в новостях, что по просьбе Армении, его недавно открыли для грузовиков, но подробности не сообщались. Я не знаю, по чьей инициативе был закрыт этот переход, но для бедной Армении это был единственный доступ к внешнему рынку. Турция и Азербайджан – их враги, а у Грузии своего вина и чачи полно, зачем им армянский коньяк?

Утром Джумбер заехал за нами на старенькой иномарке, которую он одолжил у приятеля – не на велосипеде же нас везти. Мы предупредили гостеприимных хозяев, что возможно вернемся, но, на всякий случай, попрощались.

На переходной пункт мы пошли втроем, и правильно сделали. Во-первых, из уважения к нашему сопровождающему, очередь пропустила нас вперед. Во-вторых, офицер разрешил мне сходить через нейтралку на азербайджанскую сторону без штампа. Я попробовал уговорить азербайджанцев пропустить Веронику без визы, но бесполезно. Иностранцами, которые проезжали здесь без визы, оказывается, были граждане СНГ или водители-дальнобойщики, имеющие специальное разрешение. Я сообщил об этом Джумберу, который, похоже, огорчился больше нас. И я понял, почему.

Пока мы ехали обратно, Джумбер рассказал нам о своей жизни. Кому интересны детали – введите его имя в любой поисковик, так как я изложу историю вкратце. После того, как его любимая жена умерла, он заболел гангреной кишечника. Ему удалили 2 метра кишки. И даже не стали зашивать швы. Первые слова, которые он услышал, когда очнулся – «Этот не жилец, готовьте место в морге». Но он выжил, сказав себе, что 48 лет – слишком рано для смерти и решив победить болезнь изнурительными тренировками. Вскоре он стал обладателем рекорда Гиннеса по отжиманиям. Затем еще одного, и еще, и так в пяти или семи номинациях по отжиманиям. За минуту – 132, за час около 400, за сутки – больше 4000 и др. Потом ему это стало скучно, и он решил посмотреть мир. Сел на велосипед и, доехав до Черного моря, поехал дальше, с целью объехать все континенты, по принципу море справа. Во время этого путешествия я и встретил его на берегу Желтого моря. Он вернулся на родину, по-моему, лет через 12. За это время он стал обладателем еще нескольких рекордов по номинации «велоспорт». ЮНЕСКО присвоило ему звание спортсмен года, а газеты называли его «человек-рекорд».

Разумеется, по возвращение на родину он стал национальным героем, и президент подарил ему трехкомнатную квартиру. Но, когда к власти пришел Саакашвили, он посчитал, что это слишком щедрый подарок и забрал ее. Лежава подал в Верховный суд Грузии, который признал действия президента незаконными. Квартиру ему вернули, но ненадолго. Президент опять отобрал ее, якобы из-за бедственного положения беженцев. Но Лежава не сдавался, и на основании решения Женевского Международного суда, ему опять дали трех комнатную квартиру. Правда, дали в соседнем доме – долгострое, где отделку внутри должны делать сами жильцы. Лифты тоже не установили. Джамберу это даже нравится – седьмой этаж для 72-летнего спортсмена только разминка. Правда, из-за недостатка средств, он пока отделал только кухню, которая для него и спальня, и кабинет. Отсутствие места для гостей, я думаю, и явилось причиной, по которой он посоветовал нам ехать в Азербайджан. По-своему характеру и грузинским обычаям он бы с радостью принял нас у себя на любой срок.

После поездки на границу он привез нас к себе, и когда мы, несмотря на отсутствие даже канализации, согласились пожить у него, он попросил своих родственников привезти диван-кровать, который мы поставили в одну из недостроенных комнат рядом с ветераном-велосипедом. Это был последний из его, кажется, шести двухколесных друзей, которых он сменил за время путешествия. И он оказался самым прочным. Кстати, когда журналисты спрашивали его: «Не страшно ли ему одному в дороге?», он отвечал: – «Почему одному? Нас трое: я, мой друг велосипед и Бог».

Наутро, перед работой, Джумбер отвез нас к Российскому посольству и представил охранникам-полицейским. Да… если бы он этого не сделал, нам пришлось бы стоять в очереди до вечера! Огромная толпа народа вела себя спокойно – вроде бы все знали свою очередь, которую заняли еще в 6 часов утра. Но как только двери открылись, то началось невообразимое! Люди толкались, ругались, женщины с детьми лезли без очереди, дети плакали и т. п. Из четырех охранников, только один работал. Трое остальных абсолютно ничего не делали. Они даже не пытались навести какой-то порядок. Работа же того охранника, стоявшего возле калитки в железной ограде, заключалась в том, чтобы запустить следующие 10 человек, после того как вышли предыдущие 10. Но толпа напирала, и охранник вел себя очень грубо. Он толкал и обзывал людей, в общем, это было полной противоположностью порядку возле консульства США.

Конечно, посетители сами виноваты, но их можно понять и организовать все по-человечески, а не толкать как скотину. Ведь не их вина, что теперь, чтобы проведать родственников или съездить по делам в Россию, им часами надо стоять сначала возле посольства, затем на границе. Вообще-то, я, как гражданин России, имел право на первоочередное обслуживание, но дело в том, что процентов у 30 посетителей были и грузинские, и российские паспорта. Они пришли сюда не за визами, а по другим вопросам, и имели право на первоочередность. Из-за этого-то, собственно, и образовывалась давка.

Нам с Вероникой было неприятно наблюдать за происходящим и толкаться в толпе. Поэтому мы просто стояли в стороне, рядом со скучающими охранниками и подумывали, не пойти ли за азербайджанской визой. Но тут в ворота заехала машина – приехал начальник консульского отдела, с которым я хотел встретиться, и один из охранников провел меня внутрь.

Внутри было прохладно и спокойно. Работников, похоже, не беспокоило, что творится снаружи, иначе они старались бы делать свою работу быстрее. Консул сказал мне, что гражданка Канады может попасть из Грузии в Россию только на самолете, но, возможно, правила изменятся. В общем, похоже, нам придется идти через Азербайджан. Но уж, поскольку я внутри, то все-таки решил подать заявление здесь. Правда, рассчитать точные сроки входа в Россию в этом случае трудно, пришлось брать не месячную, как планировали, а трехмесячную, более дорогую визу. Кроме того, я решил подстраховаться (и не зря) и подал на двукратную.

В общем, из-за этих дополнительных расходов нам пришлось отказаться от мысли получить визу срочно. Это мы хотели сделать для того, чтобы не нагружать своим присутствием Джумбера. Но мы зря беспокоились. Через пару дней Табадзе каким-то образом узнали, в каких условиях мы живем, и забрали нас обратно к себе. Мы не смогли убедить их, что нас – спартанцев, эти условия вполне устраивали. Ведь мы приходили туда только спать. Днем мы находились у Джумбера в институте, где он работал научным сотрудником, а вечером, когда спадала жара, ходили по городу и окрестностям.

Семь дней пролетели быстро. За это время мы познакомились со многими людьми, и не один из них не проявил ко мне, россиянину, ни малейшей недоброжелательности. Напротив, все приглашали в гости и угощали вином. А вот о своем президенте многие из них отзывались плохо. Я сам конечно не заговаривал на эту тему, но людям, наверное, хотелось, чтобы мы, русские, знали, что простой грузинский народ, в отличии от своего президента, не считает русских врагами. Что ж, я рад этому, но покидал Грузию с чувством вины перед этими доброжелательными людьми. Ведь в основном это наша вина в том, что все так перестроились.

Азербайджанскую визу для Вероники мы получили в течение одного дня. Кстати, возле посольства мы познакомились с итальянским мотоциклистом, который в одиночку проехал через Заир. Узнав, что мы проделали почти тот же путь пешком, он с чувством произнес: «Позвольте пожать ваши мужественные руки! От надоедливых полицейских я убегал на мотоцикле, но пешком-то вам было не уйти, сочувствую вам!» Мы тоже похвалили его за мужество, и я добавил, что после фразы о полицейских, мы не сомневаемся, что он был в Демократическом Конго. На его вопрос о полицейских Азербайджана, Казахстана и России я ответил, что они его тоже будут доставать, так что их лучше избегать, но убегать рискованно, наши могут и пристрелить.

 

Азербайджан

Общее расстояние=850км. Пешком=250км: Qazakh-Ganja-BAKU-Samur-BAKU> KZ

И вот мы на Красном мосту. Так почему-то люди называют ближайший от Тбилиси переходной пункт в Азербайджан. Очередь из грузовиков с обеих сторон была не длиннее, чем в полкилометра. Людей тоже не так много. Торговля между этими двумя странами, похоже, на том же уровне, что и между Грузией и Арменией, наверное, чачу на азербайджанский коньяк тоже невыгодно менять.

С первого взгляда, Азербайджан кажется менее развитой страной, из-за обилия повозок с осликами, которых нет в Грузии. Но это касается только отдаленных от столицы районов. Я также видел все еще «бегающий» ГАЗ-51, и прочую антикварную советскую технику, но жилища простых людей в более хорошем состоянии, чем в Грузии.

Мы двинулись в сторону Каспия по дороге М-3, по которой идет основной поток транспорта. Правда, потоком его можно назвать с большой натяжкой. Много грузовиков скапливается только в тех местах, где дорога совсем разбита или только строится. Люди здесь не менее приветливы, чем в Грузии, но угощали не вином, а чаем или пивом, ну и едой, разумеется. По-русски говорят практически все, ну, а по-английски Вероника смогла поговорить только в столице. До Бакумы добрались довольно быстро – водители останавливались, даже если мы не голосовали.

Из разговоров, особенно с водителями-бакинцами, я увидел, что люди настроены оптимистично и патриотично. Если во время моего последнего визита в 1998 году простые люди жалели, что Союз распался, то сейчас говорили: «Да, жаль, но у нас много ресурсов и мы сможем жить лучше, чем при Союзе». Что же, я рад за страну. При таком настрое они действительно поднимутся. Так я думал, пока мы шагали по окраине столицы, а когда въехали в центр, то увидел, что город уже изменился до неузнаваемости. Современные строения, чистота и порядок.

В центр города мы въехали на крутом Хамере. Дело в том, что в Нижневартовске у меня есть друг – Арзу. Когда я написал ему, что двигаюсь через Баку, он дал телефон своих племянников, чтобы они встретили нас. Я позвонил из Аквапарка и вскоре, к удивлению менеджера – приветливой русской женщины, поившей нас чаем, встречать «босяка» приехали на крутой машине. Я был тоже удивлен, что за нами приехали на Хамере, но зато у персонала и других людей, видевших как мы садимся в машину, поломался стереотип «босой, следовательно, босяк». Ведь в цивилизованном мире большинство людей не думая живут по этим стереотипам и покупают Хамеры, виллы, яхты вовсе не из-за необходимости, а чтобы казаться «круче» в глазах окружающих.

К сожалению, наше общество больно, и название этой болезни – вещизм! Я рад, что на планете еще есть целые народы, не зараженные этой болезнью и не желающие ею заражаться. Также я знаю людей, болевших этой болезнью, но сумевших перебороть ее. Кроме этого, есть целые коммуны людей в цивилизованном мире, живущих по принципу «анти-вещизм». Мне лично повезло, я всегда был равнодушен к вещам, и в своих книгах и фильмах пропагандирую здоровый образ жизни, не только для тела. И я не единственный, пытающийся сдвинуть общественное мнение в этом направлении. Но нас не так много. Вот «если бы парни всей земли…»

Я не пессимист и не собираюсь отступать, но меня все чаще посещает мысль, что как бы я (мы) не старались, это не произойдет без вмешательства свыше. Да, возможно вывести породу львов, которые будут щипать травку, но сколько на это уйдет времени и средств? Но я верю в чудеса и надеюсь, что в один день кто-то наверху щелкнет пальцами, и сознание львов моментально поменяется, и они перестанут покупать Хамеры и прочую дребедень. Да, я верю, что когда-нибудь это произойдет. Но когда? А вообще, вот тебе лично, хотелось бы поменяться по мановению чьих-то пальцев или потрудиться над этим самому? Или слабо? Слыл львом, а тут вдруг превратился, скажем, в ворону, да еще и белую.

Ладно, возвращаюсь в Хамер. Его владелец Арчин оказался владельцем нескольких экскаваторов и другой строительной техники, которая во время строительного бума оказалась очень востребована. Ему приходится много работать, чтобы прокормить семью и прожорливый Хамер. Но отказываться от него он не хочет по вышеуказанным причинам. Вообще-то Арчин – нормальный мужик, «пальцы не гнет». Он познакомил меня со старшим братом. У того тоже был джип, но не такой крутой. Помню, узнав их фамилию, я пошутил: «А что, не всем Алиевым Хамеры полагаются? Или тебе не положено, потому что ты Алиев Елцин?» Елцин не обиделся на шутку, он вообще человек очень добродушный.

Братья показали нам город, в том числе и знаменитую башню, с которой когда-то сбросилась в море принцесса, не желавшая выходить за нелюбимого. Правда сейчас до моря метров 300, так что страшнее прыгать, если кто-то захочет, да и нравы уже не те. Невест тут насильно замуж уже не выдают. По крайней мере, в городах. А насчет гостеприимства – нравы остались прежними.

Но я не хотел злоупотреблять гостеприимством Алиевых, да и сроки российской визы подошли. Поэтому, на второй же день мы отправились вдоль побережья в сторону Махачкалы. По дороге мы опять встретили много гостеприимных людей. В последнюю ночь перед границей, зашли к семье лезгинов. Семья очень гостеприимная. Так что в этом плане, я не вижу отличия ни между азербайджанцами, ни между курдами, ни между дагестанцами, которые проживают здесь на приграничной территории.

Да и вообще, Слава Богу, что как ни стараются правители действовать по принципу «разделяй и властвуй», это не всегда им удается. Границу не проведешь через сердце, ему не запретить любить соседку (да) другой нации или другого гражданства. Поэтому я двумя руками за смешанные браки, ведь их ребенка, когда он вырастет, трудно будет настроить на ненависть к двум нациям, а то и к трем-четырем, если его любимые дедушки и бабушки были разных национальностей.

На российской границе так не считали. Таможенники наотрез отказались пропустить Веронику, предложив нам разделиться. Закон есть закон, в связи с террористической опасностью, иностранным туристам здесь запрещено пересекать границу, как на авто, так и по железной дороге. Они предложили нам вариант – для экономии наших средств Вероника пусть летит в Россию на самолете, а я перехожу здесь и встречу ее, скажем, в Астрахани. Азербайджанская сторона поддержала эту идею, и даже предложила дать сопровождающего для ее безопасного возвращения.

Возможно, если бы у нас не было вариантов, мы бы так и поступили, но мы знали, что через Каспий до Казахстана ходит паром, поэтому решили держаться вместе. Правда, мы не знали расписания парома (его здесь никто не знает), но знали цену и подсчитали, что билет на самолет для одного человека даже дешевле чем два на пароме, но «коней на переправе не меняют».

Мы быстренько, чтобы не пропустить паром, вернулись в столицу и сразу же позвонили Алиеву (не президенту). Елцин встретил нас, и мы сразу же проехали в порт. На вопрос о том, когда будет следующий паром, нам ответили: «Через час отойдет, быстрее садитесь». Легко сказать! Казахское посольство уже закрыто! Кто пустит без визы? Но это уже вопрос к таможенникам: «А когда следующий паром?». «Примерно через пару недель сможете уехать, – отвечает диспетчер, – потому что на следующий паром пассажиров не возьмут, там опасный груз». Нас это явно не устраивало. Хотя на 99% я был уверен в отказе, мы всё-таки сходили к пограничникам. Те сказали, нет, но пошли мне навстречу, позвонив в Казахстан, чтобы я не думал, что азербайджанцы вредные. Ответ был негативный, но, по крайней мере, мы узнали адрес и расписание работы казахстанского посольства в Баку.

Елцин, видя наше упорство в достижении цели, решил помочь нам, и мы вместе пошли к капитану порта. Там произошел такой разговор:

– Вот, друзей надо на следующем пароме отправить, – говорит Елцин капитану.

– Нельзя, опасный груз, специальное разрешение надо, понимаешь?

– Ты в частном доме живешь? Септик или канализацию может придется ремонтировать, а там наверху провода, кабеля! Тоже специальное разрешение на проведение земляных работ надо! А у моего брата экскаваторы есть и знакомые в санэпидстанции, понимаешь?

– Как твоя фамилия?

– Алиев.

– Твой брат на Хамере ездит, да? Конечно, надо друзьям помогать! Паром примерно через неделю пойдет. Пусть приходят, посадим.

– Спасибо, дорогой!

– Спасибо, дорогой! – это уже я говорю.

– Thank you very much! – Вероника тоже поблагодарила.

Наутро мы подали документы на визу для Вероники. Ее тоже можно получить срочно по специальным тарифам, но нас устраивали обычные сроки, а вот одноразовая – нет. Пришлось брать двукратную. Дело в том, что изначально мы планировали пойти в Россию проведать друзей, а потом идти дальше по Шелковому пути.

А что? Вполне же такое могло быть: загрузился караван шелком, доставили его в Египет. Правда, с большим риском: в Афганистане басмачи, моджахеды там всякие. Ну, загрузили верблюдов папирусом и в обратную сторону по другой дороге решили идти. Купец отправил погонщиков одних, объяснив, что здесь их подождет или на ковре-самолете догонит (с опиумом это легко). Дошел караван до Баку. Оттуда на судне должен через Каспий переправиться, а там шторм, у моря погоды ждать надо. Да и не любят верблюды качку, они и так-то плюются, а блевать начнут – все в пене будет. В общем, решили погонщики на свой страх и риск идти через Россию и не пожалели: папирус у них здесь по хорошей цене купили. Они загрузились матрешками, лаптями, валенками (список груза сами придумайте), и китайцы тоже остались довольны. С тех пор начали они в Россию шелк, термосы, кеды и кальсоны «Дружба» возить. Правда, вместе с кальсонами и сифилис привезли, но это уже был попутный груз из Монголии.

Ну ладно, хватит сказки рассказывать. Все равно по пути «левого» каравана нам пройти не удалось. К сожалению, с тех пор опасность в районе Афганистана не убавилась, а проблем с пересечением границ на севере прибавились. Сейчас караваны из грузовиков бандиты и басмачи гораздо реже грабят, но вот на многочисленных границах таможенники «грабят» постоянно. Вообще-то, купцам разных времен надо памятники ставить, ведь это благодаря их предприимчивости с карт исчезли многие белые пятна.

Ну, а нам с Вероникой надо где-то провести неделю, чтобы никого не нагружать своим присутствием. Конечно, племянники Арзу сказали, что мы можем гостить у них дома сколько угодно, но мы попросили увезти нас куда-нибудь на природу, желательно к морю.

Арчин сказал, что его друг – владелец гостиницы на море в районе Сумгаита и попросил Елцина отвезти нас туда. Мы согласились, но только с условием, что мы будем жить не в номере, а поставим свою палатку на пляжной территории. Мы, конечно, могли обойтись без этого. Но, во-первых, там под присмотром можно оставить рюкзаки и пробежаться вместе по берегу, а не дежурить у рюкзаков по очереди. Елцин уехал, оставив нам продуктов на неделю, в том числе и арбуз. Правда, предупредил, что для нормальных арбузов еще рано, а ранними уже некоторые отравились. Ну раз уже купили – не будем отказываться, решили мы. Ну а если отравимся фосфатами, или что там еще пичкают в арбузы для быстрого созревания, то это даже на пользу – будем светиться и не потеряемся в темноте.

Место нам понравилось. Ночью шум прибоя, звезды, тишина. Но тишина закончилась вместе с рабочими днями. С пятницы по воскресенье все преобразились; днем пляж забит до отказа, ночью работает кафе и танцплощадка. Однако, по сравнению с подобными местами в России, здесь все-таки лучше: вдрызг пьяных и драк не наблюдалось. По сравнению с Африкой тоже лучше – зеваки не ходят по пятам толпами, и продавцы сувениров и пляжных принадлежностей не достают назойливостью. Люди подходят, здороваются, спрашивают откуда, удивляются, что из Канады и приглашают перекусить. Вход на пляж бесплатный, а вот за столик с зонтиком, шезлонги и парковку надо платить. Гостиница тоже наполнилась – кто-то приехал издалека, кто-то местный, но с подругой вместо жены. На этом хозяин и зарабатывает, а поскольку основной поток только на выходные, да к тому же только летом, то цены на все довольно высокие. Они рассчитаны на бакинцев, а люди из провинций обычно говорят, что столица «жирует».

Это отчасти правда, но нефтяные промыслы сосредоточены в районе Баку, поэтому азербайджанским провинциям не так обидно, как тем российским регионам, где львиная доля денег от добычи на их территории уходит в Москву. Азербайджанцы в поселках живут по старинке – ездят на осликах и выращивают фрукты с овощами, которые затем кто-то из родственников везет продавать в Россию, или на север Казахстана, куда вскоре отправимся и мы.

Ожидание визы пролетело быстро, оставшиеся два дня мы решили провести прямо в порту, чтобы не прозевать отход. Здесь общения было даже больше чем на пляже. В ожидании парома скопилось много грузовиков из разных стран, в основном из Турции и Казахстана. От скуки они подходили к нам, или, когда мы проходили мимо, подзывали к своим кухням, которые обычно оборудованы у них в боковом отсеке трейлера. Кроме того, уже перед посадкой мы познакомились с группой студентов из Туркменистана. Они ждали паром на Красноводск. Очень вежливые и грамотные ребята и все хоть немножко говорят по-английски. Они очень хвалят свою страну, но вот учиться на нефтяников приехали сюда. Видно, их правительство считает, что им есть чему поучиться у соседей.

Но вот пора на посадку. Мы покидаем Азербайджан на пароме «Карабах». На время 12-часового перехода нашим добровольным гидом стал «начальник», так во флоте сокращено называют начальника радиостанции. Сейчас эта должность уже убрана на многих судах, но и раньше, когда рация была предметом первой необходимости, у «начальника» не было подчиненных. Тоже можно сказать и о докторе. Эти две профессии теперь на большинстве судов кто-нибудь из офицеров занимает по совместительству. Да, что говорить, механизация, электрификация и компьютеризация позволили намного уменьшить экипажи судов. Японцы уже совершили экспериментальный переход грузового судна без экипажа, но думаю, «мастер» и «дед» (капитан и старший механик) будут даже на судах следующего века. Но вот переход по очень спокойному морю позади, и уже в темноте мы подходим к порту Актау.

 

Россия

Общее расстояние=4100 км. Пешком=800км: Ishim- Tyumen- Tobolsk- Surgut -Nizhnevartovsk-Tomsk-Novosibirsk-Biysk-Chemal-Rubtsovsk – > Kazakhstan

Вот мы и в России! Вечерело, и мы, перекусив в кафешке, что в 10 метрах от границы, спросили хозяйку, можно ли поставить палатку рядом на лужайке.

– А зачем на лужайке? Вон она как гусями загажена. Берите ключи, вот ведро с отходами, свиней покормите. Если не устали – огород полейте. Хорошо?

– Хорошо!

– И еще там баня есть, правда, по-черному. Хотите – искупайтесь и спать ложитесь на любой кровати.

– А Вы?

– Мне всю ночь работать – сменщица заболела.

Баня «по-черному» – это хорошо! Есть чем удивить Веронику. Хотя то, что в России вот так запросто могут дать ключи от дома незнакомому человеку, ее удивило не меньше. А чего удивляться? Свиньи покормлены вовремя, огород полит, люди вымылись и выспались – всем хорошо. Но человеку, выросшему в стране, где шаг на чужую территорию даже при открытых воротах считается посягательством на личную собственность, это тяжело понять.

С утра мы поблагодарили хозяйку, и, бесплатно перекусив у нее в кафе, отправились дальше. Вскоре возле нас остановилось такси, и водитель-казах предложил подвезти до развилки. Я сказал, что у нас нет денег, но водитель ответил, что он остановился, чтобы подвезти нас бесплатно – он все равно домой едет.

Читатель возможно подумает, что мне нравится получать все «на халяву». Отнюдь нет. Мне лично нравится, когда человек от всей души желает помочь. Путник, как и нищий, – орудие в руках создателя, с помощью которого он помогает прорасти в людях семенам добра, которые он посадил в каждом из нас изначально. Другое дело, что некоторые автостопщики «давят на жалость», пользуясь тем, что водителю трудно отказать не имеющему денег, а хозяину дома – тому, у которого нет даже палатки. Такие «бедолаги» никогда сами не заговаривают об оплате и в случае, когда водитель, надеявшийся заработать, спрашивает деньги в конце поездки, пассажир просто разводит руками или выворачивает пустые карманы.

Для меня принципиально важно не разочаровать водителя. Поэтому я никогда не сяду в машину, не уточнив, что проезд бесплатный. У меня всегда есть какой-нибудь подарок водителю, как минимум моя визитка. Советую всем автостопщикам следовать моему примеру. Что вы теряете в этом случае? Ну, уедут от вас несколько уже остановившихся машин. Простите их. У водителей есть причины для этого. Да, вы потеряете время, зато не поставите человека в неудобное положение, и он не перестанет подбирать людей, голосующих на дороге. А если вы сразу честно скажите, что не можете ему заплатить, то, даже если он по какой-либо причине откажет вам, то в другой раз он обязательно подвезет бесплатно если не вас, то кого-нибудь другого.

От развилки мы как обычно пошли пешком, и в этот раз никто не подбирал нас часа три, пока мы не дошли до недостроенного кафе. Когда мы обедали, к нам подошли несколько строителей, хорошие, приветливые ребята, сказали, что мы всегда можем зайди в гости и дали адрес в Таджикистане.

Отсюда мы доехали до Тюмени с супружеской парой из Санкт-Петербурга. Они гнали домой две «японки», купленные аж в Хабаровске. Я предложил им заночевать у моего приятеля Саши Чистякова, который живет в пригороде Тюмени. Я знал, что он не откажет людям в ночлеге. Они отдохнут, и мне не надо добираться до него или звонить, просить встретить.

У Саши мы все не только переночевали, но и искупались в отличной рубленой бане, которая ребятам с дороги была весьма кстати. У нас, правда, две бани подряд, но не помешает. Наутро они уехали, а мы позволили себе денек отдохнуть: покупаться, покататься на велосипедах по округе, и дальше в путь.

Впереди 1000 км. Одно хорошо – расстояние между городами в этом направлении большие, так что если кто-то подбирает, то надолго. За день мы на трех машинах добрались до Сургута и заночевали за городом в сосновом лесу на ягеле. Лес был очень сухой, а погода ветреная, поэтому, чтобы зря не рисковать, мы решили не готовить на костре, а попросить кипятку в будке на железнодорожном переезде.

В будке, кроме дежурной, была еще собака. Обе улыбающиеся, приветливые. Правда девушке не помешало бы скинуть килограммов 30, а то при симпатичной мордашке и – без жениха. Я заключил это из того, что, как только она узнала, что моя жена из Канады, сразу же попросила найти ей там мужчину. Конечно, по американским стандартам она не такая уж толстая, так что шансов у нее там было бы гораздо больше. Американцы знают, что русские женщины умеют хорошо готовить, но без знания английского – шансов у нее мало. Так что, если она хочет найти жениха, ей надо потрудиться: либо выучить английский, либо похудеть. Я прямо так ей это и сказал – должен же кто-то сказать человеку, что у него «расстегнута ширинка». Я знаю, что людям это не всегда нравится, но часто беру на себя эту миссию.

Я считаю, что люди должны не стесняться говорить своим близким об их недостатках, только делать это надо в вежливой форме. Но я не одобряю людей, которые «по доброте душевной», на основание сплетен открывают человеку глаза на то, что у него, к примеру, «растут рога», тем самым ломая чужую семейную жизнь. Хочешь помочь – поговори с тем, кто их наставляет.

Ладно, что-то я зафилософствовался – наверное, старею. Я имею в виду, что есть несколько признаков старости. Вот один из них: вы знаете ответы на все вопросы, и вас очень раздражает, что никто вам их не задает. Но я могу себя утешить – мне все-таки задают вопросы, но я не нашел еще все ответы. Это меня не раздражает, а даже радует. Но философскую часть, думаю, стоит начать лимитировать – путевые заметки все же. А что думает читатель по этому поводу? Хотя на этот вопрос я знаю ответ: «Сколько людей – столько и мнений».

Итак, мы заночевали в приятном хвойном аромате. Полная луна, шум поездов и шуршание ягеля под палаткой не сразу дали нам уснуть. Кстати о ягеле. В сухую погоду он становится жестким и ломким, но олени все равно едят его с удовольствием. А вот человек станет есть только при необходимости. Но сначала его надо смешать с золой, подержать пару часов, потом промыть, и можно есть в сыром виде. Либо подержать в воде подольше, чтобы он раскис, и можно жарить. Надеюсь, читателю этот рецепт не пригодится. Нам в Нижневартовске тоже, ведь у меня там столько друзей, с такой вкусной едой, что Вероника, наверняка, наберет лишний килограмм за неделю, запланированную на общение с друзьями.

На въезде в Нижневартовск я позвонил Вадиму Бектемирову, который при моем приезде берет на себя роль бесплатного таксиста. Вадим, разумеется, встретил нас и сразу же повез к Жене Вяткину. Женя, как и Вадим, в прошлом мой ученик. Его жену зовут тоже Женя, они очень приветливые люди. Их родственники и друзья, чтобы не путать, называют их Женя—мальчик и Женя-девочка. И хотя им около 40, но они, думаю, так и останутся «мальчиком» и «девочкой» до тех пор, пока не превратятся в Женю-дедушку и Женю-бабушку. Их старший сын Павел физиологически уже готов к изготовлению внуков (17 лет). Недавно он выполнил норматив кандидата в мастера спорта по дзюдо и поступил в медицинский институт. Эти два серьёзных занятия, плюс правильное воспитание, думаю, пока удержат его от такого серьезного шага, как женитьба. Младшей дочке Кате пока еще рано думать о потомстве. Хотя, стоп. Она уже не младшая! Недавно Жени произвели на счет двойняшек, и теперь девочке приходится все время проводить с ними. Вероника любит возиться с младенцами, поэтому у Жени на время нашего двухнедельного пребывания образовался небольшой отпуск.

Так получилось, что время нашего визита вышло за рамки запланированного. Разумеется, для этого были веские причины, а может и не очень, просто приятно находиться в кругу друзей. Когда я появляюсь в Нижневартовске, то по возможности собираю всех друзей. Для тех, кто раньше занимался у меня в секции по самбо, по выходным я организовываю игру в регби. Вообще-то, это не настоящее регби – так в спортзале мы разминались перед тренировкой, при этом воротами могли быть баскетбольные кольца или футбольные ворота, а то и просто внутренний угол спортзала. «Мячом», в зависимости от места нахождения ворот, могла служить боксерская груша, старый мат или борцовское чучело с уже оборванными руками. В этот раз мы, человек 20, выехали на базу отдыха и играли на пляже.

Для зевак это выглядело так: толпа немолодых уже людей (вроде не выпивших) построились в шеренгу, потом под руководством бородатого дядьки (меня) рассчиталась на первый-второй и разделилась на две команды, одна из которых обнажилась по пояс. Потом они начертили на песке 2 круга, поставили в центре бутылки кока-колы и начали носиться от круга к кругу, безжалостно толкаясь. А если кто-то падал на песок, на него накидывались все остальные, чтобы отобрать мяч, которым надо было сбить бутылку. Среди играющих было две женщины. Травмы к концу игры насчиталось также две: синяк под глазом у одной и поломанный палец у Вероники. На следующий день в травмопункт нас повел Боря Кривков, в прошлом мой ученик. Он не перестает заниматься, и сейчас является чемпионом мира по Самбо среди ветеранов, так что у него в травмопункте знакомые. Я попросил его записать процесс на видео. Для русских это обыденно, а вот моей жене—фельдшеру и канадским зрителям, конечно, будет интересно.

Обнаружив на снимке трещину, врач попросил медсестру принести вилку и примерил ее к пальцу. Вероника в изумлении смотрела на доктора, ну а остальным было понятно, что будет дальше. Я уже думал, что доктор станет отламывать ненужную часть через кромку стола, но не в каменном же веке мы живем – у него оказался современный медицинский инструмент – кусачки. Откусили от вилки кусок ручки нужной длины, слегка изогнули и прибинтовали полученную шину, затем выписали лекарства – все. Через 10 минут зовут следующего. Не подумаете, что я критикую российские нано-технологии. Напротив, все просто, быстро, эффективно и бесплатно.

В Канаде на ту же операцию ушло бы не меньше часа и стоило бы $50. И это еще не все. Потом надо было еще пару раз сходить к врачу, а каждое посещение стоит $50, плюс лекарства. Представляете, во сколько это бы обошлось человеку без медицинской страховки? Да, кстати люди во многих странах почему-то думают, что в Канаде бесплатное медицинское обслуживание. Это далеко не так. Деньги на страховку работодатель высчитывает из вашей зарплаты, и при минимальной зарплате это составляет $23 в месяц. Конечно, $280 в год при их зарплате, это, можно сказать бесплатно, по сравнению с расценками на медицинское обслуживание. Поэтому, люди с медицинской страховкой к докторам здесь обращаются довольно часто, но «болеют» недолго – больничные-то не платят. Вот я опять отвлекся – правда, в этот раз не на философию.

Так вот, поломанный палец не такая уж веская причина для задержки «каравана», но вдобавок к этому, Вероника слегка простыла, искупавшись в холодном озере сразу же после регби. Естественно, по вечерам, когда люди возвращаются с работы, мы не сидели дома, а ходили по гостям, чтобы не обидеть остальных своих друзей. Вероника слегка кашляла, и везде ей давали разные лекарства: мед, перец, рябину, всякие коренья. Ну, читатель, наверное, уже догадался, что являлось основным ингредиентом этих лекарств. Особенно старалась Венера – подруга моей бывшей жены. Она всегда старалась довести лечение до стадии, когда «доктор» и пациент начинали понимать друг друга и разговаривали часами каждый на своем языке. Это выглядело забавно, но Венера то привыкла, а у Вероники с утра «головка ва-ва».

В общем, через пару дней я решил прекратить «лечение» и организовал курсы английского языка. Да, самые настоящие, и даже платные (деньги символические) Помещение нам выделил Арзу. Помните, я рассказывал о его племянниках в Баку? Он владелец ресторана и магазина, подсобка которого на время превратилась в классную комнату. Арзу очень трудолюбивый и хороший человек! Я и до того, как начал путешествовать никогда не судил о человеке по его национальности, а теперь, побывав на пяти континентах, и подавно! Я считаю, что только неполноценный человек может сказать, пренебрежительно обобщая:" А, Азеры, или Нигеры». Мы ведь все люди!!! Разве можно так?!

Все наши ученики (их было не больше дюжины) имели нулевой уровень английского и, конечно, понимали, что за десять дней многому не научишься, но все мы старались. В итоге они были приятно удивлены, что могли спросить дорогу у прохожего, сделать покупки, не заблудиться в аэропорту и т. п. Конечно, это можно сделать и при помощи разговорника, но обычно такой «разговор» сводится к тыканью пальцем в нужную строку. Наши же студенты учились общаться с Вероникой, не говорящей по-русски, не имея разговорника. Они должны были не просто спросить и понять ответ, но и выполнить действия, например, пойти прямо, потом взглянуть вверх на надпись, затем повернуть направо или налево и т. п. В общем, почти каждое слово сопровождалось действием. В этом случае мышечная память помогает мозгу запомнить слова. Еще мы играли во всякие детские игры, чтобы вернуться к ощущению детства. Тогда все запоминается легче, поскольку ты еще не закомплексован.

А знаете, взрослые люди любят играть в детские игры, особенно без посторонних, или чтобы все окружающие тоже «свихнулись». Я заметил это еще в свою бытность тренером. Я-то сам никогда не боялся показаться в глазах детей несерьезным, качаясь, как обезьяна на канате на одной ноге, или играя с ними в пятнашки или вышибалу. Я знал, как это здорово, поэтому иногда устраивал совместные тренировки двух групп, по программе для детей. Разумеется, взрослые вначале пытались отказаться играть в детские игры, боясь показаться смешными в глазах детей. Но я настаивал, и к концу тренировки раскрепощенных дядей и тетей было не узнать. Взрослые, не прячьте ребенка внутри себя! Правда в обыденной жизни мало кому удается сохранить в себе ребенка, а вот в дороге это намного легче.

Перед отъездом мы нанесли официальный визит в спортивную школу и городскую администрацию. Мэр города был прежний, поэтому, несмотря на всегдашнюю занятость, принял нас, и мы не торопясь побеседовали за чаем. Ведь обычно посетители ходят к мэру с просьбами, предложениями, требованиями и т. д., а нам ничего не надо. Так почему бы не отдохнуть на рабочем месте? Конечно, во время этого визита мы засветились, и нам пришлось остаться еще на один день, чтобы дать интервью средствам массово информации. Это уже наши обычные трудовые будни и легкий переход от отпуска к работе.

От Нижневартовска, чтобы не ездить по одной и той же дороге, мы решили направиться в Томск по реке. Арзу довез нас до понтонного моста и повез бы дальше до парома, но мы, чтобы не нагружать его, договорились с попуткой. Пока мы ехали до парома, водитель – молодой разговорчивый мужчина, рассказал нам историю своей жизни. Это нормально. Людям свойственно делиться сокровенным со случайными попутчиками «по купе». История незатейливая, но довольно типичная, поэтому я привожу ее здесь как пример. Ведь большинство людей считают, что такого рода люди окончательно потеряны для общества.

Итак, вот эта незатейливая история: трудовая семья, пьющий отец, сын начинает идти по его стопам. Армия, как надежда на исправление, не помогла. После «дембеля» к алкоголю добавились наркотики, в итоге тюрьма. К счастью, ненадолго. Вышел оттуда – на работу не берут. Стал более серьезным, в смысле стал употреблять более серьезные наркотики. Мама настояла, положила в больничку на полгода. Вышел и вскоре, не рассчитав, что ослаб, чуть не умер от передозировки. В момент клинической смерти в сознании промелькнула вся его бестолковая жизнь. Понял, что надо «завязывать», но знал, что у самого не хватит силы воли. Но ему повезло. Почти на выходе из больницы он встретил бывшего дружка, который выглядел на удивление бодрым и здоровым. Он-то и привел его в место, где собираются все «бывшие» – рассказывают о своем прошлом и настоящем, о планах на будущее, о способах борьбы с депрессией, о работе. В принципе, как я понял, на первых порах работа у них у всех одинаковая. Там есть лидер, который с первого же дня дает новичку работу: ездить по району и продавать разный неходовой товар. Сначала новичок ездит стажером, затем ему дают машину в аренду, потом помогают купить какую-нибудь «старушку» в личное пользование. Я понимаю, что на этом много не заработаешь, тем более что лидер, я думаю, с этого тоже что-то имеет. Но «бывшие» благодарны ему. Ведь теперь у них есть общение и работа, а главное, они видят, что приносят пользу, тогда как раньше для всех окружающих от них была лишь головная боль.

Мы подъехали к причалу, когда паром уже отошел метров на 300. Естественно, мы выскочили из машины и начали махать руками, а водитель – моргать фарами. Нам повезло, паром пришвартовался обратно, но экипаж был не очень обрадован, они ведь вернулись, думая, что автомобиль тоже поедет, а на перевозе только пассажиров много не заработаешь.

До Томска идти двое суток, и сам билет стоит действительно недорого. Но билет дает пассажиру право находиться на открытой палубе, на которой и скамеек-то нет. Зато на палубе установлен железнодорожный купейный вагон. Но и цены там купейные. Большинство водителей по этой причине предпочитают спать в кабине. Мы тоже в целях экономии поставили палатку, но пошел дождь, и холодная металлическая палуба стала еще холоднее. Тогда мы не стали рисковать – Вероника и так простужена. Я договорился с благожелательной проводницей, и за цену одного билета мы комфортно имели в своем распоряжении подсобку, где хранилось белье.

На пароме Вероника впервые попробовала копченую стерлядку, которой нас угостили пассажиры в благодарность за то, что я развеял их скуку рассказами об экзотических странах. Стерлядь к парому на лодках привозят местные рыбаки из деревень, расположенных вдали от городов. Дорог здесь летом нет, а везти рыбу на моторке в город на базар или ресторан – на бензине разоришься. Экипаж и постоянные пассажиры знают, что за «царскую рыбу» у себя дома они выложат раз в 5—10 больше, поэтому покупают помногу, тем самым помогая деревенским; кому прокормить семью, кому окончательно спиться. В Томске мы сразу же пошли к Юле Корневой, с которой мы систематически переписываемся уже 11 лет. Мы с ней познакомились, когда она брала у меня интервью для местного канала. С тех пор она, «заразившись» от меня, все отпуска проводит, путешествуя на велосипеде, правда, только по России. Она по-прежнему работает на телевидении, и, конечно, наш визит в город сразу же попал в новости. Нас снимали возле скульптуры волка, спасшего собаку, которую хотели убить из-за старости. Оказывается, мультик здешний. Это место в небольшой аллейке очень популярно. Сюда приезжают фотографироваться новобрачные.

По-видимому, в старости эта фотография должна будет напоминать им о том, что они поклялись заботиться друг о друге до конца жизни. Дай им Бог, чтобы так и было. Но, к сожалению, «старость», сидящая между ними на скамейке как раз и станет причиной развода некоторых из них. Особенно это характерно для пар с большой разницей в возрасте. Таких браков по статистике в России становится все больше. Богатые люди наивно верят, что любят их самих, а не имеющееся у них богатство и успех. Я не пессимист и верю, что и в таких браках есть место для искренней любви, но статистика утверждает обратное.

Вообще-то процент разводов в последние годы сильно повысился не только в России, но и во всем цивилизованном мире. Впрочем, сейчас этот показатель начал быстро падать, но, к сожалению, только из-за того, что официальных браков стало меньше. Люди боятся разводов. А так – нет женитьбы – нет и развода. Вот, например, Юля – молодая, симпатичная женщина, а не замужем. А сколько таких по России! Вот Жириновский обещает: каждой бабе по мужику. Если бы наши женщины верили в предвыборные обещания, все бы за него проголосовали. Но они понимают, что в России столько дееспособных мужчин не найти. Поэтому В. В. не выиграет. Но ладно с ним, Жириновским. А женщинам-то что делать?

В России для одиноких женщин, особенно в возрасте, имеется два варианта: монашка или грешница. Многих это устраивает, а некоторым даже нравится. Ну, а остальным я бы посоветовал не ждать от моря погоды, а обратиться к правительству с просьбами и предложениями согласно своему мировоззрению, например, разрешить многоженство, начать борьбу с пьянством и наркоманией или разработать методику по повышению процента рождаемости мальчиков.

Первую просьбу правительство может легко выполнить простым росчерком пера, но для России (по моему мнению) многоженство не подходит. Борьба с пьянством ведется постоянно, но почему-то стиль «Пьяного мастера» всегда побеждает. А вот третья просьба потребует денег, и актуальна не только для России, но и для всей планеты. Я не говорю об абортах, я против убийств, но современная наука в состоянии разработать методику, с помощью которой любая пара может определить, в какой момент они могут зачать именно мальчика. Ну, а девочки могут остаться в «резинке». Дорогие женщины, я не шучу. Если вы не хотите, чтобы ваша дочь из-за недостатка мужского населения когда-нибудь стала перед таким выбором, воспользуйтесь моей идеей. Приложите усилия. Надеюсь, женщины не осудят мою идею, а мужчины будут с ними солидарны. Ведь что греха таить, мужчинам выгодно что: «На 10 девчонок по статистике 9 ребят».

Переночевав в аккуратной квартире Юли, мы отправились дальше. За город мы решили пойти пешком, чтобы Вероника имела возможность посмотреть на рубленые дома и старинную резьбу на них. Ведь именно этим славится Томск. Правда, таких домов остается все меньше, по-видимому, городские власти не прилагают особых усилий в сохранении старины. Веронике понравилась аккуратная резьба, ведь канадские индейцы тоже любят резьбу по дереву, но она у них очень грубая. По-видимому, у них нет лобзиков, а томагавком разве что тотемы удобно вырубать.

За городом вдоль дороги тут и там продавались грибы. И не просто грибы, а красавцы белые! Даже я давно не видел такого изобилия, а Вероника вообще была ошеломлена, ведь большинство канадцев кроме шампиньонов на прилавках других грибов не видели. А тут прямо из леса!

Из Томска в Казахстан дорога идет через Новосибирск, а у меня там в Бердске друг живет. Грех не проведать.

Нам повезло. Третья или четвертая по счету попутка ехала как раз туда. Александр и Володя – друзья и компаньоны в малом бизнесе, который сейчас, во время экономического кризиса, не очень-то процветает. Они приезжали в Томскую область на разведку, узнать цены на кедровую шишку, с тем, чтобы перерабатывать и продавать ее у себя в Бердске. По дороге они специально заехали в тайгу показать Веронике настоящий сибирский кедр. Огромные стройные кедры ей, естественно, понравились. А вот то, что почти под каждым деревом, кроме пустых шишек, можно увидеть банки, бутылки, пачки сигарет – разумеется, тоже пустые – приятного впечатления оставить не могло. Хорошо хоть ребята, после небольшого пикника под деревом, тщательно убрали не только свой, но и чужой мусор. Таким образом, они показали, что не все в России ведут себя в отношении природы по-свински. В Канаде, например, процент людей и предприятий, загрязняющих мать-природу такой же, как у нас тех, кто ее бережет. И вот результат налицо. Но, как мрачно шутят нефтяники, есть тут и свои плюсы: например, когда в Сибири закончится нефть и другие полезные ископаемые, то жители какое-то время смогут заниматься сбором металлолома. А вот американцам придется сосать лапу – разбросанных и утонувших в болотах тракторов, грузовиков и негодных труб там нет.

Ребята подвезли меня прямо к дому, где Владимир Иванович уже ждал нас. Он на 10 лет старше меня, но бодр и здоров, вот только с палочкой ходит – ногу подвернул. Мы долго работали в Нижневартовске вместе, было что вспомнить. Хорошо то, что мы оба не пьем, а то бы точно до утра сидели, а утром нам опять в дорогу.

Когда мы заговорили об экологии, В. И. рассказал мне свою историю. Я привожу ее здесь, потому что она имеет отношение к причинам загрязненности наших лесов. В свое время Владимиру из-за болезни своей матери пришлось уволиться с работы в Нижневартовске и переехать в Академгородок, чтобы ухаживать за ней. До пенсии ему оставалось еще пару лет, и, наверное, разумнее было бы нанять сиделку, но он очень любил свою маму, и побоялся доверить ее кому-либо. Как бы то ни было, сбережений их надолго не хватило. И он нашел источник заработка – собирать бутылки. Человеку с двумя высшими образованиями было, конечно, стыдно, но что делать? Он мог оставлять больную только на пару часов – кто его возьмет на работу с таким графиком? Он утешал себя тем, что, кроме помощи маме, он очищает соседние парки от мусора, но конкурентам-бомжам было наплевать на его больную маму, и тем более на экологию. Прилегающая местность, оказывается, была разбита на зоны, и их бездомные владельцы не хотели отдавать «свои» бутылки чужаку. В общем, ему пришлось несколько раз вступать в драку, так что навыки самбо пригодились. Но, как говорится, против лома нет приема, особенно когда человек спит. Это у бандитов есть оружие, машины, квартиры с железными дверями, а человека, спящего под мостом, очень легко убить, и никто мстить не будет. Но у В. И. как раз была «крепость», так что он благополучно дожил до того момента, когда бутылки стали бомжам не нужны. А произошло это из-за того, что цены на стекло и прочую тару резко упали. Бомжам стало выгоднее просто сидеть с протянутой рукой, и все прилегающие территории достались В. И. без боя. Правда, я не думаю, что это повлияло на засорённость лесов. На парки – да. Тут, в черте города, если опять поднимутся цены на вторсырье, «уборщики» сразу найдутся. А вот для того, чтобы исчез мусор в лесах – надо чтобы поменялось сознание людей, а не цены. Вот и конец истории. Старенькая мама В. И. умерла и, хотя он начал получать пенсию, ее с трудом хватало на жизнь в дорогом Академгородке. Можно было, конечно, продолжить собирать бутылки, но экологические мотивы после смерти мамы показались не такими важными, и он поступил практично – поменял квартиру на Бердск, и доплаты вполне хватит, чтобы на пенсионный хлеб намазать масло, а иногда даже и икру. Я не люблю книги и фильмы с плохим концом, да и история эта довольно типична, поэтому я и рассказал ее. Извините, если неинтересно.

На следующее утро, как мы и договорились, за нами заехали наши новые знакомые и вывезли за пределы города, чтобы нам было легче голосовать. С этой же целью Александр, бывший десантник, подарил мне флаг союза ВВС, на котором изображен парашютист, а внизу надпись: «Если не мы, то кто?!». Он сказал, что если я буду держать этот флаг, то любой десантник сразу же остановится. Я в этом не сомневался, десантники ребята дружные. Использовать флаг я не стал, но все-же сохранил его в рюкзаке до конца путешествия, как талисман.

Да, я верю, что когда кто-то от чистого сердца дарит тебе что-либо с пожеланием удачи, то это работает! Правда, вопреки правилу не передаривать подарки, я иногда это делаю, если вижу, что дареная вещь нужна кому-либо больше чем мне. Исключение составляют те предметы, при дарении которых мне было не рекомендовано или даже категорически запрещено отдавать их другим лицам до своей смерти.

Как я уже писал выше, наш «караван» должен был вернуться в Казахстан, чтобы оттуда продолжить путь на восток через Китай. Я не настолько принципиален в мелочах и, разумеется, не собирался ехать в Астану, чтобы продолжить маршрут с той же точки. Тем более, что путь Астана-Алматы я проделывал уже не раз, еще когда был горным туристом. Но дорога Новосибирск – Алматы мне тоже знакома, да и в Горном Алтае я никогда не был. Кроме того, мне, как патриоту, хотелось показать жительнице «Beautiful British Columbia» (именно так написано на водительских правах жителей этой провинции), как можно больше красивых мест России. Правда, сейчас часть Горного Алтая называется Алтайской республикой, но там нет границы, через которую бы не пустили гражданку Канады. Кстати о границе: я очень сомневался, что нам удастся войти в Казахстан в районе горы Белуха, поэтому зашел в эмиграционный отдел г. Бийска. Там мне сказали, что надо узнавать в Горно-Алтайске, так как он является столицей республики Алтай.

На выходе из города возле нас остановился открытый джип, и водитель Андрей предложил подвезти нас. Он жил в Подмосковье и давно мечтал совершить путешествие в горный Алтай. И не один, а с девушкой. Но ему не повезло, девушка заболела, а отменить отпуск уже было невозможно – пришлось ему ехать одному. Мы как могли, пытались улучшить его настроение и даже остались с ним на ночевку, правда, в не очень живописном месте. Эта местность популярна у туристов из-за того, что здесь родился Василий Шукшин. Я тоже люблю этого актера, но на Чуйском тракте есть множество более красивых мест, чем поселок Сростки.

На следующее утро мы вместе доехали до Горно-Алтайска, и Андрей долго ждал, пока я ходил в милицию. Там мне ответили, что гражданку Канады из Алтайской республики в Казахстан не пустят однозначно, а гражданина России – по настроению пограничников: переход только для местных. Все, как говорится – облом, можно поворачивать оглобли. Но я решил, что все-таки покажу своей жене если не всю, то хоть небольшую часть красот горного Алтая. Ведь неделька российской визы у нас в запасе есть.

Приветливая женщина-эмиграционник, на мой вопрос: «Далеко ли до ближайших красот?», порекомендовала мне поселок Чулым, сказав, что там находится особняк Путина, в котором он отдыхает почти каждый год. Я решил довериться вкусу президента, и мы поехали дальше. Правда, моего водителя президентский выбор не вдохновил на изменение запланированного маршрута, и мы расстались на развилке, пожелав друг другу удачи.

До Чулыма мы добрались на уазике «скорой помощи», подрабатывающем в свободное время на подвозе. А что? Правильно, транспорт в этом направлении ходит редко, почему бы и не помочь людям? Тем более, что весь экипаж находится в это время в машине. Если поступит вызов по рации, то они с задержкой, но прибудут. Думаю, местные жители их не осуждают. Я лично тоже, тем более что они с нас ничего не взяли, сказав, что с коллег (медсестра из Канады) денег не берут.

В Чулыме на знаменитую усадьбу мы не пошли, предпочтя ночевать в палатке. Надеюсь, Владимир Владимирович не обидится за это пренебрежение. По дороге к реке я увидел полицейский участок, и мы зашли туда – вдруг нам выдадут какую-нибудь справку, что мы местные жители? А что? На 99% это невозможно, но может же начальник оказаться пьяным и из уважения выписать бумажку. 1% не сработал, зато в приемной мы познакомились с двумя алтайцами, и из разговора с ними я понял, что России ничего опасаться, что Алтайская республика когда-нибудь захочет отделиться от РФ. Для этого нужен лидер. Алтайцы хоть и отдельная нация, но только условно. Оказывается, алтайцы принадлежат к множеству родов, которые в прошлом часто враждовали друг с другом. Эти времена ушли в прошлое, но дело в том, что раньше эти народы не имели письменности, поэтому передавали истории из поколения в поколение устно. Ну а кому хочется быть в глазах потомков проигравшим? В общем, где умолчат, где приукрасят, а акыну (певец, который озвучивает эти придания) какая разница, о чем петь, лишь бы платили или кормили. В итоге, сейчас все роды считают, что представители именно их славного рода должны стоять во главе Республики.

Мы пошли дальше по довольно чистым и заасфальтированным улицам и увидели опрятную школу. Поскольку завтра было 1 сентября, мы зашли и поговорили с директором. Я надеялся, что по случаю 1 сентября будет какая-нибудь торжественная церемония, и я смогу показать ее Веронике.

Директорша сказала, что «линейка» будет, но поскольку ношение школьной формы сейчас необязательно, то цветы дарят только первоклассники, и смотреть, тем более снимать на видео, особенно нечего. Да, жаль, что эта традиция ушла в прошлое. Я согласился с ней, но для себя решил, что если мы заночуем поблизости, то я все равно приведу жену сюда. Директор посоветовала нам обязательно посмотреть скит, который расположен на острове, и мы направились туда.

Монастырь расположен на островке диаметром не более 100 метров, но и высотой он примерно такой же, то есть это по сути скала, от которой до берега метров 50. Берег в это месте тоже обрывистый, но вниз к воде ведет крутая тропинка, а вот как добирались обитатели скита за продуктами пока не было висячего моста, непонятно. Перед подвесным мостком имеется домик, где симпатичная монашка продает иконки, свечки, крестики и брошюрки. Там как раз написано, что мост построен намного позже чем основан скит. А сейчас какой это скит! В той же брошюрке написано, что за год по этому мосту проходит около 5000 человек. Не завидую я матери-настоятельнице, да поди сверху (не Бог) заставили – сейчас, к сожалению, церкви (и не только в России) переведены на коммерческую основу. Думаю, что многие читатели разделят мою точку зрения, что, когда видишь прейскурант за услуги священника, то понимаешь Иисуса Христа, опрокинувшего столики в храме. Конечно, смирением и терпимостью этот поступок не продиктован, но наполовину-то он был человеком.

Река в этом месте очень живописна. Она пробила через горы русло, а на обрывистом берегу растут сосны. Правда, подходов к воде и мест для купания поблизости нет, поэтому мы решили пройти к ближайшей базе отдыха, что в 5 км отсюда. Для нас это пустяк, а к тому же местные пацаны посоветовали нам пройти туда по «козьей тропе» – по ней вообще километра три. Времени, правда, мы не сэкономили, так как часто останавливались полюбоваться видами и пофотографировать. На месте, куда мы пришли, оказалось аж 3 базы отдыха, все они принадлежали разным семьям из очень «знатных» родов, и надо сказать, что за такое место стоило подраться! Небольшая долина на слияние двух рек была очень красива и удобна для стойбища (я говорю о прошлом). Теперь я понял, что соседи-казахи имеют всего 3 рода не потому, что более миролюбивы. Просто места в Казахстане большие, и почти вся местность одинакова. Старший род забрал себе места под Алма-Атой, а средний и младший роды разделили между собой остальное. Ну ладно, о Казахстане потом.

Мы облюбовали место у озера, вернее водохранилища, неподалеку от небольшой плотины с гидростанцией, и пошли искать хозяев, чтобы спросить разрешение. Хозяевами, вернее арендаторами этой базы отдыха, оказалась сорокалетняя пара из рода Х. Извините, я забыл название города, но прекрасно помню их гостеприимство – накормили, напоили нас и наутро еще дали с собой меда, топленого масла и «толкуна». Это толченый жареный ячмень. Когда все эти ингредиенты смешаешь, то получается очень питательная и вкусная каша или напиток, если разбавить водой. Пьют такой чай в жару, правда, вместо меда туда соль кладут, а из сэкономленного меда делают медовуху. Тоже приятный напиток. Только голова с утра болит, хоть и кость. Наверное, это потому, что я практически не употребляю алкоголь, или потому, что не военный. Хозяева тоже остались довольны нашим визитом. У них как раз не вышел на работу сторож, видно медовухи перепил, а хозяева попросили нас побыть напарником у Бобика. Когда он залает, мы должны его дублировать громкими (как сторож) выражениями. Дежурство прошло спокойно и хозяева, как и мы, выспались дома. Вернувшись, они угостили нас завтраком, и мы вместе сфотографировались в зеленых, шитых золотом национальных костюмах, рядом с чучелом мишки. Оказывается, они нам с вечера не сказали, чтобы не испугать, что потенциальным вором мог быть и медведь – именно для него надо было кричать громко, а матом – это для остальных.

Галя и Миша предложили нам купить у них участок земли в 80 гектаров где-то в степи. Там, мол, можно выращивать сено и разводить скот. Мы отказались, но я пообещал, что предложу знакомым. Обещания надо выполнять – адрес и телефон можно бесплатно получить, связавшись со мной. Я кстати не шучу. У тех, кто прочитает книгу, есть знакомые. Вдруг кто захочет буренок выращивать, а молоко Путину продавать. Посмотрите через «google earth» и позвоните. Не они, так соседи продадут. Там сейчас выгоднее домик на берегу иметь и квартирантов. За сезон, практически ничего не делая, можно заработать больше чем ферме за год.

Ну, а нам надо торопиться обратно в Бийск. Оттуда идет самая короткая дорога в сторону Рубцовска, вблизи которого находится ближайший переходной пункт в Казахстан. Как мы ни торопились, но только к вечеру второго дня добрались до приграничного городка Веселоярск. Говорят, до развала Союза он действительно оправдывал свое название, но развалившееся производство так и не восстановили. Теперь жители бывают веселыми только периодически, в зависимости от того насколько хватает средств, чтобы сходить к цыганам. Нет, не для того, чтобы послушать цыганские песни или пригласить к себе на торжество. Этим цыгане, постоянно живущие здесь, подрабатывали раньше. Теперь они продают наркотики и самопальный алкоголь. Местный водила, рассказавший нам историю превращения города из веселого в грустный, оказывается, в свое время тоже не устоял перед «зеленым змием», но ему (как он считает) повезло – он отравился самопальной водкой и чуть не умер. После этого он «завязал» и теперь веселится с девушками. Ну для тела это, пожалуй, более безопасно, а вот для души… Впрочем, Бог ему судья, а от нас спасибо – он проехал лишних 10 км, чтобы вывезти нас на дорогу, идущую к границе. Мы дошли до нее пешком и заночевали возле рынка.

Журчание воды, яркие звезды и мысли о Грустноярске не давали нам уснуть. Чтобы переключиться, я попробовал заставить себя позавидовать тем, кому безразлична судьба не только посторонних людей, но и своих близких. Завидовать пофигистам не получилось, но пожалеть их – да. Но эта жалость была не настолько велика, чтобы помешать мне уснуть.

 

Опять в Казахстане

Общее расстояние 1400км Пешком=300км: Semey—Karaul—Satkand- Kapchagay -Taldykorgan – Almaty – Georgievka – > Kyrgyzstan

Наутро мы легко пересекли границу, и пошли в сторону бывшего Семипалатинска. Семей встретил нас нудным дождичком, но зато начальник милиции, куда мы зашли отметиться, был в хорошем расположении духа. Майор не только подписал нам регистрацию, не требуя собрать все нужные бумажки, но и с удовольствием сфотографировался с нами. Спасибо ему, иначе нам пришлось бы искать какую-нибудь бабушку, которая бы согласилась идти со своей домовой книгой в милицию, или как она там сейчас называется. На осмотр достопримечательностей Семея много времени не потребовалось, но пока мы вышли за его пределы на нужную нам дорогу, стало вечереть, и мы легли спать рано, разбив палатку на берегу реки, так как до следующей реки, как сказали местные, было очень далеко.

Утром мы шли пешком довольно долго, так как транспорта было на удивление мало. К обеду нас подобрал молодой, симпатичный казах, который провез нас километров 50 до аула, куда он ехал проведать родственников. Он высадил нас и вдруг, ни с того ни с сего, дал нам несколько крупных купюр тенге, суммой где-то около 100 долларов. Нас это, конечно, удивило, ведь мы не жаловались на недостаток денег, да к тому же он знал, что Вероника – гражданка небедной страны. Но это для нас было «ни с того, ни с сего» – оказывается, сегодня был какой-то специальный день, в который по казахской или мусульманской традиции было положено делать подарок путнику. Я подозреваю, что в Коране написано, что «Сверху» за такой поступок ему полагается какая-то награда, но, несмотря на это, ведь не все «правоверные» дарят подарки незнакомым людям. Как бы то ни было, мы пожелали, чтобы этому человеку награда пришла еще при жизни!

Между прочим, мне уже не раз приходили сообщения о том, что мое пожелание удачи действительно принесло удачу. Мне, конечно, хотелось бы верить, что мои слова обладают чудодейственной силой, но я склонен думать, что здесь работает другой механизм. К примеру, человек случайно встретил, подвез, пригласил в гости или просто поболтал с путешественником. Если путешественник (то бишь я) видит, что собеседник, завидуя белой завистью, одобряет, понимает или пытается понять мои действия и мотивы, то я заверяю его, что для осуществления моих планов кроме моих усилий, потребовалось еще и содействие «Госпожи удачи». Это правда, и собеседник в это охотно верит. Тут-то я сообщаю ему, что эта штука заразная, и на расстояние одного метра переходит точно, а при рукопожатии и подавно. Я ухожу, на прощание пожав руку, или поцеловав, если женского пола (бабушкам это особенно нравится), и, конечно, не забыв сказать магическое слово: «Удачи!». Желательно на их языке. Человек и верит, и не верит (а верить хочется) и, конечно, рассказывает кому-нибудь о «заразном» незнакомце. Вскоре, он с удивлением замечает, что люди стали чаще здороваться и заговаривать с ним, да и начальство стало по-другому смотреть. В итоге человек думает, а ведь и вправду «заразился» – он становится более уверенным в себе, его мысли становятся смелее, приобретают полет и т. д. Ну а мысли, как известно, материализуются. То есть не я, а сам человек сделал себя удачливым. Моя заслуга разве лишь в том, что я сразу предупреждаю, что «Госпожа удача», которая следует со мной, не только не поможет тому, кто захочет использовать ее против других людей, а наоборот накажет его. Читатели тоже заражаются такой удачей! УДАЧИ ВСЕМ ВАМ! Заражайтесь на здоровье и других заражайте при случае!

Но вернемся на дорогу. Мы прошли еще километров десять и уже хотели остановиться на обед, но тут возле нас тормознула легковушка. Молодой, симпатичный казах предложил нас подвезти до г. Аягоз. Ему, по-видимому, хотелось поболтать, потому что всю дорогу он рассказывал всякие истории из своей милицейской практики. Также он пожаловался, что ему из-за своего высокого роста, нелегко найти девушку, так как казашки в основном невысокие, и поэтому не любят «длинных». Я знаю, что в России как бы наоборот, поэтому усомнился, но тут в следующей деревне мы подобрали девушку, и я решил узнать это, как бы между прочим, у нее. Девушка ехала в соседний город на учебу, и когда она выходила, я попросил ее сфотографировать нас троих. Затем я предложил ей сфотографироваться с парнем, но она отказалась, сказав, что не хочет выглядеть лилипуткой. Так что парень оказался прав. Ну, ничего, какие его годы, найдет еще. Главное, чтобы из-за недостатка выбора он не женился на ком попало.

Мы вышли на Т-образной развилке и через пару км дошли до реки, которая была весьма кстати – время обеда давно прошло. Пока мы собирали дрова и разводили костер, к нам подошли два мужика, возвращавшиеся с работы к себе в аул. Они спросили, не нужно ли нам чего. Мы попросили молока и дали денег, а пока стали разбивать палатку. В прошлую нашу ночевку возле Семипалатинска вода в реке была не особо чистая, поэтому мы решили постираться и переночевать здесь. Вскоре, как мужики и обещали, пришли их дети. Они принесли нам не только молока, но и хлеба впридачу, бесплатно конечно. Во время путешествия мне иногда приходится покупать продукты не в магазинах или базарах, а прямо дома у людей. Ну, там масло, молоко, яйца, овощи и т. д. Но я ни разу не смог купить хлеб! Я имею в виду, что как бы ни был беден человек, он не возьмет деньги за хлеб и за воду, и это правило у людей всей планеты. Ну, разумеется, за исключением тех мест, где хлеб не едят. Но и там действует этот неписаный закон. Только вместо хлеба какой-то другой продукт. У индейцев Амазонки, например, это крошки протертой Юки.

Но вернемся в Казахстан. Казахи – очень гостеприимные люди. Даже живущие в городах не совсем потеряли эту национальную черту, а сельские и подавно. Мы тоже проявили гостеприимство – предложили детям поиграть у нас в палатке и дали им по российской монетке. Детишки ушли довольные и на утро, перед школой, зашли к нам и передали, что родители приглашают нас на завтрак. В ауле из двух домов жили два брата, у каждого по трое детей. Братьям каждый день приходилось добираться до работы на попутках или пешком, а жены ухаживали за детьми, домашним скотом и небольшими огородами. Кстати, во времена моего детства казахи огородов не держали, но видно сейчас нужда заставляет.

Сытно позавтракав и взяв в дорогу Курта (сухой сыр), мы отправились дальше. В этот день мы больше шли, чем ехали. Но я так и не смог выполнить свое обещание – показать жене «мини-кенгуру». Помню, мне очень нравились эти симпатичные зверьки, но, как ни странно, в этот раз тушканчиков в Казахстане мы так и не увидели. Хотя их соседей – сусликов, было довольно много.

Надо будет заглянуть в «Красную книгу», не появились ли они там? Красная книга – это, бесспорно, нужная вещь, но мне не нравится, что «царь природы» несправедлив к некоторым живым существам. Например, никому не придет в голову вносить туда, скажем, исчезающих тараканов, или катастрофически быстро уничтожаемых человеком ядовитых жаб или крыс, например. Мы хоть всех их уничтожим, а Красная книга о них, думаю, и не вспомнит, а зря! Травить живые существа, конечно, легче чем тратиться на уборку и утилизацию отходов, но кто может предвидеть последствия? А ведь все знают историю с воробьями в Китае! Все, кто учился в школе, знают, что такой естественный отбор. Так предоставьте ему решать, кто на планете лишний! А каждому из нас при покупке продуктов просто надо думать о суммарном размере желудков своей семьи. Ну а если все же ваши глаза больше желудков, то хотя бы сортируйте отходы, если муниципальные службы вашего города создали условия для этого. Такие мысли посещают меня, когда в пасмурную погоду я иду пешком. А когда едешь, то занят расшифровкой и запоминанием мелькающих картинок. Так что я не осуждаю горожан, у которых все время пестрый калейдоскоп перед глазами, но рекомендую ежедневные пешие прогулки, еженедельные вылазки на природу, ну и почаще смотреть на звезды.

На следующий день нас подобрал Камаз, на котором мы за двое суток и доехали до Алматы. Во время этой поездки, когда мы ехали по холмистой местности, мои мысли иногда опять возвращались в философскую колею. Дело в том, что в прицеп был загружен очень длинный и тяжелый контейнер. Его сварили из двух сорокафутовых контейнеров, так что бедному Камазу приходилось тащить 40 тонн груза. Да и не только тащить. Каждый водитель-профессионал, в том числе и я, знает, что контролировать длинный и тяжелый прицеп на спуске намного тяжелее и опаснее, чем на подъеме. Если бы этот грузовик вел какой-нибудь лихач, то я бы наверняка под каким-нибудь предлогом вышел бы в первом населенном пункте. Но наш водитель был моего возраста и ездил по этому маршруту уже 15 лет. Несмотря на то, что он знал трассу как своих 5 пальцев, он ехал очень осторожно и никогда не игнорировал «золотое правило» тяжеловозов: «спускаться на той же передаче, на которой бы грузовик мог подняться, если бы ехал в противоположном направлении». Водитель, конечно, делал все грамотно, слов нет, но, когда в течение часа ползешь на подъем, а потом впереди видишь тягун, по которому предстоит ползти вниз еще столько же, поневоле хочется ехать хоть немного быстрее. На этом и «ловятся» молодые шофера. Мол, «что я буду ползти как старик». И надо сказать, что в большинстве случаев спуск у лихачей все-таки заканчивается удачно. Но рано или поздно лихачу не везет, и он не доживает до старости. Но это его выбор – Бог ему судья, за исключением тех случаев, когда авария уносит не только его жизнь, но и жизнь ни в чем не повинных людей. Тогда родственникам погибших наплевать на правило «о мертвецах либо хорошо, либо никак». Они во всеуслышание заявляют, что лихач был алкаш или мудак и требуют компенсации с его родственников. Так зарождается цепочка зла.

На «нашем» Камазе был установлен МАЗовский движок – он облегчал работу водителю, так как был более мощным, но водители знают, что он имеет недостаток – зимой его не нагреешь, а летом не остудишь. В общем, после каждого нудного подъема мы выходили из раскаленной кабины и вместе с водителем отдыхали в тени. Но отдыхать таким образом после сидения в кабине было не очень приятно, поэтому, сходив в туалет, мы с Вероникой бежали вниз, и через полчаса Николай подбирал нас где-нибудь на более пологом участке. Пару раз во время этих пробежек возле нас останавливались легковушки и предлагали подвезти до Алматы. В легковом авто, конечно, ехать комфортнее и приятнее, да и время мы бы сэкономили, но это было бы хоть маленьким, но предательством по отношению к Николаю. В таких случаях я, конечно, для приличия, спрашиваю мнение Вероники, хотя после нескольких проверок я уже точно знаю, что наше видение на порядочность совпадает.

Читателю, наверное, и так понятно, что без взаимопонимания, находиться вместе 24 часа в сутки в течение нескольких лет было бы каторгой. Например, во время одного из первых путешествий по Китаю, в нашей группе была женщина, которая всегда отказывалась от приглашения местных жителей ужинать вместе с нами. Она заявляла, что не будет есть на «халяву». Тем самым, она ставила нас перед выбором: всей группой отказаться от искреннего гостеприимства, или соврать, что у нее болит живот, так как жестами объяснять, что у тети больное самолюбие – очень трудно. Естественно, мы почти всегда выбирали ложь, за исключением случаев, когда хозяева были из любопытных, или кто-то говорил по-русски. В таких случаях нам опять приходилось врать, что у нас нет времени, мы не голодны и идти дальше. Нам ведь не хотелось, чтобы едкие фразы типа: «Опять жрете на халяву», или «Объедаете младших братьев», после нашего ухода обсуждались всем селом. Я понимал, что у дамы климакс, но не думал, что от нее могут «заразиться» молодежь и мужчины. В результате такой болезни, наша группа вскоре распалась. Ведь совместные путешествия возможны только при наличии психологической совместимости, как и у космонавтов.

Перед совместным путешествием я, конечно, беседую с желающими идти со мной, но тест, мне кажется, унижает человека, ведь заинтересованное лицо пытается подстроиться под лидера. Истинные качества выясняются только после «пуда соли». Поэтому, я предлагаю идущим со мной последовать моему примеру: «снять скафандр». На это решится очень нелегко. Хотя бы из-за того, что это опасно и некомфортно. Я читаю иногда отчеты других путешественников. Это однозначно смелые, решительные и любознательные ребята, но только единицы из них во время путешествия пользуются не скафандром, а более или менее легким защитным костюмом. Например, яхта, арендованный автомобиль, гостиница, хостэл, даже велосипед делает иностранца в глазах аборигенов чужаком. Остановился в отеле – богатый белый мистер, в дешевом хостеле – не очень богатый белый мистер. Они едят палочками или руками, а ты ложкой или вилкой – чужой. Выкидываешь специи и насекомых из еды – чужой. Отказываешься есть полагающийся почетному гостью глаз барана – чужой. Отказываешься от передаваемой по кругу матэшницы из боязни заразиться – чужой. Какая польза от чужого? Правильно – деньги, которые он оставляет в местах посещения! Каков вред? Люди в бедных странах наверняка думают, что если белый мистер за одну ночь в отеле или за один обед может выложить их месячную зарплату – то что-то несправедливо в этом мире! К сожалению, это действительно так, но зачем же усугублять! Зачем селиться в гостинице за $100, когда рядом есть в несколько раз дешевле и с теми же удобствами. Зачем идти в очень дорогой ресторан? Все мы знаем зачем. Для престижа! Чтобы позавидовали! Зависть, ненависть, равнодушие. Почему вы хотите жить в этом мире? Почему бы лично вам, успешному и крутому, не попробовать изменить мир к лучшему? Просто уменьшить свой уровень роскоши. Почему большинство из вас никогда не сделают этого? Вы знаете, почему: вам слабо!

Но давайте вернемся к «скафандрам» путешественников. Если вы согласны с моими доводами, то путешествующий в «скафандре», кроме своих денег, пользы чужой стране не принесет. Ну а своей? Я думаю, все-таки, да! Его путевые заметки, видео и фото посмотрит сотни людей, которые не имеют возможности побывать в тех местах. Конечно, многие детали и нюансы он мог и не увидеть, но главное, чтобы в его «скафандре» не было черных очков, согласитесь, что от репортажей, в которых преимущественно описываются помойки, только вред. Ну, а о пользе от тех немногих, кто, как и я, путешествует даже без легкого «защитного костюма» и говорить не приходится – мы открыты для людей, и люди открываются нам.

Ну, а мы вместе с Николаем, переночевав у его знакомой – одинокой, очень гостеприимной казашки, подъезжаем к Алматы. Николай ездит по этой трассе очень давно. Естественно, на ней есть места, в которых он предпочитает ночевать и обедать. В одном из этих мест, небольшом аккуратном кафе, Николай и остановился, сказав, что здесь недорого и очень вкусно. Как ни странно, в кафе работали цыгане, они же владельцы. Женщина моих лет, ее сын и сноха – очень симпатичные, приятные и эрудированные люди. Еда, правда, непритязательная, но действительно вкусная, потому что готовилась с душой, а это основное качество хорошего повара. Вы обратили внимание на фразу: «Как ни странно»? Видите, даже я не избежал стандартного выражения. Представляете, как трудно было цыганам завоевать репутацию хорошего заведения – тем более сейчас. В Советском Союзе все же старались, чтобы в многонациональном государстве не было «плохих» наций. Например, фильм «Табор уходит в небо» сильно изменил представление о цыганах в лучшую сторону.

Вот мы и в Алматы, вернее в пригороде, где находится база, откуда Николай заберет груз после того, как разгрузится. На рынке он должен найти оптового покупателя для привезенной с севера древесины. Сегодня ехать уже поздно, так же, как и нам поздно ехать в китайское консульство, и мы вместе заночевали на диванах, которые Николай повезет обратным рейсом. Поролоновые диваны довольно удобны, но когда я осмотрел цех, где их изготавливают и увидел, из каких материалов, то понял, почему они такие дешевые. При такой цене их, наверное, легко продать, но продавцы должны позаботиться о доставке на дом, так как при неосторожной выгрузке эта конструкция легко развалиться на составляющие. Да и что может соорудить новоорганизованная артель, где все, кроме бригадира, набраны из дальних аулов, где нет работы, а основные инструменты – это ножовка, молоток и китайские швейные машинки. Но зато товар не китайский, а отечественный, от «фирмы» с громким названием. Ну, да ладно с покупателем, все ведь знают, что скупой платит дважды, а вот мастеров (не хозяина) жалко. Мало того, что они спят тут же в цехе на двухъярусных кроватях, так ведь, поди, и не заплатят им после того, как компания развалится. Не хочу каркать, но такое здесь часто практикуется.

Утром, доехав до рынка, мы расстались с Николаем и на маршрутке поехали к центру. Последний раз я был здесь 25 лет назад и ожидал увидеть изменения, но, чтобы такие! Нет, конфигурация улиц и число домов на них не изменилось, но автомобилей, а, следовательно, загазованности, стало в 10 раз больше. Но это ладно. Улицы в этом районе превратились в один огромный базар со всем его мусором, шумом, многолюдностью и бестолковыми парковками. От этого весь транспорт преодолевал этот участок не менее чем за 1 час. Особенно, я думаю, матерились приезжие, которые наняли такси в надежде, что те довезут их быстрее.

К консульству мы добрались, когда персонал уходил на обед, но не это нас огорчило. Охранник и люди, стоящие в очереди, сказали, что нужно приглашение из Китая. Его можно оформить в турбюро по соседству. Однако, вроде как, иностранцам визы здесь вообще не дают. Турагентство тоже было закрыто на обед, и мы побродили поблизости, радуясь, что хоть здесь все чисто и появилось несколько новых, современных зданий. В тур. фирмах за различную сумму и сроки предлагали оформить приглашения для ближнего иностранца, то бишь меня. А вот дальние, для обращения за визой, должны иметь либо рабочую визу, либо вид на жительство в Казахстане. Также в агентстве нам сказали, что консульство при китайском посольстве в Астане оформляет визы для всех иностранцев без исключения. Ну что ж – логика понятна: в Алма-Ате желающих поехать за товаром в Китай намного больше – вон какая очередь за визами, так почему бы не поделиться клиентами? Иностранцы богатые, пусть скатаются в Астану, а оттуда, глядишь, уже не поедут поездом обратно, а полетят прямиком в Китай на дешевых китайских авиалиниях. Ну, а если иностранный турист не захочет ехать за китайской визой так далеко, он может доехать до Бишкека, до которого всего 200 км. Этим вариантом решили воспользоваться и мы.

Киргизская виза для Вероники стоит всего $30, а приглашение в Китай – $60. Правда, мы пока не знали, сколько будет стоить виза в Киргизию и потребуют ли ее. Все это нам предстояло попытаться выяснить в интернете, хотя по опыту я знал, что это не всегда возможно. В большинстве случаев в этом вопросе стоит полная неразбериха, так как консульства не обязаны отчитываться перед кем-то, чем вызван такой большой разброс цен и требований для получения визы одной и той же страны. По крайней мере, эти сведения есть на личном сайте консульства. А вот цену приглашения, обычно, можно узнать только на месте, она всегда продиктована одним законом: спрос порождает предложение. То есть это рынок, а на рынке всегда есть конкуренция, которая на руку покупателю, и ей всегда надо пользоваться.

Например, в китайском консульстве надо всегда помнить, что это очень дружный народ: работник в окошке обязательно даст вам визитку тур. агента, который оформит вам приглашение. Надо ли говорить, что это будет китаец? И он действительно оформит вам приглашение либо дешевле, либо в более короткий срок, чем его конкуренты. Естественно, что конкуренты знают об этом, поэтому, пока вы дойдете до окошка, вам уже поступят несколько предложений, и вам, уже принявшему предложение, теперь будет неудобно от него отказаться.

Ну вот, опять автор отошел от темы, подумают некоторые читатели. Да, отошел, но в этот раз не на философскую тему, от которой нет материальной пользы. Разумеется, я лично так не считаю, иначе не отвлекался бы. Да, чуть не забыл посоветовать: на границе, когда Вам предлагают поменять деньги, следуйте той же схеме, которую я посоветовал для получения приглашения. Не меняйте деньги у первых же менял. К вам подойдут еще не раз. А еще лучше, спросить какой курс на другой стороне границы. То, что надо спрашивать кого-то, кто только что пришел с другой стороны, а не у менял – понятно.

Прежде чем идти за киргизской визой, я все-таки решил лично встретиться с китайским консулом и попробовать уговорить его сделать для Вероники исключение. Однако, после обеда консульского приема не было. Значит, придется ждать до понедельника. «Вот и хорошо», – подумал я. Покажу жене поселок Горный садовод, куда я возил команду самбистов-подростков в далекие 90-е.

Сказано – сделано. Мы сели в переполненную маршрутку и поехали. Однако, наш план переночевать сегодня в горах не состоялся. Виноват в этом «почемучка», который сидел напротив, на коленях у думающего о чем-то своем папы: «А почему у этого дяди такой большой нож?» (мачете у меня на поясе), «А что это не по-русски у него написано?», «А в рюкзаках у него гранатомет?». Ну, блин, чему их в школе учат? Вот уже и другие пассажиры стали подозрительно оглядывать меня. Пришлось расколоться, что мы не террористы, а канадские разведчики (у Вероники на рюкзаке канадский флажок), идущие через горы в Киргизию. Папа очнулся, завязалась беседа, и он предложил переночевать у него дома в Талгаре. Он сказал, что место, где раньше был «Горный садовод», – облюбовали для своих дач «новые казахи», со всеми вытекающими последствиями. Поэтому в горы лучше идти именно от Талгара. Андрей даже вызвался быть нашим проводником, но завтра, так как сегодня устал. Оно и понятно – сегодня пятница.

Полуразвалившееся строение, куда нас привел Андрей, домом можно было назвать с большой натяжкой. Потому и жили здесь только кошка с собаками. Андрей приезжал сюда в конце недели, чтобы покормить их и полить огород, но ночевать уходил к своей маме, живущей выше по улице. Дом достался Андрею в наследство от бабушки, ему было 100 лет, и он был полон привидений. В смысле, все скрипело, и печные дымоходы завывали, а собачки от скуки им подвывали. Но крыша над головой нам оказалась кстати, так как всю ночь шел нудный дождик.

Наутро пришел Андрей и повел завтракать к своей маме – приветливой пожилой женщине. Оставив кой-какие вещи у нее дома, мы втроем пошли вверх по живописному ущелью, и во второй половине дня Андрей привел нас на симпатичную полянку, где мы решили заночевать. Поужинав с нами, наш проводник ушел домой, а мы остались одни. Тишина, звезды – хорошо! Но того ощущения, когда я бывал здесь раньше, не появилось, и дело, наверное, даже не в том, что тогда я был моложе. Тогда я ходил в горы во время отпуска, и, естественно, после 10 месяцев напряженной работы на севере, для меня это был долгожданный праздник. А сейчас это обычная ночевка, каковых сотни на маршруте. Разумеется, мне и сейчас больше нравится ночевать на природе, чем в населенном пункте, иначе я бы прекратил путешествовать подобным образом. Но сейчас свой отпуск от походов я предпочитаю проводить в кругу близких мне людей.

Но вернемся к нашей ночевке. Она оказалась бы одной из многих ничем не примечательных и не попавших в книгу, но запахи, как вы вероятно знаете, обостряют нашу память, помогая вспомнить все детали, сопутствующие запомнившемуся аромату или вони. Если вы читали мою первую книгу, то вероятно помните, каким образом мне всю жизнь запомнился запах аниса. Так вот, эта ночевка добавила к моей коллекции неприятных запахов еще и запах конопли. Дело в том, что мы решили спать без палатки, и ничего более подходящего, чем этот семилистник для этого не нашли. Кроме этого, чтобы мошка не мешали спать, я положил в Нодью (долгогорящий костер) длинные стебли этого коварного растения таким образом, чтобы по мере прогорания костра они создавали дым. Довольный своим сооружением я лег спать. Ночью мы с Вероникой обычно не просыпаемся, но в этот раз я проснулся от сухости во рту. Взяв фляжку, чтобы принести воды для Вероники, я пошел к реке. Голова немного кружилась, и, чтобы не свалиться в воду, не доходя до спуска, я сошел с тропинки в кусты. Это была ошибка! Там, глядя на меня сквозь светящиеся прорези для глаз, стояли три средневековых рыцаря в рогатых шлемах! Я моментально остановился и стал лихорадочно перебирать в голове знакомые мне мирные жесты. Я уже остановил свой выбор на жесте племени индейцев, к которому принадлежит моя жена, он выглядит так: как будто ты берешь свое сердце и медленно подаешь его на вытянутой руке. Но толи мой жест был недостаточно плавным, то ли фляжку, которую я забыл переложить в другую руку, они приняли за гранату, но «рыцари» круто развернулись и, задрав хвосты, убежали в темноту. Попив водички, Вероника пошла в кустики, и я на всякий случай предупредил ее о «рыцарях», а сам переложил наши спальники на другую сторону костра, естественно, выкинув из него отвратительно воняющую травку. Вероника не видела ни рыцарей, ни чертей, но спросила, может ли спуститься лавина с гор от толчков сильного землетрясения, которые она якобы ощущала. Я ответил, что если лавина и сойдет, то пройдет по тому месту, где мы только что спали, поэтому я и перенес нашу постель. Чтобы наверняка проверить, что лавина не сойдет, мы с полчаса «содрогали» почву и уснули спокойно, охраняемые вновь подошедшими любопытными «рыцарями».

Вернувшись в Талгар, я на всякий случай расспросил, было ли прошлой ночью землетрясение, но, как я и предполагал, толчки под ногами исходили из головы, переполненной запахом семилистника, а землетрясения, производимые по всей планете человеческими телами, регистрируются только через 9 месяцев, и то, на очень небольшой процент. Но, польза от этой ночевки все же есть: Вероника теперь на дух не переносит этот запах, так что ее старший сын, балующийся марихуаной, теперь вряд ли сможет курить в ее присутствии.

В понедельник с утра мы приехали к китайскому консульству, и охранник даже пустил нас без очереди, но поговорить с главным консулом мне так и не удалось. И не потому, что меня не захотели принять, просто он был в отъезде, а его заместитель решить вопрос об исключение из правил не стал.

Делать нечего, идем в консульство Киргизии, благо, оно в 15 минутах ходьбы. За окошком сидел молодой симпатичный мужчина. Я сказал, что я путешественник, и хочу показать жене их прекрасную страну (никогда не надо говорить официальным работникам, что ваш визит вынужден). Я спросил, может ли он оформить визу для моей жены в кратчайшие сроки, и он, не думая, ответил «да». При этом в его глазах я сразу же увидел мелькающие нолики. Не беда, у меня есть опыт переключения калькулятора официальных работников с денежных знаков на патриотизм. Особенно легко это сделать в постсоветских республиках. Я показал консулу вырезки из газет, сказав, что мне в Киргизии тоже вероятно придется давать интервью. Затем я спросил, что он думает о предстоящих в стране выборах, напомнил о многовековой дружбе наших народов и т. д. В итоге он попросил нас подождать, и вскоре вошел и вручил Веронике паспорт. При этом он торжественно произнес, что, несмотря на то, что он сделал визу в кратчайшие сроки, за срочность мы платить не должны. Как видите и нам полезно, и ему приятно, ведь он уже сам искренне верил, что делает это из патриотических побуждений. Не только для себя, а для общей пользы. И где-то это действительно так: ведь я даже не просил его о скидке, но он решил не класть «синицу» – $30 к себе в карман, а предпочел «журавля» – упоминание его имени в газетной заметке. Да и не знаю я точно, какие «тараканы» у него в голове, а вот поступок налицо – он сделал доброе дело.

Кстати, во время путешествий я никогда никого ни о чем не прошу, предоставляя человеку самому решить, хочет ли он сделать что-то полезное или приятное для незнакомца. Из отчетов путешествующих с ограниченным бюджетом я вижу, что некоторые из них уверяют, что люди, помогающие им, тоже сами решили сделать доброе дело, но на самом деле это не всегда правда. По факту это действительно так – их ведь не заставляли, но подумаем о мотивах, побудивших их совершить этот «благой» поступок и порассуждаем о пользе для стороны дающей. Для этого рассмотрим два примера: один из них из моей личной практики, другой – из рассказа другого путешественника. Его фамилию я называть не буду, потому что, к сожалению, такое поведение типично не только для него одного.

История первая: едет мужик с работы из города к себе в деревню, смотрит – турист иностранный стоит и голосует. Ну, мужик думает: «Наверное, ему нужно в следующий город, который на 30 км дальше от развилки на его поселок». «Подвезу, – думает, – глядишь, заработаю детишкам на шоколадки». Подобрал, едут, на ломаном английском и на пальцах общаются. Доезжают до развилки, шофер говорит: «Я вообще там в деревне живу, а тебе в город?» «В город, в город», – радостно закивал путник. Туда еще 30 км. «Бензина в два конца не хватит, денег с собой нет, сколько заплатишь?» Путник: «Да у меня тоже нет (врет)». Шофер: «Ну, тогда извини, я домой поеду – у меня дети, ждут тут попуток много ходит, кто-нибудь подберет». Путник: «А если не подберут, у меня ни палатки, ни спальника нет, да и голодный я». «Да, – думает шофер, – все говорят, что белые умнее, а этот как ребенок. Пропадет же, если никто не возьмет. Ночи-то холодные…». „Ладно, – говорит, – поехали ко мне домой, правда, я бедно живу, машину взаймы купил“. Путник: „А сколько до поселка км?“ Шофер: „15“. Путник: „15? А назад утром привезешь?“ Шофер: „Извини, с утра я завтра работаю у себя в поселке“. Путник опять канючит: „Может, все-таки довезешь до города – мне очень нужно, может все-таки хватит бензина?“ В конце-концов, заручившись обещанием, что завтра ему найдут попутный транспорт – как минимум до этой развилки, путник принимает приглашение поехать на ночлег в поселок. Поужинав, он достает из своего небольшого рюкзака ноутбук и печатает на нем отчеты о путешествиях, игнорирует вопросы хозяев и вопросы любопытных подростков, пришедших чтобы попрактиковать свой английский. Утром, позавтракав, он спрашивает у хозяев, есть ли у кого из соседей интернет, и найдя, начинает отправлять свой фотоотчет, хотя знает, что здесь интернет не безлимитный, и людям придется платить за него. Хозяин, как и обещал, отправляет гостя на трассу и облегченно вздыхает —" Уф, доброе дело сделал». Путник, стоя на дороге, куда специально для него сгоняли машину, думает – соврал мне, наверное, вчера мужик насчет бензина, мог бы и сделать доброе дело. Результат? Ни радости за содеянное добро, ни благодарности с другой стороны, и, что самое плохое, при таком потребительском отношении путника, по-другому быть не могло. Даже если бы бензина было достаточно, и, сжалившись, шофер довез бы бедолагу до города, тот, сказав спасибо, тут же и забыл бы о нем, потому что считает, что окружающие обязаны помогать ему.

Теперь рассмотрим второй пример, тоже типичный, но для другого типа путников. Этот случай, возможно, произошел на другом континенте, но для наглядности место действия перенесем на ту же дорогу. Идет по ней другой путник, и когда слышит звук приближающейся машины, он оборачивается и, продолжая идти, поднимает палец вверх. Таким образом водители видят его лицо, а его мышцам полезно временно поработать в другом режиме. Немногочисленные машины проносятся мимо, но это не огорчает путника. Если до наступления темноты никто не подберет его, он разобьет палатку, сварит ужин, а завтра снова в пусть. Глядя вслед проезжающим, он желает им удачи. Ведь он понимает, что люди торопятся с работы к своим семьям. У каждого из них свои заботы и страхи – мало ли чего можно ожидать от незнакомца? Вот у него еще и мачете на боку. Кроме того, путник знает, что иногда на дорогах есть «заколдованные» места, где у путников очень мало шансов поймать попутку. Местные жители пару раз проясняли секрет заколдованности. Например, в этих краях когда-то кто-то подобрал незнакомого человека, а тот убил или попытался убить водителя. И неважно, что это было 5 лет назад и убийцу давно поймали – клеймо осталось. К счастью, здесь нет такого клейма, а просто наведена «порча». Оказывается, полгода назад здесь проходил другой иностранец, и человек, его подобравший, в этот раз уже проехал мимо, так как второй раз на те же «грабли» наступать не хочет. Мимо проезжают и другие жители поселка, до которого сарафанное радио донесло, что белых надо поить и кормить, плюс их надо еще и назад отвозить.

Однако по дороге ездят машины не только из этого поселка, и вскоре подле странника останавливается легковушка, в которой сидят три мужика. Вот хорошо, думает путник, водитель не будет опасливо поглядывать на меня всю дорогу. «Такси?» – на всякий случай спрашивает путник, чтобы потом не возникло вопросов по оплате. «Такси, такси» – радостно закивал шофер и «пассажиры», в надежде раскрутить иностранца на пиво, называют цену и название следующего города. Путник говорит: «А денег нет, бесплатно подвезете?». Шофер сочувствующим тоном: «Да мы вообще-то с работы домой едем, а от поворота к нашему поселку до города еще км 30. Но, если бы ты заплатил за бензин, мы бы подвезли». Путник: «Ну, тогда я с вами до развилки бесплатно, ок?» «Да без проблем, – отвечают мужики, – а тебе вообще куда?» Путник: «Да мне вообще в …, – называет столицу следующей страны или пограничный город этой страны. А еду из столицы предыдущего государства, а вообще-то я из России». Разговор происходит в основном на жестах и с помощью рисунков – ручка и бумага всегда под рукой. Доехав до развилки, путник раздает каждому по визитке и выходит. Пока путник достаёт рюкзак из багажника, его спрашивают: «А ночевать где будешь?» Путник открывает рюкзак: «Вот у меня палатка и еда», – показывает рис. «А керогаз есть?» «Нет, керогаза нет, вон кизяк есть». Все восхищенно хлопают в ладоши – надо же! Иностранец, а знает, как какашки их коров использовать. Деревенские люди, они как дети, пора уходить, а то придется содержание всех карманов рюкзака показывать. «Пока, я пошел». Но не успел отойти метров на 300, его догоняют новые знакомые и жестами объясняют, мол, поехали к нам в деревню ночевать. Там и крыша, и еда, а здесь, не дай Бог, ты сам едой станешь. Здесь водятся такие, зубастые, которые по ночам одинокими путниками питаются». «Почему бы нет, – думает путник, – но, сколько км до деревни? 15 км? Всего? С утра прогулка не повредит». С другой стороны, эти пару часов можно было бы пройти в нужном направлении. Ну да ладно, поехали, а то ребята будут переживать. Вдруг я их львов, или кто они там, в людоедов превращу.

Дорога к поселку вся в ухабах, но сам поселок аккуратный, а на улицах даже есть освещение. По дороге мужчины заспорили, к кому путнику идти ночевать. Каждый хотел у себя принять, но в конце концов решили разместить его в доме с большим двором, так как видимо знали, что придет много зевак. К возвращению ужин был уже готов, но во дворе уже собрались любопытные, так что поесть без зевак не удалось. Что же – придется опять вспоминать молодость. Люди и моего возраста, которые жили в маленьких поселках, наверное, еще помнят, когда к ним приезжали кинопередвижки. Так вот, на этих праздниках я был главным человеком – киномехаником. Сейчас конечно XXI век, но если вы думаете, что сейчас в каждом доме во всех странах есть телевизор – вы ошибаетесь! Иногда на всю деревню в странах третьего мира имеется только один телевизор, и возле него по вечерам собирается вся деревня. В данном поселке телевизоры, скорее всего, были у всех, но не каждый же день сюда приезжает белый, который фотографирует всех желающих и фото можно сразу же увидеть на экране. Кроме этих фото, я, конечно, показываю фото далекой России и соседних стран. В общем, как и в молодости, я несу культуру в массы. После окончания просмотра всем сфотографированным, конечно, хочется получить фото, но у меня же не Полароид. Я, кстати, думал о его приобретении, но при наличии этого лишнего груза в рюкзаке, есть только два варианта: разориться или разбогатеть. Желающих купить моментальное фото будет много, но продавать стыдно, а дарить слишком накладно – бумага-то дорогая. В общем, путник спрашивает, есть ли у кого компьютер и интернет, но люди в деревне не слишком богаты. Приходится в сопровождении свиты идти в интернет-кафе. Ну, интернет-кафе – это только название. На самом деле все 10 компьютеров даже не подключены к интернету. Онлайн игры – это слишком дорогое удовольствие. А так, за умеренную плату, подростки по очереди (один играет, два болеют) воюют с призраками. К сожалению, по моим наблюдениям, это самый распространенный наркотик на сегодняшний день.

Кстати, поймать вирус на флешку легче всего как раз в интернет-кафе. Все компьютеры здесь, как и девушки в публичных домах, имеют очень много сношений с незнакомцами. В общем, чукчи правильно произносят это слово «компьютера» – женский род этому устройству больше подходит – одних USB сколько, плюс прочие отверстия. Для сношения с этими «дамами» у меня есть старый mp-3, который я использую как носитель временной информации. Он со мной уже 6 лет. Количеству его сношений с «незнакомками» позавидует любой мужик. Хотя, завидовать здесь нечего, он столько раз уже хватал всяческой заразы, что у нормального мужика давно бы уже «USB» отвалился. Чтобы не передавать заразу дальше, я его постоянно лечу. Да, я уже пару раз проговорился, и читатели, наверное, уже поняли, что путник – это я? Да и надоело в третьем лице о себе рассказывать. В общем, чтобы не заразить свою камеру с жестким диском, я, с разрешения админа, запускаю программу антивирус, который у меня на МP3. Админ обычно доволен, потому что у него обычно стоит какая-нибудь бесплатная утилита, и то не работает, потому что в поселках интернет-кафе владеет не тот, кто что-то понимает, а у кого есть деньги, а обслуживают его дети владельца. По ходу я дарю администратору еще пару легких взломанных программ, и он с радостью дает мне полчасика бесплатно посидеть в интернете. Кроме того, он тут же зарабатывает на продаже CD, ведь почти у всех, кто хочет увидеть или распечатать фото, которые я снял сегодня, есть только DVD – плееры. В общем – все довольны, в том числе мой МП-3, ведь я сразу же «прокапываю» его и вынимаю уже вылеченным.

По возвращении меня ждет еще один ужин, как правило, более изысканный, ведь сейчас его готовят не для мужа, вернувшегося с работы, а для иностранного гостя. Тут уж и соседи принесут какую-нибудь вкуснятину, и выпить предложат, и споют за общим столом. В общем, праздник. После такого ужина путнику хотелось бы последовать примеру своего MP3, но он все время на виду – не получается! Чтобы сбросить энергию, полученную от сытного ужина, я обычно устраиваю какие-нибудь соревнования или загадываю головоломки и загадки, которые можно объяснить без слов. Все это нравится зрителям и мне тоже, но делаю я это только по выходным, когда хозяину дома завтра не надо идти на работу, ведь шоу может затянуться за полночь. Назавтра, когда путник соберется в дорогу, хозяева вывезут понравившегося путника на дорогу без просьбы или намека с его стороны, но, если посиделки затянулись за полночь, световое время будет потеряно.

Ну вот, я привел два примера поведения реальных личностей и надеюсь, что симпатии большинства читателей будут на стороне путника номер 2. Вообще-то раньше я наивно считал, что при такой манере поведения людям не за что меня осуждать, но, однако, во второй раз посетив Австралию, уже со своим сыном, я услышал о себе нелестные сплетни. И самое забавное, что рассказчик, которому я очень понравился, даже не догадывался, что я и есть тот путешественник, о котором он мне рассказывал. Оказывается, я, напившись, приставал к русской эмигрантке, приютившей меня, а наутро покинул ее, прихватив катушечный магнитофон. Конечно, я могу в какой-то мере понять женщину (всегда обидно, когда тебя не хотят), но я ведь не пью, да и переносной катушечный магнитофон ко мне в рюкзак не поместится (я его сразу вспомнил), он такой же большой и старый, как и отвергнутая мною задница.

Вообще-то, я почти не описываю в своих путевых заметках путевые будни, иначе выглядело бы это как хвастовство. Там проводку починил, там колодец помог выкопать, столько-то дров наколол, или как-то по-другому помог одинокой женщине (каждый пусть судит в меру испорченности) и т. д. Я вообще не понимаю тех путешествующих, которые в своих путевых заметках описывают, как они на халяву получили то или другое. Одно дело, когда человек по доброте душевной без твоей просьбы или намека дает тебе булочку или $100, и совсем другое, когда вы выклянчили или выманили это. Я как писатель прошу вас: Если вы лично не видите ничего плохого в халяве, пожалуйста, не пишите об этом – нас же читают, и наверняка кто-то последует нашему примеру. Ладно, пожалуй, хватит. Что-то я надолго отвлекся от темы повествования.

Итак, мы получили визу для Вероники и могли бы в этот же день отправиться к границе Киргизии, она совсем рядом, но нам пришлось возвращаться за рюкзаками. Вообще-то мы очень редко расстаемся с ними, но в этот раз подумали, что навряд ли получим визу в один день. Ну да ладно, все, что Бог дает – все к лучшему. Кстати, мы с Вероникой оба считаем, что это так. Иначе бы наше путешествие постоянно сопровождалось фразами: «А, это из-за тебя…», с последующими извинениями. Ведь при нашем образе жизни невозможно просчитать последствия того или иного шага, их можно только почувствовать. В обычной жизни это легче сделать, но у меня такое чувство, что многие люди обзаводятся семьями только для того, чтобы было кому сказать: «Это из-за тебя».

В общем, вернулись мы в Талгар, а там уже местное ТВ и газетчики ждут нас, оказывается, они находятся на той же улице, где мы остановились. Вот не оставили бы мы рюкзаки, талгарцы так и не узнали, что босой мужик, которого они видели, прошел в таком виде по пяти континентам. Нам какая польза от того, что они узнали? Материально – никакой, за интервью я денег не беру, а время теряю. Но отказывать, а тем более маленькой газете – неудобно, подумают, что заелся. Хотя в этот раз после интервью вдруг и наша выгода образовалась. Владельцы газеты – муж и жена, пригласили нас к себе в баню, а потом еще и ужином отличным накормили. От ночевки на мягких постелях мы правда отказались, чтобы людям не стирать лишний раз постельное белье. Да и собачки в «доме с привидениями» некормленые, а тут с «царского стола» столько отходов.

С утра мы двинулись в дорогу пораньше – нам еще через весь город ехать на ташкентскую трассу. По ней до Фрунзе, то бишь Бишкека, всего 240 км, а до границы и того меньше. Но, пока мы выбрались за границы города, уже был полдень, и, чтобы не тратить время на приготовление еды, мы купили черного хлеба и молока у старушки и сели перекусить в тени. Почти сразу же подъехала машина, и к нам подошел наш знакомый цыган из Капчагая. Он ехал в противоположную сторону, но узнал нас и остановился, чтобы поздороваться. Да, мир тесен.

Пообедав, мы пошли дальше, и вскоре нас подобрал разговорчивый казах, который ехал в поселок Чемолган. До него по трассе всего 30 км, а потом еще пару км в сторону, и водитель предложил нам доехать туда, потому что в этом селе родился Назарбаев. Надеюсь, мы не очень огорчили водителя тем, что, сославшись на недостаток времени, отказались посетить Родину президента. На севере Казахстана бытует мнение, что южане не любят президента, не знаю, мне так не показалось. По крайней мере, этот водитель его очень хвалил и, в пример его мудрости, привел цитату из обращения президента Казахстана: «Бедность рождает революции, которые порождают еще большую бедность».

Изречение совершенно правильно, правда, я не уверен, что это не цитата из речей древних властителей или философов. Фраза эта не только справедлива, но и очень эффективна. Когда правитель произносит ее, он как бы намекает: «Я понимаю, что бедность народа может привести к революции и стараюсь, чтобы вы жили не совсем уж плохо, но и вы все должны понимать, что, если взбунтуетесь – лучше от этого жить не станет». И это действительно так – на многочисленных примерах мы видим доказательства этому. После революции обычно проходит не менее 10 лет, прежде чем страна выходит на прежний экономический уровень. Я лично против революций, потому что они приводят к анархии, народовольчеству, пролитию невинной крови. Список очень большой, и все это, в большинстве случаев, к сожалению, зря! Я, конечно, не призываю к терпеливому повиновению несправедливой власти, но менять шило на мыло, как это обычно получается, ценой вышеперечисленного, мягко говоря, неразумно.

Но вот и граница, а я рассуждал над фразой правителя все 150 км, пока мы ехали в кузове попутного пикапа, благо, водителя развлекать разговорами не нужно, а Вероника дремала у меня на плече. У Диогена (древнегреческий философ-аскет), например, таких комфортных условий не было. Уже вечерело, поэтому заночевать решили на этой стороне и разбили палатку рядом с пасущимися баранами. Вот кем легко управлять, но только при наличии козла. Все стадо побежит за ним хоть на убой. Ну, а козлом легко управлять с помощью капусты.

 

Киргизия

Общее расстояние = 950км Пешком=250км: Lugovoe – BISHKEK – Kara Balta- Togtogul – Bazar Kurgon – Uzgen – Osh – Uch Korgon – Batken – Tajikistan

С утра мы быстро и легко пересекли границу. Нас, как иностранцев, пустили без очереди, правда, таможенники огорчили нас, сказав, что в Китай из Киргизии уже не пройти. Оказывается, в этом году раньше обычного выпал снег в горах, и автомобили теперь не будут там ходить до весны. Ладно, получим китайскую визу, потом разберемся.

К обеду мы уже шли по центру столицы, и я впервые имел возможность напоить Веронику квасом из желтых бочек, которые встречаются здесь довольно часто. Ух ты, и квас настоящий, терпкий, и стаканы моют так же, и никого не беспокоит антисанитария, и то, что бочки внутри не мыли со времен Советской власти! Как и при Советском Союзе, рано с утра ярко желтые бочки цепляют за грузовики и расставляют по точкам на радость прохожим. Да что там квас, я даже автомат с газировкой видел, правда, это был уже полуавтомат: денежку прохожие платили девушке, а она нажимала кнопку с нужным сиропом или просто, водой с газом. Видно, мастера устали переделывать автоматы под меняющиеся цены и монеты, да и мастера все «ушли на фронт.» Я имею в виду то, что 50% мужского населения Киргизии, оказывается, работает за границей – в основном в России. Мне об этом сказали женщины-продавцы, когда я спросил, почему в основном везде женщины работают. Но вернемся к напиткам: кроме кваса, газировки и мороженого, на улицах женщины часто продают «Максым» – приятный безалкогольный напиток, изготовленный путем ферментации из каких-то злаковых.

Мы шли по центру не торопясь, так как посольство Китая находилось на другом конце города, а документы там принимают только до обеда, так что сегодня мы не успеем все равно. Проходя по центральной площади, мы обратили внимание на правительственное здание со следами пожара. Мы видели его раньше по новостям, когда его подожгли во время волнений, но оказывается, его до сих пор не восстановили. Сейчас страна живет при временном правительстве, и все люди ждут выборов, правда, это будут выборы парламента, а уже потом будут президентские выборы. Нам, туристам, по большому счету, до этого нет дела – лишь бы посольство не закрыли из-за боязни беспорядков. Мы решили найти место для ночлега где-нибудь поближе к консульству Китая, чтобы завтра с утра пойти прямо туда.

Не доходя 1 км до нового микрорайона, куда недавно переехало посольство, мы увидели несколько автомобилей, украшенных под свадьбу. Спустя минут 15 туда же проследовал белый лимузин со свадебной символикой. Что ж, говорят это хорошая примета. Вскоре мы увидели эти автомобили, припаркованные возле невзрачной стоянки, и решили посмотреть, куда это ездят отмечаться молодожены, прежде чем начать производить киргизят. Оказывается, какой-то предприимчивый бизнесмен обнаружил, что в Бишкеке нет места, куда молодожены, как обычно принято во многих городах, традиционно едут фотографироваться, и решил восполнить этот минус. В лесопосадке, на окраине города, он купил участок с небольшим озером, оградил его и заасфальтировал дорожку вокруг озера. И этого оказалось достаточно, потому что ему в голову пришла гениальная идея. На входе в парк он соорудил копию большого обелиска, который уже много лет стоит в Лас Вегасе: огромное сердце с надписью «Love». На противоположном берегу озера установили сердце поменьше без надписи, но обвязанное арматурой, на которую можно было вешать замки в виде сердца, а ключики в виде сердечек нужно на счастье выбрасывать в озеро. На воротах парка повесили надпись «парк любви» и поместили рекламу в газеты. Все! Парк моментально приобрел популярность и стал приносить денежки: вход в парк платный, замки продаются тут же, ключей много делать не надо, они все одинаковые, слесарю надо просто вечером залезть в воду с магнитом. На вырученные деньги хозяин установил в озере цветомузыкальный фонтан, который включается за плату, чтобы поименно поздравить молодых. Затем, по мере возрастания популярности, вдоль дорожек поставили ларьки с прохладительными и горячительными напитками, затем построили ресторан и гостиницу для всех желающих провести первую, а если есть деньги, то и несколько брачных ночей в роскошном номере, на ложе в виде сердца. Все это мне рассказал менеджер парка. Пройдясь вдоль озера и сравнив цены на напитки, еду и гостиницу с ценами в центре города, я обнаружил, что они вовсе не грабительские и предположил, что хозяин и автор проекта, скорее всего, изначально думал не только о своей выгоде, но и о пользе для людей.

Сейчас объясню свою мысль: дело в том, что из разговоров со своими знакомыми бизнесменами и из разговоров о бизнесменах, я пришел к выводу, что они делятся на неудачливых и удачливых. Первые вообще не думали о пользе для окружающих, и были наказаны за это почти сразу же. Некоторые из удачливых тоже не заботились об окружающих, а тем более о конкурентах и партнерах. Однако, они смогли пройти по головам более слабых, расталкивая конкурентов локтями. Но эти везунчики живут в постоянном напряжении и с нечистой совестью, так что завидовать им особенно нечего. А есть среди удачливых в бизнесе людей и те, которым не надо опасаться расплаты ни в этой, ни в следующей жизни! Почему? Потому что им сопутствовала госпожа удача за то, что они старались не для себя!

Предположив, что хозяин парка из этой категории, я попросил менеджера позвонить ему и спросить о том, можем ли мы заночевать на территории парка. Менеджер сказал, что его полномочий достаточно, чтобы разрешить нам это, но мы можем поставить палатку только после закрытия парка, чтобы не портить имидж. А пока мы можем погулять, а также воспользоваться горячим душем для обслуживающего персонала. После жаркого дня душ был весьма кстати, хотя запах нашего пота здесь был явно неконкурентоспособен. Дело в том, что все брачные пары и их свита почему-то пользовались духами с очень резким запахом, шлейф от которого еще долго висел в воздухе. Не знаю, то ли это у них какой-то модный бренд, то ли правда, что запах тела у этой национальности тоже довольно крепкий – не знаю, не пробовал. Вечером менеджер пригласил нас к столу, где ужинал обслуживающий персонал, кстати, не очень многочисленный.

К концу ужина, вдруг приехал хозяин парка. По реакции персонала я видел, что визит неожиданный, но не для меня.

Я уже давно заметил, что если я о чем-то подумаю, то это случается. Разумеется, если я при этом не думаю о выгоде для себя. Правда, я не уверен, где здесь причина, а где следствие. Вот, например, сегодня: это он почувствовал, что я хочу его здесь увидеть и приехал, или это я почувствовал, что он сюда собирается и подумал, что интересно бы проверить свое предположение о его «везучести». Как бы то ни было, я уверен, что информационное поле существует. Кстати, с ним смог поговорить не только я, но и Вероника. Владелец парка неплохо владел английским. Мое предположение насчет заботы о других, кстати, подтвердилось. Владелец, узнав, что мы остаемся в парке на ночь, и, возможно, не на одну, сказал, чтобы нам выделили комнату в здании, где жил обслуживающий персонал.

Из разговора с владельцем мы узнали, что после свержения правительства количество свадеб уменьшилось, может от того, что люди почувствовали нестабильность. Оказывается, здесь, как и в Алтайской республике, есть много древних родов, из-за чего перед выборами образовалось, аж 150 партий, выдвинувших в правительство своих депутатов. Правда, сообразив, что при таком количестве «лебедей, раков и щук» выборы могут вообще не состояться, претенденты объединились в 19 фракций. Выборы должны были на днях начаться, и владельцы магазинов уже готовили ставни на случай, если выборы выльются в беспорядки.

Утром мы пошли к Китайскому посольству. Зал в здании посольства был довольно вместительный, что избавило клиентов необходимости стоять в очереди снаружи. Посетителей здесь было намного меньше, чем в Казахстане, но было больше агентов турфирм с солидными пачками паспортов в руках, которые они пытались пополнить паспортами людей, стоящих в очереди к нескольким окошкам. Я поставил Веронику в очередь, а сам тем временем черпал информацию из уст конкурирующих агентств.

Как я уже советовал выше, мы взяли визитку Китайского агента из рук консула, но подходить туда подавать документы на приглашение пока не стали, так как, возможно, посольство закроют аж на 2 недели из-за какого-то китайского праздника. Слово «возможно» меня насторожило. Агенты зарабатывают только на приглашениях, а деньги за срочное оформление виз идут в консульство. Так что торопить клиентов им выгоды нет. Китайцы большие патриоты и хорошо знают все свои праздники, а выходных у этих трудоголиков – раз-два и обчелся. Я вспомнил вчерашний разговор и спросил местных агентов о сроках выборов. Ага, – совпадает. Практичным китайцам, конечно, жаль терять выручку от выдачи виз, но и рисковать безопасностью квалифицированных специалистов тоже не хочется. На 100% они видно пока еще не определились, но запасной рейс китайских авиалиний наверняка уже заказали. В общем, мы решили пару дней повременить. Киргизским челнокам-то не страшно, а вот иностранцам остаться без паспорта на неопределенный срок в неспокойной стране не очень-то приятно. Конечно, мы могли бы последовать примеру большинства иностранцев, которые, возможно, тоже сообразили, чем вызваны китайские праздники и предпочли заплатить за срочность.

Возможно, мы бы так и поступили, если бы у меня изначально не было запасного варианта. Теперь обстоятельства складывались таким образом, что этот вариант из запасного мог превратиться в основной. Отчасти я даже был рад этому, потому что теперь смогу показать своей жене еще как минимум одну бывшую советскую республику, а главное, выполню обещание, данное товарищу Антону Кротову. Дело в том, что я пообещал ему, что при возможности посещу дом АВП, который он организовал в Душанбе. Теперь, когда все сложилось таким образом, я понял, что моему ангелу хранителю, по-видимому, не совсем нравилось, что я не выполняю это обещание, и он подтасовал обстоятельства так, чтобы я уже никак не смог сказать себе, что это слишком большое отклонение от маршрута. Вообще-то, когда я составлял запасной маршрут, то предусмотрел, как совместить приятное с полезным. Да и вообще, я не понимаю людей, которые огорчаются, если что-то идет не по их плану. В таких случаях надо помнить, что у Бога есть свои планы относительно тебя, и если ты не чувствуешь свое предназначение и идешь не туда, то все будет идти через пень колоду. Но если даже ты идешь в правильном направлении, но не получается, то, возможно, тебя намеренно обводят вокруг подводного камня, поэтому не надо Бога гневить своим недовольством.

Так вот, посетить дом автостопщиков, где мы можем пообщаться с коллегами путешественниками, безусловно интересно, но в связи с наступающими холодами не совсем рентабельно, поэтому я попросил Антона, чтобы он узнал тамошние цены на зубопротезные работы. Цены в этой стране оказались такими же, как и во Вьетнаме, но здесь вроде свое, советское, да и если придется возвращаться что-то доделывать, то заодно можно проведать родственников в Казахстане.

В общем, решено. Двигаемся в Душанбе. Разумеется, это не значило, что мы сразу вскочили и помчались, как в попу раненная рысь. Нам надо было на 100% быть уверенными, что мы можем получить китайскую визу в Узбекистане или Таджикистане, поэтому мы еще пару раз мы переночевали в Парке любви. Из интернета и от ребят из дома АВП мы узнали, что получить ее можно в обеих этих странах, и даже без приглашения, но от затеи показать гражданке Канады еще две бывших советских республики мне пришлось отказаться. Дело в том, что мало того, что виза в Узбекистан стоила довольно дорого, и необходимо было приглашение, так и ждать саму визу надо было целых 10 рабочих дней. Позже я узнал, что Узбекистан с Киргизией в состоянии холодной войны, но иностранные туристы-то причем? Что ж, поедем напрямую в Таджикистан, благо есть аж три переходных пункта, надо только узнать, все ли интернациональные. Один оказался под вопросом, а второй слишком далеко на восток, поэтому мы решили ехать через Ош, хотя сами киргизы не рекомендовали посещать этот город.

Бишкек не такой уж и большой город, поэтому мы пошли пешком до Ошского рынка, который находится на одноименной трассе. Рынок оказался довольно большой, и, судя по ценам товаров из Оша, продукты там были дешевле, чем в столице. Мы взяли в дорогу меда и курта (твердый сыр) и пошли за пределы города.

По дороге сновали многочисленные такси, и мы долго шли пешком, поэтому, когда нас подвезли до поселка Кара-Балта, где нам надо было поворачивать на дорогу П-41, было почти темно. Здесь на Т-образной развилке было много забегаловок и ларьков, и мы уже нашли подходящее место; это было нелегко из-за отсутствия туалетов. Их, по-видимому, не поставили, в расчете, что на обильно удобренной почве когда-нибудь вырастут деревья, дающие тень в жаркий день, но пока, кроме конопли, ничего не росло, а ее запах, если вы помните, для меня не приятнее, чем удобрения. Перед тем как поставить палатку, мы зашли за кипятком в ближайший ларек, где разговорчивая хозяйка пригласила нас поехать к ней ночевать в поселок Сосновка, который как раз нам по дороге.

Сосновка располагается у подножия гор в дали от снежных вершин, но соснами там и не пахнет, да и русских там проживает раз два и обчелся. Историю возникновения названия поселка нам объяснил муж, пока хозяйка накрывала на стол: якобы давно, еще до Советского Союза, сюда пришел русский мужик и попросил местного бая кусок земли. Бай был жадный, поэтому бесплатно землю не дал, а поскольку у русского денег не было, он предложил баю сделку: взамен коровьей шкуры, которой он накрывался, бай отдаст ему кусок земли, который русский сможет огородить этой шкурой. Бай, наверно, думал, что взамен шкуры отдаст участок такого же размера, но русский взял острый нож или ножницы и стал резать шкуру очень тонкой полоской и этой полоской отгородил себе неплохой кусок земли, а баю досталась кожаная полоска – вещь в хозяйстве, кстати, тоже полезная – веревку, например, можно сплести или нагайку. Фамилия того мужика якобы была Соснов – вот отсюда и название. Сама история меня не удивила, я сам детям в школе фокус показывал, как сквозь правильно нарезанный тетрадный лист парта вместе с детьми пролезет. А вот то, что киргизы русского таким умным выставляют, а киргиза дураком – это необычно, наверно, очень они баев не любили.

Вообще-то, киргизы хороший, гостеприимный народ и талантливый, среди них есть писатель Чингиз Айтматов, например.

При Советском Союзе в поселке проживало процентов 30 русских, но сейчас осталось процентов 5. О русских хозяева отзывались хорошо, а особенно хвалили Вадима с Наташей, которые организовали здесь семейный детский дом. Я решил обязательно посетить этот дом, но не потому что, как утверждали хозяева, Вадим очень похож на меня, а потому что я сам, еще до того, как оставил «нормальную жизнь», собирался организовать такой дом на Сахалине, и в общем-то до сих пор не попрощался с этой мыслью.

Да, вот еще подтверждение тому, что никогда не знаешь, какие последствия ожидают нас от сделанного выбора. Вот если бы в лихие 90-е в России не царила неразбериха, и чиновники знали бы, каким законам следовать, возможно, я бы сейчас был многодетным папашей и сидел бы на месте. Куда с такой оравой детей путешествовать? Хотя, наверное, я бы нашел способ и водил бы их с собой. Ну да ладно, проехали. До дачи, где располагался детский дом, напрямую было 3 км, но хозяин с утра ехал в соседний поселок к Мулле (мусульманское духовное лицо), чтобы тот изгнал демона из их средней дочери, и мы с Вероникой решили сначала поехать с ними, в надежде заснять процедуру.

Вечером, когда мы сидели за одним столом, я не заметил в 16 летней девочке ничего особенно, правда, вчера я не знал о нечистой силе, поэтому не присматривался, а сегодня расспрашивать в ее присутствии было неудобно. Мулла, как и предполагал отец девочки, не разрешил нам войти и, забрав девочку и подарки, он велел прийти отцу через час. Мы хотели идти обратно и по дороге зайти в детский дом, но отец девочки предложил нам навестить его родственника, живущего неподалеку. Мы согласились, и в результате наелись мяса молодого барашка, которого лишили жизни буквально перед нашим приходом. За обедом я спросил, хороший ли человек мулла, на что мне ответили, что он хороший мулла. Там же, за столом, я услышал мудрую пословицу: «Делай так, как советует мулла в своих проповедях, но не поступай так, как иногда поступает мулла». Имеется в виду, что он всего лишь человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Когда мы забрали девочку, и папа спросил, болит ли у нее голова, она ответила, что нет, и, судя по тону, она не была ни взволнована, ни напугана, по-видимому, ничего необычного на сеансе не происходило.

Мы попрощались и, выйдя возле дач, пошли к строению, в котором, по описанию, жили детдомовцы. Они только что пообедали, и дежурный мыл посуду, но нам сразу же налили чаю, и послали младшего за «родителями», которые, оказывается, жили в соседнем доме с малышами. Атмосфера в доме мне понравилась – не то, что в казенных домах или интернатах. Родители – Вадим и Наташа – мне тоже понравились, сразу видно добрые люди. Оказывается, государство им совсем не помогает, и живут они за счет подсобного хозяйства (огород и скот), за которыми ухаживают всей семьей. Старшим, парню и девушке, уже лет по 18—20, и они, поженившись, помогают младшим в семье. Дети, в основном, русские сироты, оставшиеся таковыми, в основном, из-за пьянства родителей, но, на первый взгляд, недоразвитых среди них не видно. Нам предложили заночевать, но поскольку до заката было еще часов 6, мы пошли на трассу.

Нас подобрали очень быстро, и вот мы едем в микроавтобусе, битком набитом парфюмерией и канцелярией. Два брата уже пару лет имеют этот ларек на колесах и снабжают окрестные деревни товарами из столицы.

В этот раз они, правда, едут подальше – в городок за перевалом, так как там день получки на местном предприятии. Машину ведет младший брат. Ведет не очень умело, и старший все время подсказывает ему. Я понимаю, что научиться водить, можно только сидя за баранкой, но все-таки предпочел бы, чтобы машину вел его брат, а еще лучше, я сам. Благо, дорога пока все время идет серпантином вверх, так что ошибки не так грозят последствиями. Но для себя я решил, что если «инструктор» оставит «практиканта» за рулем и на спуске, то мы с Вероникой лучше заночуем в горах.

Поднимались мы довольно долго, но вот достигли плато, и в награду показался поселок из нескольких юрт и вагончиков. Старший брат сказал, что поселок называется Париж и сразу же объяснил, от чего возникло это название. После затяжного подъема двигателю нужно остыть, а водителю отдохнуть и перекусить. Вот и поставили пастухи пару юрт возле дороги. Кумыс можно попить, лагман поесть. Потом прибавилось еще пару юрт, вагончики приволокли, ну а там потом кто-то сообразил, что не хлебом единым жив человек, и, набрав в штат кафе хорошеньких официанток, повесил над входом красную лампочку. После того, как на этой «улице» появилась еще парочка таких кафе, за этим маленьким поселком прочно закрепилось название «Париж». Поскольку со мной была жена, ребята после обеда сходили в подсобку «помыть руки» без меня. Они вернулись довольные, и я подумал: не остаться ли нам ночевать здесь. Но старший брат сел за руль, и я решил ехать с ними дальше. А вы, наверное, решили, что я хотел остаться из-за девушек?

Спуск, правда, был не очень долгим, и вот мы в долине, где расположен городок Токтогул. Многие улицы были не асфальтированы, а на остальных асфальт был положен, наверное, во времена Советского Союза, и с тех пор дороги похоже не ремонтировались. Ребята сдали часть товара оптом в нескольких магазинах, и таким образом, для нас освободилось место в фургоне, где мы и заночевали, не утруждая себя поиском места для палатки. Наутро ребята вывезли нас на трассу, и вскоре мы уже поднимались на попутном грузовике к следующему перевалу.

По пути мы увидели дорожных рабочих, и я узнал в них китайцев. Водитель подтвердил: «Да, это китайская фирма взяла подряд на строительство тоннеля, который сократит время пути до Оша на 3 часа». Оказывается, китайские дорожники зарекомендовали себя как лучшие среди дешевых компаний, именно в горной местности. Впрочем, и о дорогах и тоннелях, построенных при Советском Союзе, водители тоже отзывались хорошо. Заодно водитель рассказал историю сталинских времен: якобы, при постройке тоннеля, когда две бригады, работающие с двух сторон, по всем расчетам должны были встретиться, этого не произошло, и тогда главному инженеру «сверху» пригрозили, что если он ошибся, то это будет расценено как вредительство! Человек не выдержал и покончил с собой, а на следующий день проходчики идеально состыковались. В общем, поторопился мужик, а зря!

Кстати, о скорости. Вниз машины ползут медленно, особенно грузовики с прицепами, и правильно делают. Водитель неодобрительно качал головой, когда нас обгоняли микроавтобусы: он объяснял, что это таксисты, которые ради денег уже угробили многих пассажиров на этой трассе, и все неймётся. Однако, оказывается, по этой трассе ездят лихачи-профессионалы, перед которыми местные водители снимают шляпу. Я постараюсь подробно описать этот каскадерский трюк, так как, к сожалению, не успел снять на видео. Итак, мы крадемся вниз, и водитель объясняет, что это самое опасное место: грузовикам с прицепами приходится два раза пятится на специальную площадку, чтобы прицеп на повороте не свалился в пропасть. В это время сзади раздался громкий сигнал. Водитель резко затормозил и, прижимаясь вправо, воскликнул: «Китаец!». Я наклонился, и в зеркало водителя увидел довольно быстро приближающийся грузовик. Когда он проскочил мимо, я успел разглядеть маленького китайца с сигаретой в зубах, а наш водитель снял кепку и сказал: «Аллах Акбар!», или что-то наподобие. Я уже подумал, что водитель помолился за упокой китайской души, но после выяснил, что он уже слышал о китайском стиле прохода этого поворота, но видел впервые. Итак, что мы видим: грузовик, не снижая скорости, приближается к левой бровке, и, войдя в правый поворот, еще добавляет газу. Прицеп, у которого центр тяжести, по-видимому, выше, от этого начинает резко наклоняться влево, пытаясь встать на два колеса. В результате, переднее колесо прицепа пролетает в полуметре над пропастью, а заднее правое в метре. Да, что там правое, левое заднее проходит буквально в полуметре от смерти! Да, вот это мастерство – ведь надо точно рассчитать скорость относительно груза, иначе прицеп либо перевернется на левый бок, либо свалится направо в пропасть. Оба варианта смертельно опасны для водителя, поэтому, как сказал наш водитель, местные водители не рискуют повторять этот трюк, но всегда уступают дорогу и не осуждают, как таксистов, ведь водитель грузовика рискует только своей жизнью.

Я примерил этот трюк на себя 25-летнего, когда я считался самым лихим водителем в колонне. Пожалуй, тогда, увидев это, я бы, наверное, попробовал повторить, и кто знает, писал бы я сейчас эти строки? Хотя, у меня хорошо развита вестибулярная система и хорошая реакция, так что вполне могло получиться. Сейчас я более опытный водитель, да и реакции сохранились, так что тоже вполне мог бы сделать, но только, если очень припрет, иначе разум не даст, скажет: «А ради чего рисковать?!»

Ах, молодость, молодость. Мы живем, следуя инстинктам и чувствам, а поэтому ярче наши взлеты, падения больнее, а движение к цели быстрее. Одна беда: часто оказывается, что молодой человек подымался не на ту вершину, шел не к той цели, а после падения уже не хватало сил подняться. А если, к тому же, при движении человек нажил ушибы не только себе, но и окружающим, то и помочь выбраться после очередного падения ему никто не захочет, и, к тому же – совесть замучает. И превращается человек уже к середине жизни в алкоголика или всем недовольное существо. Такого типа родители как будут воспитывать своих детей? «Туда не ходи, этого не делай, с этим не дружи». Из всех этих запретов оправдано только последнее – ведь с кем поведешься от того и наберешься. А первые два для молодого человека просто невыполнимы. Он думает, что его родители сами не знают куда идти, и что именно делать. Остается только уповать на Бога или на мудрого Наставника. Вот поэтому в школах должны работать только добрые и оптимистичные люди.

Так к чему привели меня размышления на горной дороге с прекрасными видами? Я, в свои годы сумевший сохранить способность больше доверять чувствам, чем разуму, с одной стороны, как хороший педагог, должен вернуться к преподавательской деятельности. С другой стороны, если я похожу еще, то мне будет больше чего дать своим ученикам. Ладно. Оставлю на потом решение этой дилеммы, вон, за размышлениями не заметил, как подъехали к Джалал-Абаду. Раньше я в нём не бывал, но по типичной планировке и застройке, похоже, что со времен Советского Союза здесь мало что застраивалось. Отсюда до города Ош оставалось 60 км, но это раньше, теперь, в связи с конфликтом между Киргизией и Узбекистаном, всем приходилось ездить в объезд Узбекистана. Впрочем, нам все равно пришлось бы его объезжать, так как у Вероники нет узбекской визы.

Вот и город Ош, и сразу же на въезде удручающее зрелище – целая улица сожженных и заброшенных домов. Со времен волнений прошло уже полгода, а дома так и стоят молчаливым укором человеческой жестокости и национализму. В Ош мы въехали на попутке с водителем узбеком, который родился здесь, и его рассказ о том, из-за чего и как возник конфликт, отличался от версии, рассказанной нам ранее киргизами. Естественно, киргизы говорили, что виноваты узбеки и начали конфликт они, а узбек сказал, что виновны киргизы, но мне понравилось, что он, в отличие от других узбеков (наверное, потому что у него жена киргизка) не говорил, что это киргизы начали войну. Он сказал, что сейчас многие думают, что конфликт был спровоцирован, возможно американцами, но есть и другие мнения по поводу того, кто был «заказчиком».

Что ж, все конфликты в мире спровоцированы теми, кто в этом заинтересован, но исполняют-то их простые люди, которые и расплачиваются за это своим благополучием, а подчас и жизнями. Когда же люди поумнеют и перестанут поддаваться на провокации?! Впрочем, это риторический вопрос. Покуда в душах людей живут зависть, злость и пр., войны и конфликты на нашей планете не прекратятся.

Но вернемся к конкретному случаю: в Оше, наряду с киргизами, испокон веков проживали и узбеки, а так как они более трудолюбивы, чем животноводы-киргизы, то и дома у них побогаче. Это вызывало зависть и мелкие пакости со стороны киргизов. И вот, что произошло: однажды вечером люди в масках с автоматами в руках промчались в автомобилях по улице, стреляя вверх и во дворы, где жили киргизы, крича, чтобы перестали «доставать» узбеков. Киргизы разозлились, и так как знали, что у запасливых узбеков во дворах всегда есть бочки с бензином и соляркой, то заготовили факелы, и, в свою очередь, проехали по улице, бросая их во дворы. На этом, разумеется, разборки не закончились, и чуть не вылились в войну между Киргизией и Узбекистаном. К счастью, до этого не дошло, но вдоль всей границы со стороны Узбекистана вырыли глубокую траншею и наглухо перекрыли все дороги и тропинки, а местами даже поставили мины.

Вот такая история, которую с грустью мне рассказал шофер узбек. Он же уверял меня, что никто из узбеков не знает тех, кто ездил с автоматами в масках, и киргизская полиция не сумела найти зачинщиков беспорядков. Сейчас в Оше все спокойно. Но Вероника, под впечатлением от зрелища сожженной улицы, не захотела осматривать город, и мы вышли на окраину города, где и заночевали на площадке возле музея, расположенного в одной из пещер.

Пока мы искали место для палатки, к нам подошел пожилой мулла и сказал, что сюда приезжает много паломников, потому что, согласно преданиям, здесь жил какой-то святой, которому Аллах в слуги дал гигантского циклопа, который вырыл эти пещеры. Музей был уже закрыт, и мы попросили воды для приготовления ужина в чайхане. Однако готовить нам не пришлось, также, как и ставить палатку. Хозяин чайханы сказал, что мы можем спать в беседке на коврах, а ужином нас накормила одна из паломниц, которая только что закончила варить в огромном чане жертвенного козла или барана. Оказывается, она целительница, и приехала сюда из далекого кишлака, потому что в этот день, для поддержания своей силы, необходимо принести в жертву животное. А если это сделать в священном месте, то она сможет вылечить большее количество людей. Часть мяса она отдала хозяину чайханы, а остальных должна угостить, не помню, кажется, 40 человек, вот мы и оказались первыми двумя.

Хотя нет, Вероника, узнав, что это мясо жертвенного животного, отказалась его есть, и мне пришлось соврать целительнице, что моя жена – вегетарианка. Не буду же я объяснять, что она христианка, и им там в церкви внушили, что жертвоприношения, и все, что с ним связано – грех. Я и сам удивился ее категоричному отказу, раньше я не замечал за ней никаких предрассудков и суеверий, теперь буду знать. Что касается меня, то я, грешный, с удовольствием съел двойную порцию. Надеюсь, мне зачтется, что я взял на себя грешную порцию своей жены. Кстати, глядя на нас, эта женщина сказала, что мы оба обладаем силой, и Вероника даже большей, потому что она у нее совсем нерастраченная, и посоветовала ей попробовать лечить людей. Я ничего не сказал Веронике, уплетающей лепешки с чаем, а сам подумал: «А может эта женщина и вправду ясновидящая, ведь она не знает, что дедушка моей жены вождь индейцев, а его брат шаман. Ведь этот дар вполне мог передаться по наследству».

Индейцы жили в единстве с природой и умирали без страха, потому что были уверены, что отправляются в страну предков. Думаю, через шамана они имели какой-то канал, дающий им эту уверенность. Но пришли белые и все испортили. Они убивали взрослых, но это полбеды. Те и раньше убивали друг друга в межплеменных разборках. А вот забирая детей в интернаты, где запрещали говорить на родном языке, засовывая кусок мыла в рот и заставляя молиться непонятному Богу, существующему в трех лицах (детям это непонятно) – вот это был удар! Конечно, вера в то, что кто-то своей смертью искупил твои грехи – неплохая альтернатива, но каков процент христиан на 100 процентов верит в это? Даже если и так, то раз существует ад, значит, кто-то там находится. То есть индеец, на какой «этаж» он бы не попал после смерти, неминуемо разминется с кем-нибудь из своих родственников: возможно, с грешным весельчаком «Х», а может с праведником «У». А раньше, отправляясь в страну предков, можно было рассчитывать на встречу с обоими своими любимыми дедушками. Ну как тут не запить от такого будущего? Да, что я из Киргизии к индейцам перепрыгнул? Ах да, и те, и другие – монголоиды.

С утра мы посетили музей и, пока моя «вегетарианка» рассматривала экспонаты, я разглядывал своды и стены пещеры, пытаясь разглядеть следы работы циклопа. Пещера была явно неестественного происхождения, но не было видно и следа машинных работ. Ну а циклоп – ли руками выдирал камни, или люди с мотыгами ковыряли камни на стройматериал – на это моих экспертных способностей уже не хватило. Но вот что касается существования циклопов, то я лично считаю, что они существовали. Иначе чем объяснить их описания и изображения, которые археологи обнаружили на различных материках. А были ли это мутанты или одноглазые роботы, я даже предположить не могу, вы уж, читатель, сами пофантазируйте, если интересно.

Наутро, выйдя из Оша, мы пару часов шли пешком: из-за близости границы водители остерегались брать незнакомцев.

Наконец, дойдя до придорожного кафе, мы увидели два грузовика с прицепами и договорились с водителями. Они ехали аж до афганской границы и сказали, что мы можем с ними ехать хоть до конца. Ну и отлично – поехали! Водители-киргизы похвастались, что они везут стратегический груз, поэтому даже гаишники при проверке документов не берут, как обычно, мзду. Документ был на английском, и, хотя снизу был краткий перевод и внушительная подпись главнокомандующего киргизской армией, водитель попросил перевести его. В бумаге было написано, что груз является стратегически важным, и на основании какой-то международной конвенции, при перевозе, груз не подлежит никаким сборам. Наверное, полицейским и пограничникам, также, как и мне, было смешно, что старые душевые кабины и туалеты (а именно ими были загружены грузовики) являются столь важным грузом.

Киргизы по своей природе любопытны, а поскольку груз являлся только важным, но не секретным, то все на трассе уже знали куда, откуда и почему перевозят американские туалеты. Вот краткая история: по договору с киргизским правительством американцы поместили свою военную базу в горах, почти на границе с Казахстаном. Но то ли у них срок договора закончился, то ли в связи с уходом киргизского президента американцы свернули базу. Все ценное они увезли, возможно, в тот же Афганистан, а вышеуказанные кабинки подцепили к вертолетам и сбросили повыше в горах, где снег никогда не тает. И все бы прошло незамеченным, если бы ни какая-то заблудившаяся группа альпинистов не обнаружила кабины с надписью «Made in USA». По одной из версий, у одного из участников похода был счетчик Гейгера, который «затрещал» при приближении к находке. Как это стало достоянием общественности, водители точно не знают: то ли альпинисты были иностранцами, то ли местными, но патриотичными, в общем, пришлось воякам запрячь «вертушки» и нанять грузовики.

Эх, глупые янки! Наши бы поручили ликвидацию устаревшего оборудования шустрому прапору, и воинская часть имела бы водку, а киргизы в соседнем кишлаке – туалеты, да может быть еще и детей-мутантов в придачу, если радиация действительно сильная.

Дорога иногда вплотную подходила к границе, и тогда мы видели глубокий ров. Местами было видно, как люди перебирались через него, и водители сказали, что по слухам, не только люди, но и грузы, с помощью кранов, по ночам перебрасываются через границу.

Вот и переходной путь в Таджикистан – одиноко стоящая таможня, неподалеку от города Баткен. Водители, вооруженные петициями, были уверенны, что в отличие от грузовиков, стоящих в очереди по пару дней, их пропустят беспрепятственно. Я же не разделил их уверенности, сказав, что для таджиков подпись киргизского генерала не указ, а про конвенцию они и не слышали поди. Мы вместе с водителями пришли от конца очереди в таможню и договорились, чтоб они подобрали нас, если что.

 

Таджикистан

Общее расстояние=600км. Пешком=300км: Isfara-DUSHANBE-Tursunzoda-> Uzb.

Вот мы и в Таджикистане! Сварив обед и поев в тени возле арыка, я сходил обратно в Киргизию к нашим водителям. Как я и предполагал, их не пустили, сказав, что надо сделать запрос высшему начальству, или, если они торопятся, надо заплатить за срочность, как и все прочие. В общем, ребята чесали затылки и попросили у меня совета. Мне-то, конечно, было выгодно посоветовать им заплатить и не ждать у моря погоды, но я, хоть и чувствовал, что, в конце концов, им так и придется сделать, все-таки развел руками и показал пальцем в небо – мол, Аллах велик, он решит. Водители говорили мне, что им дали денег только на топливо, а остальную оговоренную сумму заплатят по возвращению. То есть оплата не повременная, поэтому, чтобы помочь им правильно сформулировать обращение «наверх», я добавил: «Если сейчас мзду заплатите, то пограничники своим детям подарки купят, а не вы, но зато вы своих детей раньше увидите, в общем решайте сами».

Попрощавшись, я вернулся к жене, и мы до вечера шли по безлюдной дороге. Утром нас подобрал грузовик, и на мой вопрос, пересекали ли границу грузовики со спецгрузом, он ответил, что они так и стоят в очереди. Видно, ответ от начальства так и не пришел, а тот, кто наверху, наверное, привел им в пример гастарбайтеров, которые по году домой не возвращаются, но зато регулярно посылают переводы семьям.

Грузовик довез нас только до Исфары, куда мы не дошли вчера всего километров 5, и нам опять долго пришлось идти пешком.

До Ленинабада, то бишь Худжента, мы добрались к вечеру и заночевали у приветливых таджиков, которые накормили нас бараниной и сушеной хурмой. Такую вкусную хурму я еще ни разу не пробовал. Это какой-то особый мелкий сорт, который после сушки становится размером с голубиное яйцо. У всех в этой семье были добрые лица, и мы им, наверное, тоже понравились, так как они настаивали, чтоб мы погостили хотя бы еще один день. К сожалению, время нас поджимало, и мы пообещали, что когда-нибудь приедем в гости. Даст Бог, мы когда-нибудь выполним это обещание. От Худжента до столицы 306 км, но, учитывая горные опасные дороги, слово «всего» язык не поворачивается говорить, ведь каждый поворот, особенно на спуске, может стать последним.

Мы, как обычно, первый час не голосуем (даже если торопимся) и идем против движения, но даже в этом случае, нас иногда подбирают. Так случилось и в этот раз – остановился таксист с одним пассажиром, рассчитывая подзаработать, но, узнав, что мы идем в Душанбе, а не в Ташкент, куда он вез пассажира, он предложил довести нас бесплатно до развилки – мол, оттуда уехать легче. Через 20 км он повернул направо, а мы двинулись дальше, благо, дорога почти все время шла вниз.

Транспорта и в самом деле стало заметно больше, но, в основном, это были микроавтобусы с багажом на крышах, видно местные челночники возвращались с покупками. В общем, в этот день до Душанбе мы так и не добрались, а переночевали на берегу горной речушки, возле какого-то кишлака.

На следующий день мы легко преодолели оставшиеся 120 км. И вот мы в столице. Правда, водитель грузовика высадил нас на окраине, и до другой окраины, вблизи пивного завода, который служил нам ориентиром чтобы найти дом АВП, нам пришлось идти пару часов. Конечно, можно было воспользоваться городским транспортом, но погода была хорошая, а город приятный, поэтому мы решили прогуляться. В 1988 году я уже посещал Душанбе, но был в нем только пару дней, поэтому мало что помнил. Но похоже, с тех пор город не очень сильно изменился. Не до новостроек было бедным таджикам все это время, а жаль – люди они хорошие. Помню, в прошлый мой визит меня поразил базар, где все наперебой предлагали попробовать фрукты, а также много красивых девушек с густыми черными бровями в пестрых длинных платьях. В этот раз меня удивило, что в этом плане с тех пор ничего не изменилось.

Подойдя к пивному заводу, мы позвонили Антону Кротову, и он выслал нам навстречу проводника. Конечно, мы смогли найти адрес по принципу «язык до Киева доведет», но в письме Антон предупредил меня, что расспрашивать местных как раз не желательно, чтобы не привлекать к дому лишнее внимание. Меня легко узнать по босым ногам, поэтому мы просто пошли в указанном направлении и через 5 минут встретились с проводником, который привел нас к одному из глинобитных домов на грязной, не заасфальтированной улочке с нумерацией, не поддающейся логике.

Дом, как и соседние, находился за высокой стеной с металлическими воротами, видимо, эта традиция сохранилась с древних времен, когда жители этого старого поселка остерегались набегов кочевников. Но, как рассказали мне ребята автостопщики, совсем недавно эти ворота были совсем не лишние. Дело в том, что из тюрьмы, находящейся в 500 метрах, сбежали 25 заключенных. Это были бывшие боевики, которые сумели подкупить кого-то из офицеров охраны. Когда побег обнаружили, то, естественно, стали прочесывать окружающие кварталы. Заходили во все дворы, в том числе и в дом АВП. Из находящихся там людей, только сам Антон с его мусульманской бородой, походил на кого-то из беглецов, да и документы у всех были в порядке, но, как бы то ни было, полиции стало известно, что в этом дворе тусуются путешественники, и служители порядка стали время от времени навещать дом. Дело в том, что иностранцы по прибытию в страну должны зарегистрироваться в течение 3-х дней, в противном случае им грозит штраф, так почему бы не зайти – вдруг там есть кого оштрафовать?

Думаю, сейчас самое время объяснить несведущему читателю, что такое дом АВП. Это затея Антона Кротова. Предварительно опросив путешествующую публику, он арендует в какой-нибудь стране подходящий дом, который на пару месяцев становится этаким караван-сараем, где странствующий люд может отдохнуть и встретиться с себе подобными. Сюда может прийти человек любой национальности и вероисповедания, но он не должен нарушать действующие в доме правила, основное из которых – не употреблять алкоголь. Проживание в доме бесплатное, но добровольные пожертвования приветствуются. Мест, как правило, хватает всем желающим, ведь здешняя публика комфортом не избалована: есть куда постелить спальник, общая кухня, туалет и вода для умывания – этого вполне достаточно. Зато общения с себе подобными – сколько угодно. Это особо важно для новичков, которые знают, что они хотят увидеть, но не знают как. У меня опыта предостаточно, Вероника – носительница чистого английского языка, так что мы оба были востребованы в этой компании. Кроме этого, по утрам мы с женой всегда делаем зарядку, и я предложил всем присоединиться. Большая часть публики с удовольствием присоединились добровольно, а остальных Антон, как сторонник здорового образа жизни, просто обязал это делать. Он здесь босс, захочет – выселит, так что ослушаться чревато. Вероника здесь оказалась далеко не единственной женщиной; процентов 25 жильцов были представительницами прекрасного пола. По опыту и решительности девушки мало уступали основному молодежному контингенту, но в одиночку автостопом, по понятной причине, путешествовать не решались. Все они были либо с попутчиками, либо в ожидании таковых, и были готовы подкорректировать свои планы, в зависимости от планов напарника.

Нам с Вероникой здесь понравилось, но мы не собирались задерживаться – осень наступала на пятки. В первую очередь я зарегистрировался, а вот Вероника, как иностранка из дальнего зарубежья, по непонятной логике властей может 90 дней находиться в стране без регистрации. Затем, я поехал искать зубопротезиста, ведь именно от того, сколько времени ему понадобится на то, чтобы я начал нормально жевать, зависит время нашего пребывания в Душанбе. Для начала я сходил в российскую воинскую часть, которую указал мне Антон как место, где есть нормальное оборудование и низкая цена для граждан России, проживающих в Таджикистане. Я не знаю, по какой причине здесь оставили оплот России, вернее даже Советского Союза, если судить по атмосфере в этом огороженном пространстве. Общение с солдатиками на проходной и работниками, работницами мед/санчасти вызвало во мне легкую ностальгию, и я с удовольствием сфотографировался с людьми в белых халатах возле бюста Владимира Ильича. Да, что ни говори, в то время отношения между людьми были теплее, и я рад, что они остались такими же на этой территории. Но вернемся к моим зубам.

По приказу начальника мед/части меня обследовали без очереди, не взяв деньги за первичное обследование. Доктор, молодой, довольно грамотный таджик, сказал, что ему потребуется 10 дней на всю работу, но на вживленные имплантаты он сможет поставить протез не раньше, чем через 4 месяца. То есть моя проблема останется нерешенной. Еще меня смутило большое количество анализов, включая почки. Дело в том, что один из моих студентов работает дантистом, и он предупреждал меня, что процент отторжения некоторых дешевых имплантатов достигает 40 процентов. И хотя здешний доктор заверял меня, что мне не поставят «гвозди», обилие анализов настораживало. В общем, я анализы сдал, но решил пробить альтернативный вариант.

Назавтра была суббота, и мы пошли осматривать город. К нам присоединились ребята автостопщики и попробовали тоже идти босиком, но долго на горячем асфальте не выдержали, и мы решили зайти в парк. Напротив парка над входом в большой спортивный комплекс, я увидел объявление, что там проводится международное соревнование по самбо. Естественно, я не мог не зайти, но и войти, по причине того, что я босиком, сразу не смог. Минут через 10, по моей настоятельной просьбе, вызвали председателя оргкомитета, и мне выдали бэйджик. Правда, к этому времени объявили перерыв на обед, поэтому я решил, что приду завтра.

В воскресенье я пошел в спортзал один. Несведущему человеку не очень-то интересно долго наблюдать за схватками борцов, где победу присуждают по непонятным зрителю правилам. Вот бокс, в этом плане, более понятен и зрелищен – там можно увидеть кровь и то, как вырубают противника. Я лично не люблю бокс, но не ревную зрителей, предпочитающих не поединки самбистов, а боксеров. Я понимаю, что если легализовать бои гладиаторов, то тысячи цивилизованных людей хлынут туда, а не к боксерским рингам. И не важно, что сейчас нет рабов, которых заставляли сражаться, я уверен, что нашлись бы волонтеры (добровольцами язык не поворачивается их назвать), как находятся сейчас, чтобы рисковать своей жизнью и убивать ни в чем не повинных людей в Ираке, Афганистане, Чечне и других «горячих» точках. Мне, конечно, жаль молодых людей, которых послали на смерть без их согласия, и я еще могу понять патриотов, которым промыли мозги, хотя и у них был выбор. Но тех, кто пошел туда на заработки, я осуждаю и призываю всех людей присоединиться ко мне. Родственники, друзья, любимые девушки, ведь это из-за вашей боязни высказать свое осуждение, на земле становится больше убитых.

Но вернемся в Душанбе. Моя жена вчера получила письмо от сожительницы своего сына о том, что он опять попал в тюрьму. Суд через 10 дней, и если мама будет присутствовать на слушании дела, то срок будет меньше. Я раньше уже как-то писал, что Канадские судьи жестче относятся к тем правонарушителям, от которых даже родственники отвернулись. Я, конечно, отговаривал жену лететь, по причине того, что мужику уже 30 лет, и это не первый раз, когда из-за него она вынуждена менять свои планы, но сердцу матери не прикажешь. В общем, мы договорились, что если она найдет билет, который нам по средствам, то полетит.

В воскресенье Вероника попросила кого-то из девчонок пойти с ней в роли переводчицы, а я пошел в спортзал ближе к окончанию соревнования, чтобы посмотреть финальные схватки и награждения. Соревнование проходило не очень напряженно и интересно, так как при статусе «международное», на нем присутствовало только две команды: таджикская и узбекская. Когда борешься со своими, то практически всегда ясен исход поединка, но самое плохое, что при этом тренеры иногда заставляют своих воспитанников «ложиться» под своего более слабого соперника, если это выгодно для выигрыша команды. Соревнование в честь знаменитого таджикского борца и теперь проходило регулярно, и правительство, несмотря на сложности в экономике, все-таки выделило деньги на неплохие призы: маленький цветной телевизор за первые места, и дальше по убывающей. В общем, победители остались довольны, организаторы тоже, поскольку команда гостей, хоть немного, но проиграла. Остался доволен и я. Кроме удовольствия посмотреть на схватки, я познакомился с некоторыми участниками, тренерами, зрителями, и даже с пришедшими на награждение министром спорта и мэром (женщиной). При разговоре с администрацией, я, извинившись за дикцию, попросил их порекомендовать мне хорошего дантиста, и они порекомендовали мне профессора Таирова, у которого лечится сам президент.

В понедельник я поехал в институт стоматологии и встретился с Умаром Таировичем, который поручил своей медсестре, молодой приятной женщине, назначить мне операцию на завтра. В общем, у меня, в этом плане, пока все складывалось удачно, а вот Вероника дешевых билетов пока не нашла. В общем, с утра, я уговорил ее, на всякий случай, сдать документы в Китайское посольство, после чего, мы вместе отправились в больницу, чтобы у меня была моральная поддержка. Профессор, посмотрев на рентгеновские снимки, сказал, что для внедрения нужного количества имплантатов потребуется от 4 до 8 сеансов, в зависимости от болевого порога. Я спросил: «А как насчет двух?» Посмотрев на меня, профессор сказал, что и для необычного клиента, каким являюсь я, это будет нелегко, но мы попробуем. С помощью обезболивающих уколов и самовнушения, мне удалось выдержать слесарные работы в верхней челюсти. В принципе, просверлить в челюсти 5 отверстий, нарезать в них резьбу, и вкрутить туда болты мог бы любой слесарь, но при условии, что ему бы дали просто череп. Но, когда череп покрыт мясом, под которым ничего не видно, да еще и языком пытается отвернуть сверло, это, я думаю, требует терпения. Докторов, наверное, специально учат в институте не 5, а 6 лет, чтобы терпения набрались. Но даже при всем умении доктор, наверное, не справился бы без Лены – ассистента. В ее обязанности входило держать язык, который, как известно, является самой сильной мышцей в человеческом теле, а второй рукой держать шланг, с помощью которой отсасывается вода, используемая для охлаждения сверла. Вот так мы командой в 4 человека (Вероника сидела рядом и переживала за меня) успешно закончили операцию. При этом, мне досталась самая пассивная роль – лежать мирно и не дергаться.

Следующую «пытку» доктор назначил через день, сказав, что перерыв необходим, и дал кучу обезболивающих таблеток. Я противник лекарств, но возвращаясь домой в микроавтобусе, когда меня начало аж подташнивать от боли, по настоянию Вероники, одну все-таки выпил.

На следующий день Вероника опять ушла искать билеты, а я остался в доме швейцаром. Это дело добровольное, но желательно, чтобы кто-то открывал ворота многочисленным постояльцам. Мне, в связи с возникшими обстоятельствами и информацией, надо было побыть одному, чтобы скорректировать план путешествия, да и чувствовал я себя не совсем здоровым. Видно, содержащие в обезболивающих уколах препараты, рассасываясь, воздействовали на мой не привыкший к лекарствам организм.

Вернемся к обстоятельствам: собственно, на 95% для себя я уже решил, что не полечу с женой в Канаду, как она просила, а пойду дальше один. А вот по какому маршруту двигаться, надо было серьезно обдумать. Вообще-то я, в связи с холодами, хотел идти через Афганистан, но этим летом уже троих русских ребят, решивших посетить эту страну при новом правительстве, там задерживали без причин и сажали в тюрьму на срок от 3 до 5 дней. В другой раз я бы все равно пошел, рассчитывая на удачу, но сейчас, без жены и без зубов, я был немного зол, а эта госпожа не любит таких.

Из Таджикистана в Китай перехода нет, из Киргизии путь закрыт из-за снега – остается через Казахстан. Я не люблю путешествовать один, но этот вопрос решаем. Дело в том, что еще до получения Вероникой злополучного письма, к нам в попутчики попросился Саша Варакин и еще одна девушка, и мы согласились. Они вместе с нами подали на китайскую визу, и через неделю должны получить паспорта обратно. У Вероники, к счастью, два паспорта, так что, в случае чего, она может улететь и без него. Но пока что подходящих вариантов она не нашла. Между тем, жители дома потихоньку разъехались, так как до закрытия оставалась одна неделя, и никто не хотел оставаться последним, потому что намечалась генеральная уборка.

В четверг я вынес очередную пытку на верхней челюсти. И профессор, убедившись, что моя десна заживает очень быстро, согласился на мою просьбу. Я попросил Умара Таировича поставить мост на имплантаты сразу же, а не дожидаясь 4 месяца, как принято, и он согласился на эксперимент. Спасибо ему огромное! Естественно, сначала мне опять сделали снимок, и он убедился, что не промахнулся, а уж потом дал добро, и то только на нижний мост. Оказывается, структура костей верхней и нижней челюсти у человека разная. Верхнечелюстная кость более пористая, кроме того, там близко гайморовы пазухи, гной из которых по порам, может попасть к имплантатам. В общем, риск отторжения там больше, и тогда пострадают мои денежки и репутация профессора.

Вообще-то, репутацию отличного специалиста доктор заслужил не на зубном поприще, а как лицевой хирург: на стенах больницы и в его кабинете я видел фото собак и людей до операции и после – этой работой можно было заслуженно гордиться. Собаки-то ладно, ну не могли нормально лаять и кости грызть, хотя тоже, конечно, жаль Божью тварь. Прооперировав собаку, профессор совместил приятное с полезным: она и науке послужила, и кости теперь грызет не хуже других. А вот радость людей, переставших быть уродами, конечно, была неописуемой. Да и просто избавить человека от больного зуба или вставить новый – тоже хорошее дело, особенно если человек делает это с душой, как Умар Таирович. Его ассистентка Лена тоже относится к тем людям, которые выбрали профессию мед. работника не для зарплаты, а для того, чтобы помогать людям. Впрочем, Умар преуспел не только в хирургии. Он к тому же хороший администратор – возглавляет институт стоматологии.

Из-за его занятости мы мало общались, да и с замороженным ртом не сильно-то поговоришь. И то, что мы не только одногодки, но и родились в один и тот же день, нам сообщила Лена после заполнения моей анкеты. После этого сообщения мы еще больше зауважали друг друга и сошлись во мнении, что гороскопы хоть и чушь, но все же рожденные под одной звездой люди в чем-то похожи. Несмотря на уважение, доктор не мог меня отпустить раньше, чем через 7 дней, но зато, без моей просьбы, сделал всевозможные скидки по цене. Так что зубы мне обошлись в 4—5 раз дешевле чем в России, да и намного быстрее. Ну, а что касается качества – время покажет.

Профессор сказал, что отторжение, если и происходит, то между 17 и 21 днем. Именно в эти дни мне следует не переохлаждаться, чтобы не простыть. Иначе, иммунная система будет ослаблена. Что ж – еще одна причина чтобы идти через более теплый Узбекистан. А между тем, пришло время идти в китайское посольство.

Визы, ко всеобщему удивлению, получили не все. По иронии судьбы, отказали Лизе. Мы даже думали, как переклеить визу из паспорта Вероники, которой она была уже не нужна, так как она все-таки приобрела подходящий билет. Вероника улетела, да и остальным пора расставаться – дом все равно закрывается.

Обиженная на китайцев Лиза уехала через Казахстан домой, и генеральную уборку в доме мы делали с Саней Варакиным, который твердо решил идти со мной. Правда, из-за моих зубов, нам придется на 3 дня найти другой приют, но это штатная ситуация. Передо мной этот вопрос вообще не стоял. Директор стоматологии с самого начала предлагал мне бесплатную койку в больнице, но это, наверное, такая скукотища. А сейчас как я мог оставить напарника одного?

Первую ночь мы провели в офисе у Вахрутдина, приятеля Антона Кротова. Он очень эрудированный, интеллигентный человек и хороший фотограф. Правда, центр по развитию туризма – не совсем удобное место для ночлега, поэтому оставшиеся две ночи мы провели на квартире другого нашего общего с Антоном знакомого. Он студент журналистского факультета, подрабатывает в газете и познакомился с автостопщиками, чтобы написать о них статью. Заинтересовавшись публикой, он стал регулярно приходить в гости в дом, ну а теперь пригласил нас с Саней в гости к себе.

Но вот, с зубами покончено и, от души поблагодарив Лену и Умара Таировича, я попрощался с ними. Но, возможно, мне придется вернуться, если по дороге я не найду походящую клинику, чтобы закончить оставшуюся, более легкую часть работы.

Ну все, до свидания Душанбе! В этот же день мы попрощались и с Таджикистаном – благо, до границы недалеко, а визы нам с Сашей не нужны ни в Узбекистан, ни в Казахстан. Границу мы пересекли в переходном пункте Турсунзаде, и узбекские пограничники, придирками которых нас пугали все автостопщики, по отношению к нам, вели себя весьма дружелюбно. Тут Саша в первый раз убедился, как важно вовремя показать нужные бумаги. Они помогают приобрести доброжелательное отношение, даже у не очень дружелюбных представителей власти.

 

Транзит через Узбекистан, Киргизию и Казахстан

Общее расстояние=1950 км. Пешком=250 км: Denau- Guzar- Samarkan1d- Jizzakh- TASHKENT— Shymkent-Taraz-BISHKEK—ALMATY-Shonzhy-Zharkent-Horgos-> China

Вот мы и в Узбекистане. Узбекистан, на первый взгляд, такой же, как и Таджикистан, разве что больше возделанных полей. На полях преимущественно хлопок, часть которого уже убрана. Комбайнов мало, в основном убирают по старинке – вручную. А это занятие женщин или школьников. Немногочисленные немногословные мужчины управляют такой же немногочисленной техникой. Аксакалов (пожилых людей) больше, чем молодых. Они хорошо говорят по-русски, приветливо улыбаются. Они еще помнят советские времена, говорят, что было лучше, потому что тогда они умели читать.

Я сначала не понял. Я думал, что речь идет о газетах. Но когда на окраине первого города старики, при разговоре узнав, что я путешественник, а значит, говорю по-английски, меня попросили перевести рекламные надписи, я понял их проблему. Оказывается, здесь недавно поменяли кириллицу на латиницу. Ну, молодежь-то, с грехом пополам осилила, а вот старики думают, что это английские слова. Я не знаю узбекского, да и английские буквы они произносят по своим правилам, но общими усилиями мы-таки смогли расшифровать пару записей. Ну, теперь хоть аксакалы знают, что это их родные слова.

Мне вообще-то нравятся узбеки, особенно в поселках. Они трудолюбивые, приветливые. Жаль, что правительства разъединили нас.

Первую ночь в Узбекистане мы, правда, провели в семье таджиков в городе Денау. Адрес мне дала их мать, Рано Юдлушева, с которой я познакомился в офисе у Бахретдина. Их маленькую улочку мы нашли довольно легко, благодаря ориентиру «рядом с винзаводом». Везет мне в этот раз на эти соседства. Хотя я человек непьющий, но понимаю, что мусульманам, выращивающим виноград, совсем непьющим быть непросто. Когда-никогда, но все равно выпьешь: глотнул, например, мусульманин виноградного сока, а он уже перебродивший, ну не выплевывать же, а тем более выливать.

Семья оказалась гостеприимной. Сразу же предложили нам чай, а после, когда все собрались, был очень вкусный плов. Я тоже не остался в долгу – за пару часов переколол-переломал все имеющиеся дрова. Саша, правда, участие в этом не принимал – кувалда была одна, да и устал он в дороге с непривычки. А может, страшновато ему было – после удара кувалдой обломки летят по почти непредсказуемой траектории.

Следующую ночь мы провели уже в узбекской семье. Водитель, подобравший нас под вечер, даже не предупредив нас, просто остановился возле своего дома и сказал: «Будете ночевать здесь». Представив нас своей жене, он уехал на своем ЗИЛ-130 забирать дочь из школы. Кстати, в Узбекистане все еще бегает довольно много старой советской техники, но большинство из нее, в том числе и МАЗы с Камазами, работают на природном газе. Газ, в зависимости от месторождения, разный: пропан, бутан, метан. Водители предпочитают его из-за дешевизны. Хотя, говорят, что он не безвредный для водителя, да и мощность двигателя падает. Хотя, судя по настроению жены и двух симпатичных дочек, с мощностью двигателя и здоровьем главы семьи проблем нет. Дай им Аллах побольше счастливых лет!

Утром дети сели в кабину, мы прыгнули в кузов и имели удовольствие видеть группы школьников, весело идущих в школу. Мальчики в темных костюмах, девочки в белых фартуках. Все как при Союзе. Только без галстуков. По дороге за город, мы остановились возле вывески «фото» и распечатали для них фото, которое я сделал вчера.

Следующая остановка застала нас в Самарканде. Мы могли заночевать на окраине, но я решил показать своему спутнику старый город, который в 1988 году произвел на меня очень приятное впечатление. Тогда здесь состоялось открытие светового лазерного шоу, что по тем временам было большой диковиной. Шоу, как сказал нам охранник, работает сейчас только по выходным. Музей тоже закрыт, но они за весьма умеренную плату могут его для нас открыть. На месте Саши я бы согласился, но он, сославшись на лимит средств, отказался. Мы просто побродили вокруг этой красоты, которая напомнила мне мои восьмидесятые. Хорошее было время, люди были более беззаботные и гордились своей страной, а не хаяли ее.

Воспоминание о здешнем световом представлении напомнило мне знаменитый сочинский светомузыкальный фонтан и мой первый визит в панорамный кинотеатр в Целинограде. Да, теперь, сравнивая даты появления этих новшеств у нас и за «бугром», я вижу, что если мы и не были впереди планеты всей, то и не отставали. А уж полет Гагарина у нас никто не отнимет.

Но хватит патриотизма. Хотя, если он не доходит до фанатизма и нацизма, я лично в нем ничего плохого не вижу. Как говорил местный мудрец Авиценна: «Все есть яд и все есть лекарство – все дело в дозе».

Кстати, заночевали мы на холме, где расположена обсерватория еще одного местного мыслителя 14 века – султана Улугбека. Да и Ходжа Насреддин тоже персонаж собирательный из тех, которых многие из нас называют чурками только за то, что они плохо говорят по-русски.

Люди, будьте добрее! Разве непонятно, что ваше презрение к другим национальностям правители используют, чтобы сделать вас пусть не чурками, но пешками в их игре. Читатель, я буду очень рад, если после прочтения этих строк ты скажешь себе: «Я никогда больше не назову другого человека чуркой, потому что я не пешка!».

Сторож обсерватории разрешил нам поставить палатку на территории и предложил заодно ее осмотреть. Правда, за то, что он откроет обсерваторию, надо было заплатить по доллару. Я знал, что смотреть там особо нечего, но, чтобы дать заработать старику, заплатил доллар, а Саша опять отказался. Правда, охранник сказал, что раз уж он открыл, то мы вдвоем можем посмотреть. Охранник-то молодец, а Саша уже слишком прижимист, хотя в этом тоже есть плюс. Я ведь тоже довольно экономно расходую свои средства, но на его фоне я – транжир.

Саша вообще удобный спутник и прилежный ученик. Никогда не спорит, а всегда следует моим советам и наставлениям. Это хорошо – таким образом, он быстро научится практическим вещам: поиску мест для ночлега, разведению костра, общению с водителями и т. п. Правда, он и безынициативен, поэтому в его дни дежурства мне все время приходится подталкивать, чтобы он сам принимал решения, а не ждал моих указаний. Но ничего. Как преподаватель со стажем, я знаю, что даже самому прилежному ученику можно передать только свои знания, а вот внутренняя сущность меняется очень медленно и только до определенного возраста. Саше 27, он единственный ребенок в семье, что, конечно, отложило свой отпечаток. Вот как раз возле моста через Сырдарью он получил от меня первый выговор. Произошло это так: мы только что прошли мост под пронизывающим ветром с дождиком и подошли к открытому огню, над которым жарились большие жирные рыбины, по-моему, карпы. Мы погрелись у огня, и вскоре официантка пригласила нас внутрь и предложила заказать рыбу. Мы взглянули на людей за столиками, и я вежливо отказался. Мало кто из посетителей заказывал рыбу, ее цена была дороже мяса. Я спросил разрешения сесть за столик и поесть свою еду. «Конечно», – сказала она и вскоре принесла чай и лепешки со словами «это бесплатно». Между тем, к нам подсел бегавший туда-сюда словоохотливый повар, и через минуту мы уже знали, что они муж и жена. Они держат этот ларек давно, но в этом году рыбаки цены подняли, так что бизнес не очень. Между тем дождик перестал идти, чай согрел желудок, общение – сердце, и я от души поблагодарил хозяев и попрощался. Саша взял рюкзак и молча вышел. Естественно, мне это очень не понравилось, и как только мы отошли, я спросил его:

– Саша, ты чего?

– Вы о чем? – не понял он.

– Ты не попрощался и не поблагодарил людей.

– Так они же нас рыбой не угостили, – ответил он.

Ну, тут я ему сказал пару ласковых! Естественно, с тех пор он никогда не забывал благодарить и прощаться. Но я-то видел, что зачастую это были только дежурные слова. Однако, я все же надеюсь, что он все-таки однажды поймет: испытывая чувство благодарности, человек согревает себя даже в большей степени чем того, кому благодарность предназначена! Так зачем же обкрадывать себя, отмеряя свою благодарность в строгой пропорции к денежному эквиваленту подарка?

Вот мы и в Ташкенте. Я уже здесь бывал, а Саше неинтересно. Так что можно было объехать стороной. Но завтра здесь будет проходить еще одно соревнование по самбо – как не заехать? О соревнованиях мне сказал узбекский тренер в Душанбе, и так получилось, что мы как раз успели ко дню заезда.

В Ташкент нас подвез приветливый узбек и пригласил к себе домой. После ужина я попросил хозяина помочь мне найти телефон оргкомитета и позвонил туда, чтобы выяснить, где будут проводиться соревнования, и куда заселяются гости. В связи с наступлением холодов, я не собирался здесь задерживаться на соревнования, но надеялся увидеть кого-нибудь из знакомых. На мой вопрос, приезжает ли российская команда, мне сказали, что да, но самолет задерживается. Также в оргкомитете мне ответили, что президент Российской Федерации по самбо прилетает вместе с командой. Ну и отлично, подумал я, один знакомый уже есть. К моему удивлению, представитель оргкомитета предложил заехать за мной, хотя я даже не намекал. Правда, водитель заблудился и приехал только через час, но нам и не к спеху. В гостинице, куда нас привели, царила кутерьма и неорганизованность. Оказывается, организаторы что-то перепутали и может не рассчитывали, что приедут все команды – в общем, мест не хватало. Вскоре прибыла российская команда, но мне удалось поговорить с Сергеем только пару минут, так как ему надо было заниматься организационными вопросами. Но зато я пообщался с ребятами и девчонками из команды, с которыми мы поехали ужинать. Как и раньше, спортсменам выдали талоны на питание, а они обычно всегда остаются, так как выдаются со дня приезда до дня отъезда, а до взвешивания сгонщики обычно не едят. В общем, мы с Сашей могли при желании питаться с ребятами до их отъезда. Но, приятное с полезным в этот раз совместить не удастся – зима наступает на пятки. В общем, с утра пораньше мы покинули Ташкент, от которого до границы рукой подать. Казахи подвозили нас охотно, и заночевали мы уже в Таразе.

До китайской границы можно было теперь все время ехать по Казахстану, но через кусочек Киргизии дорога короче, и поэтому я выбрал ее. Правда, это 4 лишних штампа в наших паспортах и потеря времени на границах, но я все-таки предпочел этот вариант, так как решил проведать детский дом в Сосновке. Туда мы пришли уже в полной темноте. Я не люблю пользоваться фонариком, так как в темноте обостряется интуиция, но по чертыханью за спиной я понял, что моему спутнику эта тренировка не очень понравилась. Все обитатели дома были рады моему приходу. Саша тоже был рад ужину и ночевке под крышей. Так что на утро мы довольные пошли дальше.

К вечеру мы подъехали к Алма-Ате. Миловидная женщина Наташа, подобравшая нас на полдороги, сказала, что подвезет нас к месту, где мы решили переночевать. Тут я вспомнил, что ребята из дома АВП сейчас находятся в Алма-Ате.

Позвонил Диме Устинову с Лизой (которой отказали в китайской визе), и они назвали место, где они нас могут встретить. Наташа как раз ехала в том направлении, и она даже немного подождала с нами, на случай если мы вдруг разминемся. Звонил-то я с ее телефона. Ребята остановились здесь у одного американца, который от скуки предоставил свою квартиру желающим воспользоваться коучсерфингом (международный сайт гостеприимства www.couchsurfing.com). Я слышал об этой бесплатной сети гостеприимных людей, но воспользовался ею впервые. В принципе, это удобно, даже очень, но, как и всякий комфорт, расслабляет и убирает часть авантюризма из жизни путешественника. Лиза на следующий день уехала к себе домой, так и не решившись второй раз подать на визу.

Мы двинулись в сторону Китая, а Дима остался ждать свою новую спутницу – Алию. Уходя, мы договорились, что будем поддерживать связь, так как будем двигаться примерно в одном направлении.

К китайской границе можно было ехать либо через Тараз, либо по Кульджинскому тракту. Я выбрал второй вариант. Дело в том, что, будучи в гостях в Толгаре, мы с Вероникой начали заниматься по книге «5 тибетских жемчужин», которую нам на время дал Андрей. Но, будучи в Душанбе, я обнаружил эту маленькую книжицу в кармашке рюкзака Вероники. Оказывается, она подумала, что он нам ее подарил.

В общем, мы заехали в Талгар, но никого в доме не застали, поэтому я по привычке покормил подросших щенят и, оставив записку в книге, двинулся дальше. В этот день на трех попутках мы добрались до небольшого городка, примерно на полпути к границе. Там и заночевали. Молодой казах, который нас сюда подвез, оставил нас у своих друзей на маленькой хлебопекарне, так как там тепло и, главное, недалеко от трассы.

До приграничного городка Хоргос мы добрались на следующий день ближе к вечеру, и водитель КАМАза, на котором мы приехали, предложил нам переночевать у него, так как граница уже закрыта. У него есть огород и баня, по всему видно, что человек он хозяйственный. По национальности он уйгур, их, оказывается, довольно много проживает в этом регионе. Наутро его сынишка лет 14 со своим другом предложил проводить нас до трассы, а заодно показать музей – это единственная достопримечательность Хоргоса: деревянная мечеть, построенная без единого гвоздя.

Постройкой мечети руководил какой-то знаменитый китайский архитектор. У себя на Родине он уже построил точно такую же, и его предупредили, что она должна оставаться единственной. Он ослушался, переехав в Казахстан. Но у императора «длинные руки», и вскоре архитектор был убит. Ну что ж – мы все умираем, но не каждый оставляет после себя такие следы. Внутри мечети-музея мы правда не побывали, так как было утро, но неважно. Правда, пока мы дотопали до границы – она закрылась на обед, на два часа, так что мы пожалели, что не подождали один час до открытия музея. Хорошо хоть день был теплый, и мы с удовольствием погрелись на солнышке, сидя на покосившихся ступеньках у одной из трех забегаловок.

 

Китай

Общее расстояние=5300км. Пешком:600км: Ili-Urumqi-Kumul- Jiuquan- Zhangye – Lanzhou – Xi’an – Chengdu – Zhaotong – Kunming – Yuxi – Hekou – > Vietnam

Как только мы перешли границу, сразу же окунулись в другой мир. Новые современные здания, все люди чем-то заняты, в общем – Китай и есть Китай. Ну это мне-то не привыкать, а для Саши это была первая заграница. Страны СНГ не в счет – они хоть и разные, но все равно бывшие советские. До Урумчи мы добрались на третью ночь. Попутки пару раз останавливались, даже когда мы не голосовали, потому что водителей шокировал мой внешний вид (босиком и в шортах в такую погоду). Может что-то случилось? Этот вопрос читался в их глазах, и они спрашивали по-китайски, дополняя жестами.

Но я, несмотря на минусовую температуру, ночью пока чувствовал себя комфортно. Днем согревало солнышко, а ночью – легкий спальник. Но ночью в Урумчи мы долго не могли найти место без снега, а поскольку начались «критические дни для вживления имплантатов», я решил переночевать под крышей. Мы вошли в какое-то работающее до полуночи кафе, и хозяева разрешили поспать на столах. На следующий день мне не удалось устроить комфортный режим для зубов. До обеда солнце было спрятано за тучами. Машин почти не было, да еще и дул пронизывающий ветер, от которого была только одна польза – он сдувал снег с полотна дороги. Через час ходьбы ветер оказал нам одну услугу, собрав в яму в кювете кучу перекати-поле. Я поджег их, и мы минут 10 наслаждались жарким пламенем. Вы уж, верблюды, извините. Я имею в виду, что второе название этих растений – верблюжьи колючки, потому что их едят верблюды, хотя я думаю, что только от необходимости. Ну так я и сжег их из-за необходимости. Ближе к обеду нас все-таки подобрали, и мы успели отогреться за полчаса езды. Потом выглянуло солнышко, и мы сварили обед в затишье, за развалинами у старой фермы.

Читатель, не беспокойтесь. Я, естественно, не собираюсь описывать с такими подробностями каждый день путешествия. Таких дней сотни, но в этот день я видел, что мой спутник, как и я, может испытывать радость просто от того, что из-за облаков улыбается солнце, что можно спрятаться от ветра за развалившейся стеной, что там ковер из сухих конского навоза, на котором так комфортно сидеть. В обыденной жизни мы разучились радоваться простым вещам. Скорее даже не разучились, а загордились – ведь мы же «хомо сапиенс», негоже нам радоваться примитивно, как животным. А я вот всегда по-хорошему завидовал собакам. Они улыбаются намного чаще чем люди, потому что умеют радоваться. Я рад, что, начав путешествовать, стал больше похож на этих наших братьев меньших, и это нисколько не умаляет моего «хомосапиенсого» достоинства.

А вот как проходил этот участок путешествия. Мне, если честно, не совсем понравилось. Во-первых, потому что со мной не было жены. Во-вторых, из-за холодов большую часть пути приходилось ехать на автомобилях. В общем-то, эта часть Китая довольно однообразная, но все равно жаль, ведь когда идешь пешком, день наполнен совсем другими впечатлениями: разнообразием цветов и трав, пением птиц, букашками. Кроме этикеток брошенных на обочине бутылок, пакетов и прочего мусора, впечатления приятные. Во время ходьбы и мысли совершенно другие. А в этот раз на участке до Урюмчи запомнились лишь колоссальные эстакады и тоннели, а также беспрерывный поток транспорта в сторону казахской границы. На тех участках, где дорожные работы еще не закончились, в потоке транспорта запомнились автомобилевозы, на которых взгромоздилось аж 19 легковушек, а также грузовики с прицепами, на которых были мастерски уложены, обтянуты брезентом и увязаны сотни коробок. Они были таких невообразимых габаритов, что было непонятно, как они не переворачиваются на ухабах и от ветра. Ну и конечно, запомнились водители, подвозившие нас на всем протяжении движения по Китаю. Все они, как сговорившись, обязательно кормили нас и всегда отказывались от оплаты за обед, которую я предлагал. Также нам очень помогали полицейские. Они не раз вывозили нас на нужную дорогу, когда мы пешком выбирались из больших городов, а также разрешали ночевать в полицейских участках. Как уже писал, я предпочитаю спать под открытым небом или в палатке, но поскольку мы двигались в гористой местности, температура по ночам опускалась до минус 10, в палатке холодновато. Окончательно с минусовой температурой мы попрощались только на полдороге между Ланыосом и Сиань.

В Сиане я сказал «до свидания, шелковый путь», и мы повернули на юг в сторону Куньминя. Все. Теперь можно не торопиться, главное успеть до границы, до окончания нашей месячной визы. В городе Ханьчжун мы случайно попали на свадьбу. Правда, «молодые» видно были прогрессивные: много европейской музыки, надписи на английском, одежда не совсем традиционная и т. д. Но еда была настоящая – китайская, и соседи по столу постоянно пододвигали нам что-то новенькое, так что Саша остался очень доволен. В России гулянка бы закончилась под утро, но здесь в 10 часов засобирались по домам, и наши соседи по столу сказали, что возле их дома есть место, где удобно поставить палатку. Было видно, что они с удовольствием пригласили бы нас домой, но законы не позволяют этого делать. Они привели нас на набережную и ушли домой только после того, как убедились, что нам комфортно в палатке. Они, наверное, думали, что мы не готовы к прохладной ночи и предлагали принести одеяла.

Хорошие все-таки люди китайцы. Вообще-то, в Китае проживает очень много этнических групп со своими традициями и обычаями. Несмотря на это, они похожи. Это как у нас при СССР – при всей многонациональности, советское воспитание откидывало отпечаток на каждом из нас. Двигались дальше на юг по очень красивой горной местности. Здесь не только местность, но и дома в поселках более красивы; в каждом доме неприметно яркой краской нанесен орнамент и рисунки. При этом, в соседнем поселке орнамент и рисунки уже другие, хотя цвета обычно используются желтые и красные. Рисунки на стенах домов дополняют связки кукурузы и перца, сушащихся на стенах сараев для скота. Скот и птица есть практически в каждом подворье, как раньше в российских деревнях. А вот навоз от животных они смешивают с водой и поливают грядки круглый год. Запах на огородах, конечно, не очень, но, судя по урожаям, растениям это больше нравится, чем разовое кормление. Наша пища на этом участке маршрута стала более разнообразна, поскольку мы уже не очень-то торопились, я намеренно двигался по второстепенным дорогам. Раз в день мы заходили на сельский базарчик и питались в забегаловках, каждый раз пробуя что-нибудь новенькое. Ужин и завтрак мы обычно готовили на костре, но, поскольку использовали местные специи, а также овощи и фрукты с окрестных огородов, то каждый раз получалось что-то новенькое.

Но вот и Куньминь. Здесь определится наш дальнейший маршрут. Дело в том, что по первоначальному плану, после шелкового пути мы с Вероникой, до возвращения в Канаду, хотели двигаться на юг, в Мьянму, где я еще не бывал. Сейчас сроки путешествия сдвинулись. Вероники со мной нет, но это не помешает мне сходить туда одному, вернее с Сашей. Но не все, что мы планируем осуществимо. Все официальные и неофициальные источники утверждали, что войти в Мьянму по земле невозможно, по крайней мере легально. Вот это нам и предстояло выяснить в консульстве. Консульство располагалось на окраине Куньминя в роскошном особняке, характерном для бедных стран с коррумпированными правительствами. Посетители посольства – в основном мьянмарцы, работающие или проживающие на территории Китая. В большинстве они темнокожие и очень приветливые. Девушка-консул сказала, что визу получить нетрудно, при наличии авиабилета с обратным вылетом. На мой следующий вопрос она ответила, что да, она может выдать визу, даже если у нас будет только бронь на билеты, но если мы собираемся войти в страну по суше, то это бесполезно – пограничники не пустят. Я спросил, можно ли при наличии визы войти со стороны Таиланда, она сказала, что скорее всего нет, но мы можем попробовать.

В общем, позиция консульства понятна. Платите денежки, получайте визу, а дальше ваши проблемы. Я не хотел отказываться от плана, но рисковать вслепую не хотел, поэтому решил получить дополнительную информацию. Для начала, я спросил у местных о порядке на границе. Мьянмарцы сказали, что за определенную плату пограничники закроют глаза на переход через границу, даже если в паспорте нет визы, но и при наличии таковой, штамп в паспорт не поставят. Но они также сказали, что паспорта у иностранцев во всех городах и особенно в столице проверяют очень часто. Несмотря на военный режим, на месте нарушителей, конечно, не расстреливают, но депортация гарантирована. Да, судя по отзывам, именно из-за жестокой политики правительства, живущие в Китае не очень-то рвутся на Родину. Ладно, граница, похоже, отпадает. Цена на короткий перелет от Куньминя до Мандалая тоже кусалась – $ 300 в два конца, и чуть больше, если потом лететь в Таиланд.

Делать нечего, придется поступить как нормальные герои, которые «всегда идут в обход». У нас с Сашей был договор, что доведу его до теплого моря, где он планировал провести зиму. Что ж, мечту парня, живущего в Архангельске и никогда не выезжающего за границу, можно понять. Мьянмарское побережье Адильсинского моря было ближе всего, но не судьба. При таком раскладе, от Куньминя ближе всего было до Южно-Китайского моря. Но, поскольку китайская виза заканчивалась, надо идти во Вьетнам. Я знал, что вьетнамскую визу можно получить и на границе, но в Куньмине есть консульство. Почему бы нам не зайти, да и город заодно посмотреть? Консульство обычно принимают заявления только до обеда. Поэтому мы не торопились: найдя его и «забив» координаты в GPS, мы решили переночевать в ж. д. вокзале, который находился в 3-х кварталах. Вокзал был большой, современный и красивый, как большинство зданий в этой части города. На китайских вокзалах комнаты отдыха не предусмотрены, но лечь можно везде. Правда, если не замаскируешься под китайца – участь мартышки в зоопарке тебе обеспечена.

Время было еще раннее, и мы решили еще прогуляться. Перейдя на другую сторону речки-вонючки, мы попали на улицу одежных магазинов. В Китае, да и не только, это практикуется: улица мебельщиков, по соседству – улица, где продают сейфы, на следующей – ковры и т. д. Казалось бы, это невыгодно для владельцев магазинов – вон сколько конкурентов по соседству, но зато удобно покупателям. Со всего города или микрорайона люди приезжают на нужную улицу, где обработать клиента – дело персонала. Но, в отличии от Южной Кореи, где магазины расположены по такому же принципу, здесь нет зазывал (видно менталитет другой).

Так вот, идем мы по улице, я объясняю Саше логику такой системы, он тогда и спрашивает: «Наверное, и улица парикмахерских где-то есть? Давай спросим». Хорошо, спросим, раз решил наконец подстричься. У моего спутника длинные светлые волосы, по поводу которых я периодически подшучивал – типа: «Ну вот, опять ребят шоферов «обломили». Они, наверное, ради блондинки остановились». Мне лично, мужчины с длинными волосами кажутся слабаками, даже если с косичками, а ля Стивен Сигал. Я, конечно, изначально мог поставить условие, что путь долгий, не нужны длинные волосы, но это было бы как-то не демократично. Мои стандартные условия к попутчикам и так довольно строги: не пить, не курить, по утрам обязательно делать зарядку. В общем, я подумал, что в процессе путешествия мой попутчик сам поймет, что длинные волосы – это непрактично и может вызвать нездоровый интерес. Несмотря ни на что, мой попутчик прибыл в Куньминь с волосами, и вдруг решился подстричься. Оказывается, побудило его к этому решению желание заработать, продав волосы китайцам на парик. В общем, зашли мы в магазин одежды и я, чтобы не объясняться на жестах, спросил, говорит ли кто по-английски. Продавцы завели нас в офис, и там я познакомился с Нэнси. Такие девушки, вне зависимости от их внешности, мне всегда очень нравились: она выскочила из-за стола, чуть не бросившись мне на шею и радостно воскликнула:" А я только, что подумала, что хорошо бы по практиковать свой английский в разговоре с иностранцами, и тут вы заходите!»

Ее глаза светились искренней радостью, что придавало ее милому личику еще большую прелесть. На вид ей было не более 25, она оканчивала институт экономики и подрабатывала здесь бухгалтером. Что касается английского, то фразы она строила правильно, но этот китайский акцент! Он гораздо хуже нашего русского. Саша вообще не говорит по-английски, но вскоре понял, что мы болтали о чем угодно, но не о его волосах, и напомнил мне о них. Нужного заведения поблизости не оказалось, но Ненси сказала, что, если мы подождем полчасика до окончания ее работы, она проводит нас в ближайшую парикмахерскую. По-моему, ей просто хотелось поболтать. Я также не мог отказать себе в удовольствии пообщаться с излучающим радость прелестным созданием. Чтобы мы не скучали, она предложила нам воспользоваться интернетом, и очень кстати. В моей почте было сообщение от Паши с Алией, что завтра они будут в Куньмине. В письме был адрес и телефон девушки, у которой они остановятся по проекту Couchserfing.

Как я и предполагал, закон о запрещении приглашения иностранцев домой уже отменен, но это не афишируется, а китайцы очень консервативный народ. Да и какой процент населения станет изучать этот вопрос? А вот на счет того, что китайцам запрещено иметь много детей, иностранцы ошибаются. Сами китайцы прекрасно знают, что этот закон заменен другим: «Хочешь иметь детей? Пожалуйста, сколько хочешь, но как только их становится больше одного, за каждого последующего повышаются налоги». В общем, плодить нищету, как на пример в Индии, правительство не позволяет. Почему я заговорил о детишках? Мне, как писателю, интересно все, поэтому я спросил у Ненси, в каком возрасте девушка обычно выходит замуж, и не хочет ли она завести ребеночка? А также, как в Китае относятся к внебрачным связям и детям? Оказывается, нравы здесь намного строже, чем в России, Америке и Европе. Обо всем этом мы говорили уже по дороге к дому, адрес которого нам дала Алия. Естественно, мы сначала позвонили, и хозяйка сказала, что вернется с работы часа через два, но она оставила ключи под ковриком, как попросили ее наши знакомые. Саша раздумал идти в парикмахерскую после того, как Ненси сказала, что волосы если и возьмут, то как оплату за стрижку. До нужного адреса можно было проехать на автобусе, но мы решили идти пешком. Вот мы и пришли, час пролетел незаметно, по крайней мере для нас с Ненси, а Саше, наверное, завидно, что девушка берет меня за руку при переходе через улицу. Он, наверное, сейчас пожалел, что не учил в дороге английский, как я ему предлагал. Но думаю, даже если бы мы не могли общаться словами, все равно между нами возникла бы духовная близость. Со мной такое бывало, общаясь с людьми разных полов. Но, разумеется, подобная близость с человеком противоположного пола, да еще и симпатичным, намного приятнее! Мы договорились созвониться и расстались.

Вскоре пришла хозяйка, женщина лет 35. Типичная китаянка, на лице которой эмоции не особенно отражались, но по оценивающим взглядам на нас с Сашей можно было понять, что она подумала: «Один слишком молодой, второй староват – опять не повезло. Может следующий постоялец окажутся подходящей кандидатурой для устройства личной жизни». Похоже, в Китае женщин тоже больше чем мужчин, но вопрос замужества не стоит так остро, как в России – алкоголиков здесь практически нет.

Наутро мы обратились за вьетнамской визой, которую нам тут же и выдали, причем бесплатно. А вот поляку, который подошел сразу же после нас, пришлось заплатить. И тут я вспомнил, как несколько лет тому назад я, вместе с каким-то поляком, подошел к границе Мексики, и его пустили без визы, а меня отослали в консульство. Меня это тогда несколько огорчило, но рассказываю я этот случай по другой причине. Дело все в том, что все мелкие неприятности у меня случаются по два раза, и я к этому уже привык. А вот подобного тому случаю так и не произошло. И вот сейчас меня огорчило, что поляку придется, в отличие от нас, платить, что как-то несправедливо. Я вспомнил Белиз и Мексику, которую пересек нелегально. Но главное не то, что я вспомнил, а то, что я наконец-то понял, почему только то, что приносило мне какие-то огорчения, повторялось дважды! Ведь за удачу я всегда благодарен людям и создателю, за доброе ко мне отношение. Ну, а неприятности меня, как любого нормального человека, огорчали. Вот она ошибка! И за неприятности нужно быть благодарным, ведь неудача может впоследствии обернуться удачей! И ведь я читал, и слышал это не раз. То есть, знать-то я вроде как знал, а вот дошло только сейчас!

После получения вьетнамской визы, мы пошли осматривать город. В этот день Саша впервые проник на территорию платного музея через забор, следуя моему дурному примеру. Хотя на этот раз я полез через забор просто потому, что так было короче! Вечером, вернувшись на квартиру, мы встретились с Пашей и Алией. Они попросили показать, где находится консульство Вьетнама. Естественно, проходя мимо магазина, где работает Ненси, я не мог туда не зайти. Уж не знаю, что подумали Паша с Алией, когда Нэнси подбежала и радостно бросилась на шею, но посмотрели удивленно. Оно и понятно. К сожалению, в цивилизованном обществе люди не так непосредственны, как она, а жаль.

После того, как ребята получили визу, мы решили вместе посетить комплекс, что в городе Щелинь. Правда, он несколько в стороне от основной дороги на Вьетнам, но, по описанию, стоит того. Группа в 4 человека для автостопа нерентабельна, поэтому мы решили разделиться, как и прежде. У Алии был телефон, поэтому мы договорились, что, как только мы доберемся до места, сразу же ей позвоним. Условились двигаться как можно быстрее, и, если будем проезжать мимо, просить водителя подобрать друзей. На нужную нам трассу мы выехали на городском автобусе, и я, пожелав ребятам удачи, пошутил, что у нас больше шансов добраться первыми – мол, Алию водители на скорости принимают за китаянку, а моего спутника – за блондинку. Саша правда сразу же демонстративно спрятал волосы под кепку, но ребята приняли шутку за вызов на соревнования и сказали, что первыми приедут они.

Нам повезло, и, сменив 3 машины, к вечеру мы была на месте. Я позвонил нашим конкурентам. Они сказали, что проехали две трети, но сейчас идут пешком, чтобы выйти за предел городка. А поскольку уже начинает темнеть, то они там, скорее всего, и заночуют. Я предложил им встретиться утром, после девяти, и указал точное место у центрального входа, где мы их будем ждать. Саша был дежурным, и пока он готовил ужин, я нашел не только место под крышей для ночлега, но и тропу через заросли, по которой похоже можно бесплатно проникнуть на огромную территорию национального парка.

Утром мы встретились, и по найденной мною тропинке незаметно проникли на территорию и смешались с множеством туристов. Зрелище, конечно, было сказочное! Остроконечные каменные глыбы, от 5 до 50 метров, природа поставила на попа {вертикально} в причудливом беспорядке, создавая впечатление каменного леса. Редкие деревья среди этих колоссов выглядели карликами. Но, окрашенные осенью в яркие цвета, они удачно дополняли картину. Среди этой красоты можно было бродить часами и мы, назначив время, решили разделиться, чтобы не мешать друг-другу наслаждаться. По парку можно также перемещаться на открытых вагончиках или группами, следуя за гидами, которые рассказывали легенды о том или ином месте в парке. Гиды были симпатичными девушками в ярких национальных костюмах. Китайские легенды тоже романтичны и поучительны, но я даже в музеях не люблю находиться в толпе, идущей за гидом, а здесь – тем более.

Я, как педагог, вообще считаю неправильным, когда группе детей, например, говорят «а вон та скала похожа на слона», или «художник-абстракционист изобразил здесь то-то». Пусть дети представляют что угодно, а не то, что им навязывают взрослые. Но, поскольку управлять удобнее инкубаторными, то система обучения каждого государства учит всех по шаблону. Но, несмотря на это, во всех странах все же есть «белые вороны», и это радует. Хотелось бы, чтобы таких становилось больше, но, к сожалению, после инкубаторного воспитания «цыплята» выбирают для себя объект для подражания, и их легко определить по типу поведения: «бизнесмен», «бандит», «домохозяйка» и т. п. А ведь известно, что не бывает двух одинаковых снежинок, а мы ведь люди и, естественно, не рождаемся одинаковыми! Так давайте, вопреки системе, не будем общипывать с новорожденных снежинок все, на наш взгляд, лишнее. Вот в Китае, например, если спросить у кого-то, как пройти к …, то он обязательно спросит у кого-то еще, потому что с детства ему внушили, что всегда надо у кого-нибудь спросить совета. Китайское правительство, естественно, пользуется этим. Оно следит, чтобы благосостояние простого народа медленно, но верно повышалось. Благодаря этому, народ выглядит довольным и будет и дальше следовать мудрым «советам» сверху. В принципе, это не так уж плохо! Во всяком случае, немного лучше, чем в Северной Корее, где люди приучены слушать не советы, а указания.

Вот такие мысли посетили меня под впечатлением от увиденных причудливых и разнообразных форм скал в «лесу камней». Но это уже ночью, перед сном, а пока светило солнце, я, вооружившись картой, «нарезал петли» по парку, стараясь ничего не упустить. Похоже, мне это удалось. В частности, я заснял на видео красочный танец горных китайцев, который исполняла группа немолодых уже людей. Его исполняют только в определенное время, и Алия с Пашей не увидели его, поэтому очень огорчились, когда вечером при встрече я показал им это видео. Еще меня позабавили маленькие мониторы, вмонтированные над каждым писсуаром в туалете. Не знаю, установлены ли они и в женском туалете, но пока мужчина справлял малую нужду, он успевал увидеть два слайдшоу: виды в парке и рекламу сувениров в ближайших магазинах. То есть это было рассчитано как на входящих, так и выходящих из парка. Нет, что ни говори, а китайцы очень практичный народ.

Наши рюкзаки хранились в кафе, где мы слегка перекусили, чтобы отблагодарить хозяйку. За ужином, кто-то из ребят (не Саша) предложил вместе съездить в Яньянг, посмотреть на знаменитые рисовые террасы. Это еще один крюк, но ладно – время есть. Решено было выдвинуться с утра, как и раньше, двумя составами, ну и, конечно, подразумевалось, что соревнования продолжаются.

За город мы опять вышли вместе, а потом разделились. Я не люблю хайвеи, поэтому предпочел ехать по проселочным дорогам, но, несмотря на это, сменив 4 машины, мы проехали 250 км. Для горной дороги неплохой результат! Уже вечерело, и мы стали присматривать место для ночлега, решив, что если ребята уже и добрались до места, то ничья в соревновании – тоже хороший результат. Идем час, второй, все в гору, по довольно крутому серпантину, а воды, как назло, негде взять. Смотрю, Саша подустал, но молодец – держится. За два часа в попутном направлении проехало только две машины – одна даже остановилась, но это было такси с пассажирами, и бесплатно шофер нас не взял. Но все же третья машина нас подобрала, и мы проехали на ней оставшиеся 50 километров. Но, как сказал Саша, лучше бы он нас не брал. Оно и понятно. В эту ночь ему досталось очень тяжелое дежурство. Когда мы приехали в городок, было часов 10, и не переставая моросил холодный дождь. Мы долго и безрезультатно искали какой-нибудь навес для палатки и костра, поскольку все в округе уже спали. Пришлось разводить костер под дождем, чтобы хоть немного обсохнуть и согреться снаружи и внутри. Но Саша молодец! Не ныл и не психовал. Дело в том, что по моей системе обучения, я помогаю практикующимся только советами. За моими действиями он может наблюдать во время моего дежурства. Конечно, можно было плюнуть на правила и развести костер самому, но Саша решил не сдаваться. В итоге мы поели только после полуночи.

Утром, под тем же непрестанным дождиком, мы быстро собрали палатку и зашли в забегаловку. Пока наши «бич пакеты» заваривались, и с развешанной под навесом палатки стекала вода, я опять позвонил ребятам. Вчера, по прибытию сюда, я им звонил, но они только въезжали в тот город, откуда мы вчера сделали последний марш-бросок. Разумеется, я посоветовал им не идти в горы, а переночевать там. Сейчас они, хотя и несколько огорченные из-за поражения, но зато сухие, стояли на выезде из города. Мы договорились, что ждать их нам нет смысла, и пошли в сторону «тигровой горы».

Как только мы вышли из города, дождь прекратился, и с дороги тут и там стали открываться виды на рисовые террасы. Но, судя по картинке на афишке, которую я прихватил в гостинице по пути, мы еще не дошли до главного зрелища. Ткнув пальцем в картинку, я жестом спросил у встречного наездника, сколько нам идти туда. Парень, не слезая с водяного буйвола, ответил, что один час. Однажды в Киргизии я спрашивал у пастуха, сколько часов до Иссык Куля, и шел 8 часов, вместо обещанных трех. Но буйвол – это не конь, так что, надо полагать, за час мы дойдем. Через полчаса мы вошли в поселок, где почти все женщины были обличены в национальные костюмы, подобные тем, что мы видели на гидах в каменном лесу. Но, судя по их изношенности и чистоте, женщины одевали их отнюдь не для туристов.

Зайдя в один из неказистых домов, мы тут же были приглашены к столу. Подвыпившие хозяева и гости не отстали от нас, пока мы не отведали их самогона и не закусили – благо, у них стаканы по 25 грамм, а против закуски мы не возражали. После холодной ночи жареная свинина, хоть и сладкая, была в самый раз. Хозяева подтвердили, что до нашей цели идти пешком полчаса, и мы потопали дальше.

Пока мы шли, нам пару раз предлагали свои услуги микроавтобусы и такси, в которых сидели иностранцы, но бесплатно не брали. Похоже, недостатка в пассажирах здесь нет. Только мы вышли из поселка, как проехавший мимо микроавтобус остановился, но на мой знак «нет денег» не уехал, а из него выскочил Павел и замахал нам руками. Оказывается, это был не таксист, а гид, встречающий группу, который уже подобрал наших «соперников» незадолго до того. Через 10 минут он высадил нас возле нужного места, но лучшей обзорной площадкой мы так и не воспользовались. Дело в том, что она расположена на территории гостиницы, куда посторонних пускают только за довольно высокую плату.

Сравнивая рекламу с тем, что мы видели из окна автобуса, мы дружно решили, что в поиске красивых видов разумно походить пешком по округе. Решение оказалось правильным. Вскоре мы без труда нашли несколько мест, откуда открывались отличные виды. Гора называлась «тигровой» не зря! Ее склоны были изрезаны террасами, на которых причудливым узором располагались рисовые чеки. Не знаю, как в другое время года, но сейчас рис был убран, а чеки заполнены водой, это действительно было похоже на окраску тигра, правда белого. Кое-где на чеках работали крестьяне, вспахивая глинистую почву плугами, в которые были запряжены водные буйволы. Да, сколько труда вложено в выращивание риса!

Китайцы известные трудоголики, они просто не могут сидеть без дела. Благодаря их трудолюбию, весь мир завален китайским товаром. И товар будет еще прибывать, так как в стране строятся сотни новых дорог. Этот проект по своим масштабам, пожалуй, затмил Великую Стену. И что удивительно, такие титанические сооружения как эстакады, через огромные пропасти строятся с минимумом дорожной техники. Я не раз видел, как рабочие веревками тащат наверх ведра с раствором, наращивая колонну выше и выше. Не исключено, что они и спят там, пока не закончат. Во всяком случае, я видел, как они поднимали туда еду. Экономисты наверняка просчитали, что ручной труд в их стране намного дешевле машинного, и 10—20 китайцев с успехом заменят бульдозер или экскаватор. Правда, катки для укатывания асфальта я видел везде, наверное, потому, что даже 100 китайцев его не заменят. Я уважаю этот трудолюбивый народ и рад, что на лицах рабочих, крестьян и служащих часто можно увидеть улыбки. Вот на этой ноте я заканчиваю свой рассказ о Поднебесной, покидая страну на переходном пункте Хекой.

 

Вьетнам

Общее расстояние=2400км. Пешком:1200км: Lao Cai-Yen Bai-HA NOI—Thanh Hoa -Vinh-Hue- Qui Nhon- Nha Trang- Phan Thiet- Vung Tau- HO CHI MINH-> Cambodia

Вот мы и во Вьетнаме. Я только что написал об улыбках китайцев, наверное, я сделал это в предвкушении сверхулыбчивых вьетнамцев. По этому показателю стране нет равных, поэтому я так часто навещаю ее. В ночные же часы, когда не видно улыбчивых жителей, Вьетнам всегда можно узнать по 4-х метровым фасадам домов. Особенно они бросаются в глаза в поселках, а вот большие города Вьетнама ошеломляют вновь прибывающего туриста огромным количеством мотоциклов.

Ханой, куда мы прибыли через пару дней, Саше запомнился как раз как муравейник из мотоциклов. Он, как и прочие туристы, долго не мог решиться перейти улицу, и только через неделю начал это делать нормально, поняв, что главное – не суетиться. При таком обилии «муравьев» столкновения случаются очень редко, я бы даже сказал, на удивление редко. Я думаю, что если вычислить процентное соотношение и применить его к Москве, то в Москве должна происходить одна авария в месяц, не больше. Конечно, на мотоциклах легче маневрировать, да и скоростной лимит в 40 км/час редко кто нарушает, но все-таки мастерство вождения у них на пять.

Наверное, это связано с тем, что они за рулем с младенчества. Да, я не оговорился. Младенец, сидящий на байке на папиных руках – обычное дело. И ребятенок не просто сидит! Я специально внимательно наблюдал за детишками, и был весьма удивлен! Глаза годовалого малыша весьма осмысленно зыркали по сторонам, и ручонки пытались повернуть руль, когда слева или справа возникало препятствие.

У вьетнамцев не только хорошо развито боковое зрение, но и слух. Ведь надо реагировать и на обгоняющий тебя транспорт. Тут только зеркалами не обойдешься. Именно по этой причине вьетнамцы почти не покупают дешевые китайские электробайки. А вот в Китае их становится все больше, но большинство, все-таки, предпочитают крутить педали. Во Вьетнаме автостоп намного хуже, чем в Китае, из-за того, что автомобилей гораздо меньше. Зато люди чаще приглашали ночевать. Правда, о постояльцах они должны извещать полицейских.

От Ханоя мы двинулись прямо на юг, не заходя в Хайфон. Несмотря на мой совет посетить этот живописный уголок, Саша попросил меня побыстрее доставить его в место, где он мог зарабатывать и отдыхать. Ладно, хозяин – барин. Я-то во Вьетнаме не в первый раз. Но по пути я все равно старался заходить в маленькие городки, в которых не бывал в прошлые визиты. Особенно мне нравятся рыбацкие поселения – там богатые базары и много церквей.

В этот раз мне понравился городишко Сам Сон. Большее количество церквей в прибрежных городках, на мой взгляд, объясняется тем, что французы селились либо ближе к воде, либо в горах. Ну и, конечно, возводили церкви – руками вьетнамцев, разумеется. Местный люд, работая на иностранцев, жил несколько лучше, чем остальные, и у них была мысль, что это происходило из-за христианства. Но это мое личное мнение.

Мы двигались довольно быстро и вскоре достигли древней столицы Вьетнама – Хюэ. Сюда мы въехали на грузовике, и, проезжая мимо его главных достопримечательностей, водитель предложил высадить нас, для того, чтобы мы могли осмотреть их и уже потом прийти к нему домой ночевать. Но Саша, сославшись на усталость, отказался. Может, я слишком часто пишу о равнодушии моего молодого спутника к подобным местам, но отнюдь не для того, чтобы читатели подумали о нем плохо. Просто я не понимаю: зачем тогда путешествовать?!

Вскоре мы добрались до курортного городка Муйнэ. Для русских это – то же самое, что Патая в Таиланде. В этом плане русские похожи на китайцев – едут отдыхать туда, где уже отдыхали соотечественники. Вследствие этого, возникает эффект снежного кома. Местные люди едва успевают за быстро увеличивающимся потоком туристов, не говорящих по-английски, и пытаются срочно учить русский язык. На это я и рассчитывал, приехав сюда с Сашей, но найти работу для него удалось только через неделю. Дело в том, что работника, говорящего по-русски хотят иметь практически все рестораны и туристические агентства, но… Мало кто из владельцев или менеджеров говорит по-английски, а тех, кто говорил по-русски, можно было пересчитать по пальцам. В первую очередь, я навестил своего знакомого, который подвозил нас сюда с Вероникой в 2007 году. Бизнес у него процветал, но он мог принять Сашу только при условии, что я тоже буду работать, чтобы переводить ему указания шефа. Но меня это не устраивало – моих 7800 рублей пенсии мне с лихвой хватало, чтобы чувствовать себя комфортно и свободно.

Пару ночей мы погостили у моего друга, опрашивая всех в округе, а потом взяли рюкзаки и двинулись на юг по 15-километровой улице курортного городка. Эта улица тянется вдоль моря, и естественно, что ее прилегающая к морю сторона отдана туристам: отели и пансионаты перемежаются с ресторанами, барами и станциями винд- и кайтсерфинга. На противоположной стороне улицы находятся, в основном, туристические агентства, магазинчики, массажные салоны и пункты проката, где можно арендовать велосипеды, мотобайки и автомобили. Поэтому правила движения, действующие во всем Вьетнаме, здесь не работают. Все туристы ездят, как привыкли у себя в стране.

Поскольку полицейских здесь практически нет, то русские часто садятся за руль в нетрезвом состоянии. Естественно, это во много раз повышает аварийность. При этом часто страдают и пешеходы. Хорошо, хоть местные мотоциклы не могут развивать большую скорость, поэтому самые распространенные травмы – это ожоги от выхлопных труб, ссадины и ушибы. Однако во время нашего пребывания в городе произошло столкновение со смертельным исходом. При этом, погибший мотоциклист был молодым вьетнамцем, а виновник аварии – русский, который только что прибыл и взял джип напрокат. Жалко конечно обоих – это ж надо было прилететь из России и в первый же день убить человека. Не знаю, кем был вьетнамец – если буддист, то родственники не горюют и не плачут на похоронах, ведь считается, что человек ушел в лучший мир.

По дороге до Муйне я как-то увидел, что из дома выносят гроб и, с разрешения хозяев, снял процессию на видео. Я, правда, так и не понял – какой религиозной концессии придерживались родственники: катафалк был украшен драконом, а гроб несли люди в темной униформе, и пока его несли до катафалка, перед ним выплясывали ярко наряженные фигуры с палками и в масках. Движения танцев были агрессивны, и красные маски имели злобное выражение, что, видимо, символизирует не очень понятный, а возможно враждебный загробный мир. Человек, идущий позади, разбрасывал банкноты, как вьетнамские, так и доллары. Разумеется, это были всего лишь цветные ксерокопии, они по-видимому должны были напомнить живущим, что деньги в могилу не возьмешь. Никто из сопровождающих не плакал и не причитал, но у одного мужчины в доме я заметил на щеках слезы. Я спросил – это был брат покойного и, судя по портрету усопшего, – старший.

Но вернемся в Муйне. Саша все-таки устроился на работу официантом-зазывалой в ресторанчик, где хозяин вьетнамец довольно хорошо говорил по-русски.

Теперь я был свободен от каких-либо обязательств, но не хотел встречать новый год в одиночестве. Я решил недельку пожить здесь и постараться найти компанию, в которой будет нескучно встретить этот праздник.

Случайно я познакомился с вьетнамцем, который только что открыл свое турагентство. Большинство из так называемых агентств выглядят здесь очень непрезентабельно, но это было верхом «совершенства». 3 на 3 метра залитая бетоном площадка, по углам 4 столба, на них цинковая крыша и стены из бамбуковых циновок. Правда, все это новое, включая новый мотобайк с автоматической коробкой, который хозяин сдавал напрокат. Внутри помещения стоял стол и раскладушка, а стены были увешаны фотографиями местных достопримечательностей, к которым владелец предлагал поездки. Ему нужен был помощник, говорящий по-русски, но Саша ему не подходил, так-как не понимал по-английски. Но после устройства Саши я вернулся и сказал, что иногда буду помогать ему взамен того, что буду пользоваться его ноутбуком. Это была самая дорогая вещь в его офисе, но он был начинающим пользователем, и у него даже не было интернета. Подключившись к соседнему открытому вайфаю, я стал часть свободного времени проводить у него. Ему это было выгодно, так как когда заходили русские клиенты, я был переводчиком.

Тхуан был родом с гор, но после окончания техникума, переехал работать на побережье. Однако работа была низкооплачиваемая, он зарабатывал не намного больше своей жены, которая продолжала жить в деревне, продавая туристам самодельные поделки. Воодушевленный ее рассказами о том, что глупые туристы платят «бешеные деньги» за копеечный товар – он взял отпуск и решил попробовать себя на этом поприще. После постройки «офиса» денег у него не осталось, поэтому он начал с проката своего мотобайка и велосипеда, а когда удавалось заманить кого-то на экскурсию, он звонил знакомым, занимающимся извозом, и просил их подъехать. Им-то и доставалась основная выручка. Но когда туристы заказывали гида, он просил меня, и я быстренько находил нужную информацию в интернете, ехал иногда за 200 км. Мне самому интересно было посмотреть новые места, поэтому оплату за работу гидом я с него не просил. Единственно, что ему не нравилось в нашем симбиозе, то, что я отказывался ездить в одно место по 2 раза. Меня же эта позиция устраивала полностью.

Мой рюкзак был под присмотром, и я мог спокойно совершать пробежки по пляжу, не боясь, что его сопрут. У меня было бесплатное общение через скайп, я мог бесплатно ездить на экскурсии. При этом благородно помогал ближнему. Действительно ближнему – ведь я иногда ночевал в его офисе на коврике рядом с раскладушкой. Но это только в случае, если охранники какого-нибудь отеля среди ночи прогоняли меня с пляжа на их территории. Конечно, во Вьетнаме, как и во всем мире, существует закон о том, что полоска берега определенной ширины принадлежит всем, и хозяин или менеджер наверняка знали об этом. Но неграмотные охранники законов не читают и должны тупо исполнять приказы. Поэтому, чтобы не портить себе впечатление от прекрасной ночи, я, в зависимости от настроения, либо переходил на другое место, либо шел досыпать.

Я вообще не понимаю тех туристов, которые приехав в экзотическую страну, платят огромные деньги за пятизвездочные отели, где в ресторанах им подают европейскую еду, а потом идут купаться в бассейне вместо моря. Нет, ночевку под шум прибоя, под звездным небом я никогда не променяю на звезды отеля. Ведь их там от силы пять, а надо мною миллионы. Плюс бриз вместо кондиционера. Нет, я не призываю всех отдыхать дикарями. Наверное, для изнеженных городских жителей это большой дискомфорт. Но все-таки, попробуйте хоть раз заночевать не у себя в отеле, а под сводом звезд.

Между тем, новый год приближался, а подходящей компании для его встречи я пока не нашел. Я познакомился со многими турфирмами из России и СНГ, и некоторые планировали встречать Новый Год под пальмами, но близких мне по духу попалась только одна молодая пара из Москвы. Но, к сожалению, они улетали до Нового Года. Правда, вскоре я нашел ребят-романтиков, которые совмещали здесь приятное с полезным: они работали инструкторами по кайтсерфингу. Кроме того, я познакомился с еще одной симпатичной парой – с Филиппом и Машей, они были совладельцами массажного салона. Через них я познакомился с русским владельцем ресторана, женатым на симпатичной вьетнамке, чей отец великолепно говорил по-русски и был очень образован. Затем я познакомился с Сергеем, владельцем магазина «Ассоль». Вывеска его магазина с алыми парусами говорила о его романтической натуре, но романтикам не всегда везет в бизнесе. Весь его товар только что конфисковали полицейские за то, что он провез часть товара контрабандой. Как жаловались мне все владельцы мелких бизнесов, если у тебя нет совладельца—вьетнамца, ты рано или поздно попадешься на чем-то незаконном. Это случается порой непреднамеренно, но местный ОБХС взятки берет только через своих.

Еще я познакомился с австралийским репортером, приехавшим сюда на отдых. Он сразу же загорелся идеей сделать обо мне видео репортаж, пройдя со мной один месяц в качестве оператора. Но, это на будущее, а пока он записал два видео-интервью минут по 30. В принципе, сейчас я был не против попутчика, а он надеялся, что начальство выпишет ему под это дело командировку на один месяц, а если нет, то он даже готов ради этого попросить дополнительный отпуск. Но, как он мне однажды признался, у него была слабость – женщины. А возникла она из-за того, что женщины питали слабость к нему. Моему новому приятелю было под 30, и звали его Филл, но здесь к нему прочно прилипла кличка Tiger. Это был крупный, еще не ожиревший самец, с заплетенными в косички рыжими волосами. И еще он, кстати, как и я, никогда не пользовался шампунями и дезодорантами. Мы с ним несколько раз ужинали вместе, и я не раз был свидетелем того, как женщины его «клеили». И это были не только вьетнамки, которые предлагают «массаж» всем туристам мужского рода. Это были дамы из отдыхающих, готовые сами заплатить за желаемое. Обычно Тигр сопротивлялся, но недолго, и он уходил с девушкой, а я оставался с его ноутбуком, в котором была куча программ, с помощью которых я потихоньку обрабатывал свое видео.

Это занятие очень помогало мне не заразиться его слабостью. Эти милашки вьетнамки такие непосредственные, что порой очень трудно бороться с соблазном. Вот привожу внутренний диалог, который возможно поможет однажды и вам.

Сатана: Девушка пошла на это не от хорошей жизни, ты поможешь ее семье, если заплатишь за секс.

Я: Но я же женат и люблю свою жену!

Сатана: Но, когда ты был моложе, ты тоже любил свою жену, но не упускал случая порезвиться на стороне.

Я: Я тогда не понимал, что это грех, а теперь жалею о содеянном, ведь из-за этого распались 2 мои две предыдущие семьи.

Сатана: Да, все это только слова, ты просто уже не так сексуален, как раньше, вот, сможешь «помочь» этой симпатичной девушке, и тогда я поверю, что ты сильнее соблазна.

Я: Слышь, нечистый, лучше я признаю, что я ослаб физически, чем позволю тебе стать еще сильнее из-за моей духовной слабости!

Ну, в общем, где-то так. Я вам не судья и не учитель, но думаю, что если бы в молодости я прочел подобные строки, объясняющие, что любая моя слабость делает сильнее темную сторону, то мои дети выросли бы в полной семье. Ну да ладно, проехали!

В общем решено: Новый год я встречу во Вьетнаме. К тому же у меня есть еще одна веская причина здесь задержаться. Копаясь в интернете, я нашел зубную клинику в Хошимине, которая работала с системой имплантатов, которую мне поставили в Таджикистане. Кроме Вьетнама, в этом районе с ней пока не работал никто, кроме самого производителя – южной Кореи. Это была новая система, а производители медоборудования, так же, как и производители автомобилей, стараются сделать все, чтобы их «болты» можно было закручивать только их инструментом. В Хошимин мне ехать надо все равно, так как моя месячная виза заканчивалась 28-го, и по пути туда я заехал в Вунгтау. Я уже пару раз писал о Вьетсовпетро и других российских учреждениях в этом городе. И вот, в надежде встретить старых знакомых, я и заехал туда.

Поездка оказалась не только приятной, но и полезной, и не только для меня. По приезду в город, я сразу же пошел на станцию виндсерфинга, которую основали русские. Виндсерфинг, с появлением кайтсерфинга, особым успехом не пользовался, но бар при станции по-прежнему пользовался популярностью, и не только у русских. Там я встретил своего знакомого, Диму. Он один из трех владельцев станции, но основная его работа – в сахалинской компании ДМИГ, и он как раз собирался в Хошимин, чтобы продлить визы работникам. Вот и отлично, теперь мне не придется туда ехать и толкаться в очереди в эмиграционном офисе.

Оставив рюкзак, я решил сходить в микрорайон, может встречу кого-то из своих знакомых и поем русского борща. По дороге я зашел в сахалинскую же компанию «Рамона», в которой также работали мои знакомые. К сожалению, начальство и сотрудники с момента моего последнего визита сменились, но новое начальство слышало обо мне, поэтому напоили кофе и даже предложили напечатать мне новые визитки. Судя по всему, я останусь встречать новый год в Вунгтау, поэтому 5-тидневный срок их изготовления меня устроил. Я спросил сотрудников, не ездят ли они обедать во Вьтсовпетро, на что они ответили, что тамошнее руководство совсем зажралось – требуют, чтобы посторонние платили 50 долларов за месячный пропуск. Но я все-таки пошел в микрорайон и с проходной позвонил в школу, предложив бесплатно провести лекции. Директор с радостью согласился. Вскоре, за мной пришла учительница географии и провела в класс. Оказывается, посторонние могут находиться на территории только в сопровождении ответственного лица. Старшеклассники с удовольствием прослушали лекцию и задавали много вопросов. Директор тоже присутствовал на лекции и остался доволен. Мне понравилось поведение детей, и особенно то, что некоторые помнят мое выступление несколько лет назад. Русские блюда на обеде, которыми меня угостил директор, стали еще одной приятной составляющей сегодняшнего дня.

Вернувшись на базу, я решил, что за такой приятный день я должен сделать что-то приятное окружающим, и из подручных материалов начал сооружать новогоднюю елку. На окружающей территории валялось много обрывков веревок и рыболовных сетей, а также бамбуковых шестов от поломанных изгородей. Оказывается, в городе начали строить метро, и одна из станций будет именно здесь. К вечеру, я без особого труда соорудил 5-ти метровую пирамиду, которая стала рамой для будущей елки. Наутро я замаскировал раму пальмовыми листьями, веточками секвой и елка приняла вполне презентабельный вид. Нарядил елку я, правда, за счет кампании. Владельцы бара, хоть и не планировали ставить елку, но для новогоднего дизайна закупили гирлянды, конфетти, игрушек, серебряный серпантин и пр. Правда, по моей просьбе, им пришлось раскошелиться еще и на звезду, но зато елка в темноте выглядела почти как настоящая. В общем, я остался доволен своим творением. Новогодние гости, имеющие возможность водить хоровод – тоже. Вот только боюсь, вьетнамец-дворник будет сильно материться, поняв, что единственный возможный способ избавиться от этого сооружения – это целиком тащить на пляж и сжечь ее там.

Костры на пляже, по вьетнамским законам, разрешены, но если он очень большой, то надо брать разрешение в полиции. Кстати, один бар в Муйне известен именно тем, что каждую субботу там на прилегающем пляже горит огромный костер. Это был очень правильный маркетинговый ход. Дело в том, что в безветренные дни комары досаждают туристам даже на пляже, а дым от костра отгоняет их. В общем, для любителей посидеть с пивом под луной в безветренные вечера, это было единственное место. Здесь же можно взять в аренду циновки, которые удобно перетаскивать, убегая от дыма, или взять с собой в кусты, чтобы симпатичная подружка, которую можно взять тут же на прокат, «помассировала» комариные укусы. Впрочем, песок здесь чистый, можно обойтись и без циновки, но в кустах комаров еще больше, поэтому некоторые заходят в море и просят подругу сделать массаж там.

Но вернемся в Вунгтау. Все вышеизложенное, естественно, практикуется и здесь, но поскольку российских туристов здесь намного меньше, то рынок рассчитан на туристов из цивилизованных стран, где секс на пляже противозаконен. Проституция во Вьетнаме тоже официально запрещена, но над каждым массажным салоном можно смело вешать красный фонарь. Несмотря на такое легкое отношение к сексу, вьетнамки весьма романтичны. Влюбившись в какого-нибудь иностранца, после его отъезда пишут ему любовные письма и с нетерпением ждут следующего приезда. И отнюдь не из-за того, что надеются выйти за него замуж или получить дорогой подарок. Я слышал истории, когда проститутка брала отпуск, чтобы повести время с любимым, хотя по деньгам ей выгоднее было бы оставаться на работе.

Но вот и новогодняя ночь. Правда, в 12:00 было не так много народа. Русские, по традиции, подняли новогодние бокалы за семейным столом, а уж потом пришли сюда провести остаток ночи. Кроме русских, здесь, естественно, были и вьетнамские девочки, а также несколько австралийцев и американцев. Последние с нескольким удивлением наблюдали за поведением русских. Теперь к известным в их стране стереотипам: медведь, КГБ, и водка, добавится, что в новый год русские берутся за руки и дружно поют: «В лесу родилась елочка…», при этом силой затаскивают иностранцев в круг и заставляют подпевать. Да, еще из иностранцев здесь был иорданец дядя Вася, для него в поведении русских не было ничего странного. Дело в том, что он много лет учился и жил в России, а сейчас приехал сюда на заработки. В данный момент он выполнял работу, которую в России обычно делают азербайджанцы или грузины. Чуть в стороне от бара он поставил мангал, где готовил очень вкусные шашлыки. Правда, во Вьетнаме с бараниной напряженка, поэтому он мариновал козлятину. Свинина же на некоторых базарах – самое ходовое мясо, а дядя Вася, по- видимому, не был строгим мусульманином, так что у гостей был богатый выбор: два вида шашлыков и три вида люля-кебаб. Мне лично, больше всего понравился люля-кебаб из смешанного фарша. «О, Затар!», – воскликнул я, понюхав составляющие его секретного маринада. Дядя Вася так растрогался, что я знаю иорданское название набора из сухих пахучих трав, что предложил мне есть бесплатно сколько угодно шашлыков. Кстати, во время своих путешествий, я заметил, что люди любой страны относятся с большим уважением к тем туристам, которые знают хотя бы пару слов на их языке.

Но вот новый год позади, виза получена, пора заняться зубами – шашлыки напомнили мне об этом, да и на ТВ-интервью приходится быть не очень улыбчивым. Последнее интервью было совсем недавно, его взял журналист местной газеты. Ему обо мне рассказала его сестренка, работающая в баре. Корреспондент неплохо говорил по-английски, так что проблем с переводом не было. После интервью он предложил мне познакомиться с его друзьями и семьей. Я согласился, и он свозил меня на мотоцикле в поселок за 30 км. После обеда он показал мне свой сад-огород, где я в первый раз увидел, как растет имбирь. На базарах—то этого корнеплода полно, здесь это одна из самых популярных приправ. Но нельзя сказать, что ее суют, где надо и где не надо, потому что везде надо, иначе паразитов будет полный кишечник.

По дороге обратно мы остановились возле сборщиков кофе, и я понял, почему вьетнамский кофе имеет специфический вкус, из-за которого он мне и нравится. Оказывается, вьетнамцы, дождавшись, когда большинство плодов созреет, собирают их сразу все вместе. Разумеется, там попадаются как перезрелые зерна, так и недозрелые, из-за чего напиток имеет необычный вкус. Если читатель знаком с моим путешествием по Коста-Рике, то помнит, что я 10 дней работал сборщиком кофе, так вот, там очень строго следят, чтобы недозрелые плоды остались на деревьях, это примерно 50%, их соберут позже. В былые времена Коста-Рика была главным поставщиками зерен на европейские рынки, но сами костариканцы его пьют не очень много. Они его не дожаривают, и мне он не очень нравится. А вот во Вьетнаме я с удовольствием выпивал по паре стаканчиков «Кафэ сида». Готовится он следующим образом: в стеклянный стакан наливают немного сгущенного молока, на стакан ставится металлический стаканчик с мелкими отверстиями, в него насыпают молотый кофе и накрывают грузиком с отверстиями, чтобы крупинки не всплывали. После этого в стаканчик наливают крутого кипятка и накрывают крышкой. Всё, процесс пошел. Кипяток медленно процеживается сквозь кофейный фильтр приобретая его цвет, вкус и аромат. Обычно стаканчик проливают два раза, но если напиток покажется вам сильно крепким, то можно пролить 4 раза, тогда получается полный 200гр стакан. Молока там достаточно, чтобы было вкусно и сладко. Если вам не нравится кофе с молоком, предупредите официанта, но тогда, это уже будет не «кофе суда». Такой кофе можно заказать в любой забегаловке, но иногда его приносят уже готовым в стакане. Время, конечно, в этом случае экономится, но мне лично не нравится. Такая кофеварка есть в каждом доме, но пьют его обычно только утром. А вот зеленый чай (без сахара) жители пьют целый день, а к вечеру эти же 25 г стаканчики наполняются уже рисовой водкой. За день мне в среднем приходилось отказываться от 30—50 предложений подойти к столику и выпить стаканчик другой. Представляете, на сколько бы уменьшился мой пробег, если бы я подходил ко всем!

В Хошимин я поехал с утра на автобусе, чтобы успеть к дантисту до обеда, с тем, чтобы не остаться ночевать в этом шумном грязном городе. В частной клинике, рассчитанной и на иностранцев, по-английски говорила только девушка в регистратуре, поэтому ей пришлось идти со мной в кабинет. Правда, хирург был в отпуске, но мне нужно было поговорить с техником, чтобы быть уверенным, что он имеет оборудование нужной системы. Инструменты у него были, и работа по изготовлению и установке моста стоила примерно столько же, как и в Таджикистане, но абатменты стоили очень дорого. Абатменты – это такие болтики, которые, хирург, разрезав уже зажившую десну, вкручивает в имплантат, вместо временных заглушек, затем зуботехник изготавливает пластмассовый или керамический мост, и «сажает» его на цемент. Умар Таирович предлагал мне взять абатменты с собой, но мало ли что могло случиться с моим багажом, поэтому мы договорились, что он вышлет их мне куда угодно, при условии, что я оплачу почтовые расходы. В общем, все решаемо, но хирург вернется только через две недели.

Ладно, время у меня есть, и я решил вернуться в Муйне. Вунгтау, конечно, ближе, но Tiger пригласил меня на свадьбу своего друга австралийца, да и Тхуан обрадуется. По дороге, один из водителей завез меня к своему другу на ферму, где выращивают «Драгон фрут». Все туристы хоть раз пробовали его, покупая из-за яркой внешности, но мне лично он не нравится из-за неярко выраженного вкуса. Я бы сравнил его с броской женщиной – ожидаешь такого же яркого содержания, ан нет, обычная простушка. Удивляет это растение только количеством плодов на квадратный метр поверхности. Плоды ярко розовые, чешуйчатые, яйцеобразной формы размером с большой мужской кулак. Разрезанный пополам он тоже выглядит симпатично: под мясистой кожицей белая плотная мякоть, напичканная «маковыми» семечками. Я думаю, что это искусственный гибрид из семейства кактусовых, и без помощи человека растение вряд ли выдержало бы непомерную тяжесть плодов. Сообразительные вьетнамцы привязывают его не просто к шесту, а к керамической трубе, либо к столбику, сделанному из кирпичей. Ночью кирпичи, отдавая накопленное днем тепло, ускоряют созревание «дракона».

Приехав в Муйне, я в тот же вечер вместе с Филом отправился на церемонию официального открытия производства человеческих гибридов. Брак интернациональный, и счастливая вьетнамка знает, что муж, австралиец, не только составляющая их будущих детишек, но и столбик-поддержка их материального благосостояния. 25-летняя невеста очень хороша в подвенечном платье, да и жених не плох, хотя лет на 10—15 старше. Оба выглядят счастливыми. Что ж – дай им Бог подольше оставаться в таком состоянии. Свадьба проходит в одном из залов большого ресторана и, в общем-то, походит на русскую. На столах много закуски и выпивки, звучит громкая музыка, гости танцуют, тамада пытается организовать что-нибудь коллективное и т. д. Разница лишь в том, что не возникает драк, и после 11:00 гости дружно встают и расходятся по домам. Еда здесь дешевая, поэтому остатки из ресторана с собой никто не забирает, только напитки, остатки продуктов никто с собой не забирает. А вот прохладительные напитки, гости, которые победнее, на столах не оставляют. Следующие две недели я опять помогал Тхуану, а заодно продал пару десятков дисков со своим видео. 10 из них у меня купили ребята с Украины. Оказывается, здесь в 25 км находится украинско-вьетнамская компания по добыче какого-то элемента из местного песка.

Что еще? Ах да. Я впервые в жизни прокатился верхом на страусе. Да что я, Tiger, которому я рассказал, что видел этих двух «куриц» под седлами, тоже прокатился первый раз в жизни. И это австралиец, проживший с ними по соседству всю жизнь!

Мне вообще-то не очень хотелось участвовать в этом – это все-таки не лошадь, но Маша (жена Филиппа) пришла сюда с детьми и попросила меня прокатиться с ее дочкой, так как сама боялась. Я прикинул, что я вместе с девочкой вешу никак не больше 100 кг Фила, которого только что бойко провезла самка. Поэтому я решил-таки доставить удовольствие ребенку. Да, слаб человек – всегда найдет оправдание своим поступкам. Мне еще повезло. За свои 60 лет я ни разу не пошел против принципов, заложенных творцом в каждом человеке. Ну а насилие в отношении страуса – это-то же самое, что я, как и многие другие, делаю постоянно. Я имею в виду, что я лично не убил ни одного животного, поскольку мне их жаль, но ем мясо, лицемерно предоставляя другим делать за меня грязную работу. Но я утешил себя мыслью, что, в конце концов, мое мясо тоже кто-нибудь съест и, учитывая мой образ жизни, возможно даже в свежем виде. Ну, блин, начал за здравие, а кончил за упокой. Вот зубы вставлю и пожую еще, пока меня не зажуют. Все, пора в Хо Ше Мин – до свиданья Китайское море.

Tiger дал мне адрес своей знакомой в Сайгоне, которая пообещала принять меня на недельку, что будет весьма кстати. Не придется в поликлинику таскаться с рюкзаком.

Джейн снимала небольшой домик на троих. Кроме нее, здесь жила японка с подругой и русская семья. Русские работали в русском ночном баре, так что днями они отсыпались, и с ними толком я познакомился только через неделю у них на работе, куда Джейн привезла меня на мотоцикле. Жила она во Вьетнаме уже давно, поэтому ездила не хуже вьетнамцев. У русских своего транспорта не было, поэтому они часто просили соседку и они, по-вьетнамски втроем взгромоздившись на двухколесного ослика, уезжали. Японка Лей уходила на работу после обеда, а возвращалась вечером, переодевалась и тоже куда-то уходила. Меня разместили на диване, куда я приходил только по вечерам, чтобы никому не мешать.

Днем я, вооружившись GPS, уходил в город и гулял по ближним улицам, следуя их непредсказуемым зигзагам. Это был дистрикт «Tan Binh», который, судя по всему, с самого начала застраивался спонтанно. Впрочем, при взгляде на карту Сайгона, у любого градостроителя, призванного улучшить планировку города, первая здравая мысль – это вызвать сотню бульдозеров и уже на обломках строить что-то новое. Второй вариант – это оставить все, как памятник внеплановой застройке. Но правительство, похоже, решило в этом вопросе идти по пути Индии – там, запланировав построить новое здание или целый квартал, скупают у бедноты их участки с лачугами, сносят их, и на этом месте вскоре вырастает суперсовременное здание. Правда, его сразу надо обнести стеной, ведь хозяева прежних лачуг, как правило, стараются поселиться тут же, поближе к помойкам более богатых сограждан. Кстати, российское посольство в Нью-Дели – яркий тому пример. Оно обнесено высокой оградой, но только фасадная часть его выглядит презентабельно. Рядом же с остальными стенами ютятся хижины рикш и других низших каст. Раз уж я начал сравнивать с Индией, то могу сказать, что Вьетнам, по сравнению с ней, намного чище, а вот по количеству и разнообразию еды у уличных торговцев явно отстает. Единственный плюс здесь – по утрам всегда можно поесть хлеба. Естественно, это не русский хлеб, а хрустящие булочки, прижившиеся в местном рационе со времен французской колонизации, но сандвичи из них очень хороши.

Гуляя по улицам южной столицы, я, конечно, зашел и в консульство РФ, но никого из старых знакомых там не было, да и в волейбол, как раньше, по вечерам не играли – видно, контингент не тот. Да, у читателя, наверное, возник вопрос, что это я гуляю, вместо того чтобы заняться зубами? Дело вот в чем. Доктор задержался из отпуска на пару дней, а когда вышел на работу, у техника сгорела муфельная печь. Ну та, где пластмассовые и керамические зубы выплавляют. В связи с этим, техника срочно отпустили в отпуск. Хотя я не исключаю возможности, что таким образом меня пытались раскрутить на дополнительную оплату. Я задумался после того, как мне пару раз намекнули, что если бы посылку с печкой послали по DHL, то меня бы обслужили уже на этой неделе. Впрочем, я на них не в обиде. Не стали бы они терять клиента, если бы печка не поломалась. Чем платить за лишние дни в гостинице в ожидании посылки, клиенту выгоднее доплатить за DHL. А если желающих окажется несколько, то клиника еще и выгоду получит. За 15 лет я посетил Вьетнам раз 5 и заметил, что в местах, часто посещаемых туристами, этот бесхитростный раньше народ потихоньку стал плутовать. Но до индусов, для которых обмануть белого – первостепенная задача, вьетнамцам еще ох как далеко…

Что это я все на Индию перепрыгиваю, ведь я туда пока не собираюсь. А собираюсь я идти в Таиланд, по причине того, что там тоже есть клиника, где я могу закончить работу. Можно было, конечно, дождаться и здесь, но скоро Тет (лунный новый год). А это-то же самое, что в России период с 1-е по 13-е января. Вот вы стали бы в этот период в областной клинике зубы ремонтировать? Вот и я не рискнул. Хотя за 10 дней Тета среднестатистический вьетнамец не выпьет столько водки, как средне статистический русский в священный новогодний праздник Вдрабадан. Но если взять отношение алкоголя к весу тела, то вьетнамцы могут и победить…

Хотите пример? Я пару раз был свидетелем, как пили вместе русские и вьетнамцы, и для любопытства считал. Так вот, ни один вьетнамец не мог перепить русского, но ни один русский не выпьет, сколько выпили двое вьетнамцев. Вывод? 100 кг живого веса двух мелких вьетнамцев выиграли это соревнование у 100 кг живого веса русского. Это если соревнование проводить среди мужчин. Русская же баба, думаю, легко уложит двух вьетнамок – не приучены эти «мадамки» к зеленому змию. Они больше на бетель налегают, и то только под старость.

Эх годы, годы, будь я сейчас помладше и не женат! Точно бы остался в этой стране. Впрочем, в Камбодже, через которую я собираюсь идти в Таиланд, женщины тоже миловидны и миниатюрны, но не такие жизнерадостные, как вьетнамки, – многолетняя война наложила свой отпечаток.

 

Камбоджа

Общее расстояние: 600 км. Пешком:150 км: Bavet-PHNOM PENH—Kampot-Koh Kong

Ну вот, заплатив на границе $20, я опять в Камбодже. И хотя в этот раз я решил добираться до Таиланда вдоль морского берега, пересек я границу в уже знакомом мне месте, где казино росли как грибы. Пришел я сюда, естественно, не ради казино, а потому, что по Вьетнаму дорога к переходному пункту возле моря длинна и запутана, да и был я уже в тех местах. Как только я пересек Меконг на пароме, я сразу же стал расспрашивать водителей, как добраться к морю. Мне пришлось немного попетлять, но зато я не заехал в столицу – мне хватило Сайгона.

В Камбодже, правда, движение намного меньше, чем во Вьетнаме. Это достигается за счет общественного транспорта. Камбоджийцы пока не могут себе позволить, а может не хотят, иметь по одному мотобайку на каждого совершеннолетнего, но зато, по улицам в различных направлениях ходят «автобусы», останавливающиеся по первому требованию. Эти частные транспортные средства без твердого расписания и маршрута. Это вам не российские маршрутки. Они не только останавливаются «тут и там», но подвозят пассажиров с грузом прямо к дому. И все это с молчаливого согласия остальных пассажиров, которым завтра тоже возможно потребуется такой же сервис. А хочешь попасть домой быстрее – садись на такой же мотоцикл, но без прицепа.

Ах да, я же еще не написал, что «автобус» – это двухколесный мотоцикл, на багажнике которого на шарнире цепляется одноосный длинный прицеп. Поперек прицепа привязаны деревянные доски, на которые могут уместиться до 20 пассажиров. Читатель, наверное, думает, что это какой-то супер-мотоцикл? Нет, это маленький, низкоскоростной китайский или японский мотоцикл. Мало того, пока я добрался до границы Таиланда, я видел на этой работе два престарелых земляка: «Минск» и «Ковровец».

До моря я добрался к вечеру вторых суток и заночевал в маленьком городке Кампот. Правда, встретил он меня заунывной молитвой монахов, отпевающих покойника. Гроб стоял под освещенным зелеными лампочками «шатром». Монахи сидели там же, а все остальные сидели на складных стульях, или просто на земле, с бумажными стаканчиками в руках. Появление белого вызвало удивление, но не ажиотаж, так как в таких случаях бывает во Вьетнаме. Мне принесли стул и напиток в стакане. Это был компот из Тамаринда, все пили его из общего бачка, либо приносили с собой газировку. Разговоры люди вели вполголоса, никто не плакал, но и, конечно, не веселился. В общем, типичное буддистское поведение. Смерть – это не хорошо, но и не плохо, – это нормально!

Через час молитва закончилась, и откуда-то из темноты появились еще монахи, по виду послушники и, взяв гроб, унесли его куда-то по неосвещенной улице. Остальные начали размонтировать «шатер». Я стал помогать им и спросил, могу ли я переночевать у них в монастыре. Старший из монахов дал согласие, после чего, погрузив шатер и генератор на малюсенький грузовик, уехали. Все монахи повисли на бортах. Так что места для меня не оставалось. Правда, они предложили взять мой рюкзак, но куда черепашка-ниндзя без панциря? Я пошел в абсолютной темноте в указанном направлении и через полчаса нашел-таки монастырь, спросив его местонахождение у одинокого прохожего. На территории было совсем темно и, чтобы не беспокоить монахов, я стал расстилать спальник под крышей какой-то беседки. Не знаю, каким образом монахи узнали, что я пришел, но вскоре они пришли с фонариками и предложили идти спать в келью. Один из них сносно говорил по-английски. Я объяснил, что люблю спать под открытым воздухом. «Хорошо, – ответили мне, – Ложись в любом месте, но не в этой беседке, потому что здесь собираются духи». Я сказал, что могу освободить лавочку и лечь на полу, пусть себе собираются и беседуют. Я камбоджийский язык не понимаю и их секреты никому не выдам. Но, несмотря на мои доводы, мне подыскали другое место и, принеся воды и каких-то сладостей, пошли спать.

Поделившись сладостями со статуей Будды, я уснул с мыслью, что зря меня прогнали, ведь я не считаю их не плохими, не хорошими – нормальные духи, у них своя жизнь, и у нас своя – что нам делить? Так нет же – не лень было идти жаловаться настоятелю, чтобы меня переместили.

Наутро, попрощавшись с монахами, я пошел дальше и шел почти весь день. Я не голосовал, и редкие автомобили, обычно переполненные, проезжали не останавливаясь. За этот день я попробовал три вида лягушек. Их продавали детишки или женщины, сидящие под навесами возле дороги. Маленькие (жареные) – мне не особо понравились, а вот большие пузатые (запеченные на углях) – очень вкусные. Перед тем как запечь, лягушку сажают спиной (вдоль хребта) на бамбуковую палочку, вторую кладут на надувшийся живот и связывают палочки по концам. При этом они стягивают их до такой степени, что лягушка выглядит как две сосиски, с торчащими в сторону лапками. Если есть голову и лапки в темноте, обсасывая косточки, то можно по вкусу спутать с цыпленком, но, когда начинаешь есть надутый живот, ко вкусу мяса добавляется вкус травы с приятными специями. Я не видел начальный процесс приготовления, но хотелось бы верить, что начиняли лягушку уже после смерти. Впрочем, какая разница, ведь едят же в Аргентине «Осадо», где определенную часть кишок телят зажаривают вместе с находящейся там полу переваренной травой.

Местность здесь довольно приятна, – не зря же территория имеет статус национального парка. Плотность населения, по сравнению с Вьетнамом, намного меньше; количество транспортных средств на душу населения – тоже, так что я шел, наслаждаясь тишиной и покоем. Не доходя до границы Таиланда, аппендикс которого внедрялся узкой полоской вдоль моря.

На выходе из территории Камбоджи я попал на свадьбу. Вот повезло мне в этот раз – за недельный визит в страну видел два важных события в жизни человека. Осталось только поприсутствовать при празднике в честь новорожденного и поучаствовать в зачатии. Нет, надо написать жене, пусть поторопится с приездом, а то мысли всякие греховные лезут.

Итак, вернемся к свадьбе. Проходя по улочкам небольшого городка, я услышал громкую музыку, доносившуюся из открытых дверей ресторанчика, и вошел вовнутрь. Там на земляном полу стояло около 10 круглых столов. За каждым из которых сидело по 6—8 гостей. Судя по выпивке, закуске и одежде гостей, свадьба была не из богатых, но на столе в центре было столько фруктов, что ему бы позавидовал любой «новый русский». Оно понятно, что здесь эти фрукты не являются экзотическими и стоят копейки. Но с каким вкусом были подобраны цвета и формы фруктов этой пирамиды! Люди за столами разговаривали очень громко из-за оглушительной музыки, льющейся из огромных колонок, установленных на сцене. Не люблю я громкой музыки, поэтому, сделав пару фотографий, собрался уходить. Но тут вошли жених и невеста. Жених был на голову выше любого из присутствующих в доме, а невеста вообще до подмышки, но довольно симпатична, правда выглядела лет на 5—10 старше жениха, впрочем, это неважно, если они любят друг друга. Вслед за молодоженами, на сцену поднялись мужчина и женщина. Скорее всего, это был отец невесты с матерью жениха. Они встали напротив молодых, и те, очистив по мандаринке, покормили их прямо из рук. При этом жених кормил мужчину, а невеста женщину. Я думаю, что это символ уважения и заботы о родителях до старости. Потом новобрачные таким же образом скормили друг другу по яблоку и начались танцы, которые проходили под живую музыку. Музыканты – две электрогитары и ударник. С ними две певицы. Старались, как могли, но для европейского уха все камбоджийские песни на один мотив. Хотя, если сравнить с их танцами, то музыка все-таки более разнообразна.

Постараюсь описать танец одной пары, а поскольку все танцуют именно так, то читатель может представить общую картину. Разница лишь в том, что пара либо однополая, либо разнополая, но на исполнение танца это не отражается. Итак, зазвучала музыка и партнеры, стоящие друг перед другом на расстоянии полуметра, начинают движение. Один наступает маленькими шажками, а второй (ая) – отступает, но через метр в такт музыки отступающий переходит в наступление и так до конца танца. Туловища танцующих слегка наклонены вперед, а ладони все время виляют, но не подымаются выше пояса. Движение рук у всех примерно одинаковое: жест, которым глухонемой изображает рыбу, но потом хочет уточнить, что эта рыба – камбала. Так вот, у каждого из партнеров по две камбалы, которые-то плавают отдельно, то спариваются, забравшись друг на друга. Вот и весь танец. Да, трудно, наверное, приходится жюри, которому надо определить лучшую пару в этих танцах! Пока я снимал танцы на видео, ко мне подошел распорядитель и усадил за один из столиков. Здесь я имел возможность убедиться, что свадебное угощение намного разнообразнее, чем песни и танцы. За столом по-английски никто не говорил, а выпивки, для того, чтобы достичь нужной стадии понимания, было недостаточно, да это и не мой метод. Рисунками на салфетках я сообщил им, что я из СССР; о количестве, поле и возрасте своих детей и внуков, а также то, что я иду в Таиланд.

Через полчаса наше общение было прервано объявлением по микрофону, и гости стали дружно допивать содержимое жестяных баночек и делить не начатые. При этом делили справедливо, не забыв и меня. Поскольку я не пью пиво и не люблю колу, то отказался в пользу тех, кому досталось меньше, чем вызвал одобрительные хлопки по плечам.

Жаль вот только, что финальная сцена испортила ощущения праздника. Но только для меня, по выражению лиц гостей я увидел, что это никого не удивило. А произошло следующее: после объявления об окончании банкета прозвучало еще одно объявление, и нарядные дети, находящиеся в зале, дисциплинированно подошли к столику с фруктами и взяли по одному фрукту. Из-за чьего-то неосторожного движения фруктовая пирамида разрушилась, и плоды покатились по полу. Тут же, с улицы, в открытую дверь ворвалась свора оборванных ребятишек, которые стали подбирать с пола и со стола и рассовывать по карманам и пазухам все, что попадется под руку. По-видимому, гости знали, что это дети – сироты, поэтому никто не только не препятствовал, а наоборот подзывали бедных ребятишек к столам и те съедали остатки мясных и рыбных блюд прямо на месте, а рис и овощи сгребали ладошками в приготовленные пакеты. Я уже видел нечто подобное в африканских городах, но не ожидал увидеть здесь. Да, правильно говорится в Библии про богача и игольное ушко. Как можно называть человеком то существо, которое зная о миллионах голодающих на планете, спокойно жрет из золотых сосудов, покупает алкоголь по цене сотен долларов за бутылку и испражняется, сидя на золотом унитазе. Ну да ладно, Бог им судья.

Ну вот, заканчивается мое короткое путешествие по Камбодже. Осталось перейти через мост, от которого до Таиланда не более 10-ки. Мост Кох-Конг построен не так давно, при помощи иностранных специалистов и, в отличие от улиц одноименного городка, на нем много фонарей. И, что удивительно, они горят и днем, и ночью, несмотря на дороговизну электричества. Правда, почти половина лампочек уже перегорела, и их не меняют, видимо таким образом экономя. Мост почти с километр длиной, но пока я по нему шел, не проехали ни одна машина. Это значит, что торговля между этими странами почти на нуле. Не доходя до границы, я увидел маленький домик и попросил разрешения поставить палатку. Я решил перейти границу с утра пораньше – лишний день в Таиланде мне не помешает. В домике жила симпатичная молодая пара с ребеночком. Они были бедны, но веселы – от кого-то из родителей им достался в наследство этот домик на сваях, под которым протекала небольшая река. Дом в этих местах не бог весть какая ценность – его можно построить из бамбука за пару недель. Но все же… Мы поужинали рыбой, которую хозяин поймал, сидя прямо на веранде. Молодые пошли спать под противомоскитный полог, а мне пришлось залезть в палатку – в домике над рекой комаров тоже больше… Лягушкам комары только в радость, и они всю ночь довольно «пели». В палатке было душновато, и мне снились сношающиеся рыбы, которые стонали не рыбьими голосами. Думаю, мой сон «озвучивали» молодые супруги, у которых ребенок попросил братика или сестренку. На утро я подошел к границе и прямо перед ней увидел 5-ти звездочный отель и казино при нем. Из любопытства я зашел туда, но охранники сказали, что персонал будет только вечером, потому что клиентов мало. Впрочем, это было видно и так. Кроме гостиничного здания в округе не было ни одного строения, не то что на вьетнамской границе.

 

Таиланд

Общее расстояние=2700 км. Пешком:850 км: Hat Lek —Mueang Rayong—BANGKOK -Mae Sot-Tha Song Yang-Mueang Phitsanulok-BANGKOK-Tha Sae-Sadao> Malaysia

Вот я и в Таиланде. Здесь, рядом с границей, имеется небольшой городок, судя по всему, построенный недавно, в расчете на туристов, но похоже, надежды строителей пока не оправдались. Туристов очень мало и рынок, полный сувениров, пустует. Пока я шел к выходу из города, группа туристов спросили меня, не присоединюсь ли я к их компании, чтобы вместе заплатить за такси-микроавтобус, потому что те неоправданно дорогие. Я отказался, но когда прошел с часик по совершенно пустынной, только что заасфальтированной дороге, то понял, что оправданно – выбора-то у туристов нет. Как сказал мне водитель автобуса, которые догнал меня через пару часов, дорога будет безлюдной следующие 150 км. Так что лучше, если я все-таки заплачу и поеду вместе с сидящими в автобусе, но я опять отказался. Еще через час мое упорство вознаградилось – меня подобрал частник и довез до города. Отсюда до столицы не более 500 км, и движение намного оживленнее, так что доберусь легко. Я не особенно торопился, поэтому отправился по дороге N3. Она более длинная, но зато идет вдоль моря и заходит в г. Паттая, где у меня есть знакомые.

Автостоп в Таиланде очень хороший, и я мог бы, при желании, добраться туда за один день. Но я, не торопясь, подъехал к выходным, как и обещал своим знакомым. Они организовали посиделки, собралось человек 12 путешествующего люда, которым всегда интересно послушать более опытных коллег. На следующий день, в воскресенье, мы встретились опять, как и договорились, в Сикхском храме. По воскресеньям там бесплатная еда, но главное не это, – молитву (киртан) музыканты в тюрбанах поют очень приятными голосами, аккомпанируют на табле и гармонике, и прекрасное убранство гурудвары (так называются все сикхские храмы) наполняется радостью и ощущением праздника.

В храме я встретил и своего попутчика Сашу. Оказывается, когда у него закончилась вьетнамская виза, он, видя, что особенно заработать не получится, выдвинулся, с целью разбогатеть, в Таиланд. Он добрался сюда через Лаос, так как эта страна, как и Таиланд, для россиян безвизовая. Он был рад встрече и сказал, что опыт путешествия со мной ему очень пригодился. Ну и слава Богу, а то некоторые мои попутчики обижались на слишком жесткую дисциплину. Саша спросил, не собираюсь ли я в скором времени в Россию, так как его родители просят его вернуться. Таких планов у меня точно не было, так как надо закончить с зубами. А вот другим ребятам, которые хотели бы попутешествовать в моей компании где-нибудь поблизости, я пообещал дать ответ через пару дней.

В понедельник я дозвонился до нужной мне клиники, но ответ был неутешительный. Приема к некоторым специалистам надо было ждать аж 3 недели. Видимо, желающих дешево починить зубы среди туристов было немало. Оно и понятно! Цена большого объема «ремонтных работ» у московского дантиста равна цене путевки с билетами, плюс те же работы здесь. Для тех же, кого поджимают сроки, есть два варианта: обратиться в более дорогую клинику, где нет очереди, либо заплатить за срочность в обычной, и тогда врачебный персонал займется вами в неурочное время. Я записался на обычный прием, и теперь у меня 20 дней свободного времени. Потрачу их на посещение Бирмы. Я сообщил о своем решении потенциальным попутчикам, и трое захотели присоединиться ко мне. Однако при обсуждении маршрута сложилась ситуация «лебедь, рак и щука». Так что решили пойти только двое, Гульнара Гильманова и Дима Кондратьев, которые на тот момент полулегально работали гидами в турфирмах. Но ради такого случая Гульнара взяла отпуск, а Дима все равно собирался увольняться. Мы решили попробовать зайти в Мьянму через один из двух северных (относительно Таиланда) переходов, поэтому запланировали заезд в Бангкок. Кирилл, у которого я обитал, пока был в Паттае, дал мне два адреса русских ребят, у которых можно переночевать. Я выбрал тот, что ближе к выезду из города – так я познакомился с Антоном Дряничкиным. Но о нем позже, тем более, что по пути в Мьянму нам удалось быстро проскочить тайскую столицу, и более тесно мы познакомились на обратном пути.

Утром следующего дня мы выдвинулись на маршрут. Первые дни, как обычно, идет «притирка» членов команды. Впрочем, пока мы добирались от Паттаи до Бангкока, я уже оценил своих спутников. Диме всего 18, но он уже путешествовал автостопом по России и самостоятельно добрался сюда. Знаю, если вдруг отстанет, или если ему не понравиться наша компания, за него можно не беспокоиться – доберется без поводыря. На 95% я уверен, что у него ко мне претензий не будет, так как он выбрал позицию ученика китайских школ единоборств:" если хочешь чему-нибудь научиться – во всем подражай учителю». Гульнара – высокая симпатичная девушка 27 лет. С ней будет посложнее. Так, пока мы перемещались по Бангкоку, она два раза успела обидеться на то, что я добираюсь по указанному адресу пользуясь своими методами, а не инструкциями, которые ей дал по телефону Антон. Обидчивость – это плохо, хотя, может это из-за того, что она недавно развелась, и обида на мужа подсознательно перешла на недовольство всеми мужчинами вообще. Если моя догадка верна, то, надеюсь, ее характер скоро станет ровнее. Хорошо хоть ее обиды быстро проходят, и она тут же извиняется. К тому же она видит этот свой недостаток и работает над собой, занимается йогой. Объединяет этих ребят общее качество – оптимизм и улыбки на лицах, это радует! Как руководитель группы, я всегда чувствую ответственность за недовольные выражения лиц своих спутников. Хотя умом и понимаю, что в 90 случаях из 100 это обусловлено не моими действиями, а чертами характера «неулыбаки». Радоваться «солнышку» в присутствие такого человека всем окружающим уже не так комфортно.

Но в этот раз в составе нашей группы не было «унывак» и, как я и ожидал, наша кратковременная совместная прогулка прошла без взаимного недовольства. Со стороны Гульнары, правда, были кратковременные вспышки раздражительности, когда я ограничивал ее жажду к лидерству. Но тут ничего не поделаешь – в группе должен быть один лидер. Это обычно случалось во время дежурства Димы. Дело в том, что дежурный не только обязан кормить группу, но и принимать решение о месте обеда и ночлега, а также вести переговоры с водителем и следить, чтобы тот не завез туда, куда нам не надо. В Таиланде очень разветвленная сеть дорог, и, если вовремя не сойдешь, рискуешь потерять много времени. Так вот, Дима, как любой человек, иногда ошибался, или, не будучи уверенным в правильном выборе, вопросительно поглядывал на меня. Я же игнорировал эти немые вопросы, давая ему возможность самому принять решение, пусть даже и неправильное. В результате ошибки нам иногда приходилось пройти лишние километры пешком, но зато происходил учебный процесс. Так вот, Гуля в таких случаях норовила «принять командование» на себя, и мне приходилось ее одергивать. Ну да ничего – она обижалась ненадолго. Да и на что обижаться, я ведь делал уместные замечания и нормальным, спокойным тоном. Для тех, кто по работе или родительскому долгу обязан делать замечания, не побоюсь напомнить известную истину: от того, каким тоном и какими словами вы скажете одно и то же замечание, оно будет воспринято как совет, окрик, либо занудство. Однако пора переходить к описанию маршрута, чтобы читатель не причислил меня к любителям замечаний последней категории.

Итак, мы вырвались из шумного Бангкока и двинулись на север, чтобы перейти в Мьянму на переходном пункте Мэсот в провинции Так. Разумеется, предварительно мы изучили всю доступную информацию и узнали, что на этом переходе, как и на трех остальных, действует система временного безвизового входа. Вход в эту страну осуществляется не только без визы, но и без паспорта. Происходит это следующим образом: бирманские таможенники изымают у туриста паспорт в обмен на бумажку, в которой указаны возможные сроки пребывания (не более 10 дней, в зависимости от правил конкретного пограничного перехода) и территория, за пределы которой заходить запрещено. Сроки однозначно нарушать нельзя, ну а «заблудившись», можно дойти хоть до Янгона, но если поймают, то, как говориться, мало не покажется. А вероятность того, что поймают, очень высока – это вам не Филиппины, где документы у иностранцев вообще не проверяют. Но это я так, для информации – никто из нашей группы о несанкционированных действиях даже не помышлял. Я вообще стараюсь не нарушать законы и правила государств или групп народов, но не из-за боязни ответственности, а из уважения к местным нравам. Вот и в нашей группе, кроме обязательной зарядки по утрам, действовало правило идти пешком, пока нас не подберет попутка. Гуля, правда, пыталась убедить меня стоять на удобной позиции, как рекомендует А. Кротов и другие «мудрецы», но я сказал, что моя игра – мои правила, и это не обсуждается. Вечером первого дня, когда мы, легко преодолев половину пути до границы, заночевали в старом буддистском храме, она призналась, что не ожидала такой эффективности этого метода. Ведь нам пришлось выбираться из Бангкока, а группа из двух мужчин и одной девушки – не самый лучший вариант для автостопа. В общем, в дальнейшем трений по этому вопросу не возникало.

В монастыре нам без лишних разговоров дали циновки и показали место для ночлега, куда вскоре принесли еду и отпугивающие комаров спиральки. Ох, не люблю я этот дым, пойду-ка спать наружу. Под раскидистым деревом во дворе стояла старая бамбуковая кровать, на которую я постелил циновку, натянул противомоскитную сетку и улегся спать. Но уснуть мне удалось только к полуночи. Дело в том, что из кельи вышли два молодых монаха и уселись за бетонный столик, стоявший рядом с моим ложем. Они вышли покурить, и, на мою беду, один слегка говорил по-английски, а второй был очень любопытен, вот они и мучали меня вопросами, пока у них не кончились сигареты и пиво. Да, да, – пиво, что меня очень удивило. До этого я ни разу не видел буддийских монахов, употребляющих алкоголь. Они объяснили столь странное поведение тем, что комары боятся запаха алкоголя, и предложили мне отогнать комаров этим же способом, но я отказался. Наутро мы ушли, не дожидаясь, пока послушники вернутся с пожертвованиями. Ограничились чаем и сух/пайком, который нам монахи принесли перед сном.

К вечеру мы были уже на границе, в симпатичном городке, архитектуру зданий которого соседство с другой страной слегка разнообразило. На подходе к пограничному пункту мы встретили туриста из Германии, которому явно не терпелось поделиться с кем-нибудь своим недовольством. Он подошел к нам и сказал, что мы можем не ходить на таможню, потому что «свиньи – мьянмарцы» закрыли этот переход для иностранцев на 6 месяцев. А главное – нигде нет об этом информации, и он зря приперся. Да, новость не из приятных! Мы, конечно же, все равно пошли на таможню – мало ли какая «шиза» или «глюк» могли посетить баварца – золотой треугольник-то рядом! Симпатичная девушка в одной из кабинок, устав от многочисленных местных жителей, поставила табличку «Перерыв», и я, воспользовавшись этим, поговорил с ней. Эта тайка выдала нам «военную тайну» бирманцев. Оказывается, в этом районе Бирмы появились какие-то повстанцы, и правительство бросило войска на подавление недовольств, но, зная по опыту, что с партизанами бороться трудно, закрыли переход для иностранцев на всякий случай на целых 6 месяцев. От посвящения в «тайну» нам легче не стало, но зато мы поняли, почему в этом районе Таиланда так много лагерей для беженцев. Что ж, пойдем знакомиться с ними, раз в страну не пускают. Конечно, можно было бы вернуться на юг и зайти к соседям на пункте, что недалеко от Бангкока, но кто-то из моих спутников уже был там и сказал, что провинция Канчанабури слишком заезжена туристами, да и пускают на «Перевале трех погод» только на 3 дня. В общем, мы решили потихоньку двигаться на север по дороге, вьющейся вдоль границы.

Отправиться дальше мы решили утром, переночевав где-нибудь на берегу небольшой реки, по которой здесь и определяется граница. Когда мы проходили под мостом, который является нейтральной полосой, увидели группу женщин-бирманок (они темнокожие), которые занимались постирушками, стоя почти на середине реки. Стало быть, река мелкая, и, при желании, ее можно легко перейти вброд. Вскоре мы получили этому подтверждение. Пока Гульнара и Дима разговаривали с пограничниками, которые с автоматами в руках стояли неподалеку от моста, я прошел дальше вдоль берега, с целью сделать несколько снимков и присмотреть место для палатки. Минут через пять из гетто, прилегающего к берегу, вышли двое парней и заговорили со мной на весьма сносном английском. Сначала они спросили, не хочу ли я купить травки, но поскольку меня это не интересовало, они предложили показать мне место, где можно безопасно перейти границу. К их сожалению, я не принял и это предложение. Мне не хочется думать плохо об этих дружелюбных парнях, возможно, их предложение было бескорыстно, но ведь не исключено, что, переведя человека через границу, они докладывают о «нарушителе» пограничникам, а «штраф» делят пополам. Так что, даже если бы у меня возникла острая необходимость (как когда-то в Белизе), то я бы никогда не воспользовался помощью тех, кто сам навязывается.

Наутро, по пути из храма, где нам разрешили остановиться на ночлег, мы заметили вывеску «Туристическая полиция». Обнаруженный офис запомнился мне тем, что на встретившем нас начальнике была коричневая полицейская униформа, абсолютно такая же (даже размер совпал!), как та, которую мне подарили 15 лет назад на другом конце Таиланда. Этот офицер был так же дружелюбен, как и его щедрый коллега, и когда я рассказал ему историю подарка, слегка посетовав, что моей униформе недостает отличительных знаков для полного колорита, он молча достал из стола нарукавную нашивку с надписью «Tourist Department» с такой же наклейкой и протянул их мне. Да, пожалуй, Таиланд единственная страна, где должность полицейского не накладывает на человека свой отпечаток! Полицейский снабдил нас картой провинции, за которой мы, собственно, и заходили. Дружелюбие нашего слегка затянувшегося визита несколько испортило настроение моим спутникам, а, следовательно, и мне. Уже на выходе из офиса, я вспомнил, что в кармашке моего рюкзака завалялся значок с канадской символикой, и отдал его полицейскому. Он, обрадовавшись подарку, тут же достал статуэтку Будды и какой-то тайский значок и вручил их мне. При этом Будду уважительно повесил на шею. Такая несправедливость в распределении подарков, как мне показалось, слегка задела моих спутников, тем более, что подобное случилось не впервой. И, чтобы восстановить справедливость и гармонию, отойдя от офиса на 10 метров, я отдал Диме значок, а Гульнаре наклейку с эмблемой туристической полиции. Будда, повешенный на шею, как я посчитал, не может быть передаренным, а нарукавную нашивку, если честно, было просто жаль отдавать. Ведь униформа хранится в Канаде среди моих немногочисленных сувениров…

Извините, что я уделил описанию этого мелкого эпизода так много внимания. Но, как учитель, с которым дети иногда делились своими обидами, я знаю, как часто родители допускают одну и ту же ошибку. Взрослые «забывают», что ребенку все равно до их обещаний самого желанного подарка на его день рождения, что ему обидно сейчас, когда братишке или сестренка подарили игрушку, а про него совсем забыли! Думаю, мои родители поступали правильно, когда, принеся имениннику игрушку, другим детишкам давали по прянику или шоколадке. Игрушку-то есть не будешь, и приходилось виновнику торжества просить поделиться вкуснятиной, после чего игрушка становилась как бы общей, ведь с ним-то поделились! А в детском восприятии денежный эквивалент не учитывается. И так как все идет от первых дней жизни, детская ревность порождает одну, а то и три «дочери»: супружескую ревность, зависть и обидчивость. А эти качества способны испортить жизнь не только «хозяину», но и всем его близким, и, значит, первостепенная задача родителей – не дать укорениться в маленьком человеке вышеуказанному пороку. К сожалению, очень часто родители, особенно мамы, не только не борются, а тщательно взращивают эти ростки ревности, всем своим поведением показывая, что он самый главный и любимый, а когда появляется следующий «главный и любимый», «бывший», естественно, ревнует. В случае же, когда он так и остается главным и единственным, он вырастает эгоистом. А ведь этого легко избежать! Вот, помню, когда у нас появилась маленькая сестренка, мама, вынеся ее во двор, говорила нам с сестрой: «Вы посмотрите за этим чудом, пока я управлюсь». И когда «это чудо» начинало плакать или, будучи постарше, кричать, мама не бросала все и не бежала сюсюкать с ней. Соску в рот сунуть или пеленки поменять пока еще ничего не умеющему существу мы и сами сможем. У мамы и без этого хватало забот: накормить-напоить теленка, свиней, уточек, курочек, ведь это они нам дают яйца и мясо. Ну а самый главный в доме папа – ведь это он весь день работает, чтобы нас всех прокормить, и подарки покупает нам и маме. Зато мама знает много сказок, которые читает нам перед сном. Да, хорошо было, а сейчас телевизор и интернет крадут родительское время у детей.

Так о чем это я? Ах да, если бы все родители воспитывали своих детей правильно, то правители всех стран больше бы заботились о своем народе. И не было бы столько обездоленных, и этого лагеря беженцев, возле которого я со своими спутниками сейчас нахожусь, и который является самым большим в мире, в нем обитает 50 тысяч человек. Опекает беженцев тайское правительство и еще какие-то международные организации. Таиланд все-таки хорошая страна. Какой еще народ станет бескорыстно кормить такую прорву посторонних людей?!

К территории лагеря мы подъехали на попутке с полицейским за рулем (он направлялся дальше, в деревню к родственникам). Пока мы ехали вдоль многокилометровой изгороди из колючей проволоки, он объяснил, что войти на территорию лагеря мы сможем, только получив специальное разрешение от старосты коммуны. Сами же бирманские беженцы входят и выходят беспрепятственно, отмечаясь на воротах. Как я понял из разговора с водителем, многие из беженцев днем подрабатывают, выполняя черновые работы, как гастарбайтеры в России. Сходство это усиливает и тот факт, что они иногда помогают обзавестись детьми одиноким таиландским женщинам (коих, как и россиянок, намного больше мужчин). Однако формально они могут пожениться только через год нахождения в лагере. Именно через год ЮНЕСКО или ООН, не знаю точно, после всех проверок, выдает им специальный паспорт. С этого момента человек может легально работать и не обязан каждую ночь возвращаться в лагерь.

Поселение беженцев занимает огромную площадь в холмистой местности, застроено маленькими домиками с пальмовыми крышами. Судя по всему, в домиках живут по нескольку человек, но, надеюсь, в тесноте, да не в обиде. Насколько я понял из разговоров с местными жителями, они не озлобленны, хотя и счастливыми их не назовешь. При желании я, наверное, смог бы договориться о пропуске, но мне показалось неэтичным ходить среди этих людей и снимать на видео, да к тому же поселенцы потянулись к церквушке, что стояла там же за забором. Да, в их положении больше приходится уповать на Бога, чем на себя самого. Когда мы сюда приехали, то выгрузили рюкзаки из машины, рассчитывая уехать на следующей попутке, но полицейский, пока я общался с местной учительницей-бирманкой, куда-то позвонил и затем стал возиться с машиной, доливая масло, подкачивая колеса и прочее. Я думаю, он сообщил начальству, и то порекомендовало ему не оставлять нас здесь одних. В итоге мы опять загрузились в его пикап, и он, проехав мимо своей деревни, привез нас к пещере и с рук на руки сдал охраннику национального парка. Охранник пытался напроситься к нам проводником по пещере, куда втекает небольшая река, но я отказался, так как, судя по карте, в пещере мог заблудиться только первоклассник.

До темноты мы успели обследовать пещеру, оставив рюкзаки у охранника, и, вернувшись, разбить лагерь на берегу возле кукурузного поля. Вскоре, к нам пришли гости – подростки из ближайшей деревни, и мы угостили их чаем. В ответ они пытались угостить нас самокрутками из табачных листьев, которые они курили довольно часто. Когда я сделал замечание самому младшему, десятилетнему пареньку, показав жестами, что если будет курить, то не вырастет, они все рассмеялись. Да, этим их тут не напугаешь – в этой деревне проживает какое-то малорослое племя. Вскоре подошел местный учитель английского (не завидую я его ученикам!) и на малопонятном языке предложил нам пойти к нему в гости. Мои спутники уже поставили палатки, да и вещи оставлять без присмотра побоялись, поэтому решили остаться. Я же принял приглашение, так как все равно собирался спать под открытым небом, к тому же батарея в камере требовала подзарядки. Перед уходом я предупредил, что не стоит беспокоиться, если я не приду ночевать, ибо предчувствовал, что меня оставят у кого-нибудь дома. Так и получилось – меня пригласили к себе брат и сестра, живущие на другом конце деревни, сказав, что их старенькие родители, прожившие здесь всю жизнь, никогда не видели белого человека. «По улицам слона водили…». Знакомая тема, правда я не думал, что в Таиланде есть люди, ни разу не видевшие европейских туристов. Утром я дошел до единственного дома с электрогенератором, где оставлял на подзарядку камеру, потом до ребят, и по пути обратил внимание, что лица почти всех женщин и детей покрыты тальком. Видимо, здесь есть какая-то кожная болезнь, от которой эта присыпка помогает. А вот мужчины и женщины, которые курят трубки, тальком не пользуются, видимо, никотин как-то предохраняет их кожу. Видел я и пару подвыпивших мужчин, а также женщин, жующих бетель. Часть домов стоят на сваях, но с наводнением это не связанно, просто в тени под домом легче переносить полуденную жару. Крыши домов покрыты большими пальмовыми листьями, так же, как и в лагере беженцев-бирманцев. На улицах продают свежую рыбу, покрытую навозными мухами. А вот на мясе птицы плотность мушиного населения была пореже, видимо, мухи тоже считают, что рыбу есть полезнее. Положившись на вкус мух, я купил одну рыбину, и, пока ребята собирали палатки, я запек ее на костре, так как в котелке варились кукурузные початки с соседнего поля.

Изучив карту, мы обнаружили водопад и решили добраться до него. Несколько попуток, затем 7 километров по тропинке, ныряющей с холма на холм, и вот мы у водопада. На туристических проспектах он, конечно, выглядит более впечатляюще, но ничего, зато пешком прогулялись в тишине. Спать улеглись здесь же, но сперва пришлось с часок потрудиться, очищая площадку от крупных и мелких камней. Ребятам здесь понравилось, и они предлагали остаться еще на одну ночь, но тогда нам пришлось бы поголодать, так как не было запасов продуктов. В густонаселенном Таиланде нет смысла таскать лишнюю тяжесть – суточного запаса вполне достаточно.

Вернувшись на дорогу, мы решили оставить намерение попасть в Мьянму на другом пограничном переходе, а оставшееся время больше ходить пешком по не затоптанным туристами местам. Несколько дней мы так и делали, и нам всем это понравилось. Но нам пришлось выбираться ближе к цивилизации. Дело в том, что Дима по моему примеру все время ходил босиком, но его ступни, не привыкшие к таким испытаниям, доставили боль ему и хлопот нам. Первую стадию привыкания к камушкам он прошел, но его кожа не выдержала температурного режима. В общем, от ходьбы по горячему асфальту возникли водяные, затем кровяные мозоли, один из которых прорвался внутрь. Пришлось обратиться в больницу в глухой деревушке. Диме сделали операцию, выдали антибиотиков и перевязочный материал, и все это совершенно бесплатно! Я, было, подумал, что деньги за лечение не взяли, проявляя бескорыстие и гостеприимство, но врач объяснила, что медицина в Таиланде бесплатная, хотя есть и частные платные клиники. Возможно, девушка просто не знала, что на иностранцев это правило не распространяется, иначе как понимать то, что в Паттае туристы вынуждены платить за каждое посещение врача? Ну, да ладно, спасибо доктору, а нам лучше поскорее выбираться из этих мест. И дело не в Диминой ноге, а в том, что во дворе Гульнара увидела мальчика, которого знобило, несмотря на жару, и его кожа была покрыта водянистыми пузырьками. Я не стал пугать своих спутников сообщением, что это симптомы лихорадки Денге, когда человек болеет ею не в первый раз. Я сам не болел, как говорят, Бог миловал. Но вот Антон Дряничкин, у которого мы ночевали в Бангкоке, перенес ее дважды. Кстати, он, положившись на свою медицинскую страховку, лег в дорогой госпиталь, а потом выяснилось, что лечение тропических инфекций эта страховка не покрывает. Пришлось ему выложить, по-моему, больше, чем тысячу долларов. Но вернемся к нашей группе. Мы решили потихоньку возвращаться в Бангкок. Дима хромал, что замедляло наше пешеходное движение. Но зато сердобольные водители стали останавливаться даже тогда, когда мы не голосовали. Как же не помочь хромому! По дороге мы заночевали у одного водопада и в нескольких храмах. Последнюю ночь мы провели в том храме, где монахи отпугивали комаров пивом, так как я забыл там чайник.

Вот мы и в столице. Антон радушно принял нас. Отсюда наши пути расходятся. Гульнара возвращается в Паттаю, и оттуда вскоре отправится в Чанг Май на курс медитации, а потом в Россию. У Димы изначально был билет до Мандалая, так что из нас троих он в этом году точно посетит Бирму. Ну а меня ждет дантист. Но, прочитав накопившуюся корреспонденцию, я решил изменить план. Моя жена написала, что ее сына все-таки посадили на три года, и она, чтобы не впасть в депрессию в хмурой зимней Канаде, хочет вернуться на маршрут. Ну, или я должен раньше срока вернуться в Канаду. До истечения моего вида на жительство осталось еще 4 месяца, поэтому я стал усиленно искать в интернете дешевый билет для Вероники. В связи с этими изменениями, иным стал и мой план на последующие 4 месяца. Я решил, что после прилета жены, мы, вслед за весной, будем двигаться на север, чтобы к концу июня достичь Москвы, откуда в это время можно дешево улететь в Нью-Йорк. Затем, перейдя в Канаду, неторопливо обойти все ее восточные провинции и автостопом вернуться в Ванкувер. Да, почему отпадал визит к дантисту? Теперь со мной будет жена, которая сможет пережевывать пищу для меня. Шутка. По дороге в Москву я смогу заглянуть в Душанбе и закончить работу дешевле и качественнее.

Поиск самых дешевых билетов в интернете – дело нудное, поэтому в отсутствие Антона я часто использовал его ноутбук для обработки накопившегося видео. Кроме меня и Димы, который остался здесь на несколько дней до отлета, в квартире находились и другие автостопщики. По выходным Антон водил нас на обед к Сикхам в храм и организовывал туры по городу. Антон работает гидом в тур-компании и, судя по всему, любит свою работу и Бангкок, иначе не стал бы бесплатно делать такую-же работу еще и по выходным.

Будние же дни я проводил за компьютером, и они пролетали быстро, но однообразно. Но это до тех пор, пока не появился «Книжник». Хочу представить эту колоритную фигуру тем, кто с ним не знаком: это уличный гитарист с мощным голосом и богатым репертуаром. Кроме этих качеств, он привлекает к себе внимание дикой внешностью: всклоченные волосы и борода, неопрятная, нестиранная одежда и излишний вес. Эти внешние данные помогают ему неплохо зарабатывать на улице, но, когда всё это, плюс огромный рюкзак с нестиранным содержимым перемещается с проветриваемой улицы в тесную комнату, не все ее обитатели чувствуют себя комфортно. Несмотря на это, Сергея – это его настоящие имя, многие вписывают в квартирах, где тусуются автостопщики. Делают это по двум причинам: Книжник – человек эрудированный и, в общем-то, добродушный, и ему неудобно отказать. Во-вторых, многим вписчикам естественно не нравится шум и запах, появляющийся с его приходом, и они не задерживаются на квартире надолго, что на руку хозяину. Сам же Сергей, если его не «пнуть», может зависнуть очень надолго. Ведь для счастья ему надо совсем немного: компьютер для игр, человек, с которым можно поспорить, и пару зрителей, которые оценят его эрудицию. Всё это имеется в домах «АВП,» которые организовывает Антон Кротов, поэтому я думаю «Книжник» и является рекордсменом по посещению этих домов. В остальное же время Сергей перемещается по планете от дома к дому, подвисая на вписках: ведь вреда он не кому не причиняет, такая жизнь ему нравиться, так почему бы нет. Мне лично присутствие этого колоритного постояльца не мешало, а наоборот, даже развлекало, но думаю, он вздохнул с облегчением после моего отъезда, потому что к интернету в квартире Антона можно подключить только один компьютер.

Когда да окончания моей визы в Таиланде осталось два дня, я остановил свой выбор на билете для Вероники: Ванкувер – Куала-Лумпур. До Хошимина билет был немного дешевле, но Вероника уже бывала во Вьетнаме, пусть теперь увидит богатую страну этого региона. Вот я и на границе, правда, с опозданием, и Таиландские таможенники с довольным видом просят заплатить штраф. Но, что характерно, доллары не берут ни в какую, даже когда я предлагаю лишние. А как тут не предложить – через 15 минут переход закроют, а обменники уже закрыты, в магазинах тоже не меняют. В итоге переход закрыли, а значит на счетчик упал ещё один день. Правда, тут один малаец подсказывает мне, что в 15 км есть ещё один переход, который закрывается на час или даже два позже. Малазиец едет в том направление и готов довести до перекрестка, от которого 5 км до него. Правда, у него в кабине дети с женой, и я могу ехать только в кузове пикапа. Ок, прыгаю туда, несмотря на то, что дождь льёт как из ведра. Мужик извиняется, что не может довести до перехода. Какие извинения – проехать с детьми за день от Куала-Лумпура это не шутка, да и поздний вечер уже, родственники заждались, поди. 5 оставшихся км я пытался бежать, но, сами понимаете, с рюкзаком за полчаса я бы их не осилил. Хорошо, мужик на мотоцикле подобрал. И ещё хорошо, что пограничники здесь согласились взять доллары, иначе я бы проштрафился ещё на один день.

До свидания, Таиланд!

 

Малазия

Общее расстояние=1200км. Пешком:300км: Padang Besar- Ipoh- KUALA LUMPUR —Bentong— Maran— Kuantan – Paka – Matang- Kuala Besut – Kota Bharu-> Thailand

Ночь я провёл под навесом мечети, возле таможни, и на наутро не спеша отправился дальше. До прилёта жены у меня было почти пять суток, всяко-разно успею. Первый день я не голосовал вообще и, пройдя дневную норму, собрался заночевать возле маленькой авторемонтной мастерской в маленьком городке. Однако, спать в палатке мне в эту ночь не пришлось. Один из клиентов, молодой парень, говорил на английском, и мы разговорились. Он приехал сюда на машине друга, чтобы проверить готовность своего автомобиля. Оказалось, что через час ее уже можно забирать. Тогда, чтобы ему не ездить взад-вперёд за другом, я предложил ему быть водителем второй машины. Международные права у меня всегда с собой, туристам водить автомобили в Малайзии не запрещено, так почему бы нет. В общем, заночевал я в его гостеприимном доме, где мама и сестрёнка от души потчевали меня домашними блюдами. К моему удивлению, форма и начинка домашней выпечки очень сильно напоминали подобные изделия наших азиатских народов. Похоже, эти рецепты заимствовались не по национальной, а по религиозной линии.

Наутро хозяева вывезли меня на главную дорогу, и я не спеша двинулся в сторону столицы. Чем ближе к городу, тем реже останавливаются водители, но, сменив 2 или 3 машины, к вечеру третьего дня я добрался до столицы. Последний водитель спросил, куда мне нужно, и довёз до места, хотя ему было не совсем по пути, и я его об этом не просил. Спасибо большое. Адрес в Куала-Лумпуре мне дал Антон Дряничкин, найдя его в базе данных по коучсерфингу.

Здесь жила смешанная пара, украинка и малазиец, в своё время учившийся в России на доктора. Они очень приветливы и гостеприимны, но, думаю, идея принимать гостей по линии коучсерфинга принадлежала жене, скучающей по общению с земляками. Кроме меня тут гостила ещё пара человек, но я был последним «вписчиком» по этому адресу. Через три дня семья переезжала на другую меблированную квартиру. Вещей было мало, так что моя помощь заключалась в погрузке коробок и чемоданов в их частный автомобиль.

Вот и день прилёта моей жены, точнее, ночь. Самолёт прилетал в 2 часа ночи, когда общественный транспорт уже не ходил, поэтому я приехал в 11 часов вечера и стал присматривать место для палатки, где мы проведем первую «брачную ночь» после разлуки. В конце концов, я остановил свой выбор на огромной крыше аэропорта. Судя по тому, что здесь уже посажены пальмы и бамбук, в будущем сюда будет доступ и для пассажиров, пока же на лестницах, ведущих сюда, висят таблички: «Только для персонала». Что ж, Вероника давно знает, что русские не самые законопослушные, и она, так же как и я, «не заметит» табличку.

Вот и самолёт! Забирая рюкзак с ленты транспортёра, я замечаю, что он тяжелее нормы килограмм на пять! Поднимаемся на крышу, где уже стоит моя палатка, и жена достаёт гостинцы: чёрный хлеб, шампанское, подсолнечную халву, российскую шоколадку – значит, перед отлётом специально заходила в русский магазин в Ванкувере. Нет, всё-таки наличие супруги довольно много значит, даже для путешественника. Ночью нас никто не потревожил, и мы проснулись только часов в 9 от жары. Сначала мы съездили в центр и поднялись на знаменитые небоскрёбы, затем поехали на новую квартиру доктора, расположенную в пригороде. Квартира располагалась на территории госпиталя, была довольно просторной, и её не надо было оплачивать. Оказывается, ведомственное жильё есть не только в нашей стране. А что, это очень удобный рычаг для удержания ценных кадров.

Переночевав, мы двинулись дальше, ведь без визы в стране можно находиться только 15 дней, а я обещал супруге показать страну. Хотя, если честно, в Малайзии, на мой взгляд, особенно смотреть не на что. Я не говорю о части, расположенной на Калимантане. Как бы то ни было, мы решили двигаться в сторону Таиланда по восточному побережью, по пути заехав в знаменитый национальный парк. Выехав за пределы столицы, мы не спеша двинулись на северо-восток по второстепенным дорогам, наблюдая за неторопливой жизнью провинциальных жителей. Судя по всему, бедствующих здесь нет, и люди довольны жизнью.

Вот некоторые сведения, которые я почерпнул из разговоров с людьми. Служба в армии здесь на волонтёрской основе и хорошо оплачивается, но молодёжь идёт туда неохотно, несмотря на старания правительства. Люди объясняют это неприязнью к оружию, свойственное малайцам. С уходом на пенсию человек имеет право получить сразу все деньги и потратить, скажем, на покупку жилья, автомобиля или обучение детей. Жильё и транспорт можно застраховать, но кто застрахован от несчастного случая со студентом (кой), на которого возлагались надежды престарелых родителей? И тогда что? Голодное существование? Да, действительно, ответили мне люди, от правительства они в таком случае больше не получат ни гроша, но в их мусульманской стране невозможно, чтобы человек умер от голода! Если у пенсионера вдруг не окажется ни одного родственника, всё равно найдутся люди, которые позаботятся о том, чтобы у того было всё необходимое. Что ж, это весьма похвально! В библии тоже сказано, что дающий будет вознаграждён, но что-то я не замечал в христианских странах особого желания помочь ближнему – разве что для показухи. Нет, оказывается польза в рьяном следовании Закону божьему, тоже имеется!

Вот мы и в заповеднике. Туда попадаешь, переплыв реку на длинной моторной лодке, управляемой лихим водилой, специально закладывающим крутые виражи, чтобы пощекотать нервы туристам. На такой же лодке можно отправиться и в более длительную экскурсию по реке в глушь джунглей. Вход на территорию бесплатный. Вблизи коттеджей для туристов все звери распуганы, поэтому большинство посетителей остаются на ночь, чтобы уйти с гидами в специальные домики на деревьях, откуда можно наблюдать за обитателями джунглей. Вот оплата за эти мини-туры и проживание в коттеджах и приносит основной доход в казну парка. Для палаток здесь место не предусмотрено, видно из-за нерентабельности, поэтому, побродив налегке по тропинкам, мы на последней лодке, уже в полумраке, поплыли обратно. Уже на подходе к берегу я заметил маленький островок и попросил лодочника высадить нас там. «Там же никто не живёт!», – удивился он. «И хорошо» – ответил я. В общем, эту ночь мы провели на необитаемом острове! Костёр, звёзды, чай с халвой – что ещё нужно нам двоим для счастья! Для полного счастья не хватило только сна под открытым небом – остров оказался-таки обитаемым: комары, заразы! Наутро мы отправились дальше на северо-восток, чтобы продолжать двигаться вдоль побережья, где комаров меньше.

В этой провинции главное занятие – выращивание масленичных пальм. Плантации протянулись на десятки, нет, даже на сотни километров. Я видел такие плантации и раньше, но, чтобы в таком количестве! Но ещё больше я удивился, когда мне сказали, что пальмы плодоносят 24 раза в год! Этакая фабрика по производству масла. И куда же уходит вся эта прорва масла? Я уже где-то вскользь упоминал, что в России продают красное пальмовое масло, как панацею от многих болезней, но малазийцы, наверное, так не считают. Здесь его употребляют только очищенное. Естественно, на таком масле готовить намного удобнее, чем на перчащем, горьковатом натуральном, но по медицинским качествам (если они и были) оно уступает красному. Люди, кстати, часто жаловались, что вынуждены пользоваться только пальмовым маслом, так как цены на другие растительные масла искусственно завышены.

Вот мы и на берегу моря. И тут мне вспомнился анекдот про пьяного мужика: Пьяный мужик пытается взобраться на лошадь, и каждый раз, упав, просит какого-нибудь святого помочь ему. И так несколько раз. После очередной попытки, падая уже с другой стороны лошади, он обижено произносит: «Ну не все-же сразу!». Почему я это вспомнил? У Вероники аллергия на кровососущих насекомых, и она всё время повторяла: «Хоть бы там ветер дул, чтобы поменьше комаров было». Так вот, на побережье дул такой ветер, что не только комаров – крыши с домов сдувало. Пара, которая довезла нас до берега, долго уговаривала нас поселиться в гостинице, а не под навесом на берегу, но мы сказали, что нам не привыкать. Они уехали, но через 10 минут вернулись, заявив, что не будут спать спокойно, если оставят нас здесь под ливнем. В итоге мы проехали с ними ещё километров пятьдесят и заночевали у них в доме.

Дома их ждали две дочки-подростка, симпатичные и смышлёные детки! Правда, разговаривали они все между собой на смешном «винегрете» из английского и немецкого. Например, слово «Старт» обозначало у них: начать, открыть, включить; а слово «Капут», – закончить, закрыть и выключить. Дело в том, что лет 15 назад австрийский геолог приехал отдыхать в Малайзию, да встретив местную девушку, так здесь и остался. Она едва говорила по-английски, а он ещё меньше. Но это был единственный язык, на котором они могли общаться. Ей было некогда или лень учить немецкий, а ему – малайский. Английский со временем оброс немецкими и малазийскими словами, и они все прекрасно понимали друг друга. Ну а дети кроме этого винегрета, естественно, хорошо говорили на языке мамы и бабушки, которая иногда присматривала за внуками.

После визита к этой семье мы опять двинулись к побережью и шли вдоль него почти до границы Таиланда, и за оставшуюся неделю познакомились со многими хорошими людьми. За 15 лет, прошедших с моего последнего визита, в стране мало что изменилось. Отношение между тремя основными национальностями: малазийцами, китайцами и индусами, благодаря стараниям правительства, всё такие же хорошие. Исторически в этой стране сложилось так, что каждая из этих национальностей работает в своей сфере: китайцы в основном занимаются торговлей, индусы – основная рабочая сила, а малазийцы – чиновники. Так же обстоит дело и с религиями: малазийцы в основном исповедают мусульманство, индусы – индуизм, китайцы – конфуцианство и буддизм. В школах дети разных национальностей, разумеется, учатся вместе, но девочки и мальчики – в разных классах. В каждой школе и колледже своя униформа. Мальчиков разных национальностей можно разделить не только по чертам лица, но и по головному убору: малазийцы в тюбетейках, индусы-сикхи – в тюрбанах, а китайцы вообще без головных уборов. Девочек различить ещё легче: малайки в платках и платьях до пят, китаянки без головного убора и в платьях, прикрывающих лишь коленки. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что форма одежды зависит не от нации школьника, а от его принадлежности к определенной религии. Ведь есть дети и от смешанных браков. Например, среди китайцев есть мусульмане и т. д. Но все это не важно, главное, что я не заметил вражды между взрослыми или школьниками, основанной на национальной или религиозной почве.

Да оно и понятно. Вот поставьте себя на их место. Например, вы вернулись с работы не в духе, а дома выместить злобу не на ком, остаются соседи. Слева китаец, как и вы, а справа – индус. Собака индуса часто тявкает не по делу, надо бы соседу высказаться, а ещё лучше её съесть, но ссора, возникающая на межнациональной или религиозной почве, по закону карается в два раза строже, чем без оных причин! Выход один – полаяться не с соседом-индусом, а с соседом китайцем. Вот примерно так это работает, я думаю. В стране также присутствует христианство, но незначительно, буддийских храмов – раз-два и обчёлся, а вот индусских побольше. А вот «будильники», выставленные на 4 часа утра, есть в каждом посёлке. Я имею в виду минареты, с которых звучит утренний намаз. Крупные мечети очень роскошны; по-видимому, средства, собранные на их постройку, не воруются, как сейчас, к сожалению, практикуется в России. В больших городах Малайзии сейчас можно видеть много современных зданий, но все же самые красивые архитектурные постройки – это мечети.

При наличии в стране большего количества китайцев и индусов, разнообразие продуктов, как сами понимаете, очень велико. Поэтому, я хоть и не гурман, случайно попробовал, как минимум, три новых продукта. Один раз нас угостили голубым рисом, а второй раз шофёр-малаец, подвозивший нас, остановился в какой-то деревне, чтобы угостить традиционным национальным блюдом, которое готовят только в этой, соседней с Таиландом провинции. Он остановился возле навеса из пальмовых листьев, под которым горел костёр, и вокруг которого стояли «зенитные стволы», чем-то похожие на Катюшу. При ближайшем рассмотрении, они оказались обрезками стволов бамбука, из которых шёл пахучий пар. Водитель купил три ствола, два из которых предназначались для нас. Мы, чтобы сократить его расходы, хотели ограничиться одним, но он сказал, что это разные блюда. Бабушка в ярком национальном платье, готовившая блюда, взяла мачете и, расколов ствол вдоль, достала липкое, густое содержимое и протянула мне, как старшему мужчине, я думаю. Я передал это жене и, достав из ножен свой мачете, ловко расколол второй бамбук, в котором липкое содержимое было другого цвета. Бабушка, увидев моё острое бразильское мачете, одобрительно зацокала языком. Её древнее мачете было сделано из менее качественной стали, но зато лезвие располагалось под углом к рукоятке, как и у того индонезийского, который я утерял много лет назад. Ладно, сделаю бабушке приятное. Она долго не могла поверить, что я хочу произвести, по её мнению, неравный обмен, и согласилась только после того, как в «„довесок“» к мачете сунула мне ещё одну порцию дуриана. Именно он и был внутри одного из стволов. Во втором же был липкий рис. Готовится это блюдо довольно легко. На дно бамбукового стакана наливается вода, потом туда же добавляется или специальный рис, или дуриан, после чего «„стакан“» наклонно устанавливается возле углей. В результате, содержимое готовится на пару, впитывая запах бамбука и дым костра. Особенно нам понравился дуриан. Он приобрёл коричневый цвет, его малоприятный запах исчез, и он стал ещё слаще.

 

Возвращение через Таиланд

Общее расстояние=2200км. Пешком=500км: Tak Bai – Ranot – Sichon – Hua Him —BANGKOK -Mueang Phitsanulok -Den Chai -Mueang Phayao -Chiang Khong – Laos

Вот мы и на границе, которую здесь надо пересекать на пароме. Паром шёл минут 15, и за это время мы договорились с водителем одного из авто, что поедем с ними дальше. Это отец с двумя сыновьями не старше 25 лет. Мне запомнились их имена, которые в противовес очень длинным названиям таиландских городов, состояли всего из двух букв. Отец был владельцем небольшого пансиона, где и разместил нас совершенно бесплатно. Утром он познакомил нас с семьёй и предложил совершить экскурсию по городу. Мы согласились, никак не ожидая, что он просто даст нам мопед и туристическую карту. Ладно, GPS у меня есть, движение хоть и левостороннее, но не такое оживлённое, как во Вьетнаме – поехали. Вернувшись к обеду, мы были накормлены домашними блюдами, который приготовила бабушка – очень добрая старушка. На ужин нас повели в ресторан, чтобы показать остальным родственникам и друзьям, которые уже ждали нас там. Похоже, здесь, так же как и в других странах Азии, престижно иметь друзей иностранцев, тем более что в этом городе туристов мы почти не видели.

На следующее утро, несмотря на уговоры погостить недельку, мы двинулись дальше. И правильно сделали, начались ливни, и мы едва успели проскочить опасное место на дороге, до того, как по ней перестали ездить даже грузовики. Дорога здесь проходит по узкой полосе суши, между морем и длинными озерами, и вода, переполняя озёра, устремляется к морю, сметая на своём пути всё, что ненадёжно построено. Кому-то – горе, а кому-то – радость. Детишки с удовольствием катаются среди домов на всевозможных плотах. А ещё удовольствие для рыбаков в районе рыбных ферм, откуда рыба вырвалась на свободу. Местами, чтобы не ждать попутный грузовик, мы по пояс, а то и выше, вброд переходили затопленные места, и ребятишки с удовольствием перевозили наши рюкзаки на надутых камерах. Ночевать в такую погоду в палатке не особенно комфортно, поэтому мы обычно заходили в буддийские храмы, чьи двери всегда гостеприимно распахнуты для всех.

Через неделю мы добрались до Бангкока, где несколько дней провели в гостеприимной квартире Антона Дряничкина. В столице нам надо бы решить некоторые организационные вопросы, в частности, – получить визу Китая, куда мы планировали выйти через Лаос, но не заходя в его столицу. Дело в том, что для граждан Канады лаосская виза довольно дорогая, поэтому мы решили оформить транзитную и пересечь страну на севере. Правда, на картах Гугл там местами совсем нет дорог, но наверняка есть какие-то тропинки. В общем, проскочим, надеюсь.

В Китайском консульстве царило что-то невообразимое! Весь зал был забит до отказа, трудно было пробиться даже к автомату, который дразнил посетителей высунутым бумажным языком с трёхзначными номерами. Мне достался номер 907. Я спросил охранника, всегда ли здесь такое столпотворения? Оказывается, нет, обычно человек 300, просто несколько дней консульство не работало. Я прикинул: в зале 10 окошек, каждый посетитель обслуживается не меньше, чем 5 минут, а после 12 часов приём документов прекращается – нетрудно посчитать, что с моим номерком шансов нет. Я подошёл к выходу и стал ловить других неудачников, которые решили уйти, не дождавшись очереди. Уже через 15 минут я стал обладателем номера 301. Это уже проходной номер, но я пошёл по рядам, выискивая супружеские пары, чтобы упросить их отдать мне один номерок, так как увидел, что в таком случае в окошке спрашивают только один. В итоге уже через час я сдал документы, чем очень удивил Веронику, которую пристроил в уголке на рюкзаках.

В этот день, пользуясь сэкономленным временем, мы решили посетить музей, используя билеты, которые нам подарил Антон. Не доходя до музея, мы увидели огромный палаточный городок, и решили узнать, из-за чего он возник, прямо на главной площади столицы. Зашли мы туда как раз вовремя, – там начался обед. После обеда люди всегда более добродушны и разговорчивы, но это оказалось не единственным плюсом. Обед был бесплатным. Все обитатели не спеша потянулись к нескольким прилавкам, где происходила раздача. Кухонь было штук двадцать, и на всех готовились разные блюда, но все они были вегетарианскими, поэтому, чтобы наесться, некоторые подходили несколько раз. Обитатели лагеря, по-видимому, никуда не торопились, поэтому, когда мы проходили мимо, нас подзывали и предлагали поесть, встав без очереди. Посуда стояла тут же, и, поев, каждый должен был сам помыть её последовательно в 4-х водах. Вода для мытья была пенная, так что всё было относительно стерильно. Стульев, правда, не было, поэтому все садились есть на асфальт, или на циновки, где придётся. После еды человеку обычно надо опорожниться, это тоже было предусмотрено – в стороне стояли 10 больших автобусов, специально переоборудованных под женские и мужские туалеты, а также душевые кабинки. В общем, по всему было видно, что организаторы побеспокоились об обитателях городка. Не забыли они и о жаре – над всей территорией были натянуты специальные сетки, создающие тень.

Кто же организаторы? Вот это мы и хотели выяснить, поэтому приходили сюда следующие три дня, пока ожидали визу. Из разговоров с различными группами людей мы поняли, что люди собрались здесь с целью мирно высказать свой протест против бездействия правительства, которое обязано делать всё, чтобы народу жилось лучше. А началось все с группы беженцев, которые вынуждены были покинуть свои дома в районе камбоджийской границы, когда там начались военные действия из-за знаменитого храма. Я уже не помню детали, но суть в том, что храм принадлежит одной стране, находясь на территории другой – так решил какой-то верховный суд. В общем люди пришли попросить защитить их от агрессии, потом к ним присоединились другие группы со своими требованиями и т. д. В результате палаточный городок стоит здесь уже месяц. Но вот что интересно: никто из выступающих ораторов не сказал ни одного плохого слова в адрес короля. Наоборот подчёркивали, что любят его и благодарят за то, что он столько лет справедливо правит страной. Все претензии адресуются к парламенту. Между строк явно слышится: «Мужики, имейте совесть! наш король 60 лет верой и правдой правит страной, и жизнь в королевстве становилась лучше и лучше. Понятно, что он теперь стар, но вы-то для чего? Вместо того, чтобы следовать его примеру и честно делать свою работу, вы начинаете грести под себя. Вон, во всех газетах пишут: то один, то другой из вас замечены в коррупции, а ведь раньше этого никогда не было в нашей буддийской стране!» Мы с Вероникой видели, что те простые люди, что здесь собрались действительно так думают, но мне так же кажется, что это предвыборная акция, и те, кто это организовал, надеются стать у кормила власти. Это-то понятно, но мне, как и собравшимся здесь людям, хочется верить, что политические деятели, организовавшие всё это, получив бразды правления, будут, в первой очередь, заботиться о народе, как делал это их любимый король.

Но вот виза получена, и мы двинулись на север не самым коротким путём, благо, в Таиланде дорог много, и сроки не очень поджимают. Тем более, что начался Санграм, а это самое хорошее время для посещения Таиланда. У всех тайцев праздничное настроение, от которого неизбежно заражаются даже самые мрачные личности (мне так кажется). Правда, есть 2 минуса: во-первых, повышается опасность на дорогах из-за подвыпивших водителей и мокрых дорог, во-вторых, есть риск что фото-видеокамера выйдет из строя, из-за того, что её обольют водой. Ах да, забыл объяснить, что в течение этого праздника все от мала до велика, обливают друг друга водой и пачкают лица и машины белой глиной. Это все на счастье, так что радостных лиц в это время на улицах хоть отбавляй. Даже похороны, которые случаются в это время, несильно огорчают людей, так как умершие во время этого праздника считаются везунчиками. Естественно, это не относится к самоубийцам. Надо сказать, количество несчастных случаев на дорогах в это время резко увеличивается, особенно страдают мотоциклисты. Хотя погодите, почему несчастных, раз считается, что умершему в этот период повезло? Значит несчастные только те, кто не умер, а покалечился. Мы были в дороге две недели, и за это время на нас вылили не меньше чем полтонны воды, успеваю только камеру прятать. Но мы-то шли пешком, или ехали в кузове пикапа, так-что особо не рисковали. А вот представьте: едет мотоциклист, и на него со встречной машины выплёскивают ведро воды! То есть, вода ударяет его с суммарной скоростью. Мотоциклисты, естественно, при виде встречного автомобиля снижают скорость и жмутся к обочине, но бывает, все-таки улетают в кювет. Сидя в кузове, мы старались удержаться от летящего «счастья», но однажды Веронике всё-таки досталась солидная порция, потом у нее 1—2 дня одна грудь болела. Другое дело, когда идёшь пешком: сила удара гораздо меньше, так что мы с удовольствием подставляли себя под летящее струи, на улице ведь +40*.

Особенно интересно наблюдать за водными войнами на улицах городов. Представьте: все население вооружается водными пистолетами и прочими водометами, и сражаются стенка на стенку. Или такая картина: навстречу друг другу по улице медленно движется поток машин, в кузовах которых стоят бочки с водой, и компания в несколько человек, беспрерывно перезаряжая оружие, поливает всех, кто таким же образом движется во встречном направлении. Туристам туда лучше не соваться! Внимание сражающихся сразу же переключается, и нам достаётся и от «Белых», и от «Красных». В общем, душа в это время никому не избежать, а вот прежде, чем намазать нам лицо белой краской, у нас спрашивали разрешения. Но мы никогда не возражали, ведь мажут аккуратно, двумя ладонями, а главное с любовью! Вот так и шли мы по Таиланду, намажут – смоют, опять намажут, снова смоют. Надолго запомнится! Что бы не остаться в стороне от раздачи счастья, мы пару раз тоже забирались в кузова машин с бочками и обливали прохожих. Будто счастливы люди Таиланда! А мы, мокрые, но довольные покинули страну в переходном пункте Чак-Кхонг.

 

Лаос

Расстояние = 200км Пешком – 100км: Huay Xai-Luang Namtha-Ban Tintôk> China

Реку, разделяющую две страны, мы пересекли рано утром на длинной моторной лодке. Иностранцев кроме нас на ней не было. Хотя, вечером в приграничном городке их было довольно много. Отметившись в таможне, мимо которой, при желании, можно легко пройти незамеченными, мы двинулись на выход из городка. То, что страна бедная, ощущалось сразу: строения неказистые, автомобилей почти нет, в магазинах только товары первой необходимости и т. д. Разница в культуре тоже сразу ощущается: люди неторопливы, многие облачены в национальные одежды, другой язык. Что касается меня, так мне больше по душе именно такие места, где жизнь течёт неторопливо, а значит, люди не озабочены накопительством. Но, судя по строящемуся невдалеке большому мосту, жизнь этого городка вскоре изменится.

Вскоре мы вышли за пределы населённого пункта и шли часа три, пока нас не подобрал пикап, в котором сидело человек пять. Водитель довольно лихо объезжал рытвины и ухабы, от чего пассажиров бросало из стороны в сторону, и сидеть на ребристом дне кузова было не очень комфортно. Через час машина остановилась возле озера – люди приехали на рыбалку. Оказывается, в Лаосе тоже празднуют в это время, но не совсем так, как соседи! Компания оставалась здесь на ночёвку и пригласила нас остаться с ними, но мы ограничились обедом и пошли дальше. У нас ведь транзитная виза. Хотя теперь можно и расслабиться. Водитель сказал, что до Китая уже можно везде проехать на автомобиле, хотя некоторые участки строящейся дороги еще недоделаны. Дорогу начали строить недавно, после того как китайцы и лаосцы договорились следующим образом: Китай бесплатно строит мост и 200 км дорог, пролегающих через Лаос, а те не берут с них пошлину за провоз товаров. Вообще-то китайцев Лаос пока мало интересует – слишком беден, а вот Таиланд и Малайзия – хорошие районы сбыта. Да, практичности и трудолюбия китайцам не занимать. Вот только Лаос жалко! Людям вдоль этой трассы уже не жить прежней размеренной неторопливой жизнью.

В этот день нас так никто больше не подобрал, и мы заночевали на краю какой-то бедной, даже по лаосским меркам, деревни. Мы развели костер, чтобы приготовить ужин, но из последней избушки вышла женщина и принесла липкого риса размером с два кулака – этого вполне достаточно, чтобы насытиться двум взрослым людям. Вероника отдала женщине пару комплектов нижнего белья, чем очень обрадовала ее. Наутро нам принесли двойную порцию риса, чтобы мы могли взять с собой в дорогу. Через час нас подобрал еще один пикап, водитель которого слегка говорил по-английски. Узнав, что мы ночевали в деревне, он очень удивился, сказал, что люди из других селений никогда не останавливаются здесь, а уж туристы и подавно. Оказывается, ее жители курят опиум, с вытекающими отсюда последствиями. То-то детишки в этой деревне показались мне нездоровыми, какими-то недоразвитыми, что ли. Да, не повезло им, а нас, как обычно, Бог миловал.

Водитель по случаю праздника ехал навестить своих родственников в небольшой городок, который расположен примерно посередине пути, который нам надо преодолеть за время транзитной визы. Так что, похоже, мы легко сумеем уложиться в сроки. Значит, можно принять предложение водителя посидеть за праздничным столом, который организовала какая-то фирма для своих работников. Стол, надо сказать, был так себе, музыканты тоже, но вот все остальное очень интересно: в середине площадки была установлена тренога, с привязанным к ней шлангом, из которого вверх постоянно била струя воды. Под навесом были установлены два стола с закуской и выпивкой, за которыми все сидели, но только с одной стороны, чтобы удобнее было наблюдать за танцующими (я так подумал вначале). Тут же под навесом были установлены динамики, которые усиливали живую музыку и мяукающие песни. Под эту музыку периодически возникали хороводные танцы, как у нас в России вокруг елочки. Дети отдыхающих резвились неподалеку на куче пустых кукурузных початков, которые в Лаосе используют для топлива. Совсем маленькие детки с мамами (или няньками) находились в загородке из вязаной проволоки, что показалось мне странным. Обычно, дети всех возрастов здесь находятся на улице без всякого присмотра. Но вскоре мне стала понятно, почему сегодня здесь деток посадили «в клетку». Когда еда на столах поубавилась, многие мужчины встали из-за стола и подошли к разукрашенным разноцветными лентами бамбуковым шестам, что стояли снаружи навеса. Купив несколько шестов, мужики положили их на специальную бамбуковую платформу, разукрашенную цветами и лентами, и, подняв ее на плечи (как гроб), совершили круг почета вокруг фонтана. Затем сняли шесты с платформы, и каждый понес свой шест в сторону леса, где была установлена эстакада. Шесты были длиной от трех до пяти метров, и, забравшись на платформу, пацаны помогли поставить шесты толстым концом вверх. Я стал снимать это на видео, потому что во время круга почета я успел рассмотреть, что это не простые шесты, а чем-то связанные с фейерверком, потому что к толстому концу бамбукового ствола были закреплены еще 4—6 каких-то обрезков бамбука с идущими к ним шнурами. Итак, три шеста установили на платформе, а хозяева бамбуков подошли с факелом, привязанным на длинной палке. Все собравшиеся внимательно смотрели на сторону эстакады, а некоторые похоже даже делали ставки. Ставки на то, чей фейерверк лучше? Так это трудно определить, и вообще, фейерверки лучше запускать в темноте, тут, очевидно, что-то другое. И точно: два шеста вдруг взлетели в небо, и дымный след угас где-то в джунглях. Но третья ракета, подергавшись, так и осталась на платформе. По правде говоря, я не ожидал, что такое примитивное сооружение способно на столь далекий полет. После этого в течении часа было запущенно штук 15 ракет, и каждый раз кто-то ставил на кон, что выиграет, например, вон та с красными лентами. Спора по поводу выигравшей не возникало, так как длину полета было видно по дымовому следу, но вот как можно ставить на А или Б? Это ведь не лошадь, которую знаешь по предыдущим забегам! То есть это просто рулетка с вероятностью выигрыша 33.3%. В любом случае, играющие теряют не много, я видел, как выигравший, сделав следующую ставку, на остатки выигрыша тут же покупал пиво себе и своим соперникам по игре. Хозяин выигравшей ракеты позже возвращался, радостно пританцовывая, и все, включая соперников, радостно хлопали его по плечам. Нравятся мне эти простые люди, не потерявшие способность как дети радоваться по пустякам.

Отдохнув, мы двинулись дальше и, проехав по горной дороге еще км 50, остановились ночевать на краю небольшого городка, который, судя по всему, иногда навещали туристы, скорее всего из Китая. Мы поставили палатку под навесом возле туристического офиса и, несмотря на поздний час, к нам из деревни подошел тур-агент и стал предлагать прогулку по ночному лесу, Он сказал, что там мы можем увидеть диких зверей, которые боятся подходить к деревне. Правда, когда мы отказались, он стал предлагать нам жилье, пугая дикими животными, хотя, только что говорил, что они бояться подходить близко к деревне. Меня умиляет их бесхитростное вранье, сами они доверчивые как дети и, похоже, не привыкли врать, но видно, столкнувшись с обманом туристов, тоже пытается это делать. В небольшом домике тур. офиса я увидел рядом три портрета. Портрет В. И. Ленина был справа, слева был портрет Ф. Энгельса, а вот посередине был изображен какой-то лаосец. Так что дело Ленина живет, и свидетельство тому не только этот портрет, а галстуки на шеях юных пионеров. Что ж, пожелаем детям счастливого детства и попрощаемся с Лаосом. Здесь рядом с переходным пунктом, он не похож на себя. По-видимому, по договору китайцы построили на приграничной территории красивое современное здание таможни и еще несколько строений. По контракту с соседней бедной деревней, они кажутся пришельцами из другого мира. И вот мы покидаем Лаос и входим в этот совершенно иной мир – Китай.

 

Обратная дорога через Китай

Общее расстояние = 5500км. Пешком = 700км: Mengla- Linchang- Dali- Deqen-Garze – Yushi – Hainan – Haixi – Ruoqiang – Bayingol – Urumqi – Ili-> Kazakhstan

Китай встретил нас огромной, построенной в современном стиле таможней. Сейчас она пустует, но практичные китайцы наверняка просчитали, что? когда строительство дороги и моста будет закончено, через нее хлынет поток товаров.

Мы пересекли границу и по дороге №29 вошли в городок со множеством магазинов и складских помещений. И хотя в них практически не было посетителей, рядом строились новые здания. Китайцы знают, что делают, им наверняка выгоден транзит через Лаос, но будем надеяться, что «овцы» тоже останутся целы. Но не будем углубляться в политику. В собственно Китай мы также не хотим углубляться, наша цель попытаться пройти через Тибет. Хотя территориально это тоже Китай, но у правительства по этому поводу двойная игра: жителям этой провинции, желающих отделиться, говорят о неделимости Китая, но туристов туда не пускают без специального пропуска и проводника, мотивируя тем, что на Тибете другая погода и другие обычаи. Ходить с проводником не в моих правилах, а тем более платить за него, поэтому мы попытаемся обойтись без выше указанного. До Тибета нам предстоит пересечь провинцию Yunnan, где можно встретить иностранных туристов, у которых я рассчитываю получить более полную информацию, которая поможет осуществить мой план. Ближайшее место, где можно было встретить много туристов, а также получить разрешение на посещение Тибета – Куньмин, но к Тибету вела и более короткая дорога. Мы решили двигаться по ней, хотя если бы я был один, то, наверное, сделал бы крюк, чтобы еще раз увидеться со своей ново знакомой – жизнерадостной Джейн.

Был конец апреля и, двигаясь по горной дороге, мы радовались отсутствием жары, надоевшей нам в Таиланде. Но вот ночью здесь довольно холодно, а в дома ночевать нас не приглашали, видно запрет на приглашение иностранных гостей в дом без разрешения властей все еще действует. Однако запрет не мешал людям оказывать нам другие знаки гостеприимства. Как пример, пробовать дарить мне теплую одежду и обувь, в которой, по их мнению, я нуждался.

И вот мы в большом красивом городе Дали. Сюда нас привезли два брата, которые ехали навестить родителей. Те жили в центре старого города, часто посещаемого иностранными туристами. Наше появление прошло бы незамеченным, если бы не мои босые ноги, на которые обращали внимание не только прохожие, но и полицейские. Когда мы шли от места парковки к дому, они подошли к нам и на ломанном английском спросили, не нужна ли нам помощь. Впрочем, возможно они просто хотели проверить свое знание языка. Родители братьев уже ждали нас, в доме был накрыт большой стол, уставленный всякими деликатесами. Ужин закончился к полуночи, после чего хозяева дома извинились, что по китайским законам не могут оставить у себя дома иностранцев и попросили сыновей провести нас к ближайшему отелю. Еще когда мы шли к дому, я приметил пустующую поляну и сейчас сказал братьям, что мы заночуем на ней. Как не настаивали братья, что они заплатят за наше проживание в гостинице, мы поставили палатку под крышей природы. Утром нас разбудил мальчонка, который вчера с любопытством крутился подле нас, пока мы ужинали. Он жестами показал, что нас приглашают покушать.

Позавтракав, мы поблагодарили гостеприимных хозяев и пошли дальше на север. Дали хоть и небольшой город, но вышли за его пределы мы только к вечеру, так как задержались в центре, бродя по музеям и сувенирным лавочкам. Вероника любит это занятие, и если бы я не установил лимит, то наше продвижение по странам резко замедлилось. В этом городе ее поразило обилие сортов чая и скульптуры с человеческий рост, изготовленные из прессованных чайных листьев. А что? Приятное с полезным. Надоела скульптура, отламывай по кусочкам и заваривай. Чуть дальше от центра появились улочки с симпатичными домиками, на первых этажах которых были расположены мастерские. Улица жестянщиков, улица мебельщиков, и т. д. Мы переночевали на чьем-то огороде на краю пригородного поселка, забравшись в палатку. Туда мы спрятались от ветра, который подул с соседнего огорода, который уже успели удобрить. Утром запах усилился, пришел хозяин огорода с двумя ведрами на коромысле, в которых плескалось удобрение – коровий навоз, разведенный водой. Хорошо хоть не человеческий! Спросили у хозяина, применяют ли они человеческие фекалии с этой целью, но он категорически замотал головой. Странно, в российских деревнях это практикуется, почему же практичные китайцы дают «добру» пропадать? Возможно, в здешнем жарком климат слишком велик риск заразится паразитами. Ладно, как говорил мой дедушка, – «не разбираешься в дерьме – не лезь в политику!» Тогда я был мал и не помню, по какому поводу он так говорил, но с тех пор политика ассоциируется у меня с чем-то, от чего идет вонь, и я избегаю разговоров на эту тему. А вот люди, работающие в сельском хозяйстве, напротив, вызывают у меня уважение. От них хоть и пахнет иногда навозом, но души у них чистые и бесхитростные. Наверное, поэтому во время путешествий я предпочитаю ходить по сельской местности и ночевать у простых крестьян.

Дорога оставляет желать лучшего; вьется серпантином вверх-вниз, но неуклонно приближается к заснеженным вершинам. Красочные пейзажи медленно меняются, и вот мы в городе Лиджанг, расположенном на высоте 3500 метров. Центр города довольно приятен, но иностранных туристов практически нету. Выйдя из города, мы прошли еще км 10 и увидели мастерскую по изготовлению деревянной мебели и скульптур. От других подобных мастерских ее отличал дизайн изделий. Все они были выполнены в старинном китайском стиле и изготовлены в основном из фрагментов старых разрушенных строений. Хозяин мастерской, тайванец, специально ездил по окрестностям на джипе с прицепом и собирал старую поломанную мебель, чеканку, скульптуры, резьбу по дереву. Он говорил, что энергия, хранящаяся в старинных вещах, делает его изделия более приятными. Я думаю, что это действительно так, но без художественного вкуса, которым обладает этот человек, эти обломки так и остались бы обломками. Правда, сам мастер уже давно ничего не мастерил. 10 лет назад он переехал сюда из Тайваня и, наняв двух подмастерьев, открыл небольшую мастерскую. Сейчас у него работают ни много – ни мало, 60 человек! Среди них и мебельщики, и чеканщики, и гончары, и плотники. Правда, из-за того, что Лиджанг находится вдалеке от основных дорог, сбыт товаров проходит медленно, но хозяин мастерской верит, что как только закончится строительство новой скоростной дороги, сбыт товара резко увеличится. Я думаю, что так и будет, потому что видел, с каким сожалением некоторые посетители покидали мастерские. Цены на изделия их вполне устраивали, а вот вывоз громоздких изделий по плохой горной дороге, по-видимому, влетал в копеечку. Хозяин предложил нам переночевать, и мы с удовольствием поспали в сторожевой башне, которую владелец нашел где-то в горах, по бревнышку перетащил и поставил у себя на территории. Да, жаль, что в наш век все меньше останется людей, которые заботятся о том, чтобы сохранить вещи, принадлежащие их предкам.

Наутро мы посетили конезавод, расположенный по соседству, и отправились дальше. Здешние лошадки маленькие и лохматые, видно зимой здесь им холодновато. По этой же причине здесь не используют осликов, хотя возможно, китайцам не нравится их упрямый нрав. Другое дело яки – на вид они очень дружелюбны и любопытны, но в то же время и боязливы. Когда мы идем по дороге они, похрюкивая, с любопытством подходят ближе, но как только я направляюсь к ним – сразу убегают. По мере того, как мы приближаемся к Тибету, яков становится все больше и больше. В основном они черные, но попадаются и рыжие. Похоже, их в основном разводят для мяса и молока. Мы, правда, ни разу не видели, как их доят, но сыр ели, а также нас угощали жирным молоком, хотя коров в здешней местности не наблюдалось. Хотя вру, иногда встречались какие-то полукровки, по-видимому, смесь яка с коровой. Правда, из-за языкового барьера я так и не смог выяснить, быками ли являются лохматые «ячики», или же якам иногда для разнообразия хочется запрыгнуть на «голую» коровью задницу. Да, на счет языкового барьера: разумеется, я не стал задавать этот бестактный вопрос самим животным, а спрашивал у пастухов-тибетцев.

Плотность населения в этом районе Китая намного меньше, чем в местах с более мягким климатом. Люди в основном селятся возле рек, где имеются долины. Поскольку климат не особо располагает к земледелию, во всяком случае, не больше одного урожая в году, и то, только определенных культур, то животноводство (в основном яки) является основной статьей дохода. Летом животные бродят по пологим горам, самостоятельно выискивая корм, а зимой им приходится потуже, поэтому крестьяне сооружают навесы из жердей, наверху которых хранится сено. Навес делается такой высоты, чтобы яки стояли под ними и могли дотягиваться до сена и вытаскивать его сквозь жерди. Стог, лежащий на настиле, постепенно проседает, и хозяину не приходится постоянно ходить туда. Такая вот автокормушка. А автопоилка и того проще – вон сколько снега вокруг. Единственное, о чем надо заботиться хозяевам животных – это защита от волков. Яки довольно быстро бегают и умеют держать круговую оборону, но для одинокого яка встреча с волками обычно заканчивается смертью. Идя по степи, мы не раз видели обглоданные скелеты животных, и, разумеется, спрашивали у местных, насколько опасно ночевать в палатке. Однако пастухи нас успокоили, сказали, что на людей хищники нападают довольно редко, так как знают, что у каждого человека есть ружье, которое намного опаснее, чем рога и копыта. И в самом дела, зайдя в магазин, мы увидели множество волчьих шкур, которые стоили гораздо дешевле, чем изделия из кожи яков. Но, несмотря на это, мы, люди, знаем, что: «Сколько волка не корми, он в лес смотрит», а также: «Лучше один раз отведать свежей крови, чем 300 лет питаться падалью».

Хотя знать-то знаем, но, несмотря на это, как много из нас и в «клетки» добровольно забираются, и «падалью» с хозяйского стола питаются. Почему? Ответ тоже прост: волка ноги кормят, а собаку- хозяин. А чтобы отведать «свежей крови», надо не побояться вступить в схватку. Следуя еще одной пословице, не осуждаю людей, но все же жаль, что многие юношеские мечты и стремления забываются, и люди превращаются в «премудрых пескарей». Те же, кто более силен и активен, часто впадают в другую крайность: вместо того, чтобы использовать свои способности на благо всего человечества, они просто тупо стремятся обогатиться. А когда понимают, что богатство не принесло им счастья, у них уже не останется сил чтобы что-то исправить. В таком случае, как мы видим из средств массовой информации, богатые перед смертью отдают все деньги на благотворительные цели, но какая пользы от разовой подачки?!

Вот такие грустные мысли посетили меня в палатке под завывание холодного ветра и волков. Репортеры меня часто спрашивают, а не страшно ли ночевать в палатке? Да, порой страшно, но не за себя, а за человечество. Тысячелетия проходят, а войны на планете, заселённой «хомо сапиенс» не прекращаются. Так какие мы тогда нафиг «сапиенсы»? Хотя нет, слово разумное нам все-таки подходит, вот только жаль, что разумный и человеколюбивый – не слова-синонимы. Казалось бы – чего проще? Создатель наделил нас разумом и сказал: «Возлюби ближнего!» И не только сказал, редко кто из нас когда-либо не чувствовал счастья от того, что любит и любим мамой, а после – человеком противоположного пола. Казалось бы – чего проще? Сделай следующий шаг – возлюби всех – попытайся сделать их счастливыми! Ан нет. Зависть, жадность, тщеславие и прочие пороки находят лазейки в человеческие души и …прощай любовь! Да, трудно быть Богом! С одной стороны, надоело уже мессий посылать, чтобы напоминали нам о любви друг к другу, и хочется порой не мессий, а потоп наслать, чтобы после него заселить эту планету менее воинственными существами. Но, с другой стороны, жалко собственное создание. Вот и дал задание группе ангелов, чтобы разработали устройство, с помощью которого у всех живущих на планете в головах моментально переключится какой-то тумблер, и мы перестанем любить все наши машины, дома, драгоценности, а станем любить всех окружающих и будем нескончаемо счастливы от этого! Эту информацию я почерпнул из информационного поля, ночуя на горе вблизи города Шангри-Ла. Так что, она дошла до меня почти без помех. Вот только жаль не понял, в какой срок должны уложиться ангелы. Мол, если не уложитесь, придется прибегнуть к крайним мерам. Там еще о каком-то календаре говорилось, и я еще подумал: хоть бы не календарь Майя, а то не успеют ангелы, и труба нам всем!! Хотя нет, не всем; там, в информационном поле, бегущей строкой пробегало: в момент возможных катаклизмов все ангелы обязаны спасать только тех, в чьем сердце нет зла и прочих качеств из «черного списка». Нет, я серьезно это во сне видел, когда там ночевал. В общем, хотите – верьте, хотите – нет, но работать над собой в этом направлении никому не помешает. Оно, конечно, было бы хорошо, если бы сознание людей резко изменилось, но мне лично не хотелось бы чувствовать себя роботом с переключателем в голове – уж лучше я сам, поскольку я – «homo sapiens». Хотя, в принципе, история знает немало случаев, когда в башке у тысяч людей что-то перемыкало. И делал это не Бог, а какой-нибудь Гитлер. Да что там далеко ходить – вон взять стадо фанатов – кроме переключателя в башке изменение их поведения ничем не объяснить. Эх, как меня занесло, вернусь-ка я лучше на Тибет.

Вообще-то, если смотреть по административному делению, город Шангри-Ла не относится к провинции Тибет, но по факту здесь проживают тибетцы. По внешнему виду они больше похожи на монголов, чем на китайцев. Правда, живут они не в юртах, а в огромных каменных домах, построенных на века. Крыши у домов не черепичные, как обычно в Китае, а плоские, глиняные или цементные. Фасады домов покрыты ярким орнаментом, а наличники окон – резьбой по дереву. В каждом таком доме живет все семья – несколько поколений, и, судя по обилию ребятишек, тибетцы игнорируют лимит китайского правительства на производство детей. Потому как население реагирует на наше появление – видно, что белый человек здесь редкий гость, а возможно, поселковые впервые видят человека с белым цветом кожи. Хотя белыми нас с Вероникой можно назвать с большой натяжкой. Яркое горное солнце и ветер сделали нашу кожу красно-коричневой – почти как у местных жителей. Вот только одежда наша резко отличается. У женщин и мужчин большое разнообразие головных уборов, а вот мужские меховые полушубки отличаются только по цвету. Похоже, они очень теплые, что оправдано для пастухов, ночующих в степи, но вот для чего нужны длинные до земли рукава, мы так и не поняли. Я в шутку предположил, что ими пользуются как смирительной рубашкой, когда подвыпивший пастух разбушуется, но, скорее всего, я очень далеко от истины. В поселках можно часто увидеть маленьких лохматых лошадок, но чаще можно увидеть наездников на мотоциклах. К седлам тех и других кроме мешков с продуктами и походной утварью обязательно приторочено ружье – ведь волки не дремлют. Но, несмотря на обилие огнестрельного оружия у населения, мы с Вероникой чувствовали себя в полной безопасности, так как глаза у всех удивительно добрые. Уж и не знаю, в чем причина этой ауры, царящей в сердцах этих простых людей. Возможно, это из-за чистого горного воздуха и неторопливого образа жизни, возможно унаследованного, а может из-за ламаизма, что исповедуют в здешних местах?

Кстати о Ламах. Людей в ярко-красной одежде здесь можно увидеть довольно часто, а вот самих монастырей мы так и не видели. Возможно, строения, где живут монахи, не отличаются особыми формами. Ведь главное не форма, а содержание. А может, монастыри расположены выше в горах и монахи, которых мы видели, просто спускали сюда за покупками или подаяниями? Извините, я не смог этого выяснить, так как монахи, к которым я обращался с этим вопросом, не говорили по-английски. Ну, да не суть важно. Еще одним признаком ламаизма являлись многочисленные «ступы». Кстати, возле одной из них, расположенной на окраине небольшого городка, мы один раз заночевали. С утра мы были разбужены негромкими разговорами ходящих вокруг ступы людей. В основном это были старушки в ярких национальных одеждах, но были и молодые люди. «Молящиеся» шли по часовой стрелке и крутили молитвенные барабаны, укреплённые на стенках 4х-угольной ступы. Я не знаю их языка, но было понятно, что люди идут и просто разговаривают с идущим рядом о чем-то своем, а молитву за них по-видимому «читают» барабаны. После молитвы бабушки уселись на скамейке и наблюдали, как мы собираем палатку и готовим завтрак. Вскоре к ним подошел мальчонка, которого они, видимо, посылали в магазин или домой, и дал им пакет с печеньем, которым нас бабушки и угостили. Мы, в свою очередь, дали каждой из них по пакетику чая – чему они обрадовались, как дети. Да, много все-таки приятных моментов во время путешествия, вот только жаль, что брать приходится намного чаще, чем давать, поэтому в книге я пытаюсь максимально передать читателям доброту окружающего мира. Ну, а красоту на словах передать сложно, поэтому я всегда привожу из путешествия видео и фото съемки, которые читатель может получить, связавшись со мной по электронной почте.

Но вернемся на дорогу. Вот мы и в городе Деген (кстати, в этой провинции 2 Дегена на расстояние примерно 150 км). Отсюда до переходного пункта в Тибет рукой подать. Правда, дорогой те ухабы, по которым едут автомобили, назвать язык не поворачивается. «Дорога» эта расположена на высоте более 4000 метров, и не только ухабиста, но и опасна. По опасности она, похоже, мало чем уступает знаменитой «дороге смерти» в Боливии. Та дорога вспомнилась мне потому, что здесь, как и там, я босиком прошелся по снегу. Правда, высота границы снегов здесь ниже. Я заговорил о снеге, потому что именно он остановил меня от затеи обойти по горам переходной пункт Янг Джинг, где пограничники не пустили нас на территорию Тибета. Собственно, нас это не очень расстроило, так как мы были готовы к такому раскладу. Подумаешь, не пустили – зайдем в другом месте. Ну а если и не зайдем – не велика беда – мы уже познакомились с приветливыми тибетцами, ну а для более подробного знакомства и осмотра Лхасы будет повод вернуться сюда еще раз. Все равно китайская виза у нас всего на месяц, да и в Канаде надо быть через пару месяцев. В общем, мы скомандовали себе «кругом» и потопали обратно.

Днем здесь идти приятно: яркое солнце, свежий горный воздух и прекрасные виды быстро исправили наше слегка подпорченное настроение. Пообедали мы у дорожных рабочих, которые с отбойными молотками отколупывали от скалы камни и строили барьер на, по-видимому, лавиноопасном участке. Как я уже говорил, китайская технология строительства дорог отличается от общепринятой. Они размечают трассу, и на всех участках, где требуется произвести еще какие-то работы помимо укладки дорожного полотна, нанимают рабочих из местных. Туда же забрасывают малую механизацию: отбойные молотки, бетономешалки, взрывчатку, ну и, конечно, грамотного специалиста, который и руководит работами. Люди довольны хорошими заработками, работают по много часов и обычно спят тут же, в палатках. Возвращаются в деревни они только на выходные. Дороги – это, конечно, хорошо, но с другой стороны, с их приходом здешний неторопливый ритм жизни изменится. Здешние товары пойдут на экспорт, у населения появятся лишние деньги, и, боюсь, доброта в их глазах сменится озабоченностью:" А что бы такое купить чтобы не выглядеть беднее соседа!?» Да, жаль! Одна надежда – на Тибете еще много труднодоступных мест, куда еще долго не дотянутся щупальца дорог, несущих «блага» цивилизации.

Через несколько дней мы заночевали в одном отдалённом от цивилизации стойбище. Мы шли по горной проселочной дороге, в надежде до темноты дойти до деревни, но тут пошел редкий мокрый снег, и я стал присматривать место под деревьями, чтобы к утру нашу палатку не завалило снегом. Тут, на наше счастье, я увидел большую черную палатку. Мы двинулись к ней, и навстречу нам с лаем побежали черные лохматые собаки, извещая хозяев о приближении чужаков.

Из палатки никто не выходил, поэтому, на всякий случай, (собаки могут напасть) я достал фальшвейер, и мы подошли вплотную к палатке, возле которой внутри изгороди находились овцы. Из палатки, несмотря на мои окрики, никто не вышел, и только когда я направился ко входу, из-за полога вышли трое напуганных сопливых детей, а за ними – женщина с длинными тонкими косичками, делающими ее похожей на ведьму из китайских сказок. Мы жестами попросили разрешения войти внутрь. Но, к своему удивлению, получили отказ. Тогда я спросил, можно ли поставить палатку внутри загона, где было немного сена, но «ведьма» опять отрицательно замотала головой. Странно, подумал я. Похожи на монголов, а гостеприимством не отличаются. А может у них, как у чукчей, женщина должна ложиться с гостем, а я тут со своими «дровами» в лес приперся. Шучу, конечно. Скорее всего, женщина боится нас впускать без разрешения мужа. Значит, придется подождать. Но ждать не пришлось. 10-летний пацан вернулся в палатку и, надев «смирительную рубашку», пошел в сторону леса, знаками пригласив следовать за ним. Мы потопали следом, и я пожалел, что с нами нет видео оператора. Забавная бы получилась картинка: заснеженный лес, впереди идет пацан с рукавами до земли, за ним двое в шортах и позади увязавшаяся за нами лохматая собака. При этом только двое знают, куда они идут. Правда, уже минут через 5 мы увидели два домика, сооружённые из прочной полиэтиленовой пленки. Она как-то не вязались с местным ландшафтом, да и по свежевскопанной земле было видно, что они построены не ранее чем вчера. Но нам-то что? Главное, что из домиков торчали трубы, из которых шел дым, значит, теплая ночевка нам гарантирована. Возле домиков стояло штук 10 мотоциклов и пара лошадей – значит, компанией мы тоже обеспечены. Главное, чтобы было не слишком много горячительных напитков. Мы вошли в домик, и разговор прервался на полуслове – еще бы, вошли двое в шортах, да один еще и босой. Это вам не ревизор! Естественно, нас стали о чем-то спрашивать, но поняв, что мы не понимаем их языка, просто налили нам горячего чая и, постелив одеяла, посадили ближе к горячей печке.

После чая нас завели в соседний пленочный домик, где сидело еще человек шесть, в том числе и лама. Этот домик был побольше и пол устелен одеялами, но в нем не было печки, поэтому, когда нас жестами спросили, где мы будем спать, мы ответили, что вернемся к печке. На «кухне» тем временем началось приготовление ужина. На печку водрузили пароварку, один из присутствующих стал месить тесто, остальные, вооружившись ножами, стали отрезать от вяленого окорока куски мяса и нарезать на мелкие кусочки. Я предложил свою помощь, но он, с интересом осмотрев мое мачете, все-таки забраковал его, как слишком тупое для этого рода деятельности. Но вот лепить манты они нам с Вероникой разрешили. Заметив, что я съел пару кусочков мяса, они стали отрезать от вяленой ляжки самые лакомые кусочки и подавать нам с Вероникой. Когда первая 3х-этажная огромная мантышница закипела, туда засыпали вторую порцию, но первую есть не стали, а, укутав одеялами, отставили в сторону. И так три раза. Хорошо, что мы вяленого мяса наелись, а то слюнями бы изошли. Пока готовился ужин, ребята шутили, рассказывали друг другу байки, расспрашивали нас. Я как мог, жестами объяснил, кто мы такие и куда идем. Правда, почему босиком – мне так и не удалось объяснить. В свою очередь, нам удалось выяснить, что это не простые пастухи, а компания из соседнего городка, приехавшая провести выходные на природе. Оказывается, на 18 мая у них – 5 дней выходных, правда связано ли это с днем солидарности трудящихся, мне выяснить так и не удалось. Кстати, за это время не было выпито ни грамма спиртного, чтобы довести нас до степени взаимопонимания. Не было спиртного и за сытным ужином. Первую порцию мантов подали Ламе, затем Веронике, наверное, как единственной женщине в компании и гостье, затем мне, а уже потом – всем остальным. После ужина нас отвели обратно на кухню и, заботливо закутав одеялами, оставили одних. Когда мы проснулись, было тепло, и печка все так же ярко горела – видно ночью кто-то, заботясь о нас, подкладывал дрова. На печке стоял чайник, и похоже все уже проснулись и ждали нас, чтобы приступить к чаепитию. Однако чаю мы здесь так и не попили. Пришел пастух, как мы поняли, хозяин черной палатки и, извинившись за то, что жена не пустила нас ночевать, пригласил нас позавтракать у него. Мы согласились и стали прощаться. Все по очереди подходили к нам и обнимали, хлопали по плечам, желали удачи. Мне часто приходится прощаться с гостеприимными хорошими людьми. Но здесь было что-то особенное. Я чувствовал, что эти люди, с которыми мы провели несколько часов, очень близки мне. Я чувствовал любовь и доброту, исходящую от каждого из них, и испытывал те же чувства по отношению как к ним, так и ко всему окружающему. Это очень приятное чувство, и мне даже на минуту захотелось навсегда остаться здесь.

Я помню, думал, может это и есть мистическая «Шамбала», и главный ее секрет – не какие-то технократические тайны ушедших цивилизаций, а всеобъемлющая любовь? Да, и не секрет это вовсе! Хранители – они же наблюдатели, скорее всего, до особого распоряжения сверху не имеющие права вмешиваться, с удивлением видят, что существа, сотворённые Богом и имеющие четкие инструкции, чтобы жить в радости и счастье, постоянно нарушают эти правила. И, несмотря на то, что сами страдают от этого, вновь и вновь наступают на одни и те же грабли. Кроме того, они бездушно уничтожают природные ресурсы и захламляют свою прекрасную планету, не думая о потомках. Еще «наблюдателей» удивляет долготерпение Создателя. Ведь он видит, что половина населения на «шарике» живет по принципу «после нас – хоть потоп», но вместо того, чтобы наслать этот самый потоп, пока ограничивается полумерами: то мессий засылает, чтобы напомнили инструкции, то «Аватар» покажет для примера, как нужно жить в единении с природой. А по субботам и воскресениям Бог с умилением видит, как много людей направляется в храмы, мечети и церкви, а также тысячи транспортных средств, едущих из городов на дачи, прогулки и пикники. В эти дни фон доброты и любви, идущий от нашей планеты, повышается, и Бог думает – «Ведь могут же любить… Ладно, подожду еще… " Я это к чему? Если не хватает сил и времени на всеобъемлющую любовь, вы хоть на природу раз в неделю выбирайтесь. Все, больше протянем. Только мусор после себя убирайте – это тоже засчитывается.

В черной палатке нас уже ждало угощение – сыр, лепешки, горячий чай и парное молоко. Когда мы вошли, старшая девочка помогала мама накрывать на стол, а младшие еще спали в обнимку с маленькими козлятами. Я так и не понял, кто кого согревал – скорее всего, дети согревали козлят – те были совсем маленькие. Хозяин палатки сказал, что сегодня мы можем переночевать у него, но время нас подгоняло, и мы отправились дальше. Вверх-вниз, с перевала на перевал, где пешком, где на попутках. Особенно запомнился один перевал, куда мы поднялись, сидя в кузове попутного грузовика. Я включил JPS – высота 5100, красота вокруг неописуемая – воздух свежий и пьянящий. Правда, температура —10, а я стою на ветру в одной футболке. Закутанная в спальник Вероника тщетно уговаривает меня спрятаться от ветра, затем привычно говорит «Crazy Russian» и плотнее укутывается в спальник.

Через полчаса мы спустились в долину – здесь теплее, и я чувствовал, что мне необходимо размяться, чтобы согреться. Я стучу по крыше грузовика. Пройдя пару часов по безлюдной степи, мы увидели одинокое строение и пошли к нему, чтобы попросить воды для приготовления ужина. На территории, обнесённой оградой, находилось два здания, возле которого на спортивной площадке было на удивление много детей. Подросток на проходной у ворот попросил нас подождать и побежал к одному из двух зданий, что стояли на территории. Вскоре он вернулся с девушкой лет 25, которая, хоть и с сильным акцентом, говорила по-английски. Она сказал, что это школа-интернат для детей-сирот, и она работает здесь преподавателем китайского и английского языков. Также она предложила нам провести урок английского, чтобы детишки в живую поговорили с настоящими иностранцами. Мы согласились, и она провела нас в столовую, где вместе обедали дети и учителя. Всего здесь на 100 детей было 5 взрослых, которые совмещали должности преподавателей с работой завхоза, бухгалтера и прочее. Правда, поваров здесь как таковых, оказывается, не было. Дети жили по 10 человек в комнате в соседнем двухэтажном здании. При этом, в каждой комнате жили разнополые и разновозрастные ребятишки. Старшие присматривали за младшими, как в настоящей семье. В каждой комнате стояла печка, служащая, как для обогрева, так и приготовления еды из продуктов, которые выдавались на комнату раз в неделю. Продуктов, похоже, было достаточно, хотя запас разнообразием не блистал – вяленое мясо и сало, мука, крупы, а вот с овощами, кажется, была напряженка. Уголь и дрова для растопки дети сами носили из складских помещений, находящихся на первом этаже. Воду таскали в ведрах на коромыслах из речки, находящейся неподалеку. Там же, судя по всему, дети купались и стирались. Как видите, условия довольно спартанские, чего не скажешь о российских интернатах, но вот отношения между детьми позавидовали бы не только воспитанники наших интернатов, но и обычная многодетная семья. Мы с удовольствием провели урок прямо на открытом воздухе, затем уже в темноте поучаствовали в уроке танцев и отправились спать в отведённую нам комнату с уже натопленной печкой. Утром, на прощание, я провел урок физкультуры у старшеклассников, а моя жена в это время давала урок английского. Опять было жаль прощаться, и я даже подумал: «А не вернуться ли сюда в качестве волонтера»?

Еще несколько дней в пути, и вот мы в пустыне, по которой нам придется двигаться почти до Урумчи. Селения в пустыне редки, пейзажи довольно однообразны, хотя встречаются довольно живописные оазисы. Да и сама пустыня иногда радует глаз причудливыми островами более твердых пород. Поскольку время нас подгоняло, большую часть этого участка пути мы ехали на попутных грузовиках. В этих гиблых местах водители обычно ездят группами, по несколько машин и со сменщиком, поэтому мне с Вероникой иногда приходилось ехать в разных машинах, но здесь это безопасно – водители, в основном, уйгуры – это вам не «озабоченные» египтяне. Водители, сменяясь, ехали круглые сутки, но мы перед темнотой обязательно выходили и ночевали в какой-нибудь деревне или просто в оазисе у воды.

Вот я опять в Урумчи. Полгода назад я выезжал из него на восток. А сейчас вернулся с юга, и мне он показался более приветливым, что и не мудрено. Тогда было холодно и ветрено, и я был без жены. Хотя вернулся я сюда именно из-за нее – если бы ей не нужна была виза в Казахстан, я вошел бы туда по другой дороге. А сейчас нам придется 3 дня торчать здесь. Да еще и в очереди стоять у Казахского посольства. Вот не знал, что столько китайцев хотят попасть в Казахстан. Правда, в очереди стоять не пришлось – охранник пропустил нас вперед. Оказывается, «белый мистер» здесь тоже пользуется привилегиями. Три дня мы провели, бродя по улицам Урумчи и по его базарам. Если честно, для туристов здесь мало что интересного. Ночевали мы все время в большой солдатской палатке, которую нам выделили строители, возводящие новую телевизионную вышку в парке на холме. Они же кормили нас завтраками и ужинами. В ответ я показывал им фото и видео различных стран. Обедали мы где-нибудь в городе, дегустируя уйгурскую кухню в забегаловках для простолюдинов.

 

Жаркент – Шымкент

Общее расстояние = 1000км. Пешком=200км: Zharkent – ALMATY – SHUMKENT

Но вот виза получена, и мы снова в Казахстане. Мы перешли границу в том же месте, где я с Сашей пересек ее полгода назад. Я показал Веронике деревянную мечеть, на постройку, из-за которой китайский архитектор поплатился жизнью, но в гости к своим знакомым заходить не стал – время поджимало. До отлета в Канаду мне еще надо заехать в Душанбе, за зубами. До Алма-Аты, вернее до Талгара, мы добрались за один день и переночевали в старом доме, реставрация которого, как я и предполагал, за зиму не продвинулась. На утро мы забежали к матери Андрея, чтобы сказать, что мы покормили собак и она может не беспокоиться, после чего сразу же двинулись дальше. Да, надо посвятить читателя в наш дальнейший план: как я уже писал выше, мне нужно попасть в Душанбе буквально на три дня, но проблема в том, где на это время оставить Веронику? Ведь тащить ее с собой хоть через Киргизию, хоть через Узбекистан – нереально, и дело даже не в деньгах за визы, а во времени на их получение. Выход один. Она должна меня ждать в Казахстане. Можно конечно оставить ее в Алма-Ате, помогать поливать огород матери Андрея, но потом нам надо в Москву, а это большой крюк.

В общем, я переговорил с Алией (каменный лес и рисовые террасы в Китае), у которой родители живут в Чимкенте, и мы автостопом двинулись туда. Километров 20 не доезжая Чимкента, мы переночевали в поселке в гостеприимной казахской семье, где нам сказали, что Вероника может жить здесь, пока я вернусь из Душанбе. Предложение конечно заманчивое, вот только по-английски никто не говорит и интернета нет, но зато кумыса навалом и бешбармак каждый день – семья трудолюбивая, держит овец и лошадей в горах. Мы позвонили Алие, но та сказал, что уже договорилась с учительницей английского языка на курсах, где учится ее сестренка, и Вероника может жить у нее, а не у родителей. Учительница была из Квебека и работала тут уже второй год. Естественно, она обрадовалась, что у нее в холостяцкой квартирке временно поживет землячка. Опять же для работы польза, она будет приводить на уроки еще одного носителя языка, притом из Британской Колумбии, а не из «французского» Квебека. Надо ли говорить, что моя жена приняла решение не в пользу кумыса.

 

Галопом за зубами

Общее расстояние=1500км. Пешком=200км: Shymkent – TASHKENT- Samarkand – Qarshi – DUSHANBE – Istaravshan – Bekobod – Tashkent – SHUMKENT

Оставив Веронику и часть снаряжения в квартире у Жанет, я отправился в Ташкент. Отсюда до Душанбе можно добраться несколькими путями. Я решил зайти в Таджикистан со стороны Самарканда. Это, на мой взгляд, был самый быстрый путь. Но не тут-то было! Оказывается, после столкновения узбеков и киргизов в Оше, когда Узбекистан выкопал канавы на границе, заодно решили местами отгородиться и от Таджикистана, так как имели к нему претензии за постройку гидростанции, которая уменьшила поток воды, идущий в Узбекистан. Об этом я узнал только в Самарканде, но некоторые жители говорили, что дорогу загородили только для автомобилей, а пешком перейти границу можно. Вечерело, в сторону приграничного поселка ехало довольно много машин, поэтому я поспешил туда. Водитель не только подвез меня, но и пригласил переночевать, а уже утром все узнать. Семья, где я ночевал, оказалась очень гостеприимной. Особенно обрадовался моему визиту дедушка, у которого при Советском Союзе было много русских друзей. К утру выяснилось, что не только дорога закрыта, но и вся приграничная полоса заминирована и в горах уже подорвалось несколько человек и баранов. Делать нечего, пришлось мне ехать в Душанбе по дороге, где мы ехали с Сашей.

Профессор Таиров обрадовался моему приходу и тому, что я предпочел его заморским докторам. Он отменил все операции и занялся мной, и уже через три дня я покинул Душанбе с новыми зубами. На этот раз я поехал в Ташкент по дороге, ведущей через перевал, она хоть и не самая короткая и безопасная, но наверняка переход открыт. Ташкент я осматривать не стал, а быстренько поехал к границе Казахстана. До границы я доехал с узбеком лет 30, у него врожденный церебральный паралич, поэтому вел машину его персональный шофер. Несмотря на свою болезнь, Саид сумел организовать собственный бизнес в сфере телекоммуникаций, который позволил безбедно жить ему и его престарелым родителям. Вообще, как я заметил, узбеки предприимчивые и трудолюбивые люди, к тому же гостеприимные. Да и вообще, мне не нравится, когда одна нация рассуждает о недостатках другой, не замечая бревна в своем глазу. Не лучше ли увидеть положительные качества и постараться перенять их?

 

Чимкент – Москва

Общее расстояние=4500км. Пешком=250км: Shymkent Kyzylorda Zheskazgan- Karagandy-ASTANA

Вот я и в Чимкенте – как я и обещал жене, не прошло и 10 дней. Теперь мы отправляемся в Москву, а оттуда в Нью-Йорк, у нас уже куплены билеты. Естественно, по пути мы собираемся заехать в Астану, чтобы проведать родственников. В Алма-Ате мы специально не стали подавать на российскую транзитную визу, ведь гораздо приятнее провести три дня в ее ожидании в кругу семьи. Самая короткая дорога в столицу Казахстана лежала через город Чу. Но тогда бы нам надо было возвращаться по знакомой дороге, что не особенно мне нравится. Время позволяло и мы, следуя правилу «сто верст, для пьяного кучера – не крюк», решили рискнуть и поехать через Кызыл Орду. Риск заключался в том, что по слухам, там плохие дороги, переметаемые песками, из-за чего движение не особенно интенсивное. Все это оказалось правдой, и если бы не везение, то мы могли бы и не успеть к вылету из Москвы. Но все обошлось. Мы даже были вознаграждены за свой риск тем, что увидали самую древнюю в этом регионе мечеть, занесенную в список памятников, охраняемых ЮНЕСКО. Но вот виза получена, родственники рады, что мы благополучно закончили очередное путешествие, и я рад, что еще раз увидел их. Все мы под Богом ходим, а в жизни путешественника тем более не стоит загадывать наперед.

Вот мы и в Москве, и у нас даже есть пара дней до отлета. Их мы провели в гостеприимной квартире Антона и Ирины Арефьевых, с которыми я познакомился во Вьетнаме. Естественно, мы не в буквальном смысле провели все время в квартире, а ходили по городу, кроме того, по просьбе Димы Кондратьева я прочел доклад перед аудиторией. Но вот мы и в аэропорту. До свидания, Россия!

 

США

Общее расстояние=600 км. Пешком=50 км: New-York-Boston- Houlton – CANADA

Десятичасовой беспосадочный полет в погоне за солнцем, и вот мы, отстав от него на два часа, приземлились в Нью-Йорке. Теперь нам за два дня надо добраться до границы Канады, чтобы успеть до окончания моей карточки вида на жительство. Несмотря на это, мы решили попробовать добраться, используя только автостоп. В городе это трудно, но нам повезло, и к вечеру мы выбрались на нужную дорогу на другом конце мегаполиса. Наутро нас подобрал темнокожий водитель. В кабине его грузовика было только одно место, поэтому он разрешил нам сесть в любой из автомобилей, которые он перевозил на трейлере. Мы выбрали автомобиль, стоящий на верхней площадке, и поехали как в той сказке: «Высоко сижу – далеко гляжу». Правда, было страшновато, когда проезжали под эстакадами, но мы знали, что в Штатах весьма редки аварии, когда водитель заезжает под знаки с ограничением габаритов высоты. А вообще-то я очень удивился, когда водитель посадил нас в автомобиль, ведь правила дорожного движения запрещают делать это. Как мы и договорились, он высадил нас на последней площадке отдыха перед канадской границей, и до нее мы ехали уже в автомобиле, движущемся своим ходом. И вот мы покидаем штат Коннектикут и входим в провинцию Новоскотия.

 

Восточная Канада, или 5000 км для «пьяной лошади» не крюк

Общее расстояние= 5550км. Пешком = 650км: Woodstock -Saint John- Monston -Halifax-Boyiston – North Sydney Channel Port – Pigeon Cove Blanc Sablon- Lodge Bay-H.V.Goose Bay-Labrador City-Sept Lles-Quebec City-Montreal-OTTAWA

Вот мы и в Канаде. 14 месяцев я был за ее пределами и, каюсь, ни разу не скучал по ней.

В 2003 году мы с Вероникой уже были здесь с целью посетить восточные провинции Канады, но смерть ее мамы помешала осуществлению этого плана. Сейчас, восемь лет спустя, мы опять здесь, и у нас еще три месяца. Так что, надеюсь, в этот раз все получится.

Для начала мы решили посетить место, куда 60 лет назад прибыл на пассажирском судне 20-летний шотландец – отец Вероники. Затем он, в поиске хорошего заработка, проехал через всю Канаду и, влюбившись в дочку вождя индейского племени, женился на ней. Но это уже другая история. Хотя она чем-то похожа на мою. Я тоже, прежде чем встретил внучку индейского вождя, проделал немалый путь – правда, не в поисках заработка.

Итак, мы двинулись в сторону порта Галифакс. Погода стояла хорошая, подбирали нас охотно, но, проскочив через три провинции, я поймал себя на том, что почти ничего не снимал на видео. Это значит, что, либо действительно в пути не было ничего интересного, либо за 14 месяцев путешествия мое восприятие притупилось, и мне необходим отдых в виде смены деятельности. Но не прерывать же путешествие. Просто буду стараться не пропускать то, что кажется незначительным по сравнению с яркими впечатлениями от путешествия по Азии.

Вот мы и в Галифаксе. В здешнем музее, кстати, хранится большинство вещей, оставшихся после гибели Титаника. Что еще? Да как-то неинтересно рассказывать о городах цивилизованных – ведь каждый желающий может получить полную информацию в интернете. Другое дело страны «третьего мира» – ведь в туристических справочниках есть только общая информация.

Выехав за пределы города, в одном из рыбацких поселков я увидел «краболовки» и подошел, чтобы расспросить ребят. Ура, наконец-то исполнится еще одно желание моей жены! Ребята ловят лобстеров, а она давно хотела попробовать не замороженного, а именно свежепойманного. Здесь они стоят в два раза дешевле, чем в Ванкувере, и вот, заплатив $7, мы тащим свой трофей на берег. Здесь я развел костер, и пока вода закипала, я поместил лобстера в емкость с холодной пресной водой. Этому меня когда-то научили Маори, сказав, что лобстер просто засыпает, не испытывая никаких неприятных ощущений. Ну, а варить его надо именно в морской воде. Не знаю, как лобстер, но Вероника осталась очень довольна!

Рыбаки, которых мы еще не раз встречали, пока двигались по островным провинциям, часто жаловались нам на маленькие квоты, и на то, что время, выделенное для ловли того или иного морепродукта, не всегда совпадает с временем подхода косяков рыб. Кстати, канадские промысловые рыбаки, в отличие от русских или азиатов, ни разу не угостили нас рыбой. Видно рыночная экономика в третьем поколении намертво прикрепила приставку «про-» к слову дать. Хотя, в плане гостеприимства люди в восточных провинциях Канады более лояльны к незнакомцам, чем в остальной части страны. Видно, суровый климат располагает к этому. За время путешествия по восточным провинциям мы ночевали в домах раз десять. Я уже говорил ранее, что предпочитаю спать под открытым небом, но здесь, в краю дождей и комаров эти приглашения были весьма кстати.

В порт Сидней (не австралийский) мы приехали как раз в день Канады, и когда в тот же день на пароме прибыли в порт Аус Баксис, там всех пассажиров как раз угощали тортом. Досталось и нам по кусочку от огромного торта в виде флага Канады. Правда, потом мы долго шли пешком под моросящим дождиком. Несмотря на праздничный день, а может именно поэтому, нас никто не хотел брать.

Пока мы шли, нас обогнала группа мотоциклистов – штук 100. На большинстве из них были курточки с символикой «Hells Angels». Их мотоциклы издавали специфический звук, свойственный двухтактным двигателям. Вскоре за ними проследовал кортеж из 10 полицейских автомобилей – видимо, полицейское начальство получило указание держать группу в поле зрения – ведь репутация у «Ангелов ада» не очень. Вскоре нас подобрала попутка, а еще через 10 минут мы увидели включенные мигалки полицейских. Оказывается, они остановили всю группу мотоциклистов и устроили им досмотр на площадке для отдыха. Не знаю, чем кончилась эта проверка, но к вечеру, когда мы опять шли пешком, группа опять обогнала нас, оглашая окрестности стрекотом. Кстати, этот звук намного приятнее, чем от обычных мотоциклов.

В этот день нас больше никто не подобрал и, хотя местные жители настоятельно советовали нам не ночевать в палатке из-за обилия медведей, мы не стали возвращаться в поселок, который покинули час назад, а заночевали на пустынном берегу. С моря дул пронизывающий холодный ветер, но зато было много выброшенного морем сушняка. У меня большой опыт ночевок в подобных условиях на Сахалине. Поэтому я заверил жену, что ночью ей будет не холодно, а напротив жарко. Конечно, для этого мне пришлось изрядно потрудиться. Пока она готовила ужин на маленьком костре, я натаскал много дров и бревен. Пока огромный костер прогревал крупный вулканический песок, я начал сооружать ветрозащитные стены. После ужина я соорудил костер «нодью», который будет гореть всю ночь и отпугивать медведей, а прогоревший костер мы засыпали песком. Теперь здесь можно комфортно спать и без палатки, да, жаль, пошел дождик – теперь на прогретый песок придется ставить палатку и спать в жаре…

Летом в этой части Канады очень много туристов – как местных, так и иностранных. Здесь действительно есть на что посмотреть. Я имею в виду природу. Рукотворных же достопримечательностей практически нет. Белый человек пришел сюда не более чем 200 лет назад, а местные народности – это вам не египтяне и не майя – их строений хватало максимум на одно поколение. Но традиции, ремесла и язык аборигены восточного побережья, в отличие от собратьев на Западном побережье, все-таки сохранили. Впрочем, собратьями их назвать нельзя. Они отличаются как внешностью, так и характером. Да, и о существовании друг друга они и не знали, поди. А вот о соседних племенах они знали не понаслышке. Семья гостеприимных индейцев, у которых мы однажды ночевали, рассказала нам, что их бабушки и дедушки еще помнят те времена, когда племена воевали между собой из-за какой-то рыбы, которую у них скупали европейцы. До прихода белых эта рыба тоже ценилась – она была настолько жирная, что ее использовали вместо свечек. Из-за свечек вроде как неудобно войну начинать, но, когда за них начали давать «огненную воду»… Белым хорошо – у них какой-то фермент в крови есть и они только один день с похмелья болеют, а индеец болеет целую неделю. Как в таком состоянии удержаться от соблазна забрать рыбу из невода у соседнего племени? Оно, конечно, неплохо бы «огненную воду» прямо у бледнолицых забирать вместе со скальпами, но у тех – пушки. Да и кому потом рыбу продавать? Это, конечно, моя интерпретация мотивов междоусобных войн. Она может быть и неверной. В юности, когда я зачитывался Фенимором Купером, я однозначно был на стороне индейцев. Я и сейчас считаю, что основная вина не на них, но индейцы тоже виноваты, что позволили бледнолицым вселить в свои сердца жажду наживы.

Оказавшись в провинции Ньюфаундленд, конечно же, грех не посетить самую восточную точку Канады Сент-Джонс, где заканчивается (или начинается) Trans Canada Hwy. Правда, оттуда часть пути нам пришлось возвращаться по тому же хайвею. В поселке Дир Лейк мы свернули и поехали на север по дороге N 430. Она, в основном, вьется вдоль побережья, которое в этом районе очень живописно.

В провинцию Лабладор мы перебрались на пароме из порта St. Barbe и двинулись на север в сторону Happy Valley – Goose Bay. Путешествие по этой провинции осталось в нашей памяти как не особенно комфортное: ночи были холодные и дождливые, а когда дождь и ветер прекращались, появлялись комары и тучи мошки, от которой не спасали ни репелленты, ни противомоскитная сетка. Бедная Вероника была вся в волдырях. Моя кожа не настолько чувствительна к укусам, но зато доставалось моим ступням. Гравийная дорога – не самое приятное место для босохождения, а идти приходилось почти весь световой день. Машины шли очень редко, никто не останавливался, видимо водители боялись подбирать одиноких путников. Но ничего – у нас с собой трехсуточный запас продуктов, речушки и болота встречаются часто, валежника для костров тоже хватает. Так что не пропадем. Пару раз мы видели в лесу огромных лосей, а также медвежьи «кучки» на дороге. Да, с этими животными лучше не встречаться, поэтому ночевать мы старались в каких-нибудь заброшенных строениях. Правда, таковые встречались очень редко. Природа в этих местах не заслуживает особого описания: холмы, покрытые лесотундрой, по ним вверх-вниз вьется дорога, на ней – мы с порой мелькающей мыслью: «И зачем мы поперлись в этот Лабрадор».

Но вот мы наконец в городке «Хеппи Валлей» (Счастливая долина). Наверняка кто-то в свое время назвал ее так, как и мы, устав от комаров и хмурого неба. Городок расположен на берегу залива, поэтому летучей гадости здесь поменьше. Отсюда в сторону города Лабладор, который в последнее время, говорят, растет как на дрожжах, движение стало намного оживленнее. Еще сутки в дороге, и мы в столице этой малозаселенной провинции. Городок небольшой – представляю, каким он был до бума! Расти он начал в связи с началом разработки железной (не точно) руды. Сюда уже протянули железную дорогу и строят новую автомагистраль. На ней-то нас и подобрал джип, в котором ехали индейцы – муж и жена. Правда, потом они поехали не по обозначенной пунктиром дороге, а вообще по каким-то лесным ухабам, сказав, что таким образом они срезали 100 км.

Жили они в небольшом аккуратном поселке, расположенном на территории индейской резервации, в котором мы и переночевали. Наутро гостеприимная чета привезла нас в городок Sept îles, что в переводе с французского означает «Семь островов». Прежде чем вывезти нас на дорогу, ведущую в Монреаль, они завели нас в музей, где было много экспонатов, посвященных культуре индейцев. В Квебек-сити, как говорят сами жители, смотреть особенно нечего, но все советуют посетить культурную столицу провинции Монреаль. Но за время путешествия мы устали от больших городов, поэтому поехали напрямую в Оттаву. Люди в Квебеке, как нам показалось, более коммуникабельны, хотя на английском говорят с акцентом, а то и вовсе затрудняются в подборе фраз. Но зато те, кто нормально разговаривали, всегда были хорошими гидами, рассказывая о всех достопримечательностях и исторических фактах, произошедших за короткую историю этой провинции. Правда, все они подчеркивали, что провинция имеет право быть самостоятельной страной. Видно, правительство провинции постоянно промывает жителям мозги. Однако, когда я спрашивал, какая выгода от этого для самих рассказчиков, те объяснить не могли. Я, как гражданин Мира, считаю, что люди должны избегать возникновения новых границ.

 

Оттава – Ванкувер

Общее расстояние=4700 км. Пешком=550 км: OTTAWA- Sudbury- Sault Ste. Marie- Thunder Bay – Winnipeg – Regina – Medicine Hat- Calgary – Kamloops— VANCOUWER.

Но вот мы и в Оттаве. Столица встретила нас хорошей погодой, так что ничего не мешало нам быстро осмотреть ее достопримечательности. Я предоставил Веронике право выбора важных мест для осмотра. Она, как и я, никогда не была в канадской столице, поэтому для начала мы решили осмотреть гордость столицы – парламент. Экскурсия длилась почти 2 часа. Это потому, что сегодня выходной. Но, что интересно, даже в рабочие дни, парламентарии сидят в кабинетах, а по коридорам и свободным от заседаний залам реально водят экскурсантов. Правда, в рабочие дни экскурсия длится всего час. Внутреннюю отделку с Эрмитажем, конечно, не сравнить, но все равно впечатляет. Особенно мне понравилась их библиотека, а также башня, в которой расположены часы. Архитектура зданий мне тоже понравилась. Здания парламента и окружающие его строения выполнены в едином, строгом стиле. Темный камень и темно-зеленая кровля подчеркивали, что здания построены не для развлечений.

После экскурсии мы осмотрели другие части города, а вечером опять вернулись к парламенту. Дело в том, что по выходным на его стенах устраивают лазерное шоу. Сотни туристов стекаются сюда после наступления темноты чтобы полюбоваться красочным представлением. Разноцветные лазерные лучи скользят по стенам, создавая картины, а голос диктора рассказывает об истории и достижениях Канады. Не забывают, конечно, рассказать и о коренном населении, а также о любимом национальном герое – Тэрри Фоксе, который, будучи неизлечимо болен, на одной ноге шел пешком с востока на запад, собирая деньги для больных раком. Еще в Оттаве нам понравился музей денег, который находится прямо в одном из центральных банков.

Из столицы мы отправились по уже знакомым мне местам, правда, при возможности, я выбирал не те дороги, по которым ехал без Вероники в 2003 году. Природа в районе Великих Озер конечно приятна и заслуживает отдельного описания, но лучше один раз увидеть… Но вот живописные места кончились, и потянулась однообразная плоская равнина, по которой до прихода белых бегали несметные стада Буффало. Правда, сейчас эти поля тоже не пустуют – ведь не зря Канада поставляет нам столько зерна, и кстати, в этом немалая заслуга эмигрантов из Украины. В местных музеях можно увидеть первые дома этих переселенцев, сделанных из дерна.

Вот мы и в Бруксе, где мы работали 3 года назад. Здесь мы отдохнули пару недель, встречаясь с украинскими хлопцами, которые все еще работают на мясокомбинатах. Жили мы у Николая Савидова, который все также работал над своим проектом. Отдохнув, мы добрались автостопом до индейской резервации, где нас ждал наш старенький микроавтобус. Ну вот, у нас опять есть собственные колеса.

Здравствуй, цивилизованная жизнь: компьютер и душ каждый день. Всем этим мы временно воспользовались в квартире у моего сына Никиты, которого я не видел 14 месяцев. Он возмужал, стал более самостоятельным, повысил знание английского. Вскоре после нашего приезда ему пришла долгожданная новость – он стал гражданином Канады! Теперь он может поехать в Россию без боязни попасть в армию. Ну, а я, к сожалению, наоборот стал временно «невыездным». В моем паспорте не осталось ни одной пустой страницы.

 

Организационный период

В промежутках между путешествиями моя переписка с общественностью становится более активной, и в этот раз она повлияла на маршрут моего следующего путешествия. Замечания по поводу того, что, побывав на всех континентах, я до сих пор не был на Чукотке, показались мне правильными, и я решился посетить этот суровый край.

Вот наконец-то паспорт получен, но зимой на Чукотку можно попасть либо на самолете, либо на лыжах. На самолете лететь прямо в Анадырь неинтересно, а лыжные крепления для моих босых ног не приспособлены, так что придется ждать до весны. Оно, конечно, неохота, но имеется много плюсов: откроется навигация в тех широтах, моя жена заработает немного денег, чтобы помочь своему вечно нуждающемуся в помощи великовозрастному сыну, а мой сын наконец-то получит канадский паспорт и сможет теперь въехать в Россию почти без риска «загреметь» в армию.

В общем, мы решили отправиться в Россию весной, но человек предполагает, а Бог располагает…

Я, конечно, не из тех людей, у которых мечта, которую можно осуществить в течение одного года, превращается в мечту всей жизни, но, иногда не все получается так, как задумано. Началось с того, что выяснилось, что консульства РФ в Канаде и Штатах отказываются выдавать Российскую визу иностранным гражданам, рожденным в России, если у них нет официального отказа от Российского Гражданства. В принципе, это правильно, и это моя ошибка, что я не изучил этот вопрос заранее. За ошибки надо платить, и, если я ничего не придумаю, это обойдется моему сыну в лишние 1000 долларов. Дело в том, что при отсутствии Российской визы, Никита сможет встретится с мамой, которую он не видел почти 9 лет, только в странах СНГ. Ближайшая к Сахалину страна, это Казахстан и естественно он захочет оплатить маме проезд. Ну, хоть какая-то польза простым гражданам от того, что возникли новые границы. Можно ему конечно и отложить поездку, но не в моих привычках пасовать перед препятствиями, и я рад, что мой сын тоже имеет это качество.

Второе препятствие оказалась более сложным, и мне просто не хватило времени, чтобы преодолеть его. Дело в том, что для посещения пограничных зон, в частности береговой линии Чукотки, нужен специальный пропуск даже для Россиян, а для иностранцев тем более, а некоторые места вообще закрыты для посещения. В общем, на запрос о пропуске пришел отказ. Сроки рассмотрения заявки один месяц, а если опять будет отказ, то, как говорится «поезд ушел» – навигация в тех широтах очень короткая. Подавать еще одно заявление конечно надо, но ко времени ответа надо быть уже на востоке России, чтобы сразу же выдвинуться. В этом плане есть только один изъян: если откажут только Веронике, мне придется отправлять ее в Канаду. При этом она потеряет квалификацию фельдшера, которую она сейчас имеет. Стоит ли овчинка выделки? Для себя лично я всегда останавливаю выбор на более романтичном и авантюрном варианте, но Веронике остается всего два года до пенсии так что… В дороге со мной все может случится, а ей добавка к пенсии не помешает, и внуки не дадут скучать. Мне без нее, конечно, одиноко, да и гостеприимству чукотскому (жена – гостю) не будет повода отказать; но во всем есть свои плюсы и минусы.

Итак, решено, Вероника остается в Канаде. Препятствие в виде отсутствия визы для Никиты мы решили обойти с другой стороны: у меня есть месяц в получении пропуска, а в Японии и Корее есть по два Консульства РФ, где мы можем попытать счастья. Закон конечно одинаков, но есть еще человеческий фактор, о котором никогда не стоит забывать, особенно когда имеешь дело с русскими.

 

Старт

Итак, 7 мая 2012 года, мы с сыном автостопом выдвинулись в путь из канадского Ванкувера. Двоих мужчин обычно подбирают неохотно, тем более в Штатах, где автостоп год от года все хуже, но нам повезло, и к вечеру мы были в Сиэтле. Заночевали мы у моего давнишнего приятеля Николая Самоукова, который на следующий день отвез нас в аэропорт. Конечно я не упустил возможность показать Никите могилу Брюса Ли и его сына Брендона. Николай, оказывается, здесь тоже никогда не был, так что мы совместили приятное с полезным. За 11 лет с моего первого посещения здесь ничего не изменилось. На могилках свежие цветы, которые обычно приносят китайские туристы. Для них посещение этого места, по-видимому, является первоочередным в программе посещения Сиэтла. В Лос-Анджелесе, до посадки на самолет до Токио у нас было всего 3 часа, так что посетить Голливуд, как планировал Никита, нам не удалось. Ну, да ничего, какие его годы! А меня, если честно, эта достопримечательность не очень интересует.

 

Япония

Общее расстояние= 3.000 км. Пешком=450 км: Tokyo> Shikoku> Hokkaido> Sakhalin

19 часов полета и вот мы в Токио, точнее в аэропорту <Нарита>. Уже вечерело, а до столицы еще сотня километров, поэтому выйдя за пределы аэропорта и пройдя километров 5, мы поставили палатку на каком-то огороде. Утром пришел хозяин и, поделившись кофе, спросил, не нужно ли чего. Я подумал, что в принципе, и в России реакция хозяина дачи могла быть точно такой, но все же более вероятно, что вместо кофе были бы маты. До окраины Токио мы добрались на попутках, а потом сели в метро. Большая часть Токийское метро пролегает на поверхности, ныряя под землю только в районе центра. Первое, что бросилось в глаза, что буквально все пассажиры держат в руках смартфоны. По-английски говорит от силы каждый десятый, но для японцев это не проблема. Как только мы обращались к кому-нибудь с вопросом, он сразу говорил что-то по-японски в микрофон смартфона, и умная машинка сразу же произносила по-английски: «Говорите сюда, пожалуйста». Фразу, произнесенную мною, японец слышал уже на своем родном языке. Правда перевод был на уровне Гугл-переводчика, так что иногда приходилась переспрашивать, или строить фразу по-другому, но, в принципе, на бытовом уровне можно поговорить. Сразу же вспомнилась фраза кого-то из японской делегации, когда они приехали на Сахалин и увидели много полно-приводных грузовиков: «Чего только русские не напридумывали, лишь бы дороги не строить».

Первым делом мы пошли в Русское посольство, но оно оказалась закрытым по поводу празднования 9 мая. Правда, было только восьмое, но меня это не удивило. В посольствах РФ принято праздновать и свои праздники, и той стране, где они находятся, ну, а добавить один день к такому празднику, сам Бог велел – пусть японцы знают, как важен для нас День Победы! Посольство РФ находится практически в центре, но людей на улицах и автомобилей не очень много. Пешеходы, в отличие от московских идут неспеша, вежливо отвечают на вопросы (с помощью смартфонов). Но если точно не знают, где находится объект, то не тыкают пальцем наугад, и не подзывают советчиков как в Китае, а направляют к полицейским. Полицейские разговаривают очень вежливо, а если совсем не понимают по-английски, то сразу же звонят в Туристический отдел. Регулировщики на дорогах тоже ведут себя очень вежливо и часто кланяются в ответ на благодарность пешеходов и водителей. Поклонился регулировщик и мне, когда заметил, что я его снимаю на камеру. Исходя из того, что я при этом находился на балконе 3-го этажа, на противоположном углу перекрестка, я сделал заключение, что у японских полицейских внимательность и боковое зрение очень развиты. Хотя по одному человеку судить нельзя – возможно у этого полицейского среди предков были предки ниндзя, и эти качества передались ему вместе с ДНК. Я забрался на балкон конечно не для того, чтобы проверить качества японских полицейских – просто люди при виде камеры ведут себя по-другому, а мне хотелось снять обычное поведение обычных людей.

Ночевать мы поехали к Евгению, студенту из России, с которым познакомились по линии «Couchsurfing». Токио – огромный мегаполис, поэтому мы воспользовались метро. Уже вечерело, и народу на станциях и в поездах было примерно столько же, сколько и в Москве в час пик, но работников метро, запихивающих людей, мы так и не увидели, зато увидели, что основные станции оборудованы ограждениями и случайное или преднамеренное попадание на рельсы исключено. Двери в этих ограждениях открываются одновременно с дверьми в вагонах, что конечно требует абсолютно точной стыковки, но для японцев с их уровнем электроники – это не проблема. Но есть другая проблема, которая, как рассказал нам Женя, и послужила основной причиной установки этих ограждений. Японцы вообще-то дисциплинированный народ и не толкают друг друга, чтобы первыми забраться в вагон, но с некоторых пор японские самоубийцы начали бросаться под поезда. Делают они это из-за того, что при всех остальных способах их расчетов с жизнью расходы на похороны ложатся на их родственников, и только в случае падения на рельсы похороны оплачивает железная дорога.

Женя рассказал нам еще много интересного о быте японцев, ведь он учится здесь уже 2 года. Они с женой снимают маленькую квартиру на окраине Токио – здесь дешевле. Квартира по российским меркам маленькая, но Женя сказал, что это нормальный размер для семьи среднего класса: спальня достаточная для того, чтоб поставить двуспальную кровать и шифоньер, гостиная такого же размера и кухонька. Полы устелены циновками, но не отапливается, как это принято в Корее. Оказывается, в домах такого типа отопление вообще-то не предусмотрено, так что зимой в квартирах в майках не походишь.

Что еще о быте? Мусор люди обязательно сортируют в пакеты разного цвета, никаких вонючих мусорных баков на улицах нет. Есть просто место прямо на асфальте, накинутое сеткой от птиц. Человек приходит и аккуратно кладет пакет под сетку. Мусорные машины чистенькие, с музыкой, приезжают не слишком рано, чтобы не будить людей. Грузчик с водителем вручную забрасывает пакеты в разные отсеки. Я специально подошел поближе и увидел, что пакеты с пищевыми отходами меньше чем с бытовыми, значит, японцы более бережно относятся к еде, чем их соседи корейцы или китайцы. Возможно, это связано с тем, что дорогая здесь не только еда, поэтому многим из тех, у кого более чем один ребёнок, приходится работать на двух работах.

Дети в садиках очень ухоженные, и немудрено, ведь на одну няню положено не более чем 5 детишек. Школы, как и садики, тоже очень аккуратные и во время перемен нет шума и криков, присущих этим заведениям в других странах. И, что меня особенно удивило, дети, даже дошкольного возраста, часто переходят улицу без сопровождения взрослых.

В посольстве РФ документы у Никиты приняли без лишних расспросов и за результатом можно было прийти уже завтра, правда за тройную цену, но в случае отказа деньги не возвращались, поэтому мы решили воспользоваться нормальным тарифом и за 10 дней ожидания визы поездить по стране. 10 дней, конечно же, маленький срок, но все будет зависеть от того, насколько хорош здесь автостоп.

Как обычно я составил план минимум и план максимум. План максимум был практически нереален – объехать все южные острова. План минимум у нас поскромнее – доехать до города Химиджи, где расположен замок «Белой цапли», в котором снимался фильм «Последний самурай». Собственно, это идея Никиты, которому очень нравится этот фильм, а мне интересен сам процесс путешествия. На Хоккайдо-же ехать надо будет при любом раскладе: Если получим визу, поедем из Саппоро на Сахалин, откажут в визе в Токио, поедем в Саппоро и обратимся за визой в Российское консульство там.

Женя, у которого есть небольшой опыт путешествия автостопом по Японии, сказал, что по хайвэям ходить запрещено и посоветовал нам пойти на «Сервисэрия», расположенную на нужной нам дороге недалеко от его квартиры. Да, пожалуй, это самое удобное место для автостопщика. Здесь имеются заправка, ресторан, туалеты (кстати, необычно чистые), детские площадки, место для выгуливания собак. Парковка большая и машины отъезжают не реже, чем через каждые 5 минут, а с водителем, который только что наполнил свой желудок или опорожнил свой мочевой пузырь, договорится легче, чем, когда наоборот. Эта истина (по моему мнению) весьма очевидна, поэтому меня всегда удивляет, когда я вижу автостопщиков и бездомных, обращающихся к водителям с просьбами <до того>, а не после. Но вернемся в Японию.

Через полчаса мы уже ехали с дружелюбным и улыбчивым японцем в нужном нам направление. Извините, не подумав, написал «ковбой в шляпе». Я имею в виду, что японец без вежливой улыбки, то же самое, что ковбой без шляпы.

Мы ехали, все время посматривая вправо, чтобы не пропустить знаменитую «яму». Водитель, поняв, что мы пытаемся увидеть вершину вулкана, сказал, что в такую погоду она покрыта облаками, но он едет в городок Фудзи, что на берегу, и завтра, если нам повезет, мы сможем увидеть знаменитый вулкан. Не повезло, да ладно, может, на обратном пути увидим. Зато вечером, на берегу, мы пообщались с рыбаками.

На второй день, к вечеру, мы были уже в древней столице Японии. Правда, до центра города от кольцевой дороги пришлось идти пешком, и мы поняли, что это и будет нашей основной проблемой. Я имею в виду, что автобус от автотрассы до достопримечательностей не ходят, а нам потом еще и обратно до «Сервисэрия» добираться – иначе попутки не поймаешь. К ночи мы осмотрели основные достопримечательности Киото, и усталые, но довольные легли спать в лесу на поляне возле буддийского храма.

Кстати, иностранных туристов в Японии намного меньше, чем в подобных местах юго-восточной Азии. Наверное, это связано с дороговизной и со сложностью получения визы. Еще меня удивило реакция самих японцев на национальную одежду: женщин в кимоно практически нет, и когда среди гуляющих появилась группа девушек, одетых в традиционную одежду, туристы и местные стали наперебой с ними фотографироваться. Бедные девушки отказаться-то не могут – не принято. Каюсь, мы с Никитой с ними тоже сфотографировались. Но зато мы были единственными, с кем девушки захотели сфоткаться на свои камеры. Мои босые ноги привлекали не меньше внимания, чем их кимоно. К нам подходила, в основном, молодежь: спрашивали, почему босиком и фотографировались, правда, скорее всего для них это был повод попрактиковать свой английский, потому что, распознав мой русский акцент, они охотней разговаривали с Никитой. Вообще-то, хоть и принято считать, что нельзя верить улыбке японца, мне кажется это не так; они улыбаются вполне искренне, во всяком случае, намного искреннее, чем американцы.

На следующий день, к вечеру мы добрались до Химиджи. Нам повезло: человек, который нас подвозил, был из другой провинции, и узнав, что мы специально приехали чтобы посмотреть замок, подвез нас прямо к нему. Ему тоже захотелось посмотреть место, где снимался знаменитый фильм, правда, он о нем даже не слышал, но сказал, что теперь обязательно посмотрит.

Кстати, я заметил, что японцы не столь фанатичны по отношению к своим достопримечательностям, точнее к тому, что создано человеком! И, хотя они ежедневно создают тысячи авто и горы электроники, в душе они все-таки больше созерцатели, чем созидатели.

Замок Белой цапли нам понравился, но не стану его здесь описывать: как говорится, лучше один раз увидеть. Это раньше писателю требовались целые страницы, чтобы читатель мог представить всю красоту объекта, а сегодня любой из цивилизованных людей может зайти в интернет и увидеть практически все красоты мира. Все это так, но даже 3D картинки не дают эффекта личного присутствия, и это хорошо, иначе у людей вообще не будет стимула путешествовать.

Мы, конечно, не упустили случая переночевать вблизи замка, и на утро отправились на остров «Shikoku» так как до острова «kyushu» еще далеко, а время поджимает. Конечно, можно воспользоваться сверхскоростным проездом, но имеет ли смысл?

Кстати, Япония – пожалуй, единственная страна (исходя из моего опыта путешествий), где в любую точку можно быстрее доехать на общественном транспорте, чем на личном авто. Попробуйте загуглить маршрут в любое глухое место Японии, и вы убедитесь, что там будет куча пересадок: паромы и пр. Но если вы включите опцию: автомобиль, то окажется на несколько часов дольше. В других же странах обычно наоборот.

От города Химиджи на остров «Shikoku» мы поехали по короткому мосту, но долго там задерживаться не стали: уклад жизни в городах и поселках тот же самый, да и время поджимало, а вот назад на остров Honshu мы вернулись по очень длинному подвесному мосту. Мост этот был построен 20 лет назад и очень долго удерживал пальму первенства, как самый длинный, пока китайцы не побили этот рекорд. Мост опирается на несколько небольших островков, где оборудованы смотровые площадки, с которых открывается весьма живописный вид.

Через мост нас перевез студент лет 30, он сказал, что учится уже 10 лет. Вообще, я заметил, что японцы любят учиться, и, если позволят средства, могут делать это всю жизнь.

После того, как мы попрощались со студентом, нас подобрали две милашки лет 20 на вид, но им оказалась по 30. Из-за отсутствия денег, после школы они обе нигде не учились, а сразу-же пошли работать в ресторан, где и работают до сих пор. Но, похоже, это их совсем не огорчает – они очень позитивные, веселые девчонки. Узнав, что нам легче уехать от заправки на главной трассе они подвезли нас туда, проехав лишних 20 км, хотя мы об этом их не просили.

На следующий день молодой бизнесмен тоже провез нас лишних 30 км, только для того, чтобы угостить знаменитой гречневой лапшой: <нихонсоба>, которую, как он сказал, лучше всего делают именно в том городке. Вареную гречку японцы не едят, а вот лапшу из нее используют довольно часто, и, правильно приготовленная, она очень вкусная. Процесс приготовления включает предварительное ферментирование крупы, поэтому, чтобы не разочароваться, я не советую вам заказывать ее в ресторанах России, думаю ее по-быстрому сделают из обычной гречневой муки. Также Японцы, в отличие от нас, предпочитают копченую лососевую икру. Они вначале засаливают ее прямо в истыках, затем помещают под пресс, затем коптят. Ну, как говорится: «на вкус и цвет…»

В Японии очень разветвленная сеть дорог, поэтому возвращаться в Токио мы запланировали по другой дороге. Общая протяженность дорог, при такой плотности население не удивляет. Удивило то, что они все без исключения заасфальтированы! Находясь в автомобиле на главной дороге, мы не раз не замечали, что параллельно, как будто прямо по рисовым полям, на такой же скорости несется машина. Теперь понятно, почему приехав на Сахалин, японцы удивленно восклицают: «Мы слышали, что в России плохие дороги, но мы не думали, что вы прямо по земле ездите!». Преимущество асфальтового покрытие на автотрассах, конечно, бесспорно. Также, наверное, приятнее (не мне, я босоходящий) в парках гулять по асфальтовым дорожкам, но то, что не покрытых асфальтом участков земли остается все меньше, огорчает и самих японцев. Водители, подвозившие нас, часто с одобрением отзывались о фермерах, которым правительство, или частные бизнесмены предлагали очень выгодные сделки по покупке их земель под строительство, но те отказывались, именно из любви к земле.

Работники в Российском консульстве, на наше счастье, придирчивостью не отличались: вот она, месячная российская виза у Никиты в канадском паспорте! Правда, ее действие начиналась уже завтра, но на радостях мы решили пожертвовать одной неделей, чтобы по пути в Саппоро заехать в печально известную Фукушиму, чтобы убедится, что последствия землетрясения действительно полностью устранены. Да, молодцы японцы, не врут. Если бы я не видел год назад эти места в новостях, то сегодня наверняка бы не заметил, что здесь случилась трагедия!

Мы заночевали недалеко от Фукусимы, облюбовав место, где море выбросило на берег позвонок кита.

Стол готов, дело за продуктами. На песке повсюду валялись створки гребешков, видно местные рыбаки промышляют их добычей. Интересно бы узнать, не опасно ли их есть из-за радиации. А вот и местные жительницы, вышли после отлива собирать ракушки и прочую живность. Я спросил у них (жестами), можно ли есть морской огурец, который я только что выловил. Она закивала головой – «да, конечно, и варить не надо». Она взяла мое мачете, ловко сделали им продольно разрез и, выбросив внутренности, нарезали тоненькими ломтиками поперек. Взяв один ломтик, она тут же съела его, но показала, что надо полить соевым соусам или уксусом.

Когда на следующий день я сказал об этом по скайпу Веронике, она сказала: " Крейзи Рашен». У них в новостях показывают, что какую-то японскую баржу выбросило на их побережье, так к ней даже подходить запрещено. Думаю, что, если бы у меня был бы счетчик Гейгера, он бы здесь, скорее всего, показал повышенный уровень радиации, но японское правительство заверило своих граждан, что все нормально. И, на мой взгляд, правильно сделали, иначе люди бы беспокоились о своем здоровье, думали, куда бы переехать, а переехать-то особенно и некуда. А так внушили себе, что все в порядке, и все. Им после Хиросимы не привыкать! Я потом специально спрашивал у людей, говорящих по-английски, что они думают по этому поводу. И все уверяли, что все в порядке. Может, и нам не надо было после Чернобыля слушать европейскую пропаганду, что человек разумный поставил над собой и окружающей средой эксперимент на выживание?

Ладно, поехали дальше. До Хоккайдо мы перебрались на одном из паромов, которые здесь <бегают> постоянно. Пассажиров было мало, наверное, это в порядке вещей, потому что каюта с сидячими местами всего одна, в остальных же – стульев нет. Пассажиры, кто сидит, кто лежит прямо на чистеньком ковровом полу.

Остров Хоккайдо, как мне объяснили, люди стали активно осваивать только 150 лет назад, из-за того, что природа здесь более суровая (как на юге Сахалина). Поэтому земля здесь более дешевая, и фермеры могут позволить своим коровкам гулять на свободе. На южных же островках дети могут видеть этих животных только на упаковках молока.

Здесь мы наконец-то увидели цветущую Сакуру. Японцы очень любят ее. На юге нам постоянно говорили: «Эх, приехали бы вы на пару неделек раньше – здесь была такая красота!!!» Что сказать, цветущая Сакура действительно красива, а на японцев, особенно на женщин, она, похоже, действует магически. В парках и аллеях из этих деревьев они ведут себя как дети: посыпают себя и друзей опавшими лепестками, ложатся прямо не розовый ковер, резвятся, фотографируются, принимая различные позы. Люди же постарше могут часами сидеть, созерцая ветку, постепенно теряющую лепестки.

Да, японцы сильно отличаются от своих соседей! Я, конечно, уважаю китайцев за их трудолюбие, но японцы, плюс к этому качеству, обладают неким благородством и интеллигентностью.

Но вот мы и в Саппоро, откуда нам предстоит улетать на Сахалин. Эти рейсы выполняет кампания «САТ». Отлично, а то паром ходят только летом, а самолетом, конечно, дороже, но земляки, думаю, сделают скидку. Так и получилось: кампанию по-прежнему возглавляет Сухоребрик Константин Петрович, который уже однажды вывозил нас с Вероникой совершенно бесплатно из Сеула. В этот раз он сказал, что в очередной раз готов помочь. но мне неудобно было просить скидку для своего сына. Он работает и в состоянии сам заплатить, это я – пенсионер.

В общем, билет я купил за символическую плату и в оставшиеся до отлета дни мы провели, осматривая местные достопримечательности. Город красивый, современный, много культурных центров и музеев. Кстати, в краеведческом музее много сувениров из России, но вот Сахалин даже на современных японских картах, по-прежнему наполовину принадлежит Японии.

 

Сахалин

Общее расстояние=4.500км. Пешком=500км: Южно-сахалинск – Александровск- Сахалинский- Корсаков- Владивосток- Находка> Камчатка.

Японию мы покинули на «Бомбардире», самолете канадской постройки, что-то типа нашего АН-24, только шумоизоляция получше. Да, давненько я не был на Сахалине, лет 5, а Никита вообще покинул остров 9 лет назад.

После Канады глубинка России, к которой с полным основанием можно отнести районный центр Александровск, явно вызвала у него шок. Но ничего, привыкнет. Тем более, что 3 дня мы провели в Южно-Сахалинске, так что он понимает, что не все российские городки выглядят столь удручающе, как тот, в котором живет его мама. Он же теперь здесь на правах иностранного гостя, то есть должен отметиться в милиции и выехать в положенный срок.

Российская виза, как известно, не продлевается, но просрочить можно, заплатив не очень большой штраф. Гастарбайтеры постоянно задерживаются после окончания визы на три месяца, ведь штраф одинаковый, что за один день, что за девяносто.

В общем, если Никите здесь понравится, то он вполне может остаться здесь на все лето. Но лучше ему все-таки выехать до осеннего призыва в армию. Ведь от российского гражданства он не отказался, поэтому если найдутся доброхоты, и «заложат» его то его вполне могут «загрести».

Я же в Александровске задерживаться не стал: прочитал несколько лекций, встретился со знакомыми и бывшими студентами, затем вернулся в Южно-Сахалинск. Моя основная задача – оформить пропуск на Чукотку. Ну, а интервью и встречи – это так, между делом.

Местные пограничники меня, правда, огорчили, они оформляют пропуски только на Курилы, а Чукотка – это другой пограничный округ. Правда, они пообещали связаться с коллегами и узнать все детали и координаты, куда посылать запрос. Ведь в нормальном порядке там рассматривают только оригинал заявления на официальном бланке, затем его опять-же по почте отправят обратно. К тому же сейчас лето, пора отпусков, в общем, если не воспользоваться услугами DHL, то можно и в месяц не уложиться. Хорошо, что в «Южном» у меня полно друзей, и бывших учеников по самбо, которые вышли на своих друзей. В итоге «таможня дала добро» и чукотские пограничники в виде исключения приняли мое заявления по факсу. Однако на мой запрос опять пришел отрицательный ответ. Я по-прежнему оставил незаполненными графы «названия транспорта» и «точную дату прибытия на Чукотку». Ну, да ничего. Теперь добро на переписку по факсу получено, буду придерживаться прежней тактики: двигаться в нужном направление, а там, глядишь, какой-нибудь вариант подвернется.

С Сахалина, прямиком на Чукотку ни водного, ни воздушного транспорта нет, да и не было никогда. На Камчатку пассажирское судно раньше ходило регулярно, но это было еще при советской власти. Рыба и уголь есть и там, и здесь, так что «грузовики» тоже не ходят, а вот во Владивостоке транспорт всегда есть. Правда, без связей на грузовое судно не попасть. Пришлось мне опять, в который раз, обращаться к своему доброму знакомому Сергею Ивановичу. И вот, двадцать четвертого июня, в день рождения Никиты, на борту судна «Зея», идущего во Владивосток, я покидаю порт Корсаков.

Переход на судне длился трое суток, и вот мы на рейде порта Владивосток. Мест в порту нет, поэтому придется сутки стоять на якоре. Всё бы ничего, но судно «Пионер Сахалина», на которое по плану я должен был пересесть, отправляется на Камчатку сегодня. Пересадка прямо на рейде, конечно, возможна, но надо спускать шлюпку на воду, потом подниматься по шторм/трапу. Мне-то не привыкать, но я не застрахован, и на судно не оформлен, и не дай Бог что – капитану не поздоровится.

В общем, у меня не поворачивался язык просить об этом. Но тут капитан сам вызвал меня и сказал, чтобы я был готов. Оказывается, Александр Горбунов, координатор грузоперевозок, который подсадил меня на «Зею», вызвал буксирный катер, который и доставил меня к причалу, где был пришвартован «Пионер Сахалина». Спасибо! Пока буксир не спеша «топал» по бухте <Золотой рог>, рулевой (кстати, гастарбайтер) сказал, что, только что запустили и второй из двух недавно построенных мостов, которые теперь являются гордостью Владивостока. Теперь все те паромы, которые раньше перевозили авто с берега на берег, остались не у дел. Зато владельцы авто довольны: время на дорогу с берега на берег, сократилось вдвое. Хотя и тут есть процент недовольных: раньше всегда можно было сказать благоверной, что паром «заглох» на середине залива, и придется всю ночь «грести» вручную, поэтому домой вернусь только под утро и усталый. Хотя, что это я только «гребцов» причисляю к любителям сходить налево? Владивосток – город моряков, что делает семейную жизнь несколько специфичной. Но что-то я отвлекся.

Судно отчалило почти сразу же после того, как я зашел на борт, и в ту же ночь, «закинув» по пути два контейнера в Находку, пошло в сторону Камчатки. Судно старое, 1972 года постройки, идет неспеша. Экипаж же, наоборот, в основном молодой, помощнику капитана, например, всего 25 лет. Он объяснил мне, что никто не хочет работать на старых суднах, поэтому в пароходстве негласно работает такой механизм: если идешь работать на развалину, то получаешь должность на два ранга выше той, которую бы получил на нормальном судне, а через годик тебя возьмут (если не будет косяков) на престижную линию.

 

Камчатка

Общее расстояние=3.000. Пешком=350км: Петропавловск-Камчатский-Ключи-Петропавловск> Анадырь.

Пять дней перехода с приветливым экипажем, и вот я снова ступаю на землю Камчатки. Да, много воды утекло с тех пор: в прошлый раз я был здесь с женой, и 11-месячным Никитой в рюкзаке. Теперь ему 26, а мои волосы частично истерлись о чужие подушки, а более умные – покинули голову, чтобы избежать участи оставшихся, которые поседели от авантюр, рождавшихся в черепной коробке, которую они обязаны были защищать от температурных перепадов.

Впрочем, и Камчатка, в отличие от более спокойных и уравновешенных участков земной коры, тоже за это время видоизменилась: что стало с долиной гейзеров! А о многочисленных извержениях местных вулканов я вообще молчу. Кстати, о долине гейзеров: местные сказали, что теперь посетить это замечательное создание природы могут позволить себе далеко не все. Вертолетная экскурсия туда стоит не меньше средней месячной зарплаты, а пешком туда ходить запрещено, дабы не нарушить хрупкого экологического равновесия. Хотя все знают, что главная причина: равновесие финансовое.

Как бы то ни было, меня это огорчило ничем не больше, чем то, что сказал мне капитан порта. А сказал он буквально следующее: «Зря ты, босоногий, сюда приперся, отсюда на Чукотку суда идут реже, чем „Авача“ просыпается. Добраться ты туда сможешь разве что на лыжах, когда снег ляжет». Диспетчеры сказали то же самое, но посоветовали не лыжи, а обратиться к военным летчикам.

Или же «синицу в руках» – вернутся на том же судне во Владивосток, откуда редко, но постоянно во время навигации ходят контейнеровозы, снабжая чукчей товарами и продуктами, производимыми их более продвинутыми узкоглазыми братьями. Да, выходит, я зря радовался, что так быстро нашелся попутный транспорт.

Не знаю, хорошо это или плохо, но «задняя скорость» у меня не работает. Зигзагами, галсами, вверх-вниз, но только не на попятную. И не «ладно, в следующий раз».

К летунам, так к летунам! Но по ходу обнаружилось, что здесь есть две летные части: бомбардировщики и истребители. Истребители сразу отказали, а бомбардировщики в шутку предложили взять меня на правах коровы, из известной кинокомедии» Особенности национальной рыбалки». Были еще, правда, погранцы, у которых был собственный транспорт, но там командир оказался в отпуске.

В общем, первая неделя пролетела в поисках незаметно. Военные части за городом находятся в разных местах. Хорошо хоть денег на поездки я почти не потратил. Водители автобусов здесь, в основном, гастарбайтеры, которых местные, как известно, недолюбливают. Я же, недавно побывавший в Азии, у них на родине, их понимаю и сочувствую, поэтому, всю поездку стоял или сидел рядом с водителем, разговаривали о его доме. От оплаты водители, естественно, отказывались.

Вообще-то на Камчатке пенсионеры в общественном транспорте ездят бесплатно, но пенсионного удостоверения у меня с собой нет, поэтому – спасибо за понимание. Надеюсь, что на Земле наступит такое время, когда ко все землянам люди будут относиться, как к землякам. Путешествуя и рассказывая людям об их земляках на обратной стороне планеты, я, наряду с другими людьми доброй воли, как могу, стараюсь приблизить это время.

Здесь, на Камчатке, я также провожу встречи и бесплатные лекции. Областная библиотека с удовольствием собирает мне аудиторию. Ей – для «галочки», а людям интересно. На одной из встреч я познакомился с местной поэтессой Ольгой Преловской, которая пригласила меня на фестиваль бардовской песни, регулярно проходящий в окрестностях Петропавловска.

Традиционно место для этого мероприятия выбрано рядом с одним из многочисленных горячих источников, чтобы совместить приятное с полезным. Отлично, можно отдохнуть от поисков и вопросов. Правда, произошла накладка: в пятницу вечером я уже собирался уехать с организаторами фестиваля, но тут узнал, что завтра «День рыбака», где, в частности, будут танцы аборигенов в национальных одеждах. Я никак не хотел пропускать это, поэтому решил, что доберусь до бардов на попутках после праздника.

Погода, правда, с утра была не совсем праздничная – моросил нудный дождик, но рыбакам не привыкать. Праздник начался со встречи Нептуна, а потом были и танцы, и песни – все как положено, как в старые добрые времена, о которых напоминала статуя Бэтмена в центре площади. Так народ окрести статую Ленина. Наверное, из-за развевающегося пальто. Пьяных, правда, было непривычно мало, наверное, потому что милиции было много. Но на фестивале, куда я добрался уже в темноте, с этим было все в порядке, да и как по-другому? Фестиваль назывался «На абордаж», а как же пиратам без рома? Надо отдать должное организаторам, здесь были не только песни, но и небольшие представления. А поскольку актеры потребляли явно небутафорские напитки, то и сценки получались менее наигранными чем в театрах. Я не любитель алкоголя, но иногда вижу, как он помогает некоторым закомплексованным личностям раскрыться, поэтому и не могу назвать себя его ярым противником. Но вот народностям севера он явно не на пользу – спиваются бедолаги. А вот комаров присутствие алкоголя в крови собравшихся на фестивале людей явно не смущало, поэтому многие забирались в горячие бассейны.

В Петропавловск я вернулся с «Боцманом лохматым» и его женой, которые гостеприимно предложили мне пожить у них. Но, следуя поговорке «Хороший гость, тот который уходит вовремя», я не стал злоупотреблять их гостеприимством, а каждые два дня менял «хозяев», благо недостатка в приглашениях не было, камчадалы – гостеприимные люди.

После выходных я продолжил поиски, и вот первые плоды: пограничники согласились взять меня на борт грузового самолёта, но он летел на Нерюнгри через Хабаровск. Да, конечно для вояк, как и для пьяного кучера 100 верст не крюк, но для меня маршрут: Камчатка-Нерюнгри- затем добираться на Восток Чукотки, а потом опять двигаться на запад – уже перебор!! Продолжаю поиски. Ага, вот ещё. Спасательное судно идёт снимать с мели корейское рыбацкое судно, которое уже несколько месяцев как застряло возле мыса Военных топографов. Капитан долго пугал меня отсутствием в том месте любого жилья, множеством медведей, болот, комаров, по которым мне предстоит пройти не менее 100 километров, но я настаивал, и тогда он просто «отфутболил» меня к корейскому представителю, который финансировал всю операцию и также находился на борту. Тот, как я и ожидал, отказался наотрез, мотивируя тем, что высадка на берег сметой не предусмотрена.

Ладно, зато от капитана я узнал, что скоро в сторону Анадыря пойдёт военное гидрографическое судно для того, чтобы установить буи взамен унесённых течениями, штормами и льдами. Ура, появился ещё один шанс, остаётся только договориться, чтобы меня взяли. Узнать название, вернее, номер и месторасположение судна не составило большого труда, но идти прямо на него и договариваться с капитаном бесполезно, у военных с субординацией строго. Значит надо идти «наверх». Сами понимаете, нельзя просто так взять и прийти поздороваться к командующему военным округом – дальше шлагбаума не пропустят. Ладно, техника скалолазания мне знакома: если скалу нельзя взять в лоб, идём вверх зигзагами. И вот я на приёме у главы местного отделения «Единая Россия», где после радушного приёма я получил рекомендательное письмо к контр-адмиралу, сопровождаемое звонком в приёмную.

На проходной воинской части с удивлением посмотрели на босоногого посетителя, но позвонив в штаб, дали сопровождающего, который и провёл меня по лабиринту многочисленных коридоров в кабинет «командующего войсками и силами на Северо-востоке». Владимир Николаевич, несмотря на высокую должность оказался простым, прямолинейным, приятным человеком. Ему, по-видимому, надоела военная рутина, поэтому он отложил совещание, и мы с пол часика поговорили «за жизнь» за чашечкою кофе. Всё, «добро» получено, остаётся только ждать. Гидрографический корабль №269 отправляется только через 10 дней. Теперь можно и отдохнуть.

Я отправился, где пешком, где автостопом, на север через П. Г. Т. «Мильково». Здесь жил школьный друг моего нижневартовского приятеля, который вкратце рассказал мне историю поселка. Благодаря микроклимату, люди поселились здесь давно, и во время Советской власти колхоз славился своими урожаями и надоями, но после распада СССР переживает не лучшие времена, но не сдаётся. Затем я посетил посёлок Эссо, который часто посещают иностранные туристы, которые называют его «Камчатская Швейцария». В Швейцарии я еще не бывал —не знаю; но то, что в посёлке совсем нет печных труб, мне понравилось. Все дома здесь отапливаются водой из термальных источников. Искупавшись в бесплатном горячем бассейне под открытым небом, я пошёл искать место для ночлега где-нибудь на природе и вскоре нашёл небольшую базу отдыха, хозяева которой (аборигены) любезно разрешили переночевать на их территории. Сторож, пьяный коряк, долго объяснял мне, что «коряки» – это неправильное название их нации. Мол, когда пришли белые, то часто слышали в разговоре слово «кор» – что означает олень, вот и назвали племя – «коряки». Когда я спросил, какое же правильное название, он ответил, что пьян и не сможет выговорить. Но я подозреваю, что он его «не знал, но забыл». А ещё этот словоохотливый рассказчик сказал мне, что их исконные враги чукчи, претензий к белым по этому поводу не имеют. Чукчи – их историческое имя, но зато имеют претензию к песне «Чукча в чуме ждет рассвета», потому что ее автор не потрудился узнать, что у них – не чум, а яранга. У коряков это сооружение имеет такое-же название, а чум – это у алеутов, кажется. К моей радости на турбазу прибыла группка женщин в национальных одеждах, и у сторожа появились новые «свободные уши».

Женщин разместили в большой яранге, и они пригласили меня переночевать к себе, так что палатку мне ставить не пришлось. Женщины начали готовить ужин у костра, а я уснул на оленей шкуре под звуки бубна и песен. Ночью меня никто не будил: либо женщины были не чукчи, либо утратили традиции гостеприимства. Наутро я внимательно осмотрел устройство и убранство яранги. Приятно поразило, что, кроме оленьих шкур, брошенных на пол, на стенах висели шкуры: медведя, росомах, чернобурки, песца и др. То есть довольно дорогие, а ничем не огороженную территорию практически никто не охранял. Деревянные туалеты среди кустов жимолости тоже порадовали: чистенькие, и даже туалетная бумага имелась.

Позавтракав, и сняв на видео поющих женщин я отправился в сторону Ключевского вулкана. Но успел добраться только до его подножия – время поджимало, пора возвращаться. Заявление на пропуск я конечно же отослал чукотским пограничникам сразу же, как узнал название судна и дату его прибытия в Анадырь, но ответа все ещё не было. Но вот все формальности закончены, и я на борту ГС 269. Кстати, наверняка не все читатели знают такие тонкости, поэтому напоминаю: плавучее средство вояк называют гордым именем корабль, если это даже устаревшая развалюха, а штатские, даже суперсовременные, называются «судно», как и ночной горшок. Несправедливо, да? Думаю, поэтому моряки редко упоминают это слово, предпочитая специализированные: сухогруз, контейнеровоз, рефрижератор, танкер и т. д. Экипаж, с которым мне предстоял 5-ти дневный переход состоял из 18 разновозрастных человек, кроме которых на борту было ещё два пассажира, с которыми меня и поселили. Соседи были нормальные, но я для них, наверное, был неподходящий компаньон, так как не принимал участие в их каждодневных выпивках и разговорах. Они ехали на работу, где следующие полгода ни выпить, ни поговорить будет не с кем. Смотритель маяка, да ещё на Камчатке, или Чукотке довольно специфичная профессия. На палубе корабля лежали два огромных буя, каждый по 5 тонн, а в трюмах – продукты и запчасти для двух маяков. Прощальный гудок – до свидания, Камчатка, хотя нет, только Петропавловск, вдоль Камчатки мы будем идти ещё довольно долго.

На вторые сутки перехода, часть груза и один пассажир были оставлены на отживающем своё маяке. Ведь сейчас все суда оборудованы современным навигационным оборудованием, поэтому многие маяки либо законсервированы, либо оборудованы автоматикой, что более выгодно, чем содержать персонал. Буи – другое дело, ведь фарватер всё время меняется, но и они, думаю, скоро уйдут в прошлое. Установка буя, кстати, дело совсем не сложное: стали на нужную точку, с помощью крана опустили пятитонный поплавок в море, затем туда же опустили якорь, предварительно отрегулировав длину цепи. Второго маячника высадили на мысе Африка, и прощай, Камчатка! Теперь до Анадыря оставалось совсем немного. Но тут пришло штормовое предупреждение, и я заметил, что у всего экипажа резко поднялось настроение. Я сначала не понял – они что «буревестники» из поэмы Горького? Но всё оказалось более прозаично: все свободные от вахты достали удочки и спиннинги и стали готовить наживку, а корабль изменил курс и пошёл прятать «тело жирное в утёсах». Вот где собака зарыта: штормовое предупреждение задерживало их возвращение к семьям на два-три дня, но зато они запасутся рыбой. Рыбалка, надо сказать, была отменной: камбала, лосось, треска, огромный палтус, кстати, очень вкусный! Каждый рыбачил для себя, но и на камбуз пошло немало – никто не жадничал.

 

Чукотка

Общее расстояние=10 000 км. Пешком=800 км:

На подходе к Анадырю первыми нас встретили белухи. Они видимо знают, что занесены в Красную книгу, поэтому безбоязненно показывают свои белые спины, украшая мутные воды, которые при отливе несет течение из залива Онэмен. Попрощавшись с экипажем, я сошёл на берег, ожидая строгой проверки документов. Но мне самому пришлось искать пограничников, чтобы сделать в пропуске отметку о прибытии. Впрочем, за всё дальнейшее пребывание на Чукотке, документы у меня никто не проверял.

А вот и первые чукчи. Они очень приветливы и дружелюбны, и выглядят довольными жизнью – надеюсь, из-за хорошего улова, а не от алкоголя. Рыбаков на берегу много, большинство из них аборигены, но есть и русские. Я познакомился с одним из них, и он рассказал, что сезон рыбалки в этом году ещё не открыт, но чукчи могут ловить круглогодично! Поэтому русские, что сейчас на берегу, формально ловят рыбу для аборигенов, и если инспектор рыбнадзора спрашивает, где лицензия, то рыбак говорит: «Вон в кустах отдыхает». Но если «лицензии» поблизости не окажется, то рыбак заплатит большой штраф. Поэтому в азарте рыбной ловли он не должен забывать поддерживать «документ» в нужной кондиции. Это в общем-то несложно и не очень дорого, так как чукчи пьянеют очень быстро. Правда, иногда порываются куда-нибудь уйти, и отговаривать их бесполезно, но это решается просто: рыбак наливает «нанимателю» «на посошок», и тот идёт в гости уже во сне. Да, жаль, что природа обделила этих людей ферментом, разрушающим алкоголь, а также силой воли. Но, несмотря на то что «огненная вода» ведёт к вырождению народностей севера, среди них всё ещё много талантливых резчиков по кости, художников и т. д.

Анадырь произвёл на меня приятное впечатление: разноцветные многоэтажки с евроремонтом. Улицы чистые, имеются современные здания, новая красивая церковь, памятники, среди которых конечно же статуя известного чукотского писателя, Юрия Сергеевича Рытхэу. Больше него здесь уважают, пожалуй, только Абрамовича. Ведь это благодаря ему этот город и другие населенные пункты округа преобразились. Позже в посёлке Егвикинот мне рассказали историю о том, как возникла цена перелёта на вертолётах из небольших посёлков в столицу.

Якобы Абрамович посетил отдалённый посёлок, и там на собрании какой-то старый чукча пожаловался, что не может посетить сына в Анадыре из-за дороговизны билета. Абрамович спросил: «А сколько вы готовы заплатить?». Чукча, не задумываясь, ответил: «500 рублей». «Как скажешь, будь по-твоему, отныне на всех местных вертолётных линиях цена будет 500», – и выдернул волосинку из бороды. В смысле, издал приказ и выделил средства. Сейчас губернатор Чукотки появляется здесь очень редко, но средства на эту дотацию выделяет исправно. Правда я не уточнял, может ли один и тот же человек летать за водкой каждый рейс, или всё- таки есть какой-то лимит, но говорят односельчане до сих пор «пилят» того мужика за то, что он сказал 500, а не, скажем, 300 рублей.

Экскурсию по городу мне организовал Нюргун Ефремов, у которого я и ночевал, пока не отправился дальше на север. Нюргун вообще-то не местный, он якут. Несколько лет назад он добрался сюда своим ходом из Якутска, чередуя надувную байдарку и велосипед, попеременно грузя одно транспортное средство на другое, а иногда оба на себя! Можете себе представить?!! На мой взгляд – это очень круто! Теперь он временно застрял здесь, но мечтает о дальнейших путешествиях. Нюргун, в свою очередь, познакомил меня с Эрит, которая прилетела сюда из Питера, чтобы изучать чукотский язык и фольклор (как Шурик), она, в свою очередь познакомила меня с Юлей, родители которой пригласили меня в гости, куда я, в свою очередь, с их разрешения пригласил Мишу с женой, с которыми познакомился на берегу в первый день прибытия. Извините, какая-то библейская «летопись» получилась: «Исаак родил…»

В гостях мы смотрели моё видео и фото и, конечно же, ели всякие деликатесы, в том числе принесенный Юрой и Олей «мантак». Это сало кита, которое, к моему удивлению, никто из присутствующих раньше не пробовал. Хотя, если разобраться, ничего в этом странного нет. В Анадыре имеют возможность полакомиться этим деликатесом только те, у которых есть друзья на мысе Шмидта, где местному населению разрешён лимитированный забой китов. В коммерческих целях использовать мясо запрещено, поэтому в столице его имеют только ВИП-персоны. А вот жир нерпы имеется практически в каждом холодильнике, как средство от простудных и желудочных заболеваний. Нерпа на Чукотке повсюду и, к радости «царя природы» более плодовита, чем кит.

Нерпичий нутряной жир буквально тает во рту, как масло, а вот сало кита довольно жёсткое и по вкусу, как ни странно, напоминает подкопчённое свиное сало. Поэтому, если кто-то очень хочет это попробовать, но не имеет друзей китобоев, может пару недель покормить свою или соседскую свинью исключительно рыбой, затем забить, но не осмалить как следует соломой, затем подкоптить и» мантак» готов. Нет, я серьёзно: живя на Сахалине, я, естественно, ел медвежатину, но пару месяцев назад меня там угостили мясом и предложили отгадать, что за зверь. Я перечислил всех местных морских животных, потому, что мясо имело явно выраженный рыбный запах. Оказалась медвежатина, да ещё и переваренная. Но фишка в том, что медведь был забит на берегу реки в разгар хода лосося. В общем мой совет пробующим медвежатину в первый раз: спросите где и когда был забит медведь. Если «на рыбалке», то лучше не пробуйте, иначе желание есть медвежатину у вас отпадёт навсегда. Другое дело сезон созревания шишек кедрового стланника: мясо – пальчики оближешь. Вегетарианцы, прошу прощения! Да, кстати, если медведь задрал и заготовил под валежником группу туристов, то, наверное, попробовав его мясо, можно почувствовать вкус человечины. Я это к чему: здесь на Чукотке полно медведей, и все всячески меня ими пугают, когда я говорю, что собираюсь идти по тундре в одиночку, к тому же без оружия. Я тоже хочу немного попугать и предупредить читателей, что на медвежьем языке крик заблудившегося туриста: «ау» обозначает «завтрак». Но если от «завтрака» исходит запах пороха, то роли могут поменяться. Совет: стрелянная гильза в рюкзаке не помешает. А вот огня, вопреки распространённому мнению, медведи боятся намного меньше чем, к примеру, волки. Бывали случаи, когда медведь убивал человека прямо возле костра и утаскивал, пока его друзья спали. Ну ладно, хватит страшилок.

Естественно, при наличии попутного транспорта я буду им пользоваться. Но, как утверждали все должностные и частные лица, сухопутным транспортом из Анадыря выехать невозможно в любое время года. Но прецедент был. Члены Магаданского клуба «Квадратное колесо» однажды попытались добраться сюда на 10 джипах, но доехало только 2. Самолёты на север тоже не летают, значит либо пешком, либо по воде. В порту меня обрадовали: через 12 дней в бухту Провидение идёт сухогруз, а также стоит под погрузкой углевоз, который доставляет топливо в п. Эгвикинот. От Провидения до Певека конечно ближе, и по берегу идти приятнее, чем по болотам, да и белые медведи гораздо реже нападают на человека, чем их бурые и чёрные братья. Но, уже 7 августа, и это вам не Сочи. В сентябре навигация закрывается. До Эгвикинота по воде 12 часов перехода, а оттуда до Певека 820 километров бездорожья, но в районе Певека какие-то коммуникации просматриваются. Решено, сажусь на угольщик, а там на месте видно будет. В крайнем случае, вернусь с ними обратно в Анадырь.

На территорию порта впускали только членов экипажа, так что пришлось лезть через ограду (кстати, Эрит составила мне компанию), но зато капитана не пришлось даже уговаривать – отличный мужик! К причалу Егвикинота углевоз подошел утром, издалека городок смотрится как мини-Анадырь, но вид портит ряд ржавых гаражей на берегу. Порт из-за отсутствия асфальта тоже смотрится неопрятно. Сам же посёлок выглядит довольно ухоженно, особенно центр, где расположен музей. К музею я подошёл для встречи с Николаем, телефон которого мне дал Нюргун. Николай – не местный, его сюда занесло во время путешествия по России, и он по ряду обстоятельств застрял здесь. Он работал сантехником и был на дежурстве, поэтому мы поговорили буквально 5 минут и договорились, что я приду к нему домой после смены и заночую.

Осмотр посёлка и визит вежливости в Мэрию много времени не занял, остальное время я провёл в музее – гордости посёлка. Экскурсию со мной провела заведующая – интеллигентная женщина, и похоже, очень любознательная, потому что изъявила желание приобрести у меня 10 DVD по разным странам. За чаем от неё я узнал много интересного об истории края, в частности о лагерях ГУЛАГ, которых, оказывается, было очень много на этой суровой земле.

После смены Николай зашёл за мной и привёл меня в свою двухкомнатную квартиру. На первый взгляд обычное холостяцкое жильё, оказалось полностью забито велосипедами. Оказывается, он по своей инициативе организовал в посёлке велосипедную секцию. В основном в ней занимаются чукотские дети из школы-интерната. По-видимому, велосипед напоминает им рога оленей.

От Николая я узнал, что отсюда на север машины всё-таки иногда ходят. Естественно по бездорожью в одиночку ехать может только камикадзе, поэтому машины собираются в караваны. Ближайший караван должен выдвинуться дней через 5—6. Ура, теперь мне не надо возвращаться в Анадырь! Я решил, что пойду потихоньку пешком, а если что случится, можно надеяться на помощь. Но вначале я решил прогуляться до местной достопримечательности: арки, установленной на дороге, в месте, где она пересекает полярный круг. До неё пешком часа 4 хода. Дорога была покрыта острой щебёнкой, поэтому я предпочёл идти рядом. Идти было приятно – под ногами мягко пружинил мох, на котором кое где были разбросаны чёрные бисеринки шикши, безвкусные, но говорят, полезные ягоды, а иногда даже попадались маслята. Грибов я решил насобирать на обратной дороге, чтобы угостить Колю. Грибы – это хорошо, значит с собой не надо будет тащить много продуктов, а вот от тишины было немного не по себе. В лесу, в степи, на берегу моря, даже в пустыне всегда есть какие-то звуки, а здесь как будто вся живность вымерла. Через пару часов я услышал звук попутного автомобиля. Я не голосовал, но удивился бы, если бы попутка не остановилась. Любой незнакомец здесь вызывает интерес, а тут ещё в такую погоду босиком и в шортах. Сидящие в джипе потеснились и предложили довезти меня до оленеводческого посёлка Энгуэма, куда они возвращались с покупками из районного центра. То, что я иду только до «полярного круга» их слегка огорчило, так как 90 километров до посёлка с незнакомцем ехать было бы веселее.

Высадив меня возле арки, они решили перекусить, наверное, больше из-за желания пообщаться. Это была семья чукчей: Ольга, жена председателя колхоза, два её взрослых сына и племянник. Я удивился: «Что, все еще ещё существует колхоз?» Оказывается, нет, но все говорят так, по привычке. Фамилия председателя Денейро, а имена, как я писал выше, у всех русские. По-русски они говорят практически без акцента, но свой язык не забывают. Я специально показал им мачете и попросил для видео поговорить о нём на своём языке. Ребята очень дружелюбные, с чувством юмора, и кстати, за время разговора ни разу не прозвучало слово «однако». Теперь читатель, ты, как и я, знаешь, что слова: «чум» и «однако» не из той оперы. На прощание мы вместе сфотографировались под аркой, и я пообещал, что постараюсь приехать к ним на праздник Молодого оленя, который состоится через два дня. На обратном пути навстречу мне проехали два милицейских уазика, но не остановились, а свернули на дорогу, идущую к озеру, видно у них там дела поважнее, задержание рыбы, например. Ещё минут через пять возле меня остановилась попутка, и молодая симпатичная женщина предложила подвезти. Да, это вам не «Штаты», где сотни людей проезжают мимо, боясь подобрать путника – вдруг киллер. Женщина оказалась женой начальника милиции. Она не просто подвезла меня, а устроила экскурсию. Сначала мы заехали в посёлок Озёрный, здесь расположена ТЭЦ, снабжающая районный центр теплом и электричеством.

Достопримечательностью поселка является пассажирский самолёт с отвалившимся при посадке крылом. К счастью обошлось без жертв. После этого мы заехали посмотреть на место, где погибло очень много людей. Но точного количества никто не знает. Лишь колючая проволока и сохранившаяся кирпичная казарма, где жили охранники, свидетельствует о мрачной странице истории. Семья чукчей уже говорила мне, что, если я пойду пешком, то вдоль трассы кое-где сохранились бараки для заключённых ГУЛАГ, но мой экскурсовод уточнила, что в казармах жили солдаты, а ЗЭКи жили в землянках, которые практически не сохранились. Ещё одной достопримечательностью Эгвикинота является стелла, посвящённая памяти лётчиков, которые перегоняли здесь самолёты союзников во время Второй Мировой. В благодарность за интереснейшую экскурсию я подарил ДВД со своим видео.

Но вот от мужа Аня получила выговор. В полицейском участке, куда мы заехали для знакомства, меня встретили словами: " А вот и пропажа». Оказывается, минут через 10 после того как увидели босого странника на дороге, полицейские всё-таки послали за мной Уазик. Легковушку, подобравшую меня они не заметили, другие машины не проезжали, а путник как сквозь землю провалился. В этих местах это обозначает только одно – встреча с медведем. В общем, если бы я не объявился, к вечеру, добровольцы с ружьями уже прочёсывали бы место исчезновения. Что же – это радует, медведь свежатину не любит, и были случаи, когда медведь закапывал потерявшего сознание человека в валежнике, а потом приходил через несколько дней, а там: тю-тю. Что касается меня, то на месте тех недобитых я оказаться бы не хотел, на месте съеденных тоже. В общем, когда в милиции мне сказали, что посадят на попутку, идущую в сторону Билибино, я отказываться не стал, но сказал, что попробую сам договориться с шоферами. «Ну пробуй, пробуй», – скептически хмыкнул начальник.

Караван отправлялся только через 5 дней, а значит, у меня есть время побывать на Празднике Молодого оленя. От районного центра до оленеводческого посёлка – 91 километр щебёночной дороги. Часть из них я проехал на попутном грузовике, который ехал куда-то ещё дальше на прииски. Миша, водитель, прожил здесь всю жизнь и, как большинство жителей Чукотки, влюблён в этот суровый край. Осенью здесь действительно красиво: тундра, покрытая разноцветной низкой растительностью, сопки с разноцветными осыпями, частично покрытые низкой облачностью, озеро глубиной 150 метров, с прозрачной голубой водой. Но зимой, когда эта картинка превратится в черно-белую на 9 месяцев, я лично не хотел бы здесь находиться. Хотя, возможно, меня бы заворожило северное сияние. Я попросил Михаила высадить меня возле дома председателя колхоза.

Ольга Николаевна, похоже, нисколько не удивилась моему приходу – ведь она приглашала меня в гости. Она сразу же посадила меня ужинать, и я первый раз в жизни попробовал мясо нерпы. Мясо как мясо, правда, цвет почти чёрный, и слегка попахивает рыбой. Ольга сказала, что это – речная нерпа, а вот морская пахнет рыбой ещё больше. Но они, тундровые чукчи, едят морскую нерпу редко, только когда «береговые чукчи» привезут её в обмен на оленину. В доме, кроме хозяйки, было ещё две внучки, 10—12 лет, с любопытными глазёнками, которые бесцеремонно рассматривали меня. Мужа дома не было, он должен вернуться завтра из командировки. Не поверите! Из Англии! Ну, а на Аляску он летал регулярно, и даже жену с собой брал. Но это было при Абрамовиче, сейчас рейса Анадырь – Анкоридж уже не существует.

После обеда я спросил хозяйку, где я могу увидеть стада оленей. Но оказывается, для этого надо ехать по тундре на вездеходе километров 50, и это можно сделать только после праздника, так как сейчас все заняты. Взамен мне предложили экскурсию на забойный цех. В цеху одиноко висело всего пару шкур, внутренняя поверхность которых была усыпана белыми червяками. Оказывается, это местный деликатес: червячки очищают шкуры от жира, а их, жирненьких и вкусненьких, потом едят, предварительно обжарив. Забойный и разделочный цеха выглядели довольно чисто, но они расположены прямо на окраине посёлка, и соседи жалуются, что летом, во время забоя, от зелёных мух нет отбоя. После мясокомбината ребята свозили меня к ближайшей яранге, где мы насобирали целый мешок моховиков. Сама же яранга меня не впечатлила, точно такие же я видел на Камчатке. Ночевать меня отправили в пустующую квартиру старшего сына Ольги. Возможно это сделали из-за того, что я поинтересовался, соблюдают ли чукчи древнюю традицию: гость должен переспать с женой хозяина.

На следующий день приехали VIP-персоны из районного центра, и начался праздник. На мой взгляд, ничего особенного. Праздник Молодого оленя планировали провести на улице с бубнами и кострами, но пошёл дождь со снегом, и VIP-персоны предложили перенести его в актовый зал. Песни и пляски исполнялись в настоящих кухлянках, так что артисты изрядно вспотели, но гости остались довольны. Особенно мне понравились песни. Они очень мелодичные, все кроме одной, где раз 10 прозвучало слово «Абрамович». Песня, как и все остальные, исполнялась на чукотском языке, то есть звучала примерно так: «Эрым тъивышквъи, ин, к, ун, вулк, ытвык мынумэкэнмы ыныграк… Абрамович».

Я попросил одного из зрителей перевести мне ее. Оказывается, это была ода, в которой в том числе рассказывалось и об истории с ценами на вертолетные билеты, о которой я упоминал выше. Нет, я не критикую: люди всегда сочиняли оды о своих кумирах. Чукчи действительно очень уважают Романа Аркадьевича, и местный сказитель, сочиняя песню, старался ничего не упустить. Кстати, самой важной персоной среди гостей была Ада – племянница Абрамовича. По-видимому, губернатор не слишком доверял районным властям и предпочел передать подарки и премии через неё. На концерте присутствовал еще один важный гость, меня познакомили с ним, и нашу беседу сразу же стали снимать местные журналисты. Ещё бы, представляете: Чукотка, оленеводческий посёлок, осень, на фоне яранги беседуют два человек: один босой и в шортах, второй – в пуховике. Я-то здесь оказался случайно, а вот бывший президент Словакии о своем визите известил руководство заранее. Кстати, он произвёл на меня приятное впечатление. Хорошо говорит по-русски, бодрый, подтянутый, выглядит лет на 10 младше своих 72 лет.

После концерта начался праздник живота: все вышли на улицу, где возле яранги на клеёнках, расстеленных прямо на земле, «дымились» только что сваренные куски оленьего и нерпичьего мяса. Местные собаки, в основном лайки, оказались весьма воспитанными: они спокойно сидели в стороне и ждали своей очереди. Когда кто-нибудь бросал им кость, то драки не возникало. К ней подходил кто-то один, по-видимому, согласно своей собачьей иерархии. Ну прямо джентльмены, а не собаки.

Насытившись, гости пошли в школьный спортзал, и там началось соревнование по перепрыгиванию нарт. Нарты были, естественно, ненастоящие, но габариты высоты и ширины были стандартные. Да и как иначе, ведь по этому виду спорта проводятся международные соревнования, и почему бы деревенским чукчам к ним не готовится. Рекорд (по-моему, около 200 нарт) побила какая-то девчонка. На мой взгляд этот спорт сложнее чем бег с препятствиями, здесь инерции не наберёшь – каждый прыжок с места, двумя ногами – чисто на выносливость. Когда гости разошлись, руководство школы попросило меня рассказать что-нибудь интересное, и я с удовольствием показал детям видео, где весело прыгают их чернокожие одногодки, которые никогда не видели снега.

Школа, на мой взгляд, слишком большая для такого посёлка, ее возможно строили «на вырост». Но, думаю, этому посёлку не суждено вырасти, скорее наоборот, молодёжь разъезжается. Чукотские дети любопытны, доверчивы и просты и, судя по взрослым, остаются такими до конца жизни. Конечно у каждого из них свой характер, но вот злобных я среди них не встречал. Забегая вперёд, могу сказать, что за всё пребывание на Чукотке, я ни разу не слышал, чтобы русские, живущие здесь, сказали, что чукчи плохие люди. А это дорогого стоит, ведь не секрет, что наши соотечественники, живущие в союзных республиках, обычно недолюбливают коренную нацию.

Главная проблема в посёлке – это алкоголизм, и как справиться с ней, не знают ни они сами, ни районное и областное руководство. На следующий день я зашёл в сельсовет и, кстати, там, на дверях, висело объявление-призыв: «Просьба всех проголосовать за введение лимита на продажу спиртного». Но, как мне пожаловался председатель, такие голосования проходят регулярно, но больше чем 40% голосов ни разу не набирали. Хотя стимул не пить у населения есть! Непьющий чукча сразу же назначается на какую-нибудь руководящую должность. Наибольший шанс для этого у «руководителей» оленей. Я имею ввиду что пастухи, после того, как закончатся запасы, какое-то время ведь не пьют. И если, после возвращения со стойбища, пастух в первую очередь не побежал за бутылкой, и на второй день не пошёл – всё, силён бродяга, его, как минимум, назначат бригадиром. Напоминаю, что чукчи, как и некоторые другие представители монголоидной расы, не имеют в крови фермента, разрушающего алкоголь, поэтому сила воли, бросившего пить чукчи, заслуживает уважения!

После выступления в школе я пошёл ночевать по указанному адресу. Ключ мне не дали, сказав, что в посёлке не принято закрывать квартиры на замок. Что-же, это радует, значит чукчи -алкоголики всё же не опускаются до того уровня, чтобы воровать у соседей и менять на бутылку. Заглянув в шкаф и увидев кухлянку и торбаса, я примерил сначала их, а потом тут же висящий пуховик. Да, действительно, как и говорили пастухи, пуховик в два раза легче, но одевают они его только в сухую морозную погоду, потому, что от липкого снега куртка намокает снаружи, а если поверх одеть дождевик – то изнутри. А вот традиционная одежда такого недостатка не имеет.

На следующий день я вернулся в Эгвикинот и попробовал самостоятельно найти водителя, который бы согласился взять меня в попутчики. Часть водителей я нашёл в порту под погрузкой, часть в гаражах. В основном это были частники, которые на свой страх и риск выкупили «УРАЛы» и полноприводные «КАМАЗы» у развалившихся в своё время предприятий. Ребята все вроде неплохие, но из опрошенных согласился только один, но он не был уверен, что успеет отремонтировать «Урал» к отправке каравана. Возможно, поэтому он и согласился, ведь одному ехать в таких условиях вообще «труба». Николай, у которого я ночевал, помогал мне как мог, но его уговоры тоже не действовали. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то взял меня «из-под палки», но делать нечего. Когда я пришёл в милицию, мне сказали, что караван отправляется завтра, и сразу же при мне позвонили «должнику». Что говорили на другом конце провода я не слышал, но из того, что говорили здесь было понятно, что водитель ну очень не хочет брать пассажира. Но его согласия особенно и не спрашивали – видно, грешок был серьёзный.

Мне дали адрес, и я пошёл знакомиться. Водила (не буду называть его имени) встретил меня неприветливо, и я сразу понял, что в поездке приятной беседы не предвидится. Для начала он предупредил, чтобы я не рассчитывал на его еду и, посмотрев на мои босые ноги и шорты добавил – и тёплую одежду или одеяло. Я вполне дружелюбно ответил, что привык рассчитывать на свои силы, но слышал о том, что люди на Севере всегда помогают друг другу. «Даже и не мечтай», – мрачно буркнул водитель. Естественно, поскольку меня навязала милиция, я предполагал, что вначале будет неприязнь, но, чтобы такого уровня! Чтобы не возвращаться больше к теме наших взаимоотношений, сразу скажу, что до конца поездки я чувствовал себя как транзитный пассажир в зале ожидания, которого по какой-то, известной только ей причине, невзлюбила уборщица. То шваброй «нечаянно» заденет, то чемоданы заставит передвигать, то скамейку ей надо передвинуть. Жаль мне таких людей!

Караван отправлялся завтра с утра, и у меня было время подкупить продуктов. Сух. паек у меня конечно же был, но после «тёплого приёма» я понял, что рассчитывать на керогаз, или паяльную лампу для кипячения воды, мне не приходится, а костёр в сырой тундре занимает много времени, которого может и не быть. Цены в местных магазинах выше московских раз в два, поэтому я пополнил свои запасы только гречкой, Она хороша тем, что, если её залить на ночь даже холодной водой, на утро вполне можно есть. Продавец, он же и хозяин, грустно смотрел на меня, затем произнёс: «Что, кусаются цены? Знаю я вашего брата путешественника. Для вас пища не главное, но не дело в дорогу без калорий. На, держи подарок!» И протянул два батона – колбасный и сырный. Я даже опешил. Наверное, от такого резкого контракта. К счастью, на моём пути чрезвычайно редко встречались люди, которые относились ко мне с антипатией, но ведь они, наверное, тоже кого-то любят. Так что мир не так уж плох!

На утро караван тронулся. Проехав километров 20, водитель увидел, что у впереди идущего «Урала» стало спускать колесо прицепа. Он посигналил фарами и остановился. Следующие за нами автомобили проехали мимо. Я ещё подумал – молодец, решил помочь товарищу. Но оказалось всё проще – впереди идущий «Урал» принадлежит ему, и он просто нанял водителя. Ну, тогда мотив понятен.

Как обычно в таких случаях я вышел из кабины, чтобы помочь в ремонте, но хозяин грузовиков резко отказался от моей помощи, и мне оставалось радоваться, что колесо повредилось не на том автомобиле, где ехал я, иначе меня-бы точно обвинили в причине невезения. Водители решили не ставить «запаску», а разбортировать на месте. УРАЛовское колесо с заржавевшими гайками отнимает немало времени, в общем, мы отстали от колонны часа на три. Когда они перекусывали, я предложил свои продукты, но «хозяин» демонстративно отодвинул мои продукты в сторону. Я видел, что второму водителю неудобно за его хозяина, но высказать своё мнение он не решился. В дальнейшем, когда мы догнали колонну, на перерыв я садился кушать с другими водителями, которые оказались весьма компанейскими.

Вздувшаяся из-за дождей река задержала колонну на сутки. Правда за это время один пьяный водитель расхрабрился и, как его не отговаривали, поехал наискосок через реку. Результат оказался плачевным: УРАЛ застрял посередине, и водителю в мокрой одежде пришлось ночевать на крыше кабины, так как вода достигала лобового стекла. При всём желании никто не мог ему помочь и, если бы и на второй день вода не спала, его могилка вполне могла оказаться по соседству с парой других, которые я видел на другом берегу. Позже водители сказали, что это не могилки, а только памятники – тела водителей унесла бурная река.

Вечером перед неудачной переправой ребята не только выпивали и «травили» байки, но и рыбачили. В результате на ужин у всех была уха из горбуши, а у окрестных медведей куча рыбьих голов и хвостов. Моя палатка стояла рядом с грузовиками на мягком мху и спать было вполне комфортно, если бы не рычание двух поссорившихся из-за лёгкой добычи «хозяев тундры». Я понимал, что совсем близко к грузовикам медведи, по идее, не должны подойти, но фальшфейер на всякий случай положил поближе. Медведи перед долгой спячкой очень активно набирают жиры. Благо, в многочисленных реках полно рыбы, а тундра усыпана грибами и ягодами. Правда грибами, насколько я знаю, медведи не питаются, а вот олени употребляют их, наряду с ягелем, с большой охотой. Я тоже, когда было время развести костёр, вволю наедался жаренными моховиками.

На третий день мы подъехали к базе золотоискателей и остались ночевать. Здесь я оказался в более привилегированном положении чем водители. Лишних спальных мест в их вагонном городке не было, поэтому водители, как, обычно спали в кабинах. Во мне геологи признали такого же бродягу-романтика, как и они, поэтому организовали баню и раскладушку. Спасибо!!! За чаем я спросил, насколько опасно идти одному через тундру. Они ответили, что ходят всегда с оружием и, если с ночёвкой, то не в одиночку. Медведь в это время в общем-то не голодный, но в округе бродит пара подранков, «мечтающих» о кровавой мести.

На следующее утро колонна рано с утра тронулась в путь, и вскоре тундра сменилась каменистыми сопками, вершины которых уже были покрыты снегом. Водители сказали, что для августа это норма в здешних местах. Дороги, как таковой, здесь нет. Грузовики медленно ползут один за другим по мёрзлой щебёнке. Но вот невысокий перевал позади, и впереди опять бескрайняя тундра с редкими холмами. К вечеру (условно, так как летом здесь белые ночи) пошёл редкий снег, и тундра преобразилась. Сквозь тонкий белый покров проглядывали чёрные бусинки шикши с зелёными игольчатыми листьями, жёлтые и оранжевые шляпки грибов и красные мелкие листочки какой-то другой местной ягоды. Красиво то оно красиво, но спать мне пришлось в мокрой палатке, к тому же под пронизывающим ветром. К счастью, это была моя последняя ночь с этим экипажем.

На следующий день караван достиг развилки. Грузовики уехали налево на Билибино, а я пошёл направо. Отсюда до Певека осталось 220 км, из них 90 км мне скорее всего придётся пройти пешком, а дальше от приискового посёлка Комсомольский до Певека уже регулярно ходят грузовики. Пройдя мост через реку Палеван, я увидел избушку, где и переночевал в тепле. С дровами в этих местах конечно напряжёнка, поэтому железная печка была специально сконструирована, чтобы её можно было топить резиновыми «поленьями». Шоферы специально оставляют здесь негодные камеры, которые остается только нарезать на полоски, скрутить в толстый жгут и связать проволокой. Если этого не сделать, то резина сгорит быстро и ночью придётся опять подбрасывать. Хорошо бы, если бы такие избушки стояли через каждые 30 км., но вряд ли. На пешеходов здесь никто не рассчитывал. Но мне повезло, я прошёл километров 20, и меня догнал бензовоз. В кабине УРАЛа кроме водителя ехал охотник, который пригласил меня переночевать к себе в вагончик.

Оказывается, здесь, в п. Комсомольском, также как в штате каждого поселкового совета, существует должность «охотник». Его задача – отстреливать волков в округе, чтобы они не беспокоили местных жителей. Их он может отстреливать сколько угодно, а вот диких оленей за год он может убить только 100 штук. Кстати, помните времена, когда, к примеру, работникам спичечной фабрики зарплату выдавали спичками? Так вот с тех пор здесь так и осталось: зарплату «охотник» получает оленьим мясом. И, в принципе, его это устраивает. Бензовоз, который меня подвозил, кстати, и ездил за оленьими тушами. Всё, как при Советском Союзе. Да, были свои плюсы в те времена, когда такие отношения назывались дружбой, а не бартером.

Когда ранним утром, еще в полумраке, я стал искать попутку, прыгая по подмёрзшим лужам, поселок произвёл на меня удручающее впечатление: оконные рамы и выдранные с косяками двери, видно, пошли на топливо, горы металлолома и т. д. «В живых» осталась только одна автобаза и прилегающие к ней дома, в которых живут шоферы, – в основном, одинокие. Удивила и обрадовала только маленькая ферма на окраине, возле которой паслось 8 коров.

Корова за полярным кругом – это что-то. Эти широты всё-таки больше подходят для овцебыков. Когда я сказал об этом охотнику, тот ответил, что овцебыки здесь тоже есть, но они пасутся в тундре. Оказывается, года три назад, их, по какой-то научной программе, завезли с Аляски на вертолётах. Завезли аж 12 штук, но этим летом стадо потеряло 3 особи, и, если ничего не предпринять, то возможны ещё потери. Дело в том, что в природе на двенадцать самок приходится один самец, который организовывает стадо и защищает от хищников. Самца звали Яша, он обладал очень крутым нравом. Охотник не раз видел, как тот организовывал круговую оборону от волков и даже атаковал медведя. Но это еще не всё: он ломал ворота фермы, где зимой иногда ночевали овцебыки, гонял людей в посёлке. Но, как и многие люди со скверным характером, он плохо кончил. На ферме имелся маленький колёсный трактор «Т-40» красного цвета, и Яшка почему-то считал его своим соперником. Он неоднократно атаковал его сбоку (у быков это любимый приём), бодая в заднее колесо, и обращал соперника в бегство. Водитель трактора, боясь за здоровье животного, обычно поспешно уезжал. Но в тот раз тракториста подменил молодой парнишка, и когда самец напал на трактор, он с перепугу включил не ту скорость, и мотор заглох. Чтобы завести его, надо было выйти из кабины и дёрнуть за верёвку пускача, на что парнишка не отважился. Хорошо, хоть он догадался поставить рычаг переключения передач на нейтралку, и когда Яша, сменив тактику стал атаковать противника в лоб, то бодая его с разбега, он всё-таки вытолкнул соперника за ворота. Но и сам упал обессиленным, с разбитым лбом. Диагноз ветеринара был неутешительным – пристрелить! После этого стадо потеряло ещё две самки, которые без вожака стали добычей то ли волков, то ли медведя. Грустная история конечно, но, когда по дороге на Певек, я увидел полностью заброшенные посёлки: Быстрый и Южный, которые представляли собой еще более удручающее зрелище, чем Комсомольский, история кончины одного овцебыка показалась пустяком. Но «Дон Кихота» Яшку всё равно жаль.

Первые 20 километров от поселка Комсомольского я протопал пешком, так как попутка на Певек уже ушла. К обеду меня догнал уже знакомый бензовоз, с которым я доехал аж до причала нефтебазы, что в 5 километрах от порта Певек. Километров 20 не доезжая до районного центра, я видел очень аккуратный вагонный городок с английскими буквами на воротах. Пассажир с поломанной рукой, который ехал с водителем в госпиталь на перевязку, сказал, что это канадская золотодобывающая фирма. Он посетовал, что канадцы берут золотосодержащую руду из того же месторождения, что и их артель, но оборудование у иностранцев намного современнее, поэтому из тонны руды они намывают в 2 раза больше драгоценного металла. Я конечно не против экономического сотрудничества, которое наверняка выгодно кому-то с обеих сторон, но за Державу обидно.

В порту нефтебазы как раз стояла под разгрузкой «морковка», которая все короткое время навигации постоянно курсировала между устьем реки Лены и Певеком. «Морковкой» жители Чаунской губы прозвали танкеры «река-море» за их ярко-красный цвет и удлинённую форму. Я поговорил по радио с капитаном, и он согласился взять меня на борт в следующий рейс. Устье Лены – это, конечно, далеко не то, что мне нужно, но, как запасной вариант, сойдёт. Пока я шёл от нефтебазы в город, попуток практически не было. Очень мало автомобилей было и на улицах города – видимо цены на бензин «кусались». Редкие прохожие удивлённо смотрели мне вслед. Оно и не мудрено: босой человек в шортах, среди людей в дождевиках и куртках, выглядит по меньшей мере странно. По дороге к центру я разговорился с группой рабочих, которые, оказывается, работали здесь вахтовым методом и как раз только что прилетели из Татарстана. Они сказали, что, если что – в общаге есть свободные места.

Когда я зашёл к главе администрации с визитом вежливости, Евгений Викторович и его заместитель Александр Викторович, кажется, совсем не удивились моему внешнему виду. Город небольшой, видно, кто-то уже доложил, что в городе появился босоногий пешеход. Конечно им было интересно, кто я, и почему в таком виде, а мне интересно, чем живёт самый северный город России. В общем, час остававшийся до конца рабочего дня администрации, пролетел незаметно в приятной беседе. Ребята произвели на меня приятное впечатление, и я на них, видимо, тоже, потому что после беседы, без намёков с моей стороны, они сказали, что на время ожидания попутного судна я могу бесплатно пожить в трёхкомнатной квартире. Там живёт одинокий докер, переехавший сюда недавно из вымирающего посёлка на мысе Шмидта. Саша, мой временный сосед, оказался нормальным мужиком, к тому же непьющим и некурящим, так что я был рад, что меня подселили к нему, а не в «домик Абрамовича». Так назывался соседний двухэтажный особнячок, построенный специально для губернатора Чукотки на время его визитов, но сейчас там иногда размещают ВИП-гостей.

В Певеке сейчас проживает около 4 тысяч человек, что вдвое меньше, чем проживало до развала СССР. В связи с этим в городе естественно имеется несколько пустующих пятиэтажек без окон. Жилые здания содержатся в довольно приличном состоянии, а благодаря тому, что их раскрасили в разные цвета, город даже в туманные дни со стороны выглядел неплохо. Заасфальтирована, правда, только центральная часть города, но пешеходам не приходилось шлёпать по грязи. Пешеходными дорожками служат бетонные короба, в которых проходят трубы теплотрассы. Особо ходить здесь, правда, некуда: кинотеатр с кукольным театром при нём, небольшая церквушка, кафе-бар, библиотека и музей. Кстати, в зале музея мне организовали встречу, на которую пришло неожиданно много людей. Видно людям надоело сидеть у телевизора, а здесь – встреча с живым человеком. Зданию музея 35 лет, основные его экспонаты: чучела местной живности, экспозиция времён ГУЛАГа, ну и, конечно, останки мамонтов, которые здесь находят довольно часто. Да, ещё работники музея сказали мне, что в окрестностях города был добыт уран, который использовали для первой атомной бомбы. Гордостью города так же является местная школа, экскурсию по которой мне организовала её симпатичный директор Елена Анатольевна. Школа действительно хорошая и большая, видно построена «на вырост». Просторные классы оборудованы современной техникой, в том числе современными компьютерами. Правда, знания в этой отрасли местной школоте применять особо негде: интернет здесь настолько медленный и настолько дорогой, что вы не поверите!!! Впрочем, и цены в магазинах здесь выше московских раза в три, а на свежие фрукты – и в пять раз. Жителей спасает то, что средняя зарплата здесь около 3000 долларов, квартплата низкая, поэтому дети многих певекчан (даже непьющих чукчей) учатся в московских ВУЗах.

В свободное время я много ходил по городу, знакомясь с различными людьми. Моя активность, по-видимому, импонировала Евгению Викторовичу, и он выделил мне УАЗик для поездки в посёлок Янранай. В нём жили в основном чукчи (береговые), которые укладом жизни мало чем отличались от своих тундровых собратьев. И те, и другие, живут не спеша, не гонятся за наживой, довольствуются тем, что даёт им природа. Если бы не «огненная вода», то их вполне можно было бы назвать счастливыми людьми. Но даже эта пагубная зависимость не портит их характер: я зашёл в несколько квартир, и конечно, сразу же можно было определить, где алкоголю сказали НЕТ. Но когда я попытался купить нерпичий жир именно в семьях, где алкоголь явно употребляли, надеясь, что продадут, даже если последний, оказалось, что стереотип российского алкоголика здесь явно не подходит. Да, мне не отказали и достали из холодильника возможно последнюю литровую банку, но от денег отказались наотрез. Сказали, что поскольку я хожу босиком, мне этот жир нужен на случай, если я простужусь.

Позже, капитан из Архангельска сказал, что, когда их судно приходит сюда, экипаж всегда закупает такой жир в местном магазине по цене $50 за пол-литра. В Архангельске внутренний жир нерпы считается лучшим лекарством от язв желудка, гастритов и простуд. Капитан этот, кстати, не взял меня на борт, объяснив, что созвонился с руководством, но те не разрешило ему взять на борт пассажира. Я, в принципе, был готов к такому раскладу, хотя до этого ни разу не получал отказ на местных линиях. Заграничные рейсы – да, ведь если пассажира по какой-то причине не пустят в страну, у хозяина судна будут большие проблемы.

Руководство порта, возможно, с подачи администрации, отнеслось ко мне благосклонно и выписало мне долгосрочный пропуск. Из окна моей комнаты была видна акватория порта, и, как только я видел новоприбывшее судно, сразу шел в порт. За 10 дней, что я провёл в Певеке, их было аж 5, что для такого отдалённого и маленького порта немало. Один капитан мне отказал, было еще 2 маленьких углевоза, с которыми можно было уйти только до устья Енисея, еще с одним я, при желании, мог уйти аж в Штаты. В акваторию порта также заходил супер «навороченный», как мне сказали, самый новый из российских «научников», работающих на атомном топливе, но он даже не подошёл к причалу, а отправил к берегу шлюпку. И, наконец, «Павел Корчагин», на котором я всё-таки ушёл в Архангельск. Всё-таки – потому что это судно чуть не ушло без меня. Но об этом чуть позже.

В ожидании «попутки», чтобы не скучать, я облазил все окрестные сопки, откуда можно увидеть приближение морского транспорта, а также одинокие айсберги вдалеке. В конце августа их вообще-то должно быть больше, но ветер дул от берега, так что мне в этом не повезло. В остальном всё было хорошо, я уже акклиматизировался и ходил по подмерзающим за ночь лужам без особого дискомфорта на удивление местной детворы. После того как в местной газете опубликовали статью, подростки часто подходили ко мне, чтобы сфотографироваться. 1 сентября меня пригласили на «первый звонок», после чего меня посетила ностальгия – в школе почти всё было, как и 55 лет назад, когда я пришёл «первый раз в первый класс». Даже букеты цветов были почти такие – уж не знаю, как их доставили на Чукотку. Скорее всего на ИЛ-18, который я видел в аэропорту во время экскурсии в Янранай.

ИЛ-18 на фоне развалин аэропорта выглядел странно. Я бы на месте администрации пустил сюда бульдозер, чтобы развалины домов с пустыми глазницами окон не пугали вновь прилетевших «вахтовиков». Кстати, при желании я, наверное, смог бы договориться с лётчикам, но мне хотелось пройти по Северному Морскому Пути – «СМП».

Что интересно, аббревиатуру СМП (Северное морское пароходство) имеет и архангельское пароходство, которому принадлежит «Павел Корчагин», который в начале сентября пришвартовался в порту Певека. Капитан встретил меня приветливо, но сказал, что без разрешения пароходства в качестве пассажира на борт меня взять не может, но пока судно в порту – добро пожаловать на завтрак, обед и ужин. Повариха готовит хорошо и всегда с запасом. Еда, конечно, хорошо, но навигация-то заканчивается, и перспектива остаться на Чукотке на зиму в качестве учителя, как мне предлагали, мне вовсе не улыбалась. В этот раз я не стал играть в «испорченный телефон», а решил лично связаться с руководством СМП. Но проблема заключалась в том, что между нами 8 часовых поясов, к тому же была пятница. В общем, когда в понедельник утром по архангельскому времени руководство дало добро, контейнеровоз уже отошёл мили на три. Причаливать опять ради меня никто конечно не стал бы, поэтому спасибо огромное Евгению Викторовичу, который позвонил в порт и попросил доставить меня на рейд на катере. И вот я опять, как когда-то а Гонгконге, подымаюсь на борт по штормтрапу. До свидания, Певек, но не Чукотка, вдоль неё мы будем идти ещё довольно долго.

Во время всего перехода командный состав и весь экипаж были ко мне доброжелательно настроены, так же, как и погода. Это, конечно, приятно, но вот то, что за весь переход на пути не попался ни один крупный айсберг, меня, в отличии от экипажа, весьма огорчило. Не было льдин даже на мысе Челюскина, которого мы достигли на четвёртые сутки перехода. Это самая северная точка маршрута 77*44.999N, 105*00.509E. Температура воздуха была не ниже -10*, и когда я, как обычно, делал зарядку, кто-то из экипажа пошутил, что, возможно, сейчас поставлен мировой рекорд – человек на открытом воздухе в этих широтах навряд ли когда-то разувался и разгуливал в шортах. Я делал это, естественно, не для рекордов, но для себя я «галочку» поставил – будет возможность, попробую достигнуть такой же широты на Юге. Экипаж на этом переходе уже не первый раз, им уже неинтересно, а я часто провожу время на мостике, особенно когда появляются киты, дельфины или острова. В свою очередь я делюсь с экипажем своим видео, часть которого обработал прямо здесь на ноутбуке, который мне любезно предоставил первый помощник капитана – Олег. На шестые сутки мы прошли острова Вербицкого, а на девятые – повернули за «Канин нос», где проходит условная линия между Белым и Карским морем. Ещё пара дней, и по берегам стали часто попадаться деревообрабатывающие фабрики, некоторые из которых – ровесники ГУЛАГа. Экипаж повеселел в предвкушении встречи с родными, но судно еще сутки простояло перед разводным мостом, так как в порту не было мест. И вот, спустя 12 дней мои ноги опять ступили на земную твердь.

 

Архангельск, Санкт- Петербург, Пушкин

Общее расстояние=1700 км. Пешком=300 км: Архангельск-Петрозаводск> Пушкин

Архангельск хоть и северный город, но середина сентября здесь всё-таки осень, а не зима, как в Певеке. Город произвел на меня приятное впечатление: чистый, много зелени, к тому же мне организовали экскурсию в «Малые Карелы» – очень приятное место. Руководство пароходства, видно, решило совместить приятное с полезным: когда «Павел Корчагин» пришвартовался, на борт сразу же поднялась группа журналистов. Представителей газет и ТВ пригласили, чтобы осветить визит путешественника и заодно лишний раз напомнить общественности о деятельности пароходства. Интервью началось на борту, затем мы поехали в Пароходство, размещённое в большом белом здании на берегу. В роскошном кабинете директора мы обменялись с Александром Михайловичем подарками: я подписал ему свою книгу, которую всё это время таскал с собой в рюкзаке, а он вручил мне симпатичную коробочку с кулоном из слюды, которую добывают здесь со времён Ломоносова. После пароходства журналисты повезли меня в гостиницу пароходства, при которой в свою очередь имелась лечебница с современным оборудованием. Руководство пароходства решило, что мне надо как следует отдохнуть перед дальнейшим путешествием и предоставило бесплатное проживание, питание плюс лечебные процедуры. Однако, я следую своему правилу: «не более 2 ночей в одном месте» Для рекламы комплекса, кстати очень неплохого, мне устроили фотосессию, а на второй день, видимо, в счёт компенсации за сэкономленные средства, ещё и свозили в «Малые Карелы».

Это музей под открытым небом, куда в течении 40 последних лет свозили различные сохранившиеся рубленые здания карельского зодчества. Их сначала разбирали и по брёвнышку возводили здесь заново. Ветряные мельницы, лабазы, церкви, купеческие дома и прочее. Всё это на фоне разноцветного осеннего леса смотрелось очень гармонично. Входная плата была довольно низкой, а для школьников экскурсия была вообще бесплатной. Если учесть, что почти в каждом здании находился как минимум один служитель в национальной одежде – то без внушительных дотаций здесь не обошлось.

Пока мы возвращались в город по самой длинной в России деревенской улице (так сказал Алексей -журналист), он рассказал мне об одном местном исконном промысле. Представьте такую картину: мужики с косами садятся в лодки и уходят в море. Догадайтесь с трёх раз для чего? Нет они не едут косить траву на соседний остров! Они отправляются косить подводную траву. Оказывается, в здешних холодных водах прекрасно себя чувствует голубая водоросль, идущая на нужды фармацевтики.

В профилактории я познакомился с миловидным доктором, Александрой и сразу вспомнил Сашу из Архангельска. Когда я брал его в попутчики, то естественно, попросил дать адрес своих родителей, а ему, в свою очередь, дал адрес своей жены и сына, на случай, если, не дай Бог, что с кем-то из нас случится. Родители Саши жили в другом районе Архангельска, поэтому я попросил Александру подвезти меня к ним. Отец и мама Саши оказались приятными людьми и предложили мне переночевать, но мне пришлось отказаться. Утром я выдвигаюсь в путь, а мой рюкзак остался в гостинице.

За город на нужную трассу я выбрался легко. Многие видели меня по телевизору и останавливались, чтобы сфотографироваться, а затем и слегка подвезти.

Всё, прощай, Архангельск! Отсюда до Москвы 1225 километра, но я двигаюсь в Северную столицу, так что чуть поменьше. Движение в нужном мне направлении на удивление редкое, но я не голосую, наслаждаясь запахом хвои и твердью под ногами. Таким образом я первый день я прошагал почти 30 километров и заночевал в маленьком дачном посёлке. На следующий день я прошёл до обеда, но дождь заставил меня воспользоваться попуткой, на которой я доехал до развилки на Вологду, где и заночевал в компании румынских цыган. Они сносно говорили на русском, а один – даже на английском, но вразумительного ответа на мой вопрос, для чего они приехали всей толпой на двух «Мерседесах» в такую даль от дома, я не получил. Однако, по повадкам и разговорам я предположил, что это «конокрады», сменившие коней на лошадиные силы под капотом.

Ближе к Питеру обочины шоссе были засажены декоративной травой, которая, как сказал мне шофёр, остаётся ярко зелёной даже под снегом. Корни травы к тому-же укрепляют насыпь, так что затраты оправданы. Но вот зачем понадобилось выбирать куски асфальта, а затем заделывать их снова на протяжении где-то 25 километров, водитель не знал. Я предположил, что здесь были выбоины, но шофёр сказал, что ездит здесь постоянно, и эти куски выбрали на абсолютно ровной дороге. Он предположил, что дорожники «отмывают» деньги.

Вот и Санкт-Петербург. Здесь я остановился у Кати Ложкомоевой, которая постоянно набирает тексты с моих рукописей. Раньше мы были знакомы только по интернету, а теперь выяснилось, что она любит ходить пешком, так что у меня был хороший гид для пешеходных прогулок. В Питере мне придётся задержаться на неделю, так как срок банковской карточки, на которую перечисляют мою пенсию, истёк. По правилам, получать новую, я должен только в отделении банка, где у меня открыт счёт, то есть в Нижневартовске. На моё счастье в Северной столице каким-то образом оказалось отделение Ханты-Мансийского банка, служащие которого любезно согласились помочь мне. Они связались с Центральным отделением, и те, в свою очередь, также пошли навстречу и выслали карточку в здешнее отделение. Спасибо им большое! Я рад, что в нынешней России, как и раньше, силён «человеческий фактор». Ведь вполне могли отказать, но посмотрели географию передвижения банковской карточки и из уважения нарушили инструкцию.

В ожидании карточки я переместился в другой район Питера. Дело в том, что здесь жил ещё один мой знакомый по интернетовской переписке. Павел Малиновский – большой любитель акваланга. Страсть к подводному миру вынудила передвигаться его по планете, и он часто консультировался со мной. У него как раз был день рождения, и он написал мне, что, если я схожу с ним на концерт любимого им Розенбаума – это будет для него подарком. Я не большой поклонник Александра, но его ранние песни мне нравятся, поэтому я согласился. Однако «подарок» чуть не «поломали» работники театра, в котором шёл концерт. Они упорно не хотели пускать босоногого зрителя. Чтобы не огорчать Павла, я попросил вызвать руководство и договорился войти после третьего звонка, чтобы не шокировать публику. Это, конечно, мелкий эпизод путешествия, но как ещё один пример «человеческого фактора», возможно, кому-то будет интересен. Концерт как концерт, мне больше понравились Пенаты – музей Репина, куда мы съездили с Павлом и пешие прогулки с Катей, в том числе и к «Астории», месту кончины единственного любимого мною поэта.

Из Питера я двинулся в сторону Крыма, который, как и Чукотку, раньше не посещал. По дороге я навестил Марину и Славу, которые как-то подвозили меня с Вероникой в Тюмень. Пушкин, в котором они живут, по сравнению с Санкт-Петербургом, тих и зелен. Это весьма приятное место, но, к сожалению, моя видеокамера отказалась работать. Местные мастера определили, что поломка несущественная, но вот детальку надо будет ждать пару недель. Я решил, что пару недель ожидания слишком много для меня, и уж лучше провести их на Украине у моей дочери Ярославны в компании трёх внуков.

 

Транзит через Белоруссию, Украину, Крым

Общее расстояние=3.500км. Пешком=450км: Пушкин- Минск-Киев-Кишинев-Керчь

По дороге в Черновцы я, как и планировал, заехал в Дрогичин, где встретился со всеми своими родственниками и Виктором Дулевичем, чтобы передать 100 дисков для музея. Виктор – очень деятельный человек, поэтому решил, что просто передать диски недостаточно, и организовал мне выступление в школе, а затем – интервью в местных газетах. Путешествовать автостопом по Белоруссии очень легко, что радует, ведь это показатель доброты людей. Дороги тоже в хорошем состоянии, посёлки ухожены, и работа для населения имеется. Наверняка поэтому я ни разу не слышал критики в адрес «Батьки» от подвозивших меня людей.

Совсем другое дело Украина: почти каждый подвозивший меня высказывал недовольство правительством. И я могу понять людей: дороги разбиты, работы в посёлках нет и т. д. Хотя по опыту своих путешествий я сделал вывод, что изречение «каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет» довольно справедливо. Но довольно о политике, я лично стараюсь как можно реже общаться с этой грязной особой. Хотя иногда приходится, поскольку мне хочется, чтобы у планеты было меньше экологических проблем, а у людей на нашей прекрасной планете было меньше проблем социальных.

В Черновцах, в поисках хорошего мастера для камеры, я познакомился с Василем Христафуловым, который является членом клуба фотографов. На собрании клуба я познакомился с другими интересными людьми, которых больше интересовало их увлечение, чем критика правительства, и это радует. Но вот насчёт камеры меня не обрадовали: за ремонт с меня ребята деньги брать не захотели, только за запчасть, но ждать её придётся 2—3 недели. С внуками мне столько не высидеть, и я отправился дальше, договорившись с Василием, что после ремонта он вышлет мне камеру вдогонку. Обидно конечно, что придётся пройти по Крыму, не запечатлев его прекрасные виды, но пришлось выбирать из двух зол меньшее – зима наступает на пятки. Дочь проводила меня до границы Молдавии и призналась, что не раз порывалась оставить «нормальную» жизнь и попросить меня взять её с собой в путешествие. Есть в ней моя «цыганская» кровь, которая зовёт её в странствия. Молдавия, как мне показалось, примерно на таком же экономическом уровне, что и Украина, но люди на правительство не жалуются – национальная гордость не позволяет. В Приднепровской республике со своими собственными рублями всё подешевле, что даёт им возможность продавать свою сельхозпродукцию соседям. Но, и работать им приходится, естественно, больше.

Но вот и Крым. Северная его часть особенно не впечатляет, но, начиная с Бахчисарая, природе есть что показать. Людям тоже, но это, в основном, исторические памятники. К современным же достижениям, которыми гордятся жители Крыма, можно отнести самую длинную в мире трамвайную линию, трамваи которой оборудованы Wi-Fi, и «Севастопольскую панораму». В городе-герое я познакомился с преподавателем английского языка Ириной, которая купается в море круглый год. Она составила мне список достопримечательностей, в котором «Панорама» стояла на первом месте. Служители, вначале вообще отказались пустить вовнутрь босоногого человека в шортах, так как, по их мнению, такой вид оскверняет память героев Севастопольского Сражения. Однако директора, которого вызвали по моей настоятельной просьбе, убедили мои доводы. Он, в отличии от остальных служащих, как и я знал, что российские офицеры на военном флоте, находясь в тропических широтах, носят шорты. В общем, в результате меня не только пустили, но и освободили от оплаты.

Панорама конечно впечатляет! Не зря её занесли в список объектов ЮНЕСКО. Я не большой ценитель живописи, но провёл час, двигаясь по кругу вместе с многочисленными посетителями, каждый из которых заплатил по 10 долларов. Думаю, никто из посетителей не был разочарован. Из города-героя я двинулся вдоль берега на восток, наслаждаясь видами, в которые поздняя осень добавила свои краски. Люди, живущие здесь, приветливы и доброжелательны, и совсем не говорят по-украински, так что не знаю, по какому признаку их отделили от России. Да и всей Украине лучше жилось, когда наши братские народы не были разделены границей. Территорию Крыма я покинул, воспользовавшись Керченской паромной переправой.

 

Юг России – Баку

Общее расстояние=2000км. Пешком=450км: Анапа-Пятигорск-Грозный> Баку

На прощание, искупавшись ещё раз в тёплом Азовском море, я отправился в сторону Баку, где собирался получить Иранскую визу. В этом регионе для меня оставалось белое пятно: Непал, Бангладеш, Бутан и Бирма. Отсюда по земле к этим странам можно пройти только через знакомые уже мне Иран Пакистан и Индию.

В этом районе Краснодарского края, движение на удивление редкое, так что мне пришлось идти довольно долго под нудным дождиком. Водитель, который меня подобрал, ехал через посёлок Текос в котором располагается известная школа Щетинина, и я решил заглянуть туда. Водителю тоже было интересно, и он вошёл со мной на территорию. Дождь усилился, но внутрь старинного кирпичного здания нас не пустили, а попросили подождать под навесом. Вскоре охранник вернулся и сказал, что академик сейчас занят, но к нам выйдет его представитель. Пока мы ждали, к нам подходили молодые люди, видимо старшеклассники, все с хорошими манерами, но в глазах была какая-то настороженность, и в разговоре проскальзывали нотки превосходства. Я бы сравнил их с евреями-ортодоксами, живущими в Нью-Йорке: те тоже считают себя избранным народом. Вскоре вышел представитель и сказал, что меня могут принять завтра с утра. Но поскольку в его поведении тоже чувствовалась амбициозность, желание встречаться с руководителем школы у меня пропало. Хотя, возможно, я не прав, и он мог оказаться вполне приятным человеком.

Чечено-Ингушетию и Кабарду я проехал за три дня. Далеко не все решались подбирать незнакомца с рюкзаком, который мог оказаться террористом. Ночевал я, по совету людей, рядом с блокпостами, где по соседству располагались русские спецназовцы и местное ГАИ. Спецназовцы сказали, что ГАИ проверяют почти все машины, и в благодарность за их опасную работу они получали от водителей грузовиков то кочан капусты, то арбуз. Зарплата-то у них небольшая! Что касается тщательности проверки, то можно судить по такому эпизоду: однажды ГАИшники посадили меня на автобус, идущий в Махачкалу. Так вот, там рядом со мной ехал на какие-то нелегальные соревнования по боям без правил, боец, который хвастался соседям своим пистолетом. И он даже не думал, что его кто-то заложит. У горцев характер не тот. Но это не критика в адрес работников правопорядка. Если они станут всех проверять на такую мелочь как нелегальный пистолет, то перед постом возникнет пробка. В принципе, сейчас в этом районе даже более безопасно, чем в Дагестане, куда я направляюсь. Во всяком случае, так мне сказали полицейские. Меня подвозили и чеченцы, и ингуши, и кабардинцы, и отношение ко мне, русскому, было нормальное. Русские же в этом районе, по-видимому, остерегаются брать попутчиков.

Из Махачкалы я выехал на попутном бензовозе, который довёз меня до посёлка Советский, что в 18 километрах, не доезжая границы Азербайджана. Здесь я и заночевал на окраине в приветливой лезгинской семье. Семья была настолько гостеприимна, что я не мог отказать и остался ещё на одну ночь. Добравшись до Баку, я сразу же обратился в Иранское посольство. Правила получения визы для россиян со времени моего последнего визита ужесточились – теперь консул не мог самостоятельно принять решение, а отсылал документы в Тегеран, и ждать надо было 3 недели! Новостей о моей видеокамере пока не было, и я решил подождать 2 дня до понедельника, а уж потом принимать решение. По ночам было уже холодновато, благо у меня здесь есть друг, Елцин. Правда его джип был на ремонте, поэтому, чтобы не обременять его, я заночевал у него на работе. В понедельник пришло письмо от Василия, что камера готова. По скайпу мы договорились, что он прямо сейчас пойдёт на почту и отправит её на адрес Елцина. Уже через час я имел плохую новость: при получении посылки с любой электронной аппаратурой, даже б/у, почтовые работники Азербайджана обязаны взять с получателя таможенный налог. Налог на мою 3-х летнюю подержанную JVC составлял 300 американских $. То-то я смотрю, аппаратура здесь такая дорогая! Хорошо, хоть Дагестан рядом, придётся вернутся туда и получить посылку там. Пока туда-сюда, там бы и Иранская виза подошла, но, вспомнив как 13 лет назад я замерзал в горах на границе Пакистана в ноябре, я решил не повторять этот опыт в декабре и купил дешевый авиабилет: Баку-Катманду. Билет стоил ненамного дороже, чем иранская, пакистанская и индийская виза вместе взятые. В семье Хаировых в посёлке Советском все обрадовались моему возвращению и сказали, что я могу ждать здесь посылку хоть целый год. Дом большой, фруктов полный сад, плюс гуси, а у родственников в горах полно баранов. Ислам и Голишан воспитывают детей в строгости, по старинке, и три девочки: Фаина, Анжела и 5 летняя Гузель, воспринимают это как должное. 17 и 15 лет – это, в принципе, возраст, когда подростки склонны к непослушанию, но девочки говорят, что все подружки воспитываются подобным образом, поэтому у них нет дурного примера. Девочкам со мной интересно, потому что я потихоньку учу их английскому, а младшую можно оставить со мной, когда та не хочет идти в садик. В общем, неделю в ожидании посылки я чувствовал себя востребованным и желанным гостем. Даже не гостем, а членом семьи. Чтобы ускорить передвижение посылки, Василий передал её в Москву со знакомой проводницей, где Антон Арефьев встретил её и отправил почтой уже по России. Всё, камера опять со мной – можно отправляться в путь. В начале декабря лужи по ночам здесь уже подмораживает. Но водители уже узнают меня и сами останавливаются, чтобы подвезти – спасибо местному ТВ.

 

Непал

Общее расстояние= 1.500км. Пешком =700км: Baku- Dubai- Katmandu – Gorfkha-Pokhara – Lumbini – Bharatpur – Katmandu- Kamalamai – Damak – Mechinagar> INDIA

Перелёт, как обычно, был самой скучной частью путешествия, но в этот раз его разнообразил круг почёта вокруг самого высокого здания в мире. Оказывается, его традиционно совершают все самолёты авиакомпании Flight Dubau. Эверест-же, с большой высоты, на фоне других вершин выглядит не очень впечатляюще. После холодного ветреного Баку, в Катманду мне показалось даже жарко, но после захода солнца температура стала резко падать, и я понял, что мой лёгкий спальник пригодится мне не раз. Первую ночь, правда, я провёл в доме своего соседа по самолёту, который пригласил меня к себе домой на ужин. В аэропорту его встречал личный шофёр. Кришну работал и жил в Штатах, но раз в году на 2 месяца приезжал на Родину побыть со старенькой мамой. В остальное время за ней ухаживала его 16-летняя племянница. Из общения сына с мамой я понял, что здесь, как и в Индии, мама для детей является персоной №1, но она, в свою очередь, во всём слушается мужа (должна, во всяком случае).

С утра, поблагодарив хозяина, я отправился осматривать город. Дорога к центру вела через бедные кварталы, которые мало чем отличались от того, что я видел в Индии 13 лет назад: помойки, не асфальтированные улицы, вонь из сточных канав и т. п. Здесь, правда, почти нет оборванных попрошаек, и тротуары возле стен не пропитаны запахом мочи. Люди – некая смесь индусов с тибетцами, приветливы и симпатичны. Я бы сказал, что, в отличии от индусов, фигуры мужчин не слишком «животасты», а женщин – не слишком «задасты». По дороге я увидел вывеску Русского Культурного центра и зашёл туда. Так вот, там в отделе связи с общественностью, работала молодая женщина, которая помнила мой визит в Русское Посольство в Нью-Дели. Настя тогда была старшеклассница и ей запомнился мой визит. Она предложила мне организовать пресс-конференцию, но не сейчас, а когда я вернусь.

Ночь застала меня в центре города, где имеется район, в котором тусуются все туристы. Их привлекают многочисленные лавчонки сувениров, дешёвые хостелы, проститутки, возможность покурить травку и т. д. Там я и заночевал, поставив палатку возле индуистского храма, так как вовнутрь ночевать меня не пустили (это меня, конечно, удивило). Весь следующий день я пешком двигался в нужном мне направлении, осматривая местные достопримечательности и заночевал на окраине в Храме Обезьян. За день со мной заговаривали сотни людей, как они говорили, для того, чтобы по практиковать свой английский, но в итоге пытались каким-то образом получить выгоду: предлагали экскурсии, дешёвое проживание, проституток, наркотики, просили помочь эмигрировать в Россию или Канаду и т. д. Это меня, конечно, разочаровало, так как Непал в представлении белых людей – это сосредоточие духовности. Тибетцы в этом плане намного чище. Получается, что при смеси двух наций, непальцы физиологически стали больше похожи на тибетцев, а менталитет получили от индусов. При всём этом они, как и индусы, остаются приятными людьми: да, они пытаются раскрутить белого человека на деньги, но, если видят, что этот человек сам нуждается в помощи – они всегда стараются помочь. Но тибетцы, естественно, мне нравятся больше.

Храм Обезьян, возможно, имеет и другое название, но поскольку приматов там действительно много, все его знают под этим именем. Кстати, я заметил, что одна и та же порода обезьян в разных странах ведёт себя по- разному. Похоже пословица «С кем поведёшься – от того и наберёшься» на них распространяется тоже. За срок своей месячной визы я хотел осмотреть как можно больше, поэтому решил перемежать пешеходные переходы автостопом. Вначале я отправился на запад, чтобы посетить город Люмбини – место, где родился Будда. Туда можно добраться по двум различным дорогам, и это хорошо – я не люблю дважды ходить по одному и тому же месту.

Для начала я зашёл в городок «Gorkha», известный своими кривыми кинжалами, которые можно увидеть в любом сувенирном киоске. В городе расположена военная пограничная часть, и есть какой-то очень известный старинный храм. Позже я заметил, что «известные» храмы есть практически в каждом городе Непала – надо же чем-то туристов привлекать.

Город меня не заинтересовал, поэтому я отправился в ближайшую деревню, чтобы познакомится с бытом крестьян. Просыпаются сельские люди с рассветом, но никуда не торопятся. Это в России за летние месяцы надо как можно больше успеть, а зимой можно отоспаться. Здесь же в январе по ночам хоть и холодновато, но бананы и другие культуры плодоносят круглый год. В горных районах люди в основном выращивают кукурузу и сорго, которые, наверное, потом меняют на рис. Также горные жители держат много молочного скота, мясо которого довольно дёшево. Говядина, в частности, даже дешевле курятины, так как семьи, исповедующие индуизм, естественно, не едят священное животное. Мясо буйволов и коров обычно жарят над костром положив длинные полоски на спицы горизонтально подвешенного велосипедного колеса. Мясо с рисом обычно едят на обед. Утром же во всех забегаловках и просто на улице можно купить что-то похожее на манты, но жаренные во фритюре и начинённые не мясом, а смесью гороха и муки.

В деревне я познакомился с бывшим директором местной школы, который организовал мне встречу со школьниками. Сельские дети, похоже, впервые видели иностранца, но вели себя довольно сдержанно. После школы я до вечера ходил по посёлку, знакомясь с незамысловатым бытом людей. Проснуться, приготовить завтрак, напоить скотину, отправить детей в школу. В это время года всё свободное время сельские жители обмолачивают сорго. Делают это не спеша, тонким прутиком, удобно усевшись на пучок соломы рядом c забором, чтобы можно было по ходу болтать с соседями, занятыми тем же делом. Мускульные усилия при такой работе минимальные, но и производительность труда низкая, и я решил помочь: найдя две бамбуковые палки я соединил их верёвкой и стал колотить по лежащим на земле стеблям. Такой инструмент на Руси назывался «цеп», он служил людям до прихода механизации. Хозяева дома позвали соседей и те стали наблюдать за «белой обезьяной», но, когда я предложил им попробовать, никто не согласился. Я понял, что люди здесь весьма консервативны и больше не пытался учить взрослых чему-либо. Несмотря на медленный ритм жизни, крестьяне за световой день успевают сделать всё необходимое, наверное, потому, что не любят сидеть без дела. Ночная их деятельность за последнее время, похоже, поубавилась. Во всяком случае детей в семьях не более трёх, а ещё в прошлом поколении было 7—10. Видно люди поняли, что не стоит плодить нищету.

В сельской школе я поинтересовался, могу ли я на правах добровольца быть у них учителем. Мне ответили, что они легко оформят нужные документы, но с условиями, что я куплю учебники минимум для одного класса. То есть волонтёр не только должен сам платить за своё проживание и питание, но и содержать один класс. Ну это уже слишком, я думаю. В других странах третьего мира школы с радостью принимают волонтёров на полное обеспечение. Ведь он, как правило, хороший специалист и ему не надо платить зарплату. Так что расходы на проживание при школе с лихвой компенсируются. Но в Непале, наверное, были прецеденты, когда богатые сердобольные туристы предлагали свои услуги на таких условиях, и меркантильные непальцы, ухватившись за эту идею, передали всем школам. Жаль конечно, из-за этого школьники теряют возможность общения с интересными людьми. Вернувшись на основную дорогу, я вскоре добрался до городка Покхара. Это излюбленное место всех туристов, посетивших Непал. Место действительно приятное. Город расположен на большом озере, со всех сторон окружённым снежными вершинами, и многие останавливаются здесь на недельку-другую, чтобы покататься на лодках и дельтапланах.

Кстати, многие пилоты – русские ребята. Я случайно познакомился с ними, когда искал Wi-Fi на узких улочках городка. Пока я искал сигнал, мне раз 5 предложили дешёвое жильё с интимными отношениями с хозяйками в придачу. Переночевав в палатке на берегу озера (кстати, в отличии от Катманду, никто не говорил, что это опасно), наутро я отправился по тропинке на вершину ближайшей горы, откуда, как говорят экскурсоводы, на рассвете открывается прекрасный вид. Туристы обычно подымаются туда на джипах и ночуют в отеле. Я же предпочёл добраться на своих двоих и переночевал под открытым небом. На пологой вершине располагалась небольшая деревня, а отель располагался чуть выше. В одном из разноцветных домиков деревни жил гид, перехватывавший туристов, не задействованных на плановых экскурсиях отеля. Он всё пытался продать мне небольшой участок земли, а также сосватать местную вдову, кстати, очень даже симпатичную. Он сказал, что многие одинокие женщины Непала мечтают выйти замуж за иностранца. Что же, тенденция для бедных стран не нова, но как-то не вяжется с представлением о духовности непальцев. Извините, повторяюсь.

Мне повезло, рассвет был безоблачным, и я успел сделать несколько снимков позолоченных восходящим солнцем снежных вершин. После этого, я отправился вниз уже по дороге, наблюдая за медленно просыпающимися деревнями. Люди, живущие среди этой красоты, возможно, даже не замечают ее. Хотя нет, замечают – большинство храмов прекрасно сочетаются с окружающей природой.

У деревенских подростков Непала очень популярна такая игра: квадратный столик метр на метр с бортиками, по углам имеет лузы, в которые надо забить пластмассовые или деревянные кругляшки, чуть побольше шашек. Поверхность стола для лучшего скольжения посыпана тальком. Играющих может быть от 2-х до 4-х. Правила просты: не выходя за пределы своей стороны квадрата, надо щелчком забить любой «шашкой» любую другую в любую лузу. Меня как-то пригласили поиграть, и я весьма озадачил их тем, что выиграл партию. Секрет прост: в детстве я был чемпионом по игре в «Чапаева». В принципе это то же самое, но на шашечной доске. Чтобы ребята не почувствовали себя ниже белого человека, я, как смог, стал объяснять им это, но тут возле забегаловки остановилась машина с молодыми ребятами из Германии, и я попросил одного из них сыграть с ребятами вместо меня. Немец, естественно, сразу же продул, а я одним выстрелом убил двух зайцев. Непальцы увидели, что белый человек не совершеннее их, но русский играет намного лучше немца (шутка).

Ночуя в сельских и городских домах, я заметил, что в большинстве семей царит явный патриархат: женщина работает намного больше мужчины, выполняя в том числе и мужскую (по российским понятиям) тяжёлую работу. В общем, если кто-то из прочитавших эти строки женится на женщине, сделанной непальцем и непалкой, будет иметь послушную жену. Из Покхары до Лумбини я добрался быстро. Хотелось успеть к очередному «концу света», ожидаемому с концом календаря Майя. Водители грузовиков, которые в основном подвозили меня, поговаривали об этом, но мне хотелось посмотреть, как относятся к этому буддисты.

На огромной территории парка Города «Lumbini» расположены десятки буддийских храмов всевозможных стилей. Похоже, все страны, где имеются последователи Будды, считают своим долгом построить храм на его Родине. В храмах постоянно проживают настоятель и несколько монахов из страны, которой он построен, а также временные паломники. Имелся здесь и российский храм, но я договорился с охраной и заночевал на территории музея, под деревом, где, говорят, медитировал молодой Будда. Днём под увитым разноцветными лентами деревом полно паломников, но после закрытия музея здесь хорошо, спокойно. Ведь люди приходят сюда с настроем умиротворения, и, если представить дерево как огромную «флешку», то она хранит положительную энергию тысяч людей. Весь следующий день я ходил по храмам, любуясь их разнообразным дизайном. А тем временем истекали последние часы «календаря Майя». Никакого ажиотажа нигде не наблюдалось, и, только подойдя к огромному Китайскому храму, я обнаружил специальные приготовления именно к сегодняшней ночи. Люди собирались группами (впрочем, китайцы всегда это делают) и оживлённо что-то обсуждали. Я нашёл китаянку, хорошо говорящую на английском, которая объяснила, что все ждут приезда их известного оперного певца-инвалида, с которым они все вместе будут петь специальные песни, чтобы, если конец света всё-таки наступит, их души вознеслись все вместе. А что, они действуют сразу по двум пословицам: «Умирать, так с музыкой» и «За компанию и жид удавился». И потом: пока все остальные души будут искать, где бы приткнуться, практичные китайские уже организуют свою империю. Это я так, утрирую, вообще-то они всех приглашают попеть с ними, в том числе и меня. Но я ещё не успел всё осмотреть и пошёл дальше.

Ночь застала меня возле огромной пагоды белого цвета. «Peace Pagoda» стоит в отдалении от остальных, и от неё действительно веет миром и спокойствием. Подсобные помещения расположены чуть в стороне, чтобы не портить дизайн. При храме живёт настоятель и два монаха, ещё в отдельной комнате уже пару месяцев живёт молодая японка, решившая на время уйти из мирской жизни. Настоятель разрешил мне переночевать при храме, но с условием, что я буду участвовать в вечерней молитве, а также в утреннем шествии, которое начнётся в 4 утра. Я обычно не встаю до восхода солнца, но из интереса согласился. Перед молитвой мне вручили колокольчик и мне вместе с монахами и девушкой пришлось, позванивая колокольчиком, просидеть час в позе лотоса. С непривычки, это мягко говоря, некомфортно. С утра, в полной темноте мы сначала несколько раз обошли пагоду и отправились в противоположную от города сторону. Наша процессия выглядела так: настоятель шёл впереди, за ним монахи, за ними я, а девушка замыкала шествие. В руках у нас были небольшие обручи, обтянутые кожей издающие глухой звук. Около часа в полной темноте мы шли по каким-то пустырям, не переставая напевать мантру в такт ударам по «бубнам». Мантра состояла из трех слова на японском: «Мир вам люди». Возможно, потому что я был ещё сонный, она погрузила меня в странное состояние. Я чувствовал себя рыбой, медленно передвигающейся над дном, слегка шевеля плавниками в такт музыки и беззвучно открывая рот. Вывел меня из этого состояния мальчишка, выскочивший откуда-то из темноты. Он вопросительным жестом протянул руку, и я подумал, что он просит деньги, но девушка сказала, чтобы я дал ему «бубен». Он взял его и с удовольствием стал подпевать. Я удивился, что он знает слова, но девушка объяснила, что настоятель уже 12 лет каждое утро ходит разными маршрутами по окрестным деревням. Длина маршрута 7—12 километров и они, естественно, иногда повторяются, поэтому окрестные дети уже ждут монахов. По-видимому, родители объяснили детям, что это угодно Богу. Тем временем слегка рассвело, и дети стали выбегать всё чаще, иногда даже выстраивалась очередь, так как, чтобы не сбиться с ритма, детям одновременно отдавали не больше 3-х из 5-ти инструментов.

Деревня, по которой мы сейчас проходили, была очень бедной. Её жители, похоже, занимались изготовлением и продажей кизяка (топливо из коровьих какашек, смешанных с соломой). Почти в каждом имелась ручная машинка для смешивания этих двух ингредиентов и уже сушёные брикеты. Небольшие круглые домики деревни были свиты из ивовых прутьев и обмазаны такой-же смесью, и располагаются неподалёку друг от друга, так что в случае пожара сгорит вся деревня. Мы идём дальше, наблюдая как просыпается деревня: женщины идут на кухни, расположенные за домом, а мужчины, справив нужду, садятся с соседями вокруг костерка – ночи-то холодные. Вскоре жёны приносят им чай с молоком, который они неспеша потягивают минут 10—15, после чего отправляются по домам завтракать.

Все эти детали очень чётко сохранились в моей памяти из-за приятного запаха горящего кизяка. В Казахстане, где я вырос, основным топливом для летних кухонь тоже были высохшие коровьи лепёшки. Этот запах для меня всегда ассоциируется с такой картиной: мама, вкусный завтрак, и я выгоняю корову в степь. А там разноцветье подснежников, свежий ветер, а высоко, высоко в небе заливается жаворонок. Что ещё нужно человеку для счастья?! Ан нет, большинство людей ищет своё счастье в материальных ценностях. Наверное, потому что большинство людей на нашей планете сейчас живёт в городах, где совсем другой ритм жизни и ценности. Так что, счастливая карма – родиться, как я, в хорошей семье в деревне – выпадает не многим. Но любой человек, взрослея, может изменить свою «карму». Я, повидавший во время странствий немало стран и людей, считаю своим долгом сказать: люди, возвращайтесь к матери-природе, или, как минимум, постарайтесь почаще бывать за городом, но не оставляйте после себя на теле матери-земли мусор.

Позавтракав с монахами, я отправился в сторону Катманду. Вообще-то, я собирался зайти посмотреть, как чувствуют себя китайцы, но это 5 км в обратную сторону, и я передумал. Дело в том, что меня слегка поджимали сроки. На 25 декабря была назначена пресс-конференция в Русском культурном центре.

Обратная дорога проходила по равнинной части Непала, так что ехать на старых грузовиках, у которых иногда отказывают тормоза, было не так опасно. Страна не производит своих автомобилей, а покупать их дешевле всего у соседей, так что почти все грузопассажирские перевозки осуществляются на автомобилях марки «ТаТа». Техническое состояние автобусов ещё терпимо – видно они должны соответствовать какому-то «ГОСТу», а вот грузовики, особенно старенькие, частные, держатся «на честном слове». Но зато весь транспорт разукрашен как изнутри, так и снаружи. Кабина «ТаТы» большая, так что места для гирлянд, колокольчиков, зеркал и фото хватает. Ну и конечно, на почётном месте, портрет или статуэтка Бога, призванного охранять это сооружение, его водителя и пассажиров. Кстати, люди часто пользуются услугами грузовиков, чтобы подвезти груз или просто подъехать, так как цена такой перевозки по негласному соглашению на 30% меньше, чем на автобусе. Поэтому водители грузовиков, заинтересованные в таком приработке, ставят табличку на лобовое стекло, чтобы люди знали, куда грузовик идёт.

На пресс-конференцию прибыли 12 представителей газет, радио и ТВ. Все остались довольны, в том числе и директор Культурного центра – лишняя реклама им не помешает. После конференции меня пригласила в гости одна из журналисток. Её семья жила довольно бедно, поэтому меня уже не удивили просьбы её родственников о помощи в выезде за границу.

На следующий день я собирался получить визу в «королевство счастливых людей» Бутан. Посольства или консульства этой страны в Катманду по какой-то причине не было, но визу можно было оформить через турфирму, расположенную рядом с консульством Индии. Для меня это удобно, не придется далеко идти за транзитной визой Индии. Правда цена её почти такая же, как и у туристической, но это цена показалась мизерной по сравнению с расходами на поездку в Бутан. Турфирма заявила, что консульство Королевства, расположенное в Индии, оформляет визы только при наличии туристической путёвки не менее чем на 3 дня. Стоимость же одного дня ни много ни мало $180!!! Не мудрено, что большинство посетителей турфирмы разочарованно уходили.

Единственная статья дохода в моём бюджете – это скромная российская пенсия, но, как читатель уже успел заметить, я часто обращаюсь к теме моральных ценностей и человеческого счастья, поэтому желание побывать в стране, где все счастливы, возможно, возобладало. Но тут к турфирме подошло две пары в традиционной одежде похожей на фотографии рекламных проспектов в офисе. Ребята, вы жители Бутана? Да, ответили те. Поговорив с ними минут 5, я сделал заключение, что люди они добрые, но счастливыми я бы их не назвал. В общем, я решил вместо Бутана пойти в Бангладеш, а оттуда ещё раз попытаться зайти в Бирму по земле. Индусы, в виде исключения, выдали мне транзитную визу в течении часа, и в тот же день я успел получить ещё и визу в самую густонаселённую страну нашей планеты.

Последнюю ночь в столице я провёл в гостеприимном доме водителя культурного центра. Он работает на этой должности уже 25 лет, и имеет пятиэтажный роскошный дом, при зарплате $150. Но я не думаю, что у него были левые деньги, просто рабсила и стройматериалы здесь очень дешёвые, к тому же, ему от родителей остался двухэтажный дом, который он стал сдавать, а сам с семьёй поселился на первом этаже своего нового, потихоньку строящегося дома. Да, всей семье пришлось несколько лет терпеть неудобства, зато сейчас живут с комфортом. Но не всем так повезло с работой, как этому водителю.

По всем показателям Непал – бедная страна и, как обычно, народ винит в этом правительство, а правительство сетует на «плохой народ». Так было везде и всегда, и Непал не исключение. По дороге я получил этому подтверждение, случайно попав на «пати», организованное социалистической партией. Собрание происходило примерно в 20 километрах к востоку от столицы. На большой поляне собрались человек 500 и долго слушали речи ораторов, аплодируя и размахивая флагами. Людей доставляли сюда на автобусах. Не хочу показаться циничным, но думаю, количество сторонников этой партии, собравшихся здесь, было бы намного меньше, если бы не бесплатная обильная еда. Так вот, беседуя с людьми, в том числе и руководителями партии, я услышал эти две жалобы, приведенные выше. А вообще-то непальцы не очень склонны к митингам и протестам. По выходным они любят собираться небольшими компаниями в парках: покушать, слегка выпить, потанцевать. И правильно! Это намного приятнее, чем толкаться на жаре на митингах, выбирая новое правительство, затем разочаровываться, свергать, выбирать новое, и так по кругу. Я в этом плане сторонник «конфуцианства». Вон, китайцы, следуя его советам, живут год от года лучше и скоро будут «впереди планеты всей». Ладно хватит политики! Тем более что я двигаюсь по красивым тихим местам.

Дороги здесь плохие, поэтому цивилизация с её плюсами и минусами, сюда ещё не добралась и люди в посёлках и небольших городках живут по старинке. Деревенские обрабатывают землю, ухаживают за скотом, городские шьют для них одежду и изготавливают сельхозмашины. В общем, классический симбиоз рабочих и крестьян. Здесь я часто ночевал у людей, и видел, что даже в самых бедных семьях всё необходимое имеется. Да, восточная часть страны на вид победнее той части, где жители стали жить богаче из-за посещения туристов, но зато здесь у меня ни разу не попросили денег или что-то ещё. А это значит, что в сердца людей пока ещё не поселились жажда наживы и зависть.

На мой взгляд, минусов от цивилизации гораздо больше, чем плюсов. Жаль, что большинство людей понимает это только после того, как попробуют сами. Но радует то, что на планете появляется всё больше общин, куда собираются люди, нашедшие в себе силы отказаться от благ цивилизации. Такие вот мысли навеяли на меня наблюдения за обыденной жизнью простых людей.

Здесь в восточной части я, правда, заметил и один недостаток (на мой взгляд). Население злоупотребляет жеванием бетеля. Наверное, сказывается близость Индии. В этой местности произрастает арековая пальма, плоды которой являются основным ингредиентом бетеля. Так вот, индусам недостаточно своего урожая, поэтому они бойко скупают плоды у соседей. Забегая вперёд, скажу, что я немного ошибался. Предприимчивые индусы, оказывается, построили небольшие фабрики по сушке бетеля, который потом продают в Бангладеш. Сами же индусы и непальцы предпочитают жевать свежий продукт. Ларечки размером с туалет, где за копейки можно купить бодрящую жвачку, в этих странах можно увидеть на каждом углу. Продавцы в лавочках обычно старички, которым эта работа как раз под силу: свежий лист намазывается смесью золы и извести, и в этот лист заворачивают четвертинку ореха. Всё, продукт готов к употреблению. Свёрток аккуратно закладывают за щеку и процесс пошёл. Известь разъедает плод и тонизирующий состав через капилляры слизистой оболочки поступает в кровь. При этом начинается активное слюноотделение, но слюну во избежание язвы желудка надо выплёвывать. Слюна становится ярко красного цвета, поэтому любителей бетеля можно узнать по окровавленным губам и почерневшим зубам. Улицы городов, где живут любители этой заразы, тоже легко узнаваемы по красным кляксам.

Но вот и граница, пора прощаться с Непалом. Я провёл здесь ровно один месяц и, если не считать лёгкого разочарование излишней меркантильностью жителей, испорченных туристами, то, в целом, страна произвела на меня приятное впечатление. Это разочарование лишний раз доказывает верность моего правила! Перед визитом в страну не надо стараться получить о ней как можно больше информации. Тех знаний, которые вы получили в школе, вполне достаточно, чтобы радостно удивляться увиденному.

 

Транзит через Индию

Общее расстояние=130 км Пешком=60 км: Mechinagar- Changrabandha, West Bengal

В Индию я зашёл рано утром, чтобы с полной отдачей использовать 72 часа трёхдневной транзитной визы. Несмотря на ранний час на улицах, в отличии от Непала, уже было полно народа. Сразу же после перехода через границу ко мне подошли менялы в надежде выгодно купить доллары у белого мистера, но я разочаровал их непальской бумажкой, которая стоит здесь примерно 200 индийских рупий. Извиняйте, 3 доллара мой трёхдневный пищевой бюджет. Продукты, кстати, в Индии подешевле, а всякая бытовая мелочь и подавно, так как изготавливается местными ремесленниками прямо здесь, в приграничном городке. На этом и держится товарооборот: туда – кастрюли и чайники, оттуда – бетель. Да, ещё индусы продают непальцам по дешёвке издоившихся священных животных. Сами то говядину не станут есть, чтобы не разгневать богов, а продавать их вроде никто не запрещал. Индуизм не запрещает есть мясо других животных, но всё же вегетарианство в Индии скорее правило, чем исключение. В этом, несомненно, есть свои плюсы – в частности, очень разнообразное меню. Я прямо здесь на приграничном базаре отведал всяких вкусняшек. Ещё Индия меня порадовала относительной чистотой. Во всяком случае здесь было не больше мусора, чем в Непале.

Я помнил Индию 1999-го, и она мне запомнилась очень грязной. Правда, тогда я не был в этой части страны, но надеюсь, что столица и западное побережье за это время тоже изменились в лучшую сторону. Продолжая сравнивать эти две страны, могу сказать, что с автостопом здесь явно похуже. Да ещё мешали пацаны подростки. Прицепится какой-нибудь или группка, и идут, досаждая вопросами и просьбами километров пять. Естественно, никто из проезжающих не остановится. Студентам-то интересно английский попрактиковать, e-mail и Facebook попросить, помощь престарелым родителям, приглашение для получения визы и т. д. Вот чьи гены у непальцев пробудились. Но я их за это не осуждаю. Молодёжь, разумеется, знает о кастовой системе, а тут хоть какой-то шанс выйти за пределы возможности касты. Любимая игра у школьников – «крикет». На территории любой, даже самой бедной школы, есть площадка, и мальчишки всё свободное время проводят там. И не беда, что мячи резиновые, а биты самодельные! Что делают девчонки в свободное время, я не знаю. Возможно, играют дома в куклы? Индусы редко приглашают в дом, так что остаётся только догадываться.

Взрослые женщины все время заняты – на них вся домашняя работа. В частности, заготовка топлива. В этом районе это, в основном, кизяк: коровьи какашки смешивают с соломой и прикрепляют к стене. Когда лепёшка отпадёт, значит высохла – можно в печку. Кстати, я заметил, что после работы с навозом, начиная работать с продуктами, женщина не особенно тщательно моет руки – так, сполоснёт, вытрет о подол юбки и начинает тесто месить. Видимо, считается что любой продукт от священной коровы не может быть вреден для здоровья.

На второй день я проехал километров 50 и там увидел уже другой способ изготовления топлива из коровьих испражнений: берётся один или несколько сухих пустотелых стеблей (типа медвежьей дудки) и обмазывается вышеуказанным продуктом. Засохшие метровые «полешки» прекрасно горят за счёт воздуха поступающего через трубки растения. Не думаю, что кому-то из читателей пригодится эта технология, но, как написал Александр Сергеевич, «нам дым Отечества и сладок, и приятен», а здесь запах дыма моего детства постоянно поднимал мне настроение. Так-что за эти три дня мне больше всего запомнилось то, что связано с этим запахом.

К границе я успел к вечеру третьего дня, но было 6 часов, и она закрылась перед самым моим носом. Я стал просить офицера, чтобы он пропустил, так как сегодня последний день моей визы, но он успокоил меня, сказав, что с утра он опять дежурит, и поскольку видел меня, то не станет штрафовать. К тому-же, объяснил он, бангладешская сторона всё равно уже полчаса как закрыта, так как у них разные часовые пояса. (В Индии они по полчаса).

Шёл мелкий холодный дождик, и таможенник спросил, где я собираюсь ночевать. В этом захолустном переходном пункте возле маленькой деревеньки, мол, нет гостиницы. Я сказал – не беда, у меня есть палатка. Но он был настолько добр, что поселил меня в комнатке для персонала. Так что к запаху воспоминаний об Индии добавился ещё один приятный эпизод.

 

Бангладеш

Пешком=700км:

Я вошёл в Бангладеш в месте, где туристов сроду не бывало, поэтому сразу же стал объектом внимания для десятков жителей. Детишки ещё долго шли за мной, а взрослые оставались на месте и, оглянувшись, я мог видеть, что они долго не расходятся – по- видимому, обсуждая моё появление. Бангладеш – самая густонаселённая страна в мире. Один населённый пункт плавно переходит в другой. Поэтому главная проблема во время путешествия по этой стране это – без свидетелей сходить в туалет. Готовить обед, окружённым десятками любопытных, а то и голодных глаз, тоже не очень приятно, но терпимо, а вот сходить по малой нужде, как они – просто отвернувшись, или зайдя за дерево, я не мог. Приходилось терпеть часами, насилуя свой мочевой пузырь. Хорошо хоть, мой желудок, тьфу, тьфу, тьфу, справляется с любой заразой, и я опорожнялся только под покровом темноты. Извините, что рассказываю такие подробности. Делаю это по просьбе тех читателей, которые в письмах просят меня описывать детали, а то без них, мол, мои путешествия слишком уж лёгкие. Но, я думаю, это зависит от личного восприятия. Мне нравится то, что я делаю, поэтому для меня всё легко.

Вернёмся к описанию страны. На мой взгляд на жизнь людей в основном влияет два фактора: перенаселение и 99% мусульманство. Первое рождает нехватку рабочих мест и, как следствие, бедность, второе помогает с этим бороться. Не хочу обижать христиан, которые тоже называют друг друга братьями, но выражение «братья мусульмане» намного вернее отражает отношение между ними. В бедных мусульманских странах я не раз был свидетелем тому, как посторонние люди помогают друг другу, а уж помощь нуждающимся родственникам здесь норма. Накормить голодного сироту – это тоже само собой разумеющееся. Наверное, поэтому здесь практически не увидишь побирушек. Но страна, конечно, очень бедная, хотя люди очень активны. Везде кипит работа: что-то строят, мастерят. Вся земля засажена, по рекам постоянно идут грузовые баржи, дорога вообще забита всевозможными видами транспорта. Движение, как в Индии, левостороннее, но дороги в лучшем состоянии. Возможно, потому что грузовиков здесь меньше. Основной транспорт в городах – это мото- и велорикши. Они, в свою очередь, делятся на пассажирские и грузовые. Тягловая сила так же присутствует. Это и лошади, и волы, и ослики. Я уже давно заметил, что этих неприхотливых животных больше всего почему-то используют именно мусульмане.

Велорикши в Бангладеше – это что-то! Ни в одной стране мира я не видел такого количества. И, главное, они почти всегда заняты. Я уже писал раньше, что вьетнамский водитель рикши везёт пассажиров перед собой, филиппинцы приделали коляску сбоку, китайцы и весь остальной мир, в том числе и бангладешцы, везут пассажиров сзади. Китайские рикши, кстати, самые продуманные. Водитель тоже имеет крышу от дождя и солнца, а кроме того, они умудрились оборудовать свои транспортные средства пониженной скоростью. Когда надо ехать на горку, они переключают «скорость» и начинают крутить педали в обратную сторону. Все остальные же, в том числе и бангладешцы, спрыгивают с сидения и толкают вверх вручную. Да, работа эта не из лёгких. И в зной, и в дождь крутить педали, и так – до конца жизни, которая у них, кстати, не очень длинная. Среднестатистический рикша здесь живёт лет до 50-ти. Вот так-то вот! Кто-то умирает от недостатка физической активности, а они наоборот.

Полная противоположность рикшам в плане мускульной активности – это полицейские. Их, правда, здесь немного, и платят им тоже совсем мало. Как говорится, дали жезл в руки, и крутись, как хочешь… Водители знают: остановили, заплатил – поехал дальше, плата небольшая. Остановили второй раз в этот же день – говоришь гаишнику, что сегодня уже платил – свободен. Полицейский знает, что врать никто не станет – Аллах накажет за обман. Многожёнство здесь разрешено, но встречается не так часто. Жен ведь надо содержать, а те же полицейские, имея левые деньги, не могут себе это позволить, иначе возникнет вопрос – откуда деньги?

Однако слово «содержать» к женщинам низших сословий не относится. При низкой зарплате, даже если мужчина «пашет» от зари до зари, чтобы прокормить многодетную семью, порой одной его пары рук недостаточно. По этой причине в городах часто можно увидеть женщин, выполняющих тяжёлую мужскую работу. В частности, я часто видел их в роли подсобников на стройках. Строек, кстати, очень мало – это показатель, что страна не богатеет.

Первый крупный город встретил меня забастовкой. Люди стояли с плакатами в руках и что-то скандировали. Шеренга бастующих протянулась не менее, чем на полкилометра. Движение было перекрыто, поэтому на соседних улицах пробка была неимоверная. Тут-же были и люди с камерами, и кто-то из операторов объяснил мне по- английски, что люди требуют замены правительства. Тот же оператор выразил удивление, что кто-то из «белых» путешествует в этой части страны, но заверил меня, что забастовка не выльется в беспорядки. Да, бывает, что пикетчики выбивают стёкла грузовиков и прокалывают колёса, если появляются штрейкбрехеры, но меня, как туриста, это не должно коснуться. Не знаю, какая польза от этих забастовок для страны в целом, но рикши в это время довольны. Остальной-то транспорт стоит в пробках. Только они развозят пассажиров и грузы по узким улочкам.

До наступления темноты я не успел выбраться за пределы города и стал спрашивать у жителей разрешения разбить палатку на их территории, но несколько раз получил отказ. В посёлках у меня не было с этим проблем. Вообще-то я предпочитаю ставить палатку вдали от людей, чтобы побыть наедине со звёздами возле пламени костра. Но в Бангладеше это практически невозможно. Тут уж из двух зол приходится выбирать меньшее. Ночуя у кого-то во дворе, я естественно, становился объектом любопытства и расспросов членов семьи и их родственников. Но количество их всё-таки лимитировано, и после того, как хозяева ложились спать, меня больше никто не тревожил. Если же я разбивал палатку на «ничейной» территории, то приходил кто хотел, и когда хотел. Но здесь в городе практически не было «частного сектора».

Пару раз люди сажали меня на рикшу и платили «водителю» что бы он довёз до мечети, где, по их мнению, мне должны были предоставить кров. Но мечети были за высокими оградами. Прохожие, правда, в обоих случаях находили охранника или имама, но те отказались открыть ворота и пустить меня на территорию, сославшись на то, что я не мусульманин. Моей бороды хватило бы на двух местных мусульман, но Коран запрещает ходить в шортах. Кстати, о бороде: у многих мужчин она не очень густая, и пожилые люди, чтобы скрыть седину, красят её охрой. Волосы на голове у мужчин тоже часто покрашены в рыжий цвет, а вот женщины всё время в платках, так что для них это вряд ли актуально.

Не доходя до столицы, в каком-то ну очень грязном и шумном городе, я попросился в полицейский участок по поводу ночлега, но те отказали. И также категорически они не разрешили ночевать в палатке вблизи их территории. В Непале полицейские сами приглашали ночевать к себе, в Индии не приглашали, но и не отказывали, а здесь не разрешили. Шел неприятный мелкий холодный дождь. В такую погоду палатку лучше ставить где-нибудь под навесом, иначе придётся ее потом сушить, повесив как флаг, привлекая внимание зевак.

В конце концов, компания молодых людей пригласила меня к себе в общежитие. Это был барак, сколоченный из досок и разделенный фанерными перегородками на комнаты 3 х 3 метра. В комнате стояли двухэтажные нары на 6 человек, и одна койка была свободна, так что моя палатка осталась сухой. Плюс к этому, меня угостили нехитрым ужином. В этом же бараке, видимо, жили и семейные пары. Ночью я слышал, как плакал ребёнок, а родители делали ему братишку или сестрёнку, чтобы ребёнку одному не было скучно, когда они уходят на работу. Да, с интимной жизнью здесь напряженка, не я один хотел бы уединиться для справления естественных нужд. Например, с утра, когда все засобирались на работу, женщины ходили в туалет, а мужчины за него, где был оборудован дополнительный жёлоб. Но спора по бытовым мелочам, как бывало в советских коммуналках, не возникало. Как говорится, «в тесноте, да не в обиде».

На следующий день, после обеда, я вошёл в столицу и почти сразу же увидел аэропорт. Обычно аэропорт выносят подальше, за пределы города, чтобы шум самолётов не мешал горожанам, да и вообще, вдруг самолёт рухнет? Но в таких перенаселённых странах разве можно себе такое позволить? Аэропорт, как место ночлега, для путешественника – это как трёхзвёздочный отель. Правда внутрь пропускают только пассажиров, но в странах третьего мира у любого белого «господина» билет обычно не спрашивают. Переночевал я отлично, ведь здесь не было толпы любопытных вокруг. Пользуясь правом белого мистера, я, осмотрев все закоулки, обнаружил душ для персонала и воспользовался им. Горячая вода в жарком климате конечно не актуальна, но всё равно приятно. Из аэропорта я сходил в консульство РФ с визитом вежливости и, узнав адрес российского культурного центра, отправился туда. Добрался я до центра к вечеру, так как по пути осматривал город. Если честно, то смотреть здесь особо не на что, да и грязное оно, это «лицо страны». Работники центра оказали мне радушный прием, и директор, без всякого намека с моей стороны, предложил мне переночевать. Спасибо большое!

Во время беседы я рассказал сотрудникам о своих путешествиях и, в свою очередь, расспросил их о стране. К сожалению, чтобы организовать публичное выступление, требовалось несколько дней, но я не хотел их терять, ведь виза всего на месяц. К тому же, как сказали сотрудники, завтра в обед начинается очередная забастовка, так что транспорта не будет. Александр Петрович предоставил мне автомобиль с тем, чтобы он вывез меня за город и вернулся до того, как дороги перекроют.

Из Даки я отправился на юг страны с тем, чтобы там попробовать перейти в Мьянму. Я попытаюсь сделать это вопреки советам российского консула, который говорил, что в том районе Бангладеша неспокойно и для туриста очень опасно. Консульство даже попросило меня подписать бумагу, в которой говорится, что они предупреждали меня об опасности. По дороге на юг я проезжал через город Читагонг, где имеется еще одно консульство РФ, но, поскольку я двигался в сторону Мьянмы вопреки их советам, заходить я в него не стал.

Читагонг и соседний город Кокс Базар – это как раз те места, которые посещают немногочисленные туристы. Здесь я встретил симпатичную пару: она – китаянка, он – из Штатов, оба работают преподавателями английского. С ними гулял их трехгодовалый ребенок, которому я очень понравился, и они пригласили меня переночевать у них. Там я с удовольствием поел острой китайской пищи – хозяйка превосходно готовила. Читагонг, огромный грязный город, и смотреть в нем тоже особо нечего. Он стоит на реке, и поэтому на его рынках полно сушеной рыбы, как речной, так и морской. Есть даже что-то подобное нашей «тараньке».

Я покинул город по мосту и, пока шел, имел возможность наблюдать за жизнью этой водной артерии. В основном по ней ходили грузовые суда, перевозящие песок и другие сыпучие грузы. Эти посудины были похожи на подлодки. Цельнометаллический корпус, с люком посередине, загружен так, что палуба почти вровень с водой. Я не видел, как их загружали, но разгружают вручную. Пара десятков людей, в том числе женщины, один за одним спускаются в люк и выходят оттуда с полной корзиной на голове. Что-то подобное я видел на их немногочисленных стройках, но там на небольшом объекте работает вдвое больше людей. Кто-то таскает песок и цемент на головах, кто-то мешает, кто-то строит леса, и только человек пять кладут кирпичи или блоки. Т.е, если в России на одного мастера приходится два подсобника, то здесь десять. Рабочая сила здесь, похоже, очень дешевая, поэтому для строек не покупают даже бетономешалок – вручную дешевле. По той же причине на дорогах можно увидеть тележки, запряженные мулами или волами. Волы здесь красавцы! Огромные, белые, с разукрашенными огромными рогами. Вот бедолаги, не создала бы их природа с горбом на шее, всё меньше работать пришлось бы, а тут – сам Бог велел.

Следующий город на моем пути – Кокс Базар. Он находится на берегу моря, точнее Бенгальского залива. Здесь иногда можно встретить белых туристов, которые приезжают в основном для того, чтобы отправиться в заповедник кататься на маленьких лодках среди мангровых зарослей. Мне приходилось бывать в них, и могу сказать, что джунгли легче преодолевать, если у тебя есть мачете. Дальше на юг идёт очень живописная дорога, но туристы туда не ездят. Даже местные избегают поездок на самый юг страны из-за конфликта с Мьянмой и наркотрафика. На полицейских блокпостах проверяют всех, кто двигается с юга. Меня они предупредили об опасности, но ночевать на территорию не пустили. Однако, когда я поставил палатку на берегу, предложили переставить её ближе к их воротам на освещённую площадку. Кроме полицейских имеются еще и пограничники.

Кстати, военные соорудили здесь дамбу на случай цунами. Она весьма необычна! Представьте огромную колбасу пару метров в диаметре и метров 20 длиной. Именно из таких колбас, наполненных песком, построено это сооружение. Оно и понятно – песок дешевле цементных блоков, из которых обычно строят дамбы, но как его туда насыпать?

Но вот я и на границе. Паром ходит два раза в день, и я как раз пришёл к прибытию. Правда, на территорию порта меня пускать не хотели – пришлось найти дырку в заборе. Но и это не решило проблему. Бангладешские пограничники наотрез отказались сажать меня на паром. Я дошёл до высшего начальства, но мне объяснили, что, если даже они меня отсюда выпустят, бирманская сторона не пропустит, и я зря потрачу деньги на билет. Я сказал: «ОК. Давай попробуем». Но те ответили, что не будут нарушать инструкции.

Кстати в Бангладеше довольно много женщин в полиции и армии, они образованные, и нередко находятся на руководящих постах. Возможно, это связано с тем, что премьер-министр здесь тоже женщина. И перед этим была женщина, которая на следующие выборы опять подала свою кандидатуру, и похоже, выиграет. Оказывается, эти две женщины уже много лет сменяют друг друга на политической арене. Пока одна у руля – вторая строит ей всякие козни. Например, эти манифестации и протесты – это её рук дело. Пост премьера прибылен, поэтому есть смысл потратить часть наворованного на покупку голосов на выборах. А поскольку страна живёт всё хуже и хуже, то получается, что при прошлом правительстве было лучше! Вот такие здесь игры. Я не люблю политику и редко пишу о ней, но сейчас пограничники испортили настроение, вот и завёлся на эту тему.

Что же, я старался, а раз не получилось в Бирму и в этот раз – это, надо полагать, к лучшему. Вон, у меня в этом регионе восточное побережье и юг Индии ещё не исхожены. Правда, отсюда других дорог нет – надо возвращаться в Читтамал. Я не люблю возвращаться по той же дороге, поэтому обратно поехал по более оживлённой автостраде, хоть она и менее живописна. На случай отказа я продумывал запасной вариант, поэтому оставил 10 дней на осмотр западной части страны. Индийскую визу я рассчитывал получить где-нибудь ближе к границе, но мне повезло, и я очень легко и быстро получил её в Читтагонге.

Получилось это следующим образом: в этот раз я решил зайти в консульство РФ и, как выяснилось, правильно сделал. Старший консул Олег Петрович оказался очень приятным человеком. Пожурив меня за невыполнение рекомендаций в отношении Бирмы, он дал понять, что, как должностное лицо, он обязан беспокоиться о безопасности, но, как человек, понимает, что боязливый путешественник – это нонсенс. Узнав мои планы насчёт Индии, он сказал, что через два дня приглашён на званый обед в консульство Индии, и там в разговоре упомянет, что российскому путешественнику нужно оформить визу. Олег Петрович извинился, что не может взять меня на обед; но ничего страшного, индийскую пищу я ещё успею поесть, зато 3 дня, которые я гостил в консульстве, я каждый день ел русскую домашнюю пищу. Дело в том, что Светлана, жена консула, тоже здесь работала, и они всегда приглашали меня на обед и ужин. Спасибо огромное за гостеприимство! Была и от меня для консульства небольшая польза: местные журналисты, узнав, что здесь гостит известный путешественник, пришли брать интервью. Заодно они взяли интервью и у консула. Надеюсь, статьи в газетах пойдут на пользу русско-бангладешской дружбе. Надо сказать, что за российской визой приходит очень мало людей и не потому, что люди не хотят туда ехать – наоборот. Как раз в эти дни премьер-министр была в Москве на встрече с В. В. Путиным. Одним из главных был вопрос о трудоустройстве бангладешцев в России. Но консульские работники сказали, что это навряд ли, и есть причина, почему люди не приходят за визами. Им их попросту не дают, потому что «туристы» пытаются нелегально остаться на работу. И они готовы составить конкуренцию узбекам, таджикам и пр. То есть, работать за ещё меньшую плату.

Итак, два дня я отъедался в консульстве, а на третий пошёл за визой. И вот она, без всяких ожиданий и проволочек, на шесть месяцев, многоразовая! Вот, что значит свои люди – дали больше, чем я просил. Я обращался за двухразовой на три месяца, на тот случай, если не будет нужных рейсов на Северную Америку из Цейлона куда я собирался после Индии, и мне придётся возвращаться обратно. Ладно, запас не помешает. Поблагодарив гостеприимных работников консульства, я двинулся в сторону границы.

На маршруте, который я выбрал, в избытке присутствовали паромные переправы, что означает лишние расходы. Но, ничего, здесь водный транспорт, как и всё остальное, очень дёшев. До первого парома я доехал с водителями-братьями, которые ехали на грузовике домой. Они приглашали меня в гости, обещая какое-то блюдо, которое готовят только в их провинции. Жаль, у меня не оставалось лишнего времени на этот крюк.

Этот район страны заметно менее заселён. По-видимому, из-за того, что многочисленные реки разливаются, создавая определённые помехи для земледелия. Но зато здесь, на заливных лугах, я часто видел коров, и как следствие, в рационе у людей сыр и другие молочные продукты. Ещё здесь много пресноводных креветок, которых ловят в грязи специальных водоёмов, предварительно откачав воду. Ещё здесь я увидел что-то типа цыганских таборов. Они выглядели ну очень бедно, и именно там у меня впервые за пребывание в стране попросили подаяние. И они не просто просили, а вели себя точно, как российские цыгане: несколько детишек преграждали дорогу, и когда я вынужден был остановиться, другие пробовали расстегнуть замки на рюкзаке, сумке с камерой и пр. Вообще-то бангладешцы очень любопытный народ, но эти делали не из любопытства.

Заодно опишу манеру поведения обычных {не цыган), людей, демонстрирующую их характер. Когда я останавливался на ночлег в какой-нибудь семье, то сначала они накормят, а потом просят показать содержимое рюкзака. Длится осмотр очень долго, потому что все по очереди просматривают всё содержимое, и просят показать, как что работает. Просят поставить палатку, залазят туда по очереди и т. д. Помню я как-то после ужина зашёл к соседям, а вернувшись, обнаружил, что они без меня достали всё из рюкзака и разложили на полу для осмотра. Меня это несколько рассердило, но языка я не знал, чтобы сказать, что нельзя без спроса брать чужие вещи. Я решил показать на примере: подошёл к их шкафу и стал доставать оттуда предметы и выложил их на стол. Думаете, это их удивило или рассердило? Нисколько. Я спросил – «Это ОК? Ноу проблем?». «No problems», – они отвечают, – «ты же не воруешь». А ведь по-своему они правы. Вот если ребёнка цивилизованной страны оставить наедине, скажем, с моим рюкзаком, то знакомство с его содержимым будет его естественным желанием, но он будет бороться с ним, потому что взрослые уже промыли ему мозги – мол, это делать не хорошо. Ну, а в их культуре на эту тему мозги не промывали, но зато промыли по какой-то иной теме. Бангладешцы, в принципе, тот же народ, что и индусы, но воспитаны по-другому.

Кстати в этой провинции я первый раз увидел индуистский храм. Его посетители сказали, что в этой провинции 10% населения исповедуют индуизм, тогда как в остальной части страны 99% мусульман. Да, раз я уже заговорил о религии: здесь я встретил четверых киргизов. Они приехали сюда на месяц, для обмена мусульманским опытом. Правда не знаю, как они это собираются делать – только один из них слегка говорит по-английски. Но здесь с этим тоже напряжёнка.

В город «Borisol» я прибыл на пароме, и он меня приятно удивил относительной чистотой, своеобразной архитектурой и приветливыми полицейскими. Впрочем, последнее, возможно, связано с тем, что они уже прочли обо мне в центральной газете. Заметка, видно, только что появилась, потому что люди узнавали меня на улицах и просили расписаться под моим фото прямо на газете. Ну, блин, а то я тут страдал от недостатка внимания. Но зато мне повезло с ночёвкой. Владелец небольшого хостела пригласил меня переночевать пару ночей бесплатно. Хостел занимал третий этаж здания, знающего лучшие времена, постояльцев было мало, и я думаю, владельцу просто хотелось попрактиковать английский в разговоре с иностранцем. Акбару было около 40, и вместо одной руки у него был деревянный протез. Вообще-то я собирался у него только переночевать, но утром по соседству, напротив тюрьмы, собрались сотни людей и начался митинг, за которым было удобно наблюдать с балкона гостиницы. Акбар рассказал мне, что потерял руку, когда ему было 18, именно на подобной забастовке. Оказывается, и тогда они были, но проходили в более жесткой форме с обеих сторон. Бастующие бросали в полицию «коктейли молотова», те в ответ стреляли и т. д. Ему не повезло: в руке взорвалась самодельная граната. Сейчас забастовщики ограничиваются митингами, процессиями и бойкотом транспорта.

В общем, я остался еще на один день осматривать город. В двух кварталах от места ночлега я увидел пожарную часть и познакомился с ребятами. Платят им мало, но зато униформа и питание бесплатное. Да и работа у пожарных – сами знаете. Ребята как раз играли в волейбол, а меня хлебом не корми, дай по мячу постучать. После пары часов игры, я ещё и поел с ними за компанию. Пищу они по очереди сами готовят из продуктов, которые им выдают. В общем, мне понравилось, и я пришёл играть и на следующий день. Кстати с ребятами пожарными я до сих пор переписываюсь на фейсбуке. После двух дней отдыха я двинулся дальше и следующую ночь опять провёл у пожарников, но уже в маленьком городке неподалёку от индийской границы. У этих ребят тоже была волейбольная площадка и тот же набор продуктов, но в их меню было больше мясных блюд, потому что они меняли часть своего пайка на мясо священных животных, которых индусы пригоняли на местный рынок.

Ну, вот и пришла пора сказать Бангладешу прощай. Люди здесь хорошие, но уже слишком здесь тесно и шумно, поэтому не думаю, что вернусь в эту страну ещё раз. За время странствий – это вторая страна со знаком «минус». В 2007 из-за заирских полицейских я впервые сказал себе подобные слова.

 

Индия

Вот я опять в Индии, но теперь могу двигаться не торопясь. Приграничный городок слегка разочаровал меня, потому что в отличие от той части, которую я пресёк транзитом, напомнил мне Индию, в которой я был 13 лет назад. В этом городке, похоже, жило много бангладешцев, или сами индусы заразились от соседей их бесцеремонным любопытством. Как бы то ни было, люди вели себя подобным же образом. В первом же магазине, куда я зашёл зарядить батарейку для камеры, собралась толпа народа, а вскоре подъехал репортёр местной газеты, вопросы которого напомнили мне рытьё в моём рюкзаке. Репортёр сработал очень оперативно: вечером того же дня на выходе из городка меня уже встречали и провожали восторженными криками и совали на подпись статью с материалом обо мне. Уж не знаю, что там написали, но люди одобрительно хлопали меня по плечам, пожимали руки и т. д.

Этот городок также заполнился мне сотнями труб небольших заводиков по производству кирпичей. Сырьё для их изготовления поставляла река, в устье которой при отливе обнажались чёрные, глиняно-илистые берега. Некоторые заводы стояли прямо на берегу, им было полегче. Остальным же надо было сначала погрузить глину вручную на баржи, затем перегрузить на повозки или грузовики. Тем же самым путём на заводы поставлялась угольная пыль для топки печей для обжига. Копоть от этих печей оседала на улицу и строения завода, а дороги к ним имели красный цвет от пыли, осыпающейся с не очень прочных кирпичей. Я, как мастер единоборств, знаю, что некоторые школы делают специальные заказы на кирпичи для разбивания, так вот на этих заводах изготавливают именно такие изделия, а на более прочные надо делать специальный заказ.

Не доходя до Калькутты, я заночевал в городке, который запомнился мне праздничными шествиями кришнаитов. Они праздновали 150-летие со дня рождения основателя этой жизнерадостной религии. Он родился в этом городке, затем уехал в штаты, где и обрёл тысячи последователей. Я отношусь лояльно ко всем религиозным направлениям, а к кришнаитам тем более. В их истории, насколько мне известно, вообще никакого насилия не было. В общем, поел я их вкусной, вегетарианской пищи, переночевал в храме, помог с уборкой территории и пошёл дальше. Кстати, убирали в основном коровы: они с аппетитом съедали гирлянды цветов, а также тарелки из банановых листьев, правда без особого удовольствия. Продукт-же переработки, который иногда падал из-под поднятого хвоста, тут же подбирался местной ребятнёй. Мне лично, было жаль только разбитые керамические кружечки, из которых вчера пили имбирный чай – они здесь являются одноразовыми, как у нас бумажные.

А вот и Калькатта (так произносят индусы). Меня порадовало, что, хотя за 13 лет здесь мало что изменилось в плане контраста между богатством и бедностью, но на улицах, особенно главных, стало заметно чище, и запах мочи от стен зданий был не вездесущ, как раньше. По улицам, как и раньше, сновали жёлтые такси «эмбассадоры». Выпуск этих элитных некогда машин прекратился 20 лет назад, но выглядели они весьма прилично. Правда с улиц совсем исчезли рикши, но зато трёхколёсные моторикши оснащены телевизором и даже Wi-Fi. Они очень дёшевы, но бедным индусам и это не по карману, поэтому большинство из них работает как маршрутное такси. Проехался и я, больше ради любопытства, на откидном (подвесном) сиденье рядом с водителем. Эти сиденья очень маленькие, и забавно видеть, как половина большой индуской задницы свисает за борт. Одного не пойму – почему цены на этих «детских» сиденьицах такие же. Ведь этим пассажирам приходится выполнять роль кондуктора и зеркала заднего вида. Водитель, прежде чем перестроиться, спрашивает у них, и те, предварительно включив дополнительный «поворотник» (отмашку рукой), дают ему добро. Я, с предохраняющим спину рюкзаком, чувствовал себя в этой роли вполне комфортно, но не хотел бы быть на месте того, кто сидел справа. Мимо него на довольно большой скорости проносились грузовики (движение-то левостороннее), и конечно же я не хотел бы быть водителем этого транспортного средства, вынужденного за копейки целый день ездить взад-вперёд, как собака на проволоке. Но у индусов другой менталитет, они не думают, что кто-то виновен в том, что у них низкий заработок и пр., поэтому не выглядят недовольными. Ничего страшного – просто карма такая, и в следующей жизни всё будет лучше, если в этой не накосячить.

Поскольку в прошлый свой визит я уже осматривал город, то решил здесь не задерживаться, но в русский культурный центр всё-таки решил зайти. Встретили меня приветливо и разместили в одной из гостевых комнат. В соседней комнате жила женщина из Москвы, которая как раз сегодня давала концерт танцев, а завтра студенты курсов русского языка сдавали выпускной экзамен. В общем было видно, что центр культуры живёт активной жизнью, и его директор, извинившись, что не может уделить мне много времени, перепоручил меня работнице. Мамта – молоденькая симпатичная индианка, была очень дружелюбна, и мы быстро нашли общий язык. Её родители жили в 300 км. от Калькутты, примерно в направлении моего маршрута, поэтому, сделав небольшой крюк, я навестил их.

Отец Мамты работал на шахте по добыванию урановой руды, и мне было интересно посмотреть, как живут люди в промышленных городах. Я приехал на электричке и сошёл на маленькой станции в полной темноте. Смотритель станции сказал, что до города километров 5, а транспорт в это время уже не ходит, так что мне лучше заночевать здесь. Несмотря на его предупреждение, что по дороге меня могут ограбить, я решил пойти пешком. Минут через 10 меня догнал мотоцикл, и водитель предложил подвезти. По дороге он сказал, что работает полицейским в городке, куда я иду, а ходить по ночам здесь действительно небезопасно, так как шахтёры хорошо зарабатывают, и окрестные бродяги иногда грабят их. Нумерация домов на улицах весьма запутана, а на тёмных улицах не было ни одного прохожего. Так что мы искали адрес минут 10. Хорошо, что меня подвезли, иначе мне, скорее всего, пришлось ночевать в палатке, после 10 вечера я бы уже не стал беспокоить хозяев. Мама Мамты, миловидная женщина с пышными волосами до ягодиц, накормила меня вкусной едой, а отец, у которого завтра был выходной, до полуночи расспрашивал меня о России. На утро он предложил вывезти меня на мотоцикле на нужную мне дорогу, и я успел как следует рассмотреть посёлок. По сравнению с другими поселениями он выглядел образцово-показательным. Чистенькие улицы, урны для мусора, клумбы. Только громкая музыка и храмы были такими же, как в обычной Индии.

Попрощавшись я пошёл дальше и вскоре увидел две рамы на колёсах, водители которых остановились перекусить. Я уже как-то писал о том, что для удешевления покупки индусы и непальцы часто покупают на заводе «самоходную раму», которая в потоке машин выглядит довольно смешно. Я уговорил одного водителя подвезти меня и скажу, что, когда я ехал стоя на этой раме позади сиденья водителя, мне было страшновато. Рама, нагретая солнцем, мотором и трансмиссией прыгала под ногами и мне приходилось переступать с ноги на ногу с риском провалиться под 8 задних колёс. В общем через час я предложил водителю поменяться, но он принял это за шутку, поэтому мне пришлось сойти. Вообще-то я собирался добраться до моря на попутках, а уж потом идти пешком вдоль берега, но ничего, в эти месяцы не настолько жарко, да и акклиматизироваться надо: ведь мне идти на юг.

В глубинке Индии жизнь идёт неторопливо. Крестьяне знают своё дело, а главное, в отличие от городской бедноты, голодными никогда не бывают. Большинство из них вегетарианцы, возможно из-за дешевизны овощей, но блюда весьма разнообразны. Количество еды у них конечно больше, чем у «всеядных», поэтому животики присутствуют практически у всех, но для женщин это даже является признаком красоты. Желудок приучают к обилию пищи с детства: мне не раз приходилось наблюдать, как мамаша, или бабушка бегает по дому или двору за ребёнком с ложечкой.

Но вот я опять на берегу. И можно вволю купаться (в грязных водоёмах как-то не очень хотелось). Правда город Бури, куда я вышел, известен туристам тем, что здесь на берегу сжигают трупы, и что-то естественно попадает в море. Но солёная вода, волны, отливы и приливы, а также морские обитатели исправно делают своё дело. На море, в районе городского центра, было полно отдыхающих, торговцев и даже два верблюда. Правильно, слонами здесь никого не удивишь, а сфотографироваться или прокатиться на корабле пустыни, которые здесь не водятся, каждому охота.

Продолжая идти по пляжу, я увидел чёрный дым в одном из прилегающих к морю кварталов и направился туда. Как я и предполагал, это оказался дым от сжигания тела. Труп сжигали вместе с ковром и бамбуковыми носилками на которых его принесли. Площадка для сжигания была довольно большая, метров 50х100 и ничем не огорожена, но с двух сторон имелись огромные ворота. В одни вносили труп, а через другие, по-видимому, уходила душа. Вновь принесённые трупы сжигали в любом месте площадки, кроме мест, огороженных частоколом из бамбука. Я предположил, что, после сжигания тела, это место огораживают на короткий срок, возможно на 9 дней, чтобы душе было, где подождать распределения. По площадке бродили коровы и доедали несгоревшие гирлянды, которыми украшают трупы. Зеваки, в отличие от меня, на площадку не заходили, а наблюдали, стоя с подветренной стороны. Мне находиться рядом с костром тоже не доставляло удовольствия, но хотелось снять подробности ритуала. Впрочем, ритуала особенно не наблюдалось. Тем временем принесли ещё один труп. Судя по походке носильщиков, он был очень тяжёлый, а судя по запаху, покойник по дороге сюда где-то задержался. Чтобы положить его на костёр рабочим пришлось повозиться: обычно носилки прямо с телом кладут на поленницу, но, по-видимому, грузчики решили присвоить ковёр, но браться за смердящий труп им не хотелось, поэтому они его просто скантовали, но не рассчитали, и он оказался на поленнице лицом вниз. В итоге, им всё равно пришлось браться за руки и ноги. После чего поленницу сразу же подожгли опять же без особого ритуала. Телу-то конечно всё равно, но, если предположить, что душа витает где-то рядом и всё видит, то ей, наверное, приятно было бы услышать о себе что-то хорошее.

После кладбища я отправился осматривать город и по дороге встретил немало иностранных туристов, облачённых в одежды, которые принято носить приверженцам тех или иных религиозных направлений: например, оранжевые, Хари Кришны и т. д. И что интересно, большинство из этих людей оказались русскими. В 1999 я наблюдал то же самое, но в те тяжёлые для России времена меня это не удивило – происходила переоценка моральных ценностей, но сейчас! Видно изречение «Нет пророка в своём отечестве» работает во все времена. Храмов в г. Пури великое множество, и все они заслуживают отдельного описания. Спасибо интернету, я могу этого не делать. Могу только сказать, что многие индийские полубоги выглядят злобными и похожи на мутантов. Архитектура храмов тоже весьма вычурна и тоже наводит на мысль о инопланетных пришельцах. Под вечер я стал спрашивать персонал храмов на предмет ночлега, и все утвердительно качали головой, но везде надо было платить. В конце концов я нашёл храм, где на ночь никого не оставляли, там я и договорился со смотрителем о бесплатном ночлеге. Смотритель оказался очень приятным и образованным человеком, и на следующий день я, в благодарность за гостеприимство, добровольно поработал на огороде. После обеда я двинулся дальше на юг и на выходе из города кто-то из русских сказал мне, что храм «SHRE SHREE TOTAGOPINATHO TEMPLE», в котором я ночевал, несмотря на невзрачный вид является очень «крутым» и известным. Впрочем, простые индусы, которые ходят в этот, или любой другой храм, не знают, какое место в иерархии занимает их храм. Им это просто не интересно. Они регулярно посещают ближайший к их жилищу храм, а проходя или проезжая мимо любого другого, почтительно кланяются. Знаменитым храм становится после того, как его начинают посещать белые в поисках духовного учителя. То есть по большому счёту известность храму приносит духовный лидер, который зачастую имеет неплохую материальную выгоду от белых простачков. Впрочем, ничего плохого я лично в этом не вижу: ученики получают то, за чем они сюда приехали – духовные имена, умение совершать религиозные обряды, а духовный лидер и его окружение имеет материальную поддержку. Ладно, что-то я отвлёкся.

Двигаясь дальше на юг, я старался идти по просёлочным дорогам, держась ближе к берегу, чтобы иметь возможность искупаться. На этих дорогах меня довольно часто подвозили мотоциклисты. Мотоциклы очень популярны у деревенских жителей. В основном, это старые, маленькие, низко оборотистые «япошки», на багажнике которых, однако, можно увезти килограмм 200 груза. Видя одинокого, босоногого путника, идущего по раскалённому асфальту, люди сами останавливались и предлагали подвезти. Дальше, чем за 30 км. они обычно не ехали, но 30 плюс мои 30 пешком уже 60 км., а если учесть, что в день меня иногда подвозили 10 мотоциклистов, то моё продвижение на юг было довольно быстрым. Люди в рыбацких посёлках и фермеры просты и дружелюбны, но необразованны, поэтому, несмотря на то что все, кто когда-либо учился в школе, говорят на английском, говорить с ними особенно не о чем. Поэтому, если была возможность, я останавливался в школах – преподаватели, хоть и сельские, всё-таки более интеллигентны. Сельские школы в большинстве своём бедны и практически не имеют никакого оборудования, так что уровень образования очень низкий. Школьный день начинается с построения, затем молитва, затем уроки в классах или в тени деревьев. Детишек в школах довольно много, но учителя говорят, что рождаемость в последние годы резко снизилась, сейчас в сельских семьях в среднем по 3 ребёнка. В городах, наверное, другая статистика, я не уточнял.

Из разговоров со студентами, которые сотнями отправлялись с утра в многочисленные учебные заведения, я узнал, что большинство из них идёт учиться на финансистов, а обучаться рабочим профессиям никто не хочет. Интересно, их родители, оплачивая обучение, неужели не понимают, что такая прорва финансовых работников стране не нужна, и их детям после окончания учёбы придётся считать разве что баранов, которых они будут пасти?!

Кстати баранов, коз, коров и другого скота в этом районе Индии выращивают довольно много. Оно и понятно: Ченнай (в прошлом Мадрас) многомиллионный город, и в нём живут не только вегетарианцы. Этот мегаполис я объехал по окружной дороге, а вот в районе «Puducherry» задержался на пару дней. Дело в том, что в окрестностях города находится знаменитый «Mantimandir» который я решил посетить, но, чтобы попасть в него, пришлось записаться в очередь. Вообще-то, я не люблю места, куда толпами ходят туристы, но история и идея постройки этого «золотого» шара и соседнего экологического поселения меня заинтересовала.

Записавшись в очередь, я вернулся на берег моря. Разместившись в тени пальм, я собрался готовить ужин, но тут услышал громкие звуки барабана и вскоре увидел приближающуюся процессию: несколько человек тащили колесницу, на которой стояла большая рама, увитая гирляндами. Рама была метров 6 длиной, но лёгкая, поскольку сделана из бамбука. На колеснице были установлены носилки с телом, а позади шла процессия – человек 20 и музыканты. Телегу подвезли к площадке, на которой было место для костра, и, быстро соорудив поленницу из пальмовых дров, положили на нее тело. Сверху укрыли рисовой соломой, которую полили жидкой красной глиной, чтобы ветер не разносил пепел и подожгли. После чего все люди разошлись, но двое остались чтобы следить за костром. Они расположились в тени рядом с моей палаткой и до полуночи пили пиво, следя за тем, чтобы костёр не потух, и собаки не полакомились жареным мясом. Пиво сделало их словоохотливыми, и они сами подошли ко мне поболтать.

Они рассказали, что женщина, тело которой они сейчас сжигают, погибла, когда они с мужем ехали во время дождя на мотоцикле и столкнулись с коровой. Муж отделался ушибом головы, а она перелетела через мужа и корову и разбилась насмерть. Но самое страшное, что корова тоже умерла! А поскольку убивать священное животное – большой грех, то надо похоронить покойницу по правилам. То есть, с утра придут родственники и процесс продолжится. Я снял это на видео, так что, кому интересно, можно посмотреть на ютубе. Впрочем, ничего необычного не произошло: пришли родственники, покопавшись в золе, нашли остатки несгоревших костей (с полкилограмма), в том числе лобовую кость, оставшуюся от черепа, нанесли на неё красную точку, всё сложили в кувшин, насыпали туда разноцветного порошка и пошли к морю. В воду вошли 3 человека, остальные, в том числе муж с повязкой на голове, остались на берегу. Пожилой человек, возможно отец погибшей, держал в руках кувшин, двое помоложе поддерживали его под руки. Зайдя в воду по пояс, они поднырнули под волну и, по-видимому, опрокинули кувшин. По воде расплылось большое цветное пятно, а кости упали на дно. Вот и всё. Кости со временем обрастут ракушками и, возможно, какой-нибудь турист найдёт их во время отлива и увезёт домой в качестве сувенира, душа женщины переселится, куда заслужила, а вот мужа мне жаль. Его лицо выражало искреннее горе, что несвойственно индусам во время похорон. Но он наверняка чувствовал себя виновным в смерти коровы и жены, и ему теперь жить с этим.

Ладно, хватит о грустном, мне надо поторопиться в «Мантимандир». Запрыгивая на попутный мотоцикл, я подумал – только бы корова не попалась. Медитируя в «золотом» шаре, послал по солнечному лучу, падающему сверху в воду своё пожелание: чтобы на земле было поменьше насильственных смертей, а индусские боги побыстрее простили того мужчину за непреднамеренное убийство жены и коровы, и в том числе, простили и бойщиков на бойнях, которые делают за нас, грешных, эту грязную работу.

Ладно, вернёмся на дорогу. Добравшись до города «Ramanathapuram», я попытался найти какое-нибудь судно, идущее на Шри-Ланку, но таковых не оказалось. Полиция и пограничники заверили меня, что ни в одном из портов Индии я не найду парома или катера, идущего на Цейлон, а если и найду, то это будет нелегально. Запрет на пассажирские перевозки произошёл из-за того, что «тамильские тигры» часто захватывали паромы и брали заложников. Но ведь с «тиграми» на Шри-Ланке давно покончено, удивился я. На что полицейские качали головами. Вы знаете этот их жест, которым можно выразить всё, что угодно. В данном случае он означал: «Ну дык». Посмотрев на цены авиаперелётов, я понял, что в том, что запрет на водные перевозки до сих пор не отменили, виновны не «тамильские тигры» а «акулы бизнеса». Расстояние по воде между ближайшими точками 14 км, и паром стоил $10, а самый дешёвый билет на самолёт $90, так что…

Несмотря на предупреждение, властей я всё-таки решил сходить по песчаной косе, выдающейся далеко в море до её конца. Отсюда по преданиям великаны в древности переходили по воде к соседям. По дороге меня догнал джип, который арендовали туристы, чтобы доехать до разрушенной цунами железнодорожной станции, а оставшиеся полпути я протопал пешком по невысоким дюнам, перемежающимися озерцами и заливами с солёной, очень тёплой водой. На конце косы находился маленький рыбацкий посёлок, в котором я и заночевал. К своему удивлению я не увидел на косе ни одного пограничника, но рыбаки сказали, что к берегам Шри-Ланки никогда не подходят, так как в их территориальных водах пограничники стреляют на поражение без предупреждения. Ну и ладно, подумал я, дойду до южной оконечности Индии, а там посмотрим.

Двигаясь в прежнем темпе, через пару дней я уже почти достиг южной оконечности Индии. Ландшафт в этих местах довольно приятный, плюс его разнообразят и, на мой взгляд, даже украшают сотни огромных ветро-электростанций, расположенных в долинах между горами. Когда до самого южного городка «Kanyakumari» оставалось 25 км., мотоциклист, подвозивший меня, сказал, что он едет на берег в посёлок, где положено скоро запустить атомную электростанцию, и построили её русские! Конечно же, я поехал с ним: хотелось посмотреть, как выглядит современный дизайн станций, да и с русскими специалистами интересно поговорить.

Территория была обнесена высокой оградой и, похоже, очень тщательно охранялась. На территорию меня охранники, естественно, не пустили, но сказали, что через полчаса будет выезжать автобус со специалистами, которые едут в жил городок, и они остановят его для меня. В автобусе было всего 10 человек, и все они – индусы, но они сказали, что я могу найти русских в жилом городке. Сегодня суббота, и на станции находится только дежурный персонал. Городок находился в километрах 10, и посторонних туда тоже не пускали, но я был в автобусе, и охранник поднял шлагбаум, не проверяя. Жилой городок был довольно большой и очень ухоженный. Пассажиры показали мне, где находится русский микрорайон, а сами поехали дальше.

Микрорайон состоял из нескольких небольших пятиэтажек и пары коттеджей. Рассудив, что начальство и ценные специалисты живут, скорее всего, в коттеджах, я подошёл к одному из них и постучал в дверь. Мне открыла женщина средних лет и сразу же пригласила в дом. Людмила сказала, что её муж Евгений скоро придёт, и мы вместе поужинаем, а пока напоила меня чаем со сладостями собственного приготовления. Вскоре пришёл Евгений, тоже очень приятный человек. Оказывается, я попал в дом главного инженера, руководителя строительства. Несмотря на высокую должность, он не кичился ею и, похоже, очень любил свою работу. Оказывается, они живут здесь уже 8 лет, со дня начала строительства. В микрорайоне проживает 150 семей российских специалистов, но на строительстве естественно работает и много индусов. Вообще-то строительство уже завершено, осталось только завезти атомное топливо и запустить станцию, но, всвязи с аварией в Японии, кто-то из оппозиционеров правительства поднял волну протеста, и запуск станции всё откладывают и откладывают. Хотя, как говорит Евгений, эта станция построена по новейшим технологиям и рассчитана на то, что, если на неё сбросят бомбу, и она будет разрушена, цепная реакция не произойдёт, и взрыва не будет. Также Евгений сказал, что ветряки, с помощью которых новый лидер обещает обеспечить электроэнергией юг Индии, на самом деле не так безвредны: оказывается, «размахивая» лопастями, они генерируют низкочастотные волны опасные для здоровья живых существ. Так, в частности, замечено, что все птицы покидают местность где установлены эти гигантские пропеллеры.

На следующий день, в воскресенье, ребята организовали мне экскурсию на малюсенький островок, который и является самой южной точкой Индии. Почти весь островок занимает знаменитый храм «Kailasanathar Temple», который посещает множество туристов. Пока мы минут 10 плыли туда, я примерно прикинул по количеству снующих взад-вперёд катеров, что храм за выходные посещает не меньше 1000 человек. Храм мне понравился, несмотря на сотни туристов, он показался мне спокойным… «Ооооммм» (так читается знак, который светится в комнате для медитации).

После экскурсии ребята повели меня в ресторанчик в прохладном подвальчике и покормили вкусной индийской пищей. Но, если честно, я бы предпочёл поесть ту еду, которую готовила Людмила: вареники, сало, бородинский хлеб из морозилки, селёдка! Разве индусская еда сравнится с этим?! В понедельник перед работой Евгений и Людмила, снабдив меня продуктами, вывезли на дорогу, а когда они уехали, я обнаружил в кармане рюкзака конверт с суммой, достаточной, чтобы я не сомневался – лететь мне на Шри-Ланку или не лететь. Не подумайте, что я намекал им на недостаток средств, напротив, когда люди спрашивают меня, где я беру средства для путешествий, я отвечаю, что я человек обеспеченный, моей российской пенсии вполне хватает на стиль жизни, которую я выбрал. Просто хорошим людям свойственно совершать добрые дела, например, подарить денежку страннику. Оставшиеся 250 км. до города «Madurai» я преодолел за один день, и, переночевав в аэропорту, на следующий день улетел на Цейлон. До свидания, Индия!

 

Шри-Ланка

От аэропорта до столицы Шри-Ланки 32 км, то есть я мог преодолеть их пешком за один день, но я решил не тратить первый день на медленное передвижение по грязным, пыльным улицам и воспользовался общественным транспортом. Водители такси в аэропорту дружно заявляли, что из аэропорта в Коломбо автобусы не ходят, и в принципе, они не врали. К аэропорту действительно автобусы не подходили, но, пройдя метров 500, я увидел автобусную остановку и доехал до столицы за 50 центов. Правда, заняло это почти час, но и такси ехали с той же скоростью из-за пробок.

Не доезжая центра, я увидел портовые краны и вышел, чтобы в порту узнать каковы мои шансы на возможность покинуть остров водным путём. Поговорив с охраной и понаблюдав за их работой, я понял, что нелегально проникнуть на территорию, чтобы договориться с капитаном прямо на борту вряд ли получится. Это в Индии на входе в порт можно дать пачку сигарет, и все охранники дружно уйдут на перекур, чтобы дать возможность щедрому посетителю пройти «незамеченным».

По внешности люди этих соседних стран одинаковы, но ведут себя по-разному. И пока я шёл в «Seaman’s club» я, кажется, понял, почему: даже в маленьких забегаловках стояли кассы и покупателям выдавали чеки, это касалось и такси, водители которых просили пассажиров расписаться в «корешках» чеков, которые оставались у них. Следовательно, правительство рьяно следит за тем, чтобы все исправно платили налоги, значит, в штатах имеются сотрудники Х, которые «стучат» на нарушителей финансовой, а заодно, и трудовой дисциплины. В клубе моряков я пообщался с обслуживающим персоналом, и те, как и охранники на воротах, сказали, что русские здесь бывают, но довольно редко, и завсегдатаев среди них нет. Отсюда вывод: «линейного» судна с русскоязычным экипажем здесь нет, но шанс встретить здесь русского моряка и передать с ним записку капитану всё же имеется. На всякий случая я взял номера телефонов в клубе и диспетчерской порта, но навряд ли я попытаюсь воспользоваться этим шансом. Виза даёт мне право находиться в стране 90 дней, но страна маленькая, так что одного месяца мне вполне хватит. Из порта я направился к ближайшему буддистскому храму. Храм старинный, красивый, но зажат со всех сторон новыми зданиями, которые не позволяют рассмотреть его и сфотографировать во всей красе. Вопреки моему ожиданию, ночевать в храме мне не разрешили, поэтому я улёгся спать рядом с маленькой статуей спящего Будды, установленной на деревянной платформе, на одре, рядом с небольшим храмом. Наутро я отправился осматривать столицу и случайно наткнулся на посольство России. Естественно, я зашёл туда и познакомился с Александром Алексеевичем. Посол оказался очень приятным и эрудированным человеком. От него я, в частности, узнал, что Цейлон в своё время посещали Чехов и Гагарин. Оба они останавливались в одной и той же гостинице. Гостиница «Galle Face» находилась недалеко на набережной, и после беседы я отправился туда. В фойе отеля имелась мемориальная доска, где, среди прочих известных личностей, был и портрет Антона Павловича. Бронзовый же бюст человека первым побывавшего в космосе стоял на почётном месте отдельно, вот только знаменитая гагаринская улыбка, на мой взгляд, автору не совсем удалась. Центр города, включая набережную, был чист и опрятен, но двигаясь по берегу дальше на юг, уже через полчаса я увидел трущобы и решил выехать за пределы города на поезде. Вагоны поезда 3-го класса были как в наших электричках, но в поезде также имелись вагоны 2-го класса с мягкими сиденьями и 1 класс с купе и кондиционером. Несмотря на то, что поезда ходят очень часто, третий класс был забит почти как московское метро в час пик, собственно, это и был час пик – все возвращались с работы в пригород и соседние посёлки. Вагон быстро опустел, и через полчаса я тоже вышел на станцию, до которой наугад брал билет. Стоило мне это удовольствие центов 20, то есть поезда здесь очень дешёвые. Покупая билет, я прикинул, что всю страну можно объехать за пять долларов. Нет, всю страну не объехать, но полстраны точно. Эх, зря они поторопились турнуть англичан, надо было подождать лет 10, пока они везде железную дорогу построят. Переночевав на берегу в бедном рыбацком посёлке, я отправился дальше пешком. Идти приятно: берег – сплошной пляж. Но часть этого пляжа была занята гостиницами, роскошными и не очень, а часть занимали бедные рыбацкие посёлки. Но, поскольку, лица у жителей этих посёлков весёлые, то и меня этот контраст не огорчает. Поселения рядом с отелями выглядят побогаче, так как люди имеют приработок. Туристам скучно весь день лежать на пляже, и они слоняются по улицам, где им предлагают небольшие экскурсии, дешёвую еду, сувениры, проституток. В отличие от других стран, здесь этот сервис не назойливый: предложить – предложат, а уговаривать никто не будет. Более активные туристы могут поехать на другой конец острова или в центральную горную часть. В общем, для пляжно-экскурсионного отдыха Шри-Ланка – рай в любое время года, а вот любительницам шопинга здесь не понравится. Любителей посещать злачные места Цейлон тоже разочарует. Будучи в Индии, я познакомился с молодым немцем, и он дал мне адрес своей мамы и бабушки, которые живут в Шри-Ланке. Городок был по пути, и я переночевал у них. Оказывается, здесь, да и вообще по всему побережью, проживает много престарелых европейцев. Море, мягкий климат, дешёвое жильё и органическая пища – что ещё нужно для спокойной старости? По соседству с домом, где я гостил, находилась ветлечебница и приют для бездомных собак по совместительству. Из любопытства я зашёл туда и удивился, что почти все собаки были рыжего цвета. Ветеринары, кстати, тоже европейцы, объяснили, что по здешним суевериям, в рыжих собак вселяются демоны, поэтому их никто не держит дома, и им приходится самим искать пропитание. Местные хозяева, застав «демона» у себя во дворе, хватаются за мачете, поэтому многие обитатели приюта без хвостов, а то и без лап. Бедные «рыжики»!

Пешком я дошёл только до «Kalle», приятного во всех отношениях города и, осмотрев его, решил попробовать автостоп, так как идти по пляжу уже надоело. По сравнению с Индией автостоп здесь работает слабо. Хотя, если сравнивать в процентном отношении, то, наверное, такой же. Просто автомобилей из-за дороговизны бензина на дорогах намного меньше. Естественно, я не стоял на одном месте, а «стопил» на ходу, поэтому меньше чем на 30 км. в день к цели не приближался.

Вот и южная точка острова. Отсюда я двинусь на север в горы, жара надоела. Ничего особенно интересного на южной точке нет, поэтому во всех проспектах рекламируют «Гейзеры». Природа создала грот в обрывистом берегу, куда иногда набегает мощная волна, и вода с шумом устремляется вверх метров на 30. Предприимчивые бизнесмены огородили обзорную площадку и берут денежку за вход, я, как противник такого способа зарабатывания денег, подошёл к площадке по джунглям. Потеряв полчаса в ожидании фонтана, я отправился дальше, так как один из местных фотографов сказал, что в иной день «гейзер» вообще не работает. Представляю разочарование туристов, приехавших с другой части острова и заплативших за экскурсию! В горах я решил подняться на «Adam’s pick». Там по преданию имеется окаменевший след Адама (по другой версии отпечаток стопы Будды), но не важно, для меня, во всяком случае. По дороге к деревне, откуда начинается восхождение, я познакомился с рабочими на плантациях, которые как раз собирали так любимый в СССР цейлонский чай. По сравнению с Индией, где многие чайные кусты покрыты густой пылью от ближайших дорог, здесь в горах кусты выглядят намного гуще и здоровее, но горы довольно крутые и сборщикам с корзинами за плечами приходится нелегко. Вот и деревня, откуда к храму на горе идёт… 12005 ступенек! Местные люди сказали, что ступени, в основном, бетонные, но есть и старые выдолбленные в камне, и они довольно высокие. Поэтому люди моего возраста обычно поднимаются с другой стороны горы. Там на автобусе можно доехать до деревни, откуда всего 5000 ступеней. Возвращаться и заезжать с другой стороны я, естественно, не собирался, поэтому у меня оставалось два варианта: подняться здесь и спуститься с другой стороны, но тогда надо тащить с собой рюкзак, или сходить наверх налегке, я выбрал второй вариант. Прихватив с собой спальник, полкило риса и котелок, я отправился наверх. Местные сказали, что, в зависимости от физической подготовки, подъём занимает от 4 до 8 часов, а спуск – для некоторых и подольше. В молодости я часто ходил в горы, поэтому понял, почему. Люди бодренько поднимаются вверх, но на спуске работают другие, непривычные к работе группы мышц, да и колени уже натружены, поэтому люди останавливаются на длительный отдых. Я вышел под вечер, поэтому попутчиков, чтобы идти было веселее, не нашлось. По дороге я обогнал несколько человек, но компанию им не составил, иначе моё продвижение бы сильно замедлилось. Между тем быстро стемнело, но это не помеха: лестница была оборудована не только поручнями или верёвками в очень крутых местах, но и освещением. Лампочки были довольно тусклые, но ступени были видны. Вскоре я услышал шум дизельного движка и обрадовался, потому что уже полчаса моросил дождь, а палатку я не взял. Однако, дизель с генератором стояли в маленькой будочке и спрятаться от дождя было негде. Значит, придётся идти дальше. Но ещё минут через 10 я увидел маленькую пещерку и, разведя костёр, поел и уснул в ней. Утром, с новыми силами я отправился дальше, и через два часа был на вершине. На небольшой плоской площадке на самом верху находился древний буддийский монастырь, при котором также были комнаты, где усталые путники могли отдохнуть и даже пожить несколько дней. Плата не взималась, но люди добровольно оставляли деньги или приносили продукты, понимая, что монахам надо чем-то питаться. Отдохнув пару часов, я отправился вниз и, обгоняя людей, всем советовал идти не прямо коленками вперёд, а как бы боком, так колени меньше нагружаются. За хранение рюкзака здесь деньги, как в других странах, не спрашивали, но в знак благодарности я заказал обед в кафешке, где он хранился. Итак, на запад острова я прилетел, побывал на самой южной точке, теперь очередь за самой восточной. Не подумайте, что я хотел «отметиться» во всех этих точках – это так, попутно. Дело в том, что на островах, даже маленьких, рельеф, а порой и климат, резко отличаются. В развитых странах на образе земли это практически не отражается, а вот в бедных – да. Уклад жизни, орудия земледелия, пища – всё разное. Вот это мне и интересно увидеть. Правда, описывать всё это в книге занимает много времени, да и имело оно актуальность в прошлом веке, когда TV и интернет не были столь доступны для всех. В общем, тем, кому интересно более подробное описание мной увиденного, рекомендую посмотреть моё видео на ютубе. Часть пути до восточного побережья я преодолел на поезде. Вообще-то, я собирался идти пешком и на попутках, но кто-то из иностранцев сказал мне, что высокогорный участок железной дороги на Цейлоне считается самым живописным в мире. К тому же, самым высокогорным. Местность, открывающаяся из окон поезда, действительно очень живописна: склоны гор, сплошь покрытые чайными плантациями, размежёванными эвкалиптами, изобилуют водопадами, а разноцветные крыши домов и церквушки деревень придают им неповторимый колорит. Дорога, порой, имеет довольно крутые спуски и подъёмы, а также крутые повороты. На одном из таких поворотов старая сцепка не выдержала и наш поезд разделился пополам. Хорошо, что тормозная система в поездах срабатывает без наличия воздуха в системе. Но если бы она была неисправна, то 5 вагонов без тепловоза, в одном из которых я находился, покатились бы с горки вниз. В юности я учился на железнодорожника, поэтому принял участие в ремонте. При этом я заметил, что автосцепка имеет большой износ. Это происходит из-за того, что насыпь, построенная ещё англичанами, с тех пор, по-видимому, не ремонтировалась, поэтому поезд сильно качает, из-за чего и происходит повышенный износ. Но поезда здесь ходят очень медленно и, говорят, что в отличие от Индии, на железных дорогах Шри-Ланки не произошло ни одной серьёзной аварии, так что рекомендую туристам прокатиться по этому участку. Достигнув восточного побережья, я двинулся на север. Люди здесь, в основном, занимаются выращиванием табака и рыбной ловлей. В отличие от других районов острова здесь довольно часто встречаются мусульмане. Вот и северная оконечность. Здесь я переночевал на песчаном берегу в палатке под охраной пограничника. Слезать с вышки ему, видно, не полагалось, но он любезно разрешил мне поставить палатку в 150 метрах от вышки, предварительно сбросив мне вниз бутылку воды.

Обратно на юг я пошёл по западному побережью. Правда, местные жители поговаривали что там небезопасно, но я понимал, что это уже устаревшие сведения. Хотя, слухи о якобы кое-где затаившихся «тамильских тиграх» пугали самих жителей, и они с неохотой селились в «зачищенных» посёлках. Дорога по этой причине была пустынна, и редкие автомобили не хотели подбирать одинокого путника. Меня это, впрочем, мало огорчало: каждые 20—30 км. на дороге встречались блокпосты пограничников, которые кормили и поили меня и заверяли, что никаких «тигров» здесь уже давно нет, но всё же не рекомендовали идти по зарослям без тропинок. После разминирования мины могли всё-таки остаться. До одного из редких посёлков меня подвёз парень на мотоцикле и предложил переночевать дома у его родителей, которых он навещал раз в месяц. Меня удивил быт людей в этом посёлке, я как будто вернулся во времена своего детства, когда у людей не было телефонов и телевизоров. Все соседи знали друг друга по именам, дети играли на улице, а взрослые вели неторопливые беседы. После ужина парень повёз меня на мотоцикле в центр соседнего посёлка, где сегодня, в субботу, была дискотека, а также приехала кинопередвижка, и люди постарше собрались на открытой площадке. В общем, всё как в пору моей юности в Казахстане. Это, конечно, составляло разительный контраст с остальной частью Цейлона. Мне здесь понравилось настолько, что я остался в посёлке ещё на один день и двинулся в путь на следующее утро. Километров 20 я прошёл по совершенно пустой дороге, затем меня догнал грузовик мерседес 40-летнего возраста, который километров через 60 вывез меня в 21 век. Шум, пыль и суета большого города давила на меня, и я решил завершить свой визит, чтобы Цейлон остался в моей памяти страной чайных плантаций и рыбацких деревень, живущих в прошлом веке.

 

Возвращение в Канаду

Самые дешёвые билеты в Канаду из этого региона были из Куала-Лумпура, а на Шри-Ланке как раз только что открылся новый международный аэропорт, из которого в качестве «промоушена» запустили дешёвый рейс до Бангкока. Вот и хорошо: поем тайских вкусняшек, проведаю Антона Дряничкина, и автостопом в Малайзию. Аэропорт «Maththala» несмотря на свой международный статус, был совсем небольшим, но с приятным дизайном. И я был единственным, а возможно, и первым белым пассажиром. Я сделал это заключение из того, что охранники, официанты и стюардессы охотно фотографировались со мной.

Вот и настал конец моему путешествию, остальное так, транзит. Из аэропорта Бангкока я сразу же отправился к Антону, в его однокомнатной квартире как всегда были вписчики, но были и члены семьи: молодая, симпатичная китаянка, на которой Антон намеревался жениться. У китаянки имелся ребёнок, по виду мальчик, который оказался девочкой, которая сразу же стала называть меня Ёё (дедушка). Антона папой она пока отказывалась называть, что, конечно же, не мешало взаимному чувству Антона и Сяо Нань.

Из Бангкока я отправился на юг и, чтобы разнообразить знакомую дорогу, по пути заехал на Пхукет, где уже довольно давно живёт мой сахалинский земляк Саша Дашевский. Саша встретил меня по прибытию, показал город, познакомил с женой и ребёнком, а наутро вывез меня обратно на трассу. До отлёта у меня оставалось ещё три дня, поэтому я не торопясь двигался вдоль берега по второстепенным дорогам – благо в Тайланде и Малайзии люди подбирают путников охотно.

Перелёт от Куала-Лумпура до Тайваня относительно короткий, но, несмотря на это и дешевизну билета, пассажиры имели время удивиться обеду, сервированному металлическими ножами и вилками. Перелёт Тайвань – Сан-Франциско напротив огорчает платным обедом некоторых пассажиров.

В Сан-Франциско после духоты больших азиатских городов меня радует приятная прохлада, и я начинаю «стопить» авто сразу же от аэропорта. Я понимаю, что шанс очень маленький, но у меня отличное настроение, которое обязательно «поймает» какой-нибудь водитель и остановится. Так и получилось: возле меня на «неудобном» выезде на хайвей останавливается такси, и чернокожий водитель предлагает бесплатно подвезти до Сан-Франциско. Он высадил меня в центре, и я пошёл по направлению к дороге, идущей на север. Пока я шёл до моста Golden Gate, меня удивило обилие людей, которые разговаривали сами с собой, да и вообще вели себя странно. Среди них было много бездомных, которых легко узнать, но были и вполне нормальные, на первый взгляд, люди. Раньше я такого поведения не замечал. Возможно, здесь появился какой-то новый дешевый наркотик действующий таким образом.

После долгой разлуки я торопился в Канаду, поэтому нигде не задерживался. Автостоп в Штатах, как и раньше, оставляет желать лучшего, но я нахожусь на трассе от темна и дотемна, поэтому добрался до Канады довольно быстро. Вот и закончилось мое очередное путешествие.

 

Общее расстояние: 2.300= км. Пешком: 1.400= км.

По возвращению из путешествия по Шёлковому пути я сразу же стал планировать следующее, так как до наступления холодов оставалось не так уж много времени. Правда, моей жене эти планы совсем не понравились, она хотела побыть с детьми и внуками. К тому же, в отличие от меня, ей нравилась канадская зима, которую после знакомства со мной она почти не видела. Но если я что-то решил, меня трудно остановить. Однако, и её против воли с собой не потащишь. Остановились на том, что в этот раз я отправлюсь один, но ненадолго. Только до тех пор, как в Канаде опять станет тепло. Вероника знает, что я люблю время года, когда здесь всё расцветает. На 3—4 месяца не стоить забираться слишком далеко, поэтому я решил посетить Гаити, до сих пор не оправившуюся от землетрясения, и, возможно, поработать там волонтёром. Само-собой разумеется, что я собирался осмотреть и Доминиканскую Республику тоже, а потом, при возможности, перебраться на Кубу водным путём

Естественно, прежде чем покупать авиабилет я попытался найти хоть какой-нибудь водный транспорт, но тщетно: на Кубу ничего не ходит из-за экономической блокады, а на Доминиканскую республику и Пуэрто Рико – из-за относительной дешевизны авиаперевозок. На Гаити-же туристы бояться летать, а местное население слишком бедное, да и не пускают их никуда. В общем, придётся мне лететь. Я уж собрался ехать автостопом через всю Америку до Флориды, откуда были самые дешёвые рейсы, но вдруг нашёл билет Сиэтл – Нью-Йорк – Сантьяго-де-лос-Кабальерос практически по такой же цене. Да уж, в отличии от наземного и водного транспорта, расстояние – не главная составляющая ценообразования авиабилетов. Обычно дешёвая цена подразумевает какие-либо неудобства для пассажиров. Например, в этот раз я должен ждать пересадки в Нью-Йорке 8 часов, и босиком сильно не погуляешь – холодина страшная. А тут ещё буран поднялся, и все рейсы отменили. Так что пришлось торчать в аэропорту 12 часов вместо 8. Но $250 – всё равно хорошая цена за то, чтобы в течение суток попасть из поздней осени в вечное лето.

 

Доминиканская республика

{северное побережье}

Santiago De Los Caballeros – Sosúa – Nagua Sabana de la Mar – Punta Cana.

Тропики встретили меня приятной влажной теплотой, но было 3 часа ночи, это означало, что днём здесь будет довольно жарко. В здание аэропорта работали кондиционеры, и можно было переночевать там, но я решил начать акклиматизацию прямо сейчас и остаток ночи провёл под звёздами на террасе аэропортовского ресторана.

Солнце начало припекать уже в 8, и я отправился в сторону моря, до которого было километров 60. Местность в районе аэропорта была довольно густо заселена бедными домишками, но дальше потянулись возделанные поля, засаженные табаком, рисом, бахчевыми, клубникой. Ближе к морю стало попадаться всё больше богатых домов, но основная масса населения жила в небольших бедных домиках.

Такой же была и небольшая рыбацкая деревушка, возле которой я остановился на ночлег. Её жители – приветливые, улыбчивые люди, но не надоедливые, как, скажем, в Индии. Взрослые подошли, спросили, не нужно-ли чего, откуда я, и ушли. Позже подошли дети, принесли десятилитровую канистру с водой и тоже ушли, сказав, чтобы я оставил канистру прямо здесь. Это хорошо. Значит, воров здесь не боятся. Позже пришли ещё дети, помладше, принесли тарелку жареной рыбы. Они остались возле меня подольше, так как поев, я стал показывать им фокусы и головоломки. Им интересно, а мне надо в испанском попрактиковаться – 3 года не разговаривал.

Выспавшись под шум волн, я отправился вдоль берега на восток и шёл весь день, наслаждаясь солнцем и морем. После промозглого Орегона и снежного Нью-Йорка этот климат кажется раем. К вечеру я дошёл до общественного пляжа, расположенного в живописной лагуне. Здесь был и белый песочек, и коралловые рифы. Правда, народу здесь было довольно много. Люди купались, пили пиво, жарили на решётках: кто рыбу, кто овощи, кто мясо. Жарили, в основном, на древесном угле, которым по дешёвке снабжают их соседи – гаитяне.

Я спросил у присутствующих здесь людей в военной униформе, могу ли я поставить здесь палатку и остаться на ночь. Они ответили, что нет. После 10 вечера все, кроме них, пограничников, обязаны покинуть пляж, так как он является границей. Я попросил их сделать для меня исключение и показал им несколько газетных вырезок со статьями обо мне. Они сказали, что спросят разрешение у начальства и попросили оставить газеты почитать. Не знаю, известили ли они начальство, но уже через полчаса люди на пляже стали почтительно здороваться со мной, говорили, какой я молодец, вели к своим компаниям, представляли друзьям, ну и угощали, естественно. От пива я отказывался, но барбекю наелся до отвала, запивая их различными газированными напитками. Компаний много, и отказываться неприлично.

Когда стало темнеть, и люди стали собираться, ко мне подошёл офицер и сказал, что я могу остаться ночевать здесь. Он показал место, где именно я могу поставить палатку, но предупредил, чтобы до наступления рассвета я к морю не подходил. Море отливает, и у них там, похоже, контрольно-следовая полоса. Позже я узнал, что таким образом они борются с нелегалами из Гаити.

К следующему вечеру всё так же идя вдоль побережья, я достиг курортной части Республики. При входе на пляж сидел охранник, который по совместительству продавал огромные ракушки. В его обязанности входило извещать туристов о том, что ходить без охраны вдоль берега за территорией курорта якобы опасно, и предлагал за небольшую плату услуги своего подростка-сына. Кто-то разворачивался, кто-то брал «охранника», а кто-то продолжал идти, оглядываясь по сторонам. Мало кто из туристов говорил на испанском, чтобы расспросить, что именно опасно, а кроме слова dangerous охранник по-английски ничего не знал. Охранник как раз готовил себе еду на костре, ну и я заодно сварил себе рис, что бы было, с чем есть мясо ракушки, которым он меня угостил. Пока рис готовился, я стал свидетелем того, как охранник довольно бесцеремонно прогнал местную женщину, которая пыталась по тропинке прошмыгнуть на территорию. На голове у неё была корзинка с какими-то поделками, которые она, видимо, надеялась продать туристам.

Поблагодарив за угощения, я собрался идти дальше, но оказалось, что и «белому мистеру», не имеющему цветного браслетика на запястье, вход тоже воспрещён. Я не стал настаивать на своих правах. Малограмотный человек вряд ли знает о законе, по которому кромка побережья шириной в 50 метров (в разных странах – по разному) не может принадлежать кому-то лично. Я просто попросил позвать менеджера или начальника охраны. Вскоре мальчик, посланный за начальством, вернулся в сопровождении менеджера и ещё одного охранника. В первую очередь он спросил, что я собираюсь делать, если меня всё-таки не пустят? Я ответил, что я знаю свои права и собираюсь ими воспользоваться. Я просто хочу пройти мимо их отеля по берегу, что сейчас и сделаю, а вы можете попробовать остановить меня силой, либо вызвать полицию. Я мирный человек и не люблю скандалы, но если это произойдёт, то я обещаю, что будет статья в газете и суд, после которого, я уверен, простые люди, вроде той торговки, тоже будут иметь право беспрепятственно ходить по их частному пляжу. Менеджер в достаточной мере владел английским, чтобы понять, что будет иметь неприятности, поэтому дал мне сопровождающего, чтобы тот проследил, что бы я благополучно покинул их границу.

Я хочу акцентировать внимание читателя на этом инциденте. Да, я знаю, что многие туристы, в том числе наши соотечественники, не любят останавливаться в тех местах, где по пляжу ходят надоедливые продавцы сувениров и прочего. Ну, во-первых, не во всех странах эти люди назойливы, а, во-вторых, вы всё равно скучаете, а тут хоть какое-то разнообразие. Но, главное, задайте себе вопрос, хотите ли вы, что бы ваши дети или внуки жили в мире, где ВСЕ побережья скуплены, и если человек не принадлежит к элите, он НИКОГДА в жизни не сможет искупаться в море, даже живя в приморском городе! Поэтому, несмотря на свой мирный характер, в подобных случаях я так поступаю всегда. Это мой маленький вклад во вселенскую справедливость.

Что касается социального строя Доминиканской Республики, то он довольно разумен, и несправедливым его не назовёшь. Работа, хоть какая-то, у всех есть, и пропасти между нищетой и богатством, как например в Индии, я не наблюдал. Основная масса населения живёт в бедных на вид домах, но всё необходимое в доме имеется. Телевизоры, холодильники и даже радиоуправляемые игрушки для детей. Да что там игрушки, я не раз видел, что люди, живущие в «хибаре», имеют довольно дорогую машину. Но со старых машин они «выжимают» всё – главное, чтобы ездила, а то, что бампера, фары, дверцы привязаны на проволоке, а резина совершенно лысая, никого не беспокоит. Я заметил, что более богатые граждане с людьми более бедными говорят на равных, так же богатые не кичатся друг перед другом. Не наблюдал я у них и зависти, хотя иногда своими вопросами специально провоцировал их. У соседа новая хорошая машина? Ну и что? Значит его старая окончательно умерла, и он купил качественную, чтобы на дольше хватило. Возможно в долги залез, чему же здесь завидовать?

Вообще доминиканцы народ приятный и довольно симпатичный. Правда я никак не мог привыкнуть, что по утрам эти симпатичные женщины повсюду ходят с огромными бигуди. В России показаться на публике в таком виде считается плохим тоном. Здесь же это норма, так же, как и на виду у всех вычёсывать паразитов. Бигуди здесь служат для распрямления слишком курчавых волос, и возможно, я так думаю, для борьбы с паразитами. В густых курчавых волосах их не очень видно, а тут выползла вша после сытного обеда на бигуди свежим воздухом подышать, а тут её к гребешку.

Народ здесь, несмотря на кажущуюся бедность, весёлый и добродушный. По своему темпераменту он подходит под определение «латинос». Иностранцев, живущих здесь постоянно, я встречал не часто. В основном это почему-то выходцы из Италии. Может потому, что климат похож и язык тоже, только жизнь дешевле. Да, идя однажды вдоль берега, я увидел роскошную виллу, владелец которой оказался российский генерал в отставке. Его, правда, дома не было, но вышел его сын, который был у отца в гостях. Они с другом только что проснулись после вчерашней, похоже, бурной ночи и вяло хвастались друг перед другом в своих расходах на проституток. Они заплатили девушкам где-то по сто баксов, плюс поили их. Хвастаться-то особенно здесь нечем, так, пальцы гнуть, а вот девушки вполне могли похвастаться что «развели» московских парней: цена проститутки в Доминикане от $1 до $10.

По $1 – это, правда, чернокожие нелегалки из Гаити, их можно встретить только возле границы. Рано утром они возвращаются к себе в страну. Сердобольные солдатики-пограничники пускают их на заработки «условно» бесплатно. Вообще-то доминиканцы довольно много помогают соседям после землетрясения, обрушившегося на и без того бедную страну.

Например, эмиграционные власти сквозь пальцы смотрят на бедные посёлки, возникшие возле границы в горах. В этой местности дождей не бывает по 9 месяцев, поэтому сами доминиканцы там не селятся, а вот беженцы умудряются ещё выращивать кукурузу, например, таская воду на головах за 3—5 километров. Я был в одной такой деревне с пастором испанцем. Мы сначала долго ехали на джипе по каким-то просекам, затем около часа шли пешком, неся на головах учебники для организовывающейся в поселении школы. Пастырь мне понравился. Когда встречаешь таких священников, приходят мысли, что Иисус всё-таки не зря взошёл на крест.

Но вернёмся к путевым заметкам. Здесь я забежал несколько вперёд, со священником и гаитянскими проститутками я познакомился позже, перед тем как зайти в Гаити. А пока вдоль побережья продвигался в сторону столицы. Восточное побережье более дождливое, поэтому жители выращивают рис и другие культуры, требующие много воды. Здесь же расположен самый большой в стране национальный парк. Вход в него платный, но легко войти без оплаты, охраны как таковой нет. Автостоп здесь не очень. Впрочем, я много и не пробовал – так, для интереса. Но если подбирают, то завозят знакомить к родственникам, угощают. Еда здесь не особо разнообразная: рис, фасоль. Но всегда есть рыба или мясо, чаще козлятина или курица. Да, насчёт фасоли. То, что я вначале принял за фасоль, называется «гуандуль». Эти стручки по виду похожи на фасоль, но растут на деревьях, точнее высоких кустах, наподобие акации, хорошо хоть кусты не колючие. Ими засажены довольно большие площади, но и в дикой природе они встречаются довольно часто. Также довольно большие площади засажены табаком. Его сушат в тени, для чего сооружают большие навесы. Я ночевал в них пару раз – запах сушащегося табака довольно приятен. Запах гаванской сигары.

 

Прогулка к Пуэрто-Рико

Двигаясь дальше, я достиг юго-восточной части острова. Здесь расположен порт Punta Cana из которого, как я надеялся, ходят паромы в Пуэрто Рико. Но, к сожалению, выяснилось, что регулярное пассажирские сообщение осуществляется только из столицы. Этот американский «курорт» вообще-то меня мало интересовал, но штатовская виза у меня есть, можно посетить для коллекции, если цена билета не очень «кусается». Билет за 13-ти часовой переход «Santa Domingo -Mayaguez», в оба конца стоил $200, что для американцев, в общем-то, дёшево, но я решил, что если не найду вариант дешевле, то и Бог с ним, этим «богатым портом» (так переводится название страны с испанского). Походив по порту, я познакомился с владельцем катера, который курсирует между этими двумя островами, перевозя подвернувшиеся грузы. Он сказал, что подбросит меня за цену в три раза меньшую, чем паром, а если я поймаю его на обратном пути, то он привезёт меня бесплатно. Расписания движения у него, разумеется, не было, но уже был обратный груз, который он должен был забрать на следующие сутки. Мы «ударили по рукам» и уже через час отчалили. Местные пограничники – очень дружелюбные ребята, сказали, что если я вернусь через сутки, опять в их смену, то они просто аннулируют мой въездной штамп – отлично!

Мы причалили к грузовому пирсу порта «Mayaguez» ближе к вечеру, и владелец катера сказал, что если я захочу с ним вернуться, то должен вернуться сюда через 24 часа, или чуть пораньше – ждать он меня не будет. Для себя я решил, что останусь здесь подольше, только если страна будет сильно отличаться от Доминиканской республики. Ведь если я задержусь, то – снова платить за визу, транспорт, опять же. Не теряя времени, я сразу же пошёл осматривать окрестности. Плотность отелей на квадратный километр в этом районе явно выше. Обслуживающий персонал нормально говорит на английском, набор блюд и напитков ориентирован на американских туристов, которых здесь большинство. Чаевые для официанта – правило, а не исключение, как у соседей. Местное население, в принципе, такое же, правда, больше разбаловано туристами. Климат, естественно, такой же. В общем, не понимаю я американцев, отдыхающих здесь, а не на соседнем острове. Платить больше только за то, чтобы официант тебя понимал? Впрочем, возможно, цена на авиаперелёт компенсирует цены за проживание. Но не суть важно. Я понял, что ничего для себя нового здесь не открою, если даже задержусь на месяц, поэтому решил вернуться. Вот я и побывал ещё в одной стране. Для меня плюс этой «галочки» в том, что пришло понимание, что некоторые страны настолько похожи, что нет смысла стремиться попасть туда именно только для коллекции.

 

Доминиканская республика

{Южное побережье}

Punta Cana – Santo Domingo – Azua – Barahona – Oviedo – Pedernales – Jimaní

Вернувшись, я сразу же отправился в сторону столицы. Движение на трассе Punta Cana – Santa Domingo настолько насыщенное, что мне надоело идти пешком, и я воспользовался автостопом. Вот я и в столице, точнее, в её историческом центре – районе центрального порта. Здесь, в месте, где много лет назад высадился Кристофор Колумб, сохранилось много старинных построек, среди которых бродит довольно много иностранных туристов. От них я узнал, что кроме этого района и центрального монумента, в принципе, в городе смотреть особенно нечего. Многометровый, украшенный рисунками монумент хорош, как узнаваемое место города, но не больше.

Центр города спланирован на европейский манер и довольно чист, но окраина явно застраивалась без единого плана. На этом побережье климат более сухой и жаркий, а из-за множества кондиционеров температура в городе ещё выше. Город расположен на море, да, как говорится – видит око, да зуб неймёт, берег то – вулканические скалы. Ближайший пляж – за 40 километров, куда я и отправился, даже не заночевав в столице. В российское консульство, правда, с визитом вежливости зашёл, но оно имело статус «почётного», и консулом там была почему-то была гражданка Молдавии. Да, кстати, наших соотечественников на пляжах этого островного государства я встречал не так уж и редко, впрочем, как и граждан Украины. Видимо, из Москвы есть какой-то дешёвый чартерный рейс, а цены в гостиницах намного дешевле чем, скажем, в Таиланде. По части экзотики здесь конечно не густо, но для любителей пляжного отдыха просто рай. Правда, это касается только северного побережья, а сейчас я шёл по южному, где пляжей – раз-два и обчёлся, так же, как и дождливых дней в году. Но это только на самом побережье, чуть дальше в глубину острова облака цеплялись за гряду гор и проливались небольшими дождями, достаточными для земледелия и скотоводства. Правда, ближе к границе горы были пониже, и бедным гаитянам осадков не доставалось.

Однажды я заночевал на одном из немногочисленных песчаных участков побережья, где располагалась небольшая рыбацкая деревня. Погода была хорошая, комаров сдувал лёгкий бриз, и я лёг без палатки под деревьями, с расчётом того, чтобы тень от них не дала солнцу меня разбудить слишком рано. Тень я рассчитал правильно, но в темноте не увидел, что на деревьях висят уже созревшие фрукты нони. Вечером я принял этот запах за запах гниющей рыбы и теперь поплатился за свою ошибку: зелёные мухи, пчелы, муравьи, проснулись с рассветом и разбудили меня. Нет худа без добра, подумал я. В это время рыбаки обычно возвращаются с ночной рыбалки. Рыбаки действительно только что вернулись, но улов, с их слов, был небольшой. Они быстренько продали всё приехавшим из города покупателям и сели в тени отдохнуть. Для отдыха у них были припасены 250-граммовые бутылки доминиканского рома, какая-то незамысловатая закуска и 250-граммовые же бутылки с какой-то тёмной жидкостью для запивания. От предложенного рома я отказался, а вот тёмную жидкость из бутылки, на которой были нарисованы по виду ячменные колоски, решил попробовать. К моему удивлению жидкость по вкусу оказалась точь-в-точь как квас, который в Советском Союзе продавался из бочек. И не какой-нибудь разбавленный или вчерашний, а наилучший! Молодцы, доминиканцы, умеют с продуктами обращаться. Позже я ещё раз в этом убедился, когда попробовал их домашнюю колбасу, напомнившую мне моё деревенское детство. Колбаса и вообще все мясные продукты здесь относительно дёшевы, так же, как и все газированные напитки, кроме вышеупомянутого «кваса». Он почти вдвое дороже колы. Мясо, кстати, здесь предпочитают брать свежее. Возле дорог можно часто увидеть очереди из коз или баранов. Начало очереди скрывается за ларёчком, где продают мясо. Видимо, у продавца есть компаньон, который забивает животных по мере необходимости. Торговля в таких ларёчках идёт очень бойко, перед ними всегда есть небольшая очередь из людей тоже.

Следующую ночь я провёл под навесом для автомобилей возле мини-гостиницы, владельцем которой был пожилой итальянец. Он предложил мне переночевать у него, когда я попросил воды для приготовления ужина. Я отказался, сказав, что буду ночевать на берегу в палатке. Он отговорил меня, сославшись на нони, которые оказывается привлекают не только насекомых, но и мышей, за которыми в свою очередь охотятся змеи. В общем мне ещё повезло, что вчера меня разбудили мухи, а не змеи. В этот раз я вообще-то по-любому собирался спать в палатке, так что змеи меня бы не потревожили, но я увидел, что словоохотливому итальянцу просто хочется с кем-то поболтать, поэтому согласился. Видимо, я был хорошим слушателем, за что утром получил бесплатный завтрак.

Завтрак приготовила и подала его миловидная жена, о которой он мне рассказывал вчера вечером. Он женился на ней, когда переехал сюда из Италии 25 лет назад. Ей было 18, он на 25 лет старше. Тогда такая большая разница в возрасте не помешала им жениться по любви, но сейчас они почти не общались. Словоохотливый итальянец весь вечер мне что-то рассказывал. В частности, как он неплохо заработал, когда в Европе стал популярен сок фрукта нони, как панацея от многих болезней. Местные жители его практически не употребляют – уж больно вонючий, поэтому опавшие плоды валяются прямо под деревьями. Оставалось их только собрать и продать скупщикам, либо самому отвезти в город на переработку. Ещё итальянец рассказал мне, что по пути к гаитянской границе есть занесённая в книгу рекордов Гиннеса река. Это самая короткая в мире река (с его слов) длиной всего 200 метров, и через неё даже построен мост. Через пару дней я пообедал на ее берегу. Довольно приятное место. Кругом сухо, растут кактусы, а вдоль берегов развесистые деревья, в тени которых стоят столики маленьких ресторанчиков. В них, в частности, можно заказать и утиное мясо – «Los Patos» – утки. Там за одним из столиков сидела компания англоговорящих, которые оказались проповедниками из Канады. Они-то и угостили меня утиным мясом, а за обедом усиленно отговаривали меня не ходить в Гаити, по крайней мере, не ночевать там в палатке. Сами они были там с миссией всего пару дней и предпочли покинуть страну после того, как пообщались с белыми, живущими там около полугода. Все они уже по пару раз имели пистолет у виска при ограблении.

Позже я встретил американца, переехавшего из Гаити по той же причине. Сейчас он снимает 3-х комнатную квартиру и платит всего $100 в месяц. Правда до пляжа идти метров 500, а в Гаити за эти же деньги они жил прямо на берегу. Да и продукты там вдвое дешевле. Естественно, я приму эти факты к сведению, но они не остановят меня от намерения посетить страну. Во время путешествия по Африке практически о каждой последующей стране мне говорили что-то подобное. Да и Центральная Америка тоже мало в чём отстаёт в этом плане. Но я следую двум русским поговоркам: «Не так страшен чёрт, как его малюют» и «Волков бояться – в лес не ходить».

Южная оконечность острова Гаити принадлежит Доминиканской республике. Здесь расположен национальный заповедник «Jaragua». На его территории расположено большое озеро, вернее лагуна «De Oviedo» и залив «Aigula», что в переводе означает орёл. Переночевав на берегу лагуны, я отправился к заливу, где имелись отличные пляжи, чтобы насладиться дикой природой, прежде чем войти в густонаселённую Гаити. Пляжи были действительно хороши и пустынны, так как сюда практически не было дорог. Но ближе к вечеру я дошёл до небольшого ресторанчика, хозяин которого имел несколько лодок, на которых катал немногочисленных туристов вдоль живописного берега. Экскурсия стоила около $30, да и прошёлся я уже вдоль этого берега. Но тут я познакомился с двумя итальянцами, которые уже наняли лодку. Они предложили мне прокатиться с ними, и я согласился. Со стороны моря открывался совершенно иной вид. Огромные валуны как-бы скатились с крутого берега и упали в прозрачную воду. К тому же лихой водитель, прекрасно зная конфигурацию расположения этих скал, на небольшой скорости проскакивал между ними, чтобы у пассажиров выделялся адреналин. На обратном пути водитель дал мне «порулить». К сожалению, у меня практически нет опыта вождения водного транспорта. Вот если бы я умел водить лодку так же хорошо, как и автомобиль, я бы показал им «Crazy Russian». В любом случае, эта короткая поездка сдружила нас, и с одним из итальянцев мы до сих пор переписываемся. Он винодел, но я не большой любитель вина, иначе уже давно воспользовался бы его приглашением и побывал бы в Италии, где я ещё не был.

После прогулки на лодке итальянцы поехали обратно в Santa Domingo на арендованном автомобиле, а я пошёл к южной оконечности острова на мыс «Cabo Roho». Дойдя до него, я понял, почему он носит название «Красный мыс». Весь мыс и пирс порта были покрыты красной пылью. По далеко выдающемуся в море пирсу сновали гружённые красной породой грузовики. Самосвалы выгружали привезённую почву прямо в трюм китайского сухогруза и ехали обратно в карьер. Для интереса я съездил туда на стареньком двадцатилетнем «MACK». Большинство грузовиков были именно этой модели. Они отслужили своё в Штатах, и их купили Доминиканцы. Было здесь и несколько разномастных небольших самосвалов. Это были частники, их авто выглядели не моложе. Пара экскаваторов были, правда, почти новенькими и принадлежали той же компании, что и грузовики. Карьер представлял собой марсианский пейзаж. Он был глубиной до 30 метров, но был не сплошной, местами на нём оставили островки с парой-тройкой деревьев на них. Уж по какой причине их оставили я не знаю, может доминиканцы так понимают «национальный парк»? Росли себе деревья на базальтах, но тут ушлые китайцы пронюхали и предложили властям хорошую цену за «просто землю». Подумав, те решили оставить в национальном парке только реликтовые деревья, а остальные есть и в других местах. Это только моя фантазия, как возник и работает карьер на территории национального парка я, естественно, не знаю. Во всяком случае, водители довольны, экономика страны в выигрыше, китайцы тоже. Так что, возможно, это и правильное решение.

 

Haiti

La-Source – Port-au-Prince – Cabaret – Saint-Marc – Gonaives – Anse-Rouge – Mole Saint-Nicolas – Port-de-Paix – Limbe – Cap-Haïtien – Dajabón

Переночевав на берегу в порту, на утро я отправился в приграничный город Pedernales. Город был довольно большой и оживлённый за счёт большого рынка, куда три раза в неделю везли дешёвые товары гаитяне. Визу можно получить прямо на границе, поэтому я заночевал рядом, чтобы войти в страну рано утром. Там я и познакомился с гаитянскими девушками лёгкого поведения, о которых писал выше. Этим проработкам они занимаются отнюдь не от лёгкой жизни, а именно от безысходности. Побывав в их стране, я могу это сказать с полной уверенностью. Я как-то раньше писал, что «ночные бабочки» из России, Украины и многих других стран хоть и говорят, что пошли на панель от безысходности, но это отнюдь не так. Они просто выбрали лёгкий заработок. Но Гаити – это Гаити! Здесь люди не живут, а выживают, кто как может. Моё знакомство со страной началось ещё до того, как я вошёл в неё. Утром я попросил доминиканских пограничников, чтобы они пропустили меня через нейтралку без выходного штампа, так как, прежде чем зайти к соседям, хотел спросить у пограничников, сколько стоит входной штамп, чтобы знать, сколько снять денег, а также сколько времени занимает дорога до столицы. Дело в том, что гаитяне говорят на «креоле», а доминиканские шофёры туда не ездят. Эмиграционный офицер говорил на испанском и слегка на английском. Он сказал, что дороги в очень плохом состоянии, деревни редкие, гостиниц нет. На мой вопрос о цене штампа для российского гражданина, он попросил паспорт, чтобы спросить у начальника смены. Вернувшись через пару минут, он сказал, что надо заплатить $20. Я сказал, что вернусь сегодня позже, или завтра, так как штампа о выходе у меня всё равно ещё нет. Офицер ответил, что поскольку я уже нахожусь на территории их страны, то обязан заплатить эти $20 прямо сейчас. Мой паспорт он держал в руке и я, недолго думая, выхватил его из руки опешившего служаки, повернулся и вышел. Естественно, он не ожидал такой реакции, ведь для своих граждан он здесь царь и Бог, и обращается с ними как со скотом. Вернувшись на территорию Доминиканской Республики, я нашёл переводчика и немного пообщался с людьми на рынке. После чего я решил, что стоит изменить свой первоначальный план обойти остров по кромке. Вместо этого я решил пройти вдоль границы до следующего, более оживлённого переходного пункта, через который идёт основной поток транспорта между странами. Правда, дороги, как таковой, вдоль этого участка границы, расположенного в горах, практически не было, но местные, вернее нелегальные поселенцы ездили на лошадях и осликах. Да, кстати, я заметил, что у многих этих животных уши обрезаны почти под самый корешок. Моё любопытство по этому поводу, к сожалению, так и осталось неудовлетворённым. Увидев несколько мулов, я предположил, что уши остригают перед случкой, чтобы сексуальным партнёрам (лошадь и осёл) не так бросалась в глаза их разница (шутка).

На следующем переходном пункте рынок занимал всю нейтральную полосу длиной километра в три. Причём продавцы были на 90% гаитянские. Примерно 10% составляли продавцы древесного угля, процентов 30 торговали овощами и фруктами, а остальные продавали всё то, что поступает в страну в виде гуманитарной помощи. Землетрясение-то было уже давным-давно, и, по-хорошему, тех средств, что мировое сообщество выделило на восстановление, должно было хватить «за глаза». Но люди в правительстве оказались чёрными не только снаружи, но и внутри. Но, вернёмся на дорогу.

Получив штамп на выход и пройдя через нейтральную полосу-базар, я подошёл к гаитянским офицерам, уже ожидая что они захотят чего-нибудь поиметь. Офицер, покрутив мой паспорт в руках, сказал, что не знает цены и ему надо спросить у босса. Вернувшись, он сказал, что не может меня пропустить без специального пропуска и сопровождения, ввиду опасности передвижения для белого человека на местных автобусах, а тем более пешком. Я спросил, сколько это стоит, он ответил около $50, или я должен лететь на самолёте. Да, похоже, мне придётся идти к следующему переходному пункту. Хотя нет, завтра ведь суббота, и начальства скорее всего не будет. Можно ещё раз попробовать. Я спросил офицера, когда у него пересменка – мол если я надумаю, то вернусь в его смену.

Я вернулся в город и переночевал в парке. Jimani небольшой городок, и в нём очень много гаитян, работающих на низкооплачиваемых позициях. Пока я ставил палатку человек десять из них подошли ко мне с различными просьбами. Но это были только цветочки, ягодки были впереди. На следующий день, дождавшись пересменки, я, приготовив пачку сигарет и $10 купюру, опять подошёл к таможенникам. В этот раз я не сказал, что пойду в столицу пешком. В общем пачки сигарет оказалось достаточно. Как только я перешёл границу, асфальт закончился и, к моему удивлению, не оказалось никакого поселения. Справа от дороги – небольшое озеро. Это самое большое озеро страны, но на его берегах не было деревьев. Как видно их все спилили на древесный уголь. На глади озера виднелась одиночное парусное судно с грязно серыми парусами. Видно, на нём возят уголь с другого берега. Позже я прочитал, что местные жители лишь отчасти виновны в уничтожении лесов в своей стране. Оказывается, раньше здесь произрастали деревья, древесина которых весьма ценилась парфюмерами для изготовления духов. Гаити являлась колонией Франции, и, разумеется, колонизаторы не упустили возможности разбогатеть. В результате ливневые леса были безжалостно вырублены, что повело за собой изменение климата. Местные жители лишь добили подлесок, пустив его на изготовление угля. До столицы было всего 50 километров, но признаки цивилизации появились лишь на полпути до неё.

На второй день пребывания в стране я вошёл в Port-au-Prince. Окраина столицы сразу же напомнила мне путешествие в Африку: грязь, суета, масса ничем не занятых людей, попрошайки на каждом углу. Но если бы только попрошайки протягивали грязные руки и хватали за одежду. При виде белого человека каждый сотый (людей тысячи) обращался с просьбой. Нет, даже не с просьбой; в тоне голоса и в поведении чувствовалось, что люди искренне считают, что белый мистер просто обязан им помочь, а что ещё хуже, они считают, что именно белые люди – причина их нищеты.

Если бы я относился к людям, считающим представителей негроидной расы второсортными, то их поведение, наверное, пугало или раздражало. Но в глубине души я знал, что они правы, считая, что мир несправедлив по отношению к ним, и белые люди, как более умные, при желании могли бы восстановить справедливость. В Африке чёрным людям легче. На том континенте люди в соседних странах живут примерно на таком же уровне. Здесь же, живя на одном острове люди разделены границей, на одной стороне которой практически все чёрные и живут они раз в десять хуже. Как здесь не задаться мыслью: «Почему? За что? Наверное, Бог не любит нас, раз создал чёрными и позволяет чтобы мы страдали». Несмотря на это вечером все церкви: и большие, и убогие – были забиты до отказа. А раз так – значит, они нужны этим людям. Мне же посещение церкви сейчас навряд ли поможет. Впервые в жизни я чувствую безысходность. Да, я тоже виновен, что эти люди несчастны, но абсолютно ничего не могу изменить.

Во время своих путешествий я всегда стараюсь проникнуться атмосферой тех мест, где я бываю – это помогает мне лучше узнать страну. В этот раз, впервые в моей практике это умение ввело меня в некую депрессию. Я понял, что не смогу пробыть здесь запланированный месяц и вскоре покину страну, но это ещё больше расстроило меня – ведь местные люди не имеют такой возможности, их никто не выпустит.

Переночевав во дворе большой католической церкви, расположенной рядом с тюрьмой, я двинулся дальше, но не в центр столицы, как планировал, а на юг, в сторону города Cabaret. Проходя мимо тюрьмы, я услышал, что меня окликают сверху из зарешеченных окон. «Lablon, Lablon, help me!» Lablon – это белый – ко мне здесь все так обращаются. Help me – гораздо реже, чаще – Give me, а ещё чаще просто тянут за рукав футболки и протягивают руку. Чем же я могу помочь тебе, заключённый? My name is… продолжал кричать он. Я достал камеру со сдохшей батарейкой и направил на решётку, откуда торчала рука и сделал вид, что снимаю. Теперь у человека появилась надежда, что ему помогут. Как говорится, ложь во благо. Хотя какое благо я сделал: так – самоутешение. В принципе я ведь мог пойти в администрацию, назвать его имя, спросить, за что сидит, потом взять адреса родственников, выяснить, справедливо ли посадили и т. д. Но это, в принципе, то же самое, что дать одному из сотен, протягивающих руку, десятку баксов, на которые он десять дней сможет кормить свою семью или купить наркотики. Чтобы немного отвлечься, я решил найти Wi-Fi и поговорить с кем-нибудь по Скайпу. Я стал спрашивать, где можно найти интернет у людей по виду более солидных и тут столкнулся с тем, что и среди них многие не прочь как-то заработать на «белом». Пара человек предложила свои телефоны с интернетом и Скайпом на пару минут «всего» за $10. А двое (всё это в течение одного часа) предложили заплатить им, иначе они вызовут бригаду санитаров и меня заберут в сумасшедший дом. Оба эти человека мотивировали тем, что я хожу босиком по таким грязным улицам – мол, нормальный человек так делать не будет.

Мне и самому было интересно посмотреть на дальнейшее развитие событий, если врачи всё же приедут. И я сказал: «Хорошо, звони. Я подожду». «Доброжелатель» стал меня отговаривать, мол, в «дурке» очень плохо. В общем, всё понятно – никуда он звонить не будет. Когда через некоторое время второй стал домогаться с таким же предложением, я хотел просто уйти, но он схватил меня за рукав и сказал – нет, жди. Такое поведение мне не понравилось, поэтому я сделал следующее: достав IPod, я сказал, что мне надо позвонить другу, у которого есть наличка. Сделав вид, что набираю номер и дожидаюсь якобы гудка, я произнёс название улицы и банка, возле которого это происходило, затем: «Офицер здесь попытка ограбления белого человека» и тут же сделал вид, что хочу сфотографировать этого злоумышленника. Если бы на IPod была камера, то там была бы только удаляющаяся спина. А ведь вроде бы приличный молодой человек – на английском сносно говорит. Я это не к тому, что, мол, какие они плохие люди, а к тому, что нищета толкает людей на нехорошие поступки.

Чтобы покинуть город, я запрыгнул на заднюю подножку проходящего «автобуса» (типа «тук-тука» в Таиланде). Через минуту на вторую сторону подножки запрыгнул продавец мороженого. Повиснув, как и я, и держась одной рукой за поручень, он достал из сумки мороженое и стал предлагать пассажирам. На повороте я поддержал его рукой и он, посмотрев на меня, радостно улыбнулся и стал что-то быстро говорить пассажирам, показывая на меня. Незнание их языка не помешало мне понять, что он видел меня по TV в «National Geographic». Он даже запомнил мою фамилию и, вероятно, в передаче говорилось, что я живу на один доллар в день. Это я заключил из того, что он протянул мне мороженое со словами: «No money, Sir», и ещё пара пассажиров протянули мне банан и апельсин. Такие вот они, гаитяне. Готовы поделиться последним, если видят, что человеку необходима помощь. Позже я не раз видел подтверждение этому. Например, к телеграфному столбу подъехала машина с монтёрами. Электрик и помощник стали ставить лестницу, шофёр пошёл ставить аварийные знаки. Из окрестных домов подбежало штук пять пацанов и стали помогать: кто – шофёру, кто лестницу держит, кто инструмент какой-то к верёвке, которую электрик сверху сбросил, подвязывает. Минут через 15 закончили, пацаны встали в сторонке – ждут. Электрик, видно он старший, достал из кармана мелочь и дал каждому по монетке. А ведь, наверняка, у него дома своих детей штук 5, которым он на эти монеты мог тоже мороженое купить. Что, ему их помощь была нужна? Наоборот, они ведь и лестницу могли уронить от чрезмерного старания! И такое у них сплошь и рядом. К людям, у которых есть какая-то работа, приходят соседи «типа» по дому помочь убраться, воды принести и т. д. Оплаты, конечно, не просят, но «имущие» сами дают. Кто одежду, кто продукты. Этим, конечно, бедность не победить, но без этой взаимопомощи им там совсем худо было бы. Не могу сказать, что такое отношение бедных людей друг к другу для меня новость, подобное я видел в Бангладеше. На мой взгляд, для решения части проблем перенаселённых стран вполне может помочь регулярная гуманитарная помощь в виде резиновых изделий. Не галош, разумеется. Гуманитарная помощь в виде денег, которая поступила от мирового сообщества сразу же после землетрясения давно осела на банковских счетах правительства того времени. Сейчас гуманитарка продолжает поступать в виде сэконхэнда – бытового и армейского. И каков результат? 80% населения сидят на базарах во всех городах и пограничных переходных пунктах в надежде продать или обменять вещи на продукты. Ладно, хватит, что-то я завёлся на эту тему. Это всё-таки путевые заметки.

Город Cabaret, где я провёл следующую ночь, совсем недалеко от столицы, но процент просяще-требующих людей заметно уменьшился. Если расстояние и дальше будет уменьшать этот процент, то, возможно, пребывание в стране не будет для меня таким морально тяжёлым. К сожалению, мои надежды оправдались лишь частично. Следующий большой город Gonaives был ненамного лучше столицы, плюс в нём находились войска ООН. Это плохой знак. Буквально это значит, что действующее правительство ожидает вспышки недовольства в этом регионе. Если ожидается просто восстание – то ещё ничего, но если восстание (как это часто бывает) возглавит действующий мэр города, то дело плохо, ведь у него в руках власть. Полицейским чинам уже обещано место в новом правительстве, а у полиции имеется оружие. Чтобы выяснить этот вопрос, я подошёл к офицеру ООН. Их часть оказалась из Аргентины, что меня весьма обрадовало. Офицер разъяснил мне здешнюю ситуацию. Оказывается, здесь происходит восстание студентов, сопровождающееся поджогами и погромом учебных заведений. ООН и полиция совместно работают по урегулированию этого конфликта. Он показал мне на карте наиболее опасные места и посоветовал побыстрее покинуть город. Разумнее конечно было бы сразу последовать его совету, но по моему плану я должен был попробовать попасть из Гаити водным путём на Кубу. В городе имеется морской порт, поэтому я направился туда. Его работники весьма огорчили меня, сказав, что не только из их порта, но и из любого другого к соседям не ходят ни пассажирские, ни грузовые суда. Однако, я решил, что буду продолжать движение вдоль побережья и пытаться найти какую-нибудь посудину.

Переночевав в порту, наутро я отправился дальше на север вдоль побережья. Я всё ещё не попрощался со своим планом и хотел проверить свой последний шанс: дойти до самого близкого к Кубе порта Mole Saint Nicolas. Там возможно всё-таки существуют какие-то нелегальные возможности попасть к соседям. В какую-либо другую страну соваться нелегально я бы не стал, но кубинские эмиграционники, зная, что их штамп иногда нежелателен в паспорте, по желанию клиента ставят штамп на отдельную бумажку, которую в принципе человек может и «потерять». То есть, на выходе проблем не будет.

Дорога из города проходила по местам активности, указанным на карте ООНовцев, но не возвращаться же. Я запрыгнул в автобус, но вскоре впереди показались клубы чёрного дыма, и водитель остановился. Минут пять он живо обсуждал что-то с пассажирами, после чего часть из них недовольно вышли, а мы поехали дальше. Я понял, что те, которые вышли, боялись ехать дальше и просили вернуться, или вернуть им деньги. Но потому, что большинство хотели доехать туда, куда ехали, шофёр не сделал ни того, ни другого. Чёрный дым шёл от догорающего автомобиля, и дорога после него была усыпана камнями, поэтому мы ехали медленно. Вскоре нас остановила группа молодых людей, и они, по-видимому, предложили вернуться, но пассажиры уговорили их, и мы поехали дальше. Однако вскоре из проулка выскочил по виду пьяный или обкуренный молодой человек с бутылкой в руках и побежал рядом с автобусом, выкрикивая какие-то слова, из которых я понял «Молотов». По-видимому, он требовал остановиться иначе он бросит в нас бутылку с «коктейлем Молотова». Не уверен, что в бутылке был именно коктейль, но одна пассажирка со страху даже спрыгнула на ходу. Остальные что-то ему кричали и живо жестикулировали, в том числе указывая на меня. Возможно, они говорили, что если погибнет «Ла блон», то полиция его обязательно найдёт и посадит. Как-бы то ни было, «герой» отстал, и мы поехали куда-то дворами, так как главная улица была перегорожена баррикадой. Однако мы проехали недолго, объездная улица так же была перегорожена довольно крупными камнями, плюс рядом горела канистра с каким-то едким веществом, из-за которого у всех потекли слёзы. Водитель уже хотел разворачиваться, но тут я увидел в заборе подходящую жердину и, орудуя этим рычагом, отодвинул самые тяжёлые валуны. Пассажиры соскочили и быстро откинули остальные камни. В общем мы проскочили и через полчаса были в пригороде, куда и ехал автобус. Водитель категорически отказался от мелочи, которую я протянул и одобрительно похлопал меня по плечу и положил руку мне на затылок. То же самое сделали несколько пассажиров. Я уже знал, что это значит, и несколько раз в толпе кто-нибудь из людей как бы невзначай дотрагивался до моей головы.

Канадские священники на «Утиной реке» предупреждали меня, чтобы я был осторожнее, так как, под видом католической церкви, некоторые священники проводят в них обряды «Вуду». Однажды во время служения, мне кажется, я был именно в такой церкви. Там много танцевали, а на прощание все стали обниматься. В принципе это нормально и принято во многих церквях, но если они, обнимаясь с друг другом, похлопывая или поглаживая друг друга по спине, то мне обязательно клали руку на затылок. Позже «нормальный» священник объяснил мне, что таким образом те хотели взять у меня, белого человека, немного ума. Он сказал, чтобы я не позволял делать этого, так как это опасно для меня. Однако я не последовал его совету. Если люди видят во мне «волшебника Гудвина» – на здоровье, от меня не убудет.

В северо-западной части острова страна выглядит ещё беднее, и дороги там в ужасном состоянии. На одном участке дорога настолько разбита, что автомобили по ней вообще не ездят, лишь мотоциклы. Во всяком случае я шёл целый день и не видел ни одного транспортного средства, за исключением осликов и мотоциклов. И те, и другие загружены по полной. Посёлков за этот день я, правда, то же не встретил, так, несколько отдельно стоящих хибар с загонами для коз. Да и что людям здесь делать: земля каменистая и выжженная солнцем, к морю спускаться с полчаса, – да и что оно им даст? Кстати, о море! Отношение к нему в городах ужасное. Реки, на которых обычно стоит город, полны зловонных отходов, и их устья забиты пластиковыми бутылками, пакетами и прочее. Среди этих отходов бродят свиньи и нищие, в надежде найти что-нибудь съестное. Немудрено, что в стране часто вспыхивают эпидемии холеры и прочее.

Вот и северо-восточная оконечность острова, и конец моих надежд перебраться на Кубу по воде. Рыбаки объяснили мне, что они и сами бы рады порыбачить за пределами территориальных вод, но собственные пограничники безжалостно расстреливают всех, кто нарушит границу. Если же кому-то повезёт, и их свои не заметят, то их встретят огнём кубинцы. Таким образом правительство обеих стран борется с беженцами. Ну, что ж, зато я почти обошёл остров по побережью. Осталось совсем немного, чтобы замкнуть круг. Следующий большой город на моём пути наверняка входит в тройку самых больших городов страны.

В «Cap-Haïtien» сохранилось много построек колониальных времён, которые весьма украшают его, так как построены на возвышенностях. В остальном это город-базар, как и все другие. Да, ещё одно отличие: школы и другие учебные заведения здесь в более приличном состоянии, чем в других населённых пунктах. Я заночевал в одной из школ и заметил следующее: дети приходят где-то за час до занятий и играют во дворе, но играют тихо, как мышки. Дома им делать нечего, а здесь – сверстники, можно и порезвиться, но имеются «надсмотрщики». Сторож, дворник, учитель, и вообще любой взрослый при повышенном уровне шума может окрикнуть их, и все сразу же замолкают. Вторая причина: все одеты в чистенькую униформу, которую они бояться запачкать. Сторож разбудил меня рано, и пока я пил с ним чай, дети неоднократно пытались подойти ко мне, но он их отгонял. То же самое делали и учителя, когда я разговаривал с ними. Прозвенел звонок, за полминуты загнал школоту в классы. Наступила мёртвая тишина. Позже я ночевал в сельской школе, там царила такая же атмосфера. Правда, здесь директор и учителя попросили меня сфотографироваться сначала с ними, затем почти во всех классах с детьми и попросили найти спонсоров для школы. Как они мне объяснили, по закону в школу нельзя приходить без униформы, которая стоит аж $200. И это – в стране с таким уровнем безработицы! В итоге, многие дети так и остаются неграмотными. Коллектив учителей показался мне очень доброжелательным. Возможно, если бы нашёлся спонсор, они и в самом деле купили бы униформу и раздали её неимущим.

На северном побережье имеется много песчаных пляжей, но если в Доминиканской республике они полностью забиты отдыхающими со всего света, то здесь лишь иногда можно увидеть группку местных отдыхающих. В основном, на пляжах «отдыхает» домашний скот. В этой части почти нет больших городов, так что море довольно чистое. Но туристов низкими ценами сюда вряд ли заманишь. Слишком опасно. Не доходя до границы километров сто, я повернул в глубину острова – хотелось посмотреть, как живут люди там, вдали от дорог и «цивилизации». Я долго шёл по хорошо натоптанной тропе, прежде чем дошёл до небольшой деревни. Электричества здесь не было, детей, естественно, много, но удивило то, что на улицах практически не было взрослых. От детей ответа я не добился, так как при моём приближении они разбегались по домам. Я пошёл дальше и через пару часов дошёл до деревни побольше. Людей здесь тоже было мало, но, дойдя до центра, я увидел их даже очень много – человек триста. Они только что вышли из церкви и живо беседовали. Видимо, здесь были и жители соседних деревень. Меня позабавила сцена, когда они увидели меня. Сначала уровень шума повысился: из уст в уста передавалось «ла блон, ла блон», затем все, повернувшись в мою сторону, замолчали. Я ткнул себя пальцем в грудь и произнёс: «Йё руссо. Йё компрендо испаньёл, энд ай спик инглиш». Все оживились и стали оглядываться по сторонам, называя чьё-то имя. Вскоре из толпы вышла женщина, представилась как учительница английского и стала переводить мне вопросы из толпы. Правда, её разговорный английский был на уровне российского десятиклассника-двоечника. Скорее всего, её письменный был даже лучше моего, но переводить вопросы людей она явно затруднялась и стеснялась. Я решил взять ситуацию в свои руки и стал говорить, кто я, откуда, куда иду и зачем. Рассказал о своей семье и т. д. Всё это я сопровождал жестами, так что учительница справилась. Затем я немного поговорил на испанском со священником и отправился дальше. Судя по тому, что никто не подходил ко мне с «обнимашками», церковь была обычная – католическая.

Людям, по моему мнению, в деревнях живётся лучше, чем в городах. Да, у них нет электричества и нормальных учителей, но они, по крайней мере, не голодают, и у них нет такой антисанитарии, как у бедноты в городах. Но молодёжи здесь скучно, и они уходят в города попробовать свои силы. У большинства из них ничего там не получается, но возвращаться не солоно хлебавши стыдно, и многие остаются там, надеясь на «авось» и пополняя ряды безработных.

Через два дня я вышел обратно на дорогу и направился в сторону переходного пункта. Здесь, ближе к границе, у людей больше шансов заработать. Один из этих заработков – продавать речную гальку за границу. Туда её возят люди, имеющие транспорт. Им, я думаю, и достаётся главная прибыль. Но зато любой может пойти на реку и насобирать кучу камней, которая ценится в зависимости от расстояния до дороги. Работа не из лёгких, но хоть что-то. Вдоль реки имеются лачуги с навесами от дождя, в них рабочие также могут перекусить, если не взяли продукты с собой. Я забежал под один навес, когда начался ливень, но вся сухая площадка под дырявой крышей была занята. Порадовала реакция молодых людей – сразу двое или трое предложили мне своё место, передвинувшись под струю из потолка. Надеюсь, это они сделали не потому, что я белый, а потому что старше их. Спасибо.

Ну вот и граница. Уже вечерело, и я решил провести ещё одну ночь здесь. Ведь я пробыл в стране всего две недели, вместо запланированных 30 дней, так что лишние несколько часов не помешают. К сожалению, они не добавили хороших впечатлений. В городе тоже базировались ООНовцы, которых я не заметил при входе в город, иначе, наверное, не стал оставаться на ночь. Но теперь поздно. Пока я ходил по городу в поисках приятных впечатлений, граница закрылась. Пограничники заночевать на нейтральной полосе не разрешили. Полиция предупредила, что ночевать в палатке опасно, но у себя на территории и даже рядом не разрешили. Мол, отвечай потом за тебя… Однако, я всё равно поставил палатку за их территорией. Они пытались меня прогнать, но я попросил их показать закон, по которому я не имею права ночевать в палатке на территории города. В цивилизованных странах такой закон обычно существует, но не в странах третьего мира.

Я уже поставил палатку и развёл костёр, но тут подошёл старший офицер и сказал, что он договорился с UN и, если я не против, они сейчас приедут и возьмут меня под свою опеку. Я согласился, и вскоре подъехал джип. Офицер оказался из Штатов и был весьма доброжелательно настроен. Он сказал, что они базируются в километрах 20 от города, и он поедет туда, когда закончится его дежурство, то есть в 6 утра, а пока я могу покататься вместе с ним. Такая перспектива меня не устраивала, и я спросил, какая есть альтернатива. Он ответил, что ночевать возле полиции – не очень хорошая идея, так как недовольные властью жители иногда атакуют участок, и я могу оказаться между двух огней. Он предложил увезти меня на границу и оставить на нейтральной полосе. Я возразил, что, мол, уже пробовал, но он сказал, что ему в просьбе не откажут. В общем, я провёл ночь в палатке на «нейтралке». Наутро я попрощался с этой горемычной страной. Дай им Бог, на которого они так надеются, выкарабкаться из этой выгребной ямы. В «ла блонах», которых создатель наделил большим умом, они уже разочаровались. Да и правильно! Тем, кто сидит на золотых унитазах, глубоко плевать на проблемы гаитян, да и тем, кто сидит на кожаных сидениях авто, тоже.

 

Опять в Доминиканской республике

Dajabón – Monte Cristi – La Isabela – Puerto Plata – Santiago De Los Caballeros> USA

Я перешел границу и в городе Pepillo Salcedo и попал на карнавал. Оказывается, в первый весенний месяц в каждом городе республики проходит фиеста, собирающая тысячи зрителей. В основном, это горожане и приехавшие из окрестных сёл, но попадаются и белые туристы. Одну из улиц закрывают для транспорта, и на ней идут массовые представления. Все веселы, все рады – особенно торговцы сладостями, напитками и сувенирами. Администрация, похоже, на этом не зарабатывает, во всяком случае временные кабинки туалетов бесплатны. Коронное представление на весенней фиесте – «Изгнание дьявола из города». Двое ребят, мастерски владеющие кнутами, якобы стегают его. Каждый раз кнут издаёт щелчок, подобный выстрелу. Удар кнута должен быть идеально рассчитан, чтобы не задеть актёра, да и, наверное, на нём под маскарадным костюмом имеется бронежилет, но лицо-то открыто. Так и без глаз можно остаться! Ну, это ладно, актёры получают деньги за свою работу. Главное другое: дьявола играет чернокожий парень! Скорее всего, он доминиканец, но каково гостям из Гаити? Блин, мы – чёрные, для них нечистая сила?! Но это так, возможно, лишь моя фантазия. На самом деле, никто так не помогает соседям, как они! Правительство, с согласия жителей, разумеется, каждый год выделяет средства, но мировая общественность то и дело заявляет: «Ребята, а может вам объединится в одну страну?» Я лично думаю, что ничего хорошего из этого не получится. Гаитяне-то не против, на определённых условиях, но доминиканская сторона отказывается и правильно делает. Ладно, что-то я в этой главе слишком много пишу о социальных проблемах.

Переночевав под шум карнавала в каком-то старинном, реставрируемом здании, я двинулся вдоль побережья дальше. Городок «Monte Cristi» известен тем, что, якобы, первая высадка Колумба была именно здесь, но глубина гавани была явно мала для порта, поэтому он обогнул остров и высадился в том месте, где сейчас Santa Domingo (святое воскресенье). Ещё местность известна белыми пляжами. Это не песок, а мелкие частички ракушек. Турагенты в гостиницах и на курортах иногда заманивают этим песком туристок. Мол, это натуральный скраб, но умалчивают, что добираться сюда надо часа 3—4 по плохой дороге. В общем, место само по себе хорошее, но особым спросом у туристов не пользуется. Да и вообще, если честно, остров экзотическим не назовёшь.

До места, где кольцевой маршрут моего короткого путешествия замкнётся, оставалось совсем немного. Пора подумать о возвращении в Канаду. Благо, проблем с авиабилетами здесь нет. А так как есть конкуренция между авиакомпаниями, значит, можно найти билет подешевле. Пару часов поисков в интернете, и билет в Штаты куплен. До вылета ещё неделя, до аэропорта около 200 километров, так что пешком как раз успеваю. А если даже задержусь по дороге, то воспользуюсь автостопом. Не доходя до Puerto Plata, я зашёл на территорию отеля и там на пляже услышал русские голоса. Ребята играли в пляжный волейбол, русские против нерусских. У них как раз не хватало одного игрока, и я имел удовольствие попрыгать пару часиков, плюс к этому, мы ещё и выиграли в большинстве партий. Ребята пригласили меня на ужин, мол, не заметят, но бдительные официанты заметили, что у меня нет пластикового браслетика и попросили покинуть ресторан. Но это не беда, главное, что в волейбол поиграл. Мы договорились, что я приду и завтра, но без рюкзака, так как охранники могли меня вполне и не пустить – площадки в тени пальм, а не на полосе отчуждения, принадлежащей всем. Чтобы не мозолить глаза охране, я переночевал на соседнем пляже и, предупредив охрану, оставил свой рюкзак на катере, который сушился на берегу для покраски. В этот день я не только вволю наигрался в волейбол, но и наелся ресторанной еды. Дело в том, что один из ребят уезжал на день раньше и отдал свой браслет-пропуск мне. Однако, вечером меня ждала неприятная новость. Вернувшись ночевать к катеру, я не обнаружил свой рюкзак. Правда, вскоре всё уладилось… С небольшими потерями. Подошедший охранник сказал, что патрулирующие этот участок туристические полицейские увидели мой рюкзак и забрали в участок. Пришлось мне ночевать просто на песке, потому что ночью, как сказал сторож, их офис закрыт. Утром в офисе туристической полиции мне рюкзак вернули, но позже я недосчитался фонарика и чего-то ещё, по мелочам. Возможно, охранник взял их. Кто-то оказался нечист на руку: то ли полицейские, то ли охранник. Ну, да и Бог с ними! Этот эпизод не испортил общего впечатления об этой стране. Правда, через пару дней в последний день перед вылетом в городе Puerto Plata я встретил семейную пару из России, которые живут здесь уже несколько месяцев. Они не разделили моего мнения о стране, как о безопасной. Дело в том, что с ними произошёл следующий случай: намереваясь остаться здесь жить, они купили небольшой джип и поехали к Monte Cristi (там, где белый ракушечный песок). Считая, что в стране абсолютно безопасно, они пошли на пляж, взяв с собой лишь телефоны и бумажники. Машину они оставили открытой и даже оставили ключи в замке зажигания. На их беду мимо пустынного пляжа проезжали трое ребят на мотоциклах. И эти ребята были «не очень хорошие парни». Увидев открытый джип, они взяли из него ноутбук и ещё кое-что по мелочи. Они решили, что если угнать машину, то их легко поймают, поэтому выбросив ключи в кусты, они решили, прежде чем уехать, поиметь с обеспеченных туристов ещё чего-нибудь. Чтобы казаться более грозными, они заехали на пляж прямо на мотоциклах и предложили загорающей парочке отдать им телефоны и бумажники. Те безропотно согласились. Байкеры гуманно бросили им на песок документы и умчались. Горе-путешественники сразу же побежали к машине и, на их счастье, у них там был спрятан запасной ключ, иначе им бы пришлось вызывать эвакуатор. Доехав до ближайшего населённого пункта, они заявили в полицию, но там сказали, что шансов на поимку преступников очень мало. Конечно, после этого случая они и «на воду дуют», но на моё мнение о стране эта история не повлияла. На следующий день страна отмечала День Независимости, поэтому я решил не уходить из большого города и остался ночевать у ребят, помогая им поглядывать в окно – на месте ли Jeep. День Независимости начался с праздничных шествий по городу, ими и закончился. Колонны школьников и студентов, одетых в униформу, шли под громкую музыку, размахивая флагами и гербами, плюс несли или катили какой-нибудь символ своего учебного заведения. Медики, например, несли шприц метров десять длиной. Это шествие мне напомнило наше первомайское, правда, здесь более шумно и лучше организовано. И ещё мне понравилось, что даже в высших учебных заведениях студенты ходят в униформах. Это, конечно, не платьица и фартучки, но и в них, по моему мнению, для школьников ничего зазорного нет. Я побывал во многих странах и могу сказать, что, как минимум в 70% из них, в учебных заведениях обязательна единая форма. Снимая этот парад на видео, я подумал, что неплохо бы составить фотоколлекцию униформ разных государств. Жаль только, что эта мысль пришла мне на второй сотке стран. Кому интересно, можете посмотреть на моём канале в Youtube, там, кроме этого парада, кое-где ещё случайно попадаются люди в формах. Правда, чаще в военных и полицейских, но это тоже интересно. Так, навскидку, по-моему, самое большое разнообразие в этом плане в Малайзии. Там в большинстве государственных учреждений работники имеют разные цвета одежды, на каждый день недели. Там и календаря не надо – посмотрел в окошко, ага, соседка сегодня в зелёном, значит – среда и т. д. Но что-то я отвлёкся. Пора уже и закругляться. В Santiago de Caballeros я пришёл за сутки до отлёта, так как по прилёту даже не зашёл в город. Город, как город. Шумный, но довольно чистый, особенно по сравнению с городами Гаити. Хотя, если бы я там не побывал, это путешествие было бы совсем неинтересным. Да, поскольку я возвращался почти сразу в Канаду, я решил прихватить какой-нибудь сувенир. Неделю назад я видел, как русские перед возвращением набирают в бутиках всякой ерунды, но обязательно прихватывают бутылочку доминиканского рома. В обычных магазинах такой же ром, только в других бутылках, является самым дешёвым пойлом, но как не привезти соседу или мужу «настоящего рома»? Меня алкоголь мало интересует, поэтому я не собирался брать нечто подобное. Но тут в каком-то маленьком магазинчике увидел плоскую 250-граммовую бутылочку, обтянутую натуральной кожей, с выдавленным на ней рисунком карты страны. Такие бутылочки туристы тоже раскупали у себя в resortaх, хотя цена их «кусалась». Здесь же этот сувенир стоил в десять раз меньше. Поэтому я-таки купил. Бутылочка набита древесными щепками, которые надо самому заливать любым алкоголем, и получается настойка под названием «Мамахуана». Считается, что это доминиканская виагра. Ну, вот и всё. Прощай, остров Гаити. Я пробыл здесь ровно 2 месяца. Прыгаю в самолёт, и вот через несколько часов под крылом все еще заснеженный Нью-Йорк. Сиэтл-же порадовал расцветающими деревьями, Ванкувер – тоже. Здесь я и отдохну пару месяцев перед следующим путешествием.

 

От автора

Уважаемый читатели, как вы уже заметили, в моих путевых заметках часто встречаются отступления, где я под впечатлением увиденного размышляю о смысле бытия и т.п., что попадает под определение философии. Я понимаю, что читателям, которые приобрели книгу исключительно как пособие для путешествий, мои мысли о человеческом предназначении, возможно, неинтересны, поэтому, для облегчения чтения такие абзацы выделены курсивом, и вы можете просто пропускать их. Но, разумеется, я буду очень рад, если процент таких читателей будет не очень велик.

Примечание: хочу поблагодарить всех тех, кто совершенно бескорыстно производил набор текста с моих неразборчивых рукописей!