Организационный период

В промежутках между путешествиями моя переписка с общественностью становится более активной, и в этот раз она повлияла на маршрут моего следующего путешествия. Замечания по поводу того, что, побывав на всех континентах, я до сих пор не был на Чукотке, показались мне правильными, и я решился посетить этот суровый край.

Вот наконец-то паспорт получен, но зимой на Чукотку можно попасть либо на самолете, либо на лыжах. На самолете лететь прямо в Анадырь неинтересно, а лыжные крепления для моих босых ног не приспособлены, так что придется ждать до весны. Оно, конечно, неохота, но имеется много плюсов: откроется навигация в тех широтах, моя жена заработает немного денег, чтобы помочь своему вечно нуждающемуся в помощи великовозрастному сыну, а мой сын наконец-то получит канадский паспорт и сможет теперь въехать в Россию почти без риска «загреметь» в армию.

В общем, мы решили отправиться в Россию весной, но человек предполагает, а Бог располагает…

Я, конечно, не из тех людей, у которых мечта, которую можно осуществить в течение одного года, превращается в мечту всей жизни, но, иногда не все получается так, как задумано. Началось с того, что выяснилось, что консульства РФ в Канаде и Штатах отказываются выдавать Российскую визу иностранным гражданам, рожденным в России, если у них нет официального отказа от Российского Гражданства. В принципе, это правильно, и это моя ошибка, что я не изучил этот вопрос заранее. За ошибки надо платить, и, если я ничего не придумаю, это обойдется моему сыну в лишние 1000 долларов. Дело в том, что при отсутствии Российской визы, Никита сможет встретится с мамой, которую он не видел почти 9 лет, только в странах СНГ. Ближайшая к Сахалину страна, это Казахстан и естественно он захочет оплатить маме проезд. Ну, хоть какая-то польза простым гражданам от того, что возникли новые границы. Можно ему конечно и отложить поездку, но не в моих привычках пасовать перед препятствиями, и я рад, что мой сын тоже имеет это качество.

Второе препятствие оказалась более сложным, и мне просто не хватило времени, чтобы преодолеть его. Дело в том, что для посещения пограничных зон, в частности береговой линии Чукотки, нужен специальный пропуск даже для Россиян, а для иностранцев тем более, а некоторые места вообще закрыты для посещения. В общем, на запрос о пропуске пришел отказ. Сроки рассмотрения заявки один месяц, а если опять будет отказ, то, как говорится «поезд ушел» – навигация в тех широтах очень короткая. Подавать еще одно заявление конечно надо, но ко времени ответа надо быть уже на востоке России, чтобы сразу же выдвинуться. В этом плане есть только один изъян: если откажут только Веронике, мне придется отправлять ее в Канаду. При этом она потеряет квалификацию фельдшера, которую она сейчас имеет. Стоит ли овчинка выделки? Для себя лично я всегда останавливаю выбор на более романтичном и авантюрном варианте, но Веронике остается всего два года до пенсии так что… В дороге со мной все может случится, а ей добавка к пенсии не помешает, и внуки не дадут скучать. Мне без нее, конечно, одиноко, да и гостеприимству чукотскому (жена – гостю) не будет повода отказать; но во всем есть свои плюсы и минусы.

Итак, решено, Вероника остается в Канаде. Препятствие в виде отсутствия визы для Никиты мы решили обойти с другой стороны: у меня есть месяц в получении пропуска, а в Японии и Корее есть по два Консульства РФ, где мы можем попытать счастья. Закон конечно одинаков, но есть еще человеческий фактор, о котором никогда не стоит забывать, особенно когда имеешь дело с русскими.

 

Старт

Итак, 7 мая 2012 года, мы с сыном автостопом выдвинулись в путь из канадского Ванкувера. Двоих мужчин обычно подбирают неохотно, тем более в Штатах, где автостоп год от года все хуже, но нам повезло, и к вечеру мы были в Сиэтле. Заночевали мы у моего давнишнего приятеля Николая Самоукова, который на следующий день отвез нас в аэропорт. Конечно я не упустил возможность показать Никите могилу Брюса Ли и его сына Брендона. Николай, оказывается, здесь тоже никогда не был, так что мы совместили приятное с полезным. За 11 лет с моего первого посещения здесь ничего не изменилось. На могилках свежие цветы, которые обычно приносят китайские туристы. Для них посещение этого места, по-видимому, является первоочередным в программе посещения Сиэтла. В Лос-Анджелесе, до посадки на самолет до Токио у нас было всего 3 часа, так что посетить Голливуд, как планировал Никита, нам не удалось. Ну, да ничего, какие его годы! А меня, если честно, эта достопримечательность не очень интересует.

 

Япония

Общее расстояние= 3.000 км. Пешком=450 км: Tokyo> Shikoku> Hokkaido> Sakhalin

19 часов полета и вот мы в Токио, точнее в аэропорту <Нарита>. Уже вечерело, а до столицы еще сотня километров, поэтому выйдя за пределы аэропорта и пройдя километров 5, мы поставили палатку на каком-то огороде. Утром пришел хозяин и, поделившись кофе, спросил, не нужно ли чего. Я подумал, что в принципе, и в России реакция хозяина дачи могла быть точно такой, но все же более вероятно, что вместо кофе были бы маты. До окраины Токио мы добрались на попутках, а потом сели в метро. Большая часть Токийское метро пролегает на поверхности, ныряя под землю только в районе центра. Первое, что бросилось в глаза, что буквально все пассажиры держат в руках смартфоны. По-английски говорит от силы каждый десятый, но для японцев это не проблема. Как только мы обращались к кому-нибудь с вопросом, он сразу говорил что-то по-японски в микрофон смартфона, и умная машинка сразу же произносила по-английски: «Говорите сюда, пожалуйста». Фразу, произнесенную мною, японец слышал уже на своем родном языке. Правда перевод был на уровне Гугл-переводчика, так что иногда приходилась переспрашивать, или строить фразу по-другому, но, в принципе, на бытовом уровне можно поговорить. Сразу же вспомнилась фраза кого-то из японской делегации, когда они приехали на Сахалин и увидели много полно-приводных грузовиков: «Чего только русские не напридумывали, лишь бы дороги не строить».

Первым делом мы пошли в Русское посольство, но оно оказалась закрытым по поводу празднования 9 мая. Правда, было только восьмое, но меня это не удивило. В посольствах РФ принято праздновать и свои праздники, и той стране, где они находятся, ну, а добавить один день к такому празднику, сам Бог велел – пусть японцы знают, как важен для нас День Победы! Посольство РФ находится практически в центре, но людей на улицах и автомобилей не очень много. Пешеходы, в отличие от московских идут неспеша, вежливо отвечают на вопросы (с помощью смартфонов). Но если точно не знают, где находится объект, то не тыкают пальцем наугад, и не подзывают советчиков как в Китае, а направляют к полицейским. Полицейские разговаривают очень вежливо, а если совсем не понимают по-английски, то сразу же звонят в Туристический отдел. Регулировщики на дорогах тоже ведут себя очень вежливо и часто кланяются в ответ на благодарность пешеходов и водителей. Поклонился регулировщик и мне, когда заметил, что я его снимаю на камеру. Исходя из того, что я при этом находился на балконе 3-го этажа, на противоположном углу перекрестка, я сделал заключение, что у японских полицейских внимательность и боковое зрение очень развиты. Хотя по одному человеку судить нельзя – возможно у этого полицейского среди предков были предки ниндзя, и эти качества передались ему вместе с ДНК. Я забрался на балкон конечно не для того, чтобы проверить качества японских полицейских – просто люди при виде камеры ведут себя по-другому, а мне хотелось снять обычное поведение обычных людей.

Ночевать мы поехали к Евгению, студенту из России, с которым познакомились по линии «Couchsurfing». Токио – огромный мегаполис, поэтому мы воспользовались метро. Уже вечерело, и народу на станциях и в поездах было примерно столько же, сколько и в Москве в час пик, но работников метро, запихивающих людей, мы так и не увидели, зато увидели, что основные станции оборудованы ограждениями и случайное или преднамеренное попадание на рельсы исключено. Двери в этих ограждениях открываются одновременно с дверьми в вагонах, что конечно требует абсолютно точной стыковки, но для японцев с их уровнем электроники – это не проблема. Но есть другая проблема, которая, как рассказал нам Женя, и послужила основной причиной установки этих ограждений. Японцы вообще-то дисциплинированный народ и не толкают друг друга, чтобы первыми забраться в вагон, но с некоторых пор японские самоубийцы начали бросаться под поезда. Делают они это из-за того, что при всех остальных способах их расчетов с жизнью расходы на похороны ложатся на их родственников, и только в случае падения на рельсы похороны оплачивает железная дорога.

Женя рассказал нам еще много интересного о быте японцев, ведь он учится здесь уже 2 года. Они с женой снимают маленькую квартиру на окраине Токио – здесь дешевле. Квартира по российским меркам маленькая, но Женя сказал, что это нормальный размер для семьи среднего класса: спальня достаточная для того, чтоб поставить двуспальную кровать и шифоньер, гостиная такого же размера и кухонька. Полы устелены циновками, но не отапливается, как это принято в Корее. Оказывается, в домах такого типа отопление вообще-то не предусмотрено, так что зимой в квартирах в майках не походишь.

Что еще о быте? Мусор люди обязательно сортируют в пакеты разного цвета, никаких вонючих мусорных баков на улицах нет. Есть просто место прямо на асфальте, накинутое сеткой от птиц. Человек приходит и аккуратно кладет пакет под сетку. Мусорные машины чистенькие, с музыкой, приезжают не слишком рано, чтобы не будить людей. Грузчик с водителем вручную забрасывает пакеты в разные отсеки. Я специально подошел поближе и увидел, что пакеты с пищевыми отходами меньше чем с бытовыми, значит, японцы более бережно относятся к еде, чем их соседи корейцы или китайцы. Возможно, это связано с тем, что дорогая здесь не только еда, поэтому многим из тех, у кого более чем один ребёнок, приходится работать на двух работах.

Дети в садиках очень ухоженные, и немудрено, ведь на одну няню положено не более чем 5 детишек. Школы, как и садики, тоже очень аккуратные и во время перемен нет шума и криков, присущих этим заведениям в других странах. И, что меня особенно удивило, дети, даже дошкольного возраста, часто переходят улицу без сопровождения взрослых.

В посольстве РФ документы у Никиты приняли без лишних расспросов и за результатом можно было прийти уже завтра, правда за тройную цену, но в случае отказа деньги не возвращались, поэтому мы решили воспользоваться нормальным тарифом и за 10 дней ожидания визы поездить по стране. 10 дней, конечно же, маленький срок, но все будет зависеть от того, насколько хорош здесь автостоп.

Как обычно я составил план минимум и план максимум. План максимум был практически нереален – объехать все южные острова. План минимум у нас поскромнее – доехать до города Химиджи, где расположен замок «Белой цапли», в котором снимался фильм «Последний самурай». Собственно, это идея Никиты, которому очень нравится этот фильм, а мне интересен сам процесс путешествия. На Хоккайдо-же ехать надо будет при любом раскладе: Если получим визу, поедем из Саппоро на Сахалин, откажут в визе в Токио, поедем в Саппоро и обратимся за визой в Российское консульство там.

Женя, у которого есть небольшой опыт путешествия автостопом по Японии, сказал, что по хайвэям ходить запрещено и посоветовал нам пойти на «Сервисэрия», расположенную на нужной нам дороге недалеко от его квартиры. Да, пожалуй, это самое удобное место для автостопщика. Здесь имеются заправка, ресторан, туалеты (кстати, необычно чистые), детские площадки, место для выгуливания собак. Парковка большая и машины отъезжают не реже, чем через каждые 5 минут, а с водителем, который только что наполнил свой желудок или опорожнил свой мочевой пузырь, договорится легче, чем, когда наоборот. Эта истина (по моему мнению) весьма очевидна, поэтому меня всегда удивляет, когда я вижу автостопщиков и бездомных, обращающихся к водителям с просьбами <до того>, а не после. Но вернемся в Японию.

Через полчаса мы уже ехали с дружелюбным и улыбчивым японцем в нужном нам направление. Извините, не подумав, написал «ковбой в шляпе». Я имею в виду, что японец без вежливой улыбки, то же самое, что ковбой без шляпы.

Мы ехали, все время посматривая вправо, чтобы не пропустить знаменитую «яму». Водитель, поняв, что мы пытаемся увидеть вершину вулкана, сказал, что в такую погоду она покрыта облаками, но он едет в городок Фудзи, что на берегу, и завтра, если нам повезет, мы сможем увидеть знаменитый вулкан. Не повезло, да ладно, может, на обратном пути увидим. Зато вечером, на берегу, мы пообщались с рыбаками.

На второй день, к вечеру, мы были уже в древней столице Японии. Правда, до центра города от кольцевой дороги пришлось идти пешком, и мы поняли, что это и будет нашей основной проблемой. Я имею в виду, что автобус от автотрассы до достопримечательностей не ходят, а нам потом еще и обратно до «Сервисэрия» добираться – иначе попутки не поймаешь. К ночи мы осмотрели основные достопримечательности Киото, и усталые, но довольные легли спать в лесу на поляне возле буддийского храма.

Кстати, иностранных туристов в Японии намного меньше, чем в подобных местах юго-восточной Азии. Наверное, это связано с дороговизной и со сложностью получения визы. Еще меня удивило реакция самих японцев на национальную одежду: женщин в кимоно практически нет, и когда среди гуляющих появилась группа девушек, одетых в традиционную одежду, туристы и местные стали наперебой с ними фотографироваться. Бедные девушки отказаться-то не могут – не принято. Каюсь, мы с Никитой с ними тоже сфотографировались. Но зато мы были единственными, с кем девушки захотели сфоткаться на свои камеры. Мои босые ноги привлекали не меньше внимания, чем их кимоно. К нам подходила, в основном, молодежь: спрашивали, почему босиком и фотографировались, правда, скорее всего для них это был повод попрактиковать свой английский, потому что, распознав мой русский акцент, они охотней разговаривали с Никитой. Вообще-то, хоть и принято считать, что нельзя верить улыбке японца, мне кажется это не так; они улыбаются вполне искренне, во всяком случае, намного искреннее, чем американцы.

На следующий день, к вечеру мы добрались до Химиджи. Нам повезло: человек, который нас подвозил, был из другой провинции, и узнав, что мы специально приехали чтобы посмотреть замок, подвез нас прямо к нему. Ему тоже захотелось посмотреть место, где снимался знаменитый фильм, правда, он о нем даже не слышал, но сказал, что теперь обязательно посмотрит.

Кстати, я заметил, что японцы не столь фанатичны по отношению к своим достопримечательностям, точнее к тому, что создано человеком! И, хотя они ежедневно создают тысячи авто и горы электроники, в душе они все-таки больше созерцатели, чем созидатели.

Замок Белой цапли нам понравился, но не стану его здесь описывать: как говорится, лучше один раз увидеть. Это раньше писателю требовались целые страницы, чтобы читатель мог представить всю красоту объекта, а сегодня любой из цивилизованных людей может зайти в интернет и увидеть практически все красоты мира. Все это так, но даже 3D картинки не дают эффекта личного присутствия, и это хорошо, иначе у людей вообще не будет стимула путешествовать.

Мы, конечно, не упустили случая переночевать вблизи замка, и на утро отправились на остров «Shikoku» так как до острова «kyushu» еще далеко, а время поджимает. Конечно, можно воспользоваться сверхскоростным проездом, но имеет ли смысл?

Кстати, Япония – пожалуй, единственная страна (исходя из моего опыта путешествий), где в любую точку можно быстрее доехать на общественном транспорте, чем на личном авто. Попробуйте загуглить маршрут в любое глухое место Японии, и вы убедитесь, что там будет куча пересадок: паромы и пр. Но если вы включите опцию: автомобиль, то окажется на несколько часов дольше. В других же странах обычно наоборот.

От города Химиджи на остров «Shikoku» мы поехали по короткому мосту, но долго там задерживаться не стали: уклад жизни в городах и поселках тот же самый, да и время поджимало, а вот назад на остров Honshu мы вернулись по очень длинному подвесному мосту. Мост этот был построен 20 лет назад и очень долго удерживал пальму первенства, как самый длинный, пока китайцы не побили этот рекорд. Мост опирается на несколько небольших островков, где оборудованы смотровые площадки, с которых открывается весьма живописный вид.

Через мост нас перевез студент лет 30, он сказал, что учится уже 10 лет. Вообще, я заметил, что японцы любят учиться, и, если позволят средства, могут делать это всю жизнь.

После того, как мы попрощались со студентом, нас подобрали две милашки лет 20 на вид, но им оказалась по 30. Из-за отсутствия денег, после школы они обе нигде не учились, а сразу-же пошли работать в ресторан, где и работают до сих пор. Но, похоже, это их совсем не огорчает – они очень позитивные, веселые девчонки. Узнав, что нам легче уехать от заправки на главной трассе они подвезли нас туда, проехав лишних 20 км, хотя мы об этом их не просили.

На следующий день молодой бизнесмен тоже провез нас лишних 30 км, только для того, чтобы угостить знаменитой гречневой лапшой: <нихонсоба>, которую, как он сказал, лучше всего делают именно в том городке. Вареную гречку японцы не едят, а вот лапшу из нее используют довольно часто, и, правильно приготовленная, она очень вкусная. Процесс приготовления включает предварительное ферментирование крупы, поэтому, чтобы не разочароваться, я не советую вам заказывать ее в ресторанах России, думаю ее по-быстрому сделают из обычной гречневой муки. Также Японцы, в отличие от нас, предпочитают копченую лососевую икру. Они вначале засаливают ее прямо в истыках, затем помещают под пресс, затем коптят. Ну, как говорится: «на вкус и цвет…»

В Японии очень разветвленная сеть дорог, поэтому возвращаться в Токио мы запланировали по другой дороге. Общая протяженность дорог, при такой плотности население не удивляет. Удивило то, что они все без исключения заасфальтированы! Находясь в автомобиле на главной дороге, мы не раз не замечали, что параллельно, как будто прямо по рисовым полям, на такой же скорости несется машина. Теперь понятно, почему приехав на Сахалин, японцы удивленно восклицают: «Мы слышали, что в России плохие дороги, но мы не думали, что вы прямо по земле ездите!». Преимущество асфальтового покрытие на автотрассах, конечно, бесспорно. Также, наверное, приятнее (не мне, я босоходящий) в парках гулять по асфальтовым дорожкам, но то, что не покрытых асфальтом участков земли остается все меньше, огорчает и самих японцев. Водители, подвозившие нас, часто с одобрением отзывались о фермерах, которым правительство, или частные бизнесмены предлагали очень выгодные сделки по покупке их земель под строительство, но те отказывались, именно из любви к земле.

Работники в Российском консульстве, на наше счастье, придирчивостью не отличались: вот она, месячная российская виза у Никиты в канадском паспорте! Правда, ее действие начиналась уже завтра, но на радостях мы решили пожертвовать одной неделей, чтобы по пути в Саппоро заехать в печально известную Фукушиму, чтобы убедится, что последствия землетрясения действительно полностью устранены. Да, молодцы японцы, не врут. Если бы я не видел год назад эти места в новостях, то сегодня наверняка бы не заметил, что здесь случилась трагедия!

Мы заночевали недалеко от Фукусимы, облюбовав место, где море выбросило на берег позвонок кита.

Стол готов, дело за продуктами. На песке повсюду валялись створки гребешков, видно местные рыбаки промышляют их добычей. Интересно бы узнать, не опасно ли их есть из-за радиации. А вот и местные жительницы, вышли после отлива собирать ракушки и прочую живность. Я спросил у них (жестами), можно ли есть морской огурец, который я только что выловил. Она закивала головой – «да, конечно, и варить не надо». Она взяла мое мачете, ловко сделали им продольно разрез и, выбросив внутренности, нарезали тоненькими ломтиками поперек. Взяв один ломтик, она тут же съела его, но показала, что надо полить соевым соусам или уксусом.

Когда на следующий день я сказал об этом по скайпу Веронике, она сказала: " Крейзи Рашен». У них в новостях показывают, что какую-то японскую баржу выбросило на их побережье, так к ней даже подходить запрещено. Думаю, что, если бы у меня был бы счетчик Гейгера, он бы здесь, скорее всего, показал повышенный уровень радиации, но японское правительство заверило своих граждан, что все нормально. И, на мой взгляд, правильно сделали, иначе люди бы беспокоились о своем здоровье, думали, куда бы переехать, а переехать-то особенно и некуда. А так внушили себе, что все в порядке, и все. Им после Хиросимы не привыкать! Я потом специально спрашивал у людей, говорящих по-английски, что они думают по этому поводу. И все уверяли, что все в порядке. Может, и нам не надо было после Чернобыля слушать европейскую пропаганду, что человек разумный поставил над собой и окружающей средой эксперимент на выживание?

Ладно, поехали дальше. До Хоккайдо мы перебрались на одном из паромов, которые здесь <бегают> постоянно. Пассажиров было мало, наверное, это в порядке вещей, потому что каюта с сидячими местами всего одна, в остальных же – стульев нет. Пассажиры, кто сидит, кто лежит прямо на чистеньком ковровом полу.

Остров Хоккайдо, как мне объяснили, люди стали активно осваивать только 150 лет назад, из-за того, что природа здесь более суровая (как на юге Сахалина). Поэтому земля здесь более дешевая, и фермеры могут позволить своим коровкам гулять на свободе. На южных же островках дети могут видеть этих животных только на упаковках молока.

Здесь мы наконец-то увидели цветущую Сакуру. Японцы очень любят ее. На юге нам постоянно говорили: «Эх, приехали бы вы на пару неделек раньше – здесь была такая красота!!!» Что сказать, цветущая Сакура действительно красива, а на японцев, особенно на женщин, она, похоже, действует магически. В парках и аллеях из этих деревьев они ведут себя как дети: посыпают себя и друзей опавшими лепестками, ложатся прямо не розовый ковер, резвятся, фотографируются, принимая различные позы. Люди же постарше могут часами сидеть, созерцая ветку, постепенно теряющую лепестки.

Да, японцы сильно отличаются от своих соседей! Я, конечно, уважаю китайцев за их трудолюбие, но японцы, плюс к этому качеству, обладают неким благородством и интеллигентностью.

Но вот мы и в Саппоро, откуда нам предстоит улетать на Сахалин. Эти рейсы выполняет кампания «САТ». Отлично, а то паром ходят только летом, а самолетом, конечно, дороже, но земляки, думаю, сделают скидку. Так и получилось: кампанию по-прежнему возглавляет Сухоребрик Константин Петрович, который уже однажды вывозил нас с Вероникой совершенно бесплатно из Сеула. В этот раз он сказал, что в очередной раз готов помочь. но мне неудобно было просить скидку для своего сына. Он работает и в состоянии сам заплатить, это я – пенсионер.

В общем, билет я купил за символическую плату и в оставшиеся до отлета дни мы провели, осматривая местные достопримечательности. Город красивый, современный, много культурных центров и музеев. Кстати, в краеведческом музее много сувениров из России, но вот Сахалин даже на современных японских картах, по-прежнему наполовину принадлежит Японии.

 

Сахалин

Общее расстояние=4.500км. Пешком=500км: Южно-сахалинск – Александровск- Сахалинский- Корсаков- Владивосток- Находка> Камчатка.

Японию мы покинули на «Бомбардире», самолете канадской постройки, что-то типа нашего АН-24, только шумоизоляция получше. Да, давненько я не был на Сахалине, лет 5, а Никита вообще покинул остров 9 лет назад.

После Канады глубинка России, к которой с полным основанием можно отнести районный центр Александровск, явно вызвала у него шок. Но ничего, привыкнет. Тем более, что 3 дня мы провели в Южно-Сахалинске, так что он понимает, что не все российские городки выглядят столь удручающе, как тот, в котором живет его мама. Он же теперь здесь на правах иностранного гостя, то есть должен отметиться в милиции и выехать в положенный срок.

Российская виза, как известно, не продлевается, но просрочить можно, заплатив не очень большой штраф. Гастарбайтеры постоянно задерживаются после окончания визы на три месяца, ведь штраф одинаковый, что за один день, что за девяносто.

В общем, если Никите здесь понравится, то он вполне может остаться здесь на все лето. Но лучше ему все-таки выехать до осеннего призыва в армию. Ведь от российского гражданства он не отказался, поэтому если найдутся доброхоты, и «заложат» его то его вполне могут «загрести».

Я же в Александровске задерживаться не стал: прочитал несколько лекций, встретился со знакомыми и бывшими студентами, затем вернулся в Южно-Сахалинск. Моя основная задача – оформить пропуск на Чукотку. Ну, а интервью и встречи – это так, между делом.

Местные пограничники меня, правда, огорчили, они оформляют пропуски только на Курилы, а Чукотка – это другой пограничный округ. Правда, они пообещали связаться с коллегами и узнать все детали и координаты, куда посылать запрос. Ведь в нормальном порядке там рассматривают только оригинал заявления на официальном бланке, затем его опять-же по почте отправят обратно. К тому же сейчас лето, пора отпусков, в общем, если не воспользоваться услугами DHL, то можно и в месяц не уложиться. Хорошо, что в «Южном» у меня полно друзей, и бывших учеников по самбо, которые вышли на своих друзей. В итоге «таможня дала добро» и чукотские пограничники в виде исключения приняли мое заявления по факсу. Однако на мой запрос опять пришел отрицательный ответ. Я по-прежнему оставил незаполненными графы «названия транспорта» и «точную дату прибытия на Чукотку». Ну, да ничего. Теперь добро на переписку по факсу получено, буду придерживаться прежней тактики: двигаться в нужном направление, а там, глядишь, какой-нибудь вариант подвернется.

С Сахалина, прямиком на Чукотку ни водного, ни воздушного транспорта нет, да и не было никогда. На Камчатку пассажирское судно раньше ходило регулярно, но это было еще при советской власти. Рыба и уголь есть и там, и здесь, так что «грузовики» тоже не ходят, а вот во Владивостоке транспорт всегда есть. Правда, без связей на грузовое судно не попасть. Пришлось мне опять, в который раз, обращаться к своему доброму знакомому Сергею Ивановичу. И вот, двадцать четвертого июня, в день рождения Никиты, на борту судна «Зея», идущего во Владивосток, я покидаю порт Корсаков.

Переход на судне длился трое суток, и вот мы на рейде порта Владивосток. Мест в порту нет, поэтому придется сутки стоять на якоре. Всё бы ничего, но судно «Пионер Сахалина», на которое по плану я должен был пересесть, отправляется на Камчатку сегодня. Пересадка прямо на рейде, конечно, возможна, но надо спускать шлюпку на воду, потом подниматься по шторм/трапу. Мне-то не привыкать, но я не застрахован, и на судно не оформлен, и не дай Бог что – капитану не поздоровится.

В общем, у меня не поворачивался язык просить об этом. Но тут капитан сам вызвал меня и сказал, чтобы я был готов. Оказывается, Александр Горбунов, координатор грузоперевозок, который подсадил меня на «Зею», вызвал буксирный катер, который и доставил меня к причалу, где был пришвартован «Пионер Сахалина». Спасибо! Пока буксир не спеша «топал» по бухте <Золотой рог>, рулевой (кстати, гастарбайтер) сказал, что, только что запустили и второй из двух недавно построенных мостов, которые теперь являются гордостью Владивостока. Теперь все те паромы, которые раньше перевозили авто с берега на берег, остались не у дел. Зато владельцы авто довольны: время на дорогу с берега на берег, сократилось вдвое. Хотя и тут есть процент недовольных: раньше всегда можно было сказать благоверной, что паром «заглох» на середине залива, и придется всю ночь «грести» вручную, поэтому домой вернусь только под утро и усталый. Хотя, что это я только «гребцов» причисляю к любителям сходить налево? Владивосток – город моряков, что делает семейную жизнь несколько специфичной. Но что-то я отвлекся.

Судно отчалило почти сразу же после того, как я зашел на борт, и в ту же ночь, «закинув» по пути два контейнера в Находку, пошло в сторону Камчатки. Судно старое, 1972 года постройки, идет неспеша. Экипаж же, наоборот, в основном молодой, помощнику капитана, например, всего 25 лет. Он объяснил мне, что никто не хочет работать на старых суднах, поэтому в пароходстве негласно работает такой механизм: если идешь работать на развалину, то получаешь должность на два ранга выше той, которую бы получил на нормальном судне, а через годик тебя возьмут (если не будет косяков) на престижную линию.

 

Камчатка

Общее расстояние=3.000. Пешком=350км: Петропавловск-Камчатский-Ключи-Петропавловск> Анадырь.

Пять дней перехода с приветливым экипажем, и вот я снова ступаю на землю Камчатки. Да, много воды утекло с тех пор: в прошлый раз я был здесь с женой, и 11-месячным Никитой в рюкзаке. Теперь ему 26, а мои волосы частично истерлись о чужие подушки, а более умные – покинули голову, чтобы избежать участи оставшихся, которые поседели от авантюр, рождавшихся в черепной коробке, которую они обязаны были защищать от температурных перепадов.

Впрочем, и Камчатка, в отличие от более спокойных и уравновешенных участков земной коры, тоже за это время видоизменилась: что стало с долиной гейзеров! А о многочисленных извержениях местных вулканов я вообще молчу. Кстати, о долине гейзеров: местные сказали, что теперь посетить это замечательное создание природы могут позволить себе далеко не все. Вертолетная экскурсия туда стоит не меньше средней месячной зарплаты, а пешком туда ходить запрещено, дабы не нарушить хрупкого экологического равновесия. Хотя все знают, что главная причина: равновесие финансовое.

Как бы то ни было, меня это огорчило ничем не больше, чем то, что сказал мне капитан порта. А сказал он буквально следующее: «Зря ты, босоногий, сюда приперся, отсюда на Чукотку суда идут реже, чем „Авача“ просыпается. Добраться ты туда сможешь разве что на лыжах, когда снег ляжет». Диспетчеры сказали то же самое, но посоветовали не лыжи, а обратиться к военным летчикам.

Или же «синицу в руках» – вернутся на том же судне во Владивосток, откуда редко, но постоянно во время навигации ходят контейнеровозы, снабжая чукчей товарами и продуктами, производимыми их более продвинутыми узкоглазыми братьями. Да, выходит, я зря радовался, что так быстро нашелся попутный транспорт.

Не знаю, хорошо это или плохо, но «задняя скорость» у меня не работает. Зигзагами, галсами, вверх-вниз, но только не на попятную. И не «ладно, в следующий раз».

К летунам, так к летунам! Но по ходу обнаружилось, что здесь есть две летные части: бомбардировщики и истребители. Истребители сразу отказали, а бомбардировщики в шутку предложили взять меня на правах коровы, из известной кинокомедии» Особенности национальной рыбалки». Были еще, правда, погранцы, у которых был собственный транспорт, но там командир оказался в отпуске.

В общем, первая неделя пролетела в поисках незаметно. Военные части за городом находятся в разных местах. Хорошо хоть денег на поездки я почти не потратил. Водители автобусов здесь, в основном, гастарбайтеры, которых местные, как известно, недолюбливают. Я же, недавно побывавший в Азии, у них на родине, их понимаю и сочувствую, поэтому, всю поездку стоял или сидел рядом с водителем, разговаривали о его доме. От оплаты водители, естественно, отказывались.

Вообще-то на Камчатке пенсионеры в общественном транспорте ездят бесплатно, но пенсионного удостоверения у меня с собой нет, поэтому – спасибо за понимание. Надеюсь, что на Земле наступит такое время, когда ко все землянам люди будут относиться, как к землякам. Путешествуя и рассказывая людям об их земляках на обратной стороне планеты, я, наряду с другими людьми доброй воли, как могу, стараюсь приблизить это время.

Здесь, на Камчатке, я также провожу встречи и бесплатные лекции. Областная библиотека с удовольствием собирает мне аудиторию. Ей – для «галочки», а людям интересно. На одной из встреч я познакомился с местной поэтессой Ольгой Преловской, которая пригласила меня на фестиваль бардовской песни, регулярно проходящий в окрестностях Петропавловска.

Традиционно место для этого мероприятия выбрано рядом с одним из многочисленных горячих источников, чтобы совместить приятное с полезным. Отлично, можно отдохнуть от поисков и вопросов. Правда, произошла накладка: в пятницу вечером я уже собирался уехать с организаторами фестиваля, но тут узнал, что завтра «День рыбака», где, в частности, будут танцы аборигенов в национальных одеждах. Я никак не хотел пропускать это, поэтому решил, что доберусь до бардов на попутках после праздника.

Погода, правда, с утра была не совсем праздничная – моросил нудный дождик, но рыбакам не привыкать. Праздник начался со встречи Нептуна, а потом были и танцы, и песни – все как положено, как в старые добрые времена, о которых напоминала статуя Бэтмена в центре площади. Так народ окрести статую Ленина. Наверное, из-за развевающегося пальто. Пьяных, правда, было непривычно мало, наверное, потому что милиции было много. Но на фестивале, куда я добрался уже в темноте, с этим было все в порядке, да и как по-другому? Фестиваль назывался «На абордаж», а как же пиратам без рома? Надо отдать должное организаторам, здесь были не только песни, но и небольшие представления. А поскольку актеры потребляли явно небутафорские напитки, то и сценки получались менее наигранными чем в театрах. Я не любитель алкоголя, но иногда вижу, как он помогает некоторым закомплексованным личностям раскрыться, поэтому и не могу назвать себя его ярым противником. Но вот народностям севера он явно не на пользу – спиваются бедолаги. А вот комаров присутствие алкоголя в крови собравшихся на фестивале людей явно не смущало, поэтому многие забирались в горячие бассейны.

В Петропавловск я вернулся с «Боцманом лохматым» и его женой, которые гостеприимно предложили мне пожить у них. Но, следуя поговорке «Хороший гость, тот который уходит вовремя», я не стал злоупотреблять их гостеприимством, а каждые два дня менял «хозяев», благо недостатка в приглашениях не было, камчадалы – гостеприимные люди.

После выходных я продолжил поиски, и вот первые плоды: пограничники согласились взять меня на борт грузового самолёта, но он летел на Нерюнгри через Хабаровск. Да, конечно для вояк, как и для пьяного кучера 100 верст не крюк, но для меня маршрут: Камчатка-Нерюнгри- затем добираться на Восток Чукотки, а потом опять двигаться на запад – уже перебор!! Продолжаю поиски. Ага, вот ещё. Спасательное судно идёт снимать с мели корейское рыбацкое судно, которое уже несколько месяцев как застряло возле мыса Военных топографов. Капитан долго пугал меня отсутствием в том месте любого жилья, множеством медведей, болот, комаров, по которым мне предстоит пройти не менее 100 километров, но я настаивал, и тогда он просто «отфутболил» меня к корейскому представителю, который финансировал всю операцию и также находился на борту. Тот, как я и ожидал, отказался наотрез, мотивируя тем, что высадка на берег сметой не предусмотрена.

Ладно, зато от капитана я узнал, что скоро в сторону Анадыря пойдёт военное гидрографическое судно для того, чтобы установить буи взамен унесённых течениями, штормами и льдами. Ура, появился ещё один шанс, остаётся только договориться, чтобы меня взяли. Узнать название, вернее, номер и месторасположение судна не составило большого труда, но идти прямо на него и договариваться с капитаном бесполезно, у военных с субординацией строго. Значит надо идти «наверх». Сами понимаете, нельзя просто так взять и прийти поздороваться к командующему военным округом – дальше шлагбаума не пропустят. Ладно, техника скалолазания мне знакома: если скалу нельзя взять в лоб, идём вверх зигзагами. И вот я на приёме у главы местного отделения «Единая Россия», где после радушного приёма я получил рекомендательное письмо к контр-адмиралу, сопровождаемое звонком в приёмную.

На проходной воинской части с удивлением посмотрели на босоногого посетителя, но позвонив в штаб, дали сопровождающего, который и провёл меня по лабиринту многочисленных коридоров в кабинет «командующего войсками и силами на Северо-востоке». Владимир Николаевич, несмотря на высокую должность оказался простым, прямолинейным, приятным человеком. Ему, по-видимому, надоела военная рутина, поэтому он отложил совещание, и мы с пол часика поговорили «за жизнь» за чашечкою кофе. Всё, «добро» получено, остаётся только ждать. Гидрографический корабль №269 отправляется только через 10 дней. Теперь можно и отдохнуть.

Я отправился, где пешком, где автостопом, на север через П. Г. Т. «Мильково». Здесь жил школьный друг моего нижневартовского приятеля, который вкратце рассказал мне историю поселка. Благодаря микроклимату, люди поселились здесь давно, и во время Советской власти колхоз славился своими урожаями и надоями, но после распада СССР переживает не лучшие времена, но не сдаётся. Затем я посетил посёлок Эссо, который часто посещают иностранные туристы, которые называют его «Камчатская Швейцария». В Швейцарии я еще не бывал —не знаю; но то, что в посёлке совсем нет печных труб, мне понравилось. Все дома здесь отапливаются водой из термальных источников. Искупавшись в бесплатном горячем бассейне под открытым небом, я пошёл искать место для ночлега где-нибудь на природе и вскоре нашёл небольшую базу отдыха, хозяева которой (аборигены) любезно разрешили переночевать на их территории. Сторож, пьяный коряк, долго объяснял мне, что «коряки» – это неправильное название их нации. Мол, когда пришли белые, то часто слышали в разговоре слово «кор» – что означает олень, вот и назвали племя – «коряки». Когда я спросил, какое же правильное название, он ответил, что пьян и не сможет выговорить. Но я подозреваю, что он его «не знал, но забыл». А ещё этот словоохотливый рассказчик сказал мне, что их исконные враги чукчи, претензий к белым по этому поводу не имеют. Чукчи – их историческое имя, но зато имеют претензию к песне «Чукча в чуме ждет рассвета», потому что ее автор не потрудился узнать, что у них – не чум, а яранга. У коряков это сооружение имеет такое-же название, а чум – это у алеутов, кажется. К моей радости на турбазу прибыла группка женщин в национальных одеждах, и у сторожа появились новые «свободные уши».

Женщин разместили в большой яранге, и они пригласили меня переночевать к себе, так что палатку мне ставить не пришлось. Женщины начали готовить ужин у костра, а я уснул на оленей шкуре под звуки бубна и песен. Ночью меня никто не будил: либо женщины были не чукчи, либо утратили традиции гостеприимства. Наутро я внимательно осмотрел устройство и убранство яранги. Приятно поразило, что, кроме оленьих шкур, брошенных на пол, на стенах висели шкуры: медведя, росомах, чернобурки, песца и др. То есть довольно дорогие, а ничем не огороженную территорию практически никто не охранял. Деревянные туалеты среди кустов жимолости тоже порадовали: чистенькие, и даже туалетная бумага имелась.

Позавтракав, и сняв на видео поющих женщин я отправился в сторону Ключевского вулкана. Но успел добраться только до его подножия – время поджимало, пора возвращаться. Заявление на пропуск я конечно же отослал чукотским пограничникам сразу же, как узнал название судна и дату его прибытия в Анадырь, но ответа все ещё не было. Но вот все формальности закончены, и я на борту ГС 269. Кстати, наверняка не все читатели знают такие тонкости, поэтому напоминаю: плавучее средство вояк называют гордым именем корабль, если это даже устаревшая развалюха, а штатские, даже суперсовременные, называются «судно», как и ночной горшок. Несправедливо, да? Думаю, поэтому моряки редко упоминают это слово, предпочитая специализированные: сухогруз, контейнеровоз, рефрижератор, танкер и т. д. Экипаж, с которым мне предстоял 5-ти дневный переход состоял из 18 разновозрастных человек, кроме которых на борту было ещё два пассажира, с которыми меня и поселили. Соседи были нормальные, но я для них, наверное, был неподходящий компаньон, так как не принимал участие в их каждодневных выпивках и разговорах. Они ехали на работу, где следующие полгода ни выпить, ни поговорить будет не с кем. Смотритель маяка, да ещё на Камчатке, или Чукотке довольно специфичная профессия. На палубе корабля лежали два огромных буя, каждый по 5 тонн, а в трюмах – продукты и запчасти для двух маяков. Прощальный гудок – до свидания, Камчатка, хотя нет, только Петропавловск, вдоль Камчатки мы будем идти ещё довольно долго.

На вторые сутки перехода, часть груза и один пассажир были оставлены на отживающем своё маяке. Ведь сейчас все суда оборудованы современным навигационным оборудованием, поэтому многие маяки либо законсервированы, либо оборудованы автоматикой, что более выгодно, чем содержать персонал. Буи – другое дело, ведь фарватер всё время меняется, но и они, думаю, скоро уйдут в прошлое. Установка буя, кстати, дело совсем не сложное: стали на нужную точку, с помощью крана опустили пятитонный поплавок в море, затем туда же опустили якорь, предварительно отрегулировав длину цепи. Второго маячника высадили на мысе Африка, и прощай, Камчатка! Теперь до Анадыря оставалось совсем немного. Но тут пришло штормовое предупреждение, и я заметил, что у всего экипажа резко поднялось настроение. Я сначала не понял – они что «буревестники» из поэмы Горького? Но всё оказалось более прозаично: все свободные от вахты достали удочки и спиннинги и стали готовить наживку, а корабль изменил курс и пошёл прятать «тело жирное в утёсах». Вот где собака зарыта: штормовое предупреждение задерживало их возвращение к семьям на два-три дня, но зато они запасутся рыбой. Рыбалка, надо сказать, была отменной: камбала, лосось, треска, огромный палтус, кстати, очень вкусный! Каждый рыбачил для себя, но и на камбуз пошло немало – никто не жадничал.

 

Чукотка

Общее расстояние=10 000 км. Пешком=800 км:

На подходе к Анадырю первыми нас встретили белухи. Они видимо знают, что занесены в Красную книгу, поэтому безбоязненно показывают свои белые спины, украшая мутные воды, которые при отливе несет течение из залива Онэмен. Попрощавшись с экипажем, я сошёл на берег, ожидая строгой проверки документов. Но мне самому пришлось искать пограничников, чтобы сделать в пропуске отметку о прибытии. Впрочем, за всё дальнейшее пребывание на Чукотке, документы у меня никто не проверял.

А вот и первые чукчи. Они очень приветливы и дружелюбны, и выглядят довольными жизнью – надеюсь, из-за хорошего улова, а не от алкоголя. Рыбаков на берегу много, большинство из них аборигены, но есть и русские. Я познакомился с одним из них, и он рассказал, что сезон рыбалки в этом году ещё не открыт, но чукчи могут ловить круглогодично! Поэтому русские, что сейчас на берегу, формально ловят рыбу для аборигенов, и если инспектор рыбнадзора спрашивает, где лицензия, то рыбак говорит: «Вон в кустах отдыхает». Но если «лицензии» поблизости не окажется, то рыбак заплатит большой штраф. Поэтому в азарте рыбной ловли он не должен забывать поддерживать «документ» в нужной кондиции. Это в общем-то несложно и не очень дорого, так как чукчи пьянеют очень быстро. Правда, иногда порываются куда-нибудь уйти, и отговаривать их бесполезно, но это решается просто: рыбак наливает «нанимателю» «на посошок», и тот идёт в гости уже во сне. Да, жаль, что природа обделила этих людей ферментом, разрушающим алкоголь, а также силой воли. Но, несмотря на то что «огненная вода» ведёт к вырождению народностей севера, среди них всё ещё много талантливых резчиков по кости, художников и т. д.

Анадырь произвёл на меня приятное впечатление: разноцветные многоэтажки с евроремонтом. Улицы чистые, имеются современные здания, новая красивая церковь, памятники, среди которых конечно же статуя известного чукотского писателя, Юрия Сергеевича Рытхэу. Больше него здесь уважают, пожалуй, только Абрамовича. Ведь это благодаря ему этот город и другие населенные пункты округа преобразились. Позже в посёлке Егвикинот мне рассказали историю о том, как возникла цена перелёта на вертолётах из небольших посёлков в столицу.

Якобы Абрамович посетил отдалённый посёлок, и там на собрании какой-то старый чукча пожаловался, что не может посетить сына в Анадыре из-за дороговизны билета. Абрамович спросил: «А сколько вы готовы заплатить?». Чукча, не задумываясь, ответил: «500 рублей». «Как скажешь, будь по-твоему, отныне на всех местных вертолётных линиях цена будет 500», – и выдернул волосинку из бороды. В смысле, издал приказ и выделил средства. Сейчас губернатор Чукотки появляется здесь очень редко, но средства на эту дотацию выделяет исправно. Правда я не уточнял, может ли один и тот же человек летать за водкой каждый рейс, или всё- таки есть какой-то лимит, но говорят односельчане до сих пор «пилят» того мужика за то, что он сказал 500, а не, скажем, 300 рублей.

Экскурсию по городу мне организовал Нюргун Ефремов, у которого я и ночевал, пока не отправился дальше на север. Нюргун вообще-то не местный, он якут. Несколько лет назад он добрался сюда своим ходом из Якутска, чередуя надувную байдарку и велосипед, попеременно грузя одно транспортное средство на другое, а иногда оба на себя! Можете себе представить?!! На мой взгляд – это очень круто! Теперь он временно застрял здесь, но мечтает о дальнейших путешествиях. Нюргун, в свою очередь, познакомил меня с Эрит, которая прилетела сюда из Питера, чтобы изучать чукотский язык и фольклор (как Шурик), она, в свою очередь познакомила меня с Юлей, родители которой пригласили меня в гости, куда я, в свою очередь, с их разрешения пригласил Мишу с женой, с которыми познакомился на берегу в первый день прибытия. Извините, какая-то библейская «летопись» получилась: «Исаак родил…»

В гостях мы смотрели моё видео и фото и, конечно же, ели всякие деликатесы, в том числе принесенный Юрой и Олей «мантак». Это сало кита, которое, к моему удивлению, никто из присутствующих раньше не пробовал. Хотя, если разобраться, ничего в этом странного нет. В Анадыре имеют возможность полакомиться этим деликатесом только те, у которых есть друзья на мысе Шмидта, где местному населению разрешён лимитированный забой китов. В коммерческих целях использовать мясо запрещено, поэтому в столице его имеют только ВИП-персоны. А вот жир нерпы имеется практически в каждом холодильнике, как средство от простудных и желудочных заболеваний. Нерпа на Чукотке повсюду и, к радости «царя природы» более плодовита, чем кит.

Нерпичий нутряной жир буквально тает во рту, как масло, а вот сало кита довольно жёсткое и по вкусу, как ни странно, напоминает подкопчённое свиное сало. Поэтому, если кто-то очень хочет это попробовать, но не имеет друзей китобоев, может пару недель покормить свою или соседскую свинью исключительно рыбой, затем забить, но не осмалить как следует соломой, затем подкоптить и» мантак» готов. Нет, я серьёзно: живя на Сахалине, я, естественно, ел медвежатину, но пару месяцев назад меня там угостили мясом и предложили отгадать, что за зверь. Я перечислил всех местных морских животных, потому, что мясо имело явно выраженный рыбный запах. Оказалась медвежатина, да ещё и переваренная. Но фишка в том, что медведь был забит на берегу реки в разгар хода лосося. В общем мой совет пробующим медвежатину в первый раз: спросите где и когда был забит медведь. Если «на рыбалке», то лучше не пробуйте, иначе желание есть медвежатину у вас отпадёт навсегда. Другое дело сезон созревания шишек кедрового стланника: мясо – пальчики оближешь. Вегетарианцы, прошу прощения! Да, кстати, если медведь задрал и заготовил под валежником группу туристов, то, наверное, попробовав его мясо, можно почувствовать вкус человечины. Я это к чему: здесь на Чукотке полно медведей, и все всячески меня ими пугают, когда я говорю, что собираюсь идти по тундре в одиночку, к тому же без оружия. Я тоже хочу немного попугать и предупредить читателей, что на медвежьем языке крик заблудившегося туриста: «ау» обозначает «завтрак». Но если от «завтрака» исходит запах пороха, то роли могут поменяться. Совет: стрелянная гильза в рюкзаке не помешает. А вот огня, вопреки распространённому мнению, медведи боятся намного меньше чем, к примеру, волки. Бывали случаи, когда медведь убивал человека прямо возле костра и утаскивал, пока его друзья спали. Ну ладно, хватит страшилок.

Естественно, при наличии попутного транспорта я буду им пользоваться. Но, как утверждали все должностные и частные лица, сухопутным транспортом из Анадыря выехать невозможно в любое время года. Но прецедент был. Члены Магаданского клуба «Квадратное колесо» однажды попытались добраться сюда на 10 джипах, но доехало только 2. Самолёты на север тоже не летают, значит либо пешком, либо по воде. В порту меня обрадовали: через 12 дней в бухту Провидение идёт сухогруз, а также стоит под погрузкой углевоз, который доставляет топливо в п. Эгвикинот. От Провидения до Певека конечно ближе, и по берегу идти приятнее, чем по болотам, да и белые медведи гораздо реже нападают на человека, чем их бурые и чёрные братья. Но, уже 7 августа, и это вам не Сочи. В сентябре навигация закрывается. До Эгвикинота по воде 12 часов перехода, а оттуда до Певека 820 километров бездорожья, но в районе Певека какие-то коммуникации просматриваются. Решено, сажусь на угольщик, а там на месте видно будет. В крайнем случае, вернусь с ними обратно в Анадырь.

На территорию порта впускали только членов экипажа, так что пришлось лезть через ограду (кстати, Эрит составила мне компанию), но зато капитана не пришлось даже уговаривать – отличный мужик! К причалу Егвикинота углевоз подошел утром, издалека городок смотрится как мини-Анадырь, но вид портит ряд ржавых гаражей на берегу. Порт из-за отсутствия асфальта тоже смотрится неопрятно. Сам же посёлок выглядит довольно ухоженно, особенно центр, где расположен музей. К музею я подошёл для встречи с Николаем, телефон которого мне дал Нюргун. Николай – не местный, его сюда занесло во время путешествия по России, и он по ряду обстоятельств застрял здесь. Он работал сантехником и был на дежурстве, поэтому мы поговорили буквально 5 минут и договорились, что я приду к нему домой после смены и заночую.

Осмотр посёлка и визит вежливости в Мэрию много времени не занял, остальное время я провёл в музее – гордости посёлка. Экскурсию со мной провела заведующая – интеллигентная женщина, и похоже, очень любознательная, потому что изъявила желание приобрести у меня 10 DVD по разным странам. За чаем от неё я узнал много интересного об истории края, в частности о лагерях ГУЛАГ, которых, оказывается, было очень много на этой суровой земле.

После смены Николай зашёл за мной и привёл меня в свою двухкомнатную квартиру. На первый взгляд обычное холостяцкое жильё, оказалось полностью забито велосипедами. Оказывается, он по своей инициативе организовал в посёлке велосипедную секцию. В основном в ней занимаются чукотские дети из школы-интерната. По-видимому, велосипед напоминает им рога оленей.

От Николая я узнал, что отсюда на север машины всё-таки иногда ходят. Естественно по бездорожью в одиночку ехать может только камикадзе, поэтому машины собираются в караваны. Ближайший караван должен выдвинуться дней через 5—6. Ура, теперь мне не надо возвращаться в Анадырь! Я решил, что пойду потихоньку пешком, а если что случится, можно надеяться на помощь. Но вначале я решил прогуляться до местной достопримечательности: арки, установленной на дороге, в месте, где она пересекает полярный круг. До неё пешком часа 4 хода. Дорога была покрыта острой щебёнкой, поэтому я предпочёл идти рядом. Идти было приятно – под ногами мягко пружинил мох, на котором кое где были разбросаны чёрные бисеринки шикши, безвкусные, но говорят, полезные ягоды, а иногда даже попадались маслята. Грибов я решил насобирать на обратной дороге, чтобы угостить Колю. Грибы – это хорошо, значит с собой не надо будет тащить много продуктов, а вот от тишины было немного не по себе. В лесу, в степи, на берегу моря, даже в пустыне всегда есть какие-то звуки, а здесь как будто вся живность вымерла. Через пару часов я услышал звук попутного автомобиля. Я не голосовал, но удивился бы, если бы попутка не остановилась. Любой незнакомец здесь вызывает интерес, а тут ещё в такую погоду босиком и в шортах. Сидящие в джипе потеснились и предложили довезти меня до оленеводческого посёлка Энгуэма, куда они возвращались с покупками из районного центра. То, что я иду только до «полярного круга» их слегка огорчило, так как 90 километров до посёлка с незнакомцем ехать было бы веселее.

Высадив меня возле арки, они решили перекусить, наверное, больше из-за желания пообщаться. Это была семья чукчей: Ольга, жена председателя колхоза, два её взрослых сына и племянник. Я удивился: «Что, все еще ещё существует колхоз?» Оказывается, нет, но все говорят так, по привычке. Фамилия председателя Денейро, а имена, как я писал выше, у всех русские. По-русски они говорят практически без акцента, но свой язык не забывают. Я специально показал им мачете и попросил для видео поговорить о нём на своём языке. Ребята очень дружелюбные, с чувством юмора, и кстати, за время разговора ни разу не прозвучало слово «однако». Теперь читатель, ты, как и я, знаешь, что слова: «чум» и «однако» не из той оперы. На прощание мы вместе сфотографировались под аркой, и я пообещал, что постараюсь приехать к ним на праздник Молодого оленя, который состоится через два дня. На обратном пути навстречу мне проехали два милицейских уазика, но не остановились, а свернули на дорогу, идущую к озеру, видно у них там дела поважнее, задержание рыбы, например. Ещё минут через пять возле меня остановилась попутка, и молодая симпатичная женщина предложила подвезти. Да, это вам не «Штаты», где сотни людей проезжают мимо, боясь подобрать путника – вдруг киллер. Женщина оказалась женой начальника милиции. Она не просто подвезла меня, а устроила экскурсию. Сначала мы заехали в посёлок Озёрный, здесь расположена ТЭЦ, снабжающая районный центр теплом и электричеством.

Достопримечательностью поселка является пассажирский самолёт с отвалившимся при посадке крылом. К счастью обошлось без жертв. После этого мы заехали посмотреть на место, где погибло очень много людей. Но точного количества никто не знает. Лишь колючая проволока и сохранившаяся кирпичная казарма, где жили охранники, свидетельствует о мрачной странице истории. Семья чукчей уже говорила мне, что, если я пойду пешком, то вдоль трассы кое-где сохранились бараки для заключённых ГУЛАГ, но мой экскурсовод уточнила, что в казармах жили солдаты, а ЗЭКи жили в землянках, которые практически не сохранились. Ещё одной достопримечательностью Эгвикинота является стелла, посвящённая памяти лётчиков, которые перегоняли здесь самолёты союзников во время Второй Мировой. В благодарность за интереснейшую экскурсию я подарил ДВД со своим видео.

Но вот от мужа Аня получила выговор. В полицейском участке, куда мы заехали для знакомства, меня встретили словами: " А вот и пропажа». Оказывается, минут через 10 после того как увидели босого странника на дороге, полицейские всё-таки послали за мной Уазик. Легковушку, подобравшую меня они не заметили, другие машины не проезжали, а путник как сквозь землю провалился. В этих местах это обозначает только одно – встреча с медведем. В общем, если бы я не объявился, к вечеру, добровольцы с ружьями уже прочёсывали бы место исчезновения. Что же – это радует, медведь свежатину не любит, и были случаи, когда медведь закапывал потерявшего сознание человека в валежнике, а потом приходил через несколько дней, а там: тю-тю. Что касается меня, то на месте тех недобитых я оказаться бы не хотел, на месте съеденных тоже. В общем, когда в милиции мне сказали, что посадят на попутку, идущую в сторону Билибино, я отказываться не стал, но сказал, что попробую сам договориться с шоферами. «Ну пробуй, пробуй», – скептически хмыкнул начальник.

Караван отправлялся только через 5 дней, а значит, у меня есть время побывать на Празднике Молодого оленя. От районного центра до оленеводческого посёлка – 91 километр щебёночной дороги. Часть из них я проехал на попутном грузовике, который ехал куда-то ещё дальше на прииски. Миша, водитель, прожил здесь всю жизнь и, как большинство жителей Чукотки, влюблён в этот суровый край. Осенью здесь действительно красиво: тундра, покрытая разноцветной низкой растительностью, сопки с разноцветными осыпями, частично покрытые низкой облачностью, озеро глубиной 150 метров, с прозрачной голубой водой. Но зимой, когда эта картинка превратится в черно-белую на 9 месяцев, я лично не хотел бы здесь находиться. Хотя, возможно, меня бы заворожило северное сияние. Я попросил Михаила высадить меня возле дома председателя колхоза.

Ольга Николаевна, похоже, нисколько не удивилась моему приходу – ведь она приглашала меня в гости. Она сразу же посадила меня ужинать, и я первый раз в жизни попробовал мясо нерпы. Мясо как мясо, правда, цвет почти чёрный, и слегка попахивает рыбой. Ольга сказала, что это – речная нерпа, а вот морская пахнет рыбой ещё больше. Но они, тундровые чукчи, едят морскую нерпу редко, только когда «береговые чукчи» привезут её в обмен на оленину. В доме, кроме хозяйки, было ещё две внучки, 10—12 лет, с любопытными глазёнками, которые бесцеремонно рассматривали меня. Мужа дома не было, он должен вернуться завтра из командировки. Не поверите! Из Англии! Ну, а на Аляску он летал регулярно, и даже жену с собой брал. Но это было при Абрамовиче, сейчас рейса Анадырь – Анкоридж уже не существует.

После обеда я спросил хозяйку, где я могу увидеть стада оленей. Но оказывается, для этого надо ехать по тундре на вездеходе километров 50, и это можно сделать только после праздника, так как сейчас все заняты. Взамен мне предложили экскурсию на забойный цех. В цеху одиноко висело всего пару шкур, внутренняя поверхность которых была усыпана белыми червяками. Оказывается, это местный деликатес: червячки очищают шкуры от жира, а их, жирненьких и вкусненьких, потом едят, предварительно обжарив. Забойный и разделочный цеха выглядели довольно чисто, но они расположены прямо на окраине посёлка, и соседи жалуются, что летом, во время забоя, от зелёных мух нет отбоя. После мясокомбината ребята свозили меня к ближайшей яранге, где мы насобирали целый мешок моховиков. Сама же яранга меня не впечатлила, точно такие же я видел на Камчатке. Ночевать меня отправили в пустующую квартиру старшего сына Ольги. Возможно это сделали из-за того, что я поинтересовался, соблюдают ли чукчи древнюю традицию: гость должен переспать с женой хозяина.

На следующий день приехали VIP-персоны из районного центра, и начался праздник. На мой взгляд, ничего особенного. Праздник Молодого оленя планировали провести на улице с бубнами и кострами, но пошёл дождь со снегом, и VIP-персоны предложили перенести его в актовый зал. Песни и пляски исполнялись в настоящих кухлянках, так что артисты изрядно вспотели, но гости остались довольны. Особенно мне понравились песни. Они очень мелодичные, все кроме одной, где раз 10 прозвучало слово «Абрамович». Песня, как и все остальные, исполнялась на чукотском языке, то есть звучала примерно так: «Эрым тъивышквъи, ин, к, ун, вулк, ытвык мынумэкэнмы ыныграк… Абрамович».

Я попросил одного из зрителей перевести мне ее. Оказывается, это была ода, в которой в том числе рассказывалось и об истории с ценами на вертолетные билеты, о которой я упоминал выше. Нет, я не критикую: люди всегда сочиняли оды о своих кумирах. Чукчи действительно очень уважают Романа Аркадьевича, и местный сказитель, сочиняя песню, старался ничего не упустить. Кстати, самой важной персоной среди гостей была Ада – племянница Абрамовича. По-видимому, губернатор не слишком доверял районным властям и предпочел передать подарки и премии через неё. На концерте присутствовал еще один важный гость, меня познакомили с ним, и нашу беседу сразу же стали снимать местные журналисты. Ещё бы, представляете: Чукотка, оленеводческий посёлок, осень, на фоне яранги беседуют два человек: один босой и в шортах, второй – в пуховике. Я-то здесь оказался случайно, а вот бывший президент Словакии о своем визите известил руководство заранее. Кстати, он произвёл на меня приятное впечатление. Хорошо говорит по-русски, бодрый, подтянутый, выглядит лет на 10 младше своих 72 лет.

После концерта начался праздник живота: все вышли на улицу, где возле яранги на клеёнках, расстеленных прямо на земле, «дымились» только что сваренные куски оленьего и нерпичьего мяса. Местные собаки, в основном лайки, оказались весьма воспитанными: они спокойно сидели в стороне и ждали своей очереди. Когда кто-нибудь бросал им кость, то драки не возникало. К ней подходил кто-то один, по-видимому, согласно своей собачьей иерархии. Ну прямо джентльмены, а не собаки.

Насытившись, гости пошли в школьный спортзал, и там началось соревнование по перепрыгиванию нарт. Нарты были, естественно, ненастоящие, но габариты высоты и ширины были стандартные. Да и как иначе, ведь по этому виду спорта проводятся международные соревнования, и почему бы деревенским чукчам к ним не готовится. Рекорд (по-моему, около 200 нарт) побила какая-то девчонка. На мой взгляд этот спорт сложнее чем бег с препятствиями, здесь инерции не наберёшь – каждый прыжок с места, двумя ногами – чисто на выносливость. Когда гости разошлись, руководство школы попросило меня рассказать что-нибудь интересное, и я с удовольствием показал детям видео, где весело прыгают их чернокожие одногодки, которые никогда не видели снега.

Школа, на мой взгляд, слишком большая для такого посёлка, ее возможно строили «на вырост». Но, думаю, этому посёлку не суждено вырасти, скорее наоборот, молодёжь разъезжается. Чукотские дети любопытны, доверчивы и просты и, судя по взрослым, остаются такими до конца жизни. Конечно у каждого из них свой характер, но вот злобных я среди них не встречал. Забегая вперёд, могу сказать, что за всё пребывание на Чукотке, я ни разу не слышал, чтобы русские, живущие здесь, сказали, что чукчи плохие люди. А это дорогого стоит, ведь не секрет, что наши соотечественники, живущие в союзных республиках, обычно недолюбливают коренную нацию.

Главная проблема в посёлке – это алкоголизм, и как справиться с ней, не знают ни они сами, ни районное и областное руководство. На следующий день я зашёл в сельсовет и, кстати, там, на дверях, висело объявление-призыв: «Просьба всех проголосовать за введение лимита на продажу спиртного». Но, как мне пожаловался председатель, такие голосования проходят регулярно, но больше чем 40% голосов ни разу не набирали. Хотя стимул не пить у населения есть! Непьющий чукча сразу же назначается на какую-нибудь руководящую должность. Наибольший шанс для этого у «руководителей» оленей. Я имею ввиду что пастухи, после того, как закончатся запасы, какое-то время ведь не пьют. И если, после возвращения со стойбища, пастух в первую очередь не побежал за бутылкой, и на второй день не пошёл – всё, силён бродяга, его, как минимум, назначат бригадиром. Напоминаю, что чукчи, как и некоторые другие представители монголоидной расы, не имеют в крови фермента, разрушающего алкоголь, поэтому сила воли, бросившего пить чукчи, заслуживает уважения!

После выступления в школе я пошёл ночевать по указанному адресу. Ключ мне не дали, сказав, что в посёлке не принято закрывать квартиры на замок. Что-же, это радует, значит чукчи -алкоголики всё же не опускаются до того уровня, чтобы воровать у соседей и менять на бутылку. Заглянув в шкаф и увидев кухлянку и торбаса, я примерил сначала их, а потом тут же висящий пуховик. Да, действительно, как и говорили пастухи, пуховик в два раза легче, но одевают они его только в сухую морозную погоду, потому, что от липкого снега куртка намокает снаружи, а если поверх одеть дождевик – то изнутри. А вот традиционная одежда такого недостатка не имеет.

На следующий день я вернулся в Эгвикинот и попробовал самостоятельно найти водителя, который бы согласился взять меня в попутчики. Часть водителей я нашёл в порту под погрузкой, часть в гаражах. В основном это были частники, которые на свой страх и риск выкупили «УРАЛы» и полноприводные «КАМАЗы» у развалившихся в своё время предприятий. Ребята все вроде неплохие, но из опрошенных согласился только один, но он не был уверен, что успеет отремонтировать «Урал» к отправке каравана. Возможно, поэтому он и согласился, ведь одному ехать в таких условиях вообще «труба». Николай, у которого я ночевал, помогал мне как мог, но его уговоры тоже не действовали. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то взял меня «из-под палки», но делать нечего. Когда я пришёл в милицию, мне сказали, что караван отправляется завтра, и сразу же при мне позвонили «должнику». Что говорили на другом конце провода я не слышал, но из того, что говорили здесь было понятно, что водитель ну очень не хочет брать пассажира. Но его согласия особенно и не спрашивали – видно, грешок был серьёзный.

Мне дали адрес, и я пошёл знакомиться. Водила (не буду называть его имени) встретил меня неприветливо, и я сразу понял, что в поездке приятной беседы не предвидится. Для начала он предупредил, чтобы я не рассчитывал на его еду и, посмотрев на мои босые ноги и шорты добавил – и тёплую одежду или одеяло. Я вполне дружелюбно ответил, что привык рассчитывать на свои силы, но слышал о том, что люди на Севере всегда помогают друг другу. «Даже и не мечтай», – мрачно буркнул водитель. Естественно, поскольку меня навязала милиция, я предполагал, что вначале будет неприязнь, но, чтобы такого уровня! Чтобы не возвращаться больше к теме наших взаимоотношений, сразу скажу, что до конца поездки я чувствовал себя как транзитный пассажир в зале ожидания, которого по какой-то, известной только ей причине, невзлюбила уборщица. То шваброй «нечаянно» заденет, то чемоданы заставит передвигать, то скамейку ей надо передвинуть. Жаль мне таких людей!

Караван отправлялся завтра с утра, и у меня было время подкупить продуктов. Сух. паек у меня конечно же был, но после «тёплого приёма» я понял, что рассчитывать на керогаз, или паяльную лампу для кипячения воды, мне не приходится, а костёр в сырой тундре занимает много времени, которого может и не быть. Цены в местных магазинах выше московских раз в два, поэтому я пополнил свои запасы только гречкой, Она хороша тем, что, если её залить на ночь даже холодной водой, на утро вполне можно есть. Продавец, он же и хозяин, грустно смотрел на меня, затем произнёс: «Что, кусаются цены? Знаю я вашего брата путешественника. Для вас пища не главное, но не дело в дорогу без калорий. На, держи подарок!» И протянул два батона – колбасный и сырный. Я даже опешил. Наверное, от такого резкого контракта. К счастью, на моём пути чрезвычайно редко встречались люди, которые относились ко мне с антипатией, но ведь они, наверное, тоже кого-то любят. Так что мир не так уж плох!

На утро караван тронулся. Проехав километров 20, водитель увидел, что у впереди идущего «Урала» стало спускать колесо прицепа. Он посигналил фарами и остановился. Следующие за нами автомобили проехали мимо. Я ещё подумал – молодец, решил помочь товарищу. Но оказалось всё проще – впереди идущий «Урал» принадлежит ему, и он просто нанял водителя. Ну, тогда мотив понятен.

Как обычно в таких случаях я вышел из кабины, чтобы помочь в ремонте, но хозяин грузовиков резко отказался от моей помощи, и мне оставалось радоваться, что колесо повредилось не на том автомобиле, где ехал я, иначе меня-бы точно обвинили в причине невезения. Водители решили не ставить «запаску», а разбортировать на месте. УРАЛовское колесо с заржавевшими гайками отнимает немало времени, в общем, мы отстали от колонны часа на три. Когда они перекусывали, я предложил свои продукты, но «хозяин» демонстративно отодвинул мои продукты в сторону. Я видел, что второму водителю неудобно за его хозяина, но высказать своё мнение он не решился. В дальнейшем, когда мы догнали колонну, на перерыв я садился кушать с другими водителями, которые оказались весьма компанейскими.

Вздувшаяся из-за дождей река задержала колонну на сутки. Правда за это время один пьяный водитель расхрабрился и, как его не отговаривали, поехал наискосок через реку. Результат оказался плачевным: УРАЛ застрял посередине, и водителю в мокрой одежде пришлось ночевать на крыше кабины, так как вода достигала лобового стекла. При всём желании никто не мог ему помочь и, если бы и на второй день вода не спала, его могилка вполне могла оказаться по соседству с парой других, которые я видел на другом берегу. Позже водители сказали, что это не могилки, а только памятники – тела водителей унесла бурная река.

Вечером перед неудачной переправой ребята не только выпивали и «травили» байки, но и рыбачили. В результате на ужин у всех была уха из горбуши, а у окрестных медведей куча рыбьих голов и хвостов. Моя палатка стояла рядом с грузовиками на мягком мху и спать было вполне комфортно, если бы не рычание двух поссорившихся из-за лёгкой добычи «хозяев тундры». Я понимал, что совсем близко к грузовикам медведи, по идее, не должны подойти, но фальшфейер на всякий случай положил поближе. Медведи перед долгой спячкой очень активно набирают жиры. Благо, в многочисленных реках полно рыбы, а тундра усыпана грибами и ягодами. Правда грибами, насколько я знаю, медведи не питаются, а вот олени употребляют их, наряду с ягелем, с большой охотой. Я тоже, когда было время развести костёр, вволю наедался жаренными моховиками.

На третий день мы подъехали к базе золотоискателей и остались ночевать. Здесь я оказался в более привилегированном положении чем водители. Лишних спальных мест в их вагонном городке не было, поэтому водители, как, обычно спали в кабинах. Во мне геологи признали такого же бродягу-романтика, как и они, поэтому организовали баню и раскладушку. Спасибо!!! За чаем я спросил, насколько опасно идти одному через тундру. Они ответили, что ходят всегда с оружием и, если с ночёвкой, то не в одиночку. Медведь в это время в общем-то не голодный, но в округе бродит пара подранков, «мечтающих» о кровавой мести.

На следующее утро колонна рано с утра тронулась в путь, и вскоре тундра сменилась каменистыми сопками, вершины которых уже были покрыты снегом. Водители сказали, что для августа это норма в здешних местах. Дороги, как таковой, здесь нет. Грузовики медленно ползут один за другим по мёрзлой щебёнке. Но вот невысокий перевал позади, и впереди опять бескрайняя тундра с редкими холмами. К вечеру (условно, так как летом здесь белые ночи) пошёл редкий снег, и тундра преобразилась. Сквозь тонкий белый покров проглядывали чёрные бусинки шикши с зелёными игольчатыми листьями, жёлтые и оранжевые шляпки грибов и красные мелкие листочки какой-то другой местной ягоды. Красиво то оно красиво, но спать мне пришлось в мокрой палатке, к тому же под пронизывающим ветром. К счастью, это была моя последняя ночь с этим экипажем.

На следующий день караван достиг развилки. Грузовики уехали налево на Билибино, а я пошёл направо. Отсюда до Певека осталось 220 км, из них 90 км мне скорее всего придётся пройти пешком, а дальше от приискового посёлка Комсомольский до Певека уже регулярно ходят грузовики. Пройдя мост через реку Палеван, я увидел избушку, где и переночевал в тепле. С дровами в этих местах конечно напряжёнка, поэтому железная печка была специально сконструирована, чтобы её можно было топить резиновыми «поленьями». Шоферы специально оставляют здесь негодные камеры, которые остается только нарезать на полоски, скрутить в толстый жгут и связать проволокой. Если этого не сделать, то резина сгорит быстро и ночью придётся опять подбрасывать. Хорошо бы, если бы такие избушки стояли через каждые 30 км., но вряд ли. На пешеходов здесь никто не рассчитывал. Но мне повезло, я прошёл километров 20, и меня догнал бензовоз. В кабине УРАЛа кроме водителя ехал охотник, который пригласил меня переночевать к себе в вагончик.

Оказывается, здесь, в п. Комсомольском, также как в штате каждого поселкового совета, существует должность «охотник». Его задача – отстреливать волков в округе, чтобы они не беспокоили местных жителей. Их он может отстреливать сколько угодно, а вот диких оленей за год он может убить только 100 штук. Кстати, помните времена, когда, к примеру, работникам спичечной фабрики зарплату выдавали спичками? Так вот с тех пор здесь так и осталось: зарплату «охотник» получает оленьим мясом. И, в принципе, его это устраивает. Бензовоз, который меня подвозил, кстати, и ездил за оленьими тушами. Всё, как при Советском Союзе. Да, были свои плюсы в те времена, когда такие отношения назывались дружбой, а не бартером.

Когда ранним утром, еще в полумраке, я стал искать попутку, прыгая по подмёрзшим лужам, поселок произвёл на меня удручающее впечатление: оконные рамы и выдранные с косяками двери, видно, пошли на топливо, горы металлолома и т. д. «В живых» осталась только одна автобаза и прилегающие к ней дома, в которых живут шоферы, – в основном, одинокие. Удивила и обрадовала только маленькая ферма на окраине, возле которой паслось 8 коров.

Корова за полярным кругом – это что-то. Эти широты всё-таки больше подходят для овцебыков. Когда я сказал об этом охотнику, тот ответил, что овцебыки здесь тоже есть, но они пасутся в тундре. Оказывается, года три назад, их, по какой-то научной программе, завезли с Аляски на вертолётах. Завезли аж 12 штук, но этим летом стадо потеряло 3 особи, и, если ничего не предпринять, то возможны ещё потери. Дело в том, что в природе на двенадцать самок приходится один самец, который организовывает стадо и защищает от хищников. Самца звали Яша, он обладал очень крутым нравом. Охотник не раз видел, как тот организовывал круговую оборону от волков и даже атаковал медведя. Но это еще не всё: он ломал ворота фермы, где зимой иногда ночевали овцебыки, гонял людей в посёлке. Но, как и многие люди со скверным характером, он плохо кончил. На ферме имелся маленький колёсный трактор «Т-40» красного цвета, и Яшка почему-то считал его своим соперником. Он неоднократно атаковал его сбоку (у быков это любимый приём), бодая в заднее колесо, и обращал соперника в бегство. Водитель трактора, боясь за здоровье животного, обычно поспешно уезжал. Но в тот раз тракториста подменил молодой парнишка, и когда самец напал на трактор, он с перепугу включил не ту скорость, и мотор заглох. Чтобы завести его, надо было выйти из кабины и дёрнуть за верёвку пускача, на что парнишка не отважился. Хорошо, хоть он догадался поставить рычаг переключения передач на нейтралку, и когда Яша, сменив тактику стал атаковать противника в лоб, то бодая его с разбега, он всё-таки вытолкнул соперника за ворота. Но и сам упал обессиленным, с разбитым лбом. Диагноз ветеринара был неутешительным – пристрелить! После этого стадо потеряло ещё две самки, которые без вожака стали добычей то ли волков, то ли медведя. Грустная история конечно, но, когда по дороге на Певек, я увидел полностью заброшенные посёлки: Быстрый и Южный, которые представляли собой еще более удручающее зрелище, чем Комсомольский, история кончины одного овцебыка показалась пустяком. Но «Дон Кихота» Яшку всё равно жаль.

Первые 20 километров от поселка Комсомольского я протопал пешком, так как попутка на Певек уже ушла. К обеду меня догнал уже знакомый бензовоз, с которым я доехал аж до причала нефтебазы, что в 5 километрах от порта Певек. Километров 20 не доезжая до районного центра, я видел очень аккуратный вагонный городок с английскими буквами на воротах. Пассажир с поломанной рукой, который ехал с водителем в госпиталь на перевязку, сказал, что это канадская золотодобывающая фирма. Он посетовал, что канадцы берут золотосодержащую руду из того же месторождения, что и их артель, но оборудование у иностранцев намного современнее, поэтому из тонны руды они намывают в 2 раза больше драгоценного металла. Я конечно не против экономического сотрудничества, которое наверняка выгодно кому-то с обеих сторон, но за Державу обидно.

В порту нефтебазы как раз стояла под разгрузкой «морковка», которая все короткое время навигации постоянно курсировала между устьем реки Лены и Певеком. «Морковкой» жители Чаунской губы прозвали танкеры «река-море» за их ярко-красный цвет и удлинённую форму. Я поговорил по радио с капитаном, и он согласился взять меня на борт в следующий рейс. Устье Лены – это, конечно, далеко не то, что мне нужно, но, как запасной вариант, сойдёт. Пока я шёл от нефтебазы в город, попуток практически не было. Очень мало автомобилей было и на улицах города – видимо цены на бензин «кусались». Редкие прохожие удивлённо смотрели мне вслед. Оно и не мудрено: босой человек в шортах, среди людей в дождевиках и куртках, выглядит по меньшей мере странно. По дороге к центру я разговорился с группой рабочих, которые, оказывается, работали здесь вахтовым методом и как раз только что прилетели из Татарстана. Они сказали, что, если что – в общаге есть свободные места.

Когда я зашёл к главе администрации с визитом вежливости, Евгений Викторович и его заместитель Александр Викторович, кажется, совсем не удивились моему внешнему виду. Город небольшой, видно, кто-то уже доложил, что в городе появился босоногий пешеход. Конечно им было интересно, кто я, и почему в таком виде, а мне интересно, чем живёт самый северный город России. В общем, час остававшийся до конца рабочего дня администрации, пролетел незаметно в приятной беседе. Ребята произвели на меня приятное впечатление, и я на них, видимо, тоже, потому что после беседы, без намёков с моей стороны, они сказали, что на время ожидания попутного судна я могу бесплатно пожить в трёхкомнатной квартире. Там живёт одинокий докер, переехавший сюда недавно из вымирающего посёлка на мысе Шмидта. Саша, мой временный сосед, оказался нормальным мужиком, к тому же непьющим и некурящим, так что я был рад, что меня подселили к нему, а не в «домик Абрамовича». Так назывался соседний двухэтажный особнячок, построенный специально для губернатора Чукотки на время его визитов, но сейчас там иногда размещают ВИП-гостей.

В Певеке сейчас проживает около 4 тысяч человек, что вдвое меньше, чем проживало до развала СССР. В связи с этим в городе естественно имеется несколько пустующих пятиэтажек без окон. Жилые здания содержатся в довольно приличном состоянии, а благодаря тому, что их раскрасили в разные цвета, город даже в туманные дни со стороны выглядел неплохо. Заасфальтирована, правда, только центральная часть города, но пешеходам не приходилось шлёпать по грязи. Пешеходными дорожками служат бетонные короба, в которых проходят трубы теплотрассы. Особо ходить здесь, правда, некуда: кинотеатр с кукольным театром при нём, небольшая церквушка, кафе-бар, библиотека и музей. Кстати, в зале музея мне организовали встречу, на которую пришло неожиданно много людей. Видно людям надоело сидеть у телевизора, а здесь – встреча с живым человеком. Зданию музея 35 лет, основные его экспонаты: чучела местной живности, экспозиция времён ГУЛАГа, ну и, конечно, останки мамонтов, которые здесь находят довольно часто. Да, ещё работники музея сказали мне, что в окрестностях города был добыт уран, который использовали для первой атомной бомбы. Гордостью города так же является местная школа, экскурсию по которой мне организовала её симпатичный директор Елена Анатольевна. Школа действительно хорошая и большая, видно построена «на вырост». Просторные классы оборудованы современной техникой, в том числе современными компьютерами. Правда, знания в этой отрасли местной школоте применять особо негде: интернет здесь настолько медленный и настолько дорогой, что вы не поверите!!! Впрочем, и цены в магазинах здесь выше московских раза в три, а на свежие фрукты – и в пять раз. Жителей спасает то, что средняя зарплата здесь около 3000 долларов, квартплата низкая, поэтому дети многих певекчан (даже непьющих чукчей) учатся в московских ВУЗах.

В свободное время я много ходил по городу, знакомясь с различными людьми. Моя активность, по-видимому, импонировала Евгению Викторовичу, и он выделил мне УАЗик для поездки в посёлок Янранай. В нём жили в основном чукчи (береговые), которые укладом жизни мало чем отличались от своих тундровых собратьев. И те, и другие, живут не спеша, не гонятся за наживой, довольствуются тем, что даёт им природа. Если бы не «огненная вода», то их вполне можно было бы назвать счастливыми людьми. Но даже эта пагубная зависимость не портит их характер: я зашёл в несколько квартир, и конечно, сразу же можно было определить, где алкоголю сказали НЕТ. Но когда я попытался купить нерпичий жир именно в семьях, где алкоголь явно употребляли, надеясь, что продадут, даже если последний, оказалось, что стереотип российского алкоголика здесь явно не подходит. Да, мне не отказали и достали из холодильника возможно последнюю литровую банку, но от денег отказались наотрез. Сказали, что поскольку я хожу босиком, мне этот жир нужен на случай, если я простужусь.

Позже, капитан из Архангельска сказал, что, когда их судно приходит сюда, экипаж всегда закупает такой жир в местном магазине по цене $50 за пол-литра. В Архангельске внутренний жир нерпы считается лучшим лекарством от язв желудка, гастритов и простуд. Капитан этот, кстати, не взял меня на борт, объяснив, что созвонился с руководством, но те не разрешило ему взять на борт пассажира. Я, в принципе, был готов к такому раскладу, хотя до этого ни разу не получал отказ на местных линиях. Заграничные рейсы – да, ведь если пассажира по какой-то причине не пустят в страну, у хозяина судна будут большие проблемы.

Руководство порта, возможно, с подачи администрации, отнеслось ко мне благосклонно и выписало мне долгосрочный пропуск. Из окна моей комнаты была видна акватория порта, и, как только я видел новоприбывшее судно, сразу шел в порт. За 10 дней, что я провёл в Певеке, их было аж 5, что для такого отдалённого и маленького порта немало. Один капитан мне отказал, было еще 2 маленьких углевоза, с которыми можно было уйти только до устья Енисея, еще с одним я, при желании, мог уйти аж в Штаты. В акваторию порта также заходил супер «навороченный», как мне сказали, самый новый из российских «научников», работающих на атомном топливе, но он даже не подошёл к причалу, а отправил к берегу шлюпку. И, наконец, «Павел Корчагин», на котором я всё-таки ушёл в Архангельск. Всё-таки – потому что это судно чуть не ушло без меня. Но об этом чуть позже.

В ожидании «попутки», чтобы не скучать, я облазил все окрестные сопки, откуда можно увидеть приближение морского транспорта, а также одинокие айсберги вдалеке. В конце августа их вообще-то должно быть больше, но ветер дул от берега, так что мне в этом не повезло. В остальном всё было хорошо, я уже акклиматизировался и ходил по подмерзающим за ночь лужам без особого дискомфорта на удивление местной детворы. После того как в местной газете опубликовали статью, подростки часто подходили ко мне, чтобы сфотографироваться. 1 сентября меня пригласили на «первый звонок», после чего меня посетила ностальгия – в школе почти всё было, как и 55 лет назад, когда я пришёл «первый раз в первый класс». Даже букеты цветов были почти такие – уж не знаю, как их доставили на Чукотку. Скорее всего на ИЛ-18, который я видел в аэропорту во время экскурсии в Янранай.

ИЛ-18 на фоне развалин аэропорта выглядел странно. Я бы на месте администрации пустил сюда бульдозер, чтобы развалины домов с пустыми глазницами окон не пугали вновь прилетевших «вахтовиков». Кстати, при желании я, наверное, смог бы договориться с лётчикам, но мне хотелось пройти по Северному Морскому Пути – «СМП».

Что интересно, аббревиатуру СМП (Северное морское пароходство) имеет и архангельское пароходство, которому принадлежит «Павел Корчагин», который в начале сентября пришвартовался в порту Певека. Капитан встретил меня приветливо, но сказал, что без разрешения пароходства в качестве пассажира на борт меня взять не может, но пока судно в порту – добро пожаловать на завтрак, обед и ужин. Повариха готовит хорошо и всегда с запасом. Еда, конечно, хорошо, но навигация-то заканчивается, и перспектива остаться на Чукотке на зиму в качестве учителя, как мне предлагали, мне вовсе не улыбалась. В этот раз я не стал играть в «испорченный телефон», а решил лично связаться с руководством СМП. Но проблема заключалась в том, что между нами 8 часовых поясов, к тому же была пятница. В общем, когда в понедельник утром по архангельскому времени руководство дало добро, контейнеровоз уже отошёл мили на три. Причаливать опять ради меня никто конечно не стал бы, поэтому спасибо огромное Евгению Викторовичу, который позвонил в порт и попросил доставить меня на рейд на катере. И вот я опять, как когда-то а Гонгконге, подымаюсь на борт по штормтрапу. До свидания, Певек, но не Чукотка, вдоль неё мы будем идти ещё довольно долго.

Во время всего перехода командный состав и весь экипаж были ко мне доброжелательно настроены, так же, как и погода. Это, конечно, приятно, но вот то, что за весь переход на пути не попался ни один крупный айсберг, меня, в отличии от экипажа, весьма огорчило. Не было льдин даже на мысе Челюскина, которого мы достигли на четвёртые сутки перехода. Это самая северная точка маршрута 77*44.999N, 105*00.509E. Температура воздуха была не ниже -10*, и когда я, как обычно, делал зарядку, кто-то из экипажа пошутил, что, возможно, сейчас поставлен мировой рекорд – человек на открытом воздухе в этих широтах навряд ли когда-то разувался и разгуливал в шортах. Я делал это, естественно, не для рекордов, но для себя я «галочку» поставил – будет возможность, попробую достигнуть такой же широты на Юге. Экипаж на этом переходе уже не первый раз, им уже неинтересно, а я часто провожу время на мостике, особенно когда появляются киты, дельфины или острова. В свою очередь я делюсь с экипажем своим видео, часть которого обработал прямо здесь на ноутбуке, который мне любезно предоставил первый помощник капитана – Олег. На шестые сутки мы прошли острова Вербицкого, а на девятые – повернули за «Канин нос», где проходит условная линия между Белым и Карским морем. Ещё пара дней, и по берегам стали часто попадаться деревообрабатывающие фабрики, некоторые из которых – ровесники ГУЛАГа. Экипаж повеселел в предвкушении встречи с родными, но судно еще сутки простояло перед разводным мостом, так как в порту не было мест. И вот, спустя 12 дней мои ноги опять ступили на земную твердь.

 

Архангельск, Санкт- Петербург, Пушкин

Общее расстояние=1700 км. Пешком=300 км: Архангельск-Петрозаводск> Пушкин

Архангельск хоть и северный город, но середина сентября здесь всё-таки осень, а не зима, как в Певеке. Город произвел на меня приятное впечатление: чистый, много зелени, к тому же мне организовали экскурсию в «Малые Карелы» – очень приятное место. Руководство пароходства, видно, решило совместить приятное с полезным: когда «Павел Корчагин» пришвартовался, на борт сразу же поднялась группа журналистов. Представителей газет и ТВ пригласили, чтобы осветить визит путешественника и заодно лишний раз напомнить общественности о деятельности пароходства. Интервью началось на борту, затем мы поехали в Пароходство, размещённое в большом белом здании на берегу. В роскошном кабинете директора мы обменялись с Александром Михайловичем подарками: я подписал ему свою книгу, которую всё это время таскал с собой в рюкзаке, а он вручил мне симпатичную коробочку с кулоном из слюды, которую добывают здесь со времён Ломоносова. После пароходства журналисты повезли меня в гостиницу пароходства, при которой в свою очередь имелась лечебница с современным оборудованием. Руководство пароходства решило, что мне надо как следует отдохнуть перед дальнейшим путешествием и предоставило бесплатное проживание, питание плюс лечебные процедуры. Однако, я следую своему правилу: «не более 2 ночей в одном месте» Для рекламы комплекса, кстати очень неплохого, мне устроили фотосессию, а на второй день, видимо, в счёт компенсации за сэкономленные средства, ещё и свозили в «Малые Карелы».

Это музей под открытым небом, куда в течении 40 последних лет свозили различные сохранившиеся рубленые здания карельского зодчества. Их сначала разбирали и по брёвнышку возводили здесь заново. Ветряные мельницы, лабазы, церкви, купеческие дома и прочее. Всё это на фоне разноцветного осеннего леса смотрелось очень гармонично. Входная плата была довольно низкой, а для школьников экскурсия была вообще бесплатной. Если учесть, что почти в каждом здании находился как минимум один служитель в национальной одежде – то без внушительных дотаций здесь не обошлось.

Пока мы возвращались в город по самой длинной в России деревенской улице (так сказал Алексей -журналист), он рассказал мне об одном местном исконном промысле. Представьте такую картину: мужики с косами садятся в лодки и уходят в море. Догадайтесь с трёх раз для чего? Нет они не едут косить траву на соседний остров! Они отправляются косить подводную траву. Оказывается, в здешних холодных водах прекрасно себя чувствует голубая водоросль, идущая на нужды фармацевтики.

В профилактории я познакомился с миловидным доктором, Александрой и сразу вспомнил Сашу из Архангельска. Когда я брал его в попутчики, то естественно, попросил дать адрес своих родителей, а ему, в свою очередь, дал адрес своей жены и сына, на случай, если, не дай Бог, что с кем-то из нас случится. Родители Саши жили в другом районе Архангельска, поэтому я попросил Александру подвезти меня к ним. Отец и мама Саши оказались приятными людьми и предложили мне переночевать, но мне пришлось отказаться. Утром я выдвигаюсь в путь, а мой рюкзак остался в гостинице.

За город на нужную трассу я выбрался легко. Многие видели меня по телевизору и останавливались, чтобы сфотографироваться, а затем и слегка подвезти.

Всё, прощай, Архангельск! Отсюда до Москвы 1225 километра, но я двигаюсь в Северную столицу, так что чуть поменьше. Движение в нужном мне направлении на удивление редкое, но я не голосую, наслаждаясь запахом хвои и твердью под ногами. Таким образом я первый день я прошагал почти 30 километров и заночевал в маленьком дачном посёлке. На следующий день я прошёл до обеда, но дождь заставил меня воспользоваться попуткой, на которой я доехал до развилки на Вологду, где и заночевал в компании румынских цыган. Они сносно говорили на русском, а один – даже на английском, но вразумительного ответа на мой вопрос, для чего они приехали всей толпой на двух «Мерседесах» в такую даль от дома, я не получил. Однако, по повадкам и разговорам я предположил, что это «конокрады», сменившие коней на лошадиные силы под капотом.

Ближе к Питеру обочины шоссе были засажены декоративной травой, которая, как сказал мне шофёр, остаётся ярко зелёной даже под снегом. Корни травы к тому-же укрепляют насыпь, так что затраты оправданы. Но вот зачем понадобилось выбирать куски асфальта, а затем заделывать их снова на протяжении где-то 25 километров, водитель не знал. Я предположил, что здесь были выбоины, но шофёр сказал, что ездит здесь постоянно, и эти куски выбрали на абсолютно ровной дороге. Он предположил, что дорожники «отмывают» деньги.

Вот и Санкт-Петербург. Здесь я остановился у Кати Ложкомоевой, которая постоянно набирает тексты с моих рукописей. Раньше мы были знакомы только по интернету, а теперь выяснилось, что она любит ходить пешком, так что у меня был хороший гид для пешеходных прогулок. В Питере мне придётся задержаться на неделю, так как срок банковской карточки, на которую перечисляют мою пенсию, истёк. По правилам, получать новую, я должен только в отделении банка, где у меня открыт счёт, то есть в Нижневартовске. На моё счастье в Северной столице каким-то образом оказалось отделение Ханты-Мансийского банка, служащие которого любезно согласились помочь мне. Они связались с Центральным отделением, и те, в свою очередь, также пошли навстречу и выслали карточку в здешнее отделение. Спасибо им большое! Я рад, что в нынешней России, как и раньше, силён «человеческий фактор». Ведь вполне могли отказать, но посмотрели географию передвижения банковской карточки и из уважения нарушили инструкцию.

В ожидании карточки я переместился в другой район Питера. Дело в том, что здесь жил ещё один мой знакомый по интернетовской переписке. Павел Малиновский – большой любитель акваланга. Страсть к подводному миру вынудила передвигаться его по планете, и он часто консультировался со мной. У него как раз был день рождения, и он написал мне, что, если я схожу с ним на концерт любимого им Розенбаума – это будет для него подарком. Я не большой поклонник Александра, но его ранние песни мне нравятся, поэтому я согласился. Однако «подарок» чуть не «поломали» работники театра, в котором шёл концерт. Они упорно не хотели пускать босоногого зрителя. Чтобы не огорчать Павла, я попросил вызвать руководство и договорился войти после третьего звонка, чтобы не шокировать публику. Это, конечно, мелкий эпизод путешествия, но как ещё один пример «человеческого фактора», возможно, кому-то будет интересен. Концерт как концерт, мне больше понравились Пенаты – музей Репина, куда мы съездили с Павлом и пешие прогулки с Катей, в том числе и к «Астории», месту кончины единственного любимого мною поэта.

Из Питера я двинулся в сторону Крыма, который, как и Чукотку, раньше не посещал. По дороге я навестил Марину и Славу, которые как-то подвозили меня с Вероникой в Тюмень. Пушкин, в котором они живут, по сравнению с Санкт-Петербургом, тих и зелен. Это весьма приятное место, но, к сожалению, моя видеокамера отказалась работать. Местные мастера определили, что поломка несущественная, но вот детальку надо будет ждать пару недель. Я решил, что пару недель ожидания слишком много для меня, и уж лучше провести их на Украине у моей дочери Ярославны в компании трёх внуков.

 

Транзит через Белоруссию, Украину, Крым

Общее расстояние=3.500км. Пешком=450км: Пушкин- Минск-Киев-Кишинев-Керчь

По дороге в Черновцы я, как и планировал, заехал в Дрогичин, где встретился со всеми своими родственниками и Виктором Дулевичем, чтобы передать 100 дисков для музея. Виктор – очень деятельный человек, поэтому решил, что просто передать диски недостаточно, и организовал мне выступление в школе, а затем – интервью в местных газетах. Путешествовать автостопом по Белоруссии очень легко, что радует, ведь это показатель доброты людей. Дороги тоже в хорошем состоянии, посёлки ухожены, и работа для населения имеется. Наверняка поэтому я ни разу не слышал критики в адрес «Батьки» от подвозивших меня людей.

Совсем другое дело Украина: почти каждый подвозивший меня высказывал недовольство правительством. И я могу понять людей: дороги разбиты, работы в посёлках нет и т. д. Хотя по опыту своих путешествий я сделал вывод, что изречение «каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет» довольно справедливо. Но довольно о политике, я лично стараюсь как можно реже общаться с этой грязной особой. Хотя иногда приходится, поскольку мне хочется, чтобы у планеты было меньше экологических проблем, а у людей на нашей прекрасной планете было меньше проблем социальных.

В Черновцах, в поисках хорошего мастера для камеры, я познакомился с Василем Христафуловым, который является членом клуба фотографов. На собрании клуба я познакомился с другими интересными людьми, которых больше интересовало их увлечение, чем критика правительства, и это радует. Но вот насчёт камеры меня не обрадовали: за ремонт с меня ребята деньги брать не захотели, только за запчасть, но ждать её придётся 2—3 недели. С внуками мне столько не высидеть, и я отправился дальше, договорившись с Василием, что после ремонта он вышлет мне камеру вдогонку. Обидно конечно, что придётся пройти по Крыму, не запечатлев его прекрасные виды, но пришлось выбирать из двух зол меньшее – зима наступает на пятки. Дочь проводила меня до границы Молдавии и призналась, что не раз порывалась оставить «нормальную» жизнь и попросить меня взять её с собой в путешествие. Есть в ней моя «цыганская» кровь, которая зовёт её в странствия. Молдавия, как мне показалось, примерно на таком же экономическом уровне, что и Украина, но люди на правительство не жалуются – национальная гордость не позволяет. В Приднепровской республике со своими собственными рублями всё подешевле, что даёт им возможность продавать свою сельхозпродукцию соседям. Но, и работать им приходится, естественно, больше.

Но вот и Крым. Северная его часть особенно не впечатляет, но, начиная с Бахчисарая, природе есть что показать. Людям тоже, но это, в основном, исторические памятники. К современным же достижениям, которыми гордятся жители Крыма, можно отнести самую длинную в мире трамвайную линию, трамваи которой оборудованы Wi-Fi, и «Севастопольскую панораму». В городе-герое я познакомился с преподавателем английского языка Ириной, которая купается в море круглый год. Она составила мне список достопримечательностей, в котором «Панорама» стояла на первом месте. Служители, вначале вообще отказались пустить вовнутрь босоногого человека в шортах, так как, по их мнению, такой вид оскверняет память героев Севастопольского Сражения. Однако директора, которого вызвали по моей настоятельной просьбе, убедили мои доводы. Он, в отличии от остальных служащих, как и я знал, что российские офицеры на военном флоте, находясь в тропических широтах, носят шорты. В общем, в результате меня не только пустили, но и освободили от оплаты.

Панорама конечно впечатляет! Не зря её занесли в список объектов ЮНЕСКО. Я не большой ценитель живописи, но провёл час, двигаясь по кругу вместе с многочисленными посетителями, каждый из которых заплатил по 10 долларов. Думаю, никто из посетителей не был разочарован. Из города-героя я двинулся вдоль берега на восток, наслаждаясь видами, в которые поздняя осень добавила свои краски. Люди, живущие здесь, приветливы и доброжелательны, и совсем не говорят по-украински, так что не знаю, по какому признаку их отделили от России. Да и всей Украине лучше жилось, когда наши братские народы не были разделены границей. Территорию Крыма я покинул, воспользовавшись Керченской паромной переправой.

 

Юг России – Баку

Общее расстояние=2000км. Пешком=450км: Анапа-Пятигорск-Грозный> Баку

На прощание, искупавшись ещё раз в тёплом Азовском море, я отправился в сторону Баку, где собирался получить Иранскую визу. В этом регионе для меня оставалось белое пятно: Непал, Бангладеш, Бутан и Бирма. Отсюда по земле к этим странам можно пройти только через знакомые уже мне Иран Пакистан и Индию.

В этом районе Краснодарского края, движение на удивление редкое, так что мне пришлось идти довольно долго под нудным дождиком. Водитель, который меня подобрал, ехал через посёлок Текос в котором располагается известная школа Щетинина, и я решил заглянуть туда. Водителю тоже было интересно, и он вошёл со мной на территорию. Дождь усилился, но внутрь старинного кирпичного здания нас не пустили, а попросили подождать под навесом. Вскоре охранник вернулся и сказал, что академик сейчас занят, но к нам выйдет его представитель. Пока мы ждали, к нам подходили молодые люди, видимо старшеклассники, все с хорошими манерами, но в глазах была какая-то настороженность, и в разговоре проскальзывали нотки превосходства. Я бы сравнил их с евреями-ортодоксами, живущими в Нью-Йорке: те тоже считают себя избранным народом. Вскоре вышел представитель и сказал, что меня могут принять завтра с утра. Но поскольку в его поведении тоже чувствовалась амбициозность, желание встречаться с руководителем школы у меня пропало. Хотя, возможно, я не прав, и он мог оказаться вполне приятным человеком.

Чечено-Ингушетию и Кабарду я проехал за три дня. Далеко не все решались подбирать незнакомца с рюкзаком, который мог оказаться террористом. Ночевал я, по совету людей, рядом с блокпостами, где по соседству располагались русские спецназовцы и местное ГАИ. Спецназовцы сказали, что ГАИ проверяют почти все машины, и в благодарность за их опасную работу они получали от водителей грузовиков то кочан капусты, то арбуз. Зарплата-то у них небольшая! Что касается тщательности проверки, то можно судить по такому эпизоду: однажды ГАИшники посадили меня на автобус, идущий в Махачкалу. Так вот, там рядом со мной ехал на какие-то нелегальные соревнования по боям без правил, боец, который хвастался соседям своим пистолетом. И он даже не думал, что его кто-то заложит. У горцев характер не тот. Но это не критика в адрес работников правопорядка. Если они станут всех проверять на такую мелочь как нелегальный пистолет, то перед постом возникнет пробка. В принципе, сейчас в этом районе даже более безопасно, чем в Дагестане, куда я направляюсь. Во всяком случае, так мне сказали полицейские. Меня подвозили и чеченцы, и ингуши, и кабардинцы, и отношение ко мне, русскому, было нормальное. Русские же в этом районе, по-видимому, остерегаются брать попутчиков.

Из Махачкалы я выехал на попутном бензовозе, который довёз меня до посёлка Советский, что в 18 километрах, не доезжая границы Азербайджана. Здесь я и заночевал на окраине в приветливой лезгинской семье. Семья была настолько гостеприимна, что я не мог отказать и остался ещё на одну ночь. Добравшись до Баку, я сразу же обратился в Иранское посольство. Правила получения визы для россиян со времени моего последнего визита ужесточились – теперь консул не мог самостоятельно принять решение, а отсылал документы в Тегеран, и ждать надо было 3 недели! Новостей о моей видеокамере пока не было, и я решил подождать 2 дня до понедельника, а уж потом принимать решение. По ночам было уже холодновато, благо у меня здесь есть друг, Елцин. Правда его джип был на ремонте, поэтому, чтобы не обременять его, я заночевал у него на работе. В понедельник пришло письмо от Василия, что камера готова. По скайпу мы договорились, что он прямо сейчас пойдёт на почту и отправит её на адрес Елцина. Уже через час я имел плохую новость: при получении посылки с любой электронной аппаратурой, даже б/у, почтовые работники Азербайджана обязаны взять с получателя таможенный налог. Налог на мою 3-х летнюю подержанную JVC составлял 300 американских $. То-то я смотрю, аппаратура здесь такая дорогая! Хорошо, хоть Дагестан рядом, придётся вернутся туда и получить посылку там. Пока туда-сюда, там бы и Иранская виза подошла, но, вспомнив как 13 лет назад я замерзал в горах на границе Пакистана в ноябре, я решил не повторять этот опыт в декабре и купил дешевый авиабилет: Баку-Катманду. Билет стоил ненамного дороже, чем иранская, пакистанская и индийская виза вместе взятые. В семье Хаировых в посёлке Советском все обрадовались моему возвращению и сказали, что я могу ждать здесь посылку хоть целый год. Дом большой, фруктов полный сад, плюс гуси, а у родственников в горах полно баранов. Ислам и Голишан воспитывают детей в строгости, по старинке, и три девочки: Фаина, Анжела и 5 летняя Гузель, воспринимают это как должное. 17 и 15 лет – это, в принципе, возраст, когда подростки склонны к непослушанию, но девочки говорят, что все подружки воспитываются подобным образом, поэтому у них нет дурного примера. Девочкам со мной интересно, потому что я потихоньку учу их английскому, а младшую можно оставить со мной, когда та не хочет идти в садик. В общем, неделю в ожидании посылки я чувствовал себя востребованным и желанным гостем. Даже не гостем, а членом семьи. Чтобы ускорить передвижение посылки, Василий передал её в Москву со знакомой проводницей, где Антон Арефьев встретил её и отправил почтой уже по России. Всё, камера опять со мной – можно отправляться в путь. В начале декабря лужи по ночам здесь уже подмораживает. Но водители уже узнают меня и сами останавливаются, чтобы подвезти – спасибо местному ТВ.

 

Непал

Общее расстояние= 1.500км. Пешком =700км: Baku- Dubai- Katmandu – Gorfkha-Pokhara – Lumbini – Bharatpur – Katmandu- Kamalamai – Damak – Mechinagar> INDIA

Перелёт, как обычно, был самой скучной частью путешествия, но в этот раз его разнообразил круг почёта вокруг самого высокого здания в мире. Оказывается, его традиционно совершают все самолёты авиакомпании Flight Dubau. Эверест-же, с большой высоты, на фоне других вершин выглядит не очень впечатляюще. После холодного ветреного Баку, в Катманду мне показалось даже жарко, но после захода солнца температура стала резко падать, и я понял, что мой лёгкий спальник пригодится мне не раз. Первую ночь, правда, я провёл в доме своего соседа по самолёту, который пригласил меня к себе домой на ужин. В аэропорту его встречал личный шофёр. Кришну работал и жил в Штатах, но раз в году на 2 месяца приезжал на Родину побыть со старенькой мамой. В остальное время за ней ухаживала его 16-летняя племянница. Из общения сына с мамой я понял, что здесь, как и в Индии, мама для детей является персоной №1, но она, в свою очередь, во всём слушается мужа (должна, во всяком случае).

С утра, поблагодарив хозяина, я отправился осматривать город. Дорога к центру вела через бедные кварталы, которые мало чем отличались от того, что я видел в Индии 13 лет назад: помойки, не асфальтированные улицы, вонь из сточных канав и т. п. Здесь, правда, почти нет оборванных попрошаек, и тротуары возле стен не пропитаны запахом мочи. Люди – некая смесь индусов с тибетцами, приветливы и симпатичны. Я бы сказал, что, в отличии от индусов, фигуры мужчин не слишком «животасты», а женщин – не слишком «задасты». По дороге я увидел вывеску Русского Культурного центра и зашёл туда. Так вот, там в отделе связи с общественностью, работала молодая женщина, которая помнила мой визит в Русское Посольство в Нью-Дели. Настя тогда была старшеклассница и ей запомнился мой визит. Она предложила мне организовать пресс-конференцию, но не сейчас, а когда я вернусь.

Ночь застала меня в центре города, где имеется район, в котором тусуются все туристы. Их привлекают многочисленные лавчонки сувениров, дешёвые хостелы, проститутки, возможность покурить травку и т. д. Там я и заночевал, поставив палатку возле индуистского храма, так как вовнутрь ночевать меня не пустили (это меня, конечно, удивило). Весь следующий день я пешком двигался в нужном мне направлении, осматривая местные достопримечательности и заночевал на окраине в Храме Обезьян. За день со мной заговаривали сотни людей, как они говорили, для того, чтобы по практиковать свой английский, но в итоге пытались каким-то образом получить выгоду: предлагали экскурсии, дешёвое проживание, проституток, наркотики, просили помочь эмигрировать в Россию или Канаду и т. д. Это меня, конечно, разочаровало, так как Непал в представлении белых людей – это сосредоточие духовности. Тибетцы в этом плане намного чище. Получается, что при смеси двух наций, непальцы физиологически стали больше похожи на тибетцев, а менталитет получили от индусов. При всём этом они, как и индусы, остаются приятными людьми: да, они пытаются раскрутить белого человека на деньги, но, если видят, что этот человек сам нуждается в помощи – они всегда стараются помочь. Но тибетцы, естественно, мне нравятся больше.

Храм Обезьян, возможно, имеет и другое название, но поскольку приматов там действительно много, все его знают под этим именем. Кстати, я заметил, что одна и та же порода обезьян в разных странах ведёт себя по- разному. Похоже пословица «С кем поведёшься – от того и наберёшься» на них распространяется тоже. За срок своей месячной визы я хотел осмотреть как можно больше, поэтому решил перемежать пешеходные переходы автостопом. Вначале я отправился на запад, чтобы посетить город Люмбини – место, где родился Будда. Туда можно добраться по двум различным дорогам, и это хорошо – я не люблю дважды ходить по одному и тому же месту.

Для начала я зашёл в городок «Gorkha», известный своими кривыми кинжалами, которые можно увидеть в любом сувенирном киоске. В городе расположена военная пограничная часть, и есть какой-то очень известный старинный храм. Позже я заметил, что «известные» храмы есть практически в каждом городе Непала – надо же чем-то туристов привлекать.

Город меня не заинтересовал, поэтому я отправился в ближайшую деревню, чтобы познакомится с бытом крестьян. Просыпаются сельские люди с рассветом, но никуда не торопятся. Это в России за летние месяцы надо как можно больше успеть, а зимой можно отоспаться. Здесь же в январе по ночам хоть и холодновато, но бананы и другие культуры плодоносят круглый год. В горных районах люди в основном выращивают кукурузу и сорго, которые, наверное, потом меняют на рис. Также горные жители держат много молочного скота, мясо которого довольно дёшево. Говядина, в частности, даже дешевле курятины, так как семьи, исповедующие индуизм, естественно, не едят священное животное. Мясо буйволов и коров обычно жарят над костром положив длинные полоски на спицы горизонтально подвешенного велосипедного колеса. Мясо с рисом обычно едят на обед. Утром же во всех забегаловках и просто на улице можно купить что-то похожее на манты, но жаренные во фритюре и начинённые не мясом, а смесью гороха и муки.

В деревне я познакомился с бывшим директором местной школы, который организовал мне встречу со школьниками. Сельские дети, похоже, впервые видели иностранца, но вели себя довольно сдержанно. После школы я до вечера ходил по посёлку, знакомясь с незамысловатым бытом людей. Проснуться, приготовить завтрак, напоить скотину, отправить детей в школу. В это время года всё свободное время сельские жители обмолачивают сорго. Делают это не спеша, тонким прутиком, удобно усевшись на пучок соломы рядом c забором, чтобы можно было по ходу болтать с соседями, занятыми тем же делом. Мускульные усилия при такой работе минимальные, но и производительность труда низкая, и я решил помочь: найдя две бамбуковые палки я соединил их верёвкой и стал колотить по лежащим на земле стеблям. Такой инструмент на Руси назывался «цеп», он служил людям до прихода механизации. Хозяева дома позвали соседей и те стали наблюдать за «белой обезьяной», но, когда я предложил им попробовать, никто не согласился. Я понял, что люди здесь весьма консервативны и больше не пытался учить взрослых чему-либо. Несмотря на медленный ритм жизни, крестьяне за световой день успевают сделать всё необходимое, наверное, потому, что не любят сидеть без дела. Ночная их деятельность за последнее время, похоже, поубавилась. Во всяком случае детей в семьях не более трёх, а ещё в прошлом поколении было 7—10. Видно люди поняли, что не стоит плодить нищету.

В сельской школе я поинтересовался, могу ли я на правах добровольца быть у них учителем. Мне ответили, что они легко оформят нужные документы, но с условиями, что я куплю учебники минимум для одного класса. То есть волонтёр не только должен сам платить за своё проживание и питание, но и содержать один класс. Ну это уже слишком, я думаю. В других странах третьего мира школы с радостью принимают волонтёров на полное обеспечение. Ведь он, как правило, хороший специалист и ему не надо платить зарплату. Так что расходы на проживание при школе с лихвой компенсируются. Но в Непале, наверное, были прецеденты, когда богатые сердобольные туристы предлагали свои услуги на таких условиях, и меркантильные непальцы, ухватившись за эту идею, передали всем школам. Жаль конечно, из-за этого школьники теряют возможность общения с интересными людьми. Вернувшись на основную дорогу, я вскоре добрался до городка Покхара. Это излюбленное место всех туристов, посетивших Непал. Место действительно приятное. Город расположен на большом озере, со всех сторон окружённым снежными вершинами, и многие останавливаются здесь на недельку-другую, чтобы покататься на лодках и дельтапланах.

Кстати, многие пилоты – русские ребята. Я случайно познакомился с ними, когда искал Wi-Fi на узких улочках городка. Пока я искал сигнал, мне раз 5 предложили дешёвое жильё с интимными отношениями с хозяйками в придачу. Переночевав в палатке на берегу озера (кстати, в отличии от Катманду, никто не говорил, что это опасно), наутро я отправился по тропинке на вершину ближайшей горы, откуда, как говорят экскурсоводы, на рассвете открывается прекрасный вид. Туристы обычно подымаются туда на джипах и ночуют в отеле. Я же предпочёл добраться на своих двоих и переночевал под открытым небом. На пологой вершине располагалась небольшая деревня, а отель располагался чуть выше. В одном из разноцветных домиков деревни жил гид, перехватывавший туристов, не задействованных на плановых экскурсиях отеля. Он всё пытался продать мне небольшой участок земли, а также сосватать местную вдову, кстати, очень даже симпатичную. Он сказал, что многие одинокие женщины Непала мечтают выйти замуж за иностранца. Что же, тенденция для бедных стран не нова, но как-то не вяжется с представлением о духовности непальцев. Извините, повторяюсь.

Мне повезло, рассвет был безоблачным, и я успел сделать несколько снимков позолоченных восходящим солнцем снежных вершин. После этого, я отправился вниз уже по дороге, наблюдая за медленно просыпающимися деревнями. Люди, живущие среди этой красоты, возможно, даже не замечают ее. Хотя нет, замечают – большинство храмов прекрасно сочетаются с окружающей природой.

У деревенских подростков Непала очень популярна такая игра: квадратный столик метр на метр с бортиками, по углам имеет лузы, в которые надо забить пластмассовые или деревянные кругляшки, чуть побольше шашек. Поверхность стола для лучшего скольжения посыпана тальком. Играющих может быть от 2-х до 4-х. Правила просты: не выходя за пределы своей стороны квадрата, надо щелчком забить любой «шашкой» любую другую в любую лузу. Меня как-то пригласили поиграть, и я весьма озадачил их тем, что выиграл партию. Секрет прост: в детстве я был чемпионом по игре в «Чапаева». В принципе это то же самое, но на шашечной доске. Чтобы ребята не почувствовали себя ниже белого человека, я, как смог, стал объяснять им это, но тут возле забегаловки остановилась машина с молодыми ребятами из Германии, и я попросил одного из них сыграть с ребятами вместо меня. Немец, естественно, сразу же продул, а я одним выстрелом убил двух зайцев. Непальцы увидели, что белый человек не совершеннее их, но русский играет намного лучше немца (шутка).

Ночуя в сельских и городских домах, я заметил, что в большинстве семей царит явный патриархат: женщина работает намного больше мужчины, выполняя в том числе и мужскую (по российским понятиям) тяжёлую работу. В общем, если кто-то из прочитавших эти строки женится на женщине, сделанной непальцем и непалкой, будет иметь послушную жену. Из Покхары до Лумбини я добрался быстро. Хотелось успеть к очередному «концу света», ожидаемому с концом календаря Майя. Водители грузовиков, которые в основном подвозили меня, поговаривали об этом, но мне хотелось посмотреть, как относятся к этому буддисты.

На огромной территории парка Города «Lumbini» расположены десятки буддийских храмов всевозможных стилей. Похоже, все страны, где имеются последователи Будды, считают своим долгом построить храм на его Родине. В храмах постоянно проживают настоятель и несколько монахов из страны, которой он построен, а также временные паломники. Имелся здесь и российский храм, но я договорился с охраной и заночевал на территории музея, под деревом, где, говорят, медитировал молодой Будда. Днём под увитым разноцветными лентами деревом полно паломников, но после закрытия музея здесь хорошо, спокойно. Ведь люди приходят сюда с настроем умиротворения, и, если представить дерево как огромную «флешку», то она хранит положительную энергию тысяч людей. Весь следующий день я ходил по храмам, любуясь их разнообразным дизайном. А тем временем истекали последние часы «календаря Майя». Никакого ажиотажа нигде не наблюдалось, и, только подойдя к огромному Китайскому храму, я обнаружил специальные приготовления именно к сегодняшней ночи. Люди собирались группами (впрочем, китайцы всегда это делают) и оживлённо что-то обсуждали. Я нашёл китаянку, хорошо говорящую на английском, которая объяснила, что все ждут приезда их известного оперного певца-инвалида, с которым они все вместе будут петь специальные песни, чтобы, если конец света всё-таки наступит, их души вознеслись все вместе. А что, они действуют сразу по двум пословицам: «Умирать, так с музыкой» и «За компанию и жид удавился». И потом: пока все остальные души будут искать, где бы приткнуться, практичные китайские уже организуют свою империю. Это я так, утрирую, вообще-то они всех приглашают попеть с ними, в том числе и меня. Но я ещё не успел всё осмотреть и пошёл дальше.

Ночь застала меня возле огромной пагоды белого цвета. «Peace Pagoda» стоит в отдалении от остальных, и от неё действительно веет миром и спокойствием. Подсобные помещения расположены чуть в стороне, чтобы не портить дизайн. При храме живёт настоятель и два монаха, ещё в отдельной комнате уже пару месяцев живёт молодая японка, решившая на время уйти из мирской жизни. Настоятель разрешил мне переночевать при храме, но с условием, что я буду участвовать в вечерней молитве, а также в утреннем шествии, которое начнётся в 4 утра. Я обычно не встаю до восхода солнца, но из интереса согласился. Перед молитвой мне вручили колокольчик и мне вместе с монахами и девушкой пришлось, позванивая колокольчиком, просидеть час в позе лотоса. С непривычки, это мягко говоря, некомфортно. С утра, в полной темноте мы сначала несколько раз обошли пагоду и отправились в противоположную от города сторону. Наша процессия выглядела так: настоятель шёл впереди, за ним монахи, за ними я, а девушка замыкала шествие. В руках у нас были небольшие обручи, обтянутые кожей издающие глухой звук. Около часа в полной темноте мы шли по каким-то пустырям, не переставая напевать мантру в такт ударам по «бубнам». Мантра состояла из трех слова на японском: «Мир вам люди». Возможно, потому что я был ещё сонный, она погрузила меня в странное состояние. Я чувствовал себя рыбой, медленно передвигающейся над дном, слегка шевеля плавниками в такт музыки и беззвучно открывая рот. Вывел меня из этого состояния мальчишка, выскочивший откуда-то из темноты. Он вопросительным жестом протянул руку, и я подумал, что он просит деньги, но девушка сказала, чтобы я дал ему «бубен». Он взял его и с удовольствием стал подпевать. Я удивился, что он знает слова, но девушка объяснила, что настоятель уже 12 лет каждое утро ходит разными маршрутами по окрестным деревням. Длина маршрута 7—12 километров и они, естественно, иногда повторяются, поэтому окрестные дети уже ждут монахов. По-видимому, родители объяснили детям, что это угодно Богу. Тем временем слегка рассвело, и дети стали выбегать всё чаще, иногда даже выстраивалась очередь, так как, чтобы не сбиться с ритма, детям одновременно отдавали не больше 3-х из 5-ти инструментов.

Деревня, по которой мы сейчас проходили, была очень бедной. Её жители, похоже, занимались изготовлением и продажей кизяка (топливо из коровьих какашек, смешанных с соломой). Почти в каждом имелась ручная машинка для смешивания этих двух ингредиентов и уже сушёные брикеты. Небольшие круглые домики деревни были свиты из ивовых прутьев и обмазаны такой-же смесью, и располагаются неподалёку друг от друга, так что в случае пожара сгорит вся деревня. Мы идём дальше, наблюдая как просыпается деревня: женщины идут на кухни, расположенные за домом, а мужчины, справив нужду, садятся с соседями вокруг костерка – ночи-то холодные. Вскоре жёны приносят им чай с молоком, который они неспеша потягивают минут 10—15, после чего отправляются по домам завтракать.

Все эти детали очень чётко сохранились в моей памяти из-за приятного запаха горящего кизяка. В Казахстане, где я вырос, основным топливом для летних кухонь тоже были высохшие коровьи лепёшки. Этот запах для меня всегда ассоциируется с такой картиной: мама, вкусный завтрак, и я выгоняю корову в степь. А там разноцветье подснежников, свежий ветер, а высоко, высоко в небе заливается жаворонок. Что ещё нужно человеку для счастья?! Ан нет, большинство людей ищет своё счастье в материальных ценностях. Наверное, потому что большинство людей на нашей планете сейчас живёт в городах, где совсем другой ритм жизни и ценности. Так что, счастливая карма – родиться, как я, в хорошей семье в деревне – выпадает не многим. Но любой человек, взрослея, может изменить свою «карму». Я, повидавший во время странствий немало стран и людей, считаю своим долгом сказать: люди, возвращайтесь к матери-природе, или, как минимум, постарайтесь почаще бывать за городом, но не оставляйте после себя на теле матери-земли мусор.

Позавтракав с монахами, я отправился в сторону Катманду. Вообще-то, я собирался зайти посмотреть, как чувствуют себя китайцы, но это 5 км в обратную сторону, и я передумал. Дело в том, что меня слегка поджимали сроки. На 25 декабря была назначена пресс-конференция в Русском культурном центре.

Обратная дорога проходила по равнинной части Непала, так что ехать на старых грузовиках, у которых иногда отказывают тормоза, было не так опасно. Страна не производит своих автомобилей, а покупать их дешевле всего у соседей, так что почти все грузопассажирские перевозки осуществляются на автомобилях марки «ТаТа». Техническое состояние автобусов ещё терпимо – видно они должны соответствовать какому-то «ГОСТу», а вот грузовики, особенно старенькие, частные, держатся «на честном слове». Но зато весь транспорт разукрашен как изнутри, так и снаружи. Кабина «ТаТы» большая, так что места для гирлянд, колокольчиков, зеркал и фото хватает. Ну и конечно, на почётном месте, портрет или статуэтка Бога, призванного охранять это сооружение, его водителя и пассажиров. Кстати, люди часто пользуются услугами грузовиков, чтобы подвезти груз или просто подъехать, так как цена такой перевозки по негласному соглашению на 30% меньше, чем на автобусе. Поэтому водители грузовиков, заинтересованные в таком приработке, ставят табличку на лобовое стекло, чтобы люди знали, куда грузовик идёт.

На пресс-конференцию прибыли 12 представителей газет, радио и ТВ. Все остались довольны, в том числе и директор Культурного центра – лишняя реклама им не помешает. После конференции меня пригласила в гости одна из журналисток. Её семья жила довольно бедно, поэтому меня уже не удивили просьбы её родственников о помощи в выезде за границу.

На следующий день я собирался получить визу в «королевство счастливых людей» Бутан. Посольства или консульства этой страны в Катманду по какой-то причине не было, но визу можно было оформить через турфирму, расположенную рядом с консульством Индии. Для меня это удобно, не придется далеко идти за транзитной визой Индии. Правда цена её почти такая же, как и у туристической, но это цена показалась мизерной по сравнению с расходами на поездку в Бутан. Турфирма заявила, что консульство Королевства, расположенное в Индии, оформляет визы только при наличии туристической путёвки не менее чем на 3 дня. Стоимость же одного дня ни много ни мало $180!!! Не мудрено, что большинство посетителей турфирмы разочарованно уходили.

Единственная статья дохода в моём бюджете – это скромная российская пенсия, но, как читатель уже успел заметить, я часто обращаюсь к теме моральных ценностей и человеческого счастья, поэтому желание побывать в стране, где все счастливы, возможно, возобладало. Но тут к турфирме подошло две пары в традиционной одежде похожей на фотографии рекламных проспектов в офисе. Ребята, вы жители Бутана? Да, ответили те. Поговорив с ними минут 5, я сделал заключение, что люди они добрые, но счастливыми я бы их не назвал. В общем, я решил вместо Бутана пойти в Бангладеш, а оттуда ещё раз попытаться зайти в Бирму по земле. Индусы, в виде исключения, выдали мне транзитную визу в течении часа, и в тот же день я успел получить ещё и визу в самую густонаселённую страну нашей планеты.

Последнюю ночь в столице я провёл в гостеприимном доме водителя культурного центра. Он работает на этой должности уже 25 лет, и имеет пятиэтажный роскошный дом, при зарплате $150. Но я не думаю, что у него были левые деньги, просто рабсила и стройматериалы здесь очень дешёвые, к тому же, ему от родителей остался двухэтажный дом, который он стал сдавать, а сам с семьёй поселился на первом этаже своего нового, потихоньку строящегося дома. Да, всей семье пришлось несколько лет терпеть неудобства, зато сейчас живут с комфортом. Но не всем так повезло с работой, как этому водителю.

По всем показателям Непал – бедная страна и, как обычно, народ винит в этом правительство, а правительство сетует на «плохой народ». Так было везде и всегда, и Непал не исключение. По дороге я получил этому подтверждение, случайно попав на «пати», организованное социалистической партией. Собрание происходило примерно в 20 километрах к востоку от столицы. На большой поляне собрались человек 500 и долго слушали речи ораторов, аплодируя и размахивая флагами. Людей доставляли сюда на автобусах. Не хочу показаться циничным, но думаю, количество сторонников этой партии, собравшихся здесь, было бы намного меньше, если бы не бесплатная обильная еда. Так вот, беседуя с людьми, в том числе и руководителями партии, я услышал эти две жалобы, приведенные выше. А вообще-то непальцы не очень склонны к митингам и протестам. По выходным они любят собираться небольшими компаниями в парках: покушать, слегка выпить, потанцевать. И правильно! Это намного приятнее, чем толкаться на жаре на митингах, выбирая новое правительство, затем разочаровываться, свергать, выбирать новое, и так по кругу. Я в этом плане сторонник «конфуцианства». Вон, китайцы, следуя его советам, живут год от года лучше и скоро будут «впереди планеты всей». Ладно хватит политики! Тем более что я двигаюсь по красивым тихим местам.

Дороги здесь плохие, поэтому цивилизация с её плюсами и минусами, сюда ещё не добралась и люди в посёлках и небольших городках живут по старинке. Деревенские обрабатывают землю, ухаживают за скотом, городские шьют для них одежду и изготавливают сельхозмашины. В общем, классический симбиоз рабочих и крестьян. Здесь я часто ночевал у людей, и видел, что даже в самых бедных семьях всё необходимое имеется. Да, восточная часть страны на вид победнее той части, где жители стали жить богаче из-за посещения туристов, но зато здесь у меня ни разу не попросили денег или что-то ещё. А это значит, что в сердца людей пока ещё не поселились жажда наживы и зависть.

На мой взгляд, минусов от цивилизации гораздо больше, чем плюсов. Жаль, что большинство людей понимает это только после того, как попробуют сами. Но радует то, что на планете появляется всё больше общин, куда собираются люди, нашедшие в себе силы отказаться от благ цивилизации. Такие вот мысли навеяли на меня наблюдения за обыденной жизнью простых людей.

Здесь в восточной части я, правда, заметил и один недостаток (на мой взгляд). Население злоупотребляет жеванием бетеля. Наверное, сказывается близость Индии. В этой местности произрастает арековая пальма, плоды которой являются основным ингредиентом бетеля. Так вот, индусам недостаточно своего урожая, поэтому они бойко скупают плоды у соседей. Забегая вперёд, скажу, что я немного ошибался. Предприимчивые индусы, оказывается, построили небольшие фабрики по сушке бетеля, который потом продают в Бангладеш. Сами же индусы и непальцы предпочитают жевать свежий продукт. Ларечки размером с туалет, где за копейки можно купить бодрящую жвачку, в этих странах можно увидеть на каждом углу. Продавцы в лавочках обычно старички, которым эта работа как раз под силу: свежий лист намазывается смесью золы и извести, и в этот лист заворачивают четвертинку ореха. Всё, продукт готов к употреблению. Свёрток аккуратно закладывают за щеку и процесс пошёл. Известь разъедает плод и тонизирующий состав через капилляры слизистой оболочки поступает в кровь. При этом начинается активное слюноотделение, но слюну во избежание язвы желудка надо выплёвывать. Слюна становится ярко красного цвета, поэтому любителей бетеля можно узнать по окровавленным губам и почерневшим зубам. Улицы городов, где живут любители этой заразы, тоже легко узнаваемы по красным кляксам.

Но вот и граница, пора прощаться с Непалом. Я провёл здесь ровно один месяц и, если не считать лёгкого разочарование излишней меркантильностью жителей, испорченных туристами, то, в целом, страна произвела на меня приятное впечатление. Это разочарование лишний раз доказывает верность моего правила! Перед визитом в страну не надо стараться получить о ней как можно больше информации. Тех знаний, которые вы получили в школе, вполне достаточно, чтобы радостно удивляться увиденному.

 

Транзит через Индию

Общее расстояние=130 км Пешком=60 км: Mechinagar- Changrabandha, West Bengal

В Индию я зашёл рано утром, чтобы с полной отдачей использовать 72 часа трёхдневной транзитной визы. Несмотря на ранний час на улицах, в отличии от Непала, уже было полно народа. Сразу же после перехода через границу ко мне подошли менялы в надежде выгодно купить доллары у белого мистера, но я разочаровал их непальской бумажкой, которая стоит здесь примерно 200 индийских рупий. Извиняйте, 3 доллара мой трёхдневный пищевой бюджет. Продукты, кстати, в Индии подешевле, а всякая бытовая мелочь и подавно, так как изготавливается местными ремесленниками прямо здесь, в приграничном городке. На этом и держится товарооборот: туда – кастрюли и чайники, оттуда – бетель. Да, ещё индусы продают непальцам по дешёвке издоившихся священных животных. Сами то говядину не станут есть, чтобы не разгневать богов, а продавать их вроде никто не запрещал. Индуизм не запрещает есть мясо других животных, но всё же вегетарианство в Индии скорее правило, чем исключение. В этом, несомненно, есть свои плюсы – в частности, очень разнообразное меню. Я прямо здесь на приграничном базаре отведал всяких вкусняшек. Ещё Индия меня порадовала относительной чистотой. Во всяком случае здесь было не больше мусора, чем в Непале.

Я помнил Индию 1999-го, и она мне запомнилась очень грязной. Правда, тогда я не был в этой части страны, но надеюсь, что столица и западное побережье за это время тоже изменились в лучшую сторону. Продолжая сравнивать эти две страны, могу сказать, что с автостопом здесь явно похуже. Да ещё мешали пацаны подростки. Прицепится какой-нибудь или группка, и идут, досаждая вопросами и просьбами километров пять. Естественно, никто из проезжающих не остановится. Студентам-то интересно английский попрактиковать, e-mail и Facebook попросить, помощь престарелым родителям, приглашение для получения визы и т. д. Вот чьи гены у непальцев пробудились. Но я их за это не осуждаю. Молодёжь, разумеется, знает о кастовой системе, а тут хоть какой-то шанс выйти за пределы возможности касты. Любимая игра у школьников – «крикет». На территории любой, даже самой бедной школы, есть площадка, и мальчишки всё свободное время проводят там. И не беда, что мячи резиновые, а биты самодельные! Что делают девчонки в свободное время, я не знаю. Возможно, играют дома в куклы? Индусы редко приглашают в дом, так что остаётся только догадываться.

Взрослые женщины все время заняты – на них вся домашняя работа. В частности, заготовка топлива. В этом районе это, в основном, кизяк: коровьи какашки смешивают с соломой и прикрепляют к стене. Когда лепёшка отпадёт, значит высохла – можно в печку. Кстати, я заметил, что после работы с навозом, начиная работать с продуктами, женщина не особенно тщательно моет руки – так, сполоснёт, вытрет о подол юбки и начинает тесто месить. Видимо, считается что любой продукт от священной коровы не может быть вреден для здоровья.

На второй день я проехал километров 50 и там увидел уже другой способ изготовления топлива из коровьих испражнений: берётся один или несколько сухих пустотелых стеблей (типа медвежьей дудки) и обмазывается вышеуказанным продуктом. Засохшие метровые «полешки» прекрасно горят за счёт воздуха поступающего через трубки растения. Не думаю, что кому-то из читателей пригодится эта технология, но, как написал Александр Сергеевич, «нам дым Отечества и сладок, и приятен», а здесь запах дыма моего детства постоянно поднимал мне настроение. Так-что за эти три дня мне больше всего запомнилось то, что связано с этим запахом.

К границе я успел к вечеру третьего дня, но было 6 часов, и она закрылась перед самым моим носом. Я стал просить офицера, чтобы он пропустил, так как сегодня последний день моей визы, но он успокоил меня, сказав, что с утра он опять дежурит, и поскольку видел меня, то не станет штрафовать. К тому-же, объяснил он, бангладешская сторона всё равно уже полчаса как закрыта, так как у них разные часовые пояса. (В Индии они по полчаса).

Шёл мелкий холодный дождик, и таможенник спросил, где я собираюсь ночевать. В этом захолустном переходном пункте возле маленькой деревеньки, мол, нет гостиницы. Я сказал – не беда, у меня есть палатка. Но он был настолько добр, что поселил меня в комнатке для персонала. Так что к запаху воспоминаний об Индии добавился ещё один приятный эпизод.

 

Бангладеш

Пешком=700км:

Я вошёл в Бангладеш в месте, где туристов сроду не бывало, поэтому сразу же стал объектом внимания для десятков жителей. Детишки ещё долго шли за мной, а взрослые оставались на месте и, оглянувшись, я мог видеть, что они долго не расходятся – по- видимому, обсуждая моё появление. Бангладеш – самая густонаселённая страна в мире. Один населённый пункт плавно переходит в другой. Поэтому главная проблема во время путешествия по этой стране это – без свидетелей сходить в туалет. Готовить обед, окружённым десятками любопытных, а то и голодных глаз, тоже не очень приятно, но терпимо, а вот сходить по малой нужде, как они – просто отвернувшись, или зайдя за дерево, я не мог. Приходилось терпеть часами, насилуя свой мочевой пузырь. Хорошо хоть, мой желудок, тьфу, тьфу, тьфу, справляется с любой заразой, и я опорожнялся только под покровом темноты. Извините, что рассказываю такие подробности. Делаю это по просьбе тех читателей, которые в письмах просят меня описывать детали, а то без них, мол, мои путешествия слишком уж лёгкие. Но, я думаю, это зависит от личного восприятия. Мне нравится то, что я делаю, поэтому для меня всё легко.

Вернёмся к описанию страны. На мой взгляд на жизнь людей в основном влияет два фактора: перенаселение и 99% мусульманство. Первое рождает нехватку рабочих мест и, как следствие, бедность, второе помогает с этим бороться. Не хочу обижать христиан, которые тоже называют друг друга братьями, но выражение «братья мусульмане» намного вернее отражает отношение между ними. В бедных мусульманских странах я не раз был свидетелем тому, как посторонние люди помогают друг другу, а уж помощь нуждающимся родственникам здесь норма. Накормить голодного сироту – это тоже само собой разумеющееся. Наверное, поэтому здесь практически не увидишь побирушек. Но страна, конечно, очень бедная, хотя люди очень активны. Везде кипит работа: что-то строят, мастерят. Вся земля засажена, по рекам постоянно идут грузовые баржи, дорога вообще забита всевозможными видами транспорта. Движение, как в Индии, левостороннее, но дороги в лучшем состоянии. Возможно, потому что грузовиков здесь меньше. Основной транспорт в городах – это мото- и велорикши. Они, в свою очередь, делятся на пассажирские и грузовые. Тягловая сила так же присутствует. Это и лошади, и волы, и ослики. Я уже давно заметил, что этих неприхотливых животных больше всего почему-то используют именно мусульмане.

Велорикши в Бангладеше – это что-то! Ни в одной стране мира я не видел такого количества. И, главное, они почти всегда заняты. Я уже писал раньше, что вьетнамский водитель рикши везёт пассажиров перед собой, филиппинцы приделали коляску сбоку, китайцы и весь остальной мир, в том числе и бангладешцы, везут пассажиров сзади. Китайские рикши, кстати, самые продуманные. Водитель тоже имеет крышу от дождя и солнца, а кроме того, они умудрились оборудовать свои транспортные средства пониженной скоростью. Когда надо ехать на горку, они переключают «скорость» и начинают крутить педали в обратную сторону. Все остальные же, в том числе и бангладешцы, спрыгивают с сидения и толкают вверх вручную. Да, работа эта не из лёгких. И в зной, и в дождь крутить педали, и так – до конца жизни, которая у них, кстати, не очень длинная. Среднестатистический рикша здесь живёт лет до 50-ти. Вот так-то вот! Кто-то умирает от недостатка физической активности, а они наоборот.

Полная противоположность рикшам в плане мускульной активности – это полицейские. Их, правда, здесь немного, и платят им тоже совсем мало. Как говорится, дали жезл в руки, и крутись, как хочешь… Водители знают: остановили, заплатил – поехал дальше, плата небольшая. Остановили второй раз в этот же день – говоришь гаишнику, что сегодня уже платил – свободен. Полицейский знает, что врать никто не станет – Аллах накажет за обман. Многожёнство здесь разрешено, но встречается не так часто. Жен ведь надо содержать, а те же полицейские, имея левые деньги, не могут себе это позволить, иначе возникнет вопрос – откуда деньги?

Однако слово «содержать» к женщинам низших сословий не относится. При низкой зарплате, даже если мужчина «пашет» от зари до зари, чтобы прокормить многодетную семью, порой одной его пары рук недостаточно. По этой причине в городах часто можно увидеть женщин, выполняющих тяжёлую мужскую работу. В частности, я часто видел их в роли подсобников на стройках. Строек, кстати, очень мало – это показатель, что страна не богатеет.

Первый крупный город встретил меня забастовкой. Люди стояли с плакатами в руках и что-то скандировали. Шеренга бастующих протянулась не менее, чем на полкилометра. Движение было перекрыто, поэтому на соседних улицах пробка была неимоверная. Тут-же были и люди с камерами, и кто-то из операторов объяснил мне по- английски, что люди требуют замены правительства. Тот же оператор выразил удивление, что кто-то из «белых» путешествует в этой части страны, но заверил меня, что забастовка не выльется в беспорядки. Да, бывает, что пикетчики выбивают стёкла грузовиков и прокалывают колёса, если появляются штрейкбрехеры, но меня, как туриста, это не должно коснуться. Не знаю, какая польза от этих забастовок для страны в целом, но рикши в это время довольны. Остальной-то транспорт стоит в пробках. Только они развозят пассажиров и грузы по узким улочкам.

До наступления темноты я не успел выбраться за пределы города и стал спрашивать у жителей разрешения разбить палатку на их территории, но несколько раз получил отказ. В посёлках у меня не было с этим проблем. Вообще-то я предпочитаю ставить палатку вдали от людей, чтобы побыть наедине со звёздами возле пламени костра. Но в Бангладеше это практически невозможно. Тут уж из двух зол приходится выбирать меньшее. Ночуя у кого-то во дворе, я естественно, становился объектом любопытства и расспросов членов семьи и их родственников. Но количество их всё-таки лимитировано, и после того, как хозяева ложились спать, меня больше никто не тревожил. Если же я разбивал палатку на «ничейной» территории, то приходил кто хотел, и когда хотел. Но здесь в городе практически не было «частного сектора».

Пару раз люди сажали меня на рикшу и платили «водителю» что бы он довёз до мечети, где, по их мнению, мне должны были предоставить кров. Но мечети были за высокими оградами. Прохожие, правда, в обоих случаях находили охранника или имама, но те отказались открыть ворота и пустить меня на территорию, сославшись на то, что я не мусульманин. Моей бороды хватило бы на двух местных мусульман, но Коран запрещает ходить в шортах. Кстати, о бороде: у многих мужчин она не очень густая, и пожилые люди, чтобы скрыть седину, красят её охрой. Волосы на голове у мужчин тоже часто покрашены в рыжий цвет, а вот женщины всё время в платках, так что для них это вряд ли актуально.

Не доходя до столицы, в каком-то ну очень грязном и шумном городе, я попросился в полицейский участок по поводу ночлега, но те отказали. И также категорически они не разрешили ночевать в палатке вблизи их территории. В Непале полицейские сами приглашали ночевать к себе, в Индии не приглашали, но и не отказывали, а здесь не разрешили. Шел неприятный мелкий холодный дождь. В такую погоду палатку лучше ставить где-нибудь под навесом, иначе придётся ее потом сушить, повесив как флаг, привлекая внимание зевак.

В конце концов, компания молодых людей пригласила меня к себе в общежитие. Это был барак, сколоченный из досок и разделенный фанерными перегородками на комнаты 3 х 3 метра. В комнате стояли двухэтажные нары на 6 человек, и одна койка была свободна, так что моя палатка осталась сухой. Плюс к этому, меня угостили нехитрым ужином. В этом же бараке, видимо, жили и семейные пары. Ночью я слышал, как плакал ребёнок, а родители делали ему братишку или сестрёнку, чтобы ребёнку одному не было скучно, когда они уходят на работу. Да, с интимной жизнью здесь напряженка, не я один хотел бы уединиться для справления естественных нужд. Например, с утра, когда все засобирались на работу, женщины ходили в туалет, а мужчины за него, где был оборудован дополнительный жёлоб. Но спора по бытовым мелочам, как бывало в советских коммуналках, не возникало. Как говорится, «в тесноте, да не в обиде».

На следующий день, после обеда, я вошёл в столицу и почти сразу же увидел аэропорт. Обычно аэропорт выносят подальше, за пределы города, чтобы шум самолётов не мешал горожанам, да и вообще, вдруг самолёт рухнет? Но в таких перенаселённых странах разве можно себе такое позволить? Аэропорт, как место ночлега, для путешественника – это как трёхзвёздочный отель. Правда внутрь пропускают только пассажиров, но в странах третьего мира у любого белого «господина» билет обычно не спрашивают. Переночевал я отлично, ведь здесь не было толпы любопытных вокруг. Пользуясь правом белого мистера, я, осмотрев все закоулки, обнаружил душ для персонала и воспользовался им. Горячая вода в жарком климате конечно не актуальна, но всё равно приятно. Из аэропорта я сходил в консульство РФ с визитом вежливости и, узнав адрес российского культурного центра, отправился туда. Добрался я до центра к вечеру, так как по пути осматривал город. Если честно, то смотреть здесь особо не на что, да и грязное оно, это «лицо страны». Работники центра оказали мне радушный прием, и директор, без всякого намека с моей стороны, предложил мне переночевать. Спасибо большое!

Во время беседы я рассказал сотрудникам о своих путешествиях и, в свою очередь, расспросил их о стране. К сожалению, чтобы организовать публичное выступление, требовалось несколько дней, но я не хотел их терять, ведь виза всего на месяц. К тому же, как сказали сотрудники, завтра в обед начинается очередная забастовка, так что транспорта не будет. Александр Петрович предоставил мне автомобиль с тем, чтобы он вывез меня за город и вернулся до того, как дороги перекроют.

Из Даки я отправился на юг страны с тем, чтобы там попробовать перейти в Мьянму. Я попытаюсь сделать это вопреки советам российского консула, который говорил, что в том районе Бангладеша неспокойно и для туриста очень опасно. Консульство даже попросило меня подписать бумагу, в которой говорится, что они предупреждали меня об опасности. По дороге на юг я проезжал через город Читагонг, где имеется еще одно консульство РФ, но, поскольку я двигался в сторону Мьянмы вопреки их советам, заходить я в него не стал.

Читагонг и соседний город Кокс Базар – это как раз те места, которые посещают немногочисленные туристы. Здесь я встретил симпатичную пару: она – китаянка, он – из Штатов, оба работают преподавателями английского. С ними гулял их трехгодовалый ребенок, которому я очень понравился, и они пригласили меня переночевать у них. Там я с удовольствием поел острой китайской пищи – хозяйка превосходно готовила. Читагонг, огромный грязный город, и смотреть в нем тоже особо нечего. Он стоит на реке, и поэтому на его рынках полно сушеной рыбы, как речной, так и морской. Есть даже что-то подобное нашей «тараньке».

Я покинул город по мосту и, пока шел, имел возможность наблюдать за жизнью этой водной артерии. В основном по ней ходили грузовые суда, перевозящие песок и другие сыпучие грузы. Эти посудины были похожи на подлодки. Цельнометаллический корпус, с люком посередине, загружен так, что палуба почти вровень с водой. Я не видел, как их загружали, но разгружают вручную. Пара десятков людей, в том числе женщины, один за одним спускаются в люк и выходят оттуда с полной корзиной на голове. Что-то подобное я видел на их немногочисленных стройках, но там на небольшом объекте работает вдвое больше людей. Кто-то таскает песок и цемент на головах, кто-то мешает, кто-то строит леса, и только человек пять кладут кирпичи или блоки. Т.е, если в России на одного мастера приходится два подсобника, то здесь десять. Рабочая сила здесь, похоже, очень дешевая, поэтому для строек не покупают даже бетономешалок – вручную дешевле. По той же причине на дорогах можно увидеть тележки, запряженные мулами или волами. Волы здесь красавцы! Огромные, белые, с разукрашенными огромными рогами. Вот бедолаги, не создала бы их природа с горбом на шее, всё меньше работать пришлось бы, а тут – сам Бог велел.

Следующий город на моем пути – Кокс Базар. Он находится на берегу моря, точнее Бенгальского залива. Здесь иногда можно встретить белых туристов, которые приезжают в основном для того, чтобы отправиться в заповедник кататься на маленьких лодках среди мангровых зарослей. Мне приходилось бывать в них, и могу сказать, что джунгли легче преодолевать, если у тебя есть мачете. Дальше на юг идёт очень живописная дорога, но туристы туда не ездят. Даже местные избегают поездок на самый юг страны из-за конфликта с Мьянмой и наркотрафика. На полицейских блокпостах проверяют всех, кто двигается с юга. Меня они предупредили об опасности, но ночевать на территорию не пустили. Однако, когда я поставил палатку на берегу, предложили переставить её ближе к их воротам на освещённую площадку. Кроме полицейских имеются еще и пограничники.

Кстати, военные соорудили здесь дамбу на случай цунами. Она весьма необычна! Представьте огромную колбасу пару метров в диаметре и метров 20 длиной. Именно из таких колбас, наполненных песком, построено это сооружение. Оно и понятно – песок дешевле цементных блоков, из которых обычно строят дамбы, но как его туда насыпать?

Но вот я и на границе. Паром ходит два раза в день, и я как раз пришёл к прибытию. Правда, на территорию порта меня пускать не хотели – пришлось найти дырку в заборе. Но и это не решило проблему. Бангладешские пограничники наотрез отказались сажать меня на паром. Я дошёл до высшего начальства, но мне объяснили, что, если даже они меня отсюда выпустят, бирманская сторона не пропустит, и я зря потрачу деньги на билет. Я сказал: «ОК. Давай попробуем». Но те ответили, что не будут нарушать инструкции.

Кстати в Бангладеше довольно много женщин в полиции и армии, они образованные, и нередко находятся на руководящих постах. Возможно, это связано с тем, что премьер-министр здесь тоже женщина. И перед этим была женщина, которая на следующие выборы опять подала свою кандидатуру, и похоже, выиграет. Оказывается, эти две женщины уже много лет сменяют друг друга на политической арене. Пока одна у руля – вторая строит ей всякие козни. Например, эти манифестации и протесты – это её рук дело. Пост премьера прибылен, поэтому есть смысл потратить часть наворованного на покупку голосов на выборах. А поскольку страна живёт всё хуже и хуже, то получается, что при прошлом правительстве было лучше! Вот такие здесь игры. Я не люблю политику и редко пишу о ней, но сейчас пограничники испортили настроение, вот и завёлся на эту тему.

Что же, я старался, а раз не получилось в Бирму и в этот раз – это, надо полагать, к лучшему. Вон, у меня в этом регионе восточное побережье и юг Индии ещё не исхожены. Правда, отсюда других дорог нет – надо возвращаться в Читтамал. Я не люблю возвращаться по той же дороге, поэтому обратно поехал по более оживлённой автостраде, хоть она и менее живописна. На случай отказа я продумывал запасной вариант, поэтому оставил 10 дней на осмотр западной части страны. Индийскую визу я рассчитывал получить где-нибудь ближе к границе, но мне повезло, и я очень легко и быстро получил её в Читтагонге.

Получилось это следующим образом: в этот раз я решил зайти в консульство РФ и, как выяснилось, правильно сделал. Старший консул Олег Петрович оказался очень приятным человеком. Пожурив меня за невыполнение рекомендаций в отношении Бирмы, он дал понять, что, как должностное лицо, он обязан беспокоиться о безопасности, но, как человек, понимает, что боязливый путешественник – это нонсенс. Узнав мои планы насчёт Индии, он сказал, что через два дня приглашён на званый обед в консульство Индии, и там в разговоре упомянет, что российскому путешественнику нужно оформить визу. Олег Петрович извинился, что не может взять меня на обед; но ничего страшного, индийскую пищу я ещё успею поесть, зато 3 дня, которые я гостил в консульстве, я каждый день ел русскую домашнюю пищу. Дело в том, что Светлана, жена консула, тоже здесь работала, и они всегда приглашали меня на обед и ужин. Спасибо огромное за гостеприимство! Была и от меня для консульства небольшая польза: местные журналисты, узнав, что здесь гостит известный путешественник, пришли брать интервью. Заодно они взяли интервью и у консула. Надеюсь, статьи в газетах пойдут на пользу русско-бангладешской дружбе. Надо сказать, что за российской визой приходит очень мало людей и не потому, что люди не хотят туда ехать – наоборот. Как раз в эти дни премьер-министр была в Москве на встрече с В. В. Путиным. Одним из главных был вопрос о трудоустройстве бангладешцев в России. Но консульские работники сказали, что это навряд ли, и есть причина, почему люди не приходят за визами. Им их попросту не дают, потому что «туристы» пытаются нелегально остаться на работу. И они готовы составить конкуренцию узбекам, таджикам и пр. То есть, работать за ещё меньшую плату.

Итак, два дня я отъедался в консульстве, а на третий пошёл за визой. И вот она, без всяких ожиданий и проволочек, на шесть месяцев, многоразовая! Вот, что значит свои люди – дали больше, чем я просил. Я обращался за двухразовой на три месяца, на тот случай, если не будет нужных рейсов на Северную Америку из Цейлона куда я собирался после Индии, и мне придётся возвращаться обратно. Ладно, запас не помешает. Поблагодарив гостеприимных работников консульства, я двинулся в сторону границы.

На маршруте, который я выбрал, в избытке присутствовали паромные переправы, что означает лишние расходы. Но, ничего, здесь водный транспорт, как и всё остальное, очень дёшев. До первого парома я доехал с водителями-братьями, которые ехали на грузовике домой. Они приглашали меня в гости, обещая какое-то блюдо, которое готовят только в их провинции. Жаль, у меня не оставалось лишнего времени на этот крюк.

Этот район страны заметно менее заселён. По-видимому, из-за того, что многочисленные реки разливаются, создавая определённые помехи для земледелия. Но зато здесь, на заливных лугах, я часто видел коров, и как следствие, в рационе у людей сыр и другие молочные продукты. Ещё здесь много пресноводных креветок, которых ловят в грязи специальных водоёмов, предварительно откачав воду. Ещё здесь я увидел что-то типа цыганских таборов. Они выглядели ну очень бедно, и именно там у меня впервые за пребывание в стране попросили подаяние. И они не просто просили, а вели себя точно, как российские цыгане: несколько детишек преграждали дорогу, и когда я вынужден был остановиться, другие пробовали расстегнуть замки на рюкзаке, сумке с камерой и пр. Вообще-то бангладешцы очень любопытный народ, но эти делали не из любопытства.

Заодно опишу манеру поведения обычных {не цыган), людей, демонстрирующую их характер. Когда я останавливался на ночлег в какой-нибудь семье, то сначала они накормят, а потом просят показать содержимое рюкзака. Длится осмотр очень долго, потому что все по очереди просматривают всё содержимое, и просят показать, как что работает. Просят поставить палатку, залазят туда по очереди и т. д. Помню я как-то после ужина зашёл к соседям, а вернувшись, обнаружил, что они без меня достали всё из рюкзака и разложили на полу для осмотра. Меня это несколько рассердило, но языка я не знал, чтобы сказать, что нельзя без спроса брать чужие вещи. Я решил показать на примере: подошёл к их шкафу и стал доставать оттуда предметы и выложил их на стол. Думаете, это их удивило или рассердило? Нисколько. Я спросил – «Это ОК? Ноу проблем?». «No problems», – они отвечают, – «ты же не воруешь». А ведь по-своему они правы. Вот если ребёнка цивилизованной страны оставить наедине, скажем, с моим рюкзаком, то знакомство с его содержимым будет его естественным желанием, но он будет бороться с ним, потому что взрослые уже промыли ему мозги – мол, это делать не хорошо. Ну, а в их культуре на эту тему мозги не промывали, но зато промыли по какой-то иной теме. Бангладешцы, в принципе, тот же народ, что и индусы, но воспитаны по-другому.

Кстати в этой провинции я первый раз увидел индуистский храм. Его посетители сказали, что в этой провинции 10% населения исповедуют индуизм, тогда как в остальной части страны 99% мусульман. Да, раз я уже заговорил о религии: здесь я встретил четверых киргизов. Они приехали сюда на месяц, для обмена мусульманским опытом. Правда не знаю, как они это собираются делать – только один из них слегка говорит по-английски. Но здесь с этим тоже напряжёнка.

В город «Borisol» я прибыл на пароме, и он меня приятно удивил относительной чистотой, своеобразной архитектурой и приветливыми полицейскими. Впрочем, последнее, возможно, связано с тем, что они уже прочли обо мне в центральной газете. Заметка, видно, только что появилась, потому что люди узнавали меня на улицах и просили расписаться под моим фото прямо на газете. Ну, блин, а то я тут страдал от недостатка внимания. Но зато мне повезло с ночёвкой. Владелец небольшого хостела пригласил меня переночевать пару ночей бесплатно. Хостел занимал третий этаж здания, знающего лучшие времена, постояльцев было мало, и я думаю, владельцу просто хотелось попрактиковать английский в разговоре с иностранцем. Акбару было около 40, и вместо одной руки у него был деревянный протез. Вообще-то я собирался у него только переночевать, но утром по соседству, напротив тюрьмы, собрались сотни людей и начался митинг, за которым было удобно наблюдать с балкона гостиницы. Акбар рассказал мне, что потерял руку, когда ему было 18, именно на подобной забастовке. Оказывается, и тогда они были, но проходили в более жесткой форме с обеих сторон. Бастующие бросали в полицию «коктейли молотова», те в ответ стреляли и т. д. Ему не повезло: в руке взорвалась самодельная граната. Сейчас забастовщики ограничиваются митингами, процессиями и бойкотом транспорта.

В общем, я остался еще на один день осматривать город. В двух кварталах от места ночлега я увидел пожарную часть и познакомился с ребятами. Платят им мало, но зато униформа и питание бесплатное. Да и работа у пожарных – сами знаете. Ребята как раз играли в волейбол, а меня хлебом не корми, дай по мячу постучать. После пары часов игры, я ещё и поел с ними за компанию. Пищу они по очереди сами готовят из продуктов, которые им выдают. В общем, мне понравилось, и я пришёл играть и на следующий день. Кстати с ребятами пожарными я до сих пор переписываюсь на фейсбуке. После двух дней отдыха я двинулся дальше и следующую ночь опять провёл у пожарников, но уже в маленьком городке неподалёку от индийской границы. У этих ребят тоже была волейбольная площадка и тот же набор продуктов, но в их меню было больше мясных блюд, потому что они меняли часть своего пайка на мясо священных животных, которых индусы пригоняли на местный рынок.

Ну, вот и пришла пора сказать Бангладешу прощай. Люди здесь хорошие, но уже слишком здесь тесно и шумно, поэтому не думаю, что вернусь в эту страну ещё раз. За время странствий – это вторая страна со знаком «минус». В 2007 из-за заирских полицейских я впервые сказал себе подобные слова.

 

Индия

Вот я опять в Индии, но теперь могу двигаться не торопясь. Приграничный городок слегка разочаровал меня, потому что в отличие от той части, которую я пресёк транзитом, напомнил мне Индию, в которой я был 13 лет назад. В этом городке, похоже, жило много бангладешцев, или сами индусы заразились от соседей их бесцеремонным любопытством. Как бы то ни было, люди вели себя подобным же образом. В первом же магазине, куда я зашёл зарядить батарейку для камеры, собралась толпа народа, а вскоре подъехал репортёр местной газеты, вопросы которого напомнили мне рытьё в моём рюкзаке. Репортёр сработал очень оперативно: вечером того же дня на выходе из городка меня уже встречали и провожали восторженными криками и совали на подпись статью с материалом обо мне. Уж не знаю, что там написали, но люди одобрительно хлопали меня по плечам, пожимали руки и т. д.

Этот городок также заполнился мне сотнями труб небольших заводиков по производству кирпичей. Сырьё для их изготовления поставляла река, в устье которой при отливе обнажались чёрные, глиняно-илистые берега. Некоторые заводы стояли прямо на берегу, им было полегче. Остальным же надо было сначала погрузить глину вручную на баржи, затем перегрузить на повозки или грузовики. Тем же самым путём на заводы поставлялась угольная пыль для топки печей для обжига. Копоть от этих печей оседала на улицу и строения завода, а дороги к ним имели красный цвет от пыли, осыпающейся с не очень прочных кирпичей. Я, как мастер единоборств, знаю, что некоторые школы делают специальные заказы на кирпичи для разбивания, так вот на этих заводах изготавливают именно такие изделия, а на более прочные надо делать специальный заказ.

Не доходя до Калькутты, я заночевал в городке, который запомнился мне праздничными шествиями кришнаитов. Они праздновали 150-летие со дня рождения основателя этой жизнерадостной религии. Он родился в этом городке, затем уехал в штаты, где и обрёл тысячи последователей. Я отношусь лояльно ко всем религиозным направлениям, а к кришнаитам тем более. В их истории, насколько мне известно, вообще никакого насилия не было. В общем, поел я их вкусной, вегетарианской пищи, переночевал в храме, помог с уборкой территории и пошёл дальше. Кстати, убирали в основном коровы: они с аппетитом съедали гирлянды цветов, а также тарелки из банановых листьев, правда без особого удовольствия. Продукт-же переработки, который иногда падал из-под поднятого хвоста, тут же подбирался местной ребятнёй. Мне лично, было жаль только разбитые керамические кружечки, из которых вчера пили имбирный чай – они здесь являются одноразовыми, как у нас бумажные.

А вот и Калькатта (так произносят индусы). Меня порадовало, что, хотя за 13 лет здесь мало что изменилось в плане контраста между богатством и бедностью, но на улицах, особенно главных, стало заметно чище, и запах мочи от стен зданий был не вездесущ, как раньше. По улицам, как и раньше, сновали жёлтые такси «эмбассадоры». Выпуск этих элитных некогда машин прекратился 20 лет назад, но выглядели они весьма прилично. Правда с улиц совсем исчезли рикши, но зато трёхколёсные моторикши оснащены телевизором и даже Wi-Fi. Они очень дёшевы, но бедным индусам и это не по карману, поэтому большинство из них работает как маршрутное такси. Проехался и я, больше ради любопытства, на откидном (подвесном) сиденье рядом с водителем. Эти сиденья очень маленькие, и забавно видеть, как половина большой индуской задницы свисает за борт. Одного не пойму – почему цены на этих «детских» сиденьицах такие же. Ведь этим пассажирам приходится выполнять роль кондуктора и зеркала заднего вида. Водитель, прежде чем перестроиться, спрашивает у них, и те, предварительно включив дополнительный «поворотник» (отмашку рукой), дают ему добро. Я, с предохраняющим спину рюкзаком, чувствовал себя в этой роли вполне комфортно, но не хотел бы быть на месте того, кто сидел справа. Мимо него на довольно большой скорости проносились грузовики (движение-то левостороннее), и конечно же я не хотел бы быть водителем этого транспортного средства, вынужденного за копейки целый день ездить взад-вперёд, как собака на проволоке. Но у индусов другой менталитет, они не думают, что кто-то виновен в том, что у них низкий заработок и пр., поэтому не выглядят недовольными. Ничего страшного – просто карма такая, и в следующей жизни всё будет лучше, если в этой не накосячить.

Поскольку в прошлый свой визит я уже осматривал город, то решил здесь не задерживаться, но в русский культурный центр всё-таки решил зайти. Встретили меня приветливо и разместили в одной из гостевых комнат. В соседней комнате жила женщина из Москвы, которая как раз сегодня давала концерт танцев, а завтра студенты курсов русского языка сдавали выпускной экзамен. В общем было видно, что центр культуры живёт активной жизнью, и его директор, извинившись, что не может уделить мне много времени, перепоручил меня работнице. Мамта – молоденькая симпатичная индианка, была очень дружелюбна, и мы быстро нашли общий язык. Её родители жили в 300 км. от Калькутты, примерно в направлении моего маршрута, поэтому, сделав небольшой крюк, я навестил их.

Отец Мамты работал на шахте по добыванию урановой руды, и мне было интересно посмотреть, как живут люди в промышленных городах. Я приехал на электричке и сошёл на маленькой станции в полной темноте. Смотритель станции сказал, что до города километров 5, а транспорт в это время уже не ходит, так что мне лучше заночевать здесь. Несмотря на его предупреждение, что по дороге меня могут ограбить, я решил пойти пешком. Минут через 10 меня догнал мотоцикл, и водитель предложил подвезти. По дороге он сказал, что работает полицейским в городке, куда я иду, а ходить по ночам здесь действительно небезопасно, так как шахтёры хорошо зарабатывают, и окрестные бродяги иногда грабят их. Нумерация домов на улицах весьма запутана, а на тёмных улицах не было ни одного прохожего. Так что мы искали адрес минут 10. Хорошо, что меня подвезли, иначе мне, скорее всего, пришлось ночевать в палатке, после 10 вечера я бы уже не стал беспокоить хозяев. Мама Мамты, миловидная женщина с пышными волосами до ягодиц, накормила меня вкусной едой, а отец, у которого завтра был выходной, до полуночи расспрашивал меня о России. На утро он предложил вывезти меня на мотоцикле на нужную мне дорогу, и я успел как следует рассмотреть посёлок. По сравнению с другими поселениями он выглядел образцово-показательным. Чистенькие улицы, урны для мусора, клумбы. Только громкая музыка и храмы были такими же, как в обычной Индии.

Попрощавшись я пошёл дальше и вскоре увидел две рамы на колёсах, водители которых остановились перекусить. Я уже как-то писал о том, что для удешевления покупки индусы и непальцы часто покупают на заводе «самоходную раму», которая в потоке машин выглядит довольно смешно. Я уговорил одного водителя подвезти меня и скажу, что, когда я ехал стоя на этой раме позади сиденья водителя, мне было страшновато. Рама, нагретая солнцем, мотором и трансмиссией прыгала под ногами и мне приходилось переступать с ноги на ногу с риском провалиться под 8 задних колёс. В общем через час я предложил водителю поменяться, но он принял это за шутку, поэтому мне пришлось сойти. Вообще-то я собирался добраться до моря на попутках, а уж потом идти пешком вдоль берега, но ничего, в эти месяцы не настолько жарко, да и акклиматизироваться надо: ведь мне идти на юг.

В глубинке Индии жизнь идёт неторопливо. Крестьяне знают своё дело, а главное, в отличие от городской бедноты, голодными никогда не бывают. Большинство из них вегетарианцы, возможно из-за дешевизны овощей, но блюда весьма разнообразны. Количество еды у них конечно больше, чем у «всеядных», поэтому животики присутствуют практически у всех, но для женщин это даже является признаком красоты. Желудок приучают к обилию пищи с детства: мне не раз приходилось наблюдать, как мамаша, или бабушка бегает по дому или двору за ребёнком с ложечкой.

Но вот я опять на берегу. И можно вволю купаться (в грязных водоёмах как-то не очень хотелось). Правда город Бури, куда я вышел, известен туристам тем, что здесь на берегу сжигают трупы, и что-то естественно попадает в море. Но солёная вода, волны, отливы и приливы, а также морские обитатели исправно делают своё дело. На море, в районе городского центра, было полно отдыхающих, торговцев и даже два верблюда. Правильно, слонами здесь никого не удивишь, а сфотографироваться или прокатиться на корабле пустыни, которые здесь не водятся, каждому охота.

Продолжая идти по пляжу, я увидел чёрный дым в одном из прилегающих к морю кварталов и направился туда. Как я и предполагал, это оказался дым от сжигания тела. Труп сжигали вместе с ковром и бамбуковыми носилками на которых его принесли. Площадка для сжигания была довольно большая, метров 50х100 и ничем не огорожена, но с двух сторон имелись огромные ворота. В одни вносили труп, а через другие, по-видимому, уходила душа. Вновь принесённые трупы сжигали в любом месте площадки, кроме мест, огороженных частоколом из бамбука. Я предположил, что, после сжигания тела, это место огораживают на короткий срок, возможно на 9 дней, чтобы душе было, где подождать распределения. По площадке бродили коровы и доедали несгоревшие гирлянды, которыми украшают трупы. Зеваки, в отличие от меня, на площадку не заходили, а наблюдали, стоя с подветренной стороны. Мне находиться рядом с костром тоже не доставляло удовольствия, но хотелось снять подробности ритуала. Впрочем, ритуала особенно не наблюдалось. Тем временем принесли ещё один труп. Судя по походке носильщиков, он был очень тяжёлый, а судя по запаху, покойник по дороге сюда где-то задержался. Чтобы положить его на костёр рабочим пришлось повозиться: обычно носилки прямо с телом кладут на поленницу, но, по-видимому, грузчики решили присвоить ковёр, но браться за смердящий труп им не хотелось, поэтому они его просто скантовали, но не рассчитали, и он оказался на поленнице лицом вниз. В итоге, им всё равно пришлось браться за руки и ноги. После чего поленницу сразу же подожгли опять же без особого ритуала. Телу-то конечно всё равно, но, если предположить, что душа витает где-то рядом и всё видит, то ей, наверное, приятно было бы услышать о себе что-то хорошее.

После кладбища я отправился осматривать город и по дороге встретил немало иностранных туристов, облачённых в одежды, которые принято носить приверженцам тех или иных религиозных направлений: например, оранжевые, Хари Кришны и т. д. И что интересно, большинство из этих людей оказались русскими. В 1999 я наблюдал то же самое, но в те тяжёлые для России времена меня это не удивило – происходила переоценка моральных ценностей, но сейчас! Видно изречение «Нет пророка в своём отечестве» работает во все времена. Храмов в г. Пури великое множество, и все они заслуживают отдельного описания. Спасибо интернету, я могу этого не делать. Могу только сказать, что многие индийские полубоги выглядят злобными и похожи на мутантов. Архитектура храмов тоже весьма вычурна и тоже наводит на мысль о инопланетных пришельцах. Под вечер я стал спрашивать персонал храмов на предмет ночлега, и все утвердительно качали головой, но везде надо было платить. В конце концов я нашёл храм, где на ночь никого не оставляли, там я и договорился со смотрителем о бесплатном ночлеге. Смотритель оказался очень приятным и образованным человеком, и на следующий день я, в благодарность за гостеприимство, добровольно поработал на огороде. После обеда я двинулся дальше на юг и на выходе из города кто-то из русских сказал мне, что храм «SHRE SHREE TOTAGOPINATHO TEMPLE», в котором я ночевал, несмотря на невзрачный вид является очень «крутым» и известным. Впрочем, простые индусы, которые ходят в этот, или любой другой храм, не знают, какое место в иерархии занимает их храм. Им это просто не интересно. Они регулярно посещают ближайший к их жилищу храм, а проходя или проезжая мимо любого другого, почтительно кланяются. Знаменитым храм становится после того, как его начинают посещать белые в поисках духовного учителя. То есть по большому счёту известность храму приносит духовный лидер, который зачастую имеет неплохую материальную выгоду от белых простачков. Впрочем, ничего плохого я лично в этом не вижу: ученики получают то, за чем они сюда приехали – духовные имена, умение совершать религиозные обряды, а духовный лидер и его окружение имеет материальную поддержку. Ладно, что-то я отвлёкся.

Двигаясь дальше на юг, я старался идти по просёлочным дорогам, держась ближе к берегу, чтобы иметь возможность искупаться. На этих дорогах меня довольно часто подвозили мотоциклисты. Мотоциклы очень популярны у деревенских жителей. В основном, это старые, маленькие, низко оборотистые «япошки», на багажнике которых, однако, можно увезти килограмм 200 груза. Видя одинокого, босоногого путника, идущего по раскалённому асфальту, люди сами останавливались и предлагали подвезти. Дальше, чем за 30 км. они обычно не ехали, но 30 плюс мои 30 пешком уже 60 км., а если учесть, что в день меня иногда подвозили 10 мотоциклистов, то моё продвижение на юг было довольно быстрым. Люди в рыбацких посёлках и фермеры просты и дружелюбны, но необразованны, поэтому, несмотря на то что все, кто когда-либо учился в школе, говорят на английском, говорить с ними особенно не о чем. Поэтому, если была возможность, я останавливался в школах – преподаватели, хоть и сельские, всё-таки более интеллигентны. Сельские школы в большинстве своём бедны и практически не имеют никакого оборудования, так что уровень образования очень низкий. Школьный день начинается с построения, затем молитва, затем уроки в классах или в тени деревьев. Детишек в школах довольно много, но учителя говорят, что рождаемость в последние годы резко снизилась, сейчас в сельских семьях в среднем по 3 ребёнка. В городах, наверное, другая статистика, я не уточнял.

Из разговоров со студентами, которые сотнями отправлялись с утра в многочисленные учебные заведения, я узнал, что большинство из них идёт учиться на финансистов, а обучаться рабочим профессиям никто не хочет. Интересно, их родители, оплачивая обучение, неужели не понимают, что такая прорва финансовых работников стране не нужна, и их детям после окончания учёбы придётся считать разве что баранов, которых они будут пасти?!

Кстати баранов, коз, коров и другого скота в этом районе Индии выращивают довольно много. Оно и понятно: Ченнай (в прошлом Мадрас) многомиллионный город, и в нём живут не только вегетарианцы. Этот мегаполис я объехал по окружной дороге, а вот в районе «Puducherry» задержался на пару дней. Дело в том, что в окрестностях города находится знаменитый «Mantimandir» который я решил посетить, но, чтобы попасть в него, пришлось записаться в очередь. Вообще-то, я не люблю места, куда толпами ходят туристы, но история и идея постройки этого «золотого» шара и соседнего экологического поселения меня заинтересовала.

Записавшись в очередь, я вернулся на берег моря. Разместившись в тени пальм, я собрался готовить ужин, но тут услышал громкие звуки барабана и вскоре увидел приближающуюся процессию: несколько человек тащили колесницу, на которой стояла большая рама, увитая гирляндами. Рама была метров 6 длиной, но лёгкая, поскольку сделана из бамбука. На колеснице были установлены носилки с телом, а позади шла процессия – человек 20 и музыканты. Телегу подвезли к площадке, на которой было место для костра, и, быстро соорудив поленницу из пальмовых дров, положили на нее тело. Сверху укрыли рисовой соломой, которую полили жидкой красной глиной, чтобы ветер не разносил пепел и подожгли. После чего все люди разошлись, но двое остались чтобы следить за костром. Они расположились в тени рядом с моей палаткой и до полуночи пили пиво, следя за тем, чтобы костёр не потух, и собаки не полакомились жареным мясом. Пиво сделало их словоохотливыми, и они сами подошли ко мне поболтать.

Они рассказали, что женщина, тело которой они сейчас сжигают, погибла, когда они с мужем ехали во время дождя на мотоцикле и столкнулись с коровой. Муж отделался ушибом головы, а она перелетела через мужа и корову и разбилась насмерть. Но самое страшное, что корова тоже умерла! А поскольку убивать священное животное – большой грех, то надо похоронить покойницу по правилам. То есть, с утра придут родственники и процесс продолжится. Я снял это на видео, так что, кому интересно, можно посмотреть на ютубе. Впрочем, ничего необычного не произошло: пришли родственники, покопавшись в золе, нашли остатки несгоревших костей (с полкилограмма), в том числе лобовую кость, оставшуюся от черепа, нанесли на неё красную точку, всё сложили в кувшин, насыпали туда разноцветного порошка и пошли к морю. В воду вошли 3 человека, остальные, в том числе муж с повязкой на голове, остались на берегу. Пожилой человек, возможно отец погибшей, держал в руках кувшин, двое помоложе поддерживали его под руки. Зайдя в воду по пояс, они поднырнули под волну и, по-видимому, опрокинули кувшин. По воде расплылось большое цветное пятно, а кости упали на дно. Вот и всё. Кости со временем обрастут ракушками и, возможно, какой-нибудь турист найдёт их во время отлива и увезёт домой в качестве сувенира, душа женщины переселится, куда заслужила, а вот мужа мне жаль. Его лицо выражало искреннее горе, что несвойственно индусам во время похорон. Но он наверняка чувствовал себя виновным в смерти коровы и жены, и ему теперь жить с этим.

Ладно, хватит о грустном, мне надо поторопиться в «Мантимандир». Запрыгивая на попутный мотоцикл, я подумал – только бы корова не попалась. Медитируя в «золотом» шаре, послал по солнечному лучу, падающему сверху в воду своё пожелание: чтобы на земле было поменьше насильственных смертей, а индусские боги побыстрее простили того мужчину за непреднамеренное убийство жены и коровы, и в том числе, простили и бойщиков на бойнях, которые делают за нас, грешных, эту грязную работу.

Ладно, вернёмся на дорогу. Добравшись до города «Ramanathapuram», я попытался найти какое-нибудь судно, идущее на Шри-Ланку, но таковых не оказалось. Полиция и пограничники заверили меня, что ни в одном из портов Индии я не найду парома или катера, идущего на Цейлон, а если и найду, то это будет нелегально. Запрет на пассажирские перевозки произошёл из-за того, что «тамильские тигры» часто захватывали паромы и брали заложников. Но ведь с «тиграми» на Шри-Ланке давно покончено, удивился я. На что полицейские качали головами. Вы знаете этот их жест, которым можно выразить всё, что угодно. В данном случае он означал: «Ну дык». Посмотрев на цены авиаперелётов, я понял, что в том, что запрет на водные перевозки до сих пор не отменили, виновны не «тамильские тигры» а «акулы бизнеса». Расстояние по воде между ближайшими точками 14 км, и паром стоил $10, а самый дешёвый билет на самолёт $90, так что…

Несмотря на предупреждение, властей я всё-таки решил сходить по песчаной косе, выдающейся далеко в море до её конца. Отсюда по преданиям великаны в древности переходили по воде к соседям. По дороге меня догнал джип, который арендовали туристы, чтобы доехать до разрушенной цунами железнодорожной станции, а оставшиеся полпути я протопал пешком по невысоким дюнам, перемежающимися озерцами и заливами с солёной, очень тёплой водой. На конце косы находился маленький рыбацкий посёлок, в котором я и заночевал. К своему удивлению я не увидел на косе ни одного пограничника, но рыбаки сказали, что к берегам Шри-Ланки никогда не подходят, так как в их территориальных водах пограничники стреляют на поражение без предупреждения. Ну и ладно, подумал я, дойду до южной оконечности Индии, а там посмотрим.

Двигаясь в прежнем темпе, через пару дней я уже почти достиг южной оконечности Индии. Ландшафт в этих местах довольно приятный, плюс его разнообразят и, на мой взгляд, даже украшают сотни огромных ветро-электростанций, расположенных в долинах между горами. Когда до самого южного городка «Kanyakumari» оставалось 25 км., мотоциклист, подвозивший меня, сказал, что он едет на берег в посёлок, где положено скоро запустить атомную электростанцию, и построили её русские! Конечно же, я поехал с ним: хотелось посмотреть, как выглядит современный дизайн станций, да и с русскими специалистами интересно поговорить.

Территория была обнесена высокой оградой и, похоже, очень тщательно охранялась. На территорию меня охранники, естественно, не пустили, но сказали, что через полчаса будет выезжать автобус со специалистами, которые едут в жил городок, и они остановят его для меня. В автобусе было всего 10 человек, и все они – индусы, но они сказали, что я могу найти русских в жилом городке. Сегодня суббота, и на станции находится только дежурный персонал. Городок находился в километрах 10, и посторонних туда тоже не пускали, но я был в автобусе, и охранник поднял шлагбаум, не проверяя. Жилой городок был довольно большой и очень ухоженный. Пассажиры показали мне, где находится русский микрорайон, а сами поехали дальше.

Микрорайон состоял из нескольких небольших пятиэтажек и пары коттеджей. Рассудив, что начальство и ценные специалисты живут, скорее всего, в коттеджах, я подошёл к одному из них и постучал в дверь. Мне открыла женщина средних лет и сразу же пригласила в дом. Людмила сказала, что её муж Евгений скоро придёт, и мы вместе поужинаем, а пока напоила меня чаем со сладостями собственного приготовления. Вскоре пришёл Евгений, тоже очень приятный человек. Оказывается, я попал в дом главного инженера, руководителя строительства. Несмотря на высокую должность, он не кичился ею и, похоже, очень любил свою работу. Оказывается, они живут здесь уже 8 лет, со дня начала строительства. В микрорайоне проживает 150 семей российских специалистов, но на строительстве естественно работает и много индусов. Вообще-то строительство уже завершено, осталось только завезти атомное топливо и запустить станцию, но, всвязи с аварией в Японии, кто-то из оппозиционеров правительства поднял волну протеста, и запуск станции всё откладывают и откладывают. Хотя, как говорит Евгений, эта станция построена по новейшим технологиям и рассчитана на то, что, если на неё сбросят бомбу, и она будет разрушена, цепная реакция не произойдёт, и взрыва не будет. Также Евгений сказал, что ветряки, с помощью которых новый лидер обещает обеспечить электроэнергией юг Индии, на самом деле не так безвредны: оказывается, «размахивая» лопастями, они генерируют низкочастотные волны опасные для здоровья живых существ. Так, в частности, замечено, что все птицы покидают местность где установлены эти гигантские пропеллеры.

На следующий день, в воскресенье, ребята организовали мне экскурсию на малюсенький островок, который и является самой южной точкой Индии. Почти весь островок занимает знаменитый храм «Kailasanathar Temple», который посещает множество туристов. Пока мы минут 10 плыли туда, я примерно прикинул по количеству снующих взад-вперёд катеров, что храм за выходные посещает не меньше 1000 человек. Храм мне понравился, несмотря на сотни туристов, он показался мне спокойным… «Ооооммм» (так читается знак, который светится в комнате для медитации).

После экскурсии ребята повели меня в ресторанчик в прохладном подвальчике и покормили вкусной индийской пищей. Но, если честно, я бы предпочёл поесть ту еду, которую готовила Людмила: вареники, сало, бородинский хлеб из морозилки, селёдка! Разве индусская еда сравнится с этим?! В понедельник перед работой Евгений и Людмила, снабдив меня продуктами, вывезли на дорогу, а когда они уехали, я обнаружил в кармане рюкзака конверт с суммой, достаточной, чтобы я не сомневался – лететь мне на Шри-Ланку или не лететь. Не подумайте, что я намекал им на недостаток средств, напротив, когда люди спрашивают меня, где я беру средства для путешествий, я отвечаю, что я человек обеспеченный, моей российской пенсии вполне хватает на стиль жизни, которую я выбрал. Просто хорошим людям свойственно совершать добрые дела, например, подарить денежку страннику. Оставшиеся 250 км. до города «Madurai» я преодолел за один день, и, переночевав в аэропорту, на следующий день улетел на Цейлон. До свидания, Индия!

 

Шри-Ланка

От аэропорта до столицы Шри-Ланки 32 км, то есть я мог преодолеть их пешком за один день, но я решил не тратить первый день на медленное передвижение по грязным, пыльным улицам и воспользовался общественным транспортом. Водители такси в аэропорту дружно заявляли, что из аэропорта в Коломбо автобусы не ходят, и в принципе, они не врали. К аэропорту действительно автобусы не подходили, но, пройдя метров 500, я увидел автобусную остановку и доехал до столицы за 50 центов. Правда, заняло это почти час, но и такси ехали с той же скоростью из-за пробок.

Не доезжая центра, я увидел портовые краны и вышел, чтобы в порту узнать каковы мои шансы на возможность покинуть остров водным путём. Поговорив с охраной и понаблюдав за их работой, я понял, что нелегально проникнуть на территорию, чтобы договориться с капитаном прямо на борту вряд ли получится. Это в Индии на входе в порт можно дать пачку сигарет, и все охранники дружно уйдут на перекур, чтобы дать возможность щедрому посетителю пройти «незамеченным».

По внешности люди этих соседних стран одинаковы, но ведут себя по-разному. И пока я шёл в «Seaman’s club» я, кажется, понял, почему: даже в маленьких забегаловках стояли кассы и покупателям выдавали чеки, это касалось и такси, водители которых просили пассажиров расписаться в «корешках» чеков, которые оставались у них. Следовательно, правительство рьяно следит за тем, чтобы все исправно платили налоги, значит, в штатах имеются сотрудники Х, которые «стучат» на нарушителей финансовой, а заодно, и трудовой дисциплины. В клубе моряков я пообщался с обслуживающим персоналом, и те, как и охранники на воротах, сказали, что русские здесь бывают, но довольно редко, и завсегдатаев среди них нет. Отсюда вывод: «линейного» судна с русскоязычным экипажем здесь нет, но шанс встретить здесь русского моряка и передать с ним записку капитану всё же имеется. На всякий случая я взял номера телефонов в клубе и диспетчерской порта, но навряд ли я попытаюсь воспользоваться этим шансом. Виза даёт мне право находиться в стране 90 дней, но страна маленькая, так что одного месяца мне вполне хватит. Из порта я направился к ближайшему буддистскому храму. Храм старинный, красивый, но зажат со всех сторон новыми зданиями, которые не позволяют рассмотреть его и сфотографировать во всей красе. Вопреки моему ожиданию, ночевать в храме мне не разрешили, поэтому я улёгся спать рядом с маленькой статуей спящего Будды, установленной на деревянной платформе, на одре, рядом с небольшим храмом. Наутро я отправился осматривать столицу и случайно наткнулся на посольство России. Естественно, я зашёл туда и познакомился с Александром Алексеевичем. Посол оказался очень приятным и эрудированным человеком. От него я, в частности, узнал, что Цейлон в своё время посещали Чехов и Гагарин. Оба они останавливались в одной и той же гостинице. Гостиница «Galle Face» находилась недалеко на набережной, и после беседы я отправился туда. В фойе отеля имелась мемориальная доска, где, среди прочих известных личностей, был и портрет Антона Павловича. Бронзовый же бюст человека первым побывавшего в космосе стоял на почётном месте отдельно, вот только знаменитая гагаринская улыбка, на мой взгляд, автору не совсем удалась. Центр города, включая набережную, был чист и опрятен, но двигаясь по берегу дальше на юг, уже через полчаса я увидел трущобы и решил выехать за пределы города на поезде. Вагоны поезда 3-го класса были как в наших электричках, но в поезде также имелись вагоны 2-го класса с мягкими сиденьями и 1 класс с купе и кондиционером. Несмотря на то, что поезда ходят очень часто, третий класс был забит почти как московское метро в час пик, собственно, это и был час пик – все возвращались с работы в пригород и соседние посёлки. Вагон быстро опустел, и через полчаса я тоже вышел на станцию, до которой наугад брал билет. Стоило мне это удовольствие центов 20, то есть поезда здесь очень дешёвые. Покупая билет, я прикинул, что всю страну можно объехать за пять долларов. Нет, всю страну не объехать, но полстраны точно. Эх, зря они поторопились турнуть англичан, надо было подождать лет 10, пока они везде железную дорогу построят. Переночевав на берегу в бедном рыбацком посёлке, я отправился дальше пешком. Идти приятно: берег – сплошной пляж. Но часть этого пляжа была занята гостиницами, роскошными и не очень, а часть занимали бедные рыбацкие посёлки. Но, поскольку, лица у жителей этих посёлков весёлые, то и меня этот контраст не огорчает. Поселения рядом с отелями выглядят побогаче, так как люди имеют приработок. Туристам скучно весь день лежать на пляже, и они слоняются по улицам, где им предлагают небольшие экскурсии, дешёвую еду, сувениры, проституток. В отличие от других стран, здесь этот сервис не назойливый: предложить – предложат, а уговаривать никто не будет. Более активные туристы могут поехать на другой конец острова или в центральную горную часть. В общем, для пляжно-экскурсионного отдыха Шри-Ланка – рай в любое время года, а вот любительницам шопинга здесь не понравится. Любителей посещать злачные места Цейлон тоже разочарует. Будучи в Индии, я познакомился с молодым немцем, и он дал мне адрес своей мамы и бабушки, которые живут в Шри-Ланке. Городок был по пути, и я переночевал у них. Оказывается, здесь, да и вообще по всему побережью, проживает много престарелых европейцев. Море, мягкий климат, дешёвое жильё и органическая пища – что ещё нужно для спокойной старости? По соседству с домом, где я гостил, находилась ветлечебница и приют для бездомных собак по совместительству. Из любопытства я зашёл туда и удивился, что почти все собаки были рыжего цвета. Ветеринары, кстати, тоже европейцы, объяснили, что по здешним суевериям, в рыжих собак вселяются демоны, поэтому их никто не держит дома, и им приходится самим искать пропитание. Местные хозяева, застав «демона» у себя во дворе, хватаются за мачете, поэтому многие обитатели приюта без хвостов, а то и без лап. Бедные «рыжики»!

Пешком я дошёл только до «Kalle», приятного во всех отношениях города и, осмотрев его, решил попробовать автостоп, так как идти по пляжу уже надоело. По сравнению с Индией автостоп здесь работает слабо. Хотя, если сравнивать в процентном отношении, то, наверное, такой же. Просто автомобилей из-за дороговизны бензина на дорогах намного меньше. Естественно, я не стоял на одном месте, а «стопил» на ходу, поэтому меньше чем на 30 км. в день к цели не приближался.

Вот и южная точка острова. Отсюда я двинусь на север в горы, жара надоела. Ничего особенно интересного на южной точке нет, поэтому во всех проспектах рекламируют «Гейзеры». Природа создала грот в обрывистом берегу, куда иногда набегает мощная волна, и вода с шумом устремляется вверх метров на 30. Предприимчивые бизнесмены огородили обзорную площадку и берут денежку за вход, я, как противник такого способа зарабатывания денег, подошёл к площадке по джунглям. Потеряв полчаса в ожидании фонтана, я отправился дальше, так как один из местных фотографов сказал, что в иной день «гейзер» вообще не работает. Представляю разочарование туристов, приехавших с другой части острова и заплативших за экскурсию! В горах я решил подняться на «Adam’s pick». Там по преданию имеется окаменевший след Адама (по другой версии отпечаток стопы Будды), но не важно, для меня, во всяком случае. По дороге к деревне, откуда начинается восхождение, я познакомился с рабочими на плантациях, которые как раз собирали так любимый в СССР цейлонский чай. По сравнению с Индией, где многие чайные кусты покрыты густой пылью от ближайших дорог, здесь в горах кусты выглядят намного гуще и здоровее, но горы довольно крутые и сборщикам с корзинами за плечами приходится нелегко. Вот и деревня, откуда к храму на горе идёт… 12005 ступенек! Местные люди сказали, что ступени, в основном, бетонные, но есть и старые выдолбленные в камне, и они довольно высокие. Поэтому люди моего возраста обычно поднимаются с другой стороны горы. Там на автобусе можно доехать до деревни, откуда всего 5000 ступеней. Возвращаться и заезжать с другой стороны я, естественно, не собирался, поэтому у меня оставалось два варианта: подняться здесь и спуститься с другой стороны, но тогда надо тащить с собой рюкзак, или сходить наверх налегке, я выбрал второй вариант. Прихватив с собой спальник, полкило риса и котелок, я отправился наверх. Местные сказали, что, в зависимости от физической подготовки, подъём занимает от 4 до 8 часов, а спуск – для некоторых и подольше. В молодости я часто ходил в горы, поэтому понял, почему. Люди бодренько поднимаются вверх, но на спуске работают другие, непривычные к работе группы мышц, да и колени уже натружены, поэтому люди останавливаются на длительный отдых. Я вышел под вечер, поэтому попутчиков, чтобы идти было веселее, не нашлось. По дороге я обогнал несколько человек, но компанию им не составил, иначе моё продвижение бы сильно замедлилось. Между тем быстро стемнело, но это не помеха: лестница была оборудована не только поручнями или верёвками в очень крутых местах, но и освещением. Лампочки были довольно тусклые, но ступени были видны. Вскоре я услышал шум дизельного движка и обрадовался, потому что уже полчаса моросил дождь, а палатку я не взял. Однако, дизель с генератором стояли в маленькой будочке и спрятаться от дождя было негде. Значит, придётся идти дальше. Но ещё минут через 10 я увидел маленькую пещерку и, разведя костёр, поел и уснул в ней. Утром, с новыми силами я отправился дальше, и через два часа был на вершине. На небольшой плоской площадке на самом верху находился древний буддийский монастырь, при котором также были комнаты, где усталые путники могли отдохнуть и даже пожить несколько дней. Плата не взималась, но люди добровольно оставляли деньги или приносили продукты, понимая, что монахам надо чем-то питаться. Отдохнув пару часов, я отправился вниз и, обгоняя людей, всем советовал идти не прямо коленками вперёд, а как бы боком, так колени меньше нагружаются. За хранение рюкзака здесь деньги, как в других странах, не спрашивали, но в знак благодарности я заказал обед в кафешке, где он хранился. Итак, на запад острова я прилетел, побывал на самой южной точке, теперь очередь за самой восточной. Не подумайте, что я хотел «отметиться» во всех этих точках – это так, попутно. Дело в том, что на островах, даже маленьких, рельеф, а порой и климат, резко отличаются. В развитых странах на образе земли это практически не отражается, а вот в бедных – да. Уклад жизни, орудия земледелия, пища – всё разное. Вот это мне и интересно увидеть. Правда, описывать всё это в книге занимает много времени, да и имело оно актуальность в прошлом веке, когда TV и интернет не были столь доступны для всех. В общем, тем, кому интересно более подробное описание мной увиденного, рекомендую посмотреть моё видео на ютубе. Часть пути до восточного побережья я преодолел на поезде. Вообще-то, я собирался идти пешком и на попутках, но кто-то из иностранцев сказал мне, что высокогорный участок железной дороги на Цейлоне считается самым живописным в мире. К тому же, самым высокогорным. Местность, открывающаяся из окон поезда, действительно очень живописна: склоны гор, сплошь покрытые чайными плантациями, размежёванными эвкалиптами, изобилуют водопадами, а разноцветные крыши домов и церквушки деревень придают им неповторимый колорит. Дорога, порой, имеет довольно крутые спуски и подъёмы, а также крутые повороты. На одном из таких поворотов старая сцепка не выдержала и наш поезд разделился пополам. Хорошо, что тормозная система в поездах срабатывает без наличия воздуха в системе. Но если бы она была неисправна, то 5 вагонов без тепловоза, в одном из которых я находился, покатились бы с горки вниз. В юности я учился на железнодорожника, поэтому принял участие в ремонте. При этом я заметил, что автосцепка имеет большой износ. Это происходит из-за того, что насыпь, построенная ещё англичанами, с тех пор, по-видимому, не ремонтировалась, поэтому поезд сильно качает, из-за чего и происходит повышенный износ. Но поезда здесь ходят очень медленно и, говорят, что в отличие от Индии, на железных дорогах Шри-Ланки не произошло ни одной серьёзной аварии, так что рекомендую туристам прокатиться по этому участку. Достигнув восточного побережья, я двинулся на север. Люди здесь, в основном, занимаются выращиванием табака и рыбной ловлей. В отличие от других районов острова здесь довольно часто встречаются мусульмане. Вот и северная оконечность. Здесь я переночевал на песчаном берегу в палатке под охраной пограничника. Слезать с вышки ему, видно, не полагалось, но он любезно разрешил мне поставить палатку в 150 метрах от вышки, предварительно сбросив мне вниз бутылку воды.

Обратно на юг я пошёл по западному побережью. Правда, местные жители поговаривали что там небезопасно, но я понимал, что это уже устаревшие сведения. Хотя, слухи о якобы кое-где затаившихся «тамильских тиграх» пугали самих жителей, и они с неохотой селились в «зачищенных» посёлках. Дорога по этой причине была пустынна, и редкие автомобили не хотели подбирать одинокого путника. Меня это, впрочем, мало огорчало: каждые 20—30 км. на дороге встречались блокпосты пограничников, которые кормили и поили меня и заверяли, что никаких «тигров» здесь уже давно нет, но всё же не рекомендовали идти по зарослям без тропинок. После разминирования мины могли всё-таки остаться. До одного из редких посёлков меня подвёз парень на мотоцикле и предложил переночевать дома у его родителей, которых он навещал раз в месяц. Меня удивил быт людей в этом посёлке, я как будто вернулся во времена своего детства, когда у людей не было телефонов и телевизоров. Все соседи знали друг друга по именам, дети играли на улице, а взрослые вели неторопливые беседы. После ужина парень повёз меня на мотоцикле в центр соседнего посёлка, где сегодня, в субботу, была дискотека, а также приехала кинопередвижка, и люди постарше собрались на открытой площадке. В общем, всё как в пору моей юности в Казахстане. Это, конечно, составляло разительный контраст с остальной частью Цейлона. Мне здесь понравилось настолько, что я остался в посёлке ещё на один день и двинулся в путь на следующее утро. Километров 20 я прошёл по совершенно пустой дороге, затем меня догнал грузовик мерседес 40-летнего возраста, который километров через 60 вывез меня в 21 век. Шум, пыль и суета большого города давила на меня, и я решил завершить свой визит, чтобы Цейлон остался в моей памяти страной чайных плантаций и рыбацких деревень, живущих в прошлом веке.

 

Возвращение в Канаду

Самые дешёвые билеты в Канаду из этого региона были из Куала-Лумпура, а на Шри-Ланке как раз только что открылся новый международный аэропорт, из которого в качестве «промоушена» запустили дешёвый рейс до Бангкока. Вот и хорошо: поем тайских вкусняшек, проведаю Антона Дряничкина, и автостопом в Малайзию. Аэропорт «Maththala» несмотря на свой международный статус, был совсем небольшим, но с приятным дизайном. И я был единственным, а возможно, и первым белым пассажиром. Я сделал это заключение из того, что охранники, официанты и стюардессы охотно фотографировались со мной.

Вот и настал конец моему путешествию, остальное так, транзит. Из аэропорта Бангкока я сразу же отправился к Антону, в его однокомнатной квартире как всегда были вписчики, но были и члены семьи: молодая, симпатичная китаянка, на которой Антон намеревался жениться. У китаянки имелся ребёнок, по виду мальчик, который оказался девочкой, которая сразу же стала называть меня Ёё (дедушка). Антона папой она пока отказывалась называть, что, конечно же, не мешало взаимному чувству Антона и Сяо Нань.

Из Бангкока я отправился на юг и, чтобы разнообразить знакомую дорогу, по пути заехал на Пхукет, где уже довольно давно живёт мой сахалинский земляк Саша Дашевский. Саша встретил меня по прибытию, показал город, познакомил с женой и ребёнком, а наутро вывез меня обратно на трассу. До отлёта у меня оставалось ещё три дня, поэтому я не торопясь двигался вдоль берега по второстепенным дорогам – благо в Тайланде и Малайзии люди подбирают путников охотно.

Перелёт от Куала-Лумпура до Тайваня относительно короткий, но, несмотря на это и дешевизну билета, пассажиры имели время удивиться обеду, сервированному металлическими ножами и вилками. Перелёт Тайвань – Сан-Франциско напротив огорчает платным обедом некоторых пассажиров.

В Сан-Франциско после духоты больших азиатских городов меня радует приятная прохлада, и я начинаю «стопить» авто сразу же от аэропорта. Я понимаю, что шанс очень маленький, но у меня отличное настроение, которое обязательно «поймает» какой-нибудь водитель и остановится. Так и получилось: возле меня на «неудобном» выезде на хайвей останавливается такси, и чернокожий водитель предлагает бесплатно подвезти до Сан-Франциско. Он высадил меня в центре, и я пошёл по направлению к дороге, идущей на север. Пока я шёл до моста Golden Gate, меня удивило обилие людей, которые разговаривали сами с собой, да и вообще вели себя странно. Среди них было много бездомных, которых легко узнать, но были и вполне нормальные, на первый взгляд, люди. Раньше я такого поведения не замечал. Возможно, здесь появился какой-то новый дешевый наркотик действующий таким образом.

После долгой разлуки я торопился в Канаду, поэтому нигде не задерживался. Автостоп в Штатах, как и раньше, оставляет желать лучшего, но я нахожусь на трассе от темна и дотемна, поэтому добрался до Канады довольно быстро. Вот и закончилось мое очередное путешествие.