Глава 1. Формальность

Чувство необъяснимой тревоги не покидало меня, несмотря на то, что я находился в кругу знакомых, за стенами, то есть пребывал в безопасности, а кусок пластика в кармане грел душу наличием и завершенностью первого и главного пункта в плане легализации в Улье. Конечно, предстояло еще выяснить, какие препоны на пути честных рейдеров установила местная бюрократия для получения гражданства, но это уже было мелочью. Реальных проблем пока еще вагон и маленькая тележка, разгребать замучишься.

— О, это Гранит что ли?! Решил тоже встретить? — ткнул Каштан в фигуру возле ворот в окружении звездных пехотинцев.

— Надо же, рассмотрел таки, — явно ернически ответил Дохлер, который до сих пор напоминал кипящий чайник, небольшой и пузатый, — Его Вранглер на стоянке был, когда мы подъехали. Сам он на стене торчал.

— Ну, не все же, как ты крутые сенсы, — меланхолично ответил Третьяк, но взгляд сделался злым, — А стоянка, с нашего направления не просматривалась. Кстати, Люгер, тебя хорошо подлечили? Никаких непреодолимых желаний не возникает, там девку незнакомую в десна лупануть? К спеку тяги нет?

— Нормально все.

— Гордись, — подмигнул мне Каштан, никак не прореагировав на высказывание толстяка, — Лично командование встречает.

— Горжусь. Но у меня к тебе вопрос, по поводу продажи части барахла. Хотел бы все сдать, но там еще оружие чистить, а также не решил, что себе оставить, что на продажу. Но ВОГи, трофеи с телепортерши, да и по мелочи многое — тебе. Возьмешь прямо сейчас?

— С Гранитом поздороваемся и двинем до магазина, специально подъехал, как договаривались еще в Форпосте. Там может бартер замутим, и, вообще, по делу присоветую. Тут главный вопрос, чем ты планируешь заниматься дальше? От этого и плясать будем, подбор снаряги, а также оружия. Все зависит от целей и задач.

Мы отошли от входа, встали возле места для курящих, где я сразу же распечатал пачку сигарет. Пока есть возможность, почему не подымить?

— Как настроение? Как здоровье, наркоман? — позволил себе пошутить командир, обращаясь ко мне, после того, как обменялся с нами рукопожатиями.

Я пожал плечами.

— А ты чего здесь? Решил почтение засвидетельствовать? — влез Каштан.

— Так звезды сошлись, — не вдаваясь в подробности, ответил тот, в этот момент на лице крестного, который делал вид, что очень заинтересовался зданием регистрационного центра, нарисовалась кривая ухмылка, — Даже не знал, что вы тут, Москвич ничего не сообщил. Где он, кстати?

— Вон! — ткнул пальцем в пикап-переросток Дохлер.

— Пережрал опять? — задал тот вопрос, но никто не ответил, — Ясно. Ты список составил по возмещению БК?

Молча, протянул ему лист с описью всего потраченного, который был мной написан еще на больничной койке.

— Ушлый, даже ВАЛ на нас повесил, — ухмыльнулся Гранит.

— Его в бою с тварями повредили.

— Справедливо, — безразлично произнес тот, и протянул листок Каштану, — Выдашь по списку. Далее, мы договаривались на цинк валовской девятки, ты ее честно отработал, получишь там же. Скажу больше, по итогам рейда, тебе полагается еще премия в пятьсот рублей.

Неторопливо достал из кармана пачку пластиковых банкнот перетянутых резинкой и протянул.

— Пересчитай.

— Верю.

— Так положено.

Раз положено, кто я, чтобы протестовать? Пятьсот рублей, один к одному. Надолго не хватит, но неплохо. Орелики мои. А в голове мысли про жадных сук. Так всегда, дружба-дружбой, а денежки врозь. Честно говоря, рассчитывал хотя бы на черную жемчужину. Как-никак из засады никто бы из них не ушел, с другой стороны, я тоже. За этим и нанимали за оговоренную цену. Мои же хотелки и расчеты к делу не подошьешь. Расплатились со мной, как договаривались. Остальные мысли и мыслишки — от лукавого. Алчность же грех. Руки и ноги есть, голова имеется, поэтому возьму все сам. С другой стороны, опять же можно спросить за того же водилу Зондера, и почему я лечение оплачивал из своего кармана. Но это все нюансы.

— Посидеть всем вместе и отметить удачное завершение рейда уже вряд ли получится. Сегодня вечером я заступаю на службу, хорошо, что встретились, хотел лично с тобой побеседовать и отдать все, как договаривались. С ребятами, уверен, состыкуешься. Я вам не нянька, разберетесь. Добавлю, практически ни разу не пожалел, что взял тебя в команду. В Гильдию уже рекомендации от себя озвучил, каким людям необходимо знать о тебе — сказал. И вот еще что — это от нас, за спасение задниц, когда чуть в засаду не врюхались, — покопавшись во внутреннем кармане, протянул на ладони красную жемчужину.

Вот теперь и я проникся моментом, даже стыдно немного сделалось за собственные мысли чуть ранее.

— Уверен, вскоре ты станешь отличным рейдером. Главное, хоть немного на поворотах притормаживай. В целом, еще рекомендация, сразу за крутые дела не хвататься, начинай с малого. С зараженными ты еще тупишь, и тупишь сильно. Как вариант, можно на первых порах устроиться в чистильщики, крупных тварей им не встречается, а мелочь они пачками вываливают на более или менее спокойных кластерах. Далее, ты не командный игрок, об этом тоже сказал, предупреждаю, чтобы не было недопонимания.

— Но…, - Дохлер от возмущения даже вперед подался, руками взмахнул.

— Еще раз повторю, — довольно жестко ответил Гранит, не давая закончить возмущенную речь толстяку, — Люгер — не командный игрок. Он действует, исходя только из своего понимания целесообразности, при этом ложит или кладет на всех. Соображает быстро, но…

— Можно было этого и не упоминать, — Каштан поддержал сенса.

— Нельзя, — односложно сказал вместо Гранита Третьяк, — Это важно, и это учитывается при найме. Как с пупсиками. Потом, может, вы захотите отвечать, если командир какой-то команды не учтет этого расклада? Нет? — обвел он всех хмурым взглядом, — Так и думал. Так что, несмотря на то, что я крестный Люгера, целиком и полностью на стороне Гранита. Все верно, командир.

Тот только хмыкнул.

После сказанного беседа сама по себе свернулась. Общих тем особо и не было. Рейдеры же давно все нужное и необходимое обсудили, поэтому попрощались с Гранитом, который получил лейтенантские лычки в Княжеской дружине и теперь стал, если я все верно понял, командиром одной из групп быстрого реагирования.

Я перебрался, перетащив вещи с помощью рейдеров, в Хамви Каштана, который кроме самого наличия американской военной техники удивлял турелью на крыше, смотревшейся донельзя грозно — «Корд» и с ним спаренный ПКТ. Пожав руку Москвича и Мажара, кивнув до кучи пьяным девицам, забрался на заднее сиденье бронированного внедорожника. Уселся рядом с Дохлером, Третьяк уже устроился впереди. До населенного пункта, как выяснилось, от Стены было еще около четырех километров.

Вдоль отличной дороги, а по-другому, как я понял, в Остроге и быть не могло, тянулись луга, на которых паслись коровы, козы, бараны.

— А это что? — ткнул пальцем на деревенскую пастораль.

— Что? — непонимающе воззрился Дохлер.

— Коровы.

— Конечно, коровы, а где брать свежее молоко? Люгер, у нас тут нормальная жизнь, дети есть, да и я, например, его люблю. Даже молочный заводик имеется, и его по утрам развозят всем заказчикам. Впрочем, и булочки, и хлеб, и даже газеты. Конечно, выращивать там всякие злаки никто пока не собирается. Есть где брать и муку, и зерно, а коль желание сильное имеется, можно и на комбайне в поля в стандартных кластерах выдвинутся. По мелочи же многие выращивают зелень, занимаются скотоводством, держат кур, кроликов, еще что-то. Со свиньями все плохо, они тоже вирусу подвержены. Но свежатинку можно найти. Молочных поросят, например. Дорого. С другой стороны, плати, тебя даже котлетами из элитной свинотвари накормят. Но это уже извращение, на мой взгляд. А так, все с кластеров, бананы там всякие, мандарины и апельсины. На той же тушенке и прочих консервах долгое время не протянешь. Душа ведь нормальной еды требует.

Я только хмыкнул, еще больше убеждаясь в правильности своего желания обосноваться именно в Остроге. Хотя, что я видел в Улье? Пока ничего. Да и о жизни здесь знаю только со слов рейдеров, а, как известно, каждый кулик свое болото хвалит. И не все так благостно. Почему? Кроме моего знания людей, об этом говорил и собственный опыт. Или пример. Маленький, незначительный, но как звоночек вполне годился. Мое лечение обещали оплатить целиком и полностью, но в итоге пришлось на горох раскошелится. Мол накладочка вышла в виде специфики зараженности. Но, я подозревал, что это личная инициатива хитромордого кваза. Должностное преступление? Очень похоже. Мало врачей, которые сидят на голом окладе, блюдя клятву Гиппократа, которую уже давненько не приносят. Почему не стал возмущаться? Мне важен результат, средства же имелись. Ставить же на место зажравшихся лепил или чиновников можно, не имея другого выхода, или по работе, когда ты, например, входишь в проверяющую комиссию. Для обычных пациентов все заканчивается в начале некой моральной удовлетворенностью, а потом выливается в лечение застарелых болячек.

Но, несмотря на некоторые минусы, а они априори должны иметься везде, на первое время этот очаг цивилизации мне просто необходим. Будет потом желание, можно и попутешествовать, посмотреть на мир, себя показать. Главное, разобраться с собственной «неиммунностью». Кварцу отчего-то не хотел доверять, да и внутренние ощущения не говорили о какой-то болезни. Чувствовал себя на двести процентов, такой легкости и радости от движений с детства не ощущал. Болен? Черт его знает! Могли ли ошибаться врачи? А знахари? Уверен, последние недалеко ушли от коллег с матушки-Земли.

Неторопливо достигли первых двух- и трехэтажных аккуратных домов. Напоминал архитектурный ансамбль старушку Европу, тот же кирпич, часто дикий камень, черепичные крыши, только улицы широкие, как и тротуары.

— Гостевая зона, — прокомментировал для меня Дохлер, — Здесь все приезжие и неграждане в основном живут, но и граждан хватает. В самом Остроге цены на квартиры запредельные, на коттеджи же, будто те из споронов слеплены, вход на терроторию строго по пропускам. Еще кругом всякие посольства из других крупных цивилизованных стабов, торговцы всех мастей, рейдеры перекати-поле и свежаки.

Ехали мы медленно, соблюдая положенные двадцать километров в час, придерживаясь указанного на знаке скоростного режима. Как пояснил Каштан, никаких прав никто не заберет, по причине их отсутствия, но второе предупреждение и штраф в сто рублей, третье и отрабатывать поедешь в штрафной отряд. Силы правопорядка ни с кем не церемонились, а могли и граждане пальнуть. Тяжелой и боевой технике, не принадлежащей Дружине или СБ Острога, вход сюда был строго заказан.

Стеклянные витрины всевозможных бутиков, магазинов, кафе и баров на первых этажах еще больше усиливали сходство со староевропейскими городами. Людей было много, как и оживленным движение. Но в основном передвигались на велосипедах, мотороллерах, автомобили, тем более, как у Каштана были редкостью, лишь часто сновали небольшие грузовики, похоже, занимавшиеся обслуживанием торговых точек. Прохожих объеденяла одна деталь, все вооруженные, но держались довольно расслабленно. Не было в повадках некой звероватой настороженности. Детей не заметил. Про них и спросил. Отчего, коль их много, то не видно.

— Так в Остроге. А здесь гостевая зона. К тому же сейчас учеба у них, скорее всего. Праздношатающихся ты и там не заметишь среди бела дня, тем более без присмотра. Они, как говорит Князь, самая наша главная ценность и будущее. Еще бы не ценность, почти каждый обормот в белую жемчужину встал.

— А, вообще, есть обменный курс сколько обычных красных или черных надо, чтобы на эту уникальную обменять?

— Нет такого и не может быть! Тут как договоришься, но вот честно, я бы никогда не сменял белую даже на три сотни обычных. Она реально бесценна, хотя для тебя эти все критерии непонятны. Ты пока в шоколаде после рейда. Да не смотри на меня, как мышь на крупу, тебе реально пока непонятно, что, например, ради сраного спорана могут убить. И ты сам убьешь, если прижмет! Потому что без них мы не можем выжить. Да, ты попал сюда в непростом месте, дальше тебе повезло встретить нас и разжиться трофеями. Оружие опять же… Это огромная ценность. А у тебя сразу с первых дней. Я свой первый ствол — старую тулку, только через месяц скитаний обрел. Вообще, оружия и особенно брони очень и очень мало в Улье. Ты думаешь почему мы, с охрененными дарами, лезем в самую жопу, чтобы добыть тот же БТР или бардак?! Сколько из-за него крови пролили, сколько лиха хапнули? А на земле, в той же Белоруссии, это про свой мир я говорю, можно свободно прикупить?

— Не знаю.

— Это потому, что крайне мало закидывает такого в Улей, очень мало. И Острог-то по большому счету таким стал, что рядом военнсклад грузится, до этого был такой же дырой, как и другие, пусть чуть более цивилизованной, вот только из Замка никто и не высовывался особо, о каком расширении могла идти речь, когда ресурсов не было? С конца сороковых и началось развитие. Это сейчас разжирели, стену вон отгрохали, форпосты. А по сути — одна перезагрузка и все… Хана всему. Равнина, мать ее так! И это надо тоже учитывать!

— Дохлер, ты бы помолчал? — обернулся Каштан, — Наговоришь тоже.

— А что я наговорю? Здесь ничего нет вечного! Сибирь, Новая Россия, СССР, Московия, Уральское княжество — где они? Были, да сплыли!

— Все закройся! — поддержал водителя Третьяк.

Рейдер возмущенно надул пухлые щеки, хотел было что-то сказать, но сдержался, только рукой махнул, мол, дураки, что с них взять. А между тем тишина повисла очень недобрая. Зловещая, я бы сказал, тишина. Мне хотелось расспросить Дохлера, но учитывая общее настроение, решил отложить это на потом. В памяти были еще свежи картины, как из-за упоминания загадочного скреббера, точного описания которого не давалось в общеобразовательной литературе, погиб человек, а сами рейдеры, вмиг стали врагами. Суеверия никогда не надо сбрасывать со счетов.

Магазин Каштана располагался почти в самом центре гостевой зоны в двухэтажном длинном здании, оформленном в общем духе. Въехали в довольно приличных размеров двор с обратной стороны дома, миновав раздвижные ворота, которые рейдер открыл с пульта.

— Выгружаемся! — скомандовал тот, показав рукой на длинный стол под навесом, примыкающий к стене здания, — Туда тащите все, что на продажу. Оценю. Остальное барахло пусть в машине остается, потом до гостинницы Люгера докину.

Каштан прихватил из автомобиля приличных размеров планшет, который положил рядом, сходил внутрь здания, вернулся с непонятным прибором. Споро пересчитав ВОГи, вскрыл цинк с 5.45 так быстро — любо-дорого посмотреть, сразу чувствовалась огромная практика. Дохлер хотел что-то сказать, но торговец скомандовал:

— Не мешайте пока! — и взялся за девайс, выглядящий, как обрезиненная квадратная десятисантиметровая коробка с экраном. Неторопливо ввернул в корпус антенну или еще какой щуп длинной около двадцати сантиметров, а также воткнул штекер с проводами законичивающиеся «крокодилами». Колдовал и колдовал.

Не менее получаса прошло. Мы только наблюдали. Каштан же, закончив с манипуляциям, уставился в планшет, затем долго тыкал пальцем в экран. При этом морда у него стала задумчивой.

— Короче, Люгер, есть у меня для тебя отличный вариант, — выдал тот свой вердикт, — Пока ничего не говори, пошли со мной!

Если и существовал рай милитариста, то он находился в магазине Каштана. Чего здесь только не было… Манекены, обвешанные новейшим высокотехнологичным снаряжением, оружейные стенды. Пулеметы, начиная от КПВТ, который приковывал внимание к себе на специальном постаменте, и заканчивая старичком Максимом. Ручные — от экзотики в виде «Печенега» булапп и заканчивая Дегтяревым. Автоматы Калашникова всех модификаций, как вполне узнаваемые, так и совсем уж футуристического вида. Были тут венгерские и румынские образцы. С этими поделками околосумеречных оружейных гениев мне доводилось часто сталкиваться на Африканском континенте. Американские М-16 и М-4, тоже представлены всей линейкой, немецкие Heckler & Koch, были и другие модели автоматического оружия. Столько — глаза разбегались, а вычленяли только знакомое.

Отдельная стена была завешена образцами уж совсем высокотехнологичного оружия, узнал только TRK. Мосинки, короткие и длинные, СВТ и СВД, гладкоствольное оружие, начиная от иностранных образцов и заканчивая отечественной продукцией во всей ее палитре. Снайперские винтовки и карабины. Пистолеты от революционных нагана и Маузера до Глоков, Пустынных орлов, Миротворцев Имелись и уж совсем незнакомые образцы, общий вид которых намекал на происхождение не из моей реальности и на далекое будущее. Минометы, гранатометы и реактивные огнеметы. Снаряды, мины, патроны, гранаты, оптика, баллистические вычислители, дальномеры…

— Вот смотри, — подвел он меня к манекену, который сейчас выглядел, как звездные пехотинцы у ворот или крестоносцы у здания ФСБ, — Чем бы ты не решил заниматься, учитывая, что ты телепортер, предлагаю тебе идеальный вариант. Это легкий хантеровский бронекостюм ресов MSE-2067.

— А подробнее?

— Итак, про «Ратник», наверное, слышал?

— Кто про него не слышал, с такой-то рекламой?

— Так вот, «Ратник» по сравнению с этим — дерьмо мамонта! Это не просто следующее поколение, а выше минимум на десять. Вес пятнадцать с половиной килограмм. Про классы защиты тут разговор не уместен. Он держит, практически все. В разумных пределах, конечно. Например, 12.7 — легко. О проверке из КПВТ не слышал. Оставим за кадром, что с твоими внутренностями будет, хотя шанс выжить есть. Тут реализована концепция динамической наноброни. Поясню просто, чем сильнее удар, тем выше прочность участка, на которое происходит воздействие и тем большая площадь в поглощении импульса задействуется. То есть, говоря по простому, в грудину тебе его не затолкает в любом случае. С ног же собьет и внутренности отобьет нехило, но есть вероятность выжить. Учитывая же нашу регенерацию — довольно неплохой шанс. Подвижность неограниченна. Вообще никак. Встроенный кибердоктор — это куча разнообразных датчиков, которые фиксируют твое общее состояние здоровья, и в зависимости от него реагируют. Например, ломает боец ногу, не спрашивай как, я для примера, сам доктор вкалывает тебе антишок и обезбаливающее, место перелома жестко фиксируется, подается сигнал своим, если таковые имеются. Ты же можешь какое-то время продолжать бой. Благодаря особой конструкции весь костюм выступает еще в каком-то роде в качестве экзоскелета, он может даже сам, без твоего участия вытащить тебя из боя. Например, ты потерял сознание, а тактический вычислитель на основании показаний кибердоктора примет решение, и ты без сознания, но ползком-ползком покидаешь театр военных действий. Впечатляет? — Каштан посмотрел на меня с таким видом, будто он сам проектировал и создавал этот костюм.

— Если все это правда, то — да, впечатляет, — ничуть не покривил я душой.

— Поехали дальше, — ткнул он в матово-серый, с черным забралом шлем, напоминающий мотоциклетный, — Своего рода это вершина инженерной мысли. Итак, имеется интегрированный противогаз, система климаткотроля, экран дополнительной реальности, который позволяет оперативно реагировать на изменения в бою, то есть на нем могут отображаться, полученные от разведдронов и других источников данные по местоположению своих/чужих и транслироваться другая важная тактическая информация. Имеется также шумоуловитель, тепловизор, прибор ночного видения, дальномер и прочие приблуды. Одно краткое описание всех средств занимает три страницы. Но могу сказать точно, как уверенный пользователь, ненужного тут нет совершенно! Все довольно легко осваивается в процессе эксплуатации. Необходимо отметить еще и такой важный момент, оружие… Это я предлагаю, если будешь брать костюм, поменять, пусть и с доплатой твой TRK. Итак, что мы имеем?

Он снял со стены тот самый автомат, который я видел у досмотровой группы на воротах.

— Автоматическая штурмовая винтовка DRK-10 схема компоновки булл-пап, мощный десятимиллиметровый патрон обеспечивает пробитие башки практически любого зараженного, за исключением уж совсем матерой элиты, стандартный магазин на сорок патронов. Огонь может вестись, как одиночными, так и тройками, есть и автоматический. Интегрированный тридцатимиллиметровый гранатомет, и здесь, видимо для условий Улья, заряды повышенной мощности. Девайс прост в обслуживании, запас прочности почти как у нашего Калашникова. Далее, данные с датчиков и камер, — постучал он легко пальцем по прицелу, — Транслируются тебе на шлем в режиме он-лайн, то есть, фактически тебе не надо смотреть ни в какой прицел, он у тебя всегда перед глазами на эркане дополнительной реальности в том виде, в каком захочешь, хоть крестик, хоть точка. В общем смотри сам…

— А недостатки есть? Или одни сплошные плюсы?

— Теперь о недостатках. Во-первых, главный из них — цена. Кроме всего твоего барахла, за сам бронекостюм ты мне будешь должен две красных или четыре черных жемчужины. Еще одна красная — за шлем. Если бы я не знал твою платежеспособность, то даже бы не предлагал. Во-вторых, в нем нельзя лезть в Черноту. Да, если быстро пробежать короткий участок, то ничего не будет, впрочем, как и с любым другим прибором, однако, в хлам он превращается там минут за семь-десять, это при движении. Остановишься — еще быстрее. В-третьих, зависть и желание обладать таким же. Но за пределами цивилизованных стабов даже одноствольное ружье, да что оно, один споран — предмет, который вполне себе делает твою смерть кому-то выгодной. В-четвертых, краткое руководство к MSE-2067 — шестьсот страниц, расширенное, там — целая библиотека, а курс напоминает академический. Но они в наличие имеются, и уже переведены с языка ресов на наш. Тоже вещь довольно специфическая и дорогая — пятьсот рублей. В общем, думай сам. Но, я предлагаю именно такой вариант. Дорого, но безопасность, учитывая твое умение искать приключения, она того стоит. Еще один минус или плюс. Не знаю, как четко и сформулировать. Для полноценного функционирования необходимо большое количество специфического оборудования, начиная от минидронов разведчиков и заканчивая разными датчиками, приборами. Например, та же видеокамера на специальном штативе, которая позволяет «выглядывать» из-за угла, просматривать помещения и прочее, прочее, прочее. То, что я тебе рассказал, это даже не один процент от всех возможностей этой высотехнологической конструкции.

Что тут думать? Про черноту я уже прочел в многочисленных мануалах. Зачем в нее лезть, когда нахождение там использовали обычно в качестве наказания? При этом довольно часто даже матерые рейдеры не выдерживали экзекуции, сходя с ума. У меня же голову и без подобных экспериментов рвет. Платить есть чем… Лучшее, что может быть? Так это отлично! Какой-то девке… Тьфу ты, надо срочно бабу заказать, уже все мысли на них плавно или неплавно переключаются. В общем, какая может быть жаба, когда десяток в Гильдию отдал? Плюс, еще имеется больше десятка и никак нельзя использовать. Хотя это вилами на воде, перепроверить необходимо. Но в любом случае, это убервещи, поэтому решено!

— Беру, но сначала давай его примерю, оценю. И кстати, ресурс батарей, там или чего?

— Ресурс — пять лет использования. Потом топливный элемент, да именно топливный элемент, а не батарея, выкидывается, меняется на новый. Тестирование обязательно сделаем, чтобы никаких вопросов не имелось. Все у тебя перед глазами будет, костюм же умный, — похлопал ладонью по плечу манекен Каштан, улыбаясь, явно тоже довольный моим решением.

Может и переплатил сильно, но и черт с ним! Своя жизнь дороже, и не хочется потом подохнуть из-за алчности. Ложка всегда дорога к обеду.

* * *

Когда они ввалились в кафе, я сразу понял — по мою душу! Да иначе и быть не могло…

Эту отнюдь не святую троицу я срисовал еще на выходе из гостиницы. Но там лишь краем глаза отметил на обочине одинокий восьмидесятый «Лендкрузер», подготовленный к покорению бездорожья так, будто завтра предстояли соревнования по трофи. Если бы не реакция трех лбов в салоне, которые заметив меня, едва не прилипли к стеклам окон носами, то наверняка даже не обратил бы внимания. Но и в этом случае лишь взял на заметку. Мало ли… Может быть, ждали кого-то. Ленивая одурь от безделья помноженная на погоду и отсутствие хоть какого-то движения на улице превращало любое изменение обстановки, например, появление непрошенного прохожего, в некое важное сейчас событие. Просто же сидеть, наверняка, надоело, все темы, какие можно было обсудить, обкашляли, оставалось только курить и смотреть по сторонам.

К вечеру небо заволокло сплошной пеленой серых облаков, закрывших местное светило, клонящееся к закату. Температура сразу упала градусов на десять. А потом, капля за каплей, с некой ленцой, но постепенно расходясь, заморосил дождь. И судя по всем признакам, пришел он надолго, совсем, как осенью, в средней полосе России. Даже запахи из приоткрытого окна в гостиничной комнате такие же.

Кафе-бар «Михалыч» — забегаловка общепита располагалась через дорогу, почти напротив отеля «Анжела», названного так в честь хозяйки — обворожительной тридцатилетней женщины, похожей на француженку. От ее голоса кидало в дрожь, до мурашек по спине.

Если бы не чувство безмерного голода, то после душа, завалился бы сразу спать. Или устроившись в глубоком кресле, взялся за чтение мануала к моему бронекостюму. Имелся и вариант активного отдыха, в виде вызова дам легкого поведения, что не было в Остроге чем-то предосудительным и незаконным. Буклет с ценниками и ТТХ девушек, как я понял, являлся необходимым атрибутом каждого номера, который я изучил внимательно. Однако, несмотря на ретушь и мастерство фотографа, проституцией отчего-то занимались такие девицы, каких и за доплату брать пока не хотелось.

Организм же потребовал топливо и потребовал ультимативно. Зная его причуды, — в таком состоянии в объятия Морфея удастся погрузиться только с превеликим трудом, и, кляня себя, что не озаботился этой проблемой раньше, принялся собираться на вечерний променад. Сунул Ярыгина в наплечную кобуру, на ремень повесил ресовский нож и подсумок с РГО, добавил четыре магазина. В карман тактической ветровки затолкал еще светошумовую «Зарю», ИПП, аптечку, флягу с живцом, не забыл и рацию.

Напоследок закинул за плечи небольшой рюкзак, в котором находилось все самое ценное и малогабаритное, к чему отнес и цементовский планшет с картами. Его я пока изучить не удосужился. Эта процедура требовала уединения, тишины и вдумчивости. Я же постоянно находился под присмотром, то врачи, то рейдеры, то еще какая-нибудь ерунда. Вот сейчас тоже, только в душ сходил, а требуется еще и пожрать. Окинул придирчивым взглядом себя в зеркало — для сельской местности сойдет, все сплошь тактическое. Хотя большинство жителей Острога отчего-то предпочитало ходить по городу в костюмах тройках, шляпах и, вообще, манерой одеваться они напоминали приверженцев моды середины или конца XIX века.

Случай с Зондером научил не оставлять ничего ценного в гостиницах, несмотря на все заверения о том, что «у нас не вроют» и что за подобное предусмотрено очень суровое наказание. Ныне покойный, не без моей помощи, водитель четко продемонстрировал, о справедливости поговорки про правила и исключения из них. Главное, если риск того стоил — пойдут на все. По моим прикидкам, тот решил разжиться картой сокровищ, а СВУ был необходимым для сокрытия следов преступления. Учитывая же сколько у меня имелось всего взрывоопасного, то списали бы в итоге на неумение обращаться с оружием, а если заодно и хозяина бомба к праотцам отправила бы, тогда, вообще, никаких проблем — сгорело все к чертям и точка. Выездная комиссия? Расследование? Ну-ну. Конечно, относительно мотивов я мог и ошибаться, но крепла такая уверенность, все ведь передумал на больничной койке. При таких раскладах получалось, что и собаку завалил тот же Зондер, у него как раз ПП был под пистолетную девятку.

Фонари и редкие неоновые вывески тускло светили сквозь пелену мороси. Холодный ветер заставил поежиться и поднять ворот ветровки. Кроме джипа с пассажирами на улице никого — дураков мало. Быстрым шагом пересек проезжую часть, взялся массивную дверную ручку бара. Отметил отражение в стекле — двое мужчин уже вылезло из джипа, дожидались видимо третьего. Стойка, да и поведение одного, напоминало охотничьего пса, который взял след зверя, а смотрел пассижир только на меня.

Мелодично тренькнули колокольчики, оповещая персонал о новом посетителе. Отпущенная дверь шумно захлопнулась. Обычный себе бар. С десяток столиков, выполненных в общем стиле — под английский паб.

За длинной барной стойкой, вдоль которой стояли в ряд одноногие высокие стулья, стоял б облокотился на стойку сам хозяин заведения, судя по бейджику с лаконичной надписью «Михалыч». За длинной классической барной стойкой, вдоль которой стояли в ряд одноногие высокие стулья, находился сам хозяин заведения, судя по бейджику с лаконичной надписью «Михалыч». Он с угрюмым видом глянул на меня, а потом вновь вперился в экран огромного плоского телевизора на стене, где сейчас транслировались бои без правил.

Несмотря на энергичное зрелище, морда у мужика флегматично-унылая, на ней застыло эдакое выражение вселенской скорби. Такой вид, похоже, придавали обвислые усы и такие же щеки. А вот сами глаза контрастировали с наружностью. Цепкий внимательный взгляд, посмотрел, будто через прицел, и ощущения такие же.

В баре было безлюдно, лишь одинокий посетитель за столиком, изрядно помятый и пропитый, неторопливо отхлебывал пиво из огромной кружки, не меньше пары литров. В пепельнице дымился окурок. Действо на экране его не интересовало, так как расположился он спиной к телевизору.

— Что хотел? Выпить, поесть? — не отрывая взгляд от боя, где сейчас один из спортсменов ловко захватил руку второго и теперь давил изо всех сил, угрюмо поинтересовался Михалыч.

— Поесть и выпить.

— Тогда устраивайся. Меню на столе, выбирай, к тебе подойдут, — и вполоборота заорал неожиданно, — Вита! Тетеря! Не спи, у нас посетитель!

Оставалось только удивиться столь «домашней» обстановке. Занял столик возле стены, напротив входной двери. Хорошее место. Видно все. Пространство для маневра тоже имелось. Открыл меню, закуривая. Вообще, по-хорошему, надо завязывать с этой дурной привычкой. Дело не в том, что сигареты здесь вредны для здоровья, как раз этот аспект в Улье не имел значения. А вот другой… очень даже, когда курение убивает не когда-то и избирательно, а здесь и сейчас. Так как запах табака, впрочем, как и любой посторонний, твари, судя по гайдам и мануалам, а также по рассказам бывалых рейдеров, чувствовали превосходно. И всегда это связывали с появлением потенциальной жратвы. Но мысли промелькнули и исчезли, а желудок заурчал, когда я читал описания блюд: «говяжий стейк», «цыпленок табака», «котлеты по-киевски» и так далее, так далее, так далее. И по виду заведения не скажешь, что здесь могли готовить столько разносолов.

В это время они и подвалили. О чем опять же оповестил мелодичный перезвон колокольчиков. Крепкие, невысокие, напоминали борцов. Все стрижены коротко, и на лицах те самые отблески интеллекта, которые часто присутствуют у плотно сидящих на стероидах и разной химии любителей железа. Золотые цепи и браслеты в палец толщиной, сразу намекали на богатый духовный мир индивидов. У одного в кобуре револьвер Смит энд Вессон, блестевший, куда тем проституткам у дороги.

Окинув помещение хозяйскими взглядами, парочка заняла столик рядом со входом, и демонстративно уселись так, чтобы смотреть прямо на меня. А один, видимо, обладающий подвешенным языком или больше других отмороженный, направился прямиком ко мне.

— Я присяду, — скорее не спросил, а констатировал тот, взяв стул за спинку.

— Нет, — спокойно ответил, желая в первую очередь посмотреть на реакцию визави.

Бык или не расслышал, или не обратил внимания на мой протест. Уселся важно, поставил локти на стол, вперился в меня тупо-оленьим взглядом. Осклабился, показывая ровные белые зубы, вызывая подспудное желание увидеть их на полу. Одет он был в черные джинсы, туфли и короткий кожаный пиджак, который был распахнут, открывая за ремнем с американским орлом вид на рукоять старичка ТТ. Яйца лишние? Или один черт новые отрастут еще крепче старых?

А ведь как все хорошо начиналось… Какой замечательный был сегодня день.

…В магазине у Каштана мы задержались часа на четыре или даже пять. Не меньше. Пока я примерил костюм, пока его опробовал. Посмотрел на взаимодействие на заднем дворе с двумя летающими дронами-разведчиками, способными подниматься на высоту пятьдесят метров, и транслирующих получаемую картинку прямо на экран дополнительной реальности, а звук соответственно в наушники. При этом тактический вычислитель обрабатывал, поступающие данные, прорисовывал в режиме он-лайн 3-D модель местности, и мог, даже по совокупным признакам отметить места нахождения вероятного противника. Например, многочисленных прохожих вычленял сразу же, как и нередких пассажиров и водителей машин. Как все работало? Я пока даже не представлял. Два тома манула внушали уважение, там даже по объему не «Война и мир» Льва Толстого. Еще один — страниц на двести, касался рации. Четвертая книга по DRK-10, также выводящее на новый уровень мои боевые возможности. Что сказать? От обилия информации только голова не кружилась, столько впечатлений. И возникал справедливый вопрос, особенно здесь, в Улье, почему бронекостюм находился в свободном доступе? И почему его еще не приобрели другие рейдеры?

— Во-первых, цена. Как понимаешь, она не просто кусается — рвет в клочья любой разум, — начал загибать пальцы Каштан, — Большинство рейдеров, особенно одиночек, предпочитает жемчуг тратить на свои Дары. Электроника и механика, какими бы не были продвинутыми, один черт, это приходящее и уходящее. То есть, расчет простой — твое же умение никто не сможет отнять, оно не ломается и прочее в том же духе, и, соответственно, прокачивать надо именно его.

— А я?

— А что ты? Тебе же вроде бы нельзя жемчуг употреблять или информация неверная? — тот хитро посмотрел, а я только ухмыльнулся, вот тебе и «врачебная тайна» или «знахарская».

— Во-вторых, ремонт. Но это опять же… Как правильно обрисовать. Мелкий можно сделать за приемлемую цену у Винтика и Шпунтика. Если же потребуется крупный, то его могут осуществить только в спецмастерской при КАН, а также в Первой княжеской оружейной. Но там и там очередь и такие цены — не обрадуешься. Однако, учитывай тот факт, что когда тебе потребуется подобное, то этот костюм тебя сто процентов спасет от гибели. Там надо под артобстрел угодить. Третье! — потряс он двумя пальцами в знаке «виктория», — у того, кому она жизненно нужна, по крайней мере у нас, исключая Дружину, она имеется. У вооруженных сил же само Княжество заботится о бойцах, у них свои каналы. Далее, могут быть разные Дары. Видел я в чем был в рейде? Электроники ноль. Кроме рации, но без нее, вообще, никуда. Проблема в том, что у меня у одного умения откат — электроника в радиусе около тридцати сантиметров выгорает напрочь, как бы защищена не была. Другому не позволяет что-то еще, допустим, слабый телепортер, ему бы свои телеса переместить, а тут еще такая нагрузка. У тебя же никаких проблем подобных пока нет, и вряд ли они будут. Дар — один, пусть и сильный. Далее, ты одиночка и новичок. Поэтому вопрос о выживании должен быть первостепенным. И самое важное, у тебя имеются средства. Уж, извини, но дружба дружбой, но дела делами. Поэтому без прибыли я тоже не останусь.

Убедил чертяка языкастый. Да и по здравому размышлению, все выходило именно так, как и говорил Каштан. И резоны те же. Только сначала попробовал телепортироваться. Получилось. После моих ночных приключений Дар я стал чувствовать гораздо лучше. Например, без проблем вызывал необходимое состояние, в какие-то секунды. И даже тренировался в больнице, но больше трех — пяти метров там не получалось. Да, и Кварц, заметивший мои «упражнения», строго-настрого запретил, так как выздоровление шло медленнее.

У костюма имелся еще один минус. На мой взгляд, пусть и не решающий, но довольно существенный. Справлять нужду можно было только в безопасных местах, разоблачаясь практически полностью. Потому что верхняя броневая часть одевалась поверх специального белья, напоминающего костюм аквалангиста, напичканный электроникой. Никаких специальных катетеров. Только памперс.

Я попутно сдал все свое оружие, даже подумывал присовокупить и АС ВАЛ до кучи, но, Кашатан отговорил, да и потом здравые мысли проснулись, — пусть будет. Патроны имелись, к тому же весил он немного, как дополнительное оружие годился, там, где требовалась тишина, относительная конечно.

Огромное количество мин на витринах, начиная от лепестков и заканчивая совсем уж высокотехнологичными изделиями, способными остановить танк, вызывало желание купить и их, но решил дождаться того момента, когда определюсь с будущей деятельностью. От обилия разных гранат рябило в глазах. И тебе дымовые, и фугасные, и осколочные. Самые разнообразные названия, различные запальные устройства. Имелись и светошумовые, которых взял пять штук — выбил как бонус. Ультрасовременные и какие-то хитрые Каштан зажал, но вполне обычных зорек насыпал до кучи. Экстаз от шопинга, затем гостиница, где я успел неплохо поболтать с Анжелой. И даже, как мне показалось, пробудил в ней интерес к будущим встречам. Отличный спокойный день.

И вот теперь его решили обгадить трое дебилов из девяностых.

— Ты ведь Люгер? — без обиняков сразу же заявил бык, кивнув в сторону товарищей, которые осклабились в довольных улыбках, — Короче, тут такая тема, с тобой серьезные люди хотят пару вопросов порешать, поэтому двигаешь с нами!

Интересно, почему именно в баре решили подвалить, а не на улице? И что двигало этими идиотами? Скорее всего пока поняли, что перед ними тот, кого необходимо доставить под ясные очи неведомого «бальшого человека», пока обсудили стратегию и тактику, я уже зашел в кафе. В номер же не полезли, потому что в гостинице вряд ли нормально к этому отнеслись бы. Головы вмиг поотркучивал тот же кваз на охране.

Михалыч же с виду валовый, вот и сейчас продолжал смотреть телевизор, даже не поинтересовался у типов, что им надо в его богоугодном заведении. Знакомые? Заодно? Последнее, вряд ли…

— Кому надо — сами придут. А ты глухой? Или понимаешь плохо? — я расслабил мышцы лица, говорил очень спокойно, но чеканя каждое слово.

С самого начала отметил две видеокамеры, и теперь, как писали в газетах, «работал на них». Потому что злость уже просыпалась. Какого хрена им нужно? Кто послал? Конечно, не все равно, но раз не озвучил сразу — «с тобой сам Тот-то» говорить хочет, значит, на то были свои резоны, выяснить которые без физического воздействия вряд ли получится. Ехать же с ними куда-то? Я разве на дурака или унылого лоха похож?

— Чеее? Чеее, ты сказал?! — не понял тот.

И эта манера говорить у типа самая отвратительная, эдакая мелко-гопническая блатота в натуре. Чисто «сидел не пересидел», обычно у таких в загашнике восемь ходок по пятнадцать суток, ну и побеги бывали, особенно в сельской местности, когда их всем скопом в сортир выводили. Зеленый прокурор, и здравствуй, волюшка. Укралнадебоширилвтюрьму. Типичный бакланский не только хэштег, но и смысл жизни.

— Вы дырявые совсем попутали? Ты в шары, петушара, долбишься, не видишь, что со своим порванным очком за стол человека уселся? — по-доброму улыбнулся я.

Тот смотрел на мое внешне благодушное лицо, слушал спокойные слова, смысл которых до него плохо доходил. Ведь, произнося подобное, я должен минимум брызгать слюной, орать «нука, урки, ша, по нарам». Когнитивный диссонанс, короче у «братушки». Ситуация выходящая за рамки шаблонной обычно приводила у быков к включению режима «заезженной пластинки».

Я же решил накалять ситуацию до предела. Так, чтобы берега начал путать. А потом… Да, как кривая вывезет потом. Главное, что ехать с кем-то, а трое, если выбросить из уравнения оружие, со мной справиться смогли бы без проблем. Я не Жан Клод Вандам. Тем более парни накачанные, знакомые с железом, уши у всех поломанные, костяшки набитые. И то, что мозгами обиженные, так тут это не минус, а скорее плюс.

— Чеее?! Не, че ты сказал, а? — не обманул моих ожиданий тот.

Че, да че… хрен через плечо! Вот че!

— У тебя совсем со слухом плохо? Я тебе сказал, что здесь место занято, что с пидарами мне за одним столом сидеть западло. Повторить еще раз? Или же возьмешь своих подружек, и вы свалите?

На мелкого пехотинца смотреть было страшно, столько пантомим промелькнуло на его роже, каждая из которых лично для меня ничего хорошего не несла. И вот наконец-то он начал действовать, а я думал, придется еще масла в огонь плеснуть.

Ну, давай же, не тормози!

Тот не обманул моих ожиданий.

Вскочил с каким-то диким матерным полуревом, пытаясь выхватить из под ремня пистолет. Про убийство он вряд ли думал, а вот напугать охреневшего меня — вполне, хотя из ТТ пальнуть в таком состоянии, что высморкаться. Как назло оружие зацепилось, а я ждал, думая про то, что еще чуть-чуть и этот придурок сам себя застрелит.

Краем глаза держал в поле зрения двойку. Те обеспокоенно посматривали в нашу сторону, но пока не дернулись, видимо был у них какой-нибудь план наподобие: «А, если лошара быковать начнет? Волыну в рожу суй, сразу в штаны накидает, и давай, Вася, на выход!». Хозяин бара тоже смотрел в нашу сторону, но опять же лениво-уныло.

Наверное, секунды три придурок потратил, чтобы выхватить пистолет.

А дальше все понеслось вскачь.

Тот только поднимал ствол оружия в моем направлении, держа его плашмя, как любят афронегры в кино, а я до этого уже поймал тот самый, необходимый для перемещения, настрой.

Вдохнул. И возник за спиной этого товарища, выпрямляясь, и одним натренированным движением, извлекая пистолет из наплечной кобуры. Не зря часы и часы проводил в тренировках.

Бритый затылок бармоглота поймал в прорезь прицела и сразу же дважды вдавил спуск.

Грохнуло.

Голова бандита дернулась вперед, а кровь брызнула на стол. Даже не наблюдая, как тот оседает, я перевел оружие на вскочивших друзей убитого. Один только тянулся к кобуре, а второй, тот самый, опасность которого я неверно оценил, уже вытащил револьвер и практически поднял на мой уровень. И его палец уже практически вдавил спусковой крючок.

Успел переместился за барную стойку, попутно роняя открывшего рот усача. Грохнуло один раз и тут же второй, третий.

Сверху звон разбитых бутылок, а меня обдало каким-то вонючим алоголем. Виски, что ли, или местный самогон. В игру вступил еще один пистолет, по звуку похоже на ТТ.

Я же лежа на спине, рванул РГО из кармашка, сетуя, что удобно не разместил светошумовую, досчитал до трех и запустил ее через барную стойку. То ли там были совсем дебилы или еще что-то им помешало рассмотреть тушку гранаты, но они продолжали резво палить, уничтожая запасы спиртного бара, куда тем таможенникам.

Секунда, еще одна… И грохнуло, был бы не готов, оглушило. Огненный цветок разогнал поражающие элементы, которые хлестнули в разные стороны.

Звон разбитых стекол, чей-то визг, еще несколько совсем уж заполошных выстрелов.

Затем ор, мат, скуление.

И дикий визг. Но тот несся откуда-то из подсобного помещения.

Я резко выглянул и тут же спрятался обратно, обернулся на долю секунды, разглядел, что бармен уселся на пятую точку, тряс головой, словно пытаясь вытряхнуть воду из левого уха, в глазах же растерянность и абсолютное непонимание, где он находится.

Мои противники же, оба валялись сейчас на полу.

Не теряя ни секунды, я в одном диком прыжке, перепрыгнул барную стойку, сбивая несколько кружек ногами и с бросился к страдальцам. Удивительно везучие уроды! Катались, матерились, причитали, но были живы.

Я отпнул револьвер и ТТ подальше от уродов, резко перевернул одного, отчего тот взвыл, и, смотря в полные слез глаза, спросил.

— Кто послал?!

— Сука… Пошел ты! — тот видимо неверно оценил обстановку, — Врач, мне нужен врач! Ты понял?

Вот это заявка! Я даже в неком недоумении замешкался, но контроль никто не отменял, да и на второго жути нагоню, сразу поймет, что шутки плохи.

Выстрел.

И зря.

Второй сейчас не смог бы говорить в любом случае. Перевернул, а морда у него — кровавая каша. Да и хрен бы с вами!

Вдавил спуск, пистолет чуть подбросила.

И оба пациента сучат ногами в конвульсиях. А то врача им! Бабу не заказать?

Обернулся. Твою же маму! Мужик, пивший до этого пиво, тоже катался по полу, прижимая к лицу окровавленные ладони. Так и хотелось сказать, извини, мол, парень, накладка вышла. Но ведь сам идиот, стрельба сколько длилась, не меньше двадцати секунд, за это время не убраться подальше… Не знаю, как он в Улье выжил!

Еще краем глаза успел отметить девчонку-официантку, довольно симпатичную деваху, которая вроде бы была абсолютно целой, но орала так, что делалось страшно. Как в мультфильме из детстве, что-то там про бабку или бабу Перепелиху.

— Заткнись, дура! — погрозил я ей, лучше бы этого не делал. Мощность крика увеличилась сразу на несколько децибел, не знаю, как остатки стекол, оставшиеся после взрыва, не попадали.

Вновь повернулся в сторону входа. Не бежит ли кто на помощь убитым?

Нет, никого!

Из-за ора дамочки отдаленный рев сирены казался тихим и безобидным.

Вдруг, как по команде, женщина заткнулась. А я, обернувшись, почти уперся носом в зияющий провалом ствол помпового ружья.

— Бросай оружие! И руки держи, чтобы я видел! Или Ульем клянусь, твои мозги будут соскребать со стен моего бара! — голос Михалыча дрожал от ярости. Бенелли в руках тоже.

Рев сирены приближался, а к бару уже бежали вооруженные люди. С автоматами, винтовками, с миру по нитке…

— Ну, бегом!

— Так бегом или медленно?! — спросил я, стараясь, чтобы голос не дрожал от адреналина.

— Медленно, аккуратно, но быстро! — подытожил тот.

И передернул помпу. В ставшей звенящий тишине, пластиковый патрон, покинув окно выбрасывателя, врящаясь глухо шлепнулся о пол, а потом звякнул донцем, покатился дальше.

Медленно-медленно, не делая ни одного резкого движения, я, удерживая пистолет указательным пальцем, за спусковую скобу, развел руки в стороны, затем поднял.

— На колени, я сказал на колени! Богом клянусь…

Выполнил требуемое. Не я первый начал, и по Законам Острога был в своем праве, чего и добивался.

— А теперь сцепи руки на затылке! И быстро-быстро, я сказал!

А потом мне в лицо прилетел ботинок, это сбоку подскочил забулдыга.

— Я тебя урою, сука! — заголосил он, — Тварь!

Выглядел он пусть и страшно, но по меркам Улья — не особо. Посекло осколками немного рожу, глаза на месте. Ну да, нос на коже висит — херня, до свадьбы заживет. Крови правда много — все заляпал и меня тоже, но раз драться лезет, значит, ничего серьезного — жить будет. Можно было перевести все в партер, и навалять ему еще немного до кучи насрав на Михалыча и его клятвы, но перегорел уже, да и грубияна оттащили, забежавшие в бар вооруженные мужики. Поэтому я только сплюнул кровавую слюну.

— Михалыч, что за у вас тут война?!

— Да хрен его знает. Вон у того надо спрашивать, — стволом ружья указал хозяин заведения в мою сторону.

— Не боись, спросим! — подытожил голос, — Твою мать, это же охранники с точки Люли…

Люля, люля… Что-то знакомое. Точно — это же крестник Цемента.

Вот же мразь, и здесь, сука, нагадил!

* * *

— Это формальность, — убежденно заявил Дохлер, — Ясно же, что ты сидел нормально, никого не трогал, я и запись видел. К тебе полезли эти мудаки, в итоге огребли! Ну лишканул малость… С кем не бывает.

И пронесся из угла в угол. Камера, куда меня поместили до судебного разбирательства, — подвальное помещение без окон, три на два метра, с тусклой лампой под высоким, не меньше четырех, потолком. Выделялась на стене выцарапанная надпись готическим шрифтом: «I am /I can», учитывая, что остальные слова и словосочетания никакой особой смысловой нагрузки не несли, кроме как сугубо описывающей обстановку и отношение к заключению в целом, это был блеск: Я есть, значит, я могу. Надо же, занесло философов-эстетов и в эти края.

— Камера для смертников! У нас тут все быстро, заскучать не успеешь, повесят или башку срубят, — усмехнулся пузатый провожатый, гремя ключами, отпирая массивную стальную дверь.

Окно кормушки, две камеры наблюдения расположены высоко, чтобы слепых зон не было. Вот и вся обстановка. Ах, да, главное — тяжелое металлическое явно кованное железное кольцо, вделанное в стену, на уровне пояса, к которому меня сноровисто приковали наручниками два дородных конвоира, втолкнув в полутемное помещение, после слов тюремщика.

Сбежать отсюда… Не знаю, не знаю. Вряд ли кто-то смог бы даже с Дарами Улья, если только он мог ходить через стены. Мне же отчего-то даже не удавалось переместиться в этом стакане. Умение не откликалось, как я не старался. Да и стальные браслеты на запястьях, стянутые с безумным идиотизмом товарищей знавших толк в садизме, сводили на нет все мысли о свободе. Как и с каждой минутой терялось ощущение рук. Вот же суки! Несколько часов, и поможет только ампутация. Хотя, это же Улей. Но…

Серьезный подход впечатлял, учитывая же надписи на стенах, которые кроме всего прочего рассказывали и о том, что художники и поэты не все разделяли мою участь. Они были свободны в перемещениях по камере, поэтому становилось совсем кисло. Особо опасен? И в голове суматошные мысли: «Допрыгался».

Где-то часа через четыре в камеру ввалился сначала Дохлер, а за ним Третьяк. Недовольно ворча, тюремщик все же ослабил хватку наручников, после моего требования, но скорее соблюдая порядок содержания заключенных на глазах у посетителей. При этом одарил таким взглядом, становилось понятно, отольются мне кошкины слезки.

— Точно, Люгер, прав во всем, — тоном говорящим обратное, заявил Третьяк, — Прямо мочи нет, насколько он прав! Правее не бывает! Вот жил нормально, дернул же черт, тебя своим крестником сделать… Не делай добра, как говорится…

— Третьяк?! — Дохлер возмущенно посмотрел на товарища.

— А что, Третьяк? Ты тоже… Прав, прав. Нихера он не прав! Косяков вагон! Итак, первый! Гранаты негражданам, да и гражданам в обиходе запрещены! Они должны либо храниться в таком месте, доступ к которому затруднен, то есть в гостиничном оружейном сейфе, имеющимся в каждом номере. Без! Повторяю без запальных устройств! Что думаешь, нашим воротилам от отельного бизнеса деньги девать некуда? В каждом номере стальной ящик! Установили строго по регламентам! Второе, он добивал раненых. Эта ведь сука, Люгер, провел контроль прямо на глазах у видеокамер. Пострадавшие со стороны мирных граждан — синяк Бидроль, несмотря на то, что пьянь последняя, он, как говорят в Одессе, таки гражданин! А из упокоенных нашим боевым товарищем, не удостоился столь высокого звания, только первый, кого он приголубил — Утюг! Броулер, по паспорту, а в миру просто Бройлер, а также Голова — это, твою мать, полноценные граждане Острога, которым легко и просто провели контроль прямо в гостевой зоне!

Третьяк глубоко вздохнул, набирая воздух в легкие, и продолжил.

— Контроль! Ты вдумайся, какой резонанс будет?! Контроль гражданину! Гражданство это не просто так! Это не только звездочка в ай-ди! А так-то все нормально… Ну, подумаешь гранату там взорвал, пострелял горожан. Покушать сходил, герой, бля! Завтра еще один явится, тоже в сортир попрется, из граника куда-нибудь залепит. А ты что с собой двадцать шестой не взял? Как так? — посмотрел тот на меня, в глазах злые, но отчего-то веселые бесенята.

Я пожал плечами. Честно говоря, было бы можно — взял бы, и автомат прихватил. Тот же опять принялся почти орать:

— И нахрена тогда бы делить народ на граждан и нет? Чисто все едины перед богом и очередным отморозком?! Не, ну а что, мало ли каких горячих к нам ветер занесет?! А ты знаешь, что по Закону голос гражданина значит больше, чем голос не гражданина? Ты знаешь, что прописанно везде, когда твоей жизни не угрожает опасность, ты должен ждать органы правопорядка в спорных случаях и… и оказать первую помощь пострадавшим! Даже, если это преступники, но граждане, которых виновными может признать только наш суд, самый честный и гуманный? Вот Люгер и оказал помощь, всех подлечил! Чисто в башку каждому залепил по маслине! Лепила от бога, короче! Добил, чтобы не мучались, бедолаги! Неоперабельные, суки!

— Да и хер бы с ними! Одно слово — мудаки! — Дохлер вновь прошелся туда-сюда. Остановился рядом со мной.

— С тем, что эти уроды из себя представляли, я полностью согласен! Вот только именно его сейчас на кол посадят! — ткнул пальцем тот в меня, — Ты это понимаешь, Дохлер? А баба, ее вообще не зацепило, но там речь идет уже и про выкидыш, и про прочее. Письки мужской не видела, у них с этим строго, целка, короче, сам Михалыч хвастал, но мля выкидыш! Ладно, не Земля это! Разобрались. Сейчас всех собак на него будут вешать! А ветер откуда дует? Никто не знает?… Михалыч, сам же знаешь, сука валовая, она тоже телеги строчит, чисто принтер! «Мой бар пострадал»… Ты долбоеб! Твой бар начал страдать, когда ты стал его хозяином! Видно же, что до последнего тянул, вместо того, чтобы остановить резню, он же клок-стопер немного. Как же, Люля ему жрачку поставляет! Люля же говорит, мол, послал ребят, попросить встретиться с ним его…, - и снова указующий перст мне в грудь, — Типа узнать про судьбу крестного Цемента. Нет, ты понял, сыновьи чувства у гандона взыграли?!

— Не посадят, не дрейфь, — Дохлер подмигнул мне и похлопал по плечу, — Был бы олень какой, а так ты наш. Что зря я Шайтана дернул? А тот не какой-нибудь хрен с горы — глава СБ лично. И мужик правильный со всех сторон. Он поможет!

— Ага, поможет! Дело до самого Князя, уверен, дошло, и как он там решит, так и будет, и никто не посмеет возразить! Горбач опять же… А наш идиот к Хельге клинья подбивал, тот же сам знаешь, за ней, что твой пес носится…

— А вот мою собаку попрошу не трогать! — дурашливо возмутился толстяк, — Она охотничья, лайка настоящая, а не какой-то там Горбач.

— Для Князя же, — Третьяк не поддержал шутливого тона, — Шайтан пусть имеет определенный вес, и даже говорить может… Но Князь — это Князь! Как решит, так и будет. Я бы на многое не надеялся.

И так уже почти два часа. Судили так, рядили эдак. Я же молчал, неплохо мне поправили здоровье набежавшие селяне с дрекольем и автоматическим оружием. Били с вдохновением, насилу их служители закона — помощники шерифа уняли.

Уже здесь у меня забрали все. Даже куртку сдернули. Вот тебе и цивилизация.

— Дохлер, подкури, — попросил я толстяка, к которому все больше проникался дружественными чувствами.

Тот выполнил требуемое, вставил мне сигарету в разбитые губы. Я хотел поблагодарить толстяка, но Третьяк, бешено вращая глазами, заорал:

— А ты вообще рот закрой! Пока не спрашивают! Наворотил, мля! И вот что тебе не живется нормально?! Что ни выход — приключения! Я даже подозреваю, что это из-за тебя у нас не обычный рейд получился, а чисто боевик! С нами в главной роли! Чуть все там не остались!

Высокий худой гладоквыбритый мужик неспешно зашел в камеру, перед которым кто-то услужливо открыл дверь. Явно не тюремщик, у того лапы будто лопаты, покрытые густым черным волосом, здесь же мелькнула среднего размера рука. Рейдеры подобрались.

— Ну, что герой…, - хмуро посмотрел тот на меня, поиграл желваками, а потом смачно сплюнул прямо на пол, — Зла, мля, не хватает. Честно… Как хорошо день начинался! И да, Третьяк, я тебе больше ничего не должен! С тобой, Дохлер, мы сами разберемся.

— Что совсем все хреново? — Третьяк энергично растер и без того красную рожу.

— Хреново, конечно, — вполне уже спокойно ответил тот, — Проблема, мужики, тут вот в чем. Ваш Люгер еще отстреляться не успел, а дело уже у Князя на сукне. Горбач этот поганый, тоже тварь. «Судить, садить на кол! Закон!» Ублюдок! Вот, чую гниль за версту от этого дела. Сейчас мои немного еще петуха гамбургского поспрашивают, который тут оборзел от безприсмотра. Как его… Люля? Вот отхватит у меня люлей, а то развели тут бандитизм в духе девяностых. Граждане.

— Шайтан, давай без лирики, нервы…, - вмешался Дохлер.

— А у меня типа, стальные, как яйца? Ладно, без лирики, так без лирики, чем конкретно закончится не знаю, но вышку ему отменили. Тут еще помогло, что он не латышский стрелок с хером да душой, а состоятельный пусть и негражданин. Имущество уже описали и посчитали. Плюс свежак. Это тоже нехило сыграло, точнее я сыграл на этом. Многого не ждите, но башку ему рубить никто не будет, и кол отменяется. Суд — будет. Наказание — будет. Говорю же, Горбач воду мутит. И понятно почему… Там еще что помогло, отчего-то за вашего Люгера Ковбой зарубился, как за родного говорил. При нем вопрос поднимался, а он с Князем пил. Поэтому Глава пока думает.

— Ты его знаешь что ли? — посмотрел на меня подозрительно Третьяк.

— Кого?

— Ковбоя.

— Ни разу не сталкивался. Один мимо нас промчался на мустанге, когда в Острог ехали. Водила рассказал, — вспомнил я откуда мне знакомо это имя.

— Точно?

— Ага, точно.

— В общем, суд в девять ноль-ноль по-нашему. Недолго осталось, — заявил Шайтан, — Ладно, я до дома, а то итак полночи из-за вас тут провел.

Направился тот к выходу.

— Судья кто? — уже на пороге догнал его вопрос Дохлера.

— Боровик, — и вышел.

— Твою же мать! — мрачно в голос произнес Третьяк, а Дохлер выругался, не меньше минуты выражал свое «фе».

— Это плохо? — спросил я.

— Плохо. Боровик меня не любит. Очень. Я бы даже сказал, питает ненависть, — пояснил для меня крестный, — А ты чей крестный? То и оно. Это Горбач, все подвел под одно — больше некому. Еще этот судья может и на слово Князя плюнуть, если посчитает нужным. Он своебразный очень. Пока с рук сходило.

Оставив мне сигарет и зажигалку, рейдеры пообещали завтра прийти на суд, скорый и справедливый, как и все в Остроге. Я же к утру одурев от боли в мышцах, ребрах и никотина, усевшись на пол пятой точкой, чуть подремал, когда меня пинком разбудил тюремщик, в сопровождении других конвоиров, впрочем, комплекцией и даже рожами, чем-то похожими на вчерашних.

…Зал судебных заседаний — классический, почти земной. На постаменте кресло с высокой спинкой. На него, судя по остальной комплекции, водрузил массивное седалище судья. К облику которого легко и непринужденно пририсовывался массивный кистень и пустая пыльная грунтовка, где тот поджидал за кустом очередного путника, чтобы облегчить его карманы. Или от широты душевной просто приголубить неудачника. Сам же здоровенный косматый мужик с черной кудрявой бородищей и алчным блеском угольных глаз должен быть представителем криминальных хроник и листовок «их разыскивает», но никак не вершить правосудие в виде высшей инстанции справедливости.

— Не думай даже применять свое умение! От нас не убежишь, да и телепортер ты не сверх. За попытку побега сразу накидывается нехило, вышка тогда стопроцентная, — предупредил конвоир, вталкивая меня в обезьянник, где сидячие места не предусматривались конструкцией. Впрочем, и негде было их размещать, тут и один человек помещался пусть и не с трудом, но пространства для маневра почти не оставалось. Посадили зверушку в клетку.

Охранник же осклабился и добавил:

— Но всегда можно попробовать, чем черт не шутит. Мы тебя даже сильно бить не будем, премию как-никак получим.

Бежать из зала суда, даже используя телепорт, было затруднительным. Наручники на мне, а учитывая повальную законопослушность граждан, которые могли и пристрелить, даже не помышлял о чем-то, тем более, вышку, как я уже знал, точно не дадут. Или с большой степенью вероятности. Остальное — переживем.

Осмотрелся. На скамьях почти все рейдеры из старичков, которые были со мной в рейде. Много и незнакомых рож, часть из них видел мельком, именно они поспособствовали безносому рейдеру в восстановлении справедливости, отхаживали меня неплохо. Любителей вечерних прогулок под дождем среди них не наблюдалось, вот и выместили плохое настроение на нарушителе спокойствия. Сука, Михалыч, едва не родившая официантка, Бидроль, с рожей перемотанной бинтом, и… Хельга.

Женщина блистала, а рядом подружки, узнал только Одри, тоже все красивые, как на бал вырядились. Моя внезапная любовь была одета в синее платье с глубоким декольте, на шее переливалось жемчужное ожерелье, такие же серьги в ушах. Ярко-накрашенные губы, а сапфировые глаза обжигали. Казалось, дарили надежду. Поймав мой взгляд, улыбнулась, обнажив ровные белоснежные зубы. Да, так по-доброму, ободряюще, минимум, будто любящая женщина.

Я в свою очередь, усмехнувшись, нагло подмигнул.

Артистка, погорелого театра, мля! Тварюга, достала таки! Смогла! Не мытьем, так катанием! Я понял все правильно — она торжествовала, мол, ну как дружок, допрыгался? А не эти ли суки финт провернули с подсадными в баре? Пустили шестерок в распыл? Знали примерно, как все могло обернуться? Или просто воспользовались ситуацией с Люлей? Черт его знает! Вот же ход конем… Теперь гадай!

Доберусь! Видит, Бог, доберусь до этих тварей, и всю их грядку закатаю в асфальт!

И похеру на красоту.

Женщины?

Уже две есть на моем счету. И не умер, и совесть не мучила. Хотя врал, даже сам себе. Словил, словил таки на больничной койке, отголоски раскаяния. Особенно медальон Жанны, как вспоминал, и дерьмово так делалось на душе. Ее ведь кто-то любил, она любила. Рожать должна. Эх… А так, головорез я уже такой, что осталось только звездочки на фюзеляж поставить. Или зарубок на приклад наделать.

Или не Хельга причина всего? Может это одобряющая улыбка? Ага, ага. Увидела меня и сразил, сразу, сходу. Только я не Ален Делон, хоть и французский знаю. И не верю в любовь с первого взгляда. Да, красота, помноженная на либидо иммунных — штука страшная, и работающая почти со стопроцентным успехом. Поэтому у девушки, таких, как я, — пачка или штабель. Жемчуг? Не у меня одного он имелся.

Пока я размышлял, судья что-то читал с хмурой рожей, а в зал явилось еще несколько запоздалых рейдеров. Ковбоя я узнал сразу высокий тощий мужик, в стетсоне, в длинном плаще, ковбойских ботинках и с никелированными револьверами в открытых кобурах на поясе. Он пинком открыл дверь и ввалился, явно перепутав местное пристанище Фемиды и бар. В одной руке бутылка с «Джек Дениэлс», к которой тот приложился на пороге. Предварительно вытащив из пасти, дымящуюся сигару. Осмотрел всех мутным взглядом покрасневших пьяных глаз, остановился и на мне. Все сразу как-то притихли. Тот кивнул сам себе, мол, это я по адресу зашел. А затем неторопливо прошествовал к первому ряду. Я успел поймать недовольную гримасу Боровика, даже приподнявшим сросшуюся с другой бровь. Надо же, не нравился ему Дикий запад. Но шел Ковбой красиво, только музыки душещипательной из вестерна не хватало. Полы плаща чуть развевались, иногда никелировка револьверов отражала лучи света от ярких ламп. А, вообще, смотря на него, ничуть бы не удивился, заедь он сюда на лошади.

Тут была и традиция с вставанием, ведь суд идет. А затем, в лучших традициях:

— Судебное заседание по делу Люгера, объявляю открытым, — и удар молотка, подкрепляющий слова.

Все просто. Никаких адвокатов или прокуроров. Бородач споро вызывал свидетелей, делая пометки у себя по ходу их рассказов, изредка задавая уточняющие вопросы.

— Я сразу понял, что он преступник! — категорично заявил Михалыч, и потряс назидательно пальцем над головой, нет, натуральный Ленин на броневике, — Пусть и не мур, но где-то рядом. Он зашел, а у меня мороз по коже!

— Скажи еще обосрался! — вскочил с места Каштан.

— Разговоры, — властно оборвал его Боровик, — А ты давай по делу, без всякой этой ерунды. Понял, что преступник, почему не вызвал ГБР, сам не прореагировал?

Михалыч даже сглотнул нервно. Надо же, а судья еще тот перец. Владелец бара уже без всяких эпитетов рассказал о моих действиях, но совсем без прикрас не обошлось, я зло зыркал, похотливо смотрел, щелкал пальцами и вел себя, будто фриц на оккупированной территории.

С тобой, сука, тоже сочтемся!

Затем выступал невысокий хмырь, было в нем что-то бабское, надо же — сам Люля.

По его характеристике, я совершил чуть ли не преступление против Бога, грохнув минимум ангелов или агнцев, такие у него работники были — любо дорого послушать.

— Нимб им не мешал? А крылья? — мрачно воззрился на него судья, видимо его мнение совпало с моим.

— Что?

— Говорю нимб им не мешал? У тебя ангелы в работниках числились? Не заметил, хотя не далее часа назад видел записи с камер — банда бандой. Поэтому заканчивай говорить ерунду.

За час выступить успели все, и Боровик удалился на обдумывание приговора. А я же подумал, что пошел он выпить кофе, потянуть время и, чем черт не шутит, покурить.

— Что страшно? — к клетке подошел Ковбой, по движению его пальцев с зажатой между ними сигарой, расступились оба конвоира.

— Нет.

— А что так? — показывая желтые от никотина зубы, осклабился тот. Похоже, курил он пачками и пил кофе ведрами.

— Смысл?

— Это как? — тот рассмеялся, будто я сказал что-то донельзя смешное. Действительно, похоже, псих, как его и обрисовал водила. Да и трудно тут в Улье оставаться нормальным. Постоянный стресс, алкоголь в том же живце для психики ничего хорошего не несут.

— Боишься — не делай, а сделал — не бойся, — повторил я тюремную поговорку.

— Тоже верно. И интересная жизненная позиция, хочешь? — протянул он мне через прутья решетки бутылку с виски.

— Нет.

— Пей, терять тебе нечего, поверь мне на слово, глотни хорошо! Чтобы звон пошел!

Я посмотрел на охранников, те стояли с такими рожами, будто ничего не происходило. Судья? Да, плевать. Болело все, после того, как на мне танцевали гопака местные. Сделал большой глоток. И все же виски и наш самагон — близнецы-братья. Нет в нем того благородства коньяка или игривости вина и шампани, а только облегчение и дурнина для страждущих.

— Неплохо, — прокомментировал я.

— А то! Не знаю, свидимся ли мы еще, но хорошие люди тебе повстречаются обязательно везде и всегда…, - тот тоже приложился к бутылке. Кто он такой и какие хорошие люди, спрашивать я не стал. На среднем пальце красовался массивный болт-печатка, с таким же, может чуть меньше, чем у меня, черным квадратом. И как его не разглядел раньше? А мороз пошел, пошел по коже.

— Ладно, пойду я. Жаль, что поздно узнал о тебе.

И прошествовал к выходу из зала. Полы длинного плаща развевались. Я проводил его с полуулыбкой, что не говори, а харизма у мужика зашкаливала. Настоящий Ковбой. И за этой гримасой я еще и старался скрыть настоящие чувства — полную растерянность. Братья из Черного квадрата?

Едва за Ковбоем захлопнулись дверные створки, как появился судья. Был он хмур. Решение непростое? Тот же одарил меня крайне злым взглядом. Таким обычно смотрят на тех, кого ненавидят больше жизни. Странно, вроде бы ничего ему не сделал. Или дело в Третьяке?

Удар молотка привел расслабившуюся аудиторию в чувства. Все подобрались, лица стали серьезными.

— Я рассмотрел все материалы по рассматриваемому делу, как «за» так и «против». И по совокупности совершенных преступлений приговариваю рейдера Люгера к наказанию в виде конфискации всего имущества в пользу Острога для погашения причиненного ущерба. Однако его вопиющее поведение, нарушающие наши законы, должно не только караться материально, но и сам он должен понести справедливое наказание. «Да воздастся каждому по делам его»! Три трупа, двум из которых можно было помочь — это слишком даже для Улья! Как применение боевой гранаты в стенах нашего славного города! У нас часто говорят, желая сказать о непредсказуемости судьбы и судьбоносных траекторий: пуля — дура. И каждый знает, что осколки еще дурнее! Поэтому удивительно, что никто больше не пострадал от необдуманных действий преступника, кроме двух честных рейдеров, которых он же и добил. У нас цивилизованный стаб, и здесь есть дети…, - гудел Боровик, будто из бочки, голосище сейчас был под стать оратору, густой, сильный, мощный, а до этого звучал совсем по-другому — бас и бас, — Поэтому приговариваю рейдера Люгера к шести месяцам исправительных работ. Долг перед обществом ему предстоит отдавать на двадцать втором Форпосте. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— Да вы охренели! — выкрикнул с места Дохлер, — Лучше его бы сразу к смертной казни!

— За неуважение к суду…

Но уже стихийный гомон все поглотил. Слышалось от недовольных: «Смерть! Смерть! Несправедливо! Произвол!», от моих сторонников тоже неслось про несправедливость, но кроме реакции, настораживали реплики: «Это же Жопа сатаны!», «Это же Сердце Дьявола!»

— Давай на выход, и не глупи! Все для тебя закончилось! — предупредил конвоир, вытаскивая меня из клетки.

— Дикий, погоди минуту с крестником дай пообщаться. Напутствие дам!

— Ну-ну, — усмехнулся тот. Но отошел чуть в сторону и не стал меня торопить, — Ладно минута, время пошло.

Третьяк же заговорил быстро.

— Мы больше ничем не сможем помочь. Единственное, что постарайся выжить на начальном этапе. Думай, потом делай. И, да, проблема у тебя еще имеется, не хотел говорить, итак всего на тебя поднавалилось, но теперь вряд ли мы встретимся. Вчера поздно вечером со мной связался с Кварц и просил передать, что он внимательно изучил все твои данные, связался с КАНовцами. В общем, для тебя, парень, жопа. В полном смысле. Они тебе обещают всего лишь три месяца, после этого процесс обращения в мертвяка необратим, — тот вздохнул, глубоко и даже как-то печально.

А меня будто мешком цемента оглоушили.

— Как три месяца? — переспросил, даже подаваясь вперед, в голове же сотни мыслей. Конвоир подобрался, видимо не понравились мои излишне резкие движения.

— Не знаю как, я не знахарь. Но, порой, и они ошибаются, только в твоем случае это скорее фантастика, Кварц — профи. Настоящий. Поэтому для тебя удачный исход маловероятен. Думай, короче… Тут я тебе не советчик. Надеялся, хоть здесь обойдется, но эта, сука, — кивнул тот в сторону невозмутимого судьи, который сейчас внимательно смотрел на зал, судя по всему, вычленяя злостных нарушителей спокойствия местной Фемиды, — Отомстил, он по мне удар нанес. Но ты не думай, я ему тоже принесу букет из роз!

Так сказал, как будто мне было сейчас дело до их разборок, между жерновов которых я и попал.

— Все так плохо?

Тот криво усмехнулся.

— Плохо? Да, если есть в Стиксе место хуже, чем этот Форпост, то оно в самом Пекле. Сердце Дьявола — там средоточие всего и вся дерьма. Выживает в первый месяц тридцать процентов из осужденных, во второй от этих остается еще меньше. Со статистикой туго, больше месяца там — такое наказание редко дают. Вот и считай. Хотя даже за месяц из выживыших часть просто сходит с ума. Психика не выдерживает. Жаль, что нормально помочь не смогли. Не держи на нас зла, короче. Сделали все, что могли.

Протянул ладонь.

— Да, нормально все, спасибо — ответил я, пожимая ее двумя руками из-за браслетов.

Сам же так и эдак прокручивая новую информацию. Как, как искать чертов клад Цемента, находясь в заключении? Еще и в таком месте? Бежать? А куда? И как?

Поймал на себе взгляд Хельги. Девушка улыбалась довольно, будто ей только что подарили новенький «Порш». Хотя я поценнее буду. Поймала мой взгляд и озорно подмигнула. Я ответил тем же. Она заливисто рассмеялась…

У меня же злости столько, мог бы, прямо сейчас убил.

* * *

Не зря в народе говорили — «жрать на ночь вредно». Сейчас, в который раз за последние пару дней, я вспоминал эту истину. Не поддался бы тогда на позывы желудка и не пошел в злосчастное кафе, то не получал бы в настоящий момент оружие…

Старый добрый клевец, кто-то называл его «клювом», радовал глаз до белизны отполированной рукоятью. Надежный и проверенный девайс, а где предыдущие владельцы — лучше было не думать. Чуть изогнутый подернутый ржавчиной стальной трехгранный шип выпил немало крови, а небольшой молоток на обухе проломил черепов. В общем, дерьмо, как его не называй, и не героизируй, дерьмом и оставалось. По сравнению с цементовским, изъятым у меня, будто получил ушастый «Запорожец» вместо «Мерседеса».

Еще выдали средних размеров туристический китайский нож. Дешевый, дрянной и блестящий, как шалава на деревенской дискотеке. Рукоять неудобная, слишком тяжелая, если только по черепу кого-нибудь двинуть. Хорошо так приложиться, желательно вон тому, юркому и хитромордому товарищу по несчастью, который мне не понравился сразу, как только его увидел. Выполнять какие-то другие, предназначенные для данного инструмента работы, например, резать, строгать или снимать шкуру — занятие из затруднительных, уже на пятой минуте начнешь вспоминать малый боцманский загиб, а на десятой подберешься и к большому. Представленный образец холодного оружия лучше всего держать на полке и доставать только тогда, когда потребуется в очередной раз удивиться обществу эры потребления, которое производило и покупало совершенно ненужную ерунду. Облезшие ножны из кожзаменителя уже в трещинах и потертостях дополняли и делали завершенной картину.

Армейская, еще, наверное, с советских времен, фляжка. Полутора литровая пластиковая бутылка с живцом «Княжеским». Солдатский вещмешок, тот самый сидор, который даже в ВС РФ сегодня можно найти лишь на музейных полках. Хотя части разные, до некоторых и не дошли, скорее всего, инновационные решения. Пластиковый брикет с ИРП, глядя на который пришлось сглотнуть слюну. Жрать — вредно!

Но больше всего удивлял и пугал противогаз. Обычный себе старый, добрый, знакомый по урокам НВП ГП-5 в небольшой брезентовой сумке. А на поверку смотришь на него, и чувства, как у детей, после кинговского «Оно», увидевших на улице клоуна. Устройство и предназначение «фильтрующего средства индивидуальной защиты органов дыхания, глаз и кожи лица человека» было переосмыслено и углубленно в училище. Затем забыто, но вот сегодня прошлое нашло меня и врезало под дых специфической резиновой вонью, вместе с которой пробудились и воспоминания, слегка холодящие затылок будущими перспективами. Это куда нас собрались забрасывать? Какое-то опасное химическое производство? Радиация? Куда взгляд ни кинь, всюду клин.

Выложив все богатство передо мной, кладовщик с угрюмым выражением на усатой, будто у моржа, роже, протянул лист формата A4 и шариковую ручку. Молча, заскорузлым пальцем, с пожелтевшим от никотина ногтем, ткнул в графу «получил». Просмотрев список понял, что вручено мне все строго, как там и указывалось. Отсутствие каких-либо прочерков и пробелов под отпечатанным текстом делало невозможным приписки еще какого-либо имущества. Странно, а посмотришь, на стоящего на выдаче мужика, и сомнения закрадывались, что ему можно доверять материальные ценности, хотя… Он на золотой жиле сидел, а тут, что можно было взять с преступников, вставших на путь отдачи долгов обществу? Ни-че-го. Вот он и не брал.

Путь от камеры предварительного содержания в Остроге и до Форпоста под номером двадцать два, я проделал, будучи скованным по рукам и ногам, с пакетом на голове, который позволял дышать, но не видеть окружающее пространство. Сняли его около часа назад, в огромном ангаре. До этого часов пять мы тащились, если судить по звуку двигателя, на Урале, в сопровождении другой техники. Все ориентировочно и приблизительно. Когда просто сидишь запертый, не видя, куда тебя везут, быстро начинаешь путаться, где и куда свернули, а уж когда больно стискивают руки и ноги стальные браслеты, ты не можешь повернуться нормально, то уже через пятнадцать минут с трудом ориентируешься в пространстве.

Таких же подобно мне счастливчиков я насчитал двадцать два человека, символизм, как он есть, гендерных стереотипов перед системой правосудия не имелось и в эту «жопу Сатаны», вместе с прожженными жизнью представителями сильной половины, отправили шесть прекрасной.

Огромный ангар с потолком около пяти — шести метров отлично освещался. Кругом стояла боевая и обычная техника. Здесь был и старичок БТР-60, и американский Страйкер, и даже пара бронемашин ресов присутствовала. Пара бензовозов, чьи кабины напоминали киноленту безумный Макс во всем его адском и абсолютно нефункциональном обвесе. Пикапы обычные и с пулеметными турелями, в ряд стояли квадрациклы. Несколько «Уралов» с кунгами, именно из одного нас и выгрузили.

Человек шесть с нарукавными повязками «СБ Острог», споро расковывали нас, а потом погнали по ангару к лестничным маршам. Где мы оказались на втором, а скорее, исходя из количества пролетов, третьем этаже. Тут нас построили в шеренгу без учета роста на глазах у представителей трех команд, судя по тому, как они раздельно держались друг от друга.

Первоочередность набирать персонал, похоже, была у высокой, и, если бы не выражение сучности на лице, довольно красивой девушки — блондинки, с большими стального цвета глазами, но с резкими чертами лица. Одета она была отлично, бронекостюм, пусть и не как у меня, но скорее всего, из той же оперы. Вот опять… «Как у меня». Нет уже ничего у меня! Пластик, который не брали пули, закрывал сервоприводы. Забрало шлема было поднято. Из оружия на поясе какой-то диковинный пистолет, явно крупного калибра, а за плечами стрелково-гранатометный комплекс внушительного калибра, но не DRK. Остальные представители обитателей Форпоста, даже лидеры других отрядов, выглядели куда, как скромнее девушки.

Дамочка внимательно осмотрела каждого из нас, как коня, только в рот зубы проверять не полезла. Затем стала тыкать пальцем.

— Шаг вперед! — скомандовала чуть хриплым голосом, в котором играла сталь.

В итоге вышагнуло восемь человек. Три девушки, пять мужчин, в их числе оказался и я.

— За мной! — так же лаконично отдала приказ та, резко развернулась на месте, и довольно быстро пошла по коридору. Мы последовали за ней, а ее сопровождающие — четыре упакованных по полной, пусть и не как командир, мужика с прожженными мордами, довольно ловко взяли нас, сбившихся в кучу, в коробочку.

Привели нас в довольно просторное помещение, где опять построили уже по росту. Так что, я стоял первым.

— Мое имя — Герда, оно же — позывной. Моя команда за эту неделю потеряла двенадцать человек. Четверых убила я лично, за невыполнение приказов. Вы — второй набор, — довольно жизнеутверждающе заявила она, пройдясь вдоль шеренги, — Первый выезд у нас будет через три часа. Поэтому быстро получаете, что вам причитается, вас определяют на жительство, устраивайтесь. Сбор. Рейд. Отдых. И это распорядок практически на каждый день.

— Что мы будем делать?

— Все, что прикажу я, — жестко и предсказуемо ответила девка. А мужик рядом с ней, похоже, хахаль и подчиненный одновременно, осклабился, — И что я прикажу делать приступать к выполнению незамедлительно. Скажу жрать дерьмо — будете жрать! Те, кто ослушается, пристрелю! У нас тут комитета солдатских матерей нет, да и вы не солдаты, а отребье. Впрочем, ваши земные защитники прав, тоже отсутствуют, как класс. Вы — накосячили, вы — сейчас отвечаете.

Она замолчала, прошла вдоль строя, затем развернулась, вновь оказалась возле меня.

— Сейчас получаете положенное оружие, амуницию и прочее необходимое для выживания. Далее вас проведут ваши непосредственные командиры — Дрон и Гайвер, — двое мужиков слитно сделали шаг вперед. Меня восхитила дрессировка, что ни говори, а у девочки просто талант. И недооценивать такую бабу нельзя, в таких местах командовать бандой отморозков, это не в офисе менеджерами повелевать, — До ваших апартаментов. Живем мы на третьем этаже. Это второй. Под нами сейчас ангар. Так как постояльцев тут некомплект, то всех размещаем по отдельным комнатам. Его, Дрон, определи в сорок вторую, — ткнула она в меня пальцем, — Первый раз вас известят и проведут. Затем будете прибывать в положенное время и место сами, опоздание я не приемлю! В обязательном порядке иметь на любой выезд противогаз. Все, — чуть помолчала и неожиданно заорала, — И бегом, бегом, рванина!

Теперь я рассматривал «положенное оружие, амуницию и прочее необходимое для выживания» и тихо зверел. Мои собратья по несчастью тоже имели вид ошеломленно-дебильный, не было слышно радостно-возбужденных воплей «это все нам?». Похоже, не только меня удивляло виденье командования относительно базовых предметов первой необходимости, чтобы не загнуться сразу.

— Они, что издеваются? — высказалась за всех рослая женщина в цветастой бандане, — Да, с таким набором до первого топтуна!

— Разговорчики! — оборвал заграждающийся шквал недовольства Гайвер — высокий, но крепкий блондинистый парень лет двадцати пяти, смотревший на всех, как на экскременты мамонта — удивленно и с неким научным интересом, но не без изрядной доли брезгливости.

Переходы, переходы, подъемы и спуски. Указатели, в отличие от того же Северо-Восточного форпоста, отсутствовали, как класс. При этом были и лифты, но штрафников предпочитали гонять по лестницам. Из нас никто не спешил знакомиться друг с другом, большинство еще находилось в подавленном состоянии, кто-то держался вместе со старыми, я так понимал, знакомыми. А, вообще, пока просто не представилось времени — «бегом», «быстрее» и прочие прелести.

Гайвер с основной массой свернул налево, меня же Дрон повел направо. Провожатый — смеющийся по любому поводу невысокий плотно сбитый парень лет тридцати, чернявый с родинкой на лбу, одетый в новенький натовский камуфляж, наколенники, налокотники, в бронежилете, и это здесь… Его поведение, и частый смех без причины, вызывали несколько вопросов. Но с другой стороны, это не моя забота.

Мы прошли по длинному коридору, шириной около трех метров. Пространство освещали лампы дневного света под потолком. Дрон остановился возле обшарпанной двери, оббитой железными полосами. Сунул в замочную скважину массивный ключ, со скрежетом провернул, и мы оказались на пороге помещения четыре на четыре метра, с узким окном, подоконник которого располагался на высоте груди взрослого человека. До потолка метра два с половиной. Небольшая железная печка в углу, на плите которой стоял закопченный чайник. Убитый письменный стол знавал еще советские времена, такой же перекошенный стул без спинки. Панцирная кровать. Пол грязный, заплеванный, стены такие же. Кругом фотографии голых баб, порнографических сцен, а над всем этим, не знаю где и зачем кто-то добыл баллончик с краской, и вывел будто кровью, но красиво «Cogito, ergo sum». Ниже, судя по подчерку, представитель другой философской школы, подписал черным маркером и довольно коряво: «И это пройдет». «Натюрморт» довершал нарисованный схематично мужской половой орган с подписью из трех букв, видимо, чтобы никто не перепутал.

Такое ощущение, что я попал в комнату, где проживали крайне разносторонние личности. Не в упрек будет сказано Декарту, чей девиз «мыслю, значит, существую» обретал удивительно новые оттенки и грани в таком антураже. Однако, если француз Рене, кроме философствований занимался математикой и физикой, то глядя на голых баб и кучу пустых бутылок, а также окурки и использованные презервативы, становилось очевидно, что таким образом эпикурейцы издевались над рационализмом.

А этот запах! Этот прекрасный одуряющий густой стойкий запах подгнивающих грязных тряпок, слабоалкогольное амбре, вонь окурков. Завершал картину, висящий на проводе, патрон, с ввернутой лампочкой.

Мой провожатый уже щелкнул выключателем рядом с дверью. Тусклый свет рождал причудливые тени.

— Гордись, это помещение обычно для офицерского состава или гостей форпоста предназначалось. А тут преступники, считай каждому такие, — усмехнулся Дрон, — Приведешь в порядок, если захочешь, нет, так живи. Здесь всем, по большому счету, насрать. Розетка имеется, электричество подается круглосуточно. Безлимит, короче. О дровах для печи — заботься сам. Можно купить, можно во время рейда насобирать. Но это скорее роскошь. Итак не замерзнешь. Примешь на грудь и тепло! Удобства, как и душ, в конце коридора. Вот там гадить — не советую. Уборщики быстро устроят темную.

— Тряпку, ведро, чистящие средства где можно взять?

— Купить, — хохотнул тот, — Или притащить из рейда самостоятельно. Тут каждый кузнец своего счастья.

— Оружие, кроме холодного, нам выдадут?

Тот ничуть не натужно рассмеялся, хохотал долго, согнувшись в пояснице. Хлопал себя ладонями по коленям. Минуты три, наверное, если не пять. Мне же почти понятны были причины его веселья, убитые почти в ноль зрачки о чем-то говорили. Наконец тот, утирая слезы, порой прихохатывая произнес вполне серьезно:

— Мужик, мы штрафники! Понимаешь? Компроне муа? Какое нам к херам оружие? Мы чистильщики, мы — грузчики, мы — мясо, мы — живцы. Вот какую самую паскудную работенку можно придумать, на которую ни один нормальный человек не подпишется, тем мы здесь и занимаемся. Но, запомни главное, мы не уборщики, есть тут специальный штат, который за это деньги получает. И это касается коридора, сортира, душевой, а то были случаи, знаешь ли… Попытаются привлечь, бей в рыло и будешь в своем праве. Но гадить специально, тоже не советую. Отчего-то Герда тебя не возлюбила, сюда на постой определила. Место это зловещее, считай, кто сюда попадает — покойник. Потенциальный. Последним тут Берсерк жил. Недавно сдох. Сукой еще той оказался.

— Но у тебя и у других оружие имеется, — пропустил мимо ушей все маловажное и выделил главное. Болтает, но это скорее для меня плюс, сразу многое узнал.

— Так это наше. Кто-то добыл уже здесь, кто-то прибыл с ним, например, как Герда, она, кстати, не штрафница, а гражданство зарабатывает. Поэтому — забей! Один черт, сдохнешь, не сегодня, так завтра. Пойди вечером и напейся, если доживешь. И лучше, трахни кого-нибудь, в общем, возьми от жизни все. Не забывай, сбор через полтора часа. Быть через час двадцать в коридоре. Выезд, для кого-то последний, а там и ужин. До этого момента вас никто кормить не будет. Не на курорте и не заработали. Только расходы одни — на транспортировку.

— Еще вопрос, ваша командирша, она здоровых мужиков не любит или мой типаж? Говоришь — «невзлюбила»?

— Наш, наш командир, — тот расплылся в улыбке, — Она и теперь твой главнокомандующий. Скажу так…, - сделал тот многозначительную паузу, будто обдумывая что-то, — Хрен его знает!

Подумал и добавил:

— С другой стороны, остальные комнаты у нас под боком, может, определила в тебе самостоятельную личность, которая в особом присмотре не нуждается? Если бы не подошел, то не взяла бы да и все. Кстати, плохое про нее говорить не советую. Даже я башку отверчу! С этим разобрались?

Я, ухмыльнувшись, кивнул. Отворачивальщик, много вас таких уже по Улью остыло.

— Не, мужик, я серьезно. Девка она резкая, но тебе каждый из нашего отряда скажет, что зря говно месить не пошлет и между молотом и наковальней не положит. У нас и самый большой процент выживаемости. И, вообще, короче… Не обостряй, да.

— Ага, понял, я, понял.

— А так, не девок же сюда селить. У других мужиков из вашего призыва больно рожи хитрые, за них еще решать что-то, отвечать. Срач, если не нравится, то можно и убрать. И не девок же в это говно селить? Владей, короче! Итак, вы, уважаемый, выиграли сегодня суперприз! Однокомнатную новенькую квартиру в Бирюлево! — протянул он мне ключ, опять хохотнул и вышел, не прощаясь.

Дверь с жутким скрипом и скрежетом захлопнулась за ним. Вот еще одна проблема, надо бы петли смазать.

Я вновь осмотрелся. Мда… Жить в таких условиях, даже каждый день рискуя… Не знаю, не знаю. Не по мне. Но о реальном превращении этого сарая в жилое помещение предстоит подумать после, если честно, сейчас даже на стул садиться брезговал, хотя в той же предвариловке и на полу примащивался. Пока же, до выезда, хоть мусор убрать. А то складывалось какое-то гадкое ощущение, даже зараженные на начальных стадиях не такие мерзкие, блевотные, как этот шалман. И средств нет для привлечения наемного персонала. И где их добывать? Хотя посаженные в ноль зрачки Дрона говорили о том, что здесь пользуется популярностью и что может иметь цену — наркотики.

Из имущества, после конфискации у меня осталась нетронутой только одежда. Остальное методично отметали, даже заказ в Гильдии сняли, забрав жемчуг. Сердце стиснуло, когда увидел своего верного боевого товарища — ПЯ, с которым мы прошли огонь и воду, в руках конвоира. Такая буря чувств — звериная ярость помноженная на глухую тоску, тоску безнадежную, будто потерял друга, не охватывала меня даже тогда, когда я узнал об измене Светки.

Планшет с картами оставили, в нем, в потайном кармашке отыскался плоский ключ.

— Интересно, что у свежака делает ключ от банковской ячейки в Монако? — задумчиво пробасил один из конвоиров.

— Этот «свежак», как ты говоришь, — вступил в беседу второй, — Успел угробить немало муров в рейде с Гранитом, и тот за него лично поручился, еще он крестник Третьяка. Ковбой опять же на суд явился. Ты, вообще, слышал про такое хоть раз?

— Нет, но если Гранит подписался, надо ему хоть что-то оставить, — заявил третий, именно он и командовал парадом, носясь с актом приема-передачи.

— Оставь Ярыгина, — не стал предаваться ложной скромности и ткнул пальцем в пистолет, для лучшего понимания, что я имею в виду, — Память. Жизнь не раз спас. Он со мной провалился в Улей.

— Нет, огнестрел не могу, мужик, пойми правильно, проверять будут, вопросы начнут задавать. А из-за тебя мне проблемы не нужны, будь ты хоть крестником самого Ковбоя. Раз «память» и, вдруг, выживешь, маякну насчет этого ствола Третьяку или Каштану. Окей?

— Спасибо, — кивнул. Лучше так, чем никак.

— Ключ не забираем?

— А на кой он? Смысл? Да на предъявителя ключа обычно ячейка оформляется, но черт его знает…. И еще, ты готов замараться? Потом ведь в Острог не пустят… Нет. Бесполезен он.

Оставили мне ресовский нож, Смола — так звали, заведовавшего реквизицией, научил, как ребенка, мол, говори зарядов мало, вот и оставили, а это пусть и высокотехнологичный, но «холодняк». Десять споранов, мой рюкзак, с которым я отправился в чертов поход в кафе, аптечку со спеком. И всю имеющуюся литературу, начиная от руководства к бронекостюму и заканчивая сводом законов, словно в насмешку.

— Читать будешь, просвещаться, — усмехаясь, пошутил конвоир, — Советую на Законы Острога обратить внимание, чтобы не влипнуть еще раз.

А дальше ожидание. Часа в четыре утра в камеру вошли, одели наручники и…

Нет, в таком дерьме жить нельзя. У нас еще в суворовском среди преподавательского состава ходили бессмертные слова: «Убирать грязь не стыдно, стыдно в грязи жить». Приписывали это какому-то молодому советскому лейтенанту из древнего дворянского рода. В дальнейшем я слышал данную историю во множестве интерпретаций, впрочем, неизменными были две детали — загаженный общественный туалет и представитель древнего рода, зато часто менялась его профессия, а вместе с ней и декарации. Начиная от раскопок где-то в пустыне и заканчивая арктическими далями. Сам аристократ был и геологом, и лейтенантом, и полярником, и сварщиком. Но посыл истории, на мой взгляд, был абсолютно верным.

Чёрта и человека отличает немного. Главное, это то, что первый категорически не хочет следить за собой и за окружающим пространством, оправдывая все тяжелыми обстоятельствами. В тюрьме такие сначала перестают чистить зубы, потом умываться и в итоге превращаются в презираемую всеми касту. Поэтому, может, мне и осталось жить всего ничего. Но жить я буду так, как я захочу, не мирясь с окружающей действительностью, а меняя ее под себя.

Торговая точка присутствовала в Форпосте, но нам сразу объяснили, не имея средств, в кредит здесь никто ничего продавать не будет. Так как наша жизнь подобна спичке. Подожгли, прогорела, погасла. И затушить могут в любой момент.

Где должно быть обычное ведро? Правильно — в уборной. Оно там и нашлось, эмалированное с инвентарным номером, рядом стояла лентяйкой. Ничуть не смущаясь взял емкость, набрал горячей воды. Посмотрел кругом. Нет, чистящих средств не имелось. Плохо. Но и просто убрать тот срач — тоже хлеб.

— Куда ведро потащил?! — раздался недовольный окрик сзади, — А ну верни на место!

Вот ни позже, ни раньше нарисовался уборщик, среднего роста усатый мужик лет сорока пяти на вид.

— Заселили в сорок вторую. Убирать надо.

— Штрафник, что ли?

Я кивнул утвердительно.

— На место потом поставишь! — не стал препятствовать тот, — И чем ты мыть-то собрался?

В итоге, он выдал мне тряпку, порошок, фейри, вручил и здоровенные мешки под мусор, показав куда их выносить. Душевный дядька, растрогался он моей любовью к чистоте.

За оставшееся время до рейда успел только собрать в мешки хлам. Вышло шесть штук. И как можно загадить такое небольшое помещение? Ничего ценного не обнаружил. Нигде и никуда не закатился жемчуг, да, что жемчуг, споран бы, споран…

Сдвинув кровать, с которой в мешки отравился даже матрас, обнаружил за ней ржавую алебарду — средневековая хренотень, с древком около полутора метров. Небольшой топор с широким лезвием, совмещенный с длинным копейным острием, на обухе стальной крюк. И кучу грязных носков, какую-то одежду. В общем, чуть-чуть разгреб основное, но предстояло еще отмывать и отмывать.

— Эй, чистюля, давай на выход! — раздался голос Дрона.

— Слышь ты, базар фильтруй на выходе, уяснил? — я посмотрел на него, вот полезет в бутылку, сломаю здесь и плевать на все.

— Да, понял, я понял, так бы и сказал, что шуток не любишь, — поднял тот руки в жесте «сдаюсь», а взгляд оценивающий, холодный, так обычно через прицел смотрят. Но почувствовал гнида, что я готов убивать.

 

Глава 2. Дела наши скорбные

Наш непосредственный командир — Герда со своим прототипом — девочкой из сказки Андерсена, наворотившей тех еще дел, пусть и спасая любимого мальчика, соотносилась слабо. Скорее, если рассматривать табель о рангах — она Снежная Королева, но больше всего женщина походила на одноименную немецкую овчарку моего соседа. Поджарую зубастую породистую суку, чей бардак в голове был загадкой даже для хозяина. И взгляд такой же, непонятно рассматривала она тебя с желанием вгрызться в горло или ей хотелось ласки.

Нас, всех новичков, построили возле «Урала», прошедшего стандартную для Улья, модернизацию. Кунг во весь кузов усилен стальными листами, обварен уголками и трубами, прорези узких бойниц. Все покрашено в серо-зеленый цвет. Выбивалась из общей камуфлированной целесообразности изображение огромного черного паука с красными пятнами на спине, а ниже было выведено «Black Widow». Надо же «Черные вдовы».

Пришлось задавить усмешку. Ребячеством это попахивало, точнее, несло от таких вывертов жидкой детской неожиданностью. С другой стороны, человек всегда стремился провести черту и желательно, как можно четче обозначить грань между «нами» и «ими». И кто я такой, чтобы выступать на пути чьих-то желаний, если они меня напрямую не касаются? Вдовы и вдовы, хрен бы с ними, да хоть черноводники или чернорясники.

Острые шипы, торчащие в разные стороны, усиленный передний и задний бамперы, мощные лебедки, зубастые колеса — дополняли картину. Общую же гармонию милитаризма динамично завершал крупнокалиберный «Утес» на хитрой турели, расположенный на крыше. Судя по оптическим приборам, управлялась она из салона. Хотя, наверняка, стрелок, будь у него такое желание, мог использовать и ручной режим. Одна из самых радикальных доработок заключалась в том, что из кабины, не покидая ее, можно было попасть в кунг. А так перед нами находилась обычная и поэтому привычная машина постапокалипсиса Стикса, на которые, за последнее время, я успел достаточно насмотреться.

— Итак, все поняли, наверное, в какое дерьмо угодили? — полувопросительно, полуутвердительно заявила Герда, почти радостно ухмыляясь и заглядывая многим бойцам проникновенно в глаза, — Но вы даже не представляете до конца в какое! Перед нами в этот выезд стоят две задачи. Первая, наши вояки раздолбили из арты небольшую группу зараженных, километрах в семи — десяти от Форпоста, поэтому необходимо их почистить, но здесь вам отводится роль наблюдателей и стажеров. Задача номер два, привезти еды для столовой на наш отряд. Как вы понимаете, за красивые глаза вас никто кормить не будет. Ближайший недавно перезагрузившийся кластер в восемнадцати с половиной километрах. Сразу говорю о правилах, то, что вы берете в рейде попутно — ваше, то, что добываете самостоятельно, например, добыча с лично убитых вами зараженных — ваше, как и любые материальные ценности во время законных выходных. Но, когда речь заходит о чистке тварей уже убитых дронами или артиллерийским, минометным огнем, а также другими средствами, помните, за утаенный споран — сразу вышка. Предупреждаю, чтобы не было недопонимания, после каждого рейда мы проходим ментата. О дальнейших задачах сообщу позднее, сейчас же грузитесь. И шнель, шнель! — хлопнула несколько раз в ладоши, вышло громко, гулко.

Все полезли в распахнутую дверь кунга по небольшой лестнице вслед за Гайвером. Итого всех вместе нас оказалось четырнадцать человек, плюс водитель и пассажир рядом с ним. Набились, как сельдь в бочку. Вот интересно, куда они продукты грузить собирались, место и самим не повернуться особо, на крыше же никакого багажного отделения? Да и лишний он там, пулемету мешать будет.

Я занял место у бойницы, нагло сдвинув в сторону пролезшего вперед вертлявого мужика, который мне не понравился еще во время выдачи кладовщиком «оружия».

Еще не успели, все занять места, как раздался рык мощного двигателя, а затем автомобиль плавно двинулся с места. К слову сказать, шумоизоляция в салоне была на высоте. Можно было спокойно разговаривать. Герда, усевшись на отдельное сиденье возле перехода в кабину, видимо командирское, что-то тихо говорила в гарнитуру рации.

Обзор из бойницы был плохим, но все же лучше, чем никакой. Вот промелькнул незамеченный мной до этого или прибывший во время отсутствия старичок Т-62, возле которого суетился, судя по шлемофонам, экипаж. Один из веселых друзей показал в нашем направлении средний палец. Нашему водителю? Мы затормозили, ожидая, когда огромные стальные створки ворот отъедут в сторону.

— Эй, все внимание на меня! — прикрикнула командирша, закончив со своими делами. Пришлось и мне отвлечься от созерцания окрестностей.

— Первое, — начала та дальнейший инструктаж, — Хотите бежать? Бегите! Мне, да и никому другому до этого дела нет. Дальнейшая процедура простая, вас вносят в черный список, объявляют в розыск. Как результат, Острог, форпосты, да и другие обитаемые стабы, с которыми у Княжества нормальные отношения, становятся для вас запретной территорией. Это ясно?

— А, если так случится, что, например, вы уедете, а кто-то останется случайно? Всякое же бывает, — надо же, вертун сидел, молчал-молчал, вроде к девкам с разговорами лез, а вопрос сразу задал правильный.

— Тогда вы своими силами добираетесь до двадцать второго форпоста. Затем, проходите ментата и трудитесь во благо Острога дальше. В любых других случаях, если ваша смерть кем-то лично не будет зафиксирована, о чем опять же будет сделана соответствующая запись в присутствии ментата, вы объявляетесь в розыск. С этим ясно?

Кто-то кивнул, кто-то промолчал, у «старичков» на рожах была написана скука.

— Далее, для объяснения вашей диспозиции. Кто не знал, этот Форпост вынесен за территорию ответственности Княжества на сто пятьдесят семь километров. То есть, отсюда до ближайшей башни ровно такое расстояние. Учитывайте наличие рядом Пекла, около тридцати быстрых кластеров в окрестностях, плюс в сорока кэмэ отсюда атомная станция. В целом, господа и дамы, все просто, ваш срок отбывания наказания начался с сегодняшнего дня. Отрабатываете его, и с почетом и уважением вас доставляют обратно в Острог, там даются подъемные, кое-какая работа на первое время… Стандрат свежака. Чистая совесть, новая жизнь.

— А сколько мы должны отрабатывать? Есть какое-то определенное количество рабочих дней? В неделю там или за весь срок? — это задала вопрос невысокая чернобровая и черноглазая девица. Худенькая и тоненькая, на лицо такой смотришь — наивное, наивное, глаза глупые-глупые, как у щенка. Как там? Милота? Вот она самая. Только то, что первое впечатление о девушке далеко неправильное говорил простой факт ее здесь наличия. Могли и по ошибке сюда законопатить, только вероятность такого маленькая. Значит, отбывала, как и все мы. Если зарабатывала бы таким образом гражданство, как я уже понял, имелась и такая практика, то была бы вооружена и экипирована даже из арсеналов Княжества. Здесь же стандартный клевец. Значит, штрафница, отсюда следует простое заключение — внешность обманчива.

— Где-то приблизительно три — четыре выезда в неделю. Все зависит от многих факторов. Может быть больше, может быть меньше. Об общих рейдах обычно сообщается за сутки, чем вы занимаетесь остальное время — никому дела нет. При этом срок отбывания наказания уменьшается. А так… Желание есть — пейте, жрите, расслабляйтесь, гуляйте в окрестностях.

— А что тут какие-то развлечения кроме этого есть? — фыркнула та, — Может быть кино, театр, музей?

— Тренажерный зал, раз, — поднял вверх указательный палец Гайвер, — Тир, два!

— Бар, три! — в тон ему ответил Дрон, и весело заржал.

— Развлечения сами найдете, — не поддержала шутливого тона Герда, — Я вам не нянька и не мамка. Сегодня наш пробный выезд, вряд ли будет особо горячо, а я хочу посмотреть, что вы из собой представляете в обстановке приближенной к боевой, и на что способны.

— На что мы способны? — издал патетический возглас вертлявый мужик, — С ржавым холодняком, рядом с Пеклом?

— Муха, никто тебе не говорил, что будет легко! — жестко так оборвала его речь командир, — Не я совершала проступки, идущие вразрез с законами Острога, поэтому не нужно тут давить на жалость. Среди вас невиновных нет. На этом все!

Я отвернулся к бойнице. Мелькали деревянные, примотанные толстой стальной проволокой к бетонным опорам столбы, часто почерневшие от дождя и солнца, с разрывами проводов. За ними почти сразу лесополосы, скорее всего, для снегозадержания на полях. Заметил одинокий беспилотник, пронесшийся куда-то на запад. Грунтовка была наезженна, нас пусть и потряхивало, но редко, а мелкие неровности большие колеса проглатывали.

Часов у меня не имелось, забрали и не вернули, поэтому определить точное время, сколько мы находились в пути, не представлялось возможным. Может полчаса, а может и чуть меньше. Муха пару раз пытался со словами «дай тоже глянуть», прильнуть к оконцу, но я проигнорировал. Лишь, когда тот завозился, пытаясь сдвинуть меня, молча, погрозил ему кулаком. Тот проникся и больше инициативу не проявлял. Кстати, позывной ему подходил. Он действительно напоминал муху, большую наглую, суетливую, а еще он очень интересно, совсем по-мушиному часто тер ладони друг о друга.

Водитель, сворачивая направо с грунтовки, не забыл о пассажирах, маневр выполнил крайне плавно, поэтому никого не швырнуло с мест на пол. Затем минут десять — пятнадцать ползли по обкошенному лугу, на котором тут и там стояли покосившиеся темно-коричневые копна сена.

Старички подобрались. До этого сидели в расслабленных позах, тут же и нервное напряжение на лицах промелькнуло. Лишь Герда оставалась, спокойной, как кусок льда в мороз.

— Метрах в тридцати пустышей семь штук, дожирают остатки бывшего пиршества! — высунулась из кабины здоровенная конопатая ряха.

Командир кивнула, что информацию приняла. Машина только начала останавливаться, а девушка уже четко раздавала ценные указания.

— Муха, Серый и Люгер — на зачистку, посмотрим, чего вы стоите. Девушки пока остаются на месте. Мы прикроем, почистим убитых. Вперед, рванина! — выглянула в бойницу на двери, затем ее распахнула одним движением, а лицо вмиг закрыло черное, не дающее бликов, забрало.

Здесь я оказался первопроходцем. Спрыгнул, придерживаясь за ручку на влажную, и оттого мягкую землю. Осмотрелся. Позади обзору мешала машина, зато впереди все, как на ладони. Мельком отметил, что мы оказались на пригорке, внизу, метрах в двухстах, возле излучины небольшой реки, расположилось типичная маленькая деревушка, дворов в двадцать. Раскинулись они широко и далеко. Довольно наезженная грунтовка выныривала, изгибаясь, из-за пролеска в метрах сорока от меня, и петляя, будто ее проложил пьяный тракторист, спускалась к домам. Вот возле дороги на чьих-то остатках пировали зараженные. Высших вроде не видно, обычные себе пустыши, хотя… Вон тот мужик явный уже бегун. Но в целом мелочь пузатая.

Рядом с «Уралом» местность хоть и не напоминала лунный пейзаж, но тут и там черные разрывы воронок в травяном ковре. Черные комья земли, две туши огромных тварей, несколько поменьше. Они напоминали окровавленные куски мяса, и честно глаз радовался, видя такую картину.

Но удивлял и заставлял вращать головой другой факт. Странно, чего это пустыши так осмелели? Ведь, как говорили рейдеры из группы Гранита, да и Цемент, низшие зараженные до колик боятся высших, поэтому даже к мертвым не приближаются. Тут же… Чавкали, хрустели с довольными мордами, да так, что даже до меня звуки доносились. Наш водитель отчего-то, думаю, не от великого ума и отсутствия дисциплины или, наоборот, следуя ей, заглушил двигатель.

Еще одна странность. На появление людей твари тоже прореагировали слабо, глянули искоса и дальше жрать. Обычно они по-другому себя вели. Хотя, все ясно. Я разглядел рогатую коровью голову, когда немного отодвинулся один из зараженных. Вон оно что! Выходит говядинки им так хочется, что плевать они хотели на прошлые страхи и фобии, и мы — обычные или необычные иммунные для них совсем не приоритетные цели, есть вещи и повкуснее.

На осмотр и оценку обстановки я потратил меньше пары секунд, еще не успел на землю спрыгнуть вслед за мной Муха, а я уже точно берсеркер с клевцом наперевес бросился на зараженных.

— Куда?! — только и услышал возмущенно-удивленный голос Герды.

Нет, я не обезумел. С того самого момента, как оказался в Остроге никаких непреодолимо-дебильных, деструктивных ли желаний у меня не появлялось. Все дело в том, что мое внимание привлек один из уже начавших меняться зараженных. До этого он был типичным представителем органов правопорядка, о чем говорила серая форма и узнаваемые очертания отнюдь не пустой кобуры на ремне. Может быть, местный участковый, приехавший посмотреть, как живет тут народ в зоне его ответственности и какие у него чаянья, а может и случайно забредший сюда полицейский из дальних далей. И, как заявила наш непосредственный командир, здесь в рейде, кто первым встал, того и тапки. Завалит бывшего мента, например, Муха, а он обязательно это сделает, и пистолет по праву его, при других раскладах можно было, конечно, и отнять. Но… Но вряд ли мне дадут это сделать.

С другой стороны, семь пустышей — не та проблема, которая могла напугать до дрожи в коленях. Тем более, я вполне сносно овладел своим Даром, то есть всегда можно эвакуироваться, а там и остальные подтянулись бы.

Самый опасный, на мой взгляд, это уже изрядно поменявшийся тощий и длинный мужик, почти превратившийся в типичного бегуна. Удивительно, но вот низших, исключая пустышей обычных, я видел пока довольно мало. Все больше элита и такая, что у бывалых рейдеров поджилки тряслись. Так вот, сидел тот ко мне спиной, часто отпихивал в сторону собратьев по болезни, видимо считая, что лезли те, к чему-то вкусному и наглели не по чину.

На меня, приближающегося почти бегом, внимание обратила лишь бабка в цветастой юбке и в таком же платке, показала довольно крепкие еще зубы, оскалившись. Мол, иди мимо, эта корова наша! Вместе с перепачканным кровью лицом, гримаса смотрелось довольно жутковато.

Я же преодолел разделяющее нас расстояние и с размаха опустил клевец на затылок бегуна, который даже не дернулся в мою сторону. Хруст, заглушаемый общим чавканьем, а я уже рванул оружие обратно. Убитый подался вперед, как-то раскинув руки, и почти любовно, обняв вздувшееся брюхо травоядной скотины. Минус один!

Остальной отряд не заметил потери бойца. К слову говоря, засуетился лишь мент, пытаясь встать оборачиваясь. Но я уже, будто рубя дрова, даже с хеканьем, воткнул и ему в череп острый шип, с которого уже падали капли крови.

С трудом выдернул и отскочил назад. Недалеко, на пару шагов. И вовремя, потому что до этого валовый толстый мужик, объедающий почти оторванную ногу животного, с места прыгнул не меньше, чем на пару — тройку метров. Его маневр успеха не принес, он оказался в каком-то шаге от меня, сидя на корячках. Я же тоже не стал долго думать, а шагнул вперед и обухом в виде молотка проломил ему череп. Отчего зараженный без движения распластался на земле.

Минус три! Пока только вспотел.

Так, где же подмога?

Быстро обернулся. Муха и Серый мялись рядом с Гердой, которая стояла на одном колене и, вжав в плечо приклад автомата не спеша водила головой из стороны в сторону, контролируя обстановку. Обращая больше внимания на пролесок рядом, чем на меня, это я отметил по перемещающемуся стволу оружия. Другие старички возились с убитыми из артиллерии элитными тварями.

Озарение или нет, но пришла мне в голову довольно интересная мысль. Нас не проверяли, нас решили использовать в качестве приманки. Вдруг кто-то серьезный в пролеске засел? Пока мы с пустышами воюем, они и выскочат, наши же «товарищи» при помощи пулемета или завалят их, или же сделают ноги. Ровно, как в поговорке, и овцы целы, и волки сыты, и штрафникам, то есть пастухам, вечная память.

Все это хорошо, но отвлекшись, я пропустил момент, когда на ноги поднялся и довольно бодро зашагал от коровьей туши в мою сторону парнишка. Высокий и худой, нескладный, как шест, одежда болталась ровно на пугале, а за ним спешила такая же девчонка, даже на лицо они были очень похожи. Близнецы?

Отметил, как через тушу в моем направлении перебиралась на карячках женщина, ноги которой запутались в коровьих кишках. Обратил внимание и на то, что одета она совсем не по-деревенски. Дачница?

Лишь старушка продолжала жрать. Жадно и невозмутимо.

Отбежав чуть в сторону, не забывая осматриваться, я встретил пацана ударом клевца в лоб, размахнувшись, куда там лесорубу. Чавкнуло, мне на лицо брызнуло кровью. Уже привычно рванул оружие обратно, но оно крепко застряло в черепе.

Твою же мать!

А девчонка, вдруг резко ускорившись, бросилась на меня, вытягивая длинные руки со скрюченными пальцами. Я отскочил, выпуская клевец из рук, и толкая убитого так, чтобы он оказался на пути твари. Сестра запнулась об оседающее тело брата, но как-то ловко, рыбкой нырнула вперед. Смогла уцепиться в правую ногу и, с невероятной силой для таких тонких рук, дернула меня так, пока нашаривал на ремне нож, что едва не свалился. И веса-то в ней, килограмм сорок! Не больше!

Та же, мгновенно подтянулась и вцепилась зубами в ногу, чуть ниже колена. Я едва не заорал, когда девчушка, пусть и, не прокусив ткань тактических брюк, дернула головой назад, совсем по-волчьи, пытаясь вырвать кусок плоти. Не знаю, как успел, но выдернул таки из ножен туристический нож, и с размаху опустил острие на затылок твари.

Дрянная сталь в микротрещинах, попав в твердую кость черепа, брызнула осколками в разные стороны. Самый большой застрял в голове и теперь торчал из начинающей облезать шевелюры эдаким металлическим рогом. А девке на такие мелочи было плевать, она вновь попыталась, и, наверняка бы, ухватила меня зубами за ногу. Вот только я уже левой рукой ухватил ее за волосы, она же клацала зубами. Опустил сверху, целя пока еще пустой споровый мешок, рукоять ножа с остатками лезвия.

Миг. И тварь уже сотрясали конвульсии.

Я же тяжело дышал, пот заливал глаза, щипал их. Вытер рукавом.

Женщина-дачница или то, что раньше было женщиной, перебралась через тушу, и теперь продолжала ползти довольно споро в мою сторону. За ней так и тянулись кишки животного. Но опасности она особой не представляла, я, наступив на лицо парня, вытащил, клевец. Затем с разбега, пробил дамочке мощное пенальти. Голова ее дернулась вверх, а затем тело обмякло. Сломал позвонки? На всякий случай еще и сверху граненый шип в голову вогнал. Теперь точно не встанет.

Вот тут и показала умудренная опытом старость превосходство перед молодостью и глупостью. Бабка, невозмутимо до этого жравшая говядину, в одном, неуловимо быстром, стремительном прыжке, прямо с четверенек, перенеслась назад сразу метра на два-три. Только трава в разные стороны полетела! Перекатилась через плечо, споро разворачиваясь, и с низкого старта прыгнула уже вперед. А, затем, раскачиваясь из стороны в сторону, метнулась к пролеску.

Хрен бы с тобой, ведьма!

Нужна ты мне!

Я же бросился, к лежащему без движения, бывшему менту. Воняло от него мощно, густо, только сейчас обратил внимание, что общее амбре, едва с ног не валило.

Сплюнул в сторону, и расстегнул ремень на мертвеце. Тяжелая кобура через минуту оказалась у меня в руках. Пистолет Макаров Модернизированный. Выщелкнул магазин. Вроде бы полный. Еще один, запасной, в специальном кармашке. Итого должно было быть двадцать четыре тупоносых тяжелых патрона. Из ПММа давно не стреляли, по крайней мере, порохом от него не несло, да и почищен был на совесть. Любил его бывший хозяин, лелеял. На всякий случай, морщась от запахов, обыскал тщательно полицейского. Больше полезного при нем ничего не имелось.

Но и так отлично!

Тыльной стороной ладони утер со лба пот. Вся рука в крови. Отчего-то пришла мысль, что обязательно очки надо добыть. Тактические, хорошие, как у меня были. Иначе любой мелкий осколок и прощай зрение.

Странно, я ожидал разнос от Герды, но она только хмыкнула и ничего не сказала. Дрон гоготнул, Гайвер посмотрел одобрительно, лишь злобно-завистливый взгляд Мухи говорил, что не все радуются моим приобретениям.

— Грузимся, — скомандовала командир.

Мое дело маленькое. Поэтому я одним рывком забрался внутрь салона и уселся на свое место. Душа же пела и радовалось. Не обращая ни на кого внимания, принялся пристраивать кобуру на ремень. Не прошло и пары минут, как погрузились и остальные. Девушки смотрели с любопытством, но вопросы не задавали. «Урал», плавно развернувшись, поколесил вновь к грунтовке.

— Сколько их было? — обратился к Герде конопатый, который опять высунул свою немаленькую будку из кабины. Забрало на шлеме девушки тут же раздвинулось, она же ответила бодрым голосом.

— Два элитника, один рапан, пара кусачей, кто-то еще из мелочи — конкретно уже не разберешь. Положили ровно в кучу. От коров много ошметков осталось, поэтому вполне возможно на обратном пути придется заворачивать, очередной облет, вроде бы через час…

— Да вряд ли, — отрицательно мотнул головой Дрон, — Если по кустам какие из низших и заныкались, то кто на них ценный боеприпас тратить будет. Основная же масса сейчас мигрировала в Городецк, он вчера днем должен был на перезагрузку уйти.

— Слабо как-то получилось, — прокомментировал Гайвер, — Обычно больше.

— Слабо не слабо, а место отличное! — ответил ему Дрон, Герда же молчала, — Как часы, пусть и немного, но всегда перезагрузка — коровы — банда тварей — добыча. И нам почти никакого геморроя. Везде бы так.

— А дальше какие задачи? — решил задать вопрос я.

— Еще раз так сделаешь — задача у тебя будет одна, работать моей грушей, — Герда зло посмотрела на меня, — Пока приказ не поступил, стоишь, ждешь. Ясно?

Я кивнул, та же уже вполне спокойно продолжила.

— Дальше поедем добывать пропитание. Там дел не особо много… Конечно, жратва это попутно, главная наша задача — привлекать к себе всеобщее внимание.

— Всеобщее внимание? — переспросил.

— Ага, именно так.

— Как это именно так? — влез Муха, предстоящее дело не только мне стало нравиться все меньше и меньше. Вот и он уже позабыл про мой пистолет, честно добытый, на который поглядывал с алчным блеском в глазах, на меня же с плохо скрываемой ненавистью, будто его личное оружие отнял. Но… Перетопчется.

— Вот так! — вступил в беседу, молчавший до этого парнишка, которого я определил, как хахаля Герды. Он во время операции по чистке зараженных и моей славной битвы стоял в дверном проеме кунга пулеметом «Печенег» буллпап, прикрывая возможный быстрый отход группы, — Стандартная работа. Помогать будем научникам или же добытчикам каким, чтобы им можно было работать спокойно, не отвлекаясь на всякую херню. Они неподалеку, мы же будем шариться в позавчера утром перезагрузившимся кластере, шуметь. Может пальнем пару раз в воздух. Все, кто поблизости на огонек и подтянутся. Понятно?

— Кто подтянется? — сделал страшные глаза и как-то гортанно спросил Муха.

— Да кто угодно, — усмехнувшись, ответил тот, — Твари, муры, но те скорее исключение, а вот атомиты там рыщут постоянно. Банды порой до двух десятков рыл, могут и до мотострелковой роты количество догнать.

— Кто такие атомиты? — это я вновь вступил в разговор.

— Ты не знаешь? — в голосе мужика послышалось удивление.

— Не знаю. Кто такие атомиты? Будь так любезен, введи в курс.

— Да про атомитов знают все! — категорично заявил тот, — Что ты меня лечишь?! Или действительно не знаешь? Стебешься?

— Не знаю!

— Атомиты, это те, кому не повезло. Мы же иммунные от радиации мрем, как мухи, тут же недалеко раз в три месяца полноценное АЭС грузится. Вот и подумай сам!

— Что подумай? — чуть раздражаясь, ответил я, Все ведь просто, желание есть — отвечай, нет, пошли на три буквы и занимайся своими делами. Но балду крутить — вот самое паскудное.

— Рейдеры это, только под действием радиации в таких уродов превратились… Тут намедни прихлопнули одного, а у он в халате и на жопе типа бугор. Бугор на жопе, да здоровый такой! Понял, да?! Халат сняли посмотреть, а там… Ты не представляешь, что там! Как вспомню, блевать тянет, даром видел почти все! Но девкам, наверное, в радость такой фрукт! Херов штук двадцать у него на жопе росло, от совсем конских, до мааалюююсеньких, вот таких, — развел тот большой и указательный палец сантиметра на три, — И два яйца, чисто, как у страуса. Огромные, синие, с прожилками! — тот показал наглядно какие, выходило и слону на зависть, — Чуть ниже жопы болтались. А спереди нормально все — мужик мужиком, пусть и звезд с неба не хватал, но… Смотришь вот на такое, и жуть берет! Понял?

— Так они все такие?

— Нет, не все. У одного может быть три глаза, у другого сопля какая-нибудь и не только под носом. Всякие есть, короче. Мутации такие порой встречаются, в страшном сне не приснится. Или вот еще, прозрачный нарост на башке, как гриб, а в нем понял, мозги, и так шевелятся, — тот опять показал на пальцах их движения, — Типа думает. Умник, мля! Только херово получалось. Но объем приличный, я тебе скажу, — с ведра три. Чисто гении! Эйнштейн на эйнтшейне! Только таких или похожих на них, я лично, с пяток видел. А вот херозадый пока один попался. Мы его даже сфотографировали. За фото нам из КАНа по паре рубликов капнуло. Понял?

— А чем они опасны?

— Да всем! Ты, действительно, откуда парень? — это уже Серый вмешался, — Что про атомитов не знаешь?

— Свежак он, — отчеканила Герда, — В первый день в Остроге сразу завалил троих. Из них двое граждан — он им контроль провел.

— Мур что ли? — даже подался в сторону Муха, а в глазах ярость блеснула, и отодвинулся ловко, чтобы с такого ракурса сподручнее было нож в брюхо засадить. Надо же, если разбираться — все мы на строгаче, то есть, особо опасные преступники, но не муры. Честные, мля.

— Был бы мур, на коле бы подыхал. Наш он, обычный редейр, только заблудился немного, потерялся в наших реалиях, но мы же не звери, вернем на путь истинный. Укажем, покажем и научим! — подмигнула мне Герда.

Вот нравилась мне эта девка. Крепло желание взять ее нежно за голову, и об угол пару раз приложить. От всей души. До просветления.

Дорога петляла, затем мы поднялись на высокую насыпь грейдера, здесь уже пошел отличный асфальт. Скорость увеличилась.

— Атомиты же, — Герда немного задумалась, — Обычные иммунные, которые под действием радиации и мутируют со страшной силой, и деградируют. Хотя не так, как твари. Стрелковой могут пользоваться, гранатометами и прочим, что особо много мозгов не требует. Воюют пусть не особо умело, но часто с огоньком. К жизни своей относятся порой крайне наплевательски. Поэтому держи ушки на макушке. И, приказы мои выполняем четко и в срок, как в армии. Это ясно?

Обвела она всех хмурым взглядом. Мы промолчали, повисла тишина. И тишина недобрая такая, зловещая я бы сказал, тишина. Каждый только сейчас начинал осознавать, как мы все влипли. Куда тем мухам! Но, как обычно, круче всех только я. Полгода срок. А жить мне осталось три месяца. Вот такая интересная математика.

* * *

Раньше это был небольшой провинциальный городишко, с количеством жителей вряд ли превышающим сто тысяч. Вот его треть и очутилась в Улье не далее, чем трое или четверо суток назад. Частный сектор, пара новеньких микрорайонов с девятиэтажными зданиями. Щедрая россыпь еще с советских времен пяти, двух и трехэтажек.

Раскинулся городок рядом с живописным озером, с крутыми часто скалистыми берегами, на которых росли сосны, причудливо изгибаясь и цепляясь корнями за выступы. На темно синей водной глади зеленело множество островков и островов. Их покрывал или ивняк, или какие-то лиственные деревья. Определить точнее с такого расстояния, учитывая постоянно меняющийся ракурс, не представлялось возможным. На берегу, на холме церковь с блестящими куполами и крестами. С колокольни, скорее всего, просматривались все окрестности.

Особой активности от зараженных никто из старожил не ожидал. Кого нужно подъели, кто-то переместился дальше, твари тоже не из глупых, сидеть и ждать у моря погоды в пустом кластере — желающих не имелось, учитывая, что им приходилось жрать куда больше, нежели обычному человеку. Да и предварительная разведка с воздуха беспилотниками вселяла нездоровый оптимизм в того же Муху. Впрочем, я никаких иллюзий не питал.

Это Стикс, а здесь обстановка могла поменяться в любой момент. Вроде бы тихо-тихо, а тут раз… и здравствуй, Орда! Близость к Пеклу делала возможными все варианты развития событий. В наши же задачи входило именно шуметь, вести себя беспечно, то есть повышать в разы риски быть обнаруженными зараженными и, пока еще невиданными мной, атомитами.

Сейчас мы, заехав в город, свернули с главной дороги, причиной, как ни странно выступил я.

— Герда, есть вопрос, — обратился я к командиру, сразу после разговора про радиоктивных ублюдков, дождался, когда та заинтересованно посмотрела и кивнула, типа на связи, — Если я себе подберу транспортное средство, это ничего не нарушит?

— А зачем? — вопросом на вопрос ответила девушка, глянув на меня так, как обычно умудренные опытом учительницы смотрят на проштрафившихся учеников начальных классов, уверяющих, что домашнюю работу они выполнили, вот только обстоятельства не позволили ее предоставить.

— Нужно сделать ремонт в том гадюшнике, куда меня заселили, разжиться кое-какими вещами. Привезти мебель, диван, да и многое по мелочи. А то сейчас такие условия, даже у нерадивых хозяев свиньи лучше живут, — и попенял, и ничуть не соврал, добавил в качестве основного аргумента, — Но, если все это можно будет погрузить сюда, то мне лучше.

Герда, кивнув, задумалась. Остальные промолчали, лишь Муха снова одарил меня злым взглядом. Манила его и приковывала кобура на моем бедре, словно, там не ПММ находился, а мегабластер, способный элиту дырявить за здравствуй.

— Да, командир, нам бы еще оружием где-то разжиться. Хоть арбалетами! И то хлеб! — выступил Серый, — А то, как демоны какие-то!..

— Не гони коней, бродяга, — осклабился Дрон.

Я решил обустраиваться в Башне нормально, основательно. Вполне возможно и зря, может, и погибну завтра или даже сегодня, но с другой стороны, жить так, как мне отвели? В гадюшнике? Тем более, когда фактически все необходимые ресурсы под боком? Нет.

Кроме этого мой «ремонт» убивал сразу двух зайцев. Во-первых, мне необходимо было обзавестись каким-то транспортом, выяснить обстановку, местоположение, а потом валить отсюда. Куда? Пока в Монако. Да, подобные расклады не нравились. В Острог я влюбился с первого взгляда. Жаль, что он взаимностью не ответил. Или, наоборот, ровно по поговорке, бьет, значит, любит?

Еще не хотелось перекрашиваться из честных рейдеров, в не менее честных муров. Но желания побоку, сейчас речь шла о выживании. Чертов Цемент, вероятно, перехитрил всех. Подготовился к уходу основательно. Перетащил жемчуг в муровский стаб, не зря же со своим чемоданом на КПП засветился. Ключ от банковской ячейки вполне себе явно свидетельствовал об этом варианте развития событий. Не верилось, что кто-то будет держать хлам в таком богоугодном заведении. Мне же необходимо, добраться до его сокровищ. И попробовать их как-то обменять на белую жемчужину.

Второй убиваемый заяц — усыпление бдительности нашего командирского состава. Да, я слышал, так как не глухой, что Герда предложила всем делать ноги, коль есть желание. Однако, на мой взгляд, все было не так безоблачно. Например? Удрать вы можете, вот только и мы будем вас ловить, получать премии. Возможен такой вариант? Конечно! Так вот, меньше подозрений вызывает тот, кто обживается всерьез и надолго. Замыслившие побег обычно плюют на бытовую сторону вопроса, ведь они уже где-то там в будущем, попивают уиски в шезлонге, глядя за горизонт, а здесь, в настоящем, можно и потерпеть, и перетерпеть. Домовитые же товарищи к побегам не склонны, так как им зачастую просто жалко бросать все непосильно нажитое, и то, к чему они приложили руки. Вещи привязывают порой сильнее чего-то другого, я абсолютно солидарен с мыслью, «что лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу».

— А тебе какая машина нужна? — посерьезнел Дрон.

— Пикап или большой джип. Можно и грузовичок, но с такими дорогами, лучше что-то проходимое взять. Мне ведь не на один раз, хочу и дальше на нем кататься. Говорю же, я здесь на полгода, и жить, как скотина не собираюсь.

— А у тебя большие планы, — позволил себе хохотнуть Муха, Серый тоже осклабился, — Тут бы день прожить, да ночь продержаться.

— Я не против — держитесь, — односложно ответил, сдерживая порыв резко на выдохе локтем суть в мерзкую рожу. Ну, не нравился он мне, вызывал стойкую антипатию.

Девушка, видимо, решала какую-то непростую дилемму, а может уже и позабыла о моем вопросе. Лицо отрешенное, вроде и не с нами, а где-то далеко-далеко. Когда я уже решил напомнить о себе, Герда неожиданно вскинулась. Посмотрела мне прямо в глаза, ухмыльнулась, и вот, что интересно, ничего доброго не было в этой, на первый взгляд, милой улыбке.

— Понятно. Что я тебе могу сказать? Ваши желания для нас закон! — она обернулась к пулеметчику, — Здесь ведь где-то Валик брал себе Форанер? Никто не помнит?

— Да, тут, — мужик задумался, — Ангел должен знать точное место, да и Малыш. Я приблизительно только, мы тогда на двух машинных были, но по пути к «Пятерочке», там они с дороги где-то съезжали.

— Люгер, Фораннер подойдет? Подготовленный к покорению бездорожья, почти новенький, любил его владелец, готовился, но, к твоей радости, не успел поучаствовать в пакатушках, и раздолбить этого красавца. На крыше мощный багажник, куда грузить не перегрузить, огромный салон, даже установлена рация. Вот хоть убей, марку ее не вспомню, а так там продуманно все до мелочей, даже крюки внутри под оружие имеются. А диван такой получается, закачаешься, — на последнем предложении ее голос сделался мечтательным, томным, а девушка хитро так посмотрела.

В чем подвох, сука? Зачем обозначила, что неплохо знакома с машиной изнутри? С другой стороны, любая женщина непонятна по своей сути. Мужские тараканы логичны и ходят прямо, прекрасной половины же шныряют туда-сюда, из угла в угол.

— Вполне устраивает, — ожидаемо ответил я.

— Тогда первая остановка там, моторизируем Люгера и двигаем дальше, он пойдет прицепом. Двигаемся к центру, там и магазинов всяких полно, прибарахлишься, — отдала она приказ для всех.

Твою мать, я ожидал преодолевать сопротивление: «А зачем?», «А почему?», «А не в побег ли ты собрался…». Уже придумал сотню доводов «за», как и самый простой, возьму, что мне необходимо сам, без всякого величайшего одобрения начальства. С другой стороны, что я знаю? Уверен, не просто так мои звезды сошлись. Значило же это одно, такие заявки укладывались в общие какие-то цели, уверен, только часть которых была озвучена. Более того, они не просто укладывались, а должны были сыграть определенную роль. И сразу же возник вопрос, а так ли мне нужен отдельный автомобиль? Необходим!

— Командир, что за дела? Пока мы туда-сюда ездить будем, тут все кому не лень соберутся! Скажу больше, надо ведь еще и в магазине продукты для столовой загрузить, — Муха уже освоился и обозначил протест, — И что, он такой особенный, ему и пистолет, ему и машину. Может мы еще…

— Разговорчики! — неожиданно резко выплюнула Герда, обрывая нытика, — Мы здесь как раз за тем, чтобы шум создавать. Или что-то непонятно?

— Да, я чего? Я ничего, — сдал тот назад, — Надо, так надо! Но как мы грузить будем для столовки продукты, если твари попрут или атомиты полезут? Все же просто, грузимся и занимаемся по плану делами всякими, чтобы потом без жратвы не остаться, когда прижмут. За нами ведь не Москва? Мы же здесь не насмерть встанем?

— Не Москва. Не насмерть. И ничего мы грузить не будем, все уже должно быть загружено до нас. Там фура с прицепом, завоз был, когда у них перенос произошел. Ее и заберем. Всегда так делали.

— Могли бы тогда и покормить в Башне, — высказался вполне справедливо Серый.

— Сытое брюхо к ученью глухо! — заявил Дрон и заржал, пулеметчик хмыкнул.

Типичная улица частого сектора российского провинциального городка. Где рядом с вычурными коттеджами, строительство которых обошлось не в один миллион вечнозеленых, соседствовали гнилые развалюхи, построенные еще в начале прошлого века и стоившие в десятки раз меньше, нежели земля под ними. Покосившиеся, почерневшие, с облупленной краской заборы упирались в трехметровые из красного кирпича, с затейливой ковкой поверху.

«Урал» остановился возле гаражных ворот огромного особняка, напоминающего замок. Башенки и башни, затейливые флюгеры. Черепичная крыша. В общем, так здесь себе представляли жилище для состоявшихся людей. Приказав всем оставаться на местах, Герда жестом показала кому на выход. Из кабины выбрался мужик поперек себя шире, чья здоровенная рыжая будка, вот подходило это определение к такой роже, до этого показывалась в салоне. Похоже, это и был тот самый Малыш, на Ангела хитрое даже прохиндейское лицо не походило ни капли. Одет он был от лучших домов Улья, то есть наколенники и налокотники, бронижелет, и где нашли на такую тушу? РПСка с банками для ПКМа, который в руках этого деятеля, смотрелся игрушечным. Голова не покрыта, космы огненно-рыжего цвета, про такие говорят, что от них прикуривать можно. В общем, колоритный тип, учитывая рост за два метра, и вес со всей амуницией под два центнера.

Пока я выбирался вслед за этой честной компанией, ворота, поднимающиеся вверх, уже вскрыли, открывая нутро гаража на три машины.

Тайота Фораннер — сама по себе немаленьких таких габаритов. Тут же… Сразу в глаза бросались огромные широкие колеса, внушительный даже для внедорожников клиренс. Дальше взгляд упирался с этого ракурса в массивный кенгурятник, не обычная изогнутая труба, а специальный каркас, защищающий полностью морду. Крюк лебедки на мощном тросе. Веткоотбойники, шноркель. Дополнительные фары над передним бампером, еще и сверху на багажном отделении целый ряд. Справа за дверцей пассажиров лестница, позволяющая без всяких проблем забираться наверх и укладывать или кантовать грузы. По обеим сторонам багажника на крыше по лопате. Сзади еще одна лестница на силовой калитке рядом с запаской. За ней на специальных креплениях две канистры двадцатки от которых ощутимо попахивало бензином. Над мощным задним бампером серьезного вида лебедочный крюк с тросом. Это я отметил, как человек, никогда тюнингом машин для преодоления бездорожья не увлекающийся.

Автомобиль «внушал». И сразу такая мысль возникла: «Он мой! Никому не отдам!», а также как его можно доработать, чтобы перемещаться по Улью, пусть и с опаской, но, в целом, вольготно. Ключи, кстати говоря, нашлись здесь же над длинным пустым верстаком. Их мне вручил Малыш. Еще раз удивился его статям. Мужик был не просто здоровым, он был огромным. Мало встречается людей, на кого мне приходилось смотреть снизу вверх. Вот Малыш был из таких. Настоящий былинный богатырь, если забыть об рыжей шевелюре. Викинг, наверное.

Я забрался в салон, вставил ключ в замок зажигания, повернул, ожидая какого-либо подвоха, мол, забыли сказать, он сломан. Но стартер бодро крутнул двигатель, тот охотно рыкнул, отзываясь, и заурчал, заурчал. Бак полный. Отлично! Оставил прогревать мотор. Стал осматривать внимательно гараж. На предмет, чего бы взять. Но тот был почти девственно пуст. Да, рядом стояла БМВ последней модели, а еще одно место оставалось пустым. Уехали на еще одной машине? Неплохо тут жили, неплохо. Вот тебе и провинция, последних ежей без соли доедает.

— Ну, как тебе авто? — Герда посмотрела мне внимательно в глаза.

— Время покажет.

— Давай двигай тогда за нами.

— Я бы в доме осмотрелся, — резон мой был прост, обычно любители покатушек, обладающие деньгами, к стрельбе относились тоже положительно. Поэтому вполне возможно, в доме обнаружится оружейный сейф, набитый доверху самым необходимым для меня.

— Нет там ничего полезного. Думаешь оружием разжиться? — сразу поняла, куда я клоню, девушка, — Давно все проверили. Сейф, как сейчас помню, есть. Здоровенная дура, мы как-то кучу времени убили, думали оружие нормальное. А там «Мурка» одна, да две или три пачки патронов к ней. Вроде бы травмат еще был или газовик. Точно не помню, зато помню, как матом мы тогда крыли все и всех. Задел у нас был на ограбление банка, выхлоп же на два — три спорона. Ну, пусть на пару горошин. Кошкины слезки, да и только. Если бы Там такого хомяка ограбили, — кивнула она куда-то назад, видимо так обозначая направление старушки Земли, и привычных для нас миров, — То овчинка выделки бы стоила — золото, бриллианты, деньги пачками. Но нам-то не они нужны, этого дерьма в любом банке или магазине набрать можно.

— Тогда тем более зайду. Я быстро.

— Что медвежатник?

— Ага, есть немного.

— Даю десять минут. Малыш сходи, покажи. Время пошло!

Дверь с парадного входа была в лучших российских традициях из стали с облицовкой под дерево. Однако задние оказались обычными деревянными, которые Малыш вышиб одним легким пинком. Складывалось такое впечатление, что неизвестные хозяева только планировали заселяться, в некоторых комнатах мебель полностью отсутствовала, в остальных ее было по минимуму. Однако кухня уже отлично обставлена новейшей техникой. По широкой лестнице мы поднялись на второй этаж. Затем оказались в нужной комнате, где, похоже, планировался введения в строй рабочий кабинет.

— Вон он! — ткнул здоровяк на массивный железный ящик, который я заметил сразу, едва только переступил порог. Да и трудно бы было не заметить, так как пока из мебели здесь наличествовал стол с монитором, заваленный бумагами, кресло и сейф.

Увидев у меня в руках ресовский боевой нож, Малыш огорченно вздохнул, я так понимаю, он желал вживую лицезреть работу медвежатника. Уже, наверное, представлял потирая ладонищи, как я достану из широких штанин стетоскоп, буду стучать пальцами, и с умной рожей подбирать шифр, беззвучно шевеля губами. А тут два реза и массивная дверца, куда той плите, едва не придавила мне пальцы на ногах. Если бы не отпрыгнул, то закончилось бы все плачевно.

Действительно, внутри нашлось обычное себе помповое ружье МР-153, самое простое. Ложе и цевье — орех. Обычный брезентовый ремень. Почему-то мелькали подспудные мысли, что помповик будет точно так же, как и Фораннер, проапгрейден до неузнаваемости. Ровно три пачки патронов — одна с пулями, две с картечью по десять штук в каждой. Никаких приспособлений для чистки оружия не нашлось, хотя ружье, как говорится, блестело. Но и это хлеб. Да, еще какой! Газовый пистолет или резинострел отсутствовали.

Сразу же набил магазин, передернул цевье, и добавил еще один патрон. Остатки от пачки растолкал по карманам, еще и коробку с пулевыми вскрыл. Последнюю с картечью сунул в рюкзак за плечами.

Настроение скакнуло до небес. Надо же, три дня назад кто бы мне сказал, что я обрадуюсь до глубины души самому народному, как поговаривали некоторые, ружью в России, и слабенькому ПММ… Не поверил бы! У меня задачи были, выбить себе РПГ-26 с Гранита, а также размышления, возместят или не возместят ВАЛ, покореженный в бою с тварями. Но опять же и без этого, у самого имелся целый арсенал, на любой вкус. Начиная от банальных калашниковых и заканчивая ресовской винтовкой.

Теперь же держал в руках «Мурку», а душа пела. Мурчала душа! Просто надо это прочувствовать, все же Улей — это не Бродвей, здесь от наличия оружия зависело твое выживание, без него себя чувствуешь не просто неполноценным, а возникает некое ощущение обреченности, что ли. Беспомощности. Тот же клевец — годился только для борьбы с низшими, да и, вообще, не считал подобные вещи за оружие. Привык как-то к огнестрельному, настолько, что никакой арбалет, пусть самый мощный не сравнился бы в моих глазах с простеньким ПМ. Мозг понимал, что иные луки и арбалеты не уступали по мощности той же винтовке, но сердцу, не прикажешь. Не лежало оно у меня ко всей этой «бутафории». И да, как там? Господь Бог создал людей сильными и слабыми, а мистер Кольт уравнял их шансы, — американцы знали толк в хороших и емких изречениях. Сейчас же я вооружен, моторизирован и…

— Чем тебя Герда подкупила? — прервал мои размышления Малыш.

— Ты про что? — не понял вопроса я.

— Ну, — протянул тот, и даже покрутил ладонью, — На Форик?

— Что на форик?

— Ну, за руль фораннера усадила, — почти по слогам, как для умственно неполноценного произнес тот.

— Я сам попросился.

— Сам? Да… И как оно?

Я пожал плечами, мол, понимай, как знаешь, будь он мне знакомый, расспросил бы. Впрочем, угадал с реакцией.

— Нет, Люгер, пойми правильно, вас адреналинщиков, я уважаю. Не понимаю, конечно, но уважать уважаю. Мороз у вас в башке лютый, но кто, если не вы? Главное, когда от тварей уходить будешь, всегда старайся делать так, чтобы не на одной линии с ними быть, я, когда за гашеткой, особо не разбираю. Ты уж, извини.

Вот и приплыли. Но честный парень, а Герда сука!

Когда я выходил из кабинета, неожиданный недовольный стрекот привлек мое внимание. Странный звук. Одновременно напоминал и птичий, и какой-то крысиный. Попугаи иной раз так орали. Обернулся к Малышу, тот тоже застыл, настороженно прислушиваясь. Меня изумила перемена, вот недавно передо мной был добряк-здоровяк, эдакий деревенский мельник или булочник, а тут тролль. Здоровенный, рыжий, злющий и косматый. Да, неудобно с пулеметом здесь маневрировать. Викинг же, сначала приложил указательный палец к губам, приказывая сохранять молчание, перехватил удобней ПКМ, и мотнул мне головой, показывая, мол, давай вперед. Я не спешил. Ткнул в гранату на его РПСке, показал, что она мне нужна. Тот отрицательно мотнул головой, оскалился и вновь приказал двигаться по коридору.

Вот, сука! Я вжал в плечо приклад ружья, тоже с таким по помещениям не походишь. Готовый палить на любое движение, медленно и осторожно, стараясь ступать бесшумно, пошел по коридору в направлении звука. Стрекот на несколько секунд смолк, воцарилась звенящая и зловещая тишина. Быстро обернулся. На лбу напарника выступили бисеринки пота. Тоже нервничал. Но с другой стороны, на урчание зараженных это не походило. Хотя мало я про них еще знал.

Закрытая дверь, из-за которой стрекот раздавался еще сильнее. Что за херня?

Напарник же показал, открывай, сам приготовился. Вот идиот, увешан, как новогодняя елка гранатами, нет, закатить одну, а потом уже с остальным разбираться. Впрочем, зачем зря боеприпас ценный тратить, когда тут есть под боком смертник вроде меня, если, что первым под раздачу попадет, а рыжий может или отступить или вместе со мной изрешетить. Как он сказал «я, когда за гашеткой, особо не разбираю. Ты уж, извини». В общем, на кого Бог пошлет.

Медленно-медленно, повернул круглую, теперь и у нас, как в американских боевиках, дверную ручку, а затем резко, дернул ее на себя, смещаясь, как можно дальше. Рыжая молния метнулась ко мне, я едва не выстрелил в ее сторону, при этом так получилось, что именно нахождение Малыша на линии огня, смогло удержать палец. А то бы потом вряд ли удалось доказать, что не специально. Да и здоровяк едва не пальнул от широты души, но уже по мне.

Как оказалось, виновник наших страхов — небольшой зверек, с сильно вытянутым телом. Хищная и хитрая маленькая усатая мордочка. Окрас рыжий с белым. Был ли это хорек или горностай, а может ласка — я не знал, в таком зоопарке не разбирался. Сейчас животное, сидя на задних лапах, что-то торопливо и недовольно выговаривало именно мне, показывая вполне внушительные, для такого миниатюрного создания, клыки.

— Ништяк! Кто это? — спросил у меня рыжий, чье лицо вновь обрело довольно-дебильное выражение, но осмыслить увиденное пытался, о чем говорили собравшиеся на широком, пусть и низком лбе, морщинки.

— Я, что на зверолога похож? — ответил, злости на этого урода было много, вот ведь рысь какая, под молотки хотел подвести. И не пикнешь особо. Сам же сюда вызывался. С другой стороны, мурка, моя мурочка, ты мой муреночек!

— Классный зверь, себе возьму, пусть крыс ловит! — уведомил меня Малыш и потянул грабли к горностаю, ласке или хорьку. К животному, короче.

И тут же заорав, отдернул руку, брызнув в разные стороны кровью. Хищник кусанул тролля за обнаженные кончики пальцев! Допонтавался штурмовыми перчатками, но последнее — это я из зависти, да из-за нее родимой, кроме одежды, что была на мне, больше у меня ничего и не имелось. Между тем этот хорек или еще кто, угрожающе застрекотал, затем ловко забрался по моей штанине. Перебрался на куртку и оказался на правом плече, откуда принялся опять, похоже, рассказывать Малышу про его родословную.

— Да, я тебя, урод! — взревел придурок, вскидывая словно пушинку, ПКМ и наводя его на зверька, которого можно убить и из рогатки. Мозги у рыжего, если и были, то всякие позвоночные, головной точно ушел в мышечную массу и хитроподлость. Мне же было не по себе, заглядывая в черный провал ствола, готового выплюнуть пулю калибра 7,62.

И боевой товарищ мог легко выстрелить. Ведь кто я для него? Очередной смертник, он же зарабатывал гражданство, судя по экипировке.

— Успокойся, Малыш, зверь мой, — четко выделяя каждое слово, заявил я, глядя рейдеру в глаза.

Тот посмотрел на меня, как будто с ним заговорил предмет мебели. Хмыкнул, покачал головой, сплюнул на ковровую дорожку. И, развернувшись, молча потопал к лестнице, махнув мне рукой, командуя, давай двигай следом.

Зверь же снова стрекотнул прямо в ухо, чуть оглушив, ловко перебрался с правого плеча на левое. Опять что-то высказал, очень напоминающее матерную тираду.

— Давай вали уже, освободили тебя, вот и будь свободным! — возиться с ним не хотелось. Да и кто это вообще такой, что он ест, как за ним ухаживать?

Но тот никуда не собирался, наоборот, вцепился лапами в плечо, напоминая истину Экзюпери, про ответственность за тех, кого приручили или еще за что-то, а, может, великий писатель вообще ничего такого не говорил. Однако не зря всегда отмечала Светка, что меня любило всякое зверье и дети. Жаль, что бескорыстно только они. Остальных же отчего-то интересовали только деньги и возможности их заработать или получить с моей помощью.

— Укусишь, здесь оставлю! — пригрозил я, гладя голову зверька, он или понял речь, или руководствовался чем-то другим, но агрессии не проявлял, — Ладно, возьму тебя с собой, животное. Имя пока не заслужил.

Тот только прищурился, да так хитро-презрительно, мол, кто бы тебя еще спросил, человечишко?

* * *

Личный автомобиль — это свобода. Свобода от всего. Так, по крайней мере, утверждали многочисленные рекламные ролики. Вот только я ни капли не чувствовал «всеобъемлющего восторга». Да и особого подъема настроения не наблюдалось. Может, дело было в том, что вперед не убегала за горизонт пыльная лента дороги или не рассекала мир на две половины черная блестящая асфальтовая полоса, а маячил грязный, в пулевых отметинах, вмятинах и царапинах усиленный, шипастый, забронированный зад «Урала», отлично вписывающийся в помертвевший городской пейзаж.

Чернели хищные провалы окон, казалось, что там, в глубине, обязательно притаился кто-то злой и вооруженный, наблюдающий за нами, взвешивающий на своих весах, стоит или нет тратить заряд к РПГ или винтовочный патрон. И пока нас спасала банальная алчность этого анонима. Мелькали брошенные тут и там автомобили, часто образующие пробки, которые мощный грузовик, куда там тому ледоколу, вальяжно раздвигал в стороны, чуть снижая скорость. Яркими завершающими мазками в общей картине наставшего Апокалипсиса служили выбитые стекла витрин, мусор, таскаемый ветром, недоеденные почему-то человеческие останки, да белеющие кости на тротуарах и проезжей части.

Сама атмосфера давила, плющила, заставляла постоянно вертеть головой, озираться, всматриваться в боковые зеркала. И нет-нет, а казалось, что там, когда ты отрываешь взгляд, мелькает что-то недоброе, злое.

Разница в ощущениях и восприятии, когда ты двигаешься точно по таким же улицам, но в окружении других людей, на которых можно положиться, вооруженных и закаленных Ульем, и когда ты двигаешься один, на свой страх и риск, была огромной. Даже непомерно огромной. Все-таки человек существо социальное. Как там? Вместе и батьку бить веселей? Абсолютно точно. Сейчас же нервы натянулись струнами, готовые взорвать тело зачастую дурацким действием, ведущим к гибели. Например, вдавить газ вместо тормоза или наоборот, тормоз вместо газа. Идея о личном автомобиле уже не казалась столь здравой. Но… Я понимал — дело привычки, а вырабатывается она практикой, и только практикой.

В царившей вокруг тишине звук двигателей двух мощных машин, был слышан, наверное, за десятки километров. Он, отражаясь, от стен домов, в одночасье ставших безжизненными, разносился повсюду, проникал в каждый уголок, кричал, верещал ли, восторженно и призывающе: «Кушать подано, господа!» Осталось только дождаться, кто прибудет первым на зов — зараженные или загадочные атомиты, а может и все вместе.

Еще ощутить себя свободным в полной мере мне мешал ствол крупнокалиберного пулемета, который сноровисто вертелся на турели, часто посматривая на водительское место Фораннера. Отчего порой холодок нет-нет, и пробегал по спине. Малыш действовал или по приказу Герды, нагоняя жути и показывая, что я под присмотром, или развлекался, мстя за прокушенные горностаем пальцы. И ведь, ублюдок, не понимал, ровно до того момента, пока палец случайно не вдавит кнопку на джойстике, что ТБ обращения с оружием касаются именно его — дебила!

Словно соглашаясь с моими мыслями стрекотнул Вжик, обследовавший сейчас приборную панель. Видовую принадлежность животного определила сходу командир.

— Ого! И где это вы взяли горностая? — впрочем, это был риторический вопрос, не требующий ответа, — Да, какой ты у нас больсуссий… Ох, ты моя рыбонька, моя лапочка…

Зверек без всякой опаски перебрался на руку девушки. Если бы Герда сняла трусы, здесь и сейчас, то это хоть и не вписывалось в сконструированный ее образ, но не так, как сюсюканье. Та же, не обращая внимания на мое изумление, тискала горностая, почесывала его, гладила.

— И кто тут у нас? Мальчик или девочка, — перевернула животное, я ожидал, что тот кусанет начальство, но ему, судя по довольной морде, такое внимание нравилось, — Мальчишка! Какой большой мальчик, какая лапочка… Как его зовут?

Обернулась ко мне, я лишь неопределенно пожал плечами. Не лезло ничего в голову. Хотя Хеку почти сразу кличку придумал, надо и этого окрестить. Только как? Муся? Да, за такое имя он мне ночью глотку перегрызет. Зубы хоть и небольшие, но дурное дело не хитрое.

— Вжик, — вспомнилась быстрая и опасная, но легкая и изящная муровская стелсерша, бывшая первой женщиной и человеком, которого я убил в Улье. Цемента к роду людскому не относил, мразь еще та.

— А неплохо, — одобрила Герда, — Быстрый, ловкий Вжик! Вжикуля ты моя… Лапочка…

Горностай довольно стрекотнул, а потом что-то свистнул, типа, хватит с меня ваших телячьих нежностей, и опять забрался мне на плечо. Откуда хитро поглядывал. Нарекая животину, мне и поговорка сразу вспомнилась: «Вжик — и ты больше не мужик», это я уже прикидывал боевое применение рыжего. С алабаем было все ясно — боец, сторож, а это недоразумение? Сплавить его командирше? Использовать как охранника? Не знал я их повадки. С собаками понятно, и как сигналы подает, и как реагирует. А этот зубастик?

— Какие мы гордые, на ладно, будь с папочкой, — поцокала девушка, напоследок почесала пальцем подбородок питомца, а затем вполне добрая улыбка исчезла с лица, глаза вновь стали злыми, оценивающими.

— Выдвигаемся! Люгер, пристраиваешься в хвост, дистанция от десяти до двадцати метров. Все, поехали, рванина!

Двигатель уже прогрелся, поэтому я плавно вырулил из гаража и пристроился за «Уралом». Горностай радовался, он за первую минуту оббежал весь салон, все обнюхал, а сейчас приступил к тщательным и планомерным исследованиям. По мне лучше кот. В башке того, хотя бы понятные вполне себе человеческие мысли — пожрать, поспать, при этом как можно меньше поработать. Этот же зверюга на месте не сидел от слова «совсем». Суетился, пищал, стрекотал, посвистывал, пыхтел, шумел, гремел. Нет, надо его Герде подарить? Как вспомню какая собака была, глотки только в путь рвала, меня слушала, а в итоге… Столько дел уже накопилось, столько всего наворотил. Еще за Хека не раздал долги. Или раздал?

Чем ближе к центру, тем больше встречалось магазинов. Бытовая и компьютерная техника, одежда гламурная, повседневная и специальная, продуктовые супермаркеты и бытовая химия, — заходи, бери все, что сможешь унести. Открытая дверь «Сбербанка»….

До четырнадцати лет у меня и у приятелей часто мелькали мысли, вот бы все люди исчезли, а машины, магазины, квартиры, таящие несметные богатства — остались. Такие фантазии, как и найденный пухлый кошелек с «миллионом долларов», довольно часто рождались в наших головах. Скорее из-за того, что по сравнению с теми же сегодняшними детьми, у нас всего было мало. Мало перспектив, мало возможностей, мало игрушек, вечно хотелось сладкого и жрать.

Доходило до удивительных умозаключений.

— Я бы Сбербанк сразу ограбил, все золото оттуда вынес, и грузовик «Кока-колы» вскрыл, — делился наболевшим Боб.

Охваченные открывшимися воображаемыми перспективами, мы продолжали придумывать.

— Дерьмо все эти ваши мысли, — подытожил Олег, скуластый белобрысый парнишка, — Сидите думайте… Был бы у бабушки хер, она была бы дедушкой! Вот ты, — ткнул пальцем он в Боба, — Мечтаешь о гамбургере и кока-коле, хрен его знает, зачем тебе банк, если при твоих раскладах можешь зайти в любой магазин и взять то, что хочется. Но что ты сделал, для того, чтобы не мечтать, а пить эту колу? Вот что?!

Мы сидели в этот момент в «Макдональдсе», посещение которого в те времена являлось предметом гордости не только для сопляков, но и для взрослых, вполне состоявшихся. Наша компания жрала картошку, макала в соус, запивала колой, растягивая, как могла эту вкуснотень. Облизывалась и чавкала. Спонсором же банкета выступал Олег.

Все замолчали, затихли, Боб обиженно засопел. Но наш меценат продолжил поделиться мудростью:

— А я вам скажу так, у лошадей головы большие, вот пусть они и думают всякую херню, придумывают. Мы же должны делать! Хочешь колу? Все просто. Поясняю на пальцах, — показал он ладонь с растопыренными пальцами, — На колу нужны деньги, деньги можно заработать. Законно или незаконно — плевать, они зарабатываются. Точка. Выбираешь свой метод, который тебе доступен и подходит. Действуешь. Получаешь деньги, покупаешь колу! Ссышь этой колой, срешь гамбургерами! Ты счастлив. И для осуществления вашеих фантазий — выпить колы, не надо мечтать о том, чтобы все исчезли. Этого не будет. Хоть обосритесь тут все!

Теперь мне абсолютно ясно, что Олег транслировал на нас чьи-то жизненные установки, учитывая тот факт, что ровно через месяц его нашли с отрезанной башкой. А всех знакомых менты трясли около месяца, выясняя подноготную. Оказалось, тот был наркокурьером и даже не мелким. Однако слова парня, несмотря на кажущуюся их обыденность, оказали огромное влияние на нас. Как будто перед нами появился тогда сам апостол с откровениями: «Просите и дано вам будет!». Не скажу, что из той компании у всех судьба сложилась отлично, но «вот Олег говорил», стало чем-то вроде аргумента, ссылкой на авторитетную научную работу. Эдакий труд Карла Маркса и Ленина. Жизненная философия, ведущая к успеху и не дающая сбоев.

Я же вынес одно. Мечты есть у каждого человека — это неоспоримый факт. Они могут быть совсем крохотными и непомерно огромными, а в зависимости от бытия то разрастаются до вселенского масштаба — «осчастливить все человечество, остановить войны, накормить голодных», то превращаются в сиюминутные — «сейчас бы пожрать, поспать, умыться». Порой, при всей жалкости последних, оснований для их воплощения ровно столько же, сколько и для первых.

Главный парадокс заключается в другом, что у одних мечты, при абсолютной их реальности, так остаются фантазиями на протяжении всего существования. У других при невероятной фантастичности воплощаются в жизнь. От удачи зависит многое, но не менее важен подход.

Сейчас моя мечта была простой — отоспаться и отъестся в нормальных человеческих условиях, выпить пару-тройку, а может и с десяток бутылок пива, расслабить мозги, смотря какой-нибудь боевик или дурацкую, абсолютно безбашенную комедию. Может прочесть книгу из далекого теперь мира.

Что для этого нужно?

Уж точно не сидеть подобно Мухе и Серому, которые вместе с дамами, так и не узнал их имен, устроили банкет. Натащили из магазина разной консервированной продукции, вино и даже водку. Добыли откуда-то пластиковые столики и стулья, чинно расселись. Герда промолчала, а честная компания приняла это все за негласное разрешение. И да, их резон я тоже понимал.

Конечно, кто-то бы сказал, мол, чего они сидят, почему не рыщут, будто голодные звери, ведь им тоже надо и то, и это? Однако, все хорошо ровно до того момента, пока тот же чертов топтун не заглянет на огонек. Здесь же прикрытие, отменное, кстати говоря, по меркам Улья. Крупнокалиберный пулемет, люди с автоматами, пусть и хреново, но бронированное нутро «Урала». И главное, на этом автомобиле можно в любой момент рвануть к Башне.

А вокруг вполне вероятно отираются зараженные или атомиты, вооруженные, как когтями и зубами, быстрые и живучие, так и легкой стрелковой, которая становилась непомерно тяжелой в нашем случае, учитывая, что вооружены все грубо сваренными клевцами. Да, даже, если поделками величайших кузнецов современности, с тем же ПММом я, минимум, шестерых архаровцев с холодняком положу или покладу, в общем, раскатаю. И пусть на меня хоть свиньей прут, хоть любым другим строем.

Конечно, оставались еще и способности Улья, но по обмолвкам и по охлаждению пивных бутылок тем же Мухой, становилось понятно, далеко не всех одарили на старте хорошими возможностями для выживания. И делалось одновременно страшно, что если в нужный момент, кто-то незримый, как до этого играл, включая, например, в вертолете, незримую кнопочку, возьмет и вырубит говенный рубильник активации моего умения! И, как уже говорил, зажмут твари или еще кто-то, а этому ублюдку вдруг захочется посмотреть на мои кишки, и хрен бы в рот, а не телепорт.

Ненавижу, когда что-то зависит не от меня, особенно в тех случаях, когда природу явления я не понимаю даже в принципе. Знахари же, в лице кваза Кварца, дискредитировали себя напрочь.

Герда не соврала — грузить ничего не пришлось. Подъехали мы к стоящему отдельно трехэтажному стеклянному зданию торгового комплекса, где и располагался, занимая почти весь первый этаж супермаркет «Пятерочка». Судя по пестрившим рекламным объявлениям в здании были самые разнообразные торговые точки, начиная от продажи бытовой техники и заканчивая одеждой.

Гайвер, Дрон и пулеметчик с «Печенегом» буллпап споро двинулись к стоянке с «фордовской» фурой. Все подступы просматривались с того участка дороги, где мы сейчас встали. Рейдеры недолго ковырялись, после чего, выхлопная труба американца выплюнула облако почти черного дыма, через несколько секунд ставшее еле видимым.

— Других я проинструктировала, теперь ты, — видимо скромно оценив умственные способности, ткнула пальцем мне в грудь Герда, а скорее всего, такая жестикуляция у нее выработалась, — Резко и споро сейчас грузишь все, что тебе необходимо. Раз уж ты у нас такой весь из себя…, - замолчала, пожевала губы, потом выдала, будто выплюнула, — Домовитый. Начинается замес, перемещаешься к нам, здесь, если что-то прикроем. Дальше, в ментовку тут неподолеку — можешь не соваться. Все выгребли до нас. Там дальше, — показала она рукой за здание супермаркета, — Находится охотник-рыболов, стрелковку должны были тоже забрать, но по мелочи могло что-то и остаться… Как ты правильно понял, больше вас ничем снабжать никто не будет, спасение рук утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих. Это ясно?

— Надолго мы здесь?

— Не меньше трех-четырех часов. Главное, держи ушки на макушке.

А с плеча девушки уже разразился тирадой Вжик. Видимо говорил, чтобы про него не забыли в процессе мародерства, принесли чего-нибудь вкусненького. Ага-ага, сейчас. Уже бегу.

— Крысу вон жри! — кивнул в сторону здоровенной твари, валяющейся у наших ног. Это горностай, едва выскочив из автомобиля, успел поймать здоровенного грызуна, который был и толще, и шире Вжика. С гордым видом и вредителем в зубах, тот прошествовал к нам и бросил к ногам добычу, мол, учитесь безрукие. За такой финт получил сразу от Герды очередную порцию сюсюканья. Нет, надо зверя ей подарить. С командиром контакт налаживать, девка она жесткая, да и зависит от нее многое. При всей показной анархии, уверен, начнешь права качать, не заметишь, как мозги на несколько грамм потяжелеют.

— Оставайся пока с мамочкой, — вернул я «папочку», и, судя по промелькнувшей тени на лице девушки, довольно удачно.

Супермаркет уже привычно пустой и безжизненный. Акустика потрясающая, я бы сказал пугающая. Пока я сдавал задом на своем внедорожнике практически до дверей, несколько ступенек подготовленный джип проглотил колесами и даже не заметил. В итоге, когда я зашел в торговый комплекс остальные уже спешили на выход, нахапав полные пакеты еды, за девушками следовали Серый и Муха, таща пластиковые столики и стулья.

Первое, что я посетил, это находящийся на этом же этаже магазин бытовой техники. В итоге моей добычей только из крупногабаритных товаров стал небольшой холодильник, напоминающий тумбочку. Благо весил он немного. Затем черед пришел электрочайника, утюга, мультиварки, мощного моющего пылесоса со всеми атрибутами. Но это было только начало, затем последовала посуда, начиная от чашек и ложек и заканчивая обычным чайником со свистком, набором кастрюль и сковородок, пара термосов один большой, второй едва ли на литр, набор ножей и разделочных досок, пару механических помп для кулеровских бутылок. Точку с продажей питьевой воды я приметил сразу. В результате еще и три бутыли погрузил, до кучи. Брал все, что могло пригодиться. Ноутбук, планшет, диктофон, цифровой фотоаппарат, не забыл и рацию. Пусть это был обычный «Кенвуд», но и то хлеб. Аккумуляторы разряжены, поэтому пока пришлось обходиться без связи.

В машине, кстати, несмотря на заверения Герды, этого девайса не обнаружилось. На что та, вполне резонно ответила, мол, это Улей, а здесь, раз на раз не приходится.

Задние сиденья опустил, и до этого огромный багажник, теперь стал непомерным. Однако, только бытовая техника заняла минимум четверть пространства. А взял я, вот уверен, далеко не все. Многое еще требовалось для комфортной жизни, многое. Но это первый выезд, будет и второй и третий, хотел сказать «докуплю», скорее доморадерю. Хотя можно ли это называть мародерством? Людей нет, никого нет, через неделю, может раньше, а может и позже, все оставшееся исчезнет.

После отдела с бытовой техникой, поднялся на второй этаж, где продавалась всякая одежда, жаль тактической не имелось, но и так, затарился, начиная от повседневной и заканчивая спортивной, бельем, включая постельное, одеялами и парой подушек.

В самой «Пятерочке» тоже не ограничился малой кровью. Что мне было нужно? Да все! Начиная от еды и заканчивая тем же спиртным, как для лечения нервов, разведения живца, уксус тоже надо было не забыть, так и для подарков. Например, решил мужику, который мне выдал тряпки и ведро, а также чистящие средства подогнать пару бутылок конька. Мне сейчас ничего не стоило их прихватить, а ему, вот уверен, будет приятно. Да и налаживать надо со всеми окружающими плодотворное сотрудничество. Меньше подозрений, больше информации. Она же нужна, как воздух.

Обитающие на базе мусорщики и уборщики, несмотря на неприглядное вроде как занятие, знать должны о подковерной жизни очень и очень много. Они, как тараканы, их почти никто не видит, а вот они все и всех замечают, отсутствие же событий заставляет мозг забивать всякой хренью, на которую тот же рейдер не обратит внимания.

Вроде бы в Улье не такая и ценность любая материальная вещь, спиртное — тем более, но пусть утверждают, что угодно, а достать ту же бутылку водки — надо обязательно сунуться на стандартный кластер, со всеми вытекающими. Вот и возникает резонный вопрос, что лучше — заработать денег и купить, без всякого риска для жизни, или просто взять, но рискуя башкой, где цена порой даже обычных консервов — жизнь? И не всегда даже хорошей тушенки, за банку каши можно огрести по самое нехочу.

Грузил я вдумчиво, но быстро: макароны, тушенку, сгущенку, чай, кофе, сахар, сок, минералка, специи и крупы, консервированную рыбу и овощи, соль и кетчуп, картошку и лук. В три захода увез на тележках, вернулся и в четвертый. Набрал бытовой химии, начиная от порошка и заканчивая мыльно-рыльными, не забыл и про мешки под мусор, хозяйственные перчатки, батарейки пачками самых разнообразных калибров, сигареты, швабра, тряпки, салфетки. Да всего не перечислить.

Проехал буквально метров пятьдесят и сдал задом к строительному магазину «Все для дома». Двери у него были не заперты, поэтому проник без всякого труда. Быстро обошел витрины и стеллажи, проверяя наличие зараженных, заглянул в подсобные помещения. Чисто.

Вновь погрузка. Здесь тоже хапал все, что могло пригодиться, начиная от крепежа, краски, лаков и даже обоев, всяких веревок, цепей — родился концепт благоустройства, заканчивая толстенным рулоном линолеума, который допер только при помощи мата и такой-то матери. Электроинструменты: шуруповерт и лобзик, перфоратор, вот уж без чего невозможно испортить жизнь соседям, краскопульт, миксер и прочее необходимое. Затем черед пришел простых инструментов, тоже не скупился, взял все начиная от ножовки и заканчивая отвертками и пассатижами. Здесь же выбрал несколько светильников, провода в небольших бухтах, упаковка изоленты синей — вот без чего нельзя было делать ни один ремонт, выключатели, как и плафоны с лампами.

А ведь лет десять прошло, когда я последний раз лично участвовал в подобных действах. Тогда еще все только начиналось, жили гораздо беднее. Первая квартира, сколько писку и визгу было у той же Светки. Сука, одним словом! Настроение немного испортилось, при воспоминании о вероломстве и предательстве бывшей жены. Проснулась злость. Но шопинг отвлекал, лечил.

Затем посетил мебельный. Конечно, по уму с них надо было и начинать. Но прервать процесс хомячизма могли в любой момент. Поэтому строго по плану. В итоге Фораннер проклял хозяина. Шкаф купе, разобранный и упакованный, который примерно по размерам должен был встать; офисное кресло; высокая тумба; металлический стеллаж; длинный и узкий, с толстой столешницей стол, над которым размещались всякие полочки и полки; обычная трехногую вешалка; небольшая прихожая. Мебель корпусная, уверен, прокляну все, ее собирая. Но зато, как хорошо сейчас.

Напоследок, на крышу закрепил угловой диван, простенький, но если разложить полностью, то займет, наверное, треть моей комнатенки. Разобрать его на составные части много времени не потребовалось. Четыре болта, боковые спинки легко снимались. В общем, все сделано для людей. Поэтому загрузить его, даже в одиночку хоть и пришлось попотеть, так как все же габариты имели значение, но не особо — вес плевый. Поэтому справился.

Как апофеоз мародерского начала, забрал таки с витрины плетеное кресло-качалку. Так и представлялись картины, как я буду попивать бурбон, покачиваясь возле растопленного очага, читать книгу. Опять накатило дурное настроение, и ощущения, как во время поездки с рейдерами. Эмоциональные качели вновь начались? Вспомнилось, что у меня на настоящий момент имелась только специфическая техническая литература, сугубо прикладная. А вот то, к чему она прикладывалась, доблестные стражи порядка Острога реквизировали, суки, по решению суда. Ладно, тут уж не до жиру, самому быть бы живу.

До разграбленного охотничьего магазина я не успел добраться. Автоматная стрельба началась резко и неожиданно. Впрочем, по-иному разве когда-то бывало? Затем звуки мощных моторов, резко и коротко заговорил «Утес», к нему присоединился «Печенег». Одиночно, но очень серьезно что-то загрохало, я подозревал, что это оружие Герды. Затем настолько сильный взрыв, что задрожали и здесь стекла. Чем это они?

Вновь частая стрельба, автоматы и ружья звучали беспорядочно, а оружие нашего отряда, предположительно, говорило уверенно, басовито. В общем, люди вели бой. Я не спешил с криками «ура» мчаться на помощь. Наоборот, пригибаясь, очень осторожно, двинулся к двери магазина. Выглянул. На улице никого, ни справа, ни слева. Мой джип сейчас напоминал автомобиль беженцев, загружен напрочь. Еще это кресло!

А там что происходит-то? Не видно.

Звуки стрельбы, пока я выглядывал, стихли, а гул автомобильных двигателей стал удаляться. Вот дерьмо! Бросили?

Почувствовал за спиной какое-то движение. Быстро обернулся, и едва не выругался, опуская ружье. В какой-то паре метров от меня стоял довольно скалящий зубы Третьяк. И как смог подобраться практически бесшумно? Он тоже выпустил из рук ВАЛ, который повис на ремне стволом вниз. Морда красная, на лбу испарина, которую он тут же вытер тыльной стороной ладони в штурмовой перчатке. Рейдер улыбнулся еще шире.

— Ну, здравствуй, крестник!

Я расслабился. Подумал о море. Отчего-то в этом момент представлялись не тяжелые, накатывающие, раз за разом, на берег волны, не невообразимый водный простор, и не тонущий у горизонта красный диск солнца. И даже не пляж с голыми блондинками, мулатками, негритянками и азиатками, которые нежились в ленивой истоме на белоснежном песке. А мощная мужская волосатая грудь, и об нее с шелестом разбивалась ярко-желтая струя мочи. И пахло совсем не как в набившей оскомину поговорке — морем.

Третьяк, чью рожу я не ожидал здесь увидеть, приветственно осклабился. Я, улыбаясь в ответ и думая о всякой ерунде, одним слитным движением выдернул из кобуры ПММ и выстрелил. Совсем не девять грамм и не только свинца, а около шести, разогнанные пороховыми газами, не оставили крестному шансов. Пуля, разбрызгивая кровь, впилась в мягкую и тонкую кожу над правой бровью, а затем преодолела тонкую костяную преграду, остановилась где-то там, внутри черепной коробки, потеряв все силы, и отдавая свою короткую жизнь, чтобы ее же подарить и ее же забрать. Отнять у паскудной твари, позволив еще какое-то время любоваться небом Стикса, хорошему, отличному человеку, то есть, — мне.

И пусть Третьяк был матерым и битым волчарой, но не успел отреагировать. Я же решил действовать сразу, так как в иных обстоятельствах мог и не успеть выстрелить первым. Мало кто ожидает агрессивных действий сразу, без всякой раскачки, без лишних слов, едва ты сказал «здравствуй», особенно когда тебе рады, о чем говорит мимика, жесты, да и сам плохого не предполагаешь, от слова «совсем». Рейдер попался на эту уловку и теперь, с крайне изумленным выражением на лице, как-то неуклюже завалился на бок.

Нет, меня не посетило вновь безумие, если только отчасти. Ровно, ровно до сегодняшнего дня, а точнее до какой-то пары часов назад, я не чувствовал никакого давления извне. Дискомфорта. Ощущения, что кто-то берет и стискивает твой мозг грязными ручищами, запускает туда склизкие, холодные и мерзкие-мерзкие бородавчатые щупальца. На пальцах такое передать трудно, необходимо ощутить.

Когда я путешествовал с рейдерами, возвращавшимися в Острог, списывал такие выверты собственного сознания на проделки организма, над которым провел эксперимент в духе отряда 731 Цемент, как и на общую изменившуюся кардинально обстановку. Затем, в больнице, находясь на попечении Кварца, отчетливо осознал отсутствие воздействия извне. Не чувствовал его и, находясь, рядом с Москвичом. Не характерные для меня мысли и такие же желания вновь начинали посещать когда? Когда поблизости оказывался любезный крестный!

Например, все рейдеры уехали из Форпоста и… о, чудо! Поступки адекватные, мысли такие же. Но как только мы встали на КПП перед въездом в Острог на фордовском пикапе-переростке, вместе вдруг с усилившимся чувством беспричинной тревоги, возникло и дикое раздражение. И ведь тогда реально просчитывал варианты отправить на задние пассажирские места оборонительную гранату, самому телепортироваться подальше и помахать ручкой.

Зачем Третьяк сводил меня с ума? Откуда я знаю?! И, вполне возможно, никогда не разгадаю эту тайну, не получу четкий и внятный ответ. Здесь могло быть что угодно, начиная от каких-то затаенных обид и заканчивая общей любовью к искусству.

Вопрос в духе, зачем Чикатило убивал женщин, отрезал им соски и жрал, сука? Потому что маньяк и псих! Вроде бы логично, но… Что это объясняет, обычному среднестатистическому человеку? Или взять очередное семейство людоедов… Ладно бы последней хрен без соли доедали или отловили их в дикой природе, но в основном, обеспеченные, в рамках нашей страны товарищи, коренные россияне, почти москвичи. Поэтому верный ответ — ни-че-го!

Но мне совершенно понятен мотив появления здесь и сейчас крестного — ключ от банковской ячейки в Монако, который обнаружила во время реквизиции всего движимого и недвижимого имущества конфискационная команда с конвоирами. Обмолвились где-то при встрече, и вот сразу кавалерия. Встречайте! Дня не прошло. Шустрая, сука, а как плел до этого, «больше мы ничем тебе помочь не сможем»…

И звоночки о вероломстве Третьяка начали звенеть, еще до больничной койки, где я многое обдумал в тиши, любуясь на потолок, но не знал тогда ключевых деталей, что открылись мне позже. Гораздо позже.

Итак, первый звонок. Третьяк спровоцировал Каспера на драку с последующим убийством неандертальца и зловещими предсказаниями «Улей накажет!». Тогда мне был непонятен данный момент, списывал все на нервы. Так как крестный являлся пусть и слабеньким, но ментатом, зато наглядно доказал, когда выиграл спор с Гранитом, что поведение и реакции любого, даже абсолютно незнакомого ему человека — вроде меня, он просчитывает на раз. Здесь же, будто специально, до последней черты довел, до самого-самого края.

А так все оказалось достаточно просто, в моем понимании, конечно. Девушка из примкнувшей к нам троицы, после боестолкновения с мурами, оказалась «один в один» похожей на загадочную Виолетту. И рядом с Ирией сразу начал вертеться крестный, опекая и высказывая знаки внимания. Вроде бы все логично — красивая девка, их в Улье имеется определенный дефицит, хотя я бы, например, так не сказал. Но и видел пока обжитых мест немного.

Имелся еще и друг Гранита, некий Брюс Уиллис, связав себя узами брака с Виолеттой, поведение сменил на временами крайне неадекватное. Никого не напоминает? Дошло до того, что, презрев элементарные меры безопасности, оказался рядом с командиром, когда того настиг откат от применения одного из самых убийственных, в прямом смысле слова, даров Улья. В результате чего наш крепкий орешек погибает, молодая вдова, не в силах вынести тяжести разлуки, кончает жизнь самоубийством. В итоге, победитель, то есть Третьяк, не получил ничего.

А кто еще целенаправленно мог раскачивать психику товарища? Для чего? Для последующих непредсказуемых действий реципиента, которые в условиях Стикса всегда приводят к одному финалу — к смерти! И я знал, что неразделенная любовь может толкнуть и не на такие финты. Взяв эту версию, как рабочую, все больше убеждался, в ее истинности.

Третьяк решил, что необходимо убрать конкурента, нет человека, нет проблемы, а вдова в итоге будет его и только его. Таким образом, наш злодей расшатывал психику Уилисса всякой херней, как и мою, но позже, а в нужное время внушил нужные мысли, мол, Гранит тебя не тронет! В итоге достиг необходимой цели — конкурент мертв, его смерть невозможно связать с Третьяком. Зачем все так сложно? Так Гранит не мальчик, особо опасен и грохнет на раз. Но крестный недооценил того, что девушка полюбила всем своим сердечком неизвестного друга командира, поэтому узнав черную весть, она сводит счеты с жизнью. Банальная, короче любовь-морковь с соплями и брызгами.

В нашем рейде Третьяк встречает девчушку, идентичную той, запавшей в душу. Но проблема имеется — она не одна, спаситель их — Каспер, к которому свежачка может испытывать какие никакие чувства. Все-таки это первый знакомый, помогал, оберегал, и, честно говоря, на мой взгляд, тот выигрывал у многих рейдеров. Далее, неадерталец, судя по всем повадкам, тоже брал над девушкой шефство. Могла привязаться? Вполне.

В итоге Третьяк для купирования всех угроз на любовном фронте, так как один раз уже обжегся, сразу провоцирует Каспера, завязывается потасовка. «Неожиданный выстрел», и минус один конкурент. Умирает тот нелепо и глупо, без всякого героизма. Фортуна отвернулась. Бывает. Сам образ спасителя — матерого рейдера, изрядно блекнет, ибо он выступил пусть и случайным, но виновником смерти Нео. И тут наш честный крестный сурово произносит, назидательно тряся указательным пальцем: «Улей тебя накажет!», «Так нельзя!», «я честный и благородный Третьяк, говорю тебе… покайся, сука!».

Пообнимал скорбящую девушку, шепнул ей на ушко пару ласковых фраз. И Каспер сгинул во время заварушки, наличие которой было лишь делом времени, учитывая общее разгильдяйство, попустительство командования, где каждый из них «личность» и «честный матерый рейдер, коптящий Улей не один год».

В результате спаситель погибает. И, вот уверен, замешкался тот, когда ему снес голову кусач, не просто так. Наш крестный же, как обычно, ни при делах, и новичкам, и подопечному показал, что с приметами Стикса шутить не стоит. А так… Виолетта-Ирия проникается чувствами к сильному и могучему Третьяку, затем в Форпосте совместная койка и «милая, любимая».

Все в этой схеме вроде бы логично, не логично другое, зачем, спрашивается мне на мозги всю дорогу давить? Я ведь и вспомнил, как амулет с черным квадратом нацепил на себя, да не ожидая такого хода лошадью от глубин сознания. И сделал это в здании ДОСААФ после разговора с Третьяком! И воспринимал этот факт как данность. Мол нацепил и нацепил… То, что это какая-то непонятная штука, становящаяся теплой или холодной… Да, нормально, так и должно быть, я ведь такую херовину каждый день таскал! В общем, собственная адекватность и здоровый инстинкт самосохранения начала тогда еще сбоить. Плюс, черные квадраты на меня, падла, проецировала, и все с эдакой невинностью, мол, ничего я не вижу, ничего не слышу. Зато я видел!

Плоды собственных размышлений, вместе с облегчением, промелькнули в доли секунды, я еще только слонялся над телом, желая забрать оружие и боеприпасы, как раздавшийся голос, едва не заставил подпрыгнуть на месте и навскидку не выстрелить на него из пистолета. Так и замер с ПММ в руке.

— Отлично сработал! И не дергайся! — затвор не клацал, но оно и не нужно, все уже у этого человека давно приведено в боевую готовность.

У серой шершавой бетонной стены метрах в трех позади меня материализовался Гранит. Убийца, каких поискать, а еще и стелсер! И откуда у них умений нужных пачками? Я ничего не сказал, и даже не дернулся. Бесполезно, что и подтвердил, бывший командир.

— Цемента помнишь? Вот у меня с этим делом еще быстрее! Да и не один я тут…

С последними его словами из марева, будто иногда поднимался от земли горячий воздух, появилась огромная туша, закованная в ресовский бронекостюм. И где нашли такой только? Почти танк. Забрало шлема, разошлось и открыло расплывшуюся в улыбке, выглядевшую крокодильим оскалом, знакомую морду Кварца. Вот ведь суки, обложили! Они заодно с Третьяком? Нет, не похоже… Лица довольные, особенно у командира, тот будто любимого дерьма на завтрак банку схавал. Скорее двигались за ним скрытно и тайно. Выходило, что конкуренты? Ох, уж эти честные-пречестные рейдеры…

— Не поверишь, Люгер, но ради этого момента стоило жить, стоило оно всего, — заявил Гранит вполне обычным голосом, — Сколько изумления, сколько удивления, сколько эмоций, что просчитался в твоем отношении промелькнуло у Третьяка. Это непередаваемо, это просто коктейль наслаждения, для тех кто в курсе и может почувствовать, конечно. Надо же, наш признанный эксперт-аналитик, знаток человеческих душ, конструктор поведения… Красиво ты ему, прямо как в кино залепил, «привет-привет», «ну здравствуй» и досвидос! Красава, Люгер… Порадовал, порадовал старика! Даже я не ожидал!

— Пистолет скинуть? — перебил я его, мысли в голове метались, будто заполошные воробьи в закрытой комнате. Искали открытую форточку, хоть щель, чтобы выскользнуть, улететь на волю. Но кроме, как биться в стекло, роняя перья, им ничего не оставалось.

— Да, как хочешь, мне дела нет, в любом случае у тебя ни единого шанса. Но можешь попробовать. Есть желание?

— Нет, и лучше скину, — ответил, поясняя, — Вдруг неправильно истолкуете мои движения, да превратите в решето.

Тот хмыкнул, мол, разумные мысли. Я же медленно положил на асфальт ПММ, потом также осторожно снял ружье с плеча, не наводя на рейдеров, примостил рядом.

— Ну-ну, послушный Люгер, чем ты еще сегодня удивишь? — хохотнул Гранит, а Кварц изобразил на подлой роже глубокую умственную деятельность.

Такого отличного настроения у бывшего командира мне не доводилось еще видеть.

— Нет, ты реальный мур! Зачем грохнул крестного-то? — опять уставился насмешливо на меня.

— На мозги капал, — медленно ответил я, а сам искал, искал варианты, и пока не находил. Только теплилась надежда. Но с каждой секундой таяла. Против двоих этих монстров, я бы даже вооруженный не поставил на себя что-то ценное. Они закованы в броню. Кваз — тот, вообще, почти в танковую, командир же в обычную свою сбрую, но там и интегрированный бронежилет, и каска на башке модная, тактическая, на ногах и руках везде, где нужно и нет кевлар. В руках автомат, очень и очень тюнюнгованный по виду Калашников под семерку. У Кварца что-то непонятное, огромное зализанное, а в ствол минимум два пальца лезло.

— На мозги… На мо-зги… Капал, — тот рассмеялся, да непринужденно так, не натужно, ему действительно было весело, — Спешу тебя разочаровать, — картинно напустил скорбное выражение, — Не капал тебе Третьяк на мозги, это я знаю точно. Жемчужина ему была нужна, что бесспорно, за ней и явился. Как же хотел семейное гнездышко вить, на покой собрался, девочку любимую нашел, детишек захотелось на старости-то лет своих понянчить. Здесь же главное что? Белый жемчуг. Иначе и рисковать не стоит. Представляешь, растишь, растишь спиногрыза, памперсы меняешь, любишь его, а он раз и в пять или семь лет в пустыша перекидывается. Каково? Не выдерживает такого ранимое родительское сердечко. А тут белый жемчуг на блюде…

— На каком таком блюде? Нет у меня жемчуга, — честно ответил я.

— То, что у тебя его нет, это и ежу понятно. Если бы был, уверен, вряд ли кто-то за тобой в поход отправился, потому что такую ценность — глотают сразу, а учитывая, как тебя напугал наш любезный Кварц «иммунный-неиммунный», то сожрал бы ты ее. Как пить дать, сожрал! Но ключик заветный, ровно как в сказке про деревянного идиота, у тебя имеется. Буратино ты наш, думал здесь поле Чудес, а оказался в Стране дураков.

— Ерунда это, — я говорил спокойно. Все итак ясно, или я как-то смогу «сделать» этих двух, обладающих умениями, монстров или же сам останусь здесь. Навсегда. И холод по позвоночнику, но бодрящий, такой холодок, заставляющий думать. Ощущение же телепорта уже поймал.

— Это почему еще?

— Потому что у Цемента был чемодан с жемчугом, по слухам. А не одна белая.

— А вот здесь ты ошибаешься! Он с Говорливым, был такой рейдер, поменялся. Успел перед последним своим походом. А потом грохнули рейдера-ветерана, лично участвовавшего в убийстве сами знаете кого, из кого белый жемчуг берется. И кто завалил? Какие-то залетные хмыри… И убили мужика жестоко и кроваво, умирал он долго и страшно. И, думаю, не обошлось без наводки от Цемента. Но факт остается фактом, обмен состоялся. И это известно доподлинно.

— Может быть, может… Вот только почему ты решил, что не капал мне на мозги крестный?

— Друг, — фамильярно улыбнулся Гранит. Совсем его не узнавал, где собранный вечно угрюмый командир разношерстного сброда, пусть и долгоживущего? Сейчас передо мной был паяц, шут на сцене. Скорее всего, он именно таким и являлся глубоко в душе, только редко кому показывался в данном амплуа, — Потому что на мозги тебе капал я!

Шах и мат, товарищ Люгер! Я даже головой потряс.

— Что?! Ты? И зачем? — такой финт у меня уже вообще никак в голове не укладывался. Выверенная четкая логическая конструкция с осью зла опять была разрушена всего лишь одним фактом.

— Тут такое дело, телепатии в Улье пока не обнаружилось, а вот воздействовать на эмоции можно. Есть такие дары, усиливаешь-ослабляешь, ослабляешь-усиливаешь. Расшатывал тебе психику, чтобы ты в итоге и замочил Третьяка. Учитывая твой взрывной характер, а также, что действуешь без оглядки, будто в омут с головой ныряешь, не любишь поступорожней болтовни и когда тебя используют. Дело должно было выгореть. Но ты крепче оказался. Твой же крестный, ни дна ему ни покрышки, любил тумана напустить. Я думал ты раньше не выдержишь.

— Глупо, с чего мне убивать крестного, — не согласился с Гранитом.

Тот опять рассмеялся и пальцем ткнул в тело Третьяка, которое лучше всего демонстрировало, кто из нас тут сглупил и кто прав, а кто и не очень.

— Это другое, — я отрицательно головой мотнул, — Я просчитал, что он за ключом явился. Значит, ему жемчуг нужен был. Я же — нет. И куда меня? В расход! Туда я не желаю. И кроме всего прочего, мне тоже нужен этот жемчуг или жемчужина. Для чего, вон твой товарищ лучше скажет, — кивнул на кваза.

— Не нужен тебе никакой, а теперь и черный или красный не потребуется. Нормальный ты иммунный, удивительно, что Дар так хорошо развит на начальном этапе, еще есть множество нюансов, но то, что ты недоимунный — это я сам придумал. Мне, как понимаешь, он тоже необходим. Поясню проще, как мужское достоинство исчезло, так и понял, хрен бы с этой силушкой богатырской… А вернуть обычный облик можно только при помощи чего? Вот то-то и оно.

День откровений какой-то. Хоть праздником назначай.

— То есть, мне ничего не грозило и не грозит? — переспросил.

— Если ты про мифическую опасность превращения в пустыша, то, конечно, нет! Или сразу обращаются или уже никогда.

— С этим ясно, остался один вопрос…

— Молодой человек…, - заявил кваз, но Гранит оборвал его на полуслове, вскидывая предупреждающе руку.

Командир был на коне, его перло, куда тем наркам, и кто-то пусть и покойник в скором времени, но должен был узнать об его триумфе. Вот же ты, тварь какая, алчущая славы!

— Спрашивай уже?

— Почему ты не ненавидел Третьяка? Он у тебя жену увел?

— Можно и так сказать… Хорошо, буду краток. Спасли мы девку как-то вчетвером. Звали ее Виолетта, Виточка, Витуся, Вита. И ты знаешь, смотреть вроде бы не на что, но была у нее харизма… Влюбились в нее все трое, поголовно, кроме Каштана, но он все по своей подруге горевал, потом Хлоя появилась. Я, Уиллис, Третьяк. Эта же сука была тем еще подарком. Любила Третьяка, жила с Брюсом, меня видеть не хотела. И до того тоскливо бывало — хоть в петлю лезь. Я ей и цветы, рестораны, подарки, даже не поверишь, на коленях стоял — в любви признавался. И ведь, когда спасал эту мразь, потерял глаз, руку до плеча, да легче сказать, что я представлял собой тогда кусок окровавленного мяса. Как выжил?… Не знаю. Вон, Кварц меня выходил.

— То есть, ты своего друга Брюса под молотки подвел сам лично? Сначала на мозги ему капал?

— Да, какой он друг, так попутчик…

— Говоришь, Третьяка ваша девка любила, а зачем она повесилась тогда после смерти Уиллиса?

— Все-то ты знаешь, и откуда только? Москвич накидался и рассказал? — сразу вычислил слабое звено тот, — Не стало Брюса, я к ней, а она вся от радости светится. И Третьяк от нее выходил, не заметил меня, правда. Вита же сразу сказала, что ей такие, как я не нужны. Еще и издевалась над моим чувством. Был немного не в акдевате.

Такое ощущение, что он сейчас просто король адеквата. Рейдер помолчал немного, потом продолжил.

— Мозголом прояснил обстановку, оказалось, они с Третьяком собирались строить отношения, жениться-миловаться, да и не прерывали их никогда, тайком трахались. А с Уиллисом не решалась порвать, тот грозился ее грохнуть и всех ухажеров. И, я тебе скажу, он был еще тем терминатором, что ни дар, все под убийство заточен! И мне бывало порой страшно. А уж Третьяка… Того бы на раз порвал. На Уиллиса даже сторожилы боялись косо смотреть. Я ведь не ожидал, что он сам под меня и подлезет, но здорово все получилось! Самый лучший расклад из возможных!

— Выходит Виту ты сам повесил?

— Да, вот этими руками, — потряс он здоровенной правой ладонью.

Судя по обалдевшей роже Кваза, он таких подробностей из жизни боевого товарища не знал. А ведь, если умный должен сообразить, что после таких откровений остается в живых обычно один.

— А Третьяк?

— Что Третьяк, наверное, догадывался, ну я так думаю, что догадывался, а доказать ничего не мог, с горя куда-то воевать отправлялся. Где-то мыкался, никто не знает точно где. Думал, там и сдохнет, нет, явился, не запылился.

— И это все ради девки? И как ты ментатов проходил, они же у вас на каждом шагу?

— А вот с этим просто, — самодовольно улыбнулся тот, — Я ведь лично граждан Острога не убивал. Да, под откат один залез, это бесспорно. Но и здесь все понимают, что разным Улей одаривает, там не до сантиментов. Виолетта же не являлась гражданкой, да и когда на ее шее петлю примащивал, это был уже овощ. Не человек. После мозголома всегда так.

— Понимаю, — как можно гнуснее постарался улыбнуться я, — И ты все это рассказываешь, потому что от покойников никуда не уйдет?

— Именно! И часики тикают, лично ты мне не интересен, более того, за то, что ты меня смог позабавить, предлагаю простой вариант. Отдаешь ключ от банковской ячейки в Монако, убиваю быстро. Ничего не успеешь почувствовать. Нет? Даже мозголом не пожалею. Овощем будешь. При этом поговаривают, что ты вроде, как все видишь, ощущаешь и даже понимаешь, вот только максимум что можешь сделать — пустить струю в штаны или сопли со слюнями.

Вот на это я и рассчитывал. Сейчас я молился, что правильно истолковал гримасу кваза, ведь точно он о таком прошлом Гранита не знал. И про покойников не зря ввернул во множественном числе, на что командир не обратил в запале внимания.

— А Гена тебе при таких раскладах нахер?

— Какой Гена?

— Которого ты с собой прищил. Нахер, тебе эта крокодилья образина?

— Так Кварц мне информацию и принес, куда Третьяк намылился, они ведь с ним друзья. Они же с ним были товарищи, отличные товарищи! Наш же кваз интеллигентный человек, за пределами второй линии ни разу не был, вот ко мне и обратился, — Гранит хохотнул, — А тут жемчужина, белая. Точно белая, потому что уже узнали, что видели в Монако Цемента, видели. Ставка слишком высокая, белый жемчуг это не просто деньги или какие-то блага… это… это…

— Жизнь! — сказал Кварц и выстрелил из своего чудовищно-футуристического вида оружия в оратора.

Гранит что-то почувствовал, начал даже смещаться вправо, пытаясь пригнуться. Но… Дальнейшего я не видел, так как оказался за спиной кваза, который вряд ли являлся реальным бойцом, но ресовская броня и оружие делали из него еще ту машину смерти и уничтожения живого.

Удача любит тех, кто к ней готовится. Так сказал кто-то из великих мыслителей. Данный афоризм в очередной раз доказал свою истинность, потому что я был готов! Специально избавился от лишнего балласта в виде ружья на ремне и пистолета в руке, они могли помешать.

И сейчас рванул из ножен кинжал, прямо снизу начиная длинный рез наискосок от поясницы до плеча. Кварц даже успел повернуть голову, не понимая, что он уже мертв. Ресовский боевой нож не подвел и в этот раз. Там где слабая пуля из ПММ или сильная двенадцатого калибра только насмешила рейдера, почти тридцать сантиметров не знаю или стали с заточкой в одну молекулу или еще чего, но сделали свое дело на пять с плюсом.

Страшное оружие. Я не прилагал никаких усилий, а прочнейшая броня была вскрыта, как скорлупа, которой не хватало кальция. Прежде чем меня окатило кровью, успел еще несколько раз хаотично провести ножом, где смог дотянуться и главное до шеи, которую со спины прикрывали мощные пластины и шлем.

Звон в ушах, воняло не сгоревшим порохом, а чем-то едким и химическим. А кваз разваливался на глазах на части. Я же, не зная насколько он может регенерировать, кромсал и кромсал. Отскочил чуть в сторону, одновременно переводя взгляд на Гранита. Тому контроль не требовался, потому что часть тела, «в просторечии именуемая головой» отсутствовала напрочь. Только из обрубка шеи продолжала толчками выплескиваться кровь. Это сердце, лишившись управляющего органа, все же пыталось выжить, гнало и гнало кровь. Но… Бестолку. И это меня устраивало!

Вот здесь настиг откат от нервного напряжения, даже чуть потряхивать начало, а еще бессилие. Будто пробежал километров двадцать, выложившись до предела. Ни мыслей, ни чувств, а лишь одно безразличие. Но, как бороться с этим чувством, я знал, глотков пять живца — мерзкого пойла, нашего народного топлива, без которого иммунные вымрут напрочь.

Взглянул на небо. Не только вечерело, но и ветер нес с севера на юг, тяжелые темные тучи, с клубящимися краями. Там, где-то далеко на востоке шел очищающий дождь, в облаках мелькали извилистые тела молний, слышались отдаленные, похожие на канонаду, раскаты грома, а еще чем-то воняло. Чем-то донельзя знакомым. Чуть щипало язык… Кисляк! Чертов кисляк попер!

Рванул с места к трупу Гранита, поскользнувшись на крови, я чуть не упал. Черт бы с ними со всеми трофеями, здесь, если поискать, то где-то и их автомобили поблизости, не пешком же пришли. Успел только прихватить автомат вместе с РПСкой бывшего командира, чувствуя, как само отведенное мне время почти заканчивается, прыгнул за руль внедорожника.

Рыкнул двигатель, мощный джип легко преодолел бордюр, лениво ускорился унося меня прочь. Я же давил газ, зная, должен, должен успеть. Тут до границы кластера меньше километра. На душе же муторно. Крепло и росло чувство, что все только начинается… Претило от подлости и коварства «верных боевых товарищей», которым я спас жизнь. Мир другой, а движущие силы почти идентичные — девки, дети, деньги.

А Стикс — это теперь мой дом, моя земля, мое все, как тот Пушкин! И другого мира уже не будет, как и другой жизни. И дороги назад тоже нет. А, значит, педаль до упора в пол и вперед, только вперед! И да рассудят нас Боги, если таковые здесь есть…

8.07.2017 — 15.11.2017